Зима под столом [Роланд Топор] (fb2) читать онлайн

Ролан ТОПОР 

Действующие лица:

 Флоранс Мишалон – чудесная молодая женщина, которой еще нет 30-ти. Пухленькая. Восхитительное детское лицо, стройные ножки, роскошное тело, которое наводит на мысли о любви. Никогда не жеманничает, всегда естественна, искренна, наивна.

 Драгомир – 30 лет, но жизненные невзгоды наложили отпечаток на его облик. Красив строгой красотой. Мгновенно вызывает симпатию. Мил, робок.

 Грицко – двоюродный брат Драгомира, скрипач. Тот же тип, тот же возраст, до ужаса тощ.

 Раймонда Пус – подруга Флоранс. Тот же возраст. Богата, красива, но резка. По сравнению с Флоранс лишена грации. Реалистка. Холодна.

 Марк Тиль – элегантный мужчина под сорок. Рождает антипатию. Держится чересчур прямо – о таких говорят: «палку проглотил». Фальшив – это фамильная черта. Заученные интонации, заученные позы. Скряга.

 В гостиной старой квартиры, заваленной книгами, обставленной разностильной мебелью, стоит стол, накрытый белой скатертью, – на нем книги, бумаги, пишущая машинка, настольная лампа. На полу корзина для бумаг. Стол – рабочее место Флоранс.

 Под столом одежда, ботинки, рабочие инструменты сапожника, картонный чемодан, маленький ящик, в котором хранятся продукты. В малом пространстве царит строгий порядок – как у моряков. Здесь живет Драгомир.

 Стол около двух метров в длину, не более 50 см в ширину, но в перспективе кажется больше.

 1. Когда занавес поднимается, Драгомир, сидя на корточках, прибивает каблук к подошве, укрепленной на деревянной колодке. Вокруг него разная обувь и инструменты. За столом Флоранс работает со словарем. Вечер.

 ДРАГОМИР (скандируя фразы в ритме ударов молотком). Вот! по голове и вот! по губам, вот! по глазам, вот! по зубам, вот! по уху, вот! в подбородок, вот! сзади и вот! спереди…

 ФЛОРАНС (легонько стучит по столу). Мсье Драгомир!..

 ДРАГОМИР. Да, мадмуазель Мишалон? Слишком много шума? Простите, не хотел. Я уже заканчиваю.

 ФЛОРАНС (смущенно). Лично меня это не беспокоит. Но вот соседи, мсье Драгомир. Вы знаете, какие они. Живи я одна, вы могли бы спокойно работать всю ночь. Но я здесь не хозяйка.

 ДРАГОМИР. Вы очень добры, мадмуазель Мишалон. Таких теперь не бывает.

 ФЛОРАНС (смеясь). Ну, что вы такое говорите, на свете тысячи подобных мне! Я люблю слушать, как вы работаете под столом, я не чувствую себя одинокой, мне весело.

 ДРАГОМИР. Я тоже, мадмуазель Мишалон, я рад, что живу у вас, под столом… А, кстати, я вспомнил… (Достает из одного ботинка конверт, протягивает его Флоранс). Квартплата за январь. Я не забыл, что сегодня тридцатое.

 ФЛОРАНС (берет конверт). Спасибо, но не стоит торопиться, мсье Драгомир, вы могли бы отдать и завтра.

 ДРАГОМИР. Все же хорошо, что сегодня. Я продал одному новому клиенту две пары, а другой, давний, наконец заплатил мне долг. Так что, как видите, мне не трудно.

 ФЛОРАНС. Ясно, что вам не очень-то удобно там, внизу, поэтому мне не слишком ловко брать с вас деньги. Будь я богаче, я не взяла бы с вас ни единого су…

 ДРАГОМИР. Я это прекрасно знаю, мадмуазель Мишалон. Но, по-моему, нормально, что я плачу за жилье. Вам не стоит беспокоиться, здесь мне хорошо. Я ведь жил и под кроватью, и в старом котле, в дупле рухнувшего дерева и даже в фамильном склепе на кладбище. Нас там было человек двенадцать, без света. Наверху ходили, стучали…

 ФЛОРАНС. Какой ужас!

 ДРАГОМИР. Там был один тип с Юга, который постоянно пел, - это было наше единственное развлечение; но он скоро уехал. По сравнению с этим я у вас, как в раю. И потом мне нравятся ваши ножки.

 ФЛОРАНС. Они не слишком вас беспокоят? Порой я забываю, что Вы там, а у меня есть привычка закидывать ноги куда попало… Должно быть, я Вас толкаю, сама того не замечая.

 ДРАГОМИР. Нет, Вы не способны сделать мне больно. Когда я вижу, что Ваши ноги движутся, то остерегаюсь, держусь от них подальше.

 ФЛОРАНС. Помните: Вы можете пользоваться туалетом, когда пожелаете.

 ДРАГОМИР. Очень любезно с Вашей стороны, мадмуазель Мишалон, но тогда бы я злоупотребил Вашей добротой. Душ время от времени – тут я не скажу нет. Что до остального, то обойдусь – я же постоянно ухожу в город.

 ФЛОРАНС. Я ценю Вашу скромность и искренне Вам за нее признательна. Но, короче, если Вам понадобится туалет, не раздумывайте… Так, а вот Вам скромный подарок на новоселье… (Передает ему маленький цветочный горшочек).

 ДРАГОМИР. Что это? Растение? Ах, нет, японский сад с маленькими красными и синими камнями, ручей из осколков зеркала, пруд, скамья и даже гейша. Спасибо, мадмуазель Мишалон, очень мило. Я тронут. (Церемонно обнимает ногу Флоранс).

 ФЛОРАНС. Уф! Для меня такое облегчение, что он Вам понравился, - есть люди, которые их не выносят. Мне хотелось подарить Вам растение, но они все слишком велики и им нужен свет. Правда, есть кактусы или трава, но эти невзрачны и можно легко уколоться или порезаться. Тогда, уже отчаявшись, я остановилась на японском саде. Он не занимает много места и все же украшает.

 ДРАГОМИР. Прекрасная мысль! Я поставлю его у ножки стола, чтобы случайно не опрокинуть.

 Затемнение.

 2. Утро. Драгомир наводит блеск на туфли Флоранс, которые она отдала ему по такому случаю.

 ФЛОРАНС. Мсье Драгомир! Я хочу Вас кое о чем спросить.

 ДРАГОМИР. Спрашивайте, мадмуазель Флоранс, спрашивайте.

 ФЛОРАНС. Я запуталась с моим переводом… Как бы Вы перевели на французский слово «trom»? Я знаю, что нет точного эквивалента, но надо по крайней мере найти что-то близкое.

 ДРАГОМИР (на мгновение перестав лощить туфель). «trom»?.. Во французском нет подходящего слова для «trom».

 ФЛОРАНС. «Согласие»? «Дух»? «Атмосфера»?

 ДРАГОМИР. «Trom» - это нечто другое. Ощущение чьего-то присутствия. Очень сильное ощущение.

 ФЛОРАНС. Что-то вроде жизненной энергии?

 ДРАГОМИР. Нет, в том смысле, в котором понимают у вас. Скорее, молчаливая улыбка…

 ФЛОРАНС. Вы бы выбрали «дух» или «тень»?

 ДРАГОМИР. Нет.

 ФЛОРАНС. «Душа»? «Фантом»? «Гений»? «Зона»? «Эманация»? «Фасоль»?

 ДРАГОМИР. Нет, нет, нет, нет, нет… Почему фасоль?

 ФЛОРАНС (смеется). Сама не знаю, почему! Вы все время говорите «нет», тогда почему бы не «фасоль» или «пластырь»?

 ДРАГОМИР (надевая туфли на ноги Флоранс). Вы правы, лучше написать что угодно или оставить просто «trom». Вот, теперь они сверкают как надо. (Поплевав на верх туфли, протирает рукавом). Ваши туфли похожи на бриллианты.

 ФЛОРАНС (встает, чтобы полюбоваться эффектом). Прямо как новые! Стоило ли так стараться…

 ДРАГОМИР. Нет уж, я не могу предложить Вам что-то существенное, но про обувь мне многое известно. Я знаю способ – как заставить кожу ожить. Она никогда не умрет.

 Затемнение.

 3. Флоранс Мишалон и ее подруга Раймонда Пус кончают завтракать за накрытым столом. Этажом ниже Драгомир ест колбасу и пьет вино.

 РАЙМОНДА (шепотом, преувеличенно артикулируя). Он там? Нет?

 ФЛОРАНС (естественным тоном). Ну, разумеется! Можешь взглянуть, если хочешь, он наверняка уже встал.

 РАЙМОНДА. Никогда не решусь! Мужчина под столом, я тобой восхищаюсь. А ты, ты спокойно сидишь за столом, сидишь, как ни в чем не бывало. Завтракаешь, разговариваешь, работаешь, в то время как какой-то тип взялся неизвестно откуда и разглядывает твои ноги!

 ФЛОРАНС. Но он же не кусается.

 РАЙМОНДА. Еще и шутишь! Что до меня, я бы предпочла собаку. Тебе так нужны деньги?

 ФЛОРАНС. Переводы приносят немного, от маленькой поддержки, как бы невелика она ни была, отказываться не надо. Его это устраивает, а мне не мешает. Я не пользуюсь пространством под столом. Это потерянная площадь.

