Мыльная опера для олигарха [Юлия А Волкова] (fb2) читать постранично

Юлия Волкова Мыльная опера для олигарха

Часть 1

1. Шел по улице малютка, посинел и весь дрожал…

Лето сменило зиму неожиданно и почти безо всякого межсезонья. В прошлом году не было осени, в этом — весны. Еще неделю назад люди кутались в зимние пальто и шубы, мечтали о таянии снегов и распускающихся почках, а сегодня уже сожалели о том, что весенние наряды оказались невостребованными — тридцатиградусная жара навалилась на город стремительно и, казалось, необратимо. В начале мая дачники ринулись на свои фазенды, чтобы в спешном порядке вскопать грядки, пока солнечные лучи окончательно не иссушили землю. Когда успели набухнуть и лопнуть почки на ветвях деревьев, никто не заметил. Просто в один прекрасный день все вокруг зазеленело и зацвело.

Тамара Сергеевна раннему лету и жаре очень обрадовалась. Лето означало два выходных на природе для ее мужа, полковника милиции Барсукова. В холода он в «загородную резиденцию» не выбирался, а потому его выходные дни часто превращались в рабочие. Ведь из квартиры на Лесном проспекте полковника куда проще вытащить на работу, чем из Новоладожска, который находится в ста километрах от Питера.

«Загородная резиденция» в виде кирпичного двухэтажного особняка, конфискованного в свое время у одного неудачно закончившего свою криминальную карьеру местного «авторитета», досталась Барсуковым в те времена, когда глава семейства угодил в опалу у питерского начальства и был послан руководить новоладожской милицией. Потом опала закончилась, полковник вернулся на свой прежний пост начальника районного управления в Питере, но шикарный по новоладожским меркам дом у него назад не потребовали — жилья в маленьком городке было больше, чем жителей: старики умирали, молодые предпочитали жить ближе к мегаполису, а кому повезло, то и в нем самом.

На семейном совете Барсуковы обсудили вопрос о судьбе новоладожской недвижимости. Полковник склонялся к тому, чтобы выехать из нее навсегда и забыть, но Тамара Сергеевна, всю жизнь мечтавшая о собственном загородном доме и земельном участке, на котором можно было выращивать овощи и фрукты, настояла на другом варианте. Да и не в овощах, главным образом, было дело. Тамара Сергеевна имела тайный умысел: останется у них дача, значит, можно почаще вытаскивать мужа за город, а стало быть, не все выходные будет он проводить в своем управлении.

И действительно, со временем, хоть и с трудом, Николай Трофимович научился использовать уик-энды для отдыха, с удовольствием возился в огороде, колол дрова и даже открыл в себе новую страсть — культивирование газонов. Труднее было затащить в Новоладожск дочь Александру, которая работала на телевидении и выходных практически не знала. Тамара Сергеевна уже и мечтать перестала, что когда-нибудь ей удастся увидеть Сашу без забот на челе: в шезлонге, с книжкой или журнальчиком в руках. А еще лучше — в обнимку с возлюбленным… С одной стороны, можно было только радоваться успехам и трудолюбию дочери. Но с другой-то стороны, очень хотелось вспомнить, как это бывает, когда родное дитятко общается с матерью или отцом как подобает, вдосталь, а не урывками, по утрам, пробегая по коридору, на ходу одеваясь и, конечно, не успевая позавтракать…

Итак, Тамара Сергеевна Барсукова открывала очередной новоладожский сезон. Она приехала в Новоладожск утром с собакой Кляксой, котом Кешкой и массой необходимых для дачной жизни вещей, только вот продукты решила купить на здешнем рынке — в Новоладожске они были значительно дешевле, чем в Питере. Не успела она распахнуть дверцу «нивы», как почуявшие долгожданную свободу Клякса и Кешка умчались по своим делам. А Тамара Сергеевна, разгрузив машину и поставив ее в гараж, пешком отправилась за продуктами.

* * *

Откровенно говоря, песня про малютку, которая вдруг всплыла в ее памяти, не совсем соответствовала действительности. Вернее, соответствовала наполовину. Малютка, и в самом деле, шел. Правда, не по улице, а по площади. Одетый в аккуратные шортики и идеально выглаженную клетчатую рубашечку с короткими рукавами. Стрижка у него была — загляденье. Сразу видно — домашний мальчик, о котором заботятся любящие родители. И все бы хорошо, если бы не… Сначала Тамара Сергеевна подумала, что у нее давление от жары поднялось, вот и мерещится бог весть что. Она даже сумку с продуктами на землю поставила и глаза на минуту прикрыла. Вздохнула глубоко. И еще раз. И еще. А потом открыла глаза и снова посмотрела на мальчика. Он как раз возле ларька у автобусной остановки остановился и теперь витрину с аудиокассетами разглядывал. Тамара Сергеевна подошла поближе, стала делать вид, что ее тоже молодежная музыка интересует. А сама скосила взгляд. И тут ей по-настоящему дурно стало. Шорты на мальчике были белыми, рубашка — желтой в мелкую черную клетку, а вот лицо его было голубым, даже, скорее, небесно-синим. «Может быть, это теперь мода у