В объятиях демона [Лиза Дероше] (fb2) читать постранично

Лиза Дероше В объятиях демона

Мишель и Николь, вдохновившим меня стать хорошим человеком

О род людской, чтобы взлетать рожденный, тебя к земле и ветерки гнетут.

Данте Алигьери. Чистилище.^[1]

ГЛАВА 1 ПЕРВОРОДНЫЙ ГРЕХ

ЛЮК

Если и есть ад на земле, то находится он в старших классах средней школы. И если кто и может утверждать подобное, так это я. Сделав глубокий вдох — скорее по привычке, демонам ведь не нужно дышать, — я смотрю на нависшее небо в надежде, что это хороший знак, и открываю тяжелую дверь. В тускло освещенных коридорах царит тишина, пять минут назад раздался первый звонок. Здесь только я, металлоискатель и ссутуленный охранник в мятой синей форме. Он с трудом поднимается с треснутого пластикового стула, оглядывает меня с ног до головы и хмурится.

— Вы опоздали. Пропуск, — хрипит он так, будто выкуривает по три пачки в день.

Я меряю мужчину пристальным взглядом. Уверен, что мог бы запросто стереть его в порошок, и не сдерживаю улыбки, когда вижу капельки пота на мертвецки бледном лбу. Рад убедиться, что не потерял сноровки, хотя мне эта работенка уже порядком поднадоела. Пять тысячелетий — и все одно и то же! Правда, на сей раз крах миссии приведет к моему полному уничтожению и раскаленной яме — весьма эффективная мотивация.

— Новенький, — говорю я.

— Положите сумку на стол.

Я пожимаю плечами и показываю руки. Сумки нет.

— Тогда ремень. Из-за заклепок сработает металлоискатель.

Я снимаю ремень и кидаю старику, проходя через рамку.

— Сначала идите в администрацию, — резко говорит охранник, возвращая ремень.

— Без проблем, — бросаю я на ходу.

Возвращаю ремень на место и толкаю дверь в кабинет. Она громко ударяет по потрескавшейся стене, и на меня удивленно таращится секретарша — древняя старуха.

— Что вы желаете?

В администрации так же уныло и тускло, как и в коридорах, разнообразят интерьер лишь яркие стикеры с заметками, покрывающие каждый дюйм заштукатуренной стены в неком подобии психоделических обоев. Именная табличка гласит, что секретаря зовут Мэриан Сигрейв. Могу поклясться, что слышу скрип суставов, когда она поднимается со стула. У нее морщин даже больше, чем у шарпея, и, как почти у всех старушек, короткие завитые волосы с фиолетовым отливом. Пухлое тело облачено в старомодную форму: бирюзовые синтетические брюки и аккуратно заправленную в них блузу с цветочным рисунком. Я неторопливой походкой приближаюсь к стойке и облокачиваюсь.

— Люк Кейн. Новенький, — произношу я, сверкая очаровательной улыбкой — она всегда застигает смертных врасплох.

Через секунду женщина вновь обретает дар речи.

— Э… Добро пожаловать в Хейден Хай, Люк. Сейчас я выдам вам расписание.

Старушка начинает стучать по клавишам, с жужжанием оживает принтер. Он выплевывает мое расписание — то же, что и за последние сто лет, с момента появления современной образовательной системы. Я изо всех сил стараюсь изобразить интерес, когда секретарь протягивает мне листок.

— Вот, возьмите, здесь также номер шкафчика и код. Нужно получить у всех учителей листки допуска и принести сюда в конце дня. Вы опоздали на классный час, так что отправляйтесь сразу на первый урок. Посмотрим… английский с мистером Снайдером. Кабинет шестьсот шестнадцать. Это в здании номер шесть, выйдете за дверь и направо.

— Понятно, — с улыбкой произношу я. С администрацией нужно поддерживать хорошие отношения, это может пригодиться.

Я выхожу за дверь, и тут раздается звонок. Коридоры наполняются суетой, а меня захлестывают волны ароматов от этого моря человеческих подростков. Острый цитрусовый запах страха, чесночный оттенок ненависти, анисовый — зависти и имбирный — вожделения. Замечательные перспективы!

Работаю я в Приобретениях, но мое дело обычно не отмечать людей, а лишь сеять в их душах семена сомнения и наставлять на путь зла. Я начинаю с малого. С прегрешений, так сказать. Этого, конечно, недостаточно, чтобы отметить душу для ада, но хватает, чтобы направить человека к нам. Мне даже не приходится использовать силу… хотя я бы не испытывал угрызений совести, если бы даже использовал. Подобные эмоции совсем не свойственны демонам. На мой взгляд, честнее, если люди грешат по собственной воле. Правда, честность меня тоже мало волнует. Дело в том, что иначе все слишком просто.

На самом деле есть четкие правила. Пока души не отмечены, мы не можем заставлять смертных делать что-то им несвойственное или манипулировать их поступками. В большинстве случаев все, что я могу сотворить силой, — это омрачить мысли и слегка стереть грань между добром и злом. Говорящие, будто их бес попутал, просто лукавят.

Я бреду вдоль коридора, впитывая ароматы подростковых грехов — они такие густые,