Благословение небес [Том Корагессан Бойл] (fb2) читать постранично, страница - 2

багажом, битком набитые эскалаторы, исчезавшие в стальных туннелях с пересадочными станциями. Вместе с толпой Элен медленно передвигалась к бурлящей площадке пересадочного пункта – голова опущена, плечи ссутулены, дорожная сумка тянет вниз как пушечное ядро, подвешенное на ремне. Она встала в пять утра, еще в темноте вскарабкалась в автобус, идущий в аэропорт, и просидела, оцепенев, мучительных полтора часа, пока автобус прыгал с ухаба на ухаб; в одном из ларьков в аэропорту ей удалось закусить черствым рогаликом за шесть долларов и чашкой растворимого кофе за три пятьдесят. А потом – долгое ожидание откладываемого вылета, заляпанные грязные газеты, переполненный зал ожидания и выдохшееся пиво. Теперь она снова находилась там, с чего начала: диспетчер проверил билет и направил в дальний конец зала, где ее должны были посадить на следующий самолет, отправляющийся до аэропорта Кеннеди на мысе Канаверал, где Элен ждала мама. «Будет ли это прямой перелет?» «Нет, диспетчер опасается, что нет». Ей предстоит два с половиной часа лететь до Чикаго, а там надо сделать пересадку. К тому же стояла ужасная погода, на Средний Запад обрушился сильнейший зимний ураган который теперь медленно, но неуклонно продвигался к Нью-Йорку, почти полностью повторяя маршрут Элен.

Девушка автоматически двигалась по коридорам, считая двери, мимо которых проходила. Аэровокзал перестроили – во всяком случае, создавалось такое впечатление, и впереди стены из клееной фанеры сужались, делая коридор похожим на загон для скота. Под ногами грубый цементный пол, везде лежит толстый слой пыли. Элен тревожно вытянула шею, пытаясь рассмотреть узкий проход впереди – до вылета оставалось всего десять минут; она как раз перекинула тяжелую сумку с левого плеча на правое, когда сзади ее сильно толкнули, – не просто толкнули: если бы не идущая впереди женщина, Элен непременно потеряла бы равновесие на неровном полу и упала. Она подняла глаза и увидела мужчину, сидевшего рядом с ней во время прошлого неудачного полета. «Как бы обозвать его? Медногубый? Или Меренгоголовый?» Он торопливо протискивался мимо, не удостоив Элен даже взглядом и не извинившись, когда она схватилась за женщину, чтобы не упасть, и пробормотала: «Простите, я не хотела». Мужчина прокладывал себе дорогу – на плечах что-то вроде спортивного жилета, волосы в форме колбы, сумка, слишком большая, чтобы поместиться в верхний багажный отсек в салоне самолета, плотно прижата к бедру.

Еще раз Элен увидела его у выхода: в первом ряду, на голову выше остальных. И что бы вы думали? Перед Элен стояло еще человек двадцать, до вылета оставалось три минуты, а он стоял, не трогаясь с места, размахивая билетом перед лицом контролера и угрожающе выдвинув вперед сумку. Элен не считала себя жестокой – тридцатидвухлетняя женщина, измученная вечными диетами, с ломкими выцветшими волосами, бледным лицом и бледно-голубыми глазами, обычно излучавшими либо дружелюбие, либо раскаяние – но сейчас: если бы она могла одним махом безболезненно положить конец бесславному существованию Меренгоголового, она бы ни секунды не колебалась.

– Вы что, хотите сказать, что я должен сдать сумку? – грозно вопрошал он, и голос у него был какой-то деревянный.

– Мне очень жаль, господин Лерчер, – объяснял контролер, – но федеральные законы требуют…

– Лерше, идиот, Лерше, вы даже по-французски читать не умеете! К черту законы. Меня уже продержали здесь два с половиной часа, а потом чуть не укокошили, когда загорелся проклятый двигатель, а теперь вы говорите, что я не имею права взять в самолет собственную сумку. Чтоб вам всем провалиться!

Остальные пассажиры смущенно опускали головы или сверялись с часами, или сосредоточенно работали челюстями, поглощая жвачку целыми упаковками; регулировщики направляли людей, громкоговорители что-то выкрикивали, механический голос повторял одни и те же объявления на английском и испанском языках. Элен едва не теряла сознание. Ее тошнило. Такое ощущение, будто какая-то дрянь застряла в горле и першит, и царапает; ей представился тарантул, ползущий по пластиковым трубам в террариуме, стоящем в классе, – том классе, который она оставила навсегда.

Дети прозвали тарантула Уолдо – результат двухмесячного лихорадочного увлечения головоломкой «Найди Уолдо», пока на смену ей не пришла еще какая-то компьютерная игра, названия которой Элен никак не могла запомнить. Ей никогда не нравилось большое ленивое насекомое – оно медленно перемещало крепкие ноги и брюшко, обследуя свою территорию в поисках сверчков, которыми питалось. Тарантул походил на отрезанную кисть, двигающуюся самостоятельно, и весь его облик был чужд Элен. «Оно совершенно безобидно», – уверял ее заместитель директора, но когда Томи Аяла тайком принес в школу большого серого паука и пустил его в террариум, Уолдо мгновенно отреагировал со смертоносной свирепостью. Они как раз изучали тему «Поведение животных и защита территории», почти