Прогноз на любовь [Рене Шанн] (fb2) читать онлайн

Рене Шанн Прогноз на любовь

Глава 1

Порой Фелисити Фентон казалось, что, хотя она очень любит своего мужа, ей не надо было выходить за него замуж. И сегодня был один из таких дней. А что касается Маргарет Диэринг… Она желала всем сердцем, чтобы Клайв вообще никогда ее не встречал, не говоря уже о том, чтобы брать на работу в их семейную фирму.

Фелисити ткнула пальцем в блокнот, куда вносилось расписание встреч.

— Миссис Диэринг, здесь, должно быть, какая-то ошибка. Я вижу, вы назначили моему мужу ужин с мистером Коннели в «Савое».

— Совершенно верно, миссис Фентон. Мистер Коннели позвонил вчера, когда вашего мужа не было на месте, и я назначила ему встречу.

— Но сегодня вечером мой муж занят.

— Вот как? Прошу прощения, я не знала. Когда я сообщила ему о встрече с мистером Коннели, он не сказал, что не сможет пойти.

— Наверное, забыл, что у него на этот вечер другие планы. Так что, миссис Диэринг, советую вам позвонить в «Савой», отменить заказ и довести это до сведения мистера Коннели.

Маргарет Диэринг твердо взглянула в глаза Фелисити:

— Если позволите заметить, миссис Фентон, думаю, это будет в высшей степени неразумно. Мистер Коннели наш новый клиент, причем очень богатый. Сегодняшний вечер — единственное время, когда он может встретиться с мистером Фентоном. Я совершенно уверена, что ваш муж будет недоволен, если я отменю встречу.

Фелисити ответила Маргарет не менее твердым взглядом.

— Но сегодня вечером у мистера Фентона очень и очень важное дело, миссис Диэринг.

Та лишь пожала плечами. Их спор прервала вошедшая в магазин дама, и Маргарет поспешила навстречу клиентке.

Фелисити зашла в кабинет за торговым залом. Она сняла телефонную трубку, собираясь лично позвонить в «Савой»… и положила ее на место. Чертова миссис Диэринг, сердито подумала Фелисити. Как она смеет назначать встречу Клайву, не удостоверившись, что он согласен? А что, если она?..

Фелисити нервно барабанила пальцами по столу из красного дерева. Но ведь Клайв сам согласился встретиться с мистером Коннели, хотя должен помнить, что сегодня юбилей ее матери — ей исполняется семьдесят лет, и по этому поводу будет большой семейный праздник в Хэмпстеде. Он никак не мог об этом забыть, — она ему напоминала несколько раз за последние дни. К тому же Клайв прекрасно знал, как ей важно, чтобы они поехали туда вместе.

Но Фелисити также знала, что при малейшей возможности он бы с удовольствием увильнул от этого мероприятия. Ее муж старался избегать визитов в Хэмпстед при малейшей возможности. Она вздохнула. Но с его стороны это так несправедливо! Надо уметь прощать былые обиды, ведь ее родители пошли на примирение…

Неужели прошло уже семь лет с той поры, как она вышла замуж за Клайва при единодушном сопротивлении всей семьи? Иногда ей казалось, что это было давным-давно, а иногда — что только вчера. Фелисити вдруг ясно вспомнила день, когда вернулась домой от Фентонов, где работала у Клайва, и сообщила родителям, что любит его и собирается выйти за него замуж. Тогда ей было девятнадцать, и они отказались дать согласие на брак.

Родители стали убеждать Фелисити, что Клайв старше ее на пятнадцать лет. Он не подходит ей по возрасту. С тех пор Фелисити часто думала: если бы они знали, какого успеха достигнет он в бизнесе, то наверняка отбросили бы свои предрассудки.

Но тогда Фентоны держали только маленький магазинчик в переулке за Бейкер-стрит, который незадолго до всех этих событий Клайв получил в наследство от отца. Фелисити пришлось ждать, пока ей исполнится двадцать один год, после чего она сбежала из дома и они поженились.

Сначала новоиспеченные супруги жили в небольшой квартирке над магазином, и Фелисити совсем не общалась со своей семьей. Она работала с мужем бок о бок с неугасимым энтузиазмом, не считаясь со временем. Это было их общее дело, их семейное предприятие. В те давние годы Фелисити любила магазинчик больше всего на свете, после Клайва разумеется. У нее было врожденное чутье на цвет и фасон и безошибочный инстинкт, что и где можно купить, чтобы потом сбыть с фантастической прибылью. Дела в магазине шли все лучше, они открыли несколько филиалов и совместили декораторские услуги с продажей антиквариата. Фелисити специализировалась по абажурам и светильникам.

С каждым годом их бизнес набирал обороты, и к концу пятого года они смогли продать свой маленький магазин возле Бейкер-стрит и купить новое помещение на Дэвис-стрит. В день открытия нового магазина счастливые супруги ужинали в «Савое» и пили шампанское весь вечер. Клайв тогда признался: «Без тебя, Фелисти, «Фентонз» не имел бы такого успеха. Ты знаешь подход к клиентам, ты можешь безошибочно посоветовать, что им выбрать для украшения своего дома. Своим успехом «Фентонз» обязан тебе, дорогая».

А она тогда улыбнулась и ответила, что все это ерунда. Но в душе знала, что это правда.

На следующий год Фелисити забеременела. Она решила, поскольку магазин работает успешно, на некоторое время она может отойти от дел. Впрочем, ей необязательно оставлять магазин надолго. Когда ребенок родится, она сможет нанять опытную няньку, а сама вернется в бизнес. Конечно, Фелисити не станет работать с таким же напряжением, она не так нацелена на деловую карьеру, чтобы целиком поручить своего ребенка посторонней женщине. Зато снова сможет держать руку на пульсе событий вместе с Клайвом.

Но все вышло не так, как задумывалось. Беременность протекала очень тяжело: почти с самого начала Фелисити приходилось проводить дома целые дни, лежа в постели и борясь с тошнотой.

Клайв, заваленный работой, оставшись без помощи Фелисити, дал объявление о найме помощницы, на которое и откликнулась Маргарет Диэринг, вдова с маленьким ребенком. В тот день, когда он взял ее на работу, Клайв вернулся из магазина и сказал Фелисити, что, кажется, нашел то, что нужно. Они, как оказалось, были мельком знакомы уже несколько лет. Маргарет торговала декоративными тканями, так они и познакомились. И хотя у нее был талант к своему ремеслу, ей не хватало финансовой хватки, в результате чего магазин ее прогорел, и она с радостью приняла предложение работать у Фентона. С первой секунды знакомства женщины инстинктивно невзлюбили друг друга, и Фелисити решила про себя, что они возьмут Маргарет только на время. В магазине им двоим будет слишком тесно. Она сознавала, что неприязнь порождена ревностью. И даже не столько ревностью к Клайву, потому что, хоть Маргарет и была хороша собой, Фелисити не сомневалась, что любовь мужа целиком принадлежит ей. Это была скорее зависть к тому, как успешно пошли дела у Маргарет в их магазине.

Ей неприятно было обнаружить в себе такие мелочные чувства. Она знала, что следовало бы радоваться такой компетентной замене. Но в те редкие случаи, когда Фелисити становилось лучше и она заглядывала в магазин, всякий раз ей казалось, что Маргарет Диэринг как-то уж слишком уверенно чувствует себя, словно посягает на ее, Фелисити, место. Она с нетерпением ждала того дня, когда сможет вновь вернуться к работе.

Примерно в это время Клайв решил, что им гораздо приятнее будет жить за городом, особенно теперь, когда появится ребенок, тем более что они могли себе это позволить. Тогда он и купил их теперешний дом, «Грин Гейблз», очаровательный коттеджик в григорианском стиле неподалеку от Санниндейл. Фелисити восприняла переезд со смешанными чувствами, и часто с легкой ностальгией вспоминала старую, скромно обставленную квартирку над их первым магазином и то, как они были там счастливы.

Ведь теперь, уехав из Лондона, она стала гораздо реже видеть Клайва. Поездки в город и обратно, хоть они жили всего в тридцати милях от Лондона, отнимали много времени. Он теперь не успевал приезжать домой к обеду, как часто бывало раньше. Правда, новый дом был очень красивым, и Фелисити с удовольствием принялась его обустраивать и украшать, особенно детскую, отделанную в светлых розово-голубых тонах.

Однако детская оказалась не нужна. Однажды, за месяц до того, как должен был родиться ребенок, Фелисити поскользнулась на гладко отполированном паркетном полу. Ее доставили в больницу, а через несколько часов измученному от тревог и ожидания Клайву врачи сообщили, что ребенка спасти не удалось.

Прошло почти два месяца, прежде чем Фелисити поправилась настолько, что смогла вернуться домой при условии соблюдать строгий постельный режим. Врач также строго-настрого запретил ей подниматься с постели больше, чем на час в день.

Горе помогло забыть давнюю ссору с родными. Ее старшая сестра Марсия переехала к ним, чтобы ухаживать за Фелисити и вести хозяйство, и привезла с собой Линн, свою восемнадцатилетнюю дочь, студентку художественной школы в Слейде. Через две недели Марсия, с которой Фелисити никогда не была особенно близка, объявила, что ей придется вернуться в Лондон, потому что Джордж, ее муж, без нее совсем отбился от рук. Но поскольку начинались летние каникулы, Линн может пока остаться с ней, если Фелисити не против.

Фелисити с радостью ухватилась за это предложение, зная, что Линн тоже будет рада. Они с Линн питали друг к другу нежную привязанность. Фелисити, хотя никогда не признавалась в этом открыто, всегда чувствовала, что у них с Линн отношения гораздо ближе и сердечнее, чем у девочки с ее матерью.

Это был приятный период безделья. Линн постоянно находилась с ней, а преданный Клайв спешил с работы домой, стараясь вырваться к ней пораньше. О ребенке они почти не говорили. Дверь в детскую закрыли, хотя Фелисити знала, что рано или поздно ей придется туда войти. Боль от потери ребенка порой была нестерпимой.

Что касается возвращения к работе в магазине… Фелисити чувствовала, что, если бы она сейчас занималась ребенком, Маргарет Диэринг могла бы царить в магазине, сколько ей угодно, — Фелисити была бы только рада, что Клайву удалось подыскать такую деловую помощницу. Но постепенно, по мере того, как силы начинали возвращаться, ей становилось скучно и одиноко. Теперь уже Клайв не спешил вечерами домой. Лето кончилось, богатые клиенты возвращались из летних отпусков из-под солнца Южной Франции, или из Шотландии с охоты на куропаток, или из Ирландии с рыбалки. Они вновь обосновывались в своих лондонских квартирах и начинали подумывать, что бы такое прикупить.

Линн вернулась домой, хотя часто приезжала к ним на выходные. Живущий по соседству архитектор, Ричард Хейворт, который помогал кое-что переделать в доме, тоже часто заглядывал на огонек. Фелисити с грустной снисходительностью ловила порой себя на мысли, что девичьи мечтания Линн о своем герое начали, кажется, находить воплощение в Ричарде, и скоро ей стало ясно, что Линн в него влюбилась.

Что сам Ричард чувствовал к Линн, сказать было трудно. Порой Фелисити не знала наверняка, кого он приходит проведать — ее или племянницу. Иногда она ловила на себе взгляд, каким холостяк не должен смотреть на замужнюю женщину.

Зима кончилась, настала весна, и Фелисити почувствовала, что наконец пришла в себя. Она стала умолять Клайва и своего врача разрешить ей вернуться к работе в магазине. Она твердила, что не хочет вести растительный образ жизни в деревенской глуши, где нечем занять свободное время. Чтобы убедить их, Фелисити использовала аргумент, на который, она знала, ни муж, ни врач не смогут ничего возразить. Она сказала врачу, что тяжело переживает потерю ребенка и только работа поможет ей отвлечься и забыться. Если бы она могла иметь другого ребенка, все было бы иначе, говорила Фелисити. Но специалисты утверждают, что шансов практически нет.

Итак, она победила и вновь принялась за работу. Но все уже было не так, как до ее болезни. В качестве компромисса доктор позволил Фелисити находиться в магазине не больше двух дней в неделю. А потом, если здоровье пойдет на поправку, пообещал разрешить ей бывать там чаще.

Сегодня был один из рабочих дней, и Фелисити огорчилась, что он отравлен досадной несговорчивостью Маргарет Диэринг. Она с нетерпением ждала прихода Клайва, чтобы поговорить с ним насчет вечера. Фелисити не на шутку разозлилась, главным образом из-за хладнокровной уверенности Маргарет, что Клайв непременно пойдет на встречу с тем клиентом. Будто она лучше знала желания Клайва, чем его собственная жена.

Фелисити взглянула на часы: почти четыре. Клайв ушел на распродажу в «Сотбис». К этому времени она должна закончиться, так что муж скоро придет. Она слышала, как в торговом зале миссис Диэринг разговаривает с покупательницей. Негромкий интеллигентный голос миссис Диэринг, который Фелисити всегда казался несколько нарочитым, убеждал клиентку, что высокий торшер с китайским абажуром как раз то, что нужно. Покупательница, американка и очень богатая, судя по ее соболям и жемчугам, наконец согласилась, и у Фелисити мелькнула мысль, что миссис Диэринг заработала неплохие комиссионные.

Она услышала, как у двери звякнул колокольчик, и через минуту в кабинет вошел Клайв.

— Наша ловкая продавщица, кажется, снова на высоте, — негромко сказал он. — Мне кажется, она сможет продать холодильник на Северном полюсе.

Фелисити встала, закрыла дверь в кабинет и обернулась к мужу.

— Иногда, — сказала она, — эта женщина мне кажется что-то уж слишком ловкой.

Клайв устало посмотрел на жену, выжидая, что за этим последует.

— К чему ты клонишь?

— Миссис Диэринг назначила тебе деловую встречу с неким мистером Коннели сегодня вечером в «Савое», как она мне сообщила.

— Да, все правильно. Он звонил вчера, когда меня не было.

— Но, Клайв, ты не можешь так поступить.

— Почему?

— Дорогой, сегодня ведь мамин юбилей. Мы приглашены на ужин.

Клайв провел рукой по волосам. Перспектива ужинать у родственников супруги неприятно напоминала о себе, словно заноза, с той минуты, как Фелисити сказала ему об этом. И когда Маргарет сообщила о деловой встрече, которую она назначила ему на сегодня, он решил, что это вполне законная отговорка, чтобы не пойти на семейное торжество в Хэмпстеде. Хотя и понимал, что, когда Фелисити об этом узнает, неприятностей не избежать. Сейчас он сообразил, что надо было самому сказать ей, что он не сможет пойти. Он должен был сделать это еще вчера, дома. Его остановило только опасение нарушить мир в семье. Однако глупо было предоставлять Фелисити узнать об этом самой.

— Клайв, — с упреком произнесла Фелисити, — только не говори, что ты забыл о приглашении.

— Боюсь, что так, дорогая. Вернее, я забыл про день рождения твоей матери, когда Маргарет сказала мне о мистере Коннели, а когда ты говорила мне сегодня про вечер, я забыл о встрече с мистером Коннели.

Клайв подумал, что это очередная мелкая ложь и он в последнее время часто стал прибегать к ней в разговорах с Фелисити. Впрочем, ему это казалось неизбежным, иначе бы они постоянно ссорились.

Фелисити ни на секунду не поверила в его объяснение.

— Что ж, я тебе опять напоминаю, так что можешь позвонить в «Савой» и отменить ужин с этим мистером Коннели, кто бы он там ни был. Скажи, что не можешь сегодня с ним встретиться. Или пусть ему позвонит миссис Диэринг.

Для Фелисити Маргарет Диэринг всегда была «миссис Диэринг», в то время как Клайв называл ее «Маргарет».

— Нет, нет, это невозможно.

— Ты хочешь сказать, что все равно пойдешь на встречу?

— Да. — Клайв подошел к Фелисити и взял ее руки в свои. — Дорогая, прости меня, не сердись. Но этот человек очень для нас важен. Он богатый американец, недавно купил поместье в Эйре. Может быть, нам повезет и мы получим заказ на переделку.

— Я все прекрасно знаю. Миссис Диэринг мне рассказала.

— Ну вот…

— А разве ты не можешь встретиться с ним в другое время?

— Нет, он завтра улетает в Нью-Йорк.

— Позвони ему и скажи, что придешь прямо сейчас.

— Но дорогая, я не могу диктовать условия своим клиентам.

Фелисити нахмурилась. Скажи он «нашим клиентам», она не была бы так огорчена. Она чувствовала, что за время ее болезни супруг как будто успел забыть, что в свое время Фелисити не меньше его участвовала в делах магазина. Она тосковала по тем первым годам их брака, когда они трудились в одной упряжке с искренним энтузиазмом и в полной гармонии.

— Хорошо, оставим препирательства. Но я замечаю, что миссис Диэринг стала брать на себя слишком много — с какой стати она назначает тебе встречи в твое отсутствие?

— О, ради всего святого… Фелисити, перестань — Маргарет назначила встречу только потому, что близко к сердцу принимает интересы нашего магазина.

— А я, значит, нет? — Фелисити задохнулась от возмущения.

Ну вот опять, сердито подумала она, опять все закончилось враждебной стычкой. Ужас в том, что в последнее время они все чаще готовы были даже вцепиться друг другу в горло. И снова ей захотелось вернуться в те времена, когда они не ссорились, а Маргарет Диэринг еще не появилась в магазине Фентона.

— Ну правда, Клайв, по-моему, с твоей стороны нечестно — так меня подводить. Ты же знаешь, как маме важны эти семейные торжественные ужины. Я знаю, для тебя юбилеи ничего не значат, ты говоришь, что все даты одинаковы, но раньше ведь все было иначе.

Клайв вздохнул, вспоминая торжественные семейные собрания, которые они с Фелисити посетили, с тех пор как она помирилась со своей семьей, и какую смертельную скуку они всегда на него наводили. Он, конечно, ни за что не признался бы в этом супруге, но втайне часто жалел, что долгая вражда из-за ее побега и замужества прекратилась. Ему жаль было тратить время на родственников жены. Все они казались ему скучными и провинциальными. Единственная, к кому он относился с некоторой симпатией, — Линн, и он часто недоумевал, каким образом у кошмарной сестрицы Фелисити и ее еще более кошмарного мужа могла появиться такая очаровательная дочка.

— Значит, ты твердо решил не ехать в Хэмпстед? — продолжала допытываться Фелисити.

— Я приеду, как только закончу с этим Коннели. Думаю, где-то в районе девяти. Просто скажи им, что у меня деловая встреча.

Впервые за время своего замужества Фелисити приревновала мужа к магазину.

— Кажется, тебе теперь важнее всего на свете заработать как можно больше денег, и это стало важнее, чем мое счастье.

— Когда-то мы вместе к этому стремились.

— Странно, что ты помнишь. Наверное, я изменилась. Знаешь, мне кажется, некоторые слишком много значения придают зарабатыванию денег. Не это главное в жизни.

— Но деньги тоже важны — нам надо оплачивать большой дом и две машины…

— Я не просила покупать большой дом. Я была гораздо счастливее в нашей маленькой квартирке на Бейкер-стрит. И я с удовольствием осталась бы там. Жаль…

Она замолчала, потому что в кабинет ворвалась Маргарет Диэринг, чтобы доложить о своих успехах: она продала торшер с абажуром и еще настольную лампу и две очень дорогие диванные подушки.

— Мне кажется, это рекордная продажа за месяц, Клайв. Уверена, у нас еще никогда не было такого оборота, как сейчас.

Фелисити вышла из кабинета и пошла в торговый зал. При ней миссис Диэринг редко позволяла себе называть Клайва иначе, чем «мистер Фентон». Наверное, в пылу радости от удачной продажи она забылась. Но это ее «у нас» больно резануло слух. Значит, теперь магазин обязан большой выручке Клайву и миссис Диэринг, с горечью подумала Фелисити. Теперь уже они вдвоем работали не покладая рук и в полной гармонии.

Фелисити расплатилась с таксистом и, повернувшись, увидела Линн, идущую по дорожке ей навстречу. Они расцеловались.

— А где дядя Клайв?

— В последний момент выяснилось, что к ужину он не успеет, но приедет позже.

Линн взяла Фелисити под руку, и они вместе пошли в дом.

— Бабушка будет недовольна, — заметила девушка. — Она любит, чтобы вся семья была в сборе.

— Дорогая, как будто я не знаю. — Фелисити собралась с духом, увидев в дверях крупную фигуру матери. Она очень любила свою мать, но в душе надеялась, что в этом возрасте у нее самой не будет таких внушительных размеров. Не то чтобы возникли причины для беспокойства, нет. Фелисити была хрупкой и очень стройной, в то время как мать и старшая сестра, Марси, — вылитые гренадерши. Помнится, отец даже называл ее своей карманной дочкой.

— С днем рождения, мама.

— Спасибо, милая, — степенно ответила миссис Бартон. — А где Клайв?

Фелисити извинилась за отсутствие Клайва, и ее недовольство возросло, потому что извинения были приняты с упреком.

— Должна тебе сказать, что, по моему мнению, он мог бы отложить дела, даже очень важные, ради такого случая. — В голосе миссис Бартон явно слышались недовольство, неодобрение и неприязнь.

— Я знаю, мамочка, но так получилось. Он не смог, иначе обязательно был бы здесь. А остальные уже собрались?

— Марсия и Джордж здесь, Руперт и Алисия пока не приехали. Мы ждем их с минуты на минуту. Руперт никогда не опаздывает, ты же знаешь.

Линн подумала про себя, что ее брат с женой просто не могут себе позволить опоздать. А Марсия и Джордж, так же как и Линн, жили в одном доме с матерью, в квартире наверху. Когда они поженились, в их распоряжение отдали последний этаж большого семейного дома. Так что на все семейные вечера они приходили первыми. Линн потянула Фелисити за рукав:

— Идем, положишь свои вещи, Фелисити.

Как только они остались вдвоем в спальне бабушки, Линн выпалила:

— Сегодня я в семье паршивая овечка. Утром у нас с мамой вышла ужасная ссора.

Фелисити посмотрела на племянницу и с облегчением увидела, что это никак не отразилось на ее хорошем настроении. Какая же Линн хорошенькая! Сегодня вечером девушка словно светилась, будто у нее был какой-то заветный секрет, слишком драгоценный, чтобы с кем-то им поделиться.

— А из-за чего вы поссорились? — поинтересовалась Фелисити.

— Из-за Ричарда Хейворта! Вчера вечером мы с ним вместе ужинали, а потом пошли танцевать в маленький клуб в Сохо. Я домой вернулась только в два часа ночи. А мама и папа, ты же знаешь, вбили себе в голову, что я должна выйти замуж за Гордона Мейсфилда…

— За Гордона Мейсфилда? Дорогая, я не могу уследить за всеми твоими приятелями.

— Ну Фелисити, ты его знаешь. Он только что получил диплом аудитора, живет недалеко от нас, через несколько домов. Наверняка ты с ним встречалась. Он считается очень желанным женихом, и как раз в поисках невесты, и мне кажется, он остановил свой выбор на мне.

— Ну, его трудно за это винить. Ты такая милая и очень хороша собой.

— Но Фелисити, я же его не люблю.

— Понятно. — Фелисити провела расческой по волосам, и ее глаза поймали в зеркале взгляд Линн. — Так ты влюблена в Ричарда?

На щеках Линн загорелся девический румянец.

— Как ты догадалась?

Фелисити улыбнулась:

— Это нетрудно. Я часто видела вас вместе, когда ты жила у нас летом, пока я болела. А он тебя любит?

Румянец стал еще гуще.

— По… по-моему, да. Он пока еще не сделал мне предложение, но я чувствую, что вот-вот сделает. Мне кажется, его смущает разница в возрасте. Ричард старше меня на шестнадцать лет. Вчера вечером он вроде бы вскользь затронул эту тему и намекнул, что, будь он помоложе… — Светло-карие глаза Линн, совсем как у ее тети и ничуть не похожие на материнские, с тревогой смотрели на Фелисити. — Милая Фелисити, но ведь об этом не стоит беспокоиться, правда? Я хочу сказать, взять, к примеру, вас с дядей Клайвом — вы ведь с ним безмерно счастливы, правда?

Фелисити обрадовалась, что в этот момент в комнату вошла сестра, и вопрос остался без ответа. Да, еще недавно она была бесконечно счастлива, но теперь…

— Ну сколько можно вас ждать? — сердито напустилась на них Марсия. — Фелисити, это уже чересчур — сплетничать тут с Линн, и именно сегодня, нашли время! Мало того что Клайв не явился…

Фелисити очень хотелось ответить резкостью, но она сдержалась. На нее вдруг накатило чувство страха, и не покидало все время, пока она шла за Марсией и Линн в гостиную. Временами она думала, что лучше, если б они с Марсией вообще не были знакомы. Они недолюбливали друг друга. Фелисити была уверена, что Марсия была очень недовольна, когда малышка Фелисити появилась на свет — к тому времени они с Рупертом были уже почти взрослыми и считали, что в семье детей хватает. Привязанность к ней Линн еще усиливала взаимную враждебность.

Марсия мстила тем, что все время придиралась к Клайву. Она не упускала случая вставить шпильку в его адрес. Впрочем, как и остальные члены семейства. Все как один предрекали ей катастрофу семейной жизни, если Фелисити осмелится сбежать из дома и выйти за Клайва. И хотя все уже позади, они не переставали зорко следить, не произошло ли какой трещины в их отношениях.

Она поцеловала отца и поздоровалась с только что приехавшими братом и его женой. Хотя Клайв заработал против себя очередное очко, не соизволив появиться на ужине, Фелисити держалась твердо и делала вид, что все происходит с ее ведома и одобрения.

Оглядывая сидящих за столом, Фелисити размышляла о том, что, как она ни сердилась на супруга, для него этот ужин был бы невыносим, так что, может, и к лучшему, что он застанет только конец торжества.

Если говорить объективно, то ее семья и впрямь довольно докучлива. Она даже склонна согласиться с Клайвом, что они люди весьма скучные и заурядные. Сейчас, прислушиваясь к банальной болтовне вокруг себя, Фелисити подумала, как он прав! Они жили все как один по твердо установленным правилам: оплачивали счета немедленно после их получения, тщательно распределяли свои доходы и никогда не позволяли себе сумасшедших трат. Так делали и они с Клайвом в первые годы совместной жизни, когда было мало денег и все, что удавалось заработать, приходилось вкладывать в магазин. Они все в одно и то же время вставали утром и ложились спать вечером. Каждый год отправлялись в отпуск и останавливались в хорошем отеле. Ничего неожиданного или потрясающего, насколько ей было известно, с ними не происходило.

Но так ли это? Имеет ли Клайв право быть таким высокомерным, таким придирчивым? Только из-за того, что их мир не его мир, имеет ли он право считать, что его мир лучше и интереснее?

Она посмотрела на своего зятя Джорджа, сидящего рядом. Кроме того, что он менеджер в банке, Фелисити почти ничего о нем не знала. Она вдруг задумалась, а что он за человек? Был ли когда-нибудь страстно влюблен в Марсию? Заводил он романы на стороне? Фелисити была почти уверена, что нет. У него такие высокие принципы. Он не мог позволить себе увлечься другой женщиной, так же как и Марсия не позволила бы себе увлечься другим мужчиной.

Ее невестка Алиса, сидящая напротив, перегнулась через стол, что-то спрашивая. Алиса вышла замуж за Руперта, когда Фелисити находилась в немилости, поэтому впервые увидела ее спустя пять лет после свадьбы. Алиса была дочерью местного пастора, и Фелисити сомневалась, что у нее вообще бывают искушения посмотреть на сторону. Иногда она недоумевала, почему Руперт, падкий на хорошеньких женщин, женился на Алисе. Потом задумалась: а что представляет из себя Алиса? И, если уж на то пошло, что за люди ее отец и мать? Фелисити вдруг пришло в голову, что она никого из своей семьи не знает близко, и ей стало немного грустно.

Она решила, что это, наверное, оттого, что она очень отдалилась от них после своего замужества — конечно, это не относилось к Линн. Линн всегда была единственной — особенно после того, как с ней случилось это несчастье, — с кем она всегда поддерживала близкий контакт.

Линн сидела на другом конце стола рядом с Гордоном Мейсфилдом. Фелисити понимала, что на него смотрят очень благосклонно, как на будущего члена семьи. Этот симпатичный, опрятный молодой человек, с внешностью, претендующей на солидность, что-то громко рассказывал, привлекая всеобщее внимание, хотя, кроме Линн, был самым младшим за столом. Слушая довольно пространную историю о том, что с ним случилось сегодня, Фелисити восхищалась его самоуверенностью. Она легко могла представить его лет через двадцать, с солидным брюшком, вполне самодовольным, с обширной клиентурой из богатых бизнесменов, которые изо всех сил стараются сократить сумму налога хоть на пенни. Если он женится на Линн, то их дети получат хорошее образование и будут напичканы теми же неколебимыми взглядами, которых придерживается глава семейства.

Поэтому Фелисити пришла к выводу, что Гордон не сможет стать хорошим мужем для Линн. Если бы кто-нибудь из семьи спросил ее мнение на этот счет, она бросила бы гаечный ключ в их хорошо отлаженный и смазанный механизм. Уж она бы высказалась, если бы вопрос вынесли на повестку дня, насчет того, что Ричард Хейворд смог бы дать Линн гораздо больше счастья. Ведь в Ричарде бурлила та же неодолимая жизненная сила, которая так притягивала ее в Клайве — когда можно послать к черту здравый смысл и точный расчет — и которая для остальных членов семьи была абсолютно непонятна и неприемлема.

Позже, когда подали кофе и ликеры, неугомонный шум голосов на время замолк, и Марсия, постаралась привлечь внимание Фелисити.

— Я так понимаю, что та женщина, Маргарет Диэринг, все еще работает у Клайва?

Фелисити посмотрела в стальные голубые глаза сестры, не зная, что ее взгляд был не менее холодным и жестким.

— Да. Мы ею очень довольны. С тех пор, как она пришла работать в магазин, у нас появилось много новых богатых клиентов, так что она приносит немало пользы.

Фелисити нарочно подчеркнула свое участие в делах магазина. От нее не ускользнул подспудный намек Марсии, что Клайв теперь единолично управляет магазином — с помощью Маргарет Диэринг.

— Знаешь, когда я в последний раз туда заходила, мне показалось, что она ведет себя совершенно как хозяйка, — не унималась Марсия. — Ты знаешь, Клайв всегда продает мне то, что мне понравилось, со скидкой. Его не было в магазине, и она ни в какую не хотела уступать мне в цене.

Джордж стряхнул пепел с дорогой сигареты своего тестя.

— Наверное, она просто близко к сердцу принимает интересы дела, — предположил он. Сам того не ведая, Джордж повторил недавние слова Клайва.

— Моего дела, — твердо подчеркнула Фелисити. Слова Джорджа больно отозвались в ее сердце. Фелисити была недовольна, что он выразился теми же словами, что и ее муж.

Ее мать, сегодня вечером выглядевшая настоящей главой семейства, как показалось Фелисити, бросила в ее сторону вопросительный взгляд.

— Но в последнее время ты там редко появляешься, не так ли, дорогая?

— Я работаю два раза в неделю, а скоро буду ходить чаще.

— Думаешь, стоит? Вид у тебя еще не совсем здоровый.

— Пустое. Со мной все в полном порядке.

Миссис Бартон окинула взглядом стол, затем отодвинула свой стул:

— Давайте перейдем в гостиную.

Фелисити видела, как Гордон Мейсфилд оттащил Линн в сторону, когда они шли по коридору. Она не удивилась, когда через минуту Линн объявила, что они идут прогуляться. Линн посмотрела на бабушку:

— Бабушка, ты не против?

— Ну конечно, дорогая деточка, идите.

— Мы недолго. Просто сегодня такой замечательный вечер…

Дверь за ними закрылась, и Марсия бросила через комнату взгляд на мужа:

— Может быть, она вернется и представит нам своего будущего мужа, как думаешь?

— Я бы не удивился. — Джордж поудобнее уселся в кресле, и его полное тело заняло все сиденье. — Что ж, я буду очень рад. По-моему, Гордон Мейсфилд вполне достойный молодой человек.

Фелисити слушала, как все в комнате более или менее согласились с этим, и вздохнула. Какая молодая девушка вроде Линн захочет стать женой «достойного молодого человека»?

— А когда, ты говоришь, приедет Клайв? — спросила миссис Бартон, когда часы пробили десять.

— Как только закончится деловой ужин с клиентом.

— Ну все-таки надо учитывать, что сегодня у меня день рождения…

Алиса наклонилась вперед:

— Кстати, мама, вы мне напомнили… мы же еще не спели вам «С днем рожденья…».

Это обращение к свекрови «мама» всегда неприятно коробило Фелисити. Она подумала, что, должно быть, в свое время Алиса наслушалась передачи «Дневник миссис Дейл». Когда раздался хор нестройных голосов, выпевающих банальные слова, в котором был слышен и дрожащий дискант Алисы, ее передернуло. Впрочем, Фелисити, очевидно, была в меньшинстве, потому что остальные — Марсия, Джордж, Руперт и даже ее отец, пели, казалось, с искренним воодушевлением.

Прямо в середине поздравления Эдит, их престарелая прислуга, вошла и, дождавшись тишины, доложила о прибытии Клайва. Он постоял в дверях с легкой усмешкой на губах. Как с годами узнала Фелисити, эта улыбка была у него припасена исключительно для ее семейства. Затем Клайв подошел, смиренно склонив голову, поцеловал мать Фелисити в щеку и поздравил ее с днем рождения.

— Фелисити, наверное, предупредила вас, что я не смог освободиться раньше. Прошу меня простить, мне очень, очень жаль.

— Ничего страшного, Клайв. Не надо извиняться.

— Что будешь пить, Клайв? — подал голос мистер Бартон.

— Виски, пожалуйста, если можно.

Клайв принял довольно сдержанные приветствия от прочих членов семьи, затем подошел к Фелисити. Та улыбнулась и указала ему место рядом с собой на диване.

— Как прошел ужин с мистером Коннели, дорогой?

— Отлично. Потом расскажу.

— Ты теперь работаешь с крупными бизнесменами, как я посмотрю? — встрял в разговор Джордж. В его тоне ясно слышался намек, что бизнесмены эти наверняка сомнительного толка.

— Да, кажется, мне удалось добиться крупного заказа.

— Это чрезвычайно отрадно. — Миссис Бартон поджала губы.

— Да, чрезвычайно. — Клайв старался соблюсти нейтралитет. Он отлично знал, что находится в немилости у семейства Фелисити, зато с облегчением почувствовал, что, слава богу, сама Фелисити его простила. А может, это временное затишье в их военных действиях. Да, видимо, так и есть, думал он, когда жена продела руку ему под локоть и шепнула на ухо, какой он умница. Поведение любящей жены предназначалось для родни, чтобы никто не заподозрил, будто между ними возник разлад. — Спасибо, дорогая, — шепнул он ей в ответ слегка игривым тоном, нежно похлопав по руке. — Приятно знать, что ты в меня веришь.

Фелисити положила голову ему на плечо:

— Дорогой, я всегда в тебя верила.

Клайв оглядел комнату:

— Кого-то нет, кажется?

— Линн, — ответила Марсия.

— Разве она не пришла на праздник?

— Она-то пришла, — ядовито выдавила из себя Марсия. — Просто они с Гордоном Мейсфилдом пошли прогуляться. Линн ни за что не пропустила бы день рождения бабушки. Ни один из нас не позволит себе такого.

Клайв побарабанил пальцами по руке Фелисити и решил пропустить намек мимо ушей. Ну что за семейка, подумал Клайв, когда снова завязался общий разговор. Слава богу, что Маргарет так удачно организовала встречу с американцем, и ему не пришлось сидеть здесь весь вечер. Он думал о том, скоро ли можно будет сказать, что им с Фелисити пора ехать домой. Но, раз он только что появился, Клайв решил с этим немного подождать.

К его облегчению, вскоре Фелисити сама сказала:

— Дорогой, думаю, нам пора. Время уже позднее.

— О нет, Фелисити, еще рано. — В голосе матери послышался упрек. — Еще только половина одиннадцатого. Ты должна хотя бы подождать, когда Линн вернется.

— Да, должна, непременно, — подхватила Марсия. — Мы здесь все родственники, это и тебя, Клайв, кстати, касается. У меня серьезное подозрение, что она вернется с важными новостями.

— Да, да, мне тоже так показалось, — согласилась ее мать. — Если так, я буду очень рада. А как ты думаешь, Гораций?

Фелисити улыбнулась про себя, увидев, как отец мигнул и непонимающе уставился на жену. Было ясно, что он понятия не имеет, о чем идет разговор. Отец обладал счастливым свойством мысленно отсутствовать. Фелисити стала замечать это все чаще и чаще и всегда про себя аплодировала ему за это.

— А в чем дело, моя дорогая?

Но не успела та ответить, как дверь отворилась и в комнату вошла Линн.

Родители и бабушка впились в нее жадным взглядом.

— Привет, Линн, — поздоровался Клайв. — Я как раз только что спрашивал, куда ты пропала.

— Я гуляла. — Линн подошла к нему и поцеловала в щеку. — Я так рада, что вы приехали, дядя Клайв. Я очень расстроилась, когда Фелисити сказала, что вы не сможете быть к ужину.

— Я тоже расстроился, — соврал Клайв и подумал, что в комнате никто ему, наверное, не поверил.

— А где Гордон? — спросила Марсия.

— Он ушел домой.

— И даже не попрощался с нами? — В голосе бабушки послышалась резкая нотка. — Как странно! Мне он показался таким воспитанным молодым человеком.

— Да, бабушка, он такой и есть, — коротко ответила Марсия. Она подалась вперед. — Надеюсь, вы с ним не поссорились, Линн, дорогая?

В глазах Линн сразу вспыхнул враждебный огонек. Внезапно Фелисити вспомнился разговор между нею самой и матерью, когда Фелисити была примерно в возрасте Линн. Тогда тоже был один молодой человек, за которого родители хотели выдать ее замуж. Но она отвергла его, потому что уже влюбилась в Клайва. Сейчас она подумала, как странно повторяются одни и те же ситуации.

— Так ты что, поссорилась с Гордоном? — настаивала Марсия, не получив от Линн ответа.

Щеки Линн вспыхнули.

— В некотором смысле…

— О, Линн… а я-то надеялась, что вы там мило беседуете.

— Вовсе нет.

— Ну почему же, почему же нет? — вмешался ее отец. — Он такой положительный молодой человек.

Линн пожала плечами:

— Ну, не знаю, наверное, мне не нравятся положительные молодые люди.

— Я знаю, о ком идет речь? — спросил Клайв.

— Не знаю, не помню.

— Кажется, вы не встречались, дорогой, — вмешалась Фелисити. — Я, по крайней мере, его не знаю.

— Это говорит о том, как вы оба редко у нас бываете, — заметила Линн. — Он уже несколько месяцев сюда ходит. Но больше не будет.

Марсия резко втянула воздух:

— Почему?

— Потому что он сделал мне предложение, а я ему отказала.

Глаза Марсии вспыхнули гневом.

— Линн, ты с ума сошла.

— А что здесь такого?

— А то, то… как это что — он для тебя прекрасная пара.

— Вот именно, — поддакнул Джордж, и тут же послышались согласные возгласы остальных. Молчали только Фелисити и Клайв. — Парень молодой, симпатичный, семья зажиточная…

— Молодость, симпатичная внешность и даже зажиточные родители — это не главное, — негромко заметила Фелисити.

Линн бросила на нее жгучий благодарный взгляд.

— Фелисити, прошу тебя… — резко одернула сестру Марсия. — Это тебя не касается. Я попросила бы тебя вообще воздержаться от комментариев.

Фелисити пожала плечами:

— Разумеется… Клайв, думаю, нам пора домой. — С этими словами она поднялась со стула. Ей не хотелось уходить с дня рождения матери после враждебной перепалки, которая, как всегда, разгорелась между нею и Марсией, но если остаться, незначительная словесная перепалка может перерасти в большую ссору. Ведь не станет же она, Фелисити, спокойно стоять в стороне и смотреть, как Линн будут силком заставлять обручиться с юным Гордоном Мейсфилдом. Впрочем, она решила, что волноваться не о чем. У Линн не тот характер, чтобы уступать требованиям родителей. Но все равно было видно, что девушке предстояла изнурительная битва.

Клайв тут же вскочил на ноги, в душе радуясь возможности покинуть недоброжелательное семейство. Он знал родственников со стороны жены. В воздухе висело напряженное ожидание большого скандала, хотя собрались они в честь дня рождения. Ему было жалко Линн, но он не сомневался, что девушка выдержит осаду. Клайв взял Фелисити за руку.

— Да, мне тоже кажется, что нам лучше поехать домой. У тебя усталый вид, а тебе вредно перенапрягаться.

Но Линн загородила им путь.

— Дядя Клайв, пожалуйста, подождите немного. — Она умоляюще взглянула на Фелисити. — Проблема в том, что мама и папа хотят, чтобы я вышла замуж за Гордона Мейсфилда. Во-первых, потому, что считают, будто у него есть все, что они хотят видеть в своем зяте, а главное — потому, что он подходит мне по возрасту. Хотя им отлично известно, что я люблю Ричарда Хейворта…

— Это тот человек, с кем ты встречалась вчера?.. — перебил Джордж. — Я понятия не имел, что ты его любишь.

