Упоенные страстью [Энн Келли] (fb2) читать онлайн

Энн Келли Упоенные страстью

Несколько слов об авторе

Энн Келли родилась и выросла в Сиднее, в Австралии, а сейчас наслаждается сельской жизнью в долине Хантер в Новом Южном Уэльсе. Она живет там со своим мужем, очаровательными детьми, домашним кроликом и гималайским котом по кличке Клауд. Вся семья обожает спорт.

«Моя литературная работа — это наследственная склонность, — говорит она. — Один мой дядя занимался документальной литературой, другой — журнальными комиксами, а отец всю жизнь сочинял стихи. Сейчас он пишет историю нашей семьи».

Впервые опубликовавшаяся в 1993 году, Энн любит создавать истории, построенные на столкновении характеров, где в центре повествования не события, а люди.

И разумеется, ее истории всегда имеют хороший конец. «Если людям нужна неприглядная сторона нашей действительности, они могут найти ее в газетах или теленовостях, — считает Энн. — А мне хотелось бы немножко выправить положение и заставить людей расчувствоваться или улыбнуться — ведь жизнь состоит не только из плохого!»

Книги, входящие в серию «Скарлет», публикуются по соглашению с английским издательством «Robinson Publishing Ltd» и выходят в свет практически одновременно с английскими изданиями.

Серию «Скарлет» можно выписать по почте наложенным платежом.

Заявки направляйте по адресу: 111250, Москва, а/я 56, «Скарлет»

От автора

Писать эту книгу было для меня одновременно и вызовом, и источником нового опыта, от которого я получала удовольствие. Тем не менее, чтобы обеспечить подлинность обстановки, я позволила себе нещадно злоупотребить временем и добрым ко мне отношением многих людей.

Особую благодарность я приношу Хелен Мэтью и Говарду Брауну за то, что они рассказали мне, как частные следователи работают в Австралии, а также о законах, которые действуют в этой сфере. Я благодарю также Хитера Клеари, Ким и Вальдо Д'Ортонов, Шерон Дзурински, Кэтрин и Роджера Гарлендов, д-ра Стива Хэмбри, д-ра Майкла Келзоу, Кэт Макмиллан и Карен Тайдмен. Каждый из этих людей так или иначе внес свой вклад в эту книгу. Их знания, советы и дружелюбное отношение были для меня очень ценны. И наконец, самая большая благодарность моему мужу и детям за то, что они относились ко мне с пониманием, поддержкой и терпимостью все время, пока я писала этот роман. «Упоенные страстью» — это о людях, их жизни, любви, об обретенном ими жизненном опыте. Надеюсь, вы получите такое же удовольствие от чтения этой книги, какое получала я, когда писала ее.

Эта книга посвящается покойному Фрэнку Бреннану, который в свое время ободрил и поддержал начинающего автора. Никакими словами нельзя описать любовь и признательность, которые я питаю к нему.

ГЛАВА 1

Декабрь 1987 года

Задыхаясь от полуденной духоты и мечтая лишь о стакане чего-нибудь прохладительного, Тейт поднялась к себе по лестнице и перевела дух. Чтобы хоть на полдня вырваться на взморье из этой чертовой жары и влажной духоты Сиднея, приходилось по той же самой жаре тащиться два часа туда и обратно. Духота ее доконала. Ей нестерпимо хотелось пить.

Рука потянулась к дверной ручке и замерла на полпути. Так никто и не ввинтил верхний шуруп в табличку с номером на двери, и опрокинутая вверх ногами цифра «пять» на ней читалась как перевернутая двойка. Никому до этого и дела нет. Мать, еще когда была жива, попросила как-то домовладельца привести в порядок табличку на двери, но тот, пообещав, так ничего и не сделал.

Вспомнив об этом, Тейт дотронулась пальцем до латунной таблички на двери, и она закачалась.

Мать ушла из жизни несколько месяцев назад, а ее собственная жизнь все еще оставалась перевернутой вверх ногами, как этот номер на двери. Последнее время она уже редко ошибалась, сворачивая по привычке к своей прежней двери, но вот теперь, после целого дня, проведенного под палящим солнцем на пляже, совершила все-таки эту ошибку. Что-то сжалось у нее в горле при воспоминании о матери, но она не дала этому чувству захлестнуть себя.

— Перестань! — приказала она себе, быстро поворачиваясь к квартире напротив, обозначенной на новой латунной табличке номером «1». Отныне это был ее дом, и легкость, с которой вошел в замочную скважину ключ, казалась по-своему символичной.

— Привет! Я вернулась, Лу! — крикнула она, войдя в прихожую, но никто не отозвался. Немного непривычным после уличной духоты показался ей запах «травки» и ладана, перебиваемый ароматом лимонного деревца в кадке, — эта странная смесь, всегда витавшая в жилище Лулу.

Видя, что дверь в спальню хозяйки закрыта, Тейт направилась на кухню и заглянула в холодильник. Увы, он был пуст.

— Ах, черт! А ведь Лу собиралась отправиться по магазинам с утра, — пробормотала она, встряхивая большую пластиковую бутыль в надежде выжать из нее хотя бы капельку «пепси». А впрочем, глупо надеяться, что Лулу и впрямь отправится в магазин до тех пор, пока в доме есть шампунь, немного пудры и туалетного мыла — остальное ведь ее мало интересует. Хотя нет, еще и шампанское, конечно. Но ни одной бутылки его в холодильнике тоже не было.

— Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты не пила из горлышка!

Тейт вздрогнула от неожиданного появления Лулу, но тут же быстро оправилась.

— На фига брать стакан ради нескольких глотков, которые здесь оставались.

— Не употребляй грубых слов, — оборвала ее Лулу. — Ты должна изъясняться как леди.

Тейт не стала ей объяснять, что ошибка была ненамеренной. Она и сама не понимала, отчего у нее вылетают эти словечки. Но странным образом обстановка провоцировала ее, и она порой едва могла сдержаться.

— Ты обгорела, — заметила между тем Лулу. — Я же предупреждала, чтобы ты надела широкополую шляпу. Сколько времени ты провела на солнце?

Тейт с трудом удержалась, чтобы не ответить дерзостью на эту «материнскую чепуху», хотя в душе забота Лулу ее трогала. Но просто та не была создана для этой роли, как, впрочем, и ее родная мать. Правда, в отличие от подруги, Фэнтези даже не пыталась никогда имитировать материнские чувства.

— Я ушла где-то около пяти, — сказала Тейт, хотя ответ ее остался незамеченным. Все внимание Лулу было поглощено кофеваркой. Для женщины, которая любила всему придавать оттенок манерности, ее действия выглядели довольно неуклюжими. Не в первый раз уже Тейт задавалась вопросом: а что же, собственно, общего имела Лулу с ее матерью, помимо рода деятельности? Что же такое было в характере или в прошлом Лу, что позволило ей не только встретиться с Фэнтези на жизненном пути, но и подружиться с ней, хотя на первый взгляд они казались такими разными.

Любуясь живым красновато-коричневым оттенком ее волос, Тейт заметила, что Лулу сделала себе новую прическу. Она пользовалась услугами известного в восточном предместье парикмахера, который брал за работу весьма дорого. Эта прическа стоила ненамного меньше, чем шелковый халатик пастельных тонов, который изящно облегал ее тело. На большинстве женщин, которых Тейт доводилось знать, не исключая и собственной матери, одежда кричаще подчеркивала «секс», а все, что носила на себе Лулу, лишь тихонько шептало о соблазне.

Ее мать завидовала хрупкой чувственности своей подруги, но утверждала, что Лулу слишком манерничает, хотя сама старалась изо всех сил подражать ей. Только теперь, прожив с Лулу эти несколько месяцев, Тейт поняла, что в ней нет никакой манерности, что ее элегантность и безукоризненная речь неотъемлемы от нее, как дыхание.

— Ох, зараза! — В устах Лулу это простецкое словцо прозвучало как-то совсем не грубо. Мелодичным голосом своим она словно облагораживала его. — Послушай, у меня ногти еще не высохли. Не будешь ли ты добра приготовить мне кофе?

— Конечно.

Было еще нечто, восхищавшее в ней Тейт: в отличие от матери Лулу никогда не ждала как само собой разумеющегося, что другие ради нее будут бегать и суетиться. К тому же она не убивала себя спиртным и таблетками, как это делала Фэнтези. Образ матери, лежащей без сознания на своей неразобранной кровати, вызвал в душе какую-то странную смесь боли, гнева и печали. Но, подавив набежавшие на глаза непрошеные слезы, Тейт быстро поставила кофейник на плиту и повернулась к Лулу, которая сидела за столом, дуя на свои непросохшие ногти.

— Если тебе не нужна сейчас ванная, я пойду приму душ. Мне надо смыть с себя весь этот песок.

— Почему бы не принять вместо этого ванну? Возьми мой гель: он отлично предохраняет загоревшую кожу от шелушения.

— Не стоит, Лу. Я ведь наполовину итальянка. Моей коже загар не страшен — это твоя капризная лилейно-белая кожа боится малейшего солнечного луча.

Лулу смерила ее высокомерным взглядом.

— Это медицинский факт, что рак не различает ни наций, ни рас. Кроме того, тебе шестнадцать — самое время начать заботиться о своей коже. Так что возьми мой гель.

— О'кей, о'кей. Если тебе так хочется, я возьму даже овечье дерьмо.

— И не ругайся!

— А ты сама-то что, не ругаешься?

— Только когда это необходимо.

Тейт рассмеялась.

— Как говорит Дзета, если клиент хочет этого, не так ли, Лу?

— Что? — Лулу была уже на ногах. — Когда это ты успела поговорить с Дзетой?

Внезапный гнев на ее лице заставил Тейт помедлить с ответом.

— Ну! Когда ты в последний раз разговаривала с Дзетой?

— Пару дней назад.

— Ты ходила в гостиницу? Сколько раз я говорила тебе, чтобы ты не ходила туда?..

— Да не была я в этой чертовой гостинице! Я натолкнулась на нее в магазине! Что это на тебя нашло, Лулу? Я знаю Дзету с малых лет. Она приглядывала за мной, когда…

— Но сейчас тебе уже не нужна нянька. И я не хочу, чтобы ты ходила туда. Ты меня слышишь?

— Вся округа, наверное, тебя слышит.

Только сейчас поняв, что она кричит, Лулу поднесла дрожащую руку к горлу. Ярко-красные ногти составляли драматический контраст с ее белоснежной кожей, и Тейт поняла, насколько же уязвимой была эта женщина, которую она привыкла считать сильной и умеющей владеть собой.

— Извини, Тейт… Я… я вовсе не хотела тут вопить. Это просто…

— У тебя все в порядке, Лу? Ты хорошо себя чувствуешь?

— У меня все в порядке. Все в порядке. — То, что она повторила это утверждение, сделало его только менее убедительным. — Просто мне нужна чашка кофе, вот и все. — Она сделала жест рукой в сторону ванной. — Иди и прихвати с собой этот тюбик, дорогая. Иди прямо сейчас и помни, что нужно больше геля. О, и попробуй тот новый шампунь, что рекомендовал Андре. Он прекрасно подойдет к твоим великолепным черным волосам.

Выдавив улыбку, Тейт отправилась в ванную. Странное поведение Лулу вызвало у нее жутковатое ощущение, что где-то она уже это видела.

У ее матери, Фэнтези, тоже случались такие странные перемены в настроении. То она была спокойной и сдержанной, а через минуту уже захлебывалась словами и несла какую-то околесицу, точно была не в своем уме. Поначалу это бывало только во время «ломки», связанной с приемом наркотиков, но потом все чаще и чаще ни с того ни с сего. А когда она смешивала свои пилюли со спиртным… Ну, в эти моменты лучше было вообще не попадаться мамочке на глаза. Будучи в младших классах, Тейт не раз в такие моменты пряталась у Лулу. Смотрела у нее телевизор или делала уроки, пока худшее не оставалось позади.

Насколько Тейт было известно, сама Лулу никогда не принимала сильнодействующие наркотики. Разве что случайный запах «травки», повисавший иной раз в воздухе квартиры… Но она никогда не курила марихуану в присутствии Тейт. Девушка рефлексивно потянула носом воздух, но единственным заметным запахом в ванной был запах этого стоившего сотни долларов геля, который она держала в руках.

— Ты становишься параноиком, Тейт, — сказала она своему запотевшему отражению в зеркальной дверце углового шкафа.

Затем открыла его и увидела коробку ментоловых сигарет. Она зря подозревала Лулу, а сигареты и один-другой стакан вина не в счет. Если Лулу и разговаривала несколько странно, то лишь оттого, по-видимому, что сегодня вечером у нее был трудный клиент.

Да, в этом все и дело, уверила себя Тейт. В конце концов, в свои шестнадцать она уже достаточно наслышалась про этот бизнес, чтобы знать, что неделя перед Рождеством всегда является нелегким временем для тех, кто участвует в нем…

Когда почти через час Тейт вышла из ванной с ощущением, что помрет, если сейчас же не съест что-нибудь, Лулу уже не было дома. Зная, что лезть в холодильник бесполезно, она набрала номер итальянского ресторана Марио, располагавшегося в квартале отсюда, и заказала пиццу со всем, что к ней полагается. Но когда через двадцать минут прозвенел звонок и она посмотрела в дверной глазок, перед тем как открыть посыльному, ее постигло разочарование — заказ доставил не сам Марио, как она надеялась, а его племянник.

Джованни, или, как он сам называл себя, Джон Грассо, был парень двадцати одного года, весьма смазливый и слывший покорителем женских сердец. При виде его у Тейт что-то перевернулось внутри. Он считал, что все девушки от него без ума, но она явно не относила себя к категории этих девушек и терпела Джованни ради дружбы с его дядей. Марио Грассо был единственной опорой для матери и в конце концов стал как бы ангелом-хранителем и для нее. Несколько лет назад он предложил Фэнтези выйти за него замуж, и Тейт ужасно расстроилась, когда мать отказала ему:

«Я слишком хорошо знаю, что такое итальянская семья старого закала, и не хочу входить в нее еще раз! Лучше умру, чем сделаю это, — сказала она тогда. — Я не хочу, чтобы моя дочь выросла в доме, настолько погрязшем в старых деревенских традициях, что не сможет даже посмотреть на мужчину!»

Да, никто не мог бросить Фэнтези упрек в том, что она не научила свое чадо раскованному стилю жизни. И, видит Бог, она так и ушла в мир иной, ожидая рыцаря с англоавстралийской кровью в жилах и толстой мошной, готового прийти им на помощь.

Когда Тейт открыла дверь, Джон не сделал даже попытки скрыть своего жадного внимания к ее прелестям — на Тейт была тонкая футболка без лифчика и короткие шорты.

— Снова обедаешь одна, милашка?

— Просто для разнообразия, — сказала она сухо, принимая у него пиццу. И добавила удивленно: — О, да она почти горячая!

Джон улыбнулся.

— Я достал ее прямо из духовки, отправляясь к тебе.

— Наверное, не было желающих ее заказать.

Он пожал плечами.

— Кто захочет пиццу в тридцатиградусную жару?

— А я все съем, лишь бы самой не готовить.

— Так почему бы нам не пойти вместе куда-нибудь пообедать?

— Не хочу, чтобы ты расстраивался, когда мне придется тебя прогнать.

— Для дочери путаны ты слишком много о себе мнишь.

Тейт слегка покраснела. Он что, назвал ее дочерью проститутки, чтобы задеть? Если так, то напрасно старался: ее собственная мать использовала этот термин в обычных разговорах.

— Я действительно много о себе воображаю, — сказала она нарочито сладким голосом. — Иначе бы ты не стоял здесь со взведенным курком. А теперь отвали-ка, Джованни, или будешь иметь дело с дядей Марио!

— Сука! — проговорил он. — Ты еще получишь по заслугам в один прекрасный день, Татум Милано!

— Я знаю. — Она одарила его ослепительной улыбкой. — Но кротость унаследует землю. Чао, Джованни.

— Джованни! — Голос Лулу прозвучал неожиданно для обоих. — Ты что это пристаешь к Тейт?

— Что вы, синьорина Грант. Я просто принес ей пиццу. — Джон улыбнулся, слегка прикоснувшись к локтю Лулу. — Станет ли мужчина моих лет проявлять интерес к такой бамбине?

— Знаешь что, Джованни…

— Джон. Зовите меня, пожалуйста, Джон…

— Так вот, дорогой Джон. Убери-ка свою потную руку с моего локтя, иначе я спущу тебя с лестницы. И вот еще что имей в виду, — добавила она, когда, обескураженный, с красным лицом, он начал спускаться по ступенькам. — Не зарься на то, что тебе не по зубам.

Тейт спрятала лицо, давясь от смеха.

— О, Лу, это неподражаемо! «Не зарься на то, что тебе не по зубам», — повторила она, подражая ее интонации. — Это бесподобно! я запомню эту поговорку.

— Ты лучше запомни другую: не выставляй то, что не продается! — отрезала Лулу. — Или ты собираешься немного подработать во время школьных каникул?

— Извини меня…

— Так какого же черта ты щеголяешь тут без лифчика и в таких облегающих шортах, что они кажутся нарисованными?

— И вовсе не щеголяю! Я ведь сидела дома одна. Я думала, что Марио сам принесет пиццу, а не этот жеребец Джованни. Фу! Что за муха тебя укусила? И вообще ты собираешься входить в дом?

Лулу вздохнула и прошла в дверь. Сбросив босоножки на шпильках, она устало опустилась на диван.

— Я сказала Дзете, что беру отгул на сегодня.

— За четыре дня до Рождества? И она разрешила тебе?

— Я не спрашивала у нее разрешения: просто сказала — и все. — Тонкие пальцы Лулу с покрытыми свежим лаком ногтями слегка дрожали, когда она зажгла сигарету. — Так что можешь одеться и пойти со мной пообедать.

— Но мне только что принесли пиццу.

— Ну и что? Положи ее в холодильник. — Она улыбнулась. — Когда я в последний раз заглядывала в него, там было полно свободного места.

— Да, этого там достаточно.

— Ну, хватит языком молоть, — сказала она решительно. — Собирайся. И надень что-нибудь поприличнее.

— У меня нет ничего поприличнее.

— Надень одно из платьев Фэнтези. Но только смотри — я не хочу, чтобы ты выглядела шлюхой.

Тейт засмеялась.

— Что, боишься соперничества? — Но увидев, как Лулу изменилась в лице, забормотала примиряюще. — Да ладно тебе — это ведь шутка. Просто шутка…

— Я понимаю… но только не смешная совсем.

В этот ресторан Лулу уже приводила ее в прошлом месяце, в день рождения Тейт. Расположенный в восточном предместье Сиднея, он славился своими рыбными блюдами и давал своим респектабельным посетителям возможность полюбоваться видом на гавань.

— Как тебе удается сюда проникать? — шепнула Тейт после того, как они сели. — Кто-то из владельцев твой постоянный клиент?

— Можешь считать, что у меня есть друзья в высоких сферах.

— Не говоря уже о низких. — Это замечание вызвало неодобрительный взгляд Лулу.

— Да, Тейт, но мы не будем говорить о них. А теперь, что ты предпочитаешь пить: то вино, которое мы пили в прошлый раз, или что-нибудь другое?

— Все равно.

— Что означает, по-видимому, — сказала Лулу назидательным тоном, — что ты хотела бы любезно предоставить выбор мне, отметив, что я лучший знаток вин, чем ты.

Тейт усмехнулась и повторила.

— Все равно.

Почему-то, после того как умерла Фэнтези, Лулу решила, что отныне это является ее обязанностью — воспитывать дочь своей подруги и учить ее правилам хорошего тона. Что ни говори, а в глубине души Тейт была благодарна ей за это и старалась отплатить добром. Ей хотелось сделать Лу приятное — вот почему, вся разряженная, она сидела здесь, а не дома, поедая пиццу перед телевизором.

Пока Лулу разговаривала с официантом, Тейт понемногу привыкала к обстановке. Одетая в материнское шелковое платье без бретелек, она знала, что выглядит эффектно и к тому же гораздо старше своих шестнадцати лет, что подтверждали и оценивающие взгляды мужчины за соседним столиком. Конечно, переглядываться с ним она не собиралась, поэтому быстро опустила голову и в некотором замешательстве стала перебирать ножи и вилки перед собой.

Одно дело обмениваться колкостями с таким типом, как Джованни, или флиртовать с парнями на пляже, но здесь все обстояло иначе. Эти люди по причинам, ей неизвестным, внушали ей чувство неуверенности, и она казалась себе какой-то беззащитной и уязвимой.

Осторожно подняв глаза и убедившись, что мужчина перестал глядеть на нее, она возобновила осмотр, переводя взгляд с одного столика на другой. Одетые в дорогие костюмы посетители, мерное журчание учтивых бесед и элегантный декор зала оставляли впечатление, что он находится не в нескольких километрах, а на расстоянии в несколько световых лет от того заведения, где хозяйничал Марио. Ее взгляд бродил беспечно от стола к столу, пока вдруг не натолкнулся на нечто, заставившее ее вздрогнуть.

— О Боже! Она-то что здесь делает? — невольно вырвалось у Тейт.

— Что случилось? — взглянула на нее Лулу.

Не ответив на вопрос, Тейт через силу улыбнулась кудрявой блондинке, кивавшей ей из-за своего столика в центре зала.

— Знакомая? — спросила Лулу, проследив за ее взглядом.

— Вместе учились.

— Где именно?

— В Климсфордской гимназии.

— Вы дружили?

— Да нет, конечно же нет! Она здесь ужасно некстати.

— Ничего страшного. Это не так уж и плохо.

— Да, пожалуй.

А блондинка уже подплывала к ним.

— Татум! Ты сказочно выглядишь!

— Да?.. И ты тоже, Николь. Вот, Николь, это моя… э-э…

— Тетя, — разрешила Лулу неловкое положение с присущим ей аристократическим шармом, вступив в беседу. — Луиза Грант. Я тетя Тейт по матери.

— Рада с вами познакомиться, мисс Грант. Я Николь Эштон-Бредфилд. Мой отец Гордон Эштон-Бредфилд.

— Вам идет ваше имя. Но, пожалуйста, называйте меня просто Лулу. Тейт сказала мне, что вы вместе учились в Климсфорде.

— Да. О Боже, Тейт, как я сожалею о кончине твоей матери. Это, должно быть, такое тяжелое потрясение для тебя.

Тейт мысленно вернулась в тот день, когда она пришла домой и обнаружила Фэнтези уже в состоянии комы.

— Да.

— Знаешь, моя мать всегда отказывалась кататься на лыжах, хоть это и очень модно. Этот спорт казался ей слишком опасным. Но, говоря между нами, маман часто бывает ужасно скучной, если ты понимаешь, что я имею в виду. Твоя, наверное, была куда более спортивной и легкой на подъем.

Чтобы избежать взгляда Лулу, Тейт смотрела прямо на эту глуповатую девицу.

— Да, мамуля вела активную жизнь.

— Вот видишь! Это я и имею в виду, — сказала Николь радостно, как если бы обнаружила лекарство от всех болезней. — Моя мать такая чопорная, что потеряет сознание, если я назову ее «маман». Правда, ее хватит удар.

Если бы у них в Климсфорде был такой предмет, как правила хорошего тона, Николь никогда не получила бы по нему хорошей отметки. Те несколько девочек, с которыми у Тейт было нечто похожее на дружбу, числились по разряду «спокойных и прилежных». Эта же белокурая болтушка никогда не была одной из них.

— Это твои родители за тем столиком, милая? — поинтересовалась Лулу, глядя через плечо девушки. — Мне кажется, они хотят привлечь твое внимание.

На самом деле они не делали ничего подобного, но Тейт с благодарностью воспользовалась этим кратковременным избавлением от глупой, пустой и детской болтовни, которой Николь так славилась в Климсфорде.

— Мои родители! Бог мой, да нет! Это моя крестная со своим мужем. К несчастью, я обречена оставаться с ними до Нового года, после чего улетаю в Париж к родителям. Они сейчас в Европе и ведут переговоры о покупке одной итальянской кинокомпании. — Николь посмотрела на Лулу с неподдельной озабоченностью. — Не помню, упоминала ли я, что мой отец Гордон Эштон-Бредфилд.

— О, ты хочешь сказать, тот самый Гордон Эштон-Бредфилд! Боже, как тесен мир!

Лицо Николь просияло.

— Вы знакомы с папой?

— Ну конечно, Николь. Нам приходилось пересекаться с ним при некоторых обстоятельствах. Забавно, что вы с Тейт были одноклассницами, а мы даже не знали об этом.

Тейт желала только одного: чтобы Николь не упоминала больше о школе, но та опять заговорила именно о ней.

— Я понимаю, ты, наверное, страшно расстроилась из-за матери, но почему же ты не вернулась в школу после пасхальных каникул?

— Да так, знаешь ли…

— Я решила, что ей лучше будет остаться с семьей, — вмешалась Лулу. — Это было такое трудное время для нас всех, и, честно говоря, Тейт была мне нужна, чтобы управиться с делами. К счастью, мне удалось перевести ее в местную школу, чтобы она могла закончить год.

Николь выглядела просто ошеломленной.

— Вы хотите сказать, что она посещала государственную школу?

Лулу удивленно вскинула брови.

— О Бог мой, конечно же нет, Николь, как можно! Что за нелепая мысль!

Николь вспыхнула в замешательстве от того, что сделала такое неудачное предположение. Лулу же быстро сфабриковала уснащенный множеством деталей рассказ о том, как ее «племянница» закончила год в какой-то совершенно необыкновенной частной школе.

— Я для того и привела Тейт сюда сегодня, чтобы постараться убедить ее отправиться в один закрытый частный пансион для девушек хороших фамилий. Но ей не хочется бросить свой «феррари», который я купила ей на день рождения.

— Ого! Ну и везет же тебе, Тейт!

Звонкий щебет блондинки уже достиг ушей некоторых обедающих.

— Мне и самой трудно в это поверить, — пробормотала Тейт, радуясь, что Николь настолько глупа — не может сообразить, что ей по возрасту еще не дадут прав. Она уже начинала думать, что Николь никогда не угомонится, когда подошел официант и сообщил блондинке, что заказанное блюда уже подано.

— Как жаль, черт побери. Я была так рада встретиться с тобой, Тейт. У меня идея! — ликующе воскликнула она. — Почему бы нам не встретиться, пока я буду в Сиднее? Я не знаю здесь ни одной живой души и…

— О, это было бы чудесно… — пробормотала Тейт, беспомощно глядя на Лулу. Какое уж там чудесно!

— К сожалению, Тейт улетает завтра на Таити, — пришла ей на помощь та. — Это мой рождественский подарок для нее.

Сообщение о Таити породило еще минуту-другую глупой болтовни Николь — все о том, какая же счастливая Тейт, наконец она истощилась и вернулась к своему столу.

— Насколько я понимаю, ты сообщила им, что Фэнтези погибла в результате несчастного случая на лыжах? — В тоне Лулу проскальзывало скрытое неодобрение.

— Думаю, это лучше, чем передозировка наркотиков. К тому же она ведь и вправду умерла. А вот «феррари» и каникулы на Таити — это уже прямая ложь, — перешла в наступление Тейт. — Что я скажу, если напорюсь на нее снова?

— Едва ли это случится еще раз.

— На это ты и рассчитывала, когда советовала Фэнтези послать меня в Климсфорд?

Четыре года тому назад, когда Фэнтези овладела «блестящая идея» послать Тейт в какой-нибудь дорогой пансион, Лулу посоветовала ей выбрать его на юге Австралии, потому что там был меньше риск, что она столкнется с дочерьми некоторых наиболее богатых клиентов матери. И хотя перспектива отправиться в другой штат могла устрашить многих двенадцатилетних подростков, но для девочки, которая годами страдала от насмешек и шепотков, причем не столько со стороны одноклассников, сколько от учителей и родителей, это явилось избавлением.

Поначалу Тейт была запугана строгими, почти военными порядками школы. Но постепенно Климсфорд позволил ей почувствовать себя в безопасности. Впервые она узнала, что это такое, когда с тобой обращаются как с «нормальным» ребенком.

Ей многое дали эти три с лишним года, проведенных в одном из лучших пансионов для девушек. Избавленная от постоянного страха, что кто-нибудь разузнает, откуда она и чья она дочь, Тейт смогла наконец сосредоточиться на учебе и весьма преуспела в ней. Для подружек у нее была версия, что ее мать крупный специалист по рекламе, а отец якобы пропал без вести во Вьетнаме.

По словам матери, ее отец действительно был военный. Американский военнослужащий, он убедил Фэнтези, что собирается взять ее с собой в Америку и там жениться на ней. К тому времени, когда Фэнтези поняла, что он не вернется, Тейт уже шел второй год. Не имело особого значения, жив он или мертв, ясно было одно — отца у нее нет.

Фэнтези редко разговаривала о нем с Тейт. Однажды она обронила по какому-то поводу, что зовут его Бен и он сделался конгрессменом. Но в другой раз он уже стал Клинтом, а потом Рони и имел ферму в Айдахо.

— Ты будешь наконец есть креветки или же собираешься гонять их по тарелке весь вечер?

Очнувшись от своих мыслей, Тейт подняла голову и встретилась взглядом с Лулу.

— Когда мы в последний раз были здесь, ты говорила: молодой леди не пристало с жадностью набрасываться на еду.

— Но сделай, по крайней мере, вид, что тебе нравится еда. В чем дело, Татум?

— Ни в чем. Я просто хочу потянуть с закуской, пока не будет готово горячее и Николь не сможет влезть со своей болтовней между переменой блюд. Ты в самом деле знакома с ее отцом?

— Нет, — засмеялась Лулу. — Но пусть она думает, что да.

— Он, должно быть, какой-то известный деятель кино?

— Скорее, просто преуспевающее ничтожество, которое умеет находить налоговую щель. А теперь забудь о ней. Она просто заурядная белокурая дура из наших нуворишей. — Лулу произнесла последнее слово так, что оно прозвучало как оскорбление. — Вот почему я и упомянула о машине, о путешествии на Таити, — объяснила она. — Таких, как она, легко провести. Мода, украшения, путешествия — это все, к чему сводятся их интересы.

— Ты говоришь так, как если бы стояла выше этих нуворишей, как если бы сама принадлежала к старой аристократии.

Лулу протянула руку за бокалом вина и, отпив глоток, подержала его в руке, глядя испытующим взглядом на Тейт.

— То, кем является человек, и то, откуда он вышел, не всегда взаимосвязано. Запомни это хорошенько, Тейт.

Остаток вечера прошел спокойно. К счастью, крестная Николь так торопилась, что позволила той лишь передать Татум через официанта тисненную золотом визитную карточку с адресом в Аделаиде. «Не пропадай из виду!» — было нацарапано на обратной стороне.

Поднимаясь вместе с Лулу в свою квартиру, Тейт подумала: зачем шестнадцатилетней девочке из пансиона нужна деловая карточка? Но тут же усмехнулась, вспомнив, что Фэнтези тоже всегда имела бизнес-карточки при себе.

— О, дьявол! — вполголоса выругалась Лулу, и, проследив за ее взглядом, Тейт увидела пышнотелую черноволосую женщину, поджидавшую их у двери.

Дзета, на которую прежде работала ее мать Фэнтези, а теперь и Лулу, выглядела как пожилая оперная примадонна: толстая, с мощной грудью, выступающей из-под крикливо-безвкусного вечернего платья. Не хватало только позолоченной картонной короны, хотя надеть нечто подобное на ее взбитые и покрытые лаком иссиня-черные волосы было бы делом почти невозможным.

— Моя милая, милая Тейт! Ты просто потрясающе выглядишь сегодня вечером!

— Спасибо. Да это… старое платье Фэнтези.

То, как резко Лулу распахнула дверь, выдало ее едва сдерживаемое раздражение.

— Раздевайся и в постель, Тейт, — распорядилась она, как только они вошли. — Садись, Дзета, и рассказывай, зачем ты здесь.

— Но, может, ты мне сначала предложишь чего-нибудь выпить?

Казалось, Лулу стоило большого труда, выдавить из себя:

— Чай или кофе?

— А почему бы не выпить вина?

— Нет.

Чувствуя себя обязанной немного смягчить эту необычную для Лулу грубость, Тейт открыла коробочку с сигаретами, стоявшую на столе, и предложила гостье. Затем взяла одну и для себя. Этим она нарушила еще одно правило, которое Лулу ввела после смерти Фэнтези: Тейт не разрешалось курить при людях. Сначала ей показалось, что Лулу будет возражать против этого нарушения, но та лишь молча повернулась на каблуках и направилась на кухню.

— Я бы предпочла чай, милая, — сказала Дзета ей вслед. — Крепкий, с двумя кусочками сахара. Ну а ты, — повернулась она к Тейт, грузно усаживаясь на кожаный диван и смяв подушки позади себя, — как проводишь время на каникулах?

Было что-то такое в этой женщине, что заставляло Тейт почтительно вести себя с ней, несмотря на одуряющий запах ее духов и довольно вульгарную внешность.

— Хорошо, — сказала она.

— Не скучаешь пока?

Тейт пожала плечами.

— Да нет. Погода хорошая, бываю на пляже каждый день.

— Я думала, ты подыскиваешь себе работу с частичной занятостью. Дорри сказала, что ты спрашивала ее о работе.

— Да. Но у нее ничего для меня не нашлось. Марио зовет иногда помочь на кухне, но из-за его племянника работать там я не могу. Подожду до Нового года, а потом постараюсь найти что-нибудь. Дела могут пойти лучше… ты ведь знаешь… после того как пройдет Рождество.

Пухлая, унизанная кольцами рука Дзеты легла ей на колено.

— Быть может, быть может, милая. — Она снова откинулась на диван и сильно затянулась своей ментоловой сигаретой. — Знаешь, Тейт… — Слова эти сопровождались струей дыма и цепким взглядом из-под полуопущенных век. — Я понимаю, как тяжело тебе провести это первое Рождество без матери…

Напротив, подумала Тейт, по большей части оно было куда тяжелее, когда рядом находилась мать.

— А не хочешь ли прийти на маленькую вечеринку, которую я устраиваю для некоторых девочек у себя в рождественскую ночь?

— Нет! — Голос Лулу был резким и непреклонным.

— Почему же, Лулу? — сказала Дзета. — Будут только женщины. И тебя я, конечно, тоже приглашаю.

— Я сказала — нет. — Она оттолкнула чашку в сторону и повернулась к Тейт. — Ты наконец собираешься в постель?

— Сейчас. Но мне хочется покурить и выпить еще чашку чаю.

— Ты уже покурила, а если хочешь еще чаю, то возьми чашку с собой. Нам нужно поговорить наедине.

— Ну вот! — пробормотала Тейт, гася сигарету в пепельнице. — Знаешь что, Дзета, не позволяй ей проводить слишком много ночей вне дома! У нее от этого портится характер!

Только старшая из двух женщин улыбнулась в ответ. Лицо Лулу осталось таким же холодным, и Тейт, решив отказаться от чая, встала и направилась к двери.

— Подожди, Тейт. Так какие у тебя планы на Рождество?

Вместо ответа Тейт бросила вопросительный взгляд на Лулу.

— Мы проведем этот день у друзей, — быстро ответила та, глядя в упор на гостью. — А что?

Дзета снова засмеялась.

— Лу, дорогая! Ты в самом деле превращаешься в мамашу, дрожащую за свое дитя. Просто у меня есть маленький подарок для Тейт, и я подумала, что если вы будете дома, то утром на Рождество я зайду, чтобы вручить его. Но раз вы не… — Она открыла свою элегантную, вышитую золотом сумочку и достала длинную кожаную коробочку. — Это тебе, Тейт, дорогая. Веселого Рождества!

Волнение охватило Тейт, она взяла коробочку и снова села на диван.

— Спасибо, Дзета. — Она наклонилась и поцеловала женщину в обе щеки. — Я открою ее утром на Рождество.

— Ну что за чепуха! Ты ведь уже не ребенок! Открой-ка ее теперь.

С тех самых пор как Фэнтези стала работать на нее, Дзета ни разу, кажется, не изменяла своему правилу делать ей подарок на Рождество или на день рождения. Обычно это была одежда или вещи для школы. Тейт думала, что традиция эта кончится теперь, когда Фэнтези не стало, но в прошлом месяце Дзета удивила ее, подарив ей на день рождения ручной работы музыкальную шкатулку. Когда же она теперь подняла крышку на кожаной коробочке, удивление и восторг буквально захлестнули ее.

