Послания К. Х. Ч. У. Ледбитеру [Чарльз Уэбстер Ледбитер] (fb2) читать онлайн

ПОСЛАНИЯ «К.Х.» Ч.У. ЛЕДБИТЕРУ с комментариями Ч. Джинараджадасы

Двадцать первого ноября 1883 г. Ч.У. Ледбитер подписал своё заявление-анкету, чтобы присоединиться к Теософическому Обществу; первого марта 1934 г. он ушёл из воплощения. Единственным интересом в его жизни в течение пятидесяти одного года была работа для Т.О.; на его счетах великолепный капитал служения, предоставленный человечеству лекциями по теософии во многих странах и книгами по многим аспектам Древней Мудрости. Что же было в его жизни движущей силой, которая сделала его непоколебимым и преданным до конца?

Эта движущая сила появилась в октябре 1884 г., когда он нашёл своего Учителя. Именно тогда он был принят как "чела", или ученик, адептом, который называл себя Кут Хуми и подписывал свои послания этими двумя инициалами: "К.Х." Как м-р Ледбитер добился того, чтобы получить известные письма от Учителя К.Х., и что было его ответом на них — необходимо исследовать, если мы хотим понять его и дело его жизни.

Первая глава любой биографии Ч.У. Ледбитера должна начинаться с этого, ибо, когда осознана важность данного эпизода, и когда правильно оценены его поступки в это время, тогда можно понять, по какой причине ему представилась возможность служения, и почему тысячи людей во многих странах — мужчин и женщин, мальчиков и девочек — видели в нём отца, брата и друга, данного для руководства и вдохновения.

I

В 1883 г. м-р Ледбитер был священнослужителем англиканской церкви, занимая должность викария в округе Брэмшот (Гемпшир, Англия). Он много лет глубоко интересовался спиритизмом, не вдохновенными посланиями духов через медиумов, но феноменами, выполненными теми духами, которые раскрывали не только существование скрытых сил в природе, но также и управляющих ими развоплощённых существ. Я позволю теперь м-ру Ледбитеру изложить свою историю.

М-р Вильям Эглинтон

«В ходе своих исследований спиритизма я соприкоснулся с большинством выдающихся медиумов того времени, и видел почти все обычные феномены, о которых можно прочесть в книгах, посвящённых этому предмету. Одним медиумом, с которым у меня было много дел, был м-р Эглинтон, и хотя я слышал о нём много плохого, сам я могу засвидетельствовать, что, лично имея с ним дело, я нашёл его очень честным, разумным и любезным. У него было несколько так называемых духов-руководителей. Одним из них была индейская девочка, называвшая себя Дэйзи [Ромашка], которая обильно болтала по всякому поводу к месту и не к месту. Другим духом был высокий, ростом более шести футов [почти 1,9 м], араб по имени Абдулла, который никогда ничего не говорил, но производил примечательные явления. Я видел, как одновременно он поднял двух грузных мужчин, держа по одному в каждой руке.

Третьим руководителем, который часто являлся, был Эрнест; он материализовывался сравнительно редко, но часто говорил чётким голосом и писал характерным почерком, демонстрирующим образованность. Однажды в разговоре с ним были упомянуты Учителя Мудрости. Эрнест отозвался о них с самым глубоким почтением и сказал, что в различных случаях имел привилегию видеть их. Я сразу же спросил, готов ли он взять на себя труд передать им сообщение или письмо, и он сказал, что охотно это сделает и доставит письмо, когда представится возможность, но не может точно сказать, когда именно это может произойти.

Возвращаюсь к своей истории. Я сразу же принял предложение Эрнеста, но с одной оговоркой. Я сказал, что напишу письмо к одному из этих Великих Учителей и вручу ему, если мой друг и учитель м-р Синнетт не будет против. При упоминании этого имени "духи" пришли в большое возбуждение. Особенно разозлилась Дэйзи, заявив, что не хочет иметь дела с Синнеттом ни при каких обстоятельствах. Почему? "Он называет нас призраками", — сказала она с огромным негодованием.

Однако я вежливо настаивал, сказав, что всё, что я знаю о теософии, пришло ко мне через м-ра Синнетта, и потому мне не представляется справедливым действовать за его спиной или пытаться найти какие-то иные средства сообщения, не посоветовавшись сначала с ним. Наконец, хотя и с большой неохотой, духи на это согласились, и сеанс был вскоре завершён. Когда Эглинтон вышел из транса, я спросил, как же мне послать письмо Эрнесту, и он ответил, что если я вручу ему письмо, он положит его в особый ящик, висящий на стене, из которого Эрнест сможет взять его, когда пожелает. Я написал Синнетту и спросил его мнение обо всём этом. Он сразу же этим заинтересовался и посоветовал мне принять предложение и посмотреть, что из этого выйдет.

Письмо Учителю

Затем я отправился домой и написал три письма. Первое было к Учителю К.Х., и в нём я со всем почтением сообщил, что с тех пор, как я впервые услышал о теософии, моим единственным желанием было стать его учеником. Я сообщил ему о своих тогдашних обстоятельствах, и спросил, необходимо ли те семь лет испытания, о которых я слышал, провести в Индии. Я поместил это письмо в маленький конверт и аккуратно запечатал его своей собственной печатью.

Затем я вложил его в письмо к Эрнесту, в котором я напомнил ему о его обещании, попросив передать это письмо и доставить мне ответ, если таковой будет. Это письмо я запечатал так же, как и первое, а затем, в свою очередь, вложил его в краткую записку к Эглинтону, в которой просил поместить письмо в ящик и дать мне знать, если на него обратят какое-нибудь внимание. Я попросил друга, гостившего у меня, исследовать обе печати под микроскопом, чтобы, когда мы снова увидим их, можно было узнать, не жульничал ли кто с ними. В ответ я получил записку от Эглинтона, где говорилось, что он исправно поместил письмо для Эрнеста в его ящик, и оно уже исчезло, так что если поступит какой-нибудь ответ, он сразу же перешлёт его мне. Через несколько дней я получил письмо, адресованное незнакомым мне почерком, а, открыв его, я обнаружил в нём своё собственное письмо Эрнесту, по всей видимости, нераспечатанное. Имя "Эрнест" на конверте было зачёркнуто, а под ним карандашом было написано моё собственное имя. Мы с другом сразу же исследовали печать под микроскопом и не смогли найти никаких признаков того, что кто-либо манипулировал с письмом, и мы оба согласились, что совершенно невозможно, чтобы кто-то его открывал. Тем не менее, вскрыв конверт, мы обнаружили, что моё письмо к Учителю исчезло. Всё, что я нашёл внутри — это моё собственное письмо к Эрнесту, с добавлением нескольких слов, написанных хорошо знакомым мне почерком на чистой странице. Там сообщалось, что письмо исправно вручено Великому Учителю, и что если в будущем я буду сочтён быть удостоенным ответа, Эрнест с радостью мне его передаст.

Я прождал несколько месяцев, но ответа не было, и когда бы мне на сеансах Эглинтона ни случалось встретить Эрнеста, я всегда спрашивал его, когда же можно ожидать ответа. Он неизменно отвечал, что моё письмо было должным образом доставлено, но об ответе ещё ничего не известно, и больше он ничего предпринять не может». (КТП^[1], стр. 29-35).

Письмо, упомянутое выше, было послано Учителю К.Х. 3 марта 1884 г. Первого ноября того года мадам Блаватская должна была плыть в Индию с м-ром и м-с Купер-Оукли. За два дня до этого, 30-го октября, м-р Ледбитер приехал в Лондон, чтобы попрощаться с Е.П.Б[лаватской], и остановился на ночь у м-ра и м-с Синнеттов. Тем вечером "Д.К." (Учитель Джуал Кхул) сообщил ему через Е.П.Б., что ответ на его письмо от 3-го марта Учитель послал, но ничего не было сказано относительно его содержания.

Утром 31-го октября м-р Ледбитер возвратился в Липхук (станция в округе Брэмшот) поездом, идущим в 11.35 от станции Ватерлоо. Поскольку Липхук находится в сорока семи милях от Лондона, он достиг Брэмшота в течение одного часа. Там он нашёл письмо, которое я воспроизвожу.^[2]

Первое письмо от Учителя К.Х.

«Прошлой весной, 3 марта, вы написали мне письмо и доверили его "Эрнесту". Хотя сама бумага так и не дошла до меня — да и вряд ли могла, учитывая природу посланника — содержание её дошло. Я не ответил на письмо тогда, но послал вам предостережение через Упасику.

В этом вашем послании было сказано, что после чтения "Эзот[ерического] буд[дизма]" и "[Разоблачённой] Изиды", вашим "единственным большим желанием было стать моим челой, что вы желали бы узнать больше истины". "Как я понял из высказываний м-ра С[иннетта], — продолжали вы, — будет почти невозможно стать челой, не отправившись в Индию". Вы надеялись, что сможете сделать это через несколько лет, так как узы благодарности обязывают вас пока оставаться в этой стране, и т. д. Теперь я отвечаю на вышесказанное и другие ваши вопросы. (1) Находиться в Индии в продолжение семи лет испытания необходимости нет. Чела может провести их где угодно.

(2) Принятие какого-либо человека в качестве челы не зависит от моей личной воли. Это может быть лишь результатом его личных заслуг и усилий в этом направлении. Вынуждайте    одного из "Учителей" по своему выбору; делайте добрые дела во имя его и ради любви к человечеству; будьте чисты и непоколебимы на пути праведности (как заповедано в наших правилах); будьте честны и неэгоистичны; забудьте своё "я", чтобы помнить о благе других людей — и вы заставите    этого "Учителя" принять вас.

Это требуется от кандидатов в периоды, когда развитие вашего Общества ничем не нарушается. Однако когда теософии, делу Истины, приходится стоять не на жизнь, а на смерть перед судом общественного мнения — самым легкомысленно жестоким, предубеждённым и несправедливым из всех судов — должно быть сделано нечто большее. К тому же нужно учитывать коллективную карму касты, к которой вы принадлежите. Нельзя отрицать, что дело, близкое вашему сердцу, сейчас страдает по причине тёмных интриг, подлого заговора христианского духовенства и миссионеров против Общества. Они не остановятся ни перед чем, чтобы подорвать репутацию Основателей. Вы готовы добровольно искупить их грехи? Тогда поезжайте в Адьяр на несколько месяцев. "Узы благодарности" от этого не порвутся и даже не ослабеют из-за вашего отсутствия в течение нескольких месяцев, если этот шаг будет благовидно объяснён вашему родственнику. Тот, кто хотел бы сократить годы испытаний, должен жертвовать ради теософии.

Подтолкнутое злобными руками к самому краю пропасти, Общество нуждается в каждом человеке, достаточно сильном для дела Истины. Чтобы пожать плоды заслуг, нужно именно делать благородные дела, а не просто их планировать. Как для "истинного человека" Карлейля, не соблазняющегося беззаботностью, для сердца истинного челы в час испытаний "действенными приманками являются трудности, самоотречение, мученичество и смерть".

Вы спрашиваете меня: "Какие правила я должен соблюдать во время этого испытательного срока и как скоро я осмелюсь надеяться, что он может начаться?" Я отвечаю: ваше будущее в ваших собственных руках, как показано выше, и каждый день вы можете ткать его ткань. Если бы я потребовал,  чтобы вы сделали то или иное, вместо того, чтобы просто посоветовать, я бы нёс ответственность за каждое следствие, вытекающее из этого шага, а ваша заслуга была бы второстепенной. Подумайте, и вы увидите, что это правда. Так что поручите свою судьбу Справедливости, никогда не опасаясь, ибо её ответ будет абсолютно истинным.

Челство — стадия обучения, так же, как испытания, и лишь от самого челы зависит, закончится ли оно адептством или провалом. Из-за ошибочного представления о нашей системе челы слишком часто сидят и ждут приказов, тратя ценное время, которое можно было бы заполнить личными усилиями. Наше дело нуждается в миссионерах, энтузиастах, посредниках и даже, пожалуй, в мучениках. Но оно не может требовать от кого-либо сделаться таковым. Так что выбирайте теперь и возьмите свою судьбу в свои руки — и пусть воспоминание о нашем Господе Татхагате поможет вам принять лучшее решение.

К.Х.»

Комментарии

Поскольку это письмо Учителя будет вдохновлять изучающих оккультизм, я предполагаю в духе древних толкователей Вед и Упанишад прокомментировать все его фразы, которые требуют разъяснения, чтобы донести полные значения мысли Учителя.

Прошлой весной, 3 марта…

Как уже было упомянуто, это было 3 марта 1884 г., когда м-р Ледбитер написал письмо Учителю. Он отправил его с "Эрнестом", духом, манеры которого уже были описаны им.

…доверили его "Эрнесту".

Главным "контрольным" духом медиумов был Джон Кинг, который утверждал, что был сэром Генри Морганом, английским пиратом, который разграбил город Панаму в 1671 г.

В некоторой степени Джон Kинг был "боссом" духов и держал их в подчинении. Но "Эрнест" никогда не раскрывал, кем он был в воплощении.

… учитывая природу посланника…

Эрнест ошибался, считая, что может войти в резиденцию адептов и даже доставить им письмо, как бы ни запрещали они делать это. Но это выглядит, как будто Эрнест просто солгал, пытаясь сделать любезность м-ру Ледбитеру, когда он обещал доставить письмо. М-р Ледбитер комментирует это следующим образом:

«В связи с этим я могу упомянуть, что потом получил хороший пример ненадёжности всех таких сообщений. Довольно приличное время спустя один спирит написал в газету "Лайт", что существование таких персон, как Учителя, невозможно, поскольку Эрнест определённо сказал ему об этом. Я написал в ту газету, что именно от того же самого бесценного авторитета я получил утверждение, что Учителя существуют, и что он, Эрнест, хорошо их знает. Очевидно, он в каждом случае отражал мысль вопрошающего, как часто делают подобные существа». (КТП, стр. 31).

…содержание её дошло.

Годы спустя, когда м-р Ледбитер был в состоянии после развития своей психической силы общаться непосредственно с Учителем без помощи какого-либо посредника, тот сообщил ему, что когда он (Ч.У.Л.) писал письмо в своём доме в Брэмшоте, Учитель тотчас же читал его письмо. Поэтому, хотя Эрнест никогда не доставлял письма, и оно никогда не было получено Учителем, "содержание [бумаги] дошло".

…послал вам предостережение через Упасику.

Слово упасика — это существительное женского рода, образованное от палийского слова упасака. Упасака — мужчина, который берёт "восемь обетов", упасика — женщина, взявшая те же самые обеты. (Буддийский монах берёт ещё два обета, кроме этого).

Самые близкие западные аналоги — мирской брат и мирская сестра. Упасика — слово, часто используемое Учителями для Е.П.Б., так как во время её пребывания у них в Тибете она взяла обеты мирской сестры. Посланное предостережение было намёком Е.П.Б. м-ру Ледбитеру, чтобы умерить его энтузиазм по поводу спиритических феноменов; но она не упомянула тогда, что оно было от Учителя. Следовательно, м-р Ледбитер не знал в то время, что Учителю известно о его предложении служения и преданности.

…узы благодарности обязывают вас…

М-р Ледбитер в это время был одним из двух викариев, или помощников священника англиканской церкви, в округе Брэмшот, Липхук, Гемпшир. Приходским священником (пастором) был преподобный У.В. Кейпс, дядя м-ра Ледбитера, исполнявший, кроме того, обязанности декана (помощника епископа)^[3]. М-р Кейпс, оксфордский профессор, преподаватель древней истории в университете, член Совета Королевского колледжа, в течение некоторого времени был также наставником Хартфордского колледжа. Отец м-ра Ледбитера умер несколько лет назад, и они жили вдвоём с матерью; семья была состоятельной, но лишилась всех сбережений после краха банка. Обстоятельства требовали, чтобы м-р Ледбитер как можно скорее начал работать: некоторое время он был клерком в известном банке "Вильямс Диконс и Ко". Но такая работа мало интересовала его. В своих духовных склонностях он симпатизировал консервативному направлению англиканской церкви и был тесно связан с работой церкви "Всех святых" (Маргарет стрит, Лондон).

Поскольку дядя был влиятельным лицом в духовных кругах, никого не удивило, что племянник пошёл по его стопам. После положенной учёбы 22 декабря 1878 г. Винчестерский епископ Гарольд Браун утвердил его в сане дьякона, а 21 декабря 1879 г. он был посвящён в духовный сан священника в приходской церкви Св. Андрея (Фарнхэм, Суррей). Когда его утвердили как дьякона, он получил право служить викарием в Брэмшоте, очень большом округе. В учебное время пастор преподобный У.В. Кейпс был занят университетской работой в Оксфорде, и почти все текущие дела округа возлагались на этих двух викариев. Поэтому м-р Ледбитер чувствовал, что он не сможет уехать в Индию, не создав трудности для своего дяди, для которого он должен был срочно найти замену.

…находиться в Индии…

Поскольку теософическое движение было инициировано двумя адептами, которые живут в индийских телах, и поскольку большая часть адептов пребывает тоже в восточных телах, естественно, среди ранних теософов имела хождение идея, что если не поехать в Индию, не будет никакого реального духовного роста и оккультного продвижения. Эта идея всё ещё преобладает в Европе и Америке среди тех, кто верит в существование Учителей. Здесь сотни людей думают, что не будет никакого духовного продвижения, если они не приложат все свои силы, чтобы освободиться от их западной среды и прибыть в Индию в поисках Учителя.

Только после того, как придёт понимание истинной природы адепта — что его сознание может свободно действовать в любой части мира, и что его ум мгновенно реагирует на невидимо вспыхивающую искреннюю мысль претендента, — придёт знание, что совсем необязательно оставлять своё место жительства, чтобы приблизиться к Учителю.

Все мы, кто — "сыновья Учителя", знаем по своему опыту, что ему известно о каждой нашей мысли и чувстве, независимо от того, где мы находимся и как он даёт нам свои указания по вопросам служения ему. Из нескольких случаев, демонстрирующих информированность Учителя, находящегося на расстоянии в тысячи миль, я выбрал два.

В 1884 году одним из наиболее преданных членов Теософического Общества была мисс Франческа Арундэйл. Она получила в Лондоне длинное письмо (ПУМ1, письмо XX) от Учителя К.Х., бывшего в это время в Тибете, из которого я взял три извлечения: (1) "Я наблюдал за многими вашими мыслями, за их молчаливой эволюцией и чаяниями вашей духовной души; и с того самого времени, как ваш обет позволяет мне поступать таким образом, у меня есть нечто сообщить вам о вас самих и о тех, кого вы любите. Я воспользуюсь этой благоприятной возможностью... чтобы написать прямо вам и сказать несколько слов". (2) "Нечаянно услышав ваш разговор с Е.П.Б. в ночь её приезда, я могу сказать, что вы правы". (3) "Она [мать мисс Aрундэйл] непреднамеренно причиняет себе вред, большой вред, не обуздывая свой характер. Она притягивает к себе плохие "астральные" влияния и создаёт ток, столь антагонистичный нашему, что мы часто вынуждены с сожалением удаляться".

Второй случай, когда адепт сразу знал, что происходит за тысячи миль от него, имеет отношение к полковнику Г.С. Oлькотту. Направляясь в 1888 г. в Лондон для встречи с Е.П.Б., он был на борту парохода, который подплывал тогда к Бриндизи. Будучи на палубе ранним утром в день прибытия, он почувствовал в себе раздражение против Е.П.Б., думая, что её тогдашняя политика в Европе приведёт к разногласиям в Обществе. Когда он возвратился в свою каюту, сверху упало длинное письмо от Учителя К.Х. с советами и инструкциями относительно ситуации, которую он найдёт в Лондоне. (ПУМ1, письмо XIX). В письме содержатся такие фразы.

"Один из наиболее ценных результатов миссии Упасики заключается в том, что она направляет людей к самообразованию и разрушает в них слепое раболепие перед личностями. Проанализируйте, к примеру, свой случай. Но ваше возмущение, добрый друг, против её "непогрешимости" — как вы однажды изволили подумать — зашло довольно далеко, и вы были несправедливы по отношению к ней, за что, простите на слове, вам придётся пострадать в будущем вместе с другими. Как раз сейчас на палубе ваши мысли о ней были дурны и грешны, поэтому я считаю этот момент подходящим для того, чтобы призвать вас к самоконтролю".

Таким образом, мы видим, что расстояние даже в тысячи миль — не помеха для адепта, и что его внимание будет немедленно привлечено к тому, кто искренне и глубоко стремится, или к любому из его учеников, если они работают для своего Учителя. Один из Учителей сказал, что сегодня в мире так мало желающих бескорыстно служить человечеству или тоскующих по истинной духовности, что если где-либо искренняя душа ищет Света, это как будто в абсолютно тёмной долине кто-то зажёг свечу. Свеча может быть маленькой, но столь велика окружающая темнота, что её свет далеко заметен. Вот почему человек, который ищет путь к Свету чисто, бескорыстно, энергично, сразу становится известен Учителям, в какой бы части мира он ни находился. И по мере его стремления и его способности к получению Света Мудрости, тот Свет даётся ему. Следовательно, "находиться в Индии в продолжение семи лет испытания необходимости нет; чела может провести их где угодно".

…не зависит от моей личной воли.