— Я знала, Джордж, — отрезала Марсия. — Но он нам совершенно не подходит.

— Ну, разумеется. Да этот парень тебе в отцы годится.

Линн сердито напустилась на него:

— Ничего подобного. Но даже если и так? Ну и что? Какое это имеет значение?

— Да кто такой этот Ричард Хейворт? — вмешалась бабушка.

— Один человек. Линн познакомилась с ним летом у Фелисити и Клайва, — пояснила Марсия. — Я сама его не знаю.

— А чем он занимается?

— Он архитектор.

— Причем блестящий, — прибавил Клайв.

Джордж пожал плечами:

— Не знаю, не знаю, я его как-то раз видел, и он мне не понравился. И уж я точно не хотел бы видеть его мужем своей дочери.

— Но почему? — не выдержала Фелисити, чувствуя, как в ней вскипает негодование от такой несправедливости — ведь Джордж даже представления не имел, что за человек Ричард Хейворт, и не понимал, что на самом деле для него было бы честью породниться с Ричардом.

— А позволь узнать, — вставил мистер Бартон, беззаветно любящий внучку. Он только что вернулся из мечтательного забытья и обнаружил, что семейство находится не в том мирном состоянии, в каком он его оставил. — Позволь узнать, просил ли Ричард Хейворт твоей руки, Линн?

— Нет, дедушка, пока не просил, но я уверена, он сделает это очень скоро. — Девушка посмотрела на родителей. — Почему вы оба так уверены, что Ричард мне не подходит? Только потому, что он на шестнадцать лет старше меня? Перед вами в этой комнате есть прекрасный пример, как вы не правы. — Она повернулась к Фелисити и Клайву. — Вот, дядя Клайв… и Фелисити… раз вы ничего не видите, пусть они скажут… Скажите маме и папе, как вы счастливы… как вы ни разу не пожалели, что поженились.

На какое-то мгновение оба замешкались. Затем Клайв улыбнулся Фелисити:

— Ты скажи, дорогая.

Сердце Фелисити исполнилось нежностью к мужу. Он, по крайней мере, готов высоко держать флаг их брака перед ее семьей. А может просто не заметил, какой нервной и раздражительной она стала за последний год? Фелисити подозревала, что Клайв, возможно, даже не обратил внимания, что теперь их отношениям не хватает тепла и единства, которые связывали их в первые годы совместной жизни. Вполне вероятно, что он так погрузился в работу, в дела, в погоню за прибылью, что больше не видит ничего вокруг.

— Я не пожалела об этом ни на секунду, — гордо заявила Фелисити. — Мы и сейчас так же счастливы вместе, как в день свадьбы. Если Линн по-настоящему любит Ричарда, а Ричард — ее, я совершенноуверена, что разница в возрасте не имеет никакого значения.

Она сразу поняла по застывшему лицу сестры, что сказала именно то, чего та предупреждала не делать. Но Фелисити было все равно. Она переживала за Линн. Почему она не должна поддержать ее сейчас, в такой жизненно важный момент? Впрочем, Фелисити всем сердцем надеялась, что это смелое, хотя и неискреннее заявление не принесет в дальнейшем горьких последствий. Ведь если Ричард сделает Линн предложение и племянница согласится, то, принимая во внимание только что сказанное, Фелисити будет чувствовать себя виноватой, если у них что-нибудь не сложится.

Линн бросилась к ней и обвила руками за шею.

— Спасибо, Фелисити, ты у меня единственная заступница.

— Я тоже за тебя горой, — добродушно произнес Клайв.

— Тогда спасибо обоим.

Отец Линн пожал плечами. Он кинул взгляд на жену:

— Что я могу сказать? Похоже, мы забили тревогу прежде времени. Линн сама только что призналась: он еще не делал ей предложения, так что нечего копья ломать.

Линн улыбнулась уверенной улыбкой влюбленной девушки, которая знает, что любима:

— Еще сделает, папа. Я чувствую. И когда он попросит меня стать его женой, я не стану слушать ни тебя, ни маму и никого другого, я сразу отвечу: «Да».

Глава 2

— Миссис Фентон?

— Спасибо.

Фелисити вошла вслед за секретаршей в приемную. Это было на следующее утро после дня рождения матери. Бессонная ночь заставила ее обратиться к врачу. Потому что счастливая пара, ни на секунду не жалеющая о своем браке, которую они с Клайвом изображали, испарилась, как только супруги вышли из дома родителей Фелисити.

Вспоминая, как они ехали домой, Фелисити размышляла, кто первым начал перепалку. Наверное, с ее стороны было бестактно по отношению к Клайву, который так хорошо поддержал ее и Линн, опять возвращаться к ужину в «Савое». Но Фелисити не выдержала и вновь начала упрекать мужа, и они не заметили, как разругались.

Перед тем как ложиться спать, оба довольно вяло попытались зарыть топор войны, но, хотя Клайв крепко обнял жену и они договорились больше никогда не ссориться, ее надежда на это испарилась на следующее же утро.

Вот если бы она могла работать в магазине каждый день… Если бы Клайв выгнал Маргарет Диэринг… Ведь изначально предполагалось, что миссис Диэринг берут на время беременности Фелисити.

Видимо, потом, когда она заболела всерьез и врачи наотрез отказались разрешить ей работать, Клайв перевел эту Диэринг на постоянную работу, но Фелисити не сказал ни слова.

— Миссис Фентон… — Доктор Стивенсон протянул ей руку. — Проходите и садитесь. Приятно видеть вас. — Он внимательно пригляделся к ней. — Выглядите очень хорошо, я рад этому.

Фелисити решила, что этим она обязана исключительно Элизабет Арден. Только умело наложенный макияж мог скрыть синяки под глазами и прозрачную бледность кожи. Она даже удивилась, что доктор легко обманулся.

Но он не обманулся. Доктор Стивенсон в последнее время часто думал о ней. Они виделись раз или два, совершенно случайно, и его поразил ее несчастный вид. Он знал, конечно, каким ударом была для Фелисити потеря ребенка и как болезненно она это переживала, но надеялся, что за это время рана немного заживет и женщина станет относиться к жизни спокойнее. Но, видимо, ее мучает что-то другое. Тем временем объект его раздумий садилась на стул напротив его стола и расстегивала пальто.

— Что привело вас ко мне?

Фелисити слегка подалась вперед, плотно сжав руки:

— Я хотела бы вернуться к работе в нашем магазине на полную рабочую неделю, доктор Стивенсон. Я хожу туда только два раза в неделю, вы знаете. Вы сказали, что для начала достаточно. Но теперь…

Доктор Стивенсон задумался. Он не знал, говорил ли ей муж, что они чуть не потеряли и ее тоже, не только ребенка. Как врач, он считал, что для миссис Фентон гораздо полезнее спокойная жизнь за городом, чем утомительные поездки в Лондон каждый день, но как психолог…

— Что ж, не вижу причин отказать вам, раз уж вы так настроены. Но пообещайте, что если будете уставать, то сразу перейдете на прежний график, то есть сократите работу в магазине до двух дней в неделю.

— Договорились, — кивнула Фелисити, твердо уверенная, что этого не случится.

— А сейчас померяем вам давление и сделаем общий осмотр.

Через четверть часа Фелисити вышла из кабинета врача с диагнозом — практически здорова. Огромным усилием воли она запретила себе говорить об этом с Клайвом до окончания ужина. А сейчас, когда они мирно сидели в гостиной и перед ними на столике стоял поднос с кофе…

— Тебе не кажется, что сегодня мы можем немного себя побаловать и попить кофе с твоим коньяком, милый? Мне хочется отпраздновать, — сказала Фелисити, ставя чашку на столик.

— Ну разумеется. — Клайв оглянулся на нее через плечо, идя к бару. Он вынул оттуда бутылку дорогого коньяка и два бокала. — А что мы празднуем?

— Мое окончательное выздоровление.

Клайв удивился, с какой стати ее здоровье вдруг так улучшилось со вчерашнего или позавчерашнего дня. Он налил коньяк и протянул ей бокал, подошел к своему стулу, покрутил свой бокал в ладонях, чтобы разогреть напиток, наклонился и вдохнул его аромат.

— Сегодня я ходила к доктору Стивенсону, — объявила Фелисити. — Он считает, что я в прекрасном состоянии.

— Отлично. — Клайв внимательно смотрел на жену. — То есть ты обращалась к нему за профессиональным советом?

— Да. Хотела узнать, могу ли я вернуться на постоянную работу в наш магазин.

— И что он сказал?

— Что могу.

Клайв нахмурился. Он знал, что это неизбежно приведет к осложнениям. Если Фелисити и Маргарет смогут поладить, тогда ничего страшного, но он и так с трудом переносил те два дня, что Фелисити бывала на работе. Постоянное враждебное напряжение между двумя женщинами выводило его из себя. Он не сомневался, что, если жена станет проводить в магазине целые дни, его жизнь превратится в кошмар.

— Знаешь, не могу сказать, что мне по душе эта идея.

— А почему нет?

Клайв помедлил. Он вспомнил, что вчера вечером, прежде чем лечь спать, они пообещали друг другу сохранять мир. Сегодня вечером, по дороге домой, он решил во что бы то ни стало запастись терпением, как бы ни старалась Фелисити завязать ссору. Он прекрасно сознавал, что только взаимными усилиями можно вернуть то безмятежное счастье, которое неизменно было их спутником в первые годы супружества. Потому что последний год семейные дела шли хуже и хуже. Бесконечные размолвки приводили Клайва в отчаяние. В последнее время они участились, и за два минувших дня у них случились две крупные ссоры. Вчерашнего скандала из-за его ужина с новым клиентом вообще не должно было быть. Он отпил глоток из бокала и рассудительно произнес:

— Ну, дорогая, на это есть несколько причин.

— Каких же?

— Я считаю, тебе тяжело будет ездить в город каждый день.

— Доктор Стивенсон, как видишь, так не считает. — Фелисити отпила немного коньяку. — Назови еще причину.

— В настоящее время у нас не так уж много работы.

— А при чем здесь это?

Клайв допил коньяк и налил себе еще.

— Хочешь?

— Нет, спасибо. Я жду, Клайв. Какая связь между тем, что сейчас мало клиентов, и моим выходом на работу?

Клайв вздохнул. Видимо, больше тянуть нельзя.

— Боюсь, что работы на вас двоих с Маргарет не хватит.

— Понятно. Я так и думала, что дело в этом. Но проблему легко решить.

— Каким образом?

— Уволь ее.

Клайв отрицательно качнул головой:

— О нет, я не могу, дорогая.

— Почему же?

— Это будет несправедливо.

— Почему?

— Ну радость моя, будь благоразумной. Она работала как проклятая с самого первого дня, как пришла в магазин. Она привлекла несколько очень ценных клиентов. Не могу же я вот так вдруг, ни с того ни с сего взять и выгнать хорошего работника.

— А я не вижу в этом ничего особенного. И у тебя на это есть основательные причины. Ее ведь брали только временно, пока я не могла работать. С самого начала мы знали, что она не останется у нас навсегда.

Клайв знал, что сначала так и было. Тут он вспомнил: ведь Фелисити кое-чего не знает. Пока она болела, Клайв понял, что это может затянуться, и они с Маргарет договорились, что он берет ее на постоянную работу.

— Прости, — твердо сказал Клайв, — но я не буду ее увольнять, и не проси, тебе не удастся меня уговорить.

Фелисити сосчитала про себя до десяти. Она желала любой ценой избежать ссоры, пока возможно. Потом сказала:

— Хорошо, дорогой, можешь не увольнять ее. Но позволь мне вернуться к работе на полную неделю.

— Знаешь, мне кажется, не стоит этого делать. Во-первых, я не согласен с доктором Стивенсоном — ты еще недостаточно окрепла. Я же вижу, как ты быстро устаешь. Во-вторых…

Он замолчал, и Фелисити воспользовалась паузой:

— Ты предпочитаешь работать с блистательной Маргарет три раза в неделю наедине.

Клайв крепился изо всех сил.

— Ну, это уже нелепо.

— А по-моему, нет. Мне все ясно.

— О, ради бога…

Клайв затушил в пепельнице сигарету и тут же потянулся за другой.

— Я пожалуй тоже покурю, — решительно произнесла Фелисити.

Он протянул ей портсигар. Фелисити курила очень редко — только когда сильно нервничала. Этот случай она считала именно таким. Но, если уж на то пошло, для Клайва разговор стал не менее тяжелым испытанием. Оба они были расстроены, что так быстро опять оказались на ножах после благих намерений и обещаний.

Если бы Клайв знал, что Фелисити думает о том же! Но она ничего не могла с собой поделать. Впервые до нее вдруг дошло: она просто ревнует мужа к Маргарет! До сегодняшнего дня Фелисити считала, что ревность вызвана успешной работой соперницы в их магазине и очень высокой оценкой Клайва ее достижений, но теперь…

Ее сковал страх. Она вдруг увидела в Маргарет серьезную угрозу своему будущему. Ей казалось, что у Маргарет на руках все козыри: она вся светилась здоровьем, к тому же была поразительно красива не смазливо-слащавой красотой. С пышными темными волосами и дымчато-серыми глазами, Маргарет несла в себе таинственное очарование, не оставлявшее равнодушным ни одного из мужчин.

Фелисити невольно посмотрела на свое отражением в зеркале. Ну и видок! Загнанная и измученная женщина. Волосы тонкие, потерявшие после болезни золотистую живость, а глаза потухли и словно выцвели…

Клайв взял со стола вечернюю газету, надеясь, что Фелисити догадается, что разговор окончен, но она выхватила газету у него из рук. Она понимала, что ведет себя как капризный ребенок, но не могла сдержать себя.

— Клайв. Слушай. Давай поговорим начистоту. Ты намеренно препятствуешь тому, чтобы я снова работала в магазине?

— Да. И ради бога, не надо устраивать по этому поводу сцен.

— Мне это нравится! А что, по-твоему, я должна делать? Сидеть сложа руки? Ты говоришь, что миссис Диэринг трудится изо всех сил. Но ведь и я работала не меньше до того, как заболела. Тогда ты, помнится, говорил, что без меня твой магазин не имел бы такого успеха. А теперь… теперь ты взял на работу ее… молодую красотку…

Тусклый румянец появился на щеках Клайва. Несправедливые обвинения действовали на него, как красная тряпка на быка. Это было нечестно, Будь Маргарет женщиной преклонного возраста и некрасивой, он бы все равно отказался ее уволить.

— О, ради всего святого, перестань скандалить, как пошлая ревнивая женушка. Для твоих подозрений нет никаких оснований, смею тебя уверить.

— Ах, нет оснований? Можешь не притворяться, будто не хочешь видеть меня в магазине только потому, что я недостаточно окрепла. Я тебе не верю.

— Да мне наплевать, веришь ты или нет.

— В этом я не сомневаюсь.

Клайв прилагал титанические усилия, чтобы не дать гневу вырваться наружу.

— Слушай, Фелисити, прошу тебя, не забивай голову ерундой. Маргарет Диэринг ровным счетом ничего для меня не значит, и в глубине души ты должна это понимать.

— Я не уверена.

— Просто ты настроена поругаться и ищешь повод. Мы же, кажется, решили вчера…

В глазах Фелисити появились слезы.

— Надо сказать, это не очень-то помогло.

— И не поможет, если мы не будем сдерживаться.

На короткий миг дружеские отношения были почти восстановлены.

Но тут Клайв вновь раздул огонь ссоры:

— Я не понимаю, почему ты так кипятишься? Маргарет приходится работать целыми днями в магазине, а ты можешь спокойно жить в этом уютном доме. Она наверняка завидует тебе и мечтает о муже, который окружил бы ее роскошью. Не забывай, она живет одна, с маленьким ребенком на руках, и муж не оставил ей ни пенни. Если тебе так невыносимо ее видеть, можешь вообще не приходить в магазин.

Фелисити чуть не задохнулась от возмущения. Значит, ей запрещают появляться там даже два раза в неделю. Злость на Маргарет Диэринг, на Клайва охватила и затопила ее всю. Она повернулась к мужу, голос стал визгливым и пронзительным от гнева:

— Я не просила покупать этот дом. Я не хочу, чтобы меня окружали роскошью, как ты выражаешься, Я ненавижу этот дом. Я мечтаю вернуться в то время, когда мы жили на Бейкер-стрит в нашей маленькой квартирке. Тогда я была намного счастливее, а ты, по крайней мере, был еще разумным человеком, а не маньяком, помешанным только на деньгах. — Она осеклась, но потом вновь дала волю ярости. — Хорошо! Я вообще не буду появляться в магазине, раз ты так хочешь. Теперь я уже ни за что не стану там работать, даже если ты будешь на коленях умолять меня. Я…

Клайв грохнул кулаком по столу, бокал с дорогим коньяком перевернулся, покатился по гладкой поверхности стола и упал на пол, расколовшись на звонкие мелкие стекляшки.

— Ради бога, прекрати истерику. Ты похожа на невоспитанного подростка.

Фелисити хватала ртом воздух. Потом вдруг разразилась рыданиями, повернулась и как слепая бросилась к двери. Слезы застилали глаза Фелисити. Она выскочила из комнаты, кинулась наверх и с размаху упала на кровать, продолжая всхлипывать.

Когда через час Клайв поднялся в спальню, то обнаружил, что комната закрыта на ключ, а его пижама и халат лежат на кровати в другой комнате.

Минуту он нерешительно смотрел на вещи, не зная, что сделать — то ли смириться, то ли колотить в дверь, пока Фелисити не объяснит свое дурацкое поведение. Потом он напомнил себе, что ему невыносимы истерички. Сейчас лучше всего лечь в постель с книгой в руках в надежде, что к утру супруга придет в себя.

— Вы не узнаете у мистера Фентона, сможет ли он уделить мне время сегодня вечером?

— Конечно, мистер Коннели. Уверена, он постарается.

— Отлично. Передайте мои извинения, что я назначаю встречу без предупреждения, но так уж получилось. Вы приедете вместе с ним?

— Спасибо за приглашение. С удовольствием. Я перезвоню вам, как только мистер Фентон появится, и сообщу, сможет ли он с вами встретиться.

Маргарет Диэринг положила трубку, внутренне ликуя. Для нее это очень большая честь — сам Сайлас Б. Коннели приглашает ее отужинать. Ее и Клайва. Это означает, что он рассматривает Маргарет как партнера в фирме, а не просто как наемную работницу, и если она постарается, то в один прекрасный день так оно и будет. Если только к тому времени она не станет миссис Сайлас Б. Коннели. Но в этом случае ей уже не надо будет самой зарабатывать на жизнь. Если уж на то пошло, она не прочь стать и миссис Фентон. Но, хотя такой вариант импонировал ей гораздо больше, Маргарет понимала, что у нее нет даже одного шанса на миллион. Клайв слишком любит жену, чтобы обращать внимание на других женщин.

Или нет? В последнее время Маргарет уже несколько раз задавалась вопросом, а так ли уж все хорошо в гнездышке Фентонов. На лице Клайва, когда он думал, что никто на него не смотрит, она уже несколько раз замечала затравленное выражение, словно что-то не давало ему покоя, что-то, не связанное с магазином. Может быть, у них с женой в последнее время наметился разлад? Миссис Диэринг знала, что пару недель назад у них вышла ссора из-за того, что она назначила Клайву встречу с мистером Коннели в «Савое» в тот вечер, когда мать Фелисити справляла день рождения. С тех пор миссис Фентон близко не подходила к магазину. Клайв, правда, считал, что жена еще не достаточно оправилась, чтобы работать даже два раза в неделю. Впрочем, Маргарет так не думала — в последний раз, когда она видела Фелисити, та показалась ей вполне здоровой.

Маргарет вышла в торговый зал, бурля энергией и энтузиазмом. Было утро понедельника, и она решила заново оформить витрину.

— Убери, пожалуйста, все из этой витрины, — приказала она младшей продавщице, они с Клайвом недавно взяли ее на работу.

— Сейчас, миссис Диэринг.

Маргарет стояла в середине зала, размышляя, как оформить витрину на предстоящую неделю. Может быть, в китайском стиле — это будет эффектно. Высокие торшеры с абажурами в виде пагод и фигурка сидящего Будды в центре, а по бокам — пестрые вышитые подушки. Еще парочка лакированных столиков и, наверное, одна этажерка. Да, это может привлечь внимание прохожих.

Когда она только начинала работать в магазине Фентона, Клайв всегда сам оформлял витрину, хотя иногда позволял ей помогать. И только совсем недавно, из-за того, что у них появилось много заказов, а он был завален работой, Клайв передал оформление витрины в ее ведение.

Итак, Клайв или Сайлас Б. Коннели. Что ж, неплохо иметь два таких варианта в запасе. Хотя и в том и в другом случае она слишком дала волю воображению. Собственно говоря, единственным свидетельством того, что американец имел на Маргарет виды, был особенный взгляд, который он подарил ей, когда в прошлый раз заходил в магазин. Ну, и еще приписка к его последнему письму насчет заказа. Он писал, что с нетерпением ждет новой встречи с ней, когда в следующий раз будет в Лондоне. Что касается Клайва… Сердце Маргарет часто забилось, и она снова задумалась о том, как складываются его отношения с женой в последнее время.

Хотя миссис Диэринг знала, что Клайв не склонен к флирту, в глубине души лелеяла тайную надежду, что он влюбится в нее, еще в те давние времена, когда они только познакомились. Но это было сразу после его женитьбы. Маргарет и тогда понимала, что ей надеяться не на что, и их отношения всегда будут строго деловыми.

Когда полтора года назад она увидела его объявление в газете, то не смела поверить, что судьба послала ей такой подарок — возможность устроиться на работу в магазин Клайва. Иногда Маргарет казалось, что ей удалось получить эту работу главным образом благодаря трогательной истории, которую она ему поведала — о трудной судьбе молодой вдовы с семилетним сыном. В то время Клайв думал, что скоро у него тоже родится сын. Наверняка он представил свою жену в подобном положении, если вдруг что-то случится с ним.

Конечно, Фелисити никогда не окажется в такой ужасной ситуации, даже если вдруг по какой-то роковой случайности лишится мужа. Сам по себе магазин Фентонов, даже если она не станет продолжать это дело, принесет ей кучу денег. Потом, Клайв очень предусмотрителен и наверняка застрахован на крупную сумму, чтобы близкие ни в чем не нуждались на случай, если его не станет.

В то время как Джон… сердце Маргарет горестно заныло от воспоминаний о своем молодом легкомысленном муже, погибшем в авиакатастрофе. Джон не оставил ей ничего, кроме долгов и маленького Джонни, которого она должна была растить одна. Поэтому Маргарет считала, что судьба улыбнулась ей, когда Клайв взял ее на работу. Открыть собственный магазин, даже в кредит, было для нее сущим безумием. Ей грозило банкротство, и Маргарет оставалось уповать только на подарок фортуны.

Сама она еще могла бы это пережить, но ее беспокоила судьба маленького Джонни, единственного существа на всем белом свете, к которому Маргарет испытывала искреннюю бескорыстную любовь. В случае банкротства ей пришлось бы забрать сына из престижной школы, которую она оплачивала из последних средств. К тому же это был бы нескрываемый позор. Миссис Диэринг не могла похвастаться тем, что умеет не обращать внимания на мнение окружающих. Это могло окончательно ее надломить. Именно тогда ей и попалось на глаза объявление Клайва.

Уже по одной этой причине она будет по гроб жизни обязана Клайву. А если учесть остальные… По мере того как Маргарет лучше узнавала своего начальника, работая с ним каждый день бок о бок, любовь, дремавшая в ее сердце, начала расти, пока не превратилась в настоящую одержимость.

Правда, колоссальным усилием воли женщине удавалось скрывать свои чувства от Клайва. К тому же это обстоятельство не мешало ей рассматривать Сайласа Б. Коннели в качестве второго претендента на роль спутника жизни. Он не вызывал в ней таких чувств, как Клайв, но имел свои достоинства, и наиболее весомое из них — внушительный банковский счет.

Одно Маргарет знала наверняка. Она хочет снова выйти замуж. И как можно быстрее. Она была так несчастна в браке, что, став вдовой, поначалу даже испытала облегчение. Но годы бежали, и она все больше и больше убеждалась, что в положении одинокой женщины мало приятного. Может быть, некоторых это устраивает. Ведь есть независимые, самодостаточные женщины, поглощенные карьерой, которые всю жизнь могут легко обходиться без мужчин. Миссис Диэринг не принадлежала к их числу.

На минуту она остановилась и посмотрелась в большое настенное зеркало фирмы «Чиппендейл», чудом доставшееся ей почти за бесценок на распродаже несколько недель назад. В ярком утреннем свете отражение с суровой правдой показывало, что времени у нее на реализацию цели осталось не так уж много. Надо что-то делать, пока не поздно. Возраст приближался к сорока. Мелкие морщинки в уголках глаз и вокруг рта с каждым днем становились заметнее, овал лица был уже не таким четким, как в молодости. Маргарет с грустью подумала, что, увы, она не из тех, кого время не старит. Ее довольно яркая внешность уже недолго будет оставаться такой броской.

Да, Фелисити Фентон… Маргарет вздохнула. Такое ощущение, что жена Клайва и в сорок будет выглядеть на восемнадцать. Даже долгая болезнь, казалось, не оставила заметного следа на ее внешности. Она решила, что это, должно быть, оттого, что очарование Фелисити Фентон было скорее в живости, выражении лица, характере. Ведь на самом деле, если хорошенечко рассмотреть миссис Фентон… Нет, не особенно хороша, но тем не менее что-то в ней было такое…

— Я все вынула из витрины, мисс Диэринг, — вернула ее на землю Сьюзен. — Что вы будете туда ставить?

— Думаю, оформим ее в китайском духе.

Через полчаса Маргарет вышла на тротуар перед магазином, чтобы оценить результаты своих усилий. И вспыхнула радостным удовлетворением. Она не сомневалась: даже Клайв с его безупречным вкусом не смог бы добиться такого эффекта. Да и миссис Фентон в те времена, когда еще работала в магазине, не делала витрину лучше. Маргарет приятно подбадривало чувство, что по крайней мере в профессиональном плане она была ничуть не хуже Фелисити. Ей хотелось, чтобы Клайв тоже оценил и понял, что, взяв Маргарет на работу, он только выиграл.

— Смотрится очень привлекательно.

Она быстро обернулась и увидела, что Клайв стоит рядом.

— Сегодня я немного задержался. Извините.

— О, ничего страшного. Как вам нравится этот китайский стиль?

— Очень даже нравится.

Они вместе вошли в магазин и прошли в кабинет.

— Сегодня было что-то интересное в почте? — спросил Клайв.

— Много поступлений денег за наши старые заказы. Лойсон наконец заплатил.

— Слава тебе господи. Я уж боялся, нам придется подавать на него в суд.

На сердце у нее тут же потеплело от этого «нам». А может, он и вправду уже смотрит на нее как на партнера.

— Только что звонил мистер Коннели, — сообщила она.

— Как, неужели он опять в Лондоне? Так скоро?

— Да. Но, как обычно, с очень коротким визитом.

— Подумать только, этот иностранец снует через Атлантику, словно челнок.

— Он просил узнать, сможете ли вы встретиться с ним сегодня вечером.

Клайв нахмурился. Это не входило в его планы. Он и так уже на этой неделе проштрафился, вернувшись домой поздно, и знал, что Фелисити это не понравится.

— А мы не можем с ним встретиться в другое время?

— Видимо, нет. Завтра утром он улетает в Рим.

— Черт бы его побрал. А он не сказал, о чем хочет поговорить?

— Судя по всему, насчет своего поместья в Эйре. Он его только что купил, и сейчас это самый дорогой его сердцу предмет. Он не может дождаться, когда там начнутся работы по реконструкции. У него появились новые идеи, которыми он хотел бы с вами поделиться.

Клайв вздохнул.

— Я тут кое-что подсчитала, — продолжала Маргарет. — Могу сказать, что общая стоимость работ вполне может вылиться в пару тысяч фунтов.

Клайв смирился с тем, что встретиться с американцем придется. Слишком уж ценный клиент, чтобы рисковать его расположением. Кроме того, это было бы несправедливо по отношению к Маргарет. От сделки она получит свои комиссионные.

— Позвоните ему и скажите, что я согласен. Только попросите назначить встречу пораньше. Чем раньше, тем лучше.

Маргарет немедленно набрала номер апартаментов мистера Коннели в отеле. Она была рада, что Клайв вышел в торговый зал, пока она разговаривала с американцем.

— Мистер Фентон просил передать, что был бы очень благодарен, если бы вы назначили ему встречу пораньше, мистер Коннели. Он живет за городом, вы, наверное, знаете. Ему довольно далеко ехать домой.

Пока она это говорила, ей вдруг пришло в голову, что для мистера Коннели поездка в Санниндейл вряд ли покажется такой уж далекой. Но ведь в Штатах совсем другие расстояния. К ее облегчению, он сказал, что может встретиться с Клайвом в половине седьмого.

— Надеюсь, вы тоже придете, миссис Диэринг? Кстати, если мистер Фентон так торопится, почему бы нам с вами не пойти куда-нибудь после ужина, когда деловая часть встречи закончится?

Маргарет затрепетала от радости. Значит, она не ошиблась и правильно поняла тот взгляд, что в прошлый раз подарил ей мистер Коннели. И эта приписка в конце письма о том, что он ждет встречи с ней, все-таки не просто дань вежливости.

— Благодарю вас. Непременно буду, с удовольствием.

— Превосходно, — благодушно вздохнул Сайлас Б. Коннели. — Итак, до половины седьмого, миссис Диэринг.

— Договорились? — поинтересовался Клайв, когда Маргарет вышла к нему в торговый зал.

— Да, на половину седьмого. К сожалению, раньше не получилось.

— Что ж, хорошо, надеюсь, встреча не слишком затянется.

— Боюсь, он рассчитывает, что вы с ним поужинаете.

— Проклятье! Ну ладно, постараюсь вырваться при первой удобной возможности.

Маргарет улыбнулась:

— Я его предупредила, что вам нужно будет пораньше уйти. Кстати, он меня тоже пригласил на ужин. Надеюсь, вы не против?

— Господи боже, конечно нет. Это очень кстати. Тем более, что в его заказе будет много мебели.

— Я так и думала. — Маргарет не сочла нужным сообщить Клайву, что после ужина у нее с мистером Коннели запланированы еще кое-какие развлечения. Это уже ее частное дело и не имеет отношения к магазину Фентона.

В обеденный перерыв Маргарет забежала в парикмахерскую и сделала укладку, заскочила в свою квартиру переодеться. Ей очень хотелось быть к вечеру во всеоружии. Ужин в «Савое» с двумя такими представительными и состоятельными мужчинами, как Клайв и Сайлас Коннели, требовал и от нее быть в самой лучшей форме. К тому же Маргарет привыкла тратить много денег на одежду. Одобрение, промелькнувшее в глазах Клайва, когда они отправились вдвоем в «Савой», было вполне достаточной компенсацией за головокружительную цену, в которую ей обошелся новый черный шерстяной костюм.

— Чудесно выглядите.

Она улыбнулась:

— Я старалась ради вас.

Клайв усмехнулся:

— Ради меня или ради Сайласа? Кстати, вы знаете, что он вдовец?

— Да, я это поняла. — Маргарет тихо засмеялась. — Но меня это мало интересует, — соврала она. — Я замужем за магазином Фентона.

Клайв в очередной раз отметил про себя, что ему повезло — найти такую женщину, которая всю себя без остатка отдает работе. И как было бы тяжело, уступи он Фелисити и уволив Маргарет. К тому же Клайв действительно не был уверен, что Фелисити сможет сейчас работать в полную силу, что бы там ни говорил доктор Стивенсон. Слишком часто в последнее время он замечал, какой хрупкой и слабой выглядит жена. Надо будет, как только выдастся свободное время, повезти ее куда-нибудь отдохнуть, решил он. Неплохо бы сделать это на Пасху. Они так давно никуда не ездили вдвоем. Может быть, путешествие в Италию, или что-то в этом роде, сможет вернуть румянец на ее щеки и согнать с лица прозрачную бледность, которая так тревожила его. Кто знает, может, путешествие сделает то, к чему он стремился больше всего на свете — вернуть то счастье, что они испытывали в первые годы семейной жизни.

И то, что сегодня ему опять придется задержаться в городе после работы, только усугубляло и без того сложную ситуацию. Когда он позвонил Фелисити предупредить, что задерживается и поужинает в городе, от него не ускользнуло, как она огорчилась. Он вздохнул. Входя вслед за Маргарет в вестибюль «Савоя», Клайв готов был отменить встречу с американцем, каким бы выгодным ни был его заказ. Но за ужином естественный интерес к работе и безграничная увлеченность делом одержали верх и затмили тревогу. Изменения, которые им предстояло сделать в замке в Эйре, потрясали масштабностью. Клайв чувствовал, что еще никогда ему не подворачивалась работа, к которой он относился бы с таким энтузиазмом. Она казалась тем более интересной, что, судя по всему, им давали карт-бланш, и владелец не скупился на расходы.

— Вы мне нравитесь, Фентон, — с воодушевлением заявил Сайлас Коннели, когда они пили кофе. — Сам не знаю почему. Мы ведь с вами раньше не работали. А у меня такое ощущение, что никто, кроме вас, ни здесь, ни за океаном, не сможет сделать все так, как я хочу…

Клайв улыбнулся. Безо всякого самодовольства он подумал, что Сайлас Коннели, пожалуй, прав.

— Вот что я предлагаю, — продолжал американец. — Что, если нам — и этой милой даме, если она захочет, — съездить всем вместе в Коннемару и своими глазами осмотреть фронт работ? — Он ослепительно улыбнулся. — В Баллинахинче есть чертовски удобный отель, мы могли бы там остановиться. Это всего в двух милях от замка.

У Маргарет перехватило дыхание. Для нее это была немыслимая удача. Лучше и придумать нельзя.

— Я буду рада! — с благодарностью воскликнула она. — Но, боюсь, мы с мистером Фентоном не можем позволить себе уехать из города одновременно.

— Вы имеете в виду, из-за магазина? Я об этом подумал. А что, если мы поедем, скажем, на Пасху… Сейчас мне надо в Рим. Вернусь через десять дней. По дороге домой я бы заехал в Эйре, как раз во время Пасхи, и мы могли бы там все встретиться. — Он заискивающе переводил взгляд с Маргарет на Клайва. — Я знаю, что требую слишком многого — вы не обязаны тратить на меня свое личное время, но… — Американец не договорил, но подразумевалось, что в долгу он не останется.

Маргарет быстро откликнулась:

— Я как раз не против. У меня на Пасху нет никаких планов, и я буду страшно рада поехать. Мне не терпится наконец увидеть замок своими глазами и начать подбирать обстановку…

Американец одарил ее ослепительной улыбкой.

— Вот это по мне. Бери быка за рога, раз есть работа. А как вы, мистер Фентон?

Клайв нахмурился. Он помнил, что по дороге сюда как раз подумывал о том, чтобы съездить на Пасху отдохнуть вместе с Фелисити. Если бы Маргарет не поехала с ними, он мог бы взять с собой Фелисити. Она часто говорила ему, что мечтает провести отпуск на западном побережье Ирландии. Таким образом, он убил бы сразу двух зайцев. К тому же ей наверняка будет ужасно интересно посмотреть настоящий старинный замок, послушать, какие изменения они собираются внести в интерьер.

Но раз Маргарет едет, он не может взять с собой жену. Про себя он клял Сайласа Коннели за то, что тот пригласил Маргарет. Но теперь уже не могло быть и речи, чтобы Клайв отказался от ее участия в поездке. Видя, как она вся горит воодушевлением, как с выжиданием смотрит ему в лицо, ожидая решения, Клайв с горечью признался себе, что у него нет выбора.

— Думаю, это возможно, — выдавил он.

— Вот и отлично. — Сайлас Коннели снова засиял улыбкой. Он поднял свой бокал. — За вас двоих, за наше сотрудничество и за чудеса, которые вы сотворите с моим старым добрым замком.

Глава 3

— О мадам, вы ничего не съели.

— Просто у меня совсем нет аппетита, миссис Найт.

— Вы то же самое говорили за обедом. Если не будете кушать, вы у нас снова заболеете.

Фелисити вымученно улыбнулась экономке. Миссис Найт пришла работать в «Грин Гейблз» в тот самый день, когда они с Клайвом въехали в дом, и с тех пор Фелисити часто думала, как им повезло. В непостоянном, зыбком мире, когда многие вообще не могут найти приличных слуг, так замечательно иметь экономку столь умелую и преданную.

— Со мной все будет в порядке, — заверила ее Фелисити.

Миссис Найт поцокала языком, таким образом выражая свои сомнения, взяла поднос и ушла в кухню.

Фелисити оглянулась в поисках «Радио таймс», посмотрела программу, решила, что ничего интересного по радио нет, и взяла в руки отложенную книгу.

Однако, если после обеда, когда она по строгому требованию врача отдыхала, ей удалось погрузиться в чтение с головой, то сейчас смысл напечатанных строчек не доходил до нее. Через минуту Фелисити отложила книгу в сторону. Пытаться читать в таком состоянии было бесполезно. Она была слишком рассеянна, слишком подавлена, чтобы сосредоточиться на чем-то, кроме своих проблем, нарастающих с каждым днем, как снежный ком.

Она посмотрела на часы: четверть десятого. Сел ли Клайв в поезд? Он позвонил утром и сказал, что не сможет быть к ужину, но постарается успеть на девятичасовую электричку. А вдруг он сейчас позвонит и скажет, что не успел на нее? На этой неделе муж уже во второй раз задерживался и не ужинал дома.

Ей было бы легче, знай она наверняка, что он задержался в городе из-за этого американца. Но в последние недели она начала подозревать другие причины его участившихся отлучек и стала сомневаться в правдивости его отговорок. Все это как-то не вязалось с его заверениями, что в магазине сейчас мало работы, так что Фелисити и Маргарет вдвоем будет просто нечего там делать. Если так, то тем более его оправдания попахивали уловками делового человека, который жене говорит, что задержался на работе, а сам в это время развлекается с хорошенькой секретаршей — в данном случае с Маргарет Диэринг. Фелисити пыталась внушить себе, что Клайв не стал бы так делать. Но не была в этом уверена.

От легкого стука в окошко она чуть вздрогнула и резко обернулась. Стук повторился. Фелисити встала, подошла к окну и отдернула тяжелые парчовые портьеры. Ее обдала волна облегчения, когда за окном она увидела лицо Ричарда Хейворда. Фелисити жестом показала ему, чтобы он шел к парадной двери, а сама торопливо пошла открывать.

— А, Ричард, я так рада, что это ты.

— Прости, что напугал тебя.

— Сначала я подумала, что это грабитель.

— Моя милая Фелисити, грабитель не стал бы стучать в окошко и просить, чтобы его впустили в дом.

— Да, правда. Конечно, как глупо. Ну, идем же. Я так рада тебя видеть.

Она провела его в гостиную, радуясь возможности отвлечься от беспрестанных мыслей о Клайве и их отношениях.

— Что будешь пить, Ричард?

— Найдется в доме немного виски?

— Разумеется. — Она налила ему в бокал виски. — Неразбавленный. Так?

— Точно. — Ричард упал в кресло напротив нее. — За тебя. А что ты тут делаешь совсем одна в такой поздний час?

— Клайв задержался в городе. Но он должен скоро вернуться. Собирался приехать на девятичасовой электричке.

Ричард нахмурился. Совсем недавно, пару дней назад, он столкнулся с Клайвом, возвращавшимся домой на поздней электричке. У него тогда мелькнуло в голове, как должно быть тоскливо и одиноко Фелисити дожидаться возвращения супруга. Ричард подозревал, что Фелисити находит загородную жизнь скучной, а дни пустыми и тоскливыми. Он подумал, что Клайв частенько позволяет себе возвращаться домой поздно, и вдруг почувствовал горячую злость против мужчины, который так пренебрежительно обращается с хрупкой красавицей женой.

— Как жизнь вообще? — спросила Фелисити, не желая обсуждать Клайва с Ричардом.

— О, у меня есть интересные новости. Как раз об этом я зашел поговорить. Я даже рад, что застал тебя одну. Мне предложили работу в Монреале. И чертовски хорошую работу, доложу я тебе. Я думаю согласиться.

Фелисити слегка подалась вперед, пораженная неожиданным известием. Она даже не знала, что ее так поразило. Почему она решила, что Ричард вечно будет жить в Англии тихой спокойной жизнью в очаровательном доме по соседству? Однако ее почему-то ошеломила новость об отъезде. Она подумала, как им с Клайвом будет его не хватать. Они так хорошо подружились. Редко проходила неделя, чтобы они не встречались.

Ее мысли вдруг перескочили на Линн. Сделал ли Ричард ей предложение? Согласилась ли она, несмотря на яростное сопротивление родителей? И собирается ли она сбежать с ним в Канаду?

— Мы все будем по тебе скучать, — осторожно начала Фелисити, гадая, не по поводу ли племянницы он пришел поговорить.

