Игра в любовь [Кэрол Боголин] (fb2) читать онлайн

Кэрол Боголин Игра в любовь

Глава 1

Робин притворила за собой дверь. Поставив спортивную сумку на пол, прислонилась к стене. Вздохнула, стараясь унять бешено бьющееся сердце.

Что, собственно, особенного? Обычная раздевалка. Точно такая же, как в любом другом бейсбольном клубе. Те же холодные белые стены, тот же серый пол, запах пота, бандажи и биты в углу… И то же знакомое ощущение — азарт и возбуждение перед предстоящей игрой.

Как всегда, хлопают дверцы шкафчиков, щелкают замки, гудят мужские голоса и слышатся взрывы смеха.

И все же… Как она могла решиться на такой безумный шаг — приехать сюда? Хватит ли ей сил пройти через это?

Робин усмехнулась. Теперь уже поздно кусать локти. Она здесь, в Битлвилле. В раздевалке бейсбольной команды «Сателлиты», выступающей в низшей лиге.

Резко выбросив перед собой руку, Робин процедила сквозь зубы:

— Да, я решилась!

О Господи, они все здесь. И Билли Грин, и Нейл О'Брайан, и Род Коулмен. Она так много знала о них и старалась не пропустить ни одной статьи, ни одной трансляции. Она вместе с ними переживала их поражения и радовалась победам.

Дверь отворилась, и Робин невольно прижалась к стене. В холл проследовал Стэн Уоткинс — главный менеджер «Атланты брейвз» и Майкл Аллеи Райан — тренер «Сателлитов». Она недавно познакомилась с первым и однажды, хотя вряд ли он это помнит, танцевала со вторым.

Невероятно, но с той поры прошло уже четыре года, и тогда Майкл Аллен Райан был в зените славы. Сейчас ему тридцать, но, пожалуй, он совсем не изменился, разве что отрастил усы. Глаза по-прежнему зеленые-зеленые, удивительный цвет — ничего подобного она раньше не видела. Рослый блондин — над правой бровью на лоб падает белокурая прядь. И от него по-прежнему веяло силой и энергией. Казалось, он даже стал еще сильнее. Но, как ни странно, у нее возникло ощущение, что он ужасно одинок. «Опять твое необузданное воображение», — одернула себя Робин.

— Чертовски приятно вернуться в знакомые места, — почему-то немного нервничая, проговорил Стэн Уоткинс, входя в раздевалку и приветствуя мужчин, сидевших на длинной скамейке. Окинув комнату взглядом, он усмехнулся: — Я вижу, тут ничего не изменилось.

Все вежливо рассмеялись. Робин была уверена, что парней разбирает любопытство — почему босс вдруг вздумал заявиться сюда? Стэн Уоткинс, должно быть, почувствовав напряжение, поспешил объяснить:

— Каждому известно: играть при пустых трибунах — гиблое дело… — Почесав в затылке, он продолжал: — Что ни говори, а мы теряем болельщиков. Мальчики, я не осел и понимаю: зрителей на играх низшей лиги бывает не так уж и много. Но мы теряем и тех поклонников, которых могли бы иметь.

«Мальчики» переглядывались, с пониманием кивая. Последнее место — оно и есть последнее…

— Так вот, мы прибыли не с пустыми руками. У нас для вас кое-что припасено. Сюрприз! — Стэн поднял руку. — Робин, подойди, пожалуйста.

Она вышла из своего «укрытия». Парни с любопытством разглядывали ее. На спине у нее, на футболке, красовался номер ноль-ноль — традиционный для бэт-боя^[1].

— Так это и есть сюрприз? — Один из игроков недоверчиво взглянул на Стэна. — Бэт-бой по имени Робин?

Игроки снова рассмеялись. Явно смущенный, Майкл подошел к ней и пробурчал:

— Тебе придется потрудиться, детка! Этим парням не так-то просто угодить…

От него пахло лимоном, дорогим мылом, и ощущался еще какой-то запах, наверное, присущий только ему. Точно так же от него пахло четыре года назад, той летней ночью, когда они танцевали в университетском клубе. Он был такой сильный — и вместе с тем от него исходило необычайное тепло… Тепло, возбуждающее и влекущее.

Взглянув на Майкла, Робин пыталась улыбнуться. Ее всегда огорчали ссадины и синяки на теле, но еще тщательнее ограждала она себя от душевных травм — ведь после смерти родителей у нее не осталось защитников. Расправив плечи, Робин напомнила себе о том, что именно этого и ожидала от Майкла, — конечно же, он и должен быть немного грубоват.

Стэн снова поднял руку:

— Итак, джентльмены, позвольте представить вам мисс Робин Джейн Холковски. Она ваш новый шорт-стоп^[2].

— О, не беспокойся, я в порядке, — заявила Робин, повернувшись к Майклу. Затем с улыбкой обратилась к игрокам: — Привет, парни! — Она помахала своей бейсболкой.

На несколько мгновений воцарилось гнетущее молчание. Затем раздались взрывы смеха.

— Эй, Фрейзер, это самое лучшее, что ты сумел раскопать?

— Как тебя угораздило, Уоткинс, придумать такое?

— Девчонка в нашей команде…

Все повернулись к Бренту Фрейзеру. Душа команды, Брент всегда был готов ответить на любые вопросы. Но сейчас даже он растерялся. Тогда все взгляды обратились к Стэну Уоткинсу, — выражение его лица свидетельствовало о том, что он не шутит. И тотчас же все заговорили, перебивая друг друга:

— Этого еще не хватало!..

— Да чтобы я играл с девчонкой!

— Разрази меня гром, она похожа на Ширли Темпл!..

— На кого?..

— Да нет, скорее на брюнеточку Энни из последнего сериала. Помните?

— Помолчите, парни! — нахмурился Майкл. — Смеяться будете после игры!

— В самом деле… — Робин передернула плечами. — Ведь у нас игра через несколько минут. Вы еще успеете наговориться.

— Итак, все на стартовую линию, — скомандовал Майкл. — Мур начинает, Фрейзер — второй слева, Грин — третий; Петерсон — заканчивает, Холковски…

То есть она не будет участвовать. Каждый получил задание, все — кроме нее. Робин прошла через это и в школе, и в колледже, когда играла в мужской команде. Но на сей раз она оказалась в настоящей команде — в команде профессионалов. Женщина, играющая на подобном уровне, должна быть с мужчинами на равных.

Что ж, нравится им это или нет, Робин Джейн Холковски намерена стать полноправным членом команды. Лицо ее осветилось улыбкой — хотя на душе по-прежнему было тревожно.

— Не беспокойся, Робин. — Стэн Уоткинс взял девушку за руку и заглянул ей в глаза. — Они привыкнут.

«Может, привыкнут, а может, и нет», — подумала Робин, однако промолчала.

Стэн повел ее к выходу.

— Давай выйдем и посмотрим игру. Это твой последний шанс посмотреть со стороны. После завтрашней тренировки ты выйдешь на поле.

Легкий ветерок насыщал прохладой душный алабамский вечер. Освещенное прожекторами поле выглядело очень эффектно. Однако зрителей на трибунах было немного — человек сто. Робин устроилась на скамейке запасных. Остальные «сателлиты» расположились в стороне от нее и, казалось, не проявляли особого интереса к предстоящей игре, — как, впрочем, и зрители.

К концу второго иннинга^[3] Робин поняла, что каждый член команды обладает неоспоримыми достоинствами. Но проблема в том, что звезды еще не делают команды. Она знала, что состав любой бейсбольной команды постоянно меняется — игроки приходят и уходят. И разумеется, все мечтают о высшей лиге, поэтому в низшей показывают не все, на что способны. Но бейсбол — командная игра, и каждый игрок должен выкладываться полностью.

Не в силах усидеть на месте, Робин поднялась и подошла к перилам, отделяющим скамейку запасных от поля. И через несколько секунд игра захватила ее.

В начале девятого иннинга «Сателлиты» вели со счетом 4:0. Навалившись на перила, Робин кричала во все горло, приветствуя свою команду. Да, именно свою. Потому что уже с завтрашнего дня она будет с ними, будет на поле!

Сэнди Томпсон, третий номер, удачно отбил мяч, и игрок первой базы^[4] Ларри Блэк начал пробежку по площадке. И тут произошло то, чего Робин ожидала меньше всего. Майкл подал знак Ларри, чтобы тот покинул поле, и махнул Робин — ей следовало выйти вместо него.

Может, он хочет проверить ее? Может, хочет посмотреть, на что она способна, чтобы поскорее отказаться от нее?

Впрочем, сейчас не до этого, сейчас не надо об этом думать.

Робин вытерла взмокшие ладони о свои полосатые бриджи, надвинула на глаза козырек бейсболки и, взяв у бэт-боя две биты, направилась на поле. Помахивая битами, чтобы размять кисти рук, она вошла в свет прожекторов, и тотчас же раздались голоса комментаторов:

— Итак, леди и джентльмены, как нам только что сказали… Фил, объяви ты, что-то я не пойму… Мисс Робин Джейн Холковски?

— Это опечатка, Сэл. Найди, что там есть об этом Холковски.

— Ничего.

— Вляпались!

Болельщики на трибунах давились от смеха.

— Какого черта ты говоришь это в микрофон, Фил? Но что верно, то верно. Действительно вляпались!

— Прошу прощения, леди и джентльмены, просто сорвалось с языка. Что ж, бывает… Эй, внизу!

Робин осмотрелась.

— Номер ноль-ноль, вы женщина или мужчина?

Толпа завизжала. Комментаторы, не удержавшись, громко расхохотались. Робин засмеялась в ответ, но ее смеха никто не услышал.

Наконец трибуны утихли — болельщики разглядывали стройную фигурку, застывшую на линии первой базы.

— Женщина! — громко произнесла Робин и направилась на площадку.

Болельщики в изумлении переглядывались. Комментаторы на несколько секунд онемели.

— Она сказала… «женщина»? — пробормотал наконец один из них.

— Во всяком случае, я так услышал.

— Невероятно! Дожили…

— Лучше помолчи.

Комментаторы умолкли. Зрители по-прежнему молчали. Казалось, даже ветерок утих. Все замерли в ожидании.

Майкл вышел на поле и направился к третьей базе. При этом он что-то ворчал себе под нос. Питчер и кетчер^[5] переглянулись, пожали плечами и заняли свои места.

Робин смотрела на Майкла, ожидая сигнала. «О Господи, — пронеслось у нее в голове, — я ведь понятия не имею о том, какие сигналы приняты в этой команде». Но она тотчас же взяла себя в руки и приготовилась отбить мяч.

— Не беспокойся, папа, — прошептала она, надеясь, что покойный отец наблюдает с небес за тем, что происходит на стадионе.

— Первый мяч!

Второй! Третий! Четвертый! Все — теперь можно устремиться вперед. Робин побежала к первой базе. Ей удалось преодолеть приличное расстояние, — глядя на ее хрупкую фигурку, питчеры впадали в оцепенение. В каком-то смысле ее действия являлись отвлекающим маневром.

Болельщики хранили молчание. Комментаторы — тоже.

Брент Фрейзер поднял биту и отбил первый мяч.

Кетчер вышел вперед, чтобы успокоить своего питчера. Оба в изумлении смотрели на Робин. Девушка улыбнулась им; она как ни в чем не бывало жевала резинку. Надувной шарик, конечно же, был предпочтительнее, но Робин полагала, что для низшей лиги подойдет и обычная жвачка.

Выждав немного, Робин направилась к первой базе. Случайно перехватив взгляд Стэна Уоткинса, сидевшего на скамье для запасных игроков, она заметила, что он подмигнул ей.

В следующее мгновение питчер бросил мяч, — и Робин устремилась наперерез… Трибуны шумно вздохнули — словно сработал гигантский насос.

Сделав отчаянный бросок, Робин прибыла в базу, опередив мяч на добрые пять секунд. Отряхиваясь от пыли, она поднялась на ноги.

Болельщики оживились и начали бурно аплодировать. Затем повскакивали с мест, выражая свое одобрение громкими криками.

Робин прикоснулась к козырьку бейсболки, отвечая на приветствия зрителей. При этом она украдкой поглядывала на Майкла. Сначала его лицо не выражало ничего, кроме удивления. Потом он улыбнулся и указал в сторону игрока на площадке «дома»^[6]. Робин поняла, что Майкл хотел сказать: «Смотри внимательно на него». Снова взглянув на него, она утвердительно кивнула.

Брент послал мяч налево, и Робин со скоростью молнии ринулась к очередной базе. Несколько секунд спустя она проскользнула в «дом» на животе, в нескольких дюймах от ног кетчера и его устрашающих доспехов.

Трибуны ликовали. Зрители пронзительно свистели^[7] и кричали. «Сателлиты», сидевшие на скамейке запасных, с недоумением смотрели на подошедшую к ним девушку.

Стэн Уоткинс обнял Робин за плечи.

— Неплохое начало, малышка. Уверен, у тебя дело пойдет.

Робин улыбнулась и, не в силах совладать с эмоциями, подняла вверх руки и несколько раз подпрыгнула, визжа от радости.

— Папа, ну как я? — прошептала она.

Игроки по-прежнему таращились на девушку; некоторые пытались ей улыбнуться.

Последовала смена питчеров, и тот, который покидал поле, сокрушенно покачал головой. Новый питчер быстро заканчивал иннинг. Робин же по-прежнему витала в облаках.

После игры, когда все направились в душевые, Робин услышала обрывки фраз:

— Ты видел, как она…

— Парни, я глазам своим…

— Ш-ш… — прошипел Рик Сэмюэл, поглядывая на девушку через плечо.

Робин знала: пройдет немало времени, прежде чем они примирятся с присутствием женщины в своей команде. Они уже поняли, что играть она умеет, но им еще предстояло привыкнуть к ней и принять ее как члена команды.

«Действительно, пора бы уже обзавестись мебелью», — размышлял Майкл. Он прошлепал в носках через пустую столовую в столь же пустую гостиную.

Впервые в жизни он был так расстроен. Женщина, играющая в мужской команде. Женщина — в его команде!

Женщина? Черт возьми, она выглядит сопливой девчонкой! Девчонкой лет двенадцати. Впрочем, по документам ей двадцать четыре…

Майкл прошел на кухню. Схватив со стола морковку, он надкусил ее и, миновав стойку из красного кирпича, вернулся в гостиную.

Проклятие, он потратил целый год на Ширли Темпл, на кудрявую тощую шатенку с приторной улыбочкой. Правда, она умела бегать — он научил ее этому. Майкл вспоминал о ее пробежках по внутреннему полю и о стремительных проникновениях в базы. Но она так и не научилась ловить мяч.

Майкл в задумчивости расхаживал по пустым комнатам, устланным белым ковровым покрытием.

Что же с ним произошло, почему он заслужил это? Будучи тренером «Сателлитов» последние три года, он отдавал игрокам все свои знания, весь свой опыт. Для чего? Чтобы подготовить их для выступлений в высшей лиге? Чтобы сделать из них кумиров болельщиков?

— Все это так, но кто постирает твою форму? — пробормотал Майкл, направляясь в сушилку, где висели на вешалках шорты и рубашки.

Склонившись над стиральной машиной, он стал ждать, когда она отключится.

Но что такое высшая лига? Спорт это или представление, шоу? Впрочем, он был не так уж плох в те годы. Да и сейчас он знает свое дело. Бейсбол был его жизнью. Его любовью. И поэтому помог ему выстоять, когда та женщина выставила его на посмешище. О Господи! Он искал ее понимания, а столкнулся с глупостью и притворством.

Робин выпрямилась и расправила плечи. О, как приятно скинуть с себя все эти ватные доспехи и размотать эластичный бинт, которым она обматывала грудь во время игры! Робин взглянула на лежавшие перед ней коробки и невольно застонала — не скоро еще она разберет свои вещи.

С трудом верилось, что еще сегодня утром она сидела в аудитории Алабамского университета и сдавала последний экзамен. После долгой дороги из Тускалусы в Битлвилл у нее едва хватило времени, чтобы переодеться и дойти до стадиона.

Было уже поздно, но Робин никак не могла успокоиться. Она играла в низшей лиге, на стадионе «Сателлитов», и Майкл Аллен Райан был тренером команды.

Невероятно! Отличный бросок!

Но сколько замечательных бросков на его счету!

Робин вытащила старую фотографию Майкла и приклеила ее к холодильнику. Майкл Райан был величайшим из игроков. И тот день, когда он закончил играть, стал не лучшим днем для бейсбола. «Талант от Бога». «Врожденный инстинкт»… Она хранила все статьи о нем. А в дни его оглушительной славы их было великое множество.

Она подолгу рассматривала молодого человека на фотографии. Выгоревшие на солнце светлые волосы и бронзовый загар. Мускулистые руки, сжимающие биту. Обворожительная улыбка, сводившая с ума поклонниц, и удивительные ярко-зеленые глаза, вспыхивавшие всякий раз, когда он выходил на поле. Но на этой фотографии был лишь намек на морщинки у глаз. Робин вздохнула, подумав о том, что сейчас морщинки стали заметнее. И глаза, пожалуй, утратили былой блеск. К тому же в уголках рта появились глубокие складки. И все же Майкл по-прежнему был неотразим.

Выключив свет на кухне, Робин побрела в комнаты. Прекрасная квартира — повсюду никель, стекло и картины. Такая обстановка не могла ей не нравиться. К тому же это была ее первая квартира, ее первый собственный дом.

Пять минут спустя уже лежа в постели, она вновь стала думать о Майкле. Жалел ли он о том, что закончил играть и теперь учит других? Его блестящая карьера прервалась из-за травмы колена. Может быть, именно из-за этой травмы весельчак-плейбой превратился в неулыбчивого замкнутого человека?

Она повернулась на другой бок и закрыла глаза. Нет, скорее всего он просто злится. Злится, потому что в его команде появилась женщина. Что ж, Майкл Райан, тебе придется повозиться с ней до конца сезона. Придется, даже если тебе очень этого не хочется.

Мысленно усмехнувшись, Робин успокоилась. Минуту спустя она уже крепко спала.

Глава 2

В зале было многолюдно и шумно. Робин тяжко вздохнула и заняла место рядом со Стэном Уоткинсом.

Журналисты были настроены довольно дружелюбно, но вспышки камер очень нервировали.

— О Господи, она ведь совсем девочка.

— Говорят, двадцать четыре…

— Двадцать четыре? Шутишь, приятель. Да она просто не имеет права находиться здесь.

Робин повернулась к фоторепортерам, чтобы они сделали снимки. Затем, приветствуя всех собравшихся, помахала бейсболкой и улыбнулась.

— Леди, что вы хотите доказать?! — неожиданно раздался чей-то крик.

— Ничего особенного, сэр. Я здесь лишь для того, чтобы играть в бейсбол.

— Не верю.

Робин молча пожала плечами.

— Джентльмены, потише, пожалуйста! — Стэн Уоткинс поднял руку, стараясь привлечь внимание участников пресс-конференции. — Вам всем раздали пресс-релизы. Холковски приглашена на один сезон, чтобы оживить игру команды. И она должна доказать лишь одно: бейсбол по-прежнему любимая игра американцев.

— Вздор.

— Хотите, чтобы вам поверили?.. Устроили из игры цирк.

— Мисс, вы хоть умеете играть?

— Да, сэр. Возможно, кто-то из вас слышал о моем отце, о Гарольде Холковски, по прозвищу Великан Гарри. Он был менеджером в «Бирмингем баронз». К сожалению, отец умер. — Робин вздохнула. — Так вот, именно он научил меня играть. Он часто говорил: «Запомни, Робин, бейсбол — великая игра». Отец был предан этой игре до конца своих дней.

— Почему он выбрал для вас именно бейсбол?

— Сэр, я уже ответила на этот вопрос.

— Все-таки странный выбор, вы не находите?

— И у вас получается?

Вопросы следовали один за другим. Робин усмехнулась:

— Да, получается. Но зачем спрашивать? Приходите — и посмотрите сами.

— Леди, именно это мы и собираемся сделать.

Последние слова прозвучали как угроза. Робин покачала головой. Она поняла, что допустила ошибку. Эти спортивные журналисты не дадут ей спуску, и наверняка их оценка будет безжалостной. Что ж, она готова и к этому. Такова спортивная жизнь.

— Эй, послушай, где ты собираешься переодеваться?

Все рассмеялись — небольшая разрядка была просто необходима. Команда готовилась к тренировке. Сегодня был свободный от игры день, и Робин возлагала на него большие надежды. Ей хотелось присмотреться к игрокам и понять требования тренера. Вспомнив о Майкле, она почувствовала, что сердце ее забилось быстрее. «Это все нервы», — успокоила себя Робин.

— Еще один вопрос, мисс Холковски…

— Робин, пожалуйста…

— Почему вы все-таки занимаетесь этим, мисс Холковски?

— Видите ли, джентльмены… — Робин улыбнулась. — Джентльмены, вы все любите спорт. Любите бейсбол, смотрите и пишете о нем. — Снова улыбнувшись, она обвела взглядом присутствующих. — Так вот, предположим, вам представляется возможность выйти на поле и сыграть в бейсбол, о котором вы так много знаете. Вам предстоит услышать рокот трибун, когда вы бьете, увидеть счет на табло. Возможно, вы даже поморщитесь, услышав крики и улюлюканье раздосадованных болельщиков. Быть может, вам придется обливаться потом в жару или мокнуть под дождем, когда ваша команда владеет мячом…

Репортеры затаили дыхание. Они не сводили с девушки глаз и даже забыли о своих блокнотах — их перья застыли над страницами. Игроки же, сбившись в кучку, слушали Робин с величайшим вниманием.

— Представьте, что вы чувствуете тяжесть биты в руках и наблюдаете за питчером, который разворачивается и с силой бросает мяч. Вы размахиваетесь… — Робин перевела дух. — Размахиваетесь — а в следующее мгновение слышите глухой стук. Ударив по мячу, вы выпрямляетесь и теперь уже спокойно наблюдаете, как крохотный мячик летит прямо за левое поле.

Сделав паузу, Робин с улыбкой взглянула на репортеров.

— Так вот, джентльмены… Если бы вам представилась возможность все это ощутить, неужели вы не ухватились бы за такой шанс обеими руками?

Все по-прежнему молчали. Не дожидаясь ответа, Робин быстро вышла из зала.

Майкл, стоявший в дальнем углу, невольно улыбнулся. Очень редко случается так, что в команду приходит настоящий игрок, игрок с воображением… Он внезапно нахмурился. Черт возьми, но почему этим игроком оказалась женщина?

— Дамские сантименты, — пробубнил Брент Фрейзер.

Брент был одним из самых опытных игроков. За годы своей карьеры он не раз переходил из одной команды в другую и возил за собой семью, которую должен был содержать. Во время отпуска Брент подрабатывал в компьютерном магазине, а на поле он выкладывался полностью — ведь каждый сезон мог означать переход в высшую лигу, то есть прорыв к большим деньгам.

— Верно, — кивнул Билли Грин. — Просто женские сопли.

Впрочем, Билли прекрасно понимал: Робин с легкостью может добиться того, на что у него ушли годы. Как жаль, что у нее не так уж много времени — всего лишь один сезон в команде. При этом она, не имея права на ошибки, должна показать все, на что способна.

Робин вышла на внутреннее поле и, усевшись на травку, сокрушенно покачала головой. И почему ей вдруг вздумалось поделиться со всеми своими сокровенными мыслями? Слава Богу, что в ответ на ее пламенную речь не последовали комментарии.

Тут на поле вышли мужчины, и Майкл приступил к тренировке. Робин заняла место шорт-стопа. Майкл подавал ей мячи: нижний, верхний, боковой… Она подпрыгивала, делала броски и бежала то к первому центровому Перри, то к игроку третьей базы Сэнди, то к питчеру Нейлу О'Брайану.

Наконец, набегавшись, Робин вытерла влажные ладони о бриджи.

— О'кей, парни. Вы, кажется, хотели дать мне шанс поиграть? Как видите, я могу и ловить и бросать.

— Да, верно, — буркнул Перри, утирая рукавом пот со лба. — Ты действительно все это умеешь.

Но через несколько минут, когда они продолжили тренировку, Перри снова оказался прямо перед ней и сбил ее с ног, возможно нечаянно.

— Какого черта, Перри! Дай ей поймать мяч… если сможет. — Последние слова Майкл проговорил вполголоса, но в наступившей тишине их услышали все.

— Если смогу? — усмехнулась Робин.

Она совершила бросок и поймала нижний мяч. Затем, перекатившись по траве, отправила мяч на вторую базу. Это была отличная двойная игра, во время которой мужчины успели сделать перебежку.

— Неплохо, — ухмыльнулся Перри.

Игроки немного отдохнули, а потом снова взялись за дело. Стояли последние майские дни, и алабамское солнце уже палило нещадно. Даже в эти утренние часы воздух был влажный и душный, игроки, тренировавшиеся под руководством Майкла, обливались потом. Наконец тренер распустил команду. Он отпустил всех, кроме Робин.

— Брось свои кости на первой базе, — процедил Майкл сквозь зубы. — Я хочу убедиться, что ты не свернешь себе шею, совершая броски.

Тренер направился к первой базе, и девушка последовала за ним.

Они тренировались вдвоем уже несколько часов, и Робин вконец обессилела. Словно почувствовав это. Майкл с усмешкой спросил:

— Не очень устала?

Ее тело молило об отдыхе, но гордость заставила сжать зубы и отрицательно покачать головой. Более того, Робин нашла в себе силы улыбнуться — она как бы давала понять, что готова к выполнению очередного задания.

Майкл внимательно посмотрел на нее и тоже улыбнулся. Казалось, тренер видел ее насквозь.

— Уверен, что твоя скорость может усилить игру всей команды, — проговорил он.

Так, комплимент. Может быть, он все-таки отпустит ее пораньше?

— У меня сердце чуть не остановилось, когда я увидел, как ты влетела в базу. Будешь продолжать в том же духе, наверняка свернешь свою изящную шейку.

Робин наклонила голову и снова улыбнулась. Черная прядка выбилась из-под бейсболки и прилипла к влажному лбу. Слова Майкла нельзя было считать откровенной похвалой, но она чувствовала, что тренер ею доволен.

— Ты прыгаешь вперед головой, — продолжал Майкл. — Я хочу отработать с тобой скольжение вперед ногами. Давай делать все медленно, не спеша. Я побегу рядом с тобой.

Они заняли исходную позицию, а потом побежали трусцой в сторону базы. Наконец прозвучала команда «начать скольжение», но у Робин не очень хорошо получилось. Они сделали еще одну пробежку — с тем же успехом.

— Стой здесь и смотри, — сказал Майкл, направляясь к стартовой линии.

