Счастливчик Лучиано - 1936 [Федор Ибатович Раззаков] (fb2) читать онлайн

Раззаков Федор Счастливчик Лучиано - 1936

Федор Раззаков

Счастливчик Лучиано. 1936

В 1934 - 1935 годах, объявив беспощадную войну преступному миру, администрация президента Франклина Рузвельта добилась существенных результатов. В течение нескольких месяцев были уничтожены самые одиозные бандиты типа Бонни и Клайда, Джона Диллинджера, Фрэнки Нэша, мамаши Баркер и других. Еще раньше был осужден на 11 лет тюрьмы знаменитый главарь гангстеров Аль Капоне.

С осуждением последнего в октябре 1931 года казалось, что мафия США потеряла самого влиятельного своего "короля" и вряд ли сможет быстро оправиться от этого удара. Однако американская "Коза Ностра" успела заранее подготовиться к такому развитию событий. На смену откровенным бандитам и убийцам приходит новое поколение гангстеров, ярким представителем которых был Сальваторе Луканиа по прозвищу Лаки (Счастливчик). И все же в 1936 году американское правосудие настигло и его.

Сальваторе Луканиа родился 24 ноября 1897 года на Сицилии, в местечке Леркара-Фридди. В апреле 1906 года его семья навсегда покинула Италию и, как тысячи других итальянцев, эмигрировала в США, в Нью-Йорк. Там 9-летний Сальваторе был отдан родителями в бесплатную среднюю школу, которую он посещал без особого усердия.

Юный Сальваторе, в отличие от большинства своих соотечественников, был мальчиком без расовых предрассудков и весьма лояльно относился к сверстникам - ирландцам или евреям. Более того, Сальваторе помогал еврейским мальчишкам, которых, случалось, его соотечественники-итальянцы старались обидеть. Правда, делал он это не бесплатно, а беря с опекаемых небольшие деньги. В результате у Сальваторе уже тогда появилась масса новых друзей в среде евреев, и эти отношения позднее помогли ему в его последующей преступной карьере.

Между тем в 13-летнем возрасте Сальваторе Луканиа попал в заведение для трудных подростков в Бруклине, хотя это и не отбило у него охоты участвовать во всяких темных и сомнительных делах: Сальваторе вместе со своими сверстниками активно занимается распространением наркотиков, что и приводит его на судебную скамью. 26 июня 1916 года суд приговаривает 18-летнего Сальваторе Луканиа к одному году тюрьмы. Он отсидел ровно половину и был выпущен на свободу с мотивировкой "за примерное поведение".

Оказавшись в привычной для себя среде, среди уличной шпаны, Луканиа напрочь забывает о примерном поведении и вновь встает на скользкую дорожку преступлений.

К тому времени Сальваторе Луканиа стал уже полноправным членом "банды четырех", куда, кроме него, входили Фрэнк Кастелло, Мейер Лански и Багси Сигел. Последний прославился тем, что, будучи подростком, уже имел в послужном списке три убийства. Луканиа в этой четверке был самым хладнокровным и расчетливым и по праву считался мозговым центром банды.

"Банда четырех" работала под патронажем известного бруклинского мафиози Фрэнка Айяле (этот человек вывел в гангстеры и Аль Капоне) и занималась распространением наркотиков и контрабандой спиртного. Сам Луканиа отвечал как за организацию нелегального спиртного, так и за проведение незаконных операций с ним.

Контрабанда спиртным во времена "сухого закона" в США (1920 - 1933) была самым прибыльным делом, и бандиты наживались, что называется, не по дням, а по часам. Места в этом бизнесе хватало всем, и кровавых столкновений тогда практически не возникало. К 1923 году, за три года "сухого закона", банда Луканиа сумела довести свои доходы до феноменальной цифры - 12 миллионов долларов в год. Сам Луканиа признавался, что его предприятие тогда было более значительным, чем бизнес Генри Форда, знаменитого автомобильного магната. Бандиты Луканиа контролировали заводы, склады, владели фантастической системой транспортных средств, кораблей и т. д. Сальваторе было в ту пору всего 26 лет, и он считался самым одаренным бандитом из числа, так называемых "молодых волков".

