Дело об игре [Еремей Иудович Парнов] (fb2) читать постранично, страница - 2

представленные произведения заявленной рубрике: "фантастический детектив".

Мысль о том, что искусство является зеркалом общества, а фантастика может быть уподоблена зеркалу гиперболическому, вряд ли поразит чье-то воображение. Уже по самой природе фантастике свойственно гиперболизировать реальность, собирать ее отраженный свет в фокус своей преднамеренной кривизны.

Отсюда и поразительные соответствия между непреднамеренными пророчествами фантастов и прогнозами футурологов. Порой футурологи, как, например, Роберт Юнг, даже отдают фантастике пальму первенства в прогностическом плане. Тем более что современная западная фантастика все более отчетливо излучает направленный поток напряженности и страха.

Источников для страха более чем достаточно. Здесь и нависшая над миром угроза ядерного уничтожения, и неуверенность в завтрашнем дне, и инфляция валютных единиц, и безработица, и нищета негритянских кварталов, и рост преступности, и всевозможные кризисы: энергетический, экологический и несть числа...

Именно эти кошмары средь бела дня, именно эти трагические коллизии повседневности заставили многих западных футурологов пересмотреть свои прогнозы, отбросить ставшие традиционными представления о "неограниченном прогрессе", "научнотехническом чуде" и даже о "безбрежной свободе личности".

Смутные кошмары, которые лишь мерещились Брэдбери в шестидесятых годах, обернулись реальностью в семидесятых. Пожарные-поджигатели, ставшие символом присущего капитализму отчуждения, уже плохо вписывались в реально подступающий мир сплошной кибернетизации. К тому же призрак надвигающейся иерархической олигархии и несвободы стал приобретать все более конкретные и осязаемые черты.

Постепенно создавался совершенно новый совокупный мир, в котором зерна реальной угрозы дали страшные всходы. Вот его основные характеристики: чудовищная скученность обитателей, планет-свалок и городов-казарм, утрата таких чисто человеческих качеств, как любовь, милосердие, наконец, простая порядочность, резкое понижение стандарта жизни, полное порабощение личности и далее уничтожение отработавших свой срок "человеко-единиц".

Что же случилось с миром, если в нем так извращаются лучшие человеческие мечты? Любовь, например, которой бойко торгует фирма "Любовь инкорпорейтед"! Почему этот мир не хочет ничего нового, даже если оно зовется глупым именем Счастье и смешной кличкой Всемогущество?

Герою популярного рассказа Роберта Шекли "Паломничество на Землю" подсунули эрзац-любовь. Рожденный в отдаленной космической колонии, он стремился на родную планету обогатить свою душу величайшим сокровищем человеческих отношений, а его ограбили. И закономерна развязка - путь насилия и жестокости. Ведь если отнять у человека надежду и веру в любовь, он перестает быть человеком. Это показал еще Джон Орвелл в своей знаменитой антиутопии "1984 год". Впрочем, "ограбить" и "отнять" - не совсем подходящие к смыслу слова. "Любовь инкорпорейтед", поставляющая загипнотизированных, настроенных на духовную волну клиента девиц, поступала вполне корректно, ничуть не нарушая моральных устоев общества, где любовь не только товар, но и "самая дешевая штука после человеческой жизни". Да и само понятие жизни, ее уникальности, ценности обретает весьма условные, во всяком случае относительные черты. Поразительные успехи генной инженерии порождают захватывающие воображение картины. Американский публицист Олвин Тоффлер, обобщая прогнозы некоторых ученых, пишет: "Мы сможем выращивать детей со зрением или слухом гораздо выше нормы, с необычной способностью к различению запахов, повышенной мускульной силой или музыкальным талантом. Мы сможем создавать сексуальных суператлетов, девушек с макси-бюстом, с большим или меньшим количеством грудей..." Ему вторит писатель Уильям Тенн: "Стили человеческого тела, подобно стилям одежды, будут входить в моду и выходить из моды вместе со своими творцами, которые... уподобятся портным".

Эти "смелые" прогнозы, данные социологом и научным фантастом, вытекают не только из реальных достижений генетики, но и из того совокупного фона, к которому подготовила общественное мнение научная фантастика.

В принципе люди последней четверти двадцатого века готовы и не к таким чудесам. Герою фантастики подвластно все: время, пространство, живая и неживая природа. Он может усилием мысли двигать предметы и проникать в тайны чужого сознания или вообще перенести собственную индивидуальность в постороннее тело. Выбор брачного партнера объективно и безошибочно совершит за него электронный прибор. Но если он влюблен в себя, как Нарцисс, то ничего не стоит размножить собственную персону в любом числе абсолютно идентичных копий. Более того, его можно "издать" в виде целого биологического клона, учитывающего все богатства полового диморфизма. Такое умножение личности и сознания абсолютно необходимо, чтобы поспеть всюду. Никакой вечности не хватит, чтобы побывать