 РАЙМОНДА. Поэтому на ней обитает бродяга, иностранец без паспорта! Ты даже не знаешь, что у него на уме!

 ФЛОРАНС. Он очень хорошо говорит по-французски, а его родной язык – это тот, с которого я перевожу.

 РАЙМОНДА. По крайней мере, он красив?

 ФЛОРАНС (раздражена до предела, зовет). Мсье Драгомир?

 ДРАГОМИР (перестает пить). Да, мадмуазель Мишалон?

 ФЛОРАНС. Моя подруга Раймонда Пус хотела бы с Вами поздороваться. Это вас не затруднит?

 ДРАГОМИР. Знаете, мадмуазель Мишалон, я только что заморил червячка. Если Вы не откажетесь от стакана вина, мы можем выпить вместе.

 Раймонда знаками энергично отказывается.

 ФЛОРАНС. Нет, нет, без всяких церемоний. Она просто хочет Вас поприветствовать. (Приглашает Раймонду заглянуть под скатерть).

 РАЙМОНДА (поднимая скатерть и наклоняясь). Добрый день, мсье, рада с Вами познакомиться.

 ДРАГОМИР (отставив стакан). Добрый день, мадемуазель… (Поскольку молчание затягивается, а оба застыли в неподвижности, добавляет). Извините, я не встаю, ногу отсидел.

 РАЙМОНДА. Сидите, сидите, и… Продолжайте свою трапезу.

 ДРАГОМИР. Большое спасибо. До свидания, мадемуазель.

 РАЙМОНДА (возвращается в исходную позицию, опускает скатерть). Да он еще и стар!

 ФЛОРАНС. Вовсе не стар, но после всего, что он перенес, он выглядит старше своих лет. Можешь себе представить, что он жил под кроватью? В склепе? В котле?

 РАЙМОНДА. Под кроватью? У кого? Лично я не смогла бы заснуть в кровати, под которой кто-то копошится. Он все будет слышать, а если у тебя случайно свесится ладонь, отхватит всю руку. О! У тебя новые туфли?

 ФЛОРАНС. Да, я позволила себе купить новую пару. Приступ безумия!

 Драгомир под столом улыбается и тряпкой слегка проводит по туфле Флоранс. Когда он это делает, его локоть задевает ногу Раймонды.

 РАЙМОНДА (внезапно подпрыгивая). Он коснулся меня! Уверяю тебя, что твой тип меня коснулся!

 ФЛОЛРАНС (мирно). Да сядь; уверяю тебя, он сделал это не нарочно, можешь быть спокойна, он джентльмен.

 РАЙМОНДА (язвительно). Джентльмен под кроватью, ну ты даешь! В один прекрасный день он окажется в кровати. Или сверху, что еще хуже.

 ФЛОРАНС. Раймонда, ты преувеличиваешь. Ни одного жильца я не могу пустить к себе, чтобы ты тут же не вообразила сальности. Что за испорченные мозги? Я тысячу раз предпочту жить с таким человеком как Драгомир под столом, вместо того чтобы выйти замуж за кого-нибудь вроде твоего Пьера-Анри.

 РАЙМОНДА. Не говори мне про Пьера-Анри, это старая история. Вот уже два года, как мы развелись, и с тех пор, слава Богу, я живу одна.

 ФЛОРАНС. Учитывая, какая огромная у тебя квартира, это безобразие. Даже криминал, когда подумаешь о всех тех несчастных, которые вынуждены спать на улице.

 РАЙМОНДА. Где ты купила туфли?

 ФЛОРАНС (искренне). В настоящее время магазина уже нет, обанкротился.

 РАЙМОНДА. Не хочешь делиться? Боишься, что я куплю такие же и соблазню твоего эмигранта?

 ФЛОРАНС. Возьми лучше еще пирожное и не говори глупости!

 Под столом Драгомир, который опорожнил еще стакан вина, начинает горланить песню.

 ДРАГОМИР (поет). Девчонок я любил,

 Maman, Maman, Maman.

 И ловким вором был,

 Maman, Maman, Maman.

 Родню сводил с ума,

 Maman, Maman, Maman.

 Теперь мой дом – тюрьма,

 Maman, Maman, Maman.

 РАЙМОНДА. Он еще и бандит?

 ФЛОРАНС. Да нет же, это обычная центральноевропейская песня!

 ДРАГОМИР (продолжает петь). Решетка на окне,

 Maman, Maman, Maman,

 Весь мир закрыла мне,

 Maman, Maman, Maman.

 Один остался путь, -

 Maman, Maman, Maman, -

 На кладбище уснуть.

 Maman, Maman, Maman.

 Флоранс подхватывает рефрен, а Раймонда, глядя на нее, качает головой.

 Затемнение.

 4. Вечер. Драгомир режет ножницами кусочки кожи. Флоранс, взволнованная, похоже, что-то ищет.

 ФЛОРАНС. Мсье Драгомир!

 ДРАГОМИР. Да, мадемуазель Мишалон!

 ФЛОРАНС. Я потеряла пуговицу от блузки. К Вам она не упала?

 ДРАГОМИР (кладя ножницы). Не вижу.

 ФЛОРАНС. Вас не затруднит посмотреть повнимательнее? Таких пуговиц больше не купишь. Я уже везде искала. Осталось только под столом. Поищите получше.

 ДРАГОМИР (перекладывая обувь). Здесь нет, здесь нет, здесь нет…

 ФЛОРАНС. Мне стыдно, что надоедаю Вам такими мелочами, но я перевернула вверх дном всю квартиру. Вы – моя последняя надежда.

 ДРАГОМИР. Не видно ни одной пуговицы.

 ФЛОРАНС (передает ему карманный фонарик). Маленькая, перламутровая. Она могла проскользнуть куда угодно. Возьмите, Вам будет виднее при свете.

 ДРАГОМИР (ищет при луче фонарика). Ее украли.

 ФЛОРАНС. Вы не разрешите мне поискать вместе с Вами?

 ДРАГОМИР. Конечно. Может быть, взглянув свежим глазом, Вы ее тут же найдете.

 ФЛОРАНС (залезая под стол). Добрый день, мсье Драгомир.

 ДРАГОМИР. Добрый день, мадмуазель Мишалон. (Пригласительный жест). Чувствуйте себя, как дома.

 Оба ползают на четвереньках.

 ФЛОРАНС. Я, должно быть, кажусь Вам смешной… Но это моя любимая блузка, и, если придется сменить все пуговицы, она станет совсем другой.

 ДРАГОМИР. Понимаю. Если она здесь, мы ее найдем. А в корзине для бумаг Вы смотрели?

 ФЛОРАНС (ударяет себя по лбу). Вот идиотка! Разумеется, она там.

 Она высыпает содержимое корзины на пол и лихорадочно разворачивает скомканные листки.

 ДРАГОМИР (берет один листок, читает). «Это чувство постепенно нарастает и достигает такой силы, что моя душа, таящаяся в центре меня самого, покидает все члены моего тела – чтобы задержаться только в…»

 ФЛОРАНС (продолжает перебирать бумаги). Она не могла закатиться далеко. Держу пари, что она лежит на самом виду, а ее не замечают.

 ДРАГОМИР (листок бумаги в руке). «…все члены моего тела, чтобы задержаться только в…» В чем именно? Почему Вы остановились?

 ФЛОРАНС. «Grukignjac». Слово, которого я не знаю. Я посмотрела в словаре, там нет.

 ДРАГОМИР. Надо было спросить у меня.

 ФЛОРАНС. Я Вам и так уже надоела вопросами. Что значит «Grukignjac»?

 ДРАГОМИР. Слэнговое словечко, очень грязное, лучше не знать его вовсе. Если б мои родители услышали от меня слово «Grukignjac», я получил бы пару хороших затрещин.

 ФЛОРАНС. Поскольку Золозол, самый крупный из нынеживущих Ваших авторов, пользуется словом «Grukignjac», Вы можете перевести его, не краснея, в этом нет ничего дурного.

 ДРАГОМИР. Самый крупный из нынеживущих… который живет в тюрьме! В конце концов, могу я Вам оказать услугу… Но мне не хватает французских слов… Постойте, ведь «Grukignjac» это синоним «Gramuj». Да, «Gramuj», это очень близко.

 ФЛОРАНС. «Gramuj»???

 ДРАГОМИР (комкая листок и отбрасывая его). Очень вульгарное слово, которое обозначает женский пол.

 ФЛОРАНС (смешавшись). Да, понимаю… В корзине ничего нет. (Расправляет листок бумаги с каким-то рисунком). Это Ваш рисунок?

 ДРАГОМИР (смущенно). Я развлекаюсь тем, что рисую Ваши ножки.

 ФЛОРАНС (заинтересованно). Вы рисуете?

 ДРАГОМИР. Нет, просто коротаю время. Я не умею рисовать.

 ФЛОРАНС. Вовсе нет, мсье Драгомир, у Вас талант. Это и в самом деле мои ноги!.. Вы мне его подарите?

 ДРАГОМИР. Возьмите, если Вам хочется, но это и в самом деле пустяк. Ваша пуговица, она от этой блузки?

