ЭЛЬВИРА БОЧКОВА
ЛЕТО ОСЕНИ
Стихи
Нижний Новгород 2001 ББК 84(2Рос=Рус)6 Б86
Бочкова Э.Л.
| Б86 | Лето осени: Стихотворения. — Н. Новгород: Изд. Гладкова О.В., 2001. — 76с. |
Член Союза писателей России Эльвира Бочкова — автор шести поэтических сборников: «Движения души (Москва: Современник, 1980), «Иду к Тебе...» (Горький: Волго-Вятское кн. изд-во, 1986), «Весна календарю» (Н. Новгород: Волго-Вятское кн. изд-во, 1992), «Спасешься любовью» (Нижегрод. гос. техн. ун-т. Н. Новгород, 1996), «Последние романтики» (Нижегород. гос. техн. ун-т. Н. Новгород, 1997), «Далекое-близкое» (Н. Новгород: ИП Гладкова О.В., 1999).
В седьмой книге стихов «Лето осени» Эльвиры Бочковой осени-зиме противопоставлена осень-лето, плодоносная пора и в жизни, и в творчестве. От стиха к стиху нарастает ощущение связи поэтессы со всем живым. Чувственное дает толчок ассоциациям и восприятие жизни идет вглубь, и тем самым еще более обостряется.
| Б | 4702010202-017 | Без объявления | 93530-01 |
ББК 84(2Рос=Рус)6
© Бочкова Эльвира Леонидовна, 2001 * * *
Подарит жизнь и эту правду, Ее оставив на потом: В снегах черемухи ограду И над погостом майский гром.
...И певчих птиц с разрывом в горлах – О жизни певших, что – взята, Хотя беда в двадцатый вмерзла, Как роковая высота.
А сонмы слов о трудном веке, Том, что у вéтров на слуху, Поэту – божьему калеке! – Не стоит втискивать в строфу. * * *
Уставший от жизни, Живи, как трава, Волной припадая к коленям июля, Покамест повязаны сном острова С рекою, что их омывает, воркуя.
И росы всесильны, и солнце в зенит Идет – самолетом! – в несносной гордыне... ...А если о жизни, – то летчик убит Огнем: бьет в стекло лобовое кабины!
Нет, нет, – просто летчик совсем опьянен От счастья ключом – в пузырьках кислорода! – Из тех незапамятных детских времен. ...Лежащим на солнечном дне небосвода. лето осени
Снежинок бойких толкотня: То – вверх, то – вниз, то – вбок, к забору Их рой прибьется, но меня С пути не сбить, коль с ношей – в гору. ...Мой с ношей возраста подъем... Не то чтоб крут, скорее – глинист. Там, на холме, – нерослый клен, Одетый в долгий дождь. На вырост.
...Спускалась семечек семья На легких крыльях-парашютах Туда, где врыта вы холм скамья – Две досочки на ножках гнутых, Туда, где двое на скамье, Закрывшись зонтиком, признали, Что жили в осени-зиме, А лета осени не знали. * * *
...Помнить о лете – и только о нем! Дай Бог забыть мне и зимы, и весны! Плечи, лицо опаляет огнем Солнце. До крови ободраны десны – Ем ежевику. измазавши рот. В пятнах чернильных ладони и пальцы. Лето со мной, здесь, – а за поворот Позже уйдет, а скорее – останется Здесь навсегда. На полотнах картин Каждый художник свое нарисует... ...Снова во рту привкус пряностей... Тмин Я помяну, но, как водится, всуе, Ибо у каждого развитый вкус К лету, – а лето уже ублажило Каждого. Сочного яблока хруст В детских зубах, сетка прочных прожилок В листьях, которым без жалоб опасть. Толстый паук приспосабливал снасть Меж двух берез, а осине Страшно, что к листьям прилепится дрожь... Красное лето им вынь да положь! Осени нет и в помине. * * *
Начинаю молодиться! В страхе голоса лишиться – В пятьдесят в неволе петь Я старалась, как синица, Обживающая клеть, – А сейчас тону поýтру В кружевах волны морской И жемчужин перламутры Я катаю за щекой.
...Мир мой – чувствен, но – обужен? Пропадаю за пятак? Море в рáкушках жемчужин Не касается никак, Но в морских глубинах створки Не раскроешь, хоть убей: Дом жемчужины – без фортки, Без окошек, без дверей.
белый песок
...О дай постоять на твоем берегу, Хотя и смешна, и серьезна размолвка! Твой берег – со мной. Он не явь, – сон-уловка: На белом песке – след босой на снегу.
На белом песке – я босая-босая, Песок в незабвенное море бросая, От памяти с жалом осы отрекусь. ...А жалила – больно!.. Но рана – так с болью! Ее разъедать соль-волну не неволю. Соленой волной притупляется грусть.
И я не грущу. Бел-песок – горячее, Когда он по грудь или вовсе по шею: Он лечит, врачует, как истинный врач. О брошенном лете сейчас не жалею, Хоть белый песок не чета снеговею... ...Как белый песок, поцелуй был горяч.
Прощай же, прощай. Нынче сердцу милей В песок погруженье, чем самокопанье. ...Мой милый, песок – в поцелуй, расставанье – Продлилось не меньше, чем тысячу дней.
Пока расставались, – горячий песок Размыло ветрами, и берег стал жестче, И солнце – прохладней... И, кажется, к ночи Прожектора луч горизонт пересек. А память – беспамятней день ото дня: Нет жала осы... В сон открылась калитка – В свой домик вползла – и закрылась — улитка. ...И канула в темь, не зажегши огня. приближение шторма
Обескровленную душу, Что присвоил долгий зной, – Выкрав, вывернул наружу Дождь, что сеет день-деньской.
Не отдав громам ни пяди, От зари и до зари На морской бескрайней глади Шепелявят пузыри.