Здесь мы впервые встречаем идею, противоречащую сложившимся взглядам о принятии ученика учителем оккультизма. В Индии с незапамятных времён была традиция принятия ученика, согласно которой кандидат должен был только прийти к гуру и сказать: "Сэр, примите меня", а гуру отвечал: "Пусть будет так". Однако, в одной из Упанишад учитель говорит кандидату: "Возвращайтесь через год", и согласие было получено последним в конце первого года.

Учитель К.Х. разъяснил, что в оккультизме отношения между Учителем и учеником не основываются на чувствах, а зависят от приведения в движение определённых сил самим желающим-стать-учеником. Идея об установлении таких отношений выражена в словах: "это может быть лишь результатом его личных заслуг и усилий в этом направлении". Только после углублённого ознакомления с тем, что является работой адепта, можно понять, что Учитель не только преподаватель духовных истин, но и, по существу, великий исполнительный агент, который имеет дело с силами Логоса и ответственен даже за их малейшее использование. В отношениях между Учителем и учеником подразумевается, что Учитель должен использовать некоторые из тех сил, которые находятся в его власти, чтобы помочь ученику. Поэтому, перед тем как направить те силы ученику, у него должна быть полная уверенность, что ученик возвратит в резервуар Учителя больше силы, чем он получил от него.

Вынуждайте одного из "Учителей"…

Ничем не мог Он удивить больше, чем использованием слова "вынуждайте" и подчёркиванием его, чтобы привлечь особое внимание к выражению этой мысли. Есть оккультное высказывание: "Стучите, и отворят вам"; но из этого не следует, как было объяснено в "Свете на Пути", что простое желание со стороны кандидата является реальным "стуком" в оккультном смысле этого слова.

"Просящие получат. Но, хотя обыкновенный человек и просит постоянно, его голос не будет услышан. Ибо он просит не духом, а умом, голос которого раздаётся только в сфере мысли". («Свет на Пути»). Кандидат должен так определить направление всех своих мыслей и чувств, чтобы они сходились в надежде на принятие его в качестве ученика. Если такое намерение претворяется в действие день за днём, что может продолжаться иногда в течение многих лет, он "стучит" в дверь Учителя, и, как агент Благого Закона, Тот должен открыть дверь, поскольку кандидат «заставил этого "Учителя"».

…"Учителей" …

Следует отметить, что в письме Учитель К.Х. дважды берёт это слово в кавычки. Подобным же образом за несколько месяцев до этого письма м-ру Лeдбитеру в письме, адресованном мисс Ф. Арундэйл, Учитель, упоминая адептов, пишет: "Учителя". Это примечательно, так как обращает внимание на тот факт, что адепты никогда не называли себя Учителями, но просто — Братьями. Когда началась переписка между м-рами A.П. Синнеттом и A.O. Хьюмом и адептами, слово Учитель было применено, возможно, потому, что и Е.П.Б., и полковник Oлькотт использовали его. Но Великие — не учителя, озабоченные выдачей инструкций по философии и разъяснением проблемы Освобождения. Они ясно дали понять нам, что Их задача — способствовать уменьшению человеческого страдания, и что Они интересуются прежде всего миллионами, т. е. человечеством в целом. Действительно, единственная трудность, которая возникла между европейскими теософами и Учителями в 1880–1884 г.г., состояла в том, что первые оказались изначально неспособными понять, что Учителя — не учителя, демонстрирующие оккультные феномены с целью убедить скептический Западный мир, но самые чистые из филантропов, неустанная работа которых должна "немного облегчить тяжёлую карму мира".

…делайте добрые дела во имя его…

Во всех странах и во все времена цель духовной жизни всегда одна и та же, потому что фундаментальные законы развития души не меняются. Но всегда есть вариации в идеях, когда пытаются охарактеризовать духовную жизнь. В индийских религиях есть два потока, которые идут параллельно друг другу, но редко объединяются. Один поток — поток милосердия. В этом случае религия внушает сострадание, отзывчивость и потребность в добродетельном человеке, никогда не забывающем о проблемах и бедствиях тех, кто беден, болен и испытывает муки. Второй поток — тот, который, в первую очередь, обращает внимание души на её собственное Освобождение.

Первый метод, которым достигается Освобождение, сводится к самообучению философской отстранённости без упования (с целью ускорения процесса) на личностного Бога. Это метод философской школы санкхья, буддизма и "чистой" вeданты Шанкарачарьи. Второй метод — через самоотречение и преданность личностному Богу или Аватаре, как Шри Кришна в индуизме или Иисус Христос в христианстве. Особенность индусской духовной жизни состоит в том, что человек, настойчиво идущий к своему Освобождению, не стремится концентрировать свои усилия на нуждах других, за исключением благотворительности и помощи пострадавшим. Отсюда проистекает идеал сaнньяси в индуизме и тхeрaвадина в буддизме.

Однако, важная особенность христианской духовной жизни состоит в том, что любовь к Богу не отделяется от милосердия. Действительно, монашеская жизнь всегда была таким идеалом в христианстве; и христианство больше, чем любая другая религия, подчёркивает тесную связь общественного служения и поклонения Богу. Исключительно для облегчения участи страдающих христианские монахи и монахини создали несколько Орденов. Их основатели были вдохновлены словами Христа, что Он пришёл, чтобы помочь в первую очередь тем, кто пребывает в нужде и страданиях. "...Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне"^[4]. Отсюда развился идеал объединения поклонения и служения, выражаемый словами: "Во Имя Его". Поэтому мы находим в христианстве союз милосердия и поклонения; его составляющие могут быть разделёнными, но в самой благородной христианской жизни они всегда были единством.

Именно эту концепцию практической жизни оккультиста — стремиться служить Учителю, и в то же самое время остро ощущать потребности своего ближнего, Учитель К.Х. раскрывает в этих поразительных словах — "делайте добрые дела во имя его".

В Индии многие представляют себе Учителя своеобразно, т. е. не просто как философский идеал духовной жизни, но как того, кто есть само воплощение божественности, проявленное в физическом теле. Поэтому божественность считается поддающейся обнаружению везде, где можно найти Учителя. Так в Индии сегодня, как и в прошлые эпохи, люди кочуют с места на место "в поисках Гуру". Но когда все узнают, что каждый из великих Учителей находится в связи с каждым случаем и с каждым местом в мире с помощью сил, присущих ему как адепту, тогда все поймут, что "найти Гуру" — вопрос не путешествий с места на место, но внутреннего изменения ума и сердца.

…и ради любви к человечеству…

Есть реальное милосердие — не ради любви к человечеству, но или из любви к Богу, или для того, чтобы "накопить хорошую карму". В определённых восточных религиях благодетельный человек занимается "даной", или даянием, потому что он надеется таким образом приобрести "пунью", или заслугу, то есть хорошую карму, приводящую к мокше, или нирване. Среди христианских монахов и членов любого Ордена, посвящающих себя служению, участие в акциях милосердия обычно делается для Бога и служения, но не ради любви к человеку. Я хорошо помню визит в учреждение для престарелых в одной из стран Центральной Америки, когда я был поражён терпением монахини, ответственной за работу с трудноизлечимыми престарелыми мужчинами и женщинами. Продемонстрированная выдержка была настолько впечатляющей, что я произнёс несколько слов восхищения по поводу реальности человеческого братства, показанного ею.

Но её ответ поразил меня: "Мы делаем это, чтобы угодить Богу". Я не сомневался, что это было истинное и прекрасное служение; но оно не было "любовью к человечеству", той нежностью к нашим ближним только потому, что они — люди, которая подразумевается в теософическом идеале Братства. Именно этот идеал Братства, "любовь к человечеству", Учитель К.Х. взыскивает с того, кто стремится стать его челой. Он, несомненно, одобряет милосердие, проявляемое, "чтобы угодить Богу"; такое милосердие никоим образом не умаляет институт ученичества. Но Учитель — Бодхисаттва, и ему нужны такие чела, которые переполнены "любовью к человечеству", чтобы он мог излить свою любовь наиболее эффективно, сделав их своими агентами.

…как заповедано в наших правилах…

Каждая религия всегда давала определённые правила поведения для того, что объявлялось "Путём Праведности". Но с течением времени слово "праведность", или дхарма, как её называют на санскрите, стало использоваться, чтобы разрешить всякого сорта действия и церемонии, которые объявлялись священниками и религиозными иерархами необходимыми для праведности, но которые не имели никакого отношения к истинной Праведности. Каждая религия полна заповедей, которые, как полагают, были даны божественным законодателем, но которые, как показывают исторические исследования, появились в результате извечного роста священнической эксплуатации или суеверия невежественного народа. В Индии было время, когда "сати", или самосожжение вдовы на погребальном костре её мужа, провозглашалось священниками и законодателями как дхарма, или моральный закон. Всего лишь несколько лет назад в Англии брак с сестрой умершей жены считался противоречащим этике и был запрещён согласно закону. Закон теперь изменён, но англиканская церковь всё ещё не позволяет в таких случаях проводить торжественную церемонию бракосочетания в её храмах. Паранджа, или [обязательная] вуаль для женщин на публике, а в домашних условиях содержание их в изоляции от мужчин объявлены мусульманами как заповеди пророка Магомета и, следовательно, Бога. Многобрачие запрещено некоторыми религиями, но разрешено в других. Сексуальные табу различных видов требуют священного позволения, как среди диких, так и среди цивилизованных народов. Вся цивилизация полна ограничений, которые разрешают или нет, согласно тому, как диктуют традиции и обычаи.

Однако адепта интересуют не условности преходящих цивилизаций и вероучений, а только фундаментальные факты, лежащие в основе правильной мысли, чувства и действия. Для адепта критерий относительно правды или неправды в каждом обычае, который объявлен как божественный, определяется ответом на вопрос: "Не содержится ли здесь зачатка жестокости?" Следовательно, использование Учителем поразительной фразы "как заповедано в наших правилах" с подчеркиванием слова "наших" обращает, таким образом, специальное внимание на правила адептов, а не на требования традиций или этики.

…периоды, когда развитие вашего Общества ничем не нарушается.

Учитель уже сослался на семь лет испытания, которые чела может провести где угодно; но это правило — для нормального хода событий. Есть определённые периоды необычного напряжения, когда потребности Великого Дела особенно неотложны. Когда обстоятельства оказываются за пределами нормы, требуется изменение обычных правил. Такие обстоятельства сложились в 1884 г., когда христианские миссионеры Мадраса замыслили заговор: с помощью двух служащих Теософического Штаба доказать, что это Е.П.Б. собственноручно написала письма от Учителей, и что факт их существования был просто плодом её воображения, который она навязывала своим доверчивым ученикам.

Тогда, на старте Теософического Общества, работа Е.П.Б. под руководством Учителей была не просто философской деятельностью; она была для "дела Истины", если использовать слова Учителя К.Х. На существование и продвижение Общества были рассчитаны обширные планы адептов по возрождению человечества. Атака миссионеров на Общество, с целью разрушить его, была нападением на человечество, однако немногие поняли это. Миссионеры думали, что они "служили Богу", но они, в действительности, делали прямо противоположное.

…приходится стоять не на жизнь, а на смерть…

Необходимо остановиться более подробно на ситуации в Теософическом Обществе в 1884 году, которую имеет в виду Учитель. Я только что упомянул, что была атака на Общество со стороны христианских миссионеров Мадраса. Предыстория нападения была следующей. В 1871 г. в Каире Е.П.Б. познакомилась с м-ром Куломбом, французом, и его женой, англичанкой, бывшей в девичестве Эммой Каттинг. В 1879 г. Е.П.Б. и полковник Oлькотт приехали в Индию и учредили в Бомбее Штаб Общества.

Примерно в это же время Куломбы жили в Галле на Цейлоне, где они открыли пансион. Когда их предприятие оказалось на грани краха, мадам Куломб обратилась к Е.П.Б. с просьбой о ссуде. Е.П.Б. ответила, что если она приедет с мужем в Индию, то работа для них найдётся. Таким образом, когда Куломбы прибыли, им была предоставлена работа, какую удалось найти. У мужа был опыт в плотницком деле, и ему предложили место на фабрике; но он потерял его, и тогда ему нашли работу по месту жительства Основателей. Мадам Куломб дали работу по управлению домашним хозяйством. Позже Куломба определили отвечать за маленькую библиотеку Общества, а его жене дали простую секретарскую работу. Когда Основатели в 1882 г. перебазировались в Мадрас, Куломбы также переехали и стали жить в новом Штабе в Aдьяре.

В феврале 1884 г. Е.П.Б. и полковник Oлькотт уехали в Европу. Руководство Штабом временно перешло тогда к Управляющему Совету. Вскоре Совет обнаружил, что мадам Куломб неоднократно пыталась получить ссуду от членов Т.О., приезжавших в Aдьяр. Из-за этого между Управляющим Советом и мадам Куломб возник конфликт, и в конце концов, Совет уволил их: и мужа, и жену.

После того как Основатели Общества в феврале уехали, никто не посещал верхнюю часть здания, где была [спальная] комната Е.П.Б. Смежным с ней было маленькое помещение, названное "алтарной комнатой", где висел "алтарь" — раздвижной деревянный ящик. Именно в этот ящик Учителя имели обыкновение помещать свои осаждённые письма. В течение нескольких недель вряд ли кто-нибудь поднимался наверх, кроме Куломбов.

Как уже было упомянуто, они замыслили заговор, чтобы отомстить за себя и Е.П.Б., и Обществу. Куломб был опытным плотником, и он придумал деревянную скользящую панель для "алтаря", а также сделал отверстие в стене позади него со второй скользящей панелью. Стена в этом месте была тонкая, поскольку с другой стороны, в комнате Е.П.Б., уже давно был сделан "стенной шкаф".

Здесь вступает в историю один из её самых позорных факторов. Это роль, сыгранная в заговоре христианскими миссионерами Мадраса. С самого начала работа T.О. по возрождению индийской религии и культуры, конечно, начала создавать препятствия на пути усилий миссионеров. С каждым годом их работа становилась тяжелее, потому что Основатели T.О. и группа его работников вдохновляли индусов восстанавливать свою древнюю культуру, как и буддистов острова Цейлон — восстанавливать буддизм. В Индии были основаны санскритские школы, а на Цейлоне — народные школы. Началась работа по переводу священных писаний индусов и буддистов. Таким образом, была развёрнута пропаганда, идущая вразрез с прозелитизмом миссионеров.

Поэтому, когда Куломбы пришли к ним со своей выдумкой о скользящей панели в "алтаре", они увидели здесь прекрасную возможность для того, чтобы уничтожить Теософическое Общество и его работу. Они поверили Куломбам, профинансировали их и начали наступление на Общество в миссионерском журнале. Вниманию [читателей] было предложено так называемое свидетельство, чтобы доказать, что Учителя — это плод воображения Е.П.Б., и что письма, феноменально воспроизводимые в "алтаре", она писала сама, с тем чтобы, с её согласия, Куломбы подкладывали их туда. В то же самое время были сфабрикованы письма с подделанным Куломбами почерком Е.П.Б., чтобы доказать: своих Учителей Е.П.Б. придумала с целью обмана; по её указанию Куломб сделал скользящую панель в "алтаре" и отверстие к нему в стене её [спальной] комнаты; стало быть, никакие Учителя не "осаждали" в "алтаре" никаких писем, а их писала Е.П.Б. собственноручно и затем подкладывала в ящик из своей комнаты через секретный проём.

Однако множество людей имели возможность в течение нескольких месяцев до отъезда Е.П.Б. не только осматривать "алтарь", но и также тщательно исследовать его; они знали, что не было никакой скользящей панели позади "алтаря", ни какой-либо коммуникации между местом, где он висел, и комнатой с другой стороны. Поэтому тем, кто исследовал "алтарь", было ясно, что после отъезда Е.П.Б., когда в верхней половине дома никого не было, Куломб изобрёл панели.

Такой была ситуация в Обществе, когда, по словам Учителя, ему пришлось "стоять не на жизнь, а на смерть перед судом общественного мнения — самым легкомысленно жестоким, предубеждённым и несправедливым из всех судов".

Можно задать вопрос: если Учителя находятся в таком тесном контакте с делами в мире, как получилось, что они не смогли предвидеть это миссионерское нападение на Общество? Они предвидели его так же, как и шок для Общества, который последовал за ним. В письме, "осаждённом" в купе идущего пассажирского поезда, которое полковник Oлькотт получил в Англии 5 апреля 1884 г., появилось следующее.

"Не удивляйтесь ничему, что вы можете услышать из Адьяра, и не теряйте присутствия духа. Возможно — хотя мы стараемся предотвратить это в границах кармы — что вы будете иметь крупные домашние неприятности, через которые вам нужно пройти. Под своей крышей вы дали на годы приют предателю и врагу, а миссионеры более чем готовы извлечь выгоду из любого шага, к которому они могут её принудить. Миссионеры готовят заговор. Она раздражена появлением м-ра Лейна Фокса и полномочиями, которые вы дали Управляющему Совету... Мы произвели в Адьяре несколько феноменов с тех пор, как Е.П.Б. покинула Индию, чтобы защитить Упасику от заговорщиков". (ПУМ1, письмо XVIII).

Если Учителя предвидели нападение, почему они не предотвратили его? Ответ уже дан Учителем: "в границах кармы". Ошибки, сделанные их, даже пользующимися наибольшим доверием, агентами, должны давать свои результаты. Деликатными предупреждениями и тонкими намёками, но такой природы, чтобы не вызывать желания их агента, Учителя указывают на возможную опасность. Но если намёк не был понят, и техническая ошибка сделана, то они не станут вмешиваться, чтобы предотвратить последствия.

Есть второй аргумент, почему Учителя — даже когда следствие приведёно в движение причиной — только наблюдают, но не вмешиваются. Это должно "отделить овец от козлищ", если использовать христианское сравнение. Учителя использовали смятение участников Общества, чтобы узнать, кто поддерживает принципы, а кто — персоны.

Когда Общество подвергается нападению извне, или столкновение личной кармы приводит к сильным разногласиям среди участников, Учителя отмечают, что те, для кого теософия — "дело Истины" — тесно связана с личностями, уходят, оставляя Общество в кризисе, потому что их вера в тех людей поколеблена кажущимся доказательством их непригодности; но они отмечают также, что есть другие, для кого Великая Философия и, особенно, работа для Всемирного Братства держатся на принципах, а не на людях. Они остаются в Обществе даже в критической ситуации и продолжают работу, несмотря на нанесённый ущерб. Это позволяет выбрать их для более важных областей служения, тем не менее, адепты, не вмешиваясь во взаимодействие кармических сил участников, всегда сожалеют по поводу ущерба для общественного мнения и траты энергии участников на ссоры между собой.

Будущее Общества зависит от тех, кто ставит на первое место преданность теософическим идеалам, а не лояльность людям, которых они уважают как лидеров и учителей. Но часто принципы и личности столь тесно переплетены в уме человека, что требуется "хорошо развитая интуиция", чтобы отделить одно от другого. Это одна из задач, которые должен решать оккультист.

С другой стороны, Учителям не требуется, чтобы все без исключения были убеждены в их существовании. Учитель К.Х. сказал, что их работа и работа их агентов "не для тех, кто не хочет расставаться со своими предрассудками и предубеждениями ради приобретения истины, из какого бы источника она ни происходила. Мы не желаем убеждать последних, ибо ни факт, ни объяснение не могут заставить слепца видеть. Кроме того, наше существование стало бы просто нестерпимым, если не невозможным, когда бы все люди без разбора были огульно убеждены". (ПУМ1, письмо XXII).

…легкомысленно жестоким…

Кто читал письма Учителя К.Х., и у кого есть достаточное понимание значений английских слов, мог снова и снова отмечать замечательную осведомлённость Учителя в нюансах английского языка. Никакая другая фраза не была бы столь точной и подходящей, как "легкомысленно жестокий", и не могла бы правильно описать те порывы общественного гнева, которые направлены на мужчину или женщину в общественной жизни, когда чувства "общественности" раздуты до ярости раздражением её предубеждений. С крайней безответственностью, характеризующей лишь дикарей, общественность пытается разорвать на части жертву своего гнева. Но во всём этом есть легкомысленность, поскольку, когда предлагаетсяновая жертва или какое-либо новое раздражение эмоций, о старых жертвах и о содеянном с ними разрушении быстро забывают.

Есть выражение, что человека можно "довести преследованием до смерти". Человек, подвергшийся такому преследованию, действительно, иногда не выдерживает и разрушает себя или, по крайней мере, отказывается от своей работы, неспособный "вынести" безумного преследования общественности. Но есть отважные души, которых невозможно преследованием довести до их смерти. Такой была Е.П.Б. Такой же была Анни Безант. Не менее твёрдым и неуступчивым был Ч.У. Ледбитер, когда его пытались отстранить от работы для Учителя. В 1906–1907 г.г. многие так называемые "теософы" хотели изгнать его с теософического поля служения; позднее он был освистан на улицах Сиднея оборванцами, спровоцированными на это жёлтой прессой города, и всё же, как говорится, "даже ухом не повёл", но невозмутимо продолжал свою работу без малейшего чувства негодования, как будто эти освистывания были не более чем мухами, которые докучают нам на этой земле и которых мы отгоняем прочь взмахом наших рук.

…коллективную карму касты, к которой вы принадлежите.

Как можно понять из написанного выше, именно представители христианства сделали тогда попытку до основания разрушить Теософическое Общество; но эти миссионеры не относились к англиканской церкви, к которой принадлежал м-р Ледбитер. Учитель впервые показывает факт, который никто не учитывал прежде — что есть не только индивидуальная карма, но также и коллективная карма групп, таких как каста или нация.