 ФЛОРАНС (кладет рисунок на стол). Да, вот, видите, тут не хватает…

 ДРАГОМИР. Очень красивые пуговицы.

 ФЛОРАНС. Старинные. Если бы не это, я бы не волновалась.

 ДРАГОМИР (ощупывая себя). А она не попала ко мне? (Изгибается, засовывает руку под рубашку). Вроде нет. Проверьте, может, на спине.

 ФЛОРАНС (проводя рукой по рубашке). Нет; а посмотрите в карманах.

 ДРАГОМИР (выворачивает карманы). Тоже ничего.

 ФЛОРАНС. Может, в ботинках? Вы уверены, что ее там нет?

 Он снимает ботинки, вытряхивает их, снова надевает.

 ДРАГОМИР. Не попала ли она за блузку? Такая маленькая может скользнуть куда угодно.

 ФЛОРАНС (расстегивает блузку, в лифчике). Надо проверить. Ничего нет. Я сойду с ума. (Надевает блузку, застегивается).

 ДРАГОМИР. А в лифчике?

 ФЛОРАНС. Отвернитесь. (Он повинуется. Она снимает бюстгальтер, встряхивает его, проводит рукой по груди). Нет, здесь нет. Не могли бы Вы застегнуть мне лифчик?

 ДРАГОМИР (застегивает лифчик). Разумеется… Мне очень нравятся Ваши духи, как они называются?

 ФЛОРАНС (смеется, снова надевая блузку). Я пользуюсь обыкновенным мылом, которое покупаю в уцененных товарах! О-ля-ля! Я у Вас тут все перевернула вверх тормашками.

 ДРАГОМИР. Это совершенно неважно. Жаль только, что мы ее не нашли.

 ФЛОРАНС. Мне остается только попрощаться с Вами и принести извинения.

 ДРАГОМИР. Не за что. Все-таки проведите рукой по телу, когда будете раздеваться, чтобы лечь спать.

 ФЛОРАНС. Безнадежно, я везде смотрела.

 ДРАГОМИР. А под юбкой?

 ФЛОРАНС (поднимает юбку – под ней трусики и пояс с подвязками. Очень сексуально). Нет, здесь ничего нет.

 ДРАГОМИР (робко протягивая руку). Простите… Мне кажется… Там…

 ФЛОРАНС (полна надежды). Вы ее видите?

 ДРАГОМИР (проводит пальцем по верху чулка). Нет, ложная тревога.

 ФЛОРАНС (вздыхая и оправляя юбку). Что ж, стало быть, она потерялась. В конце концов, это не так важно. (Опускает голову, чтобы выползти из-под скатерти).

 ДРАГОМИР (голос звенит). Вы ничего не забыли, мадмуазель Мишалон?

 ФЛОРАНС (оборачивается к нему). Вы о чем?

 ДРАГОМИР (протянутая ладонь). Вот.

 ФЛОРАНС (вне себя от радости). Моя пуговица!!! Где она была?

 ДРАГОМИР (разражается счастливым смехом). В японском саду! Под маленьким мостиком!

 ФЛОРАНС. О, Драгомир, я Вас обожаю!

 Она касается его губ легким поцелуем.

 Затемнение.

 5. День. Драгомир готовит обед. Кастрюля стоит на слабом огне. Сняв пробу, он добавляет разные специи, потом снова принимается за ремонт обуви. Флоранс за столом печатает на машинке. Каждый говорит свое. Шум стоит большой, но в нем сохраняется обаяние повседневности. Ничего неприятного.

 ФЛОРАНС (перепечатывая рукопись). …Это «т» или «м»? Ах, «ш»… «Мы всего лишь снабженная формой грязь, возникшая из ничего и осужденная на гниение. Где было мое тело в минувшие века? Есть ли что в мире постыднее, чем зачатие тела, его появление на свет и недуги его детства?..» Черт! Не могу себя прочесть… непогоды… несчастья… А, вот что… «Нынешние невзгоды, которые переносит тело, оскорбляют нас не меньше… Они даже возрастают… Несмотря на все заботы, которыми мы окружаем свое тело, оно остается сосудом грязи, кучей преступной плоти, которая истязает нас своими жестокими наклонностями; плоть подвержена всем болезням и немощам, она вынуждена прибегать к экскрементам земли и шкурам животных, дабы сохранить себя и оградить от разрушительного воздействия атмосферы... Что станет с этим телом через какое-то время? Изнуренное усталостью и разбитое старостью, оно превратится в отвратительный труп, заразную грязь, пищу для червей и, наконец, в бесполезную пыль». Уф, конец главы.

 ДРАГОМИР (говорит одновременно, но его голос сильнее). Вот! по шеям, и вот! по гвоздям, и вот! по спине, и вот! по длине, и вот! по заду, вот! по граду, вот! по ляжкам, и вот! по барашкам… Ножки у нее и в самом деле восхитительные. Такие ножки, на сотню женщин не найдется и одной с подобными ногами… Да что я говорю – на тысячу и даже на сотню тысяч… Маленькие ступни, совсем крошечные, точеные лодыжки, а икры… и колени, ах, эти колени, вот что определяет красоту ноги! Прекрасные ноги с костлявыми коленками уже не прекрасны… Круглые колени, мягкие, - когда они сдвигаются, то напоминают грудь… Когда она их раздвигает, они тянут к себе руки, словно кресло… Никогда не видел таких красивых ног… У Марики тоже были недурные ноги, но этим они и в подметки не годятся… а Анна? Ее ноги неплохи, конечно, но какие восхитительные ягодицы! Маленькие, круглые, твердые, два персика, нет, две детских щечки… Интересно, а какие ягодицы у Флоранс… Ну, они должны быть на высоте, с такими ножками иначе быть не может, я уверен, нечего и беспокоиться…

 ФЛОРАНС (закончив печатать). Драгомир! Вы у себя, мсье Драгомир?

 ДРАГОМИР (очнувшись от грез). Да, мадмуазель Мишалон?

 ФЛОРАНС. Из Вашей кухни идет такой аромат! Что это так пахнет?

 ДРАГОМИР (вздрагивает). Моя кастрюля! (Поднимает крышку, чтобы проверить). Это всего лишь лук, мадмуазель Мишалон? Но лук по рецепту Драгомира.

 ФЛОРАНС (весело). И что такое «лук а ля Драгомир»?

 ДРАГОМИР. Обжариваю в масле немного муки, кладу две прекрасных больших луковицы целиком, добавляю сахар и множество специй, закрываю крышкой и оставляю тушиться на слабом огне. Поверьте, это объедение. Иногда, в последний момент я добавляю каплю коньяка - тогда это просто лакомство. С гренками тоже чудесно. Можно даже положить мед вместо сахара, если он есть. Клянусь Вам, это объедение.

 ФЛОРАНС. От Ваших слов у меня уже слюнки текут. Сама я не способна приготовить ничего, кроме яиц вкрутую. Где Вы этому научились?

 ДРАГОМИР. У нас приготовление пищи входит в воспитание мальчиков точно так же, как и девочек… Я думаю, Вы бы могли придти попробовать мой лук, мадмуазель Мишалон? Без церемоний, отведать, что Бог послал?

 ФЛОРАНС. Ладно, не могу устоять перед таким искушением! Но при одном условии: Вы придете ко мне и сядете со мной за стол.

 ДРАГОМИР. Вы приглашаете меня в гости, мадмуазель Мишалон?

 ФЛОРАНС. Да, если Вы принесете угощение!

 ДРАГОМИР. Нет проблем. Иду.

 Драгомир проводит расческой по волосам, поплевывает на ладонь, чтобы пригладить их, и с кастрюлей в руке вылезает из-под стола.

 ФЛОРАНС. Здравствуйте, мсье Драгомир.

 ДРАГОМИР. Здравствуйте, мадмуазель Мишалон.

 ФЛОРАНС. Ну, присаживайтесь.

 ДРАГОМИР (устраиваясь). Большое спасибо, мадмуазель Мишалон.

 ФЛОРАНС. Я сейчас вернусь.

 Она выходит. Он берет листок рукописи и читает, покачивая головой. Флоранс возвращается с подносом, на котором две тарелки, столовые приборы, два стакана и бутылка вина. Накрывает на стол.

 ДРАГОМИР (указывает на страницу, которую прочитал). Что за глупости он несет здесь! Но Вы хорошо перевели, у Вас есть чувство стиля.

 ФЛРАНС. Это проповедь священника. Вы не читали «Зловоние любви» - считается, что это шедевр Золозола.

 ДРАГОМИР (качая головой). К несчастью, нет. Я очень люблю читать, но мне пришлось слишком рано оставить школу, чтобы начать работать. В четырнадцать лет я уже стал кормильцем семьи, а в ней было девять человек. Отец болел, а лекарства стоили запредельно дорого. Я бегал в библиотеки читать украдкой, книги брал наугад, читал как без остановки!

 Флоранс наливает, они пьют.

 ФЛОРАНС и ДРАГОМИР. Ваше здоровье!

 ФЛОРАНС. Умираю от желания попробовать Ваш лук… (Принюхивается.) Боже, чем это пахнет?

 ДРАГОМИР (поднимает крышку). Корица, гвоздика и другие специи.

 ФЛОРАНС. Нет, это запах горящей кожи…

 Из-под стола поднимается густой дым.