Только прежде чем раскрыться Ветке огненной, – пойми, Что негоже песне биться Все о мель, чтоб лечь костьми,
Обломать о гальку крылья, Умереть, не перенесть Не на Черном море штиля, А о шторме близком весть. * * *
«...Разошлись, как в море корабли», – Строчки нет банальней и глупее. Дороги мне ласки снеговея И раздолье северной земли.
Север мой, на что мне остров-юг? – Связан с морем корабельной цепью. ...Не возьмет любовью на испуг. ...Не перешибет любовь и плетью. * * *
Несмотря на гибель лета, Солнца луч сквозь облака Для наивного поэта Лучший образ маяка.
Посреди большого шторма Жизнь, вися на волоске, Уцепилась – и проворно! – За песчинку на мыске,
Не сливающемся с морем, А входящем, словно клин Журавлиный в осень, – с боем Обретающего Крым.
В окончанье перелета, Испытав надежность крыл, Сон стиха – в лучах восхода – Плавно пó морю поплыл. * * *
Ужели мы отяжелели? Сверх нормы пили, много ели И говорили – невпопад! – Не о любви, а о неделе, Когда обрушились метели На нас, как ливень-водопад.
...Но влажный взгляд, как влаги капли, Еще желанен... И – в упор – Твой взгляд, в котором зла — ни капли... ...И вот уж льется разговор О нас с тобой... * * *
Понять, тем более – простить За тягу к странствиям – готова. Вливать по капле яда в слово Мне все труднее, может быть.
Поверь, что мне не все равно – Чем ты живешь и чем ты дышишь... ...И если сердцу суждено – Оно изведает затишье,
Как море после шторма... Ширь Затмило солнце, слабнет зренье... И воздух — пряный, как имбирь, И полдень льет елей на темя,
И огрубевшая рука Перебирает нежно пальцы, И речь твоя – издалека – О покаянии скитальца. * * *
Оставила душу на береге том, Где скалы веками дрейфуют над морем, Где камень – и тот – обладает крылом, Где слабому – вкупе с его малокровьем! – Горячечный воздух – бальзамом на грудь... ...В стремленье возвысить полудня глубины – И берег, и море, и взгорье едины, Как будто диктуют ослабшему: «Будь! Дыши, распрямляйся, себя не жалей, Расстанься с усталостью, вечной хандрою, Душой прикипая к полдневному морю, К прибоям его и к дымам кораблей.» гранатовое зернышко
1
Не знать бы о диктате декабря Мне и по сей день, – плыть по вóлнам щепкой, От встречи к встрече... Крым мой, не соседкой Была тебе, по правде говоря.
Сейчас мосты – и те – все сожжены. ...Так кто поднес к опорам жаркий факел – И оборвал — велением страны?! – Нам наши встречи?.. Тот, кто явно спятил.
Не зря вселил в свои картины Крым Огни цветущих маков, к ласке чутких. ...Пока любил, – любим и невредим, Не помышлял ни часа о разлуках.
Ах, как любил! – пока не разделил Одной большой руки бесстыдный росчерк Не каплей крови, – капелькой чернил! – Всех русских – на российских и... на прочих.
Не зря, как маки, красен горизонт И солнце – их глубин – багряным шаром Вплавь начинает в ранний час поход, Вплавь – к берегам, принадлежавших таврам.
...Все тот же сон: у моря на краю, Покамест красно солнце гаснет в глуби, Гранатовое зернышко давлю, Пока взахлеб меня целуешь в губы... 2
Голубой пароходик с трубой, Зною полдня сыграл ты отбой. Ни на что я не вправе влиять: Возвращаюсь домой — зимовать.
Всем лицом я уткнулась в песок И закрыла плотнее глаза, Чтобы солнце, украсив восток, Уходило помедленней за
Горизонта черту... И еще Поласкало висок и плечо.
...И лежала бы так, разморясь, Если б рвать не заставили связь С древним морем, с цепями галер... Твой, прибой, музыкален размер! Четок, ровен, торжествен твой строй: Не уходит в песок он в сырой... * * *
Не о времени потерянном скорблю – Мне ль о времени печалиться, скорбеть? ...В море брезжит рассвет... Кораблю – Время в море забрасывать сеть. Одряхлела сеть?.. На стыке веков Распластали по палубе: крепка! То-то будет отличный улов! – Как порадует трудягу-моряка!
В море сеть – как тело в сон, погрузить, Подождать, пока ее не примет глубь... ...Если б – ветер, то и мертвую зыбь Было б нá море кому колыхнуть.
Дышит море... Это – выдох... Это – вдох... Человечий обозначился ритм. Жизнь идет... На переходе эпох – Налететь ей, так иль иначе, на риф
И лежать ей, как убитой наповал. Из глубин – на небо ясное смотреть... ...Если риф был красный коралл, – Жизнь увидит, как красна смерть. * * *
Забыть о море, жить, как все Живет – по божьему веленью. ...Не моря Черного волненье, – Приливы сильные овсов На берега всей-всей земли...
...А там — седые ковыли, На берегах. где жили тавры. Они волнуются в степи И даже – Господи, прости! – Звенят, как жилами – гитары.
А всплеск в реке – то здесь, то там – Всего одно и означает, Что сеть иль бредень по ершам У рыбака давно скучает.
...А может, нет и рыбака: Его чуть свет взяла тоска По столь земному, в росах полю. В жемчужной зелени овсов Плывет весь день без парусов, Как в лодке весельной – по морю. его стихи
Был август, а мне показалось — июль. Так много покоя, тепла и затишья! Дымок из трубы – возвышался над крышей, А пар — возвышался над прозой кастрюль.
В стихах рассказать бы о русской печи, О тяге в трубе, нарастании гуда... ...Скажу лишь: меня доканала простуда – И надобно было простуду лечить.