— О Боже мой, — сказала она почти не дыша. — О, Дзета! Это… это просто чудо какое-то! Посмотри, Лу! Ну разве не прелесть?

Никогда прежде не видела она такого великолепного браслета, и пальцы ее дрожали, когда она подняла тяжелый блестящий кусок золота из выложенной атласом коробки.

— О Боже, — все еще не могла прийти в себя Тейт. — Это… это… — Пораженная, она не могла найти слов. — Спасибо, Дзета, — произнесла она наконец. — Огромное спасибо тебе!

— Я очень рада, что тебе понравилось, моя милая, — ответила та. — Я ведь знаю, что в твоем возрасте девушки очень любят красивые вещицы. А теперь дай-ка я помогу тебе его надеть.

— Глупо надевать его, когда собираешься идти в постель, не так ли, Тейт? — вмешалась Лулу.

Только теперь Тейт посмотрела на Лулу. В глазах той читалось явное неудовольствие, а лицо было холодным, как лед. Она ревновала! Осознание этого заставило Тейт вздрогнуть. Хотя ничего удивительного. Ведь Фэнтези говорила, что Лулу не любит, когда у людей есть что-то, чего нет у нее.

— А, может, я и спать лягу с ним, если захочу, — сказала она вызывающе и посмотрела на Дзету. — Ведь с ним ничего не случится, не так ли?

— Конечно нет, милая, — сказала та, надевая браслет на запястье. — Он чудо как хорош на твоей гладкой смуглой коже. Многое бы я дала, чтобы иметь такую же!

Тейт не могла не улыбнуться в благодарность за этот комплимент. Она подняла и затем опустила руку так, чтобы холодная тяжесть золота скользнула вверх и вниз по ней, мерцая на свету. Никогда в самых дерзких своих мечтах не могла она помыслить о том, чтобы владеть такой красивой и такой дорогой вещью. Те украшения, которые она унаследовала от Фэнтези, все вместе тянули едва ли на тысячу долларов. Но это… это же стоило кучу денег!

Не заботясь о том, что Лулу смотрит на нее крайне неодобрительно, она обвила руками толстую шею Дзеты и крепко поцеловала ее.

— Спасибо, спасибо! Никто никогда не дарил мне еще такого роскошного подарка!

— Ты будешь красавицей, Тейт, — целуя ее, ответила Дзета. — Ты заслуживаешь красивых вещей.

ГЛАВА 2

Рождество 1987 года

Свежий морской бриз слегка шевелил шторы на окнах, овевая согретую солнцем кожу Тейт. Глаза ее были прикрыты модными темными очками, которые Лулу подарила ей на Рождество, а внимание направлено на приглушенный разговор между Лулу и хозяином пентхауса Кристофером.

Идея отпраздновать Рождество в узком кругу, с двумя самыми близкими ей людьми, пришлась очень кстати после тех шумных сборищ, которые ей доводилось выносить в прошлом. Это было самое приятное Рождество из всех, которые она помнила в жизни. Казалось бы, она должна испытывать чувство вины, поскольку это первое Рождество, которое она встречала без матери, но ничего подобного она не ощущала. С матерью Рождество всегда было, скорее, тяжким испытанием, чем праздником. Если та бывала трезвой, что случалось в такие дни редко, то была мрачной и подавленной, пьяная же или накачавшаяся наркотиками становилась просто невыносимой.

Нельзя сказать, чтобы мать не старалась сделать Рождество праздником, — она всегда осыпала дочь подарками и приглашала гостей на вечеринки в эти дни. Но это было, скорее, видимостью, чем сутью, — подлинный дух и настроение Рождества нельзя ведь подделать.

— Тейт, дорогая, ты не обгоришь, лежа здесь? — окликнула ее Лулу с дальнего конца балкона.

— Я поставила ширму. И кроме того, я в тени.

— Лу права, — вмешался Кристофер. — Ты уже давно там лежишь. Я не возражаю, чтобы ты погрелась под солнцем нагишом, но смотри не обожги сиськи.

— Кристофер!

Тейт с трудом подавила смех, когда Лулу принялась бранить Кристофера за язык. Хотя ширма и высокая спинка шезлонга загораживала их от ее взгляда, она знала, что этот выговор будет встречен нахальной мальчишеской ухмылкой. Кристофер был ее лучшим другом, и Тейт не упускала случая повидаться с ним с тех пор, как начались школьные каникулы. В любой момент она могла позвонить ему, а время от времени и увидеться с ним, но ей бы хотелось, чтобы это случалось чаще.

— А все-таки, Тейт, надень что-нибудь, — сказал он добродушно. — А то в конце концов ты будешь выглядеть, как наше жаркое, которое уже подрумянивается на жаровне.

— Да ладно уж. — С покорным вздохом она встала с шезлонга и, натянув просторную футболку, доходившую ей до бедер, лениво направилась к ним.

— Сколько еще ждать, пока будет готов этот кулинарный шедевр? — спросила она, глотая слюнки при виде пахнущих чесноком креветок и огромного, шипящего на решетке леща.

— Один момент, ваше итальянское высочество! Один момент. Лулу встала и заторопилась на кухню, чтобы проверить духовку, а Тейт уселась на ее место, наблюдая, как Кристофер осторожными и точными движениями колдует над жаровней. Высокий, голубоглазый, загорелый, но с яркими светлыми волосами, которым позавидовала бы любая женщина, Кристофер Крейтон был самым ярким мужчиной, которого она встречала в жизни. Но, словно бы по закону ехидства природы, он совсем не интересовался женщинами, поскольку был гомосексуалистом. Тейт воспринимала этот факт как иронию судьбы и решила, что Бог или имеет извращенное чувство юмора, или ненавидит женщин.

— А кстати, тебе в самом деле понравилась вещица, которую я купил для тебя, или это простая вежливость? — спросил он.

Поскольку под «вещицей» подразумевалось атласное вечернее платье из лучшего в Сиднее магазина, Тейт удивленно округлила глаза.

— Да я просто влюбилась в него, ты же знаешь.

Кристофер обнажил в улыбке ослепительно белые зубы.

— Я рад. А сейчас помоги-ка мне отнести эти яства в столовую, пока Лулу не натворила чего-нибудь с моим запеченным омаром.

Тейт послушно взяла поднос, на который он выложил креветки.

— А знаешь, — сказала она, — Лулу довольно хорошо стряпает, когда у нее есть желание отправиться в кухню.

— О да! Какие-нибудь сэндвичи с сыром она, конечно, сумеет поджарить!

— Не забывай, что однажды она поджарила даже цыпленка!

— Как можно забыть об этом! — Красивое лицо Кристофера исказилось в гримасе ужаса. — Я целую неделю потом выковыривал перья этого цыпленка из зубов! Так что мой дантист даже поинтересовался, с каких это пор я пожираю птиц живьем. Поэтому, дорогое дитя, я не рискну оставить Лулу без присмотра в моей кухне ни на минуту! Не каждому же дано быть таким первоклассным поваром, как я!

Тейт весело рассмеялась.

— А вы тщеславны, Кристофер Крейтон!

Он пожал плечами.

— Что поделаешь, если человеку досталась бездна обаяния и такая красивая внешность, — притворно вздохнул он. — К тому же у меня еще и золотое сердце.

— Это у кого там золотое сердце? — крикнула Лулу, заслышав громкий смех Тейт, проникший сквозь застекленные двери в убранную к обеду столовую.

— У тебя, дорогая Лулу! — Кристофер чмокнул ее в щеку, проходя мимо. — Конечно, у тебя. У кого же еще?

Тейт уловила какой-то предупреждающий взгляд, брошенный Лулу на Кристофера, но, видя их лучезарные улыбки, решила, что ей это только показалось.

— Возьми их, — кивнула Лулу на блюдо с креветками, — и отнеси в столовую. А я помогу Кристоферу принести с кухни остальную еду.

Накрытый стол являл собой верх совершенства. Белая скатерть и такие же белые льняные салфетки, ослепительно сверкающее столовое серебро и три набора хрустальных бокалов с равными интервалами располагались на столе, а искусно составленная композиция из белых и красных полевых цветов ярким, праздничным пятном выделялась в центре. Тейт осторожно поставила креветки между двумя эффектно оформленными блюдами салата и отошла в сторону, чтобы полюбоваться издалека. А когда Лулу и Кристофер принесли леща, омара, запеченного в духовке, морские гребешки и устриц, она решила, что еды достаточно, чтобы накормить целую армию.

В заключениеКристофер сходил на кухню и вернулся, неся ведерко со льдом, откуда торчали две бутылки французского шампанского.

— Ну и пьянка! — ухмыльнулась Тейт. — Интересно, что же едят сейчас бедняки?

Кристофер нахмурился, осторожно вынимая пробку, потом пожал плечами.

— А Бог их знает. С Рождеством вас, леди!

Она не могла пошевелиться. Но ей и не хотелось шевелиться. Она лежала на чем-то очень мягком, но не сознавала где. Медленно Тейт открыла глаза и моргнула несколько раз, пока не привыкла к тусклому освещению.

Постепенно взгляд сфокусировался на квадратном ящике, принявшем вид большой акустической системы, которая могла бы принадлежать какой-нибудь студии звукозаписи. Вспыхивающий огонек указывал, что она работает, но звук, по-видимому, не доходил до ее затуманенного сознания. Осторожно повернув голову, Тейт натолкнулась взглядом на серебристые полоски жалюзи и поняла, что она все еще находится в роскошном пентхаусе Кристофера. О'кей, но где же тогда Лулу?..

— Ага, наша спящая красавица пробудилась!

Тейт повернула голову и медленно скользнула взглядом вверх по длинной, одетой в джинсу ноге, которая возникла, в нескольких дюймах от ее лица, по широкой голой груди, по наушникам, свисающим с шеи, к неотразимо обаятельной улыбке Кристофера.

— Уходи. Я хочу умереть, — пробормотала она, снова закрывая глаза. — Черт, как голова раскалывается! — Огромным усилием воли ей удалось немного приподнять ресницы, чтобы взглянуть на него. — Наверное, с похмелья.

Его голубые глаза блеснули весельем.

— Как ты догадалась?

— Заткнись, — сказала она, пытаясь приподняться и сесть. — Это не смешно. Ой, черт! — выругалась она. — Комната кружится.

— Это временно, ваше высочество. Сейчас все пройдет. Лулу, вероятно, сделает тебе выговор, но я, со своей стороны, буду более милосерден. — Он взял ее за локоть и помог подняться на ноги. — А ну-ка, принцесса. Аспирином и черным кофе я быстро вылечу вас.

Тейт совсем не была уверена, что ее так легко можно вылечить, но благодарно опираясь на сильную, твердую руку, обвившую ее талию, охотно позволила Кристоферу вести себя.

— А можно их принять внутривенно? Я слишком слаба, чтобы глотать.

Кристофер фыркнул.

— Французское шампанское может, к несчастью, давать неприятные побочные эффекты, если его перебрать. Но уверяю вас, ваше итальянское высочество, вы у меня быстро воспрянете.

Тейт недоверчиво хмыкнула. Лично она серьезно сомневалась на этот счет. Господи, сколько же этого пойла она вчера вылакала? Наверное, целое ведро.

— Садись и выпей вот это. А я пока найду что-нибудь от головной боли.

Дымящаяся чашка с горячим кофе показалась ей эликсиром жизни. С первым глотком оно еще отдавало горечью, но затем густое тепло, казалось, хлынуло в ее жилы, и кровь начала циркулировать живей. Приходя в себя, она пыталась вспомнить, что произошло между той минутой, когда Кристофер провозгласил первый праздничный тост, и ее недавним пробуждением на диване.

Было много смеха, много еды и чертовски много тостов! Разохотившись, она глупейшим образом без разбору пичкала себя всеми яствами, что были на столе, запивая каждый кусок огромным глотком этого холодного шампанского. А на десерт у них был…

— А на десерт у нас был плампудинг и ликерный крем, правда?.. — спросила она нерешительно, когда Кристофер вернулся в кухню и картинно бросил на стол упаковку аспирина.

— Но ты предпочла на десерт мороженое. Очень заурядно.

На его ослепительную улыбку Тейт лишь вымученно скривила губы в ответ. Потом сорвала фольгу с таблеток и посмотрела на раковину. Сможет ли она дойти до нее?

— Сиди, — остановил он и сам принес ей воды.

— Спасибо, — жалобно пролепетала она и, проглотив две таблетки, снова потянулась к чашке с кофе. — А где Лулу?

— Ушла домой.

— Что? — удивленно заморгала Тейт. — И оставила меня здесь? — Это прозвучало, как у маленького ребенка, словно без Лулу она не сможет найти дорогу домой.

— Мы с ней подумали, что надо дать тебе выспаться.

— Зачем? Чтобы я лучше могла осознать ее нотацию о вреде алкоголя?

Облачко какой-то заботы затуманило ясные, скульптурные черты его лица.

— Ты не должна говорить так, принцесса. Лу очень заботится о тебе. Надеюсь, ты это понимаешь?

— Да. Конечно.

— Ты многим ей обязана, помни об этом.

Первый раз Кристофер делал ей что-то похожее на выговор. Тейт опустила голову, чтобы не встречаться с ним глазами и, допив свой кофе, молча отодвинула чашку.

— Еще?

В тоне его не было и следа отчуждения, а встретив его взгляд, она увидела только ласковую понимающую улыбку, и у нее отлегло от сердца. За исключением Марио, он был единственным мужчиной, который, она чувствовала, действительно любил ее, и она не хотела конфликтовать с ним.

Кивнув, она протянула ему пустую чашку, потом взглянула с просящей улыбкой.

— Ужасно хочется закурить. Ты не мог бы принести из сумочки мои сигареты?

Несмотря на то, что Кристофер не одобрял этой дурной ее привычки, он, снова наполнив чашку, ушел и вернулся с сигаретами, зажигалкой и массивной хрустальной пепельницей.

— Ты просто чудо, — сказала она. — И сам хорошо знаешь об этом.

— Конечно, — кивнул он надменно. — А ты лестью можешь добиться от меня чего угодно.

Она помолчала, пока прикуривала от зажигалки, потом сказала:

— Ну, не совсем чего угодно.

— Дерзкая девчонка! Неудивительно, что ты доводишь бедную Лулу до белого каления!

Душ ей помог. Определенно помог, решила Тейт, вытираясь полотенцем в просторной, увешанной многочисленными зеркалами ванной Кристофера.

Итак, она пережила свое первое в жизни похмелье. И теперь знала, что это ужасная вещь. Не мудрено, что у Фэнтези была такая собачья жизнь! Неужели в этом беспомощном, дезориентированном состоянии она находила какой-то выход?..

Легкий стук в дверь отвлек Тейт от этих мыслей.

— Ты уже кончила? — спросил Кристофер.

— Почти. Ты не возражаешь, если я воспользуюсь твоим гелем с алоэ?

С той стороны двери послышалось характерное фырканье.

— Так я и знал — обгорелые сиськи. Мы ведь тебя предупреждали.

— Ну ладно, ладно. Все в порядке. Так можно или нет?

— Конечно можно, принцесса. — И выходи на балкон, когда будешь готова.

Тейт со вздохом принялась смазывать целительным бальзамом свои груди. Надо попросить Кристофера не рассказывать Лулу, что она обогрела, иначе нотациям не будет конца. Лулу так панически боялась солнца, что можно было заподозрить, будто она настоящий вампир!

Тейт улыбнулась, представив Лулу в черном плаще и с клыками, с которых капала кровь. Может, кому-нибудь из ее клиентов с извращениями это бы и понравилось, но… Фу! Тейт немедленно отбросила эту мысль: Лулу не занималась извращениями.

Закончив с мазью, она осталась перед зеркалами, изучая свою фигуру со всех сторон. За исключением порозовевшей кожи на грудях и крохотного лоскутка незагорелой плоти под бикини, ее кожа повсюду была золотисто-бронзового оттенка. Если только сиськи не начнут шелушиться, все ее тело вскоре покроется ровным загаром.

— Только никто не сможет это оценить, — прошептала она своему отражению. Разве что отправиться на пляж без лифчика или завести себе приятеля, но она содрогнулась при этой мысли. Никаких приятелей! Никаких мужчин никогда! Она не собиралась попасть в ту же западню, что и Фэнтези. Никоим образом! И все же у нее великолепный загар и красивое тело, а это чего-нибудь да стоит.

Чем ты занимаешься, черт побери! — мысленно прикрикнула она на себя, быстро схватив одежду. Она всегда ненавидела эту маниакальную привязанность Фэнтези к своему телу, и вот сама теперь после похмелья, как и мать, делает то же самое! Она не желает ни в чем походить на мамочку! Совсем ни в чем! Она собирается быть леди. Как Лулу.

— Вот так! — сказала она своему отражению, смахивая прочь глупые слезы, застилающие глаза. — Я собираюсь окончить школу и поступить в университет. Я хочу выбиться в люди во что бы то ни стало, и я добьюсь своего.

— Лулу! — воскликнула Тейт минуту спустя, когда увидела ее на балконе вместе с Кристофером. — Тебе не было нужды приходить за мной. Я и сама найду дорогу домой.

Взрослые обменялись быстрым взглядом, и Лулу, слегка нервничая, провела рукой по волосам.

— Я пришла не для того, чтобы забрать тебя домой, Тейт. Я принесла твои вещи.

— Что? Какие вещи?

— Твою одежду, книги, твое… все. Ты остаешься здесь, Тейт. Кристофер согласился со мной, что для тебя это самое лучшее.

Тейт захлопала глазами. Не начался ли у нее приступ белой горячки, как часто случалось с Фэнтези после запоя? Иначе как объяснить то, что здесь происходит? Она качнула головой, чтобы прийти в себя, но Лулу поняла это как отказ.

— Ты должна это сделать, Тейт. Больше ты никуда не можешь пойти.

— Безопасно, во всяком случае, — вмешался Кристофер и тем сразу привлек внимание Тейт.

— О чем ты говоришь, о какой безопасности? — Она снова перевела взгляд на Лулу. — Что за чертовщина тут происходит? Зачем ты принесла мои вещи? — И едва задав вопрос, тут же ответила сама: — Я не останусь здесь! Я иду домой. Сейчас же. — Но лишь она повернулась к двери, как Кристофер схватил ее за руку и сжал так, что она не могла вырваться. — Пусти! — закричала она.

— Нет. Пока не выслушаешь все, что Лулу должна тебе сказать.

— Я знаю, что она собирается сказать! Она выгоняет меня на улицу!

— Ничего подобного! — сказал он. — Лулу пытается удержать тебя от того, чтобы ты не оказалась на улице! Мы оба пытаемся сделать это. Вот почему ты должна на время переехать ко мне.

— Но… я не могу. Я живу с Лу. Она… она моя законная опе…опе…кунша. — Слезы, которые до сих пор только застилали ей глаза, теперь прервали ее речь. — Я не понимаю, Лу. Почему ты больше не хочешь, чтобы я жила у тебя?

Лулу хотела заговорить, но остановилась и, глядя вдаль, лишь испустила долгий протяжный вздох.

— Это не я не хочу, Тейт… — медленно произнесла она наконец. — Тут виноваты другие.

Почему Лулу так поступает? Тейт не могла понять. Она-то думала, что они друзья. Лулу заботилась о ней, учила ее, как одеваться и правильно говорить. С ней было лучше, чем с собственной матерью…

— Это… это потому, что я грубая… что я ругаюсь, да Лу? В этом… этом… у-у-у…

Лулу быстро прильнула к ней, обняла, тщетно стараясь стереть поток слез.

— О, нет, малышка, — сказала она; ее собственное лицо было залито слезами. — Дело не в этом. Просто ты слишком красива, и это может тебе повредить. А я люблю тебя, Тейт. Я хочу…

— Я… я тоже люблю тебя. И хочу… остаться… с тобой. Я хочу быть как… как ты…

Лулу надавила ей пальцем на губы, прервав это заявление.

— Нет, дорогая, — сказала она. — Ты не будешь, как я.

Все это так подействовало на Тейт, что она испытала настоящий шок, подобный тому, который случился с ней в тот день, когда она нашла Фэнтези мертвой. Она попыталась говорить, но голос не слушался ее. И хотя Кристофер уже не держал ее за руки, она не способна была двинуться с места. Она точно внезапно оказалась в пустоте; словно вся жизнь ее перевернулась…

Когда Тейт снова пришла в себя, то обнаружила, что лежит на диване Кристофера. Лулу сгорбившись сидела у нее в ногах.

— Лу…

— Я здесь, — откликнулась та. — Как ты себя чувствуешь, дорогая?

По правде говоря, Тейт и сама не знала. Она обвела глазами комнату, которая была затемнена, за исключением мягкого света лампы, лившегося откуда-то сзади.

— Смутно, — сказала она наконец. — А что случилось?

— Ты была в обмороке. Слишком много потрясений за один день.

— Я не это имею в виду, Лу.

Та тяжело вздохнула.

— Я знаю. Кристофер готовит чай…

— Хорошо. Кофе у него дерьмовый. — Тейт остановилась, ожидая выговора за свой язык. Но его не последовало.

— Тейт… — снова вздохнула Лулу. — Я хочу, чтобы ты поняла, почему я приняла такое решение. Мне было нелегко.

— Я не думала, что со мной так тяжело жить, — тихо произнесла Тейт. — Я старалась не…

— О, дорогая, я не это имела в виду! — В голосе Лулу проскользнула почти веселая нотка. — Я была счастлива, что ты живешь со мной! Я имею в виду, что нелегко было принять это решение.

Тейт села и отвела волосы с лица.

— Тогда почему же ты не разрешаешь мне вернуться домой? Почему, Лулу?

— Потому что если ты хочешь иметь возможность вести достойную жизнь, то должна держаться подальше от Дарлингхерста и Кросса. Держаться подальше! Ты слышишь меня?

— О, че… ерт! — Тейт заморгала, щурясь от внезапно блеснувшего света.

— Извините, леди, но я не хочу пятен от чая на моем новом ковре, — объяснил Кристофер, ставя поднос с чайным сервизом на столик. — Кому молоко, кому сливки или лимон?

Несмотря на все усилия Кристофера, церемония чаепития прошла невесело. Ни одна из его шуток так и не смогла вызвать улыбку на лице Тейт. И наконец оба взрослых перестали даже пытаться развеселить ее.

— Дзета положила глаз на тебя, едва ты стала подростком, — сказала ей Лулу. — Но до самых последних месяцев явно не показывала этого.

— Так вот почему ты мрачнела всякий раз, когда я собиралась зайти к ней! — И когда Лулу кивнула, Тейт засмеялась: — Но это же безумие! Ты же знаешь, что меня не интересуют такие вещи! Я еще в школе. Или ты не доверяешь мне?

— Дзета умеет добиваться своего. Ты забыла браслет, который она дала тебе несколько дней назад?

— Так это был просто рождественский подарок. Она всегда дарила мне подарки на Рождество.

— Очнись, Тейт! — прервала ее Лулу. — Есть разница между браслетом за две тысячи долларов и дешевой сумочкой или блузкой? Она охотится за тобой как за добычей. Я знаю это, и она понимает, что я знаю. — Лулу помолчала, зажигая сигарету. Руки ее немного дрожали. — Вот почему она распустила слух, что я извращенка.

Тейт ответила ей изумленным взглядом. Сама идея была нелепой!

— Это правда, — сказала Лулу. — Я слышала об этом от одной из уличных девиц. Если это знают на улице, то знают везде.

— Но… зачем ей это надо, Лу? Даже если она заполучит меня, я не принесу ей столько денег, сколько ты. Черт, даже Фэнтези говорила, что самый ценный товар для Дзеты — именно ты.

Кристофер открыл было рот, но ничего не сказал — промолчал. Однако Тейт успела заметить предупреждающий взгляд, который Лулу бросила на него.

— В чем дело? — требовательно спросила она. — Вы чего-то недоговариваете. Что вы пытаетесь скрыть от меня?

— Ничего…

— Неправда! — Тейт вскочила на ноги. — Говорите все!

— Я уезжаю в Мельбурн, — сказала Лулу.

Понадобилось несколько секунд, чтобы Тейт переварила это поразительное известие.

— Ну и хорошо! — сказала она наконец. — Значит, мы можем не беспокоиться, что Дзета будет надоедать нам…

— Я уезжаю одна, Тейт. Ты не можешь ехать со мной. Тебе будет безопаснее здесь с Кристофером. Ты сможешь закончить школу и…

— В Мельбурне тоже есть школы!

— Да, но дело не в школе! — точно сорвавшись, закричала вдруг Лулу. — Со мной ты нигде не будешь в безопасности! Я сообщила фараонам имена тех ребят, которые снабжали наркотиками твою мать!

Тейт взглянула на Кристофера: как он воспринял это заявление? Тот выглядел расстроенным, но было ясно, что он уже знал, что сделала его приятельница.

— Но разве ты не можешь попросить защиты у полиции? Я имею в виду…

Лулу покачала головой.

— Ты знаешь не хуже меня, что у наркодельцов и в полиции есть свои люди.

— Но тогда агенты ФБР…

Лулу печально улыбнулась и взяла руки Тейт в свои.

— Дорогая, я не могу здесь остаться. Если я не выберусь из Сиднея, то могу считать себя мертвой. — Она мягко отвела волосы с лица Тейт и приподняла ее подбородок, чтобы встретиться с ней взглядом. — Когда умерла Фэнтези, я зареклась, во-первых, во что бы то ни стало удержать тебя от этого занятия и, во-вторых, расквитаться с теми ублюдками, что погубили твою мать. Я сделала все, чтобы выполнить это обещание. Я знаю, что ты бы не покинула меня в беде… но моя профессия научила меня не доверять фараонам.

Объятая ужасом от того, что теряет единственного человека, который был ее другом и опорой в жизни, Тейт вцепилась в нее.

— Пожалуйста, — умоляла она с залитым слезами лицом, — пожалуйста, возьми меня с собой. Мы можем поменять имена, и никто не найдет нас. Ты… ты можешь заняться другой работой… или мы… мы можем уехать жить в деревню. На ферму. Или в горы. Ты всегда говорила, что хочешь жить в горах, Лу. Пожалуйста, возьми меня! Мы могли бы… — Голос Тейт становился все громче и истеричнее. Почти обезумев, она что есть сил вцепилась в Лулу.

Звук пощечины прервал ее слова, и, хотя от удара по щеке голова ее качнулась в сторону, эта боль была ничто по сравнению с той, что разрывала ей сердце.

— Держи себя в руках, Тейт! — жестко сказала Лулу. — Хотелось бы думать, что хоть этому-то я тебя научила!

И, схватив свою сумку, она решительно направилась к двери.

ГЛАВА 3

Рождество 1987 года

Легкий стук двери отвлек внимание Джуди Бентон от индейки, которую она поливала жиром.

— Надеюсь, ты пришел сюда, чтобы предложить свою помощь? — спросила она сына.

— Ну, не то чтобы за этим, мама, — улыбнулся он. — Просто захватить еще пива для дедушки Брайса. К тому же папа интересовался, когда сядем обедать.

— Скажи, что через пятнадцать минут, — ответила она, закрывая дверцу духовки. — Но если он придет сюда и поможет мне с соусом, я смогу сократить их до десяти.

Джейсон покачал головой.

— Думаю, он предпочтет подождать. Как, впрочем, и все остальные.

Это замечание сопровождалось одной из тех дразнящих задорных улыбок Джейсона, перед которой не устояла бы ни одна женщина. Но на Джуди она не произвела никакого впечатления. Ее спокойное отношение к исключительному мужскому обаянию сына происходило не только от материнской невосприимчивости — ведь она сама произвела его на свет и наблюдала, как на протяжении почти двадцати трех лет он развивается от красного сморщенного младенца через чумазого мальчишку и строптивого подростка к молодому человеку. Она к тому же давно развила в себе умение различать, когда его поведение было наигранным. Таким, как сейчас, например.

Она видела, как Джейсон с отрешенным взглядом достал пиво, открыл банку и с таким выражением, словно мысленно был далеко-далеко отсюда, сделал маленький глоток.

— Я думала, пиво для дедушки.

Ее замечание вызвало у Джейсона озадаченное выражение лица. Потом он нахмурился и, открыв холодильник, достал еще банку пива. Со сконфуженной улыбкой он вышел из кухни и хлопнул дверью.

Джуди вздохнула. Эта достаточно необычная рассеянность Джейсона в последнее время тревожила ее. И не просто потому, что создавала напряженность между ним и его отцом. Джейсон воспринял исчезновение Дуга Рассела гораздо тяжелее, чем она ожидала.

Она, конечно, понимала, что внезапное и необъяснимое исчезновение лучшего друга должно, естественно, расстроить его. Но по прошествии семи недель она надеялась, что он начнет смиряться с потерей, с тем фактом, что все, что можно сделать, чтобы найти Дугласа Рассела, было сделано. Вместо этого он все больше мрачнел, замыкался в себе, уходя в какие-то свои неотвязные размышления. А ведь прежде ему, казалось, на все было наплевать, ничто не могло лишить его душевного равновесия. «Плевать!», сопровождавшееся задорной белозубой улыбкой, было обычной его реакцией.

Но в последние недели это милое, хоть временами и раздражающее наплевательское отношение ко всему на свете исчезло, превратив Джейсона из жизнерадостного экстраверта в довольно-таки унылого молчуна, который все попытки начать с ним разумное обсуждение этой темы встречал или равнодушным пожатием плеч, или провоцирующей споры резкостью.

Джуди хорошо знала, что подавленность Джейсона проистекает от неоправданного чувства вины, которым он мучился. Джейсон считал, что, проводя так много времени с Дугом, он мог бы понять, что того беспокоило, и, возможно, предотвратить беду. Но и она сама и отец были уверены, что он здесь ни при чем, поскольку ни Мэри, мать Дугласа, ни его девушка Донна не ощущали ничего, что могло бы тревожить его друга. И все-таки Джейсон стоял на своем.

— Такие парни, как Дуг, не исчезают без всякой причины, — сказал он как-то родителям. — Дуг был прекрасный студент, талантливый спортсмен, у него и в семье все было в порядке, и к тому же классная девочка в придачу! — Он посмотрел на них и покачал головой. — Это необъяснимо.

Брайен Бентон пытался убедить сына, что, устав, по-видимому, от трех курсов университета и своей фармакологии, от каждодневных изнурительных тренировок, которых требовала его многообещающая карьера регбиста, Дуг просто-напросто скрылся куда-нибудь, чтобы передохнуть и пожить какое-то время другой жизнью. Но на их беду Джейсон воспринял это с таким энтузиазмом, что, бросив свои занятия в университете и пропустив два важных экзамена, тут же отправился на север, чтобы попробовать разыскать его.

Брайен пришел в бешенство. Да и сама Джуди расстроилась, когда ни скандалы, ни мольбы подождать по крайней мере до конца сессии не принесли пользы. Итан тоже пытался уговорить брата, но безуспешно. А после возвращения Джейсона три дня назад обстановка в доме сделалась еще более напряженной.

К счастью, Брайену удалось воздержаться от упреков сыну, но Джуди не знала, долго ли это продлится. Накануне вечером язвительное замечание Джейсона, что полиция Нового Южного Уэльса не нашла бы даже своих задов, сидя на них, привело отца на грань апоплексического удара. Как старший офицер полиции, Брайен Бентон усмотрел в этих словах личное оскорбление.

Семейные отношения не улучшились, когда Джейсон узнал, что Итан, его брат-близнец, стал много времени проводить с девушкой Дуга Донной. Джейсон дал абсолютно ясно понять, что не верит в утверждения Итана, что тот лишь по-дружески утешает ее. Джуди была того же мнения, но сыновьям стукнуло уже по двадцать три года, и она решила не вмешиваться больше в их личные отношения. Тем не менее материнский инстинкт все же побудил ее попытаться свести братские пререкания к минимуму, заметив, что Донна, должно быть, и в самом деле скучает по Дугу.

Шипение перекипающей через край кастрюли на плите вернуло Джуди к рождественскому обеду. Но этот пустяк показался ей почти символическим. Вплоть до сего момента день протекал без эмоциональных вспышек со стороны отца или сыновей, и она уже надеялась, что так и продолжится, хотя опыт показывал, что рождественские сборища нередко приводили многие домашние наболевшие проблемы к точке кипения.

Едва она подумала это, как дверь снова хлопнула; на этот раз ее стук явно свидетельствовал о гневе.

— Я просто поверить не могу, что человек может быть таким упрямым! — входя, воинственно заявил муж. — Останься я с ним еще минуту и, клянусь Богом, задушил бы его голыми руками.

— О, Брайен! — взглянув на него, вздохнула Джуди. — Я же говорила тебе, что не хочу никаких споров между тобой и Джейсоном сегодня. Я ясно просила, чтобы ты…

— Я говорю не о Джейсоне, — прервал Брайен Бентон, обиженный ее предположением. — Хотя он тоже хорош. Я говорю об отце.

— А-а, — сказала Джуди, пряча улыбку. — Наверное, ты опять пытался убедить его продать дом.

— Не смотри на меня так! — рассердился он, уловив все же веселую нотку в ее голосе. — Если твой собственный отец был достаточно разумен, чтобы, выйдя на пенсию, уехать в деревню, то это все равно не дает тебе права…

— Разум здесь ни при чем, Брайен, — возразила она, наливая соус из большой эмалированной кастрюли в два фарфоровых соусника. — Мой отец переехал туда, чтобы оказаться поближе к множеству незамужних женщин своего возраста. Твой же не смотрел больше на женщин с тех самых пор, как сорок три года назад умерла твоя мать. — Она улыбнулась мужу. — Редкий для нашего времени пример постоянства.

Ответом ей явилось недовольное фырканье мужа.

— Знаешь, давай не будем портить твоему отцу праздник, напоминая, что он становится слишком стар, чтобы жить один, — сказала она, протягивая ему блюдо с запеченным картофелем. — Мы ведь знаем, что только напрасно потратим свой пыл.

Он снова фыркнул, но потом нехотя улыбнулся.

— По крайней мере ясно, откуда у Джейсона это упрямство. Неудивительно, что они со стариком так легко находят общий язык.

Джуди Бентон закусила губу.

— Мне просто повезло, что это ваше семейное качество проявилось не в тебе, а только через одно поколение.

— Да, — подтвердил он совершенно серьезно, унося в столовую блюдо с картофелем. — Представь, если бы все мы были такими упрямыми.

— Конечно, — сказала она уже пустой кухне. — Стоит только представить…

— Ты что-то очень задумчивый сегодня, Джейс. Уж не девушка ли какая-нибудь у тебя на уме? — спросил за обедом у внука Скорс, отец Джуди.

— Вот здорово, если так! — воскликнул Итан, не дав брату ответить. — Значит, скоро повезет и мне.

Три поколения Бентонов засмеялись этому замечанию, и Джейсон решил, что ему стоит поднять себе настроение, иначе мать скажет, что он портит всем Рождество.

— Единственная женщина, о которой я пока могу думать, это мама, и то лишь потому, что ты, дедушка Скорс, избаловал ее в детстве. И тебе придется ответить за это, старик.

— Правда, сынок, но ты узнаешь, что у избалованных женщин есть свои достоинства, — лихо подмигнул тот внуку. — И согласись, что она божественно готовит жареную индейку.

Громкое покашливание на другом конце стола привлекло всеобщее внимание.

— Жаль, что здесь не обратили внимания на качество картофеля и тыквы, — сказал Брайен Бентон. — Должен вам сообщить, что ответственным за них был я.

— Ого! Ты сам готовил их, Бри?

— Нет, дедушка Бентон, он их чистил. — Джуди похлопала мужа по руке. — И выглядел очень мило в моем фартуке.

Стараясь соответствовать общему настроению, Джейсон улыбнулся брату.

— Давай заставим его мыть тарелки после обеда, раз ему так идет фартук, а, Итан?

— Ну уж нет! — остановила их мать. — Вы знаете, как я чту рождественские традиции. Л по одной из них дети должны убраться на кухне, где трудилась в поте лица их мать, и дать ей насладиться заслуженным отдыхом.