 ДРАГОМИР (в панике). Боже мой, плитка! Я забыл ее выключить… (Ныряет под стол). Ботинок горит!..

 Льет воду на горящий ботинок.

 ФЛОРАНС. Ботинок уже не горит!.. Вылейте воду в цветы… Вон в тот большой горшок, я его давно не поливала. В маленький тоже постоянно надо подливать воду.

 ДРАГОМИР (проходит мимо зеркала, чтобы полить цветы. Бросает взгляд на зеркало. Останавливается перед зеркалом и рассматривает себя. Внезапно вскрикивает). Ай!

 ФЛОРАНС. Что случилось?

 ДРАГОМИР. Я испугался себя в зеркале. Уже забыл, что я такой большой!..

 Затемнение.

 6. Утро. Флоранс в просторном свитере работает со словарем. Драгомир занят гимнастикой. Рядом со столом - включенный обогреватель.

 ДРАГОМИР. Раз-два, три-четыре, раз-два-три-четыре…

 ФЛОРАНС. Собачий холод! Мсье Драгомир!

 ДРАГОМИР (продолжает упражнения). Да, мадмуазель Мишалон? Раз-два-три-четыре…

 ФЛОРАНС. Обогреватель работает?

 ДРАГОМИР. Да, стрелка на максимуме.

 ФЛОРАНС. У меня ноги заледенели.

 ДРАГОМИР (прекращает движения). Если позволите, я их Вам согрею.

 ФЛОРАНС. Не могу Вам отказать.

 Драгомир берет ее ступни в руки, дышит на них, массирует, кладет себе на грудь, энергично растирает.

 ДРАГОМИР. Теперь лучше?

 ФЛОРАНС. О да, так хорошо. Я чувствую покалывание, кровообращение восстанавливается. Как Вам удается сохранить руки такими теплыми?

 ДРАГОМИР. Я ближе к обогревателю, много ближе, чем Вы. А потом этот холод – ерунда по сравнению с нашей зимой.

 ФЛОРАНС. Ничего себе… Какая же она у вас!

 ДРАГОМИР (ноги Флоранс на его груди). Мальчишками мы забавлялись так: когда писаешь, струйка превращается в лед. Она застывает снизу вверх. Получается что-то вроде леденца, ячменного сахара, в виде прозрачной дуги…

 ФЛОРАНС. Бррр! От Ваших слов у меня мурашки по спине.

 ДРАГОМИР. Учтите, у нас тепло одеваются. Катаются с ледяных гор, бегают на коньках по замерзшей реке… Однажды я выстроил изо льда настоящий дом – с гостиной, спальней, кухней. Там были окна, мебель, камин… Я развел огонь, и камин растаял.

 ФЛОРАНС. Бедный мсье Драгомир! Как же Вам, должно быть, было грустно…

 ДРАГОМИР. Напротив, я ведь хотел разрушить всю постройку. Стены таяли, отовсюду текло, настоящее наводнение. Я был очень доволен.

 ФЛОРАНС (смеется). Ой, мсье Драгомир, Вы меня щекочете. Перестаньте!

 ДРАГОМИР (отпуская ее ноги). Извините, я не нарочно.

 ФЛОРАНС (надевая туфли). Хочется верить, но я ужасно боюсь щекотки... Ах, как хорошо! Что до меня, я ненавижу холод! Он вызывает у меня скверные воспоминания. Когда я была маленькой, мои родители жили в очень древнем, очень большом доме, где было полно сквозняков. А в день, когда умер отец, в Сан-Ле температура была ниже десяти градусов. Я всегда мечтала о жизни под солнцем, в Африке или на каком-нибудь острове в Тихом океане. Раньше, когда у меня еще был телевизор, я плакала, как ребенок, когда видела кафе под кокосовыми пальмами…

 ДРАГОМИР. Почему у Вас больше нет телевизора?

 ФЛОРАНС. Я тратила на него слишком много времени, он мешал мне работать.

 ДРАГОМИР. Ваш перевод продвигается?

 ФЛОРАНС. Он мне надоел, надоел, если б Вы знали, как он мне надоел! Его следовало закончить давным-давно. При той цене, что за него платят, имеет смысл работать только быстро. А я тяну… Я еще никогда так не опаздывала.

 ДРАГОМИР. Это из-за меня?

 ФЛОРАНС. Из-за Вас, мсье Драгомир? Вовсе нет. Напротив, если б Вас здесь не было, я послала бы этот перевод подальше.

 ДРАГОМИР. Вы можете называть меня «Драго», мадмуазель Мишалон. Мне всегда забавно, когда Вы говорите «мсье Драгомир».

 ФЛОРАНС. Согласна. (Молчание.) А Вы зовите меня Флоранс. (Долгое молчание. Слышен звонок входной двери. Флоранс встает, чтобы открыть, в то время как Драгомир удаляется к себе и берет ножницы для резки кожи. Флоранс возвращается к столу в сопровождении высокого и худого человека, того же возраста, что и Драгомир. В руках у него скрипка в футляре.* Обращаясь к гостю.) Там, под столом. Он у себя.

 Гость становится на четвереньки и присоединяется к Драгомиру.

 ДРАГОМИР (ошеломлен). Грицко!!! (Бросает ножницы и прижимает гостя к груди, обнимает его). Грицко! Глазам своим не верю!

 ГРИЦКО. Что ты делаешь тут, внизу, Драго?

 ДРАГОМИР. Ты же видишь, я здесь живу.

 ГРИЦКО. Ты занимаешь не всю квартиру?

 ДРАГОМИР. На это у меня не хватит денег. Знаешь, сколько это стоит? Я рад уже тому, что у меня есть стол над головой и ковер под задницей.

 ГРИЦКО (обеспокоен). Здесь такая дорогая жизнь?

 ДРАГОМИР. Мой милый Грицко, ты даже не представляешь, какие здесь цены. Да, тут тяжело. Но народ справляется… Есть у тебя какие-нибудь деньги?

 ГРИЦКО. Совершенно ничего. Уехал, как есть, потому что мне тебя недоставало. Я говорил тебе: рано или поздно увидишь, что я уеду. Я сдержал слово.

 * В соответствии с желанием режиссера и музыкальными способностями исполнителя вместо скрипки может быть аккордеон или любой другой инструмент, который можно нести в руках и который напоминал бы о «Центральной Европе» (кларнет, гитара и т.д.) – прим. автора.

 ДРАГОМИР. Ты только что приехал?

 ГРИЦКО. Сию минуту. Уже четыре месяца, как я двинулся в путь.

 ДРАГОМИР. Узнаю сумасброда Грицко: скрипку в руки и вперед! Пускаешься в авантюру, ни о чем не подумав заранее. Тебе есть, где жить?

 ГРИЦКО. Ничего у меня нет.

 ДРАГОМИР. Ладно, можешь остаться у меня. Ты голоден?

 ГРИЦКО. Уже два дня во рту ни крошки. Я умираю с голода. Что это?..

 ДРАГОМИР. Это японский сад. Не вздумай его есть!.. У меня есть колбаса и сыр. Осталось немного хлеба и вина. (Пока Грицко снимает пальто и устраивается, Драгомир достает из ящика еду и кладет ее перед гостем). Что нового дома?

 ГРИЦКО (ест и пьет, но деликатно). Видел твою матушку. Мучается с ногами, но все остальное в порядке. Теперь она почти не выходит. Госпожа Питик умерла, и отец Шлосс тоже.

 ДРАГОМИР. Госпожа Питик умерла? От чего?

 ГРИЦКО. Удар током – от своего же холодильника. В дом Массолей попала молния – все сгорело, с ними вместе. Парнишке Маркуса отрезало три пальца, помнишь, маленький такой, рыжий, непоседа. Сунул руку в какой-то механизм и потерял три пальца.

 ДРАГОМИР. А папаша Молоч?

 ГРИЦО (жует). Умер.

 ДРАГОМИР. А Зорны?

 ГРИЦКО. Умерли.

 ДРАГОМИР. Марика? Дювель? Оран?

 ГРИЦКО. Смерть, смерть, смерть.

 ДРАГОМИР. Но тогда там все мертвы?

 ГРИЦКО. Когда я ем, все мертвы. Кстати, ты видел Владимира, он тоже здесь. Говорят, он в самом деле преуспел.

 ДРАГОМИР (пожимает плечами). Владимир? Жилье у него хуже моего: спит под лавкой. Но выкручивается.

 ГРИЦКО. (осматривается). Тебе удается их продавать, эти туфли?

 ДРАГОМИР. Я работаю для сапожных мастерских, время от времени продаю пару кому-нибудь из своих клиентов…

 ГРИЦКО. У твоей хозяйки недурные ножки. Ты с ней спишь?

 ДРАГОМИР. Вовсе нет, о чем ты говоришь? Мадмуазель Мишалон очень мила, но она занимает более высокое положение, чем я.

 ГРИЦКО. Она женщина, Драго, такая же женщина, как и другие. Наверху или внизу, это ничего не меняет. У нее есть мужчина?

 ДРАГОМИР. Не думаю.

 ГРИЦКО. Может, она лесбиянка. Тогда да, шансов нет. Иначе стоило бы попробовать. Миниатюрная, с такими ножками. Может, она не носит трусиков…

 ДРАГОМИР (слишком быстро). Нет, она их носит.