Стихи за меня мой любимый творил. ...А кем, как не мною подсказана строчка: «Был август. На милой – с начесом сорочка, Коль горло болит, хоть никто не курил». к августу
Как ни странно, от царских подачек, Славный Август, ослабла душой. ...Славный Август, мой царственный мальчик! – Разжигай же закат – да большой! –
Над рекой, чьи вечерние воды Отражают ее острова!.. ...А себе – пожелаю свободы И, пожалуй, останусь права,
Если накрепко свяжут запястья Мне широкие ленты осок... Я к тебе не питаю пристрастья, Август мой, — ты к поэту жесток:
Ослабляешь его, охраняя От всего, что дыханью – в беду: От ветров декабря и от мая, Что юнцом разгулялся в саду.
Оттого-то в стихах – безнадежье. ...А в тебе – золотые шары Разбежались по саду... И – те же – Золотые, – как дети, с горы!.. * * *
Не испытывай душу на боль: Есть предел и терпенью, и муке. ...Отогрей – на мгновенье – мне руки, А избытком разлук – обездоль.
В этой просьбе ты сам виноват: Ни с полынью не знался, ни с вереском. (...Но связал в три обхвата канат Твой корабль с притягательным берегом).
В жажде странствий – ходил ты в моря Под дымами из труб и под парусом, А корабль зазывала земля В корабельную гавань по августам.
И тебя приводила в мой сад Не молитва о встрече, о суженом, А вина, что мне руки назад Заводил в поцелуе безудержном.
Было б легче тебя оттолкнуть По морям – все со штóрмами! – странника, Уперевшись ладонями в грудь Соли с йодом из моря избранника,
Чтоб глядел он на яблоньки ветвь С райским яблоком — с данностью взгляда, Что Любовь – посильнее, чем Смерть, – Из сетей августовского сада. * * *
Чем ближе к зиме, тем о лете сложней Сложить безрассудные строфы и строчки. Сухие толкутся у окон листочки, И снег на уме, а не пух с тополей.
По опыту знаю, что в каждом году – Четыре до чертиков скучных сезона. ...И все ж по зеленому плюшу газона Глазами в ноябрьское утро пройдусь.
Чем ближе покой с белизной января, Тем ярче, искусней желания взгляда: Земля – пусть всегда васильками нарядна, А мушкой – нарядна смола янтаря. * * *
Не о тоске своей пекусь, Ее подкармливая хлебом Из зерен тех, что сеет Русь Под серым с крапинками небом.
Я, как птенца, кормлю из рук Стиха зачаток мотыльками, Чтоб нарастал повсюду пух, Не продуваем сквозняками,
Чтоб востроносая звезда В глухую ночь не заколола Его, что выпал из гнезда, Пленен виденьем ореола. ноябрьский романс
«Твоей воды испить дай силы, Не обделяй в закатный час!» – Я у реки в глуши просила, А мне ноябрь огня припас.
Схлестнул ноябрь морозы с ветром – И вот он, крепкий ледостав. ...Я все стою с ведром, – при этом От хода лета поотстав
Всего на шаг... А может, – ближе Я к лету в жизни не была: Мороз до соли слезы выжег, А солнце – волос добела. * * *
Пишу стихи, перебираю Слова, как собранный горох... Кладу я справа – ближе к краю – Тот, что помягче, хоть неплох. Скопилось множество горошин На правом краешке стола. ...Горох потверже – в таз положен. ...Опять горошину взяла – Во все глаза смотрю сквозь линзы: Едва заметное пятно Есть на горошине... Ни в жизни Не положила б в полотно, Верней, в мешочек полотняный, Что чисто выстиран и сух. ...А в стих лирический, туманный Все поместила б, если б сушь Стручок в июле пощадила, Его не сморщила в гармонь... ...Сушь, от старушечьего пыла Ты развела в стручке огонь И выжгла ровно пять горошин, И, подпалив шестой бочок, Следила, чтоб стручок положен Ребенком был под язычок? * * *
Закат был, к счастью, золотист. Как говорят, еще не вечер... И в дальней роще каждый лист Сусальным золотом подсвечен.
И был покой, в какой теперь Нет ни дороги, ни возврата. Повесь большой замок на дверь – И – в белый снег, глухой, как вата.
...И рощу снегом замело. Пришло для рощ такое время, Когда в душе – белым-бело, И снег – на лоб, и снег – на темя. двадцать второе декабря, ночь
На душе — не тяжесть, – смута. Двадцать третье на носу. Прибывай же, радость утра, С небом кой-где в бирюзу.
Ночь – в тенетах полнолунья. И тревога тут как тут. Я законченная врунья?! ...Впрочем, дети тоже врут.
Вру себе, что все в порядке. Только стоит захотеть – Серебро уйдет из прядки: Вóлос – золото... иль медь.
Вру себе, что милый тоже От любовных грез хмелен, Лунной ночью омоложен, Лунным óгнем опален.
...Вот и молодость пророчит Полудрема-полусон... Нет длинней?.. Короче – ночи! Значит, будет день длинен. * * *
Тысячелетье третье – на подходе... Устойчивости нет и нет в погоде: То холод адский, то почти теплынь. С утра – мороз, и – прервано дыханье! ...Как острый нож под горло... На закланье Тебя ведут, ты – жертва... пораскинь Мозгами – и поймешь: не без урода Не только человечество. Погода, И та ведет себя, как психопат: То нож под горло, То щедра на ласку – Тепла приносит сразу под завязку! ...А через час – обвалом! – снегопад. прозрачная песенка
– Отчего, ты, деревце, Стонешь на морозе? – Звонкая, веселая В поле колея!.. – Отчего, ты, деревце, Поплелось в обозе Сосенок да елочек – Спутниц Января? – Вправо ли, налево ли Глянь, душа-насмешница: В рай вела дороженька, Прямо, – да не та... Глянь, душа-насмешница: Без скворца скворешница На щеколду-веточку Ветром заперта.