Он рванулся вперед и исполнил великолепное скольжение. Но тут его нога вошла в контакт с базой (в каждой базе лежит мешочек с песком, обшитый белыми лентами), и Майкл вскрикнул от боли.

— О Господи, с тобой все в порядке? — Робин опустилась рядом с ним на колени.

— Проклятое колено! — Он поднялся, массируя ногу и тяжело дыша.

Робин же вдруг почувствовала себя виноватой.

— Извини, Майкл, — прошептала она.

— Я не нуждаюсь в твоей жалости! — прокричал он и поморщился от боли.

Робин поднялась на ноги и направилась к первой базе. Наверное, именно гордость была одной из основных черт ее характера.

— К черту! — заорал Майкл, занимая место у второй базы. — Со мной все в порядке, так что возвращайся сюда! — Робин обернулась и внимательно на него посмотрела. — В чем дело, Холковски? Я не устраивал перерыв! — рявкнул он. — Давай, заводи мотор!

— Майкл, вульгарность тебе не идет.

— Прошу прощения, ваше высочество! — фыркнул он.

— Извинение принято, мой послушный вассал.

— Тогда вперед!

— Нет!

«Похоже, эта малышка чертовски упряма». В любом другом случае Майкл бы приветствовал эту черту, но только не сейчас.

— Холковски! — В его голосе прозвучала угроза.

— Я слушаю… — проговорила она с невозмутимом видом.

— Вот что, Робин, ты должна отработать скольжение.

— Я и так умею. — Она скрестила на груди руки.

— Но, Робин… — Он попытался улыбнуться.

— Да-да, я слушаю. — Она склонила голову к плечу.

— Ты идешь или нет?

— Нет.

— Почему?

— Потому что твое колено…

— К черту колено!

— К черту тебя! — Она топнула ногой, но тотчас же пожалела о том, что не сдержалась. — Пожалуйста, Майкл, уйди с дороги.

— Перестань называть меня Майклом. Для тебя я Райан, запомни, малышка.

Но все же он отступил в сторону. Отступил не потому, что был тронут заботой девушки, — просто решил поберечь травмированное колено.

Теперь Робин отлично исполнила скольжение. И потом проделала это больше десяти раз.

Майкл внимательно наблюдал за ней. Наконец объявил:

— Довольно! Вот теперь прекрасно, маленькая…

— Робин, — перебила девушка, глядя прямо в зеленые озера его глаз.

Майкл почувствовал, что его сердце затрепетало, словно птичка, зажатая в кулаке.

— Птичка… Маленькая птичка^[8], — проговорил он с улыбкой.

Майкл машинально поднял руку, чтобы убрать влажный завиток с ее лба, но в этот момент на поле появился Стэн Уоткинс.

— Ты выглядела замечательно, детка. Я уже ощущаю вкус победы, — сказал менеджер, потирая руки.

Майкл тотчас же отступил от девушки. Черт возьми, что с ним происходит? Неужели эта малышка очаровала его?

— На сегодня достаточно. Иди домой, Робин. Я буду присматривать за тобой. — Стэн пожал ей руку и повернулся к Майклу: — Райан, мне нужно встретиться с тобой в офисе до того, как я уеду в Атланту.

— Спасибо, что дали мне шанс, мистер Уоткинс, — улыбнулась Робин. Она протянула Майклу руку: — Спасибо и вам, Майкл, за помощь. Я восхищаюсь вашим мастерством.

Он решил напомнить ей, что просил не называть его по имени, но тотчас же забыл об этом — ему вдруг пришла в голову странная мысль: «Какая она нежная и ранимая…»

Покидая поле, Робин бросила через плечо:

— Увидимся завтра.

Майкл смотрел ей вслед. «Нежная и ранимая? Возможно. Но вместе с тем отважная и решительная… И все же что в ней особенного?»

Робин вошла в женскую раздевалку и опустилась на первую попавшуюся скамейку. Ее ноги дрожали. Сердце стучало.

Теперь она поняла, почему, встречаясь с мужчинами, не чувствована к ним ничего, кроме дружеского расположения. Поняла, что именно искала в каждом из них, но не могла найти…

Встреча с Майклом Алленом Райаном, случившаяся четыре года назад, запала ей в душу, и потом ни один из мужчин не казался столь же привлекательным. Звезда «Атланты брейвз», он приметил в колледже одинокую девушку и пригласил ее на танец. Причем два раза подряд. Его не интересовало, что она говорила и над чем смеялась, — просто это была первая девушка, которая играла в бейсбол в команде Алабамского университета. Возможно, именно поэтому он выбрал ее, а не одну из красоток — все они из кожи вон лезли, чтобы познакомиться с ним.

Они танцевали. И Майкл обнимал ее за талию. Он улыбался и говорил, говорил… Хрупкая черноволосая девушка, так доверчиво смотревшая на него своими огромными карими глазами, действительно чем-то привлекала его. А она… Она впервые почувствовала себя женщиной — настоящей женщиной!

И сейчас на поле… Сейчас он заботился о ней, боялся, что она может получить травму.

Все-таки странно, думала она, поднимаясь со скамейки. Почему он сердится? Потому, что ему приходится заботиться о ней? Может, его раздражает ее присутствие в команде?

Внезапно раздался щелчок, и яркая вспышка ослепила Робин.

Девушка невольно попятилась, закрывая лицо ладонями.

— Что за черт? Робин, ты в порядке?

Она заморгала — перед глазами плыли черные круги — и увидела перед собой лицо Майкла.

— Да, все в порядке. — Осмотревшись, Робин заметила одного из репортеров. Стэн Уоткинс крепко держал его за руку.

Майкл повернулся к репортеру, заслоняя девушку.

— Может, ты объяснишь, что происходит, Суинни? — спросил он.

— Я просто хотел разок-другой щелкнуть девчонку.

— Пока она переодевается?

Робин повернулась к своему шкафчику и увидела, что в нем полнейший беспорядок; бюстгальтер и трусики свисали со спортивной сумки.

— Знаешь, Райан, а она не очень-то похожа на девушку.

— Протри глаза, Суинни.

— Вы придумали этот трюк, чтобы привлечь побольше зрителей? Сознайся, Уоткинс. Мне кажется, ваш новый шорт-стоп просто переодетый мальчишка.

— Что?! — в один голос воскликнули Робин и Майкл.

Стэн Уоткинс громко расхохотался.

Робин попыталась выйти из-за спины своего тренера, но тот, почувствовав это, придержал ее. Тогда она обхватила Майкла за талию — при этом он вздрогнул, точно от щекотки, — и с трудом отодвинула его. Затем, шагнув к репортеру, улыбнулась, глядя прямо ему в глаза. Ей совершенно не хотелось ссориться с прессой.

— Мистер Суинни, — проговорила Робин, — я могу прямо сейчас доказать вам, что я женщина. Но мне почему-то не хочется прибегать к этому способу. Впрочем, вы можете обратиться к доктору, обследовавшему меня. Я думаю, его слов будет достаточно. — Сделав паузу, Робин продолжала: — Мистер Уоткинс, позвольте мистеру Суинни уйти. И давайте забудем об этом инциденте. Надеюсь, подобное недоразумение больше не повторится. Ведь так, мистер Суинни?

Стэн Уоткинс что-то проворчат себе под нос, но Робин не сомневалась: менеджер с ней согласен. Репортер же пробормотал извинения и сказал, что «очень сожалеет…».

Однако Майкл по-прежнему хмурился.

— Робин, мы должны изъять эту пленку.

Она молча наводила порядок в своем шкафчике.

— Холковски, черт возьми! — Майкл никак не мог успокоиться. Он вырвал у девушки спортивную сумку и схватил ее за руку.

— Что ты делаешь?! — закричала она, когда Майкл потащил ее через холл.

— Да, что ты делаешь? — подал голос Стэн, поспешивший следом за Райаном.

— Я выделю ей шкафчик в моем офисе. Она сможет там и переодеваться и принимать душ.

Майкл протянул девушке ключ.

— Я собираюсь оградить ее от подобных инцидентов, — продолжал он. — Есть возражения?

Робин и Стэн молча переглянулись.

— Прекрасно, Стэн, поговорим в раздевалке. А ты, — Майкл указал на девушку, — переодевайся и отправляйся домой.

— Слушаюсь, сэр. — Робин вытянулась в струнку.

И тут Майкл взял ее за плечи, приподнял и, глядя ей прямо в глаза, проговорил:

— Больше ни звука! Ты представляешь, что с тобой было бы, если бы я не оказался рядом?

Робин заглянула в самую глубину его зеленых глаз. О да, это тот Майкл Аллеи Райан, которого она помнила со дня их первой встречи. Покорно кивнув, она прошептала:

— Извини, я не собиралась шутить. Спасибо за помощь. — Робин вздохнула. — Лучше поздно, чем никогда.

Майкл опустил ее на пол.

— Так-то лучше. — Он вышел из офиса, захлопнув за собой дверь.

Робин отправилась в душ. «Как странно, — думала она. — Почему Майкл вдруг решил, что должен оберегать меня?» Ей ужасно хотелось, чтобы он изменил свое мнение о ней.

«Сателлиты», сидевшие под навесом, наблюдали, как «шипперы» отрабатывают подачу. Робин, пристроившаяся в самом конце скамейки, притворялась, что не слышит слов Майкла.

— Они выглядят вялыми, — говорил он Дагу Меркеру, своему помощнику.

— Не стоит обольщаться, — внимательно глядя на поле, возразил Даг. — Сдается мне, что они просто чересчур уверены в себе.

— Может быть, — сказал Майкл. — Но мне кажется, у нас есть шанс выиграть. Во всяком случае, стоит попробовать. — Он взглянул на Робин. — Холковски, на разминке не раскрывай все свои секреты. О'кей? Давай оставим их в неведении.

Райан коротко рассмеялся, и в его глазах сверкнули озорные искорки. В эти мгновения он походил на расшалившегося мальчишку. Робин невольно улыбнулась — ей очень хотелось, чтобы Майкл почаще бывал таким. Он подмигнул девушке, легонько подтолкнул ее к полю.

Она взяла перчатку и вместе с остальными «сателлитами» отправилась на разминку.

Майкл подавал мячи всем своим игрокам — чтобы каждый попробовал свои силы. Робин мяч доставался реже, чем другим, и все же она постоянно чувствовала на себе любопытные взгляды соперников. Сидя в своей зоне отдыха, они с интересом наблюдали за ней. Робин старалась не замечать их — она по опыту знала, что лучше не встречаться глазами с соперником.

Потом игроки принялись отрабатывать удары, отбивая мячи, посланные питчером. И тотчас же со скамьи раздались выкрики:

— Эй, Петерсон, интересно играть с девчонкой?

— Грин, приятель, смотри не промахнись! — Взрыв смеха. — Как только ты ее видишь? Она такая тоненькая, сбоку так вообще не видно!

Робин заметила, что Билли Грин едва удерживался, чтобы не запустить битой в сторону острословов. Впрочем, не только Билли — нервничала вся команда.

«О Господи, — промелькнуло у Робин, — теперь они возненавидят меня. Ведь именно из-за меня им приходится выслушивать все это».

Она шагнула в круг подачи. И тотчас же раздались крики:

— Эй, смотри-ка, она собирается бить!

— Держу пари на месячное жалованье, она не сможет отбить бросок питчера.

Робин размахнулась и с легкостью отбила бросок.

Один из «шипперов» заорал:

— Эй, крошка, Робин! Может, подойдешь и поиграешь со мной?

Приблизившись к скамейке соперников, девушка усмехнулась и с очаровательным южным акцентом проговорила:

— Какие же вы, однако, наглые, доложу я вам. — Она взмахнула битой.

— Эй, Холковски, сыграй с нами! — орали «шипперы».

— Моя мама любила говорить: «Почаще, Робин, смотри на небеса». Так вот, джентльмены… Вы все в штаны наложите, если попытаетесь дотянуться до «Сателлитов».

«Шипперы» покатывались со смеху. Робин повернулась к Майклу — тот неожиданно подошел к ней и взял ее за руку.

— Майкл, как хорошо, что ты пришел спасти меня от своры псов. — Она улыбнулась ему, а затем, снова повернувшись к «псам», отвесила им изящный поклон. — До свидания, джентльмены.

Болельщики, сидевшие за спинами «шипперов», приветствовали Робин свистом и аплодисментами. Майкл, по-прежнему державший девушку за руку, повел ее прочь от трибун. Взглянув на него с улыбкой, она спросила:

— Это разрядило атмосферу, ведь правда, Майкл?

— По-моему мы договорились, что ты не будешь называть меня по имени, — проворчал он. — Да, твое выступление действительно сняло напряжение. Ты маленькая колдунья… — Он внезапно рассмеялся, но тотчас же снова нахмурился.

Робин направилась к скамейке запасных. Майкл в задумчивости смотрел ей вслед. Он вдруг понял, что восхищается этой хрупкой девушкой, решившейся играть в бейсбол с мужчинами. Трудно представить, сколько смелости, сколько отваги потребовалось ей для того, чтобы отстоять свое право делать то, что, казалось бы, мог сделать только мужчина.

Несомненно, она очень талантлива. И он поможет ей развить этот талант, она имеет право рассчитывать на его помощь. Вспомнив о том, что сезон только начался, Майкл невольно вздохнул. Им предстояло провести чрезвычайно сложный сезон, и в этот момент Майкл искренне желал, чтобы Робин Холковски провела его в другой команде.

До начала матча оставалось несколько минут, и «сателлиты» засыпали Робин вопросами — всем хотелось узнать, как она ухитряется не обращать внимание на постоянные реплики с трибун и насмешки соперников. Она подняла руку, призывая к молчанию.

— Вы, парни, ничего не понимаете. — Робин рассмеялась. — Подождите немного. Вот выйдете на площадку и все увидите. Чтобы научиться блокировать их болтовню, мне пришлось научиться держать себя в руках — раньше мне ужасно хотелось использовать голову кетчера вместо мяча.

— Ты действительно считаешь, что можно не слышать эти крики? — недоверчиво глядя на девушку, спросил Билли Грин.

— Конечно, — кивнула Робин. — Я полностью отключаюсь и думаю только об игре.

Явно озадаченные ответом девушки, игроки молча переглядывались.

«Сателлиты» сидели на своей скамейки, а «шипперы» тем временем выстраивались на стартовой линии для ритуала представления. Они стояли плечом к плечу у линии третьей базы. Зрители же кричали и свистели, приветствуя бейсболистов.

Затем настала очередь «сателлитов». Когда имя каждого игрока было объявлено, они побежали на поле, сопровождаемые свистом и криками болельщиков.

Неожиданно раздался голос комментатора:

— А теперь, леди и джентльмены, наступил исторический момент. Мы все читали об этом и с нетерпением ждали этой встречи. Перед нами новый игрок команды «Сателлиты», прямо с университетской скамьи, наша маленькая алабамская звезда — шорт-стоп Робин Джейн Холковски.

— Неплохо, а. Сэл?

— Неплохо, Фил!

Робин сбежала по ступеням трибуны и присоединилась к остальным игрокам команды, стоявшим у линии первой базы. Она слышала смех комментаторов, слышала свист и гул толпы. Девушка подняла руку, приветствуя болельщиков — их собралось на трибунах тысяч пять, не меньше. Любители бейсбола пришли посмотреть на маленькую выскочку, вознамерившуюся штурмовать мужские бастионы, Что ж, пока она добилась только одного — они пришли…

Робин заняла свое место у линии, и к ней сразу же подошел Майкл. Он прошептал ей на ухо:

— Так ты, оказывается, наша маленькая алабамская звезда? — Майкл нахмурился, но Робин не сомневалась: он совсем на нее не сердится.

Заглянув в его зеленые глаза, она почувствовала стеснение в груди. Лучи заходящего солнца позолотили его светлые волосы — и в эти мгновения Майкл походил на сказочного рыцаря, бесстрашного и неистового.

— В чем дело? — спросил он, заметив ее пристальный взгляд.

Почувствовав, что краснеет, Робин поспешно отвела глаза. Прижав бейсболку к груди, она замерла при первых звуках национального гимна, лившихся из репродукторов. И тотчас же, погрузившись в знакомые ощущения, громко запела. У нее совершенно не было слуха, зато она пела с огромным воодушевлением.

Игроки, стоявшие справа от Робин, едва удерживались от смеха. Майкл же, стоявший слева, с удивлением посмотрел на нее и, невольно улыбнувшись, покачал головой. Оставалось лишь порадоваться: играла она не так, как пела.

И вместе с тем он не мог не отдать ей должное. Хотя ее пение вызывало лишь улыбку, было очевидно, что она очень старается — выкладывается полностью, как и во время игры. Такая отважная и такая искренняя… Майкл погрустнел при мысли о том, что она обязательно изменится, когда познает горечь обманутых надежд.

Наконец гимн отзвучал, и трибуны вновь оживились. Возвращаясь к скамейке запасных, Майкл прокричал:

— Ты никогда не думала о карьере певицы?!

— Думала! — крикнула она в ответ. — Но предпочла педагогику!

Четверо игроков, услышавшие этот диалог, в изумлении уставились на девушку. Робин усмехнулась и направилась к внутреннему полю — там питчер уже делал пробные броски.

Минуту спустя судья объявил:

— Игра!

И игра началась.

Аут и бросок в первую базу. Нервы Робин были напряжены до предела. Но когда низкий мяч отскочил к ней, она действовала безупречно: схватив кожаный шарик, сделала пробежку и, опередив нападающего, остановилась у второй базы. И тут же точным броском переправила мяч игроку первой базы, стараясь организовать двойную игру.

— Черт возьми, леди! — бросил на бегу нападающий «Шипперов». — В следующий раз убирайся с моей дороги!

Робин рассмеялась, а Перри Смит, с которым она разыграла подачу, обнял ее за плечи.

— Видишь, — хихикнула она, — хрупкие женщины тоже кое-что умеют.

— Хрупкие чертовки… — со смехом отозвался Перри. — Будем надеяться, что они не успеют очухаться, а мы тем временем разыграем аут.

Робин просияла. По крайней мере один из членов команды принял ее. Они обменялись улыбками и заняли свои позиции. Трибуны одобрительно гудели.

Вскоре настала очередь Робин занять место отбивающего.

Когда она вступила на пластину^[9], кетчер проворчал:

— Ну и девчонка… Старается влезать во все…

Робин даже не взглянула в сторонукетчера.

— Первый мяч! — крикнул судья. Кетчер вышел вперед.

— Бей в зону «страйка»^[10], — проинструктировал он своего питчера.

— Но она такая маленькая…

— Целься прямо под ее буфера.

— А они у нее есть?

Оба уставились на Робин.

— Они у нее под буквами. Целься поперек букв, Харли.

— А что, если я попаду… в них? Черт возьми, ведь ей будет больно, Фрэнк?

Фрэнк развел руками.

После двух ударов Робин направилась к игроку первой базы.

— Добрый день! — Она приветствовала игрока «Шипперов» с таким видом, будто пришла выпить чашку чаю.

— И вам добрый день, маленькая леди, — ответил тот с низким поклоном. Публика любила подобные штучки.

Судья подошел к девушке и одобрительно похлопал ее по спине.

Робин заняла свое место и приготовилась к очередному удару.

Ее третья попытка оказалась удачной. Судья объявил:

— Вне опасности!

Трибуны зашумели. Робин радостно улыбалась. Питчер же явно нервничал.

Майкл, стоявший у третьей базы, постоянно наблюдал за действиями Робин. Он видел выражение ее лица, когда первый центровой побежал ко второй базе. Он видел, как она схватила мяч и отбежала назад. Ее игра была слишком рискованной. Майкл мысленно выругался, ему не терпелось отчитать Робин. Черт возьми, но он ведь не сможет забыть, что она женщина.

— О Господи… — простонал Майкл. — Впереди — целый сезон.

Следующий удар пришелся в «дом» — Брент ударил точно в середину. Майкл затаил дыхание. В следующее мгновение Робин отбила мяч. Помахав ей, он указал, чтобы она прошла мимо второй базы и подошла к третьей.

Бейсболка слетела с ее головы, руки взлетели вверх — Робин начала выполнять скольжение. Скольжение ногами вперед. Майкл затаил дыхание, когда она проникла в базу. И тут же вздрогнул, заметив, что она ударилась голенью. Внезапно Робин попятилась, перевернулась и отползла назад на животе. Затем, чуть приподнявшись, резким движением головы протолкнула мяч и вошла в базу. Все!

— Вне опасности! — объявил судья.

Конец иннинга. Робин поднялась на ноги и побежала за своей бейсболкой. Затем, вернувшись на третью базу, с улыбкой поприветствовала болельщиков.

Руки Майкла дрожали. Эта девчонка заставила его понервничать. Он был вправе отругать ее, но вместе с тем прекрасно понимал, что она достойна похвалы. И потом… Она ведь вовсе не собиралась его нервировать.

— Прекрасное скольжение, детка, — процедил он, шлепнув Робин пониже спины.

Резко повернувшись, Майкл направился к скамейке запасных. Черт, как это он раньше не заметил, что она… что все у нее так симпатично устроено. Симпатично и очень складно.

— О Господи… — пробормотал он. — Райан, о чем ты думаешь?

«Сателлиты» вели в счете, выиграв два очка в этом иннинге. Затем, в конце восьмого иннинга, еще два очка заработал Билли Грин, дважды прошедший в «дом». Билли потом утверждал, что это он от злости так разыгрался.

Финальный счет — 4:2 в пользу «Сателлитов». Неплохой денек. Но на следующий день — снова игра.

«Сателлиты» любезно раздавали автографы. Настроение у всех игроков было приподнятое, а очередь фанатов, жаждавших автографов, казалась бесконечной. Наконец толпа поредела, и Робин, осмотревшись, заметила Майкла, которого обступили женщины.

А чего, собственно, она ожидала? Робин понимала, что ревнует, и упрекала себя за это. Майкл выглядел потрясающе, и не было ничего удивительного в том, что женщины на него заглядывались. Но неужели все эти женщины любовались его фотографиями и вздыхали, глядя на них, точно так же, как она? И неужели точно так же ощущали сладкую дрожь, когда он смотрел на них своими чудесными зелеными глазами и улыбался им?

Наверное, он называл их всех так же, как и ее, — детка.

Глава 3

Арахис и кукуруза, казалось, росли сами по себе на плодородных землях Алабамы, под знойным алабамским солнцем. Удушливая жара объяла Битлвилл, неприметный городок, притулившийся между Хидлендом и Дотаном в юго-восточном уголке Алабамы.

Обычно скучный и сонный, Битлвилл в эти дни преобразился — повсюду царило лихорадочное оживление, и казалось, что даже воздух пропитан бейсбольной лихорадкой. Поклонники этой игры приезжали издалека и спешили из соседних штатов — из Джорджии и Флориды, — и все для того, чтобы взглянуть на девушку, вытворявшую на поле чудеса. Впрочем, она могла и с треском провалиться. Но победят «Сателлиты» или проиграют — было не так уж важно. Все любители бейсбола уже прослышали о девушке, играющей в мужской команде, и, разумеется, никто не мог пропустить такое зрелище. В этот субботний день крохотный Битлвилл стал центром бейсбольного мира.

Билли Грин окинул взглядом трибуны. Все выглядело так, словно играли команды высшей лиги. Возможно, высшая лига выступает на стадионах побольше, но болельщики спешат занять свои места на трибунах точно так же, как сегодня. И точно так же болтают, смеются и грызут жареный арахис. Билли надеялся, что ему действительно удастся перейти в высшую лигу — и тогда все будут так же спешить на стадион, чтобы посмотреть его игру.

— Эй, Грин, ты собираешься стоять столбом целый день или выйдешь на поле размяться? — закричали с трибун.

Билли наклонился и, подхватив свою перчатку, направился на поле. Он вдруг почувствовал себя пятилетним мальчиком — его переполняли радость и предчувствие чуда.

Вскоре разминка закончилась, и комментаторы начали представлять «шипперов». Болельщики дружно зашумели. Затем настала очередь «сателлитов», и они выстроились на стартовой линии у первой базы. Как только кто-то из игроков делал шаг вперед, Робин приветствовала его свистом. Болельщики аплодировали.

— И наконец, леди и джентльмены, шорт-стоп, номер ноль-ноль. Наш маленький орешек. Стремительная Робин Холковски! Пора бы дать ей другой номер, Сэл.

— Гм-м… орешек. Неплохо, Фил.

Робин шагнула вперед. Со стороны трибун послышался невообразимый рев. Девушка поклонилась, помахала бейсболкой и, надев ее, снова встала в линию. Черт возьми, такого она никак не ожидала. Не ожидала такого количества зрителей и такого повышенного интереса к своей персоне. Это было жутковато и впечатляюще, это обескураживало и радовало.

Послышались звуки национального гимна. Робин улыбнулась и сняла бейсболку. Брент Фрейзер, стоявший справа от нее, вытащил из кармана два ватных шарика и демонстративно сунул в уши.

«Сателлиты» победили в первом из двух матчей этого дня. Победили 4:0, но победа далась не просто. Зрители получили гораздо больше, чем могли ожидать: и фантастический прыжок, чтобы взять трудный мяч, и удивительную двойную игру, и прорыв в «дом». Четыре очка «Сателлитов» были заработаны в жестких единоборствах. Холковски участвовала во всех четырех атаках.

Во время перерыва между играми Робин сна-чана оставалась со своей командой. Она смеялась, поздравляя мужчин, шутила и вспоминала допущенные ошибки. Потом направилась в офис Майкла, чтобы переодеться и принять душ.

День выдался очень жаркий — было не меньше тридцати, к тому же при повышенной влажности. Робин чувствовала себя так, словно ее прокрутили в стиральной машине, а потом повесили сушиться. Она открыла кран. Вода была восхитительная. Робин стояла под живительными струями, омывавшими ее тело. Стояла, наслаждаясь, целых пять чудесных минут. Потом быстро вымыла голову, вышла из душа и растерлась махровым полотенцем. После чего надела чистую форму — эластичные бриджи, футболку с длинным рукавом, а сверху рубашку с глубоким вырезом. И конечно же, не забыла про бандаж, предохраняющий грудь.

Вскоре игра началась, но складывалась она неудачно для «Сателлитов»: к девятому иннингу «Шипперы» вели со счетом 2:1. Робин находилась на первой базе. Она разыграла подачу и отступила в зону кетчера, заметив, что мяч полетел от питчера к первому игроку. Она еще дважды отступала, но наконец решилась и помчалась вперед. Фанаты дружно скандировали: «Беги, Робин, беги!» Она летела, как стрела, выпущенная из лука. И, атаковав линию базы, бросилась головой вперед, угодив прямо в игрока обороны и ударившись подбородком о ногу соперника.