 ГРИЦКО. А, ты в курсе! В самом деле, если извернуться, можно увидеть. (Ищет наилучший ракурс).

 ДРААГОМИР. Не хочешь ли принять душ?

 ГРИЦКО. Под столом есть душ?

 ДРАГОМИР. Нет, но мне разрешено пользоваться ванной… (Зовет). Мадмуазель Мишалон! Флоранс!

 ФЛОРАНС. Да, Драго?

 ДРАГОМИР. Мой двоюродный брат Грицко прямо с дороги. Ему надо принять душ. Можно ему воспользоваться ванной?

 ФЛОРАНС. Бедняга, разумеется.

 ГРИЦКО. Спасибо, мадмуазель Флоранс.

 ДРАГОМИР. Я, во всяком случае, сегодня принимать душ не собираюсь. Большое спасибо. (Грицко). Возьмешь желтое полотенце и темное мыло… И подотри пол, если надрызгаешь.

 Темнота.

 7. День. Драгомир, в одной рубашке, с одной стороны от него Флоранс, с другой Грицко – головы всех троих под курткой Драгомира, чтобы укрыться от ливня, который хлещет на улице, - смеясь, влетают в квартиру.

 ФЛОРАНС (весело). Уф! Я промокла до нитки! Настоящий потоп. Не знаю, что бы я делала, если бы не встретила вас. Такая удача!

 ГРИЦКО. В моем инструменте вода. Это ужасно!.. Придется идти на биржу безработных… (Пробует языком воду, что вытекает из инструмента). Просто кофе!...

 ДРАГОМИР (раздраженно). Да с тройным сахаром и коньяком!

 ФЛОРАНС. Как удивительно: мы все трое случайно столкнулись в Ботаническом саду?

 ДРАГОМИР. Лично мне страшно захотелось сыграть партию в шахматы… Приятно играть на свежем воздухе. К тому же я мог найти клиентуру среди игроков.

 ГРИЦКО. Что до меня, я пиликал на струнах восемь часов подряд перед входными воротами. Наконец, сказал себе: «А что, если я войду?» - и вот так налетел на Владимира. Ты прав, он в дерьме.

 ДРАГОМИР. Чем он сейчас занимается?

 ГРИЦКО. Чистит клетки у лебедей.

 ФЛОРАНС. Обожаю смотреть на лебедей. Каждый раз, как я попадаю в сад, иду к ним.

 ДРАГОМИР. Вот совпадение: Вы идете смотреть лебедей и натыкаетесь на нас!

 ФЛОРАНС. Нет уж, я не это хотела сказать …

 ГРИЦКО. У Вас в доме два лебедя, этого Вам мало?

 Драгомир и Грицко кружатся вокруг Флоранс, изображая лебедей. Она дрожит.

 ДРАГОМИР (вновь серьезный тон). Вам надо переодеться, а то наверняка простудитесь.

 ГРИЦКО (продолжая куражиться). Я взбираюсь на свое дерево. (Влезает на стол, скрипка и смычок в руке). Видели когда-нибудь лебедя-виртуоза? Слушайте…

 Играет, изображая лебедя; Флоранс смеется.

 ДРАГОМИР. Прекрати, Грицко, слезай, ты сейчас сломаешь стол и уже запачкал скатерть.

 ГРИЦКО (слезая, перестает паясничать). Ну вот, ты сгоняешь меня со сцены.

 ФЛОРАНС (Драгомиру). Зря Вы на него кричите… Стол прочный, а скатерть в любом случае давно бы надо постирать.

 ГРИЦКО. Виноват, прошу прощения…

 ФЛОРАНС (освобождая стол). Но это очень интересно! Скатерть я сейчас же сменю. (Снимает скатерть с помощью Драгомира, затем встряхивает ее).

 ГРИЦКО (нападая, как бык на мулету). Оле!

 Д. (обескуражено покачивая головой). Ну вот, начинается! (Флоранс включается в игру и делает несколько шагов. Затем вырывает из рук Грицко смычок и орудует им как шпагой матадора. Драгомир распрямляется). Оле!

 Драгомир аплодирует. Грицко внезапно меняет игру, распрямляется и подражает фламенко, перебирая пальцами струны скрипки, как на гитаре. Поет: «Смерть – это женщина в белом с черными очами… Ай-я-я-я-я»

 ДРАГОМИР и ФЛРАНС. Оле!

 Флоранс лезет на стол и драпируется в скатерть, танцует в испанском стиле, отбивая ритм ногой.

 ДРАГОМИР и ГРИЦКО. Оле!

 Флоранс щелкает пальцами как кастаньетами, входит в роль танцовщицы, поднимая юбку и дразня мужчин внизу.

 ДРАГОМИР и ГРИЦКО (оглушительно аплодируя в конце номера). Браво, браво! Бис!

 Она шлет им воздушные поцелуи. Темнота.

 8. День. Издатель Марк Тиль, элегантный сорокалетний мужчина, сидит за столом, Флоранс ставит в вазу букет цветов. Внизу Грицко в одиночестве курит сигару.

 ФЛОРАНС. О, мсье Тиль, цветы восхитительны! а какой запах!

 Грицко вынимает изо рта сигару и втягивает носом воздух. Запах, который он ощутил, вызывает у него гримасу. Он нюхает ноги Марка и отодвигается подальше от него.

 МАРК. Это всего лишь скромный букет. (Протягивает Флоранс коробку шоколада.) Кажется, я правильно помню, что Вы их любите…

 ФЛОРАНС (разрывая упаковку). Круглые шоколадки! Я их обожаю.

 Открывает коробку, выбирает шоколадку, протягивает ее Марку, который отклоняет предложение.

 МАРК. Увы, мне запрещено!

 ФЛОРАНС. Вы не хотите? Тогда я возьму еще одну. Если я начну, не могу остановиться.

 МАРК. Ну, так что с переводом? Закончен?

 ФЛОРАНС (с полным ртом). Увы, нет, мсье Тиль. Я знаю, что запаздываю, но тут такие сложности… Например, «trom» - слово, для которого нет французского эквивалента… Я пробовала по-всякому, наконец, оставила как есть, с примечанием внизу страницы.

 МАРК. «Тrom»? Так что это, «trom»?

 ФЛОРАНС. Нечто… нечто вроде молчаливой улыбки.

 МАРК. Ну так почему бы так и не написать: «вроде молчаливой улыбки»?

 ФЛОРАНС. Я так и думала, но «trom» означает также «фантом», «чувство», «присутствие кошки в доме».

 МАРК. Понимаю…

 ФЛОРАНС. И подобных трудностей, по крайней мере, одна на страницу.

 М. Дорогая Флоранс! Мне известна Ваша профессиональная добросовестность. Между прочим, именно поэтому я и доверил Вам перевод… Но надо, чтобы книга вышла к лету.

 ФЛОРАНС (продолжая лакомиться шоколадом). Я знаю. Я ужасно виновата, мсье Тиль.

 МАРК (беря ее за руку). Зовите меня просто Марк. Почему бы нам не поужинать вместе? В моем доме? Мы могли бы спокойно обсудить все проблемы – с круглыми шоколадками с ликером, у камина, в котором весело горит жаркий огонь … Ах, Флоранс? Вы ничего не чувствуете?

 ФЛОРАНС. Конечно, я чувствую Вашу руку…

 МАРК (принюхиваясь). Что-то горит… (Слегка отодвигается). Смотрите, дым! (Кашляет).

 ФЛОРАНС. Опять! (Зовет). Драго! Мсье Драгомир!

 ГРИЦКО. Его нет. Он в городе.

 МАРК (удивленно, перестав кашлять). Кто это?

 ФЛОРАНС. Мой квартирант… Это Вы, мсье Грицко?

 ГРИЦКО. Да, мадмуазель Флоранс.

 ФЛОРАНС. У Вас ничего не горит? Что-то дымится.

 ГРИЦКО. Это я курю. Если Вас беспокоит дым, я перестану.

 ФЛОРАНС. О! Нет…

 МАРК (решительно). Да, это нас беспокоит.

 ГРИЦКО. Хорошо. (Тушит сигару в пепельнице, открывает футляр для скрипки и начинает играть).

 МАРК (чтобы что-то сказать). Это скрипка.

 ФЛОРАНС (закрыла глаза). Да, это прекрасно.

 МАРК (помолчав). Прекрасно, но немного печально.

 ФЛОРАНС. Мсье Грицко!

 ГРИЦКО. Да, мадмуазель Флоранс?

 ФЛОРАНС. Вы не могли бы сыграть для мсье Тиля что-нибудь повеселее?

 ГРИЦКО. Разумеется. (Играет душераздирающе печальную мелодию.)

 ФЛОРАНС (Марку). Это национальный взгляд… (Показывает на рукопись). У них другое представление о веселье.

 МАРК (холодно). В самом деле.

 ГРИЦКО. Вам нравится эта мелодия?

 ФЛОРАНС. Да, да, очень мило!

 Музыка разражается рыданиями.

 МАРК (указывая вниз). И давно он у Вас?

 ФЛОРАНС. Нет, этот только что приехал.

 Появляется Драгомир. Доходит до стола под изумленным взглядом Марка, которого он, похоже, не замечает, и, опустившись на четвереньки, присоединяется к Грицко.