— Я тоже буду скучать. Но мне жаль упускать такой шанс. И… — Ричард посмотрел на нее пристально. — В общем, кроме работы, у меня, видишь ли, есть еще одна причина, по которой мне лучше сейчас уехать из Англии.

— Да? И какая же? Не хочешь со мной поделиться?

— Да, Фелисити, хочу. — Он замешкался немного, потом спросил: — Ты давно видела Линн?

— Где-то недели две назад, на дне рождения моей матери. У нас был семейный ужин, собралась вся семья. — Она невесело рассмеялась. — Точнее сказать, все, кроме Клайва, — он еще больше упрочил свою дурную репутацию тем, что приехал к тому времени, когда пора было расходиться.

Ричард не удивился, услышав это. Он знал, что Клайв недолюбливал родню Фелисити, так же как и они его. Линн рассказывала ему о размолвке, произошедшей у Фелисити с родителями из-за замужества.

— Не знаю, она тебе, наверное, говорила, что в последнее время мы с ней часто виделись?

— Да, говорила.

— Я так и думал. Я знаю, вы с ней очень близки.

— Честно говоря, у нас особо не было возможности поговорить в тот вечер, но она мне сказала… — Теперь уже Фелисити замешкалась. Ей не хотелось признаться, что Линн сначала сказала ей по секрету, а потом объявила во всеуслышание, что любит Ричарда и ждет, чтобы он сделал ей предложение.

— Что она тебе сказала? — поинтересовался Ричард.

Фелисити негромко рассмеялась:

— О, много чего. И, могу тебе сказать, я была очень рада услышать, что вы с ней подружились.

— Ну, значит, ты единственная из семьи, кто этому рад, — кисло заметил Ричард. — Знаешь, Фелисити, не хочу показаться грубым, но ее мать, кажется, настоящий предводитель каманчей, да? Даже трудно представить, что вы с ней сестры.

— Да нет, Ричард, в сущности она неплохая. Она больше говорит, на самом деле она не такая страшная. И потом, ведь Линн — ее единственное сокровище. Так, значит, ты отчасти из-за Линн хочешь согласиться на эту работу за границей?

— Да, и это тоже.

Фелисити наклонилась и подбросила полено в огонь. Молчание затянулось. Фелисити наконец прервала его:

— Но есть и другие причины?

Ричард затушил наполовину выкуренную сигарету и рассеянно закурил другую.

— Это не так-то легко.

Фелисити нахмурилась. Она не понимала, что здесь такого сложного. Ричард должен понимать, что Фелисити только обрадуется, если он объявит, что они с Линн любят друг друга и хотят пожениться.

Она ласково сказала:

— Ты влюблен в Линн, не так ли, Ричард? Почему ты не хочешь мне об этом сказать?

— В том-то и беда, Фелисити. Я не люблю ее. И чувствую себя последним подлецом. — Голос Ричарда посуровел от сознания своей вины. По его лицу было видно, как ему не по себе.

— Ясно.

— Мне вообще не надо было валять дурака — кружить ей голову и встречаться.

Фелисити закурила и некоторое время молча пускала дым. На сердце у нее было тяжело. Она вспомнила светящееся личико Линн, когда она говорила ей, что они с Ричардом любят друг друга, она вспомнила, как уверенно девушка заявила родителям в тот праздничный вечер, что он скоро сделает ей предложение.

— О, Ричард, как это ужасно!

— Да, я знаю. И самое кошмарное во всей этой истории — то, что она думает, будто я ее люблю и со дня на день предложу руку и сердце…

— Но ведь она не была бы так в этом уверена, если бы ты вел себя по-другому.

Ричард развел руками:

— Ты знаешь, в какой-то момент мне казалось, что так и будет.

— О, Ричард… — Фелисити увидела, как он вздрогнул от упрека, прозвучавшего в ее голосе. Сам факт, что он заслужил этот упрек, только усугублял его чувство вины. Фелисити почувствовала смутную грусть и разочарование. Она никогда бы не подумала, что Ричард способен подать надежды юной девушке, да еще такой, как Линн, а потом вдруг пойти на попятный. Любой, даже куда менее чувствительный, человек должен был понимать: Линн — отчаянная идеалистка, и она будет глубоко оскорблена и унижена, когда поймет, как ошиблась в возлюбленном.

— Уже какое-то время назад я начал понимать, но боялся себе в этом признаться, — говорил тем временем Ричард. — Это было просто увлечение. Я пытался сказать об этом Линн, когда мы ужинали вместе пару дней назад, но… — Он покачал головой. — Не понимаю. Наверное, я трус. Но я как-то не смог. Она такая юная, такая ранимая…

— Жаль, что ты не видел этого раньше. Раньше, чем… — Голос Фелисити сорвался. Встретившись с ним взглядом, таким горестным, она вдруг поняла, что Ричард будет страдать не меньше, чем Линн. Его будет мучить совесть, она видела это, он будет винить себя и не сможет простить, что все так кончилось. Из-за этого его убитого взгляда Фелисити решила не судить его слишком строго. — И как ты собираешься с ней поступить?

— Не знаю. Может, напишу ей, что уезжаю за границу. Подло, конечно, мне не хочется так расставаться. Господи, Фелисити, как я жалею, что поначалу немного потерял голову. Она ведь предупреждала, что ее родители против наших встреч, они считают меня слишком старым для их дочери.

— Да, она мне об этом говорила.

— Линн считает вас с Клайвом доказательством того, что родители ошибаются.

Фелисити промолчала. Мысленно она вернулась в Хэмпстед и словно наяву услышала, как Линн при родителях призывает в свидетели Клайва и ее. И вдруг вспомнилисьслова Клайва: «Ты скажи, Фелисити». Странно, что она сразу не поняла значения этих слов. Он предоставил говорить ей, потому что сам не в силах был искренне ответить на вопрос Линн. Иначе ему пришлось бы признать, что их брак и вправду оказался ошибкой. Впрочем, дело совсем не в разнице в возрасте. Это просто стечение обстоятельств. Потеря ребенка. Маргарет Диэринг, которая заняла ее место в магазине. Взаимное отчуждение, которого они не должны были допустить.

— Фелисити?

— Да, Ричард?

— Ты не знаешь, с какой стати я вбил себе в голову, что влюблен в Линн?

Что-то в его голосе заставило Фелисити внезапно, беспричинно похолодеть — она испугалась того, что он скажет дальше.

— Нет.

— Я так и думал, что не знаешь. И тебе никто не говорил о том, как вы с Линн похожи? Просто поразительно. Даже не то чтобы внешне, хотя ее скорее можно принять за твою дочь, чем за дочь твоей сестры, разве что ты слишком молода, чтобы иметь взрослую дочь, а так… — Фелисити молчала, и он продолжал: — Она очень похожа на тебя во многом — и этим с самого начала завоевала мое сердце. У нее такая же внезапная быстрая улыбка, как у тебя, которая вдруг освещает все лицо, она так же жестикулирует, когда говорит, у нее в голосе появляется такое же сдавленное волнение, когда она взволнованна или счастлива. Я вообразил себе, что влюблен в нее, потому что она похожа на тебя, как твое отражение в зеркале.

Фелисити сцепила руки на коленях. Она вспомнила, что за эти два года пару раз ей приходило в голову, что втайне Ричард, возможно, питает к ней нечто большее, чем милая соседская дружба, которая ей так нравилась и которую она так ценила.

— На самом деле я люблю тебя, Фелисити.

Сердце Фелисити вздрогнуло.

— Ричард!..

— Знаю, я не должен говорить тебе об этом. Я должен молча сложить свою палатку, как кочевник, и тихо исчезнуть. Но…

Фелисити не знала, что сказать. Она и так уже огорчена тем, что Ричард не любит Линн. Но услышать, что он влюблен в нее… Это делало ее соучастницей той трагедии, которая ожидала Линн. Чтобы предотвратить катастрофу, Фелисити готова отдать все, даже свою жизнь, не задумываясь.

— Я бы уехал ничего не говоря тебе, Фелисити, — продолжал Ричард, — но у меня такое чувство, будто у вас с Клайвом не все так хорошо…

Фелисити резко вскинула голову, глаза ее расширились от ужаса, что он все понял.

— Почему ты так решил?

— Я начал догадываться некоторое время назад. Когда дело касается тебя, я становлюсь экстрасенсом. Так бывает, когда человек кого-нибудь любит, ты же знаешь. — Он помолчал. — Скажи, дорогая, что у вас происходит?

Этот прямой вопрос больно резанул душу. Она ни с кем не хотела делиться своими переживаниями.

— Ничего не происходит, Ричард… По крайней мере… — Голос у нее дрогнул. — То есть, я хочу сказать, ничего серьезного. Думаю, все семейные пары проходят через трудные времена. У нас сейчас такой период, вот и все. Ничего особенного. Просто… — Фелисити вдруг закрыла руками лицо, в ужасе почувствовав, как по щекам катятся слезы. Она не имела склонности плакать по любому поводу и уж тем более в присутствии посторонних. Слезы, что она проливала из-за Клайва, были выплаканы в гордом одиночестве в ее комнате.

Она слышала, как Ричард быстро встал с кресла и в ту же секунду очутился перед ней на коленях.

— Дорогая, я не могу вынести того, что ты так несчастлива.

Фелисити отчаянно пыталась взять себя в руки.

— Ричард, прошу тебя, все в порядке. Пожалуйста, не беспокойся. И… — Она уронила руки на колени. Ее заплаканные глаза встретились с его взглядом, встревоженным и влюбленным. Она виновато пролепетала: — Прости. Это так глупо с моей стороны.

Ричард вынул из кармана чистый белый платок и вытер слезы возлюбленной. Его переполняла любовь и жалость к Фелисити, а в сердце разгоралась жгучая злость на Клайва, виновника ее слез.

— Клайв так дорог тебе, да, Фелисити?

— Да, Ричард. Был и есть. И всегда будет.

Ричард вздохнул. А он уже собирался сказать, что, если вдруг настанет день, когда она задумает порвать с Клайвом, он всегда готов принять ее. Но теперь понял, что это безнадежно. Фелисити никогда не сможет полюбить другого мужчину. Он и раньше это знал, но в последнее время, когда начал подозревать, что у них не все ладно, позволил себе размечтаться…

В коридоре послышались шаги. Ричард быстро встал и пошел к своему креслу.

— Должно быть, Клайв пришел, — мрачно сказал он.

Фелисити быстро достала из сумочки пудреницу, в панике глянула в круглое зеркальце на свое заплаканное лицо, не зная, как объяснить Клайву причину своих слез.

Вошедший в комнату Клайв заметил заплаканное лицо Фелисити и удивился, что тут случилось без него. Может быть, они с Ричардом поссорились? Маловероятно. Но даже если и так, вряд ли художник довел ее до слез. Или он снова в немилости? Вот это больше походило на правду. Судя по реакции Фелисити на его сообщение, что опять придется задержаться после работы, дома его ждет холодный прием. Его кольнуло раздражение, что жена ведет себя безрассудно, особенно сегодня, когда у него был такой тяжелый, утомительный день. Ужин с Коннели, кроме собственно деловой части, был убийственно скучным, хотя и закончился вполне многообещающими планами. Похоже, внутреннее убранство замка американца, включая мягкую мебель, выльется в довольно приличную сумму.

Клайв решил, что лучше сделать вид, будто не заметил слез Фелисити. И то, как супруга торопливо припудривала носик, подсказывало, что она, по крайней мере, на это надеется.

— Рад тебя видеть, Ричард, — произнес радушно Клайв. Ричард Хейворд был единственным человеком в округе, который ему действительно нравился и которого он всегда рад был видеть у себя дома.

— Спасибо. Вот, зашел на минутку.

— А я задержался в городе. Дела.

— Да, Фелисити мне сказала.

Клайв налил себе большую порцию виски.

— Как там твой бокал, Ричард? Подлить еще?

— Нет, спасибо.

— Фелисити?

Она покачала головой:

— Нет, мне не надо.

Клайв упал в низкое мягкое кресло, вытянул ноги и закурил сигарету. Его огорчало, что после напряженного дня дома его ждала заплаканная жена, явно не обрадованная приходу мужа.

— Ну, какие новости? — обратился он к Ричарду.

— Да вот, уезжаю в Канаду работать.

Брови Клайва взметнулись вверх.

— Вот как! Однако это неожиданно.

Ричард вкратце обрисовал свои планы, решив, что сейчас это самый безопасный предмет для разговора, да и у Фелисити будет время оправиться.

Клайв слушал его со все возрастающим интересом, не понимая, какая роль в этих планах отводится Линн. Он помнил страстную речь девушки на дне рождения у ее бабушки о том, что они с Ричардом любят друг друга. Линн была твердо уверена, что художник намерен на ней жениться. Клайв ждал, когда Ричард подойдет к этой теме, но, так ничего и не услышав, заподозрил, что Линн только вообразила себе, будто Ричард в нее влюблен.

— Ну что ж, нам будет очень тебя не хватать, — произнес он, когда Ричард закончил рассказ.

— Да, я то же самое сказала, — подтвердила Фелисити.

Клайв встал с кресла, прошелся по комнате, потом налил себе еще виски. Он был рад, что на время может повернуться спиной к остальным. Потому что внезапно, впервые с того времени, как он женился на Фелисити, в нем вдруг шевельнулись сомнения: а единственный ли он мужчина, который дорог Фелисити? А вдруг то огорчение, что она пыталась скрыть от него, связано с отъездом Ричарда в Канаду? Это подозрение начало крепнуть, когда он невольно стал перебирать в памяти события последних двух лет, тех, что они жили в «Грин Гейблз». Да, Ричард был у них частым гостем. А так как и работал он неподалеку, вполне вероятно, мог заходить в гости гораздо чаще, чем подозревал ничего не ведающий муж. Может быть, Ричард приходил так часто вовсе не из-за Линн. Возможно, что главная приманка Фелисити.

Но вроде бы в последнее время Ричард часто встречался с Линн, это было общеизвестно. Что ж, это еще ничего не значит. Линн легко могла принять легкий интерес Ричарда за нечто большее, чего на самом деле не было.

В таком случае… черт побери, выходит Фелисити сегодня расстроилась именно из-за того, что Ричард уезжает из Англии! А ведь она не из тех, кто льет слезы по пустякам, — значит, переживает всерьез.

Клайв повернулся и снова сел на свое место, стараясь отогнать неприятные мысли, твердя себе, что все это наверняка только плод его воображения. Не хватало ему еще усомниться в верности Фелисити. Хватит и того, что она сама ревнует его. Если они оба начнут ревновать друг друга, бог знает, чем это может кончиться. Скорее всего, разводом, если они не опомнятся вовремя.

— А когда ты приступаешь к новой работе, Ричард? — пересилив неприязнь, спросил Клайв.

— Как только улажу свои дела здесь. Наверное, через месяц — полтора. Это место долго ждать не будет.

— Линн, наверное, тоже будет без тебя скучать, — заметил Клайв, намеренно затрагивая эту тему. — Вы ведь, кажется, в последнее время часто с ней виделись?

— Да, она очень милая девочка.

— Это точно. И будет отличной женой какому-нибудь счастливчику, когда придет ее время.

— Не сомневаюсь. — Ричард затушил в пепельнице сигарету, посмотрел на часы и поднялся. — Ну что ж, мне, пожалуй, пора. Время не стоит на месте. Скоро увидимся, Фелисити.

— Да, Ричард. Да, конечно.

Клайв проводил его и вернулся в гостиную. Теперь, когда они с Фелисити остались наедине, он должен узнать, что же здесь, черт возьми, случилось! Но потом Клайв передумал расспрашивать жену. Он так устал и боялся нарваться на очередную нервотрепку. Черт возьми! Несмотря на все его благие намерения, они ссорились слишком часто. Даже если его ревнивые подозрения имеют основания, все равно сейчас не время разбираться в этом.

— Я иду наверх, — сказала Фелисити. — Я на ногах не стою. У меня был ужасный день.

— Да, у меня, кстати, день выдался тоже не из легких. Устал как собака.

— Конечно, ужинать в «Савое» нелегко.

От Клайва не укрылся ее сарказм.

— Во всяком случае, — продолжала тем временем Фелисити, — это веселее, чем сидеть одной над тарелкой.

В ее голосе звенела такая горестная нотка, что его окатила волна жалости к ней. Приглядевшись, как она устало встает из кресла, Клайв с тревогой заметил опустошенное, лишенное жизни выражение лица. Это его поразило. Только после потери ребенка он видел Фелисити такой несчастной и подавленной. Но если виной всему Ричард…

— Наверное, странно нам будет не видеть старину Ричарда, да? — Он пристально смотрел на нее, стараясь разглядеть виноватое выражение, но ничего не увидел. У нее был вид женщины, которая потеряла самое дорогое на свете и которую уже больше ничего в жизни не интересует.

— Да, — апатично подтвердила она. — Странно.

— А что, по-твоему, между ними происходит, я имею в виду — у них с Линн?

— Да ничего.

— Он говорил о ней?

— Да, говорил. Боюсь, бедная малышка Линн очень ошиблась, решив, что он ее любит.

— Ну и дела. Мне кажется, он поступил не очень порядочно я уверен, она так решила только с его подачи.

Фелисити ничего не ответила. Он взяла свои книгу и сумочку и двинулась к двери.

Когда она была уже у двери, ее остановил голос Клайва:

— Мою постель в свободной комнате еще не убрали?

— Нет. А что?

— Посплю сегодня там. Мне кажется, я простудился, не хочу тебя заразить.

Он налил себе еще виски, Фелисити бросила ему «спокойной ночи» и вышла за дверь. Еще несколько месяцев назад она не позволила бы ему спать в свободной комнате, не требуя объяснений. Скорее, она даже рада, что будет спать одна. Наверное, хочет еще поплакать тайком в подушку из-за Ричарда.

Клайв снова сел в кресло и обиженно насупился, глядя в умирающий огонь. Куда катится их брак, горестно спрашивал он себя. И кто из них виноват в том, что все так складывается? И что он может сделать, чтобы вернуть все, как было? Клайв всей душой желал вернуть то счастье, какое у них было в начале их совместной жизни. И с болью понимал: он не верит, что это возможно.

Одно было ясно. Сейчас нельзя даже заикаться о том, что он собирается ехать в Ирландию. Клайв уже пожалел, что вообще согласился на эту поездку. Но дело сделано, и отступать поздно. А может быть, Фелисити, наоборот, будет рада, что останется на Пасху одна в «Грин Гейблз»? Тем более, что Ричард скоро уезжает, и у них будет больше возможности видеться в оставшееся время.

Клайв тяжело вздохнул и пошел наверх спать. День был сложным и изнурительным, и расстроенный супруг был рад, что он наконец закончился.

Глава 4

— Линн?

Девушка вздрогнула:

— Прости, Гордон. Что ты сказал?..

— Проехали. — Гордон обиженно пробубнил: — Очень весело, конечно, встречаться с девушкой, которая две трети времени витает неизвестно где.

Линн вздохнула. Разумеется, Гордон совершенно прав. Причем он знал, где именно Линн витает. Что ж, это было частью их договора. Она предупредила, на что он идет. Гордон зашел к ней на следующий день после того, как Линн ему отказала, и стал умолять остаться друзьями. И тогда она ему сказала, что любит Ричарда. Но если, даже зная об этом, он все равно готов с ней встречаться…

Юноша уверял Линн, что, если она не захочет его больше видеть, ему больше незачем жить. В глубине души она даже поразилась, что прозаический Гордон так склонен к мелодраме. А может, он не такой уж прозаический? Может быть, только по сравнению с Ричардом он казался ей скучным и заурядным? Голос Гордона вернул ее к реальности:

— Короче, я спрашивал тебя — что ты будешь делать на Пасху?

— Надеюсь, мне удастся поехать к Фелисити.

— Она, кажется, живет где-то возле Санниндейла, да?

— Да. Правда, я еще не спрашивала, можно ли мне приехать, но думаю, она не станет возражать. «Грин Гейблз» практически мой второй дом. Я могу приезжать туда, когда захочу.

— А если ты к ним поедешь, — можно я тебя подвезу?

— Да, если хочешь.

Гордон подумал, что сам рубит сук, на котором сидит. Он знал, что Ричард тоже живет в Санниндейле. Была какая-то ирония в том, что он сам доставит Линн прямо в руки своему сопернику. Но ему было страшно любопытно, как развиваются их отношения. Его до смерти пугала мысль, что в любой момент Линн может объявить ему, что они с Ричардом решили пожениться. Единственное, что давало надежду, — то, что Линн в минуту откровенности призналась, что ее родители не одобряют Ричарда, потому что он намного старше. И это, по его собственному мнению, было совершенно справедливо. Гордон как-то раз видел Ричарда. Однажды, несколько недель назад, он без предупреждения заехал к Линн в надежде, что девушка свободна и он сможет ее куда-нибудь отвезти, но как раз застал их обоих — они уезжали в Лондон на весь вечер. Гордон впервые узнал, что у него есть соперник. Тогда, поразмыслив, юноша решил, что, естественно, он не единственный мужчина на белом свете и что такая девушка, как Линн, хорошенькая и энергичная, должна иметь целую толпу поклонников.

— Заметь, это очень альтруистично с моей стороны, тебе не кажется?

— В каком смысле?

— Как ты понимаешь, я бы предпочел, чтобы ты провела праздники где угодно, только не в Санниндейле. А ты, я так понимаю, пользуешься любой возможностью, чтобы встретиться с моим ненавистным соперником?

Линн рассеянно согласилась. Да, она хочет видеть Ричарда при любой возможности, но инициатива их встреч принадлежит исключительно ей. А так ли уж он сам этого хочет? В последнее время эта мысль не давала ей покоя, особенно после их ужина вдвоем. Тогда она почувствовала: что-то случилось, что-то пошло не так. Перебирая в памяти события того вечера, она не могла понять, в чем дело. Но Ричард уже не был тем нежным влюбленным, каким бывал всякий раз, когда они ходили куда-нибудь вместе. Ей стало казаться, что в последнее время он все чаще бывает недовольным и хмурым, и в конце концов почти в панике вынуждена была спросить себя, а действительно ли он ее любит.

Их последняя встреча вызвала у нее те же мучительные сомнения. Он ушел, даже не договорившись увидеться еще раз. Такого раньше не бывало. Поэтому ей и хотелось поехать на Пасху в «Грин Гейблз». Там она непременно увидит Ричарда. Но ей было тяжело жить в такой неуверенности.

— Ну и как у вас с ним дела? — спросил Гордон, не понимая, зачем мучает себя этими расспросами. Да катись оно все к чертям — он может поговорить с Линн и о чем-то более интересном, чем ее отношения с Ричардом Хейвортом.

— Очень хорошо, — ответила Линн. Но вместе с этими словами к ней вернулись все ее тревоги и сомнения. Она не хотела, чтобы Гордон спрашивал о Ричарде. Она так много думала об этом в последние дни, что сегодня твердо решила выбросить все из головы хотя бы на один вечер и отдохнуть.

Гордон быстро взглянул на свою спутницу. Ему вдруг пришло в голову, что когда сегодня он заехал за ней, Линн показалась ему не такой веселой и жизнерадостной, как обычно. Сейчас он в этом еще больше убедился. Она была не похожа на девушку, у которой развивается удачный роман.

Он вздохнул:

— Интересно было бы узнать, что такого есть в Ричарде Хейворте, чего нет у меня?

— Гордон, дорогой, ну как можно сказать, чем тебе нравится человек?

— Я, к примеру, прекрасно знаю, что мне в тебе нравится.

Линн вздохнула. Как все было бы просто, влюбись она в Гордона вместо Ричарда! И родители были бы так рады! Сердце у нее сжалось при воспоминании о серьезной размолвке с матерью на следующее утро после бабушкиного дня рождения. Мать вошла к ней в комнату, даже не дожидаясь, когда Линн встанет, и тут же завела вчерашний разговор. Если Ричард все-таки сделает ей предложение, — дай бог, чтобы так и случилось и все ее страхи оказались беспочвенными, — тогда еще надо будет убедить родителей дать согласие на этот брак.

Однако об этом думать пока рано. Единственное, чего Линн хотела, — убедиться в том, что Ричард искренне ее любит, что ей не показалось, и что действительно он не сделал до сих пор предложения только потому, что, как и ее родители, считает себя слишком старым для нее. Он уже не раз намекал на это. Если действительно это главное препятствие, она попробует уговорить Фелисити… И та убедит Ричарда, что он не прав.

— Линн?

— Да?

— А Ричард уже сделал тебе предложение?

— Нет. Пока нет.

Гордон решил, что, видимо, в этом и есть причина ее грустного настроения. Он почувствовал, как к нему возвращается надежда. А вдруг, с замиранием сердца думал он, Линн просто поторопилась приписать невинному флирту взрослого мужчины слишком серьезное значение, а на самом деле никто и не собирался делать ей предложение. В таком случае… Он разрывался между сочувствием и огромным облегчением оттого, что она, по крайней мере пока, не будет обручена с другим. Потому что в глубине души он боялся, что Ричард уже сделал ей предложение, но из-за несогласия родителей они решили пока никому об этом не говорить.

Они вернулись поздним вечером. Гордон остановил машину недалеко от дома Линн, обнял ее и крепко прижал к себе.

Линн не сопротивлялась. Не стала она противиться и когда он, приподняв пальцем ее подбородок, нежно поцеловал девушку в губы. Пусть. Главное, чтобы Гордон понимал: у нее нет к нему никаких серьезных чувств, она позволяет ему обнимать и целовать себя просто потому, что сегодня вечером чувствует себя очень одиноко. Но ведь он-то не знает, как она несчастна. Или он обо всем догадался?.. Линн резко отодвинулась от своего воздыхателя.

— Гордон?

— Да, дорогая.

— Ты случайно, не решил, что я передумала?

— Насчет чего?

— Насчет того, чтобы выйти за тебя замуж.

Гордон отрицательно покачал головой.

— Нет, дорогая. Не решил. Но ты не станешь сердиться, если я скажу, что все же не теряю надежды и мечтаю, что в один прекрасный день это может случиться?

Линн вздохнула:

— Не стану. Если только… Но ты должен понимать, что напрасно будешь терять время. Это нечестно. Даже если Ричард не сделает мне предложения…

— Ага! Значит, я был прав!

— В чем? — удивилась она.

— Так вот что не дает тебе покоя весь вечер! Ты еще не уверена, что он это сделает. Я так и знал: здесь что-то не так.

Линн в отчаянии воскликнула:

— Я просто не знаю! Иногда мне кажется: он хочет на мне жениться, но его смущает наша разница в возрасте, но иногда… — Она горестно покачала головой. — Прости, Гордон. Нехорошо обсуждать с тобой мои проблемы с Ричардом.

Гордон чуть не проговорился, что как раз ничего плохого в этом не видит, для него это самая прекрасная новость! Он подумал, как странно: в чем-то Линн слишком взрослая и самостоятельная, а в чем-то совсем еще ребенок.

— Да, конечно, ты права, моя радость. Но я рад, что ты со мной откровенна. Это дает мне ощущение, что я хоть на что-то гожусь.

Она снова вздохнула:

— Какой ты милый, Гордон. Даже не знаю, почему ты так со мной возишься. Я этого не заслуживаю.

Гордон криво усмехнулся в сумраке машины. Он считал, что его возлюбленная в общем-то права. Несколько месяцев она явно поощряла его ухаживания, а потом вдруг… Впрочем, Линн так женственна, обаятельна и так любит мужское внимание! И она, во всяком случае, не стала скрывать от него правду, когда он попросил ее руки.

Часы где-то вдалеке пробили одиннадцать. Линн словно очнулась.

— Мне пора домой, Гордон.

Он повернул ключ зажигания.

— А твоя мама знает, что ты уехала со мной?

— Да. — Линн вспомнила довольное лицо матери, когда она сказала ей, что сегодня встречается с Гордоном. Линн еще хотела высказать матери, что это ничего не значит, напомнить, что Гордон умолял ее остаться друзьями и только поэтому она продолжает с ним видеться.

— Мы еще увидимся, Линн, ладно? — спросил молодой человек, останавливая машину возле ее дома.

Она наклонилась к нему и чмокнула в щеку.

— Конечно, Гордон. Но только если ты не станешь забывать…

Гордон приложил палец к ее губам.

— Понял, понял. Не надо снова об этом. — Он вышел из машины и открыл дверцу с ее стороны. — Беги домой, быстро. Сегодня на улице холодно. Спокойной ночи, дорогая. Я позвоню тебе завтра утром. Просто узнать, как у тебя дела.

Глава 5

Линн слышала, как отец на следующее утро вышел из спальни, прошел через лестничную площадку и остановился возле ее двери.

— Уже половина девятого, Линн, — крикнул он.

— Хорошо, папа. Сейчас спущусь.

Его гулкие шаги по ступеням удалялись — он спускался в столовую. Линн решила, что надо поторопиться, если не хочет получить от матери выговор за опоздание к столу. Она и так уже дважды кричала ей снизу, что завтрак готов.

Девушка вздохнула, застегнула «молнию» на платье… Это ужасно! Родители обращаются с ней так, словно она еще школьница. Что-то они очень непоследовательны. То пытаются чуть ли не силой выпихнуть ее замуж за Гордона, а то обращаются как с ребенком.

Одного взгляда на лицо матери, сидевшей за столом, было достаточно, чтобы понять: Линн ждет мало приятного.

— Я прошу тебя, Линн, уже который раз, не опаздывать к завтраку. — Голос Марсии был голосом мученицы.

Линн хотелось завопить. Она бухнулась на свой стул, пробормотав какие-то извинения. Отец поднял взгляд от «Таймс».

— Ради бога, детка, не мямли.

Линн нахмурилась, открыла было рот, чтобы огрызнуться, но передумала.

— Я получила письмо от Элен, Джордж, — сообщила Марсия, перебирая почту. — Она приглашает нас всех к себе на Пасху.

— А когда, кстати, у нас Пасха?

— В следующие выходные.

— Ну и что ты решила?

— По-моему, прекрасная идея. В Борнмуте сейчас так приятно. Конечно, сначала надо обсудить это с мамой. Вчера мне показалось, что она неважно себя чувствует. Что ж, надеюсь, к Пасхе ей станет лучше. Я отвечу, что мы приедем втроем.

Линн подняла голову. Даже если бы она не стремилась так поехать на Пасху в «Грин Гейблз», чтобы увидеть Ричарда, все равно ей не хотелось ехать в Борнмут. Ее тетя Элен и дядя Эдвард с семейством были еще хуже, если это только возможно, чем ее домашние. А что до кузины Сьюзен — то сейчас Линн совсем не до нее.

— Меня пусть не ждут, — резко возразила она.

Марсия нахмурилась:

— Почему это?

— Потому что я не хочу туда ехать.

— Но мне кажется, тебе всегда нравилось в Борнмуте.

— Никогда мне там не нравилось. И потом, я уже решила ехать в «Грин Гейблз», к Фелисити и дяде Клайву.

— Но мы с матерью хотим, чтобы ты поехала в Борнмут!.. — воскликнул отец.

Линн враждебно посмотрела сначала на отца, потом на мать.

— А я не поеду, ни за что.

— Знаешь что, Линн, — загремел отец, — это уже слишком. Не понимаю, что на тебя нашло.

— Я знаю, что на нее нашло, Джордж, — вставила свое слово Марсия. — Линн совсем распустилась с тех пор, как мы стали отпускать ее в «Грин Гейблз». С прошлого лета, помнишь, когда Фелисити болела.

Линн затаила дыхание.

— Неправда! Это гадко.

— Дорогая моя Линн, меня последнее время беспокоит твое поведение, и я жалею, что не увезла тебя тогда в Лондон. Я могу сказать все начистоту — я не одобряю влияния, которое оказывает на тебя тетя Фелисити.

Глаза Линн вспыхнули.

— Ты так говоришь, потому что ревнуешь к ней.

— Что за вздор, — ледяным тоном отрезала Марсия. Однако пальцы ее сжались в кулаки. Ни за что на свете она не призналась бы в этом ни дочери, ни мужу, хотя это была чистая правда. Она всегда завидовала Фелисити. Еще в детстве Марсия постоянно дулась на нее. И в этом, с горечью подумала женщина, во многом вина родителей — они так холили и лелеяли Фелисити, она была их любимицей, и они одобряли все, что она делала, пока не вышла замуж за Клайва.

Еще горше Марсии было сознавать, что ее родная дочь, Линн, выросла и стала гораздо ближе с Фелисити, чем с ней. Вначале она говорила себе, что это только кажется, но постепенно получала все новые и новые доказательства их взаимной привязанности.

Она считала Фелисити виновной в том, что Линн так близко сдружилась с Ричардом Хейвортом — наверняка та всячески поощряла их знакомство. И она понимала, что Линн рвется в «Грин Гейблз» увидеться с ним.

Марсия вздохнула. Узнав, что Линн снова начала встречаться с Гордоном, она понадеялась, что дочь пришла в себя и поняла, что Гордон гораздо больше подходит ей в мужья, чем этот Ричард Хейворт. Но, видимо, она ошибалась.

Она пристально посмотрела на дочь и увидела, как замечала уже не раз в последнее время, что вид у нее не очень-то счастливый. Может быть, она на самом деле не уверена в любви Ричарда? Еще недавно Линн так уверенно заявляла, что он вот-вот сделает ей предложение, но, похоже, этого так и не случилось…

Марсия посмотрела на часы:

— Время, Джордж. Если не хочешь опоздать на работу, тебе пора выходить.

Джордж взглянул на свои часы:

— Да, точно. Иду. — Он отодвинул стул, обошел стол, чтобы, как обычно, поцеловать на прощание жену, и, остановившись в дверях, оглянулся на дочь. — Я надеюсь, ты поедешь с нами в Борнмут, Линн.

Линн равнодушно посмотрела на него:

— Я уже сказала, папа, что не поеду.

— Как ты смеешь перечить отцу, Линн? — сердито воскликнула Марсия.

— Потому что сегодня не девятнадцатый век. Мне уже скоро девятнадцать. Я достаточно взрослая, чтобы самой решать, где провести Пасху.

Джордж громко хлопнул входной дверью, оставив в столовой напряженную тишину.

— Видно, тебе не приходило в голову, что тебя, может быть, никто не ждет в «Грин Гейблз», — наконец прервала молчание Марсия.

— Мне там всегда рады, — возразила Линн.

— Да, раньше были рады, но я слышала, что сейчас у Клайва с Фелисити какие-то проблемы.

Линн широко раскрыла глаза:

— Какие проблемы?

— Мы не будем об этом говорить, но я тебе скажу по секрету: дядя Клайв и Фелисити не так безмятежно счастливы, как ты считаешь. А когда в семье возникают проблемы, не до гостей, знаешь ли.

Линн недоверчиво уставилась на мать:

— Я не верю, что у них какие-то нелады. Они же оба подтвердили на дне рождения у бабушки, что по-прежнему счастливы.

Марсия пожала плечами.

— Ты это нарочно говоришь, — напустилась на нее Линн. — Просто хочешь доказать, что права насчет Ричарда. — Она с грохотом вскочила со стула. — Так вот, я еще раз тебе говорю, кто бы что про него ни говорил — ты или папа, — все равно вы не сможете настроить меня против него. Если Ричард предложит мне выйти за него замуж, я соглашусь…

— Если? Так он все еще этого не сделал?

— Нет. Но это вопрос времени. Просто дело в том, что его, как и вас с папой, беспокоит разница в возрасте. Но это не значит, что он меня не любит, потому что это неправда. Так вот, я поеду в «Грин Гейблз» на Пасху и скажу ему, чтобы он об этом не думал — меня совершенно не беспокоит, что он старше меня.

Глаза Марсии вспыхнули гневом.

— Я-то думала, у моей дочери хватит гордости не бегать за мужчиной, который не желает ее видеть.

Линн открыла рот:

— Неправда, он хочет меня видеть. Он… он… — Она не могла продолжать. По щекам потоком хлынули слезы. Слова матери вторили ее собственным потаенным страхам. Она как слепая выскочила с кухни и бросилась наверх.

Марсия слышала, как вскоре хлопнула входная дверь. Интересно, станет ли дочь после этого так стремиться в «Грин Гейблз»? Может, имеет смысл поговорить с Фелисити и попросить ее не принимать у себя Линн, раз она, ее мать, хочет, чтобы Линн поехала в Борнмут?

Нет, не стоит. Когда это Фелисити делала так, как она ее просила? Тем более если дело касается Линн. Но все равно придется с ней встретиться и поговорить. К тому же есть превосходный предлог пригласить Фелисити в Хэмпстед. В конце концов, их мать неважно себя чувствует и только вчера вспоминала, что Фелисити не показывается к ним после дня рождения.

Марсия выждала до десяти часов и позвонила в магазин Фентонов. Если ей повезет и Фелисити будет там, она сможет приехать к ним в обеденный перерыв. Но трубку взяла Маргарет Диэринг. Нет, сегодня миссис Фентон в магазине не будет. И завтра, к сожалению, тоже. Собственно говоря, миссис Фентон больше не работает в магазине…

Марсия положила трубку на место, лоб ее перерезала глубокая морщина. Что такое? Фелисити перестала ходить в магазин даже два дня в неделю? Странно. Марсия знала, как дорого Фелисити все, связанное с магазином. Знала она и о том — Фелисити не умела скрывать свои чувства, — с каким негодованием относилась сестра к тому, что Маргарет Диэринг заняла ее место.

А что, если эта женщина заняла ее место не только в магазине, но и в сердце Клайва? Тогда, наверное, стоит предостеречь Фелисити? К тому же Джордж рассказывал ей… Да, несколько дней назад, вечером, он проходил мимо «Савоя» и видел, как Клайв и эта миссис Диэринг вместе выходили из такси. Конечно, Джордж велел никому об этом не говорить, но сейчас Марсия подумала, имеет ли она право скрыть такое от Фелисити. Через несколько секунд она уже набирала номер «Грин Гейблз».

— Фелисити? Это Марсия. Мама себя не очень хорошо чувствует, я хотела тебя спросить, не хочешь ли заехать к нам навестить ее.

Фелисити как раз с тоской думала о долгом пустом дне, который ей надо как-то пережить. Звонок Марсии оказался кстати, так что она с радостью согласилась.

— Перед тем как ты позвонила, я как раз думала, не заехать ли к вам. Нэнси Хейнс вернулась из Америки, я хотела с ней повидаться. Но сначала заеду в Хэмпстед навестить маму.

Хорошо будет снова увидеть Нэнси, свою лучшую подругу, подумала Фелисити. Если с кем-то и можно поговорить о Клайве, то только с ней. Нэнси всегда была такой разумной, такой уравновешенной.

— В котором часу ты заедешь? — спросила Марсия.

— Если успею на электричку в одиннадцать часов, то буду у вас к обеду.

— Отлично. Пойду обрадую маму.

Лицо миссис Бартон сразу прояснилось, когда она услышала эту новость.

— О, Марсия, как замечательно! А я-то все думаю, когда Фелисити к нам заедет. Она не была у нас с самого моего дня рождения. Мы с твоим отцом только вчера об этом говорили.

Фелисити приехала в начале второго. Встречая сестру, Марсия попросила:

— Пообедай с мамой, а потом зайди ко мне на чашечку кофе, пока мама будет отдыхать.

Фелисити хотела отказаться, но решила, что это неудобно. Конечно, она с удовольствием поднялась бы к ним, будь дома Линн, но племянницы что-то не было видно.

— Как Линн? — поинтересовалась Фелисити, когда после обеда поднялась к сестре. — Я ее не видела с маминого праздника. Я думала, что сегодня застану ее дома.

— Она в школе. Полагаю, скоро тебе позвонит, чтобы напроситься на Пасху.

— Вот как? Что ж, мы будем рады, если она приедет.

— Знаешь, — призналась Марсия, — мы с ней немного повздорили сегодня за завтраком. Элен пригласила нас к себе. Мы с Джорджем думали, что и Линн с нами поедет.

— Понятно. А она не хочет?

— Отказалась наотрез. Она настроилась ехать к вам.

Фелисити нахмурилась. Впервые с того дня, как Линн осталась у них в доме ухаживать за ней в тяжелое для Фелисити время, ей хотелось, чтобы Линн и правда поехала со своей семьей в Борнмут. Фелисити прекрасно понимала, для чего племянница стремится в «Грин Гейблз» — увидеться с Ричардом! А тот, Фелисити была уверена, так и не нашел в себе сил сообщить Линн, что не любит ее, не собирается на ней жениться и вообще уезжает в Канаду.

Она не видела Ричарда с того вечера, когда он признался ей в любви. Временами Фелисити казалось, что после своего нечаянного признания он намеренно старался не показываться ей на глаза.

Она вздохнула. Как все сложно и запутанно! Насколько было бы проще, влюбись Ричард в Линн, хотя он и не был достойным кандидатом в глазах Марсии, Джорджа, да и остальных членов семьи. Бедняжке Линн пришлось бы выдержать то, с чем столкнулась Фелисити, твердо заявив в свое время, что выйдет замуж только за Клайва.