Хотя м-р Ледбитер не принимал участия в миссионерском заговоре по разрушению Общества, а напротив, был верным его сторонником, но так как он тоже был слугой Христа, это вовлекло его в карму мадрасских христианских миссионеров. Тогда м-р Ледбитер как священник англиканской церкви вообще не считал, что уэслианцы, баптисты, конгрегационалисты и подобные им "нонконформисты", нападавшие на Общество, были истинными "священниками". Однако, у них была "апостольская преемственность", как и у него, и он, возможно, не понимал до получения письма Учителя, что и у него также была своя лепта в нападении на Общество.

Вы готовы добровольно искупить их грехи?

Пока м-р Ледбитер не очистил себя в какой-то степени от "греха" своей касты, чтобы силы Учителя могли беспрепятственно действовать через него, бесполезно было надеяться на быстрое принятие его как челы. Как он мог очистить себя? Идя в Мадрас, в самый лагерь миссионеров-заговорщиков, и показывая публично, что посвящённый в духовный сан слуга Христа был сердцем и душой с Обществом. Такое действие искупило бы грехи его коллег-христиан в той мере, насколько была затронута его доля в их карме.

"Узы благодарности"…

М-р Ледбитер упомянул в письме, посланном через "Эрнеста", что он хотел бы немедленно служить Учителю, хотя "узы благодарности" и удерживали его от такого курса действий. Как уже объяснялось, он был викарием в округе своего дяди, преподобного У.В. Кейпса. Он был в большом долгу перед дядей, который помог ему и материально, и не только материально, войти в христианское духовенство, и нашёл для него место викария после его утверждения в сане дьякона. Затем в течение нескольких лет он и его мать жили в Брэмшоте, и естественно, поддерживались близкие отношения между ними и домом приходского священника. Отъезд в Индию недвусмысленно означал бы пренебрежение узами благодарности, которые связывали м-ра Ледбитера с его благодетелем. И м-р Ледбитер чувствовал в марте 1884 г., когда он писал Учителю, что он не сможет сделать это.

…если этот шаг будет благовидно объяснён…

Учитель предложил "отсутствие в течение нескольких месяцев". У м-ра Ледбитера была одна очень "благовидная" причина для такого краткого посещения Индии, которую он мог использовать. В это время там жил его близкий школьный друг, к которому он питал глубокую привязанность; друг был капитаном каботажного судна Индо-британской пароходной компании; и он постоянно, в течение нескольких лет приглашал м-ра Ледбитера навестить его.

…годы испытаний…

Слово "испытание (probation)" — что означает "пробовать себя" — использовалось в те ранние дни [Т.О.] в некотором смысле, несколько отличавшемся от придаваемого ему позже. Приблизительно с 1889 г. испытание стало означать официальное принятие претендента как "челы", то есть, как одного из отобранной группы Учителя. Именно в момент принятия Учитель делает "живое изображение" челы, исследуемое периодически, чтобы проследить, как изменяется характер челы. Но есть предварительная стадия, во время которой претендент находится под наблюдением, но не несёт никакой ответственности перед Учителем, в отличие от принятого челы.

Именно эту предварительную стадию, обычно это семилетний период, Учитель имеет в виду, когда говорит, что "семь лет испытания" можно провести "где угодно". Мы увидим позже, что м-р Ледбитер уменьшил этот период до менее чем двенадцати часов, и стал челой.

…должен жертвовать ради теософии.

Учитель ссылается на факт, что прогресс на Пути оккультизма "может быть лишь результатом личных заслуг и усилий в этом направлении". Кандидат должен "стучать" в дверь Учителя делами самопожертвования; он должен создать такое накопление хорошей кармы, которое доказало бы, что он вышел из разряда многих и предлагает присоединить его к маленькой группе тех, кто обязался "немного облегчить тяжёлую карму мира". Как лодка, идущая вверх по течению, открывает ворота шлюза — если она уже внутри него, то шлюз должен быть заполнен, прежде чем его ворота, ведущие к более высокому уровню воды, могут быть открыты, — так и кандидат, создав достаточную силу кармы перед "воротами", ведущими к входу на Путь, открывает их. Благородно мотивированными жертвами всякого рода: дискомфортом, страданием, отречением и т. д. идеалист увеличивает свой "запас хорошей кармы".

В эти дни идея "жертвы" в связи с присоединением к Теософическому Обществу или работой на его идеалы кажется странной. Теософические идеи сегодня настолько широко распространены и в Индии, и в англоязычных странах, например, в Великобритании и в Соединённых Штатах, что не кажутся уже столь возмутительными, и не слишком многим жертвует ищущий более высокой жизни, если он решает связать себя с теософами. Но не так было в ранние дни Общества. В восьмидесятые годы прошлого столетия во многих странах (кроме Индии) человек, ставший теософом считался немного не в своём уме, а в некоторых христианских странах, где был ещё жив фанатизм, подвергался преследованию. Всё это исчезло в Великобритании, в большинстве стран Европы и в Соединённых Штатах.

Но это не относится к Латинской Америке, то есть к двадцати республикам Южной и Центральной Америки, Мексике, Кубе, Доминиканской Республике и Пуэрто-Рико. В этих странах протестантское влияние в политической или общественной жизни едва чувствуется, и власть католической церкви для её сторонников всё ещё абсолютно автократична. Я знаю из личного опыта двух продолжительных туров, что на работающих в этих странах теософов священники неизменно пытались давить не только в завуалированной форме, но иногда даже открыто — из-за их теософической агитации, и особенно угрожали религиозными санкциями женщинам-прихожанкам, если они посещали мои лекции. Теософия была официально запрещена именем Папы Римского как страшная ересь, и ежегодно один раз в месяц возносилась через Деву Марию молитва Богу, чтобы спасти мир от теософии.

В этих странах от ищущего истину, действительно, требуется жертвенное деяние, чтобы открыто связать себя с теософией и Теософическим Обществом. Однако, если мужчина (или женщина) проявит мужество перед священником, то он отступится от теософа, признав его "неудачей", и, тем не менее, предупредив, что грешный сын (или дочь) церкви будет осуждён на вечные муки. И всё же столь изощрённо вмешательство римско-католических священников, что многие мужчины и женщины в Латинской Америке подвергаются скрытому преследованию, которое затрагивает их материальное благополучие и семейные отношения. Всё ещё встречается то, о чём сказал Христос в Палестине по поводу противодействия, с которым сталкивается серьёзный ищущий: "И враги человеку — домашние его"^[5].

Если серьёзный ищущий будет лоялен к приказам своего высшего "Я" и смело встретит преследование, то он докажет, как многие доказали, что выдержал враждебность общественного мнения, семьи и друзей, о чём Учитель К.Х. сказал: "Тот, кто ради достойного дела умаляет себя в своих собственных глазах, несмотря на признанный всеми ходячий кодекс чести, в один прекрасный день может узнать, что он таким образом достиг своих возвышенных желаний. Эгоизм и недостаток самопожертвования встают величайшими препятствиями на пути к адептству". (ПУМ1, письмо X).

На какие жертвы ради теософии пошёл м-р Ледбитер, мы увидим позднее.

…теософии.

В пространном обучении, даваемом адептами в ранние дни Общества, есть один поразительный факт — как редко появляется слово "теософия", как обозначение учения, которое они предложили. В моих двух компиляциях «Письма Учителей Мудрости» (первый и второй выпуски) это слово появляется только четыре раза, и дважды в этом письме м-ру Ледбитеру. В объёмистой массе писем от Учителей M. и К.Х. м-ру Синнетту, собранных м-ром A.T. Баркером в «Письма Махатм A.П. Синнетту», слово появляется только семь раз. Теперь оно используется, конечно, всеми, включая общественность, как этикетка для обозначения ряда идей, связанных с телом человека, которые выражают (так думает общественность) новую веру. Но когда мы читаем письма адептов, мы понимаем, что это не название, имеющее какой-то смысл, но истины и принципы, которые вечны и неизменны, независимо от того, какую этикетку вешают на них следующие одна за другой цивилизации.

Дважды в этом письме и три раза в других письмах Учитель пишет "теософия" с маленькой буквы "t". Мы должны отметить, что заглавных букв не существует ни в письме деванагари, используемом санскритом, ни в каких-либо текстах, написанных на нём, и ни в одном из языков народов Индии. Слово, конечно, — греческое, т. е. относящееся к языку, в котором нет заглавных букв, или, точнее, в котором все древние тексты написаны исключительно заглавными буквами.

Слово сначала появляется у Прокла (род. в 410 г. н. э.), учителя неоплатоников Александрии, когда он говорит о "теософии чужеземных народов", описывая их верования применительно к существованию богов.^[6]

Всякий раз, когда Учителя говорят о "Теософическом Обществе", "T.О.", "Обществе" и "Основателях" (подразумевая только Е.П.Б. и полковника Oлькотта), заглавные буквы используются всегда. Очень примечательный факт: хотя Теософическое Общество было инициировано Учителями и их посланником в мир, разнообразной карьерой которого они руководили, нет никакого упоминания о слове "теософия" в Уставе Общества, который регулирует работу его составных частей, Национальных Обществ или "Секций". Нет никакого официального определения, что является теософией. Поэтому каждый член Общества может потребовать, согласно Уставу, разъяснения, что является теософией, а что нет. Для работы же Общества самое главное — основание Всемирного Братства, а не провозглашение шаблонной философии.

…делать благородные дела…

Акцент, который Учитель делает на слове "делать", подчёркивая его, является суровым напоминанием, что время мечтаний, надежд и планирования закончено. В письме мисс Ф. Aрундэйл он пишет, что привлекательные и бескорыстные мечты идут из источника более высокого, чем ум или "низшее я". "Хорошие решения — это умственно нарисованные картины добрых дел: фантазии, сны наяву, нашёптывания буддхи манасу". (ПУМ1, письмо XX). Это действительно так, потому что, подчеркнув действие, Учитель имел в виду слова Карлейля: "Цель человека — действие, а не мысль"; чтобы продолжить, обратимся к цитате Карлейля.

Как для "истинного человека" Карлейля…

Один интересный факт, касающийся Учителя К.Х., — очевидно, он в значительной степени начитан в области западной литературы, поскольку во многих его письмах мы находим цитаты или ссылки оттуда. В одном письме он цитирует "Свет Азии", в другом — Teннисoна, а ещё просит Учителя M., чтобы Он в письме к м-ру Синнетту процитировал первую строфу известного стихотворения Кристины Россетти "Всё в гору и в гору я буду идти?" Есть замечательная цитата датского поэта. (ПУМ2, письмо LXXVII). Одна ссылка, происхождение которой затруднялись определить, оказалась формулировкой греческого философа Анаксагора; это было окончательно установлено моим другом, профессором греческого языка.

Цитата из Карлейля следующая: "…Не соблазняется беззаботностью — но действенными приманками — трудностями, отречением, мученичеством, смертью".

Очевидно, Учитель читал "О героях и культе героев" Карлейля, поскольку в лекции Карлейля "Герой как пророк" есть следующие фразы. «Это клевета на людей — утверждать, что они побуждаются к героическому действию беззаботностью, надеждой на удовольствие как компенсацией, леденцами любого сорта в этом мире или в следующем! В самом жалком смертном есть нечто возвышенное. У бедного, проклинающего всё на свете, солдата, нанявшегося, чтобы быть застреленным, есть своя "честь солдата", отличающаяся от строевых уставов и ежедневного шиллинга. Он здесь не для того, чтобы испытать приятное, но чтобы сделать что-то истинное и благородное, и оправдать себя под божьими небесами как сотворённый Богом человек, к чему неосознанно стремится самый ничтожный сын Адама. Покажите ему, как сделать это, и самый тупой подёнщик (daydrudge) превратится в героя. Только очень извращённый человек скажет, что его можно соблазнить беззаботностью. Трудности, отречение, мученичество, смерть — приманки, которые действуют на сердце человека. Разожгите внутреннюю добрую жизнь его, и вы получите пламя, которое сожжёт низкие мысли».

Особенно примечательно — подчёркивание Учителем слова приманки. Нетрудно предположить, что он подчеркнул это слово, чтобы привлечь внимание м-ра Ледбитера к тем жертвам, какие обычный человек будет считать горем, а "истинный человек" —привилегиями. Однако для подчёркивания слова есть более интересная причина, чем эта, потому что сам Карлейль выделяет это слово. Вполне естественно для студента и писателя, что когда они находят интересную фразу, они хотят её выделить; но вряд ли они запомнят, какие именно слова в предложении были подчёркнуты (или выделены курсивом). Поэтому разумно предположить, что когда Учитель цитировал Карлейля, он имел перед собой "Героев" и цитировал не по памяти, но непосредственно из книги.

…"истинного человека"…

Когда Учитель цитирует Карлейля, он делает очень существенную поправку. Карлейль пишет: "сотворённый Богом человек"; Учитель же пишет: "истинный человек". Изменение не случайное, но основательно продуманное.

Во всех сообщениях от Учителей в течение 1880–1888 г.г. они возражают против использования слова "Бог", как обозначения, описывающего Окончательную Реальность, Главную Причину, Субстрат, являющийся основанием Вселенной и Первопричиной всего. Поскольку, как всюду можно заметить, слово "Бог" всегда означало личностного Бога, то есть Творца и Управителя Вселенной, представленного в человеческой форме (хотя у него могло быть много голов и рук, как в индусских изображениях). Как только Окончательная Реальность персонифицируется, неизменно следует результат — возносить молитвы к Нему, испрашивая у Него льгот или освобождения от действия Его же собственных законов.

Очевидно, ум человека, бесконечно малый по сравнению с необъятностью Вселенной, ничего не может придумать, кроме искажённого образа персонифицированного Бога. Однако, неприятный результат — не обязательно неизбежный, но конечно, вполне обычный — состоит в том, что человек теряет из виду очень существенный для него момент — знание, что он живёт во Вселенной с неизменными и весьма надёжными законами. Когда этот высший факт существует на заднем плане сознания человека, а не на его авансцене, он, естественно, всегда пытается "обойти" карму, закон причин и последствий, призывая помощь капризного агента, находящегося за рамками этого закона.

Именно эта персонифицированная концепция Окончательной Реальности стремительно приносит с собой такое зло, как конкуренция религий, которые, представляя эту Реальность под различными именами, обещают спасение исключительно тем, кто поклоняется ей только под одним особенным её названием, и отчаянно воюют за одного и только одного истинного Бога.

Когда Бог конкретизирован и персонифицирован, естественный порыв человеческого сердца — поклоняться Ему. Но с культом приходит духовенство и церемонии, которые могут помочь душе в вероисповедании, или наоборот, могут стеснить и ограничить эту душу в её поклонении Богу — так часто случается, когда священники начинают командовать человеческим сердцем. По этому вопросу Великий Адепт, известный как Махачохан, высказался так:

«Однажды освобождённые от оков и избавленные от мёртвого груза догматических толкований, личных имён, антропоморфических концепций и платных священников, фундаментальные доктрины всех религий в их эзотерическом значении окажутся тождественными. Тогда обнаружится, что Осирис, Кришна, Будда, Христос — это различные наименования одного и того же царского пути к конечному блаженству — НИРВАНЕ. Мистическое христианство, т. е. христианство, которое учит, так сказать, самоспасению через наш собственный седьмой принцип, освобождённый параматман (аугоэйдос), называемый одними Христом, а другими — Буддой и эквивалентом воскресения и возрождения в духе, — будет признано такой же истиной, что и нирвана буддизма». Великий Адепт сказал также:

«Мир вообще и в особенности христианский, пребывающий в течение двух тысяч лет под властью личностного Бога, а также своих политических и социальных систем, основанных на этой идее, ныне доказал свою неудачу». (ПУМ1, письмо I).

Не менее поразительно утверждение Адепта, что неуклонно растущая борьба за существование — так он написал в 1881 г., а теперь мы все знаем, как она выросла — происходит из-за стресса, вызванного страхом смерти, насаждаемым религиями, провозгласившими личностного Бога. «Мы считаем, что сейчас в мире, будь то христианском, мусульманском или языческом, справедливость игнорируется, а честь и милосердие брошены на ветер. Одним словом, видя то, что главные цели Т.О. неверно истолковываются теми, кто наиболее охотно хочет лично служить нам, — как мы можем иметь дело с остальным человечеством и с бичом, известным как "борьба за жизнь", который является реальным и наиболее плодовитым источником большинства несчастий, страданий и всех преступлений? Почему эта борьба стала в мире почти всеобщим образом действия? Мы отвечаем: потому что ни одна религия, за исключением буддизма, до сих пор не научила практическому презрению к земной жизни, тогда как все они, всегда с тем же единичным исключением, своими адами и проклятиями насаждали величайший страх смерти. Поэтому мы обнаруживаем, что борьба за жизнь наиболее яростно свирепствует в христианских странах, более всего преобладая в Европе и Америке. Она слабее в языческих странах и почти неведома среди буддистов…. Лишь научите людей понимать, что жизнь на этой земле, даже самая счастливая, есть лишь бремя и иллюзия, что это наша собственная карма, причина, производящая следствия, — наш собственный судья и наш спаситель в будущих жизнях, и великая борьба за существование вскоре потеряет свою напряжённость». (ПУМ1, письмо I).

Нельзя предполагать, что адепты объявляют, что нет никакого "Бога"; такая декларация привела бы к вопиющему материализму, который является явным отрицанием их философии. Известный адепт Учитель Серапис в посланиях полковнику Oлькотту в 1875 г. четыре раза призывает для него "благословение Бога" в конце своих писем.

Два самых великих философа индуизма Шанкарачарья и Рамануджачарья, главы двух различных философских школ, разъясняющих одно и то же учение веданты, разошлись в этом месте. Должна ли Окончательная Реальность представляться только как Абсолютный Безличный Принцип или в то же самое время — способной к раскрытию как личностный Бог, сохраняющий при этом свои признаки Абсолюта? "Недвойственная", "чистая" веданта, представленная Шанкарачарьей, утверждает неограниченную, не могущую быть превзойдённой божественность этого Принципа, подлинной сущности Бытия, Блаженства и Разума; но ТО (THAT) не отличается по природе от человеческой души, или, говоря более точно, душа и ТО всегда едины и неразделимы, тем не менее, отдельная душа появляется, когда она функционирует как воплощённое существо. Но философия Рамануджачарьи утверждает, что, в то время как душа и ТО всегда едины, всё же есть аспект Абсолюта, который является личностным Богом, которому душа может поклоняться всегда и даже после Освобождения, когда уже объединилась с ТЕМ. Эта философия утверждает полную идентичность души и Бога, тем не менее "с различием".

Решение, которое даёт буддизм для этой сложной и возвышенной проблемы, точно изложено Эдвином Aрнольдом в его "Свете Азии", во вводном стихе, где он приступает к изложению Первой проповеди, прочитанной Буддой после Просветления.

Всё же недоверие адептов к слову "Бог" — как оно сейчас используется в обычной речи — не должно рассматриваться как отрицание существования БОГОВ, Существ, столь высоких в Их славе, могуществе и любви, что они могут служить вместо Бога "для нас и для нашего спасения", и кому мы можем поклоняться с предельной преданностью и в результате этого поклонения продвигаться к нашему Освобождению. Но Они — Дхиан-Чоханы, Планетарные Логосы, Солнечные Логосы — всё ещё в пределах Закона Окончательной Реальности. Есть Великое Существо, которое является Главной движущей силой и Оплотом всех в пределах Солнечной Системы, Кого мы называем Солнечным Логосом; в Нём мы "живём и движемся, и существуем". Однако выше Его есть больший Логос. Говоря о природе Окончательной Реальности, в которой Логосы непосредственно "живут и движутся, и существуют", кто имеет право объявить, что ЕГО нет?

Если бы я потребовал…

Эти слова Учителя очень важны. Так как мы — новички, мы хотим постоянно быть руководимыми теми, кого мы расцениваем как "старших"; наша преданность им так велика, что мы полностью готовы выполнять их приказы. Однако, в оккультизме проблема не в том, чтобы слепо повиноваться ещё одним правилам, но — в "управлении собственной судьбой", как говорит Учитель в конце этого письма.

Действительно, наше желание — никогда не допускать ошибок на Пути, и особенно не сделать осложнений для работы Учителя, поэтому мы чувствуем потребность в совете старшего; но фактически, мы должны самостоятельно найти истинную дорогу своим собственным распознаванием и интуицией. Мы часто можем допускать ошибки; однако, если наше сердце чисто, и нашим поводом было бескорыстное служение, любая ошибка, которую мы сделаем, создаст сравнительно небольшую карму беспорядка и вреда. Это мы можем компенсировать, проявляя предупредительность. Между тем, даже если мы несколько просчитались, мы разовьём силу решимости и распознавания, полагаясь на самих себя.

М-р Ледбитер спрашивает, что он должен сделать, чтобы быть принятым как чела. Учитель не направляет его, поскольку м-р Ледбитер должен поступать по своей собственной инициативе для приведения в действие кармы, чтобы добиться аккуратности и [нравственной] чистоты. Мы увидим во втором письме Учителя К.Х. (когда м-р Ледбитер выбрал свой курс действий, и Учитель принял его как челу), что Он, действительно, определил тогда действия, которые ожидал от Своего нового челы. Но на начальном этапе после получения первого письма, где Учитель схематично объяснил проблемы испытания и потребность в помощи для спасения Общества, м-р Ледбитер должен был сам "поручить свою судьбу Справедливости, никогда не опасаясь, ибо её ответ будет абсолютно истинным".

