Она повернулась к подушкам и прилегла на них отдохнуть.Она ещё ничего не чувствовала, ни одного симптома. Чтобы отвлечься, она закурила. Но, как это случалось всегда, когда она курила, всего два-три раза чуть затянулась и бросила сигарету в пепельницу.Она вновь задумалась о родине, о доме, как любила. Но там больше не осталось никого, на кого можно опереться. После того, как она уехала из дому, мать её умерла. С отцом же они никогда не были близки. К тому же, надо полагать, у него есть любовница. И он всегда предпочитал дочери компанию друзей. Сестра вышла замуж, и у неё куча ребятишек. Их, правда, всего трое, но кажется, они вот-вот перевернут дом с ног на голову. Брат служит в Западной Германии, да и сам он ещё совсем ребенок.Действительно, у неё нигде никого не было.А! Вот сейчас началось.Да, точно. Ее ещё не клонило в сон, но она давно ждала момента, когда почувствует, что сон уже близко. В ушах странно звенело, как будто муха летала над головой. И слишком тяжело было думать. Все кончено. Она больше не увидит среди серой толпы полный сочувствия взгляд. Она больше не надеялась заметить белый конверт в своем почтовом ящике. Она больше не хотела услышать звонок телефона. Хоть бы все оставили её в покое и дали заснуть.Она повернулась на бок, прижалась щекой к подушке. Глаза закрылись, веки отяжелели. Наощупь она нашла влажное полотенце, которое хотела положить на лицо.И тут раздался звонок.Сначала она подумала, что это ей кажется. Похоже на звонок, сообщающий о прибытии поезда. Она хотела отвернуться, чтобы больше его не слышать, и приподнялась на локтях. Голова гудела. Но вдруг сознание вернулось. Она поняла, что звонят в комнате, в том угла, где стоит телефон.Она заставила себя встать. Комната завертелась вокруг, потом остановилась. Ее сильно тошнило, появилось желание глотнуть свежего воздуха, глотнуть, чтобы продолжать жить. И она настежь распахнула окна. Поток свежего воздуха обдал её с ног до головы, и она подумала, что нужно пойти закрыть газ в нише, служившей ей кухней.Все это время телефон звонил. Она посмотрела на аппарат, затем, поскольку ей стало интересно, кто звонит, сняла трубку.Женский голос с легким акцентом произнес:– Алло, это колбасная Шульца?Лорель Аммон машинально переспросила:– Колбасная Шульца? Нет.Женщину на другом конце провода убедить было нелегко:– Это не колбасная Шульца?– Я же вам сказала, что нет.Женщина сделала последнюю попытку, словно её настойчивость могла исправить ошибку:– Это разве не 3-84-48?– Нет, вы набрали номер 3-88-44, – сказала Лорель, не меняя тона.На этот раз убедившись, женщина извинилась:– Я, должно быть, ошиблась, набирая номер. Простите. Надеюсь, вы ещё не спали.– Нет, ещё нет, – бросила Лорель и подумала: "Если бы я заснула, ваш звонок не смог бы меня разбудить".Лорель машинально повесила трубку. Через несколько минут она осознала происшедшее и начала смеяться. Спасена колбасной Шульца! Она спрашивала себя, что смешного в том, что это была колбасная. Ошибочный звонок, касающийся чего-нибудь другого, не произвел бы на неё такого впечатления. Что же такого смешного в колбасной? Она не знала. Может быть, все дело в том, чем там торгуют. Кровяная колбаса, салями, болонская колбаса, сосиски, сыр, копченый окорок.Она хохотала теперь во все горло и не могла остановиться. Она содрогалась от смеха, закатываясь до слез. Ничто никогда не казалось ей таким забавным. Никогда ещё ни одна трагедия не кончалась таким взрывом смеха. Вскоре она перестала смеяться. У неё кончились силы, ведь она была на краю гибели.Невозможно прийти в себя после такой смешной попытки самоубийства. У Лорель было прекрасное чувство гармонии. Даже столь ничтожная жизнь достойна была завершиться приличнее. Она снова включила газовую плиту, но на этот раз зажгла спичку и поднесла к конфорке, решив выпить чашку чая.– "Утешение старых дев, – подумала она, – вместо того, чтобы свести счеты с жизнью, выпить чашку чая".– "Пожалуй, подожду ещё денек, – сказала Лорель сама себе. – Всего один денек. Это недолго. Может быть, случится то, что не произошло в течение долгих мрачных дней, предшествующих сегодняшнему (но она знала, что ничего не случится). Возможно, день окажется другим (но сама была уверена в обратном). А если нет, то завтра вечером.Она едва уловимо пожала плечами, и тень улыбки вновь осветила её лицо: на этот раз не будет колбасной Шульца.Остаток ночи она провела, съежившись в огромном кресле, где казалась совсем крошечной, а рядом мурлыкал транзистор. Он был настроен на станцию Патерсона,
Последние комментарии
5 часов 10 минут назад
22 часов 31 минут назад
22 часов 54 минут назад
23 часов 9 минут назад
23 часов 9 минут назад
23 часов 10 минут назад