Глубинное течение [Барбара Картленд] (fb2) читать постранично, страница - 2

Фенела. — Видите ли, дом просто крохотный, да и папа довольно часто наведывается сюда в отпуск или на увольнительные, поэтому его комнату я предложить вам никак не смогу.

— Ваш отец сейчас в армии? — переспросил майор Рэнсом.

Фенела утвердительно кивнула.

— Да, в авиации, хотя и не в строевой службе: заведует маскировочной частью в министерстве.

— Прентис… — задумчиво повторил майор Рэнсом. — Послушайте, а ваш отец — это случайно не Саймон Прентис?

Фенела улыбнулась.

— Он самый.

— Потрясающе! Вы знаете, это же человек весьма и весьма знаменитый! И в голову не придет, что Саймон Прентис обитает в таком скромном уголке. Я всегда думал, что у него своя мастерская в Лондоне.

— О, он давным-давно забросил ее, уже несколько лет назад, — объяснила Фенела. — Не вынес уличного шума от расплодившихся нынче автомобилей, толпы и тесноты, — вот и купил этот домик: вначале всего лишь простой деревенский дом, а пристройку уже потом приспособил под мастерскую. Снаружи здание может показаться довольно большим — но это обманчивое впечатление, именно из-за пристройки. На самом деле жилая часть дома крайне мала. Если хотите, я вам все покажу.

— Будьте добры, если можно! — сказал майор Рэнсом. — Вы должны понять, мисс Прентис, что больше всего на свете мне претит вторгаться в дома людей против их воли. Но разве это от меня зависит?! Надо же нам где-то спать…

— Разумеется.

Фенела вывела его из гостиной в маленький холл, где под потолком тянулись дубовые балки, и открыла дверь, ведущую направо.

Строение, служившее мастерской Саймону Прентису, оказалось амбаром позапрошлого века, волшебным образом преображенным. Здесь повсюду также виднелись дубовые балки. Окна, пробитые по обеим сторонам помещения, умудрялись пропускать максимум света, а сами при этом оставались совершенно незаметными на плоскости стен. Покрытый лаком пол был устлан ковриками нежной расцветки. По соседству с широким сводом камина располагалось множество больших и уютных кресел, а на мягкие диваны так и манило прилечь… Как и следовало ожидать, здесь же находился и подиум^[1] для моделей, и мольберт, но во всем остальном помещение мало напоминало мастерскую художника.

— Здесь просто отлично! — невольно вырвалось у майора Рэнсома.

— Мой папа совсем не похож на других художников, — сказала Фенела. — Он любит работать с комфортом, чтобы все было под рукой.

— Ей-Богу, удивительно приятное место! — не переставал восхищаться майор. — Надеюсь, мне посчастливится познакомиться с вашим отцом. Для меня это большая удача — ведь я его давний поклонник и горжусь, что являюсь обладателем одной из его работ.

— Которой? — с любопытством осведомилась Фенела.

— «Смеющаяся девушка». В 1936 г. считалась лучшей работой года.

— О, помню, помню, — отвечала Фенела. — Для этой картины позировала Айниз. Вскоре после этого папа женился на ней.

Фенела говорила спокойно и бесстрастно, но, прежде чем продолжить разговор, майор Рэнсом искоса смерил девушку быстрым внимательным взглядом.

— А она действительно очень красивая; мне никогда раньше не случалось видеть волосы такого удивительного цвета.

— Да, папа всегда выбирает рыжих натурщиц. Впрочем, скорее всего, вы и сами знаете.

— Да, это общеизвестно, — отвечал майор Рэнсом. — Но я думал — может, просто слухи?

— О, нет-нет, чистая правда! — заверила его Фенела. — Папу всегда восхищают именно рыжеволосые женщины. В этом отношении я и My страшно разочаровали его.

— My? — не понял майор.

— Моя сестра. Она сейчас в школе, вернется к чаю.

— Я и понятия не имел, что у Саймона Прентиса есть семья, — оттого и любопытствую.

— Да, и, в некотором смысле, немалая. Ну, а теперь вы, наверное, хотите взглянуть на спальни?

Фенела повела его наверх. Как она и говорила, дом оказался маленьким — но при этом просто очаровательным! Все спальни имели скошенные потолки, окошки с частым переплетом открывались наружу под островерхими козырьками мансард, откуда дом и получил свое прозвище — Фор-Гейбл, что значит «четыре островерхих козырька».

Спальня Саймона Прентиса находилась в передней части дома — самая большая и гораздо более роскошная по сравнению со всеми остальными комнатами, она вдобавок соседствовала с ванной. А в остальных двух спальнях, — поменьше, с недорогой мебелью, — обитали Фенела и ее сестра. В задней части дома располагались две детские комнаты и еще одна небольшая спальня, увешанная фотографиями футбольных и крикетных команд.

— Здесь живет мой брат Реймонд, — объявила Фенела. — Сейчас он в море, но если уж вы непременно хотите подселить к нам кого-нибудь, то им всем придется спать здесь.

— Интересно, а если я лично займу его комнату, Реймонд не обидится?

— Значит, вы сами собирались поселиться у нас?!

— Ну, только если вы не возражаете…

— Что ж, жизнь у нас не очень-то комфортная. Вы уже, наверное, поняли, что слуг