...Ни словечка – попусту. Нет уже и хворосту: Догорает деревце – Сжег его мороз. Допылает деревце – С плачем старой мельницы, С плачами метелицы Сольется звон колес. на лыжах
Тебя, зима, благодарю За то, что тень успокоенья Приносишь мне: мне нежит зренье Снег, расстелясь по январю.
Касаться снежных простыней, Что стелишь в парках на оградах, Глазам в пластмассовых оправах С годами, веришь ли, нужней.
Скажи, какие лапки птиц В подушке белой утопали? Шелков ее не истоптали – Шелка стихами исписали, Как я когда-то гладь страниц.
Какую выбрать мне строку, Что будет лучше, сердцу ближе? – Ту, притулившуюся к лыже, Иль ту, что вечно на слуху: Скрип... скрип... * * *
Все идет своим путем. ...И ни локтем, ни локтем Не подталкивай меня К обрубанью ночью дня, Ибо ночь – не то, что день, Тот, что в шапке набекрень.
Ночью полная луна Застит глаз, и не видна Жизнь моя мне... И снегá – Выше крыши-головы... Нет ни друга, ни врага? ...У луны – глаза совы. (Как клинки-ножи, остры. Или – бритвы лезвия.)
Развести б в степи костры Для не битого зверья. Развести огонь — согреть Пальцы, сжатые в кулак...
...За вторую ты за треть, Жизнь, зашла: и это – знак, Что густеет в жилах кровь, Напрягает русла вен... И приходит тесный кров Широте души взамен. Превозмочь в суставах боль, Спичку к газу поднести, И не сахар, и не соль – По сусекам наскрести Чаю горького щепоть, Кипятку в стакан плеснуть, – И – даруй же мне, Господь, На часок-другой заснуть. * * *
...В январь закопана живьем? Сквозь снег, присвоивший свободу, Пришла, как к выходу, ко входу В мир одиночества вдвоем.
Теперь ступаю как могу: То ширю шаг, а то – стреножу... И не войдет – иглой под кожу! – Тот взгляд, которого бегу.
Хотя душа рабы повинна В том, что не согнута в дугу, – Бежит от взгляда господина, Играть готового слугу. друзьям молвы
...Да, да, – и, кажется, некстати Стояла я вся-вся в закате. Вся-вся, от пят до головы, Как бы в заклятье от молвы.
Молву по воздуху носило, Как будто перышки... А чьи? Молва друзей молвы бесила Тем, что ее разоблачить Средь бела дня не удавалось – И голой по миру пустить... Молва по воздуху металась, С полетом перышек сплеталась – И лезвиём не разделить!
Друзья молвы! Вот так – представьте! – От головы до пят в закате Стояла я, покамест ты, Ценя в любви плоды разлуки, Не протянул – моим! – ты руки С преодолимой высоты. * * *
Не затем прожúтыми летами Бредила, чтоб праздничны, красны Стали дни предзимней серой гаммы, Напитавшись влагою весны.
Стольких зим заснеженность и дрему Нянчила приветливой рукой, Лишь бы сердце прибивалось к дому, Обретало зрелость и покой.
Возопишь: «Не верю я покою! Загубил б две жизни тусклый быт!..» ...Слов твоих, наверно, не оспорю, Птице-песне горлышко открою – Пусть летит... * * *
Не заметила весны. Не заметила и лета. Вечно в серое одета – О зиме лелею сны.
Белый сон – как белый вальс: Ненадуман, ненарочен. ...Мой башмак не скособочен, Потому что – в самый раз.
Ножку белую не жмет, Выступаю я, как пава: Шаг налево, шаг направо – Непременный поворот.
Оттолкнусь от белых стен После резкого разбега... ...Очень много света... Снега С хрустом – только до колен. * * *
Не в летний день – с его сюрпризами, – Гляжу в январь, где есть покой... ...А между тем, до моря с бризами Как бы и впрямь подать рукой.
В глубинах памяти – возврата К страданью столько, что боюсь Я снегиря – с мазком заката! – Принять за розовую Русь.
Соленых волн ворвется стая В январский сон моих берез – Очнется воля, облитáя Каскадом волн, пойдет вразнос –
И взгляд – под натиском желанья – На алый парус бросит свет... ...И странной страсти разжиганье Пойдет опять же мне во вред. * * *
Я успокоилась. И ты Прими покой мой как служенье Величью горней высоты: Там в пять домов парит селенье. Там одиночество в чести В глухую пору снегопада. ...Да и снегов не разгрести – И разгребать едва ли надо. Там дом без дыма над трубой. В нем нет ни зернышка для мыши. ...В том доме жили мы с тобой И полуночное затишье. Под вздохи-скрипы половиц – Там, лунный луч, по пóлу шаря, Светился в поисках страниц Моих стихов, – не нарушая Ее, Музыку из музык, Что мы с тобой почти сложили... ...И был поистине велик Тот горний мир, в котором жили. * * *
Заторможенный апрель, Давишь – тяжестью! – на сердце. Нет ни сладости, ни перца В пресной выпечке твоей. Еле тает, еле тает, Влажность слабая витает, Как во сне, над сном полей.
Потому мне сон не в сон. Череда моих бессонниц Кружит около околиц, Не запомнивших имен Попригожей молодцов Из ветрóв, что — ветры с юга...