— Знаешь, мама, — сказал Итан, — некоторые традиции со временем устаревают.

— В таком случае, — сказала она, — раз вам не нравится мыть тарелки, я предлагаю в следующий раз на рождественский обед обойтись без горячего жаркого. Я приготовлю салаты, мужчины могут сделать жаркое на вертеле, а есть будем с бумажных тарелок.

Это предложение вызвало бурю протеста.

— Не будет рождественской индейки?

— Джудит Скорс! Твоя мать, должно быть, в гробу переворачивается…

— Вертел! В жарком на вертеле нет ничего традиционного, мама.

Джейс согласился с братом.

— Может, нам купить посудомоечную машину?

— Конечно, Джейс, вот блестящая идея! — просияла мать. — Просто гениальная! Чудесное предложение, правда, Брайен?

Брайен, поморщившись, посмотрел на сына.

— На прошлое Рождество ты подал идею установить кондиционер, чтобы в кухне не было так жарко. А теперь еще новости! Он покачал головой. — Почему твои гениальные идеи всегда стоят моих денег? Ты их выдаешь, а платить за них должен я!

И снова за столом раздались остроумные реплики и смех; так обед и продолжался. Однако Джейсон никак не мог отдаться беззаботному семейному веселью, снова и снова возвращаясь мыслями к страданию и горю, которые наполняли дом Расселов, когда он позвонил сегодня утром, чтобы, как обычно, поздравить их с Рождеством.

Где и как проводит свое Рождество его друг? И существует ли он вообще на этом свете?

Джейс снова уткнулся в тарелку, заметив вдруг, как мало значит для него еда. Рождественский обед всегда был его самой любимой трапезой. Прежде он легко справлялся с двумя порциями маминой жареной индейки; не отказался бы и от третьей, перед тем как приняться за традиционный пудинг и коньячный крем на десерт. А сейчас едва находил в себе силы жевать.

В какой-то момент он даже почувствовал обиду на своего друга, испортившего ему этот праздничный день. Неужели трудно было, черт побери, хотя бы позвонить? Если, конечно, допустить, что у него имелась такая возможность…

Джейс знал, что беспокойство и страх, которые терзали его душу, не шли тем не менее ни в какое сравнение с теми, что мучили мать Дуга и его трех сестер. Сколько еще они смогут выносить это? Миссис Рассел едва оправилась от нервного расстройства, а девочки… Ну, Джулия и Кейт, в свои четырнадцать и одиннадцать, казались скорее растерянными, чем убитыми горем. А вот Сюзи, которая была на пару лет старше, чем Дуг, находила выход в гневе.

Она проклинала глупость и безответственность своего брата и обещала, что разделается с ним, когда до него доберется. К несчастью, Джейс подозревал, что глубоко в душе она не верила, что сможет привести в исполнение свои угрозы, и страдала не меньше других. Сколько же семей были сейчас в положении Расселов? Сидящих за обедом с пустым стулом, безмолвно напоминающим всем, что один из членов семьи пропал без вести…

— Вы не возражаете, если я вас оставлю? Я совершенно не голоден.

Все удивленно посмотрели на него, потом на его тарелку.

— Но ты же едва прикоснулся к еде, — с укором проворчал дедушка Скорс.

— У меня немного болит голова. — Это была ложь, и лицо брата ясно говорило, что он все понимает. Родные молча переглянулись.

— Ну, конечно. Пойди полежи немного, — предложил отец. — А к десерту мы тебя позовем.

— Наверное, я пропущу его на этот раз. — И, заметив беспокойство на лице матери, с улыбкой добавил: — Но надеюсь, что вы мне оставите кусок…

— Не упускай свой шанс, сынок, — сказал дедушка Скорс добродушно. — Когда Джуди подает пудинг, тут уж каждый за себя.

— Не беспокойся, папа, его много, — успокоила старика Джуди Бентон, перед тем как кивнуть сыну. — Иди, Джейс. Я оставлю для тебя кусок.

— Спасибо.

— Эй, Джейс! — крикнул ему вслед Итан. — А я оставлю твою долю грязной посуды!

Уже почти смеркалось, когда Джейс со злостью захлопнул капот своей старенькой «тораны». Проклиная и заевший мотор, и свою неудачу в его починке, он вытер тряпкой испачканные маслом руки и вышел из гаража, решив искупаться в бассейне. Но мысль о том, что придется возвращаться в дом за плавками и полотенцем, остановила его.

Вместо этого он уселся на крыльце на ступеньки, глядя на аккуратно подстриженный газон и сверкающий под солнцем овальный бассейн — то и другое результат пристрастия Брайена Бентона к ландшафтному садоводству. Хотя он и ценил результаты его труда, Джейс все-таки не мог понять, какое удовольствие получает отец от этого своего хобби, постоянно копаясь в земле или возясь часами с косилкой.

— Ну что, о твоем друге пока ничего не слышно?

Джейс поднял голову, услышав рядом голос деда.

— Нет, — ответил он. — Ничего.

— Не возражаешь, если я посижу с тобой? — спросил старик, указывая тростью на ступеньку. — По лицу твоей матери я понял, что она переживает за тебя, и решил, что нам нужно поговорить об исчезновении твоего друга.

Улыбаясь, Джейс подвинулся, чтобы дать деду место на верхней ступеньке. Хотя он любил обоих своих вдовцов-дедов, но к Брайсу Бентону чувствовал особую привязанность. Джейс считал старика ершистым, но добрым и прямым. Ветеран второй мировой войны, а впоследствии фермер, который после смерти жены один вырастил троих сыновей, тот превыше всего ценил честность и верность и не поддавался на дешевые соблазны и показуху. Если людям не нравится, что он называет вещи своими именами, то это их проблема, а не его, считал он.

— Брайен говорит, что этот парень ушел, не сказав ни слова. Что он просто однажды не вернулся домой из университета. Неужели у него не было проблем в семье? Или с девушкой там чего-нибудь?

— Не знаю, дед. Но прежде он никогда не уходил, никого не предупредив.

— И потому ты и твой приятель Таггерт, бросив все, отправились его искать.

Джейс не уловил в словах деда ни тени осуждения. В отличие от его родителей, которые были недовольны, когда он объявил им о своем решении пропустить несколько последних недель семестра, чтобы отправиться на поиски друга, дедушка спокойно воспринял этот факт. Джейс улыбнулся ему.

— Спасибо, что избавил меня от нотации по поводу того, что я не думаю о своем образовании.

После драки кулаками не машут. И кроме того, для такого способного малого, как ты, пропустить пару экзаменов ничего не значит. — Старик усмехнулся. — Я это и отцу твоему сказал, когда тот пустился со мной в объяснения. И насчет его дурацкой идеи переселяться в дом для престарелых тоже сказал.

Он явно предлагал перейти к этой теме, но Джейс молчал, опасаясь задеть гордость старика. Дед жил всего в паре километров отсюда и хорошо поправлялся после операции на бедре, но Джейс, как и все родные, беспокоился, что он живет один в большом доме, где за ним некому присмотреть.

— Я не думаю, что речь шла о приюте для престарелых, дед, — осторожно сказал он. — Думаю, отец имел в виду какой-то частный пансион, вроде того, где живет дедушка Скорс.

— Да ну его! — старик равнодушно махнул Рукой. — Я не собираюсь жить в таком тесном игрушечном домике, где, высунувшись в окно, можно дотронуться до двери соседа. Я люблю уединение и простор.

Джейс спорить не стал, а старик еще некоторое время рассуждал, как он сожалеет, что продал свою молочную ферму и переехал в город пятнадцать лет назад, и что теперь не собирается усугублять эту ошибку, бросив тот маленький клочок земли, которым владеет сейчас.

— Проблема с машиной, сынок? — спросил он наконец, похлопав Джейса по руке.

— Да.

— Удалось тебе ее починить?

— Нет. И просто так не удастся, — проворчал он. — Вся коробка передач полетела, и мотор барахлит.

— Значит, не зря отец нашел тебе работу у своего приятеля-адвоката. Деньги будут очень кстати.

— Да, конечно, если бы я взялся за эту работу. — Джейс печально взглянул на старика. — Но дело в том, что я не собираюсь там работать. Мы с Тагом договорились провести остаток каникул в поисках Дугласа.

Старик тяжело вздохнул.

— Поскольку ты все еще жив-здоров, то, надо полагать, не успел еще выложить все это отцу?

— Нет. Мы решили это только сегодня, после того как навестили Расселов. Я не хотел семейным скандалом испортить всем Рождество.

Старик, и без того хмурый, помрачнел еще больше, изучающе взглянув на него.

— Было заметно, что ты не в своей тарелке. Видно, здорово тебя расстроили там.

— Как бы тебе это объяснить… — Джейс нервно провел пальцами по волосам. — Я ни у кого не видел такого отчаяния и безнадежности, как на лице миссис Рассел. Кажется, она не верит, что кто-нибудь может ей помочь! Я имею в виду, если бы полицейские по-настоящему искали Дуга, они наверняка что-нибудь да узнали бы о нем.

— Сынок, ты же знаешь лучше, чем кто-либо, как мало полиция занимается такими вещами. В их представлении твой друг — это всего лишь какая-то доля процента в статистике нераскрытых дел. Они считают, что у них есть проблемы и поважней.

— Но не для его семьи. И не для меня.

Несколько минут они сидели молча, словно каждый взвешивал мысленно все за и против решения Джейса. Хотя Джейс понимал, что только он по-настоящему видит в этом какой-то смысл. Конечно, он затевал рискованное предприятие и к тому же с весьма малыми шансами на успех, но в душе он чувствовал, что если не сделает этого, то предаст их с Дугом четырнадцатилетнюю дружбу. Ту, которая началась в тот день, когда Дуг вытащил его из водоворота на быстрой реке.

— Я понимаю, почему ты хочешь это сделать, сынок, — сказал наконец дед. — Вопрос лишь в том, можешь ли ты себе это позволить? Отказываешься от работы, которую нашел тебе отец, но откуда ты возьмешь деньги?

— Ну, — поколебавшись начал Джейс. — На худой конец я мог бы продать несколько облигаций, которые ты подарил мне на восемнадцатилетие.

— Ага… понятно.

Ответ был явно уклончивый, поэтому Джейс спросил:

— Тебе бы это не понравилось, дед?

Старик покачал головой.

— Эти деньги были подарком тебе к совершеннолетию; если ты захочешь поставить их на какую-нибудь хромую клячу на Мельбурнском ипподроме — твое дело. Но если они помогут тебе сделать то, что принесет душевный покой, будет гораздо лучше.

Облегчение, которое почувствовал Джейс при этих словах, еще больше сблизило его с дедом.

— Спасибо, дед, — сказал он растроганно. — Я бы не тронул эти облигации, не спросив тебя сначала.

— Тогда твое счастье, что я еще не умер, — засмеялся старик и добавил: — Потому что твой отец рассвирепеет, как бесхвостая змея, когда услышит обо всем этом. Он унаследовал характер от твоей бабушки — упокой Господи ее душу.

Джейсон криво усмехнулся.

— Тогда я подожду твоего отъезда, прежде чем рассказать ему, что собираюсь сделать.

Старик согласно кивнул седой головой.

— Спасибо, сынок. Эти проклятые доктора запрещают мне волноваться. Печально, но факт. Это единственная отрицательная сторона в моей одинокой жизни, знаешь ли. Ни одного близкого человека рядом, в случае чего…

Джейс обнял его и прижался к его плечу головой. Господи, как он любит этого старика!

ГЛАВА 4

Конец февраля 1988 года

Джейс проверил часы. Три семнадцать, а этот субъект, с которым они договорились встретиться, все еще не показывался. Он щелкнул по ручке пустой чашки, стоящей на столике, и она повернулась вокруг своей оси несколько раз.

— Хочешь еще? — спросил его Таг.

Он отрицательно покачал головой. Он столько выпил этого проклятого капуччино за последние дни, что удивительно, как он сам не начинал пениться всякий раз, когда открывал рот. Еще раз он внимательно оглядел посетителей, сидевших в кафе за другими столиками. Каждый из них по-своему отражал убожество и безнадежность этого захолустного местечка, но того парня, которого они ждали, среди них не было.

— Он запаздывает уже больше чем на час, Джейс. Ты уверен, что он появится?

Джейс не был уверен, но после многих недель шатания по улицам Кингс-Кросса, когда они совали фото Дуга каждой встречной проститутке, каждому пьянице или наркоману, он не хотел упускать тот единственный реальный шанс, который они наконец получили.

— Я пообещал ему пятьдесят долларов, если он даст мне адрес. А это не тот тип, который способен отказаться от таких денег.

Друг Джейсона огляделся кругом.

— Да и никто из них тоже, — покачал он головой. — Как бы мне ни хотелось найти Дуга, я не хочу найти его здесь.

— Да уж. — Но беда в том, подумал Джейс, что Дуга не оказалось нигде, где он мог бы еще быть. И прежде всего у себя дома. Четырнадцать недель, и никакого известия от него. Таг и Джейс — единственные, за исключением семьи, кто еще не терял надежды; даже его девушка, Донна, снова начала ходить на свидания. «Она имеет право на личную жизнь», — сказал его брат Итан, и Джейсон понял, что именно он — тот парень, с которым она встречалась.

— Не этот ли? — спросил Таг, и Джейс тут же поднял голову в направлении двери.

Порывом какого-то внезапного волнения захлестнуло его, когда он увидел своего вчерашнего знакомца. Хотя на парне были уже не те заляпанные джинсы и замызганная футболка, его грязные волосы до плеч и необычайная долговязость сразу обращали на себя внимание. Первая по-настоящему крепкая ниточка, которую они зацепили. Сдерживая нетерпение, Джейс ждал, пока этот чурбан, все еще стоявший в дверях и внимательно оглядывающий посетителей, заметит его. В надежде ускорить этот процесс он привстал из-за стола.

Наконец запавшие глаза парня остановились на нем. Прошел еще миг, пока осмысленное выражение показалось на его высохшем от героина лице: он узнал Джейса и поприветствовал его коротким кивком. Но вдруг без всякой видимой причины повернулся и бросился обратно за дверь.

— Вот болван!..

Поначалу только рост этого долговязого малого помешал Джейсону потерять его из виду на людной улице в толпе, а когда она начала редеть, Джейс смог, благодаря своей природной быстроте и ловкости, почти нагнать его. К тому времени, когда Долговязый свернул в узкую улочку возле одного популярного ночного клуба, Джейс сократил расстояние настолько, что, поднажав, мог бы вполне ухватить его за шиворот. Но ему не очень-то хотелось этого. Вчера он едва не задохнулся от зловония, исходившего от этого болвана, во время разговора с ним.

— Эй! — заорал он, стараясь по возможности не приближаться к нему вплотную. — Ты собираешься валять дурака или заработать пятьдесят баксов?

Парень резко остановился, и Джейс сделал то же самое. Что-то почудилось тому в кафе, и давить на него не стоило. Парень тяжело дышал и держался настороженно.

— Я бы не рассчитывал прийти к финишу первым, если бы бежал в одном забеге с тобой на первенстве университета, — сказал Джейс, не скрывая, что он тоже запыхался, и тяжело отдуваясь.

— Он полицейский? — быстро спросил парень.

— Кто? — удивился Джейс.

— Да вот он!

Не успел Джейс обернуться, как у него за спиной раздался голос Тага.

— Расслабься! Я не полицейский. Я студент.

— Это мой приятель, — сказал Джейс. — И приятель Дуга. Ну, того парня на фотографии…

— Он вовсе не Дуг. Когда я встретился с ним, его называли Расс.

— Лады, — согласился Таг. — Дуглас Рассел — значит Расс.

— Да, это он и есть, — продолжал Джейс, сделав то же заключение, что и Таг. — Так ты дашь нам адрес, где он ошивается?

Долговязый захихикал.

— Я могу назвать вам пару улиц, но точного адреса у этого парня нет.

— Идет. — Джейс полез за бумажником.

— С таким же успехом можно спустить пятьдесят баксов в клозет, — пробормотал Таггерт, шаря глазами вокруг. — А то и вовсе остаться без штанов в этом чертовом переулке.

Джейс быстро оглянулся назад, и рука его замерла на полдороге. Черт! Он и не подумал об этом. У него уже был личный опыт, который говорил, что даже среди бела дня в этой части города небезопасно. Но отступать он не собирался.

— Ну так что, где можно найти старину Расса?

— Сначала пятьдесят баксов.

Джейс засмеялся.

— Ну да! Думаешь, я такой идиот, что выложу пятьдесят баксов под твое слово?

Шум за спиной заставил его обернуться. Таг сделал то же самое.

— Ого, смотри-ка кто здесь! Какие два красавчика!

Это замечание исходило от густо накрашенной блондинки в розовом платье, коротком и облегающем ее тело так, словно оно было нарисованное. В сочетании с густыми длинными волосами до плеч и золотистыми туфлямина шпильках это делало ее похожей на едва стоящую на ногах куклу Барби. Вторая была длинноволосая брюнетка в обрезанных джинсах и укороченном топе — блузке, которая едва доставала ей до пупа.

Таг выругался.

— Черт, да они еще дети.

От силы пятнадцать-шестнадцать лет, определил Джейс.

— Мы можем совершить хорошую сделку за сотню, — предложила блондинка, откинув волосы за плечи. — Интересует?

— Возможно, — ответил Джейс. — Вот этому малому, — он кивнул на парня, — обещано пятьдесят баксов за некую информацию. Но если вы, девочки, поможете нам, я выложу вам и все сто.

Девушки вполголоса обменялись парой слов, потом блондинка сказала:

— А что за информация вас интересует, мальчики?

Джейс достал фото Дуга, сделанное во время школьного выпуска, и протянул его.

— Вы встречали этого парня?

— Не говори отсюда, милый, — сказала ему брюнетка. — Подойди поближе.

Джейс снова взглянул на Долговязого.

— Так ты берешь эти пятьдесят? — спросил он. — Тебе предложили первому.

— Им ты предлагаешь сотню!

— Да, но их двое, — ответил Джейс. — И к тому же они посимпатичнее тебя. — Девушки позади него захихикали. — Тогда о'кей. — Он пожал плечами. — Раз тебе они не нужны…

— Нужны! Нужны! — закричал тот. — Парень, которого ты ищешь, ну этот, Расс, ошивается у стены.

— Черт!.. — пробормотал Таг.

Сам же Джейс буквально онемел, неспособный произнести ни слова. «Стеной» назывался отрезок улицы, где «голубые» зарабатывали на жизнь, отдаваясь кому попало за деньги. Они с Тагом даже не проверяли такой вариант, ибо вероятность того, что Дуглас может оказаться там, превосходила их воображение!

Джейсон ощутил приступ ярости, и рука его сжалась в кулак, но Таггерт удержал его за плечо.

— Полегче, — шепнул ему друг. — Не делай глупостей.

Джейсон кивнул и перевел дух, чтобы успокоиться.

— Ты лжешь! — сказал он, желая, чтобы это и в самом деле была ложь.

Наркоман покачал головой.

— Я не вру!

— Нет, врешь! — раздался пронзительный голос блондинки. — Расс не «голубой» и никогда им не был.

Таггерт приблизился к ней.

— Ты знаешь Дуга?

— Дуга? А кто такой Дуг? — Она сощурила глаза, словно стояла на ярком солнце, а не в тесном мрачном переулке.

Джейс сунул ей под нос фото.

— Вот этот парень — ты знаешь его?

— А тебе-то он кто?

— Слушай, кончай пудрить мозги, — резко сказал он. — Мы можем притянуть тебя как несовершеннолетнюю, и в участке ты не так запоешь. — Джейс не совсем был уверен в этом, но это звучало хорошо и могло подействовать.

— Ты думаешь, они знают что-то, Джейс? Имей в виду, — Таг кивнул головой в сторону выхода из переулка, — что тот болван уже дал от нас деру.

Джейс обернулся вовремя, чтобы заметить спину Долговязого, выбегающего из переулка на улицу. Он выругался. Ну и дела! Придется ему довольствоваться синицей в руках. Эта парочка, подумал он, испытующе глядя на двух девушек, стоявших перед ним, сможет тебе заменить его, если они расколются. Во всяком случае, кроме них, ему больше не на кого рассчитывать.

— О'кей, девочки, — сказал он. — Так вы знаете его? Да или нет?

Девчонки обменялись неопределенным взглядом, потом брюнетка пожала плечами.

— Этого парня зовут Расс.

— Это мы уже знаем. Тебе известно, где мы можем найти его?

— Это зависит от того, зачем он вам.

— Мы его друзья, — сказал Таг.

Девушка внимательно посмотрела на их чистые джинсы и аккуратные рубашки.

— Вы одеты не так, как друзья Расса, — недоверчиво заметила она.

— Да, мы несколько изменились с тех пор, как видели его в последний раз. Теперь у нас появились «бабки». Так вы поможете нам выбраться отсюда или нет?

Брюнетка усмехнулась, посмотрев на него взглядом усталой сорокалетней женщины. На жаре густой слой грима собрался крошечными складками вокруг ее жирно накрашенных глаз. Со своей юной стройностью и длинными черными волосами она могла бы быть одурманивающе-притягательной, но легкая желтизна на щеках говорила о том, что она предпочитает регулярно одурманивать себя сама.

— А как вас зовут?

Вопрос блондинки удивил Джейса. За те недели, что он провел, шатаясь повсюду с фотографией Дуга, никто ни разу не спросил, кто он такой. Он все еще пытался найти подходящий ответ, когда Таг взял инициативу в свои руки.

— Я Ли Таггерт, а он Джейс Бентон.

Глаза блондинки расширились, открыв темно-синюю радужную оболочку с красной сетью прожилок вокруг нее.

— Ты — Таг?

То, что она знала сокращенное имя Ли, ударило Джейса как обухом по голове. Наконец-то они на верном пути! На мгновение волна радости захлестнула его, а сердце быстро забилось. Взглянув на лицо Тага, он понял, что и у того голова пошла кругом от вопроса, заданного блондинкой. Джейс первым пришел в себя.

— Да, — сказал он чуть хрипло. — Именно Таг. Если ты знаешь это, то должна знать и Дуга… то есть Расса, очень хорошо.

Она неопределенно пожала плечами.

— Может быть. Не исключено. — И, словно ища поддержки, взглянула на брюнетку. Та скривила свой ярко накрашенный рот в кривой усмешке и покачала головой.

— Теперь уже поздно отступать, Кел, — сказала она. — Они же не дураки.

— Она права, Кел, — вмешался Таг. — Ты вполне можешь сказать нам, где найти его.

Джейс затаил дыхание и испустил облегченный вздох, только дождавшись кивка Кел.

— Я отведу вас туда. — Она посмотрела на свою подружку. — А ты идешь?

— Нет, — ответила та, протягивая руку. — Я возьму свои пятьдесят баксов сейчас.

— Я отдам их Кел, когда мы найдем… Расса, — сказал Джейс.

— Я получу свои пятьдесят сейчас, красавчик, или Кел никуда вас не поведет.

Лицо блондинки показывало, что она уловила этот намек и сделает так, как велит ей подруга. Джейс не колеблясь протянул той банкноту.

— Увидимся позднее, Кел, — сказала она, пряча бумажку в сумочку. — И не дай этим красавчикам улизнуть с твоей полсотней.

Когда она исчезла из виду, Кел решительно повернулась к ним.

— Пошли, — сказала она и зашагала в противоположном направлении.

Таг обменялся с Джейсом быстрым взглядом, напомнив ему, что тем же самым путем исчез и Долговязый. Возможно, у них уже начиналась мания преследования, но основания для тревоги были. Джейса уже ограбили неделю назад, когда он явился сюда в поисках Дуга, и это научило его не носить с собой деньги, когда в этом не было особой нужды. Вот почему он не смог заплатить наркоману за его сведения вчера и назначил встречу на сегодня. И хотя вероятность того, что девушки и Долговязый сговорились, была сравнительно мала, Джейс поневоле был осторожен.

— Мы что, не сможем пройти там? — спросил он, указывая в том направлении, где исчезла брюнетка и где людность на большой улице служила бы хоть какой-то гарантией безопасности.

— Можем, — ответила блондинка. — Но это будет дольше.

— Намного дольше?

— На пару минут.

Джейс улыбнулся ей.

— У нас есть время.

Казалось, она колебалась, не зная, что делать. Потом пожала плечами.

— Это будет стоить вам еще двадцать баксов.

Таг рассмеялся:

— Ну, старушка, ты даешь!

— Заткнись, мудак! — огрызнулась она.

— Ребята, ребята, — успокоил их Джейс. — Давайте-ка без ругани.

Ровно семь минут спустя они уже входили в темный и тесный подъезд трехэтажного дома, где пахло мочой и блевотиной. Узкая лестница, ведущая наверх, вся прогнила и была наполовину разрушена.

Не обращая внимания на скрип ступеней и явное шатание перил, блондинка начала подниматься по ней.

— Так вы идете, ребята, или нет? — спросила она на полпути, опасно прислонившись к перилам, чтобы пропустить какую-то старуху.

— Идем, — кивнул Джейс, но подождал, пока та сошла вниз, после чего посторонился и открыл ей дверь. Его галантность не осталась незамеченной.

Шлюхи, — пробормотала старуха, дыша перегаром. — Бляди они все!

На площадку наверху, немногим большую чем при входе, выходили три двери. На облупившейся стене красная стрела с надписью «Пожарный выход» указывала на лестницу.

— Которая из них? — спросил Таг, и блондинка показала на дверь возле стрелы.

— Расс! — Девушка постучала и приложила голову к двери. — Расс, это я, Келли. — Она постучала снова, на этот раз посильнее. — Расс! Ты здесь, малыш?

Малыш! Это могло означать только то, что… Черт! Эта девчонка была так же далека от Донны, как ночь ото дня. Даже дальше, черт возьми! Ни один парень не променял бы ее на эту.

— Он должен быть здесь, — сказала она, стараясь говорить погромче. — Он был болен сегодня утром… Он не мог уйти.

— Болен? — как эхо отозвался Джейс, помертвев. — Что значит «болен»?

Блондинка обхватила плечи руками и покачала головой.

— Скажи! — потребовал Таг, поворачивая ее лицом к себе. — Что-то с ним не так? Что случилось?

— Он… ну просто болен. У него «ломка». А так вообще-то ничего… Вообще-то он в порядке…

Не слушая дальше этот бессвязный лепет девчонки, Джейс тяжело ударил в дверь.

— Дуг! Дуг! Это Джейс, Дуг! Открой дверь! — Сжав руки в кулаки, он колотил ими по старым доскам. — Дуг! Черт подери! Открой же эту чертову дверь!

— Где мы можем достать ключ? — спросил Таг. — У кого-нибудь есть запасной?

Блондинка, стоявшая рядом с Джейсом, отрицательно покачала головой. Черт! Что же им теперь делать? Его мозг лихорадочно работал, ища выход. Думай, приказал он себе. Думай, черт побери!

— Может, нам поискать полицейского на улице? — предложил он. — Или пойдем прямо в участок и притащим полицию сюда. Он…

Но тут дверь внизу лестницы открылась, и солнечный свет снаружи высветил тщедушную мужскую фигуру в мятой ковбойке и затрапезных штанах.

— Терри! — взвизгнула Кел. — Что-то случилось с Рассом!

— А это кто такие?

— Это неважно! Открой мне дверь!

Терри заколебался, опустив голову, и это дало Джейсу пару секунд, чтобы ринуться по лестнице вниз и настигнуть его, прежде чем тот успел скрыться за дверью.

— Постой, погоди, — усмехнулся он, удерживая парня за шиворот. — Давай-ка потолкуем.

— Пусти меня, ублюдок. Ты меня задушишь!

— Будет чертовски жаль! — Джейс развернул его перед собой и подтолкнул вверх по лестнице. — Ты поднимешься туда и откроешь эту дверь!

Парнишка был так тщедушен и обескуражен, что втащить его наверх не составляло труда. За три ступеньки до конца Таг протянул руку и бесцеремонным рывком помог ему преодолеть оставшийся путь.

— Открывай! — приказал он, с глухим стуком шмякнув этого типа о дверь. — Сейчас же!

На этот раз Келли воззрилась на них с искренним страхом. То ли из-за того, как они разделывались с ее другом Терри, то ли боясь того, что они найдут там за дверью.

Щелчок открывающегося замка прозвучал как взрыв в тиши лестничной площадки. Джейс бросил на Тага быстрый взгляд и кивнул. Что бы их там ни ждало, он призывал друга сохранять спокойствие. Затем, оттолкнув Терри с дороги, толчком распахнул дверь.

Это оказалось хуже, гораздо хуже того, что они могли предположить, и вполне сошло бы за декорацию для фильма о жизни нью-йоркского дна. Или же просто мусорную свалку.

Тусклый свет исходил не от голой лампочки, свисавшей с облупившегося потолка, а проникал через закопченное окно в дальнем конце комнаты. Изношенный линолеум неопределенного цвета весь в пятнах многолетней грязи покрывал пол. Бумажные стаканчики и тарелки создавали лабиринт для апатичных тараканов на грязном обшарпанном столе и такой же обшарпанной раковине. Набивка вырывалась из старого дивана, испачканного… Чем испачканного, Джейс не хотел даже думать из опасения, что его просто вырвет при этом.

— О Господи… — выдавил Таг. А Джейс стоял онемев и оцепенев. Словно парализованный. И только Келли, протолкавшаяся между ними с криками: «Расс! Расс!» — привела его в чувство.

Отодвинув пластиковую занавеску в углу, она вдруг отшатнулась с пронзительным визгом и так стремительно, что натолкнулась на Джейса. Инстинктивно он поддержал ее, ища причину испуга. И в следующую секунду увидел друга, которого так долго искал. Но, Господи, в каком виде!

В этом костлявом обнаженном теле, распластанном на грязном рваном линолеуме, не было и следа прежнего талантливого игрока в регби. Глаза его были сомкнуты, и умиротворенная предсмертная улыбка просвечивала сквозь запущенную, забрызганную рвотой бороду. А пульс едва-едва ощущался в запястье, когда Джейс поднял его вялую как плеть руку.

«Скорую»! — заорал он, обернувшись к Тагу. — Немедленно зовите «скорую»!

ГЛАВА 5

Конец марта 1988 года

Джейс поежился, выходя из тепла уютного дедовского дома на пронизывающий холод улицы, который принесла с собой неожиданно нагрянувшая зима.

Собачья погодка, — сказал старик, провожая его. — Почему бы тебе не подождать, пока я звякну матери, чтобы она заехала и привезла тебе теплую одежду? Ты ведь околеешь от холода, возвращаясь домой в этой куртке.

Джейс с трудом подавил улыбку. Дедушка Бентон хорошо помнил все его дни рождения, но даже теперь, когда ему стукнуло двадцать три, по старой памяти все еще обращался с ним как с десятилетним.

— Ничего. Все в порядке, дед. Я закаленный. А пока не починю машину, потренируюсь в ходьбе пешком.

— Знаешь, малыш, а ты вполне можешь рассчитывать на заем, — сказал Брайс Бентон как бы между прочим. — Если кто-то в твоей семье считает, что ты валяешь дурака, забросив свою юриспруденцию и разыгрывая детектива, то я так не считаю.

Его откровенная прямота заставила Джейса вскинуть голову.

— Ты не считаешь, что я глупец? — спросил он удивленно.

— Ничуть. Чудак, быть может… но не дурак по большому-то счету. — Брайс Бентон обнажил в улыбке старые пожелтевшие зубы.

Всегда отзывчивый на доброту старика, а теперь особенно нуждаясь хоть в капле сочувствия, Джейс помедлил, прислонившись к кирпичной стенке у крыльца и сунув руки в карманы своей кожаной куртки.

— И то хорошо, — сказал он. — А то отец всякий раз, как видит меня, начинает качать головой. Мать ненамного лучше, но она, по крайней мере, хоть со мной разговаривает. Отец же только ворчит.

Дед весело засмеялся.

— У него это пройдет, не сомневайся. У меня тоже подобное было.

Хотя в данный момент Джейс и не понимал, о чем дед толкует, он знал, что нужно лишь подождать. У дедушки Бентона на каждый случай была своя история или анекдот, а часто и то и другое вместе.

— Когда твой отец заявил, что не хочет быть фермером, — начал он, — я был вне себя от злости. Сначала двое старших покинули дом, и я не очень возражал. Ведь у меня еще оставался младший, Брайен. Но когда и он повернулся спиной к ферме… Я ужасно разозлился на него. Последняя моя надежда основать фермерскую династию развеялась, ибо твой отец решил, что хочет стать полицейским.

На какой-то короткий миг затаенная грусть промелькнула в серых глазах старика, но он тряхнул головой, и выражение это тотчас исчезло.

— Со временем я преодолел разочарование, сынок, — продолжал он. — И теперь горжусь своими мальчиками. То же самое будет и с твоим отцом, — заверил он Джейса. — Тебе только нужно набраться терпения, сынок. — Легкая улыбка разбежалась морщинками по его лицу, и он засмеялся каким-то дребезжащим смешком. — Я еще буду иметь удовольствие видеть самого Брайена тем упрямым старикашкой, каким он обычно считает меня.

Смеясь, Джейс обнял старика.

— Спасибо, дед, — сказал он. — Ты всегда умеешь ободрить.

— Я могу помочь и кое-чем посущественней. Похоже, это тебе не помешает, мой мальчик.

Хотя предложение было столь же заманчивым, сколь и трогательным, Джейс покачал головой.

— Спасибо, но нам с Тагом хватает. Мы сами справимся.

Дед понимающе кивнул седой головой.

— Что ж, хорошо. Но если у вас кончатся бабки, без церемоний обращайся ко мне. Договорились?

— Обязательно, — сказал Джейс и добавил искренне: — Спасибо тебе.

Не любивший проявлений всяких чувств и сантиментов, старик не обратил на эту благодарность никакого внимания и вместо этого снова заговорил о той угрозе здоровью, которой Джейс себя подвергает, отправляясь пешком домой. Не дослушав, Джейс попрощался и шагнул с крыльца в холодную сырость улицы.

Не успел он завернуть за угол, как пошел, мелкий дождь, быстро вымочив его джинсы. Некоторое время Джейс оглядывал улицу, решая, идти направо или налево.

Налево — значило проделать двухкилометровый путь домой при погоде, которая собиралась еще больше ухудшиться. Направо — и вскоре он достигнет шумного клуба, откуда сможет вернуться домой с Итаном или с кем-нибудь из знакомых ребят, которые там наверняка околачиваются. Кроме того, он мог бы перехватить в клубе пару кружек пива и сыграть в «американку» на бильярде, как бы приобщившись тем самым к общественной жизни, от которой порядком оторвался уже.

Подумав, он повернул налево. Одиночество и холодная ночная сырость казались ему более привлекательными, чем одна мысль столкнуться с Донной Браун. Он не понимал теперь, как мог когда-то считать Донну соблазнительной штучкой и даже завидовать Дугу и его отношениям с ней. Все, что он мог делать сейчас, — это быть с ней корректным, когда Итан приводил ее домой. И хотя последние несколько недель ее визиты стали значительно реже, Итан не делал секрета из того, что все еще видится с ней.

Оставалось только надеяться, что она была хорошей подстилкой для Итана, каковой все ее и считали, потому что ничего другого и нельзя было ожидать от этой маленькой сучки! Джейс невольно выругался вслух, вспомнив слова, сказанные Донной: «Может, это и к лучшему, что он умер. Я не смогла бы вернуться к нему, зная, как он жил все эти месяцы. Ведь это могло кончиться для меня гонореей или даже СПИДом! Всем легче в конце концов…»

Кому же это всем? — спрашивал себя Джейс. Не овдовевшей ли матери Дуга, которая была так убита горем на похоронах, что сама казалась немногим более живой, чем сын? Не его ли старшей сестре, которая, истерически рыдая, вцепилась в гроб так, что ее пришлось силой отрывать от него? И не всем ли тем, кто был на кладбище, когда обезумевшая одиннадцатилетняя Кэт Рассел чуть было не бросилась в могилу, в которую опускали гроб с телом ее старшего брата.

Сама Донна, конечно же, не явилась на кладбище. Родители забрали свою доченьку домой сразу после заупокойной службы, потому что она слишком эмоционально чувствительна, видите ли, чтобы выдержать все это. Ха! Эта эгоистичная маленькая сучка не обладала ни каплей чувствительности, но, елки-палки, какой же она была мастерицей играть на чувствах других! Она так окрутила Итана, что тот уже и не мог смотреть на вещи трезво.

