Сахарный дворец [Розалинда Лейкер] (fb2) читать онлайн

Розалинда Лейкер Сахарный дворец

Посвящается моему мужу Инге

Глава 1

До просторной кухни дворца донеслись крики, и Софи Дэлкот со стуком уронила чайную ложку на стол. Ей показалось, что начищенные до блеска кастрюли, сковородки и огромные котлы, отражавшиеся в натертом полу, задребезжали, вторя отдаленному гулу, который девушка так боялась услышать. Тревогу поднял один из конюхов. Он вбежал с перекошенным от страха лицом, размахивая руками, словно ветряная мельница.

— Спасайтесь! Толпа мятежников с мушкетами, штыками и вилами штурмует ворота!

Софи пришла в ярость.

— Нет, мы останемся! — пронзительно закричала она. — Нас здесь достаточно, чтобы с оружием в руках отразить напор и победить!

Но ее никто не слушал. Служанки истошно кричали, побросав работу, и думали лишь о том, как бы поскорее собрать вещи. Повар быстро спрятал лучшие ножи в пустой мешок из-под муки, а поварята разбежались кто куда.

Паника усиливалась. Стараясь сохранять самообладание, Софи решительно сдернула фартук, сорвала льняную шапочку и бросила на пол. По плечам девушки рассыпались густые иссиня-черные волосы. Она чувствовала себя униженной оттого, что вынуждена спасаться бегством, но иного выбора у нее не было.

Подобрав подол стеснявшей движения юбки, Софи, не мешкая, побежала вниз по лестнице, чтобы разбудить спящую прислугу. Она стиснула зубы от негодования. Вот уже второй раз за последние месяцы она вынуждена бежать от революционеров. Девушка вспомнила кровавую весну 1793 года. В Париже она училась у отца кондитерскому делу и теперь благодарила Бога за то, что нашла пристанище в тихом загородном замке. И вот снова приходится уносить ноги!

Софи влетела в маленькую спальню. В зеркале на стене показалось отражение восемнадцатилетней девушки, на красивом лице которой читалась тревога. Глаза янтарного цвета гневно сверкали. На щеках играл румянец, подчеркивая неясную матовую кожу, и когда девушка прикусывала нижнюю губку, то и не подозревала, сколь соблазнительно выглядит в глазах мужчин. Подбородок казался немного крупноватым для ее точеных черт, но указывал на волевой характер и амбициозность.

Распахнув дверцы шкафа, Софи достала дорожный саквояж и быстро сложила в него кое-какую одежду. Самое ценное, что у не было, — книга «Искусство быть кондитером», написанная отцом. Свои скромные сбережения девушка положила в тканевый мешочек с завязками, служивший кошельком, и примотала его к запястью. Наконец, быстро накинув плащ с капюшоном, она поспешила из комнаты.

Софи решила сократить обратный путь и не стала спускаться по лестнице. Миновав комнаты для прислуги, она устремилась в главную часть дворца, деревянные полы в которой были устланы дорогими персидскими коврами. Здесь со всех сторон раздавались крики, слышался топот бегущих людей: дворец гудел, точно потревоженный улей. Развернувшись на каблуках, Софи поспешила вниз, в переднюю, держась за позолоченные перила винтовой лестницы. Девушку обогнали двое лакеев, которые успели скинуть парики и сменить ливреи на обычную одежду.

— Поторопись, Софи! — крикнул один из них. — Сейчас не время мешкать!

Оба скрылись из виду, когда девушка добежала до второго этажа. Кто-то окликнул ее:

— Подождите! Умоляю вас!

От удивления Софи замерла как вкопанная. Этажом выше она увидела жену своего хозяина, графиню де Жюно, которая выбегала из двери, шурша шелковым платьем; на шее графини сверкало жемчужное ожерелье.

— Графиня! — воскликнула Софи в ужасе от того, что хозяйка до сих пор здесь. — Вам нужно уходить. Кучер вас ждет. — Раньше она никогда бы не посмела так говорить с госпожой, но в минуту опасности все условности теряли смысл. — Ворота не смогут долго сдерживать натиск толпы.

— Я не могу покинуть дворец! — вскричала графиня, и ее лицо в обрамлении красиво уложенных мягких волос стало мертвенно-бледным. Женщина судорожно сжимала пальцы, на которых сверкали драгоценные кольца. Это была третья жена графа де Жюно, мать его единственного наследника, преданная ему после тридцати лет совместной жизни. — Едва муж услышал новости, его хватил удар. Я остаюсь с ним.

— Я помогу вам отнести его вниз, в карету! — Софи уже хотела было броситься вверх по ступенькам, но графиня остановила ее.

— Это невозможно. Вы не встречали моего отца?

— Нет, мадам. — Софи поняла, что безвестность мучит графиню. — Почему вы не хотите, чтобы я помогла графу?

Графиня, казалось, была убита горем.

— Мой дорогой муж умирает, — слабо проговорила она.

Ее слова повергли Софи в ужас.

— Вы позволите мне позаботиться о нем? У меня есть опыт. Я ухаживала за матушкой, и, возможно, все не так плохо, как вы думаете.

— К сожалению, здесь не может быть ошибки, и я должна вернуться к нему. — Глаза графини наполнились слезами, но она гордо вскинула голову. — Я твердо решила, что граф не покинет дворец и умрет здесь, под крышей дома, где родился и вырос. Никому не удастся сломить его гордый дух! — с чувством воскликнула графиня де Жюно. — Можете вы понять, почему все это происходит сейчас? Даже когда граф был советником короля в Версале, он никогда не пренебрегал своими подданными и не отказывался от земель, как другие.

— Может быть, восстание спровоцировали его давние враги.

— Наверно, так и есть. Когда муж еще был здоров, на его жизнь покушались дважды. Сейчас не время сводить счеты, но нет более яростного противника графа, чем Эмиль де Жюно. Это сын его покойного младшего брата, очень жестокий человек. — Женщина с трудом перевела дух. — Но я ухожу, потому что едва ли осмелюсь произнести то, о чем должна попросить. Именно затем я и позвала вас, когда услышала, как кто-то вас окликнул по имени.

— Говорите, мадам! — с чувством произнесла Софи. — Я сделаю все, что смогу!

Графиня отчаянно всплеснула руками.

— Ради всех святых, заберите с собой моего маленького сына! Спасите его! Здесь ему не уцелеть!

Софи не медлила ни минуты.

— Где Антуан? В детской?

— Нет, у отца. Няня сбежала.

— Я могу забрать его?

— Я приведу его вам. — Графиня поспешила в салон, остановившись перед входом лишь для того, чтобы смахнуть слезы.

Мужество этой женщины поразило Софи до глубины души. Ведь и на ее долю выпадали испытания. В воображении девушка живо нарисовала трогательную сцену прощания графа с сыном, но ей нужно было держать себя в руках, потому что теперь она оказалась в ответе за ребенка. Нужно было всеми силами уберечь его от жестокой реальности.

Графиня вышла с Антуаном на руках. Четырехлетний мальчик, темноглазый, с копной каштановых кудрей, был в голубом бархатном кафтанчике и коротких панталонах. Софи подумала, что нужно будет переодеть Антуана при первой же возможности. В этом костюме она не сможет выдать его за простолюдина. Мальчик был без пальто, но возвращаться было некогда, и графиня закутала сына в кружевную шаль, потому что, хотя на дворе и стоял конец апреля, погода оставалась не по-весеннему холодной. На круглом личике Антуана читалась тревога; он не понимал, почему папа не может говорить, а мама так взволнована. Увидев Софи, малыш заулыбался, вспомнив сахарных лошадок, маленькие пирожные в виде солдатиков и конфеты всех цветов радуги, которые делала для него девушка. Антуан обожал тайком от няни приходить на кухню.

— Я объяснила Антуану, что это ненадолго и вы позаботитесь о нем, Софи, — сдавленным голосом произнесла графиня, в последний раз крепко прижалась губами к щеке ребенка и с напряженным лицом отпустила. Мальчик послушно взял Софи за руку.

— Мы будем играть в прятки, — с улыбкой произнесла Софи, чтобы успокоить малыша.

Антуан подпрыгнул:

— Я люблю эту игру.

Графиня расстегнула жемчужное ожерелье, сняла все кольца и браслеты и положила в кошелек, привязанный к запястью Софи.

— Это поможет вам в трудную минуту. Я спрятала шкатулку с золотом в сумке Антуана. Садитесь в карету и отправляйтесь в Англию. Там вы оба будете в безопасности. — Ее голос сорвался. — А сейчас уходите! Храни вас Господь.

Софи, видя, что Антуан, почувствовав мамино настроение, вот-вот схватится за ее юбку, мягко развернула мальчика к лестнице.

— Пойдем прыгать по ступенькам!

Антуан обернулся. Графиня остановилась у двери, чтобы помахать ему. Мальчик замахал в ответ. Софи пообещала убитой горем графине:

— Однажды я обязательно привезу Антуана домой, мадам! Я клянусь!

Несчастная мать, не в силах произнести ни слова, благодарно кивнула. Затем, шурша юбками, вошла в салон и заперла за собой дверь. Софи и Антуан, подпрыгивая, стали спускаться с лестницы. Мальчик смеялся от удовольствия, а графиня, упав на колени перед кроватью, на которой лежал умирающий муж, разразилась рыданиями, зная, что слышит голос сына последний раз в жизни.

Спустившись, Софи взяла Антуана на руки и подошла к огромной входной двери. Увидев, что та заперта изнутри, девушка удивилась: она ожидала встретить у входа кучера. За дверью раздался грохот, и Софи отпрянула. Окна были закрыты ставнями; возможно, дворец уже окружен. Антуан испуганно всхлипнул, и у него задрожали губы.

— Игра только начинается, — весело подбодрила его Софи, развернувшись, чтобы вместе с ним двинуться в противоположную сторону. — Держись крепче!

Вбежав в кухню, она увидела, что все здесь осталось в том же состоянии, что и час назад. Некоторые кастрюли еще не успели остыть. На Софи нахлынула новая волна ужаса, когда она услышала громкие голоса мародеров, орудующих в кладовках. Значит, и здесь путь отрезан. В ту же минуту она бросилась в чулан, находившийся поблизости, и только там смогла опустить ребенка на пол. Беззвучно прикрыв дверь, она прижалась ухом к стене и прислушалась.

— От кого мы прячемся? — прошептал Антуан.

Софи заставила себя улыбнуться, приложив к губам палец.

— Это маленький сюрприз, — шепотом ответила она. У нее по спине побежали мурашки, когда она услышала на кухне шаги, стуки, голоса, которые постепенно стали перемещаться дальше по всему дворцу. Было невозможно определить, какое количество незваных гостей проникло в дом, но Софи поняла, что их около сотни, а может, и больше. Если бы их было мало, они бы не решились штурмовать дворец. Антуан крепко прижался к девушке; стук тяжелых ботинок и незнакомые голоса напугали ребенка. Софи обняла его.

— Не нужно бояться Антуан, — произнесла она спокойно. — Я никому не дам тебя в обиду.

Это было громким обещанием, но она должна сдержать слово. Крепче прижимая мальчика к себе, она шепотом молилась, мысленно обращаясь к своим родителям. Когда все звуки, доносящиеся из кухни, затихли, Софи решилась и осторожно выглянула. Никого не было видно. На полу валялся стул, который опрокинули в спешке.

Девушка выскользнула из чулана, достала хлеб, завернула в салфетку сыр и все это убрала в сумку. Потом для Антуана достала сладкое ванильное печенье, которое готовила сама, зная, что он обожает его.

Снова взяв ребенка за руку, Софи выбежала в оставленную открытой дверь, чтобы оттуда попасть на вымощенный булыжником внутренний двор. Со стороны конюшни доносились крики, ржание лошадей и стук копыт. Она догадалась: грабители пытались вывести из стойла лошадей, но столкнулись с сопротивлением. Она рассчитывала уйти незамеченной, но поняла, что это вряд ли удастся.

Бесшумно пройти по каменному двору не получится, и потому Софи сняла туфли и убрала их в сумку. Подняв Антуана на руки, она через двор побежала с ним в огород, сразу за которым начинался сад. Не добежав, упала на колени, чтобы перевести дух, и посадила рядом с собой на траву Антуана. Мальчик был совсем не тяжелый, но все же нести его было нелегко, учитывая, что девушке приходилось бежать, да еще с сумкой наперевес. Издали долетали тревожные крики тех, кто не успел покинуть дворец и был пойман мятежниками.

Антуан испуганно посмотрел ей в лицо:

— Давай вернемся.

Обуваясь, Софи покачала головой:

— Игра еще не закончилась. Пока нам придется спрятаться в оранжерее.

Она знала, что рано или поздно враги обнаружат, что их главная цель после графа и его жены — его сын и наследник — еще не достигнута. Они все обшарят. Ей необходимо вывести Антуана из дворца, как только стемнеет. А пока они укроются в относительно безопасном месте. К тому же в оранжерее есть преимущество — потайная ниша, построенная еще в прошлом веке для свиданий влюбленных, в которой они с Антуаном смогут затаиться на какое-то время. Софи знала об этом укромном уголке, потому что однажды молодой садовник попытался заманить ее туда.

Антуан вскочил на ноги, едва услышав, что они идут в оранжерею. Там было тепло, сладко пахло, и апельсиновые деревья разной высоты стояли в кадках, будто часовые, в ожидании лета, когда их снова вынесут на улицу. В зимние месяцы это было одно из мест, где Антуан любил играть. Он с радостью побежал вместе с девушкой по узкой тропинке, ведущей в оранжерею. Едва они оказались внутри, у Софи вырвался облегченный вздох. Совсем скоро солнце зайдет, и тогда они с Антуаном переберутся к забору. Она знает место, где можно пролезть. Пол в оранжерее из толстых досок, и первым делом ей необходимо найти что-нибудь, чем укрыть мальчика.

Он сбросил шаль и принялся бегать между рядами деревьев: некоторые из них были настолько массивные и высокие, что напоминали ему настоящий лес. Софи достала из сундука, стоявшего здесь, плащ; он пригодится, чтобы скрыть дорогую одежду мальчика до тех пор, пока она не найдет что-нибудь более подходящее. Затем, обшарив полки, она нашла садовый нож, моток веревки, пакет с фитилями и фонарь. Неожиданно девушка застыла, услышав шаркающие шаги; стало ясно, что они с Антуаном в оранжерее не одни.

— Кто здесь? — требовательно спросила она, поборов страх.

Но Антуан, игравший в дальней части оранжереи, ответил ей, пробежав до конца ряда деревьев:

— Дедушка!

Софи последовала за мальчиком и увидела старого отца графини, Маркуса де Фонтейна. Высокий, с худым лицом и болезненным взглядом, он был не в себе. Хотя у него случались провалы в памяти и он иногда не знал, какой сегодня день, час или где он находится, старик никогда не забывал, как ухаживать за апельсиновыми деревьями. С юных лет это было его любимым делом. Вот и сейчас он пришел в оранжерею, чтобы отдохнуть и дать указания садовникам, как правильно заботиться о нежных растениях. Маркус всегда узнавал внука, а вот дочь и зятя, случалось, забывал.

— Ах, это ты, мальчик мой? — пробормотал он, садясь в кресло. Антуан взобрался ему на колени.

— Я не знал, что ты играешь в прятки, дедушка. — Ребенок приложил палец к губам, как это недавно делала Софи. — Веди себя очень тихо, но можешь рассказать мне какую-нибудь историю.

Так они часто общались между собой. Старик стал вспоминать, как служил в армии. Неизвестно, насколько хорошо понимал его Антуан, но слушал внимательно, вынув из кармана маленького деревянного солдатика по имени Мишель, которого всегда носил с собой.

Девушка размышляла над неожиданным поворотом событий. Она была очень рада, что Маркус здоров и невредим, но теперь это означало, что нужно пересмотреть первоначальный план. Потайная ниша не настолько велика, чтобы вместить троих. Жизнь ребенка превыше всего, но Софи не оставит Маркуса наедине с этими варварами, обрекая его на верную смерть.

Она обратила внимание на одежду старика: ничто не должно выдать в нем аристократа. К счастью, его платье и бриджи были из простой коричневой ткани, на ногах шерстяные чулки и черные башмаки. На зеленый плащ-дождевик он повязал фартук садовника. Рукава плаща скрывали золотые часы, которые он всегда носил на цепочке, но воротник и рукава рубашки были из превосходного венецианского кружева, которое нужно отрезать. Белый парик также необходимо снять.

Открыв саквояж, Софи вынула мешок со швейными принадлежностями. Теперь оставалось только ждать и надеяться, что старый граф скоро уснет. Вскоре дедушка и внук заснули; тогда Софи принялась за дело и срезала кружева с рубашки Маркуса. Складывая все обратно, она также свернула и положила в саквояж шаль графини, которая, возможно, когда-то станет утешением мальчику, когда тот узнает, что никогда больше не встретится с мамой. А сейчас пора уходить.

Аккуратно сняв с головы Маркуса шляпу, Софи согнула ее, обвязала остатками кружева и сложила все в одну из печек. Нельзя было оставлять следы.

Маркус проснулся и сразу же спросил:

— Сейчас утро?

— Нет, месье, — ответила Софи. — Мы собираемся на прогулку.

— Ты моя дочь? — старик недоуменно сдвинул лохматые брови.

Она покачала головой и представилась, хотя ее имя ни о чем не говорило ему, так как во дворце они почти не встречались, но ее уверенный тон успокоил старика. Антуан, потирая глаза, соскользнул с колен дедушки.

— А где моя няня? — спросил он, зевая.

— Она не нужна нам, потому что я забочусь о тебе, — весело произнесла Софи, перекладывая из его сумки шкатулку с золотом к себе. Затем она бросила изящный мешочек в печь, закутала ребенка в мешковину и скрепила материю брошкой, которую сняла со своего платья.

— Когда будем выходить, я хочу, чтобы ты взялся за дедушкину руку, а я помогу ему идти. И помни, — добавила она с улыбкой, — мы должны вести себя тихо, как мыши.

Мальчик кивнул, улыбаясь в ответ. Старик безропотно позволил вывести себя из оранжереи. Тропинка, лежавшая перед ними, была похожа на бледную ленту, растянутую по земле. Пройдя мимо маленьких фонтанов, все трое приблизились к месту, где часть забора была выбита. Маркус упрямо остановился.

— А почему пешком? — негодовал он.

Софи подумала, прежде чем ответить, но решила сказать все, как есть.

— Дворец полон мятежников, генерал. Мы убегаем! — А Антуану она прошептала на ухо: — Теперь будем играть в новую игру.

Мальчик засветился от радости и снова достал из кармана игрушечного солдатика, предвкушая новые приключения. У Маркуса распрямились плечи, так как, услышав о мятежниках, он вспомнил о своем воинском прошлом и с опаской посмотрел по сторонам.

— Тогда следует быть бдительными, мадемуазель. Мушкетеры могут пуститься за нами в погоню. Австрийцы очень коварны! Уходим скорее!

Убедившись, что за забором никого нет, Софи подставила руку, чтобы Маркус мог опереться. Антуан быстро побежал вперед и, забыв об осторожности, радостно воскликнул.

— Смотрите! Это же Биу!

В кустах стоял оседланный конь графини. Биу вскидывал голову и раздувал ноздри. Видимо, животное напугали крики в конюшне. Антуан подбежал к нему. Много раз он катался верхом на своем маленьком пони, а мама ехала рядом в седле Биу. Софи попыталась успокоить коня, но тот отпрянул: стало ясно, что гордое животное никого к себе не подпустит. Софи резко остановилась, боясь, как бы не пострадал Антуан, стоявший возле Биу.

— Ты будешь боевым конем дедушки, — затараторил мальчик, дружески похлопывая Биу. Тот узнал его и немного успокоился, хотя он вряд ли признал бы Софи, если бы у нее не оказалось сладких печений. Они с Антуаном угостили Биу, и девушка привязала к седлу сумку, в которой лежали веревка и фонарь.

Сначала Маркус забрался на Биу, а затем Софи посадила перед ним Антуана и, взяв поводья, повела лошадь по почти нехоженой тропке, которая была ей знакома. Едва поступив во дворец на работу, Софи часто приходила сюда, чтобы побыть наедине со своим горем, оплакивая умершего отца. А потом наведывалась, чтобы отдохнуть от кухни, подышать свежим воздухом и насладиться пением птиц. Солнце уже село, но путники различали дорогу, уходившую в глубь чащи.

— Иди быстрее! — потребовал Маркус приказным тоном, видимо, принимая девушку за капрала, ведущего лошадь. — Мы должны как можно дальше оторваться от наших преследователей!

Идти было нелегко, местами тропинка терялась в зарослях, но это был единственный путь. С наступлением темноты Софи зажгла фонарь, и его слабый свет в темноте освещал им дорогу. Антуан заснул, прислонившись к дедушке, который клевал носом, сидя в седле. Софи была рада, что они отдыхают, но сама не могла расслабиться. Каждую секунду она должна была прислушиваться, нет ли погони.

Почти всю ночь она шла, ориентируясь на Полярную звезду, зная, что там, на севере, на побережье Ла-Манша, они будут в безопасности.

Наконец Софи выбилась из сил и выбрала место, где неподалеку шумел ручей. Она сняла Антуана с лошади, не разбудив его, и, завернув в плащ, положила на землю. Маркус спешился, сел под дерево и снова заснул. Девушка подумала, что в армии ему не раз приходилось ночевать под открытым небом, и, видимо, сейчас для него не было ничего необычного в этом, учитывая, что прошлое всегда значило для старика больше, чем настоящее. Софи решила тоже немного поспать, но пережитый страх не давал расслабиться.

Снова и снова перед глазами Софи вставали события прошедшего дня; она мысленно переносилась то в счастливое детство, то в просторные комнаты над магазином и кондитерской отца. В отличие от обычных торговцев, родители Софи были знатного происхождения. Влюбленные друг в друга с детства, они с семьями приехали из соседней страны. После женитьбы Генри Дэлкот привез молодую жену в Париж, где они занялись кондитерским делом, которому он обучился в своей деревне. Сначала работал на других, пока, наконец, не открыл собственное дело, и ему стал сопутствовать успех. Родители прививали единственной дочери хорошие манеры, но также учили ценить труд и всегда говорили, что в жизни нужно быть практичной.

Софи вздохнула. Ее детство окончилось со смертью мамы, которая наступила после шести недель болезни и совпала со взятием Бастилии. Овдовев, отец сильно изменился, стал замкнутым и угрюмым; переменилась и его клиентура. Все иностранные дипломаты покинули город после ареста короля и королевы, аристократия разбежалась, и никого не осталось в Версале, где его сладости всегда пользовались спросом.

Вот почему Генри Дэлкот не хотел иметь ничего общего с революционерами, в том числе с офицером, который стал захаживать в его магазин вместе со сбродом, выступавшим за расстрел королевской семьи.

— Убирайся из моего магазина! — в ярости кричал Генри. — Здесь обслуживают только истинных патриотов!

За эти слова его жестоко избили и бросили умирать на улице. Проезжавшая повозка подобрала его искалеченное тело и отвезла в одну из общих могил, куда сбрасывали жертв беспощадных убийц. Софи отправилась к отцу в кондитерскую, но наткнулась на запертую дверь. Многочисленные свидетели быстро рассказали ей о случившемся, но никто из них не поехал за телегой, чтобы отвести девушку туда, где бы она могла забрать тело отца и похоронить.

В ту ночь Софи осталась в доме своей подруги Марии-Терезы и ее мужа Мориса, которые сделали все возможное, чтобы утешить несчастную. Конечно, Софи нашла бы работу, но этому не суждено было случиться. Наутро Морис узнал, что Софи велено арестовать по обвинению в пособничестве приспешникам ее отца, действующим против нынешнего правительства.

— Это делается для того, чтобы оправдать убийцу твоего отца, — объяснил Морис. — Я помогу тебе покинуть город.

Мария-Тереза собрала кое-что из одежды, подходившее Софи, и уложила в сумку. На прощание Морис протянул Софи экземпляр книги, написанной Генри Дэлкотом, которую приобрел в соседнем магазине, пока девушка собиралась. Мария-Тереза с мужем расписались на книге, и Софи обняла их в знак благодарности. Ни одна вещь не была ей так дорога, как эта книга.

Решение бежать в замок де Жюно было вызвано двумя причинами. Во-первых, он находился на расстоянии многих миль от Парижа, в спокойном месте, а во-вторых, граф был одним из давних покупателей ее отца, и Софи надеялась, что сможет получить работу в его доме. Как только она приехала, экономка немедленно представила девушку слугам, сказав, что граф соскучился по любимым сладостям, но теперь есть надежда, что все исправится и не придется дожидаться, пока в Париже улягутся волнения.

Как объяснила экономка, Софи должна сама отправиться к графине и рассказать, что умеет готовить, а также посоветоваться, каким лакомством побаловать графа, который обожал сладкое. У Софи началась новая жизнь, и как же глупо было полагать, что это продлится вечно…

Наконец глаза беглянки стали слипаться, и она заснула.

Не прошло и двух часов, как Софи проснулась, едва забрезжил рассвет. Она решила собраться в дорогу и пока не будить спящего Антуана. Умывшись в холодном ручье, девушка развязала мешок со швейными принадлежностями и пришила к изнанке нижней юбки браслеты и остальные драгоценности, оставив на случай крайней необходимости одно кольцо и несколько золотых монет, которые положила в кошелек. Жемчужное ожерелье и остальные деньги она вшила в подкладку своего плаща, разместив монеты таким образом, чтобы те не звенели. Она слышала, что Маркус никогда не носит при себе деньги, поэтому за него не стоило переживать. Наконец настало время будить спутников.

Софи беспокоилась, что за время сна Маркус забудет об опасности и потребует вернуться в замок, но, к счастью, этого не произошло. Проснувшись под деревом и решив, что он в походе, Маркус взял у Софи хлеб и сыр, приняв девушку за сопровождающую их маркитантку. Антуан был в отличном настроении и радовался, что ему снова предстоит ехать верхом на Биу.

Теперь Софи села на лошадь за Маркусом и взяла поводья. Проехав немного, они повернули на север, и вскоре за спиной послышался топот копыт. Софи в ужасе оглянулась, боясь, что кто-то из врагов напал на их след, но это оказалось войско солдат. Они были одеты в новую республиканскую форму с красным, белым и синим цветом на кокардах.

Девушка молилась, чтобы солдаты проехали мимо, но сержант направил троих своих людей, которые преградили путникам дорогу, отчего Маркусу автоматически пришлось натянуть поводья.

— А вы преодолели непростой подъем, старина, — произнес сержант, показывая на лошадь. — Как это вам удалось?

Маркус посмотрел на него ничего не выражающим взглядом, а Антуан, смутившись, отвернул голову. Тогда заговорила Софи, решив соврать. В те времена многие крестьяне продавали добро, украденное в знатных домах.

— Мы нашли бесхозную лошадь, а как говорится, что упало, то пропало, — весело произнесла она тоном деревенской простушки.

— Говорите, нашли? И где же?

— Там, в лесу. — Она махнула рукой в направлении, откуда они выехали. — Я догадываюсь, что эта лошадь аристократов, но это дает мне больше прав на лошадь, чем имеет ее хозяин. Мне повезло, и что ж в том плохого.

Сержант посмотрел на девушку строгим взглядом.

— Ладно, ничего плохого в этом нет, но сейчас вы все втроем должны слезть с лошади. Я забираю ее для армии. — Он сделал знак одному из своих людей. — Заберите эту лошадь, капрал.

Софи не осмелилась протестовать и спрыгнула с Биу, попросив Маркуса тоже спуститься. К ее облегчению он послушался, и она сначала сняла Антуана, а потом отвязала сумку. Сержант снова заговорил.

— Что в сумке? — В его голосе послышались нотки сарказма. — Кроме лошади, вы нашли что-то еще?

Девушка открыла сумку. Сержант увидел лишь свернутую шаль, кое-какую одежду и книгу, которая не заинтересовала его. Кивнув, он поскакал в сторону, и его солдаты двинулись следом. Софи проводила их взглядом, благодаря Всевышнего, что не выдала своего волнения. То, что они лишились Биу, было настоящей катастрофой, но по крайней мере девушку не заставили подписывать никаких бумаг и не подвергли допросу.

Что касается ее попутчиков, то Антуан сначала не понял, что лошадь забрали, но когда Биу исчез вдали, он разрыдался, упал на дорогу и стал биться в истерике. Маркус же, встревоженный реакцией внука, стал громко кричать, грозя кулаком вслед солдатам.

— Воры! — А затем, вспомнив об убийстве короля, закричал еще громче: — Убийцы!

Софи напрыгнула на него, закрывая ему рот рукой, а он вырывался, пытаясь освободиться. Некоторые из солдат обернулись, но разобрать, что кричит старик, было уже невозможно. Маркус продолжал отбиваться от девушки, крича и вырываясь.

— Послушайте меня, месье Маркус, — взорвалась она, толкая его, пытаясь усмирить. — Это мятежники, от которых мы бежим. Вчера они ворвались в замок, и ваша дочь просила меня отправить Антуана в Англию, где ему ничто не будет угрожать. Сейчас мы все вместе направляемся туда.

Он затих, опираясь рукой на ее плечо и тяжело дыша после их короткой схватки.

— Я все понял, мадемуазель, — тихо проговорил старик, и в его голосе послышалась тревога. — Но что с моей дочерью?

Софи потупилась:

— Боюсь, ее уже не спасти.

Наступила долгая пауза. Потом Маркус медленно проговорил:

— Упокой Господь ее душу.

— Аминь, — тихо откликнулась девушка.

Когда Антуан успокоился, Софи взяла сумку, и все трое двинулись дальше. Ночь они провели в заброшенном доме, а на ужин им хватило еды, захваченной Софи из замка. По дороге она купила Антуану на рынке одежду из домотканой холстины и длинную старомодную рубашку для Маркуса. На другом прилавке она заметила крепкие кафтаны и льняное белье для Маркуса и Антуана. Наконец обзавелась парой кастрюль и кое-какой кухонной утварью, отчего дорожная сумка потяжелела.

Следующий день принес новые трудности. Антуан начал капризничать, устал идти и все время просился на руки. Он соскучился по маме, няне, пони и игрушкам. Здоровье Маркуса вызывало все больше беспокойства: он отвык так долго ходить и почти рухнул на землю, когда они сделали очередной привал. По подсчетам Софи, им оставалось пройти еще около сорока миль, прежде чем они доберутся до побережья, и хотя на их пути встретилось несколько ферм, доехать на чем-то не представлялось возможности. Наконец им предложили старую костлявую клячу и маленькую телегу, в которой Маркус и Антуан могли уместиться. Девушка с радостью расплатилась.

Иногда путники останавливались в гостиницах, и как-то вечером за ужином Софи услышала разговор о семье аристократов, муже, жене и троих детях, которые были арестованы там. Потом заговорили о том, как легко этих особ знатных кровей опознали, несмотря на то, что они переоделись. О детях говорили, что их вместе с родителями отправили на гильотину.

— Все верно, — заметил грубого вида крестьянин. — Когда уничтожают крыс, то только дурак оставит их потомство нетронутым.

От этих жестоких слов у Софи кровь застыла в жилах, и девушка инстинктивно взглянула на Антуана, который помешивал ложкой суп. После этого случая Софи решила впредь не останавливаться в гостиницах, спать всем вместе в телеге и как можно быстрее уезжать из тех мест, где их могут в чем-то заподозрить.

С того дня девушка старалась выбирать проселки и избегала больших дорог. Такие меры предосторожности значительно увеличили путь, но безопасность была важнее. Телега то и дело попадала в глубокие колеи и выбоины, и беглецов трясло и бросало во все стороны. Бедный Антуан весь был в синяках и ссадинах. Кляча упорно шла вперед, но очень медленно, и часто приходилось давать ей время на отдых.

Софи не представляла, где они находятся, и ждала наступления темноты, чтобы по звездам определить, куда двигаться дальше.

В один из дней Софи услышала вдалеке слабый шум прибоя. Впервые за все время их тяжелого путешествия она весело рассмеялась. Подъехав ближе, она спрыгнула с телеги, схватила на руки Антуана и побежала вместе с ним к краю обрыва, чтобы посмотреть, как далеко внизу волны бьются о скалы. По воде бежали белые барашки. Ветер трепал волосы девушки, а юбки прилипали к ногам. К западу она разглядела рыбацкую деревушку, расположившуюся не более чем в полумиле отсюда. Подняв Антуана выше, Софи проговорила, указывая вдаль:

— Там Англия! Туда мы отправимся и останемся там до тех пор, пока однажды ты снова не сможешь вернуться во Францию, в свой замок. — От того, что, проплыв несколько миль, они наконец-то найдут пристанище, Софи стало легко на душе.

— А Англия какая? — неуверенно спросил Антуан.

— Там есть деревья и птицы, и животные, и много-много разных местечек, где ты сможешь играть, как дома. — А про себя Софи подумала, что они отправляются в чужую страну, которой только два месяца назад Франция объявила войну. Сейчас Британия под властью Георга III вступила в союз с Австрией, чтобы победить Французскую Республику. Хотя Софи совсем не хотелось, чтобы проливалась кровь ее соотечественников, она знала, что у нее нет будущего на любимой родине до тех пор, пока нынешние дьявольские правители не будут повержены.

— А в Англии есть такие солдатики, как мой Мишель? — спросил Антуан, доставая игрушку.

— Полным-полно. Но только они красные, а не синие. Мы обязательно посмотрим, как они маршируют.

— Я расскажу дедушке. Он тоже захочет посмотреть на солдатиков, когда мы приплывем в Англию.

Софи поставила Антуана на ноги, и мальчик побежал к деду, а она снова устремила взгляд вдаль. Сколько ни пыталась, девушка не могла представить, что ждет ее в Англии. Она мечтала найти работу, дом, в котором будет чувствовать себя в безопасности, и, возможно, со временем встретить настоящую любовь.

Глава 2

В целях предосторожности Софи отправилась в деревушку одна. Ей необходимо было выяснить, на каком корабле они смогут отплыть в Англию. На узкой, вымощенной булыжником улице ей встречались только солдаты, выходившие из таверны. Она подошла к маленькому причалу, где разгружали лодки и несколько рыбаков продавали рыбу домохозяйкам. Девушка обратилась к мужчине постарше, который чинил сеть.

— Отсюда отплывает много кораблей? — спросила она прямо, придерживая рукой растрепавшиеся на ветру волосы.

Он проницательно посмотрел на нее, прикидывая, откуда эта незнакомка появилась в их деревушке.

— Вы хотите отправиться в путешествие?

— Да, хотела бы.

— Тогда вам нужно поговорить с моими сыновьями. — Он кивнул в сторону двух крепких на вид парней, перекидывающих из сетей в горшки наловленных раков. — Тот, что в сером, — Жак. Скажи, что это я прислал тебя.

Оба брата были широкоплечие и загорелые. Софи приблизилась; они не взглянули на нее, но, должно быть, видели, что отец направил девушку к ним. Не отрываясь от работы, Жак заговорил первым:

— Не стойте здесь. Подождите меня за церковью в конце улицы. Я подойду через пять минут.

Она нашла церковь, которая оказалась закрытой. В этом не было ничего удивительного: новая власть вынудила священников прекратить богослужения. Вскоре показался Жак.

— Сколько вас человек? — поинтересовался он.

— Трое. Со мной еще старик и маленький ребенок.

— Вам повезло. Сегодня ночью мы с моим братом Гастоном отплываем в Шорхэм-на-море. Вы как раз успели вовремя, потому что мест почти не осталось. Но это будет недешево.

Софи отдала половину денег вперед и договорилась, что остальное заплатит потом. Жак сообщил ей время отплытия и велел не опаздывать, потому что ждать слишком рискованно: в округе было неспокойно.

По той же дороге Софи покинула деревню. Девушка благодарила Бога, что ей удалось договориться, но все же не чувствовала радости от мысли, что приходится покидать родную землю. Как и тысячи других людей, вынужденных бежать с родины, она надеялась, что политические беспорядки улягутся и она сможет вернуться домой.

Антуан выбежал навстречу. В деревне она купила еды на ужин, в том числе и пирог, который оказался еще горячим. Маркус едва притронулся к пище, и Софи видела, что он очень слаб, но дала себе слово, что завтра, как только они доберутся до Англии, найдет удобное жилье, где старик отдохнет и восстановит силы.

Стало темнеть, и Софи отвела клячу на луг, где росла трава и протекал ручеек. Бедное животное совсем обессилело. Накануне в деревушке она купила сахар, и сейчас Антуан кормил лошадь. Потом девушка похлопала клячу по шее, и когда пришло время расставаться, Антуан рыдал не меньше, чем тогда забирали Биу.

Они побрели по тропинке, освещая дорогу фонарем, и вышли к месту, где уже собралась группа «путешественников». Гастон направлял каждого вниз по ступеням, вырезанным в скале, туда, где Жак ждал их на рыбацкой лодке, протягивая руку и помогая подняться на борт. Софи очень удивилась, увидев, что несколько человек, как мужчин, так и женщин, были богато одеты, как при старом режиме, и держались высокомерно. Ни у кого из них не было слуг, и они сильно возмутились, когда Гастон приказал им нести свои вещи. Но было понятно, что эти люди рады и тому, что им представилась возможность бежать. Среди них была девушка одного возраста с Софи, которая так нервничала, что Гастону пришлось проводить ее несколько первых ступенек.

Когда подошла очередь Софи отдавать оставшиеся деньги, она заплатила больше с условием, что Гастон проводит Маркуса прямо до судна. Гастон поднял старика и с трудом понес вниз. Она последовала за ними вместе с Антуаном, который оказался единственным ребенком, и они смешались с толпой. Мальчик устроился на коленях у Софи и, уткнувшись в ее теплую одежду, заснул, не проснувшись, даже когда лодка поплыла, подгоняемая ветром. Слева от нее сидел обессилевший Маркус и все время что-то бормотал, а справа — та взволнованная девушка, которую Софи заметила раньше. Незнакомка закрылась капюшоном, всем видом показывая, что не намерена ни с кем общаться.

Когда берег растаял вдали, женщины заплакали, а мужчины печально опустили головы. Они не только покидали родину, но каждый из них, кроме Софи, прощался с богатой и беззаботной жизнью, которая уже никогда не вернется. Нос рыбацкого судна то поднимался, то скатывался с волны, холодные брызги летели в лицо. Вскоре многих укачало.

Софи заметила, что соседка дрожит от испуга, и решила заговорить с ней:

— Не бойтесь. Теперь мы далеко от Франции. Мы в безопасности. И шторм тоже не страшен. Уж эти-то моряки плавали, когда волны бывали и побольше.

Девушка обернулась; по ее лицу текли слезы.

— Как мило с вашей стороны, что вы пытаетесь утешить меня. Я всегда гнала от себя мысль, что окажусь на море, но оно еще страшнее, чем я думала.

— Вам плохо?

— От одной мысли, что под нами эта ужасная бездна, у меня сердце уходит в пятки. Я знаю, что трусиха, но ничего не могу с собой поделать.

— Не волнуйтесь так. Некоторые люди, например, боятся пауков. У меня есть подруга, которую трясет при виде лягушек. — Софи продолжала говорить, отвлекая девушку, а потом представилась сама и назвала имена своих попутчиков.

— Меня зовут Генриетта де Буве, — сказала девушка в свою очередь, — Как и у вас, у меня во Франции никого не осталось. Ребенком я осиротела, и меня воспитывали родственники, которых арестовали и приговорили к смерти. — Она глубоко вздохнула. — Я никогда не была близка ни с кем из них, но от этого мое горе не становится меньше.

— Какая трагедия! А как вам удалось бежать?

— Служанка спрятала меня сначала в дубовом сундуке, а потом в своем деревенском доме. Они с мужем поддерживали республиканцев, но были против кровопролития. Они проводили меня до самого побережья и всю дорогу прятали в повозке. Я до конца дней перед ними в долгу. Они не взяли с меня ни одного су; сказали, что мне самой еще пригодятся деньги. Они были правы. Теперь мой кошелек почти пуст.

— Что же вы думаете делать, когда приплывем в Англию?

— Сперва поеду в Брайтон. Рыбаки говорят, это недалеко от того места, где мы причалим. Эти земли принадлежат принцу Уэльскому, и до революции там собирался весь свет. Мои тетя и дядя часто приезжали туда, там и поселились после бегства из Франции.

— Я уверена, дядя с тетей будут вам рады.

— Я надеюсь. — Казалось, Генриетта сомневается. — Они никогда ни о ком не заботились, кроме себя. Недавно прислали письмо, в котором дядя требует долю наследства, которую рассчитывает получить, если кто-то из родственников переберется в Англию. — На ее лице появилось подобие улыбки. — Они с женой не обрадуются, если я приеду с пустыми руками. А вы что будете делать?

— Найду место, где остановиться, а потом поищу работу.

— Работу! — недоверчиво воскликнула Генриетта. — И чем вы собираетесь заняться?

Софи тихонько усмехнулась.

— Тем же, чем занималась с тех пор, как повзрослела. Я пеку пирожные, делаю конфеты. — Она рассказала, как научилась своему ремеслу, и все по порядку до того момента, как попала на рыбацкое судно.

— Расскажите, как вы жили в Париже, — сгорая от любопытства, потребовала Генриетта. — Я никогда не была в столице. А теперь, наверно, долго ее не увижу.

— Бог даст, увидите, — с надеждой произнесла Софи. Потом она рассказала Генриетте о кондитерском деле и о том, как отец учил ее языкам, которые знал сам. Прослужив много лет в иностранном посольстве, он любил отпускать своим покупательницам комплименты на их родном языке.

— Так вы знаете английский?

— В совершенстве.

— А я ни слова ни на одном языке, кроме родного.

— Все образованные люди в Англии знают французский, да и вы скоро выучите английский.

— А вы бывали в Версале?

— Да. С раннего детства отец всегда брал меня с собой. Он хотел, чтобы я унаследовала семейное дело.

— А вы когда-нибудь видели королеву?

— И не раз. На свете не было женщины добрее, чем Мария Антуанетта, — кроме, конечно, моей матушки. Но мы обслуживали не только богатых. Магазин моего отца считался единственным в своем роде, к нам заглядывали покупатели не только с тугими кошельками. А когда начался голод, многие заходили и просили хлеба, и никто не ушел с пустыми руками.

Софи представила себе магазин, и ей показалось, что она уловила ароматы карамели, ванили и специй. Она вспомнила отца — аккуратного, в парике, в хорошо сшитой одежде, идущего из кабинета, чтобы проверить работу кондитеров, попробовать все и еще раз убедиться, что имеет полное право гордиться своими сладостями.

Генриетта наклонилась и посмотрела на спящего ребенка.

— Вы думаете, Антуан, когда вырастет, мог бы служить королю, если бы не революция?

— Я в этом уверена. Его отец был одним из советников короля и имел большую власть. Он хотел бы того же для своего сына и наследника.

Генриетта понизила голос и наклонилась к уху Софи, хотя ни одно слово из их беседы не могло донестись до окружающих из-за шума ветра и волн.

— В таком случае, я думаю, вам следует очень осторожно упоминать о происхождении Антуана, когда приплывете в Англию. Судя по вашему рассказу, он унаследовал титул отца. Если нападение на замок — политический заговор, то у ребенка могут остаться враги, которые не успокоятся, пока не уничтожат всех Жюно.

Софи крепче прижала к себе ребенка.

— Но в Англии ему ничто не угрожает!

— Я молю Господа, чтобы так оно и было,но дядя написал в письме о двух бежавших из Франции, которые знали мою семью. Так вот, их убили в Англии.

— Спасибо, что предостерегли меня. — Софи вспомнила услышанную в гостинице историю, как расправились с семьей, не пощадив даже детей, — только за то, что в их жилах текла благородная кровь. Ее мысли прервал вопль какой-то пассажирки. Жак прошел по кораблю и сообщил, что погода ухудшается.

— Шторм усиливается! Мы вынуждены вернуться!

Женщины зашлись от крика: они испугались, что на этот раз фортуна отвернулась от них. Мужчины запротестовали. Какая-то дама упала на колени и умоляла Жака переменить решение. По его ответу все стало понятно.

— Если вы откроете свои кошельки и шкатулки с драгоценностями, — прокричал он, сложив руки рупором, чтобы все слышали, — будет другой разговор. Мы с братом не собираемся рисковать жизнями ни за что ни про что!

На беглецов было жалко смотреть. Жак переходил от пассажира к пассажиру, требуя больше, чем тот предлагал. Его жадные пальцы проверяли уже пустые кошельки, а в руках при свете фонаря сверкали украшения. У вдовы, которая откупилась и вышла из тюрьмы, где ждала казни, ничего не осталось, кроме обручального кольца. Жак стащил его с пальца несчастной, пообещав всем, кто находился рядом, что с рассветом вместо Англии они вновь увидят Францию. Генриетту затрясло, и она вцепилась в золотой медальон, который носила на шее.

— Единственное, что у меня осталось, это фотографии моих родителей, спрятанные в этом медальоне! Я не могу отдать его, а мой кошелек почти пуст! Что мне делать?

Софи поняла, что настал момент расставаться с драгоценностями графини.

— Снимайте все драгоценности и отдавайте мне.

Сначала Жак подошел к Генриетте, и Софи ответила за нее, протягивая бриллиантовое кольцо, которое все время носила в кошельке.

— Этого достаточно, чтобы заплатить за нас четверых, даже с излишком.

Жак внимательно рассмотрел его при свете фонаря, а потом взглянул на девушку:

— Очень хорошо, но еще я хочу получить часы старика. О, я знаю, что их не видно, но уверен, плохих он не носит.

— Но кольца вполне достаточно! — разозлилась Софи. — Продав его, вы обеспечите себя до конца своих дней, не говоря уже об остальных драгоценностях!

— Все верно, но мне еще придется найти покупателя, а на часы всегда есть спрос. Скажи этому старому идиоту, чтобы снял их.

Софи с горечью наблюдала, как покорно Маркус достал из кармана свои красивые часы и протянул рыбаку, который буквально вырвал их у него.

Когда Жак отошел, Генриетта с чувством проговорила:

— Не знаю, как вас и благодарить!

— Сейчас мы все должны помогать друг другу, — ответила Софи.

— И все же вы поступили как настоящая подруга. Это дерзко с моей стороны?

Софи улыбнулась и покачала головой:

— Замечательно, что мы подружились в трудную минуту. А сейчас попробуйте заснуть, если удастся.

Вопреки предсказанию Жака, море стало успокаиваться, сильный ветер сменился легким бризом, а тучи рассеялись. Софи догадалась, что угрозы о возвращении были хитрой уловкой, которую братья использовали, переправляя беспомощных жертв. Ее немного укачивало, но в таких условиях было невозможно расслабиться. С рассветом показалось побережье Англии. В нескольких футах маячили зеленые холмы, словно укрытые мягким ковром, белоснежные майские цветы, усыпавшие землю, неровные низкие белые скалы и длинные, ровные пляжи. То здесь, то там виднелись домики с соломенными крышами и коттеджи, окруженные цветущими садами, и только изредка мелькали большие дома. В лучах утреннего солнца взгляду открывался красивый и умиротворяющий пейзаж.

К этому моменту все пассажиры уже проснулись и облегченно вздыхали от осознания того, что опасное путешествие подходит к концу. Софи решила, что с этого момента Антуан будет носить девичью фамилию ее матери, Дюбо, а она всем будет говорить, что он ее племянник. Предостережение Генриетты было очень своевременным. Антуан зевнул и потер глаза, и Софи крепко обняла его.

— Совсем скоро мы сойдем на берег, Антуан!

Несмотря на приподнятое настроение, люди выглядели взволнованными, когда корабль причалил к старой пристани. На лицах невыспавшихся, уставших, голодных пассажиров читалось смятение. Спускаясь на берег, они видели, что толпа, собравшаяся на пристани, не столько доброжелательно, сколько с любопытством и настороженностью смотрит на них.

— Похоже, здесь не рады видеть нас, — заметила Генриетта с кривой ухмылкой, прежде чем Гастон подал ей руку, чтобы помочь спуститься. Софи пришлось подождать, пока выведут изможденного Маркуса.

Спускаясь по ступенькам, Софи видела, что не все люди настроены против них. Взгляды некоторых говорили о том, что многие готовы помочь. Местный помещик прислал три своих экипажа, чтобы отвезти часть аристократов в свой дом. Другой джентльмен встречал родственников, бежавших из Франции, но также помог и другим пассажирам. Он отвез их в маленькую таверну на пристани, откуда организовал транспорт для переезда в Лондон. Две девушки, работавшие в таверне, напоили прибывших чаем. Гастон дотащил Маркуса до лавки, посадил и оставил там. Софи еле успела удержать его, потому что тот начал сползать вниз. В этот момент к ним подошел высокий священник в черной сутане.

— Мадемуазель! Примите мои поздравления, что благополучно добрались сюда. Я не говорю по-французски, но надеюсь, вы понимаете меня.

Софи быстро подняла глаза.

— Я вас очень хорошо понимаю, — ответила она по-английски.

Он сжал большие ладони.

— Значит, мы можем общаться! Как замечательно! Я вижу, этот джентльмен совсем слаб. Как его зовут?

— Маркус де Фонтейн, и я очень беспокоюсь за него.

— Минутку, мадемуазель Фонтейн, — ответил священник, решив, что она дочь Маркуса. — Я преподобный Джон Барнс, служу в соседнем приходе. — Он обернулся и позвал свою жену: — Миссис Барнс! Одному из наших французских братьев необходима помощь.

Миссис Барнс, высокая стройная женщина, поспешила в их сторону.

— Бедный джентльмен! Наш дом к вашим услугам, мадемуазель. Этот мальчик ваш сын? — Она протянула руку и погладила Антуана по голове, но тот отпрянул и вцепился в юбку Софи, не доверяя и пугаясь непонятного языка, на котором они разговаривали.

Софи убедила Маркуса сделать несколько маленьких глотков чая, который принесли.

— Это мой племянник, и я… — В этот момент Маркус случайно выронил чашку, которая с грохотом разбилась, и Софи неожиданно расплакалась. Вытирая слезы платком, она поблагодарила миссис Барнс за приглашение. — Я очень признательна за вашу доброту, но думаю, будет лучше, если мы подыщем что-нибудь для себя здесь поблизости. Маркус больше не может передвигаться без поддержки, и ему нужна медицинская помощь.

— Но наш дом всего в нескольких милях отсюда, — настаивал священник. — Наш кучер уже ждет, чтобы отвезти вас туда.

— Прислушайтесь к нашему совету, — вторила ему миссис Барнс. Разговаривая, она вытягивала шею и кивала, точно курица, клюющая просо. — В таверне слишком шумно.

Софи сама не понимала, почему никак не может решиться принять предложение этих добрых людей. Спокойствие и тишина загородного дома подойдут Маркусу больше всего. Поразмыслив, она кивнула.

— Очень хорошо, я принимаю ваше предложение и благодарю вас.

— Вот и замечательно! — священник потер руки. — Позовите кучера, миссис Барнс. Мы поможем пожилому джентльмену подняться в карету.

В этот момент к ним подбежала Генриетта.

— Я нашла запряженную повозку. Она отвезет нас в Брайтон. Едут несколько человек, для вас тоже есть место.

Софи покачала головой и рассказала о предложении священника.

— Но как только Маркус поправится, мы обязательно приедем в Брайтон и найдем вас.

— Я назову адрес, запоминайте! Если забудете, всегда можно справиться в адресной книге, которая хранится в одной из библиотек. Семья моего дяди занимает важное положение в Брайтоне. Вы найдете мое имя и адрес.

Софи улыбнулась. Генриетта разговаривала как настоящая аристократка, ни на минуту не усомнившись в собственной важности.

— Я запомню.

Они расцеловались, Генриетта обняла Антуана и побежала к ожидавшей карете. Она махала рукой из окна, пока карета ехала по дороге, ведущей вдоль моря на восток.

Невозможно было найти более внимательного человека, чем священник; он то и дело интересовался, удобно ли Маркусу, не слишком ли его трясет. Софи вместе с Антуаном и миссис Барнс сидели напротив.

— Итак, вы собираетесь в Брайтон? — поинтересовался священник, когда кучер отъехал от пристани. — Это место очень популярно среди определенных слоев английской аристократии, и там вы встретите множество своих соотечественников.

— Мне рассказывали, что городу покровительствует королевская особа, — заметила Софи.

— Это так. Принц Уэльский впервые приехал туда несколько лет тому назад, чтобы отдохнуть на море, и ему так понравилось это место, что он построил там огромную резиденцию, известную как Морской дворец.

Миссис Барнс нахмурилась:

— Он мот и женолюб!

Священник набожно вздохнул, закатив глаза:

— Не суди, моя дорогая.

Они свернули на ухабистую дорогу, всю в колдобинах, и Софи вспомнила, как во Франции ехала по такому же проселку. Экипаж сильно трясло, и теперь Софи поняла, почему священник беспокоился за Маркуса. Они молчали, и девушка снова стала смотреть в окно. Вокруг простирались луга и леса, и не было видно ни одной живой души. Колеса то и дело проваливались в землю, и Софи цеплялась за подлокотники.

— Нам еще далеко? — спросила она. — Мы уже отъехали от Шорхэма более чем на две мили!

— Осталось совсем немного, — любезно ответил священник и переглянулся с женой.

Софи все больше волновалась. Чрезмерное радушие этой пары тревожило ее, но она сказала себе, что просто неблагодарна. Эти люди хотят помочь Маркусу, а тем временем девушка успела повнимательнее разглядеть своих попутчиков. Сутана священника была засаленной, а под ногти забилась грязь. Его жена напряженно молчала. Ужасное подозрение закралось в душу Софи: а вдруг эти люди совсем не те, за кого себя выдают. Она потребует у кучера остановить карету, как только покажется первый дом, и сразу же уйдет от этой подозрительной пары. Проехав несколько полей, она смогла различить первые признаки жизни. Вдали показалась ферма и конюшня, и Софи хотела как можно скорее оказаться там.

— До чего длинная и пустынная дорога, — произнесла она.

— Именно поэтому мы и едем по ней, — резко ответила миссис Барнс совсем не так любезно, как на пристани. В то же мгновение ее муж спрыгнул с сиденья и велел кучеру остановиться. До этого он поддерживал Маркуса, а теперь отпустил, и старик беспомощно сполз на пол экипажа.

— Что вы делаете? — закричала Софи, осознавая, что ее самые худшие страхи подтверждаются. Теперь на нее смотрел не преподобный отец с благородными намерениями, а бандит, и выражение его лица не сулило ничего хорошего.

— А теперь вы нам заплатите за это прекрасное маленькое путешествие! Передайте кошелек и все драгоценности моей жене. Я проверю, что у вашего отца в карманах.

— Не смейте прикасаться к нему! — в бешенстве вскричала Софи, пытаясь немного ослабить руку Антуана, державшего ее за шею. Мальчик испугался злых голосов, заплакал и вцепился в нее. — Уж конечно, вам известно, что беженцев обобрали еще на корабле!

— Уверен, нам тоже что-нибудь достанется, и держу пари, что у тебя в карманах припрятано много интересного. Пусть моя жена проверит!

Кучер открыл дверь экипажа, Барнс оторвал всхлипывающего мальчика от Софи и бросил парню, который поймал его.

— Не трогайте его! — закричала девушка, отбиваясь от миссис Барнс, но тут Барнс пришел жене на помощь. Он поймал Софи за запястья, заломил руки за спину и потащил обратно на сиденье, а жена быстро стала обыскивать ее. Софи отчаянно вырывалась и кричала, но он держал ее мертвой хваткой. Первым делом миссис Барнс нашла жемчужное ожерелье и золотые монеты. В руке у нее показался нож, которым она собиралась распороть подкладку плаща.

— Отпустите нас! — закричала Софи. — И я сама отдам вам все, что у нас есть!

— Заткнись! — прорычал Барнс и добавил, обратившись к жене. — Посмотри у нее в поясе. Наверняка найдешь и там что-нибудь.

Женщина полоснула подкладку, и кольца и браслеты, принадлежавшие графине, засверкали рубинами, изумрудами, сапфирами и бриллиантами. Глаза воров засветились не меньше при виде такого богатства. Софи слышала истошные вопли Антуана.

— Больше вам нечего взять. Отпустите нас, — потребовала она гневно. — В карманах у Маркуса ничего нет.

— Поговори еще! — Барнс сдернул ее с сиденья, поставил на ноги и толкнул в сторону выхода. Она посмотрела на Антуана. Одна щека у него была красная. Кучер швырнул его в кусты. Мальчик лежал и плакал навзрыд. Вдруг она почувствовала тяжелый удар сзади по голове и потеряла сознание.

Глава 3

Когда Софи открыла глаза, то увидела в темном небе луну и звезды. Затылок ныл, и первые несколько минут девушка не могла вспомнить, что произошло. Она снова закрыла глаза и услышала топот копыт.

— Биу, — прошептала она, думая, что находится в лесу во Франции.

Зашуршала одежда, и кто-то встал рядом с ней на колени.

— Слава богу, вы живы! — произнес незнакомец грудным голосом, в котором слышалось облегчение.

Софи снова открыла глаза. Мужчина склонился над ней, держа в руке зажженный фонарь, но так, чтобы свет не падал ей в глаза. Девушка увидела очень строгое красивое лицо, широкий лоб, прямой нос. Глаза зеленого цвета были глубоко посажены, брови густые, темные, а волосы волнистые. Незнакомец был в широкополой шляпе. Ей показалось, что он улыбается уголками губ, несмотря на ситуацию, но в то же время инстинктивно чувствовала, что ей ничто не угрожает. Он спросил ее имя, но у нее пропал голос, и она не могла ответить.

Софи осознала, что лежит на обочине дороги; почувствовав что-то мягкое под головой, она укуталась, как в кокон, в свой плащ. Сейчас уже не слышался стук лошадиных копыт, который донесся до нее сначала, когда она испытала ужас от мысли, что брошена умирать в одиночестве. Потом в голове, словно вспышка, мелькнуло воспоминание, как она кричала, и тогда всадник, скакавший на лошади, подъехал к ней и спрыгнул на землю. И в то же мгновение она вспомнила жестокое нападение.

— Антуан! — Она тщетно пыталась сесть, не в силах освободить руки из рукавов плаща. Мужчина уложил ее на траву, осторожно придержав за плечи.

— Мальчик, которого вы зовете, не пострадал, с ним все хорошо. Я просто отвез его на ближайшую ферму. Он лежал, прижавшись к вам, и, судя по мокрым щекам, так и заснул в слезах. Он не проснулся, и я попросил жену фермера уложить его в кровать.

— А что с Маркусом де Фонтейном? — она задала вопрос по-французски, так как в этом состоянии не могла сосредоточиться и заговорить на другом языке.

Незнакомец ответил на французском без акцента:

— Старый джентльмен умер. Мне очень жаль. Крепитесь, мадемуазель.

Она снова прикрыла глаза, и слезы потекли из-под ресниц. Стоило мучить Маркуса, везти так далеко и в итоге все равно не уберечь его. От этих мыслей Софи стало еще тяжелее.

— Он проделал такой сложный путь во Франции, — прошептала она, вынуждая незнакомца склониться ближе, чтобы разобрать ее слова. — Так несправедливо, что он умер здесь, вдали от родного дома.

— А что произошло? Вы можете мне рассказать? Я хочу помочь. Мне нужно поднять вас, но как можно осторожнее. Фермер с сыновьями уже на пути сюда.

— Вы очень добры, — слабо пробормотала девушка.

— Я рад, что проезжал мимо, иначе вы могли пролежать здесь еще несколько часов. По этой дороге почти никто не ездит. Маркус был вашим отцом?

— Мы не родственники. Я только помогла ему бежать.

— А мальчик?

Она сразу же вспомнила выдуманную легенду.

— Антуан мой племянник. Вы тоже француз, месье?

— Нет, но моя бабушка была француженка, она вышла замуж за англичанина, а мы с братьями росли в их доме после смерти родителей. Меня зовут Том Фоксхилл, я живу в Лондоне, но по делам мне приходится бывать на побережье, и я частенько проезжаю эти места. Сейчас вы можете сказать, как вас зовут?

Он едва успел разобрать ответ, как подъехали фермер с двумя сыновьями. Они освещали дорогу фонарями.

— Сюда!

— Как себя чувствует юная леди, сэр?

Том Фоксхилл ненадолго оставил ее. Хотя они с фермерами разговаривали тихо, Софи поняла, что эти люди также заберут тело Маркуса. Затем Том повернулся к ней.

— Сейчас мы хотим перенести вас, мадемуазель Дэлкот, — сказал он. — Я обещаю, что так вам будет намного удобнее, чем если бы я повез вас верхом на лошади.

Том поднял девушку, и она вскрикнула от резкой боли в голове. Затем фермеры натянули одеяло, аккуратно положили ее и понесли туда, где вдалеке светились окна. Софи догадалась, что это фермерский дом.

Жена фермера, рыжеволосая женщина с веснушчатым лицом, встретила их на пороге и широко распахнула дверь, когда Софи внесли в просторную кухню, где стоял длинный стол. Здесь пахло вареной бараниной, которую хозяйка готовила на ужин. Женщина, взбудораженная неожиданными событиями, свалившимися на нее в этот вечер, замахала руками при виде крови на лице и волосах Софи.

— О, бедная девочка! В каком вы состоянии! — Она взяла горящую свечу. — Я проведу вас. Идите за мной, мистер Фоксхилл, и ты тоже, Уильям, — обратилась она к мужу. — Нельзя ее класть на пол.

— Мы несли ее через вспаханное поле, — пояснил фермер, — в наших краях не случалось ничего подобного, а я живу здесь с рождения.

Она пошла вперед, стуча башмаками по каменному полу и освещая путь свечой.

— Я приготовила чистую постель, мистер Фоксхилл, нагрела воды и достала болеутоляющую мазь. Бедняжке нужно перевязать голову.

В маленькой спальне Софи уложили на кровать, и фермер вышел из комнаты. Ее глаза были плотно закрыты, и из-за боли она могла разговаривать только шепотом.

— Где Антуан?

Том снова ответил ей по-французски:

— Он спит в соседней комнате. Младшая дочь мистера и миссис Миллард присматривает за ним.

— Он испугается, если не увидит меня, когда проснется! — Софи начала волноваться.

— Не переживайте. Я уверен, миссис Миллард позаботится о мальчике так же, как сейчас ухаживает за вами. Я попрошу ее привести его к вам, когда он проснется.

Миссис Миллард нервно переминалась с ноги на ногу.

— Она не говорит по-английски?

Софи прошептала Тому:

— Пожалуйста, скажите, что я знаю ваш язык.

Том передал женщине ее слова. Затем снова наклонился к Софи, когда она подняла на него глаза.

— Вы должны как можно меньше разговаривать до тех пор, пока боль в голове не пройдет окончательно. — Он широко улыбнулся, обнажив ровные белые зубы: — Однажды я упал с лошади и ударился головой, так что могу понять, каково вам сейчас.

Софи хотела ответить, но боль была такой резкой, что, казалось, она потеряла дар речи. Она смотрела на него, чувствуя, что и боится этого человека, и доверяет ему. Он подошел к двери и остановился:

— До свидания, мадемуазель Дэлкот. Пусть в вашей дальнейшей жизни в Англии больше не будет неприятностей.

Девушка слышала звук его шагов, удаляющихся по коридору. В комнате снова появилась миссис Миллард, которая принесла необходимые принадлежности, а также ночную сорочку. Она сняла плащ француженки и в ужасе покачала головой. Вся одежда Софи Дэлкот была порвана и изрезана, руки и плечи были в синяках. Миссис Миллард закутала ее в одеяло.

— Вы ранены еще где-нибудь? — тактично спросила она.

— Меня не изнасиловали, — прошептала Софи и потеряла сознание от нового приступа боли.

Некоторое время Софи не поднималась с постели, и миссис Миллард выстирала и зашила ее рваную одежду, а затем положила в шкаф. Женщина также позаботилась об Антуане, подобрав ему одежду и обувь, Оставшуюся от выросших сыновей. Мальчик целый день бегал по ферме, счастливый от того, что может проводить время с животными. Он очень радовался, что ему разрешили помогать Еси, десятилетней дочке Миллардов. Софи узнала, что Том Фоксхилл дал хозяевам денег на расходы, связанные с ней и ребенком, а также оставил десять золотых гиней, чтобы хозяева отдали их Софи, когда она поправится и соберется уезжать с фермы. Он оставил и свой лондонский адрес на случай, если ей понадобится помощь. Так как девушка не изменила своего решения ехать в Брайтон, то сомневалась, что когда-нибудь снова увидит его, но планировала принять эти деньги в долг и вернуть, как только у нее появится возможность.

Софи сожалела, что не могла присутствовать на похоронах Маркуса де Фонтейна. Врач констатировал причину смерти — рваная рана головы. На убийц заявили в магистрат, но почти не было никакой надежды, что преступников найдут или удастся вернуть вещи, принадлежавшие Софи. Никто не знал об украденных драгоценностях, потому что Софи боялась, что могут возникнуть вопросы, на которые она не ответит. Ей пришлось бы объяснять, кем ей приходится мальчик, а безопасность Антуана была для нее превыше всего. Все беженцы из Франции должны были регистрироваться в магистрате в Лондоне. Антуана внесли в списки под фамилией Дюбо.

Софи хотелось, чтобы на могиле Маркуса лежали белые лилии, символ старой Франции, в которой он жил, но эти экзотические цветы здесь не росли. Поэтому Еси послали в деревню за белой лентой — символом дома Бурбонов. Обвязав лентой цветы из фермерского сада, букет положили на гроб, отдав последний долг храброму солдату Франции.

Когда головные боли у Софи уменьшились, миссис Миллард позволила ей выходить из спальни и сидеть возле открытого окна на кухне, наблюдая за домочадцами.