…закончится ли оно адептством или провалом.

Учитель заявил в конце 1882 г., что половина будущих чел, взятых на испытание и проверенных в том году, потерпела неудачу. В письме полковнику Олькотту Учитель пишет:

"Почему я должен даже теперь (чтобы направить ваши мысли по правильному каналу) напоминать вам о трёх случаях умопомешательства в течение семи месяцев среди "мирских учеников", не говоря уже о том, что один стал вором?" (ПМС, письмо 104).

В отношении одного из них, пожелавшего быть принятым как чела Учителя M., Учитель К.Х. пишет:

"Решение о принятии или непринятии его в качестве ученика — зависит от чохана. М. должен просто испытывать, соблазнять и исследовать его всевозможными способами, чтобы выявить его истинную сущность. Это правило у нас настолько же неумолимо, насколько оно отвратительно на ваш западный взгляд, и я не мог бы помешать этому, даже если бы захотел. Недостаточно знать в совершенстве, что ученик способен сделать и чего не способен при данных обстоятельствах в течение испытаний, мы должны знать, на что он может стать способным при различных ситуациях". (ПМС, письмо 80).

Объясняя, что процедура тестирования применяется ко всем, и обращаясь ещё к одной неудаче — англичанину Мураду Али Беку, который был обращён в ислам, Учитель пишет в другом письме:

"Случившееся с Ферном происходило с каждым, ему предшествующим, и будет происходить с различными результатами с каждым, кто последует за ним. Нас всех так проверяли, и тогда как некто Мурад Али — провалился, я — выдержал". (ПМС, письмо 91).

Тогда немного удивляет, что Учитель написал:

"Не вздыхайте по ученичеству, не гонитесь за тем, опасности и лишения чего неизвестны вам. Поистине, много есть чел, предлагающих нам себя; и столько же провалившихся в этом году, сколько было принято на испытание. Ученичество снимает покрывало, обнажая внутреннего человека, и извлекает наружу как дремлющие добродетели, так и дремлющие, скрытые пороки. Скрытые пороки порождают активные грехи, и часто за ними следует умопомешательство. Осмотритесь вокруг, наведите справки в Барейли и Канпуре и сделайте вывод для себя. Будьте целомудренным, добродетельным, ведите святую жизнь — и вы будете под защитой. Но помните, что тому, кто не будет так же чист, как малое дитя, лучше оставить ученичество в покое". (ПУМ1, письмо IX).

За период, когда я был тесно связан с работой Учителей, среди учеников произошло три самоубийства и одна попытка самоубийства. Относительно тех, чьи отказы приняли другие формы, можно сказать, что "число их — легион". Всё ещё истинно, как и раньше: "Много званых, а мало избранных".^[8]

Из-за ошибочного представления о нашей системе челы…

Идея, распространённая в Индии по поводу отношений между гуру (учителем) и его шишьей (учеником), подразумевает, что ученик обслуживает учителя, т.е. готов служить ему любым способом. Из этой концепции следует, что ученик ничего не должен делать без инструкций учителя. Всё это разумно, если вы определили, что задача ученика — быть покорным слугой Учителя.

Но в оккультизме идея несколько иная. Учитель Мудрости не требует ни того, чтобы ученики вокруг него обслуживали его личные нужды, ни того, чтобы они были обычными учащимися, которым преподают религию и философию. Адепт, в сущности, по своему статусу — агент Плана Логоса; для него является фактом, что "Я и Отец — одно"^[9]. Следовательно, он — организатор божественных энергий, распределительная станция сил, которые по Плану Логоса предназначены для человечества.

Поэтому Учитель ищет не просто учеников, но, пожалуй, подмастерьев, которые могли бы быстро обучиться, чтобы стать эффективными и надёжными помощниками. Они обязательно должны подстроиться к духу каждой мысли и дела их "шефа". Поэтому они должны пройти определённое обучение и строго соблюдать дисциплину. Но так же, как сам Учитель — агент божественного Плана, так и каждый Его ученик должен быстро стать агентом планов Учителя в той части Великого Дела, которая поручена заботе Учителя.

Ученик, с одной стороны, должен быть восприимчивым, то есть, проявлять то, что в латинском мире характеризуется как прилежание; но, с другой стороны, он должен также проявлять инициативу. Поскольку ученик однажды сам станет Учителем, он должен обладать навыками управления и командования. Конечно, Учитель даёт указания ученику, а иногда, как мы увидим во втором письме, полученном м-ром Ледбитером, очень точные указания. Однако, обычно Учитель обрисовывает в общих чертах работу, которую будет выполнять ученик, и то, что является конечным результатом, который он ожидает от той работы. Затем он оставляет ученика, потому что проводит свои собственные эксперименты для достижения цели, поставленной перед ним.

Это возлагает на ученика ответственность, которую, как он думает, невозможно выдержать; он хотел бы, чтобы Учитель давал указания, затрагивающие всё, что он, ученик, должен сделать. Это, конечно, превратило бы ученика просто в механический инструмент Учителя, что является последней вещью, которую желал бы иметь любой Учитель. Сегодня в Индии потенциальные сотрудники Теософического Общества постоянно приходят к некоторым из нас и говорят: "Я пришёл, чтобы служить, скажите мне, что делать". Когда после этого мы задаём им вопрос, что они могут, то обычно получаем не удовлетворяющий нас ответ: "Всё что угодно". Для опытного работодателя это явный признак, что претендент на работу будет, скорее всего, бесполезен, хотя он и полон готовности служить.

Ученик оккультизма одновременно с тем, что он всегда "восприимчив" — то есть, прилежен и жаждет повиноваться каждой команде своего Учителя, — всегда готов действовать по любому, данному ему, намёку, продумав его и затем приступив к исполнению по собственному плану, наиболее подходящему для Учителя. Отсюда слова Учителя К.Х.: "Из-за ошибочного представления о нашей системе челы слишком часто сидят и ждут приказов, тратя ценное время, которое можно было бы заполнить личными усилиями".

…воспоминание о нашем Господе Татхагате…

Эта фраза долго озадачивала меня, и я не знал, что правильная интерпретация мысли Учителя всё же возможна. Если бы было призвано благословение Татхагаты — это буддийский титул Господа Гаутамы Будды — объяснение было бы простым, хотя и могло бы показаться странным — призывать это специфическое благословение на христианского священнослужителя. Но каково "воспоминание" о Господе, которое призывается? Фраза предполагает, что когда-то в прошлом м-р Ледбитер встретил Господа Будду. В этой жизни он прочёл "Свет Азии" и знал значение слова "Татхагата", как и жизнь Господа, рассказанную в поэме. Но это не могло быть воспоминанием о персонаже поэмы, понравившейся Учителю.

Вне всякого сомнения, он, так же как и тысячи из нас, встретил Господа как Бодхисаттву в одном из многих предыдущих воплощений Его. Где-нибудь в природе нашего эго такое прекрасное воспоминание хранится без действия, но может быть пробуждено. Если бы это было так, то решение, принятое м-ром Ледбитером, стало бы влиять на него во многих жизнях, и то восстановленное воспоминание могло бы стать великим источником вдохновения для эго.

До 1909 года м-р Ледбитер знал детали своего воплощения как грека в Афинах; но он не присутствовал физически в Индии в то время, когда Господь Будда давал там Своё Великое Учение, хотя некоторые из коллег м-ра Ледбитера (например, д-р Анни Безант) и были там непосредственно. Но при исследовании прошлых жизней "Алкиона" был найден очень знаменательный случай, когда м-р Ледбитер, действительно, встречал Господа. Полное описание этого эпизода дано в книге «Жизни Алкиона» (Глава "Жизнь V", стр. 64–66).

Татхагата в воплощении, которое было приблизительно в 40 000 г. до н. э., отправился из Города Белого Острова в Центральной Азии в Египет, чтобы преподать атлантскому духовенству Сокровенные Учения Невидимого Света и Невидимой Работы. Египетские легенды позже говорили о Нём как о Toте, или Техути; в греческом предании Он известен как Гермес Трисмегист — Гермес Трижды Величайший.

Возвращаясь из Египта домой, в Центральную Азию, Он остановился на некоторое время в Аравии, куда Его Брат, Ману пятой коренной расы, пришёл с поселенцами и организовал колонии Своей второй, или арабской, подрасы. Там в это время родились^[10] в одной семье пять эго, судьба которых — стать великими учителями в будущем, последователями "Сияния Будд". Через некоторое время, когда Господь преподал Свои учения избранным потомкам Ману, Он назвал для Него на прощальной встрече эти пять эго (одним из которых было эго по имени Ч.У. Ледбитер в этом воплощении его), и дал им следующее "напутствие", относящееся к их будущей работе.

"Приветствую Тебя, мой извечный Брат! Приветствую всех моих братьев здесь; отныне понесёте вы в мир от моря до моря Любовь Бога и Мудрость Его. Много великих трудностей и испытаний будет у вас, но тем больше будет награда ваша; в течение многих тысячелетий будете вы трудиться, чтобы выполнить работу, которая лишь немногим по плечу, но когда она завершится, вы будете блистать, как звёзды на небесах, и это для вас благословение Того, Кто многих обращает к справедливости. Есть духовная династия, чей трон никогда не пустует, чья слава никогда не меркнет; её представители составляют золотую цепь, звенья которой никогда не разорвутся, поскольку они ведут мир к Богу, от которого он произошёл. Вы принадлежите к ней, её деяния и её слава — ваши. Вы среди этих людей — моих Братьев Славного Таинства, и поэтому через вас должен сиять Свет. Всё больше и больше будет светить Невидимый Свет; всё больше и больше будет видна Невидимая Работа, которую начнут постигать люди; и ваши руки поднимут завесу, и ваши голоса объявят радостную весть миру. Носителями свободы, света и радости будете вы, и ваши имена будут святыми в сердцах будущих поколений. Прощайте; в этом теле вы не увидите меня больше, но не забывайте, что в духе мы всегда вместе".

Это призыв к Самому Высокому в Ч.У. Ледбитере, чтобы он помнил и всегда руководствовался этим воспоминанием, чтобы мог "принять лучшее решение". Письмо заканчивается инициалами "К.Х." от имени "Кут Хуми", которое является не личным именем Учителя, а скорее, названием его ведомства, в котором он — высокий сановник; это секта тибетского буддизма "Кутхумпа".^[11]

[Таковы комментарии к первому письму.]

II

Как уже было упомянуто, вечером 30-го октября Учитель Д.К. сообщил м-ру Ледбитеру через Е.П.Б., что Учитель К.Х. послал ответ на его (м-ра Ледбитера) письмо от 3-го марта. Ничего не было сказано относительно содержания ответа. Выехав из Лондона в первой половине дня 31-го октября, м-р Ледбитер добрался до своего дома в Брэмшоте примерно в час. Там его ждало письмо с адресом, написанным чернилами в обычной форме: "Преподобному Ч.У. Ледбитеру, Липхук, Гемпшир" (репродукция конверта дана ниже.) Письмо внутри было написано синим карандашом, и мы уже видели, что оно сообщало.

М-р Ледбитер принял решение быстро. Раз Е.П.Б. уезжала из Лондона в Индию следующим утром, то нужно было уладить множество дел. Он был директором местной церковноприходской школы, где один из его молодых друзей, Фрэнк У. Mэтли, был учителем. Его младший брат Джеймс У. Mэтли учился там же. М-р Ледбитер пошёл в школу, чтобы дать несколько распоряжений, поскольку он решил возвратиться в Лондон в тот же день поездом в 3.56. По возвращении домой он написал своё второе письмо Учителю К.Х. в ответ на полученное и взял его с собой в Лондон. У нас есть история последующих событий в этой поразительной драме в изложении самого м-ра Ледбитера.

«Я пожелал ответить на это, что мои обстоятельства таковы, что для меня невозможно приехать в Адьяр на три месяца, а затем вернуться к той работе, которой я был занят, но я совершенно готов бросить её совсем и полностью посвятить жизнь тому, чтобы быть у него на службе. Эрнест так явно подвёл меня, и я не знал иного способа передать Учителю ответ, кроме как вручить его Блаватской, а поскольку она на следующий день собиралась покинуть Англию, чтобы отправиться в Индию, я поспешил в Лондон, чтобы увидеться с ней.

С трудом заставил я её прочесть письмо (первое письмо от Учителя К.Х., полученное в тот день), поскольку она очень решительно сказала, что подобные сообщения предназначаются лишь для адресата. Однако я был вынужден настаивать, и, наконец, она его прочла и спросила, что бы я хотел ответить. Я ответил, как было указано выше, и просил передать эту информацию Учителю. Она ответила, что он её уже знает, имея в виду, конечно же, близкую связь, в которой она с ним состояла, так что всё, что было в её сознании, оказывалось и в его сознании, когда он того желал.

Затем она попросила меня подождать около неё и не отлучаться от неё ни под каким предлогом. Она придерживалась этого условия абсолютно, даже заставив меня проследовать за ней в её спальню, куда она зашла, чтобы надеть шляпу, а когда понадобился кэб, она не позволила мне выйти из комнаты и свистнуть его. Я совершенно не мог тогда понять цель всего этого, но потом осознал, что она хотела, чтобы я мог сказать, что ни разу не упускал её из виду с того момента, как она прочла письмо от Учителя, и до получения мною ответа на него. Я помню так живо, будто это было только вчера, как я ехал с ней в этой самой двуколке, и какое чувствовал смущение, вызванное отчасти тем, что ехал с ней, а отчасти тем, что причинял ей ужасное неудобство, так как я забился в уголок сиденья, тогда как её огромная масса перевешивала и наклоняла экипаж в её сторону, так что рессоры всю дорогу скрипели. В путешествии в Индию её должны были сопровождать м-р и м-с Купер-Оукли, и именно в их дом приехали мы с ней уже поздно ночью — фактически, думаю, что это было уже после полуночи.

Мой первый феномен

Даже в такой поздний час в гостиной м-с [Купер]Оукли собрались несколько преданных друзей, чтобы попрощаться с мадам Блаватской, которая уселась в кресло возле огня. Она блестяще говорила с присутствующими и сворачивала одну из своих вечных сигарет, когда внезапно её правая рука резко простёрлась к огню весьма характерным образом, ладонью вверх. Она посмотрела на неё с удивлением, как и я сам, ведь я стоял рядом с ней, облокотившись на камин, и некоторые из нас отчётливо видели, как у неё в ладони образовалось нечто вроде беловатого тумана, а затем сгустилось в сложенный листочек бумаги, который она тут же вручила мне, сказав: "Вот ваш ответ". Все в комнате столпились вокруг, но она отослала меня прочь читать его, сказав, что я не должен давать никому видеть его содержание. Это была очень короткая записка, и гласила она следующее.

Второе письмо от Учителя К.Х.

"Поскольку ваша интуиция повела вас в верном направлении и заставила понять, что моим желанием было, чтобы вы отправились в Адьяр немедленно, я могу сказать вам больше. Чем скорее вы поедете в Адьяр, тем лучше. Не теряйте ни одного дня, насколько это в ваших силах. Отплывайте 5-го, если возможно. Присоединяйтесь к Упасике в Александрии. Не давайте никому знать, что вы едете, и пусть благословения нашего Господа и мои скромные благословения защищают вас от всякого зла в вашей новой жизни. Поздравляю вас, мой новый чела.

К.Х.

Никому не показывайте мои записки"».

Комментарии

Прежде чем я прокомментирую второе письмо, позвольте мне сначала рассказать о жертвах, которые пришлось принести м-ру Ледбитеру, когда он решил следовать за своим Учителем (знание об этих жертвах поможет прояснить видение тех, от кого подобное потребуется, когда придёт их время следовать за Учителем).

Первая его жертва была полным разрывом со своими родственниками. Внезапно оставить все близкие отношения — особенно с теми, кто помог в его карьере, — без объяснения причины означало, естественно, конец надеждам когда-либо вернуться назад, снова в их круг. Мы можем вообразить чрезвычайное удивление дяди, достойного священнослужителя, после заявления племянника, что через три дня он разрывает свою связь с округом, если к тому же учесть, что его отъезд серьёзно препятствовал уже налаженной жизни. И это не по какой-то более веской причине, чем та, которая появляется у человека, чей ум расстроился от спиритизма, теософии и других, подобных им, безобразных соблазнов.

Племянник, его дядя и тётя никогда не встречались снова, даже после того, как м-р Ледбитер, пять лет спустя, возвратился в Англию. Лишь однажды он встретился с другой тётей, которая очень любила его; и один или два раза — с кузеном. Хотя он и был из старинного рода^[12] и "дворянского общества", практически во всех делах он был уже вне их круга как отступник и бездельник, который пренебрёг своими возможностями.

Вторая жертва была отказом от всех его мирских перспектив. Да, он был только викарием, но у него определённо имелись неординарные способности "объединить людей" в сплочённую группу и направить их усилия на благородное дело. Его способности как директора воскресной школы, организатора клубов для детей и хормейстера; его спортивные таланты (он неплохо играл в теннис, был прекрасным пловцом и мог кое-что продемонстрировать в крикете) и наконец, самое главное, его умение вдохновить мальчиков и девочек "жить [нравственно] чисто, говорить истинно, стоять за справедливость, быть патриотичными" — это всё, что требовалось, чтобы быть не просто священником, но таким священником, каких хотела бы иметь англиканская церковь. Чтобы подтвердить это качество м-ра Ледбитера, я даю в виде приложения сообщение покойного Джеймса У. Mэтли [см. ниже], который был учеником в его школе, а позднее (и до самой смерти) верным другом и поклонником своего "старшего брата".

Кроме того, у м-ра Ледбитера была глубокая преданность англиканской церкви. Он был энтузиастом истории и красоты её соборов, еёмузыки и гимнов (кстати, он знал много гимнов на память). Англиканская церковь была для него, сторонника "Высокой Церкви"^[13], основанием, на котором держалось всё, что он считал главным в английском культурном наследии, и для него в величии церкви была основа величия Англии, хотя у него и не было большой склонности к теологии. Для молодого священника именно такого типа в англиканской церкви были открыты все пути, начиная от дома приходского священника и вплоть до епархии.

Его умение объединить вокруг себя группу из начинающих и опытных участников давало возможность преданно работать для дела теософии: на острове Цейлон он был организатором обучения буддийскому лексикону и праздничного песнопения в Весак, организатором английских и воскресных школ; в Англии и Соединённых Штатах — кружков Лотоса и круглых столов; в Aдьяре он собрал вокруг себя группу из референтов, авторов писем и статей, подающих надежды теософических лекторов и писателей, учитывая, что каждого нужно занять, найдя для него нишу в общей массе работы; в Австралии — успешно сплотил молодых и старых в одну прочную фалангу, чтобы они могли бескорыстно и самоотверженно работать для Учителей.

Наконец, была ещё одна жертва, которую пришлось принести м-ру Ледбитеру, но о ней он редко вспоминал. Однажды, рассказывая мне о своём отъезде в Индию, он упомянул один эпизод, но весьма небрежно, как будто это было одним из "обыденных дел". Однако, это было крушение всех планов молодого человека на счастье в браке с девушкой его мечты, поскольку он очень любил сестру своего школьного друга, которую знал много лет. Он так никогда и не дал ей понять, что любит её, во-первых, потому что был очень застенчив и думал о себе, как о не очень достойном её. И во-вторых, он не хотел стоять на её пути в предпочтении кого-то ещё ему; по этому поводу он сказал мне: "Человек не может предложить девушке выйти за него замуж, если у него только 120 фунтов в год" — таково было жалованье викария. Но он имел определённые надежды на продвижение по службе и терпеливо ждал момента, когда мог бы предложить ей выйти замуж за него.

Как уже было упомянуто, его дядя был влиятельным лицом. [Университетский] колледж преподобного У.В. Кейпса, Королевский, имел несколько "приходов (livings)", дарованных ему, и округ Брэмшот был таким "приходом" непосредственно. Период службы м-ра Ледбитера викарием со способностями, которые он показал в управлении округом, с учётом его довольно симпатичной внешности, был первым шагом к достаточно верной карьере. Однако когда м-р Ледбитер прочёл письмо Учителя, всё личное было немедленно отвергнуто вместе со всеми другими вещами для того, чтобы следовать за Ним. Годы спустя, он имел обыкновение, немножко гордясь, замечать, что был верен девизу, начертанному на его фамильном гербе: "Toujours pret" — "Всегда готов".

Возможно, тот опыт, который он извлёк из этой жертвы, дал ему повод часто повторять, особенно в разговорах с молодыми людьми: "Типичный выбор для молодого человека — или оккультизм, или брак". У него не было ни малейшего отвращения к браку как священному и благородному учреждению. Есть челы Учителей — женатые мужчины и замужние женщины, а не только одинокие люди.

Но иногда с молодыми мужчинами и женщинами, которые уже "на пороге" челства, или даже в более поздней стадии, случается, что его или её личность не знает, как правильно играть двойную роль: и как служителя Учителей, и как мужа или жены, или как отца или матери. Заботы и обязательства супружеской жизни становятся иногда слишком абсорбирующими, а яркие надежды на радость от жертвы Делу Человечества уходят прочь, и кандидат становится "только женатым" мужчиной или "только замужней" женщиной.