Погруженный в эти мрачные мысли, Джейс чуть было не попал под колеса грузовика, не заметив красного света на переходе, и только пронзительный сигнал уберег его от этого. Вспрыгнув обратно на тротуар, он с колотящимся сердцем дождался зеленого и тогда уже перешел на другую сторону улицы к дому.

Черт побери, подумал он, стало быть, правду говорит статистика, что большинство наездов случается именно вблизи дома.

А дождь тем временем становился все сильнее, и капли его, стекая с волос, уже холодили шею. Подняв воротник, он прибавил шагу и, перепрыгивая через лужи, постарался быстрее пройти те несколько десятков метров, что отделяли его от дома.

Пространство перед домом освещалось достаточно хорошо светильником под круглым плафоном, висевшим на крыльце. Приближаясь к дому, Джейс заметил стоявший на дороге автомобиль матери и удивился, что он не в гараже. В следующую минуту он заметил какое-то движение возле машины и, приостановившись, внимательно посмотрел в том направлении. Какая-то фигура попятилась от дверцы водителя.

— Эй! — крикнул он. Темная фигура отделилась от машины и бросилась наутек.

Стартового преимущества этого молодца перед на мгновение опешившим Джейсом вполне хватило бы, чтобы скрыться в темноте, не поскользнись он на мокром асфальте. Эта ошибка стоила ему дорого.

Захватив ему футбольным приемом ноги, Джейс заставил вора со стоном рухнуть на землю. Но, в отличие от футбола, где сбитый быстро вскакивал на ноги и продолжал охоту за мячом, этот тип лежа начал изо всех сил отбиваться, нанося Джейсону удары локтями, ногами и кулаком. Одним ударом он раскроил ему бровь.

Быстро сообразив, что на его стороне преимущество в несколько килограммов весу, Джейс перекатился вместе с противником на полоску травы справа от дороги и сумел пригвоздить его лицом вниз к земле, заломив руки за спину. Поскольку сдавленные ругательства все еще продолжали извергаться изо рта у парня, Джейс быстро сел ему на спину и ткнул его лицом в мокрую траву. И был ослеплен в этот момент фарами автомобиля, ехавшего по дороге прямо на них.

Машина затормозила, и водитель выскочил из нее.

— Что за черт?.. — начал было Итан, разглядывая всю эту сцену.

— Поймал его… пытался… украсть машину матери, — пояснил Джейс, прерывисто дыша. Преступник все еще делал попытки сопротивляться, так что пришлось сильнее вдавить его в землю лицом. — Давай-ка втащим его в дом и позовем полицию.

— У него, должно быть, сильный удар, — сказал брат, держа пленника, в то время как Джейс осторожно подымался на ноги. — Он разбил тебе правую бровь. Похоже, понадобятся швы.

Джейс выругался. Он терпеть не мог иглы.

— Недоносок! — проворчал он, сильнее заламывая руку пленного и подымая его на ноги.

— Ого, Джейс! — воскликнул Итан предостерегающе. — Веди себя поделикатнее.

— Поделикатнее?! — завопил тот в ярости. — Да я переломаю ему руки и ноги!

— Не торопись с этим, — посоветовал брат. — А то скажут, что ты избиваешь женщин. — И быстрым движением сдернул шерстяную лыжную шапочку с головы вора. Масса длинных темных волос высыпалась из-под нее.

От потрясения Джейс ослабил хватку, и, хотя Итан тут же пришел ему на помощь, им едва удалось вдвоем совладать с этой особой вторично.

— Маленькая дикарка, — сказал Итан, отпрянув в последний момент, едва не задетый ногтями, метившими ему в лицо. — Черт, да перестань ты лягаться, дуреха. Мы вдвое сильнее и для нас не составит труда скрутить тебя как следует!

Благонамеренный совет Итана был встречен потоком ругательства на двух языках: английском и, судя по всему, итальянском.

Итан рассмеялся.

— Это что-то непереводимое, черт побери! Ну, и здорово же она тебе заехала!

— Заткнись! — оборвал его Джейсон. — И ты тоже, чертовка! — заорал он, тряся свою пленницу. — Мать твою!.. Если так продолжится, нам не нужно будет звонить в полицию — соседи сами ее позовут.

В эту минуту на веранде появилась Джуди Бентон, ее ночная рубашка и разметавшиеся волосы ясно говорили, что она только что из постели.

— Что здесь происходит?

— Зови полицию, мама, — сказал Джейс, уворачиваясь от удара ногой. — Мы только что поймали человека, пытавшегося угнать твой автомобиль.

— Я ничего и не думала красть, болван ты набитый! О-о! Да перестань же дергать меня за волосы!

— А ты перестань драться!

Он усилил хватку па ее руке и подвел поближе к удивленной матери.

— Это девушка! Ради Бога, не будь с ней так груб, — попросила Джуди.

Почувствовав симпатию со стороны женщины, девушка повернула к ней умоляющее лицо.

— Пожалуйста…

— Не верь ей, мама, — вмешался Джейс. — У нее ухватки бандита.

— Ой! Они делают мне больно! Клянусь…

— Врунья и воровка! Ты у меня сейчас попляшешь.

Девушка повернула к нему лицо, но вместо потока ругательств, которых он ожидал от нее, карие глаза, полные ненависти, уставились на него. Если бы взгляд обладал способностью убивать на месте, ему бы сразу пришел конец.

— Давай наконец заведем ее в дом, — сказал Джейс брату.

Но воровка и не думала поддаваться. Напрягши все тело и уперевшись ногами в деревянный порог, она упорно отбивалась, продолжая обливать обоих потоком отборных итальянских ругательств. Хотя это только Джейс полагал, что она ругается. Не исключено, что она просто таким образом молилась, чтобы ангелы явились к ней на выручку. И правда, судя по тому, как успешно ее слабое тело сопротивлялось попыткам двух здоровенных парней протащить ее в дверь, дело тут явно не обходилось без помощи сверхъестественных сил! Они с Итаном стояли по обе стороны от нее, держа за руки, но ничего не могли поделать. Джейсу не хотелось прибегать к очень уж грубым приемам. Черт, она ведь еще несовершеннолетняя, к тому же не парень, а девица. Но какого же дьявола она не сдается им подобру-поздорову?

Он решил уже было втолкнуть ее в дом броском через плечо, но, подумав, выбрал более щадящий вариант. Подмигнув брату, он сделал ей легкую подсечку под колено, и в тот момент, когда ноги у девушки подогнулись, они быстро подхватили и перенесли ее через порог.

— О-о-п, отлично! — сказал он бодрым голосом. — Почти приехали.

— Кретин недоношенный!

При всей своей злости она выглядела как вынутая из грязи уличная кошка, а сам он в качестве победителя мог позволить себе даже великодушие. Довольный, он улыбнулся.

— Меня называли и похуже.

— Что ты говоришь? — съязвила она. — Жаль, что не я!

— Сюда? — Итан двинулся к дверям гостиной.

— Нет, на кухню. Иначе мы наследим…

— Проведи ее в гостиную и включи обогреватель сию же минуту! — Они обернулись на взволнованный голос матери. — Вы разве не видите, что бедный ребенок продрог до костей?

— Да, но…

— Делай, что я сказала, — отрезала она. — А я пойду принесу одеяла. И кстати, Джейсон, — добавила она уходя, — у тебя глаз подбит.

Вини в этом «бедного ребенка», хотел сказать он, как вдруг почувствовал, что девушка обмякла в его руках.

— Что за?..

— Ого! Она отключилась. Как же сильно ты ей, должно быть, врезал! — сказал брат.

— Что ты болтаешь! Я не дерусь с женщинами!

— А ты и не знал, что она женщина, пока я тебе не сказал!

— Да, но я не бил ее!

Они подняли ее вдвоем с пола и перенесли на диван. Джейс поддержал ее голову руками, пока Итан подкладывал подушку, и осторожно убрал разметавшиеся волосы с лица. В груди у него что-то сжалось — таким бледным оно было под пятнышками грязи на лбу и на щеках.

— Ударил ты ее или нет, одно ясно — она без сознания, — с оттенком осуждения сказал брат.

— Послушай, я не трогал ее, понятно. Все, что я сделал, это попытался задержать ее, вот и все.

— О'кей, о'кей, я верю тебе. — Некоторое время они просто смотрели на ее неподвижное тело. — Она не показалась тебе пьяной? Или одурманенной наркотиками?

Вопрос Итана пришелся не в бровь, а в глаз. Джейса еще снедало воспоминание о том, как умер Дуг, и только потому, что помощь пришла слишком поздно. Поэтому он рухнул на колени и сразу не схватил ее тонкое неподвижное запястье.

— Что случилось? — спросила, входя, мать.

Джейс предоставил Итану ответить на вопрос.

— Похоже, она потеряла сознание, — ответил тот. — По-видимому, она слишком… хрупкая.

Джейс нащупал пульс девушки в тот самый миг, когда мать присела рядом с ним. Облегченный вздох вырвался у него.

— Пульс сильный, — сказал он. Сочувственное выражение на лице матери показало ему, что она понимает его тревогу. — Медленный, но определенно сильный.

Мать мягко прикоснулась ладонью ко лбу девушки, затем нахмурилась и пощупала ее руки.

— У нее жар, но руки ледяные. Итан, достань-ка пару одеял из шкафа. А ты, — велела она Джейсу, — приложи к глазу лед, и позвони Кевину Прендергасту, попроси его приехать сюда.

Кевин, врач и одновременно друг семейства, жил неподалеку от них.

— О'кей. Я позвоню в полицию потом.

— Нет, не надо, — возразила она, укутывая одеялом лежащую на диване девушку. — Меньше всего этой бедной девочке нужна сейчас полиция.

— Мам… она пыталась угнать твой… — Он остановился, потому что мать посмотрела на него взглядом долгим и проникновенным.

— Джейсон, — сказала она. — Машина на месте. А эта бедняжка в одном шаге от пневмонии и не в состоянии даже сесть, не говоря уже о том, чтобы сбежать куда-то. А ты сам к тому же промок до нитки, и глаз у тебя подбит. — Она одарила его теплой ласковой улыбкой. — Иди и позвони Кевину, прежде чем сам рухнешь без сил, а то нам придется оттирать кровавые пятна с ковра…

Брайен Бентон приехал домой через двадцать минут, но Джейс с братом услышали его голос раньше, чем он вошел в гостиную.

— Человек строит гараж на три машины, но ни один кретин им не пользуется, и он по-прежнему должен припарковываться на улице и мокнуть под дождем! — начал отец жаловаться уже в прихожей. — Итан! — загремел он. — Какого дьявола ты оставил дверцу машины открытой и фары включенным?!

— Черт! — Итан вскочил на ноги. — Я и забыл.

— Вот именно, — подтвердил Брайен Бентон. — Но поскольку я выключил фары и закрыл ее на ключ, она, по крайней мере, еще будет там наутро.

— Спасибо…

Но отец не ответил ему, поскольку увидел в этот момент своего второго сына.

— Черт возьми, что с тобой?

— Долгая история, пап, — вздохнул Джейс.

— Ну, так я укорочу ее! Итан! — возвысил он голос, переводя взгляд на того. — Вы опять поспорили с ним о Донне Браун?

— Это не имеет ничего общего с Донной, папа. Джейс сам тебе все объяснит. А я пойду осмотрю машину.

Брайен Бентон, шести футов росту, в своей полицейской форме выглядел очень внушительно. Он подошел и встал впритык к дивану, на котором сидел Джейс.

— Итак, — спросил он, — что за дьявольщина здесь приключилась?

Попеременно прикладывая к глазу то окровавленное уже полотенце, то пакет со льдом, Джейс заморгал.

— Похоже это она приложила мне правой, но левая у нее тоже ничего себе. Кевин собирается осмотреть мой глаз после того, как закончит оживлять моего обидчика. Он сейчас в твоей комнате с матерью.

— Это мать так разукрасила тебя?

От удивления Джейс даже уронил пакет со льдом.

— Конечно нет! А почему ты так решил?

— Ты же сам сказал, что левая у нее ничего себе и что Кев в моей комнате оживляет ее! Итак, била тебя Джуди или нет?

— Ну с какой стати мама стала бы меня бить?

— Как с какой стати? Да твое идиотское поведение в последнее время дает тысячу причин. И все же, что у вас тут слу… — Он прервался, когда в комнату вошла его жена.

— Брайен! Я рада, что ты вернулся!

— А я рад, что ты в порядке, — сказал отец Джейса, быстро наклоняясь и целуя ее в щеку. — Ты можешь мне сказать, что происходит? Почему Джейс выглядит так, словно он дрался на ринге с Мухаммедом Али, и почему Кевин оживляет кого-то в моей комнате? — Он сделал паузу. — Начнем с того, кто же там у меня?

— Мы не знаем ее имени. Но она потеряла сознание, когда мальчики притащили ее в дом…

— Как это «притащили ее в дом»?

— В общем, я подумала, что лучше позвонить Кевину. Джейс хотел звонить в полицию, но я решила подождать тебя. В конце концов, она все же не угнала машину, и Джейсон не так уж серьезно пострадал…

— Ничего себе, не пострадал…

— Не угнала какую машину?

— Э… Джуди… Брайен… — Появление Кевина Прендергаста в комнате привлекло всеобщее внимание. Если он и не был единственным доктором, который еще ходил по вызовам, то был, наверное, единственным, кто делал это в пижаме и домашнем халате. Но это здесь никого не смущало.

— Как она, Кевин? — обратилась к нему Джуди.

— Кто это «она»? — спросил Брайен Бентон.

Доктор поднял руку в знак молчания и сначала ответил на вопрос Джуди.

— Она в сознании, но в жару, и потому не в состоянии сейчас ничего соображать и говорить. Насколько я мог понять, она просто истощена и сильно простужена, а так ничего страшного. Что же касается того, кто она, Брайен, — тут он потряс головой, — я не имею ни малейшего представления.

— А я имею.

Четыре пары глаз одновременно устремились к двери, где стоял Итан с самодовольной улыбкой. В руках он держал потрепанную сумку. — Ее имя не то Франческа Милано, не то Татум Милано. Она оставила это в машине мамы. Здесь бумажник с медицинской карточкой на ее имя, пятьюдесятью пятью центами и парой дверных ключей и коллекция каких-то бумаг, которые я еще не просматривал. Но знаете, что самое интересное?..

— Дай сюда эту чертову сумку и перестань разыгрывать из себя детектива! — огрызнулся Джейс. Черт, у него кровь идет, а тут каждый мудак желает быть в центре внимания!

Ничуть не смутившись, брат продолжал:

— Но что особенно интересно, так это то, что у этой мисс в сумочке завалялось несколько украшений, от которых не отказалась бы и иная королевская семья…

ГЛАВА 6

Сидя на кухне с запрокинутой головой, Джейс с трепетом ожидал предстоящей экзекуции. Несмотря на то что ему не раз приходилось проходить через это, он терпеть не мог зашивания ран. Одна мысль, что какой-то острый металлический предмет будет сейчас протыкать его плоть, приводила его в содрогание. Но именно этим и собирался заняться доктор, предварительно промывая и зондируя рану. А она горела как адское пламя!

— Ты будешь кофе, Кевин?

При звуке голоса матери Джейс открыл свой здоровый глаз, но тут же снова быстро закрыл его, поскольку свет настольной лампы, которую Кевин Прендергаст поставил на стол рядом, буквально ослепил его.

— Чай, если не возражаешь, Джуди. Сейчас меня как раз клонит в сон — и я не хочу, вернувшись домой, обнаружить, что не могу заснуть.

Прекрасно! Он зашивает меня полусонный! — подумал Джейс. Решив избавить себя от их бессвязного разговора, он уставился левым глазом на пустой телевизионный экран. Но только лишь игла продырявила его плоть, он обнаружил, что очень ясно представляет все это на экране, и зажмурил здоровый глаз. Что ни говори, а любая болтовня отвлекает лучше!

— Ничего серьезного, Кевин? — услышал он озабоченный материнский голос.

— Ничего. Знакомая история, — сказал доктор, качая головой. — Сколько раз, Джейсон, ты рассекал себе бровь? Я зашиваю ее, наверное, уж в третий или четвертый раз.

Мать вмешалась прежде, чем он сам успел раскрыть рот.

— Господи, Кевин, да мы сбились со счету, сколько раз он приходил домой с окровавленным лицом! Дошло до того, что мы уже беспокоимся, есть у него на лице место, где все в порядке.

— Ну, знаешь, мамочка, не стоит так веселиться по этому поводу!

Джейсон слышал, как она ходит по кухне, продолжая:

— Первый раз это случилось, когда ему было лет шесть. Соседский мальчишка катался на роликовой доске, а она внезапно подскочила и ударила Джейсона по лицу. Думаю, ты никогда не слышал такого крика, какой поднял он, когда мы привезли его в травмопункт. Он орал и визжал во всю силу своих легких. Потребовались отец и две медсестры, чтобы держать его.

Ты забыла, мама, что эти садисты не удосужились сделать хоть какую-то анестезию, перед тем как начать!

— После этого он регулярно разбивал себе бровь, по крайней мере раз в футбольный сезон. Правда ведь, Брайен? — спросила она.

— Почти каждый сезон, — согласился отец. — Но в этом как раз ничего страшного нет. Считаю, что мальчишка должен носить следы своей доблести на лице.

Эта шутка вызвала смех у всех, за исключением пациента.

Молодец, папа! Смешишь врача, который орудует острым предметом вокруг моего глаза!

Далее все продолжалось спокойно еще пару минут, и у Джейса было ощущение, что все столпились вокруг него, наблюдая за операцией. Потом засвистел чайник, и он уловил звук чашек, расставляемых на столе, и скрип отодвигаемых стульев.

— Размешай мне, пожалуйста, два куска сахара, Джуди.

— Конечно, Кев. А торт будешь?

— Спрашиваешь!

Ну и ну! Он что, собирается пить чай, одновременно занимаясь делом? А в конце концов, почему бы и нет — ведь для него давно стало привычным зашивать физиономию Джейса.

— Ну как, Брайен? — Это снова заговорил удалец-доктор. — Что удалось выяснить о нашей предполагаемой угонщице?

— Немногое. — В ответе отца прозвучало неудовлетворение. — Согласно документам в ее сумке, ее зовут Татум Милано, шестнадцатилетняя дочь Франчески Милано. Но ни адреса, ни номера телефона там нет. Я позвонил в местный полицейский участок, и один из дежурных ребят проверяет, не значится ли она в списке пропавших без вести.

— Ты думаешь, она убежала из дому? — спросил Прендергаст.

— Возможно. Хотя одно уже можно сказать наверняка — она определенно нечиста на руку, — сказал Брайен Бентон. — Как я уже сказал, у нее в сумке драгоценностей примерно на три тысячи долларов.

— Что?!

— Тихо, Джейсон! Держи лицо неподвижно, — шикнул на него доктор. — Я должен сосредоточиться на этом рукоделии.

Ну да, это называется сосредоточиться! Что-то не похоже, судя по тому, как ты треплешься с моим стариком.

— Сколько времени она проспит, по-твоему, Кев?

— Трудно сказать. Я дал ей успокоительное, и это должно помочь. Но она едва ли сможет отвечать на вопросы полиции по крайней мере день. А может, и два.

Другими словами, ты, пап, будешь вынужден сидеть сложа руки! Тебе придется на некоторое время отложить удовольствие подвергнуть ее допросу с пристрастием.

— Но это чертовски неудобно. Ее нельзя будет содержать под арестом, не допросив и не предъявив обвинение.

— А это значит?

— Это значит, что, если ее мать не найдется, придется устроить ее на время в приют. Джуди, позвони туда. Спроси, знают ли они что-нибудь об этой девице и нельзя ли устроить ее на пару дней у них, пока ее можно будет доставить в участок.

— Я уже им звонила. О ней там не слышали и не узнали ее по описанию. Взять ее к себе они тоже не могут. У них полно народу, ведь зима на дворе. И еще…

— Порядок, Джейсон! Будешь, как новенький.

Вздохнув с облегчением, Джейс осторожно открыл глаза, моргая, чтобы привыкнуть к рассеянному кухонному освещению. Он скривил губы, ощутив при этом легкую боль в надбровье.

— День или два поболит, — предупредил врач. — Но шрам должен быть не хуже, чем в прошлый раз. К счастью, припухлость небольшая. И все же старайся не мочить пока.

Подняв руку, Джейс осторожно пощупал рану.

— А сколько швов?

— Шесть. И два довольно больших. — Доктор снял перчатки и принялся убирать инструменты. — Швы я сниму дней через десять. А до этого старайся сидеть пока дома.

— Спасибо. — Джейс улыбнулся матери, которая поставила перед ним чашку кофе. — Вот это очень кстати. — Господи, что за ночка! — Итак, пап, — сказал он, протягивая руку за шоколадным бисквитом к центру стола, — наша маленькая угонщица гораздо больше преуспевает в побочном занятии: краже драгоценностей?

— Да, кажется, так.

— «Кажется» — неподходящее слово, — резко возразила Джуди Бентон. Все трое мужчин удивленно воззрились на нее. — И не смотрите на меня так, словно я свалилась с луны, — продолжала она. — Я вижу детей, подобных ей, каждый день. А люди, подобные вам, торопятся поверить в самое худшее, еще не зная всех фактов.

— Мам, я поймал ее, когда она залезала в автомобиль.

— Согласись, Джуди, — резонно заметил Кевин Прендергаст, — что это все равно, что быть пойманным с поличным.

— Попытка кражи. Просто и ясно, — уточнил Брайен Бентон. — И нанесение телесных повреждений, — прибавил он, кивнув в сторону Джейса.

— О, не смешите меня! — возразила его жена. — Судьям достаточно будет бросить взгляд на это бедное хрупкое создание и посмотреть на Джейсона, чтобы высмеять вас за это.

— Ну ладно, мама, ты можешь не считаться с моей персоной. Но это бедное хрупкое создание немало натворило и кроме этого, — сухо сказал Джейс.

— Ха! Твоя персона не пострадала. Во всяком случае, нет нужды выдвигать какие-то обвинения. Никакого реального ущерба не было.

— Не выдвигать обвинений! — взорвался Брайен Бентон. — Она нарушила закон. С успехом или нет, это неважно, но она посягнула на чужую собственность. А моя работа именно в том и состоит, чтобы заставлять людей, которые преступают закон, расплачиваться за последствия.

Бросив на мужа уничтожающий взгляд, Джуди Бентон оттолкнула свой стул.

— Вы… — она обвела взглядом всех троих за столом, — как равнодушные и законопослушные обыватели, можете разыгрывать из себя судей или присяжных. А я предпочитаю учитывать смягчающие обстоятельства.

— Да какие там смягчающие обстоятельства? — вскинулся ее муж. — Ты хоть что-нибудь знаешь о ней?

— Вот именно! А раз так, она заслуживает снисхождения и небольшого человеческого сочувствия!

Джейс встретил нетерпеливый взгляд отца пожатием плеч. Сказать что-нибудь — значило бы только побудить мать оседлать своего любимого конька. Десятью годами моложе мужа, она была твердой сторонницей того, что женщина должна иметь занятие вне дома, и, когда ее сыновья пошли в среднюю школу, вернулась обратно в университет. А окончив его с отличием, поступила на работу в отдел социальной помощи. За годы работы перед ней прошло множество уличных детей, и, глубоко сочувствуя их бедственному положению, Джуди Бентон старалась все сделать, чтобы как-то помочь этим несчастным. Она, конечно, понимала, что в одиночку ей ничего не сделать, и поэтому обратила свою неослабную энергию и убеждающие способности на других, в том числе на своего мужа, которого заставила кое-что сделать в своем районе для организации досуга и спортивных соревнований для детей. Джейс с братом тоже не раз привлекались ею к помощи.

— Ты не сочувствовала бы ей так, если бы лишилась своей машины, — сказал сердито Брайен. — И как насчет сочувствия к тем, чьи драгоценности она стибрила, а?

— Ты же не знаешь наверняка, что она их стиб…

Этот спор прервался телефонным звонком. Джуди ответила и протянула мужу трубку со словами:

— Бурвудский полицейский участок.

Брайен взял трубку и начал разговор, повернувшись спиной к остальным присутствующим в комнате.

— У него каждый виновен, пока не докажет свою невиновность, — объяснила мать, садясь на стул, который освободил муж. — Либо черное, либо белое — никаких полутонов или середины.

Слышали уже, и не раз, подумал Джейс, но благоразумно оставил этот комментарий при себе. А Кевин Прендергаст наклонил голову, чтобы скрыть улыбку. Если бы доктор не был другом семьи, он бы вежливо извинился и давно бы ушел, но привычка брала свое, и нужно было что-то чрезвычайное, чтобы заставить его уйти, когда на столе дымился ароматный чай и стоял домашний торт.

— Итан пошел спать? — спросил Джейс, вспомнив, что не видел брата с тех пор, как тот направился переодеться в сухое.

Мать рассеянно покачала головой, устремив взгляд на мужа.

— Что?.. Нет. Донна позвонила недавно. У нее сломался автомобиль.

Ага, значит, старина Итан бросился выручать свою расстроенную девицу. Ну разве не он был настоящим супергероем сегодня ночью?

— Так вот, — сказал отец, кладя трубку. — Она не значитсякак пропавшая без вести и не находится в розыске.

— Вот видишь! — торжествующе вскричала мать. — Ее единственное преступление в том, что она больна.

— Но остается еще вопрос с драгоценностями, — напомнил ей муж. — И куда же, черт побери, устроить ее на ночь?

Оттолкнув назад стул, Джуди Бентон решительно заявила:

— Она проведет ночь там, где она сейчас.

— Как бы не так! — возразил отец.

— Мам, я не думаю… — поддакнул ему Джейсон.

— Она больна. И уже за полночь. Другой подходящей альтернативы нет, — быстро сказала мать. — Вы можете возражать сколько вашей душе угодно, но я не дам выгнать бедного ребенка на улицу. На этом и кончим! — стукнула она рукой по столу.

И покинула кухню вместе с раздраженным мужем, преследующим ее по пятам.

— Нет, подожди минутку, Джудит…

Кевин Прендергаст улыбался с нескрываемой веселостью.

— Я должен был предупредить его. Я видел это уже много раз.

Джейс тоже понимал это, но впервые за последние месяцы он безоговорочно принял сторону отца. Можно, конечно, посочувствовать бездомной девице, но мать напрасно впутывается в это дело. Учитывая ее род занятий, это все равно, что брать работу с собой на дом. Не стоит этого делать, если находишься в здравом уме. И тем более если хочешь сберечь свое столовое серебро.

Солнечный свет, струящийся через окна, заставил Джейса прищуриться. И тут же он выругался, оттого что швы на лице натянулись.

— Доброе утро.

Он обернулся и увидел брата, одетого так же, как накануне ночью. В руках тот держал коробку с кукурузными хлопьями.

— Только явился?

Брат кивнул, доставая из буфета миску.

— Хочешь хлопьев?

— Давай. Так что ты должен был там сделать? — спросил Джейс язвительно. — Капитально отремонтировать ее мотор? — Он поставил на стол апельсиновый сок и пакет молока и сел. Поспать бы еще часика три-четыре, но Таг должен был заехать за ним через сорок минут.

— Нет, — кратко ответил брат. — У нее кончился бензин. И знаешь, я бы не хотел за завтраком обсуждать с тобой Донну.

Джейсу было что на это ответить, но он промолчал. Разговор об этой изменнице в любом случае мог только испортить аппетит.

— Как закончилась прошлая ночь? — спросил Итан, кладя на стол ложки.

— Она была нелегкой. Помнишь, как в детстве мы принесли домой заблудившегося котенка и мама хотела оставить его, а папа нет? — Брат поднял брови, удивленно глядя на него. — Ты помнишь, кто тогда победил?

— Мама, кажется. Мы оставили этого котенка. Но причем тут прошлая ночь?

— У папы второе подобное поражение.

Сквозь полуприкрытые глаза она наблюдала, как женщина, сидевшая перед туалетным столиком, красит губы. Она была не старой, хотя и не очень молодой, несмотря на свои голубые джинсы и пеструю футболку. Лет сорок, предположила Тейт. Положив помаду, женщина взяла черепаховый гребень и начала расчесывать свои густые волнистые волосы, морщась, когда гребень запутывался в них…

Внезапная спазма заставила Тейт зажмуриться и схватиться за живот. Не в силах сдержаться, она застонала против воли. О Господи! Не сейчас. Только не это!.. Когда боль уменьшилась, она открыла глаза и увидела, что женщина эта стоит перед ней.

— Ты проснулась. Вот и хорошо. — Ее улыбка казалась ободряющей, но Тейт отпрянула от ее руки, когда та коснулась лба. — У тебя все еще небольшой жар, но худшее, я думаю, позади.

— Кто вы? И что со мной?

Женщина села на край постели и взяла с ночного столика стакан с водой.

— Выпей. Доктор сказал, что ты должна пить много жидкости.

Татум хмуро посмотрела на нее.

— Какой доктор? И кто вы? — снова спросила она.

Новая улыбка тронула свеженакрашенные губы женщины.

— Я та, чью машину ты пыталась угнать прошлой ночью. Помнишь?

В голове Тейт возникло смутное воспоминание женщины в ночной рубашке, и она сказала:

— Я вовсе не собиралась угонять вашу проклятую машину!

— Мой сын подумал, что собиралась.

— Ваш сын идиот.

Женщина засмеялась.

— Моя материнская гордость побуждает меня не согласиться с такой оценкой.

Тейт пожала плечами и оглядела комнату. Это была очень чистая комната, отделанная в веселеньком стиле сельского коттеджа.

— А как я сюда попала? — спросила она, чувствуя такую усталость и растерянность, что это поневоле прозвучало угрюмо. — Если вы так убеждены, что я собиралась угнать вашу дурацкую машину, почему вы не вызвали полицию?

— Во-первых, я не убеждена, что ты пыталась угнать эту машину…

— И не думала даже!

— А во-вторых, когда ты потеряла сознание, я решила, что тут нужнее доктор.

— Я потеряла сознание?

Женщина кивнула.

— Ты что, не помнишь?

— Я все помню до того момента, как эти два охламона втащили меня в дом. Но не помню никакого док… — Спазма снова схватила ее. Она выругалась.

— Что с тобой? — заботливые руки держали ее за плечи.

— У меня… у меня живот болит. — Боль уменьшилась, и Тейт с облегчением глубоко вздохнула.

— А когда ты в последний раз по-настоящему ела, Татум? — На лице девушки выразилось удивление, и женщина, поясняя, добавила: — У тебя в сумке лежало удостоверение личности.

— Вы не имели никакого права рыться в моих вещах!

— А вы, мисс… — произнес, стоя в дверях, высокий седеющий мужчина, — не имели никакого права пытаться угнать наш автомобиль.

— Да, не собиралась я угонять этот чертов автомобиль! — взвилась Тейт. — Я только… Я только хо… — И к своему величайшему стыду, ударилась в слезы, как маленькая девчонка.

— Ну вот, смотри, что ты наделал, Брайен! Ну, правда! — сказала жена. — Зачем ты вмешиваешься? Как слон в посудной лавке.

— Вмешиваюсь? Черт побери! Да это моя спальня, Джуди! И мне нужно переодеться.

— Ну что ж, тогда побыстрее. А потом иди и позови сюда Кевина Прендергаста.

Татум казалось, что слезы, раз начавшись, уже не остановятся и что даже утешающие объятия женщины по имени Джудит не остановят дрожания ее тела. Громкие всхлипывания превратились в болезненный стон, когда новая спазма скрутила ее, и, поддавшись неудержимому желанию, она уткнулась головой в плечо женщины, держащей ее, и просто позволила ей мягко баюкать себя, приговаривая:

— Ну-ну, перестань, лапочка. Все хорошо… Все обязательно будет хорошо…

— Что случилось? — заметив разбитую бровь, спросил Таг, когда Джейс плюхнулся на переднее сиденье рядом с ним.

— Роковая кареглазая колдунья.

Переключая передачу и отъезжая от дома Бентонов, Таг рассмеялся.

— Если так, то тебе нужно пересмотреть свои приемы случайного знакомства, парень.

Пожалуй, и всю его жизнь не мешало бы пересмотреть. Он начинал чувствовать, словно она катится куда-то в неизвестность, и временами ему становилось не по себе. Джейс уселся поудобнее на сиденье и принялся излагать вчерашнюю историю.

— И что ты собираешься делать? — спросил Таг, когда он закончил. — Потратить уйму времени, выясняя ее подноготную?

Джейс покачал головой.

— Отец со своими ребятами в полиции лучше справятся с этим. А я потрачу время на то, что может принести нам с тобой кое-какие деньги.

— Рад слышать, тем более что на объявление, которое мы поместили в газете на прошлой неделе, уже откликнулись. И скоро, — он повернулся к другу, широко улыбаясь, — у нас появится новый клиент.

Когда спустя неделю после похорон Дуга, Джейс снова приступил к занятиям в университете на четвертом курсе юридического факультета, эта рутинная, далекая от жизни академическая обстановка вдруг поразила его своей пустотой. За те месяцы, что он искал своего Друга, он получил столько новых впечатлений, пережил столько волнений, что лекции, консультации и семинары, повторяющиеся изо Дня в день, показались ему довольно скучным времяпрепровождением. Ему уже нелегко было возобновить ту беззаботную студенческую жизнь, которую вел раньше. Люди, чьи представления он разделял, вдруг показались скучноватыми и наивными, а университетские занятия бесперспективными. У него уже не было ни желания, ни интереса заниматься всем этим — наступил некий жизненный кризис.

Он ясно ощущал тревогу и неудовлетворенность своей жизнью, но не находил выхода из создавшейся ситуации.

Но однажды вечером ему позвонила женщина по фамилии Трумен. Она назвалась сестрой знакомой матери Дугласа, от которой узнала, как ему удалось отыскать этого парня, когда полиция оказалась бессильной сделать это. И к крайнему изумлению Джейса, предложила заплатить ему, если он обнаружит местонахождение ее сбежавшей четырнадцатилетней дочери.

Поначалу он решительно отказался, заявив, что это дело полиции. Но она продолжала настаивать, утверждая, что полиция, как правило, не ищет пропавших без вести людей, а просто тянет время, ожидая, пока они сами объявятся. С чем он сам уже и столкнулся. В конце концов, он уже собирался согласиться помочь этой женщине бесплатно, но здравый смысл подсказал, что, если он хочет сделать работу на совесть, ему придется посвятить себя ей полностью, как то было в случае с Дугом. А это означало, что придется потратить много времени и средств, которыми он просто не располагал.

Решив, что ему нужен дельный совет, он разыскал Тага и рассказал о предложении женщины, добавив, что серьезно решил помочь ей.

— Ты имеешь в виду, что готов ухлопать на поиски этого ребенка весь семестр? — спросил друг.

— Нет. На самом деле я подумываю бросить совсем учебу и всерьез заняться поисками пропавших детей.

Таг в изумлении уставился на него, после чего спросил:

— То есть собираешься стать частным сыщиком?

— Ну да, — согласился он, сам несколько удивленный. — По-видимому, так.

До сего момента он как-то не задумывался, чем же является то, что он собирается делать, в профессиональном смысле. А теперь вдруг и сам понял, что то, чему он задумал себя посвятить, на официальном языке называется частным сыском. И термин этот подразумевал, что он не должен ограничивать себя только поисками пропавших людей. Он мог бы предложить свои услуги страховым агентствам, юридическим фирмам и зарабатывать этим себе на жизнь. Чем больше он раздумывал о такой перспективе, тем больше убеждался, что находится на верном пути.

— Но ведь твой старик — полицейский, — с кривой ухмылкой напомнил ему Таг. — Он будет не в восторге, когда узнает об этом.

Джейс кивнул. Отец определенно придет в бешенство, это уж точно, но ему не впервой.

И тут Таггерт ошарашил его вопросом:

— А знаешь что? Хочешь, я буду твоим компаньоном?

Вот таким образом шесть недель назад и явилось на свет частное сыскное бюро «Бентаг», сокращенно от «Бентон и Таггерт»…

— Джейс, ты слышишь меня?..