...И не сходит время с круга: Весь апрель – ему подпруга. Воздух холоден, свинцов. ровеснику
«Кто ты?» – при встрече не спрошу. Печальный опыт поколенья Нам дал одно – другое! – зренье: Ты дышишь так, как я дышу. ...А опыт сердца? Боже мой, У нас одна кардиограмма: Рвалось, где тонко... Из кармана Не мог бы выпасть золотой, Поскольку не было и нет. ...И слава Богу, уж не будет. И бессребреники – люди: В карманах их гуляет ветр. Гуляет ветер в головах!.. И скажут, словно дети, «ах!» Наряду новому зазнобы. ...Пуская они высоколобы, – Гуляет ветер в головах!.. Смотреть на розовый платок, На челку рыжую – под хною – Милее им, чем весь Восток И Запад... И тюрьмы с сумою Не зарекались избежать Ни в том, ни в будущем столетье... ...Мы за руки взялись, как дети, – И не пытались их разжать.
Троллейбус с пыльною дугой Замедлил ход на повороте. Апрель был к маю на подходе, А поворот – крутой... поэтическое посвящение мужчине
1
Живое в голосе прорежется Сквозь сон и грезы оробелые. Так пусть тебе не померещится, Что эти строчки шиты белыми. Пуская и мне – в угоду робости По пустякам не отпоется. ...Есть свет болезненной жестокости, Свет разгулявшегося солнца. И от него не отгородишься: Как ни крутись – все больно глазу... Да только все идет как водится, Идет – и все! – как по заказу. Пока молчать еще нам не о чем. И не спасенье – суесловие... Печаль-лучам – Кромешным неучем Не прекословлю я.
2
С этим едва ли и час проживешь: «День пролетел – ну и ладно...» Свету прибавилось явно... И все ж – Женскому сердцу досадна Смелость твоя нагонять облака На белый свет без просвета, Если в твоей обмирает рука Женщины, а не поэта!
Милый, ответь, сердце ты по весне Долго ль удержишь в запáхе, Если явилась к тебе я во сне В образе ветреной птахи?
3
«Как смог забыть?» – спросить рискну – И не прочту в глазах ответа. Хоть день повернут на весну, Дрожу, в потертый мех одета. Дышу в цигейку, в воротник, Что в моде лишь у женщин нищих, Тех, что учились жить у книг И плакать-петь на пепелищах, Любя от крова-очага Лишь обгорелые стропила... ...Быть может, тем и дорога Тебе, что я тебе простила Ожесточенное лицо С его мужской, любовной мукой... ...И что прощу в конце концов И озабоченность присухой Лишь потому, что, сильный мой, В такую даль зашла заглядом, Где удивительной зимой На нас пахнуло райским садом В сплошном цвету... В сплошном! И вот – Мы, словно вкопанные, встали Лицом к лицу... Потом – вразброд – То говорили, то молчали... И, рассуждая ни о чем, Была я женщин всех глупее. И... даже тех, кто обречен, Плутая в дебрях снеговея, К своей любви нашедши путь, Под снеговея колыханье Ни выдохнуть, ни продохнуть Без придыханья.
4
Потеряла тебя. И себя не нашла. Нахлебавшись отравы-свободы, Оловянную тяжесть в ногах нажила Да упавшие нá плечи годы.
И в свободной стране я одно лишь могла: Задыхаться да плакать... Петлею – Горше Смерти Любовь мне на горло легла – И ослабила разум и волю.
Не давала дышать за тебя мне боязнь: Как же, смертный, ты свыкнешься с нею, С жизнью той, что тебя приглашает на казнь, А секретом – как жить? – не владею. 5
Судьбу за что благодарила? За белый свет, что вечным будет. ...В разлуке солнце не остыло – И вряд ли смерть его остудит. Твоя Любовь во тьме не прячется От бед, Любови предназначенных. Твоя Любовь — не слез заказчица, А песен, ею же оплаченных.
С трудом великим землю выдолбя Не больше чем на треть от четверти, Решили люди: время — выгода Для тех, кому лететь в бессмертье.
В январь твой гроб не опускали: Зарыв разверстую могилу, Глядели в солнечные дали... ...А я – глядела через силу. власть света
...Только он оживляет сияньем капели Дом без сердца, хрущёвку-панель. Вот стучит он настойчивым клювом грачиным: «Тут я! Тут! Принимайте! Тук-тук!..» ...И уходит на цыпках печаль без причины: Просто с севера просто на юг. Юг, он тем и хорош, что огнем без оглядки Завлечет вас апрельский миндаль – И восторг ваш, с печалью играющий в прятки, Потеряет навеки печаль. поединок
Снова снег – и я не в настроенье: Надоели шалости весны! Из-под снега редкие растенья, Там, где есть проталины, – видны.
То есть не растенья, а всего лишь Позапрошлогодняя трава... Нагнетать ток-разум ты неволишь Оттого, что очень не права?
Новое приходит в мир по веснам, Обнажая старое, пока Доброю подстилкой – черноземом! – Старому не стать для новичка.
Знай же: саблевидная травинка К свету пробивается из тьмы Как наглядный признак поединка Лета с оголтелостью зимы. вина
Предвидел он – с ним жить не просто: Все видеть будет он насквозь... ...И вот – у скромного погоста Его земли целую горсть.
Ушел – и встало все на место. Ушел навек – и разрубил Стальным ребром мужского жеста Тот узел, что меж нами был.
И мне закрыл мой путь к другому, Кто в мыслях, может, и возник, Погостом слишком близким к дому, Коль – через стройку – напрямик.