Однако именно это вызвало обеспокоенность старых мафиози. Наиболее влиятельными из них в те годы в Нью-Йорке были двое сицилийцев: Джузеппе Массериа и Сальваторе Маранзано. Последний и пригласил Луканиа в один из майских дней 1923 года к себе. Во время разговора расистски настроенный Маранзано предложил Луканиа порвать отношения с партнерами-евреями: Мейером Лански и Багси Сигелем. Луканиа отказался. "Эти люди помогли мне стать тем, кем я стал, они сделали меня мафиози, в то время как вы тогда так и не обратили на меня внимания". Это был вызов, и месть не заставила себя долго ждать.

5 июня 1923 года Луканиа после длительной паузы вновь обратился к накортикам: он согласился передать партию наркотиков некоему клиенту, но, как только Луканиа оказался с товаром на улице, его тут же окружили полицейские. Это была классическая "подстава", широко применяемая в преступных организациях всего мира. Луканиа арестовали и допросили "с пристрастием", а попросту избили. Он не произнес ни одного имени, но сообщил о месте нахождения оставшихся наркотиков. Он был освобожден, но слух о том, что он стал "стукачом", облетел всю американскую "Малую Италию". Луканиа прекрасно понимал, кто стоит за этим арестом и слухами. С этого момента он стал на тропу войны.

Маранзано был наказан через несколько недель после освобождения Луканиа: его конвой с виски был атакован вооруженными людьми, спиртное отобрано. Нападавшие были в черных масках-капюшонах, но Маранзано прекрасно понял, кто стоял за нападением. Ответить ударом на удар он не решился: "молодых волков" мог поддержать его вечный противник - Джо Массериа.

После этой дерзкой акции репутация Луканиа в преступном мире Нью-Йорка укрепилась. Не присоединившись ни к одному из "больших боссов", Луканиа сохранил лицо и отстоял свою независимость.

Во времена "великой депрессии" американские гангстеры, в отличие от остального населения, чувствовали себя весьма неплохо. Число безработных в стране увеличивалось, а сотни банд по всей Америке не испытывали недостатка в молодых энергичных людях. Быть бандитом стало престижно и модно, и ни один бандит не скрывал своей принадлежности к этой деятельности. Добропрядочные граждане роптали, но дальше вопроса: "Куда смотрит полиция?" не шли. Полиция, надо сказать, смотрела сквозь пальцы отнюдь не бесплатно. Скажем, у Луканиа существовал так называемый "смазной банк", денежные средства которого шли "на лапу" полицейским. Так, в 1924 году шеф полиции Нью-Йорка Джозеф А. Уоррен получал от гангстеров по 20 тысяч долларов в неделю, а его преемник - уже по 50 тысяч. Сам Луканиа в период 1925 - 1926 годов содействовал тому, чтобы было избрано более 80 чиновников, среди которых были муниципальные советники, мэры, депутаты и даже сенаторы. Вся эта армия купленных людей кормилась из рук бандитов и, естественно, не давала в обиду своих благодетелей. Поэтому в полицейские сети попадала в основном мелкая "рыбешка", а настоящие акулы беспрепятственно уходили из всех расставленных засад и ловушек.

К 1928 году костяк банды Луканиа состоял уже из 9 человек (Луканиа, Костелло, Лански, Сигел, Датч Шульц, Вито Дженовезе, Джо Адонис, Лепке Бухгалтер и Альберт Анастазия). Все они оставили заметный след в истории американской преступности, и каждому из них можно было бы посвятить отдельную главу. Однако, без сомнения, самым выдающимся из них был все-таки Сальваторе Луканиа.

К тому времени его банда ходила под патронажем Джо Массериа, исправно отчисляя ему повышенные проценты со всех видов рэкета (бутлегерство, проституция, азартные игры). Но, несмотря на это, Луканиа с товарищами не шел на поводу у влиятельного босса и по-прежнему оставался независимым и в какой-то мере "вольным стрелком". Более того, в том же 1928 году Луканиа совершил ряд поездок по американским городам, где заручился поддержкой таких же, как он, "молодых волков". Так, в Чикаго его поддержал Аль Капоне, в Детройте - Моэ Далитц, в Кливленде - Мейфилд Роуд, в Филадельфии - Ник Розен и т. д. Когда об этом узнал Массериа, он пришел в ярость и решил пойти тем же путем, каким в 1923 году ходил Маранзано: он сдал Луканиа полицейским.

