Покойная миссис Фоук [Эймиас Норткот] (fb2) читать онлайн

Эймиас Норткот Покойная миссис Фоук

Несмотря на свой весьма преклонный возраст, отец Барнабас Фоук до сих пор не может забыть тех минут, что ему довелось провести у смертного одра жены. Подобные моменты, несомненно, запечатлелись в памяти многих вдовцов, однако, хочется верить, по совсем иным причинам.

Когда случилась эта история, преподобный Фоук был уже немолод и служил настоятелем прихода в провинциальном городке Г*** неподалеку от северных болот. Он с усердием исполнял свои обязанности, но не отличался твердостью характера и не обладал какими-либо талантами, как, впрочем, не был и особенно сведущ в тонких материях. Получив образование в недорогом пансионе, а затем в одном из колледжей Оксфорда, он впоследствии был назначен помощником викария в приход небольшого промышленного городка Р***.

В этом качестве он прослужил несколько лет, а затем, по смерти викария, возглавил приход. Но за несколько недель до свадьбы, поддавшись на уговоры своей невесты, Стеллы Фарнли, отец Фоук перебрался из Р*** в глухой сельский городишко Г***, обменявшись приходами с местным священником. Таким образом, он вел весьма заурядную и ничем не примечательную жизнь, подобно многим представителям нашего духовенства, с тем лишь отличием, что довольно долго не обзаводился семьей и жил один до тех самых пор, пока в возрасте сорока лет не пал жертвой чар Стеллы Фарнли.

Эта женщина заслуживает рассказа более подробного. Она была единственной дочерью некоего мистера Фарнли, торговца, долгие годы занимавшего пост британского консула в венгерском городе 3***, где благодаря неустанному труду и преданному отношению к делу ему удалось скопить приличное состояние. Там же на склоне лет он повстречал необычайно привлекательную женщину, чье происхождение оставалось тайной, хотя она с гордостью утверждала, что в жилах ее изрядно цыганской крови. Сейчас уже невозможно с точностью сказать, кто она была на самом деле и откуда. Когда мистер Фарнли познакомился с ней, она зарабатывала на жизнь уроками музыки, что, впрочем, приносило лишь жалкие гроши, так что брак с богатым англичанином стал для нее большой удачей.

Однако замужество ее не продлилось долго, потому как через полгода после свадьбы мистер Фарнли внезапно скончался, оставив вдову единственной душеприказчицей и наследницей своего состояния. Неизвестно, были ли у миссис Фарнли другие родственники, во всяком случае, она не поддерживала с ними никакой связи. После смерти мужа она приобрела в собственность небольшое уединенное поместье на берегах Тисы^[1] и переехала туда, чтобы вести жизнь крайне замкнутую. Там, когда подошел срок, и родилась Стелла. До двадцати пяти лет девушка жила с матерью, а когда миссис Фарнли умерла, унаследовала все ее имущество.

Поначалу Стелла собиралась остаться в родных краях, но вскоре поняла, что местные жители, всегда с большим подозрением относившиеся к семейству Фарнли, не собираются долго терпеть ее присутствие. Получив несколько красноречивых намеков от соседей, она в конце концов решила уехать. Мистер Фоук ничего не знал об этом, когда брал Стеллу в жены, да и впоследствии по причинам, о которых будет сказано ниже, не пытался что-либо разузнать о ее прошлом. Таким образом, история жизни матери и дочери в Венгрии, а также истинные мотивы бегства девушки из страны покрыты мраком и едва ли когда-либо откроются. Как бы то ни было, Стелла, вне всякого сомнения, понимала, что одной, без поддержки, ей тяжело будет устроиться на новом месте, и потому обратилась к единственной своей родственнице — мисс Фарнли, сестре покойного отца, — намереваясь пожить у престарелой тетушки за небольшую плату.

Мисс Фарнли, проживавшая в городке Р***, была женщиной почтенной, небогатой и одинокой. Кроме того, весьма недалекой, изрядно глуповатой и чрезвычайно набожной — словом, типичная английская старая дева из среднего сословия. Предложение племянницы, которую она никогда раньше не видела, но с которой изредка переписывалась, показалось ей заманчивым. С одной стороны, она надеялась с помощью девушки поправить свое финансовое положение, с другой — рассчитывала заполучить в ее лице приятную компаньонку и скрасить свое существование. Помимо всего прочего, ей было жаль бедную сироту, и посему она без промедления подготовила свободную комнату и уже вскоре приняла у себя странницу.

