говорить с братом Динцем.
— Извольте, сестра. Если только он в состоянии беседовать…
— Что, болен?
— Он испытывает на себе зелья. Настои трав помогают говорить и слышать дальше… но порой от них он бывает как помешанный.
Аббатисе повезло. Молодой брат-сержант еще не принял свое снадобье и был в здравом рассудке. Карие глаза миндалевидные, типично кивитские, а простецкое скуластое лицо напоминало рыбаков из устья Гура — парней, которые могут поделиться с неудачником своим уловом, но могут и выставить ложный маяк, чтоб поживиться плодами кораблекрушения.
Хотя сержант держался молодцом, опыты с зельями на нем сказались — лицо унылое, осанка утомленная, глаза запавшие и тусклые.
— Благословение грома небесного с вами, добрая сестра.
— Свет молнии между нами, — поцеловала она сержанта, как велит устав. — Что это, брат, — твоя родня? — улыбнувшись, аббатиса кивком указала на пару кивитских ребятишек, похоже, брата с сестренкой. Те прятались за Динца.
— Просили пить, — пожал он плечами. — Как не дать?
— А что же самому останется? Ты занят важным для братии делом…
— Я пью не воду, — указал сержант на бутылку с болотно-зеленым настоем.
— Это и есть ключ от неба?.. — Она с недоверием понюхала зелье. — Ужасно. С великой жажды — и то бы не выпила. Могу ли я присутствовать, когда ты будешь… говорить?
— Если вам угодно. Предупреждаю — моя речь может быть очень грубой.
— Так водится у вещателей?
— Нет. — Сержант смущенно покосился на старшего. — Дело в том, что…
— Черные вышли на связь? — подался вперед комендант.
— Да, блаженный брат. Один, по имени Раскат, пытался совращать меня.
— Много предлагал за измену?
— Кавалерское звание, пятьсот червонцев, табун коней, поместье, двух наложниц…
— Воистину, патриарх щедр! — Комендант с отвращением сплюнул.
— …и еще я должен был зарезать вас, блаженный брат.
— Как же ты ему ответил?
— Здесь благородная дама, я не могу повторить.
— Доставь мне удовольствие, сержант. — Аббатиса ласково притронулась к его руке. — Я желаю знать, получил ли Раскат то, чего заслуживал.
— Цыц! — Сержант прогнал детей, откашлялся и, глядя в сторону, скучным голосом проговорил свой ответ. Сомневаться в точности не приходилось — память у вещунов превосходная. Монахиня с ирисом на груди довольно жмурилась и смеялась, не разжимая губ.
— Ах, какой слог! Какие точные слова!.. Ты достоин награды, сержант.
— Увы, брат, я лишен возможности сделать тебя кавалером — орден распущен, капитула нет, — сожалел комендант. — Но бог свидетель, — поднял он руку, как для клятвы, — на капитуле мой голос — в твою пользу! Дворянство заслужено тобой по праву чести и верности.
— Подтверждаю здесь, — наклонила голову аббатиса, — и повторю устно или письменно, что речь брата-коменданта целиком правдива. Пока же могу предложить лишь свою слабую помощь… Травы и зелья, собранные сведущими сестрами — все в твоем распоряжении. Если они пригодятся, значит, мы трудились не зря. Я пришлю к тебе сестру-травницу… А сейчас приступай к вещанию. Если услышишь Раската — выругай его как следует.
— Премного благодарен, — поклонился сержант, румяный от волнения. — Да славится имя светлейшей Девы-Радуги…
Он взял со стола массивный стальной шлем — в таких головных уборах с ременными подшлемниками и войлочными прокладками воины-меченосцы некогда шли на штурм кивитских укреплений, когда со стен летели камни и копья.
Монахиня в лиловой рясе замерла. Наигранная, нервная веселость покинула ее; настало время таинств. Что для одних — защита от вражеских снарядов и клинков, для других — врата в мир далеких голосов… быть может, лестница в небо… или гибельный провал в темное царство… Куда он пошлет свой зов? кто ему ответит?
— Слушайте… слушайте меня, — нерешительно начал он, застегнув подбородочный ремень. — Говорит сержант Динц из Ордена меча. Я в форте Скалистого мыса, на восточном берегу Кивиты. Мы осаждены войском Тайного ордена. Если кто-нибудь слышит меня, ответьте…
Ни единого голоса. Лишь далекий, мерный шум, похожий на звук прибоя.
— Кто-нибудь слышит меня? Ответьте…
Никого. Даже соблазнитель Раскат снял шлем, вышел из сферы голосов.
«Если бы он подслушивал, я бы его почуял».
— Кто-нибудь… Вы меня слышите?
Безмолвие вокруг на сотни миль. Один шорох невидимых волн.
Все вещуны-меченосцы — молчат. Схвачены черными. Убиты в бою. Покончили с собой, как брат из Трех Щитов.
За волнами шума послышалось слабое, невнятное слово — и погасло. Сержант напрягся, пытаясь его разобрать — не успел.
«Кто это?.. Черные? Донеслось из-за моря? из Вея прилетело? у вейских царей тоже есть вещатели…»
Вновь тишина, нарушаемая только шипением и шорохом. Он закрыл глаза.
— Вы меня слышите?
Сержант с болью ощутил себя одиноким, говорящим среди беспредельной
Последние комментарии
6 часов 47 минут назад
12 часов 31 минут назад
13 часов 38 минут назад
14 часов 36 минут назад
14 часов 50 минут назад
1 день 56 секунд назад