Земля-пустыня [Сэйте Мацумото] (fb2) читать постранично

Сэйте Мацумото ЗЕМЛЯ-ПУСТЫНЯ

1

Сэцуко Асимура сошла с электрички на станции Нисиноке.

Прошло немало лет с тех пор, как она приезжала сюда в последний раз. С радостным чувством смотрела она на трехэтажные пагоды храма Якусидзи, которые были видны даже с железнодорожной платформы. Нежаркое осеннее солнце уже заходило за сосны, росшие вокруг пагод. Станцию с храмом соединяла прямая дорога. По пути Сэцуко зашла в закусочную, где заодно торговали старинной утварью. На полках, как и восемь лет назад, лежали образцы старинной черепицы.

Небо начали заволакивать тучи, подул пронизывающий холодный ветер, но на душе у Сэцуко было приятно и легко. Давно она не ходила по этой дороге, давно не посещала храм, куда сейчас шла.

До Киото она ехала вместе с мужем, которому весь день предстояло провести на заседании научного конгресса. Уже несколько лет они никуда не выезжали вместе и еще в Токио договорились, что Сэцуко съездит в Нару в те часы, когда муж будет занят на конгрессе.

Миновав ворота, Сэцуко остановилась перед храмом. Она вспомнила, как была огорчена в прошлый приезд, когда пагоды ремонтировали. Теперь они стояли во всей красе, и это обрадовало Сэцуко.

Сегодня, как обычно, посетителей в храме почти не было. Приезжавшие в Нару туристы сюда не добирались.

Когда Сэцуко, вдоволь налюбовавшись искусной резьбой в главном храме, вышла наружу, было уже за полдень.

Дорога, соединявшая храм Якусидзи с храмом Тоседайдзи, была у Сэцуко одной из самых любимых. Восемь лет назад она приезжала сюда в конце весны, когда ярко светило солнце и за глинобитной оградой, тянувшейся вдоль дороги, цвели магнолии.

Сейчас дорога была безлюдна, с полуразрушенной ограды свисали плети дикого плюща.

Подойдя к храму Тоседайдзи, Сэцуко заметила, что ворота храма основательно подновлены. В прошлый приезд ей сразу бросилось в глаза, что воротные столбы растрескались, их нижняя часть подгнила, а опирающаяся на столбы крыша ворот, крытая старой черепицей, — поросла мхом и угрожающе накренилась. Еще ей тогда запомнилось удивительное сочетание цветов росшей здесь дикой вишни и блекло-красной краски, сохранившейся на столбах и вызывавшей ощущение чего-то очень древнего.

Длинная дорожка, по обе стороны которой росли высокие деревья, привела ее к храму. Она заглянула в маленький киоск у входа в храм, где были разложены цветные открытки и сувениры. В киоске сидел тот же старый привратник, который был здесь и в прошлый ее приезд.

Сэцуко остановилась перед храмом и долго любовалась его неповторимой архитектурой. Любовь к древним храмам привил ей покойный дядя, Кэнъитиро Ногами, младший брат матери. Он был дипломатом, во время войны занимал пост первого секретаря в японском представительстве в одной нейтральной стране и перед самым концом войны внезапно там заболел и умер.

Сэцуко помнила, что мать страшно горевала и удивлялась, как это могло случиться — ведь Кэнъитиро был такой здоровый мужчина. И теперь, как только она вспоминала дядю, в ее памяти всплывали эти слова матери.

В самом деле, Ногами был удивительно здоровым человеком, занимался дзю-до еще в средней школе, а в университете уже имел третий дан. Он выехал из Японии к месту назначения, когда война была в самом разгаре. Сэцуко с матерью приехали проводить его на токийский вокзал. Вокзал был едва освещен: власти ввели правила светомаскировки.

В ту пору в Европу можно было попасть только через Сибирь. Америка вела маневренную войну и наносила Японии чувствительные удары. В Европе Германия и Италия терпели одно поражение за другим. Сэцуко думала, что за дядю можно не беспокоиться, только бы добрался до места службы — до нейтральной страны. Но нежданно-негаданно именно там его и настигла смерть.

С каждым днем положение Японии, Германии и Италии становилось все более угрожающим, и на своем дипломатическом посту дядя не знал ни сна, ни отдыха. Организм у него ослаб, болезнь поразила легкие и вскоре довела его до могилы.

Сэцуко до сих пор помнила сообщение в газете о его смерти: «Находясь в нейтральной стране, в условиях сложной политической обстановки в Европе, Кэнъитиро Ногами отдавал все силы осуществлению японской внешней политики военного времени и скончался на боевом посту».

Понимать красоту древних храмов научил ее именно дядя. Еще в студенческие годы он нередко посещал старинные храмы в Наре и продолжал увлекаться этим и после того, как поступил на службу в министерство иностранных дел. Возвращаясь на родину из Тяньцзиня, куда его впервые направили вице-консулом, а затем из различных европейских стран, где он служил впоследствии, Ногами прежде всего отправлялся осматривать древние памятники Японии.

Дядя не раз обещал Сэцуко взять ее с собой в такие поездки, но ему так и не удалось выполнить свое обещание.

Присылая Сэцуко из-за границы красивые открытки, он никогда не описывал тамошние красоты, а всегда интересовался, ездила ли Сэцуко в Нару,