Техасские ведьмы (ЛП) [Розмари Клемент-Мур] (fb2) читать онлайн

Розмари Клемент-Мур

«Техасские ведьмы»

Перевод осуществлен на сайте http://lady.webnice.ru

Куратор:

gloomy glory

Переводчики:

Anastar, Renka, KattyK, lisitza, Talita, Stellamarina, Нюрочек, LuSt

Редакторы:

gloomy glory , Королева, Talita

Аннотация:

Семейку Ами Гуднайт нормальной не назовешь.

Ведьма бог знает в каком поколении, Ами росла в мире добрых духов и кухонной магии. Звучит достаточно безобидно, вот только наша героиня буквально рвется в колледж, лишь бы сбежать подальше от «семейного дела».

Но одно лето круто все меняет.

Пока сестрички Гуднайт, Ами и Фин, присматривают за ранчо своей тетушки Гиацинты, к Ами является полночный дух, явно пытаясь передать ей какое-то послание. Похоже, обнаружение на соседской земле старой могилы разозлило призраков и заставило их взбунтоваться.

С помощью местных ребят и одного симпатичного ковбоя Бена, который с Ами глаз не сводит, сестры начинают расследование. И вскоре выясняют, что грядет нечто странное и опасное, доселе дремавшее в самом сердце Техаса…

Этой книги, возможно, не было бы без Старбакса и Святого Иуды, покровителя гиблых дел (это я о себе, не о книге).

Глава 1

Козлы снова забрались на дерево.

Я даже не знала, что рогатые вообще на такое способны! Три дня я следила за ними, прежде чем выяснила, как проклятые твари выбираются из своего загона. И вот однажды выглянула из окна верхнего этажа и увидела Тако и Гордиту, вожаков стада, прыг-скок-забравшихся на одну из нижних ветвей дерева у забора, что отделял козлиную территорию от двора векового фермерского дома тетушки Гиацинты.

- Даже не думай об этом, – сказала я Гордите, глядя на нее через тот самый забор.

Я только что вымыла четырех собак, затем прошлась с лопатой по хлеву, так что теперь воняла грязной мокрой псиной и ослиным дерьмом и была не в настроении шутки шутить.

Коза уставилась на меня спокойными глазами с длинными ресницами и заблеяла:

- М-е-е-е-е-е. – Что, должно быть, означало «ты мне не указ», поскольку она даже не потрудилась слезть с дерева.

- Поступай, как хочешь, – сказала я. Пока она технически находилась все еще в... или, скорее, над загоном, аргументов у меня не хватало. Когда имеешь дело с козой, ты словно на поле боя.

Полагаю, тетушку Гиацинту можно простить за то, что она доверила мне самой разобраться с тонкостями управления рогатыми. И «самой» – не преувеличение. Помимо тех случаев, когда мы с Фин, моей сестрой, ездили в город за продуктами, всю неделю мы не видели здесь ни души. Ну, кроме дяди Берта. Но покойного мужа тети мы не столько видели, сколько ощущали его присутствие. Время от времени.

Тетушка Гиацинта отправилась в отпуск впервые за десять лет. Фитоферма и линия органических средств для ванн, которые здесь производились, наконец достигли того уровня, когда можно было сделать перерыв. И тетя на месяц укатила на другой конец света, в круиз по странам Востока, а нам оставила целую кучу поручений.

Она дала нам с Фин исчерпывающие указания по кормлению и уходу за флорой и фауной, и наша мама уже ждала в забитом багажом фургоне, чтобы отвезти путешественницу в аэропорт Сан-Антонио, но тетя Ги все еще упорно стояла на пороге, уперев руки в боки и сосредоточенно поджав губы.

- Уверена, я что-то забыла, – сказала она, оглядывая двор и пытаясь вспомнить. Затем рассмеялась и погладила меня по щеке: – О, и чего это я распереживалась? Ты же Гуднайт. И если кто из нас и сможет справиться с кризисом, Ами, так это ты.

Что верно, то верно. Я ответственная воспитанница семьи, которая живет и работает в иной реальности, чем остальной мир. Но мне очень повезет, если стадо коз-Гудини останется худшим, с чем мне предстоит столкнуться.

Собрав принадлежности для мытья собак, я поплелась к белокаменному хозяйскому дому, угнездившемуся в самом сердце усадьбы тети Гиацинты «Взгорье». Для фитофермы дом был вполне солидных размеров, хотя и казался маленьким по животноводческим стандартам. На самом деле достаточно маленьким, чтобы выглядеть ничтожным по сравнению с прилегающими землями.

Чтобы добраться до места, нужно ехать по гравийной дороге через чужое пастбище до ворот фермы Гуднайтов, где упираешься во второе ограждение из колючей проволоки и кедровых столбов, окружающих территорию тети Гиацинты. Через это ограждение мы частенько видели пасущихся соседских коров. Полагаю, по ту сторону трава действительно всегда зеленее. А дальше – утрамбованная грунтовая дорога, которая наконец приводит к крепкому дощатому забору, огораживающему дом и двор с примыкающими загонами для скота.

Иногда создается ощущение, что живешь в гигантской матрешке: сплошные заборы и ворота.

Собак держали на приличном расстоянии от козьего загона, но они скачками присоединились ко мне по пути домой. Сэди кусала пятки моих резиновых сапог, в то время как Лила выписывала восьмерки, путаясь под ногами. Медведь, не будь дурак, уже направился в тень – подальше от дневного солнца.

- Отвалите! – Я отпихнула девочек от своих грязных джинсов. – Я же вас только вымыла, глупые дворняги.

Собаки помчались к Медведю в сторону крыльца. Я с охапкой грязных полотенец протопала вверх по ступенькам и подцепила заднюю дверь пальцем. Лохматые ввалились в сени следом и, пока я разувалась, попытались проскользнуть в дом.

- Только когда высохнете. Стоять! – Мне удалось задержать всех, кроме Пампкина[1] – очень подходящее имечко для этого померанского шпица, – который страдал астмой и мог заходить внутрь, когда пожелает. То есть почти все время.

Я закрыла дверь и вздохнула – ошибка, потому что глубокий вдох поведал, как сильно от меня воняет.

До горячего душа осталось ровно пять... четыре... три…

Погас свет над раковиной в кухне. Не страшно, ведь всего четыре часа дня. Однако мягкий гул кондиционера оборвался в тот же самый момент, а это грозило обернуться проблемой. Большой проблемой, поскольку единственная причина, по которой я согласилась провести лето на ферме Гуднайтов – последнее беззаботное лето в жизни перед сборами всего необходимого и началом учебы в колледже, – так это потому, что здесь были такие блага цивилизации, как климат-контроль, беспроводной интернет и спутниковое телевидение.

- Фин! – заорала я.

Прожив с сестрой семнадцать лет, кроме последнего года, который она провела в общежитии для первокурсников Техасского университета, я точно знала, кто виноват в перебоях с электричеством.

Тишина в ответ, но это ничего не значило. Когда Фин погружалась в один из своих опытов, Годзилла мог прогуляться от Мексиканского залива, и она бы даже не заметила, пока он не изверг бы свое радиоактивное дыхание на ее записи.

Это из-за экспериментов Фин я сейчас была покрыта собачьей шерстью, соломенной пылью и ослиным навозом. Сестра охотно согласилась присмотреть за домом, потому что хотела провести какое-то исследование по ботанике для своей самостоятельной работы на лето, и… ну где еще этим заняться, как не на фитоферме? Но – хотя семья Гуднайтов могла казаться эксцентричной по меркам других людей – никто не будет настолько не в своем уме, чтобы оставить Фин единолично отвечать за хозяйство тети Гиацинты. Когда сестричка работала над проектом, она себя забывала накормить. Что уж говорить о зверинце снаружи?

Я стащила грязные носки и направилась через кухню и гостиную в заднюю часть дома, в мастерскую тети Гиацинты, которую ныне оккупировала Фин. Дверь была закрыта, и я мимоходом стукнула, прежде чем войти и тут же споткнуться на пороге между ярким днем и пугающей темнотой обычно солнечного места.

Не задумываясь щелкнула выключателем, но, конечно же, ничего не случилось. Я могла разглядеть лишь свечение от ноутбука Фин, и, как ни странно, исходило оно из-под стоявшего в центре комнаты столика с крышкой из отшлифованного сланца.

- Эй! – приглушенно отозвалась Фин, и мгновение спустя ее голова возникла за штуковиной на столе типа Руба Голдберга[2]. Пшеничные волосы сестры выбились из конского хвоста, наверное, потому, что на ней красовался шахтерский налобный фонарь. – Я ставлю эксперимент.

- Я догадалась. – Я рукой заслонила глаза от света фонарика. – Только что выбило пробки.

- Выбило? – Фин проверила провода таинственного назначения, понажимала какие-то клавиши на ноутбуке, после чего щелкнула несколькими переключателями на сетевом фильтре. – О. Хорошо, что я установила аккумулятор.

- Ну что ж, возблагодарим же за это небеса! – воскликнула я, но старалась впустую. Тратить на Фин сарказм – бесполезное занятие.

Мастерская тети Гиацинты, обычно яркая и наполненная воздухом – нечто среднее между солярием и аптекой, – теперь стала темной и душной. Тяжелые занавеси покрывали стену с окнами и стеклянную дверь, ведущую в пристроенную теплицу.

На огромном рабочем столе Фин установила свой ноутбук и приводящий в замешательство агрегат: с камерой, каким-то сложным оптическим оснащением, негатоскопом – что, полагаю, объясняло, почему комната затенена так, словно мы ожидаем люфтваффе[3]

, Вермахта и Бундесвера

. – и электропроводами в таком количестве, что я сильно занервничала.

Фин – гений. Единственное, что может помешать ей когда-нибудь получить Нобелевскую премию, – это область исследований. Швеция не очень-то признает изучение паранормального. Как и остальные страны мира, но это никогда не останавливало Гуднайтов. Кроме меня, полагаю.

В тусклом свете я смогла разглядеть что-то вроде электродов, присоединенных к листьям неузнаваемого растения в горшке. Это уже многое говорило о моей сестре, но я видела и более странные вещи в ее исполнении.

- Не думаю, что, наделяя тебя властью над своим растительным миром, тетя Гиацинта имела в виду шокотерапию.

- Ток очень слабый, – ответила Фин. – Достаточный для получения исходного уровня.

Меня так и подмывало спросить: «исходного уровня чего?». Но в то же время я знала, что это приведет к по меньшей мере получасовой лекции, а в душ действительно хотелось больше, чем узнать принципы флористического электрооглушения, понятные лишь избранным.

- Может, отключишь все, что выбивает пробки, чтобы я могла пойти включить автоматы? – В конце концов, это не первое мое гуднайтовское родео.

- Да, – сказала Фин, снимая налобный фонарь и закрывая ноутбук. – Раз уж я остановилась, съезжу-ка в город за кое-какими припасами.

Я равнодушно слушала, как сестра зачитывает список покупок, и приободрилась, только когда она добралась до пункта «ванильная кола».

- Заскочишь в «Соник»[4]? Возьмешь мне вишневый лимонад?

- Конечно. – Фин наклонилась почесать животик Пампкину. Он последовал за мной и теперь, лишенный кондиционированного воздуха, тяжело дышал, развалившись на прохладном каменном полу.

Я окинула сестру быстрым взглядом, чтобы убедиться, что она соответствующе одета для «шумного мегаполиса» Барнетт, штат Техас. На Фин красовались сандалии, безрукавка с эмблемой «Лонгхорны УТ»[5] и мешковатые шорты-карго, которые почему-то смотрелись на ней очень мило. Влажные вьющиеся волосы, собранные в конский хвост, указывали на то, что сестричка уже приняла душ.

- Как ты успела и убраться, и помыться, и вырубить предохранитель? – спросила я скорее с завистью, чем возмущенно.

Теоретически, работы нам досталось поровну. Фин присматривала за фитофермой, ухаживала за растениями в теплице и поливала флору вокруг дома – а я взяла на себя фауну. Но растения в целом были очень послушными, в то время как скот, казалось, с наслаждением усложнял мне жизнь.

Фин взяла бумажник и солнцезащитные очки с конторки у двери.

- Ты не ищешь легких путей.

- Поверь, – чуть резко сказала я, – если бы я могла использовать магию, чтобы почистить ослиный загон, я бы так и сделала.

- Если бы ты могла это сделать, – ровно возразила сестричка, – то была бы Мэри Поппинс. Я лишь имела в виду, что ты зря мыла собак.

Я сморщила нос:

- Да, согласна.

Открыв один из шкафов, Фин достала какой-то флакон и всучила мне. В просачивающемся из-за двери свете я прочитала: «Сухой шампунь для собак. Чтобы ваш песик был чистенький». А ниже – логотип фермы Гуднайтов и слоган: «Настолько хорошо, что вы будете думать, будто это – волшебство».

У тетушки Гиацинты было отменное чувство юмора – и чувство дозволенного. Она прекрасно понимала, что сойдет ей с рук на этикетке продукта, а что – нет.

- Хорошо было бы узнать это часа два назад. – Учитывая, какой грязной и мокрой я была, голос мой прозвучал довольно спокойно.

Фин пожала плечами:

- Два часа назад я не знала, что ты собираешься стать Мартой Стюарт псарни.

Очко в пользу сестры. Кроме того, скажи она мне – это вряд ли бы что-то изменило. Я просто не могла принять как данность, что можно чувствовать себя чистым без воды. Но это лишь мои заморочки. Если на этикетке сказано, что нечто работает словно по волшебству, так оно и есть. Вот почему продукция фермы Гуднайтов пользовалась такой популярностью, даже если люди не знали, почему средство действует настолько хорошо.

Тетя Гиацинта оставила папку с инструкциями, в которых содержалось все: от того, что делать, если в колодце перестанет подниматься вода, до того, как бродильным заклинанием поддерживать в рабочем состояние систему очистки стоков. Я захватила папку и последовала за Фин к парадной двери.

Собаки – кроме Пампкина, так и оставшегося на полу в мастерской – увязались за нами до деревянных ворот. Выйдя во двор, я почувствовала неуловимое изменение в воздухе – почти как падение атмосферного давления, но не совсем. За последние двадцать пять лет тетя Гиацинта сплела надежную защиту вокруг дома, что-то вроде скрытой системы безопасности. Физически это никого не могло остановить, но оказывало подсознательное влияние на злоумышленников.

Целая жизнь, прожитая с ведьмами и экстрасенсами, сделала заклинания обычной частью моей жизни. Я знала, что они работают, но по-прежнему продолжала полагаться на запертую дверь. Мои отношения с магией походили на отношение президентского ребенка к политике: я не участвовала, но и полностью избегать ее не могла. Особенно здесь, в Белом Доме суверенного государства Гуднайт.

Стелла, мой не совсем новый «мини купер», и старенький внедорожник тети Гиацинты были припаркованы прямо у дощатого забора.

- Ты взяла свои водительские права? – крикнула я вслед Фин. – Не забудь закрыть наружные ворота.

Она закивала в своей рассеянной манере и уселась на водительское сиденье «Трупера». И в этом большом потрепанном автомобиле Финн смотрелась крайне неуместно. Помимо светлых волос и бледной кожи, она обладала эльфийской нежностью – в понимании Толкиена. Попробуйте представить Галадриэль за рулем внедорожника.

Я, возможно, волновалась бы о сестре больше, если бы нагретые солнцем каменные плиты не начали жечь мне голые ступни. Так что я скоренько пошла к распределительному щиту, чтобы включить автомат. Да, Фин порой могла казаться потусторонней и наполовину эльфом, я же была земной. И стопроцентно по-человечески чрезвычайно высоко ценила такие вещи как электричество, спутниковое телевидение и долгий горячий душ.

И все это было в моем ближайшем блаженном будущем.

Глава 2

Фин использовала последнее полотенце в ванной.

К сожалению, я не поняла этого, пока не разделась до исподнего, и теперь раздраженно взирала на пустой бельевой шкаф. Самое противное, что вчера я устроила стирку, и сушилка в подвале была забита чистыми полотенцами, которые я просто еще не удосужилась сложить. Тот факт, что здесь в равной степени и моя вина, облегчения не приносил.

Проклятье.

Я закрыла шкаф и провела инвентаризацию. Пятнадцать различных сортов мыла, произведенных на ферме Гуднайтов? Есть. Водопроводная вода прямо из древнего колодца и слегка пахнет серой? Есть. Но нет даже маленькой тряпочки.

Одежда грязной кучей валялась у моих ног. Натягивать ее снова совсем не хотелось, а чистую я не могла надеть, пока не смою с себя грязь и собачью слюну. Открыв дверь, я начала было взывать к Фин, чтобы та принесла мне полотенце… но тут вспомнила, что сестра на «Трупере» укатила в Барнетт.

Я постучала пальцами по дверному косяку. Единственный вариант – спуститься в прачечную как есть. Ладно, плевать, что все занавески в доме подняты. Мое белье с веселенькими красными вишенками и яркими зелеными листочками смотрелось гораздо скромнее многих купальников. К тому же в радиусе нескольких миль от дома не было ни души.

Ну, кроме дядюшки Берта, но обычно он зависал – когда я его вообще ощущала – подальше от жилых комнат. Даже будучи призраком, он оставался крайне учтив.

Жаль только, не мог принести мне полотенце.

В детстве я придумала игру, испытывающую пределы дядиной способности передвигать предметы. У него довольно неплохо получалось включать и выключать свет, но я никогда не видела, чтобы он передвинул физический объект дальше нескольких сантиметров. И то это можно было заметить лишь боковым зрением. Не знаю, универсально ли данное правило или касается только дядюшки Берта, но, будучи восьмилеткой, я лично выяснила, что призраков лучше видно краем глаза и в промежутке между морганием.

А потом я поняла, что большая часть населения планеты вообще не видит ни магии, ни призраков. Ну или никто не признается, если хочет, чтобы окружающие воспринимали его всерьез. Я испытала это на собственной шкуре.

Я прошествовала по гладким сосновым половицам коридора второго этажа, затем спустилась по лестнице и пересекла гостиную с ее дубовыми балками и камином из известняка. Случайно бросила взгляд из окна на Стеллу, припаркованную прямо у деревянных ворот во двор, и... замерла как вкопанная.

Потому что рядом с моим «мини купером» обнаружилось нечто. И вовсе не видавший виды внедорожник тетушки Гиацинты, а… корова!

Точнее, молодой теленок, вдвое меньше взрослого животного. Моя тетя коров не держала, так что этот малый нарушил границы, однако сей факт можно считать несущественным по сравнению с тем, что незваный гость чесался о ярко-голубое крыло Стеллы. Чесался задом о подарок на выпускной и день рождения, который я сама себе сделала, потратив многолетние сбережения от работы после школы.

Я подскочила к окну и замолотила ладонями по стеклу, до полусмерти напугав дрыхнувшего на диване Пампкина.

- Эй! – Бах, бах, бах. – Отвали от моей тачки!

Теленок и ухом не повел, продолжая чесаться.

- Ах ты, сукин…

Я крутанулась и рванула через кухню в сени. Оттолкнула с дороги собак и, сунув ноги в огромные резиновые сапоги, с такой силой распахнула заднюю дверь, что та ударилась о стену.

Прогромыхав вниз по ступенькам, я пролетела мимо загона с козами, которые флегматично жевали листья и лишь проводили меня взглядами. Если вишенки на моем нижнем белье и соблазнили рогатых, я была слишком разъярена, чтобы заметить.

Занятия футболом в школе не прошли даром – я бежала быстро, несмотря на замедлявшие меня слишком большие сапоги. И когда со стуком распахнула ворота, теленок выглядел беззаботным, пока не понял, что я иду в атаку.

Он дернулся, я за ним – и понеслась через пастбище, ничуть не уступая Уильяму Уолласу в «Храбром сердце». За исключением трусиков и лифчика. Это было похоже, скорее, на одну из зарисовок «Монти Пайтон»[6], воплотившуюся в жизнь благодаря моей сестрице, которая, очевидно, оставила вторые ворота открытыми, чтобы соседские бычки могли шататься по земле Гуднайтов.

И я все выскажу Фин по этому поводу.

Глупое животное. Размахивая руками, я гнала теленка почти до нашей изгороди из колючей проволоки и там поняла, что он вовсе не вполовину, а раза в четыре меньше взрослой особи – и ему еще расти и расти до своей мамаши.

Она была огромная, по нашу сторону забора и чертовски злая, потому что я орала на ее детинушку.

Корова нагнула голову и замычала, взмахами хвоста вторя этому долгому трубному звуку. Подпиленные обрубки рогов, хоть с виду и были тупыми, вполне могли сломать мне ребро – по крайней мере, если корова решит напасть. А еще она может сбить меня с ног и мимоходом затоптать.

Мы ведь говорим о существе размером со Стеллу.

И это абсолютно меня не волновало.

- Не ори на меня, глупая корова! – Я ткнула пальцем в теленка, дразнившего меня за материнской спиной. – Держи своего малолетнего преступника подальше от моей машины!

Корова топнула копытом и выдала второй хриплый рев.

- Нет. Самазаткнись. Это моя территория. – Я неопределенно махнула рукой на ворота. – Держи свою жирную задницу и своего негодного отпрыска по другую сторону колючей проволоки.

- Эй! Ты!

Мозг заглох. Я так и стояла, замерев и выпучив глаза, словно какая-то мультяшная героиня. Что за черт?

- Ты! Сумасшедшая девчонка! Эй, там!

«Эй, там» запустило мой зависший мозг, и извилины снова зашевелились. Это не корова говорила. Какое облегчение.

Я медленно обернулась и увидела неподалеку лошадь и сидящего на ней парня. Одной рукой он сжимал поводья, вторую упирал в бедро и при этом смотрел на меня, как на психопатку.

- Какого дьявола ты делаешь с этой коровой? – спросил он.

- Я-а-а? – От возмущения голос взмыл в стратосферу. – Этот теленок осквернил мой «мини-купер»!

Ковбой неторопливо развернул лошадь по кругу, изучая окрестности. Затем заслонил глаза от солнца и вгляделся вдаль, в сторону моего дома. Оказывается, я пробежала приличное расстояние.

- Ты о той голубой игрушке, что припаркована перед домом мистрис Гуднайт?

Я прихлопнула муху и свирепо уставилась на незнакомца:

- Перед фермой Гуднайтов. Да.

- Я слышал, мистрис Гиацинта собиралась этим летом в путешествие, – сказал он, глядя на меня с опаской и выдерживая дистанцию, как люди делают с чокнутыми. Даже в глазах его лошади читалось, что она считает меня безумной.

Не лучший момент, чтобы вдруг осознать, что стоишь посреди пастбища в наряде, благопристойность которого весьма сомнительна.

Может, если притвориться, что не обращаю на свой полуголый вид внимания, ковбой подумает, что это купальник?

Я машинально уперла кулак в бедро, но тут же осознала смехотворность такой позы и, уронив руку, пробормотала:

- Я присматриваю за ее домом.

Ну что за идиотка! Будто маньяк-убийца не мог разъезжать на лошади.

«Забудь, что он загорелый и опасно сексуальный молодой ковбой. Ты не должна пускать по нему слюнки. Он – незнакомец, а ты в одном нижнем белье».

- Э-э-э... не одна я, конечно. – Я откашлялась и скрестила руки на груди. Милый защитный язык тела. Ради бога, я же заслуженная стипендиатка! Я продолжила гнуть свое: – Мы с сестрой. И нашей сворой огромных злобных собак.

Парень находился достаточно близко, чтобы я могла увидеть, как насмешливо изогнулась его бровь.

- И ты загораешь здесь в одном нижнем белье, потому что?..

Этот абсурд начал действовать на нервы. Господи, бравада давалась нелегко.

- Я уже сказала. Теленок терся своим задом о мою машину. Я увидела это из окна и выбежала…

Ковбой вздернул подбородок и посмотрел мимо меня в сторону дома.

- Ты случайно не оставила ворота открытыми?

- Нет! Это моя сестра, которая… Вот зараза!

Я услышала лай собак. Хуже того, я услышала блеяние – смех радовавшихся свободе коз.

- Козы! – Я схватилась за голову – нелепая мелодраматическая реакция, в самый раз для этого фарса. – Козы были на дереве!

- Ко… Подожди, что?

Я не стала тратить время на объяснения. И чем я лучше Фин? Проклинала сестру за то, что та оставила внешние ворота приоткрытыми, а сама бросила все нараспашку. Я припустила к дому и уже издалека увидела, как ошалелые собаки выписывают по полю круги. Судя по всему, следом гонялись козы, только вот черт знает зачем.

Я слышала, как меня настигает лошадь, а через секунду что-то свалилось мне прямо на голову. Взвизгнув, я сбросила это на землю и обнаружила, что тупо смотрю на хлопковую рубашку ковбоя. А когда подняла голову, он – оставшийся в белой майке со следами пота – бросил через плечо:

- Надень. Иначе обгоришь.

После чего послал своего пегого в медленный галоп и приступил к отлову рогатых.

«Ами, сосредоточься».

Только то, что парень шикарно смотрится в седле, еще не означает, что он не маньяк с топором.

Взяв рубашку, я пожала плечами – да, одежка запылилась и пахла потом и лошадью, но в данный момент не стоило привередничать. Застегнув столько пуговиц, чтобы остаться достаточно прикрытой, я снова побежала.

Ковбой искусно направлял своего коня, мешая Тако и Гордите.

- Давай вправо! – крикнул он на случай, если я полная идиотка и не соображу идти в обратном от него направлении. – Заставь собак помочь!

Собаки неслись прямо на меня. Я могла видеть белки их глаз. Медведь, большой немой трус, двигался с такой скоростью, какой прежде за ним не замечалось.

Я указала на дом:

- Давайте внутрь, ребятки! Давайте внутрь, и я дам вам печеньки!

Они знали, что такое «печеньки» и что «внутри» не держат скот. Лила, самая умная из своры, разразилась настойчивым лаем, и собаки сиганули со двора, как борзые за кроликом.

Большинство коз поскакало следом, но не Тако и Гордита. Эти двое, видимо, посчитали лошадь грандиозным дополнением к забаве «Кто хочет стать шашлыком, когда Ами нас поймает».

Пегий вроде тоже наслаждался игрой, то подпрыгивая и разворачиваясь в воздухе, чтобы преградить путь отставшим рогатым, то пригибаясь к земле. Он ни разу не позволил себя обойти. Ковбой казался продолжением лошади – настолько пара работала слаженно. Я, конечно, родилась в Техасе, но все-таки городская девчонка, и подобное зрелище для меня в новинку. Я стояла, заворожено наблюдая, как парень сжимает ноги, чуть смещает вес, управляя скакуном, пока не поднялась такая пыль, что я могла различить лишь силуэты – и никаких деталей.

Тако и Гордита побежали к воротам, и я включилась в действо. Размахивая руками – и наверняка выглядя неуклюжей дурой в этом родео-балете, – я загнала коз во двор и захлопнула за ними ворота. Когда лязгнула задвижка, ковбой дал лошади какую-то тихую команду, и пегий расслабился, глубоко удовлетворенно вздохнув.

А вот мне не до расслабления: где тут отдохнешь, когда рогатые гоняли по двору стадо собак и сожрали циннии тетушки Гиацинты. Я рванула к загону и открыла кормушку, ударив металлической крышкой как в звонок к обеду. Козы подбежали, как ни в чем не бывало, словно после прогулки в парке. В какой-то степени я даже испытала разочарование.

Ковбой спешился и последовал за мной во двор. Позволив мне выскочить, он закрыл ворота, а я надежно их заперла, после чего прислонилась к штакетнику, не зная, плакать, смеяться или просто зайтись в истерике, делая и то, и другое.

Подбежали собаки – видимо, потребность в утешении оказалась сильнее страха перед козами. Сэди наворачивала круги, а Медведь, вопреки здравому смыслу, хотел, чтобы я взяла его на руки. Избегавшая толпы Лила ластилась к ковбою.

Мне хотелось сквозь землю провалиться. Боролась с козами и собаками, да еще и одета в одну лишь рубашку незнакомца поверх белья… Будь у моей матери хрустальный шар, она бы уже вскочила на метлу (фигурально выражаясь) и примчалась сюда.

Не смея поднять на ковбоя глаза, я занялась тем, что попыталась заставить Медведя и Лилу вести себя прилично.

- Прости за собак. Толку от них было мало.

- Они совершенно бесполезны, – произнес парень сердитым тоном, к которому я имела прямое отношение. – Это овчарка, колли и… – Он поколебался, когда дошел до Медведя. – Я даже не знаю, кто это.

- Никто из нас не знает. – Я покачнулась, оттого что лохматый увалень врезался мне под колени. – И они не бесполезные. Лила у нас поисково-спасательная собака.

Ковбой с сомнением посмотрел на бордер-колли, которая словно дите малое просилась ко мне на ручки.

- Правда-правда, – поспешила заверить я. – Они, э-э-э, просто боятся коз. Оказывается.

- Конечно, боятся, – сказал парень с длинным раздраженным вздохом. Я уловила мяту под сильным запахом кожи, псины и пыли. – О, ради бога, только сумасшедшая мистрис Гуднайт может держать на ранчо кучку трусливых собак.

- Прости? – Я хотела сказать что-то еще. Еще одно извинение, другую ерунду, но отвлекалась на аромат мяты. Однако тон незнакомца вернул меня с небес на землю, и я прищурилась, чтобы получше рассмотреть его в резком солнечном свете.

Только что парень казался довольно приличным – по-джентельменски. Да-да, отдал мне свою рубашку и с остальным помог. С близкого расстояния я могла увидеть, что ему не доставало мягкости, чтобы выглядеть милым. И он был слишком молод, чтобы оказаться опасным. Какое облегчение, учитывая ситуацию с бельем. Голубые глаза ковбоя выделялись на загорелом лице, а зубы сверкали белизной. Однако его насупленные брови и угрюмый вид хоть и были направлены на собак, казалось, скрывали много большее.

- Это в духе мистрис Гуднайт, – насмешливо повторил парень, – держать пастушьих собак, боящихся коз.

- Имеешь в виду, в ее духе по доброте приютить этих бесполезных собачек? – Заданный приторно сладким тоном вопрос должен бы послужить кое-кому предупреждением, но ковбой, кажется, принял его за чистую монету.

- Несомненно. – Насмешливо фыркнув, он дал понять, что имел в виду совершенно противоположное. – Она – само мягкосердечие. Уверен, у этих псин нашлась для нее душещипательная история. Миссис Гуднайт хорошо известна в округе. Чокнутая тетушка, для которой все – родня.

- Ах вот как! – От моего тона техасский день чуть не покрылся корочкой льда. До парня наконец дошло. Он бросил взгляд на мои рыжие волосы – фамильная черта, – и я увидела, как на его лице промелькнуло "черт, облажался" еще до того, как я закончила: – А я-то думала, что это моя родная чокнутая тетушка.

Он мог спасти себя: извиниться, сказать, что не желал оскорбить. Хочу отметить, что лучше меня никто не знал, насколько Гуднайты чокнутые по меркам любого нормального человека.

Однако, окинув взглядом мои голые ноги, резиновые сапоги, белье с вишенками, собак, коз и даже корову, ковбой в итоге выдал:

- Что ж, это многое объясняет.

А день становился все лучше и лучше.

Ярость напрочь стерла язвительный ответ. Даже сарказм отказал мне, и осталось лишь негодование.

- Ты был очень груб, – я услышала, что говорю словно какая-то пресная викторианская героиня, – когда оскорбил мою тетю подобным образом.

Кажется, обвинение попало в цель. Его щеки потемнели под загаром, но ковбой не отступал.

- Ты знаешь, что она рассказывает людям об этом месте? – Он указал на дом, сарай и травяные и цветочные поля тети Гиацинты, и даже этот простой жест сочился презрением. – Почему не хочет продать все и двинуться куда-то, где сможет владеть фермой побольше и набрать неплохой штат помощников? – Он замолчал, и знакомый страх мгновенно сгустился в животе еще до того, как парень добил: - Потому что этого не хочет ее покойный муж.

Я знала, к чему все идет и что нужно сохранять спокойствие и попытаться обойти стороной скрытую опасность.

- Значит, она трепетно относится к его желаниям, – сказала я. – Просто у некоторых людей есть сердце…

Ковбой фыркнул, и у меня подскочило давление, почти заглушив предостерегающий голосок в голове.

- По ее словам, призрак не позволит ей продать дом. Твоя тетка так говорит о своем муже, словно он все еще здесь живет.

- Ну и что? – Я заставила себя небрежно пожать плечами, будто это худшее, что можно узнать о нашем семействе. – Многие люди верят в призраков.

- Знаю. – Сарказм уступил место настоящему гневу – видимо, мы добрались до личных тараканов незнакомца. – Благодаря твоей тете, многие люди сейчас считают, что и на нашей земле есть призрак. А у нас и так проблем хватает.

- Проблемы есть у всех. – Однако это не повод называть мою тетушку умалишенной. – Но не понимаю, какое отношение к вашему призраку имеет тетя Гиацинта.

- Самое прямое! – Ковбой начал приводить доводы, щелкая при этом пальцами – напыщенное движение, которое взбесило меня еще больше: – Она подливала масло в огонь идиотскими слухами о призраке с тех пор, как мы собрались строить мост. А строить его пришлось, потому что твоя тетя не соглашалась ни продать землю, ни дать нам право пересекать реку на ее дальних полях. Это, видите ли, не стыкуется по фэн-шую с травяной фермой или чем-то там еще.

- Это смешно. – Я помотала головой; затянутые в хвост волосы тоже качнулись. Похоже, у моего обычного инстинкта самосохранения случилось короткое замыкание. Может, потому что мы находились здесь, на территории Гуднайтов. Может, потому что парень выводил меня из себя, и хотелось вернуть ему должок сторицей. Да еще и на Фин я была зла. – Тетя Гиацинта никогда бы такого не сказала. Она не практикует фэн-шуй. Она кухонная ведьма.

Ковбой открыл рот, закрыл, затем потер ладонями лицо. А когда отнял руки, его пронзительный взгляд уже горел злостью.

- Я должен был догадаться. – Он оглядел меня, и я почувствовала, что вспыхнула с головы до пят. – Как только увидел, что ты стоишь посреди поля в одном белье и резиновых сапогах и кричишь на мою корову, я должен был догадаться, что вся семейка – потенциальные клиенты дурдома.

Я не раз так говорила. И выходка с бельем еще не самая выдающаяся. Родственников я называла сумасшедшими не потому, что они экстрасенсы, варят зелья и общаются с призраками, а потому, что не могут притворяться нормальными. Они и меня сводили с ума. Но мы ведь семья. И лишь мне разрешено называть их чокнутыми, а не этому незнакомцу, который даже не знает меня. То есть… нас.

- Слушай, ты…

Гнев уничтожил внешний фасад спокойствия, и я ткнула пальцем в грудь парня, но не слишком сильно, поскольку он был больше, а происходящее оказалось для меня внове. Я не орала на людей. Я ехидничала, язвила, порой излучала цинизм, но никогда не наступала резиновым носком на ковбойский сапог чужака и не смотрела ему прямо в стальные голубые глаза так близко, что могла разглядеть темно-синие крапинки на радужке и почувствовать жар от его – ух ты, и правда идеальной – мускулистой груди через тонкую майку. Не только тыкающим пальцем, но и всем своим телом, всеми его прикрытыми и неприкрытыми частями.

Черт возьми!

«Сосредоточься, Ами».

Он, может, и не маньяк с топором, но, определенно, засранец.

- Мне все равно, кто ты, – сказала я, игнорируя все отвлекающие факторы. – Если тетя Гиацинта не продает вам землю, значит на то есть веские причины. Может, потому что и остальные из «вас», о которых ты упоминал, такие же отвратительные, как ты.

- Вот так, да?

Ковбой засунул большие пальцы за пояс и каким-то образом перенес вес, почти не шелохнувшись, но внезапно нависнув надо мной, словно знал, насколько это меня взволнует. Я не двинулась с места, лишь стиснула зубы, борясь желанием отступить на шаг или пнуть наглеца в голень.

- Раз я такой отвратительный, – протянул он, – в следующий раз оставлю тебя одну сгонять своих коз.

- Следующего раза не будет, – отрезала я, – потому что я собираюсь срубить это треклятое дерево.

- Дерево? – Он озадаченно сдвинул брови. – Ты о чем, черт возьми?

- О козах! – пояснила как для идиота.

Он нахмурился еще сильнее, если такое вообще возможно:

- Причем здесь дерево?

- Забор! – Я махнула рукой на загон, чувствуя, что проигрываю битву из-за неспособности излагать связно. – Они взбираются на дерево и перелазят через забор.

Парень отклонился назад и посмотрел на меня свысока:

- У тебя несколько странные представления о домашнем скоте.

- О, мой Бог. – Я зарылась грязными пальцами в волосы. – Почему мы вообще говорим о моих глупых козах?

- Не знаю, – сказал ковбой раздражающе спокойно, что меня разозлило еще больше. – Я только подумал: вдруг ты хочешь поблагодарить меня за то, что помог согнать коз.

Уши уже горели от досады, а теперь я еще и краской стыда залилась. Но, стиснув зубы, постаралась ледяным тоном прикрыть высшую степень унижения:

- Спасибо, – я поперхнулась, – за то, что согнал моих коз...

Я затихла на том месте, где холодно вставила бы имя собеседника, если б его знала. Прямо-таки раздуваясь от самодовольства – еще бы, вынудил меня благодарить! – он запоздало представился:

- Бен. – И никакого рукопожатия. – Бен Маккаллох.

- Отлично, а теперь поворачивай своих коров и покинь владения Гуднайтов, Бен Маккаллох.

Ковбой сжал пальцы на поясе, самодовольство испарилось.

- Прекрасно. А ты держись подальше от владений Маккаллохов, девушка в нижнем белье.

- Не представляю, зачем бы мне туда соваться, – сказала я, задрав подбородок и выгнув бровь.

Положив руку на ворота, Бен ответил, копируя мой презрительный тон:

- Даже не знаю. Может, чтобы вернуть мне рубашку? Я бы попросил ее назад, но я джентльмен.

Забыв о смущении, я в ярости стащила обсуждаемый предмет одежды и бросила в ковбоя. Естественно, он с легкостью поймал.

- Спасибо, что одолжил, – рыкнула я. – Увидимся по другую сторону никогда.

- Будем надеяться, что это правда.

Сжимая в кулаке рубашку, он так сильно захлопнул ворота, что закачался весь забор. Пегий безмятежно пощипывал травку и выглядел смирным, когда мистер Колкость вскочил в седло и ударом пяток послал коня в легкий галоп.

Я словно побывала на дневном сеансе вестерна, и он произвел бы на меня впечатление, если бы я полностью, нелогично, окончательно и бесповоротно не возненавидела одного наглеца.

Глава 3

Я стояла под душем и втирала в волосы мятный шампунь из коллекции на полочке, позволяя горячей воде уносить с собой злость и пытаясь понять, в какой же момент я совершенно сошла с ума.

Ну Бен Маккаллох и сволочь (если забыть о том, что он одолжил мне свою рубашку и помог согнать коз). С такой семьей, как у меня, любой бы научился обороняться. Так почему же мой защитный сарказм на сей раз не сработал? Совсем не хотелось думать, что это как-то связано с голубыми глазами и бицепсами.

Остин, где я выросла, довольно большой город, но если живешь там достаточно долго – все равно что крохотный городишко. В школе Гуднайтов знали все, возможно, потому что Фин еще в младших классах взорвала химическую лабораторию, пытаясь заколдовать форму школьной футбольной команды на неуязвимость. Пока мама обрезала опаленные кончики волос с головы сестренки, та что-то твердила о групповой доле и логарифмическом синергизме. Ну а я волновалась лишь о том, как возвращаться в класс теперь, когда моя фамилия покрыта грязью.

Давайте говорить прямо. Магия – это факт. Когда другие дети пели «Дождик, дождик, уходи» , мы с мамой и Фин на кухне трудились над заклинанием, чтобы помидоры на заднем дворе не уничтожила корневая гниль. Невидимые друзья моей кузины Дейзи родились в семье первопоселенцев и умерли во время эпидемии холеры в 1849 году, а коллекция кристаллов Вайолет могла унять головную боль и даже словить мексиканское радио, если камни правильно настроить.

Возможно, реальность Гуднайтов оказалась бы всеобщей реальностью, если бы такие вещи сильнее бросались в глаза или были чем-то очевидным. Но магия – это, скорее, тенденции и вероятности, и, подобно дядюшке Берту, она лучше действует, когда ее не видно.

Хранить секреты может быть очень весело, когда ты ребенок, но не особо, когда понимаешь, насколько часто жизнь зависит от гармонии – по крайней мере внешне – с вышеупомянутой реальностью.

И особенно, когда ты единственная из всей весьма эксцентричной семейки это осознаешь.

Так что теперь я шагала по канату, натянутому меж двумя мирами, притворяясь, что не верю ни в призраков, ни в магию. А моя семья? О, они просто развлекались. «Шар, книга и свеча» – всего лишь эксцентричный магазин сувениров. Айрис Типот продает травяные чаи, бодрящее действие которых основано исключительно на великолепном вкусе. Нет, что вы, конечно, магия не имеет никакого отношения к моей сестре, взорвавшей химическуюлабораторию.

Мне прекрасно удавалось уклоняться от комментариев в адрес близких, фактически ничего не отрицая. Тетя Айрис, самая сочувствующая из моих тетушек, сказала, что я слишком переживаю о мнении окружающих. Но ведь не из-за желания иметь нормальную семью! Я просто пыталась уберечь родных. Может, магия так же бесспорна, как коперниковская революция, но я уверена, что у Галилео имелись родственники, которые не хотели его отлучения от церкви.

Господи, как трусливо звучит! Трусливо и лицемерно. Неудивительно, что защитные инстинкты подвели меня во дворе. Никаким сарказмом не прикроешься, когда саму совесть грызет.

Вот черт. Я перестала намыливаться. Этот маленький сеанс психоанализа слишком уж достоверен, чтобы оказаться случайностью.

Я ополоснула волосы и, щурясь через поток пены и воды, устремила подозрительный взгляд на бутылочку на полке.

«Шампунь фермы Гуднайтов освежит вашу голову».

Дерьмо. Я взяла флакон, протерла глаза и прочитала: «Наш шампунь сделает ваши волосы гладкими. Мы не утверждаем, что он поможет разобраться в проблемах или распутать узел щекотливых вопросов, но ваши локоны он точно распутает. Способ применения: намылить, смыть, повторить с открытой душой. Растительный, не тестировался на животных».

Вещь из мира Гуднайтов. Независимо от надписи на этикетке, никому и в голову не придет, что нечто работает исключительно по волшебству.

* * *

После того, как я оделась, в моей прояснившейся голове назрел следующий вопрос: какого черта там наплел этот ковбой МакКретин-штаны-в-облипку? И почему тетя Гиацинта меня ни о чем не предупредила?

Я обдумывала это, пока закидывала грязную одежду в стиральную машинку и несла корзину чистых полотенец в гостиную. Даже в мире Гуднайтов постиранные вещи сами себя не сложат. Хотя от хрустального шара я бы не отказалась, покажи он, где так долго носит Фин и стоит ли мне беспокоиться.

Папа однажды сказал, что у Фин нет чувства, которым Бог наделил утку, но это не так. У моей сестры поразительный инстинкт возвращаться домой. Не помню ни одного случая, чтобы она потерялась. Не географически, во всяком случае. Но когда ее отвлекал проект или гениальная идея, или случайная мысль… Откуда мне знать, может, сейчас сестренка плетет модель ДНК из соломинок на стоянке «Соника».

Тем не менее я набрала номер и слушала гудки, пока звонок не перевелся на голосовую почту, а затем повесила трубку, не оставив сообщения. Давно известно, что Фин любительница не отвечать на звонки. Но именно сейчас я была убеждена: она делает это нарочно, чтобы меня позлить.

Я барабанила пальцами по конторке, прожигая взглядом дверь в мастерскую тети Гиацинты. Мой ноутбук лежал наверху, но подняться и взять его было бы слегка… преднамеренно. Другое дело, если я просто забреду в соседнюю комнату, чтобы немного поблуждать в сети с тетиного компьютера, и «чисто случайно» загуглю имя или два…

И буду просто обязана отправить тете письмо и сообщить, что столкнулась с ее соседом.

Да уж, притянуто за уши.

Собак, похоже, устраивала моя новая цель, и они потянулись за мной в заднюю часть дома, стуча когтями по паркету – мои личные Бременские музыканты.

Я направилась к столу, за которым тетушка Гиацинта вела дела фермы Гуднайтов. При включенном свете и с работающим потолочным вентилятором мастерская не очень-то смахивала на святая святых ведьмы, хотя оборудование Фин и придало месту чуть больше атмосферы алхимической лаборатории, чем обычно. Но готова поспорить: тетя не одобрила бы шторы на окнах, не пропускающие солнечных лучей.

Когда-то комната была верандой, но много лет назад дядюшка Берт ее перестроил. Все пространство заполняли растения в горшках, а вдоль стен тянулись полки, уставленные кувшинами, бутылями – из зеленого, коричневого и прозрачного стекла, все подписанные от руки – и старинными фолиантами. С потолка свисали связки сушеных трав и цветов, вдоль камина стояли медные и железные горшки с почерневшими от огня донышками.

Дома мама большинство зелий готовила в кухне на газовой плите. Я даже видела, как она использовала медленноварку. Но тетя Гиацинта придерживалась традиций.

Собаки плюхнулись на прохладный каменный пол, высунув языки и тяжело дыша. Даже на меня действовала мирная энергетика, пропитавшая дом и землю. То же самое было в магазине моей мамы и у тети Айрис. Белая магия – только этим занимались Гуднайты – обладала таким эффектом. Даже люди, не признававшие ничего сверхъестественного, ее чувствовали.

Вот потому я с такой неохотой приехала на ферму. Это место – часть метафорического пузыря, в котором жила моя семья, где магия разумна и ощутима. Здесь смешиваются мысли и стираются границы, которые я начертила между своей личной жизнью, миром семьи и моим стремлением быть нормальной в глазах общества. И это заставило меня совершить такую нелепицу, как вступить в спор о призраках – о призраках, подумать только! – с болваном ковбоем.

Как только загрузился компьютер, я написала короткое письмецо тетушке Гиацинте, чувствуя себя умницей. А затем открыла браузер и набрала в строке поиска: «Техас, ранчо Маккаллохов».

Информации набралось не так уж много. Никакой домашней странички, все сжато и по-деловому. Основное местоположение: округ Ллано. Производство: крупный рогатый скот и телята. Владелец: Ден Маккаллох.

Вторая ссылка вела на статью «Исчезающие независимые фермеры» в ежемесячном журнале «Техас-Монтли».

У меня были весьма расплывчатые представления об этой отрасли. Крупный рогатый скот разводили на пастбищах, подобных тем, что окружали землю Гуднайтов. Мелких фермеров существовало множество, а расширение требовало денег и ресурсов. В статье говорилось в основном о том, как засуха, транспортные расходы и экономика привели в упадок семейный бизнес. Крупные скотоводы уступили место корпорациям. Автор привел в пример Маккаллохов как владельцев одного из крупнейших ранчо штата, остававшегося семейным предприятием. Никаких акционеров, лишь ма и па Маккаллохи.

Впечатляет, особенно после того, как я увидела карту ранчо. Оно было большим. Просто огромным – растянулось по оба берега реки Ллано. За исключением единственного белого пятнышка в центре – фермы Гуднайтов.

С полки с грохотом упала книга, и я подскочила. Развернулась на звук, но вокруг ничего не изменилось. Собаки по-прежнему дрыхли, а остальные книги стояли строго в ряд, далеко от края. Кажется, дядя Берт решил услужить.

Я подобрала с пола увесистый том в твердом переплете. «Фермерские хозяйства Техаса, приблизительно с 1920 года». Страницы открылись на старой карте области, судя по которой, сто лет назад владения Маккаллохов не распространялись так далеко. Их ранчо было самым большим из десятка на излучине реки. Семья, должно быть, скупила все остальные земли за прошедшее столетие, поскольку теперь они синим морем окружали островок фермы Гуднайтов, словно фагоцит, пытающийся поглотить упрямую клетку.

Ага.

Вздохнув, я откинулась назад, и кресло, вторя мне, словно разочарованно скрипнуло. Так вот в чем причина враждебности Бена Маккаллоха? В том, что тетя Гиацинта отказалась продавать землю? Девяносто процентов конфликтов в мире случаются из-за собственности: одни владеют тем, что хотят заполучить другие.

- Я немного разочарована, дядя Берт, – заговорила я с дядюшкой по старой привычке. – По-моему, если уж решил быть болваном – то должен хотя бы проявить оригинальность.

Но Бен ведь еще что-то кричал о призраках во владениях Маккаллохов? Я попыталась откопать в своих спутанных из-за гнева воспоминаниях, что именно он говорил. Что-то о призраке, о праве пересекать реку, о мосте…

Я услышала подъезжающий автомобиль, но собаки не то что не залаяли, а даже глаз не разлепили. Значит, вернулась Фин. Именно в тот момент, когда я подумала о призраках. Логика подсказывала, что это совпадение, но ведьма во мне говорила: «Не будь так уверена».

Глава 4

Фин ворвалась в мастерскую с большим стаканом газировки в одной руке и хозяйственной сумкой в другой. Даже не поздоровавшись, что было в порядке вещей, сестра начала говорить, но от волнения слова наваливались друг на друга, и это крепко действовало на нервы.

- Эй, Ами! Знаешь, что?

Для большинства людей «знаешь, что?» – риторическое вступление, но Фин действительно ожидала, что я попробую силы в ясновидении. Я возвела глаза к потолку и шумно вздохнула.

- Ты поздно и даже не удосужилась ответить на звонок.

Сестренка отмахнулась от скрытого упрека:

- Не угадывай очевидное.

Тратить на нее сарказм бесполезно, помните? Я перевела взгляд со стакана с надписью «Рут-44» в ее руке на соломинку в зубах.

- Еще очевидно, что ты забыла мой вишневый лимонад.

- Ой. – На лице промелькнула вина. – Прости. – Фин протянула мне свой напиток: – Ванильной колы? Там еще много осталось.

- Спасибо, не надо. – Я еще час назад поняла, что лимонад мне не светит. – И что же тебя задержало? В супермаркете приземлились инопланетяне?

- Не будь смешной. – Она бросила хозяйственную сумку к остальному своему хламу и объявила: – На соседнем ранчо призрак.

Я так резко села, что разбудила собак.

- Чего?

- У них призрак в и-ме-ни-и. – Последнее слово Фин произнесла по слогам, будто разжевывала для особо одаренных.

Ошибка с моей стороны не объяснить, что именно я имела в виду, вроде: «В самом деле? Значит, Бен Маккаллох не выдумал все это от досады?» Так что я пропустила все мимо ушей и сконцентрировалась на том, что заставляло мое сердце отбивать чечетку о ребра.

- Ты же не ходила туда?..

- Куда «туда»? – спросила Фин. – Без определения, Ами, это местоимение…

- В и-ме-ни-е к Маккаллохам, – прервала я. Святая Луиза, порой я не сомневалась, что Фин тупит нарочно.

- Зачем мне туда ходить? – удивилась она.

- Посмотреть на призрака.

- Совсем без оборудования? – У сестры был такой тон, словно я предложила ей покататься на лыжах в бикини. – Нет, конечно. И не днем же!

Миновала уже середина лета, темнеть начинало только в девять часов, и я вздохнула свободнее. Еще есть время убедить Фин не совершать глупостей.

- Где ты узнала об этом призраке?

- В городе. – Она ткнула соломинкой в лед на дне стакана. – Все только о нем и говорят.

Об этом упоминал Бен Маккаллох. Мол, слухи о призраке осложнили ему жизнь. Мой мозг лихорадочно заработал, пытаясь пристроить полученную информацию к остальным разрозненным кусочкам картины.

- Тогда почему мы раньше об этом не слышали? И почему тетя Гиацинта ничего не сказала?

- Последние дни мы не вылезали с фермы, – пожала плечами Фин. – А у тети Ги и без того было полно хлопот перед отъездом.

Я снова вспомнила ждущую в фургоне маму и тетушку на пороге. И уверенность, что она забыла мне что-то сказать. Да и насчет того, что мы не выезжали в город – тоже правда. Даже смотри я местные новости – которые, вообще-то, совсем не местные, а остинские, – это не та тема, которую станет освещать большинство каналов. Конечно, если нынче не Хэллоуин.

- Думаешь, призрак настоящий, – спросила я, – или всего лишь местная легенда?

- Допускаю оба варианта, – сказала Фин. – Или все вместе: незначительный паранормальный случай раздули до полноценного явления призрака. – Она погремела льдом в стакане и продолжила: – Жаль, нет рассказа из первых уст. Больше слухи и неподтвержденные данные. Нельзя даже сказать, какова сущность привидения: блуждающий огонек, женщина в белом или нечто другое. Учитывая, что дело происходит у реки, оно может быть даже какой-то разновидностью Ла Йороны[7].

От этого имени мои кишки завязались в тугой узел, внезапно стало трудно дышать. Я попыталась скрыть свою реакцию и задвинула старые эмоции в угол, где им и надлежало находиться.

- Ла Йорона к югу отсюда, на совершенно другой реке. На Сан-Антонио, в Голиаде.

Фин покачала головой с полным ртом содовой, проглотила и только потом ответила:

- Ла Йорона – плачущая женщина – это только тип привидения. Они делятся на категории. Как ты могла забыть? Ты же еще в детстве все книги по этой теме прочла.

- В последнее время я думала о другом. – О погружении в реальную жизнь. – Вступительные экзамены в колледж не включают классификацию привидений.

Сестра фыркнула, ясно давая понять, что считает это серьезным упущением со стороны приемных комиссий во всем мире. Я, конечно, обязана любить Фин, но она, мягко говоря, своеобразная, а порой просто до белого каления доводит. А в другой день, невзирая ни на что, заставляет меня смеяться.

Что я почти и сделала, пока она не сказала:

- В любом случае я постараюсь непредвзято оценить, настоящее ли это явление. Кроме того, оно может быть связано с телом у реки.

- Что?! – И это был не риторический вопрос. Конечно, прозвучавшая фраза – далеко не самое странное, что вылетало изо рта моей сестры, но случайнейшим образом она сказала такое, что я ушам своим не поверила. – Тело? То есть мертвое?

- Конечно же, мертвое. – Фин вскинула брови. – Будь оно живым, я бы сказала «мужчина», «женщина» или «человек». Семантика важна.

Я не обратила на это внимание.

- На нашей реке?

Она кивнула и отпила содовой.

- Судя по тому, где я видела машину шерифа, когда проезжала мимо – в миле или двух вверх по течению.

- Машину шерифа? – повторила я. Снова.

Фин обеспокоенно нахмурилась:

- У тебя какая-то внезапная потеря слуха? – Она наклонилась и заговорила как можно громче в нескольких сантиметрах от моего лица: – Голова кружится? В ушах звенит?

Я легонько ее оттолкнула и плюхнулась в кресло.

- Нет, конечно. Я имела в виду, зачем там шериф?

- Чтобы держать людей подальше, естественно. Пока не явятся криминалисты и не решат, является ли это местом преступления или нет. – Фин отмахнулась от такой ничтожной проблемы, как убийство. – Но на самом деле это неважно.

Я словно рыбка-гуппи беззвучно открывала и закрывала рот… Чтобы описать мои чувства, не хватало слов. Наконец мне удалось их подобрать:

- Неважно? То есть ты считаешь, что должна ввязаться в это, несмотря на то, что меньше чем в миле от нас недавно убили человека?

- Ну, не недавно, – сказала сестра, как если бы я была неспособна вести нормальную беседу. – Вот почему они ждут группу антропологов из университета.

Думаю, после «мертвого тела» простительно, что до меня доходило так медленно. «Группа антропологов» означала, что обнаружены обыкновенные кости. Однако мы же в Техасе, и на дворе лето. Жаркое, но сухое. Сколько времени требуется трупу, чтобы превратиться в скелет?

- Когда это произошло? – спросила я, перехватив Фин, как только она двинула за своим ноутбуком.

- Еще никто не знает. – Она нырнула под стол и заворошила какие-то провода, тянущиеся к розетке на уровне пола. – Они только сегодня начали расследование.

- Нет, – обратилась я к пятой точке сестры, – я имела в виду, когда тело, скелет, неважно, обнаружили?

- Несколько дней назад. – Фин выползла обратно, выпрямилась и убрала с лица несколько выбившихся прядей. – Кто-то строил мост, и они только начали, когда бригада наткнулась на череп и пару костей, а завтра антропологи из Техасского университета откопают остальное. Вот почему патрульная машина чертовски раздражает, ведь был такой шанс испытать, как записывает мой корональный визуализатор ауры…

Она начала рассказывать об устройстве, и я прекратила слушать. И попыталась разобраться, что там наговорил Бен Маккаллох в своем длинном и нудном перечне преступлений Гуднайтов. Что-то о мосте, который они строили, поскольку тетя Гиацинта не позволяла им пересекать реку на своей земле. Не похоже на тетушку, но я отложила это на потом. Может, она объяснит все в ответном письме…

И тут слова Фин повернули мой «внимание-неприятности-прямо-по-курсу» выключатель:

- …так что это прекрасная возможность расширить мои исследования в измерении парафизических эффектов сверхъестественных феноменов.

- Погоди-ка, – влезла я, когда она остановилась перевести дыхание. – Хочешь сказать, это, – я указала на штуковину на столе, – что-то вроде детектора призраков, который ты планируешь использовать на ранчо Маккаллохов?

- Да нет же! – разгневалась сестра. – Это визуализатор спиритической энергии. Чем ты слушала?

Я прижала ладони к столу, надеясь, что холодная сланцевая поверхность охладит мой пыл.

- Послушай, Фин. Нельзя ходить по округе и разглагольствовать о сверхъестественных феноменах. Я хочу сказать, что в Остине довольно широкие взгляды, но мы не в Остине. Это маленький городок. И ты определенно не можешь использовать выявитель призраков или визуализатор энергии, или как там его, на земле Маккаллохов. Мы должны держаться в стороне… ты что делаешь?

Сестра продолжила открывать и закрывать шкафчики и ящики в мастерской.

- Пытаюсь найти измеритель электромагнитных полей среди вещей тети Ги. Мой закоротило в эксперименте на итоговом экзамене по физике.

- Тебе не нужен счетчик ЭМП. Тебе нужно обратить внимание. Это важно. – Я шагала по комнате вслед за Фин, разговаривая с ее затылком. Может, если вылить на нее целый поток слов, хоть некоторые из них просочатся в ее череп. – Маккаллохи уже обижены на тетю Гиацинту. Они пытаются построить мост, затем натыкаются на мертвое тело, и если разговоры о призраке еще больше осложнят им жизнь, их терпимость к чудачке-охотнице за привидениями устремится к нулю.

- Ага! – Фин торжествующе извлекла из одного ящика нечто похожее на бластер.

- Это что еще такое? – невольно вырвалось у меня.

- Инфракрасный термометр, конечно же. Я знала, что он у нее есть. Кухонное оборудование значительно облегчает точное приготовление заклинаний. – Она продолжила поиски. – У нее и измеритель ЭМП есть. Во время работы важно знать, где электромагнитные поля.

Я попыталась воззвать к логике:

- Ранчо огромное, акров не счесть. Откуда ты узнаешь, где искать спиритические ауры или как их там?

Сестра одарила меня своим «не-будь-смешной» взглядом:

- В неглубокой могиле, естественно.

- О, это блестяще. Хуже незаконного проникновения может быть только одно – проникновение на место преступления. – Я захлопнула рукой дверь шкафа, который Фин начала было открывать. – Ты слушаешь, Фин?

Наконец она повернулась ко мне лицом.

- Мы никуда не будем проникать, – сказала она, будто излагая нечто очевидное. – Нас пригласили.

- Кто? – Для меня было очевидно лишь то, что нам там не обрадуются.

- Марк.

- Что еще за Марк?

- Один из антропологов. Мы познакомились в магазине. Это он рассказал, что завтра начнутся раскопки, и пригласил нас прийти посмотреть.

Сестра потянула было за дверцу шкафа, но я придержала ее рукой.

- Верно. Раскопки. Завтра. А не ночная охота за привидениями сегодня.

- Только в темноте можно увидеть Кирлиановую ауру[8]! – Так, сначала давит на психику. – К тому же, если пойдем сегодня ночью, у меня будут данные до и после раскопок. – А теперь пошли уговоры.

- Я не пойду.

Фин застыла и изумленно раскрыла рот, словно я сказала, что хочу на завтрак жареного котенка.

- Но ты должна! Исследования нужно проводить парами, чтобы дополнить субъективные впечатления.

Я убрала руку со шкафчика и вытянулась во весь рост – это, конечно, ненамного выше моей миниатюрной сестры, но я все равно очень постаралась.

- В нашей семье у меня единственная цель: убедить людей, что мы нормальные. До сих пор мне не то чтобы удавалось, но я не собираюсь делать все еще хуже, потворствуя твоему желанию проникнуть на чужую территорию.

- Но как еще мне испытать корональный визуализатор ауры?

- Проверь его на дяде Берте.

Щелк. Свет погас, и перестал жужжать кондиционер. Снова.

- Проклятье, Фин! – Во все еще затененной шторами мастерской стало темно, хоть глаз выколи.

- Это не я! – возмутилась сестра. – Видишь – дядя Берт не хочет, чтобы я испытывала прибор на нем.

- Мы в захолустье. Электричество вырубает все время, даже без твоей или дяди Берта помощи. – Это происходило так часто, что во всех комнатах были припрятаны фонарики. Я нащупала ящички и выдвинула один из них.

Чиркнула спичка, затем вспыхнул огонек – Фин зажгла одну из множества расставленных вокруг свечей. Их тоже сделала тетя Ги, но я редко ими пользовалась, поскольку не знала, какая декоративная, а какая несет в себе скрытое предназначение.

- Возможно, это призрак Маккаллохов, – сказала Фин. Танцующее пламя отбрасывало жуткие тени на ее лицо, каменные стены и черные шторы, превращая уютную комнату в нечто из страшной сказки.

- Не смешно. – Но поскольку я не была уверена, что это шутка, то спросила: – Призрак ведь не может миновать систему охраны?

- Нет, конечно, – заверила сестра. – Тетя Гиацинта свое дело знает. Вдобавок двадцать пять лет применения здесь белой магии усилили защиту до спектрального уровня эф-пять – торнадо не прорвется.

В то время как я с некоторой тревогой представляла, действительно ли привидение эквивалентно сносящему дома торнадо, что-то холодное и липкое прижалось к моей ноге. Я подскочила с испуганным визгом. В тусклом свете укоризненно сияли глаза Сэди, а остальные собаки ближе прижимались ко мне в поисках утешения.

- Черте что творится. – Стремясь вернуть рассудок, я нашла два фонарика и протянула один Фин. – Я пойду на улицу к коробке предохранителей. Собак не выпускай, а то они мне второй сердечный приступ устроят.

- Подожди. – Фин добралась до своего оборудования и вернулась с налобным фонариком, который надевала раньше. – Так у тебя обе руки будут свободны.

Фонарик я взяла, хотя знала, что буду чувствовать себя посмешищем, если его надену.

- Спасибо.

Я вышла через сени и с облегчением увидела, что снаружи не так темно, как казалось в доме. Солнце уже закатилось за большой гранитный утес на юго-западе; в зловещих сумерках все вокруг отбрасывало тени, серебристо-голубые и цвета индиго. Закат также принес легкий ветерок, развеявший часть дневной жары, и над головой скользили таинственные темные фигуры.

Летучие мыши. Я поежилась. Они жили в меловых пещерах, пронизывающих холмы, а в сумрак выбирались охотиться за жуками. Вообще-то летучие мыши мне нравились, кроме тех случаев, когда я шла в темноте, пытаясь не думать о неизбежной ужасной судьбе каждого персонажа фильма ужасов, которому хватило дурости пойти ночью с фонариком проверять предохранители.

Коробка находилась за физическим и метафизическим барьерами дощатого забора. Дурацкое расположение. Я выскользнула за ворота, нутром ощущая перемены в воздухе. Может, потому что все еще думала о трупах. Охранные заклинания тети Гиацинты остановят призрака. Но они бессильны против маньяка с топором, разве что могут вызвать тошноту, вот только сомневаюсь, что это сильно ему помешает – при такой работе желудок должен быть крепким.

Мысль заставила меня двигаться быстрее, обгоняя собственные страхи. Тревога, тугим узлом завязавшаяся под ребрами, когда Фин упомянула невидимый противоторнадный эф-пять, так и не ослабевала.

Болтовня сестры о призраках не должна была так меня напугать. Я же выросла возле дяди Берта, а моя кузина Дейзи общалась с мертвыми столько, сколько мы себя помним. Но сегодня вечером я не могла выбросить из головы картину холодной илистой воды, скользких скал и тонких бледных рук, которые тянутся...

Бриз взъерошил мои влажные волосы и принес розмариновый аромат шампуня, очистив мысли и воскрешая воспоминания. Я знала, отчего у меня так скрутило внутренности, почему тщательно запертые ментальные двери теперь гремели петлями. Частично из-за спора с Беном Маккаллохом, но в основном из-за Фин, упомянувшей Ла Йорону.

Плачущая женщина. Другой дух, другая река. Туристический поход в Голиад, фонарик и две малолетки с очень плохой затеей. Фин было двенадцать, мне одиннадцать, и мы тайком выскользнули из арендованного трейлера посмотреть на женщину в вуали, которая, как говорилось в легенде, оплакивала у реки своих утопленных малышей. Рассказы о том, что она заманивала живых детей навстречу смерти, не напугали нас достаточно, чтобы мы упустили возможность выследить привидение. Боже, как же мы были глупы.

Этот кошмар я помнила урывками. Темная вуаль, пепельная кожа когтистых рук... Вода, смыкающаяся у меня над головой. Но нет точных сведений о том, что случилось на реке и как мы с Фин выбрались.

А вот что случилось потом, я помню отчетливо. Отец пришел в ярость, когда после ночи безумных поисков наконец обнаружил своих мокрых, потрепанных дочерей. Всю дорогу домой он рычал что-то вроде «ваша сумасшедшая мать» и «поощрять этот идиотизм». И более жуткие вещи: «суд», «судья» и «опека». Для меня это оказалось куда страшнее Ла Йороны.

Это потрясло даже маму. Родители никогда не были женаты, и я сомневалась в шансах отца получить опеку. Но даже в одиннадцать лет я не нуждалась в экстрасенсорных способностях, чтобы представить, как все обернется, если Фин начнет рассказывать судье о магии, заклинаниях и их значении для семейства Гуднайтов. Не после Ла Йороны и того, как мы чуть не стали жертвами собственной глупости.

Я никогда больше не хотела видеть на лице мамы тот потерянный и полный ужаса взгляд. И раз пытаться заставить измениться кого-то еще – особенно Фин – бессмысленно, я решила, что изменюсь сама. Так что та ночь в Голиаде была последней, когда я говорила о призраках или магии с кем-то помимо семьи.

До сегодняшнего дня.

Не знаю почему, но Ла Йорона странным образом пришла мне на ум даже раньше, чем о ней упомянула Фин. И я нарушила свое правило, заговорив о призраках с Беном Маккаллохом в тот момент, когда больше всего нужно было держать лицо.

Звук вернул меня в настоящее. Я замерла с одной рукой на коробке предохранителей и вслушалась в ночь, наполненную стрекотом сверчков. Звук донесся с земель Маккаллохов? Он был каким-то потусторонним, и я его скорее почувствовала, нежели услышала. Некий глухой шум, как от низких частот в стерео, почти перекрываемый высоким тоненьким писком…

Нет, это летучие мыши. Темные фигурки, нырявшие вверх-вниз в своем балете «Охота за жуками», теперь кружили в неестественном и паническом хаосе, будто на их внутренний компас кто-то положил магнит. На моих глазах две мыши столкнулись, рухнули на землю и, приглушенно похлопав кожистыми крыльями, затихли.

Я затаила дыхание, горло сжалось. Меньше чем в полуметре от меня их маленькие черные тела неподвижно лежали в круге света от моего фонарика. Они сбили друг друга?

Я подалась вперед и, когда никто не шевельнулся, тронула одну мышь носком ботинка.

Не оглушенная. Мертвая.

Моя практичная половинка твердила, что нужно взять лопату и зарыть трупы так глубоко, чтобы собаки не откопали. А еще позвонить в службу отлова бездомных животных, чтобы мышей проверили на бешенство. Разве странное поведение не признак болезни?

Но ведьма во мне знала: бешенство не заставит радары двух летучих мышей настолько выйти из строя, чтобы их столкновение привело к смерти. Но тогда в чем дело?

«Не лезь в это, Ами».

Предзнаменование ни с чем не спутаешь. Любопытство и призраки несовместимы. Я знала это, даже если воспоминания были скользкими, как речной ил и холодные костлявые руки.

Ворвавшийся в сон телефонный звонок подействовал как сработавшая сигнализация и испугал меня достаточно сильно, чтобы разбудить. Ничего удивительного: во сне – когда наконец удалось в него провалиться – меня преследовали обряженные в нижнее белье скелеты верхом на козах, Бен Маккаллох на лошади загонял меня подальше от безопасного дома, а Фин сидела на крыльце и попивала ванильную колу.

Ну, по крайней мере в полудреме это показалось достаточно страшным. Спросонья я была так неуклюжа, что ответила на мобильник, айпод и книгу в мягкой обложке, прежде чем наконец нашла домашний телефон. Три большие собаки, дрыхнувшие рядом, не помогали. Наоборот, лишь усложняли задачу, даже когда я уже полностью пришла в себя.

- Уф-ф-хм, – сказала я. Просто блестяще.

- Амариллис, дорогая, – произнес кто-то, очень похожий на тетушку Гиацинту. – Я должна тебе кое-что сказать.

- Но вы в Китае. – Вот почему казалось, что она говорит из пещеры. Телефон нес голос через центр Земли.

- Да. Но твое письмо мне напомнило.

Ах, да. Мое сообщение с угрозами порубить козлиное дерево и сына тетушкиных соседей. Не думала, что получу ответ так скоро. И уж точно не ожидала жюльверновского телефонного звонка.

- О чем? – спросила я.

- Мне нужно, чтобы ты позаботилась о фауне.

- Что? – Я боролась с остатками сна. – Я забочусь. Фин смотрит за растениями, а я за животными.

- Милая, это бессмысленно. Просто пообещай, что позаботишься о нем.

- Обещаю, тетя Гиацинта. Не могу поверить, что вы позвонили только поэтому.

- Это очень важно для меня. Прости, что перекладываю ответственность на тебя, но я знаю, что лишь ты с этим справишься.

- Не волнуйтесь по этому поводу. – Интересно, эксцентричность моей тети может распространяться на абсолютно не магическую область? – Глаз не спущу.

- Обещаешь?

- Да, конечно. – Господи, сколько еще раз она будет спрашивать?

- Я должна убедиться, а то буду волноваться всю оставшуюся часть путешествия.

- Я обещаю, тетя Гиац…

Только я закончила третье заверение, как в ушах раздался хлопок, а узел в животе будто затянулся туже. Это вырвало меня из тумана прерванного сна, и я так резко села в кровати, что аж дыхание перехватило.

Собаки не лаяли. Они жались тяжелыми телами к моим ногам и дрожали, их бочкообразные грудные клетки вздымались от ужаса.

Медведь издал слабое испуганное хныканье. Наверное, я изобразила похожий звук, когда уставилась на возникший в изножье кровати столб света. Я оказалась в ловушке, придавленная собачьими тушами и собственным страхом. А свечение начало приобретать человеческие очертания...

Глава 5

Столп света вспыхнул голубым, словно пламя газовой плиты, а в сверкающем центре вырисовывался человеческий силуэт, размытый и неясный. И холодный. Холодный, как надгробная плита, покрывшаяся льдом под зимней луной.

Меня парализовал ужас ночного кошмара. Я не могла пошевелиться – не могла закричать, заговорить или убежать. Наверное, это сон. И я бы убедила себя в этом, если бы не жгучий холод на голых руках и шее и пар, вырывавшийся из собачьих пастей и клубившийся у их морд.

У тени проступили новые черты: наметился нос, линия подбородка, рта. Жалкое подобие лица, вытянутое и лишенное четкости. Движение. Полуразмытая рука медленно поднялась, словно преодолевая груз смерти, чтобы добраться до меня; ввалившиеся глаза сосредоточились на моем лице, и пятно рта разверзлось в ужасающем беззвучном отчаянии, как у рыбы, выброшенной на берег.

Нечто впилось в меня взглядом, и ледяные ремни стянули грудь. Все, что мне удавалось, – лишь редкие поверхностные вдохи. На периферии зрения предупреждающе вспыхнуло, и моя голова, казалось, отделилась от тела, поплыла и завертелась. Ужасно беспомощное состояние, словно падаешь в обморок в замедленной съемке. Я разжала пальцы, и телефон выскользнул из ослабевшей руки. Даже если тетя Гиацинта еще оставалась на проводе, я все равно не смогла бы ее расслышать из-за гула в ушах. Да и докричись я до нее, как она придет на помощь из Китая?

Дверь распахнулась, ударившись о стену, и на пол с грохотом обрушились картинные рамы. Через пустой дверной проем в комнату ворвался ураган, бушующий подобно невидимому чудовищу. Ветер отбросил мои волосы назад, смел со стола бумаги и книги, а занавески начали развеваться, словно ленты на День Независимости от внезапно налетевшего летнего шторма.

Лила подскочила и радостно залаяла. Стягивающие грудь ледяные ремни растаяли, и в мои ноющие легкие устремился воздух – теплый, пахнущий шалфеем и прозописом, пыльным брезентом и немного фиалками. Потусторонний голубой свет и очертания призрака исчезли без следа, как задутая бурей свеча.

Ураган пропал так же быстро, как налетел, хлопнув дверью – этакая эмоциональная точка призрачной тирады.

Долгое время я сидела, тупо глядя в темноту. Парализующий ужас прошел, но шок и замешательство все еще не отпускали. Затем собаки вскочили на лапы и разразились таким лаем, что…

Что могли и мертвого поднять из могилы.

Шум отскакивал от моего черепа, привнося в беспорядочные мысли еще больший хаос.

«Телефон, – вспомнила я первым делом. – Тетя Гиацинта».

Разобравшись в переплетении одеял и дюжины собачьих лап, я нащупала трубку и приложила ее к уху.

- Тетя Гиацинта? Вы еще там?

В ответ длинный гудок.

Дверь снова распахнулась, и я завизжала, что при других обстоятельствах показалось бы перебором, но не после того, как в моей комнате побывал гребаный призрак.

