Втуненко [Иероним Иеронимович Ясинский] (fb2) читать постранично

Иероним Ясинский Втуненко

Дом, в котором помещалась редакция «Разговора», стоял во дворе. Вышневолоцкий вошел в редакцию и спросил в передней, где живет редактор «Разговора» Лаврович.

– А они тут не живут, – отвечал мальчик в синей блузе, выбегая из боковой комнаты.

– А где же?

– А они тут не служат.

– Редакция «Разговора»?

– Типография господина Шулейкина.

– Но ведь вывеска, что редакция помещается…

– Здесь, здесь! – крикнул из глубины передней хриплый голос. – «Разговор» здесь! Пожалуйте! Что угодно?

Из-за грязного шкафа, разделявшего переднюю на две половины – темную и светлую, – выглянула незнакомая физиономия с толстым, смешно приставленным к лицу носом алого цвета и с длинной беззубой улыбкой.

– Вам что?

– Хотелось бы повидать Лавровича…

– Зачем?

– Надо.

– Как редактора? Господин Шулейкин его рассчитал. Чересчур расписался! И стихами, и прозой начал валять! Прошу покорно пожаловать… Вы не господин Стародубов?

– Нет, я Вышневолоцкий.

Петербургский литератор с любопытством окинул взглядом редакцию московского журнала, объявившего его своим сотрудником. Грязная клеенка покрывала стол, на котором лежали первые нумера «Разговора» с безвкусными виньетками. Два белых простых стула стояли по сторонам стола. На подоконнике лежали ваксенные щетки.

– Господин Вышневолоцкий! Очень приятно! Давно изволили пожаловать в Москву? Не по вызову ли господина Лавровича? Но я за него. Хозяин прямо сказал: «Корнил Саввич, разговаривайте!» Да, журнальчик был бы хороший, если бы умеючи взяться. А то ведь чего только нет: и Бисмарк, и Гладстон^[1], и спиритизм, и полемика с «Московскими ведомостями»^[2], и полемика с «Русскими ведомостями»^[3], и порнография, и славянофильство! Эх, грехов много – не могу я сам быть редактором, не утвердят: что я сделал бы! Журналисты от зависти лопнули бы!

Он с сожалением покачал головой, «Какой у него шагреневый нос, – подумал Вышневолоцкий, – как наперсток, истыкан».

Московский журналист продолжал:

– Я на литературе зубы съел! Полстолетия честно служу высшей идее! У меня взгляды и глубокое образование. Я со всеми корифеями был знаком… С Тургеневым, с Некрасовым… Вам удивительно?

– Мне по своим делам… Дайте адрес Лавровича! – проговорил Вышневолоцкий.

– Лаврович станет порицать меня и издателя, – начал журналист, оторвав кусочек бумаги и макнув перо в закапанную чернильницу, – так вы не очень-то верьте. Господин Лаврович забрал до двух тысяч денег еще в прошлом году, когда журнала не было. Весь год жалованье получал. Господин Шулейкин, бывало, каждое первое число на себе волосы рвет от чрезмерного горя, расставаясь с двумя радужными и, так сказать, бросая капитал на ветер… Получите адрес господина Лавровича.

Рот его растянулся в добродушную улыбку, и на кивок Вышневолоцкого одною головою он стал низко кланяться всем станом.

На улице Вышневолоцкий услышал, что его кто-то зовет. Он оглянулся: за ним бежал журналист в рыжем ветхом пальто и в облезлой меховой шапке.

– Господин Вышневолоцкий! Вышневолоцкий! А Вышневолоцкий!

Вышневолоцкий покосился из-за своих бобров на темного московского писателя, которого он не знал даже по фамилии и нос которого особенно ярко алел под золотистым лучом солнца-невидимки, скрытого высокими каменными домами.

– Позвольте узнать, вы тот Вышневолоцкий?

– Что вы хотите спросить? – произнес Вышневолоцкий, улыбаясь.

– Сочинитель романа «Силуэт»?

– Да.

Старик с умилением схватил его за руку.

– Читал! Все выдающееся читаю! Как же, с большим удовольствием! Был тронут! Дважды прослезился! Господин Вышневолоцкий!

Он замолчал, не находя слов или опасаясь высказать свое желание, и только уловив в глазах Вышневолоцкого что-то вроде расположения к себе, произнес:

– Отправляюсь завтракать… Живу близко, на Живодерке. Сделайте честь, ко мне хоть на пять минут. Позвольте представиться: Корнил Саввич Втуненко. По происхождению – малоросс, автор повести исторического характера: «Василий Темный»…^[4] Прошу! Эй, на Живодерку, пятнадцать копеек!

Вышневолоцкий хотел сначала отказаться, но вспомнил, что действительно когда-то в детстве читал «Василия Темного», и решил заехать к Корнилу Саввичу из благодарности и из любопытства.

Миновав множество деревянных домишек, извозчик остановился у ворот, над которыми торчала жердь с надписью: «Сие место продается участками». Корнил Саввич пошел вперед по мосткам, Вышневолоцкий следовал за ним и глядел вокруг на огромный пустырь, расстилавшийся по обеим сторонам мостков. Вдали виднелся желтый деревянный жиденький дом, о двух этажах, без всяких служб и сараев. Корнил Саввич торопливо и неровно семенил ногами. Он был в истоптанных сапогах. Его синие брюки были отрепаны назади каблуками, и чья-то заботливая рука заштопала их и наложила заплатки из черного сукна.

Перед