— Вне опасности! — раздался голос судьи.

Болельщики с криками повскакивали с мест. Стадион стоя приветствовал девушку. Робин же приподнялась… Перед глазами мелькали темные круги — только на этот раз не от вспышки камеры. Наконец туман рассеялся, и она, поднявшись на ноги, осмотрелась. Майкл поглядывал на нее и хмурился. Как же она могла забыть? Как могла забыть о том, что собиралась войти в базу ногами, а вовсе не головой? Впрочем, и головой — не смертный грех! Робин передернула плечами и с вызовом взглянула на Майкла. Она принялась жевать резинку. Вытянув губы, надула шарик. Когда же шарик лопнул, показала Майклу язык. Черт возьми, он даже не удивился! Зануда!

Робин отвела глаза и усмехнулась — Майкл явно был озадачен.

В следующую секунду она снова сосредоточилась на игре. Питчер отправил мяч в левое поле, и поймать его не составило особого труда. Робин прошла вторую базу и побежала к третьей. Если будет хоть какая-то возможность заработать очко, она сделает это. Только бы удалось прорваться…

— Маленькая птичка, покажи еще раз свой язычок, и я научу тебя получше его использовать.

Что? Кто это сказал? Робин остановилась и прикусила губу. Резко повернувшись, увидела Майкла. Все ее эротические познания, все возможные способы использования языка — все это промелькнуло перед ее мысленным взором. О, он, конечно, не имел в виду ничего подобного. Или… О, конечно, нет, но… Перед ее глазами одна за другой возникали воображаемые ситуации — а Майкл был так близко!

Увлеченная своими эротическими фантазиями, она пропустила три подачи подряд.

Четвертый мяч полетел мимо кетчера, и Робин, размахнувшись, отбила его. Затем попыталась пройти между третьим игроком и кетчером. Не получилось. Вернувшись назад, она сделала еще две попытки и наконец сдалась. Никакой возможности прорваться в базу! Внезапно она пронзительно вскрикнула и кивком указала на правое поле. Соперники тут же повернули головы направо, и Робин, воспользовавшись моментом, совершила молниеносный рывок и ворвалась в третью базу.

— Вне опасности! — закричал судья.

Майкл громко расхохотался. По щекам его катились слезы. Одураченные соперники разразились бранью, а Робин в изнеможении присела в третьей базе.

Следующую подачу Билли Грин выполнил точно, и Робин получила возможность добежать до «дома». «Сателлиты» вышли вперед со счетом 3:2. Победа!

Фанаты сходили с ума, а победители похлопывали друг друга по плечу. Все улыбались и поздравляли Робин. Все — за исключением Рика Сэмюэла.

Автографы розданы, затем — под душ. А потом снова автографы, теперь уже за пределами стадиона. И только после этого — домой.

Добравшись до дома, Робин выстирала и высушила форму и поужинала. Потом собрала чемодан и направилась к поджидавшему около стадиона автобусу. Команда отправлялась во Флориду.

Автобус был вполне комфортабельный, оснащенный кондиционерами. Игроки же находились в приподнятом настроении, все шутили и весело смеялись. Но Робин, ужасно уставшая, не смогла принять участие в общем веселье. Она улеглась на одно из сидений и вскоре заснула.

Уже во сне, перевернувшись на другой бок, она почувствовала, как кто-то подложил ей под голову подушку и набросил на нее тонкий плед. Должно быть, Майкл… Во сне это… или наяву? Во всяком случае, она ощутила прикосновение сильной руки и услышала чей-то голос, ласковый и убаюкивающий… Да, конечно, это был Майкл. Он может быть ласковым и нежным, когда захочет… и когда никто не видит.

В какой-то момент она открыла глаза и услышала негромкий разговор. Двое игроков говорили о высшей лиге, и, конечно же, оба очень хотели в ней играть. Чем дольше Робин прислушивалась к этой беседе, тем больше удивлялась: почему они не обратятся со своими вопросами к Майклу? Ведь он играл в высшей лиге и, естественно, мог бы ответить на любой вопрос… Да, конечно, Майкл знает о бейсболе все…

В следующее мгновение Робин снова уснула.

Ах, какая изумительная ночь! Небо черное, низкое, усыпанное миллиардами звезд. Ласковое дуновение ветерка казалось особенно приятным после невыносимого дневного зноя. Надев шорты и старый отцовский свитер, Робин прихватила с собой картофельные чипсы и вышла на небольшую террасу, примыкавшую к ее гостиничному номеру. Удобно расположившись в шезлонге, положила ноги на перила. Все мужчины отправились в ближайший ресторанчик — праздновать победу над «Орландо». А ее не пригласили, вернее, никто даже не спросил, хочет ли она присоединиться… Но Робин не очень-то из-за этого переживала. Игроки только начали привыкать к ее присутствию на поле, а вне поля они имели право вести себя так, как им заблагорассудится. И все же…

Дверь соседнего номера, тоже выходившая на террасу, неожиданно отворилась, и Робин чуть не подавилась картофельными чипсами. Она замерла, затаилась, точно мышка. В ее комнате — темнота. Может быть, Майкл не догадывается, что она здесь?

— Прекрасная ночь, — сказала вдруг Робин и тут же пожалела о том, что обнаружила себя.

— Да-да, конечно, — ответил Майкл. Ответил так, что она сразу поняла: он знал о ее присутствии.

«О Боже, — мысленно взмолилась Робин, — только никаких поучений!»

Молчание затянулось на несколько минут. Запрокинув голову, Робин разглядывала звездное небо. Созвездие Ориона сияло во всем своем великолепии. Она невольно улыбнулась — очертания созвездия чем-то напоминали фигуру мужчины. Вот широкие плечи, вот крепкие ноги — действительно воин. Робин тихонько хихикнула. Еще бы этому «мужчине» биту в руки — и вылитый Майкл.

— Вспомнила что-то смешное? — спросил он.

— Смешное? Нет, я просто любуюсь Орионом.

— А я ужасный профан, могу отыскать только Большую Медведицу, — проговорил Майкл с легкой досадой в голосе.

А Робин вспомнила об отце… Ведь это он научил ее отыскивать на небе созвездия. Орион был самым любимым ее созвездием. Глядя на ночное небо, Робин первым делом отыскивала своего «воина».

— Удивительное зрелище, — пробормотала она.

Майкл внимательно посмотрел на девушку. Ее взгляд был обращен к звездам, на губах блуждала мечтательная улыбка. Он знал, что в эти мгновения она не здесь, не на террасе рядом с ним, а где-то далеко-далеко… Но почему же он все-таки решил выйти сюда?

Усевшись на раскладной стул, он закинул ноги на перила. И вдруг услышал ее тихий голос:

— Значит, ты не пошел вместе со всеми?

— Нет.

— О!.. — Ей еще раньше показалось, что Майкл держится особняком, и сейчас она в этом убедилась. Наверное, он был очень одинок. Одинок?..

Несколько минут они молчали.

Затем под Майклом скрипнул стул, и он, поднявшись на ноги, пробормотал:

— Я, пожалуй, пойду.

— Извини, — обронила она.

— За что?

— За то, что заставляю тебя скучать.

Он неожиданно рассмеялся.

— Возможно, у тебя есть недостатки, но скучной тебя не назовешь.

Робин невольно улыбнулась.

— Скажи, почему ты вышел сюда?

Майкл смутился.

— Просто хотел сказать тебе, что ты прекрасно сегодня играла.

Робин взглянула на него вопросительно, и он, не удержавшись, с усмешкой добавил:

— Для девушки…

Она передернула плечами и хмыкнула. Майкл снова рассмеялся.

— Спокойной ночи, Робин.

Он ушел в свою комнату и прикрыл за собой дверь.

— Спокойной ночи, Майкл, — прошептала она, глядя на звезды.

Майкл размышлял об этом все следующие три недели. Размышлял о сказанных им словах. Робин действительно играла замечательно — и не только для девушки. Кое в чем она даже превосходила некоторых мужчин. Несомненно, у нее талант, к тому же она выкладывалась на поле без остатка. Более того, ей удалось сплотить вокруг себя всех парней, и она радовалась победам, подбадривала игроков, хвалила их и критиковала…

Он заметил, что некоторые из мужчин присоединялись к ней, когда она стояла у перил скамейки запасных и следила за игрой, подбадривая своих товарищей. Он заметил и то, что острослов Рик Сэмюэл посматривал на нее и пытался высмеять. Майкл решил: пусть все идет, как идет, а он посмотрит, куда заведут этого парня его чувства.

Чувства… Майклу пришлось помучиться со своими собственными. На поле, в минуты затишья, ему как-то удавалось справляться с ними, и он мог отчитать Робин точно так же, как любого другого игрока. Но когда она выполняла пробежку, когда неслась с бешеной скоростью… Или когда скользила, врываясь в базу… В такие мгновения он чувствовал лишь страх за нее — и восхищался ею. И он любовался этой девушкой, когда она, уставшая, уходила со стадиона или когда, облаченная в шортики и яркую футболку, садилась в автобус.

Мог ли он относиться к ней как к игроку-мужчине? Ведь ее изящные ножки сводили его с ума, а упругие груди так откровенно вырисовывались под футболкой… И мог ли оставаться равнодушным, когда на щеках ее пылал румянец, а огромные карие глаза пристально смотрели на него?

Он стоял у автобуса, дожидаясь, когда все игроки займут свои места. Им предстояла изнурительная серия игр на выезде, и, хотя команда находилась вверху турнирной таблицы, все были на последнем дыхании. А впереди — трехдневная серия с «Кондорами». «Сателлиты» выиграли тринадцать игр из семнадцати, и Майкл пребывал в легком шоке. Они передвинулись с последнего места на шестое, а три победы над «Кондорами» могли вывести их на пятое. И это та же самая команда! Команда, которая еще совсем недавно могла рассчитывать лишь на последнее место! Он спрашивал себя: понимают ли игроки-мужчины, кому они обязаны такой неожиданной удачей?

«Удача» бежала со стороны стадиона. Ноги мелькали, груди колыхались, влажные волосы курчавились. Бежавший рядом Билли Грин, известный сердцеед команды, что-то рассказывал ей, и она улыбалась ему во весь рот. Майкл скрипнул зубами.

Вот она остановилась перед ступенькой автобуса, и тут Майкл заметил у нее на ноге, чуть повыше колена, огромный синяк. Он невольно сжал кулаки и вдруг почувствовал, что ему ужасно хочется поцеловать этот синяк.

Тяжко вздохнув, Майкл вошел в автобус и уселся на переднее сиденье. Робин раздумывала: не подсесть ли?.. Ей часто хотелось поговорить с ним после очередной игры на выезде — их комнаты всегда находились рядом. Робин улыбнулась, почувствовав приятное тепло в груди. Он заботился о ней, оберегал ее.

Она ценила его внимание — ведь у нее уже имелся кое-какой опыт. Ей приходилось разъезжать сначала со школьной командой, а потом со студенческой. И она не раз ставила на место наглецов, которым хотелось переспать с девушкой, играющей в бейсбол. А сейчас рядом был Майкл. Он не даст ее в обиду.

— Эй, Робин! — закричал с заднего сиденья Джим Петерсон. — Расскажи еще раз, как тебе удается отключаться и не слышать вопли фанатов и насмешки соперников.

Бросив красноречивый взгляд на мужчину, сидевшего на переднем сиденье, Робин присоединилась к Джиму.

* * *

«Сателлиты» были в ударе. Как только Робин вступала в игру и брала биту, трибуны взрывались ревом. И ни один из игроков команды не собирался осторожничать. Хотя к началу шестого иннинга счет уже был 9:0 в пользу «Сателлитов», никто не расслаблялся и все рвались в атаку. В игре гостей было все — и умение в невероятных ситуациях поймать мяч, и красивая тройная игра, и великолепные подачи.

Вот Робин снова нанесла отличный удар, положив мяч между ошеломленными защитниками хозяев. Трибуны неистовствовали. Уже было ясно, что местная команда не имеет ни малейшего шанса на победу, поэтому почти все зрители поддерживали «Сателлитов». То и дело раздавались вопли: «Давай, Робин, давай!»

В какой-то момент Робин рванулась к базе и уже приготовилась к скольжению, но тут путь ей преградил один из соперников.

В следующее мгновение она почувствовала резкую боль, а потом все провалилось во тьму.

Робин медленно открыла глаза и поняла, что лежит поперек второй базы. Попробовала пошевелить руками. Кажется, цела… «Дыши, — приказала она себе, — дыши во что бы то ни стало».

— Майкл, — с трудом выдохнула она.

— Я здесь, Робин. — Его голос прорезался сквозь звон в ушах. — Не шевелись, лежи. Где больно?

Робин почувствовала, как чьи-то руки ощупывали ее тело.

— Наклонись ближе. О-о… — Она застонала. — Майкл, это ты?

— Да, черт возьми. Лежи спокойно!

— Майкл… — Робин умолкла; ей казалось, она снова теряет сознание. — Майкл, бандаж… Ужасно жмет. Помоги мне. — Она попыталась приподняться и расстегнуть на груди рубашку.

Майкл обнял ее за плечи. Ему хотелось отругать Робин за упрямство и за слишком рискованную игру, но он сдержался — лишь что-то проворчал себе под нос. А Робин, счастливая, улыбалась. Наконец-то она была в безопасности, наконец-то в его объятиях. Она сделала глубокий вдох — и снова потеряла сознание.

Подхватив девушку на руки, Майкл поспешил в раздевалки, расположенные под трибунами.

Усадив ее на стол, он быстро снял с нее рубашку, потом стащил футболку и обнаружил под ней бандаж, предохраняющий грудь от ударов.

— Господи, до чего же все это глупо… Как глупо… — бормотал он себе под нос.

Придерживая Робин одной рукой, Майкл принялся разматывать бинт. Покончив с этим, прижал девушку к груди.

— Дыши, черт возьми! Дыши!

— Майкл… — Она неожиданно всхлипнула.

Он взял ее за плечи и осторожно встряхнул.

— Черт возьми, Робин, ты сводишь меня с ума! О Господи…

Он взглянул в ее карие глаза, но тотчас же, опустив голову, залюбовался молочно-кремовой грудью. О, только не это! Почувствовав, что прикасается к ее нежной плоти, Майкл отдернул руку.

Снова заглянув в ее огромные глаза, он вдруг заметил, что они затуманились. Затуманились от боли — или от желания? В следующее мгновение Майкл понял, что его неудержимо влечет к этой женщине.

— Нет! — Он крепко сжал зубы и отпустил ее.

Робин покачнулась, но Майкл вовремя подхватил ее. Обнаженные груди девушки прикоснулись к его груди, и Майкл невольно вздрогнул — отвердевшие соски, казалось, обжигали кожу даже сквозь рубашку. И тут, не удержавшись, он склонился над ней и впился поцелуем в ее губы.

И Робин с готовностью ответила на его поцелуй. Обвивая руками его шею, она все крепче к нему прижималась. Прижималась, наслаждаясь этими мгновениями, ведь ее целовал мужчина, о котором она так долго мечтала.

Наконец Майкл отстранился и, тихо застонав, принялся осыпать поцелуями ее лицо, шею, плечи… Щеки Робин пылали, голова шла кругом.

— Майкл, не надо… Я вся потная! — прошептала она, перебирая пальцами его густые волосы.

Он склонился над ее грудью, но тут раздался стук в дверь, и тотчас же кто-то прокричал:

— Райан, как она там?

— Все в порядке, — ответил Майкл. Он инстинктивно прижал к себе девушку — словно защищал от кого-то. — Не беспокойтесь, мы выйдем через минуту.

— О'кей! — прокричали из-за двери. — Просто хотели узнать…

Они услышали шаги. Несколько секунд спустя воцарилась тишина.

Майкл с облегчением вздохнул и отступил на шаг. Взглянув на девушку, сказал:

— Оденься.

Робин неуверенно потянулась к бандажу.

— Не это! Не трогай бандаж. Сегодня ты больше не будешь играть. А в следующий раз не обматывайся так туго, не то будешь лежать на поле до посинения!

Робин захлопала глазами.

— Что с тобой случилось? — проговорила она с дрожью в голосе.

Майкл повернулся к ней спиной и пригладил волосы. Ему казалось, он все еще ощущает прикосновения ее рук, все еще чувствует вкус ее губ. А ее обнаженная грудь… Майкл невольно вздохнул. Было совершенно очевидно, что теперь он не сможет относиться к Робин так, как должен относиться к игроку тренер.

— Что случилось? — переспросил он в раздражении. — А что, собственно, могло случиться?

Майкл повернулся к девушке лицом, и она сразу же поняла, что он сильно взволнован.

— Черт возьми, ты собираешься одеваться?

— Майкл Аллен Райан, не кричи на меня! — Робин соскочила со стола и стала натягивать футболку. Неожиданно отбросив ее, заявила: — Не могу надеть. Она слишком тесная, когда я без бандажа.

Майкл шагнул к своему шкафчику, взял одну из футболок и бросил девушке.

— Постираешь и вернешь, — сказал он с ухмылкой. — А как оденешься, подходи к полю.

— Слушаюсь, сэр! — бросила она ему в спину.

Он вышел и захлопнул за собой дверь.

Робин улыбалась, держа в руках футболку Майкла. По-прежнему улыбаясь, она поднесла ее к губам, чуть припухшим от его поцелуев. И вдруг нахмурилась. А если он просто играл с ней? Что ж, в таком случае ему не поздоровится. Она свернет ему шею и… проучит его как следует.

Робин надела футболку и задумалась: почему же ей так хочется плакать?

Она вышла из раздевалки и сразу увидела Майкла. Но он лишь пристально взглянул на нее и отвернулся. К счастью, игроки тотчас же обступили ее, отвлекая своими расспросами от мыслей о нем. Они смеялись и шутили по поводу ее наряда. Футболка Майкла почти прикрывала ее колени и пузырилась на ветру, точно парус. Робин в смущении улыбалась; она уже жалела о том, что не захотела надеть свою футболку.

Вскоре игра закончилась, и девушку обступили репортеры. Вопросам не было конца.

— Не волнуйтесь, — с усмешкой отвечала Робин. — Со мной все в порядке. Вот увидите, я завтра снова выйду на поле. Просто тот парень, с которым я столкнулась, оказался слишком уж крупным.

— Скажите, этот инцидент заставил вас подумать о том, что следует играть осторожнее, впредь не совершать таких рискованных маневров? — поинтересовался один из репортеров.

— Нет. Просто я должна была «нырнуть» побыстрее.

Все рассмеялись.

— Ты очаровала этих ослов, — заметил Майкл; он с дрожью вспоминал о ее столкновении с соперником. А может быть, его трясло при воспоминании об их поцелуях? — Пойдем, автобус ждет.

После того, что случилось в раздевалке, Робин не знала, чего ожидать от Майкла. Более того, не знала, как следует себя вести. Собравшись с духом, она приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.

— Спасибо, Майкл.

— Не смей! — Он отшатнулся; ему казалось, она опалила его щеку своим поцелуем. — Робин, то, что произошло в раздевалке… Это было ошибкой. Но знаешь ли, видеть тебя полуголой… — Он судорожно сглотнул. — Я реагировал так, как реагировал бы всякий нормальный мужчина, окажись он на моем месте. Так что не воображай ничего… и не прикасайся ко мне!

— Прекрасно, — улыбнулась Робин, и тотчас же щеки ее залились краской.

Теперь-то уж она не сомневалась: Майкл с ней не играл. Более того, он даже не собирался целовать ее. Это вышло само собой, помимо его воли. Она замерла в замешательстве. Что же теперь делать? Но тут он повернулся и зашагал прочь.

Майкл увидел ее из своей комнаты. Как он и предполагал, Робин сидела на краю бассейна, сидела, свесив ноги в воду. На ней были совсем коротенькие голубые шортики и очень симпатичный, отделанный кружевом топ. Интересно, о чем она сейчас думала?

Может быть, она сердилась на него из-за того, что он поцеловал ее? Или ей не понравился его резкий тон? Скорее всего она просто обиделась, ведь парни не пригласили ее на вечеринку. Он заметил, как она на них взглянула, когда они уезжали. Как они могли поступить с ней так жестоко?

Они? Его до сих пор не покидало чувство вины. Не покидало с того момента, как он вышел из раздевалки. Она не заслуживала упреков, которыми он осыпал ее. Он сам во всем виноват — просто-напросто перепугался своей реакции. Да, он испугался, но это не оправдывало его.

Майкл вышел во дворик, примыкающий к мотелю. Немного помедлив, прокричал:

— Робин, ты в порядке?

— О… все хорошо. Спасибо. — Она даже не взглянула в его сторону.

Он подошел поближе.

— Извини… Я не хотел… Я… беспокоился.

— Все в порядке, Райан.

Райан, а не Майкл. Почему?

— Послушай, Робин. Может, мы забудем о том, что случилось… в раздевалке? Право же, все это глупости…

Робин криво усмехнулась:

— Не сердись, Майкл, но вспоминая о произошедшем, я испытываю чувство гордости. Когда-нибудь я буду вздыхать и рассказывать подругам о том, как меня целовал сам Майкл Аллен Райан.

— Да уж, есть что вспомнить. — Он явно нервничал, но пытался скрыть это.

Робин же вспоминала о поцелуях в раздевалке. От его первого поцелуя она едва не лишилась чувств, и ей с трудом удалось восстановить дыхание — так бывает после стремительного прорыва к базе.

— Это не потому, что ты не привлекательна… — пробормотал Майкл. — Нет, ты очень даже привлекательна… — Он в смущении умолк, и Робин не смогла удержаться от смеха.

— Я уже не раз слышала эту песню. Послушай, Майкл, садись и расслабься.

Он уселся в шезлонг и с облегчением вздохнул. Похоже, Робин не собиралась делать из поцелуя проблему.

— Что ты имела в виду, когда сказала, что уже слышала эту песню?

— Слышала от мужчин, с которыми встречалась. Впрочем, их было не очень много. Мужчины горят желанием встречаться с игроком бейсбольной команды. А те, кто хотел положить конец встречам, — те говорили примерно то же, что сказал ты. Тем самым они как бы проявляли благородство, брали вину на себя.

Майкл нахмурился — он действительно чувствовал себя виноватым. Но так ли велика его вина? Робин Джейн Холковски — чрезвычайно привлекательная девушка, и его неудержимо к ней влекло. Во всяком случае, он с трудом себя сдерживал. К счастью, она сменила тему:

— Сегодня была замечательная игра…

— Да, — кивнул он с улыбкой.

— А ты скучаешь?.. Тебе досадно, что ты уже не играешь?

Робин задела самое больное место и, похоже, понимала это. Было время, когда ему казалось, что он не сможет прожить без игры.

— Мне нравится работа тренера, — проговорил Майкл. — И я знаю, что не смогу вернуться на поле. Но ты все же права. Я скучаю.

— У меня до сих пор перед глазами тот невероятный захват, который ты сделал в игре против «Чикаго кубс».

— Невероятных было много, детка.

Взглянув на его длинные ноги, обтянутые джинсами, Робин продолжала:

— Мяч летел прямо в правое поле, летел очень высоко. И вдруг ты подпрыгнул и, казалось, завис в воздухе — это представлялось чудом. А когда опустился, мяч был у тебя в руке. Я до сих пор слышу рев трибун, и даже комментаторы были в восторге. Я просто с ума сходила, сидя перед телевизором.

Майкл усмехнулся. Он помнил множество подобных моментов и мог бы даже сейчас воспроизвести их в игре.

Они провели час, оживленно беседуя и вспоминая самые яркие эпизоды его карьеры. В какой-то момент Робин почувствовала, что ей позволено даже критиковать собеседника — ведь в его игре были и погрешности. Но он, казалось, не помнил ни одной из своих ошибок.

Наконец Майкл встал и проговорил:

— Что ж, я, пожалуй, пойду. А ты? — Он протянул Робин руку.

Робин поднялась на ноги. Потом вдруг встала на цыпочки и поцеловала Майкла в губы.

— Это моя благодарность за твою помощь сегодня, — сказала она с улыбкой. — И я разрешаю тебе забыть поцелуй в раздевалке. Можешь забыть прямо сейчас!

Резко повернувшись, Робин бросилась в воду.

Будь Майкл помоложе, он бы не задумываясь бросился следом за девушкой. Но дни его юности давно миновали — он стал старше и осмотрительнее. Сначала он вытащил из кармана бумажник, а потом…

Вынырнув, он схватил Робин за плечи, привлек к себе и опалил ее губы поцелуем. Затем, резко отстранившись, быстро поплыл к краю бассейна. Подтянувшись, Майкл выбрался из воды, подобрал свой бумажник и прошел к себе в номер. Прикрыв дверь, со вздохом опустился на пол.

Что же с ним происходит? И зачем он прыгнул в бассейн? Но если уж прыгнул… Почему бы ему не подойти к ней и не поцеловать ее еще раз? Он вытер ладони о рубашку. И тотчас же вспомнил, как ее обнаженные груди прижимались к его груди. Это было ни с чем не сравнимое ощущение.

Майкл выругался сквозь зубы и, поднявшись на ноги, стащил с себя мокрую рубашку. Потом снова вздохнул и направился в душ.

Проклятие, он слишком стар для подобных игр! Он обязан опекать Робин до конца сезона. Опекать — но не более того.

А Робин все еще стояла в воде. Стояла в глубокой задумчивости. Наконец выбралась из бассейна и направилась в свой номер. Проходя мимо комнаты Майкла, она взглянула на закрытую дверь и лукаво улыбнулась.

Глава 4

Робин стремительно перебежала улицу, держа за лямки рюкзак. Подбежав к прачечной, повернулась и, толкнув спиной дверь, чуть не повалилась на пол.

— Привет, малыш! Ты умеешь хоть что-нибудь делать медленно? Я увидел тебя в окно, но не успел распахнуть перед тобой дверь.

Сдвинув на затылок бейсболку, Робин посмотрела на улыбающегося красавца Билли.

— Прости, что лишила тебя возможности проявить галантность, — улыбнулась она в ответ. — Спасибо, Билли.

Подхватив с пола рюкзак, Робин обвела взглядом прачечную. Все стиральные машины были заняты бейсболистами. Робин пожала плечами и подошла к Майклу.

— Привет, Холковски. — Он кивнул ей.

Майкл занимался сортировкой белья: цветное бросал в одну машину, а белое — в другую.

— Привет, тренер, — ответила Робин. Заметив, что он хмурится, она невольно улыбнулась. — А что, если мы вместе воспользуемся машинами? Давай в одной выстираем белое белье, в другой — цветное.

Майкл вздрогнул и осмотрелся. Похоже, он считал, что в совместной стирке белья есть что-то интимное. Взглянув на него, Робин с трудом удержалась от смеха — в эти мгновения у него был уморительный вид. Но она не собиралась нервировать его, поэтому молча ждала ответа.