Ей на минуту подумалось, а что, если родители были правы, когда всеми правдами и неправдами пытались отговорить ее от этого шага. Может быть, разница в возрасте и стала причиной разделяющей их пропасти непонимания, которая все расширялась? Нет, не может быть. Точно такая же ситуация могла возникнуть, будь Клайв и помоложе. Это просто стечение обстоятельств, так убеждала себя Фелисити весь год: она заболела, Клайв с головой ушел в работу…

От тяжких раздумий ее отвлек голос Марсии:

— Я была бы очень тебе благодарна, Фелисити, если бы ты под каким-нибудь предлогом отказалась принять Линн на Пасху.

— О нет, даже не проси. Мне хочется, чтобы Линн чувствовала, что может приезжать к нам, когда захочет.

— Но если я тебя специально попрошу об этом?..

Фелисити знала: пойти на поводу у сестры легче всего. Хотя, с другой стороны, она понимала, что это действительно разумная просьба. Однако из какого-то детского упрямства она не хотела, чтобы Марсия диктовала, что ей делать. Тем более, что, приехав к ним, Линн скорее поймет, как на самом деле обстоят дела с Ричардом. И когда это случится, будет лучше, если в такой момент она окажется вдали от матери. Если Линн к кому-то и захочет обратиться за сочувствием, то, скорее всего, это будет Фелисити.

Так что теперь, вопреки первому импульсу согласия, она даже хотела, чтобы Линн приехала к ним и все наконец прояснилось. Тогда девушку больше не будет мучить неопределенность. Ведь со временем, не получая известий от Ричарда, она будет чувствовать себя покинутой и очень несчастной. Фелисити слишком хорошо знала Линн. Они были очень похожи по характеру. Обеим невыносимо было пребывать в состоянии неясности и неопределенности. Она поставила кофейную чашку на столик.

— Ты же знаешь, Марсия, я ни в чем не могу отказать Линн. Прости, но я ничем не могу тебе помочь.

— Понятно. — Марсия внимательно посмотрела на нее. — Хочешь еще кофе?

— Нет, спасибо. — Фелисити взглянула на часы. — Мне надо идти. Я же еще хотела заехать к Нэнси, я тебе говорила.

— Я так поняла… ты теперь не часто бываешь в магазине? Сегодня я сначала позвонила в магазин, думала, ты там, а потом позвонила тебе домой. Я помню, ты ходила в магазин два дня в неделю, кажется.

— Ты звонила в магазин?

— Да, эта женщина, миссис Диэринг, которую, ты знаешь, я терпеть не могу, сказала мне, что теперь ты в магазине не бываешь.

— Это правда. На самом деле, даже два дня меня сильно утомляли, и доктор Стивенсон решил, что мне пока лучше посидеть дома. Нет смысла перегружать себя. И Клайв тоже так думает…

Фелисити про себя надеялась, что эта наглая ложь не выплывет наружу. Вряд ли Марсия побежит к доктору Стивенсону проверять ее слова.

— Кстати, о Клайве… — начала Марсия и замолчала.

— Да, что такое?

Марсия потянулась за сигаретой.

— Даже не знаю, стоит ли тебе рассказывать, Фелисити. С другой стороны, мне кажется, ты должна быть в курсе.

Тонкие пальцы страха ознобом пробежали по спине. Фелисити хорошо знала сестру. Та любила поиграть в кошки-мышки. В такие минуты она особенно ненавидела Марсию.

— Ради бога, Марсия, что ты хочешь сказать? — В голосе Фелисити послышалось раздражение. Она уже начала жалеть, что приехала. Тем более, что знала — мать вовсе не так больна, как представила Марсия. Фелисити теперь сомневалась, что дело в здоровье матери. Она вдруг догадалась — Марсия только использовала это как приманку, чтобы выманить ее в Лондон.

Марсия спокойно смотрела на сестру.

— Насколько я понимаю, ты вполне довольна, что Клайв работает с миссис Диэринг, да, Фелисити?

Мозг Фелисити лихорадочно заработал. Ни за какие сокровища в мире она не даст ни Марсии, ни кому-то другому из их любопытной семейки даже намека на то, как это ее не самом деле тревожит.

— Господи боже мой, ну конечно, разумеется, я этим довольна.

— Ну, тогда все в порядке. — В голосе Марсии проскользнуло едва заметное разочарование. — Тогда, думаю, мне не стоило затевать разговор.

Фелисити захотелось кричать во весь голос.

— Господи, Марсия, ради всего святого, раз уж ты зашла так далеко, выкладывай, что там у тебя.

В глубине души Фелисити жалела, что у нее не хватает силы воли просто встать и уйти. Если бы она на все сто процентов была уверена в Клайве, она так бы и сделала. Но в нынешних обстоятельствах…

— Нет, нет, я не стану больше ничего говорить, — самодовольно заявила Марсия. — Раз ты спокойна, что Клайв и Маргарет Диэринг работают вместе в магазине, бок о бок, каждый день, а даже не подозреваешь, что происходит…

Фелисити затаила дыхание, крепко сцепив на коленях пальцы.

— Если честно, Марсия, тебе следовало бы знать, как мерзко пытаться вбить клин между мужем и женой.

Марсия вспыхнула:

— Не надо хамить, Фелисити.

— Нет, ну действительно… ты переходишь всякие границы… Я не собираюсь с тобой ссориться — мы и так слишком часто ругаемся по всякому поводу, — но бросать грязные намеки, от которых любая жена может взбеситься… Можно подумать, у тебя есть прямые доказательства, что у Клайва с Маргарет роман.

— Нет, я, конечно, так не думаю, хотя в магазине они вынуждены проводить время вместе целыми днями. Только у них, кажется, нет особой необходимости ужинать в «Савое». Джордж видел их там два дня назад.

Фелисити с трудом сохранила над собой контроль. На какое-то время она потеряла дар речи. Мысли стремительно мелькали в голове. Она чувствовала на себе взгляд темных пронзительных глаз Марсии и знала, что творится в ее быстром проницательном мозгу. Марсия была бы рада узнать, что ужин в «Савое» — нечто большее, чем просто деловая встреча.

— Ясно. Наверное, он рассказал тебе об этом так, что слюна с языка капала. Он не меньше тебя любит всякие горячие сплетни, особенно такие пикантные новости. А где они были, так, просто ради интереса? В ресторане или кафе?

Лицо Марсии покрыл багровый румянец от злости. Ей не понравился выпад в сторону Джорджа. Она знала, Фелисити считает его заурядным и скучным по сравнению с ее блестящим, артистичным и умным Клайвом.

— Собственно говоря, он видел, как они вдвоем выходили из такси перед главным входом.

Фелисити начала быстро соображать. Когда Клайв в последний раз говорил ей, что у него ужин в «Савое»? Да, как раз позавчера. Он должен был встречаться с мистером Коннели, тем американцем, что купил поместье в Эйре. Он уже второй раз ужинал там с ним, первый раз это было как раз на мамин день рождения. Если, конечно, он действительно был там с американцем…

Все равно, Джордж только видел, как Клайв и Маргарет выходили из такси, он не может знать, что они должны были ужинать вдвоем. Если только этот паршивый интриган не проследил за ними. Но она решила, что даже Джордж не стал бы этого делать, хотя легко могла бы заподозрить в подобном шаге Марсию.

Фелисити собралась с духом, чтобы ответить как можно спокойнее:

— Мне жаль тебя разочаровывать, но когда Джордж видел их у «Савоя», они шли на встречу с клиентом. Ты же знаешь, в бизнесе Клайва такое часто практикуется. Мне об этом известно — Клайв без умолку рассказывал подробности, когда вернулся домой. У него там назревает огромный заказ. Он будет оформлять и обставлять замок, который этот человек — очень, очень богатый американец — купил в Эйре. Миссис Диэринг пошла с ним, потому что там должна была пойти речь о мебели, которой, как тебе известно, она занимается. Хотя даже не знаю, зачем я тебе все это рассказываю… Просто чтобы успокоить тебя и уверить, что мы с Клайвом так же счастливы, как и прежде. Хотя, по правде сказать, мне кажется, это тебя как раз больше всего и огорчает.

Марсия с горечью ответила:

— Ты знаешь, что это не так.

— Не уверена. Мне прекрасно известно, что вы с Джорджем невзлюбили Клайва с первого взгляда. Вы только и ждете, когда наш брак даст трещину… Так вот, не дождетесь.

— Очень рада это слышать. — Марсия вдруг почувствовала укол совести. — Забудь, что я тебе рассказала, не обращай внимания.

Наверное, Марсия так ничего и не поняла, сердито думала Фелисити на обратном пути. Раз она, Фелисити, знала с самого начала, что ужин в «Савое» был деловой встречей, а вовсе не интимным ужином на двоих, как думала Марсия, то зачем ей тогда забывать все, что сказала Марсия?

Но, с другой стороны, если на самом деле это был ужин с мистером Коннели и они действительно обсуждали дела, то почему Клайв ничего не сказал ей о том, что миссис Диэринг там тоже была? А может быть, Фелисити обманывает себя и Клайв встречался там вовсе не с американцем? Ее охватил невыразимый страх оттого, что он мог солгать ей. Это было омерзительно. Не менее омерзительным было то, что она допускает такую возможность. Куда подевалось безоговорочное доверие? Что с ней произошло, если она совершенно утратила его?

Она вошла в телефонную будку на станции метро в Хэмпстеде и набрала номер Нэнси Хейнс. Они с Фелисити вместе ходили в школу, и с годами ихстародавняя детская дружба только окрепла. И сейчас Фелисити звонила подруге в ее уютную квартиру в Сент-Джонс-Вуд.

— Нэнси? Это Фелисити, — представилась она, услышав в трубке голос подруги. — Я в Лондоне, буду здесь до вечера. Звоню узнать, можно к тебе заехать?

— Дорогая, конечно, о чем ты спрашиваешь. Заезжай. Ты где сейчас?

— Я в Хэмпстеде. Я была у мамы, заходила ее проведать. Буду у тебя примерно через двадцать минут.

Нэнси была успешной художницей. Ее работы хорошо продавались и приносили большую прибыль. Ей было тридцать три, и она любила говорить, что останется холостячкой до последних дней. Подруга Фелисити была слишком занята и с интересом занималась столькими вещами, что заводить мужа ей было просто не с руки. Открыв Фелисити дверь, Нэнси бросилась обнимать ее.

— Господи, как я рада тебя видеть. Как дела? Заходи и расскажи мне все-все новости.

— Это ты рассказывай, все новости у тебя. Я теперь обычная домашняя хозяйка. Как тебе Америка, Нэнси?

— Чудесно, хотя ритм просто бешеный, с ума сойти можно. Такая беспокойная жизнь не по мне. Хотя все равно мне понравилось, и с работой тоже все успешно.

— Много долларов заработала?

Нэнси хмыкнула:

— Угу. И потратила не меньше. Слушай, посиди тут немного. У меня чайник на плите. Сейчас заварю нам чаю…

Вскоре Нэнси вернулась в очаровательную гостиную.

— Фелисити, а ты похудела. Чем ты занимаешься?

— Да так, ничем. — Фелисити посмотрела на себя в зеркало, красиво расположенное на противоположной стене. Не только похудела, с тревогой подумала она, а выглядела бледной, измученной, а главное, — и это было ужасно, — на все свои годы.

— У тебя сейчас много работы в магазине? Ты вроде бы снова начала там работать, когда я уехала, да?

— Да. Но только пару дней в неделю. А сейчас я там вовсе не бываю.

Нэнси смотрела на подругу с сочувствием. Она знала, как много значили для Фелисити работа в магазине и участие во всех делах, с ним связанных.

— А почему? Ты решила, что это пока для тебя слишком трудно? А я так обрадовалась, когда ты мне тогда сказала, что возвращаешься к делам. Мне казалось, это тебе нужно.

— Ты права, — с горечью подтвердила Фелисити.

— Тогда в чем же дело? — Нэнси нахмурилась.

— Я хотела вернуться на работу на полный график. Доктор Стивенсон сказал, что не возражает, но… — Она пожала плечами. — Но Клайв не согласился.

— Понятно. — Нэнси поставила чашку Фелисити на маленький столик около ее кресла. — Наверное, Клайв просто решил перестраховаться, как заботливый муж.

— О нет. Дело совсем не в этом. Он заявил, что работы для меня и миссис Диэринг на двоих, видите ли, не хватит. А когда я предложила, раз так, уволить миссис Диэринг, он отказался наотрез. — Фелисити горестно покачала головой. — Я не знаю, что мне делать с Клайвом, Нэнси.

— А что такое? Только не говори, что вы с ним перестали ладить. Я всегда считала вас самой счастливой семейной парой из всех моих знакомых.

— Когда-то так оно и было. Но теперь…

— Может быть, расскажешь все по порядку?

И Фелисити выложила ей всю историю вплоть до последней сенсации Марсии.

Нэнси слушала и переполнялась сочувствием к подруге. Хотя ей было трудно поверить, что Клайв мог серьезно увлечься Маргарет Диэринг. Она всегда считала, что он единственный однолюб из ее женатых друзей, и была глубоко убеждена: такой мужчина не смотрит в сторону других женщин. Однако никогда не знаешь…

А Фелисити в отчаянии продолжала:

— Если бы я на самом деле убедилась, что он волочится за Маргарет Диэринг, я бы пальцем не пошевелила, чтобы его удержать.

Нэнси уставилась на нее в ужасе. Фелисити явно не в себе, иначе она бы так не говорила. Нэнси всегда считала ее борцом.

— Это самая большая глупость, которую я от тебя слышала, — твердо заявила она.

— Почему?

— А потому, дорогая, что ты не можешь просто стоять и смотреть, как другая женщина уводит у тебя мужа…

— А зачем пытаться удержать мужчину, которому ты не нужна?

— Слушай, Фелисити, да кто тебе сказал, что ты не нужна ему? Мне кажется, на самом деле сердцем ты прекрасно понимаешь, что он привязан к тебе.

— Только в последнее время его поведение говорит об обратном.

— Глупости.

— По-моему, у меня очень много оснований сомневаться в его прежнем отношении ко мне.

— Слушай, дорогая, ты просто неправильно истолковываешь факты. Ты не можешь рассуждать объективно. Да, да, я знаю, Клайв не хочет, чтобы ты возвращалась в магазин, ему удобнее работать с миссис Диэринг, но всему этому может быть другое объяснение. Скорее всего, он понимает, что вы с ней не уживетесь…

— Почему тогда он ее не уволит? Когда эту миссис брали на работу, подразумевалось, что она будет у нас работать только временно, пока я не поправлюсь.

— Наверное, он считает, что это будет нечестно по отношению к ней. Все-таки она вдова с ребенком, и этого ребенка надо вырастить. Ты же знаешь, какой Клайв в душе донкихот. Наверняка он убежден, что женщине нужно зарабатывать деньги на жизнь, а у тебя в этом нет необходимости.

Фелисити вздохнула:

— Да, конечно, может быть, и так. Но что ты скажешь о «Савое»?

— Наверняка и этому есть простое, невинное объяснение, скажем, то, что ты дала своей сестре: Клайв просто взял ее с собой на деловой ужин к этому американцу. Должна сказать, твою сестрицу я просто готова задушить за ее сплетни. Прости, конечно.

Фелисити грустно улыбнулась:

— Да ничего, я сама готова свернуть ей шею, если честно. Как думаешь, сказать Клайву то, что она мне рассказала?

— Я бы не стала. Это приведет к новой ссоре, и все.

— Да, мне тоже не хочется ему ничего говорить. Мы и так часто ссоримся в последнее время. — На глаза Фелисити навернулись слезы. — Иногда мы ужасно ругаемся, и в эти минуты мне просто не верится, что мы говорим друг другу такие гадости. Когда вспоминаешь, как мы были счастливы когда-то…

Нэнси ласково взглянула на подругу:

— Вы еще будете счастливы. Только если ты не станешь паниковать. Что тебе необходимо, девочка моя, — так это сделаться совершенно неотразимой для Клайва и приложить все усилия, чтобы вернуть его. И самое главное — не позволяй ему узнать, что ты ревнуешь его к Маргарет Диэринг. Ты должна это скрывать любой ценой, как бы тяжело тебе ни было.

Фелисити вздохнула. Ей казалось, что все это неосуществимо. Однако совет Нэнси безусловно разумен.

— Постараюсь, — вздохнула она. — Но ты же меня знаешь. Я не очень-то умею скрывать свои чувства.

— Да, уж точно. Но сейчас один из тех случаев, когда тебе придется сделать над собой усилие. — Нэнси с сочувствием смотрела на Фелисити. — В конце концов, мой птенчик, на карту поставлено очень многое, разве не так?

— Да, конечно. Собственно говоря, все, что у меня есть в жизни.

— Ну а раз так… да, я знаю, мне легко сидеть и давать советы. Надеюсь, впрочем, что эти советы тебе пригодятся. Ты можешь сказать, что я сама не замужем и не разбираюсь в семейной жизни. Но я чувствую всем существом: если вдруг Клайв на самом деле положил глаз на другую женщину, тебе нужно вести себя очень осторожно и сдержанно.

— Я знаю. И приму к сведению все, что ты мне сказала. Постараюсь быть с Клайвом милой, обещаю.

— Вот и прекрасно.

Фелисити посмотрела на часы:

— Начну прямо сейчас. Можно я от тебя позвоню? Позвоню ему на работу и предложу вместе поехать домой.

— Вот и умница. Кстати, я привезла тебе подарок из Нью-Йорка. Можешь им прямо сейчас и воспользоваться. Или Клайв, может, не любит, когда женщина пользуется духами?

— Нет, по-моему, ему это нравится. — Она открыла флакончик «Квадрили» от Балансиага и, не удержавшись, воскликнула: — О, это ему точно должно понравиться! Какая прелесть, просто чудо.

Фелисити призналась себе, когда ехала на такси к вокзалу Ватерлоо, где они с Клайвом договорились встретиться, что чувствует себя намного счастливее. Нэнси, надо признаться, была совершенно права. Если бы не ее разумные советы, она сама стала бы действовать по-другому. Она уехала из Хэмпстеда с твердым намерением устроить с Клайвом серьезное выяснение отношений. А теперь…

Даже то, что он опоздал на поезд, Фелисити решила истолковать в свою пользу. Когда он наконец появился, она только мило улыбнулась и сказала, что сама чуть не опоздала. Клайв виновато посмотрел на жену:

— Милая, мне даже страшно представить, как ты слонялась по этому ужасному вокзалу, ожидая меня.

— Ничего страшного. Я зашла в бар и купила себе выпить.

Электричка оказалась переполненной, так что поговорить по дороге им не удалось. Вернувшись домой, Фелисити решила за ужином предложить Клайву съездить куда-нибудь вместе на Пасху. В первые годы совместной жизни они всегда так делали. Это была их маленькая традиция, пока затянувшаяся болезнь Фелисити не прервала ее.

— Нам кто-нибудь звонил, миссис Найт? — спросила она, входя в дом.

— Звонила мисс Линн, мадам. Она сказала, что перезвонит вечером. А днем к вам заходил мистер Хейворт.

Клайв насторожился. Ревность, вспыхнувшая несколько дней назад, снова шевельнулась в сердце. Но он решительно отмел подозрительные мысли. Даже если на самом деле Ричард влюблен в нее, Фелисити не из тех женщин, что занимаются любовными шашнями под носом у мужа. Он со стыдом вспомнил, что, когда вернулся домой и застал их вместе, в его душе шевельнулись темные подозрения.

— Вы будете ужинать прямо сейчас, мадам? — спросила миссис Найт.

— Как думаешь, Клайв?

— Минут через пять, сначала выпьем чего-нибудь.

Клайв налил Фелисити джин с тоником и себе — виски.

— А что случилось с твоей матерью, если тебе пришлось так спешно ехать ее навещать?

— На самом деле все в порядке. Просто Марсия подняла суматоху. У мамы, кажется, небольшая простуда, но сейчас уже все прошло, так что волноваться не о чем.

— Ты видела Линн?

— Нет, к сожалению. Я надеялась застать ее дома, но она ушла в школу.

Если Клайв согласится уехать на Пасху, Марсия будет очень довольна, потому что тогда Линн не сможет приехать к ним в это время. Ей не хотелось доставлять Марсии этого удовольствия — она ведь наверняка решит, что они отказали Линн по ее просьбе. Но все равно…

— Клайв?

Клайв поднял голову и посмотрел на Фелисити, сидевшую в своем любимом кресле у камина. Откуда эта вопросительная нотка? Он надеялся, что супруга не станет вновь начинать старый спор о ее возвращении в магазин. Частенько ему казалось, что она хочет опять заговорить о работе, и он боялся этого. Его жена не из тех, кто так просто сдается.

— Да?

— У меня есть идея.

— Какая?

— Это касается нас с тобой.

— Ты говоришь загадками, дорогая.

Она улыбнулась, и он в очередной раз подумал, до чего у нее милая улыбка и как же он ее любит. Ему стало немного не по себе, когда она позвонила, сообщила, что находится в Лондоне и предложила встретиться и поехать вместе домой. День у него выдался очень трудный, сам он был нервным и усталым и знал, что, если Фелисити опять в плохом настроении, это непременно плохо кончится.

Но, слава богу, она была очень мила. Может, стоит воспользоваться этим и сказать, что ему придется на Пасху поехать в Эйре. Его беспокоила своя нерешительность. Но он очень боялся, что Фелисити устроит из-за этого скандал.

— Так что у тебя за идея, дорогая?

— Что нам делать на Пасху.

Сердце у него ушло в пятки.

— Милый, — продолжала ничего не подозревающая Фелисити, — почему бы нам не поехать куда-нибудь на праздники, отдохнуть, развеяться? Вспомни, как мы всегда раньше делали. — Она встала с кресла, подошла к мужу и опустилась на колени рядом с его креслом, накрыв ладонями его руки. Это было бы славно, тебе не кажется?

Клайв вздохнул. Он не мог вспомнить другого случая, когда ему меньше всего хотелось разочаровывать свою единственную и любимую Фелисити.

— Дорогая, конечно, это было бы замечательно. Но в эту Пасху, боюсь, у нас ничего не получится.

Фелисити резко отодвинулась от него. Она всматривалась в лицо Клайва. Нэнси советовала: не впадай в панику. Не показывай ему, что ревнуешь. Зачем делать скоропалительные выводы? Может быть, Маргарет непричастна к тому, что муж отказывается провести с Фелисити праздничные дни.

— Почему не получится, Клайв?

Супруг нервно провел рукой по волосам.

— Потому что, дорогая, мне надо будет поехать в Ирландию.

Она поборола искушение разозлиться от этой новости.

— А ты не можешь отложить поездку? — Ее голос был спокоен.

— К сожалению, нет. Все этот Коннели, черт бы его побрал. Он хочет, чтобы я приехал осмотреть его замок. Я обещал, что приеду.

Она вспомнила: это тот самый Коннели, с кем он ужинал в «Савое». Во всяком случае, он так сказал. Однако Джордж видел его в тот вечер с миссис Диэринг. Нет, не нужно думать про эту гадкую сплетню, которую с таким наслаждением выложила Марсия. Надо думать только о том, что советовала Нэнси, — ни на секунду не позволять заменить «Коннели» на «Маргарет Диэринг».

Ее лицо прояснилось.

— Я знаю! Может быть, мне поехать с тобой? Я всегда хотела съездить в Ирландию.

Клайв нахмурился. Если бы Маргарет не ехала с ним, это было бы прекрасным решением проблемы. В душе он проклял Сайласа Коннели за то, что тот пригласил ее в Ирландию. Но раз уж так вышло…

Не мог же он сказать Маргарет, чтобы она не ехала. У него не хватит на это духу. Он знал, как она ждет этой поездки, какой искренний энтузиазм вкладывает в предстоящее обустройство замка. Но, помимо этого, ему действительно понадобится ее помощь и совет, когда дело дойдет до цветового дизайна и прочих идей.

Ему вдруг захотелось честно сказать Фелисити, что Маргарет Диэринг тоже едет. Но страх, что это может в любую минуту превратить тлеющий костер в пожар, остановил его. Фелисити не будет бесконечно такой ласковой и милой, и ему даже страшно было представить, что она сделает, когда узнает, почему он не хочет брать ее с собой.

— Нет, думаю, это будет не очень удобно, дорогая.

— Почему же?

— Потому что там меня ждет много работы, не будет ни одной свободной минуты. А тебе одной там будет скучно.

— Но, возможно, я тоже пригожусь. Подскажу что-нибудь. Скажем, помогу с цветовым дизайном. — На ее лице отразились горечь и упрек. — Когда-то ведь у меня хорошо получалось, если ты помнишь.

Сердце Клайва дрогнуло. В памяти всплыли прежние счастливые дни, когда они вместе отважно сражались за успех, отдавая все время и силы своему делу. Он обнял ее за плечи и притянул к себе.

— Дорогая, конечно, я все помню.

— Тогда позволь мне поехать с тобой на Пасху.

— Прости, но это невозможно.

Фелисити сбросила его руки с плеч, поднялась и снова села в кресло. Она не могла больше сохранять миролюбивое настроение, и все добрые советы Нэнси забылись. Как заметила сама Нэнси, ей хорошо было давать советы, но как бы она сама поступила на месте Фелисити?

— Дорогая… — начал осторожно Клайв. — Ну, не надо обижаться.

Фелисити закурила сигарету и молча выдохнула дым. Звонок телефона раздался как раз вовремя. Она вскочила и вышла в коридор.

— Фелисити… — послышался в трубке голос Ричарда. — Я заходил повидать тебя сегодня днем.

— Да, миссис Найт мне говорила.

— Мне очень нужно было с тобой поговорить.

— Хорошо, приходи завтра. Около двух, вместе пообедаем.

— Ты уверена, что это удобно?

— Ну конечно. Я буду рада тебя видеть. Мне что-то в последнее время грустно. А ты меня немного взбодришь.

— Да мне и самому грустно. Видно, придется нам обоим подбадривать друг друга.

— Ужин готов, мадам, — доложила миссис Найт, дождавшись, когда Фелисити положила трубку.

— Это был Ричард? — спросил Клайв.

— Да.

— Я так понял, ты пригласила его завтра на обед?

— Да.

— А мне казалось, что он как будто приятель Линн?

— Вот как?

— А разве не так?

— Нет. Я тебе уже говорила, что они больше не встречаются.

— Да, правда. Я забыл.

Ужин прошел невесело. Фелисити подумала, что надо еще радоваться, что они не поссорились. Однако атмосфера царила напряженная. Ссора могла вспыхнуть в любую минуту, в этом она не сомневалась. И ее поразило, что, когда после ужина они молча сидели в гостиной и пили кофе, она сочла за лучшее сказать, что устала и пойдет наверх.

Чем все это для них закончится?

— Клайв… — решилась наконец Фелисити.

Клайв утомленно опустил вечернюю газету.

— Да?

— В последнее время у нас не очень хорошие отношения, тебе не кажется?

— Ну, не знаю. Может быть, мы бываем немного нервными. Но это случается со всеми женатыми людьми.

— Раньше у нас такого не было.

Клайв снова уткнулся в газету.

Фелисити во внезапном приступе ярости выхватила ее у него из рук:

— Прекрати читать, когда я хочу с тобой поговорить.

— Я не знал, что ты хочешь со мной поговорить.

— Можешь не надеяться, что я буду сидеть молча весь вечер.

— Может, так было бы лучше.

— То есть ты боишься, что я скажу что-нибудь неприятное?

— У меня такое чувство, что все к этому идет.

— А может, это ты можешь сказать что-то неприятное.

— Перестань говорить, как избалованный ребенок.

— Хорошо, перестану, если ты перестанешь быть таким грубияном. Я думаю, нам надо все спокойно и серьезно обсудить.

Клайв уставился на нее:

— Что обсудить?

— Наши отношения.

— О господи… Понятия не имею, о чем ты говоришь.

— Ах вот как? Понятия не имеешь?

Клайв внутренне взмолился о терпении.

— Послушай, Фелисити, да что сегодня на тебя нашло?

— Ты, конечно, ни о чем не догадываешься.

У Клайва были кое-какие догадки. Он понимал, что сегодня причиной для ссоры был его отказ взять Фелисити в Ирландию. Потом, скорее всего, она еще не простила его за то, что он не уволил Маргарет Диэринг. И в довершение всего, не позволил ей самой вернуться на постоянную работу в магазин. Но она переходит все границы.

— Наверное, все еще злишься, что я не беру тебя в Ирландию. Я думал, ты будешь благоразумна и поймешь, что деловой человек не может брать жену в деловые поездки.

— А откуда я знаю, что это деловая поездка?

Клайв взглянул на нее из-под нависших бровей. Он редко выходил из себя. Он считал, что это пустая трата нервов. Он никогда не кричал раньше на Фелисити. Но в любой момент мог не выдержать и сорваться.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ну, я знаю для этого только одно слово.

— И с каких пор у тебя возникли подозрения?

Фелисити пожала плечами. Она чувствовала, что ступает по тонкому льду и он уже трещит под ногами. Она решила, что действительно зашла слишком далеко. Но Клайв сам довел ее до этого.

Еще один телефонный звонок на время прервал набирающую обороты ссору. На этот раз, как Фелисити и думала, звонила Линн. Причем она тут же вспомнила, что Линн тоже далеко не весело.

— Фелисити, можно мне приехать к вам на Пасху?

— Дорогая, ну конечно.

— О, слава богу. Я очень надеялась, что вы не будете возражать. Кстати, должна тебя предупредить: мама против.

— Я знаю. Я сегодня заезжала к вам домой. Разве мама тебе об этом не говорила?

— Нет. Но я сегодня ушла из дому рано утром, а звоню тебе из телефонной будки. Мы с мамой, да и с папой тоже, ужасно поругались за завтраком.

Фелисити с горечью подумала, что враждебностью буквально пропитан воздух, которым дышит ее семья. Наверное, звезды расположены так, что счастливые отношения не складываются.

— Ничего, Линн, все обойдется, я уверена.

— А мне наплевать. Я просто уйду из дома.

— Дорогая, не надо так говорить. — Затем тревожно добавила: — А где ты сейчас? Надеюсь, ты не одна?

— Нет, я с Гордоном. Он позволяет мне поплакать ему в жилетку. У меня страшная депрессия.

— Так, вообще или по конкретному поводу? — спросила Фелисити, понимая, что уже знает ответ на этот вопрос. Однако обрадовалась, что Линн по крайней мере не одна, а с юным Гордоном Мейсфилдом. Она не знала, что произошло, почему молодые люди помирились и снова стали встречаться.

Фелисити услышала на другом конце трубки приглушенный вздох.

— Я очень переживаю из-за Ричарда. Недавно встретила его приятеля, во время обеденного перерыва. Он мне сказал, что Ричард уезжает в Канаду. Ты не знаешь, это правда, Фелисити?

Значит, Ричард так и не позвонил Линн.

— В общем, да, насколько мне известно.

— Почему же он мне об этом не сказал?

Фелисити почувствовала, что сердится на него — голос у Линн был очень несчастный.

— Дорогая, он наверняка об этом тебе скажет. Я думаю, он просто сейчас страшно занят.

Снова послышался тихий всхлип, на этот раз почти неприкрытый.

— Я знаю одно, — прерывающимся голосом проговорила Линн, — что мне надо с ним увидеться. Я хотела позвонить ему, но боюсь, разрыдаюсь прямо в трубку. Я… я знаю, в чем проблема. Он пытается тайком уехать, потому что тоже считает, как мама с папой, будто он для меня слишком стар. Но ведь это не важно, если он меня любит. Я уверена, что возраст совершенно не имеет значения.

Сердце Фелисити сжалось от боли за юную девочку. Она понимала, что Линн пытается убедить себя, что дело только в этом, и подумала: как ей самой повезло! Фелисити не страдала в юности от неразделенной любви. Для нее никогда не существовало никакого другого мужчины, кроме Клайва. Она даже не знала, когда труднее перенести эти мучения — когда человек еще молод или когда становится старше? Ей казалось, что у нее и Линн похожие проблемы.

— Мы поговорим, когда ты приедешь к нам на Пасху, хорошо, Линн, дорогая моя?

— А мне точно удобно к вам приехать?

— Ну разумеется. Я буду очень рада.

— А мама говорит… — Линн оборвала себя.

Интересно, что Марсия наговорила? Обычно ее племянница не переспрашивала, да еще с такой тревогой, можно ли ей приехать. Она ведь знала, что они всегда рады ее видеть.

Раздался гудок, и Линн грустно сказала, что у нее больше нет мелочи. Фелисити хотела предложить Линн продолжить разговор, а все расходы перевести на номер Фелисити, но потом решила, что лучше не стоит. А что еще она может сказать Линн, невесело подумала Фелисити. И что скажет ей, когда племянница приедет? Она рассердилась на Ричарда. Не стоило оставлять Линн в неведении все это время. Ему надо было уже давно встретиться с девушкой и откровенно во всем признаться. Хотя Фелисити к нему хорошо относилась, в голове у нее мелькнуло, что он, наверное, трус, когда дело доходит до таких объяснений.

Она вернулась в гостиную, разрываясь между желанием спокойно обдумать отношения с Клайвом и воинственным настроем продолжать битву с того места, где их прервали.

Если бы муж сказал что-нибудь примирительное и ласковое, то, как казалось Фелисити, между ними легко могли бы восстановиться хорошие отношения.

Но вместо этого первые же его слова вывели ее из себя:

— Наверное, тебе нелегко будет сказать Линн, что Ричард поменял предмет своих пристрастий?

Фелисити возмущенно хмыкнула:

— Что это ты хочешь этим сказать?

— Ну, судя по тому, что в последнее время я вижу, мне показалось, это в тебя он влюблен, а не в бедную малышку.

Произнося эти обличительные слова, Клайв понял, что не хотел заходить так далеко. Но сегодня Фелисити вывела его из себя, наверное, потому, что он и сам испытывал некоторое чувство вины за свою двуличность, к которой не пришлось бы прибегать, если бы не абсурдная ревность Фелисити.

— Ну, уж это полная нелепость! — сердито воскликнула она.

— Ну, не знаю, не знаю.

— Ты прекрасно знаешь, что это не так.

— Нет, ничего я не знаю. Но в одном уверен — когда я застал его здесь на днях наедине с тобой, вид у него был очень виноватый, а ты была вся в слезах. Я подумал, эти слезы от новости, что он уезжает в Канаду.

Фелисити с горечью воскликнула:

— Ты хочешь сказать, что все это время так думал?

— А что еще я должен был подумать?

— Может быть, я плакала из-за тебя.

— Ага, причем именно на плече у Ричарда, да? — Клайв недоверчиво покачал головой. — Нет, Фелисити. В этом ты меня не убедишь.

Глаза Фелисити вспыхнули.

— Господи, Клайв, да ты просто не стоишь моих слез. Жаль только, что я поздно это поняла. Тогда я не стала бы столько плакать из-за тебя. Ты черствый, бездушный человек, ты и думаешь-то только о процветании своего магазина — больше тебя ничто не волнует, кроме разве что Маргарет Диэринг!

На этот раз опасный огонь вспыхнул в глазах Клайва.

— Ну при чем, при чем тут Маргарет? Что ты все время ее втягиваешь в наши отношения?

— Потому что уверена — ты в нее влюблен!

— Если будешь продолжать в том же духе, не исключено, что я так и сделаю.

— Значит, не станешь отрицать, что ты к ней неравнодушен?

— Слушай, если тебе больше нечего делать, кроме как задавать дурацкие вопросы…

— Ты же сам только что обвинял меня в том, что я будто бы влюблена в Ричарда.

— Ничего подобного. Я сказал, что подозреваю, что Ричард в тебя влюблен. Это совершенно другое дело. — Клайв снова взял в руки газету. — Мне кажется, этот разговор не имеет смысла продолжать, — высокопарно промолвил он. — Пожалуй, закончим на этом.

Фелисити постояла в нерешительности, глядя на макушку его седеющей головы — единственное, что ей было видно за газетой. Она понимала, что они оба наговорили лишнего. Это было самое ужасное в их бесконечных размолвках и еще одно подтверждение, что порой в доказывании своей правоты супруги за деревьями не видят леса.

— Я иду спать. — Она повернулась к двери, надеясь, что Клайв окликнет ее. Фелисити подождала немного, но он молчал. Муж казался полностью поглощенным газетой, и это снова привело ее в ярость.

Глава 6

Фелисити посмотрела на часы: половина первого. Линн должна приехать с минуты на минуту. Она звонила накануне и сказала, что Гордон заедет за ней часов в одиннадцать. Даже учитывая оживленное предпраздничное движение на дорогах, за полчаса они должны были доехать.

Обстановка боевая не на шутку — так описала Линн ситуацию между нею и родителями. Тем не менее девушка настояла на своем.

— Не могут же они запереть меня в комнате, хотя наверняка им хочется это сделать.

Фелисити вздохнула. Бедная, бедная малышка Линн. Она прекрасно представляла, как ей нелегко сейчас. Марсия наверняка не отстает ни на минуту. Она как терьер, вцепившийся в кость. Будет без конца пилить Линн, ругать ее, уговаривать при каждом удобном случае не ездить в Санниндейл.

А она, Фелисити, была готова пилить, ругать и убеждать Клайва отказаться от поездки в Ирландию. Но с неожиданной сдержанностью, которую даже не подозревала в себе, Фелисити не сказала ему о поездке больше ни слова. Теперь между ними установилось неустойчивое перемирие. На следующее утро после той крупной ссоры, встретившись за завтраком — Клайв уже привык спать в комнате для гостей, — они были холодны и вежливы друг с другом. Он уехал из дому раньше обычного, запечатлев перед уходом дежурный поцелуй на ее щеке, и сказал, что ей лучше записать его адрес на случай непредвиденных обстоятельств, если нужно будет с ним связаться.

После отъезда Клайва она старалась отвлечься от тревожных мыслей о нем. Она понимала, что такое положение долго продолжаться не может. В душе теплилась надежда, дни разлуки, возможно, помогут обоим успокоиться. И когда он вернется, все будет по-другому.

Ведь на самом деле Фелисити не верила, что Маргарет Диэринг едет с ним. Это она сама придумала, убеждала себя Фелисити, она сама сгоряча заподозрила мужа во лжи. Так же как и его злобный выпад насчет Ричарда — это тоже было сказано сгоряча.

В душе оба знали, как много они значат друг для друга. Ведь так? Ей страшно было думать о том, что в последнее время она уже не раз с замиранием сердца задавала себе этот вопрос.

Фелисити постаралась отвлечься от мыслей о Клайве и с легким волнением подумала, что ждет ее в выходные. Как Линн воспримет известие, что Ричард ее не любит? Но дальше тянуть нельзя — девушка должна все узнать.

Ричард знал, что Линн приезжает. Как раз об этом он хотел поговорить с Фелисити. В тот день, когда они вместе обедали, Ричард признался:

— Я знаю, я трус, и мне ужасно стыдно перед ней. Но я просто не могу заставить себя поехать в Лондон, пригласить ее куда-нибудь и сказать хладнокровно и напрямик, что она ошибалась, и на самом деле я не собираюсь на ней жениться. Ведь после этого ей придется возвращаться домой, к ее ужасной мамаше. А та будет втайне торжествовать победу и радостно твердить, что она оказалась права и всегда говорила, что на меня рассчитывать нечего. — С грустным, побитым видом он посмотрел в глаза Фелисити. — Но все равно она должна обо всем узнать, и лучше я скажу ей это здесь, когда ты рядом…

Фелисити тоже считала, что так будет лучше. Линн наверняка примет эту новость с невозмутимым видом, но в душе, несомненно, будет очень страдать. Она подошла к входной двери, услышав шум подъезжающей машины. Через минуту впорхнула Линн и бросилась ей на шею.

— Боже, боже, у меня такое чувство, будто буквально сбежала из тюрьмы. Даже передать тебе не могу, что творится дома.

— Бедная девочка. Какой кошмар! — Фелисити пожала руку Гордону. — Как мило, что ты подвез Линн. Надеюсь, останешься к обеду?

— Да, спасибо, с удовольствием, — откликнулся Гордон, он очень рассчитывал на это приглашение.

— Тогда проходите, идем в гостиную, выпьем чего-нибудь — тебе приготовили твою комнату, Линн, но вещи туда отнесешь потом.

— Я готова была собрать все вещи и объявить всем, что больше не вернусь, но решила, что это будет нечестно по отношению к тебе и дяде Клайву. Но правда, родители стали просто невыносимы…

Гордон усмехнулся:

— У тебя всегда есть выход, дорогая, — можешь выйти за меня замуж.

Линн послала ему воздушный поцелуй:

— Не думаю, что воспользуюсь этим, но все равно — спасибо за предложение.

— А давайте возьмем бокалы и пойдем на террасу, — предложила Фелисити.

Эта терраса была ее любимым местом в доме. Они с Ричардом и Клайвом проектировали ее вместе. Она располагалась вдоль дома, с той стороны, где не было дороги. Стеклянные стены в хорошую погоду легко можно было раздвинуть, а в ненастье они защищали от ветра. Чудный вид с террасы на лес и поляну всегда радовал Фелисити. Как только выдавалась возможность, они с Клайвом завтракали и обедали здесь. И сегодня миссис Найт накрыла здесь стол к обеду.

Линн упала на низкий плетеный стул, ее белокурая головка откинулась на пестрые подушки.