Софи с радостью окунулась в повседневные хлопоты семейства. Милларды были шумными, часто спорили и напоминали обычных французских крестьян, но на этом сходство заканчивалось. Здесь еда была в изобилии. Жарили большие куски мяса, пекли пудинги. В кладовых висели окорока, полки ломились от молока, сливок и сыров.

Каждый раз, видя, как мужчины опустошают тарелки, Софи невольно вспоминала голодающих крестьян у себя на родине. В этом доме любого, кто бы из знакомых ни пришел в обеденное время, обязательно приглашали за стол. Здесь чувствовалось атмосфера независимости. Эта земля принадлежала мистеру Милларду, а еще раньше — его отцу и деду.

Все радовались за Софи, когда случайно неподалеку нашлась книга ее отца, выброшенная бандитами за ненадобностью. К счастью, она совсем не пострадала, только испачкалась в грязи, но текст можно было разобрать. Страницу за страницей Софи аккуратно отчистила ее.

Впервые девушка вышла за пределы фермы вместе с миссис Миллард, когда они в повозке отправились в соседнюю деревню. Пришло время купить новую одежду. Приехав на рынок и сравнив цены, Софи выбрала материю, которая была ей нужна. И их с Антуаном обувь больше нельзя было носить, так как за время путешествия та протерлась до дыр. Девушка заказала две пары у местного сапожника, и все покупки обошлись ей в довольно скромную сумму.

Занимаясь пошивом новой одежды, Софи находила время помогать миссис Миллард с домашними делами. Она уже освоила английскую кухню, научилась печь пудинги, сладости и готовить всевозможные закуски, не переставая изумляться их многообразию. Она считала многие пудинги слишком сытными, но Антуан с удовольствием ел их, желая быть похожим на фермера и его сыновей. Он также копировал их поведение и почти забыл все французские манеры, которым его учили.

Наконец Софи решила, что пора уезжать, и сказала об этом миссис Миллард, когда они пекли хлеб. Женщина кивнула:

— Я рада за тебя, но мне грустно, что ты уезжаешь. Ты была мне хорошей помощницей, но я не хочу, чтобы в моей семье появился раздор, потому что ты нравишься обоим моим сыновьям.

Софи это чувствовала.

— Мое пребывание здесь затянулось намного дольше, чем я ожидала, и те деньги, которые заплатил за меня мистер Фоксхилл, уже давно закончились.

— Дело не в этом. К тому же ты так много делала по хозяйству. Ты собираешься в Лондон?

— Нет, отправлюсь в Брайтон и, как устроюсь, напишу вам.

— Нет, не пиши, пожалуйста. Если сыновья узнают, где ты, они могут поехать за тобой, — уверенно покачала головой миссис Миллард. — Брайтон слишком далеко. Ни к чему это. Только мы с мужем должны знать, куда ты едешь.

Вскоре Софи назначила дату отъезда.

Глава 4

Ясным солнечным утром Софи и Антуан в сопровождении мистера Милларда отправились в дорогу. Сыновей не было дома, а Еси послали с поручением и об отъезде гостей никому ничего не сказали. Узнав, что пора ехать, Антуан в негодовании бросился на землю, но миссис Миллард успокоила его, подарив форму для игрушечного солдатика, которую сшила сама.

Они ехали по тенистой лесной дороге. Когда начались луга, их взору открылся восхитительный деревенский пейзаж. Золотые, пурпурные и белые маргаритки покрывали землю, и овцы, похожие на белые облака, паслись на зеленых холмах.

В своей телеге мистер Миллард вез свиней, чтобы продать их на рынке, и хотя обычно он ездил другой дорогой, сейчас он не мог бросить своих пассажиров добираться самостоятельно. Потом он объяснил Софи, куда двигаться дальше:

— Отсюда не больше мили до Брайтона. Идите на юг. Желаю вам удачи.

Софи и Антуан пошли по пыльной дороге. На нем была легкая хлопковая одежда, на ней — платье в желто-белую полоску. В одной руке она несла плащ, а остальные вещи — в старом саквояже, который дала ей миссис Миллард. Было жарко, и скоро Антуан замедлил шаг и стал разговаривать со своим солдатиком. За время, что они жили на ферме, ребенок нахватался английских слов, и Софи улыбнулась, слушая его.

Наконец перед ними появился город, и в солнечных лучах запестрели красновато-коричневые, темно-красные и серые крыши домов. Потом путники увидели берег с жемчужно-белым песком, и море было совсем другим, нежели в ту ночь, когда они плыли из Франции. Оно было спокойным и расстилалось перед ними как шелк, переливаясь от солнца так, что слепило глаза. Софи шла навстречу своей новой судьбе. Здесь ее ждет совсем другая жизнь!

Софи сразу же попала под обаяние Брайтона. Многие дома были совсем новые, но стояли вперемешку со старинными зданиями, между которыми тянулись узкие дорожки. Здесь было множество кафе, предлагавших вкусную еду, а из кофейнь тянуло ароматом жареных зерен. Софи удивилась количеству библиотек: она заглянула в каждую из них. Хотя многие посетители выбирали книги, по звуку можно было понять, что на верхних этажах играют в кости, и кое-где было слышно, как шлепают картами о стол.

В магазинах, где продавались газеты и журналы, витрины были заставлены изданиями в цветных обложках и висели нарисованные художниками карикатуры на известных людей.

По оживленным улицам проносились модные экипажи, которыми правили молодые кучера. Повсюду были видны солдаты в красных мундирах — неумолимое напоминание о том, что Англия воюет с Францией, — которые оборачивались и свистели вслед Софи. То там, то здесь до нее доносились обрывки французской речи, но девушка не заметила ни одного знакомого лица.

Наконец они с Антуаном добрались до центра Брайтона. Широкая улица с зелеными газонами шла от моря на север, и когда Софи спросила у прохожего, где находится Стайн, он указал ей в сторону роскошных особняков.

Она прошла еще одну библиотеку и большую таверну, на которой висела вывеска с названием «Касл-Инн», но все остальные строения затмил своим великолепием особняк с мраморными колоннами и статуями. Он напомнил Софи французские замки, которые ей приходилось видеть, и девушка догадалась, что это, должно быть, и есть Морской дворец, та самая резиденция Георга, принца Уэльского. Здесь она могла предложить свои услуги!

Софи словно магнитом потянуло к дверям. Газоны с клумбами украшали территорию, и в высоких окнах девушка увидела свое отражение, когда подходила к резным воротам. Подняв на руки Антуана, который устал и проголодался, Софи позвонила.

Дворецкий в изысканном камзоле открыл дверь и вежливо улыбнулся:

— Да, мисс? Чем могу быть вам полезен?

— Я бы хотела поговорить с управляющим.

— Если вы по поводу работы, то думаю, у вас ничего не выйдет. В этом сезоне еще никого не взяли. Служанки в дом не требуются.

— Я кондитер.

— Правда? Ну, я скажу о вас, — он похлопал девушку по плечу, — но ничего не могу обещать.

Он ушел и вскоре вернулся. Софи почувствовала горечь разочарования, когда дворецкий сочувственно покачал головой:

— Увы, мне нечем вас порадовать!

— Я загляну позже, — твердо ответила Софи.

— Я бы сам был рад, если бы вас взяли. — Красота девушки произвела на него впечатление. — Но, к сожалению, могу посоветовать вам прийти не раньше весны, когда в доме вовсю будут готовиться к приезду принца. Большинство слуг приезжают из Карлтон-хаус, это его лондонская резиденция, но нанимают и местных.

— Спасибо за совет.

— Но вы должны быть готовы к любой работе. Признаюсь, я еще никогда не видел девушку-кондитера.

— Времена меняются, — произнесла Софи с улыбкой.

— Возможно, вы станете первой, — Дворецкий посмотрел ей вслед, когда она собралась уходить, и, прежде чем закрыть дверь, крикнул: — Надеюсь, вы принесете с собой самые лучшие рекомендации, когда вернетесь.

Рекомендации! Где же ей их раздобыть?

Выйдя на улицу, тянущуюся вдоль моря, Софи с Антуаном увидели множество рыбацких лодок, и до них донесся запах рыбы и соли. В дорогу миссис Миллард дала им мясной пирог, хлеб, который Софи сама испекла накануне, яйца, сваренные вкрутую, и домашний сыр. Пройдя немного вперед, они присели на пляже, чтобы перекусить.

Пообедав, Антуан принялся строить замок из песка. Недалеко от них присела дама и закурила папиросу. Софи решила подойти и заговорить с ней:

— Добрый день, мадам. Я только что приехала в Брайтон и хотела бы спросить у вас, где здесь можно устроиться. Меня зовут Софи Дэлкот.

Женщина мило улыбнулась:

— Вы француженка, как я вижу. Я знакома со многими вашими аристократами и знала их раньше, еще до того, как они стали беженцами, когда приезжали проводить время сюда, в Брайтон. — Она покачала головой. — Очень грустные наступили времена. — Затем она позвала свою приятельницу, болтавшую с подругой: — Клара Ренфью! Вы не приютите беженку из Франции? Она говорит по-английски.

Женщине, которая подошла к ним, на вид было около сорока лет; она была полновата, с приятными чертами лица и мягкими каштановыми волосами, выбивавшимися из-под шляпки.

— Вам нужны квартира и стол? — спросила она у Софи. — У меня есть смежные комнаты. Как вас зовут? — Потом она кивнула в сторону Антуана: — Это ваш сын? Сколько ему лет?

— Я его тетя, и на прошлой неделе ему исполнилось пять лет.

Клара Ренфью показала на лохматого мальчишку, игравшего у воды.

— Это мой Билли. Ему шесть. Детям будет весело вместе. Хотите сейчас посмотреть комнату, мисс Дэлкот?

Антуан с удовольствием строил замок, и Софи подумала, что впервые видит его таким счастливым. Клара попросила своего сына помочь, и Антуан, довольный, что у него появилась компания, улыбнулся своему новому другу.

— Давайте пока оставим ребят здесь, — предложила Клара. — Тут много семей с детьми, так что нам не о чем беспокоиться.

Клара повела Софи вдоль моря к своему коттеджу, который находился на окраине города. Софи рассказала о своем намерении найти работу и о том, что ей нужно нанять кого-то, кто бы мог присматривать за Антуаном, пока она работает. Клара посочувствовала Софи, когда узнала, что ей отказали в Морском дворце, однако не удивилась.

— Принц очень хорошо относится ко всем, кто у него работает, и его слуги не хотят уходить от него, так что вам придется долго ждать место. А тем временем в округе множество домов, где слуги требуются постоянно. Что касается мальчика, то, если вы будете жить у нас, я присмотрю за ним за дополнительную плату. Все лето мы с детьми будем ходить на пляж. Я научу его плавать, если хотите.

— Это было бы замечательно, миссис Ренфью.

— Зовите меня Клара, не нужно никаких формальностей.

Затем она рассказала о себе. Пять лет назад ее муж Джим попал в шторм на своей шхуне и погиб. Клара осталась одна с двумя сыновьями. Старший, Даниэль, сейчас служил в армии. Так как денег не хватало, вдова сдала судно Джима другим рыбакам.

— Если бы не мальчики, я бы сама рыбачила, иногда я помогала мужу. А так просто ловлю рыбу летом.

— Наверно, холодно стоять по пояс в воде.

— Да, но даже удивительно, как быстро привыкаешь к этому каждый раз, когда начинается сезон.

По извилистой тропинке они подошли к дому миссис Ренфью, который стоял на отшибе. Это было длинное низкое здание, выкрашенное в розовато-коричневый цвет. Заросли деревьев придавали еще большую уединенность, но вместе с тем и очарование этому отдаленному месту. Клара отворила деревянную калитку. В садике перед домом она выращивала овощи, а за домом в траве вилась дорожка, ведущая вниз, на берег.

— Вы ходите по этой тропке?

— Нет, здесь спуск слишком крутой, а вот Билли обожает наблюдать за крохотными фигурками вдалеке, и только он один иногда бегает по этой тропинке.

В доме было опрятно и чисто, и Софи понравилась комната, которую предложила Клара, хотя ее окна выходили не на море, как бы ей хотелось, а на дорогу. Условия были скромные, а в комнате Билли имелась еще одна кровать, где мог спать Антуан. Женщины обо всем договорились, и Софи заплатила за неделю. Потом она разобрала вещи и повесила одежду в шкаф. Клара принесла кувшин с водой и таз, чтобы девушка умылась с дороги. Наконец Софи вышла к Кларе, которая уже написала список мест, где стоило поискать работу.

— Прежде чем мы вернемся на берег, я покажу вам сад, — весело произнесла Клара.

Посреди деревьев стоял небольшой домик, где располагалась старая кухня и кладовая. За ним находилась конюшня и прачечная. Здесь был чан, в котором кипятили белье, кастрюли для варки мыла и насос.

— Я весь день провожу на море и прихожу вся в песке, — объяснила Клара. — Вечером первым делом иду сюда, чтобы вымыться и выстирать одежду. Вы можете делать то же самое после работы.

— Да, спасибо. Первое время и я могу ловить рыбу.

— А вы умеете плавать?

— Нет.

— Я вас научу.

Они отправились обратно вместе, только Клара вернулась на берег, а Софи решила попытать счастья в поисках работы. Она заходила во все кондитерские магазины, но лишние руки нигде не требовались.

— Если бы вы пришли перед началом сезона, — слышала она в ответ несколько раз, — возможно, для вас бы и нашлось место.

Выйдя из последнего магазина, Софи снова прочитала список, написанный Кларой. Ей совсем не улыбалась мысль работать на кухне в гостиницах, но выбора не было. Неподалеку была «Олд-Шип», и Софи подумала, что лучше всего первым делом обратиться сюда, так как Клара рекомендовала ее как одну из самых лучших гостиниц в городе. Именно в ней принц Уэльский часто устраивал балы.

Войдя в широкие ворота, Софи направилась к входу, прошла мимо лакеев и конюхов, и те не обратили на нее никакого внимания. Дверь на кухню была распахнута. То, что увидела девушка, отличалось от замка, где она работала раньше, и кухни Миллардов, где готовили на открытом огне. В глаза ей бросились новые чугунные печи с контролем температуры. Так же, как во Франции, повара были мужчины, в белых фартуках и колпаках. Шеф-повар, стоявший около печи, увидев Софи, произнес раздраженно.

— Что вы здесь делаете, сударыня? На кухне не положено находиться без фартука!

— Я ищу работу кондитера, — ответила она.

— Что за вздор! Мне не нужен кондитер, но нам требуется официантка. Вы умеете обслуживать столики?

Софи с детства дома накрывала стол и поэтому, улыбнувшись про себя, ответила:

— Да, умею.

Он щелкнул пальцами, подозвав официантку:

— Полли! Проводи девушку в столовую. У нас нет времени!

Полли, курносая девушка, быстро провела Софи в гардеробную. Открыв шкаф, она достала голубое хлопковое платье.

— Переодевайтесь быстрее!

Софи надела платье, и Полли помогла зашнуровать его сзади, а потом завязала белый фартук, пока девушка укладывала волосы под наколкой.

— Здесь на кухне всегда так торопятся? — поинтересовалась она.

Полли покачала головой:

— Сегодня просто такой день. Принц и миссис Фицхерберт устраивают праздник в честь беженцев из Франции. А мистера Хикса, хозяина гостиницы, предупредили об этом всего двадцать минут назад.

— Принц приедет на берег, чтобы встретить корабли? — спросила Софи, когда они вышли из комнаты.

— Иногда он так делает, если не занят другими делами, а миссис Фицхерберт почти всегда встречает. Недавно она приветствовала католических монахинь, а потом привезла их сюда, чтобы поселить в гостинице. Сейчас они открыли школу где-то на севере от Лондона под патронажем принца, хотя он, как и я, принадлежит к англиканской церкви. Но миссис Фицхерберт католичка, и это не помешало ему жениться на ней.

— Неужели это правда?

— Мы знаем, что они женаты, и так поступают многие в Англии, но он же принц, и ему это непозволительно, поэтому и здесь, и в Лондоне они живут в разных домах. Ладно, нам некогда болтать. Мы накрываем столы на пятьдесят человек. Мы судим по количеству людей, приплывающих на лодках. Скоро ты все запомнишь.

В столовой официантки накрывали столы белоснежными скатертями, раскладывали приборы и протирали бокалы для вина. Старший официант в белой рубашке и коротких панталонах бросил Полли и Софи:

— Где вас носит? Раскладывайте салфетки!

Они принялись за дело. Какой-то краснолицый мужчина стал обходить помещение, проверяя, все ли готово, и Софи догадалась, что это мистер Хикс, хозяин гостиницы. Он обратился к ней:

— Я не вижу самых лучших серебряных солонок! Те, что поставили на столы, не годятся! Возьмите поднос и получите их у экономки! — Он снова отошел, и Полли показала новенькой, куда нужно идти.

— Кто вы? — спросила экономка, открывая шкаф. Когда Софи объяснила, как попала на работу, женщина кивнула: — Вы пришли вовремя. Вчера за воровство уволили девушку, так что вы заняли ее место. Я насыплю соль, а потом вы отнесете солонки.

Софи смотрела на светящиеся солонки, боясь, что они могут соскользнуть с подноса, когда она понесет их в столовую. Осторожно направившись к выходу, она неожиданно наткнулась на незнакомца. Подняв глаза, она увидела красивого высокого широкоплечего мужчину с каштановыми волосами, уложенными по моде. Софи невольно заговорила с ним по-французски:

— Прошу прощения, месье!

Его серые глаза по-доброму смотрели на нее. Она торопливо отпрянула назад и увидела за его спиной мистера Хикса, который разъяренно смотрел на девушку. В одно мгновенье она поняла, что перед ней сам принц Уэльский! Она присела в глубоком реверансе, как того требовал французский этикет в присутствии королевских особ дома Бурбонов. Принц тотчас же наклонился, чтобы поддержать поднос, и заговорил по-французски.

— Так вы одна из тех беженцев, которые нашли спасение на этом берегу, — сочувственно проговорил он. — И как давно вы в Англии?

Георг очаровательно улыбнулся. Софи улыбнулась в ответ, понимая, что принц не сердится на нее.

— Я приплыла из Франции несколько недель назад, но в Брайтоне пока не пробыла и дня.

— Вот как? — он удивленно поднял брови. — И уже нашли работу! Такое усердие похвально. — Затем добавил по-английски: — Когда приедут французские эмигранты, вы можете обслуживать их, мадемуазель. Должно быть, вам будет приятно снова слышать родной язык.

Он прошел вперед и остановился. Мистер Хикс сдержанно кивнул Софи и проследовал за принцем, который хотел в ожидании приезда миссис Фицхерберт выпить бокал вина.

От неожиданного появления принца Полли оживилась:

— Вот здорово! Тебе бы не позволили обслуживать столики, если бы он не заговорил с тобой!

— Никто из французских знатных особ не поступил бы так! — произнесла Софи, вспомнив надменность, с которой она и ее отец сталкивались много раз.

Эмигранты расположились в соседнем с рестораном зале, где им предложили аперитив, пока принц произносил речь в честь их прибытия; потом гостей пригласили на обед. Софи вместе с Полли и другими официантками стояла у стены, ожидая, когда миссис Фицхерберт проведет приехавших в столовую.

У супруги принца была изумительная кожа оттенка слоновой кости; ясные глаза в обрамлении длинных ресниц сверкали, словно топазы, а улыбка казалась ослепительной. Она излучала спокойствие и любезность, и это было необходимо, чтобы поддержать эмигрантов после всего, что им пришлось пережить. Среди приехавших были герцог с герцогиней и двумя дочерьми, которых она хорошо знала. Наконец Софи увидела принца, который беседовал с герцогом. Георг был хорошо сложен, элегантен, и в его движениях чувствовалась легкость. Сколько раз Софи доводилось встречать людей его круга, обладавших властью! Они были капризны, и им в голову не приходило, что от этого страдали окружающие. А принц обошелся с ней очень любезно, и девушка никогда этого не забудет. И еще Софи не могла не уважать его за то, что, рискуя всем, он женился по зову сердца.

В их любви с Марией невозможно было усомниться, да и никакая другая женщина не могла быть более великодушной, любящей и преданной женой, чем она.

Мария привлекла внимание Георга сразу же, когда он впервые увидел ее с ныне покойным мужем, а полюбил, когда несчастная овдовела и они однажды встретились в опере. Ему тогда было двадцать два, а ей двадцать восемь. Она стала страстью всей его жизни и могла считать себя самой счастливой женщиной на свете, потому что более преданного и верного мужа было не найти.

Разлив по бокалам мадеру тем, кто желал выпить вина, Софи перевела дух. Остальные ее задания не требовали особого умения. За время обеда она несколько раз бегала на кухню, чтобы отнести грязную посуду и вернуться с чистыми тарелками. Поздно вечером она вернулась в свой новый дом. Девушка устала, но была счастлива, потому что экономка сообщила Софи, что она принята на постоянную работу в гостиницу. Пока она возвращалась, свежий ветер немного развеял усталость. Когда Софи пришла, Антуан сидел за столом вместе с Билли, и они ужинали. Увидев ее, он столько всего хотел рассказать, но решили, что сначала она уложит его в постель.

Софи поужинала вместе с Кларой, и рассказ о встрече с принцем особенно впечатлил ее. Она отказалась от помощи Софи вымыть посуду, сказав, что девушка и так устала за день от грязных тарелок, и Софи быларада, что наконец ляжет спать. Кровать уже оказалась постеленной, и девушке понравился запах лаванды, исходивший от простыни. В такой удобной постели она не спала с самого отъезда из Парижа.

Ее разбудили крики, и Софи спрыгнула с кровати, решив, что это Антуан. Но с кухни доносились сердитые голоса.

— Почему я не могу сдать комнату, кому хочу? — защищалась Клара. — Она француженка и к тому же беженка. Тебе нечего бояться!

Софи прикрыла дверь и снова легла, не желая подслушивать. Очевидно, что к миссис Ренфью пришел любовник, и это никого не касалось, кроме самой Клары. Софи укрылась с головой одеялом и скоро заснула.

Глава 5

Работая на кухне, Софи надеялась, что рано или поздно ей удастся получить должность кондитера. Нынешний кондитер работал в этой гостинице последние пятнадцать лет, и они с помощником очень дорожили местом.

Гарри, ответственный за сладкие пудинги, был более дружелюбен, и они с Софи часто болтали. Он с интересом узнавал особенности французской кухни. После того как девушка рассказала ему рецепт приготовления лимонного сиропа, по цвету напоминавшего солнце, у него вошло в привычку собирать рецепты. Также по ее совету он начал добавлять коньяк в шоколадный соус.

Обязанности официантки отнимали у Софи почти все время, так как она начинала работу в шесть часов утра. Многие гости, останавливавшиеся в гостинице, спешили на ранний завтрак, чтобы успеть на ежеутренний поезд в Лондон. Днем работы не становилось меньше, потому что прибывал поезд из столицы, а еще приходилось накрывать столики на улице для тех, кто хотел наблюдать за учениями Королевского военно-морского флота, готовящегося вступить в сражение с Францией. В такие дни Софи вместе с другими девушками-официантками приходилось бегать туда-обратно через дорогу с подносами в руках, но самим было некогда смотреть на учения кораблей в море.

Иногда Софи работала в гостиничном баре. Таверна в «Олд-Шип» появилась еще в шестнадцатом веке, и многие местные чиновники заходили сюда выпить пива, как это делали их предшественники.

— Моя бабушка помнит те времена, когда Брайтон был всего лишь маленькой рыбацкой деревушкой, — рассказала как-то Полли Софи. — А потом доктор Рассел совершил настоящий переворот! Сюда начали приезжать со всей округи, чтобы купаться и пить лечебную воду! Ты и сейчас непременно встретишь таких посетителей, которые попросят тебя добавить соленой воды в молоко. Кстати, принц Уэльский страдает частыми ангинами и поэтому тоже приезжает сюда на отдых, чтобы совместить его с лечением. К тому времени, как он впервые появился здесь, знатные особы уже построили дома, обжились тут, но только с приездом принца здесь все устроилось на широкую ногу.

Среди многочисленных гостей Софи бывали и эмигранты.

Как-то утром девушка разговорилась с лакеем, служившим во французском замке.

— Аристократы понятия не имеют, как обращаться с деньгами, — сказал он, качая головой. — Во Франции они никогда не работали, как мы с вами. Они совершенно не приспособлены к жизни, и для многих ситуация, в которой они оказались сейчас, кажется нереальной.

Софи присела на противоположный край столика.

— Мне рассказывали, что они осаждают банки, пытаясь выручить деньги за свою собственность, оставшуюся во Франции.

Лакей кивнул.

— Они не могут себе представить, что лишились всего: замков, земель, которые поколениями принадлежали их семьям. Британское правительство назначило им пенсии, на которые мы с вами могли бы очень неплохо устроиться и даже позволить себе держать слуг, но они потратили деньги в первый же день. Если бы не я, — добавил он, ударив себя в грудь кулаком, — и другие, тогда бы сотни аристократов просили милостыню на улицах.

— А что же вы лично сделали, чтобы поправить их дела?

— Я надоумил своего хозяина давать уроки верховой езды и фехтования детям английской знати. — Его лицо засветилось от удовольствия и гордости.

— Это хорошо! — ответила Софи.

— Я должен следить, как они расходуют деньги, потому что, когда моя хозяйка собралась давать свой первый обед в Англии, она спустила все деньги на лучшие скатерти и серебро, а на провизию ничего не осталось! — Он покачал головой, дивясь такой расточительности. — Теперь она первым делом советуется со мной. Я даже участвую в продаже всех ценностей, которые остались у них с хозяином, потому что множество шарлатанов интересуются эмигрантским добром, а потом скупают за бесценок. — Он прищурился. — Но со мной такие штуки не проходят!

Спустя какое-то время Софи снова вспомнила о бандитах, напавших на нее, и подумала, что нужно заявить на них уже тут, в Шорхэме. В тот же вечер за ужином она спросила у Клары, которая знала о нападении, к кому с этим обратиться. Ответ вдовы прозвучал не слишком обнадеживающе:

— Пусть все остается как есть. Преступление уже бы раскрыли.

— Да, но из-за болезни я не могла в деталях рассказать, что у меня похитили. Если я сейчас дам более подробное описание преступников, возможно, их удастся задержать.

— Напрасные надежды. Такие негодяи, как Барнс, никогда не работают на одном и том же месте.

Софи удивилась:

— Но, возможно, это поможет другим эмигрантам проявить бдительность.

— Да, но беженцы высаживаются по всему побережью, поэтому всех предостеречь все равно не удастся.

— К сожалению, это правда, потому что мои друзья на ферме, которые меня приютили, тоже говорили, что преступники исчезли бесследно. И все же я надеюсь на справедливость!

— Конечно, и я поддерживаю тебя, но мне не хочется, чтобы следователи приходили в мой дом собирать показания. — Клара отложила нож и вилку с встревоженным видом. — Я всегда стараюсь держаться подальше от неприятностей. Мне будет не по себе, к тому же соседи начнут сплетничать, если увидят сыщиков у моих дверей.

— Но я сама пойду к ним. Они не придут сюда.

Клара покачала головой, ее щеки пылали.

— Все равно не удастся избежать разговоров. Если ты настаиваешь, я буду вынуждена попросить тебя покинуть мой дом.

Софи смутилась:

— Не говори так, Клара! Ты знаешь, как мы с Антуаном счастливы здесь. После побега мальчик впервые обрел крышу над головой. Он и так натерпелся лишений, и больше всего на свете я не хочу, чтобы все повторилось снова.

— И я не хочу, чтобы вы уезжали, — заверила Клара, хотя выражение ее лица оставалось твердым, — но тебе придется сделать выбор.

Софи разозлилась, но она должна была думать о благополучии Антуана.

— Даю слово, что никогда не причиню тебе неприятностей, но я в любом случае должна призвать бандитов к ответу.

Клара задумалась, а потом кивнула:

— Я вижу, ты упрямая, и уверена, что сдержишь слово. Можешь остаться, и я рада этому.

Они улыбнулись друг другу. Софи пообещала ничего не предпринимать, но при первой возможности она попытается что-нибудь придумать, чтобы наказать своих обидчиков.

Уже лежа ночью в кровати, Софи не могла успокоиться, прокручивая в голове их с Кларой разговор, и во сне ее мучили кошмары, будто она снова во Франции убегает от преследователей. Страшные сны часто терзали девушку, и она просыпалась от собственного крика. К счастью, Клара спала в противоположной части дома и никогда не слышала ее воплей.

— На этой части побережья есть подводные тоннели? — спросила она у Клары однажды утром.

— Есть, но не здесь. Это довольно далеко. А почему ты интересуешься?

— Просто всегда, когда ночью на море прилив, стоит такой раскатистый грохот, как будто море уходит куда-то в глубь земли.

— В таких старых домах, как мой, всегда полно ужасающих звуков. Фундамент не такой, какой должен быть. — Клара взяла чайник и налила Софи еще чашку чая. — А я так привыкла к гулу, что совсем ничего не замечаю.

Софи понимала, что еще много нового ждет ее в этой стране. Она постепенно привыкала к обычаям. А еще часто по ночам она слышала шепот Клары и грубый голос ее гостя, хотя после той ссоры на кухне они перебрались в дальнюю часть дома.

Вскоре Клара выполнила обещание и научила Софи и Антуана плавать. Она занималась с мальчиком в свободное время, а Софи иногда спускалась к морю рано утром, когда вода еще не успевала прогреться. Но Софи никогда не медлила и сразу окуналась, не дожидаясь, пока Клара начнет брызгаться на нее. К концу лета она уже хорошо держалась на воде, хотя всегда слушалась Клару, избегала опасных мест вблизи скал и была осторожной, когда течение усиливалось из-за прилива.

Часто после работы Софи шла к морю, и вода, прогревшаяся за день, была теплой, как парное молоко.

При первом же удобном случае Софи отправилась в библиотеку, чтобы найти в справочнике адрес Генриетты. С самого начала она решила не разыскивать подругу до тех пор, пока не устроится и не найдет работу. Ей не хотелось, чтобы Генриетта чувствовала себя обязанной за помощь, которую Софи оказала ей.

Пробежав глазами несколько страниц, девушка обнаружила, что большинство английских и французских аристократов поселились в гостиницах, сняли дома в Брайтоне или квартиры у домовладельцев. Наконец она нашла имя Генриетты. Адрес был указан не тот, что оставила подруга при расставании, и Софи записала его. Теперь оставалось дождаться первого свободного дня, чтобы навестить Генриетту.

Для тех, у кого были время и деньги, в Брайтоне было полно развлечений. Здесь устраивали лошадиные бега, петушиные бои, боксерские поединки, которые иногда длились тридцать раундов, и даже больше. Публика посещала театры, концерты и званые вечера, где играли в карты. По воскресеньям в «Олд-Шип» устраивали чаепития, на которых обсуждали самые громкие события прошедшей недели, а по четвергам в гостинице проходили балы.

Принц и миссис Фицхерберт редко пропускали балы в «Олд-Шип» и, как правило, приезжали в компании друзей-гуляк, среди которых были и братья Георга. Однажды Софи выглянула в приоткрытую дверь, чтобы посмотреть на поднимавшегося по витой лестнице принца со свитой. Георг выпил вина и развеселился, много разговаривал и смеялся, и бриллиантовая звезда ордена Подвязки сверкала на его груди. В золотых волосах, в ушах и в ожерелье на шее Марии поблескивали сапфиры. Изящную форму ее красивой груди подчеркивало декольте жемчужно-розового платья из тончайшего шелка. Она счастливо улыбалась, разговаривая с дамой, шедшей рядом.

Софи работа на балах казалась не легче, чем на званых ужинах. Ей вместе с другими девушками-официантками приходилось бегать вверх-вниз по лестнице с подносами, и к вечеру бедняжка падала с ног от усталости. Домой по берегу она шла босиком, с туфлями в руках. К этому времени было уже темно и безлюдно, и чем дальше оставался город, тем ярче в черном небе светила луна, а огромные скалы у воды напоминали великанов. Почему-то каждый раз это место напоминало ей лес вокруг замка де Жюно во Франции, только вместо шороха листвы она слышала мягкий плеск волн и ощущала то же спокойствие, которое испытывала тогда. После тяжелого трудового дня это было настоящим умиротворением.

Однажды вечером начался прилив, и Софи пришлось поднять юбку и плащ, чтобы не замочить подол. В этот момент она услышала скрип уключины подплывшей к берегу лодки. Не желая быть замеченной, она спряталась за выступ скалы. Девушка наблюдала и ждала, когда рыбаки разгрузят лодку и снова отплывут. Только почему они причалили здесь, вдали от города, среди опасных скал?

Светила луна, и глаза Софи привыкли к темноте, но она не сразу разглядела лодку. Затем фонарь осветил берег, и девушка увидела темные очертания судна на воде. За первым показалось второе, а за ним и третье. Стояла зловещая тишина, и Софи испугалась. Это были не рыбаки. Сейчас она видела, как работали весла. На каждом судне находилось по двенадцать человек. Высокий мужчина стоял на корме первой лодки и освещал путь. С берега посветили в ответ.

Контрабандисты! Холодок пробежал у нее по спине, и она вспомнила жуткие истории, которые слышала на кухне «Олд-Шип», о том, как бандиты, не задумываясь, перерезали глотки тем, кто шпионил за ними. Она замерла. Человек с фонарем спрыгнул на землю. Он был в широкополой шляпе, какие носили фермеры, а нижнюю часть лица закрывал шейный платок. До Софи донесся низкий голос:

— Быстро! Повозки ждут!

Побросав весла, контрабандисты спрыгнули на берег и принялись разгружать лодки. Выстроившись в цепочку, они, не мешкая, стали передавать друг другу ящики с бренди, и было понятно, что им это не впервой. Не менее двадцати мужчин выбежали из укрытия на берег и без всяких приветствий молча стали забирать ящики. Их лица тоже закрывали платки.

Когда сгрузили последний ящик, послышался шум отъезжающих повозок, и стало понятно, что контрабанда отправилась дальше. Преступники вернулись на лодки и заработали веслами, и только главарь остался на берегу. Он перекинулся несколькими словами с одним из своих людей, и на этом они попрощались. Когда лодки снова ушли в море, человек подошел к ящику, похожему на шкатулку, оставшемуся на берегу, опустился на колено и проверил серебряный замок, а затем с видимым усилием взвалил ящик на плечо. Софи затаила дыхание, когда он резко обернулся и посмотрел в сторону скал, туда, где она стояла, как будто чувствуя чье-то присутствие. Потом свободной рукой вытащил пистолет, и она услышала, как щелкнул взведенный курок. Софи прижалась к скале, буквально втиснувшись в нее, услышала скрип гальки под его ногами. Незнакомец остановился и прислушался.

Казалось, прошла целая вечность, пока он наконец не развернулся, хотя на самом деле пролетело не больше минуты. Когда девушка снова выглянула, он удалялся по тропинке, пряча пистолет.

Софи снова прижалась к скале, не в силах поверить, что все обошлось. Прилив усилился, и вода уже доходила ей до бедер, а течение трепало юбку, но девушка не могла сдвинуться с места. Она хотела, чтобы бандит ушел как можно дальше.

Выйдя наконец из своего укрытия и стоя перед тропинкой, ведущей к дому, она нервно осмотрелась по сторонам. Все было спокойно, но остаток пути Софи бежала сломя голову.

Как обычно, в окне дома горела свеча, оставленная к ее приходу. Войдя в калитку, она увидела, что шторы в комнате Клары закрыты.

Софи уже знала, что ничего не расскажет ей. Войдя в дом, она проскользнула в комнату Антуана и убедилась, что он мирно спит. Ей было жаль, что она не может больше времени проводить с мальчиком. Ребенок до сих пор часто вспоминал маму, и она старалась при каждом удобном случае разговаривать с ним по-французски, рассказывала ему о родителях и доме. Все, что у него осталось от прежней жизни, это игрушечный солдатик.

В своей комнате Софи присела на край кровати и почувствовала, что ее до сих пор колотит от страха. Без сомнения, человек, оставшийся на берегу, был местным. Он мог жить на соседней ферме. Возможно, он даже бывал в «Олд-Шип». Он мог быть одним из клиентов в таверне так же, как те контрабандисты, которые днем казались обычными жителями.

Если Клара что-то узнает, она придет в ярость, боясь, что сыщики нагрянут в ее дом. В районе жили несколько состоятельных людей, которые время от времени заходили в гостиницу. Что, если Софи передаст им анонимные сведения? Это казалось единственным правильным решением.

Глава 6

Как только у Софи выдалась свободная половина дня, она направилась на встречу с Генриеттой, как и собиралась. Постепенно воспоминания о той страшной ночи, когда она наткнулась на контрабандистов, улеглись. По ночам девушка спокойно засыпала, и только плач Антуана или визиты ночного гостя Клары иногда могли потревожить ее сон. И все же ее не покидала мысль рассказать о контрабандистах кому-нибудь из сыщиков, когда они заглянут в гостиницу, чтобы выпить пива. Только сделать это нужно анонимно, например, подложив на столик записку. Такая осторожность была бы вполне объяснима, ведь никто не хотел нарваться на месть контрабандистов.

В Стайне устраивались поросячьи бега, которые организовывали богатые жители города, и на такие зрелища всегда собиралась толпа. Жокеями были несчастные лакеи, которых выбрали хозяева для участия в соревнованиях. Клара рассказывала, что принц любил бывать там, но сегодня он не появился.

Генриетта жила в огромном доме с террасой на променаде Гроув, где днем не смолкала музыка, а ночью не прекращались танцы. Софи позвонила, и ей открыла служанка-француженка и, как показалось Софи, с удовлетворением в голосе сообщила, что мадемуазель Буве нет дома. Софи представилась и спросила, можно ли увидеть тетю Генриетты. Служанка убежала и быстро вернулась.

— Мадам примет вас, — ответила она резко. Девушка выглядела уставшей и недовольной, и Софи вспомнила, что Генриетта отзывалась не очень любезно о своих родственниках. Видимо, со служанкой в этой семье обращались не очень хорошо. Возможно, хозяева держали мало прислуги вместо нескольких десятков, которые требуются, чтобы обслуживать такой дом.

Софи очутилась в роскошно меблированной гостиной, окна которой выходили в сад. Именно там она увидела баронессу де Буве, которая показалась ей особой высокомерной. Та сидела в тени дерева, пряча от солнца лицо под большими полями соломенной шляпы.

— Прошу вас, садитесь, мадемуазель Дэлкот, — произнесла она мягко, указывая на кресло подле себя. — Генриетта рассказывала о вас. — Она печально взмахнула рукой. — Как же я скучаю по сладостям, которые продавались в магазине вашего отца. Здесь таких не найти.

Софи объяснила причину своего визита.

— Так Генриетта скоро должна вернуться? — спросила она.

— Мне жаль, но ей приходится работать, чтобы содержать себя. Я никогда не думала, что кто-то из членов моей семьи попадет в такие обстоятельства.

Софи хотела спросить, чем занимается Генриетта, но баронесса продолжила.

— Я желаю только, чтобы моя племянница была здорова. В этой стране такие промозглые зимы. Если бы не выходы в свет, я бы не выжила. Мы стараемся вести образ жизни как в старой доброй Франции. — Она продолжала жаловаться на судьбу. — У этой нации нет сердца. Мы в Англии всего лишь беженцы.

— Я не согласна с вами, мадам. Мне здесь встречались только добрые люди. — Девушка поднялась. — Если вы будете так любезны и дадите мне адрес, где работает Генриетта, я сейчас же отправлюсь туда, чтобы встретиться с ней.

Через несколько минут на углу соседнего дома Софи и Генриетта радостно приветствовали друг друга.

— Заходи, моя дорогая подруга! — счастливо воскликнула изумленная Генриетта, делая шаг назад. На ней был большой белый фартук. — Я уже начала было думать, что никогда не увижу тебя снова! Как ты? Как Антуан? Маркус? Ты только что приехала в Брайтон?

Софи поведала ей свою печальную историю, рассказав о смерти Маркуса и о том, как Том Фоксхилл спас ее от смерти.

— Какие ужасные события произошли с тобой! — с горечью произнесла Генриетта. — Ну что же мы стоим здесь? — Она дружески взяла Софи за руку и повела вверх по лестнице. — Как ты узнала, что я здесь?

— Я была у твоей тети.

Генриетта демонстративно закатила глаза.

— Она не перестает жаловаться, и знаешь, английский лорд пожалел их с дядей и позволил им жить бесплатно в своей резиденции на берегу моря.

Они шли по коридору, и им встретился джентльмен в белом парике, в хорошо скроенном, но довольно старом костюме. Он поздоровался и прошел дальше.

— Это зять графини. Он тоже живет здесь и пишет воспоминания для лондонского издания. Сейчас многие эмигранты печатаются, а один издатель французской газеты для эмигрантов сообщает нам последние известия с родины.

— А чем ты занимаешься? — полюбопытствовала Софи. — Прислуживаешь в этом доме?

Генриетта покачала головой.

— Иногда мне кажется, что жизнь служанки была бы намного легче, чем моя нынешняя работа. — Расстроившись, она показала нарывы и мозоли на пальцах. — Но людям, принадлежащим к элите французского общества, да и лондонского тоже, не положено заниматься работой по дому. Мужчины могут переплетать книги, быть портными, преподавать французский, танец или учить игре в шахматы, владеть ресторанами, а женщины — шить, продавать домашнюю косметику, обучать этикету, музыке, но никто не может быть слугой. С одного аристократа, который был вынужден стать лакеем из-за ужасного материального положения, сорвали Орден Святого Людовика!

Софи задохнулась от возмущения:

— Бедняга! Какая несправедливость!

— Я согласна, но именно так и происходит. — Они подошли к двери, из-за которой доносилась женская болтовня. — Это ателье, где я тружусь.

Генриетта открыла дверь, и в помещении воцарилась вежливая тишина. Удивившись, Софи остановилась на пороге. Около двадцати женщин, совсем молодых и постарше, сидели за двумя круглыми столами. На одном были разложены соломенные шляпы, а на другом лежали заготовки для их отделки и цветы из материи. Женщины были в белых фартуках, и на некоторых красовались хорошие платья, напоминавшие о том, что их обладательницы попали сюда совсем из другой жизни.

— Сударыни, — произнесла Генриетта, — позвольте вам представить мадемуазель Дэлкот, дочь покойного месье Дэлкота, известного парижского кондитера.

Молчание нарушили возгласы удивления. О Дэлкоте слышали все, даже если никогда и не пробовали его сладостей. Графиня, женщина с точеными чертами лица, любезно обратилась к Софи:

— Вам нравятся наши шляпки?

— Очень милые, — ответила Софи, любуясь шляпой, которую упаковывали. — Я видела, такие носят в городе, но и представить не могла, что их делают здесь.

— Все фасоны создает французский эмигрант. Эти шляпы произвели настоящий фурор среди англичанок, и из Лондона и других городов посыпались заказы. — Графиня махнула рукой в сторону нарядных шляп. — Примерьте что-нибудь, мадемуазель.

Софи выбрала шляпку, украшенную красными лентами, и посмотрелась в зеркало, висевшее на стене. Генриетта подавила завистливый вздох. У Софи было такое красивое лицо. Разве мог Том Фоксхилл не изумиться, увидев такую прелестную девушку, лежащую на грязной дороге.

Софи положила шляпу на стол.

— Одна из них обязательно станет моей первой покупкой, как только я смогу себе это позволить, — произнесла она с улыбкой. — Мадам, примите мои комплименты. Ваши шляпки восхитительны.

Затем она обошла столы и разговорилась с женщинами, которым было интересно узнать историю, как Софи с Генриеттой познакомились. Они, в свою очередь, рассказали истории своего побега и о том, как им довелось столкнуться в чужой стране и с добром и злом. Кроме рыбаков, которые грабили своих пассажиров, были и те, кто помогал перебраться через Ла-Манш бесплатно. Большинство семей сразу устроились, но некоторым пришлось нелегко.

Графиня пригласила Софи присесть и посмотреть, как они работают. Когда обсудили все новости, Генриетта грустно заговорила о своих шансах на замужество.

— Мои тетя и дядя мечтают избавиться от меня и надеются подыскать подходящую партию, но это не так просто. Все приличные французские женихи стараются жениться на англичанках из-за выгоды.

— Но ведь ты бы не хотела, чтобы на тебе женились из-за корысти, не так ли?

— Думаю, нет, — ответила Генриетта, — но ужасно боюсь остаться одинокой.

— Вокруг полно англичан, — подбодрила ее Софи, улыбнувшись тому, что такая красивая девушка волнуется, что может не выйти замуж. — К тому же в городе множество красивых офицеров.

Генриетта грустно покачала головой:

— Они мне не пара. Тетя говорит, что многие идут в армию, когда у них нет перспектив в гражданской жизни. Не поверю, чтобы ты не представляла, как велика конкуренция. Француженки только о том и мечтают, как бы заполучить английского мужа.

— Я этого не знала, — сухо заметила Софи.

— А у тебя есть поклонник? — в голосе Генриетты слышалась грусть.

— Я пока не встретила мужчину, который бы мне понравился. Да и все свободное от работы время я провожу с Антуаном. Я обещала его матери заботиться о нем.

— А как же Том Фоксхилл?

Софи удивилась:

— Почему ты заговорила о нем? Наши с ним дороги никогда не пересекутся снова. Я ему признательна за доброту, но при чем тут любовь?

— А почему бы нет? — с любопытством спросила Генриетта.

— Не уверена. Я только думала иногда — как странно, что он оказался в тот момент на пустынной дороге. Но это не важно.

— А почему бы тебе не воспользоваться тем вашим знакомством, чтобы узнать Тома Фоксхилла получше? — не унималась Генриетта.

— Я отношусь к нему как к своему спасителю, и только.

Софи заявила это так решительно, что Генриетта перестала настаивать.

Встречи Генриетты и Софи были не такими частыми, как им обеим этого хотелось. Но даже если их свободное время совпадало, они все равно жили разной жизнью.

Французские аристократы вращались в своем тесном кругу, стремясь вести тот же образ жизни, что и в Версале. Они устраивали званые вечера, а если позволяли доходы, то и балы, на которых у молодых девушек вроде Генриетты появлялись шансы подыскать себе достойную партию. Софи не была дворянкой и не могла посещать те же вечера, что и ее подруга, хотя Генриетта неоднократно просила тетю, чтобы имя Софи внесли в списки приглашенных, хотя бы в благодарность за то, что она сделала для Генриетты, когда они плыли сюда.

— Ты сошла с ума! — ответила баронесса. — Сейчас еще важнее, чем раньше, нам, в чьих жилах течет голубая кровь, держаться своего круга и не забывать о строгих правилах, которых мы всегда держались!

— Но именно эти правила вынудили нас теперь жить в ссылке! — со злостью парировала Генриетта.

Баронесса сильно ударила ее по щеке.

— Ты говоришь как революционерка! — прошипела она. — Никогда не смей произносить такие слова в этом доме или убирайся отсюда!

Генриетта закусила губу, чтобы не расплакаться от боли. Ей хотелось бежать отсюда, но не хватало духу. Ей стало стыдно от собственной слабости, но она знала, что не выживет одна. Единственным избавлением было замужество, а душевное успокоение она могла найти только в дружбе с Софи, хотя они очень редко виделись. С той страшной ночи, когда они вместе плыли из Франции, девушки стали близки, как сестры.

Как-то утром, проходя с подносом мимо Софи, Полли сообщила ей новости.

— Я только что слышала разговор двух господ, которые сидят за столиком у окна. На берег выбросило волной трупы двух мужчин. У обоих перерезано горло!

Софи почувствовала, как ее лицо запылало. Полли не видела этого, так как убежала на кухню со стопкой пустых тарелок. Софи машинально поставила перед посетителями горячий шоколад и оглянулась на джентльменов. Несколько других посетителей стояли около их столика и задавали вопросы.

— Я не знаю подробностей, — ответил один. — По пути сюда мы остановились и видели, как из воды вытаскивали тела. Кажется, рыбаки опознали их, так что, возможно, убитые были местными жителями.

Софи подошла ближе. Она чувствовала сильную тревогу и была уверена, что ее анонимная информация в какой-то мере повлияла на случившееся.

Софи отчаянно захотелось на воздух, и, как только она немного освободилась, попросила разрешения выйти на несколько минут. Обычно она в перерыв ходила на берег, чтобы навестить Антуана. Если шел дождь, то мальчик где-нибудь под навесом играл в крестики-нолики или подобные игры. А Клара вместе с остальными женщинами сидела поблизости и болтала. Сегодня стояла жара, и Кларе было не до разговоров. Проведав Антуана, Софи отправилась обратно в гостиницу.

Переходя дорогу, она заметила отряд из двадцати всадников в темно-синих кафтанах и шляпах. Судя по виду, это были таможенники. У Софи появилось неприятное предчувствие. Офицер, ехавший во главе отряда, прямо держался в седле. На нем была черная шляпа; начищенные сапоги сверкали, как серебряные пуговицы.

Софи пожалела, что рядом нет Антуана. Несколько раз она брала его собой, чтобы посмотреть на проезжающий отряд конной гвардии. Зрелище было великолепное.

Отряд приблизился, и офицер, ехавший впереди, повернулся и посмотрел своими синими серьезными глазами прямо в глаза Софи. Этот взгляд как будто притягивал к себе. У офицера были густые пшеничные волосы, широкие плечи и довольно строгое выражение лица, говорившее о том, что он привык повелевать и справедливость во всем для него превыше всего. Он отвел взгляд и снова посмотрел вперед, а Софи стояла как завороженная, провожая его глазами до тех пор, пока отряд, повернувший в сторону моря, не скрылся из виду.

Стук лошадиных копыт раздавался по мостовой Вест-стрит. Рори Морган, который отлично знал Брайтон, вел отряд к месту его назначения. Доналд Пирс, его напарник, не сводил глаз с девушек, проходивших мимо.

— Я вижу, женщины здесь действительно красавицы, как всегда и говорили. А вы что скажете, капитан Морган, ведь вы уже останавливались тут раньше.

— Я никогда не оставался разочарованным, — сухо заметил Рори. У него перед глазами стоял образ очаровательной девушки: черные кудри развевались на ветру, а в больших глазах светилось искреннее чувство. Она выглядела не так, как местные женщины, и, скорее всего, была одной из многочисленных эмигрантов, обосновавшихся на побережье. Интересно, давно она приехала? Впрочем, какая разница. Его привело сюда преступление, и нужно думать, как поскорее его раскрыть. Так что времени на развлечения не будет. — Советую вам не забывать, мистер Пирс, что мы здесь с одной-единственной целью — выйти на след убийцы или убийц Дина и Банли.

— Да, конечно, сэр.

— Я знал обоих. Они были хорошими людьми.

В «Олд-Шип» Софи быстро переоделась в платье официантки.

Спустя час она выглянула в окно и снова увидела офицера. Он стоял на дороге и общался с местными представителями власти, которые показывали то в одном, то в другом направлении и отвечали на вопросы. Она не могла долго глазеть на улицу: тяжелый поднос напоминал ей, что голодные клиенты ждут обед. Когда девушка снова посмотрела в окно, на дороге уже никого не было.

Софи вернулась на кухню, чтобы выполнить следующий заказ. В этот момент Гарри возился с пудингом, а рядом стояла кастрюля с кипящей водой. Он неудачно повернулся, кастрюля опрокинулась на него, и по кухне разнесся его душераздирающий крик.

Софи уже бежала к нему. Обхватив пострадавшего за пояс, она потащила его к ближайшей раковине.

— Опусти в нее руки, — приказала она, а сама бросилась к насосу и наполнила раковину. Он послушался, продолжая стонать от боли, а девушка уже доставала лед. В прошлом она сама обжигалась и знала, что лучшее средство для облегчения такой боли — холодная вода. Одна из официанток появилась на кухне, и Софи попросила отнести ее поднос с заказом ждущим клиентам.

Впоследствии Софи сама удивлялась, как люди слушаются ее. Она замечала это, еще когда работала в кондитерском магазине.

Когда суматоха на кухне улеглась, к Софи подошел шеф-повар. Девушка сняла насквозь мокрый фартук и повязала новый.

— Гарри с большим восторгом отзывается о твоих познаниях в кулинарии, Софи, и я замечал, что ты всегда приходишь ему на помощь. — Он еле заметно улыбнулся. — Так вот, пока он не поправится, чтобы снова приступить к работе, ты будешь готовить сладкие пудинги. Но запомни, я не хочу, чтобы ты заняла его место. Он по-прежнему отвечает за торты, мороженое и фруктовые десерты. Понятно?

— Да, сэр.

В тот же вечер Рори заглянул в «Олд-Шип», чтобы поужинать, но прежде заказал в баре стакан вина. Отведав жареного ягненка и устриц, он принялся за воздушный пудинг с самым вкусным соусом, приготовленным из горячего вина, который он когда-либо пробовал.

Софи возвращалась домой вдоль берега, уверенная, что не наткнется на контрабандистов, когда в город съехалось столько народа. Луна заливала море и песок серебристым светом. Как обычно, девушка шла босиком. Софи не переставала думать о неожиданно свалившейся на нее ответственности. Утром нужно обязательно навестить Гарри. Он будет доволен, что она временно заменит его, но девушке совсем не хотелось, чтобы работа досталась ей именно таким образом.

Софи не видела и не слышала, как у нее за спиной появился человек. Она пронзительно закричала, и в этот момент большая рука зажала ей рот.

— Именем закона, молчите! — рявкнул мужчина. — Я не причиню вам вреда.

Она посмотрела прямо ему в глаза, сверкавшие в свете луны, и к своему удивлению узнала того самого офицера, которого уже дважды видела в этот день. Когда он убрал руку, она зло произнесла:

— Зачем вы так напугали меня? Вы ведь наверняка видели меня, прежде чем я дошла сюда. Вы могли бы обогнать меня и подождать впереди!

Он узнал ее, но не подал виду.

— Я боялся вас спугнуть. Капитан Морган, к вашим услугам. Что вы делаете на берегу одна в столь поздний час?

— Я работаю в «Олд-Шип» и часто возвращаюсь домой этой дорогой.

— Чем вы занимаетесь там? — Его интерес был не только официальным, но и личным.

— Я работала официанткой, но с сегодняшнего дня меня назначили поваром.

— Я слышал, что здесь поселилось много французов, и думаю, вы одна из эмигрантов? — Девушка кивнула, и он улыбнулся: — Ваше имя, мадемуазель? — Она ответила, и он задал новый вопрос: — Вам когда-нибудь попадались какие-либо подтверждения того, что здесь вдоль берега причаливали лодки контрабандистов?

— А почему, вы думаете, они будут рисковать и высаживаться в скалах?

Опытный в такого рода делах как допросы, Морган сразу заметил, что она замешкалась, прежде чем ответить.

— Потому что известны факты, что они сюда причаливали. Это бандиты, и вы ничего не должны скрывать. Я напоминаю вам, что прошлой ночью они лишили жизни двух человек, у которых остались семьи.

— Я знаю! — крикнула Софи с негодованием.

Он прищурился:

— Ваши слова идут от сердца… Вы были знакомы с ними?

— Я несколько раз обслуживала их столик, когда они заходили в «Олд-Шип».

— Мне кажется, у вас есть что рассказать. Я прав?

Софи пожалела, что не знает его настолько, чтобы доверять ему, но в то же время она помнила обещание, данное Кларе. Сейчас нужно было очень аккуратно выбирать выражения. Она выждала паузу.

— Уже поздно, и хозяйка, у которой я снимаю комнату, будет беспокоиться. Я зайду к вам завтра.

— В этом нет необходимости, потому что утром я буду допрашивать весь персонал «Олд-Шип». Последний раз убитых видели в гостинице, и мне нужно узнать все детали. Возможно, кто-то сможет помочь следствию в этом деле. Где вы живете?

— В доме, что стоит на отшибе.

— Дом миссис Ренфью?

— Откуда вам известно?

Морган улыбнулся:

— С тех пор как я приехал в Брайтон, я ни минуты не сидел сложа руки. Как только обнаружили тела убитых и рыбаки рассказали, в каком месте их нашли, я сразу опросил всех жителей близлежащих домов. Когда один из моих людей заходил в дом миссис Ренфью, ее не было дома, но спустя несколько минут я встретил ее с двумя маленькими мальчиками и сам решил поговорить с ней.

— Один из мальчиков мой племянник.

— Она так и сказала мне и еще добавила, что в ее доме живет молодая эмигрантка. Я не ожидал, что мне доведется познакомиться с вами в подобных обстоятельствах. Хорошо, что сегодня не светит «бандитская луна», а то я мог бы легко застрелить вас, приняв за контрабандиста!

— Что такое «бандитская луна»? — поинтересовалась Софи, подняв голову вверх и посмотрев на полную луну.

— Сразу понятно, что вы недавно в Брайтоне, потому что выражение «бандитская луна» означает, что ночь темная. Это выражение местные используют по всему южному побережью. Акцизные чиновники и лунный свет — злейшие враги контрабандистов.

— Тогда почему они… — Софи резко замолчала, но ее слова не остались незамеченными.

— Да? — переспросил он. Хотя она быстро покачала головой, давая понять, что ей больше нечего добавить, Морган продолжил с растущим интересом: — Хорошо, мы еще поговорим завтра. А сейчас я провожу вас, дабы убедиться, что вы в безопасности.

— Я могу сама дойти.

— Нет, я ничего не хочу слышать. — Капитан пошел рядом с ней. — Миссис Ренфью рассказала мне, что ловит рыбу. Вы когда-нибудь заходили в воду?

— Она научила меня плавать.

— Плавание тоже доставляет мне удовольствие, — кивая, произнес он. — Я еще мальчиком научился плавать. У нас недалеко от дома протекала река.

Софи подумала про себя, что больше никогда не станет купаться ночью, если от лунного света не будет светло как днем. Дрожь пробежала по спине, когда она представила беззвучно приближающуюся в темноте бандитскую лодку.

Они поднимались по тропинке, и капитан придержал спутницу за локоть, хотя ей не требовалась поддержка, ведь она много раз самостоятельно ходила по этой дороге. Когда показался дом, Софи остановилась, давая понять, что ее не надо провожать дальше.

— Дом уже недалеко, — сказала она, глядя в сторону светящегося окна.

— Доброй ночи, мисс Дэлкот.

Она собралась уходить, но остановилась.

— До этого вы называли меня «мадемуазель». Просто интересно, вы говорите по-французски?

Морган улыбнулся:

— Я немного учил ваш язык, но сейчас вы в Англии, и я подумал, что, услышав французское слово, вы почувствуете себя ближе к дому. И, может быть, вам будет проще общаться со мной.

Она улыбнулась ему и пошла по тропинке. Клара наблюдала за ней в окно и уже ждала ее в холле, когда она вошла.

— Где ты была? Уже поздно! Я волновалась. Здесь повсюду снуют таможенники!

Клара так перепугалась, что Софи не сразу смогла успокоить ее. Не раздеваясь, девушка присела за стол в своей комнате и записала все, что хотела бы рассказать утром капитану Моргану. А потом сожгла листок на свечке.

Глава 7

Софи отправилась в гостиницу раньше обычного, чтобы успеть подготовиться к своим новым обязанностям на кухне. Она была рада, что многому научилась у миссис Миллард. В первую очередь это касалось пудингов, но и остальные сладости она умела хорошо готовить. У нее был помощник, ученик Гарри, четырнадцатилетний парень по имени Ези. Софи нравились его честность и трудолюбие. Гарри колол для нее сахар, отделял яичные белки от желтков и выполнял много других поручений. Он накрывал готовые пудинги салфетками, когда в дверях появился мистер Хикс.

— Минуту внимания. Капитан Морган из таможенной службы расследует преступление, и сейчас он в гостинице, чтобы задать вопросы всему персоналу. Он никого из вас не подозревает. Так случилось, что убитые, мистер Барни и мистер Дин, ужинали здесь в тот день, когда произошло убийство, и офицер надеется получить сведения, которые помогут найти и наказать преступников. Он с каждым будет разговаривать лично.

Когда настал черед Софи и она вошла в комнату, капитан Морган сидел за столом и что-то писал.

— Садитесь, — произнес он, не поднимая глаз.

Она села на стул и посмотрела на руки офицера. У него были широкие ладони и красивые пальцы. Получше рассмотрев его, Софи еще раз убедилась, что он сильный и привлекательный мужчина. Она поймала себя на мысли, что снова не может оторвать от него взгляда, как тогда, когда впервые увидела его верхом на лошади.

Офицер отложил перо и, подняв глаза, широко улыбнулся:

— Это вы, мисс Дэлкот! Мои извинения! Я думал, что официантки будут заходить позже. Как вы себя чувствуете после того, как я напугал вас вчера?

— У меня все хорошо.

Он сразу заметил, что сегодня Софи выглядит намного спокойнее. Она была сдержанна, сохраняла самообладание и что-то намеревалась рассказать.

— Рад слышать это. Сейчас мне нужно задать вам несколько вопросов. — Перевернув страницу, Морган начал записывать. — Мне известны ваше имя и адрес. Где вы высадились в Англии и когда?

Все записав, он отложил перо.

— Прежде всего, я хочу объяснить вам, почему раскрытие этого дела имеет двойную важность. Вы слышали, что рыбаки, которые занимаются контрабандой, рано или поздно попадают в тюрьму?

— Да, слышала.

— Наша задача арестовывать их, но это не так просто сделать, потому что у них множество связей, которые помогают им уходить от закона. Обычно их прикрывают жители, которые покупают у них товар, чтобы потом перепродать.

— Но зачем было убивать таможенников?

— Ах, — произнес капитан с горечью в голосе, — совершившие это преступление относятся совсем к другой категории. Это не просто мелкие нарушители закона, а циничные преступники, которые занимаются контрабандой. Иногда они объединяются в банды из шести и более человек, не дают покоя мирным жителям и не пожалеют никого, кто встретится им на пути, будь то мужчина или женщина. Тому, кто донесет на них, они безжалостно отрезают язык или привязывают на шею камень и бросают в колодец. Хотя наши солдаты обезвредили большинство таких банд, все же из крупных осталась одна, известная как брумфилдская шайка. Несколько раз мы их чуть было не поймали, но пока им удавалось ускользнуть. У меня есть основания полагать, что именно они орудуют в здешней округе.

— Но как они осмеливаются, если здесь столько гвардейцев?

— Контрабандисты хитры и дерзки.

— Вы думаете, именно они совершили эти два убийства?

— Почерк их. Все на это указывает. — Капитан рассказал некоторые подробности, не предназначенные для ушей молодой девушки. — Итак, мисс Дэлкот, теперь вы осознаете, насколько важны любые мелочи.

Софи кивнула:

— Только если вы дадите мне честное слово, что никому не расскажете, от кого узнали эти сведения. Если у вас возникнут вопросы, не следует приходить туда, где я живу. Я уважаю свою хозяйку и не хочу доставлять ей неприятности.

Он взял перо.

— Я согласен с вашими требованиями. Вы можете на меня положиться.

— Полагаю, мистер Барни и мистер Дин начали действовать после того, как получили мою записку. — Ее голос дрогнул. — Я думаю, что стала косвенной причиной их смерти.

Рори Морган откинулся на спинку стула и тихо произнес:

— Продолжайте.

Девушка все рассказала и опустила голову. Он подошел и положил руку ей на плечо.

— Вы не должны ни в чем себя винить. Вы выполняли свой долг, как законопослушная гражданка, так же как и они, выполняя свой, делали все возможное, что было в их силах. Я благодарен вам за то, что вы все рассказали.

Она подняла на него глаза, полные тревоги.

— Я была свидетелем подобных преступлений у себя на родине. Я не переношу насилия и, убегая из Франции, надеялась, что на английской земле меня ждет спокойная жизнь.

— А что произошло? — Капитан внимательно выслушал историю о том, как Софи ограбили и чуть не убили. Вернувшись за стол, он записал приметы Барнсов и их сообщников.

— Вы часто по долгу службы объезжаете побережье, — произнесла она снадеждой, — и я подумала, что имя Барнс может о чем-нибудь говорить вам.

Он покачал головой:

— Мне известно о подобных преступлениях, совершенных против только что приехавших эмигрантов, и многие из преступников арестованы, но ваши обидчики мне неизвестны. А как Маркус оказался с вами? И мальчик? Он сирота?

Софи коротко, не вдаваясь в подробности, объяснила, что Антуан — сын ее сестры.

— Так что и в Англии у меня не обошлось без приключений, но я не успокоюсь, пока не буду уверена, что Барнсы не причинят вреда другим.

— Положитесь на меня. Будьте уверены, мы обязательно поймаем их.

Девушка радостно кивнула:

— Так приятно это слышать. Возможно, то, что я случайно увидела, как-то поможет вам выйти на след брумфилдской банды.

Морган хитро прищурился:

— Вы так считаете? Я должен сказать, что, когда приходил в дом миссис Ренфью, подумал о том, что оттуда открывается прекрасный вид и на восток и на запад. Вы могли бы помочь делу, если бы стали наблюдать за побережьем. Что скажете? Можно воспользоваться подзорной трубой.

— Но как я узнаю контрабандистов?

— Ворота фермы на ночь никто не закрывает, что дает возможность беспрепятственно проезжать повозкам.

— Я хочу хоть чем-то помочь.

Рори восхитила ее смелость. Несмотря на все предостережения, на угрожающую опасность, девушка хотела ему помочь. Вынув из кармана подзорную трубу, он подозвал Софи к окну. Она посмотрела на море. Вдалеке плыл корабль, и его паруса трепетали на ветру, словно лепестки. Это было завораживающее зрелище.

Девушка опустила трубу, продолжая смотреть вдаль.

— Моряки на том корабле, наверно, могут увидеть берега Франции.

— Вы тоскуете по родине? — спросил Рори сочувственно.

— Временами, — тихо ответила она, тронутая его пониманием, — хотя мне повезло, что удалось убежать.

— Запомните, новый режим не изменит Париж, природу, небо Франции, которыми вы привыкли любоваться.