Однако надеждам пожилой дамы не суждено было сбыться. Спустя недолгое время обнаружилось, что между тетушкой и племянницей крайне мало общего. В отличие от мисс Фарнли, о которой вы уже знаете достаточно, Стелла была девушкой образованной и начитанной, хотя интересовалась в основном предметами весьма специфическими. Кроме того, она обладала сильным характером, чем нередко пользовалась, преследуя порой в высшей степени необычные цели. Думаю, что все это в достаточной мере объясняет, почему женщины так и не смогли найти общий язык. Стелла привезла с собой из Венгрии внушительную библиотеку — книги были на иностранных языках, так что тетушка не могла разобрать ни строчки, и имели отношение главным образом к оккультным наукам. Также Стелла завела привычку раз в несколько недель уходить из дома на целую ночь на болота в окрестностях Р***; объясняя это тем, что такие прогулки надобны для ее здоровья и благополучия. Поначалу мисс Фарнли была категорически против подобных отлучек, но, после того как однажды племянница устроила ей настоящий скандал, старуха, осознав свою полную беспомощность, перестала вмешиваться в ее дела, равно как и испытывать к девушке родственные чувства. Стелла получила полную свободу, но, смею предположить, мечтала отныне поскорее уехать из дома, где царила атмосфера молчаливого порицания. Имея при всем том представление о правилах приличия, единственное спасение она видела для себя в браке с человеком мягкотелым и бесхарактерным, которым можно было бы вертеть по своему желанию. Потому она с благосклонностью приняла робкие ухаживания мистера Фоука и немало удивила и обрадовала его, согласившись без лишних колебаний выйти за него замуж.

Пока шли свадебные приготовления, девушка во всем демонстрировала покорность и учтивость, и единственное, о чем она попросила мистера Фоука, это переехать поближе к болотам. Послушавшись ее, мистер Фоук договорился с викарием городка Г*** об обмене приходами и после непродолжительного медового месяца перебрался с женой на новое место, надеясь обрести покой и счастье семейной жизни. Он обожал молодую супругу, а она хоть и не столь открыто выражала свою радость, но все же, казалось, была довольна и мужем, и новым домом.

Первый разлад случился через несколько месяцев после переезда в Г***, когда однажды мистер Фоук, собираясь поговорить с женой, поднялся к ней наверх. Подойдя к дверям кабинета, где она разместила свою обширную библиотеку, он услышал доносившееся оттуда негромкое протяжное пение на незнакомом языке и почувствовал странный запах курящихся ароматических трав. Он хотел было войти, но обнаружил, что дверь заперта изнутри, и окликнул жену. В ту же секунду пение прекратилось, и жена из-за двери попросила его немного подождать. Когда же она его наконец впустила, мистер Фоук увидел, что вся комната окутана едким дымом, исходившим из небольшой курильницы на столе.

— Чем ты здесь занимаешься, дорогая? — спросил он.

Стелла отвечала, что у нее страшная мигрень и, чтобы снять боль, она вдыхала дым жженых трав — якобы венгерское народное средство. О пении же она предпочла умолчать. Мистер Фоук был озадачен — и уж совершенно ошеломлен, когда несколько дней спустя Стелла заявила, что собирается отправиться в И***, крошечную деревушку на болотах, с тем чтобы провести там ночь и вернуться на следующий день. Естественно, он потребовал объяснений, которых супруга, впрочем, не соизволила ему дать, сообщив лишь, что едет туда не впервые и привыкла путешествовать одна. Он вызвался сопровождать ее, но она решительно отказалась от его услуг, и пастору ничего не оставалось, как проводить супругу до дверей.

На следующий день после обеда она вернулась уставшая, перепачканная грязью, но весьма довольная поездкой. Она отказалась что-либо рассказывать, упомянув лишь, что обычно во время своих путешествий в И*** останавливается в тамошней таверне под названием «Три сороки» и совершает прогулки на болота. Мистеру Фоуку пришлось довольствоваться этими скупыми объяснениями.

Прошло еще несколько недель, и снова мистер Фоук почуял в доме запах курящихся трав, а вскоре после этого жена опять засобиралась на болота. Как и в первый раз, она не позволила супругу сопровождать ее и отправилась одна.