Майкл пожал плечами и нехотя кивнул. Робин взяла его синие гетры, черные носки, несколько темных футболок и бросила все это в стоявшую перед ней машину. Затем раскрыла свой рюкзак и принялась кидать свои светлые вещи в другую машину.

Нижнее белье полетело в автомат чуть быстрее остального; впрочем, Билли был прав — Робин все делала быстро. Загрузив в машины все белье, она утерла пот со лба. Интересно, работает ли в прачечной кондиционер?

Поручив Робин позаботиться о стиральном порошке, Майкл отошел к автомату с напитками. Все, с него хватит. Ее близость, капельки пота, стекающие по изящной шее в ложбинку между грудей, какой-то сладковатый запах, исходивший от нее, — все это кружило голову. А ведь даже ароматы самых изысканных духов никогда так не действовали на него.

Милая Робин со смеющимися глазами, такая жизнерадостная, веселая и энергичная… Майкл сглотнул комок, подкативший к горлу; ему казалось, он вот-вот задохнется от переполнявших его чувств. Он вновь увидел ее обворожительные, чуть подрагивающие груди и снова почувствовал вкус ее губ.

Стиснув зубы, Майкл пытался взять себя в руки, он старался не думать о Робин. Тут он взглянул на нее — и его словно молния пронзила. Удивительно! Такого с ним давно не случалось.

Наконец, заставив себя отойти от автомата, Майкл вышел из прачечной. Остановившись у двери, сделал глубокий вдох. О Господи, оказывается, он еще не лишился способности чувствовать. Еще недавно он полагал, что в его жизни остался один бейсбол, но вот сейчас у него возникло такое ощущение, словно он подпрыгнул высоко-высоко — и завис в воздухе с восторженным победным криком. Да, Майкл Аллен Райан, у тебя еще есть чувства! А все из-за маленькой женщины, играющей в бейсбол. Перед его глазами снова возникла Робин — волнующая, желанная, зовущая его. Она звала его и улыбалась…

Смех. Майкл спустился с небес на землю. Горестный и нелепый смех снова звучал в его ушах. Джоанна.

Робин то и дело поглядывала в окно. Она видела, как Майкл, понурившись, переходит улицу. Ей хотелось подбежать к нему, обвить руками его шею и прижать к себе. Даже если бы она просто находилась рядом, все уладилось бы. Но она не могла вторгаться в его личную жизнь, он не давал ей такого права. И сомнительно, что это право появится у нее в будущем.

Стиральная машина выключилась, и Робин вернулась к своему занятию.

А вечером, после очередной победы, Майкл постучал в ее дверь.

— Присоединяйся, детка. Мы собираемся побаловаться пиццей.

Через четверть часа они входили в пиццерию, где уже собралась вся команда.

— Привет, Робин! — воскликнул Билли Грин. — Иди сюда.

Брент Фрейзер пододвинул ей стул.

— Садись, малыш. А мы все думали: когда же ты наконец решишься составить нам компанию?

Робин шлепнула его по руке.

— Глупенький, я ведь ждала приглашения.

— Приглашения? Малыш, какие приглашения? Мы всегда ходим вместе. Думал, ты знаешь.

Робин сделала удивленные глаза. Потом рассмеялась и занялась пиццей. Вкус был божественный. Чудесный сыр, восхитительный соус, ветчина, грибы. Если бы Робин предложили что-нибудь добавить к этому рецепту, она ничего не сумела бы придумать.

Когда с пиццей было покончено, Билли Грин поднял бокал.

— За Робин! — воскликнул он. — Добро пожаловать в команду.

— За тебя, Робин! — послышалось со всех сторон.

Робин улыбнулась, потом всхлипнула. Мужчины засмеялись. Майкл, наблюдавший за командой, постепенно погружался в уютную атмосферу доброго товарищества. Правда, среди них, мужчин, находилась одна женщина. Но теперь Робин стала полноправным членом команды, К тому же она никогда не требовала для себя каких-либо привилегий. Всегда оставаясь самой собой, Робин своей игрой доказала, что имеет полное право выходить на поле.

Когда же она стала расспрашивать Брента о жене и детях, женатые игроки тотчас извлекли из бумажников семейные фотографии. Робин с неподдельным интересом разглядывала одну карточку за другой и слушала забавные истории о проделках детей. Затем посыпались рассказы о великих победах и о величайших неудачах на бейсбольном поле.

И все это время Робин ощущала присутствие Майкла. Он сидел за столом, прислушивался к общему разговору, но не принимал в нем участия. Она заметила, как он улыбается, слушая ту или иную историю. Ей очень хотелось послушать рассказ о тех временах, когда Майкл блистал на поле. Робин знала, что все игроки с жадностью ловили бы каждое его слово. Ведь играть в высшей лиге — их заветная мечта.

Дважды Робин замечала, как Майкл порывался что-то сказать — в эти мгновения глаза его загорались, — но он, к сожалению, так и не произнес ни слова.

В какой-то момент она вдруг сообразила, что Майкл просто не знает, как присоединиться к общему разговору. Но какие же бури над ним пронеслись? Почему человек, вихрем ворвавшийся в высшую лигу, стал таким нерешительным?

Перехватив ее вопросительный взгляд, Майкл с усмешкой приподнял бровь. Пытаясь скрыть свое замешательство, Робин дерзко подмигнула ему. Он отхлебнул пива, закашлялся, но по-прежнему смотрел на нее. Она рассмеялась и повернулась к одному из игроков.

— Робин, а что ты собираешься делать после окончания сезона? — неожиданно спросил Брент, и все тотчас уставились на девушку.

— Я получила предложение поработать в одной из школ Бирмингема. Начну со второго семестра.

Майкл нахмурился. Хотя ему следовало бы радоваться, что Робин исчезнет с его глаз. Следовало бы радоваться, что она нашла подходящую работу и собирается оставить бейсбол мужчинам. Ей, кажется, нравится Билли Грин. Вот он придвинулся к ней поближе и что-то настойчиво нашептывает… Что ж, и это должно его порадовать. Так почему же, черт возьми, он огорчился, узнав о ее предстоящем отъезде? И почему ее интерес к Грину вызвал у него страстное желание что-нибудь разбить или сломать?

— Эту музыку прислала болельщица «Сателлитов» Мирна Кампски из Дотана. Очень подходящая для Дня независимости. Как ты думаешь, Сэл?

— В самый раз, Фил.

— Итак, леди и джентльмены, Дядя Сэм может гордиться нашим салютом…

— Фейерверком, Фил, фейерверком!

— Согласен. Нашим собственным фейерверком — Робин Джейн Холковски!

Робин помахала рукой, приветствуя болельщиков, и пожала руки игрокам. Потом раздались звуки национального гимна, и вся команда замерла.

Трибуны загудели. Зрители вслед за бейсболистами подхватили слова гимна.

Во время игры Майкл стоял у кромки поля, наблюдая за Робин. Он начинал ненавидеть это место. Нет, не кромку поля, а обочину жизни. Это был сознательный выбор, сделанный им несколько лет назад, но теперь он чувствовал, что его терпению приходит конец. Глядя на Робин, носившуюся по полю, Майкл завидовал ей. Казалось, жизнь бьет в ней ключом — она упивалась каждым эпизодом игры, каждым мгновением. Но Робин воодушевлялась не только на бейсбольном поле; точно такой же — страстной и жизнерадостной — она была всегда, чем бы ни занималась.

Майкл тяжко вздохнул. Он вынужден был признать, что такое жизнелюбие свойственно только тем, кто не пережил внезапное крушение карьеры, тем, чьи мечты о счастливой жизни с любимой не были разрушены грубой насмешкой. Черт возьми, он даже не представляет, как жить дальше. Ему оставалось лишь смотреть на Робин, любоваться ею и вспоминать ее слова, сказанные на пресс-конференции. Эта девушка стремилась к своей мечте и не любила предаваться воспоминаниям. Но он готов был поклясться, что ей есть что скрывать.

Майкл смотрел, как Робин замахивается битой, и сам себе удивлялся. В эти мгновения он представлял, как ее руки обвивают его шею. А потом, когда она помчалась по полю, — казалось, она летела над землей, — он представил, как ее стройные ноги обхватывают его бедра. Он наблюдал, как Робин поддразнивает соперника, и мечтал увидеть ее милое лицо в тот момент, когда их тела сольются в страстном порыве.

О Господи, он вполне может угодить в Книгу рекордов! Едва ли в мире найдется еще один такой бейсбольный тренер — тренер, мечтающий заняться любовью со своим игроком прямо на изумрудной травке поля.

Но тут вновь нахлынули сомнения. Почему именно Робин? И что он собирается со всем этим делать?

В этот вечер по случаю Дня независимости на центральной площади Битлвилля постелили ковер — получилась площадка для танцев. Величественные древние дубы были украшены гирляндами крошечных лампочек. На столах громоздились блюда с южными деликатесами — здесь были кукурузные лепешки, сладкий картофельный пирог, фасоль, суп из стручков бамии и многое другое. На импровизированной эстраде участники конкурса на лучший костюм ожидали решения жюри. Распорядительницей церемонии была Анесс Пратт, шеф местной почтовой службы. На ней было необычайно просторное тускло-коричневое платье, но даже оно не скрывало весьма обширную талию этой дамы, как, впрочем, и не затмевало улыбку, сиявшую на ее лице.

Бейсболисты и их семьи сдвинули столы неподалеку от памятника жуку — это насекомое однажды уничтожило урожай хлопка и тем самым заставило местных фермеров выращивать арахис, приносящий, как оказалось, гораздобольший доход. Те, кто не любил сидеть на одном месте, бродили вдоль столов. Дети собирались в стайки и носились по площади. Повсюду царил дух братства и любви; казалось, что все люди, собравшиеся на площади, — одна большая и дружная семья. Глядя на них, Робин чувствовала, что ей тоже хочется стать членом этой семьи — и не только на год, но и на всю отпущенную ей судьбой жизнь. Да, она хотела бы прожить здесь всю жизнь, прожить вместе с мужем и детьми… С Майклом…

Сердце ее глухо забилось, и она тотчас же одернула себя: «Пустые хлопоты, Робин! Тебе остается лишь вздыхать, думая о нем».

Вскоре на город опустились сумерки, и музыканты начали настраивать инструменты. Наконец смычки коснулись струн, и зазвучала зажигательная мелодия.

— Робин, что вам легче всего дается в университете? — спросила у девушки жена Ларри Блэка, миниатюрная блондинка с сияющими глазами.

— Спорт, — не задумываясь, ответила Робин. — Музыка для меня значит гораздо меньше.

Она взглянула на своих одноклубников и их близких. Все смотрели на нее с нескрываемым изумлением. Потом вдруг расхохотались.

Робин улыбнулась и, поднявшись с места, побежала к эстраде. «Сателлиты» повскакивали, чтобы удержать ее, но она уже взбегала на помост.

Попросив разрешения, Робин уселась за ударную установку и, подбросив вверх палочки, начала выбивать дробь. Затем устремилась к электрогитаре, и струны загудели под ее пальцами. Отложив гитару, она перебралась к контрабасу, и тут же послышался одобрительный смех; все с интересом наблюдали, как Робин, то сгибаясь пополам, то вытягиваясь в струнку, пытается играть на огромном инструменте.

Неожиданно раздался взрыв аплодисментов, послышались крики «бис». Робин же о чем-то пошепталась с дирижером, и оркестр с воодушевлением заиграл «Цветение апельсиновых деревьев». Девушка схватила одну из скрипок, и смычок заскользил по струнам. Но когда она шагнула к микрофону, намереваясь спеть, вся команда снова вскочила с мест. Майкл ухватил ее за руку и стащил, смеющуюся, со сцены.

Наконец аплодисменты стихли, и зазвучала музыка — начались танцы.

Обнимая Робин за плечи, Майкл покачивался в такт музыке.

— Ты всех сразила наповал, Холковски.

Робин насторожилась. Чуть отстранившись, подняла голову.

— В каком смысле сразила? — Она заглянула в смеющиеся глаза Майкла.

— В хорошем. — Он снова привлек ее к себе.

Прижимаясь к его груди, Робин вдыхала дурманящий аромат лимона… и чего-то еще — этот запах был присущ только Майклу. Его подбородок касался ее макушки, и девушке казалось, что от этого по всему телу разливается приятное тепло. Руки, лежавшие на плечах партнера, скоро затекли, и Робин со вздохом опустила их пониже — теперь ладони прижимались к груди Майкла. Она почувствовала, как напряглись его мышцы, и в ней вспыхнуло желание — ей хотелось прикасаться к обнаженному телу Майкла, хотелось ласкать его и любить…

Робин споткнулась и чуть не наступила ему на ногу. «Любить? Майкла? Отбрось подобные мысли, если не хочешь терзать свою душу. Эти фантазии не принесут ничего, кроме боли. Он не может и, наверное, никогда не сможет полюбить тебя». Впрочем, ничего удивительного… Такая чудесная ночь — вот она и размечталась.

Над ними плыла огромная желтая луна, тихая музыка убаюкивала, а теплый ночной ветерок ласкал кожу. И Робин позволила себе расслабиться и отдаться упоительному ощущению — ведь она была в объятиях Майкла.

«Обнимать ее — словно держать в руках звезду, упавшую с неба», — думал Майкл, все более воодушевляясь. Ему было знакомо это состояние, но он давно уже не переживал подобного. Когда после травмы колена закончилась его бейсбольная карьера, когда женщина, которую он любил, посмеялась над ним и ушла от него, радость покинула его. Он думал, навсегда. Так было до тех пор, пока в его жизнь не вошла Робин. Может быть, пришло время вытащить себя из болота?

Майкл все крепче прижимал ее к себе и молил Бога дать ему смелость сделать еще одну попытку.

Робин в задумчивости улыбалась. Смотреть в ее милое личико — настоящая пытка. Отважится ли он еще раз полюбить?

Это был неудачный день. Только одна утренняя тренировка. Робин стояла справа от пластины питчера и наблюдала, как Ларри Блэк работает с битой. В последнее время у него были трудности с замахом. Ей пришло в голову, что Ларри могут оказаться полезными советы ее отца. Робин осмотрелась, убеждая себя в том, что Майкла нет поблизости. Всю неделю после Дня независимости он был резок и раздражителен, поэтому Робин, как и все остальные, старалась пореже попадаться ему на глаза.

— Эй, Ларри, — сказала она, — не хочешь попробовать один прием? Это прием моего отца.

— Малыш, я согласен попробовать что угодно, — проворчал Блэк. — Ничего не получается с замахом.

Робин подошла к Ларри и показала ему стойку, позволяющую усилить замах. Положив руки на бедра бейсболиста, Робин помогала ему занять правильную позицию, когда раздался голос, показавшийся ей трубным гласом.

— Холковски! — гремел Майкл, стоявший в двух шагах от них. — Что, все тренеры умерли, а вместо них назначили тебя?

Майкл кипел от злости. Ни к одной женщине его не влекло так, как к этой, а она стоит прямо перед ним и тискает Блэка! Робин выпрямилась и с вызовом посмотрела на Майкла.

— Ты спрашиваешь, кто умер? — проговорила она, окинув его ледяным взглядом. — Умер мой отец.

Резко повернувшись, Робин направилась к трибунам.

— В следующий раз прихвати с собой мегафон! — прокричал Майкл ей вслед.

— А ты не подкрадывайся, — пробормотала она.

На следующей тренировке, когда игроки разминались, Робин сидела у круга подачи и дула в рупор. Майкл вышел на поле и остановился, глядя на нее в упор. Робин подняла голову и, усмехнувшись, посмотрела на него вопросительно. Майкл что-то процедил сквозь зубы и отошел. Робин, опустив голову, улыбнулась. Все-таки она проняла его — женский инстинкт ее не обманывал.

Как-то раз она видела его, во время краткосрочных школьных бейсбольных курсов, когда он терпеливо разъяснял мальчишкам и девчонкам основы игры. Майкл сидел, окруженный юными поклонниками и поклонницами, раздавал автографы и отвечал на сотни вопросов. Это был тот Майкл, в которого она с каждым днем влюблялась все больше. Выражение, которое она несколько раз замечала на его лице, поддерживало в ней надежду. Он смотрел на нее так, как мужчина смотрит на женщину, — не на игрока бейсбольной команды. Конечно, это было не слишком много, но хоть что-то.

Когда Майкл отвернулся от нее, лицо его осветилось улыбкой. Ему очень нравилась эта девушка. Более того: он уже не сомневался в том, что полюбил Робин. Но любит ли она его? Он вспоминал их поцелуи, когда она словно таяла в его объятиях. В эти мгновения она, конечно же, не притворялась. Или подобное происходило с ней всякий раз, когда она с кем-нибудь целовалась? С кем-нибудь?! Черт побери, он был слишком зол, чтобы что-то предпринимать. Да и что он мог предпринять?

Глава 5

— Как насчет ужина, Холковски?

Робин утерла пот со лба. Сегодняшняя игра с «Баронами» ужасно ее утомила, и сейчас ей хотелось только одного: побыстрее добраться до дома, встать под душ, а потом рухнуть в постель.

— Что ты сказал?

— Я об ужине.

— Согласна, — кивнула Робин, хотя едва держалась на ногах. — А куда все собрались?

— Не все, — пророкотал Майкл. — Только ты и я.

— Ты и я?..

Сердце ее тревожно забилось, усталость как рукой сняло. Майкл повернулся и направился к скамье запасных.

— Я думал, ты не прочь поужинать в приличном ресторане. Похоже, я ошибался, — бросил он через плечо.

— Нет-нет, я с удовольствием! — закричала ему в спину Робин. Она не собиралась упускать такой шанс. — Во сколько?

Ей показалось, что она услышала вздох облегчения. Майкл повернулся к ней лицом.

— В шесть. Тогда мы вернемся не очень поздно.

На подготовку у нее оставалось пятьдесят пять минут. Не заходя в раздевалку, она помчалась домой и сразу отправилась в ванную. Времени было достаточно, чтобы немного расслабиться в душистой пене. Добавив в нее несколько ароматических шариков, Робин погрузилась в воду. Полежав немного, вымыла под душем голову и вытерлась. Потом завернулась в желтое махровое полотенце, прошла в спальню и рухнула на кровать.

У нее свидание! Майкл пригласил ее на ужин! Ей хотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что она не спит. Голова Робин шла кругом, а сердце то трепетало от радости, то сжималось от страха перед неизвестностью.

Поднявшись с кровати, Робин подошла к шкафу. У нее было несколько платьев, но, казалось, ни одно из них не подходило для свидания с таким необыкновенным мужчиной, как Майкл. А ей очень хотелось выглядеть нарядной и элегантной.

Робин вздохнула и вытащила из шкафа платье, которое более или менее соответствовало сегодняшнему событию. Это было простенькое хлопковое платье с цветочным узором, со складками на талии, с пышной юбкой чуть выше колена и с рукавами-фонариками.

Теперь следовало позаботиться о колготках. Все-таки она идет в ресторан. И потом, этот ужасный синяк на икре… Она выдавила на ладони немного крема для рук и принялась тщательно втирать его, стараясь смягчить загрубевшую в спортивных баталиях кожу. На один вечер, на один единственный вечер ей хотелось забыть, что она игрок бейсбольной команды. Сегодня, в этот исключительный вечер, ей хотелось быть просто женщиной, женщиной Майкла.

Робин неловко переступила ногами в наполовину натянутых колготках. В своих отчаянно смелых фантазиях она представляла Майкла и себя мужем и женой, отцом и матерью их детей. Но никогда в ее фантазиях не возникали интимные подробности. Она поцеловала его — и от этого поцелуя вознеслась до небес. Но ее тело жаждало большего — Робин чувствовала это, когда смотрела на Майкла и когда думала о нем.

Она часто представляла, как прижимается щекой к его широкой груди. Представляла, как они с Майклом, заботливые родители, весело играют с детьми. Но она не могла представить Майкла, пылающего страстью. Наверное, его привлекают совсем другие женщины, женщины без синяков на ногах и без мозолей на ладонях. Робин рывком натянула колготки. Ему должны нравиться женщины, которые носят дорогие наряды и туфли на шпильках — носят так непринужденно, словно родились в них.

Робин надела свое купленное на распродаже платье и сунула ноги в дешевые белые лодочки.

«И к тому же, — мысленно рассуждала Робин, — женщина Майкла должна по крайней мере раз в неделю посещать парикмахера и делать маникюр». Она тяжело вздохнула и несколько раз прошлась пилкой по ногтям. Потом заколола вьющиеся волосы, пытаясь придать прическе хоть какое-то подобие элегантности, и посмотрелась в зеркало. Да, очень может быть, что Майкла привлекает совсем другой тип женщин, но она, Робин Джейн Холковски относится к тем, которые всей душой преданы своему избраннику, которые заботятся о нем и стараются украсить его жизнь.

«Итак… — сказала себе Робин, вытирая руки о махровое полотенце, — итак, сегодня, возможно, выяснится, нравятся ли ему такие женщины, как я».

Майкл остановился у ее двери и провел вспотевшими ладонями по волосам. Потом поправил узел галстука. Он уже жалел, что не пригласил Робин в пиццерию, тогда вполне можно было бы надеть шорты и футболку.

Он поднял руку, чтобы постучаться, но тут же опустил ее. Господи, зачем? Ведь он четыре года провел без забот и хлопот, которые доставляют свидания и привязанность к женщине. Впрочем, так будет всегда, если он этого пожелает. Нет, неправда. Стоило ему поцеловать Робин — и стало ясно: беззаботные дни миновали. Она тревожила его, будоражила, заставляла мечтать о женских ласках, о любви. И вот он здесь, разгоряченный, взвинченный, растревоженный.

Уместнее было бы взять цветы с собой, а не оставлять их в машине.

Нет, лучше без цветов. Еще не хватало, чтобы весь город увидел его при галстуке и с букетом в руке. Тогда все решили бы, что он ухаживает за Робин. Нет, этого он не допустит! Их общение касается только их двоих.

Когда Майкл наконец постучал в дверь, рука его дрогнула.

Нет, надо было все-таки взять цветы с собой, они избавили бы его от необходимости говорить что-то особенное.

— Привет, Робин, — пробормотал он.

— Привет, — кивнула она.

— Ты готова?

Робин не могла отвести взгляд от его темно-синего пиджака и галстука. Майкл был неотразим. Его светлые волосы сияли в лучах солнца, а белоснежная сорочка оттеняла загар прекрасного лица. Именно это лицо ей хотелось бы видеть, просыпаясь по утрам.

— Готова, — сказала она, сознавая, что отвечает не только на заданный ей вопрос. — Только возьму сумочку.

Как только они сели в его черный «мерседес», Майкл вручил ей букет фиалок. Бейсболисты часто похлопывали ее по спине, восхищаясь ее успехами на поле. Но никто ни разу не подарил ей цветы. Робин вдруг почудилось, что ее простенькое платье превратилось в роскошный наряд, а дешевые туфли — в хрустальные башмачки.

Но даже запах фиалок не заглушал аромат лимона. Ей хотелось прижаться к крепкому плечу Майкла, хотелось утонуть в его объятиях.

Майкл чувствовал чуть сладковатый аромат ее духов. Это был «убаюкивающий» запах — запах женщины, запах домашнего уюта. Ему хотелось протянуть руку и провести ладонью по ее изящной шейке, хотелось погрузиться в нее, точно в чудесный сон, и никогда не возвращаться к действительности.

— Что ты обычно делаешь, когда сезон заканчивается? — спросила она.

Майкл вздохнул с облегчением — можно было расслабиться и думать о чем-нибудь… постороннем. Взглянув на Робин, он с улыбкой проговорил:

— Для начала рублю деревья. Вырубаю засохшие деревья вокруг дома и подрезаю ветки. Выполняю еще кое-какую работу, но это все мелочи. — Снова взглянув на девушку, он спросил: — А ты задумываешься о своей педагогической карьере?

Робин пожала плечами и, насколько позволял ремень безопасности, повернулась к Майклу.

— Откровенно говоря, я этого немного побаиваюсь. Мне всегда казалось, что я легко нахожу общий язык со старшеклассниками. Но сейчас я начинаю беспокоиться. Они такие впечатлительные, такие своевольные и импульсивные… И все стремятся быть независимыми. Работа с ними требует огромных усилий. Кто знает, что принесут мои слова и дела — пользу или вред?

А Майкл думал о том, как она замечательно повлияла на всех игроков. Одно ее присутствие на поле оживляло и подбадривало мужчин. Он вспомнил об уроках бейсбола для школьников — мальчики и девочки ловили каждое ее слово. Майкл невольно улыбнулся, вспоминая о том, что с появлением Робин «сателлиты» стали тщательно следить за своей речью.

— Ты справишься, — проговорил он с уверенностью. — Конечно, тебе не удастся перевоспитать всех. Но я не сомневаюсь, у тебя получится. Правда, это требует долгого и кропотливого труда, но у тебя достаточно энергии. И что же ты собираешься преподавать?

Робин скорчила гримасу.

— Если подпишу контракт, то буду тренировать команду девочек, играющих в софтбол^[11].

— А ты, разумеется, предпочла бы команду мальчиков?

— Конечно.

— Почему бы тебе не учить девочек бейсболу?

— А с кем мы будем играть? — рассмеялась Робин. — Мы же окажемся единственной командой.

— Думаю, твои играющие в софтбол девочки затмят мальчишек. Держу пари, на матчах твоей команды публика будет визжать от восторга.

Он остановился перед рестораном «Эль энд стейк». Заглушив мотор, повернулся к Робин и положил руку ей на плечо.

— Я считаю, девочкам очень повезло. У них будет прекрасный тренер.

— Майкл!..

Очарованный ее улыбкой, он склонился над ней, и губы Робин прикоснулись к его губам. В следующее мгновение она откинулась на спинку сиденья и с улыбкой сказала:

— Спасибо.

«Медленно ты соображаешь, старина», — говорил себе Майкл, обходя машину и распахивая перед Робин дверцу. Своим поцелуем она застала его врасплох, он поначалу даже не сообразил, как отреагировать. Впрочем, реакция не заставила себя ждать, он это тотчас же почувствовал. Эта малышка, способная нанести столь мощный удар, становилась опасной. Она может нарушить статус-кво — причем не только в бейсболе, в который играет со школьных лет, но и в его жизни. Но чего же он ожидал, когда приглашал ее? Может, полагал, что сумеет держать себя в узде? Его дрожащие руки — лучшее доказательство того, что он ошибался.