Девушка повернула голову и вопросительно посмотрела на капитана.

— Вы так говорите, как будто знаете, что испытывает человек, который был вынужден покинуть свою страну.

— Нет, просто я помню, как часто вспоминал Англию, когда находился в Индии.

— Когда я вернусь во Францию, — твердо произнесла Софи, — а я надеюсь, что однажды это произойдет, — я больше никогда не уеду. — Она положила подзорную трубу в карман юбки и пообещала, что найдет укромное, подходящее для наблюдений место в своей комнате.

— Я ценю вашу готовность помочь, — сказал он. — Нам нужно будет видеться время от времени, чтобы вы могли сообщать последние новости.

— Я приду к вам в присутствие.

Рори покачал головой:

— Я не часто там бываю. К тому же не нужно, чтобы о нашем сотрудничестве знали другие. Это может вызвать подозрения.

— Иногда у меня бывает свободна половина дня.

— Когда? Я бы мог пригласить вас на танцы или поужинать в «Касл-Инн».

— На следующей неделе.

— Не раньше?

Они договорились о встрече. Морган проводил девушку до двери, и она вернулась на кухню.

Когда Софи пришла домой, Клара только что вышла из детской.

— Клара, — заговорила Софи, — сегодня на работе нас всех допрашивал акцизный чиновник, тот самый, что приходил сюда.

— Капитан Морган?

— Я рассказала ему о Барнсах. Нет, успокойся! Он дал мне слово, что всегда будет приходить ко мне только на работу. Или пригласит меня поговорить где-нибудь в другом месте.

— Тогда все в порядке, но пусть не вздумает появиться здесь.

Софи рассмеялась:

— Не беспокойся, Клара, мы обо всем договорились.

— Встречайтесь внизу на пляже, не ближе, чем начинается дорога, ведущая к дому. — Клара строго посмотрела на нее.

— Не волнуйся, — заверила подругу Софи. — Я тебя не подведу.

В ту ночь она снова слышала раскатистый грохот, происхождение которого не могла определить. Прижавшись к оконному стеклу, она не увидела ничего, кроме залитой лунным светом дорожки и неподвижных деревьев.

Софи достала из ящика спрятанную подзорную трубу и прошла в детскую комнату, которая окнами выходила на море. Она приставила трубу к глазам, но не увидела ничего необычного. В задумчивости возвратилась к себе. Скоро она услышала, что к Кларе пришел ее ночной посетитель.

К облегчению Софи, никто из мужчин, работавших на кухне в «Олд-Шип», не домогался ее. Шеф-повар обращался с ней любезно, но сдержанно, а остальные видели в ней врага, считая недопустимым присутствие женщины на их территории. По их мнению и согласно уже сложившейся традиции, приготовление блюд считалось делом мужским. Софи знала, что во многом это было связано еще и с тем, что раньше в Европе на кухнях стоял страшный жар оттого, что жерла огромных печей были открыты, и мужчины готовили, раздеваясь почти догола. Но с тех пор прошло много времени, и оборудование изменилось.

Генриетта предложила Софи платье для свидания с Рори. «Касл-Инн» соперничал с «Олд-Шип» за право считаться самой модной гостиницей в Брайтоне. Здесь был собственный огромный бальный зал, и принц Уэльский покровительствовал обеим гостиницам. У Софи не было ни одного подходящего платья, чтобы выйти в свет.

— В доме графини де Ломбард хранится целая коллекция платьев, — объяснила Генриетта. — Большинство из них подходят девушкам нашего возраста, потому что мы все надеемся найти мужей и должны каждый раз появляться в разных нарядах.

Все платья были сшиты по последней моде из мягких тканей — муслина и шелка. Софи примерила несколько нарядов, прежде чем сделала окончательный выбор, и Генриетта с беспокойством отметила, что Софи отправится на свидание без сопровождения.

— Сопровождение? — Софи не подумала об этом. — С тех пор как я уехала из Парижа, я привыкла, что мне везде приходится ходить одной.

— Но что, если капитан Морган попытается поцеловать тебя?

Софи рассмеялась, и в ее глазах появились озорные искорки.

— Я позволю ему! Когда я работала на ферме, двое хозяйских сыновей то и дело пытались заигрывать со мной, только я этого не хотела. — Она перевязала бумагу, в которой лежало выбранное платье. — Так что радуйся, что тетя и компаньонки, которые сопровождают твои выходы в свет, всегда начеку.

— Какая же ты смелая, Софи. Я не перестаю удивляться твоей храбрости.

Возвращаясь домой, Софи подумала, что Генриетта совсем неопытна и ей никогда не приходилось постоять за себя. Девушка вспомнила, как однажды ее домогался парень, и она схватила кухонный нож и ударила его; правда, рана оказалась несерьезной. Она всегда привлекала внимание мужчин, но отец никогда не давал ее в обиду.

У Софи был невинный роман с молодым человеком, которого она знала всю жизнь, но он был католиком, а она гугеноткой, и их семьи никогда бы не согласились на подобный союз. Тогда она сильно страдала из-за этого.

Клара долго восхищалась платьем и золотыми серьгами, которые Софи с удовольствием примерила. Она удивлялась, откуда в доме Клары столько дорогих вещей, начиная от хорошего белья, качественного фарфора и хорошей еды на столе. В итоге девушка сделала вывод, что любовник Клары обеспеченный человек, который помогает вдове. Возможно, он был женат, и это объясняло поведение Клары, опасавшейся сплетен.

Софи оделась и приготовилась идти на встречу с Рори в «Касл-Инн». На платье из лилово-зеленого батиста она накинула плащ. На соседской повозке девушка доехала до «Касл-Инн» и увидела Рори в парадной форме, который ждал ее у входа. Она почувствовала, что при виде него ее сердце забилось быстрее. Он поспешил ей навстречу и проводил внутрь.

— Меня весь вечер разыскивают подчиненные. Надеюсь, им не удастся отыскать меня. — Он взял у Софи плащ и отдал слуге. — Как поживаете с тех пор, как мы не виделись?

— Все время работаю. Жаль, нечего вам рассказать.

— Неважно, пока прошло совсем мало времени.

— А у вас есть что-то новое?

— Нет, пока удача не улыбается нам, но давайте больше не будем говорить об этом сегодня вечером. Мы здесь для того, чтобы отдохнуть и повеселиться.

Они прошли в бальный зал. Так же, как в «Олд-Шип», он был большой и хорошо освещенный сотнями свечей в сверкающих канделябрах. В зеркалах на стенах отражались женщины в модных нарядах и мужчины в строгих костюмах различных цветов. Все молодые мужчины носили короткие прически, как того требовала мода.

Оркестр грянул, и Рори повел Софи. Хотя сам танец был незнаком ей, но напоминал французский, и па она знала, поэтому легко подхватила ритм. У нее было весело на душе, когда они с Рори встали за другими танцорами. Потом заиграли более спокойные танцы.

Во время ужина в соседнем зале Софи опытным глазом окинула стол. Рори предложил ей заказать все, что она пожелает, но ей очень хотелось узнать, как готовят сладости в «Касл-Инн».

За ужином Рори расспрашивал девушку о жизни в Париже до революции и что она думает об Англии. Она в свою очередь узнала о его детстве, о том, как по стопам отца Морган пошел в армию и был ранен в стычке, когда служил в Индии.

— Я долго болел, меня на корабле отправили домой и по ранению списали из армии, считая, что я не поправлюсь, — он улыбнулся, глядя на ее сочувственное выражение лица. — Сейчас в это сложно поверить, не правда ли? Наш семейный доктор отправил меня в Брайтон дышать морским воздухом. Военная карьера закончилась, и я поступил в таможенную службу.

Также Морган рассказал, что у него три сестры, две замужем, а его вдовая мать живет с третьей сестрой в маленьком городке на побережье в нескольких милях отсюда. Его заинтриговал рассказ Софи о том, что она научилась кондитерскому искусству еще в детстве.

— Вы, наверно, работали, в то время как ваши сверстники играли.

— Мне хватало времени на учебу, но готовить сладости было для меня сродни игре. Возможно, это мое призвание.

— Вам нужно открыть свой кондитерский магазин, — заметил он.

— Я бы очень хотела, чтобы так и произошло. А пока мне предстоит много потрудиться. Я хочу попробовать устроиться в Морской дворец следующей весной.

— Желаю вам удачи, Софи.

Когда снова начались танцы, Софи заметила высокого крепкого мужчину с волнистыми коротко подстриженными волосами, появившегося на пороге зала. За ним следовала оживленная компания людей, которых он провел в нишу, где стояли позолоченные стулья и откуда открывался потрясающий вид на море. Мужчина привлек внимание Софи, и что-то в его облике показалось ей знакомым. Ей сразу вспомнился контрабандист с пляжа, и она насторожилась.

— Рори, — прошептала она, инстинктивно стиснув его руку. — Тот человек…

— Да, что случилось? — Рори заметил, как девушка взволнована.

Увидев знакомого мужчину, она приняла его за контрабандиста, но тут же осознала свою ошибку.

— Это Том Фоксхилл, который спас меня и Антуана! — воскликнула она, не веря своим глазам. — Вот почему я узнала его!

Взглянув на нее, Том почувствовал то же, что и Софи. Это же та девушка, которую он видел лежащей на дороге, всю в синяках и с разбитым лицом. Не может такого быть!

Резко отодвинув стул, он направился к ней, и его губы медленно растянулись в улыбке.

— Мадемуазель Дэлкот. — Он склонился над ее рукой. — Можно я буду называть вас Софи? Я часто вспоминал о вас.

— Вам даже не нужно спрашивать. Какая неожиданная встреча! Позвольте представить вам капитана Моргана. Рори, это мистер Фоксхилл, которому я обязана жизнью.

Обменявшись с Рори приветствиями, Том снова обратился к Софи:

— Я вижу, что вы полностью поправились, хотя об этом я уже слышал от миссис Миллард.

— Вы были на ферме?

— Я проезжал как-то мимо. Но почему мы разговариваем здесь? Я буду горд, если вы присоединитесь к моей компании.

Это было совсем не то, чего хотел Рори, но сейчас он не мог отказаться. В компанию Фоксхилла входило несколько молодых мужчин, которых сопровождали красивые кокетливые женщины. Компания весело болтала, и Рори сел на расстоянии от Софи, а она рядом с Томом. Разговорившись, капитан пригласил одну из женщин на танец.

Том наклонился к Софи:

— Почему вы решили приехать в Брайтон?

— У меня здесь друг.

— Офицер?

— Нет, с Рори мы познакомились недавно, а моя подруга тоже эмигрантка, Генриетта де Буве. Это она пригласила меня сюда. Вы получили письмо, которое я послала в Лондон?

Он кивнул:

— Да, получил, хотя я не думал о том, чтобы вы возвращали мне долг. Пожалуйста, запомните, если вам когда-нибудь что-то понадобится…

Софи быстро покачала головой.

— Сейчас у меня все хорошо. Я работаю и снимаю комнату. — Рассказав о своей жизни, она спросила, сколько времени он пробудет в городе.

— Не так долго, как бы мне хотелось теперь, когда мы снова встретились. Но мы обязательно увидимся, когда я приеду в следующий раз! Завтра я уезжаю в Голландию. Видите ли, я занимаюсь торговлей, а Амстердам то место, где можно купить хороший товар, чтобы перепродать на восток. Я поставляю товары на многие зарубежные рынки, в Санкт-Петербург, Вену, Флоренцию. До революции я часто бывал в Париже.

— Так значит, вы много путешествуете.

— Порой слишком много. Но думаю, что пройдет какое-то время, и я передам дела своему брату. Он младше меня на десять лет и сейчас занимается бизнесом в Лондоне. Также в мои планы входит открыть сеть магазинов в Брайтоне.

— Вы могли бы покупать что-то у эмигрантов.

— Да, я бы покупал их товары по реальной цене, вел бы честную торговлю.

Потом их разговор вернулся к прежним событиям.

— Миссис Миллард рассказывала мне, что все, что у вас украли тогда, так и не нашли.

— Только книгу с кондитерскими рецептами, подаренную мне отцом. Слава богу, что она снова со мной. А как поживают Милларды?

— Как и раньше, но они понятия не имеют, куда вы уехали, когда покинули ферму. Миссис Миллард рассказала мне, что какой-то француз приезжал на ферму вскоре после вашего отъезда.

— Но никому из моих знакомых не было известно, что я жила там!

— Он не спрашивал вас. До него дошли слухи о смерти Маркуса де Фонтейна, и он приехал узнать подробности. Миссис Миллард не смогла произнести его имени, но как она поняла, это был племянник старика.

Софи почувствовала, что у нее перехватило дыхание. Значит, у Антуана есть дядя в Англии! Хотя это и дальний родственник, возможно, найдется и другая родня, с которой однажды мальчик сможет встретиться.

— А миссис Миллард что-нибудь еще рассказывала об этом человеке? Где он живет? С кем?

— Нет, больше она ничего не говорила. Уезжая с фермы, француз попросил показать ему могилу Маркуса. Больше я ничего не знаю. Она только сказала, что он хотел познакомиться с кем-нибудь, с кем Маркус провел свои последние дни, но ведь вы не оставили адреса. Почему вы не хотите отправить свой адрес миссис Миллард?

— Разве она не говорила? Она сама хотела, чтобы я уехала тайно.

Софи объяснила обстоятельства.

— Но когда вы писали мне, то тоже не оставили обратного адреса. Только по почтовому штампу можно было догадаться, где вы находитесь, — заметил Том.

Она ответила откровенно:

— Вы так помогли мне и Антуану, и мне было неудобно: вдруг вы подумали бы, что нам снова нужна помощь.

— А как мальчик?

Они еще немного поговорили, и Том пригласил Софи на танец. Потом она еще танцевала с Рори и другими мужчинами. Когда вечер подошел к концу, они с Морганом попрощались с новыми знакомыми и Том проводил их по коридору. Когда Софи пошла забирать плащ, он обратился к Рори, пока она не слышит.

— Я не хотел портить вечер Софи, но она должна кое-что знать. Возможно, вы подберете нужный момент и расскажете ей сами. Тот француз, что приезжал на ферму, осквернил могилу Маркуса.

— Это произошло, когда Софи уже не было на ферме, — помолчав, ответил Рори. — Часть моей работы заключается в том, чтобы отслеживать подобные вражеские вылазки, но ведь эти бандиты выдают себя за эмигрантов, и это осложняет поиски.

— Да. Софи возвращается.

Оба мужчины сделали ей шаг навстречу. Том выразил надежду на то, что они скоро вновь встретятся.

— Если вы откроете в Брайтоне магазин, мы, конечно же, снова увидимся, — ответила она. — Доброй вам ночи, Том.

— Доброй ночи, Софи, и вам, капитан Морган.

Они вышли, а Том остановился на лестнице и смотрел им вслед. Он хотел, чтобы Софи стала его женой. Он понял это сразу же, как увидел ее на ферме.

Сейчас он понимал, что на обратном пути заедет на ферму. И он обязательно должен снова увидеться с Софи, хотя еще не знает, как это будет, но он решит. Он чувствовал, что жена фермера знает адрес Софи, и он под любым предлогом должен узнать его. Находясь в Брайтоне, Том дважды пытался разыскать девушку, и в этот раз не допустит, чтобы она снова ускользнула от него.

Софи и Рори шли по пляжу в сторону ее дома. Она была в приподнятом настроении, весело болтала, и он решил подождать другого раза, чтобы рассказать то, о чем просил Том.

— Когда мы дойдем до конца пляжа, я попрошу вас не провожать меня дальше, — произнесла Софи. — Моя хозяйка женщина очень строгих правил, и мне не стоит появляться около дома в сопровождении мужчины. Она ужасно боится сплетен.

На лице Моргана появилось загадочное выражение.

— Миссис Ренфью показалась мне замкнутой, неразговорчивой женщиной. Она не из тех, кого волнует, что скажут другие.

— Я уверена, что знаю причину. — Софи прищурилась. — Но не уверена, что расскажу вам.

Он засмеялся:

— Почему? Что-нибудь скандальное?

— Некоторые могут так подумать. Дело в том, что я знаю точно — по ночам к ней приходит любовник, и поэтому она старается избежать всевозможных разговоров. Она даже не предполагает, что я всегда знаю, когда он приходит!

— Похоже, вам частенько не спится.

— Это правда. Потому что я всегда прислушиваюсь, что происходит в комнате Антуана. — Софи заговорила тише: — Иногда меня мучают кошмары из-за того, что случилось в прошлом.

— Боюсь, что пережитый ужас может впоследствии давать о себе знать. Любой, кто воевал, расскажет вам то же самое.

Она замедлила шаг и посмотрела на него:

— И вы?

Он кивнул, и она поднесла руку к его лицу. Он поймал и поцеловал ее пальцы, и в следующее мгновение уже сжимал ее в объятиях и страстно целовал. Это был первый поцелуй Софи, и она растерялась.

Рори продолжал обнимать ее.

— Пока вы совсем не знаете меня, — прошептал он, — но я хочу, чтобы это стало началом нашего романа.

Девушка покачала головой, так как не могла ничего обещать.

— Я могу предложить вам только дружбу, Рори. И с радостью стану вашим другом, но не ищите ничего большего.

Он вздохнул:

— Я признался слишком рано.

— Вы нравитесь мне, но…

— Есть кто-то другой?

— Нет. — Она была непреклонна. — Но ведь где-то есть девушка, которая любит вас?

— У меня никого нет. — В прошлом Морган никогда не хотел заводить постоянных отношений.

— Я не могу ответить вам ничего определенного. — В ее голосе чувствовалось лукавство.

— Я понял, — ответил он в ее манере. — Я принимаю вашу дружбу, Софи. Остановимся на этом.

Мысленно он добавил «на первое время».

Подойдя к тропинке и пожелав друг другу доброй ночи, они попрощались, и Софи уже собралась идти, но резко повернулась в его сторону.

— Пожалуйста, поскорее поймайте брумфилдскую банду! — с чувством произнесла она.

Капитан улыбнулся:

— Не беспокойтесь, все будет хорошо. А почему вы вернулись, чтобы сказать мне это?

Она растерялась, не зная, что ответить. Как будто невидимый туман окутал ее. Неожиданно она вспомнила, что у матери Антуана не было сестры, а значит, не могло быть никакого племянника, который приезжал на ферму.

— Мне показалось, что я должна предостеречь вас.

Морган взял Софи за руки и посмотрел в ее напряженные испуганные глаза.

— Благодарю вас. А теперь выкиньте все из головы. Это пройдет, как и ваши ночные кошмары. Все будет хорошо.

Повинуясь велению сердца, она поднялась на цыпочки и поцеловала Рори, а потом побежала вниз по тропинке.

* * *

Софи навещала Гарри и его жену после того несчастного случая. Она знала, что он радуется ее посещениям. Софи не хотела рассказывать ему, что помощник Ези иногда ее огорчает. Теперь он не так внимательно относился к работе и часто, когда она просила его добавить щепотку соли, добавлял столовую ложку или даже больше, пересаливая тесто. Он все время возмущался, что должен делать только то, что она говорит ему, а так как теперь она отвечала за все, то это вело к неприятностям и недовольству шефа.

Как-то, когда шеф, к радости Ези, вышел из кухни, он быстро подмешал песок в банку с мукой. Не выдержав, Софи гневно обрушилась на него.

— Больше такого не будет! — взорвалась она. — Хватит с меня твоих глупостей! Если бы я не заметила, что ты подсыпал в муку песок, то представь, что случилось бы! Я так понимаю, ты делаешь это, чтобы показать, что ты на стороне Гарри, но ведешь себя глупо, потому что я тоже с ним заодно, понимаешь ты это или нет! Не смей больше никогда повторять таких выходок или я надеру тебе уши так, что они покраснеют, как бекон! А сейчас быстро выброси испорченную муку и промой банку.

— Да, мисс. — От неожиданности парень растерялся, покраснел и унес муку.

Трое работников кухни громко сочувствовали Ези, и неожиданно Софи догадалась, что они могли быть с ним заодно и вместе придумывали гнусные выходки. Когда вернулся шеф-повар, Ези бросил на девушку испуганный взгляд, опасаясь, что она обо всем расскажет, но Софи молча продолжала заниматься своим делом, и парень вздохнул с облегчением.

Как обычно по утрам, пришла продавщица цветов. Софи выбрала те, что ей понадобятся для украшений, и положила бутоны в миску с водой. Продавщица ушла, и Софи вспомнила, что ей нужны цветы для украшения пудинга, который она научилась готовить на ферме, и окликнула продавщицу.

— Подождите! — Софи устремилась за женщиной, а когда вернулась, увидела, что один из помощников подбежал к столу, где стояли цветы, и перевернул миску.

— Так это ты! — в ярости закричала она. — А вовсе не Ези!

На ее гневный крик примчались официантки и даже бармен. К счастью, мистера Хикса не было в ресторане, но прибежал шеф и всех разогнал по местам.

Софи стала собирать цветы, а Ези принялся поднимать с пола тесто.

— Прости, я зря обвиняла тебя, Ези, — извинилась она.

Он улыбнулся:

— Все правильно. Я должен был рассказать тебе, но не думал, что ты, иностранка, да еще женщина, сможешь справиться с ними.

— Они тебе угрожали?

Парень кивнул:

— Они сказали, что не дадут мне здесь обучаться, если я не пойду у них на поводу и не помогу им избавиться от тебя.

— Что ж, посмотрим, как у них получится, — торжественно заявила девушка.

— Они еще не знают, против кого строят козни, мисс Софи.

С тех пор Софи не сталкивалась напрямую с подобными выпадами, хотя и продолжала слышать насмешки в свой адрес. Она не обращала на них внимания, но временами ее терпению наступал предел, и ей приходилось стискивать зубы, чтобы не сорваться.

Своими огорчениями она всегда могла поделиться с Гарри.

Он по-прежнему лежал с перевязанными руками и ногами, и жена ухаживала за ним. Как-то Гарри признался Софи: он беспокоится, что его могут снова не взять в «Олд-Шип».

— Конечно, возьмут, — ответила Софи уверенно, — потому что шеф-повар никогда бы не принял на твое место женщину. Они бы не возражали, если бы я мыла полы или чистила картошку, но никогда не допустят, чтобы я указывала им, что делать. А я терплю все это только потому, что не сомневаюсь в твоем возвращении. В любом случае я уйду сразу же, как ты вернешься, потому что у меня совершенно другие планы. А пока я замещаю тебя и набираюсь опыта. — Она видела, что убедила Гарри.

Глава 8

Рори арестовал нескольких подозреваемых, но все они оказались непричастны к двойному убийству, хотя в разное время входили в шайки контрабандистов, промышлявших незаконной продажей спиртного или чая. После дерзкой вылазки брумфилдской банды на берегу установили тайное наблюдение. Рори предварительно договаривался с Софи о том, где встретиться.

Однажды пасмурным утром, когда Софи спешила на работу, мимо нее промчался Рори верхом на лошади в сопровождении своих людей. Она обернулась, провожая их взглядом. Они скакали по дороге вдоль моря. Начался шторм, и высокие волны каскадами обрушивались на дорогу, заливая ее. В тот же день девушка услышала, что две соперничающие шайки устроили потасовку где-то на холмах, в результате которой было ранено два человека. Когда в следующий раз она встретилась с Рори, он был озабочен другими неприятностями.

— Я надеялся, что двое заключенных предстанут перед королевским судом, но оба умерли от ранений.

— А вам удалось выяснить, были ли они членами брумфилдской шайки?

— Один из раненых, пока был жив, успел мне рассказать, что он со своими подельниками как раз воевал с людьми из этой банды. А другой так и не пришел в сознание. Но, — добавил капитан, — мне не привыкать. Рано или поздно удача все равно улыбнется мне.

— Я на это надеюсь, — произнесла она с чувством.

Прогуливаясь, они остановились возле парапета. Рори перегнулся через перила и посмотрел вниз на город, а Софи стояла рядом, глядя в морскую даль. Стемнело, и в небе зажглись яркие звезды, предвещая хорошую погоду.

Рори взглянул на Софи. Она выглядела задумчивой и серьезной после всего услышанного, и он решил, что сейчас подходящий момент сообщить ей новость от Тома Фоксхилла.

— Софи, — произнес он, выпрямляясь и поворачиваясь к ней, — я должен рассказать вам еще кое о чем и знаю, что вы расстроитесь. В тот вечер, когда мы были в «Касл-Инн», Фоксхилл попросил меня передать вам это.

— Что-то произошло на ферме у Миллардов? — воскликнула девушка встревоженно.

— Фоксхилл сказал, что могилу Маркуса осквернили.

Она покачала головой и прижала руки к груди.

— Какое кощунство! Мятежники даже мертвых не могут оставить в покое! Никому не удается ускользнуть из их дьявольских сетей. Я знала, что у Маркуса не было другого зятя, кроме отца Антуана, который умер!

Рори обнял ее, утешая.

— Что вы говорите? Муж вашей сестры принадлежал к знатному роду?

Софи отвернулась, и ее голос задрожал.

— Я сказала лишнее.

— Отчего же? Что вы скрываете? Не сомневайтесь, вы можете доверять мне.

Она медленно повернула голову и бросила на Рори встревоженный взгляд.

— Я вам доверяю! Возможно, сейчас настало время обо всем вам рассказать, Рори. Я была не совсем откровенна с вами, да и с кем бы то ни было, но все это ради Антуана. Он не мой племянник, и у меня никогда не было сестры. Антуан сын графини де Жюно. — И девушка поведала капитану всю историю, начиная с просьбы графини спасти ее сына и как она обнаружила Маркуса в оранжерее и заканчивая бегством из Франции. Хотя Софи не вдавалась в подробности, описывая все трудности своего путешествия, Рори и сам догадался, с какими опасностями им пришлось столкнуться.

— Одной Генриетте известна вся правда о происхождении Антуана, — добавила Софи, — но она никогда никому не расскажет.

Софи познакомила Рори с Генриеттой, когда они встретились на Гроув. Рори пригласил туда Софи на танцы, а Генриетта была там в сопровождении своих тети и дяди.

— Я помню, графиня рассказывала, что родной племянник графа был его самым страшным врагом, — продолжала Софи, прижав пальцы ко лбу, как будто пытаясь собраться с мыслями. — Но он занимает высокую должность в правительстве в Париже и не может находиться в Англии. Боюсь, он послал кого-то по следам Антуана, и его человек, никого не застав на ферме, от злости осквернил могилу!

Девушка вся дрожала, и Рори обнял ее.

— Он поступил бесчеловечно, — произнес он. — Ваши враги не сомневались, что вы на ферме. Уезжая с побережья вместе с Барнсами, вы не оставили следов, и никто не мог знать, куда вы отправились вместе с мальчиком. Сдается мне, что приезжавший на ферму француз — шпион, работающий на Англию, и вряд ли бы он причинил вам какой-либо вред. Я доложил об инциденте в то же утро, как Фоксхилл рассказал мне.

Слова Рори успокоили Софи.

— Надеюсь, вы правы, но все же впредь буду осторожной.

— Я провожу вас, Софи. Если вас хоть немного это утешит, можете считать меня вторым защитником Антуана.

Она признательно улыбнулась капитану:

— Я рада, что обо всем рассказала вам.

— Вы можете доверять мне, Софи.

— Я это знаю.

Рори проводил ее до самой калитки. К счастью, Клара уже спала, устав после жаркого и тяжелого рабочего дня. Никто не видел нежного поцелуя Софи и Рори на прощание.

Наступило лето.

Софи и Рори продолжали встречаться каждую свободную минуту. Иногда из-за нехватки времени он ненадолго приходил к дверям «Олд-Шип», чтобы перекинуться с девушкой словечком. От этого они еще больше ценили мгновения, которые проводили вместе. Иногда им удавалось вдвоем поужинать в одной из таверн, которых в городе было целых сорок. В один из таких вечеров Софи и Рори стояли в толпе и любовались фейерверком, устроенном в честь тридцать первого дня рождения принца. Праздничный ужин проходил в Морском дворце, но принц вместе с миссис Фицхерберт и остальными гостями вышли на лужайку полюбоваться ярким салютом. Народ радостно приветствовал Георга, и он весело махал в ответ.

— С днем рождения, принц! Будьте счастливы! — раздавались крики из толпы.

Развеселившиеся Софи и Рори присоединились к хору голосов.

Дважды Софи приходилось работать почти сутки, прислуживая за столом, и после этого шеф-повар давал ей полный выходной день. В первый из этих свободных дней Рори нанял повозку и отвез Софи вместе с Антуаном и Билли посмотреть парад королевских войск.

Принц заказал новую форму для кавалеристов, командиром которых был он сам. Георг выглядел очень красиво в плотном кителе синего цвета с серебряной шнуровкой, брюках из белой нанки и шапке из черного меха с белым пером. Это было восхитительное зрелище, когда отряд промаршировал под стук барабанов. От увиденного Билли и Антуан пришли в восторг. Вечером, проводив мальчиков домой, Софи и Рори отправились в театр.

В следующий выходной Софи Рори пригласил ее вместе с мальчиками на скачки, проходившие на зеленых лугах. И снова там присутствовал принц. Миссис Фицхерберт была в широкополой шляпе с розами. Софи, державшая за руку Билли, видела, как она улыбнулась Антуану, который сидел на плечах Рори. Девушка пожалела, что не может представить мальчика миссис Фицхерберт как сына графа де Жюно.

По поводу судьбы графа и графини не оставалось сомнений. Генриетта попросила Софи крепиться и показала ей французскую газету, где были напечатаны списки жертв революционеров. Среди них были имена родителей Антуана. Сообщалось, что их казнили. В той же газете писали о жестоком убийстве французского графа в Лондоне. Прочитав, Софи больше чем когда-либо осознала, насколько осторожной надо быть, и поклялась себе еще тщательнее скрывать происхождение мальчика.

Ему понравилось проводить время с Рори. Антуан рос смышленым ребенком. Смерть дедушки он переживал сильнее, чем отсутствие отца. Ему было непросто найти общий язык со сверстниками, так как он не достаточно хорошо говорил по-английски. Но с Билли они ссорились не поэтому. Вообще же мальчики по-настоящему подружились. Антуан даже стал называть Клару «ма», как это делал Билли. Софи одергивала его, но Клара качала головой.

— Не запрещай ему. Ни ты, ни я не сможем занять место его матери, но ребенок находит утешение, называя меня «ма».

Софи в который раз подумала, как сильно ей повезло, что они с Антуаном поселились у Клары.

Софи услышала о последнем пари особ высшего общества от помощника повара.

— Слышала новости? — поинтересовался он. — Они не придумали ничего лучшего, как спорить на женщин: модисток, рыбачек, портних и других. Они говорят, что француженки могут принять участие в забеге и показать отличные результаты, учитывая, что им удалось уйти от неприятностей и выжить после всего, что с ними произошло.

Услышав это, Софи только сжала губы, продолжая украшать кремовый торт. Она чувствовала на себе насмешливый взгляд, но поклялась не поддаваться на провокации. Занимаясь дальше своим делом, девушка размышляла о споре, и ей стало любопытно, что же поставлено на кон.

— А каков приз в этих состязаниях? — спросила она.

— Принц лично пообещал победительнице двадцать гиней и новую пару ботинок. А почему ты спрашиваешь? Думаешь о том, чтобы принять участие?

Двадцать гиней! Это больше, чем она заработает за год! Получив такие деньги, она сможет покрыть все зимние расходы и еще оставить немного на будущее. Когда-то она могла потратить такие деньги на пошив платья у парижского портного, но сейчас наступили другие времена, и девушка незамедлительно ответила:

— Если к состязаниям допускаются поварихи, то я готова!

На кухне раздались смешки и стук посуды. Весть о ее намерении участвовать в соревнованиях мигом разнеслась по «Олд-Шип». Уже через пять минут узнавший новости мистер Хикс появился на кухне. Он с любопытством посмотрел на Софи. То, что кто-то из его персонала будет участвовать в соревнованиях, только сделает рекламу гостинице, неважно, выиграет участник или проиграет.

— Но я еще ничего не решила, мистер Хикс, — ответила Софи. — Мы просто разговаривали.

— Тогда я пошлю сообщение с указанием твоего имени и уточню детали.

Так и сделали. Софи занесли в списки участниц соревнований, которые должны были состояться в городе в следующее воскресенье.

Вечером Клара прочитала список участниц. Одна из рыбачек по имени Эмми стала десятой по счету бегуньей.

— Это, конечно, смешно, — заметила она, — потому что Эмми толстовата, но я видела, как она бегает, и, скажу тебе, у нее крепкие ноги.

Софи прогулялась по маршруту предстоящих состязаний, который начинался и заканчивался в Стайне. Ей следовало подготовиться как можно лучше. Приз был слишком важен для нее, и она отчаянно хотела победить. Софи никак не могла решить, во что обуться, потому что все ее туфли были на каблуках. Наконец она решила бежать босиком: ее ступни и так огрубели от ходьбы но гальке. Поздно ночью она побежала по намеченному маршруту и, задыхаясь, достигла финиша.

Окна Морского дворца ярко светились в темноте. Остановившись, Софи оперлась на перила, чтобы перевести дыхание, и увидела в окнах прекрасно одетых людей, сидевших в салоне. Потом появился принц. Он встал спиной к окну и начал петь под аккомпанемент.

Девушка прислушалась. Любовь Георга к музыке была хорошо известна, и баллады, которые он выбрал, красиво звучали в его исполнении. Хотя его нельзя было назвать лучшим из певцов, Софи слушала с удовольствием. Когда принц допел и раздались аплодисменты, она заметила, что несколько прохожих остановились и тоже слушают. Постояв еще немного, Софи отправилась домой.

Весь вечер принц находился в прекрасном расположении духа. Концерт закончился, и вскоре они с Марией перешли в соседний зал, где был накрыт ужин. Георг обожал проводить время в хорошей компании. Леди Джерси была особенно любезна с ним, и его взгляд снова и снова обращался к ней. Он знал ее и ее мужа долгие годы, но ему было известно, что каждый из них живет своей жизнью. Она была весела и остроумна, в свои сорок лет уже стала бабушкой и, несмотря на возраст, оставалась стройной и очень привлекательной. Принц всегда интересовался женщинами старше себя, и его первым серьезным увлечением стала актриса Мэри Робинсон. В порыве влюбленности он называл себя ее Флоризелем, так как в то время она играла роль Пердиты в «Зимней повести». С тех пор это прозвище закрепилось за ним, хотя никто не осмеливался называть его так в глаза.

Леди Джерси поймала на себе взгляд принца и, лукаво улыбаясь, направилась в его сторону, шурша кружевной юбкой.

— Вы пели превосходно, сэр. Я могла бы слушать вас до самого рассвета.

Он просиял от удовольствия. Принц обожал слушать похвалы в свой адрес как от мужчин, так и от женщин.

— Я очень рад, что мое пение доставило вам удовольствие. Как вам нравится Брайтон?

— Здесь просто восхитительно, и мне очень жаль, что семейные дела заставляют меня завтра вернуться домой. Здесь сезон проходит намного веселее, чем при дворе в Лондоне.

— Должен признаться, я никогда не жду с нетерпением конца лета.

— Неудивительно, ведь у вас здесь такой замечательный дом.

Принц засмеялся; его глаза лучились весельем. Ему нравилось, когда Морской дворец называли его домом, хотя он сомневался, что кто-нибудь, кроме Марии, знал, насколько это было важно для него. Он всей душой любил этот великолепный особняк у моря.

— Как только наступит осень, работы в доме начнутся с новым размахом.

— Надеюсь, я буду одна из первых приглашенных и смогу оценить результаты.

Георг посмотрел в глаза леди Джерси.

— Даю вам слово, мадам.

Мария, сидевшая на кушетке и беседовавшая с гостьей, как и многие жены, ни на минуту не выпускавшие из виду своих мужей, сразу же почувствовала интерес супруга к другой женщине, хотя они и стояли в дальнем конце зала. Как хорошо ей были знакомы эти уловки! Короткий смешок, восхищенный взгляд, легкое касание локтем, не заметное для окружающих. Женщины таяли от любезности принца.

Мария непринужденно болтала, и по ее лицу невозможно было понять, что она чувствует, но сердце ее разрывалось. Только не очередная любовница! И только не леди Джерси! Она слишком умна и коварна, а принц так легко увлекается!

В ту ночь Мария лежала без сна рядом со своим мирно спящим мужем. Он обнимал ее во сне, а она думала, что если семейная жизнь даст трещину, как это уже бывало, то она сумеет с этим справиться. Никогда не показывать ревности, как бы плохо ей ни было. Поступи она иначе, пропадет очарование, которое с самого начала влекло к ней Георга. Если она сумеет сдержаться, то ей не страшна ни леди Джерси, ни кто-либо другой, и неважно, какие душевные муки придется пережить.

Глава 9

В воскресенье Софи взяла с собой Рори, Клару и мальчиков, чтобы те поддержали ее на соревнованиях. Вспоминая, как плащ мешал ей, когда она бежала из замка во Франции, в этот раз она ограничилась хлопковой юбкой. Все женщины надели или взяли что-то, что указывало бы на род их занятий. Продавщица рыбы положила в карман фартука рыбину и то и дело вынимала ее, показывая окружающим под хохот собравшийся толпы. Модистка была в красивой шляпке собственного изготовления. Софи принесла с собой деревянную ложку, а портниха привязала к запястью мягкую подушечку для иголок. Официантка из таверны держала в руках пивную кружку, прачка — пузырек с зеленым мылом, а девушка из парикмахерской заколола волосы красивым гребнем.

Задорные крики, свист и смех громко приветствовали рыбачку, появившуюся последней. Софи была знакома с Эмми Ят, и та ей нравилась, так как отличалась веселым нравом, хотя из-за тучности казалась неповоротливой. Несмотря на это, она могла стать темной лошадкой на соревнованиях, потому что местные знали, как легко она двигается, и многие ставили именно на нее. Она задорно помахала зрителям и обмотала голову полотенцем.

Появился улыбающийся принц и открыл соревнования. Он выстрелил из пистолета, и толпа оглушительно заревела, когда бегуньи сорвались с места.

Девушка, шившая перчатки, и модистка вырвались вперед, то и дело обгоняя друг друга. Софи по совету Рори берегла силы, позволяя остальным себя обойти. Она видела краем глаза, что Эмми поравнялась с ней. Зрители стояли вдоль всего маршрута, хлопали и подбадривали бегуний.

Девушки вылетели на дворцовую площадь, и организаторы указали флажками, куда бежать дальше. Кружевница сошла с дистанции раньше, а официантка споткнулась и упала.

Приближаясь к цели, Софи и Эмми набрали скорость, но неожиданно рыбачка резко рванула вперед. Модистка и продавщица рыбы тоже держались рядом, но немного отстали.

Эмми отдалялась все больше, а Софи придерживалась своего темпа. До финиша уже оставалось не так много, и Софи, собрав все силы, устремилась вперед. Она должна обойти всех и выиграть во что бы то ни стало. Казалось, рыбачка догадалась о намерениях Софи. Неожиданно она выставила руку и толкнула соперницу что было сил, так что Софи упала. Зрители взревели от такой выходки рыбачки, а потом стали подбадривать Софи, которая сумела подняться и побежала дальше. Но время было упущено. Эмми ушла далеко вперед.

Софи помчалась что было сил, подгоняемая гневом, а когда увидела, что Эмми вошла в последний поворот, наклонила вниз голову и пулей понеслась наперерез сопернице. Теперь она была первой. Толпа дружно закричала, когда Софи, задыхаясь, подбежала к месту, где стоял принц. Эмми достигла цели через секунду, а через несколько мгновений к финишу стали прибегать остальные участницы. Принц поздравил Софи.

— Великолепно, мадемуазель Дэлкот. Мы уже встречались с вами раньше, не так ли? — Он гордился тем, что никогда не забывал человека, если уже однажды общался с ним, тем более если это была молодая очаровательная женщина.

— Да, ваше высочество. В «Олд-Шип», когда я несла солонки на подносе.

— Я помню. Вы показали превосходный результат. Кто бы мог подумать, что девушка-кондитер окажется самой быстрой? Позвольте мне сердечно поздравить вас и вручить завоеванный приз. — Он протянул ей кошелек. — А новую пару обуви вы можете выбрать у сапожника на Грейт-Ист-стрит.

— Благодарю, сэр.

Миссис Фицхерберт вышла вперед, и ее лицо выражало сочувствие.

— Ваши ноги разбиты в кровь, мадемуазель Дэлкот. Этим нужно заняться немедленно. Пойдемте со мной. Мы должны перевязать и обработать раны.

Понимая, что леди намеревается отвести ее в Морской дворец, Софи посмотрела на свои расцарапанные ноги.

— Я испачкаю кровью ковры, мадам.

— Не беспокойтесь. — Мария повернулась к одному из слуг принца, который принес полотенца и обмотал ими ступни девушки. Потом, растянув покрывало, слуги положили на него Софи и отнесли ее в дом. Там ее посадили на красное кресло, и домоправительница принесла новое полотенце, которое постелила под ее израненные ноги. В дверях появилась служанка с бинтами, а другая девушка принесла таз с водой.

— Раны серьезны? — спросила миссис Фицхерберт у экономки.

Женщина внимательно рассмотрела порезы.

— Достаточно глубокие, мадам. Я думаю, девушка наступила на осколки стекла, но ничего страшного.

— Вот и хорошо. — Мария присела и улыбнулась Софи. — Вы помните, как поранились?

— Я даже не заметила, — ответила Софи, пытаясь сдерживаться, чтобы не вскрикнуть от боли, когда экономка стала обрабатывать раны. — Все, о чем я думала, когда бежала, так это опобеде.

— Она так много значит для вас?

Софи кивнула:

— Да, на моем попечении сирота-племянник, и я делаю для него все, что в моих силах.

— Я слышала, вы француженка, и мне очень жаль, что вам столько всего пришлось пережить в вашей стране. Мы с принцем очень переживали за судьбу наших друзей, живущих во Франции. С некоторыми я знакома с самого детства, с тех пор как училась в школе при монастыре Святого Антуана в Париже. Счастливое было время.

— Я знаю, где это, но, боюсь, сейчас монастырь переживает не лучшие времена.

Миссис Фицхерберт печально вздохнула:

— А где вы жили в Париже?

Они перешли на французский, и Софи рассказала о своем отце и о Париже, но больше не упоминала Антуана, а Мария не спрашивала. Наконец ноги Софи были аккуратно забинтованы, и она могла отправляться домой. Экономка и служанки вышли из комнаты.

— Спасибо вам большое за заботу, мадам. — Сейчас Софи больше, чем когда-либо, жалела, что не может рассказать доброй женщине о происхождении Антуана, но после известия об оскверненной могиле Маркуса она стала особенно острожной. — Я уверена, что ноги скоро заживут.

— Нужно подождать. Вам необходимо соблюдать покой, иначе раны могут открыться снова. Вас отвезут домой в моем экипаже.

Софи посмотрела в окно. Хотя толпа уже разошлась, Рори ждал ее. Мальчиков не было видно; наверно, Клара отвела их домой.

Миссис Фицхерберт перехватила ее взгляд, сделала знак дворецкому, и через несколько минут в комнате появился Рори. Он поклонился Марии, и та расспросила его о работе и о том, есть ли надежда, что убийцы таможенников будут пойманы. Он ответил утвердительно, и Софи заметила, что он поражен красотой жены принца. Затем он поднял на руки Софи и, попрощавшись, вынес ее через главный вход к ожидавшему их экипажу.

Клара увидела дорогую коляску, подкатившую к воротам дома, и поспешила навстречу. В эту минуту Рори как раз поднимал Софи на руки.

— Заносите Софи в дом, капитан Морган, — проговорила Клара, — и выпейте с нами чаю.

Девушка догадалась, что, несмотря на настороженное отношение Клары к мужчинам, Рори ей понравился.

Перед уходом Рори Софи спросила у него совета, в какой банк выгоднее всего положить деньги. Он сказал ей название и посоветовал спрятать деньги в безопасное место до тех пор, пока она не соберется в город.

— И помните, сейчас вам нужно как можно меньше двигаться, — добавил он.

Клара заверила его:

— Не сомневайтесь, я прослежу за этим.

Поначалу ноги Софи так болели, что она могла только лежать, но к концу недели ей надоело сидеть без дела. Она попросила соседа, мистера Помфрета, каждый день отвозить ее на повозке на пляж. Он согласился за умеренную плату и с этого дня каждое утро отвозил девушку к морю, а вечером забирал обратно.

Сидя на перевернутом ящике, Софи наблюдала за играющими Антуаном и Билли. Чтобы песок не попал на ноги, она надевала большие башмаки покойного мужа Клары. Со стороны это смотрелось смешно, и она смеялась шуткам рыбачек и мальчишек, дразнивших ее.

Софи ценила каждую минуту неожиданно выпавшего ей счастья и возможности отдохнуть от работы. Она слышала, что в «Олд-Шип» был временно приглашен повар на ее место, так что на работе все было в порядке. Ей нравилось смотреть в сверкавшую даль синего моря и слушать плеск волн, крики чаек, болтовню рыбачек, наблюдать за модными дамами, приходившими на пляж купаться.

Клара дала Софи старую соломенную шляпу, но солнечные лучи все равно пробивались сквозь ее поля, так что вскоре кожа Софи покрылась золотистым загаром. Том, часто заходивший в гостиницу, сделал ей комплимент. Увидев ее на пляже, он поинтересовался:

— Софи, что вы здесь делаете? Вы ушли из «Олд-Шип»?

Она удивилась, неожиданно увидев его, но не успела ответить, как из воды раздались встревоженные крики дам:

— Мужчинам сюда нельзя!

Том, осознав свою ошибку, быстро удалился по лестнице, успев крикнуть Софи:

— Давайте прогуляемся! Я хочу поговорить с вами!

Софи подозвала Билли:

— Иди и скажи тому джентльмену, который только что был на пляже, что я не могу подняться к нему наверх, потому что у меня поранены ноги. Передай, что я приеду домой в повозке около половины седьмого, и он может прийти, чтобы поговорить.

Билли выполнил ее поручение, и Софи видела, как Том дал мальчику монету за то, что тот передал сообщение. Билли вернулся, держа в руках монету в шесть пенсов.

— Посмотри, что у меня есть, и мужчина сказал, чтобы ты не думала ни о какой повозке. Он будет ждать тебя в нанятом экипаже, потому что хочет, чтобы ты поужинала с ним.

— Он так сказал? — воскликнула Софи и посмотрела вверх, но Том уже ушел.

Когда подъехал мистер Помфрет, чтобы отвезти Софи домой, Том уже ждал девушку. Он поприветствовал ее и взял на руки.

— Я позабочусь о вас, — произнес он.

— Тогда я желаю вам обоим приятного вечера, — проговорил мистер Помфрет.

Софи, улыбнувшись настойчивости Тома, вздохнула:

— Вы даже не спросили меня, может, я предпочитаю поехать домой, Том!

— Потом я отвезу вас домой, — он бросил взгляд на ее ноги. — Какого черта, что у вас на ногах?

— Обычные рыбацкие боты. Неужели вы никогда не видели таких?

— Да, но не на женщине.

Она засмеялась и вынула из них забинтованные ноги.

— Вот! Так лучше?

— Ненамного. — Он устроился на сиденье рядом с ней и натянул поводья. — Я бы предпочел видеть ваши пальчики.

Софи искоса взглянула на него.

— Вы знаете, я не могу идти на ужин в таком виде! Весь подол моей юбки в песке и пыли, волосы взлохмачены, а эта шляпа впору огородному пугалу!

— На вас она смотрится, как будто ее делала специально на заказ лучшая модистка.

— Не ерничайте! — Она сняла шляпу. — Почему вы вернулись в Брайтон?

— Мой агент сообщил, что здесь продается собственность, которая может заинтересовать меня. И вот я здесь.

— А как вы отыскали меня на пляже?

— Я случайно увидел вас, когда шел в «Олд-Шип». Я рассчитывал встретить вас там.

— Кстати, вы заезжали снова на ферму Миллардов? Рори передал мне, что вы велели.

— Я предполагал, что вы спросите об этом. Больше такого не повторялось, а миссис Миллард регулярно навещает и ухаживает за могилой Маркуса.

— Она мне обещала… — Софи рассеянно опустила взгляд, медленно сгибая неровный край шляпы. — Спасибо, что вы подсказали Рори, чтобы он выбрал удачный момент и рассказал мне все.

— Я очень расстроился, услышав эту историю, — признался Том и добавил бодро: — но в этот раз у меня для вас хорошие новости с фермы. Один из сыновей Миллардов обручился, а его брат, по словам миссис Миллард, ухаживает за деревенской девушкой. Так что, возможно, скоро оба женятся, и вы сможете съездить на ферму.

— Я надеюсь на это. — Софи подняла голову и огляделась по сторонам. — Куда мы едем?

— Поужинаем на природе.

Девушка засмеялась, откинув назад голову:

— Тогда я не буду выглядеть чересчур нелепо в таком виде.

Он засмеялся вместе с ней, и обоим стало легко и весело. Они проговорили всю дорогу, пока не доехали до холма, который Том выбрал местом для пикника.

Софи ждала в экипаже, пока ее спутник достал плед и расстелил на траве, а затем поставил на него корзинку. Потом вернулся за девушкой, аккуратно взял на руки и посадил на плед.

— Как здесь красиво, Том, — восхищенно произнесла Софи. — За их спинами росли деревья, а внизу с высоты холма был виден город, издали напоминавший расстеленный разноцветный ковер, за которым начиналось бескрайнее синее море, где утопали последние лучи закатного солнца.

— Ваша болезнь помогла нам сегодня встретиться, — сказал Том. — Если бы не это, вы были бы на работе, а я бы спрашивал, как и где мы снова можем увидеться, прежде чем завтра я снова уеду.

— Так скоро?

— Увы, да. У меня деловая встреча, и я должен поторопиться. — Том снял с корзинки льняную салфетку. — Посмотрим, что в «Касл-Инн» приготовили для нас.

В корзине оказалось превосходное угощение и бутылка дорогого вина. Софи перекусила в полдень на пляже и сейчас проголодалась, так что Том угадал. Они ужинали и разговаривали о разном. Особенно ей интересно было узнать о необыкновенных сокровищах, которые ему приходилось держать в руках по роду своей деятельности.

— Я так много говорю, — произнес он извиняющимся тоном. Мужчина сидел, подогнув одну ногу.

— Нет, вовсе нет, Том, — заверила Софи. — Я очень хорошо понимаю, что вы увлекаетесь, когда рассказываете, и забываете обо всем. Я бы чувствовала то же самое.

— Мне не всегда везет. Однажды принц Уэльский увидел в моем магазине стол, который я не собирался продавать, но решил, что эта вещь непременно должна принадлежать ему. Существует старая традиция, согласно которой нельзя отказывать его королевскому высочеству, когда он желает что-то купить. Но я отказал.

— А почему этот стол стоял не у вас в доме?

— Он находился в магазине для интерьера. Я и не знал, что принц был в Лондоне в это время. — Том наблюдал, как девушка собирает остатки ужина и складывает их в корзину. Он отлично знал себя и понимал, что очарован ею. Его голос дрогнул. — Софи…

— Что? — Она закрыла корзинку и подняла на Тома свои большие глаза, которые сейчас были одного цвета с морем. Ее взгляд обескуражил его, и он не смог признаться, а вместо нежных слов произнес:

— Надеюсь, вы позволите мне снова встретиться с вами, когда я в следующий раз приеду в Брайтон.

— Если у меня найдется свободная минутка, — ответила девушка уклончиво, удивляясь, до чего непринужденно чувствует себя в его присутствии. — Это был незабываемый вечер, и мне было очень приятно, но, думаю, было бы лучше, если бы мы просто обменялись новостями, когда увидимся в следующий раз. Я всегда с удовольствием узнаю от вас о Миллардах, а также о ваших делах. — Она замолчала и бросила на спутника нежный взгляд. — Я желаю вам только добра, Том.

Тому показалось, будто ему залепили пощечину. Но Софи ошибалась, если думала, что его чувства к ней могут измениться.

Когда они подъехали к дому Клары, Том поднял Софи на руки, но она не позволила, чтобы он внес ее внутрь.

— Здесь я смогу дойти сама, — сказала она. — Прощайте, Том, я желаю вам благополучно добраться до Лондона.

Он остановился у калитки, подождал, пока девушка дошла до двери и, обернувшись через плечо, улыбнулась ему. Затем возвратился в «Касл-Инн».

Перед тем как вернуться на работу, Софи первым делом зашла в магазин и купила подарок для Клары и игрушки Антуану и Билли. У сапожника она заказала туфли, также полагавшиеся ей в качестве приза. И когда в следующий раз Рори пригласил ее на танцы, она надела новые башмачки на красных каблуках со сверкающими пряжками.

Глава 10

Лето закончилось, и Билли настала пора идти в школу, а Софи задумалась по поводу будущего Антуана. Она не могла себе позволить дать ему образование, подобающее его происхождению. Если бы ее не обокрали и драгоценности графини были целы, такой проблемы бы не существовало, и в будущем Антуан мог бы даже поступить в университет. Но теперь об этом не приходилось и мечтать.

— Ты считаешь, Антуан осенью может пойти учиться в бесплатную школу вместе с Билли? — спросила Софи у Клары. Несколько лет назад в разных частях страны открылись бесплатные школы. И хотя сыновья рыбаков обычно шли по стопам своих отцов, как только немного подрастали, у Клары были другие планы на Билли. Она хотела, чтобы сын получил образование, позволявшее ему впоследствии найти работу и на суше.

— Школа не совсем бесплатная, Софи, — ответила Клара. — Там нужно платить пенни в неделю, а также, если потребуется, покупать учебники и сдавать деньги на школьные нужды.

— На это мне денег хватит, а Антуан уже знает алфавит и может немного читать и писать по-английски. Он способный мальчик, но у меня совсем нет времени заниматься с ним.

— Думаю, не повредит, если мы спросим об этом в школе. Но у него могут возникнуть проблемы с другими детьми, ведь он француз и иногда делает забавные ошибки в английском.

— Я знаю, это-то меня и останавливает. Возможно, в следующем году он будет лучше готов к школе.

Но все решил сам Антуан:

— Билли идет в школу. Я тоже пойду!

Софи деликатно объяснила, что ему будет нелегко с уроками и в общении с другими детьми, но он только топнул ногой в ответ.

— Я дам сдачи, если меня ударят! И я смогу учиться!

Софи взяла его с собой в школу на Дьюк-стрит. Учительница, мисс Стентон, оказалась весьма приятной образованной женщиной и очень понравилась Софи. Детей в школе не было, потому что еще не закончились каникулы, и им удалось спокойно поговорить. Антуан с большим любопытством все разглядывал, а потом мисс Стентон дала ему книгу, чтобы он почитал вслух. Он справился, но часто запинался. Мальчик также смог решить два из трех простых примеров, которые учительница написала мелом на доске.

— Итак, Антуан, — спросила она, — почему ты хочешь каждый день ходить в школу?

Он посмотрел на нее немного встревоженно, волнуясь, что ему не удалось решить третий пример.

— Я должен все знать к тому времени, когда снова вернусь однажды домой.

— Домой?

— Во Францию, мадам.

Софи почувствовала огромную гордость за него. Он хорошо усвоил, чему она учила его, постоянно рассказывая ему о родителях и дедушке. Но она не упоминала об их титулах и о замке, так же как никогда не вспоминала историю с Барнсами. К счастью, время, проведенное на ферме, стерло из его памяти страшные воспоминания.

Мисс Стентон удивленно приподняла брови, услышав ответ. Мальчик был умный, и она предвидела некоторые трудности, но они преодолимы.

— Ты можешь начинать учиться с сентября, Антуан, — сказала она, — и запомни, дети обращаются ко мне мисс, а не мадам. Не забудешь?

Он подпрыгнул на месте от восторга, что его приняли.

— Да, мисс!

Школа находилась недалеко от пляжа, и Софи повела Антуана к Кларе. По дороге мальчик прыгал от радости. Девушка успокоилась, понимая, что в школе он будет в безопасности.

В сентябре пляжный сезон закончился, и начался новый учебный год.

Софи и Клара повели детей в школу. Софи благодарила Бога, что ей удалось выиграть деньги и отправить Антуана учиться. Больше всего ему нравилась кепка с блестящим козырьком. Мисс Стентон вышла встречать новых учеников.

— Я здесь, мисс! — объявил Антуан, снимая фуражку, как она учила его. — Теперь можно начинать занятия.

— Можно приступать, Антуан, — сухо ответила мисс Стентон, решив, что мальчик слишком бойкий.

С приходом осени Брайтон постепенно опустел. Кареты, нагруженные багажом, сворачивали на дорогу, ведущую в Лондон. Дворяне-эмигранты радовались, если английские знакомые приглашали их на зиму к себе.

В «Олд-Шип» со дня на день должен был выйти на работу Гарри, и Софи знала, что ей снова придется стать официанткой, но старалась не думать об этом. Несмотря на все мелкие неприятности, с которыми ей приходилось сталкиваться на кухне, здесь она чувствовала себя на своем месте и знала, что будет скучать.

Для всех стало настоящим сюрпризом, когда в один из дней Гарри появился одетый в свой лучший костюм, а не в рабочую одежду. Его возвращение означало, что Софи придется уйти, но она все равно была счастлива его видеть.

— Рады тебя видеть, Гарри, — приветствовали его остальные. — Добро пожаловать!

— Я не возвращаюсь, — объявил он. Посыпались вопросы, и он тихо поднял вверх руки. — С завтрашнего дня я перехожу на другую работу. Там платят лучше. Я буду шеф-поваром в «Касл-Инн»!

Раздались возгласы удивления и восхищения. Послышались поздравления. Гарри подошел к Софи и подмигнул:

— Теперь ты остаешься на этом месте. Более того, твое жалованье возрастет, но если вдруг в «Касл-Инн» появится свободное место кондитера, я дам тебе знать.

Софи поблагодарила его за заботу, но в глубине души надеялась, что следующим местом ее работы будет не гостиница.

* * *

Спустя месяц пришли печальные вести, узнав которые, Софи не смогла сдержать слез. Она достала из ящика шкафа узкую алую ленту и повязала ее на шею, так как у нее не было траурной одежды. Накануне вечером стало известно, что Марию Антуанетту казнили. Любимой королевы Франции не стало.

В последующие дни по всему Брайтону были заметны признаки траура. Оставшиеся в городе эмигранты скорбели по своей королеве.

Эта весть опечалила принца. Он отменил все увеселения и сам облачился в черный бархатный камзол и панталоны. Георг подписывал важные бумаги; перед ним лежали длинные счета, требующие немедленной оплаты. Он пробежал их взглядом. Возможно, он мог бы обойтись без бриллиантовых пряжек на туфлях, которых у него оказалось столько, что он мог носить их, меняя каждый день в течение года, но они были великолепны, а мастерам, изготавливающим их, не найти равных. Также был счет от Тома Фоксхилла за редкие китайские часы и множество счетов от других торговцев, привозивших ему произведения искусства, перед очарованием которых невозможно было устоять. Принц вздохнул.

— Я оплачу, — сказал он, вынул из стопки счет и отложил в сторону.

Это был счет от Тома. Он нравился Георгу, с ним всегда было весело. К тому же торговец привозил очень редкие экземпляры.

Секретарь вышел, и, едва за ним закрылась дверь, на пороге появилась Мария, одетая в дорожный костюм. В который раз принц восхитился ее красотой: золотые волосы, бездонные глаза и белоснежная кожа с нежным румянцем. Казалось, время не властно над ней.

— Вижу, ты собираешься уезжать, моя дорогая Мария, — произнес принц. Он поднялся из-за стола, подошел и обнял жену за талию. Она немного поправилась с тех пор, как они поженились, но Георг любил ее и восхищался ее фигурой.

— Прошу тебя, приезжай поскорее в наше загородное поместье, — настоятельно попросила она.

— Будь спокойна, милая. Как только удостоверюсь, что все в порядке и здесь начнется работа, я сразу же уеду.

Отделка дома причиняла ему немало беспокойства. Георг сильно раздражался, вспоминая о колоссальных долгах.

— Хорошо, дорогой. Буду ждать твоего приезда.

— Так же, как и я буду желать нашей встречи. — Он обнял жену, и они поцеловались. Затем принц проводил Марию к экипажу.

Попрощавшись с Георгом, Мария в который раз пожалела, что не заговорила о его непомерной расточительности. Она должна заставить его понять, что такое сумасбродство опасно! Очевидно, он уверен, что парламент, как и прежде, уладит неприятности с долгами, но она не сомневалась, что на этот раз не обойдется так легко и ему не спустят все с рук, и эта мысль беспрестанно тревожила женщину. В прошлом Георг прислушивался к ее мудрым советам и поступал, как она говорила. Однажды Мария примирила их с королем после длительной размолвки и тем самым завоевала уважение королевы. С тех пор отец и сын снова жили в мире, и больше размолвок не возникало.

В тот же день принц облачился в парадную военную форму, которая очень шла ему и которую носил с гордостью.

Георг с удовольствием любовался своим отражением в зеркале. У главного входа его ждала лошадь. Обычно он прогуливался или ездил верхом, отвечая на приветствия зевак, но сегодня, едва он появился на параде, толпа приветствовала его радостными возгласами. Он салютовал в ответ и довольно улыбался в благодарность за сердечный прием. К своим солдатам он испытывал признательность. Как радовался он, предвкушая, как поведет войска в бой против Франции! Но потом Георг опять поссорился с отцом, который пригрозил лишить его наследства и трона. Разгорелась страшная ссора. Принц тяжело вздохнул, вспомнив об этом. Как бы все изменилось, если бы он стал королем. Ах, если бы он только стал королем!

В лагере, куда принц время от времени наезжал, он находил утешение. Его просторный шатер был поделен на несколько помещений. Георг весело> отобедал со своими офицерами, некоторые из них выпили так много, что упали под стол, а его самого без чувств отнесли и положили на кровать.

На следующий день, возвратившись в Морской дворец, принц отвел лошадь в стойло, а сам добрался до дома в экипаже, который ехал медленно, так как от быстрой езды карету трясло, и каждая выбоина отдавалась в голове Георга неистовыми ударами. Ему хотелось, чтобы Мария ждала его в ванной комнате и, как раньше, растерла ему виски розовой водой. Но все же хорошо, что она уехала, потому что последнее время ее все больше и больше раздражало его пьянство, а это значило, что она все равно бы оставила его страдать без помощи. Такое уже случалось.

И без того удрученное состояние принца ухудшилось, когда ему сообщили, что его ожидает посетитель. Но все изменилось, когда он услышал, что с ним хочет встретиться леди Джерси. Как вовремя она приехала! Очаровательная женщина с нежным голосом, которая любезно не обратит внимания на его помятый вид и мило расскажет ему последние дворцовые сплетни.

— Вот так сюрприз! — воскликнул Георг, когда вошел в салон, где она ждала его в широкополой шляпе, украшенной цветами, и в платье из пунцового бархата. — Не ожидал снова увидеть вас до тех пор, пока не вернусь в Лондон. Что заставило вас приехать в Брайтон ненастной осенней порой?

— Ваш великолепный дворец, ваше высочество! — кокетливо прощебетала леди. — Все, кто возвращается в Лондон, наперебой рассказывают о том, что вы намерены сделать, и всё разное. Я хотела убедиться, что вы не собираетесь покрыть особняк соломой и вырыть колодец на лужайке у левого флигеля.

Принц расхохотался, усадил гостью на диван и присел рядом с ней.

— Не бойтесь! Я придумал такой проект, который ни с чем не сравнится.

— Превосходно! — Она хлопнула в ладоши.

Принц вскочил на ноги, забыв о головной боли.

— Пойдемте со мной. Я покажу вам эскизы, которые мистер Холлэнд нарисовал специально по моей просьбе. Вы скажете, что думаете о них.

— С радостью! — она рассмеялась грудным смехом и встала рядом с принцем.

Когда они выходили из комнаты, леди Джерси бросила на Георга взгляд из-под опущенных ресниц, довольно отметив про себя, что приехала как раз в нужное время. Она надеялась, что все, в чем собиралась ему признаться, поможет разорвать нить между ним и миссис Фицхерберт. Тем более его мать, королева, умоляла ее приехать в Брайтон. Ничто не должно было помешать. Леди Джерси была уверена в своей привлекательности, но не собиралась немедленно соблазнять Георга. Принц был взбалмошен и очень любил жену. Действовать открыто было рискованно. Хотя никогда ни одна женщина не вставала у нее на пути, леди Джерси не сомневалась в своих силах. Здесь нужны намеки, ложь, убеждения, и тогда отношения принца и его обожаемой супруги несомненно дадут трещину. В том, чтобы Георг освободился от Марии, были свои политические резоны. Это нужно для будущего. Но это непросто. Природное обаяние принца и его мужская красота не могли оставить равнодушной ни одну женщину.

В библиотеке Георг развернул и разложил перед леди Джерси архитектурный план, и его лицо засветилось. Казалось, он уже видел, как разводят раствор и кладут кирпичи.

— Вот! Смотрите, каким будет дворец!

Гостья склонилась над чертежами и выразила неподдельный интерес, зная, что это доставит ему удовольствие. Хотя королева делала упор на то, что развод принца с женой необходим для всего народа, у леди Джерси были свои тайные причины довести это дело до конца. Она мечтала в результате получить власть при дворе, и эта мысль не давала ей покоя.

— Я бы только внесла свои маленькие добавления в этот проект, — произнесла она, показывая на чертеж.

Принц загорелся узнать, что она хочет предложить, и они снова склонились над планом дома. Леди Джерси что-то говорила, а Георг чувствовал аромат ее духов и тепло ее тела под бархатом платья.

Поправки, внесенные леди Джерси, в проект дома, не были приняты, и Генри Холлэнд так никогда и не услышал о них.