Мистер Фоук никогда не бывал в И***. Деревушка располагалась не так уж далеко, но добраться туда можно было лишь по железной дороге, где поезда ходили нечасто. Тем не менее он был знаком с тамошним викарием и, когда жена уехала, решился написать ему и навести справки о таверне «Три сороки», в которой его супруга, иностранка, не вполне знакомая с местными нравами, была вынуждена останавливаться во время своих поездок в И*** — что его лично несколько тревожило. Ответ, который он вскоре получил, лишь усугубил его опасения, ибо викарий из И*** писал, что «Три сороки» — захудалый трактиришко, который держит пожилая супружеская пара весьма сомнительной репутации.

Дочитав письмо, мистер Фоук решил в следующий раз во что бы то ни стало поехать вместе с женой, и, когда она в третий раз отказалась взять его с собой, он последовал за ней тайком, желая своими глазами увидеть столь привлекавшие ее места и выяснить маршруты ее прогулок. На своем мотоцикле он мог добраться туда куда быстрее, чем жена на поезде, даже при условии, что выедет после того, как она отправится на станцию. Так он и поступил и в скором времени прибыл в И***, где прямиком направился в «Три сороки». Как оказалось, хозяин таверны уже долгое время был прикован к постели и страдал слабоумием, супруга же его довольно враждебно отнеслась к появлению гостя духовного звания. Однако врученный ей соверен и обещание еще одного произвели в старухе разительные перемены и развязали язык, да так, что она немедленно выложила все, что знала.

Да, она хорошо знакома с этой дамой. Вот уже долгое время та приезжает в И*** каждые три-четыре недели. Нет, она всегда приезжает одна и, насколько ей известно, никогда здесь ни с кем не разговаривает, кроме как с самой хозяйкой.

— Чем же она занимается?

— О, обычно она сразу же поднимается в свою комнату и запирается там, потом что-то поет, так что слов не разобрать, и жжет какие-то пахучие штуки, а когда наступают сумерки, спускается и уходит в сторону болот.

— Вы когда-нибудь следовали за ней?

— Нет, никогда, и не видала, чтоб кто за ней ходил. Пастух как-то раз видел ее на болотах, но не подошел и окликать не стал.

— Надолго она уходит?

— Ну, это когда как, но обычно возвращается на рассвете. У нее есть ключ от дома, так что она сама открывает дверь, но изредка я все же слышу, как она входит.

— А что она делает потом?

— Идет в свою комнату и сидит там тихо, завтракает и отправляется на станцию к поезду.

Больше мистеру Фоуку ничего разузнать не удалось, за исключением разве что одной любопытной детали: уходя на прогулки, его жена никогда не надевала шляпку, а вместо этого облачалась в длинный серый плащ с капюшоном.

Миссис Фоук должна была появиться в таверне с минуты на минуту, и преподобный Барнабас поспешил удалиться в отведенную ему комнату, располагавшуюся прямо над входом в заведение. Вскоре он увидел, как его жена вошла в таверну. Обменявшись парой слов со старухой, она поднялась наверх, и до наступления сумерек муж и жена просидели, запершись каждый в своей комнате.

Наконец мистер Фоук услышал, как Стелла спускается по лестнице, и еще через мгновение увидел, как она решительным шагом покидает дом, закутавшись, как и было сказано, в длинный плащ с капюшоном. Чуть погодя он последовал за ней и, выйдя в коридор, почувствовал хорошо знакомый сладковатый запах жженых трав. Жена шла в нескольких сотнях ярдов впереди, направляясь к болотам. И тут на глазах у священника разыгралась странная сцена, которой он в тот момент не придал особого значения, но которую не раз вспоминал впоследствии.

Мирно дремавшая у дороги овчарка при приближении миссис Фоук внезапно вскочила, ощетинилась, поджала хвост и, издав протяжный тоскливый вой, стрелой ринулась прочь через зеленую изгородь.

Миссис Фоук не обратила на собаку никакого внимания и продолжала свой путь в стремительно сгущавшихся сумерках. Преподобный не отставал, и через некоторое время они оказались в одном из самых пустынных и отдаленных уголков болот. Наступила ночь, но стоявшая высоко луна хорошо освещала местность. На расстоянии двухсот ярдов друг от друга супруги поднимались на вершину пологого холма, и мистер Фоук пребывал в полной уверенности, что жена не догадывается о его присутствии. Однако вскоре он убедился в обратном. Обогнув холм, миссис Фоук исчезла из виду, и он ускорил шаг, но, поднявшись на вершину, чуть не столкнулся с женой нос к носу. Язвительно улыбаясь, она поджидала его.