— Боже, как хорошо, — проворковала она. — Если бы еще… — Она замолкла, взглянув виновато на Гордона. — Ой, прости, я чуть не забыла, что мы с Фелисити не одни.

— Спасибо большое, — сухо откликнулся Гордон. Но потом быстро дотронулся до ее плеча. — Ничего, все в порядке. Я не обиделся. Скоро ты останешься с Фелисити одна. Мне надо возвращаться в город сразу после обеда.

Фелисити почувствовала укол жалости. Поразительно, думала она, насколько Гордон бескорыстен и терпелив. Он ведь готов уехать раньше, чем рассчитывал, догадавшись, что Линн хочет поговорить с нею.

Линн с тревогой подумала, что принесут ей праздничные дни? Поговорив вчера вечером с Фелисити, она сразу перезвонила Ричарду и сказала, что приезжает в Санниндейл завтра. Он был мил, как всегда, сказал, что уже все знает и будет рад ее видеть. Да, конечно, он обязательно зайдет…

Но больше ей ничего не удалось выяснить. Она не стала говорить, что знает о его отъезде в Канаду. Линн боялась, что начнет упрекать его. А ведь если подумать… какое она имеет на это право?

Ей даже приходило в голову, что предстоящие две недели будут такими же мучительными, как и те, что она уже пережила. Уж лучше сразу сунуть голову в газовую духовку. Хотя, конечно, даже думать об этом непристойно и мелодраматично. Ведь на самом деле, если уж на то пошло, она так никогда не поступит. Но все равно паршивое настроение не покидало ее. Сердце ее разрывалось от неопределенности. Но может быть, такое неопределенное положение все же лучше, чем то, о чем ей предстоит узнать? Вдруг Ричард не намерен жениться на ней? Она с трудом отогнала от себя эти мысли и вдруг подумала, что кого-то не хватает.

— Фелисити, а где дядя Клайв?

— Его не будет в эти выходные, дорогая. Ему пришлось поехать в Эйре осматривать замок, который он будет ремонтировать для одного богатого американца.

— М-м-м, жалко. Я так хотела его увидеть.

— Он вернется во вторник. Если останешься у нас на следующую неделю, ты его увидишь.

— О, с удовольствием. Мне в школу возвращаться только через неделю.

Интересно, в каком состоянии она будет к тому времени, подумала Линн. И потом, то ли ей показалось или нет, но Фелисити как будто выглядела немного подавленной. Линн с тяжелым сердцем припомнила предупреждения матери насчет того, что они с дядей Клайвом в последнее время не ладят. Тогда девушка сразу отмела злобные слова как клеветнические измышления матери, зная, что вся семья со злорадством ждет, когда же их брак даст трещину и развалится.

Но она, видимо, слишком наивна, полагая, что Фелисити и Клайв безоблачно счастливы. Ей страшно было даже подумать, что она могла в этом ошибаться. Разве не странно, например, что Фелисити осталась одна на Пасху? Сердце Линн сжалось. Мало того, что это сделает несчастной Фелисити, но еще больше укрепит опасения Ричарда по поводу их разницы в возрасте. И если Ричард тянет с помолвкой именно по этим соображениям, то разлад Клайва и Фелисити может окончательно склонить чашу весов против его женитьбы на Линн.

Линн твердила себе, что все ее беспокойства напрасны. Она-то знает, как любят друг друга Фелисити и дядя Клайв. Она так много времени провела в их доме. Она бы уж заметила, если б между ними пробежала черная кошка.

А может быть, их отношения испортились недавно? Что это за грязные намеки мамаши на Клайва и миссис Диэринг? В том смысле, что та якобы вешается на шею дяде Клайву и что Фелисити надо держать ушки на макушке.

Когда обед закончился и Гордон собрался уезжать, Фелисити спросила:

— Надеюсь, ты еще заедешь к нам в эти праздники, Гордон?

Гордон засиял. Прощаясь с Линн, он уже боялся, что не скоро ее увидит. Особенно если она останется в «Грин Гейблз» и после праздников. А уж если они встретятся с Ричардом Хейвортом…

Сердце разрывала тревога: чем же закончится их встреча? Линн сказала, что после разговора с Ричардом она по крайней мере будет знать определенно: любит ее Ричард или нет. Видя, как девушка не уверена в избраннике и как несчастна, он в душе желал, чтобы все вышло, как она хочет. Хотя на самом деле Гордон был далеко не альтруистом. Может, другие люди, менее эгоистичные, более достойные, могут желать победы сопернику, но только не он. Он желал добра и счастья только той, кого любил.

— Скажем, в воскресенье? — предложила Фелисити, думая, что к тому времени Линн будет знать положение дел с Ричардом. Если после объяснения она будет в таком убитом состоянии, что не вынесет присутствия Гордона, его легко можно будет отослать обратно.

— В воскресенье? Хорошо, спасибо.

— Вот и отлично. Приезжай к обеду и не опаздывай. Линн, дорогая, проводи, пожалуйста, Гордона. Мне нужно поговорить с миссис Найт.

Линн пошла с ним к его машине.

— До воскресенья, Гордон.

— Да. Буду ждать с нетерпением. Линн, с тобой все в порядке?

— Да, думаю, да.

Гордон взял ее руки в свои.

— Помни… на нем свет клином не сошелся…

Она вздохнула. Она хотела, чтобы это было так. Но не может же она сказать Гордону, что для нее Ричард — единственный желанный мужчина на свете.

— Когда вы должны встретиться с Ричардом?

— Не знаю. Завтра, наверное. А может быть, сегодня вечером.

Но она надеялась, что встреча состоится уже сегодня. Ей невыносимо было ждать, хотелось, чтобы все тревоги оказались как можно скорее позади.

— Ну что ж, береги себя, дорогая. — Гордон наклонился и поцеловал ее в щеку. — До встречи в воскресенье.

Она смотрела, как он уезжает, потом медленно побрела обратно в дом.

— Это ты, Линн? — крикнула ей с террасы Фелисити. — Я здесь. — И добавила с улыбкой: — Знаешь, мне очень нравится этот парень. Гораздо больше, чем сначала.

— На самом деле мне он тоже нравится, он очень хороший. Но… — Линн покачала головой. — Для меня никогда не будет существовать другого мужчины, кроме Ричарда. Так же как, мне кажется, для тебя нет никого, кроме дяди Клайва.

Фелисити вздохнула. Она вдруг подумала: а что, если Ричард передумает и решит жениться на Линн? Не окажется ли племянница через несколько лет в такой же ситуации, какую переживает сейчас Фелисити?

— Что мне делать, Фелисити?

— Ты имеешь в виду Ричарда?

— Да. Я должна его увидеть.

— Я знаю. — Фелисити тяжело было смотреть на Линн, зная, что на самом деле все уже решено и ничего изменить нельзя. Все равно им придется разыграть эту пьесу от начала до конца. Она не знала, стоит ли ей заранее настроить Линн на то, что ее ждет. Может быть, тогда ей будет легче перенести удар.

Нервно сжимая и разжимая пальцы рук, Линн быстро спросила:

— Как ты думаешь, он меня любит, Фелисити, ведь правда? Тебе со стороны виднее, ты же наблюдала нас вдвоем.

— В последнее время очень редко.

— Мама говорит, что он меня не любит, но она это нарочно, я уверена, чтобы я тоже так думала. Но я вот чувствую всем сердцем, что он меня любит. Хотя иногда, когда я стараюсь быть честной сама с собой, мне начинает казаться, что я только принимаю желаемое за действительное. — Она вздохнула. — Как понять этих мужчин, а, Фелисити? Скажи мне. Ты ведь знаешь их намного лучше, чем я.

Фелисити была рада, что Линн не стала настаивать на ответе на свой первый вопрос. Интересно, что бы она подумала, услышав от Фелисити: «О, я и сама хотела бы это знать». Ее ошеломила мысль, что, хотя они с Линн принадлежали к разным поколениям, опыт Фелисити нисколько не мог помочь ей, и она была так же беспомощна, как ее юная племянница.

— А Ричард говорил обо мне, Фелисити?

Фелисити промолчала, радуясь в душе, что Линн задает вопросы и не замечает, что не получает ответов. Мысли ее бегут все дальше, она говорит словно сама с собой, и Фелисити хотела, чтобы так и продолжалось. Но тут возникла выжидающая пауза, и Фелисити вынуждена была откликнуться:

— Да, иногда, дорогая.

— Понимаешь, мне кажется, что истинная причина, почему он не решается просить моей руки, — что он старше меня. Помнишь, я тебе об этом говорила тогда, на дне рождения бабушки.

— Да, помню.

— А ты тогда сказала, что разница в возрасте ничего не значит. Ты ведь действительно так думаешь, да, Фелисити?

— Да, дорогая. Конечно, я так считаю.

— Я так и думала, хотя бы из-за вас с дядей Клайвом.

Фелисити подавила вздох. Ей хотелось, чтобы этот откровенный разговор с Лини поскорее закончился, иначе она сойдет с ума.

— Может быть, ты сейчас отнесешь свои вещи наверх и распакуешь их, — предложила она.

— Да, сейчас. Я совсем забыла. — Линн быстро вскочила. — Кажется, я оставила сумку в прихожей. — Она повернулась, собираясь уйти с террасы. — Фелисити, если я поговорю с Ричардом и окажется, что его беспокоит только наша разница в возрасте, ты поможешь уговорить его, что это не имеет значения?

— Да, Линн.

Девушка ушла, а Фелисити откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Ей тяжело было притворяться, что верит в благополучный исход, зная, чем закончится разговор Линн с Ричардом. Она надеялась, что Линн не узнает о том, что Ричард уже все ей рассказал. Еще больше она надеялась, что Линн никогда, никогда не узнает, что Ричард влюблен не в кого-нибудь, а в нее, Фелисити.

Но как Линн об этом узнает? Ричард поведал ей это втайне, это их секрет, и наверняка он никому его не раскроет, так же как и она.

Ее мысли перенеслись от Ричарда и Линн к ним с Клайвом. Она открыла глаза и посмотрела на часы. Было три часа. Сейчас он должен быть в Эйре. Отель «Баллинахинч», графство Голвей — такой адрес он написал. Фелисити посмотрела по карте, где это находится. Оказалось, довольно далеко. Если самолет приземлился в Дублине, сейчас он должен ехать в Эйре на машине, присланной мистером Коннели.

Фелисити стала представлять, как он сидит в автомобиле один — во всяком случае, она надеялась, что один, кроме шофера, — глядя по сторонам на мелькающие природные пейзажи. Сердце у нее сжалось от тоски, и одиночества, и от нестерпимого желания оказаться рядом с мужем. Она жалела, что так легко отступила тогда. Почему она не настояла на своем? Пусть он страшно занят, пусть даже они редко виделись бы? И если он на самом деле остановился в гостинице, почему отказался взять ее с собой? Деловая поездка? Ну и что?

Ну, это Клайв как раз объяснил. Он не хотел, чтобы жена была рядом — ясно и без обиняков. А уж после того, как она усомнилась, что это на самом деле деловая поездка, у нее не осталось даже маленькой надежды на то, что он переменит свое решение. Он не взял бы ее из одного упрямства.

— Звонит мистер Хейворт, мадам. Просит вас к телефону.

Фелисити повернулась на голос миссис Найт. Она была так погружена в размышления, что не слышала, как та подошла.

— Да, иду.

Она быстро прошла в маленькую комнату, где стоял телефонный аппарат, и закрыла за собой дверь.

— Ричард? Это Фелисити.

— Вот, решил тебе позвонить. Линн уже у тебя?

— Да. Ее привез Гордон Мейсфилд, мы все вместе обедали.

— Вчера вечером я говорил с ней по телефону и пообещал, что мы увидимся на выходные.

— Да, она мне сказала. Что ты предлагаешь, Ричард? Хочешь прийти к нам на ужин? Я могу оставить вас наедине. Или думаешь, тебе лучше пригласить ее куда-нибудь?

— Да, так, наверное, будет лучше. Если только ты не против.

— Ну конечно, о чем разговор.

— Тогда скажи ей, что я зайду часов в семь. — В его голосе послышалась слегка виноватая нотка. — Мне не очень хочется оставлять тебя одну.

— Что за вздор. Со мной ничего страшного не случится.

— Я так понял, Клайва нет дома?

— Да, Клайв уехал рано утром.

Ричард даже издалека понял по голосу Фелисити, как ее это ранит. Он очень жалел, что вся возня с Линн выпала именно на эти выходные. Он не мог не признаться себе, что ждет предстоящий вечер без особого энтузиазма.

— Ричард, — осторожно начала Фелисити.

— Да?

— Постарайся быть с Линн потактичнее, хорошо?

— О господи, Фелисити, о чем ты?

— Мне кажется, она очень болезненно это воспримет.

— Да, я и сам этого боюсь. Не представляешь, как я себя виню за то, что все так вышло. — Он помолчал. — Хотя и ты отчасти тому виной, я тебе уже говорил.

Фелисити со вздохом положила трубку. Она решила, что с его стороны не совсем честно пытаться приписать ей часть вины. Впрочем, теперь это не важно. Главное — сообщить Линн истинное положение вещей. Фелисити отвсего сердца надеялась, что для Линн это будет не очень сокрушительным ударом и она быстро оправится.

— Фелисити, я так волнуюсь! У меня колени подгибаются!

— Тогда тебе лучше чего-нибудь выпить.

— Ах, спасибо. Джин-тоник, и покрепче, пожалуйста.

— Дорогая, что бы сказала твоя мама, если б услышала тебя!

— Она бы решила, что я качусь по наклонной плоскости при твоем непосредственном попустительстве. Дома мне позволяют только маленький бокал шерри, не больше.

— На самом деле я сама уже не помню, когда пила что-нибудь крепче маленького бокала шерри.

— Да, когда ты влюбилась в дядю Клайва. Наверняка это было не так страшно, как влюбиться в Ричарда. По крайней мере, в его чувствах ты всегда уверена.

Когда-то была, подумала про себя Фелисити, но вот так ли уверена в нем сейчас? Она вспомнила себя в возрасте Линн — ей было примерно столько же, когда она познакомилась с Клайвом. Да, в те счастливые дни Фелисити доверяла ему безгранично. Но она всегда инстинктивно чувствовала, что любовь Линн к Ричарду обречена на неудачу. Жаль только, что бедная девочка так поздно это поняла. Наверное, ей надо было попытаться подавить эти чувства племянницы, прежде чем Линн так сильно влюбилась.

Линн поставила бокал на столик, потянулась за сумочкой и вынула оттуда пудреницу.

— Кажется, это его машина. Как я выгляжу, Фелисити?

— Ты выглядишь прелестно, дорогая.

— Нет, неправда. У меня нос блестит. — Линн лихорадочно принялась его припудривать.

Но присутствие духа вернулось к ней, как только Ричард вошел в комнату. Фелисити про себя восхитилась, с каким холодным спокойствием Линн приветствовала его:

— Здравствуй, Ричард. Я готова, как видишь.

— Ты правда не против, что я украду у тебя Линн на весь вечер, Фелисити?

— Ну конечно нет. Проведу превосходный ленивый вечер перед телевизором.

Ричард положил руку на локоть Линн.

— Ну что, идем?

— Идем. — По дороге к машине она спросила: — Ричард, куда мы поедем?

— В «Сарри-Армз». Как тебе?

— Очень мило.

Это была небольшая гостиница в шести милях от дома. Они и раньше там часто бывали. Еще в те дни, подумала Линн, когда она не сомневалась в любви Ричарда. Вспоминая сейчас их встречи, девушка поразилась своей нахальной уверенности в том, что он питает к ней такие же чувства, как она к нему. Ведь, строго говоря, у нее не было никаких оснований так думать. Правда, он целовал ее, был с ней очень мил и очарователен, говорил чудесные вещи, от которых у любой девушки закружится голова, но это могло ровным счетом ничего не значить. Она вспомнила один вечер, когда он вскользь намекнул, что, будь он помоложе, кто знает… Он не договорил, она это тоже помнила. И больше никогда не возвращался к этой теме. Наоборот, кажется, именно с того вечера стал избегать с ней встреч.

О господи, неужели все это время она витала в облаках и только теперь внезапно очнулась и начала сомневаться?.. Возможно, сегодня вечером он ей об этом и скажет…

Что ж, тогда она должна принять удар не дрогнув, без сцен, и слез, и упреков. Только удастся ли? Она никогда не умела скрывать свои чувства. Фелисити всегда говорила, что в этом они с ней схожи. Интересно, подумала Линн, бывали случаи, когда Фелисити приходилось притворяться перед дядей Клайвом? Когда и у нее возникали сомнения?..

— Сначала выпьем в баре или сразу пойдем в ресторан? — прервал ее размышления Ричард.

— Пойдем сразу. Я уже выпила бокал джин-тоника в «Грин Гейблз».

Ричард тоже пропустил пару рюмок крепкого напитка, прежде чем выйти из дома, и еще бокал у Фелисити. Он чувствовал, что без этого ему не обойтись. Написать Линн было бы трусливым выходом, но сказать ей все в лицо оказалось чертовски трудно. Он надеялся, что, может быть, его тревоги излишни, и на самом деле она не так уж сильно его любит, как он себе вообразил. В конце концов, не кто иной, как Гордон Мейсфилд, привез ее сегодня к Фелисити. И в воскресенье этот молодой человек тоже приедет. Он хочет на ней жениться, Линн сама об этом сказала. Но поспешно добавила, что она ему, разумеется, отказала, причем тон ее голоса безошибочно выдавал, кто же стал причиной отказа. Это читалось и в ее глазах. «Как я могу выйти за Гордона, если люблю только тебя, Ричард» — кричали ее глаза так ясно, словно она произнесла слова вслух.

Он выругал себя, встретившись с ней взглядом и увидев в глазах надежду и тревогу. Эта история с Линн, зло думал он, научит его уму-разуму. Теперь он десять раз подумает, прежде чем вскружить голову девушке и позволить ей думать, что он в нее влюблен.

Официант принес меню и встал рядом с ним.

— Ты голодна, Линн?

Линн сомневалась, что сможет проглотить хотя бы кусочек.

— Нет, не очень.

Она почти не притронулась к еде. Ричард начал, понимая, что бессмысленно оттягивать неизбежное:

— О чем ты все время думаешь, Линн?

— О многих вещах.

— Признаться, у меня тоже неспокойно на душе.

— Думаю, для этого есть причины.

Последовала небольшая пауза. Линн оглядела оббитую дубовыми панелями залу ресторана, и ей вдруг захотелось вернуть назад время, когда они обедали здесь, счастливые и полные надежд. Потому что ей стало страшно. Девушке казалось в этот миг, что даже неопределенность и недосказанность лучше неизбежности страшной правды.

— Через несколько недель я уезжаю в Канаду. Мне предложили очень интересную работу, и я не хочу упускать такой шанс. Мне пришлось соглашаться сразу, не раздумывая.

— Поздравляю.

— Наверное, Фелисити тебе об этом уже рассказала?

— Да, но только когда я спросила. Я узнала обо всем от Эндрю Стида. Мы случайно встретились с ним на днях.

Ричарду стало неловко. Он хотел рассказать все сам.

— А когда ты уезжаешь?

— Точно неизвестно. Примерно через месяц.

— Понятно. — Она сжала кулаки. Пока он не сказал, что уезжает один. Ведь он может сказать: «Выходи за меня замуж, Линн, и поедем вместе». Но если бы разговор шел к этому, он, наверное, начал бы его иначе? — Наверное, тебе не терпится поскорее уехать?

— Да, очень. Правда, все мои друзья остаются здесь, в Англии. Мне будет их не хватать.

Друзья, с горечью подумала она. Друзья, не любовь. Не единственная любовь.

— Друзья тоже будут по тебе скучать, Ричард.

— Особенно самые близкие.

— А у тебя таких много?

— Не особенно. Ты. Фелисити с Клайвом. Ну и еще парочка, тройка.

— И все тебе одинаково дороги?

— Нет, конечно. Ты, например, совсем другое дело. — Он накрыл рукой ее ладонь. — Надеюсь, ты не слишком будешь скучать без меня, Линн.

Она подняла голову, и он чуть не подавился, увидев выражение ее глаз. Ее взгляд напомнил ему случай, который произошел с ним несколько месяцев назад. Он ехал на машине по загородной дороге и сбил собаку. Он выскочил из машины и побежал посмотреть, сильно ли пострадало животное. Но, перепуганная до смерти и словно ополоумевшая, собака была, однако, жива и выскочила из-под машины без всяких повреждений. Ричард от всего сердца надеялся, что Линн тоже выйдет из этой ситуации без потерь, и преисполнился раскаянием, поняв по ее глазам, как много он для нее значит.

— Ты же знаешь, я буду скучать, Ричард. — Она напомнила себе, что хотела обойтись без сцен, слез и упреков. — И знаешь почему, правда?

— О, Линн…

— Нет, все в порядке. Не беспокойся. Я не первая девушка, которая поверила, что молодой человек влюблен в нее, а потом поняла, что ошибалась. Не надо так грустно смотреть. Ты ни в чем не виноват. — Виноват, и еще как, с разрывающимся от горя сердцем подумала она про себя. Потому что сам увлек ее. Да, именно так. Он так целовал, говорил такие слова, так смотрел ей в глаза, когда они встречались… — Тебя это немного позабавило? — горько проронила она.

Он покачал головой:

— Нет, дорогая. Буду с тобой предельно честен. В то время мне действительно казалось, что я в тебя влюблен. — Говоря это, Ричард подумал, что лучше не надо ворошить прошлое. Это сделает расставание в тысячу раз горше для обоих.

— А потом вдруг понял, что ошибался? — договорила за него Линн. — Разве так можно делать? Конечно, тебе легко преподнести все именно так.

— Можно.

— Вернее, некоторые люди могут так поступать. Люди вроде тебя.

Он решил, что, пожалуй, это заслуженный упрек. Что она теперь о нем будет думать? Что он мелкий пошляк? Бессердечный тип? Который сам не знает, чего хочет, и меняет увлечения каждую минуту? Не мог же он сказать ей, что у него есть и смягчающие обстоятельства. Как она сейчас была похожа на Фелисити! На Фелисити, которая рассказывала ему, как переживает из-за Клайва.

— Что смешного? — Он вдруг заметил, что Линн с трудом сдерживает смех, хотя в глазах блестят слезы.

— Так, вдруг стало смешно. Какая я была дурочка! Нет, я тебе расскажу. Представляешь, я почему-то вбила себе в голову, что ты без ума влюблен в меня, а предложение не решаешься сделать из-за нашей разницы в возрасте. Вот, какие глупые бывают девчонки!

Ричард чуть не застонал. Он-то знал, почему так случилось, и с чувством вины вспомнил тот вечер, когда действительно начал, что называется, закидывать удочку. Он еще подумал тогда, не воспримет ли она это слишком серьезно, потому что сам не придавал своим словам большого значения.

— Но ведь я действительно староват для тебя, милая.

— Я так не думаю. Во всяком случае, если бы ты сделал мне предложение, это не стало бы для меня препятствием.

Ричард вздохнул:

— Но твои родители наверняка воспротивились бы.

— Меня это не волнует. Посмотри на Фелисити… знаешь, какие скандалы у нее были с родителями, моими бабушкой и дедушкой, когда она решила выйти замуж за дядю Клайва? И тем не менее трудно найти пару счастливее.

— Да? Да, наверное, ты права.

Но что-то в его голосе насторожило Линн и заставило на время забыть о своей беде.

— Ты так говоришь, будто сомневаешься. — Она нахмурилась. — Ричард, ты ведь знаешь, что они счастливы, да?

— А почему ты спрашиваешь?

— Потому что мама все время твердит, что у них не все ладно. Раньше я ей не верила. Но дяди Клайва нет, он уехал на праздники, и у Фелисити какой-то… ну, в общем несчастный вид.

Ричард и сам мог только догадываться, насколько серьезны разногласия между Клайвом и Фелисити. На минуту мелькнула мысль — а если их брак распадется, сможет ли Фелисити полюбить его так, как любит сейчас Клайва? Тот вечер, когда он признался ей в любви, не давал ему особых надежд. И он очень боялся, что отношение Фелисити к нему так и не изменится. Даже если ей предстоит развод, мужчина, который войдет в ее жизнь, всегда останется для нее на втором месте. После Клайва.

Но даже такое положение вещей устроило бы Ричарда. Если он поймет, что появилась надежда, что его любовь в один прекрасный день будет свободна, он как-нибудь избавится от канадской работы и останется в Англии, чтобы быть ближе к ней.

Впрочем, ради ее счастья Ричард надеялся, что до этого не дойдет. Он искренне желал, чтобы их отношения с Клайвом наладились. И это лишний раз доказывало силу его любви.

— О чем ты думаешь, Ричард?

— Да так, ни о чем. То есть ни о чем серьезном.

Ричард обрадовался, что в этот момент возле их столика появился официант. Он с упреком взглянул на почти нетронутую тарелку Линн.

— Вам не понравился цыпленок, мадам? Может быть, закажете что-нибудь другое?

— Нет, благодарю вас. Все очень вкусно. Просто я… мне не хочется есть. — Посмотрев протянутое им меню, она сказала: — Еще кофе, пожалуйста.

— Мне тоже, — сказал Ричард.

Официант вздохнул. Ресторан славился своей кухней. А эта парочка была его любимыми посетителями, он часто обслуживал их раньше. И никогда раньше не видел, чтобы они так мало интересовались едой. Он решил: что-то, видимо, случилось. Скорее всего, они поссорились.

— Ты уверена, что больше ничего не хочешь заказать, дорогая? — спросил Ричард, когда официант отошел.

— Да, спасибо.

По крайней мере, подумал Ричард, официант отвлек его от мыслей о Фелисити. О ней ему сейчас хотелось говорить меньше всего.

— Хочешь, я расскажу о работе, которую мне предложили в Канаде? — Он решил, что все равно надо поддерживать разговор и лучше выбрать нейтральную тему.

— Да, конечно.

Он долго и нудно рассказывал про работу все время, пока они пили кофе. Линн слушала его и понимала, чего он хочет. Чтобы между ними не осталось обид и остаток вечера прошел в максимально дружественной обстановке. Что ж, пусть так и будет, если только это возможно. Впрочем, она надеялась, что вечер скоро закончится. Девушка не могла заставить вести себя так, словно ужинает с очередным приятелем, а не с человеком, в которого была отчаянно влюблена и за кого еще недавно собиралась замуж.

Когда он наконец завершил рассказ, Линн облегченно произнесла:

— Ричард, я страшно устала. Ты не против, если мы поедем домой?

— Да, конечно. Только возьму счет.

В пути они почти не разговаривали. Прежде чем повернуть к дому, Ричард остановил машину, выключил двигатель и взял Линн за руку. На него нахлынули нежность, раскаяние и сочувствие.

— Прошу тебя, Линн, не надо меня ненавидеть.

— Не говори глупостей. Почему я должна тебя ненавидеть? Я не могу.

— Я это заслужил.

— У меня к тебе нет плохих чувств.

Но ей хотелось, чтобы он отпустил ее руку. От его прикосновения она вспыхивала как костер — так бывало всегда, но больше не будет. О господи, ну почему она оказалась такой дурой, так слепо и безоглядно полюбила его? Ну почему не могла хоть немного держать в узде сердце и сохранять холодную голову? Горло у нее болезненно сжалось от сдерживаемых слез.

— Хочешь, мы еще как-нибудь встретимся, прежде чем я уеду в Канаду?

— О, Ричард, конечно, хочу. — Слова вырвались у нее импульсивно, ей была невыносима мысль, что она его больше никогда не увидит. Хотя Линн знала, что для нее это будет изощренная пытка. Что ж, значит, она сама хочет себя помучить. Потом она добавила, очень гордясь тем, как спокойно и твердо звучал ее голос, несмотря на то, что внутри все бушевало: — Ты ведь зайдешь навестить нас в выходные, правда? — Она даже сумела выдавить небольшой смешок: — Раз дядя Клайв уехал, должен же быть хоть один мужчина в доме.

— Да, разумеется. Ты уверена, что хочешь этого?

— Да, конечно, конечно, хочу.

Ее голос дрогнул. Сердце Ричарда снова сжалось от сострадания. Если бы он только мог вернуть время назад! Он вел бы себя с ней совсем по-другому. Он бы знал, что она не та девушка, с которой можно завести легкие отношения. Естественно, как может быть иначе, раз она похожа на Фелисити?

Но, слава богу, Линн еще молода, и это поможет ей оправиться и вернуться к жизни. К тому же у нее есть Гордон Мейсфилд, он тоже поддержит ее в трудный момент.

Ричард снова завел машину и поехал дальше, свернув к подъезду дома. «Грин Гейблз» показался в конце еловой аллеи, приветливо маня освещенными окнами. Надежный приют, где Фелисити ждет у камина. Он был очень благодарен судьбе, что после их разговора Линн возвращается к Фелисити, а не к своей матери.

Они остановились перед входной дверью.

— Зайдешь? — спросила Линн.

— Нет, сегодня, пожалуй, нет. — Пусть, подумал Ричард, поскорее бежит домой. Он даже не стал целовать ее на прощание. — Я загляну завтра, посмотреть, как вы тут с Фелисити.

— Да, заходи.

Она вышла из машины, не смея даже загадывать, как будет чувствовать себя завтра. Пройдет время, и случившееся обрушится на нее всей своей тяжестью гораздо сильнее, чем сегодня вечером, она это понимала. Линн повернулась и открыла входную дверь:

— Спокойной ночи, Ричард.

— Спокойной ночи, Линн.

Он минуту смотрел, как она стоит и смотрит на него. Ее темный силуэт подсвечивался сзади светом из гостиной. Ричард с ужасом подумал, что ее лицо, искаженное изнеможением и горем, будет преследовать его до конца жизни и чувство вины навсегда останется в его сердце.

Он с облегчением услышал нежный голос Фелисити:

— А, это ты, Линн? Заходи, дорогая.

Ричард завел машину. Фелисити знает, как утешить и убаюкать любимую племянницу. Он еще раз поблагодарил небо, что Линн была сейчас именно с ней.

Глава 7

— Ты совсем одна?

— Да. Линн уехала с Гордоном Мейсфилдом, но скоро должна вернуться. Ему надо успеть в город к ужину. У него какая-то семейная встреча. Он должен обязательно там быть.

Ричард улыбнулся:

— Что ж, я очень рад, что могу побыть с тобой наедине.

— Как ты кстати! Налей себе чего-нибудь выпить, да и мне тоже.

Было воскресенье, Пасха, и Ричард пришел к ужину. Фелисити дожидалась сегодняшнего утра, чтобы пригласить его. Вернувшись домой в пятницу вечером, Линн заявила, что, несмотря ни на что, не хочет, чтобы Ричард обходил стороной «Грин Гейблз» только потому, что она здесь.

— Как она? — спросил Ричард, подавая бокал и садясь на диван рядом с ней.

Фелисити не торопилась отвечать. Она просто не знала, что сказать. После встречи с Ричардом в пятницу, Линн находилась над грани безумного отчаяния и какого-то лихорадочного неестественного веселья, которое, видимо, было призвано показать Фелисити, что Линн дела нет до того, что Ричард ее не любит и не хочет жениться.

Но Фелисити не обмануло показное благополучие. Линн страдала невыносимо. Сострадание Фелисити только усиливалось, когда она видела, как бедная девочка трогательно пыталась делать веселый вид.

— Боюсь, она очень страдает.

Ричард вздохнул:

— Я так и думал.

— В молодости безответная любовь приносит много горя.

— Ну, я бы сказал, не только в молодости.

— Как ты прав!

Ричард быстро взглянул на нее:

— Не забывай, мне тоже известно это чувство. — Он закурил сигарету. — Однако, дорогая, не могу поверить, чтобы ты от этого страдала.

— У меня такое ощущение, что это именно так.

— С чего ты взяла? Что-то еще случилось?

— Да нет, в общем-то. — Она не желала делиться с Ричардом своими многочисленными страхами и беспокойством. Особенно теперь, когда выяснилось, что Ричард ее любит.

Фелисити очень переживала из-за его признания, особенно после того, как Линн узнала, что ее мечта о любви Ричарда разбита вдребезги. Вчера вечером, когда она заглянула в комнату Линн узнать, все ли в порядке и не нужно ли ей чего-нибудь, Линн вдруг сказала:

— А ты знаешь, мне только что пришло в голову — вдруг Ричард любит кого-то еще, например замужнюю женщину, которая ему недоступна?

Пришлось сказать, что ей ничего не известно. Неприятно было лгать, но она чувствовала, что другого выхода нет.

Линн откинулась на подушки, осунувшаяся и несчастная.

— Я просто подумала, раз вы с ним такие хорошие друзья, может быть, он тебе говорил. Конечно, это ничего не меняет. Даже не знаю, стало бы мне от этого легче или нет. — Ее голос дрогнул. — Нет, лучше ничего не знать. Мне было бы еще тяжелее.

— Мне так неприятно думать, что я уеду в Канаду и оставлю тебя здесь такой несчастной.

— Со мной все будет хорошо. Я же тебе говорила — в любом браке бывают сложные периоды.

Он вдруг вспомнил, как вчера вечером Линн сказала, что ее мать утверждает, будто у Фелисити с Клайвом ухудшились отношения. Он удивился, что вся семья уже в курсе. Он-то думал, что Фелисити будет до последнего скрывать это от них. Все указывало на то, что положение очень серьезное.

— А когда Клайв возвращается?

— Во вторник.

Раздался звонок, и Фелисити вскочила:

— Пойду возьму трубку. У миссис Найт сегодня выходной.

Она вышла в прихожую. Незнакомый женский голос спросил, можно ли поговорить с миссис Фентон.

— Слушаю.

— Простите, что беспокою вас. Я миссис Кларк, сестра Маргарет Диэринг. Я так понимаю, что она уехала в Ирландию. По-моему, они там с вашим мужем. — Потом быстро, словно решив, что ее слова могут быть неверно истолкованы, прибавила: — Маргарет говорила, что они поехали осматривать замок, который будет реставрировать их фирма.

Это «их фирма» больно резануло слух. Видимо, Маргарет привыкла держать в курсе своих передвижений всю родню.

— Да, верно.

— Она оставила мне свой адрес, но я его куда-то задевала и не могу найти. Поэтому и звоню вам. Она оставила у меня своего сына, его увезли в больницу с приступом аппендицита. Я хочу позвонить ей и сказать, чтобы она как можно скорее возвращалась.

— О, мне очень жаль. Это так ужасно. Адрес: отель «Боллинахинч», графство Голвей.

— Огромное вам спасибо. Еще раз прошу извинить за беспокойство.

Фелисити услышала щелчок на другом конце провода — миссис Кларк положила трубку. Мгновение она стояла совершенно неподвижно, чувствуя, как кровь капля за каплей уходит из тела. Дамоклов меч упал. То, чего она больше всего боялась, свершилось. Маргарет Диэринг была в Ирландии с Клайвом. Вполне возможно, никакого мистера Коннели не существует. Его не было и в тот вечер, когда Клайв опоздал на день рождения к ее матери. Он был просто плодом воображения ее ловкой соперницы и Клайва. Наверное, они вместе придумали его. «Пусть он будет американским миллионером, и у него в Эйре будет поместье… возле Коннемара, на карте это здесь».

О господи, все-таки это случилось! Фелисити пыталась убедить себя, что это просто кошмар, наваждение. Она должна дать Клайву хотя бы шанс оправдаться. Она не станет разрывать с ним отношения, пока не выслушает объяснений. Даже арестант не считается виновным, пока его не осудят, напомнила она себе.

Находясь в полуобморочном состоянии, она поняла, что все еще стоит в прихожей, словно в каком-то тумане. Она чувствовала, что не в силах вернуться в гостиную, где ее ждет Ричард.

— Что-то случилось?

Она оглянулась — он стоял в дверях.

— Дорогая, что с тобой? — Он поразился выражению ее лица и бледности.

Он подошел к ней и заключил в объятия. Она была слишком измучена, слишком убита, чтобы сопротивляться.

— Что-то с Клайвом?

— Да. — Фелисити рассказала ему о телефонном звонке. — О, Ричард… — Ей так хотелось притвориться перед ним, что она заранее знала о том, что Маргарет Диэринг едет с Клайвом, но это было выше ее сил. Горе и разочарование были так заметны, что она и не пыталась их скрыть. Кроме того, Фелисити знала, что, даже если она и попытается притвориться, он ни на секунду не поверит ей.

Ричард крепче обнял Фелисити, сердце его сжалось от жалости.

— Дорогая, все может быть не так страшно, — прошептал он и почувствовал, как тело ее вздрогнуло, плечи затряслись.

— Если это так, то почему он не сказал мне, что они едут вместе?

Ричард задавал себе тот же вопрос. И ответ казался ему очевидным.

— Ну, он знает, что вы с ней не ладите. Наверное, подумал, что тебе это будет неприятно.

— Я знаю. Но… — На глазах у нее выступили слезы. Она отодвинулась от него, отчаянно пытаясь удержать себя в руках. — Извини. Прости меня, пожалуйста. Глупо, что я так расстроилась. Сейчас Линн приедет, я не хочу, чтобы она видела мои слезы. Слушай, давай выпьем чего-нибудь. И я сразу успокоюсь.

Ричард пошел вслед за ней в гостиную и закрыл дверь.

— Ричард, на этот раз налей мне бренди.

Ричард выполнил ее просьбу, а себе смешал еще порцию виски. Он стоял и смотрел на нее. Он так любил Фелисити и ненавидел Клайва за то, что этот человек так много для нее значит.

— Боюсь показаться банальным, но есть такое выражение — у страха глаза велики.

— Есть и другое выражение — жена все узнает последней. — Фелисити сделала большой глоток бренди и скривилась. — Фу, как крепко.

— Ничего, тебе сейчас полезно.

— Боюсь, он мне ударит в голову.

Ричард сел рядом и взял ее руку.

— Хочешь, поговорим об этом, или будем делать вид, что ничего не произошло?

— Да, я хотела бы поговорить, но сейчас не могу. Но… раз уж ты здесь и все знаешь… — Она взглянула на него в отчаянии. — Ричард, что мне делать? Что все это значит?

— Может быть, совершенно ничего.

— А если ты ошибаешься? Если Клайв любит Маргарет Диэринг и хочет на ней жениться?

Ричарду очень хотелось сказать, что если и так — хотя он ни на минуту этому не верил, — пусть она разводится с Клайвом и выходит замуж за него. Впрочем, он знал, что это не решит проблему, по крайней мере для Фелисити. Ведь она любит Клайва. И даже если их брак потерпит крушение, все равно не перестанет его любить.

Или он ошибается? Сердце сильнее забилось от этой мысли. Но пока об этом думать рано. Главное, что он должен сейчас сделать, — помочь ей продержаться, пока Клайв вернется домой. Тогда она сможет спросить у него, что происходит.

— Я тебе кажется, говорила, что просила Клайва поехать со мной куда-нибудь на эту Пасху?

— Нет. И что, он отказал?

— Он сказал, что не сможет меня никуда свозить, потому что едет на праздники в Ирландию. Тогда я взмолилась, чтобы он взял меня с собой. — В голосе ее послышалась горечь. — Теперь я прекрасно понимаю, почему он не согласился.

— Дорогая, тебе не кажется, что благоразумнее будет дождаться его и попросить объяснений, прежде чем делать скоропалительные выводы?

— Может быть. Но не лучше ли мне заранее подготовиться к тому, что меня ждет? — Она посмотрела на часы. — Господи, я и не знала, что уже так поздно. Восьмой час. Линн давно должна была приехать.

Ричард подумал, что, может быть, Гордон Мейсфилд решил действовать, пока ситуация складывалась в его пользу. Впрочем, оно и к лучшему.

— Гордон твердо сказал, что должен быть в городе к половине восьмого, — обеспокоенно произнесла Фелисити.

— Может, с машиной что-нибудь.

— Возможно. Кстати о времени. Я чуть не забыла — миссис Найт оставила нам в духовке печеный картофель. Пойду посмотрю.

И только возвращаясь из кухни, Фелисити заметила записку на столике в прихожей. Она взяла ее и прочла. Лоб прорезала тревожная морщинка, и все ее тревоги насчет Клайва сразу отошли на задний план.

— Вот, я только что нашла. — Она протянула записку Ричарду.

«Я ложусь спать. В конце концов я решила, что у меня не хватит сил видеть Ричарда. Не поднимайся ко мне, пожалуйста. Я хочу остаться одна».

— Не знаю, почему Линн передумала? Когда она уезжала, мне показалось, что бедная девочка ждет вечера, чтобы поскорее увидеть тебя. По-моему, ей хотелось доказать мне, да и себе тоже, что она сможет выдержать это испытание и у нее хватит благоразумия и твердости.

— Видимо, когда дошло до дела, она поняла, что это выше ее сил, — постарался успокоить ее Ричард.

Фелисити посмотрела на него в нерешительности:

— Как думаешь, что лучше? Оставить ее в покое или пойти посмотреть, как она?

— По-моему, сейчас ее лучше не трогать. Она ведь сама об этом попросила.

— Да, я знаю. Но… — Фелисити снова взяла записку и перечитала ее. — Господи, какое трогательное маленькое послание, правда? Ричард, ну почему ей обязательно надо было влюбиться в тебя? Почему она не влюбилась в Гордона Мейсфилда?