Время, которое Мария и принц провели в загородном поместье, пролетело быстро для обоих. Они гуляли по осеннему лесу, ступая по золотому ковру из листьев, ужинали при свечах, иногда, когда принц охотился, жили в простых хижинах и в погожие дни даже устраивали пикники. Единственным, кто иногда составлял им компанию, был маленький мальчик, приемный сын пары, в доме которой они останавливались. Принц и Мария очень полюбили его и приняли живое участие в его судьбе. Лишь одно не давало Марии покоя: то, как рассказывал Георг о леди Джерси. Мысль об этом мучила ее.

В Лондон они возвратились порознь. Принц подарил Марии роскошный дом в Пэл-Мэл рядом со своим особняком Карлтон-хаус, но сначала она заехала в свою резиденцию на Парк-стрит. Это была резиденция Томаса Фицхерберта в Лондоне, где они жили во время супружества. После его смерти дом мужа перешел к Марии вместе с огромным состоянием.

Закрыв за собой дверь, она стояла в передней. В хрустальных люстрах играли лучи зимнего солнца. В зеркале в позолоченной раме над столиком Мария увидела свое отражение и в глазах прочитала вопрос. Сколько понадобится времени, чтобы вырвать Георга из когтей леди Джерси?

В Брайтоне существовал не только Морской дворец, куда было непросто устроиться на работу. Гостиницы и частные дома работали целый год, так как приезжих всегда было много, и слуги трудились, не покладая рук. В городе проживало много инвалидов, а в холодные месяцы на смену уехавшим в Лондон приезжали те, у кого было слабое здоровье и кто по совету докторов проводил зиму в тех местах, где климат был мягче, чем в их краях. Это означало, что «Олд-Шип», как всегда, будет заполнена гостями, только к ним еще добавятся сиделки, а также матери и сестры, не говоря уже о коммерсантах и торговцах, которые останавливались здесь круглый год.

Софи предполагала, что зимой у Рори появится больше свободного времени, но она ошиблась. Хотя на Ла-Манше время от времени бывали сильные шторма и бури, порой длившиеся довольно долго, контрабандисты все равно ухитрялись беспрепятственно причаливать на своих лодках к берегу. В задачи Рори входило обезвредить банду преступников, уже продолжительное время беспокоившую горожан. Время от времени ему удавалось отлавливать мелких нарушителей закона, но выйти на след самой банды пока не получалось.

Предложение Рори отпраздновать Рождество в доме его сестры удивило Софи. Она была рада, что он попросил ее об этом, но в то же время огорчилась, потому что это было невозможно.

— Если бы я только могла, Рори! Но шеф-повар ни за что не отпустит меня в такое время. Я уже приготовила столько пирогов к Рождеству, что мне кажется, мои волосы насквозь пропитаны их запахом, который не исчезает даже после того, как я вымою голову.

— Нет, ваши волосы пахнут цветами, Софи, — произнес он с нежностью в голосе. Морган проводил девушку до калитки дома, как всегда делал после того, как был приглашен на чай, хотя приглашение больше не повторялось. Они возвращались из театра, где смотрели драму, которая произвела на Софи неизгладимое впечатление.

— Дорогой Рори, — прошептала она, тронутая его комплиментом.

Стояла темная ночь, и порывистый ветер заставил ее ближе подойти к нему.

— Есть только один способ сделать так, чтобы вы встретили Рождество вместе со мной.

— Какой же? — полюбопытствовала Софи.

— Уйти из «Олд-Шип».

— Вы же знаете, я не могу этого сделать сейчас.

— Вы могли бы, если бы мы обручились. В этом случае вы с Антуаном могли бы до свадьбы переехать жить к моей матери и сестре Элен. Я люблю вас, Софи. — Его голос звучал проникновенно. — И хочу, чтобы вы стали моей женой!

Ее глаза изучающе смотрели на Моргана. Они сильно сблизились, и она любила его за глубину и нежность и за все те качества, которыми восхищалась в мужчинах. Она ответила ему правдиво, сказав то, что думает.

— Я очень люблю вас, Рори, но должна сначала устроить свою жизнь, прежде чем смогу размышлять о замужестве.

Он крепко прижал ее к себе.

— Это из-за Антуана? На его счет не беспокойтесь. Я люблю мальчика и буду относиться к нему, как к родному сыну.

Софи высвободилась из объятий капитана и отступила на шаг, кутаясь в пальто от пронизывающего ветра, дующего с моря.

— Рори, мне ужасно тяжело причинять вам боль, но думаю, это вряд ли возможно. Вы любите Антуана, и он в свою очередь рано или поздно станет считать вас родным отцом, потому что ему очень нравится ваше общество. И в будущем он станет настоящим джентльменом просто потому, что вы всегда будете перед глазами, и он станет брать с вас пример. Но этого нельзя допускать! Я должна сделать все, чтобы он душой и сердцем чувствовал себя истинным французом и всегда помнил, что его корни не здесь, а на том берегу!

— Вы хотите сдержать обещание, данное его матери, и получается, счастье ребенка отходит на второй план.

— Нет, он сейчас вполне счастлив. У него есть Клара, Билли и я.

— И он все еще скучает по своим родным. Когда вы собираетесь рассказать ему всю правду?

— Еще до того как Антуан начал ходить в школу, я рассказала ему, что его родителей больше нет на земле, и они сейчас на небесах. А он ответил: это значит, что там они встретились с его бабушкой и дедушкой и им хорошо вместе. Дети могут принять смерть родителей, но никогда не смирятся, если их бросили. Так получилось, что я заменила ему мать, и я дам ему ту любовь и заботу, которую дала бы она. И так будет, пока он не вырастет и, даст Бог, однажды вернется на родину.

Лицо Рори пошло пятнами и приобрело злое выражение.

— Вы хотите сказать, что я должен ждать до тех пор, пока Антуан не вырастет?

— Нет, я бы никогда не попросила вас ждать меня!

Морган редко терял самообладание, но сейчас почувствовал, что в нем просыпается ярость.

— Получается, я так мало значу для вас?

— Не придирайтесь к словам! Я дала обещание и должна выполнить его. В его руках и в руках таких же детей, как он, будущее всей Франции. Справедливость восторжествует, и моя бедная страна снова обретет свободу и независимость. — Софи прикрыла глаза дрожащей рукой, борясь с подступившими слезами. — И для меня нет ничего важнее той ответственности, которую я несу за ребенка.

Весь гнев Моргана испарился.

— Тогда позвольте мне разделить с вами эту ответственность.

— О, Рори! — Она покачала головой. — Неужели вы не слышали ничего из того, что я сказала?

— Слышал каждое слово и все понимаю.

Софи посмотрела на него:

— Тогда докажите это, и оставим этот разговор.

Капитан кивнул, не желая расстраивать девушку, и она знала, что его чувства к ней остались прежними.

* * *

На прощанье Софи и Рори обменялись рождественскими подарками. Он подарил ей книгу, написанную путешественником, плававшим в Индию. В рождественские дни Софи очень скучала по Рори, хотя после работы весело проводила время в обществе Клары и мальчиков. Праздник выпал не на воскресенье, и это был обыкновенный день. Все магазины работали, и торговля шла как обычно, только на улицах дети распевали песни, а в церкви звонили колокола. Софи, как всегда, была занята и смогла улучить лишь минутку, чтобы зайти в церковь Святого Николая.

Рори возвратился в город через два дня после Рождества, но немедленно получил приказ отправляться вместе со своими людьми в Дорсет. Там контрабандисты убили троих таможенников, а еще пятерых ранили.

За последнее время преступники потеряли всякий страх, промышляли дорогими товарами и спокойно высаживались на берегу. Они то и дело меняли тактику, плавая теперь в основном на маленьких рыбацких лодках, которые были незаметны в море. Рори отправили в Дорсет после нескольких неудачных попыток поймать контрабандистов. Ему предстояло иметь дело не с простыми преступниками, но он не сомневался, что справится.

— Надеюсь, что новый год мы встретим вместе, Софи, — сказал Рори, сообщив ей новости о своем новом назначении.

Хотя девушка и раньше знала, что капитана могут перевести в другое место, известие стало для нее настоящим ударом.

Рори снова пригласил ее в «Касл-Инн», но как раз в этот вечер в «Олд-Шип» устраивали бал. Софи не надеялась, что ей удастся отпроситься, но шеф-повар, помедлив с ответом, кивнул:

— Все рождественские праздники ты много работала, так что после трех можешь быть свободна.

В канун нового 1794 года в платье, любезно предложенном Генриеттой, Софи все танцы танцевала с Рори, и на этот раз Том Фоксхилл не нарушал их идиллии. Спустя час после полуночи Рори отвез Софи домой.

— Пожалуйста, не подвергайте свою жизнь сильному риску в Дорсете, — попросила она, когда они прощались у калитки дома.

— Вы так беспокоитесь за меня…

— Как же иначе? Вы самый добрый, самый лучший человек из всех, кого я когда-либо знала.

Это был не совсем тот ответ, который Морган желал услышать от нее. Он бы предпочел, чтобы она разразилась слезами, призналась бы, что не может без него жить, но Софи всегда говорила от чистого сердца и никогда бы не сказала того, чего не чувствует.

— Я буду регулярно писать вам, — пообещал он.

— И я тоже. — Неожиданно она уткнулась головой в его плечо, и в ее голосе послышались слезы. — Неужели в моей жизни никогда не настанет конец расставаниям?

Он погладил ее по голове, взял за подбородок и, приподняв лицо, заглянул ей в глаза.

— Вы должны были понимать, что рано или поздно мне придется уехать.

— Да, конечно, я была к этому готова.

— Тогда почему же сейчас вы так расстроены?

— Потому что вы едете навстречу опасности, и я не знаю, когда снова увижу вас.

— Я всегда буду возвращаться к вам. — Его голос охрип от желания, которое капитан испытывал к Софи. — Ничто не отнимет вас у меня до последнего дня моей жизни!

При этих словах она вздрогнула и посмотрела на него глазами, полными страха.

— Не говорите о смерти!

— Софи, любовь моя! — Морган прижался к ее губам и поцеловал с такой страстью, как никогда не целовал раньше.

Рори не сомневался, что она любит его больше, чем подозревает сама, и питал надежду на будущее.

Когда наконец они расстались, Софи вошла в дом, остановилась в передней и прислушивалась к стуку копыт вдали.

Софи была подавлена и необычно тиха в течение нескольких последующих дней. Она была не в настроении болтать с Полли, которая обожала посплетничать. Софи громко вздохнула, когда официантка подошла к ней и ткнула ее локтем.

— Хочешь услышать последние новости?

— Нет, Полли.

— Ты упадешь, когда узнаешь! У принца и миссис Фиц проблемы!

— Этого не может быть. Ты ошибаешься. — Софи нетерпеливо отмахнулась от подруги.

Но Полли не отставала.

— Я своими собственными ушами слышала, как говорили за двумя соседними столиками, что он слишком много внимания уделяет леди Джерси и недостаточно своей жене!

— Я этому не верю, — ответила Софи.

Полли усмехнулась:

— Это твое дело, но мы здесь хорошо знаем всю правду, когда видим, какие леди приезжают в Брайтон на лето.

За февраль и март принц дважды приезжал в Морской дворец, чтобы посмотреть, как идет строительство. Оба раза он был один, но упорные слухи не прекращались. По ночам в дом Клары периодически наведывался ее любовник. Софи собиралась ей сказать, что нет смысла скрываться, ведь она давно обо всем знает, но ей не хотелось смущать Клару, которая думала, что о ее секрете никому неизвестно.

Глава 11

В один из визитов принца Том тоже приехал в Брайтон. Хотя по делам ему нужно было быть в Морском дворце, самым важным он считал встречу с Софи. Вспоминая ее уклончивость по отношению к нему в их последнюю встречу, в этот раз он решил сделать предложение, на которое она не сможет ответить отказом. Поселившись в «Касл-Инн», Том сел за столик в своей комнате и написал девушке. Затем запечатал письмо и отправил его с посыльным.

Софи была крайне занята на кухне, когда принесли письмо. С нетерпением она вскрыла конверт.

— Передайте мистеру Фоксхиллу, — сказала она посыльному, ждущему ответа, — что я принимаю его приглашение и встречусь с ним завтра в назначенное время.

Остаток дня она то и дело возвращалась мыслями к письму и к тому, что согласилась завтра встретиться с Томом. Она сумеет уйти с работы на два часа пораньше, оставив Ези, который без труда со всем справится. Жалко, что у нее нет нарядного пальто, чтобы надеть на свидание, но пока что она не могла позволить себе обновку. Однако, приехав в гостиницу, она сразу же снимет свое, ведь внутри тепло.

Назавтра в полдень Софи ушла с кухни и переоделась в свое лучшее платье из мягкой темно-красной шерсти, которое она специально захватила с собой на работу. Девушка встала перед зеркалом и надела новую воскресную шляпу Клары, с широкими полями, бледно-серого цвета, с изящным цветком, которая очень шла ей. Также Клара одолжила ей пару перчаток, сказав, что немыслимо появиться в королевском доме в заштопанных перчатках, которые Софи обычно носила в холодную погоду.

— Это Том пригласил меня, и я даже не знаю, будет ли там принц, но ради Тома я должна выглядеть самым лучшим образом, раз в этот вечер я его спутница.

Воздух был холодный и морозный, и, казалось, низкие облака почти касаются мрачного оливково-зеленого моря. Она увидела Тома раньше, чем он ее. Софи ждала его у главных ворот и наблюдала, как этот высокий красивый мужчина, в упругой походке которого было что-то тигриное, шагает ей навстречу. Она почувствовала, как ее пульс учащенно стучит. У нее всегда замирало сердце при виде Тома, так же как тогда, когда она, лежа на земле, открыла глаза и впервые увидела его. С тех пор это была их пятая встреча, нет, только четвертая. Почему все в нем было для нее загадкой? Наконец он увидел ее.

— Как мило, что вы согласились прийти, Софи. Я только вчера вернулся из-за границы, столько дел накопилось, извините, что опоздал.

— Не стоит извиняться…

Дворецкий заметил их и открыл дверь. Том провел девушку в переднюю, где было тепло, как и предполагала Софи, и она с облегчением сняла пальто. Том хорошо знал прислугу принца. Им навстречу вышел другой дворецкий и повел по роскошному коридору, почти такому же широкому, как бальный зал.

Переступив порог комнаты, Софи увидела стол, накрытый персидской скатертью, и ящик, стоящий на нем. Том вынул из кармана ключ, повернул замок и открыл крышку. Аккуратно достал какой-то сверток.

— Эти вазы проделали непростой путь, но все же добрались до места в целости и сохранности.

— Неужели не откололось ни кусочка? — взволнованно спросила Софи. Ей выпала возможность увидеть хоть что-то родное, из Франции, и, может быть, даже прикоснуться к этим вазам, которые Том привез сюда.

— Все верно. — Том продолжал раскрывать упаковку с сосредоточенным видом. — Будем надеяться, что нет никаких повреждений.

Софи даже затаила дыхание, когда он достал первую вазу, закутанную в синий шелк, и поставил ее на стол. Затем вытащил вторую, тоже завернутую в шелк. Обе вазы, насколько Софи могла судить, были около четырнадцати сантиметров высотой. Дворецкий, стоявший в стороне, открыл перед гостями дверь в огромный салон, а затем снова прикрыл, оставив молодых людей наедине.

Это была роскошная комната со стенами цвета морской Волны. Камин, ручки и ножки кресел, столы и стулья, канделябры и роскошные часы, которые, Софи знала точно, могли быть привезены только из Франции, украшала позолота. Еще в комнате был позолоченный старинный секретер, на который Том выставил вазы.

— Я бы хотел развернуть вазы, если вы пожелаете, Софи, — произнес он очень мягко, почти шепотом.

Его голос звучал так страстно, как будто Том просил ее раздеться. Она вспыхнула, не в силах совладать с собой, и почувствовала волнение: казалось, воздух сгустился между ними.

— Думаю, роскошные вазы идеально соответствуют убранству этой великолепной гостиной, — произнесла Софи ровным голосом.

— Так и будет, вот увидите.

Затем Том отошел на несколько шагов назад и полюбовался на ее отражение в высоком зеркале, висевшем над столом. Он хотел видеть лицо Софи, когда она впервые возьмет в руки вазы. Том следил, как девушка разворачивает их, и мягкий шелк струится по ее пальцам. Это выглядело так чувственно. Ее лицо, подобное драгоценной камее в обрамлении волос, было прекрасно.

Лишь когда шелковая ткань сползла с первой вазы, Софи подняла глаза и встретилась в зеркале взглядом с Томом. Словно искра пробежала между ними, и в то же время ему казалось, что она находится на расстоянии тысячи миль от него, а она ощущала, как сердце колотится в груди. Софи понимала, что этот мужчина может перевернуть ее жизнь.

Медленно она перевела взгляд на вазу из севрского фарфора и задохнулась от восторга. Перед ней было настоящее произведение искусства. Овальной формы, украшенное лавровыми листами из бронзы и золота, с резным горлышком; внизу на белом основании были нарисованы фигуры и цветы. Взявшись за круглые ручки, Софи осторожно повернула вазу. Обратная сторона была расписана экзотическими птицами.

— Нравится? — тихим голосом поинтересовался Том.

Софи посмотрела на него:

— Да, очень красиво.

— А вы когда-нибудь видели что-то подобное в Версале? Расскажите мне, если вспомните. Я знаю, что во Франции сейчас продается много настоящих шедевров искусства, мировые рынки переполнены ими. Я бы мог продать их где угодно, но не стал этого делать и привез сюда.

В дверях послышался низкий голос:

— Хорошо, что вы именно так поступили, Том.

Они обернулись и увидели принца. Том поклонился, а Софи присела в реверансе. Принц подошел и поприветствовал их. С нескрываемым интересом Георг разглядывал прекрасные вазы.

Том сделал шаг вперед.

— Ваше высочество, позвольте представить вам мадемуазель Дэлкот, — произнес он.

И снова Софи присела, но принц легонько приподнял ее рукой.

— Мы вновь встретились, мадемуазель. — Он мог быть очень любезен с людьми, невзирая на их положение в обществе, тем более что Софи была его гостьей. — Вы все так же работаете в «Олд-Шип»?

— Да, сэр.

— Но сегодня вы здесь, потому что Том захотел показать вам даже больше, чем должен показать мне, верно?

— Мне немного известно об этих вазах, — произнесла Софи и отошла от стола.

Все эмоции принца отражались на его лице, и Том уже знал цену, которую назовет, если принц спросит.

— Эти вазы — верх совершенства! — воскликнул принц, взяв в руки одну из них. — Если не ошибаюсь, художника зовут Асслен.

— Вы абсолютно правы, сэр. А Фалло изобразил птиц на оборотной стороне.

— Севрский завод всегда нанимал великолепных художников, — вздохнул принц. — Интересно, что с ними стало?

— Остается только надеяться, что они выжили и продолжают творить.

— Да, — ответил принц, не сводя глаз с вазы, которую держал в руках.

— Мадемуазель Дэлкот подтвердит, что они привезены из самого Версаля. Мне сказали, что они стояли в Зеркальном зале.

— Их никогда не было там! — отозвалась Софи.

Оба обернулись и посмотрели на нее.

— Так меня обманули? — удивленно спросил Том.

— Несомненно.

Принц аккуратно поставил вазу на стол и снова обернулся к Софи.

— Вы могли бы рассказать нам, мадемуазель, что вам известно?

— Да, сэр. Я впервые увидела эти вазы, когда была еще ребенком.

— Рассказывайте же! Как это случилось?

— Королева Мария Антуанетта обожала детей, и когда однажды увидела меня с отцом, заговорила со мной. — Тихим голосом Софи продолжила: — В ту пору мне было всего восемь лет, но она сказала, что хочет, чтобы впредь я приносила ей шкатулку с ее любимыми безделушками. После этого я много раз выполняла ее поручение.

— Так вы хотите сказать, что эти вазы принадлежали ей?

— Да, сэр, в этом нет сомнений. Они стояли на камине в ее покоях. И это делает их уникальными.

— Тогда, мадемуазель, — произнес принц с чувством, — эти вазы станут украшением и гордостью любого дома, неважно, здесь или в Лондоне. Мне рассказывали, что ни один солдат не встретил свою смерть с большим мужеством, чем покойная королева Франции.

Хорошо зная принца, Том понимал, что Софи завоевала его расположение. У Георга было доброе сердце, он мог быть невероятно любезен, но если что-то ему не нравилось, становился безжалостен, эгоистичен и жесток. Том знал характер Георга. Затем, как он и ожидал, принц обратился к нему, и разговор зашел о бегах, — тема, которую оба принялись обсуждать с горячим интересом.

Софи молча слушала и ответила только, когда принц спросил ее о скачках, которые устраивались во Франции до революции. Слушая разговор мужчин, Софи понимала, что у Тома и Георга много общего и их связывают добрые отношения.

Том находился в приподнятом настроении, когда они с Софи покинули дворец. Он совершил удачную сделку, нашел покупателя, и принц щедро отблагодарил его, чтобы Том поставил на хорошую лошадь.

— Где вам удалось раздобыть эти вазы? — поинтересовалась Софи.

— У меня есть свой источник из Франции. Многие эмигранты выставляют на продажу произведения искусств, хранившиеся раньше во французских дворцах, рассчитывая выручить за них хорошие деньги. Исключительная красота этих ваз заставила меня поверить в историю, что они украшали Зеркальный зал. — Он равнодушно махнул рукой. — В действительности, я сразу понял, что эти вазы уникальны. Мне приходилось торговать подобными вещами. Но то, что они принадлежали самой королеве!

— Конечно, по справедливости сейчас эти вазы должны принадлежать новому некоронованному королю Франции — пусть даже сейчас он несчастный сирота. Ребенок брошен в ужасную тюрьму, и нет никого, кто бы мог его утешить.

— Зная принца Уэльского, я не сомневаюсь, что он возвратит эти вазы в качестве подарка, если когда-нибудь мальчик снова обретет свободу.

— Ах, если бы, — печально произнесла Софи. — Я боюсь за его жизнь.

Том был согласен с ней, но не хотел дальше обсуждать это.

— Я благодарен вам за то, что вы сделали для меня сегодня.

Она помолчала.

— Я полагаю, многие подобные сокровища Франции проходят через ваши руки.

— Больше, чем вы можете представить.

Софи вздохнула:

— Жаль, что это происходит с моей страной.

— Да, но ничего не поделаешь. Знаете, я в состоянии открыть магазин здесь, в Брайтоне, и так вы, по крайней мере, будете иметь возможность видеть всю эту красоту.

— Вы уже нашли помещение?

— Нет, но как только найду, вы будете первой, кто войдет в него.

В «Олд-Шип» Том еще раз поблагодарил ее за то, что она сделала.

— Знаете, я вспоминаю, что слышала однажды, как королева лично заказывала эти вазы на заводе в Севре.

Том казался довольным.

— Когда в следующий раз увижу принца, обязательно расскажу ему.

— На бегах? — спросила Софи с улыбкой.

— Именно там, — ответил он, тоже улыбаясь.

— Я поставлю напополам с вами.

— Зачем вам это? — Его зеленые глаза тепло посмотрели на нее. — Принц рассказал мне, что лошадь, которая побежит, зовут Фортуна. А это то, чего ищем и вы и я.

— Только идем разными путями.

— Но эти пути когда-нибудь могут пересечься. До свидания, Софи. Надеюсь, что скоро снова увидимся.

Когда девушка возвратилась на кухню и признательно кивнула Ези, который работал в ее отсутствие, она подумала о том, удастся ли ей посетить магазин Тома, когда придет время. Мимо его витрин никто не сможет пройти равнодушно, если вазы, наподобие тех, что сегодня купил принц, будут продаваться в нем. И стоило ли ей дальше встречаться с этим мужчиной, который точно магнитом притягивал ее к себе? Его взгляд, который она сегодня увидела в отражении зеркала, был красноречивее любых слов. Больше всего она боялась поддаться чувствам. С Томом все было не так, как с Рори. С Морганом она чувствовала себя спокойно.

В тот вечер Софи перечитала все письма, полученные от капитана. Он мало писал о службе, но ей было очень интересно. Каждое письмо он заканчивал словами любви и говорил о своих надеждах.

Убрав письма в ящик, девушка подумала, как хорошо понимает его. Ему было тридцать лет, и он хотел семью, жену, которая бы ждала его с опасных заданий. Но едва ли его мечтам суждено сбыться: ведь Софи стремилась к другому.

Сможет ли Рори идти с ней вместе к ее цели? Почему-то она не была уверена в этом. Как-то он сказал, что она должна открыть свой собственный кондитерский магазин, но возможно, он представлял, как она в красивом фартуке раскладывает пирожные на прилавке перед жителями какой-нибудь тихой деревушки. А потом оставляет магазин на помощницу и идет домой, чтобы ждать его возвращения.

Ее взгляд смягчился. Милый Рори. Казалось, он готов для нее на все.

Глава 12

Играя с Билли в мяч, Антуан нашел в саду металлический предмет. Софи вынесла выстиранное белье и увидела, как мальчики что-то внимательно рассматривают.

— Что это такое, мисс? — спросил Билли.

Свободной рукой Софи взяла предмет и обнаружила, что это странный фонарь удлиненной формы. Тогда она поняла, что это могло быть.

— Где ты нашел его?

— Это не я, а Антуан. В кустах за погребом.

— Это фонарь. Положи его назад, Билли. Наверно, твоя мама освещает себе дорогу, когда спускается в подвал за картошкой или еще за чем-нибудь.

Мальчик послушался, и они с Антуаном продолжили игру, а Софи вернулась в дом. В своей комнате, складывая белье, она размышляла о странной находке Антуана. Рори рассказывал, что такими фонарями пользуются контрабандисты. Такой фонарь освещает узкое пространство перед собой, и именно подобный она видела в ту ночь на берегу. Но откуда он у Клары? Может, ее любовник занимается нечистыми делишками? Ясно, что фонарь кто-то забыл здесь, ведь раньше девушка никогда не видела его.

Позднее Софи решила еще раз проверить, на месте ли фонарь, но его там уже не оказалось. Многое, о чем она подозревала, начинало подтверждаться. Слишком странное поведение Клары, живущей в образе несчастной вдовы якобы из-за страха перед сплетнями, ее желание всеми силами никогда не сталкиваться с представителями закона и ее постоянная озабоченность и радость при виде Софи, вернувшейся домой целой и невредимой. Было ли в ее беспокойстве нечто большее, чем просто желание убедиться, что с ее постоялицей ничего не случилось? Софи не знала, как поступить, и решила все же поговорить с Кларой, как только представится подходящий момент.

В один из дождливых вечеров Клара сидела за кухонным столом и штопала чулки Билли. Войдя в дом и сняв мокрый плащ, Софи села напротив возле окна.

— Выпей чашку чая, — предложила Клара.

— Сейчас, только сначала я хочу кое о чем спросить у тебя. Ты как-то связана с контрабандистами?

Удивление промелькнуло в глазах женщины, но выражение ее лица не изменилось.

— К чему такой вопрос? Может, сегодняшняя погода так повлияла на тебя?

— Мне нужен честный ответ. Ты сдаешь свою лодку контрабандистам? Это настоящий источник твоего дохода?

Клара отложила шитье и отвечала уклончиво:

— Рыбалка приносит неплохой доход, и рыбаки, которые ходят на моей лодке, платят мне процент с каждого улова. Это небольшие деньги, но для нас с Билли они очень важны.

— Особенно когда улов состоит из контрабанды!

Клара побледнела, и в ее глазах появился страх.

— Я не знаю, с чего ты это взяла.

— Антуан нашел фонарь в кустах около подвала.

Клара усмехнулась:

— Ах, вот ты о чем! Это Билли нашел его на пляже, и иногда я беру его, когда спускаюсь в подвал.

Софи стукнула по столу кулаком.

— Перестань врать. Билли никогда не видел его раньше. Твой любовник-контрабандист принес его, да?

Лицо Клары исказилось от ужаса, и она подпрыгнула на стуле.

— Нет, я клянусь, Бог свидетель, что я говорю правду!

Софи вскочила:

— Но тогда ты сама работаешь на банду!

— Я только общаюсь со своим другом. Он просто приносит мне коробки с чаем.

— Так вот оно что, а я всегда удивлялась, откуда в этом доме столько хорошего чая!

Клара замахала руками, и в ее голосе слышалась паника.

— Что ты собираешься делать? Донести на меня? Ты понимаешь, что тогда будет? Мне грозит тюрьма, если ты расскажешь. Ты хочешь, чтобы маленький Билли остался совсем один на этом свете?

— Успокойся, Клара. Мы разбудим детей. — Софи подошла к окну и закрыла его. — Давай выпьем чаю, и я расскажу тебе, что намерена делать.

Вода в чайнике закипела, и Софи поставила чашки на стол. Она специально взяла фарфоровый сервиз, подчеркивая, что такая посуда необычна для дома рыбака. Клара сидела как на иголках.

— Я не хочу вмешиваться в твою личную жизнь, Клара, — произнесла Софи, ставя перед ней чашку, — но твой возлюбленный — тот мужчина, который приходит к тебе по ночам?

— Ты и об этом знаешь? — с горечью в голосе проговорила Клара. — Да, это он. Но как тебе стало известно об этом?

— Я чутко сплю, и еще в первую ночь слышала, как вы спорили.

— Он не хотел, чтобы я сдавала тебе комнату. Он знал, что все может раскрыться, но я обрадовалась, что буду не одна в доме, к тому же для Билли хорошо, что в доме есть еще один ребенок.

— Почему же ты снова не вышла замуж?

— Я бы вышла, если бы это было возможно, но все не так, как ты думаешь.

— Он женат?

— Нет, но он француз, как и ты, и не хочет покидать Францию и переезжать сюда. — Клара увидела изумление на лице Софи и, несмотря на волнение, слабо улыбнулась: — Тебе и в голову не могло такое прийти, верно? Это еще одна причина, почему я решила поселить вас в своем доме. Потому что вы земляки с Пьером.

— Как вы познакомились?

— Нас познакомил Джим. Я рассказывала тебе, что выходила в море на лодке вместе с мужем. Они работали вместе с Пьером, рыбачили на том берегу канала и имели дела с контрабандистами, как когда-то их отцы. Не удивляйся, но это дело передается из поколения в поколение так же, как у военных и ремесленников.

— Я не удивляюсь. Так это Пьер сейчас работает на лодке твоего мужа?

Клара кивнула.

— Наша лодка была больше и лучше, чем у Пьера, и мы договорились, что он будет плавать на ней. В определенные дни, когда начинается прилив, он приходит ко мне. Поначалу просто приносил деньги, но Пьер всегда нравился мне, к тому же я осталась одна… — Клара сделала глоток чая. — Я любила Джима, но он никогда не смотрел на меня так, как Пьер. Возможно, я не должна говорить тебе этого, ведь ты еще девушка, но с мужем я никогда не испытывала в постели того, что чувствую с Пьером. — Она поставила чашку. — Ну вот, а теперь скажи, что ты решила? Ты собираешься донести на меня и загнать в ловушку Пьера?

Софи посмотрела на нее в упор:

— Сначала ты ответь, Пьер настроен против Англии?

— Если ты об этом, то он поддерживает новую Республику, но только потому, что так ему выгоднее. Он живет в Дьеппе, никогда не видел покойного короля, и политика его не волнует. Занимаясь своим делом, он всегда зарабатывал на кусок хлеба, и его все устраивало. Война волнует его лишь потому, что британские корабли могут помешать ему заниматься контрабандой. Но я скажу тебе, — добавила Клара яростно, — что если бы я заподозрила Пьера в шпионаже, я бы не задумываясь сдала его властям, хотя и люблю.

— Хорошо, я все поняла, но что ты ответишь, если я скажу тебе, что сама натолкнулась на брумфилдскую шайку и застукала их на месте преступления!

Клара вздохнула и зажала уши.

— Я не хочу слышать! Ни слова не говори мне об этих дьяволах! Никто не хочет знать о них!

Софи схватила Клару за запястья и потянула за руки.

— Я скажу! В обмен на мое молчание я хочу, чтобы он рассказал мне все, что ему известно об этой шайке!

— Но как? Пьер не имеет с ними никаких дел!

— Раз уж они занимаются одним и тем же, он должен был слышать о них. — В голосе Софи звучала угроза. — Это ультиматум! Тебе остается только принять или не принять его!

Клара прикрыла глаза.

— Ты не представляешь, о чем просишь. Тебе грозят крупные неприятности.

— Я готова рискнуть.

Клара вздохнула:

— Ладно. Пьер сделает то, о чем ты просишь, ради меня.

Софи удовлетворенно кивнула:

— Я понимаю, что после всего, что произошло между нами сегодня вечером, ты не захочешь, чтобы я больше оставалась в этом доме, но я не уйду, пока не получу всю информацию.

— Но я вовсе не хочу, чтобы ты уходила! — воскликнула Клара. — Что изменится, если ты уйдешь? А теперь, когда тебе все известно, так даже легче. Я подозревала, что рано или поздно ты захочешь узнать, что в подполе.

— Так там контрабанда?

— Иногда Пьер приносит и ящики с бренди.

— Ай да Клара, — не сдержалась Софи.

Клара едва заметно улыбнулась:

— Раз уж ты все знаешь, то признаюсь, что иногда продаю ящик-другой в таверны.

— Но каким образом?

— У меня есть знакомые, которые приходят за товаром, когда требуется. Но это все, что тебе нужно знать. — Клара встала из-за стола, отперла шкаф и вынула оригинальную бутылку бренди и два хрустальных бокала. — Думаю, после всего, что ты узнала, ты должна теперь попробовать его на вкус. — Разлив бренди по бокалам, Клара произнесла тост: — За дружбу!

Софи сделала глоток обжигающего бренди.

— Ты продаешь его в «Олд-Шип»? — спросила она.

Улыбнувшись, Клара прижала палец к губам.

— Я не рассказываю об этом своим покупателям. — Она плеснула еще бренди в бокал Софи. — Выпей, будешь хорошо спать. Я бы угостила тебя раньше, если бы подозревала, что ты слышишь больше, чем положено!

Напряжение спало, и атмосфера сделалась непринужденной, но неожиданно в дверь постучали, и женщины насторожились.

— Кого это черти принесли? — воскликнула Клара, посмотрев на часы. Был двенадцатый час, слишком поздно для гостей. — Скорее, Софи! Убери бренди и бокалы обратно, пока я открою дверь.

Софи быстро все убрала, пока Клара шла по коридору к входной двери. Когда дверь открылась, Клара увидела человека в военной форме и испугалась, но в следующую секунду узнала высокого улыбающегося мужчину, стоявшего на пороге.

— Капитан Морган! Вот так сюрприз!

— Прошу прощения за столь поздний визит, мадам, но я только проездом в Брайтоне. Если бы в окне не горел свет, я бы вернулся в «Олд-Шип», где остановился, и зашел бы снова рано утром.

— Проходите! Здесь очень обрадуются вашему визиту.

Он вошел, поблагодарив Клару, снял шляпу и повесил мокрый плащ.

Услышав его голос, Софи подскочила на стуле и быстро направилась в коридор.

— Как приятно снова видеть вас, Рори! — радостно воскликнула она.

— Я только что приехал из Лондона и остановился здесь, прежде чем вернуться в Дорсет.

— Я так рада, что вы пришли.

— Пройдемте на кухню, — пригласила Клара, — в передней прохладно. — И она состроила смешную гримасу за спиной Софи: к ней в гости пожаловал таможенник, а в доме полно контрабанды.

Клара, гостеприимная как никогда, налила Рори горячего супа, положила перед ним хлеб и поставила кружку пива.

Морган устал с дороги, промок до нитки, и горячий суп пришелся очень кстати. Рори рассказал, что ездил в Лондон по делам и, возвращаясь, не мог не заехать. Им было о чем поговорить, и Клара присоединилась к беседе. Она бы с удовольствием предложила гостю бренди, но не осмеливалась так рисковать, боясь услышать ненужные вопросы. И она продолжила разговаривать с ним, пока Софи убирала со стола.

— Доброй ночи, капитан Морган, — наконец произнесла она, поднимаясь со стула, — но вы можете остаться еще ненадолго. — Она вышла, оставив их наедине с Софи.

Рори вздохнул, присев рядом с девушкой, которая устроилась возле камина.

— У нас должен быть свой собственный дом, а так я чувствую себя подростком.

— Вы не понимаете, как нам повезло, что выпала возможность повидаться, — произнесла Софи. — Расскажите мне, что вы видели в Лондоне, я давно хотела побывать в столице.

— Все время я проводил на таможне. Офицер вступил в схватку с контрабандистами, его избили до полусмерти, но он сумел доползти до дороги, надеясь, что там его найдут. На рассвете мимо проезжала карета с кучером, каким-то толстяком и незнакомкой. Таможенник лежал в беспамятстве, и преступники сняли с него золотые часы и кольца, обчистили все карманы. Утром его нашел пастух.

Софи сидела не шелохнувшись, сжав руки в кулаки.

— Так значит, Барнс и его сообщники по-прежнему на свободе.

— Нет доказательств, что это были именно они, но описание совпадает по всем признакам.

— А где это произошло?

— Примерно в двадцати милях отсюда. — Рори обнял и прижал девушку к себе. — Рано или поздно их поймают, я обещаю.

— Я надеюсь на это.

Он повернулся и поцеловал ее в губы, сперва нежно, потом страстно.

— Я так люблю вас, — прошептал он. — Ответьте теперь, когда у вас было время подумать, прежде чем я снова уеду, что вы чувствуете.

— Ничего не изменилось, Рори.

— Пусть так, но я верю, что мы сможем преодолеть все препятствия.

Софи нежно прижала пальцы к его губам:

— Ничего не говорите больше, Рори, мой дорогой. Так вы еще больше все усложняете.

Он поймал ее руку и поцеловал.

— Тогда дайте мне обещание, и это все, о чем я прошу вас.

— Какое?

— Дайте мне слово, что если когда-нибудь у вас с Антуаном возникнут какие-нибудь проблемы или вы почувствуете опасность со стороны Франции, обещайте, что вы позволите мне увезти вас в безопасное место. Я бы ушел со службы, и мы бы втроем начали новую жизнь. Я буду помогать вам растить мальчика так, чтобы он не забыл своей родины. У нас бы все получилось.

— Вы бы сделали все это для меня? — спросила она с любопытством.

— Я готов на все ради вас! Только пообещайте мне. Возможно, все будет хорошо и вам никогда не придется выполнять это обещание, но вы должны знать, что у вас и у мальчика всегда есть возможность убежать. — Он взял ее за плечи и заглянул в глаза. — Хорошо?

Софи осознавала, что сейчас он сделал такое предложение, от которого она не могла и не хотела отказываться.

— Ради Антуана я обещаю вам это.

Рори снова нежно обнял и поцеловал Софи.

— Если что-то случится, — произнес он, не выпуская ее из объятий, — дайте знать в акцизное управление, а завтра я прикажу, чтобы ваше письмо мне передали в самые кратчайшие сроки.

— Я запомню это.

Когда Рори уже стоял на пороге, Софи сказала:

— Если когда-либо я что-то узнаю о брумфилдской шайке, я отправлю вам весточку, так что не подумайте, будто мы с Антуаном в опасности.

— Почему вы это говорите? Вам что-то известно, что может быть полезно для расследования?

— Пока ничего нового, но я не перестаю надеяться.

Рори нежно взял в ладони ее лицо, и девушка посмотрела ему в глаза.

— Запомните все, что я сказал, но знайте, что вы свободны и вправе принимать собственные решения.

— Я знаю, Рори, в противном случае не стала бы вам ничего обещать.

Он еще раз поцеловал ее и вышел, а она, задумавшись, прислонилась к двери.

Голос Клары вывел ее из оцепенения.

— Он ушел?

— Да, Клара.

— Тогда спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Прошло три недели, прежде чем Пьер Фроман снова появился в доме Клары. В этом не было ничего необычного. Клара объяснила, что его приезды зависят не только от прилива, но и от погоды.

Софи слышала, как они громко о чем-то спорили, но потом голоса стихли.

Утром Клара кивнула Софи:

— Пьер сделает все, о чем ты просила, но может пройти время, прежде чем он узнает что-то конкретное.

— Боюсь, что из-за этого ваши отношениях могут дать трещину.

Клара едва заметно улыбнулась:

— Я еще никогда не видела его таким злым, но раз уж скандала не избежать, тем слаще примирение.

Софи слышала, как подруга что-то напевала себе под нос, когда готовила завтрак.

После долгой зимы наконец стали набухать почки на деревьях. Наступила весна, и Софи пора было снова попробовать устроиться на службу в Морской дворец.

Накануне важного дня Софи много времени провозилась на кухне в доме Клары, готовя различные сладости. Утром она сложила все в коробку и перевязала ее тесьмой.

От увиденного Клара пришла в восторг:

— Истинно королевское лакомство! Удачи тебе. Ты это заслужила.

— Спасибо, Клара.

Отправляясь во дворец, Софи была полна надежд. Подойдя к двери, как и раньше, она позвонила, и ей открыл дворецкий, но не тот, с которым она разговаривала в первый раз. Девушка сказала, зачем пришла, и тот объяснил, что служанок нанимает экономка, миссис Палмер. Софи пригласили войти, и она села на скамейку, ожидая, когда ее позовут. Вспомнив, как по-доброму с ней обошлись в прошлый раз, когда она сидела здесь с израненными ногами, Софи почувствовала, как крепнет надежда. На кухне полным ходом шла работа, до нее донеслись знакомые звуки, и через несколько минут ее позвали.

Сидевшая за столом миссис Палмер бросила на Софи внимательный взгляд. На экономке было черное шелковое платье с пышной юбкой и тугим корсетом.

— Доброе утро, мисс Дэлкот. — Она указала на стул: — Садитесь. Надеюсь, порезы на ногах зажили быстро.

Софи улыбнулась:

— На удивление быстро. Спасибо за помощь.

— Я рада это слышать. Скажите, у вас есть рекомендации?

— Да, мадам. — Софи протянула ей два рекомендательных письма: первое от мистера Хикса, а второе от Гарри, который теперь служил шеф-поваром в «Касл-Инн» и написал о том времени, когда они работали вместе на одной кухне. Оба говорили о ее спокойном характере и высокой трудоспособности. Когда женщина прочитала письма, Софи открыла коробку и достала приготовленную сахарную фигурку в виде дельфина.

Миссис Палмер пришла в восторг.

— Какая красота! Вы необыкновенно талантливы. Хотя известно, что французские кондитеры непревзойденные мастера своего дела. К сожалению, это место уже занято. Но расскажите о себе. Сколько времени вы живете в Англии?

Софи почувствовала, как ее накрывает волна разочарования. Она почти что автоматически отвечала на вопросы, рассказав, как они с племянником оказались в Брайтоне.

— Так значит, для меня не найдется работы?

Миссис Палмер покачала головой:

— Когда его высочество приезжает сюда, все должно быть в идеальном порядке, поэтому персонал всегда наготове, и почти не бывает такого, чтобы кто-то требовался на работу. Вы шьете, мисс Дэлкот?

— Шью? — переспросила Софи. — Да, я сама сшила платье, которое на мне.

— Тогда, насколько я могу судить, у вас это хорошо получается. Стежки на корсете выглядят вполне профессионально, так же как и воланы на рукавах. Я могу вам предложить частичную занятость в ателье. Вам должно это подойти, ведь у вас маленький ребенок, и, естественно, нужно уделять ему как можно больше времени.

Софи едва слушала экономку. Девушка так мечтала получить место кондитера, так старалась, делая сахарного дельфина, и потому сейчас была ошарашена. Также у нее не было желания возвращаться в «Олд-Шип», хотя мистер Хикс сказал, что она устраивает его и он не хочет потерять такого кондитера. Но этот этап в ее жизни закончился, и сейчас Софи хотела совершенствоваться в кондитерском мастерстве, которым занималась с детства.

И тут девушку осенило. Она решила обратить поражение в победу. Воспользовавшись предложением экономки, она попадет в королевский дом, а там будет видно. Софи улыбнулась, и ее глаза загорелись.

— Да, конечно, расписание, которое вы предложили, несомненно, подойдет мне. А чем же мне придется заниматься?

Она внимательно выслушала наставления миссис Палмер и, возвращаясь домой, в мыслях строила планы на будущее.

Открыв дверь дома, она почувствовала запах свежеиспеченного хлеба. Софи вбежала в комнату, ее лицо светилось от счастья.

— Я начинаю в понедельник, Клара!

— Отлично! — Клара хлопнула в ладоши, и так как ее руки были в муке, по комнате разлетелось белое облако.

— Да, я буду шить одежду!

— Что?

Софи наклонилась над столом:

— Буду работать швеей неполный день. Это означает, что у меня будет небольшое стабильное жалованье до тех пор, пока я не открою собственную кондитерскую. В свободное время стану готовить сладости и продавать их в местные лавки, конечно, если ты сдашь мне старую кухню в постройке, где прачечная.

— Но ею уже давно никто не пользовался. Раньше Джим варил там омары, крабы и рыбу. Сейчас кухня заброшена, там все в паутине.

— Я отмою ее от пола до потолка, так что она засверкает. Что скажешь? — Софи волновалась, ожидая ответа Клары. Но, конечно же, та не собиралась отказывать ей!

— Хорошо, — улыбнулась она. — Если ты так хочешь. Но для начала нужно прочистить трубу.

— Завтра же я займусь этим. О, спасибо, что ты согласилась! — Софи вприпрыжку выбежала из кухни, чтобы скорее переодеться и сходить посмотреть помещение. Клара окликнула ее.

— Подожди минуту!

Софи просунула голову в дверь:

— Да?

— Здесь для тебя письмо. — Клара подошла к ящику и вынула конверт. Софи взяла его и прочитала написанное.

— Это не от Рори, — произнесла она удивленно. — Это от Тома. — Она прочитала несколько слов и рассмеялась: — Что ты думаешь? Том обещал, что поставит на лошадь пополам со мной, и эта лошадь выиграла! Тридцать гиней! Эти деньги как нельзя кстати! Я вложу их в собственное кондитерское дело, но пока ему не скажу, и узнает он только тогда, когда я смогу вернуть ему!

Клара покачала головой:

— Иногда мне кажется, что ты слишком уж независима, Софи. Если бы кто-то поставил на лошадь за меня, я бы просто приняла это.

В одно мгновение выражение лица Софи изменилось и сделалось очень серьезным.

— Ты не знаешь, что такое потерять свободу. В Париже я испытала это, и только здесь снова обрела ее. Никто и никогда больше не отнимет у меня независимость.

— Даже капитан Морган?

— Даже он.

— Когда выходишь замуж, не получается чувствовать себя независимой. Скоро ты это поймешь.

— Если когда-нибудь выйду… Это должен быть человек, с которым мы будем на равных, я не собираюсь становиться ничьей собственностью!

— Звучит смело! Ну ладно, что-то ты сделалась слишком серьезной.

Софи улыбнулась.

Ей предстоял новый важный этап в жизни, и сейчас не имело смысла думать ни о чем другом, кроме этого.

— Мне необходимо еще кое-что сделать, прежде чем я займусь старой кухней.

— Я, кажется, догадываюсь. Ты хочешь приготовить что-нибудь здесь, в доме, чтобы отнести образец продавцам. Я права?

— Да, чем раньше мне начнут поступать заказы, тем лучше.

— Возможно, я смогу чем-то помочь, — предложила Клара.

— Я была бы очень признательна.

— А что ты будешь делать, если заказов станет много? Ведь когда я на берегу, тебе придется справляться одной.

— Я тоже об этом думала. Найму Генриетту. Она с удовольствием уйдет из шляпной мастерской.

— Но будет ли она работать, если выйдет замуж?

— Пока у нее никого нет на примете. Ее тетя и дядя запрещают ей знакомиться с местными офицерами. Их устраивают только вдовцы с высоким положением, но никто из них ей не нравится. А молодые люди их круга не посмотрят на нее, так как она бесприданница, хотя некоторые привлекают ее. Она очень расстроилась, когда по этой причине очень быстро закончился один такой роман.

— Бедная девушка. Я уверена, что любой из простых, но подающих надежды парней подошел бы ей куда больше, чем эти старики.

— Но ей не позволят выйти замуж за простолюдина.

— И она вынуждена тратить жизнь в шляпной мастерской! — воскликнула Клара.

Софи улыбнулась:

— Вот я и предложу ей помогать мне. Надеюсь, ее тетя ничего не будет иметь против!

— Конечно же, здесь ей станет намного веселее. Она очень милая девушка. С тех пор, как ты познакомила нас на пляже прошлым летом, она всегда здоровается и разговаривает, когда видит меня.

Когда Софи открыла дверь старой кухни, на нее пахнуло зловонной сыростью, рыбой, грязью и пылью. После гибели мужа Клары этим помещением никто не пользовался.

Софи шагнула в комнату с низким потолком. В углах висела паутина. У стены расположилась кирпичная печь, а на длинном столе лежала куча рыбацких сетей, которые нужно было починить. Длинный стол, стоявший под большими окнами, следовало хорошенько отскоблить, но зато потом она получит отличное рабочее место.

Девушка вышла из домика, отряхиваясь от пыли и снимая с платья паутину. Ее не пугала предстоящая уборка. На деньги, выигранные Томом, она установит маленький бойлер, чтобы топить сахар, а также сможет купить необходимую кухонную утварь, без которой не обойтись.

Остаток дня Софи провела, изучая книгу своего отца и составляя список посуды и продуктов, которые понадобятся ей на кухне.

Глава 13

Софи приготовила достаточно сладостей, чтобы предложить их лавочникам, и сложила в небольшие коробки из белого картона, перевязав каждую тесемкой.

— Такие делали девушки, работавшие на кухне в магазине моего отца, — пояснила Софи Кларе.

— А во что вы клали самые лучшие торты?

— В коробки с расписными крышками. А еще у нас были коробки, обтянутые атласом или бархатом разных цветов, а сверху их перевязывали яркими лентами. Получалось очень красиво. У нас часто бывали особые заказы, когда нужно было уложить сладости в позолоченную или серебряную коробку; аристократы не раз требовали, чтобы на упаковке было украшение.

Клара присвистнула.

— Вот это да! Если бы не ты, я бы никогда не попробовала таких вкусностей. — Она продолжала рассматривать коробки. — Неужели у французских дворян были собственные кондитеры, которые готовили сладости специально для них?

— Конечно, но у моего отца была своя метода.

— Но он же собирал рецепты в книгу!

— Да, но не секреты, как он пишет в предисловии. В книге все подробно описано, но ингредиенты, о которых он не упоминает, придают сладостям тот неповторимый вкус, благодаря которому его так ценили при дворе.

— А тебе известны эти хитрости?

Софи похлопала себя по лбу:

— Они здесь, в голове, а это поважнее, чем записи на бумаге.

— А когда сейчас готовила, ты пользовалась ими?

— Нет, я не стала сразу показывать, на что способна. У меня еще будет время удивить всех редкими сладостями. — Софи сложила все коробки в корзинку и накрыла ее широким белым полотенцем. — Ну, я готова. — Она взяла заранее приготовленный список магазинов и положила в карман. — Начну с лавки миссис Эдвардс, она продает сладости высшего сорта.

Софи вышла из дома, а Клара решила начать уборку на старой кухне. Она как раз скоблила пол, когда дверь распахнулась, и в комнату влетела Софи.

— Ой, Клара, прости, я не ожидала, что ты здесь!

— Я решила не откладывать и начать уборку сегодня же. А что случилось? Ты быстро вернулась. Что-нибудь забыла?

— Нет! — Софи радостно захлопала в ладоши. — Миссис Эдвардс взяла все. Я предложила ей попробовать пирожное, она купила все и попросила, чтобы я регулярно готовила сладости для ее магазина и приносила по понедельникам.

— Отлично! Она знает свое дело. Хорошо, что ты отнесла только половину из всего, что наготовила.

— Я сейчас же разложу остальное по коробкам.

Хотя сперва Софи улыбнулась удача, в остальных магазинах повезло меньше. В большинстве из них имелись свои кондитерские, и хотя изделия, приготовленные Софи, всем очень понравились, не везде заинтересовались ее услугами. Впрочем, несколько маленьких заказов она все же получила.

Софи обошла все лавки, и в ее корзинке осталась лишь одна коробка. Неподалеку находилось кафе, хозяином которого был один из богатейших людей в городе. Прочитав его имя на вывеске, девушка вошла внутрь. Смесь ароматов кофе и горячего шоколада заставили ее вспомнить, как давно она завтракала. Она спросила, можно ли увидеть мистера Митчелла.

— Он умер десять лет тому назад, — ответили ей. — Сейчас здесь всем заведует его жена.

Когда Софи вошла в кабинет, миссис Митчелл стояла возле окна, изучая какие-то документы.

— Что вы продаете, мадемуазель? — спросила она по-французски. — Я никогда не отказываю эмигрантам, если могу чем-то помочь, но сразу скажу, что мне не нужны кружевные платки, вышитые салфетки и засушенные цветы.

— У меня нет ничего из этого, мадам. Я хочу предложить вам кондитерские изделия, которые, думаю, отличаются от тех, что вы предлагаете в своем кафе.

Женщина подняла голову и посмотрела на нее:

— Мне рассказывали о вас. Ваша фамилия Дэлкот. Неужели вы..?

— Парижский кондитер Генри Дэлкот — мой отец.

Миссис Митчелл отложила бумагу и подошла к Софи, шурша темно-зеленым шелковым платьем.

— Я очень огорчилась, когда услышала от эмигрантов о его кончине. Так вы пошли по его стопам?

— Да, мадам.

— Замечательно! Присаживайтесь. Хотите горячего шоколада?

— Не откажусь.

Миссис Митчелл позвонила в колокольчик и велела вошедшей девушке принести шоколад. Потом села, и Софи предложила ей сладости. Откусив от пирожного, миссис Митчелл блаженно закрыла глаза.

— Париж! Я словно вижу магазин вашего отца. Там всегда так вкусно пахло.

— Вы знали отца?

— Нет, я заходила только как покупательница, и это было очень давно. Видите ли, я познакомилась со своим мужем-англичанином, когда он находился в Париже по делам, и с тех пор мы не расставались. Можно я возьму еще пирожное?

Софи провела приятных полчаса в компании миссис Митчелл и в итоге получила заказ, который превосходил ее самые смелые ожидания. Выйдя из кафе, она отправилась к Генриетте. У девушки от удивления округлились глаза, когда она услышала предложение Софи.

— С удовольствием! Только я в жизни ничего не готовила. Меня лишь учили, как украсить дом к свадьбе, и я знаю, как приготовить меню по такому случаю, но никогда не подходила к плите, даже здесь, в Брайтоне, потому что тетя запрещает.

— Но ведь в вашем доме только одна служанка. Она все делает одна, и готовит тоже?

— Да, одна! Но раньше у нас их было много. И сейчас в доме царит хаос, потому что тетушка Диана никак не привыкнет к этому. Ей кажется, что у нас их по-прежнему не меньше пятидесяти. Я же говорю, я пыталась взяться за поварскую книгу, но мне не позволили.

Софи почувствовала раздражение от легкомыслия подруги, но взяла себя в руки, вспомнив, что Генриетта ни в чем не виновата. Просто она выросла в таких условиях.

— Тогда до встречи, — произнесла Генриетта. — Представляю, что скажет тетя, когда узнает. И все же, Софи, боюсь, из-за того, что я ничего не умею, буду больше мешать, чем помогать тебе.

Софи улыбнулась:

— Думаю, тебе стоит попробовать. Я вот тоже никогда не шила профессионально, а теперь собираюсь работать в ателье. Поначалу тебе придется выполнять монотонную работу, просто мешать сахарную пасту и все в этом роде. Ты готова к этому?

— Да! И я всему научусь, Софи. Обещаю!

— Тогда спроси разрешения у дяди уйти сегодня вечером.

— Хорошо. Но я бы хотела, чтобы ты тоже присутствовала при этом.

Софи вздохнула:

— Пора тебе становиться самостоятельной.

— Да, но только не в этот раз. Я боюсь, что у меня не получится, и тетя Диана запретит ему отпускать меня.

— Хорошо, я приду в семь часов, — кивнула Софи.

— Ты настоящая подруга! — Генриетта радостно обняла ее.

Вечером Софи пришла, как и обещала. Барон де Буве, высокий, худой, в белом парике, держался так же надменно, как жена. Он с пренебрежением посмотрел на девушку, но Софи и не думала стыдиться своего происхождения и с невозмутимым видом спросила у него разрешения отпустить племянницу вместе с ней на работу. Его жена внимательно слушала каждое слово, и когда узнала, что Генриетта будет зарабатывать больше, чем в шляпной мастерской, не раздумывая, кивнула. Деньги значили для нее очень много. Работая с Софи, Генриетта перестала бы быть обузой. От барона не укрылись ее чувства.

— Очень хорошо, — сказал он Софи, — Генриетта может начать работать у вас, если она будет находиться в тех же условиях, что и вы.

Как только девушки вышли из комнаты, Генриетта подпрыгнула от восторга.

— У тебя получилось! Когда мне начинать?

— Сразу же, как все будет готово на кухне. Мне повезло, и у меня уже появились первые заказы. Я заказала бойлер, и рабочий говорит, что принесет его завтра к десяти утра.

— Тогда я тоже приду утром и помогу тебе с уборкой на кухне.

Они обо всем договорились.

Когда на следующий день Генриетта появилась в доме, Клара, окинув ее быстрым взглядом и поняв, что девушка одета не совсем подходящим образом, достала старое хлопковое платье и большой фартук. Также у нее нашлась косынка, чтобы повязать волосы. Софи уже приступила к работе в ателье и была в простом платье.

— Лучше не смотрись в зеркало, — посоветовала она Генриетте. — Ты можешь не узнать себя.

— Мне все равно, даже если я выгляжу как огородное пугало, — объявила Генриетта беспечно. — Я здесь! С чего мне начать?

Клара тоже пришла на кухню, чтобы помочь. Они прочистили печь, растопили ее, а потом принялись все отмывать горячей водой. При виде больших пауков Генриетта каждый раз пронзительно кричала. Когда все было закончено, женщины с удовлетворением огляделись. На кухне теперь сверкали не только окна, но и стены, а стол был белоснежным, как льняная скатерть.

— Вы сотворили настоящее чудо! — похвалила Софи своих помощниц, не причисляя себя к ним, хотя сама трудилась не меньше и очень устала. — Я приглашаю вас и мальчиков поужинать сегодня вечером.

Когда Клара и Софи переоделись в чистую одежду, Генриетта сказала, что пришла утром в платье, в котором ходила на работу в шляпную мастерскую, и хочет пойти домой сменить его, потому что оно не подходит для выхода на ужин.

Вечером они все вместе отправились на улицу Черного льва. Антуан и Билли развеселились и принялись толкать друг друга, так что Софи и Кларе пришлось взять их за руки.

Они ужинали в недорогом месте, но это не мешало им веселиться. Лишь один раз в тот вечер Софи испытала неловкость. Они уже уходили, когда Клара встретила свою знакомую, жену хозяина заведения, и остановилась с ней поболтать, а Генриетта, Софи и мальчики решили подождать ее. Антуан, который не бывал в подобных местах с тех пор, как уехал из Франции, увидел красивую люстру над головой и воскликнул:

— У нас в замке были такие же люстры, только намного красивее.

— Спорю, что такого не было! — закричал в ответ Билли. — Про какой замок ты говоришь?

— Да, были! — настаивал Антуан. — В моем доме, во Франции, куда я обязательно вернусь однажды!

Софи посмотрела на Генриетту глазами, полными страха.

— Не спорьте! Вы же не хотите испортить такой замечательный вечер. Будьте хорошими мальчиками!

К ее облегчению, оба послушались, а когда подошла Клара, она была под впечатлением от услышанного, и ей не терпелось поделиться сплетнями. Вечером, воспользовавшись тем, что Билли ненадолго вышел из комнаты, Софи обняла Антуана и сказала:

— Не стоит рассказывать про замок, где мы жили. А то другие могут подумать, будто мы хвастаемся, ведь так?

Он понял ее и кивнул.

— Хорошо, — ответил мальчик, зевая.

Софи погладила его по голове. Волосы потемнели и уже не вились, как раньше. Он подрастал и менялся. Скоро ему исполнится шесть лет. Антуан заснул у нее на руках, и она положила его в кровать, накрыла одеялом и поцеловала в щеку.

За завтраком Клара предложила Софи и мальчикам:

— Почему бы нам не сжечь хлам, который мы вытащили из кухни? А то, что не сгорит, останется на пляже, а когда начнется прилив, все унесет водой.

Мальчишки развеселились, предвкушая забаву, и замахали ложками. Софи рассмеялась и сказала, что дети могут пригласить всех одноклассников. Тем же утром Софи отправилась покупать все необходимое для своей работы и по пути заходила в соседние дома, чтобы позвать детей посмотреть костер, когда начнет смеркаться. Она бы позвала и Генриетту, но ее подруга должна была вечером сопровождать тетю.

Первым делом Софи купила горшки и сковородки, а потом зашла к бакалейщику и заказала большое количество сахара и другие ингредиенты. У аптекаря она купила эссенции для теста и крема.

Когда Софи вернулась домой, то сразу же уловила аромат пекущихся фруктовых пирожных, наполнивший дом. Клара уже готовила вторую партию, потому что хотела угостить всех, кто придет вечером на костер.

— Может, поможешь мне? — произнесла она, поприветствовав Софи.

Девушка сразу же надела фартук, вымыла руки и принялась за дело. Нужно было дождаться Антуана и Билли, которые бы отнесли мусор на пляж, но оказывается, Клара уже обо всем договорилась с соседскими мальчишками, и они все сделали.

Когда стемнело, у костра собралось не меньше сорока человек. Ребята, которые помогали тащить хлам на пляж, подбрасывали в огонь деревяшки, так что костер разгорелся, и в воздух полетели синие и золотые искры. Клара и Софи обнесли всех пирожными. Девушки заранее предупредили, чтобы гости захватили с собой кружки, и сейчас взрослым наливали пиво, а детям компот, который Клара варила прошлым летом из ягод, растущих в ее саду.

Стемнело, и на небе появились звезды, но костер по-прежнему горел. Некоторые взрослые, пришедшие со своими детьми, подбрасывали в огонь ветки, которые нашли на пляже, а кто-то даже принес фейерверки, что прибавило всем радости, когда ракеты полетели в небо. Люди, проходившие по пляжу, останавливались и присоединялись к толпе, не в силах пропустить столь яркое зрелище.

Веселье было в самом разгаре, когда Софи почувствовала, что к шумной компании присоединился новый гость. Она повернулась и увидела Тома, стоящего в отблеске золотистого света. Ей показалось, будто она уже когда-то видела это раньше. Том не сводил с Софи глаз, и этот взгляд она чувствовала даже нарасстоянии. Он был таким же, как тогда, в зеркале, только в этот раз ее охватило любопытство, и дрожь волнения пробежала по телу. Девушка стояла в толпе, но ей казалось, что сейчас она совсем одна на этом пляже. А Том направился к ней, держа в руках шляпу, и галька скрежетала под его сапогами. Когда он приблизился, она устремилась ему навстречу, замирая от робости.

Их взгляды встретились, и Тома поразила ее красота. Софи заговорила первой:

— Что заставило вас вернуться в Брайтон в столь поздний час?

Он не мог назвать ей все причины, но одну сказал:

— Я хотел снова встретиться с вами, Софи.

Она вопросительно подняла брови:

— Привезли новые вазы?

— Не в этот раз. — Он посмотрел на костер. — Не рано ли празднуете ночь Гая Фокса^[1]?

— Да нет же. Сегодня мы собрались совершенно по другому поводу. Я начинаю новое дело, и мы сожгли весь старый хлам из кухни, чтобы освободить мне место для работы.

Он широко улыбнулся:

— Так вы снова начинаете работать кондитером!

— Да! — Софи радостно захлопала в ладоши. — В этом есть и ваша заслуга. Ведь это вы поставили на лошадь, которая выиграла скачки, и на эти деньги я начала свое дело. Я отправила вам письмо с благодарностью.

— Я его еще не получил. Наверно, оно ждет меня в Лондоне. Я снова был за границей. В любом случае, я не хочу, чтобы вы посылали мне формальные письма и с большим удовольствием предпочту, если вы лично будете рассказывать мне о своих успехах и обо всем, что происходит у вас в жизни.

Девушка подняла голову и посмотрела на разорвавшуюся в небе ракету.

— У меня нет времени писать длинные письма.

— Тогда расскажите, как получилось, что вы поменяли работу?

Когда Софи коротко обрисовала Тому случившееся, на его лице появилось загадочное выражение.

— Я не понимаю, зачем тогда вам работать в ателье? Ведь у вас уже достаточно заказов.

— Вы правы, но я только начинаю и не могу рисковать. Мне нужно заботиться об Антуане. — Она посмотрела на детей. — Антуан! Подойди и познакомься с нашим хорошим другом, мистером Фоксхиллом. Это благодаря ему мы жили на ферме Миллардов.

Антуан, весь в песке, подбежал к ним, но вспомнил о манерах и поклонился.

— Здравствуйте, мистер Фоксхилл.

— Рад тебя видеть, Антуан, — ответил Том с улыбкой, вспоминая, как нес мальчика в фермерский дом. — Ты весело проводишь время, не так ли?

— Да, сэр. Я никогда раньше близко не видел такой огромный костер.

— А ты слышал когда-нибудь, что костры всегда разжигают на вершинах холмов, если Англии угрожают захватчики?

— Наверно, это очень большие костры!

— Да, ты прав.

Антуана окликнули приятели. Том взял Софи под руку.

— Покажите мне, где вы собираетесь работать?

Предупредив Клару, куда она идет, Софи повела Тома на кухню.

— Подождите, я зажгу лампу, — сказала она.

Софи всегда оставляла лампу около двери, и когда слабый свет осветил кухню, Том переступил порог.

Он повесил шляпу на крючок и расстегнул пальто, а затем прошел в середину комнаты.

— Очень хорошее место. Много окон, но сразу видно, что это старая постройка. Видно, что ее переделывали.