Уж сколько зим, уж сколько весен Прошло, а вижу наяву – Как гибнет ликом светоносен... ...С тех пор – во тьме вины живу. * * *
Уходит музыка из тела. Уже походка тяжела. Зачем – почти до слез – хотела Те, за спиной, иметь крыла До самой старости?.. А может, Едва касаяся земли, С пристрастьем думала: поможет Касанье музыку продлить? ...Перебирать земные струны – Как бы взъерошивать вихор Тому, кто в жизни – в годы юны Не слышит музыки в упор, Тому, кому ветров кантаты Во славу сосен, их корней – Всего лишь только варианты Бессчетных дней? два монолога
1
Дай, Боже, разума! – прожить Мне полосу дождей безбожную! Когда дожди устанут лить – Мой долг их чувствовать всей кожею Еще десяток лет спустя... ...Насквозь пропитан сумрак влагою!.. Жила бы если б не грустя, Я не была бы русской бабою. А кем была бы?.. Да никем. И возвышаться нет желания. Сейчас — хотя б не манекен И не загадка мироздания. И мне лить слезы, причитать По тем сынам в руинах Грозного!.. (Остались, скорчившись, лежать В наплывах воздуха некрозного.) Я бабий пестую порыв К Любви... Неужто, ей скудея, Всесильна Женщина Россия, Им лица смертью остудив? 2
Да будет марта снежный наст Разбужен музыкой капели!..
Наступят марты и апрели, А счастья, может, Бог подаст. Так скажут гражданам и мне Отцы кремлевские с экрана. ...Хоть жировать народу – рано, Я «пожирую»... На волне – Нетленный парус: в чуткий сон Вошел он – вплоть до горизонта. «Горячих точек» – нет. Нет фронта. И ветром друг не унесен Туда, где нет ни зим, ни лет. ...Заштриховать от жизни след С зарубцевавшимся инфарктом – И по волнам-морям – за мартом, Презрев на пиршества запрет. сон в мае
Жестока эта белизна, Что в плен берет, и – ослепляя, Мне не дает хотя б узнать Длинна ли ночь в покоях мая?
Снегов ночуют лепестки В садах седых под облаками, И зажимает грудь в тиски Мне страх... Он выдаст с потрохами
Меня, хотящую тонуть: Войти в снега, как входят в пену Прибоя, пасть ему на грудь – И уступить безволья плену. * * *
Как странно жить, тебя не видя, И говорить, что ты – вблизи. ...Из старых книг возникни, витязь, Старинным пылом порази!
Характер твой на память зная, – Не доброту – отвагу чту. ...А власть черемушного мая Как будто чую за версту.
Май – он из жизни, не из книжек. Ладони женщины горьки. В них – лепестки – белей манишек, Но не белей ее руки. * * *
...Дай мне руку!.. Ведя, не сбивай Ты меня, ради Бога, с пути. К неразумной на подступах – май, Иван-чаю в охотку – цвести.
Значит, время – дыханью, что лед, Покориться дыханью огня: Разжигай же – всю ночь напролет! – Ту, что с жаром назвал «головня».
Значит, время – и мне, и тебе Оставаться до смерти вдвоем: Нет поверженных в этой борьбе – Мы играем, как дети, с огнем. * * *
Как мне сказать о том, что я жила, Ни черных дней, ни белых не считая? ...Уже живу от мая и до мая, Вернее – от тепла и до тепла.
...А впрочем, май мне нужен и такой: Пусть солнце льет настой медовый в море! ...С безумством волн, герой мой, раззадорясь, Поборется, – возьмет свое с лихвой.
Над запредельным вымахом скалы Проходит солнце... По второму кругу. ...Из мор вышел, протянул мне руку – И выдохнул: «Летим! Ведь мы – орлы». сны о милом
1. Сон первый
В сне о предчувствии разлуки, Не укоряя власть любви, Скрещу с Его руками руки – Шепну: «Меня переживи».
А после – сон, собрав всю волю, Смахну с пылающего лба. ...Рыдал в том сне мне в грудь, – а болью Я наслаждалась, как могла...
Мне было сладко... Как же сладко! И, исключив из яви смерть, Пыталась в сонник я украдкой Еще три месяца смотреть.
2. Сон второй
Вижу во сне: Страстный взгляд заметает метелью, Ибо лицо твое временем плохо проявлено. Будто не маслом писали его, – акварелью: Бледность смертельная Начисто застила главное.
В жизни своей ты Не мог оставаться бесстрастным К женщине, нежностью чьей Был пленен, а верней – околдован. С ней ты быть мог удивительно разным: Не подберет твоя женщина Этому, веришь, ни слова.
Все – в пелене – Столь ослаблено женское зренье... Ты для нее в эти долгие-долгие зимы – Ты не потеря, любимый, А ты — обретенье Мысли, что ходим под Богом И Богом хранимы.
Ты растворился во всем, чем жива: Лишь тобою и дышит! Все – напряженье: И нерва ночного, и слуха... Жестью играет метель На отзывчивой крыше, Ломится в окна И охает, словно старуха.
...Где уж там сон, Если время бессонниц Все по местам расставляет, Потворствуя яви! ...Цепь перемен, переделов И жестких бескормиц Для снегирей, На чьи грудки Сам Бог наплескал киновари. Азбукой Морзе дай SOS, Попроси о спасенье. Фортку откроет – И белую руку – на волю... В темную полночь – С субботы на воскресенье – С гостем разделит Та женщина трапезу вдовью.
3. Сон третий
На обольщение жизненным сном Копят душевные силы?! Время зациклиться лишь на одном: День проходил в этой жизни за днем – Недалеко до могилы.
...Вот он, безоблачный вечный покой! (Помню, мой кровный, о встрече.) Холмик высокий – такой молодой, – Косит и косит кузнечик.
К холмику если приткнуться щекой С родинкой – божьей коровкой, – Милого сердце – тук! – тук – под рукой... ...Сон или яви уловка? 4. Сон четвертый
...Как звал туда!.. Боясь, что мне Здесь, на земле, не станет в радость Плодоносящий шалый август: Сам – запах яблок на волне Ветров, кативших с северóв Одним сплошным девятым валом...
...Моих достиг он берегов – И покорил забытым жаром. * * *
...Чужой, немилый человек... Жила-была и вдруг – такое! Чужого кинуть бы навек, Да навсегда лишусь покоя.
