Игра в «секретики» [Светлана Адоньева] (fb2) читать постранично, страница - 2

Разорение «секретика» считалось преступлением, сделать это мог только враг (под его личиной обычно скрывались соседские мальчишки). Однако и «враги» тоже были не прочь создать свои «секретики», правда, в этом случае под стекло уже выкладывались шурупчики и гвоздики, иногда красивые жуки (2006).

Желание понять смысл, который вкладывали сами создатели «секретов» в эту стереотипную игровую форму, побудило меня к проведению серии интервью^[1]. Анализ записей интервью позволил обнаружить одно обстоятельство. Вопрос о «секретиках» провоцировал собеседников на воспоминания о нескольких игровых детских занятиях. В памяти рассказчиков тесно связанными оказываются три действия:

во-первых, «секреты» — закапывание в землю «сокровищ», укрывание их стеклом («окошко») и доверительная демонстрация «лучшему другу»;

во-вторых, «клады» — закапывание в землю или создание иного тайника для хранения собственных сокровищ, но уже без каких-то стеклышек-окон;

и, в-третьих, — похороны птички, гусеницы, ежика, стрекозы и пр.

Последний случай хорошо виден в одном из текстов, приведенных выше: воспоминание о «секретиках» приводит автора к воспоминанию об организации похорон хомяка. Как следует из рассказов, эти занятия были довольно устойчиво распределены по возрастам. Первыми в практике детей появляются «секреты» — в возрасте от трех до семивосьми лет: «В начальной школе мы с подружками еще играли в „секреты“, но уже с некоторым стыдом и презрением, игра казалась нам слишком детской» (27: 2; 1979 г.р., ж.)^[2].

«Клады» чаще появляются в мужских рассказах и относятся к возрасту восьми-двенадцати лет, похороны упоминаются и в женских, и в мужских текстах и относятся к тому же возрасту. Игра в «секреты» всегда индивидуальное занятие, предполагающее привлечение другого в свидетели (и то не всегда) лишь после совершения всех необходимых действий. Вторые два занятия обязательно предполагают нескольких участников.

Во всех случаях перед нами странные праздные занятия, которые играми можно счесть лишь в том случае, если мы считаем, что существуют такие игры, которые не предполагают выигрыша и какой-либо явной состязательности. Правильнее было бы определить это детское занятие как ритуал. Ритуал — групповое или индивидуальное символическое действие, направленное на овладение ситуацией и преобразование ее за счет совершения определенных символических актов (слов, жестов, предметов). Для того чтобы понять ситуацию, симптомом которой оказывается потребность создавать «секретики», а также и результат, на достижение которого направлено совершение этого ритуала, обратимся к анализу рассказов.

«Секрет» «состоял из цветов, фантиков и цветных камешков», «скрывался от врагов-мальчишек, которые при любой возможности разоряли его, и показывался ближайшим подружкам, как знак большого доверия». «Родители не одобряли эту игру, как помоечную, что вносило дополнительный романтизм» (27: 2).

Сюрпризы делали компаниями 5–6 человек. Второй способ такой же, как и первый: цветочки и стеклышки, ямки, на них опознавательные знаки — камешки, палочки, но делала я одна или с подругой… Однажды мы с подругой закопали пупсика (ямка с выстланным листьями дном, кукла, сверху цветы, сверху искусственный снег — пенопласт, стекло, земля), чтобы весной раскопать и посмотреть (27: 1; 1981 г.р.,ж.).

Мне было 3–6 лет, у каждого были свои запасы больших кусков стекла… У корней дерева вырывали ямку, туда клали цветы, листья, фантики… Обычно раз в день приходили проверять секреты. Обычно дольше 2–3 дней они не сохранялись: либо кто-нибудь подсмотрит за тобой, либо кто-нибудь, кому ты сам показывал свой секрет, с тобой поссорится и откопает и порвет его, а стекло заберет, так как дефицит. Но, как правило, мы сами же ломали и рвали секреты, поскольку беспокоились, чтобы кто-то чужой или тот, с кем поссорились, не сломал их (27: 3).

Обратим внимание на то, что все «мы» и «обычно» в текстах есть обобщения на основе индивидуального опыта, поскольку «секреты» были делом сугубо приватным. Говоря «мы», рассказчики имеют в виду не группу исполняющих общее действие, но себя лично и таких же, как он сам, то есть группу выполняющих индивидуальные, но идентичные действия.

Именно когда после каких-то бурных игрищ, сидишь, лето, хочется отдохнуть, и вот начинается вот эта операция. Никто никого не собирал: «Кто будет играть в секретики?», а вот именно само по себе это все начиналось. Все делали очень активно, все друг от друга прятали, а потом ходили показывали друг другу свои красивые секретики (27:16; 1977 г.р., Ленинград, ж.).

Делали это как бы индивидуально, а потом ходили и смотрели эти секретики друг у друга (27: 7; 1974 г.р., Челябинская обл.).

Для нас это были такие маленькие сокровищницы, которые мы где-нибудь через месяц выкапывали. И было интересно, что