— Муж Клары все здесь строил сам. — Софи счастливо огляделась. — Я так рада, что буду работать здесь. Завтра нужно будет еще кое-что доделать.

— Я помогу вам, — вызвался Том. — Может, повесить полки?

— Вы уже и так много сделали для меня, — твердо ответила девушка. — Клара знает хорошего плотника, и я договорюсь с ним.

— А где вы думаете повесить полки?

— Мне понадобится шесть полок над столом. — Она показала на стену без окна. — А здесь нужно будет еще место, чтобы хранить муку.

— Хорошо продумано. Я сам сделаю. Я умею плотничать лучше, чем вы можете себе представить. Завтра же закажу все необходимое. А побелка?

— Есть. Я уже смешала ее.

— А вы справитесь самостоятельно?

— Клара поможет. Не беспокойтесь, у вас наверняка найдутся дела и поважнее.

— В этот раз я приехал исключительно ради встречи с вами, так что пусть от меня будет хоть какая-то польза. Я не собираюсь уезжать в ближайшие двадцать четыре часа.

Софи покачала головой:

— Какой же вы неугомонный, Том. Не успеете приехать, как сразу же уезжаете. Вы еще не устали так много путешествовать?

Он разглядывал старинный комод, который она отмыла, так же как и другую мебель.

— Пожалуй, устал немного, — согласился он, — но пока не знаю, когда смогу остановиться.

Софи подошла к нему.

— А вы не хотите посылать за товаром ваших помощников?

Усмехнувшись, Том взглянул на девушку.

— Я так и делаю, но есть поручения, которыми я занимаюсь лично. — Он кивнул на комод. — Красивая вещь.

— Я тоже так думаю. Он слишком хорош, чтобы пылиться здесь, но Клара считает, что для дома он громоздок.

Том отступил на шаг.

— Английский дуб. Начало шестнадцатого века. Думаю, его сделал какой-нибудь местный ремесленник.

— Это значит, что он мог принадлежать первой семье, которая жила здесь.

— Возможно.

— Тогда я должна обращаться с ним с особым уважением.

— С уважением? — повторил Том низким мягким голосом. — Именно так я всегда думаю о вас, когда покидаю Брайтон.

Софи не изменилась в лице, только ее дыхание участилось. Внезапно они оба осознали, как тихо в комнате, а голоса шумной компании доносятся совсем издалека.

Софи понимала, что стоит на краю пропасти, которой так боялась, но ничего не могла с собой поделать. Почему она не в силах справиться с растущим между ними притяжением? Каждой клеточкой своего тела она ощущала власть, исходившую от этого мужчины. На его лице читалось желание. Том протянул к ней руки, но она отстранилась, неожиданно услышав стук приближающихся лошадиных копыт.

— Слышите?! Лошади! И много! Что-то случилось? — Ужас сковал ее. — Это контрабандисты? О боже! Антуан, Билли и все остальные дети до сих пор на берегу!

Опередив девушку, Том оказался в дверях, а она бросилась за ним. Гвардейцы, скакавшие верхом на лошадях, были повсюду. В руках они держали шашки и уже окружили перепуганную толпу людей — кричащих от страха женщин, схвативших своих детей. Мужчины бросали в солдат обгоревшие поленья и камни. Лошади фыркали и громко ржали.

Том помчался вниз.

— Это не французы! Разуйте глаза!

Но никто не слушал его, и тогда он встал возле костра и дважды выстрелил в воздух. Наступила тишина, и он снова закричал:

— Это не захватчики! Это наши! — Затем он обратился к военным: — Кто здесь командир? Пропустите его вперед!

Все молчали, и только дети продолжали всхлипывать от страха. Вперед выехал офицер с высокомерным выражением лица. Сейчас Том полностью контролировал ситуацию.

— Что все это значит? — потребовал он ответа у офицера, сжимая пистолет. — Как вы посмели напасть на мирных жителей и детей?!

— Мне сообщили, — холодно ответил офицер, — что костер разожгли, чтобы предупредить нас о наступлении врага. Я осознал, что это ошибка, когда мы подъехали, но женщины стали кричать, что идут французы, и результат вы видели сами. — Он показал острием шашки на костер. — Немедленно затушить пламя. Это приказ. Такие огромные костры могут вызвать цепную реакцию по всей стране.

Офицер развернул лошадь и поскакал обратно, уводя за собой отряд. Софи подбежала к Кларе. Та была бледна и крепко прижимала к себе Билли. Антуан стоял рядом и казался не очень расстроенным, хотя сразу же взял Софи за руку:

— Мне не понравился этот шум, но ведь французские солдаты не причинили бы нам вреда.

Она обняла мальчика, чтобы он не увидел слезы, выступившие на глазах Софи. Тут подошел Том.

— Никого не ранили, — заверил он, — однако жаль, что праздник завершился так печально.

Девушка кивнула:

— Но все могло закончиться куда хуже, если бы вы вовремя не вмешались.

Люди стали подходить, чтобы поблагодарить Тома, и Софи отошла. Приближался прилив, на берег стремительно накатывали волны, и угли костра зашипели, когда их коснулась вода. Люди стали расходиться. Некоторые еще поболтали с Софи и Кларой, но большинство поспешили домой, прихватив детей. Том вернулся к Софи и посоветовал им возвращаться домой.

— Я останусь и посмотрю, как затухает костер, — добавил он. — Завтра утром я буду у вас.

Когда Софи, держа за руку Антуана, возвращалась по тропинке к дому, следуя за Кларой, она задумалась, почему Том всегда носит с собой два пистолета.

Глава 14

Том пришел в половине восьмого утра. Софи завязывала фартук, когда раздался громкий стук, и в дверях показалась внушительная сумка с плотницкими инструментами.

— Доброе утро, Софи. Я уже заказал материал, его принесут через час. Я взял напрокат инструменты, которые мне понадобятся. Надеюсь, не опоздал?

— Нет, вы вовремя. Генриетта еще не пришла.

Том не спеша снял пальто и закатал рукава рубашки.

— Мне нужна лестница, — сказал он, завязывая фартук садовника, который принес с собой.

— Она возле соседнего старого сарая. Вам лучше там оставить пальто, а то можете испачкать его побелкой.

— Хорошо, я так и сделаю… — Но Том не сразу пошел к сараю, а вместо этого сделал пару шагов в ее сторону: — Как себя чувствуют дети? И миссис Ренфью? Их не очень испугало вчерашнее недоразумение?

— Нет, что вы. Мальчики, как всегда, шалили за завтраком.

— А как вы, Софи?

— Со мной тоже все в порядке, — ответила Софи.

Том вышел, и Софи наклонилась зажечь лампу. Сладкая дрожь пробежала по телу девушки, когда она вспомнила, как вчера Том смотрел на нее. Она чувствовала полную растерянность, когда Рори впервые поцеловал ее, но ощущения, которые она испытывала, когда Том находился рядом, сильно отличались от тех.

Дверь открылась, и в комнату вошла Генриетта. Она принесла с собой номер еженедельной газеты об эмигрантах и бросила Софи:

— Прочитай эту статью. Там, где я обвела чернилами!

Судя по лицу Генриетты, там было написано что-то неприятное. С замиранием сердца Софи прочитала:

«Родственник разыскивает Антуана, графа де Жюно, внука Маркуса де Фонтейна. Мальчик родился в июне 1788 года, нормального телосложения, волосы кудрявые, темно-русые. Во время вылазки мятежников ребенка похитила девушка, служившая в замке. За сведения об их местонахождении обещано вознаграждение в сто гиней».

Генриетта посмотрела на Софи.

— Подумать только, Антуана похитили! Какой вздор! И это после того, как ты рисковала жизнью, чтобы его спасти!

Софи заговорила взволнованно:

— Я уверена, что это объявление дал тот же человек, который осквернил могилу Маркуса. Я… — Софи замолчала, когда на пороге появился Том с лестницей в руках. Она быстро скомкала газету и сунула ее в печь, а потом поднялась и представила друг другу Тома и Генриетту. Софи объяснила, что Том вызвался помочь с полками.

— Как любезно с вашей стороны, мистер Фоксхилл! — воскликнула Генриетта.

— Ну что вы! Я рад прийти сюда в любое время.

Софи видела, что Генриетте понравился Том, судя по тому, как она болтала с ним и неохотно вышла, чтобы повесить плащ.

— С вами все в порядке, Софи? — поинтересовался Том и, прищурившись, посмотрел на нее.

— Да, — делано улыбнулась Софи, понимая, что на ее лице могла читаться тревога. — Просто у меня сейчас так много забот! Я рада, что вы наконец познакомились с Генриеттой, ведь я столько вам обоим рассказывала друг о друге.

— Она очень красивая девушка. — Том поставил лестницу и залез на нее, держа в руках ведро с побелкой.

Софи не могла думать ни о чем, кроме объявления, и сейчас с отсутствующим видом разворачивала простыни, которые приготовила, чтобы накрыть мебель. Вернулась Генриетта и стала ей помогать. Она хихикнула и шепнула Софи:

— Наконец-то я познакомилась с мистером Фоксхиллом. Какой красавец! Если бы не знала, что он всегда приезжает неожиданно, то я бы точно подумала, что ты намеренно прячешь его для себя!

— Не говори глупостей, — резко прошептала Софи в ответ. — А то мое терпение лопнет.

— Прости! — Генриетта смутилась. Впечатленная знакомством с Томом, она совсем забыла, что Софи обеспокоена прочитанным объявлением.

Стоя на лестнице, Том обратился к Генриетте, которая тоже начала белить стены:

— Вы еще не слышали, что вчера произошло на пляже, мадемуазель де Буве?

— Нет, а что случилось?

Софи все быстро рассказала, и Генриетта воскликнула:

— Как жаль, что такой счастливый вечер для детей, оказался испорченным! Благодарю Бога, что меня там не было. Я бы точно сошла с ума от страха. — Она остановилась и посмотрела вверх на Тома. — Какое счастье, что у вас было при себе оружие, мистер Фоксхилл. Хотя, как я понимаю из рассказа Софи, вам тоже пришлось непросто.

Софи продолжала водить щеткой вверх-вниз по стене, но внимательно ждала ответа. Он прозвучал достаточно неожиданно:

— Пожалуй. Но так как разбойники периодически появляются в разных частях Лондона и угрожают безопасности мирного населения, я стал носить с собой оружие, чтобы суметь защититься самому и прийти на помощь окружающим, если понадобится.

— Но чтобы носить с собой пистолеты в Брайтоне! — Тон Генриетты становился все более кокетливым, и Том улыбнулся ей с лестницы. — Только прошу вас, не говорите, что здесь на улицах полно бандитов. Если вы такое скажете, то я вряд ли снова смогу навещать Софи, потому что буду опасаться ходить по тропинке от моря.

— Оставьте эти страхи. Я бы только предостерег и сказал бы, что для молодой девушки может быть опасно в безлунную ночь гулять по берегу и его окрестностям, потому что именно в это время там высаживаются контрабандисты.

— А что они могут сделать? — испуганно выдохнула Генриетта.

— Лучше не рассказывать, чего можно ждать от этих джентльменов.

В их разговор вмешалась Софи:

— Генриетта, ты лучше не отвлекайся от работы. Том просто пугает тебя.

Генриетта послушалась и на какое-то время замолчала, так что в комнате только раздавались шлепки щетки и потрескивание дров в печи. Софи задумалась о том, что Том говорил о контрабандистах. Слушая его, можно было легко предположить, что он знал, как однажды она стала случайной свидетельницей высадки бандитов. Но он не мог этого знать, потому что она рассказывала только Рори. Неожиданно страшное подозрение закралось в ее душу, но девушка тут же отбросила дурные мысли. Глупо верить, что Том был одним из тех неуловимых контрабандистов, которых она видела на берегу прошлым летом. А вазы, принадлежавшие Марии Антуанетте, были одними из многих произведений искусства, вывезенных из Франции, которые проходили через его руки. А вдруг это и была контрабанда, а никакие не ценности, которые продавали эмигранты?

Обернувшись, Софи бросила на Тома резкий взгляд, но он не заметил, занятый делом. Молодой человек что-то тихо насвистывал. Хорошо, что их глаза не встретились, иначе он спросил бы ее, что произошло, ведь взгляд у нее был чересчур обеспокоенный. Тыльной стороной руки она провела по лбу, отгоняя безумные мысли.

Закончив дела в доме, Клара пришла на кухню с подносом и принесла напитки. Это было кстати, так как все только что закончили белить кухню и были рады передышке. Комната получилась веселой. Они настежь распахнули окна, чтобы сырые стены быстрее высохли, поэтому Том подвинул скамейку к огню. Он поднял кружку с горячим шоколадом и прочитал смешное стихотворение на эту тему. Допив, Генриетта завизжала, так как на дне кружки увидела лягушку. Правда, лягушка оказалась искусственной, и она успокоилась, посмеявшись над шуткой. Клара извинилась:

— Я собиралась сама выпить из этой кружки, но случайно перепутала. Когда мой сын Даниэль был дома, он часто разыгрывал гостей подобными шутками.

— Скоро вы снова увидитесь с ним, миссис Ренфью? — спросил Том.

Она грустно покачала головой:

— Сейчас он в Йоркшире и останется там до тех пор, пока наши солдаты снова не начнут воевать на континенте.

Не похоже, чтобы это произошло в ближайшее время, — сказал Том. — В настоящее время всю работу на себя взял королевский флот. Он блокирует континентальные порты и не дает провозить импорт из Франции.

— Я читала, что много французских кораблей затоплено, — заметила Софи. — Я видела список в газете для эмигрантов, выпуски которой Генриетта всегда приносит мне.

— Давайте вернемся к работе! — Том встал и подошел к стене.

Пока он прибивал полки, а Генриетта отмывала закапанный побелкой пол, Софи и Клара вернулись в дом. Они помыли кружки и кухонную утварь, которую Софи купила специально для кондитерской работы.

Женщины собирались вернуться на кухню, когда в дом вошла Генриетта. Она принесла старые газеты, которыми застилали пол.

— Спасибо тебе огромное, — сказала Софи. К своему удивлению, она заметила, что девушка вся пунцовая. Как будто она переутомилась и даже выглядела немного больной. Но, кажется, Генриетта знала причину.

Софи взглянула на нее. Интересно, Том флиртовал с ней? Может, поэтому Генриетта держалась так напряженно? Клара, от глаз которой не укрывалось ничего, заметила, что Генриетта избегает встречаться взглядом с Софи. Женщина посмотрела на новую посуду, сложенную на столе.

— А это для чего? — спросила она, подняв оловянную ложку, разделенную на маленькие квадратики.

— Чтобы колоть сахар, — ответила Софи.

— А это? — Клара продолжала задавать вопросы, а Генриетта внимательно слушала.

— Подумать только, я всегда ела сладости и никогда даже не задумывалась, сколько всего нужно, чтобы их приготовить! Надеюсь, скоро я стану хорошо разбираться, что и для чего используется.

— Так и будет, если ты постараешься, — уверила Клара. Возможно, Генриетте стоило пойти в учительницы, а здесь ей придется сложновато. — Тебе нужно быть прилежной, чтобы всему научиться.

— Я научусь! — воскликнула Генриетта с чувством, но неожиданно ее глаза наполнились слезами, и она заговорила срывающимся голосом: — Я хочу стать правой рукой Софи. С этим я точно справлюсь.

Софи была тронута искренним порывом Генриетты. Просто не привыкшая к тяжелой работе девушка слишком устала. Клара, менее сентиментальная, взяла со стула сложенные газеты, которые принесла Генриетта, и отнесла их обратно на кухню, решив, что ими можно будет растапливать печь. Перекинувшись с Томом словом, она вернулась в дом. Генриетта уже сидела за столом, держа в руках бумагу и ножницы, и ждала, когда ее научат, как делать коробки для упаковки сладостей.

— Я скоро, Клара, — сказала Софи и вышла из дома с ведром горячей воды и чашкой, чтобы ошпарить бойлер, встроенный на кухне.

Она была рада за Генриетту, которая могла спокойно поработать остаток дня. Клара уже знала, как делать заготовки для коробок, и теперь собиралась показать пример Генриетте. Когда Софи вошла в кухню, она увидела, что Том уже повесил ряд полок.

— Отлично, Том. Они как раз нужной формы и не тяжелые.

— К вечеру повешу остальные.

— Похоже, в вас пропадает великий плотник, — пошутила Софи, открывая крышку бойлера.

Он с ухмылкой взглянул на нее.

— Я обязательно приму к сведению и займусь этим, если когда-нибудь иссякнет поток произведений искусства.

— К счастью для вас, этого никогда не случится.

— Если бы завтра мне не надо было уезжать, я бы обязательно пришел снова. Я знаю, что здесь для меня найдется еще немало работы.

Софи залила контейнер водой, а потом положила в печь газеты, которые принесла Клара.

— А как вы собираетесь разносить то, что приготовите? — спросил Том.

— Найму мальчика, который будет относить сладости в магазины. А когда мой бизнес начнет приносить прибыль, куплю лошадь и коляску. Не телегу: все должно быть элегантно. Я с детства умею править, отец меня научил.

Пока они разговаривали, Том продолжал прибивать полки. Софи подожгла газеты, и пламя мгновенно охватило их.

— Знаете, — добавил Том просто, — вы можете взять коляску у меня.

— Что вы имеете в виду?

— Просто я лишился места, куда ставил лошадь и экипаж, а несколько минут тому назад как раз поговорил с миссис Ренфью, и она согласилась, чтобы я нанял у нее стойло. Это значит, что вы сможете брать лошадь, когда вам будет угодно.

Софи посмотрела на него, широко раскрыв глаза.

— Лошадь вместе с экипажем? Я думала о повозке с большими колесами… но ведь на них небезопасно ездить.

— У меня есть в Лондоне второй такой же экипаж.

— Раз вы любите быструю езду, значит, вам нравится опасность.

— Когда я приезжаю на эту часть побережья, то мне удобно ездить в таком экипаже. Так что вы решили? — Том отвлекся от работы и посмотрел на девушку.

Как это уже случалось раньше, она не знала, как благодарить его за доброту.

— Я даже не знаю, что сказать.

— Вы окажете мне услугу, если лошадь будет стоять здесь, а вы будете ездить на ней в мое отсутствие.

Софи кивнула:

— Что ж, спасибо.

— Вот и славно.

— Я сейчас же пойду к Кларе и сообщу ей, что мы обо всем договорились. — Софи повернулась, чтобы идти, но Том поймал ее за запястье и притянул к себе. Она не успела опомниться, как он уже впился поцелуем в ее губы.

— Это лучший способ скрепить печатью нашу сделку, Софи, — произнес он мягко, но в голосе его слышалась страсть.

Девушка резко вырвалась и глубоко вздохнула. Том так крепко обнимал ее, что теперь Софи казалось, будто она задыхается.

— Пожалуй, зря я позволила вам сегодня помогать мне, — произнесла она, — но вы действовали так стремительно и неожиданно. С вашей настойчивостью вы могли бы спокойно стать одним из контрабандистов. Никто бы не устоял перед вами. — Она слышала удары своего сердца, так сильно бившегося то ли от поцелуя, то ли от ожидания ответа. Но Том, как обычно, лишь улыбнулся:

— Что за мысли! Я бы никогда не избрал для себя такого пути. Скорее я бы стал Робин Гудом, грабил богатых и отдавал бы все беднякам.

Софи почувствовала неловкость от того, что ее замечание оказалось полностью необоснованным, но интуиция подсказывала девушке, что здесь что-то нечисто. Что-то в нем беспокоило ее. Из кухни девушка вышла в задумчивости.

Том заканчивал вешать полки, когда вернулась Софи и позвала его к столу. Обед уже был накрыт. Мальчики вернулись домой из школы и сидели каждый на своем месте, а Генриетту посадили рядом с Билли. Когда Клара садилась, Том выдвинул для нее стул и она, не привыкшая к таким любезностям, сильно удивилась, но потом довольно заулыбалась от столь подчеркнутого внимания. За обедом Клара спросила, в какой из дней Том снова приедет в Брайтон, чтобы уточнить, когда можно будет забрать лошадь.

— Я никогда не знаю наперед, где и когда буду, — ответил он, — но лошадь вместе с повозкой вам пригонят сегодня же вечером. Я обо всем договорюсь, прежде чем уехать из города.

Мальчики едва поверили своим ушам.

— В нашем стойле появится настоящая лошадь, ма? — воскликнул Билли, недоумевая.

— Появится, — ответила Клара.

— И мы сможем ездить верхом? — спросил Антуан, и его лицо выражало нетерпение.

— Все зависит от Софи. Это она берет лошадь.

Услышав это, дети посмотрели на Софи, которая расхохоталась вместе с остальными взрослыми.

— Так-то! Посмотрим, как вы оба будете себя вести! Вы должны запомнить, что в коляске всего два сиденья, но я думаю, вы обо всем договоритесь. — Мальчики не в меру развеселились, но Софи жестом велела им успокоиться. — Радоваться будете, когда приведут лошадь, а пока что, тем более за столом, ведите себя смирно.

После обеда Том вызвался проводить Генриетту. Ей тоже было пора уходить.

— Но только до того места, где начинается улица, на которой я живу, — согласилась она. — Невозможно допустить, чтобы меня увидели одну, без сопровождения, в обществе мужчины.

— Как скажете, — произнес он сухо.

Генриетта повернулась к Софи:

— Завтра я приду в это же время.

Софи поблагодарила Тома за помощь.

— Все, что делаю для вас, я делаю с удовольствием, — легко ответил он.

Когда они с Генриеттой ушли, мальчики отправились выстилать стойло соломой, а Софи рассказала Кларе о своих планах на завтра.

— Куда ты собираешься? — удивленно спросила Клара. — Я думала, ты хотела приступить к работе.

— Все правильно, но сегодня мне пришло в голову съездить на ферму, где мы жили с Антуаном. Я думала нанять кучера, а остаток пути пройти пешком, но теперь могу самостоятельно съездить на лошади Тома. Дорога не отнимет у меня много времени.

— Но почему именно сейчас?

— Теперь появилась возможность, а когда я приступлю к работе в Морском дворце, мне будет намного сложнее выкроить свободное время.

— Ты не поведешь Антуана в школу и возьмешь его с собой?

Софи решительно покачала головой:

— Нет, он не должен пропускать уроки. У меня еще осталось немного шоколадных конфет, и я возьму коробку для миссис Миллард.

Незадолго до того, как мальчикам пора было ложиться спать, у ворот дома показалась коляска, которой правил кучер. Клара велела ему проехать во дворик за домом, где была конюшня. Том выбрал для себя длинноногого каурого коня с белым пятном на лбу и умными глазами. Экипаж оказался темно-красного цвета с позолоченной отделкой и крашеными колесами. Сиденья были обтянуты белой кожей, а сзади имелся ящик для багажа. Софи сразу решила, что сюда будет удобно складывать коробки со сладостями.

Кучер достал торбу из-под сиденья и сообщил Кларе, что регулярно станет привозить корм для лошади. Услышав, что Софи будет сама править экипажем, он посоветовал:

— Лошадь хорошая, с ней не будет неприятностей, но все же пусть чувствует хлыст. Мистер Фоксхилл обычно ездит быстро, и иногда нужно быть поаккуратнее.

Софи похлопала лошадь по шее:

— Во Франции мне приходилась ездить на нескольких лошадях, и одна из них была норовистая. Как ее зовут?

— Звезда, мисс. Так назвали из-за белого пятна на лбу.

Утром Софи запрягла лошадь, посадила в экипаж мальчиков и отвезла их в школу. Потом развернулась и поехала по дороге, ведущей в Лондон, а затем свернула на извилистую тропинку к ферме Миллардов. День выдался погожим, дул легкий ветерок. Софи осознала, что впервые за долгое время она полностью предоставлена самой себе, и задумалась. За это время она успела полюбить Антуана, как родного, но затем вспомнила графиню. В Антуане чувствовалась порода и фамильный характер. Он всегда и во всем стремился превосходить других, старался получать только отличные оценки в школе и всегда выигрывать спортивные соревнования.

Наконец Софи свернула к деревне. Люди смотрели на девушку в дорогом экипаже, но среди них она узнала лишь одного мужчину, хозяина соседней с Миллардами фермы.

— Доброго вам дня! — поприветствовал он ее. — Значит, маленькая француженка снова вернулась в наши края!

Софи придержала лошадь.

— Я вижу, у вас все хорошо, мистер Брумли. А как поживает ваша жена и семья?

— Лучше не бывает. Как там ваш парнишка?

— Растет и уже делает успехи в школе. — Ее поразили собственные слова. — Вы всегда называли меня француженкой.

— Я очень удивлен, что вижу вас снова!

Софи улыбнулась:

— Десять месяцев прошло с тех пор, как я уехала отсюда.

— Вы направляетесь к бедной миссис Миллард? — Он покачал головой. Софи почувствовала, что у нее кровь стынет в жилах.

— Что случилось?

— А вы разве не слышали? Неделю тому назад она поскользнулась на каменной ступеньке и разбила голову. С тех пор совсем плоха.

Попрощавшись с мистером Брумли, Софи поехала к ферме. Новость сильно расстроила ее. Она не могла понять, что произошло: ведь миссис Миллард отличалась отменным здоровьем. Что чувствуют мистер Миллард и их сыновья? Возможно, сейчас хозяйством занимается невестка. Софи свернула к дому. Никого из мужчин не было видно; наверно, все в поле. Дверь была открыта. Софи подъехала, и навстречу ей выбежала хозяйская дочка, увидевшая ее в окно.

— Вы приехали! — закричала девочка радостно.

— Как ты выросла, Еси, дорогая!

— А где Антуан? Почему он не с вами?

— Он в школе. А ты почему дома?

— Наша учительница вышла замуж и уехала, и пока никто не пришел на ее место. Заходите! — Девочка вбежала в дом и крикнула: — Тетя Ханна! Это мисс Софи!

На пороге появилась женщина, очень похожая на миссис Миллард. У нее были точно такие же рыжие волосы. Аромат жареной баранины доносился из кухни, и Софи сразу же вспомнила ту ночь, когда ее, раненую, принесли в этот дом.

— Так вы та самая француженка, — воскликнула женщина, вытирая руки о фартук. — Мэгги рассказывала мне о вас. Я ее сестра, меня зовут Ханна Харвуд. Проходите! Как хорошо, что вы приехали навестить ее.

— Я только что узнала от соседа о несчастном случае, — сказала Софи, заходя в дом.

— Я не знаю, откуда вы ехали, но обязательно оставайтесь пообедать с нами. Мэгги очень обрадуется.

— Я привезла вашей сестре шоколадных конфет.

Миссис Харвуд взяла коробку.

— Большое спасибо. Я налью сестре теплого молока, может, с ним она съест лакомство.

Потом Софи достала браслет из ракушек и отдала Еси.

— Это тебе.

Девочка с удовольствием приняла подарок.

— У меня никогда не было такой красоты!

— Эти ракушки из того места, где я сейчас живу.

Миссис Харвуд легонько подтолкнула девочку.

— Беги, детка. Я отведу мисс Софи к твоей маме.

Девочка вышла, и Софи грустно посмотрела на миссис Харвуд.

— Когда ваша сестра пойдет на поправку?

— Доктор говорит, нужно набраться терпения и обеспечить ей полный покой. Поэтому я пущу вас к ней только на минутку. Вы должны помнить, что она очень больна.

Хотя Софи и была к этому готова, но ужаснулась, увидев, как изменилась миссис Миллард. Несчастная лежала с закрытыми глазами, бледная как полотно. Сестра подошла к ней и заговорила:

— Мисс Софи приехала навестить тебя, Мэгги.

Миссис Миллард медленно открыла глаза.

— Я рада, — слабо прошептала она. — Она хорошая девушка.

Софи присела на край кровати и взяла ее за руку:

— Мне так жаль, что вы нездоровы, но я не сомневаюсь, что очень скоро поправитесь. И тогда в следующий раз мы приедем вместе с Антуаном.

— Да, приезжайте. — Женщина снова закрыла глаза.

Софи поцеловала ее в лоб и вместе с миссис Харвуд вышла из комнаты. На кухне, где Софи провела столько времени, сидя у окна, она познакомилась с Салли, молодой женой старшего сына Миллардов. Та была беременна.

— Как поживает брат вашего мужа? Он помолвлен?

— Да, мисс. Поэтому он больше не живет дома. Его будущий тесть мясник, и он уже сейчас помогает ему. И моего мужа вы сегодня не застанете. Он уехал на рынок и вернется совсем поздно.

— Мисс Софи может остаться ночевать, — гостеприимно предложила миссис Харвуд.

— Нет-нет, мне нужно возвращаться, но все равно большое спасибо.

Мистер Миллард обрадовался, увидев Софи. Она рассказала о своей жизни и о новой работе. Перед отъездом ей удалось поговорить с ним наедине и объяснить истинную цель своего приезда.

— Ваша жена рассказывала, как выглядел тот француз? Какого роста? Темный или светловолосый?

Миллард задумался, прежде чем ответить.

— Он был в белом парике и держался очень предупредительно. Жене показалось, что он похож на обычного иностранца. А зачем тебе знать?

— Я не могу быть уверена, что он не причинит вреда Антуану и мне, если когда-нибудь наши пути пересекутся.

— Едва ли вы встретитесь. Мэгги ничего не говорила о вас. Ему неизвестны ваши имена. Мэгги только сказала, что ты уехала в Лондон. А сказала она так потому, что в доме находился наш младший сын Джим, и она не хотела, чтобы он знал, куда ты направилась.

Софи выдохнула с облегчением:

— Значит, этот француз пошел по ложному следу.

Фермер положил свою жилистую руку ей на плечо.

— Ты беспокоишься за мальчика и за себя. Мэгги рассказывала, вам и так много всего пришлось пережить, убегая из Франции, и она не хотела, чтобы кто-то еще причинил тебе неприятности.

— Вы так много сделали для меня. Я надеюсь, что когда-нибудь смогу рассказать вам всю историю. А Джим что-нибудь говорил об этом французе?

— Он видел его только со спины, когда Мэгги закрывала дверь. Когда поедешь обратно через деревню, можешь поговорить с хозяином постоялого двора. Чужак интересовался у него, в каком направлении поехали старый француз и вы, и хозяин гостиницы показал в сторону нашей фермы и посоветовал ему спросить об этом у нас.

Подъехав к гостинице, Софи хорошенько расспросила хозяина, и тот рассказал все, что ему было известно:

— Иностранец приехал не вовремя, все были заняты своими делами, и поэтому никто не обратил на него особого внимания. Я только могу сказать, что он был в парике и высокий. Он спросил, как проехать на ферму Миллардов, и я объяснил ему. Навряд ли бы я его запомнил, просто потом было много разговоров, когда чужак осквернил могилу.

Подъезжая к дому, Софи окончательно решила, что незнакомец практически ничего не знает о ней лично.

Девушка подумала, что ее враг мог посчитать, что она работала горничной в замке. Видимо, он был уверен, что найдет ее на ферме, раз не задержался в деревне. А после того, что он натворил на церковном кладбище, ему ничего не оставалось, как бежать.

Как он вышел на их след, оставалось загадкой. Каким-то образом он мог что-то узнать о нападении. Софи была уверена, что если бы миссис Миллард могла разговаривать, она бы припомнила больше подробностей о том, как же выглядел француз. А сейчас Софи не знала, когда сможет вновь приехать на ферму.

Глава 15

У Софи еще оставалось несколько свободных дней до начала работы в ателье, и она с удовольствием занялась сладостями. Из кухни доносились изысканные ароматы карамели и лимона, ванили, апельсинов, корицы, миндаля и шоколада. В первое же утро Клара надела белоснежный фартук и косынку, чтобы помогать Софи, и так увлеклась новой работой, что теперь всерьез подумывала о том, чтобы сменить род деятельности. Как любая хорошая хозяйка, она умела готовить несколько сладких блюд, но теперь это ей казалось недостаточным и она жаждала научиться более сложным вещам. Под руководством Софи Клара очень скоро освоила тонкости кондитерского искусства.

Не сидела без дела и Генриетта. Как самой молодой и не имеющей опыта, ей приходилось тяжелее всех, но она никогда не жаловалась. Больше всего она любила опускать консервированные фрукты или дольки апельсина и карамели в сахар, а затем доставать их и складывать в маленькие пирамидки. Еще ей нравилось колоть сахар. Сама Софи творила настоящие чудеса, изготовляя сладости разных форм и цветов.

День, когда предстояло отвезти в магазин первую партию сладостей, выдался беспокойным. Девушки постарались на славу, уложив изделия в картонные коробки. Лакомства были аккуратно украшены фиалками, орехами и земляникой. Коробки поставили на подносы, а подносы отнесли в экипаж, затем Софи, одетая в лучшее платье, в новой соломенной шляпке, села в экипаж.

Миссис Эдвардс с радостью приняла сладости. Девушка заехала в другие магазины, хозяева которых пришли в восторг от того, как Софи все украсила, но никто не сделал повторных заказов. Они объяснили это тем, что должны посмотреть, как товар будет продаваться.

Миссис Митчелл, хозяйка кафе, попробовала пирожные:

— Бесподобно! Мои клиенты оценят их по достоинству! А желе просто тает во рту!

Уже на следующий день официант из кафе постучался в дверь дома Клары.

— Мисс Дэлкот, — обратился он к Софи, когда она появилась на пороге, — миссис Митчелл срочно хочет еще два подноса со сладостями. Я отвезу их сам. Она просила передать вам, что некоторые клиенты попросили купить что-нибудь с собой.

Когда он вышел, Софи повернулась к двум своим довольным помощницам:

— Мне кажется, я начинаю верить, что мне удастся продолжить дело моего отца!

Через неделю стали поступать заказы из магазинов, которые сперва решили выждать. Клара и Генриетта ликовали, и Софи даже подумала, что не стоит тратить время на работу в ателье. Но потом напомнила себе, что попасть в резиденцию принца очень важно, ведь она мечтала стать королевским кондитером.

Ранним утром в начале мая, когда новая швея появилась в мастерской в Морском дворце, никто не подозревал, что, закончив работу в четыре часа, она отправится печь торты и пирожные. Софи провели в комнату, где уже работали две девушки.

— Меня зовут Роза Левис, — произнесла одна дружелюбно, — а это моя напарница Бетси Доусон. Сейчас мы шьем фартуки, но для начала ты можешь выполнить ответственную работу. Возьми из кучи простынь. Нужно обшить края тесьмой.

Софи все приготовила, села и принялась за работу. Держа простыню, она заметила вышивку и обратила внимание на красивую тесьму. Бетси снова заговорила:

— Да, все простыни с вышивкой. Когда-нибудь простынью, которую ты сейчас шьешь, будут застилать постель его высочества.

Софи улыбнулась, и девушки поняли, что с француженкой можно будет найти общий язык. Они разговорились, и Софи узнала, что принц приезжает на следующий день. Вместе с ним ожидался приезд только двоих гостей. Как правило, первую половину дня принц проводил в одиночестве и никогда не завтракал с гостями. Этот обычай также сложился и из-за того, что Георг часто ночевал у жены.

— Люди, приезжающие сюда, всегда так восхитительно проводят время, — произнесла Бетси мечтательно. — Как бы я хотела поменяться местами с одной из тех леди хотя бы на один день. Миссис Фицхерберт обычно приезжает около полудня и всегда сидит за столом на почетном месте жены, хотя официально ею и не является. А жаль. Когда-нибудь она могла бы стать любимой королевой.

— Я восхищаюсь Марией, — произнесла Софи.

— Она хорошая, добрая женщина и никогда не ошибается.

Когда Софи закончила пришивать тесьму, ей дали более простое задание. Через два часа появилась миссис Палмер и проверила работу Софи. Результат ее вполне удовлетворил. Перед уходом Бетси провела Софи во флигель, где располагалась кухня, и познакомила с остальными слугами. Надменный дворецкий, с которым девушка разговаривала, когда впервые пришла во дворец, узнал ее и ухмыльнулся:

— Так вы все-таки здесь! Меня зовут Ник Барлоу. Жаль, что вы не устроились кондитером, а то бы мы с вами чаще встречались на кухне. Придете на обед?

Стол для слуг накрывали в специально отведенном помещении, и после обеда работники могли привести себя в порядок. Софи устала и хотела вернуться в ателье, но в этот момент кто-то из слуг вбежал в кухню и сообщил последние новости:

— Миссис Фицхерберт не приедет в Брайтон этим летом!

— Кто тебе сказал? — спросила Бетси.

— Я встретил друга; он работает в доме на Стайне. Так вот, он узнал, что миссис Фиц сняла дом в Твикенхеме. Подумать только! Похоже, дела обстоят намного хуже, чем мы думали. — Он отвернулся, отвечая на вопросы других.

Софи обратилась к Бетси:

— Что он имел в виду, когда сказал, что дела обстоят хуже?

— А до тебя не доходили слухи о принце и леди Джерси?

— Да, но я отказываюсь верить. Это все сплетни.

— Ну, когда мы работали в лондонском доме, то знали, что между ними что-то неладно. Но раз сейчас она не приезжает на лето, значит, у них и в самом деле серьезные проблемы.

Софи огорчили эти новости, и она надеялась, что раздор между супругами не продлится долго. Вернувшись домой, она рассказала Генриетте и Кларе о том, что услышала. Клара заговорила злым голосом:

— Народу это совершенно не нужно! Я знаю, что политики и другие высокопоставленные особы обрадуются, если принц и Мария разойдутся, но я бы не хотела оказаться на месте леди Джерси, потому что люди вряд ли примут ее. Вот увидишь. — Она разлила яблочное желе по формам с топленым сахаром. Когда оно застынет, то сверху ровным слоем ляжет шоколад. Держа в руках банку с желе, она взглянула на Софи. — У меня тоже есть о чем поговорить с тобой.

— О чем?

— На Ла-Манше начинается сезон, но я не собираюсь возвращаться на берег. Если хочешь, я останусь здесь.

— Но ведь это большой риск! — запротестовала Софи.

— Я так не думаю. Но в любом случае я всегда могу вернуться к прежнему занятию, хотя вряд ли это потребуется.

— В таком случае, буду рада, если ты останешься, — ответила Софи с благодарностью. Клара очень хорошо работала. — Сейчас начнут поступать первые деньги, и я, как и обещала, смогу заплатить вам с Генриеттой.

Теперь при постоянной помощи Клары Софи могла взять еще больше заказов. Тогда она предложила миссис Митчелл привозить в ее кафе особые сладости.

— Это будет стоить недешево, так как требуется много различных ингредиентов, в том числе ликеры и коньяк, но я могу пообещать — пирожные будут в точности теми же, какие мой отец готовил для самого покойного короля Людовика.

У миссис Митчелл загорелись глаза:

— Как скоро вы сможете привезти мне первую партию?

— В конце этой недели, но при одном условии. Если когда-нибудь мне посчастливится начать работать в Морском дворце или открыть собственный магазин, я буду готовить точно такие же.

— Согласна!

В результате кухню наполнили новые вкусные ароматы. Наконец-то Софи пригодились ее навыки. Каждое пирожное или торт она украшала по-особому.

Когда Софи впервые повезла свои кулинарные изыски в кафе миссис Митчелл, по городу разнеслись новости о грандиозной победе Королевского военно-морского флота под командованием адмирала Гуда над французами, потерявшими шесть кораблей. Эта дата стала известной как «счастливое первое июня». Во всех церквях звонили колокола, а гвардейцы палили из пушек. Во всем королевстве праздновали эту победу. По всему городу развевались флаги, когда принц въехал в резиденцию в Морском дворце. Он приехал один, и лишь несколько дней спустя — еще две супружеские пары, поселившиеся в гостевых апартаментах. Тогда появилась надежда, что в скором времени в Брайтон прибудет и миссис Фицхерберт. Но разочарование постигло всех, когда в городе появилась желтая карета, запряженная черными лошадьми. Это приехала леди Джерси. На первой же прогулке с принцем ее освистали, а двое рыбаков даже выругались ей вслед.

В последующие дни ее постоянно освистывали, когда она появлялась в городе с принцем. Такое отношение оскорбляло Георга. Жители Брайтона всегда восхищались им, и он отвечал им любовью и уважением. Так же они относились и к Марии.

Мария! Он шлепнул ладонью себя по лбу и прошел в кабинет. Последнее время совесть мучила его так сильно, что он начал страдать от головных болей. Порой принц считал себя сумасшедшим, осознавая, что всю зиму не обращал на нее внимания. Неудивительно, что сейчас, летом, она уехала в другое место. Она всегда наказывала его, когда он ее обижал, просто сейчас наказаниеоказалось слишком жестоким. Проклятие! Он не заслуживает такого отношения! Разве он мало терпит от своих кредиторов, которые охотятся за ним, а его долги ежедневно растут?

Щелкнула дверь, и на пороге показалась леди Джерси. Принц почувствовал облегчение и удовольствие. До чего же она соблазнительна!

— Я потревожила вас? — спросила она вкрадчиво.

— Только своим очарованием, моя дорогая Фрэнсис, — ответил он галантно.

Улыбнувшись, Фрэнсис грациозно направилась в его сторону, покачивая мягкой розовой юбкой. Для зрелой женщины не было большей награды, чем восхищение молодого мужчины, и, чувствуя это, леди Джерси забывала о годах, разделявших их с принцем.

Трижды в неделю Софи отправлялась на работу в Морской дворец. Так как она всегда находилась в ателье, то ей не удавалось увидеть принца, хотя порой она слышала его голос и смех. Леди Джерси остановилась где-то в Брайтоне, но, по словам Бетси и Розы, все время проводила с принцем. Софи не понравилось, когда ей принесли починить шелковую шаль леди Джерси, которую та зацепила за шип розы, прогуливаясь по саду. Когда Софи закончила, Бетси и Роза восхитились результатом — микроскопические стежки были незаметны.

— Я найду горничную леди и передам ей, — предложила Софи, сворачивая шаль.

— Нет, — сказала Бетси. — Тебе было велено закончить задание и отнести ее прямо к их милости.

Дворецкий сообщил Софи, что леди Джерси находится в круглой комнате. Девушка очутилась здесь впервые. Резной потолок был выполнен в виде купола. Цветы добавляли необычной комнате красоты. Принц был тут; судя по всему, он только что вернулся с прогулки верхом в компании джентльменов, жены которых беседовали с леди Джерси.

Софи присела в реверансе и протянула шаль. Леди Джерси смерила девушку презрительным взглядом, но принц мягко подошел к Софи, взял из ее рук шаль и укрыл ею плечи любовницы.

— Вот, сударыня. Теперь вам не страшны сквозняки.

Леди Джерси ослепительно улыбнулась ему и взяла за руку:

— Благодарю, сэр. Я вам так признательна.

Софи незаметно выскользнула из комнаты. Принц никого не видел, кроме леди Джерси. Предчувствие не обманывало Марию, когда она опасалась этой интриганки.

Теперь почти каждую ночь Софи рано ложилась спать. Она сильно уставала на работе, а все свободное время посвящала Антуану. Иногда ей казалось, что она засыпает раньше, чем ее голова коснется подушки. Она крепко спала, когда однажды ночью ее растолкала Клара:

— Проснись! Пьер здесь! Пора вам встретиться.

Софи мгновенно проснулась и торопливо оделась. Она долго ждала этой встречи. Быстро причесавшись, девушка прошла на кухню, где уже находилась Клара. Пьер Фроман, стоя спиной к печи, забивал табак в длинную трубку. Клара убрала со стола посуду, оставив два стакана с вином.

— Добрый вечер, мсье Фроман, — произнесла Софи.

Он повернул голову. На вид ему было сорок с небольшим. Непропорциональные черты лица, широкий нос и обветренная от постоянного пребывания на море кожа совсем его не портили. Он смерил Софи проницательным взглядом. Пьер раскурил трубку, сел на стул и выдвинул другой, чтобы она села напротив.

— Итак, мадемуазель Дэлкот, — произнес он по-французски, — вы готовы помогать таможенникам.

— У меня есть на то причина.

— Но вами движет не стадное чувство?

Она вздернула подбородок:

— Думайте что хотите! Я женщина, а значит, не так опасна для брумфилдской шайки, как мужчины.

— Не надо мне рассказывать о женском коварстве, — ответил он. — Я был свидетелем двух случаев, произошедших неподалеку от моей деревни, когда нескольких аристократов проткнули вилами. И это сделали женщины.

Софи вздрогнула. Клара, хотя ничего не понимала по-французски, заметила реакцию Софи.

— Хватит пугать девочку, — приказала она, не осознавая, как нелепо звучит ее замечание ввиду цели их встречи. — Разговаривайте по-английски, и тогда я буду в курсе, что делать дальше. Будь полюбезнее с Софи. Помни, что, когда она узнала правду, то не отправилась сразу к властям, как могла бы это сделать, а первым делом все рассказала мне.

Пьер похлопал Клару по коленке и угрюмо посмотрел на Софи.

— Клара говорит, что я не должен пугать вас. Могу я рассчитывать, что вы не донесете на меня, если я сообщу вам нужные сведения?

— Я все прекрасно понимаю, — твердо ответила Софи. — Не нужно относиться ко мне с подозрением, расскажите, что знаете.

— Так и быть. — Он пожал плечами. — Брумфилдская шайка появляется на этой части побережья не так часто. Они облюбовали некоторые пещеры, берега и тоннели.

— Это значит, что рано или поздно они вернутся туда, где я видела их?

— Без сомнения. Мне известно, что это одно из их мест, и потому они появятся снова в этих краях. Но у них всегда есть люди, готовые предупредить об опасности.

Хотя Софи не нравился запах табака, она сразу поняла, что Пьер курит очень хороший сорт.

— А где сейчас контрабандисты из брумфилдской шайки?

— На прошлой неделе они высаживались на берегу вблизи Рая. А куда их занесет в следующий раз, можно только догадываться. Сейчас я не могу вам сказать ничего определенного.

— Тогда для чего вы хотели встретиться со мной?

— Я хотел убедиться, что имею дело не с глупой девчонкой, которая будет болтать направо и налево.

— Думаю, Клара рассказала вам обо мне лучше, чем это сделала бы я сама.

Клара сидела, напряженно сжав кулаки.

— Да, ты права! А что ты говоришь, Пьер? Разве я не предупреждала тебя, что Софи — девушка весьма рассудительная?

Он выпустил дым из трубки.

— Да, дорогая, но я должен был решить сам, тем более когда дело касается жизни и смерти. Итак, мадемуазель Дэлкот, почему вам не дают покоя дела шайки? Вы француженка. Что происходит здесь, вас не касается.

— Почему же? Англия сейчас мой дом. Более того, двоих таможенников убили после того, как я сообщила им, что видела контрабандистов.

— Дураки! Не лезли бы и остались живы! Жадность сгубила их.

— Их убили, и это говорит о том, что брумфилдская шайка время от времени орудует на побережье.

Пьер кивнул:

— Да, особенно когда сюда причаливают корабли с большими грузами.

Софи заговорила прямо:

— Я не сомневаюсь, что вы встретились со мной, потому что что-то знаете. Я права?

Он невозмутимо ответил:

— Может быть. Не смею больше вас отвлекать. Доброй ночи, мадемуазель.

Софи так и не смогла заснуть. Пролежав в кровати полчаса, она встала, умылась, оделась и отправилась в ателье, начав рабочий день намного раньше обычного.

В конце июня принц получил письмо от одной из своих сестер, в котором та писала, что хочет посоветоваться с ним по одному делу. Георг обожал сестер, и хотя это значило, что ему придется съездить в Виндзор, ему это было несложно. Была и еще одна причина. Похоже, судьба решила дать ему шанс наладить отношения с Марией. Его брат Уильям, граф Кларенс, в тот день устраивал обед, и принц ожидал этого вечера особенно, зная, что там обязательно будет Мария. В кабинете он сел за стол и написал ей нежное письмо. Запечатав его, Георг облегченно вздохнул, зная, что все разногласия между ним и его любимой женой скоро будут преодолены. Она столько раз прощала его раньше, и на этот раз все будет так же.

В Виндзоре принц первым делом прошел к отцу. Это была неприятная обязанность, избежать которой он не мог. Как и ожидалось, ему пришлось выслушать нравоучение о долгах.

— Отец, я уже много раз говорил, что доходы, соответствующие моему положению…

— Ну конечно! Если бы твой доход был в пятьдесят раз больше, ты бы все равно все спустил! Ты мот! Живешь в свое удовольствие!

— И чья в этом вина? Ты допустил, чтобы я привык не чувствовать ни за что ответственности! Ты не позволил мне командовать армией! Я хочу служить народу. Я бы посвятил ему жизнь. Но нет! Мне не дали этого сделать. Что мне остается? Только жить в свое удовольствие. Мне никогда не было места при этом мелочном дворе!

— Как ты смеешь! — Король поднялся с кресла, в ярости тряся головой. Лицо побагровело и, казалось, его вот-вот хватит удар. — Когда за долги тебя поведут в суд, не проси у меня помощи! И ни у кого из парламента! Я прослежу за этим! И Палата лордов, и Палата общин поддержат меня не задумываясь. Они не меньше моего устали от твоего распутства. А сейчас убирайся с глаз моих!

Принц не получил сочувствия и от матери. Хотя она любила его, но всегда принимала сторону мужа. Сестры встретили Георга радостно и гостеприимно, но настроение принца ничто не могло улучшить. Уехав от них, он сразу направился в Карлтон-хаус. По дороге он сидел с закрытыми глазами. Долги угнетали его, и никто: ни банк, ни друг, ни кто-либо из близких — не был готов дать ему взаймы серьезную сумму, так как было очевидно, что в ближайшем будущем он ничего не вернет. Принц не понимал, как быть.

Он шумно вздохнул. Как же он несчастен! Кроме финансовых неурядиц, он рисковал браком с Марией, когда так безрассудно увлекся Фрэнсис. Поверит ли Мария, что он действительно ни в чем не виноват и любит только ее? Она могла быть слишком расстроена, ее самолюбие могло быть чересчур уязвлено, чтобы она простила его. А вдруг на обеде он увидит, что она холодна и держится отчужденно? И его письмо, полное любви, не тронуло ее? Это стало бы последней каплей. Он бы не вынес этого. Страх пересилил радость, которую он чувствовал в Брайтоне, предвкушая встречу с Марией.

Когда пришло время отправляться к брату, принц был так расстроен, что не мог решить, ехать на обед или в свой любимый дом на берегу моря. Его гости завершили визит, и никто его не потревожит. Даже Фрэнсис вернулась в Лондон по семейным делам.

В зеркалах отразился высокий, все еще красивый, с хорошей осанкой мужчина в атласном сером кафтане и панталонах. На его груди сверкал орден Подвязки. Георг ступал, низко опустив голову и чувствуя ко всему безразличие, и остановился лишь для того, чтобы взять очередной стакан бренди. Вдруг дверь открылась, и, к его изумлению, на пороге появилась леди Джерси. Она сняла плащ и подплыла к нему. Красавица протянула к принцу белые руки, демонстрируя глубокое декольте:

— Мой дорогой Георг! Я находилась в Виндзоре и услышала от королевы о вашем неприятном разговоре с отцом. После этого сразу же поехала к вам. Вы не одиноки. Я здесь, чтобы показать вам, что всегда буду сражаться на вашей стороне.

— Как вы добры, Фрэнсис! — с чувством воскликнул он.

Она обвила руками его шею, и он заплакал, обнимая ее. Она гладила его волосы, шептала и целовала его, чего никогда не делала раньше. В нем появилась новая надежда, и показалось, что неурядицы разрешатся сами собой. Зачем ему в очередной раз выслушивать упреки Марии, когда эта очаровательная женщина ему так близка?

Неожиданно раздался стук в дверь. Подали экипаж. Георг замер в нерешительности. Леди Джерси вмешалась.

— Экипаж не нужен, — бросила она лакею, — ждите, принц передаст письмо.

Опьяненный ее красотой и выпитым бренди, Георг сел и написал письмо, как она того хотела.

Уильям, встречавший гостей, как раз вел под руку Марию к столу, когда принесли письмо. Они уже знали, что принц задержится в Виндзоре, и она была счастлива от мысли, что, когда вернется в Марбл-Хилл, он тоже приедет туда и будет ждать ее там.

Но Уильям увидел, что письмо его брата опечалило женщину. У нее даже побелели губы.

— Я вижу, вам нехорошо, — сказал он и быстро повел Марию из комнаты, чтобы другие гости ничего не заметили. Молча, дрожащей рукой, она протянула ему письмо. Уильям прочитал.

— Я провожу вас домой, — произнес он полным сожаления голосом.

— Нет, — ответила она твердо, — вы не должны оставлять своих гостей.

— Тогда я приеду к вам завтра.

— Спасибо, вы настоящий друг, но мне нужно побыть одной.

Когда она уехала, Уильям вернулся к столу. Хотя он всегда был весел, остроумен и знал множество историй, сейчас выглядел подавленным, и только строгое воспитание заставляло его внимательно выслушивать гостей и поддерживать беседу. Ему не давал покоя вопрос: о чем думал брат? Георг написал Марии, что между ними все кончено.

Мария покинула Марбл-Хилл, чтобы провести несколько недель на берегу моря. К тому времени принц уже раскаялся в своем поступке и делал все возможное, чтобы вернуть ее. Она отказывалась встречаться с ним и не отвечала на его нескончаемые письма. Также никому из его братьев не удалось убедить ее поговорить с ним. Слухи о серьезной болезни Георга не повлияли на нее; Мария не примчалась к нему, как он надеялся. Однажды он сыграл с ней такую штуку, притворившись, что собирается покончить собой. Во второй раз это не подействовало.

Постепенно принц начал осознавать, что на этот раз Мария, может быть, простит его, но уже не вернется.

Глава 16

Том шагал по узким и темным улицам Лондона. Ему нужно было попасть в гостиницу, где у него была назначена встреча с французом, который выдавал себя за родственника Антуана. Как он и ожидал, в газете был напечатан адрес королевской почты, куда приходили письма. Тогда в свою очередь он тоже написал письмо и сейчас шел по адресу, откуда пришел ответ.

Он улыбнулся про себя, вспомнив ужас в глазах Генриетты, когда она вернулась на кухню и застала его, опустившегося на колено около печи и читающего в газете обведенное объявление. Глупо было скрывать это от него. Она легко могла утаить эту историю от какой-нибудь наивной девочки своего круга. Девушка умоляла не выдавать ее Софи, и он пообещал, что ничего не скажет, пока не сочтет, что наступил нужный момент. Она винила во всем себя, пока он не заверил ее, что все возьмет на себя. Софи можно было понять, но он собирался приструнить этого француза, угрожавшего ей и Антуану.

Том добрался до «Золотого Льва», считавшегося одной из наиболее людных таверн в Лондоне. Во внутреннем дворе то и дело отъезжали экипажи, и их место занимали новые. Здесь было шумно и суетно: конюхи и портье, назойливые торговцы и разносчики, мальчишки, пытающиеся заработать, — все занимались своим делом.

Зайдя в гостиницу, Том представился и направился к столику в углу. Он удивился, увидев женщину. Том догадался, что это проститутка, и догадался, что ее подослали. Она махнула ему, и он присел за столик.

— Хотите промочить горло? — спросила она, показывая на свою полупустую кружку крепкого пива.

Он покачал головой:

— Я подожду третьего, который должен присоединиться к нашей компании.

Она вызывающе захохотала, показывая плохие зубы.

— Вы умрете от жажды, пока он появится здесь. Просто передайте мне, что именно вам известно. У меня есть деньги, чтобы заплатить вам, — добавила она с удовлетворением.

— Я пришел не за этим. Позовите его.

— Его здесь нет.

Том отодвинулся на стуле, делая вид, что готов уйти.

— Тогда разговор окончен.

Испугавшись, женщина вцепилась ему в рукав:

— Подождите, сэр! Прошу вас! Мне хорошо заплатили, чтобы я выполнила это поручение. Вы все испортите! Мне сказали, что делать, если вы захотите уйти.

Том не собирался уходить и потому вернулся на место. Подозвав официанта, он заказал себе пиво и еще одну большую кружку для женщины.

— Итак, кто дал вам эти инструкции? — спросил он, когда она залпом допила свое пиво.

Она цинично пожала плечами:

— Подумайте сами, сэр. Откуда мне это знать? Да я и сама не хочу. Вы так же, как и я, впутались в какое-то дело, которое нас не касается.

— Как он выглядит? Расскажите мне. — Том положил на стол между ними пять шиллингов.

Ее глаза сверкнули при виде денег.

— Если я дам честный ответ, который может вам не понравиться, вы добавите еще шиллинг? — К ее облегчению, он положил еще монету, и она быстрым движением убрала деньги в карман.

— Я никогда не видела его. Мадам Роза, на которую я работаю, все устроила.

Том понял, что француз, конечно же, скрывается.

— Итак, вы называете мне имя женщины, и я сию же минуту дам вам двадцать пять гиней. Когда информация будет проверена и подтвердится, что такая француженка существует в списках беженцев, мы с вами снова увидимся. Вы получите еще двадцать пять, когда назовете мне адрес. Когда она будет найдена, вы получите остальные, — проговорила женщина.

— Как я могу быть уверен, что получу остаток? — Том должен был показать интерес и даже жадность.

Она наклонилась вперед, и ее грудь приподнялась.

— Между нами говоря, я думаю, что этот джентльмен скуп, но до конца не могу быть уверенной. И все же вам лучше получить свои пятьдесят гиней и радоваться этому. По крайней мере, вам не придется отдавать половину, как я должна отдать своей хозяйке. Итак, ваше имя? Может, вы лучше напишете? Некоторые французские имена слишком сложные.

Том снова сделал знак официанту. Потом написал имя и протянул женщине листок. Она взглянула, хотя он усомнился, что она умеет читать. Затем сложила бумагу, убрала в сумочку и вытащила кошелек с монетами. Гинеи звякнули, когда она протянула деньги. Пока он пересчитывал, она допила пиво и поднялась.

— Я оставлю вас. Встретимся здесь завтра в это же время.

Том дождался, пока она выйдет в ночь, и незаметно последовал за ней, чтобы проследить, кому она передаст листок с именем. Возле одного из ближайших зданий она остановилась и подождала, пока к ней подкатит закрытый экипаж. Том ринулся вперед, собираясь прицепиться и ехать сзади коляски, но едва женщина поставила ногу на ступеньку, как заговорила с мужчиной, сидевшим внутри, который схватил ее за руку.

— Я не знала, что вы будете меня встречать, сэр.

В коляске сидел француз! Том изменил тактику и сам кинулся к двери, хотя она захлопнулась, а лошади понесли. В считаные секунды он просунул руку в окно и потянул за ручку. Раздался выстрел, и пуля пролетела в нескольких сантиметрах от его лица. Женщина пронзительно закричала. Том упал на грязную мостовую. Женщина выглянула, чтобы посмотреть, жив ли он, но ее запихнули обратно в экипаж, уносившийся на большой скорости.

Поднявшись, Том перевел дыхание. Он хотел взглянуть в лицо этому французу, но не подозревал, что внутри окажется убийца, держащий пистолет наготове. Том усмехнулся, вспомнив имя, которое написал. Там была указана девичья фамилия его покойной бабки-француженки.

Софи изумлялась, как быстро распространились новости и как много слуги знали о личной жизни принца. Все утверждали, что пройдет немного времени, и Георг все равно высвободится из цепкой хватки леди Джерси, и новый союз с женой будет прочнее, чем когда-либо. Внешне принц был, как всегда, любезен со своими гостями, но слуги в доме знали, как глубоко он переживает, что многие старые друзья переменились к нему. Они отклоняли его приглашения и не приезжали навещать, выражая поддержку миссис Фицхерберт. Леди Джерси по-прежнему продолжала руководить Георгом, и все знали, что она занимается решением его материальных трудностей.

— Нет! — однажды закричал он на нее в круглой комнате, не подозревая, что дверь гостиной прикрыта неплотно и дворецкие слышат каждое слово. — Бог мой! Я уже женат! Никто не заставит меня стать двоеженцем и жениться на иностранке!

— Официально вы свободны. Постарайтесь запомнить это. А что до принцессы Каролины Брауншвейгской, то она очаровательна, мила, остроумна и с радостью примет ваш портрет, если вы отправите его ей.

— Я бы никогда этого не сделал! И запрещаю это делать. Принцесса Каролина — племянница моего отца. Вы полагаете, что выбор короля когда-нибудь может совпасть с моим?

— Но такой брак встретит одобрение здесь, в королевстве, так же, как и за границей. Парламент готов покрыть все ваши долги при условии, что вы женитесь. И этот брак значительно улучшит ваше материальное положение.

— Нет!

— Но у вас должен родиться наследник!

— Мои братья могут подарить наследника трона.

— Вы должны понять. Неужели вам хочется, чтобы кредиторы унизили вас в глазах всего мира? Это супружество — политический шаг, который ничего не будет значить для вас. Вы только приобретете и ничего не потеряете. Миссис Фицхерберт никогда не вернется к вам!

Принц громко застонал и упал на стул. Он безутешно разрыдался, а леди Джерси заметила приоткрытую дверь и закрыла ее.

Не было сомнений, что она прижала его голову к своей груди и в этот напряженный момент скорее играла роль матери, нежели любовницы.

На побережье в Мергите слухи о возможной женитьбе принца на иностранке быстро достигли Марии, но она не обратила на них внимания, потому что за время совместной жизни не раз слышала подобное. Ее муж был склонен делать глупости, но он бы никогда не совершил такой ужасный грех. Сейчас он в цепких лапах леди Джерси, но когда все пройдет, вернется к ней свободным, и тогда она снова станет его женой. Мужскую природу невозможно изменить, и Мария все так же любила Георга, несмотря ни на что.

Когда в одно солнечное утро Генриетта пришла на работу, она сразу же поделилась новостями:

— Вчера вечером мы с дядюшкой и тетушкой прогуливались в компании очень приятного мужчины. А потом на вечере он танцевал со мной много раз, даже больше, чем положено, но тетя и дядя не возражали, потому что он титулован и богат.

— А как его зовут? — спросила Софи, радуясь, что Генриетта выглядит такой счастливой.

— Сэр Роланд Уэстонбери. Он барон и вдовец, ему около тридцати пяти. Его жена умерла три года назад, и он только сейчас снял траур. Я не могу сказать, что он красавец, и полноват, как принц Уэльский, но он первый, кто мне понравился. Сегодня вечером он пригласил нас троих на бал в «Касл-Инн»!

— Он приехал в Брайтон на лето?

— Да, снимает апартаменты на Стайне. Еще у него есть дом в Лондоне на Беркли-сквер и загородное поместье в Глостершире!

— А дети у него есть? — поинтересовалась Клара.

— Нет. Тетя Диана спрашивала.

— Наверняка он захочет наследника. Смотри, Генриетта, тебе придется очень постараться, — пошутила Клара.

Генриетта покраснела:

— Перестань! Мы с ним только познакомились.

Она почти не могла работать и весь день говорила о бароне. Кларе вскоре наскучила эта тема, и она даже почувствовала зависть к Софи, когда та отправилась на работу в Морской дворец. К полудню вдова уже больше не могла выносить этих разговоров.

— Генриетта! Ты уже десять раз рассказала одно и то же о сэре Роланде. Я больше ничего не хочу слышать до тех пор, пока у тебя на пальце не появится обручальное кольцо!

— Вы думаете, это возможно? — Глаза Генриетты засветились надеждой, и она принялась рассуждать о замужестве. Клара заметила, что девушка ни словом не обмолвилась о любви.

Софи закончила дела и, как обычно, выходила через комнату для прислуги. К этому времени уже все знали, что она работает кондитером, и несколько слуг попросили ее принести каких-нибудь сладостей. Она планировала сделать это ко дню рождения принца в августе.

К своему удивлению, в экипаже у входа она заметила Тома.

— Отличные новости! — поприветствовал он ее, спрыгивая на землю. — Наконец-то я купил магазин в Брайтоне. Я еду туда!

По дороге он рассказал, кому раньше принадлежал дом. Сейчас в нем располагался магазин и склад. Ремонта не было несколько лет, и теперь требовалось нанять рабочих, прежде чем можно будет выставлять товары Фоксхилла.

На Миддл-стрит Том остановился около здания с низкими окнами. На входе висела вывеска, оставшаяся от прежнего хозяина.

— Я заменю ее, — кивнул Том, открыл дверь и пригласил Софи войти.

— А что вы хотите повесить вместо этой вывески? — спросила девушка, обведя взглядом магазин. Здесь было чисто, мебели не было, кроме лавки, на которую Том положил шляпу и перчатки.

— В Лондоне в витрине моего магазина стоит перламутровая шкатулка. И я поставлю здесь такую же.

Софи замерла, и в ее голове возник образ контрабандиста с перламутровой шкатулкой в руках.

— А таких шкатулок много? — аккуратно поинтересовалась Софи.

— Нет, они точно не для продажи. И встречаются очень редко. Их делали в Китае около двухсот лет назад. Мне повезло, когда у меня появилась одна из них, и недавно я продал ее принцу.

— Когда это было? — Она избегала смотреть ему в глаза, но чувствовала, что он буквально пронзает ее взглядом.

— Дайте вспомнить. — Наступила продолжительная пауза. — Это было прошлым летом.

Ее мысли сбивались, когда Софи вошла через двойные двери в просторный зал. Окна здесь были зашторены, кроме одного в дальнем углу. Света, проходившего в него, было достаточно, чтобы увидеть, что помещение довольно старое и, возможно, первоначально здесь располагался какой-нибудь амбар. Софи стала подниматься по узкой извилистой лестнице, и в полной тишине был слышен только шелест ее юбок. Поднявшись, девушка посмотрела на Тома.

— А где сейчас перламутровая шкатулка, которую вы продали принцу? — спросила она прямо.

— В Карлтон-хаус, — ответил он непринужденно. — А почему вы спрашиваете?

Она повернулась и пошла дальше по коридору.

— А его высочество понимает, что вы продали ему контрабандный товар?