Как только мы принесли жертву и оглянулись на нашу боль, мы тем самым свели почти на нет всю радость от новой жизни и света, найденных таким образом. Но до этого и в момент жертвы происходит то, о чём говорится в «Свете на Пути»: "Прежде чем душа может предстать пред Учителем, стопы её должны быть омыты кровью сердца".

Был и для меня определённый день в ноябре 1889 г., когда мне было тринадцать лет, и когда мои стопы были "омыты кровью сердца". В тот день Учитель принял меня, как своего челу. Я описал это в своей маленькой книжке «Христос и Будда», в главе "Учитель".

Поскольку ваша интуиция повела вас…

Эти вводные слова второго письма показывают нам, насколько труден путь к Учителю. Если бы м-р Ледбитер в той ситуации тщательно взвесил все "за" и "против" просто своим умом, его решение было бы отсрочено. Несомненно, он рано или поздно стал бы челой; но он потерял бы уникальную возможность, предоставленную ему кризисом в Теософическом Обществе. Е.П.Б. уезжала следующим утром; он попрощался с ней, и мало было шансов снова встретить её раньше, чем через несколько лет. Но он действовал в свете той таинственной способности, бездействующей у всех нас, под названием "интуиция". Определение, используемое для описания её в теософических исследованиях, — "буддхи", но его значение отличается от определения, дающегося обычно на санскрите.

Особенность интуиции в том, что она действует из будущего, а не из прошлого или настоящего; это, как превосходно определил её Лоренс Аравийский, "неосознанное предвидение". Для Учителя не представлялось возможным настаивать на том, что присутствие м-ра Ледбитера было безотлагательной необходимостью в Aдьяре. М-р Ледбитер, возможно, решил бы поехать в Aдьяр через месяц или через два-три месяца, после того как все его дела были бы должным образом приведены в порядок. Но его интуиция отреагировала на мысль Учителя, и он решил бросить всё и поехать сразу. Примечателен акцент, который делает Учитель К.Х., выделяя интуицию, как очень необходимое свойство в характере, если нужно распутывать тайны на Пути оккультизма.

В письме мисс Aрундэйл, написанном в 1884 г., есть такие фразы: "…Постоянное исполнение долга под руководством хорошо развитой интуиции. …[Чтобы уйти] от их невежественной и злобной нетерпимости, вы взываете к нам, потому что ваша интуиция подсказывает вам, что их правила не соответствуют вашему пониманию справедливости". (ПУМ1, письмо XX). Два года спустя Учитель написал м-ру Ледбитеру: "Верьте вашей лучшей интуиции". (См. ниже третье сообщение, полученное Ч.У. Ледбитером от Учителя К.Х.). Несколько ранее, в письме полковнику Олькотту Учитель сказал: "Хотя вы по природе интуитивны — всё же челство для вас — почти полная загадка". (ПМС, письмо 104).

Ещё раньше Учитель сформулировал исключительно важный вопрос следующим образом: "…У оккультистов, вообще говоря, никогда не было намерения скрывать что-то из того, что они писали для серьёзных решительных исследователей. Но скорее, у них было намерение запереть свои знания ради безопасности в надёжный сейф, ключ к которому — интуиция". (ПМС, письмо 48).

И последнее в этом сюжете об интуиции — действие Учителя по проверке интуиции желающего-быть-челой. В 1883 г. Учитель был в Индии и дважды встретился в Лахоре с полковником Oлькоттом в своём физическом теле, а не в астральной форме. В первом случае полковник Oлькотт спал в палатке; она была разделена перегородкой, и с другой стороны находился У.T. Браун из Глазго, который приехал тогда в Индию. Когда полковник Олькотт проснулся, Учитель оставил ему письмо со словами: "Я иду теперь к молодому м-ру Брауну, чтобы проверить его интуицию".

Стоя рядом с м-ром Брауном, Учитель вложил письмо в его руку; это прикосновение разбудило м-ра Брауна, но столь велика была его нервозность, что оно парализовало его, и он не смог повернуться к Учителю. Позже м-р Браун получил от Учителя письмо с доброжелательным советом и поддержкой, но откровенно сообщающее ему о его непригодности. "Вы не готовы — только и всего. Если вы серьёзно и искренне убеждены в своих стремлениях, если вы имеете хоть малейшую искру интуиции, если ваше образование адвоката позволяет вам расположить события в надлежащей последовательности и преподнести ваш случай настолько глубоко прочувствованным, насколько вы в глубине души его себе представляете, тогда у вас будет достаточно материала, дабы воззвать к любому уму, способному постичь и проследить непрерывную нить, связывающую воедино серию изложенных вами фактов". (ПУМ1, письмо XXII). Но м-р Браун, пытаясь "улучшиться", в итоге потерпел неудачу. Он очень быстро потерял интерес к Обществу, и говорили, что он, в конце концов, присоединился к римско-католической церкви.

…чтобы вы отправились в Адьяр немедленно…

Почему желанием Учителя было, чтобы м-р Ледбитер немедленно отправился в Aдьяр? Ответ содержится в словах Учителя: "Присоединяйтесь к Упасике в Александрии". Е.П.Б. уезжала в Ливерпуль утром после того, как м-р Ледбитер получил второе письмо с предложением плыть в Индию. Её сопровождали м-р Aльфред Дж. Купер-Oукли и его жена м-с Изабель Купер-Oукли. Ни один из них не был челой. Ничто из того, чем занимался м-р Купер-Oукли, не подтверждало, что он когда-либо стремился к ученичеству; м-с Купер-Oукли стремилась и стала челой через несколько лет, но насколько это касалось здоровья и дел Е.П.Б., ни один из них не был хоть как-нибудь полезен. Я никогда не встречался с м-ром Купером-Oукли, хотя слышал кое-что о нём; но я хорошо знал м-с Купер-Oукли. М-р Купер-Oукли был из Кембриджа, по-видимому, из учёных, однако он имел пристрастие к самоанализу и периодически впадал в состояние уныния и даже глубокой депрессии. Хотя он и поехал с Е.П.Б. в Индию, и был в Aдьяре в течение нескольких лет помощником полковника Oлькотта, в нём не замечалось особой преданности теософии. Позднее он покинул Aдьяр и стал архивариусом Мадрасского университета. Однажды утром его нашли в постели мёртвым из-за передозировки наркотика.

Нет никаких сведений, подтверждающих хотя бы какую-то личную преданность м-ра Купер-Oукли Е.П.Б. Его супруга, напротив, была крайне предана ей. Но она постоянно (и чрезмерно) волновалась по поводу своего здоровья. Приехав в Индию и обнаружив, что её здоровье пострадало больше, чем ожидалось, она решила возвратиться в Англию. Несмотря на различные и зачастую длительные расстройства здоровья, м-с Купер-Oукли трудилась день за днём до конца своей жизни, служа Учителям и Теософическому Обществу. В своей преданности Учителям и Е.П.Б. она была безупречна. Но ни она, ни её муж не были готовы к энергичному служению.

Между тем м-р Ледбитер имел одно ценное качество: он был надёжен. И об этом Е.П.Б. знала, иначе она не написала бы собственноручно под его статьёй в "Теософисте" за август 1886 г. "отважная душа" и не назвала бы его: "мой искренне ценимый и любимый брат и друг", написав это на экземпляре своего "Голоса Безмолвия", который она подарила ему (см. фотокопии ниже). Он почитал Е.П.Б. как рупор Учителей, восхищался ею и был её преданным слугой. Полковник Oлькотт был далеко от Aдьяра; Е.П.Б. начала своё долгое путешествие в Индию, сопровождаемая лишь супругами Купер-Oукли. И большим желанием Учителя было, чтобы Е.П.Б. имела рядом с собой надёжного человека.

В дополнение ко всему, в той критической и чрезвычайной ситуации в Aдьяре полковнику Oлькотту были крайне нужны способные помощники. Там был Дамодар К. Maвaлaнкaр, чистый, самоотверженный — сердцем, умом и душой преданный Учителям. Но он чувствовал себя измотанным, и в начале 1885 г. его Учитель, вняв просьбе об освобождении, вызвал его в Тибет, чтобы он был ближе к Учителям. В Aдьяре был д-р Франц Хaртмaнн (не чела), неприязненно относящийся к Дамодару. Хотя оба Учителя, M. и К.Х., имели в Индии несколько чел из индусов, почти все они были заняты своей работой и не могли прибыть в Aдьяр, к тому же они мало чем могли помочь полковнику Oлькотту и Е.П.Б. в том специфическом кризисе.

Возможно, Учитель рассчитывал в дальнейшем на важную роль, которую м-р Ледбитер мог сыграть в кризисе. Действительно, священнослужитель англиканской церкви должен был прибыть в Индию с Е.П.Б., когда она была объявлена миссионерами обманщицей, и открыто засвидетельствовать, что он не только верит Учителям и ей, но что также убеждён в величии восточных религий (м-р Ледбитер принял буддизм, когда они прибыли на остров Цейлон); все эти вещи могли подействовать на мнение общественности на Цейлоне и в Индии и укрепить позиции тех, кто дрогнул.

Отплывайте 5-го…

Тем, кто не знает о действительном адептстве Учителей, вероятно, покажется странным, что Учителю, находящемуся в Тибете, известно всё о маршрутах пароходов в Индию и о возможностях путешествия. М-р Ледбитер получил второе письмо ранним утром 1-го ноября — я нашёл запись в его дневнике: "Назад к Синнеттам в 2 утра с ключом (with latch-key)^[14]".

В то же самое утро Е.П.Б. и супруги Купер-Oукли уехали в Ливерпуль, чтобы плыть оттуда в Порт-Саид, где они должны были пересесть на пароход в Мадрас. "Присоединяйтесь к Упасике в Александрии", — инструктировал Учитель. Если бы м-р Ледбитер не смог присоединиться к ней в Египте, планы Учителя не были бы достигнуты. М-р Ледбитер излагает это так.

«Блаватская оставила Лондон в тот же день, отправившись в Ливерпуль, где она села на океанский пароход "Клан Драммонд". Тем временем я метался по конторам пароходных компаний в поисках билета для себя. На пароходе "Полуостровной и восточной пароходной компании", отплывавшем 5-го числа, не было ни одного свободного места ни в каком классе, так что мне пришлось искать другие пути». (КТП, стр. 64).

К октябрю все места на судах, отплывающих в Индию, были заказаны заранее: в этот "холодный сезон" начинается отбытие из Англии желающих посетить Индию. Пятьдесят семь лет назад было очень мало пароходных маршрутов в Индию, в отличие от того, что есть теперь. Инструкции Учителя можно было выполнить единственным способом: ехать по суше в Марсель и затем добираться до Александрии на каком-нибудь французском пароходе. М-р Ледбитер решил, что это можно сделать, уехав из Лондона самое позднее ночью 4-го.

Так он и сделал. Но мы видим из кратких записей в его дневнике, какой трудной задачей это было, поскольку он должен был "вырвать себя с корнем" из английской жизни, своего дома и "сжечь свои корабли". У него была хорошая библиотека, и наиболее ценные книги нужно было упаковать, чтобы потом можно было отослать их вслед за ним; у него был телескоп, который также нужно было тщательно упаковать и подготовить к отправке в Мадрас. Как ему удалось вовремя получить свою тропическую экипировку, я не знаю, потому что в Лондоне тогда не было такого множества "колониальных экипировщиков", какое есть сегодня. Следующие краткие записи в дневнике хорошо это передают.

"1-е ноября. В Лондоне купил экипировку. Из Лондона [в Липхук] поездом в 4.10. Допоздна с Ф. и Дж. (Фрэнк У. Mэтли и его младший брат Джеймс У. Mэтли). 2-е ноября. Последнее [воскресенье] в Брэмшоте. До трёх утра с Ф. и Дж. 3-е ноября. Трудно на работе, весь день [с] заключительными мероприятиями. Показ фейерверка. До трёх утра с Ф. и Дж."

"4-е ноября. Закупка товаров и улаживание счетов. В город утренним поездом в 8.16. Покинул в 9.05 пополудни [станцию] Чаринг-Кросс. Moхини (Moхини Moхун Чаттерджи) и мисс A. (мисс Франческа Aрундэйл) проводили меня. Очень неспокойная [в шторм] переправа через Канал".

В своих мемуарах «Как теософия пришла ко мне» м-р Ледбитер замечает: "Я поспешил в Гемпшир паковать свой багаж и завершать свои дела, и могу сказать, что не ложился в постель, пока не покинул Англию" (стр. 64). Я полагаю, что одним из "завершающих дел" было — устроить определённые платежи от имени юного Джима Mэтли, чтобы он мог поступить кадетом в Коммерческое Морское училище на одну из основных специальностей, так как родители мальчика не были достаточно состоятельными, чтобы обеспечить своему младшему сыну исполнение его мечты — стать моряком.

Прибыв в Париж в 6 утра 5-го, м-р Ледбитер выехал в 11.15 тем же утром в Марсель и прибыл туда в 6.00 на следующее утро, и затем отплыл на борту французского парохода в Александрию. Однако, когда он достиг Александрии, Е.П.Б. уже уехала в Порт-Саид. Хотя ему пришлось задержаться на пять дней из-за карантина, он присоединился к ней, в конце концов, в Порт-Саиде, прежде чем прибыл её пароход до Мадраса. «Последние слова Блаватской в Лондоне, обращённые ко мне были: "Смотрите, не упустите меня", и теперь она приветствовала меня словами: "Ну, Ледбитер, вы и вправду прибыли, несмотря на все трудности". Я ответил, что, конечно же, я приехал, и что раз уж я обещал, то решил сдержать обещание, на что она ответила только: "Это было хорошо с вашей стороны", и затем погрузилась в оживлённую беседу — а все беседы, в которых Блаватская принимала участие, неизменно были оживлёнными, — которая, очевидно, была прервана моим появлением». (КТП, стр. 68).

Теперь м-р Ледбитер рассказывает, как планы Е.П.Б. были внезапно изменены по приказу её Учителя. Вместо того чтобы ждать в Порт-Саиде парохода в Мадрас, вся компания поехала в Каир. Во время железнодорожной поездки от Исмаилии до Каира Е.П.Б. получила осаждённое сообщение от Учителя К.Х., в котором была одна строка для м-ра Ледбитера: "Скажите Ледбитеру, что я удовлетворён его рвением и преданностью".

После нескольких дней пребывания в Каире Е.П.Б. отослала м-ра Ледбитера назад в Порт-Саид "как своего рода курьера, чтобы заранее принять меры для некоторых специальных удобств для мадам Блаватской". Е.П.Б. и супруги Купер-Oукли заняли свои места на судне в Суэце.

Не давайте никому знать, что вы едете…

Это запрещение, естественно, не касалось четырёх человек, с кем м-р Ледбитер был тесно связан: его хозяев м-ра и м-с Синнеттов, а также мисс Ф. Aрундэйл и м-ра Moхини Чаттерджи, двух чел. В доме мисс Aрундэйл на Элгин Креснт 77, где остановились Е.П.Б. и Moхини Чаттерджи, вокруг Е.П.Б. собралось много теософов; какая-то их часть состояла из истинных теософов, остальные же только назывались ими — те, кто был привлечён больше оккультными феноменами, чем Древней Мудростью. Была также теософская группа Kингсфoрд-Mэйтленда, которых ничуть не заботил индусско-буддийский характер учения Махатм. Мы хорошо можем представить себе любопытство, вызванное в среде теософов новостями из писем Учителей, приходивших в Лондон, учитывая волнение от так называемого "разоблачения Куломбов". Члены Лондонской Ложи знали м-ра Ледбитера; участник в одеянии священника был редкостью среди теософов. Если бы они узнали, что он едет в Aдьяр, без сомнения, было бы устроено прощальное собрание — как сегодня. Почему же было возможно нанесение ущерба от разглашения, что он едет в Индию?

Мы знаем из писем Учителей M. и К.Х., что их усилиям по организации Теософического Движения бросили вызов "тёмные силы" (в Тибете их называют "дугпа"), поставившие себе цель — препятствовать прогрессу человечества.

Истинными организаторами мадрасского нападения на Общество были не Куломбы и не мадрасские миссионеры, но ими были эти тёмные силы, использовавшие и тех, и других (конечно, они не знали об этом), как марионеток или как агентов. В борьбе между адептами и их врагами эти тёмные силы всегда пытаются соблазнить, завлечь и сбить с пути каждого, кто известен как будущий чела. Несомненно, м-р Ледбитер должен был рано или поздно подвергнуться их нападению. Учитель же в это напряжённое и опасное время не хотел дополнительного осложнения.

Когда было получено второе письмо, никто, кроме самого м-ра Ледбитера и Е.П.Б., не знал, что он стал челой — не знал даже его друг, м-р Синнетт. Если бы многие узнали и стали бы говорить об этом, значительная масса "мыслетоков" и "облаков", возникших при этом, была бы приведена в движение, что привлекло бы внимание тёмных сил к м-ру Ледбитеру и к той роли, какую он собирался сыграть, как помощник Е.П.Б. Они непременно попытались бы сорвать план Учителя; с достаточно большой вероятностью они могли устроить несчастный случай или какое-то затруднение, чтобы м-р Ледбитер не успел на свой поезд или пароход, и таким образом, не смог бы присоединиться к Е.П.Б. в Египте.

Когда объясняется план, главное правило в оккультизме: "чем меньше сказано, тем лучше".

…пусть благословения нашего Господа…

В первом письме Учитель призывает "воспоминание о нашем Господе Татхагате". С принятием м-ра Ледбитера как челы Учитель тотчас же призывает "благословения нашего Господа", Татхагаты. Адепты не используют слова небрежно, как мы привыкли делать это в нашей повседневной речи. Слово "благословение" сегодня потеряло своё изначальное значение, и такая фраза, как "ваш отец посылает вам своё благословение", понимается не более как передача чувства благосклонности и привязанности. Но есть нечто, намного большее, чем что-либо в нашем, даже самом искреннем, благословении.

Благословение — это сила, передаваемая тем, кто благословляет тому, кто благословляется, энергия, которая инкорпорируется в природу приёмника, чтобы очистить и усилить его. У каждого из нас есть такая сила, которую мы можем передать другому. Очевидно, что количество, качество и интенсивность этой силы зависят от стадии эволюции и духовности дающего благословение. Наиболее поразительным является тот факт, что чем больше благословений мы даём, тем быстрее увеличивается наша сила для благословения. То, что мы даём другому из нашей души, — единственно истинное благословение — не наше; в это время мы являемся каналом большего Дарителя, поскольку "всякое даяние доброе и всякий дар совершенный нисходит свыше, от Отца светов, у Которого нет изменения и ни тени перемены"^[15]. В этом процессе передачи "свыше" есть стадии, так же как имеются "ступени", когда электричество с вольтажом в десятки тысяч "понижается" до двухсот двадцати или до ста десяти вольт.

Господь Гаутама Будда, Taтхагата, обладал духовной силой, превосходящей наши земные понятия, и давал на земле такие благословения, силу добра которых мы можем понять только смутно. Но после того как Он "вошел в Нирвану", Его благословение может сойти на землю только через тех, кто связан с Ним на том плане. Эти души — Его ученики, которые "живут и движутся, и существуют" в Нём. Будучи таким учеником Господа, Учитель К.Х. имеет привилегию давать "благословения Господа", то есть возлагать на получателя Его благословения. Он использует эту силу, когда говорит м-ру Ледбитеру: "Пусть благословения нашего Господа защищают вас от всякого зла в вашей новой жизни".

…и мои скромные благословения…

Можно задать вопрос, почему Учитель использует такую, весьма уничижительную (very depreciatory), фразу о себе. Однако, такое использование приводит нас к великому факту Оккультной Иерархии, имеющему большое значение. Не единожды, но при любом случае адепты свидетельствуют о своём величайшем почтении, оказываемом Гаутаме Будде, последнему Будде человечества, поскольку Он был первым представителем нашего человечества, достигшим, благодаря Своей любви и самопожертвованию ради нас, такого высокого развития, как Будда.

В системе руководства человечеством, определяемой как Оккультная Иерархия, треугольник сил Солнечного Логоса формируют три самых великих Адепта: это Господь Мира, Будда и Maхaчoхaн. Каждый из них воплощает силу и природу Первого Логоса, Второго Логоса и Третьего Логоса соответственно. На любой планете нашей земной цепи такой треугольник в течение семи кругов направляет действие эволюционных сил. Во время периода проявления волны жизни на планете присутствуют три Господа Мира, семь Будд и Maхaчoхaны, число которых пока не раскрыто.

На протяжении эволюции человечества в течение первых трёх кругов и до периода четвёртой [коренной] расы четвёртого круга пост Будды занимался адептами, которые направлялись в земную цепь из другой эволюционной системы — венерианской, более продвинутой, чем наша. Но Господь Гaутaма Будда стал первым из нашего человечества, достигшим уровня буддства. Буддийские писания рассказывают о Его деяниях воли и Его самоотречении, и адепты подтверждают буддийские легенды, как правильные, по сути дела. Я привожу такую легенду в пересказе для детей [из уже упоминавшейся книжки] «Христос и Будда».