По меньшей мере один призрак, да еще то, что скользнуло в комнату следом и прогнало первого прочь – дядя Берт? – показавшись почти мягким по сравнению с мертвецки холодным существом в изножье кровати.

«В изножье моей кровати, обожебожебоже».

Мозг разогнался и зациклился на этой единственной мысли, отбросив все остальные.

- Ами! Что происходит?

Фин глазела на меня с порога, ее пижама была в беспорядке, волосы топорщились в разные стороны. Свет из коридора падал на кровать, и я мельком увидела себя в зеркале комода: закопалась в кучу собак и одеял, всклокоченные темно-рыжие волосы резко контрастируют с мертвенно-бледной кожей, веснушки выделяются, словно изюм в овсянке. А глаза – огромные, дикие, с испуганным выражением типа «земля слетела со своей орбиты».

Немудрено, что Фин таращится на меня так, будто впервые видит. Она включила верхний свет и ошарашено оглядела беспорядок.

- Елки-палки! Больше похоже на мою комнату. Что стряслось?

- Тут был призрак. Прямо здесь! – Я ткнула пальцем. Собаки спрыгнули с кровати и закружились по комнате, поскуливая от страха.

Фин обеспокоенно нахмурилась:

- Призрак? Дядя Берт, что ли?

- Нет, не дядя Берт. Его я не боюсь. – Отбросив покрывала, я подошла к месту, где соединились свет и холод. Но не слишком близко. – Оно было прямо здесь. В виде бело-голубого столпа света с фигурой в центре.

Казалось, там должен остаться ожог, след или что-нибудь вроде того, что отпечаталось у меня на сетчатке глаз. Стоило моргнуть, и я снова видела свечение. Я задрожала.

Фин попятилась за порог, словно боялась испортить место преступления.

- Призрак не мог сюда попасть.

- В курсе. – Я потерла гусиную кожу на руках. Майка на бретельках и шортики предназначались для сна под семидесятикилограммовыми собаками, а не для встреч с привидениями. – Однако ему удалось.

- Но он не мог, – гнула свое Фин.

- Знаю! – Ничего я не знала, но тут взглянула на нее: черты лица застыли и напряглись, кожа натянута в тревожной маске. Сестра была потрясена до глубины души и цеплялась за известные факты, ведь думать о другом – слишком страшно.

Я опустилась на старинный сундук у стены.

- О. – Я заставила себя говорить тоном, которого, думается, она от меня ожидала. – Чтобы войти сюда, нужно быть сильнее тетушки Гиацинты.

Фин кивнула, развеяв всякую надежду на ошибку:

- Тети Ги и всех тетушек, которые каждый год помогали ей обновлять заклинания.

Мне поплохело. Когда Гуднайты собираются вместе, их не счесть. На День благодарения ранчо просто разрывается. Горячая тошнота соперничала с ледяным ужасом, и я затряслась, крепко обхватив себя руками.

- Ты не видела мою кофту?

Фин, с ходу ухватившись за бессодержательный вопрос, осмотрела комнату и царивший здесь хаос – сверхъестественное торнадо раскидало мои пожитки.

- Все это призрак устроил?

- Нет. – Я помотала головой, пытаясь упорядочить мысли. – То есть... не он первый. Сначала была фигура, о которой я тебе говорила…

- Настоящее привидение? – уточнила сестра. – Не сфера какая-нибудь или столп?

- Да. – Такое дознание больше походило на обычную непробиваемую Фин, и это немного успокоило мои расшатанные нервы, заставив думать, что скоро и я стану обычной непробиваемой Ами. – Скорее, светотень, но очертания определенно человеческие.

- Все тело или туловище?

- Все тело. По крайней мере, я так думаю. Он стоял за изножьем кровати, так что наверняка не скажу. – Я снова задрожала, заново переживая покалывание на коже и давление в груди. – Было очень холодно. Я не могла дышать.

Фин прошлась до краешка кровати и протянула руку, словно пробуя воздух на ощупь.

- Не очень-то и холодно.

- Ветром сдуло. – Наблюдая за походкой сестры в стиле Шерлока Холмса, которая никак не сочеталась с пижамой, я, как ни странно, успокоилась и смогла сравнить два происшествия: духа и бурю. – Вот почему я думаю, что было два призрака. Второй – невидимый, только сила, что распахнула дверь и унесла жуткий холод.

А еще загавкала Лила, словно узнав что-то. Или кого-то.

- Может, это был дядя Берт, – добавила я. – Или все вместе: он и защитная магия. Не знаю.

Я заметила свою кофту, свисающую со светильника, и встала ее забрать – к счастью, колени не подгибались. Потом, не в силах больше смотреть на бардак, я потянулась к опрокинутому горшку, земля из которого рассыпалась по полу.

- Наверное, нужно позвонить тете Гиацинте…

- Не трогай его!

Нервы были до того натянуты, что я подскочила чуть ли не до потолка. Я отдернула руку и повернулась к Фин, но она уже рванула из комнаты. Собаки ринулись следом.

Мне тоже стоит бежать отсюда? Что-то сейчас взорвется? Собаки выглядели спокойными. Это, кажется, хороший знак, но, снова оставшись одна, я почувствовала, как возвращается страх.

Проблема в том, что за все время знакомства с дядюшкой Бертом я только и видела, как он чуть смещает предметы, включает и выключает свет и качается в своем любимом кресле. Масштаб погрома в моей комнате заставил задуматься: если это был дядя, что же привело его в такое неистовство?

Я воспринимала странности Гуднайтов – травы, кристаллы, зелья, призраков, даже набор Фин «юный парахимик» – как само собой разумеющееся. Волшебные шампуни и дядюшка Берт, слоняющийся рядом с любимой женой, казались такими знакомыми и естественными... даже в моем понимании. А это холодное, пугающее существо я не знала и, когда оно потянулось ко мне, почувствовала нечто неестественное: ужас, сдавивший внутренности и лишивший меня воздуха и тепла. Оно внесло путаницу, исказило устройство обоих миров, обычного и паранормального.

О возвращении Фин возвестило шлепанье босых ног по сосновому полу. Она тяжело дышала, словно пробежалась до мастерской и обратно. Моя сестра не спортсменка. Единственное, что у нее работало со спринтерской скоростью – это мозг. Ну и рот иногда.

Фин ходила за одним из своих гаджетов – камерой с какой-то сложной системой проводов и дополнительным объективом. Прежде чем я решила, что это – стимпанковская штуковина или аппарат на случай инопланетного вторжения, – сестра выключила свет и начала делать снимки.

Во всяком случае, так сие действо выглядело со стороны.

- Ты соорудила прибор ночного видения? – спросила я, только чтобы завязать разговор и не думать, как залитые лунным светом занавески напоминают о недавнем визите призрака.

- Нет. – Щелк. – Это корональный визуализатор ауры.

И снова этот «ты-все-равно-не-поймешь» тон. Раздражение прогнало затянувшийся холод тревоги.

- Я не идиотка, Фин. По крайней мере суть уловить способна.

В темноте раздался вздох сестры. Долгий.

- Я еще внизу рассказывала тебе принцип.

Неловкое молчание и… щелк.

- Ну что ж, – наконец сказала я, неохотно признавая, что не слушала, – теперь у меня веская причина обратить на твой рассказ внимание.

Щелчок и вздох.

- Он фотографирует ауру живых объектов, которые подверглись воздействию метафизической или экстрасенсорной энергии.

Фин выдала очень подробную лекцию, не переставая снимать, но до меня дошло основное: все, чего касался дух, светилось каким-то невидимым ореолом, который проявится на фото с этого гаджета. Прикосновения человека тоже могут давать свечение, но сверхъестественные явления и всякаяпаранормальная активность покажут более яркую «корону» – так это назвала сестра.

Поскольку я не могла видеть, что она фотографировала, то многого и не ожидала, когда заглянула через ее плечо посмотреть на экран камеры. Однако снимки заставили меня резко втянуть воздух.

- О боже мой, Фин! Это так круто.

На темном фоне листья растений, опрокинутых ураганным призраком, светились по краям, словно резкий ореол размытого неона – голубые и розовые цвета смешивались в фиолетовый, прерываясь яркими шипами желтого.

Сестра пропустила комплимент мимо ушей, но ее голос потеплел от гордости:

- Было бы полезнее, работай прибор при свете дня. Я еще не поняла, почему получается только в темноте. Так как это не оптическая энергия, рассеянный свет влиять не должен.

Я изучала снимки, пока Финн пролистывала их на экране. Изображения поменяли форму и яркость, но остались в той же цветовой гамме. Одна наша кузина видела ауры вокруг людей, и эти ореолы походили на то, что она описывала.

- Два отдельных призрака будут отображаться по-разному?

- О, хороший вопрос! Ты имеешь в виду призрака и невидимую силу, по твоим словам, его прогнавшую?

- Да. – По поводу нелестного для меня удивления сестры я решила не высказываться.

Фин задумалась.

- В моих опытах различные настроения отражались на спектре короны, так что разные духовные сущности, возможно, тоже будут отличаться по цвету. Призрак что-нибудь двигал, до чего-нибудь дотрагивался?

Я помотала головой:

- Нет. Он был очень… скован.

Даже наоборот, фигура вытягивала энергию. Одиннадцатилетняя Ами – та девчонка, что глупо бегала за привидениями у реки ночью – знала, что предположительно холодно становится потому, что призраку для проявления нужна энергия, а тепло - один из ее видов, и…

Одиннадцатилетней Ами нужно заткнуться. Не позволю себя в это втянуть. Я приняла решение жить настолько свободно от призраков и магии, насколько возможно. Даже если «насколько возможно» иногда означает «вообще никак».

И тем не менее я заставила себя спросить, хоть и знала, что вопрос принесет неприятности:

- Думаешь, это был призрак Маккаллохов? Тот, о котором все болтают?

Фин поразмыслила, но такой вариант ее не убедил:

- Не знаю. Большинство призраков тесно связаны с местом, и они довольно серьезно относятся к территории.

Я знала, что сестра имеет в виду. Колючая проволока не кажется способной задержать нечто бестелесное, но заборы, которые лишь отмечают границы для человека, могут стать буквальным препятствием для духа. Что и должна была сделать охранная система тети Гиацинты.

Фин опередила меня с выводом:

- Если этот призрак соседский, то он не будет слоняться тут просто так.

Не без причины. Вот, к чему клонила сестра, но я сдаваться не собиралась. Не без борьбы.

- Может, призрак Маккаллохов всего лишь местная легенда, – предположила я. – Ты же говорила, что нет никаких очевидцев. Может, вся эта история с призраком – просто версия той, что уже ходит в семье Гуднайтов.

- Вопрос о территории все еще открыт. – Даже если до этого Фин и была испугана, то сейчас казалась спокойной и логичной. – А если и так, получается, что призрак проник через охрану вокруг дома тети Гиацинты.

- Вот именно! – Я думала, что хочу невозмутимую Фин назад, но ошиблась. Мне было нужно, чтобы кто-то волновался так же, как я, чтобы сестра понимала, что прямо сейчас не нужна мне никакая логика. Мне нужно утешение. – Он проник в дом.

- Я понимаю, что это немного нервирует… – сказала Фин.

- Нервирует? – Я сердито обвела рукой побоище вокруг нас. – Посмотри на мою комнату, Фин! Нечто сверхъестественное произошло в моей спальне. Появление духа чуть не заморозило меня до смерти, призрачный ветер коснулся всего моего барахла.

Сестра подняла брови – знак неодобрения то ли моего тона, то ли приоритетов.

- Я не вижу, как спор о том, сколько он пересек заборов – один или два – поможет делу. Что-то проникло на ферму Гуднайтов, минуя охрану, и единственный способ понять как – использовать логику и разум, а не отрицать очевидное.

- Фин, единственное, что пугает больше, чем способность чего-то преодолеть барьеры тети Гиацинты – размышления, зачем ему это понадобилось.

- Почему вообще являются призраки? – спросила сестра. – Потому что им что-то нужно.

Слова повисли в воздухе, как незаконченный музыкальный аккорд. Я боялась задать главный вопрос: чего оно хочет?

Раздавшийся внизу стук прервал момент. Кто-то был у передней двери.

Собаки разразились лаем и сорвались с места, грохоча лапами и царапая пол когтями так, что казалось, будто по лестнице мчится стая адских гончих.

- О мой бог, – выпалила я, вцепившись в Фин, когда мы повернулись к открытой двери в спальню. – Это маньяк с топором.

- Сомневаюсь, что он стал бы стучать, – возразила сестра, но уже шепотом и не отходя от меня ни на шаг.

Еще один резкий стук, настойчивый и достаточно официальный, что даже собаки поняли. Не похоже на дурные намерения.

- Может, выглянем в окно? – предложила Фин.

Чувствуя себя глупо, оттого что она додумалась до этого первой, я поспешила через коридор в комнату тети Гиацинты. Даже через занавески я могла увидеть, что фасад дома и двор освещены, как парковка торгового центра в канун Рождества. Нормальный человек предположил бы, что прожекторы активированы движением, но тетя Ги не волновалась о датчиках – ведь у нее был дядя Берт, чтобы включать свет.

В общем, полицейская машина, припаркованная возле Стеллы и тетушкиного «Трупера», просматривалась отлично. Значок на двери гласил «шериф», и все инстинкты во мне завопили о неприятностях.

Глава 6

Появление полиции в час ночи никогда не сулит ничего хорошего. Воображение уже рисовало самые страшные картины, заставляя гадать, все ли в порядке с мамой. Но, случись что, одна из тетушек обязательно бы позвонила. Значит, неприятности другого рода, а уж какие именно – вариантов не счесть.

- Может, нашли еще одно тело, – предположила Фин, когда мы в сопровождении непрерывного собачьего лая поспешили вниз.

Нет, моя сестра вовсе не кровожадное создание, как можно было подумать, услышав энтузиазм, переполнявший ее голос. Уверена, Фин имела в виду «ура, антропологи выкопали еще один старый череп», а не «ура, убили чьего-то мужа или ребенка».

Чего я не могла объяснить, так это почему от воспоминаний о двух мертвых летучих мышах мои ноги налились тяжестью, пока я успокаивала собак и отвечала на стук.

Полицейский, стоявший на крыльце, напоминал росомаху – нет, не из «Людей-Х», а из «В мире животных», – сбитый, немного приземистый и плотный, с недоброжелательным выражением лица.

Я приоткрыла дверь, Фин пристроилась за моей спиной. Коп протянул свой значок и держал его достаточно долго, чтобы я смогла прочесть, что его фамилия Келли, и это соответствовало надписи на табличке на его форменной рубахе.

- Мисс Гуднайт?

По тону гостя я поняла две вещи: первая – в моем семействе никто не умер, и вторая – он собирался нас запугивать.

- Да, помощник шерифа? – ответила я так вежливо, насколько вообще возможно.

Он прищурился, словно прикидывая, не пытаюсь ли я его поддеть.

Нет, я не умничала. Если ваша семья скорее странная, чем нормальная, вам приходится быть гораздо учтивее с представителями власти, поскольку они странности на дух не переносят. К сожалению, трудно казаться по-настоящему вежливой, когда чей-то тон заставляет тебя нервничать. Так что, может быть, я все же немного умничала.

- Что-то случилось? – спокойнее спросила я.

Позади заскрипело кресло-качалка дядюшки Берта, словно он встал, чтобы присоединиться ко мне и Фин. Я слегка вздрогнула, потому что это было жутко, но жутко успокаивающе, даже после ночных приключений.

- Все в порядке?

Помощник шерифа Келли пропустил вопрос мимо ушей, бросил взгляд за мое плечо и поинтересовался:

- Это ваша сестра рядом с вами?

- Да. – Я немного приоткрыла дверь, безмолвно отвечая на невысказанное требование о том, что полицейский хотел бы увидеть и Фин, будто проверяя этим наши алиби.

Фин приветственно махнула рукой. Гость неуверенно окинул взглядом ее пижаму: штаны с пурпурной коровой и верх с желтым космическим кораблем. И без сомнения заметил в руке сестры корональный визуализатор ауры.

- Вы долго не открывали дверь, – произнес Келли обвиняющим тоном.

- Мы спали, – ответила я, предпочитая не вдаваться в подробности о появлении призрака. И ведь перед этим мы действительно спали.

Помощник демонстративно оглядел все фонари, горевшие снаружи.

- У вас везде горит свет.

- Датчики движения, – солгала я прежде, чем Фин ляпнула что-нибудь о дядюшке Берте, врубившем освещение. Я знала, что, отказываясь говорить нам что-либо, Келли пытался оказать давление, но мое терпение лопнуло. – Так по какому вы вопросу, сэр?

Несмотря на обращение «сэр», слова прозвучали резче, чем хотелось, потому что у меня внутри все скрутилось в тугой узел. Этой ночью было слишком много предзнаменований.

- На землях Маккаллохов произошел несчастный случай, – прямо ответил Келли, словно желая увидеть нашу реакцию.

Я услышала, как Фин резко втянула воздух, а моя рука сжалась на дверном проеме, стоило вспомнить о двух летучих мышах, ударившихся о землю.

- Кто-нибудь пострадал? – спросила я. Бен? Кто-то из его близких? Даже если они и враждовали с тетушкой Гиацинтой, я не хотела, чтобы кому-нибудь причинили боль.

- К приезду людей из университета работник допоздна отгонял скот с пастбища и упал в овраг. – Помощник зацепил большие пальцы за пояс, всей своей позой усиливая и без того враждебное впечатление. – Когда я ездил в больницу, чтобы опросить его... ну, он говорил довольно странные вещи.

- Например? – спросила Фин. До этого, она не возражала, чтобы разговор вела я. У меня возникло нехорошее предчувствие, поскольку я, кажется, знала, о чем пойдет речь. Думаю, Фин тоже догадывалась, но хотела услышать, как, по словам пострадавшего, появился призрак.

- О, вам не нужно об этом беспокоиться, – сказал помощник Само-простодушие, изображая хорошего копа, но явно переигрывая. – Я просто заглянул на минутку, удостовериться, что с вами двумя все в порядке, особенно когда вы тут одни и присматриваете за домом тети, ну и все такое. Я обещал ей приглядывать за вами.

Ну ладно, он проверял, как мы тут. Проверял, что мы, Фин и я, свихнувшиеся племянницы свихнувшейся старой миссис Гуднайт, всю ночь сидели дома, а не охотились на призрака и не притворялись им.

Келли считает меня идиоткой? Да, видимо, считает. У него на лице написано, какого он о нас с Фин мнения, о нас, городских девчонках, или просто девчонках, или просто девчонках Гуднайт. Возможно, помощник сменил тактику, чтобы усыпить нашу бдительность, но его подозрительность никуда не делась.

- Мы в порядке, – сказала я, скрывая гнев. Гнев на снисходительность полицейского и на то, что, как я подозревала, кое-кто сказал ему нас проверить. – И всю ночь были дома.

Думаю, помощник Келли проверил капоты автомобилей и убедился, что двигатели холодные. А может, решил, что со своими способностями суперполицейского и так в состоянии определить, лжем мы или нет.

- Всю ночь? – с вызовом произнес он, переводя взгляд с меня на Фин, чьи спутанные всклокоченные волосы, конечно, впечатляли, но не настолько, как мои. Я выглядела так, словно побывала в аэродинамической трубе, и чувствовала, что мои щеки пылают от гнева. Но виноватой я уж точно не выглядела.

- С тех пор, как Фин вернулась из магазина. – Я заставила себя расслабиться, прежде чем из-за собственных ярости и нервозности окажусь втянута во что-то, чего даже не совершала. – Я читала, а она работала над научным студенческим проектом.

- Каким именно? – спросил Келли, все еще цепляясь пальцами за ремень для ношения оружия.

Фин указала на прибор в своей руке:

- Над корональным визуализатором ауры. – И затем, слава богу, замолчала.

Помощник, бросив на предмет ничего не выражающий взгляд, притворился, что достаточно умен и знает, о чем речь.

- Понятно.

Затем повернулся ко мне, поскольку именно меня, видимо, считал здесь гласом общественности.

- Ну, знаете, из-за этих находок у реки в последнее время ходят довольно странные слухи. Я просто хотел убедиться, что вы, девочки, спите здесь спокойно.

Тон Келли был настолько покровительственным и в то же самое время настолько угрожающим, что у меня сердце заколотилось как бешеное. Мы ничего плохого не сделали – пока, – но все, о чем я могла думать, это смотритель парка в Голиаде, ставший свидетелем того, как отец долго и громко возмущается: мол, наша сумасшедшая мать позволяет нам верить в призраков.

Сестра спасла меня самым невероятным способом. Она задрала голову, рассматривая копа словно какую-то диковинку, и сказала:

- Нелогично будить кого-то только затем, чтобы узнать, спал ли он. Вы хотели увидеть, дома ли мы. Конечно, дома. Если хотите, чтобы мы спали спокойно, вам придется уйти.

Полицейский с отвисшей челюстью уставился на Фин. Я не должна бы радоваться тому, что она поймала служителя закона на вранье. Но мне стало приятно.

- Как видите, сэр, – произнесла я, начиная закрывать дверь и снова стараясь вести себя благовоспитанно, – мы в порядке. Спасибо за заботу, и, надеюсь, рабочий скоро поправится.

Полицейский снова принял суровый вид и кивком дал понять, что разговор закончен:

- Ну ладно, девочки. Всего хорошего.

Он повернулся, чтобы уйти, но в это время свет над крыльцом погас, и на последней ступеньке Келли споткнулся.

- Это не смешно, – упрекнула я дядюшку Берта, обратившись к его креслу-качалке, как только закрыла дверь. – Если бы он вывихнул лодыжку, то застрял бы здесь до прибытия помощи.

Теперь, когда помощник шерифа убрался восвояси и запугивать нас больше было некому, мое возмущение вырвалось наружу:

- Какая наглость!

Фин, зевнув, озадаченно посмотрела на меня:

- Почему?

- Он фактически обвинил нас в том, что мы сегодня ночью осматривали земли Маккаллохов и… не знаю, что, по его мнению, там делали. Охотились на призрака и стали причиной того несчастного случая. Или притворялись призраком, как в каком-то мультике про Скуби-Ду.

- Зачем нам это делать? – спросила сестра, применяя логику к нелогичной ситуации. Должна признать, у меня рассуждать логически в тот момент не очень получалось.

- Не знаю. Потому что наша тетя, по словам Бена Маккаллоха, местная чудила. Бьюсь об заклад, это он сказал Келли нас проверить.

Фин играла с кнопками управления на своей камере.

- Хотелось бы взглянуть на парня, который заставил тебя полностью отказаться от научного метода в пользу необоснованных гипотез и предположений.

- Это называется интуицией, – огрызнулась я, совершенно растерявшись. Сестра только фыркнула, так что я сделала глубокий вдох и сменила тему: – По крайней мере теперь ты видишь, что не можешь ходить повсюду и говорить о призраках и об охоте на них?

Фин тяжело вздохнула.

- Полагаю, это значит, что ты не пойдешь со мной исследовать земли Маккаллохов. Даже притом, что это небывалая возможность.

Я хотела ответить: «Ни в коем случае!». Нет, я не стану перелезать через изгородь, нарушать границы чужих владений и шарахаться в темноте на пару с сестрой. И это не имело никакого отношения к тому, что помощник Келли – или Бен МакКретин – говорил мне этого не делать. Но открыв рот, я не смогла проронить ни слова. В голове стало пусто, и я была не в состоянии даже сформировать само слово «нет».

И кто обвинит меня в глупости? Ночка выдалась бурная. Я не хотела начинать еще один спор в такое время, поэтому в заключение только сказала:

- Я до сих пор считаю, что идея ужасная. Но сомневаюсь, что тебя это остановит.

- Так что, ты завтра не пойдешь на раскопки?

- О, я пойду. – Я не собиралась говорить такое, но когда слова слетели с языка, поняла, как сильно хочу узнать, что же антропологи обнаружили у реки. От этого веяло тайной, а я страдала излишним любопытством. И по крайней мере это казалось чем-то нормальным.

И лучше не думать о том, что откопанный череп вдруг стал самой обыденной вещью в моей жизни.

Я предупредила сестру:

- Завтра хочу сходить туда с утра пораньше. – Прежде, чем передумаю.

- С утра пораньше? – эхом отозвалась Фин. Жаворонком она никогда не была.

Я вздохнула и начала подниматься по лестнице.

- Сразу после того, как позабочусь о проклятых козах. Ведь я обещала тетушке Гиацинте.

Телефонный звонок казался таким же сюрреалистичным, как и появление призрака. Почему тетушка Гиацинта так беспокоилась о домашнем скоте? Она ведь не думала, что я выполню свою угрозу и зажарю рогатых? И правда стоит попытаться ей перезвонить.

Но позже. Когда высплюсь.

Это вернуло меня к наиболее насущной проблеме. Едва взглянув на комнату, я уже знала, что ни за что тут не засну. И дело не в воспоминаниях о призраках – в спальне царил форменный кавардак.

Так что я схватила подушку, стеганое одеяло и снова спустилась к дивану. Собаки увязались следом. Пампкин подлез под одеяло, а Сэди желанным весом улеглась на мои ноги. Но согреться все равно не удавалось.

Фин свято верила во всякие гаджеты, но некоторые вещи измерить нельзя. Никак не получится определить, в чем различие между успокаивающей прохладой вокруг кресла-качалки дядюшки Берта, напоминавшей свежий ветерок в жаркий день, и жестким, немилосердным холодом, который явился с чем-то иным.

Я вздрогнула и постаралась выбросить это из головы. Возможно, мне лучше побеспокоиться о подозрениях помощника Келли. Или поразмыслить о том, думают ли все остальные о тетушке Гиацинте то же, что и Маккаллохи, и какова изначальная причина их неприязни. Гуднайты чудаковатые, но, как правило, милые люди. Или, может, мне стоит волноваться именно из-за мертвого тела у реки, и из-за того, как долго оно там пробыло.

Неудивительно, что сна ни в одном глазу, даже несмотря на мерное покачивание кресла дядюшки Берта и собачьи расслабленные тела, уютно развалившиеся рядом со мной. Усталость взяла верх, веки отяжелели и стали опускаться. Но внутри... вокруг моих внутренностей все еще плела узор ледяная нить, готовая в любую секунду затянуться как силок.

И я вспомнила слова сестры: «Почему вообще являются призраки? Потому что им что-то нужно».

Что нужно от меня какому-то призраку?

Глава 7

Позавтракав и покормив домашний скот, я вместе с собаками отправилась к месту раскопок. Чудесное росистое техасское утро почти примиряло с ужасной жарой, которая наступит позже. Первого июля все еще можно рассчитывать на несколько часов прохлады, но чтобы ими насладиться, приходится вставать пораньше.

Фин здесь не было, поэтому она не могла всего этого увидеть. Мой стук в дверь ее комнаты сестра встретила невнятным бормотанием. Я крикнула, что собираюсь идти без нее, и в ответ получила едва слышное ворчание. Конечно, она меня догонит. Возможно, на машине. Собаки в мой план не входили, но, как только я зашнуровала кроссовки и намазалась солнцезащитным кремом, вся свора пришла в такое неистовое волнение, что у меня не хватило духу оставить их дома.

Поскольку никто мне не объяснил, как добраться до места, а сверхъестественной способностью Фин ориентироваться в пространстве я, увы, не обладала, весь мой план свелся к тому, чтобы просто идти вдоль реки, пока не упрусь в раскоп. Мне не нравилось брести неизвестно куда, но надо двигаться, пока не передумала, а то сама же себя и отговорю.

С одной стороны, было бы странно не интересоваться находкой. Может, это и жутковато, но, пожалуй, даже Фин не сумела бы пробраться на раскопки, реши специалисты, что выкопанные кости вызовут интерес скорее у криминалистов, чем у историков. И кабы не призрак, я бы вообще не чувствовала угрызений совести, перелезая через забор.

Учитывая репутацию нашей семьи, даже просто слухи о призраке осложняли дело. Визит помощника шерифа Келли только вызвал у меня параноидальные мысли о полномочиях органов власти. Пока Гуднайты оставались эксцентричными, но безобидными, все в порядке. Но как быть, если кому-то взбредет в голову, что мы каким-то образом причастны к происходящему? Может, я зря беспокоилась, но ведь вчера ночью на пороге нашего дома стоял полицейский.

Вот только это не просто слухи. Что-то появлялось в моей комнате. Возможно, тот самый легендарный призрак ранчо Маккаллохов – или что там перепугало наемного работника накануне вечером. Но если это и выдумка, то привидение, возникшее возле моей кровати, точно настоящее.

Несмотря на теплый воздух, тело охватил озноб, и я поздравила себя с испорченным утром.

Решив отвлечься, я последовала примеру собак и сосредоточилась на сарае, оранжерее и росистой листве. Мы пошли вдоль рядов ароматных трав и спустились с холма к лавандовым полям – моя любимая часть фермы. Здесь когда-то был виноградник – один из многих в районе, – но дядюшка Берт после свадьбы отдал землю тетушке для ее рискованного предприятия, и от этого все только выиграли.

Добравшись до реки, я повернула на северо-запад и пошла вверх по течению. Посыпанная гравием дорожка превратилась в две параллельные колеи от колес с травой по колено. Они привели к изгороди из колючей проволоки и воротам с пятью рейками , разделявшим земли Гуднайтов и Маккаллохов. Ворота так заросли снизу травой, что я не стала и пытаться их открыть. Собаки легко пролезли между рейками. А я забралась на калитку, встав на нижнюю рейку и уцепившись за верхнюю, словно за перекладины стремянки.

Любопытство поднялось внутри, как шипучая пена в ледяной кока-коле. То самое непомерное любопытство, что много лет назад побудило меня схватить фонарик и отправиться среди ночи к реке с привидениями. И это так раздражало. Я не без причины тщательно придерживалась определенных границ. И мне не нравилось, какими расплывчатыми становились эти границы, стоило провести в мире Гуднайтов слишком много времени.

Кого я дурачу? Заявиться сейчас на раскопки – все равно что разворошить палкой осиное гнездо. И неважно, настоящий призрак или только вымысел, надо действовать осторожно, а то еще покусают.

Почему я сразу не сообразила, что лезть через забор на территорию Маккаллохов – получив приглашение через вторые руки – значит, фактически плюнуть в душу МакКретину и дать ему повод нажаловаться на меня в полицию?

О, и кстати, а не слишком ли много я думаю о том, кого больше не желаю видеть?

«И на чей забор в данный момент лезешь...»

Нет, все, решено. Надо сделать хоть что-то, просто чтобы прекратить эти препирательства с самой собой.

Перемахнув через ворота, я присоединилась к ожидавшим меня собакам.

Действие, кажется, ослабило узел в животе и успокоило голоса в голове. Открыв в себе второе дыхание, я отправилась по следам крупного рогатого скота вдоль берега реки. Собаки гонялись за стрекозами и выискивали в кустах кроликов. Кроме Лилы – наполовину поисково-спасательной псины (ну, когда она не удирает от коз), – которая неслась вперед, держа нос по ветру, а потом возвращалась убедиться, что я не отстаю.

Мда, а здесь, похоже, редко кто появляется. Легкий ветерок доносил запахи пыли, шалфея и можжевельника. К концу дня солнце обесцветит все до простых коричневых и бежевых оттенков, но сейчас вокруг царило настоящее буйство красок – пушистые белые облака, бескрайнее синее небо, бледные известняковые породы, насыщенные коричневые оттенки стволов и темная зелень дуба и мескитового дерева.

Весной неровные холмы покрывались полевыми цветами, а летом здесь было жарко и пустынно, но близость воды дарила траве возможность выжить среди невыносимой жары. Обходя кактусы и коровьи лепешки, я поднялась вверх по склону и увидела, почему перегнать скот на другой берег для Маккаллохов так проблематично. Чем выше вздымался склон, тем быстрее и глубже становился речной поток, врезаясь в скалу. Перейти его вброд просто невозможно – если, конечно, вы не помесь горного козла с амфибией.

Взобравшись на следующий холм, Лила гавкнула и ринулась вниз, скрывшись из виду и взметнув за собой облако белой пыли. Сэди рванула следом, и, кажется, даже Медведь хотел меня бросить. Похоже, я нашла место раскопок.

А затем в голову пришла ужасная мысль. Собаки плюс грязь плюс кости равняется тому, на что Техасский университет вряд ли рассчитывал.

- О, черт! – Надеюсь, из-за этого я не попаду на радар Маккаллоха.

Первое, что я увидела, взбежав на холм, – большой желтый бульдозер, припаркованный на расчищенной площадке у реки так, будто его бросили посреди работы. Я окинула взглядом открывшуюся картину: бульдозер; фургон, на котором красовалась темно-оранжевая эмблема Техасского университета; навес, защищающий от солнца складные рабочие столы, и группу людей, что рылись в грязи, словно дети в песочнице.

Лила и Сэди все еще со всех ног неслись вперед. В отчаянии я сунула два пальца в рот и пронзительно свистнула – полезная штука, которой я научилась на футбольном поле. Все три собаки остановились как вкопанные, словно их лапы приклеились к земле.

И застыли не только четвероногие. В мою сторону разом повернулись все головы. Головы в бейсболках, широкополых соломенных шляпах и даже одна в стетсоне – ох, вот черт.

Уверена, в своей футболке, обрезанных шортах и с волосами, заплетенными в косички, я являла собой не самое выдающееся зрелище. С другой стороны, я была полностью одета, что по сравнению со вчерашним днем можно считать заметным прогрессом.

Так что оставалось лишь вести себя понаглее.

- Лила, Сэди! – Я не стала кричать на Медведя, который успел сделать только пять шагов и казался очень пристыженным. – Стоять на месте!

Я двинулась по крутому склону, усыпанному рыхлой осыпью, что сделало мой спуск каким угодно, но только не изящным. Но я худо-бедно устояла на ногах и наконец догнала собак.

Бен Маккаллох пересек поле и двинулся мне наперерез. Похоже, он вовсе не обрадовался нашей новой встрече. Какая неожиданность.

- Какого черта ты здесь делаешь? – Мистер Важная-персона остановился напротив, уперев руки в бока, что должно бы выглядеть чопорно, но не выглядело. Бен лишь стал казаться более внушительным, чего, уверена, он и добивался.

Но я все равно не удержалась от подколки:

- Слушай, а ты по жизни такой брюзга?

Собаки, не выказывая ни малейшего недовольства, крутились вокруг ковбоя, колошматя по его ногам своими хвостами. Он не обратил на них внимания и уставился на меня.

- Что случилось с «увидимся по другую сторону никогда»?

Бьет меня моими же словами.

- Я не знала, что ты будешь здесь. И между прочим, – начала я с чувством собственного достоинства, собираясь сказать, что получила приглашение, но вдруг задумалась… А мы точно приглашены? Может, это Фин так поняла, а Марк не имел в виду ничего такого? Мда, было бы очень неловко. Так что в итоге я неубедительно закончила: – Я просто прогуливалась.

Маккаллох с возросшим подозрением уставился на меня, и я, чтобы хоть на что-то отвлечься, обрушилась на собак:

- Место! Сидеть, Лила.

К моему удивлению, Лила послушалась. А за ней и остальные. Бен вскинул бровь, но скорее насмешливо, чем впечатленно.

- А со вчерашнего дня они кое-чему научились. И что ты сделала? Заколдовала их?

Если бы я могла колдовать, то стерла бы эту ехидную ухмылку с его лица. Я не забыла о визите полицейского. Но только сейчас вспомнила о наемном рабочем и спросила:

- Как ваш работник? Тот мужчина, что попал в больницу?

Бен, казалось, растерялся, но это, видимо, из-за слишком быстро меняющихся эмоций на моем лице: гнев, понимание, огорчение, беспокойство. На его лице так же последовательно отразились ошеломление, удивление, раздражение и, наконец, невольное признание.

- Он поправляется. Сломанные ребра, небольшое сотрясение мозга, многочисленные ушибы. – Затем продолжил с еще большей неохотой: - Спасибо, что спросила.

А потом – ну не может этот ковбой быть милым дольше миллисекунды – задал вопрос:

- Как ты узнала? Увидела в своем хрустальном шаре?

- Нет, – огрызнулась я. – Думаешь, будь у меня хрустальный шар, я бы не придумала чего поинтереснее, чем подглядывать за твоим ранчо?

Бен пожал плечами и, зацепив большой палец за пояс, стал в «о-я-весь-такой-невозмутимый» позу.

- Ну, ты же не придумала ничего лучше, чем нарушить границы частной собственности.

Сладко растягивая слова, я произнесла:

- Я просто хотела размять ноги. У нас только крошечные две сотни акров, а у вас тут сто-о-олько места.

Его глаза сузились.

- В одежде ты стала еще нахальнее, Девушка-в-нижнем-белье.

Пока я собиралась ответить колкостью на колкость, к нам присоединился парень – загорелый латиноамериканский бог в джинсах и потертой футболке. В тот момент я была настолько рада его появлению, что только секунду спустя разглядела в глазах незнакомца веселье и любопытство. Он определенно слышал последние слова Бена. И мне определенно хотелось умереть, но только прихватив за компанию и Маккаллоха.

- Привет, – поздоровался парень. Для божества приветствие прозвучало как-то очень по-студенчески. Острые скулы незнакомца оказались загоревшими, а нос – облезлым. Все-таки человек. – Ты Амариллис?

Брови Бена взметнулись вверх, и я впервые увидела, как он улыбнулся. Веселится за мой счет. Ну конечно.

- Амариллис?

- Ами, – поправила я. Мой холодный тон предупреждал его не развивать тему.

Новоприбывший протянул грязную руку, затем вытер ее о такие же грязные джинсы и снова протянул мне:

– Марк Дельгадо. Я студент, работаю на этих раскопках. Вчера в магазине познакомился с твоей сестрой. Она не пришла?

Мне показалось, что он немного расстроился. Фин чудаковатая, но симпатичная и изящная рыжеватая блондинка. Магия к ней так и липнет, что придает сестренке дополнительное обаяние, и люди это чувствуют, но списывают эксцентричность Фин на ее гениальность. Или на блондинистость.

- Итак, твоя сестра вчера узнала о раскопках, – протянул Бен, наблюдая за нашим рукопожатием, – и ты совершенно случайно решила прогуляться с собачками в этом направлении?

- О, это я их пригласил, – вмешался Марк, бросая мне спасительную соломинку и одновременно уличая меня во лжи. – Потому что Фин, казалось, заинтересовалась, и они ведь твои соседи.

Я думала, как бы выкрутиться, но звук шуршащего под колесами машины гравия сделал мои усилия бессмысленными. Собаки приветственно залаяли, когда внедорожник резко затормозил в конце нынешней дороги, значительно выше прибрежных раскопок и будущего моста.

Бен выгнул бровь и с очевидной сдержанностью произнес:

- А это, должно быть, она и есть.

Дверца открылась и снова захлопнулась.

- Привет, ребята! – Фин остановилась, чтобы приласкать собак, затем подошла к нам и, увидев меня, улыбнулась: – О, Ами, отлично! Я знала, что ты найдешь это место.

Этот раунд остался за Беном. Марка, судя по его ухмылке, мы все очень забавляли. За спинами парней я увидела, что работа на раскопках почти замерла, все пялились на нас, а не на землю.

- Я рад, что вы обе смогли нас найти, – сказал Марк. – Сегодня утром я понял, что не объяснил тебе, как сюда добраться.

- О, я всегда знаю, куда направляюсь. – Фин небрежно пожала плечами.

- Как удобно, – зачарованно произнес Марк.

- Весьма.

Она пробежалась пытливым взглядом по Бену. Увидев, что он в ответ сделал то же самое, я почувствовала, как в груди что-то сжалось, но не захотела в этом разбираться. Обычно я ничем внешне не уступаю своим сестрам. Да, Фин миниатюрная эксцентричная блондинка, зато я могу зажечь на футбольном поле и похвастаться третьим размером груди. Ну ладно, вторым с половиной. И некоторым парням, как мне говорили, нравятся веснушки. Однако сейчас Фин не была покрыта пылью, собачьей шерстью и липким солнцезащитным кремом.

- Ты, должно быть, Бенджамин Маккаллох. – Сестра набрала воздуха, чтобы продолжить, и я без всякой телепатии догадалась: она собирается ляпнуть что-нибудь неудачное. Вроде: «Забавно, ты не похож на придурка без чувства юмора». Или: «Моя сестра вчера весь вечер только о тебе и говорила».

- Итак, Марк! – Слова прозвучали настолько громко, что все трое уставились на меня. Я понизила голос и продолжила: – Маккаллох ведет себя так, словно мы вторглись в «Зону 51». Вы что, обнаружили скелет пришельца?

Марк усмехнулся. Мне нравились его непринужденная улыбка и обгорелый нос. Эффект от божественной внешности начал испаряться, и потому антрополог казался более дружелюбным. Намного больше, чем мистер Важная-персона с его хмурым осуждающим взглядом.

- Всего-навсего человека, – сказал Марк. – Это все, что мы можем определить в полевых условиях. Доктор Дуглас проведет несколько предварительных исследований, а затем мы заберем кости в лабораторию.

- Уверен, что можешь обсуждать эту тему? – спросил Бен. – Разве ты не должен получить разрешение у босса?

Марк наградил его пронзительным взглядом, но я так привыкла вступаться за свою семью, что ответила прежде, чем это сделал сам антрополог:

- Мы с Фин живем всего в паре миль отсюда. – Я осознала, что копирую враждебную позу Бена, и поспешно опустила руки. – И если здесь кого-то убили, мы должны об этом знать.

- Здесь никого не убили. – И с вернувшимся дружелюбием Марк добавил: – Во всяком случае, не недавно.

Это должно было звучать ободряюще, но я-то помнила о призраках и обо всем остальном, так что сказала:

- «Недавно» – понятие относительное.

- Наш парень очень долго находился в земле. – Марк кивнул на раскоп: – Идем, познакомлю с доктором Дуглас.

И они с Фин бок о бок зашагали в ту сторону, причем сестра сразу же принялась засыпать спутника вопросами:

- Ты сказал «парень». Это просто разговорное выражение, или вы действительно установили, что скелет мужской? Вы определили это по тазовой кости, так?

Марк начал отвечать с «Да, и…», но остального я не услышала, поскольку отвлеклась на собак, следивших за перекопанным участком земли с преждевременным ликованием, которое заставляло меня нервничать. Очень не хотелось ничего пропускать, но Лила и остальные были до неприличия послушны, и я подозревала, что удача может отвернуться от меня в любую секунду.

- Лучше я привяжу собак, – сказала я, не обращаясь ни к кому конкретно, разве что к Бену, который все еще стоял рядом. – И догоню вас.

- Я подожду, – произнес он, вероятно, зная, что меня это взбесит.

- Как хочешь.

Я сняла с плеч затягивающийся на шнурок рюкзачок и позвала за собой Лилу. Остальные собаки потянулись следом, и я почему-то совсем не удивилась, когда ковбой тоже двинулся за нами.

- Где твоя лошадь? – спросила я. Я видела бульдозер и фургон Техасского университета, и только теперь заметила, что кроме людей, занимающихся раскопками, здесь находилось еще и несколько загорелых работников, скучковавшихся возле грузовиков. Но ни лошадей, ни трейлеров для их перевозки нигде не наблюдалось.

Бен завис, словно пытаясь отыскать в вопросе подвох. И полагаю, имел на это право. И лишь когда мы наконец подошли к мескитовому дереву, достаточно крепкому и тенистому, чтобы можно было привязать собак, ковбой ответил:

- Я только вчера ездил верхом, так как перегонял скот отсюда на следующее пастбище. И спасал отбившихся от стада животных от взбесившихся соседских девчонок.

Забавно, что я все еще могла краснеть, учитывая все произошедшее. Я притворилась, что промолчала нарочно, хотя на самом деле просто не смогла придумать ничего остроумного. По крайней мере не в тот момент, когда пыталась извлечь поводок – ну хоть один! – из того нейлонового хаоса, который вытащила из сумки. Сделать это было бы гораздо легче, кабы не смущение.

Я сунула спутанное безобразие Бену:

- Вот. Займись чем-нибудь полезным.

Он взял поводки, слишком изумленный, чтобы отказаться, а я вынула складную миску – тетушка Гиацинта не мелочилась, когда дело касалось ее любимцев – и бутылку воды. Медведь пристроил свою мохнатую задницу в теньке и, как только я поставила миску на землю, начал утолять жажду.

Когда я выпрямилась, вытирая руки о джинсы, Бен протянул мне первый поводок, и выглядел при этом очень сердитым, словно я обманом заставила его помочь.

- Ты скажешь, что на самом деле задумала?

Я защелкнула поводок на ошейнике Медведя и привязала его к толстой колючей ветке.

- С чего ты взял, что я что-то задумала?

- Зови это интуицией, – ответил Маккаллох и, вручив мне оставшиеся два поводка, добавил: – Не поцарапайся.

- Я же не дура, – возмутилась, дотягиваясь до дерева, чтобы привязать Лилу и Сэди.

- Как скажешь.

И конечно, я тут же укололась огромной колючкой. Зашипев от боли, выругалась и сжала губы.

- Ты что-то сказала? – излишне вежливо переспросил Бен, словно не расслышал.

Стиснув зубы, я отошла от кустарника, не обращая внимания на боль в руке и на того, кто стал болью в заднице. Вернее, не обращала бы, не стой он на моем пути так, что обойти его можно было, только отодвинув одну из веток мескитового дерева и рискнув получить еще одну царапину. Как будто я и так недостаточно рассердилась, все, что мне так понравилось – и чем я восхищаться не хотела, – теперь стало видно еще лучше. И дело не в том, что Бен оказался мускулистым и загорелым, с широкими плечами и большими руками с длинными пальцами. А в том, что я видела его скачущим на лошади и знала - его мускулы не показушные. В его силе было нечто реальное и правдоподобное, отчего внутри все трепетало крайне раздражающим образом.

«Успокойся, Ами. Ты не одна из этих восторженных девчонок».

Возможно, дело в разнице. Я встречалась лишь со школьниками, хотя и флиртовала со студентом юрфака, бариста из моего любимого кафе. Он обещал сводить меня куда-нибудь после выпускного, вот только Фин притащила меня сюда, поэтому это она виновата, что меня так потрясла потрясающая не-школьность Бена Маккалоха.

- Ты не ответила но мой вопрос, – произнес Бен, глядя на меня сверху вниз с довольно близкого расстояния. И глаза у него оказались не ярко-голубыми, а, скорее, стальными. Так даже лучше, яркие ему бы не пошли. Я строго сказала себе, что мой любимый кофевар и будущий юрист наверняка гораздо умнее, а я ценю именно ум.

- Нет, я ничего не говорила, – ответила я, уставившись на Маккаллоха. Ей богу, он ведь даже не настолько высокий. Он просто казался таким, когда стоял так близко. Очень близко.

Бен поджал губы, словно пытался не рассмеяться над моим упрямством.

- Я имел в виду, что ты здесь делаешь? Или в вашей семье все суют свой нос в чужие дела?

Вообще-то, да. Мои тетушки и кузины постоянно вмешивались в дела друг друга. Но я не собиралась об этом сообщать.

- А кому бы не было любопытно? Ты ведешь себя так, словно на твоих дальних сорока акрах раскопали Ноев Ковчег.

Бен покосился на меня:

- Считаешь, это возможно?

Я ответила красноречивым взглядом, и ковбой поднял руки вверх, словно сдаваясь, хотя, безусловно, делать этого не собирался.

- Без обид! У вас, Гуднайтов, репутация назойливых чудаков.

Я скрестила руки на груди. Спокойно, так, словно мы просто болтали.

- Знаешь, Фин рассказывала, что в городе ходят слухи о привидении. Это старая история, которая всплыла благодаря тому, что ваши же строители откопали череп. Не могу понять, где логика в твоих обвинениях в адрес тетушки Гиацинты.

Бен фыркнул, но не так грубо, как вчера.

- Во всем, что касается вашей семьи, нет ничего логичного.

- Ты нас даже не знаешь, – возразила я, решительно настроенная не потерять сегодня самообладания.

- Я знаю, что для твоего присутствия здесь нет никаких причин, кроме нездорового любопытства.

Несмотря ни на что, меня разобрал смех.

- Черт побери, Маккаллох, а разве этого мало? Я ведь не единственная поклонница канала Дискавери. Это словно судебно-детективное шоу на моем заднем дворе.

Он, казалось, удивился моему смеху, и должна признать, до этого момента я точно не вела себя как завзятая хохотушка. После долгой паузы, будто подыскивал остроумныйответ, Бен почти весело поправил:

- Вообще-то, на моем заднем дворе.

- Ладно. Я нарушила границу владений. – Я опустила руки, снова наполнила собачью миску и закрыла бутылку. – Если собираешься выставить нас отсюда, могу я по крайней мере сначала взглянуть, что они там отрыли?

- Клянешься, что ты здесь только для того, чтобы удовлетворить свое любопытство? – спросил он с некоторым сомнением в голосе.

Я начертила на груди Х и подняла правую руку, следя за каждым словом, потому что у клятв есть последствия:

- Мои побуждения чисты.

Если я и лгала кому-нибудь, то только себе. Я не хотела иметь ничего общего ни с охотой на призрака, ни со слухами о призраках, но привидение, его протянутая рука и открытый рот никак не желали исчезать из памяти. Только передвинулись в тот уголок моего разума, куда не доставало утреннее солнышко.

Бен казался удовлетворенным. Он отступил назад и позволил мне пройти. Что я и сделала – игнорируя покалывание в том месте, где наши плечи соприкоснулись, – а затем без всякой причины добавила:

- Но не могу обещать, что моей сестре не взбредет в голову поэкспериментировать с воскрешением мертвецов.

Маккаллох насупил брови. Они у него действительно очень выразительные.

- Ты даже близко не такая смешная, как о себе думаешь.

- А кто шутит? – произнесла я, направившись в сторону раскопа и открытой могилы у реки.

Глава 8

Мы с Беном направились к холму, откуда я могла видеть болтающих Фин и Марка. О том, как бы не пропустить чего-нибудь интересного, я волновалась едва ли не больше, чем о том, что Фин может ляпнуть что-нибудь эдакое. В конце концов, я и сама только что ляпнула, будто сестра умеет воскрешать мертвецов. Видимо, образ жизни Гуднайтов и на мне сказался.

Место раскопок представляло из себя квадратную яму размером два на два метра, поделенную на меньшие квадраты. Несколько человек стояло на четвереньках вокруг котлована, прочесывая его с совочками и щеточками. Кроме того кучка студентов просеивала почву, которую вывалил бульдозер. Просеивала в буквальном смысле этого слова. У каждого студента имелась квадратная, напоминающая решето рама с проволочной сеткой.

Мы уже почти подошли к расчищенному участку, когда звук мотора заставил нас остановиться и обернуться. Позади внедорожника, брошенного Фин посреди дороги, затормозил пикап. И будь я эксцентричным человеком, то сказала бы, что дизельный двигатель грузовика издал раздраженное ворчание, когда ему пришлось объезжать машину Фин по траве.

Пикап припарковался возле остальных грузовиков, на которых, откинув задние борты кузовов, сидели наемные работники. Некоторые из них курили, другие наблюдали за раскопками, но никто не работал. Из подъехавшего автомобиля вылез рыжеволосый человек, одетый в обычный ковбойский наряд: джинсы и твиловую рубашку с закатанными рукавами, в распахнутом вороте которой виднелся краешек футболки. Из-за загорелой и обветренной кожи новоприбывшего определить его возраст оказалось затруднительно, хотя выглядел незнакомец достаточно взрослым, и вполне мог быть отцом Бена. Но любопытство все же заставило меня остаться на месте.

Парень из грузовика шагнул к Бену; вид у гостя был измотанный.

- Сообщили, что нужно починить ограду с северной стороны ранчо. Если костеискатели собираются рыться здесь весь день, тогда я заберу ребят, – он кивнул на бездельников у грузовиков, – и мы отправимся туда. Нечего им тут прохлаждаться.

Бен кивнул, весь такой деловой:

- Ступайте. Профессор сказала, что сегодня они закончат, но не знаю, когда именно. Забор необходимо починить, а тебе в любом случае потребуется около часа, чтобы туда добраться

Мужчина, подбоченившись, уставился на реку, словно та нанесла ему личное оскорбление.

- И Бог свидетель, после вчерашней ночи мы больше никогда никого не заставим работать допоздна. Черт бы побрал эту бабу Гуднайт и ее россказни. Осложняет жизнь, даже находясь на другой стороне планеты.

Стоя там, всеми игнорируемая, я выяснила две вещи. Во-первых, Бен Маккаллох, похоже, был старшим – по крайней мере условно, – несмотря на разницу в их возрасте. А во-вторых, парня из грузовика я невзлюбила даже больше, чем Бена Маккаллоха, которому, по крайней мере, хватило такта или благоразумия, чтобы сразу же после неосторожной фразы гостя принять очень огорченный вид.

Бен прочистил горло. Парень из грузовика скользнул по мне взглядом, и я поняла: он или только сейчас меня заметил, или принял за одну из группы антропологов. Нахал явно осознал свою ошибку – боже, тут что, вода какая-то особенная, раз все так и норовят что-нибудь ляпнуть? – потому что поспешно выудил из кармана солнечные очки и нацепил их на нос, пряча глаза.

Бен, казалось, взвешивал шансы, но потом понял, что выход у него только один, и начал ровным голосом:

- Стив, это Ами Гуднайт. Они с сестрой остановились на ферме, пока миссис Гуднайт в отъезде. Ами, это Стив Спаркс, управляющий нашего ранчо.

Мистер Спаркс прикинул, есть ли у него выбор, и остановился на кивке, легком прикосновении к полям шляпы (ну прямо кадр из вестерна), и официальном обращении:

- Мисс Гуднайт.

- Рада знакомству, мистер Спаркс, – холодно поприветствовала я в ответ.

- И как вам, девочкам, живется на ферме? – Вопрос меня удивил, пока Спаркс не добавил, удлиняя протяжное произношение долей сарказма: – Надеюсь, призраки не докучают?

- Да не особо, – ответила я с приторной «да-пошел-ты» улыбочкой. В конце концов, вежливой я обязана быть только со своими старшими родственниками.

С меньшей неловкостью, чем можно было ожидать, Бен бросил на меня быстрый взгляд и поторопил своего управляющего:

- Спасибо, Стив. Сегодня нужно закончить с оградой, а завтра, надеюсь, мы сможем продолжить работу здесь. Я позвоню тебе, когда уедут университетские.

- Договорились!

Спаркс коротко кивнул Бену, затем мне, и направился к грузовикам. Казалось, он остался недоволен тем, что его отослали, но я не могла точно определить, крылась ли причина в том, что поручение исходило от кого-то намного моложе его самого, или в том, что управляющий выставил себя придурком. Подозреваю, что первое. И, возможно, я была несправедлива, когда думала, что Бен единственный, кто мог посоветовать помощнику шерифа Келли нанести нам с сестрой визит.

Так или иначе, Спаркс пронзительно свистнул, а затем махнул рукой, и слонявшиеся без дела рабочие покинули свои насесты и присоединились к нему.

Я повернулась к Бену:

- Вот это да. Какие же вы здесь все очаровательные.

- Амариллис, не начинай.

В одно это мое жуткое имя Бен вложил свое отношение к моей семье, и я решила уступить. Не мне в него камни кидать, кто бы говорил, ну и все в таком духе. Вот только моя-то семья действительно завораживала. Иногда в буквальном смысле.

Кроме того, у меня имелись более важные вопросы. В той статье из «Техас-Монтли» говорилось, что у Маккаллохов большой участок земли. Но я не учла, насколько большой он в действительности, пока Бен не упомянул о времени.

- Чтобы доехать к северной ограде, потребуется около часа?

Он немного натянул стетсон на глаза, скрывая их выражение.

- Ну, это в том случае, когда приходится искать способ пересечь реку. – В его вежливом тоне послышалось обвинение.

Другими словами, еще одна проблема, в которой виновата тетушка Гиацинта.

- Похоже, вам уже давно нужен мост, – произнесла я, – и просто не повезло, что вы решили построить его прямо на безымянной могиле какой-то бедной души.

От собственных слов меня на мгновение бросило в дрожь, но Бен этого не заметил.

- Мы предложили установить мост у излучины реки Гуднайтов, – ответил он. В его голосе вовсе не чувствовалось холодности – как раз наоборот. – Развернуть строительство там было бы намного проще. Получи мы разрешение, то полностью оплатили бы работы. Но твоя тетя отказалась.

Я не стала пояснять, что если моей тетушке мост ни к чему, то предложение соседей вовсе не такое уж щедрое. С другой стороны, казалось странным, что тетя Гиацинта поступила так не по-добрососедски.

- Уверена, у нее были свои причины.

Острый взгляд Бена сказал мне все, что он об этих причинах думал.

- В итоге это заняло гораздо больше времени, чем необходимо, – продолжил он, – еще до того, как стало походить на эпизод из сериала «Исследователи костей»[9].

- Черт возьми, – деланно возмутилась я, – это и правда так нелюбезно с чьей-то стороны умереть там, где вам приспичило построить мост. Может, призрак, о котором все говорят, просто хочет извиниться за то, что испортил вам лето?

- Нет никакого призрака. Это сумасшедшие соседи разносят о нем слухи, усложняя мне жизнь.

Снова услышав это слово, я уколола Маккаллоха в ответ:

- Должно быть, неприятно, когда есть что-то, чем ты не можешь командовать. Разве у тебя нет родителей?

Он колебался лишь долю секунды, но напряженность, казалось, пронизывала его молчание. Невозможно было не заметить, как быстро Бен стиснул челюсти, прежде чем попытался скрыть свои эмоции под маской раздражения.

- Конечно, у меня есть родители. Господи, ну ты и назойливая.

Похоже, он говорил правду. В журнальной статье упоминались его родители. Но в этой заминке чувствовалась какая-то тоска. Это и заставило меня невольно произнести:

- Прости.

Маккаллох остановился и посмотрел на меня. В его взгляде читались одновременно и замешательство, и замкнутость, и настороженность, и я поняла, что задела его за живое. Не зацепила что-то очевидное, а влезла гораздо глубже, вышла за рамки. И мне действительно было очень жаль.

Я ожидала, что он скажет не лезть в его дела – как личные, так и касающиеся ранчо, – да и вообще отвалить. Но единственное, что Бен произнес, оторвав свой взгляд от моего, было:

- У тебя кровь.

- Что?

- Твоя рука.

Я согнула ее, чтобы посмотреть поближе. Темно-красные капельки медленно сочились из ранки, которую я получила, поцарапавшись о мескитовое дерево. Кровь собралась в хилую струйку, и одинокая капля упала с локтя на землю, образуя крошечное пятнышко в известняковой пыли.

Кровь быстро впиталась в землю и выглядела как ржавая дождевая капля, превратившая бледную почву в темно-коричневую. Всего лишь капля с царапины, которая больше не болела. И непонятно почему, мое зрение затуманилось и все вокруг стало расплываться.

Лишь на секунду. Но вполне достаточно, чтобы последний, перед кем я бы хотела проявить слабость, эту самую слабость заметил.

- Ты в порядке?

В голосе Бена чувствовалось беспокойство, и это, как ни глупо, меня раздражало.

- Да, – ответила я и затерла ботинком пятно, образовавшееся на земле между нами, смешивая свою кровь с землей. От этого движения я потеряла равновесие и пейзаж накренился влево.

Бен схватил меня за локоть, слишком близко к царапине, и руку пронзила резкая боль, которая привела меня в чувство и помогла удержаться на ногах так же, как и поддержка ковбоя.

- Наверное, тебе лучше присесть.

- Нет! Черт, я в порядке.

- Угу. – Недоверие в его голосе было очевидным. – Понятно. Ты одна из таких девушек.

От его тона я выпрямилась, отпрянула, и мир вокруг наконец-то вернулся на свое место.

- Я не одна из них. – Я не эмоциональная. И не нервная. Мне порядочно доставалось на футбольном поле, и именно я латала всех родных, когда простого пластыря было недостаточно, а без больницы ещё можно обойтись. В конце концов, ради бога, я поступила на медицинский!

- Как скажешь. – Маккаллох поднял руки, и я увидела на них немного своей крови, смешанной с пылью и грязью.

- Погоди, – сказала я прежде, чем он успел сделать хоть шаг. – Кто-то может подумать, что мы тут препирались не только на словах.

Порывшись в сумке, под почти пустой бутылкой воды, тюбиком солнцезащитного крема и бальзамом для губ я нашла, что хотела: маленькую пластиковую бутылочку с этикеткой фермы Гуднайтов. А когда открыла крышку большим пальцем, Бен отступил назад.

- Что это? – спросил он, со смесью сарказма и подозрения в голосе. – Какое-то зелье?

Я повернула бутылку так, чтобы он смог прочитать этикетку.

- Антибактериальный гель. В основном спирт, лаванда и масло чайного дерева.

- В основном?

- Перестань вести себя как ребенок. – Я жестом попросила Бена вытянуть руку так, чтобы я смогла выдавить на нее гель.

- Поверь, – произнес он, – я работаю со скотом и езжу на лошадях. И немного крови – не самое мерзкое, в чем я пачкался.

- Но это человеческая кровь. – Я подозревала, что он упрямится из принципа. – Хочешь подхватить какую-нибудь заразу?

Маккаллох выгнул бровь:

- А ты чем-то больна?

- Нет! Конечно, нет. – Я схватила его за запястье и заставила подойти ко мне, затем перевернула и сдавила бутылочку. Огромный шарик геля шлепнулся Бену на ладонь с отвратительным звуком. Высший класс.

Пальцы у пациента оказались грязными, и грязь смешалась с гелем, когда я стала втирать его в ладонь, пока ковбой так и стоял, застывший и растерянный. Лишний гель – а его было слишком много – покрывал мои руки и капал на землю. Мы с Маккаллохом находились так близко друг к другу; я чувствовала невероятный контраст между его горячей кожей под моими пальцами и холодящим спиртом. Прохладный и бодрящий острый аромат с явственной ноткой лаванды поднимался вверх и ударял в голову.

Под влиянием запаха я невольно замедлила движение и уставилась на свои пальцы. Они были в грязи – грязи Маккаллоха, – смешанной с моей кровью и травами, которые добавила тетушка Гиацинта, потому что они обладали антисептическими свойствами и хорошо пахли. Но подозреваю, у них имелось и несколько иное назначение. И сейчас я была в этом уверена как никогда. Потому что любопытство, которое снедало меня все утро, превратилось в щекочущее нервное возбуждение где-то в животе.

И это точно не предвещало ничего хорошего. Даже если чувствовала я себя весьма неплохо.

Бен прочистил горло, и я поняла, что все еще держу его за руку. Поспешно ее отпустила, но увидела, что ковбой пристально уставился на меня, отряхивая пальцы от геля. Мне стало любопытно, почувствовал ли он что-нибудь тоже, но затем Бен спросил, подчеркивая свое техасское протяжное произношение:

- Так как получилось, что тебя оставили отвечать за ферму? Потому что, как по мне, выбор твоей тети не очень-то свидетельствует о ее здравомыслии.

Томность момента как ветром сдуло.

- Вообще-то, я девушка ответственная, – произнесла я, как ни удивительно, нормальным голосом.

- Ага, – протянул Бен, но я не могла определить, сказал он это с иронией или нет. – Оно и видно.

Я убрала гель и резко закрыла сумку, стянув шнурок. Затем закинула ее себе на плечо, притворившись, что на меня совершенно не подействовало прикосновение к руке Маккаллоха. Ну, или что там вообще только что произошло.

- Пошли.

Я уже видела с холма установленный рядом с местом раскопок навес, где Фин и Марк сейчас болтали с женщиной, похожей на ученого. Я посмотрела на часы, надеясь, что не пропустила слишком много. Казалось, будто мы с Беном проговорили целый час, в действительности же прошло всего несколько минут.

- Ты где пропадала? – спросила Фин, как только мы ступили в тень.

- Нужно было привязать собак, – ответила я, надеясь, что никто не заметил, как мы с Маккаллохом держались за руки посреди поля. И благодарная провидению за то, что сидевшие на кузовах грузовиков мужчины залезли в кабины и последовали за мистером Спарксом к северной стороне ранчо – ну, или куда там они собирались.

- А мне нужно было поговорить с управляющим, – добавил Бен.

Женщина постарше, стоявшая возле Марка, одарила Маккаллоха лукавым взглядом, в котором одновременно читалось и раздражение, и веселье.

- Я же сказала ему вчера: мы закончим, когда закончим.

Бен сохранял нейтральное выражение лица, но я уже набралась достаточно опыта, чтобы разбираться в степенях его недовольства, отслеживая пошаговое поднятие бровей.

- Есть какие-нибудь предположения, когда это случится, доктор?

Незнакомка, смягчившись, слегка улыбнулась. Она была красива – суровое лицо с точеными чертами, оливковая кожа, явно видевшая немало солнца. Темные с проседью волосы заплетены в косу, простая и удобная одежда: поношенные штаны с множеством карманов, туристские ботинки, джинсовая рубашка.

- К концу дня мы уберемся отсюда, так что уже утром ваши бульдозеры смогут вновь приступить к работе.

Грустная улыбка Бена подтвердила его нетерпение.

- Спасибо, доктор Дуглас. Я понимаю, что ваше дело спешки не терпит.

- Ну да. – Она весело и чуть сердито оглядела нас с Фин. – Хотя, конечно, точное время завершения работ зависит от того, сколько еще гостей Марк пригласил на огонек.

Я поморщилась, понимая, что наше с сестрой появление отвлекло всеобщее внимание от раскопок. «А может, появление Бена», – поправила я себя, поймав пристальный взгляд одной из девушек. Наши глаза встретились, и, прежде чем вернуться к работе, она одарила меня почти заговорщицкой застенчивой улыбкой. Девушка сидела в яме, вокруг которой сгрудились все студенты. И откуда открывался слишком хороший вид на обтянутую джинсами задницу Маккаллоха.

Марк добродушно извинился перед профессором:

- Я просто решил, раз Фин и Ами студентки Техасского университета, а их ранчо отсюда на расстоянии вытянутой руки…

- И Ами большая фанатка канала Дискавери, – поддразнил Бен монотонным голосом.

Доктор Дуглас приняла его замечание за чистую монету, не обратив никакого внимания на мой свирепый взгляд, обращенный на ковбоя.

- Ладно, – сказала она. – Поскольку они друзья Маккаллохов.

Я насторожилась, но Бен просто зацепил большие пальцы рук за карманы джинсов и промолчал, не опровергая сказанного. Я подумала, что если бы он действительно хотел, чтобы мы ушли, то уже отправил бы нас собираться.

- Что там происходит? – спросила я, указывая в сторону рабочих столов, где девушка ставила номер на стеклянной банке, в которой, похоже, находился – но я очень надеялась, что ошибаюсь – какой-то огромный черный волосатый паук.

Доктор Дуглас жестом велела Марку дать объяснение.

- Дженни маркирует и заносит в каталог все найденные среди костей экспонаты.

Фин наклонилась поближе.

- Это что, ткань?

- Да, – ответила Дженни. – Мы точно не знаем, какая именно, пока не отправим ее в лабораторию. Но она очень старая.

Теперь и я увидела: это был изодранный клочок материи, толстые нити затвердели и стали хрупкими.

- Старая, как ваша бабушка или как Техасская революция[10]? – спросила Фин.

- Ну, это зависит от многих факторов. – Дженни, казалось, не обиделась на такой допрос с пристрастием. Она выглядела не намного старше нас. У нее было круглое, дружелюбное лицо и светло-каштановые волосы, заплетенные в две косички, которые в действительности не очень ей шли. – Почва, климат, влажность. Вернувшись в Остин, мы сделаем тесты.

Фин озвучила одно из своих неоднозначных «хм-м», будто обдумывая, какие тесты сделала бы сама, имейся у нее возможность. Я решила не спускать глаз с рук и карманов сестры.

- Посмотри на это, – сказал Марк, подняв подписанную коробку так, чтобы я могла в нее заглянуть.

- Наконечник стрелы? – Это прозвучало как вопрос, хотя форма камня сомнений не вызывала.

- Угу. Такими стрелами здесь двести лет назад пользовались коренные американцы.

- Может, это и убило нашего парня? – спросила я.

- Точно сказать нельзя, но, возможно, мы что-нибудь обнаружим, когда исследуем кости...

- В лаборатории. – Повторила Фин их обычный ответ, и Марк усмехнулся. А вот доктор Дуглас не улыбалась.

- Как насчет возраста скелета? – заговорила я немного поспешно, чтобы отвлечь внимание от сестры. – Вы можете хоть приблизительно сказать, он такой же старый, как и наконечник?

- Я не строю предположений, – ответила профессор. – Я уверена только в том, что он пролежал здесь намного больше ста лет. На это указывают корни растений, которые росли вокруг могилы. Подойди и посмотри.

Она повела нас к краю выкопанной площадки. Над нами высился бульдозер, а два студента, перебирающие землю в яме, прекратили работать, увидев наше приближение.

Марк указал на студентов и их деревянные поддоны с проволочным дном:

- Это Дуэйн и Лукас. Они просеивают вырытую бульдозером землю в поисках каких-нибудь других фрагментов костей или экспонатов, которые мы, возможно, пропустили. А Кейтлин и Эмери раскапывают могилу.

Кейтлин оказалась той самой девушкой, которую я поймала за оцениванием задницы Бена. Ее волосы были собраны наверх и выпущены через заднюю часть черно-красной бейсболки, и по шее сбегала струйка пота, пока Кейтлин работала. Она и тощий парнишка – ее напарник – выкопали уже около полуметра. Именно такой толщины был верхний глинистый слой почвы, а под ним уже начиналась каменистая земля. Потому местность так и подходила для выращивания винограда, лекарственных трав и выпаса крупного рогатого скота. Для других целей она непригодна.

Доктор Дуглас указала на наполовину вывернутый из земли – вероятно, бульдозером – куст вербены.

- Корни проросли сквозь ребра скелета, – сказала профессор. – Студенты работают вокруг них, чтобы осторожно извлечь кости.

Кейтлин, орудуя жесткой кисточкой, миллиметр за миллиметром освобождала от грязи ряд позвонков. Они не сияли белизной и чистотой как те скелеты, которые я видела в музеях. И было несколько тревожно наблюдать, как из грязи показывается легко узнаваемая форма позвоночника.

- Сколько от скелета вы обнаружили? – спросила я.

- Чаще всего в таких неглубоких захоронениях почти ничего не остается, – принялся объяснять Марк. – Останки часто оказываются на поверхности в результате действий животных или непогоды.

- Ты хочешь сказать, падальщики вытаскивают куски, чтобы поесть. - Фин не особо заботилась о деликатности формулировки.

- Мы стараемся отдать останкам хоть какую-то дань уважения, – неодобрительно заметила доктор Дуглас. – В конце концов, когда-то это был человек.

Я уставилась на позвоночник, развалившийся, словно куча кубиков, и задумалась: сохранилась ли хоть частичка человеческой энергии, связанная с этим местом, с этими останками? Волоски на затылке встали дыбом – может, из-за какого-то подсознательного отрицания напоминания о смерти, а может, еще из-за чего.

Я пыталась не думать о призраке в моей комнате, но чем больше я старалась, тем сильнее в груди скручивался узел страха, до сих пор полностью не отпустивший меня с прошлой ночи.

- У вас есть какие-нибудь предположения, кто это может быть или как он умер? – спросила я.

- Если на костях нет повреждений, – ответила доктор Дуглас, – невозможно установить причину смерти. А после того, как он столько времени пролежал в земле, очень трудно оценить масштабы исходных повреждений.

- По бедному парню еще и бульдозер проехал, – произнес Марк.

Доктор Дуглас с печальным неодобрением покачала головой:

- Какая жалость.

Бен издал многострадальный вздох, будто уже слышал это раньше:

- Мы же не знали, что он здесь.

- Да, – подтвердила профессор, хотя все еще походила на огорченного родителя. – Думаю, ничего нельзя было поделать.

Марк, у которого лучше получалось не отвлекаться от темы разговора, обратился ко мне:

- Когда вернемся на факультет, то изучим найденные кусочки ткани и узнаем, что это за материал. Это может дать нам какую-нибудь подсказку.

- А вы можете по структуре черепа определить, был ли он англо-, латино- или коренным американцем? – Спросила Фин, и мне стало интересно, о чем же она думает.

- Да, – ответила доктор Дуглас. – Но такие измерения мы проводим в лаборатории или в морге.

Сестра многозначительно вздохнула, услышав знакомый ответ. Глаза профессора сузились, словно Фин находилась на верхней строчке ее «студенты-на-исключение-дайте-мне-только-шанс» списка. Должна заметить, по телевизору некоторые вещи казались немного увлекательнее, или по крайней мере более уместными.

Словно оказывая огромную услугу, профессор продолжила:

- Я провела измерения бедра, которое нашел Марк. Судя по костям, мужчина был небольшого роста. Примерно сто пятьдесят семь сантиметров. Это указывает на более старое происхождение. За последние столетия, благодаря современному питанию, средний рост людей существенно увеличился.

Там, в яме, кости выглядели так одиноко. Я задумалась: если собрать все кусочки в холодной стерильной лаборатории, станет ли она лучшим местом упокоения, чем теплая земля Техаса? Кем он был? Иммигрантом или поселенцем? Коренным американцем? Века, много веков, – это огромный период времени.

В мои глубокие мысли просочился знакомый шум, возвращая меня обратно в двадцать первый век. Я поняла, что лаял Медведь. И Сэди тоже, поднимая хриплую собачью тревогу.

- Что за… – начала доктор Дуглас.

- Простите, – сказала я, уже начав обходить выкопанную яму с намерением успокоить питомцев. Но натолкнулась на Бена, а затем отлетела на Марка. Мы натыкались друг на друга как герои фильма «Три балбеса», пытаясь во что бы то ни стало добраться до собак. Когда мы расцепились, я застыла в ужасе от увиденного.

Лила не гавкала с остальными. Она была слишком занята собственными собачьими раскопками: комья земли разлетались в разные стороны, а Медведь с Сэди поощряли подружку радостным лаем.

О черт.

Я освободилась от Бена и Марка и побежала, слишком быстро, чтобы разобраться с ощущениями в моем животе: злость на собак, беспокойство о том, что из-за них нас выставят с участка, и кое-что другое. Какое-то необъяснимое внутреннее напряжение, вот только оно меня так подгоняло, что я без проблем неслась наравне с парнями.

- Лила, стой! – закричала я.

Никакой реакции.

- Брось это! – попробовала снова, но теперь менее испуганно и тоном альфы стаи.

На этот раз псина повиновалась, отступила назад и чопорно уселась, натянув поводок, который все еще был привязан к мескитовому дереву. Когда мы подбежали, Лила усмехнулась нам, гордясь выполненной работой и демонстрируя покрытые грязью морду и лапы.

