Дорогой чести [Владислав Михайлович Глинка] (fb2) читать постранично, страница - 3

Тулу. Этот представительный рыжеватый, ловко расшаркавшийся чиновник лет сорока был затянут в щегольской мундир — хоть гвардейцу под стать, с новомодным высоченным, под самые уши, воротником и причесан тоже по-новому, вовсе без пудры и с бачками. Приглашенный садиться, он рассказал, что приехал один, что жена с дочками тронется из Петербурга, когда он подготовит квартиру, а двое сыновей определены уже в кадетский корпус. Сообщил затем, что начальник завода принял его приветливо, что квартира прежнего бухгалтера оказалась мала и генерал распорядился отвести ему другую. Наконец сказал несколько восхищенных фраз о мудрости графа Аракчеева и, пробыв не более двадцати минут, поднялся. Прощаясь, просил Сергея Васильевича не оставить своими наставлениями как о сем городе, так и насчет сослуживцев.

Хотя Непейцын про себя усомнился, что какие-либо советы нужны такому ловкому златоусту, но потом подумал, что в одиночку не весело, поди, коротать вечера в незнакомом городе, и пригласил бухгалтера прийти нынче же отужинать и посидеть в кругу новых сослуживцев. Снова поклоны, щелканье каблуков.

Едва, проводив гостя, повернулся уйти из передней, как на крыльце застучали подкованные сапоги, и в дверях встал лакей в синей ливрее, протянув имениннику небольшой пакет.

— От ее превосходительства Авроры Богдановны, — возгласил он. — Еще уезжаючи оставили, чтоб нонче отнесть.

— Спасибо, Архип. Вот тебе… — В кармане среди мелочи, оставшейся от раздачи нищим в церкви, пальцы нащупали полтинник.

Поспешно закрывшись в кабинете, развязал бечевку, развернул бумагу. Записная книжка в переплете, вышитом мелким бисером. На голубом фоне, в зеленом веночке золотистые буквы «SN». Внутри на первом листке прочитал: «Je vous felisite avec Ie jour de votre ange. J espere revenir bientot a nos aimables soires de Toula. А.»^[2]

«Вот умница! — восхитился Непейцын. — Сколько людей поздравляют двадцать пятого сентября, в день Сергия Радонежского, и лишь немногие удосуживались узнать, что крещен в честь другого Сергия, римского мученика, которого празднуют седьмого октября. А она как-то обиняками заранее вызнала и подарок к этому дню обеспокоилась послать. Авось книжка во внутренний карман мундира поместится… Сантимент? Ну и пусть! Что с собой в прятки играть? Все равно вспоминаю ее сто раз на дню… Аврора! Вот уж истинно заря-чародейка!..»

* * *

Гости сразу сели за стол и встали после пяти перемен, часа через три Двоих сразу повезли домой, остальные расселись в кабинете и гостиной. Начальник завода генерал Чичерин, два начальника отделений и доктор Баумгарт тотчас взялись за карты. Прочие образовали два кружка: пожилые мужчины — около механика Сурнина, более молодые и дамы — вокруг комиссионера Захаво. Уж так повелось, что каждый из них вел в обществе свою занимательную беседу. Сурнин в молодости прожил пять лет в Англии, с тех пор исправно читал газеты, интересовался политикой и не раз верно предсказывал события. Сейчас к его голосу особенно прислушивались. Последним известием было объявление Наполеоном блокады Британских островов, запрет ввозить английские товары на континент, а французским и подчиненным Франции судам — заходить в английские порты.

— Уж теперь Бонапарт прижмет накрепко твоих агличан. — подтрунивал над Сурниным начальник арсенала полковник Никеев.

— Однако пока что Булонский лагерь он зря устраивал. Высадиться на острова не сумел, — парировал механик.

Тут в разговор вступил подсевший к политикам новый бухгалтер. Он к ужину явился еще большим щеголем, надушенным и с лорнетом за бортом мундира.

— А я так полагаю, — начал он с учтивым полупоклоном в сторону Сурнина, — что доколе агличане российский лес и пеньку покупают, то ихний флот сильнейшим останется и державу свою убережет. А без французских шелков да кружев они обойдутся.

— Справедливо судите, сударь, — одобрил Сурнин. — Чтобы подсечь аглицких промышленников, надобно все народы мира принудить с ними не торговать. Видели бы, отколь только в аглицких портах корабли сбираются! Уж истинно смешение всех языков. И всегда найдутся у них адмиралы, подобные сэру Горацио Нельсону…

А в другом кружке гостей поминутно звучал смех. Здесь комиссионер Захаво читал наизусть собранные за поездку в Петербург забавные стихи. Проходя в кабинет, Непейцын услышал:

А когда, постояв по долгу хозяина около сидевших за картами, возвратился в гостиную, то декламировал уже другой голос. Перешедший к этой группе новый бухгалтер весьма выразительно читал шуточный мадригал гусиному перу — орудию подьячего, законченный двустишием:

И, ободренный смехом слушателей, прочел сочиненную тем же харьковским поэтом Нахимовым подпись к изображению