В конце ноября 1928 года Массериа приказал Луканиа напасть на инкассатора "Корн эксчейндж банк". Луканиа принял приказ к исполнению.

По мысли гангстеров, операция должна была занять несколько секунд и обойтись без крови. Поначалу все так и шло. Когда экспедитор с деньгами вышел из банка, один из гангстеров повалил его с ног, вырвал мешок и бросился к машине. Однако экспедитор, придя в себя, выхватил пистолет и ранил бандита. Из последних сил тот добежал до машины. Однако на их пути встало несколько полицейских машин. Сопротивление было равносильно смерти, и Луканиа приказал сдаться.

Луканиа грозил весьма большой тюремный срок, но "Смазной банк" заработал с бешеной силой и выдал полицейским 10 тысяч долларов. За эту сумму была куплена свобода 31-летнего Сальваторе Луканиа, который с этого момента стал называться - Чарли Лучиано.

После фантастического освобождения авторитет Лучиано в гангстерской среде поднялся еще на несколько ступенек. Окрыленный этим, Лучиано предлагает создать "Большую семерку" - супертрест гангстеров, который бы контролировал всю торговлю спиртным в США. Это было вызвано тем, что множество банд, занимавшихся бутлегерством, контролировать было довольно сложно. Лучиано предложил разбиться на семь организаций, которые и взяли бы всю власть в свои руки.

Следующим его шагом стало предложение о созыве первого съезда гангстеров, относящихся к клану "молодых волков". Это предложение Лучиано было принято, и 13 мая 1929 года в курортный городок Атлантик-Сити съехались 27 боссов из Нью-Йорка, Чикаго, Филадельфии, Нового Орлеана и др. На съезде был принят ряд судьбоносных для американской мафии решений. Во-первых, было решено создать "Сицилийский союз" ("Коза Ностра"), в котором не было места представителям других итальянских регионов (неаполитанец Аль Капоне был исключением, да и то ненадолго); во-вторых, был создан коллективный орган управления - Большой Совет, для решения всех спорных вопросов; в-третьих, была учреждена общая казна, и, в-четвертых, покончено с расовыми предрассудками, когда гангстеры разных национальностей сводили счеты друг с другом (так, в Чикаго Аль Капоне в течение пяти лет воевал с ирландцами и евреями, что привело к огромному количеству жертв с обеих сторон).

На этом съезде Лучиано чувствовал себя триумфатором. Еще бы, ему удалось то, что не удавалось ни одному влиятельному боссу из числа "стариков": объединить около трех десятков мощных банд. Правда, этот триумф едва не стоил Лучиано жизни.

Массериа, видя, что Лучиано уходит из-под его влияния, вызвал его на последний откровенный разговор, где поставил условие: либо Лучиано возвращается в его "семью" и отчисляет долю со всех своих операций, либо Массериа применяет против него силу. Последний аргумент был не пустым звуком: если за спиной Лучиано в Нью-Йорке стояло около ста боевиков, то Массериа мог собрать в считанные часы до пятисот бойцов. На долгие размышления времени уже не оставалось. И тогда Лучиано выбрал то, на что другой на его месте вряд ли бы решился: он попросил встречи... у Маранзано.

И она состоялась 17 октября 1929 года на нейтральной территории на Статен-Айленде. Маранзано предложил Лучиано сделку: если он хочет рассчитывать на его поддержку, тогда он (Лучиано) должен собственноручно убить Массериа. Это была ловушка: тот, кто убивал главу семьи без разрешения других боссов, никогда не мог рассчитывать на то, чтобы занять его место. Лучиано как раз хотел стать боссом. Поэтому он отверг это предложение. В ответ на это Маранзано призвал шестерых своих костоломов, и те прибегли к своим излюбленным "играм" - пыткам, но Лучиано так и не дал согласие на сделку. Тогда Маранзано приказал добить строптивца.