Том закричал так, что его голос эхом пронесся по зданию:

— Так вот, теперь я знаю точно, что это вы были в ту ночь на берегу!

Софи ощутила, как сотрясается пол, когда он, перемахивая через две ступеньки, бросился к ней. Она резко повернула голову; ее глаза гневно сверкали.

— Я не хотела верить, что вы связаны с преступниками. Я снова и снова убеждала себя, что ошибаюсь, но даже когда вы нашли меня раненую на обочине, я уже тогда задумалась. Впоследствии я много раз задавала себе вопрос, почему вы оказались на заброшенной дороге, когда могли поехать совершенно другим путем.

Он стоял, сжав кулаки.

— С вами произошло несчастье, но для меня это был самый счастливый момент в жизни. Я увидел вас на земле, полураздетую, и почувствовал жалость, но когда опустился на колени, поднял вас на руки и заглянул вам в лицо, я узнал, что такое любовь.

Софи отпрянула.

— Не морочьте мне голову! Я знаю, что вы член брумфилдской шайки, и еще давно я решила не успокаиваться, пока вы все не получите по заслугам за ваши преступления!

Он склонил голову, и на его лице читались спокойствие и интерес.

— Так что же вы намерены предпринять? Не сомневаюсь, у вас имеются доказательства, которые вы могли бы предъявить суду.

— Ничего, кроме того, чему я была свидетелем.

— И вы смогли бы сказать, что видели меня на пляже со шкатулкой из перламутра в руках?

— Ваше лицо было наполовину скрыто.

— Правильно. — Том улыбнулся и укоризненно покачал головой. — Я не думаю, что вы могли бы обвинить меня в чем-то. Максимум, что вы можете сделать, это рассказать обо мне капитану Моргану. У него не будет никаких оснований арестовать меня, но он бы поверил вам.

— Вы знаете, что я не могу так поступить, — закричала девушка. — Несмотря на все, что я сказала, как бы я смогла в чем-то обвинить человека, который спас жизнь мне и моему племяннику?

— Уж не имеете ли вы виду графа де Жюно?

Вздрогнув, Софи обхватила руками голову.

— Так вы знали? Скажите, как вы обнаружили правду?

Том подошел ближе, но не сделал попытки прикоснуться к ней.

— Я узнал в тот день, когда мы белили кухню. — И Том рассказал, что Генриетта увидела, как он читает заметку в газете, и выведал у нее всю правду.

Софи испугалась. Теперь она понимала, почему Генриетта была так смущена, когда вошла в дом из кухни.

— Она не сдержала обещание, которое дала мне!

— Вы должны простить ее, она ни в чем не виновата. — Том понизил голос: — А почему вы не рассказали мне правду? Я думал, вы доверяете мне!

Софи гневно посмотрела на него.

— Я никогда не доверяла вам!

— А вот это неправильно. Это вы себе не доверяете, потому что в глубине души знаете, что мы значим друг для друга! Только отказываетесь признавать, потому что это противоречит вашим намерениям. — Он взял ее за талию обеими руками и прижал к себе. — Как же, по-вашему, я мог почувствовать ваше присутствие на пляже, если бы между нами не было такой связи? Тогда я говорил себе, что невозможно, чтобы вы были где-то поблизости, уверял себя, что у меня разыгралось воображение. Как я жалею, что не заговорил об этом раньше.

— Если все это правда, то почему вы не вернулись на ферму раньше, чтобы найти меня? — спросила девушка со злобой в голосе, пытаясь высвободиться из его рук, но он только крепче прижал ее к себе. Никто не заметил, как заскрипели под ними доски пола.

— В ту ночь, когда вы видели меня на пляже, я впервые за несколько недель ступил на английскую землю, — произнес он ровным голосом. — А к тому времени вы уже влюбились в меня, так же как и я в вас, только у вас слишком много времени ушло на то, чтобы это осознать.

— Вы сумасшедший! — Софи ударила Тома в грудь, чтобы освободиться, но его хватка была железной. — Сумасшедший, как революционеры, убивающие невинных людей, у вас на руках та же кровь. Я ненавижу таких людей как вы!

— А я никогда не желал ни одну женщину так, как вас.

Как ни пыталась, она не могла вырваться, и он, обхватив ладонями ее голову, поцеловал девушку с такой нежностью, с какой целуют жену в первую брачную ночь. Она почувствовала, как все внутри у нее разрывается от ярости, негодования и отчаяния от того, что Том, несмотря ни на что, так дорог ей. Казалось, их сердца бьются в унисон. Дрожь волнами пробегала по телу девушки, но когда он оторвался от ее губ и принялся целовать ее глаза и лицо, Софи резко отстранилась.

— Нам давно пора поговорить начистоту, — решительно произнесла она. — Хотя секреты, которые мы теперь знаем друг о друге, дают власть: вам — надо мной, а мне — над вами. Я клянусь, что дождусь, когда брумфилдская шайка будет поймана, и неважно, что я думаю о ваших делишках, я никогда не предам вас. Могу я ожидать от вас того же?

— Сначала я кое-что расскажу вам. Я отправился по адресу, который напечатан в той газете.

Софи вспыхнула от волнения:

— Вы видели моего врага?

— Не совсем. Я написал, что хочу встретиться с ним, и упомянул, что это я отвез молодую женщину и мальчика на ферму Миллардов, а также знаю о вашем местонахождении.

— Вы это сделали?! Том, как же вы могли быть так жестоки?! — Софи не верила своим ушам. В приступе ярости и гнева она снова попыталась вырваться, но безуспешно.

— Послушайте меня! — закричал он.

— Пустите, я уйду! — Она вцепилась в него, как дикая кошка, они кричали и боролись, не замечая, как скрипит под ними пол. Наконец услышав странные звуки, Том отпустил девушку, и она испуганно вскрикнула, прислонившись к стене.

— Стойте, где стоите, — приказал он, когда она хотела подойти к нему.

В следующий момент пол под ним провалился, но Том успел ухватиться за балку и повис на вытянутых руках.

— Назад, — закричал Том. — Если сделаете движение, обрушатся новые доски, вы упадете и сломаете шею!

— Осторожно! — в тревоге вскричала Софи.

Раздался сильный треск.

— Назад, сейчас же! Держитесь! — предупредил он ее.

Она нехотя послушалась, изо всех сил прижимаясь к стене и видя, как он падает вниз. Он исчез, и за ним вслед полетели доски, образовав перед ней огромную пустоту.

— Вы в порядке, Том? — закричала Софи отчаянно, пробираясь к окну и цепляясь за подоконник. — Ради бога, ответьте мне!

К ее несказанному облегчению, Том поднялся из пыльного завала. Посмотрев на нее и не отвечая на вопросы, он велел:

— Стойте на месте, Софи. Не двигайтесь! Там есть лестница. — Он выбежал и вернулся с лестницей. — Софи, спускайтесь как можно осторожнее!

Она подобрала юбки и стала уверенно спускаться вниз. Он поймал ее на руки, не дожидаясь, когда она ступит на пол, и понес обратно в магазин. Когда Том посадил ее на скамейку, она увидела, что он весь покрыт пылью, а на щеке кровоточащая рана.

— Так вот, я хотел сказать, — произнес он, пока Софи доставала из кармана платок, чтобы вытереть кровь, — что написал только то, что знаю, где вы находитесь, но ничего больше. Понимаете?

— Как вы меня напугали, — вздохнула Софи. — Вы же знаете, что я живу в постоянном страхе. Почему вы не объяснили все сразу?

— Вы не дали мне времени. Черт побери! Что у вас за характер!

— Так что же произошло дальше? — потребовала она нетерпеливо. Сейчас, когда они оба были в безопасности, девушка почувствовала, что у нее подкашиваются ноги. Но Том продолжал испытывать ее терпение.

— Я уже пожалел вашего врага, зная, с кем ему предстоит иметь дело. Он не догадывается, с кем связался.

— Так расскажите мне о нем.

Том сел рядом с ней на скамейку.

— Я виню себя за ошибку, которую совершил. Я должен был понять, что этот человек серьезно настроен и не потерпит никаких вмешательств. Генриетта говорила, что вы решили, будто это родственник отца Антуана.

— Да. Графиня де Жюно рассказывала о некоем Эмиле де Жюно, племяннике своего мужа, который всегда был настроен против них. Я уверена, что это и есть мой враг. Сам он приехал или послал кого-то, трудно сказать.

— Я сомневаюсь, что это Эмиль. Слишком уж он не хочет быть узнанным, а вот его агента никто не узнает среди эмигрантов. — Том пожал плечами. — Видимо, уж очень велико его желание убрать со своего пути последнего отпрыска этого рода. Дело в наследстве?

Софи кивнула, поднялась и затуманенным взглядом посмотрела в окно на улицу.

— Так много поместий перешло во власть Республики, — задумчиво произнесла она. — Полагаю, Эмиль жаждет заполучить земли и виноградники, принадлежавшие семье де Жюно. Он ни перед чем не остановится.

— Вы так говорите, как будто лично знали его.

— Я много думала о нем и пыталась понять, чем обоснована такая жестокость. Зависть, жадность. Может понадобиться много лет, чтобы эмигранты вернулись на родину, но графиня рассказывала, что Эмиль молод. Неудивительно, что он хочет получить наследство, а если Антуан однажды вернется, для него все будет потеряно. — Софи смахнула слезу. — До сегодняшнего дня я избегала называть имя своего врага, но теперь он приобрел реальный облик. Если раньше я и боялась его, то теперь боюсь в тысячу раз сильнее.

Том тоже поднялся.

— Постарайтесь запомнить, что вашему врагу неизвестно, где вы с Антуаном. У вас есть преимущество. Пройдет немного времени, он сдастся и вернется во Францию.

— Но он может на время затаиться. Я никогда не перестану бояться его. — Софи снова повернулась к Тому. — В Лондоне вы рисковали своей жизнью ради нас с Антуаном. Это значит, что теперь я еще в большем долгу перед вами. Но все, что я могу сделать, это защитить вас от правосудия своим молчанием.

— Этого было бы вполне достаточно, но я хочу от вас большего.

— Нет! — Она подняла руку, не давая ему продолжить.

— Хорошо, не буду настаивать, — сухо ответил он. — Сегодня я уезжаю из города и вернусь, как только строители отремонтируют здание. Должно быть, этот балкон был здесь с самого начала. Я очень сожалею, что вы очутились на нем, но, слава богу, не пострадали.

— Впредь мне наука.

— Это ни в коем случае не должно повториться.

— Вы замените его?

— Да. Кстати, Звезда по-прежнему будет стоять в стойле миссис Ренфью, так что берите лошадь, когда вам будет угодно. Я пока не нашел места, куда ее ставить, но хочу поискать конюшню где-нибудь за городом, поближе к берегу.

— На случай, если придется убегать от таможенников однажды темной ночью после совершенного преступления? — Софи смотрела на Тома непроницаемым взглядом.

— Я не убийца. Клянусь вам! Но, бывает, нарушаю закон.

— Воруете произведения искусства!

Он не возмутился.

— Иногда я покупаю драгоценные вещи, которые открыто продаются в магазинах и на рынках. Я также знаю, где достать лучшие кружева, бренди, чай и табак.

— А королевские вазы?

— Я честно купил их в Лондоне.

— Почему вы не выйдете из шайки? — спросила Софи. — К тому же у вас много деловых связей по всему миру. Надеюсь, там вы ведете честную торговлю, — добавила она.

Том усмехнулся:

— Да, я рад, что вы не сомневаетесь в этом.

— Тогда к чему так рисковать? Вы бы прекрасно прожили и без контрабанды.

— Это правда, но чем бы стала моя жизнь без приключений? Если бы вы не были ответственны за Антуана, я бы пригласил вас как-нибудь ночью сплавать со мной во Францию.

Софи недоуменно покачала головой.

— Теперь я знаю, что вы точно не в себе, раз смогли предположить, что я бы поехала с вами.

— Не согласен. Вы были бы идеальной компаньонкой. Вы храбрая девушка. Я это понял давно, когда узнал, что вы бежали из Франции. А какую смелость вы проявили сегодня на балконе!

— Хватит говорить обо мне! Вас поймают рано или поздно. Вы, конечно же, знаете это?

— Не собираюсь попадаться. Я прекрасно знаю судьбу контрабандистов.

— Не говорите об этом.

Он сжал ее запястья.

— Если такое случится, вас это опечалит?

— Я ненавижу терять, — ответила она резко, и Том расхохотался.

— И вы говорите о потерях, Софи! Да вы теряете время, отказываясь принять чувство, которое зарождается между нами.

Она рассердилась, поднялась и пошла к двери, чтобы уйти, а потом с вызовом посмотрела на Тома.

— Если и существует мужчина в моей жизни, то это Рори Морган. И никто другой.

— Вы лжете! — закричал Том.

Софи фыркнула:

— С чего вы решили, что вправе мне указывать?

— Потому что вы любите меня, а не его!

— Ваша наглость нестерпима! Будьте уверены, теперь мы с вами долго не увидимся! — Выбежав из магазина, девушка захлопнула за собой дверь.

Спустя час слуга принес в мастерскую сверток и записку, в которой говорилось:

«Уроки оплачены вперед. Обратитесь к сержанту Джонсу по указанному адресу. Он научит вас, как обращаться с содержимым посылки. Вы должны быть в состоянии защитить себя и мальчика в случае опасности. Том».

Открыв посылку, Софи увидела пистолет. Осторожно взяв оружие в руки, она в очередной раз подумала, что Том — самый непредсказуемый из всех мужчин, которых она знала. Вся ее злость испарилась.

Сержант Джонс оказался мрачным краснолицым мужчиной. Он потерял ногу в начале войны, сражаясь во Франции. Он оказался превосходным учителем, и Софи быстро усвоила, как правильно держать и заряжать пистолет, и даже научилась его чистить, как это делали в армии. Они тренировались на пустынном берегу, установив мишень. Софи стреляла метко и вскоре даже удостоилась скупых похвал. В конце последнего урока Джонс одобрительно кивнул:

— Вы стали хорошим стрелком, мисс. Я расскажу об этом мистеру Фоксхиллу, когда увижусь с ним в следующий раз.

Тому понравилось письмо, которое прислала Софи. Она благодарила за пистолет и за уроки, ничего не упоминая о своих чувствах. Скоро она и думать забудет о Моргане. Одной из причин, почему он нанял ей в учителя сержанта Джонса, было желание знать, что она не обратится с просьбой научить ее стрельбе к этому акцизному чиновнику.

Глава 17

Проходя мимо магазина Тома на Миддл-стрит, Софи заглянула узнать, начался ли ремонт, но никаких изменений не произошло. Она решила, что строители не приступают к работе, потому что ждут возвращения Тома, чтобы лично от него получить указания. Девушка пожалела, что поссорилась с ним, но тогда она не смогла сдержаться.

Они с Кларой наняли помощницу, чтобы та присматривала за мальчиками летом, когда не было занятий в школе, но по воскресеньям Софи всегда устраивала пикники и прогулки всей семьей. Антуан уже не так сильно скучал по Рори, как в начале, но с удовольствием слушал, когда Софи зачитывала ему отрывки из его писем.

Лето шло, и Софи ожидала, что Том заедет к ним или встретится с ней в Морском дворце, но он не приходил. Она как раз думала о нем, когда Генриетта заговорила:

— Я знаю, ты работаешь с утра до ночи, Софи, и я не стала бы тебя просить…

— О чем?

— Дядя с тетей хотят дать обед для сэра Роланда. Кажется, они думают таким образом нас сблизить. Ты бы не могла приготовить что-нибудь из своих лучших сладостей?

— Конечно, но скажи, сэр Роланд действительно нравится тебе?

— Да. Он титулован, богат, и он мне нравится. — Ее голос дрогнул. — Я люблю работать с тобой, Софи, но хочу уйти из дома тети и дяди. Я так несчастна там. Мне в жизни нужна только семья, муж и дети, вот почему я прошу тебя помочь мне устроить этот вечер.

Софи улыбнулась, и они обо всем договорились. Хотя у Софи совсем не было времени, она продумала все до мелочей и отнеслась к просьбе Генриетты со всей ответственностью. Девушка даже помогла составить меню. А Клара посоветовала, какие лучше приготовить салаты.

— Я надеюсь, что Генриетта станет женой сэра Роланда, — пошутила Клара. — Тогда мои уши наконец отдохнут от болтовни о свадьбе.

Накануне обеда Софи зашла к Генриетте, чтобы узнать, все ли в порядке на кухне, и та сказала, что случайно видела в окно Тома.

У Софи перехватило дыхание. Так он вернулся! При встрече ничем нельзя было напоминать о прошлой ссоре, но возможно, они не встретятся. Она сама сказала, что они не увидятся долгое время.

В тот вечер Софи несколько часов работала на кухне, а потом перешла в дом, чтобы приготовить десерты. Клара помогала ей. Вечером, когда обе уже падали от усталости и решили выпить чаю, появился Пьер. Он обнял и поцеловал Клару, а потом обратился к Софи:

— Я хотел поговорить с вами.

— Есть новости? — Софи напряглась.

— Да.

— Расскажите!

— Я плавал по делам в Сидлшем несколько ночей назад, — начал он. — Местный мельник рассказал, что скоро к берегу должны причалить четыре больших корабля. — Пьер сделал паузу. — Насколько мне известно, на них будет контрабандный груз.

— Где это?

— Маленькая деревушка на западе Англии.

— Когда?

— Точно сказать нельзя. Думаю, ближайшей безлунной ночью.

Утром Софи отправилась в акцизное управление и оставила письмо для Рори. Потом пошла в магазин Тома. Ремонт в здании шел полным ходом.

Она позвонила, и ей открыл высокий, широкоплечий, хорошо Одетый мужчина, очень похожий на Тома, видимо, его брат. Он представился Ричардом Фоксхиллом. Когда она назвала свое имя, он улыбнулся и в его серых глазах появились искорки.

— Том много рассказывал о вас, мадемуазель Дэлкот, — произнес он дружелюбно. — Для меня честь познакомиться с вами.

— Мне нужно поговорить с ним.

— Его нет.

Ей было интересно, посвящен ли Ричард в дела брата. Судя по его серьезному виду, трудно было представить, что он связан с контрабандистами. Но она знала, что братья — деловые партнеры.

— Тогда, если вы не возражаете, я подожду его здесь.

— Боюсь вас разочаровать, но он ненадолго уехал из страны.

Софи испугалась. Том уже во Франции! Ей нужно было первым делом прийти сюда, а уже потом отправлять письмо Рори. Значит,Генриетта обозналась — вместо Тома видела его брата.

— Я должна с ним поговорить!

— Вы сможете сообщить ему все, что хотите, только в том случае, если поплывете в Санкт-Петербург.

Софи с облегчением улыбнулась:

— В таком случае не к спеху. Надеюсь, он благополучно завершит торговые дела.

— Том всегда заключает успешные сделки. — Увидев, что гостья собралась уходить, Ричард пошел открыть ей дверь. — Вы не откажетесь поужинать со мной как-нибудь вечером?

— С удовольствием.

Они договорились о дате, и Софи подумала, что будет приятно отдохнуть после напряженной работы на кухне.

Все приготовленные дома блюда она отвезла в экипаже в дом Буве. Хорошо, если это поможет Генриетте произвести приятное впечатление на жениха.

Ужин был назначен на шесть часов. Софи лично проследила, чтобы стол был накрыт наилучшим образом. Посередине она поставила вазу с розами, а по краям — бокалы для вина и ведерко со льдом на серебряном подносе. Генриетта, знающая все правила этикета, разложила приборы. Гостей намечалось десять человек.

Софи с Кларой занимались на кухне последними приготовлениями, когда услышали, что гости подъехали. Если бы дело происходило во Франции, то все было бы обставлено не так чопорно, но британские традиции отличались от французских, и Генриетта очень волновалась, что чем-нибудь не угодит почетным гостям. Она боялась, что Софи поступит по-своему, а сэр Роланд был консервативен и не признавал ничего иностранного.

— Все готово! — произнесла Софи, и в этот момент лакей подошел к двери гостиной и объявил, что обед подан. — А теперь успокойся. Все будет хорошо!

Обед шел гладко. Наконец настал черед десерта, в который Софи вложила всю душу. Оставалось только вынести поднос с чаем. Девушка взглянула на часы. Было уже без двадцати двенадцать, и она надеялась, что сэр Роланд пригласит Генриетту прогуляться по саду. Воздух, напоенный ароматом роз, располагал к прогулкам.

Софи обвела взглядом кухню, которая была на удивление грязной. Две молодые женщины, нанятые мыть посуду, суетились около раковины.

Клара принесла остатки десерта на кухню.

— Бьюсь об заклад, что это лучший обед, который когда-либо устраивали в этом доме. Лакей шепнул мне, что я должна видеть, какое впечатление он произвел! Даже барон де Буве остался доволен.

Это был комплимент. Неожиданно дверь в кухню распахнулась, и, к своему изумлению, Софи увидела принца. Его лицо было пунцовым от вина.

— Восхитительное пиршество! — громогласно объявил он. — Я пришел, чтобы поздравить повара!

Софи, которую не предупредили, что среди гостей будет принц, присела в реверансе. Остальные женщины последовали примеру Клары и поклонились.

— Для меня огромная честь, что вам понравилось, ваше высочество, — произнесла Софи. Она слышала, что принц мог зайти на кухню, чтобы поболтать с поварами.

— Так это снова вы! Я встречаю вас повсюду! Вы настоящий знаток французского фарфора. А что вы делаете здесь? — Не дожидаясь ответа, он сделал широкий жест. — Я видел Тома Фоксхилла пару дней назад. Он привез мне еще одну вазу. Потрясающей красоты. Цвета моря на закате. Вы видели ее?

— Нет, сэр. — В ее голосе слышалась неуверенность. — Я думала, мистер Фоксхилл уехал в Санкт-Петербург.

— Простите, что поправляю вас, мадемуазель, но вы ошибаетесь. Я три дня провел в Карлтон-хаус и именно там получил от него вазу. Я привез ее с собой в Брайтон.

Софи почувствовала холодок страха, который испытала накануне в магазине. Ричард обманул ее!

— Итак, мадемуазель, — произнес принц с улыбкой, — еще раз поздравляю вас. Если хозяин и хозяйка не станут возражать, я бы хотел, чтобы вы завтра приступили к работе повара в Морском дворце. Доброй ночи.

Дверь закрылась за ним.

— Ты слышала, Софи? — воскликнула Клара. — Первый джентльмен Европы хочет, чтобы ты была его поваром!

— Но я же кондитер, а не повар, — ответила Софи с отсутствующим видом. — Я бы предпочла, чтобы меня похвалили за мои сладости. — Она начала развязывать фартук. — Я должна пойти посмотреть, как там все убрали. Я скоро вернусь.

— Тебе нехорошо?

Софи покачала головой:

— Все нормально, я потом объясню. Почему никто не предупредил меня, что будет принц?

— Генриетта решила, что ты разволнуешься, и хотела рассказать тебе потом.

— На меня бы ничто не повлияло, но с ее стороны это некрасиво. Надеюсь, вечер прошел удачно.

Софи ушла с кухни через черный ход и подошла в экипажу. Несмотря на поздний час, вокруг было множество людей и отовсюду слышались звуки музыки. Казалось, в Брайтоне никто не собирается спать ночью. Девушка не предполагала, где мог остановиться Ричард, но, судя по тому, что его брат любил проживать в «Касл-Инн», подумала, что он тоже там. Но ошиблась. Имени Ричарда не оказалось в списке постояльцев. Тогда она поехала в «Олд-Шип».

Клерк за стойкой сообщил, что Ричард Фоксхилл живет здесь.

— Пожалуйста, сообщите, что мисс Дэлкот ждет внизу и что дело очень важное. — Софи стала нетерпеливо прохаживаться по холлу. Когда появился Ричард, по его виду она поняла, что он уже спал.

— Что случилось? — злился он.

— Вы солгали мне! Том сейчас во Франции, не так ли?

— Вы пришли сюда в этот час, чтобы устраивать истерики?

— Не увиливайте! Его жизнь в опасности!

Ричард долго смотрел на Софи.

— Почему вы так говорите?

— Потому что я знаю, что он состоит в брумфилдской шайке. Перед тем как прийти сегодня в магазин, я отправила письмо в акцизное управление об их следующей вылазке.

Его лицо напряглось.

— Что за игру вы затеяли?

— Я не шучу! Я обязана Тому жизнью, и только по этой причине не хочу, чтобы его повесили, но что касается шайки, это другое дело, потому что они убийцы и головорезы. Я хотела предупредить Тома, чтобы он не плавал с ними следующей ночью, но опоздала. Сейчас только вы можете спасти его.

— Бог мой! Но я не знаю, где он находится! — Ричард встревожился.

Она сжала кулаки.

— Но вам нужно как-то связаться с ним. Кто-то должен знать о его местонахождении.

— Это Том контрабандист, не я. Я понятия не имею, с кем он общается. Брат всегда действует сам по себе. — Ричард схватился за голову и заходил взад и вперед. — Вы должны как можно скорее забрать письмо.

— Невозможно. Капитан Морган знает, что я никогда не стану тревожить его без причины. Его цель — обезвредить шайку, и он ухватится за любую возможность! Письмо уже отправлено в Дорсет.

— Я немедленно поеду туда. Скажите только, где найти капитана Моргана, и я сделаю все от меня зависящее.

— Каким образом?

— У меня есть связи в магистрате.

Софи кивнула:

— Я еду с вами. Если что-то пойдет не так, я смогу напрямую поговорить с капитаном Морганом.

— У меня свой экипаж, и нужно ехать сейчас же. Нельзя терять ни минуты. Сколько вам нужно времени, чтобы собраться?

— Двадцать минут. Заберите меня по этому адресу, — она сообщила, где будет находиться.

Не медля, Софи вернулась в дом Буве. Клара устала так, что не могла пошевелиться. Вбежала Генриетта и обняла ее:

— Я обручена, Софи! Сэр Роланд сделал мне предложение, и мы поженимся осенью!

— Это чудесно! Я так рада за тебя! — воскликнула Софи и обняла подругу.

— Ты будешь подружкой невесты на свадьбе, а Антуан моим пажом. Пойдем, познакомишься с моим будущим мужем.

— Не сейчас, Генриетта. Я не одета для знакомства. Теперь иди к нему, а то он станет искать тебя.

Выслушав наилучшие пожелания от Клары, Генриетта побежала обратно в гостиную. Софи повезла Клару домой, рассказав ей по дороге, что собирается в Дорсет, чтобы остановить Рори от поездки в Сидлшем.

— Так значит, Том и его брат контрабандисты?

— Ты так спокойна, Клара? Я думала, ты удивишься, когда узнаешь.

— Я не удивлена. И хотя я не знаю капитана Моргана так хорошо, как ты, но могу догадаться, что едва он получил от тебя письмо, то сразу же направил своих людей, чтобы перехватить преступников. Скорее всего, Тома Фоксхилла задержат раньше, чем он успеет отплыть.

— Ричард не знает, где он.

— Я знаю.

— Откуда? — выдохнула Софи.

— Пьер рассказал мне. Прежде чем отправиться в путь, контрабандисты остановятся в гостинице в Дьеппе.

— Кто бы отвез меня туда на лодке?

Клара горько усмехнулась:

— Ты не можешь плыть! Что будет с Антуаном, если тебя поймают, посадят в тюрьму или еще хуже?

У Софи вырвался крик отчаяния. Когда приехал Ричард, Софи ждала его у калитки, и все рассказала ему.

— Где лодка?

— На берегу. Все готово. Соседский рыбак всю жизнь промышляет контрабандой. Он не взял с меня денег, потому что рассчитывает получить от вас в несколько раз больше. — Она протянула Ричарду сверток: — Здесь немного еды.

И отвела его туда, где ждала лодка.

— Быстрее, ради бога! — прошептала Софи.

Она стояла на берегу до тех пор, пока судно не исчезло в ночном море, и молилась, чтобы Ричард успел вовремя.

Несколько дней Софи ничего не знала. Рыбак высадил Ричарда на берегу и вернулся домой, так как ждать было чересчур опасно. Девушка много работала, и ей некогда было думать о случившемся. Она знала, что с Рори все в порядке, потому что он бы сообщил, если бы с ним что-то приключилось. Генриетта ежедневно приходила на кухню, хотя после замужества собиралась прекратить работу. Софи отправилась в «Касл-Инн» повидаться с Гарри и спросить, знает ли он какого-нибудь кондитера, готового заняться новым делом.

— Ты пришла по адресу, — с восторгом произнес Гарри. — У меня есть племянник, который только что закончил обучение на кондитера. Он хороший парень и мог бы жить со мной и моей женой, когда вернется. Его зовут Робин Браун.

Робин оказался шустрым парнем с пшеничными волосами. Казалось, улыбка не сходит с его губ. Он многое умел, и уже через неделю Софи не представляла, как раньше обходилась без него.

— Я смогу остаться, мисс Дэлкот? — спросил он встревоженно по прошествии двух недель.

— Да, Робин, ты можешь работать постоянно в кондитерской Дэлкот, где сладости достойны самого короля!

— Вы должны сделать это своим девизом.

Софи подняла брови.

— А что, неплохая мысль! — И она заказала вывеску у местного ремесленника.

Софи работала на кухне, когда в дверях появился Ричард:

— Добрый день, мадемуазель Дэлкот. Надеюсь, у вас все хорошо. У нас с братом тоже все в порядке.

— Я так рада слышать это. А Том сейчас в Брайтоне?

— Нет, он в Лондоне. К сожалению, с ним произошла небольшая неприятность во время последнего плавания за границу, но не тревожьтесь. Ничего серьезного не случилось, но пока мне придется заняться его магазином.

Софи провела гостя по кухне и все рассказала. Они подошли к Генриетте, и Ричард заинтересовался ее работой. Тогда Софи ненадолго оставила их. Она готова была пуститься в пляс. Том в безопасности, он лишь легко ранен.

Вернувшись к работе, девушка несколько раз оглядывалась на Ричарда. Ей так много всего хотелось узнать, но он продолжал разговаривать с Генриеттой.

Наконец Ричард произнес:

— Было приятно познакомиться, мадемуазель Буве.

Генриетта проводила его взглядом, когда он направился к Софи. До чего красивый мужчина! Выходя из кухни вместе с Софи, он обернулся и посмотрел на Генриетту, и в его глазах читался интерес. Она улыбнулась, но в душе ей хотелось плакать. Он совсем не похож на Роланда. Но ничего нельзя было поделать. Генриетта вздохнула.

Выйдя на улицу, Ричард заговорил с Софи, понизив голос:

— Здесь нам нельзя разговаривать, а у меня есть что рассказать вам. Можем мы встретиться сегодня вечером?

Они встретились в «Олд-Шип», где их могли увидеть, но никто не мог подслушать разговор.

— Как вы, должно быть, знаете от рыбака, доплыли мы без приключений, другие суда нам не встретились. В Дьеппе я направился прямо в гостиницу и занял номер. — Ричард состроил гримасу. — Это сущая дыра, и селится там разный сброд. Я долго просидел в баре, надеясь увидеть Тома, потом искал его в окрестностях, но напрасно.

— А Том когда-нибудь посвящал вас в свои дела?

— Только когда ему это было нужно, потому что он лишний раз не хотел доставлять мне неприятности.

— Но контрабандные товары продавались и через ваш магазин.

— Нет, контрабандой Том всегда торговал лично, — Ричард наполнил стакан. — В общем, мои поиски не увенчались успехом, и когда вечером я поднимался по лестнице в свою комнату, неожиданно услышал знакомый голос. Из соседней комнаты просили принести воды.

— Том?

Ричард рассказал, как обнаружил раненого брата на кровати. Пуля попала ему в плечо. Ричард, который до того, как начать работать с Томом, служил в армии, сам вытащил ее и перевязал плечо. Как только Том смог вставать, он решил вернуться в Англию.

— Брат потерял много крови и до сих пор слаб. Путешествие могло ему повредить, но оставаться в гостинице было опасно. Он до сих пор лежит в кровати и сильно от этого страдает, но его лондонский врач запрещает ему вставать.

— А как его ранили? — Голос Софи сорвался, потому что она была зла на Тома. Он мог умереть один в гостинице, и никто никогда не узнал бы о его судьбе.

— Их перехватили, ему велели стоять, но он побежал. — Ричард горько улыбнулся: — Это в его характере, Том всегда сам по себе.

— Как вы думаете, мог ли кто-то из постояльцев гостиницы состоять в брумфилдской шайке?

— Нет, я ничего такого не заподозрил. Там вообще не было слышно английской речи, но как знать? А Тома бессмысленно спрашивать, он все равно не расскажет нам.

Она вздохнула:

— Единственное, что нам остается, — убедить его никогда больше не связываться с контрабандой.

— Думаю, даже вы, Софи, не сможете его остановить.

Хотя девушка не показала виду, но происшествие с Томом заставило ее волноваться больше, чем она могла ожидать.

Генриетта пригласила Софи в дом тети, чтобы познакомить с Роландом. Она с гордостью и удовлетворением представила Роланда как своего жениха, а Софи — как самую близкую подругу. Когда тетя подозвала Генриетту, Софи осталась наедине с сэром Роландом.

— Когда я впервые познакомился с баронессой, — произнес он любезно, — она рассказала, что ее племянница научила вас замечательному искусству кондитерского дела.

— Она так сказала? — сухо переспросила Софи.

— Я подумал, что с ее стороны очень мило делиться своим талантом с другими, но — я знаю, для вас это будет тяжелым ударом, — чувствую, Генриетте пора задуматься О нашем будущем.

— Понимаю. Я знала, что рано или поздно это произойдет.

Позже Генриетта извинилась перед подругой:

— Я так боялась потерять его, Софи! Пожалуйста, прости меня.

— Конечно! — Софи улыбнулась. — Главное — будь счастлива. Это все, что я желаю тебе.

По дороге домой Софи увидела собравшуюся толпу, читающую новости, листок с которыми только что вывесили. Она подумала, что это, должно быть, военные бюллетени или известия из Франции. Прошло чуть меньше месяца с тех пор, как закончились массовые казни и кровопролитие наконец-то завершилось.

Девушка подошла и с грустью прочитала объявление о помолвке принца Уэльского с принцессой Каролиной Брауншвейгской. Как он мог? Когда-то столь любимая им миссис Фицхерберт была так жестоко предана. Бедная женщина! Слезы выступили на глазах у Софи.

В Марбл-Хилл Мария никого не принимала. В полнейшем одиночестве она прятала от всех свои слезы.

Глава 18

Как и надеялась Софи, Рори сам рассказал, что произошло в Сидлшеме. О его приезде сообщил Билли, который вбежал на кухню с криком:

— Капитан Морган поднимается по тропинке!

Софи мигом сбросила фартук и шапочку и выбежала встречать его. Он уже подходил к калитке, когда она бросилась в его объятия.

— С вами все хорошо, Рори! — Хотя она знала это, ей было необходимо увидеть своими глазами, что он жив и здоров. Она прижалась к нему с закрытыми глазами, чувствуя, как он целует ее в лоб. Отстранившись, девушка почуяла, что здесь что-то не так.

— Что случилось? — спросила она встревоженно.

Он вздохнул, обнял ее за плечи, и они стали спускаться к пляжу.

— Нас постигла неудача, Софи. Мы с моими людьми ждали несколько ночей подряд, но все тщетно. Контрабандистам удалось уйти.

Она поняла его горькое разочарование.

— О, Рори. Мне так жаль. Я получила информацию из достоверного источника.

Он покачал головой:

— Нет, Софи. Вас обманули.

— Я не могу в это поверить!

— Мы установили засаду вдоль всего побережья, но они оказались хитрее и высадились там, где не было наших людей. Они были почти что в наших руках! — Капитан сжал кулаки. — Мы пошли по ложному следу.

— Я хотела помочь, но совершила чудовищную ошибку! — выкрикнула Софи в отчаянии.

— Здесь нет вашей вины. Я неправильно себя повел. Кто дал вам ложные сведения?

— Я не могу рассказать.

Он остановился и посмотрел на нее строго:

— Я требую! Этот человек должен быть арестован, он один из них. Кого вы покрываете? Это мужчина или женщина?

— Как бы вы ни спрашивали, я не отвечу, — решительно заявила Софи.

Они пошли дальше.

— Ваша гордость не позволяет вам признать ошибку? Я думал, вы хотите внести свою лепту в поимку убийц.

— Это нечестно! Вы прекрасно знаете, что так оно и есть, но я не могу предать невиновного человека.

— Откуда вам знать, что он невиновен? Те, кто сотрудничает с шайкой, не могут быть невиновными.

— Тогда в этом есть и моя вина.

— Вы понимаете, что говорите?

— Слишком хорошо.

— Этого не может быть. Я не знаю, с кем вы связались, но вы должны немедленно это прекратить. У вас и без того немало неприятностей. Выходите за меня, Софи!

Она покачала головой:

— Вы говорите о замужестве, хотя должны арестовать меня или даже посадить в тюрьму после всего, что услышали.

— Если вы станете свидетельствовать в суде, вам нечего бояться наказания.

— Вы просите невозможного!

Даже если она и назвала бы Пьера, то не могла предать Клару и Тома. Невозможно представить, что сказал бы Рори, узнай он, что она сама собиралась отправиться к берегам Франции, чтобы предупредить брумфилдскую шайку. Сейчас она столкнулась с необходимостью прекратить отношения с Морганом.

— Вас долго не было, Рори, и за это время многое изменилось.

Он разозлился:

— Вы полагаете, что я оставлю вас сейчас, когда вы попали в дурную компанию?

— Вы неверно все истолковали, я ни с кем не связана, но не могу вам ничего рассказать.

— Хорошо, я принимаю ваши условия! Пусть между нами все останется, как прежде.

— Вы не понимаете. Если когда-нибудь обнаружится моя связь с контрабандистами, вы тоже пострадаете. Что будет с вашей карьерой?

— К черту мою карьеру! Для меня ничто не имеет значения, кроме вас! — Морган прижал девушку к себе и страстно поцеловал, сгорая от желания.

— Вы слишком сильно любите меня, — прошептала она.

— Это не в моей власти. Помните, что я терпелив и буду ждать, пока вы не ответите мне взаимностью.

После того как Пьер обманул ее, Софи сказала Кларе, что не хочет больше иметь с ним дел.

Ночью Софи услышала, как Пьер постучал в дверь. Время шло, но никто не открывал. Тогда он начал трясти ручку. Софи встала с кровати и подошла к двери. Клара зажгла свечу в кухне, но не спешила к порогу. Наконец он с силой стукнул в дверь, так что та заходила ходуном, и по шагам стало понятно, что Он уходит.

Софи вышла на кухню. Клара с грустным лицом сидела за столом. Не глядя на Софи, она глухо произнесла:

— Я бы все могла простить Пьеру, но только не пособничество брумфилдской шайке. Я давно его подозревала, но после того как он ввел тебя в заблуждение, все стало ясно. Поэтому я заперла дверь на засов. Он поймет почему и больше не вернется. — Она закрыла глаза дрожащей рукой. — Поставь чай.

— Единственное, о чем я сожалею, это то, что по моей вине ты испытываешь сердечные переживания, — сказала Софи, когда они сели пить чай.

— Они не так сильны, как может показаться, — пожала плечами Клара. — Я давно собиралась положить этому конец. Ящики с бренди, которые хранятся у меня в подвале, уже много времени не дают мне покоя. Я должна подумать о Билли. Так что все, что ни делается, — к лучшему. — Она немного повеселела. — Мне ни к чему неприятности. Сейчас у меня хорошая работа, и я больше не хочу нарушать закон.

— Радостно слышать. Надеюсь, мое дело будет и дальше набирать силу. Если заказы станут поступать и после того, как сезон закончится и все уедут в Лондон, значит, мы трудимся не зря.

— А почему бы тебе не отправить принцу коробку со сладостями? Теперь он знает, кто ты.

Софи быстро покачала головой:

— Я бы никогда так не сделала. Это нечестно. Я хочу добиться признания по-другому. Сейчас он думает, что я повар, но однажды — да-да, так и будет! — он обнаружит, что существует кондитерская Дэлкот, и тогда сам сделает у меня заказ.

Софи написала Тому письмо с пожеланием скорейшего выздоровления.

— Как вы думаете, могу я навестить его? — поинтересовалась она у Ричарда.

— Он очень гордый и вряд ли захочет, чтобы вы видели его в таком состоянии. Лучше пишите письма, он их ждет.

Ричард часто брал у Софи письма для Тома, когда отправлялся в Лондон. За Томом ухаживали три сиделки, женщины средних лет, которые ни на минуту не оставляли его без присмотра.

— Я так давно не видел красивой женщины, Ричард, — пожаловался как-то Том брату. — Попроси Софи, чтобы она заказала свой портрет, и привези его мне.

— Софи слишком занята, чтобы сидеть и позировать художнику.

— Все равно скажи, — попросил Том.

Ричард не передал его просьбу, и не только потому, что был уверен, что Софи не согласится, но и потому, что сомневался, что Том сам вспомнит об этом.

В эти дни Софи мало виделась с Генриеттой, которая была полностью поглощена подготовкой к свадьбе. Она заказала платье у местной французской портнихи, выбрав кремовый шелк для себя и розовый для Софи. Платья должны были быть сшиты по последней моде, простого кроя. С узкой талией, без пышных юбок. Шляпы Генриетта выбрала с широкими полями. Последним штрихом стал необыкновенной красоты костюм для Антуана. Кафтан и панталончики из темно-красного бархата.

— Так бы я одевался дома во Франции, если бы мы жили там? — спросил мальчик.

— Да, по торжественным случаям.

Собираясь в Глостершир на свадьбу, Антуан не находил себе места от радости, потому что им предстояло отправиться в Лондон на дилижансе, переночевать в гостинице, а утром за ними должен был приехать личный экипаж сэра Роланда. Генриетта надеялась отметить свадьбу в Лондоне в самый пик сезона, но Роланд, будучи вдовцом, решил, что церемония должна пройти тихо в часовне загородного поместья. А на следующий день намечался грандиозный бал на восемьсот гостей.

— Подумай только, Софи! — воскликнула Генриетта, хлопая в ладоши; ее глаза светились от счастья. — Я буду в центре внимания! Стану хозяйкой огромного дома! Все графство съедется, чтобы познакомиться со мной.

Накануне отъезда Генриетта пришла попрощаться. Сэр Роланд уже уехал в Глостершир, и теперь она отправлялась за ним следом вместе с тетей и дядей.

— Я буду скучать, моя дорогая Софи, — расплакалась Генриетта, когда они обнялись на прощание, — но Роланд пообещал, что мы будем каждое лето возвращаться на побережье.

— А пока мы расстаемся только на три недели до дня твоей свадьбы.

— Все верно! — Генриетта вытерла слезы и снова улыбнулась: — До свидания, моя любимая подруга.

Рори тоже пригласили на свадьбу, но он был занят на службе и не смог поехать. Антуан пришел в восторг, когда они с Софи покинули Брайтон. Проезжая магазин Тома, они увидели, что все готово к открытию, и теперь оставалось только дождаться хозяина.

За время пути кучер дважды менял лошадей. По дороге к ним присоединились еще четыре пассажира. Среди них была молодая француженка. Они проехали множество деревушек и ровно через семь часов оказались в гостинице «Белая лошадь». Софи и Антуан с восторгом разглядывали Лондон. Шум улиц большого города вызвал у Софи воспоминания о Париже. Так много карет, повсюду люди, одетые по последней моде.

Сама гостиница оказалась довольно большой. Софи первой вышла из экипажа и в этот момент увидела Тома, направлявшегося к ним. Ее сердце сжалось, когда она заметила, какой он худой и бледный после болезни, но не успела девушка поприветствовать его, как он воскликнул:

— Наконец-то! Почему вы не приехали навестить меня?

— Том, пожалуйста! Мы не можем обсуждать это здесь. Как вы себя чувствуете?

— А как вы думаете? — закричал он.

Люди оглядывались на них.

Софи повернулась к Антуану:

— Подожди здесь, пока я прослежу за багажом.

Том щелкнул пальцами:

— В этом нет необходимости. Мой слуга сам все сделает. Вы останетесь на ночь в моем доме.

— Но мы не можем! Это неудобно! Нам с Антуаном нужно хорошо отдохнуть перед завтрашней дорогой.

— Для вас ничего не значит, что я три дня встречаю каждый экипаж из Брайтона? И все потому, что Ричард уехал из Лондона, не сказав мне, когда именно вы приезжаете!

— Простите, Том, но мне нужно отвести Антуана в гостиницу.

— Я пойду с вами.

У стойки администратора толпилось много народу, но Том сразу же обратил на себя внимание, и Софи протянули ключ. Она хотела попрощаться с Томом, но он настоял на ужине.

В номере было две смежных комнаты.

— Почему мистер Фоксхилл такой злой? — спросил Антуан, умываясь перед ужином.

Софи ответила правдиво, как всегда:

— Он не хочет, чтобы я выходила замуж за капитана Моргана. Как-то я обмолвилась, что могу это сделать, и он, наверно, думает, что я проводила время с Рори вместо того, чтобы навестить его в Лондоне.

— Я бы не хотел, чтобы ты вышла за капитана Моргана.

— Почему ты так говоришь?

Антуан вытер лицо фланелевым полотенцем.

— Мне очень нравится капитан Морган, но ведь он постоянно в разъездах. Я хочу, чтобы ты вышла замуж за человека, который всегда будет жить вместе с нами. У всех мальчиков в школе есть отцы, кроме нас с Билли.

Софи с горечью подумала, что, оказывается, мальчик скучает по отцу больше, чем она могла себе представить.

— Я не думаю, что с мистером Фоксхиллом дела обстояли бы лучше. Он бы уезжал не реже, к тому же он никогда не предлагал выйти за него.

— Да, но он бы не стал злиться, если бы не хотел жениться на тебе, разве нет?

— Не уверена. А теперь давай спустимся в столовую. Мы оба проголодались.

Том поднялся, когда они подошли к столику. Он казался намного спокойнее. Все соседние столики были заняты, и у него не было возможности поговорить с Софи наедине, как он надеялся. Они сели, и он обратился к Антуану по-французски:

— Я надеюсь, что не напугал тебя.

— Нет, сэр. Ма Ренфью все время кричит на нас с Билли, но это ничего не значит.

— Правда? — Том поднял бровь. — Ну ладно. Что вы будете на ужин?

Позже Том проводил их в номер и, когда Антуан зашел, преградил дорогу Софи, протянув руку.

— Почему вы не прислали мне свой портрет? — потребовал он ответа. — В Брайтоне достаточно художников. Ричард заплатил бы. Я так этого ждал.

— О чем вы? — не поняла она.

— Я послал вам письмо, где написал, что хочу получить ваш портрет.

— Первый раз слышу об этом.

— А почему тогда вы не приехали навестить меня?

— Я хотела, но тогда вы были слишком слабы, а потом у меня совершенно не было времени. Ричард рассказывал мне, что вы вне опасности. — Он смотрел на нее с такой страстью, что она растерялась.

— Вы думаете, Моргану не хватит достоинства отступить, узнав, что на самом деле вы любите меня? Он джентльмен! Пожертвовать собой ради счастья любимой женщины — в его духе!

Девушка вспыхнула:

— Но, конечно, не в вашем.

— Нет, потому что это противоречит нашим желаниям. Вы знаете, что я полюбил вас с первого взгляда. Никто не встанет между нами!

Софи попыталась взять себя в руки.

— Вы не знаете моих чувств. Я не собираюсь замуж. А сейчас, Том, прошу, оставьте меня.

Он не шевельнулся, но неожиданная нежность появилась в его взгляде.

— Вы моя любовь, моя душа. Я дышу вами. Я без вас жить не могу.

Резко оттолкнув его, она вбежала в комнату и захлопнула дверь, повернув ключ в замке. Прикрыв глаза дрожащими руками, Софи слушала его медленные удаляющиеся шаги по коридору.

Заглянув в соседнюю комнату, она увидела, что Антуан уже спит. Собрав его разбросанные вещи, аккуратно сложила их на стул, а потом легла на кровать в своей комнате.

Софи думала о произошедшем между ней и Томом и понимала, что ее тоже тянет к нему. Но она никогда не покажет ему этого. Он был прав, когда говорил, что Рори стоит между ними. Он стал ее надежной опорой, а Том мог в одно мгновение разрушить ее спокойную жизнь.

Несмотря на усталость, девушка долго лежала без сна, чувствуя тупую боль в сердце, которая никак не проходила.

Утром они с Антуаном отправились посмотреть Таэур и Лондонский мост, а потом поехали в Глостершир. Как и предполагалось, венчание прошло в кругу родных и близких друзей, и на следующий день был дан бал с фейерверками, музыкой, гирляндами и цветами. Софи радовалась за Генриетту, которая получила все, что хотела, и была счастлива.

Уезжая, Софи и Антуан долго махали Генриетте и ее мужу, обнимавшему свою молодую жену. Возможно, Роланд не был идеальным супругом для Генриетты, но Софи знала точно, что он всегда будет добр и ласков с ней.

На обратном пути они остановились на ночь в загородной гостинице, так что у Тома не было шанса увидеться с ними. Дома их ждало радостное известие. Робин сообщил, что они получили первый заказ из Лондона. Уже через час Софи была на кухне в фартуке и рассказывала Кларе про свадьбу.

— Думаю, следующая свадьба, о которой мы будем разговаривать, — женитьба принца Уэльского, — сказала Клара, — хотя одному богу известно, когда она состоится.

Приезд невесты принца уже несколько раз откладывался из-за трудностей, связанных с войной. К тому же суровая зима вносила свои коррективы. Миссис Фицхерберт снова появилась в лондонском обществе и, по слухам, никак не показывала, что чувствует из-за предстоящей женитьбы мужа на другой.

В конце ноября Рори ненадолго приехал в Брайтон, чтобы навестить Софи. Он провел в городе три дня. Антуан очень расстроился, когда капитан уезжал. Рори дал ему несколько уроков фехтования, хотя в руках у ребенка была обычная палка.

— Капитан Морган сказал, что, когда я вырасту, смогу сражаться настоящей рапирой, как истинный француз, — похвалился Антуан Софи.

— Конечно, так и будет, — согласилась девушка. Про себя она подумала, что нужно еще научить его ездить верхом.

Софи так ничего и не узнала об Эмиле де Жюно и решила еще раз съездить на ферму Миллардов. Миссис Миллард полностью оправилась, чему девушка очень обрадовалась, но после несчастного случая у женщины появились пробелы в памяти, и она совершенно не помнила того француза.

Поездка заняла бы меньше времени, если бы Софи поехала на ферму в экипаже Тома, но Клара вернула лошадь Ричарду, сказав, что ей понадобилось стойло. Софи она сообщила настоящую причину:

— Я больше не хочу иметь никаких дел ни с кем, кто хоть как-то связан с контрабандистами, а я знаю от тебя, что Том имеет к ним отношение.

Тогда Софи решила, что в ближайшем будущем обязательно купит пони.

Глава 19

В декабре 1794 года принц женился по доверенности на своей так до сих пор и не прибывшей невесте. Все было кончено. Узнав об этом, миссис Фицхерберт, никого не предупредив, уехала в Марбл-Хилл. Как будто и не было девяти лет их супружества. Софи жалела обоих. Огромная любовь помогла им преодолеть множество трудностей, и сейчас обстоятельства складывались трагически. Георгу пришлось жениться по политическим соображениям, но, как известно, тут не обошлось без леди Джерси.

К разочарованию Софи, из Лондона пришло лишь несколько заказов, зато от местных торговцев не было отбоя. Том так и не появился в магазине, и окна по-прежнему были зашторены.

С приходом весны Софи с двумя помощниками уже не справлялись с заказами, и ей пришлось взять еще одного, по имени Оливер. Второго апреля принцесса Каролина приплыла в Гринвич. Ее встречала леди Джерси. Когда через два дня Софи вызвали в Морской дворец, так как ее присутствие потребовалось в ателье, все только и говорили о чудовищном знакомстве принца и его невесты.

— Она из тех женщин, которые всегда выглядят плохо, что бы на них ни было надето. Не то что леди Джерси. Мы слышали, что когда принцесса Каролина вошла в комнату, Георг скривился. Он не мог смотреть на нее! Их представили, принц ушел в другой конец зала и напился. И что, вы думаете, заявила принцесса, которая разговаривает с жутким акцентом? «Я не ожидала, что он такой толстый! И вовсе не так красив, как на портрете».

Софи с ужасом слушала все это. Разлад в отношениях Георга с Марией привел к настоящей трагедии. Как несчастна будет принцесса и как глуп оказался принц!

— Принцесса Каролина действительно так некрасива?

— Ее нельзя назвать некрасивой. Просто она не пара Георгу. Она гордится своей грудью и выставляет ее напоказ не только вечером, но и днем, надевает платья с глубоким декольте, но в ней ничего нет от настоящей леди. Одна из служанок леди Джерси рассказывала, будто та говорила Каролине, что нужно чаще принимать ванну. Подумать только!

Софи сокрушенно покачала головой. Все хорошо знали, что принц очень привередлив.

Вернувшись домой, она обнаружила письмо от Рори. Он хотел, чтобы она приехала в Лондон посмотреть, как украсили город к королевской свадьбе. Его сестра Элен тоже приедет. Клара уговаривала Софи поехать:

— Ты так много работаешь и никогда не отдыхаешь. Я присмотрю за Антуаном.

— Нет, я не могу оставить его. Даже с тобой.

— Почему нет? — Клару это задело.

— Ты моя хорошая подруга, я тебе полностью доверяю.

— Тогда поезжай! Или я даже не буду знать, что и думать.

Но Софи не поддавалась уговорам. Шестьдесят миль — слишком большое расстояние. Она была рада, что не уехала из Брайтона, потому что в день свадьбы у детей был выходной в школе, и они с Кларой и мальчиками с удовольствием гуляли по праздничным улицам, где играла музыка, а ночью смотрели фейерверк.

Едва принц открыл глаза и вспомнил, что настал ужасный день свадьбы, как на него напала тоска. Накануне днем провалилась последняя попытка помириться с Марией. К началу свадебной церемонии Георг был уже сильно пьян и едва держался на ногах.

Он словно в тумане видел невесту, соломенные волосы которой украшали цветы и жемчуг. Стоя перед алтарем, Георг испытал желание сбежать и уже повернулся, но кто-то подтолкнул его обратно. Принц догадался, что это был кто-то из братьев.

Прежде чем войти в супружескую спальню, ему потребовалось еще бренди, но когда он все же оказался там, то подумал, что было бы легче приставить пистолет к виску, чем выполнять супружеский долг с этой уродиной. Нечеловеческим усилием воли он все же решился, после чего немедленно ушел к себе в спальню. Выпитое бренди дало о себе знать, и принц без чувств повалился на кровать и заснул.

Принцесса Каролина прилегла рядом с ним, приподнялась на локте и с отвращением посмотрела на Георга. Что за муж достался ей! Перед отъездом из Брауншвейга она слышала о его связи с леди Джерси, и поэтому, когда эта женщина встречала ее, ей захотелось в ту же минуту возвратиться домой. Но она поверила в то, что принц жаждет поскорее на ней жениться, поэтому что, как рассказывали Каролине, влюбился без памяти, увидев ее портрет, и к тому же нет на свете более обаятельного, мудрого и красивого мужчины, чем первый джентльмен Европы. Ложь! Все это ложь!

В ярости ударила она по подушке. Пусть камин горит всю ночь! Она будет только рада, если от тлеющих углей отлетит искра и спалит его волосы!

* * *

В магазине Тома ставни на окнах открыли в начале мая. Софи шла по Миддл-стрит и остановилась рассмотреть витрину. Там были выставлены различные чаши, вазы, а в самом центре — великолепная статуэтка в виде лошади. Девушка не сомневалась, что если принц увидит ее, то не устоит и обязательно купит для своей коллекции.

Подойдя к магазину, она увидела Ричарда, который уже заметил ее в окно.

— Проходите, Софи. Не стойте здесь. Я все покажу вам.

— Значит, Тома нет?

— Он в отъезде. — Ричард заметил, как она напряглась. — Уверяю вас, ничего противозаконного.

— Рада слышать.

Она вошла в магазин и задохнулась от восторга:

— Столько красивых вещей! А когда вернется Том? — поинтересовалась Софи, снимая с полки маленькую серебряную шкатулку, чтобы получше разглядеть.

— Думаю, закончит дела в лондонском магазине и приедет.

— А откуда эта шкатулка? — спросила она.

— Из Персии. Превосходная ручная работа, шестнадцатый век.

— Очень красиво. — Девушка поставила ее на место и перевела взгляд на другой изящный предмет старины. — А вы знаете, что мы с вашим братом поссорились, когда встречались последний раз?

Ричард вздохнул:

— Да, он рассказал мне. Том никогда не сомневался, что может получить все, что угодно, и вы дали ему хороший урок.

Софи открыла большую книгу в красивом переплете. На каждой странице был выгравирован индийский дворец, а по краям, словно тесьма, шел орнамент.

— Потрясающе!

— Том приготовил ее для принца Уэльского. Редкая книга по архитектуре, несомненно, понравится ему.

Выйдя из магазина, Софи подумала, что индийская книга понравится принцу по двум причинам. Она не только красивая, но и напомнит ему о крепнущем влиянии Британии в Индии.

Генриетта с мужем приехали на лето в Брайтон и сняли особняк, который раньше занимала миссис Фицхерберт. Софи была на кухне, когда вбежала Генриетта в розовом муслиновом платье и модной шляпе.

— Дорогая Софи! Как я соскучилась! Письма — это совсем не то! — Она обняла подругу, прижавшись к ее переднику, пропитанному сахаром. — Признайся, ты рада меня видеть?

— Конечно! — Лицо Софи засветилось. — Какая ты модная!

Генриетта покрутилась, демонстрируя платье.

— Угадай, кто моя портниха? Мадам Роза, которая шила для Марии Антуанетты! Она тоже эмигрировала. — Затем, словно маленькая розовая птичка, она порхнула к Кларе: — Как поживаете, миссис Ренфью? Я так обрадовалась, увидев Софи, что забыла сразу поздороваться с вами.

— У меня все хорошо, — ответила Клара, пристально разглядывая Генриетту. — Ты будешь блистать в этом сезоне, я уверена.

— Надеюсь. Я хочу, чтобы мужчины сворачивали шеи, увидев меня. Все так изменилось с прошлого года, когда я жила здесь с тетей и дядей. А как вспомню ужасное время, проведенное в шляпной мастерской! И только с вами я была счастлива. — Она подошла к Робину. — Ты только начал работать, когда я ушла. Тебе здесь нравится?

Молодой человек покраснел:

— Да, мадам.

— Чем ты занимаешься?

— Мы придумали вазочки из колотого сахара с основанием из теста. В них можно ставить цветы и украшать ими стол.

— Как здорово. Обязательно закажу для моих приемов.

— У нас много вариантов. Вы можете сами выбрать форму, которая вам понравится больше всего.

Потом Генриетта познакомилась с новым помощником Оливером, который упаковывал сладости. Это занятие она помнила очень хорошо.

— Я хочу быть твоей постоянной клиенткой, Софи.

— Что бы ты хотела заказать? Скажи! Я только принесу книгу, она в доме на кухне.

— Я пойду с тобой.

Когда они вышли, Генриетта проговорила:

— Я кое-что хочу спросить у тебя, Софи. Ты читала вчерашнюю газету для эмигрантов? Там писали о политическом собрании в Париже на прошлой неделе. Оно состоялось в поддержку правительства.

— Да, читала.

— Среди выступавших был Эмиль де Жюно. Это означает, что он вернулся во Францию.

— Слава богу! — с чувством произнесла Софи.

— Тебе больше нечего бояться. Твой враг прекратил поиски.

— Но кто знает, надолго ли?

— Не будь такой пессимисткой, — весело заметила Генриетта. — Скорее всего, он слишком занят политикой, чтобы вернуться.

— Я расскажу об этом Рори, когда он вернется из Лондона. Все же я опасаюсь, что враг может снова начать разыскивать меня. Но все равно спасибо, что успокоила.

— А теперь пойдем за книгой. Сэр Роланд пообещал, что часть будущей зимы мы проведем в Лондоне. Будем давать балы. Он хочет сделать это для меня. А вторую половину зимы будем жить в Глостершире. Он заядлый охотник, совершенно без этого не может. А ты продолжаешь работать в Морском дворце?

— Иногда, если много заказов.

— А принц по-прежнему устраивает балы? — обеспокоенно поинтересовалась Генриетта. — Роланд ожидает, что нас будут приглашать туда. Раньше он всегда бывал гостем принца.

— Не волнуйся. В Морском дворце по-прежнему устраивают званые вечера. У тебя будет возможность показать там все свои новые платья.

Часто бывая в Морском дворце, Софи слышала, что не все гладко в отношениях между принцем и принцессой Каролиной. Она громко говорила, хрипло смеялась и часто отпускала непристойные шуточки. Принцесса не умела держаться и выглядела неряшливо. Софи не раз слышала, что она не любила воду, как не любят кошки, и часто слуги затыкали носы за ее спиной. За обедом она постоянно проливала вино или роняла еду на платье, что было неудивительно, так как поговаривали, что у нее очень хороший аппетит и плохие манеры. Ее поведение совершенно не соответствовало высоким стандартам принца, и он часто отворачивался.

С появлением в доме принцессы у портних прибавилось работы. Каролина постоянно что-нибудь рвала или оставляла зацепки на одежде. Вдобавок ко всему она, казалось, совершенно не ориентировалась в доме и часто блуждала в отдаленных залах Морского дворца, где велись строительные работы. Она всегда жаловалась на это.

— От этого отвратительного звона и шума у меня начинается мигрень, а в мой бедный маленький носик забивается пыль. — Она чихала часто и громко, чем вызывала у супруга дрожь.

Также многие, кто работал у принца, отмечали, что Каролина была довольно открыта и любила людей, часто произносила в городе речи и устраивала праздники. Толпы народа тепло приветствовали ее, а дети протягивали цветы, которые она счастливо прижимала к своей внушительной груди. Она обожала детей и всегда останавливалась, чтобы взять ребенка из рук матери и поцеловать. Она чувствовала, что беременна, и была уверена, что все произошло в первую брачную ночь, потому что с того дня могла пересчитать по пальцам одной руки, сколько раз принц приходил к ней. Когда она сообщила ему о своих догадках, он больше не появлялся в ее спальне.

Для принца ее присутствие в еголюбимом доме было настоящим кошмаром. Своей вульгарностью она нарушила атмосферу элегантности и покоя. Ей ничего не стоило швырнуть шляпу на бесценную фарфоровую вазу. Она разбрасывала повсюду перчатки, шарфы и носовые платки. Слуги поговаривали, что его терпению скоро придет конец. Но как бы принц ни злился, он ничего не мог поделать. Отчасти Софи было немного жаль принцессу, потому что она понимала, каково это — жить в незнакомой стране. Однажды, придя во дворец, Софи увидела уезжающего Георга. За ним следовали экипажи с багажом.

— Куда едет принц? — спросила она дворецкого Ника.

— На несколько дней в Карлтон-хаус. Он больше не в силах выносить принцессу.

Софи сомневалась, что Георг вернется, но он приехал. Его уговорила леди Джерси.

Глава 20

Как всегда, Том удивил Софи. Она была на лошадиных торгах, которые устраивались на лугу, как вдруг он оказался рядом с ней.

— Что вы покупаете? — поинтересовался он так, будто они расстались пару дней назад лучшими друзьями.

— Пони и коляску. А вы как поживаете?

— Никогда не чувствовал себя лучше. Кстати, на чем вы ездили, когда миссис Ренфью вернула мою лошадь?

— Я наняла лошадь, но вместо экипажа оказалась разбитая телега, а это вредит моей репутации.

— Вы уже присмотрели пони?

— Один мне понравился. — Софи приподнялась на цыпочках. — Вон тот, что сейчас впереди.

Взглянув, Том кивнул:

— Я видел его раньше. Не лучший, но сильный и крепкий. Если будете покупать, то постарайтесь сделать вид, что на лошади свет клином не сошелся. Не то продавец может завысить цену. Пойдемте вместе.

Поначалу торг шел не совсем гладко, но в результате пони все же достался Софи. Она повернулась к Тому. Глаза ее сияли, все обиды забылись.

— Он мой!

Том улыбнулся:

— Так и есть.

Она заплатила, и Том помог ей забрать лошадь.

— Теперь нужно купить коляску. — Девушка показала на другую сторону луга. Казалось, в этот день никого не интересовали коляски, и Софи выбрала понравившуюся за подходящую цену. Правда, ее требовалось подкрасить. Когда они запрягли лошадь, радости девушки не было предела:

— Я отдам покрасить коляску, и она будет как новенькая.

Том смотрел на ее сияющее лицо.

— А как вы назовете пони?

— Биу. Так звали лошадь, которая помогла нам с Антуаном и Маркусом бежать из дворца во Франции.

— Значит, это хорошее имя.

Забравшись в коляску и взявшись за поводья, она посмотрела на Тома:

— Вас подвезти?

— Нет, я еще не все здесь посмотрел.

В душу Софи закралось внезапное подозрение, и холодное выражение появилось на ее лице:

— Покупаете лошадей для своих подельников из шайки? Я понимаю, что им необходимы быстрые скакуны.

Том сразу понял, что она имеет в виду.

— Нет, это не так! Мне всего лишь нужна пара лошадей для магазина. Проклятье, Софи! Что бы я ни сказал, вы ничему не верите!

— Что я могу поделать, если мне все известно?

— Мы не можем спокойно общаться дольше минуты!

Они отошли от толпы, и их никто не мог подслушать, но она по-прежнему говорила вполголоса:

— Вы всегда начинаете первый. Полагаете, мне нравится с вами ссориться? — Ее глаза засверкали, но не от слез. — У нас бывали и хорошие минуты. Мы весело смеялись, болтали как настоящие друзья. Даже час назад мы прекрасно общались. — Неожиданно в ее голосе зазвучала надежда. — Если вы в самом деле заботитесь обо мне, то пообещайте мне то, чего я хочу!

