Агенты Преисподней [Юрий Леж] (fb2) читать постранично

Агенты Преисподней

Душа, она ведь тоже, как и тело, способна испытывать и боль, и холод. Разница лишь в одном: душа бессмертна.

Е.Лукин. «Там, за Ахероном…»

Часть первая. Симон

Симон, сын Ионин; ты наречешься Кифа, что значит: камень (Петр).

Евангелие от Иоанна. 1:42.

I

В помещении царил сумрак, едва разгоняемый невнятными, бордово-красными сполохами адского пламени, вырывающегося из непонятной топки с распахнутой настежь толстенной, чугунной дверцей-заслонкой. На дальней от символического входа стене блеклым желтовато-красным пятном, совсем не освещающим мрачные, черные от угольной пыли и копоти стены висела едва различимая «летучая мышь». А напротив топки, в который уже раз отирая со лба пот, стоял, опершись на совковую лопату с причудливо изогнутым черенком, низкорослый, но очень широкоплечий мужчина в наброшенном прямо на голое тело поношенном, пропитавшимся пылью, сажей и потом ватнике. Различить черты лица кочегара было трудно, они терялись в сполохах неровного света, вырывающегося из топки, искажались полосами размазанной по лицу сажи, и единственно, что можно было разглядеть в таком освещении и невольном, рабочем гриме – упрямый, квадратный подбородок, глубоко запавшие, маленькие глазки и низкий лоб под «ежиком» очень коротких волос неопределенного цвета, покрытых все той же, вечной здесь, сажей и угольной пылью.

– Адские котлы топит-с, – с легким смешком сюсюкнул бесенок, сопровождающий высокого, смуглого человека в трудноразличимой во мраке одежде.

Смуглый нарочито кашлянул, как бы, привлекая к себе внимание, неторопливо, деловито покрутил головой, вглядываясь в окружающий сумрак, перебросил из левой руки в правую, а потом обратно изящную трость с набалдашником в форме львиной головы, и спросил:

– И за какие грехи в такую топку кочегарить сажают?

Голос у Смуглого был в меру, по-мужски, приятным и сильным, хоть и искажался в мрачном помещении почти до неузнаваемости.

– Непредумышленное убийство, – с очередным смешком пояснил маленький, едва до плеча достающий кончиками рожек своему спутнику, бесенок, покручивая над плечом кончиком лохматого хвоста. – Бытовуха-с… выпивал с приятелем, из-за чего-то мелкого поссорились по пьяной лавочке, и дал один другому от души по кумполу… а тот – возьми, да помри… да от его кулачищ и я бы помер…

В самом деле, сжимающие совковую лопату руки адского истопника казались громадными, могучими, вполне способными с одного нечаянного удара безо всякого умысла убить человека.

– А так – он смирный, – продолжил бесенок, дробным перестуком копыт чуть-чуть заглушая рев пламени, рвущийся из адской топки. – Выпить-то тут негде, вот и отбывает свое… послежизненное… полгода – здесь, потом его на месяц переводят навоз грузить, ну, это чтоб не привыкал слишком… но он и там смирный, все понимает, от содеянного не отрекается… раскаялся, небось, уже…

Заглушая и без того не слишком-то громкие слова бесенка, в дальнем углу из невидимого и неведомого бункера с шумом облегчения высыпалась на пол очередная порция антрацита, жирно поблескивающая сколами в мерцающем огненном освещении. Поднявшиеся в воздух угольная пыль и сажа были практически не видны в темноте, но тут же оседали на лицах и одежде, мгновенно впитываясь в сукно хорошего костюма Смуглого, в лоб, щеки, подбородок. Непроизвольно проведя рукой по лицу, будто отгоняя от себя грязную черноту кочегарки, сопровождаемый бесенком поправил едва держащиеся на носу, такие странные здесь, в вечном мраке Преисподней, круглые, с черными, непроницаемыми стеклами очечки, более подошедшие бы слепому нищему на паперти какого-нибудь храма, чем крепкому, на вид вполне здоровому мужчине. Встрепенувшийся, будто оживший от шума падающего на пол угля, адский кочегар только сейчас, кажется, заметил незваных гостей в своих владениях и неожиданно вытянулся, прилежно, изо всех сил, изображая армейскую стойку «смирно», и комично, на посторонний взгляд, взял лопату «на караул», приветствуя пришедших.

– Уважает, – хихикнул бесенок, кивая на истопника, но указывая при этом передней лапкой на дальний уголок помещения: – Пройдемте-ка к тому краешку…

Но едва такая контрастная и несуразная парочка двинулась мимо местного кочегара и зловещей топки, как на противоположной стене высветился очень ярко для здешнего полумрака освещенный прямоугольник распахнувшейся двери, и на пороге возникла томная, высокая красотка-блондинка, одетая излишне легко и эротично в кружевное, просвечивающееся нижнее белье, изящные чулочки и хрупкие туфельки на высоченном каблуке.

– Милый, я тебя уже заждалась… – нежным голоском, но почему-то перекрывая шумы кочегарки, проворковала красотка, чисто женским жестом поправляя тщательно уложенные светлые волосы