 МАРК (в изумлении). А это еще кто?

 ФЛОРАНС (безмятежно). Его кузен.

 МАРК. Есть еще и другие?

 ФЛОРАНС. Нет. Это все.

 ГРИЦКО (не переставая играть, Драгомиру). Как дела?

 ДРАГОМИР (устало). Тишина, тишина, смерть. Им очень нравится товар, но они не хотят за него платить. А ты? Играл в метро?

 ГРИЦКО. Нет, наверху. Изображал из себя памятник.

 ДРАГОМИР. Сейчас не слишком подходящее время для туристов.

 ГРИЦКО. Я собой доволен, смотри. (Гордо достает две бутылки водки и коробку сигар.) Сигары, водка…

 ДРАГОМИР (горестно). Грицко, Грицко, ты тратишь весь заработок черт знает на что! Не доверяй обществу потребления!

 ГРИЦКО (перестает играть). Всегда найдутся люди, которые любят музыку, а я, я знаю, где их искать. Сигары и водка – это для нас, старина Драго, а не для кого-то еще. Сейчас мы закатим себе праздник!

 Протягивает одну бутылку Драгомиру, они чокаются и пьют из горлышка.

 МАРК (натянуто). Очевидно, что в таких условиях работать нелегко…

 ФЛОРАНС (искренне). С тех пор, как они там, дом ожил… К тому же, Вы знаете, я никуда не выхожу – только в связи с переводами.

 МАРК. Поэтому я пошел на большую уступку: Вам платят больше, чем кому-нибудь из моих переводчиц. Не говорите, что у Вас есть другие источники дохода. Такая женщина, как Вы, должна выходить в свет, танцевать, увлекаться спортом, ходить по модным магазинам… Приходите ко мне домой ужинать во вторник…

 Он пытается ее обнять и опрокидывает вазу с цветами. На Драгомира и Грицко льется вода.

 ГРИЦКО. Драго, у хозяйки протечка!

 МАРК (поднялся). Я весьма огорчен. Листы Вашей рукописи намокли.

 ФЛОРАНС. Ничего страшного, высохнут… Пойду поищу губку. (Выходит.)

 ДРАГОМИР (встревожено). Флоранс? Вы не плачете, Флоранс? Где Ваши ноги?

 М. (церемонно). Мадмуазель Мишалон в настоящий момент отсутствует. Она отправилась на кухню в поисках средств для борьбы с наводнением.

 ГРИЦКО. (берет скрипку и играет). Река вышла из берегов, она поглотила мое прошлое. (Он не поет, но говорит в определенном ритме.)

 ДРАГОМИР (подхватывает). Унесла мои бумаги…

 ГРИЦКО. И размыла все овраги.

 ДРАГОМИР. В огороде сплошь ручьи.

 ГРИЦКО. Два котенка утонули.

 ДРАГОМИР. Мост разрушен до опор.

 ГРИЦКО. И жена моя удрала.

 ДРАГОМИР и ГРИЦКО (вместе). Однако ноги у меня сухие, потому что они оставались на дне моего стакана! (Корчатся от смеха).

 ФЛОРАНС (восстанавливая порядок с помощью губки и тряпки). Вы не очень пострадали от потопа, Драго? И Вы, мсье Грицко?

 ДРАГОМИР и ГРИЦКО (сталкивая бутылки). Наводнение пришло, глотки наши залило, будь здоров! (Чокаются и пьют).

 ФЛОРАНС (Марку, улыбаясь). Беззаботные дети!

 МАРК. Они омерзительно пьяны. Надеюсь, они все же сохранят к Вам уважение.

 ФЛОРАНС (вытирая стол). Разумеется, они джентльмены.

 МАРК. Ваша доверчивость по отношению к человечеству прекрасна, моя маленькая Флоранс. Я завидую Вам, однако сам, к несчастью, знаю, каково оно в действительности: люди – свирепые звери, которых всегда терзает чудовищная похоть, они всегда в погоне за удовольствиями плоти, у них постоянно течка… Значит, решено, я жду Вас вечером во вторник? Адрес Вы знаете – прямо напротив моста Руаяль, большое ателье художника, его видно с набережной… Вы дали слово, Флоранс.

 ФЛОРАНС. Договорились, мсье Тиль.

 МАРК. Зовите меня Марк…

 Она провожает его, оба исчезают из виду. Тишина.

 ГРИЦКО (похотливо). Надо бы показать ему кукиш перед дверью!

 ДРАГОМИР. Нет, не здесь… Эти люди ведут себя не так, как наши… Эти более цивилизованы…

 ГРИЦКО. Бабуин, который ничего не понимает в музыке! Я бы показал ему веселую музыку!

 ДРАГОМИР. И потом, она имеет право делать, что ей хочется, - в конце концов, она у себя дома.

 ГРИЦКО. Почему бы и не юморная музыка, если на то пошло? Вот козел! Пойду взгляну, чем они занимаются…

 ДРАГОМИР. Нет, Грицко, не стоит…

 ГРИЦКО (вылезая на четвереньках из-под стола). Просто посмотрю краешком глаза…

 ДРАГОМИР. Нет, это я взгляну краешком глаза. (Идет на выход, но не осмеливается посмотреть. Возвращается.) Бай-бай!...

 Возвращается Флоранс, берет коробку шоколада, которая осталась на столе.

 ФЛОРАНС. Спокойной ночи!

 ГРИЦКО и ДРАГОМИР (вместе). Спокойной ночи, мадмуазель Флоранс!

 Затемнение.

 9. Ночь. Драгомир и Грицко спят валетом. Флоранс не видно.

 ДРАГОМИР (его мучат кошмары). Нет, только не язык, не отрезайте мне язык…

 ГРИЦО (внезапно проснувшись). Что случилось? Полиция?

 ДРАГОМИР (во сне). Полиция свернула в сторону… Но внимание… Последний переход перед границей… Надо пройти под строительными лесами…

 ГРИЦКО (наклоняется над Драгомиром, трясет его). Драго… Проснись…

 ДРАГОМИР (вскакивает, затем успокаивается). Что случилось? Полиция! Они хотели отрезать мне язык.

 ГРИЦКО. Я знаю. Спи.

 Оба укладываются снова.

 ДРАГОМИР (напевает, пытаясь вспомнить мелодию и слова). Белка свалилась… Белка свалилась… Помнишь эту колыбельную, Грицко?

 ГРИЦКО. Белка свалилась

 С дерева, где спала.

 Проснулась от удара

 И тут же умерла.

 Спала на ветке,

 Стал гибельным ночлег.

 Жила как ангел,

 Ушла как человек.

 ДРАГОМИР (повторяет с Грицко две последние строчки). Жила как ангел,

 Ушла как человек.

 Флоранс, в ночной рубашке похожая на привидение, молча усаживается за стол.

 ФЛОРАНС (умирающим голосом). Ой! ой-ой… Ой! ой-ой-ой, ой-ой-ой…

 ДРАГОМИР. Флоранс? С Вами все в порядке, Флоранс?

 ФЛОРАНС (та же игра). Ой! ой-ой… Я умираю… Ой! ой-ой-ой-ой…

 ГРИЦКО. Она неважно выглядит.

 ФЛОРАНС. Я переела шоколада… Шоколадки довели меня до приступа… Со мной всегда так – мой организм не выносит шоколада, а я не могу удержаться. Сердце ноет. Тошнит…

 ГРИЦКО. Ну, нет! Вы должны сдержаться… Идите в туалет!

 ФЛОРАНС. Не могу. Если я встану, я упаду. Лучше не шевелиться. Мне очень плохо. Берегитесь,там, внизу!

 Приступ тошноты. Грицко и Драгомир пулями вылетают из-под стола.

 ДРАГОМИР. Пойду поищу таз. (Уходит).

 ГРИЦКО. Вам бы надо прилечь.

 ФЛОРАНС. Когда лежу, еще хуже. Ой! ой-ой…

 ГРИЦКО (машет на нее листком бумаги). Так Вам лучше?

 ФЛОРАНС. О да, воздух… (Драгомир возвращается с тазиком, который ставит на стол перед Флоранс. Зажигает настольную лампу.) Нет, выключите… Я, должно быть, ужасно выгляжу. (Драгомир повинуется. Ее тошнит. Драгомир поддерживает ее за лоб.) Я в отчаянии. (Плачет.) Спать вдвоем там, внизу, это так неудобно, а я еще явилась вам докучать… Я должна… Я Вам надоедаю… А вы… Вы так добры… (Рыдания.)

 ДРАГОМИР. Ну, ну, все нормально.

 ГРИЦКО. Мы же не дикари.

 ФЛОРАНС. За этот месяц Вам не надо платить.

 ДРАГОМИР. Ну уж нет.

 ФЛОРАНС. Нет, никакой платы. Мне очень стыдно.

 ДРАГОМИР. Не хочу жить за Ваш счет. Тем более, что нас теперь двое!

 ГРИЦКО (Драгомиру). Если она не хочет брать деньги… Доставь ей удовольствие.

 ФЛОРАНС. Да, доставьте мне удовольствие.

 ДРАГОМИР. Ладно, посмотрим… А теперь идите спать.

 ФЛОРАНС (пытаясь подняться). Одна я не дойду … Я не могу одна!.. (Плачет.)