— А сыщик из вас никудышный, — заметила она.

Он не мог проронить ни слова от удивления и досады, в то время как Стелла продолжала:

— С той самой минуты, как вы вышли из дома и последовали за мной, я все ломала голову, что же мне с вами делать, и вот приняла решение. Вы пойдете со мной и увидите все. Не думаю, что вы мне помешаете; возможно, наоборот, пригодитесь. Идемте же. — Она развернулась и двинулась вперед.

Мистер Фоук в растерянности брел следом. Теперь он различал впереди слабый красноватый свет, и, пройдя еще несколько ярдов, они с женой оказались на краю небольшой лощины, зажатой со всех сторон холмами. В центре горел большой костер, возле которого была навалена груда камней, образуя нечто вроде алтаря. У огня молча сидели с полдюжины человек, закутанных в одинаковые серые плащи с капюшонами. Шепотом приказав мистеру Фоуку оставаться на месте, Стелла стала спускаться в лощину. Люди внизу заметили ее приближение и двинулись навстречу, жестами приветствуя ее и выражая свое почтение. Она сдержанно кивнула в ответ, затем вышла на середину круга, поднялась по уступам каменного алтаря и уселась почти на самой его вершине. Заняв свое место, она подала остальным знак, и те начали медленно танцевать вокруг костра, протяжно напевая.

Мистер Фоук был заворожен происходящим. Постепенно танец становился все быстрее и неистовее, а пение звучало все громче. Люди кружились в бешеном ритме, принимая невообразимые позы, и что-то выкрикивали. Хотя мистер Фоук и не мог разобрать слов, смысл ритуала стал постепенно доходить до него. Неожиданно все затихли, и в этот самый миг Стелла поднялась, отбросила капюшон и, обращаясь к алтарю, сама затянула протяжную песнь. Не прерывая пения, она принялась бить поклоны венчавшему алтарь камню, в то время как лицо ее и тело будто преображались. В мерцающем свете костра и отблесках бледной луны она выглядела дьявольски прекрасной, стала словно бы выше и величественнее. Пение все продолжалось, и вскоре взору потрясенного священника предстала еще одна метаморфоза. На вершине алтаря образовалось серое облако, которое, постепенно сгущаясь, обретало очертания того, кто воплощает в себе все зло и ужас человечества. Люди, в молчании сидевшие у костра, вновь принялись извиваться и кричать, Стелла же пала ниц перед проявлявшейся все яснее фигурой. Тут мистер Фоук, не в силах более сдерживать себя, издал крик ужаса и бросился прочь, не разбирая дороги.

Последующие несколько часов напрочь стерлись у него из памяти. Когда он пришел в себя, уже рассвело, он был один на болотах и не имел ни малейшего представления, в какую сторону ему идти. Лишь поздним вечером, измотанный и обессилевший, он добрался до дома, где его встретила жена, как всегда спокойная и невозмутимая. Она взяла супруга под руку и провела в кабинет.

— Ну же, — промолвила она, — что вы собираетесь теперь делать? Будете рассказывать направо и налево о том, во что все равно никто не поверит, или же благоразумно предпочтете держать язык за зубами? Только не думайте, что я испугалась, — добавила она. — Владыка защитит своих преданных слуг и покарает недругов.

Мистер Фоук застонал.

— Так, значит, все было на самом деле? Мне не пригрезилось?

— Считайте, что пригрезилось. Для вашего же блага, — смеясь, ответила Стелла и удалилась.

Мистер Фоук совсем запутался и, как это свойственно людям слабохарактерным, долго не мог решить, как же ему поступить. Дни проходили за днями; он почти не разговаривал с женой, она же была с ним неизменно приветлива и подчеркнуто вежлива, что буквально сводило преподобного с ума. И вот настал день, когда она вновь объявила о своем намерении отправиться в И***.

— Не желаете поехать со мной? — поинтересовалась она. — Думаю, скоро и вы захотите примерить серый плащ.

Она уехала, а он всю ночь провел в жарких молитвах.

На следующий день Стелла вернулась домой и, не раздеваясь, направилась в кабинет супруга. На этот раз она пребывала отнюдь не в бодром расположении духа. Напротив, была крайне раздражена и сердита.

— Как осмелились вы помешать нам своими жалкими молитвами и глупыми слезами? — с порога закричала она. — Вы прервали нас прошлой ночью! Владыка был разгневан… — Она перевела дыхание и накинулась на мужа с новой силой: — Но я найду способ заставить вас молчать. Посвятив вас в свои дела, я допустила ошибку.