Он горько ухмыльнулся.

— Как же вы мне не доверяете, Софи! — Том приподнял шляпу и ушел, оставив ее одну.

Девушка натянула поводья и, не оглянувшись, поехала по лугу. Она уже не сердилась. Софи с болью в сердце понимала, что между ними с Томом лежит такая же пропасть, как между принцем и Марией.

В январе 1796 года, спустя почти ровно девять месяцев после свадебной ночи, принцесса Уэльская родила дочь, которую назвали Шарлотта-Августа. Георг думал, Каролина ничуть не опечалится, что вместо сына и наследника престола произвела на свет девочку. Но у принцессы не оставалось другого шанса, так как на этом между ними все было кончено. Хотя принц обожал детей, он не мог слышать детский плач и содрогался, видя в малышке черты матери. И все же он надеялся, что со временем сможет полюбить дочь: ведь она ни в чем не виновата.

В тот же месяц за успехи по службе Рори предложили высокий пост в Лондоне, но он отказался, будучи уверенным, что это предложение последует снова, когда он даст знать, что готов. Он пытался напасть на след брумфилдской шайки и хотел довести дело до конца. Поэтому попросил назначить его на пост в Шорхэме, на что получил согласие. По дороге на новое место назначения он заехал в Брайтон. В школе были пасхальные каникулы, и ему хотелось забрать Софи и Антуана, чтобы отвезти их к себе домой. Его мать, овдовевшая несколько лет назад, жила в маленьком городке Лимингтон около моря. Софи провела там пять дней и подружилась с сестрой Рори, Элен.

Софи полагала, что, раз Морган теперь будет неподалеку, они смогут видеться хотя бы раз в неделю, но ошиблась, так как он не собирался задерживаться на одном месте. В его планы входило патрулировать все побережье. Клара слышала от своих друзей-рыбаков, что контрабандисты дали ему прозвище Ястреб.

Софи надеялась, что Том в курсе предстоящих изменений. Она давно не виделась с ним. Ричард навещал ее иногда, когда бывал в городе, и передавал от него приветы. Она также знала, что он заходит в свой магазин.

У Генриетты не получилось провести лето в Брайтоне, как она того хотела. Из-за беременности врачи запретили ей путешествовать. У нее родился здоровый мальчик, и супруги назвали его Александром. Генриетта написала об этом Софи и просила ее стать крестной матерью малыша, но у сэра Роланда были свои планы. Он твердо решил, что Генриетта должна прервать все связи со своими прежними знакомыми, и не собирался привозить жену в Брайтон. О ее дяде он говорил, что тот только и ждет момента, чтобы занять у него денег, которые и не думает возвращать; к тому же, судя по всему, он проигрывает все в карты. Баронессе, по его мнению, тоже не было места в их доме. Кроме всего, сам Брайтон теперь не годился для визитов, так как его августейший покровитель покрыл себя позором, покинув принцессу Уэльскую. Дочь оставалась с принцем в Карлтон-хаусе, и принцесса навещала малышку лишь изредка. Ходили слухи, что принц разочаровался в леди Джерси и пытается завоевать сердце миссис Фицхерберт, которая снова стала появляться в обществе. На людях она держалась дружелюбно, но наотрез отказывалась встречаться с Георгом наедине, хотя в душе продолжала любить его. Принца тревожило и то, что народ любит его все меньше, а принцессу Каролину все сильнее. Большинство жителей королевства видели в ней в первую очередь супругу принца и только потом — плохую жену и мать. Женитьба не принесла ему выгоды, на которую он рассчитывал. Куда там! Его доходы значительно выросли, но не так, как ему было необходимо.

Несмотря на все неурядицы, принц оставался неисправимым романтиком. Он продолжал писать Марии любовные письма, в которых изливал душу, но они оставались без ответа. Он даже послал ей прядь своих волос, надеясь, что они оживят в ее памяти воспоминания о нем. Конечно, они вызвали в ней любовный трепет, но она удивилась, что волосы принца не поседели от пережитого горя и тоски по ней и, что удивительно, потемнели и по-прежнему оставались густыми и крепкими.

Глядя на себя в зеркало, Георг с удовлетворением провел рукой по волосам. Несомненно, он все еще в хорошей форме. Неужели Мария так никогда и не простит его? В свои сорок лет она должна радоваться, что любима мужчиной моложе себя и этот мужчина ставит ее выше всех остальных женщин. Снова и снова он писал ей, что всегда будет считать настоящей женой ее одну.

На главной кухне слуги поздравляли с помолвкой дворецкого Ника Барлоу и Бетси Даунс. Зная, что принц не заносится перед слугами, его тоже пригласили. Войдя в кухню, Георг остановился на пороге, и никто сначала не заметил его. Все держали в руках кружки с пивом и поздравляли сияющего Ника и покрасневшую от смущения Бетси, которые стояли на скамейке, взявшись за руки. Принц бросил быстрый взгляд на Марту Ганн, работавшую на пляже купальщицей; летом она помогала знатным дамам принимать морские ванны. Она часто заходила сюда к своей тете. Также принц узнал молодую француженку, знакомую Тома Фоксхилла, которая весело смеялась и поднимала вверх кружку с пивом.

— Наши поздравления! Желаем вам долгой жизни и счастья в предстоящем супружестве!

— Подождите! Я бы тоже хотел произнести тост! — зазвучал голос принца, и все замерли.

Принцу налили пива, и Георг подошел к счастливой паре:

— Я присоединяюсь к поздравлениям, которые сегодня уже прозвучали.

Он поднял стакан, и все последовали его примеру. Потом все вернулись к своим обязанностям. Принц подошел к Софи и поинтересовался, по-прежнему ли она работает у барона де Буве.

Софи рассказала ему всю историю. В глазах у него заплясали веселые искорки.

— Я вижу, из ваших талантов можно составить целый список. — Увидев, что Марта Ганн выходит с кухни, принц окликнул ее: — Подождите минутку, миссис Ганн. Почему вы сегодня не на пляже?

— Море неспокойно и очень холодный ветер.

— Понятно. Пойдемте к камину, согреетесь, прежде чем уйти.

У нее не было выбора, и она пошла за принцем. В камине плясал огонь, и, к ужасу Марты, Георг выдвинул один стул для себя, а другой для нее. В его взгляде сейчас было что-то мальчишеское. Он сел, положив руки на колени. Марта не знала, что в тот момент, когда он стоял в дверях кухни, он видел, как она завернула кусок масла и спрятала в карман.

— Я не осмеливаюсь сидеть в вашем присутствии, сэр, — пробормотала Марта, желая поскорее уйти.

— В ногах правды нет. Прошу вас, присядьте.

Она послушалась, понимая, что сидит слишком близко к огню, да еще повернувшись к камину тем карманом, в котором лежит масло. Георг расспрашивал ее о работе, а на кармане показалось жирное пятно, которое Марта попыталась прикрыть рукой. Она радостно подскочила, когда принц поднялся со стула. Вернувшись на кухню, она увидела, что по ее ногам течет топленое масло.

Улыбаясь своей шутке, принц подозвал экономку:

— Пошлите миссис Марте Ганн новое платье из хорошей материи и фунт масла.

— Да, сэр, — озадаченно ответила та. Она еще не видела жирное пятно, которое пришлось отмывать с пола.

К закрытию сезона Софи получила внушительный список заказов, причем не только из Лондона, но и из других городов. В один из дней она зашла в магазин и вернула Ричарду выигранные деньги, которые Том поставил на лошадь по совету принца. Она объяснила, что он ставил также и от ее имени.

Сомневаясь, что Том примет деньги, Ричард все же взял их.

Софи давно задумывалась о подходящем доме для себя. Однажды они с мальчиками гуляли по извилистой тропинке вдоль моря. Далеко впереди виднелся маленький дом. Они приблизились. Мальчики остались играть в саду, а Софи позвонила. Ей открыла жена фермера. У нее был здоровый вид и дружелюбная улыбка. На руках она держала ребенка, а другой, только что начавший ходить, цеплялся за ее юбки. Двое детей постарше выбежали посмотреть, кто пришел.

— Входите, мисс, — произнесла женщина, услышав о цели визита. — Дом освободился всего две недели назад. Пара прожила здесь восемь месяцев. Вообще у меня семеро детей, но вы будете далеко, так что они вас не потревожат. А вы та молодая леди, которая занимается кондитерством в доме миссис Ренфью? Я так и подумала. Я не раз видела вас в экипаже. Так красиво!

Софи улыбнулась.

Миссис Браун попросила близнецов позвать мужа. Фермер Браун, человек с открытым и честным лицом, оказался крепким и осанистым мужчиной.

— Итак, вы бы хотели снять Бич-хаус, мисс Дэлкот? Он совсем маленький. Мои бабушка с дедушкой жили в нем несколько лет назад. — Он явно радовался, что на давно пустовавший дом появился спрос. — Вы одна? — спросил он, отдавая ей ключи.

— Нет, у меня маленький племянник. Ему восемь лет, и он уже ходит в школу на Дюк-стрит.

— Тогда, возможно, он знает моего сына, Уильяма. Он на пару лет старше.

Софи вошла и закрыла дверь. В доме на первом этаже была гостиная, кухня и маленькая комнатка, а наверху располагались три спальни. Из окна открывался вид на море. Софи счастливо вздохнула. Открыв окно, она крикнула:

— Антуан! Иди сюда скорее — посмотри свой новый дом!

Антуан послушался, и они с Билли побежали наперегонки, удивленные тем, что она сказала. Тогда девушка рассказала мальчикам о своих намерениях. Хозяева пожелали ей счастья в новом доме.

Услышав, что Софи уходит, Клара не знала, что и думать. Она решила, что та собралась замуж за капитана Моргана, но ошиблась. Сначала Антуан не хотел уходить из дома Клары, но ему улыбалась мысль иметь свою комнату, где не нужно будет делить с Билли место для игрушек. Софи заверила, что каждое утро будет отвозить его с собой на кухню, а вечером он будет вместе с ней возвращаться в дом. Последние сомнения рассеялись, когда на пороге дома появился Уильям Браун с щенком в руках.

— Папа говорит, он вам понравится, мисс.

Софи как раз мыла пол. Она поднялась с колен. Щенок оказался обыкновенной черно-белой дворнягой, но у него были выразительные бархатные глаза. Она с улыбкой кивнула Уильяму:

— Берем. Сколько он стоит?

— Нисколько. Папа отдает его вам.

— Пожалуйста, передай ему большое спасибо. — Софи взяла щенка. — Зайди завтра в мою кондитерскую по пути из школы. Я приготовлю для тебя коробку конфет.

— Спасибо, мисс. — Парень убежал.

Софи протянула щенка Антуану. Мальчик просиял.

— Ты должен хорошо его дрессировать, — сказала она, — и есть одно правило, которое он никогда не должен нарушать. Ему запрещено переступать порог кухни. Я не хочу, чтобы собачья шерсть попала в сладости.

— Он будет послушным, обещаю, Софи.

— Как ты назовешь его?

— Барнабас. Коротко Барни, — ответил Антуан, не задумываясь.

Раньше Софи не собиралась заводить собаку, но сейчас, когда у них появился Барни, была даже рада. Хозяйский дом стоял довольно далеко, а пес сможет защитить их, если понадобится.

Глава 21

Софи быстро приобрела для своего нового дома недорогие, но необходимые вещи. Турецкий ковер смотрелся превосходно на полу в гостиной. Длинный стол и комод с ящиками она натерла до блеска. Перед тем как Рори пришел посмотреть дом, она купила несколько стульев и повесила шторы. Морган принес в подарок настенное зеркало в серебряной рамке, и она сразу же придумала, где повесит его. Софи едва не прыгала от радости, переходя из комнаты в комнату и показывая ему дом. Девушка буквально светилась от счастья.

— Наконец-то у меня появился свой дом, Рори! Подумать только! Последний раз я чувствовала такое еще до революции. — Она зашла в самую большую из верхних комнат, которую выбрала для спальни. Здесь оказался только шкаф и лоскутный коврик, который отдала ей Клара.

— Я заказала кровать, которая раньше стояла в доме аристократа. Скоро ее привезут.

Рори подошел к окну и стал смотреть вдаль, туда, где за макушками деревьев виднелось море.

— Я хотел поговорить с вами по поводу Рождества, — произнес он, выпрямляясь и поворачиваясь к ней. — Я не смогу отпраздновать его с вами, как надеялся. Мама в последнее время не очень хорошо себя чувствует, и я хочу поехать к ней.

Рори поехал не зря. Его маме становилось все хуже, и через два дня после его приезда она умерла.

Вернувшись с похорон, Рори с головой ушел в работу. Иногда Софи думала, что его не зря называют Ястребом. Он был одержим желанием уничтожить брумфилдскую шайку.

Морган столько времени проводил на службе, что теперь виделся с Софи еще реже, чем раньше. Часто он приезжал в Бич-хаус настолько изможденным, что засыпал, сидя на стуле. Он по-прежнему страстно любил Софи, но слишком оберегал, чтобы притронуться к ней. Он не простил бы себе, если бы она забеременела до замужества. А вдруг его убьют? К тому же воспитание не позволяло ему домогаться приличной девушки, и он удовлетворял подобные потребности с женщинами другого сорта.

* * *

Софи всегда радовалась приходу гостей и с удовольствием устраивала ужины и вечера, где играли в карты. В первый вечер друзья подарили ей вещи, необходимые для дома. Генриетте, проводившей лето в Лондоне, муж не позволил поехать в Брайтон, и она прислала Софи часы из английского фарфора, украшенные маленькими цветками. Ричард принес их лично, так как они были заказаны в магазине Тома. К подарку прилагалась трогательная записка, написанная детским почерком Генриетты.

«Вспоминай обо мне хотя бы раз в день, когда услышишь бой часов».

Софи уже три месяца жила в своем новом доме, когда снова встретилась в «Олд-Шип» с Ричардом. Он заказал в нише столик, который понравился ему больше остальных. Софи часто заходила на кухню поболтать с девушками, с которыми когда-то работала. В этот вечер Полли особенно обрадовалась, увидев ее:

— Я скажу мистеру Хиксу, что ты здесь, Софи. Сегодня на кухне творится кавардак. Кондитер и шеф-повар подрались! — Она довольно хихикнула. — Ты никогда такого не видела! Кстати, кондитер уходит, ты бы могла временно заменить его.

Она отошла от столика, и Ричард улыбнулся:

— Вы готовы принять такое предложение?

— Это зависит от того, что от меня потребуется. Я люблю много работать.

— Дела идут хорошо?

— Очень хорошо. Недавно я взяла новых помощников.

— Я вспоминаю, как впервые оказался у вас на кухне. Кстати, как поживает леди Уэстонбери? Я не видел ее с того дня, как она покупала часы.

— Я получила от нее письмо на прошлой неделе. У нее все хорошо, вот только сын заболел. Муж отвез их на лето в Рамсгейт. Мы обе расстроены из-за того, что он теперь не любит Брайтон.

— Я слышал, миссис Фицхерберт тоже собирается туда на лето.

— Откуда вам известно?

— Она недавно заходила в магазин, выбрала очень элегантный письменный стол и велела к назначенному сроку доставить в Рамсгейт.

— Я слышала, что принц до сих пор пытается наладить с ней отношения.

— Сомневаюсь, что что-то можно вернуть. Она придерживается слишком высоких моральных принципов, чтобы стать любовницей, как бы ни любила принца.

Они заговорили о другом. Тут в зал вошел мистер Хикс. Поприветствовав Ричарда, он заговорил с Софи:

— Не могли бы вы уделить мне несколько минут, мисс Дэлкот? Я бы не попросил, если бы не крайняя необходимость. Нужна ваша помощь на кухне. — Софи согласилась, он поклонился и ушел.

Ричард улыбнулся. Тогда девушка задала вопрос, не дававший ей покоя:

— А как поживает Том?

— Вы в самом деле хотите знать?

— Меня всегда интересуют его дела.

— Боюсь, он немного обижен на вас.

Как она и ожидала, мистер Хикс предложил ей место кондитера. Раньше она бы с удовольствием согласилась, но теперь лишь покачала головой:

— У меня свое дело, которое отнимает все мое время.

— Я знаю, и впредь хотел бы делать у вас заказы. Кондитер, который только что ушел, не устраивал меня. Дело в том, что завтра вечером принц дает здесь бал, и мне нужно, чтобы все было приготовлено по высшему разряду.

— Вы можете сами со всем справиться.

— Так-то оно так, и все же я бы хотел прибегнуть к вашей помощи.

Все обговорив, мистер Хикс проводил девушку до дверей, и они пожелали друг другу доброй ночи. Софи вышла. Ричард ждал ее в коляске.

— Том вернулся, — сообщил он.

— Как вы узнали?

Он кивнул на противоположную сторону плохо освещенной улицы. Том был в длинном пальто и высокой шляпе, как будто только что встал из-за игрального стола, а не сошел с лодки, беззвучно исчезнувшей в темном море. Когда Том медленно направился в их сторону, Софи испугалась и обрадовалась. От волнения у нее подкашивались ноги.

— Черт побери, вы красивы как никогда, Софи, — он пожирал ее глазами. — Я надеялся, что вы похудели и ослабли, тоскуя по мне.

— Слишком многого хотите! — вспылила девушка, чувствуя, как от обиды на глазах закипают слезы. Они столько времени не виделись, а он язвит. Софи хотела сесть в коляску, но Том схватил ее за руку. От его прикосновения ее словно пронзило молнией.

— Я должен кое-что рассказать вам, Софи. Неделю назад я был во дворце де Жюно.

— Вы ездили туда?! Замок уцелел? Его не сожгли?

— Нет, он заперт, но мне удалось пробраться в одну из комнат через окно. Там все перевернуто.

— Какая жалость для вас. В ней не оказалось ничего ценного, что бы вы могли прихватить с собой.

Его губы побелели.

— А вы все такая же злая! Остальное я расскажу потом, когда вы будете в более миролюбивом настроении. — Резко отпустив ее руку, он пошел прочь. Гордость не позволила ей броситься за ним. Софи пожалела, что не сдержалась.

— Куда он пошел? — спросила она у Ричарда.

— В гостиницу. Хотите, отвезу вас туда?

— Нет, он устал и у него не хватит терпения разговаривать со мной. Возможно, он расскажет вам то, в чем собирался признаться мне. Тогда вы сможете передать мне его слова.

Возвращаясь домой, Софи подумала, что сегодня не будет забирать Антуана от Клары. Она поставила пони в стойло, зажгла фонарь и пошла к дому, освещая тропинку. Когда послышался стук копыт, она не встревожилась, потому что чувствовала — это едет Том.

Увидев Софи, он остановил лошадь, но не спешился.

— Я не имею права скрывать от вас то, что вы должны знать, — резко проговорил он.

Она подняла на него глаза, направляя свет фонаря ему в лицо.

— Я виновата, что разозлила вас. Расскажите мне все.

— Я разбил окно во дворце и вошел внутрь. Мне хотелось найти что-нибудь, что бы я мог вернуть Антуану. В комнатах, в которые я заходил, все было перевернуто. Похоже, налетчики забрали все ценное. Я смог найти лишь это. — Том достал из кармана маленький бархатный мешочек и протянул его Софи. Посветив фонарем, она открыла его. Два портрета выскользнули на ее ладонь.

— Это граф и графиня де Жюно! Родители Антуана! — Слезы застилали ее глаза. — О, Том. Как вы узнали, что на этих миниатюрах изображены именно его родители?

— Я сразу понял, как только увидел, потому что Антуан очень похож на них обоих.

Слезы брызнули из глаз девушки.

— Но как вы оказались там?

— У меня было свободное время, и я решил провести небольшое расследование. Ваш враг приезжал туда за месяц или два до меня. И уже не в первый раз. В деревне я представился путешественником и узнал много интересного. Один из жителей рассказал мне, что Жюно каждый раз спрашивает о слугах, которые работали во дворце. Софи, он пытался узнать ваше имя!

— Вы думаете, ему это удалось?

— Насколько я понял, нет. Вы ведь не были знакомы ни с кем из деревенских жителей?

— Нет. Я общалась только со слугами, и мне было этого достаточно. Я соблюдала осторожность, ведь мне пришлось бежать из Парижа. — Девушка замолчала, а потом быстро спросила: — Вы узнали, как выглядит Эмиль де Жюно?

— Только то, что высок и темноволос, с аристократическими чертами лица и похож на покойного графа де Жюно.

— Наконец я смогу узнать своего врага.

— Местные жители не доверяют ему, так как знают, что он заодно с новой властью.

— Возможно, он уже считает себя хозяином дворца, — с горечью произнесла Софи. — Вам известно, где он сейчас?

— В Париже. Пытается занять место в правительстве. Там идет нешуточная борьба. Не думаю, что в ближайшее время он появится здесь. Он ограничен в средствах. Не сомневаюсь, что поиски Антуана обошлись ему в кругленькую сумму. Сначала ему придется поправить материальное положение.

— Прошлым летом я читала в газете для эмигрантов о его политической деятельности. Подозреваю, что уроки стрельбы, которые давал сержант Джонс, могут мне пригодиться.

— Он рассказывал мне, что вы быстро все освоили.

— Он оказался хорошим учителем. Вы в Париже тоже были?

— Да. После всего того ужаса, что я увидел, этот красивый город немного встряхнул меня. Хотя тюрьмы еще полны политических заключенных. Новый король Франции, брат Людовика Шестнадцатого, до сих пор в ссылке. Война сделала свое дело. Имя молодого генерала Бонапарта у всех на устах. Он наводнил Францию награбленными сокровищами, привезенными из Италии.

— Я читала о нем в газете. Расскажите мне еще о Париже.

— Звон колоколов Нотр-Дам все так же разносится по городу, народ собирается в винных магазинах, чтобы обсудить последние политические сплетни. Я помню, вы рассказывали мне, где располагался магазин вашего отца. Я отправился туда. Теперь на его месте пекарня.

Софи молча кивнула, ощутив невыносимую тоску по родине. Потом сделала шаг к Тому и подняла глаза.

— Я не стану рассказывать Антуану, как вы нашли эти миниатюры. Узнав обо всем, он может наговорить лишнего, а пока это опасно.

Том тихо рассмеялся:

— Скажите ему, что это подарок из моих запасов. Ведь отчасти так оно и есть. Когда-нибудь, если позволят обстоятельства, я сам расскажу мальчику эту историю.

— Тогда я говорю вам спасибо тысячу раз.

— Договорились. Спокойной ночи, Софи. Я пробуду в городе несколько дней. У меня есть несколько замечательных полотен, которые я намерен показать принцу.

Развернув лошадь, он исчез в темноте. Софи знала, что может прийти к нему в магазин, но понимала, что чем меньше они будут видеться друг с другом, тем лучше.

Утром Софи, как обычно, проводила Антуана в школу, а остаток дня помогала мистеру Хиксу. Он попросил, чтобы она приготовила маленькую сахарную скульптуру в виде бегущего короля. Мистер Хикс пришел в восторг от увиденного и пожалел, что позволил Софи уйти из гостиницы. Она умела больше любого мужчины-кондитера.

В тот вечер Софи отдала Антуану портреты его родителей и долго разговаривала с ним. Он внимательно слушал и, казалось, смутные воспоминания оживали в нем. Девушка думала, что он расплачется, снова увидев лицо мамы, но, по-видимому, прошло слишком много времени. Тогда Софи поняла, что хотя бы отчасти заменила бедному сиротке мать.

— Можно я возьму эти миниатюры к себе в комнату? — спросил Антуан перед сном. Софи с радостью согласилась, понимая, что он всегда будет помнить и любить родителей. Мальчик решил повесить портреты на стену, чтобы видеть, когда засыпает, и утром, едва открыв глаза.

Антуан написал Тому письмо, в котором благодарил его, и Софи разрешила ему сходить в магазин, чтобы лично передать послание. Он отправился туда, и девушка начала тревожиться, так как ей показалось, что он отсутствует слишком долго. Когда он вбежал в дом, его щеки пылали:

— Мистер Том Фоксхилл сражался на дуэли!

— Что? — Софи опешила, подумав, что ослышалась.

— На шпагах! Это было во дворе его конюшни за магазином! — Тяжело дыша, Антуан присел на кровать. Было видно, что он бежал сломя голову, желая поскорее обо всем рассказать Софи. — А мистер Ричард был его секундантом. Я не знаю, кто был секундантом противника мистера Тома, но знаю, что пришлось обращаться к старому доктору Муру.

— Тома ранили?

— Не сильно. У него только порез на подбородке.

Она села на стул.

— Я отдал письмо мистеру Тому, и он показал его мистеру Ричарду, и они оба сказали, что я написал все грамотно. В магазине не было покупателей, поэтому они были свободны. А потом неожиданно ворвался злой джентльмен из Лондона. Он что-то говорил о чести своей жены. А потом мистер Том назначил ему время и место дуэли и послал продавца за доктором Муром. Если бы ты видела, как сверкают их шпаги! — Антуан вскочил и стал изображать, будто сражается на дуэли.

— Прекрати! — не выдержала Софи. — Успокойся и расскажи, как закончилась дуэль.

— Мистер Том отрезал рукава сюртука этого джентльмена и проткнул ему руку, а потом приставил шпагу к сердцу своего противника. — Антуан подбежал к Софи и обнял ее. — Не пугайся так! Мистер Том не убил того мужчину! Он убрал шпагу, развернулся и пошел в магазин. Когда я уходил, он был весел и пил шампанское.

Софи сжала кулаки.

— Этот Том Фоксхилл! — в ярости произнесла она. — Неужели он никогда не перестанет играть со смертью?

Но она догадывалась, что у ее злости была и другая причина. Девушке было стыдно перед собой от того, что она нестерпимо ревновала к незнакомке, из-за которой произошла дуэль.

Глава 22

Софи не видела Рори уже месяц. Наконец в один прекрасный день он пришел к ней на кухню с билетами в театр. Девушка обрадовалась сюрпризу, оставила Антуана ночевать у Клары и только сбегала домой, чтобы переодеться. Недавно она купила новое бархатное платье небесно-голубого цвета с шелковыми рюшами, обрамлявшими шею и плечи.

Спектакль был превосходным. По дороге домой Софи рассказала Рори, что решила к лету оставить работу в Морском дворце.

— Я больше не могу тратить столько времени в ателье. Зимой было много заказов, а что же будет летом? Мистер Хикс предложил каждую неделю давать регулярные заказы. Он хочет, чтобы я делала сахарные фигуры, которые ставят в центре стола.

— Это хорошо. А какую фигуру вы делаете сейчас?

— Нептуна в колеснице из ракушек! А вчера я закончила греческий храм.

Ночь была прохладной, и, войдя в дом, Софи сразу же растопила камин. Сняв шляпу, Рори подошел и присел рядом с ней на ковер. Он не мог отвести от нее глаз.

— Я уже обо всем рассказала вам, — сказала она и села на ковер, по-турецки поджав ноги. — Теперь ваша очередь. Я хочу, чтобы вы тоже рассказали о своей службе. Иногда я не могу заснуть, когда начинаю думать, с какими опасностями, быть может, вам приходится сталкиваться в эту минуту.

— Когда вы лежите без сна, — произнес Морган весело, — я, возможно, спокойно сплю в своей постели. Моя работа не такая уж героическая, как вы ее себе представляете. У меня сейчас много людей в подчинении.

— Думаете, вы скоро обезвредите шайку? Расскажите же, я настаиваю!

Он немного замешкался, но, видя, что она как будто бы что-то подозревает, кивнул:

— Я почти что у цели. Подумайте только, Софи! Совсем скоро я добьюсь того, к чему так долго стремился.

Неожиданная волна беспокойства нахлынула на нее, и она прижалась к его груди.

— Будьте осторожны, Рори! В брумфилдской шайке вас называют Ястребом. Вы будете их главной мишенью!

Такая забота тронула его до глубины души, и он обнял девушку.

— Я готов ко всему. Не расстраивайтесь. Я боюсь лишь одного: потерять вас.

Она отстранилась и посмотрела ему в глаза.

— Я не знала. У вас не было на это причин. — Неожиданно она поняла, что испытывают женщины, когда провожают своих возлюбленных или мужей на войну. — Единственное, о чем я всегда просила вас, Рори, это дать мне время, — прошептала она.

На его лице появилось выражение надежды и счастья. Он достал из кармана коробочку, и, когда открыл, Софи увидела кольцо с бриллиантом и рубинами.

— Я давно носил его с собой и ждал момента, когда буду уверен, что вы примете его. Я не ошибся сейчас, не так ли?

— Нет, Рори, — ответила она мягко, — очень красивое кольцо.

Софи протянула левую руку, и Рори надел кольцо ей на палец. А потом снова обнял и поцеловал.

— Скоро я стану вашей женой, Рори.

Он не строил иллюзий и знал, что она любит его, но не хотел торопить события. Пришло время уходить.

Софи вышла к калитке проводить жениха. Прежде чем сесть на лошадь, он поцеловал ее на прощание.

Вернувшись в дом, она посмотрела на кольцо. Наконец Том уйдет из ее жизни. Но почему тогда она не испытывает облегчения?

Утром Софи проснулась рано и написала два письма, где сообщала о помолвке: одно — Элен, другое — Генриетте.

Она снова надела синее платье и отправилась на вечер, где собирались эмигранты. Вдова, с которой Софи играла в карты, рассказала ей о том, что недавно произошло в лондонском театре.

— Как только принц появился в королевской ложе, в зале раздались грубые восклицания. Разве это не чудовищно!

Софи не понаслышке знала об отношении к Георгу, но внимательно выслушала, ничего не сказав.

Было уже поздно, когда она собралась домой. Стояла чудесная ночь, и серебристая луна освещала низко плывущие облака. Когда девушка проезжала мимо дома Клары, в окнах не горел свет. Через несколько часов на кухне снова закипит жизнь. За последнее время Софи приобрела много полезных вещей, и теперь ее рабочее место было так же хорошо оборудовано, как когда-то магазин ее отца в Париже.

Когда Софи проезжала мимо заброшенного амбара, ей показалось, что в темноте мелькнули чьи-то тени, но, присмотревшись, она поняла, что это таможенники патрулируют местность, как это иногда случалось. Больше она никого не встретила по пути.

Подъезжая к дому, девушка обратила внимание, что калитка широко распахнута. Кто здесь? Антуан? Но она оставила его у Клары. Софи попыталась прикрыть калитку, но дверца не закрывалась, как будто где-то в траве лежал камень и придерживал ее. Потом она увидела деревянную палку, воткнутую глубоко в землю, чтобы калитка оставалась открытой. Ребенок не мог этого сделать.

Испугавшись, девушка подобрала юбки и побежала через луг к другим воротам, которыми почти не пользовались. Они также были открыты, а коров, которые обычно паслись на лугу, нигде не было видно. Она поняла, что фермер Браун открыл ворота для контрабандистов. Значит, брумфилдская шайка будет орудовать здесь сегодня ночью. Неудивительно, что ей встретились таможенники! Возможно, Рори находился в этом районе целый день и сейчас сидит где-нибудь на берегу в засаде.

Она побежала обратно, влетела в дом и взяла пистолет. Потом села на лошадь. Скорее всего, контрабандисты высадятся возле той пещеры, где она тогда видела Тома. Софи оставалось только надеяться, что сегодня его не окажется среди преступников. Проехав немного, она остановилась в роще, слезла с лошади и сняла плащ, который мог оказаться слишком заметным в темноте. Привязав пони, девушка пошла пешком, пробираясь сквозь кустарники и высокую траву. В слабом свете луны она увидела не менее дюжины лошадей, запряженных в повозки. В седлах сидели сообщники контрабандистов. Она не представляла, сколько преступников может высадиться на берег, но Рори рассказывал, что, бывает, шестьдесят человек и даже больше.

Софи осторожно пробиралась сквозь ветки. Она догадывалась, что в темноте за скалами ждут Морган и его люди. Девушка чувствовала, что Рори волнуется и понимает, что она находится где-то в опасной близости. Пока все было тихо, и только слышался шорох травы, волнуемой ветром, да плеск волн. Затем, когда что-то блеснуло на море, Софи услышала, как громко стучит ее сердце.

Со своего места она не могла видеть ответный свет с берега, но, должно быть, те, кто ждали, сидя верхом на лошадях, получили нужный сигнал.

Наконец к берегу потянулась вереница лодок. Люди бесшумно работали веслами. Ждущие на берегу сообщники оживились и побежали вниз по гальке. Началась разгрузка. Софи внимательно наблюдала: похоже, Тома среди них не было.

Вдруг тишину прорезал крик. Это был голос Рори:

— Всем стоять!

Мгновенно со всех сторон начали выбегать таможенники, окружая опешивших контрабандистов. Послышались выстрелы и ржание перепуганных лошадей. Завязалась борьба. Галька скрежетала под ногами дерущихся, слышались истошные крики раненых и умирающих. Сердце Софи наполнил страх за жизнь Рори. Ей так хотелось быть сейчас на его стороне, сражаться вместе с ним. Но кое-что и она могла сделать!

Лошади! Если ей удастся отвязать их, тогда бандиты не смогут уйти. Выбравшись из укрытия, Софи приблизилась к первой лошади и отвязала ее. Одна за другой освобожденные животные начинали разбегаться.

— Кто здесь? Какого дьявола ты делаешь? — раздался крик. Девушка увидела, что в ее сторону бежит охранник с дубинкой в руке. Она действовала автоматически, как учил ее сержант Джонс. Человек остановился, услышав, что она взвела курок пистолета и направила на него оружие. Он был уже достаточно близко, когда они узнали друг друга. Сосед фермер опустил дубинку.

— Не стреляйте, мисс Дэлкот.

— Вы один, мистер Браун?

— Да, остальные внизу, на берегу. Почему вы оказались здесь?

— Меня встревожило, что вы открыли все ворота.

У него было совершенно несчастное выражение лица.

— Я должен был это сделать. Никто не перечит брумфилдской шайке. Я не хотел, чтобы мой дом подожгли вместе с женой и детьми. Вы же знаете, эти нелюди никого не пожалеют.

— Одна из повозок ваша?

— Да, мне приказали приготовить телегу.

— Тогда забирайтесь в нее и отправляйтесь к дому, но прежде прихватите с собой несколько лошадей.

— Но я не могу этого сделать! Я не осмелюсь!

— Каков бы ни был исход стычки, едва ли контрабандисты заберут товар. Они попытаются бежать, это точно. Вот почему я освободила лошадей. Вас арестуют, если вы останетесь, а если послушаетесь моего совета, все будет хорошо.

— Вы имеете в виду, что ничего не расскажете властям? Вы забудете о том, что видели меня здесь?

— Да, я сделаю это ради вашей семьи. — Софи засунула пистолет в сумку. — Здесь повсюду патрули, так что езжайте вдоль берега, а потом свернете.

Браун кивнул и с облегчением выбросил дубинку:

— Спасибо вам. Я немедленно ухожу.

Отъехав на приличное расстояние, он помахал Софи. Девушка уже отвязала последнюю лошадь. Не все разбежались, некоторые прошли несколько шагов и остановились. Тогда Софи стала прогонять лошадей, размахивая руками. После того как она швырнула в них несколько палок, животные умчались прочь. Даже запряженные исчезли из виду.

Она снова вернулась туда, где пряталась, чтобы дальше наблюдать за схваткой. Ее беспокойство за Рори возросло. К своему облегчению, она мельком увидела его в свете фонаря. Он отчаянно сражался. Рори был напряжен и угрюм, но, судя по всему, преимущество было на их стороне.

Как и предполагала Софи, контрабандисты поглядывали в сторону лошадей, а некоторые пытались бежать. Несколько человек кинулись в ее сторону! Софи помчалась в заросли, упала на землю и увидела, как бандиты пронеслись там, где она скрывалась. Больше никто не появился: видимо, люди Рори перерезали им дорогу.

Поднимаясь, она почувствовала, как чья-то рука схватила ее за юбку. Софи перепугалась и завизжала. Но приглядевшись, увидела Тома. Он лежал на спине весь в крови и смотрел на нее.

— Прошу вас, Софи, помогите мне! Если меня найдут, мне конец.

Ее охватил гнев.

— Какой же вы дурак, Том! — Девушка готова была зарыдать, видя, в каком он состоянии, и догадываясь, чего ему стоило убежать с берега. — Можете идти?

— Если вы подставите мне плечо.

Она помогла ему подняться. Его левая рука висела плетью; наверно, была сломана. Том склонил голову от слабости и боли. Еле передвигая ноги, как будто они тоже были сломаны, он пытался делать шаги. Софи с трудом удерживала равновесие.

— Мой пони и коляска в лесу, — подбодрила она Тома. — Тут недалеко.

Он издал слабый смешок, который был больше похож на хрип.

— Помните, я как-то сказал, что ваш пони и коляска не подошли бы мне? Беру свои слова обратно.

— Молчите. Я отвезу вас к доктору Муру.

— Нет, не туда! К Ричарду. Он решит, что делать.

Софи очень боялась, что Том умрет по дороге от потери крови. Также она беспокоилась, найдет ли Биу на том же месте, где оставила, ведь кто-то из бандитов мог ее забрать.

Войдя в лес, Софи огляделась и, к своему облегчению, когда тучи рассеялись и вышла луна, увидела пони и коляску.

— Еще несколько шагов, Том. — Она не давала ему останавливаться, потому что он был почти без сознания. Последние несколько метров Софи буквально тащила его на себе.

Посадить его в коляску оказалось непросто. У Тома совсем не осталось сил, но, сделав неимоверное усилие, он все же чудом забрался внутрь и потерял сознание, лежа на полу. Зная, что люди Рори патрулируют район, Софи села и, расправив юбки, прикрыла ими Тома. В этот момент послышался треск сучьев и дорогу ей преградил здоровенный мужчина с огромным животом. Широкополая шляпа была сдвинута на брови, а нижнюю часть лица прикрывал платок.

— Убирайся, женщина! — закричал он, схватившись за край коляски.

Не медля, она вытащила пистолет и тут поняла, что это кто-то из местных — бакалейщик или мясник, она точно не помнила.

— Нет! — прошипела Софи. — Я везу твоего сообщника. Он тяжело ранен. Речь идет о жизни и смерти! Отпусти коляску!

Он замешкался при виде пистолета, а потом резким движением откинул юбку с лица Тома и посмотрел на него.

— Ему конец! Я видел, как лезвием ему проткнули кишки. — Своими огромными ручищами великан схватил Тома и потащил. Она выстрелила, и он упал, издав чудовищный крик. Быстро прикрыв Тома, Софи погнала пони. Все произошло мгновенно, но ей казалось — прошла целая вечность. То, что она услышала о ранении Тома, повергло ее в ужас.

— Не умирай, Том! — Она гнала пони по дороге. — Пожалуйста, Господи! Пусть он останется жив!

Выехав из леса, девушка прислушалась, но ничего не уловила, кроме выстрелов вдалеке. Немного успокоившись, она поехала дальше. Неожиданно на ее пути возникли двое таможенников, которые вышли из-за деревьев и остановили ее посреди дороги. Один выступил вперед.

— Кто вы, мисс?

— Я мадемуазель Дэлкот, невеста капитана Моргана из акцизного ведомства.

Мужчины переглянулись.

— Он обручен с француженкой. Почему вы не дома в это время? Сейчас три часа ночи.

— Мне известно, что капитан Морган сегодня выполняет особое задание. Вечер я проводила в компании друзей в городе, а потом вернулась домой, но одной мне стало страшно, и сейчас я возвращаюсь к подруге.

Один из мужчин сделал несколько шагов в ее сторону, посветив фонарем, и Софи затаила дыхание, не зная, капает ли кровь Тома на землю. Но, не заметив ничего подозрительного, офицер опустил фонарь.

— Очень хорошо, мисс. Простите, что задержали вас, но сегодня ночью мы всех проверяем.

Как только они исчезли из виду, Софи хлестнула пони. На Миддл-стрит ворота в конюшню возле магазина Тома стояли открытыми, и девушка заехала прямо на вымощенный булыжником двор. Должно быть, Ричард наблюдал в окно, потому что, едва повозка Софи остановилась, дверь открылась, и он выбежал.

— Софи, что заставило вас приехать сюда в такой час? Вы видели Тома? — Заметив брата, он вскрикнул: — Боже милосердный! Он мертв?

— Нет! — закричала Софи, испугавшись самой мысли об этом. — Этого не может быть!

— Возьмите его за ноги и помогите занести внутрь, — сказал Ричард и стал вытаскивать Тома из коляски. — Потом расскажете, что произошло.

Вместе они внесли Тома в дом и положили в кухне на стол. Ричард засучил рукава, а Софи собрала все свечи, которые смогла найти. Когда Ричард разрезал одежду брата, девушкапринесла теплой воды и, следуя его указаниям, нашла коробку с лекарствами. Необходимо было промыть раны Тома.

Все это время он по-прежнему был без сознания. У него оказалась глубокая рана в боку, но, к счастью, внутренности не были задеты. Рука оказалась сломанной, а еще Том был ранен в ногу. Ричард работал аккуратно, и Софи помогала ему, чем могла. Наконец они вымыли Тома и переодели в ночную рубашку, разрезав рукав, чтобы освободить место для сломанной руки. Брат завернул несчастного в одеяло, а Софи помогла перенести его в спальню, где приготовила для него кровать.

Опуская рукава рубашки, Ричард стоял и смотрел на брата.

— Том как кошка, у которой девять жизней. К сожалению, он слишком быстро использует их, и я думаю, что это последняя. В следующий раз ему не выпутаться, если с ним вновь случится что-то подобное.

— Вы хотите сказать, что он выживет? — Впервые за это время Софи осмелилась спросить.

— Он потерял много крови, но такое с ним уже бывало. У него хорошие шансы. Как только придет в сознание, должен будет больше пить. — Ричард увидел, что Софи вся дрожит, закрыв лицо руками. Он обнял ее и подвел к стулу. — Сядьте. Я налью вам бренди. Может быть, вы наконец расскажете, что произошло? Там была засада?

Присев на край кровати, где лежал Том, Ричард внимательно выслушал Софи, а потом она поинтересовалась:

— Откуда у вас такие познания в медицине? Вы врач?

— Нет, хотя, думаю, мог им стать. В молодости я служил лейтенантом во время Американской революции^[2] и на войне потерял своего хорошего друга из-за того, что не знал, как спасти ему жизнь, когда его ранили. После этого начал читать все книги по медицине, какие только попадались мне на глаза, и армейские хирурги с удовольствием прибегали к моей помощи, а я ассистировал им, когда после сражений привозили раненых. Когда ушел из армии, то хотел стать врачом, но брат настоял, чтобы я стал его компаньоном. А когда Том рассказал мне, какими делами занимается, я понял, что всегда должен быть рядом со своим старшим братом.

— А вы рассказывали ему, о чем мечтали?

— Нет, но не жалею.

— Вы бескорыстный человек. — Софи посмотрела в окно. В небе появился первый луч рассвета. — Я должна возвращаться домой. Думаю, Рори еще не освободился, но я хочу быть дома, когда он приедет, чтобы рассказать о своей победе.

Ричард поднялся.

— Подождите! Пол в вашей коляске запачкан кровью. Ее нужно смыть. Я возьму таз с водой и отскребу.

Когда он вернулся, Софи сидела на стуле возле кровати и смотрела на Тома. Когда они выходили из комнаты, Том зашевелился и что-то забормотал. Она дотронулась до руки Ричарда.

— Прошу вас, не оставляйте его.

— Как я могу отблагодарить вас за все, что вы сделали?

— Не стоит благодарностей. Ведь мы же друзья.

Едва вернувшись домой, Софи сразу же переоделась, приняла ванну и вымыла волосы. Она только закончила, как пришла девушка, ежедневно помогавшая ей с уборкой. Она привела с собой женщину, которая стирала вещи и мыла полы. Они без умолку болтали, а ей так хотелось попросить их не беспокоить ее сегодня. Она ужасно устала и мечтала лишь об одном — выспаться.

Резкий стук в дверь застал Софи в коридоре, и она поспешила открыть. На пороге стоял друг Рори, которого она хорошо знала.

— Добрый день, мистер Пирс. Вы..? — Слова застряли у нее в горле, когда она взглянула в его угрюмое лицо. Софи отступила, пропуская его в дом. — Что стряслось? Рори ранен?

— Я думаю, вам лучше сесть, чтобы выслушать печальные новости, которые я принес.

— Говорите! — Софи побелела как полотно.

— Прошлой ночью брумфилдскую шайку наконец-то уничтожили благодаря плану капитана Моргана. Он пытался задержать контрабандиста. Завязалась потасовка, преступник выхватил пистолет и выстрелил капитану в сердце. Он скончался на месте. Капитан Морган умер победителем.

Пирс успел подхватить Софи, которая лишилась чувств.

Рори хоронили со всеми почестями. Офицеры несли гроб, и за ними следовали таможенники. Процессия двигалась к церкви Святого Николая. Офицеры высших рангов приехали из Лондона, чтобы проводить в последний путь своего товарища. На похоронах присутствовала вся семья. Многие родственники, с которыми Софи не встречалась раньше, приехали с других концов страны. Все выражали бедной девушке соболезнования, и особенно добра к ней была Элен.

— Хочешь на время поехать со мной в Лимингтон? — спросила она, когда все разошлись, и они сели вдвоем у камина. Антуана Софи уложила спать.

— Спасибо, — поблагодарила ее Софи, — но Антуан не должен пропускать школу, а я не могу оставить его. Он тоже переживает, и я нужна ему.

Мальчик искал утешения у Софи. Когда он говорил о смерти Рори, то всегда прижимался к ней и всхлипывал:

— Сначала мама, папа и дедушка! А теперь еще капитан Рори!

Она крепко обнимала его, пряча слезы.

— Может быть, ты приедешь потом, — предложила Элен, отвлекая Софи от грустных мыслей.

— Прости, но я ничего не могу пообещать. На мне кондитерская, и сейчас я должна работать, как никогда. — Подумав, как тяжело и одиноко будет Элен в доме, Софи предложила: — А что, если тебе остаться здесь?

— Ты даже представить не можешь, как я этому рада, — ответила та, не раздумывая.

Софи с головой ушла в работу, а Элен все время проводила дома, готовила, занималась хозяйством.

Софи продолжала горевать и все время корила себя за то, что ее не было рядом в последние минуты жизни Рори. Ричард был единственным, с кем она могла поговорить об этом.

— Я бы могла отвезти Тома к Кларе, а сама вернуться к скалам.

— Вы бы все равно ничем не смогли помочь капитану Моргану. Вам же известно, как его застрелили. К тому же любой из его людей преградил бы вам дорогу ради вашей же безопасности. Капитан Морган сам бы приказал это сделать.

Она схватилась руками за голову:

— Но я бы могла находиться рядом!

Ричард обнял ее за плечи:

— Если бы это случилось, мой брат бы тоже умер. Да и почему вы решили, что миссис Ренфью стала бы помогать Тому? Скорее всего, она не сделала бы этого, опасаясь ареста. Я уверен, Клара бы в первую очередь подумала о сыне.

Софи знала, что это не так, но была слишком подавлена, чтобы спорить. Ричард, как мог, уверял ее, что она бы ничем не помогла Рори, но от этого девушке не становилось легче. Постепенно Том начал поправляться. Софи не заходила к нему в магазин, но Ричард регулярно навещал ее, и Элен с удовольствием угощала его чаем. Иногда он приходил на ужин. Как-то раз он заговорил с Софи, оставшись с ней наедине:

— Завтра я отвезу Тома в Лондон. Ему предстоит долгий период выздоровления, и перед отъездом он хотел бы увидеться с вами.

Софи не шелохнулась.

— Насколько мне известно, в ту ночь Том и Рори скрестили шпаги. Мне никогда не забыть, что он был заодно с теми, кто убил Рори. Я не хочу видеть Тома.

Глава 23

Софи стремительно шагала по Шип-стрит, чтобы купить газеты с новостями. «Флот Наполеона потоплен! Адмирал Нельсон одержал победу!»

Быстро пробежав заголовки, Софи свернула газету, чтобы потом прочитать дома в более спокойной обстановке. В этот момент она увидела, что рядом стоит Том. Их взгляды встретились, и Том без улыбки проговорил:

— Добрый день, Софи.

— Добрый день, Том. — Девушка, не задерживаясь, пошла по улице.

Они не виделись почти полтора года. После того, как она отказалась с ним встретиться, Ричард передал ей письмо от брата, но девушка его не взяла. Примерно через год Антуан встретил Тома.

— У мистера Тома новый шрам на щеке. Я спросил, опять ли он сражался на дуэли, и он ответил «да», и как всегда победил.

За свои двадцать девять лет Том встречался со смертью столько раз, сколько другим не доводилось за всю жизнь.

Он не знал, что Софи недолго злилась на него. Она все простила, но ничего не могла забыть. Он не убивал Рори, но сражался на стороне тех, кто это сделал. По крайней мере, они квиты. Том спас ей жизнь, и она сделала то же самое. Больше она ничем ему не обязана.

Раздался веселый смех, и в открытом экипаже девушка увидела принца. Судя по всему, Георг был в хорошем расположении духа. Он бы не заметил Софи, если бы под колеса его экипажа не бросилась маленькая девочка; принц испугался, но все обошлось. Девочка напомнила ему маленькую Шарлотту. Отвращение к дочери со временем перешло в искреннюю привязанность.

Каролина лишь однажды приехала в Брайтон. Она почти не виделась с малышкой и потому не могла дурно повлиять на ребенка своей грубостью и дурными манерами. Иногда Георгу казалось, что он едва не болен от ненависти к жене. Она лишила его достоинства, уважения, погубила в глазах света. То, что ему докладывали о ее вызывающем поведении, все больше убеждало его, что она просто сошла с ума. Но народ ее нескромность и невежество, как ни странно, принимал с восторгом. Этим манипулировали политические враги Георга, используя как оружие против него.

С отцом отношения по-прежнему не складывались. Принцу так и не удалось настоять на своем: король не позволил ему стать во главе армии. Ах, если бы только его любимая Мария снова вернулась к нему! Все его беды исчезли бы сами собой.

Он уже предпринял несколько безуспешных попыток вернуть ее, но рано или поздно надеялся найти средство для примирения.

Экипаж подвез его к дверям Морского дворца. Прежде чем войти, принц обернулся и окинул взглядом сад. Целое лето розы радовали глаз, наполняя воздух волшебным ароматом. Клумбы пестрели цветами. Он лично разрабатывал проект сада здесь и в других своих резиденциях. Ему нравилось, что нет высокого забора, который бы закрывал всю эту красоту от прохожих.

Софи возвращалась домой вместе с фермером Брауном, который подвез ее до города. Биу она отправила кузнецу, чтобы тот его подковал.

— Как поживает мисс Морган? — спросил он, когда они свернули на тропинку.

— Очень хорошо, спасибо, — ответила Софи, — я передам ей, что вы спрашивали.

После похорон Элен два месяца прожила у Софи, пока дела не заставили ее вернуться домой. За это время она часто общалась с Ричардом, и они понравились друг другу.

— Это всего лишь общение, — говорила она Софи, противясь чувству. — Нам с Ричардом приятно проводить время вместе, вот и все.

Тем не менее между ними завязалась переписка, и когда Элен навещала Софи, Ричард всегда приезжал из Лондона, чтобы увидеться с ней, даже если у него не было никаких дел в магазине. Софи надеялась, что у них начнется роман. Они подходили друг другу: оба спокойные, с общими интересами. Им нравились одни и те же книги и музыка.

Выйдя из дома, Софи увидела Ричарда, который сидел на скамейке под деревом и читал газету.

— А я как раз думала о вас, — произнесла она с улыбкой.

— Приятно слышать. Я буду несколько дней в магазине.

Она прищурилась:

— Это как-то связано с тем, что завтра приезжает Элен?

— Пожалуй, — рассмеялся он.

— Девушка, которая работает у меня, Роуз, принесла вам выпить?

— Да, она предложила, но я отказался и сказал, что подожду вас.

Похоже, Роуз наблюдала за ними из окна, потому что, едва Софи вышла, почти сразу же принесла поднос, на котором стоял лимонад и два стакана, и поставила на садовый столик.

— Спасибо. — Софи протянула девушке газету и соломенную шляпу, чтобы она отнесла в дом. Потом разлила лимонад и присела на скамейку.

— Я вижу, вы читаете о новой победе английского флота? — Ричард придвинулся к ней.

— Такие новости только расстраивают меня. Ведь Англия воюет с моей родиной.

— Возможно, однажды все изменится.

— Остается молиться, — произнесла она с чувством. Они никогда не разговаривали о Томе после того, как Софи отказалась принять от него письмо, но сейчас девушка призналась:

— Сегодня я видела Тома, когда покупала газету.

— Том надеялся встретить вас.

— Мы поздоровались. Ничего не изменилось. — Она сделала глоток лимонада и поставила стакан.

— Попробуйте быть к нему чуть снисходительнее.

— Почему? — Она подняла брови. — Только потому, что теперь он не так часто плавает во Францию, как раньше?

— И все же попробуйте.

Софи наклонилась к Ричарду, и ее голос смягчился:

— Не думайте, что я не простила Тома. Простила. Но то, что произошло, всегда будет стоять между нами.

Он пожал плечами и вздохнул:

— Вы оба упрямые. Позвольте мне попросить вас об одной услуге, Софи.

— О чем?

— Подумайте о Томе хорошенько. Спросите себя, почему он совершает такие сумасбродные поступки? Попытайтесь найти причину.

— Мне нет нужды думать об этом. Он обожает опасность. Не говорите мне больше о нем. — Протянув Ричарду стакан, она перевела разговор на другую тему: — Вы бы не могли завтра встретить Элен? Сегодня утром я общалась с банкиром, и агент показал мне пару магазинов, так что завтра я весь день буду занята.

Он согласился, и Софи вздохнула:

— Ах, если бы Том обладал хоть каплей вашей рассудительности!

Вернувшись в кондитерскую, Софи все время вспоминала разговор с Ричардом. Ей не хотелось думать о Томе. Такие мысли заставляли ее ворошить прошлое. Боль и тоска по Рори до сих пор не утихли.

Элен приехала, но помолвки не состоялось.

— Ричард был практически готов сделать мне предложение, — рассказала Элен Софи при расставании, — но я сама не допустила этого, объяснив, что моя жизнь устоялась, и я не хочу ничего менять.

— Но почему? — не поняла Софи. — Он тебе совсем не нравится?

— Конечно, нравится, но сейчас меня в жизни все устраивает.

— Но судьба дает тебе шанс вместо покоя обрести настоящее счастье.

Элен положила руки ей на плечи и серьезно посмотрела на подругу.

— Возможно, ты сама последуешь совету, который только что дала мне, и будешь счастлива. Я любила брата и знаю, что никто не мог бы сравниться с Рори, но пора и тебе устраивать свою жизнь. Это не значит, что ты предашь Рори, но жизнь продолжается, и ты должна любить и быть любимой.

— Как ты можешь так рассуждать! — воскликнула Софи.

— Я старше тебя на десять лет и знаю, о чем говорю. — Элен поцеловала Софи в щеку. — Прощай. Я, возможно, долго не приеду, но ты можешь навестить меня в любое время.

Софи так и не нашла повода прийти в магазин Тома, но неожиданно один из его продавцов принес письмо:

«Софи,

как-то вы говорили мне, что придумали план побега в случае, если заподозрите, что ваш враг приближается к Антуану. Мне известно, что он послал шпиона в эти края. Вы, должны немедленно отправить мальчика куда-нибудь подальше. Заберите его из школы, наймите закрытую коляску и ждите у ворот. Предупредите миссис Ренфью, чтобы она скрыла следы вашего пребывания. Если сейчас невозможно осуществить первоначальный план, отвезите Антуана к Ричарду. Адрес вам известен. Езжайте немедленно!

Том».

Клара увидела, как побледнела Софи. Она взяла письмо из ее рук. Софи повернулась к Робину и Оливеру.

— Я только что получила тревожное сообщение. Мне необходимо уехать по делам. Так что, Робин, ты остаешься за старшего.

— Да, мисс. Когда вы вернетесь?

— Понятия не имею, но вернусь, как только смогу. — И, скинув фартук, Софи выбежала на улицу. Клара бросилась за ней.

— Тебе понадобятся деньги в Лондоне!

— Сколько у нас есть?

— Достаточно. Вчера расплатились сразу несколько покупателей. Я все сложу в кошелек.

— Спасибо. Только побыстрее, и присмотри тут за всем. Нужно забрать Барни! Антуан без него никуда не поедет!

— Тебе нельзя терять времени! Передай Антуану, что я привезу Барни сама, если вам придется задержаться надолго.

Софи обняла Клару.

— Спасибо тебе.

— Вот, возьми, в этой сумке кое-какие вещи, которые могут понадобиться. А теперь иди и ни о чем не волнуйся.

Антуан удивился, что Софи забрала его посреди уроков. Учительница недоумевала, почему она так поступает, и пришлось объяснить, в чем дело. Мисс Стентон согласилась, что им нужно немедленно уезжать.

Сидя в коляске, мальчик увидел открытую коробку на сиденье, в которой оказались пистолет и патроны. Софи быстро все убрала. Потом он проверил корзинку, накрытую скатертью, в которой лежали продукты. Софи не успела опомниться, как он уже открыл кошелек с монетами, и гинеи золотым дождем посыпались на пол.

— Собери, — твердо сказала Софи и, когда мальчик поднял все деньги, сложила в кошелек.

Когда коляска свернула на лондонскую дорогу, Антуан спросил тревожно:

— Разве мы едем не домой?

— Нет, мы отправляемся в путешествие, потому что должны встретиться с одним важным человеком.

— А Барни? Он будет ждать меня из школы.

— Клара и Билли присмотрят за ним. Прости меня за спешку, но мы должны уехать из Брайтона немедленно, как когда-то давно убегали из дворца. Только сейчас нас никто не преследует, просто нам небезопасно здесь находиться.

— Но мы же вернемся назад? — настаивал он.

— Как только Том Фоксхилл скажет нам, что все благополучно, но пока я ничего не могу тебе пообещать.

— А где мы остановимся? — спросил мальчик.

— Пока не знаю. Сейчас мы заедем на Тилней-стрит. Миссис Фицхерберт недавно вернулась в Лондон. Ты слышал, я говорила о ней много раз. — Софи взяла его за руки. — Я вспомнила, что давным-давно она останавливалась во дворце де Жюно у твоих родителей. Ты тогда был совсем кроха.

Во время короткой остановки, пока кучер менял лошадей, Софи воспользовалась возможностью и набросала миссис Фицхерберт записку, в которой просила принять ее и объясняла, что дело касается сына покойных графа и графини де Жюно.

Когда они подкатили к дверям дома, девушка протянула кучеру письмо, чтобы он передал его Марии. Софи знала, что миссис Фицхерберт здесь, но удастся ли застать ее дома?

Она ждала, и наконец кучер вернулся.

— Миссис Фицхерберт примет вас, мадам.

— Благодарю. Подождите, пожалуйста.

Войдя в холл, Антуан снял кепку, и Софи взяла его за руку, когда они прошли в гостиную, где Мария приветствовала их. Она вышла вперед и заговорила по-французски:

— Мадемуазель Дэлкот, я хорошо вас помню. И сейчас вы пришли вместе с сыном моих дорогих друзей, которые были так гостеприимны ко мне. — Она тепло улыбнулась, и Антуан низко поклонился.

— Enchant^[3], мадам.

— Я бы с легкостью поверила, что ты только что приехал из Версаля, Антуан! — Миссис Фицхерберт всплеснула руками, и на пальцах сверкнули кольца.

— Нет, мадам, — ответил он серьезно. — Я уехал из Франции в четыре года. Почти в пять. А сейчас мне уже десять.

— А ты высокий для своего возраста. Это замечательно! Давайте присядем. Я очень хочу поскорее узнать вашу историю. Я так рада встрече с Антуаном. Его мама писала мне после его рождения, но потом для Франции наступили не лучшие времена, и письма перестали доходить.

Софи помолчала.

— Вы дружили с семьей Антуана, и ради этой дружбы я прошу вас, чтобы мальчика отвели куда-нибудь и покормили, пока мы будем разговаривать.

Мария сразу же поняла, что Софи хочет поговорить наедине, и позвонила в колокольчик. Потом она внимательно выслушала рассказ девушки.

— Это ужасно, что невинного ребенка преследуют враги его отца! Чем я могу помочь? Я бы хотела кое-что предложить, но едва ли осмелюсь.

— Что, мадам?

— Вы бы позволили, чтобы я временно позаботилась об Антуане? У меня есть поместье за городом, где я могу оставаться инкогнито. У пары, которая следит за домом, есть двенадцатилетний приемный сын. Антуан может остаться там, пока не минует опасность. Он умеет ездить верхом? Нет? Тогда его научат. Там он также будет продолжать учиться и еще брать уроки музыки и пения. А потом, когда он сможет вернуться, если вы не возражаете, я продолжу помогать ему.

— Его учительница говорит, что, когда вырастет, он мог бы стать академиком.

— Значит, его ждет Оксфорд, а потом профессия, которую он выберет.

— Ваша доброта не знает границ. Именно этого его родители желали бы для него.

— По вашему голосу я чувствую, что-то все равно тревожит вас. Что именно?

— Я приехала сюда сегодня в надежде, что вы дадите мальчику кров и позаботитесь о нем, но не смогу отпустить его за город. Я знаю его достаточно хорошо. Он только и будет думать, как бы убежать.

— Вы полагаете, я бы позволила Антуану остаться там, видя, что он несчастлив? У меня есть и другие предложения, но нет уверенности, что там он будет в безопасности. К сожалению, каждый мой шаг в обществе сопровождают сплетни и домыслы. О нем начнут судачить, и это не приведет к добру.

— Я все понимаю, но…

— Ничего больше не говорите, — с улыбкой прервала Софи миссис Фицхерберт. — Давайте завтра же все вместе поедем в мое поместье. Увидите, какое это приятное место, и сами останетесь с Антуаном, сколько пожелаете. А дальше будет видно.

Софи согласилась и попросила кучера съездить домой за Барни и вещами. Когда все трое были готовы отправиться в путь, Мария назвала Антуану фамилию, под которой ее знали в поместье.

— Ты запомнишь, Антуан?

— Да, мадам.

Они были в пути довольно долго, прежде чем экипаж въехал в высокие ворота. Софи увидела не очень большой дом, в окнах которого отражалось солнце. У Антуана в глазах появился интерес, когда он увидел несколько пони. Миссис Фицхерберт уже рассказывала, что за домом присматривает пара, муж с женой, а также у них есть приемный сын Джами. Всех обитателей дома предупредили о приезде Софи и Антуана, и слуги вышли на крыльцо встречать коляску. Им было около сорока лет, у обоих была аристократичная внешность, речь и манеры. Они добродушно и тепло приняли их. Pater и mater — так обращался к ним Джами. Pater пообещал научить Антуана ездить верхом. Том часто сажал его в седло, но ни одна из лошадей не подходила для мальчика.

Сначала Антуану показали его комнату, а также классную комнату, куда ежедневно приходил учитель давать уроки. И ему придется общаться с мальчишкой на два года старше. Это беспокоило его, и даже уроки верховой езды не стоили того. Сколько ему еще придется ждать, чтобы вырасти и ездить на лошадях Тома?

Потом он услышал, что Джами вместе с миссис Фицхерберт разыскивают его.

— Вот ты где, Антуан! — радостно воскликнул он. У мальчика были светлые волосы, круглое лицо и дружелюбный взгляд. Он сразу же заговорил про игры, и Антуан успокоился.

Шли дни, и Антуану нравилось здесь больше, чем он ожидал. В поместье было много собак и кошек, которых он любил. Он с удовольствием занимался в классной комнате вместе с Джами, который к тому же ездил верхом так, как будто родился в седле. Антуан тоже начинал все лучше осваивать верховую езду, но не мог соревноваться с Джами в музыке. Мальчик играл почти на всех музыкальных инструментах, начиная от клавесина и заканчивая скрипкой, игре на которой он сам только что начал обучаться. Джами сразу же полюбил Барни.

Миссис Фицхерберт осталась только на неделю, и почти все это время Софи проводила в ее компании. Вскоре после ее отъезда приехал принц. Он удивленно воскликнул, увидев Софи:

— Мадемуазель! Вы преследуете меня повсюду?

Она покачала головой, а потом все рассказала ему, объяснив, что мальчик — молодой граф де Жюно.

Он тяжело вздохнул:

— Чудовищное положение, но уверяю вас, здесь вы в безопасности.

Позже в тот же день принц снова заговорил с Софи, когда встретился с ней на пути в библиотеку.

— Я хочу, чтобы вы знали, мадемуазель, что раз миссис Фицхерберт так безгранично доверяет вам в том, что вы не раскроете секрет ее настоящего имени, у меня тоже нет поводов сомневаться.

— Это большая честь для меня, сэр.

Потом она видела, как он катается верхом, всегда выбирая из стойла черную лошадь. Принц взял с собой Джами и Антуана на пони. Антуан к тому времени уже твердо держался в седле, и принц лично давал ему указания и подбадривал мальчика.

Пробыв в поместье несколько дней, принц снова уехал в Лондон, и Софи заговорила с Антуаном о том, смог бы он остаться здесь без нее. Он хорошо подумал, прежде чем ответить.

— Да, я останусь, если ты пообещаешь, что я вернусь домой, как только мистер Том скажет, что это безопасно, а пока ты будешь навещать меня.

Девушка улыбнулась:

— Я обещаю.

Они весело попрощались.

По дороге домой Софи задумалась о Джами и о его положении в доме. Хотя его приемные родители любили его, Софи понимала, глядя на его светлые кудри и серые глаза, что это не их ребенок. Об этом никогда не говорили. Возможно, Джами — псевдоним, скрывающий совсем другое имя.