Решение

«Давным-давно жил на земле благородный и храбрый человек по имени Сумедхa. В те дни там ходил среди людей замечательный человек, Будда. Его звали Будда Дипанкара. Однажды Будда и Его святые решили прийти в некий город. Горожане с радостью готовились к их прибытию и сделали всё, чтобы украсить город. Дороги были подметены и побрызганы, на деревьях развесили флаги, и всё было как перед праздником. Сумедхa присоединился к этой работе, поскольку он, зная о великом человеке, Будде, хотел выразить ему своё почтение. Сумедхе определили часть дороги, чтобы разровнять её, подмести и украсить; но когда Будда пришёл, работу ещё не закончили: оставалась одна большая лужа посередине той дороги, а там должен был пройти Будда. Сумедхa, чтобы не допустить этого, улёгся лицом в грязь так, чтобы Будда мог пройти мимо него только с другой стороны. И когда он таким образом лежал, он сказал себе: "Может быть, я однажды стану Буддой, как Будда Дипанкара; может быть, я так же однажды спасу мир".

Будда прошёл c другой стороны от него, затем остановился и посмотрел на лежащего Сумедху. Он рассмотрел далёкое будущее видением Будды и увидел, что когда пройдут века, Сумeдхa исполнит своё желание и будет жить на земле как Будда, Будда Гaутaма. Тогда Он поговорил с Сумедхой и с другими вокруг него и сказал: "Этот Сумедхa — будущий Будда. Однажды он станет Буддой и спасёт мир"».

Выдвижение

«После Решения прошло много-много тысяч лет. Будды приходили и проповедовали Своё Учение, и каждый, в свою очередь, передавал Своему преемнику духовное благоденствие мира. Но все эти Будды были не наши. Не было тогда никого среди нас, кто мог бы занять эту высокую должность, и таким образом, Будды из Дэв прибывали к нам с отдалённой Венеры. Но пришло время, когда люди должны были начать заботиться о себе сами, чтобы их Будды и Ману были уже из нашего человечества. Кто же должен был стать первым Буддой, первым великим цветком нашего человеческого дерева?

В те дни только двое среди миллионов людей стояли значительно выше остальных по силе святости и любви — Сумeдхa и Близнец (Another). Поздее мы узнаем их, как Гaутаму и Maйтрейю, Будду и Христа. Великие люди, такие же, как Они, тогда уже были, но ни один из них не был готов к получению квалификации, требуемой для должности будущего Будды четвёртой коренной расы. Если бы никто не подготовился в нужное время, то человечество пострадало бы, конечно. Но казалось почти невозможным подготовиться в срок — так много нужно было сделать за небольшое время.

Тогда Гoсподь Будда из любви к тебе, Цветочек^[16], ко мне и миллионам таких, как мы, решил, что как бы это ни было трудно, Он ускорит Своё развитие настолько, что когда настанет Его время прийти как Будда для утешения человеческих сердец, мир не останется без помощи. Жизнь за жизнью трудился Он, прилагая сверхчеловеческие усилия, и столь великим было Его отречение, такими громадными были Его достижения, что даже самые великие Адепты говорили в благоговении, любви и почтении, что Он жертвует Собой из любви к нам, Цветочек. Таким образом, эти двое, уже давно идущие бок о бок, были: Первый — Гаутама, ставший кандидатом, а Второй — Maйтрейя, Его главный помощник, идущий с Ним по тому же пути».

Осуществление

«Две тысячи шестьсот лет назад Сумедха ходил среди людей как Будда человечества. То рождение Его было в Индии, и люди называли Его некоторое время принцем Сидхартхой из рода Гаутама; но когда Его работа была завершена, и Он достиг буддства, Он назвал себя Сaмaнa Гаутама Taтхагата. В течение восьмидесяти лет Он жил среди людей, это была последняя из его многих жизней; в течение сорока пяти лет Он проповедовал и преподавал, любя Своих ближних больше, чем мать любит своего единственного ребёнка. С каждым Он умел говорить соответственно: с учёными людьми и священниками — основательно вникая в их философию; с маленьким мальчиком — непринуждённо беседуя о детских стишках для его песенок. Когда настало Его, Будды, время уйти из воплощения, Он оставил своё тело, чтобы никогда уже не возвращаться рождённым женщиной; и таким образом, уходя, Он передал в руки Своего преемника Maйтрейи, Господа Сострадания, Христа Помазанника твоё благополучие, Цветочек, и моё, и всех шестидесяти миллиардов, из которых формируется наше человечество».

Великий Адепт, известный как Maхaчoхaн, сказал однажды в отношении Себя и Своих товарищей-адептов, что все они — "преданные последователи духовного воплощения абсолютного самопожертвования, человеколюбия, божественной доброты, как и всех других высочайших добродетелей, достижимых на этой земле печали, — последователи самого человечного человека, Гаутамы Будды". (ПУМ1, письмо I). А позднее один из Учителей, сравнивая мудрость и любовь Гoспода Будды с их собственными, сказал: "Мы считаем себя не более чем прахом под Его ногами".

Именно по этой причине Учитель К.Х., дав м-ру Ледбитеру "благословения нашего Господа", затем даёт ему свои "скромные благословения".

…защищают вас от всякого зла…

М-ра Ледбитера больше нет с нами, чтобы засвидетельствовать, каким образом Учитель защищал его с 1884 г., когда он вошёл в его работу, по 1934 г., когда эта работа на физическом плане закончилась. Во время тесного и основательного сотрудничества с ним в течение сорока пяти лет я не заметил ни одного момента, когда бы его чрезвычайное доверие Учителю каким-либо образом пошатнулось, никогда не сникал его энтузиазм по поводу работы для Учителя. В течение одиннадцати лет моей жизни с ним в Англии с 1889 г. по 1900 г., когда он обеспечивал меня и моё образование, жизнь не была лёгкой. Он не имел никаких собственных средств и должен был зарабатывать на жизнь сначала как наставник сына м-ра Синнетта, затем как учитель, дающий уроки английского иностранцам в Лондоне, а позже как журналист в штате Лондонского корпункта индийской газеты "Пионер". Одно время его доходы были настолько низкими, что мы вдвоём жили в крошечной комнатушке, аренда которой обходилась нам в семь шиллингов. Места хватало только для двух кроватей, стола, нескольких стульев, одной или двух коробок и умывальника. Его (довольно неплохая) библиотека была упакована и помещалась под двумя кроватями. Я был занят учёбой, он — платными уроками или работой в офисе, где он служил. В мои обязанности входило ведение нашего, очень скромного, домашнего хозяйства. Я помню день, когда вся наша наличность состояла из одной монеты в полпенса, хотя и ожидалось несколько шиллингов к вечеру.

К счастью, у него пока ещё оставалась приличная одежда — нельзя было нарушать строгие правила на собраниях ложи м-ра Синнетта (Лондонской ложи), где м-р Ледбитер был секретарём, и где все участницы и участники должны были быть в вечерних платьях и фраках. Однако временами его костюм и золотые часы находились у ростовщика. Во "внешнем мире" с ним случались подъёмы и спады; и особенно тяжёлым был 1906 г., когда его самая великая коллега, Анни Бeзaнт, казалось, нарушила узы глубокой дружбы между ними. Но его реакция была образцом спокойствия, единственной значимой вещью для него была верность работе Учителя, на которую не влияло чьё-либо порицание, хотя он очень остро чувствовал отчуждение своего самого великого друга. Но он сказал тогда с непоколебимой уверенностью: "Всё будет в порядке, скоро она поймёт". По поводу того, что некоторые из его даже самых давних и наиболее уравновешенных друзей, на чьё здравомыслие он надеялся, отвернулись от него, он напомнил высказывание Св. Павла: "Кто ты, осуждающий чужого раба? Пред своим Господом стоит он или падает"^[17]. Эта мысль для челы как путеводный свет маяка, когда он брошен в бурное море кармы. "Перед моим собственным Учителем стою я или падаю; только Он — мой судья, и никто другой". Такое доверие Учителю — лишь другой аспект доверия себе.

Был один инцидент, когда "защита" его Учителя проявилась и предотвратила серьёзную рану. Однажды в Лондоне дождливым и ветреным зимним вечером он возвращался после урока домой, наклонив голову и с трудом удерживая зонтик против ветра. Внезапно он услышал голос Учителя: "Назад, быстро!" Он немедленно отпрянул, и только успел сделать это, как тут же перед ним упал колпак дымовой трубы, сброшенный порывом ветра — или [толчком] дугпа^[18]. Когда он возвратился домой, он рассказал мне, что случилось только за несколько минут до этого.

Я по себе знаю, что является "защитой" Учителя, и я должен дать свои показания, хотя это и будет рисунком в стороне от завесы, скрывающей от мира Его духовную жизнь. Я поступаю так с надеждой, что это может поощрить других снова и снова обещать себе быть "надёжным до конца". Учитель никогда не уменьшал мою карму и не предотвращал мои грубые ошибки. Но Он видел, что я посвящаю себя Его работе и пытаюсь служить Делу Человечества по мере своих небольших возможностей, как Он служил в меру своих великих возможностей, — поэтому, когда я был в затруднении, свет Его нежности и понимания сиял передо мною; и тогда же Он показал мне великие идеалы, чтобы я стремился к ним. Был случай в этом воплощении, когда самая ужасная карма всех моих жизней, превышающая все неистовые наваждения моего воображения, потребовала погашения, фрагмент всей кармы, который нужно было удалить, но сила натиска которого непременно отняла бы у меня жизнь. За тридцать один год до того, как это случилось, Он предвидел его приход и дал мне, как драгоценный подарок, истину "Вспоминай Меня", источник вдохновения, который много лет поражал меня, потому что я тогда не заслуживал его.

Меня всегда, как ребёнка, удивляла Его совершенная доброта и красота, мудрость и сила отца, смотреть на которого было радостью и очарованием. Он планировал работу, которую я сделаю для Него, несмотря на недостатки моего характера, и очень хотел, чтобы я неуклонно развивал специальную сопротивляемость, необходимую для предстоящего тяжёлого испытания. И за три месяца до начала исполнения кармы, когда я жил с ощущением счастья, Он показал мне, не намекая на бедствие, которое должно было вскоре случиться, картину будущего вечного праздника, о котором я никогда не мечтал, после того как начал готовиться к удару кармы. И в течение всех лет ужасного испытания, когда он не мог уменьшить моё мучение от боли ни на йоту, видение, которое он дал, стояло передо мною, обучая меня никогда не терять надежду, напоминая: "Ло, я всегда с тобой, до конца", и это было совершенно бесспорно, выше всяких сомнений, так же как свет и радость в то время — не для меня, но для других. Такой была Его защита для меня.

Если бы м-р Ледбитер был с нами в этот момент, он сказал бы всем, как я сейчас говорю: "Доверяйте своему Учителю; неустанно работайте на Него; и Он даст вам то, чего желает ваша душа".

Поздравляю вас, мой новый чела.

Главное стремление жизни было, таким образом, исполнено, поскольку м-р Ледбитер знал Учителя К.Х. во многих предыдущих воплощениях и пытался следовать за ним. Но только в этой жизни карма привела его к воротам Пути освобождения, который является также Путём служения. "Воспоминание о нашем Господе Татхагате" вспыхнуло в эго, и личность стала делать то, что низшему уму казалось чрезвычайно тёмным и неизвестным. Интуиция высветила поворотный пункт, и в двенадцатичасовой интервал уложились работа и опыт, на которые, как было сказано выше, требовалось в среднем семь лет.

Никому не показывайте мои записки.

Они были показаны мне с санкции Учителя спустя много лет. Но только в 1908 г. с Его разрешения письмо было опубликовано в январском номере "Теософиста". При публикации м-р Ледбитер преднамеренно убрал этот постскриптум: "Никому не показывайте мои записки". И точно так же убрал его я, когда в 1919 г. переиздавал письмо в "Письмах Учителей Мудрости" первого выпуска. Почему?

Объяснение, которое я должен дать, является самой трудной частью работы по комментированию этих писем Учителя К.Х., потому что оно связано с глубоким разочарованием, которое великий теософ, любивший Учителя, принёс Ему из-за своей интеллектуальной гордыни и нехватки интуиции.

Среди стойких приверженцев Теософического Общества вместе с Е.П.Б. и полковником Oлькоттом был А.П. Синнетт. Его блестящим достижением была книга "Оккультный мир", в которой он объявил Западному миру о существовании адептов и их философии. Конечно, за годы до этого Е.П.Б. опубликовала свою монументальную "Разоблачённую Изиду"; она, полковник Oлькотт и другие в 1875 г. основали Теософическое Общество; была начата замечательная работа в 1879 г., когда решили издавать журнал "Теософист". Но именно м-р Синнетт в своём "Эзотерическом буддизме" впервые дал современному миру основную идею Мудрости Учителей, главным образом о том, как Они воздействуют на эволюцию человечества. Из ответов на многообразные вопросы, часто не очень связанные друг с другом, м-р Синнетт ухватил своим умом общие линии того, что Учителя могли сказать относительно человека, невидимых миров, жизни после смерти и прогресса человечества в целом на тысячи лет. С "Эзотерическим буддизмом" родилось другое представление о мудрости, которое ясно мыслящие умы современного мира могли исследовать и принимать.

Но всё же у м-ра Синнетта был странный недостаток. Хотя он искренне любил Учителя К.Х., который стал его "куратором", его стремление изменить определённые стороны своего характера, чего желал Учитель, было недостаточным. К тому же у него было глубоко затаённое предубеждение относительно превосходства западных и неполноценности восточных рас. Хотя ему иногда внушала страх сила, которой адепты, очевидно, обладали, он так и не смог понять, что у Них, представителей Востока, действительно было лучшее знание по всем вопросам, чем у него, представителя Запада. Нужно лишь почитать объёмистую переписку между ним и Учителями, чтобы заметить, как он постоянно продавливал свои взгляды на то, каким образом теософия должна быть представлена западным умам. Это не было простой шуткой, когда Е.П.Б. на экземпляре своей "Изиды", подаренном ему, написала: "боссу", а после того как стала называть своего собственного Учителя (без какого-либо признака непочтительности, но строго придерживаясь своего американизма) "боссом", она назвала м-ра Синнетта: "младший босс (sub-boss)".

Именно эта интеллектуальная гордыня заставляла его часто быть несправедливым, а Учитель говорит: "жестоким", и к Е.П.Б., и к полковнику Oлькотту. Американская демократичность и (для м-ра Синнетта) отсутствие утончённости и "светских манер" полковника Oлькотта сильно его раздражали. И точно так же он постоянно заблуждался относительно Е.П.Б.

Мало-помалу м-р Синнетт сделался настолько неблагоразумным в своих требованиях к Учителю и в своём пренебрежительном отношении к жёстким правилам, существующим в оккультизме (вопреки желанию Учителя К.Х.), что это создало постоянно растущий барьер между ним и его "куратором", которого в глубине души он любил. Наконец, в 1884 г., после того как началось нападение Куломбов, и его отношение к Е.П.Б. превратилось в постоянное осуждение "за глупости и грубые ошибки", из-за которых он считал её виновной, Учитель сказал ему:

"Ну, морально она — мертва, и это вы сами — простите мне ещё одну правду — погубили этого грубого, но верного агента, тем более такого, который действительно был вам предан... Друг, опасайтесь гордости и эгоизма, двух величайших капканов, уготованных для стремящегося вскарабкаться по крутым тропам Знания и Духовности. Вы открыли щель в стыке нашей брони для дугпа, и поэтому не жалуйтесь на то, что они нашли её и ранили вас". (ПМС, письмо 131).

М-р Синнетт получил это письмо в Лондоне 10 октября 1884 г., за три недели до того, как м-р Ледбитер получил своё. Ранее, в июле того года, Учитель написал м-ру Синнетту: "Я решил сделать ещё одно усилие (последнее, которое мне разрешено), чтобы открыть вашу скрытую интуицию… К несчастью, как бы ни был велик ваш чисто человеческий интеллект, ваша духовная интуиция слаба и туманна, так как она никогда не развивалась". (ПМС, письмо 127). Это произошло между 10 и 31 октября (дата первого письма м-ру Ледбитеру), когда с несколько большей, чем обычно, несправедливостью по отношению к Е.П.Б. м-р Синнетт закрыл (совершенно невольно, и в этом его трагедия), дверь в лице Учителя. И тогда Учитель написал [ПМС, письмо 146]:

"Правда на её стороне. Ваши обвинения крайне несправедливы и тем более болезненны мне, что исходят от вас. Если и после этой, вполне определённой, констатации вы всё же сохраните своё отношение, мне придётся выразить глубокое сожаление по поводу ещё одной нашей неудачи и пожелать вам от всего сердца наилучших успехов у более достойных учителей. Конечно, ей не хватает милосердия, но вам, несомненно, не хватает проницательности.

С сожалениями ваш

К.Х."

Но м-р Синнетт так и не изменил своего отношения к Е.П.Б. За год до его смерти, когда я встретился с ним, он был всё ещё полон своих обид, уничижительных для Е.П.Б. и в особенности для её вклада в теософию.^[19]

Я был мальчиком, когда приехал в Англию и жил в их доме в течение двух лет. Хотя м-р Синнетт был вежлив по отношению ко мне, мы были всего лишь знакомыми. Однако он всегда сердечно относился к м-ру Ледбитеру. И всё же у меня была хорошая возможность наблюдать м-ра Синнетта и его привычки, ибо в 1894 г. меня допустили во внутреннюю группу Лондонской Ложи, как челу Учителя, и я присутствовал на более тесных и неофициальных собраниях группы, которые проводились для дискуссий почти каждое воскресенье по утрам в библиотеке м-ра Синнетта.

М-р Синнетт даже в 1889 г. (тогда я присоединился к его домашним) так и не понял, что он порушил свою связь с Учителем. Хотя он не получал больше писем, он был абсолютно убеждён, что Учитель всё ещё общается с ним через ясновидящую леди, которую он имел обыкновение погружать еженедельно в транс, всякий раз, когда она оставалась с ним и его женой (ради этого леди, которая жила в Ирландии, приезжала в Лондон несколько раз в год). Когда несколько лет спустя, эта леди больше не могла действовать как рупор Учителя (во что м-р Синнетт твёрдо верил), он нашёл другую, а позже ещё одну. И когда я видел его в последний раз, медиумом был мужчина. И м-р Синнетт никогда не сомневался относительно подлинности сообщений, получаемых через эти "каналы".

М-р Синнетт имел твёрдое убеждение, что это не было делом ни одного из нас, как недостаточно достойных, а если бы когда-либо Учитель решил общаться, он начал бы с него, и только потом, через него с другими. Это определённоявилось бы для него шоком, что м-р Ледбитер, новичок во всех теософических делах по сравнению с ним, получил письма, а он, м-р Синнетт, нет. Учитель не хотел, чтобы м-ру Синнетту была причинена боль, отсюда слова: "Никому не показывайте мои записки". Пока м-р Синнетт был жив, ни м-р Ледбитер, ни я не хотели, чтобы он увидел это второе письмо опубликованным, поскольку он мог морально пострадать от этого запрета Учителя.

И Он знал эту особенность м-ра Синнетта — его веру, что он был единственным истинным выразителем желаний Учителя, — поскольку в длинном письме, которое полковник Oлькотт получил в 1888 г. на борту судна, подплывающего к Бриндизи, Он, дав адресату совет и инструкцию относительно неприятной ситуации в Лондоне, добавляет постскриптум: "Приготовьтесь, однако, к тому, что подлинность письма будет отвергнута в некоторых штаб-квартирах". (ПУМ1, письмо XIX).

То, что Учитель был прав, и что были "некоторые штаб-квартиры", мы видим из писем, написанных м-ром Синнеттом 12 и 23 октября 1888 г. м-ру Ледбитеру, который работал тогда на острове Цейлон.

"Одна странная вещь: у Oлькотта есть письмо (очевидно, от Учителя К.Х.), полученное им, когда он был на пути домой. После некоторого утаивания поначалу он, разумеется, показал его мне — но я не ощущаю в себе какой-либо уверенности в связи с ним. Внешне оно очень похоже на другие письма с синим почерком, приходившие во время кризиса 1884 г., — как мадам Б. признавалась мне впоследствии — Учителя тогда стояли в стороне, оставив всё различным челам, включая свободу использовать синий почерк. Конечно, этот пункт является для вас лично наиболее строго конфиденциальным. Я не хочу поднимать новые волнения, подвергая сомнению подлинность письма, — в котором, кроме того, нет никакой прямой ссылки на меня — хотя, в определённом смысле, написанном для меня; ещё одна деталь, делающая его сомнительным при данных обстоятельствах: я вижу в своём собственном сердце, что моя внутренняя привязанность к Учителю и его идеям, насколько я мог интерпретировать их, так же неизменно безупречна, как всегда, как ни вы, ни я не можем сказать лучше. В письме идёт непрерывное восхваление мадам Б. Хорошо: если Он заставляет меня понять Его желание, чтобы я просил прощения у мадам Б. за (имевшуюся?)^[20] (у неё) неосмотрительность, то я мог бы пойти и извиниться наиболее смиренно, но, между тем, я могу руководствоваться только внутренним Светом. Конечно, Oлькотт, будучи, как всегда, доверчивым человеком, считает письмо абсолютно подлинным, не планируя изучить его; и нет его вины, что он делает так…. Я не думаю, что будет много пользы, если я скажу Oлькотту, что не верю в подлинность письма".