Все четверо – Бен, Марк, я и собака – уставились на вырытую яму, в то время как остальные спешили к холму.

- Возможно, это кролик, – произнес Марк, хотя в его голосе слышалась надежда на что-то более скверное.

Это не кролик.

Мое сердце колотилось не только от бега. Адреналин пошел на спад, оставляя нечто другое, какое-то звенящее волнение, вибрировавшее внутри. Я никогда не была чувствительной, не говоря уже о телепатических способностях, но именно сейчас у меня возникло такое предчувствие, что вы и не поверите.

Опустившись на колени, я изучила вырытую Лилой в рыхлой черно-серой земле яму. Глубина сантиметров тридцать, а на дне виднеется что-то гладкое. Я разглядела дразняще торчавший кусочек находки размером с монету.

Погрузив пальцы в почву, зачерпнула ладонями землю и выбросила ее за пределы ямы. Я быстро расширила яму до конической формы, расчищая изогнутую куполообразную кость, которая затем приняла безошибочные очертания…

- Держи. – Марк вручил мне щетку вроде той, что использовала Кэйтлин для работы с костями, вырытыми бульдозером. – Попробуй ею.

- Спасибо. – Я взяла инструмент и сменила положение, чтобы лечь на живот. Марк сделал то же самое, но с другой стороны, и, когда я останавливалась, убирал землю. Казалось, земля не хотела отпускать то, что мы нашли.

Судя по гулу голосов, нас окружили люди. Я слышала скуление собак и видела туфли Фин рядом с несколькими парами обуви, которые не узнала. Они стояли чуть поодаль, поскольку в яме могли поместиться только четыре руки.

Взмах щетки – и стал виден лоб. «Лобная кость», – поправила я себя с небольшой дрожью, осознавая увиденное. Углубленный курс биологии пригодился раньше, чем я думала.

- Теперь будьте осторожны. – Голос доктора Дуглас был терпеливым и профессиональным, но в нем слышалось затаенное ожидание, говорившее мне: если по изогнутой форме и слегка пористой текстуре я все еще не догадалась – там, под моими пальцами, находится нечто важное. – Не пытайся очистить его полностью. Без поддержки окружающей его земли он может развалиться.

Я кивнула, почему-то не желая говорить и тем самым рассеять чары от открытия. Как и советовала профессор, я оставила землю, поддерживающую заднюю часть черепа – затылочную кость – и сосредоточилась на передней части. Носовая кость, дуги бровей, скулы и верхняя челюсть. Лицо. Даже если бы я не помнила названия костей, их очертания были слишком символичны – нечто из кошмарных снов и олицетворение смерти, – и в самую жаркую пору дня я почувствовала кладбищенский холод.

Большими пальцами осторожно убрала с глазниц грязь и задумалась о том, что последнее этот человек видел перед смертью. Безжалостный затопляющий поток воды? Змею, укусившую его? Смотрел ли он своей смерти в лицо, прежде чем умер?

Меня снова затрясло, и, чтобы скрыть дрожь, я прижала руки к холодной почве. Невозможно отрицать сходство между впалыми глазницами черепа и пустым темным взглядом моего полуночного посетителя, которого я все еще вижу, когда моргаю, словно остаточное изображение от пламени.

Глава 9

Я никак не могла согреться. В Техасе, в разгар июльского дня! А это о чем-то да говорило.

Как только я очистила большую часть черепа, доктор Дуглас велела нам всем держаться подальше, пока она не вызовет шерифа. Очевидно, это непреложный закон, когда находишь человеческие останки, даже такие старые. Дожидаясь представителей власти, Марк и остальные ползали по земле, как взволнованные муравьи, измеряя расстояние от первой находки до только что вырытой, составляя диаграммы и что-то записывая.

Самое полезное, что могла сделать я, по словам доктора Дуглас, это не мешать. Вот только уйти тоже было нельзя – вдруг полицейские захотят со мной поговорить. Уверена, помощник шерифа Келли не меньше моего обрадуется нашей такой скорой встрече.

Так что я уселась на вершине холма в тени виргинского дуба, понимая, что нужна антропологам так же сильно, как мертвому припарка. Собаки спали, растянувшись на земле, а Фин строчила на руке список дел – привычка, которую ненавидела даже наша суперпонимающая мама. Я наблюдала за работой остальных, а сама все никак не могла успокоиться. Я завидовала всему, что видела: спокойствию собак, бесхитростному восхищению студентов и даже способности сестры упорядочивать свои мысли и составлять планы. Хотя знала, что из-за последнего в ближайшее время, вероятно, попаду в неприятности.

Список Фин становился все длиннее.

- Мне бы хотелось измерить ЭМП того участка, чтобы узнать, есть ли там какой-нибудь сублиминальный раздражитель, воздействие которого ощутили и ты, и Лила. Быть того не может, что ты совершенно случайно привязала собаку прямиком над захоронением.

- Пожалуй, это зависит от концентрации здесь скелетов на квадратный метр.

Собственные слова меня потрясли. Я всего лишь хотела передразнить сестру, но в памяти снова всплыл образ мертвеца, и будто бы волна холода поднялась от земли, высасывая из меня тепло.

- В смысле, если бы здесь повсюду были останки, – осторожнее продолжила я, – то у меня оказались бы все шансы оставить Лилу над чьим-то захоронением.

Я видела, как Фин сложила мои первый и второй комментарии воедино и с растущим возбуждением подвела итог:

- Я не учла, что кости могут быть по всему участку. Мы просто должны вернуться сюда с корональным визуализатором ауры!

Забавно, как мы диаметрально противоположно отреагировали на мысль о том, что в этой земле полно человеческих останков.

- Не хотелось бы портить тебе всю призрачную малину, но я сильно сомневаюсь, что Маккаллохи тебе это позволят. – Особенно, если остальное семейство того же мнения о Гуднайтах, что и управляющий.

Фин была непоколебима:

- Может, уговоришь своего парня дать нам разрешение?

- Он не мой парень, – огрызнулась я. И тут же пожалела о своих словах, поскольку даже не спросила, о ком речь. Боже, у меня же все на лице написано.

- Угу, – ответила Фин. – И чуть раньше вы не держались за руки?

Ну разумеется. Она никогда не замечала детали, касающиеся отношений между людьми, кроме тех случаев, когда это ставило меня в неловкое положение.

- Все совсем не так.

По крайней мере это что-то новенькое – ссориться из-за кого-то, кто еще не мертв. Я посмотрела в сторону, где, разговаривая по телефону, вышагивал Бен Маккаллох. Склон холма, от конца гравийной дороги и вниз к бульдозеру и будущему мосту, был размером с бейсбольное поле. Эти две ямы – первая около реки и вторая, которую начала рыть Лила – составляли дом[11] и вторую базу. Бен и я находились приблизительно на первой и третьей – максимально далеко друг от друга.

Маккаллох, словно почувствовав на себе взгляд, повернулся в мою сторону. Даже с такого расстояния я видела, как он нахмурился сильнее, что выглядело еще более устрашающе в сочетании со спрятанными за солнечными очками глазами.

- Боже, – произнесла Фин, – будь он тем парнем из «Людей-Х»[12], ты бы уже превратилась в кучку пепла.

- Спасибо, – протянула я, но противоречить не стала.

- Должно быть, ты ему очень нравишься, раз сейчас он так сильно тебя ненавидит.

Повернув голову, я уставилась на сестру.

- Как для человека, специализирующегося на химии, ты совершенно не владеешь метафорическим языком.

Та щелкнула ручкой и снова начала писать на руке.

- Нет такой науки, как метафорическая химия, если ты имеешь в виду отношения между двумя людьми. Феромоны тоже относятся к химии.

Стало быть, кухонная магия, или как там это называет Фин. Я потерла пальцы, чувствуя запах лаванды и грязи, и подумала о теплой коже и… в общем, о химии.

- Просто из любопытства… для чего используют лаванду – ну, в плане волшебства?

- Для приворотных и любовных заклинаний. – Ее ручка двигалась, не останавливаясь.

Я шумно выдохнула, словно сестра меня ударила.

- Ты серьезно или смеешься надо мной? – С привычкой Фин говорить невозмутимо никогда нельзя сказать наверняка.

- Я никогда не шучу, если дело касается магии. – Кажется, она всерьез обиделась. – Что ты сделала?

Я поспешно рассказала историю с грязью, моей царапиной и гелем для рук. Как только я закончила, Бен отключил телефон, одарил нас долгим хмурым взглядом, а затем решительно отвернулся.

- Что ж, – задумчиво протянула Фин, – если оставить в покое феромоны, думаю, можно с чистой совестью исключить возможность того, что ты его в себя влюбила.

- Ха-ха, – произнесла я, скрывая, что, вопреки здравому смыслу, сердитое пренебрежение Маккаллоха все еще причиняло мне острую боль. – Это очевидно.

- А вот сейчас это была шутка. Любовные заклинания – просто рекламный трюк. Можно усилить сексуальное влечение или эйфорию от безумной влюбленности, но нельзя заставить кого-то увлечься тобой против его воли. – Фин рассчитала удар, а затем поправила себя: – Ну, возможно, у меня бы и вышло, но уж точно не случайно.

Пожалуй, лучше не комментировать это заносчивое заявление, а то сестра еще решит доказать свою правоту.

- Но… что бы ни случилось, если вообще… это ведь не имело никакого отношения к обнаружению того черепа, правильно?

Фин уставилась на меня долгим испытующим взглядом, и я забеспокоилась. А ну как сестричка придумывает какой-то эксперимент?

- Возможно, все дело не в Маккаллохе, а в грязи. Некоторые люди используют лаванду, чтобы вызвать у себя пророческие видения. Может, ты получила некую призрачную связь с землей.

Ее небрежный тон плохо сочетался с терзавшей меня тревогой.

- Но я привязала собак в том месте до того, как мы держались за руки.

- Да, но я видела выражение твоего лица, когда ты смотрела в яму. Мы все видели. Ты знала, что там что-то есть.

Несмотря на мирный окружающий пейзаж – пятнистую тень дерева, журчание реки, студентов, взволнованно болтающих о находке, – у меня по спине пробежал холодок тревоги.

- Или, – бодро произнесла Фин, резко сменив тон, – тебя просто влечет к нему. Я понимаю, что в таких обстоятельствах люди действительно становятся легкомысленными.

Знаете, в чем я точно не нуждалась? В лекции о взаимном притяжении между людьми от сумасшедшего ученого в лице моей сестры.

Столб пыли из-за холма объявил о прибытии служителя закона. Печально, что я рассматривала это как удачу.

Доктор Дуглас стояла под рабочим навесом, поочередно то разговаривая по телефону, то набирая текст, то передавая распоряжения студентам через Марка и Кэйтлин. Но когда «Блейзер» остановился рядом с университетским фургоном, профессор отключила «блэкберри» и убрала его в карман рабочих штанов.

Со своего наблюдательного пункта на склоне холма мы с Фин видели, как Бен, доктор Дуглас и помощник шерифа Келли – его приземистую фигуру я где угодно узнаю – встретились и вместе пошли к новой яме. Собаки навострили уши. И я навострила, желая услышать, о чем будут беседовать эти заговорщики. Судя по тому, как студенты попятились назад, я заключила, что информация только для взрослых – однако на Бена ограничение не распространялось.

Я так увлеклась процессом, что вздрогнула от неожиданности, когда на меня упала тень. Сощурившись, я подняла взгляд. Фин, прикрывая глаза рукой, сделала то же самое.

Марк, ухмыляясь, стоял против солнца и глядел на нас сверху вниз.

- Чем ты занимаешься? – Он кивнул на исписанную руку Фин: – Осваиваешь искусство тату?

- Едва ли, - ответила она и засунула ручку в свой хвостик. – Закончил лазить по участку с метром, точно портниха?

Услышав сравнение, Марк довольно рассмеялся и повторил:

- Едва ли. – Затем уселся возле нас и вздохнул с облегчением: – Как хорошо присесть на минутку.

- Итак, что сейчас происходит? – спросила я. – Вы собираетесь сегодня выкопать череп?

- Вероятно, так мы сможем его сохранить. Затем Келли составит рапорт, и, надеюсь, завтра утром удастся выкопать остальные останки. Захоронение явно старое.

Я знала, что он имеет в виду. Этот череп совершенно точно был древним, он прямо-таки врос в землю.

- Он того же возраста, что и другой?

- Чтобы выяснить это, нам нужно вернуться в лабораторию, – ответил антрополог.

Фин фыркнула, услышав предсказуемый ответ, и Марк рассмеялся, признавая печальную истину.

- Но если они связаны, это могла бы быть впечатляющая находка. Серьезно, Ами, с нас выпивка. Вы должны вечером пойти с нами – отпразднуем.

Похоже, я неправильно поняла, отчего так обрадовались студенты, когда доктор Дуглас подтвердила, что я обнаружила отдельное захоронение. Но теперь, учитывая сказанное мною Фин о концентрации скелетов на квадратный метр, до меня дошло.

- То есть здесь может быть еще больше костей и артефактов?

- О, здесь может быть настоящий клад! – Марк сказал это с таким предвкушением, и мое удивление, видимо, отразилось на лице, потому что он рассмеялся. – Не буквально. Такое случается только в фильмах.

- Я слышала, что ископаемые окаменелости и археологические находки могут стоить миллионы долларов. – Фин решила немного обратить на себя внимание.

- Да, – подтвердил Марк, – но мы говорим не об австралопитеке. Это современный череп.

- Но… – начала я. Этого не может быть. Я чувствовала, что кость старая. Буквально и в другом смысле, который не могла внятно определить. – Ты сказал, что захоронение не недавнее. А доктор Дуглас подтвердила, что этой могиле уже лет сто или двести.

- Современный по эволюционной шкале, – ухмыльнулся Марк. – В том смысле, что не старше полумиллиона лет.

- О. – Я почувствовала себя неловко. И как сама не поняла? В техасских школах преподают теорию эволюции.

- Хотя, он все же может оказаться и доисторическим, – произнес Марк. – Если это окажется чем-то вроде массового захоронения, то находку тоже можно считать ценной – в плане информации.

Мой взгляд бродил по наклонному «бейсбольному полю», которое разметили Марк и его команда. Это выглядело такимнормальным. Сухая пыльная почва. Хрустящая летняя трава.

- В смысле «массовое захоронение»? Кладбище?

- Возможно. Поселение коренных американцев или кладбище первопоселенцев, которое в какой-то момент было размыто. Но если захоронение поверхностное, то, вероятно, место сражения или резни.

Резня. От этого слова меня передернуло, и на ум сразу пришли жуткие картинки из учебника истории.

- Что-то вроде поля боя?

Видимо ужас отразился у меня на лице, потому что Марк поспешил успокоить:

- Вряд ли. Больше похоже на незадокументированную перестрелку времен Техасской революции или что-то более раннее, периода колонизации. Апачи и команчи не очень-то горели желанием стать христианами.

- То есть это могут быть испанские миссионеры?

- Ну, ты же знаешь о Сан-Саба, верно? – Он кивнул куда-то в сторону запада, словно мы могли отсюда увидеть место в соседнем округе. – Миссия подверглась нападению коренных американцев. Возможно, их подбили на это французы из Луизианы, которые хотели расширить границы. Как бы то ни было, миссию они разрушили. В течение сотен лет она была утеряна, но в девяностых команда Техасского технологического университета обнаружила останки поселения.

Марк был похож на ребенка, говорящего о Санта Клаусе, словно предполагал, что нечто похожее на Сан-Саба найдут и здесь. И буквально потирал руки в предвкушении.

- Если здесь будет то же самое, с чего бы вы начали раскопки? – спросила Фин.

Глаза Марка загорелись. Так всякий раз выглядела Фин, когда начинала обсуждать технические новинки. Хотя меня больше интересовали эти подробности, чем всякая корональная ерунда, разговор об осмотре участка, разметке сетки, копании проверочных ям и траншей перед систематическим рытьем слоя за слоем, – все это отступило на второй план, пока я с тревогой наблюдала за лицом сестры.

Уж слишком часто после появления у нее вот такого вот выражения в доме сгорали предохранители или приходилось спешно эвакуировать людей из химической лаборатории.

- Как по мне, пользы от этого не очень-то много, – произнесла Фин, когда Марк закончил объяснять. – Может, мой корональный визуализатор ауры пригодился бы.

- Фин! – рявкнула я. Мы ведь договорились! Ладно, может, не столько договорились, сколько я умоляла сестру не говорить о таких вещах на публике, а она уверяла, что не станет этого делать – по крайней мере, не при мне.

- Что? – вроде бы совершенно невинно переспросила Фин. – Прибор мог бы засечь отклонение величины в тех местах, где под землей есть белковые отложения. И у Марка-то уже есть разрешение здесь находиться.

Марк переводил взгляд с меня на сестру.

- Что за корональный визуализатор ауры?

Хруст известняка под ботинками не дал Фин ответить. Но мое облегчение было недолгим. Бен Маккаллох остановился так, что оказался на одном уровне с нами, сидящими на холме, окинул нас троих – шестерых, если учесть и собак – взглядом и замер на мне.

- Помощник шерифа Келли хочет с тобой поговорить.

Я вздохнула и поднялась:

- Это будет весело.

Бен предложил мне руку, но я сделала вид, что не заметила. Ни к чему нам всякие странности, учитывая, что случилось в последний раз, когда мы держались за руки. Мы спустились с холма туда, где ожидали коп и доктор Дуглас.

При свете дня – и не находясь под впечатлением от недавнего визита призрака – я увидела, что помощник шерифа Келли, вероятно, одного возраста с моим отцом. Просто солнце годами опаляло кожу полицейского через окно патрульной машины, а еще он постоянно щурился за стеклами своих зеркальных очков. И я оказалась права. Он был нисколечко не рад меня видеть.

- Мисс Гуднайт. Вот уж не ожидал вас здесь встретить.

- Добрый день, помощник шерифа, – вежливо поздоровалась я, зная, что рядом стоит Бен, а доктор Дуглас, сложив руки на груди, барабанит пальцами по рукаву.

Келли вооружился блокнотом и ручкой.

- Просто хочу записать твои показания для отчета. Тебя зовут Ами?

Я вздохнула:

- По документам – Амариллис.

Келли поднял взгляд от листка.

- Такого я еще не слышал. Повтори, пожалуйста, по буквам.

Я сделала, как он хотел.

- А как зовут твою сестру? – спросил коп.

- Дельфиниум, – натянуто произнесла я, игнорируя ухмылку Маккаллоха. – Д-е-л-ь-ф-и-н-и-у-м.

Келли все записал, а также мою фамилию, возраст и постоянный адрес проживания, пока доктор Дуглас буквально излучала нетерпение. Я бы заподозрила копа в неграмотности, если бы не догадывалась, что он нарочно тянет время, дабы позлить профессора. Наконец Келли закончил писать и посмотрел на меня. Я видела в его солнцезащитных очках свое отражение: покрытые пылью волосы и сильно покрасневший нос.

- Так… что вы все делаете здесь, на раскопках? Просто вышли прогуляться?

- Так получилось, – сказала я с некоторым удовлетворением в голосе, – что ассистент профессора оказался сказочно любезен и пригласил нас, а доктор Дуглас все тут нам показывала.

Помощник шерифа окинул взглядом Марка и Фин, которые склонили головы друг к другу, пока юный антрополог, смеясь, изучал список дел на руке моей сестры.

- Вижу, – произнес Келли, отчего я нервно стиснула зубы. Вроде бы профессионал, а презрением от него за версту разит. – И как вам удалось найти останки? С помощью доски для спиритических сеансов? Призрак подсказал?

Я никак не могла заставить себя ответить. Может, боялась того, что наговорю, если позволю себе открыть рот. Тетушка Айрис часто советовала мне прикидываться гусем и мысленно представлять, как презрительные комментарии скатываются по моей спине, словно дождевые капли. Вот только я чувствовала себя, скорее, ощетинившимся ежом: внутри все напряглось от желания свернуться в клубок – не только для того, чтобы защитить нежные части, но и чтобы уколоть кое-кого острыми иголками.

Помощник шерифа Росомаха напомнил мне о слишком многих болванах, с которыми мне приходилось иметь дело после того, как Фин и ее волшебное очарование покинули нашу среднюю школу. «Не хочешь позабавиться с моей "волшебной палочкой"?» Тоже мне, шутники... Вот только сейчас все еще хуже: из-за значка и формы полицейского не только злость завязала мой язык в узел, а еще и страх. Безымянный, бесформенный страх перед тем, что могли сделать люди, наделенные властью, если ты покажешься им подозрительно неправильным.

- Это сделала собака, – сказал Бен.

Я посмотрела на него, удивленная неожиданной помощью, и увидела, что он с плохо замаскированной неприязнью уставился на Келли. А затем повернулся ко мне. Наши глаза встретились, но взгляд Маккаллоха не слишком-то смягчился.

- Ами, ты ведь говорила, что она поисковая собака, да?

«Говори, Ами».

- Э, да. – Я стряхнула с себя удивление и повернулась к помощнику шерифа. – Останки нашла Лила. Я лишь убрала землю.

Келли прищурился. Он не дурак и, вероятно, заметил этот обмен взглядами.

- Я раз или два работал с Лилой и миссис Гиацинтой. Но думал, эта собака натаскана только на поисково-спасательные действия, а не на ОЧО.

Доктор Дуглас возмущенно перебила:

- Вы привели на мой раскоп собаку, натасканную на обнаружение человеческих останков?

Я подняла руки, отчаянно защищаясь от ее гнева:

- Я же не знала!

С раздраженным фырканьем она повернулась к полицейскому и прорычала:

- Ну, полагаю, вопрос закрыт. Если вы, конечно, не желаете допросить еще и собаку.

Келли казался довольным: судьба все-таки решила наказать меня за то, что я перелезла через забор Маккаллоха, хотя коп негласного предупреждал этого не делать. Он убрал ручку и блокнот в карман и демонстративно посмотрел на свои часы.

- Я как раз направляюсь в участок, чтобы составить отчет. Думаю, это займет всю вторую половину дня. Мы довольно заняты.

Доктор Дуглас заметно умерила свое нетерпение. Если они не могут начать раскопки на новом участке, пока не разберутся с бумажной волокитой, тогда то, что Келли тянет волынку, серьезно говорит о его проблемах с пассивной агрессией. Я задумалась: что же такого сделала профессор, чтобы вывести его из себя. Или он ненавидит ученых из принципа?

Доктор Дуглас натянуто улыбнулась:

- Конечно. Мы будем готовы продолжить работы, как только вы все проверите. Я знаю, что шериф не станет напрасно тянуть время, когда дело касается человеческих останков.

Очко в пользу профессора. Помощник шерифа Келли скривил губы и кивнул ей, а затем Бену.

- Я буду на связи.

Коп направился к «Блейзеру», его форма защитного цвета сливалась с ландшафтом. Как только он ушел, я повернулась к доктору Дуглас и униженно пробормотала:

- Мне очень жаль, что с Лилой так все вышло. Я знала только о поиске и спасении, а не о… хм, другой ее роли.

Профессор отмахнулась от моих извинений. Она стала вести себя непринужденно, как только уехал Келли.

- Оставим это помощнику Келли.

- Значит вы не сердитесь?

- Сердилась бы, уничтожь вы экспонат. – Ладно, может, она смягчилась не полностью.

Марк и Фин присоединились к нам, оставив собак в тени. Кэйтлин тоже прибежала с участка у берега реки.

- Над новой могилой сегодня работать не будем? – спросила студентка.

- Только над сохранностью уже выкопанных останков, – сказала ей доктор Дуглас, затем обратилась к собравшейся поблизости команде: – Марк, захвати с собой Эмери, и достаньте этот череп. Сделайте все возможное, чтобы ничего не повредить.

Она вытащила телефон из кармана брюк и начала набирать сообщение. Я попыталась представить Индиану Джонса с «блэкберри» и не смогла.

- Кэйтлин, ты отвечаешь за участок «А». Заканчивай земляные работы, и вместе с Дженни соберите экспонаты для транспортировки в Остин.

- Уже иду, доктор Ди, – произнесла Кэйтлин, небрежно взмахнув своим хвостиком. И, прежде чем уйти, бросила мне через плечо: – Отлично сработано с черепом. Мы можем принять тебя в команду.

- Его нашла Лила, – проворчала я раз, наверное, в пятнадцатый, но Кэйтлин уже ушла. Прямо метеор какой-то.

- Вы двое, – сказала доктор Дуглас нам с сестрой, но тут же замолчала, словно обдумывая слова. Я подозревала, что профессор выбирает между «убирайтесь отсюда» и «пойдите прогуляйтесь». Но она меня удивила. – Марк, кажется, считает, что вы заработали некий статус стажеров, поэтому можете бродить вокруг при условии, что не будете ни к чему прикасаться, разве только он не разрешит. Но собаки должны уйти.

Сказав все это, она направилась к реке. Бен смотрел, как она уходит, затем выдохнул – с раздражением и тоской – и надвинул на глаза шляпу, скрывая их выражение.

- Лучше расскажу своим людям последние новости. Пусть узнают, что Гуднайты накопали на этот раз.

- Я не знала про собаку! – запротестовал я. Снова.

Маккаллох взглянул на меня еще более загадочно, чем обычно.

- У тебя у самой нюх на неприятности, Амариллис. Собака тебе не нужна.

Позже, когда все уляжется, я подумаю, что на это ответить. Но сейчас я была пуста.

Все еще ломая голову над ответной убийственно-остроумной репликой, я наблюдала, как Бен шел к грузовику. Он припарковался возле фургона Техасского университета, и Кэйтлин, которая еще не успела приступить к работе, остановила хозяина ранчо, чтобы поболтать. Они находились слишком далеко, поэтому их беседы я услышать не могла. Не буду утверждать, что студентка флиртовала с Маккаллохом – она не была похожа на любительницу заигрывать с парнями, – но когда они разговаривали, хмурый вид ковбоя немного смягчился. Не настолько, чтобы казаться расслабленным, но по крайней мере он не выглядел так, словно хотел, чтобы собеседница пошла и сиганула в реку.

Меня посетила неожиданная мысль. Из-за найденных мною костей строительство моста отложат еще на какое-то время. А может, Маккаллохам и вовсе придется искать другое место. Даже если у них есть юридические основания прекратить раскопки, это выглядело бы весьма бездушно (если можно так выразиться). Злиться на мертвых людей Бен не мог, так что оставались только я и моя семья.

И собака. Лилу натаскивали находить людей, заблудившихся в горах и пещерах. Даже под завалами. Все же я не думала, что ее тренировали вырывать из земли останки. Только живых. Интересно, это что-то значит, раз Лила подняла тревогу из-за черепа? Призраки, кости, слухи о призраках… факты всплывали в моем сознании, затем опускались вниз, словно бобы в кипящем супе.

Рев двигателя грузовика прервал мои размышления, и я поняла, что хмуро пялюсь на пустой клочок земли, тогда как Бен и Кэйтлин уже разбежались каждый своей дорогой.

Мне тоже нужно было идти, всецело из практических соображений, и, чтобы сообщить об этом Фин, я прервала ее беседу с Марком:

- Нам следует увезти собак домой. И я должна покормить коз.

Сестра выудила из кармана ключи и вручила мне.

- Бери «Трупер». Позже мы собираемся выбраться в закусочную на 287 шоссе. Когда отправимся туда, я тебе напишу.

- Да ну, правда? – спросила я, потому что ее нелюбовь к телефонам распространялась как на входящие звонки и сообщения, так и на исходящие.

- Я ей напомню, – сказал Марк.

Конечно, он и в целом казался приятным парнем, но у меня было такое чувство, что его поспешное предложение связано, скорее, с его отношением именно к Фин. Она, естественно, ничего не замечала, а я не могла решить, как на это реагировать. Непонятливость сестры заставляла меня чувствовать себя старше и ответственнее, но Марк мне нравился и… ну, кто я такая, чтобы влезать в ее жизнь?

Бессонная ночь, эмоциональные переживания, метания и терзания громоздились друг на дружке, а сверху – найденное тело… ну, или по крайней мере его часть. И все это камнем давило мне на плечи, пока я загоняла собак во внедорожник. Они были рады отправиться домой, и я повела автомобиль к дому Гуднайтов. Мысли плавали в тумане, и меня посетила смутная надежда, что, вернувшись на ферму, я не обнаружу там ни коз, ни призраков.

А приехав, обнаружила старика, сидевшего на крыльце и положившего ноги на перила, словно он хозяин этого места.

Глава 10

Обычно, говоря «старик», имеешь в виду кого-то хилого и пожилого, но к мужчине, сидевшему в кресле-качалке под лениво вращающимся вентилятором, это все явно не относилось. Да, его загорелую кожу испещряли морщины, и незваный гость выглядел худощавым и поджарым, однако спина его была прямой, а седые волосы – густыми, хотя и примятыми стетсоном, который теперь лежал у незнакомца на колене.

Мне даже в голову не пришло переживать из-за появления чужака. Во-первых, его словно бы совершенно не волновала «охранная система» Гуднайтов. Во-вторых, другое кресло качалось рядом в том же ритме, словно дядюшка Берт решил составить гостю компанию. Ну прямо двое стариков отдыхают на веранде.

Незнакомец встал, когда я выбралась из внедорожника. Старик двигался так, словно за свои семьдесят – или около того – лет провел много часов в седле. Ковбой старой закалки.

- Гиацинта? – спросил он.

Возможно, видел гость не слишком хорошо.

- Я Ами, – крикнула я в ответ, выпустив собак из «Трупера».

Они помчались к воротам, и пришлось пробираться сквозь свору, чтобы добраться до задвижки и впустить всех нас во двор, где лохматые поспешили приветствовать гостя вилянием хвостов и тычками мокрых носов.

- Тетушка Гиацинта в Китае, – произнесла я, поднимаясь по дорожке. – Ну, на Китайском море.

Незнакомец некоторое время чесал собак за ушами, а затем сказал:

- Очень плохо. Я пришел поговорить с ней о заварушке с чертовым призраком и узнать, что она собирается со всем этим делать.

Неожиданно. Ведь все, кого я встретила, казалось, прямо-таки рвались облить тетушку грязью как раз по поводу «заварушки с призраком». И я не спешила радоваться перемене, потому что сама решила держаться от всяких привидений подальше.

Придется тщательно подбирать слова. Он мог быть как главным городским чудаком (после тетушки Ги, конечно), так и уважаемым отцом-основателем Барнетта. В любом случае злить его не следовало.

- Не хотите ли стакан воды или чего-нибудь другого, мистер… – Гость продолжал просто смотреть на меня, так и не потрудившись назвать свое имя. – Вы, должно быть, долго сюда добирались.

- О, я приехал верхом. – Он кивнул в сторону небольшого загона. – Оставил коня там. Всегда так делаю, когда приезжаю навестить Берта и его маленькую леди.

- Э-э-э… – Я не знала, что на это ответить. Может, Гуднайты и болтали иногда о сверхъестественном с обычными людьми, но я не привыкла, чтобы люди отвечали нам тем же. Разве что в мамином магазине, но и туда большая часть покупателей – за исключением постоянных клиентов – приходила за симпатичными канцелярскими принадлежностями и фарфоровыми статуэтками фей. Поэтому я просто повторила: – Замечательно. Не хотите выпить? Воды? Лимонада? Чаю со льдом?

- Чай был бы очень кстати. – Гость откинулся на спинку кресла, а собаки обосновались вокруг него, старательно держа свои хвосты подальше от качалки. – Семья не позволяет мне держать его дома. Кофеин. – Он похлопал себя по груди. – Вредно для сердца. Хотя какая разница. Когда придет время умереть, тогда и умру.

- Ага-а. – Только не на моем крыльце, пожалуйста. Я зашла внутрь, заварила травяной чай без кофеина и положила туда льда.

Выйдя обратно на террасу, поставила стакан на столик возле гостя и вновь представилась:

- Я Ами. Племянница Гиацинты.

- Я и в первый раз услышал, как тебя зовут, – огрызнулся старик. – Не глухой.

- Да, – спокойно произнесла я, – но вы не сказали, кто вы такой.

Гость посмотрел на меня так, словно я должна была знать, кем именно он был. И, глядя на хмурый вид и стетсон, я уже начала догадываться. Так что не сильно удивилась, когда он произнес:

- Я Мак Маккаллох. Ну, мисси, и что ты собираешься делать с Безумным Монахом?

Все это уже оказалось слишком для моего понимания, чтобы переваривать стоя, поэтому я села, надеясь, что дядюшка Берт освободил второе кресло-качалку.

- Простите. Вы сказали «Безумный Монах»?

Я не хотела развивать эту тему. Не хотела быть втянутой в охоту на призрака. Но я обязана была спросить. Безумный Монах, вот это да!

- Не смотри на меня, – сердито проворчал Мак Маккаллох. – Не я выдумал это глупое прозвище. Это все та женщина. Ходила вокруг и задавала вопросы. Писала книгу или чего там еще. – Он тряхнул стаканом со льдом в мою сторону. – Никогда не верь писакам. Они зарабатывают на жизнь, выдумывая небылицы.

- Да, сэр, – согласилась я только для того, чтобы не уходить от темы. – Получается, эта дамочка, что приехала сюда и расспрашивала о призраках… она придумала Безумного Монаха?

- Ох, нет. Она только придумала ему прозвище. «Безумный Монах с ранчо Маккаллохов». Тьфу! Надо в суд на нее подать.

- Видимо, призрак тоже так думает, – поддержала я. – После того, как беднягу припечатали таким имечком, чего ж удивляться, что он слоняется по округе и пугает людей?

- Ха! – Мак хлопнул ладонью по колену. – Ты мне нравишься, Гиацинта, даже если говоришь, как городская девчонка.

- Ами, – поправила я, но все равно порадовалась, что понравилась этому странному, раздражительному человеку.

Дедушка Бена. Боже правый! Этого стоило ожидать. Как раз когда я решила, что страннее день уже не станет.

- Я так и сказал. Ами. – Мистер Маккаллох глотнул чая, довольно причмокнул и вздохнул, поставив стакан на столик. – Нет, призрак настоящий. Иногда ублюдок неожиданно появляется, какое-то время сводит всех с ума, бьет несколько человек по голове и исчезает.

- Бьет людей по голове? Так же, как ударили наемного рабочего прошлой ночью?

- Чертовски верно.

- Грубовато для священника. – Но сказав это, я вспомнила, как тяжело было дышать, глядя на призрачную колону, как холод, казалось, сжимал мою грудь.

- Поговаривают, что он был солдатом. Возможно, одним из тех типичных солдатов-священников, что появились в Мексике, когда та вошла в состав Испании.

Я вспомнила разговор с Марком на раскопках.

- Вы хотите сказать, конкистадором? Или миссионером?

Маккаллох махнул рукой, отметая неуместные замечания:

- Да неважно. Он бьет людей, потому что охраняет сокровище. Все в округе знают эту историю. Гиацинта должна была тебе рассказать.

Я снова села в кресло, вздохнула, и горячий воздух заполнил мои легкие и прогнал так неожиданно вспомнившийся холод.

- Да, действительно должна была. Хотя думаю, ее больше волновал домашний скот.

- Однако это совершенно не похоже на Гиацинту. – Что верно, то верно. – Она согласилась: нужно что-то предпринять, пока не пострадало еще больше людей.

- Кроме вашего наемного рабочего пострадал еще кто-нибудь?

- Ну, те идиоты, мальчишки Келли.

- Как, например, помощник шерифа Келли? – Куда ни плюнь – везде этот парень. Я бы не назвала его мальчишкой, но ведь мне не семьдесят с лишним лет.

- Он самый. И его придурочный брат, – ответил мистер Маккаллох. – Или, может, это был его придурочный брат и их придурочный друг. Гоняют как идиоты на своих идиотских вездеходах. – Он ткнул в меня пальцем: – Никогда не доверяй Келли.

Я точно не могла представить помощника шерифа Келли, гоняющим на вездеходе, но это больше соответствовало его поведению, чем статус полицейского.

- Когда это произошло, мистер Маккалох? – Он, прищурившись, поднял взгляд на балки над террасой, словно пытался отсчитать годы назад, так что я ему помогла: – Кто в то время был президентом?

- Отец губернатора. – Я поняла, что он имел в виду период, когда в Белом доме сидел Буш-старший. Странный способ выразить свои мысли, но для некоторых техасцев политические события, происходящие за пределами штата, – лишь досадные помехи, не стоящие внимания.

Значит, происшествие с вездеходами случилось недавно. Фин говорила, что, судя по слухам, это один и тот же, периодически возвращающийся призрак. Я знала, что некоторые привидения поднимаются только при определенных обстоятельствах или по определенному расписанию. Или просто так…

Хорошо бы одиннадцатилетней Ами сесть и заткнуться. Я мысленно надежно заперла ее в шкафу и повернулась к мистеру Маккаллоху.

- Я немного удивлена, что вы здесь. Думала, ваша семья не верит в призраков. И... хм... к тому же сейчас вам не очень нравятся Гуднайты.

- Ну, это все глупости. Я здесь, разве не так? – Мак залпом допил свой чай и с глухим стуком поставил стакан на стол. – И не только ради чая со льдом. Не говори Эмили, но ее чай этому и в подметки не годится.

- Кто такая Эмили? – спросила я, вскочив со своего кресла, когда дед Бена вытолкнул себя из своего. На всякий случай. Он казался крепким, но было что-то… Не знаю. Может, это снова предчувствие, или я просто беспокоилась о слабом сердце старика.

- Моя жена, – ответил он. И едва касаясь перил, легко спустился по ступенькам. – Которая меня высечет, если не вернусь домой к ужину.

- Что ж… – Я сказала себе, что и без Мака Маккаллоха у меня достаточно поводов для волнений. С другой стороны, если с ним что-нибудь случится, Бен и в этом может обвинить меня. – По пути домой будьте осторожны. Может, вам... хм… – Я собиралась сказать «помочь забраться в седло», но подумала, что это будет слишком. – Подержать стремя или что-то вроде того?

- Черт возьми, нет, – рявкнул гость. – Я тебе что - дебютантка, впервые залезшая на лошадь ради дурацкого парада? – Он произнес это как «деб-ю-тон», в нос, на французский манер, и я подавила улыбку. – Просто занимайся своими делами, мисси. Как разберешься со всей этой ерундой о Безумном Монахе, тогда и сможешь указывать мне, как ездить верхом. Да у меня седло старше тебя!

Ну я, собственно, к этому и клонила, но решила лучше промолчать. Однако тут уловила суть его речи.

- Мистер Маккаллох, – окликнула я, и он повернулся ко мне, стоя на нижней ступеньке. – Я не говорила, что собираюсь искать Безумного Монаха.

- Но ты собираешься, – произнес он, надевая свой потертый испачканный стетсон. – По глазам вижу. Этот взгляд...

- Какой? – спросила я. Как же достало, что его семья вечно клевещет на мою! – Как у всех Гуднайтов?

- Ответственный. – Мак поправил шляпу точно так же, как уже дюжину раз за сегодня делал Бен, прежде чем доказать мне свою точку зрения. – Словно ты из тех девушек, которые могут позаботиться о проблеме. Так, черт возьми, позаботься об этом призраке.

Я смотрела ему вслед, пока он направлялся к загону. И через несколько минут Мак Маккаллох поскакал рысью на коне цвета крепкого кофе. В седле он выглядел значительно крепче, отчего я немного меньше стала волноваться о его здоровье.

Позаботиться о ерунде с Безумным Монахом. Это значит, я получила разрешение на поиски призрака на землях Маккаллохов? Как-то сомнительно, что Бен или Келли оценят мое рвение.

Не то чтобы я вообще задумывалась об охоте на призрака.

Я подошла к забору, чтобы посмотреть, как уезжает мистер Маккаллох, и, когда уже повернула к дому, под моими ботинками что-то хрустнуло.

Свежая деревянная стружка цепочкой тянулась обратно к столбу ворот. Я осторожно приблизилась к нему, и сердце бухнуло в груди, когда я увидела на дереве совсем недавно вырезанный узор. Я сравнила его с символом, находившимся выше – хорошо знакомым, поистершимся под солнцем и дождем и едва заметным. Провела пальцем по старому узору и ощутила, как приятное теплое покалывание разлилось по руке. От нового я занозила бы палец, но почувствовала бы тоже самое.

- Черт побери, Фин, – с нежностью прошептала я.

Сестра когда-то успела усилить «охранку» вокруг дома и двора.

Я знала достаточно, чтобы понять: на это потрачено немало времени и сил, особенно ее собственных. Должно быть, Фин не спала всю ночь, поскольку вряд ли успела бы сделать узор в промежутке между тем, когда я отправилась на раскопки, и тем, когда она сама туда приехала.

Мое сердце выросло вдвое, как у Гринча[13]. Вот поэтому я и мирилась с расплавленными предохранителями. У меня был свой способ удерживать границы между Гуднайтами и миром. У Фин – свой.

Вопрос в том, будет ли любого из них достаточно?

Глава 11

Избежать Безумного Монаха с ранчо Маккаллохов мне не удалось.

- Что? – недоверчиво посмеиваясь, переспросил Марк. Хорошо еще, что в баре было шумно из-за громкой музыки и толпы людей, болтающих на повышенных тонах.

Фин с воодушевлением подалась вперед, поставив локти на исцарапанный угловой столик, где мы сидели в компании студентов-антропологов.

- Безумный Монах! Это ведь такая древность! Как Верный Защитник или Женщина в белом.

О призраке им сообщила не я. И уж точно не я назвала его таким вычурным именем, тем более в закусочной на окраине города. Когда мы с Фин и Марком присоединились к компании, те уже вовсю обсуждали местное привидение.

«Пристанище» – это освещенная неоновым светом забегаловка с липкими столами и полом, усеянным опилками и скорлупками от арахиса. Сети ресторанов такое могут только копировать. В меню всего три блюда: бургер, куриные палочки и хот-дог, а на гарнир картошка-фри, начос или картошка фри с начос и сыром. В одном углу длинного узкого здания находился бар, а в противоположном – сцена. И целый табун мотоциклов на покрытой гравием парковке, где я оставила Стеллу.

Фин приехала вместе с Марком на его джипе. Остальные уже сидели внутри за столиком, вместившем всех нас восьмерых, и обсуждали, что поведал бармен Лукасу и Дуэйну, когда те пошли за ведерком льда, пивом и газировкой. Все это теперь стояло на столе.

- Он прямо так и сказал, – повторил Лукас. Он учился в магистратуре по латиноамериканской истории и записался добровольцем на раскопки, но напоминал скорее полузащитника, чем потенциального ученого. – Безумный Монах с ранчо Маккаллохов. И, похоже, наши раскопки его разозлили.

Дуэйн – студент предпоследнего курса специальности «предпринимательство», также подвизавшийся в разнорабочие – подтвердил историю товарища серьезным кивком:

- Он даже намекнул, будто именно мы виноваты, что тот парень прошлой ночью попал в больницу.

- Почему же? Ведь копать мы начали только сегодня утром, – недоумевала Дженни – девушка с веснушчатым лицом, которая каталогизировала артефакты под навесом на раскопе. Она училась на последнем курсе судебной медицины и собиралась стать криминалистом.

- Ребята, вы относитесь к этому слишком серьезно, – заметила Кейтлин. Она приехала из Алабамы – что объясняло акцент, – училась в магистратуре на археолога и набирала дополнительные часы на раскопках.

«Любитель черепков и кремневых орудий тусуюсь с фанатами костей. Приходится ездить на все раскопки, какие подвернутся», – пояснила Кейтлин, когда все сидящие за столом по очереди представлялись.

Мне очень хотелось найти в ней отрицательную черту – и ревность тут ни при чем, – но пока что эта студентка казалась довольно приятной, хоть и немного вспыльчивой. И если бы все считали вспыльчивость недостатком, то у меня не осталось бы друзей.

- Так что вы думаете? Мы роемся в могиле монаха? – спросил Марк, хватая и протирая заледенелую бутылку «Шиннер Бок».

Последним из нашей банды в разговор вступил Эмери Роудс. Он учился на магистра по специальности «физическая антропология», как и Марк, но на этом сходство и заканчивалось, так как Марк – это Марк, а Эмери… ну, короче, имя подходило как к его внешности, так и к манере выражаться[14].

- Вы что, серьезно пытаетесь построить теорию, основываясь на россказнях психа за барной стойкой?

Я молча наблюдала за беседой, пока даже не заикаясь о визите Мака Маккаллоха. А то пришлось бы объяснять, с чего это вдруг он заявился на ферму Гуднайтов и потребовал разобраться с призраком. Хотелось максимально возможно оттянуть тот момент – а лучше вообще его избежать, – когда меня сравнят с «психом за барной стойкой».

- Очевидно, шум и вспышки света наблюдаются на пастбище с тех пор, как началось строительство моста, но ситуация ухудшилась, когда бульдозер откопал первые останки, – пояснил Дуэйн, слегка подражая Эмери.

- Это бессмысленно. Вряд ли усопший покоился с миром. Ваш профессор сказала, что это была совсем неглубокая могила, – заметила Фин.

- Это история о привидениях, в ней необязательно должен быть смысл, – усмехнувшись, ответила Кейтлин.

Ой-ой. Фин выпрямилась и явно собиралась пояснить Кейтлин по пунктам, почему та абсолютно не права. Я не дала сестре и рта раскрыть, не допускать «чудес» – моя задача.

- Истории о привидениях – народное творчество. И, как и в любых преданиях, в них есть некий сокровенный смысл.

Фин спокойно отнеслась к моему вмешательству и продолжила в том же духе:

- Даже если такие сведения искажаются слухами и раздуты суевериями, они обычно на чем-то основаны. Уверена, вам известны случаи, когда устное творчество привело археологов на места, которые они никогда бы не нашли, если бы не слухи и такие россказни.

Кейтлин моргнула, поморщившись, взяла бокал с пивом и сделала большой живительный глоток:

- О боже! Меня только что поучала первокурсница! Какой стыд!

- Вообще-то, я уже на втором курсе, – ответила Фин, словно успокаивая Кейтлин, отчего Марк рассмеялся еще громче.

Я подняла свой «Доктор Пеппер», подавляя стон. Моя сестра всезнайка, но по крайней мере забавная.

Марк перестал смеяться и поддразнил Кейтлин:

- Фин не виновата, что права. – Оперевшись на стол, он наклонился и заговорил строго, поучающе: – Вот так нашли миссию Сан-Саба, о которой я тебе сегодня рассказывал, Ами. Археолог обнаружил в архиве старый памфлет. Его напечатала для туристов семья, которая всегда находила артефакты во время полевой жатвы. Академики много десятков лет не обращали внимания на эти легенды, но, как оказалось, в памфлете была подсказка, как найти пропавшую миссию.

- Кстати о находках… Что случилось после моего ухода? Вы достали череп без проблем? – спросила я, готовая говорить о чем угодно, кроме Безумного Монаха.

Марк с удовольствием описал, как они доставали найденное, давая Лукасу время принести еще напитков, а мне – возможность составить новый план, чтобы удержаться на грани между чудаковатостью Гуднайтов и нормальностью.

Всю вторую половину дня, с тех пор как Мак Маккаллох ускакал восвояси, я себя наставляла: «Делай вид, что это просто легенда, а не настоящее привидение». Я ожидала, что призрак с ранчо станет главной темой городских сплетен, и обсуждать его будут даже в таком забитом битком и шумном баре. Особенно в таком баре. Люди ведь приходят сюда посплетничать, верно? Я просто не думала, что россказни о Безумном Монахе настигнут меня так скоро.

- О, бьюсь об заклад, тебя это заинтересует, Ами, – сказал Марк, возвращая мое внимание к разговору за столом. – Доктор Дуглас сделала предварительную оценку и предполагает, что найденный тобой череп, скорее всего, такой же древний, как и первый. Поэтому завтра мы начнем копать вокруг и искать другие останки. Может, выроем несколько пробных ям между двумя уже раскопанными.

- Так это может оказаться очень крупной находкой, – робко заметила я. – Такой, о которой ты говорил днем.

Все были слишком взволнованы, чтобы услышать нерешительность в моем голосе. Они болтали про историческую значимость находок, написание статей и придумывали название этому месту. Но на мгновение шум в баре отошел на второй план, а я оказалась в поле под палящим солнцем, над холодной землей и думала о костях, призраках, недоумевая, как же смогу уснуть сегодня и не увидеть во сне черные провалы глазниц найденного черепа.

Кейтлин стряхнула с себя раздражение и вмешалась в беседу:

- Спорим, что это потерянное поселение.

- Оно, наверное, осталось еще с испанской колонизации, – вставил Лукас. – В этом районе уничтожили несколько колоний.

- Ты имеешь в виду «миссий». – Ход мыслей Фин проследить нетрудно. Над ней словно горела неоновая вывеска, как те пивные значки у бара.

- Ты думаешь о Безумном Монахе? – спросила Дженни.

Эмери презрительно фыркнул:

- Даже для призрака это кажется смешным, словно отрывок готического романа «Тайны Адольфо».

- Удольфо, – с удовольствием поправила я. Его презрение заставило меня потерять бдительность. Даже если бы у меня в комнате не появились призраки, а в сознании не застряла одиннадцатилетняя охотница за привидениями, мне было бы сложно отказаться от возможности раскопать всю историю. Как я уже говорила Кейтлин, во всем этом есть смысл. – И это не такая уж чепуха. В Техасе проживало много монахов в дни испанской колонизации.

Лукас кивнул и внес свою лепту:

- Они искали золото для Матушки-церкви. А миссионеры должны были облагородить туземцев.

- Как Коронадо, – влезла Фин. – Все еще ищет свой потерянный золотой город.

- Вот только этот Коронадо умер в Мексике, – уточнил Лукас. – Хотя, полагаю, он мог вернуться сюда после смерти. Интересно, а призракам нужен транспорт?

- Но Коронадо не монах, – возразила Дженни, заражаясь энтузиазмом Фин и копируя ее позу.

Марк, Лукас и Дуэйн тоже подались вперед. Даже Кейтлин невольно заинтересовалась, а вот Эмери пытался сделать вид, что он выше всего этого.

- Неужели эти миссии забредали так далеко на север? – спросил Марк.

Лукас небрежно махнул рукой, мол, ни да, ни нет.

- Самые крупные и успешные находились гораздо южнее, вдоль Гуадалупе, и на востоке, у реки Нечес. Здесь почва недостаточно плодородная для сельского хозяйства, так что большинство миссий потерпело неудачу. Или погибло. Ты говорил про Сан-Саба, это недалеко отсюда.

- Разве не было какой-то шахты в Сан-Саба? Призраки часто стерегут сокровища, – заметила Фин.

При слове «сокровища» все загорелись и затаили дыхание.

А затем Эмери разрушил чары полным раздражения и отвращения голосом:

- О боже мой. Кто-то смотрит слишком много фильмов.

И все рассмеялись, избавляясь от царившего напряжения.

Предположение Фин ошарашило и меня, но совсем по другой причине. Мак Маккаллох упомянул о сокровище, но я еще не рассказала об этом сестре. Хотя, как она говорила, существует множество легенд о призраках, не желавших оставлять свои сокровища без защиты.

- Этот факультатив оказался интереснее, чем я думал. Напоминает серию «Костей», – заметил Дуэйн.

- Боже ж ты мой, – опять заговорил Эмери тем же презрительным тоном, – благодаря телевидению, в наших группах полным-полно дилетанток, которые считают, что раскопки кишат сексуальными антропологами, которые раскрывают преступления и флиртуют с агентами ФБР.

- Позволю себе с тобой не согласиться, – влезла Фин, словно участвуя в дебатах, и, намеренно или нет, развеселила меня до жути. – Марк точно сексуальный антрополог.

Упомянутый Марк поперхнулся пивом, откашлялся и ответил:

- Спасибо, chica, но я не знаком с агентами ФБР.

- Я подаю заявление в ФБР, могу пофлиртовать с тобой, – предложила Дженни.

- И Кейтлин тоже ничего, – сказал Дуэйн, и Лукас в знак согласия поднял бутылку. Кейтлин закатила глаза, но я заметила, как она посмеивается, потягивая пиво.

- Очень смешно, – буркнул Эмери, ни капельки не завидуя, ага. – Но вы меня совсем не так поняли.

Но я не собиралась отпускать его с крючка, потому что, во-первых, так можно увести разговор от призрака, а во-вторых, что за сноб использует слово «дилетантка» на полном серьезе?

- Я поняла твою точку зрения, но где-то читала, что число студенток на потоке естественных наук увеличилось, и многие считают это заслугой именно заумной цыпочки из телесериала.

- И ты учишься на естественно-научном факультете, я угадал? – спросил Эмери, глядя на меня свысока.

Я с вызовом подтвердила его догадку:

- Я поступила на биологию, а у Фин две специальности – химия и физика.

И когда все повернулись к Фин, я поняла, что случайно выдала ее секрет. Но я гордилась сестрой, пусть даже она демонстрировала свою гениальность весьма необычным способом. Да и отношение Эмери меня разозлило.

- Химия и физика? – изумленно переспросил Марк.

- Ну, эти науки связаны, – скромно подтвердила Фин.

- И тебя на это толкнул сериал «Место преступления»? – презрительно поинтересовался Эмери, чем заслужил раздраженные взгляды от Дженни и Кейтлин.

Фин, разумеется, ответила буквально:

- Вообще-то, «Охотники за привидениями».

Все рассмеялись, как будто мое сестра пошутила, но это не так. Я застонала — про себя.

«Вот поэтому я ее никуда и не вожу».

- А почему не парапсихология или что-то подобное? – спросил Эмери, который, скорее всего, высмеял бы Фин, независимо от ее ответа.

Сестра посмотрела на насмешника, будто не могла поверить, что тот задал такой глупый вопрос:

- Потому что мне интересна не психоспиритическая сущность паранормального, а лишь физические показания, которые можно измерить.

Дженни, казалось, обрадовалась, что Эмери поставили на место:

- Я поняла: ты используешь приборчики для измерения холодных мест, электромагнитной энергии и всего такого, как в тех шоу по телику?

- Точно, – кивнула Фин. – Хотя меня интересуют не только призраки, а вообще все паранормальное: экстрасенсы, медиумы, колдовство различных культур. Вот только не существует в природе аккредитованного университета, выдающего диплом претернатуральных наук. Так что… – Фин пожала плечами: – Химия и физика.

- Насколько я знаю, на двойных специализациях обязательно есть летние курсы, – заметил Эмери высокомерным и снисходительным тоном.

Фин ответила намного спокойней, чем смогла бы я на ее месте:

- Я учусь на двух курсах дистанционно и занимаюсь индивидуальным проектом. Он основан на работе Семена Кирлиана, написанной в 1930-х. Кирлиан считал, что можно поймать изображение короны электрического поля предмета, лежащего на фотостатичной пластине под напряжением.

Эмери лишь озадаченно заморгал, Дженни рассмеялась, а Дуэйн, решив пошутить, добавил:

- А можешь перевести для предпринимателей?

Марк покосился на приятеля:

- Чувак, я сам половины не понял.

- Это неважно, – отмахнулась Фин. – Я просто беру за основу тот принцип. Корональный визуализатор ауры измеряет энергетическую ауру объектов относительно метафизической энергии,а не электрической.

- Ты об этой штуке говорила сегодня? – спросил Марк.

- Да. Мне интересно, проявятся ли подземные аномалии при воздействии коронного разряда на растущую на поверхности флору.

Это звучало не так уж и безумно – даже из уст моей сестры. Если забыть про пожар в химической лаборатории и выбитые пробки, гаджеты Фин обычно работают, как только она устраняет мелкие неполадки. А таковые находятся всегда, учитывая, что сестричка – насколько мне известно – как правило является первопроходцем.

Я уже начала надеяться, что мы покончим с шоу «Девочка-изобретатель», не выходя за рамки нормальности. Но тут Кейтлин спросила:

- Что значит «метафизическая энергия»?

«Не делай этого, Фин, не говори», – попыталась я послать сестре мысленное сообщение, будто внезапно развила прежде несуществующую способность к телепатии.

Но, разумеется, Фин не стала держать язык за зубами.

- Ой, – бросила она небрежно, – абсолютно все, начиная от сильных чувств до сверхъестественных событий: привидений, чар и тому подобного. Особенно меня интересует потенциал гербомантии.

Заметив непонимающие взгляды студентов – и до того, как я успела ее остановить, – Фин пояснила:

- Магии растений.

Вот хрень! Внутренности завязались узлом, я вцепилась в край стола и подумала: может, притвориться, будто мне плохо, чтобы спасти нас от насмешек? Ребята, вероятно, позабудут все сказанное сестрой, если я сумею изобразить правдоподобный сердечный приступ.

Но это же Фин. За те несколько месяцев, которые она провела в колледже, я уж и забыла, как она умеет болтать о сверхъествественном, прикрываясь обыкновенной эксцентричностью.

Марк поскреб подбородок:

- Ты считаешь, что сможешь поймать в кадр подземные помехи?

Сестра кивнула:

- Такое возможно, если есть какой-то раздражитель.

- О, да перестаньте! – воскликнул Эмери и пересел дуться в уголок.

Не догадываясь о моей готовности симулировать сердечный приступ, Дуэйн мне подмигнул:

- Ты именно так нашла тот череп, Ами?

- Его нашла Лила, – машинально поправила я.

- Кажется, моя сестра случайно использовала заклинание, – сказала Фин, ибо всегда выбирала для разговора самую опасную тему.

Дуэйн поддразнивающе улыбнулся:

- И часто ты балуешься заклинаниями?

- Нет, – решительно отрезала я.

- Это правда, – подтвердила Фин. – Ами предпочитает жить более приземленно, чем вся остальная семья.

- Так ваша семья… – вступила Дженни, – как вы себя называете? Викканцы?

- Боже, нет, – отмахнулась Фин, – мы лютеране.

Студенты расхохотались, а я откинулась на жесткую спинку деревянной скамьи, позволяя шумной музыке кантри и облегчению наполнить меня. Я могла бы злиться на сестру за ее тирады. Каким бы иммунитетом она ни обладала – и неважно, обусловлен он ее личными качествами или какой-то магией, – это не может длиться вечно. Кто знает, что могут подумать или сказать те, на кого влияние Фин не распространяется? Единственное, что ясно наверняка, – разбираться с этим придется мне.

Но не мне бросаться камнями. Я и сама утратила всякую объективность. Моя задача – не давать эксцентричности Гуднайтов воли, а окружающим из реального мира – нас осуждать. И как это делать, если у меня выбивают почву из-под ног?

- Знаете, что нам надо сделать? Поискать призрака, – предложил Дуэйн.

Я так быстро выпрямилась, что ударила кого-то под столом.

- Погодите...

- Какая прекрасная идея! – воскликнула Дженни. Интересно, это врожденный энтузиазм или влияние алкоголя? В любом случае плохие предложения сыпались одно за другим: – Мы можем использовать ту штуковину – «коронное зрение».

- Корональный визуализатор ауры, – поправила Фин.

- Ребята, вы же шутите? – выпалила Кейтлин, а потом повернулась к Марку и Лукасу: – Ну вы-то не поддерживаете эту ерунду!

Лукас глотнул пива:

- Нет, во всяком случае, пока как следует не подкрепимся.

Почему Фин молчит? Я ожидала, что она схватится за подвернувшуюся возможность и помчится к ручью как ненормальная.

А что еще важнее: почему молчу я? Я должна была остановить этот бред, но не могла вымолвить ни слова.

И тут заговорил Марк:

- Я не против проверить, уловит ли изобретение Фин какие-нибудь помехи под землей. Все, что угодно, если это поможет раскопкам.

- Вперед! – Дуэйн улыбался так, будто заранее согласен на все. – Мы сможем это записать и, возможно, попадем на телешоу.

- Я не согласна, – сурово возразила Фин. – Не собираюсь лишать свои изобретения научной чистоты, как какая-то дешевка с ютьюба.

Марк рассмеялся, а Эмери заметил:

- Рад, что хоть кто-то заботится о чистоте науки.

- Это просто эксперимент, – произнес Марк и допил пиво. – Но Лукас прав, не мешает сначала перекусить.

Они все говорили, но я перестала слушать. И до боли в пальцах вцепилась в стол, словно в поручень безопасности на американских горках. Да и желудок вел себя как на том же головокружительном аттракционе, а по шее и груди стекали капельки пота.

«Это ужасная идея».

Я придумала эту фразу, но никак не могла заставить себя открыть рот. Будто кто-то прокрутил мой когнитивный диссонанс на отметку «одиннадцать», пока я не застряла между двумя вариантами, между правым и левым полушариями мозга.

Вот только все не так. Я прекрасно знала, чего хочу: чтобы моя семья была в безопасности и не привлекала нежелательного внимания. А не хочу, чтобы Маккаллохи подали в суд на тетю Гиацинту за задержку строительства моста и испортили жизнь тетушке так, что она не сможет больше оставаться на ферме вместе с дядюшкой Бертом. Так в чем же тогда конфликт? Одиннадцатилетняя Ами – охотница за привидениями? Или Амариллис – не обладающая магией дочь из магической семьи, внезапно оказавшаяся не в состоянии прервать традицию Гуднайтов?

Черт побери, я сильнее их обеих! Так что я вдохнула и, фигурально выражаясь, нырнула в омут с головой, то есть выпалила:

- Думаю, это ужасная идея.

Все сидящие за столом уставились на меня. Черт, да казалось, будто на меня пялится весь бар, но быстро оглядевшись, я убедилась, что окружающие по-прежнему как ни в чем не бывало слушают музыку, пьют и флиртуют.

Оказалось, что наша компания за покореженным деревянным столом уже беседовала совершенно о другом, и теперь ребята смотрели на меня, как на сумасшедшую.

«Верный способ не привлекать внимания, Ами, молодец».

Марк покашлял, наклонился через стол и тихо спросил:

- Ты против, чтобы к нам присоединился Бен? Потому что, если нет, лучше скажи об этом побыстрее.

Оглядевшись, я обнаружила на лицах ребят разные выражения: от веселого до неодобрительного. Фин пристально изучала меня, а Кейтлин смотрела как на насекомое. Первокурсникус бестактикус.

Когда я опять повернулась к Марку, тот, еле сдерживая сочувствующую улыбку, указал на что-то за моей спиной.

Глава 12

От Бена Маккаллоха просто невозможно избавиться.

Даже когда он не надоедал лично мне, то все равно умудрился появиться как раз в момент моего словесного поноса, лишь ухудшив ситуацию.

Маккаллох заметил нашу компанию от барной стойки и направился к нам. Вымытый ковбой выглядел отлично, но все равно не слишком опрятно. Я никак не могла понять, светлый он или темный шатен. Его волосы были растрепаны, а полы рубашки с воротом накрывали пояс простых джинсов. Из-за моей спины, словно издалека, доносился голос Кейтлин, поясняющий, что она пригласила Бена составить нам компанию, хотя, вероятно, имела в виду только собственную персону. И я сомневалась, что она говорит правду, потому что стоило Бену увидеть меня, как он слегка оступился, а потом продолжил пробираться сквозь толпу.

А может, просто кто-то наступил ему на ногу, не знаю.

Я лишь понимала, что для меня это слишком. Закусочная забита под завязку, шум голосов смешался с ревом музыки, которая била по ушам и по голове. Аттракцион не остановился, а просто сделал сотрясающий до мозга костей поворот.

- Я в уборную, – выпалила я и выскользнула из-за стола, не глядя никому в глаза и не переживая – по крайней мере, не очень, – что по сравнению со мной Фин и ее безумный прибор выглядят верхом разумности.

Уборные располагались в другом конце бара. И вместо того, чтобы пробраться по стеночке, черт меня дернул направиться прямиком в гущу толпы, где обжимались перебравшие посетители, а громкая музыка выбивала из головы все связные мысли. Я проскользнула между двумя высокими парнями, искавшими одинокую девушку, и в этот момент еще один парень обернулся, держа в руках два пластиковых стакана, до краев наполненные пивом.

И я врезалась прямо в него. Или он в меня. Подробностей не помню, только то, что мы оба пытались занять одно и то же место в одно и то же время, и меня окатило волной пива.

Огромной волной! И объявление над баром не соврало насчет «ледяных напитков».

Ну, по крайней мере холодный душ прояснил мои мысли. Думаю, парень с пивом выругался, но я чувствовала лишь холод, запах хмеля и пену, стекающую по волосам. Толпа слегка отступила, подальше от ругани и беспорядка. Народ пялился на незнакомца, на меня и – вот же хрень – на мою промокшую белую футболку. Могу я хотя бы один день провести, не демонстрируя свой лифчик?

- Ты в порядке?

Вопрос задал не Парень с пивом, а знакомый низкий голос, да так близко к моему уху, что, блин, не нужно было так кричать. Учитывая обстоятельства, появление Бена Маккаллоха словно из ниоткуда меня не удивило.

- Твоя подруга должна смотреть, куда идет, – посоветовал Парень с пивом.

Бен осторожно взял меня за руку. Я вздохнула, готовясь вступить в словесную перепалку, но, судя по хмурой гримасе, он сам имел зуб на этого парня.

- Всякое случается, Джо, – холодно ответил Маккаллох. – И, кажется, не ты сейчас покрыт «Будвайзером».

Джо, насколько я могла видеть в неоновом свете, действительно совсем не промок. Оба стаканчика в его руках были почти пустыми, и то пиво, что не красовалось на мне, уже впиталось в деревянный пол.

- Я пролил две порции пива, – заметил Джо.

Бен сунул руку в карман, не глядя вытащил банкноту и бросил ее в один из пластиковых стаканчиков:

- Закажи графин за мой счет.

Я не думала, что можно еще больше разозлить этого парня, но при виде двадцатки, замоченной в паре сантиметрах пива, Джо презрительно сощурился:

- Удачи с мостом, Маккаллох. Должно быть, тяжело, когда Безумный Монах укладывает людей в больницу. Надеюсь, на ранчо еще останутся работники к тому времени, как ты закончишь.

Единственное внешнее проявление гнева Бена – усилившаяся на моей руке хватка. Лицо же оставалось совершенно бесстрастным. Я такое уже видела и знала, что это означает крайнюю степень бешенства.

- Спасибо за заботу, Джо. Я дам знать, если все еще буду нуждаться в работниках, прежде чем ты найдешь себе занятие.

Джо, похоже, готов был взорваться, так что я не сопротивлялась, когда Бен поволок меня прочь. Окружающие разочарованно шептались, так как надеялись посмотреть на драку. В том числе и друзья Джо, отиравшиеся неподалеку. Но если Бен так же хорош в кулачном бою, как и в словесных баталиях, кое-кто отправился бы в больницу. И Безумный Монах был бы совершенно ни при чем.

- Твой приятель? – спросила я, когда вновь обрела дар речи.

Бен прижал меня поближе, протаскивая сквозь толпу. Я не очень-то хотела, чтобы меня вот так тащили, но аргументов в пользу самостоятельного передвижения не находилось. Во всяком случае, не тогда, когда с моей челки на нос стекало пиво.

Маккаллох грустно вздохнул, как будто желая исправить отвратительную ситуацию, но внутреннее напряжение осталось.

- Когда один прадед вешает другого за скотокрадство, обе семьи никогда этого не забудут.

- Скотокрадство!

Я хотела было обернуться, но Бен крепче стиснул мою руку и приказал:

- Не пялься! – А затем, как только мы немного перевели дыхание, спросил: – Ты в порядке?

- Ну, на мне достаточно пива, чтобы меня арестовали, но я не настолько хрупкий цветочек и не завяну от воплей злобного верзилы. Тебе ли этого не знать.

Бен нахмурился и, похоже, задумался об ответе, но не успел выбрать какой-то вариант, как нас остановила симпатичная латиноамериканка в футболке с надписью «Пристанище».

- О боже мой, – воскликнула незнакомка, передавая мне чистое полотенце из бара, которое я с благодарностью приняла и стала вытирать мокрую челку. – Я видела, что случилось. Вы в порядке? Джо Келли уже в начальной школе был придурком.

- Джо Келли? – переспросила я. – Как помощник шерифа Келли?

- Его сын, – ответил Бен красноречиво кратко. Но в его голосе я слышала предупреждение его деда: «Никогда не доверяй Келли».

Я попробовала высушить футболку, но быстро поняла, что полотенце тут не поможет.

- Я не могу вернуться к столу в таком виде.

Бен опустил взгляд, затем поспешно посмотрел вверх и кашлянул:

- А твоя семья знает о твоей склонности к эксгибиционизму?

Я покраснела, но прежде, чем сумела придумать ответ, официантка ударила Бена по руке:

- Повежливей. Я ведь и тебя знаю с начальной школы. – Затем развернула меня в сторону уборных и слегка подтолкнула: – Пойдем, нужно тебя умыть. Кстати, я Джессика.

- Ами, – машинально ответила я, оглядываясь на Бена, которого, казалось, забавляло то, что меня уводят словно козу. – Думаю, уже ничего не исправить, мне стоит просто вернуться домой.

Джессика провела меня по коридору и к двери с надписью «Ковбойши».

- Тогда давай тебя хотя бы высушим, чтобы анализатор дыхания ничего не учуял, если тебя вдруг тормознут.

Готова поспорить: помощник Келли придет в восторг, арестовав меня за вождение в нетрезвом виде. В общем, сопротивляться я перестала.

В туалете – где я постаралась практически ни к чему не прикасаться – Джессика заставила меня снять промокшую насквозь футболку, чтобы прополоскать ее в умывальнике и высушить под сушилкой для рук. Я стояла в лифчике, вытирала полотенцем волосы и размышляла: не будет ли слишком нагло с моей стороны воспользоваться предоставленной судьбой возможностью.

Джессика, похоже, едва достигла возраста, позволяющего работать в баре, и определенно была местной, раз знала и Бена, и Джо. Возможно, я играю нечестно, но… какого хрена? Шум сушилки заглушит наши голоса.

Я начала, как надеялась, тонко и ненавязчиво:

- Похоже, ты хорошо знакома с местными семьями.

Джессика улыбнулась:

- Например, с Маккаллохами?

И, увидев мое лицо – похоже, «тонко и ненавязчиво» не получилось, – расхохоталась:

- Догадаться проще простого, ведь вы соседи.

Я вздохнула и прислонилась к умывальнику, а затем передумала и выпрямилась.

- Хорошо, так в чем дело? Он всегда был таким раздражительным?

- Вообще-то, нет. – Джессика задумалась, держа мою майку под горячим воздухом из сушилки. – Я училась на класс старше Бена и Джо, но городок-то маленький. Бен хорошо учился, ходил на вечеринки, развлекался с подружками. С множеством подружек.

Официантка выразительно посмотрела в мою сторону, и я немного втянула живот. Я не тщеславна, но все-таки человек. И стою в нижнем белье под флуоресцентным освещением.

Джессика продолжила:

- Но его нельзя причислять к самым популярным ребятам, если ты меня понимаешь. Хотя с такой фамилией Бен имел довольно большое влияние. Просто был слишком непринужденным, чтобы попасть в список самых крутых.

- Непринужденным?

С трудом представляю.

Джессика кивнула:

- Думаю, таким серьезным он стал, только когда вернулся из колледжа.

Она могла подразумевать «закончил колледж», но что-то в ее голосе и в изгибе брови опровергало данную теорию.

- А когда это случилось? – спросила я.

- Где-то в прошлом году. – Джессика посмотрела на меня в зеркало: – Ты ведь знаешь о его отце?

- Э-э-э, нет.

Я просто ляпнула что-то глупое о его родителях, а Бен тогда запнулся. Внутри от страха все перевернулось.

- Его отец умер не так давно, – мрачно пояснила Джессика, но не слишком тихо, значит, смерть не совсем недавняя. – И здоровье дедушки неважно. Мать сама с ранчо не справится, даже с помощью мистера Спаркса, так что Бен приехал домой на некоторое время.

- И сколько продлится это «некоторое время»? – спросила я.

Джессика задумалась:

- Ну, прошел уже примерно год, так что…

Кто-то проскользнул в кабинку, не обратив на меня особого внимания. Джессика снова включила сушилку, а я погрузилась в свои мысли.

Сама мысль о Бене, отложившем учебу, чтобы помочь семье, как ни странно, заставила мое сердце екнуть. Как бы я ни жаловалась на свое семейство, ради них я готова на все. То есть: я же здесь, целый месяц мучаюсь с Фин и ее изобретениями. Но весь мой мир уже связан с будущим колледжем. Даже курсы и дополнительные занятия в старшей школе я выбирала только те, что будут хорошо смотреться в резюме. Если бы мне пришлось остаться дома и неопределенное время управлять магазином вместо мамы?.. Я бы еще и не так разозлилась.

Девушка выпорхнула из кабинки, вымыла руки (слава Богу) и ушла, вытирая ладони о джинсы. Когда за ней закрылась дверь, Джессика решительно повернулась ко мне:

- Можно спросить?

- Хм, разумеется. – Я надеялась, что не услышу что-то вроде «Чем тебя так заинтересовал Бен Маккаллох?», ибо не знала ответа на этот вопрос.

- Ты собираешься поймать Безумного Монаха?

Узел в груди, который сначала заставил меня убежать из-за стола и немного ослаб после всего произошедшего, теперь снова затянулся. Так крепко и туго, что я невольно засопела. Схватилась за столешницу рядом с умывальником, чтобы устоять на ногах, и специально закатила глаза, надеясь выдать свое сопение за скептическое, а не нечто из разряда «блин, да что со мной не так?!»

Я тянула время, потому что никак не могла ответить ни на вопрос Джессики, ни на свой.

- Почему все меня об этом спрашивают?

- Потому что ты – Гуднайт. Все в округе знают мистрис Гиацинту. – Джессика говорила так, будто это очевидно. Будто именно я чудачка, раз не знаю таких вещей о собственной семье. – В ее зельях всегда намешано что-то… дополнительное.

Я уставилась на официантку:

- И ты об этом знаешь?

- О, милая, об этом знают все. – Она грустно поморщилась и пожаловалась: – Никто не верит, но я верю. И…

Сушилка снова выключилась. Джессика посмотрела на дверь и еще раз ударила локтем по кнопке.

- Мой парень работает на Маккаллохов. Они хорошие люди, не заставляют пахать сверхурочно, если нет желания. Винсент храбрый, а вот я… боюсь.

Я это заметила. А еще заметила взгляд, судя по которому, новая знакомая свято верит, будто я и остальные Гуднайты во всем разберемся. Я хотела ответить, что она обратилась не к тому человеку. Ей следовало бы поговорить с Фин – не то чтобы моя сестра вызывала желание на нее положиться – или с кем-то из моих теть и кузин. Но только не со мной.

- Случилось что-то еще? Кроме того, что парень оказался прошлой ночью в больнице? – невольно спросила я.

