Рокоссовский [Борис Вадимович Соколов] (fb2) читать постранично

- Рокоссовский (и.с. Жизнь замечательных людей-1215) 6.32 Мб, 696с. скачать: (fb2) - (исправленную)  читать: (полностью) - (постранично) - Борис Вадимович Соколов

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Борис Вадимович Соколов Рокоссовский

ПРЕДИСЛОВИЕ

Константина Рокоссовского еще сравнительно недавно называли «маршалом двух народов» — советского и польского. В Советском Союзе и во всем мире его признавали одним из величайших полководцев Второй мировой войны. Теперь на родине к маршалу Рокоссовскому относятся, мягко говоря, прохладно и скорее стараются забыть, как все мы стараемся забыть о чем-то неприятном. Его имя напоминает полякам о времени безраздельного советского господства, когда страна с тысячелетней историей фактически была лишена суверенитета. В России же фигура маршала как одного из главных архитекторов победы в Великой Отечественной войне оказалась в тени Сталина и его первого заместителя на посту Верховного главнокомандующего Жукова, которого молва еще в перестроечные времена нарекла «маршалом Победы». Здесь, безусловно, сказалась национальность Рокоссовского. Константин Константинович не раз с горечью говорил, что в России его считают поляком, а в Польше — русским. В обеих странах эта двойственность принесла ему немало неприятностей. В Советском Союзе его польское происхождение стало одной из причин ареста в 1937-м и более чем двухлетнего пребывания в тюрьме. Национальность послужила и главной причиной того, что Рокоссовскому не дали в 1945 году взять Берлин — эта честь досталась его бывшему подчиненному Жукову, коренному русаку. Из-за той же национальности его отправили после войны в Польшу, во многом чужую ему к тому времени страну, и заставили в течение многих лет заниматься в первую очередь не военными, а глубоко чуждыми маршалу политическими вопросами.

В советское время биография Рокоссовского была изрядно мифологизирована и мало чем отличалась от биографий других советских военачальников. В ней об ошибках маршала, а также о печальных событиях 1937 года говорилось вскользь, всячески подчеркивалась преданность Рокоссовского коммунистическим идеям, утверждалось, что именно идейные соображения толкнули его на сторону большевиков. Война и роль в ней Рокоссовского изображались вполне приглаженно, в полном соответствии с официальной концепцией, согласно которой на первом месте были стратегическое искусство советских полководцев, нерушимое единство партии и народа, обеспечившее победу, а страдания народа и поражения Красной армии оттеснялись далеко на второй план. Разумеется, всячески обходились сложности во взаимоотношениях с польским руководством во время пребывания Рокоссовского на посту министра национальной обороны Польской Народной Республики. И уж совсем не уделялось внимание психологии маршала, его внутренним переживаниям. По тогдашним канонам, героям советской истории запрещались всякая рефлексия, всякие сомнения в правильности «единственно верного» курса партии.

Рокоссовский успел оставить мемуары, хотя дописывал их уже в ту пору, когда был тяжело болен. Тот вариант книги, который вышел вскоре после смерти маршала, не слишком выбивался из канонов советской литературы такого рода. О репрессиях тридцатых годов там ничего не говорилось, критика в адрес Ставки Верховного главнокомандования и других советских военачальников звучала достаточно приглушенно. Зато, благодаря посмертной работе редакторов, в книге появились и явно фантастические эпизоды, особенно связанные с участием Константина Константиновича в Гражданской войне. При этом в тексте, принадлежащем перу самого Рокоссовского (помощью литобработчиков маршал не пользовался), в отличие от многих других советских военных мемуаров, например, Жуковских, нет сколько-нибудь существенных искажений фактов.

После того как цензурный гнет ослаб, а затем и вовсе исчез, появилась наиболее полная версия мемуаров Рокоссовского с восстановлением цензурных купюр, касавшихся главным образом критики планов Ставки и действий других советских военачальников. Но никакой критики лично Сталина или его репрессивной политики и в этой версии мемуаров мы не найдем. Упоминания репрессий мы находим только в черновиках мемуаров, и все они аккуратно зачеркнуты самим Константином Константиновичем. Вероятно, это было сделано не только по цензурным соображениям. Дело в том, что Рокоссовский ни разу не критиковал публично Сталина за репрессии даже тогда, когда в разгар хрущевской оттепели критика «культа личности» приветствовалась на самом высоком партийно-государственном уровне. Можно предположить, что маршал всю жизнь был благодарен Сталину за то, что тот вытащил его из тюрьмы (ведь его освобождение не могло произойти без санкции вождя), а потом возвысил до командующего фронтом, маршала, дважды Героя Советского Союза.

Вплоть до наших дней полноценной критической биографии Рокоссовского не появилось. Критической, подчеркну, не по отношению к маршалу, а по отношению к созданным вокруг него и вокруг всей Великой