Они вошли в ресторан и уселись за столик, стоявший в неглубокой нише. Робин заказала бокал вина и принялась изучать меню. Майкл любовался ее очаровательной головкой с копной каштановых волос. Ширли Темпл? Совершенно не похожа. Робин — настоящая женщина. И эта женщина прекрасно знает, чего хочет добиться в жизни, чего желает. Перед его внутренним взором возникло видение: они с Робин на широкой кровати, в его доме… И она, тихонько вздыхая, улыбается ему так же, как сейчас, сидя в его машине.

— Так что вы выбрали, мистер Райан? — раздался у него над ухом голос официанта.

— Секс… Ах да… Секстет из дичи, пожалуйста.

«Черт, кажется выкрутился, — подумал Майкл. — Какое счастье, что шеф-повар дал своему произведению такое замечательное название. Интересно, что он туда натолкал? Как бы то ни было, придется мужественно проглотить. Только бы там не оказалось печенки!»

— Пока ваш заказ готовят, вы можете пройти к салат-бару. Надеюсь, вам у нас понравится. — С этими словами официант удалился.

Майкл поднялся со стула, — сказалась привычка есть в одиночестве, — но тут же снова сел.

— Ты не против салатов?

— Нисколько, — ответила Робин. — Я просто умираю от голода.

Едва лишь они вернулись к столу, как к ним подошла женщина, облаченная в форму «Сателлитов».

— Мне ужасно неловко вас беспокоить, Робин. Мы, я и моя семья, мы все без ума от вашей игры. — Дама взмахнула руками и чуть не сбила с ног мужчину, проходившего мимо с подносом. — Умоляю вас, дайте автограф.

— С удовольствием. — Робин попыталась улыбнуться.

Она взяла из рук женщины блокнотик, и тотчас же у столика выстроилась очередь — все жаждали получить автограф. Вино в бокале нагревалось, нежные листья салата подсыхали, и у Робин от голода уже засосало под ложечкой.

Наконец Майкл поднялся и отбросил салфетку.

— Прошу извинить, леди и джентльмены, но Робин пора домой. Режим, знаете ли. Ей пора ложиться. — Было только семь часов, но Майкл надеялся, что никто из болельщиков не успеет сообразить, как нелепа подобная отговорка. — Если вы придете завтра на игру, мы с удовольствием дадим вам автограф.

Он взял девушку за руку, но она неожиданно отпрянула. Майкл уставился на нее в изумлении. Потом вдруг нагнулся и, рассмеявшись, вытащил из-под стола сброшенные Робин ненавистные туфли и валявшуюся рядом белую сумочку.

— Выше голову! — обнимая свою спутницу за талию, Майкл вывел ее из зала. У стойки старшего официанта он задержался и расплатился по счету.

Робин представила, как они с Майклом выглядят со стороны. Неотразимый Майкл Аллен Райан выводит свою даму из ресторана, держа в руке ее туфли и сумочку. Она улыбнулась комичности ситуации, но на душе у нее кошки скребли. Надо полагать, вечер закончился. Она больше не девушка, которую Майкл пригласил на ужин. Теперь она — игрок, а он — ее тренер.

Майкл остановился лишь на несколько секунд — чтобы Робин надела туфли. Он был так взбешен, что казалось, воздух над ним потрескивал. Когда «мерседес» свернул на Мейн-стрит, Робин раскрыла рот, но тотчас же закрыла его; она решила, что лучше помолчать. Вскоре Майкл припарковался у супермаркета и велел ей оставаться в машине. Минут через десять он вернулся с объемистым пакетом в руках. Робин совсем приуныла: она не только испортила Майклу вечер, но и вынудила его готовить ужин. Когда они остановились у дома Майкла, она посмотрела на него с удивлением.

— Извини, — буркнул он; было очевидно, что Майкл все еще сердится, но уже смирился с произошедшим.

— Это я должна извиняться, — покачала головой Робин.

— Отлично, — усмехнулся Майкл. Похоже, настроение у него улучшилось. — Мы оба извинились, но оба ужасно голодны. Идем, я поджарю стейки.

Сердце Робин забилось быстрее — вечер еще не закончился! Майкл не намерен от нее избавиться!

Они вошли в дом. Робин с изумлением осматривалась.

— Ты недавно сюда переехал?

— Нет, я тут уже три года.

— Ты принципиально против мебели? — Ее голос эхом прокатывался по пустым гостиной и столовой.

— Просто никак не могу найти то, что мне нравится.

На самом деле он не имел ни малейшего желания обставлять всю квартиру, его вполне устраивали кухня и кабинет.

Робин последовала за ним на кухню, отделанную в стиле кантри. Майкл положил пакет на стойку, облицованную красной кирпичной плиткой. Затем снял пиджак и галстук, расстегнул верхние пуговицы на белоснежной рубашке. Увидев завитки светлых волос на его груди, Робин стиснула зубы — она боролась с желанием прикоснуться к этим завиткам. Слава Богу, что Майкл отвернулся и принялся изучать содержимое холодильника.

— Будь как дома, — бросил он через плечо. — И сбрось туфли, если хочешь.

— Спасибо, — отозвалась Робин. — А где у тебя ванная?

Майкл отвел девушку в ванную. Затем вышел во внутренний дворик и развел огонь под специальной решеткой для жарки мяса. Когда он вернулся на кухню, Робин стояла у раковины и мыла овощи для салата. Она была босая и без чулок. Ногти на ее пальчиках поблескивали розовато-персиковым лаком. Она играла в мужскую игру, носила шерстяные носки и бейсбольные ботинки — и при этом делала педикюр!

Глядя на Робин, Майкл думал о том, что теперь ему станет еще труднее относиться к ней как к одному из игроков команды. А впрочем, ничего удивительного… Она ведь женщина. Просто ей представилась возможность поиграть один сезон в мужской команде, и она превратила обычную игру в эффектное зрелище.

Майкл поклялся, что впредь будет радоваться каждой встрече с ней — как бы она ни оделась.

— Я тебе говорил, что ты сегодня прекрасно выглядишь?

«Неужели у него всегда такой хриплый голос?» — промелькнуло у Робин.

— Нет. Спасибо.

Майкл подошел к раковине и взял из рук девушки пучок латука.

— Ты испачкаешь платье. Позволь, я сам.

— Платье можно выстирать… Я сделаю салат, а ты почистишь картошку. Идет?

Майкл подошел к ящику с овощами. Он снова уловил уже знакомый сладковатый запах — запах Робин. Что это — резеда, фиалка? Нет, просто аромат всепобеждающей женственности.

Какое-то время они молчали. Наконец Майкл, взяв тарелку с отбивными, спросил:

— Ты предпочитаешь сильно поджаренные?

— Нет, не очень.

Она одарила его такой улыбкой, что у него голова кругом пошла. Майкл поспешно вышел во внутренний дворик.

Робин поставила на круглый дубовый стол тарелку с салатом, потом нашла соль и перец. Заметив на столе какой-то конверт, она взяла его, чтобы отложить на стойку. Машинально прочитав имя адресата, взглянула на адрес отправителя — и замерла в изумлении.

— Так это ты Патрик Райан? — спросила она появившегося в дверях Майкла.

— Нет, — ответил он. — Патрик Райан — мой отец.

Робин помахала конвертом. Майкл схватил его и положил на стойку.

— Не увиливай. Ты отлично понял, что я хотела спросить. Так ты, оказывается, писатель! Твои рассказы о спорте… они замечательные.

— Спасибо. Я продолжил дело отца. И пожалуйста, об этом ни слова. Я не намерен предавать это огласке.

— Боишься, что кое-кто узнает себя в твоих историях?

— Нет. Они заваливают редакции письмами. Пишут, что им приятно узнавать себя… Просто я не смогу писать так же легко и свободно, если все будут знать, кто автор.

— Возможно, ты прав, — сказала Робин.

Расставляя на столе тарелки, которые подавал ей Майкл, она думала о своем неожиданном открытии. Ей очень нравились его остроумные и веселые рассказы. И все же странно… Оказывается, хмурый и суровый тренер Майкл Райан и юморист Патрик Райан — один и тот же человек? Робин повернулась к нему и засмеялась.

— Знаешь, это фантастика.

— Просто мне нечем больше заняться в межсезонье. — Он пожал плечами.

И ей опять показалось, что Майкл ужасно одинок.

Утолив голод, Робин попросила:

— Расскажи, как ты пишешь.

— Это начал мой отец. Он был влюблен в спорт, хотел стать футболистом, играл в гольф, увлекался рыбной ловлей. Отец рассказывал, что в детстве он очень часто болел. Болезни дали осложнения, поэтому у него было слабое сердце. По словам отца, его первые литературные опыты — довольно резкие заметки о школьных командах — не отличались высокими достоинствами, и ему даже в голову не приходило публиковать эти опусы. Но вскоре его язвительные комментарии стали превращаться в юмористические рассказы о спорте. Кое-что в них было основано на реальных фактах, кое-что — нет. Наконец он решился отправить несколько рассказов в спортивный журнал. Так началась его писательская карьера. После смерти отца я продолжил его дело под тем же именем. Конечно, пока мне до него далеко, но я, кажется, справляюсь.

«Еще как», — подумала Робин.

— Ты пишешь и для журнала «Жизнь на природе»? — спросила она.

— Да, как раз сейчас собираюсь. У меня есть одна идея. Рыбацкая история. Один рыболов вечно привирает, говорит, что поймал огромную рыбину, но она сорвалась. И как-то он действительно вытащил такую рыбу, но…

Майкл на ходу сочинял рассказ о злоключениях бедолаги-рыболова, отправившегося похвастаться своим уловом. Когда главный герой наконец-то добрался до кабачка, где его поджидали друзья, у него в руках в качестве доказательства остался один плавник. Робин хохотала до слез.

Потом они убрали со стола посуду, и Майкл вышел во дворик, чтобы загасить угли. Робин же понесла кофе в кабинет. К ее удивлению, он оказался очень уютным. Компьютер и письменный стол стояли у окна, выходящего на бассейн. Обшитые дубовыми панелями стены были увешаны семейными фотографиями и изображениями звезд бейсбола. На одном из снимков был запечатлен Майкл в зените своей славы.

Робин вышла во внутренний дворик. Полюбовавшись мерцающей в свете фонарей бирюзовой гладью бассейна, вернулась в кабинет. И вдруг зевнула. Она никогда столько не ела по вечерам. Минуту спустя она снова зевнула — на нее навалилась дремота.

— Устала? — спросил Майкл.

— Не очень.

— А я думаю, что очень.

В следующее мгновение она почувствовала, что Майкл обнимает ее за плечи. Робин прикрыла глаза и прижалась к его могучей груди.

Ее родители умерли пять лет назад. Она уже забыла, что такое участие и забота, но сейчас таяла в объятиях Майкла; ей хотелось расплакаться от счастья. Столько лет она несла бремя одиночества, но вот вдруг поняла, что уже не одинока.

Почувствовав, что губы Майкла коснулись ее макушки, Робин прикрыла глаза. Медленно, словно погружаясь в чудесный сон, она повернула голову и уткнулась в его грудь. Ей показалось, что она слышит гулкие удары его сердца. Когда же Майкл взял ее за подбородок и заглянул ей в глаза, она, счастливая, улыбнулась.

Он покрывал ее лицо поцелуями. Он целовал ее снова и снова. Она была такая женственная и такая очаровательная… Совсем как маленький пушистый котенок.

Потом его руки обвили ее тонкую талию, и их губы слились в поцелуе. Он целовал Робин как бесценное сокровище, он наслаждался вкусом ее губ. И она, отвечая на его поцелуй, все крепче к нему прижималась.

Неожиданно он подхватил ее на руки и подошел к кушетке. Усевшись, пристроил девушку у себя на коленях.

— Я скоро отвезу тебя домой, детка.

Приятная дрожь охватила Робин. Она принялась целовать его, и после каждого поцелуя душа ее трепетала, точно крылышки бабочки под весенним ветерком. Она всем сердцем стремилась к Майклу.

Очарованная этими мгновениями, Робин покачивалась на коленях у Майкла и, поглядывая на него, улыбалась. Склонившись над ней, он снова ее поцеловал, а потом его язык скользнул меж ее губ. Она ответила ему тем же и тотчас почувствовала, как он вздрогнул.

— Господи, — пробормотал Майкл, — где ты этому научилась?

— У тебя, — прошептала она. — Только что.

Чуть отстранившись, он заглянул в ее темные глаза — она смотрела на него с любовью и нежностью. Он застонал и уткнулся лицом в ее плечо. Вдыхая знакомый сладковатый запах, Майкл все крепче прижимал к себе Робин. Он чувствовал: если она его отвергнет, от этого удара ему уже не оправиться. А ведь он так спокойно жил в коконе одиночества — жил все эти годы.

— Пора. — Майкл наконец поднял голову. — Я отвезу тебя домой. У тебя завтра трудный день.

— М-м… — Она прикрыла глаза.

Он усмехнулся и поднялся с кушетки, все еще держа Робин на руках. Когда же ноги девушки коснулись пола, она повисла на плечах Майкла.

— Робин, проснись. — Он стиснул зубы.

Она подняла на него заспанные глаза.

«Нет, хватит страстных объятий и жарких поцелуев…» Стараясь стряхнуть с себя наваждение, Майкл осторожно подталкивал девушку к двери.

Он усадил Робин в машину и пять минут спустя остановился у ее дома. Фонарь над парадной дверью казался огнем маяка. Нет-нет, и речи быть не может о том, чтобы провожать ее дальше. И уж конечно, никаких поцелуев, не то его интерес к ней станет очевидным. Он повернулся и увидел, что Робин тянется к нему.

— Спасибо, Майкл. — Она улыбнулась. — Это был чудесный вечер. — Легкий поцелуй служил тому подтверждением.

«О Боже, как трудно с ней расстаться!» Майкл осторожно обнял ее и тотчас же отстранился.

— Спокойной ночи, Робин. Приятных сновидений.

Он смотрел, как Робин поднимается по лестнице и проходит по узкой террасе. Наконец она скрылась за дверью, и Майкл тяжко вздохнул. Мать наверняка отчитала бы его, если бы узнала, что он не проводил девушку до двери. Но в этом случае он все-таки прав. Лучше показаться невоспитанным, чем оказаться в квартире у Робин и…

Вернувшись домой, Майкл позвонил матери.

— Привет, мама!

— Майкл?! Как я рада тебя слышать. Что-нибудь случилось?

В глубине души он иногда упрекал мать, привившую ему строгие моральные принципы. Но повинна в его бедах была не мать, а другая женщина, над этими принципами посмеявшаяся.

— Все в порядке, мама. Просто я хотел сказать, что очень люблю тебя.

Глава 6

— И наконец, последний. Но последний — не значит худший…

— Послушай, Сэл…

— Спокойно, Фил, все будет замечательно.

— Сэл!

— Так о чем это я? Ах да!.. Подлинная драгоценность «Сателлитов», настоящий бриллиант…

— Сэл!!!

— Ну что, Фил, правильно я выразился?

Фил застонал.

— Настоящий бриллиант… — Сэл машинально взглянул на лежавший перед ним лист бумаги. — Перри Смит! Перри Смит? А где же Робин?

Болельщики захохотали. Засмеялись и выстроившиеся на поле игроки. Перри вышел из строя, но тут же замялся и вернулся обратно. И вдруг снова выступил вперед и раскланялся перед публикой.

— Черт! Где Робин?! — гремел над стадионом усиленный динамиками голос Сэла.

Трибуны приутихли, все прислушивались к диалогу комментаторов.

— Она не играет. У нее день отдыха… или что-то в этом роде, — бормотал Фил.

Фанаты засвистели, потом начали скандировать:

— Хотим Робин! Хотим Робин!

Робин сидела на скамейке запасных и не сводила глаз с Майкла. Она говорила с ним перед игрой, и он заявил, что ей следует отдохнуть. Такие они, мужчины! Он пригласил ее вчера поужинать, и теперь она, видите ли, устала. Но сейчас уже пять часов пополудни. И она прекрасно выспалась. Робин, конечно же, понимала, что Майкл заботится о ней, но сейчас его заботы представлялись излишними.

— Она что, больна? — вопрошал Фил.

— Да выключи ты микрофон! — взорвался Сэл.

Фил щелкнул тумблерами, огоньки на табло погасли, но громкость не намного уменьшилась.

— Наверное, обычные женские штучки, Фил. Раз в месяц это с ними случается. Ты ведь не хочешь поставить ее в неловкое положение? Так что давай начинать игру.

— Да, это запретная тема. Ты неплохо соображаешь, Сэл.

Табло снова вспыхнуло. Ошеломленные зрители зашумели. Робин же съежилась на своей скамейке. Лицо Майкла пылало. Вся команда не сводила глаз с дрожащего подбородка Робин. Зазвучал национальный гимн, но она не могла присоединиться к поющим.

До третьего иннинга Робин воодушевляла и поддерживала команду. Она вскакивала с места, металась вдоль кромки поля, кричала и подбадривала парней. «Какой смысл не ставить ее в игру? — размышлял Майкл. — Ведь она на скамейке запасных тратит почти столько же сил…» Он вздохнул и прикрыл глаза. Он знал, что совершил ошибку.

Майкл постоянно ловил себя на том, что во время игры и даже на тренировках наблюдает только за Робин. Он стремился опекать и оберегать ее и теперь гораздо меньше времени уделял всем остальным игрокам, то есть пренебрегал обязанностями тренера. Он уже свыкся с отсутствием женщины в его жизни и ничего не хотел менять. Но вот появилась эта девушка, и все в его жизни изменилось.

Робин услышала его вздох и опустила ресницы. Покосившись на сидевшего рядом Майкла, она тоже невольно вздохнула. Майкл повернулся к ней, нахмурился. Она взглянула ему в глаза и тотчас же в смущении отвернулась — было очевидно, что Майкла мучают угрызения совести.

Робин закусила губу. Какого черта? Неужели он мучается из-за вчерашних поцелуев? Еще не хватало, чтобы он чувствовал себя виноватым перед ней. Она совсем не хочет, чтобы Майкл относился к ней… как к хрустальной вазе. Если сегодня он не поставит ее на вторую игру, ей придется проявить характер.

Робин по-прежнему следила за игрой. То и дело поглядывая на Рика Сэмюэла, игравшего на второй базе, она вспоминала о своем первом появлении в команде. Рик сразу же ее невзлюбил. Но ведь она не виновата в том, что заняла его место на поле…

— Что же делать?! — Майкл бросил на Рика убийственный взгляд.

— Он еще молод, — заметила Робин. — Ему не хватает опыта.

— Вот и отправлялся бы в колледж набираться опыта!

— Ты ведь тоже начал сразу после школы.

— Да, но я не мог жить без бейсбола. А он, как я вижу, думает только о карьере. Я никогда не стремился к деньгам и славе. — Майкл покачал головой. — Возможно, я ошибаюсь.

Но Робин знала: Майкл не ошибается. Она видела Рика во многих играх. На поле он пытался во что бы то ни стало выполнить эффектный трюк и привлечь к себе внимание публики, но почти всегда при этом упускал мяч. Ему еще предстояло понять, что бейсбол — игра командная. Если уж ты бьешь по мячу или подставляешь себя под удар, то исходишь из интересов команды, пытаешься добиться победы.

«Сателлиты» уступили в первой игре с разницей в одно очко. Команда все еще занимала четвертое место, но теперь положение осложнилось. «Сателлиты» возлагали надежду на вторую игру, она должна была состояться в тот же день.

— И последний, последний, но не худший шорт-стоп… — Сэл сделал паузу, и Робин затаила дыхание… Только бы комментатор не заговорил о ее самочувствии. — Черт побери, Фил, я в первой игре исчерпал все свое красноречие.

— Ничего, можно и повториться.

— Да, пожалуй. Итак, настоящая драгоценность, чистейший бриллиант… На поле Робин Джейн Холковски!

Робин со слезами на глазах шагнула вперед и поприветствовала публику.

— Спасибо вам, Фил и Сэл, — прошептала она.

Игра была тяжелой. Команда Джексонвилла имела шанс занять четвертое место, поэтому игроки не расслаблялись ни на минуту. Джексонвиллцы сражались за каждое очко; отчаянно защищая свои базы, они то и дело переходили в контратаку. Билли Грин что-то пробормотал в адрес кетчера соперников — и тут же получил удар в челюсть. Кетчера удалили с поля до конца игры. Грин усмехнулся, поднял биту и нанес удар по мячу. Это был самый быстрый способ результативной атаки, так называемый «хоум ран». После мощного удара Билли мяч, пролетев через все поле, покинул его пределы. На счету «Сателлитов» оказалось еще одно очко.

Рик Сэмюэл снова играл на второй базе. Робин старалась уступать ему. Прикрывая его базу, она позволяла Рику принять мяч. Он огрызался, ворчал и сыпал проклятиями.

Подходил к концу шестой иннинг. После очередного удара мяч взмыл над полем. Робин устремилась к нему, взмахом руки давая понять партнерам, что готова принять мяч. Принимая его, она вдруг почувствовала сильный удар в грудь и, не удержавшись на ногах, упала на газон. Ошеломленная, она увидела, что Рик — а это он ударил ее локтем — даже не пытается остановить мяч. Она потянулась к мячу, но Рик отбросил его в сторону. Пожав плечами, Робин поднялась и снова заняла позицию у второй базы. Благодаря этому инциденту соперники «Сателлитов» заработали важное очко.

Иннинг закончился. Рик подбежал к Робин и заорал, что она мешает ему играть. Майкл, стоявший у кромки поля, видел все. Не удержавшись, он бросился к Рику.

— Сэмюэл, вон отсюда! — загрохотал он. — И не попадайся мне на глаза, пока не соберется совет команды. Сомневаюсь, что ты еще хоть раз выйдешь на поле.

Рик презрительно ухмыльнулся:

— Райан, я бы на твоем месте помолчал. Сам знаешь, что будет, когда в совете узнают, что ты спишь с этой шлюхой.

Лицо Майкла побагровело. Он сжал кулаки, но Робин вовремя положила руку ему на плечо.

— Майкл, не надо, — прошептала она. — Успокойся, пожалуйста.

Он посмотрел на девушку, потом снова повернулся к Сэмюэлу:

— Вон!

Рик молча пожал плечами. Он покидал поле под свист болельщиков.

Майкл с беспокойством взглянул на Робин.

— Ты в порядке?

Она вздохнула и, глядя прямо ему в глаза, проговорила:

— В порядке, Майкл, не беспокойся. Надеюсь, ты не запретишь мне играть?

Он долго вглядывался в ее лицо. Потом кивком головы указал на грудь.

— Наверное, останется синяк, но мне не больно, — поспешно ответила Робин.

Ему бы освободить ее от игры, отвезти домой, успокоить, утешить. Но все же он уступил — Робин осталась на поле. Взглянув на обступивших ее «сателлитов», она улыбнулась:

— Все в порядке, парни, играем. Мы уступаем два очка, но у нас есть шанс на победу, верно?

Игроки зашумели.

— Выиграем! — послышалось со всех сторон.

«Сателлиты» побежали занимать свои позиции. Майкл похлопал Робин по плечу и вернулся к кромке поля.

И они выиграли. Они сражались как львы.

Робин вернулась домой ужасно усталая, но она знала, что не зря в этот день выходила на поле. Стараясь не думать о Рике Сэмюэле, даже на синяк не взглянув, она переоделась и занялась стиркой. А Рик… он сам виноват, что его выгнали с поля. И ему едва ли удастся прорваться в высшую лигу. Этот парень заявил, что она спит с тренером, но Робин пропустила его слова мимо ушей и надеялась, что Майкл поступит так же. Надеялась — и все же чего-то опасалась…

Раздался звонок в дверь, и тут же затрещал телефон. Робин схватила трубку, попросила минуту подождать, потом подбежала к двери.

На пороге стоял Рик Сэмюэл. Он был мрачен и, похоже, очень взволнован. Робин хотела захлопнуть дверь, но Рик остановил ее.

— Не закрывай, пожалуйста, — сказал он, — мне нужно поговорить с тобой.

Робин отступила на шаг. Сердце ее бешено колотилось. Ей казалось, что от этого человека исходит какая-то угроза. Она и раньше сторонилась его, а сейчас, увидев на пороге своей квартиры, даже немного испугалась…

Рик, должно быть, почувствовал, что она боится его. Криво усмехнувшись, он сказал:

— Не дрожи. Я просто хочу поговорить. Хочу извиниться.

Робин кивнула:

— Тогда подожди здесь. Я сейчас закончу телефонный разговор и сразу вернусь.

— Хэлло, — произнесла она в трубку. — Майкл? Я тебе перезвоню, у меня гость.

Положив трубку, Робин направилась к Рику.

— Сам не знаю, что на меня сегодня нашло, — проговорил Рик. — Но ведь мы оба знаем, что мои слова — просто глупости. Я всегда ужасно злюсь, когда ты участвуешь в игре, а меня оставляют на скамейке запасных. Видишь ли, — Рик провел ладонью по своим длинным черным волосам, — мне раньше казалось, что я очередной «золотой мальчик» бейсбола. Я воображал, что имею право на высшую лигу и только зря теряю здесь время. Думал, что в следующем сезоне буду играть в «Атланте».

Рик умолк, отступил на шаг и прислонился к стене.

— Потом появилась ты, — продолжал он, — и я увидел, что женщина играет лучше меня. Но ведь ты старше меня и дольше играешь, — наверное, в этом все дело. Боссы сравнивали нас и решили, что ты должна меня заменить. Теперь-то я понимаю, что сглупил, напрасно стремился стать профессиональным игроком сразу после школы. Сейчас мне остается только надеяться, что моя сегодняшняя выходка не лишит меня шансов остаться в бейсболе. — Рик поднял на девушку глаза. — Ты представляешь, в какой ситуации я оказался? Ведь я больше ничего не умею.

Робин видела, что Рику действительно не по себе.

— А чем еще ты хотел бы заниматься? — спросила она.

— Если не буду играть… — Рик потупился. — Я хотел бы открыть ресторан. Итальянский. Это смешно?

— Почему же? Совсем не смешно.

— Правда? Но это только ты так думаешь. А мои родители считают, что я должен зарабатывать игрой, добывать славу и деньги. Должен стать звездой, чтобы они мной гордились. — Рик перевел дух, потом, глядя в сторону, пробормотал: — Я действительно хочу доказать, что я не такой, как мой старик. Некоторые думают, что я просто сын пьяницы и проститутки.

— А у них есть основания так думать?

Рик вздрогнул, сжал кулаки, но тотчас же взял себя в руки.

— Значит, есть основания?.. — спросила Робин.

— Да, черт побери, да! Но я выше этого!

— И я так думаю.

Она невольно улыбнулась, увидев, как ошеломили Рика ее слова. Ему нужно было, чтобы кто-то поверил в него.