- Ночью на пастбище видны странные огни и слышны какие-то звуки: грохот и стоны эхом отдаются в холмах. А еще раздается звон цепей. – Наверное, заметив на моем лице скептическое выражение, Джессика поспешно добавила: – Это глупо, я знаю, но мы с Винсентом припарковались однажды ночью на площадке рядом с отвесным утесом. И я сама все слышала. Жутковато. И исходит отовсюду и из ниоткуда, затрагивает не только слух, а пробирает до мозга костей.

Джессика описала то, что услышала я прошлой ночью, как раз перед тем смертельным столкновением летучих мышей. Я представила ужасное падение двух одинаковых крылатых и поняла, почему официантка так напугана.

- Возможно, звуки связаны с раскопками или строительством? – спросила я, пытаясь найти обычное объяснение.

- В полночь? – Джессика снова нажала на кнопку сушилки, чтобы скрыть наши голоса. – Дело в том, что странности стали происходить только после расчистки дороги для нового моста. Звуки и огни. Стива Спаркса сбросила лошадь, которая чего-то испугалась, и кто-то все время ломает забор на западном пастбище. А потом Джо Келли напомнил всем о том, как его отец и дядя видели Безумного Монаха, когда упали в новый колодец.

- Они ехали на вездеходе? – спросила я, вспоминая разговор с Маком Маккаллохом.

Взвесив правду и выдумку, я осознала: если парни из семейства Келли катались в неположенном месте и попали в аварию, то могли обвинить в этом привидение, чтобы люди забыли об их проступке.

- Да. Дядя Джо, Майк, отделался сломанной рукой и пятнадцатью швами на лбу. Люди говорят, что в прошлый раз было так же худо, когда строили автомагистраль. Тогда убили парня.

- Убили?

Я внимательно посмотрела на Джессику. Зловещая история, но бледное лицо собеседницы казалось совершенно серьезным.

Она кивнула:

- Его нашли с разбитым черепом на дне одного из оврагов. Никто не мог понять, как это случилось, хотя коронер считал, что неизвестный, видимо, ударился о камень при падении.

- Это тот же овраг, в который прошлой ночью свалился рабочий?

Джессика опять серьезно кивнула:

- Так говорят.

- Кто говорит? – спросила я, вероятно, слишком громко. Потому что тетя Гиацинта отсутствовала почти неделю и точно не разносила эту сплетню.

- Все, – ответила Джессика, а затем замолчала, прикусив нижнюю губу. – Так ты собираешься искать Безумного Монаха?

Я собралась было от всего откреститься, но слова застряли в горле. Я хотела помочь, однако понимала, что не могу, и нужно сказать об этом Джессике, произнести хоть что-то. Но горло сомкнулось, будто кулак скупца с монетой, и не отпускало.

Чем больше я старалась, тем хуже становилось. Намного хуже, чем за столом. Узел в груди опоясал мои легкие, причиняя боль при дыхании, а липкий пот покрыл обнаженную кожу.

Ужасное молчание затянулось, пока Джессика не опустила глаза, скрывая свое разочарование, мол, она просила меня о помощи, а я вырвала и растоптала ее сердце.

- Этой майке уже не поможешь. Давай посмотрю, нет ли в офисе каких-нибудь футболок с логотипом нашего бара.

Джессика убежала, а я прислонилась к умывальнику, чувствуя, как узел в груди постепенно ослабевает. Глубоко вздохнула, задвигая панику подальше – но на ее место тут же пришли новые страхи.

Что со мной не так? Непохоже на мою обычную борьбу за равновесие обоих миров. Я не охочусь на привидений. Так почему не могу просто об этом сказать?

И почему мне так сложно взглянуть на свое отражение? Я повернулась к зеркалу, но все, что там увидела, – как Джессика просит, а Мак Маккаллох просто требует помочь. Ведь я «из тех, кто может позаботиться о проблеме».

Похоже, у меня это на лбу написано.

Глава 13

В футболку «Пристанища», которую мне принесла Джессика, спокойно бы поместилось две меня. Я надеялась потихоньку ускользнуть и позвонить Фин из машины, но в тускло освещенном коридоре возле туалетов ждал Бен. Он прислонился к стене у телефона-автомата с пожелтевшей от времени табличкой «Не работает».

Как только я появилась, Маккаллох выпрямился и внимательно меня осмотрел:

- Ты в порядке?

- Я не растаю, если тебя это беспокоит. – И тут же прикусила язык, вспомнив о причинах сдержанности Бена и о смерти его отца. Да я ведь всего пять минут назад решила, что нужно говорить с парнем повежливее. Так что, чувствуя на плечах бремя дневных событий, я извинилась: – Прости. Я просто хочу домой. Можешь попрощаться за меня с остальными?

Бен еще раз внимательно взглянул на меня, и я задумалась: не случайно ли он спросил все ли со мной в порядке? Может, на лице отражаются мои мысли?

- Я провожу тебя, – отрезал Бен, пресекая все возражения.

К счастью, я и не собиралась спорить. Проходя по залу, мы не держались за руки, но в толкающейся толпе Бен рукой коснулся моей спины, не столько обнимая, сколько убеждаясь, что я рядом.

В Маккаллохе чувствовалась некая… надежность. Мы и знакомы-то всего пару дней, и почти все время он меня раздражал! Но вот теперь я ощущала себя в безопасности, охраняемая его рукой, и была за это благодарна. И не просто потому, что это очень мило, хотя так оно и есть.

С трудом мы наконец выбрались на воздух, в теплую летнюю ночь, тускло освещенную несколькими уличными фонарями вдоль дороги. Я осознала, насколько уже поздно, и теперь была вдвойне рада присутствию Бена, даже когда он убрал руку.

- Моя машина вон там. – Я кивнула на Стеллу на усыпанной гравием парковке.

- Ее трудно не заметить, – отозвался Маккаллох и был прав. «Мини купер» сильно выделялся среди множества Харлеев и однотипных пикапов.

- Итак, насчет Джо Келли… – заговорила я по пути к машине. Бен настороженно взглянул на меня, но не стал перебивать, давая возможность высказаться. Столкновение с сынком местного копа почти переполнило мой забитый ментальный ящик входящих, так что спрашивала я не из праздного интереса. – Неужели он в самом деле злится из-за того, что твой дед повесил его деда?

- Прадед, – поправил Бен. И, поманив меня за собой на тропинку между двумя грузовиками, продолжил: – Здесь такие обиды не забываются. К тому же мой отец купил землю Келли во время нефтяного бума в девяностых.

Видимо, предопределенная судьба семейства Маккаллохов устраивала далеко не всех.

- Разве это не равносильно щепотке соли на старую рану?

- Обычная сделка. – Мы дошли до заднего бампера Стеллы. Бен ссутулился и, засунув руки в карманы, смотрел, как я выуживаю ключи. – И мой отец заплатил больше рыночной стоимости. Думаю, папу мучили угрызения совести из-за поступка его деда.

- Теперь понятно, почему помощник шерифа Келли такой миляга, когда на твоей земле. Но не понимаю, с чего ему Гуднайты как колючка под седлом.

- О, могу себе представить! – беззлобно проворчал Бен.

Похоже, он почти пришел в себя и расслабился. Какая ирония, ведь у меня в голове роилось столько всего, что я даже не могла попасть ключом в замок. Просто теребила связку, и вдруг та со звоном упала на гравий.

Мы с Беном одновременно наклонились и едва не столкнулись лбами. Я сдалась и, истерично хохоча, прислонилась к крылу Стеллы.

- Дождаться не могу, когда этот день «столкновений» закончится.

Бен, убедившись, что я не собираюсь снова наклоняться за ключами, поднял их и бросил мне в руку:

- Когда находишь за день несколько мертвецов, то натыкаться на что попало разрешается.

Он тоже создавал мне проблемы. Вел себя так мило, что я задумалась: может, стоит извиниться за комментарий о его родителях или поблагодарить за спасение из неловкой ситуации в баре? Не говоря уже о том, что меня так и подмывало выяснить мнение Маккаллоха о моем пристрастии к белью «Виктория Сикрет».

Но вместо того, чтобы извиниться или поблагодарить – а еще лучше забраться в машину, – я выпалила:

- Мы обсуждали, что помощник шерифа Келли по иронии судьбы еще и потомок скотокрада. И то, почему Джо тебя ненавидит.

Бен молча уставился на меня, и я, пользуясь случаем, рассмотрела собеседника без шляпы и солнечных очков в тусклом желтом свете засиженного насекомыми фонаря. Нос слегка искривлен, шрам на переносице, а подбородок чересчур квадратный. Кажется.

- Мы об этом говорили? – поинтересовался Бен. – А не о том, с чего это Гуднайты для кое-кого прямо как колючка под седлом?

- Не думаешь, что на эту тему мы уже все сказали? К тому же я спросила не просто так.

Казалось странным, что фамилия Келли все время всплывает в связи с историями о Безумном Монахе. И хотя мне совсем не улыбалось посреди ночи лезть через забор с датчиком паранормальной энергии под мышкой, все равно хотелось узнать остальные девяносто девять тайн ранчо Маккаллохов.

Через минуту Бен пожал плечами и ответил:

- Мы с Джо Келли вместе закончили школу. Одновременно поступили в Техасский университет. Вступили в соперничающие братства. Думаю, нам на роду написано быть врагами.

- Может, это генетическое. В твоей и в его семье.

Он даже позволил себе улыбнуться:

- Старая добрая семейная вражда?

- Никогда не доверяй Келли, – повторила я.

Бум! Бен снова насторожился:

- Где ты это слышала?

Вот черт! И что теперь делать? Пока я не знала, в чем дело, могла только сказать правду:

- От твоего деда. Он сегодня прискакал на нашу ферму.

- Дедушка Мак? – переспросил Бен. – Прискакал к тебе домой?

Я почесала переносицу и задумалась над ответом, так как ни за что не собиралась объяснять ему настоящую причину.

- Наверное, забыл про отъезд тети Гиацинты. – Пристальный взгляд Маккаллоха меня нервировал. – Ладно. А что я теперь сделала не так?

- Он приехал к тебе на лошади, и ты не проводила его домой?

Стоило сразу догадаться: Бен говорит совсем не то, что хочется. Я уже довольно хорошо его знала, чтобы отметить невыразительный голос и безразличный взгляд, выдававшие его с головой.

- А что мне было делать? Он взрослый человек! Нашел же дорогу на ферму Гуднайтов; вот я и решила, что с конем он не заблудится по дороге назад. – И предпочла завершить тираду логически: - Мистер Маккаллох сказал, его ждет твоя бабушка, потому я была уверена, что на вашем ранчо есть кому за ним присмотреть…

И вот тут до меня дошло: Джессика упомянула, что Мак Маккаллох не может заниматься ранчо. А еще старик спутал меня с тетей Гиацинтой и говорил так, будто дядя Берт еще жив. И наконец я осознала, почему разговоры о мертвецах выводят Бена из себя.

- Ой!

В это междометие я вложила все свое понимание. Все чувства к Бену смешались внутри: раздражение и горечь с сентиментальностью и робостью. Не знаю, что за выражение появилось но моем лице, но Бен явно был не в восторге от моей прозорливости.

- Молчи, – прозвучало одновременно с моим «Извини».

Не знаю, чего он ожидал, но явно не этого.

- За что?

- За твоего деда, – пояснила я, отказываясь обходить стороной щекотливую тему. – И за отца.

Маккаллох недовольно вздохнул:

- А ты времени даром не теряла.

- Мне рассказала Джессика.

- Угу. – Он стиснул в карманах руки, и я задумалась, не представляет ли он, как сжимает их на моей шее. – И события в моей семье просто к слову пришлись?

- Вообще-то, я напрямик спросила Джессику, всегда ли ты такой придурок или это я на тебя так влияю.

Вот куда меня завела жалость: ругаюсь на стоянке у бара как звезда второсортного реалити-шоу.

- Да что с тобой такое? – спросил Бен, подтверждая мою теорию. – Обязательно нужно все разворошить? Я лишь хочу построить чертов мост! А ты выкапываешь скелеты, призраков…

- Послушай, смерть твоего отца – не тайна за семью печатями. И я сегодня необдуманно ляпнула о твоих родителях, а ты мне ничего не объяснил.

Бен в ответ стиснул зубы и проворчал:

- Ладно, это правда. – И опять завел ту же волынку: – Но мой дед – не тема для обсуждений. И я уж точно не желаю, чтобы люди сплетничали о нем в барах.

- Мы были в туалете, к тому же вовсе не сплетничали, а обменивались крайне важной информацией. – Я ткнула его в грудь, но не так сильно, чтобы заставить отступить. – И, кстати, я сочувствовала тебе, пока…

- Да неужели? – Бен скрестил руки на груди: – А по тебе и скажешь.

Я зыркнула на него, не собираясь менять тему:

- Я хотела сказать, что на мельчайшую долю секунды поняла, почему ты такой осел.

- Может, перестанешь извиняться? Кажется, у тебя не очень получается.

- Похоже на то.

Я не заметила, что из бара вышли байкеры, но тут один из них, опираясь на руль мотоцикла, будто смотрел кино, крикнул:

- Эй, чувак, да поцелуй ты ее уже!

О. Мой. Бог. Я прямо-таки сгорала от стыда, особенно когда Бен – мне назло, разумеется – помахал в ответ и отозвался:

- Спасибо за совет, мужик, я сам справлюсь.

- Только попробуй… – пригрозила я, но запнулась, когда Маккаллох с вызовом выгнул бровь, как будто хотел знать, чем же я отвечу, если он попробует. А я понятия не имела.

И вот тут сообразила, что мы стоим очень близко друг к другу, так что нет никакой нужды вопить на всю стоянку. До сих пор это казалось весьма удобным, пока до меня не дошло, что я совсем не возражаю против нависшего надо мной Маккаллоха, хотя следовало бы. Вместо этого я представила, как он упирается ладонями в «мини купер» по обе стороны от меня и прикасается губами к моим губам.

Черт! Мне и так есть о чем переживать, не хватало еще мыслей о поцелуях Бена Маккаллоха.

Он быстро отступил. Так и знала, что весь внутренний диалог у меня на лбу написан. Однако ковбой вряд ли тоже думал о поцелуях. Ведь от меня пахло, как от пивоварни, к тому же Бен меня терпеть не мог. Что, кстати, взаимно. Временами.

- Тебе не нужно, например, сестре позвонить? – спросил он.

- Я уже здесь.

Мы оба вздрогнули. Фин стояла у переднего бампера Стеллы, внимательно разглядывая Бена, чем явно его нервировала. Отлично.

Марк, тоже вышедший на улицу, сочувственно махнул мне рукой:

- Официантка рассказала о происшествии. Не переживай, по мнению моей матери, волосы отлично блестят после пива.

Бен какое-то мгновение смотрел так, будто хотел спросить, с чего это моя сестрица покинула бар, а затем передумал и ответил Марку:

- Мои знакомые из колледжа могут опровергнуть эту теорию.

- Дело в протеине и витаминах группы Б, – пояснила Фин, как будто мы действительно беседовали о средствах для волос, а не пытались выйти из неловкой ситуации. – Но нужно мыть голову пивом, а вовсе не пить его.

- Верно. – Я открыла дверцу. – Если меня арестуют за вождение в пьяном виде из-за исходящего от волос аромата, по крайней мере я буду потрясно выглядеть следующим утром при чтении обвинений.

- Езжай осторожно, и все будет в порядке, – посоветовал Маккаллох, будто не мог удержаться.

- Спасибо, папочка! – огрызнулась я, а затем выругалась. Святая Луиза, да что со мной такое? – Я…

Бен оперся на дверцу, поймав меня в ловушку между собой и Стеллой, прямо как я представляла, только с совершенно другим выражением лица.

- Да перестань уже извиняться. Так лучше.

- А как тебе это? Извини, придурок! – рявкнула я просто из принципа.

А потом залезла в машину, захлопнула дверцу – осторожно, потому что Стелла довольно хрупкая – и включила зажигание. Но даже звук мотора не заглушил маккаллоховского смеха.

- Черт побери! – проворчала я, когда подошла Фин. Вцепившись в руль, я смотрела, как Бен и Марк возвращаются в бар. – Почему же он меня так бесит?

- Вопрос риторический? – уточнила Фин. – Потому что, уверена, мой ответ тебе вряд ли понравится.

Наконец-то хоть в чем-то наши мнения совпали.

Глава 14

Полночь я встретила, сидя на камне на пастбище Маккаллохов и наблюдая, как моя сестрица бродит между двумя раскопанными могилами и разговаривает сама с собой. А может, со своим оборудованием – точно не знаю.

Я вовсе не передумала насчет охоты за привидениями. Да и к незаконному проникновению на чужую территорию относилась отрицательно и высказала Фин все недостатки ее плана еще в машине, по пути обратно на раскопки.

- А как же твое нежелание лишать свои изобретения научной чистоты? – поинтересовалась я.

- Я так сказала только потому, что не хотела, чтобы у нас под ногами путалась кучка любителей-доброхотов.

Это ирония? Я отвела взгляд от дороги и взглянула на сестру:

- Знаешь, ведь на раскопках именно мы – любители-доброхоты.

- Это совсем другое. Паранормальные явления и без дополнительных переменных достаточно сложно зафиксировать подробно и с возможностью потом проверить данные. Я не хочу, чтобы что-то еще помешало мне испытать кирлианометр.

- Ты правда хочешь его так назвать?

- Ты же сама посоветовала придумать более подходящее название. А ты разбираешься в мышлении обычных людей.

Я увязалась за сестрой вовсе не из-за щедрой похвалы. И не из беспокойства, что Фин решит отправиться без меня или хуже того – пригласит с собой Марка, несмотря на то, что он «любитель». И даже не назло Бену Маккаллоху.

Просто последствий своего отказа я боялась больше, чем того, что случится, стоит мне согласиться. Я еще не забыла, как меня парализовало в полном сознании, и не хотела испытывать судьбу, тем более за рулем автомобиля.

А свое участие в вылазке оправдывала тем, что Фин хочет измерить метафизические сигналы для поиска останков, а не призраков. И кто-то должен проследить, чтобы она не угодила в сусликовую нору. Не стала жертвой койотов, не пострадала от укуса зараженной бешенством летучей мыши, не свалилась в реку... И даже знаете что? Не попалась в лапы Безумного Монаха, который может стукнуть сестрицу по голове и сбросить в овраг.

А уж каким образом я собиралась все это предотвратить – загадка.

Я почесала руку, куда меня цапнул огненный муравей, и постаралась сосредоточиться на жжении, чтобы быть наготове. Когда мы только дошли до места раскопок, от моих натянутых нервов чуть ли не искры летели. Я вздрагивала, когда прохладный бриз ерошил мне волосы. Луна отбрасывала жутковатые тени на твердую землю, а там, где верхний слой почвы истончился, известковая глина сияла отраженным светом.

Но после полутора часов дерганья от каждого шороха укусы комаров беспокоили меня больше, чем явления призраков.

- Святый Боже, какой провал! – пробормотала Фин.

Я очнулась от своих раздумий и скуки и взглянула на сестру. В лунном свете ее было отлично видно.

- Не работает?

- Да работает, даже слишком хорошо. – Фин просмотрела сделанные фотографии, а сияющий экран осветил озадаченное выражение ее лица.

Любопытство заставило меня подняться с каменного насеста. Через плечо сестры я взглянула на изображение слабого неонового отпечатка стопы. Так жутко видеть на снимке то, что не способен засечь глазами… Но раз моя сестра не прыгает от восторга, значит в этом нет ничего из ряда вон выходящего. Относительно, конечно.

- Это твой отпечаток на траве? – предположила я.

Сестра громко вздохнула:

- Да, вот и все. Не знаю, может, сильные сигналы скрывают слабые и давние. А может, тут вообще ничего нет.

- Ну что, мы закончили? – Мой голос прозвучал чересчур воодушевленно.

- На сегодня – да. – Фин говорила рассеянно, будто уже размышляла над решением новой задачки. – Это такой облом! Стоило сначала протестировать прибор в контролируемых условиях, но я не хотела упускать такую возможность. Кто знает, когда выпадет другой шанс заснять неосвященную могилу до и после раскопок?

Все было нормально, пока я не услышала про «неосвященную могилу». Мне тут же привиделись неприкаянные призраки, не завершившие дела на земле… От беспокойства по спине пробежали мурашки, и я поежилась, несмотря на теплую ночь.

Фин не спеша убрала свое оборудование и застегнула рюкзак. Мы шли от речного ограждения тем же путем, каким я явилась сюда утром, хотя казалось, что это случилось вечность назад.

- И ты не заметила никаких колебаний ЭМП?

Я посмотрела на измеритель электромагнитного поля в руке. Улавливая паранормальные флюиды, эти поля либо усиливаются, либо ослабевают. Это касается и других вещей: микроволновок, неизолированных приборов и электрических кабелей. Взаимодействие естественных и паранормальных сфер способно испортить заклинания, вот поэтому кухонные ведьмы, как тетя Гиацинта, никогда не колдуют на кухне. Или сперва все отключают, а это та еще морока.

Дело в том, что естественные ЭМП вызывают беспокойство, тревогу, бессонницу и даже помехи в работе кардиостимуляторов. И в результате может показаться, будто ваш дом населен привидениями, когда в действительности он просто находится очень близко к линии электропередач.

Я водила измерителем над обеими могилами, но не увидела никаких колебаний. Что бы ни заставило Лилу выкопать второй череп, ЭМП тут ни при чем.

- А диктофон? – спросила Фин.– Ты его включила, чтобы записать феномен электронного голоса?

Она спрашивала о записывающем устройстве, с помощью которого я собиралась поймать тот самый феномен. Это когда ты ничего не слышишь, но на записи что-то потом проявляется. С Фин приходилось орудовать массой гаджетов одновременно.

- Я его держу включенным все время, – заверила я сестру.

- Ты не задавала вопросов, пока я снимала кирлианографии?

Судя по нетерпеливому тону, она уже знала ответ. Фин бы меня обязательно услышала, разговаривай я сама с собой. Но я все равно ответила:

- Нет.

- Ами! Почему ты молчала?

- Потому что ненавижу феномен электронного голоса, он меня пугает.

Так было всегда. Поначалу паранормальная энергия и потусторонние голоса загадочны, но затем... это как с ездой на велосипеде, на который ты долгие годы не садилась. Другие дети изучают разные виды динозавров. А я к восьми годам могла опознать любого призрака от возвращенца до полтергейста. И вот откуда я знаю, что привидения настолько редки.

Я даже подумывала попросить маму прислать книжки и видео, что я упаковала в коробку после случая с Ла Йороной – вот насколько я вышла из своей зоны комфорта. Но звонком я могу внушить родительнице ложную надежду, что передумала. Еще одна причина моего нежелания бродить по этому пастбищу и делать то, чем я клялась никогда больше не заниматься.

Фин раздраженно выдохнула:

- Если уж взялись за это, то нужно делать все правильно.

- Я обещала, что пойду проверить, сможет ли твой кирлианометр найти аномалии в земле. И согласилась измерять ЭМП. Но не соглашалась искать…

Я прикусила язык. Буквально. И пару секунд ругалась от боли, пока Фин нетерпеливо ждала продолжения моей тирады.

Я поправилась:

- Не желаю приглашать призрака для беседы. Я просто хочу, чтобы он оставил в покое и меня, и всех остальных.

Сестра посмотрела на меня как на идиотку – обычное явление, – а потом, заставив меня почувствовать себя глупой – вот это уже редкость, – сказала:

- Откуда ты узнаешь, как избавиться от призрака, если не хочешь об этом даже спросить?

Разумно. Не будь привидения моей больной темой, я бы и сама об этом подумала. И только собралась озвучить свою мысль, как Фин уставилась на экран гаджета с таким выражением… сосредоточенности… или ужаса.

- Что? – спросила я, потому что после такого взгляда у нас часто выбивало пробки и случались истерики.

- Ничего.

И она выключила прибор. Хорошо, конечно, что мы уходим, но поведение сестры заставило меня насторожиться. Фин не умеет хитрить, и раз она не хочет что-то мне показывать, значит это нечто жуткое.

- Дельфиниум, что изображено на том снимке…

Я запнулась, услышав какой-то шум. Фин застыла и кивнула, показывая, что тоже слышит. Не хотелось даже шепотом колебать воздух.

Звук продолжал пульсировать, то чуть громче, то затихая. Каменистые холмы разносили голоса, словно чревовещатель. Источник шума мог находиться как на возвышенности, так и на другом берегу реки.

Я медленно повернулась кругом, рассматривая ночные окрестности, и едва не подавилась криком, когда увидела пару сияющих в темноте глаз. Но услышав мой полузадушенный визг, глаза исчезли, и их владелец – олень – поскакал прочь, виляя белым хвостом и громыхая копытами по камням.

Шепот затих, и в резко наступившей тишине нам легче удалось определить источник. Фин указала на восток, где холм закрывал весь обзор. Я махнула в противоположную сторону, мол, нам туда. Сестра покачала головой, включила кирлианометр и выразительно ткнула пальцем в измеритель ЭМП и диктофон у меня в руках.

А затем двинулась к холму, низко пригибаясь, чтобы скрыться от посторонних глаз. Я направилась следом, опасаясь, что сестра упадет и сломает себе шею, и переживая о том, что ждет нас за холмом. О том, что бродит в ночи и протягивает свои ледяные руки…

Воспоминания и воображение сделали свое дело: меня трясло. И когда я подумала, что больше не выдержу, на холме появились три силуэта.

Едва не выпалив «Срань господня!» и «Какого черта!», я узнала короткую стрижку и точеный профиль Марка, длинные а-ля Покахонтас косы Дженни и плечи полузащитника-Дуэйна.

Фин мигом выпрямилась.

- Что вы здесь делаете? – требовательно спросила она, словно мы имели больше права быть на раскопе, чем они.

- О, вот те на! – протянул Дуэйн, опустив камеру.

Дженни рассмеялась, а Марк воскликнул:

- Я так и знал! Вы от нас избавились, чтобы самим поиграть в охотников за привидениями. Так нечестно!

Его насмешливые слова вызвали возмущение Фин:

- Мы пытаемся проводить серьезное паранормальное исследование! Если хотите поиграть, делайте это в другом месте!

- И где же? Могилы-то здесь. Заметьте, наши могилы, – напомнил Марк.

- Не испытывай мое терпение! – рявкнула сестра. Мне пришлось прикрыть рот ладонью, чтобы заглушить смех. Такой я ее еще никогда не видела. – Я пытаюсь контролировать переменные в этом опыте!

Марк поднял руки:

- Успокойся, chica. Ты бы контролировала эти переменные с большим успехом, если бы не вынудила нас прийти сюда самостоятельно.

- Я не думала, что вы увяжетесь следом.

- А мы и не шли за вами. Вы не единственные можете найти статью «охота за призраками» в Википедии.

- Википедия! – Если Фин еще больше возмутится, то окажется прямо на орбите. Да и хохот Марка ситуацию не улучшил.

Мы с ребятами наблюдали за перепалкой этой парочки, как за партией в теннис. И когда я почти уверилась, что моя сестра не собирается нападать на Марка, то спросила у Дженни:

- А где все остальные?

- Лукас оттягивается в баре, – пояснила та, – а от Эмери мы избавились, потому что он ябеда. Кейтлин тоже пытается отвязаться от него, чтобы пообщаться с Беном.

Мило. Теперь я вдвойне смущена, потому что думала о неприличном поцелуе у «мини купера», а Бен, оказывается, действительно пришел в бар на свиданку с Кейтлин.

«Сосредоточься, Ами. Он всего лишь парень!»

- Ты уже испытывала свою коронную штуку на раскопе? – спросил Марк, что могло бы вернуть ему расположение Фин, не будь неудавшийся эксперимент ее больной мозолью.

- Я все еще устраняю мелкие недочеты.

И не успела она прочитать лекцию, как что-то ее остановило. То же, что заставило всех нас одновременно застыть. Теперь я знала: это не мои фантазии, а реальный шум, отдававшийся в каждой клеточке тела, словно звучал на частоте, которую не способны уловить уши.

Затем раздался тихий рокот, будто старческое ворчание.

Все затаили дыхание и напряженно ждали, пока не стихли последние отголоски эха. И только тогда повернулись на звук.

- Смотрите! – воскликнул Дуэйн. На юге, на вершине большого гранитного утеса появилось едва заметное мерцающее свечение.

Марк взбудоражено стукнул Дуэйна по руке:

- Пойдем посмотрим!

- Только посмейте испортить мне эксперимент! – возопила Фин, и они вместе с Дженни бросились следом.

Я бы тоже побежала, но диктофон вывалился из кармана и с грохотом ударился о землю.

- Черт!

Я присела на корточки, пытаясь нащупать прибор и вылетевшие из него батарейки. Затем собрала диктофон и убедилась, что он все еще работает. Фин, может, и убьет меня, но не за испорченную запись.

А когда я встала и осмотрелась, то обнаружила, что осталась одна-одинешенька.

Разумом я понимала, что остальные совсем рядом, прямо за холмом. Но я их не видела, будто ребята провалились в другое измерение. Уверена, друзья так не поступают.

Что-то коснулось моего затылка, словно рукой перебирая волосы. Сердце ударилось о ребра, и я развернулась…

Ничего. Брезент темной лужей накрывал пустую могилу у реки. Колышки и веревка, отмеренная Марком, походили на едва заметные теневые границы ромбовидного поля.

Селитровая тропинка сбегала по холму словно серебристо-серая змейка. Грунтовые дороги утрамбовывают карбонатом кальция – очень белым и очень пыльным. И он все время оседает на машине и одежде. Стоит проехать по этому пути, и пыль поднимается столбом, походя в лунном свете на какой-то призрачный туман.

Вот прямо как сейчас.

Жуткое бледное нечто как дым висело над полем, будто принесенное ветром, и обволакивало меня. Волоски на затылке встали дыбом. Дым проник мне в штанины и под рубашку, так что по коже от холода мурашки побежали.

Голосовые связки сдавило страхом. Происходящее вовсе не походило на приятную домашнюю магию или добродушного дядюшку Берта в кресле-качалке. Жуткий туман собрался передо мной в колону, и было в нем что-то неправильное. Сильное ощущение чужеродного, отчего мой инстинкт самосохранения сразу же заработал на всю катушку.

Невидимая рука превратила озаренный лунным светом туман в прозрачную фигуру мужчины. Невысокий, стройный, с хорошей осанкой и явно молодой, хотя волосы и одежду скрывало неземное сияние.

Глаза полуприкрыты, но теперь это были не пустые провалы. Мужчина пристально смотрел прямо на меня, и я не могла отвести взгляд.

У меня что-то в руке. Диктофон. Суставы болели и трещали, словно от мороза, но я сумела пошевелить большим пальцем, нащупывая кнопку «запись».

Я словно вдыхала лед. Мне в жизни не было так холодно. Зубы стучали не переставая, но я заставила онемевшие губы двигаться и выдавила:

- Ч-что в-вы хот-ти-ти-те?

Призрак медленно, с усилием поднял руку. Схватился за воздух между нами, а рот отчаянно и бесполезно пытался двигаться, формируя лишь беззвучные слоги.

Только мои судорожные вздохи нарушали жуткую тишину. Я задыхалась. Холодные пальцы проникли в меня и сжали легкие. Казалось, будто внутренние органы покрылись призрачным льдом и в любой момент раскрошатся. Ночь стала еще темнее, а в расползающейся тьме плясали искорки.

Если очень повезет, я упаду в обморок.

Сквозь звон в ушах я услышала, как остальные бегут обратно. Я чувствовала, как земля вибрирует от их топота.

- Ами! – позвала Фин.

А потом кто-то незнакомый крикнул:

- Мисс! Мисс, вернитесь!

Я из последних сил взвизгнула, упала и свернулась в клубок, размышляя, как они объяснят мою смерть от переохлаждения в июльскую ночь.

Перед глазами возникла черная пелена, словно кто-то выключил свет. На мгновение я решила, что умерла или потеряла сознание, но я все еще испытывала боль и чувствовала запах пива от волос.

Привидение… испарилось.

Я услышала шарканье ботинков по сухой земле, а затем голоса Фин и остальных. И кто-то нацелил луч света прямо мне в глаза.

- Ами! Ты в порядке? – спросила Фин, держа фонарик. – Скажи что-нибудь!

- Ай. Свет. Глаза, – едва сумела выдавить я сквозь стучащие зубы. Голос прозвучал, словно я заядлый курильщик, выкуривающий по три пачки в день. Ну хоть разговаривать могу. Ура! Я быстренько осмотрела себя. Глубокие вздохи наполнили легкие чудесным теплым воздухом. Мне все еще казалось, что я, возможно, буду справлять нужду кубиками льда, но теперь хоть чувствовала пальцы на руках и на ногах.

Дженни коснулась горячими ладонями моего лица:

- Боже милостивый, она замерзает.

- С-со м-мной вс-се б-буд-дет в п-по-р-рядк-ке.

Я бы их скорее убедила, не сотрясай стучащие зубы мой мозг.

Все ребята пришли с включенными фонариками. Полагаю, теперь они не переживали о призраках и о том, чтобы глаза побыстрее привыкли к темноте. Марк повернулся к мужчине в форме – черт побери! – и сказал:

- У вас нет термоса с горячим кофе или чего-то еще? Разве это не обязательно для постовых?

Молодой полицейский – слава богу не помощник шерифа Келли – приказал:

- Ждите здесь, никому не двигаться.

И убежал прочь.

- Кт-то-о эт-то б-был? – стуча зубами выдавила я и попыталась сесть. Конечности более-менее слушались.

- Похоже, полиция патрулирует окрестности из-за тех несчастных случаев. Ты в порядке? – спросил Дуэйн.

- Горячее питье поможет ей согреться, – вставила Дженни. И снова пощупала мое лицо и руки. – Ну, она и так быстро отогревается.

- С-со м-мной в-все в п-порядке!

Я уже не так дрожала.

- Елы-палы! – воскликнула Фин, оседая на землю, словно лишившись сил от волнения. – Ты меня до смерти напугала. Понятия не имею, как бы объяснила все это маме.

Я была так тронута ее заботой, что напомнила:

- Тебе следует сделать снимок вот этого места кирл… своей коронной штукой.

- Привидение? – восторженно воскликнула сестра, заново обретая силы. – Опять?

- Быстрее! Пока не вернулся полицейский, – попросила я.

Она взялась за дело, пока остальные просто пялились.

- Привидение? – спросила Дженни. – Ты видела Безумного Монаха?

- Опять? – повторил Дуэйн.

- Тс-с. – В тот момент меня намного больше волновала полиция, чем мнение троицы студентов. Я услышала, как приближается офицер, подозвала Марка и прошептала: – Скажи ему, что пришел проверить раскоп, а мы за тобой увязались. Только не упоминай охоту за привидениями.

Марк посмотрел на меня с сомнением:

- Я хорош, chica, но вряд ли настолько. Все считают тебя…

- … чудилой Гуднайт. Знаю.

- Я собирался сказать bruja. Но смысл один и тот же.

Он только что назвал меня «ведьмой» по-испански. Я проследила, как он идет навстречу полицейскому, и записала Марка Дельгадо в список дел, отложенных «на потом».

- Смотри! – позвала Фин, протягивая мне камеру. В темноте картинки на экране казались особенно яркими. Не отпечатки наших ног, а сияющие, сверкающие завихрения, словно залитое неоновым светом небо в замедленной съемке.

- Это просто отпад! – воскликнула Дженни, и они с Дуэйном минуту восторгались снимками. – Это остаточное изображение призрака на траве?

- Почти, – ответила Фин. Я не могла поверить, что она ограничилась таким кратким замечанием, пока сестра не повернулась ко мне и не задала вопрос: – Вряд ли ты что-то зафиксировала измерителем ЭМП, да?

Закатить глаза я пока не могла.

- Имеешь в виду, до того, как потеряла сознание от переохлаждения?

Фин вздохнула:

- Так я и думала. Ну, при таких обстоятельствах, это простительное упущение.

Дженни и Дуэйн напоминали парочку взбудораженных новой игрушкой щенков.

- А можешь это описать? Оно что-то сказало?

- Бледная фигура, прямо там, где стоит Фин, – указала я. По спине поползли мурашки, но это всего лишь воспоминание... призрак призрака... – Оно указало на меня и сказало...

- Что? – выдохнула Дженни с краешка воображаемого стула.

Мне очень не хотелось им говорить, но я слишком устала, чтобы придумывать отговорки.

- «Бу!» – с отвращением призналась я. – Оно сказало «Бу!».

Глава 15

Полицейский Мартинеc оказался отличным парнем. Не знаю, каким чудом Марку это удалось, но нас отпустили без всякого рапорта, ограничившись лишь строгим выговором. А уж какие слухи потом поползут о сегодняшних событиях, знать мне совершенно не хотелось. Хотя Мартинеc, похоже, скептик – наверное, потому его и назначили патрулировать окрестности, – и я надеялась, что утренний выпуск «Барнетт Геральд» не выйдет под заголовком: «Скандальная связь представительницы семейства Гуднайт с Безумным Монахом!»

Марк на джипе довез нас до фермы, где Фин приготовила крепкий горячий чай – Гуднайты не особо жалуют кофе. К тому же чайный магазин – одно из направлений семейного бизнеса. А «Чай для студентов» тетушки Айрис («Когда вам очень надо не спать всю ночь») действует не хуже эспрессо.

Я устроилась под одеялом на диване в гостиной, пока Фин перекачивала снимки на свой ноутбук. Дуэйн и Дженни расположились рядом с ней на полу вокруг журнального столика, с воодушевлением обсуждая охоту за призраком.

Марк сидел на диване около меня, искоса поглядывая на товарищей по команде. Своим энтузиазмом они порядком раздражали, и как-то странно, что только Марк и Фин не забыли, что нашли меня свернувшейся калачиком на земле и дрожащей от холода.

– Их воодушевление испарится по дороге обратно в мотель, – заверила я Дельгадо.

Нет ничего необычного в том, что присутствие Фин превратило сегодняшнее происшествие в игру. А вот без влияния сестренки ребята еще раз прокрутят все в голове и вдоволь посмеются.

– Утром все покажется совершенно обычным.

– Неужели? – недоверчиво переспросил Марк.

– Точно, – убежденно ответила я, потому что в мои обязанности входило взывать к разуму и делать так, чтобы необычное казалось абсолютно естественным даже после того, как действие «Эффекта Фин» пройдет. – Подумай, как легко превратить какое-то пятно света или вспышку фотоаппарата во что-то внеземное. Либо кто-то оступается, а у всех присутствующих разыгрывается воображение.

Марк окинул меня пристальным взглядом и скептически улыбнулся. Затем, словно снимая меня с крючка, заявил:

– Ладно, chica, давай притворимся, что оба в это верим.

Я моргнула. Он поймал меня на лжи. Хотя перетасовка фактов не совсем неправда. Проще простого: возьмите мрачную атмосферу и всплеск адреналина – и вуаля! – призрак готов. Но я себя обманывала, считая, что завтра буду чувствовать себя чуточку менее ненормальной.

Марк оказался более проницательным, чем можно было подумать по его дружеской улыбке и приятной внешности.

– Почему там, на поле, ты назвал меня bruja?

Дельгадо пожал плечами и искренне ответил:

- Говорю то, что вижу.

Дело в том, что если веришь в сверхъестественное, то видишь его свидетельства, а если нет – то ничего не замечаешь. Настоящего скептика никакие доказательства не убедят, что мир не состоит из черного и белого, реального и воображаемого. А вот настоящий верующий… такие иногда и обычную лошадь могут принять за единорога.

Но большинство людей как раз находятся где-то посередине, избирательно принимая паранормальное в свою жизнь: талисманы на удачу, суеверия, легенды о призраках, ароматерапию, энергию чакр, медитацию… колдовство.

Марк явно выбрал свой вариант. Но я все же пояснила:

– Ведьма у нас Фин, а я просто… – И замолчала, потому что никак не могла точно описать свою сущность.

– Говорящая с призраками? – спросил Марк, улыбаясь почти как обычно.

«О, нет! Только не это!»

– Никогда не обладала сверхъестественными способностями, – уклончиво закончила я.

– А другие родственники?..

Посмотрев на Фин и кирлианографии на ее ноутбуке, я решила, что лгать глупо, и со вздохом, призналась:

– Гуднайты – необычная семья.

– Я понял это сразу, как познакомился с твоей сестрой. – Марк отнесся к новостям совершенно спокойно. И влияние Фин тут ни при чем. – Так вы все и правда ведьмы?

– И экстрасенсы, – признала я. Хуже не будет, он ведь и так уже сделал свои выводы. – Кто-то талантлив в одном, кто-то – в другом. Это как физики и лирики. – Я помолчала, а затем предупредила антрополога: – Только не спрашивай Фин, в чем между ними разница, если не хочешь услышать целую лекцию.

– Я это запомню.

Фин настаивала, что занимается только химией и ноу-хау, но граница между ними размыта еще сильнее, чем между простой магией и экстрасенсорным восприятием. В некоторых семьях по наследству передается музыкальный дар, а Гуднайты обладают сверхъестественными способностями. Большинство из нас чувствительны к экстрасенсорике – даже у меня срабатывает интуиция – и могут без проблем активировать заклинание. Ага, и я тоже. Но у каждого своя специализация. У экстрасенсов это некие индивидуальные таланты.

А у ведьм – склонность к какому-то особому типу заклинаний. Точно так же, как художник выбирает: холст, глина или мрамор. Мама называет это «тяготением». И даже для нашей семьи Фин – странная. Ей больше всего подходило кухонное ведьмовство – сочетание готовки и химических опытов. Но моя сестра интересовалась лишь наукой и гаджетами. Как маленькие дети разбирают игрушки, чтобы посмотреть, как они работают, так и Фин, полагаю, мечтала разложить магию по косточкам и снова собрать. Как можно лучше, сильнее и быстрее.

Может, я привратник между двумя мирами? Паранормальное влияет на жизнь людей, даже если сами они того не сознают. Иногда это хорошее влияние, иногда – плохое. Гуднайты, к примеру, стремятся творить добро. А моя задача – отвлекать остальных, пока семья работает на благо общества.

Во всяком случае, именно в этом я себя убеждала. Но я никогда не увлекалась чем-то так же, как Фин своими гаджетами… или Марк – древними костями. И хорошо, что поняла это сейчас, учитывая, сколько лет нужно учиться на врача.

– Все в порядке? – спросил Марк. – Ты словно только что увидела… хм, ну понимаешь.

Я невольно рассмеялась и подтянула край одеяла ближе к подбородку.

– Просто задумалась. – И тут же сменила тему, чтобы собеседник не спросил, о чем именно: – Вы что-то видели, когда побежали на шум? Нашли какое-то объяснение?

Марк покачал головой:

– Только темноту. И тут нас нашел коп, который тоже услышал шум. Вот и все. Пока вдруг Фин не бросилась к тебе. Мы даже не поняли почему. – Он посмотрел на мою сестру: – Это особая способность Гуднайтов?

– Да, только вот срабатывает через раз. – Марк снова меня разговорил, что мало кому удавалось. – Мы, э-э-э… называем это «мандражем». Разве такое предчувствие не бывает во всех семьях?

– Да, у моей мамы случалось. В основном, когда я проказничал, но она называла это материнским чутьем.

– Эй, Ами! Куда ты дела диктофон? – спросила Фин, сидящая на полу рядом с ноутбуком.

Хороший вопрос. Поискав, я обнаружила, что каким-то образом сунула прибор в карман. Получив его, Фин тут же заметила царапины на корпусе.

И обвиняющее воскликнула:

– Ты его уронила!

– Давай посмотрим, работает ли он, – нетерпеливо предложила Дженни.

Дуэйн улыбнулся мне:

– Ага, и узнаем, в самом ли деле призрак сказал «Бу!»

Ой, очень смешно. Как будто они мало подшучивали и сомневались в искренности моего признания, как только я его озвучила.

Фин промотала запись до звука удара о землю, потом прибор отключился. Затем опять включился, несколько секунд было слышно лишь мое затрудненное дыхание, и наконец мой дрожащий от холода голос:

- Ч-что в-вы хот-ти-ти-те?

И тишина. В комнате тоже все молчали. В голосе на записи даже сквозь стук зубов ясно слышался ужас, дикий животный ужас, от одних воспоминаний о котором душа уходила в пятки.

Собаки, что еще недавно спали в разных концах комнаты, залаяли. Я с облегчением принялась утихомиривать животных, попутно отвлекаясь и успокаивая нервы.

Фин снова включила запись, но после моего вопроса не прозвучало больше ничего, кроме все того же хриплого дыхания, а затем все остановилось.

Наконец заговорила Дженни:

- Похоже, голос записать не удалось.

– ФЭГ не так уж просто услышать, пока не увеличишь громкость и не уберешь помехи.

Фин присоединила диктофон к компьютеру и скачала файл.

– А что такое «ФЭГ»? – поинтересовался Дуэйн, пока мы ждали результатов. – Поди разберись во всех этих аббревиатурах.

– Явление, когда голос слышен на аудиозаписи, а не вживую, называют феноменом электронного голоса или ФЭГ.

Дженни хихикнула:

– Вживую, ха! Забавно.

Даже я рассмеялась, услышав эту чушь. Фин озадаченно нахмурилась, и Дженни пояснила:

– Это ведь призраки! – И многозначительно вскинула бровь, как мистер Спок, отчего мы захохотали еще сильнее.

Я пребывала в состоянии шока. Два часа ночи, мы уже давно перешли границу «сюрреализма». Я поведала Марку о семье, смеялась над шутками про призраков. Меня уже так занесло, что даже не знаю, как выкарабкаюсь.

Мы с Дженни успокоились, а Фин повернула ноутбук, чтобы и мы увидели программу обработки аудиофайла. Сестра увеличила громкость, пока вертикальная линия двигалась по временной полосе, оставляя за собой резкие перепады там, где мое неровное дыхание прорывалось через белый шум потрепанных динамиков.

И тут новый звук прорезал тишину, вызвав помехи на экране. Остальные, услышав его, дернулись и напряженно застыли.

– Да уж, будь я проклят! – воскликнул Дуэйн. – Оно и правда сказало «Бу». На записи точно слышно.

Марк сосредоточенно нахмурился:

– Фин, проиграй еще раз. – Он напряг плечи и подался вперед, упершись локтями в колени. От его тона наше легкомыслие как ветром сдуло.

Фин исполнила просьбу. Я затаила дыхание на повторе пятисекундной записи и снова услышала шипение призрака в тишине. Только на этот раз обратила внимание на то, что заметил Марк.

– Тут что-то еще после «бу», – сказала я, чувствуя, как по спине бегают мурашки.

Фин указала на звуковую волну на экране. Буква «Б» сопровождалась большим всплеском, за которым тянулось два «хвостика».

– Три слога. Звук затихает, но разницу можно разобрать.

– Тс-с, – шикнул Марк. Он уже сполз с дивана и устроился у ноутбука плечом к плечу с Фин. – Проиграй снова.

Три слога, появившиеся из ниоткуда. Их звуковой призрак завис в воздухе между нами.

– Bъscame, – произнес Марк, вытащив слово из Небывандии прямо к нам. – Это по-испански.

– Bъscame, – повторила я. В школе я учила испанский и даже кое-что запомнила. – Что-то вроде «buscar»?

Мозг выдал слово, но его значение как-то затерялось в пути, а уж смысл – и подавно.

Марк теплым человеческим голосом, словно дымовой завесой, перекрыл электронный шепот:

– «Найди меня». Призрак говорит: «Найди меня».

Глава 16

По крайней мере теперь я знала, чего оно хочет. Хотя еще не решила, легче мне с этого или нет.

Несмотря на ранний час, Дженни и Дуэйн хотели перепроверить каждую миллисекунду записи, пока Марк не напомнил, что Эмери просто из вредности поднимет всех на уши, если они вскоре не вернутся в гостиницу.

Тогда взволнованная парочка направилась к двери, а Марк помедлил, помогая Фин собрать оборудование и ноутбук.

– Мы ведь увидим вас обеих завтра?

– Определенно, – заверила сестричка. От энтузиазма в ее голосе на лице Марка расплылась улыбка и не поблекла, даже когда Фин пояснила: – Хочу попробовать провести еще один эксперимент.

– А доктор Дуглас согласится? – спросила я. – В смысле на наше возвращение на раскопки, а не на эксперимент Фин.

– Я сказал ей, что вы приносите удачу, – улыбнулся Дельгадо. – И ей понравилось, как ты сегодня обнаружила этот череп. Э-э, то есть уже вчера, – поправился он, глядя на часы.

Затем повернулся, чтобы попрощаться с Фин, но та уже исчезла в своей лаборатории. Так что за неимением сестрицы Марк, печально приподняв уголки губ, обратился ко мне:

– До завтра, chica. Не забудь запереть дверь.

Я двинулась за ним, попрощалась с Дженни и Дуэйном, затем закрыла дверь и прислонилась к ней. Мы на ферме Гуднайтов никогда не запирались на замок. И я не собиралась этого делать из-за привидения. Если уж не сработала усовершенствованная защитная система, то и замок не поможет.

По пути к лаборатории Фин я провела рукой по спинке дядиного кресла-качалки. Я не пыталась понять, сколько фактически осталось от дядюшки Берта – была ли то тень его души или просто остаточный след личности, – но всегда старалась сохранять добрые отношения с тем, чем он теперь являлся. Хотелось верить, что для душ есть место получше, но кто знает? Если бы я любила кого-то так же, как Берт любил Гиацинту, возможно, тоже отиралась бы поблизости.

Но дядюшка подходил этому дому, как кусочек пазла. В отличие от того… другого. В ошметке человека, который стоял передо мной в спальне, задыхаясь и цепляясь за наш мир, не было ничего мирного или удовлетворенного. То, что от него осталось, пребывало в крайнем отчаянии.

«Найди меня».

Грудь наполнилась холодом. Я глубоко вздохнула, и запахи брезента и фиалок прогнали это чувство.

Призрак мог заговорить с кем угодно. Может, его изображение проигрывается словно запись, когда кто-то натыкается на это место в определенное время. Так почему возникало ощущение, будто он ждал для разговора именно меня?

– Знаешь, похоже, тебе придется это сделать.

Я подскочила, резко возвращаясь в настоящее.

– Боже, Фин! Это чересчур даже для тебя.

Сестра стояла в дверях мастерской, и я окинула ее свирепым взглядом, потому что такой ответ прямиком на мои мысли чертовски пугал.

– Ты случайно не добавила к своим талантам телепатию?

– Пф-ф. Все мои таланты действительно полезны и испытаны. Ты собираешься выполнять программу?

Бросив долгий взгляд на лестницу и свою спальню наверху, я спросила:

– А программа подразумевает возможность поспать и подумать обо всем утром?

Сестричка проигнорировала вопрос.

– Призрак уже во второй раз выделяет тебя.

Я вздохнула:

– Спасибо, Фин. Это и правда поможет мне уснуть.

– Почему ты такая бестолковая? – Когда я не ответила, она скрестила руки на груди. – Понимаю, на тебя повлияли последние события. Обычно ты не идиотка.

– Нет, – сказала я. – Но я очень устала, так почему бы тебе не объяснить мне?

– Мы уже говорили об этом, – начала раздражаться Фин. – Призраки обычно весьма ограничены в пространстве. Холодные участки, явления, пятна света, удары и шумы... все это, как правило, происходит в одном месте, часто в одно время и при одинаковых условиях.

– Все это я помню, – прервала я, желая, чтобы она поскорее перешла к делу. К тому, что вызывало у меня ужас, поскольку Фин была права.

С момента, как призрак появился в моей комнате, я отказывалась осознавать происходящее. Отстраняла это знание, забивала его глубже или отталкивала, споря с недовольными ковбоями и разбираясь с изобретениями Фин. Я улыбалась в лицо Марку и велела ему не беспокоиться. Но я знала, к чему клонит сестра.

– Просто скажи уже это.

– Ами, возможно, на ранчо водится призрак. Но очевидно, что преследует он именно тебя.

Глава 17

С ощущением, что еще слишком рано, я ковыляла по лестнице и пыталась понять, почему в ответ на грохот с улицы не слышно возбужденного собачьего лая. В конце концов я сообразила, что стучат в дверь, распахнула ее и обнаружила на крыльце свою кузину Дейзи, которую было практически не разглядеть из-за большой картонной коробки в ее руках.

– Выглядишь ужасно, – едва на меня взглянув, сообщила Дейзи и впорхнула в дом. Учитывая мою измятую пижаму и затуманенный взгляд, трудно обвинить гостью во лжи. – Очевидно, я появилась как раз вовремя.

Я закрыла дверь и прошла в гостиную вслед за кузиной, где она поставила коробку на кофейный столик. Дейзи всегда умела произвести впечатление. Она училась в выпускном классе, но перескочила через класс, так что ей еще не было и семнадцати. С ярко-рыжими волосами, в черной футболке, короткой клетчатой юбке, туфлях «Мэри Джейн» на платформе и гольфах до колен – не говоря уж о всяких шипах – она напоминала одновременно и незаконнорожденное дитя готов в католической школе, и Люсиль Болл[15].

– Не спала всю ночь, – сказала я. – К тому же Фин на меня злится.

– Уверена, что провела бессонную ночь не из-за того, что Фин на тебя злится?

Я обдумала вопрос. Способна ли Фин напустить какую-нибудь порчу, чтобы я крутилась всю ночь, будто принцесса на горошине, а мой мозг барахлил, как испорченный жесткий диск? Безусловно. Могла ли она это сделать?

Когда я задремала, то увидела светящегося призрака, который превратился в Ла Йорону и утащил меня под воду. Там я замерзла и не могла дышать, пока резко не проснулась, свернувшись посреди кровати с болью в костях и стучащими зубами.

Если бы не физические страдания, я бы подумала на сестру. Но она никогда не была мелочной.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я, шагая за Дейзи – на этот раз на кухню.

– Служба доставки, – ответила кузина, что-то выискивая в холодильнике. – Твоя ма сказала, что тебе нужны эти книги. К тому же ты должна позвонить ей, поскольку временами у нее появляется нервная дрожь, отчего весь магазин трясет. Это уже мое сообщение, так как я работаю там нынешним летом и нуждаюсь в комиссионных.

Она вынырнула с банкой «Доктора Пеппера» и горстью нарезанной моркови.

– Так почему Фин психует?

– Потому что я не дала ей экспериментировать на себе прошлой ночью.

– Хмм… – Открыв лимонад, Дейзи изучала мое лицо. – Это или мудро, или исключительно глупо.

- Почему? – спросила я, прекрасно понимая, что она выехала до рассвета и провела полтора часа в дороге не только для того, чтобы привезти мне книги и попросить позвонить маме.

Как раз в этот момент из лаборатории появилась Фин. Она и так выглядела грозной, но, увидев Дейзи, нахмурилась еще сильнее:

- Великолепно. Только экстрасенса нам здесь и не хватало.

- Привет, Фин. Как дела в раболатории? – отозвалась гостья тоном Бориса Карлоффа[16], намеренно меняя местами согласные.

- Ты не спала всю ночь? – спросила я у Фин.

- Конечно, нет. – Она прошла в кабинет, достала глиняную кружку с изображением черного кота и включила чайник. – Я спала свои обычные четыре часа.

Дейзи хрупнула морковкой.

- Разве у людей, которые постоянно не высыпаются, в конце концов не срывает башню? Ами, на твоем месте я бы припрятала все колюще-режущие предметы.

- Полагаю, я сорвусь первой, – сухо заметила я. На самом деле я не сомневалась, что так все и будет.

- Так почему Финстер хочет поставить на тебе опыты? – полюбопытствовала кузина.

Фин скрестила руки и подняла брови:

- Хочешь сказать, что еще не в курсе? Какой же ты после этого экстрасенс?

- Такой, который лучше всего работает с мертвецами, – ответила Дейзи, бросая в рот еще один кусочек морковки.

Чем заработала очередной сардонический взгляд от Фин:

- Полагаю, поэтому ты и здесь. Из-за призрака Ами.

Я быстро сообразила, к чему все идет, и двинулась напролом:

- Как меня может преследовать призрак? – Об этом мы спорили прошлой ночью. – Он был здесь до моего появления. Черт, он был здесь еще до моего рождения!

- Если не веришь мне, – сказала Фин, – спроси у Дейзи. Ты же не думаешь, что она проделала весь этот путь из-за того фальшивого повода, который озвучила?

Я взглянула на кузину. Она, извиняясь, наморщила нос:

- Прости, Ам. Дело не только в твоей ма с ее мурашками. А теперь, когда я здесь, меня и саму трясет. Мертвецы – моя специальность, и как ни противно это говорить, Фин права.

Фин фыркнула, но без злорадства. Я перевела взгляд с одного непреклонного лица на другое и почувствовала, как рассыпаются мои аргументы. Если быть честной, основой им служила не столько уверенность, сколько надежда.

- Думаю, с вашей стороны очень несправедливо нападать на меня вдвоем.

Дейзи взяла меня за плечи и, наклонившись, заглянула прямо в глаза:

- Мы делаем это, потому что любим тебя, Амариллис. Первый шаг в решении твоей проблемы – признать, что она существует.

- Очень смешно.

Кузина улыбнулась и опустила руки. Но я заметила, как она встряхнула ими в стороне, словно возвращая чувствительность замерзшим пальцам. Легкое, тактично скрытое движение, но по-своему самый убедительный аргумент.

- А как быть с людьми, которые говорят, что видели Безумного Монаха? – спросила я. – Это может означать, что дух преследует не только меня.

- Если только они говорят правду, – ответила Фин. – Ты сама сказала, что призрак ранчо Маккаллохов может оказаться легендой о другом призраке, раздутой разными происшествиями и воображением. – Она помолчала. – На самом деле ты не произнесла этого вслух, но знаешь, что это правда.

- Или, – подхватила Дейзи, – он уже появлялся перед другими людьми. Или это отдельная тема для беспокойства. Самое главное, ты должна заняться тем духом, который связан с тобой, будь то Безумный Монах из легенды или нечто иное.

Я подошла к кухонному столу и села, пока у меня не подогнулись колени.

- Ты говоришь, что эта штука связана со мной и... что? Она не уйдет? Никогда?

Присутствующие обменялись понимающими взглядами, что для них редкость. Похоже, сестры почувствовали тот момент, когда дожали меня.

- Так что мне делать?

- Что ж, – сказала Фин, – прошлой ночью ты говорила, что все эти люди – и Маккаллох, и девушка в баре – хотели, чтобы ты разузнала о Безумном Монахе. Так... может, стоит прислушаться?

Заняться охотой за привидениями. Мое сердце застучало сильнее, а кожа покрылась холодным потом. Бросить вызов офицеру Келли, и Стиву Спарксу, и Бену. Отправиться на поиски замораживающего призрака посреди ночи...

Видимо, паника отразилась на моем лице, потому что Дейзи тут же начала успокоительные речи:

- Начни с малого. Что ты собиралась делать сегодня?

- Пойти на раскопки. Выкопать несколько костей, которые могут быть связаны с призраком.

В конце концов, череп нашли недалеко от места появления духа.

- Вот это начало. – Кузина допила свой «Доктор Пеппер». – Словами не выразить, как мне хочется остаться. Вернусь, как только смогу. Но сейчас мне надо в Сан-Антонио, или за мной приедет полиция.

Дейзи часто консультировала копов, и это держалось в тайне. По каким-то причинам и местные, и федеральные органы правопорядка предпочитали не сообщать, что время от времени зовут шестнадцатилетнего экстрасенса на помощь в расследовании преступлений.

- Подожди, – позвала я Дейзи, направляясь за ней в гостиную. – Ты вернешься?

- Не беспокойся о нас, – крикнула Фин с кухни.

Кузина остановилась в дверях:

- О, если судить по тому, что происходит на шоссе, здесь и правда будет интересно. Не хотелось бы это пропустить.

Затем она ушла, почесав собак по пути к своему «приусу», припаркованному за воротами.

Я повернулась к Фин, которая вошла в комнату сразу после ухода Дейзи.

- Что она имела в виду, говоря о происходящем на шоссе?

- Откуда мне знать? Я не экстрасенс.

Фин любила вещи предсказуемые, поддающиеся измерению. Или настолько предсказуемые, насколько может быть сверхъестественное. Для нее заклинания и зелья – это физика и химия. И хотя на самом деле все не так просто, как сестре нравилось думать, на ее действия меньше влияли такие факторы, как эмоции, предубеждения, ожидания... В общем, то, что делает нас людьми.

Я подошла к коробке на кофейном столике и открыла ее. Внутри обнаружились те книги и кассеты, которые я упаковала после инцидента в Голиаде. Наверху лежала книжка в мягком переплете, которую я не узнала. «Д ухи холмов» Доротеи Дыроколл.

Четвертая глава называлась «Безумный Монах с ранчо Маккаллохов». Должно быть, это та книга – источник прозвища, – о которой упоминал Мак. Автор любила аллитерации и витиеватую прозу – просмотреть главу быстро не удалось.

- Видишь, – сказала Фин, читая через мое плечо. Я не слышала, как она подошла. – Даже ма думает, что ты должна исследовать это привидение.

Я пролистала страницы и убрала книгу в коробку, чтобы посмотреть позже.

- Думаешь, Дейзи права, говоря о двух разных призраках?

Сестра фыркнула:

- Экстрасенсы. – Затем сказала нечто более содержательное: – Ты должна заняться историей монаха и костями на пастбище. Так что самое лучшее место для...

Ее прервали собаки, лая так, словно отпугивали самого дьявола.

- Что теперь? – простонала я.

И на свинцовых ногах поплелась смотреть, кто пришел. Хотелось верить, что не офицер Келли. И никакой другой Келли, по правде говоря.

Но все оказалось куда хуже.

Журналисты.

Я стояла на пороге в своих коротких пижамных штанах и с голыми ногами, пялясь в телевизионную камеру. К счастью, издалека, поскольку съемочная группа не хотела заходить во двор, где бесились собаки. Женщина с большим микрофоном пыталась их перекричать:

- Мисс Гуднайт? Не могли бы вы прокомментировать вчерашнюю захватывающую находку?

- Нет!

О Боже, Бен меня убьет. И доктор Дуглас тоже.

- Неотзовете собак, чтобы мы могли поговорить?

- Нет!

- Пожалуйста, расскажите, как вы нашли отрезанную голову.

- Да сколько можно?! – рявкнула я. – Это был череп, а не отрезанная голова.

Ах ты черт. Я попалась и что-то подтвердила. Репортерша выглядела до крайности самодовольно, даже издалека.

- А как насчет слухов, что вы нашли индейское захоронение? – спросила она.

- Я ничего не знаю о захоронении коренных американцев. Но точно знаю, что здесь частная собственность!

Я отступила и захлопнула дверь. Хотелось бы рискнуть и натравить на них дядюшку Берта, но паранормальное явление в вечерних новостях относилось к числу событий, которые я стремилась предотвратить.

Фин наблюдала за мной из-за двери.

- Нам лучше отправиться на раскопки, – обратилась я к сестре, – и предупредить Марка.

- О, – ответила та с удивительным спокойствием, – готова поспорить, что он уже знает.

Глава 18

У ворот, ведущих к могилам, к моему величайшему облегчению, цирка не обнаружилось. Лишь небольшая интермедия: группа протестующих против раскопок святого места с транспарантами, фургон службы новостей одного из телеканалов Остина и еще один – с фермы. Да шериф, поддерживающий порядок и обеспечивающий звуковое сопровождение.

Но я еще с дороги разглядела коренастую фигуру полицейского в хаки – зама Келли я узнаю издалека – и крепко вцепилась в руль.

- Думаешь, он в курсе, что мы были здесь прошлой ночью? – спросила у сестры.

Она точно знала, что я имею в виду.

- Ну, тот коп сказал Марку, что не собирается подавать рапорт. Но он мог упомянуть об этом за пончиками.

Вероятно, сохранить наши ночные приключения в тайне нереально. Тем более что в них вовлечена группа антропологов.

- Надеюсь, Дуэйн и Дженни ничего не скажут о привидении.

- О, они не скажут, – беспечно отмахнулась Фин. – Они трижды обещали.

Это прозвучало странно.

- Я думала, такое бывает только в Шотландии при заключении брака. Ты три раза называешь кого-то своим супругом – и вы женаты.

- А откуда, по-твоему, это пришло? Три обещания равны клятве.

Пока я медленно поворачивала к воротам, сестра бестактно разглядывала протестующих. Они отвечали тем же. Когда мы миновали репортера с большим микрофоном, Фин махнула рукой.

- В любом случае клятва не нерушимая, но вполне может предотвратить случайную утечку.

Притормозив перед закрытыми воротами, я подумала, что вряд ли могу доверять сестре. Я всегда считала «Эффект Фин» случайностью. Но если она знала о нем и использовала намеренно, а меня оставляла разбираться с последствиями, это бесило еще больше.

Легкий стук в окно напугал меня до крика. Спорим, это подняло настроение Келли на весь день?

Я опустила стекло. Делать это пришлось вручную – мы приехали на тетушкином внедорожнике, – так что у меня было достаточно времени, чтобы изобразить на лице выражение «мы не болтались там, где не следовало».

- Сегодня мы здесь на добровольных началах, – сказала я полицейскому. – С разрешения Марка Дельгадо.

Коп не спеша отыскал наши имена в списке, прикрепленном к планшету. Затем окинул долгим взглядом меня, Фин и машину.

- Ну, девочки, не попали в неприятности?

- Никак нет. – Мой голос прозвучал фальшиво, но, возможно, Келли и так бы мне не поверил. Он мог что-то подозревать, но знай он, что мы преступили закон, не постеснялся бы это выяснить.

Полицейский подвигал челюстью, словно желая за что-то в нас вцепиться, однако в конце концов открыл ворота.

- Вы двое в профессорском списке на вход. И в моем списке тоже, так что не суйте свои носы, куда не следует.

Я проехала вперед, держа руль точно по правилам и сохраняя скорость один километр в час. К несчастью, Фин не дождалась, пока окно полностью закроется, и открыла рот:

- Почему ты с ним так мила? У меня от него зубы сводит.

- Предпочитаю не противоречить властям. – Направляя машину по проселочной дороге, я взглянула на сестру: – На что ты жалуешься? Девяносто процентов времени он общается со мной.

- Ты наш самовыдвинутый представитель. Говоря с тобой, он подразумевает нас.

Несомненно, в этом она права. Посмотрев в зеркало заднего вида, я обнаружила, что темноволосая журналистка с фермы оставила расспросы протестующих и направилась к Келли. Затем они оба повернулись и уставились на наш «Труппер»… Ой, не к добру.

Дорога от шоссе к раскопкам была долгой, и большую ее часть мы проехали в молчании, прерываемом лишь ворчанием, когда машина налетала на выбоины. В конце пути я припарковалась возле джипа Марка. Университетский фургон стоял здесь же, возле тента, под которым Дженни опять занималась каталогизацией и упаковкой. Студентка махнула нам рукой, не отрываясь от работы.

Марк стоял на краю поля с одним концом рулетки в руках. Эмери удерживал другой, измеряя расстояние для Дуэйна и Лукаса, которые заново устанавливали колышки и натягивали бечевку, размечавшую поле на квадраты.

- Что случилось? – спросила я, поскольку точно знала, что прошлой ночью сетка была на месте.

- Здесь прошли коровы и повыдергивали половину колышков. – Марк взглянул через мое плечо на машину: – А где Фин?

- Утром она медлительна. – Я вернулась к важному вопросу: – Мне казалось, с этой территории убрали весь скот. – Потому-то Бен и отлавливал отбившихся от стада животных в день нашего знакомства. – Ты уверен, что именно это произошло?

Марк указал на землю, на которой виднелись явные свидетельства незаконного передвижения скота.

- Похоже, обвалился забор. Бен со своими парнями этим займется.

В туалете «Пристанища» Джессика винила в падении ограды Безумного Монаха. Подобные выходки казались озорством по сравнению с фантомом, которого видела я. Означала ли эта улика, что монах и мое привидение – не одно и то же? Впрочем, сегодня ему удалось отложить раскопки.

Кстати, об отсрочках…

- Как доктор Дуглас относится к журналистскому цирку за воротами?

Марк посмотрел на навес, где профессор разговаривала с Дженни.

- Она видала и похуже. Пока папарацци и демонстранты остаются за воротами, она вряд ли может что-то сделать.

Когда ребята полностью восстановили сетку, к нам присоединилась Фин. Марк принялся сматывать рулетку, а Лукас перешел прямо к делу:

- Ты рассказал им о записке?

- Еще нет, – ответил Марк.

- Какой записке? – одновременно спросили мы с Фин.

- Доктор Ди этим утром нашла на лобовом стекле грузовика записку, – объяснил Лукас, – где ей велели не мешать мертвым. Записка была написана красным...

Фин переварила услышанное.

- Красный – цвет власти. И, конечно, намек на кровь подразумевает угрозу.

- Какая мелодрама. – Марк пытался пошутить, но неудачно.

- Не знаю, чувак, – покачал головой Лукас. – Должно быть, это отвратительно, но... меня бросило в дрожь.

Анонимные предупреждения и впрямь вызывали дрожь. Красные чернила тревожили, поскольку и должны были напугать. Злобная выходка, всплывшая летним утром.

Если требовалось изменить настроение, мы могли рассчитывать на Эмери:

- Люди, вы уделяете слишком много внимания глупому озорству.

- Знаете, – решилась я, следуя логике прежних рассуждений, – если колышки выдернул человек, не мог ли это сделать автор записки? Думая, что отложит работы или напугает вас.

- Почему кто-то хочет отвадить нас от раскопок? – спросил Эмери. – Тем останкам гораздо больше ста лет.

- Возможно, это старый семейный скандал, – предположил Лукас.

Дуэйн с энтузиазмом подхватил идею:

- Убийство столетней давности! Или новое тело, похороненное со старым.

- Сюжет для телешоу! – отрезал Эмери. – Именно об этом я и говорил. Что мы можем доказать без слепков зубов? Не установив причину смерти? Ничего. Только то, что неизвестный встретил свой конец у реки.

Я вступила в спор, потому что таким образом планировала выяснить личность призрака и обрести надежду:

- А что, если обстоятельства подойдут к таинственному исчезновению в определенный период времени?

- Это только косвенное доказательство, – сказал Эмери. – Да и убийцы давно нет.

- Это маленький городок, – возразила я. – Косвенных доказательств достаточно, чтобы осудить кого-то в общественном мнении. И даже если участники мертвы, на семейной чести появится черное пятно.

Марк кивнул:

- «Грехи отцов» и все такое.

Я подумала о Джо Келли, которого ненавидели в трех поколениях.

- Точно.

- Записка еще у вас? – спросила Фин.

Марка, казалось, удивил этот вопрос.

- Думаю, доктор Ди могла ее сохранить. А что?

- Вы могли бы проверить ее на наличие следов. – Сестра кивнула в сторону тента: – Дженни разбирается в криминалистике. Она могла бы снять отпечатки пальцев или что-то подобное. А я определенно хотела бы увидеть...

- И громко закричать, – нетерпеливо оборвал Эмери. – Кем ты себя считаешь? Нэнси Дрю?

- Эй! – Я рассердилась, поскольку никто, кроме меня, не смеет наезжать на мою сестру.

Марк сурово вторил мне:

- Остынь, парень.

Фин осталась невозмутима.

- Книги про Нэнси совершенно неправдоподобны. Ты представляешь, насколько повредился бы мозг этой особы, если бы ее так часто лупили по голове или травили хлороформом?

- Повреждение мозга? – Вопрос доктора Дуглас заставил нас подскочить на месте. Парни смотрели на нее с виноватым щенячьим выражением на лицах, а она продолжала: – Думаю, это единственная причина, по которой вы можете стоять здесь и чесать языками в то время, когда надо раскапывать скелет. Сам по себе он не вылезет.

Эмери, Лукас и Дуэйн поспешили прочь, а доктор Дуглас обратила недовольный взгляд на нас с Фин.

- Если я позволю вам двоим работать на раскопках, вы будете помогать? И не станете больше отвлекать моих студентов от дела?

Я решительно кивнула. Фин, стоявшая позади меня, очевидно, тоже дала какой-то удовлетворительный ответ, так как доктор Дуглас окинула нас долгим холодным взглядом и бросила Марку:

- Покажи им, что делать, и обеспечь всем необходимым.

Я выдохнула лишь тогда, когда она отвернулась и двинулась вниз по холму, на ходу вынимая из кармана телефон.

- Я ей не нравлюсь, – сказала Фин.

- Поверь мне, – возразил Марк, – если бы ты ей не нравилась, тебя бы здесь не было.

Он повел нас вверх по холму, к яме, где вчера копалась Лила и где колышки ограничивали участок примерно два на два метра – такой же, как на первом раскопе ближе к реке.

- Выбирайте место. Любой квадрат в размеченной сетке. Мы хотим попытаться найти еще части этого скелета, чтобы был повод раскопать всю территорию.

Фин указала на его планшет:

- План секции?

- Да. Я буду отслеживать, кто где копает и в каком квадрате мы найдем артефакт.

По просьбе моей сестрички Марк передал ей планшет, похоже, теряясь в догадках, зачем он ей.

- Пока это лишь пустой граф.

- Это все, что мне нужно, – заверила его Фин и достала из кармана джинсов кулон из тусклого камня. Марк наблюдал за действом со снисходительным любопытством. Мне же хотелось спрятаться в яме и с головой накрыться брезентом.

«Черт, Фин. Ты можешь привлечь еще больше внимания?»

Ладно, справедливости ради, она могла. Не возражая, не размахивая руками и не читая заклинаний, Фин просто держала кулон над нарисованной от руки картой. Оценивала изменения во вращении камня и передвигала руку, пока он не очертил тесный круг над маленькой территорией.

- Что она делает? – возбужденным шепотом спросил Марк, словно не желая нарушать концентрацию Фин.

- Выбирает место. – Я пожала плечами, будто в этом не было ничего странного. Будто я не злилась на сестру, которая размахивает флагом психа при любой возможности.

Простое гадание занимало секунды, и я надеялась, что его воспримут как театрализованную замену «абра-швабра-кадабра». Поблизости находился лишь Марк, и он уже составил мнение о нас, но я четко сознавала, что и другие студенты с любопытством поглядывают в нашу сторону.

- Джи-три, – сказала Фин и вернула Марку планшет. – Бинго.

Марк ухмыльнулся, а когда я сказала: «Пожалуйста, не поощряй ее», вновь рассмеялся и жестом велел следовать за ним.

- Идемте. Я покажу, что делать. После вчерашнего я не собираюсь спрашивать, как вы двое решили, где копать.

Он дал нам сито, лопатки и кисти. Идея заключалась в том, чтобы снимать грязь на наших участках тонкими слоями и просеивать ее в поисках мелких предметов. Если наткнемся на что-то, напоминающее кость, надо очистить ее от грязи кисточками. И при этом проявлять осторожность, чтобы не поцарапать артефакты острыми краями инструментов.