— А, извини! — встрепенулся тот, отгоняя посторонние мысли. — Я замечтался.

— Знаешь, брось ты это, — сказал ему Таг, сворачивая к подъездной дорожке фешенебельного двухэтажного особняка. — Это дом Перелли, и они готовы заплатить кучу баксов, если мы разыщем их сына.

— Ага, теперь понятно, почему ты взял машину своего старика, — а не собственной заржавленный драндулет, — сказал Джейс, когда они остановились на круглой площадке перед входом.

— Помолчал бы, мой-то, по крайней мере, ездит!

— Эта проблема разрешится, когда мы получим плату за то, что нашли Кассандру Трумен.

— Уже получили, — сообщил ему Таг. — Вчера пришел чек. Хотя и это само по себе создает проблему. Нам нужно найти кого-то, кто бы вел для нас бухгалтерию и немного разбирался в делопроизводстве. Есть предложения?

Шесть недель назад в теории все казалось очень легко, но стоило лишь шаг ступить, как начались разные неувязки.

— Моя мать, возможно, сможет нам помочь, — сказал Джейс. — В женском приюте всегда есть кто-то, кто ищет работу. Я скажу, чтобы она расспросила там.

— Только пусть предупредит, что плата невысока, — предостерег приятель, когда они поднимались по ступенькам дома. — Мы должны ограничивать наши накладные расходы.

— Чай будет готов через пятнадцать минут, Джейсон, — объявила мать, едва он ступил на порог. — О, привет, Таг! Давно не видела тебя.

— Здравствуйте, миссис Бентон. Как дела? Говорят, вы открыли на дому лучший в штате приют для беспризорной молодежи?

— Это Джейс рассказал тебе о Татум? — она бросила на сына недовольный взгляд.

— Ну и что? — сказал тот, беря из холодильника две банки пива: для себя и для Друга. — Ты же не предупредила, что это секрет. К тому же Таг не настолько наивен, чтобы поверить, что я ушибся о дверь. Да, кстати… — Он придвинул стул и сел. — Она все еще здесь или папа уже выкинул ее из своей постели и отправил куда следует?

Таг рассмеялся.

— Представляю себе заголовок в газете: «СТАРШИЙ ОФИЦЕР ПОЛИЦИИ ДЕЛИТ ЛОЖЕ С ЮНОЙ БЕСПРИЗОРНИЦЕЙ».

— Рад, что ты находишь это таким забавным, Ли. — Тон и выражение лица Брайена Бентона ясно говорили, что он не разделяет этого веселья. — Джудит, — продолжал он, — она отказывается со мной разговаривать. Так что одно из двух: или она все откровенно рассказывает, или я отправляю эту маленькую нахалку в Бурвудский полицейский участок прямо сейчас!

— Может, ты просто не умеешь найти подход к этой крошке, пап? Пустил ли ты в ход все свое обаяние?

— Я сыт по горло ее наглостью; твоей мне не требуется. Иди и поговори с ней, Джуди. Мне нужны некоторые факты, причем сейчас же.

— Ладно уж! Но не входи, пока мы с ней говорим. Все было хорошо, пока ты не влез так не вовремя в прошлый раз! — Джуди Бентон грохнула крышкой по огромной кастрюле, из которой пахло соусом для спагетти, и вышла из кухни.

— Увы, но это задержит наш обед, — заметил Джейс философски. — Хочешь пива, пап? — И на растерянный кивок отца он потянулся к холодильнику.

— Так, значит, преступница отказывается сотрудничать с полицией? — иронически осведомился Таг.

— Кончай шутить, Таг, — огрызнулся отец, беря пиво. — А то я могу устроить так, что патент частного сыщика ты не увидишь как своих ушей. — Все трое знали, что угроза была несерьезной, но, используя свое положение, Брайен Бентон мог, конечно, в этом деле помочь или помешать.

— Так что новенького ты узнал об этой маленькой воровке, пап? — спросил Джейс, отвлекая его.

— Да ничего. Она говорит, что и не пыталась угнать машину, а драгоценности принадлежат ей.

— И ты веришь?

— Учитывая, как она себя ведет? Да ни за что на свете! Все, что мы знаем, исходило не от нее. В свидетельстве о рождении значится, что мать ее Франческа Милано, а отец неизвестен. Наши ребята в полиции говорят, что мать умерла от передозировки наркотиков около года назад. По всей видимости, с тех пор девчонка живет на улице.

— Но уличные подростки не таскают с собой драгоценностей на три тысячи долларов.

Брайен Бентон согласно хмыкнул на это замечание Тага.

— Во всяком случае честные — нет.

— Все любопытнее и любопытнее, — сказал Таг, поднимаясь со стула. — Но мне пора. Я с ног сбился ища одного беглеца. — Он посмотрел на Брайена Бентона. — Хотите, я расспрошу об этой девчонке заодно, пока занимаюсь своим делом?

— Нет, спасибо, Таг. Полиция сама с этим справится.

Джейс встал и бросил на друга взгляд, говорящий: «Ты что, с ума сошел?»

— Полицейские считают частных сыщиков скорее помехой, чем подмогой, верно, пап?

— Гм! Если раньше и не считали, то теперь будут, когда вы двое пополнили их ряды! — Он встал и обменялся с Тагом прощальным рукопожатием. — Ну, все равно, удачи тебе, сынок! И избегай неприятностей.

— О, все должно быть о'кей, сэр. Ведь Джейса со мной не будет.

— Ах вот как! Ну, спасибо за комплимент, компаньон! — сказал Джейс, шутливо награждая его тумаком. — И не забудь позвонить мне завтра.

Таг давно уже был своим человеком в доме, поэтому он не стал с ним церемониться, провожая до двери, а снова уселся вместе с отцом за стол.

Однако слабая надежда, что отец проявит интерес к их с Тагом делам или хотя бы заведет банальный разговор о погоде, не оправдалась ни в коей мере. Тот встал, пробормотав что ему еще надо поливать сад (после трех дней почти беспрерывных дождей только дурак не понял бы, что он просто уклоняется от разговора), и вышел из кухни. При посторонних он еще не показывал виду, но вдвоем с сыном вел себя так, словно каждым своим жестом подчеркивал: «Не жди моего благословения в этой безумной своей затее. Мое дело сторона».

ГЛАВА 7

— Можно войти?

Лежа на кровати, Тейт изобразила пожатие плеч.

— Это ваш дом.

— Да. — Хозяйским движением Джуди Бентон закрыла дверь. — Это так.

Тейт застонала.

— Не успела еще отвязаться от грубияна-полицейского, как тут же является работник социальной сферы. Вы напрасно тратите свое драгоценное время, Джуди…

— Нет, это ты напрасно тратишь мое время! Я человек терпеливый, Татум, но не люблю, когда со мной играют как с дурочкой. Я верю, когда ты говоришь, что хотела только поспать, когда забралась в машину, — сказала она, — но я не могу поверить, что ты прожила на улице целый год с драгоценностями на тысячи долларов.

— Это правда…

— Это лажа! — Джуди нарочно выразилась погрубее, чтобы встряхнуть эту девочку, но удивление той было недолгим.

— Ого, — насмешливо протянула она, — неужели респектабельная леди может опуститься до таких уличных выражений? Или это психологическая уловка, чтобы меня расколоть?

Оставив эти слова без ответа, Джуди подошла и уселась на край кровати.

— Татум, — начала она, стараясь говорить спокойно, — таких, как ты, ребят я вижу каждый день. Все вы разные, у каждого свой склад характера и происхождение, но рассказываете вы одно и то же.

В голосе женщины была такая убежденность, что Тейт напряглась, решив ни в коем случае не дать подавить себя. Не было той явной, грубой враждебности, как у ее мужа-полицейского, но это уверенное спокойствие казалось даже более опасным.

— Ну и что? — сказала она, отодвигаясь в сторону и отнимая руку, которую женщина пыталась взять в свою.

— Что?.. — переспросила женщина. — Я знаю, как трудно выжить на улицах. И даже в приютах. И знаю, что требуется для этого. Любой подросток, у которого есть ценности, обязательно отдаст их в залог, чтобы просто выжить… Если, конечно, их не украдут еще раньше.

Тейт уже почти ненавидела самоуверенную определенность в тоне этой женщины, хотя поначалу симпатизировала ей. Лежа на свежих простынях в уютной и чистой комнатке, она смогла на какое-то время расслабиться, смогла забыть, откуда пришла и что ее ожидало. Но теперь, закусив дрожащую нижнюю губу, ей хотелось закричать: «Ложь! Это не так! Это совсем не так!» Но так все же было… и она это пережила…

Однажды, проголодавшись настолько, что сил больше не было терпеть, она решила заложить одно из колец Фэнтези, но сделала ошибку, выбрав приличный ломбард, где у нее сразу потребовали доказательства, что кольцо принадлежит ей. А когда их не оказалось, то попытались задержать. Если бы не уклончивые взгляды человека за прилавком, которые насторожили ее, она могла бы попасть тогда в лапы полиции. Но, к счастью, успела удрать оттуда в самый последний момент.

Все это время она мыкалась на западной окраине Сиднея. Через пару недель она попыталась выяснить у некоторых из тамошних ребят, где можно сбыть драгоценности, но они заявили, что не знают. А в ту же ночь, проснувшись, обнаружила, что какая-то тринадцатилетняя девчонка шарит в ее вещах. В последовавшей затем драке Тейт одержала верх, поскольку девчонка до одурения накурилась наркотиков, но этот случай научил ее не болтать о том, что она носит в своей сумке.

— Татум… — Ласковый голос Джуди прервал ее мысли. — Откуда у тебя эти драгоценности?

— Я же вам сказала, — сердито повернулась она. — От моей матери. — Она не стала объяснять, что браслет принадлежал лично ей и как она его получила. Все это не имело значения. — Черт побери, почему вы не хотите мне поверить? Я не воровка! Я не украла ни-че… — Она запнулась. Но ты это сделала однажды! — шепнула ее совесть. Ты воровка! — Нет… — И слова оборвались в полурыдании, когда в памяти всплыло, как пару недель назад ее рука потянулась и схватила упаковку с булочками из оставшейся без присмотра тележки разносчика. Она не собиралась… и не думала даже об этом… это вышло безотчетно. Ведь ей… ей так ужасно хотелось есть…

И теперь, только почувствовав дружескую руку на своем плече, она поняла, что плачет. Для ее собственных ушей этот звук казался противно-жалостным, а слезы текли по щекам так же обильно и жгуче, как в ту ночь, когда Лулу покинула ее. Долгое время уже она не сознавала ничего, кроме полнейшего чувства одиночества, чувства покинутости и ненужности никому на свете.

— Татум… — Она услышала этот голос точно издалека, он мягко коснулся ее слуха. Она вздрогнула, пытаясь поглубже вдохнуть и подавить рыдания, сотрясающие ее тело.

— Татум, милая… — Голос женщины, такой мягкий, такой ласковый, проникал в ее затуманенное сознание, а лицо простое и доброе, оказалось рядом с ее лицом. — Расскажи мне, что с тобой произошло, Татум.

— Я… я думала, что я… — О Господи, что же она думала, стараясь избежать этих скользких намеков Робина и его цепких рук? Что она в самом деле сможет жить сама по себе? Что сможет зарабатывать на жизнь? Что без опыта, без рекомендаций, без навыков кто-то захочет принять ее на работу? Что найдется такой добрый босс, который скажет: «У тебя нет чистой одежды, тебе негде помыться и даже негде жить, но, так уж и быть, мы берем тебя в свою фирму»?

— О чем ты думаешь, Татум? — спросила женщина. — О том, что бегство лучше для тебя, чем откровенность и искренность? Ты ведь провела на улице не весь этот год, Татум?

Поскольку отпираться не имело смысла, она покачала головой и, достав носовой платок, положила его на колени.

— Так сколько это продолжалось?

Вечность, подумала Тейт, но горький смех, который она попыталась изобразить, прервал новый приступ рыданий.

— …П-п-пять недель, — произнесла она наконец и шумно высморкалась.

— И где же ты жила?

— Н-н-нигде. Везде. Иногда случалось переночевать в приюте или в какой-нибудь халупе, предназначенной на слом. Знаете, такой дом, из которого всех уже выселили.

— Я знаю такие дома. Но где ты жила перед тем, как оказалась на улице?

— С одним д-другом. — Слезы почти прекратились, и она старалась успокоить дыхание.

— На вот. — Джуди взяла стакан и налила ей воды из кувшина.

— Я… А нельзя ли… можно мне закурить?

На миг женщина заколебалась, но потом покачала головой.

— Сама я бросила давно. А Брайен не разрешает курить в его спальне.

От этого Тейт захотелось курить еще больше. Брайен Бентон был для нее воплощением грубого заносчивого полицейского, который считает, что форма делает его Богом. Непонятно, что заставило эту женщину выйти замуж за такого. Конечно, у него представительная внешность, но для нее, Тейт, он просто «фараон» и все. Как нагло он ухмылялся, когда сообщил ей, что, по его сведениям, мать ее одно время занималась проституцией. Она едва удержалась, чтобы не расхохотаться ему прямо в лицо. Ха-ха! Подумаешь, знает! Да мать занималась этим всегда!

Джудит поднялась и начала расхаживать по комнате. Через некоторое время она остановила на девушке взгляд и провела рукой по волосам, прежде чем заговорить.

— Татум, я могу помочь тебе. Я найду место, где ты сможешь жить спокойно и безопасно, я устрою тебя на курсы обучения ремеслу. Ты можешь изменить свою жизнь.

— Ну да, конечно! — скривилась она. За время, проведенное на улице, она наслышалась обещаний на этот счет и знала, чего они стоят. — Если эти ваши программы так хорошо работают, почему же так много ребят все еще в моем положении!

— Я не собираюсь спорить с тобой по этому вопросу. И не говорю, что эти программы — идеальное решение. Как социальный работник я знаю все их недостатки, но пока что это все, чем мы располагаем, и какую-то пользу это все же приносит, — сказала она. — Я могу помочь тебе, Татум. И я хочу тебе помочь. Но… — По лицу ее пробежала тень сомнения. — Но ты должна помочь себе и сама. Ты должна быть честной со мной. Я хочу знать, кто тот «друг» и каким образом ты оказалась на улице.

Тейт посмотрела вниз на платок, который комкала в руках, и вздохнула. Если даже люди, которых она знала, которым доверяла всю жизнь, бросили ее, то почему она должна верить этой совершенно незнакомой женщине? И все-таки, сама не зная почему, она отчаянно хотела поверить ей. Хотя в глубине души она знала почему. Да просто потому, что уже не доверяла себе самой. Просто потому, что было все трудней и трудней не сдаваться и не приползти назад в Кросс или попросить помощи у Дзеты.

— Татум? — Голос был одновременно и терпеливым и настойчивым. — Кто этот друг?

— Этого парня… зовут Кристофер. Он был… другом… моей матери. — Тейт решила не упоминать Лулу. Если и вправду полиция была связана с торговцами наркотиками, как ей говорила Лу, то рассказывать о ней жене полицейского было более чем рискованно.

— Твой парень?..

Абсурдность этого предположения заставила ее рассмеяться.

— Нет.

— Но он забрал тебя к себе, когда твоя мать умерла?

— Да, — сказала она. — Кристофер взял меня к себе. А если не верите, то можете проверить в школе, она неподалеку от его дома. — Это был спасительный вариант. Когда после смерти матери она не смогла вернуться в Челмсфорд, Лулу посоветовала ей воспользоваться адресом Кристофера, чтобы поступить в школу на другой стороне гавани, где было меньше шансов, что кто-то узнает, из какой она среды. Иногда, чтобы избавить себя от необходимости пересекать весь город, возвращаясь в Дарлингхерст, где жила Лулу, Тейт оставалась ночевать у Кристофера.

— Ты посещала школу, в то время как жила с этим Кристофером? — Удивленно поднятые брови показали, что этот факт был для женщины неожиданным. — Ну, ладно, — быстро сказала она. — А чем он занимался? Работал где-нибудь или находился на социальном обеспечении?

Джуди Бентон так быстро зачислила ее в нищие, что Тейт решила рассказать ей всю правду — просто ради удовольствия сбить с нее спесь.

— Он звукорежиссер на студии звукозаписи. А точнее, исполнительный директор на «Эй-Уэлл-Рекординг».

— И сколько лет этому… Кристоферу?

— Двадцать девять.

— Понятно. И вы… э-э…

— Спали ли мы вместе? — подсказала Тейт. Неудобство женщины дало ей почувствовать, что она отыграла несколько очков. Она ухмыльнулась: Поскольку ваш сыщик-муженек уже разнюхал, что моя мать была проституткой, то интересно знать, что поразило бы вас больше: да или нет?

Джуди вздохнула: едва кончились слезы, к девчонке вернулась агрессивность. Она уже потеряла счет, сколько детей, с которыми она сталкивалась, пытались вот так замаскировать свое отчаяние за личиной грубости, не сознавая, насколько она прозрачна.

— Меня не интересует то, что сделано с твоего согласия, Татум. Я спрашиваю, не обижал ли тебя Кристофер… Не относился ли он плохо к тебе?

— Нет! Кристофер по-своему любил меня. — То, что она свято верила в это, было заметно по блеснувшим глазам.

— Множество мужчин заявляют, что любят тех, с кем плохо обращаются. Это одна из причин, по которой обиженные девушки не спешат искать помощи в приютах. Вернее… — она помедлила немного, — это главная причина, почему они этого не делают.

— Кристофер совсем не такой! Он был всегда добр ко мне.

— Так добр, что ты предпочла улицу?

— Это не из-за него! Я… Он не виноват… нет, в самом деле… — Отчаяние отразилось на ее лице, она нервно запустила пальцы в массу своих густых черных волос.

— Если не он, то кто? — спросила Джуди, зная, что отступить сейчас значило дать девочке время снова спрятаться в свою скорлупу. — Кто же так напугал тебя, что ты сбежала?

— Тот, кто был с ним… — Тейт едва выдавила этот ответ, но потом ее словно бы прорвало. — Робин. Робин… Вот кто всему причиной! Вот из-за кого я оказалась на улице.

— И эта Робин… — прервала Джуди, — вообразила, что между тобой и Крис… — И запнулась, заметив, как засмеялась Тейт.

— Господи! До чего же вы, добропорядочные люди, наивны! — бросила она. — Робин — это парень, а не девушка. А Кристофер, он «голубой»!

— По… понятно.

— Ничего вам не понятно. Кристофер любит меня по-своему, но у него нет никакого сексуального интереса ко мне, как и к любой другой женщине! Робин же готов трахаться с кем попало независимо от пола. Он хотел бы и Кристофера, и меня.

Татум уже не заботилась о том, какой эффект производят ее откровения на эту женщину; она хотела только одного: очистить себя от вины, которую та предполагала, и просто выговориться наконец.

— Сначала я подумала, что мне это только кажется, будто он находит предлоги, чтобы коснуться и… потрогать меня. Я не чувствовала угрозы с его стороны, потому что… ну, потому что считала себя в безопасности. Но однажды я загорала на балконе одна, когда Робин пришел домой раньше Кристофера. Он предложил растереть мне спину кремом от загара, и я согласилась. Ну, как это сделал бы Кристофер или другая женщина, понимаете? — Вопрос был риторическим. — Но через минуту он начал целовать мою спину, а руки… руки его были… — Она передернула плечами, содрогнувшись от отвращения.

Джуди снова подошла и села с ней рядом. И в первый раз не встретила сопротивления, когда взяла ее дрожащие руки.

— Он изнасиловал тебя, Татум?

Девушка покачала головой.

— Когда я отбивалась от него, как раз вернулся домой Кристофер. Робин предупредил, чтобы я не рассказывала, что произошло, потому что Кристофер все равно поверит не мне, а ему. — Она замолчала и повернулась к Джуди со смятением во взгляде. — Это было правдой. Кристофер безумно любил его. Он не раз говорил, что готов на все ради Робина.

— И тогда ты решила уйти из дому?

— Нет. Я подумала, что если избегать оставаться с Робином наедине, то все будет в порядке. — Она помолчала, словно собираясь с мыслями, потом продолжала: — Я старалась бывать дома только тогда, когда Кристофер был тоже, но однажды они устроили вечеринку. Все здорово напились — Кристофер едва на ногах держался — и решили, что это забавно, когда Робин начал клеиться ко мне. — Ее глаза сузились от ненависти. — Он действовал так, словно это просто веселая шутка, но я-то знала, что он вовсе не дурачится. Через некоторое время Кристофер совсем отпал, и все начали расходиться, но Робин все ходил… за мной как хвост и… говорил всякие гадости… — Она посмотрела на Джуди. — Ну, понимаете, как… ну…

— Непристойные намеки?

— Ну да, все такое. Во всяком случае, я начала по-настоящему бояться. Я пошла в свою комнату, но там ни на одной двери нет запоров. Негде было спрятаться до утра, или хотя бы пока Кристофер в себя не придет. — Тейт замолчала, припомнив тот страх и полную беспомощность, которую она чувствовала тогда. Душа ее замирала от отчаяния при мысли, что Робин выполнит свои мерзкие угрозы. Тряхнув головой, чтобы отогнать эти отвратительные воспоминания, она поторопилась закончить свой рассказ:

— Я поняла, что, даже если смогу уберечься от Робина этой ночью, он все равно не перестанет изводить и донимать меня. И вот тогда я решила уйти. Я затолкала кое-что из вещей в свою сумку и выскользнула из дому, пока там еще было достаточно гостей, чтобы отвлечь его внимание.

Когда воспоминания о том, как бездомной она скиталась по улицам, нахлынули на нее, глаза вновь наполнились слезами. Ведь она избежала тогда одного ада, только чтобы попасть в другой. Но собственная слабость рассердила ее, и, быстро утерев слезы, она строптиво вскинула голову, взглянув на женщину, которая наивно полагала, будто социальные работники были такими же всемогущими, как сказочные добрые феи.

— Ну вот. Теперь вы все знаете. Довольны?

Джуди испытывала, скорее, жалость и досаду, чем удовлетворение. Некоторое облегчение давал лишь тот факт, что девочка убежала прежде, чём ее подвергли физическому насилию. В общем-то, ей не хотелось бередить ее раны, но все же оставался еще один важный вопрос: принадлежат ли ей найденные в ее сумочке драгоценности?

— А если я позвоню Кристоферу, — начала Джуди, — он подтвердит, что драгоценности принадлежат тебе? Что они достались тебе от матери?

Тревога появилась в глазах Тейт.

— Нет! Он, конечно, знает, что они мои, но вы не должны звонить ему!

— Почему? Я думала, ты и сама хотела бы подтвердить правдивость своего рассказа.

— Потому что… потому что… может подойти Робин и скажет, что они не знают меня! Он ведь меня ненавидит!

Возможно, эта девочка просто не хочет, чтобы ее изобличили во лжи, размышляла Джуди, но то, что она сказала, имело смысл. А она хотела дать ей любую возможность, чтобы доказать свою честность.

— А что если мы с тобой навестим Кристофера, когда Робина там не будет? Ты бы согласилась на это? — Подозрительное молчание было ей ответом. — То, что я предлагаю, Татум, — продолжала она, — самый простой способ подтвердить твой рассказ.

— Кристофер не поверит ничему плохому о Робине.

— Тогда он большой дурак. Но мне нужно лишь, чтобы он определенно подтвердил, что драгоценности принадлежат тебе. — И видя, как недоверчивость понемногу исчезает с лица девочки, она пошла дальше: — Мы отправимся туда, как только ты почувствуешь себя лучше… скажем, послезавтра.

— А какой сегодня день?

Джуди нахмурилась.

— Ты что, не знаешь?

— Я давно уже не записывала в календарь свои деловые встречи. На улицах трудно сказать, где кончается один день и начинается другой.

— Сегодня суббота, — ответила Джуди, испытывая легкую досаду, но обуздывая себя. — Мы могли бы пойти в поне… — Она остановилась, видя, что девушка отрицательно качает головой.

— Если пойти завтра, то будет меньше шансов, что Робин дома, — сказала она. — Он почти каждое воскресенье катается на яхте.

— Я не уверена, что доктор Прендергаст разрешит тебе подняться так скоро. Может, мы смогли бы навестить Кристофера прямо в его студии звукозаписи?

— Нет. Робин тоже там работает.

Несколько мгновений Джуди взвешивала в уме все варианты.

— Ладно, — сказала она наконец. — Если ты будешь чувствовать себя неплохо, мы отправимся завтра.

Нервная дрожь пробежала по спине Тейт, когда двери лифта плавно раскрылись перед ними и она нажала на кнопку, чтобы подняться в пентхаус. Все время, пока они ехали из спокойной западной окраины Стратфилда в прибрежный район Мэнди, она мысленно представляла себе те сцены, которые могли произойти у дверей квартиры Кристофера. И ни одна из них не наполняла душу надеждой. Но ни одна не совпала и с тем, что случилось на самом деле. Чего она не ожидала, так это явного разочарования, мелькнувшего в глазах Кристофера, прежде чем он бросился к ней с распростертыми объятиями.

— Тейт! Моя дорогая! Где ты была? Мы так беспокоились за тебя!

— Однако недостаточно беспокоились, чтобы внести ее в список пропавших без вести?

При этих словах Джуди Тейт почувствовала, как Кристофер напрягся, то ли от негодования, то ли, возможно, от чувства вины. Но ее настолько беспокоило, как бы он не сказал чего-нибудь лишнего, что она не обратила на это внимания.

— Э-э… Кристофер, — торопливо сказала она, отвлекая его настороженный взгляд от Джуди снова на себя. — Это… это моя подруга, Джуди Бентон. Она социальный работник, а муж ее — полицейский… — Она сопроводила свои слова выразительным взглядом, означающим: «пойми меня правильно». — Я рассказала ей, как жила у тебя и ходила в местную школу с тех самых пор, как умерла Фэнтези. Она хотела… э-э… задать тебе несколько вопросов.

Тейт не осмелилась взглянуть на Джуди Бентон, чтобы проверить, заметила ли та скрытое предостережение в ее словах, обращенных к Кристоферу, но приветливая, располагающая улыбка уже появилась на красивом лице Кристофера, подтверждая, что он оправился от изумления и снова обрел свою непринужденную манеру.

— Замечательно! — воскликнул он. — Это означает, что у меня будет компания из двух очаровательных леди, которых я угощу моим фирменным кофе. Прошу вас, миссис Бентон. Я буду счастлив ответить на любые интересующие вас вопросы. Тейт, дорогая, проходите в гостиную, а я пока поставлю чайник.

В свои сорок четыре года Джуди была еще достаточно молода, чтобы почувствовать невероятное обаяние Кристофера Крейтона и его внешнюю привлекательность, но, даже если бы она не была замужем и не знала ничего о его сексуальных предпочтениях, все равно он бы не взволновал ее ни физически, ни эмоционально. Она ощущала в нем ту ненадежность, которая предполагала скорее слабовольного и эгоцентричного подростка, чем независимого и сильного мужчину. Даже дорогая обстановка и изысканное убранство его пентхауса, которые говорили о богатстве и деловой хватке, не изменили ее мнения о нем. Это была женственно слабая натура, а проще говоря, слабак, который всегда будет зависеть от более сильных людей и который не может быть опекуном этой девушки.

Отбросив свою первоначальную настороженность, он выказал искреннюю привязанность к Татум — искреннюю, но не глубокую. И если несколько часов назад Джуди еще тешила себя надеждой, что, возможно, Татум слишком сильно отреагировала и неправильно истолковала интерес Робина к ней и не исключено, что найдется способ разрешить ее проблему, то теперь не имела никакого намерения попытаться снова поселить ее здесь. Когда она покинет сегодня пентхаус, Татум уедет вместе с ней, прихватив с собою все те пожитки, какие только Джуди удастся впихнуть в свою машину.

Когда Джейс явился домой к обеду, его родители разглядывали несколько снимков, разложенных на кухонном столе.

— Фото, которые были у Кристофера, — объяснила ему мать. — Они показывают, что мать Татум носила некоторые из этих драгоценностей.

Джейс с любопытством стал рассматривать снимки, на которых сногсшибательная брюнетка стояла рядом с девочкой в школьной форме: очевидно, с Тейт, перед тем как она оказалась на улице.

— Лишь некоторые из драгоценностей, — наставительно подчеркнул отец. — И это еще не доказывает, что у нее рыльце не в пушку.

— А она не похожа на проститутку, — небрежно заметил Джейс, вызвав фырканье отца.

— Франческа Милано, или Фэнтези, как она называла себя сама, была не обычной уличной проституткой. Она была дорогостоящей «девушкой по вызову», имеющей высококлассную клиентуру.

— И это, — вставила мать, — делает еще более вероятным, что эти драгоценности принадлежат дочери. Тем более что в списках похищенных ценностей они не значатся.

Отец снова фыркнул. Он фыркнул просто так, ради проформы, но для Джейсона, который умел интерпретировать его фырканья, сие означало: «Ну, это еще ничего не доказывает», окрашенное неохотной ноткой: «Я допускаю, что мог быть не прав». А в ответ на победную улыбку жены потребовал сообщить, что она собирается делать теперь с этой своей непрошеной гостьей, и когда же, черт подери, освободится его постель!

— Я разговаривала с отцом Клеари, который опекает молодежный приют, — ответила она. — С завтрашнего дня он сможет взять ее туда на пару недель, пока я оформлю ей положенное пособие и найду постоянное пристанище. Перед этим я отведу ее на обследование в женскую клинику. Но сегодня ночью она будет спать в комнате для гостей. Да, кстати, вечером она будет ужинать с нами за столом, и я не желаю, чтобы кто-нибудь вел себя бестактно по отношению к ней.

Напряженное молчание и четыре пары глаз, наблюдающих за ней, отнюдь не помешали Тейт наброситься на еду, которую поставила перед ней Джуди. Она так давно не наедалась досыта, что картофельное пюре, тушеная морковь и обжаренная в сухарях баранья отбивная, плавающая в густом темном соусе, казались ей изысканным лакомством.

Сдерживая нетерпение, она взяла нож, вилку и отрезала приличный кусок мяса. Потребовалась вся ее сила воли, чтобы не застонать от наслаждения, когда рот наполнился горячим сочным мясом. Ничто, даже сказочные экзотические блюда Кристофера, не казалось ей таким вкусным! Не успев проглотить первый кусок, она уже подцепила вилкой второй, чтобы заранее обеспечить себе следующую порцию блаженства.

Наблюдая, как жадно она ест, Джейс почувствовал некую вину за то, что садится за стол трижды в день так же неосознанно, как дышит. Теоретически знать, что в Австралии в наше время есть люди, которым приходится голодать, и встретиться лицом к лицу с очевидным доказательством этого — было все равно что читать о какой-то болезни и увидеть больного воочию.

Он вспомнил Дуга и содрогнулся. Сколько времени тот обходился без еды, перед тем как умер? И как долго голодал обычно, прежде чем необходимость в очередной трапезе брала верх над необходимостью в очередной дозе наркотиков? А теперь вот Энтони. Не жалеет ли этот избалованный и изнеженный сынок семейства Перелли, которого они с Тагом в настоящее время разыскивали, о своем решении убежать из дому?

Тейт подняла глаза и обнаружила, что один из сыновей Бентонов в упор разглядывает ее. Тот самый, что застукал ее в машине.

— У тебя какая-то проблема? — спросила она его.

— Куча. И если у тебя найдется день или два, я смогу их тебе кратко перечислить.

— На фига мне это нужно!

— Джейсон!.. — предостерегающе произнесла мать. Но отец на этот раз встал на защиту сына.

— Да он просто отвечал на вопрос.

— Это был скорее вызов, чем вопрос, пап, — сказал Джейс. — Ну да ладно, спасибо хоть, что не набросилась на меня с кулаками. — Он коснулся пальцами брови и картинно поморщился, стараясь добиться от девушки улыбки. — Испортила навеки мою красоту.

— Какую там красоту? — отрезала она. — У верблюда ее в сто раз больше.

Для спокойного застольного разговора это уже слишком. Джейсу даже не нужно было смотреть на своего отца, чтобы знать, что тот побагровел от гнева.

— Нет уж, позвольте! Я не намерен терпеть такие выражения за моим…

— Перестаньте же! — Голос Джуди Бентон перекрыл рокочущий баритон мужа. — Я тоже не потерплю неотесанного поведения за столом! Ни от кого. — Она перевела взгляд с обоих сыновей на мужа и остановила на угрюмо насупившейся слева от нее Тейт. — Это и тебя касается, Татум. Нет никакой необходимости быть такой грубой.

— Да кто грубил? Я просто высказала, что думаю. — Ее ответ вызвал приглушенное хихиканье Итана.

— Вот что, хватит, Татум! Или ты обещаешь вести себя прилично до конца обеда, или выходи из-за стола сейчас же. Я не намерена терпеть, чтобы ты оскорбляла всех за моим столом. Ты поняла?

Три пары мужских глаз испытующе наблюдали за ней, но у Тейт не хватило силы воли встать и выйти из комнаты. Джуди обещала еще и на десерт что-то вкусненькое, и она не собиралась оставатьсяголодной из-за этих дураков! Ненавидя себя за слабость, она пожала плечами и взяла вилку.

— Ладно уж, — пробормотала она. — Ну и веселенькая компания!

Убийственный взгляд, брошенный при этом на Джейса, не оставлял сомнений, в кого направлена эта стрела.

После отъезда Татум Милано из дома Бентонов на следующее утро Джейс подумал, что никогда больше не услышит о ней, но вышло совсем не так. Мать продолжала информировать семью о том, как девушка устраивается в приюте. А еще через три недели, когда Татум приютила у себя семья О'Конноров и Джуди Бентон уже решила, что Татум можно считать «перевоспитавшейся», ее постигло горькое разочарование.

— Я просто не могу понять! — воскликнула она однажды вечером, вешая телефонную трубку в гостиной. — Я была совершенно уверена, что Татум вполне прижилась у О'Конноров.

Джейс поднял взгляд от шара, которым собирался сделать дуплет, и подмигнул игравшему с ним на бильярде деду.

— А что случилось? Она отравила их любимого пса?

Дедушка Бентон хмыкнул. Как и все, он уже слышал о том, как первая семья, которая согласилась взять Татум к себе, передумала, когда та опрокинула аквариум с редкими и дорогими рыбками.

— Это вовсе не смешно, Джейсон, — раздраженно сказала мать. — Она же старалась быть полезной.

Делая удар, он опять подмигнул деду.

— А может, она не была бы так опасна, если бы не пыталась быть полезной?

— Ты будешь играть или болтать? — сказал старый Бентон. — Я не хочу умереть от старости, пока не побью тебя четыре раза подряд.

— И не мечтай, старик.

— Слушайте, вы не можете прекратить гонять эти дурацкие шары и дать мне сосредоточиться?

В ответ на эту раздраженную вспышку невестки Брайс Бентон кивнул Джейсу и положил кий.

— Как насчет того, чтобы хлопнуть пива, сынок? А партию закончим потом.

— Конечно. Мам, хочешь бокал вина или чего-нибудь?

Она рассеянно кивнула, и Джейс двинулся к бару в углу комнаты, а дед с матерью уселись на диван.

— Так что же наша негодница Татум натворила на сей раз? — спросил он.

— Это зависит от того, чьему рассказу верить. Миссис О'Коннор говорит, что Татум без всякой причины ударила ее сына Кейрана кулаком в лицо и разбила ему нос.

— Ну что ж, — дотронувшись до брови, прервал ее Джейс. — Я лично вполне могу в это поверить.

В ответ на это замечание мать неодобрительно поджала губы и продолжала:

— Татум утверждает, что Кейран с братом пытались, по ее словам, «клеить ее» сразу, как только она переехала к ним неделю назад. А вчера, когда они были дома одни, Кейран застал ее в ванной, где она стирала белье, и попытался поцеловать. А она…

— А она, как я предполагаю, — вставил Джейс, протягивая матери стакан красного вина, — влепила ему затрещину в порядке самозащиты?

Джуди закусила нижнюю губу.

— Э… нет, она сказала, что не била его кулаком…

— Ну да, конечно! Парень сам расквасил себе нос!

— Она сказала, — ответила Джуди на язвительное замечание сына, — что ударила его головой.