— Мы это уже обсуждали. Потому что, черт меня побери, я сам виноват. — Ричард ударил крепко сжатые кулаки друг о друга. — Теперь я смертельно жалею, что поступал так легкомысленно. Но… — Он потряс головой. — Ну почему она так похожа на тебя? Ведь именно из-за этого у меня вначале возникла иллюзия, что я люблю ее, и какое-то время я искренне верил в это. — Он с убитым видом посмотрел на Фелисити. — По крайней мере, мне кажется, она не может ненавидеть меня больше, чем я сам себя сейчас ненавижу.

— Не сказала бы, что она тебя ненавидит, Ричард. Если бы! — Фелисити вздохнула. — Да, надо признать, любовь способна принести много боли.

— Да. Слушай, если хочешь, я могу прямо сейчас уйти, а ты можешь подняться к ней в комнату и сказать, что я ушел.

— Не стоит. Боюсь, от этого она станет еще несчастнее. Не будем горячиться. Давай лучше поужинаем тем, что приготовила нам миссис Найт, хотя, признаюсь, есть я сейчас совсем не хочу.

Линн услышала в прихожей приглушенные голоса и поняла, что, видимо, Ричард уходит. Через минуту стукнула входная дверь, потом послышался шум отъезжающей машины.

Она лежала на кровати и ждала. Теперь Фелисити наверняка поднимется к ней. Она была рада, что Фелисити хоть на время оставила ее в покое. Линн боялась, что она не выполнит просьбу не беспокоить ее.

Линн прикрыла глаза, и новый приступ отчаяния охватил ее. Линн вспомнила, как они стояли на пороге прихожей и обнимались. Видимо, понятия не имели, что она уже давно вернулась и как раз спускалась вниз, в столовую, когда увидела их вдвоем и замерла на верхней ступеньке лестницы.

Она стояла и смотрела на них, испытывая одновременно ужас и жгучий интерес. Сначала ей захотелось убежать к себе в комнату и попытаться убедить себя, что все это только мираж, кошмар, какое-то чудовищное наваждение. Если она спустится сейчас в столовую, они будут сидеть и болтать как ни в чем не бывало, как хорошие старые друзья, какими она их до этой минуты считала.

Она продолжала смотреть — Ричард еще сильнее прижал к себе Фелисити, стал гладить по волосам. Он шептал ей что-то на ухо, как когда-то шептал ей самой. Так давно это было! Она не слышала, что он говорил, но догадаться было нетрудно. Тогда она повернулась, бесшумно возвратилась в комнату и закрыла дверь, не в силах пошевелиться, чувствуя себя больной и разбитой от горького разочарования.

Линн понимала, что теперь не сможет провести с ними вечер, смотреть, как они ведут себя словно ничего не было. Она не могла перенести такое предательство сразу от двоих самых любимых людей. И она не может признаться, что застала их вдвоем. Если она расскажет Фелисити, та непременно передаст Ричарду: «Вообрази, Ричард, Линн видела нас с тобой. Неудачно, правда? Теперь, конечно, она все поняла про наши с тобой чувства».

И это было ужаснее всего. Боль, которую причинил ей Ричард тем, что не любил и не собирался жениться, возросла в тысячу раз от того, что он любил Фелисити. Фелисити, которая на ее предположение, что Ричард любит замужнюю женщину, солгала, сказав, что это маловероятно, а сама все это время…

«А что она, по-твоему, должна была сделать?» — спросила благоразумная, как бы отстраненная Линн у Линн страдающей. — Уж не думаешь ли ты, что она должна была сказать: «Да, Линн, это правда, он меня любит. Я думала, ты догадаешься об этом раньше».

И действительно, почему она не догадалась, пыталась понять Линн. Она вдруг подумала, что ее мать права, говоря, что у Фелисити и дяди Клайва сейчас не очень хорошие отношения. И откуда она только все знает? Линн не могла представить, чтобы Фелисити сама ей сказала. Скорее наоборот — Фелисити скрывала бы все до конца. И тем не менее мать была в курсе того, что происходит. А это означает, что и все остальные в их семье знают об этом. Наверное, все они испытывают злорадное удовлетворение, что замужество Фелисити оказалось неудачным, как они и предсказывали, и что их брак не выдержал испытания временем.

Но, господи, подумать только, что их счастье разбил не кто иной, как Ричард! Скорее она бы заподозрила, что дядя Клайв позволит себе развлечения на стороне, но Фелисити!.. Ее родители порой бросали намеки насчет той миссис Диэринг, что работает в магазине Фентона.

А может быть, грустно размышляла Линн, они оба завели роман на стороне.

Потом она стала думать о том, что произойдет дальше. Будут они разводиться? Выйдет ли Фелисити замуж за…

Тут ее мысли внезапно забуксовали. Кажется, она немного опережает события. И снова разумная Линн обратилась к Линн несчастной: «Да что такое случилось, в конце концов? Ну, ты видела, как они обнимаются, и что? Это еще не значит, что они готовы провести вместе всю жизнь».

Но, с другой стороны, это вполне может означать… Нет, Линн была уверена, что Фелисити не склонна к легковесному флирту. Линн никогда бы и про Ричарда не подумала, что он на такое способен. «Впрочем, не надо забывать: со мной он поступил именно так», — напомнила она себе.

Линн повернула голову, когда дверь открылась.

— Я нашла твою записку, дорогая. — Ласковый голос Фелисити заполнил комнату. — Сначала хотела подняться к тебе и узнать, как ты, но ты просила не беспокоить тебя… — Голос ее осекся, когда она наткнулась на холодный, неприязненный взгляд Линн. Фелисити в ужасе спросила себя, что случилось? Последние два дня она привыкла видеть Линн бледной и удрученной, но всегда знала, что Линн полностью ей доверяет, что они близки, а теперь стали ближе, чем когда бы то ни было. И вдруг этот взгляд…

Она быстро подошла к постели Линн и присела в ногах. Фелисити хотела взять ее за руку, но Линн вырвала ее и сунула под одеяло.

— Линн, что случилось?

— И ты еще спрашиваешь?

— Ну конечно. Я знаю, как ты переживаешь из-за Ричарда, но ведь…

— И ты, именно ты, могла солгать мне! Ты, единственный человек на свете, кому я доверяла…

Фелисити ласково прервала ее:

— Линн, девочка моя, я понятия не имею, почему ты на меня сердишься.

— Ну конечно, ты понятия не имеешь. Ты, наверное, считаешь, что я ничего не знаю?

Фелисити старалась побороть растущее раздражение. Она понимала, что Линн сейчас не до нее, но ведь и Фелисити была сегодня вечером разбитой и подавленной. Собственно говоря, именно сейчас, когда Ричард ушел и она осталась наедине со своими мучительными страхами и подозрениями, Фелисити поняла, как расстроена. Неужели Линн каким-то образом узнала про Клайва и Маргарет Диэринг? Все равно, это не объясняло ее странного поведения.

— Послушай, может быть, ты мне скажешь, что происходит, дорогая, — спросила Фелисити, стараясь не сердиться.

Линн поколебалась. Потом объявила:

— Я все знаю про вас с Ричардом.

Фелисити непонимающе уставилась на нее:

— Да о чем ты говоришь? Что ты знаешь?

— Что вы любите друг друга.

Для Фелисити это оказалось такой неожиданностью, что на минуту она потеряла дар речи. Наконец резко ответила:

— Не говори глупости.

— Разумеется, ты будешь все отрицать. Только это не поможет. Я видела вас сегодня вечером там, внизу. Вдвоем.

— Ну и что?

— Вы обнимались, — обвинительно бросила Линн.

Фелисити вдруг вспомнила, что, действительно, после того телефонного звонка Ричард подошел к ней и обнял за плечи. Бог весть, как Линн это увидела, но, видимо, из-за этого она так расстроилась.

— И тут меня осенило, — продолжала Линн, — как я только раньше не догадалась.

— О чем же?

— Что у вас роман.

Фелисити вздохнула. Она почувствовала, что это последняя капля.

— Линн, ты все неправильно поняла.

— Ну да, конечно. Что ты еще можешь сказать.

— Нет, я говорю это потому, что так оно и есть.

— То есть ты хочешь сказать, что он тебя не любит, что я ошибаюсь?

Фелисити чувствовала, как щеки у нее порозовели, когда она взглянула в гневные глаза племянницы. Почему Линн не задала вопрос иначе — «Ты хочешь сказать, что ты его не любишь?» Тогда она могла бы ответить без колебаний. Впрочем это, как она понимала, для Линн сейчас не главное. Сердце девушки разрывалось от мысли, что Ричард любит Фелисити. Она не колеблясь решила, что если и бывает ложь во спасение, то это как раз тот случай.

— Конечно нет, — сказала Фелисити ровным голосом.

— Я тебе не верю.

Фелисити пожала плечами:

— В таком случае нет смысла дальше говорить. Разве только… — Она печально взглянула на Линн. Не надо так с ней разговаривать. Фелисити пыталась поставить себя на место Линн, представить себе, что бы она чувствовала, будь она сейчас в возрасте Линн. Фелисити нежно проговорила, решив сказать Линн правду частично: — Я была очень расстроена из-за одного телефонного звонка, и Ричард пытался меня утешить.

— Ах вот как?

Линн сказала себе, что это, может быть, так, а может быть, и нет. Она действительно помнила, что звонил телефон, она слышала, как Фелисити вышла в прихожую и взяла трубку. Но даже если Фелисити и была расстроена, Ричарду совсем необязательно было так крепко обнимать ее, гладить по голове, убирать волосы со лба, шептать что-то на ухо. Нет, все указывало на то, что они любят друг друга. К тому же это совпадало со словами матери, что между Фелисити и дядей Клайвом разлад. Линн посмотрела на Фелисити, и ей показалось, что вся та любовь, которую она испытывала к ней, превратилась в ревность и ненависть. Она больше не была ее кумиром, не была женщиной, которую Линн безгранично обожала. Она была женщиной, способной на ложь, обман и предательство, которая крутила роман с другим мужчиной за спиной мужа.

В своем безутешном горе Линн потеряла всякое чувство меры. Она даже не стала задумываться о том, что, может быть, объяснение, которое дала ей Фелисити, и в самом деле правда.

Линн произнесла с каменным спокойствием:

— Утром я уеду отсюда и больше никогда не приеду к вам.

— Линн, дорогая, ты ведешь себя нехорошо…

— Это я веду себя нехорошо?.. — Голос Линн взлетел до истерического визга. — И ты еще можешь так говорить!

Фелисити встала. Она вдруг почувствовала мертвую усталость. Изнуренная событиями этого вечера, она хотела только добраться до постели и забыться благословенным сном. В любом случае она чувствовала, что сейчас не в состоянии препираться с Линн.

— Я тебе объяснила, Линн. Если ты не хочешь верить — твое дело, я тут ни при чем. Но, должна сказать, ты меня разочаровала.

Вместо ответа, Линн отвернулась лицом к стене и разразилась отчаянными истерическими всхлипываниями.

Фелисити постояла у ее постели. Сердце разрывалось от сострадания, но в то же время она чувствовала, как усиливается раздражение. Линн думала только о себе. Ей даже в голову не приходило, что у Фелисити сегодня тоже нелегкий день. Она даже не обратила внимания на слова Фелисити о том, что та расстроилась из-за телефонного звонка. Наверняка Линн об этом уже забыла. Ее заботило только собственное несчастье и домыслы по поводу маленькой невинной сценки, которую она случайно подсмотрела.

Фелисити надеялась, что утром все будет иначе. Обе успокоятся и посмотрят на вещи по-другому. Она была очень привязана к Линн и не могла допустить окончательного разрыва из-за глупой ссоры. Фелисити тихонько вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.

Глава 8

Маргарет остановилась как вкопанная.

— О, Клайв, смотрите, какая прелесть, что за чудный вид!

— Да, исключительно.

— И здесь так божественно тихо, такой покой.

Клайв подумал, что с ней нельзя не согласиться. Умирающий свет дня отбрасывал все удлиняющиеся тени на долину, которая тянулась к подножиям далеких гор. Фуксии, которые при свете дня пламенели, теперь стали темными озерами густо-фиолетового цвета, свисая, подобно гроздьям спелого винограда, с хрупких ветвей. Золотистые кусты утесника уже не горели факелами вдоль дороги. Сейчас они бледно мерцали в быстро надвигающихся сумерках.

К ним подошел ирландский крестьянин, старик, с лицом коричневым от солнца, ветра и дождя. Его ослик, с тяжелой корзинкой, нагруженной свежесрезанной травой, плелся на несколько шагов впереди.

— Добрый вечер, ваша милость.

— Добрый вечер, — ответил Клайв.

— Уж денек-то выдался на славу, Божьей милостью.

— Это точно.

— Здесь все такие приветливые. И такие воспитанные, — сказала Маргарет, когда крестьянин прошел дальше.

— Да, правда. Надо будет сюда как-нибудь приехать в отпуск. Жалко, что у нас сейчас так много работы. Некогда даже вокруг себя оглянуться.

— Да, нам в любом случае придется сюда вернуться. По крайней мере, вам. — Маргарет вздохнула. — Хочется надеяться, что мистер Коннели и меня пригласит еще раз, но тогда уже я не смогу вырваться.

— Если только это не выпадет на Троицу.

Клайв тут же пожалел о сказанном. Он подумал, что поторопился. Еще неизвестно, чем обернется, что он оставил Фелисити одну на Пасху. Он даже думать не хотел, что будет, если он заявит, что на следующие праздники тоже уезжает.

— До нее еще полтора месяца, — заметила Маргарет. — Да, наверное, как раз к этому времени нам надо будет приехать сюда на повторный осмотр замка. Не знаю, надеюсь, мистеру Коннели понравятся наши разработки.

— Уверен в этом, — сказал Клайв. — Могу поспорить, что никто не мог бы придумать лучше.

— Причем заметьте, это было не так сложно. У нас прекрасный материал, с ним легко работать. — В ее голосе слышалась восторженная нотка. — Я никогда еще не работала с таким удовольствием.

— Мне кажется, я тоже.

— Кстати сказать — даже хорошо, что мистера Коннели здесь нет. Мне показалось, в тот вечер, когда мы ужинали в «Савое», что у него совершенно сумасшедшие мысли по поводу интерьера. Когда он в следующий раз увидит свой драгоценный замок, будет уже поздно, и его идеи останутся при нем.

Клайв усмехнулся. Он приехал в отель «Баллинахинч» со смешанными чувствами. Его ждала телеграмма от американца с извинениями. Он писал, что срочное дело не позволяет ему приехать, и подтверждал, что дает им полную свободу действий и не ограничивает в затратах. Вечером Коннели позвонил. Продолжительность разговора подтверждала, что они имеют дело с очень богатым человеком.

С точки зрения Клайва, отсутствие мистера Коннели было ощутимым преимуществом. Хотя он еще не решил, что ему сказать Фелисити. Если бы не прискорбная ссора в тот вечер, когда он сообщил ей, что уезжает в Эйре, он бы рассказал ей все как есть. Но в нынешних обстоятельствах…

Клайв услышал голос Маргарет. Она как будто слегка задыхалась — он уже знал, это признак того, что она глубоко тронута.

— Я никогда не забуду эту Пасху. Знаете, мне кажется, сейчас я впервые по-настоящему счастлива с тех пор, как умер мой муж.

Клайв посмотрел на нее с сочувствием.

— Наверное, вам было одиноко все эти годы без него?

Маргарет задумалась. Она не помнила, что говорила Клайву насчет своей семейной жизни. Видимо, она не стала уточнять, что они с Джоном жили как кошка с собакой. И хотя в свое время она слегка взгрустнула, узнав о его смерти, теперь полностью выкинула его из головы. Наверное, не стоит говорить ему это. Он еще решит, что она черствая и бессердечная.

— Да, мне очень, очень одиноко. Слава богу, у меня есть мой маленький Джонни. Хотя в эти выходные… — Она вздохнула. — Не знаю, может быть, это слишком дерзко с моей стороны, но я так счастлива здесь, потому что я с вами. Мы так хорошо ладим — в смысле, нам хорошо работается вместе, мы как одна команда.

Эти слова разбудили эхо других слов. Когда-то они с Фелисити тоже считали, что работают очень слаженно, единой командой. И действительно, трудно было отрицать, что у Маргарет есть тот же талант, каким всегда отличалась Фелисити, — ловить его идеи буквально на лету, инстинктивно чувствуя, какого эффекта он хочет добиться.

Он взглянул на Маргарет, когда они входили в ворота своего отеля.

— Да, я согласен. Мне всегда казалось, что чрезвычайно важно, чтобы люди, работающие вместе, умели понимать друг друга.

И сноваКлайву показалось, что его спутница словно слегка задыхается.

— Я очень рада, что вы так считаете.

И вдруг Клайв испытал укол совести. Все вроде было хорошо, но разговор пошел слишком откровенный. Лучше перейти на более абстрактные вещи. Он вдруг понял — это было внезапным откровением, — что Маргарет Диэринг невероятно красива. До поездки в Эйре он всегда смотрел на нее как на удачно найденную сотрудницу, которая сильно облегчила ему жизнь, когда Фелисити из-за болезни не смогла ходить на работу. Практически она была вдохновителем и серым кардиналом всех его проектов. Деловитая. Умная. Потрясающий энтузиазм и трудолюбие.

Но сейчас, впервые, он, к своему ужасу, понял, что стал смотреть на нее совсем по-другому. Она правда очень красива, — с черными волосами, блестящими, как эбеновое дерево, и серыми глазами с поволокой.

К тому же у Маргарет было еще одно достоинство. С ней ему всегда было спокойно и легко. Она никогда не говорила, когда ему хотелось помолчать. Клайв даже заметил с некоторой неловкостью, что сравнивает ее с Фелисити, которая в последнее время, видно, совсем перестала понимать, что ему тоже нужен отдых. Когда он возвращался домой, падал в кресло и хотел насладиться минуткой блаженного безделья после долгого утомительного рабочего дня, Фелисити непременно подходила и начинала тревожно выспрашивать, что стряслось. Когда он уверял ее, что все в порядке, жена надувала губы и говорила, что он грубиян и не умеет себя вести. То же самое во время их последней ссоры, когда она выхватила у него из рук газету и ехидно поинтересовалась, не собирается ли он весь вечер просидеть молча.

Клайв вздохнул, видимо, тяжелее, чем думал, потому что Маргарет с легкой тревогой взглянула на него:

— Устали?

— Не особенно.

— Как-то вы тяжело вздыхаете. Я подумала, может, вы устали. Мы ведь и в Лондоне много потрудились, и здесь уже который день.

— Знаю, но все-таки поездка приятная.

— Да, но вы же не хотите вернуться домой совсем измученным.

Клайв вдруг испугался. Он понял, что ему совсем не хочется возвращаться домой. Раньше, в тех редких случаях, когда он уезжал куда-нибудь без Фелисити, он всегда с нетерпением ждал возвращения. «Что же случилось между нами?» — спросил он себя, как нередко уже спрашивал последний год. Они пережили нелегкое время. Потеря ребенка. Эта трагедия далась Фелисити тяжелее, чем ему. Она долго болела и была наедине со своими грустными мыслями, к тому же расстраивалась, что не сможет вернуться в магазин. Но неужели поэтому она превратилась в невыносимую сварливую мегеру?

Если в ближайшее время ничего не изменится, ему даже страшно было думать, чем все закончится. Он знал только, что здесь, в Коннемаре, у него блаженная передышка. Рядом Маргарет, с которой ему легко и не надо суетиться, бояться сказать что-нибудь не то и тут же оказаться втянутым в словесную битву, из которой выйдешь измученным и опустошенным.

— Честно говоря, отсюда дом кажется таким далеким.

— Я как раз об этом думала. В Коннемаре есть что-то волшебное, чарующее. В Лондоне у меня в голове уйма всяких дел, обязательств, забот помимо работы, но как только я здесь очутилась, сразу обо всем забыла.

Они подходили к отелю.

— Давайте сходим в бар, — предложил Клайв, — выпьем что-нибудь перед ужином.

Официант принес сухой мартини, и они уселись в уютном тихом уголке.

— А эти многочисленные заботы очень вас гнетут?

— Да, достаточно. — Маргарет надеялась произвести впечатление храброй вдовы, в одиночку сражающейся с безжалостным миром.

Ей пришло в голову, что, наверное, он был бы поражен, узнав, о чем она на самом деле сейчас думает. На свою беду Маргарет не умела обращаться с деньгами и постоянно попадала в какие-нибудь запутанные финансовые ситуации. Жалованье Клайв платил ей щедрое. А ее комиссионные бывали порой поистине царскими. И тем не менее она никак не могла свести концы с концами.

Вот если бы она не была одинокой женщиной… Если бы у нее был богатый и надежный муж… Который мог бы разобраться в ее запутанных денежных делах… Сердце ее словно подпрыгнуло от этой мысли. Маргарет вдруг подняла голову и встретилась взглядом с Клайвом. Она заметила в его глазах задумчивое выражение — или ей показалось? — которого раньше не видела. У нее появилось странное чувство, что он впервые взглянул на нее как на женщину, а не просто как на полезную подручную. Значит…

— Я почти ничего не знаю о вашей частной жизни, Маргарет. Вы не очень общительны.

Она невесело усмехнулась:

— Знать особо нечего. Моя жизнь вращается вокруг Джонни. Джонни и работа.

— Но, по-моему, это несправедливо. — Клайв допил свой мартини. — Давайте допивайте и возьмем еще. Меня сегодня тянет напиться.

— Отлично. Меня тоже.

Видимо, из-за этого бесшабашного настроения он заказал бутылку шампанского, а потом они выпили кофе с коньяком. Обычно Клайв пил очень мало, но сегодня вечером решил сделать исключение.

— Мой дорогой Клайв, все не так просто.

— Я так и думал. Вы молоды, привлекательны…

— Но в мире и без меня немало молодых привлекательных вдов.

— Но мир полон и молодых симпатичных мужчин. Хотя вряд ли вы вышли бы замуж за очень молодого мужчину, как мне кажется. — Он улыбнулся. — Скорее вам подошел бы человек лет тридцати пяти или около того.

Маргарет отрицательно покачала головой:

— Нет, старше. Скорее сорока с небольшим.

Клайв довольно усмехнулся:

— Значит, моего возраста.

— Да, вашего возраста, — рассеянно подтвердила Маргарет. Она знала, что в следующий день рождения ему исполнится сорок четыре — Клайв сам мимоходом сказал об этом несколько дней назад. Она подняла на него взгляд и вновь заметила в его глазах то странное задумчивое выражение, которое уже видела недавно. Ей хотелось знать, о чем он сейчас думает. И насколько смело она может воспользоваться ситуацией. В одном Маргарет была уверена — другого такого шанса у нее не будет. Они здесь вдвоем, в очаровательном романтическом краю, вдали от всего и от всех.

Она вздохнула:

— К сожалению, все лучшие мужчины женаты.

— Только назовите, кто вам нравится, и я ради вас пристрелю его жену, — вызвался в шутку Клайв.

Маргарет подавилась собственным вдохом.

— В таком случае вам придется застрелить свою.

Смысл ее слов не сразу дошел до него. Клайв недоверчиво уставился на свою спутницу:

— Вы серьезно?

— Вполне.

Клайв решил, что сухой мартини, шампанское да еще два бокала бренди после ужина — явный перебор. Однако Маргарет выглядела спокойной и невозмутимой, словно не пила вовсе.

— Неужели вы никогда не догадывались о моих чувствах к вам? — спросила она.

Клайв взволнованно провел рукой по волосам. Он чувствовал себя ужасно польщенным, страшно смущенным и совершенно растерялся, не зная, что сказать.

— Не надо так смущаться. Я не первая женщина, влюбленная в женатого мужчину, да еще счастливого в браке. — Ее голос стал едва слышен. — Вы ведь счастливы в браке, Клайв?

— Да. Ну конечно, счастлив.

Но, произнося эти слова, он вдруг задумался: а так ли это? Когда-то он действительно был очень, очень счастлив. Да нет, черт побери, он и сейчас счастлив. Или нет? А может быть, избыток выпитого, волшебство Коннемары, и то, что Фелисити далеко от него, да и холодное расставание — все это заставило его усомниться в том, что он счастливый супруг?

— Значит, все хорошо, — деловито подытожила Маргарет, от всей души надеясь, что это не так. — Забудьте о моих словах.

— Боюсь, все не так просто.

Ее сердце будто пустилось вскачь. Это было именно то, что она хотела от него услышать. Осмелиться ли ей на следующий шаг и еще туже затянуть узел? Сегодня вечером она инстинктивно чувствовала, что Клайв уязвим и податлив. Он не был официален, как обычно в магазине.

— Не кажется ли вам, — тихо спросила Маргарет, — что большинство из нас, рано или поздно, хотя бы раз в жизни встречают человека, которого могли бы полюбить, если бы… если бы обстоятельства сложились в нашу пользу? Вот такое чувство у меня всегда было к вам, с первого взгляда. — Женщина горько усмехнулась. — Иногда, наверное, напрасно я позволяю себе лелеять надежду, что вы… — Она покачала головой. — Нет, лучше не надо.

Если есть на свете женщина, которая может свести с ума любого мужчину, то эта женщина Маргарет Диэринг. Но, к своему удивлению, Клайв почувствовал, что ему это нравится. Так что он в свою очередь тоже позволил себе предположить, что было бы, сложись обстоятельства иначе…

К Маргарет подошел официант:

— Миссис Диэринг?

— Да.

— Вас просят к телефону, мадам. Звонят из Лондона.

Маргарет вскочила на ноги:

— Сейчас вернусь. Наверное, моя сестра. Господи, надеюсь, с Джонни ничего не случилось.

После ее ухода Клайв подумал, не заказать ли себе третью порцию бренди, но решил, что, пожалуй, не стоит. Вместо этого он вышел в вестибюль подождать Маргарет. Он с легкой тревогой подумал, зачем ей позвонила сестра. Скорее всего, что-то с ребенком — заболел или попал в неприятную историю.

— Маргарет, я здесь, — позвал он, когда она наконец вышла из телефонной будки.

Она резко обернулась. По ее лицу он сразу понял: серьезные неприятности.

— В чем дело, дорогая?

— Джонни попал в больницу с острым аппендицитом. Господи, Клайв, я боюсь. Сегодня вечером ему будут делать срочную операцию. Мне надо быть там…

— С ним все будет в порядке. Аппендицит — это не страшно… — На самом деле он почти ничего об этом не знал, только слышал от друзей, что им когда-то вырезали аппендицит, и с ними все было в порядке.

— Да, я знаю. Я надеюсь. Но… — Голос у Маргарет дрогнул. — А я как раз уехала. Какой ужас! Мне надо срочно к нему. Простите, что оставляю вас одного, но…

— О чем речь. К черту работу. Приедем потом еще раз, когда мальчик поправится.

Несмотря на панический страх за Джонни, Маргарет отметила про себя это «мы приедем». Но сейчас ей было не до того. В настоящий момент все ее мысли были о Джонни. По крайней мере, она старалась сосредоточиться на этом.

— Какой вы добрый, Клайв. Надо узнать, когда ближайший самолет до Лондона. Боже, подумать только, а я еще так радовалась, что мы забрались сюда, почти на край света, а теперь мне бы поскорее отсюда выбраться!

После долгого ожидания им удалось выяснить, что есть самолет на завтра на двенадцать дня. Она еще может успеть на него. Раньше этого времени она все равно не успеет доехать до аэропорта Дублина. Вечер успел перейти в ночь, пора ложиться спать.

Маргарет с тревогой спросила:

— Как вы думаете, если сесть в Голвее на поезд, я успею к самолету?

— Глупости, вы не поедете на поезде, мы поедем на машине. Все равно надо было выезжать во вторник, так что теперь никакой разницы нет.

— Но я не хочу, чтобы из-за меня вы прервали поездку.

— Моя дорогая девочка, я не позволю ехать одной в таком состоянии.

— О, Клайв… — Глаза ее наполнились слезами, голос задрожал. — Вы правда поедете со мной?

— Ну конечно.

— Я сразу не могла в это поверить. Я уже отвыкла, чтобы кто-то обо мне заботился.

Клайв подумал, что у некоторых жен есть для этого мужья, только они их не ценят. Он был уверен, что, например, Фелисити в грош не ставит его заботу о ней. Его накрыла волна сочувствия к Маргарет. Как, должно быть, нелегко женщине жить одной, да еще с ребенком, которого приходится растить и учить без отца. Как он сказал ей за ужином, она просто обязана снова выйти замуж. Стоит ей найти подходящего мужчину, и жизнь сразу станет легче и счастливее. Подходящего мужчину…

Клайв с волнением вспомнил их разговор за ужином. Неужели Маргарет говорила искренне и всерьез? Он не мог в это поверить.

Клайв посмотрел на часы. Уже четверть десятого.

— Может быть, вам лечь спать пораньше? Завтра нам надо быть на ногах с рассветом.

В голосе Маргарет послышались истерические нотки:

— Нет, мне страшно ложиться спать, я не могу. Я знаю, что не смогу уснуть. Но я знаю, что мне сейчас поможет.

— Что?

— Прогулка. Уверена, глоток свежего воздуха приведет меня в чувство. Сейчас мне кажется, что я вот-вот упаду в обморок. Весь этот ужас, это известие про Джонни…

Маргарет повернулась, чтобы уйти, но Клайв быстро схватил ее за руку.

— Пойдем прогуляемся вместе. — Он осторожно потянул ее за руку и усадил в кресло. — Посидите здесь, подождите меня, а я пойду расплачусь и закажу на утро машину. Думаю, нам надо выехать не позже восьми.

Маргарет смотрела, как он шел к стойке приема. В голове у нее крутился вихрь бессвязных мыслей. Маргарет-мать была охвачена паникой при мысли о том, что ее маленький сын в Лондоне в больнице, ему сейчас делают операцию. Маргарет, влюбленная в Клайва, чувствовала, как скачет у нее пульс при мысли о том, что они идут гулять вечером по залитой лунным светом романтической местности.

Он вернулся быстро:

— Идем?

— Да, конечно.

— Может, вам лучше накинуть пальто?

— Нет, нет, у меня платье довольно теплое. Я не замерзну. — Она грустно улыбнулась. — Но приятно, что кто-то обо мне так заботится.

— Вам нужен муж, который бы о вас заботился, моя дорогая. — Клайв тут же пожалел, что снова вступил на опасную тропу.

— Да, я знаю, вы говорили это за ужином. Напомнить вам, что я ответила?

— Нет, лучше не надо.

Она вздохнула:

— Я боялась, что вы это скажете.

Они молча шли по узкой дорожке. Все вокруг них утопало в тишине и покое весенней ночи, омытой бледным лунным светом. Коннемара, восхитительная днем, ночью, как казалось Клайву, приобретала магическое очарование.

Помимо воли он чувствовал, как его захлестывает желание, вытесняя все мысли о Фелисити из головы.

— Клайв?

— Да?

— Я хотела сказать спасибо за поддержку. Я так тронута, что вы вместе со мной возвращаетесь домой.

— Не за что благодарить. Главное — чтобы вы не впадали в панику, и все обойдется.

— Да, я тоже на это надеюсь. Но… ну, вы ведь знаете, что для меня значит Джонни.

И вдруг Клайв поймал себя на мысли, что отчаянно завидует тому, что у Маргарет есть Джонни. Если бы у него был сын… Он боялся говорить об этом с Фелисити, чтобы не обидеть ее, но на самом деле приговор врачей, что она не сможет больше иметь детей, оказался для него более серьезным ударом, чем он думал. Ребенок наверняка скрепил бы их брак. Между ними не было бы бесконечных скандалов. Наоборот, они сплотились бы крепче, вместо того чтобы отдаляться друг от друга все дальше.

— Вам тоже надо завести сына, Клайв. — Маргарет не знала, какую больную тему задевает.

— Это невозможно. Фелисити потеряла ребенка, вы же знаете. И больше она не может иметь детей.

— О, Клайв, простите. Какое это должно быть горе для вас обоих.

— Да.

— Я даже не знаю, как бы я пережила эти трудные годы, если бы не Джонни. Он значит для меня все.

— Я понимаю.

— Джонни и ты, — мягко добавила Маргарет.

Потом Клайв задавался вопросом, действительно ли она в тот момент споткнулась на неровной дороге. Но даже если это вышло случайно, время было выбрано лучше некуда. Он только успел понять, что женщина падает, подхватил ее и крепко прижал к себе. Ее руки тут же обвили его шею. Он посмотрел в ее лицо, такое бледное в лунном свете, увидел ее рот, манящий и мучительно желанный.

— Клайв… милый… — прошептала она.

Клайв вступил в короткую и совершенно безуспешную схватку с совестью. Черт побери, что ему еще остается делать? И он поцеловал ее — так, как давно уже не целовал Фелисити. Слишком давно, промелькнуло у него в голове, вот потому и…

Наконец он отпустил Маргарет. Они пошли молча, и Клайв, глядя в залитую лунным светом ночь, мечтал, чтобы они сейчас очутились на шумной Оксфорд-стрит, чтобы толпа толкала их со всех сторон — так было бы спокойнее. Но здесь, на этой тихой деревенской дороге…

— Я рада, что это случилось, — услышал он голос Маргарет.

Клайв вздохнул. А он совсем не рад. Особенно после того, как, взглянув на нее, ему снова с мучительной жаждой захотелось прильнуть к ее губам. А тогда…

— Думаю, нам пора возвращаться, — сказал он.

Теперь она вздохнула:

— По-моему, еще рано. Но если хочешь… — Маргарет подняла к нему лицо и протянула руки. Он взял ее за руки, и она притянула его к себе. — Давай еще погуляем. Может быть, мы больше никогда не окажемся здесь вдвоем. Ведь не страшно, — она мгновение поколебалась, — не страшно, если мы побудем здесь еще немного.

Глава 9

— Фелисити?

Фелисити повернула голову, услышав свое имя, и увидела, что ее догоняет Ричард.

— Ну и быстро же ты ходишь! Ты что, тренируешься для соревнований?

Она улыбнулась:

— Нет, просто решила немного размяться. Сегодня такой чудесный день. К тому же…

Ричард почувствовал заминку и тревожно взглянул на нее. Сегодня был выходной, и он, проснувшись, подумал, как там дела в «Грин Гейблз». Ричард решил прогуляться и отправился в сторону «Грин Гейблз», не зная, как лучше поступить — зайти проведать Фелисити и Линн или, учитывая вчерашнюю записку Линн, не заходить к ним сегодня. Он шел в надежде, что удастся застать Фелисити в саду, когда он будет проходить мимо ее дома. И был рад, неожиданно встретив ее по дороге. Он не переставал думать о Фелисити со вчерашнего вечера. Ему никогда не удастся забыть опустошенный взгляд ее глаз после телефонного разговора. Если бы нужны были доказательства ее любви к Клайву, то лучших нельзя было и представить.

— А где Линн? — спросил он, поравнявшись с Фелисити.

— Уехала обратно в Лондон.

Ричард остановился и посмотрел на Фелисити открыв рот.

— Как это? Почему?

Фелисити рассказала ему, что случилось. Закончив рассказ, она уныло добавила:

— Какая ирония, ты не находишь? Я так и не смогла ее убедить, что я не люблю тебя.

— А она знает о моих чувствах к тебе?

— Подозревает. Конечно, я все отрицала.

— Конечно, — с горечью кивнул Ричард.

— Ричард, а что еще я могла сделать?

— Ничего. — Он криво усмехнулся. — Но ты все время это подчеркиваешь. Я имею в виду тот факт, что ты меня не любишь, тебе не кажется?

— Прости, я не нарочно.

— Ничего. — Он взял ее под руку, и они зашагали дальше в согласном молчании, пока Ричард наконец не произнес: — Признаться, я поражен, что Линн вдруг взяла и уехала. Кстати сказать, Клайв не удивится, не застав ее? К тому же если узнает, что она уехала сегодня, не дождавшись его?

— Ну… — Фелисити устало покачала головой. — О господи, Ричард, я не знаю, что мне делать с Клайвом. Что будет, когда он приедет домой?

— Я тоже об этом думал. Кстати, когда он возвращается?

— Завтра вечером. В эти выходные магазин будет закрыт на один дополнительный выходной.

— А когда он вернется, все выяснится.

Фелисити в отчаянии взмахнула рукой:

— Думаю, да. Впрочем, не знаю. Но я не очень-то умею держать свои эмоции при себе. Хотя, думаю, он и так знает, что его ждет. Наверняка сестра миссис Диэринг успела сообщить, что потеряла адрес и звонила мне, чтобы его спросить.

— Необязательно. Если она звонила сказать про ребенка, да еще по междугородной связи, она могла про это и не упомянуть.

— А в таком случае Клайв не знает, что мне все известно, — что он был в Ирландии с миссис Диэринг.

— Да, он вполне может этого и не знать.

Фелисити вздохнула:

— Ничего, скоро узнает, пусть только явится домой.

Несмотря на глубокую и преданную любовь к Фелисити, Ричард невольно посочувствовал Клайву, как мужчина мужчине.

— Вот что. Сначала я буду молчать — пусть сам скажет про то, что она тоже была там. Это было бы лучше всего. Пусть даже он станет изворачиваться и говорить, что она присоединилась к нему в последний момент…

— Что может быть правдой… — вставил Ричард.

Фелисити повернулась и посмотрела на него:

— Ты действительно так думаешь?

Ричард хотел бы соврать, мол, да, он так думает, но не смог.

— Ну, вообще-то мне это кажется маловероятным.

— Ну и что. Главное, чтобы он был со мной откровенным. Тогда мне было бы не так обидно, и все было бы не так страшно.

— А чего ты боишься?

— Что он решил уйти к ней. Что наш брак развалился.

— Помнишь, что я тебе говорил вчера? Даже если ты считаешь, что он хочет к ней уйти, ты должна за него бороться.

— Ни за что. Я тебе это уже ответила вчера.

Ричард крепче сжал ей руку:

— Фелисити?

— Ну?

— Если когда-нибудь ты будешь свободна… не могла бы ты… в общем… ну, ты знаешь, что я хочу сказать.

Фелисити воскликнула в отчаянии:

— Ричард, я же не могу забегать так далеко вперед! Даже если я буду свободна, со мной ты никогда не будешь счастлив. Я стану жестокой и озлобленной и, скорее всего, в глубине души всегда буду стремиться к Клайву.

Ричард вздохнул:

— По крайней мере, честно.

— Ричард, дорогой, прости меня.

— Нет, правда, у меня сильнейшее искушение послать к черту работу в Канаде и остаться здесь. Посмотреть, что будет дальше.

Фелисити остановилась как вкопанная и развернулась к Ричарду, глядя на него широко раскрытыми, встревоженными глазами.

— Ричард, ты просто не имеешь права так поступать. Ты должен ехать.

— Почему?

— Потому что для тебя это замечательный шанс. Потому что там ты заработаешь кучу денег и добьешься большого успеха.

— Кстати сказать, я и здесь, в Англии, могу получить то же самое. Вспомни, я ухватился за эту работу только потому, что хотел найти выход из тяжелой ситуации. Знаешь, как мне было тяжело, дорогая, видеть, что ты с ним счастлива, по крайней мере со стороны.

В его взгляде читались искренность и преданность, Фелисити вдруг испытала к Ричарду прилив признательности и огромной нежности. Она никогда не сможет полюбить Ричарда так, как любит Клайва, но все-таки их многое связывает. Фелисити приподнялась на цыпочки и поцеловала неудачливого поклонника в щеку.

— Ричард, я тебя обожаю. То есть я хочу сказать, за то, что ты хочешь остаться, несмотря ни на что. Но ты ведь должен понимать, как много ты для меня значишь, правда?

Ричард усмехнулся:

— К несчастью, да.

— А разве дружбу ты ни во что не ставишь?

— Ну, конечно. Дружбу. Когда хочешь гораздо большего…

Они пошли дальше, и тут услышали, что сзади их обгоняет машина. Автомобиль затормозил и поехал с ними вровень. От неожиданности Фелисити сразу даже и не узнала машину Клайва. Он опустил боковое стекло и высунул голову.

— Клайв! Какой сюрприз! Почему ты вернулся так рано?

— Так вышло. Ладно, раз вы тут гуляете, поеду прямо домой. Ричард, зайдешь к нам на чай?

— Нет, спасибо. Мне нужно заняться работой.

— В пасхальный понедельник?

— Праздники для меня не существуют. А сейчас особенно много работы. В связи с отъездом.

Клайв посмотрел на Фелисити:

— Поедешь со мной, Фелисити?

— Нет, я пойду домой пешком, Клайв. Я скоро приду. Миссис Найт дома. Скажи, чтобы приготовила нам чай. Ты, должно быть, проголодался.

Клайв поехал дальше, а Ричард обеспокоенно спросил:

— Может, не стоило так поступать?

— Ты имеешь в виду, что я не поехала с ним? А что тут такого? Я же гуляю с тобой.

— На самом деле мы ведь случайно столкнулись.

— Но он-то не знает. И не узнает.

— А чего ты хочешь этим добиться? Заставить его ревновать? О, милая, это тебя недостойно. Но все равно… — Ричард схватил ее за руку. — Ах, как бы мне этого хотелось. И поделом ему.