 ДРАГОМИР. Мы Вам поможем… Грицко!

 Они медленно доводят ее до спальни.

 ФЛОРАНС (уходя). Нет, ни одного су квартплаты! Доставьте мне это удовольствие…

 Грицко возвращается и снова укладывается спать. Возвращается Драгомир. Говорит Грицко, который приподнялся.

 ДРАГОМИР. Уснула тут же!

 Оба смеются.

 Затемнение.

 10. Вечер. Раймонда Пус, устроившись за столом, листает журнал мод. Внизу Грицко в одиночестве играет на скрипке. Раймонда, положив ногу на ногу, непроизвольно отбивает такт и задевает при этом носком туфли Грицко.

 ГРИЦКО. Мадмуазель, пожалуйста, не бейте меня, это мешает играть.

 РАЙМОНДА. Извините, я не нарочно… Кто написал эту музыку?

 ГРИЦКО. Не имею ни малейшего понятия. Мелодия из наших краев.

 РАЙМОНДА. Ваш друг, он дома?

 ГРИЦКО. Драго? Он в городе.

 РАЙМОНДА. Мне надо с ним переговорить. Вы не знаете, он поздно вернется?

 ГРИЦКО. Это секрет.

 Флоранс, в ночной рубашке, входит и движется, как зомби, в руке стакан с зеленоватой жидкостью. Садится рядом с Раймондой.

 ФЛОРАНС. Мне велели пить эту микстуру шесть раз в день. Она отвратительна!

 РАЙМОНДА. Тебе не лучше, дорогая?

 ФЛОРАНС. Все так же. (Слушает скрипку.) У него талант, у Грицко.

 РАЙМОНДА. Ничего особенного, у них все такие.

 ФЛОРАНС (пьет с гримасой отвращения). Брр! Какая гадость! Пойду прилягу. Знаешь, ты можешь идти к себе.

 РАЙМОНДА. Мое присутствие тебе неприятно? Чтобы ты не чувствовала себя одиноко…

 ФЛОРАНС. Если что-то понадобится, у меня есть Драго и Грицко.

 РАЙМОНДА. Я еще посижу.

 ФЛОРАНС. Ты – сама заботливость… (Встает и уходит.)

 РАЙМОНДА. Мсье Грицко?

 ГРИЦКО (не прекращая игры). Да?

 РАЙМОНДА. Вы не могли бы прерваться на пару минут?

 ГРИЦКО (в обороне). Я у себя дома.

 РАЙМНДА. Послушайте, хватит ломать комедию. Сядьте сюда и поговорим, как разумные люди.

 Грицко откладывает скрипку, вылезает из-под стола, садится рядом с Раймондой.

 ГРИЦКО (устроившись). Я Вас слушаю.

 РАЙМОНДА. Вам необходимо уйти, Вам и тому, другому.

 ГРИЦКО. Почему?

 РАЙМОНДА. Потому что Флоранс – моя подруга, и мне не нравится, что она пускает свою жизнь под откос.

 ГРИЦКО. Жизнь под откос?

 РАЙМОНДА. Не прикидывайтесь невинной овечкой. Флоранс безумно влюблена в Вашего Драгомира. Я знаю ее достаточно долго, чтобы не ошибиться. Все признаки налицо. Даже ее так называемый приступ – из того же ряда.

 ГРИЦКО. А что в этом плохого, если, допустим, Вы правы?

 РАЙМОНДА. Но у них нет ничего общего, кроме этого стола! Ни социальной среды, ни происхождения, ни культуры. Денег тоже нет. Вы представляете себе ту жизнь, которую она себе готовит? Буду говорить прямо: ее издатель очень богат. Он хочет на ней жениться. Это добрый малый, он будет публиковать ее переводы, он сделает все, чтобы она была счастлива. К тому же он ей очень нравился, пока не появились вы, чтобы все разрушить.

 ГРИЦКО. Что же это разрушено?

 РАЙМОНДА. Драгомир вскружил ей голову. Она отвергла беднягу Марка, который не знает теперь, куда деваться, просто сходит с ума. Я вчера встретила его, мне стало не по себе. Он забросил свое издательские дела, пьет. Даже подумывает о самоубийстве.

 ГРИЦКО. Ему нужен хороший горб.

 РАЙМОНДА. Что?

 ГРИЦКО. Да, да, радикальное средство. Если у человека есть горб, он не помышляет о самоубийстве. Вот лично Вы знаете горбунов-самоубийц?

 РАЙМОНДА. В конце концов, проблема не в этом. Вам надо уйти.

 ГРИЦКО. Куда?

 РАЙМОНДА. Неважно куда. Ко мне, если угодно.

 ГРИЦКО. А как там у Вас?

 РАЙМОНДА. Очень хорошо. Я могу отдать вам целую комнату и маленький туалет.

 ГРИЦКО. За сколько?

 РАЙМОНДА. Бесплатно. Ради Флоранс.

 ГРИЦКО. Я не говорю нет… Конечно, это большое искушение.

 РАЙМОНДА. Там две кровати. Вы сможете спокойно спать, у каждого будет свое место.

 ГРИЦКО. А в комнате есть окно?

 РАЙМОНДА. Два, по окну на каждого. И потом, я могла бы вывести Вас в свет, познакомить с полезными для Вас людьми. Вы очень хороший музыкант, а здесь обречены на жалкое прозябание.

 ГРИЦКО. Меня, разумеется, заинтересовало Ваше предложение, но не знаю, как решит Драгомир. А если уйду я один, не пойдет?

 РАЙМОНДА. Исключено. Вдвоем или никто. Брать или бросать.

 ГРИЦКО. Комната с двумя окнами! Думаю, он согласится…

 Затемнение.

 13. Утро. Флоранс, в мужской рубашке с большим вырезом поверх джинсов, торжественно входит, неся в руках сложенную чистую скатерть.

 ФЛОРАНС (торжественно). Мой безумный кризис прошел, и вот весна! Природа пробуждается, на деревьях набухают почки, и Флоранс идет менять скатерть… (Снимает со стола вещи). И раз! Внимание, там, внизу! (Она сдергивает старую скатерть и обнаруживает под столом Раймонду). Раймонда!!! Что ты делаешь у Драго?

 РАЙМОНДА. Шутка слишком затянулась. Я не «у Драго», я у тебя.

 ФЛОРАНС. Почему под столом? Ты же прекрасно знаешь - это место сдано.

 РАЙМОНДА. Мне захотелось понять, что человек испытывает внизу. А затем я ждала тебя и заснула. Мне надо с тобой поговорить.

 ФЛОРАНС. Где Драгомир? и Грицко?

 РАЙМОНДА. (вылезая из-под стола и усаживаясь). Они ушли. Теперь они будут жить у меня. Я дала им ключ.

 ФЛОРАНС (опускаясь на стул). Зачем?

 РАЙМОНДА. Ты права, моя квартира слишком просторна, чтобы жить в ней одной. У них будет настоящая комната, с кроватями и окнами. Заживут как люди, а не как домашние животные.

 ФЛОРАНС. Но у них же ничего нет. Как они смогут платить тебе за квартиру?

 РАЙМОНДА. Я не нуждаюсь в деньгах. Комната бесплатно.

 ФЛОРАНС (помолчав). Да, с твоей стороны это благородно. Ты поступила хорошо.

 РАЙМОНДА. Ты должна меня понять. Я поступила так не ради них, а ради тебя. И ради Марка.

 ФЛОРАНС. Марк? Ему незачем было смотреть на них.

 РАЙМОНДА. Поставь себя на его место. Два типа у тебя под юбкой, они сводят его с ума. Он любит тебя, Флоранс, это серьезно. Он в самом деле хочет жениться на тебе.

 ФЛОРАНС. Но я не хочу выходить замуж! К тому же я его не люблю. Он не вызывает у меня доверия. У него улыбка предателя.

 РАЙМОНДА. Улыбка предателя? С чего ты взяла?

 ФЛОРАНС. Когда он улыбается, улыбка тут же исчезает. Вот так. (Показывает). И в музыке он совсем не разбирается.

 РАЙМОНДА. В жизни существует много других вещей, кроме музыки. Ты ведешь себя, как маленькая девочка, пора повзрослеть. Собираешься флиртовать с этими эмигрантами до пенсии? Спустись на землю. В стране сейчас кризис. Все плохо. Ты ничего не добьешься в одиночку. Тебе нужен мужчина.

 ФЛОРАНС. А что сказал Драгомир?

 РАЙМОНДА. Он понял свою выгоду. Ах да, он оставил конверт для тебя. (Протягивает конверт. Флоранс открывает его, заглядывает внутрь, потом медленно рвет.) Что там?

 ФЛОРАНС. Ничего, квартплата.

 Затемнение.

 12. Ночь. Входит Флоранс, в накидке поверх вечернего платья, за ней Марк в вечернем костюме несет ведерко, в котором бутылка шампанского и два бокала. Ставит все на стол, потом помогает Флоранс снять накидку.

 ФЛОРАНС (меланхолично присаживается на край стола). Кончилась скрипка, и музыка тоже…

 МАРК (выстреливая пробкой). Да, так неплохо.

 ФЛОРАНС. Как пусто, когда их нет. Мне пришлось снова привыкать жить одной. Но мне их недостает.