Едва Марк ушел, я села на корточки и уставилась на Фин. Я взяла квадрат с ней по соседству, и поскольку мы располагались не так уж далеко от остальных, заговорила тихо:

- Это и был твой эксперимент? Тот, о котором ты говорила прошлой ночью?

- Да, но «эксперимент» не совсем правильное слово. – Сестра сняла лопаткой первый кусок дерна. – Это простейшее заклинание локализации. Хотя мне любопытно, чем все обернется.

- Что ты использовала?

Она бросила мне кулон, и я автоматически его поймала. Белый и весит меньше, чем я ожидала.

- Это кость?

- Не человеческая, конечно. – Фин протянула руку, и я вернула кулон. – И все же она должна сработать. Алхимия, правило сто один. Подобное привлекает подобное.

- Святый Боже, Фин! – Головы соседей дернулись, как луговые собачки, и я вновь понизила голос: – У наших дверей уже крутятся репортеры, а половина городка думает, что я охотница за привидениями.

- Тогда какая разница? – удивилась сестра. – Ты хочешь найти что-то полезное или нет?

Я хотела. Ладони, казалось, щекотали воспоминания о вчерашних раскопках, по рукам бежали мурашки от грязи и открытий. Не знаю, что из этого было моей собственной реакцией, а что – следствием… последних событий.

Но Фин права. Я должна узнать, что меня преследует. Иначе все остальное не будет иметь значения.

Глава 19

- По телику это выглядит более впечатляюще, не так ли?

Эмери официально приступил к насмешкам надо мной. Ненавижу выражение: «Я же тебе говорил». Особенно когда оно справедливо.

Спина болела от работы внаклонку над неглубокой ямой с лопаткой и мягкой кисточкой. Под ногтями накопилось столько грязи, что можно открыть еще одну ферму Гуднайтов. Выкапывание человеческих останков из известняковой почвы, плотно утрамбованной временем, погодными явлениями и множеством коровьих копыт, оказалось ужасным делом.

Мы провели здесь все утро, а Марк и доктор Дуглас периодически проверяли наши методику и прогресс. Я уже начала задумываться, не отделили ли череп от тела, поскольку не нашла ничего, кроме камня, который поначалу сочла коленной чашечкой. Но это оказался просто камень.

Затем Дуэйн нашел настоящую коленную чашечку, а также большую берцовую кость и скопище других костей, некогда бывших ногой.

- Подойдите и взгляните на это, ребята, – позвала доктор Дуглас. Когда мы собрались вокруг, она указала на кости предплюсны и плюсны и несколько мелких фаланг: – Поскольку кости лежат в правильном положении, просто раздавлены весом почвы, это тело, очевидно, было захоронено прежде, чем успело разложиться. Так что останки сохранились на месте.

- Эта нога принадлежит тому черепу, который вчера нашла Ами? – спросил Дуэйн.

- Расположение и близость указывают именно на это. – Не прерывая лекцию, профессор собрала немного пыли и надписала пузырек фломастером. – Когда мы находим останки, которые не передвигали, то хотим получить как можно больше информации из земли вокруг тела. Лабораторный анализ поможет нам ответить на вопрос Дуэйна, а также понять, как кости оказались здесь.

- Взгляните на это, – привлек всеобщее внимание Марк.

Все столпились плечом к плечу вокруг участка Дуэйна, и Марк слегка коснулся куска изорванной и почерневшей кожи, выглядывавшей из грязи рядом с костями.

- Это может быть подошвой ботинка.

- Ничего не трогайте, пока Дженни не сделает фотографии, – велела доктор Дуглас. – Я пришлю еще и Кейтлин. Она будет в восторге от возможности внести в каталог что-то помимо костей.

Профессор оказалась слишком большим стоиком, чтобы возбужденно потирать руки, но, как сказала бы Дейзи, от нее определенно исходили соответствующие флюиды.

- И позовите, если найдете что-нибудь еще.

Когда она ушла, я уставилась на изорванную кожу, дорисовывая в уме отсутствующие кусочки, пока не увидела подошву ботинка, потрепанную погодой и бесчисленными милями. Обувь солдата? Конкистадора? А может, подошва кожаной сандалии монаха?

- Представьте землю, по которой путешествовал этот башмак по пути сюда, места, где он побывал.

Я не понимала, что говорю вслух, пока не почувствовала на себе взгляды остальных. В легком смущении от собственных причуд я прочистила горло:

- Это просто... обычная вещь, такая, как мы используем сейчас. Тот, кто ее носил, ходил по той же земле, носил ту же пыль на подошвах, но столетия назад.

Эмери выдал свой комментарий:

- Очень поэтично. Только мы в науке пытаемся не слишком много представлять.

Я взглянула на него, сузив глаза:

- Понятно, почему ты выбрал поле деятельности, где можно работать преимущественно с мертвецами.

- А я все время что-то представляю, – поддержала меня Фин. – Это называется «изобретать что-то новое». А иногда – «выдвигать гипотезу».

- Не провоцируйте его, – проворчал Марк, не слишком скрывая смех. – Нам с ним еще весь год работать. Так что давайте вернемся к делу.

Эмери стиснул зубы, лишний раз подчеркивая свой выдающийся подбородок.

- Здесь есть те, кто действительно работает, а не просто развлекается.

В его затылок впечаталась ладонь, но не моя. Это подошла Кейтлин, доставая инструменты другой – не карающей – рукой.

- Не наезжай на волонтеров, – сказала новоприбывшая. – Я одна из них. А теперь покажите мне то, что может быть обувью, чтобы я могла отработать свое неоплачиваемое кандидатское содержание.

Фин потянула меня за футболку:

- Пойдем, Ами. Если этот троглодит найдет что-то существенное раньше меня, ты будешь должна мне слишком много времени.

Я подозревала, что долг может означать участие в ее школьном проекте в качестве подопытного кролика, так что вернулась к работе, как велено. С появлением призрака вся моя жизнь превратилась в эксперимент.

Все оставшееся утро Лукас и Дуэйн работали вместе и обнаружили бедро, затем тазовую кость. Когда они докопались до всего остального, позволившего доктору Ди определить, что тело принадлежало мужчине, последовала еще одна вспышка возбуждения. Я поняла, что уже думала об останках, как о мужских. Интуиция или просто ненаучный подход? Эмери нашел еще одну берцовую кость и кусок потрепанной кожи, и я – под мрачным взглядом Фин – склонилась над своей ямой и больше не смотрела вверх.

Проблема заключалась лишь в том, что копание и просеивание не требовали большой умственной работы, так что моя голова оказалась свободна для размышлений и тревог.

Что произойдет, если мы обнаружим скелет целиком, а это не удовлетворит привидение?

Возможно, данные останки и не имеют ничего общего с духом. Полагаю, будь я как-то связана с этой штукой, то что-нибудь да почувствовала бы, прикоснувшись к костям. Вчера я ощутила возраст и смертность черепа, но на деле ничто не связывало его с призраком.

Хотелось верить, что раскопки приведут меня к каким-то уликам. Но что делать, если это не сработает?

Моя работа шла гораздо размереннее мыслей. Вперед-назад вдоль прямоугольника земли размером сто на шестьдесят, и при каждом проходе я откапывала еще слой. «Пятнадцать сантиметров глубины» – звучит не слишком впечатляюще, но надо было просеивать каждую горсть земли, чтобы не пропустить какую-нибудь мелкую кость или артефакт.

В поле зрения появилась пара очень потертых башмаков. Они крошили край моего милого аккуратного раскопа. До этого момента стенки можно было измерять рулеткой.

- Привет.

Когда я не ответила сразу – копание в земле оказывало гипнотическое воздействие, – гость засвистел:

- Земля вызывает девушку в нижнем белье.

Чтобы узнать его, мне не нужно было видеть ботинки или слышать жуткое прозвище. Все и так очевидно.

- Ты ломаешь стенку моего котлована. Я вложила в нее много труда.

Бен отступил, сталкивая в яму комья грязи. Я попыталась взглянуть на его лицо, а не на ноги, но шейные мышцы стянуло похлеще, чем первые шнурки малыша.

Я лишь смогла повернуть голову настолько, чтобы увидеть: Фин и остальные ушли.

- А где все?

- Простые смертные должны прерываться для еды. – Ноги Маккаллоха сместились, и я могла представить, как он по привычке поддевает ремень большими пальцами. – Моя мать принесла ленч.

- Твоя мать? – От удивления я дернулась слишком резко, и тяжелый мучительный спазм скрутил плечевые и шейные мышцы, так что аж дыхание перехватило.

- Не удивляйся так сильно, – сказал Бен. – Я говорил, что у меня есть мать.

- Шею свело, – выдавила я, бросая лопатку и хватаясь за плечо.

- О, ради святого Петра. – Маккаллох скользнул ладонью под мою руку и мягко потянул меня вверх. Сама я на это была не способна, так как мышцы ног тоже свело судорогой.

- Осторожно, – вздрогнула я, когда Бен коснулся моей шеи, но, несмотря на грубость, его пальцы оказались мягкими и решительными. Не соблазняющими, не успокаивающими, но эффективными. Ковбой принялся разминать болезненно застывшую мышцу от уха до плеча, и слепящая боль спазма начала ослабевать.

- Расслабься, – велел Бен.

Он шутит? Все осознанное напряжение покинуло меня, оставив лишь узлы. Внутренности плавились под надежной и умелой мощью его рук.

- Ты часто это делаешь? – поинтересовалась я совсем не так сварливо, как хотелось бы.

- Конечно, – отозвался Маккаллох. Очень надеюсь, не обратив внимания на мой задыхающийся прерывистый голос. – Я все время делаю так своей лошади.

- Счастливая лошадь.

Никакой лжи. Готова поспорить, что Бен ухаживает за своей лошадью лучше, чем некоторые парни – за девушками. Его большие пальцы растирали мою шею, и я прикусила губу, чтобы удержать стеснительный вздох.

- Ты забавно проявляешь свою неприязнь ко мне.

- Сусликов я тоже не люблю, но и им не позволил бы страдать. Скорее, пристрелил бы, чтоб избавить от мучений.

- Мило.

Я попыталась выскользнуть из его хватки, но пальцы Бена сжались крепче, останавливая мой порыв.

- Почти готово, – сказал ковбой, снимая последние судороги. А затем ответил на мой незаданный вопрос: – Меня прислала Фин. Она сказала, что никто другой не достанет тебя настолько, чтобы отвлечь. Даже Эмери. Думаю, я ей нравлюсь.

Эксперимента ради я попробовала повернуть шею.

- Если твоя кожа не стала зеленой и пупырчатой, значит ты ей нравишься.

- А иначе она превратила бы меня в лягушку?

- Зачем пачкаться с превращениями, когда можно обойтись противной сыпью?

Он хмыкнул – скорее, даже рассмеялся, – отчего у меня зашевелились волосы на затылке. Несмотря на жаркое солнце, я боролась с дрожью. Спазм исчез, но Бен продолжал растирать мышечные узлы, прижимая большие пальцы к моей шее.

- Ты вообще за последний час хоть раз поднимала голову?

Нет, не поднимала. Я работала в безумном напряжении, думая о привидении и пытаясь перекопать побольше земли. Здесь должен быть какой-то ключ к тайне.

- Полагаю, что потеряла счет времени.

- Думала о своем призраке?

Не успев испугаться, я выпалила:

- На самом деле о твоем. О Безумном Монахе.

Маккаллох уронил руки.

- Серьезно? Наверное, это очень забавная история.

- Да, история. – Я подчеркнула последнее слово и повернулась к Бену лицом: – Просто выслушай меня...

Тут я остановилась, поскольку он выглядел, как пять миль бездорожья. Небритый, с тенями под глазами, и хотя такой стиль «мы славно поработали – и славно отдохнем» ему шел, не думаю, что это был намеренный выбор.

- Ты вообще спал прошлой ночью?

Бен подчеркнуто осмотрел меня:

- Без обид, Амариллис, но ты и сама выглядишь немного измученной.

- У меня были жуткие кошмары, и я не смогла заснуть. А ты?

Он признался с унылой гримасой:

- Мне позвонили посреди ночи насчет коров на дороге. Заборы по всему ранчо оказались сломаны. Остаток ночи я провел на ногах, ремонтируя ограду возле шоссе. Стив с парнями работали над остальным.

- Ты ремонтировал? В одиночку?

Маккаллох нахмурился и заговорил с утрированным акцентом, которым пользовался, высмеивая меня из-за привидения:

- Ну я же не мог всерьез просить своих парней делать это, учитывая, что Безумный Монах лупит людей по головам. – Затем честность заставила его уступить: – Хотя со мной отправилось несколько добровольцев.

А не был ли парень Джессики одним из них?

- Это не слишком странно? Одновременное падение стольких оград?

Глаза ковбоя сузились.

- Странно, но не слишком. В этом месте полно карстовых пещер, открываются новые провалы...

- Открылись новые провалы? – переспросила я.

- Ну мы их пока не нашли, – признал он, – но они могут быть.

- По всей территории?

- Конечно, нет, – фыркнул Бен.

- Но именно это ты сказал!

- Возможно, это не карстовые воронки, – парировал он, – но чертовски очевидно, что это и не Безумный Монах!

- Почему? – спросила я.

- Какого черта призраку ломать кучу оград?

- Я не знаю! Но должна выяснить.

Это заявление остановило нас обоих. Его, потому что я вышла из себя и сказала это, а меня... Думаю, потому что я выяснила свой следующий шаг. Подобно тому, как местный фольклор помогал антропологам находить реальные места захоронений, исследование легенды о Безумном Монахе может привести меня к настоящему призраку. Но я должна задавать вопросы и найти внутреннюю логику истории.

- Почему ты не можешь просто оставить все это в покое? – наконец спросил Бен.

«Потому что это не оставляет в покое меня, а мне жуть как не хочется всю оставшуюся жизнь быть преследуемой призраком». Но такого я Бену сказать не могла. Надо было найти другой способ убедить его в том, что я занимаюсь безумным делом по разумным причинам.

- Послушай, Бен, – начала я, – реален Безумный Монах или нет, но люди напуганы. Если я доберусь до истоков этой легенды, выясню, с чего она началась и почему ее раздувают, вероятно, это поможет.

Хороший аргумент, но я чувствовала себя немного виноватой, потому что вроде как намекала, мол, я опровергну россказни о Безумном Монахе. Но, возможно, так и случится, если мой преследователь и Монах – не одно и то же привидение.

Маккаллох сузил глаза, по-прежнему сомневаясь.

- Итак, ты хочешь проследить за привидением, как в кино?

Я не видела причин говорить ему, что уже к этому приступила.

- Скорее, заняться детективной работой. Задавать вопросы, говорить с людьми, которые слышали эту историю до того, как время и слухи ее исказили.

- С кем именно? – спросил Бен, словно переваривая услышанное.

- Ну, я могла бы начать с тебя.

Он фыркнул, но я неустрашимо продолжала, даже зная, что ему не понравится мое следующее предложение:

- С твоей матери...

- Нет.

- Поговорить с твоим дедом.

- Нет, черт возьми!

Он отвернулся и двинулся вверх по холму к рощице, где вчера сидели мы с Фин. Сегодня там стоял огромный внедорожник, его багажная дверца была открыта и служила временной буфетной стойкой. Студенты сидели на земле и на нескольких складных стульях, взятых с раскопа. Доктор Дуглас расположилась в одном из кресел, беседуя с женщиной, лицо которой невозможно было разглядеть за большими солнечными очками.

К счастью, никто из присутствующих не обратил внимания, что я чуть ли не бегу за Беном. Я очень плохо обошлась с ним – снова, – и пытаться исправить это было так же просто, как вычерпать воду из дырявой лодки.

- Я бы просто поговорила с ним, если он в хорошем настроении, – торговалась я. – Иногда больные Альцгеймером помнят прошлое яснее, чем настоящее.

Маккаллох замер. Повернулся. Наклонился ко мне вплотную.

- Нет. Не говори с дедом Маком о призраках. В его жизни их и так предостаточно.

На мгновение я зацепилась за эти слова, размышляя: это призраки прошлого, или старик видит их в реальности? Его Эмили была такой же, как дядюшка Берт, или существовала только в воображении Мака Маккаллоха?

Ответ не будет иметь значения, если я не улажу все с Беном.

- Послушай, – попыталась я еще раз, – единственная услышанная мной история принадлежит семейству Келли. То, что, по их словам, они видели или слышали, или то, что рассказывал их дед-скотокрад.

На самом деле, рассказывая о привидении, Келли, похоже, сделали гораздо больше, чем могла тетушка Гиацинта, учитывая, что прямо сейчас она плыла на тихоходном лайнере в Китай. Но я не стала указывать на это, поскольку Бен уже достаточно обезумел.

- Замечательно, – сказал он. – Почему бы тебе не пригласить Джо Келли на ужин и не расспросить его о Безумном Монахе.

- Может, я так и сделаю, – ответила я, тоже выходя из себя.

- Тогда надень плащ от пива и резиновые сапоги от бычьего дерь…

- Бенджамин Фрэнсис Маккаллох! – Женский голос, густой как сироп и сдобренный материнским неодобрением, тяжело скатился по холму. – Я велела тебе привести эту юную леди на обед, а не орать на нее, как хулиган.

Фрэнсис? Больше я не позволю ему дразнить меня Амариллис.

Тройное имя произвело на Бена ошеломляющий эффект. Он покраснел до кончиков ушей, бросил последний кислый взгляд, изобразил на лице вежливое беспокойство и жестом пригласил меня присоединиться к пикнику. Я с той же преувеличенной вежливостью двинулась следом... зная, что и мое лицо такое же красное.

Большинство парней были слишком заняты едой и разговорами, чтобы обратить на это внимание, но Марк, похоже, неплохо поразвлекся. Выражение лица Кейтлин намекало, что она обновляет свою классификацию, включая в нее новый вид – салагус безмозглус. Когда я проходила мимо Фин, та пробормотала:

- Что ты там говорила о непротивлении закону?

Я проигнорировала сестру и сосредоточилась на светловолосой женщине, которая приветствовала меня буквально с распростертыми объятиями.

- Ами! Я только что говорила с Фин. Так чудесно встретить вас обеих.

Миссис Маккаллох с ее тягучим техасским произношением и пышной техасской прической выглядела совершенно естественной. Ее теплота вывела меня из равновесия. Если между ней и тетушкой Гиацинтой и существовали какие-то разногласия, они совершенно не повлияли на приветствие хозяйки. Мать Бена явно не поддерживала его публичные обвинения в мой адрес.

Или так, или она лучшая в мире актриса. Я посмотрела на Фин, которая с набитым ртом пожала плечами. Насколько я поняла, это означало: «Я купилась, и тебе следует сделать то же самое».

Удерживая на расстоянии вытянутой руки, миссис Маккаллох окинула меня довольно-таки материнским взглядом:

- Ну разве ты не очаровательна! Взгляните на эти ямочки. Я думала, ты выше.

- Это объяснимо, – сказала я, по-прежнему слегка обескураженная таким приемом. Мы с Фин едва достигли среднего роста, но тетушка Гиацинта по габаритам приближалась к амазонкам. – Моя тетушка Айрис всегда говорила, что Гиацинта вышла замуж за дядюшку Берта, потому что он единственный из ее ухажеров не настаивал, чтобы она носила на свидания туфли на плоской подошве.

Собеседница рассмеялась:

- Не представляю мужчину, способного заставить что-то сделать твою тетушку. Насколько нам всем известно.

- Ма-а-ам, – протянул Бен тоном великомученика.

Миссис Маккаллох и не думала останавливаться:

- Подойди, возьми сэндвич. Бен, принеси Ами попить.

Ковбой стрельнул в меня предупреждающим взглядом из-за спины матери, как будто я собиралась расспрашивать ее о Безумном Монахе прямо сейчас. Хотя я могла бы, не будь Бен так близко. Или не будь я так голодна.

Пока я мыла руки и делала бутерброд с сыром, миссис Маккаллох продолжала говорить:

- Ты можешь поверить в весь этот переполох у ворот? Кто знал, что простой мост приведет к такому?

За добавкой чипсов подошел Марк:

- Миссис Маккаллох, нельзя знать, что произойдет при строительстве. Когда дорожное управление расширяло шоссе через город, где я вырос, они обнаружили кладбище. Так я и заинтересовался антропологией. Из университета приехала группа, исследовала могилы и переместила их так, чтобы можно было проложить шоссе.

Я задумалась о пронзительных взглядах Бена. Понятно, что мост должен облегчить Маккаллохам жизнь, но они столько времени обходились без него. Так что изменят несколько месяцев?

- О небеса, – сказала миссис Маккаллох, – должно быть, это заняло целую жизнь.

- Годы, – кивнул Марк. Я удивленно кашлянула, и он понял, какую яму вырыл себе такой бестактностью. – Конечно, это исключительный случай. Права собственности, юридические вопросы, да еще идентификация останков по старым церковным записям…

Обычно Бен держал эмоции при себе, но по мере ухудшения сценария с его лица сбежали все краски. Миссис Маккаллох также выглядела больной.

Лукас, не вставая с земли, осторожно подбодрил их:

- По крайней мере, найденные нами остатки обуви указывают на захоронение коренных американцев. Строительные работы более важны, чем облачение для ног местных племен.

Доктор Дуглас недовольно вздохнула:

- Будьте добры, если это возможно, держать все остальное подальше от прессы. Было бы очень мило не осложнять жизнь Маккаллохам и мне больше необходимого.

- Я ценю это, Серена, – сказала миссис Маккаллох, и я не сразу поняла, кого она имеет в виду. Доктор Дуглас как-то совсем не похожа на Серену. – Теперь все выглядит не так страшно, но сколько, по-вашему, займет этот этап?

Профессор оглядела поле, словно представляя то, что расположено под землей.

- Сегодня мы закончим раскопки участка Б, а завтра выкопаем несколько опытных рвов между двумя имеющимися.

- А что с этим? – указала я на большую сетку, которую парни раскинули утром. Бейсбольная площадка.

- Это слишком большой проект, чтобы браться за него без гранта и преданной команды. Эти ребята останутся здесь лишь на один день. Правда Кейтлин проработает все лето, а Марк и Эмери привязаны ко мне постоянно. Но Дуэйн, Дженни и Лукас почти закончили свой мини-семестр. – Она поднялась с кресла и потянулась. – Мы просто раскопаем несколько ям на равном расстоянии одна от другой и посмотрим, не найдется ли чего-нибудь, стоящего исследования. Тогда можно будет вернуться сюда с финансированием и несколькими желающими потрудиться.

В горячем пыльном воздухе повисла неловкая пауза. Наверное, все мы думали об истории Марка. Интересно, есть ли у Маккаллохов другой план относительно моста?

- Ладно. – В голосе миссис Маккаллох явно слышался холодок. – Что бы вы завтра ни нашли, вечером приходите на нашу вечеринку в честь четвертого июля. Это касается и вас, девочки, – добавила она для меня и Фин. – Ваша тетя никогда ее не пропускает. И дядя не пропускал, пока был жив.

Дядюшка Берт умер пятнадцать лет назад. Похоже, мое удивление было слишком явным, и миссис Маккаллох рассмеялась:

- Да, это столетняя традиция. Никто не пропускает вечеринку.

- Даже Келли, – сообщил Бен, спокойно сидевший на откидном борту внедорожника.

Я приторно улыбнулась ковбою:

- Тогда и я не пропущу.

Его мать или не заметила, или проигнорировала этот обмен репликами.

- А тем временем, девочки, если вам хоть что-то понадобится, просто позвоните нам. Незачем вам сидеть в том доме, боясь или нуждаясь в чем-то. У вас есть телефон Бена?

- Ум-м… я м-м-м… нет, – промямлила я.

Бен без всякого выражения покорно вытащил свой мобильный для ритуального обмена звонками. Совершенно не смущаясь публики. Я дала ему свой номер, а он перезвонил, чтобы оставить свой. К счастью, я поставила мелодию из репертуара Ю-Ту. Было бы просто непатриотично хихикать под «Техасский бой».

Доктор Дуглас скомандовала своим войскам:

- Перерыв окончен. Давайте посмотрим, сможем ли мы до ужина вытащить нашего неизвестного из земли целиком.

Глава 20

К моему удивлению, миссис Маккаллох не стала задавать вопросы сразу, а дождалась, пока остальные очистят поднос с едой и спустятся по холму. Бен тоже ушел – помочь Кейтлин отнести назад стулья из лагеря, – и готова поспорить, даже не заметил, что оставил меня наедине с матерью.

Та укладывала в большую сумку-холодильник мясные деликатесы и сыр.

- Надеюсь, Бен не слишком осложняет тебе жизнь, Ами?

И что я должна на это ответить? Конечно, осложняет. Но я не могла сказать подобное его матери.

- Очевидно, он испытывает сильное напряжение, – осторожно начала я, а затем добавила, справедливости ради: – и, насколько возможно, остается джентльменом.

Своими словами я обрадовала ее, как и рассчитывала. Ведь и у меня были вопросы. Стоило лишь сообразить, как потактичнее их сформулировать.

- Приятно было узнать, что противоречия между тетушкой Гиацинтой и вашей семьей не так велики, как мне думалось.

Вот. Это звучит гораздо лучше, чем: «Что, черт возьми, не так с вашим сыночком?»

Миссис Маккаллох закрыла сумку-холодильник и задвинула ее во внедорожник.

- Мы с твоей тетей всегда ладили, но Бен и Стив – Стив Спаркс, наш управляющий – в последнее время пережили немало разочарований. Гиацинта никогда не запрещала нам перебираться через реку вброд по ее земле, но Стив хочет, чтобы мы сдали утес сотовой телефонной компании под строительство вышки. А Гиацинта... ну, она категорически против этого. Она говорит... – Мама Бена остановилась и смущенно рассмеялась: – Что ж, у нее есть свои причины, хоть мы их и не понимаем.

Я взглянула на утес, о котором она упомянула – большую красивую гранитную скалу, что возвышалась над окрестностями, как нос краснокаменного океанского лайнера над морем округлых холмов.

- Стыдно было бы разрушать такой вид.

Для меня и этой причины достаточно, но тетя Гиацинта, несомненно, беспокоилась об электромагнитных полях, чего, вероятно, и не понимала миссис Маккаллох.

- Стыдно, – признала она, проследив за моим взглядом. – Но Стив говорит, это принесет много денег. Что было бы неплохо на случай, если Мак... Скажем, просто на всякий случай.

На случай, если дедушке Маку однажды потребуется постоянная сиделка. Тактичные родственники формулируют это так. Миссис Маккаллох не требовалось заканчивать фразу, чтобы я услышала в ее голосе нарастающий ужас. Я заметила, что мама Бена имеет склонность выбалтывать больше, чем собиралась изначально.

Возможно, инстинктивно я хотела ее защитить, поскольку выросла с матерью-одиночкой, чье «я двигаюсь под звук моего внутреннего синтезатора» иногда ошибочно принималось за «мне нужно, чтобы большой сильный мужчина сказал мне, что делать». Или же потому, что Стив Спаркс оказался высокомерным ничтожеством без смягчающих качеств Бена.

Например, очарования, с которым он сравнивал меня с вредителями. Или со своей лошадью, что, полагаю, можно считать комплиментом.

Я раздумывала, как расспросить мать Маккаллоха о Безумном Монахе, но опоздала. Бен вернулся, пряча мобильный в карман, и выглядел при этом еще более усталым, чем раньше, если такое вообще возможно.

- Несчастный случай с ограждением, мам. Я должен идти.

- Боже мой…

- Несчастный случай? – Я предположила новое падение ограды, но не стала дразнить Бена карстовыми воронками или другими причинами. Он выглядел слишком хмуро.

Ответ былкраток:

- Колючая проволока. Высокое напряжение. При падении ударило человека.

Мое воображение восполнило пробелы, и я ощутила странный укол ответственности. Ладони вспотели, и я спрятала их в карманы, встревоженная силой собственной реакции.

- Я могу помочь? Я прошла курс первой помощи.

Похоже, Бена удивило это предложение, и он искренне ответил:

- Спасибо. Но Стив отвез Клинта в больницу: нужно наложить несколько швов, и с ним все будет в порядке. – Бен провел рукой по лицу. – Если и в этом обвинят призрака...

Он не смотрел на меня, но этого и не требовалось.

- Не глупи, Бенджамин, – сказала миссис Маккаллох. – С чего кому-то думать, что дело в призраке? Сейчас середина дня, и никто не получил по голове.

Если бы не ранение человека – и, возможно, серьезное, – я бы посмеялась над раздражением Бена материнской логикой. Я задала рискованный вопрос:

- Почему призрак... гипотетический призрак, – поправилась я под мрачным взглядом Бена, – хочет причинить вред тем, кто ремонтирует ограду?

- Почему этот вы... – Он прервал себя на полуслове, взглянул на мать и презрительно продолжил: – …думанный персонаж делает что-либо? Да спроси любого: чтобы защитить свое сокровище.

Его воображаемые кавычки были агрессивно ироничны, и миссис Маккаллох успокоила меня, положив руку на плечо:

- Он сердится не на тебя, милая, а на ситуацию.

- Ма, Ами знает, что я чувствую, – сказал Бен, усаживая мать на пассажирское сидение внедорожника.

- Возвращайся поскорее, Фрэнсис, – крикнула я и почувствовала себя ужасно, потому что какой-то несчастный поранился о колючую проволоку. Хотя здесь, вероятно, не было моей вины, я все равно ее ощущала. А значит, лучше вернуться к расследованию и составить план действий на случай, если продолжение раскопок ухудшит, а не улучшит ситуацию.

* * *

Я выпадала из графика по крайней мере на день. Нас с Фин ждала рутинная работа на ранчо. Есть у меня призрачные обязательства или нет, но коз надо кормить, а растения поливать. И пока мы ничего не нашли.

На шахматной доске участка Б наши с Фин ямы находились на один ход коня от квадратов Лукаса и Эмери.

- Может, мы выбрали не то место, – предположила я. – Похоже, мы копаем гораздо ниже ног, если учесть, где нашли берцовую кость и фрагменты обуви.

- Можешь перейти, если хочешь, – ответила Фин, закапываясь в свой следующий слой. – Что подсказывает твое нутро?

Мое нутро – как и тон сестры – подсказывало не проявлять сомнений в ее методах. Я с тихим стоном вновь опустилась на колени и вернулась к работе.

Глава 21

Менее чем через час моя вера была вознаграждена. Мы с Фин обе лежали на животах, и я заметила, как она застыла и потянулась, чтобы сменить лопату на кисточку.

- Эй, Марк! – позвала я. – Похоже, Фин что-то нашла.

Дельгадо осторожно перешагнул через сетку, глянул и стал звать доктора Дуглас. Остальные студенты тоже сгрудились вокруг. Профессор подошла и с едва сдерживаемым волнением стала раздавать поручения:

- Эта рука явно неповреждена. Видите? Все маленькие косточки на месте. Осторожнее с кистью, Фин. Где Дженни? Нужно сделать фотографии.

Из грязи постепенно появлялась на свет хрупкая мозаика перепачканных костей. Дженни щелкала фотоаппаратом, а Фин старалась расчистить как можно больше, ничего при этом не сдвинув.

- Это правая рука, – заметил Марк. – Мы уже находили что-то подобное?

Кейтлин, присоединившаяся к нам в секторе Б после обеда, сверилась с записями, прежде чем ответить:

- Мы находили в двух других местах пястные и запястные кости. Так что это уже третья рука.

Значит, Фин откопала останки уже третьего человека. Студенты не стали бурно выражать свою радость – все-таки негоже вопить от счастья рядом с мертвыми. Но тут я разглядела небольшие едва заметные шарики, лежавшие рядом с костями.

Растянувшись на животе, я стала расчищать находку собственной кисточкой, опасаясь, что шарики могут рассыпаться. Еще один взмах – и из-под покрова грязи показались бусины и небольшой крестик, расположенные так, будто погибший выронил их в момент смерти.

- Ожерелье? – предположила Кейтлин.

Марк покачал головой:

- Это четки.

Дженни опустила камеру и обменялась взглядами с Дуэйном.

- Безумный Монах!

- Сделаю вид, что не слышала этого, – сказала доктор Дуглас.

- Там что-то еще. – Лукас указал на нечто плоское темное и жесткое, появлявшееся из-под земли по мере того, как Фин расчищала участок вокруг руки.

- Еще одна сандалия? – спросил Эмери.

Я перегнулась через край.

- Больше похоже на какую-то сумку. – Я указала на предмет, по виду напоминавший неотесанный камень размером с кулак: – Фин, очисть это.

Сестра так и сделала. Взмах кисточки – и что-то засияло в лучах солнца.

Повисла тишина, все затаили дыхание. Да я и сама затаила и на какой-то совершенно антинаучный момент задумалась: а не подтвердили ли мы сейчас слухи о Безумном Монахе? Сперва четки, теперь это… Так просто?

- Это же… – начал Дуэйн, озвучивая общие мысли.

Доктор Дуглас с приятной невозмутимостью вытащила камень из грязи и счистила приставшую снизу почву.

- Если вы хотели спросить, не кусок ли это золотой руды, то да. Он самый.

Профессор пустила находку по кругу, чтобы каждый смог рассмотреть ее вблизи. Дженни повертела камень в руках:

- Не очень-то похоже на то, что добывал в мультике Йосемитский Сэм.

- Ну это же необработанная руда, – ответил Марк, беря у нее камень и указывая на металлические желтые вкрапления. – Золото предстоит еще высвободить из породы.

Дженни со смехом забрала находку обратно.

- Думаешь, тут хватит на кольцо? А может, там еще бриллиант в нагрузку идет?

- Может, и хватит, если найдешь еще примерно девять таких же и если у тебя тонкие пальцы, – парировал Марк.

- Невелико сокровище, – разочарованно произнес Дуэйн.

- Настоящее сокровище, – вмешалась доктор Дуглас преувеличенно академическим тоном, – кроется в самом факте открытия и поиске ответов на вопросы.

Теперь настал черед Лукаса: он держал руду, точно Гамлет череп Йорика.

- Поиск ответов. Вроде того, откуда наш парень это взял?

- Очевидно, – снисходительно ответила Кейтлин, – не донес его до аффинажного завода.

- Но почему всего один кусок? – спросил Марк.

- Вряд ли он стал бы таскать в сумке целое состояние в золотой руде, – заметил Лукас. – Может, это просто образец.

- Может, где-то есть еще руда, – тут же оживился Дуэйн.

- А может, – вмешалась доктор Дуглас, – вы закончите болтать о золоте и вспомните о работе.

Пристыженные – ну, по крайней мере немного – студенты подчинились. Профессор поднялась на ноги, отряхнула руки и посмотрела на Фин долгим оценивающим взглядом:

- Ты странная, но толк от тебя есть.

Точнее и не скажешь. Но стали ли мы хоть на шаг ближе к правде, скрывающейся за легендой о Безумном Монахе? Имеют ли золото или четки, или три набора костей какое-то отношение к настоящему призраку – тому, что меня преследует?

Когда я, разобравшись с козами, перешагнула порог, в доме воняло хуже, чем от меня. Черт, да даже хуже, чем до того, как я разулась! Двигаясь на запах, я оказалась в лаборатории, где Фин готовила что-то на бунзеновской горелке.

- Святая компостная куча, Дельфиниум! Чем так воняет?

- Зельем от злых чар, – ответила сестра так, будто это все объясняло.

Несмотря на незашторенные окна, она все равно включила свет. На синевато-сером рабочем столе в висевшей над горелкой мензурке что-то активно бурлило. На вид варево напоминало тину, а пахло рождественской смесью, квашеной капустой и ботвой репы. Гнилой ботвой репы.

Поняв, куда клонит сестра, я заволновалась.

- Ты же не думаешь, будто я стану это пить?

Фин помешала зелье, отчего запах стал еще тошнотворнее.

- Если ты связана с призраком каким-то заклинанием, то зелье должно его разрушить.

Я осела на один из высоких табуретов у стола.

- Ты тоже не думаешь, что мы сегодня нашли Безумного Монаха.

Сестра глянула на меня так, будто я подтвердила ее подозрения.

- Думаю, ты бы еще по дороге домой сказала, если б почувствовала изменения.

Растопырив лежащую на столе ладонь, я попыталась собраться с духом – в прямом и переносном смысле. Годами не обсуждала с Фин всякой сверхъестественной всячины и чувствовала себя так, будто сдуваю пыль с какой-то заржавевшей части мозга.

- Какая разница? Не будь я связана с духом – все равно стала бы выяснять, что за призрак здесь разгуливает. Если я сейчас остановлюсь, и пострадают люди…

Я не стала договаривать. Фин слишком хорошо знала меня и мое чувство ответственности.

- Разница есть. Что, если мы найдем Безумного Монаха – или кто он там, – а призрак так и останется с тобой связанным? Хочешь по возвращении притащить его в университетский клуб или общежитие? Соседи по комнате вряд ли обрадуются.

Очень хороший вопрос. Я снова посмотрела на варево.

- А ты уверена, что зелье сработает? Не хотелось бы пить это понапрасну.

Фин ударила кулаком по столу, и стеклянная палочка для перемешивания задрожала, как антенна на ветру.

- Ами, сейчас компоненты точно не рассчитать. Может, это заклинание, может, что-то другое. Может, призраку вообще запах твоего шампуня понравился. Все что нам остается – это попытаться.

Я подняла руки в знак капитуляции:

- Ладно, ладно. Я тебе доверяю.

Может, Фин в своем изобретательском запале и сжигала предохранители и химическую лабораторию, но еще ни разу никого не отравила. Ну, насколько я знаю.

Сестра налила полную ложку варева в чашку с божьими коровками и поставила передо мной. Желудок скрутило, и я едва не лишилась самообладания.

- А ты точно делаешь это не за тем, чтобы проверить свой кирлианометр?

- Конечно же, нет! – Хотя сестра уже ухватила свой гаджет. – Но ничего, если ты выпьешь зелье в темноте?

Несколько проклятых секунд – или вечность – спустя, когда половина чашки мерзкого варева оказалась у меня в желудке, я вдруг задумалась, стоило ли так доверять Фин.

- О Боже, – выдавила, сомневаясь, удержится ли эта гадость у меня внутри. – А если меня вырвет, считается, что я его все-таки выпила?

- Не драматизируй, – отозвалась сестра, щелкая своим кирлианометром. – Оно просто невкусное, вот и все.

- И все? Ты сама-то его пробовала? – В ответ раздался лишь очередной щелчок. – Приготовься, скоро заснимешь, как оно идет обратно.

- Для человека, которого тошнит, ты многовато разговариваешь. – Фин включила свет, порывшись в рюкзаке, нашла несколько черствых крекеров в пластиковой упаковке и сунула их мне. – Держи. И хватит ныть.

Дождавшись, пока я заем мерзкий вкус, она спросила:

- Ну как, связь еще чувствуешь?

- Да я ее и раньше не чувствовала. – Зато хоть тошнить стало меньше.

- Вот и молодец, – подытожила сестра. – Ну, какой план?

Я подумала о недавнем разговоре с Беном.

- Можешь сделать заклинание, чтобы я наткнулась на кого-нибудь из Келли, кто мог бы рассказать мне о призраке? Пожалуй, Джо – самая подходящая кандидатура.

Фин кивнула и принялась собирать ингредиенты.

- План одобряю, хотя тебе стоит уточнить, что ты имела в виду под «наткнуться». Иногда слова в заклинании воспринимаются буквально, и однажды ты на него уже наткнулась.

- Намек поняла.

По указанию сестры я на одном клочке бумаги написала свое имя, на другом – «Джо Келли», сделала из каждого полоску, затем сложила их крест на крест и скрепила зажимами. Когда Фин уже собралась накапать поверх записок воском, я уточнила:

- Мы же с ним случайно не влюбимся друг в друга или что-то в этом роде?

- Почему ты вечно во мне сомневаешься? – Сестра щедро полила воском место пересечения записок. – Вот. Теперь держи это в кармане. А после встречи сломай печать, иначе так и будете друг на дружку натыкаться.

- Так просто? – Я осторожно взяла «крест», стараясь не касаться все еще мягкого желтого воска.

- Ну, если хочешь ускорить события, иди туда, где он, по идее, может быть. Предлагаю придорожную закусочную – мы с Марком там встречаемся в восемь.

- И тебе нужен водитель. – И тут осознала, что она сказала «с Марком», а не «с Марком и ребятами»… – Погоди. Так у вас свидание?

- Пф-ф. Какое там свидание, – фыркнула Фин и убрала свечу обратно в шкаф. – Скорее уж он хочет поговорить о моем сегодняшнем предсказании.

Я закатила глаза, не понимая, как сестра умудряется быть одновременно такой умной и такой недогадливой.

- Вряд ли.

- Ну тогда о кирлианометре? – слегка нахмурившись, предположила Фин.

- Ага, – саркастично протянула я. – О чем же еще.

Я со стоном поднялась. Весь день зависать над краем ямы, потом возиться со скотом – у меня все тело ныло.

- Раз уж ты решила помочь нуждающимся… что у тебя есть от боли и усталости?

- Аспирин. – Фин занялась переливанием остатков тины в банку. – И чего ты так с этими козами носишься? График, что оставила тетя Ги, куда спокойнее.

- Знаю. Но ради всего святого, она же сама так за них разволновалась, что позвонила из самого Китая! Мне несколько раз пришлось ей пообещать, что…

Дерьмо. Ну как я могла оказаться такой дурой?

Я посмотрела на Фин. Сестра, позабыв о капающем на пол зелье, застыла на месте, пораженная той же догадкой, что и я.

- Фауна великого Цезаря. Вернее фантом. – Я схватилась за голову, пытаясь остановить поднявшуюся в ней сумятицу. – Какая же я дура.

- Ты пообещала трижды? – уточнила Фин.

- Да я спросонья была. – И только поэтому не сложила два и два раньше. – Тетя все повторяла: «Обещай, что позаботишься о фауне» - ну или что мне там послышалось, а я ответила: «Да, обещаю». Трижды. А потом раз – и в моей спальне появился призрак.

- Ну конечно! – Фин, по-прежнему сжимая мензурку и палочку, в волнении принялась расхаживать вдоль стола. Собаки понюхали капли зелья и сбежали в другую комнату. – Вот как призрак прошел сквозь защиту тети Гиацинты. Трижды пообещав о нем позаботиться, ты фактически открыла ему дверь.

Я, пошатываясь, подошла к столу и плюхнулась на стул.

- А можно я просто так же трижды откажусь?

- Не знаю, – засомневалась Фин. – Не без последствий. Ты поклялась позаботиться о привидении.

- И что это вообще значит? – Вопрос прозвучал раздраженно.

- В этом и проблема с двусмысленностью в заклинаниях и мутных сделках, – заметила Фин. – Неверная формулировка может дать совсем не тот результат. Как я всегда говорю…

- …семантика – наше все, – закончила я. А я-то считала сестру педантичной. Так оно, конечно, и было, но, как выясняется, не без причины.

Посмотрев на мензурку, палочку, с которой капало зелье, я снова застонала и уронила голову на руки.

- О Боже, знаешь, что самое жуткое?

- Что?

Я не могла заставить себя думать о последствиях своего поступка. Единственное, что сейчас приходило в голову, – это…

- Получается, я зря выпила эту гадость.

Глава 22

- За сестер Гуднайт, – поднял пиво Марк, но сквозь грохот музыки и гомон посетителей «Пристанища» мы едва расслышали тост. – Судьба помогает «цветам».

- Не совсем так, – поправила Фин, – судьба помогает смелым.

Я потянулась и чокнулась с сестрой бутылкой содовой.

- Сделай вид, что ты нормальная, Фин, и пей уже.

«Доктор Пеппер» – просто вкуснятина по сравнению с той гадостью, которой она меня напоила.

Но каким бы ужасным это ни казалось, я бы согласилась еще раз выпить мерзкое зелье, наведи оно меня на мысль, как решить проблему. А так мне оставалось лишь придерживаться первоначального плана: найти призрака и сделать то, что он попросит. Потому я и сидела в переполненном «Пристанище» с запиской-заклинанием в кармане, надеясь раздобыть информацию о Безумном Монахе.

Если Марк собирался встретиться с Фин наедине, то ему не следовало назначать свидание в придорожной забегаловке. Остальные ребята с раскопок тоже собрались здесь и теперь отмечали находку, гадая, что же она может значить. И раз уж меня мучил тот же самый вопрос, я искренне обрадовалась, когда Марк, отставив пиво, потер руки и начал:

- Ладно, давайте все обмозгуем. Четки и золотая руда. Откуда они взялись?

- Вы еще что-нибудь нашли после нашего отъезда? – спросила Фин.

- Еще кости – похоже, от третьего скелета, – ответил Марк. – Завтра займемся раскопками пробных ям по полю. Посмотрим, что получится. Потом домой, чтобы доктор Дуглас направила запрос на грант.

- Ну, кое-кто может еще повеселиться, – заметил Лукас, провожая взглядом парочку девушек. Те тоже обернулись на него посмотреть. Лукас отсалютовал им пивом, кокетки рассмеялись и поспешили прочь.

- Мне кажется, – начала Дженни, развеселившись от увиденной сценки, – или на нас пялятся еще больше, чем обычно?

- Так все только и болтают, что о раскопках, – ответил Лукас. – Вряд ли дело в том, как я офигенно выгляжу.

- Ну-ну, не прибедняйся, – подначила его Дженни.

Эмери ссутулился над своей выпивкой.

- Сегодня зеваки еще назойливей, чем вчера.

Дуэйн ткнул ворчуна локтем:

- Да ты просто дуешься, что Фин нашла сокровища и обошла тебя, как лежачего.

- Как лежачего. Забавно, – хихикнула Дженни.

Я буду скучать по этой девчонке, когда она уедет в Остин. А вот по Эмери не особо.

- Да это самое убогое сокровище, какое я только видел, – заявил брюзга. – Подумаешь – кусок руды с кулак величиной! Да даже по сегодняшним расценкам, он и свою перегонку не окупит.

- Ну тогда я задам вопрос, который еще никто не задавал, – начал Дуэйн. – Откуда эта руда взялась?

Оторвавшись от созерцания очередной проходящей мимо дамочки, Лукас ответил:

- Есть записи, что испанцы отправляли несколько экспедиций в этот район на поиски золота.

- Как Коронадо? – спросила Фин.

Марк со смехом повернулся к ней:

- Ну почему сразу Коронадо?

- Я больше никого из конкистадоров не помню, – пожала плечами сестра.

Я неловко прочистила горло, не зная, можно ли мне лезть в их дело.

- Я сегодня днем посмотрела в Интернете информацию по миссии Сан-Саба, о которой говорил Марк. Предположительно, где-то осталась принадлежавшая им золотая шахта, но до сих пор ее никто не нашел.

Сейчас, когда речь зашла о зарытых сокровищах, я вдруг вспомнила обо всем, что успела нагуглить. Да и Бен сегодня говорил: по легенде Безумный Монах охраняет сокровища.

Лукас выпрямился с заинтересованным видом.

- Разговоры о золоте Сан-Саба лишь легенда, но существуют упоминания о настоящей шахте в этой области. Лос Альмагрес. – Он минуту помолчал, глядя на неоновую рекламу пива и что-то вспоминая. – Или там добывали серебро… Неудивительно, что шахта так и пропала. Здесь жили апачи, а они не очень-то радовались старателям.

- Может, то, что мы нашли, – как раз экспедиция старателей? – предположила Дженни.

- А причем тогда крест? – спросил Дуэйн, упрямо клоня в свою сторону. – Разве это вещь не монахов или миссионеров, или как они там еще себя называли?

- А может, там и старатели, и священники, – предположил Марк. – Миссионеры хотели обратить язычников, конкистадоры – завоевать земли, а вместе они искали золото. У испанцев интересы церкви и государства всегда шли рука об руку.

В ответ на все эти заключения Эмери только хмыкнул:

- Вот и договорились. Оказывается, легенда о Безумном Монахе – это совершенно правдоподобная теория, базирующаяся на исторических фактах.

Фин задумчиво посмотрела на скептика:

- А ты был бы приятным парнем, не окажись таким занудой.

Лукас рассмеялся и слегка подтолкнул меня, чтобы я дала ему выйти из кабинки.

- Вы, конечно, классные ребята, но я не собираюсь сидеть с вами весь вечер. Хочу пообщаться с кем-нибудь еще. Кто со мной?

- Хочу что-нибудь пожевать, – заявила Дженни, – и не смогу запихнуть в себя еще один здешний бургер или хот-дог.

- Ты еще про начос забыла, – подсказал Дуэйн.

- И про начос с жареной картошкой и сыром, – прибавил Марк.

- Ну, кто за то, чтобы отправиться в мексиканскую закусочную на главной улице? – Дженни глянула сперва на Фин, потом на меня. – Присоединитесь?

Я поняла, что с нас, пожалуй, довольно.

- А где Кейтлин?

- Она… гм, на свидании, – так виновато созналась Дженни, что даже не заметь я, с кем же Кейтлин беседовала на раскопках, то все равно бы догадалась, о ком речь.

Ну и хорошо. Нет, отлично! Получается, Бен занят, и я смогу «случайно» столкнуться с Джо Келли. Что вряд ли получится, если я так и стану торчать с толпой антропологов.

- Знаете, пожалуй, я пас. Наверное, возьмем что-нибудь на вынос и поедем домой.

- Фин, если хочешь еще посидеть, я потом тебя отвезу, – как я и ожидала, вызвался Марк.

- Хорошо, – согласилась сестра, и один за другим ребята выбрались из кабинки, пока не остался один Эмери. Я уж было решила, что они его оставят, но Дженни сжалилась:

- Эмери, идем с нами, если хочешь.

- Ну как же, я ведь такой зануда.

- Рэп тоже жуткий, – ответил Марк, – но ведь кому-то он нравится.

Эмери не стал ждать, пока ребята передумают.

Когда все пошли к выходу, я поймала Фин за руку:

- А как заклинание сработает? Я должна что-то сделать?

- Просто иди по своим делам, – ответила сестрица. – Никто не говорит, что ты тут же на него натолкнешься. Заклинание просто ускорит события, оно влияет на вероятность встречи. Но ты должна учитывать человеческий фактор. Влиять на свободу выбора – куда серьезнее.

- Ладно. – Я расправила плечи. – Скажи остальным, я сейчас зайду в уборную, потом поеду домой.

- Гм, вряд ли в дамской комнате ты сможешь встретить Джо Келли, – нахмурилась Фин.

- Нет, тут дело не в тактике, я просто переборщила с «Доктором Пеппером».

В комнате с надписью «Ковбойши» я помыла руки и с легким ощущением дежа вю локтем нажала кнопку сушилки. Занявшись по совету Фин своими делами, я, к сожалению, никак не могла перестать гадать: Бен пригласил Кейтлин на свидание (или же принял ее приглашение) до или после массажа? И почему это так для меня важно?

Дверь открылась и вошла женщина в форме «Пристанища»: джинсы, футболка, фартук. Намного старше Джессики, некогда натуральная блондинка (но не теперь). Все время, пока работала сушилка, новоприбывшая сверлила меня взглядом, но я подумала: вдруг она просто ждет, пока сможет подойти к раковине.

Все было нормально, пока женщина не спросила:

- Это ты та ведьма, что выкопала кости на пастбище?

Встретившись с ней взглядом в зеркале, я осторожно вытерла руки о джинсы.

- Я одна из тех, кто вызвался поработать на раскопках с университетской командой.

- Я знаю, кто ты. – Кем бы ни была сама незнакомка, ее взгляд по твердости мог посоперничать с камнем, а голос источал желчь. – Джессика сказала, ты не просто выкопала кости. Ты разбудила призрака.

- Я не…

И слова застряли у меня в горле, а язык словно замерз.

Нет, нет, нет! Только не сейчас!

«Думай, Ами. Именно в этом ты и хороша».

Ничего подобного. Я попыталась порыться в своих запасниках отговорок… но обнаружила лишь холод и пустоту. Охваченный паникой мозг отчаянно работал, но я так и не смогла произнести ни слова.

- Да, да, – тем временем продолжала женщина. Я безмолвно молилась, чтобы она не оказалась узколобой суеверной деревенской бабой. – Суешь нос, куда не надо. Неудивительно, что Безумный Монах зашевелился. Ты, ведьма, выкопала его кости.

- Поверьте, – выдавила я. И, обрадовавшись тому, что вновь говорю, попыталась еще раз: – Я не…

Но язык снова онемел. Черт подери, да что со мной такое? Я же не ведьма. Так почему не могу сказать об этом вслух?

Может, из-за бумажки с заклинанием в кармане, а может, из-за призрака, наведавшегося ко мне домой. Но вовсе не игра нервов или угрызения совести меня остановили. Я физически не могла говорить. И это было странно.

- Ты ведьма, да. – Женщина выплевывала слова, точно кинжалы бросала. – Все вы, Гуднайты, маскируетесь под хиппи, последователей нью-эйдж, думаете, будто можете своими деньгами зачаровать весь город. Но то, что вы делаете, – ненормально. И ты сама тоже ненормальная.

Незнакомка выплескивала на меня свою желчь, надеясь, что я молодая и ничем не могу ей ответить. Ужасно, но она оказалась права. Я не могла ни возразить, ни уйти прочь. Стояла, парализованная, и главное – не хотела ей перечить.

Вряд ли женщина стала бы так на меня набрасываться без веской причины. Сосредоточившись на этой мысли, я попыталась хоть что-то сказать:

- Мне жаль, если вас это как-то задело.

- Тебе и должно быть жаль. – Она вроде как замялась, но ее гнев никуда не делся. – Из-за тебя мой муж сейчас лежит в больнице. Призрак ударил его по голове, потому что такие, как ты, не могут просто оставить все как есть.

- Мне очень жаль, – повторила я. И не стала объяснять, что сама всего пару дней назад услышала о призраке. Этим делу не поможешь.

- Скажи этим школярам оставить могилы в покое. А сама… – ее голос прервался. – Просто убирайся обратно к себе на ферму и сиди там, пока из-за тебя не пострадало еще больше хороших людей.

Закончив гневную тираду, женщина вышла. А я без сил опустилась у стойки. Глаза жгли слезы, которые я сдерживала на протяжении всей отповеди.

Руки так тряслись, что кран удалось открыть лишь с третьей попытки. Плеснув на лицо холодной водой, я попыталась привести мысли в порядок.

Почему я не смогла солгать?

Что со мной не так? Почему собственный голос меня не слушался?

Слова Фин эхом зазвучали в голове. «Влиять на свободу выбора – куда серьезнее».

Неужели моей связи с призраком оказалось для этого достаточно?

Я едва не задохнулась от подступившей паники. Может, соседство призрака еще не так страшно, но как обходиться без способности маскировать свою чокнутую двойную жизнь? Верткие отговорки, уловки, хитрости… я настолько к ним привыкла. И именно с их помощью поддерживала баланс между двумя мирами и защищала семью от скептически настроенных властей и суеверных фанатиков.

Даже если родные и без меня управятся, задействовав особый гуднайтовский шарм, то у меня и его не было. Смогу ли я жить в волшебном мире, не обладая ни магией, ни защитой, разруливая ситуацию как есть? Потому что иначе выход один: отречься от собственной семьи и стать совершенно другим человеком.

Меня разрывало от эмоций, но плакать в уборной не хотелось, да еще и напротив аппарата по продаже презервативов. Вылетев наружу, я ринулась по коридору – не тому, что вел в переполненный бар, а к служебному выходу, обозначенному тускло сиявшим знаком.

И выскочила в ночь – вернее, в облако дыма от марихуаны. А в центре него, на перевернутом молочном бидоне, в окружении двух дружков сидел Джо Келли.

Вот почему я не связываюсь с магией.

Глава 23

Мама всегда умудрялась позвонить вовремя, даже когда это оказывалось совсем некстати.

Как только я выбежала из бара, Джо Келли резко вскочил на ноги. Впечатляет, учитывая, что он курил травку. Келли пялился на меня, я смотрела на него, пока он наконец не сообразил, что косячок лучше спрятать, а не держать прямо перед собой.

Да плевать. Я свой лимит исчерпала и сейчас была не в состоянии сочинить что-то вразумительное. Какая ирония, ведь именно поиски Келли привели меня в такое состояние.

Я повернулась, побежала к припаркованной Стелле, заскочила в нее, закрылась и некоторое время просто сидела, впитывая в себя уютное тепло машины.

А немного успокоившись, поехала домой.

«Да пошел ты, Безумный Монах! У меня выходной».

Обычно мне нравилось водить машину – так я могла спокойно о чем-то подумать. Никаких учителей, шума телевизора, интернета. Но сегодня прелесть ситуации заключалась в том, что невозможно ехать по Хилл-Кантри и одновременно размышлять. Сумерки и извилистая дорога полностью захватили мое внимание, точно медитация. К тому времени, как на пассажирском сиденье ожил телефон, который я туда бросила, внешнее спокойствие я, пожалуй, обрести успела.

Но маму этим не проведешь.

- Милая, что с тобой?

Я не стала останавливаться у обочины, чтобы поговорить, а просто перевела сотовый на громкую связь.

- Мам, я в порядке.

- А по голосу не скажешь.

Мне не хотелось ей рассказывать. Не хотелось расплакаться, услышать очередное «я же тебе говорила» и точно не хотелось признаваться, что прежний страх превратился в ярость.

«Идиотский призрак».

- Дейзи наверняка тебе уже все рассказала, – попыталась увильнуть я.

- Кто захочет узнать из третьих рук, что на его дочь наложен гейс[17] призрака?

Гейс. Тяжелое старомодное слово – и так подходит делу.

Не имея возможности бросить сердитый взгляд на маму, я хмуро уставилась на лобовое стекло.

- Ну, я бы не обрадовалась, узнав и из первых рук.

- Амариллис, каким тоном ты со мной разговариваешь?

Я сделала глубокий вдох и убрала ногу с педали газа, когда дорога пошла вниз. Конечно, хотелось проверить, на что способна Стелла, но на дороге есть и другие водители. А еще у меня мама на телефоне.

- Прости, мам.

- Милая, расскажи, что случилось.

- Тетя Гиацинта меня заколдовала, вот что.

- Ох, дорогая, она никогда бы так не сделала.

- Не буквально. Но теперь ко мне привязан призрак, и я не могу сказать, что он не существует, или что я его не ищу, или даже что магия тут ни при чем. У меня словно все мысли из головы вылетают, а рот отказывается работать.

Повисло молчание, и я даже по телефону поняла, что сейчас услышу.

- Значит, ты не можешь лгать?

- Мам, это не ложь, а дымовая завеса. – Вообще-то полная ложь, правда с одним исключением: – Я даже не могу сказать, что я не ведьма.

- Милая, говорить, будто ты не ведьма, все равно что называть себя вегетарианкой, раз покупаешь мясо в магазине, а не убиваешь самолично.

Дорога резко вильнула в сторону, немного чересчур выражая то, что сейчас творилось в моей голове.

- Я об этом не думала, – призналась я, переварив услышанное.

- А должна бы, иначе ты смогла бы это произнести. Тройное обещание влияет на твое сознание, пусть ты и не отдаешь себе в этом отчет.

Правда. Я не практиковала магию, но пользовалась ей, как люди пользуются интернетом. Ну ладно, не совсем удачное сравнение, такое мне не под силу. Тогда как используют всякие несущественные, но облегчающие жизнь мелочи, вроде смс-сообщений. Речь не о заклинаниях – просто составление травяных сборов, косметические средства и выбор бижутерии.

- Откуда ты знаешь про тройное обещание? – спросила я, хотя уже догадалась об ответе.

- От Фин, конечно. Дорогая, я так горжусь, что ты взялась за это дело. Всегда знала, что у тебя есть свои особенные таланты, но почти сдалась… ладно, вру. Я никогда не сдаюсь, когда дело касается моего ребенка, – поправилась мама со смехом.

Выруливая на всех виражах и поворотах, метафорических и вполне реальных, я вцепилась в руль так, что костяшки побелели. Жаль, не съехала на обочину, когда была возможность. Эта ночная поездка требовала большей концентрации, чем все словесные схватки, в которых я участвовала.

- Мама, ты о чем? Я же не вызывалась разбираться с призраком.

Голос мамы пропал, потом вновь появился, и когда связь наладилась, родительница продолжила говорить так, будто меня не слышала:

- Забавно, я же подозревала, что твой талант связан с призраками, ведь…

Связь снова прервалась.

- Ведь что, мам? – закричала я на стоявший на панели телефон, будто от этого сигнал мог улучшиться. – Если я сознательно вызвалась, то могу избавиться от этого призрака, да? Мама?

- Да, милая? – отозвалась она.

- Ты слышала, что я сказала? Тут в холмах связь теряется.

- Ты в пути?

- Да. Наверное, в мертвую зону попала. – Ого. Неудачный выбор слов. – Наверное, мне лучше отключиться.

- Амариллис Гуднайт! Ты что, разговариваешь за рулем?

- Я по громкой связи…

Треск помех оборвал разговор. Посмотрев на телефон, я убедилась, что звонок сорвался, а снова подняв глаза… увидела стоящего посреди дороги мужчину.

Я ударила по тормозам. Стелла пыталась удержаться на асфальте, и я вцепилась в руль, скованная ужасом, напрягая каждый мускул, словно могла одной силой воли заставить машину вовремя остановиться.

«Боже, пожалуйста, пусть она остановится».

Визг шин, внезапный треск помех из радио. Затем все стихло, погрузилось во тьму, и я замерла посреди двухполосного огражденного шоссе в окружении гор, а впереди длинной извилистой желтой лентой расстилалась пустая дорога. Совершенно пустая.

- Какого… черта?

Я уставилась туда, где – клянусь, собственной жизнью поручилась бы, не сумей я удержать Стеллу на дороге! – минутой раньше стоял какой-то человек.

Ничего.

Мороз продрал по спине от страха. Вокруг не было абсолютно ничего. Ни людей, ни других машин, ни даже огонька от какого-нибудь стоящего неподалеку дома или амбара. Только я. Совершенно одна.

Так что же я видела? Вспышку. Фигуру в свете фар: мужчину, стоявшего прямо, опустив руки. Я не могла вспомнить, как он выглядел. Словно нечто безликое, только намек на человека. Тень.

Отодрав пальцы от руля, я включила аварийку. Даже если мне просто показалось… От одной мысли, что придется покинуть машину, мой безопасный мирок, сердце забилось быстрее. Кровь стучала в ушах, когда я вышла и обыскала дорогу с обеих сторон. Из-за контраста между ярким светом фар и кромешной темнотой много я не увидела, но убегающего человека точно бы заметила.

Ничего.

Бессильно обмякнув у капота Стелы, я потерла о штаны дрожащие руки, пытаясь вернуть им чувствительность. Глупо так дергаться из-за того, что не случилось. Но у меня богатое воображение, и я буквально слышала глухой звук удара тела о капот, треск костей о лобовое стекло…

И чувствовала себя как после плохого розыгрыша. Этот призрак реально начинал меня бесить.

Поддавшись гневу, я вскочила и закричала в темноту дороги:

- Что тебе надо? – Затем развернулась и завопила в сторону известняковых холмов: – Я же «бускаю» тебя, ты, тупой призрак! Чего тебе еще надо?

В ответ – тишина.

Призрак хотел, чтобы я остановилась. Ну вот, я остановилась. Вспомнила про феномен электронного голоса... Фин-то наверняка уже бы приготовила диктофон, но я располагала лишь телефоном. Может, приложение записи голосовых заметок сгодится.

Но не успела я достать сотовый из машины, как услышала странный глухой шум.

И узнала его. На этот раз он прозвучал тише и в отдалении, но не так далеко, как раньше, на ферме или на раскопках. Я уловила какой-то проблеск света за оградой, шедшей вдоль дороги. Примерно метрах в тридцати обнаружились ворота, надпись на которых гласила, что я нахожусь на земле Маккаллохов, но из-за извилистой дороги я никак не могла понять, где же именно. Отчего мой следующий поступок, вероятно, стал еще глупее.

Там, на пастбище, что-то было, и я собиралась проследить и выяснить, что именно. Призрак, тайны, Безумный Монах… да я любой ценой их всех упокою.

Я поспешила забраться в машину, пока не передумала, подъехала ближе к воротам и свернула с шоссе в заросли. Затем схватила телефон и фонарик и перелезла через забор.

Вернее сказать, делала как раз то, что поклялась никогда больше не делать – охотилась на призраков в темноте. Но решимость оказалась сильнее страха.

Низкий звук не повторялся, но я слышала какой-то хриплый рокот. Из-за холмов было непонятно, откуда же он исходит. Я выключила фонарик и пошла по белой селитровой дорожке, пока глаза не привыкли к лунному свету. Что-то большое зашевелилось справа, напугав так, что сердце к горлу подскочило… пока я не услышала мерное пережевывание. Корова.

Скот угнали подальше от раскопок, значит, я в другой части ранчо. Может, смутно видневшийся впереди утес – та самая гранитная скала, о которой миссис Маккаллох упомянула за ленчем? Я стала придерживаться этого ориентира.

Свет, замеченный мной с дороги, снова мигнул. Запомнив, где он исчез, и доверившись ночному зрению, я медленной рысью стала пробираться по пастбищу. Сперва придерживалась протоптанной коровами тропинки, но когда та стала уводить прочь от цели, пришлось оставить утрамбованную дорожку ради менее надежной земли. Холм выделялся темным пятном на фоне угольно-черного неба, и по мере приближения я уловила прерывистый рокот. И в следующую секунду поняла, что это грузовик с дизельным двигателем. И движется он в мою сторону.

Прямо ко мне. Грохот амортизаторов, скрип грязи и камней под большими шинами, но фары не горят. Ну кто станет шариться в потемках по такой местности, не зажигая света? А вдруг наедешь на овраг или канаву, или корову, или девушку, у которой решимости больше, чем здравого смысла?

Застыв в замешательстве, я не смогла припомнить никого, кто не разозлится, если застанет меня здесь. Но также не могла представить, с чего кому-то ездить по пастбищу с выключенными фарами. В смысле, с добрыми намерениями. Не хотелось бы, чтобы меня поймали. Особенно тот, кто сам не желает попасться.

Помявшись на месте еще пару секунд, я вдруг вспомнила о каменном утесе как о подарке небес. Побежала в ту сторону и… покатилась куда-то в тень под скалу.

Вот только это оказалась не тень. А яма.

И я полетела вниз.

Вниз, по почти отвесному скату, пока острые камни рвали на мне рубашку и царапали спину – но хотя бы замедляли падение. И, не успев издать что-то кроме испуганного вопля и болезненных вскриков, я приземлилась на что-то мягкое, податливое и очень противное.

Фонарик, звонко отскочив от стены, с хлюпающим звуком упал рядом .

Темнота была – хоть глаз выколи. Где-то наверху послышалось слабое шуршание кожистых крыльев, прорезав последовавшую за моим падением пронзительную тишину.

Я попыталась осмыслить тот хаос, в который угодила. С одной стороны, я ушиблась, разбилась и исцарапалась, но, проверив руки, локти и колени, убедилась, что они по-прежнему целы.

А с другой – я оказалась в ловушке на дне выгребной ямы, и шею мою спасла огромная куча помета летучих мышей.

Проще говоря: я по уши в дерьме.

Глава 24

Я пошарила в темноте в поисках фонарика, обещая себе: когда выберусь – чего бы мне это ни стоило, – устрою форменную истерику, что вся вывозилась в мышином дерьме. Но сейчас я радовалась, что оно смягчило мое падение.

Свет помог. Знать, в какую ситуацию угодил, какой бы отстойной она ни была, все же лучше, чем мучиться неведением. Я сидела в небольшой пещере. Одна часть вроде уходила глубже под землю – насколько глубже я не знала, из-за сталактитов или сталагмитов (вечно их путаю) не разглядеть. И выяснять не хотелось, потому что тогда придется на животе ползти в такие места, куда нервные перестраховщики вроде меня по доброй воле не сунутся.

В Центральном Техасе посещения школьниками больших пещер – туристических достопримечательностей – считались в порядке вещей. Иннер Спейс, Природный Мост, пещеры Лонгхорн… холмы были буквально пронизаны известняковыми пещерами – большими и маленькими, высохшими и нет, открытыми и закрытыми, – и благодаря экскурсоводу (а вовсе не Бену Маккаллоху) я знала, что вот такие карстовые воронки то и дело открываются тут и там.

Моя, судя по огромной куче помета, явно не относилась к недавним. И это мне только чудится, будто земля меня поглотила. Нет, правда, казалось, стоит лишь подпрыгнуть… но тут я присмотрелась.

Склон, по которому я съехала вниз, был слишком крутым. Овальный вход в пещеру перекрывался нависавшим выступом примерно метрах в трех от моих тянущихся к нему пальцев. Несколько трепещущих черных силуэтовцеплялись за стены; видимо, днем тут все кишит летучими мышами.

Я ничего против них не имела. Летучие мыши питаются насекомыми и полезны для экологии. Просто мне не хотелось оказаться здесь, когда они вернутся.

«Соберись, Ами. Ты выберешься. Это пещера с мышами, а не Большой Каньон».

Ага, а еще сейчас не Средневековье. Стоило мне успокоиться, как решение пришло само собой. Вытерев руки о единственное крохотное чистое место на рубашке, я двумя пальцами выудила из кармана сотовый. Да всего антибактериального геля в мире не хватит, чтобы меня сейчас осчастливить.

А Фин не ответила на звонок.

- Черт, Фин! – Мой крик прогнал оставшихся мышей прочь.

Обычно привычка сестры не брать трубку раздражала. Теперь же, когда мы оказались замешаны в жутко таинственную историю, эта ее манера просто приводила в ярость. Разве у Фин сейчас не должно сработать нехорошее предчувствие?

Я полистала список последних звонков, надеясь, что набирала Марка – или наоборот. Но в перечне оказался лишь один неопределенный номер, и я точно знала, кому он принадлежит.

Может, лучше умереть медленной мучительной смертью, чтобы однажды меня, погребенную в окаменелом мышином дерьме, нашли антропологи? Что еще хуже, чем звать на помощь Бена Маккаллоха?

Проглотив гордость, я нажала кнопку соединения. Он ответил на втором гудке.

- Алло?

Пресловутая гордость застряла в горле, когда я вспомнила, что Бен сейчас на свидании с Кейтлин. А ночь становилась все хуже и хуже.

- Алло? – повторил Бен. – Ами, это ты?

- Да. – С чего бы начать? – Ну… вряд ли у тебя в грузовике есть веревка.

- Веревка? Какая еще веревка?

- Длиной где-то метров в пять. Достаточно крепкая, чтобы выдержать… пятьдесят пять килограммов, – щедро округлила я. Для надежности.

На заднем плане послышался грохот открывшейся и закрывшейся двери машины.

- Кончай придуриваться. Где ты?

Я прислонила голову к каменной стене.

- На дне очень глубокой ямы. Подробнее сказать не могу.

После паузы – я даже пытаться не стала ее расшифровать, мне и так плохо было – Бен заговорил:

- На твоем телефоне есть GPS?

- Ага. Кажется. Ну, раз он ближайший Старбакс мне находит, значит есть, так?

Снова пауза, и значение этой я поняла.

- Поверить не могу, что твоя тетя назвала тебя самой умной из племянниц.

- Наверное, она Фин имела в виду.

- Тогда помоги Господи вашей семье. – Я услышала сердитое рычание заведенного мотора. – Отключайся, затем определи свои координаты с помощью телефона. Потом пришлешь мне их в сообщении, и я введу сведения в навигатор на своем грузовике.

- Я справлюсь.

- Ну разумеется, справишься. Это ж не ракету в космос запустить.

Я решила простить Бену, что он такой засранец, потому как искра раздражения согрела мои заледеневшие от страха внутренности.

- Я в городе, – сообщил Маккаллох, – но скоро подъеду. Ты не пострадала?

- Только моя тонкая душевная организация.

Наверное, не очень жизнерадостный голос получился, потому что Бен твердо приказал:

- Ами, просто сиди на месте. Все будет хорошо.

Я решила поверить ему на слово и постаралась не думать о змеях. Или вирусе бешенства. Или об удушении от метана, выделяемого мышиным пометом.

Отослав Бену координаты, я выключила фонарик, чтобы сберечь батарейку. Стало очень, очень темно – выступ загораживал звезды и луну. Сырой воздух холодил кожу, ушибленные суставы ныли.

Я закрыла глаза и представила, что нахожусь вовсе не в глубокой темной дыре. Было так ужасно просто… сидеть тут. Ждать помощи. Вероятно, не такой уж я хороший перестраховщик. Раз уж себя ни от чего не могу застраховать.

Время тянулось бесконечно долго, затем вновь пошло нормально, когда шорох шин по каменистой земле и рычание дизельного грузовика вырвали меня из печальных размышлений. Наверное, Бен оказался не очень далеко. Может, он мне и не симпатизировал, но я ни на минуту не сомневалась, что ковбой придет на помощь.

Открыв глаза, я потянулась за фонариком, но что-то словно оттолкнуло мою руку. Невидимая сила выбила фонарик из пальцев, и тот лязгнул о камень.

Сердце заколотилось о ребра, я развернулась и прижалась спиной к стене, чтобы ничто не подкралось ко мне сзади в кромешной тьме.

Вот только в пещере было уже не так темно. Чернильный мрак рассеивался до тех пор, пока я не могла различить сперва очертания собственной руки, затем пальцев, затем линии на ладони, омытые холодным сиянием, похожим на лунный свет – вот только он не мог сюда проникнуть.

Слабый ветерок ледяным дыханием прошелся по шее, пошевелив волосы. Я ощущала запахи кожи, металла и влажных камней, а по полу пещеры стелился холодный туман, поднимавшийся от земли.

Как и прежде воздух обжигал горло и легкие, и я стала делать неглубокие вдохи, хотя страх подсказывал вздохнуть полной грудью, чтобы хватило сил сражаться – или бежать.

Но куда тут бежать? Призрак образовывался прямо передо мной: туман и свет, сплетенные воедино. Хотела бы я изменить то, что произошло дальше, но просто не могла отвести взгляда от темных глаз и разевавшегося рта привидения. Оно подняло руку, словно что-то сжало, и холод, угнездившийся в сердце, мгновенно разлился по телу, лишая меня воздуха.

Однако кое-что изменилось. Непонятные звуки пробивались сквозь стучавшую в ушах кровь. Эта какофония становилась все громче и громче, рикошетя внутри черепа, точно звон колоколов внутри церкви. Я отшатнулась и со стоном распласталась по стене, лишившись остатков кислорода.

Паническая скачка пульса стала прерывистой и неровной. Я умру в этой пещере, и никто никогда меня не найдет. Я это точно знала.

Навернувшиеся на глаза слезы размыли бледную фигуру призрака, он словно потек, как нарисованная мелом картинка под дождем. Я плакала по маме, которая так и не узнает, что со мной случилось.