Его шаги я стерегу И улыбаюсь, в дом впуская... К нему тянусь, себе же лгу, Себя за тягу презирая.
Какая тайна в тяге той? Неужто – бездна интереса К душе, где нету ни пореза, Ни раны, йодом залитой? * * *
Лишь любимого я обрела, Как малина в садах зацвела, Обещая малиновых ягод. ...Потеряла его – и к судьбе Обратилась: «Зачем я тебе, Если счастье приходит в упадок?» Отвечала судьба: «Ни при чем Здесь судьба, а манок калачом В этой жизни – как был, так и будет. Ты любимого им не мани. Ты – судьбою. Мы будем одни! ...А малина – красива на блюде». «Пощади, – я судьбе говорю, – Милый был – и в малине зарю Мы встречали, всей нежностью пальцев Чуть касались малинин малин... ...Милый был, а теперь он – один». – Не потерпит судьба постояльцев! * * *
Не забвения траву Я лелею на груди – Ни во сне, ни наяву Ты ко мне не приходи.
Над тобой плывут шмели, Над тобой – парад стрекоз... Не застряла на мели В лодке, знающей износ, –
Споро веслами гребла, Чтоб свободу уберечь... ...Под восход подстерегла Лодку весельную течь.
Просочилась сквозь пазы – В лодке волжская вода... Повторяются азы: Не смоленая – худа!
И, заполнясь до краев, Залегла – всем дном! – на дно... ...И сегодня будет клев – Так тобою решено.
Ты сидишь на берегу. Взгляд – на яркость поплавка... На приличную уху Натаскал наверняка. Ты один пойдешь ко сну. (Даже рядом не дышу...) Я у донных трав в плену: Глажу пряди, ворошу... * * *
Течет под солнцем время, Ища бессмертья клад... ...Ер времени теченье – С восходом на закат. Меня же тяжесть шага – Бесстрастно, день за днем Вела в провал оврага С печатью сна на нем. Прохладен он и влажен, Трава – почти что в рост... ...В овраг, как бы за стажем, Стекались тыщи звезд – Работали свечами: Тёк воск с них в три ручья... ...Там – стрекоза с очами Зелеными... Ничья. * * *
Ливни – в июне и ливни – в июле... Ждать от погоды нам милости? Иль – Прямо – под ливни, под ливни (под пули?!), Руки раскинув, валиться в ковыль?
Ветер Любви, пронесись над Россией, Тучи над рощей заволжской развей! В ней, от избытка стихий обессилев, Замертво рухнул певец-соловей.
Зря надрывался?.. Чужая забота – Полчища туч, словно смерть, над страной? ...Хоть и разорвана напрочь аорта, – Все же тряхнул соловей стариной! вальс для мужчины, сложенный женщиной
Милых у милого – две?.. Или три? Милому милых не счесть и по пальцам! ...И потому и слывешь ты скитальцем, С милыми в мире фантазий своих.
Кажется милой и эта, и та: Волосы русые и золотые. Милые – все, кто еще молодые: Щечка – румяна, а бровка – крута.
Все – как одна. Все – на ангельский лик, Смотрят светло, а быть может, – покорно... Ты же влюблен – и влюблен непритворно! – Сразу во всех. (Из прочитанных книг.)
Значит, не смеешь любить. И беда Долго обходит тебя стороною, Ибо есть женщина, полная зноя. ...Полная зноя – в нелетних годах.
Женщина – осень. Иль даже – зима. ...В летних одеждах живет по ошибке? Темные речи, а руки столь гибки, Что не хотели б, а сводят с ума.
Знойная женщина тайны полна: Тянет к себе – вот и прыгаешь в омут... Женщину милый как милую помнит, Если открылась ему глубина Женщины-осени?.. Или зимы? Осень горением листьев прекрасна, Ну а зима, – та – привычкою властна Строить на листьях из снега холмы. сезонные зарисовки
1
Какой спокойный окоём: Ни явной радости, ни боли. Сыграли в августа все роли Вишневый сад, ржаное поле – Поодиночке и вдвоем.
Печется с вишнею пирог. У милой – в вишне вишни-губы. Как видно, милой вишни любы: Печется с вишнею пирог.
2
Какой веселый окоём!.. Уйдя из лап лесной чащобы, От пят до маковок сугробы Как бы охвачены огнем, Горят алмазами... Зима! Не надо ей и задарма, Поверь, ни серебра, ни злата: Горит алмазами зима – Полны стихами закрома. ...На вдохновение богата.
Печется милому пирог С живой малиной – от хворобы, Поскольку милого ознбы «Не хочут» выйти за порог. * * *
Мне привычны полотна предзимья: Я о лете забыла давно. ...Дым стоит над рекой, как разиня, – В воду канет и – прямо на дно?
...Если канет, – о дыме не вспомню: В доме – печь, а у печки – труба. Я старательно память заполню Только тем, чем одарит судьба.
Ах, скатилась я к милому с горки! (...К дому шел, на плечах – по веслу...) Были б глазки поистине зорки, – Пригляделась бы я к ремеслу
Рыбака, где рыбацкой удачи Есть дыханье, и, кажется, я Поняла б, чтó для каждого значит – Дом, река, и улов, и семья.
Повисала, скорей, по привычке У него я на шее... Рука Густоперок, линей и плотвичек Вынимала меж тем из садка,
Чтоб, блестя чешуею, – в осоке Плавниками осоку секли Всё плотвички, да всё густоперки, А лини – снова в реку ушли. * * *
Как умудряюсь не пропасть? И смерть отца, и гибель мужа Пережила, поплакав всласть. (...Всласть, – не надрывно, не натужно).
Мне – дальше жить, дышать ровней. ...И жаль, что телом ослабела, На душу положась... И ей Не помешала б крепость тела.