Она вздохнула:

— Клайв не ревнив. Он говорит, что на такую ерунду не стоит тратить эмоции. Мы с ним это обсуждали. Он всегда считал, что если бы я встретила человека, которого предпочла бы ему, он даже пальцем не пошевелил бы, чтобы удержать меня. — Она невесело рассмеялась. — Но ему легко было так говорить. Он знал, что этого никогда не случится.

Ричард грустно посмотрел на Фелисити:

— Дорогая, уже третий раз за последние полчаса.

— Прости, Ричард, я не нарочно. Даже не понимаю, почему ты ко мне так снисходителен. — Они завернули за угол. Вдали показался «Грин Гейблз». — Так хочется, чтобы все это выяснение с Клайвом осталось позади. Мне вдруг стало страшно. А что, если…

Ричард похлопал ее по руке:

— Слушай, вот тебе мой совет: не действуй сгоряча. Не срывайся и не обвиняй его огульно во всех грехах. Наверняка он устал с дороги, чувствует за собой вину, переживает.

— Думаешь, лучше не говорить, что мне известно про Маргарет Диэринг?

— Во всяком случае, дай ему шанс сказать об этом первым. Ты же сама только что говорила, что надеешься на это.

— Другими словами, попытаться его подловить? — Она покачала головой. — Нет, я так не могу. Мне кажется, это подло.

Ричард вздохнул:

— Ну, дорогая, он твой муж. Я просто не хочу, чтобы ты была несчастна. Пусть даже та женщина была с ним, из этого еще не следует, что он ее любит. — Ричард положил руку ей на плечо. — А даже если и так, милая моя, с твоей стороны благоразумнее держать ситуацию в руках. Ведь это может оказаться всего лишь легким увлечением, минутной влюбленностью…

— Нет, не может быть. Он знает ее уже несколько лет.

— Все равно… — Они подошли к въездным воротам. — Я буду думать о тебе. Хочешь, позвоню завтра узнать, как у вас дела?

— Да, звони. Дорогой Ричард, не знаю, что бы я без тебя делала. Мне так грустно думать, что ты скоро уедешь.

— Стоит тебе сказать одно слово — и я останусь… я же тебе говорил.

— Нет.

— А знаешь что… — Он хитро посмотрел на нее. — Поедем со мной.

— Нет, спасибо, дорогой.

— Я боялся, что ты не согласишься. — Он коснулся рукой ее щеки, легко и ласково. — Ну давай иди. И помни… будь с ним потактичнее… хотя зачем я даю тебе советы, чтобы сохранить ваш брак, — ума не приложу.

Она улыбнулась:

— А я тебе скажу. Просто потому, что ты хороший человек.

— Или последний дурак. Мне надо было бы скорее похитить тебя и увезти в Рокс.

— А ты едешь в Рокс? Я думала, в Торонто.

Он усмехнулся:

— Угу. Рокс — вслушайся, звучит гораздо романтичнее.

— Какие глупости!

— Ничуть. Я серьезен, как никогда.

Она послала ему воздушный поцелуй.

— Так я тебе и поверила.

Миссис Найт как раз вносила поднос с чаем в гостиную. В полуоткрытую дверь Фелисити видела Клайва, сгорбившегося в кресле.

— Только переодену ботинки, — крикнула она. — Они грязные после прогулки, Сейчас спущусь.

Фелисити постояла перед зеркалом в спальне, глядя на свое отражение. Ее удивляло, почему Ричард так в нее влюбился. В последнее время на нее жалко было смотреть. И сегодняшняя бессонная ночь тоже давала о себе знать. Волосы были тусклыми, как и глаза. Она выглядела, как ей и положено было выглядеть, — женщиной, приближающейся к тридцати, к тому же отчаянно несчастной.

Не то что Маргарет Диэринг…

Фелисити слегка подкрасилась, но это мало помогло. Ах, все равно Клайв ничего не замечает. Ей вообще казалось, что ему нет до нее дела. Она уже не помнила, когда он в последний раз говорил ей хотя бы самый маленький комплимент. А ведь когда-то он без конца твердил, как она ему нравится, замечал, во что она одета, как уложила волосы. Может быть, все мужья со временем привыкают к своим женам, с горечью подумала Фелисити. Мужчины ведь по природе полигамны. К тому же роковой рубеж — семь лет вместе. Да, они с Клайвом женаты семь лет…

Она спустилась вниз и увидела, что Клайв уже налил себе чаю.

— Ты так долго не шла, я решил начать без тебя.

— Извини. Мне надо было привести себя в порядок.

Клайв, кинув беглый взгляд, заметил, что жена явно не в духе, и заподозрил, что наверняка он опять в чем-то провинился. Он жалел, что не прислушался к своей интуиции и не остался на ночь в городе, чтобы вернуться домой на следующий день, в то время, когда она его ждала. Тогда не пришлось бы выдумывать причину незапланированного возвращения. С другой стороны, он мог случайно столкнуться в городе с кем-нибудь из знакомых, и они передали бы Фелисити, что видели его в городе в праздники.

А почему, собственно, он не должен возвращаться домой? Клайв ехал в надежде — как он уже понял, напрасной, — что дома его встретит веселая соскучившаяся жена. Но с первого взгляда на Фелисити, гуляющую с Ричардом, он понял, как ошибался. Ситуация явно не изменилась с тех пор, когда они расстались в пятницу.

Черт возьми, он не станет больше терпеть такое положение. Эта неприступная, источающая холод Фелисити совсем не похожа на женщину, на которой он женился, на ту, которую так любил! Вплоть до прошлого года. Клайв уже вплотную подошел к мысли о разводе. Ему казалось, что и Фелисити к этому стремится.

Тут мысли его дали сбой… Неужели он дошел до того, что способен подумать об этом, пусть даже мельком? Они и раньше, бывало, ссорились. Клайв злился и негодовал, кипятился, собирался что-то предпринять, чтобы вернуть в семью мир и покой, потому что дальше терпеть было невозможно. Но он и мысли не допускал о том, чтобы разорвать узы брака. Даже теперь, подумав о такой возможности, он не мог себе этого представить. Впрочем…

Неужели Фелисити действительно хочет развода? Он увидел их сегодня вдвоем, прогуливающихся под руку в полном довольстве. Да и Ричард показался ему каким-то странным. Вроде был не рад видеть Клайва. Может быть, его внезапный приезд нарушил их планы побыть вместе? Клайв был рад, что Ричард остался ни с чем.

Фелисити встретила мужа с нескрываемой враждебностью. Если она знает, что Маргарет была с ним в Эйре, тогда все понятно. Но откуда она могла узнать? Правда, жена намекала на это в тот вечер, когда просилась поехать с ним, но он не думал, что она говорит серьезно.

Сейчас Клайв очень жалел, что сразу не рассказал ей все как есть. Но он тут же напомнил себе, что виной всему ее дурацкая ревность. Неожиданно Клайв поймал себя на мысли, что ему не хочется думать о Маргарет теперь, когда он снова дома, рядом с Фелисити, пусть даже недовольной Фелисити, но единственной и любимой, уютно устроившейся напротив него в кресле.

— А где Линн? — спросил он.

— Уехала к себе домой.

— Странно. Что случилось?

Фелисити пожала плечами:

— Так ей захотелось, наверное.

— Они встречались с Ричардом?

— Да.

— Надо полагать, он признался, что не любит ее и не собирается жениться?

— Да, думаю, случилось нечто подобное.

— Бедняжка. Должен сказать, на мой взгляд, он обошелся с ней очень дурно. В моих глазах авторитет нашего бывшего друга Ричарда Хейворта сильно пошатнулся.

Фелисити почувствовала, как у нее зарделись щеки. Она стала защищать Ричарда с неожиданной горячностью:

— По-моему, ты несправедлив. Не его вина, что Линн неправильно истолковала его поведение.

Клайв кинул на нее осуждающий взгляд:

— Что ты говоришь! Ты прекрасно знаешь, он делал ей всяческие авансы, как только они познакомились. Черт возьми, все происходило на наших глазах, практически у тебя под носом…

Фелисити ничего не ответила. Некоторое время оба молчали. Но это было не добродушное дружеское молчание, какое частенько воцарялось между ними в прошлом, когда они были спокойны и счастливы друг с другом.

Наконец, не в силах больше терпеть тишину, Фелисити спросила:

— Как прошла поездка?

— Нормально.

— Как тебе понравился замок?

— Он в очень запущенном состоянии. Там понадобится много реставрационных работ.

— Да, я знаю. Но ты ведь за этим туда и поехал, не так ли?

— Разумеется.

Фелисити ждала. Будь потактичнее, убеждал ее на прощание Ричард. Дай Клайву шанс самому рассказать, что он был там не один, а с Маргарет Диэринг.

— А почему ты приехал на день раньше?

— Я закончил предварительный осмотр быстрее, чем рассчитывал.

Ложь номер один, отметила про себя Фелисити. Разумеется, он вернулся раньше потому, что Маргарет Диэринг срочно вызвали домой, а он так заботлив, что не мог отпустить ее одну. Особенно если она тревожилась за своего ребенка. Милый, заботливый Клайв! Всегда готов поддержать маленькую несчастную вдовушку! Хотя ей не казалось, что Маргарет Диэринг нуждается в защите.

— А великий Сайлас Б. Коннели остался доволен твоими планами?

— Надеюсь, ему понравится. Но он не смог приехать. В гостинице меня ждала телеграмма. В последнюю минуту у американца оказались какие-то срочные дела. Я был чертовски раздосадован. Если бы знал, что так будет, вообще бы не поехал. Тем не менее мне удалось там очень плодотворно поработать, так что даже удачно, что я увидел все своими глазами.

Клайв почувствовал смутное удовлетворение от того, что хотя бы про Коннели не соврал. Он посмотрел на головку жены, склоненную над чашкой чаю, которую она в этот момент наливала, и заметил, что рука у нее дрожит.

Сегодня с ней творится что-то неладное, подумал он. Наверное из-за Ричарда. Не могла же она принять так близко к сердцу известие, что Коннели не было в Ирландии. А может быть, подумала, знай они заранее, что Коннели не приедет, она могла бы поехать с ним?..

Фелисити наконец подняла голову и посмотрела на него:

— Значит, это оказалась не совсем деловая поездка, как ты думал?

— Нет, почему же. Я хорошо поработал, у меня не было ни одной свободной минуты.

— У меня прямо сердце разрывается от жалости.

Клайв нахмурился:

— Слушай, в чем дело? Ты что, нарочно пытаешься со мной поссориться?

Она пожала плечами:

— Ты говоришь, что много работал. Я сказала, что мне тебя очень жаль. Что тут такого?

— Мне не понравилось, как ты это сказала. И смотришь на меня волком. Господи, Фелисити, я только что приехал, устал с дороги, надеялся на более-менее радушный прием, и что я вижу? — Не услышав ответа, он продолжал: — Мне, разумеется, ясно, что мой приезд на день раньше, должно быть, нарушил кое-какие твои планы.

— Ах, Клайв, что ты говоришь! Какие такие особенные «планы» у меня могли быть?

— Может быть, ужин на двоих с твоим драгоценным Ричардом, тем более что Линн так кстати уехала.

В глазах Фелисити сверкнул гнев.

— Это грязные намеки.

— Вот как? Только должен тебе сказать, было очень заметно, еще когда вы прогуливались, что-то вы не очень мне рады. На Ричарда, конечно, наплевать, но ты…

— Это не больше чем твое разыгравшееся воображение. Я была удивлена, и все.

— Кстати сказать, я вернулся пораньше не только из-за работы. Я подумал: если мы не смогли вместе провести праздник, а магазин еще закрыт, то мы могли бы съездить куда-нибудь отдохнуть.

Ну вот опять, подумал Клайв, он говорит правду, а она смотрит на него так, словно не верит ни одному слову. Ну, почти правду. Он действительно собирался предложить Фелисити поехать куда-нибудь завтра на весь день. Но теперь ему хотелось этого меньше всего. Да и ей, кажется, предложение не пришлось по душе.

— Нет уж, найди себе другую компанию для отдыха, — ядовито ответила она. — Думаю, тебе не составит труда.

— Уж это точно. — Клайв был так взбешен, что уже словно воочию видел, как мчится в Лондон, звонит Маргарет и предлагает ей поехать кататься на машине за город.

Фелисити посмотрела на него. Она вдруг поняла, в этот момент огорчения и обиды, что больше не любит Клайва. Но как же так? Она слишком оскорблена, слишком унижена.

— Знаешь, Клайв, не будь ты таким вруном, все было бы не так ужасно.

Клайв уставился на нее в недоумении:

— О чем ты?

— О том, что ты ездил в Эйре с Маргарет Диэринг. Ее сестра мне звонила — она потеряла адрес, который оставила ей миссис Диэринг. Вам не повезло, что ее ребенок именно в эти выходные попал в больницу, да?

Клайв еще раз выругал себя за то, что скрыл от жены правду.

— И знаешь, что еще, Клайв?

Он чувствовал себя загнанным в угол, пристыженным, от чего его негодование только возросло.

— Что? И ты еще говоришь о моем воображении? Когда сама готова заподозрить меня невесть в чем?!

— Я не верю в существование этого Сайласа Б. Коннели и замка в Эйре, который ты должен реставрировать. Да, я знаю, ты был там, но только не верю, что по работе.

Клайв не мог поверить, что слышит это от нее. Фелисити не отдавала себе отчета, в чем она его обвиняет. Конечно, может, он свалял дурака, взяв в Ирландию Маргарет, но он не до такой степени подлец, чтобы выдумать Сайласа Коннели с его чертовым замком, только чтобы под этим предлогом улизнуть от нее на пару дней. Он был шокирован, что Фелисити могла подумать о нем такое.

— Ты шутишь?

— Нет. — Она посмотрела прямо ему в лицо. В ее глазах был лед. — Ты станешь это отрицать?

Теперь все его чувство вины испарилось. Клайв почувствовал себя оскорбленным в своей добродетели. Они, очевидно, перешли границу, если Фелисити пришло такое в голову. А может быть, она нарочно возводит на него все эти обвинения, чтобы оправдать разрыв с ним, потому что он ей надоел и она хочет уйти к Ричарду?

— Если ты вообще смеешь задавать мне такой вопрос, то не стану оправдываться.

Что это значит, в недоумении подумала она. Фелисити смотрела на него и видела перед собой жесткого, непробиваемого лгуна, который больше ее не любит. Значит, его чувства к Маргарет не просто увлечение или мимолетная влюбленность, как предполагал Ричард, а нечто более серьезное.

«Если подозрения имеют под собой почву…» Странно, Фелисити до сих пор не была в этом уверена. Если его измена — правда, между ними все кончено. А вдруг она не права, вдруг она ошибается?

В этот момент раздался телефонный звонок.

— Я подойду, — сказал Клайв, радуясь небольшой передышке.

Фелисити ждала, думая, что он, возможно, ждет звонка от Маргарет Диэринг. Хотя вряд ли у нее хватит наглости звонить ему домой.

— Кого? Линн? К сожалению, ее здесь нет, — услышала она голос мужа. — Насколько я знаю, она уехала в Лондон сегодня утром. — Он вернулся в гостиную. — Звонил Гордон Мейсфилд, хотел поговорить с Линн.

— Вот как?

— Да. Он, кажется, удивлен, что ее здесь нет.

— Вот как?

— Да, он беспокоится. Вчера она ему сказала, что пробудет здесь минимум неделю.

Фелисити молчала.

— Почему Линн так внезапно уехала, Фелисити?

— Я же тебе сказала. Из-за Ричарда.

— А я-то думал, раз она так переживает из-за Ричарда, то захочет побыть здесь, с тобой, а не со своей сварливой мамочкой. Или… — Он нахмурился. — Вы что, поссорились?

— О, Клайв, перестань… С чего нам с ней ссориться?

— Наверное, она догадалась, что Ричард любит не ее, потому что ты, которую она всегда так почитала и любила, встала у нее на пути.

Фелисити ахнула. Она была поражена, что он так точно угадал истинное положение вещей. Казалось, с каждым словом пропасть между ними росла.

— Ты и раньше так думал, — вспылила она, — а теперь опять взялся за старое, потому что тебе это на руку.

— Что это значит, скажи на милость?

— Ты перекладываешь с больной головы на здоровую. Я тебе давно надоела, ты хочешь уйти к Маргарет, а для очистки совести заявляешь, что Ричард меня любит… Ну, давай продолжай, скажи теперь, что я тоже его люблю.

— А что, это правда?

Она смотрела на него долгим, немигающим взглядом.

— Если ты вообще смеешь задавать мне такой вопрос, то не стану оправдываться. Конец цитаты.

Не говоря больше ни слова, она развернулась и вышла из комнаты.

Глава 10

Нэнси Хейнс отворила дверь и впустила подругу. Бросив взгляд на ее бледное лицо, синеву под глазами, на чемодан в руке, Нэнси вздохнула и ласково произнесла:

— Заходи, выпей чего-нибудь и расскажи, что случилось.

— Спасибо тебе, Нэнси. Думаю, ты сама все понимаешь, — пробормотала Фелисити, затаскивая чемодан в прихожую.

— Ты что, серьезно?

— Очень.

— Значит, мой добрый совет не сработал?

— Твой совет был очень хорош, только… наверное, он просто запоздал.

Они прошли в комнату. Нэнси налила джин с тоником, протянула бокал Фелисити и сама сделала приличный глоток ароматного напитка.

— Обычно днем я не пью, но сегодня исключение.

— Да, я тоже, — почти прошептала Фелисити. — Но сейчас выпью. Честно сказать, я готова осушить целую бутылку.

— Не надо, дорогая, это отразится на твоей внешности.

Фелисити хмельком уловила свое отражение в зеркале и про себя отметила, что ей уже нечего этого бояться.

— Глупости. Ты скоро снова придешь в норму. — Нэнси перебросила ей пачку сигарет, потом коробок спичек. — Ну, говори — почему ты здесь?

Фелисити все ей рассказала.

— А что бы ты подумала, — спросила она в завершение, — если бы у тебя был муж, который уехал в Ирландию на выходные с другой женщиной, а тебе наплел историю про встречу с вымышленным миллионером?

— Ну, признаюсь, я была бы не в восторге. А ты точно уверена, что этого миллионера не существует?

— Абсолютно. Но не важно, потому что Клайв признался, что все равно его там с ними не было. Да нет никакого мистера Коннели. Это просто была очень хитрая выдумка. — Фелисити осушила свой бокал и протянула его подруге. — Очень хорошо. Можно еще?

— Ну разумеется. — Нэнси вновь наполнила бокал и отдала его Фелисити. — И что думаешь делать дальше?

— Ну, прежде всего хочу спросить, можно ли пожить у тебя несколько дней, пока я все обдумаю. Все случилось так неожиданно.

— Ну конечно, о чем ты спрашиваешь. К сожалению, завтра я улетаю в Париж, рано утром. Меня не будет неделю или чуть больше. Мне так жаль. Я бы все отменила, если бы знала заранее, но сама понимаешь — работа, и я просто не имею права…

— Разумеется, даже не думай об этом. Но ты не против, чтобы я пока пожила у тебя?..

— Дорогая, квартира в полном твоем распоряжении. Можешь здесь жить сколько угодно.

Фелисити облегченно вздохнула. Ей было жаль, что Нэнси уезжает. Она боялась оставаться одна, зная, что, как только это случится, маска беззаботности слетит с ее лица и сердце заполнится щемящей тоской, и одиночеством, и страшным разочарованием.

— Может, все поправимо?

— Нет никакой надежды, я совершенно уверена.

— Многие расстаются, а потом снова сходятся. Черт побери, некоторые даже проходят через официальный развод, а потом снова женятся.

Фелисити откинула волосы со лба дрожащей рукой. Как будто она не знает! Но она знала и то, что у них с Клайвом так не будет.

— Мы не воссоединимся. Нет, нет, назад дороги нет. Я разведусь с Клайвом. Пусть женится на Маргарет Диэринг.

— Дорогая, но у тебя пока нет серьезных оснований, чтобы разводиться с ним…

— Как знать. Пока их нет, но скоро появятся. Я уверена, как только Клайв поймет, что никто его не держит…

— Ты говоришь, что оставила ему записку?

— Да. Обычно жена, кажется, пишет, что уходит к другому. Я просто написала, что ухожу.

— Куда?

— Я не написала.

— Скорее всего, он догадается, что ты у меня. Уверена, твой муж прибежит сюда сегодня же!

— О нет.

— Но ты ведь этого хочешь?

— Нет, не хочу.

Нэнси ей не поверила. Она сказала грустно:

— Наверное, мне не надо говорить, что я об этом думаю. Вы сКлайвом…

Фелисити быстро подняла руку:

— Нэнси, не надо, Прошу тебя. Не старайся меня утешить или выразить сочувствие. Просто помоги мне реально взглянуть на вещи. Я для того и пришла к тебе, а не к кому-нибудь другому. Это единственное, что мне сейчас нужно…

Нэнси положила руку на плечо Фелисити:

— Хорошо. Пусть будет как ты хочешь. Слушай, налей себе еще выпить. А я пойду на кухню посмотрю, что у меня есть на обед.

Вопреки предсказаниям Нэнси, Клайв не прибежал за Фелисити в этот день, не пришел он и на следующий. Фелисити убеждала себя, что ей все равно. Но на третий день женщина сходила с ума. Она призналась себе, что втайне надеялась на правоту Нэнси, что действительно раздастся звонок в дверь и на пороге возникнет Клайв. Он станет умолять Фелисити вернуться домой. Она знала, что, даже уйдя от него, в глубине души не смирилась с поражением.

Фелисити размышляла о совете Нэнси — что бы ни случилось, даже если она убедится, что он хочет уйти к Маргарет Диэринг, не уступать без борьбы. Ричард советовал ей то же самое.

На четвертый день она нашла в справочнике номер телефона Маргарет. И вечером ей позвонила. Фелисити почему-то думала, что ей никто не ответит, что Маргарет в это время будет ужинать с Клайвом.

— Миссис Диэринг? Говорит Фелисити Фентон. Я хочу с вами встретиться.

Маргарет Диэринг терялась в догадках, что мог значить этот звонок. Меньше всего на свете она ожидала услышать по телефону голос Фелисити Фентон.

— Да, конечно. Где вы хотели бы встретиться? Хотите зайти ко мне домой?

— Если позволите. Я сейчас в Лондоне. Возьму такси и приеду к вам.

Сидя в такси, Фелисити еще не знала, что скажет, оказавшись лицом к лицу с соперницей. «Я пришла спросить вас, собираетесь ли вы выйти замуж за моего мужа?» Нет, так нельзя. «Миссис Диэринг, как женщина женщине, скажите, вы любите Клайва?» В конце концов Фелисити решила, что бесполезно пытаться что-то придумывать заранее. Лучше уповать на то, что в нужный момент она найдет подходящие слова.

Маргарет торопливо взбивала подушки в гостиной и вытряхивала пепельницы, думая про себя, что Фелисити Фентон могла бы позвонить пораньше. Тогда она могла бы ей заявить, что ее муж здесь. Или можно было сказать так: «Может быть, зайдете ко мне попозже, миссис Фентон. Я сейчас не одна». И пусть догадывается, с кем она.

Клайв ушел от нее только что. Сегодня у Маргарет был день рождения, и она попросила Клайва зайти к ней после закрытия магазина и выпить по стаканчику. Он предложил сходить в бар, но Маргарет отказалась: ведь ей в любое время могут позвонить из больницы, где лежит Джонни. Хотя здоровье сына шло на поправку, после операции прошло всего несколько дней, и она хотела быть поблизости от телефона, так, на всякий случай.

После ухода Клайва Маргарет с сожалением вынуждена была признать, что визит не оправдал ее ожиданий. Она надеялась, что они смогут вернуться к тем волнующим отношениям, какие возникли между ними в Эйре. Но хотя Клайв был очень мил, в нем чувствовалась напряженность, и Маргарет инстинктивно поняла, что ей не надо переходить к активным действиям.

Она уяснила, что Клайва будет очень нелегко заполучить. Маргарет поначалу решила, после пасхальных выходных, что он — легкая добыча, тем более что становилось все очевиднее, что у них с женой явный разлад. Но теперь она засомневалась.

Всю неделю Клайв был какой-то странный. Маргарет никогда раньше не видела его таким нервным и вспыльчивым. И еще он казался усталым и напряженным. Она попыталась сегодня вечером очень осторожно выведать, что стряслось. Но он явно не хотел говорить на эту тему, и она решила, что благоразумнее будет не настаивать.

Маргарет утешала себя мыслью, что это временные трудности. Что как только причина его беспокойства останется позади, он опять станет старым добрым Клайвом. Тем Клайвом, которого она так любила и которого так страстно желала.

Она поправила розы на бюро. Какие они красивые. У Клайва, несомненно, превосходный вкус! Маргарет старалась придумать, как бы ненароком дать понять миссис Фентон, что цветы от ее мужа. На самом деле, слегка охладила себя Маргарет, у него просто не было другого выхода. Вчера, приглашая Клайва зайти к ней на день рождения, она заметила мимоходом, что терпеть не может свой день рождения, а уж тем более круглые даты.

— В такие дни мне особенно одиноко, — неискренно пожаловалась она. — Муж всегда дарил мне такие прекрасные розы.

Когда сегодня, рано утром, ей принесли огромный букет чайных роз, Маргарет пыталась обмануть себя, что это знак любви. Но в душе она знала: это просто добрый жест с его стороны, призванный скрасить тот грустный факт, что больше уже никто не дарит ей в этот день роз.

Она услышала, как к дому подъехало такси, выглянула на улицу и увидела, как Фелисити Фентон расплачивается с водителем. Она не могла понять, что жена Клайва делает в городе так поздно. И тут ее сердце словно подпрыгнуло от счастливой догадки. Они с Клайвом расстались! Он не говорил о жене с тех пор, как вернулся из Ирландии. Наверное, Фелисити ушла от него, вот почему Клайв был такой мрачный и замкнутый.

Ну, раз так, то, вооружившись терпением и лаской, Маргарет может в конце концов заполучить его. К кому же ему идти за утешением, как не к женщине, которая, как ему известно, давно его любит.

Фелисити взглянула наверх и увидела, как тонкий тюль на окнах колыхнулся, — она поняла, что Маргарет выглядывала ее. Интересно, она уже знает, что Клайв теперь дома один? Сказал он ей об этом или нет? Не исключено, что он тоже сейчас в Лондоне. Ей трудно было представить, как он каждый вечер возвращается в опустелый дом. Тем более сейчас, когда Маргарет только и ждет, чтобы заполучить его, раз жена больше не стоит у нее на пути.

— Какая прелестная комната, — заметила она, входя в жилище Маргарет Диэринг.

— Да, мне тоже так кажется. Надеюсь, она уютная.

Уютная? Для кого? Для Клайва, наверное, когда он заходит на огонек после рабочего дня? Может быть, он уже был здесь сегодня вечером? До ее прихода?

— Прошу вас, присаживайтесь, миссис Фентон. Могу предложить вам выпить. Виски? Джин?

— Спасибо. Виски, но сильно разбавленный, пожалуйста.

Маргарет, взяла в руки графин:

— О, вы не то что мой гость, который ушел прямо перед вами. Он любит виски покрепче.

Да, не слишком тонкий намек, подумала Фелисити. Видимо, ожидается, что она, жена недавно ушедшего гостя, должна спросить, кто это был?

А может, и не Клайв? Ведь у Маргарет Диэринг должно быть много мужчин. Однако же любопытство снедало Фелисити. Больше всего она боялась, что вдовушка станет действовать на жалость Клайва. Тут он очень уязвим.

Когда наконец обмен светскими любезностями закончился, воцарилось довольно неловкое молчание.

Фелисити прервала его первая:

— Вы, наверное, гадаете, зачем я к вам пришла, миссис Диэринг.

— Думаю, поговорить о своем муже.

Рука Фелисити крепче сжала бокал. Раз она так говорит, значит, между ними что-то есть? Видимо, да.

— Вот именно. — Теперь уже не было смысла ходить вокруг да около. — Я полагаю, вы влюблены в него, не так ли?

Маргарет посмотрела в глаза Фелисити, радуясь, что разговор принимает такой оборот.

— Да. Я полюбила его с первого взгляда.

— Что ж, по крайней мере, вы откровенны…

— Разве это не самое разумное в данных обстоятельствах?

— Возможно. И на что вы надеетесь… в данных обстоятельствах? Если вы не заметили, должна вам напомнить, что он женатый человек, и женат он на мне.

— Пока женатый человек, миссис Фентон. Пока.

— Что вы хотите сказать?

— Неужели непонятно? — Маргарет подвинулась на кончик стула. Она не знала наверняка, в чем именно Фелисити Фентон подозревала ее и Клайва. Ей почему-то казалось, что Клайв не стал говорить жене об их совместной поездке в Ирландию. Но Фелисити все равно узнала. Сестре пришлось позвонить миссис Фентон, чтобы узнать их адрес в Ирландии. А раз Клайв не стал откровенничать о том, что она, Маргарет, была с ним, к каким выводам могла прийти Фелисити? Наверняка зашла в своих догадках гораздо дальше реального положения вещей. Так что если удастся убедить Фелисити Фентон, что Клайв несчастлив в браке, а любит ее, Маргарет, и хочет поскорее отделаться от жены, которая ему больше не нужна… — Миссис Фентон, — мягко произнесла Маргарет, — не знаю, известно ли вам, но Клайв тоже меня любит.

Фелисити с трудом проглотила комок в горле.

— И вы думаете, я в это поверю?

— Нет, но я думала, что вы догадались. Надеюсь, Клайв говорил вам, что мы с ним вместе были в Ирландии?

— По работе.

Маргарет заметила, что Фелисити ушла от прямого ответа. Она улыбнулась светской, слегка печальной улыбкой опытной, все знающей женщины, удивленной, как можно быть такой доверчивой.

— Ах, вот что он вам сказал.

Фелисити почувствовала, что краснеет.

— Да, он мне так сказал. А вы хотите сказать, что это неправда?

Маргарет пожала плечами.

Фелисити вдруг вспомнила про Сайласа Б. Коннели, в существовании которого сомневалась. Да, все сходится.

— Клайв хочет развода. Тогда мы сможем пожениться. Но не может сам сказать вам об этом. Он к вам очень привязан, поверьте, и не хочет причинить вам боль…

— И как, по-вашему, он отнесется к тому, что вы выполнили за него эту неприятную обязанность?

— Сначала наверняка рассердится. Но ненадолго, — спокойно произнесла Маргарет.

Хотела бы она в самом деле быть уверенной в том, что говорила. Маргарет рассчитывала на то, что гордость не позволит Фелисити сообщить мужу об их разговоре. Хотя она не очень хорошо знала миссис Фентон, почему-то не могла представить, что Фелисити расскажет Клайву о своем визите к ней.

Фелисити поднялась:

— В таком случае больше нам говорить не о чем. Вы сделали все, что было в ваших силах, чтобы отбить у меня мужа, и, если верить вашим словам, вам это удалось.

— Но вы ведь наверняка обо всем знали, разве нет? Вы должны были подозревать, иначе не пришли бы ко мне?

— Я подозревала, — холодно подтвердила Фелисити. — Поэтому и пришла. Только должна вам сказать, миссис Диэринг, что теперь, после разговора с вами, я очень сомневаюсь, что Клайв может испытывать к вам серьезные чувства. — Господи, подумала, Фелисити, как бы она хотела быть уверена в своих словах!

Маргарет вновь улыбнулась снисходительной улыбочкой:

— Ну, в таком случае вы похожи на страуса, который прячет голову в песок.

— То же могу сказать и о вас. Но нас рассудит только время. Пока я не намерена идти вам навстречу и освобождать Клайва от брачных уз. И ни за что этого не сделаю, пока он сам мне не скажет, что хочет развестись.

Фелисити повернулась и вышла из квартиры на холодную, темную улицу. Она размышляла, стоило ли встречаться с Маргарет Диэринг. Это нисколько не приблизило ее к решению проблемы с Клайвом. Да, она ушла, потому что жизнь с ним стала невыносимой. Но стоит ли идти на полный разрыв, пока она не убедится полностью и окончательно, что он этого хочет.

Глава 11

Гордон и Линн ужинали в своем любимом ресторанчике в Сохо. Они встретились впервые после Пасхи. Когда Гордон позвонил в «Грин Гейблз» и узнал, что Линн там нет, он позвонил ей домой. Девушка сказала, что не хочет его видеть. Голос Линн был такой несчастный, что он испугался за нее. Молодой человек клял себя за то, что ему нужно на следующее утро уехать из Лондона на несколько дней по работе. Вчера вечером он вернулся и позвонил ей. С огромным облегчением Гордон узнал, что она хочет встретиться с ним.

— Дорогая, почему ты так спешно уехала из «Грин Гейблз»? Я так за тебя переживал. У тебя был такой голос, словно ты готова наложить на себя руки.

— Так и было.

— Почему? Или ты не хочешь об этом говорить?

— Нет, почему же. Просто не могла сказать тебе все, когда ты звонил. Мне правда хотелось сунуть голову в газовую плиту.

— Я так и понял по голосу.

Линн криво улыбнулась:

— Ну, разве не глупо?

— Не знаю. Я и сам в последнее время начинал об этом подумывать, когда в любую минуту мог услышать, что ты выходишь замуж на Ричарда Хейворта. Я просто холодел от страха.

Линн вздохнула. Значит, они оба порядком настрадались. И всех этих неприятностей можно было избежать, будь у нее побольше здравого смысла.

— Так, значит, вы не женитесь? — осторожно поинтересовался Гордон.

Девушка грустно покачала головой.

— Нет. Как недавно выяснилось, все это были просто мои мечты. Представляешь, оказывается, на самом деле он влюблен в Фелисити.

Гордон застыл от изумления.

— Ты точно знаешь?

— Конечно. Я случайно узнала. Поэтому и была в таком ужасном состоянии.

— Ты хочешь сказать, что он тебе в этом признался?

— Ну, нет, не совсем. Так, просто это стало мне известно.

— Но мне казалось, что Фентоны вполне счастливы?

— Мне тоже так казалось. Как видишь, нет. Хотя мне кажется, тут целиком вина дяди Клайва. Сначала я подумала, что Фелисити ему изменяет, что она любит Ричарда. Это меня больше всего и убило. Но Ричард мне сказал, что все наоборот — это он лелеет к ней безнадежную страсть.

— Чертов сукин сын! Впрочем, я ему сочувствую. У меня к тебе нечто похожее. Или я не прав?

Линн взмахнула рукой:

— Ах, Гордон. Я не знаю. Пока не могу тебе сказать. Еще слишком рано. Но главное, что мы с Ричардом обедали пару дней назад и все-все обсудили.

Гордон удивился — она опять встречалась с Ричардом. Он-то думал, что теперь Линн станет всячески избегать его.

— Он сам позвонил и предложил встретиться, — объяснила Линн, — сначала я хотела отказаться. Но потом… В общем, я правильно сделала, что пошла. Мы все выяснили и между нами не осталось никаких обид.

Говоря это, Линн живо вспомнила эту встречу. Она совсем не была уверена, что стоит видеться с Ричардом еще раз. Но, к ее изумлению и облегчению, после первых неловких минут она расслабилась и успокоилась. Как Линн потом решила, причиной тому была полная искренность Ричарда, которая неожиданным образом помогла залечить нанесенную обиду. Да, в какой-то момент ему показалось, что он ее действительно любит. Она снова услышала его слова: «Это потому, что ты так похожа на Фелисити». Он говорил: «Не могу даже передать, каким мерзавцем я себя ощущаю». А она уговаривала его, чтобы он не расстраивался. Убеждала, что ее вины в произошедшем не меньше, чем его. Просто она слишком серьезно отнеслась к тому, что он ей говорил. Ну, конечно, она его простила и хочет, чтобы они остались друзьями.

Если бы Ричард по-прежнему пытался уверять Линн, что дело в возрасте, она сейчас чувствовала бы себя совсем иначе. Он, по крайней мере, выказал ей уважение уже тем, что разговаривал как со взрослой и предпочел правду уловкам.

— Должен признать, — сказал Гордон, — что теперь я чувствую себя намного счастливее. У меня появилась надежда.

Линн промолчала — не хотела говорить ничего, что могло его слишком обнадежить, — она сама недавно попала в такую же ловушку с Ричардом.

Девушка сказала с грустным видом:

— Даже не знаю, как теперь быть с Фелисити. Мне так не хочется портить с ней отношения, но я наговорила ей всяких гадостей и уехала из «Грин Гейблз», когда она еще не встала, даже не попрощавшись…

— Дорогая, уверен, она на тебя не в обиде.

— Надеюсь. Но я не стану ее винить, если она обидится. Понимаешь, поначалу для меня это все было таким ударом, таким страшным разочарованием. Я тогда думала, что она намеренно увела у меня Ричарда. А теперь… — Линн вздохнула. — Теперь я знаю, что никто его у меня не крал, просто он никогда и не был моим.

— А почему бы тебе не позвонить ей? Наверняка Фелисити ждет не дождется твоего звонка.

— Да, пожалуй. Я очень беспокоюсь за нее после нашей встречи с Ричардом. Он говорит, что Фелисити очень страдает. Мне не верится, что они с дядей Клайвом могли поругаться.

— И ты не получала от нее никаких известий с тех пор?

— Ни слова. К нам домой она, по крайней мере, не звонила. Впрочем, они с мамашей не очень ладят, та могла ничего мне не сказать. Может быть, бабушка что-нибудь знает. — Она посмотрела на часы. — Наверное, сейчас еще не поздно позвонить. Мне что-то не хочется звонить из дома, лучше из телефонной будки.

— У тебя есть мелочь? — спросил Гордон, остановив машину возле телефонной будки.

— Она пошарила в сумочке и нашла только несколько мелких монеток и долларовую бумажку.

— У тебя есть пятицентовики или гривеники?

Он дал ей монетки и остался ждать в машине. Через несколько минут она вышла и забралась на сиденье рядом с ним.

— Что-то не так?

— Да, судя по всему. К телефону подошел дядя Клайв. Он говорил очень коротко и отрывисто. На него совсем не похоже.

— А Фелисити дома не было?

— Видимо, нет. Он сказал, что она уехала. Но голос у него был такой злой, что я не посмела спросить куда. О, Гордон, теперь мне стало еще хуже, чем раньше. А вдруг они расстались?

Гордон успокаивающе похлопал по ее руке:

— Дорогая, наверняка ты все драматизируешь. Многие семейные пары проходят через бурные времена. Скорее всего, они просто поссорились, и все.

— Может, ты и прав. А что, если?.. Фелисити говорила мне в ту ночь, когда мы с ней поругались, что ей кто-то позвонил, и она из-за этого звонка была очень расстроена. Может, тогда все и началось. А я была так занята своими неприятностями, что даже не обратила на это внимания.

— Не изводи себя, пока не убедишься во всем наверняка. В конце концов, она могла просто поехать к друзьям на несколько дней.

— Да, но почему тогда дядя Клайв так странно со мной говорил? Он обычно такой милый. К тому же не забывай — Ричард мне тоже сказал, что Фелисити очень несчастна и что у них в семье серьезные проблемы. — Девушка глубоко и прерывисто вздохнула. — Боже мой, Гордон, теперь мне кажется, что брак такое рискованное дело. Не знаю, стоит ли вообще в это впутываться.

— Даже со мной?

— Даже с тобой.

Гордон покосился на нее и промолчал.

— Об этом мы поговорим в другой раз, — сказал он. — А пока… Прекрасный вечер, давай поедем домой через вересковые пустоши. Мы давно там не были.

Глава 12

После визита к Маргарет Диэринг Фелисити провела бессонную ночь. На следующее утро она встала очень недовольная собой. Зачем ходила к ней?

Она сняла телефонную трубку, подчиняясь внутреннему импульсу, надеясь, что не пожалеет о последствиях. Она не пыталась связаться с Ричардом с того времени, как ушла из дома. Она не знала, в курсе ли он последних событий.

Она набрала его номер и нетерпеливо ждала, слушая гудки на другом конце линии. Через минуту послышался его голос.

— Ричард? Это Фелисити. Я в Лондоне. Я хотела спросить, не поедешь ли ты в город, тогда мы могли бы встретиться?

Он вскрикнул от неожиданности, и она поняла, что эта новость была для него полным сюрпризом.

— Господи боже, а сколько ты уже там находишься?

— Со вторника.

— Вот это да. А где ты?

— У Нэнси Хейнс. Но, к сожалению, я здесь одна. Нэнси улетела в Париж. А ты знаешь, что я ушла из дома?

— Нет, конечно. Но я уезжал. Приехал только вчера, поздно ночью. Так что никого еще не видел. — Он встревожился: — Дорогая, вы с Клайвом что…

— Да, — Фелисити не дала ему договорить. — Но я стараюсь об этом не думать. Я решила, может быть, ты захочешь пригласить меня на обед или на ужин куда-нибудь, если у тебя есть свободное время. Мы могли бы просто поболтать, посмеяться… — Ее голос оборвался. Она с ужасом поняла, что при Ричарде не сможет сохранять присутствие духа. Но, с другой стороны, он был первым человеком, если не считать Маргарет Диэринг, с кем она говорила о Клайве с тех пор, как Нэнси уехала в Париж.

