Молитесь за меня [Виктор Васильевич Лихачев] (fb2) читать постранично

Лихачев Виктор Васильевич

Молитесь за меня

Ред. Golden-Ship.ru 2014

Содержание

Предисловие

Биография

Дневник путника

И матерь их Софья

Часть первая. Действие первое

Действие второе

Действие третье

Часть вторая. Действие четвертое

Действие пятое

Действие шестое

Рассказы-минутки

Реквием дождя

Живите с Богом

Информация о первоисточнике

Предисловие

Господи, никогда не думал, что самое трудное дело - писать о себе: пишешь, а тебя бросает, как корабль в бурю - от глупого пафоса до ханжеской смиренности, и обратно. И вроде бы, не писать нельзя - полагается. Хотя если хорошенько подумать, что лучше буханки свежеиспеченного хлеба расскажет нам о хлебопеке? Так и о писателе, лучше всего расскажут его книги. Будем считать, что та, которую вы держите сейчас в руках и есть рассказ обо мне. А еще мне хочется добавить, что я, Виктор Лихачев - очень счастливый человек. Посудите сами: родился в России, самой лучшей стране на свете, Бог дал мне возможность заниматься любимым делом, дал мне счастливую возможность жить, любить, страдать и радоваться, печалиться и думать, верить и надеяться на этой священной земле, ходить по ее дорогам, встречая удивительных людей. Когда вышла моя первая книга, роман "Кто услышит коноплянку?", я понял так же, что в России - лучший в мире читатель. Вот вам еще одно счастье - писательское. Встречи с читателями, их письма дали мне очень много не только в профессиональном, но и в чисто человеческом плане. Во время одной из таких встреч и пришла идея: собрать все написанное раньше "Коноплянки" и опубликованное в различных литературных журналах и альманахах, и свести это воедино. Исключение составляет пьеса "...И матерь их Софья", написанная летом 2002 года. Признаться, долго думал, прежде чем решился опубликовать "Софью": все-таки пьеса - совсем особый жанр, ее лучше смотреть в театре, а не читать. Но для меня Россия - это прежде всего маленькие города и поселки. Всегда ли есть у жителей Белева и Белого, Киреевска и Кимовска, Мышкина и Котова возможность посетить спектакль профессионального театра? "Дневник путника". Это документальная повесть, написанная осенью 1991 года под впечатлением от пешеходного странствия, проходившего в том же году от Оптиной пустыни до города Гусь - Хрустальный в северной Мещере. Признаюсь, готовя дневник к публикации, решил внести кое-какие изменения - ведь прошло уже более десяти лет. Решил я также узнать о судьбе некоторых героев повести, но когда оказалось, что в живых нет одного, другого - решил оставить все как есть. Для меня они остаются живыми, встреченными однажды на бескрайних русских проселках. Надеюсь, и вы примете в сердце этих простых, но очень душевных людей. Самый ранний из рассказов - "Шиповник" написан в 1984 году. Ряд других - в середине и конце девяностых. И наконец такие рассказы, как "Реквием дождя" и "Пашка" - самые поздние. Пишу об этом, чтобы подчеркнуть: рассказы не представляют из себя чего-то единого, целого. Они разнятся и по времени, и по тематике. Для себя я условно разделяю их на циклы: "Истоки" ("Фекла", "Шиповник", "Старая фотография"), "В дороге" ("Неожиданный разговор", "Пашка"), "Сокровенное" ("Живите с Богом", "Сапожок", "Молитесь за меня"), "Тени" ("Реквием дождя") и т.д. Один из рассказов и дал название этой книги. Ну вот, кажется, все необходимые слова сказаны. Впрочем, мне хочется на прощание подарить вам стихотворение моего любимого поэта Арсения Тарковского. Удивительно, но перечитав его, я понял, что лучше обо мне (вот оно, свойство настоящей поэзии и вообще литературы) никто не сказал и не скажет:

Я учился траве, раскрывая тетрадь,

И трава начинала как флейта звучать.

Я ловил соответствия звука и цвета,

И когда запевала свой гимн стрекоза,

Меж зеленых ладов проходя, как комета,

Я-то знал, что любая росинка - слеза.

Знал, что в каждой фасетке огромного ока,

В каждой радуге ярко стрекочущих крыл

Обитает горящее слово пророка,

И Адамову тайну я чудом открыл.

Я любил свой мучительный труд, эту кладку

Слов, скрепленных их собственным светом, загадку

Смутных чувств и простую разгадку ума,

В слове правда мне виделась правда сама,

Был язык мой правдив, как спектральный анализ,

А слова у меня под ногами валялись.

И еще я скажу: собеседник мой прав,

В четверть шума я слышал, в полсвета я видел,

Но зато не унизил ни близких, ни трав,

Равнодушием отчей земли не обидел,

И пока не земле я работал, приняв

Дар