Когда полицейские обнаружили бездыханное тело Лучиано в водосточном канале, им показалось, что это уже труп. Поразительно, но жизнь еще теплилась в этом удачливом человеке (а у него был проломлен череп, сломаны восемь ребер, выбито одиннадцать зубов, пробита правая щека, поврежден правый глаз, сломаны большая и малая берцовые кости, кости левого запястья и, кроме этого, вся кожа была искромсана бритвой и прожжена огнем). Лучиано все-таки выжил и приобрел в преступной среде Америки кличку - Лаки (Счастливчик).

Лучиано не простил, но он был чрезвычайно хладнокровен и поэтому затаил обиду, ожидая случая, чтобы нанести сокрушительный удар. Этот случай наступил через полтора года.

В феврале 1930 года Джузеппе Массериа решил окончательно разделаться с Сальваторе Маранзано. Последний, хоть и был сицилийцем, принадлежал к выходцам из города Кастелламорезе и объединял всех кастелламорезцев. В разразившейся войне, названной затем кастелламарской, которая бушевала в течение всего 1930 года, с обеих сторон было убито 72 человека и свыше ста ранено. К февралю 1931 года чаша весов стала склоняться в сторону Маранзано. Люди Массериа запросили у него мира, однако тот ответил: "Мира не будет, пока жив ваш босс". И тогда в дело вступил Лаки Лучиано.

15 апреля 1931 года он пригласил Массериа отобедать с ним в ресторане "Нуова вилла Тампаро", что располагался на 15-й улице Кони-Айленда в Бруклине. В самый разгар застолья Лучиано внезапно встал и сказал, что отлучится на несколько минут в туалет. Как только Лучиано вышел из зала, в ресторан вошли четверо мужчин. На ходу извлекая револьверы 32-го калибра, они открыли ураганный огонь по Массериа, который в тот момент раскладывал карты. Всего было выпущено 24 пули, шесть из которых остались в голове и груди Джузеппе Массериа. Его смерть была мгновенной.

Как только весть о смерти противника достигла Маранзано, он тут же объявил себя капо дей тутти капо (боссом боссов). Он составил список 60 своих противников, приговоренных им к смерти. В числе первых в списке стояло имя Лаки Лучиано. В своем тщеславии и жажде власти Маранзано зашел слишком далеко - "молодые волки" убрали Массериа отнюдь не для того, чтобы обрести нового диктатора. Таким образом, провозгласив себя новым доном, Маранзано подписал смертный приговор не только себе, но и всем представителям "старой мафии".

Операцию по устранению Маранзано Лучиано разработал и осуществил столь талантливо и дерзко, что она вошла в анналы американской преступности. Дело в том, что Маранзано был прекрасно осведомлен о том, что за ним охотятся "молодые волки", и поэтому окружил себя плотной стеной дюжих телохранителей. Застать их врасплох было делом почти безнадежным, однако Лучиано это все-таки удалось.

10 сентября 1931 года Маранзано находился в холле своей конторы на Парк-авеню, 230. В 13.45 дверь конторы распахнулась, и в холл вошли четверо мужчин, один из которых размахивал карточкой в целлофане, на которой виднелся полицейский значок.

- Всем оставаться на местах! - прокричал он громким голосом. - Мы из федеральной полиции, финансовый контроль.

Шутить с полицией и тогда было делом накладным, поэтому Маранзано и его телохранители и не думали сопротивляться. "Полицейские" между тем отделили телохранителей от босса и выстроили их у стены, держа всех пятерых на прицеле. Заведя Маранзано в его кабинет, они выхватили ножи. Только тогда кастелламарец понял, что происходит. Сначала ему перерезали горло, а затем произвели два контрольных выстрела в голову и сердце. Лаки Лучиано был отомщен.

Смерть Маранзано стала сигналом для "молодых волков" по всей Америке. В тот день было убито еще около сорока "стариков". Эта резня вошла в историю американо-итальянской преступности под названием "сицилийская вечерня". Отныне гангстеров-разбойников должны были сменить гангстеры-бизнесмены, мечтавшие о том, чтобы мафия сумела экономически врасти в капиталистическое общество. Молодая поросль гангстеров даже внешне теперь отличалась от своих предшественников. Если "старики" носили усы а ля Пит, то молодые сбрили с лиц всякую растительность. Были отменены поцелуи, как форма приветствия между боссами (пришло рукопожатие), а также шеи мафиози перестали украшать массивные золотые цепи и кресты.