Итак, я заканчиваю эту патетическую историю о выдающемся деятеле теософии, который, возможно, стал бы ещё более выдающимся служителем, если бы у него было меньше интеллектуальной гордыни и чувства расового превосходства. О его (снова неосознанном) предательстве доверия, оказанного ему недвусмысленным указанием Учителя никогда не издавать определённые личные (и глубоко личные) письма от Него и Его Брата, Учителя M., я ничего не говорю здесь. Поскольку человек, деформировав свой ум вечной обидой, не полностью ответственен за нарушение долга, которое ему запрещала его честь.

[Таковы комментарии ко второму письму.]

III

Третье сообщение от Учителя м-ру Ледбитеру — не письмо, а краткое, в стиле редакторской правки, послание из шести предложений, осаждённых на последней странице письма Е.П.Б. во время почтовой пересылки его. Есть несколько вариантов этого метода, принятого Учителями, когда, вместо того чтобы писать отдельное письмо, они передавали его содержание с помощью вкрапленных слов или фраз или же писали поперёк какого-либо другого письма.

Письмо, отправленное из Эльберфельда (Германия) м-ру Ледбитеру, который жил тогда в Коломбо на острове Цейлон, имеет отношение к очередной неудаче челы на испытании. Это был молодой брамин из Южной Индии по имени С. Кришнамачари. Он был маленького роста и служил клерком в офисе сборщика [налогов] в Нeллoрe, но или в 1880, или в 1881 г. ушёл в отставку и приехал в Бомбей к Е.П.Б. и полковнику Oлькотту. Он тогда отказался от своего прежнего имени и назвал себя Баваджи. Е.П.Б. получила указание от Учителей дать Баваджи работу, и его определили помощником к Дамодару К. Maвaлaнкaру.

В это время Учитель К.Х. принял ученика по имени Джуал К. Дeб. Я думаю, что он был тибетцем, поскольку несколько лет жил в Тибете. В Индии его знали также под индийским именем Дхарбагири Нaтх. Учителю К.Х. нужны были два курьера для м-ра А.П. Синнетта в Симле. Одним из них был выбран Р. Кeшaвa Пиллаи в Нeллoрe, и «Письма Учителей Мудрости» второго выпуска (LXV-LXVI) детализируют помощь, которую он должен был оказывать основному курьеру, Дeбу.

Но Деб не мог пойти в своём собственном физическом теле, поскольку у него была определённая подготовка к оккультной работе, которую невозможно выполнять, если тело загрязнено грубым магнетизмом внешней среды. Баваджи дал согласие в случае необходимости покидать своё физическое тело, с тем чтобы Дeб мог, используя его тело, выполнять требуемую работу. В то время как Дeб занимал физическое тело Баваджи, последний жил в астральном теле, зная при этом, что Дeб использует его физический проводник.

Задание выполнялось, Дeб уходил, а Баваджи возвращался [в своё тело]. С этого времени Е.П.Б., полковник Oлькотт, Дамодар и немногие другие, знавшие, что происходило, называли Баваджи также Дхарбагири Нaтх (то есть, именем Дeба).

Когда в феврале 1885 г. Е.П.Б. уехала в Европу, её сопровождали д-р Ф. Хaртман, мисс Mэри Флинн и Баваджи. В 1886 г., когда Е.П.Б. жила в Эльберфельде (Германия), Баваджи, который до этого относился к Е.П.Б. с почтением, стал неузнаваем. Е.П.Б. описывает это изменение в своём письме м-ру Ледбитеру; есть несколько писем от неё м-ру Синнетту и другим, где также описано это изменение в Баваджи, особенно в связи с его утверждением, что он был принятым челой и жил у своего Учителя в Тибете. Но принятым челой был Дeб, а не Баваджи, проходивший более раннюю стадию челы на испытании. Баваджи, тело которого иногда занималось Дeбом для его специальной миссии, начал из-за этого создавать вокруг себя оппозицию Е.П.Б. Кроме того, он извращал факты, чтобы удовлетворить своё тщеславие.

В результате такого предательства и лицемерия Баваджи был признан неудачей. Учитель говорит:  "Маленький человек потерпел неудачу". Комментарий Учителя к ситуации помещён способом осаждения во время пересылки поверх последней страницы письма Е.П.Б. Приблизительно через год Баваджи возвратился в Индию; в теософических кругах о нём ничего больше не слышали. Спустя несколько лет, он умер в безвестности.

Из письма можно узнать, что, как и в 1884 г., м-р Ледбитер хотел бы послать письмо своему Учителю, на сей раз через Е.П.Б. Но она прекратила эту практику, поскольку Учителя по её просьбе освободили её от обязанностей посредника на физическом плане, после того как началось миссионерское нападение. Именно тогда м-с Лaурa Ч. Халлoвэй прошла испытание, чтобы выяснить, сможет ли она после соответствующего обучения выполнять функции посредника, но она потерпела неудачу. Moхини М. Чaттeрджи, который был уже принятым челой, также испытывался, но он тоже потерпел неудачу.

Е.П.Б. пишет м-ру Ледбитеру, что она возвращает его письмо для Учителя. Однако, когда её письмо пришло в Коломбо, письма для Учителя, которое она хотела возвратить, в конверте не оказалось. Но было сообщение от Учителя поверх последней страницы её письма.

Письмо от Е.П. Блаватской

«Эльберфельд, 23 июня 1886 г.

Мой дражайший Ледбитер!

Я была рада — искренне — получить ваше приветственное письмо. Что же до приложения, то я не возьмусь его переслать. Я не могу сделать этого, мой дорогой друг: я поклялась не доставлять больше писем, и Учитель дал мне право и привилегию отказать. Так что я отложила его и посылаю вам таким, как получила. Если бы махатма К.Х. принял письмо и захотел его прочесть, он бы забрал его из моего ящика, однако оно осталось на месте, значит, он отказался.

Теперь узнайте о новом развитии событий. Баваджи всецело против нас и склоняется к разрушению Т.О. Месяц назад он был в Лондоне и готовился плыть обратно в Индию. Теперь он здесь — и только небесам известно, когда он уедет, поскольку он живёт у Фрэнка Гебхарда (старшего сына, который на его стороне, и кого он крайне психологизировал), и посеял разногласия и споры в семье Гебхардов; мать, отец и два сына — Артур и Рудольф, — остающиеся верными учению Учителей, — со мной, а Фрэнк — на его стороне. Он никогда не приходит к нам, хотя живёт через дорогу — и пишет и пишет тома учений против наших доктрин. Он делает и большее; он объявил всем, что собирается опубликовать манифест, в котором выразит сожаление, что внёс свой вклад, дурача публику относительно характера Учителей и того, что Они будут и могут делать. Он утверждает, что на протяжении пяти лет находился под майей, психологической иллюзией. Он твёрдо верил в то время, что все феномены производились Учителями, что он сам был в прямом контакте с ними и получал письма и указания, и т. п., но теперь он (Баваджи) знает лучше. После прибытия в Европу, он узнал истину, получив озарение (!!!). Он понял, что Учителя не могли НИКОГДА, ни в коем случае, связываться ни с нами, ни даже со своими челами; они никогда не могли писать сами или даже стоять за письмами или записками, осаждёнными с помощью Их чел. Всё подобное было продуктом майи, элементалов, призраков, когда не было "обманом", говорит он. "Эзотерический буддизм" — это всё чепуха и галлюцинация. Ничто из написанного в "Теософисте" — не истинно. Моя "Изида" и даже "Тайная доктрина", по его мнению, продиктованы мне каким-то оккультистом или "духами" — но ни в коем случае не Учителями. На вопрос, почему он говорил, что приехал со мной в Европу по приказанию своего Учителя, он спокойно отвечает, что ошибался, а теперь он "изменил своё мнение" и знает, что это была его собственная иллюзия. Олькотт никогда не лечил никого месмеризмом, и ему никогда не помогали Учителя, и т. д., и т. п.

Более того, он решительно оклеветал Субба Роу, Дамодара, Олькотта и всех в Адьяре. Он заставил многих европейцев утерять к ним доверие. Субба Роу, как он говорит, никогда в своей жизни не говорил правды европейцам; он дурачил их всегда и является лжецом; Дамодар — также великий лжец; один он (Баваджи) знает Учителей, и кто они есть. Короче говоря, он делает из наших махатм недоступных, безличных  существ, столь удалённых, что никто не может их достичь!!! И в то же время он сам себе противоречит; одному он говорит, что провёл 10 лет у махатмы К.Х.; другому — что 3 года, опять же, что он ездил в Тибет несколько раз и видел Учителя только издалека, когда тот входил в храм и выходил из него. Он врёт самым ужасным образом. Правда заключается в том, что он (Б.) никогда не был в Тибете и не видел своего Учителя и с расстояния в 100 миль. ТЕПЕРЬ у меня есть подтверждение этому от Самого Учителя. Он был челой на испытании. Когда он прибыл в Бомбей, в Штаб-квартиру, ваш Учитель велел мне объявить, что Он принял Кришну Свами и прислал его жить у нас и работать для Т.О. Он был послан в Симлу к м-ру С., и так сказать, перепоручил свою личность настоящему челе, Дхарбагири Натху, и с тех пор принял его имя. Будучи связана обетом молчания, я не могла противоречить ему, когда слышала, как он хвалился, что это он жил у своего учителя в Тибете и был принят настоящим челой. Но теперь, когда он провалился как "испытуемый" по причине личных амбиций, ревности к Мохини и внезапно развившихся ярости и зависти — вплоть до ненависти — к полковнику и ко мне — теперь Учитель приказал мне рассказать правду. И что он сделал, как вы думаете? Он посмотрел мне в лицо и спросил — что я знала о его прошлой жизни? Конечно, он не был у Учителя в течение тех пяти лет, когда он был с нами, но он знал махатму К.Х. за 12 лет до того, как впервые услышал о Т.О.!!! Когда я показала ему письмо Учителя, в котором ваш махатма подтвердил моё заявление, подчеркнув, что он (Баваджи) "никогда не видел ЕГО и не путешествовал в Тибет", — м-р Б. спокойно сказал, что это было письмо привидения, поскольку махатма никогда не мог бы ни писать писем, ни что-либо говорить о своих челах.

Таким образом он скрывается за тройной бронёй безответственности    , и невозможно поймать его тому, кто подобно Фрэнку Гебхарду верит, что каждое слово Б. боговдохновенно. Б. не отрицает ничего; допускает всё, каждый феномен, и выкручивается при этом, говоря, что всё это иллюзия, его карма. Когда его ловят на вопиющем противоречии, он выворачивается, говоря, что ни один чела ничего не помнит о времени, пространстве или цифрах (!!), потому и противоречие. Когда ему показывают его собственную подпись, подтверждающую, что он защищал феномены и пропагандировал доктрины нашего Общества и Учителей, он отвечает: "О да, но я был под иллюзией. Теперь я ИЗМЕНИЛ СВОЁ МНЕНИЕ". Что тут поделаешь? Он склонен к разрушению нашего Общества, и когда вернётся в Индию, будет сеять сомнения в каждый индусский ум. Дамодар, который знает правду о нём и мог бы разоблачить его, далеко и не желает возвращаться. Так что, если Субба Роу и немногие преданные индусы не помогут полковнику разоблачить его (а Суббая Четти^[21] знает, что он никогда не был в Тибете), Общество пропадёт или получит ещё одно ужасное потрясение. До свидания, мой дорогой товарищ, и не теряйте, тем не менее, мужества. Учителя с нами и защитят всех, кто твёрдо стоит за них. Пишите мне в Остенде до востребования.    Я буду там завтра.

Всегда вам верная и с братскими чувствами,

Е.П. БЛАВАТСКАЯ

[Постскриптум наверху первой страницы:]

Моя любовь и благословения Дону Дэвиду^[22] и всем собратьям. Салямы (salams) с моим величайшим почтением — Первосвященнику, преподобному Сумангале.^[23] Просите у него для меня благословения».

Третье сообщение от Учителя К.Х.

«Наберитесь мужества. Я доволен вами. Действуйте по собственному усмотрению и верьте вашей лучшей интуиции. Маленький человек потерпел неудачу и пожнёт свою награду. А пока — молчание.

К.Х.»

Комментарии

Наберитесь мужества.

Е.П.Б. говорит м-ру Ледбитеру в конце своего письма: "Не теряйте мужества". Все, кто тесно сотрудничал с ней, знали, как быстро и остро реагировала она на каждый возможный ущерб или опасность для Теософического Общества. После удара, полученного Обществом от нападения миссионеров, когда очень многих подвела их храбрость при необходимости открыто засвидетельствовать преданность истинным ценностям Общества, нам нетрудно представить, как встревожило Е.П.Б. отступничество Баваджи. Конечно, её беспокойство оказалось преувеличенным, потому что, за исключением раскола, который он спровоцировал в семье Гeбхaрдов, его нападение на Е.П.Б. не имело никаких последствий для Общества. Но м-р Ледбитер был далеко на острове Цейлон, а письма Е.П.Б. было достаточно для предположения, что на Общество надвигается ещё один кризис.

Спокойные слова Учителя "наберитесь мужества" показали м-ру Ледбитеру, что новая угроза для Общества не похожа на ту, которая потрясла его до основания в 1884 г.

Я доволен вами.

Три простых слова, но сколько энергии они, должно быть, принесли м-ру Ледбитеру! Уже не осталось никого из живущих сейчас, кто бы знал, подобно мне, как м-р Ледбитер жил в Коломбо в штабе "Буддийского Теософического Общества". То Общество, по сути дела, никогда не было "теософическим", и хотя за какое-то время несколько сотен сингальцев стали членами родительского Теософического Общества, они оставались, в общем и целом, буддистами, и я сомневаюсь, имелась ли когда-нибудь, хотя бы у полудюжины, идея, что теософия может быть философией или жизненной позицией. Атмосфера в цейлонском штабе никогда не была "теософической" в полном смысле этого слова.

И отсутствие благоприятной атмосферы Aдьяра, и просто физическая неприемлемость условий жизни в этом незначительном "туземном городе" легко могли вызвать у рафинированного европейца желание уехать. У м-ра Ледбитера была на втором этаже, в конце здания, примыкающего к улице, одна маленькая комната, служившая кабинетом, столовой и гостиной, а крошечная спальня была отгорожена от веранды ширмой из холста. У него, конечно, была своя ванная, в которую нужно было спускаться на первый этаж; но рядом с ней — не ватерклозет, поскольку в нём не было никакой воды, и даже не индийское приспособление с ежедневной "очисткой", но — ужасная выгребная яма, вычищаемая один раз в год. Была печатная машина на первом этаже и зал заседаний для еженедельных наставлений (с девяти вечера до полуночи).

Буддийское Общество определило ему небольшое содержание и обеспечило прислугу; но незначительность "прожиточного пособия" можно подтвердить тем, что он питался, главным образом, овсянкой, хлебом и бананами, и кое-что оставалось на молоко. Чай и кофе были роскошью. М-с Синнетт имела обыкновение периодически посылать ему носки и носовые платки. Он должен был постоянно ездить по деревням, обычно ночью, в телеге с волом, поскольку день был занят организацией школ, подписок и собраний. В первый год он путешествовал с полковником Oлькоттом, а затем — один. Дневники м-ра Ледбитера за эти годы содержат только краткое упоминание о местах пребывания. Мне, родившемуся на этом острове, нетрудно представить, каково было вот так ездить. Но только после моего переезда в Англию, я понял, чем были для него те условия, в которых он жил, хотя во времена моего детства, они не казались мне какими-то необычными.

Но он "оставался верным своей работе". Именно м-р Ледбитер, идя по стопам полковника Oлькотта, помог создать буддийское образовательное движение на острове Цейлон, хотя буддисты вряд ли знают об этом сегодня. Однако, если Учитель сказал: "Я доволен вами", разве имело значение, что об этом не говорил больше никто?

…верьте вашей лучшей интуиции.

Пребывая на острове Цейлон, он ослабил, таким образом, свои связи с членами теософического движения в Англии, и не было никого, кто держал бы его в курсе событий, кроме Синнеттов, чьи письма имеются здесь, в Aдьяре^[24]. В своих письмах м-с Синнетт сообщает о всех теософических событиях, докладах, но не обсуждает их. М-р Синнетт всегда восхищался искренностью характера и чистотой мотивов м-ра Ледбитера, доверял ему, свободно высказывая свою точку зрения. Но почти всегда с предубеждением против Е.П.Б. и полковника Oлькотта. По мнению м-ра Синнетта всё, что делал Штаб в Aдьяре, было неправильными или неразумными вещами; движение в Европе было едва живо, и когда Е.П.Б. возвратилась в Лондон из Германии и начала активизировать жизнь Общества, она, согласно его сообщениям, принесла больше вреда, чем пользы.

Если бы м-р Ледбитер принимал на веру всё, о чём писал м-р Синнетт, он мог бы сильно обеспокоиться будущим Общества, поскольку глубоко уважал м-ра Синнетта, и это было в течение многих лет, пока доверие его другу, как беспристрастному и надёжному информатору, не оказалось под вопросом. Как раз в тот период, когда в письмах м-ра Синнетта появились мрачные тенденции, совет верить своей "лучшей интуиции" был, очевидно, необходим, и поэтому Учитель даёт его.

Маленький человек потерпел неудачу…

Как он потерпел неудачу, видно из письма Е.П.Б. Но почему? И кто это знает, кроме Учителя? Очевидно, привилегия быть принятым как "чела на испытании" ведёт к тому, что не только скрытое добро, но также и скрытое зло, выходят на поверхность. Баваджи — ещё одна иллюстрация высказывания Е.П.Б., что "путь оккультизма усыпан катастрофами".

…и пожнёт свою награду.

Вряд ли мы точно знаем, что представляют собой кармические "награды", которые мы получаем, когда терпим неудачу в оккультизме. Очевидно, это сильно зависит от причины неудачи  — в какой степени слабость, моральная трусость, гордость, честолюбие, зависть или ревность сыграли свою роль в трагедии. Каждая сила, приведённая в движение на физическом, астральном или ментальном планах для добра или для зла, производит свой результат на её собственном плане. Если повод хороший, появится хороший результат на ментальном плане, плане намного большей силы, чем астральный или физический. Простые ошибки из-за беспечности или апатии производят не так много плохой кармы, как ревность, зависть и честолюбие.

Везде, где есть неудача, большая или маленькая, в будущих жизнях должен обнаружиться, по крайней мере, один эффект — препятствия, которые непостижимо и, на первый взгляд, незаслуженно одно за другим преграждают нам путь, когда мы нетерпеливо стремимся осуществить то или иное начинание. "Награда" за неудачу — крушение надежд в будущих жизнях. Однако, никогда не бывает неудачи навечно. И любая польза, которая была принесена служением человечеству и Учителям (а Бaвaджи имел заслуги по этим направлениям), даст в будущих жизнях плоды в виде возможностей, несмотря на любые расстройства. Новые возможности не отменяются утраченными возможностями, если пламя стремления где-нибудь в нас всё ещё горит.

А пока — молчание.

Храня слова Учителя в своём уме и в своём сердце, м-р Ледбитер "молчал", упорно работал, полагаясь только на себя и, пока его Учитель не позволил ему раскрыть оккультные знания, которые он приобрёл в результате Его помощи, никому ничего не рассказывал о признаках оккультного продвижения, которого он добился, как чела, выдержавший все испытания и всегда пребывающий на своём посту.

[Таковы комментарии к третьему сообщению.]

IV

Ниже приведён фрагмент письма Учителя, из которого я цитировал постскриптум: "Приготовьтесь, однако, к тому, что подлинность письма будет отвергнута в некоторых штаб-квартирах". Письмо было получено полковником Oлькоттом в 1888 г. в его каюте в виде осаждённого текста. Это длинное послание на 11-и страницах было напечатано как письмо XIX в «Письмах Учителей Мудрости» первого выпуска. Десятая страница письма поясняется ниже. Несколько теософов представлено здесь их инициалами, и среди них — "Ч.У.Л."

Письмо Учителя К.Х.  Г.С. Олькотту

«Я хочу вас убедить, что Т.Т., Р.А.М., Н.Н.С., Н.Д.С., Г.Н.Ч., Ю.Ю.Б., Т.В.Ч., П.B.C., Н.Б.С., Ч.С., Ч.У.Л., Д.Н.Г., Д.Х., С.Н.Ч. и т. д. — среди прочих истинных работников в Азии, за которыми всегда следует поток кармы. И мы так же, как и они, должны пробить себе дорогу к Освобождению. В прошлом были тяжёлые испытания, другие ждут вас в будущем. Пусть вера и мужество, которые поддерживали вас до сих пор, пребудут с вами до конца.

Вам лучше не упоминать об этом письме никому — даже Е.П.Б., пока она сама не заговорит с вами об этом. Времени вполне достаточно всегда…»

Инициалы в письме

Имена, в отношении которых я твёрдо уверен, следующие:

  Т.Т.   Тукарам Татья

Н.Н.С.  Норендро Натх Сен

Г.Н.Ч.  Гьянендра Натх Чакраварти

Т.В.Ч.  Т. Виджайарагхава Чарлу

П.В.С.  П. Венчата Суббиах

  Ч.С.   (Пандит) Чандра Секхара

Ч.У.Л.  Ч.У. Ледбитер

Д.Н.Г.  Дина Натх Гангули

С.Н.Ч.  С. Нилаканткумар Чаттерджи

Описание иллюстраций

Конверт первого письма^[25]

Конверт воспроизведён в натуральную величину. Адрес написан чернилами, почерком Учителя К.Х. Кажется, Учитель намеревался написать "Англия" под названием "Липхук"; но поскольку письмо должны были отправить из Англии, он стёр букву "E" и написал "Hants.", почтовое сокращение для Гемпшира, так как в Англии принято указывать название графства, когда город не очень известен.