— Мы сходим куда-нибудь пообедать и поужинать. Скажи мне свой адрес, и я приеду прямо сейчас.

Он приехал так быстро, что ей это показалось невероятным. Она почувствовала прилив нежности и теплой благодарности, когда увидела его на пороге.

— О, Ричард, как я рада тебе!

— Я тоже. Правда, лучше бы нам встретиться не здесь. Хотя… — Цепким взглядом он всматривался ей в лицо. — Хотя меня это вполне устраивает. А тебя?

— О, меня тоже. — Она слегка пожала плечиками. — В конце концов, такое случается сплошь и рядом. Мы с Клайвом не первые, кто расходится, потому что больше не можем жить под одной крышей.

Убежденность в ее голосе его не обманула. Только за ужином, поздно вечером, Ричард почувствовал, что наконец Фелисити начала его замечать. До этого, за обедом, как она его и просила, он болтал о всяких пустяках и пытался развлечь ее. Днем они сходили в кино, потом посидели в кафе и снова вернулись в квартиру Нэнси, где позволили себе немного выпить, а затем, передохнув, отправились в маленький ресторанчик в Сохо.

— А теперь можешь больше не хорохориться. Расскажи, что на самом деле с тобой происходит, — сказал Ричард, когда официант принял их заказ и ушел.

Фелисити обернулась и внимательно посмотрела на него. Будь она сейчас с кем-нибудь другим, наверняка пыталась бы бодриться, но с Ричардом…

— Это просто ад, но мой здравый смысл подсказывает, что так будет продолжаться не вечно.

— Конечно. Во всяком случае, я на это надеюсь. Для своей же выгоды.

— А в чем твоя выгода?

Он ухмыльнулся:

— Дорогая, неужели я постоянно должен тебе напоминать, что я-то тебя люблю? И, кстати сказать, страдаю от неразделенной любви. Причем гораздо больше, чем ты, потому что у тебя, как мне кажется, причин для страданий нет.

— Ричард, что за глупости ты говоришь! Я же рассказала, что случилось. И ты еще думаешь, что я нужна Клайву? — Она покачала головой. — Нет, нет, теперь мое место заняла Маргарет Диэринг. — Фелисити подняла свой бокал. — Выпьем за их счастье. Королева умерла, да здравствует королева!

— Ты сама знаешь, что это полная чушь.

Нет, она знала, что это не чушь; и еще знала, что Ричарда она никогда не сможет провести.

— Ричард, я ездила к ней вчера вечером.

— Боже мой, зачем?

— Хотела серьезно поговорить. Чтобы выяснить, если удастся, к чему мне готовиться. Понимаешь, дело в том, что, хотя я ушла от Клайва… — Она беспомощно взмахнула рукой. — Видишь ли, я все равно не была до конца уверена, даже после их поездки в Ирландию, что он правда ее любит.

— И что?

— Она говорит, что Клайв от нее без ума. Что он хочет со мной развестись и жениться на ней.

— А зачем она тебе это сказала?

— Не знаю.

— И что ты ответила?

— Что я не поверю, пока он сам об этом не скажет.

— Вот первая разумная вещь за сегодняшний вечер.

Фелисити вздохнула:

— Проблема в том, что я ни за что на свете не стану его об этом спрашивать.

— Дорогая, какая ты у меня дурочка, — нежно произнес Ричард.

Ее глаза наполнились слезами.

— Но я не могу, Ричард. Разве ты не понимаешь… Если даже я спрошу, он ни за что не скажет правду, начнет врать, изворачиваться. Потому что, как его пассия заметила, он очень ко мне привязан и не хочет причинить мне боль.

— И что ты будешь делать дальше?

— Не знаю. Посоветуй что-нибудь.

Ричард ласково взял ее ладони в свои.

— Обещаешь выполнить мой совет?

Она молча кивнула.

— Хорошо. Тогда слушай. — Ричард решил для разнообразия подыграть наконец себе. — Вот что я тебе советую — разводись с Клайвом, выходи за меня замуж и поедем вместе в Канаду.

У Фелисити перехватило дыхание. На секунду она совершенно серьезно задумалась над этим. Может ли она, в самом деле, променять Клайва на Ричарда? Клайва, единственного мужчину, которого она любит и будет любить всегда. Так она считала. Может, зря? Может, стоит допустить, что в ее жизни есть место другому мужчине?

— Я так люблю тебя, дорогая, — взволнованно прошептал Ричард.

— Не знаю только, за что.

Он кисло улыбнулся:

— Я и сам порой не могу понять. Если учесть, что мне не дают никаких надежд. Хотя теперь… — Он посмотрел ей прямо в глаза. — Я не стал бы так говорить, если бы не надеялся, что когда-нибудь, когда Клайв перестанет целиком занимать твое сердце, я смогу сделать тебя счастливой.

— То есть ты не оставляешь надежду, что когда-нибудь Клайв станет мне безразличен?

— Ну конечно.

— А если этого не случится?

— Любовь моя, это уже мои трудности. Но послушай: можешь ты хотя бы подумать над этим?

— Да, Ричард. — Ее голос дрогнул. — Хотя мне хочется не думать, а взять да последовать твоему совету.

Он снова улыбнулся:

— Это уже что-то — ты согласилась хотя бы подумать. Еще недавно от тебя нельзя было добиться и этого.

— Я знаю. — Они помолчали. — А ты не видел Клайва с тех пор, как я от него ушла?

— Нет. Но я же тебе сказал — я уезжал, меня не было дома.

— Кстати, о доме — наверное, мне надо связаться с моей семьей. Если они позвонят в «Грин Гейблз» и узнают, что меня там нет, начнут волноваться.

— Наверное, они уже позвонили в магазин и спросили у Клайва.

— Интересно было бы узнать, что он им наговорил. — Она вздохнула. — Лучше утром сама позвоню матери. Не хочу, чтобы она волновалась. Теперь все вдоволь нарадуются и будут мне твердить: «Вот, мы тебя предупреждали».

— Если они тебя любят, то не будут.

— Родители, может, и не будут, но моя ужасная сестрица наверняка не упустит своего триумфа. Я так и слышу, как она внушает Линн: «Вот видишь, я тебе говорила, нельзя выходить замуж за человека на пятнадцать лет старше».

Ричард чуть помешкал, но все же решил признаться:

— Кстати, раз ты заговорила о Линн. Мы с ней вчера встречались, вместе обедали.

Фелисити широко раскрыла глаза.

— О, Ричард, как хорошо! Я так за нее волнуюсь. У меня руки чесались ей позвонить, но все эти события, и потом, мы так плохо расстались… Как прошло ваше свидание?

— Сначала немного натянуто, но расстались мы лучшими друзьями. То есть именно друзьями, буквально. — Он улыбнулся. — У меня такое впечатление, что, если юный Гордон Мейсфилд проявит терпение, в конце концов он добьется своего.

Фелисити почувствовала одновременно облегчение и зависть. Хорошо Линн, ведь от несчастной любви она может всегда вернуться к преданному поклоннику. Вот бы ей так… Но, может быть, для нее это тоже реально? Она же обещала Ричарду, что подумает над его предложением, тем самым впервые за долгое время дала ему слабую надежду.

— А Линн про меня что-нибудь говорила?

— Да. Очень много.

— Она по-прежнему меня ненавидит?

— Нет, дорогая. Просто она очень за тебя переживает. Она и сама догадалась, что у вас с Клайвом не все ладно, я признался ей… в общем, что ты несчастна.

— Понятно. Интересно, что она сказала дома.

— Ничего. Уверен — ничего. А меня просила передать тебе привет и сказать, что она умоляет простить ее.

— О, Ричард, мне не за что ее прощать.

— Линн, видимо, считает иначе. Она сказала, что наговорила тебе кучу всяких гадостей.

— Тогда она была вне себя от горя. — Фелисити взглянула на часы и удивилась, что уже так поздно. — Наверное, нам пора — тебе еще ехать домой.

— Дорогая, я могу вернуться когда угодно.

Одиночество и подавленность, которые немного рассеялись днем в обществе Ричарда, грозили вернуться и вновь поглотить ее, когда настала пора расстаться. Они остановились у подъезда, и Фелисити попросила, вдруг испугавшись оставаться наедине с собой:

— Если ты правда не боишься поздно возвращаться, зайди на минутку, выпей чего-нибудь на дорожку.

Ричард не мог устоять перед соблазном продлить свидание, и вскоре они сидели рядышком на диване в уютной гостиной Нэнси. Фелисити подняла бокал:

— За твою новую работу в Канаде.

Ричард ответно приподнял свой:

— За нашу новую жизнь вместе.

— Я же еще не сказала…

— Нет. — Он дружески похлопал Фелисити по плечу. — Но ты обещала серьезно подумать.

В этот момент они услышали звонок в дверь. Ричард посмотрел на часы:

— Кто это может быть в такое время?

— Понятия не имею. Наверное, это к Нэнси. У нее всегда так — можно приходить в любое время. — В дверь продолжали настойчиво звонить: — Пойду посмотрю, кто там.

Ричард удержал ее:

— Нет, лучше я.

— Я сама открою. Ко мне никто не должен прийти, так что я просто выйду и скажу, что Нэнси нет.

Но она ошиблась. За дверью стоял Клайв.

— Я заходил раньше, но тебя не было, — извинился он. — А сейчас просто проходил мимо, увидел свет в окне… — Его взгляд метнулся ей за спину, на Ричарда, который, заслышав его голос, вышел в прихожую. — Простите. Как глупо с моей стороны. Я не подумал, что ты будешь не одна.

— Я уже собирался уходить, — быстро произнес Ричард. — Так что в любом случае через пару минут она была бы одна.

— Мы с Ричардом вместе ужинали. — Сердце Фелисити бешено стучало в панике. Она гадала, почему Клайв зашел так поздно и так неожиданно. Вряд ли в такое время дня он пришел требовать развод. Но даже если и так, Маргарет утверждает, что он не станет говорить это сам, потому что боится обидеть Фелисити. Впрочем, она могла ошибаться. — Ну ладно, раз зашел, проходи и выпей с нами. Не стоять же в дверях.

— Фелисити, я пошел, — попытался ретироваться Ричард.

Она быстро схватила его за рукав, не давая уйти. Фелисити вдруг почувствовала, что боится остаться с Клайвом наедине. Она вообще была не рада его приходу. Но раз уж пришел, она надеялась, что муж долго не задержится. Пусть говорит, что хотел сказать, и уходит. Хотя, наверное, он не захочет вести разговор в присутствии Ричарда. Вряд ли он сможет при нем сообщить, что просит ее о разводе.

Клайв, идя за женой в гостиную, проклинал себя за то, что необдуманно заявился к ней в поздний час. Но с того момента, как она ушла от него, он знал, что рано или поздно настанет время, когда он пойдет к ней и будет умолять вернуться. Только потеряв Фелисити, он осознал, как пусто и уныло его существование без нее и как сильно он любит свою жену.

Клайв не торопился, выждал несколько дней, надеясь, что Фелисити первая сделает шаг к примирению. Он пытался убедить себя, что она любит его, а не Ричарда. И ревность его необоснованна. Так же как и ее совершенно дурацкая ревность к Маргарет.

Но он также знал, что сможет убедиться в этом, только если Фелисити вернется к нему сама, по своей воле. Ведь если он начнет ее уговаривать вернуться, Фелисити может согласиться из чувства вины, потому что она его жена, и в глубине души он знал, как ей трудно разрушить их союз.

А на таких условиях он не желал ее возвращения. Клайв хотел, чтобы это случилось, только если она по-прежнему любит его так же сильно, как он ее. Но, после того как он застал здесь Ричарда, все страхи и сомнения вернулись.

— Зачем ты пришел, Клайв?

Ричард опять неловко попробовал вмешаться:

— Слушайте, если вам нужно поговорить вдвоем, то я лучше пойду.

Фелисити строго посмотрела на него:

— Нет, не уходи. Ты же только что говорил, что не торопишься домой. Может быть, нам стоит поболтать втроем. В конце концов, нам пора реально взглянуть на сложившуюся ситуацию. — Она посмотрела Клайву прямо в глаза. — Думаю, все, что ты хочешь мне сказать, ты можешь говорить в присутствии Ричарда. Дело в том, что Ричард меня любит. Сегодня вечером он сделал мне предложение. Если ты хочешь развестись, он предлагает мне выйти за него замуж и уехать в Канаду.

Она удивилась, как спокойно произнесла эти слова да и вообще смогла такое сказать Клайву. И тем не менее… в конце концов, это правда. Пусть Клайв узнает. Она даже рада! Наконец-то появилась возможность сказать ему, что он не зря подозревал ее и Ричарда. Так же как она подозревала его и Маргарет Диэринг. Почему бы им всем не выложить карты на стол и все обсудить?

— Понятно, — протянул Клайв. — Это все меняет.

— В каком смысле?

Он пожал плечами:

— Теперь не важно.

— Ты, как видно, прослушал, Клайв: Фелисити сказала, что я просил ее быть моей женой и поехать со мной в Канаду, только если ты хочешь быть свободным от семейных уз.

Фелисити быстро вмешалась:

— А я знаю, что он этого хочет. Маргарет Диэринг мне все рассказала.

Клайв повернулся к ней, и Фелисити заметила тускло-багровый румянец, проступивший на его щеках.

— Значит, Маргарет тебе все сказала. Когда?

— Вчера вечером. Я приезжала к ней домой. Как я поняла, сразу после того, как ты ушел от нее. Я решила, что нам с ней пора кое-что выяснить.

— То есть, видимо, разговор шел обо мне?

— Да.

Неукротимое бешенство овладело им. В эту минуту он был зол на Фелисити не меньше, чем на Маргарет. Очень мило! Две женщины встречаются и решают за него его будущее. Видимо, они обе считают, что он не способен позаботиться о своем будущем сам.

— Так. И кому же я достался в результате? — произнес он с горечью. — Или вопрос еще не решен?

— С самого первого дня, как Маргарет Диэринг поступила на работу в магазин, она положила на тебя глаз и решила тебя заполучить. И то, что ты был женат на мне, ее ничуть не смущало.

— Знаешь, мне неприятно тебе напоминать, но дело не в том, что ты была за мной замужем. Ты и сейчас еще моя жена.

— Но ты ведь дал бы мне развод, если бы я попросила?

— Разумеется.

Фелисити беспомощно взглянула на Ричарда:

— Вот тебе и ответ, Ричард.

А Ричард только и думал о том, как бы поскорее уйти. Но он понимал, что сейчас этого делать нельзя.

— Слушайте, вы оба несете несусветную чушь. — Он постарался говорить шутливо и легко.

— Я готова ответить за каждое слово, — отчеканила Фелисити. — И Клайв, по-моему, тоже говорит серьезно. Не так ли, Клайв? — Она издала нервный, хриплый смешок. — И не бойся меня обидеть. Об этом меня тоже предупредила наша дорогая миссис Диэринг — будто ты не хочешь просить развода, потому что боишься меня обидеть, видите ли. — Она снова засмеялась, на этот раз неуверенно. Но теперь Фелисити боялась: если Клайв немедленно не уйдет, она разрыдается. И что тогда будет? Он поймет, что обидел ее и что Ричард прав, убеждая в несерьезности ее слов. И тогда все вернется на круги своя, и они опять начнут сомневаться друг в друге. Нет, пусть уж все закончится. — Только эта женщина тебя совсем не знает, — презрительно продолжала Фелисити. — Как будто ты когда-нибудь боялся кого-то обидеть! Впрочем, это ей еще предстоит узнать, когда она выйдет за тебя замуж. Я могу сказать только одно — слава богу, что в наши дни развод дают быстро и без лишних хлопот.

Ричард страшно жалел, что не распрощался с Фелисити раньше. Как бы тогда все сложилось? Они с Клайвом не зашли бы в этот безнадежный тупик. Ричард видел, что Клайв пришел скорее загасить ссору, чем раздуть ее. Его только удивляло, что у Фелисити не хватило здравого смысла понять это.

Или она поняла и намеренно не шла на примирение? Если так, значит, она решила принять его предложение? Клайв, видимо, тоже так считал. И было ясно, что он не собирался удерживать Фелисити. Но только потому, что сегодня вечером он был слишком ослеплен гневом и в своем упрямстве не хотел признать, что Фелисити все еще любит его. Так же как и она из-за ослепления ревностью и упрямства не хотела видеть, что Клайв любит ее. Ричард в замешательстве провел рукой по волосам и перевел взгляд с одного на другого.

— Могу только повторить то, что я уже говорил, — решительно произнес он, — вам обоим надо прочистить мозги.

Фелисити повернулась к нему, и голос ее стал истерично-визгливым.

— Если ты будешь продолжать в том же духе, Ричард, я решу, что тебе я тоже не нужна!

— Дорогая, ты сама себе противоречишь. — Он подошел к ней и осторожно встряхнул за плечи.

Фелисити посмотрела на него, и глаза ее внезапно заволокли слезы. Она отчаянно пыталась удержать их и повернулась к Клайву:

— Уходи, Клайв. Тебе вообще не надо было сюда приходить…

Не говоря ни слова, Клайв развернулся и вышел. Дверь громко захлопнулась за ним.

— Слава богу, что он ушел, — обессиленно прошептала Фелисити. — О, Ричард…

Он крепко прижал ее к себе.

— Надеюсь, я больше никогда в жизни его не увижу, — рыдала женщина. — Я его ненавижу! Ненавижу!

— Ну кого ты пытаешься в этом убедить? Себя или меня?

— Себя мне не надо убеждать. Это правда, я тебе говорю. — Она с трудом сдержала слезы, стараясь подавить новую волну истерики. Ты мог бы выглядеть и порадостнее. Теперь я готова согласиться на твое предложение. Или, вернее, скоро буду готова.

На его губах появилась кривая ухмылка.

— Если бы я действительно на это надеялся, мне было бы чему радоваться…

— Уверяю тебя, будь смелее. А сколько длится бракоразводный процесс?

— Дорогая, откуда мне знать. Я же не разводился. И если я каким-то чудом действительно на тебе женюсь, то, надеюсь, никогда и не узнаю. — Он потянул ее на диван, не выпуская из объятий.

— Фелисити?

— Да?

— Если ты не совсем лишена мозгов — а я знаю, что они у тебя есть, — ты должна понимать, зачем Клайв приходил.

— Ничего я не знаю. Наверное, объявить о любви к Маргарет и попросить, чтобы я дала ему развод.

— Бред. Он пришел мириться. В этом нет сомнений.

Глаза Фелисити вновь наполнились слезами. Она вдруг почувствовала себя страшно усталой, опустошенной и не могла ясно мыслить. А вдруг Ричард прав? Если да, то почему Клайв развернулся и убежал?

— Нет, уверена, ты ошибаешься. — Ее голос дрожал. — Если бы он… то почему, почему?.. — Она не могла дальше говорить. Слезы заструились по щекам.

Ричард обнял несчастную и нежно держал в объятиях, ожидая, пока она проплачется. Как могут двое людей, которые любят друг друга, подвергать свое счастье такому риску, упускать его из-за собственной глупости и слепоты? Он погладил ее волосы, убрал прилипшие пряди со лба. Ричард всем сердцем сопереживал ее горю и немного грустил о своей доле. Пару раз в этот вечер он тешил себя мыслью, что все еще может обернуться в его пользу. Зря. Все его надежды напрасны. Завтра, когда Фелисити проснется, она поймет, что дело обстоит так, как он ей сказал. И Клайв наверняка это поймет.

Остается только ждать. Через несколько дней они помирятся и скоро забудут о размолвке.

А он… чем быстрее уедет в Канаду, тем лучше.

Клайв гнал машину, стремясь побыстрее уехать из города. Холодная ярость, охватившая его от разбирательств с Фелисити, усиливалась с каждой милей. Мысль, что Фелисити и Ричард остались в квартире наедине, доводила его до исступления. Теперь он понимал, что надо было разговаривать с ними по-другому. Хорошенькое дело — человек, которого Клайв считал своим другом, который был вхож в их дом, преспокойненько взял да и увел жену прямо у него из-под носа.

Клайв вдруг поймал себя на мысли, что до сегодняшнего вечера всерьез не верил, что у него есть причина ревновать к Ричарду. Как и не верил в то, что Фелисити действительно ревновала его к Маргарет. Даже после ее отъезда в Лондон он ни на минуту не мог представить себе, что она готова к окончательному разрыву.

Каким же наивным дураком он был! Решил, что стоит ему только прийти к ней, протянуть руки, и она тут же упадет в его объятия. А Фелисити не теряла времени даром и устраивала свое будущее. Подумать только, она ходила к Маргарет…

Она рассказала ему об этом нарочно. Видимо, хорошо просчитав, что Маргарет сыграет ей на руку. И тогда она всю вину за их разрыв свалит на Клайва.

Что ж, похоже в этом его женщина преуспела. Клайв с нетерпением ждал утра, чтобы ворваться в магазин и высказать Маргарет все, что о ней думает. Как она смеет говорить Фелисити, его жене, будто он любит ее. Она же знает, что это неправда. С ее стороны это лишь благие мечты. Но и в таком случае Маргарет глупее, чем он думал. После того как все ее уловки в Ирландии, когда она буквально бросала себя в его объятия, провалились, она должна была понять, что его интерес к ней не выходил за рамки профессионального.

Наутро он сел в первый же поезд до Лондона, и в магазине оказался до прихода Маргарет. Он отослал Сьюзен с каким-то поручением — не хотел любопытствующих слушателей при разговоре с ней. Если появятся покупатели, он скажет, что магазин закрыт.

Войдя в магазин, миссис Диэринг очень удивилась, застав там Клайва.

— Я пришел пораньше, чтобы поговорить с вами, причем как можно скорее.

Она широко раскрыла глаза:

— О чем, Клайв?

— Вы сами, конечно, не знаете.

— Нет, конечно, откуда мне знать?

Она с тревогой думала, что с ним стряслось. Клайв был просто вне себя от злости. Она уже знала все сигналы опасности: нахмуренный лоб, пульсирующая жилка на подбородке, холодный, твердый взгляд…

— Насколько мне известно, моя жена заходила к вам позапрошлым вечером.

— Да.

— Почему вы мне вчера об этом не сказали?

Она покраснела.

— Я… даже не знаю. Наверное, просто не придала значения. Мне показалось, что это не так уж важно.

— Ах вот как? Вам не кажется «таким уж важным» ваше заявление, будто я люблю вас?

Маргарет с трудом сглотнула. Это было для нее полной неожиданностью Неужели Фелисити Фентон пошла к Клайву и доложила все, о чем они с ней говорили? После ее ухода Маргарет некоторое время мучили угрызения совести и сомнения, чем все это может кончиться, но она постаралась убедить себя, что надо рассчитывать на то, что, скорее всего, Клайв никогда ничего об этом не узнает.

— Так почему вы ей так сказали? — прогремел Клайв.

Маргарет решила идти ва-банк.

— А разве не так?

— Ради всего святого…

— Я подумала, после того, что между нами было в Эйр…

Клайв уставился на нее недоверчиво:

— После чего?

— После всего, что было между нами в Эйре. Клайв, милый, неужели ты все забыл…

Он в бешенстве воскликнул:

— Вы чертовски хорошо знаете, что наша поездка в Ирландию более чем невинная. Не знаю, какого черта вы наговорили моей жене…

И тут его осенило. Он понял, почему Фелисити вела себя так вчера. А он-то надеялся, что у нее должно было хватить благоразумия не верить измышлениям Маргарет.

Тут мысли его замерли. Ведь если он подозревал в чем-то Фелисити, то разве не имела она права подозревать его? Но нет. Фелисити сама сказала, что Ричард ее любит и сделал ей предложение. И еще что-то про легкость развода… Это может значить только одно — она не может дождаться, когда станет женой Ричарда, потому что без памяти в него влюблена. Или нет? Сейчас, возвращаясь к их перепалке в квартире Нэнси, он никак не мог вспомнить, почему она так сказала?

Однако он помнил, как Ричард укорял, что они оба несут несусветную чушь. Почему он так сказал? Может быть, ему со стороны виднее? Может, он считает, что Фелисити по-прежнему любит его, Клайва, несмотря на все свои заявления? Тогда почему она пытается создать впечатление, что ей не терпится избавиться от мужа? Оскорбленная гордость?..

Он достал из кармана чековую книжку, сел за стол, выписал Маргарет чек на зарплату за полгода вперед плюс щедро завышенную сумму возможных комиссионных и протянул ей.

— Что это? —испуганно спросила Маргарет. И вся любовь к нему, взлелеянная в ее сердце, в один миг обратилась в ненависть от того, как он с ней обращался.

— Вы уволены. Больше сюда не приходите. Мне вообще не стоило брать вас на работу — тут я допустил грубейшую ошибку.

Щеки ее запылали.

— Вы меня что — увольняете?

— Вот именно.

Она открыла рот от изумления.

— Но вы не можете этого сделать. Я подам на вас в суд.

Клайв пожал плечами:

— Ваше право. Впрочем, любой судья скажет вам, что я обошелся с вами более чем снисходительно.

Она уставилась на него, не в силах поверить, что он это сделал. Чтобы Клайв так обошелся с ней… Да еще в такой момент! Когда она сходит с ума от беспокойства о Джонни… Маргарет разразилась громкими рыданиями.

Но Клайв был непоколебим. Обычно он переживал и смущался, видя женские слезы, но слезы Маргарет, казалось, только усилили его неприязнь.

Он услышал шаги в торговом зале и решил, что, должно быть, вернулась Сьюзен. Сьюзен не очень сообразительна, но некоторое время они с ней продержатся. А если и не продержатся — все равно. Сегодня даже любимое детище, магазин «Фентонз», был ему безразличен. Все, что ему нужно, — как можно скорее увидеться с Фелисити. Клайв посмотрел на часы. Еще нет и десяти утра. Вряд ли она успела уйти из дому.

Он даже не знал, что скажет ей. А может, и не нужно лишних слов. А надо начать с главного — что он ее любит не меньше, чем в тот день, когда они стали мужем и женой. И как только ей пришло в голову хоть на миг усомниться в этом?

Клайв прошел в торговый зал, чтобы сказать пару слов Сьюзен. Вид у девушки был довольно испуганный.

— Сьюзен, я ухожу. Не знаю, надолго ли. Вернусь, как только смогу.

— Да, мистер Фентон.

Сьюзен наблюдала сквозь стекло витрины, как он быстрым шагом идет по улице, останавливает такси… Странно, подумала она, почему он ей сказал, что уходит. Обычно он сообщал об этом миссис Диэринг — это она его заместитель.

Однако через минуту миссис Диэринг сама появилась из кабинета и заспешила к выходу. Сьюзен с округлившимися от страха глазами бросилась вдогонку и, поравнявшись, воскликнула:

— Миссис Диэринг, вы разве тоже уходите?

— Ты что, не видишь?

— Вы надолго?

— Я не вернусь сюда. Никогда!

Сьюзен обомлела.

— Но мистер Фентон тоже только что ушел. Я же здесь одна не справлюсь. Я ничего не знаю. А что, если покупатели придут…

Маргарет пожала плечами:

— Это уже не мое дело. Скажи им, что магазин закрывается. По мне, так чем скорее, тем лучше. — С этими словами она выскочила за дверь и унеслась в такси.

Сьюзен в панике огляделась. Девушка втайне мечтала, что настанет день, когда она окажется на месте миссис Диэринг и займет в магазине какую-нибудь важную должность, но к такому повороту событий не была готова. Она пока еще мало разбиралась в бизнесе. А шикарно одетые женщины, которые заходили к ним в магазин, приводили ее в ужас. Они не просто приходили купить что-нибудь — почти всем им нужен был профессиональный совет. У них комната решена в таком-то и таком-то цвете — и какие торшеры или светильники лучше подойдут, какие портьеры, подушки и так далее.

К магазину подъехало такси, и Сьюзен на дрожащих ногах поплелась к двери.

— А где мистер Фентон? Он здесь?

— К сожалению, он только что ушел.

Фелисити, проведя бессонную ночь, поняла, что, наверное, была не в себе, если решила, что сможет развестись с Клайвом и уехать с Ричардом в Канаду. Теперь она не знала, как исправить положение.

Она с утра пораньше отправилась в магазин, уверенная, что застанет там Клайва. Если только за последнее время он не изменил своих привычек, в это время он должен был просматривать утреннюю почту, проверять спецзаказы, звонить по телефону.

Фелисити в замешательстве посмотрела за спину Сьюзен, ожидая увидеть выходящую из кабинета Маргарет Диэринг. Вот уж с кем ей не хотелось встречаться. Она собиралась просто сказать Клайву, что им надо поговорить. Только не в магазине, чтобы Маргарет и эта юная девочка не слышали. Она присмотрелась к Сьюзен — наверное, это новая продавщица, которую Клайв взял несколько недель назад, он говорил ей об этом.

Открылась дверь и вошел высокий, довольно плотный мужчина. Один взгляд на его широкополую ковбойскую шляпу и пестрый галстук сразу подсказал Фелисити, что перед ней американец. Его акцент только подтвердил ее мысли.

— А мистер Фентон здесь, милая барышня? — обратился он к Сьюзен, которая вежливо двинулась ему навстречу.

— Боюсь, что его нет.

— О, очень жаль.

Фелисити прошлась по торговому залу, который когда-то был ее радостью и гордостью. Он был теперь оформлен не по ее вкусу. Правда, вещи, выставленные на продажу, смотрелись привлекательно и соблазнительно, но она считала, что их можно было расположить гораздо грамотнее и преподнести в более выгодном свете.

— Да, жаль, жаль, — услышала она недовольный голос американца. — Я только сегодня утром прилетел из Штатов. Он мне очень нужен. А он скоро вернется, вы не знаете?

— Не знаю.

Фелисити решила, что из Сьюзен со временем может получиться хорошая продавщица, хотя ее еще многому нужно научить, прежде чем выпустить к посетителям. Девушке явно не хватало инициативы. Фелисити оглянулась.

— Позовите миссис Диэринг, — предложила она.

Глаза Сьюзен широко раскрылись от ужаса. «Кто эта женщина, — в панике подумала девушка, — и откуда она знает про миссис Диэринг?» Сьюзен не видела ее раньше в магазине. По крайней мере, это не постоянная клиентка.

— Миссис Диэринг сейчас тоже нет, — запинаясь пробормотала она.

Американец нахмурился:

— Да, я смотрю, мне не повезло. А когда она подойдет, вы не знаете, барышня?

— Она больше никогда не придет, — ответила Сьюзен. — Она от нас ушла.

Фелисити развернулась к ней, сердце ее взволнованно забилось.

— А когда она ушла?

— Только что.

— Так ты говоришь, она больше не вернется? — У американца был такой расстроенный вид, что Фелисити стало его жаль. Он грустно покрутил головой. — И что мне теперь делать? Я в вашем старом городишке всего на день, а мне столько нужно обсудить насчет моего заказа. А заказ ведь чертовски крупный.

Фелисити подошла к нему поближе, и ее лицо осветила особая улыбка, которую, как говорил всегда Клайв, она приберегала для самых ценных покупателей.

— Может быть, я смогу вам чем-нибудь помочь? Я миссис Фентон, и в курсе всех дел моего мужа. Вы… вы, случайно, не мистер Коннели?

Американец расцвел широкой улыбкой и протянул ей руку:

— Он самый, был им, есть и буду. Сайлас Б. Коннели. Очень, очень рад с вами познакомиться, миссис Фентон.

Сьюзен, с глазами круглыми, как блюдца, с облегчением отошла на задний план. Вскоре в магазин вошел Клайв и замер у двери как громом пораженный: он увидел жену и мистера Коннели. Они что-то оживленно обсуждали, склонившись над планом замка американца.

Заметив Клайва, они оторвались от беседы.

— Мы с мистером Коннели как раз обсуждали его проекты. — Фелисити говорила так, словно они были в самых прекрасных отношениях и она никогда не переставала работать в магазине. — Тебя не было на месте, миссис Диэринг тоже не оказалось…

Сайлас Б. Коннели хмыкнул:

— Эта ваша милая женушка имеет отличный вкус, мистер Фентон. — Мужчины пожали друг другу руки. — Простите, что так получилось с Пасхой, я тогда не смог приехать, но мне понравились ваши предложения.

— Хорошо. Я рад. — Клайв жаждал ухода Коннели, чтобы Фелисити объяснила ему, что все это значит. А пока он не мог поверить, что она здесь, так деловито разговаривает с американцем, явно очаровывая его, как всегда умела очаровывать самых впечатлительных клиентов мужского пола.

Не найдя жену в квартире Нэнси, Клайв впал в панику, подумав, что Фелисити решила навсегда исчезнуть из его жизни. Через какое-то время он окольными путями разузнает, что она счастливо живет в Канаде с Ричардом. Его воспаленное воображение рисовало картины одну страшнее другой. Но теперь…

Огромным усилием воли он сосредоточился на работе. Но никогда раньше не горел таким желанием поскорее избавиться от клиента, даже такого богатого.

Наконец они с Фелисити проводили мистера Коннели до дверей магазина.

Американец протянул руку Фелисити:

— До свидания, миссис Фентон. Рад был с вами познакомиться, благодарен вам за интерес, который вы проявили к моему проекту. — Затем он обратился к Клайву: — Ваша жена рассказала мне, мистер Фентон, что раньше вместе с вами вела дела магазина, но последний год была вынуждена из-за болезни просидеть дома.

— Да. Несчастный случай.

Сайлас Б. Коннели ослепительно улыбнулся им обоим:

— Что ж, очень рад, что она вернулась к работе. Не забудьте, миссис Фентон, чтобы в следующую поездку в Ирландию муж взял вас с собой. Мне ваши идеи не меньше важны, чем его…

— Не забуду, мистер Коннели.

Когда дверь за ним закрылась, Клайв подозвал Сьюзен:

— Пойди сходи к Баркингсону и возьми для меня образцы, Сьюзен.

Сьюзен, и без того шокированная произошедшими событиями, широко раскрыла глаза.

— Но я уже была там и принесла вам образцы сегодня утром.

— Вот как? Ну что ж, пойди возьми еще, побольше, будь умницей.

— Да, мистер Фентон.

Она торопливо вышла, и Клайв закрыл дверь магазина на замок.

— Если кто-то захочет зайти, пусть подождет. Или пусть считают, что мы закрыты. — Он подошел к Фелисити. — Не могу понять, что все это значит… Не смею надеяться, что ты пришла сюда за тем же, за чем сам я только что ездил на квартиру Нэнси…

— А зачем ты туда ездил?

Он крепко схватил ее за руку:

— Идем в кабинет. Там уютней. И я тебе все расскажу. А то нас видно с улицы.

Фелисити позволила увести себя. Она знала только то, что каким-то чудом Клайв бросился в квартиру Нэнси, Маргарет Диэринг ушла, а так как она ни за что бы не ушла из магазина по собственной воле, это могло означать только одно — Клайв ее уволил.

Клайв закрыл дверь в кабинет. Зазвонил телефон. Он снял трубку и положил ее на стол. В трубке раздавался чей-то настойчивый голос, спрашивающий Фентона. Потом звонивший отчаялся добиться ответа и повесил трубку.

— Не важно, кто это, пусть подождут, — тихо произнес Клайв.

Фелисити, которая никогда не была смешливой, вдруг заметила, что хихикает. Нервы.

— Но это мог быть какой-нибудь важный клиент.

— Какое мне до него дело?

Фелисити, затаив дыхание, взглянула на мужа.

— Тебе или нам?

— Нам, конечно. — Он быстро прижал ее к себе и крепко поцеловал. Затем Клайв отодвинул ее, не выпуская из объятий, и пристально вгляделся. — Прежде всего, до всяких объяснений, я хочу тебе сказать, Фелисити, родная моя, что люблю тебя, что ты единственная женщина, которую я любил за всю свою жизнь и которую буду любить всегда.

— Я могу сказать тебе то же самое, — умирая от счастья, прошептала Фелисити. — То есть с той поправкой, что ты единственный мужчина.

Клайв ухмыльнулся:

— Что мне всегда в тебе нравилось, дорогая, это то, как ты точно выражаешься.

— Сам ты иногда бываешь не так точен.

Он вновь прижал к себе драгоценную свою любовь.

— Есть только одно, что я хочу выяснить.

— Я тоже.

— О господи, любимая, что с нами случилось? По крайней мере, со мной, потому что это только моя…

Она приложила ладошку к его губам.

— Нет, мы оба виноваты. — Чувство вины закралось в ее сердце, когда Фелисити подумала, как это верно! Их брак чуть не распался из-за того, что они потеряли доверие друг к другу. Она приникла к мужу, прижалась к его груди и приглушенным голосом попросила: — Прости, что я засомневалась в существовании мистера Коннели.

Клайв хмыкнул:

— Я так рад, что вы с ним встретились и познакомились.

— По-моему, он очаровательный.

— Ну, я не сказал бы, что ему очень подходит это описание, но в общем он довольно приятный. Типичный американец, впрочем.

Они услышали щелчки в телефонной трубке.

— Дорогой, лучше положить трубку на место, вдруг кто-то не может нам дозвониться. — Фелисити протянула руку, чтобы положить трубку.

Через минуту раздался звонок.

— Отвечай сам.

Клайв снял трубку. И вдруг улыбнулся:

— Сейчас, минуту. Она здесь.

Фелисити удивилась:

— Кто может мне звонить, не понимаю?

Клайв протянул ей трубку и вышел в торговый зал.

— Фелисити? — послышался озадаченный голос Линн. — О, дорогая, как я рада тебя слышать. Я почему-то не ожидала застать тебя в магазине. Я звонила дяде Клайву, думала, он мне скажет, как с тобой связаться.

— Какая ты милая. Как у тебя дела, Линн?

— Прекрасно. А у тебя?

— У меня тоже все хорошо, — ответила Фелисити и подумала про себя, что это явное преуменьшение. — Слушай, давай как-нибудь сходим пообедаем вместе. Только не сегодня. Хочешь, завтра?

— С удовольствием. Но разве ты завтра тоже будешь в городе?

— Да, конечно. Теперь я буду здесь каждый день. Я снова принята на работу в магазин «Фентонз», так что теперь все будет, как раньше.

— Правда? Фелисити, дорогая, я так рада за тебя! Я очень о вас беспокоилась, я так переживала насчет… ну… насчет… в общем, насчет того, как мы с тобой расстались.

— Линн, все давно забыто, не думай об этом.

— Я не заслушиваю твоего снисхождения.

— Перестань. Как дела дома?

— Да как обычно. Бабушка только вчера говорила, что от тебя давно нет вестей. Я ничего им не сказала.

— Вот и умница. Я еще позвоню тебе сегодня. Да, а как Гордон?

— Отлично. Вчера мы с ним ужинали. Мама так довольна, что мы с ним снова встречаемся, ты не представляешь. Мурлыкает, как кошка.

Фелисити улыбнулась. Она представила, как Марсия и Джордж склоняют друг к другу головы, с возродившейся надеждой, довольные, что Линн думать забыла о Ричарде, и уповая на то, что скоро их дочь выйдет замуж за Гордона.

Она почувствовала укол совести из-за Ричарда. Кажется, он единственный в этой истории остался ни с чем. Линн утешилась с Гордоном. Они с Клайвом помирились. Она вышла в торговый зал, размышляя, что можно сделать для Ричарда.

И вдруг застыла на месте, увидев, что муж разговаривает… с Ричардом.

— Не надо так на меня смотреть, — рассмеялся Ричард. — Я не привидение.

Фелисити неуверенно хихикнула:

— Я знаю. Но… нет, я просто не ожидала тебя здесь увидеть.

— Если уж на то пошло, я тоже не ожидал тебя здесь увидеть. Но, впрочем, я рад.

— Нет, правда, Ричард, что ты тут делаешь?

В разговор вмешался Клайв:

— Он пришел сказать то, что я и сам уже понял, — что вчера я вел себя как последний дурак.

— Да, вижу, я мог и не приезжать. Вы и без меня во всем разобрались.

Глаза Фелисити защипало от слез. Доброта Ричарда, его бескорыстие… Она подошла к нему, встала на цыпочки и поцеловала.

— О, Ричард, я тебя обожаю! Надеюсь, ты не против, Клайв? Это совершенно невинный поцелуй.

— Не совсем, — коварно улыбнулся Ричард.

Клайв хмыкнул:

— Можешь продолжать.

После ухода Ричарда, когда они остались наедине, Клайв сообщил:

— Я тебе кое-что не сказал. Я уволил Маргарет Диэринг.

— Да, я так и поняла, по словам Сьюзен. — Фелисити быстро добавила, не желая больше возвращаться к этой теме: — Ее ведь зовут Сьюзен, да?

— Да. Кажется, она не слишком сообразительная, но ничего, скоро всему научится, — улыбнулся он, — под твоим руководством.

Сьюзен, которая в этот момент собиралась зайти в магазин, вдруг остановилась и отпрянула назад. Глаза у нее от удивления на лоб полезли. Было отчего: мистер Фентон целовал миссис Фентон! Прямо средь бела дня! На глазах у прохожих. Девушка заколебалась. Она не знала, что делать.

Подумав, Сьюзен решила вернуться к Баркингсону и взять у него еще образцов.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12