Приговоренный к власти [Александр Сергеевич Горохов] (fb2) читать постранично

Александр Сергеевич Горохов Приговоренный к власти

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ИГРЫ НА ВЫБЫВАНИЕ

Он тихо прикрыл за собой двери, отчетливо понимая, что вместе с женщиной, оставшейся в квартире на широкой и теплой постели, отсекает от себя навсегда очередную часть прожитой жизни.

Вызвал лифт.

Периоды своей жизни он отмерял и запоминал по женщинам, с которыми был связан. Время отмерялось не днями рождения, не окончанием учебных заведений, не мировыми событиями, а подругами, олицетворяющими прожитое.

В школьные годы он был восторженно влюблен в итальянскую киноактрису и на фильмы с ее участием ходил по пять раз. В десятом классе влюбился в директора своей школы, молодую царственную даму, видел ее в своих блудливых юношеских снах абсолютно голой и страстно в него влюбленной.

Когда учился в техникуме, страдал и изнывал от плотской тяги к валютной проститутке Вальке-Полтора рубля, и неприличные сны превратились в реальность.

До призыва в армию он недолго играл в ресторанном оркестре на ударных, и у него было несколько смешных девчонок, одинаковых, как ласточки, и не оставивших в памяти даже имен.

Период службы в армии и недолгая гражданская жизнь после нее тоже впечатались в сознание удивительными женскими лицами, но вспоминать об этом времени он не любил.

На зоне, в исправительно-трудовых лагерях, никаких женщин не было.

Теперь он закрыл дверь за Ларисой. Прощай — ничего друг другу не должны — и никаких обид.

Он спустился на лифте вниз и вышел на улицу.

Ясно и ласково светило утреннее майское солнце. Москва напрягалась в последних усилиях, готовясь к великому празднику. Даже здесь, в тихих переулках Замоскворечья, во всех витринах, на плакатах и полотнищах, натянутых поперек улиц, светились цифры «1945–1995». До священного Дня Победы оставалось меньше недели, а Россия готовилась к нему больше года.

Он сделал несколько шагов и оглянулся.

На углу трое горластых грузчиков разгружали фургон с пивом, а бойкая молодуха уже начала выдавать бутылки нетерпеливым мужичкам, которые топтались вокруг нее, словно жеребчики.

Он взял бутылку и подумал, что по-настоящему праздника у него не получится. Не будет праздничного настроения. Минувшая мировая война для него мало что значила — он знал о ней только по литературе. А вообще о войне имел собственное мнение, потому что к своим неполным двадцати шести годам он, Лешка Ковригин, успел хлебнуть и войны, и любви, и тюрьмы. По русскому поверью, не хватало только «сумы». Но от «сумы» он тоже не зарекался — быть может, она ждет его за углом.

Он сделал из бутылки добрый глоток и рассеянно оглянулся. Взгляд его задержался на темно-синем «БМВ», стоявшем неподалеку. Лешка любил автомобили, считал их символом цивилизации. Синяя красавица казалась принцессой на фоне грузовиков и прочей плебейской шушеры, снующей мимо.

Затем появился и владелец этого чуда — вышел из парадных дверей высотного дома и, на ходу копаясь в карманах, шагал прямо к машине. Он искал ключи, но при этом выронил на тротуар зажигалку и был настолько чем-то раздражен (что-то бурчал себе под нос, губы шевелились), что потери не заметил.

— Эй! — окликнул его Лешка.

Но мужчина не расслышал, дошел до машины, вставил в замок ключ и распахнул дверцу.

— Начальник! — во все горло закричал Лешка. — Зажигалку потерял!

Мужчина обернулся, глянул на Лешку, потом — на свою зажигалку, кивнул, сделал несколько шагов от машины и уже наклонился, когда за его спиной «БМВ» рвануло.

Рвануло с грохотом и пламенем из-под руля. Машина подпрыгнула, встала пружинисто на все четыре колеса и тут же загорелась.

Взрывной волной владельца машины вмазало в стенку.

Лешка попятился со своей бутылкой в руках, а пирамида ящиков развалилась. Где-то звенели вылетевшие из окон стекла, кто-то истошно закричал — но не по делу, как через пять секунд убедился Лешка, ибо никого всерьез не задело — эдакая общая везуха.

Только владелец машины плашмя лежал у стены, но не производил впечатления мертвеца — это бы Лешка определил сразу.

Лешка крикнул на бегу: «Звоните в милицию!» — и в несколько прыжков подскочил к поверженному. Он знал, что этого не следует делать, но все-таки перевернул его на спину.

Мужчина открыл глаза и выругался. Потом сел на тротуар, глянул на полыхающий лимузин и выразился помягче:

— Во, зараза! Горит, как костер для шашлыков.

Лицо пострадавшего на какой-то миг показалось Лешке знакомым, но вспоминать не стал, а сказал быстро:

— Ты, мужик, сиди пока спокойно. Ты можешь от шока боли не чувствовать, но можешь быть контужен.

— Заткнись, — поблагодарил его за совет пострадавший.

Толпа собиралась в отдалении и не очень густая — опытные москвичи уже знали, что может дернуть и второй взрыв.

— Не повезло, сволочам, — сказал пострадавший. — Ну, я их еще достану.

Он взглянул на Лешку.

— Это ты мне