Душа, она — волне сродни: То убывает, то прибудет... Пока волненье в ней пребудет – Не гасит жизнь в душе огни. * * *
Смысл всей жизни не прочь бы понять, Но живу день за днем я, в догадке, Что ни зиму на осень менять И ни нищую жизнь – на в достатке Не смогла б... Будто кто-то душе Подсказал невзначай, ненароком, Что возможно ходить «в неглиже» Даже в веке до боли жестоком, Как двадцатый, мой собственный век... ...Как душа породнилась и тело В час, в который на обморок век Неземная пыльца налетела С крыльев бархатных?! Их махаон Над ребенком раскрыл, чтоб ребенок, Что был слишком наивным рожден, Красоте поклонялся с пеленок. * * *
...С земли поднять, поплакать всласть, Вдохнуть всей грудью силу неги... Когда-то яблоку упасть В саду по ýтру было негде.
Сливался розовый налив На всей земле с наливом белым... Легчайший колера наив Замечен был, но... между делом.
...С земли поднять. поплакать всласть, Отдать земле поклон, не горбясь, И не боясь впросак попасть, В уже законченную повесть.
Уже отложено перо, Дав краткой повести развязку. Уже наполнено ведро Дарами сада под завязку. жизнь
Опять иду на поводу У той, на чью гляжу с опаской С воспламеняющейся краской Игру на зимнем холоду.
Гляжу без слез, как снег слепит!.. ...А жизнь о прочем похлопочет: Подкинет вскорости обид На жизнь – одну другой жесточе!
Вот – к буре! – солнце на плаву: Багровый буй – и всё! И точка! И он-то купит синеву Всю до последнего глоточка
...Гляжу, гляжу, как снег слепит, Как споро множат солнца волны Снегов... И каждое в зенит Войдет – и вскоре пустит корни. СОДЕРЖАНИЕ
| «Подарит жизнь и эту правду...» | 3 |
| «Уставший от жизни...» | 4 |
| Лето осени | 5 |
| «...Помнить о лете – и только о нем!..» | 6 |
| «Начинаю молодиться!..» | 7 |
| Белый песок | 8 |
| Приближение шторма | 10 |
| «...Разошлись, как в море корабли...» | 11 |
| «Несмотря на гибель лета...» | 12 |
| «Ужели мы отяжелели?» | 13 |
| «Понять, тем более – простить...» | 14 |
| «Оставила душу на береге том...» | 15 |
| Гранатовое зернышко | 16 |
| «Не о времени потерянном скорблю...» | 18 |
| «Забыть о море, жить, как все...» | 19 |
| Его стихи | 20 |
| К Августу | 21 |
| «Не испытывай душу на боль...» | 22 |
| «Чем ближе к зиме, тем о лете сложней...» | 23 |
| «Не о тоске своей пекусь...» | 24 |
| Ноябрьский романс | 25 |
| «Пишу стихи, перебираю...» | 26 |
| «Закат был, к счастью, золотист...» | 27 |
| Двадцать второе декабря, ночь | 28 |
| «Тысячелетье третье – на подходе...» | 29 |
| Прозрачная песенка | 30 |
| На лыжах | 31 |
| «Все идет своим путем...» | 32 |
| «...В январь закопана живьем?..» | 34 |
| Друзьям молвы | 35 |
| «Не затем прожúтыми летами...» | 35 |
| «Не заметила весны...» | 37 |
| «Не в летний день – с его сюрпризами...» | 38 |
| «Я успокоилась. И ты...» | 39 |
| «Заторможенный апрель...» | 40 |
| Ровеснику | 41 |
| Поэтическое посвящение мужчине | 42 |
| Власть света | 46 |
| Поединок | 47 |
| Вина | 48 |
| «Уходит музыка из тела...» | 49 |
| Два монолога | 50 |
| Сон в мае | 52 |
| «Как странно жить, тебя не видя...» | 53 |
| «...Дай мне руку!..» | 54 |
| «Как мне сказать о том, что я жила...» | 55 |
| Сны о милом | 56 |
| «...Чужой, немилый человек...» | 60 |
| «Лишь любимого я обрела...» | 61 |
| «Не забвения траву...» | 62 |
| «Течет под солнцем время...» | 64 |
| «Ливни – в июне и ливни – в июле...» | 65 |
| Вальс для мужчины, сложенный женщиной | 66 |
| Сезонные зарисовки | >68 |
| «Мне привычны полотна предзимья...» | 69 |
| «Как умудряюсь не пропасть?» | 70 |
| «Смысл всей жизни не прочь бы понять...» | 71 |
| «...С земли поднять, поплакать всласть...» | 72 |
| Жизнь | 73 |
Литературно-художественное издание
БОЧКОВА Эльвира Леонидовна
ЛЕТО ОСЕНИ
Стихи
Художник Д. Мезенцев
Корректор В. Важдаев
Сдано в набор _09.01. Подписано к печати __09.01 Формат 70х108/32. Бумага офсетная. Гарнитура Таймс. Усл. печ. л. 3,33. Уч.-изд. л. 0,93. Тираж 150 экз. Заказ ______/01.
Издатель Гладкова О.В. ЛР 066325 от 23.02.99 603000, Н. Новгород, ул. Звездинка, д. 5-а, тел. (8312)333-673
Издатель Гладкова О.В. Лицензия серии ЛР № 066325 от 23 февраля 1999 г. выдана государственным комитетом РФ по печати 603000, г. Нижний Новгород, ул. Звездинка, д. 5-а тел./факс (8312) 333-673
Последние комментарии
36 минут 33 секунд назад
38 минут 33 секунд назад
47 минут 39 секунд назад
1 час 6 минут назад
1 час 47 минут назад
10 часов 16 минут назад