Оветс [Гектор Хью Манро Саки] (fb2) читать постранично

- Оветс (пер. Александр Юрьевич Сорочан) (а.с. Орудия мира -27) 12 Кб скачать: (fb2) - (исправленную)  читать: (полностью) - (постранично) - Гектор Хью Манро (Саки)

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Саки
Оветс

Противник объявил: "без козырей". Руперт сбросил туза и короля треф и избавил оппонента от этой масти; тогда Оветс, которого Судьба назначила ему в партнеры, начал третий раунд с трефовой королевы, и, поскольку у него не было никаких других карт этой масти, открыл другую масть. Противник отыграл оставшиеся взятки — и роббер.

— У меня было еще четыре трефовых карты; нам нужна была только решающая взятка, чтобы сделать роббер, — сказал Руперт.

— Но у меня-то не было другой карты, — воскликнул Оветс, у которого наготове была защитная улыбка.

— Вам не следовало сбрасывать эту королеву к моему королю и оставлять меня со старой мастью, — заметил Руперт с вежливой горечью.

— Я думал, у меня…. ну я не знал, что же мне делать. Мне так жаль, — сказал Оветс.

Ужасные и бесполезные сожаления составляли большую часть его жизненных занятий. Если бы подобная ситуация возникла в следующий раз, он точно так же провалился бы и остался бы таким же огорченным и извиняющимся.

Руперт уныло глядел на него, пока Оветс сидел, улыбаясь и разбираясь со своими картами. Многие люди, наделенные хорошими деловыми способностями, не обладают даже рудиментарным карточным мозгом, и Руперт не стал бы осуждать и критиковать своего будущего зятя только за его ужасную игру в бридж. Печальнее всего было то, что Оветс всю жизнь улыбался и извинялся так же глупо и невинно, как за карточным столом, оправдывая свою фамилию. И за оборонительной улыбкой и привычными выражениями сожалений различалось едва заметное, но вполне очевидное самодовольство. Всякая овца на пастбище, вероятно, воображает, что в критическом положении она может стать ужасной, как армия со знаменами — достаточно только понаблюдать, как овцы стучат копытцами и вытягивают шеи, когда подозрительный объект меньшего размера появляется в их поле зрения и кротко себя ведет. И вероятно, почти все овцы в человеческом облике представляют себе, как они играют главные роли во всемирных исторических драмах, принимая быстрые, безошибочные решения в кризисные моменты, запугивая мятежников, успокаивая паникеров, оставаясь храбрыми, сильными, прямолинейными, но, несмотря на врожденную скромность, всегда слегка выдающимися.

"Почему, во имя всего никчемного и отвратительного, Кэтлин выбрала именно этого человека себе в мужья?" — вот каким вопросом с превеликим сожалением задавался Руперт. Был ведь юный Малкольм Атлинг, привлекательный, приличный, уравновешенный человек, который мог понравиться кому угодно и который, очевидно, оставался ее преданнейшим поклонником. И все же она отдает свою руку этому бледноглазому, неразговорчивому воплощению самодовольной пустоты. Будь это личным делом Кэтлин, Руперт пожал бы плечами и сохранил бы философскую уверенность, что она выжмет как можно больше из этой, бесспорно, неудачной сделки.

Но у Руперта не было прямого наследника; его собственный сын сложил голову где-то на индийской границе во время знаменитой кампании. И его собственность перейдет с соответствующим благословением в руки Кэтлин и ее мужа. Оветс будет жить в милом старом доме, в окружении других мелких Оветсов, таких же глупых, самодовольных и похожих на кроликов, будет жить на его земле и владеть ею. Такая перспектива нисколько Руперта не обнадеживала.

В сумерках того же дня, когда состоялась злосчастная партия в бридж, Руперт и Оветс возвращались домой после дневной охоты.

Патронташ Оветса был почти пуст, но его охотничий мешок явно не переполнился. Птицы, в которых он стрелял, оказывались почему-то столь же неуязвимы, как герои мелодрам. И при каждой неудачной попытке сбить птицу у него наготове было какое-нибудь объяснение или извинение. Теперь он шагал перед хозяином, бросая радостные реплики через плечо, но, очевидно, отыскивая запоздалого кролика или лесного голубя, которые могли бы стать счастливым полночным дополнением к его добыче. Когда они миновали край маленькой рощи, большая птица взлетела с земли и медленно направилась к деревьям, став легкой мишенью для приближающихся спортсменов. Оветс выстрелил с обоих стволов и ликующе возопил:

— Ура! Я подстрелил большого ястреба!

— Если точнее, вы подстрелили осоеда. Эта курочка — из одной из немногочисленных пар осоедов, гнездящихся в Великобритании. Мы строжайше оберегали их в последние четыре года; все егеря и вооруженные деревенские бездельники на двадцать миль вокруг были вынуждены — предупреждениями, подкупом и угрозами — уважать их святость, а за похитителями яиц тщательно следили в сезон размножения. Сотни любителей редких птиц восхищались их портретами в "Кантри Лайф". А теперь вы превратили курочку в жалкую кучу изорванных перьев.

Руперт говорил спокойно и ровно, но на мгновение или два свет истинной ненависти засиял в его глазах.