Чужая страна - черника [Эркки К Суомела] (fb2) читать постранично

- Чужая страна - черника (пер. Владимир Алексеевич Смирнов) 1.14 Мб, 108с. скачать: (fb2) - (исправленную)  читать: (полностью) - (постранично) - Эркки К. Суомела

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Эркки Суомела Чужая страна — черника


1. Они уже едут…

На улице кто-то свистнул.

Он подскочил к окну. Но стекло было как черное зеркало: оно отражало лишь темный силуэт его головы и косую линию плеч, частично скрытых стоящей на окне бегонией. Он был похож на дикаря, подстерегающего добычу в кустах.

Свист раздался вновь.

Он слушал с минуту, не шевелясь. Где-то близко хлопнула дверь, по песку во дворе послышались шаги, кто-то засмеялся и сказал какое-то короткое слово. Потом с соседнего двора на улицу двинулись два дрожащих огонька. Он стоял, все так же тесно прильнув к окну, но успел разглядеть лишь мелькание неясных фигур, затем стекло от его влажного дыхания затуманилось и силуэт головы исчез. Он вытянул указательный палец наподобие карандаша и написал на увлажненном стекле имя, свое собственное, — Янне.

— Это тебе свистят?

Янне оглянулся. Под лампой стояла мать в своем цветастом утреннем халате. В руке она держала масленку.

— Нет, это Ниссе свистел Стигу. Они уже едут.

Мать взглянула на часы.

— Так рано?

— Они едут на велосипедах как на ралли[1] и собираются возле школы.

— Ах, так…

Стол был накрыт, только кофейник еще шумел на плите. Янне сделал себе бутерброд толщиной с палец и положил на него ноздреватый кусок сыра. Откусив от него два-три раза, он поднялся.

— Мне тоже пора идти.

— Куда так рано? Ты еще успеешь хорошенько поесть.

— Если б у меня был велосипед, тогда бы успел.

— Да поешь же. Чайник с чаем перед тобой.

— Вот если б ты дала мне кофе…

— Нет.

— Сама-то пьешь.

— Тебе вредно.

— А тебе?

— Иначе я не проснусь. Мне ведь никогда не приходится укладываться, как все нормальные люди. Вот и вчера я еще слышала, как часы пробили двенадцать.

Мать ходила на работу. Она шила на швейной фабрике куртки для женщин. Сегодня она работала в вечерней смене. Вечером Янне слышал сквозь сон, как мать пришла и зазвякала посудой на кухне. А потом они — мать и отец — долго шептались между собой. Но еще и после того, как отец задышал ровно, как дышат во сне, слегка похрапывая, мать ходила взад и вперед по комнате, взад и вперед. А когда шаги стихли, послышался шорох одежды и шарканье по ней щеткой.

Кофейник на плите пускал клубы пара. Мать поставила его на стол, на желтую подставку, и уселась напротив. Левой рукой она смела в кучку просыпавшийся на клеенку сахарный песок. Между ее большим и указательным пальцами краснела ссадина: очевидно, ее процарапала какая-то машина на фабрике.

— Скажи мне, — мать посмотрела на ссадину, — плохо тебе в школе?

С улицы послышался звонок велосипеда. Янне снова повернулся к окну, хотя и не глядя знал, что это проезжает Бенгт; только его звонок звенел так пронзительно.

— Вот и Бенгт уже едет.

— Это такой высокий, рыжий?

— Да. У него велосипед «Монарк», зеленый. У Ниссе оранжевый.

Янне попытался прошмыгнуть мимо матери в переднюю, но она, теперь уже сердитым голосом, крикнула:

— Янне!

— Да?

— Ты не ответил мне.

— Ведь я же сказал, что да, Бенгт высокий и рыжий.

— Ты не ответил на вопрос о школе.

— Я опоздаю.

— У тебя есть еще десять минут.

Янне медленно поплелся назад к столу. Мать налила полную чашку чая и придвинула к нему хлебницу.

— Ну, говори же.

— Все в порядке.

— Это правда?

— Правда, правда…

Янне ощущал на своем лице взгляд матери. Взгляд этот как будто колол, вынуждал повернуть голову в сторону и смотреть на что угодно: на полку с пряностями, соковыжималку, банку с кофе, тряпку, чтобы брать сковороду.

— Подними глаза.

На посудном шкафу лежала красная покрывашка для чайника. Еще в Финляндии мать купила ее у одного черноволосого человека. Человек этот улыбался, кланялся матери и без конца твердил: «Прекрасная госпожа». Мать залилась краской, и, когда человек поклонился еще раз или два, она достала из ридикюля кошелек и купила покрывашку, хотя у них уже была одна — желтая, подарок бабушки на рождество. Янне поднял глаза и устремил взор на красную покрывашку.

— Нет, погляди на свет.

Мать подошла к нему вплотную и провела рукой по его щеке; пальцы ее чуть пахли фабрикой. Раньше мать распространяла вокруг себя запах булок и печева. Она и в других отношениях как-то отдалилась; казалось, она никогда не приходила с фабрики вся целиком.

— Температуры у тебя нет, но…

— Что «но»?

— Ты такой бледный.

За стеной послышался волочащийся звук. Вероятно, там переставляли кровать после ночного сна. С минуту они молча прислушивались. Когда звуки стихли, мать продолжала:

— Если тебе чего-нибудь недостает…

— Да, у меня нет велосипеда…

Янне внимательно глядел на мать, ловя выражение ее лица, но мать как будто вовсе не слышала его слов. Она лишь поднялась и