Лучиано не стал провозглашать себя боссом, наоборот, он сделал все от него зависящее, чтобы "демократизировать" мафию. Боссы, конечно, оставались (в Нью-Йорке было пять семей), но теперь среди них не было лидера, и все вопросы решались коллегиально. Чтобы прекратить "кастелламарскую войну", Лучиано ввел в Нью-Йорке институт консильери (советников) числом в шесть человек - по одному от каждой из пяти семей, шестой был представителем близлежащего Ньюарка. Советники следили за тем, чтобы враждующие группировки прекратили, мстя за гибель своих товарищей, бессмысленную охоту друг за другом.

В том, что американская мафия сумела пережить наступление новых времен (отмена "сухого закона", приход к власти Ф. Рузвельта) и плавно "вписаться" в обстановку, была огромная заслуга Лаки Лучиано. Однако то, что он стал самой влиятельной фигурой в преступном мире Америки несло и отрицательное начало для него самого. После того как в октябре 1931 год американская фемида отправила за решетку Аль Капоне, должна была появиться новая кандидатура на арест и осуждение. И ею в конце концов стал Лаки Лучиано.

В 1932-1935 годах мафия в Нью-Йорке чувствовала себя безнаказанно, скупив практически всех чиновников города. Однако новый президент страны Франклин Рузвельт не желал мириться с подобным положением вещей и объявил войну организованной преступности.

В 1935 году Верховный суд Нью-Йорка потребовал от губернатора города, чтобы тот назначил специального судью, которому были бы переданы особые полномочия в борьбе с преступностью. И такой судья был назначен: им оказался 35-летний Томас Е. Дьюи, который рьяно взялся за дело. Он учредил специальный отдел из 20 человек, которые занялись сбором компромата на нью-йоркскую мафию. Помимо этого были созданы еще несколько отделов, прием людей в которые проходил после тщательнейшей проверки. Ни одному полицейскому в городе Дьюи не доверял.

Первым попался Датч Шульц по прозвищу Голландец. Дьюи прижал его настолько серьезно, что Шульц решился на крайнюю меру - убить неподкупного судью. Это решение было настолько опасным, что Лучиано, Костелло и Лански попытались отговорить Шульца. Тот отличался крутым нравом и никогда не сходил с однажды выбранного пути. Видя, что Шульц непреклонен, коллеги по гангстерскому ремеслу поняли, что остановить его можно только одним способом.

23 октября 1935 года Шульц в сопровождении двух телохранителей отправился в бар "Полас шоп хаус энд тавверн". Посидев за столиком пятнадцать минут, Шульц пошел в туалет. В это время в бар вошли двое мужчин, извлекли револьверы 45-го калибра и открыли огонь по телохранителям Шульца. Затем один из убийц отправился в туалет и всадил оставшиеся пули в беспечного главаря. У Шульца была перебита рука, пробиты бок и грудь. Однако, когда прибыла полиция, он был еще жив. На вопрос полицейского: "Кто это сделал?" Шульц ответил: "Приведите священника". Он так и умер, не назвав имен, хотя прекрасно их знал.

Парадокс заключался в том, что, убив Шульца, Лучиано сохранил жизнь судье Томасу Дьюи, который через несколько месяцев посадил в тюрьму и самого Лучиано.

Между тем Дьюи пытался раздобыть компромат на Лучиано, однако все было напрасно. Лучиано практически нигде не "светился": ни в контрабанде наркотиков, ни в организации азартных игр. И вот тогда на сцене появились женщины, а точнее - представительницы древнейшей профессии - проститутки. Показания некоторых из них позволили Дьюи уличить Лучиано в том, что он контролировал в Нью-Йорке около 80 публичных домов в Манхэттене и в Бронксе.