— У тебя есть способности, Рик, — продолжала Робин. — Тебя бы не пригласили в команду, если бы у тебя не было таланта. Но его нужно развивать. Ты готов потрудиться?

— Господи, только бы мне дали еще один шанс!

Это прозвучало как мольба.

— Ты еще не знаешь, что решил совет?

— Нет. Боюсь, что они решили меня выгнать.

— Возможно, этого не случится. Но тебе следует поработать в ресторане или поучиться на курсах для управляющих. В любом случае надо иметь профессию в запасе — даже если ты преуспеешь в бейсболе. Ведь спортивная жизнь коротка.

Рик усмехнулся.

— Если я буду играть, как Райан, — заявил он, — то заработаю такую кучу денег, что мне не придется работать.

Робин рассмеялась:

— Пустые мечты, приятель. Без профессии в жизни трудно пробиться.

— Наверное, ты права, — кивнул Рик. — Во всяком случае, прошу прощения за свой поступок и за все неприятности, которые я тебе причинил. Ты прекрасный игрок. Надеюсь, со временем я буду играть так же.

— Спасибо. — Робин протянула ему руку. — Думаю, все это послужиттебе хорошим уроком.

Рик пожал Робин руку, потом наклонился и поцеловал ее в щеку.

— Ты потрясающая девушка.

Резко развернувшись, он сбежал по ступенькам. Робин смотрела ему в след. Она знала, что лицо Рика пылает.

Внезапно чьи-то сильные руки легли ей на плечи. Робин пронзительно закричала, зажмурилась и, двинув незнакомца локтем в бок, отскочила в сторону. Ударившись головой о что-то мягкое, открыла глаза… и увидела Майкла.

— О Господи! — пробормотал он, зажимая рукой кровоточащий нос.

— Майкл?! Не надо было так бесшумно подкрадываться. — Она схватила его за руку и потащила в квартиру. — Идем, нужно приложить что-нибудь холодное.

Робин побежала в ванную и намочила полотенце. Когда она вернулась в комнату, Майкл сидел, запрокинув голову, и прижимал к носу испачканный кровью платок, «Мой герой», — подумала Робин и тотчас же поняла, что теперь уж наверняка влюбилась. Но сумеет ли Майкл ответить на ее любовь? Впрочем, это она еще успеет выяснить — сейчас ей хотелось вдоволь насладиться сладостным чувством.

Робин подошла к Майклу и подала ему полотенце. Затем отбросила с его лба прядь волос.

— Спасибо. — Он приложил полотенце к переносице.

— Это все, что я могу сделать, — улыбнулась Робин.

— Неплохая самозащита для прекрасной леди, — пробормотал Майкл. — Этот глупый мальчишка оказался гораздо разумнее, чем я.

Робин опустилась рядом с ним на кушетку.

— Как ты узнал, что он здесь?

— Услышал по телефону его голос.

— Думаю, я не оправдала твоих ожиданий. Настоящая леди не разбила бы тебе нос.

— И не переломала бы ребра.

Робин рассмеялась. Майкл осторожно повернул голову и посмотрел на нее. Кровотечение прекратилось, и он опустил полотенце.

— Это не смешно, Робин. Рик мог явиться сюда, чтобы отомстить. Ты даже не представляешь, что могло произойти.

— Я тоже сначала побаивалась его. Но потом поняла, что Рик сожалеет о своем поступке.

— Разумеется, он хочет вернуться в игру.

— Но он пришел не за этим. Он пришел извиниться.

— Я слышал.

— И кроме того, — продолжила Робин, пристально глядя на Майкла, — не от меня зависит, будет он играть или нет. — Она опустила ресницы. — Ты уже созывал совет?

Майкл вскочил с кушетки и чуть поморщился, схватившись за ребра.

— Но ведь этот тип ударил тебя! И едва не провалил игру. Он оскорбил нас обоих. Неужели ты хочешь, чтобы я не собирал совет? Да ты с ума сошла!

Робин поднялась и подошла к нему.

— Если бы ты послушал его, Майкл! Послушал бы, что он говорил о своих родителях… Не думаю, что Рик пытался оправдать себя. Мне показалось, что он стремится лишь к одному — хочет стать хорошим игроком.

— Вот как? Заносчивый и самоуверенный мальчишка.

— Временами точно такой же, как ты.

Майкл вздохнул.

— Нет, Робин, таким я никогда не был.

— Возможно. Но тебе никогда не приходилось доказывать, что ты кое-чего стоишь.

Майкл привлек ее к себе.

— Хорошо, Робин, я дам ему еще один шанс. Но если он хоть раз к тебе прикоснется…

— Майкл… — Она положила голову ему на плечо. — Майкл…

Он обнял ее, и Робин со вздохом прикрыла глаза. Немного помолчав, прошептала:

— Ты напрасно беспокоился. Я прекрасно выспалась после нашего вчерашнего ужина и вполне могла участвовать в игре.

Майкл снова вздохнул. Ему очень не хотелось об этом говорить, и он поспешил закрыть тему:

— Что ж, обещаю, что подобное больше не повторится.

«Господи, как хорошо рядом с ним, — промелькнуло у Робин. — Наверное, возникает точно такое же ощущение, когда наконец-то возвращаешься в давно покинутый дом».

«Все неприятности забываются, когда она рядом, — думал Майкл. — Она такая нежная, такая изящная… И меня все сильнее к ней влечет». Тут он снова вспомнил о словах Рика. Нет, он не спал с ней, но это величайший соблазн в его жизни. Майкл чувствовал, что ему все труднее сдерживаться, когда Робин рядом. Его влекло к этой девушке. Осторожно отстранившись, он пробормотал:

— Пожалуй, я пойду. Автобус отправляется в четыре утра. Спокойной ночи.

Майкл сидел в своем кабинете, уставившись в обшитую панелями стену. Ему предстояло решить, собирается ли он и в дальнейшем поддерживать отношения с Робин. Если собирается — то не следовало афишировать эти отношения. Он уже пережил это с Джоанной, когда их личная жизнь стала достоянием публики. Он совершал глупость, позволяя фотографировать их объятия и поцелуи. Больше такое не повторится. Тому, что происходит между мужчиной и женщиной, не место в таблоидах.

Таблоиды? Размечтался! Теперь это будут местные газетенки. Он уже не звезда, дни его славы миновали. А у Робин все впереди. Она добьется успехов в бейсболе, а потом наверняка станет прекрасным преподавателем. Если ей удастся повлиять на Рика, она станет выдающимся наставником. И еще ей предстоит выйти замуж, создать семью…

Размышляя о своих отношениях с Робин, Майкл все больше мрачнел. Однако он не мог не признать: она воскресила его, заставила вновь испытывать влечение к женщине. А может быть, он реагирует так только на нее? Будет ли он точно так же реагировать на других женщин? За четыре года он ни на одну даже не взглянул.

Эти мысли не давали ему покоя, и Майкл догадывался, к какому выводу он в конце концов придет. А что, если все эти сумасшедшие эмоции — любовь?

В комнате вдруг стало нестерпимо жарко. Его лоб покрылся испариной. Майкл поднялся, подвинул рычажок кондиционера к положению «холод» и отправился спать. Он твердо решил выбросить из головы и Робин, и мысли о любви.

Шины шуршали по асфальту — команда ехала в Джексонвилл, во Флориду. Было еще темно, и все игроки спали; только Робин, сидевшая под маленькой лампочкой, читала какой-то роман.

Майкл неожиданно чихнул, и Робин подняла голову.

— Будь здоров, — прошептала она и снова погрузилась в чтение.

Робин старалась не придавать особого значения тому, что произошло между ней и Майклом позавчера за ужином — лучше не обольщаться… И все же она не могла забыть его объятия, страстные и нежные; и ей до сих пор казалось, что она чувствует вкус его губ.

— Будь здоров, — пробормотала она, когда Майкл снова чихнул.

Услышав ее голос, Майкл поднял голову. Даже сидя на переднем сиденье, он чувствовал близость Робин. Но если он позволит себе полюбить ее… Если он полюбит эту девушку, а она разобьет его сердце, все будет кончено.

Что же с ним происходит? Майкл вдруг почувствовал, как гулко бьется его сердце. Он научился жить один, научился обходиться без любви. И вовсе не Джоанна превратила его в отшельника, он сам во всем виноват.

Любовь к игре и данный Богом талант сделали его самым молодым участником легендарной команды «Все звезды», побеждавшей на международных турнирах. Журналисты охотились за ним и прославляли его. Но вместе с ранним успехом пришло и ощущение собственной исключительности — ему казалось, что он неуязвим.

Получив травму, Майкл не сразу понял, что карьере пришел конец. Когда его везли в госпиталь, он был уверен, что современная медицина быстро поставит его на ноги и он скоро вернется на поле.

Даже теперь, спустя четыре года, он обливался холодным потом, вспоминая, как впервые узнал о приговоре хирургов. Доктора сказали, что он никогда не сможет играть, а если все же выйдет на поле, то после самой незначительной травмы лишится ноги. Сначала Майкл отказывался верить врачам, потом попытался переубедить их, уверял, что они ошибаются.

Джоанна приходила в госпиталь каждый день. Она сопровождала его на процедуры и подбадривала, давая понять, что для любви нет взлетов и падений, не существует травм. Когда же стало ясно, что доктора не ошиблись в своих прогнозах, Майкл решил обсудить планы на будущее.

— Мне надо получить образование, — говорил он. — Может быть, сделаю карьеру компьютерщика. Думаю, у меня получится.

— Компьютерщика? — машинально переспросила Джоанна.

— Конечно, прежнего успеха уже не будет, — продолжал Майкл. — Правда, сейчас мне предлагают место тренера в низшей лиге, в команде «Сателлиты». Это в Битлвилле, в Алабаме.

— Битлвилл?! — усмехнулась Джоанна. — Ты рассуждаешь как ребенок.

Сначала его не очень-то привлекала должность тренера, но теперь он всерьез об этом подумывал.

— Но, Джоанна, это ведь прекрасная работа.

— Кого это волнует? — Она вскочила с кресла; она была в ярости. — Ты думаешь, я для того проводила дни и ночи в госпитале, чтобы отправиться в какой-то Битлвилл?!

— Это прелестный городок. Именно то, что надо для создания семьи.

— Нет, Райан! Нет и еще раз нет! Или ты выбросишь из головы эту блажь и вернешься в высшую лигу — или забудь обо мне!

Утратив все иллюзии, Майкл Аллен Райан похоронил себя в Битлвилле.

— Господи… — прошептал Майкл, утирая дрожащей рукой пот со лба.

А может быть, он не любил Джоанну? Возможно, просто стремился жить как все, хотел иметь дом и семью. Нет, он уверен, что любил ее, готов был поклясться в этом на Библии. Но если действительно любил, то почему не скучал, почему не тосковал? Только теперь Майкл осознал: после разрыва с ней он вовсе не мечтал о том, чтобы она вернулась в его жизнь.

Мысль о том, что Джоанна видела в нем лишь звезду бейсбола, доводила его до сумасшествия. И жалел он сейчас только об одном: Джоанна разрушила его мечты о семейной жизни, о радостях супружества, о детях.

Майкл невольно усмехнулся. Оказывается, все эти годы он терзался лишь из-за того, что эта женщина его унизила.

Он снова чихнул.

— Будь здоров! — раздался хор голосов.

Майкл рассмеялся и повернулся к игрокам.

— Спасибо.

Он поднялся и прошелся по автобусу. Усевшись рядом с Робин, вытянул в проход ноги.

— Вы все, конечно, мечтаете о высшей лиге, верно, парни? Но вы ошибаетесь, если думаете, что вас там ждет райская жизнь. А удержаться в высшей лиге не так просто, как вам, наверное, кажется.

И Майкл принялся рассказывать о славе и боли, о триумфах и поражениях, о поте ежедневного труда и об играх мировой серии. Игроки слушали его, затаив дыхание. Робин молча глотала слезы. Наконец-то радости и печали, накопившиеся в его душе, прорвались наружу.

Убаюканная шуршанием шин и голосом Майкла, Робин медленно засыпала. Наконец положила голову ему на плечо и, тихо вздохнув, провалилась в сон.

Майкл вздрогнул, когда она прижалась к нему. Потом улыбнулся и расслабился. Похоже, он влюбился в эту маленькую фею. Так стоит ли противиться чувству? Но все же не следует торопиться. То чувство, которое он испытывал к Робин, было для него чем-то совершенно новым — с Джоанной он такого не переживал.

«Сателлиты» выиграли два матча из трех и покатили по побережью в сторону Шарлотта. Рик присоединился к ним перед игрой в этом городе. Игроки встретили его холодно, но он прекрасно все понимал и был готов к такому приему.

Робин взглянула на Майкла и улыбнулась. Он улыбнулся ей в ответ и прошептал:

— Мне нравится итальянская кухня, но я не рискнул бы попробовать его стряпню.

Робин рассмеялась, и игроки, сидевшие на скамейке запасных, тоже засмеялись. А она вдруг вскочила со своего места и, подбежав к кромке поля, принялась подбадривать Рика, игравшего на левом фланге.

В тот же вечер, после очередного переезда, команда собралась в холле отеля, чтобы отправиться на ужин. Робин окинула взглядом игроков и заметила, что среди них нет Рика.

— Не уходите без меня, я сейчас вернусь, — бросила она на бегу.

— Постой, Робин! — закричал Майкл. — Ты можешь заняться своими делами потом. Я просто умираю от голода. — Он посмотрел на Ларри Блэка, но тот молча пожал плечами.

Робин вскоре вернулась. Она тащила за руку упиравшегося Рика. Все игроки тотчас же нахмурились, но Робин как ни в чем не бывало закричала:

— Теперь я готова!

В автобусе Рик сел рядом с Робин. Он нервно сжимал и разжимал кулаки. Наконец поднялся, вышел в проход и громко проговорил:

— Прошу простить меня. Я получил хороший урок и понял, что такое командная игра.

Охваченный волнением, он вернулся на свое место. Робин похлопала его по руке.

Игроки приняли извинения Рика, но, глядя на него, по-прежнему хмурились; казалось, они не доверяли ему.

По пути в ресторан Майкл шепнул на ухо Робин:

— Ты не должна его опекать. Робин только усмехнулась.

* * *

Турне было долгим и утомительным. «Сателлиты» сыграли четырнадцать игр в шести городах, передвинулись с четвертого места на третье и теперь уверенно претендовали на второе. Все поражались успехам команды, и даже сами бейсболисты не ожидали от себя такой блестящей игры.

Робин радовалась вместе со всеми, радовалась каждому успеху, но больше всего ее радовал Майкл. Теперь он постоянно находился вместе с командой и даже смеялся шуткам игроков и охотно болтал с ними. Правда, на публике Майкл не уделял ей особого внимания, но Робин знала, что он не сводит с нее глаз. А вечера они проводили вместе — сидели за столиком во внутреннем дворе отеля или устраивались в плетеных креслах на террасе. Говорили же не только об игре, но и о планах на будущее, о том, чем займутся после окончания сезона. И Робин не переставала удивляться легкости, с которой Майкл сочинял свои рассказы — он превращал в сюжеты даже ситуации, возникавшие накануне на бейсбольных площадках.

Сейчас снова был вечер — один из последних в их долгом турне. Расправившись с жареным цыпленком, Майкл вышел во внутренний дворик, подхватил Робин на руки и, опустившись в шезлонг, усадил девушку себе на колени.

— Довольно неудобная поза. — Майкл рассмеялся и поцеловал ее.

«У него удивительно сладкие губы», — подумала Робин. Забыв обо всем на свете, она обвила руками шею Майкла и ответила на его поцелуй. Затем, чуть отстранившись, провела ладонью по его светлым шелковистым волосам и тихонько вздохнула. Майкл улыбнулся и крепко прижал ее к себе. Почувствовав жар его тела, Робин застонала. «Как жаль, что мы с ним не в постели», — промелькнуло у нее. Тут Майкл снова ее поцеловал, и на сей раз поцелуй был долгим и страстным.

На мгновение отстранившись друг от друга, они перевели дух, а потом Робин опять к нему прижалась…

Майкл чувствовал, как бьется ее сердце, чувствовал, как она трепещет в его объятиях. Он осторожно провел ладонью по спине девушки и окончательно убедился в том, что под ее футболкой нет бюстгальтера.

— Ты такая соблазнительная… — прошептал он. — Ты и одетая выглядишь как нагая.

Робин подняла голову и улыбнулась. Ее глаза сияли.

— Знаешь, какое это искушение, когда ты сидишь рядом в комнате или просто проходишь мимо?

Майкл заглянул в ее лицо — и затаил дыхание. В глазах Робин было столько любви, столько страсти и нежности… Еще ни одна женщина на него так не смотрела. Майкл был потрясен до глубины души и вместе с тем озадачен: неужели он теперь не сможет жить без этой девушки?

«Глупости! — одернул себя Майкл. — Просто ты четыре года обходился без женщин. А теперь чувства возродились, в этом все дело».

— Поцелуй меня, Майкл, — прошептала Робин, и их губы снова слились в поцелуе.

В ту ночь Майкл долго не мог уснуть. Лежа у себя в номере, он воскрешал в памяти их поцелуи, мечтая обладать ею. Майкл вздохнул и повернулся на бок. Нет, он не должен это делать. Не сможет. Не посмеет. Несмотря ни на что, он верил в таинство брачной ночи и считал, что только в этом случае союз мужа и жены может быть по-настоящему крепким, только в этом случае супруги сольются воедино и душой, и телом.

Но даже если бы он придерживался других убеждений, то все равно бы не смог этого сделать. Робин была так по-детски чиста и так невинна… «Она как маленький птенчик, бойкий и безрассудный», — подумал он с улыбкой. И только она могла наполнить его жизнь радостью.

На следующий день Робин не знала, что и думать. Майкл держался подчеркнуто официально и не обращал на нее ни малейшего внимания. Он даже не смотрел в ее сторону.

«Сателлиты» выиграли очередной матч, упаковали вещи и отправились в Битлвилль. Они приехали в полночь, и на стадионе их приветствовала толпа поклонников. Они кричали, аплодировали и размахивали флагами — все были уверены, что «Сателлиты» непременно поднимутся с третьего места на первое. Игроков тут же окружили фанаты. Когда же с автографами было покончено, Майкл уже исчез.

По дороге домой Робин размышляла о его странном поведении. Майкл целовал ее со страстью и нежностью — во всяком случае, ей так казалось. Черт возьми, он хотел ее! Конечно, страсть — это еще не все, но их отношения должны как-то наладиться. Если он не хочет, чтобы все знали об этом, — что ж, его дело. Пресса ежедневно смаковала его личную жизнь, когда он играл в высшей лиге. Фотообъектив запечатлел его, улыбающегося рядом со многими женщинами. Рядом с красивыми женщинами. Робин вздохнула. Она вспомнила о том, что Майкл был помолвлен и что газеты не упускали тогда мельчайших подробностей…

Тут зазвонил телефон. Робин подбежала к столику и схватила трубку.

— Хэлло.

— Привет, — раздался голос Майкла, и у Робин перехватило дыхание; сердце ее забилось быстрее. — Робин, ты слышишь?

— Да-да, конечно.

— Хотел узнать, как ты добралась.

— Спасибо, хорошо. Билли подбросил меня.

Майкл стиснул зубы. Ему следовало дождаться ее — к черту досужие пересуды. Попался бы ему сейчас под руку этот Билли!

— Он все еще у тебя? — прохрипел Майкл в трубку.

— Нет, — рассмеялась Робин. — Он помчался к Шерон.

— Кто это?

— Его бывшая и нынешняя подружка. У них вечные проблемы.

«Как у всех», — подумал Майкл.

— Чем ты занимаешься?

— Забралась под одеяло и читаю.

— Что?

— Любовный роман.

— Любовный?

— М-м… да. Замечательный роман.

— Как называется?

Майкл записал на листке название. «Надо будет почитать, — решил он. — Может, тогда удастся понять, чего женщины хотят от мужчин».

Положив трубку, Робин тихонько рассмеялась и поцеловала фотографию Майкла, прикрепленную в уголке зеркала.

Глава 7

— И наконец, леди и джентльмены… Как говорится, лучше поздно, чем никогда. В общем, наше собственное «секретное оружие», номер… Повернись, Робин, — попросил Сэл.

Трибуны загудели.

— Итак, номер, гм-м… Да, именно так. Номер ноль-ноль-семь, Робин Джейн Холковски!

Робин шагнула вперед и подняла над головой руки, приветствуя трибуны. «Сателлиты» тоже зааплодировали. Засунув ватные шарики в уши, они подмигивали девушке. А Билли Грин, склонившись к ее плечу, сказал, что был бы счастлив брать у нее уроки пения. Шутливо ударив его кулаком в бок, Робин вернулась на линию. Когда заиграли гимн, она мгновенно преобразилась и с серьезнейшим видом запела — пела, как всегда, очень громко, ужасно фальшивя.

«Вот именно, секретное оружие», — думал Майкл. Она действительно перевернула всю его жизнь! Но без нее его жизнь была безрадостна и скучна.

Минутой позже он с восхищением наблюдал за ее игрой. Робин носилась по базами, обращалась к судьям по имени, она хмурилась, смеялась и в каждом эпизоде полностью отдавалась игре. Она наслаждалась жизнью, принимая и хорошее, и плохое, но всегда умудрялась находить во всем положительную сторону. Майкл завидовал этой девушке и восхищался ею. Он знал, что рядом с ней ему было бы гораздо легче переносить все взлеты и падения. И все же его одолевало беспокойство. Конечно же, Робин совершенно не походила на Джоанну. Но была ли у него уверенность в том, что история с Джоанной не повторится теперь уже с Робин?

…Она снова была у цели и в следующее мгновение скользнула… О черт, опять головой!..

— Вне опасности! — объявил судья.

Фил и Сэл что-то болтали про «рискованную игру», сравнивая Робин с непобедимым Джеймсом Бондом. Трибуны же ликовали.

«Вне опасности? Не уверен», — думал Майкл, глядя на Робин. Было очевидно, что она ужасно устала, это бросалось в глаза при каждом ее движении. К тому же духота стояла невыносимая даже в этот поздний вечер. «Нет, не стоит рисковать», — решил Майкл. Он подозвал двоих бейсболистов.

— Рик, ты заменишь Робин. А ты, Коулмен, замени Петерсона…

Майкл ждал взрыва от своего маленького шорт-стопа, но взрыва не последовало. Робин наблюдала за игрой, стоя у кромки поля. Она то и дело смеялась и приветствовала зрителей. И один раз даже выбежала на поле, чтобы поздравить Рика Сэмюэла, когда тот точным ударом заработал очко для команды.

После раздачи автографов Робин последняя покинула поле. Когда же вошла в офис Майкла, услышала дикие крики из мужской раздевалки:

— Грина пригласили в «Атланту»!

Ни секунды не раздумывая, она ворвалась в мужскую раздевалку. Увидев Билли, бросилась в его объятия.

Мужчины прикрылись полотенцами и рубашками. Некоторые открыли дверцы своих шкафчиков и поспешили спрятаться за ними.

— Ты сделал это! — прокричала Робин прямо в ухо Грину. Она повисла у него на шее, обхватив ногами его бедра. — Я знала, что так будет. Я знала, знала…

Робин плакала от радости и осыпала Грина поцелуями. Билли виновато улыбался.

— Фантастика… Просто фантастика, — бормотал он в смущении. Наконец засмеялся и проговорил: — Думаю, это будет не просто, малыш, но я готов.

— Конечно, готов! — воскликнула Робин. — Если Майкл так считает, если все боссы так считают, то какие же могут быть вопросы?

— Ты права, — улыбнулся Грин, опуская Робин на пол. Он лукаво взглянул на нее. — Не хочешь поехать со мной? Может, хочешь приехать ко мне после сезона?

Робин громко рассмеялась.

— Ты даже не вспомнишь обо мне через несколько месяцев.

— Ошибаешься, малыш, — прошептал он. — Я никогда не забуду тебя.

Майкл молча наблюдал за этой сценой. Грин смотрел на Робин с любовью и нежностью, но она, похоже, не замечала этого — просто радовалась его успеху. Майкл с облегчением вздохнул.

Похлопав Билли по плечу, Робин с улыбкой сказала:

— Будь осторожен, хорошо? Я ужасно горжусь тобой и буду всем рассказывать, что знала тебя когда-то. А Шерон едет с тобой?

— Нет, мы опять вчера вечером поссорились, — усмехнулся Билли. — Ничего, в Атланте найдутся и другие девочки.

Робин снова бросилась в объятия Грина, ей хотелось напоследок обнять его покрепче. Она действительно гордилась им и радовалась за него — радовалась, как мать за сына. Но, черт возьми, она уже сейчас знала, что будет без него скучать.

Наконец, резко развернувшись, Робин направилась к выходу. Шла, глядя прямо перед собой; она знала, что щеки ее пылают. Полуголые мужчины застыли, словно изваяния. Они по-прежнему молчали. И все же Робин не смогла удержаться и у самого порога выпалила:

— Очень сексуально, Блэк!

Она прыснула и выскочила из раздевалки. За спиной ее раздался взрыв смеха, и этот смех еще долго звучал у нее в ушах.

Уже дома, наслаждаясь благословенной тишиной, она надела домашнее платье — легкое, бледно-желтое с крупными цветами. Открыв дверцу холодильника и критически оглядев содержимое, трижды сладко зевнула. Ничто ей не приглянулось, а наиболее привлекательное требовало особого приготовления. Она взяла пакет апельсинового сока, и тут раздался звонок в дверь.

Майкл стоял на пороге. Как всегда неотразимый, в желто-зеленой рубашке-поло и брюках цвета хаки. Чисто выбрит, отчего глаза казались зеленее обычного. Головокружительный аромат поднимался от коробки, которую он держал в руках.

— О Майкл! Не может быть! Пицца! Ты принес пиццу! — Она потянулась к нему, пытаясь добраться до коробки.

Майкл поднял коробку над головой, наклонился и жадно приник к ее губам.

— Я очень рад видеть тебя, — рассмеялся он, глядя на ее обиженное лицо. — Пойдем. — Взяв за руку, он повел ее на кухню. — Давай-ка я сначала покормлю тебя.

— Ты мой спаситель! Ты знаешь это? — бормотала она в паузах и забавно прикрывала глаза, всем своим видом выражая наслаждение едой. — Если бы ты не появился, мне бы пришлось голодать до утра.

«Мне бы тоже», — подумал Майкл, который ощущал голод другого свойства — ему так хотелось видеть ее, обнять, вдохнуть ее аромат. Его аппетит возрастал с каждым днем, а сейчас нарастал с каждой минутой. Желание было настолько сильным, что почти пугало его.