Джейс и его дед одновременно разразились дружным безудержным смехом. Можно было представить себе, как эта маленькая мегера бьет своим твердым лбом по лицу оторопевшего парня, и Джейс мог поклясться, что это наверняка сопровождалось потоком отборных итальянских ругательств. Чего еще ждать от этой дикой кошки!

— Смеяться тут не над чем, — озабоченно сдвинула брови Джуди Бентон.

— Конечно, если то, что говорит девушка, правда, ей должны разрешить вернуться в приют.

— Отец Клеари не может в данный момент обеспечить ей место в приюте. Туда ведь берут лишь на короткое время, пока кто-то из прихожан не возьмет вновь поступившего в свою семью. После этого кто-то другой занимает его кровать. Там у них мало места — ведь это просто старый викторианский дом.

Она замолчала и расстроенно вздохнула.

— Петер Клеари и другие активисты делают нужное дело, но у них не хватает средств, чтобы расширить его.

— Но, наверное, найдется кто-то еще, кто захочет взять Татум к себе?

— Может быть, — согласилась Джуди Бентон. — Хотя это и представляется сомнительным; к несчастью, Татум уже приобрела репутацию своевольной девицы, с которой нелегко совладать.

— И к тому же буйной, — добавил Джейсон.

— Она не буйная!

— Ну конечно, — усмехнулся Джейс, указывая на свою рассеченную бровь.

— Мне кажется, Джуди, эта девочка заботит тебя больше, чем остальные, — проницательно заметил Брайс Бентон. — В ней есть что-то особенное?

Джуди заколебалась и задумчиво сделала маленький глоток вина, прежде чем ответить.

— Я не уверена. Просто в ней что-то есть. У меня такое ощущение, что она заслуживает особого внимания. — Она покачала головой и улыбнулась свекру. — Безусловно, она колючая, острая на язык, но в каких-то вещах кажется удивительно наивной. При этом очень способная! Она захотела вернуться в школу и знаете… — Воодушевление матери отразилось и на ее лице. — Я навела справки в той школе, которую она посещала в прошлом году, а также в пансионе, где проучилась первое полугодие, — и везде она была среди лучших!

Брайс Бентон не удивился, а нахмурился.

— Пансион? Я слышал, что она дочь проститутки.

— Да. Хотя, судя по всему, ее маман не была просто уличной девицей, — пояснил Джейс. — Насколько я знаю, в Кроссе есть высококлассные «девушки по вызову», которые зарабатывают немалые деньги. Скорее всего, мамаша Милано, чтобы дочка не путалась под ногами, отправила ее в одну из шикарных частных школ на юге, куда принимают детей из любого штата.

Брайс Бентон кивнул.

— Ну да. Тем, кто готов много заплатить, они не задают лишних вопросов. Или, по крайней мере, готовы поверить всему, что расскажут.

Джейс ухмыльнулся.

— Бьюсь об заклад, что Татум Милано, хлопая своими красивыми карими глазами, намолола им с три короба! Она из тех, кто запросто может это.

— Перестань, Джейсон! У тебя нет никаких оснований говорить о ней так. Ведь все, что она рассказывала до сих пор, оказалось чистой правдой. Несмотря на все усилия твоего отца доказать обратное!

— Красивые карие глаза? — ухмыльнулся дед. — Видно, у тебя, как у частного сыщика, отличная память на такие подробности.

— Конечно, — пожал плечами Джейс. — А что?..

Он не понял причины веселого блеска в глазах старика, но тот уже снова обратился к матери.

— И теперь девочка ходит в школу?

— Да, — отвечала Джуди. — В местную среднюю. Я разговаривала там с учителями; ее успехи пока очень посредственные. Она ведь сильно отстала и потому с трудом справляется с домашними заданиями. Почти не общается с другими учениками. — Она нахмурилась. — Что ни говорите, а нелегко учиться в школе с детьми из благополучных семей, где каждый знает, что ты живешь в приюте и находишься на социальном обеспечении. — Она опять вздохнула. — Если бы у Татум были равные с ними возможности, она бы скоро обогнала большинство из них. Ведь от природы она умна, да и физически очень сильная.

— Тогда вовлеки ее в занятия спортом в нашем молодежном клубе, — смеясь предложил Джейс. — С ее участием наша боксерская команда сразу попадет на региональный чемпионат. А то и в национальный!

— Знаешь, Джейсон, — сказала мать, — иногда у тебя появляются действительно блестящие идеи!

Тейт аккуратно заполнила анкету, вздохнула и воинственно швырнула ее на стол.

— Вот! — сказала она. — Готово.

Брайен Бентон взял ее и внимательно изучил, прежде чем положить обратно на стол. Затем откинулся к спинке стула и, глядя на нее своими пронзительными голубыми глазами, скрестил руки на груди.

— Давайте поговорим начистоту, милочка, — сказал он спокойно. — Я не в большом восторге от того, что вы здесь, в спортклубе, за который я отвечаю. И не думайте, что ваши вызывающие жесты испортят мне настроение больше, чем его уже испортило одно ваше присутствие здесь, понятно?

Вместо ответа Татум насмешливо сложила руки на груди, зеркально повторив его движения.

— А теперь, — переходя на «ты», продолжал он, — скажи, каким видом спорта хочешь заниматься, и я отведу тебя к тренеру.

— А с чего вы взяли, что я вообще собираюсь заниматься спортом? — Татум раздраженно передернула плечами. — Я могу и передумать. Как только вы уйдете, я могу удрать из зала, и вы не сможете меня удержать.

Улыбка мужчины была неподдельно веселой.

— А я и не собираюсь тебя удерживать. Я принимаю тебя в спортклуб только потому, что меня попросила Джуди. Только поэтому. По той же самой причине и ты здесь — просто потому, что ты понравилась ей.

— А я и не собираюсь никому нравиться! Если я еще здесь, так потому, что мне самой здесь, может быть, нравится. Ясно?

Брайен Бентон ухмыльнулся.

— Хорошо. В таком случае чем бы тебе понравилось заниматься? Сегодня у нас вторник, и ты можешь выбирать между баскетболом, теннисом, бадминтоном, аэробикой и спортивным рок-н-роллом. А в среду у нас…

Тейт застонала.

— Хватит перечислять. Джуди уже все мне сказала. Я хочу заниматься аэробикой и дзюдо.

— Почему?

— А потому.

— Почему потому?

— Потому что мне нравятся эти эластичные облегающие купальники для занятия аэробикой! — сказала она. — Знаете, такие, у которых так сильно вырезано внизу, что они…

— Понятно, — сказал Брайен Бентон, впервые добродушно улыбнувшись ей. — А дзюдо ты выбрала из-за белых курток?

Тейт сжала зубы, чтобы не улыбнуться в ответ, и отвела взгляд.

— Ну, белой курткой мы тебя можем обеспечить, а вот на аэробике большинство носят велосипедные трусы и футболки. Ты будешь выделяться в этом своем купальнике.

— Постараюсь это пережить, — решительно сказала Тейт и уставилась на него не мигая, дожидаясь, пока он отведет глаза. И победила.

— Тебе не мешало бы немного расслабиться, Татум, — сказал он примирительно-добродушным тоном. — Нападение не всегда самая лучшая защита, бывают ситуации, когда выдержка и спокойствие подходят гораздо больше.

— Но не там, откуда я пришла. Там ты или показываешь зубы, или идешь ко дну. И притом очень быстро.

Искра симпатии в его глазах заставила Тейт пожалеть о том резком тоне, в котором она вела разговор. В первый раз он назвал ее по имени, а не как обычно «милочка», что в его устах звучало почти как оскорбление. Но она не хотела ничьей жалости, и уж в последнюю очередь от заносчивого полицейского! Она уже знала, чего можно ждать от них, когда они стараются быть приятными.

— Ну что, вы поведете меня к тренеру или нет? Я не собираюсь сидеть в вашем дурацком кабинете весь день.

Посмотрев на нее с легким прищуром, Бентон поднялся, сразу показав, откуда унаследовали его сыновья свой рост и стать.

— После занятий зайди ко мне в кабинет, — сказал он, направляясь к лестнице, ведущей вниз, в полуподвал. — Джуди приглашает тебя к нам пообедать. А если не хочешь, я отвезу тебя назад в приют.

Тейт остановилась на лестнице.

— А почему?

— Потому что уже стемнеет, и, боюсь, будет небезопасно тебе идти одной.

— Я имею в виду, почему Джуди хочет, чтобы я пришла обедать?

— Наверное, потому, что ей нравится твой миролюбивый, мягкий характер и светский разговор.

Тейт снова почувствовала, что уголки ее губ растягиваются в улыбке, и опустила голову, чтобы волосы скрыли лицо.

— Так что ты предпочитаешь? — спросил Бентон. — Домашний обед или эту бурду в приюте?

Но Тейт не собиралась сдаваться так быстро.

— А что Джуди приготовит?

— Поскольку сегодня вторник, обязательно будет жаркое.

Господи, как же давно она ела домашний обед, подумала Тейт, жадно глотая слюну. Но видя, что Брайен Бентон ждет с веселой снисходительностью, вздернула подбородок и деланно равнодушным тоном спросила:

— Цыпленок или баранина?

— Говядина, я думаю. Может быть, вырезка или филе. А что на десерт, я не знаю.

Черт, еще и десерт! Да одна хорошая порция жареной говядины и то бы осчастливила ее.

— Ну ладно уж, — сказала она так, словно делала одолжение. — Пожалуй, я соглашусь.

Неожиданный смех, который вырвался у этого полицейского, раскатился по всем закоулкам низкого полуподвального помещения.

— Плохо иметь такие выразительные глаза, как твои, Татум, — сказал он, придерживая дверь и пропуская ее вперед. — Или уж тогда становись актрисой!

ГЛАВА 8

Май 1988 года

Услышав, как подъехала машина мужа, Джуди перестала расставлять столовые приборы и отдала их свекру.

— Приехали. Я пойду на кухню. И помни, — предупредила она, — ни слова Тейт, пока я не скажу. Если ты сразу обрушишь на нее эту идею, она инстинктивно отбросит ее.

— Не беспокойся, Джуди, девочка моя, — сказал он с понимающим кивком. — Я ведь сумел убедить Брайена. Вспомнив словесную баталию, которая развернулась в кухне две недели назад, когда Брайс впервые высказал идею, что Тейт могла бы поселиться у него, Джуди ограничилась уклончивым ответом. Как и ее муж, она тоже поначалу отвергла это предложение, хотя и не кричала, подобно ему, что все это просто абсурдно и что Брайса надо отправить в сумасшедший дом. «Подумай только, — шумел Брайен, — каким образом хромой семидесятивосьмилетний старик сможет углядеть за непокорной шестнадцатилетней девчонкой?»

— А этого и не придется делать, — отвечал тогда Брайс. — Она достаточно взрослая, чтобы сама приглядеть за собой. Сдается мне, что она и так это делала большую часть своей жизни.

Это был веский довод, но он нисколько не убедил Джуди. По натуре Тейт была явно эгоцентрична, и ужиться с ней было бы трудно даже для самого покладистого человека. А мысль, что она и упрямый старик, отец Брайена, смогут дружно жить в одном доме, просто не укладывалась в голове. Джуди попыталась четко довести это до сознания старика в перерывах между громкими тирадами и яростными выпадами мужа, но лучше было бы поберечь свой пыл, поскольку оба представителя мужской половины рода Бентонов абсолютно не слушали ее. Брайен орал, что отец рехнулся и сам понятия не имеет, что предлагает, а Брайс сознательно доводил его, называя, то «сынок», то «малыш», то «детка». Наконец оба выдохлись и замолчали, недовольно уставившись друг на друга. Однако Брайен не оставил попыток разубедить непокорного старика.

— Я понимаю, что ты хочешь помочь этой девочке, папа, — после паузы мягко сказал он. — И это предложение великодушно. Но дело не просто в том, чтобы найти ей пристанище. Девочка нуждается в эмоциональной поддержке.

Разумеется, Брайс тут же встрепенулся, что делал всегда, когда хотел настоять на своем и у него имелись какие-то козыри.

— Ты прав, Бри, — сказал он так, словно собирался капитулировать. — Но давайте заключим уговор… Если Тейт поживет со мной какой-то испытательный срок? Скажем… два-три месяца…

— Черт возьми, папа! Ты что, не слышал ни слова из того, что мы говорили? Тейт не проживет у тебя и трех дней! Она не прожила и недели в тех двух семьях, а они были лучше подготовлены, чтобы иметь дело с подростком! — горячо возразил Брайен. — С твоим слабым здоровьем и в твоем возрасте ты не наживешь ничего, кроме неприятностей. Самая умная вещь, которую ты можешь сделать, это продать свой огромный бесполезный дом и переехать на виллу для пенсионеров, как хочет твоя семья!

— Хорошо, — неожиданно согласился Брайс. — Но при одном условии. Пусть Тейт переедет ко мне и, если мы не уживемся вдвоем, я продам дом и сделаю так, как вы хотите. Договорились?

— Из этого все равно ничего не получится, папа!

— Договорились? — решительно повторил старик.

Джуди только молча пожала плечами, когда муж бросил на нее вопросительный взгляд. Старик был явно возбужден, явно захвачен этой идеей, как никакой другой за последние годы. А учитывая его возраст, Джуди не хотелось обострять ситуацию.

И кроме того, подумалось ей, может быть, хоть и маловероятно, эксперимент удастся? А это было бы благом вдвойне: Тейт обрела бы постоянное жилье, а семья избавилась бы от беспокойства за Брайса, живущего одиноко в своем большом доме.

Она осторожно намекнула на это Брайену, но, понимая, что тому нужно остыть и взглянуть на дело более здраво, предложила им всем троим отложить эту идею на время.

— Наверное, лучше подождать пару недель, прежде чем предлагать это Тейт, — сказала она. — Пусть девочка сначала устроится, привыкнет к школе и все такое.

И вот пришел для них решающий день.

— Как по-твоему, она согласится? — спросил свекор, выглядевший нетерпеливым, словно ребенок вечером на Рождество.

Джуди пожала плечами.

— Кто знает? Предусмотреть реакцию Тейт — все равно что гадать на кофейной гуще. Одно я только знаю наверняка об этой девочке: она непредсказуема, как землетрясение, и так же неуправляема. — И тут в голосе ее вновь прозвучало сомнение: — А ты хорошо подумал, Брайс? Еще не поздно передумать, тем более что Брайен по-прежнему относится к этой идее без энтузиазма.

— Я уверен. Черт, я же люблю детей! И мне нравится эта девочка!

Джуди недоверчиво покачала головой.

— Клубника тебе тоже нравится, но от нее бывает аллергия.

Тейт уже привыкла и с нетерпением ждала два раза в неделю обеда у Бентонов — и не просто из-за вкусной еды! В первый же вечер, когда Брайен привез ее домой из спортивного клуба, на обед пришел старик Брайс. И хотя поначалу Тейт чувствовала себя неловко в его присутствии, через несколько минут он уже заставил ее смеяться, по-настоящему смеяться, как она не смеялась давно. Он был очень веселый, остроумный и совсем не зануда, как другие старики. Тейт он понравился. А она ему еще больше.

— Чем занималась сегодня? — спросил Брайс, передавая ей тарелку с запеченными овощами. — Аэробикой или дзюдо?

— Дзюдо.

— А мальчики не придут сегодня обедать? — Брайен адресовал свой вопрос жене.

— Итан обедает у Донны, а Джейсон… — Джуди пожала плечами. — Кто знает, где он?

Брайен неодобрительно фыркнул в ответ, но Тейт почувствовала облегчение. Итан был достаточно дружелюбен в первый раз, как она пришла сюда обедать, и все же его присутствие напоминало ей ту ночь, когда она впервые «познакомилась» с семейством Бентонов и о которой она бы хотела побыстрее забыть. Что же касается его брата-близнеца, темноволосого Джейсона… Ну, к нему она уже не горела жаждой мести и все-таки предпочитала, чтобы он был подальше от нее.

— А как твоя жизнь в приюте, Тейт? — спросил Брайс вроде бы мимоходом. Настолько мимоходом, что Джуди захотелось задушить своего свекра!

— Нормально. Вчера в нашу комнату поселили новую девочку. Она откуда-то из деревни.

— Наверное, вам теперь тесновато, а?

Тейт округлила глаза.

— Тесновато? Да я чувствую там себя, как сардина в банке.

Старик довольно хмыкнул, а Джуди и Брайен нахмурились.

— Заниматься, верно, тоже стало труднее, — сказал старик, но глаза его искрились весельем, словно этот факт его радовал.

— Пустяки, — соврала она. Ведь все равно найти место поспокойнее невозможно.

— А ты не…

— Тейт, — сказала Джуди, резко прервав свекра, — как тебе… э-э… как тебе еда?

Заговорщическая ухмылка Брайса и предостерегающий взгляд на него Джуди заставили Тейт вопросительно посмотреть на обоих.

— Очень вкусно, — ответила она, но растерянности в ее тоне было больше, чем энтузиазма.

— О, хорошо. Я рада, что тебе нравится.

— «Премного благодарна», «замечательно вкусно», — продолжал балагурить старик. — А что же, по-твоему, она должна была ответить?

— А не выпить ли по рюмочке доброго шотландского виски? — спросил Брайен, глядя на обоих.

— Я не пью виски. Ты это знаешь, — ответила Джуди.

— А я выпью, сынок. Если не возражаешь, пропущу стопарик. — Тейт захихикала, когда старик озорно подмигнул ей. Он был очень милый, этот старый плутишка.

— Я рад за тебя, папа, — сказал Брайен. — Но виски — одна из тех вещей, которые доктора советуют тебе ограничивать.

— Ограничивать, но не избегать, — проворчал старик. — Эти проклятые доктора хотят, чтобы люди не жили, а мучились.

Углы рта Брайена дрогнули от улыбки.

— Я дам тебе выпить перед тем, как отвезти домой, — пообещал он. — А пока, если хочешь, налью тебе вина.

Старик фыркнул.

— Благодарю, но я подожду виски. Не понимаю, как человек может пить это чертово вино? По вкусу напоминает мочу, смешанную с уксусом.

— Да нет, что вы, — заметила Тейт. — Оно вкусное.

— Что это значит? — с деланной суровостью спросил Брайс. — Такая молодая и уже пила вино.

— Да, папа, пила. — Хотя Брайен Бентон обращался к отцу, но свой неодобрительный взгляд адресовал ей.

— Но… — пролепетала она, — я только попробовала его несколько раз.

— Значит, ты попробовала мочу, смешанную с уксусом, и считаешь это вкусным?

— Достаточно, папа, — остановил его Брайен, а Тейт громко расхохоталась. — Честное слово, старый да малый, вы оба стоите друг друга.

— Ничего подобного, папа! Дед никогда не дерется. Он ни разу не разбивал мне глаз правым хуком!

Этот неожиданно раздавшийся голос Джейса заставил все головы повернуться к дверям. Улыбаясь, он стоял на пороге, высоченный детина шести футов ростом, одетый в кожаную куртку и джинсы, заправленные в сапоги.

— Хотя неясно, — продолжал он, и глаза его искрились весельем, — этот удар, который причинил мне такой ущерб, был нанесен правой или левой?

В замешательстве, боясь быть выставленной в смешном виде перед всеми, Тейт покраснела.

— Дай рассмотреть твою физиономию поближе, тогда я дам тебе точный ответ, — дерзко ответила она.

— Ай да Тейт! — подзадорил Брайс. — Так ему и надо. Здорово ты его отбрила.

— Ну, спасибо тебе, дедушка, — обиженно сказал Джейс. — Я-то думал, ты за меня.

— Я просто скромный секундант, когда поединок на равных.

— Ах так! В таком случае, я могу научить Тейт, как положить тебя на обе лопатки. Как ты насчет этого, Тейт? Думаю, ты могла бы заткнуть за пояс этого старого чудака?

— Ха-ха! — хорохорился дед. — В таком случае она будет первой, кому это удастся.

— Не заносись слишком, папа, — предостерег сын. — После операции тебе надо быть осторожным. А Тейт уже три недели как занимается дзюдо…

— Прекратите, ради всего святого! — взмолилась Джуди. — Вы смущаете Тейт, да и мне уже надоело слушать мужское бахвальство. Садись-ка Джейсон, а я принесу тебе поесть.

— Ты лучше сама посиди и поешь спокойно, — остановил ее муж. — Парень достаточно взрослый и самостоятельный, чтобы самому найти себе то, что ему нужно.

— Вот этого-то я и опасаюсь, дорогой муженек! Находить приключения на свою голову — на это он горазд!

Она отправилась на кухню, а сын, все так же улыбаясь, остался стоять в дверях. Тейт пришлось прикусить себе язычок, хотя ее так и подмывало сказать ему «пару ласковых». И не только за то, что он был груб и бесцеремонен с ней, когда поймал ее в той машине, но и потому, что раздражал одним своим присутствием, вечно насмешничая и задирая ее.

Она бы с удовольствием влепила ему затрещину еще раз! Тейт улыбнулась, представив себе эту сцену, и быстро склонила голову к тарелке, так что никто не заметил этого. Хоть и приятно было бы испортить портрет этому красавчику Бентону, она ни за что не пойдет на это, чтобы ее не выставили за дверь, как это случилось уже дважды за последнее время, — ну, разве виновата она, что у этого болвана О'Коннора возникло желание поразвлекаться с ней и он начал давать волю своим мерзким рукам!

Решив, что если будет держать голову опущенной над столом и есть быстро, то сможет избежать взгляда его насмешливых синих глаз по ту сторону стола, а при первом же удобном случае улизнет на кухню, чтобы помочь Джуди. Но этот план рухнул, как только стул возле нее отодвинули от стола, — Джейс собирался сесть рядом с дедом, а значит, и рядом с ней!

Она резко отдернула ногу, когда он слегка задел ее коленом, и внутри у нее все перевернулось. Не любила она этого парня. И теперь, когда он уселся рядом с ней, будет чудом, если она сможет проглотить кусок, не подавившись. А уж если он намерен и дальше потешаться над ней, ее стошнит, чего доброго, прямо на него.

Джейс отметил, как девушка рядом с ним напряглась и слегка отодвинула стул подальше, и пожалел, что упомянул об их первой встрече. Но он был так удивлен, видя ее сидящей за семейным столом, что сказал первое, что пришло в голову. Такое поведение ему несвойственно вообще и уж тем более не годится для избранной им профессии.

Что же здесь происходит? Он знал, что мать, а совсем недавно, к его величайшему удивлению, и отец проявили повышенный интерес к судьбе этой девочки, но не понимал, что их толкает на это. Итан упомянул однажды, что она обедала у них, но он не предполагал, что это стало обычным явлением. Редко же он бывает дома, если узнал об этом только сейчас: забегает лишь соснуть несколько часов и переодеться.

— Ну, сынок, рад видеть тебя живым и здоровым, — сказал дед. — Мы не болтали с тобой уже целую вечность.

Джейс вздохнул.

— Да, дед, и мне очень жаль, — сказал он с искренним сожалением. — Но мы с Тагом совсем замотались, действуя во всех направлениях. Последние четыре дня мы занимались, например, страховыми делами.

— Это значит, что чисто полицейскую работу вы решили оставить для настоящей полиции? — не удержался дед, чтобы не поддеть его.

— Нет, дед, это значит, что Таг и я работаем как субагенты у Мак-Грегори, где мы хотим изучить все тонкости розыскной работы.

— Работаем! — фыркнул отец. — Хоть Мак-Грегори и имеет патент, он не сделал еще ничего стоящего с тех пор, как занимается этим делом.

— Это неважно. У него есть патент, и потому он имеет право держать субагентов. По крайней мере, он знает свое дело. В противном случае он едва ли смог бы позволить себе нанять двух субагентов одновременно.

— Похоже, ты получаешь удовольствие от этой работы, сынок?

Вопрос деда заставил Джейса задуматься. Получает ли он удовольствие от своей работы? Нет, это не то слово. Он любил ее, считал необходимой и стоящей, но было мучительно трудно встречаться с родителями того Перелли, например, чтобы сказать им, что их сын лежит на столе в морге. Достаточно было вспомнить об этом, чтобы охладить его пыл. А сознание того, что это, вероятно, не последний такой случай в его практике, было слишком неприятно — не хотелось и думать о подобном.

Он покачал головой и постарался улыбнуться своему седовласому деду.

— Она интересная, — уклончиво ответил он. — И в настоящий момент выгодная. Работая у Мака, мы имеем дополнительный доход. Хотя Мак курирует нас, он настаивает, чтобы мы оставляли себе каждый доллар, который заработали. У другого мы зарабатывали бы гораздо меньше того, что имеем сейчас. Благодаря Маку, мы лучше обеспечены, чем большинство начинающих частных детективов…

— Большинство кого?.. — Неожиданный вопрос девушки так удивил его, что ему показалось, будто он ослышался.

— Джейсон — частный сыщик, — ответил за него отец. — Он пожертвовал многообещающей юридической карьерой, где…

— Ладно, папа, мы уже говорили…

Взрыв громкого смеха вдруг раздался на стуле рядом с ним.

— Частный сыщик?.. — выдохнула Тейт между двумя приступами неудержимого хохота. — Он частный сыщик. А я-то думала… О Господи! Он Пинкертон!..

— Очень смешно! — Раздражение Джейса еще больше усилилось от того, что его отец смеялся вместе с этой ведьмой, а мать и дед улыбались, глядя на них.

— Эй, Джейсон, значит, ты скоро купишь себе красный «феррари»? — ехидно поддел его дед.

— Нет, но я знаю, кого бы хотел видеть в нем, — шепнул он, наклонившись к девушке.

— Оставь ее, Джейсон, — сказала мать, не совсем довольная этим разговором. — Она просто шутит. Хотя, согласись, что профессия «частный сыщик» не внушает такого же уважения, как, скажем… ну, адвокат.

— Надеюсь, ты удовлетворена? — спросил Джейс, бросая на Татум злой взгляд. — До сих пор они все, — он воинственно указал ножом на свою семью, — выражали свое отношение к моему выбору карьеры лишь неодобрительным молчанием. Благодаря тебе они наконец все высказали.

Тейт ответила на его гневный взгляд самой ослепительной улыбкой, на какую только была способна.

— Не стоит благодарности, — пропела она. — Джуди, — обратилась она к хозяйке, беря свою тарелку и вставая из-за стола, — вы не возражаете, если я пойду присмотрю за десертом?

Бросив взгляд на мужа, Джуди поняла, что он удивленно прикусил губу, услышав, каким безукоризненно вежливым тоном сумела произнести это Тейт.

— Э-э… да, спасибо, Татум. Таким образом мой сын сможет устоять перед искушением дразнить тебя еще некоторое время.

Уткнувшись с набитым ртом в свою тарелку, Джейс лишь невнятно промычал что-то в ответ.

— Ах, неужели, — нарочито испуганно Тейт подняла руку к горлу, — неужели я так раздражаю Тома?

— Меня зовут Джейсон, — пробормотал он.

Притворившись сконфуженной, Тейт покачала головой.

— Я думала… Ах да! — ухмыльнулась она, точно внезапно обнаружив свою ошибку. — Ну да, конечно! Какая я глупая! Я спутала тебя с Томом Селеком из сериала! Ведь это у него красный «феррари»!

Сопровождаемая новым взрывом смеха присутствующих, она с улыбкой вышла из комнаты, а Джейс, напомнив себе, что она, по сути дела, еще ребенок, расслабился и даже позволил себе улыбнуться уголками рта.

— Пап, а ты уверен, что у полиции нет какого-нибудь еще нераскрытого преступления, которое было бы на совести этой девчушки?

— Она неплохая, — примирительно сказал Бентон. — Ты просто не знаешь всех обстоятельств, сынок.

— Знать обстоятельства, конечно, хорошо, но стоит ли поощрять ее заниматься дзюдо? При ее агрессивности, кто знает…

— Я думал, что дзюдо это просто спорт, — нахмурился его дед.

— Так и есть, папа, — сказал Брайен. — То, чему мы обучаем в нашем спортивном клубе, это чистая самозащита.

— Ха-ха! — дотрагиваясь до своей брови, фыркнул Джейс. — Она и без того неплохо защищала себя. То ли еще будет?

— Да что ты имеешь против бедной малышки Татум? — спросил дед.

— Кроме этого шрама? И кроме того, что у нее извращенное чувство юмора?

— Кто бы говорил! — вмешалась Джуди. — Когда я думаю о том, что ты вытворял, Джейсон… — Она покачала головой. — Я пом…

— Оставим его чувство юмора, — прервал ее дед. — Я хочу, чтобы он сказал мне, почему он не любит Татум.

— Я вовсе не не люблю ее. По правде говоря, я даже чувствую к ней жалость за то, что она живет в приюте и все такое. Но вы должны согласиться, что она маленькая дикая кошка и лексикон ее оставляет желать лучшего. Нетрудно понять, почему все отказываются от нее.

Никто из сидящих за столом не поддержал его. В столовой воцарилось тяжелое молчание, а родители и дед обменялись тревожными взглядами.

— Он не знает? — недовольно спросил дед у своего сына.

— Чего не знаю? — автоматически спросил Джейс.

— Э-э… нет еще, папа, — сказал Брайен Бентон.

— Никто из мальчиков не знает, — добавила его жена.

— Ну так что же, — сказал Джейсон, поочередно окидывая взглядом каждого, — чего это я не знаю?

Джуди Бентон быстро поднялась.

— Передайте ваши тарелки, — сказала она мужчинам. — Пойду-ка я помогу Татум с десертом.

— Хорошая мысль, мама. — Откинувшись на стуле, Джейс перевел взгляд с деда на отца. — Присмотри-ка, чтобы эта киска не подсыпала мышьяку в мою порцию, пока папа с дедом расскажут мне, о чем тут шла речь.

Трудно было не заметить вопросительных взглядов, которыми обменялись отец с матерью.

— Думаю, стоит рассказать ему, — бросила Джуди, досадливо поморщившись. — Все равно ведь…

— Тейт будет жить у меня, — внезапно выпалил дед.

— Что?!

Хотя их лица, безусловно, подтверждали Джейсу, что он не ослышался, он все равно не мог поверить в это.

— Вы все с ума сошли? Да это же самая глупая вещь, которую я когда-либо слышал в этом доме!

— В самом деле? — спросил отец. — А мне казалось: «Мама, папа, я бросаю университет и хочу стать частным сыщиком» — побьет ее по своей глупости!

— Перестань, папа! Ты прекрасно знаешь, что это не имеет ничего общего с тем. Вы собираетесь взять какую-то уличную девчонку, о которой ничего не знаете…

— Это неправда. За последний месяц мы многое о ней узнали, — заметила мать. — И она…

— И ее ты собираешься навязать больному увечному старику…

— Кого это ты называешь увечным стариком, ты, выскочка! Так-то ты говоришь о своем деде?

— Шшш! Она услышит! — шикнул Брайен на отца. — Потише пожалуйста.

— К тебе, Джейсон, это не имеет никакого отношения, — сообщила ему мать.

— Черта с два! Вы подвергаете моего деда риску…

— Чепуха! Единственный риск — это если просто ничего не выйдет…

— Конечно не выйдет! Это ясно, как дважды два. — Джейс был изумлен, что отец собирался поддержать такую безумную затею. Это он-то, который месяцами твердил, что семидесятивосьмилетний дед слишком стар, чтобы жить один, и из кожи вон лез, чтобы убедить его переехать в дом для престарелых. Хотя сам Джейс был на стороне деда и старался проводить со стариком как можно больше времени, чтобы отец не поднимал этот вопрос, но тут было совсем иное дело!

— Джейсон, — сказала мать, — это не просто так. Мы детально все обдумали и обсудили. Для Татум это решит проблему жилья, а у дедушки будет с кем жить и…

— Мама, она ведь не Полианна или Тамми, как ты сама понимаешь. Это же не тот ласковый, нравственно чистый подросток, который будет старательно подстригать газоны днем, а вечером сидеть дома и играть с дедушкой в карты!

— Мы сознаем это, Джейсон, — ответила мать. — Естественно, Тейт будет предупреждена, что есть определенные правила, которым ей придется подчиняться, если она примет предложение дедушки. Но вполне возможно, что она и не согласится.

— А если не согласится, ты собираешься умолять ее? Правила или не правила, но, учитывая ее прошлое, неизвестно еще, что за типы будут навещать ее, и если она сама не стибрит что-нибудь у деда, то они, будь уверена…

Возмущенный выкрик раздался у него за спиной, и не успел Джейсон обернуться, как что-то холодное и липкое обрушилось ему на голову. А секунду спустя вторая тарелка с мороженым и персиками полетела ему в лицо.

— Ублюдок! Ты подлый лживый ублюдок!..

— Ну посмотри, что ты наделал! — осуждающе сказала мать, перехватывая разъяренную Тейт и держа ее в успокаивающих объятиях. — Честное слово, Джейсон! Иногда мне кажется, что ты самый бесчувственный человек из всех, кого я знаю!

Только что закончив принимать вынужденный душ, Джейсон буквально без штанов был застигнут негромким стуком в дверь своей спальни. Он уже смыл с волос мороженое, но еще весь кипел он гнева и досады. Пришел домой, надеясь спокойно пообедать с родителями первый раз за неделю, и вот из-за этой…

— Это я. Можно войти? — спросил из-за двери отец.

Вздохнув, Джейсон бросил на стул полотенце и схватил из ящика трусы. Торопливо надел их.

— Да, входи. — Его дурное настроение лишь усилилось при виде насмешливой отцовской улыбки.

— Похоже, что в первый раз в жизни тебе пришлось мыться после обеда!

— Это не смешно, папа.

— Да, эта юная Татум нашла неожиданное применение тарелке с десертом. А ты еще беспокоился о мышьяке!

Позволив отцу и дальше смеяться своим не очень-то остроумным шуткам, Джейсон открыл дверь шкафа и вытащил первые попавшиеся джинсы. Пошарив на туалетном столе, взял бумажник и сунул его в задний карман, еще не надев их. Эта привычка появилась в школьные годы, когда его, случалось, высаживали из автобуса за то, что не оказывалось денег на билет. Кладя бумажник заранее, еще до того как надеть брюки, он уменьшал шансы забыть его. Это движение не ускользнуло от отца.

— Ты уходишь? И именно теперь, после всей этой кутерьмы, которую устроил? — спросил он с явным неодобрением.

— Я должен сменить Тага в одном месте в полночь. — Джейсон застегнул джинсы и пригладил мокрые волосы. — К несчастью, я не знаток в области психологии и пришел домой, надеясь спокойно пообедать и немного поспать. Если бы я знал, что вы задумали, я бы вас не побеспокоил.

Отец слегка потер себе шею сзади и сел в ногах кровати.

— Наверное, мы должны были предупредить тебя заранее…

— Это бы помогло, — согласился Джейс. — Но не изменило бы моего отношения к предмету.

— Ты имеешь в виду, что Татум не заслуживает риска? Что это не принесет никому пользы?

— Не говори за меня, папа. Я уверен, что она заслуживает риска. Я мало знаю о ней, но, похоже, у нее была дрянная жизнь…

— Что правда, то правда, — подтвердил отец тоном превосходства. — Ты не знаешь и половины ее.

— А вы с мамой знаете только то, что она сама рассказала вам. То, что она пожелала вам сообщить.

— Может быть. Но я знаю наверняка, что у нее нет криминального прошлого. И несмотря ни на что, о ней дали превосходные отзывы в школе — ни прогулов, ни плохой успеваемости. Я и сам был против этой идеи, когда отец впервые высказал ее… и мать тоже. Но с тех пор, как Татум начала посещать спортивный клуб после школы… В общем, я увидел ее с другой стороны. Она как будто заставила меня увидеть ее в совершенно ином свете.

— Ощутив на своей голове тарелку с мороженым, ты бы увидел ее в прежнем свете, — сказал Джейс, копаясь в ящике с рубашками, пока не нашел черную, которая полностью соответствовала его настроению. Прежде чем надеть ее, он повернулся к отцу. — Ты только что убедился, как она дерзка и капризна. Неужели же ты веришь, что дед сможет справиться с ней?

Отец опять ухмыльнулся.

— Да, твой пример его не вдохновит.

Не поддержав этой шуточки, Джейс взял кожаную куртку и выругался, ощутив рукой липкие остатки персикового сока и мороженого.