А вот всхлип страха и ярости уже относился ко мне самой. Я так испугалась и так… разозлилась.

Только стена не давала мне упасть. Обзор сузился до булавочной головки, и я подняла дрожащую руку с растопыренными пальцами, пытаясь защититься от могильного холода, что принес с собой призрак.

И привидение растаяло, пещера вновь стала такой темной и тихой, что на минуту я решила, будто и правда умерла. А это теперь моя могила.

Но затем я ощутила боль в суставах, отчаянно втянула в себя воздух, услышала, как сильно, но ровно бьется мое сердце. Воздух постепенно теплел до нормальной свойственной пещерам прохлады.

Куда делся призрак? И почему?

В установившейся тишине бессмысленные звуки, грохотавшие в голове, сложились воедино. И из бессмыслицы стали словом на иностранном языке.

Cuidado. Cuidado.

Берегись.

Это предупреждение или угроза?

Глава 25

Cuidado.

Призрак заморозил меня, едва не задушил и за малым не угробил мою машину. Смысл после всего этого еще и угрожать?

С другой стороны – а о чем он мог пытаться меня предупредить? Неужели тут есть еще что-то помимо скелетов, соседской вражды, привидений на пастбищах и Безумного Монаха, бьющего людей по головам?

Последняя мысль вдруг не на шутку меня встревожила. Мой призрак еле двигался – да вообще мог ли он что-то сделать? Ну куда ему кого-то лупить по черепушке, когда он едва сумел поднять руку?

«Вперед, Техас!» загремело в пустоте пещеры, и я подпрыгнула. Кто-то звонил на сотовый. Руки все еще так тряслись, что еле-еле удалось выудить телефон из кармана.

Я еще никогда не была так рада кого-то слышать, как Бена сейчас.

- Если верить GPS, я совсем рядом с тобой. Можешь покричать или как-то посигналить?

- Повиси на линии. – Посветив телефоном, я нашла фонарик. – Ориентируйся на вспышки света. Вход в пещеру перекрывает выступ, так что может получиться не совсем ясно. Я сверкну.

- Ой, да не стоит. Просто помигай фонариком.

И Маккаллох отключился прежде, чем я поняла соль его шутки. Нет, этот мир точно летит в тартарары.

Телефон снова зазвонил, но я даже смотреть не стала, чей номер определился. Особенно, когда на том конце завопили, не дав мне и слова вставить:

- Ами! Что случилось?

- Фин, я в порядке. Но мы еще потолкуем о том, как переводить звонки на голосовую почту… – Зажужжала вторая линия, и я посмотрела на экран. – Я перезвоню из дома. Это мама прорывается. Шестое чувство в действии.

Я отключилась до того, как сестра пустилась в расспросы, и поспешила успокоить маму. И едва успела заверить ее, что все в порядке, как услышала шум шагов и задрала голову. В проеме появилась голова Бена. Когда я нечаянно ослепила его фонариком, он зажмурился и прикрыл глаза рукой.

- О Господи, – произнес Маккаллох. – Просто мечтаю узнать, как же ты тут оказалась.

Когда я выкарабкалась по веревке, которую он привязал к грузовику и скинул вниз, Бен смог в полной мере насладиться моим видом – вернее запахом. Ковбой заявил, что у меня два варианта: либо ехать до дома в кузове, либо раздеться, завернуться в лошадиную попону и тогда уже забраться в кабину. Рисковать не хотелось, поэтому выбора особо не было.

Усевшись на откидной борт, я стянула кроссовки.

- Что бы сказала на это твоя мама?

Бен слазил в кабину и вернулся с толстым войлочным покрывалом.

- Что я практичный.

- Это что, настоящая попона? – спросила я, когда Маккаллох, развернув ткань точно занавес, зажмурился и отвернул голову.

- Не переживай. Расти не обидится, что ты ее одолжила.

Я вытащила сотовый из кармана, положила на борт, затем стряхнула с себя штаны и рубашку и забросила оба предмета одежды в кузов. Ну вот, от большей части грязи избавилась. Только…

Наверное, я всхлипнула, потому что Бен посмотрел на меня, но тут же снова быстро отвернулся.

- Что такое? Тебе больно?

- Эта гадость у меня на волосах. – Крутя в пальцах печально повисшие пряди, я старалась не расплакаться. Ну глупо же рыдать из-за такой ерунды. Я цела и невредима. Разве что жутко воняю.

Бен сочувствующе усмехнулся:

- Может, и не только на волосах. – Он встряхнул покрывало. – Заворачивайся, отвезу тебя домой, отмоешься.

Я обернула вокруг тела попону, точно большое уродливое колючее полотенце. Лямки лифчика выглядывали, но, учитывая, в каком виде Маккаллоху доводилось лицезреть меня прежде, что-то я уж слишком заморачиваюсь.

Откуда бы ни явился сам Бен, он туда наряжаться не стал. Обычные джинсы и винтажная футболка. Но пахло от него просто замечательно. Пряностями, деревом – и совсем чуть-чуть лошадьми. Хотя, возможно, последнее мне из-за попоны чудилось. Но это сочетание уж точно не казалось неприятным – особенно по сравнению с тем, чем несло от меня.

- А ты очень спокойно держишься, учитывая обстоятельства, – осторожно заметила я.

Сунув руки в карманы, Маккаллох вопросительно приподнял брови:

- А что-то изменится, если я наору на тебя? Или скажу, какая же ты идиотка и насколько серьезно могла пострадать? Или уточню, почему именно тебе нельзя было лезть сюда охотиться за призраками – или какого ты там черта делала?

К концу он уже подрастерял свое спокойствие, и я полубессознательно поплотнее завернулась в попону.

- Тебе станет легче, если я все объясню?

Бен только вздохнул:

- Вряд ли. Давай отвезу уже тебя домой.

Я прошла за ним к кабине, забралась внутрь и уселась, тщательно расправив попону на ногах. Особо не помогло; край покрывала достигал всего лишь середины бедра. Но и на том спасибо.

- Мне нужно забрать Стеллу, – сообщила я, когда Бен уселся за руль.

- Что еще за Стелла? – спросил, заводя мотор.

- Моя машина. Я оставила ее у дороги, когда увидела…

Я прикусила язык, но Маккаллоха так просто не проведешь.

- Что увидела? Призрака? Это за ним ты гонялась по пастбищу?

- Вообще-то, нет. – Слова шли легко, потому что я не лгала, хотя нельзя сказать, что к призраку дело не имело никакого отношения. Не совсем. – Я правда увидела нечто странное, но потом выяснилось, что это был грузовик. – Я нахмурилась, заметив разницу между пыхтением машины Бена и тем хриплым рычанием, которое слышала. – Дизельный двигатель. Дважды, второй раз, когда я уже упала в пещеру.

Бен обдумал услышанное.

- У Стива Спаркса дизельный грузовик. Может, он что-то проверял? Там вечно все не слава богу. То ограда рухнет, то корова в беду попадет, то роды не так пойдут… то чокнутые девицы в нижнем белье бегают и в воронки падают, – покосился он в мою сторону.

Я успела лишь сердито глянуть на нахала, но тут грузовик подпрыгнул на кочке, и мне пришлось хвататься за ручку дверцы и край попоны одновременно. Когда все угомонилось, и я успокоилась.

- Скажи, если бы кто-то поехал туда по делам ранчо – он включил бы фары?

Бен помедлил с ответом и снова взглянул на меня, словно сомневаясь в моей правдивости – или в душевном здоровье.

- Ну, наверное.

Ответив лишь задумчивым «хм-м», я замолчала. Пожалуй, пока я главные козыри не разыгрывала – так ведь и не знала, с кем за столом сижу. Куча народу водит дизели, так что невелика зацепка. И какие злые цели мог преследовать кто-то на пастбище? Сломать ограды? Повыдергивать вехи? Я не могла объяснить, в чем дело, но наверняка ясно, что призрак – настоящий призрак – лишь кусочек в пазле под названием «Ранчо Маккаллохов».

Мы доехали до грунтовой дороги, и я увидела впереди ворота, а в стороне от них – Стеллу. Оставалась минута на то, чтобы сказать Бену спасибо, но вы даже себе не представляете, как трудно было выразить словами мою к нему благодарность. За то, что ответил на звонок, что приехал и вытащил меня из дыры – и что злился и вполовину не так, как мог бы.

- Спасибо за помощь, – начала я. И тут бы мне остановиться, но… – Прости, что испортила тебе свидание.

Бен не отвел глаз от дороги, а единственный показатель настроения – брови – был плохо виден в свете приборной доски. Похоже, поразмыслив над вариантами ответа, Маккаллох остановился на следующем:

- Ну… в общем, свиданием это не назовешь. Просто у нас с Кейтлин обнаружились общие знакомые по Техасскому университету.

- О.

Ну а что я должна была ответить? Мое глупое девчачье «я» отплясывало радостный танец, а мозг убеждал его успокоиться и заткнуться, потому что это ничего не меняло.

Доехав до ворот, Бен воспользовался возможностью и посмотрел на меня – нечитаемым взглядом:

- А ты? Где твои дружки по охоте за привидениями? И, кстати, где твоя сестра? Какой идиот мог позволить тебе бегать тут в потемках в одиночку?

- Только этот, – указала я на себя. – Я ехала домой, собиралась покормить коз и остановилась, когда увидела…

- Призрака. – Бен уже второй раз отметил мою заминку.

Я чопорно вздернула подбородок и сделала вид, что вот-вот отвечу… хотя на самом деле не могла. Дурацкое заклинание тройного обещания. Подсознание знало, что на дороге меня остановил именно призрак, не считаясь с такими обыденными объяснениями, как глухой звук и отдаленные проблески света.

Я перепрыгнула на ту часть истории, о которой могла рассказать:

- Я увидела свет на пастбище, услышала шум и просто… ринулась туда.

Мне не было нужды изображать притворное огорчение. Я сглупила, да, но и сама теперь не понимала, что на меня тогда нашло.

Бен некоторое время наблюдал за эмоциями, мелькавшими у меня на лице, а затем вздохнул – устало, тяжело.

- Ами, тебя сегодня могли убить. Или по крайней мере серьезно ранить. Нельзя и дальше так себя вести. Если бы здесь оказались браконьеры, тебя могли бы подстрелить, по ошибке приняв в темноте за животное. И я говорю это не потому, что такой вот засранец.

Да, о браконьерах я как-то не подумала. И тут вспомнила слова призрака. Cuidado. Неужели он специально не дал мне просигналить тому, кто был в другом грузовике?

Приняв мое молчание за знак согласия, Бен пошел открывать ворота. Те самые, через которые я раньше перелезла. Я не говорила ему, где Стелла – так вышло, что она стояла у ближайшего входа на пастбище.

Маккаллох вернулся, мы проехали в створ, а затем, пока мой спаситель закрывал за нами ворота, я выпрыгнула из грузовика и, поколебавшись, все же решила надеть кроссовки, не желая напороться на камни или осколки стекла на обочине. На ходу я хорошенько пошаркала подошвами о землю, стараясь счистить как можно больше мышиного помета.

Бен настоял, что проводит меня до машины, и мы пошли по дороге, освещенной фарами его грузовика. Но чем ближе мы подходили, тем медленнее становились мои шаги, потому что Стелла стояла слегка накренившись, а я парковалась на ровном месте.

Бен тоже заметил неладное и стал обходить машину с водительской стороны, показывая рукой, чтобы я оставалась на месте. Размечтался. Двинувшись следом, я заметила, что заднее колесо спущено и какое-то… безжизненное. Нет, я и прежде видела спущенные шины, но сегодня в том, как черная резина зловеще обвисла на землю, чудилось нечто жуткое.

- Такое могло случиться из-за того, что я резко затормозила? – спросила я, слишком взвинченная, чтобы выругаться. – А может, на что-то напоролась, когда съезжала с шоссе…

- Не думаю. – Бен сел на корточки и сунул палец в пятисантиметровую прорезь, идущую по боку шины.

Такое можно сделать только ножом.

Мою Стеллу пырнули.

Я отшатнулась, словно пытаясь дистанцироваться от тошнотворной реальности. И тут в глаза бросилось что-то белое на лобовом стекле. Дрожащими пальцами я достала из-под «дворника» сложенный лист бумаги.

«Оставь мертвых в покое».

Глава 26

- Залезай в грузовик.

Тон Бена явно не располагал к препирательствам, но я все-таки попыталась ввернуть словечко:

- Не думаю, что…

- Ами, я не шучу. – С мрачным лицом Маккаллох протянул ладонь: – Давай сюда ключи – я достану твою сумочку, или что там тебе нужно, а потом отвезу тебя домой.

- Я не брошу свою машину на обочине.

- Ты ведь уже сделала это раньше, когда словно заяц носилась по пастбищу.

- Это другое! Я ведь не думала, что ухожу надолго. И не ожидала, что твои земли заминированы.

Он взял меня за руку и развернул к машине:

- Как доберемся до твоего дома, я вызову эвакуатор.

- Я могу сама им позвонить прямо сейчас, – буркнула я, высвобождая руку и поворачиваясь к Стелле.

Бен снова развернул меня:

- По крайней мере звони из пикапа. На случай, если тот, кто проколол шины, до сих пор где-то поблизости.

Я могла бы снова вывернуться – Бен был настойчив, но не груб, – но его слова меня остановили.

- Что? Думаешь, кто-то притаился за деревом и ждет удобного случая, чтобы в меня пальнуть?

Когда мы подошли к грузовику, Бен прижал меня к его крылу прежде, чем я успела среагировать, и крепко схватил за плечи. За мои обнаженные плечи – о боже, от этого просто в дрожь бросало. К счастью, ковбой, казалось, этого не заметил. Впрочем, как и моего прерывистого дыхания и румянца, разливавшегося от того места, где меня прикрывала попона. Он пристально посмотрел в мои расширившиеся глаза и сказал:

- Ну что ты за идиотка…

Это моментально вернуло меня с небес на землю, но не успела я и слова вставить, как он продолжил:

- Кто-то проколол твои шины. Ножом! И это сделал не призрак, а человек из плоти и крови.

- Знаю. – Я встретила взгляд Бена, желая, чтобы он увидел разумную Ами внутри той идиотки, которой я ему казалась.

Он изучал меня еще мгновение, мысли ковбоя явно меняли направление, но определить его я не могла. Тем временем хватка на моих плечах ослабла, хотя едва ли Маккаллох это понимал. Он размышлял, а в это время большой палец его правой руки скользил по моей коже в бессознательном движении, которое могло бы быть лаской – в другой ситуации и с другими участниками. Судя по предательскому ритму пульса, мое тело этой разницы не чувствовало.

А может, Бен на самом деле все понял. За секунду до того, как отпустил меня, словно обжегшись о мою кожу. Быстро отведя взгляд, он отступил и прокашлялся:

- Ну, давай свои ключи.

- Не оставлю Стеллу здесь, – сказала я стальным тоном. – Я купила ее на собственные деньги, хотя отец был против, а мама хотела заплатить за нее деньгами, отложенными мне на подарок к выпускному. Машина почти новая, и она не семейная, она только моя!

Я осеклась. Черт, хотелось шлепнуть себя по губам, потому что в глазах Бена Маккаллоха промелькнуло нечто странное, и я поняла, что слишком много ему выбалтываю.

Он, видимо, думал так же и после долгой паузы произнес:

- Ладно. Я поменяю колесо, и ты сможешь доехать домой на докатке.

Непроизвольный протест едва не сорвался с моих губ – я ведь и сама могла. Все члены моей семьи время от времени просили меня об этом. Хотя, вероятно, нелегко менять колесо совершенно голой, обернутой в лошадиную попону. Но я не могла заставить себя надеть испачканную летучемышиным дерьмом одежду, пока был хоть какой-нибудь другой вариант.

К сожалению, брезгливость оказалась сильнее феминизма, и я опустила ключ в протянутую ладонь Бена.

И даже не подумала протестовать, когда он сказал, что проводит меня до фермы Гуднайтов. Это было разумно, принимая во внимание тот факт, что мне придется ехать на докатке по очень пустынной дороге. Я, конечно, старалась не подавать вида, но сама мысль о возвращении домой в одиночестве, когда кто-то, возможно, притаился в лесу и наблюдает за нами – за мной, если б я была одна, – приводила меня в трепет. Некто взял нож и покусился на мою собственность. Записка, оставленная на лобовом стекле, только подтверждала недобрые намерения.

В общем, я радовалась, что Бен Маккаллох меня проводил, открыл для меня ворота и припарковал свой грузовик перед домом, рядом со Стеллой.

Расстраивали только козы, свободно скачущие по двору.

Огни сигнализации горели, но сам дом был погружен во тьму. Я услышала приглушенный лай и тут же увидела собак, прячущихся под крыльцом. Вздохнув, выбралась из машины. Фин, наверное, еще не вернулась.

Бен встретил меня у центральной калитки, распахнул ее передо мной и передал одежду, которую я забыла в кузове его грузовика.

- Иди и прими душ. Я покормлю этих иллюзионистов.

- Тебе нужно будет постучать по кормушке…

- Я помню, – ответил Бен. Конечно, он видел, как я делаю это в день нашей встречи. Кажется, это было давным-давно.

Я позволила Бену заняться козами, удивляясь такому прогрессу в наших отношениях. Собаки появились из укрытия и с нетерпением ждали, когда же им позволят проникнуть в тепло и безопасность дома. Я скинула грязную обувь и оставила ее и испорченную одежду снаружи. А как только открыла дверь, зажегся свет, и я облегченно вздохнула, оказавшись внутри дома, под защитой тетушкиной охранки.

- Спасибо, дядя Берт. – Я начала подниматься вверх по лестнице, но замерла, не убирая руки с перил, и обратилась к неподвижному креслу-качалке: – Не обижай Бена, ладно? Он сегодня помог мне выбраться из довольно затруднительной ситуации.

Кресло не подало признаков жизни, но я слишком устала – и слишком воняла, – чтобы спорить.

Наверху я залезла под такой горячий душ, какой только могла выдержать. Мыло щипало царапины на спине и особенно на ладонях, пока я не меньше пяти раз намыливала волосы. Я не трогала «освежающий голову» шампунь, а использовала нечто для «поднятия настроения». «Дышите глубоко, и пусть ваше напряжение утекает в канализацию». Мама определенно была права. Утверждать, что у меня нет ничего общего со сверхъестественным, все равно, что называть себя вегетарианкой, раз только иногда ем курицу и рыбу.

К тому времени, как я вытерлась и расчесала волосы, я перестала ощущать себя неврастеничкой, готовой подскочить до потолка от малейшего шороха. Я надела фланелевые пижамные брюки, сомневаясь, что когда-нибудь смогу согреться, и начала искать старую мешковатую футболку, потому что царапины на спине продолжали кровоточить.

Посмотрев на них в зеркало, я содрогнулась. В кабинете тетушки Гиацинты наверняка должно быть что-нибудь полезное как раз на такой случай, так что я направилась вниз.

И замерла, увидев сидевшего на диване Бена. Он листал номер «Техасского садовода», хотя едва ли смотрел на страницы.

Я ожидала, что он уйдет, покормив коз. А может, и не ожидала, потому что прощаться-то не стала. Так что, вероятно, я бессознательно пригласила его остаться. Бен определенно чувствовал себя как дома, положив ноги на диван, но хоть без обуви. Держу пари, это все воспитание его матери сказывается. Волосы Бена под светом лампы отливали золотисто-коричневым, словно обнаруженная нами днем руда.

Маккаллох взглянул на меня, и я сделала вид, что вовсе на него не глазела.

- Лучше? – поинтересовался он.

- Немного. Мог бы и не оставаться.

- Где твоя сестра?

Я преодолела последние ступеньки, как ни странно, смущаясь своих пижамных штанов больше, чем наготы и попоны.

- Где-то с ребятами, полагаю.

- Ты позвонила ей?

Я театрально закатила глаза:

- Ух ты. Какая великолепная идея. Обязательно воспользуюсь ею в следующий раз, когда застряну в пещере.

Бен вскинул руки, сдаваясь:

- Ладно, ладно.

Поскольку он явно не собирался уходить, я пошла в кабинет и открыла ближайший к двери шкафчик. Скорая медицинская помощь для всевозможных случаев, включая мой. Я схватила банку с мазью и после минутного колебания направилась обратно в гостиную.

И подала банку Бену.

- Раз уж ты здесь, да к тому же почти все уже видел, помоги. – Я повернулась и задрала футболку на спине, при этом крепко придерживая ткань спереди. Потому что я – сама скромность.

- Черт возьми, Ами!

Это было мало похоже на возглас восхищения моей алебастровой кожей, так что, наверное, там сзади все выглядит так же паршиво, как чувствуется.

- Прости, – сказала смущенно и опустила футболку, вздрогнув от боли, когда ткань коснулась царапин. – Подожду Фин.

- Лучше не стоит. – Бен зацепил ногой пуфик и придвинул его поближе, а затем сел на кресло дяди Берта прежде, чем я смогла его остановить. – Садись, – сказал, указывая на пуфик перед собой.

Я очень осторожно опустилась, затем снова потянула футболку вверх. Когда Бен открутил крышку, по комнате разлились приятные запахи лаванды, масла чайного дерева и бергамота. Смешиваясь с ароматом «настроенческого» шампуня, которым я благоухала после душа, они заставили меня млеть от удовольствия. По крайней мере до тех пор, пока холодная мазь не коснулась моей растерзанной кожи.

Я отпрянула с шипеньем и хныканьем.

- Не будь ребенком, – сказал Бен.

- Отвлеки меня, – потребовала я.

Хотя само присутствие Маккаллоха уже отвлекало, не говоря о его прикосновениях, мягких и нежных. Он осторожно размазывал мазь тети Гиацинты по моей спине, заставляя меня острее чувствовать чистый и свежий аромат лаванды и бергамота.

- Расскажи мне про Безумного Монаха с ранчо Маккаллохов, – заговорила я.

- Нет, я не буду тебе потакать. Особенно когда ты называешь его так по-дурацки.

- А… как называешь его ты?

- Я называю это все собачьим бредом.

Я обернулась, чтобы взглянуть на Бена, и тут же пожалела об этом – вслух, – потому что те места, до которых мой лекарь еще не добрался, зверски саднили при движении.

- Вот чего ты добилась, – заметил Бен, начав обрабатывать больной участок.

Я хотела объяснить, что подняла тему, только чтобы отделить реальность от призрака, который меня преследовал. У меня было достаточно болезненных доказательств его существования, но помимо этого муссировались лишь неясные слухи и сомнительные посулы за голову вредителя, известного в народе как Безумный Монах. Теория, что это два разных привидения, прочно засела у меня в голове, но я до сих пор не знала, что из себя представляет Монах. Вымысел он или правда?

Раз Бен в него не верит, значит он существует? Или наоборот?

Маккаллох добрался до еще одной глубокой царапины, и я зашипела от боли. Он издал успокаивающий звук, но продолжил тщательно обрабатывать кожу.

- Мне следовало заставить тебя обратиться к врачу. Черт его знает, что попало в эти царапины.

- К сожалению, я точно знаю, что в них попало. – Внезапно я похолодела от ужасной мысли: – О боже! Мне, наверное, нужна прививка от бешенства!

- Нельзя заразиться бешенством от мышиного помета.

Я изогнулась, несмотря на боль, чтобы взглянуть Бену в глаза:

- Уверен?

Он смущенно улыбнулся:

- Я погуглил в телефоне, пока ты принимала душ.

У Бена Маккаллоха умопомрачительная улыбка. Жаль, он нечасто ей пользуется. Но, возможно, так безопаснее. Мне уже начинало казаться, что все наши встречи должны оканчиваться моим невольным стриптизом. И совсем не хотелось думать, во что это все могло вылиться, будь Бен действительно милым.

Собаки спали на полу перед камином. Их неожиданный лай заставил меня подскочить на месте. Как и Бена, когда эти сонные медлительные создания превратились в сгусток энергии, направляющийся к двери.

Свет фар пролился в окна, и я услышала гул двигателя, который затем затих.

- Вероятно, это Фин, – сказала я.

Неиспачканной мазью рукой Бен вытащил телефон из кармана и посмотрел на время.

- Уж надеюсь.

Я осторожно опустила футболку. Царапины едва саднили. Старая добрая тетушка Гиацинта.

С крыльца послышался звук шагов двух человек, и в дом вошли Фин с Марком. Прежде, чем я смогла вспомнить о своей злости на сестру за игнорирование телефонных звонков, она бросилась ко мне:

- Клянусь, я не слышала звонка. Но потом возникло это нехорошее предчувствие, и я связалась с тобой сразу, как смогла.

- Все нормально, – заверила я. – Ты позвонила вовремя.

История с появлением призрака уже не казалась такой важной. А может, сказывалось действие шампуня.

Бен встал. Наблюдая за его вернувшейся скованностью, я вдруг поняла, что ее и в помине не было с тех пор, как я спустилась вниз. Марк с любопытством и удивлением покосился на ковбоя и с легким сомнением в голосе спросил:

- Все в порядке?

- Нет, – ответил Бен. – Кто-то проколол шины на автомобиле Ами. И оставил записку на лобовом стекле.

А я-то гадала, не забыл ли он об этом. Очевидно, нет. Марк снова посмотрел на меня, теперь с большей тревогой:

- Ты в порядке?

- Да. – Я поняла, что до сих пор держу банку с мазью первой помощи. – Вечерок выдался очень увлекательный.

- Ты ее не выбросила? – поинтересовалась Фин. А когда я непонимающе уставилась на нее, пояснила: – Записку.

Бен вытащил бумажку из своего кармана. Я и не заметила, как он ее забрал. Фин повертела записку, тщательно изучая с обеих сторон.

- Похоже, ее оторвали от чего-то. И писали не красными чернилами, как другую. Тот, кто это сделал, должно быть, взял первое, что попалось под руку. – Поднеся клочок бумаги к носу, Фин принюхалась. – Пахнет коноплей.

Я этого не заметила, но сестрица передала записку Марку, который тоже ее обнюхал, а затем посмотрел на Бена. Тот протестующе поднял руки:

- Это не из-за моего грузовика. Сейчас он воняет, конечно, но как дерьмо летучей мыши.

Фин взяла бумагу и направилась в лабораторию:

- Я собираюсь применить магию из сериала «Место преступления». Только Эмери не говорите.

Бен какое-то время смотрел ей вслед, затем перевел взгляд на меня:

- Она ведь пошутила насчет магии?

- Ну, с Фин шансы пятьдесят на пятьдесят, – сказала я. И не солгала.

На лице Маккаллоха появилось то самое «давайте-ка-посерьезнее» выражение, и он повернулся к нам с Марком:

- Вот что беспокоит меня во всем этом. В записке есть угроза, что подтверждают проколотые шины. А вдруг Ами оказалась бы на дороге одна?

Марк тоже перешел к делу:

- Думаешь, кто-то специально хотел ее запугать?

- Думаю, каждый в городе знает, что сестры Гуднайт переворачивают камни и буквально выкапывают скелеты.

Мне вспомнилась женщина из туалета в баре, но вряд ли она имела возможность уйти с работы и подкинуть записку, так что я не стала ее упоминать.

- Но ведь не мне одной угрожали. Антропологи тоже нашли записку на своем фургоне. И очень многие считают, что мы должны оставить в покое спящего монаха.

Я также не упомянула, что Бен – один из таких людей. Но он, казалось, все прекрасно понял.

- Как только мы приступили к строительству моста, начался хаос. Странные звуки на пастбище; люди, не желающие выходить на работу; рушащиеся изгороди, разбредающийся скот. – Бен рассеянно пробежал рукой по волосам, затем мрачно и решительно посмотрел на меня: – Ами, ты спросила меня о Безумном Монахе, и я скажу тебе, что ни на йоту в него не верю. Но что-то происходит. Кто-то хочет вывести тебя из игры. И неизвестно, на что они готовы пойти, чтобы тебя остановить.

Я опустилась в кресло дяди Берта. Записка, шина, женщина в баре – все это довольно незначительно по сравнению с тем, что случилось в пещере. Но Бен сумел подать это в новом, тревожном свете.

Марк прислонился к стене, сложив руки на груди и обдумывая слова Бена.

- Возможно, мне следует остаться здесь на ночь. Не в том смысле, что я сексист, мол, вы девчонки и все такое… – пробормотал он, услышав мой возмущенный ропот.

- Собаки… – начала я, но Бен перебил:

- Самые трусливые создания в мире!

Это правда, хотя мне не очень понравилось слышать ее от Бена.

– Но они лают достаточно громко, чтобы отпугнуть самого дьявола, – заметила я. Кроме того у нас имелись еще дядя Берт и не совсем традиционная охранная система тетушки Гиацинты. Собственно, ферма – единственное место, где я чувствовала себя в безопасности.

- Уже час ночи, – разумно заметил Марк. – Утром я должен быть на раскопках, если мы хотим все завершить до вечеринки в честь четвертого июля. Я запросто могу эти пять часов подремать на диване.

- Отлично, – сдалась я, потому что уже устала это обсуждать.

Бен кивнул, как если бы имел право голоса в данном вопросе, и пошел к двери:

- Мне пора. Приготовления к празднику начинаются затемно, да и другой работы у меня полно.

Я двинулась следом, будто это был обычный светский визит, а я – радушная хозяйка. Бен свободно болтал с Марком, но, стоило нам остаться у двери одним, тут же словно растерял весь свой словарный запас. И в конце концов просто выдавил:

- Будь осторожна, Ами. – И вышел.

Когда дверь закрылась, я повернулась к Марку, ожидая комментариев, но он невинно поднял руки:

- Я ничего не говорил. А… почему ты в пижаме?

- Долгая история. Где это вы были, что Фин не могла ответить на звонок?

- Опробовали другой бар в городе. – Марк изобразил дьявольскую усмешку, но я не купилась на эту имитацию плохого парня.

- Ладно. – Я пошла к дивану и начала убирать лишние подушки. – Если ты вызвался остаться только для того, чтобы иметь возможность провести время с моей сестрой…

- Я бы никогда не воспользовался ситуацией. – Марк снова взглянул на дверь, за которой исчезла Фин. – Думаешь, это сработает?

Я не могла дать ему ответ.

- Фин предсказуема в одном и совершенно непредсказуема в другом. Она гениальный аналитик, но в вещах… не связанных с наукой, несколько бестолкова. – Я улыбнулась: – И если ты разобьешь ей сердце, я сама лично наложу на тебя проклятье.

Марк рассмеялся, будто это была шутка. С каждой минутой я становилась все больше похожей на Гуднайтов.

И сама не знала, как к этому отношусь.

Глава 27

Я точно буду знать, что наконец упокоила этого несчастного призрака, когда проснусь сама, а не от ежеутренней «Аллилуйи» в исполнении собачьего хора.

А так, на рассвете, под какофонию из лая вперемешку с доносящимся снизу звоном мобильного, я слетела по лестнице, вооружившись кочергой, которую взяла с собой в постель – просто на всякий случай. В гостиной было достаточно светло, и я увидела, как запутавшийся в коконе из простыни Марк пытается добраться до своего телефона, что лежит на кофейном столике. Собаки же просто с ума сошли. Видимо, забыли, что у нас гости.

- Алло? – наконец ответил всклокоченный Марк и вздрогнул, заметив меня, размахивающую кочергой. Я опустила свое «оружие» и наблюдала, как выражение лица гостя из веселого становится встревоженным.

Судя по громкому зевку, послышавшемуся с верха лестницы, собаки умудрились разбудить даже Фин. Она спустилась, как раз когда Марк ответил своему неведомому собеседнику:

- Сейчас буду. – И, отключившись, поднял на нас глаза: – Что-то стряслось на раскопках.

Даже Фин сумела быстро собраться. Марк повез нас на своем джипе, и мы буквально на минуту опередили доктора Дуглас, примчавшуюся на университетском фургоне. Бен, Стив Спаркс и помощник шерифа Келли уже топтались на месте.

Не обращая на них внимания, доктор припарковалась, выскочила из машины и ринулась прямиком к огромной неровной яме, зиявшей там, где прежде были аккуратные раскопки.

- Сукин сын! – Если и оставались сомнения касательно серьезности ситуации, реакция ученой развеяла их в прах. – Ублюдки идиотские!

Было страшновато видеть, что обычно такая выдержанная доктор Дуглас сорвалась. Она продолжала кричать и ругаться, а мы с Фин и Марком просто стояли поодаль. Тут мы ничем не могли помочь.

Чистый размеченный раскоп, где мы работали, теперь представлял собой развороченный кратер. Хуже того: оказавшиеся на месте кости теперь валялись по всему полю. Настоящее кощунство.

- Это же человеческие останки! – кричала доктор Дуглас. – Каким надо быть бездушным монстром, чтобы сотворить подобное?

Список подозреваемых пополнился посетителями придорожного кафе. Любой в «Пристанище» мог услышать о золоте. Черт, да небось каждый в городе о нем уже знал.

- И что теперь? – тихонько спросила я Марка, когда доктор Дуглас иссякла, и Келли решил, что может теперь поговорить с ней без риска для жизни.

- Не знаю, – мрачно ответил Дельгадо. – Надо собрать разбросанные останки. Как и сказала доктор Дуглас, если оставить в покое антропологию, это все-таки были люди.

У меня сердце защемило. Неважно, принадлежали ли эти кости моему призраку или нет, все равно когда-то это были живые люди, путешественники, которые так и не добрались до своей цели. И так неправильно, что кто-то из банальной жадности снова прервал их путь – на этот раз к вечному упокоению.

Наискось через поле стоял Бен вместе со Стивом Спарксом. Марк поведал, что именно управляющий, объезжая пастбище и проверяя ограды, обнаружил свершившийся акт вандализма. Спаркс посмотрел в нашу сторону и, поймав мой взгляд, что-то сказал Бену. Тот покачал головой, словно извиняясь. За что – за мое присутствие здесь?

Когда помощник Келли закончил с доктором, Марк извинился и пошел поговорить с руководительницей. А вот полицейский наоборот отправился в нашу с Фин сторону. От волнения у меня сжался желудок. Не отводя глаз от приближавшейся угрозы, я схватила сестру за руку.

- Я не могу врать по поводу призрака, – объяснила я Фин. – Или о том, что не была на пастбище этой ночью. Придется тебе придумать нам прикрытие.

- Но мы же ничего дурного не сделали, – возразила сестра.

- Знаю. Но он и так нас не любит, помнишь?

А раз по полю вчера шатался не только призрак, то чем меньше людей нам не доверяют – или нас боятся, – тем лучше.

- Просто… никаких призраков, никакой магии, ладно?

Фин не успела ответить, ибо как раз подошел обсуждаемый полицейский. Перелистнув блокнот на новую страницу, оглядел нас и спросил:

- А вы, девочки, видели или слышали этой ночью что-нибудь странное?

Хороший вопросик. Да я ему по этому поводу на весь блокнот могу наговорить.

- Например? – уточнила Фин. – «Странное» – понятие относительное.

Келли лицемерно усмехнулся:

- Особенно применительно к вашей семье, да?

Я смерила его ледяным взглядом. Кто бы говорил, с предками-скотокрадами.

- Я на раскопках ничего не видела и не слышала, – ответила совершенно правдиво.

Моя уловка от копа не ускользнула.

- А где-нибудь еще? – со значением спросил он. – Вы этой ночью никуда не ходили?

Я стиснула руку сестры.

- Я до часу была с Марком в городе. А потом вернулась домой, – отчиталась Фин.

Но помощник смотрел на меня.

- А вы, мисс Амариллис? Вы в сторону земель Маккалохов не ездили?

«Вот дерьмо».

- Куда например, помощник? – невинно поморгала я.

Келли опустил блокнот и посмотрел мне в глаза:

- Ходят слухи, будто вашу машину видели стоящей у ворот три-шесть.

- Где-где?

- Это дорожная веха. По ним мы определяем, о каких воротах идет речь, если что-то случилось и надо выезжать на вызов.

- О.

- Ну так что? – нетерпеливо переспросил коп. – Вы парковались у ворот три-шесть?

- Ты рассказывала, что у тебя шина лопнула, да, Ами? – вступилась Фин.

Но Келли не сводил с меня глаз. И ждал. С одной стороны он был представителем закона, и, наверное, стоило сказать ему, что на самом деле мою шину прокололи. С другой – я заметила, что Бен, который так разволновался по этому поводу, тоже не стал распространяться о ночном происшествии, хотя мог.

Я осторожно подобрала слова (похоже, помощнику шерифа Келли доверять не следует):

- Ага. Лопнула как пузырь.

Он закрыл блокнот и убрал ручку в карман.

- Слушайте, девочки. О вас двоих ходят всевозможные слухи. Будто вы ищете призраков посреди ночи. Делаете всякие фокусы-покусы, чтобы найти в земле кости. Но вот что я вам скажу: я не потерплю здесь никакой подозрительной деятельности. Нарушения границ собственности. Того, что вы бродите тут в любое время дня и ночи. В одиночку раскапываете могилы.

Я уставилась на Келли, настолько пораженная, что почти не разозлилась.

- Вы что, считаете, будто мы это сделали?

- Просто смешно, – отмела все обвинения Фин. – Мы бы так уничтожили ценные научные экспонаты.

- Кроме того, – прибавила я, – мы двое суток помогали на раскопках. С какой стати нам приходить сюда ночью и творить подобное?

- Не знаю, – с плохо скрытой враждебностью протянул помощник. – Может, искали золото. Может, пытались вызвать Безумного Монаха. Может…

- Какие-то проблемы, помощник Келли? – Бен загородил нас собою. Марк встал рядом, поддерживая друга. Стив Спаркс дополнил композицию, хотя и пристроился поодаль, не вмешиваясь в происходящее.

- Он думает, это сделали мы, – сообщила Фин, спокойно обозначив, что да, проблема действительно имелась.

- Невозможно, – сказал полицейскому Бен. – Я допоздна был с Ами, а Марк с Фин. А потом Марк с ними обеими до утра.

- С обеими? Всю ночь? – удивленно вскинул брови Келли.

- Переночевал на диване на ферме Гуднайтов, – ответил Марк.

А я и не знала, что дружелюбный по натуре парень может говорить таким ледяным тоном.

Лишившись цели, коп убрал свой блокнот и повернулся к Бену, но я заметила, что Келли обратился скорее к мистеру Спарксу, словно они тут двое взрослых, а Маккаллох – простой студентик.

- Не знаю, что еще тут можно сделать. Разумеется, я составлю рапорт. И доктор Дуглас вызвалась собрать, гм, останки. Но сомневаюсь, что возможно выяснить, кто это сотворил.

- Я могу поставить здесь работников на ночь, чтобы приглядывали за местом, – предложил Спаркс.

- О, ну не знаю, – равнодушно отозвался Келли. – Если те, кто тут копался, что-то нашли – они не вернутся. Если нет – тоже.

Похоже, Бена раздражало то, как полицейский все для себя обставил.

- Спасибо, помощник Келли, – произнес Маккаллох, в вежливой форме отсылая напыщенного типа прочь.

Тот слегка покраснел, но пошел к своему «Блейзеру» – медленно, не спеша, в своей пофигистическо-враждебной манере.

Как только Келли оказался вне зоны слышимости, я взорвалась:

- Каков нахал! Ну кто станет обвинять другого в разграблении могил?

Мистер Спаркс поднял брови:

- Полицейский, который знает, но не может доказать, что ты перелезала через ограду?

Небрежно брошенное обвинение было настолько метким, что я замешкалась с ответом. К моему удивлению Бен решил вступиться:

- Едва ли можно сравнить обычное шатание по округе с таким вандализмом. Гуднайты чудаковатые, но порядочные.

- Как скажете, босс, – с подчеркнутым сомнением протянул Спаркс и пошел вниз с холма за полицейским.

Бен хмуро смотрел вслед управляющему. Интересно, заметил ли Маккаллох, как часто всплывает имя Спаркса в разговорах матери? И что сам Бен думает о сдаче прекрасного утеса под строительство вышки, как того хочет Стив? Но что бы ни промелькнуло сейчас в голове Маккаллоха, делиться он своими соображениями не стал. Даже на лице ничего не отразилось.

- Когда вы отправляетесь обратно в Остин? – спросил он у Марка, поворачиваясь к нам.

- Мы сегодня собирались выкопать несколько пробных ям, но теперь, похоже, придется расчищать этот кошмар и паковать вещи. Кто-то из ребят останется на праздник, раз уж твоя мама так любезно нас пригласила. – Дельгадо посмотрел на нас с Фин. – Может, я задержусь подольше. Пригляжу кое за чем.

Возможно, он имел в виду раскопки, но я была более чем уверена, что речь шла о нашей тайне. И судя по кивку Бена, именно об этом он и спрашивал.

- Можешь пожить на ферме, – предложила Фин. – Какая разница, все равно помощник теперь считает, что мы встречаемся.

- Что ж, – впервые за все утро сумел улыбнуться Марк. – Щедрое предложение.

Не поняв его шутливого тона, сестра нахмурилась:

- Это же всего-навсего диван.

Марк прижал руку к сердцу, словно она ранила его чувства, сверкнул ослепительной улыбкой, затем извинился и пошел обратно к доктору Дуглас.

- Для тех, кто не понял: он с тобой флиртовал, – сообщила я сестре.

Она посмотрела на меня, затем вслед Марку.

- О. Это многое объясняет. Я специалист во многих областях, но флирт в их число не входит. Особенно когда речь о ком-то, кого я нахожу крайне привлекательным.

Сознавая, что рядом стоит Бен и с недоумением слушает наш обмен репликами, я решила успокоить сестру:

- Полезный совет: не бери в голову. Это больше инстинктивное, чем сознательное.

- Точно, – согласилась она. – Феромоны.

И, с умным видом кивнув, проследовала за Марком, оставляя меня с Беном, который неверяще покачал головой:

- Честно, вы самая странная семейка в мире.

- Спасибо. – На секунду я почувствовала себя неловко. Какая ирония: я рассказываю Фин о флирте. – Как ты?

- Нормально. Наверное, было бы неплохо хоть раз утром спокойно проснуться. – Заметив мою улыбку, Бен спросил: - Что?

- Я подумала о том же, когда меня разбудили собаки.

Он слегка улыбнулся, но тут же посерьезнел.

- Слушай, Ами. Я вчера не шутил. Тебе надо быть осторожнее. Больше никаких лазаний через забор. Никаких погонь за призраками или игр в детективов.

Мое веселье испарилось, и я с вызовом изогнула бровь:

- Игр?

- Ты понимаешь, о чем я. – Вряд ли это можно считать извинением. – Кто-то не хочет, чтобы ты шаталась по округе. Возможно, тот же самый человек, что не постеснялся осквернить могилы.

Не хотелось признавать его правоту, но я не могла врать и заверять Бена, что больше не стану ходить и расспрашивать людей о призраке. Тем более на празднике, где соберется вся округа.

- Я буду осторожна.

Бен не купился на обещание и наградил меня долгим взглядом. Я ответила тем же, до тех пор, пока Маккаллох, сдавшись, не закатил глаза.

- Ладно. Увидимся на празднике. – Если это было приглашение, то прозвучало оно не очень-то любезно. Особенно когда Бен прибавил: – И не надо перелезать через забор – просто воспользуйся главными воротами.

Мы с Фин пошли домой. Утренний воздух был свежим и влажным – из-за близости к реке. Умытые росой растения тянулись вдоль русла аккуратными рядками. И не скажешь, что все это гуднайтовское, пока не вдохнешь коктейль из свежих трав. Запахи смешались у меня в голове и на мгновение вытолкнули оттуда все заботы и тревоги.

Жаль нарушать такую идиллию, но нужно было рассказать Фин о призраке в пещере. До этого как-то времени не нашлось.

- Получается, он сказал тебе быть осторожнее, а сам едва не придушил? – уточнила сестра, когда я закончила.

Нет, Фин мне поверила, просто что-то в истории не вписывалось в ее логику. И в данном случае я была с ней согласна.

- Знаю. Сама ничего понять не могу. – Я остановилась на тропинке посреди лавандового поля, наслаждаясь солнцем и ароматами. – Если, конечно, он на самом деле не угрожал.

- Но ты же и так выполняешь его просьбу. – Похоже, сестра рассердилась, что я защищаю призрака. – Ищешь его в земле, спрашиваешь о нем.

- Фин, скажи мне то, чего я не знаю. – В кои-то веки я была спокойнее сестры.

- Хотела бы я знать, как тебе помочь. – Она уперла руки в бока; стянутые в хвост волосы возмущенно раскачивались. – Единственное, что приходит в голову: какой же он неблагодарный ублюдок.

При виде ругающейся Фин, похожей на высокую разозлившуюся пикси в розовых шортах, меня разобрал смех. Немного истеричный, но совершенно неконтролируемый. Наверное, сказались накопившиеся раздражение и тревога. Я хохотала до тех пор, пока по щекам слезы не покатились, но, заметив оскорбленное выражение на лице сестры, снова согнулась от смеха.

Наконец успокоившись, мы пошли дальше к дому. Козы ждали свой завтрак, а мне еще предстояло провести расследование.

Вдруг я замерла.

- Я сейчас вспомнила, что сказала мама.

- Что сегодня приезжает Дейзи? Я помню, поверь.

- Нет. – Я дождалась, пока Фин тоже остановится и обернется. – Она сказала: мое сознание под контролем тройного обещания. Что на меня наложен… – Как же она это назвала?

- Гейс, – подсказала Фин. В ее устах слово прозвучало как «геш». – Мама права. Вот почему клятву нельзя нарушить. Сила воли может перекрыть подсознание – или сознание. Особенно у тех, кто весь из себя сознательный.

- Я не такая. – Я уперла руки в бока, точно так же, как Фин ранее. – Но вот в чем загвоздка: если все дело в моем сознании, почему клятва не работала, когда я думала, что речь о фауне? По идее, я должна была как ненормальная чистить стойло, кормить коз и… – Я осеклась, заметив взгляд Фин. – О. Наверное, так я себя и вела.

- Да уж. Но с другой стороны с призраком все просто. Твое подсознание знало, что надо делать. Ты по сути знала, что надо разобраться с призраком.

- Бессмыслица какая-то, – возразила я, но в глубине души засомневалась.

Фин вздохнула и пошла дальше.

- Знаю. Потому и не люблю психологию.

Труся за ней следом, я заговорила с отчаянием человека, пытающегося убедить себя самого:

- Для меня это все совершенно нелогично, против здравого смысла, саморазрушающе… Фин, да я же именно из-за призраков отказалась от всего сверхъестественного.

Сестра резко остановилась и обернулась.

- Ами, призраки – это же твое. Твоя специализация. Ты что, не помнишь? Разве не видела, сколько книг и видео в той коробке, что прислала мама? Взрослых книг – а ты читала их в десять лет.

- Извини, не соглашусь, – возразила я. Безумие какое-то. – Сначала Ла Йорона пыталась меня утопить, теперь эта штуковина морозит меня до смерти, а сама одновременно хочет, чтобы я искала…

На этот раз, когда Фин уперла руки в бока, она не шутила.

- Да ты вообще помнишь, что там было с Ла Йороной? – обрушилась она на меня, точно на дитя неразумное.

- Помню, как нас нашли насквозь промокшими у реки. – Куда нас пытались утянуть холодные мерзкие руки. Как вода сомкнулась над нашими головами…

- Ами. – Голос Фин выдернул меня из воспоминаний. – Ты меня спасла.

Я непонимающе уставилась на сестру:

- Что?

- Призрак оказался совсем как в легендах. Женщина с вуалью. Она схватила меня, потащила в реку, вуаль обмоталась вокруг меня, утаскивая вниз. А ты заставила Ла Йорону уйти.

Я порылась в памяти, но не нашла никаких ответов.

- Но почему я ничего не помню? Может, это папа и смотритель парка ее спугнули?

Фин бросила на меня рассерженный взгляд:

- Я уж, наверное, помню, кто меня спас. Хоть не видела и не слышала, что ты делала, но это была ты. Именно ты заставила ее меня отпустить.

Высказавшись, Фин развернулась и не оглядываясь пошла к дому.

Моя сестра никогда не бредила. Эксцентричная, не замечающая одного и раздражающе зацикленная на другом – да. Но никогда она ничего не выдумывала и не перевирала.

Кроме этих воспоминаний. Потому что такого просто не может быть.

Глава 28

Я слегка волновалась, как нас примут на барбекю у Маккаллохов – кто-то же оставил мне записку с угрозами, – но, увидев масштабы вечеринки, немного расслабилась, надеясь, что мы просто затеряемся в толпе.

Ну… кое-кому это удастся. Увидим, сколько продлится наша анонимность, когда приедет Дейзи.

Марк остановил машину позади конского стойла на импровизированной стоянке. Оттуда открывался такой вид, что я просто рот разинула: мы оказались на самой высокой точке местности, и на мили вокруг простирались лишь холмы, река и пастбища.

Гигантский дуб – да ему лет сто точно – укрывал двор между вытянутым зданием с ухоженными деревянными стенами и огромным загоном с приспособлениями для объездки лошадей. Сама вечеринка проходила под специально натянутым здесь тентом. На длинных сдвинутых столах стояли угощения, а на сцене перед танцполом играла какая-то группа.

Еще там были большой огороженный бассейн, песчаная площадка для волейбола и колодец в форме подковы. И еда. С парковки виднелись коптильни, грили, буквально ломящиеся от угощений столы и бочонки с пивом.

Марк посмотрел на меня в зеркало заднего вида:

- Наверное, когда уже сотню лет закатываешь такие вечеринки…

- Это точно. – Я выбралась из машины в полуденную жару и почувствовала запахи пыли, жареного мяса и немножко хлорки от бассейна. – Ладно, вот план на сегодня, – начала я, когда остальные ко мне присоединились. – Попытайтесь выяснить о предыдущих появлениях Безумного Монаха. Есть ли совпадения в месте, времени или сопутствующих обстоятельствах. А я проверю, кто водил дизельные грузовики…

- Эй, Нэнси Дрю, поесть-то нам сперва можно? – перебил развеселившийся Марк. – Тяжко вести расследования на пустой желудок.

- Ну если так хотите, то да. – Я посмотрела на сестру, беспокойно разглядывающую людей. Толпа – одна из немногих вещей, способных привести Фин в замешательство. – И запомни, Фин, никаких разговоров о магии или настоящих призраках. По крайней мере, с незнакомцами.

- Ладно. Постараюсь, – вздохнула сестра.

- Тогда пошли. – Нацепив солнечные очки, я подтолкнула ее к Марку, который понял намек – или воспользовался шансом, – обнял Фин за талию и повел за собой.

- Ами! Фин! – Дженни помахала нам с песочной площадки, где она и Кейтлин играли с ребятами в волейбол. Лукас тоже помахал, отвлекся и получил мячом по голове с подачи Эмери. Я сочувственно поморщилась.

Мы подождали, пока команда с раскопок отряхнется от песка и присоединится к нам.

- О Боже, Марк рассказал нам о твоей машине, – начала Дженни. – Рада, что ты в порядке.

Я беспечно фыркнула. Единственный способ не поддаться волнению – сосредоточиться на цели. Наверное, поэтому Нэнси Дрю спокойно раскрыла дело даже после того, как ее ударили по голове и бросили связанную на чердаке. Невозможно одновременно истерить и заниматься расследованием.

- Вы все собрали на раскопках? – спросила я.

Они хотели, да, но Марк так и не сказал, успели ребята закончить или нет. Дельгадо отвлекся, поддразнивая Фин, что она со своим рыжевато-белокурым хвостом, обрезанными шортами и топом с рукавами-фонариками похожа на Гиджет. Сестра намек не поняла, поскольку большинство фильмов в глаза не видела – не говоря уже о лентах пятидесятых годов. А мне шутка понравилась.

- Да, все, – ответила Кейтлин. – Эти ублюдки… – Конец фразы потонул в грохоте музыки, но, пожалуй, я готова была согласиться. Я стала лучше относиться к Кейтлин с тех пор, как Бен объяснил, что их «свидание» на самом деле таковым не являлось.

- Думаете, вандалы забрали что-то ценное? – спросила я.

- Согласно доктору Ди, «истинное сокровище заключается в исторической ценности объекта». – Кейтлин нахмурилась. – Но что бы они ни нашли, надеюсь, выгоду от этого не получат.

Подошел Лукас – разумеется, с пивом.

- Офигенная вечеринка, да?

- А где Дуэйн? – спросила я, поняв, что одного из ребят не хватает.

- Мы составили график и по очереди приглядываем за раскопками на случай, если грабители вернутся.

Я посмотрела на Марка:

- Это из-за тебя Дуэйн пропускает вечеринку?

- Мы потом сочтемся, – ответил тот. – Я составлял расписание.

- А нас ты в него включил? – спросила Фин. – Мы тоже можем присматривать на случай каких-нибудь паранормальных происшествий.

В воздухе вдруг словно похолодало. Я знала, что нам придется вернуться на раскопки и, возможно, снова увидеть призрака. Но от слов Фин отдаленная перспектива перестала быть такой отдаленной, чтобы я уже сейчас могла попереживать по этому поводу.

- Включу, – с легкостью согласился Марк.

Похоже, он верил в призрака, но, насколько я знала, Фин еще не рассказывала ухажеру, что приведение стало моим пожизненным извечным спутником до тех пор, пока я не разгадаю его тайну. Как-нибудь.

- Вы же не думаете, что это Безумный Монах там все разворотил? – спросил Эмери, взяв прозвище призрака в «кавычки».

- Ни в коем случае, – не купилась на приманку Фин.

- Тогда кто? – спросила Дженни.

Лукас наклонился поближе, чтобы не перекрикивать музыку:

- Да кто угодно. Небось, уже весь город знает про золотую руду. Мы тогда в баре не очень-то таились.

Повисло неловкое молчание, когда наш кружок понял, что мы обсуждали находку на публике – и не в первый раз. Затем Марк рассмеялся, снимая напряжение.

- Да, паршивые из нас агенты под прикрытием.

- А знаете, – продолжил Лукас, глотнув пива, – за такую сумму мы и сами могли бы подвизаться.

Марк пробормотал что-то про еду, а я посмотрела на стол, стоявший неподалеку от сцены. Музыка была неплохой, что-то вроде смеси инди с кантри. Судя по надписи на ударных, группа называлась «Гараж Рея». Играли только парни, все ровесники ребят с раскопок… «И всем им неплохо бы постричься», – произнес голос папы у меня в голове.

Всем, кроме того, что играл на ритм-гитаре.

Мама дорогая. А я его знаю. Вернее, думала, что знаю. Гитарист оделся в джинсы и футболку – свой нерабочий вариант, а солнце золотыми искрами сияло в его светло-каштановых волосах.

- Это что, Бен Маккаллох?

- Ух ты, – воскликнул Марк. – А я и не знал, что Бен играет в группе.

- Они создали ее вместе с Реем, – ответила Кейтлин. Похоже, речь шла об их общем друге. – Но Бену пришлось уйти, когда выступления стали отнимать больше времени, чем он мог себе позволить в связи с ситуацией в семье.

Маккаллох перебирал лады одной рукой, а другой наигрывал заводную мелодию. Он почти не смотрел на гитару, прикрыв глаза, то ли концентрируясь, то ли просто наслаждаясь ритмом, музыкой и тем, как извлекаемый им мотив соединяется с другими, создавая нечто большее, чем просто набор звуков.

Именно такого Бена я иногда видела мельком – того, кого я никак не могла вывести из себя. И если совсем по-честному, другой Бен мне тоже нравился – колючий и нетерпимый, однако ответственный и надежный. Но узнать, что внутри него таилось еще и это? Приятное открытие.

И как же нечестно, что Маккаллох прятал это от меня! Вот Кейтлин знала о группе, о его друзьях, о хорошей стороне характера. А мне не дозволялось даже спросить о пресловутой «ситуации в семье».

Ситуации, которая не становилась лучше от соседства с призраками – настоящими и, возможно, ненастоящими, – шастающими там, где Маккаллохи хотели построить мост. Может, Бен и не собирался просить у меня помощи, но он ее все равно получит.

А ведь это отличная возможность. Нэнси Дрю не стала бы сидеть и пускать слюнки по Неду Никерсону (тот, по крайней мере, хоть двери иногда классно вышибал), а воспользовалась бы тем, что главное препятствие к расследованию сейчас занято выступлением на сцене, а рядом целое поле пикапов – и у некоторых просто наверняка обнаружатся дизельные двигатели.

Я пошла к парковке, немного чересчур радуясь своей блестящей идее. Приглашенные, видимо, хорошо знали владения Маккаллохов. Рабочие, местные, подрядчики, соседи, друзья семьи. Сделав вид, будто набираю сообщение, я сделала фото каждого встречного дизельного грузовика. Не знаю, как именно я собиралась выяснить имена владельцев. Наверное, с помощью магии интернета.

Загвоздка в том, что, когда чувствуешь себя умным, обычно действуешь глупо. Я услышала, как где-то в ряду машин и грузовиков хлопнула дверь, почувствовала запах травки, а затем экран камеры загородила чья-то футболка.

Джо Келли, разливатель пива, потомок скотокрадов, родственник местного полицейского. А, и еще любитель марихуаны и редкостный придурок.

- Привет, – поздоровался он.

- Эм, привет, – ответила я. Совсем забыла про вчерашнее заклинание. Скрепленная воском бумага осталась в кармане моей перепачканной в помете одежды. Я так и не сломала печать.

- Слушай, по поводу вчерашнего, – начал Джо. Я подняла брови, готовясь услышать, что у него глаукома или что-то наподобие. Похоже, Келли понял, что чем меньше он скажет, тем лучше, и сменил направление. – Ты убежала прежде, чем я понял, кто ты. Я хотел извиниться. Не стоило кричать, что ты расплескала пиво. Я слишком много его тогда выпил.

Его физиономия напоминала мне боксера – собаку, не спортсмена, – а льстивая улыбочка в стиле «только не рассказывай моему папочке» лишь усиливала сходство. Я его пиво не расплескивала, но благодаря его доброй подруге марихуане сильно подозревала, что придурок имеет какое-то отношение к записке на стекле и, возможно, к ножу в шине, поэтому не стоит его заводить.

Нож в шине. Желудок словно упал, а толпа у барбекю вдруг показалась жутко далекой.

«Не паникуй». Может, он только записку писал, а могилы грабил кто-то другой. В конце концов, Келли не единственный в мире любитель травки.

- Да ничего страшного, – пожала я плечами с деланым равнодушием.

- Маккаллох тебе, небось, про меня все уши прожужжал, – так же льстиво продолжил Джо. – Мы не очень-то ладим.

- Да? – Я притворилась, будто ничегошеньки не знаю. Раз уж я буквально притягиваю неприятности, можно воспользоваться случаем и раздобыть информацию.

- Я – Келли. Он – Маккаллох. – Джо сделал вид, будто старая вражда его не волнует. Но в голосе чувствовался яд, от которого у меня мурашки по спине побежали. Затем тон собеседника просветлел, и Келли резко сменил тему. – А ты – Гуднайт. Та самая, да? Которая нашла скелет Безумного Монаха и сокровища?

Ну раз он сам поднял тему, нет смысла ходить вокруг да около.

- Что ты знаешь про Безумного Монаха?

Похоже, Келли вопрос не удивил.

- Его видел мой дядя. Он сегодня здесь. Тебе стоит спросить его о призраке. Рассела Спаркса, дядиного друга, покалечили прямо у него на глазах. Он ждал скорую, а сам чертовски боялся, что сукин сын вернется и прикончит их обоих.

- Рассел Спаркс? – переспросила я. – А он не родня Стиву Спарксу?

- Его брат. – Джо сунул пальцы за ремень, точь-в-точь как отец. – Спроси дядю Майка. Живо отобьет тебе охоту копаться там.

Ну очень слабенькая угроза, однако ни с чем другим ее не спутаешь. Только я решила прислушаться к тревожно сжимавшемуся желудку, как к нам присоединились дружки Келли.

Та самая парочка, что стояла с ним у бара. Обычные сельские парни, несмотря на футболки с логотипом колледжа. Ничего страшного, если не считать, что их трое, а я одна.

- Ух ты! – Один из «Лонгхорнов», увидев меня, просиял так, будто я местная знаменитость. – Ведь ты та девчонка, что нашла сокровище?

- Я… – Вот дерьмо. Как бы ответить? – Мы с сестрой помогли выкопать несколько артефактов. Не очень-то ценных.

- Но ведь золото там было. – Его приятель в ярко-оранжевой кепке разглядывал меня, точно инопланетянку. – Слышал, вы, Гуднайты, ведьмы. Ты колдовала, чтобы найти сокровище?

- А можешь поколдовать и найти еще? – добавил Лонгхорн.

- Чувак, – остановил его Оранжевая Кепка. – Дай ей ответить.

Они замолчали и уставились на меня слегка красными в уголках глазами. Под кайфом, оба.

- Вы что, верите в магию? – спросила я, чувствуя себя как канатоходец, пробирающийся над головокружительным обрывом и пытающийся сделать вид, что это просто прогулка по парку.

Лонгхорн поднял Кепку на смех, Джо Келли тоже фыркнул.

- Нет, – ответил Кепка голосом пятилетнего мальчишки.

- Ну вот, вы сами и ответили на свой вопрос.

Тупой и еще тупее пялились на меня до тех пор, пока Джо не отвесил им по подзатыльнику.

- Она хотела сказать «нет», придурки.

- Ладно, – снова начал Лонгхорн, – но если бы магия существовала, ты могла бы найти заброшенную шахту…

- Парни!

Услышав за спиной новый голос, я аж подпрыгнула, затем обернулась и увидела мужчину, ровесника моего отца, хмуро глядящего на трех салаг. Крепко сбитый, в бейсболке, похожий на бульдога. Держу пари, еще один Келли.

- Вы что, пристаете к этой юной леди?

- Да мы просто болтаем, дядя Майк. – Судя по взгляду Джо, мне лучше не опровергать это утверждение. Я вспомнила о шине бедной Стеллы и кивнула.

- Ну так идите болтайте куда-нибудь в другое место, – парировал Майк Келли. – Похоже, девушка хотела бы вернуться на вечеринку.

Джо ударил по плечу Кепку, а тот в свою очередь Лонгхорна.

- Пошли, – сказал Джо, и троица поплелась прочь, болтая о чем-то совершенно другом.

Я повернулась к «бульдогу». Все-таки полезно было наткнуться на Джо Келли. В итоге я столкнулась именно с тем, с кем хотела поговорить.

- Спасибо, – поблагодарила я, указав вслед трем балбесам.

- Без проблем. – Он посторонился, намекая, что мне лучше вернуться к барбекю. – Ребята просто немного развлекаются. Но, наверное, тебе лучше не бродить тут одной.

Я пошла обратно, надеясь, что Келли составит мне компанию. Так и вышло.

- Значит, вы дядя Джо, Майк? А мы как раз о вас говорили.

- Не верь всему, что слышишь. – Его поведение сложно было понять. Не враждебный, но и далеко не приветливый. Но я нуждалась в информации, поэтому решила рискнуть.

- Люди мне многое про вас рассказывали. Все эти слухи про Безумного Монаха… – я умолкла, позволяя спутнику закончить мысль.

- О, это правда. Самая жуткая ночь в моей жизни. Пятнадцать швов. Бедняга Рассел с сотрясением лежал там, в темноте. Тогда, знаешь ли, сотовых еще не было.

- Это случилось там, где нашли кости?

- Примерно. – Майк пожал плечами. – Всегда говорил людям: лучше держаться оттуда подальше.

- Так вы были на земле Маккаллохов? – я тактично умолчала о гонках на машинах.

Реакция оказалась сильнее, чем я ожидала.

- Земле Маккаллохов? – Оправившись от изумления, Майк невесело рассмеялся. – Совсем забыл, что ты не местная. Та земля, где строится мост, и к северу оттуда до шоссе принадлежала Келли. Мы там гоняли на вездеходах. Дэн Маккаллох частенько зависал со мной и моими братьями. Мы были приятелями, что не сильно радовало Мака Маккаллоха. Потом они пришли и выкупили нашу землю у моего отца. А теперь выходит, что там сокровище. Как удобно, да?

Слыша неприкрытую желчь в голосе Келли, я порадовалась, что она направлена не на меня и немного отодвинулась в сторону. Словно поняв свой промах, Майк попытался сгладить резкость:

- Просто хочу, чтобы ты понимала, с кем водишься. Маккаллохи все из себя такие добрососедские, но они как крупная корпорация, скупают бизнес всех, кто помельче. И ферму Гуднайтов купили бы, если б могли. Так что… просто знай, кто твои приятели на самом деле.

Слова Майка Келли вызвали у меня просто ледяное возмущение безо всякого участия призрака. Наверное, эмоции отразились у меня на лице, потому что собеседник рассмеялся и сказал:

- Вижу, они тебе уже наплели чуши. «Никогда не верь Келли», так?

- Ну… – С тем же успехом я могла просто подтвердить его догадку. – Кажется, я что-то такое слышала.

- Ну так не торопись верить Маккаллохам. – Он посмотрел поверх меня и сказал: - Похоже, это твоя сестра. Возвращайтесь на вечеринку и поешьте и попейте вдоволь. Все за счет Маккаллохов.

Кивнув напоследок Фин, Майк пошел прочь. Сестра, нахмурившись, посмотрела ему вслед.

- Кто это?

От встречи у меня осталось противное послевкусие. Полное подтверждение фразы «Бойтесь своих желаний».

- Долгая история.

- Тогда оставь ее на потом. Тебя ищет миссис Маккаллох. И если ты закончила свои шпионские делишки, пойди поздоровайся с дедушкой Маком.

Глава 29

У большого шатра на правах хозяйки меня поприветствовала миссис Маккаллох:

- Ами, какая ты красавица! В этом сарафане просто вылитая Одри Хепберн! А какие великолепные волосы! – Она по-матерински ласково потрепала упавшую мне на плечо прядь. – Я так рада, что вы с Фин пришли на вечеринку. Видели Бена с группой?

- Да. Я и не знала, что он умеет играть на гитаре.

Это не передавало и толики того, как меня захватило и взбесило его выступление на сцене.

- Его отец научил. – Миссис Маккаллох жестом пригласила нас с Фин следовать за ней. – Мы так рады за Рея, группа набирает обороты. И Бен с удовольствием сегодня к ним присоединился.

Выступление началось уже давно, так что, скорее всего, близилось к завершению, а миссис Маккаллох никуда не спешила. Я понимала, что Бен не обрадуется, заметив, как я беседую с его дедом. С другой стороны, Мак сам попросил меня подойти.

- Как сегодня самочувствие мистера Маккаллоха? – спросила я.

- Зови его, как все: дедушка Мак. Сегодня он в хорошей форме, хоть и не любит толпу. – Хозяйка провела нас мимо шведского стола и бассейна в тень дворика между постройками. – Девочки, а Гиацинта рассказывала вам, что случилось в прошлом году? Об отце Бена?

Джессика поведала совсем немного, но Фин я об этом не сообщила.

- Я лишь знаю, что он не так давно скончался. Примите мои соболезнования.

Миссис Маккаллох кивнула.

- С Дэном произошел несчастный случай, и Бен вернулся домой из колледжа, чтобы помочь. А месяц спустя мой муж скончался, и... боюсь, это к лучшему. Он сильно пострадал.

То, что она не стала вдаваться в печальные подробности, лишь подчеркивало всю глубину трагедии. Могу себе представить, что бы я чувствовала, случись нечто подобное с моим отцом, а ведь мы даже не близки.

Дедушку Мака я заметила под сенью громадного дуба – со стволом метра три в обхвате да несколькими столбиками, что удерживали ветви от соприкосновения с землей.

- Эй! – едва меня заметив, окликнул старик. – Ты ведь девочка Гуднайт?

Я помахала рукой, а миссис Маккаллох, судя по всему, очень удивилась. Дедушка Мак спрашивал обо мне, но она наверняка не ожидала, что тот узнает меня в лицо.

- Здравствуйте, Мак, – поздоровалась она преувеличенно жизнерадостно, как обычно говорят со стариками и немощными людьми. – Вам здесь нравится?

Мак Маккаллох сердито посмотрел на сноху и пожаловался:

- Высший класс. Но лучше бы эта рукодельница разрешила мне выпить пива.

И ткнул пальцем в сторону испанки средних лет, сидящей за столом напротив. Та, продолжая ловко вязать, ответила:

- Дедушка Мак, пиво плохо сочетается с лекарствами.

- Миссис Альварес помогает присматривать за дедушкой Маком, – представила «няньку» миссис Маккаллох.

Старик фыркнул:

- Держит меня на коротком поводке.

Ну, похоже, не на таком уж и коротком, раз он умудрился прискакать ко мне верхом.

Рукой, такой же шишковатой и потрепанной, как и дуб, он отстукивал в одном ритме с группой.

- Тебе нравится вечеринка? Музыка вполне приличная. Мой мальчик Дэн – замечательный гитарист.

Мать Бена слегка напряглась и поправила:

- Это не Дэн, Мак, это друзья Бена.

На лице старика промелькнуло недоумение, быстро сменившись раздражением и смущением.

- Я знаю.

Фин, до сего момента, как ни странно, помалкивающая, быстро сменила неловкую тему:

- Мы тоже друзья Бена. С Ами вы уже знакомы, а я – Фин Гуднайт.

Старик усмехнулся, вдруг воспряв духом:

- Мне всегда нравилась эта фамилия, так просто запомнить. – Мак сначала помурлыкал себе под нос, а потом запел приятным баритоном, слегка сиплым, как скрип старой кожи: – «По пути Гуднайта, в поисках любви…»

Мак затянул куплет и припев старой песни о тропе скотоводов под названием «Гуднайт». Это, конечно, совпадение, но приятно послушать такую серенаду. Миссис Маккаллох хотела прервать свекра, но Фин подвинула стул и села, а я последовала ее примеру.

Дедушка Мак закончил на пронзительной долгой ноте, которую заглушила музыка группы. Минуту он сидел и постепенно перестал улыбаться.

- Какого черта я помню все слова этой песни, но забыл, что сегодня ел на завтрак?

Я посмотрела на Фин, которая тоже не знала, что делать. На мгновение я увидела ее страх и сочувствие. У всех нас есть свои личные кошмары.

Дедушка Мак снова сменил тему и добродушно спросил:

- Ну так что, как поживает ваша тетя? Она все еще морочит Берту голову? Ему удалось уговорить ее выйти за него замуж?

Фин без запинки ответила:

- Да, ему удалось. Они были счастливы вместе больше тридцати лет.

- Замечательно. – Мак кивнул, погружаясь в счастливые воспоминания. – Знаете, мы ведь с Бертом учились в одной школе.

- Да неужели? – заинтересовалась Фин.

- Да, точно, в маленькой школе в Барнетте. Пара комнат и учитель с лицом кислым, как лимон. – Мак озорно рассмеялся, с удовольствием вспоминая прошлое. – Мы тогда устраивали скачки наперегонки от его дома до моего. Это было запрещено, потому что нам приходилось пересекать землю Келли.

Ну что за удивительное совпадение: разговор перешел на земельную собственность.

- А почему запрещено? – спросила я, надеясь, что мне повезет и Мак заговорит о призраке.

- Из-за контрабанды спиртных напитков, которой занималась семейка Келли. Прятали выпивку в пещерах в холмах. Они и глазом бы не моргнули, подстрелив Маккаллоха за нарушение границ частной собственности. Знаете, они ведь застрелили моего брата.

Я с тревогой посмотрела на миссис Маккаллох. Она поцокала языком и твердо напомнила:

- Мак, ваш брат умер в Корее, его пристрелили северные корейцы, а не Джон Келли.

- Я помню, – ответил дедушка Мак, но на этот раз явно только для того, чтобы успокоить родственницу. Наклонившись, он громко прошептал: – Дед Келли от того пойла… – и, показав соответствующий жест, продолжил: – …что они гнали, потерял рассудок. Никогда не доверяй Келли.

Миссис Маккаллох раздраженно вздохнула, будто уже не раз слышала эту песню.

- Мак, сейчас все в прошлом. Джим Келли теперь помощник шерифа, а его сын Джо – школьный друг Бена.

Мак расхохотался.

- Нет, никакой он не друг! Пусть я и не помню, что ел сегодня на завтрак, но не забыл, кто впервые подбил глаз моему внуку, – с гордостью заметил он, а затем, посмотрев на нас с Фин, лукаво уточнил: – Так кто из вас с ним встречается?

- Ами, – ответила Фин.

- Ничего подобного!

Дедушка Мак рассмеялся:

- Я обязательно расскажу тебе о том, как в детстве Бен мечтал стать космонавтом.

- Это не Бен, Мак, а Дэн.

- Не перебивай!

Старик раскраснелся от гнева, и я растерялась. Постепенно он успокоился, но утратил ясность мышления, словно… наступило легкое помутнение рассудка, даже когда Мак снова поймал нить разговора.

- Могло быть и хуже, – произнес он немного нечетко и, наклонившись, похлопал меня по коленке. – Да, он серьезный парень и немного ворчливый. Но я помню, как он вернулся с танцев. Как же это называлось? В твоем колледже… встреча пирогов…

Я озадаченно посмотрела на миссис Маккаллох. Она прижала ладонь к губам, а кончик ее носа покраснел.

- Рождественская встреча братства Альфа Дельта Пи.

- Точно! – Мак усмехнулся, погрузившись в прошлое. – Дэн пришел домой и сказал: «Папа, я встретил свою будущую жену». Я тогда утверждал, что он сошел с ума. Студентка колледжа в жизни не захочет жить на ранчо, готовить похлебку для работников и отстирывать навоз с носков. Но он все сделал по-своему. Как всегда.

Глаза миссис Маккаллох затуманились от воспоминаний и наполнились горько-сладкой нежностью к свекру. Она положила руку на плечо старику и сказала:

- Я тоже была очень счастлива с вашим сыном.

Мак улыбнулся с отеческим добродушием, от которого мое сердце екнуло. И тут до него дошло, что сноха говорит о прошлом, и на мгновение он понурился от горя, такого свежего и острого, будто ему только что сообщили о смерти сына.

Я не знала, что делать, и в панике посмотрела на Фин. Она, казалось, с самого начала нашла со стариком общий язык.

- Дедушка Мак, вас можно так называть? – уверенно и мило спросила сестра.

Тот непонимающе посмотрел на нее серо-голубыми глазами, в которых блестели слезы.

- А ты кто такая будешь, мисси?

- Меня зовут Фин Гуднайт. Мне о вас рассказала сестра, Ами, поэтому я принесла вам подарок. – Она сняла с себя плетеный браслет с бусинками, сделанными из особых камней. Подарок кузины Вайолет по случаю окончания школы.

Дедушка Мак смотрел, как Фин застегивает браслет на его руке.

- Это что еще за хрень?

- Геомантия, волшебство камней. Для ясности рассудка и укрепления памяти. Так уж случилось, что такому гению, как я, он не нужен.