Он наблюдал, как она кончиком языка слизнула остатки соуса со своих губ, и его тело тут же отреагировало. Он встал и, обойдя небольшой кухонный стол, приблизился к ней и обнял за плечи.

Их губы встретились. Его сердце колотилось. Каждый поцелуй прибавлял волнение. Он почти умирал, не чувствуя ее рядом. Если так пойдет дальше, размышлял он… но тут его мозг отказался выполнять мыслительную работу, он мог только чувствовать ее близость, наслаждаться ею.

На секунду он поднял голову. Ее карие глаза были подернуты дымкой, губы полуоткрыты в ожидании.

— Я как-то предупреждал тебя, — прошептал он ей на ушко, — что мы найдем нечто получше, как использовать твой язычок, чем дразнить меня. Хочешь?..

Она лишь улыбнулась в ответ и высунула кончик языка, зажав его между губами. Он ласкал этот розовый лепесток своим языком, пока она не застонала, призывая его к более долгому поцелую. Он приподнял ее повыше, поддерживая руками за бедра, и вдруг ощутил под платьем нагое тело. Уже четыре года он жил жизнью, лишенной эмоций. Мог ли он контролировать неожиданно вспыхнувшую чувственности? Боже, он надеялся, что мог… Не в силах оторваться от ее губ, он усадил ее на стол и встал между ее колен. Его руки, скользнув вверх, легли на ее грудь, и он замер, ощущая ее восхитительную упругость. Он был почти уверен, что на этот раз ничто не помешает им, и молил, чтобы это так и было. Его ладони наслаждались полнотой ее плоти, а губы пили ее сладость — но он жаждал большего.

— Ты позволишь? — вырвалось у него, он почти презирал себя за свой умоляющий тон.

Робин посмотрела на него так, словно умрет без его прикосновений.

Легким движением пальцев он расстегнул верхнюю кнопку на ее платье, потом вторую и, наконец, третью. Ему хотелось немедленно сорвать с нее это чертово платье, и он едва сумел сдержать себя, остановившись на четвертой кнопке. Как зачарованный он отвел тонкий шифон в сторону. Его колени дрогнули при виде ее наготы, еще более прелестной, чем он предполагал, еще более соблазнительной, чем то, что виделось ему в мечтах.

Он медленно провел пальцем по окружности одной, затем другой груди. И услышал, как ее легкое дыхание превратилось в прерывистый стон, и обрадовался, когда ее тело выгнулось в немой мольбе. Он сильнее прижался к ней и осторожным движением большого пальца коснулся розовых бутонов ее сосков. Она коротко вскрикнула, когда он своим жадным взглядом пронзил ее затуманенные страстью глаза. Желание, охватившее его, было так властно, что он не мог обуздать его. Склонив голову, он прижался губами к твердому соску, жадно утоляя свой голод.

Прерывисто дыша, Робин все сильнее и сильнее прижимала его голову к своей груди, а ее пальцы ерошили его шелковистые волосы. Она была совершенно сражена взрывом чувств, обрушившихся на нее. Ее ноги дрожали, сердце бешено колотилось. Ей казалось, что ее тело вот-вот взорвется от наслаждения. Подняв голову, он склонился к другой груди. Прикрыв глаза, она лишь тихо стонала, прикусив нижнюю губу от наслаждения. Родившийся в ее душе крик сказал ему об этом.

Майкл пытался поднять голову, но она не отпускала его. Он сдался и продолжал ласкать ее грудь, давая ей время успокоиться. Постепенно ее тело обмякло, голова безвольно коснулась стены. Майкл оторвался от нее и увидел слезы, бегущие по ее пылающим щекам.

Он прижал ее к себе, пытаясь обуздать властное желание. Она наслаждалась даже такой лаской… Что же будет, когда он по-настоящему возьмет ее? Он застонал, понимая, что им обоим необходимо успокоиться, пока они еще в состоянии контролировать себя.

— Прости, — прошептала она сквозь слезы. — Это никогда не случалось раньше. Никогда, — добавила она в полной растерянности, не в состоянии понять, хочет ли она, чтобы нечто подобное произошло с ней снова. Майкл отпустил ее, и она быстро запахнула полы своего платья, вздрогнув, когда пальцы притронулись к ее груди.

Приподняв подбородок Робин, он заглянул в ее глаза, виноватые и испуганные.

— Все правильно, моя милая, — успокоил он. — Так и должно быть.

Робин замотала головой:

— Нет, не должно.

Он улыбнулся ее непониманию.

— Все правильно, детка. Просто мы очень хотим друг друга. Твое тело взывает ко мне, мое жаждет познать тебя. Хорошо-хорошо, я обещаю, что больше не буду так делать. Но еще вопрос: как посмотрят на это наши тела? Согласятся ли они? Боже мой, Робин, согласись, это было так чудесно!

— Да, так хорошо, что даже немножко страшно, — кивнула она, думая о том, что не прочь испытать это снова. Уголки ее губ чуть-чуть приподнялись. — А вдруг мы не сможем остановиться?

— Если я не смогу контролировать себя, — сказал он, касаясь губами мочки ее уха, — или напугаю тебя, ты пощекочи меня. Вот здесь. — Он показал, где именно.

— Вот так? — спросила она, и Майкл подпрыгнул, стоило ей лишь дотронуться до него.

— Не сомневаюсь, у тебя получится.

Час спустя они лежали на тахте, Майкл сверху, Робин под ним. Она ощущала приятную тяжесть его мощного тела, его мускулистая грудь, чуть влажная от пота, касалась ее обнаженной груди. Она восхищалась его мужской силой и вместе с тем немного беспокоилась. В конце концов ей пришлось прибегнуть к щекотке.

Он нехотя оставил ее. Лег рядом, бормоча что-то себе под нос. Однако не мог не признать, что она права. Не один раз он с трудом заставлял себя остановиться. Не один раз готов был все послать к черту и уступить желанию своей плоти.

Утром он проснулся твердый как скала. Черт возьми, совсем неплохо после стольких лет воздержания! Вскользь вспомнил Джоанну. За два месяца их помолвки он никогда не ощущал к ней такого влечения, ничего похожего на сумасшествие рядом с Робин. Он понимал, что это мощный зов плоти, не последнее в отношениях между мужчиной и женщиной. Но в его чувстве к Робин было нечто иное, чем он испытывал к любой другой женщине. Да, у него было время понять, что теперь это не просто страсть.

Он встал и отправился в душ. По крайней мере, думал он, стоя под холодными струями, чувство Робин не основывается на поклонении его бейсбольной славе.

В последующие недели он старался проводить с ней как можно больше времени. Они вместе ужинали после игр — у него или у нее дома или где-нибудь вместе со всей командой. Он остерегался любопытства болельщиков, беспокоился, как бы журналистская братия не пронюхала об их романе. Во время коротких поездок их комнаты всегда находились рядом, и когда при отеле имелся внутренний дворик, они сидели там. А не было, прогуливались по темным улицам. Их отношения, разумеется, стали очевидны для товарищей по команде, хотя они проводили долгие часы в компании игроков и их семей. Но Майкл всегда с нетерпением ждал часа, когда останется с Робин наедине.

— Тебе нравится то, что ты делаешь, Майкл?

Рука об руку они бродили ночью по парку, и лишь полная луна освещала им путь.

— Да. Я люблю свое дело. Мне доставляет истинное удовольствие помогать моим игрокам осуществить их мечту. Кажется, я хочу лишь одного: увидеть, как каждый из них играет на огромном стадионе, испытывая ни с чем не сравнимое волнение от гордости за участие в игре высшей лиги.

— Ты хочешь тренировать высшую лигу?

— У меня были предложения, но я отклонял их. Я хочу быть здесь, на своей родной земле, хочу чувствовать твердую почву под ногами, помогая ребятам подняться выше. Если не получится, я готов тренировать студенческую команду, даже школьников. Могу и тебе дать работу, чтобы заработать деньги.

— Я буду тренировать девушек, ты — парней? — рассмеялась Робин. — А потом посмотрим, кто кого?

— Интересная мысль. Правда, немножко несправедливая.

— Учти, мне придется опозорить тебя, когда я выиграю несколько игр.

Она завизжала, когда он подхватил ее на руки и закружил. И пресекла шутливую борьбу, прижавшись губами к его губам.

До конца сезона оставался месяц. «Сателлиты» занимали третье место, но не теряли надежды перейти на второе. Билли Грин отбыл в «Атланту», Робин получала от него письма и делилась новостями со всеми игроками. Ее игра не переставала удивлять всех, ее успеху явно способствовали отношения с Майклом. Робин была на эмоциональном подъеме. Ей так хотелось сказать ему о своей любви, которая с каждым днем, с каждым часом становилась все сильнее, но всегда находилось нечто, что удерживало ее. Может быть, дело было в его желании оградить их роман от огласки? А возможно, в его нежелании говорить о собственных чувствах к ней? Что бы то ни было, но она продолжала хранить свою любовь глубоко в сердце.

Однажды вечером, уютно устроившись на ее тахте, они читали статью о Билли Грине. Спортсмен в выспренных выражениях отзывался о своем тренере в низшей лиге, благодарил Майкла за помощь и руководство. Майкл смеялся, качая головой:

— Были времена, когда мне приходилось ставить его на место за амбиции, желание занять позицию пробивающего. Господи, видела бы ты, как он пытался пробить левой рукой!

На следующий день Майкл позвонил в девять утра.

— Наводи красоту, малышка. У нас интервью с репортером из «Спортс иллюстрейтед». Они хотят поместить твою фотографию на обложку.

Это был удар не менее ощутимый, чем скольжение в базу головой вперед.

Как только появился номер журнала с ее фотографией, она купила пятнадцать экземпляров, на каждый из которых надела прозрачную обложку.

Сезон близился к концу. Оставалось еще пять игр на выезде. Всего пять, но дорога всегда очень изматывала. Робин сидела в своей гостиной, рассматривая альбом с наклеенными в нем вырезками из газет и журналов. Приятное занятие в свободный день, и сейчас она даже чуть-чуть жалела, что сезон заканчивается.

Как волнующе все это было! Робин листала большой альбом, улыбаясь некоторым статьям, оживлявшим в памяти моменты уходящего сезона, в котором она так удачно проявила себя. Осторожно вырезав обложку из журнала, она вложила ее в альбом. Затем нашла статью о Майкле, напечатанную в этом же номере, и отложила в сторону.

Робин поднялась и взяла другой альбом, в котором хранила все, что относилось к карьере Майкла, а также его старую фотографию. «Зачем она мне?» — улыбнулась она. Невероятно, но теперь у нее есть оригинал. Не успела она насладиться этой мыслью, как Майкл позвонил в дверь.

— Входи! — крикнула она, не сходя с места. — Дверь не заперта.

— Почему? — осведомился он, закрывая дверь за собой.

— Потому что я ждала, что ты придешь. — Она потянулась, подставив губы для поцелуя.

Подняв голову, Майкл наткнулся взглядом на альбомы и журналы, лежащие на тахте, и присел рядом с Робин. Листая альбом, отметил про себя, что она хранила каждую статью из местной газеты, где было хотя бы что-то написано о ней.

— Взгляни, Майкл. Я не могу поверить в это. — Она протянула ему письмо.

— Тебе предлагают быть спортивным обозревателем в «Спортс нетворк»?

— Да. Разве не глупо?

— Глупо? Такое случается раз в жизни! Как следует подумай, прежде чем отказаться.

— Но я не хочу заниматься этим, я всегда мечтала преподавать. — Она разглаживала кулаком его фотографию, которую только что вклеила в альбом.

— Что ты делаешь? — нахмурился Майкл.

— Я хранила ее много лет. О Господи, милый! Ты даже не знаешь, как много ты значил для меня.

Он поморщился от неприятного предчувствия.

— Не понял…

Робин рассмеялась.

— Когда-то, в свой последний сезон, ты посетил Алабамский университет в поисках пополнения. В тот вечер в университетском клубе устраивали танцы. Я пошла. Знаешь, я тогда была такая зажатая, слишком скромная — в общем, абсолютная серенькая мышка. Кто-то сообщил тебе, что я только что создала бейсбольную команду, чем, впрочем, нажила и нескольких врагов, нахмурившись, добавила она. — Все избегали меня. Но только не ты. Ты оглядел зал и, проигнорировав всех красивых девушек, пригласил меня, причем дважды. Мой герой. — Робин вздохнула, потянулась и звонко чмокнула его в щеку.

Герой? И это длилось четыре года? Невероятно… Он взял альбом и обнаружил, что там собраны чуть ли не все статьи о нем. Его сердце глухо забилось, когда он увидел на одной из фотографий себя и Джоанну. Сделав паузу, он пробежал глазами свежую статью из «Спортс иллюстрейтед». Последний абзац привлек его внимание.

«Подобно любящим родителям, которые пестуют своих детей, готовя их к самостоятельной жизни, Райан готовит своих игроков для большого бейсбола. Не жалея сил, он делает все, чтобы его питомцы смогли перейти в высшую лигу».

Майкл поднялся. Его трясло, лоб покрылся испариной.

— Я должен идти. — Ему удалось объявить это более или менее спокойным тоном.

— Идти? Но ты только что пришел, — удивилась Робин.

— Я не очень хорошо себя чувствую.

Она поднялась, приложила ладонь к его лбу. Заметила капельки пота на верхней губе.

— Иди домой и ложись. Я попозже навещу тебя.

— Нет! — воскликнул он. К черту, он должен подумать. Он выскочил, хлопнув дверью.

Майкл не помнил, как добрался до дома. Он знал лишь одно: ему необходимо находиться там, где он мог чувствовать себя в безопасности. Он увидел журнал, оставленный кем-то перед его дверью, и поднял его. Приложенная записка гласила: «Думаю, что тебе не помешает лишний экземпляр. Суинни».

Суинни. Старый ублюдок, который шпионил за Робин, пытаясь сфотографировать ее в раздевалке в начале сезона.

Майкл развернул таблоид и залился краской. Он целует Робин в парке! Они тогда были в Чаттануге, штат Теннесси. И соответствующий заголовок: «От шорт-стопа до любовницы тренера!»

Робин вздохнула. Решив, что на сегодня хватит, она отложила альбом в сторону. Мысли о Майкле не давали сосредоточиться. Он выглядел совершенно больным. Теперь он отдохнул, и пора его проведать.

Выходя из дома, открыла почтовый ящик и взяла почту. Невольно улыбнулась, увидев обратный адрес на конверте. Письмо из местной школы. Возможно, ее приглашают тренировать команду мальчиков. Разорвала конверт. Так и есть — приглашение на работу. Она подпрыгнула от радости, воображая, как сообщит эту потрясающую новость Майклу.

Ей хотелось поскорее увидеть его, и Робин мчалась с бешеной скоростью. Она ликовала — два последних месяца были поистине счастливыми, месяцы, полные радости и поцелуев, восторга и нежности. При этом ни один из них не заговаривал о будущем.

Робин предполагала, что не уедет до января, если примет предложение в Бирмингеме. А если останется здесь и ответит согласием на предложение битлвиллской школы? Тогда до начала нового семестра сможет работать с детьми на добровольных началах. Она отправит вещи на хранение в Тускалусу, поселится там и будет находиться недалеко от Майкла, Ведь он, конечно же, намерен продолжить их отношения — в этом не могло быть сомнений.

Припарковав автомобиль около его дома, Робин поспешила к двери. Она решила не звонить, подумав, что он, возможно, спит. Дернула за ручку входной двери и обнаружила, что она открыта. Робин улыбнулась… Разумеется, он открыл специально для нее. Она позвала его и, не получив ответа, прошла через пустые комнаты в кабинет. Ее сердце проделало головокружительный вираж — так случалось всегда, когда она видела его. Господи, она любит его!

— Майкл, — прошептала Робин.

— Убирайся отсюда!

Она отшатнулась от грубого крика, словно от удара, но потом сообразила, что во всем виновата болезнь. Итак, он был отвратительно нетерпелив, она уже успела привыкнуть к этому. Робин шагнула к кушетке, обитой коричневым бархатом.

— Майкл!

Он поднял на нее глаза, налитые кровью.

— Ну, что ты уставилась? Никогда не видела пьяного? — Он поднял бутылку. — «Южный комфорт». Как раз то, что мне нужно. — Он наполнил высокий стакан и, отклонившись на подушки, начал пить, исподлобья поглядывая на нее. — Раз уж ты здесь, тебе стоит взглянуть на дело рук Суинни. — Он неуверенно двинулся, пролив янтарную жидкость на журнальный столик.

Робин потянулась, чтобы взять стакан. Он резко отстранился.

— Не прикасайся ко мне! Ты не сиделка. И не моя любовница! — Он снова откинулся на подушки и процедил сквозь зубы: — У меня никогда не было любовницы.

Перед его мысленным взором всплыла Джоанна, отчетливо послышатся ее издевательский смех, заполнивший всю гостиную: «Ты хочешь иметь семью? Да ты даже не знаешь, как это делается…» Он снова ощутил унижение, которое почувствовал тогда, — ущемлена была его гордость, его достоинство. «С моим опытом, — язвительно продолжала она, — я могла бы кое-чему научить тебя. Великолепное шоу — затащить великого Майкла Аллена Райана в постель! Подумать только, девственник! О, ради Бога! То-то будет потеха, когда об этом узнают все».

Сердце Робин, казалось, вот-вот выскочит из груди. Что все это значит? Откуда такая откровенная злость? Она посмотрела на таблоид, развернутый на столе, и охнула, заметив фотографию — она в объятиях Майкла — и заголовок!

— Но я вовсе не твоя любовница!

— Но… почти?

Она покраснела, припомнив, как близко они подошли к полной близости в ту ночь на ее тахте. Каких усилий стоило не поддаться искушению, и это случалось уже не раз.

— Прочти статью. Восьмая страница. Это нечто…

Робин листала страницы дрожащими пальцами, испытывая сосущую боль под ложечкой. Суинни прикоснулся к чему-то прекрасному, драгоценному и превратил все это в грязь. Неудивительно, что Майкл старался быть предельно осторожным.

Робин читала статью, едва удерживаясь от криков возмущения. Все домыслы опирались на факты, что их комнаты в отелях всегда находились по соседству. Упоминалось и о помолвке Майкла; была даже их с Джоанной фотография.

— Она красивая, — прошептала Робин.

— Да, — кивнул он, наполняя стакан.

Робин накрыла ладонью его руку.

— Майкл, не стоит…

Он отдернул руку, словно она обожгла его своим прикосновением.

— Я же сказал, не прикасайся ко мне! — прорычал он. Затем попытался встать, но, покачнувшись, снова сел. — У меня однажды уже была женщина. — Он рассмеялся. Сделав глоток, пробормотал: — Шлюха, не пожелавшая взять мои деньги. Она тоже хотела заполучить звезду бейсбола.

— Майкл, но это не так…

Объяснения Робин остались без внимания. Майкл пропустил их мимо ушей.

Она поднялась, твердо решив, что все объяснит на следующий день. Робин знала, что сама должна сделать первый шаг — сказать Майклу, что любит его. Схватив журнал, она изорвала его в клочья.

Глава 8

Почти всю ночь Робин думала о Джоанне. Чем эта женщина так оскорбила Майкла? И почему он поверил, что она такая же, как Джоанна? Робин решила, что непременновсе это выяснит. Но весь следующий день Майкл не подходил к телефону и не ответил на ее стук в дверь.

За полчаса до игры он ворвался в свой офис. Ворвался бледный, с воспаленными глазами. Не успела она рот раскрыть, как он прижал ее к стене.

— Если ты хоть слово скажешь о том, что я рассказывал тебе ночью, пеняй на себя! А Джоанна смеялась надо мной, потому что я сохранил себя для женитьбы. Но мне быстро удалось поставить ее на место, когда я напомнил ей о тех эпизодах ее прошлого, которые она старалась забыть. Так что лучше держи язык за зубами, Робин. А то мне придется напомнить тебе кое-что насчет тебя и Грина.

Он пристально посмотрел ей в глаза.

— Даю тебе пять дней после последнего матча. Поняла? Я больше не желаю видеть тебя здесь. Уезжай отсюда, уезжай из этого города. И почему бы тебе не поехать к Грину? Кажется, он тоже этого хочет. А впрочем, сама решишь, куда тебе лучше отправиться. Ты здесь неплохо поразвлекалась во время сезона, но больше тебе тут нечего делать. — Он повернулся и вышел, с силой хлопнув дверью.

Робин сползла по стенке. Сидя на полу, уткнулась лбом в колени. Она вспоминала слова Майкла… Он говорил, что никогда не имел любовницы и у него была только одна женщина. Он девственник! Вернее, почти девственник. И Джоанна смеялась над ним!

О Господи! Робин стиснула зубы и сжала кулаки. Если бы эта Джоанна попалась ей сейчас, она бы не раздумывая придушила ее. И Майкла вместе с ней. Он ждал все эти годы одну-единственную женщину! Женщину, которую полюбит.

Но сейчас он дал ей понять, что ждал не ее… Она прекрасно это поняла и теперь даже не смела надеяться… Это так больно, чертовски больно!

Он целовал ее и возбуждал ее, потому что она оказалась под рукой. Так случалось и раньше, в школе и колледже. Парни думали, что если она играет в мужской команде, то нечего с ней церемониться. И как ее угораздило влюбиться в него! Неужели она ничего не понимала? Во время игр на выезде, уединяясь с ней в маленьких отелях, он позволял себе проводить приятные часы… Но только не на публике. Майкл не хотел, чтобы кто-то знал об их отношениях, потому что она не та женщина, с которой он намерен связать свое будущее.

И даже на поле, крепко сжимая мяч, Робин думала о Майкле, вернее, старалась убедить себя в том, что ничего страшного не произошло — такое случается со всеми. А поцелуи Майкла и его ласки — просто флирт, не более того.

Робин раз за разом упускала мяч, и, как ни странно, игра в этот день не шла у всех «сателлитов». Казалось, они все делали правильно, но чем больше старались, тем хуже получалось. Просто игра не шла…

Робин совершенно не понимала, что происходит на поле.

— Пробей в аут, О'Брайан! — крикнула она своему питчеру. — Я не могу сделать ни шага.

Нейл О'Брайан посмотрел в ее сторону, подмигнул и послал мяч над головой кетчера.

— Спасибо, Нейл. — Робин попыталась улыбнуться.

Несколько минут спустя она бросилась к мячу и вдруг натолкнулась на широкую грудь Брента Фрейзера. После столкновения оба растянулись на газоне, но Фрейзер все же успел схватить мяч и показал, что был аут.

Робин взглянула на Брента и расхохоталась. Он тоже засмеялся. Хотя игра явно не удалась, этот эпизод очень их развеселил.

Они помогли друг другу подняться. Потом переглянулись — и снова разразились смехом. Они улыбались даже в те минуты, когда хмурый Майкл отчитывал их за никудышную игру. Уже сидя на скамейке и по-прежнему улыбаясь, Робин с Брентом обсуждали ошибки, допущенные в игре. Вскоре к ним присоединились все запасные игроки, но почему-то и они не огорчались, хотя команда проигрывала. После последнего аута вся скамья дружно вздохнула:

— Наконец-то!

Игроки поднялись и направились в душ, но тут раздался голос Майкла.

— Минутку! — загрохотал он, — Что за представление вы здесь устроили? Вы думаете, ваша сегодняшняя игра дает повод для веселья? Это позор, а не игра! — Майкл уставился на Робин. — Мне кажется, это все твои фокусы, Холковски. Поди-ка сюда. Потренируйся полчасика и побегай.

— Шеф, перестань, — раздался чей-то голос. — Она просто разрядила обстановку.

— Райан, дай ей передохнуть, — подал голос еще один из игроков.

— Помолчите, если не хотите к ней присоединиться.

Майкл снова повернулся к Робин. Усталая и бледная, она молча смотрела на него, и карие глаза, казалось, говорили: «Ну ударь меня! Ударь!»

О, он с удовольствием свернул бы эту изящную шейку! И в то же время ему ужасно хотелось пойти вместе с ней в душ… и собственноручно раздеть ее. Кровь застучала у него в висках; он невольно сжал кулаки. Робин смотрела на него такими преданными глазами… Но он знал: она хотела найти в нем прежнего Майкла Райана, того, чью фотографию так бережно хранила. Она вознесла его на небеса, чтобы потом низвергнуть в ад.

— Думаешь, это несправедливо? — процедил он сквозь зубы.

— Думаю. — Она вскинула подбородок.

— Но ты ведь сделаешь то, что должна?

Все игроки отошли в сторону; они смотрели на Майкла, молча переглядывались и пожимали плечами.

Робин знала, что сердце ее разбито. Но разве она чем-то обидела Майкла? Неужели он действительно не желает ее видеть? И почему он решил наказать ее? Почувствовав слезы на своих щеках, она молча кивнула и направилась к полю.

Вся команда тотчас же к ней присоединилась. Игроки бежали рядом с Робин и перебрасывали друг другу мяч. Майкл стоял у кромки поля и наблюдал за ними, время от времени что-то выкрикивая и намеренно игнорируя своего шорт-стопа.

В эту ночь Робин долго ворочалась в постели. Наконец ей все же удалось уснуть, а утром она проснулась с невыносимой головной болью. Перед игрой Робин поспала еще часок, но голова по-прежнему болела. С красными от слез глазами она поплелась на стадион.

Во время разминки все «сателлиты» поддерживали ее и успокаивали как могли. Майкл же смотрел на нее как-то странно. Наконец спросил:

— Ты хорошо себя чувствуешь?

— Когда ты обо мне заботишься, — пробормотала Робин.

Майкл схватил ее за плечи. Казалось, он хочет ударить ее. Глядя ей в глаза, он закричал:

— Разумеется, забочусь! У меня впереди игра, которую я надеюсь выиграть. Мне нужно, чтобы мои игроки были в наилучшей форме.

Робин в ярости стиснула зубы. Ей очень хотелось высказать Майклу все, что она о нем думает. Оказывается, его интересует только ее игра! Его абсолютно не интересует то, что она сейчас чувствует! Он просто использовал ее как приманку для зрителей, а теперь готов выбросить как сломанную биту. И он еще смеет утверждать, что заботится о ней…

— Ты делаешь мне больно. — Робин попыталась высвободиться. — Знаешь что, Райан? Ты сукин сын! — выпалила она.

Робин резко развернулась и отправилась за битой. Ошеломленный ее словами, Майкл молча смотрел ей вслед.

Он позволил ей играть, но это еще больше угнетало Робин. В начале сезона Майкл заменял ее, когда видел, что она устала. А сегодня она будет играть, хотя чувствует себя отвратительно. Это может означать только одно: она больше не нужна ему.