— Если бы я не опасался, что эта дура обольет ее кислотой, я бы заставил ее почистить мне куртку.

— Не принимай это так близко к сердцу, сынок, — сказал отец успокаивающе. — Может, она и переборщила, но ты ведь оскорбил ее, назвав воровкой.

— Может, и переборщила? Ха-ха!..

Отец засмеялся.

— Ну, перестань, в самом деле. Взгляни на это, как на забавное недоразумение.

— В самом деле? Легко тебе говорить…

— Ей-Богу, ты выглядел, как обалделая кефаль, когда эта тарелка свалилась тебе на голову. И потом, когда она кинула вторую… — И не в силах сдержаться, он захохотал, вспомнив сцену, разыгравшуюся в столовой. — О Господи, ты бы сам на себя посмотрел!

Осознав, что впервые за долгое время отец так непринужденно ведет себя в его обществе, Джейс немного оттаял и даже позволил себе слегка улыбнуться в ответ.

— Да ладно, папа, — сказал он. — Я представляю. Но мне нужно срочно застраховать свою жизнь. Если страховые компании услышат о моей схватке с Татум, они тут же поднимут страховку до небес.

— Перестань дразнить ее итальянский характер, и ты будешь в безопасности, — посоветовал отец.

— Я понятия не имел, что она слышит то, что я говорю. Думал, она на кухне. Я и сейчас против идеи, чтобы дед взял ее к себе, но я не собирался эту девчонку обидеть. Я просто пытался втолковать вам разумные вещи.

— Знаешь, сынок, я и сам не очень-то верю, в отличие от других, что эта затея удастся. Я просто согласился с ними, поскольку уж очень они загорелись этой идеей.

Джейс принял во внимание это сообщение. Было странно и не похоже на отца, чтобы он шел на поводу у кого-то. Обычно он бывал упрям как бык. И уж тем более не признавался, если и пришлось уступить.

— Ты рассчитываешь, что она сама откажется, не так ли? — Джейс ухмыльнулся. — Готов держать пари, что она пошлет вас всех подальше в ответ на ваше предложение поселиться с одиноким стариком.

Отец встал и покачал головой.

— Если бы ты это сделал, сынок, то уже проиграл бы свои деньги, — сказал он. — Татум уже согласилась. Возможно, чтобы еще больше досадить тебе.

— Что? Ты шутишь?

— Ничего подобного. Мать с дедом уже поехали с ней в приют забирать ее вещи. — И насмешливая улыбка снова заиграла на его лице. — Увы, но семейные обеды отныне будут для тебя беспокойными, дружище.

ГЛАВА 9

Прозвенел звонок, возвещающий конец урока биологии, и Тейт вздохнула с облегчением. Одной рукой собирая ручки, другой она быстро захлопнула папку: если немного поторопиться, то можно успеть на автобус в два двадцать три. Даже не позаботившись сунуть папку в портфель, она протиснулась между медленно двигающимися одноклассниками в коридор и быстро направилась к главному выходу.

— Эй, Тейт! Подожди!

Ей незнаком был этот голос, но настойчивость, с которой ее окликнули, заставила ее обернуться, нахмурившись. Из толпы одетых в школьную форму подростков выбралась стройная хорошенькая девушка и легким упругим шагом, от которого ее светлые волосы разметались по плечам, быстро подошла к ней. Татум смутно помнила ее лицо, но понять не могла, почему та заговорила с ней. Как же ее зовут?.. Келли — нет, кажется, Кайли.

— Привет, — сказала та. — Мы с тобой вместе занимаемся в классах античной истории и математики. Меня зовут…

— Кайли, я знаю. А в чем дело?

— На самом деле я Кейли.

Более озабоченная тем, как бы не упустить автобус, чем правильным произнесением имени, Тейт натужно улыбнулась.

— Извини, я забыла.

— Пустяки. Все вечно делают эту ошибку. Кейли — это комбинация из имен моей матери и брата, поэтому я и хочу поговорить с тобой.

Очаровательно! — подумала Тейт. — Видишь ли… э-э… Кейли, я очень спешу. У меня ав…

— Я Кейли Таггерт, — объявила она. Ее улыбка сделалась такой широкой, что показались сверкающие белоснежные зубы. — А Ли — мой брат.

— Ли?..

— Ну да. Ты его знаешь: Ли Таггерт.

Тейт непонимающе уставилась на девушку, — совершенно сбитая с толку ее словами.

— Я что, должна знать этого… э-э… Ли?

Кейли рассмеялась.

— Ну конечно, если ты дружишь с Джейсом.

— Ты имеешь в виду Джейса Бентона?

— Ну, разумеется! — От возбуждения карие глаза девушки заблестели, и она испустила преувеличенный вздох облегчения. — А я уже начала думать, что ошиблась.

— Так и есть, — сказала ей Тейт. — Джейс Бентон вовсе мне не друг. Это просто самодовольный тупица. Я и не думала с ним дружить.

Кейли выглядела совершенно ошарашенной.

— Но ведь Джейс классный мэн. Ты шутишь, верно?

— Классный болван, — отрезала Тейт.

— Что вы здесь делаете, девочки? Почему вы не в классе?

Ну вот! Теперь их застукал учитель!

— О, э-э… Татум больна, мистер Лонгли.

Оторопев от этой лжи, Тейт открыла было рот, чтобы возразить, но девушка бросила ей красноречивый взгляд.

— Она плохо себя чувствовала весь последний урок, сэр, — продолжала она, когда учитель подошел к ним. — Я уже собиралась отвести ее в медпункт.

Красное одутловатоелицо учителя повернулось к Тейт.

— По-моему, она не выглядит больной, мисс Таггерт.

В ответ Тейт скорчила гримасу и схватилась за живот.

— Спазмы, — выдохнула она и страдальчески скривила рот.

— Возможно, это аппендицит, сэр, — пришла ей на помощь Кейли. — Если он прорвется, она умрет. — При этом комментарии учитель скептически взглянул на нее. — Я знаю. Так было у наших соседей.

— О, дорогая! Ты ведь не думаешь, что это аппендицит, не так ли? — Учитель ждал от Тейт отрицательного ответа, и она из вежливости дала его.

— Н-нет, сэр, — еле слышным голосом и морщась произнесла она. — Периодическая боль… сэр. Иногда, когда это случается, мне все вокруг кажется красным.

Мужчина побледнел.

— Ах, вот как! Может, мне позвать кого-то, чтобы тебя отвезли домой. Я…

— О, в этом нет необходимости, сэр, — торопливо вмешалась Кейли. — Через десять минут за мной заедет мой брат. Он не откажется завезти Татум домой.

Лонгли нахмурился.

— Через десять минут? Но ведь урок кончается только через сорок.

— Гм, мне надо на прием к зубному врачу, сэр. У меня нарыв. Видите? — И подойдя почти вплотную к Лонгли, Кейли широко открыла рот, ткнув туда пальцем.

Лонгли отшатнулся.

— Да, конечно… А ты уверена, что твой брат не откажется отвезти мисс… э-э…

— Милано, — подсказала Тейт таким слабым голосом, точно находилась при последнем издыхании.

— Он вовсе не откажется, сэр! — уверила его Кейли. — Как добрый христианин мой брат любит, когда люди больны и ему приходится помогать им! Э-э… я имею в виду, что он любит помогать…

— Да-да, мисс Таггерт, я понял. — Его колебаниям пришел конец после очередного стона Тейт. — Наверное, будет лучше, если ты отведешь мисс Милано прямо на стоянку машин, — сказал он Кейли. — Я помечу, что вы отсутствовали по уважительной причине, и послежу за вами, пока не приедет твой брат.

— О, спасибо, мистер Лонгли! Ну, Тейт, давай свой портфель и обопрись на мою руку. Боже, ты и вправду выглядишь ужасно! Как ты думаешь, у тебя хватит сил дойти до стоянки?

Со склоненной головой Тейт кивнула, беря Кейли под руку. И мелкими неуверенными шагами обе плутовки направились к выходу.

— Продолжай в том же духе, пока не дойдем до стоянки, — тихо сказала Кейли. — И, ради Бога, не смейся.

Не смеяться! Черт, да она едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться. И чувствовала, как сама Кейли тряслась от молчаливого смеха, пока вела ее к выходу.

— Не оглядывайся, — предупредила та, направляясь к стоянке. — Старик Лонгли будет смотреть на нас из окна.

— А зачем все это нужно? Мы же всего-навсего пропускаем урок Закона Божьего. А они не обязательны.

— Я знаю, но Лонгли ханжа и зануда. Он обязательно начал бы читать нам проповедь, почему они должны быть для нас обязательны. А вот и Таг!

Узнав это сокращенное имя, которое она слышала от Бентона, Тейт остановилась.

— Так твой брат и вправду забирает тебя?

— Ну да. Мы поедем по магазинам выбирать маме подарок на день рождения. Он гарантирует деньги, а я — хороший вкус. — Она улыбнулась. — Но мы можем завезти тебя по дороге. Ты ведь живешь у дедушки Джейса, правда?

Тейт кивнула.

— Да, но я могу и на автобусе.

— Конечно можешь, — согласилась Кейли. — Но почему бы не поехать с нами? — И весело, легко засмеялась. — Пошли, Тейт. Доковыляй до машины, и я познакомлю тебя с моим братом. Только не говори мне, — предупредила она, — что он великолепен! Я от этого просто заболеваю!

Устроившись на заднем сиденье машины, Тейт решила, что брат Кейли и в самом деле красив, но сказать об этом ей не удалось: блондинка трещала без умолку. После быстрого представления: «Тейт, это мой брат Ли — но зови его Таг. Его все так зовут. Таг — это Тейт Милано» — она тут же предупредила, что они должны завезти Тейт домой, и со смехом принялась повествовать о схватке с учителем, когда они обе решили сбежать с урока.

Сначала Тейт лишь из вежливости улыбалась в нужных местах, но рассказ Кейли был так комичен, забавен, что она начала хохотать непритворно. Реакция Тага была такой же. Покончив с этим и даже не переведя дух, его сестра повела уничтожающую атаку на одну девушку из драмкружка, чьи сценические способности были такими же, как у колоды.

— Можешь мне поверить, — сказала она, оглядываясь с переднего сиденья назад на Тейт, — если бы она была с нами в холле, черта с два мы бы вырвались от Лонгли.

Таг улыбнулся Тейт в зеркальце водителя.

— Я хочу предупредить насчет Кейли. Она у нас такая молчунья и такая застенчивая с детства. Не обращай на это внимания.

Сестра сердито ткнула его кулаком в бок.

— Не обращай на него самого внимания, Тейт. Он считает, что у него есть чувство юмора.

Поначалу насторожившись, когда девушка остановила ее в холле, Тейт была удивлена, обнаружив, что не чувствует себя скованно в обществе Кейли Таггерт и ее брата.

В классе ни для кого не было секретом, что она «одна из приютских», а приютские общались преимущественно между собой. Если им достаточно везло, чтобы быть насовсем принятыми в какую-то семью, им предоставлялась возможность перейти в другую школу, где их происхождение было неизвестно и где они могли легко смешаться с другими учениками. Но не желая менять привычную школу на незнакомую другую, Тейт решила остаться там, где была, и вследствие этого оказалась в некоторой изоляции. Ей казалось, что это не так уж и важно, ведь она привыкла обходиться без близких подруг и потерпеть еще какие-то двенадцать месяцев было не так уж и тяжело, но сейчас, когда с ней обращались как с «нормальным» человеком не только Кейли, но и ее брат, она словно бы вкусила запретный плод. И все же здравый смысл предостерегал ее не слишком-то входить во вкус. Пусть Кейли могла иметь очень смутные сведения о ее происхождении, ее брат, благодаря Джейсу Бентону, наверняка в курсе всех ее дел. И как только она выйдет из машины, Кейли тут же получит братский совет держаться в будущем от нее подальше.

К тому времени, когда Тейт решила это, они остановились на обычно пустой подъездной дорожке дома старика Брайса, позади незнакомого белого автомобиля.

— Смотрите-ка, и Джейс здесь, — сказал Таг.

Черт, только этого не хватало! — подумала Тейт, тут же прикидывая возможности незаметно выскользнуть из машины и спрятаться, пока Джейс не уедет. Но Кейли ужасно обрадовалась этому известию.

— Давай зайдем поздороваемся, — предложила она, сразу отстегнув свой привязной ремень. — Я сто лет не видела Джейса. И Брайса тоже! — быстро добавила она, покраснев под насмешливым взглядом брата.

Желая в душе, чтобы тот не согласился, Тейт вышла из машины. Если они войдут в дом, ей придется пойти тоже, и у Джейса будет прекрасная возможность насмехаться над ней и вводить ее в замешательство.

— Не сегодня, малышка. Мы же собрались поездить по магазинам. Уверен, что Татум не будет возражать, если ты как-нибудь в другой раз зайдешь вместе с ней, чтобы э-э… навестить Брайса. — Он обратил к Тейт понимающую улыбку и спросил: — Ты согласна?

Она с облегчением кивнула, еще не вполне осознав полный смысл его слов. Значит, Таг поощрял сестру проводить время с ней?

И пока она безмолвно стояла, озадаченная всем происходящим, Кейли, довольно улыбаясь, уже снова пристегнула свой ремень.

— Давай завтра утром позавтракаем вместе в молочном баре на углу возле школы, — высунулась она в окно, когда автомобиль уже отъезжал. — Постарайся быть там ровно в восемь!

Сдерживая дыхание, Джейс намеренно подходил тихо. Имелся только один узкий проход, который отделял сарай от забора, разделяющего два соседних участка, и убежать ей было некуда. Сгорбившись и упершись спиной в стену садового сарая, Тейт сидела прямо на земле. На ее согнутых в коленях ногах лежала книга, которую она читала.

— Не темновато читать, а?

От неожиданности Тейт дернула головой, ударившись о стенку сарая, и этот удар заглушил тихое ругательство, сорвавшееся с ее губ. С болезненной гримасой она отпустила книгу и схватилась за затылок.

Ступив в это узкое пространство, Джейс наклонился и поднял книгу.

— Отдай! — потребовала Тейт.

Джейс лишь мельком взглянул на название и протянул книгу ей. Хотя на лице Тейт читались гнев и раздражение, но тот факт, что в сумерках она сидит здесь уже третий час в одиночестве, заставлял воспринимать ее не столько агрессивной, сколько жалкой и покинутой. Несчастной и уязвимой. Как по отношению к нему, так и к пронизывающей вечерней прохладе.

Легкий свитер лимонного цвета, может, и хорош был во время теплого дня, но едва ли защищал от ранней вечерней сырости; как и короткая юбка из серо-синей шотландки, которую она носила. Сознание, что она замерзла гораздо больше, чем хочет показать, заставило его сочувственно улыбнуться.

— Брайс велел сказать, что ужин готов.

По тому, как дрогнули ее брови, он понял, что Тейт не знала, что деду известно, что она уже дома.

— Я не голодна, — упрямо сказала она.

— Странно. А дед мне сказал, что ты всегда умираешь с голоду, когда приходишь из школы. Он решил, что у тебя, должно быть, сейчас волчий аппетит.

Тейт смерила его с ног до головы презрительным взглядом.

— Есть люди, присутствие которых лишает меня аппетита, — ответила она. — А уж если я во время еды взгляну на них, то меня просто вырвет.

Джейс прислонился к забору, изучающе глядя на нее.

— А ты почувствуешь себя лучше, если я скажу, что не останусь ужинать?

Сунув книгу в портфель, она быстро встала и отряхнула юбку, потом резким движением откинула назад волосы и уставилась на него.

— Если хочешь, чтобы я почувствовала себя лучше, — с вызовом сказала она, — дай мне заряженное ружье.

Схватив свой портфель, Тейт двинулась, чтобы пройти мимо него, но он быстро выпрямился, загородив ей дорогу.

— Пусти! — крикнула она.

— Не сейчас, — сказал Джейс. Грудь его поднялась в тяжелом вздохе. — Тейт, я должен перед тобой извиниться.

Она бросила на него короткий безмолвный взгляд и отступила в другой конец прохода.

— Если ты не хочешь перелезть через крышу сарая, тебе придется выслушать меня.

У Тейт на языке так и вертелось сказать ему что-нибудь этакое, но выхода не было, и она предпочла промолчать.

— Тейт, тихо сказал он, — я извиняюсь.

Она слушала полуотвернувшись и не глядя на него.

— Я был не прав по отношению к тебе и очень сожалею.

Джейс и не ожидал, что помириться с ней будет легко. Он заранее представлял, как далеко она может послать его с этими его извинениями. Но тягостного молчания, которое последовало за его словами, он не ожидал. Его так и подмывало поднять руку и посмотреть на часы в тусклом свете сумерек — сколько же еще она может так безмолвно стоять?

— Видишь ли, у меня нет времени стоять здесь всю ночь, — проговорил он. — Поэтому я скажу все, что собирался, неважно, будешь ты слушать или нет. О'кей?

Он вздохнул: ни кивка, ни ответа. Труп и тот проявил бы больше отзывчивости.

— Я не знал, что ты слышишь то, что я говорил за обедом в тот вечер. Хотя, конечно, я все равно не имел права говорить это. У меня имелось предубеждение против тебя, и я очень об этом сожалею. Я просто беспокоился за деда. В некотором роде он самый близкий мне член нашей семьи.

Джейс никогда никому не признавался в этом и сам удивился, произнеся эти слова вслух. Неужели он так отчаянно хотел, чтобы эта шестнадцатилетняя девочка приняла его извинения?

— Я боялся, что ты можешь огорчить его, создать для него какие-то проблемы, но после разговора с ним понял, что ты — благо для старика, Тейт. Теперь, когда ты появилась здесь, к нему снова вернулись жизненные силы.

Джейс не преувеличивал. В глазах деда появился какой-то здоровый блеск, а хромота в результате недавней операции почти исчезла и теперь казалась, скорее, упругостью шага.

Единственное, чем прежде дед занимался на кухне, это жарил тосты, заваривал чай да открывал банки с фасолью, поэтому, придя сегодня и обнаружив, что тот не только печет сдобные пышки, но и бесконечно наслаждается этим занятием, Джейс на мгновение лишился дара речи. Когда же он пришел в себя достаточно, чтобы задать вопрос по поводу этого, дед весело сообщил ему, что Тейт всегда умирает с голоду, когда возвращается из школы, а пышки — ее любимая еда.

Конечно, Джейс тут же пустился в разглагольствования о том, как глупо поступает дед, потакая вкусам этой девчонки, но тут же был разбит, когда дед открыл крышку кастрюли на плите, наполнив кухню ароматом аппетитного болонского соуса. Тейт, как он кратко сообщил внуку, приготовила его перед уходом в школу, а когда вернется домой, сварит к нему спагетти. И это было только начало бесконечных похвал в адрес Татум Милано.

Джейсу очень хотелось узнать, что заставило Тага привезти девочку домой, но компаньон уехал, прежде чем Джейс успел выйти и поговорить с ним. Поэтому он остался ждать в комнате мысленно подбирая извинения, которые должен принести Тейт. Ждал-ждал, но так и не дождался.

— Выйди во двор и поговори с ней, — сказал дед, когда прошло уже два часа, а Тейт так и не появилась.

— Видишь ли, я бы не хотел больше ссориться с ней, вступать в перепалку, И кроме того, становится чертовски холодно; она не выдержит на улице очень долго.

— Как бы не так! А ты такой же упрямец и будешь сидеть в этом кресле до полуночи, — проворчал недовольно старик.

Джейс покачал головой.

— Я — нет. У меня свидание с одной пылкой блондинкой, дрессировщицей лошадей, и я не хочу его пропустить.

— Прекрасно! Но, надеюсь, ты не покинешь своего старого деда с замерзшей брюнеткой на руках? — раздраженно и требовательно сказал Брайс. — Так что иди сейчас же за ней и приведи ее домой, пока она не схватила там пневмонию.

Найти ее не заняло много времени, но уломать оказалось гораздо труднее.

— Видишь ли, я знаю, что был груб с тобой, и очень сожалею, — попытался он снова. — А теперь скажи, принимаешь ты мои извинения или нет. Или дай мне знать по крайней мере, что ты хотя бы слышала их.

То, что она не безжизненная статуя, было видно лишь по тому, что, когда налетел ветер, она поежилась. Раздосадованный до такой степени, что хотелось взять и хорошенько тряхнуть ее, Джейс выругался про себя. Но потом сказал примирительно:

— О'кей, твоя взяла! Я ухожу. И это должно вернуть тебе твой утраченный аппетит. Но в любом случае я бы посоветовал тебе бросить упрямиться и побыстрее вернуться в дом. Если не думаешь о собственном здоровье, то по крайней мере подумай, что будет с Брайсом, если ты заболеешь: старик только тобой и дышит, но он же не сможет сам вылечить тебя.

Он уже повернулся, чтобы уйти, когда Тейт наконец заговорила. Ее голос, более мягкий и неуверенный, чем он ожидал в этой ситуации, заставил его остановиться.

— Если ты хочешь с нами поужинать… оставайся.

— Значит, ты принимаешь мои извинения? — спросил он, пытаясь в почти полной темноте разглядеть выражение ее черных глаз.

— Брайс ведь твой дедушка.

Он улыбнулся этому уклончивому ответу.

— Действительно. Но в данный момент, я думаю, ты ближе к тому, чтобы унаследовать фамильный секрет приготовления пышек. Ты произвела впечатление на старика, а он не такой человек, у которого легко войти в доверие. Но что еще хуже, мама, отец и Итан уже несколько недель поют тебе дифирамбы.

У Тейт потеплело на душе от этих искренних слов, и румянец залил ее щеки. Слава Богу, что совсем темно и он не может заметить ее реакции. И хотя она уже готова была к взаимному прекращению огня, но ей не хотелось, чтобы он думал, что это в результате похвал. Как не хотелось его сочувствия и жалости.

— Так вот почему Кейли Таггерт вдруг стала такая приветливая со мной?

— Что? — Он был искренне удивлен.

— Ты просил Кейли Таггерт подружиться со мной?

— Нет. С чего ты взяла?

Она пожала плечами.

— Странно, что она подходит и заговаривает со мной в тот же самый день, когда ты извиняешься. К тому же она использовала тебя как предлог. — И помедлив, добавила: — Надеюсь, ты знаешь, что она от тебя без ума?

К ее удивлению, он рассмеялся.

— Кейли без ума от любого парня, который окажется перед ней. Она симпатичная девчонка, но я уже вышел из того возраста, когда шестнадцатилетняя может заинтересовать меня.

— Даже такая хорошенькая, как Кейли?

— Даже такая хорошенькая, как ты, — ответил он. — А теперь, не пора ли тебе домой, пока ты совсем не окоченела? А я помчался дальше.

— Ты не останешься ужинать?

— Не могу. У меня слабость к итальянской кухне, но еще большая слабость к разбитным длинноногим блондинкам на ипподроме. — Белые зубы его блеснули в лукавой улыбке. — Но обещаю, что в следующий раз останусь поужинать, о'кей?

Его дружеский тон был похож на тон взрослого, утешающего маленького ребенка. Тейт слегка обидели эти слова, но возразить на них было нечего.

— Пошли, я попрощаюсь с дедом. Если мы вернемся вместе, он скорее поверит, что мы помирились.

Пожав плечами, она последовала рядом с ним, и в кухню они вошли вместе.

— Тейт, — сказал он, останавливая ее на пороге легким прикосновением к руке. — Знаешь, то, что я сказал… Я в самом деле сожалею.

Остановись вовремя, Кейли, подумала она, глядя в эти синие-синие глаза на красивом, как у голливудского героя, лице. Даже если бы этот парень принял тебя всерьез, тебя ототрут бесчисленные конкурентки.

Тейт сознавала, что крепнущая дружба с Кейли Таггерт не была ее заслугой: та пошла на сближение, и к тому же на полной скорости, первой. Кейли безоговорочно готова была разделить ее мнения, ее тайны, ее веселье, ее семью и друзей, и Тейт, несмотря на первоначальную подозрительность по отношению к такому энтузиазму, скоро обнаружила, что в первый раз в жизни у нее есть лучшая подруга.

— Ты знаешь, — спросила ее Тейт через неделю после их знакомства, — что моя мать была проституткой, которая умерла от передозировки наркотиков?

— Да, — смущенно ответила та, глядя вниз на свои туфли. — Но знаешь, — она подняла голову и посмотрела на Тейт с грустной улыбкой, — если ты когда-нибудь захочешь… ну, знаешь… поговорить о ней… захочешь, чтобы кто-то сходил с тобой на ее могилу или что-то такое… ну, ты только скажи мне, о'кей?

Застигнутая врасплох, смущенная этим предложением и теми чувствами, которые крылись за ним, Тейт смогла ответить только медленным кивком головы. Кейли широко улыбнулась.

— Ну и хорошо. — И тут же затараторила: — Ну, скажи, разве Даниэль Кросби не самый мировой парень в нашей школе? Я просто тащусь каждый раз, как вижу его! Давай забежим в молочный бар. Может, он еще околачивается там…

А месяц спустя Тейт пришла на день рождения к Джуди, жалея, что у нее нет денег на подарок, который бы лучше выражал ее признательность за все, что та для нее сделала, чем паршивая коробка конфет!

— Привет, Тейт! — сказал Брайен, возясь с шипящим на вертеле барашком во дворе. — Сделай одолжение, милая, попроси кого-нибудь из ребят принести мне пива.

Улыбаясь, она пошла и принесла пиво сама. А вернувшись, застала рядом с ним сногсшибательную блондинку в очень облегающих джинсах и дорогой кожаной куртке, держащую в руках огромный сверток. Она смеялась и непринужденно болтала с Брайеном. Улыбаясь, Тейт протянула ему пиво.

— О, спасибо, дорогая. Это Донна Браун, подруга Итана. А это Татум Милано, — представил он их.

— Привет, Татум! Давно хотела с тобой познакомиться. Итан упоминал о тебе. — Блондинка улыбнулась и стала еще красивее. — Ну, пойду вручать подарок Джуди и поищу Итана, пока он не решил, что я вообще не приду! Поговорим позднее, Татум, о'кей?

— Конечно.

Наблюдая, как она идет к дому, Тейт поняла, почему Итан так прилип к ней, что редко бывает дома.

Тейт мыла посуду после обеда, когда в кухню вошла Донна. В первый раз со времени ее появления в доме Итана не было рядом.

— Ах, Татум! Скучные кухонные обязанности, не так ли?

— Я подумала, что лучше помыть посуду, пока именинница не решила это сделать сама.

— Как мило с твоей стороны. Ты тратишь массу времени, выдумывая, как снискать расположение своей благодетельницы, не так ли? — издевательским тоном сказала она. — И ты права. Если бы не сострадательное сердечко Джуди, ты бы кончила так же, как и все эти несчастные в Кроссе.

Тейт захотелось запустить в эту стерву тарелкой, но она сдержала свой темперамент.

— Я покинула Кросс задолго до того, как встретила Джуди.

— Ах да, ведь ты найденыш, беспризорный ребенок! — Ее взгляд стал жестче. — Хоть это и очень трогательно, не жди от меня какого-то сочувствия к тебе!

— Я бы скорее повесилась, чем приняла сочувствие от такой, как ты. И вообще не пора ли тебе отвалить?

Блондинка натянуто улыбнулась.

— Так я и думала. Именно этого я и ожидала, когда Итан рассказал о тебе. Пошлая, грубая и вульгарная.

Тейт боролась с искушением показать ей, насколько она грубая и вульгарная, но твердо решила не делать этого. Вместо этого она одарила ее приторно-сладкой улыбочкой.

— Какая замечательная у тебя интуиция, — сказала она, пытаясь сымитировать холодный, сдержанный тон превосходства, которым часто пользовалась Лулу. — А вот я совсем не так тебя представляла. Ведь Итан описывал тебя как красивую и приветливую девицу, а я вижу перед собой просто долговязую сучку, у которой морды не видно из-под косметики.

Донна смерила ее высокомерным взглядом.

— Я слишком хорошо воспитана, чтобы беспокоиться о том, что обо мне думает дочь шлюхи и наркоманки.

— Прекрати, Донна. — Голос Джейса раздался неожиданно; Тейт не видела, как он вошел в кухню. И судя по удивлению на лице Донны, та тоже.

— Маме не понравилось бы, узнай она, что ты доводишь здесь Татум, — сказал он. — И мне не нравится. Так что пойди-ка попроси лучше Итана отвезти тебя домой, пока ты не испортила настроение еще кому-нибудь.

Смерив его сузившимся от ненависти взглядом, Донна повернулась на каблуках и заторопилась к двери.

— У Итана явно испорченный вкус на женщин, — проворчала Татум ей вслед.

— Донна сама испорченный человек, — сказал Джейс. — Но не беспокойся, просто выбрось из головы все, что она здесь наговорила, Тейт. Она затаила злобу против Кросса.

Тейт нахмурилась.

— Ты, видно, знаешь больше, чем говоришь. И похоже, что она беспокоит тебя гораздо больше, чем меня. Интересно, почему?

— У меня есть причины.

— Она отшила тебя, так? — поддразнила Тейт.

Его красивое лицо отвердело.

— Было когда-то. Но нам тогда было по семнадцать лет, и не из-за этого я зол на нее.

Задавая вопрос, Тейт вовсе не ожидала, что он прямо на него ответит — скорее ловко увернется. А Джейс, судя по горечи его тона и выражению лица, сказал ей правду.

— Она бессердечная стерва, у которой нет сочувствия ни к кому. Даже к старым друзьям, которые ушли из жизни.

Джейс заметил ту боль, которая отразилась на лице Татум, когда Донна упомянула, что ее мать была наркоманкой. Неважно, знала Донна или нет, что эта девочка первой увидела мертвое тело матери, в любом случае ее злобные слова ничем нельзя было извинить. Воспоминания, которые они должны были пробудить в душе Тейт, были такие же горькие и страшные, как и его собственные воспоминания о Дуге Расселе. Может быть, это и помогло бы ей, если бы она знала, что кто-то хорошо понимает то, что она испытывает.

— Ты умеешь играть на бильярде? — спросил он, удивив ее этим внезапным вопросом.

— Нет.

— А хочешь научиться?

— Ты собираешься научить меня играть на бильярде?

— Да. И еще, — сказал он, беря из холодильника банку кока-колы и пиво, — пока мы будем это делать, я расскажу тебе об одном парне, который научил играть меня… о Дуге Расселе.

В тот вечер Тейт узнала, что Джейс ненавидит Донну Браун до глубины души. Определенно в этом парне присутствовали и привлекательные черты, которые искупали его недостатки.

ГЛАВА 10

Июль 1988 года

— Ну, Тейт, ну пожалуйста! Скажи, что ты согласна! — Кейли прижала руки к груди, уговаривая ее. — Я ни за что не пойду туда одна, да и мама слышать об этом не хочет. Ты обязательно должна пойти со мной!

Тейт покачала головой и начала снимать свой пропотевший гимнастический костюм.

— Я не могу, Кейли. И не проси.

После интенсивных часовых занятий Тейт всегда с удовольствием ощущала, как тугие горячие струи душа действуют на нее расслабляюще. Но сегодня пламенные мольбы Кейли из соседней душевой кабинки отвлекали ее.

— Ну пойдем Тейт! Я ведь пошла вместе с тобой, когда ты начала заниматься аэробикой!

— Чепуха, — возразила Тейт. — Ты стала заниматься, когда узнала, что здесь бывает Даниэль Кросби.

— Ну и что? А теперь мне нужно сблизиться с ним, — не смущаясь продолжала Кейли. — А бал дебютанток подходит для этого идеально.

— Бал дебютанток — это скучища. Ты же сама говорила так еще неделю назад.

— Я и сейчас так думаю, — сказала Кейли. — Но, к сожалению, мама — нет. А я не могу примириться с тем, что придется стоять там одной на всеобщем обозрении со всеми этими чванливыми маленькими сучками, вроде Мелани Портер и Либби Диксон.

— Ты не будешь одна. С тобой будет неотразимый Даниэль Кросби.

Тейт уже вытиралась, когда Кейли вышла из-под душа.

— Не забывай, что этот неотразимый Даниэль Кросби был некогда тенью Либби Диксон, — уныло сказала она.

— Вот именно, был. Дело прошлое.

— Разумеется, но древняя история — это у Либби любимый предмет! Она прицепится к Даниэлю как банный лист. Я знаю, так и будет! О, пожалуйста, Тейт, пойдем. Ты правда мне так нужна. Никто не может так отшить, как ты. А уж срезать Либби ты и сама любишь.

Залезая в джинсы, Тейт рассмеялась, но тут же перестала, заметив искреннее беспокойство на лице подруги.

— Брось, Кейли! Не переживай из-за пустяков. Я все равно не могу пойти на бал. Ведь я живу на пособие, ты знаешь. — Тейт не добавила, что она безуспешно пыталась найти хоть какую-то временную работу после школы.

— Я одолжу тебе деньги!

— Хорошо. Но как, по-твоему, я верну их тебе, а? — Она покачала головой, радуясь в душе, что у нее есть хороший предлог, чтобы не пойти. — Платье для дебютантки стоит сотни долларов. И кроме того, кого мне пригласить?

— Ты шутишь? — воскликнула Кейли. — Да всем известно, что каждый парень в школе заводится при одном упоминании твоего имени! Проверь — спроси любого из них!

— Даже Даниэля Кросби?

— Попробуй, и я тебя застрелю, — с шутливой угрозой пообещала Кейли. — Ну, а если серьезно, раздобыть партнера — это не проблема для тебя. Все ребята умирают от желания с тобой встречаться.

— Нет, моя проблема в том, что все ребята умирают от желания залезть мне под юбку и…

— Господи, Тейт! И ты называешь это проблемой? Мне бы такие проблемы! К несчастью, все думают, что я девственница по убеждению!

— Ну да! Я не знала никого, кто бы так стремился потерять свою девственность. — Тейт была знакома с Кейли всего неделю, когда та призналась, что очень опечалена тем, что у нее нет сексуального опыта, но готова предпринять решительные шаги, чтобы решить эту проблему до своего восемнадцатилетия.

— Поэтому я и хочу пригласить Даниэля на бал. Он красивый, пользуется у всех популярностью и, если верить слухам, классный любовник! — Кейли многозначительно подмигнула. — Но поскольку я не слишком доверяю беспочвенным слухам, то собираюсь проверить этот факт самолично.

— Какая великодушная жертва! Но с чем же, учитывая твой ограниченный опыт, ты собираешься сравнивать достоинства Даниэля?

Кейли пожала плечами.

— Нужно же с кого-то начинать. С Даниэля я, по крайней мере, начну на высоком уровне.

— А потом пойдешь вниз?

— Да. А потом снова вверх. И опять вниз, и снова вверх и… — Громкий смех девушек эхом разнесся в пустой раздевалке.

— Я знаю, как это делается, пусть пока по учебникам и из «Космополитэна». — Кейли бросила на подругу любопытный взгляд, но та быстро наклонилась и принялась завязывать шнурки на кроссовках. — А ты? Ты это делала или нет? Я твоя лучшая подруга, мне ты можешь сказать. Я болтать не буду. Ни за что! Ты знаешь, я никому не скажу!

Тейт вздохнула. С тех самых пор как они познакомились, Кейли сгорала от желания узнать, девственница она или нет. В школе все были убеждены, что нет, основываясь, скорее, на ее внешности и происхождении, чем на каких-то доказательствах.

— Я помню, ты говорила, что не делала это ни с кем из ребят в школе, — продолжала Кейли. — Но ты ведь больше общаешься с ребятами, которых встречаешь здесь.

— Так пойди и спроси у них! — поддразнила Тейт.

— Ну конечно! Так прямо подойду к Грегу Фречеру или Петеру Чапмену и скажу: «Извините, но не спали ли вы с Татум Милано?» Черт, ты знакома с целой баскетбольной командой, не говоря уж о ребятах из твоей секции дзюдо. Я бы не теряла времени даром!

Тейт только улыбнулась этому преувеличению и промолчала, зная по опыту, что Кейли будет болтать еще быстрее и без всякого поощрения.

— И кроме того, насколько я понимаю, ты могла потерять невинность еще до встречи со мной. Ну, Тейт, ну сжалься над моими страданиями, скажи! А я обещаю, что больше не буду с этим к тебе приставать.