Старик фыркнул, перебирая бусинки из лазурита и красного железняка.

- Будь ты такой гениальной, не верила бы в магию.

- А не сыпься из вас песок, вам бы она не понадобилась.

Миссис Маккаллох вскрикнула, а миссис Альварес, что поднялась с места, когда дедушка Мак расстроился, подавила смешок.

И тут старик рассмеялся:

- Хорошо, мисс Гуднайт. – И помахал рукой: – Видишь? Гуднайт, как в песне. Эта веревочка сработала.

Позади меня раздался резкий голос Бена:

- Дедушка, все в порядке?

Зараза! Я так сосредоточилась на беседе, что не заметила, как группа закончила выступать. Судя по голосу, младший Маккаллох едва сдерживал гнев.

Стоило ему появиться в поле зрения, как дедушка Мак поднял взгляд и улыбнулся внуку:

- Бен! А я тут разговаривал с твоей девушкой.

От удивления ярость Бена как рукой сняло, а на его щеках появился румянец удовольствия. «Как же давно дед не узнавал его с первого взгляда», – сочувственно подумала я.

Миссис Маккаллох увидела прекрасный выход из положения:

- Думаю, дедушке Маку пора отдохнуть. Я права, миссис Альварес?

Старик ворчливо возразил, но, когда ему помогли подняться с кресла, не стал сопротивляться. Бен все же успел прийти в себя и попрощаться:

- Скоро увидимся, дедушка.

Мак проворчал что-то о тюремном надзирателе и ушел со снохой и сиделкой.

Бен повернулся ко мне, и я приготовилась к взрыву. Оправдания искать даже не пыталась, так как понимала: Бен не хотел, чтобы я расспрашивала его семью о призраках и прошлом, а я пошла наперекор и заслужила выволочку.

В конце концов он, видимо, решил выместить раздражение позже и спокойно произнес:

- К твоему сведению, тебя кое-кто ищет.

Я так удивилась, что на меня не накричали, что осознала смысл сказанного только по реакции Фин.

- А вот и кавалерия, – вздохнула сестренка.

Проследив за ее взглядом, я уставилась на шатер, где Марк разговаривал с высокой рыжей девчонкой в короткой черной юбке и тяжелых армейских ботинках. Приехала кузина Дейзи.

Глава 30

Кузина Дейзи развлекала командуантропологов.

Лукас с восхищением смотрел, как она проглотила два початка кукурузы, добрую порцию картофельного салата и три кебаба из тофу. Но вместо того, чтобы спросить, как в нее столько поместилось, он уточнил:

- А как ты нашла нас… то есть своих двоюродных сестер? И откуда узнала про вечеринку?

- Я всегда знаю, куда идти. – Дейзи облизала пальцы, и, клянусь богом, Фин закатила глаза. – К тому же в блокноте у телефона был записан номер какого-то Марка.

Она подмигнула Дельгадо, и тот улыбнулся в ответ.

Бен отправился исполнять роль хозяина, но я подозревала, что ему просто надо было остыть и проверить, не навредила ли я дедушке Маку. Дейзи появилась как нельзя вовремя. А может, это вовсе не случайность.

- Ну-с, выкладывайте, что происходит, – попросила кузина, смакуя третий кусок персикового пирога.

- То есть ты еще не все узрела? – съязвила Фин, явно выделив последнее слово.

Дейзи мило улыбнулась в ответ:

- То есть ты, вся такая даровитая, этакий безумный ученый, еще не все уладила?

Марк с удовольствием и восхищением наблюдал за перепалкой.

- В вашем доме, наверное, очень весело в праздники.

- Ты себе даже не представляешь. – Я откинулась на спинку стула, потому что перепалка точно затянется. – Каждый год я жду, что кто-нибудь подавится соевым рулетом.

После ухода группы «Гараж Рея» их место на сцене занял ди-джей. С наступление сумерек мигающие лампочки над танцполом начали заманивать парочки подвигаться. Я смотрела на танцующих, пока Фин и банда вводили Дейзи в курс дела. Все остальные казались счастливыми и нормальными, а мы тут обсуждали черепа и духов.

Наконец наевшись, Дейзи отодвинула тарелку и, поставив локти на стол, перешла прямо к делу:

- Вы уверены, что кости разбросал не призрак?

- Эта версия не подтверждена доказательствами, – отозвалась Фин. – Согласно моей теории, если существует хоть малейшая вероятность человеческого вмешательства, то так оно и есть.

- Например, история с проколотой шиной Ами и записками на лобовом стекле автомобилей, – добавила Дженни.

Марк достал клочок бумаги из джинсов и ручку из кармана рубашки.

- Давайте посмотрим, что у нас есть: записки, шина Ами, расхититель могил. Мы все понимаем, что это вовсе не сверхъестественное явление. К тому же есть призрак Ами – и его нельзя отнести ни к людям, ни к обычным событиям, значит, мы имеем дело с паранормальным. – И ожидая одобрения Фин, спросил: – Ну как?

- Пока неплохо.

- Давайте на время оставим моего призрака в покое, – попросила я, потому что привидение совсем ни с чем не вязалось. Фин и Дейзи думали так же, раз предположили, что мы тут имеем дело с разными сущностями. – Еще мы слышали механический шум в поле, а я видела дизельный грузовик. Это не тянет на сверхъестественное. Значит, на пастбище происходит нечто странное, что вовсе не связано с паранормальными явлениями.

- Может, шум и грузовик связаны с другими охотниками за привидениями? Бен говорил, что они шастают здесь с тех пор, как нашли первые останки, – напомнил Марк.

Дженни посмотрела куда-то за мое плечо и поздоровалась:

- О, привет, Бен. Мы как раз говорили о тебе.

Черт, этому парню надо повесить колокольчик на шею.

- Не сомневаюсь. Можно к вам?

Я не повернулась, лишь вслушалась в голос, пытаясь различить интонации. Намного проще сказать, чего в его тоне не было: злости и обвинений – впрочем, как и намека на извинения.

- Милости прошу, – разрешила королева Дейзи и ногой толкнула стул рядом со мной.

Бен сел, и я набралась смелости посмотреть на него, а он – на меня.

- Мы, вероятно, станем говорить о призраках, – предупредила я на всякий случай.

- Переживу. Главное, чтобы ты ничего такого не упоминала при моем дедушке.

Я хотела ответить, что его дед сам прискакал ко мне поговорить о привидении, но Дейзи перебила.

- Ами, ты говорила о чем-то странном, но необязательно паранормальном, – напомнила она о моей теории.

Бен взглянул на меня с изумлением, ибо я, оказывается, способна увидеть в лошади лошадь, а не представлять ее единорогом. Но я не могла приписать всю заслугу себе:

- Бен вчера упоминал, что не верит в Безумного Монаха, но на пастбище происходит что-то странное. Думаю, он прав, ведь знает это место лучше всех.

Маккаллох скромно кашлянул, и я продолжила:

- А Фин утверждала, что слухи о Безумном Монахе всего лишь возможность объяснить случившееся. Скажем, кто-то что-то затеял. Злоумышленники могли воспользоваться для прикрытия легендой о Безумном Монахе.

Дженни от души рассмеялась:

- Похоже на киносценарий.

Я поморщилась, признавая ее правоту.

Эмери, цинично все выслушав – как же иначе, – фыркнул:

- Нэнси Дрю и тайна Безумного Монаха.

Фин склонила голову на бок, размышляя над моей версией.

- Мне казалось, глупо распускать слухи о призраке, чтобы отпугнуть людей. Разве никто бы не захотел отправиться на поиски?

Марк усмехнулся:

- Думаю, дело в твоем воспитании. Ну и в сериальных охотниках за привидениями. Они, должно быть, сбивают с толку злодеев в масках, задумавших провернуть хитрую аферу.

- А может, тот, кто распускает слухи, как раз на это и рассчитывает, – предположила я.

- В смысле, рассчитывает, что кучка придурков будет сновать по округе в поисках привидений? – наконец встрял Бен. Его, казалось, изумило мое логическое объяснение. – Да, тогда нарушители границ частной собственности могли бы затеряться в толпе.

Дженни тоже поддержала мою мысль:

- И если их застанут на чужой территории, всегда можно сослаться на поиски призрака.

- Это, скорее всего, кто-то из местных, иначе они бы не знали о легенде Безумного Монаха, – продолжил Марк.

Фин задумчиво постучала по столу.

- Охота за призраками позволяет им находиться на чужой земле. Но как они спрячут то, чем на самом деле занимаются? Что бы это ни было.

- Наверное, в каком-нибудь амбаре, незаметно. – Я посмотрела на Бена, призывая высказываться.

Он вернул мне задумчивый взгляд:

- Или под землей в одной из пещер.

- В пещере Лонгхорн когда-то торговали контрабандным спиртным, – поделилась Дейзи. – Я помню, нам работник заказника рассказывал.

- А что, люди до сих пор занимаются контрабандой напитков? – удивилась Дженни.

- Чтобы не платить налоги, наверняка, – ответил Лукас. – А еще гонят дешевейшее бухло – просто отраву – и продают его чуть подороже, но тоже дешево.

- Провозить контрабандой и продавать можно не только выпивку, – заметила я и ждала, пока дойдет до остальных. Джо Келли и его обдолбанные дружки где-то же должны доставать травку.

- То есть наркотики? – уточнил Эмери. От этой мысли все приуныли.

- Это очень серьезно. Может, стоит рассказать полиции? – предложила, закусив губу, Дженни.

- Думаешь, нам поверят? – спросила я, прекрасно представляя реакцию помощника шерифа Келли. Вряд ли он проглотит нечто подобное, во всяком случае, не от нас с Беном. – Вот поэтому детективам-любителям в фильмах и приходится самим выводить злодеев на чистую воду.

Бен покосился на меня:

- Да, у них всегда все идет по плану.

Марк рассмеялся и посмотрел на часы:

- Ладно, пора кому-то сменить Дуэйна. Кто на очереди?

- Мы с Эмери, – отозвалась Кейтлин, вставая. – Я вытащила короткую соломинку.

- Так оставайся. – Эмери тоже поднялся. – Не нужно сидеть со мной и ждать у моря погоды.

Марк протянул ей ключ с биркой.

- Будь осторожна, этот фургон выписан на мое имя. Если с ним что-то случится, степень мне в жизни не дадут.

- Я польщена твоим доверием. – И Кейтлин по-дружески, а не как возлюбленная, махнула Маккаллоху: – До скорого, Бен.

Лукас тоже вскочил.

- Кажется, пора выпить пива. Кто со мной?

- Я, – вызвалась Дейзи.

- Хорошая попытка, малышка, – ухмыльнулся Лукас.

После минутной заминки с ним пошла Дженни. Кузина смотрела им вслед, а потом обернулась к оставшимся: Марку, Фин, Бену и мне.

- Очень уютно, все разбились по парам.

- Не все, – заметила я, имея в виду студентов на раскопках. Но показалось… ну, будто я отрицаю отношения между мной и Беном. Покраснев, я сползла по стулу, избегая взгляда ковбоя.

- Угу. – Дейзи взяла сумку. – Пойду домой. Зайдите за мной перед тем, как выдвигаться на раскопки. Я еще не читала общую могилу. Это будет нечто.

- Читала? – переспросил Бен, и я тут же пожалела, что он заговорил.

- Я ясновидящая, – пояснила Дейзи, не обращая внимания на фырканье Фин. – Кроме всего прочего могу читать предметы и места, связанные с умершими. Я также неплохой медиум, но это, скорее, как попасть пальцем в небо. – Сестрица опять фыркнула, а Дейзи обратилась к Марку: - А артефактов здесь не осталось?

- Все находки отправлены в Остин с доктором Дуглас, – ответил он с искренним разочарованием.

- Жаль. Земля изолирует предметы, затрудняя чтение. Но, может, мне повезет. – Дейзи повернулась и помахала рукой через плечо: – Чао!

- Не прикасайся к моим вещам! – закричала вслед Фин.

Я задумалась, заметит ли кто-то, если я окончательно заползу под стол.

Бен встал и властно протянул мне руку.

- Пойдем потанцуем.

- Ты серьезно? – Я уставилась на ковбоя. И да, он выглядел серьезным. Чего не ожидаешь от парня, пригласившего тебя на танец. Хотя на приглашение это мало походило – скорее уж на приказ. – После всех этих безумных теорий все, что ты можешь, – предложить потанцевать?

- Это вечеринка, устроенная моей матерью. Ты выглядишь несчастной, и она обвинит в этом меня.

- Хотя виновата Дейзи, – съязвила Фин.

- Виноваты вы все, – возразил Бен.

На нас, нахмурив брови, смотрела миссис Маккаллох. Я стараюсь не разочаровывать матерей, даже если мы не родня.

- Хорошо. – Я отодвинула стул и встала. Бен терпеливо ждал, а Марк слишком весело ухмылялся.

- Может, и вам с Фин выйти на танцпол? – мило спросила я, потому что, когда мы были маленькими, наш учитель чечетки вернул плату за обучение моей сестры и предложил маме купить на эти деньги набор для рисования.

Не подозревая подвоха, Марк повернулся к Фин:

- Идем?

Она окинула его внимательным взглядом, будто оценивая его намерения, и пожала плечами:

- Ладно, пеняй на себя.

Дельгадо помог сестрице перелезть через скамейку, и парочка ушла. Бен все ждал, а я – не в силах улизнуть от неизбежного – попыталась в последний раз:

- Я плохо танцую. – На уроках чечетки я продержалась немногим дольше Фин.

- Все хорошо, мне без разницы.

Маккаллох взял меня за руку и чуть грубовато потащил через толпу.

- А вот я против. – И уперлась каблуками в цементную плитку импровизированного танцпола. Ди-джей крутил кантри, площадку окружали разноцветные фонарики, освещая пары, двигающиеся концентрическими кругами. Марк и Фин уже были там, смеясь и всматриваясь себе под ноги.

Бен повернулся ко мне, не выпуская мою правую руку из своей левой.

- Мне следовало догадаться, что ты из этих.

- Из кого? – проворчала я и поморщилась, чувствуя, что проглотила наживку.

Маккаллох смотрел на меня с неким вызовом.

- Из тех, кто не возьмется за дело, в чем рискует не преуспеть.

- В котором рискует не преуспеть, – поправила я. – И ты ошибаешься.

- Допустим. – Бен немного сдвинулся. Вообще, мы топтались на месте, напоминая скорее бойцов на ринге, чем парочку на танцах. – Назови мне хоть что-нибудь, что ты делаешь веселья ради.

- Читаю книги. – Я вскинула подбородок. Пусть только попробует сказать, что это не весело. – И не учебники, а любовные романы, детективы, фантастику…

- Но ведь, читая, ты не можешь ударить в грязь лицом.

- Ха! Я и, танцуя с тобой, не ударю в грязь лицом.

Оставалось надеяться, что хотя бы не упаду буквально.

Бен разыграл все как по нотам.

- Тогда докажи.

Я хотела ответить, мол, мне не надо ничего доказывать. Но, естественно, промолчала. Зато приблизилась, положила руку Маккаллоху на плечо и кивнула на танцпол:

- Давай сделаем это.

К моему изумлению, Бен расхохотался. Не победно, а весело, от души. И, должна признать, ситуация вышла очень забавная, пусть я и проиграла первый раунд.

Затем Бен обнял меня за талию, притянул ближе и поднял наши соединенные руки. И там, где наши тела соприкоснулись, мне вдруг стало горячо. И дело вовсе не в жаркой июльской ночи, а в объятиях Бена. Широкие плечи, воротник рубашки не застегнут, так что я любовалась биением жилки на загорелом горле.

Как его пульс мог быть настолько ровным? Мой скакал туда-сюда, и я уже задыхалась, хотя мы еще не сделали и шагу.

- Готова? – спросил Маккаллох, и я попыталась по голосу разобрать, не чувствует ли он себя так же, как я. Но вот смотреть ему в глаза не собиралась. Что, если я его не привлекаю? Или того хуже: вдруг он заметит на моем лице возбуждение от того, что мы касаемся друг друга грудью и бедрами во время танца?

Ну, как танца... Во всяком случае, мы старались, чтобы сие на него походило. По моему кивку Маккаллох двинулся и осторожно подвел меня к парам на танцполе. Я попыталась сосредоточиться на шагах, но тело партнера постоянно отвлекало.

Люди исполняли тустеп – довольно простой танец: два быстрых шага, один медленный. Я заметила, как Марк провел Фин мимо нас, и даже она справлялась. От удивления я сбилась с ритма и шага – снова, – врезалась Бену в грудь, отскочила и едва не столкнулась с другой парой. А затем вообще остановилась прямо посреди танцпола, и другой паре пришлось поспешно нас обходить.

- Ну ты даешь! – сказал Бен, явно сдерживаясь. – Ты действительно ужасно танцуешь.

- Я знаю этот танец. – Мне хотелось взвыть от досады, но тогда я смутилась бы еще сильнее. – Просто никак не могу попасть в такт.

- Давай лучше двигаться. – И тут же подкрепил слова действиями, выставив вперед левую ногу и заставив меня отставить назад правую. Быстро, быстро, медленно… на этот раз я сумела попасть в ритм, но наша неуклюжая возня напоминала скорее борьбу.

- Может, перестанешь пытаться вести, – сквозь зубы процедил Бен. – Прекрати мной управлять.

Я невесело рассмеялась:

- Это просто смехотворно. Ты советовал мне расслабиться.

Бен нахмурился на мгновение, а потом грубовато улыбнулся.

- Ладно. Справедливое замечание.

- Может, в этом… – я подвигала нашими соединенными руками, как пилой, что, в принципе, весьма соответствовало нашему «танцу», – виновата не только я. Говорят же, что танцы – совместное дело.

- Я прекрасный танцор, – резковато возразил Бен. – Если только ты позволишь мне вести.

- А может, вести следует мне, – парировала я, и тут же затаила дыхание, потому что он ухватил меня покрепче за талию и растопырил пальцы, теперь охватывая ладонью территорию от ребер до округлости бедра. Бен наверняка чувствовал, что мое сердце бьется вдвое чаще. Надеюсь, он решит, будто это от танцевальной нагрузки.

- Тебе нельзя вести, – спокойно пояснил он. Ну, конечно, в таком случае он главный, а я – нет. – Ты двигаешься назад.

- Почему я должна двигаться назад? Потому что я – девушка, а ты – парень?

- Потому что я выше и вижу дальше.

Я фыркнула, но все равно уступила:

- У тебя на все есть ответ, верно?

Он радостно улыбнулся, а потом чуть скривил губы.

- За исключением зловещего дела Безумного Монаха с ранчо Маккаллохов.

И хотя прозвучало слегка мелодраматично, в этой насмешке чувствовалось неудовольствие. После знакомства с семьей Бена, мне многое стало понятно. Например, почему он все время называл землю «своей». И вовсе не из жадности или эгоизма, а от одиночества. Вся ответственность за ранчо давила на его плечи. Так нечестно – и хотя я не в курсе всей правды, но люди часто испытывают напряжение от необходимости все контролировать. Мне ли не знать.

- Мы все выясним, – пообещала я. Бен изумленно моргнул, и, чувствуя досаду и смущение, я добавила: – Фин, я и ребята из университета. Может, даже Дейзи. Мы докопаемся до правды.

Его взгляд посуровел.

- Ты просто хочешь найти призрака.

- Нет... – начала я, а потом поправилась: – Ладно, хочу. Мне необходимо во всем разобраться.

- Так это для тебя просто очередной детектив? Или какой-то эксперимент?

Я даже не потрудилась сдержать горький смех:

- Поверь, в моих же интересах выяснить правду. И не только в научных целях.

- То есть ты лично в этом заинтересована?

Я заколебалась, потому что если я имела в виду избавление от призрака, то Бен спрашивал совсем о другом. Мы только что заключили хрупкое перемирие, которое может рассыпаться от неверного слова. Но кому-то нужно заговорить.

- Может быть.

- Наверное, это хорошо. – Бен слегка улыбнулся, и я поняла, что мы перестали натыкаться на все подряд. Он уже не цеплялся за меня, его пальцы немного щекотали мою спину, а другой рукой он осторожно, словно перышко, удерживал мою руку. Однако между нами установилась связь покрепче, чем когда мы сжимали друг друга мертвой хваткой.

- А твоя кузина действительно способна делать то, что говорит? – спросил Бен, и я напряглась.

Боже, как же я ненавижу вопросы в лоб. Так ужасно, что он спросил об этом именно сейчас, в ту секунду, когда мне не хотелось ему лгать, даже просто переиначивая правду.

- Способна. Я могу показать тебе снимки экстрасенсорной энергии, сделанные Фин, или как мазь тетушки Гиацинты исцелила мои царапины. Но ты не поверишь… ну, пока не поверишь.

Мы все замедлялись, пока наконец вообще не застыли на краю танцпола. Бен чуть отпустил руки, так что только пальцы переплетались, и посмотрел на мою ладонь, которая прошлой ночью после лазанья по веревке была вся красная и в ссадинах, а теперь казалась лишь немного розоватой. Затем он повернул меня под нашими сцепленными руками, словно балерину, только очень медленно. Я надела сарафан с не самым откровенным вырезом на спине, но он все равно прекрасно демонстрировал царапины после падения, которые затянулись гораздо сильнее, чем должны были за сутки.

- Невероятно!

Я вздохнула и повернулась.

- Знала, что ты так скажешь.

- Ты так спокойно к этом относишься. Как у тебя это получается?

- Вот такая у меня жизнь. – Я пожала плечами.

На лице Бена промелькнула настороженность:

- А на что способна ты?

Я отступила, понимая, что момент упущен.

- Я делаю так, чтобы все это не развалилось.

Глава 31

Только Бен сказал, что собирается сидеть в засаде вместе с нами, как мы с ним тотчас же начали снова препираться.

– Тебе не нужно этого делать, – продолжала я спорить, когда он остановился у ворот фермы Гуднайтов, где мы должны были забрать Дейзи. – Мы же не планируем сидеть втроем посреди поля и ждать, пока появится призрак и схватит нас. С нами будет Марк.

Опершись о сиденье, Бен повернулся ко мне:

– Меня не волнует призрак. Меня волнует твоя чертова дизельная машина. Я приму любые странности, сказанные или сделанные. Не отпущу ни одного замечания, не назову никого сумасшедшим, ничего такого. Так что и ты прими: я отправляюсь с вами.

Я стиснула зубы, сдержав очередной бесполезный протест.

Дейзи ждала нас в доме. Она сменила мини-юбку на камуфляжные штаны с карманами и готова была отправляться. Взлетев на второй этаж, я натянула свои последние чистые джинсы, выгнала сопротивляющихся псов из дома, кинула еды козам и ослу и бросилась к грузовичку, посреди переднего сиденья которого уже расположилась кузина. Бог знает, что она успела рассказать Бену, пока они меня дожидались.

Добравшись до места, мы увидели, что Марк и Фин уже здесь. Пока Бен парковался чуть повыше на холме, что нависал над v-образным краем поля, где велись раскопки, ребята выбрались из джипа. Сестренка начала было сражаться с тяжеленной сумкой, но Марк быстро ее отобрал. И Фин ему позволила!

– Ну ни фига себе! – пробормотала Дейзи, в ожидании облокотившись о крыло грузовичка. – Получается, в сумасшедшей экспериментаторше есть что-то человеческое?

Я предупреждающе вздернула палец:

– Не смей дразнить ее, Дейзи Темперанс Гуднайт, иначе я заставлю тебя сильно пожалеть об этом.

Марк положил сумку на откинутый борт пикапа. В свете фонаря на батарейках, стоящего в кузове, было видно, что Фин тоже переоделась. Если она проделала это в джипе, то понятно, почему у нее растрепался хвост. Пожалуй, даже понятно, почему она раскраснелась.

Сузив глаза, я с подозрением посмотрела на Марка, но тот сосредоточился на Дейзи.

– Что насчет тебя? Тебе нужно какое-нибудь оборудование или нечто в роде?

– Оставлю это Дельфиниум, – обронила кузина, и Фин, гневно сверкнув глазами в сторону провокаторши, начала доставать свои приборы.

Протянув мне счетчик ЭМП, она передала Бену инфракрасный термометр, который слегка смахивал на бластер из научно-фантастических фильмов.

– И что я должен с этим делать? Мочить пришельцев? – спросил Бен.

– Просто будь готов снять температурные показания в случае чего-то необычного.

– Ну да. Разумеется. А как я пойму, что происходит нечто необычное?

Фин так на меня посмотрела, словно я специально его на нее натравила! Вмешавшись, я объяснила, как работает термометр. Это был не бином Ньютона, и Бен кивком подтвердил, мол, все понятно.

– Итак, что мы делаем теперь?

– А теперь мы пойдем смотреть цирковые номера Дейзи.

Пока мы говорили, Марк и Дейзи успели спуститься с холма. Я видела, как он показывал на ямы и объяснял значение столбиков, воткнутых в землю.

Фин последовала за ними.

Я искоса посмотрела на Бена.

– Ну как, справляешься?

Он выглядел потерянным и немного раздраженным.

– Словно попал в Сумеречную зону.

– Не думай об этом слишком много – так будет легче. – Взяв Бена за руку, я потянула его прочь от грузовичка. – Пойдем.

Дейзи стояла на самом дальнем краю разделенного на квадраты поля. Встряхнув руки и поведя плечами, она вытянула их вдоль тела и закрыла глаза. Выглядела кузина словно гимнастка, готовящаяся к упражнениям. Нахмурилась, пошевелила пальцами, будто бы пытаясь дотянуться до земли.

– Я чувствую старую смерть. Насильственную смерть. Но она… – Пытаясь найти верное объяснение, Дейзи покачала головой. – Старая. Завершенная.

– Это потому, что мы достали кости? – спросил Марк. Мы все стояли чуть в стороне, дабы не мешать кузине.

Та снова покачала головой:

– Нет, мне доводилось считывать пустые могилы прежде, здесь другое.

Бен вопросительно на меня посмотрел, и я тихонько, чтобы не отвлекать Дейзи, пояснила:

– Дейзи иногда консультирует полицию. Они это, конечно, не афишируют. Мэрия не хочет видеть в газетах заголовки типа «Полиция обращается за помощью к шестнадцатилетней ясновидящей».

Кузина не обращала на нас внимания. С вытянутыми к земле руками она стала подниматься на холм, осторожно переступая через столбики и веревки.

– Так, здесь что-то есть. – Она ткнула пальцем, и Марк пометил место. Только сейчас я увидела, что у него в руках схема раскопок. Дейзи указала еще два места, их Марк пометил тоже.

Дойдя до ямы, которую выкопали расхитители могил, кузина нагнулась и зачерпнула горсть земли.

– Ух ты. Они хорошенько прошлись по этому месту. Я чувствую только жадность и эгоизм. Злобы нет.

– Ничего более старого? – спросила Фин. – Именно здесь мы нашли четки и сумку с золотым слитком. Знать, что именно искали расхитители, может быть полезно.

– Сейчас посмотрим. – Встав на колени, Дейзи закопалась руками в землю. – Почва не очень хороший проводник. Она скорее сопро… вот это да!

– Что? – Я шагнула вперед, надеясь увидеть хоть какую-то зацепку. Бен сделал тоже самое.

Дейзи вытащила руку из земли и раскрыла ладонь. В свете фонаря было видно, что пальцы у нее немного дрожат. Посередке лежал кусочек металла.

– Это мушкетная пуля? – спросила я.

– О да, – сдавленно выдавила Дейзи. – Кто-нибудь, заберите ее, пожалуйста.

Марк бросился вперед и быстро взял пулю. Облегченный выдох кузины поднял вокруг нее пыль.

– О да, несомненно, именно это убило нашего парня, – сказала Дейзи.

– Но мы нашли наконечник стрелы на участке А, – возразил Марк. – И думали, что, возможно, на экспедицию из Мехико напали апачи или команчи.

– Мушкеты были и у индейцев, – заметил Бен. – Они весьма быстро овладели огнестрельным оружием. И кто их осудит?

Дейзи опустилась на пятки.

– Что я могу сказать. Определенно, смерть насильственная. Думаю, вы правы насчет нападения. Здесь чувствуется некоторое удивление. Этот парень, – кузина ткнула в пулю на ладони Марка, – думал о золоте, но не для себя. Для Испании. Может быть, для церкви. Он думал о Боге. Но… в общем, перед смертью люди всегда думают о Боге. Ну, по крайней мере, я с этим постоянно сталкиваюсь.

Я осторожно протянула руку, и Марк уронил мне на ладонь ржавый металлический шарик. Ничего странного не случилось, и я облегченно выдохнула. Пуля утратила свою изначальную форму, превратившись в неровный изъеденный кусочек металла.

– Призрак появился где-то там, – указывая на место недалеко от Дейзи, сказала я. – И местные легенды о привидении говорят как раз о монахе и сокровище. Слишком уж подозрительно для простого совпадения – то, что мы нашли четки и сумку с золотой рудой. Даже если Безумный Монах всего лишь прикрытие, возможно ли, чтобы у настоящего призрака была похожая история?

Словно бы извиняюсь, Дейзи пожала плечами:

– Не знаю, что тебе сказать, Ам. Все это место… оно – ну, мертвое. Старое, завершившееся, будто закрытая книга.

– То есть, несмотря на то, что эти люди погибли насильственной смертью, они здесь не остались, пошли дальше? – рискнул высказать предположение Марк.

– Именно. Так что у твоего монаха, Ами, или незавершенные дела, или он боится того, что случится дальше. Может, он умер во грехе, как сказала бы моя директриса, сестра Микаэла? И не хочет встречаться с судом Божьим. – Поднявшись, Дейзи отряхнула ладони. Шипы на ее браслете и ошейнике тускло мерцали в свете фонарика Бена. – Но умер он не здесь.

Разочарование тяжелым грузом легло мне на сердце, и я поняла, что возлагала на кузину большие надежды. Не знаю, чего именно ожидала, но думала, что она найдет намного больше.

– То есть это все? – озвучила мои мысли Фин. – Ты ехала два часа, и все ради парочки взмахов руками?

Дейзи гневно сверкнула глазами:

– Я не говорю, что уже закончила.

– Что насчет сеанса? – спросил Фин.

– Ты шутишь? – От потрясения я онемела, и этот вопрос пришлось задать Дейзи.

– Что угодно, лишь бы решить проблему с призраком Ами. И неважно, сколь ненаучны методы. – Я оценила жертву сестренки, даже когда она прибавила: – Кроме того, я хочу посмотреть на показания кирлианометра, когда ты начнешь делать свои штуки.

Дейзи закатила глаза, а Бен, молчавший все это время, сказал:

– Так, ребята, стоп. До сих пор я понимал все, но сейчас должен спросить. Что такое кирлианометр?

Я расхохоталась, представив Фин, объясняющую Бену Маккаллоху законы парафизики – или как она это там называет. Совершенно сюрреалистичная картина.

Возможно, у меня была легкая истерика. Как минимум я страдала от сильнейшего недосыпа.

Поэтому когда вдруг глубокий звук словно бы стиснул мне внутренности, я на мгновение подумала, что это игра моего воображения. Но и остальные подпрыгнули тоже. Пораженный Бен посмотрел на меня и спросил:

– Это не тот звук, который…

Он не закончил. Над холмами зазвучал низкий потусторонний стон, переходящий в протестующий визг – достаточно резкий, чтобы пронзить небеса, достаточно мягкий, чтобы парить там. Через мгновение визг перешел в набор жутких вздохов и шепотов – так холмы меняли звуки, – и наконец все стихло.

Вертя головой в попытках понять, откуда пришел стон, Марк схватил Бена за руку.

– Где?..

– Туда, – указал Бен в сторону того места, где гранитные породы выходили на поверхность. Именно они нависали надо мной прошлой ночью. – Возьмем грузовик.

Сказав эти четыре слова – всего, всего четыре! – они побежали к машинам. И это Маккаллох, который кричал на меня за то, что я неслась через пастбище за странными звуками?! Но я прекрасно понимала отчаянное желание найти хоть что-то конкретное, за что можно ухватиться в море собственного раздражения и необъяснимых загадок.

– Ребята! – закричала я и бросилась следом. Черта с два они оставят меня здесь!

Я была настолько поглощена происходящим, что заметила холод, только промчавшись сквозь него. И не обратила внимания на свечение, которое исходило не от луны. Но приказ, грянувшись в ночи, я проигнорировать не могла.

– ЎAlto! ЎCuidado! No vayan ustedes.

Меня, конечно, потрясли слова, но еще больше поразил голос. Крутанувшись, я вытаращилась на Дейзи, которая стояла словно мраморная статуя. Освещенная лунным светом, охваченная потусторонним сиянием и ледяным холодом, которые тянулся от нее ко мне и проникал в кости. Пустые глаза ее смотрели в никуда. Кузина подняла руку.

– Escuchame, niсa. Escuchame o tu puedes morir.

Слушай меня, маленькая девочка. Слушай меня, или умрешь.

Глава 32

Проклятие Бена разорвало наступившую после слов Дейзи тишину.

– Да что это с тобой?! Что за дурацкие игры?!

– Приятель, это не игра. Ты только посмотри на нее, – тихо и предупреждающе сказал Марк.

На самом деле кузина не застыла статуей. Она дрожала мелкой дрожью, с посиневших губ туманным облачком срывалось дыхание. Странно было наблюдать все это со стороны, но происходящее с Дейзи явно отличалось от того, что творилось при появлении призрака со мной.

Сейчас он не пытался преодолеть барьер между миром живых и миром духов. Он нашел дверь в Дейзи.

Первой очнулась Фин.

– Спроси, что ему нужно, – велела она.

Я хотела возразить – тоже мне, нашла время для игры в двадцать вопросов! – но не стала. И правда, как узнать, если не спросить?

– Que quiere usted?[18] – Мне пришлось приложить усилие, чтобы заставить оледеневшие губы двигаться, а мозг – найти испанские слова.

– Bъscame[19], – ответила Дейзи.

– Где, где тебя искать? – Теперь и мое дыхание превращалось в туманное облачко. Летней техасской ночью! Я посмотрела на руки – как и у кузины, они покрылись кристалликами льда. – Dуnde?[20]

– Puedes encontrarme. Bъscame.

На это моего знания испанского уже не хватило. Марк, шагнув ко мне поближе, подсказал:

– Ты сможешь найти меня. Ищи.

– Где? – повторила я.

– La mina. Bъscame. La mina.

– Прииск Сан-Саба? – вклинился Марк. Очевидно, он сделал тот же вывод, что и я, только спросить успел первым.

– Puedes encontrarme, niсa. Bъscame. Bъscame.

– Ами. – Бен. Я чувствовала его растущий ужас даже сквозь толстый слой сковавшего меня льда. Ну, про лед – это фигурально, конечно. – Сделай что-нибудь!

– Я н-не знаю что! – выдавила я сквозь стучащие зубы.

– Знаешь, – сказала Фин. – В тебе это есть. Не позволяй ему здесь командовать.

Холодно, как же холодно. Пошевелившись, я почувствовала, будто в моих суставах трескается лед. Но все равно шагнула вперед и подняла руку, как сделал призрак, обратившись ко мне.

– Alto! – воскликнула я. Перестань. – Оставь ее в покое!

– Dйjala, – шепнул Марк.

– Dйjala! – закричала я, вложив в приказ все – свой апломб, силу, любовь к семье, к Дейзи и к ее перепалкам с Фин. Сквозь корку льда я заглянула в себя и наконец нашла нечто, свойственное Гуднайтам.

Потустороннее сияние исчезло, и я почувствовала, как в пальцы с болезненным покалыванием возвращается тепло. Дейзи уронила руку и зашаталась. Удивительное дело, но Бен среагировал быстрее нас всех и, бросившись к кузине, успел ее подхватить. Упавший фонарик покатился вниз по холму.

– Ух ты. – Голос Дейзи звучал уже нормально. Сама она практически висела на руках у Бена. – Ну, это было что-то с чем-то, – сказала она и отвернулась. Вовремя, иначе ее стошнило бы прямо Бену на ботинки.

После этого Марк и Фин повезли кузину домой. Лицо ее по-прежнему отливало зеленью, и она стонала и плакалась, что ее голова сейчас взорвется.

Я же подумала, что на некоторое время сестренке стоит перестать называть парапсихологию совершенно бесполезным занятием.

Мы с Беном остались следить за раскопом. Подозреваю, он тоже думал, что сейчас это не нужно. Чисто для галочки.

Мы уселись на откидной борт грузовика. Стояла такая тишина, что можно было услышать писк летучих мышей, охотившихся на свой ужин. Меня пробрала дрожь.

– Все еще мерзнешь? – спросил Бен.

– Немного. – Я потерла руки, хотя холод был скорее внутри, а не снаружи.

Бен слез и пошел за чем-то в кабину грузовика. Вернулся с термосом и герметично закрытым пакетом домашнего печенья.

– Мама собрала нам перекус.

Я расхохоталась, и мне сразу же стало намного теплее. Слегка подвинувшись и усевшись в позу лотоса, я взяла крышку от термоса с кофе и шоколадное печенье.

– Теперь я вижу, на что похожа твоя жизнь.

С полным ртом печенья я покачала головой. Проглотила и сказала:

– Нет, обычно в моей жизни такого и близко нет. Очень волнующе. А ты что, постоянно имеешь дело со скелетами и нарушителями границ, которые охотятся на призраков?

Бен нахмурился:

– Нет, только как ты здесь появилась.

– Это нечестно! И неправда.

– Я шучу, девушка в нижнем белье.

И верно. Его веселье заставило меня покраснеть, и я, стремясь скрыть свое замешательство, надулась.

– С тобой, мистер Брюзга, никогда не угадаешь.

Бен хмыкнул, я улыбнулась, и несколько минут мы жевали печенье в тишине, передавая друг другу крышку с кофе. Очевидно, на этот раз миссис Маккаллох предусмотрела не все.

– Итак, что там за история с прииском Лос-Алмагрес? – наконец спросил Бен.

Я смахнула крошки с губ.

– Это утерянный испанский прииск. Никто не знает точно, где он находится, но есть записи… – И только тут до меня дошло, что именно он сказал. – И тебе все это должно быть известно, так как ты назвал прииск его настоящим именем.

– А какая может быть связь между ним и… – Бен никак не мог выдавить из себя имя, и я не стала его заставлять.

– Эта теория возникла, когда мы нашли слиток. Что, если этот отряд… – я указала на поле, – возвращался в Мехико с образцами добытого золота? На них напали, никто не спасся, и информация о местонахождении прииска умерла вместе с ними?

Словно бы раскладывая все по полочкам в голове, Бен медленно наполнил нашу импровизированную чашку.

– Лос-Алмагрес переводится как желтые холмы. Предполагается, что такой цвет почвы указывает на имеющиеся там полезные ископаемые. Золото или серебро. В итоге поговаривают, что прииск может быть где угодно между Зачарованной скалой и Сахарной горой.

– То есть в любом месте в Хилл-Кантри, от Сан-Антонио до… до сюда?

– Ага. Все верят, что твой Безумный Монах… – Я вздрогнула. До этого Бен ни разу по собственной воле не произносил этого имени. – …входил в состав одной из тех экспедиций, которые должны были привезти образцы золота в Мехико. Это все, что я знаю. Только вот некоторые считают, что с него сняли скальп и именно поэтому он бьет своих жертв по голове.

Бен всегда так бешено реагировал на любое упоминание о призраке, что я ожидала услышать некую страшно скандальную историю. Может, даже о его собственной семье. И сейчас я была скорее поражена, чем действительно зла, но все-таки рявкнула:

– И что, ты не мог просто рассказать мне это?!

– Я ненавижу эту легенду. Ненавижу. В детстве Джо Келли и его придурочные кузены напугали меня до полусмерти, нацепив монашеские рясы и… Сейчас это кажется глупым, но когда тебе шесть и кто-то в страшном балахоне с капюшоном запирает тебя в хранилище для зерна на пару часов… Это накладывает отпечаток. Серьезный отпечаток.

Я побледнела. На меня подобное повлияло бы даже сейчас.

– Почему все Келли так сильно ненавидят вашу семью? Кажется, дело скорее в земле, чем в угоне скота.

– Не знаю. – Бен допил кофе и накрутил крышку на термос. – Я больше не хочу говорить о Келли.

– Хорошо. О чем тогда?

– Я вообще больше не хочу говорить.

– О.

И что это значит? Мы ведь вели нормальную беседу. Не кричали друг на друга и не обзывались. Мы преломили печенье вместе! Может быть, ему нужно поразмыслить, в сколь ненормальный мир я его вовлекла? Или он просто хочет, чтобы я заткнулась? Пытаясь справиться с обидой и разочарованием, я велела себе не быть глупышкой.

– Могу пересесть в кабину грузовика. Дать тебе побыть одному.

В ответ Бен то ли вздохнул, то ли рассмеялся.

– Ты серьезно, Ами? Я что, должен выступить с официальным заявлением?

Ухватившись за пояс моих джинсов, он перетащил меня к себе. Я упала ему на грудь и тут же оказалась в крепких объятиях. И хотя мой удивленный писк был одновременно полон одобрения, он заставил Бена остановиться. Но не отпустить меня. Взгляд его жадно скользнул по моему лицу, задержался на губах и лишь затем поднялся к глазам.

– Если ты все еще меня ненавидишь, сейчас самое время сказать об этом, – выдохнул он.

– Я тебя не ненавижу, ты, болван.

Он даже не стал тратить время на смех.

Все мои предыдущие поцелуи начинались робко, осторожно, вопрошающе. Бен не стал ничего вопрошать и поцеловал меня так, словно бы по умолчанию имел на это позволение. И он его имел. Безоговорочное позволение. Пусть я и назвала его болваном.

Обхватив рукой мой затылок, он углубил поцелуй. Мои ладони касались его щек, и так я получила ответы на некоторые свои вопросы. Поздно ночью у него уже появлялась щетина. А на вкус он был как кофе и шоколад.

Когда Маккаллох наконец оторвался от меня, он восхитительно тяжело дышал. Впрочем, как и я.

– Ты по-прежнему хочешь пересесть в кабину? – спросил он.

– Нет, здесь отлично, – ответила я и поцеловала его.

– Я перевожу навоз в этом грузовике, – продолжил Бен, когда я дала ему возможность говорить.

Да, наверняка это было самое странно сформулированное предложение. Но сработало же.

– Тогда в кабине лучше.

Глава 33

Трудно идти, одновременно целуясь. Еще труднее нащупать вход, и это не фигуральное выражение для чего-то неприличного. Так что не спрашивайте, как мы с Беном ухитрились оказаться там, где оказались: на сиденье в салоне грузовика, преодолев приборную панель, руль, рычаг переключения передач и всего лишь раз нарушив ночь громкими радостными звуками.

В том смысле, что мы лишь раз нажали на клаксон, а вы о чем подумали?

Когда Бен целовал меня, единственное, что я осознавала, – это как весь мир исчезает. Я чувствовала то, чего не чувствовала никогда прежде. В местах, которые, как раньше считала, ну никак не связаны между собой.

Только вот неожиданно загудевшего около моего бедра предмета не должно было здесь быть, это я знала наверняка. Хотя бы потому, что он звонил.

Оторвавшись от моих губ, Бен выругался, чем слегка меня шокировал. И еще больше возбудил.

– Не обращай внимания, – велел он.

Легко ему говорить, ведь это не его стимулировал ниже пояса телефон. Я же не хотела испытать удовольствие – если мне суждено его сегодня испытать – благодаря мобильнику!

– Не могу, – сказала я, когда телефон снова загудел. – Он в таком месте, что действительно очень отвлекает.

Слегка переместившись, Бен достал из кармана телефон – у меня даже дыхание перехватило, так высоко его рука прошлась по моему бедру – и бросил его в сторону приборной панели. Неугомонный предмет упал на пол и продолжил гудеть.

– Проблема решена. – Бен снова целовал меня,и я забыла о звонке, забыла обо всем, пока не раздалось бип-бип принятого голосового сообщения, и… Боже, как я вообще могла обращать на это внимание, когда Бен?..

– Ты не собираешься посмотреть, кто это? – оторвавшись от него, выдохнула я.

– Нет, – ответил Маккаллох, щекоча дыханием мое ухо и чувствительное местечко за ним. Я задрожала. Как бы мне хотелось позволить себе погрузиться в это чувство, но тревога – совершенно лишняя сейчас! – тянула меня обратно на землю.

– Что, если это твоя мама?

– Вероятно, так оно и есть. Наплевать.

Уловив резкие нотки в его голосе, я вся растаяла. Мистер Ответственный так сильно хотел быть со мной, что даже не волновался, кто звонил. Кажется, за всю свою жизнь я не слышала от парня ничего более лестного. Не слышала и не чувствовала, и, поверьте, в части несловесного подтверждения своего желания Бен был сейчас более чем красноречив.

– Вдруг что-то случилось? Уже очень поздно.

Он напрягся, и это никак не было связано ни со мной, ни с тем, что его тело вдавливало меня в сиденье, ни с тем, что наши рубашки задрались, и обжигающе-горячая кожа моего живота касалась его живота, твердого и мускулистого.

– Наплевать. – Бен прижался своим лбом к моему; в резком и хриплом голосе слышались противоречия, возникшие не здесь и не сейчас и включавшие в себя много больше, чем нас и кабину грузовика. – Я отказался от студенческого братства, своей квартиры, своей группы. Целых три дня я только и мечтал, как бы снова увидеть твое нижнее белье, и не позволю ранчо отвлекать меня. Хотя бы один жалкий час!

Очень самонадеянно со стороны Маккаллоха думать, что ему будет позволено снова увидеть мое нижнее белье. С другой стороны, учитывая, что сейчас он «видел» мой бюстгальтер с помощью азбуки Брайля, может быть, он имел основания говорить такое.

И… Господь всемогущий, если кто и мог понять желание быть здесь и сейчас – ловить теплый воздух его дыхания, наслаждаться мгновением, гадать, как долго мы сможем быть вот так, пока я не приду в себя… или он не придет в себя… или пока мы снова не начнем спорить – это была я.

И именно поэтому я не могла позволить Бену вести себя так. Меня бы с ним здесь не было – в салоне, с задравшейся рубашкой, – не окажись он таким чокнутым любителем все контролировать.

– Вдруг что-то случилось с твоим дедушкой?

Этого оказалось достаточно. Маккаллох приподнялся и посмотрел на меня. Благодаря чистому, усыпанному звездами небу я прекрасно его видела. Удивительно, какие звезды бывают яркие, и сейчас все они освещали лишь нас одних, застрявших между тем, что мы хотели сделать, и тем, что, как оба знали, нужно было сделать.

– Черт возьми, – выругался Бен.

– Я знаю. – О да, я знала и понимала.

Пройдясь пальцами по моему животу, Бен вытащил руку из-под моей рубашки. Я задрожала. Как же жаль, что я не из тех, кто идет на поводу у других!

– Где телефон? – тактично отвернувшись, спросил он. Я в это время одергивала одежду. Затем нашла на полу телефон и протянула его Бену. Пройдясь по меню, он нашел голосовые сообщения и запустил последнее. В ледяном мерцании экрана было отлично видно, как с его лица исчезли все эмоции. И тогда беспокойство, назойливо маячившее на краю сознания, в одно мгновение превратилось в зловещее предчувствие, которое вытеснило из моей головы все остальные мысли.

– Что случилось? – спросила я, когда Бен закончил слушать сообщение и начал набирать смс.

– Нам нужно ехать. – Он бросил телефон между нами. – Дед пропал. Мама не знает, куда он делся.

– Куда он мог пойти?

Заведя мотор, Бен тронулся.

– Если бы я знал, то, наверное, не стал бы говорить, что он пропал?

Я не очень-то оценила сарказм. И тон. Таким тоном не разговаривают с тем, с кем целовался какие-то жалкие три минуты назад. Маккаллох хмурился, стискивал зубы. Я все понимала. Это его дед. Но не понимала стену, которая вновь возникла между нами и не давала мне к нему приблизиться.

Однако об этом можно подумать и позже.

– Он же не водит, верно? И все ваши машины на месте? Получается, он либо ушел пешком, либо взял лошадь. Как давно его нет?

– В этом все и дело. Мама не знает. Она отправила Стива на конюшни, узнать, все ли лошади там. И они проверяют, на месте ли ружья.

Внезапно все внутри меня ухнуло вниз. Как в скоростном лифте. А затем на мгновение показалось, что внутренности поднимаются обратно и просятся наружу. Об этом я не подумала. У тети Гиацинты было ружье, но только потому, что она жила в самой настоящей глуши. В остальном мы, Гуднайты, совсем не имели дела с оружием.

– Шкаф с ружьями заперт. И стоит он в кабинете, который тоже заперт. У деда нет ключа ни от первого замка, ни от второго… уже некоторое время.

И абсолютно понятно, почему. Я знала, что людей с болезнью Альцгеймера в одну секунду могло накрыть депрессией. Дедушка Мак определенно страдал перепадами настроения. Хотя его болезнь еще не зашла настолько далеко, и он почти мог сойти за забывчивого ворчуна.

– Он, скорее всего, отправился на ферму Гуднайтов.

– Ну, конечно, ведь ты так хорошо его знаешь! – рявкнул Бен.

– О, не будь задницей, Фрэнсис! – не сдержалась я в ответ. На самом же деле мне хотелось сказать совсем другое: «Пожалуйста, пожалуйста, не становись опять задницей, потому что ты мне нравишься, а я не из тех, кто любит придурков». – Я пытаюсь помочь! Мне очень нравится твой дедушка, и тетя Гиацинта к нему тоже с симпатией относится, я знаю. Да и сам мистер Маккаллох, кажется, с удовольствием ее навещает.

– Да, конечно. Чтобы поболтать о Безумном Монахе и моей почившей бабушке!

– Ну, может, она единственная, кто не считает его потенциальным клиентом дурдома только потому, что он разговаривает со своей умершей женой!

Наступила тишина. Крепко стиснув руль, Бен смотрел прямо вперед. Но я догадалась, что он признал собственные слова, брошенные в адрес тети Гиацинты – дергающийся мускул на подбородке выдавал его. Такой сильный, квадратный подбородок. Такой упрямый!

– Я тебя понял, – выдавил ковбой сквозь сжатые зубы. И это нельзя было назвать извинением. – Только вот это не моя бабушка Эм отправила его в глушь и велела искать непонятно что, словно бы он на какой-то чертовой охоте! И даже если он действительно пошел к вам на ферму, ему надо пройти мили и мили по этим холмам. А ты прекрасно знаешь, каково это, даже если не принимать во внимание призраков, расхитителей могил или тех, кто притворяется Безумным Монахом!

– Просто рули, – сказала я. Потому что на самом деле сейчас это было единственное, что он мог делать; никакая сила воли не придаст скорости грузовику и не сделает дорогу прямее.

Но когда мы подъехали к воротам, меня вдруг осенило, что я могу сделать.

– Поверни налево, – скомандовала я.

Бен посмотрел на меня как на сумасшедшую.

– Мне надо домой, присоединиться к поисковой группе.

Дорога направо вела к ранчо Маккаллохов. Налево – к ферме Гуднайтов.

– Нам необходимы Фин и Лила.

– Мне необходимо быть дома, успокоить мать, начать искать деда!

– Бен… – Я повернулась, чтобы смотреть ему в глаза. И постаралась говорить максимально убедительно: – Твоя мама уже вызвала кавалерию, верно? Они распределились, начали поиск от твоего дома. Ты ничего не потеряешь, если зайдешь с другой стороны. В прямом и переносном смысле. К тому же, Лила – поисковая собака. Со спасательным жилетом и всем таким.

Это была пылкая мольба, основанная на логике. Я видела, что он мысленно пытается оспорить мои аргументы и не может.

Бен закрыл глаза и стиснул руль.

– Это мой дедушка, Ами. В последнее время он не всегда похож на самого себя, но потерять его… и так скоро после отца…

Я коснулась его руки:

– Я знаю, Бен. И понимаю, что о многом прошу, особенно учитывая, что ты сегодня видел. Но, пожалуйста, поверь: мы можем помочь.

Не говоря ни да, ни нет, он включил левый поворотник. Облегченно выдохнув, я потянулась за телефоном, чтобы сообщить Фин, что происходит. И она ответила после первого же гудка.

Глава 34

Когда Дельфиниум Гуднайт всерьез берется за дело, она превращается в силу, с которой приходится считаться.

Марк и Лила встретили нас у двери. Остальных собак заперли в предбаннике. Дейзи лежала в спальне наверху, мучаясь такой сильной мигренью, что при малейшем движении беднягу начинало рвать.

– Да уж, здесь она скорее нам помешает, – сказала я, когда Марк объяснил ситуацию. – Где Фин?

– В лаборатории. – Марк взглянул на Бена, который молчал всю дорогу до фермы. Он был так напряжен, что казалось, будто его окружает электрическое поле. – Ты как, держишься?

– Давайте просто покончим с этим.

Из-за меня Бен оказался на совершенно чуждой для него территории, и я не была уверена, что мы когда-нибудь вновь почувствуем себя вместе легко и свободно. На секунду встретив сочувствующий взгляд Марка, я повела ребят в заднюю комнату.

На центральном столе лежали схемы разных участков земель Маккаллохов, собранные в одну большую карту ранчо. Потрясающе! Где сестренка только нашла время все это распечатать, не говоря уже о том, чтобы собрать в единое целое?

Фин что-то толкла в ступке. А увидев меня, протянула мне ступку и пестик и скомандовала, словно бы своему ассистенту в лаборатории:

– Продолжай перетирать, пока не получится однородная, не очень густая масса. Затем переложи ее в этот медный котел и добавить воды примерно на два пальца.

Я в точности выполнила ее инструкции. Сделала из любопытства глубокий вдох. Майоран, имбирь, лаванда и болотная мята. Понятия не имею, для чего они нужны.

Фин тем временем обратилась к Бену – так же кратко и строго по делу:

– У тебя есть с собой что-нибудь, принадлежавшее мистеру Маккаллоху? Идеально подошел бы предмет, которым он пользовался ежедневно. Или носил каждый день.

Бен медленно покачал головой.

– Ничего такого. Когтей летучей мыши и глаз тритона тоже нет. Я не подготовился.

– Когтей собаки, – машинально поправила его сестренка. – А какой-нибудь его подарок тебе? Или что-то, символизирующее ваши совместные занятия? Какая-то связь между ним и тобой?

Бен вытащил из кармана медиатор.

– Может быть, это? Мак учил моего отца играть на гитаре, а отец – меня.

– Гм. Да, пойдет. – Фин взяла медиатор. – С этим я могу работать. Сильные эмоции, три поколения. Три – хорошее число.

– Чем мы можем помочь? – спросил Марк.

– Зажги бунзеновскую горелку, она понадобится Ами. Нужно разогреть зелье.

Мы заметались, выполняя приказания, будто вышколенная прислуга. Бен же, отойдя назад, внимательно наблюдал. Нам не понадобилось много времени, и через пару минут Фин протянула Бену шелковый шнурок, к которому был привязан завернутый во что-то медиатор. Кажется, сестренка завернула вместе с медиатором какой-то тяжелый предмет, и теперь вся эта конструкция раскачивалась словно маятник.

– Опусти медиатор в зелье, которое варит Ами. И смени свой негативный настрой. Думай о дедушке. Представь его во всех деталях. Вы с ним близки, и именно поэтому только ты можешь это сделать.

Ухватив медный котелок прихваткой, я сняла его с огня. Семь или восемь лет я не варила зелья, но это умение сродни езде на велосипеде – раз научившись, никогда не забудешь.

– Крепко держи шнурок, – предупредила я. – Зелье горячее, и доставать оттуда медиатор голыми руками – сомнительное удовольствие. Можешь мне поверить.

Бен сделал, как я велела, и медленно погрузил медиатор в зелье. Не отводя от меня глаз.

– А я-то думал, ты нормальная.

Несмотря на напряженность ситуации, я не удержалась от легкой улыбки:

– Да нет, думал ты совсем другое.

– Ну, относительно нормальная. – Ковбой смотрел на меня как на незнакомку, и как же, как же мне хотелось заверить его, убедить, что за час, прошедший со времени наших поцелуев в грузовике, я не изменилась ни на грамм. Но найти мистера Маккаллоха было важнее. Наши отношения подождут.

– Я же Гуднайт. Некоторых вещей мне просто не избежать. Но мы найдем твоего дедушку, Бен.

– Ты не можешь обещать этого.

– Не могу. Но я уверена, это наш лучший шанс. – Я подняла глаза от булькающих в котле листьев. Этакий странный пурпурный чай у нас выходит. – Спасибо, что доверился мне.

Бен первым отвел взгляд.

– И как долго мы должны держать там медиатор? – спросил он Фин.

– Пока ты мысленно не представишь своего дедушку, – не отрываясь от карт, строго ответила сестренка. – Ами, перестань отвлекать его разговорами и дай сосредоточиться.

Бен закрыл глаза, но было понятно, что он лишь делает вид. Как у ребенка, притворяющегося спящим, получается не очень, так и у Бена выходило не натурально.

– Ничего не выйдет.

– Бен, послушай. – Я обратилась к той части себя, которой прежде избегала – ибо слишком страшно, слишком больно, слишком тяжело. – Ты знаешь своего дедушку лучше всех. Когда ты о нем думаешь, какие запахи представляешь?

Маккаллох переступил с ноги на ногу.

– Кожа. Пот. Лошади. Табак.

Краем глаза я заметила, что Фин одобрительно кивает, и продолжила:

– Расскажи мне, чему он тебя учил. Он разучивал с тобой песни для гитары?

– Конечно.

И чем глубже Бен погружался в воспоминания, тем быстрее пурпурное зелье поднималось вверх и поглощало белый шелковый шнурок.

– Еще чуть-чуть, – проверив, сказала Фин.

– Можешь спеть какую-нибудь песню, которой он научил тебя? – спросила я.

Бен открыл глаза, и пурпурная жижа перестала подниматься.

– Ты серьезно, что ли?

– Абсолютно серьезно.

Тяжело вздохнув, он начал тихонечко напевать, и его хриплый баритон был так похож на голос мистера Маккаллоха, что у меня аж мурашки пошли по телу.

– Когда я шел по улицам Ларедо…

От его голоса, полного воспоминаний, зелье быстро поползло вверх по шнурку и наконец покрыло его весь.

– Продолжай, – велела Фин, перехватывая у Бена шнурок. Затем вытащила из котла медиатор, и он, крутясь на шнурке, начал раскачиваться. Мокрые листья падали с него обратно в котел.

Прикрыв глаза, Бен продолжал петь. Сестренка же поспешила к столу с картами.

– Я увидал парнишку молодого, ковбоя молодого; укрыт, укрыт он белым, белым льном…

Белый лен? Саван! Слишком мрачная песня, чтобы учить ее маленькому мальчику.

И в этот момент я что-то ощутила. Словно легкий бриз, шевеля занавески, шурша бумагами на столе, закружился вокруг меня, Фин и Бена. Дверь по-прежнему была закрыта, но утяжеленный медиатор раскачивался все быстрее и быстрее в потоках невидимого ветра.

Фин вытянула над столом руку; медиатор уже раскачивался как сошедший с ума маятник, хотя сестренка совсем не двигала рукой.

– Укрыт, укрыт он белым, белым льном и холодней могилы…

– Есть, – выдохнула Фин.

Бен резко открыл глаза.

– Ты знаешь, где Мак?

– Примерно. – Обведя красным маркером круг, Фин протянула карту Бену. – Теперь очередь за Лилой.

Услышав свое имя, Лила гавкнула. На нее уже надели шлейку и жилет поисково-спасательной собаки.

Пока мы собирали аптечку и прочие вещи, которые могли нам понадобиться, я улучила момент и спросила Фин о другом поджидающем нас препятствии:

– Ты знаешь, как заставить Лилу искать?

– Я не буду этого делать. Это твоя задача. Она любит тебя больше.

Прошлой осенью, когда мне понадобилось написать доклад для школы, тетушка Гиацинта показала мне, как это делается. Мы практиковались несколько часов, но это был нормальный поисково-спасательный тренинг.

- Я говорю об особом поиске, Фин. Я не занимаюсь магией, ты помнишь?

– Тебе пора перестать повторять это. Кроме того, большая часть работы уже сделана, тебе лишь нужно воспользоваться результатами. – Сестренка протянула мне знакомую тетрадь с закладками. Бен и Марк в это время нетерпеливо переминались с ноги на ногу. – Тетя Гиацинта оставила инструкции действительно на все случаи жизни.

Бен был словно туго натянутая струна. Его беспокойство ощущалось почти как некая физическая сила, отталкивающая меня. Это чувствовала даже Лила. Положив морду между нами на сиденье, она тихонечко заскулила. Я ободряюще погладила ее по голове. Даже если Бен будет настаивать, мы никуда не уедем, пока не найдем его дедушку.

Марк с Фин ехали немного позади нас на джипе. Преодолев небольшой отрезок шоссе, двое ворот и длинную проселочную дорогу, мы достигли указанного Фин участка. Перед нами расстилалась неровная, покрытая известняковыми холмами местность. Веками здесь стекали дождевые потоки, и теперь холмы были изрезаны оврагами и ущельями. И насколько мы могли видеть, вокруг не было ни души.

– Ни поисковой группы, ни дедушки Мака, – выдавил Бен. – Это была пустая затея.

– Он где-то здесь. Поверь мне.

– Как ты можешь быть так уверена? – Он нервно провел руками по лицу. – Поверить не могу, что позволил втянуть себя во все это сумасшествие.

Решив пропустить шпильку мимо ушей, я сосредоточилась на главном.

– Фин может казаться чокнутой, но она лучше всех разбирается в подобных вещах.

Опустив руки, Бен внимательно посмотрел на меня. Я знала, что он видел. Уверенность. После нескольких минут изучения меня на лице его появилось смирение. Он давал второй шанс. По крайней мере, нашим поискам.

– Хорошо, – сказал Маккаллох. – Что дальше?

Я почесала Лилу за ухом. Она, радостно вывесив язык, сидела между нами на сиденье. По дороге сюда я прочитала инструкции тетушки Гиацинты. Ничего сложного, особенно учитывая, что мы с Лилой один раз опробовали обычный поиск людей.

– А дальше Лила сузит район поиска.

Мы выбрались из машины, и я придержала дверцу, чтобы собака смогла выпрыгнуть наружу. Оказавшись на земле, Лила завертелась на месте, но глаз от меня не отводила. Как будто понимала важность происходящего.

Бен посмотрел на раскинувшееся перед нами устрашающе огромное пространство.

– Здесь же километры во все четыре стороны.

Я присела на корточки перед колли.

– Именно поэтому нам нужна собака.

Марк наконец нас догнал, и фары его джипа осветили грузовик Бена. Предполагалось, что мы с Беном и Лилой отправимся пешком, а ребята последуют за нами на машине.

В руке я крепко держала пропитанный зельем медиатор. Раскрыв ставшую лиловой ладонь, я поднесла его к морде Лилы. Та потыкалась носом, вдохнула и вылизала мне лицо. Если бы речь шла о поиске по обычному запаху и следу, я бы убрала медиатор, чтобы его запах не отвлекал собаку от того, что ей нужно было вынюхать – если можно так сказать. Но мы искали не по запаху, а по сверхъестественной связи.

Повертевшись на месте, Лила выжидающе переводила взгляд с Бена на меня.

– Скомандуй ей найти твоего дедушку, – сказала я. – Представь его мысленно, очень четко, а затем вели искать.

И хотя Бен позволил мне – нам – завести его в область паранормального уже достаточно далеко, сейчас он все же заколебался.

– Это сумасшествие.

– Бен. – Я встала перед ним, взяла за руки и мысленно велела посмотреть на меня. Встретить его взгляд было сложно. Мне казалось, что я стою перед ним голая. Ведь по сути я позволяла ему увидеть ту часть меня и моей жизни, которую до этого прятала ото всех. Даже от себя самой.

Я охраняла ворота между двумя мирами. Сегодня я их открыла, в том числе для враждебных сил. И сейчас меня съедала тревога: что, нарушив собственные правила, я позволю чему-то плохому случиться; что не смогу защитить себя и семью от мира, полного недоверия и презрения.

Но мне нужно было забыть о собственных страхах и показать Бену, что я на сто процентов верю в магию и в то, что она сработает.

– Нет нужды верить в колдовство, – сказала ему я. – Не нужно верить Фин или тетушке Гиацинте. Но поверь мне. Это самый надежный способ найти Мака быстро. Пожалуйста, Бен. Даже не нужно верить мне всю оставшуюся жизнь. Лишь на время, достаточное, чтобы отыскать твоего дедушку.

Бен смотрел на меня глазами, полными сомнения.

– Довериться тебе и твоей волшебной собаке.

– Мне, моей сестре и моей волшебной собаке, – ободряюще улыбнулась я. – Именно так.

– Ладно. – Закрыв глаза, Бен сделал глубокий вдох. Интересно, что он представлял? – Я готов.

– У тебя в голове должен быть образ дедушки Мака. Очень четкий, очень яркий. Его запах, голос. Сама его сущность.

– Понял. – Бен открыл глаза и посмотрел на Лилу. – Найди деда.

Гавкнув, Лила сорвалась с места. Ища след, она побежала в одну сторону, потом в другую, потом вернулась назад. Я услышала, как изменился гул мотора – это Марк включил первую передачу, готовясь последовать за нами.

Лила бежала широкими кругами, но в одном направлении, потихоньку сужая радиус своего движения. Мы же не следовали за ней по пятам, а выбирали более прямой путь и потому не отставали. Но на вершине холма колли подняла голову, громко гавкнула и рванула с места так, словно бы ее выпустили из пушки.

– Вперед, – выдохнула я и побежала, Бен за мной.

Скользя и едва не падая, мы спустились с холма, добежали до следующего и принялись карабкаться по крутому склону. Сухая ползущая под ногами земля затрудняла подъем. На вершине я остановилась и поискала глазами светоотражающий жилет Лилы. Наконец увидела собаку – она неслась по ровной земле между холмами, а затем взобралась на следующий холм.

Там, тяжело дыша, остановилась, поджидая нас. Когда мы догнали ее, я спросила:

– Где Мак, Лила? – И колли, покрутившись на месте, легла на землю.

– Что это значит? – спросил Бен.

– Ее учили ложиться на землю, когда она что-то находит. – Я сосредоточилась, пытаясь вспомнить поточнее. – Может, след обрывается здесь и она не может идти дальше.

Бен медленно повернулся вокруг себя.

– Но деда здесь нет.

Я тоже повернулась, осматривая все вокруг. Увидела джип Марка. Они направлялись к нам, с осторожностью преодолевая каменистые холмы. Было слышно лишь мягкое урчание двигателя да прерывистое дыхание собаки.

И вдруг Бен схватил меня за руку. Его кожа показалась мне обжигающе горячей.

– Ты это слышишь?

Когда я застыла, Лила замерла тоже, и на мгновение наступила тишина. Этого мгновения хватило услышать то, что прежде уловил Бен. Тихое пение.

Ветер нес через холмы этот тихий голос словно мираж, но пока мы напряженно вслушивались – Бен так и не выпустил мою руку, – голос окреп, и я уже различала не только мелодию, но и слова, и даже дыхание Лилы не могло их заглушить.

– Когда я шел по улицам Ларедо…

– Куда? – спросила я Бена, который знал эти места.

– Сюда. – Он пошел по краю холма, и тогда я поняла, почему Лила остановилась там, где она остановилась. С этой стороны холм обрывался ужасающе круто.

Бен перебрался с гребня холма на карниз, который шел ниже, уже по самому склону, прошел немного, сделал поворот и остановился, чтобы сориентироваться. Пропел:

– Однажды, когда я шел по улицам Ларедо…

И тотчас же раздался ответ:

– Я увидал парнишку молодого, ковбоя молодого; укрыт, укрыт он белым, белым льном…

Куплет они закончили вместе, пока Бен осторожно спускался вниз, держась за ветки деревьев.

– Укрыт, укрыт он белым, белым льном и холодней могилы…

Мак лежал где-то на середине склона. Его падение остановил карликовый кедр. В лунном свете я видела его силуэт. Старик попытался приподняться, когда увидел спускающегося внука, но Бен велел ему не шевелиться.

– Ами! – крикнул он мне. – Вызови службу спасения. Скажи им, пусть свяжутся с шерифом. Думаю, мы с Марком сможем поднять деда и донести до джипа. Пускай скорая подъедет к воротам тридцать два.

Телефон показывал, что связи почти нет, и у меня дрожали руки, пока я набирала номер. Мы нашли мистера Маккаллоха, но в каком состоянии? Невероятно, каким болезненным может быть облегчение, если оно тотчас же превращается в тревогу.

Глава 35

Спустившись с холма, я отдала фонарик Бену, а сама присела у головы Мака.

- Не двигайтесь, мистер Маккаллох. Дайте я вас осмотрю.

Разумеется, он не послушался.

- Я его видел, Бен, – сказал старик, снова пытаясь встать. Оправившись от секундного удивления, Маккаллох-младший осторожно, но твердо заставил деда лечь обратно.

- Не шевелись. Мы вызвали скорую.

От того, как дрогнул голос Бена, у меня заболело сердце. Он по-прежнему держал Мака за плечо, наверное, пытаясь успокоить и его, и себя.

Заметив, что седые волосы старшего Маккаллоха испачканы в чем-то темном и влажном, я осторожно провела рукой по его голове, ища повреждения. Да, это оказалась кровь, но уже липкая и запекшаяся. А на затылке вскочила шишка размером с гусиное яйцо. Однако, судя по тому, как дедуля Мак принялся от меня отбиваться, отключаться он явно не собирался.

- Не нужны мне чертовы медики. Я просто упал с долбаного холма и не смог подняться. Поэтому лежал здесь, пока кто-нибудь не сподобится меня найти.

- И правильно сделал, – похвалил деда внук.

- Вы пели, чтобы Бен мог вас найти? – спросила я, пытаясь отвлечь старика, пока осматривала его на предмет других повреждений. Руки определенно целы. А вот ноги…

- Я пел, потому что у меня нога болит до чертиков, – рявкнул дедуля Мак. – Мне оставалось либо петь, либо ныть, как долбаная девчонка.

Нет, он не сказал «долбаная». И когда я ощупала его нижние конечности, и Мак взвыл «Мать твою!» – это мне тоже послышалось. Бен, похоже, пребывал в ужасе от выражений деда. Не говоря уже о том слове, которым Мак меня назвал, когда я убедилась, что да, его бедро сломано.

Ситуацию не спасло появление Марка и Фин, наполовину съехавших по холму.

- Вы его нашли? – спросила сестра. – Он в порядке?

Я проигнорировала их. Проигнорировала ругательства и мою личную симпатию к Бену и Маку. Я сосредоточилась только на самой проблеме, придумывая, что же можно сделать.

- Вы повредили не ногу, мистер Маккаллох, – произнесла я деловым тоном, назвав старика полным именем, раз он, похоже, меня не узнал, – а бедро.

- Чушь собачья, – выдавил Мак сквозь зубы, наконец-то улегшись на землю с жуткой гримасой. – Бедра только старухи ломают.

- Старики тоже, если падают с утеса. – Ну не совсем прямо с утеса, но высота-то приличная. – Фин, дай мне компресс из аптечки.

Сестра бросила сумку на землю рядом с Маком, нашла мгновенный охлаждающий компресс, разорвала и помяла его, активируя заморозку, и протянула мне.

А Бен пока сделал еще один звонок.

- Мы его нашли, – сказал он. От этого «мы» один из тревожных узелков у меня в груди ослаб. Из трубки донеслись отголоски радостных криков. Но выражение лица Бена не изменилось, он продолжал как-то непонятно смотреть на меня. И сердце сдавило новым узлом.

- Мы уже вызвали скорую. Подъезжайте к воротам тридцать два. Марк встретит вас там на джипе. – Он глянул на Дельгадо, который согласно кивнул. Судя по сухому тону, Бен говорил с шерифом или помощником, но вдруг его голос смягчился: – Передайте маме… – Ковбой замялся, затем собрался с духом и договорил: – Передайте ей, что все будет в порядке.

Он так сказал это, словно, если понадобится, сам все уладит, одной своей силой воли, и по непонятной причине я содрогнулась.

Дедуля Мак проявлял всю активность, которая только возможна для человека с переломом бедра. Шевелился, чертыхался от боли. И отпихивал компресс каждый раз, как я пыталась добраться до его головы.

- Ну же, мистер Маккаллох. Вам от этого станет легче.

- Да мне только от лошадиного транквилизатора полегчает, мисси!

Фин забрала у меня компресс и встала в свете фонаря, так, чтобы старик мог ее видеть. Беспрерывно ругавшийся Мак замолчал.

- А я тебя помню. Ты – ведьма Гуднайт.

- Правильно, – подтвердила сестра и показала ему компресс. – А это волшебная примочка. Я налила внутрь зелье, которое уменьшит вашу боль и позволит вам успокоиться и расслабиться.

- Так, постойте-ка, – вступился Бен. Я хотела на него шикнуть, но он сам накинулся на меня: – Если вы серьезно собираетесь использовать какое-то болеутоляющее на моем раненом в голову деде…

- Это не… – начала я, зная, что речь шла о самом обычном компрессе, никакой магии, только природная химия. Но осеклась, поймав взгляд Фин, которая затем воззрилась на Бена.

- Ты прав, – сказала сестра. – Это могущественная вещь. Но думаю, дедуле Маку решать, хочет он ее использовать или нет.

- Черт, конечно! Давай ее сюда. – Мак практически вырвал пакет из рук Фин.

- Дед, – начал Бен, – ты не совсем…

- Что? – перебил его Мак, прижав компресс к голове. – Не совсем – что? В своем уме?

- Я не это хотел сказать. – Судя по сжатой челюсти, именно это.

- Дышите поглубже, дедуля Мак, – посоветовала Фин, поглаживая старика по руке. – Зелье не сработает, если вы рассердитесь.

Не знаю, что там сестра сделала, но, похоже, за один выдох вся враждебность Мака улетучилась. Он оставил совсем немного, чтобы бросить сердитый взгляд на внука.

- Почему эти девочки Гуднайт обходятся со мной лучше, чем моя собственная семья? Их действительно интересует мое мнение. Никто больше меня ни о чем не спрашивает.

- Но что ты здесь делал, дед? – спросил Бен. – О чем ты думал?

Я-то думала лишь о том, как бы разрядить обстановку до приезда скорой.

- Что случилось, мистер Маккаллох? Вы повредили голову, когда упали в овраг?

- Я повредил голову, когда этот проклятый призрак возник из-под земли и напугал меня до чертиков!

- Вы его видели? – ошарашено переспросила я. – Как он выглядел?