13 мая 1936 года Лучиано был официально привлечен к судебной ответственности. Суд над ним и его сообщниками длился несколько недель и завершился 18 июня вынесением приговора: Лучиано получал по 87 пунктам обвинения наказание в виде 50 лет тюремного заключения. Это было сенсацией: со времен осуждения Аль Капоне не было случая, чтобы правосудие смогло свалить столь значимую фигуру в рядах мафии.

В тот же день Лучиано был переведен из тюрьмы Томбс в мрачную тюрьму города Даннемор, на самом севере штата Нью-Йорк. Там он был зачислен в штат рабочих тюремной прачечной. Однако, сидя в тюрьме, Лучиано не выпускал из рук бразды правления своей огромной мафиозной империей.

В мае 1942 года (после того, как Лучиано помог американской армии и подключил к охране нью-йоркских доков свою мафию) власти перевели его из мрачной тюрьмы Даннемора в тюрьму с более мягким режимом - Грейт Мерой в Комстоке. А еще через три года - 2 февраля 1946 года (всего он отсидел чуть меньше 10 лет), Лучиано был освобожден окончательно, а в связи с тем, что он за все это время так и не удосужился получить американское гражданство, власти США отправили его на родину - в Италию.

В том же 1946 году Лучиано решил вновь пересечь Атлантику и приехал на Кубу. В те годы это был типично бандитский остров со множеством казино, в которых гангстеры по соглашению с диктатором Батистой "отмывали" грязные деньги. Часть этих денег шла непосредственно Лаки Лучиано.

Тем временем об этом поездке стало известно ФБР, которое тут же предприняло ответные шаги, чтобы раз и навсегда отвадить Лучиано от поездок в их сторону. Правительство США потребовало от Батисты депортировать Лучиано в Италию, что тот, естественно, и сделал, дабы не осложнять отношений с грозным соседом.

Когда Лучиано, покинув Кубу, попытался было въехать в Бразилию и Венесуэлу, его не пустили и туда, чем, конечно, сильно расстроили, но не настолько, чтобы он потерял интерес к жизни. Вернувшись в Италию, в Неаполь, Лучиано через доверенных лиц принялся налаживать новый наркопуть по маршруту Ближний Восток - Италия - США. Итальянская полиция догадывалась о неблаговидных делах Лучиано, но поймать его за руку не могла. Даже в 1949 году, когда его арестовали по подозрению в контрабанде наркотиков, обвинение продержалось недолго, и Лучиано был освобожден.

В 1955 году полиция установила для него комендантский час, который распространялся на ночное время: в эти часы Лучиано не имел права покидать пределы своего дома. Тогда же ему объявили и другое ограничение в передвижениях: он не имел права отъезжать от своего дома более чем на 60 миль. И все-таки, несмотря на все эти притеснения, Лучиано продолжал активную жизнь. В Неаполе он открыл два вполне легальных предприятия и зарабатывал на них приличные деньги. Он превратился в главную достопримечательность Неаполя, и многие туристы, приезжая в город, искали встречи с ним.

В начале 60-х годов Лучиано вдруг стала преследовать навязчивая идея создания художественного фильма, который бы прославил его имя. Но эта идея совсем не понравилась мафиози, которые, в отличие от Лучиано, продолжали свою активную деятельность в США и не собирались афишировать свои имена. Поэтому Лучиано дали понять, что появление фильма нежелательно. Однако он и не подумал менять своего решения, и в январе 1962 года пригласил к себе в Неаполь одного знаменитого продюсера. Встреча должна была состояться 26 января.

В тот день Лучиано чувствовал себя на подъеме и сам выехал в аэропорт, чтобы встретить продюсера, но, как только он вышел из машины, он почувствовал резкую боль в груди, и в следующую секунду рухнул на землю. Через несколько минут он скончался. В медицинском заключении врачи записали, что смерть наступила в результате инфаркта.

Уехав в 1946 году из США, Лаки Лучиано в течение 16 лет все время мечтал вернуться в эту страну. После смерти его желание сбылось. После поминальной мессы в Неаполе его тело было отправлено в США. Там, в Нью-Йорке, в семейном склепе в районе Куинс знаменитый американский мафиози и нашел свое последнее пристанище.