Он посмотрел ей в глаза.

— Быть может, еще не поздно и я успею спасти вас, наставить на…

— Замолчите немедленно, — грубо перебила она, — или же я буду вынуждена принять меры. Я нашлю на вас проклятья, я призову на помощь Силы Воздуха,^[2] я… — кричала она исступленно, но внезапно осеклась, побледнела и упала без чувств.

Мистер Фоук поднял ее обмякшее тело, положил на кровать и позвал за помощью.

Несчастную перенесли в спальню, где она пролежала без сознания до прихода врача. Сельский лекарь признался, что никогда не сталкивался ни с чем подобным в своей практике, а потому бессилен помочь. Однако ж посоветовал нанять опытную сиделку, каковая, к счастью, быстро отыскалась и в тот же вечер перебралась в дом викария.

Отдав все необходимые распоряжения, мистер Фоук, едва держась на ногах от усталости, отправился спать. Ближе к полуночи его разбудил стук в дверь. На пороге стояла сиделка: женщина была бледна и вся дрожала. Она заявила, что вынуждена немедленно оставить свои обязанности и покинуть дом. Она не могла или же не хотела сколь бы то ни было внятно объяснить свое решение и лишь повторяла снова и снова, что скорее пожертвует своей профессиональной репутацией, чем останется ухаживать за этой больной. Там творятся жуткие вещи, говорила она, нет, рассказать она не может, но это проклятое место, проклятое. Мистер Фоук напрасно пытался разубедить ее, она твердо стояла на своем. Упросив женщину остаться до утра, чтобы не поднимать среди ночи весь дом, он проводил ее в отдельную спальню, а сам принял дежурство у постели жены.

В комнате больной все было тихо. Стелла неподвижно лежала на кровати, дышала спокойно и лишь время от времени что-то бормотала на своем родном языке. Мистер Фоук поудобнее устроился в кресле и вскоре задремал.

Когда часы пробили три, он внезапно проснулся и осмотрелся вокруг. Лампа догорала, в комнате сделалось очень холодно. Глядя в тусклом свете на жену, по-прежнему лежавшую на постели и невнятно шептавшую какие-то слова, мистер Фоук с изумлением отметил в ней ужасные перемены. Вместо округлых контуров женского тела под покрывалом угадывались безобразные угловатые формы. Рука, лежавшая поверх одеяла, напоминала когтистую лапу. Изменилось и лицо. На его глазах красота Стеллы постепенно исчезала, черты искажались, и вскоре он с ужасом обнаружил, что перед ним уже не человек, а неведомое мерзкое чудовище. От страха он не мог пошевелиться.

Вдруг почувствовалось какое-то движение. Существо на кровати содрогнулось, село и уставилось прямо перед собой. Мистер Фоук проследил за его взглядом и увидел, как на другом конце комнаты медленно вырастает из темноты нечто серое и бесформенное, с горящими глазами.

Существо на кровати зашевелилось, высвободилось из-под одеяла и спрыгнуло на пол. Нижние конечности его, как и все тело, были покрыты густой серой шерстью. Чудовище двинулось вперед, к зловещей фигуре, замершей в углу. Копыта стучали по дощатому полу. Оно приблизилось к недвижимому наблюдателю, чьи глаза, казалось, вспыхнули огнем, стремительным движением две фигуры слились в одну, и тут… Мистер Фоук не мог более выносить это зрелище и потерял сознание.

Когда он пришел в себя, за окном был уже день. Он посмотрел на кровать. Миссис Фоук лежала там. Она была спокойна, прекрасна и мертва.

перевод Д. Соколовой^[3]

Примечания

1

Тиса — река в юго-восточной Европе, левый и самый длинный приток Дуная, самая протяженная река на территории Венгрии.

(обратно)

2

…я призову на помощь Силы Воздуха… — В традиции средневековой демонологии воздух рассматривался как стихия, более других связанная с дьявольскими силами (см.: Махов А. Е. Hostis antiquus: Категории и образы средневековой христианской демонологии: Опыт словаря. М.: Intrada, 2006. С. 94–97, 254).

(обратно)

3

Перевод печатается по изд.: Готический рассказ XIX–XX веков: Антология. М.: Эксмо, 2009. С. 582–602.

(обратно)

Оглавление

*** Примечания ***