- Здоровенная тень появилась из ниоткуда. Ударила меня по голове своим крестом. Ну, знаете, длинным таким. – Мак попытался показать крест вроде тех, которые обычно носят во время службы в церквях. Их наверняка как-то по-особому называют, но как именно – не знаю. – Не очень-то по-монашески, да? – озвучил старик мои мысли.

- Да уж.

И не очень-то похоже на моего призрака, который обычно появлялся с каким-то свечением. И силуэт его я бы описала как высокий и худощавый, а не «здоровенный». И у него никогда ничего с собой не было, ни посоха, ни креста, ничего подобного.

Я подобрала фонарь и отогнала Фин в сторону.

- Я проверю вашу голову на секундочку, – обратилась я к Маку. Сестра усиленно показывала взглядом на компресс. Я поняла намек и таким же как у нее гипнотизирующим голосом произнесла: – Не волнуйтесь. Волшебная примочка уже работает. Вы ничего не почувствуете.

- О, ради всего святого, – взорвался Бен.

Но стоявший до сих пор молча Марк удивил меня, шикнув на друга:

- Это как Дамбо и счастливое перышко, чувак. Не мешай им.

Бен уставился на Дельгадо, но больше ничего не сказал. Мак тоже не стал возражать, когда я приподняла уголок компресса, чтобы взглянуть на шишку.

Приличная, но, к счастью, растет наружу, а не внутрь. Окрасившая волосы кровь была из пореза. Я осмотрела его поближе и поняла: часть того, что я приняла за засохшую кровь, на деле оказалась какой-то щепкой.

- Фин, дай мне пинцет.

- А теперь что? – спросил Бен, затем обратился к деду: – Ты в порядке?

- О, да, – ответил тот, слегка заплетающимся языком. – Отличная штуковина. Как жаль, что мало кто знает о магии, а то можно было бы разливать ее по бутылкам и продавать.

- Замечательно, – процедил Бен, стараясь не совсем уж стискивать зубы.

Я не обратила внимания на его шпильку, сосредоточенно извлекая щепку от старого дерева из скальпа старика. И поставила бы хорошие деньги на то, что ударил дедулю Мака совсем не призрак.

Когда скорая увезла старшего Маккаллоха в больницу, уже начало светать. Похоже, все собрались на месте происшествия: Стив Спаркс, миссис Маккаллох, помощник Келли и вся поисковая команда, включая его племянника Джо вместе с Тупым и Еще тупее. Двое последних заявились на вездеходе и, похоже, явно искали неприятностей, даже если легенда о бьющем по голове Безумном Монахе лишь выдумка.

Затем большинство людей разъехалось: Марк предложил миссис Маккаллох поехать в больницу с ним и Фин, а Стив Спаркс отправился обратно объезжать ранчо. Таким образом без транспорта оставались лишь я, Бен и Лила, которую в больницу не пустили бы.

Мы стояли недалеко от места, где опрашивали оставшихся поисковиков.

- Попрошу кого-нибудь подвезти нас с Лилой до фермы Гуднайтов, – предложила я, надеясь, что он возразит и попросит меня поехать с ним.

Не стоит задавать вопросы, даже невысказанные, если не хочешь услышать ответ.

- Да, так, наверное, лучше, – согласился Бен, избегая моего взгляда.

Разрыв отношений через пару часов после поцелуев – ерунда в мировых масштабах. Но все равно чертовски больно.

Позже я уступлю этой боли. Но не сейчас.

- С дедулей Маком все будет в порядке, – заверила я.

Маккаллох сардонически приподнял бровь, язвительнее, чем когда-либо.

- Ты это в хрустальном шаре увидела?

От колкости я поморщилась. Он даже не дал мне собраться.

- Серьезно? – спросила я. – Ты хочешь обсудить это сейчас?

- Ну не знаю, – парировал Бен. – А вообще существует подходящее время, чтобы спросить, какого черта ты думала, колдуя над моим дедом?

- Я… – Мне хотелось объяснить, что тут не столько магия, сколько психология. «Эффект Фин» проявил себя во всей красе. Но дверь, которую я открыла Бену, он захлопнул прямо перед моим носом, и инстинкт требовал запереть ее от нахала.

Он наклонился ближе и продолжил так же тихо, хотя и напряженным от сдерживаемого гнева голосом:

- Я специально попросил тебя не говорить о призраках с моей семьей. Ни о чем таком. Даже во имя незаконной назойливой охоты на привидений, для которой у тебя силенок маловато.

Я буквально слышала шипение запала, но не могла остановить неизбежный взрыв словесной шрапнели.

- Возможно, не будь ты таким скрытным дерганым помешанным на контроле психом, то сам рассказал бы все, что мне нужно знать.

- Вернее, все, что тебе хотелось узнать.

- Именно что нужно. Бен, ты видел, что сегодня произошло на раскопе.

Казалось, целая вечность прошла с того момента, как Дейзи невольно выступила для призрака проводником и передала его предупреждение.

Маккаллох с силой провел рукой по лицу, словно пытаясь стереть с него усталость и все пережитое за эти несколько часов.

- Я больше не знаю, что видел.

Мне следовало догадаться, что в отсутствие Фин его хорошее отношение к магии закончится. Я видела концы нитки, но не могла их поймать. И связать обратно тоже. Разве что с помощью слов.

- Ты видел то, что видел, Бен Маккаллох. Если ты не в состоянии мне поверить, то почему по крайней мере не довериться?

- Потому что единственное, что я мог видеть, – это мой дед, лежащий в овраге и рассказывающий, как какой-то чертов призрак ударил его по голове. – Бен только еще вел к разрыву, но своими словами полностью охватил наши взаимоотношения. – Ты напомнила о призраке дедуле Маку, и он побрел его искать!

Я и так себя за это корила.

- Ты действительно думаешь, что он не слышал эти россказни от кого-то еще? У него с памятью плохо, а не со слухом.

- И что, ты теперь указываешь мне, как себя вести с собственной семьей?

- Нет! – выпалила я. Мне хотелось взорваться, давление в груди было слишком сильным. За спиной тихонько заскулила Лила, и я понизила голос, понимая, что невольные свидетели постараются нас расслышать. – Как тебе вообще такое в голову пришло? Мы не могли бы вернуться к моим настоящим прегрешениям? Насколько я знаю, их два: сам факт моего существования и нарушение границ твоей священной земли.

- Проблема в том, что существуешь ты в полном хаосе, а еще принесла его сюда. Рядом с тобой, – начал он одновременно сердито, печально и раздраженно, – я поддаюсь тебе и твоему чокнутому миру. Ничего не могу поделать. Я просто хочу вернуть то время, когда не знал, что люди могут видеть призраков, когда не встречал никого, использующего магию или заставляющего меня забыть об ответственности в кабине грузовика.

Я покраснела, уверенная, что последнюю часть слышала вся поисковая команда до единого человека.

- Это была не магия, – тихо и с болью в голосе пробормотала я. – Просто ты и я.

Он вздохнул.

- Ами, все случилось, потому что ты – это ты. Самая опасная, так как люди не чувствуют в тебе угрозы. Просто думают, мол, ты странная, любопытная, настырная, милая девушка, которая кричит на коров, стоя в нижнем белье. А потом, сами того не сознавая, начинают полагаться на заклинания больше, чем на здравый смысл.

Его слова ранили мое сердце. Бен бил в самое слабое место – в стык сшитых воедино частей моей двойной жизни.

- Низко так говорить, Бен Маккаллох. – Я ненавидела то, как дрогнул мой голос, ненавидела себя за то, что позволила горечи прорваться. – Ты ничем не лучше. Заставил меня считать тебя милым ответственным парнем, который заботится о семье – а на деле оказался озлобленным засранцем, пытающимся контролировать каждый чих в своей жизни. Ну так вот – ничего у тебя не выйдет. Жизнь полна безумных вещей, которые по аккуратным ящичкам не распихаешь.

Пока не расплакалась, я схватила Лилу за ошейник, собираясь уйти.

- По крайней мере, теперь в твоей жизни на одну ненормальную вещь меньше. Счастливо оставаться.

И промаршировала мимо, собираясь найти того, кто бы подвез меня домой. Впервые мне удалось оставить за собой последнее слово и уйти красиво. Но все равно чувствовала я себя дерьмово.

Глава 36

Помощник шерифа Келли вез нас с Лилой обратно на ферму Гуднайтов в тактичном молчании. В недобрых чувствах я подозревала, что он был рад видеть, как Маккаллоху дают от ворот поворот – по крайней мере со стороны это выглядело именно так, ведь ушла-то я. Чего бы не сделала, если бы меня не спровоцировали.

– Ничего так приключеньице, – наконец произнес полицейский. Наверное, при рождении его нарекли Очевидностью.

Я уставилась в окно, поглаживая мягкую шерсть собаки.

– Я просто рада, что Лила смогла помочь отыскать мистера Маккаллоха.

– Ага. Мне приходилось пару раз работать с мисс Гиацинтой, когда кто-то пропадал без вести в горах или на реке. Вы, Гуднайты, отлично справляетесь с поисками.

– Это я уже слышала, – рассеянно отозвалась я.

На горизонте вставало солнце. Казалось невозможным, что столько всего произошло в короткий промежуток времени от заката до рассвета.

– Жаль, что находите вы в основном проблемы.

Келли удалось привлечь мое внимание.

Он остановился у ворот фермы Гуднайтов, сдвинул рычаг переключения передач в положение «парковка» и перевел на меня взгляд маленьких росомашьих глаз.

– Мне вправду уже надоело слышать упоминание твоего имени в связи с совершенно нелепыми слухами и свидетельствами очевидцев, мисс Ами.

Старомодное обращение из его уст меня вовсе не удивило. Келли хотел, чтобы я считала его служителем закона старой закалки: мол, он сам себе хозяин и устанавливает правила.

– Думаю, после этой ночи, – предупредил он, – тебе лучше какое-то время не высовывать носа с фермы. Студенты уезжают домой, и на реке скоро все утихнет. Сомневаюсь, что и мистер Бен будет сгорать от желания видеть тебя в окрестностях своего дома. – Он на секунду замолчал и продолжил: – Да, обычно мы не обращаем внимания на посещающих закусочную подростков восемнадцати-двадцати лет, если они не пьют, но формально я мог бы тебя наказать. Как и твою сестру. Вряд ли мисс Гиацинте понравится по возвращении из Китая обнаружить племянниц за решеткой.

Я была совершенно не в настроении выслушивать угрозы от этого коротышки-полицейского, всего на два поколения ушедшего от скотокрадов и контрабандистов спиртного.

– Помощник шерифа Келли, – отрывисто начала я, тем не менее сохраняя вежливый тон, – вы не вправе сажать нас за решетку, поскольку мы не пили. А если вы задержите нас, придется вам наказать и «Пристанище», а ведь из их налогов, готова поспорить, складывается значительная частьвашей зарплаты. Также мне, возможно, придется упомянуть о постоянном курении травки у тамошнего черного хода – вероятно, люди уже задавались вопросом, почему вы этого упорно не замечаете. Поэтому сейчас я выйду из машины и пойду в дом, потому что тоже не желаю больше видеть вас.

Сегодня я просто фонтанировала эффектными прощаниями, но ни одно из них не облегчало паршивого настроения.

Дейзи уехала, но оставила записку: «Сорвалась по звонку. Не бросила бы тебя, но это ребенок. Да пусть Господь и Святой Лука благословят порошок тетушки Гиацинты от головной боли. Люблю, целую, Дейзи».

Кузина написала сообщение на бумаге с принтом в виде черепов, а вместо кратки над третьей буквой имени в подписи нарисовала маргаритку. По крайней мере она не стеснялась признаваться в своих странностях. Наверное, Бену это придется по душе.

Да и наплевать. Жаль только, что мне уже кажется, будто моя зона комфорта осталась где-то далеко позади.

Кем бы я стала, если бы не была нормальной? Привратником между мирами? Той, кто завсегда решает проблемы? Фин думала, что я как-то связана с мятущимися духами. Неужели придется разбираться еще и с проблемами жителей загробного мира?

Черт, я уже разыскиваю одно угрюмое неблагодарное привидение. И это будет продолжаться вечность, если я его не «отбускаю». Миссия Сан-Саба казалась вполне подходящим местом для начала поисков «ла шахты» и отличным поводом на время убраться подальше от ранчо Маккаллохов. Возможно, поездка прочистит мне мозги.

Я покормила наш зверинец, забросила кое-какие вещи в рюкзак, оставила записку для Фин и зашагала к двери. Но, проходя мимо кофейного столика, заметила, что Дейзи оставила на маминой посылке экземпляр «Духов холмов». Из книги торчала закладка – еще один листочек с черепами, – и по неразборчивому почерку кузины я поняла, что эту записку она написала еще утром, с больной головой.

«Прозвище – чепуха. Он не монах. Потому не знаю, насколько этому можно верить. Но если здесь все же правда, береги себя».

Когда Дейзи говорила беречься призрака, я к ней прислушивалась.

Во что я ввязалась? Определенно, тетушка Гиацинта не стала бы трижды просить меня приглядывать за чем-то по-настоящему опасным. Я пробежалась глазами по отмеченному Дейзи тексту, и пальцы затряслись.

Читая на ходу, я вышла на улицу к Стелле, отогнав от себя псов, которые, казалось, задались целью путаться у меня под ногами. И это за всю еду, что я им скормила, вот неблагодарные мохнатые морды! Засов на калитке застрял, но я на секунду прервала чтение, с силой дернув задвижку, вырвалась на улицу и тут же закрыла за собой.

Чтиво оказалось не таким уж захватывающим, а язык – настолько витиеватым, чего, собственно, можно было ожидать от автора по имени Доротея Дыроколл. Но я проглотила заметку, как горькое лекарство.

В книге говорилось, что призрак был монахом, но не объяснялось, почему он сопровождал экспедицию в Техас на поиски золота. Как мы и предполагали, на них напали на обратном пути и перебили всех, кроме «Безумного Монаха». Автор писала, что монах предал спутников, тайком уговорившись с апачами или французским исследователем – а то и с теми, и с другим – убить членов экспедиции и сбежать с золотом. Вот только новые союзники отплатили предателю той же монетой и бросили его подыхать.

Я так увлеклась повествованием – или, скорее, безумными теориями, возникавшими в голове по мере развертывания истории, – что лишь краем уха услышала тарахтение двигателя приближающегося квадроцикла и предположила, что это, должно быть, дети развлекаются, или прибыл наемный помощник тетушки Гиацинты, наведывавшийся на ферму дважды в неделю, или еще кто-то совершенно не важный. Но я ошиблась.

– Эй, привидешка!

Я развернулась, но между мной и ведущими во двор воротами оказался не Джо Келли. На квадроцикле восседал Тупой (или Еще тупее), и мне стало интересно, а не те ли это придурки-кузены, что помогали Джо издеваться над Беном в детстве, или же они просто его приятели-травокуры.

– Что ты здесь делаешь? – потребовала я ответа. Собаки лаяли так надсадно, что мне показалось, будто они сейчас снесут забор. Тупой нервно помялся – может, из-за собак, может, потому что мы стояли прямо у границы владений тетушки Гиацинты.

С ее внешней стороны.

Вот черт!

И только я задумалась, а где же Еще тупее, как затылок взорвался болью, в глазах потемнело, и обморок спас меня от чтения самой себе нотаций на тему «Ну что ж ты за идиотка».

Глава 37

Очнувшись в душной тесной темноте, первым делом я вспомнила рассуждения Фин о том, насколько же сильно должен был повредиться мозг Нэнси Дрю из-за постоянных ударов по голове.

И это, кстати, не единственный ляп в книгах о юной сыщице. Не думаю, что она хоть раз приходила в себя на чердаке, в конюшне или подвальной темнице, чувствуя во рту кисловатый привкус рвоты.

Я смутно помню, что меня вытошнило на одного из парней, пока они меня переносили. По крайней мере без сознания я находилась с перебоями и недолго. Коснувшись головы, нащупала большую шишку. Лучше снаружи, чем внутри. Ура курсу первой помощи.

Моя тюрьма оказалась не чердаком, не конюшней и не подвалом. Она перемещалась. Я слышала шорох гравия, а по тому, что не могла выпрямить руки и ноги из позы эмбриона, поняла, что лежу в багажнике очень маленькой машины. Вроде «мини-купера». Автомобиль ехал слегка неровно, и стало ясно, что это Стелла с ее запасным колесом-докаткой.

Что за недоумки водят спортивный автомобиль, да еще и на докатке, по холмистым гравийным дорогам? Точно я знала лишь то, что прибью этих уродов, если они оставят на Стелле хоть одну царапину.

До меня словно издалека доносились их голоса. Один кричал на другого:

– Ты придурок! Мы должны были уговорить ее найти для нас золотую шахту, а не вырубать!

– И не угонять ее машину, но ты это сделал.

– Я мог думать только о том, как бы поскорее оттуда убраться.

– И я. Жуть просто. Вся их семейка какая-то жутковатая. – Последовала тревожная пауза. – Наверное, не надо было с ними связываться.

– Считаешь?

Какое-то время я больше ничего не слышала и предположила, что парни понизили голоса, но, наверное, они просто задумались, и мыслительный процесс давался им и без того слишком тяжело, чтобы одновременно еще и говорить.

– Вот как мы поступим: поедем к тем старым заброшенным шахтам. Припаркуемся и предложим девчонке долю золота, которое она поможет найти.

– А если она не согласится?

Что бы второй ни ответил, я этого не услышала, потому как машина подпрыгнула на кочке, и я снова сильно ударилась и без того больной головой. Белые звездочки перед глазами показались настолько красивыми, что я просто не смогла удержаться от падения в их хоровод и провала в отключку.

А когда снова пришла в себя, Стелла уже стояла под тревожным уклоном. Двигатель выключен, а парочка недоумков… Я прислушалась. Они не молчат, а куда-то ушли. Тишина просто мертвая.

В багажнике было удушающе жарко, и я прижалась к стенке, сворачиваясь в тугой ноющий клубок. Разум, похоже, потихоньку возвращался, поскольку я начала бояться уготованной мне участи. Неужели парни просто оставили меня здесь жариться? Июль, Техас, закрытая машина. Долго мучиться не придется. Будь сейчас середина дня, я бы уже давно задохнулась.

Наконец справившись с приступом паники, я вспомнила, что багажник можно открыть изнутри. Ушла минута, чтобы найти крючок, потянуть за него и толкнуть крышку.

Солнце стояло уже высоко над головой. Еще час – и я бы запеклась как индейка.

Пошатываясь, я выбралась наружу, придерживая голову, которая, казалось, вот-вот оторвется от шеи. Тупой и Еще тупее упрятали меня в багажник вместе с рюкзаком, поэтому я выпила полбутылки воды, проглотила таблетку аспирина и проверила сотовый.

Нет приема. Я обвела взглядом окружающую меня обнаженную гранитную породу. Неудивительно.

Я стояла у подножия желтоватой горы, возвышавшейся в центре земель Маккаллохов. Именно к этому утесу я направлялась в ночь, когда угодила в провал. Раскоп находился вдали в другой стороне, но я никогда не видела этого места при свете дня.

Моих похитителей нигде не было видно. Ключи торчали в замке зажигания, но это не имело особого значения, потому что дурни угодили в яму и докатка лопнула, словно воздушный шарик. Стелла никуда не поедет. Как и я – ну, разве что одиннадцатым маршрутом.

Стакан, лимон, выйди вон. Я пошла в сторону простора. Да, поход предстоит знатный, но шоссе где-то там.

Я не ожидала, что споткнусь о тело Еще тупее.

И совсем не рассчитывала услышать рокот дизельного мотора грузовичка, взбирающегося на холм.

На этот раз я и без призрака догадалась, что дело дрянь.

Отчаянно пытаясь найти укрытие, я спрыгнула в сухой водосток, оказавшийся как раз достаточно глубоким, чтобы там поместиться, лежа ничком. Грузовичок подъехал ближе, и до меня донеслись шаги кого-то в сапогах, приближающиеся с другой стороны. Внезапно «спасительная» канава весьма напомнила мне могилы, которые мы раскопали у реки. Кожа под рубашкой покрылась потом, и я задумалась, найдет ли меня когда-нибудь антрополог, чтобы отвезти мои бренные останки в лабораторию и определить, что причиной смерти стало чрезмерное безрассудство.

Плохо, что подходящий выход из положения не удалось представить так же четко, как сцену с антропологом.

Грузовичок остановился, мотор продолжил урчать в тишине. Открылась и закрылась дверь, и кто-то – наверное, водитель – сказал Сапогам:

– Что за хрень здесь случилась? Почему Боб Дайсон лежит в грязи, где на него может наехать кто угодно? Он жив?

– Пока да. – Оба голоса казались мне знакомыми, хотя идентифицировать их обладателей я не смогла. Протяжный техасский говор в здешних краях не такая уж редкость. – Пришлось дать ему по башке. В скором времени это станет неплохой хохмой.

– Очередная проделка Безумного Монаха, – отозвался Грузовичок. – Но что Боб здесь делал?

– Не знаю, но вряд ли он что-то видел. Можно обставить все так, чтобы кто-нибудь наткнулся на него, когда мы закончим.

– Так будет лучше, – сказал Грузовичок.

Лучше, чем что? При мысли о возможностях разум унесся в такие зловещие дали, что, несмотря на жару, я похолодела. Эти люди так спокойно говорили об оглушении и о чем-то «хуже», чем бросить бедного Еще тупее – то есть, Боба – здесь, чтобы его мозг атрофировался еще больше, чем уже ссохся от травки.

От следующих слов Грузовичка по шее поползли ледяные мурашки страха.

– Где его квадроцикл? И приятель? Наверное, стоит осмотреться тут повнимательнее.

Черт!

Нужно что-то предпринять. Меня охватила паника. Можно лежать тут, отчаянно посылая мысленные сигналы о помощи сестре – которая сейчас может быть где угодно, – и позволить Грузовичку и Сапогам отыскать меня в удобной уже готовой могилке. Или попробовать убежать.

Что, если у них есть более дальнобойное оружие, чем лопата – или чем там они оглушили Боба, Мака и бог знает сколько еще народу?

Песок зашуршал под двумя парами подошв. Водосток скрывал меня на равнине, но как только мужчины окажутся на холме, им стоит лишь опустить глаза, чтобы тут же меня обнаружить.

По разгоряченной коже прошелся прохладный ветерок. Я приподняла голову, обозревая канаву, и метрах в пяти от себя увидела в земле яму. Провал, пещера – мне было наплевать. Ползя по-пластунски, я добралась до нее и заглянула внутрь. Крутой, но пригодный для карабканья склон, глина затвердела до консистенции бетона. На пятой точке я соскользнула в темноту и попыталась заставить сердце грохотать не так громко, чтобы слышать, чем заняты мужчины.

Удивительно, но я прекрасно различала окружающую обстановку, и желудок сжался при виде бледного свечения в нишах пещеры. Но оно исходило не от призраков, а от электрического фонаря. Горящего, а значит, я умудрилась схорониться в логове плохих парней.

Огонь. Полымя.

Нужно было выбраться оттуда до возвращения Сапог и Грузовичка. Я полезла по склону наверх. В голове пульсировало так бешено, что перед глазами все плыло, словно мираж.

Мужчины прошли мимо канавы. В любую минуту они наткнутся на Стеллу. Синий «мини-купер» никак не спрятать в краю шалфея и песка. Нужно рискнуть выбраться сейчас, надеясь, что они не обернутся, пока я не скроюсь из виду.

Я вскарабкалась на холм и бегом спустилась к дизельному грузовичку, изо всех сил молясь, чтобы водитель оставил ключи в замке.

Черт!

Он не только забрал с собой ключи, но и запер дверь. Я прошептала себе под нос еще несколько ругательств. Голова болела так, словно от короткого забега раскололась пополам. Глаза затуманились настолько, что надпись на коробке, лежащей на пассажирском сиденье, расплывалась. Но внезапно включилось подсознание, заявившее, что это важно, поэтому я привалилась к грузовичку, приложила ладонь козырьком ко лбу и изо всех сил прищурилась.

«ДЕТОНАТОРЫ».

Оп-па.

Взрывчатка. Добыча руды. Золотая шахта. Тупой и Еще тупее были не так далеки от цели. Кто-то уже искал – и нашел – потерянную золотую шахту.

Я неуверенно отступила и взглянула на грузовичок. Он был мне знаком, и не только на слух. Машина принадлежала Стиву Спарксу, управляющему ранчо.

Когда удача покидала меня, она всегда делала это по-крупному: я услышала топот бегущих ног и развернулась – Господи, плохая идея! – лицом к двоим мужчинам. Перед глазами все еще плыло, поэтому ушла секунда, чтобы узнать бульдожье лицо под опять же знакомой бейсболкой с надписью «Какая-то горнодобывающая компания».

Майк Келли. Ну конечно, он знал, какой слух лучше пустить, чтобы скрыть свое кладоискательство на пастбище. И он знал эти земли, вероятно, лучше всех местных.

– О, да ладно, – проворчал Майк Келли. – Неужели никому не под силу отвадить отсюда эту девчонку?

Я даже не попыталась огрызнуться. Меня так подташнивало, что единственным возможным остроумным ответом стал бы поток рвоты. Поэтому я просто повернулась, как загнанный зверь, и помчалась в противоположном направлении.

Стив Спаркс нагнал меня еще до того, как я успела сосредоточиться на том, куда бегу. Даже узнав машину, я не верила до конца, что это он. Миссис Маккаллох считала его хорошим парнем. Верным. Никто не доверял Келли, но Стиву Спарксу Маккаллохи доверяли.

А затем мною завладел всепоглощающий страх: я поняла, что, скорее всего, так и не сумею их предупредить.

– Черт побери, девочка. – Спаркс как будто действительно сожалел. – Я надеялся, что этого удастся избежать.

Я знала, что под «этим» он подразумевает нечто плохое. Спаркс схватил меня, и головная боль внезапно натолкнула меня на мысль. Я обмякла. Захваченный врасплох управляющий расслабил хватку, и я выскользнула из его рук, кулем упав на песок.

И осталась лежать, притворяясь, что потеряла сознание. Это было нетрудно; голоса мужчин доносились будто издалека.

– Черт, Стив! Что ты натворил?

– Ничего. – Я услышала, как он наклоняется, и мысленно взмолилась, чтобы трепещущий пульс и учащенное от испуга дыхание меня не выдали.

Стив Спаркс недоверчиво фыркнул – почти усмехнулся.

– Просто невероятно, Майк. Кто-то уже дал ей по башке.

– Сомневаюсь, что Безумный Монах, – угрюмо отозвался Келли. – Наверное, если врезать еще разок, это вызовет подозрения.

– Еще больше подозрений, чем единственный удар привидения? – съерничал Спаркс.

– Можем посадить девчонку в ее машину и сбросить тачку со скалы, но шишка на затылке, а не на лбу. – Что-то в выражении лица Стива заставило Майка добавить: – Да ладно тебе. Это был только вопрос времени, когда нападение Безумного Монаха окажется фатальным. А всем известно, что эта малолетка не может удержаться по свою сторону забора. Мой брат уже давно ворчит по этому поводу.

Я напряглась, не в силах лежать безжизненным кулем, внутри сгорая от страха. Как такое может происходить? Призраки и магия – ерунда в сравнении с этими мужланами, хладнокровно обсуждающими, как лучше меня убить.

– Это просто… – колебался Спаркс. – Большой шаг.

Я услышала это раньше злодеев – шорох шин грузовика по каменистой почве. Сердце в надежде снова заколотилось, почти до боли.

– Черт! – рассердился Майк Келли. – Что на этот раз? И когда этот пустырь успел превратиться в проходной двор?

Спаркс отошел – наверное, посмотреть, что там за холмом, скрывающим его грузовичок от обзора с дороги. Он отсутствовал недостаточно долго, чтобы я успела прикинуть, как бы наброситься на Майка, а когда вернулся, голос его прозвучал напряженно:

– Это Бен.

Да, Бен!

А потом я услышала вдох Майка Келли. Тревожный вдох предвкушения и возбуждения. Враждебного вдохновения.

Он что-то замыслил насчет Бена. Сердце мое билось так громко, что я удивлялась, как же злоумышленники до сих пор его не услышали. Бен ехал прямо в ловушку, а я не знала, как его предостеречь.

– Слушай, – произнес Стив, и в его голосе мне послышалось, что он подумал о том же, что и я. – Ты спрячься, вместе с девчонкой. А я от него отмажусь.

– А если это она его позвала? – В голосе Майка не слышалось никакого беспокойства, а звучала только радость, словно ему вручили подарок на день рождения. – Нам нужно избавиться и от него тоже.

– Я разберусь, Майк. Чай не впервой. У меня вагон причин здесь находиться.

– Да не нервничай ты так. Если он умрет, Хелен Маккаллох попросит тебя всем заправлять, а ты предложишь ей продать эту землю обратно мне. Или, черт возьми, женишься на скорбящей вдове и сам продашь мне землю.

Уж не думала, что во мне осталось место для еще одной эмоции, но возмущение каким-то образом умудрилось втиснуться. Я была уверена, что прошлой ночью Маку досталось именно от Келли, и единственное, что меня удивило, – как злодей вообще не прикончил старика. Возможно, он пытался, но не смог спуститься в овраг.

Стив колебался достаточно долго, чтобы я успела понять: он обдумывает предложение Майка. А если способен обмозговывать такое, значит способен и осуществить. Или по крайней мере не вмешиваться, когда подельник будет делать грязную работу.

Как только Бен обогнет холм, он увидит машину Стива, и подонкам будет слишком поздно меня прятать. Стиву придется поддержать план Майка или сдаться и угодить за решетку. Я бы не стала держать пари, какой вариант он предпочтет.

Не думала, что у меня хватит сил, но я на удивление быстро закатилась под грузовик и выскочила с другой стороны. Даже после остановки голова, казалось, продолжала двигаться, но у меня не было времени на рвоту. Усилием воли я встала, глотая поднимающуюся к горлу желчь.

Эффект неожиданности подарил мне драгоценную фору, и я на нетвердых ногах побежала.

Топот собственных ног долбил по черепу словно молотком. Краем глаза я увидела машину Бена и его ошеломленное лицо за лобовым стеклом. Своим галопом раненой газели по прерии я намеревалась не добраться до Бена, а предупредить его об опасности. О себе я не переживала и даже не думала, что кто-то из злоумышленников может меня поймать. Я была звездной футболисткой школьной команды. «Храбрым сердцем» в современной одежде. Супердевушкой.

И серьезно ошибалась.

Стив Спаркс меня догнал. Ему даже не пришлось бить меня по голове. От резкой остановки мой бедный мозг всколыхнулся, и я ускользнула в подлинную зловещую темноту обморока, успев напоследок подумать, что зря сравнивала себя с Уильямом Уолласом – ведь его постиг ужасный конец.

Глава 38

На этот раз я очнулась и поняла, что мне не жарко, а холодно, и лежу я неподвижно. По крайней мере я попыталась убедить в этом желудок. Приоткрыла один глаз, затем другой, и передо мной возник Бен Маккаллох, лежащий на боку лицом ко мне. Выглядел он ужасно.

Не уверена, как он понял, что я очнулась, но Бен спросил:

– Как ты?

Я сглотнула и умудрилась прохрипеть:

– Ничего так вопрос от парня, который на вид словно выдержал два раунда боя без правил.

Он горько улыбнулся и тут же скривился: движение потревожило разбитую губу.

– Ты когда-нибудь бывала на боях без правил?

– Нет, – призналась я.

– Это не так уж страшно выглядит.

Но он выглядел ужасно. Ужасно, недоуменно и обескураженно. Рассеченная губа опухла, как и переносица. Все лицо в крови, на щеке ссадина, а под глазом наливается фингал.

– Где мы? – Я попыталась поднять голову, но она была такой тяжелой, что пришлось сдаться и вновь ее опустить.

– В пещере. – Бен помолчал и исправился: – Наверное, в шахте. Узурпаторы двадцать первого века. Реально будто сюжет фильма. Они взрывали по чуть-чуть, пытаясь следовать за жилой. К нам домой регулярно доносились отголоски.

– Золото? – Это побудило меня сесть. Или хотя бы попытаться это сделать. Голова все еще болела, но желудок, казалось, утихомирился.

Бен со стоном перекатился на спину.

– Не жадничай, Амариллис.

– Бен, это может быть Лос-Альмагрес. Потерянная испанская шахта.

Бен усмехнулся, и тут же сморщился.

– Это как раз на руку ублюдку Майку Келли. Экспедиция твоего Безумного Монаха, может, и не добралась с отчетом до Мексики, но другим это удалось. Лос-Альмагрес забросили, потому что исследователи так и не нашли то, ради чего понадобилось бы морочиться аффинажем[21].

По помещению пронесся холодок.

– Не называй его так, – прошептала я.

Приподнявшись на локте, Бен пристально посмотрел на меня:

– Твое привидение?

– Безумным Монахом. Он не монах.

– Но насчет безумия еще можно поспорить?

По затылку побежали мурашки, и я рявкнула:

– Бен!

Он резко сел, но не стал прерываться на стон.

– Ами, это просто… – Он поколебался, прежде чем произнести вслух: – Дух. Ты человек. Ты у руля.

Я смерила его озадаченным взглядом:

– Почему ты так говоришь?

– Потому что видел тебя, тупица.

Приятная теплота прогнала мурашки. Румянец и воспоминания, которым сейчас лучше бы не предаваться.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я. – И почему не уехал, пока мог? Мне-то хватило ума побежать. Ну и кто из нас тупица?

– Мне позвонила Фин.

Я попыталась переварить эти три слова.

– Фин тебе позвонила, – решила прояснить я, – и ты просто… поехал? Без доказательств?

Он поерзал, словно ему стало неловко вспоминать наш спор.

– Доказательство было в ее голосе. Она сказала, что я должен знать, где ты, потому что это место темное и под землей. Мне сразу же пришла в голову твоя пещера с летучими мышами. И я как раз направлялся туда, когда увидел тебя, несущуюся по пастбищу.

Меня вдруг пронзила ужасная мысль.

– Фин же сюда не едет, правда?

– Нет. То есть, да, но они с Марком отправились в полицию. Она сказала, что дедушка Мак предупреждал ее никогда не доверять никому из Келли.

Дрожь охватила все мое ноющее тело.

– Кстати о Келли…

– И Спарксе. Господи, не могу поверить, что доверял ему, как и вся моя семья.

– Где они сейчас?

Подавляя вспышку гнева, Бен отвел глаза, и я поняла, что ничего хорошего ждать не стоит.

– Они собираются оставить мою машину у твоего дома, а потом, полагаю, замышляют…

– Сбросить Стеллу в овраг с нами в салоне. – Я оглядела почти пустую пещеру. Солнечный свет сюда не пробивался, а ведущий наверх склон тонул во мраке. – Мы в ловушке?

– Они чем-то заложили вход, а сверху припарковали грузовик. Опытные.

– Не то чтобы я легкомысленна или что-то в этом роде, но интересно, почему они просто не… ну ты понимаешь. – Я изобразила, будто бью себя по голове. – Не укокошили нас перед уходом.

– А мне откуда знать? – огрызнулся Маккаллох. – Может, беспокоились о времени смерти. Сейчас все в курсе тайн следствия, скажи спасибо телевидению.

Я фыркнула: он произнес это почти как Эмери. А потом вздрогнула, ведь барьер иллюзорности разрушился. Мы говорили о времени моей смерти. Нашей с Беном смерти.

– Замерзла? – спросил он.

Я с закрытыми глазами кивнула и услышала, как он пересаживается поближе, скользя по каменному полу пещеры. Секунду спустя Бен обнял меня со спины и тесно прижал к своей груди. Тепло его тела заструилось в меня, а дыхание согрело затылок. Даже в таких обстоятельствах было приятно услышать произнесенное шепотом:

– Прости меня.

– За что? Ну, то есть в свете последних событий? – Я повернулась посмотреть на его разбитое лицо. – Только не говори: «за то, что нас убьют».

– И не собирался, – приподнял брови Бен.

– Потому что нас не убьют, – заверила его я.

– Или, – добавил он, – потому что я в этом не виноват. – Он провел руками по моим обнаженным предплечьям, прогоняя мурашки. – И потому что нас не убьют.

– Точно. – Секунду спустя я вновь прижалась к нему. – Так за что ты извиняешься?

Бен немного задержался с ответом, но мы никуда не торопились.

– С самого начала я напрасно возлагал на твою тетю вину за разные вещи. А этим утром… повел себя по-настоящему несправедливо.

– Да уж, как придурок.

На этот раз он согласился без колебаний:

– Именно. Но… – Он взял паузу, и я задалась вопросом, не еще ли одна это версия добрых пожеланий на прощание. – Твоя жизнь, Ами… Ее трудно постичь. И она очень хаотична.

– Правила существуют, – возразила я. – И до этих событий я всегда умела держать все под контролем. Магический мир, немагический мир. Просто встретились мы с тобой как раз в тот момент, когда все, вроде как… с цепи сорвалось.

– Тогда я вдвойне придурок, раз нападал на тебя из-за собственного бессилия. И потому что не понял тебя, когда ты призналась, что изучаешь легенду о Безумном Монахе. Не начни я возражать, возможно, сейчас мы бы тут не торчали.

– О Господи! – Я выпрямилась и снова обернулась. – Ты просишь прощения, потому что думаешь, будто мы умрем.

Бен уставился на меня:

– Что?

– Ты хочешь умереть с чистой совестью.

– Ами, – вздохнул он, – я совершенно не хочу умирать.

Я посмотрела ему в глаза:

– А что, если Фин и Марк с полицейскими не успеют вовремя? Думаешь, Спаркс и Келли способны осуществить свой план?

Бен осторожно потрогал ссадину на щеке и уверенно сказал:

– Майк Келли уж точно мог бы.

Я задалась вопросом, какие еще синяки и ушибы он мне не показал. Кто-то – судя по ответу Бена, Келли – прилично его отделал.

– Мы должны выбраться отсюда. – Не знаю, что побудило меня сказать это с таким надрывом, и почему ужасное чувство «я в ловушке и жду спасения» вдруг мутировало в гораздо худшее «я в ловушке, и скоро меня сбросят умирать в овраг». Конечно, рациональный страх перед таким исходом не считается. В груди поселилась некая уверенность, и я в ней не сомневалась.

Бен опустил руки на колени, готовый к любым предложениям.

– Если ты знаешь заклинание, способное поднять грузовик весом с полтонны, я не против.

Я закусила губу, отчаянно напрягая извилины.

– Фин, вероятно, смогла бы поднять грузовик с помощью кактуса, как агент Макгайвер, приложив немного магии, но я так не умею.

– А в чем специализируешься ты?

– В привидениях. – Едва я произнесла это вслух, какое-то убеждение в голове укрепилось. Привидения показались реальными и осязаемыми. Настоящими.

– Негусто в нашем положении, – вздохнул Бен, обострив момент моей самоактуализации. – Разве что твой призрак сможет поднять полутонный грузовик.

– А вдруг. – Я не знала. Принятие на веру одного сомнения лишь породило новые вопросы. – Я точно знаю, что он дважды предупреждал меня об опасности. Ну, то есть он едва не заморозил меня до смерти, но помешал Спарксу найти меня позавчера ночью.

«Cuidado. Берегись» – словно наяву услышала я. Неужели именно поэтому я была так уверена, что нам нельзя сидеть и ждать Фин и полицию?

– Я его позову, – брякнула я, еще не успев толком все обдумать. – Может, если раньше он мог меня предупредить, сейчас у него получится помочь.

Бен поднял руки, словно пытаясь меня притормозить:

– Эй-эй! Не ты ли секунду назад сказала, что это существо чуть не заморозило тебя до смерти?

– Ну да, но мне кажется, сейчас я могу взять все в свои руки. Ты же сам говорил. Я человек. Это мой мир и мои правила.

– Ами, дорогая. – Маккаллох нежно потер мою руку, словно готовясь сообщить плохие новости. – Ты не должна меня слушать. Я не знаю, о чем вообще говорю.

Я пропустила эти слова мимо ушей – потому что он был прав – и встала, лишь слегка шатаясь. Бен тоже поднялся, опершись на сталактит. Или сталагмит. Камень был сухим, а это значило, что пещера не расширяется, то есть стабильна. Или нет, раз люди бурят в ней породу.

Я нащупала узелок в памяти, который туго затянулся в ночь звонка тетушки Гиацинты, и почувствовала, как он сжимается еще туже. В том самом уголке души, который съеживается, когда пытаешься набраться смелости.

Голова гудела от приложенных усилий вызвать привидение: «Приди ко мне. Помоги мне. Если я не выберусь отсюда, то никогда не смогу тебя найти».

Ничего не произошло. Я открыла глаза и огляделась в поисках подтверждения, что все тихо, а воздух по-пещерному прохладный, а не ледяной.

Фигово, если я облажалась на глазах у Бена. Конечно, облажаться и умереть – гораздо фиговей, но не будь тут его, никто бы и не узнал о моем позоре.

Должно быть, Бен увидел сомнение в моем лице.

– Ты уже управляла им. Я видел.

– Ага. – Кинжальные удары сомнений превратились в булавочные уколы.

– Может, стоит попробовать по-испански.

– Отлично, – тихо простонала я. – Сеньора Марковиц сейчас бы расхохоталась.

Встряхнувшись, совсем как Дейзи, я растопырила пальцы на руках и ногах, и растяжение мышц и связок послало прилив тепла и бодрости в мои конечности.

«Venga aquн. Venga a mн. Ayъdame a encontrarle». Я секунду поколебалась и добавила: «Por favor»[22]. Потому что вежливость никогда не бывает лишней.

Взметнулся прохладный ветерок, который остудил мои раскрасневшиеся щеки, растрепал волосы и уменьшил головную боль. Ветер усилился, когда я вновь шевельнула пальцами, держа положение в своих руках, но переставая упрямо из страха цепляться за обычный мир и входя в мир Гуднайтов. Я падала в кроличью нору, не беспокоясь о том, как буду оттуда выбираться.

Нас заливал электрический белый свет, а не голубоватое свечение.

– Выключи фонарь, Бен.

Пару секунд поколебавшись, он подчинился. В кромешной тьме ветер усилился. Ледяные пальцы приподняли мои волосы, а изо рта вырвался клуб пара. Я видела его в тусклом мерцании, исходящем из дальнего уголка пещеры.

– Bъscame… – прошелестело у меня в голове.

Я нащупала руку Бена, крепко ее стиснула и сказала:

– Думаю, нам туда.

– Я полагал, ты вызываешь духа, – возразил Бен.

– Я уже слегка подзабыла испанский. – Я посмотрела на него, едва различая силуэт Бена в призрачном свечении. – Хочешь остаться здесь?

Бен быстро оглядел пещеру – в нашем положении тупик – и сжал мои пальцы.

– Ладно. Идем.

Свет исходил из туннеля, и пока мы следовали за ним поворот за поворотом, становился все ярче. Проход сужался, и Бену уже приходилось протискиваться вперед – я заметила, как он побледнел от боли, зацепив ребрами выступ каменистой породы.

Я хотела дать спутнику передохнуть, но необходимость поскорее спастись тянула меня вперед. Вновь дотронувшись до ментального узелка в памяти, я почувствовала, что он безжалостно затягивается.

Когда потолок стал на порядок ниже, я опустилась на колени и поползла, чтобы в итоге выбраться в маленькую каморку. Призрачный свет залил все помещение, и я разглядела тупик и покойника.

Скелет солдата был высохшим и старым. Он лежал на земляном холмике, словно на каменистом ложе. Обрывки истлевшей формы все еще цеплялись за кости, но пряжки, пуговицы и знаки отличия уже отвалились от ветхой ткани.

Ворча себе под нос от боли, Бен протиснулся в эту пещерку и со стоном рухнул на пол.

– Должно быть, – прохрипел он, – твой призрак меня ненавидит.

– Тс-с. – Поработав немного на раскопках, я уже знала, что к чему, но все равно подняла латунный герб, восхищаясь тем, насколько он древний. Под слоем патины он еще блестел. – Смотри, Бен. Он таки был солдатом.

Бен посмотрел на кости. Потом оглядел пещерку, в которой едва мог выпрямиться в полный рост и вытянуть руки в стороны.

– Это не выход, Ами. Это могила.

Глава 39

– Твой призрак, – обвиняющим тоном заговорил Бен, – завел нас в ловушку. Может, в ту самую, что убила и его.

– Не спеши с выводами, – попросила я. Но в одном он был прав: выхода я не видела. Похоже, та стена пещеры, где лежал скелет, обрушилась. Возможно, именно потому он тут и умер. Или же был убит и никем не найден.

– У него что-то под головой, – прошептала я, подползая ближе, чтобы взглянуть.

– Ами, ты меня слушаешь?

– Это сверток черной ткани! – Мысленно извиняясь перед доктором Дуглас, я просунула палец под лежалое сгнившее полотно, другой рукой бережно придерживая череп скелета, чтобы его не сместить. – Там что-то блестит, я вижу.

– Амариллис! – Голос Бена донесся словно издалека. – Вернись на землю. Здесь не безопасно.

Маккаллох схватил меня за руку как раз в ту секунду, когда я тянула за тяжелый металлический предмет, и его край процарапал по камню. По пещере разнеслось эхо и покатилось дальше по проходу, из которого мы сюда выползли.

В кулаке я сжимала тяжелый золотой крест, едва тронутый патиной и украшенный самоцветами. Они не сверкали в призрачном свете, и я не различала их цвета. Но находка была действительно ценной.

Бен тоже уставился на крест:

– Бог мой, он и вправду Безумный Монах.

Легкий ветерок взметнул пыль под ногами.

– Не думаю, Бен. Крест был спрятан. И он не выглядит таким уж… монашеским.

– Ты читала легенду? – требовательно спросил Маккаллох. – В той книге? О том, как Безумный Монах – или кем он там был – сбежал с сокровищем экспедиции, и сообщники его убили?

Ветер крепчал и становился все более холодным.

– Если ты знаешь легенду, – рявкнула я, – зачем последовал за свечением?

– Потому что выбор был невелик. – Бен немного подумал и нехотя выдавил: – И я тебе доверяю. Но этому призраку – нет.

Я видела вырывающиеся из его рта клубы пара – температура снижалась.

– Бен, сейчас не время вести себя как осел.

Заливавший пещеру призрачный свет, казалось, стягивался, чтобы плотнее собраться у стены, возле которой лежали кости. В центре освещенного участка он стал таким ярким, что мне пришлось прикрыть глаза от бело-голубого свечения.

Бен стиснул мою руку так крепко, что я ахнула от боли. От удивления отвела глаза от формирующегося привидения и увидела, что у Бена перехватывает дыхание, а другой рукой он зажимает бок.

Знакомая картина. Но если Маккаллох в борьбе с хваткой призрака пытался заставить легкие работать, со сломанным или треснувшим ребром…

– Оставь его. – Я не стала утруждаться поиском нужных испанских слов, а нащупала в груди узел, связывающий меня с привидением, и направила свое требование сквозь него.

– Inocente… – расцвел голос призрака у меня в голове. Бен пошатнулся, и я подхватила его за талию, сама закачавшись под его весом.

– Если ты невиновен, – обратилась я к призраку, – отпусти.

С внезапностью ломающейся кости привидение разжало ледяные объятия. Вновь обретя способность дышать, Бен закашлялся и стиснул мои плечи – сила вернулась.

– Теперь, – выдохнул он, – ты веришь, что он предатель?

Ковбой усваивал уроки по-плохому. Он прижал меня к себе, словно защищая от бесцветного силуэта из света и тени, маячившего на другом конце пещерки.

Призрак поднял руку, но указал не на меня, а на ларец рядом со скелетом, наполовину погребенный под землей, пленившей его хозяина.

– Inocente…

Казалось, голос звучит только в моей голове. Бен посмотрел на меня, ожидая указаний. Я набралась смелости и бочком пошла туда, куда указывал призрак. Бен двинулся следом, все еще с опаской косясь на привидение.

Вместе мы откопали клад: скрепленный металлическими полосами деревянный ларец размером с тостер. Наконец, под суровым надзором призрака, глотнув холодного воздуха и обменявшись взглядами, мы открыли крышку.

– Пусто, – пожал плечами Маккаллох. Перевел взгляд от ларца на неподвижного солдата, перебирая в памяти подробности легенды и найденных нами доказательств и пытаясь понять, что видит перед собой. – Значит, он не украл сокровище экспедиции?

Я задумчиво рассматривала привидение, а оно в ответ изучало меня. Прежде я никогда не обращала внимания на его одежду, но сейчас, приглядевшись, начала складывать кусочки головоломки.

– Посмотри на него, Бен. У него поверх формы надета монашеская ряса. Может, он маскировался. Он мог быть приманкой.

Маккаллох замер, пытаясь встроить эту мысль в свою теорию.

– Вроде как пусть нападавшие увидят, что с кладом сбегает монах со сверкающим крестом на шее? – Похоже, он слегка расслабился, признавая, что мог ошибаться насчет призрака. Затем кивнул на золотой крест, который я по-прежнему не отпускала: – Наверное, будь я разбойником, непременно бы за этим последовал.

– Inocente.

Призрак рассеялся, оставив нас в кромешной тьме.

Я на секунду задержала дыхание, ожидая возвращения «монаха», но связь между нами ослабла и провисла, как струна, которую тянут только в одну сторону.

В тишине до моих ушей долетел другой звук. Я знала, что Бен тоже его услышал, потому что его плечо, прижатое ко мне из-за тесноты, напряглось.

Шум мотора, царапанье и приглушенные голоса.

– Думаешь, полиция? – Я едва смела шептать.

Бен прошептал ответ так близко к моему уху, что воздух даже не всколыхнулся:

– Кажется, нам стоит сидеть тут очень и очень тихо.

Глава 40

От охватившего меня ужаса сердце панически забилось, словно выстукивая азбуку Морзе. Может, я и выполнила свой долг перед призраком, но все равно останусь связана с ним навсегда, потому что мои кости вечно будут лежать рядом с его скелетом.

И рядом с останками Бена. Затылком я чувствовала его дыхание, от которого шевелились волосы. Одна прядка защекотала мой нос, а ноги начало сводить судорогой. Отчаянно хотелось пошевелиться, но любой покатившийся камешек создаст эхо, что пронесется по всей пещере и выдаст наше укрытие.

Голоса стали четче, когда раздосадованные и злые новоприбывшие заговорили громче. Определенно, мы слышали не Фин и полицейских, а Спаркса и Келли.

– Они ищут нас, – прошептал мне на ухо Бен. – Мы, наверное, оставили след, как раненый буйвол.

Я чувствовала, что его одолевают сомнения, бороться или бежать, но драться здесь было негде, а сматываться некуда.

А потом раздался шорох, такой тихий, что я никогда бы его не расслышала, не будь мы пойманы здесь как в мышеловке. И я заметила кое-что еще, на что не обратила внимания, отвлекшись на скелет, привидение и уверенность в неизбежной смерти.

– Ты это чуешь? – прошептала я.

Где-то в темноте Бен вдохнул и тихо закашлялся:

– Помет.

– Если сюда залетают мыши, то где-то должен быть выход наружу.

Бен осторожно изогнулся, чтобы оглядеть пещеру, и я почувствовала, как он немного расслабился, сказав:

– Вон там.

За местом упокоения солдата, в совсем чуть-чуть более светлом пятачке у стены, виднелось пологое отверстие. Я не увидела его, потому что не хотела тревожить останки. Но, видимо, не тронуть их не получится.

Нам пришлось перебраться через скелет, чтобы выбраться наружу. Я пыталась перемещаться как можно аккуратнее, но в темноте приходилось нащупывать, куда ставить ногу или руку. Ветхая ткань разлезлась, и остатки плоти на ощупь казались полосами кожи. Кости под руками ломались, как сухие веточки.

Когда мы преодолели это препятствие, Бен повел меня вперед, обходя сталагмиты, потом мы завернули за угол… и внезапно я поняла, гдемы оказались.

– Я тут уже бывала. – Я недоверчиво подняла глаза на выход из пещеры, скрытый навесом, на котором гнездились летучие мыши. Две ночи назад я была всего в двадцати или тридцати метрах от тела призрака. – Это моя пещера с летучими мышами.

Бен покачнулся на неровной поверхности, покрытой многими слоями мышиного помета, и вслед за мной посмотрел на выход. Да уж, взбираться далеко.

– Но мы все еще в ловушке.

По кроличьей норе пещеры до нас доносился голос Спаркса, который кричал, что напал на след. Насколько сильно они хотят до нас добраться? Если решат, что пещера заканчивается тупиком, может, просто оставят нас гнить там, как умершего, но не похороненного солдата?

Однако голоса приближались. Майк Келли худощав – возможно, ему удастся просочиться сквозь узкий тоннель. Вопреки своим желаниям я отступила, прижавшись к почти вертикальной стене пещеры. Бен шагнул вперед, сжимая кулаки.

А потом я почувствовала, как резко затянулся узел в груди – предупреждение.

– Cuidado, – шепнул голос в моей голове.

Я инстинктивно потянулась к Маккаллоху и дернула его к стене. Фантомный узел дернулся и ослаб, освобожденный силой того, что произошло в следующие секунды. Раздался взрыв, отзвук которого проник в каждую клеточку моего тела, и каменный навес обрушился с оглушительным треском; летучие мыши взмыли в небо, разразившись визгом, от которого у меня заныли зубы.

Я вытянула нас на единственный участок, где над головой не было камней, и Бен развернулся спиной к грохочущему обвалу, вжимая меня в стену. Мою голову он спрятал у себя на груди, одновременно руками прикрывая свою. Дрожь земли слилась с перестуком моих костей и еще большим трепетом страха в части моей души, еще не готовой умереть.

Громыхание продолжалось и продолжалось, пока я не поняла, что мы стоим, залитые солнцем, а шум раздается лишь в моей черепной коробке. Вокруг столбом стояла пыль, но на открытом воздухе она быстро рассеивалась. Рев в ушах превратился в звон, а Бен поднял голову, чтобы оглядеться, такой же потрясенный, как и я.

– Мы живы? – спросила я, все еще стоя в его объятиях, зажатая между ним и спасшей нас каменной стеной.

– Похоже на то, – отозвался Маккаллох, с трудом поворачивая голову, чтобы взглянуть на меня, и кривясь при попытке улыбнуться. – Для мертвеца мне как-то слишком больно.

Провал теперь стал размером с олимпийский бассейн, и мы стояли на самом его дне. Потолок пещеры с летучими мышами обрушился по меньшей мере до нижнего закутка, где лежали кости солдата. Это отрезало от нас Келли и Спаркса, но, судя по продолжающемуся грохоту и облачкам пыли, возможно, случилось что-то похуже. Обвал мог пойти дальше в шахту, хороня под собой мужчин… или их тела.

Я подняла глаза на Бена. Его волосы побелели от белой известковой пыли. Белесая грязь пристала к щекам и облепила кровоточащие порезы. Появилось много новых, причем, похоже, не только видимых мне. И я даже не хотела думать о синяках.

Очень аккуратно я встала на цыпочки и поцеловала не опухшую сторону его рта.

– Спасибо.

– За что? – Губы Бена начали растягиваться в улыбке, но он тут же спохватился: – Не то чтобы я жаловался.

– За то, что сделал так, чтобы я не провела с тобой остаток жизни.

Бен рассмеялся, но тут же скривился и выругался.

– А, к черту, – выдохнул он и поцеловал меня так крепко, как только смог. Было бы слишком лестно сказать, что этот поцелуй не хуже вчерашнего, но он все равно показался мне лучше девяноста девяти процентов поцелуев в мире.

– Коза великого Цезаря, – откуда-то сверху донесся до нас голос Фин. – Земля рушится, а вы там шалите?

Я вытянула шею, чтобы разглядеть сестру.

– Повтори тоже самое, когда сама едва избежишь смерти, Фин Гуднайт.

Она приложила руку к груди:

– Только что. Ты чуть не довела меня до инфаркта. Благодаря тебе придется изобрести новую категорию нервных мандражей.

Из-за ее плеча выглянул Марк, в отличие от обычного совсем не жизнерадостный:

– Полицейские кричат, чтобы мы держались подальше от провала, пока сюда не добрались профессиональные спасатели. Они беспокоятся, что землетрясение еще не кончилось.

Бен отпустил меня, предварительно удостоверившись, что я крепко стою на ногах.

– Скажи им, пусть пошевеливаются. Ами нужно в больницу. Она не такая твердолобая, как я думал.

– «Скорая» уже в пути, – кивнул Марк. – Мы нашли тут парня с проломленной головой и обезвоженного, но в сознании. Вот только он твердит, что его ударил по башке призрак. Увидев пыль и услышав грохот, мы не были уверены…

Я отмахнулась от него, сосредоточившись на более насущных вопросах:

– Предупреди их, что под землей целая сеть пещер, Марк. Это шахта. Майк Келли и Стив Спаркс проводили там взрывы, следуя за жилой…

Я замолчала, вспомнив о предупреждении призрака. Неужели он знал, что потолок обрушится? Или сам спровоцировал обвал?

– Взрывы, должно быть, дестабилизировали подземные провалы, – подхватил Бен. – А парни где-то там внизу.

Желудок виновато сжался, хотя Келли и Спаркс замышляли нас убить. Я посмотрела на Бена, надеясь, что он меня поймет.

– Могли ли они как-то выжить?

Бен успокаивающе погладил меня по руке и переплел свои пальцы с моими:

– Если вышло у нас, может статься, что и у них тоже.

Уж надеюсь. Не хотелось нести ответственность за чью-то гибель. Даже второстепенную, из-за связи с призраком.

***

Пастбище было запружено служебными машинами: полицейские, департамент шерифа, пожарный автомобиль, неотложка и готовый к взлету вертолет экстренной медицинской помощи.

Я предложила привлечь Лилу к поискам людей под завалами, но к месту трагедии уже ехала еще одна команда спасателей с собаками. Медики разрешили мне лишь сидеть и смотреть, виновато заламывая руки. Они хотели отправить меня на магнитно-резонансную томографию, а Бен угрожал силой доставить меня в больницу, но Марк заметил, что друг, вероятно, рухнет из-за собственных увечий, если попробует.

Полицейские пригодились, чтобы конфисковать детонаторы и динамитные шашки, которые я не успела увидеть. Оперативно составили протокол, и, согласно ему, обрушение произошло вследствие неудачного взрыва, который спровоцировала пара нарушителей границ частной собственности, хотя помощник шерифа Келли настаивал, мол, он нисколько не оправдывает брата, но Майк работал на бурильную компанию, а значит знал, как обращаться со взрывчатыми веществами. Полиция штата не совсем согласилась с ним, и у нее появились вопросы к помощнику шерифа, почему же он смотрел сквозь пальцы на то, что некие люди нелегально работали со взрывчаткой под землей в этой части округа.

Я уже догадалась, что Стив Спаркс и Майк Келли воспользовались слухами о Безумном Монахе, чтобы подогреть градус истерики насчет привидений – и направить мысли местных о странных звуках, прокатывающихся по холмам, в потустороннее русло, – но никогда не задумывалась, посвятили ли они в свои планы остальных Келли.

Фин нажала на кнопку отбоя и решительно спрятала мобильник в карман.

– Мама уже едет в больницу. Погнали. И не спорь со мной.

Я подняла на нее глаза, сидя в одной из патрульных машин:

– Но я хочу посмотреть, найдут ли они Келли и Спаркса. Думаю, управляющий Маккаллохов завяз в этом слишком глубоко.

– Ами, они пытались тебя убить.

– Знаю.

– И обрушили пещеру своими же детонаторами и взрывчаткой.

Тут я замерла.

– Нет. Ну, то есть, да. Но это был последний поступок призрака. Я почувствовала, что связывающий нас узел распутался. Я нашла привидение, а оно меня спасло.

Фин на секунду ушла в мысли.

– Что ж, справедливо. Прости, что называла его неблагодарным.

– Но из-за этого я теперь ответственна за… – Я указала на зияющую дыру в земле и обвела рукой служебные машины вокруг.

– С чего ты взяла?

– Я позвала призрака, и он отвел нас к выходу и предупредил…

Сестра задумчиво посмотрела на меня:

– Ты могла предупредить Келли и Спаркса?

– Нет.

– Ты заставляла их взрывать динамит, бить людей по головам и пытаться тебя убить?

– Нет.

– Какое облегчение! Я-то беспокоилась, что ты переоценила свои способности воздействия на разум и перемещения во времени. Потому что потребовались бы именно они, чтобы обвинить тебя.

Я просто пялилась на нее, гадая, уж не моя ли головная боль причина того, что в словах сестры мне чудится непревзойденная ирония. Я осторожно пощупала шишку на затылке.

– Не знаю, что и думать о твоем прогрессирующем чувстве юмора, Фин.

– Подразумевается, что ты не веришь в мою способность построить машину времени или в совершенстве освоить искусство принуждения?

Я не была уверена, что на это ответить, поэтому промолчала.

Фин взяла меня за руку и помогла встать. Я думала, она еще что-нибудь скажет, но сестра довольно долго рассматривала каждый синяк и царапину на моем лице, словно вносила эти травмы в реестр для какого-то эксперимента. А потом крепко-крепко меня обняла.

Я придержала сдавленный стон и постаралась не хлюпнуть носом.

Через пару секунд Фин меня отпустила и притворилась, что ничего не было.

– А теперь хватит спорить. Мы с Марком везем вас с Беном в больницу, потому что вы, очевидно, можете позаботиться о ком угодно, кроме самих себя.

Глава 41

На частном кладбище в уголке ранчо Маккаллохов стояла тягучая и липкая, как ириска, августовская жара. Собралось довольно много народу, но мы с Фин затесались в круг самых близких, подальше от фотографов и зевак. С нами пришли мама и тетя Гиацинта, которая щеголяла в привезенном из Китая черно-золотом чонсаме[23]. Дейзи тоже явилась, хотя и клялась, что никогда не ходит на незнакомые кладбища во избежание неприятных сюрпризов из-под земли.

Конечно же, присутствовали и ребята из университета. Все с первых раскопок, плюс несколько официальных лиц. Марк стоял рядом с доктором Дуглас, но переведя взгляд на Фин, подмигнул ей. В ответ на его ребячество сестра сморщила нос, но от моих глаз не укрылся тут же заливший ее лицо румянец.

Кстати о румянце. Напротив меня стоял Бен Маккаллох, которого я не видела с тех пор, как вернулась тетушка Гиацинта, а я уехала домой в Остин. Бен был занят, да и я не скучала, но мы переписывались каждый день, а иногда созванивались. Однако видеть его вживую – совсем другое дело. Он стоял между мамой и дедушкой, примерно не сводя глаз с читающего заупокойную священника. Ну, большую часть времени. Я то и дело перехватывала его взгляды в мою сторону.

– Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, – произнес преподобный, и большинство присутствующих склонили головы. Кроме Дейзи, которая перекрестилась – как благочестиво, если учесть ее черный лак и помаду в тон, не говоря уж о мини-юбке и полосатых носках.

Я снова обратилась в слух и постаралась тоже казаться набожной.

– Отец наш, – говорил священник, – просим тебя благословить могилу этой души, чье имя известно только тебе.

На надгробии значилось: «Неизвестный испанский солдат. Капрал. Погиб, защищая сослуживцев, около 1750 г.». Маккаллохи с радостью согласились похоронить его на семейном кладбище, так как скелет уже столько времени покоился на их земле. Только четыре человека – я, Бен, Фин и Марк – знали, что истинным мотивом этого поступка была благодарность, а не доброта.

Точнее, не только доброта – я видела, как мягкосердечная миссис Маккаллох промокала платочком слезы, пока священник продолжал читать заупокойную. Католическое отпевание на латыни проводилось из уважения к вере усопшего, но мне нравилось слушать, как его наконец-то хоронят, причем со знакомыми ему молитвами.

Единственным человеком, возражавшим против похорон, был дедушка Мак, который все еще верил, что Пропавший Солдат, как теперь называли призрака, ударил его по голове. Я пыталась втолковать старику, что Безумный Монах – всего лишь персонаж легенды. Может, она и основывалась на действительно существовавшем погибшем капрале, но с годами обросла выдуманными подробностями, и в несчастных случаях и других злоключениях винили вымышленного призрака. Пусть солдат пару раз чуть не заморозил нас с Дейзи, но удары по голове – просто бездоказательное обвинение.

Когда священник закончил, слово взял какой-то важный университетский туз. Он начал с поздравлений в свой адрес и адрес команды антропологов, а завершил речь, обратившись к священнику:

– И в особенности я хочу поблагодарить епархию Центрального Техаса за помощь в передаче университетскому музею прекрасного инкрустированного самоцветами креста, что нашли при нашем безымянном друге. Когда наша команда начала изучать хроники и донесения об оставшихся в живых, ей удалось идентифицировать этого давно пропавшего солдата, который, видя, что товарищи окружены и противник превосходит их числом, попытался повести нападавших по ложному следу: переоделся в сопровождавшего экспедицию священника и унес с собой ларец с единственным сокровищем – своей честью.

– Ничего себе, – пробормотала Фин. Мама шикнула, и сестра просто понизила голос до шепота: – «Единственным сокровищем – своей честью»? Кто пишет такую ахинею?

Судя по суровому взгляду доктора Дуглас, возможно, именно она приложила руку к написанию речи. Но мне казалось, что мисс Дыроколл по части выразительности художественных средств – более вероятный подозреваемый. Я слышала, что она прибыла в город взять несколько интервью для нового издания своей книги, в которую войдет новая глава о телах – пока что трех, – найденных в земле у реки. Теперь они назывались «Пропавшим легионом округа Ллано».

***

После отпевания, когда журналисты уехали, горожане вернулись в Барнетт, а главные действующие лица пошли к дому Маккаллохов на поминки-они-же-празднование-получения-доктором-Дуглас-гранта-на-осенние-раскопки-у-реки, у меня наконец выпала минутка побыть наедине с парнем, который летом причинил мне столько беспокойства.

– Итак… – начала я, стоя рядом с надгробием. Гладкий блестящий камень и лазерная гравировка резали глаз своей современностью. – Полагаю, я должна поблагодарить тебя за наше с Беном спасение. И за то, что восстановил мою связь с кровью Гуднайтов, хотя, подозреваю, в долгосрочной перспективе это, скорее, новые сложности, если на моем пути встретятся еще такие же, как ты. – Потом мне пришло в голову, что, может, не стоит зацикливаться на себе, и я добавила: – Рада знать, что ты не предавал своих товарищей. – Выяснив, что именно надо искать, с помощью Лукаса (студента-историка и любителя пива), было нетрудно отыскать свидетельства, благодаря которым мы сложили воедино все части этой головоломки. – Жаль только, что тебя так долго считали виноватым.

– Болтаешь?

Я повернулась посмотреть на знакомый профиль – ни капли не изменившийся, если не считать горбинку на переносице – подошедшего хорошо одетого ковбоя. В переписке Бен упоминал, что синяки и порезы уже зажили. Я была рада убедиться в этом воочию.

– Просто прощаюсь, – ответила я.

Маккаллох с легкой улыбкой стрельнул в меня взглядом:

– Он ведь тебе не отвечает?

– О нет. Он уже давно не здесь.

Теперь я посмотрела на него в анфас; Бен выглядел таким же красавчиком, как и всегда. Горбинка на носу вроде как даже вписывалась в образ.

– Слышал, доктор Дуглас считает, что тебе стоит заняться антропологией, – сказал Бен, словно просто пытаясь поддержать разговор.

Нам столько всего нужно обсудить, а он выбрал именно эту тему?

– На самом деле она сказала: «Если не хочешь тратить попусту свои таланты на живых, давай вместе со мной искать мертвых». – Я перевела взгляд туда, где «скорбящие» садились в машины, чтобы отправиться в дом. – Я ответила, что подумаю.

– Ты, наверное, слышала, что Стив Спаркс прекрасно себя чувствует.

– Ага. А Майка Келли скоро выпишут из больницы. – Я снова повернулась к Бену и прищурилась, потому что из-за его спины светило солнце. – Ты правда хочешь поговорить именно об этом?

Улыбка Маккаллоха стала шире.

– Нет. Просто болтаю о том о сем, пока мы на людях.

– Получается не очень. Пока что ты затронул только трупы и несостоявшихся убийц.

Бен поймал прядку волос, упавшую мне на лицо, и заправил за ухо.

– Позже будет лучше.

– Хм… – Разум отказывался функционировать, пока ковбой проводил пальцами по моей шее, случайно ли или нарочно. – Я только за то, чтобы дать тебе попытку.

Смех Бена был теплым, как закат.

– Значит, свидание. Ты остановилась у тетушки?

– Ага. Козы очень по мне соскучились.

– Япо тебе соскучился, – сообщил он. Взял меня за руку и переплел пальцы с моими.

– Как поживает мост? – спросила я по понятной причине.

– Начало положено. – Казалось, он понял, о чем речь. – Но мы с мамой поговорили. Я возвращаюсь к учебе, и неважно, успеем мы закончить строительство или нет. Я уже все утряс с университетом, так как просто брал академ.

– Бен, это чудесно. Я так за тебя рада.

А за себя так вообще в эгоистичном экстазе. Всего через несколько недель мы окажемся в одном университете.

Бен почесал переносицу и сказал:

– Знаю, ты не любишь футбол, но я тут думал... а может, сходишь со мной на первую игру сезона?

Я взяла его за руку и посмотрела в серовато-голубые глаза, очень искренние, очень серьезные.

– Бен Маккаллох, ради тебя я готова столкнуться с привидениями, захватчиками земли, провалами, мышиным пометом, бешеными коровами и лазающими по деревьям козами. Но ни за что в жизни не пойду на футбольный матч.

С ленивой обольстительной улыбкой он протянул:

– Можем поспорить позже, если захочешь. Мне просто надо побыть здесь еще немного, до отъезда университетских.

Я притворилась, что обдумываю его предложение.

– О, хорошо. Но только если сможем припарковаться в месте с видом на мост.

Бен не отпускал мою руку, пока мы шли от могилы к собравшимся. Между нами еще слишком много нерешенных вопросов, чтобы назвать нас парой, но я была не против думать, что попытка не пытка. В конце концов, с человеческой изменчивостью ни в чем нельзя быть уверенным.

В жизни, в смерти.

В магии.

Или в любви.

[1] Pumpkin – тыква.

[2] Руб Голдберг – чрезвычайно сложное, громоздкое и запутанное устройство, выполняющее очень простые функции (например, огромная машина, занимающая целую комнату, цель которой – передвижение ложки с пищей от тарелки до рта человека). Названа в честь Рубена Люциуса Голдберга (англ. Reuben Lucius Goldberg; 1883–1970) – американского карикатуриста, скульптора, писателя, инженера и изобретателя. Его именем названа премия Рубена, которой организация награждает карикатуриста года. В США ежегодно проходит конкурс машин Руба Голдберга.

[3] Люфтва м ффе(нем. Luftwaffe— воздушные силы) — название германских военно-воздушных сил в составах Рейхсвера

[4] Sonic Drive-In – сеть ресторанов быстрого питания (фаст-фуд).

[5] UT Longhorns. UT – Университет Техаса в Остине. Longhorns – длиннорогие, прозвище жителей Техаса, Название университетской команды. Эмблема – лонгхорны, порода коров, первоначально разводившаяся в Англии, теперь преимущественно в США, в юго-западных штатах.

[6] Монти Пайтон (англ. Monty Python; участников команды называют «пайтонами», реже — «питонами») — комик-группа из Великобритании, состоявшая из шести человек.

[7] Легенда о Ла Йороне (La Llorona — Плачущая женщина, Плакальщица) была частью испанской культуры еще со времен конкистадоров. Высокая женщина — дух с длинными распущенными черными волосами. Одетая в белое платье, она обычно бродит около рек и ручьев, плачет в ночи и ищет детей, которых можно утащить в водную могилу.

Никто не знает, когда родилась легенда о Плакальщице или откуда она возникла. Сказки о ней отличаются в разных странах, но есть одна общая нить, что Ла Йорона является духом одной обреченной матери, которая утопила своих детей и теперь обрела вечность на то, чтобы их искать в водах рек и озер.

[8] Эффект Кирлиана, эффект Кирлиан, «Кирлиановая аура» — коронный барьерный разряд в газе.

[9] Bone Detectives – документальный сериал на канале Дискавери

[10] Война за независимость Техаса (англ. Texas War of Independence) или Техасская революция 1835—1836 (англ. Texas Revolution) — война между Мексикой и Техасом (который до 1836 года был частью мексиканского штата Коауила-и-Техас), итогом которой стало превращение Техаса в независимую республику (Мексикой не признанную).

[11] В бейсболе – начальная база в углу сектора называется домом (англ. home). За каждую перебежку, что начинается с дома и заканчивается на нем.

[12] Имеется в виду Циклоп – мутант, обладающий способностью выпускать из глаз лазерные лучи.

[13] Как Рождество подарило Гринчу сердце

Посреди гор в долине расположился сказочный городок Ктовилль, населенный не менее сказочными жителями, любимым праздником которых является, конечно же, Рождество! И только Гринч, живущий в пещере близлежащей горы, ненавидит Его. Он злой, брюзгливый и одинокий, компанию ему составляет лишь верный пес Макс. Причин такой отрешенности и ненависти может быть много, но самая вероятная из них состоит в том, что у Гринча сердце в два раза меньше обычного. И все бы ничего, да только в зеленую голову Гринча пришла ужасная мысль — предотвратить приход Рождества…

[14] Emery – наждак, тереть наждаком.

[15] Люсиль Дезире Болл (англ. Lucille Dйsirйe Ball, 6 августа 1911 — 26 апреля 1989) — американская комедийная актриса и звезда телесериала «Я люблю Люси», получившая на родине прозвище «Королева комедии».

[16] Уильям Генри Пратт (англ. William Henry Pratt, 23 ноября 1887, Лондон — 2 февраля 1969, Западный Суссекс, Англия), более известный под псевдонимом Борис Карлофф (англ. Boris Karloff) — британский актёр кино и театра.

Актёр прославился как звезда фильмов ужасов в 1931 году после выхода фильма «Франкенштейн», в котором он сыграл роль Чудовища.

[17] В мифологии и культуре кельтов гейс – своего рода заклятие, налагавшееся на человека. Если же человек, на которого был наложен тот или иной гейс, нарушал его, то он либо умирал, либо подвергался крайнему бесчестью. Гейсы обычно имели форму запретов или табу.

[18] Чего ты хочешь?

[19] Найди меня

[20] Где?

[21] Аффинаж золота – комплекс технологических мер, направленных на получение золота высочайшей чистоты. Аффинаж включает в себя ряд стадий очистки, среди которых преобладают методы химической обработки, физической обработки, концентрирования, и в конечном итоге получение металла заданной химической чистоты.

[22] Иди сюда. Иди ко мне. Дай мне тебя увидеть. Пожалуйста.

[23] Вышитый китайский халат.