Она действительно едва стояла на ногах. И голова по-прежнему болела. Но второе место было совсем близко! Робин поклялась, что сделает в этой игре все, на что способна. Она обязана помочь команде.

Робин заняла свое место, и поначалу игра у нее получалась. Но от шума трибун и напряжения головная боль усилилась. А в начале четвертого иннинга, когда она заняла место отбивающего, неприятно засосало под ложечкой. Вероятно, ей все же следовало смириться и попросить Майкла заменить ее еще до начала игры.

Беспокойство мешало Робин сосредоточиться на игре. К тому же сегодня ее почему-то раздражали шутки и язвительные реплики соперников. Она сама себе удивлялась: неужели ей раньше удавалось не реагировать на подобные замечания? О черт, ну почему они злословят именно сейчас, когда она особенно уязвима?

И тут Пат Карни, кетчер соперников, с ухмылкой проговорил:

— Не в форме сегодня, а, Холковски? «Сателлиты» измочалили тебя за ночь? Почему бы тебе не заглянуть в нашу раздевалку после игры? Наши ребята знают свое дело, они уж как-нибудь сумеют ублажить такую хорошенькую девочку.

Робин крепко сжала ручку биты. Это была последняя капля. Сначала — таблоид, потом — Майкл, который, как выясняется, просто использовал ее весь сезон, и в довершение всего — гнусные шуточки Пата… Молниеносно размахнувшись, Робин повернулась к кетчеру и, зажмурившись, нанесла удар. Удар пришелся пониже живота, по защитному щитку между ног. Карни вскрикнул и сложился пополам. Потом рухнул на газон, корчась от боли. Перед тем как Майкл утащил Робин с поля, она успела перехватить взгляд судьи — тот давал понять, что удаляет ее до конца игры.

Подхватив девушку на руки, Майкл понес ее прямо к скамейке запасных. Робин колотила его кулаками по спине и кричала, чтобы он отпустил ее.

— Майкл, — добавила она в отчаянии, — я все понимаю, но меня сейчас вырвет…

По-прежнему держа ее на руках, Майкл сказал Рику Сэмюэлу, чтобы он вышел на поле вместо Робин. Затем понес ее в ближайшую туалетную комнату.

Майкл подошел к раковине, и Робин тотчас же вырвало. Ее выворачивало наизнанку, но она думала только об одном: «Какое счастье, что мы успели…»

— Какая же ты глупая, — бормотал он, поддерживая ее. — Почему ты не сказала мне, что больна?

Но Робин не отвечала — один позыв следовал за другим.

Майкл вызвал врача команды и передал Робин на его попечение. Вернувшись на скамейку запасных, он увидел, что Рик все еще стоит у кромки поля с битой в руках.

— Что происходит? — Майкл нахмурился и повернулся к запасным игрокам. Те пребывали в глубокой задумчивости.

— Кетчера меняют, — ответил Петерсон. — Как Робин?

Этот вопрос вызвал бурю эмоций.

— А что там у них произошло?

— Должно быть, он позволил себе слишком много, если Робин не сдержалась и…

— Мне казалось, она уже научилась не слушать этот вздор.

— К черту, О'Брайан. Она в порядке?

— Не знаю, — ответил Майкл. — Док осматривает ее, потом все скажет. — Он прошелся вдоль скамейки. Сдвинув на затылок бейсболку, проворчал: — Нашла время болеть…

И тут вся команда вступилась за Робин:

— Послушай, Райан, она не виновата. Почему бы не отложить до…

— Прекратите! — закричал Майкл и отошел к дальнему концу скамейки.

Рик вернулся и, указав на поле, сказал:

— Взгляните туда. Они действительно меняют Карни.

— Интересно, что он сказал ей? — размышлял Джим Петерсон. — Уверен, что Пат сказал ей какую-то гадость.

— Жаль, что Карни выходит из игры, — пробормотал Дэн Лопез. — Хотелось бы пробить ему!

Майкл, воздерживаясь от комментариев, делал вид, что ужасно зол на Робин. Однако его мучили угрызения совести. Снова вернувшись к игрокам, он проворчал:

— Парни, что бы ни случилось, надо играть. Вы же не думаете, что она желала вам поражения? Так что выходите на поле, игра вот-вот продолжится.

Еще до того как они вышли на поле, появился врач команды. Он поднял руки, предупреждая вопросы, и сообщил, что все в порядке.

— Просто Робин переутомилась и страдала от головной боли, — добавил доктор.

«Сателлиты» переглянулись и отправились на поле.

Майкл вопросительно посмотрел на доктора.

— Я сказал правду, Райан, — ответил тот на безмолвный вопрос. — Она спит в раздевалке. Я дал ей успокоительное. Надеюсь, что утром все будет о'кей.

«Пожалуй, он действительно не нашел ничего серьезного», — подумал Майкл, глядя на доктора, и тотчас же вздохнул с облегчением.

«Сателлиты» играли неплохо, но, по-видимому, удача от них отвернулась. Им все-таки не удалось выиграть этот матч, и, как ни грустно, второе место уплывало от них.

Майкл вошел в раздевалку и был встречен всеобщим молчанием. Игроки ходили на цыпочках и лишь изредка перешептывались. Даже свои шкафчики старались закрывать как можно осторожнее. И все то и дело поглядывали на Робин, спавшую на чьей-то куртке. Прежде чем уйти, каждый из игроков целовал девушку в щеку, а на тренера смотрел исподлобья.

Майкл молчал и хмурился. Он же ни в чем не виноват… Он хотел любить ее, заботиться о ней, жить с ней. Но она не могла любить нынешнего Майкла Райана, ей нужен был тот, прежний…

Возможно, все к лучшему, успокаивал себя Майкл. Ведь все равно эту девушку не устроила бы его скромная жизнь.

Майкл повернулся к доктору:

— Полагаю, кто-то должен доставить ее домой?

— Полагаю, что так, — ответил доктор, попыхивая трубкой. — Похоже, Робин действительно переутомилась. Я думал, что к этому времени она проснется. Действие лекарства, по моим расчетам, уже должно прекратиться.

Майкл кивнул. Он отвечал за Робин еще три дня. Склонившись над девушкой, он осторожно поднял ее на руки.

— Если она проснется, дать ей снотворное?

— Не стоит. — Док широко улыбнулся. — Думаю, этого успокоительного вполне достаточно.

Майкл прижал Робин к груди и почувствовал какое-то странное волнение. Даже во сне она казалась такой нежной и беззащитной… Неужели эта девушка обладала властью над ним? Он уже готов был свыкнуться со своей одинокой жизнью, никогда и никого не пускать в свое сердце, Он еще раз взглянул на женщину, которую держат на руках, и сказал себе, что ненавидит ее.

Репортеры, подобно стае голодных волков, поджидали на улице. И сразу же обступили его, щелкая затворами камер и засыпая градом вопросов. Он отогнал назойливую толпу и устроил Робин на заднем сиденье своей машины.

Войдя в ее квартиру, он осторожно уложил Робин на постель. Она спала, и у него было время оглядеться. От его глаза не ускользнули те маленькие, но милые штрихи, которыми она смягчила казенность обстановки: белые воздушные занавески, мягкие бледно-лиловые подушки. Символ Алабамского университета — слон смотрел на него из уютного уголка. Он подумал, как бы она могла устроить их общий дом, если бы любила его. Он сжал кулаки и закрыл глаза, когда острое, почти болезненное желание пронзило его. Проклятие!

— Майкл?

Ее веки дрогнули. Он взглянул на ее ангельское, еще полусонное личико с полуприкрытыми глазами. Лицо, которое он никогда не видел, просыпаясь по утрам.

— Ты сердишься на меня? — спросила она своим низким ломким голосом. — Папа бы; тоже сердился. Ему было бы так стыдно!

Он хотел бы сердиться на нее. Но больше всего ему хотелось лечь рядом с ней и нежно ласкать ее.

— Ты должна поспать.

— Майкл?

— Что?

— Ничего, — сказала Робин, шумно вздохнув. Не было смысла объяснять, что она не такая, как Джоанна. Он не станет слушать. — Спокойной ночи.

Он промолчал в ответ. Просто ушел, крепко закрыв за собой дверь.

Проснувшись на следующее утро, она осторожно пошевелила головой, потом медленно открыла глаза. Слава Богу, кошмарная боль ушла. «О Господи, — подумала она, — что со мной происходит?» И обхватила себя за плечи, пытаясь унять дрожь.

Жалость к себе всегда была чужда ей. Хотя события последних дней могли сломить кого угодно. Депрессия действовала на нее разрушительно.

Она поднялась с постели и, пока лежала в теплой ванне, сумела взять себя в руки.

— Ты не первая женщина, потерпевшая крушение в любви, Робин Джейн, — говорила она себе, — и не последняя. — Она потерла мочалкой то место, где билось ее разбитое сердце, и подумала: сколько же времени потребуется, чтобы избавиться от этой боли?

За завтраком она читала утренние газеты, мысленно возвращаясь к той ситуации. Репортажи о вчерашней игре подробно рассказывали о неприятном инциденте. Она готова была провалиться сквозь землю, когда увидела фотографию, на которой было запечатлено, как она бьет Пата Карни. А вот Майкл несет ее с поля. Какой стыд!

Перед началом игры Робин увидела Пата Карни неподалеку от центра поля. Она глубоко вздохнула для храбрости и направилась прямо к нему, толпа сопровождала каждый ее шаг улюлюканьем и свистом. Робин поморщилась — такого не случалось с того дня, когда она впервые вышла на поле в составе школьной команды.

Пат смотрел, как она приближалась, и быстро пригнулся, прикрывая руками причинное место.

Робин покраснела до кончиков волос, когда толпа разразилась смехом в ответ на этот жест. Ее улыбка растаяла. Но смело глядя прямо ему в глаза, она протянула руку.

— Я пришла извиниться, Пат, — сказала она. — Не знаю почему, но я впервые потеряла самообладание. Прости, пожалуйста…

Секунду-другую Пат смотрел на нее. Затем взял ее руку и крепко пожал. Толпа аплодировала их примирению.

— А… — пробормотал Пат. На лице его выступила краска. — На самом деле это мне следует извиниться. Нет, не перебивай! Вообще-то… никто не поверил бы, что ты можешь обращать внимание на подобные глупости.

Робин онемела. Она ждала, что он скажет дальше. Пат нервным жестом пригладил свои рыжие волосы и еще больше покраснел.

— После того как я получил по заслугам, я все понял… и готов провалиться на месте из-за своих слов. Мы часто говорим тебе всякие гадости, чтобы выбить из колеи. И когда не добиваемся нужного эффекта, стараемся найти более обидные слова. Поверь, Робин, это всего лишь слова, я и не думал ничего подобного… Прости.

Непомерная тяжесть упала с ее плеч. Она улыбнулась и чмокнула его в щеку.

— Извинения приняты, Пат. И спасибо за объяснение. — Она повернулась, направляясь к скамейке запасных.

Майкл нахмурился и произнес с нескрываемым сарказмом:

— Приятный поцелуй?

— Ревнуешь? — Робин вскинула тонкую бровь.

— Размечталась.

Пряча боль и обиду, Робин повернулась к «сателлитам». Резко хлопнула в ладоши и воскликнула:

— Все хорошо! Пошли на поле и выиграем этот матч!

Глава 9

Они победили-таки в этой игре, но проиграли следующую. Майкл поставил ее в игру, но продолжал игнорировать. Хотя трижды взглянув украдкой в его сторону, она ловила отнюдь не равнодушие в его изумрудных глазах. Словно на качелях, переходила она от надежды к отчаянию. Когда его не было рядом, ей удавалось подавить в себе любовь, которая вспыхивала вновь в ту минуту, как только она видела его.

В ночь перед последней игрой она сидела на кухне, тупо жуя сандвич и не чувствуя его вкуса. Она улыбалась, вспоминая прошлый сезон, Билли Грина, Брента, Рика — всю команду, и вновь переживала радость от того, что они в конце концов приняли ее. Она не могла не испытывать чувства гордости, ведь ее скромное участие в игре помогло команде сдвинуться с мертвой точки. Вспоминала, как надувала шарик жвачки, как дразнила Майкла, показывая ему язык, и как при этом вытягивалось его лицо, и тихонько смеялась. Потом вдруг ей взгрустнулось, когда она вспомнила их жаркие объятия в патио, и в парке, и на ее тахте…

К черту все это! Почему он не может любить ее? О Господи, сколько же еще времени терпеть эту муку?

Она вышла из-за стола, ударившись в спешке о стул, натянула футболку поверх забинтованной груди, надела синие шорты и отправилась на стадион.

Робин заняла место в отсеке, предназначенном для отработки удара, — встала напротив автомата, который исполнял работу питчера, бросая мячи. Это займет минут тридцать. Тридцать минут она могла не думать о Майкле.

Только она вздохнула с облегчением, как автомат отключился и сам предмет ее мыслей предстал перед ней, одетый в небесно-голубую тенниску и синие хлопковые брюки. Его светлые волосы блестели в лучах солнца. Боль внутри начала оживать. О Боже! Он был именно таким, каким она представляла себе в мечтах мужа или любовника. Она взглянула на его красивое лицо, спрашивая себя: сможет ли она когда-нибудь полюбить кого-то так же, как любит его? Увы, ответ был предрешен.

— Какого черта ты тут делаешь? — Его рука потянулась к ней, голос гулким эхом прокатился по пустому стадиону.

Для Робин его тон стал последней каплей. Слезы навернулись на глаза.

— Я не заслуживаю этого, Майкл. Я ничего не сделала тебе, разве что… полюбила тебя. Да, — добавила она быстро, когда его лицо исказила гримаса недоверия. — Я хранила твою карточку, потому что она напоминала мне о единственном в мире мужчине, который обратил внимание на одинокую девушку. Чтобы жить, я должна была помнить, что есть человек, который не смотрел на мое увлечение как на чудачество. Бейсбол не был моей жизнью, но стал ее частью. Я не знала мужчину на фотографии. Не была влюблена в тебя тогда. Уж не знаю, хорошо это или плохо, но я влюбилась в тебя именно сейчас.

Слезы бежали по ее щекам, но она не вытирала их.

— Что ж, я внесла некоторое разнообразие в этот сезон. Не волнуйся, я уеду, как только смогу. И тогда, Майкл Аллен Райан, ты вернешься в свою нору, темную и одинокую, чтобы никогда не выходить оттуда!

Она подошла к автомату, выбрала цель и нужную скорость, а когда подняла глаза, его уже не было. Глотая слезы, Робин продолжала тренировку. Стараясь вкладывать все силы в замах, посылала мяч точно в левую часть поля.

Майкл в замешательстве покинул поле. Его тяжелые шаги гулко отдавались в коридоре, когда он шел к выходу на трибуны. Он видел, что Робин все еще занята тренировкой, и спустился вниз, выбрав такое место, где она не могла бы увидеть его. Он сел, обхватив голову руками и упершись локтями в колени. Его глаза в шоке закрылись.

Она любит его! Она так сказала. О Господи, конечно, она любит его. Искренность ее слов не оставляла сомнений. И сейчас он спрашивал себя, а сомневался ли он прежде? В течение сезона все свое свободное время она проводила с ним, изобретательно отыскивая поводы для встреч. Она любит его — мужчину с травмированным коленом. Мужчину, который так нуждается в ее любви.

— О Боже! — простонал он. Открыв глаза, посмотрел на Робин. Мяч летел к ней. Она размахнулась, вкладывая в удар все свои силы, и послала мяч в левую часть поля. Он наблюдал, как раз за разом она повторяла и повторяла этот удар.

Это похоже на стиль ее жизни, думал он. Не важно, что она делает, главное — как.

И как непохоже на него! Он отступил, сдался… Его карьера потерпела фиаско. Он потерял женщину. Он стал сам себе неинтересен, он продолжал жить, на самом же деле был мертв!

А ведь судьба предоставляла ему шанс! Но вместо того чтобы воспользоваться им, он, жалея себя, говорил, что его снова обманули, и сам обманывал первым. Какой же он дурак!

Сейчас, когда он, почти гигант, смотрел на Робин, что-то в нем дрогнуло, заколебалось.

Это любовь. Его неосознанная любовь к ней рвалась наружу, он был не в силах противиться ей.

Он любил все, что каким-то образом было связано с ней, — жизнелюбие, ее способность находить радость в малом и плакать над грустным. Она нуждалась в доме, но не для того, чтобы бежать от жизни. Она была равнодушна к шумным развлечениям, ей не нужны были ТВ-шоу или спорткастинги. Она, как оказалось, нуждалась в нем. И, Боже мой, он тоже нуждался в ней, она могла наполнить его дом любовью и детьми и, наконец, придать его жизни смысл.

Его руки дрожали, сердце стучало. Ему казалось, словно весь мир открылся перед ним. Мир, освещенный солнцем. Мир Робин Джейн Холковски.

Он поднялся, готовый бежать на поле и, видит Бог, начать новую жизнь.

Но она ушла! Он искал ее на поле, в раздевалке, потом побежал к паркингу. Она ушла. Неужто опоздал? Может быть, она уже ничего не ждала от него? Но сейчас не время для сомнений и обид. Надо бороться за нее, за счастье быть вместе.

Он бросился к ней на квартиру. Ее машина стояла у входа, но света в окнах не было.

Он вернулся к себе, мерил шагами квартиру, зная, что не заснет.

Может быть, ему следует вернуться? Но, черт побери, если она не отдохнет как следует, то не сможет играть завтра! Ради нее, ее престижа он не может испортить ее последнюю игру.

Непослушными пальцами он снял трубку и набрал ее номер. Он извинится и объяснит все. Он готов встать на колени, если нужно.

Она ответила на второй звонок, ее голос дрожал от слез. Все слова, кроме самых важных, вылетели из его головы.

— Прости… Я люблю тебя, Робин.

Робин прижала трубку к груди. В трубке ухало, как барабан, ее сердце. Слезы, которые, как ей казалось, уже иссякли, вновь хлынули градом, только теперь это были слезы облегчения. Господи, оказывается, все может быть хорошо!

Она подняла трубку к уху и прошептала:

— Извините, кто это? — и, смеясь, повесила трубку.

Воздух был пронизан солнечным светом, он заливал своим сиянием бесконечные арахисовые поля, и даже автомобильные выхлопы не могли нарушить благословенную свежесть дня. Робин запоздала, если учесть, что это была последняя игра в сезоне. Она проспала и потом еле-еле тащилась по переполненной трассе. Но все равно она была совершенно счастлива, и улыбка не сходила с ее лица. Майкл любит ее!

Она поставила машину и поспешила на стадион, пройдя прямо на служебную трибуну.

Майкл повернулся, и их взгляды встретились. Его глаза светились… Да, они светились любовью. Робин поставила сумку на скамью и бросилась в его объятия, ликуя, что его руки заботливо приняли ее.

— Я тоже люблю тебя, — подняв на него глаза, прошептала она.

Майкл вздохнул глубоко, до дрожи. Он еще раз крепко обнял ее и отпустил.

— Поговорим позже. Удачи тебе!

— А теперь, леди и джентльмены, последний раз в этом сезоне играет маленькая леди, чей приход в команду так много значил для нас. Наша звезда Робин Джейн Холковски!

Трибуны загудели, и болельщики поднялись, чтобы аплодировать стоя. Робин выбежала на поле и помахала бейсболкой, поворачиваясь по кругу и приветствуя переполненные трибуны.

Зрители заняли свои места, и Сэл продолжил:

— Это был чертовски интересный год, Робин, и нам повезло, что мы имели возможность наблюдать твою игру. Бейсбол будет скучать без тебя, но все равно не так сильно, как мы. — Сэл шумно высморкался. — Мы любим тебя, Робин.

Болельщики закричали:

— Мы любим тебя, Робин!

Слезы катились по ее щекам.

— И я люблю вас всех! — прокричала она.

— А теперь — специальное испытание. Мы все вместе споем национальный гимн. Робин будет запевалой.

При первых звуках оркестра все зрители, как один, заткнули уши пальцами.

— Она обещала больше не петь! — раздались крики.

Смеясь, Робин поспешила на служебную трибуну. Взяв рупор, подошла к микрофону. Ее негромкое и трогательное исполнение вызвало слезы на глазах некоторых болельщиков.

Майкл, затаив дыхание, наблюдал за ней, и его сердце, казалось, вот-вот разорвется. «Она моя», — думал он и благодарил Бога.

— Игра! — наконец-то прокричал судья.

Сезон для Робин начался и заканчивался игрой против «Шипперов». Обе команды устали от этого противоборства. Победитель матча выходил на второе место.

Болельщики скучали во время семи долгих иннингов, но и последующие не прибавили игре остроты. Однако самые преданные поклонники команд прекрасно чувствовали внутреннее напряжение матча и внимательно следили за действиями игроков.

К концу девятого иннинга счет был 6:6. Били по очереди: Джим Петерсон, Крэг Мур, Нейл О'Брайан. Джим открыл счет, и трибуны сразу оживились. Робин же нетерпеливо вышагивала вдоль кромки поля. Затаив дыхание, она следила за питчером — тот готовился к очередному броску. Джим улыбнулся и, подмигнув девушке, пошел на первую базу.

Крэг размахнулся, готовясь нанести очередной удар, и пробил между второй базой и шорт-стопом. Теперь Джим мог продвинуться ко второй базе.

Вскоре тренер «Шипперов» произвел замену, и болельщики начали роптать. Многие из них вскакивали со своих мест и что-то выкрикивали.

— Следующий пробивающий! Номер ноль-ноль-семь, Робин Джейн Холковски! — закричал Сэл.

Фил же в очередной раз вспомнил «непобедимого Джеймса Бонда».

Робин двинулась к площадке. Был конец девятого иннинга, и она знала, что должна пробить как можно лучше. Ожидая сигнала, Робин оглянулась на Майкла, стоявшего у третьей базы. Наконец последовал сигнал, и она сделала первый удар. Снова взглянув на Майкла, занесла биту для второго удара.

— Страйк^[12]! — определил судья.

Робин удивленно взглянула на него и со всей возможной вежливостью проговорила:

— Сэр, не будете ли вы так любезны проверить это с судьей на третьей базе? Не верю, чтобы я могла ошибиться.

— Конечно, — последовал ответ.

Вскоре решение было пересмотрено в пользу Робин.

— Прошу простить, маленькая леди, — с улыбкой сказал судья.

— Ничего страшного, всем свойственно ошибаться, — улыбнулась в ответ девушка.

Тренер «Шипперов» усмехнулся и занял позицию за площадкой своего кетчера.

Робин с Майклом переглянулись. Она пожала плечами. И вдруг, бросив биту, побежала к третьей базе.

— Майкл, что за знак ты мне подал?

Он почесал в затылке и пробормотал:

— Не подавал я тебе никакого сигнала. Просто отмахнулся от слепня.

Робин рассмеялась, и тут Майкл подхватил ее на руки и крепко поцеловал. Трибуны зааплодировали.

— Майкл!.. — ахнула она, когда он отпустил ее.

— Все решено, любовь моя. — Он улыбнулся и добавил: — Теперь делай что хочешь. Беги, бросай, бей — все равно. И вот что… Ты забыла свою жвачку.

Робин покраснела, увидев, как Майкл вытащил изо рта резинку.

— Сохрани ее! — закричала она уже на бегу.

Раскрасневшаяся и счастливая, Робин снова заняла место бьющего. Приготовилась…

И вот это наконец случилось. Робин наблюдала за полетом мяча, — казалось, он летел медленно-медленно, летел прямо на нее. Она размахнулась и тотчас же услышала глухой удар — бита и мяч соприкоснулись. Болельщики, словно по чьей-то подсказке, разом выдохнули. Робин же, остановившись в двух шагах от «дома», наблюдала, как маленький белый шарик взмыл высоко в небо. Сжав кулаки, она затаила дыхание. Казалось, полет мяча будет длиться вечность. Но вот порыв ветра подхватил его и унес за пределы поля. Она сделала это! Робин судорожно сглотнула. «Хоум ран» — впервые ей удался этот удар. Мяч, пролетев через все поле, покинул его пределы. Такой удар позволяет бьющему совершить «круг почета» и внести в копилку команды очко. Грандиозный удар «хоум ран»!

Сэл и Фил, стараясь перекричать ликующие трибуны, сообщали последние новости для агентства печати. Болельщики же ринулись на поле, туда, где Робин начала свою пробежку по базам.

— Я сделала это! Эй, папочка, ты слышишь, у меня получилось! — кричала она, смеясь и плача.

«Шипперы» пожимали ей руку и похлопывали по спине. Подбежав к третьей базе, Робин увидела улыбающегося Майкла. Она влетела в базу и бросилась ему на шею.

— Я сделала это, Майкл! — Он подхватил ее на руки и закружил, а она все кричала: — Я сделала это!.. Получилось!

— Конечно, получилось. Теперь продолжай начатое и прорвись в «дом». Команда ждет.

Она приготовилась совершить свой последний бросок в «дом».

— Робин! — неожиданно раздался голос Майкла.

Она оглянулась.

— Робин, ты выйдешь за меня замуж?

— Майкл Райан только что попросил Робин Джейн Холковски стать его женой! — прокричал Фил в микрофон. — Тише, пожалуйста.

Болельщики умолкли. Робин замерла.

И тут, уже в полной тишине, снова раздался голос Майкла:

— Робин, ты выйдешь за меня…

— Да! — крикнула она и бросилась в его объятия.

Склонившись над ней, Майкл шептал, задыхаясь от нежности и волнения:

— Тебе нужно продолжать, любовь моя, нужно постараться проникнуть в «дом».

— Я уже дома, — улыбнулась Робин и еще крепче прижалась к нему. — Дома — и вне опасности.

1

Мальчик, подносящий инвентарь во время игры. — Здесь и далее примеч. пер.

(обратно)

2

Игрок обороны — один из ключевых в команде.

(обратно)

3

Так в бейсболе называют период в игре.

(обратно)

4

Поле для бейсбола представляет собой две прямоугольные площадки: инфилд — внутреннее поле и аутфилд — внешнее поле. По углам же расположены так называемые базы.

(обратно)

5

Питчер — игрок, бросающий мяч, а кетчер — тот, кому его бросают.

(обратно)

6

База, от которой ведется нумерация остальных, называется домашней базой, иногда «домом».

(обратно)

7

Свист на американских стадионах означает одобрение.

(обратно)

8

Robin — малиновка (англ.).

(обратно)

9

Пятиугольник из белой резины.

(обратно)

10

Пространство под «домом» — между коленями и плечами игрока.

(обратно)

11

Софтбол — игра, очень похожая на бейсбол, популярна среди американских женщин.

(обратно)

12

Если мяч летит правильно, а бьющий по нему не попадает, то судья определяет страйк.

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

*** Примечания ***