Письмо, как считает м-р Дж. У. Мэтли (см. приложение), было доставлено в Лондон, чтобы отправить почтой оттуда; отправитель второпях приклеил марку в неположенное место и вверх тормашками. "Кенсингтон" — почтовый район на западе Лондона; дата понятна: "OC-30-84".

Конверт второго письма

Репродукция в натуральную величину. Конверт из белой бумаги, а китайские иероглифы и жирная линия вокруг них — красные. Клапан конверта — сверху. Это, очевидно, обычный конверт, какие используются в Тибете, с текстом своего рода "открытки", напечатанным на нём. В Aдьяре среди писем от Учителей есть десять конвертов этого размера, красных и синих, и нескольких типов дизайна. На конверте — пожелание в понятии китайского джентльмена: "Да будет к вашим услугам огромная удача". Возможно, из числа многих типов конвертов был выбран этот специфический тип, как наиболее гармонирующий с благословениями в конце письма.

Конверт письма Е.П.Б.

Он воспроизведён в натуральную величину."ELD" — последняя часть названия места отправления, ELBERFELD. Немецкая марка с конверта перекочевала в чей-то альбом для марок.

Е.П.Б. о Ч.У. Ледбитере в 1886 г.

Иллюстрация ниже — точная репродукция страницы "Теософиста" за август 1886 г. (стр. 686), где напечатаны статьи Ч.У. Ледбитера "Анурадхапура" и "Михинтале". Экземпляр этого номера журнала, принадлежавший Е.П.Б., хранится здесь, в Aдьяре. Е.П.Б. отметила синим карандашом последние два параграфа, как воспроизведено ниже. [Под статьёй автограф Е.П.Б.: "Отважная душа".]

Подарок Е.П.Б. Ч.У. Ледбитеру (I)

Следующее — репродукция в натуральную величину слов Е.П.Б., написанных на экземпляре её "Голоса Безмолвия", подаренном Ч.У. Ледбитеру. [Автограф Е.П.Б.: "Моему искренне ценимому и любимому брату и другу..."]

Подарок Е.П.Б. Ч.У. Ледбитеру (II)

Следующее — репродукция в натуральную величину слов Е.П.Б., написанных на экземпляре её "Ключа к теософии", подаренном Ч.У. Ледбитеру за несколько месяцев до того, как она скончалась.

Заключение

Когда придёт день, который освободит меня и от моей Задачи, и от этой тюрьмы из плоти, и я вернусь в Его "праздник", захватив с собой "пачку" моих трудов, выполненных "Во Имя Его и ради любви к человечеству", я надеюсь, что Он скажет мне, как Он сказал моему брату: "Я доволен тобой".

ПРИЛОЖЕНИЕ

Джеймс У. Мэтли^[26]

Ч.У. Ледбитер в округе Брэмшот

Ч.У.Л. был викарием в Гемпшире, в округе, называемом Брэмшот, они жили вдвоём с матерью в доме под названием "Хартфорд" в четверти мили от маленькой деревушки Липхук. Пастором округа был преподобный У.В. Кейпс, он окончил Оксфорд с дипломом первой степени по двум специальностям; его супруга, м-с Кейпс, была тётей Ч.У.Л. Другим викарием был м-р Кидстон, он был женат и жил в отдалении, вдоль той же самой дороги.

Я не очень хорошо помню м-с Ледбитер, у неё были такие прекрасные светлые волосы и лицо, необъяснимо привлекающее. В округе также был не "профессиональный" священник (lay reader), старик; когда он умер, приехал ещё один викарий. М-с Ледбитер умерла ещё до того, как я ближе познакомился с Ч.У.Л.; после её смерти м-р Кэтрайт, другой викарий, поделил с ним дом. До сих пор помню кота Питера — любимца Ч.У.Л., большого, полосатого, величественного, который и днём, и ночью обретался в его комнате; он оставил его нам, когда уехал. Перед домом рос большой дуб, и зимой Ч.У.Л. подвешивал на него кусочки мяса для голодных птиц; был, конечно, хороший сад, который Ч.У.Л. любил.

Понятия не имею, когда Ч.У.Л. прибыл в Брэмшот, но мне кажется, что я всегда помнил его. Мой брат Фрэнк, который старше меня на шесть лет, был первым, у кого было много дел с ним, он учился играть на органе и обучался музыке вообще, и был в хоре; когда я достаточно подрос, то также пришёл туда, в девятилетнем возрасте, я полагаю. Однажды в субботу я впервые встретился с Ч.У.Л.; я был с двумя мальчиками, в возрасте где-то между девятью и десятью годами; у нас была собака, и мы пошли, надеясь, что собака поймает нам кролика (думаю, что кролик был не очень опасен).

Мы встретили по дороге Ч.У.Л., вернее, он был с моим братом на небольшом холме, и, кажется, стрелял из спортивного пистолета по мишени; он навёл пистолет на нас и выстрелил, и для забавы я упал; но он, зная реальное положение, видимо, был не очень встревожен. Они спустились к нам, и Ч.У.Л. поинтересовался, что мы делаем. Мы объяснили, и тогда Ч.У.Л. сказал Фрэнку, что, по его мнению, сейчас подходящий момент для нас, потому что он может предложить лучшее развлечение, чем то, что я задумал. Таким образом, они тут же взяли меня в свою компанию, и с того времени мы трое были всегда вместе, как три брата. Только учебные и другие обязательные занятия могли помешать нашим встречам в "Хартфорде". Это всё было уже после смерти м-с Ледбитер.

В свободные вечера мы разучивали песни и другую музыку или играли в юкер (euchre); по субботам были продолжительные прогулки по всем привлекательным местам в окрестностях, и время от времени, ещё дальше от дома, в Портсмут, для осмотра достопримечательностей там, и в Лондон, где мы (в моё первое посещение театра "Савой") смотрели "Принцессу Иду". Гилдфорд был любимым местом для лодочных прогулок по реке Уэй, то же самое по реке в Мидхарсте. Ч.У.Л. организовал местное отделение "Юнион Джек Филд Клаб" Дж. А. Хенти, и несколько мальчиков присоединилось к нему. Помню, это был клуб, где вы давали обещание хорошо относиться к любому живому существу и сообщать что-либо интересное, если это произошло среди живности вокруг вас. Во всяком случае, мы время от времени с группой ребят совершали прогулки в лес и через пустырь, собирая различные образцы естествознания. Ч.У.Л., конечно, был фаворитом ребят, именно с ними, я полагаю, он был чаще всего.

Было также сформировано, по желанию Ч.У.Л. и ребят, церковное Общество. Дело было в том, что мы обещали не врать и быть, насколько сможем, хорошими и чистыми. Если кто-либо другой из ребят желал присоединиться, то его должны были предложить и одобрить; но если у кого-нибудь было какое-то возражение насчёт него: что он был нечестным или сделал что-то неправильное, он был (так сказать) забаллотирован на какое-то время. На встречах, проводимых каждые две недели, мы пели, рассказывали истории, или организовывали чтения, Ч.У.Л. же обеспечивал подкрепление в виде пирога, фруктов и орехов; была острая конкуренция, чтобы войти в Общество, которая, видимо, коснулась всех ребят старше десяти. Мне кажется, это вызывало некоторую зависть, что только церковные мальчики могли присоединиться, а там была довольно значительная масса инакомыслящих. Ч.У.Л. организовал также молодёжное отделение Общества Умеренности англиканской церкви, это и для мальчиков и для девочек, был успех, и многие желали присоединиться. Это было, кажется, в марте 1888 г.^[27]; я шёл в списке под первым номером.

Ежегодные собрания были оформлены очень привлекательно; они открывались молитвой, Ч.У.Л. был облачён в стихарь, мы пели один или два гимна по нашему выбору. После этого Ч.У.Л. снимал стихарь, и мы исполняли уже всякие песни, солировал любой, кто умел; и я был здесь очень кстати, поскольку имел обширный репертуар, а хор подхватывал. Чтения проводил тоже Ч.У.Л. или кто-то из ребят или девочек; был ужин с чаем, также вручали какой-либо небольшой подарок, обычно в виде книг, приличных книг, а не тех ханжеских, о мальчиках и девочках, каких не бывает; ребята получали Майн Рида, Мэрриета и Кингстона; но какие книги дарили девочкам, не запомнил.

Примерно в это время Ч.У.Л. имел обыкновение посещать спиритические сеансы, и одну Пасху мы потратили на посещение в Лондоне дома м-ра Хаска, где был знаменитый Неотразимый, а также посетили Эглинтона. Однажды ночью Хаск был в "Хартфорде" с сеансом; я думаю, что кроме нас троих был также м-р Крауфер. Мы неплохо провели время и видели много феноменов. Астрономия была любимым хобби Ч.У.Л., для этого он приобрёл прекрасный телескоп; я полагаю, что в нём использовался 12-дюймовый рефлектор. Помню многие занимательные вечера в саду, когда мы смотрели на звёзды и Луну. Однажды было лунное затмение, и Ч.У.Л. наблюдал тень, которая появилась прежде, чем затмение фактически началось. Потом он написал небольшую статью об этом, и позднее установили, что, по всей вероятности, это была тень, отброшенная Андами.

Летом 1884 г. мы втроём пошли на месяц в Рамсгит и замечательно провели время, посещая все окрестные места. И также прошли через Францию, это было моё первое большое морское путешествие; помню, что Ч.У.Л. был нездоров тогда [от качки], но я — нет, ни тогда, ни когда-либо ещё. Ч.У.Л. учил меня плавать в Рамсгите, и он чуть не утопил меня, но зато спас в другой раз. Мы купались, когда был отлив, и изображали прыжки лягушек. Ч.У.Л. попытался прыгнуть через мою голову в воду. Но его рука соскользнула, а нога в купальных трусах с большим расширением захватила этим местом мою голову, и они легко и быстро наделись на неё. Мы упали и довольно глубоко ушли в воду; я не знаю, что случилось после, но я пережил несколько тяжёлых моментов, поскольку не мог ничего понять, пока мы тащили друг друга. В другой раз в море (когда я учился плавать разными способами) я поплыл туда, где стоял Ч.У.Л. Затем, убедившись, что уже неглубоко, пошёл по мелководью; но волна сбила нас обоих с ног, а меня унесло так далеко, что я чуть было не утонул, прежде чем Ч.У.Л. смог добраться до меня.

Он начинал все виды игр для ребят и всегда участвовал в них. Неплохо играл в крикет, а теннисом мы все увлекались, и я полагаю, что он предпочитал его крикету. Примерно в это время я штудировал французский язык, тригонометрию и навигацию, и Ч.У.Л. учил меня в свободное время; но из-за собраний, хора и моих уроков музыки, времени было мало, хотя мы как-то успевали всё это делать. Помню, Ч.У.Л. сочинил немного музыки на слова некоей м-с Химен. Мне нравилась эта музыка, но не знаю, из каких стихов были слова, они звучали так: "В тени пирамиды, где упокоился наш брат". Мне кажется, что у Фрэнка это есть.

Из других источников вы знаете, что Ч.У.Л. пришёл в теософию через спиритизм. Он попытался дойти до Учителя через спиритического медиума Эглинтона. Я не совсем уверен теперь, как он окончательно пришёл к тому, чтобы стать теософом и присоединиться к Обществу. Во всяком случае, он решил предложить свои услуги Учителю, и наверно, мадам [Блаватская] послала сообщение. Ответ пришёл любопытным путём: письмо доставили в Англию, с тем чтобы здесь отправить его по почте к Ч.У.Л., и Учитель вложил в него своё сообщение. Человек, который переслал письмо, понятия не имел, конечно, что было в конверте.

Помню, что он собрался и уехал почти сразу. 3-го ноября готовился показ фейерверка для хора и членов Общества Умеренности англиканской церкви. Всех участников пригласили к Хартфордскому дому для показа фейерверка, и кажется, был также чай и пирог. Я не уверен теперь, что дата показа фейерверка соответствовала тому назначенному дню или что она была передвинута. Это было хорошее зрелище; мы занимались установкой огненных колёс и общей подготовкой; у нас тогда была коробка фейерверков, все в хорошем состоянии, чтобы их можно было раздать, как требуется: ракеты, римские свечи и тому подобное. Было темно, конечно, — показ начался около восьми вечера. Кому-то разрешили использовать хлопушки и разбрасывать их; один мальчик, забыл его имя, решил бросить хлопушку в коробку фейерверка. Результат был просто великолепным, хотя, конечно, опасным; каждый вид фейерверка, какой был у нас тогда: римские свечи, стреляющие в аудиторию, даже ракеты — опасны вблизи, но зрелище замечательное. Мы все решили, что это действительно превзошло всё, что-либо ранее устроенное. Это было насыщенное время; я хорошо помню тот фейерверк. После него все пошли домой.

Мы втроём направились в комнату Брата^[28], чтобы распределить и упаковать вещи. Рано утром мы с Фрэнком ушли из Хартфордского дома, Фрэнк вёз к нам на тачке массу разного сорта книг; мы пошли коротким путём через поле, но шли медленно, я был тогда ещё слабым, чтобы толкать тачку, но нёс вещи. Он уехал 4-го ноября 1884 г.; никто ничего не знал, кроме нас троих; другие люди остались в неведении.

Написано после смерти епископа Ледбитера

Друзья не забыли его и хорошо помнят о том, что он пытался сделать для них, а в своей любви я уверен. Для меня он всегда был братом, и это означает всё, что этим можно обозначить, я так думаю. Возможно, он был чем-то большим для меня — таким братом, о каком мир в целом не имеет представления. Я не считаю, что смогу возместить ему всё, что он сделал для меня, это может только мир в целом, и я знаю, что может понравиться ему больше всего.

ДЖ. У. МЭТЛИ

Плантация Вангануи,

Самараи, Папуа.

КОНЕЦ

Пер. с англ.^[29]С. Зелинского

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Список сокращений

ПМС   — «Письма Махатм A.П. Синнетту»

ПУМ1 — «Письма Учителей Мудрости», первый выпуск

ПУМ2 — «Письма Учителей Мудрости», второй выпуск

ПБС   — «Письма Е.П. Блаватской A.П. Синнетту»

КТП   — «Как теософия пришла ко мне»

 НП   — «Невидимые помощники»

 СА   — «Свет Азии»

Иак.  — Соборное послание Св. апостола Иакова

Иоан. — Евангелие от Иоанна

Мат.  — Евангелие от Матфея

Рим.  — Послание к Римлянам Св. апостола Павла

Нумерация писем в ПМС изменена и соответствует русскому переводу. — Прим. пер.

(обратно)

2

В письме особый почерк, как если бы использовался синий карандаш. Однако, оно не написано рукой, но "осаждено" в результате процесса, который требует применения оккультных сил. Учитель К.Х. в двух письмах м-ру Синнетту описывает процесс следующим образом:

«Примите во внимание, что эти мои письма не написаны, а отпечатаны, или "осаждены", а затем исправлены все ошибки…"Осаждаю" ли я, диктую или сам пишу — разница во времени очень мала. Сначала мне нужно подумать, тщательно сфотографировать каждое слово и предложение в своём уме, прежде чем оно может быть повторено "осаждением". Как фиксирование на химически подготовленной поверхности изображений, созданных фотографической камерой, требует предварительного приведения аппарата в фокус снимаемого объекта (ибо иначе, как это бывает у плохих фотографов, ноги сидящего не получаются пропорциональными по отношению к голове и так далее), так же и нам приходится сперва располагать наши фразы и запечатлевать в уме каждую букву, прежде чем она становится годной для чтения. Пока что это всё, что я могу сказать вам. Когда наука больше узнает о тайне литофила (или литобиблиона), и каким образом отпечатки листьев появляются на камнях — тогда я буду в состоянии лучше объяснить вам этот процесс». (ПМС, письма 6, 10).

Есть второе описание осаждения в письме Е.П.Б. м-ру Синнетту. После упоминания, что осаждённое письмо покажет под микроскопом "несколько слоёв различных материалов: графит, порошок, чернила и т. д.", Е.П.Б. описывает, как она наблюдала своего собственного Гуру, Учителя M., в работе по осаждению.

"Я часто видела М. сидящим с книгой самых замысловатых китайских иероглифов, которые он хотел скопировать, кроме того, перед ним всегда лежала тетрадь с чистыми листами; при этом он обычно сыпал перед собой щепотку чёрного графитового порошка, а затем слегка растирал его по странице, после чего поверх него осаждал краску и тогда, если изображение иероглифов было, по его мнению, вполне приемлемым и правильным, то скопированные иероглифы оказывались нормальными, а если же его случайно отрывали от его занятия, возникала путаница, и вся работа шла насмарку". (ПБС, письмо XVI).

(обратно)

3

Англиканский аналог благочинного в православии — прим. пер.

(обратно)

4

Мат. 25:40 — прим. пер.

(обратно)

5

Мат. 10:36 — прим. пер.

(обратно)

6

Греческие слова, используемые Проклом, опубликованы T. Виттакером в его работе "Неоплатоники" в сноске на стр. 19–20.

(обратно)

7

Санскритское слово Amitaya означает: "то, что не может быть измерено".

(обратно)

8

Мат. 20:16 — прим. пер.

(обратно)

9

Иоан. 10:30 — прим. пер.

(обратно)

10

Точнее, одновременно оказались в воплощении, т. к. пятым был отец, Алкион; его дети (в будущем): Майтрейя, Кут Хуми, Ледбитер, Джинараджадаса. — Прим. пер.

(обратно)

11

Учитель сообщил Мохини Чаттерджи: "…Но произносится Кетхумба". (ПУМ2, письмо LIX).

(обратно)

12

Род Ледбитеров происходил от нормандских французов, первоначальное "Le Batre" (строитель) позже англизировалось в "Ледбитер". Его старшая ветвь обосновалась в Нортамберленде, откуда младшая ветвь переместилась в Ирландию. Некоторые факты об этой младшей ветви даны в двух томах родословной Ледбитеров. Старшая ветвь следовала за удачами "Принца Чарли" династии Стюартов и примкнула к яковитам (последователи христианского сектанта Якова Барадеуса — прим. пер.); с того дня (хотя позднее они стали верноподданными английской короны) это стало фамильной традицией — крестить первого сына Чарльзом.

(обратно)

13

Направление в англиканской церкви, тяготеющее к католицизму — прим. пер.

(обратно)

14

Можно предположить, что Ледбитер в своём дневнике называет "ключом" только что полученное им второе письмо: оно, действительно, открыло ему дверь в новую жизнь. — Прим. пер.

(обратно)

15

Иак. 1:17 — прим. пер.

(обратно)

16

Цветочек — ласковое обращение рассказчика к ребёнку-слушателю (легенда пересказана для детей), прим. пер.

(обратно)

17

Рим. 14:4 — прим. пер.

(обратно)

18

В своей книге «Невидимые помощники» об этом инциденте Ледбитер пишет: "Учитывая значительный вес упавшей трубы и громадную силуудара, можно было не сомневаться, что если бы не предупредивший меня голос, я был бы убит на месте". — Прим. пер.

(обратно)

19

Но м-с Пейшенс Синнетт (очень интеллектуальная женщина), напротив, понимала Е.П.Б. и делала скидку на её нетрадиционные манеры и импульсивность, поскольку любила её. И Е.П.Б. знала это так же, как и Учитель.

(обратно)

20

Слово в скобках с вопросом и второе слово, также в скобках, имеются в оригинале.

(обратно)

21

М-р Суббая Четти всё ещё живёт в Aдьяре (в декабре 1941 г.).

(обратно)

22

Анагарика Х. Дхармапала, основатель общества Махабодхи.

(обратно)

23

Высший священнослужитель "Адамова Пика", директор колледжа Видьодайа для буддийских монахов, наиболее полезный сотрудник полковника Олькотта.

(обратно)

24

Вероятно, иногда писала мисс Ф. Aрундэйл, но, очевидно, не настолько важное, чтобы это стоило хранить для истории.

(обратно)

25

В английском оригинале, использованном для перевода, иллюстрации не были отсканированы. — Прим. пер.

(обратно)

26

С 1890 г. и почти до самой его смерти (в 1939 г.) я имел обыкновение встречать Джима Mэтли в Англии всякий раз, когда его судно возвращалось сюда, а позже, когда он стал плантатором в Пaпуа, всякий раз, когда мы в одно и то же время были в Австралии. Он написал это сообщение по моей просьбе несколько лет назад. Последняя часть сообщения была получена от него уже после смерти епископа Ледбитера.

(обратно)

27

Явная описка — прим. пер.

(обратно)

28

"Брат" — так обращались к епископу Ледбитеру после того, как он обосновался в Сиднее.

(обратно)

29

Использовалась ранее выполненная работа переводчиков книг, указанных в списке сокращений. Искренне признателен.— Прим. пер.

(обратно)

Оглавление

I

Первое письмо от Учителя К.Х.

II

Второе письмо от Учителя К.Х.

III

Письмо от Е.П. Блаватской

Третье сообщение от Учителя К.Х.

IV

Письмо Учителя К.Х.  Г.С. Олькотту

Описание иллюстраций

Заключение

ПРИЛОЖЕНИЕ

*** Примечания ***