Софи вспомнила, как однажды, когда только приехала в Брайтон, видела карикатуру в газете, датированной 1786 годом. Это было через год после тайного бракосочетания принца и миссис Фицхерберт, и на картинке Мария баюкала младенца. По крайней мере, такие слухи ходили двенадцать лет назад.

Но это так и должно остаться догадками. Софи поклялась себе молчать. Ее мысли вернулись к работе.

Глава 24

Вернувшись домой, Софи, не теряя времени, поспешила к Тому. Он сидел в кабинете у себя в магазине и, когда она появилась на пороге, совершенно не удивился.

— Я ожидал вашего приезда, Софи, — произнес он непринужденно, поднимаясь и выдвигая перед ней стул. — Я подумал, что уже прошло достаточно времени, и вам пора возвращаться. Очевидно, вы решили воспользоваться своим планом, раз не обратились к Ричарду. Когда вы приехали?

— Вчера ночью. Том, я перед вами в долгу. — Она села.

— Все, что я делал, я делал ради Антуана. Вы ничего мне не должны.

Ее глаза сверкнули.

— Увы, я думаю иначе.

Том откинулся на спинку стула, и на его лице показалась улыбка. Софи открыла кошелек и достала золотые гинеи, которые он оставил для нее в карете.

— Я очень ценю вашу заботу, но у меня было достаточно денег с собой. — Положив кошелек на стол, она вынула коробку с пистолетом и поставила рядом. — Я пришла поблагодарить вас за то, что вовремя предостерегли меня, и за вашу помощь. — Она держалась прямо, высоко подняв голову. — Я отвезла Антуана к миссис Фицхерберт, которая хорошо знала родителей мальчика еще до его рождения, и теперь он находится на ее попечительстве в загородном доме.

— Отлично!

— Вам известно, где сейчас мой враг?

— Да, он здесь, но не волнуйтесь, он шпионит вдали от этих мест. Его зовут Клод Монклар. Это имя что-нибудь говорит вам?

Софи покачала головой:

— Так значит, Эмиль приехал не сам.

— Нет. В настоящее время он увлечен политикой в Париже.

— А как вы узнали о Монкларе?

— У меня есть люди, которые сообщили мне эти сведения. Хотя я понятия не имел, когда именно он приехал, но решил проследить за ним. Насколько я понял, он отправился на ферму Миллардов, и так как было самое время сбора урожая, Миллард с радостью взял его на работу. Какое-то время Монклар работал с его снохой. Они болтали, и девушка, ничего не подозревая, рассказала ему о француженке, которая жила одно время на ферме.

У Софи помутилось в глазах.

— Она назвала наши имена?

— Да, боюсь, назвала. Когда я приехал на ферму, Монклара уже неделю как не было. Я никогда в жизни не скакал быстрее, чем в тот раз, когда возвращался в Брайтон, боясь, что все самое худшее уже произошло. Первым делом я направился в школу, зная, что Монклар попытается похитить Антуана при первой же возможности. Я успел и убедился, что с мальчиком все в порядке, потому что видел, как он вместе с Билли входил в класс.

— Понятно, почему вы послали столь срочное сообщение.

— Да, и я не ошибся. Продолжая следить за ним, я узнал, что он крутился возле вашего дома в ту ночь. У нас завязалась борьба, и мне удалось выбить из его рук нож. Тогда я предложил ему на выбор: признать себя французским шпионом и быть расстрелянным или выдать себя за французского эмигранта, будто бы ждущего контрабанды. Само собой, он выбрал второе, возможно, надеясь убежать. Зря он на это надеялся, потому что я связал ему руки и ноги. В таком виде я сдал его полиции.

— А Монклар сказал, что общался с Эмилем де Жюно?

— Да, он подтвердил это. — Том замолчал, видя, как Софи побледнела. — Монклар, похоже, был уверен, что де Жюно не пошлет другого агента теперь, зная, где вы.

Она напряглась:

— Поэтому, коль уж теперь ничего не получилось, в следующий раз он приедет лично.

Том кивнул:

— Но не сейчас, потому что наконец-то занял место в правительстве и в настоящее время никак не может уехать. А еще я думаю, что им движет не просто жадность. Уверен, здесь нечто большее.

— Месть? — прошептала девушка, теряя голос.

— Да, он мечтал увидеть, как граф де Жюно отправится на гильотину, но раз этого не получилось, он ищет другие средства, чтобы свести счеты.

Голос вернулся к Софи, и в нем послышались нотки триумфа:

— Наконец-то Антуан в безопасности. Сейчас его невозможно отыскать. Что теперь будет с Монкларом?

— Он признан контрабандистом, а все они приговорены к ссылке и будут высланы в Австралию. — Том открыл ящик и вынул лист с отпечатанным списком имен, который протянул ей. — Здесь имена контрабандистов, которых на кораблях отправят на следующей неделе. Их отъезд был отложен из-за ранений. Те, кто выздоровели, готовы к отплытию. Тюремные власти не видят смысла отправлять больных, которые умрут в дороге.

Софи взглянула на список, интересуясь, найдет ли какие-нибудь знакомые фамилии. Неожиданно ее рука задрожала. Девушке показалось, что она снова ощутила чудовищную боль. Джон Барнс! Она знала его имя. Это был тот самый Барнс, который напал на нее, когда она только приехала в Англию.

— Вы увидели в списке знакомое имя? — поинтересовался Том.

Она кивнула:

— Человек, который напал на меня, и есть тот самый Барнс. Это он в ответе за смерть Маркуса!

— Вы уверены?

— Да! — Софи вернула список Тому, позволив ему самому убедиться в этом.

Том стукнул кулаком по столу.

— Я его убью!

— Нет, жизнь в ссылке будет достаточным наказанием для него. Еще я бы хотела посмотреть ему в глаза, прежде чем его отправят в Австралию.

— Это будет не совсем приятная встреча для вас.

— И все же я хочу это сделать.

Он понял, что девушка не изменит своего решения.

— Ладно. Ричард устроит это для вас. Он неплохо знает начальника тюрьмы.

Она встала, собираясь уходить.

— Я напишу Ричарду сегодня же.

Том проводил ее до двери, они попрощались, и Софи быстро зашагала прочь. Она спешила не потому, что ее ждали покупатели, просто от присутствия этого мужчины все внутри у нее переворачивалось. С Рори она никогда такого не чувствовала, даже в последнее время, когда между ними установились нежные отношения.

Ричард незамедлительно ответил на письмо Софи, причем вызвался сопровождать ее и оставался с ней, когда она встретилась с Барнсом.

Большое серое здание тюрьмы с огромными дверями напоминало крепость. Когда охранник вел Софи и Ричарда через тюремный двор, изо всех зарешеченных окон доносились страшные крики и свист.

— Ваша просьба не совсем обычна, мисс Дэлкот, — произнес начальник. — Тем не менее мистер Фоксхилл назвал убедительную причину. Никто больше не интересовался Барнсом.

— А его жена?

Начальник покачал головой:

— Это обычное дело. Когда преступники попадают за решетку, жены их бросают сразу же.

В соседнем помещении находилась камера, где заключенные ждали свидания. Несмотря ни на что, Софи испытала жалость, увидев Барнса. Он стоял согнувшись, с низко опущенной головой, а руки и ноги у него были в цепях. Постояв, она сделала шаг вперед и испуганно схватилась за руку Ричарда. Затем собралась с духом и посмотрела на жестокого убийцу Маркуса.

— Джон Барнс, — произнесла девушка твердо. — Ты узнаешь меня?

Он поднял голову и прищурился от света, проходившего в большое окно. Потом его взгляд прояснился, сделался жестким, и негодяй прорычал:

— Это ты, дрянь, стреляла в меня! Теперь моя правая рука не двигается!

— Поделом тебе. Но я хочу, чтобы ты вспомнил встречу в Шорхэме. Тогда вы работали в паре и вызвались помочь молодой француженке, приплывшей из Франции с ребенком и стариком.

Кровь бросилась преступнику в лицо. Он открыл рот, и его нижняя губа задрожала.

— Вы добавите еще одно обвинение против меня? — спросил он перепуганным голосом, а потом упал на колени. — Нет, мисс! Не делайте этого, умоляю! Это был всего лишь несчастный случай. Старик был еще жив, когда я уезжал!

Охранник что-то заподозрил.

— Что все это значит, сэр? — требовательно обратился он к Ричарду.

Но Софи ответила сама, рассердившись, что он считает, будто женщина не может постоять за себя.

— Это дело касается только заключенного и меня! — Затем снова обратилась к Барнсу: — Сколько времени ты занимаешься контрабандой?

— С тех пор, как стали приплывать эмигранты. Мне нужно было как-то жить. — В его глазах зажглись хитрые искорки, когда он на коленях подполз к Софи. — Будьте милосердны, мисс. Вы уже отомстили мне, когда везли того раненого офицера, а мне не дали забрать у вас коляску. В ту ночь, в лесу.

Он продолжал валяться у ее ног, но девушка уже не слушала его, а повернулась к Ричарду и вопросительно посмотрела на него.

— Что он имел в виду? О каком офицере он говорит?

Барнс состроил гримасу, показав желтые зубы:

— Взяли не того парня, не так ли? Я сам видел, как он сражался за капитана таможенников.

Ничего не понимая, Софи сжала кулаки, как будто собираясь наброситься на него.

— Так кто же тогда лежал в моей коляске?

Барнс поднялся с колен, и его цепи звякнули. Девушка выглядела такой рассерженной, ее глаза грозно сверкали, и негодяй знал, что его жизнь в ее руках.

— Я ни разу не слышал его имени, но он никогда не плавал во Францию за безделушками. Один из банды рассказывал мне, что однажды он сражался насмерть с одним из наших за то, что тот посмел украсть у него пакет с документами.

— Так он был шпионом? — Выпрямившись, Софи сделала шаг назад.

Решив, что она собралась уходить, Барнс снова завопил:

— Я не убийца! Я никого не убивал! Я не хотел, чтобы тот старик умер!

Софи остановилась и, оглянувшись, посмотрела на него.

— Я верю тебе и надеюсь, что за семь лет в колонии ты поймешь, как жить честно.

Когда они вышли из тюрьмы, Софи задала вопрос, который Ричард ожидал услышать:

— Почему вы не рассказывали мне?

— Том посвящал меня в свои дела, взяв с меня клятву о молчании. Такую же клятву он давал военному министру.

— Я ничего не понимаю.

— Подождите немного, и все станет ясно, — произнес Ричард сочувственно, видя ее недоумение.

— Но сколько лет потеряно! К чему все это? В чем настоящая причина, что Том сейчас реже плавает во Францию? Что происходит? Теперь вы можете мне рассказать?

— Вы должны спросить его сами.

Софи всплеснула руками.

— Подумать только, а я ему наговорила столько глупостей и оскорблений! Сколько раз я его обвиняла, а он был заодно с Рори! Должно быть, временами он ненавидел меня!

— Вовсе нет.

— Но как я смогу смотреть ему в глаза?

— Позвольте ему прийти и встретиться с вами дома.

— Нет. — Она не хотела начинать новые отношения с Томом там. Этот дом был полон воспоминаний о Рори. — И приходить к нему в магазин я тоже не намерена. Там мы наговорили друг другу столько грубых слов.

— Вы бы хотели, чтобы я организовал вам встречу на нейтральной территории? — Ричард видел, что девушка готова согласиться, но неожиданно она щелкнула пальцами и широко улыбнулась:

— Я уже решила!

Услышав, где они могут встретиться, он тоже невольно улыбнулся:

— Я не мог бы придумать лучшего места.

Когда они приехали в Бич-хаус, Софи побежала внутрь, а Ричард последовал за ней. Она направилась на кухню, где в корзине лежали старые газеты для разведения огня в камине. Роуз, готовившая овощи на обед, удивленно посмотрела на Софи, которая встала на колени и стала выбирать из кучи мусора старые скомканные письма и другие бумаги.

— Что вы потеряли, мадам?

— Все в порядке, Роуз! — Софи нашла, что искала. — Я кое-что выбросила, думала, это не представляет интереса, но теперь считаю по-другому.

Радостно она побежала в гостиную, где ждал Ричард. Развернув смятую бумагу на столе, она позволила Ричарду прочитать письмо, в котором агент описывал магазин.

— Вы видите, здесь есть все, что мне нужно. Хорошая площадь и много помещений, так что я смогу дополнительно нанять рабочих.

Ричард улыбнулся Софи:

— Но ведь он рядом с магазином Тома, а значит, вы будете соседями. Однако теперь вас это не должно смущать.

— Расскажите Тому, что завтра он познакомится с новым владельцем магазина! — Потом внезапно на лице девушки появилось тревожное выражение. — Правда, если магазин не перейдет в чьи-то другие руки…

Ричард взглянул на часы.

— Пока не поздно, нужно срочно ехать к агенту.

Спустя полчаса агент уже показывал им магазин. Такое же помещение, как у Тома, только наверху жилые комнаты. Обо всем договорившись и заплатив вперед за три месяца, Софи получила ключ от магазина.

Софи волновалась, ожидая в пустом магазине Тома. Каждая минута казалась часом. Ее пробирала дрожь при воспоминании о том, сколько резкостей наговорила она ему. Как же она была слепа! Как глупа!

Наконец он появился на пороге. Дверь скрипнула, когда он закрыл ее за собой.

— Нужно будет смазать петли, — заметил он.

— Том, — начала Софи неуверенно. Он держался серьезно и строго, хотя девушка просила Ричарда предупредить брата о том, что произошло в тюрьме. — Мне так жаль…

— Не нужно извиняться, Софи. Вы же не знали. А вы выбрали хорошее место для кондитерской. Наконец в городе появится кондитерская Дэлкот. Ведь вы этого всегда хотели. Я иногда буду покупать у вас сладости.

Ей показалось, что он собирается уходить.

— Подождите. Позвольте, я все покажу вам.

— Я знаю это помещение. Когда покупал магазин, просмотрел много вариантов. — Том повернулся, чтобы уйти.

— Прошу вас, останьтесь ненадолго. Я столько всего хочу сказать. Пожалуйста, пожалуйста, дайте мне шанс!

Он поднял брови.

— Я и не думаю, что нужно что-нибудь говорить. Вы знаете правду, и я уверен, вы простили мне все грехи, которые я совершал в реальной жизни или в вашем воображении. Так что до свидания, Софи. — Том снова повернулся, чтобы уйти.

Разозлившись, она стукнула кулаком по столу.

— Не смейте уходить, пока не выслушаете меня, Том Фоксхилл! И вы расскажете мне, почему теперь вы не плаваете во Францию, как раньше!

Он облокотился на стол напротив нее, потянулся к Софи, и в его глазах появилась радость.

— Так-то лучше. Мне не нравится, когда вы ведете себя как маленькая серая мышка.

Девушка вздернула подбородок и влепила ему пощечину. Звук шлепка разлетелся по магазину, и в ужасе от того, что сделала, она побежала вверх по лестнице. Захлопнув за собой дверь, Софи прижалась лбом к стене и разрыдалась в истерике. Она все разрушила! Упустила последний шанс наладить отношения.

Когда Том заговорил, она не знала, сколько времени он уже здесь.

— Софи, моя дорогая Софи, зачем эти слезы?

Медленно она подняла голову и посмотрела на него через плечо, моргая мокрыми ресницами.

— Я думала, вы ушли.

— Как я мог уйти и оставить вас в таком состоянии?

Она наклонила голову и повернулась спиной к стене. Слезы продолжали капать с ее ресниц. Он подошел, достал из кармана носовой платок и вытер ее мокрые щеки.

— Вы всегда прибегаете ко мне и даже сами не осознаете, что делаете это. Невозможно отрицать, что нас тянет друг к другу.

Она ничего не могла ответить, видя, как Том смотрит на нее. В его глазах было столько восхищения и страсти, и Софи испугалась, что у нее подкосятся ноги и она упадет на пол. Если бы сейчас он дотронулся до ее руки, она бы закричала от радости.

— Франция. Вы так и не рассказали мне, что я хотела узнать.

— С той ночи я больше не возвращался во Францию. Я отошел от дел. Пока я лежал больной, нашу шпионскую сеть реорганизовали. Теперь, если меня здесь нет, значит, я работаю в Лондоне, даю инструкции, обучаю наших разведчиков. Я достаточно удовлетворил ваше любопытство?

— Да, вполне. Слава богу, что вы покончили с прошлым. Сколько раз вы плавали?

Он пожал плечами:

— Думаю, больше сотни.

— Вам повезло, что вы остались живы.

— Я никогда не был ближе к смерти, чем в тот раз, когда вы вывезли меня в своей коляске из леса.

Софи опустила взгляд:

— Вы сражались на стороне Рори.

— Да, до тех пор, пока мы не оказались отрезанными от остальных наших людей.

— Тогда вы и получили ранения?

Он не сразу ответил, понимая, куда она клонит.

— Да, но к счастью, люди Моргана подоспели вовремя, потому что я в тот момент потерял рапиру. Во что бы то ни стало мне нужно было попытаться встать на ноги и спрятаться. Я надеялся выжить.

Она снова подняла на него глаза. Он направился к двери.

— У вас, должно быть, много дел. Я не смею задерживать вас дольше. Пообедаете со мной сегодня вечером?

— С радостью. Прежде чем вы уйдете, я бы хотела кое-что спросить у вас.

Он улыбнулся:

— Что?

— Возможно ли, чтобы мы с вами были вместе?

Том бросился к Софи, и они слились в поцелуе. Ее пальцы утонули в его волосах, а он так крепко сжимал ее в объятиях, что казалось, они стали единым целым.

— Где мы будем жить, Софи? — Он сжимал ее разрумянившееся лицо в ладонях.

— Наверху в магазине. Мы можем прорубить дверь в твои комнаты.

— Там уже есть дверь. Пойдем, покажу. Он взял ее за руку и повел вверх по лестнице.

В одной из комнат стоял высокий шкаф. Том уперся плечом и пододвинул его на метр. Достав из кармана связку ключей, он открыл дверь, спрятанную за ним. Распахнув ее, Софи увидела широкий коридор. Девушка снова оглянулась, и неожиданно заметила другой предмет мебели, который не видела до этого. Он стоял перед окном. Это был женский секретер, украшенный великолепной резьбой, и в мягком свете выглядел настоящим произведением искусства. Софи аккуратно провела рукой по поверхности, не в силах вымолвить ни слова.

— Нравится? — спросил Том.

Она кивнула и произнесла шепотом:

— Он из Франции?

— Более того, — он подошел сзади, раздвинул ее мягкие волосы и поцеловал в шею, — эта вещь принадлежала Марии Антуанетте.

— О, Том! — Софи повернулась и обвила руками его шею. От счастья слезы засветились у нее на глазах, и она с любовью поцеловала его в губы. — Я буду хранить его, а потом передам нашим детям и внукам! — Она положила голову на его плечо, и он погладил ее по волосам.

— Ты говоришь о детях, — целуя ее в макушку, произнес он, — а ведь мы еще не женаты. Может, завтра? Мой дядя епископ, и он все устроит.

— Да, — согласилась девушка, не задумываясь. — Как скажешь, любимый.

В тот вечерони не обедали вместе. Тому нужно было написать письмо, а Ричарду отвезти его к дяде. Софи нужно было много всего организовать, так как Том настаивал, что им необходимо уехать на две недели, прежде чем они снова возвратятся домой. Она также написала несколько писем, в которых рассказывала Антуану, Элен и Генриетте о том, что произошло. Она знала, что Элен особенно порадуется за нее, так как боялась, что Софи так и останется жить воспоминаниями о прошлом.

Когда Том и Софи приехали, Ричард ждал в епископальной церкви Честера. Но тут их ждало разочарование. Епископ сказал, что нужно подождать три дня, так как у него появились неотложные дела.

— Но пока, — добавил он, — мы будем очень рады, если мисс Дэлкот погостит у нас с тетей во дворце. Ричард останется в комнате, в которой он всегда останавливается, когда приезжает, а тебе, Том, придется провести это время в таверне напротив.

Том хотел все дни проводить вместе с Софи, но его тетя, услышав это, сообщила, что она забирает Софи в свою компанию, и у них и без того почти нет времени, чтобы заказать свадебное платье.

— Я всего лишь делаю то, что сделала бы твоя мама, если бы дожила до дня твоей свадьбы. — В течение часа жена епископа собрала целую команду портних, которые принялись шить платье для невесты.

Дальше они отправились покупать перчатки, шляпу, туфли. За время всей этой беготни Софи с Томом виделись всего лишь раз за ужином. Вечер накануне бракосочетания Том и Ричард провели в таверне.

Поначалу Софи и Том хотели отпраздновать свадьбу в тесном кругу близких людей, но за три дня слухи об их женитьбе распространились по всему городу, и в результате посмотреть свадьбу племянника епископа собралось множество народу. На свадебном ужине Ричард первым произнес тост за молодоженов.

— Долгое время я ждал этого дня, — сказал он. — Совсем скоро я тоже стану женатым человеком.

— О, Ричард! Неужели тебе удалось уговорить Элен?

Он улыбнулся:

— Все к тому идет.

— Я так рада.

В конце этого замечательного праздника епископ предложил молодым провести две недели в его загородном доме, но они поблагодарили и отказались, оставшись на ночь в тихой городской гостинице.

В свете лампы Том снял камзол и повесил на спинку стула. Стоя около стола, на котором были свеча и зеркало, Софи начала вынимать шпильки из волос.

— Позволь мне, — произнес Том. Волосы Софи волной упали ей на плечи. Взяв их в ладони, он прижался к ним губами. Девушка стояла не шелохнувшись, уже чувствуя себя обнаженной, потому что ни один мужчина никогда не видел ее распущенных волос. Когда, нежно обняв за талию, муж повернул ее к себе, она расстегнула пуговицы на его высоком воротнике, туго обтягивающем шею. Сбросив рубашку, Том повел Софи к камину.

Медленно и нежно он начал раздевать ее, и каждое прикосновение его пальцев заставляло трепетать ее тело. Ее расшнурованное платье, шурша шелком, упало на пол, и, перешагнув через него, Софи приблизилась к Тому. Он обнял и поцеловал жену, прижимаясь к ее губам нежным и одновременно чувственным поцелуем.

— Я так давно люблю тебя, моя дорогая, — произнес Том, гладя ее плечи и опуская руки ниже.

Инстинктивно она прикрыла грудь, что вызвало у него улыбку. Он взял ее лицо в обе ладони и заглянул ей в глаза.

— Я впервые увидел твою прекрасную фигуру, когда ты лежала в разорванном платье на пыльной дороге. Не прячь от меня свою красоту.

Она опустила руки и откинула голову, почувствовав его губы на своей коже. Он продолжал целовать ее, и когда из груди Софи вырвался стон, Том поднял возлюбленную на руки и отнес на кровать.

Сорвав с себя последнюю одежду, он страстно набросился на нее, их тела переплелись, и Софи не ощутила боли. Оба испытывали невероятное блаженство, и каждый чувствовал себя половинкой другого.

Утром на рассвете, посмотрев на спящего Тома, молодая жена улыбнулась от переполнявшего ее счастья.

Они провели две недели в гостинице, а затем на лошадях отправились за город. Они много гуляли, любили друг друга в тихом лесу, и ветер разносил их смех по холмам.

И даже в это замечательное время Софи не могла окончательно избавиться от тревожных мыслей. Словно где-то поблизости маячила тень Эмиля де Жюно.

Глава 25

Сразу же после возвращения в Брайтон Софи отправилась навестить Антуана. Она поехала в Лондон с Томом, у которого были там дела, и договорилась встретиться с ним там же, на обратном пути.

— Я даже не знаю, кто из вас больше рад видеть меня! — засмеялась Софи, когда Антуан напрыгнул на нее с объятиями, а Барни чуть не сбил с ног, весело лая.

Софи взяла ладонь мальчика в свои руки.

— Как ты, Антуан? Все еще скучаешь по дому?

— Иногда, но мне здесь хорошо. Я только скучаю по всем знакомым. А почему мистер Том не приехал с тобой? Теперь вы поженитесь? Я хотел узнать, как там его лошади. И еще я хочу увидеться с ма Ренфью и Билли.

Софи объяснила, что никто не должен знать, где он.

Из окна верхнего этажа Мария увидела Софи, прогуливающуюся с мальчиком и собакой. Она собиралась возвращаться в Лондон, но прежде ей нужно было написать важное письмо. За последние месяцы разлад в отношениях с принцем достиг пика.

Отчаявшись вернуть Марию, Георг поставил ей ультиматум. Если она не согласна вернуться в качестве его жены, тогда он объявит о своей любви во всеуслышание. Все наконец узнают, что они супруги, как и предполагал народ. Это не только подвергло бы опасности ее дядю и брата, которые нарушили закон, став свидетелями их брака, но вызвало бы страшный скандал.

Перед отъездом Софи Антуан, видя, как Барни соскучился по ней, попросил, чтобы она забрала его с собой. Софи удивилась такой просьбе, но мальчик настаивал.

В Брайтоне у Софи накопилось много дел. Она не стала забирать мебель из Бич-хаус и взяла лишь игровой стол, подаренный Ричардом, и часы — подарок Генриетты. Софи занялась отделкой своего нового дома, подбирая все по своему вкусу и совету мужа. Многие предметы интерьера она выбрала из магазина Тома. Стены в комнатах поклеили китайскими обоями, туалетный столик сочетался со шкафами и комодами.

Забеременев, Софи оставалась такой же деятельной, и лишь первые два месяца ее немного тошнило по утрам. Она много гуляла с Барни, который мог часами бегать по берегу, гоняя чаек. Она не сомневалась, что сделала правильно, забрав его домой.

Софи с гордостью повесила вывеску со своей фамилией на магазине и с удовольствием занялась его благоустройством.

Когда она занималась последними приготовлениями, у входа послышался стук лошадиных копыт, и молодая женщина побежала открывать дверь. Это приехали Клара, Робин и Оливер.

Открытие магазина планировалось на середину лета. День был назначен немного раньше, чем хотели сначала, но Софи решила приготовить все ко дню рождения Антуана, которому исполнялось одиннадцать лет. Она знала, что Эмиль де Жюно находится в Париже, и попросила Pater привезти Антуана в Лондон, где они смогут спокойно погулять. Мальчик очень удивился, узнав, что Том, Клара и Билли тоже здесь. Когда Антуан уезжал, кучер сложил на сиденье целую гору подарков.

— Это был самый лучший день рождения в моей жизни! — воскликнул мальчик, когда карета тронулась.

В день открытия Софи наняла оркестр, который играл перед магазином на улице. Трое ее помощников были в розово-белых фартуках. Вместе с хозяйкой они встречали первых покупателей, которые, привлекаемые музыкой, потянулись в магазин.

Как-то утром один из ее продавцов, которых она наняла дополнительно, вбежал в магазин.

— Только что подъехал экипаж принца! С ним Бо Браммел!

Софи быстро подбежала к нише, где стояла раковина, и смыла с рук сахар.

Бо Браммел был молодым наследником огромного состояния и в последнее время входил в окружение принца. Его безупречный вкус и чувство стиля делало его законодателем моды, и Софи знала, что от его мнения могло зависеть будущее ее магазина. Посмотревшись в зеркало и поправив прическу, она скинула фартук и выбежала встречать своих знатных покупателей.

Подходя к магазину, принц полюбовался на свое отражение в витрине. Волосы он теперь стриг коротко, по последней моде, что очень шло ему.

Лакей, ехавший с ним в карете, опередил его, открыв перед Георгом дверь. Увидев Софи, появившуюся у входа в розовом платье, Браммел оценивающе посмотрел на нее и воскликнул.

— Ущипните меня! Эта молодая женщина так же красива, как пирожное, и, наверно, такая же вкусная.

Молодая француженка присела в реверансе, и принц улыбнулся ей:

— Примите мои поздравления по поводу вашего замужества, миссис Фоксхилл.

— Благодарю, ваше высочество. Могу я пригласить вас и мистера Браммела в мой магазин?

— Конечно. Я услышал о вашем замужестве от мистера Фоксхилла, когда на прошлой неделе мы встретились с ним на аукционе, но вот о вашем магазине узнал от других. Позвольте мне попробовать что-нибудь из ваших знаменитых сладостей. Я хочу узнать, вы так же искусно печете сладости, как и готовите?

Помощники Софи предложили на выбор несколько самых лучших пирожных, и принц оценил каждое. Бо Браммел медленно съел одно, и его лицо ничего не выразило. Ее сердце упало, когда он отказался от другого предложенного пирожного. Тогда Софи принесла ему кусок французского торта, сделанного из меда, яиц, орехов и фруктов. К ее разочарованию, он съел его без комментариев.

— Мой слуга придет к вам в магазин, — сказал принц, довольным взглядом окинув витрины. — Вы жемчужина Брайтона. До свидания, миссис Фоксхилл.

Они вышли, и Софи облокотилась на стол, чувствуя, что ей необходима поддержка. Бо Браммел, если ему что-то не понравилось, мог испортить ее репутацию. Неожиданно дверь открылась, и она снова увидела его на пороге.

— Возможно, вам интересно узнать, миссис Фоксхилл, что я всем буду рекомендовать вашу кондитерскую.

Софи побежала, чтобы обо всем рассказать Тому. Он порадовался за нее, но не удивился.

— Твой успех был предсказуем, любовь моя. Даже если бы Браммелу и не понравилось то, что он попробовал, это бы тебя не остановило.

Она обвила руками его шею и поцеловала в щеку.

— Неудивительно, что я люблю тебя, Том! Ты так веришь в меня! — Затем, резко сделав шаг назад с загадочным выражением лица, она прижала обе руки к животу.

— Что случилось? — спросил он тревожно.

Софи залилась румянцем.

— Ребенок пошевелился!

Том разделил ее ликование.

* * *

С приближением появления на свет малыша Софи начала подыскивать няню. Они с Томом верили, что будет мальчик. Познакомившись с несколькими нянями, она наконец выбрала улыбчивую, опрятную молодую женщину по имени Эмма, которая раньше работала у баронессы и имела хорошие рекомендации, но сейчас хотела получить место в Брайтоне.

Одновременно с наступлением нового, девятнадцатого, века Софи родила дочь. Когда, изможденная и счастливая, она лежала с младенцем на руках, Том присел на кровать рядом с ней. Они были так уверены, что у них будет сын, что всерьез и не думали, какое имя выбрать для девочки.

— Итак, как же мы назовем эту малышку, которая так удивила нас? — спросил Том. — Тебе бы понравилось имя Флер?

Софи улыбнулась:

— Ах, да! Французская лилия!

Генриетта стала крестной Флер. Она недавно овдовела и сейчас чувствовала себя абсолютно свободной, хотя сильно переживала смерть сэра Роланда, который погиб на охоте. Несмотря на это, она решила снять траур по случаю крестин. Элен стала второй крестной мамой, а Ричард — крестным отцом. Он рано радовался, потому что между ними пока так ничего и не было решено. Генриетта взяла с собой своего четырехлетнего сына Александра. Он был худенький, бледный, часто плакал и внешне был очень похож на своего покойного отца.

— Ему нужен морской воздух, — сказала Генриетта. — Климат в Глостершире никогда не подходил ему, и доктор посоветовал какое-то время пожить на побережье. Так что я снимаю дом, и мы остаемся здесь.

Софи обрадовалась этим новостям.

По-настоящему ее тревожило то, что Наполеон Бонапарт стал Первым консулом Франции и внес изменения в правительство. Эмиль де Жюно оказался одним Аз тех, кто потерял свое место. И теперь для него настала пора отомстить. Это означало, что Софи не должна привозить Антуана даже на короткое время.

До этого Антуан несколько раз приезжал домой и, по словам Тома, это было безопасно. Софи всегда было трудно отпускать его обратно, но она никогда не показывала слез. Мальчик привык к загородной жизни и считал это место своим вторым домом. Принц подарил ему своего пони, и самым большим желанием Антуана было присоединиться к королевской охоте. Ему хотелось надеть один из тех розовых костюмов, которые Бо Браммел объявил модными для охотников.

Том уезжал в Лондон совсем ненадолго, но, следуя его инструкциям, Софи всегда держала наготове пистолет. Как-то приехав в Лондон, он услышал, что Эмиль де Жюно потребовал признать себя единственным наследником дворца и всех земель ввиду того, что граф и вся его семья мертвы.

Такие новости ошарашили Софи.

— О, нет! Я обещала матери Антуана, что однажды обязательно снова привезу его домой! — Она сжала кулаки.

Том обнял жену, утешая:

— Не надо так реагировать. Никто бы не сделал для Антуана больше, чем ты, моя дорогая. Прошло много времени, и, возможно, де Жюно изменит свои планы и перестанет разыскивать мальчика.

Софи посмотрела на мужа тревожным взглядом.

— Но разве может такой жестокий человек когда-нибудь перестать думать о мести?

— Остается только надеяться, что с течением времени люди меняются. Не забывай также, что Антуану скоро тринадцать, и он отлично стреляет и владеет шпагой. Совсем скоро он сможет сам защититься от любого врага.

Про себя Софи с ужасом подумала, что трус может напасть со спины.

У Тома был знакомый француз, с которым они в прошлом вместе шпионили в брумфилдской банде. По просьбе Тома он должен был проверять, во Франции ли Эмиль де Жюно, и докладывать обо всех его подозрительных передвижениях.

Но вместе с тревожными новостями были и хорошие. Софи узнала, что миссис Фицхерберт и принц помирились. Папа признал законность их брака. Теперь Мария снова могла стать любимой женой принца Уэльского. Софи и Том получили приглашение на прием в Лондоне. Они оба знали, что этот праздник устраивается в честь примирения принца и миссис Фиц, хотя открыто об этом не объявляли. Накануне праздника Софи получила письмо, собственноручно написанное Марией, которая просила ее приготовить сахарную фигуру для стола.

Так как не представлялось возможности доставить без повреждений фигуру таких внушительных размеров и на столь дальнее расстояние, Софи решила поехать раньше Тома, остановиться у Ричарда и четыре дня провести на кухне миссис Фицхерберт. Она задумала приготовить пышный каскад всевозможных весенних цветов, символизирующий возрождение счастья принца и Марии. Остальные цветы маленького размера она намеревалась разложить по всему столу, создавая впечатление, будто легкий бриз раскидал их повсюду.

Теплым июньским вечером на Тилней-стрит Софи и Тома встречали принц и миссис Фицхерберт.

— Вы великолепно выглядите, Софи, — отметила Софи восхищенно. — Этот цвет так идет вам.

Судя по восторженным мужским и женским взглядам, они были красивой парой.

Когда пришло время уезжать, миссис Фицхерберт заговорила о новой встрече в Брайтоне. Несмотря на разницу в возрасте, женщины очень сблизились за последнее время. Их встреча состоялась в разгар лета. Маленькая Флер очаровала Марию, и она взяла ее на руки. Девочка с огромными глазами и черными кудрями схватилась маленькой ручкой за янтарное ожерелье, украшавшее грудь Марии. Софи хотела разжать крепкие пальчики, но миссис Фицхерберт сняла ожерелье, позволив малышке поиграть с ним.

Софи также стала частой гостьей в огромном доме на Стайне. Она не могла поверить, что это не сон.

Глава 26

Спустя два года после первого визита принца в магазин Софи дело расширилось так, что она не могла представить себе даже в самых смелых мечтах. В кондитерскую Дэлкот регулярно приходили заказы из Морского дворца, а также из Карлтон-хауса. Герцог Йоркский питал слабость к ее апельсиновым пирожным. Софи наняла еще больше помощников, и теперь у нее было три большие коляски, покрашенные в голубой цвет.

Иногда Софи казалось, что все это происходит не с ней, — слишком благосклонна была судьба. Столько всего хорошего произошло. Флер росла настоящей красавицей, а сын Генриетты поправился и стал совсем другим ребенком. Ричард и Генриетта поженились спустя год после того, как Элен ясно дала понять ему, что не собирается выходить замуж.

— Я влюбился в Генриетту, когда впервые увидел ее на кухне, — сказал Ричард Софи и Тому. — Я часто думал о той встрече, но она была помолвлена, и мне пришлось ее забыть. А когда мы снова встретились, как будто и не было этих лет.

Счастью Софи не было предела, когда она узнала, что Эмиль де Жюно никуда не выезжает из Парижа, и у нее появилась надежда, что наконец-то он оставит их в покое. Правда, все это не означало, что она не собирается, когда представится случай, бороться с ним за право собственности, принадлежащей Антуану.

Как-то утром все застыли на рабочих местах, когда по городу разнесся звон церковных колоколов. Все подумали, что это очередная победа флота. Потом вбежал Том, размахивая газетой.

— Отличные новости! Между Францией и Британией заключен мир!

Наступила тишина, а потом Софи разрыдалась от переполнившего ее счастья и радости. Реакция остальных была похожей. Все закричали, засмеялись, а Том, обняв жену, проговорил:

— У нас сегодня праздник!

Они с Софи вышли из магазина.

— Невероятно, — не могла успокоиться Софи. — Хотя с приходом к власти Наполеона во Франции произошли значительные изменения, все же он был военным до мозга костей, и потому мир всегда казался недосягаемым.

— Это так и есть, — уверял ее Том, держа свои сомнения при себе. — Ты бы хотела, чтобы я отвез тебя в Париж?

Она обвила руками его шею:

— Да, Том!

Но этой поездке не суждено было состояться, так как многие эмигранты, поспешившие вернуться во Францию, были арестованы по сомнительным обвинениям. Несмотря на горькое разочарование, Софи послушалась мудрого совета мужа и отказалась от поездки.

Человек, который сообщал Тому информацию об Эмиле де Жюно, умер. А Том продолжал считать, что раз новостей нет, значит, все тихо и спокойно.

Софи предполагала взять Антуана с собой во Францию, но когда выяснилось, что плыть небезопасно, она решила съездить в поместье, чтобы обо всем рассказать Антуану при личной встрече. Увидев друг друга, они обнялись, а потом мальчик повел ее в свой кабинет, где обычно делал уроки.

— Ты обещала, что при первой же возможности заберешь меня домой, — сказал он, едва она присела. В свои пятнадцать лет он был высоким, сильным красавцем. С возрастом он все больше походил на родителей. — Война закончилась, Софи! Нам бы совершенно ничего не угрожало, если бы мы не стали заезжать в Париж. Несколько лет я изучал карты и знаю, что мы можем ехать прямо во дворец. Мой родственник не посмеет поднять на меня руку теперь, когда все изменилось.

— Все не так просто. Объявить тебя наследником может французский суд, но сначала необходимо установить твою личность.

— Ну, здесь не возникнет трудностей. — Антуан энергично, с энтузиазмом расхаживал по комнате.

Софи покачала головой:

— Сейчас неподходящее время. Том считает, что пока положение в стране слишком неустойчивое, и не все подобные иски удовлетворяются судом.

У Антуана появилась новая идея.

— Мы бы могли вдвоем с Томом съездить во дворец. Я бы хотя бы увидел место, где родился, познакомился бы с жителями в округе. Я уверен, что они работают на земле и выращивают виноградники, как делали это при отце. — В его словах чувствовалось нетерпение, и он широко размахивал руками, рассказывая о своих планах. — Я пообещаю им стабильный доход. Мы, несомненно, поладим.

Софи любила свою родину и передала эту любовь Антуану.

— Я знаю, все это тяжело, мой дорогой, но нам нужно набраться еще немного терпения. Поверь мне, я помню обещание, которое дала твоей маме, и обязательно сдержу свое слово, но пока не пришло время.

Он сжал кулаки от расстройства и подошел к окну, встав к ней спиной, не желая, чтобы она видела его разочарование. Софи хотела, чтобы Антуан остался в компании с Джами, но юноша стремился уехать из поместья, желая вырваться из-под опеки принца. Недавно в доме появилась маленькая девочка Мэри-Энн, которую представляли племянницей миссис Фицхерберт. Ее привезли на попеченье Mater и Pater вскоре после примирения принца и Марии, но она была слишком маленькой, чтобы играть какую-либо роль в жизни Антуана.

Софи ждала, и когда его плечи распрямились, она поняла, что он решил принять ситуацию как есть. Тогда она подошла к нему и взяла его за руку.

— Время летит быстро. А ты пока подумай о своей настоящей жизни. В следующем году ты будешь учиться в Оксфорде. Ведь этого ты хотел и так много трудился.

Антуан посмотрел на нее со слабой улыбкой.

— Да, я думал об этом, и мне многое предстоит сделать, но у меня есть долг перед предками.

— Да, это так, и однажды придет день, когда все сбудется, — произнесла Софи, всем сердцем веря в это.

Юноша кивнул и повернулся к ней.

— Могу я вернуться с тобой в Брайтон на неделю или две? — Поймав ее взгляд, он улыбнулся и покачал головой: — Я не буду давить на Тома, обещаю. Я вообще не стану затрагивать эту тему.

Вернувшись вместе с Софи, Антуан целыми днями ездил верхом вместе с Томом, встречался с друзьями и гулял по пляжу с ней и Барни. Новым в его поведении было то, что он начал поглядывать на красивую девочку. Когда однажды его пригласили на праздник в соседский дом, Софи сказала ему не опаздывать, вернуться домой и вовремя лечь спать. Она знала, что Барни начнет громко лаять, и это будет означать, что он дома. Утром они проснулись с Томом и поняли, что ночью их не разбудил лай собаки.

Антуан не спустился к завтраку, и Софи ушла в магазин, решив, что он спит. Когда в полдень она зашла домой, то убедилась, что Антуана нигде не видно.

— Ты не знаешь, где он? — спросила она у Роуз.

— Нет, мадам. Его с самого утра не слышно.

Внезапно Софи испугалась. Она помчалась наверх и распахнула дверь его комнаты. Постель была застелена, а на подушке лежала записка.

«Дорогая Софи!

Пожалуйста, прости меня, но мне нужно поехать во Францию. Я думаю, что найду поддержку у местных жителей. Затем смогу обратиться в парижский суд, заручившись их подписями. Уверен, они подтвердят, что я — это я, настоящий владелец, и именно меня они снова хотят видеть хозяином дворца. Не волнуйся за меня. Скоро я напишу.

Антуан».

Тома не оказалось в магазине, когда она прибежала туда. Софи нашла его на конюшне. Ее перепуганный вид встревожил его. Он решил, будто что-то произошло с их дочерью, но жена выпалила:

— Антуан уехал!

Взяв под руку, он проводил ее в свой кабинет, где посадил на стул. Софи протянула ему записку. Он прочитал, нахмурившись.

— Бог мой! Если Антуан уедет один, ему никогда не вернуться оттуда живым. Он так долго жил в безопасности, что, должно быть, забыл все твои предостережения. Я еду за ним!

Она боялась этого больше всего. Антуан был в опасности, а теперь еще и мужчина, которого она любила больше всего на свете. Том понимал, что Софи чувствует, поэтому подошел и обнял ее.

— Я верну мальчика. Догадываюсь, что он сел на рыбацкую лодку. — Том нежно поцеловал жену. — Спроси у Клары, может, он что-нибудь говорил о своих планах. Потом сходи в пекарню, где работает Билли, возможно, он что-то знает. Потом встретимся здесь. Я пока соберу кое-какие вещи в дорогу.

Софи пришла домой раньше мужа. Клара знала лишь то, что Антуан взял накануне вечером в пекарне две буханки хлеба, а Билли был вместе с ним в тот день, когда он купил в магазине дорожную сумку. Тому удалось узнать больше. Антуан нанял маленькое рыбацкое судно, объяснив, что хочет отдохнуть на нем во время каникул. Сосед рассказал, что он ушел с праздника в девять часов.

— Но в это время мы еще не спали! — воскликнула Софи.

— Антуан не заходил домой. Он собрал сумку и сразу отправился к лодке, чтобы уплыть, как только стемнеет.

Том вздохнул.

— Никогда не думал, что пожалею о том, что научил его плавать. Но у этого мальчика стойкий характер и мужества хватает, — произнес он с воодушевлением. — У меня такое чувство, что и ты, и я поступили бы точно так же, окажись мы в его ситуации и в его возрасте.

Том поцеловал Флер, а потом Софи спустилась вниз. Они поцеловались так, как будто это мог быть их последний поцелуй. Это расставание было самым тяжелым из всех предшествующих разлук. Затем Том выбежал, запрыгнул в седло и поскакал прочь.

Когда следующим утром он высадился в Дьеппе, первым делом нанял быструю лошадь. Он не сомневался, что Антуан сделал то же самое, сойдя с судна на берег. Он опросил всех жителей, но никто не мог вспомнить, видел ли юношу.

Том несколько раз менял лошадей, делая лишь короткие остановки на сон, и спустя двое суток наконец въехал в деревню подле дворца де Жюно. Первым делом он направился в дом, который снимал его шпион, но, к своему удивлению, понял, что там никто не живет. Сосед сообщил, что мужчина, проживавший здесь, некоторое время назад простудился и умер.

Выбежав, Том запрыгнул на лошадь и поскакал по дороге. Подъезжая к воротам дворца, он замедлил ход. Сторож на входе поинтересовался:

— Что вам нужно, месье?

— Я должен видеть месье де Жюно. Поторопитесь и откройте ворота. У меня нет времени ждать.

— Хозяина здесь нет. Он уехал три дня назад.

— А куда он уехал? Это вопрос жизни и смерти! — Том протянул сторожу золотую монету.

— Обычно он ездит в Париж, — ответил тот.

— Что вы имеете в виду? Вы считаете, что на этот раз он отправился не туда?

— Единственное, что я могу сказать вам, это то, что он не поехал, как обычно, со своим кучером и багажом. Он поскакал верхом, взяв с собой дорожные сумки. Так что, по-видимому, его поездка не будет дальней или важной.

Том подумал, что все это значит ровно наоборот.

— А не спрашивал ли хозяина мальчик? Высокий темноволосый парень.

— Да, спрашивал. Вскоре после того, как хозяин уехал.

Развернув лошадь, Том поскакал обратно в деревню. Заехав в одну гостиницу, он не нашел там Антуана, зато обнаружил его во второй. Мальчик стоял и разговаривал с тремя пожилыми мужчинами, сидевшими за столом. Работавшая в гостинце девушка также слушала его, но ее, очевидно, больше интересовала его привлекательная внешность, чем то, что он говорил.

— Для меня так много значит, что вы помните моего отца, — с восторгом воскликнул Антуан. — Я вовсе не собираюсь соперничать со своим отцом в мудрости и в остальном, но я…

Голос Тома заставил его прервать свою речь.

— Прошу прощения, граф, мне нужно поговорить с вами наедине.

Антуан повернулся к нему, не веря своим ушам. Его глаза сверкали от гнева.

— Что ты делаешь здесь?

Том не собирался унижать его перед стариками и девушкой.

— У меня к тебе серьезный разговор. Я подожду на улице.

Том отправился в конюшню, чтобы поменять лошадь и взять новую для Антуана.

— Я не уеду отсюда! Проклятье! Я больше не ребенок, и ты не можешь так обращаться со мной, Том Фоксхилл! Эмиль де Жюно в отъезде, но когда он вернется, я заручусь поддержкой каждого жителя деревни.

— Мне думается, что Эмиль де Жюно сейчас находится на пути в Англию. Я не намерен больше терять здесь ни секунды. Софи там одна, и ее некому защитить. Я молю Бога, чтобы не опоздать.

Развернув лошадь, он поскакал со двора. Антуан ошеломленно посмотрел ему вслед, а потом запрыгнул на лошадь и поехал вдогонку. Именно на это и рассчитывал Том.

Никогда еще Софи так не волновалась, ожидая новостей. Она плохо спала, ворочалась в кровати, вздрагивала каждый раз, как за окном проезжали экипажи. Барни чувствовал ее настроение и, когда они выходили гулять на берег, не резвился, как всегда, стараясь идти рядом с ней. Чтобы отвлечься, она работала в два раза быстрее обычного, и потому в эти дни они с Барни гуляли дольше, чем всегда.

Знакомые приглашали ее развеяться, но Софи отклоняла все предложения, предпочитая находиться в одиночестве. Вечерами она часами вместе с псом гуляла вдоль берега, глядя на море.

Первые звезды появились в летнем небе, когда Софи оказалась возле скал, тех самых, где когда-то увидела Тома, приняв его за контрабандиста. Поворачивая обратно, она увидела, что Барни побежал в сторону, виляя хвостом. Неподалеку от них стоял мужчина, и пес, видимо, решил, что сейчас ему бросят палку.

— Сторожить, Барни! — крикнула она, когда незнакомец сделал угрожающий жест. Но к ее ужасу, собака попятилась назад и помчалась в направлении дома.

Незнакомец заговорил по-французски:

— Ваша собака не очень-то послушна.

Софи предположила, что он узнал ее, возможно, когда-нибудь приходил в кондитерскую.

— Барни не злобный пес. Он нервничает, если кто-то замахивается на него.

Сейчас они поравнялись с мужчиной, и она надеялась, что он не пойдет с ней дальше. Это был не первый раз, когда незнакомцы пытались заговорить с ней во время прогулок по берегу. Но этот мужчина, по-видимому, не собирался отставать, продолжая идти рядом.

— Я долго ждал этой встречи, Софи Дэлкот.

Тогда она узнала его, и ужас сковал ее сердце. Это был Эмиль де Жюно! Женщина узнала его по описанию. Он действительно был похож на отца Антуана. Она не стала притворяться.

— Чего вы хотите? — спросила Софи, стараясь ничем не выдать своего страха. Она так беспокоилась за Тома и Антуана во Франции, что совершенно не думала о том, что ее враг снова может приехать в Англию.

— Скажите, где я могу найти мальчика, которого вы увезли девять лет назад, лишив его потенциального защитника в моем лице? — требовательно спросил он. — И с тех пор скрывали его от меня?

— Вы хотели сказать, от ваших хищных лап?

Он заговорил мягче:

— Будьте благоразумны. Мальчик вам никто. Вы достаточно долго заботились о нем. Я освобожу вас.

— Вы ошибаетесь, — ответила она. — Я люблю Антуана как родного сына.

Эмиль хмыкнул:

— Не пытайтесь меня дурачить. Должно быть, граф хорошо заплатил вам, чтобы вы вывезли его. Такие деньги вам и не снились, верно? Что ж, я готов заплатить еще больше.

— Мне от вас ничего не нужно, кроме того, чтобы вы оставили нас в покое, — воскликнула Софи, разозлившись. — Вы слишком давно охотитесь за нами. Но при первой же возможности я обращусь в суд, и он вернет законное право Антуана на дворец де Жюно. — В ее голосе послышалась насмешка. — Если бы вы имели больше терпения, то могли бы получить долю. Но теперь поздно. Вы навсегда упустили свой шанс!

Она рванула прочь, но негодяй был готов к этому. Софи удалось пробежать несколько шагов, а потом он грубо сбил ее с ног и стал заламывать руки. Сопротивляться было бесполезно. Она не кричала, потому что никто не мог услышать ее, к тому же только сильнее разозлила бы негодяя.

— Где Антуан? — потребовал он, свирепея, и его глаза засверкали. — Я узнал, где вы живете, в местной гостинице рассказали мне, но я не видел Антуана. Где он?

— Он там, где вам никогда не отыскать его. И никогда не узнать этого от меня.

Они оба не видели, как Барни подбежал со спины и яростно вцепился в ногу Эмиля. Воспользовавшись моментом, Софи побежала, но резко остановилась, услышав страшный вой. Эмиль ударил собаку толстой палкой, от чего пес, заскулив от боли, упал на бок. Испугавшись, что Эмиль сломал Барни спину, женщина закричала, а враг, снова приблизившись, крепко схватил ее.

— Что ты сделал с моей собакой? — набросилась она на него, прежде чем он заломил ей руки.

— Ничего, по сравнению с тем, что собираюсь сделать с тобой! — Он потащил Софи, кричащую и сопротивляющуюся, в сторону моря. Ее юбка намокла, и она потеряла туфлю. Он с силой толкнул ее под воду, а потом снова вытащил и повторил вопрос.

— Где мальчишка?

— Я никогда не скажу тебе. — Соленая вода снова накрыла ее с головой.

Негодяй продолжал топить Софи, а затем вытаскивал из воды. То, что никто не видит их, придавало ему уверенности. С самого начала он хотел избавиться от нее, как только получит нужную информацию, но не ожидал столкнуться с таким упорством. Кашляя и задыхаясь, она уронила голову.

— Это твой последний шанс! — прокричал он.

Уже шепотом она продолжала повторять те же слова, что и вначале:

— Никогда… не скажу… тебе…

Тогда Эмиль снова опустил ее под воду, собираясь убить. Как раз в этот момент он почувствовал сильные руки на своих плечах, которые развернули его. Мощный удар сбил Эмиля с ног, и он рухнул в воду. Том подхватил Софи и передал ее Антуану, который подбежал следом. Бандит уже успел подняться на ноги, и в его руке сверкнул кинжал. Том схватил и заломил его руку с такой силой, что нож выпал и скрылся под водой. Тогда Том ударил негодяя по ребрам, а после второго удара в челюсть Эмиль упал без чувств на песок. Том подбежал к Антуану, который держал задыхавшуюся Софи.

— Это плохо, — закричал он. — Нужно перевернуть ее!

Они наклонили ее голову, и Том надавил жене на грудь, пока вода не вытекла у нее изо рта. Софи закашлялась и издала слабый стон.

— Все хорошо? — спросил Антуан испуганно.

— Да, с ней все хорошо. — Муж приподнял и усадил Софи. — Дай мне пальто, чтобы ее укутать. Мое промокло.

Оставив их вдвоем, мальчик подбежал к Барни. У собаки оказалась сломана лапа, и хотя было много крови, все было поправимо. Несмотря на боль, Барни слабо завилял хвостом, когда Том заговорил с ним, гладя по голове.

Антуан, сидевший рядом с Софи, сильно пожалел, что уехал во Францию. Из-за его поступка пострадали Софи и его любимая собака. Невозможно было вспомнить, сколько лошадей мужчины поменяли, отчаянно пытаясь как можно скорее вернуться в Брайтон. Он увидел, что Том возвращается к ним.

— Я так виноват во всем, — произнес юноша расстроенно. — Я никогда не думал, что такое случится.

— Слава богу, мы успели вовремя! Но когда Эмма рассказала, что Софи одна гуляет на берегу, я испугался не на шутку. — Том поправил пальто на плечах жены. — А сейчас неси собаку. Будет тяжело, но у тебя хватит силы.

Антуан подбежал к Барни и аккуратно, насколько мог, поднял его на руки. Обернувшись, он глянул на Эмиля, лежавшего на том же месте.

— Что будем делать с ним?

Том поднял Софи на руки.

— Я сообщу, чтобы его арестовали за покушение на убийство. Его будущее решено. Больше он не будет угрожать тебе.

— Но посмотри на него!

Том повернулся вместе с Софи. Он увидел, как волны быстро начавшегося прилива накрыли француза. Эмиль де Жюно утонул на глубине в несколько сантиметров.

Эпилог

Накануне рождения близнецов Том купил большой особняк на окраине Брайтона. Вернувшись домой из кондитерской теплым майским днем 1823 года, по тишине, царившей в доме, Софи догадалась, что пятнадцатилетние Эдвард и Генри еще не вернулись с матча по крикету. Они росли неугомонными ребятами. Флер стала настоящей красавицей. Она вышла замуж за сына Генриетты Александра и жила в Глостершире. Симпатичный молодой человек унаследовал состояние своего отца.

Сняв шляпу и перчатки, Софи прошла сквозь стеклянные двери на веранду. Опустившись в плетеное кресло, она устремила взгляд в сад, пестревший цветами, над которыми порхали бесчисленные бабочки. Смешанные ароматы пьянили еще сильнее в этот полуденный час. У нее было о чем подумать. Чуть ранее в этот день она получила важный заказ от своего высокого покровителя, некогда принца Уэльского, а ныне короля Георга IV.

Это должна быть особая фигура из сахара для праздничного стола. Торжество устраивалось в честь завершения строительства дворца. Уже прошло больше двух лет, как Георг IV унаследовал трон и переименовал дворец в Королевский.

Дворец был перестоен в арабском стиле, с выпуклой куполообразной крышей, которую обрамляли маленькие купола и взмывающие ввысь минареты. В целом он смотрелся так изящно и красиво, что казался сахарным. Стеклянные окна и двери обрамляли арки с индийским орнаментом. Колонны, веранды, башенки добавляли очарования этому дворцу.

Но не всем нравилась архитектура. Некоторые осуждали то, что строительство обошлось казне недешево.

Софи не удивлялась, что короля, как и в прежние времена, ругают. Несколько лет назад ему многие сочувствовали, когда его дочь Шарлотта умерла в родах после того, как вышла замуж за принца Леопольда Кобургского. Многие возмущались, когда Георг отказался, чтобы при его коронации присутствовала принцесса Каролина.

Хотя некоторые поступки короля невозможно было не замечать, Софи никому не позволяла критиковать его в ее присутствии. Благодаря ему не только дворец, но и Лондон изменился до неузнаваемости. А что касается бесценных сокровищ, которые он продолжал коллекционировать, то несомненно — ни один монарх не смог бы оставить большего богатства своему народу.

Когда Том возвратился домой, то застал Софи в кресле на веранде. Он присел рядом, вытянул длинные ноги и взял ее за руку.

— Как много изменилось с тех пор, когда я впервые переступила порог Королевского дворца, — произнесла она с задумчивым видом.

— Согласен. Не считая того, что ты открыла кондитерскую Дэлкот в Париже.

Она улыбнулась. Осенью 1815 года, спустя двадцать два года с того дня, как она бежала вместе с Антуаном от мятежников, Софи отвезла его обратно во дворец де Жюно. К тому времени молодой человек был хорошо готов к ответственности, которая ждала его. Он вернул всю собственность, принадлежавшую ему по закону.

Во дворце он был не одинок. Вместе с ним жили его любимая молодая жена Луиза и их сын. Она француженка, хотя родилась в Англии, так как ее родители были эмигрантами. Когда для Софи наступило время сдержать свое обещание, Антуан обнял ее с любовью. Он снова и снова хотел благодарить ее, но она тихо приложила палец к его губам:

— Ты мой любимый сын, и я все сделаю для тебя.

— Приезжайте к нам почаще вместе с Томом. Мы с Луизой хотим быть как можно ближе к вам.

— Так и будет, мой дорогой, — произнесла Софи с дрожью в голосе. — Миссис Фицхерберт навестит тебя, когда будет в Париже. Она ценит твою дружбу.

— Я никогда не забуду, как она дала мне убежище, когда это было так нужно.

Антуан также поддерживал связь с Джами, который жил за границей и вел светскую жизнь. Миссис Фицхерберт удочерила Мэри-Энн, и та находилась под ее опекой.

Том поинтересовался у Софи:

— Ты уже придумала фигуру, которую приготовишь на праздник?

— Да! — Софи очнулась от своих мыслей, ее глаза засверкали, и она вскочила на ноги. — Мне не нужно долго думать! Это будет королевский дворец из лучшего сахара!

В праздничный день Софи приехала во дворец нарядная, хотя собиралась находиться на кухне. Она выбрала лазурно-голубое платье с серебряной вышивкой, сшитое по последней моде. Так как она была гостьей короля еще с тех времен, когда он был принцем, этикет требовал, чтобы Софи подъезжала к главному входу.

Ослепленная роскошью холла, Софи прошла в распахнутые двойные двери, ведущие в великолепные комнаты.

Миновав коридор, она свернула к кухне. Софи увидела, что сахарную фигуру уже доставили. Поздоровавшись с прислугой, она прошла в гостиную, которая теперь тоже была отделана по-новому. Колонны поддерживали высокий расписной потолок. Король обедал один. Вокруг него суетились слуги.

Софи увидела, что на доске мелом написано меню для банкета. Профессиональным взглядом она отметила, что в списке девяносто семь блюд. Последними шли фрукты и сладости, которые будут подаваться в золотых и хрустальных чашах. Повернувшись, она заметила, что лакеи заняты последними приготовлениями и скоро начнут прибывать первые гости. Софи прошла вперед, и от изумления остановилась на пороге банкетного зала, открывшегося перед ней.

— Бесподобно! — воскликнула она, сжав руки от восхищения.

Несмотря на все увиденное во дворце, она не была готова к такому великолепию. Стены сверкали золотом и серебром, и Софи показалось, что она попала в сказку. Огромная хрустальная люстра заливала стол ослепительным светом.

— В ваших глазах отражаются звезды, Софи, — сказал ей Ник с улыбкой, проходя мимо.

Она засмеялась:

— Нигде в мире не может быть похожей комнаты, и от этого становится весело! Только наш король мог построить такое великолепие!

Вернувшись на кухню, Софи с грустью подумала о том, как жаль, что миссис Фицхерберт не будет здесь, но, прожив с ней несколько счастливых лет после разрыва, принц снова поддался чарам другой женщины.

На кухне поднялась суматоха. Лакеи бегали, занимая свои места. В соседнем зале заиграла музыка, и пир начался. Чтобы не мешать слугам, разносящим блюда, Софи села за дальний стол. Повар положил ей на тарелку кусочек индейки и принес бокал вина.

Банкет был в самом разгаре, когда на кухню вошел королевский лакей. Увидев Софи, он направился к ней, так как они знали друг друга с тех пор, когда она еще работала в ателье.

— Как давно мы не виделись, Софи. — Они поздоровались. — Здесь так шумно, давай найдем место потише, чтобы поговорить.

Они сели на лавку в передней и обменялись новостями. Затем, как будто прочитав мысли Софи, он заговорил о миссис Фицхерберт:

— Добрая госпожа, — вздохнул он. — Она так много дала его высочеству, начиная от мудрых советов и заканчивая тем, что он стал меньше пить и более разборчив в еде. Она всегда ухаживала за ним, когда ему нездоровилось, а однажды спасла от смерти, когда доктора боялись, что уже ничем не помогут ему. Вы не знаете, как она сейчас?

— Да, я могу рассказать вам, что она проводит время в хорошей компании, так же гостеприимна, как всегда, и помогает молодым людям. — Софи покачала головой. — Я не могу поверить, что такая любовь, как у них с королем, может уйти навсегда, хотя знаю, что, когда она останавливается в своем доме в Брайтоне, они ведут себя как совершенно чужие люди и в обществе стараются не встречаться.

Лакей посмотрел на Софи с сомнением во взгляде.

— Если я расскажу вам то, чего никто не должен узнать — я бы даже своей жене этого не рассказал, — вы сохраните секрет?

— Даю вам слово.

Оглянувшись по сторонам и убедившись, что рядом никого нет, лакей понизил голос и произнес:

— Как вы помните, король никогда ничего не выбрасывает, будь то пальто или старое письмо. Такова его привычка. Ящики егостола забиты любовными записками и прядями волос разных леди, с которыми у него были связи, но ни одна из них ничего не значит для него. Много лет он, не снимая, носит на шее закрытый медальон с портретом миссис Фицхерберт. Я знаю, что он никогда не снимет его и будет похоронен с ним.

Софи была тронута до глубины души:

— Значит, воспоминания о Марии так много значат для короля. Я искренне благодарна, что вы рассказали мне это.

Из кухни раздался крик:

— Пора выносить сахарную фигуру!

Попрощавшись с лакеем, Софи поспешила на кухню. Она наблюдала, как два лакея подняли позолоченный поднос с сахарным дворцом. В дверях появился Ник.

— Его высочество желает, чтобы вы тоже помогали выносить поднос!

Софи изумилась. После расставания с миссис Фицхерберт их с Томом никогда не приглашали к королю, хотя их услуги продолжали пользоваться спросом. Лакеи ждали ее.

— Я готова, — ответила она и, взявшись за середину подноса, вместе с ними вошла в широкие двери зала. К ослепительному свету огней добавился блеск драгоценностей на богато одетых гостях. При виде сахарной скульптуры раздались аплодисменты.

Софи присела в реверансе, и король, увидев свой дворец, отлитый из сахара, не справился с волнением и вытер слезу, набежавшую на глаза. Несмотря на солидный возраст и внушительную фигуру, в душе Георг оставался все тем же романтиком, что и в юности. К изумлению Софи, король встал и поднял за нее бокал:

— Миссис Фоксхилл, вы доставили мне наивысшее удовольствие. Я желаю, чтобы ваше мастерство осталось с нами навсегда.

Он выпил за нее, и все остальные гости поднялись, следуя его примеру. Софи переполнили чувства, и она снова низко поклонилась. Неожиданно в небе за окнами раздались хлопки фейерверка, сопровождая ее триумф.

Когда Софи вышла из дворца, Том ждал ее у дверей. По ее раскрасневшемуся лицу он сразу понял, что все прошло отлично. Он улыбнулся ей:

— Насколько я понимаю, ты получила королевские поздравления!

Взяв мужа за руки, она встала на цыпочки и поцеловала его в губы.

— О да, Том! Давай прогуляемся вдоль моря, и я обо всем расскажу тебе. Меня переполняют чувства!

Когда они подошли к берегу, Софи закончила рассказ о своем триумфе. Залпы салюта каскадом разноцветных звезд продолжали освещать ночное небо, и звуки празднования в городе донеслись до них.

Они остановились в тишине, и Софи посмотрела на море, вспомнив, как когда-то точно так же стояла на побережье во Франции и вглядывалась в даль, туда, где была Англия, гадая, что уготовила ей судьба. Тогда она не знала, что успешно продолжит дело своего отца, возродит кондитерскую Дэлкот, и короли обеих стран будут восторгаться ее искусством. Так же как не знала и могла лишь надеяться, что встретит здесь любовь всей своей жизни.

Неожиданно Софи повернулась к Тому и крепко обняла его. В ответ он прижал ее к себе и поцеловал за все, что было между ними, и за все, что ждет их впереди.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

1

Праздник фейерверков 5 ноября. — Здесь и далее прим. пер.

(обратно)

2

Война за независимость в Северной Америке 1775–1783 гг. (Американская революция), освободительная война 13 британских колоний, в ходе которой создано независимое государство — США.

(обратно)

3

Очень рада (фр.).

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Эпилог

*** Примечания ***