 МАРК. Не говорите мне больше об этих субъектах. (Наливает шампанское в бокалы, протягивает один Флоранс). У Вас слишком доброе сердце, Флоранс, Вы доверяете первому встречному. По крайней мере, они ничего не украли?

 ФЛОРАНС. Это джентльмены.

 МАРК. Ваши джентльмены ни чересчур англичане, ни чересчур благочестивы… (Чокается). За нас.

 Пьют.

 ФЛОРАНС. Помнится, Вы хотели рассказать о каком-то сюрпризе?

 МАРК. Закройте глаза…(Достает из кармана книгу и держит ее перед глазами Флоранс). Внимание, готовы? Смотрите.

 ФЛОРАНС (открывает глаза, без энтузиазма). Золозол вышел. Столько времени прошло. В конце концов, лучше в ноябре, чем никогда. (Берет книгу, открывает ее). Перевод Флоранс Мошалон. Мне это не снится? Так и напечатано? Флоранс Мошалон?

 МАРК (с досадой). Опечатка… В последний момент допустили ошибку.

 ФЛОРАНС (все еще не веря своим глазам). Флоранс Мошалон! Моя фамилия не Мошалон, мсье Тиль, меня зовут Мишалон. Флоранс Мишалон.

 МАРК. Не раздувайте из этого целую историю. В книгопечатании такие вещи случаются. Признаю, что это неприятно, даже огорчительно…

 ФЛОРАНС. Вы же читали гранки, Вы должны были это исправить!

 МАРК. Нет, когда я заметил, было слишком поздно. Это повлекло бы огромные затраты. Впрочем, мы исправили все в пресс-релизе.

 ФЛОРАНС (с иронией). Хорошенькое дело!

 МАРК (взрывается). Я один, и я должен делать все. Вы знаете, сколько мне стоила эта проклятая книга? Сколько забирает распространение, библиотеки? Типографии не уплачено, мне приходится переписывать векселя, а Вы устраиваете сцену из-за какой-то буквы! А, все вы одинаковы. Думаете только о себе.

 ФЛОРАНС. Мошалон!

 МАРК. Флоранс, дорогая, будьте снисходительны. Ведь скоро Вы будете не Мишалон, но Тиль. Флоранс Тиль, это звучит, не так ли? А тогда Мошалон или Мишалон – какая разница?

 ФЛРАНС (опорожнив бокал). Налейте мне еще шампанского. До краев.

 МАРК (усердно повинуясь). Готово, моя любовь. Выпьем и забудем все.

 ФЛОРАНС. Откройте широко глаза.

 МАРК. Сюрприз?

 ФЛОРАНС. Да, сюрприз. (Выплескивает шампанское ему в лицо). Жаль только, что шампанское не оставляет пятен.

 МАРК (вытираясь). Шлюха! (Дает ей пощечину).

 ФЛОРАНС. Grukignjac! (Бьет его стулом по голове, Марк рухнул на пол). Если я его убила, мне станет легче. (Уходит).

 МАРК (ползет, поднимается и, шатаясь, ощупывает череп). Грязная шлюха!.. Она меня покалечила… Вот они, женщины… На четвереньки становишься, чтобы доставить им удовольствие, и получаешь – больше некуда… Я публикую ее дерьмовый перевод… Я плачу ей вдвое больше, чем остальным… Ничтожная книжонка… Ее продадут десяток экземпляров, а я, простак, еще решаю на ней жениться, дать ей свою фамилию… В то время, как я знаю кучу своих коллег, которые выпороли бы ее, а потом заставили бы ходить по струнке… Я вожу ее в лучшие рестораны, тонкие вина, шампанское, астрономические чаевые… Черта с два, эта проститутка разбивает стул о мой череп… Она пытается меня убить… Нищенка, неряха… вялая грудь, низкая задница, волосатые руки, как у обезьяны… Пусть бы оставалась со своим эмигрантом, они созданы друг для друга. А я возвращаюсь к ее подруге!

 Темнота. В темноте раздается звук пилы.

 13. Прошло много дней и ночей. Флоранс сидит по-японски на полу перед столом, у которого спилены ножки, и печатает на машинке. То там, то здесь вспыхивает разноцветный свет. С машинки слетают листки календаря. Наконец, освещение устанавливается.

 ФЛОРАНС (смотрит под стол). Есть кто-нибудь? Драго? Грицко? (Произносит бессвязные фразы). Вот! По башке, и вот! по губам!

 Один остался путь,

 Мaman, Мaman, Мaman, Мaman

 На кладбище уснуть.

 Мaman, Мaman, Мaman, Мaman

 Река вышла из берегов, поглотила мое прошлое

 Она жила, как ангел,

 Ушла, как человек.

 Ты, моя девочка, потихоньку сходишь с ума. Надо принимать меры…

 Затемнение.

 14. День. Флоранс сидит на полу по-японски. Похоже, она медитирует, закрыв руками лицо, потом берет раскрытую книгу и перечитывает текст, над которым только что размышляла.

 ФЛОРАНС (переводит). Любовь всего лишь человеческая ценность, добавленная к инстинкту воспроизведения, однако у меня нет никакого желания обеспечивать увековечение вида, к которому не испытываю никакой любви. Тогда как, если бы я любила мужчину, он помирил бы меня с моим родом, а значит – дал бы мне желание воспроизвести человека, которого я люблю… (Меняя тон). Да, она не зря получила свою Нобелевскую… (Звонок в дверь). Черт, Раймонда, вот невезенье! (Идет открывать).

 Голос Флоранс. Грицко!

 Голос Грицко. Здравствуй, Флоранс!

 Шум приветствий. Флоранс появляется вместе с Грицко, он в роскошной шубе. В руках у него его вечный футляр для скрипки.

 ФЛОРАНС. Вы знаете, что у меня есть все Ваши записи? Я слушала Ваш концерт в Опере. Это было гениально.

 ГРИЦКО. Надо было зайти ко мне за кулисы.

 Ф. Я не осмелилась. В конце концов, мы не слишком близко знакомы.

 ГРИЦКО. Вы не представляете, что значат для меня воспоминания о зиме под этим столом, у Ваших ног… Я очень часто думаю об этом. Ни один дворец не заставит меня это забыть.

 ФЛОРАНС. Да, это было счастливое время… Но с тех пор Вы прошли такой путь. А я все на том же месте – те же проблемы перевода, те же источники дохода.

 ГРИЦКО. У Вас больше нет квартирантов?

 ФЛОРАНС. Нет, после Вас никого. Я не могла.

 ГРИЦКО. Как же Вам удается выжить?

 ФЛОРАНС. Плохо. Я задолжала всем. У меня чудовищные долги. Поэтому я работаю вдвое больше.

 ГРИЦКО. На того же издателя?

 ФЛОРАНС. О, нет! О нем я и слышать больше не хочу! Но другие платят не лучше. Вскоре мне придется переселиться.

 ГРИЦКО. Куда?

 ФЛОРАНС. Куда-нибудь под письменный стол… Не знаю… Хотите что-нибудь выпить? У меня оставалось немного коньяка…

 ГРИЦКО (вынимая из кармана бутылку водки). У меня есть то, что надо. Водка холодная, у меня в кармане полно льда. (Из другого кармана достает пару стаканов). А вот и стаканы. (Наполняет их). Ваше здоровье, Флоранс.

 ФЛОРАНС. За Вас, мсье Грицко. (Пьют. Помолчав). А Драго? Как он?

 ГРИЦКО. Когда умерла его мать, он вернулся на родину. Так лучше для него. Здесь он не смог приспособиться. Слишком он большой идеалист, слишком он мягок. А потом он так страдал от любовной тоски.

 ФЛОРАНС. Да? От любовной тоски?

 ГРИЦКО. Да, женщина, которую он любил, собиралась выйти за другого. Я спросил его: «Драго, а ты сказал, что любишь ее?» Он признался, что не осмелился. Слишком он робок. Вы не получали от него вестей?

 ФЛОРАНС. Каждый год он присылает мне маленький японский сад. И это все. Он все еще работает с обувью?

 ГРИЦКО. Он больше не чинит ее, он ее рисует. Модную обувь. (Открывает футляр для скрипки).

 ФЛОРАНС. Я помню, он хорошо рисовал.

 Грицко начинает играть.

 ГРИЦКО (играя). Забавно, я так мало жил здесь, а сейчас чувствую себя дома.

 ФЛОРАНС. Артисты везде у себя дома.

 ГРИЦКО. При условии, что рядом есть немного «trоm». Необходим кусочек «trоm», чтобы жить.

 ФЛОРАНС. Ах, да… «trоm». Вы думаете, у меня здесь есть «trоm»?

 ГРИЦО. И много. Но это больше не у Вас, Флоранс. Я купил этот дом.

 ФЛОРАНС (изумлена). Дом? А, понимаю. В общем, теперь я становлюсь Вашей квартиранткой.

 ГРИЦКО. Нет, вовсе нет. Я купил его не для себя, а для Вас – и для него.

 Молча появляется Драгомир, неподвижно стоит перед Флоранс. Раскрывает ей объятия. Она бежит к нему.

 ФЛОРАНС. Драго!!!

 КОНЕЦ

Оглавление

Ролан ТОПОР