— Это очень мило, Кейли, но страдания твои лишь усилятся независимо от того, что я скажу.

Подруга нахмурилась.

— Как это? Что ты имеешь в виду?

— Если я скажу, что не девственница, ты начнешь думать, что ты последний человек на свете. Если же наоборот, то будешь беспокоиться о потере моей невинности, как беспокоишься о своей собственной. Поверь, тебе же лучше этого не знать. — Смеясь, она увернулась от мокрого полотенца, брошенного в нее, и, схватив свою сумку, поспешила к дверям. — Поторопись и кончай одеваться. Встретимся у Брайена в кабинете.

С тех пор как Кейли начала посещать занятия аэробикой, она присоединилась к Татум и на обедах у Бентонов после занятий во вторник. Как-то Брайен совершенно неожиданно пригласил ее, когда девушки ждали его, чтобы он отвез их домой, и с тех пор они стали обедать у Бентонов вместе.

Хотя зима по календарю была еще далеко, но неожиданное похолодание создало проблемы с теплой одеждой для приюта. Устроив благотворительную кампанию, Джуди удалось собрать немало теплых вещей, и Тейт пришла, чтобы помочь ей с разборкой.

— Я рада, что ты помогаешь мне с этим, Тейт, — сказала она. — Но вы с Кейли, кажется, собирались взять напрокат лошадей и поехать кататься куда-то в горы?

Тейт перестала набивать одеждой большую пластиковую сумку.

— Собирались, но Даниэль Кросби пригласил ее в кино.

— Ага! Даниэль. — Джуди произнесла его имя с нарочитым вздохом. — Тот самый Даниэль, которого она собирается пригласить своим партнером в Ротари на бал дебютанток.

— Ого, Джуди! Как вам удалось вычислить это? — спросила Тейт тем же тоном. — Не иначе она проговорилась вам в бреду.

Джуди смеясь покачала головой.

— Кейли — очаровательная девочка, я знаю ее с малых лет. И если не замужество для нее в жизни на первом месте, то уж не знаю и что.

— Потерять девственность до своего восем… — вырвалось у Тейт. — О, забудьте, что я это сказала! — воскликнула она, прикрывая рот рукой. — Или, по крайней мере, не говорите Кейли, что я вам сказала. И ради всего святого, не проговоритесь ее маме!

Джуди Бентон недовольно поджала губы, и Тейт немедленно бросилась на защиту своей подруги.

— Вы не думайте, что Кейли распущенная или какая-то не такая. Это не так! То есть она просто хочет… ну… хочет узнать, как это делается, а не то что собирается стать потаскушкой или что-то еще! Для нее секс не самое важное в жизни.

— Физическая любовь — это тоже не пустяки. Поэтому и не стоит относиться к ней легкомысленно! — твердо сказала Джуди. — Постарайся внушить это Кейли, — продолжала она. — Конечно, я не настолько наивна, чтобы думать, что девочки твоего возраста равнодушны к сексу, но ты, надеюсь, достаточно разумна, чтобы не переоценивать его.

Тейт рассмеялась ироническим смехом.

— Если уж кто и знает рыночную цену секса, то это я! — с горечью сказала она.

— Я говорю об эмоциональной и духовной ценности, Тейт, — мягко сказала Джуди. — По личному опыту могу сказать, что последняя… высшая точка, если хочешь, физических отношений между мужчиной и женщиной, которые любят друг друга, если она одухотворена и возвышенна, настолько превосходит просто физический акт, что ты не можешь себе и представить.

Тейт трудновато было представить Брайена в роли суперлюбовника, хотя он выглядел и неплохо. Но он ведь был уже старый — ему перевалило за пятьдесят пять, а в этом возрасте… И все же Джуди была удовлетворена, раз мечтательная улыбка мелькнула на ее лице.

— Ты понимаешь, о чем я говорю?

Поскольку Тейт еще в детстве прочла все книги по сексологии, которые были у Лулу и Фэнтези в качестве их профессиональных справочников, она, конечно же, понимала.

— Древние китайцы и…

— О чем это вы тут рассуждаете? — спросил Итан, войдя вместе с Джейсом в комнату.

Тейт улыбнулась.

— О сексе.

— О чем? — в один голос воскликнули Джейс и Итан.

— Знаете, древние китайцы…

— Ради всего святого, Тейт! — Лицо Джуди слегка покраснело. — Мы говорили вовсе не об этом!

Итан рассмеялся, видя очевидное замешательство матери.

— Я всегда представлял, что есть два типа секса: хороший и плохой. А как ты, Джейс?

Джейс покачал головой.

— Для меня главное, чтобы секс не создавал проблем. Поэтому мне встречался только один тип — хороший.

Все, за исключением Джуди, рассмеялись.

— Ты, как обычно, являешься к самому концу разговора и не понимаешь, о чем речь. — Она замолчала, прерванная еще одним взрывом смеха. Молодежь иначе относилась к этой теме, чем она.

— Ну, а почему бы не поболтать об этом, мама, — весело сказал Итан. — Я, со своей стороны, готов.

— Ладно, сдаюсь! Если ты хочешь знать, мы разговаривали о радостях любви и брака…

— О-о!.. Чур меня, чур! — Джейс скрестил пальцы перед собой, заставив этим жестом Тейт рассмеяться.

— Успокойся, ты в безопасности, — утешил его Итан. — Ни одна нормальная здравомыслящая женщина не станет рассматривать тебя как потенциального мужа.

— И слава Богу! Меня не интересуют здравомыслящие женщины, а тем более их взгляды на брак.

— А кстати, Итан, — прервала Джуди. — Как продвигаются брачные планы у сестры Донны?

— Опять эта в-е-д-ь-м-а! — пробормотала Тейт, но так тихо, что слышал один только Джейс. Он бросил быстрый взгляд на разговаривающих мать и брата и с заговорщическим видом начертил пальцем в воздухе крест. Он и Тейт улыбнулись друг другу, но их улыбки тут же испарились, когда Итан сказал, что Донна сейчас будет здесь.

Услышав это, Тейт сразу поднялась.

— Знаете, Джуди, мне пора домой. Кейли должна позвонить и рассказать мне, как у нее прошло в кино.

— Хорошо, дорогая. Спасибо, что помогла мне упаковать эти вещи. И обязательно скажи Кейли, чтобы она не действовала слишком поспешно.

— Что?.. О да, конечно. Обязательно скажу. Пока, ребята.

— Постой! — Джейс тоже поднялся. — Я отвезу тебя. Хочу повидать деда.

Тейт знала, что повидать Брайса — это только предлог, чтобы избежать встречи с Донной. Она уже готова была согласиться, но не могла устоять перед искушением подложить ему небольшую свинью.

— Я пройдусь пешком и избавлю тебя от напрасной поездки, — великодушно сказала она. — А Брайс сейчас в клубе.

— Вот как? Но я все равно отвезу тебя. Кажется, собирается дождь.

Она проигнорировала его выразительный взгляд.

— Да он сегодня весь день собирается. И все равно не пойдет.

— Но ты же это не знаешь наверняка…

— Ну и что? Не растаю. Я могу пройтись и пешком…

— Почему это ты жаждешь пройтись пешком? — поддразнил он, — когда можешь этого не делать?

— Это очень великодушно с твоей стороны, Джейс, — сказала она приторно-сладким тоном. — Но мне ужасно неприятно тебя затруднять…

— Да никаких затруднений! — воскликнул он слишком громко, сам удивившись своей горячности. Джуди и брат удивленно посмотрели на него. А Тейт, это нахальное отродье, явно забавлялась, издеваясь таким образом над ним.

— Джейсон, — сказала ему мать. — Ради Бога, перестань изводить Тейт. Если она предпочитает идти пешком, пусть идет.

Тейт решила, что самое время дать отбой. Теперь можно и пожалеть его. Ведь Женевская конвенция могла бы отнести принуждение людей разделять общество Донны Браун к самым жестоким и негуманным методам ведения войны.

— По здравом размышлении, — сказала она, — я решила принять предложение Джейса. — И в ответ на озадаченный взгляд Джуди коротко улыбнулась. — Так я быстрее доберусь домой.

— Видишь, мама, сколько времени ей понадобилось, чтобы решить простую задачу, — заметил Джейс, печально качая головой. — Что же удивительного, что я не хочу отпускать ее бродить по улицам одну? — Он ловко и вовремя перехватил локоть Тейт, которым та намеревалась ткнуть его в бок, и не отпуская повел ее к двери.

— Ждать тебя к ужину? — спросила мать ему вдогонку.

Тейт ответила за него, подняв брови в преувеличенном удивлении.

— Это в субботу-то вечером?

— Ты права, — кивнув, ответила та. — Глупый вопрос!

Того времени, которое Джейс потратил на заправку, а потом еще и на мойку машины, Тейт хватило бы за глаза, чтобы добраться домой пешком. Когда подъехали к дому Брайса, она не преминула сказать ему об этом.

— Да, но посмотри на это с хорошей стороны, — ответил Джейс. — По крайней мере, мы имели возможность провести какое-то время вдвоем.

Пожав плечами, Тейт вышла из машины и нахмурилась, когда он сделал то же самое.

— Брайс в самом деле в клубе, — сказала она. — Что ты делаешь?

— Запираю машину.

— А зачем?

— Чтобы ее не угнали.

— Я имела в виду, почему… — Она остановилась, когда он зашагал к входной двери, потом заторопилась, догоняя его. — Ты что, остаешься?

У всех членов семьи был ключ от этого дома, и, воспользовавшись своим, Джейс посторонился, чтобы пропустить ее вперед.

— Ты думаешь, я собираюсь вернуться и делить хлеб-соль с Донной?

Тейт вздохнула.

— Такого наказания даже ты не заслужил!

— Его заслуживают только такие дураки, как мой брат. — Тон и лицо его были мрачны. — Я знаю, что он не первый болван, который теряет голову из-за прекрасных глаз Донны, но я надеялся, он все-таки поймет, что в ней одна только яркая упаковка и никакой сущности… Ну, а ты собираешься угостить меня кофе или как?

Этот вопрос только подчеркнул отсутствие Брайса. Прежде Джейс приезжал сюда, лишь когда его дед был дома, и Тейт обычно оставляла мужчин беседовать наедине. Теперь же оказалось, что она должна исполнять роль хозяйки, и это нервировало ее.

— Ладно. Я… пойду приготовлю.

Поняв, что все еще держит сумку на плече, она быстро поставила ее на стол. А когда наливала воду и доставала чашки, то чувствовала каждое движение Джейса, стоявшего позади нее. По неизвестной причине она сегодня больше настроена на его волну, чем обычно.

Она услышала, как открылась дверца холодильника, и, обернувшись, увидела, что он с интересом изучает его содержимое.

— Молоко на дверце, — подсказала она.

— Знаю. Я пытаюсь сообразить, что у нас будет на ужин.

Тейт поставила чайник на плиту и включила ее.

— Поджарка по-восточному.

Его синие глаза сверкнули удивлением.

— Да ты шутишь? Ты и в самом деле приучила старика к азиатской еде? А я думал, что твое самое большое достижение это спагетти по-болонски!

Тейт не могла не рассмеяться. Отказ Брайса есть что-либо иное, кроме «доброй австралийской жратвы», было единственным, в чем они расходились с тех пор, как она переехала сюда. И все-таки мало-помалу он позволил ей расширить его привычное меню за счет тех блюд, которые она любила.

— О, он все еще бывает упрям и привередлив, но поджарка ему полюбилась.

— Мне тоже. Когда мы будем есть?

— Мы? Ты хочешь остаться на ужин?

Он облокотился о холодильник и скрестил руки на груди.

— Еще бы. Поскольку ты вмешалась и не дала мне поесть дома, то, по крайней мере, накорми меня сама.

— Но сегодня суббота… разве у тебя нет свидания?

— Конечно есть! — Его тон предполагал, что только слабоумный может в этом сомневаться. — Но после ужина.

— Ага. Ну что ж, тогда можешь оставаться.

Он ухмыльнулся.

— Как же я могу отвергнуть столь любезное приглашение?

Закипевший чайник спас Тейт от необходимости ответить, а когда Джейс заявил, что собирается посмотреть пока регби по телевизору, она и вовсе получила передышку.

Собирая на кухне ужин, она попыталась сделать все, чтобы расслабиться. Глупо было чувствовать себя так скованно просто потому, что осталась наедине с Джейсом. Они прекрасно общались уже несколько месяцев без каких-либо разногласий, правда, иногда случались мелкие словесные перепалки, которые не беспокоили ее, поскольку не имели последствий. Но в то же время, наслаждаясь этим обменом острот с Джейсом, когда неважно, кто возьмет верх, она чувствовала ну… какое-то странное возбуждение что ли, какое-то острое и слегка пугающее ощущение, не знакомое ей прежде. Она не знала, чем объяснить это, но в этом было что-то роковое и загадочное. Определенно что-то загадочное.

Принеся в гостиную несколько минут спустя кофе и поднос с тортом, она застала Джейса растянувшимся во всю длину на диване в позе, напоминающей льва. Он выпрямился, когда она поставила поднос на низкий столик перед ним.

— Садись, — подвинулся он. — Места хватит…

— Нет! — быстро сказала она, снова чувствуя знакомое стеснение. — Я лучше в кресло. — И взяв свою чашку, так и сделала. — Э-э… А кто выигрывает? — спросила она, просто чтобы сказать что-нибудь.

— «Гордон». Три — один. Ты за какую команду болеешь?

— А? Сама не знаю. Я не большая поклонница Лиги регби.

— Тейт… это Союз регби.

— О… и правда. — Она постаралась произнести это непринужденно, чтобы не показать свое полное невежество в вопросах регби, потом повернулась к телевизору и спокойно отхлебнула кофе. Понаблюдав в течение нескольких минут за яростной схваткой обеих команд, вторая из которых называлась, согласно комментатору, «Рэндевик», она поняла только одно: что в «Рэндевике» больше симпатичных игроков, чем в «Гордоне».

— Ого, какой вкусный торт! Кто научил тебя его печь? Твоя мама?

Джейс понял, что допустил оплошность, по тому, как медленно она повернула голову и уставилась на него, но было уже поздно взять эти слова обратно.

— Забота моей мамы ограничивалась лишь тем, что она давала мне кулинарную книгу и деньги на продукты, чтобы я могла испробовать любой рецепт, который мне понравится. — Ее взгляд был мрачным,когда она снова повернулась к телевизору. — Сара Ли придумала этот торт.

— Тейт…

— Помолчи! — приказала она. — Я буду смотреть игру.

Не смея возражать, Джейс тоже устремил свое внимание на экран, но, несмотря на захватывающую игру и темпераментные крики комментатора, его глаза все время обращались к молчаливо сидящей Тейт.

Для большинства людей такой вопрос был бы самым невинным, но Татум Милано не принадлежала к этому большинству. Она выросла с женщиной, чьи материнские качества оставляли желать лучшего, и в обстановке, которую можно было назвать растлевающей. Несколько месяцев назад Джейс не стал бы беспокоиться об этом, как и о том, какое печальное зрелище представляла из себя Татум, когда он поймал ее в материнском автомобиле. Но теперь… Он искоса взглянул на нее, неподвижно сидящую в кресле.

Она выглядела как обычная шестнадцатилетняя девочка, в джинсах и свитере, которая, закинув ногу на ногу, смотрит телевизор. Но если присмотреться внимательно, чувствовалось, что она натянута как струна. Не смотрит телевизор, а глядит сквозь него, и губы ее кривятся.

— Тейт… я вовсе не хотел расстроить тебя.

— Я и не расстроилась.

— Тогда почему ты чуть не плачешь?

— Ничего подобного.

— Я бы сказал, что ты близка к этому.

— Значит, ты ошибаешься.

— Хорошо, — уступил он. — Тогда повернись и докажи.

— Я смотрю регби.

— Эту скучищу?

Она только пожала плечами ему в ответ.

— Черт побери, Тейт, не сердись. Мне очень жаль, что я сказал это, но ведь тут не было ничего личного. Я же не нарочно, — оправдывался он. — Большинство мужчин просто считает, что женщины, которые хорошо готовят, научились этому у своих матерей. И я не…

Она вскочила с кресла.

— Замолчи! И не упоминай больше мою мать! — заорала она на него. — Ты такой же, как все!

— Да что с тобой? Успокойся.

Она не плакала, но глаза ее блестели влагой и сверкали от негодования. Она двинулась мимо него, но ему удалось схватить ее за запястье. Она попыталась выдернуть руку, но он удержал и насильно усадил ее на диван рядом с собой.

— Пусти… пусти меня!

— Не раньше, чем ты скажешь мне, что за бес в тебя вселился! Одно упоми…

Она резко и грубо расхохоталась.

— Если верить школьным слухам, то каждый мужчина, который дышал со мной одним воздухом, имел меня. А почему? Потому, что эти проклятые мужики допускают, что все девушки такие же, какими были их матери!

— Я не понимаю… Ах, вот оно что!.. Какая чушь! — воскликнул он. И все же, сообразив, в чем дело, он почувствовал себя абсолютным ублюдком просто потому, что он мужчина.

— Пусти меня, пожалуйста.

На этот раз ее просьба прозвучала чуть слышно. Она сидела рядом с ним, склонив голову и спрятав лицо за занавесью своих мягких темных волос. Не желая видеть ее такой подавленной и несчастной, Джейс искал в уме слова утешения. Очевидно, именно об этом она разговаривала с его матерью, когда они с Итаном прервали их. Сейчас он пожалел, что они это сделали. Обсуждать такие вопросы с шестнадцатилетней девочкой было достаточно трудно, когда ему самому было шестнадцать, ну а сейчас, когда ему уже двадцать три, одна мысль об этом приводила его в содрогание!

Но кто-то ведь должен поговорить с Тейт. Сейчас. И к сожалению, кроме него, никого рядом нет.

— Татум, — начал он. — Ты не должна обращать внимание на все эти школьные сплетни. — Он знал, что это избитый, банальный совет, но, черт подери, банальные советы только потому и банальные, что они верны. — Ты же знаешь, что умные люди никогда не верят сплетням. Ведь правда, Тейт?

Ответа с ее стороны не последовало, и он вздохнул.

— Тейт, люди, которые знают тебя, никогда не поверят этим сплетням. Могу поклясться, что Кейли им не верит. Верно, Тейт?

Мягко взяв за подбородок, он приподнял ее лицо, но именно в этот момент одинокая слеза выкатилась из-под ее густых опущенных ресниц и покатилась вниз. Грудь его сжалась от боли за бедную девочку, и рука непроизвольно коснулась ее щеки.

Тейт вздрогнула и открыла глаза. На мгновение ему подумалось, что она собирается уйти, но вместо этого она глубоко вздохнула и, покраснев, растерянно улыбнулась.

— Ты прав. Я глупая и слишком сильно реагирую на пустяки. Ты, должно быть, думаешь, что я психованная.

— Я не думаю, что ты психованная. Я думаю, что ты очень разумная девушка, что ты в тысячу раз умнее, чем любой идиот, который верит школьным сплетням.

Удивительно, но в одну минуту он мог и рассердить ее, черт возьми, и тут же успокоить. Тейт снова ощутила то сверхъестественное чувство, которое испытывала рядом с ним. Она должна научиться не терять себя с этим парнем. И пытаясь скрыть свое замешательство, она постаралась улыбнуться.

— Я не знаю, что это на меня нашло. То есть не то, чтобы я думала, что моя мать была ужасным человеком или… или что-то подобное. А просто… — Она покачала головой, стараясь найти нужные слова.

— Просто что, Тейт?

— Понимаешь, когда я пошла в школу, я понятия не имела, чем занимается Фэнтези и на что мы живем. Она просто раздевала меня, укладывала спать и уходила на работу. И только в третьем классе я узнала, что ее «встречи с клиентами» были не то же самое, что у отца Софи Петерсон, например. Софи сказала, что ее отец бухгалтер, а моя мать — шлюха.

Джейс сознавал, что на этот раз банальные фразы, вроде «все дети бывают жестокими», не годятся и лишь легонько кивнул.

— Что ты сказала в ответ?

— Ничего. Я не знала, что такое шлюха. — Она улыбнулась, с печальной иронией. — Я пришла домой и спросила у матери, что это такое. А она начала жаловаться мне на жизнь и плести что-то насчет связей с общественностью. Поэтому на другой день я пришла в школу и сказала Софи, что моя мать не шлюха, а работает в сфере общественных связей и зарабатывает больше, чем ее отец! Вот так, — добавила она. — Теперь можешь смеяться.

Очевидно, она заметила, что Джейс старается сдержать улыбку, но ее горький тон удержал его от этого.

— А что Софи на это сказала?

— Ничего. Ей больше не разрешали играть со мной. — Она опустила голову и стала смотреть на свои пальцы, которые нервно сплетала и расплетала. — Мягко говоря, я не была самым любимым ребенком в школе. Вот почему я обрадовалась возможности перейти в частный пансион. Там мне больше нравилось. В школьной анкете моя мать Фэнтези, вернее Франческа, туманно значилась как служащая департамента общественных связей, и там, по крайней мере, все верили, что она работает в каком-то учреждении.

— Отец сказал, что она умерла от передозировки наркотиков. Как долго она принимала их?

Тейт нахмурилась.

— Всегда, думаю. Я сама в пять лет попала в больницу, когда случайно проглотила несколько таблеток…

— Не может быть! — Джейс просто не мог поверить, что кто-то, тем более мать, мог быть настолько беспечен! — Какого же черта социальные службы не забрали тебя у нее?

— У нее были влиятельные друзья в высоких сферах. И потом она уверяла меня, что это Винс оставил пилюли в ящике.

— Кто такой Винс?

— Один из тех, в кого Фэнтези влюблялась и кто обещал жениться на ней. У нее было много таких, но только ему она позволила жить с нами. После инцидента с пилюлями и он получил отставку. Некоторое время я считала, что по моей вине, что из-за этих краденых «сладостей», и наказала себя, перестав есть конфеты. — Она засмеялась. — Это длилось недолго, но даже сейчас я не могу съесть их слишком много.

— А ты больше никогда не пробовала наркотики?

— Однажды сделала пару затяжек марихуаны, когда была в пансионе, но, в общем-то, меня ужасала мысль кончить, как Фэнтези, и больше никогда этого не делала. Курю иногда сигареты, но не так много, как раньше, до того как попала сюда. — И нахмурилась. — Не говори об этом Джуди. Она думает, что я совсем это бросила.

Он засмеялся.

— Сохраню твой секрет. По крайней мере, пока не поймаю тебя сам за этим занятием.

— Господи, — простонала Тейт, — ты что, член общества по борьбе с курением?

— Нет, — сказал он, решив, что, раз она была откровенна с ним, он должен ответить тем же. — На самом деле, я тоже курю иногда, в некоторых обстоятельствах.

— Я знаю когда! — воскликнула она. — На вечеринках и… после секса.

Он ухмыльнулся.

— Иногда на вечеринках. Но после секса? Я не…

— …Я бы себе никогда не позволил! — закончила она назидательным тоном. — Это трогательная старая шутка, Джейс.

— Да, но раз ты снова улыбаешься, значит, я не зря использовал ее.

Она вздохнула.

— Я знаю, что не должна расстраиваться из-за того, что говорят люди, но… Иногда мне кажется, что бесполезно пытаться приспособиться, всегда найдется кто-то, кто напомнит, что я не такая, как все.

— И из-за этого ты и не хочешь появляться на людях?

Она ошарашенно посмотрела на него.

— Откуда ты знаешь?

— Это Таг. Он сказал, что Кейли пыталась уговорить тебя пойти на бал, но ты не захотела.

— Не то чтобы я не захотела, я просто не могу себе этого позволить.

— А если бы могла? Тогда бы пошла?

Она пожала плечами.

— Может быть. Хотя нет… Я не знаю!.. Это все так претенциозно, как по-твоему?.. Все эти «выходные» наряды, манеры. В наши дни это так старомодно! Раскланиваться направо и налево, а все тебя рассматривают — пережиток какой-то… — Она остановилась, заметив, что Джейс трясется от молчаливого смеха. — Эй! — дернула она его за руку. — Что тут смешного?

Он невольно покрутил головой, стараясь сдержать себя.

— Тейт, никто давно уже не принимает балы дебютанток всерьез. Это делается, просто чтобы развлечься, вот и все. Хотя, должен признать, меня самого затащили туда почти что силком.

— Ты ходил на бал дебютанток? Ну и как там?

— Нормально: очень чинно и скучно…

— Так я и думала.

— …поначалу, — продолжал Джейс. — А потом все превращается в довольно веселый балаган. Что-то вроде дискотеки, — улыбнулся он. — И тебе наверняка понравится, если ты пойдешь.

Она задумалась на минуту.

— Нет. Ничего не получится: у меня нет платья.

— А как насчет тех платьев, что лежат у нас дома? Ты ведь говорила, что они принадлежали твоей матери? — Джейс знал об этом, потому что вытаскивал целую дюжину из автомобиля по просьбе матери. — Неужели там нет белых?

— Есть несколько. Но тебе не кажется, что не совсем уместно надеть одно из рабочих платьев Фэнтези на такое невинное и добропорядочное мероприятие, как бал дебютанток?

— Нет.

— Не шути…

— Нет, серьезно. Кто-нибудь знает, что они принадлежали Фэнтези, кроме тебя?

— Нет, никто. Если я им, конечно, не скажу. Но…

— Но ты, разумеется, этого не сделаешь, — резонно заметил Джейс.

— А вот и нет. Я им скажу! — Коварная улыбка вдруг промелькнула на ее лице. — Вот это идея! Дочь шлюхи в шлюхином платье на балу дебютанток! — Она откинула назад голову и громко расхохоталась.

— Ты только представь себе, Джейс! Какая-нибудь ядовитая чванливая стерва, вроде Либби Диксон, подходит ко мне и говорит: «Ах, ах, Татум! Как хорошо ты одета для дочери шлюхи». А я ей в ответ: «Ну что ж, спасибо тебе, Либби! Спасибо, лицемерная сучка, маленькая разносчица небылиц и сплетен! Это миленькое платье носила моя мать. Ты ведь ее знаешь — Фэнтези Милано. И правда, ведь твой отец был одним из ее постоянных клиентов!» — И она закатилась истерическим смехом. — О Господи, замечательно! Я так и…

— Татум, ты с ума сошла? Если ты выкинешь такой фокус, то в конце концов нарвешься на пощечину.

Ее огромные карие глаза сухо блестели, когда она рассмеялась над его озабоченностью.

— Не беспокойся. Я не зря занимаюсь дзюдо. Ты по собственному опыту знаешь, что рука у меня тяжелая.

Ухмыляясь, она подбежала к телефону и стала нервно набирать номер.

— Ты гений, Джейс Бентон. Мне бы никогда в голову не пришло надеть одно из платьев Фэнтези.

— А что, — не зная, одобрение это или насмешка, пожал плечами он, — я просто так предложил.

— Кейли! Это я! — закричала Тейт в трубку. — Знаешь что? Золушка собирается на бал! А принц? — переспросила она с ликованием. — Какой-нибудь да найдется!

ГЛАВА 11

Сентябрь 1988 года

Все субботнее утро Джуди Бентон провела в парикмахерской с двумя трепещущими от волнения девочками, чей смех и болтовня накануне предстоящего первого «выхода в свет» не прекращались ни на минуту. Молодой энтузиазм их заразил даже самых сдержанных клиенток в салоне, пустившихся посреди шампуней, электробигуди и прочих парикмахерских и маникюрных инструментов в воспоминания о незабываемых балах своей юности. Кей Таггерт, мать Кейли, предложила после салона пообедать у них дома, однако девочки настояли на том, чтобы отправиться в ближайший ресторан — шумный, многолюдный, который по «совершенно случайному совпадению» оказался набит десятками взволнованно щебечущих дебютанток.

Прошло долгих два часа, пока наконец Джуди покинула ресторан с жестокой головной болью и горячим желанием поговорить с кем-нибудь без словечек типа «крутой», «клевый» и «с ума сойти можно» в каждом втором предложении. Для нее, матери двоих сыновей, эта экскурсия оказалась довольно-таки занимательной и познавательной, хотя она и не пришла к определенному выводу, хорошо это или плохо, что у нее нет дочери.

И вот теперь, наблюдая, как нарядно одетая Тейт внимательно изучает разноцветную палитру теней для век на своем туалетном столике в небольшой, но уютно обставленной комнате, Джуди чувствовала прилив почти материнской гордости. Кто бы узнал в этой здоровой, кареглазой и привлекательной девушке жалкую бездомную замарашку, какой она была всего шесть месяцев назад.

Но как социального работника Джуди больше интересовало эмоциональное состояние Тейт. Уже одно то, что девушка готовилась сейчас к балу дебютанток, было показателем позитивных сдвигов в этой области, но та агрессивно-оборонительная позиция, в которой она находилась так долго, все еще чувствовалась в ней. Джуди знала, что потребуется еще немало времени, пока девочка обретет уверенность и перестанет опасаться подвоха со стороны окружающих ее людей, и все же последние два месяца давали такую надежду. Джуди хотелось, чтобы она научилась больше смотреть вперед, в будущее, чем оглядываться назад, на тени прошлого.

Телефонный звонок оторвал ее от этих мыслей, и, подняв глаза, она встретила в зеркале взгляд Тейт.

— Джуди, вы не подойдете? И если это Кейли…

— Как, опять?

Девушка улыбнулась.

— …то узнайте, что ей нужно.

Идя в гостиную, Джуди улыбалась. Ей нравилось помогать Тейт сегодня. Она была глубоко тронута, когда девочка спросила ее несколько дней назад, не хотят ли они с Брайеном воспользоваться «родительскими билетами», выдававшимися каждой дебютантке.

— Вы не должны обязательно соглашаться, — неловко говорила она. — То есть в том смысле, если вы не можете или не хотите пойти. Потому что, ну… вы же мне не родственники, а тут будет столько хлопот: одеваться, собираться и все такое. Ну, а то, что я там никого не знаю, — так это меня не волнует, — говорила она им, напустив на себя самоуверенное выражение. — Я ведь не маленький ребенок, и все такое…

Джуди еще не успела ответить, как Брайен, этот бесцеремонный и временами грубоватый мужчина, заставил замолчать лепечущую девочку, мягко закрыв ей рот рукой.

— Тейт, мы с удовольствием пойдем, — сказал он. — Спасибо за приглашение.

То, что он сделал это, даже не бросив взгляд на Джуди, указывало не только на то, как хорошо он ее понимал, но и на то, как благоприятно развивались его отношения с Тейт.

Все еще улыбаясь, Джуди взяла трубку и услышала голос мужа.

— Дорогая… У нас тут небольшая накладка…

Его голос звучал не слишком обнадеживающе. Это был тот возбужденный тон, который всегда предшествовал крушению ее планов. Обычно Брайен начинал с робких извинений, и за двадцать лет замужества за офицером полиции она слышала их такое великое множество, что научилась по голосу отличать те, которые касались работы, от всяких иных. И на сей раз причина была определенно не в служебных обязанностях.

— Брайен Бентон, если ты собираешься сообщить мне, что опоздаешь, потому что у тебя там затянулся чемпионат по дзюдо, то можешь подавать на развод! — холодно сказала она. — Даже если сам папа римский раздает там медали. Бал начинается через два часа, и я хочу, чтобы ты был там.

Тяжелый вздох из трубки донесся до нее.

— Я-то там буду. Но молодой Чапмен не будет на старте — он сломал себе руку в двух местах!

Когда Джуди сообщила ей эту новость, Тейт вскочила так стремительно, что стукнулась о туалетный столик и уронила на пол косметику.

— Вы шутите?

В качестве шутки эта новость еще бы сошла, но если всерьез, то это для нее катастрофа.

— Боже мой, Джуди, вы, наверное, пошутили! Это слишком дико, чтобы быть правдой! Сломал руку? Ни с того ни с сего этот идиот сломал себе руку? Не могу поверить, что Чап способен подложить мне такую свинью!

— Не думаю, что он это нарочно, Тейт.

— А мне от этого легче? Из-за какого-то поганого, паршивого… — Запнувшись, она отпихнула ногой белые атласные туфельки, которые собиралась надеть на бал, и, бормоча проклятия, бросилась на постель. Ей следовало бы заранее предвидеть, что роль Золушки на балу не для нее.

— Тейт, дорогая, — склонилась над ней Джуди. — Ты все равно сможешь поехать.

— О, нет! Ни за что! — Она решительно затрясла головой. — Если вы думаете, что я войду в бальный зал без партнера, вы с ума сошли! Я в школе и так под обстрелом у всех этих чванливых маленьких примадонн. Одна я туда ни за что не пойду!

— Но кто об этом говорит! Ты не будешь одна. Итан сказал, что он с удовольствием заменит Петера.

— Итан? Ваш сын? — Утвердительный кивок Джуди только еще больше ошеломил Тейт. — Но… но почему? Почему он хочет пойти на бал дебютанток? И со мной?

— Наверное, потому, что, как и все мы, считает тебя членом семьи. А Бентоны всегда помогают друг другу в трудную минуту.

Ее ласковый тон и то искреннее чувство, которое скрывалось за этими мягко сказанными словами, растрогали Тейт. Слезы наполнили ее глаза, и она заморгала, чтобы прояснить затуманенный взгляд.

Следующий час прошел в лихорадочной деятельности, которая только усилила нервную дрожь, так и сотрясавшую Тейт. Она радовалась, что Джуди рядом с ней, потому что спокойствие этой женщины было просто спасением, а ее твердая рука помогала справиться с макияжем там, где дрожавшая рука самой Татум грозила все испортить.

За двадцать минут до того, как пора было выходить, Брайс вернулся из клуба с двумя приятелями, которых пригласил поужинать у него в этот вечер.

— Тейт, девочка моя, ты выглядишь просто восхитительно! — воздел руки он. — Как по-вашему, ребята? — требовательно обратился он к своим престарелым приятелям, и те с готовностью высказали свое одобрение. — Ты просто принцесса. Если б не моя хромая нога, я бы прогнал того молодчика, который должен сопровождать тебя, и сам бы поехал вместо него.

Тейт улыбнулась.

— Если бы Итан не выручил, то вы вполне могли бы поехать.

Не успела она рассказать, что произошло, как появилась Джуди с фотоаппаратом, который решительно сунула в руки свекру.

— Сделай-ка несколько снимков Татум со мной, — велела она, поправляя свой шелковый брючный костюм. — Потом я сделаю несколько с ней одной и парочку с тобой. Когда придет Итан, щелкнем еще несколько раз.

В течение следующих десяти минут она действовала решительно, как профессиональный фотограф. Приспособиться к ее требованию было непросто, но Тейт безропотно позволяла руководить собой, принимая то ту, то другую позу и выражение лица. Оставалось только надеяться, что внешне она выглядит спокойнее, чем внутри.

Хотя можно было не сомневаться, что любая девочка, которая собирается на бал сегодня вечером, испытывает то же нервное напряжение, Тейт не думала, что их так же терзают сомнения и неуверенность, как ее. Неужели она предавала себя? Два месяца назад она решила сделать это просто из некоей бравады, но сегодня хотела пойти ради самой себя.

За это время она отказалась от того материнского платья, которое собиралась первоначально надеть: белого, струящегося, усыпанного блестками, с разрезом во всю длину ноги, и выбрала другое, более изысканное — бархатное, облегающее, но со складкой сзади, чтобы обеспечить свободу движений. Лишенное оборок, рюшей и кружев, как те, что собирались надеть большинство девушек, оно не могло считаться традиционным платьем дебютантки, но Тейт чувствовала себя в нем удобно. Нет, мысленно поправила она себя, чувствовала себя в нем красивой. Более красивой, чем когда-либо прежде, пугающе красивой неожиданно для самой себя.

Открывая только край ложбинки бюста, платье это имело узкий длинный рукав на правой руке, оставляя всю левую руку и плечо голыми. Тейт порадовалась, что у нее от природы смуглая кожа, которая, несмотря на зиму, создавала эффектный контраст с белоснежной поверхностью бархата.

По просьбе Джуди она подняла руку и поправила колье из искусственного жемчуга так, чтобы гравированный золотой диск в его центре оказался точно посередине. Колье это было одним из самых дешевых украшений у Фэнтези, но только очень опытный глаз мог бы заметить разницу между ним и натуральным жемчугом в ее серьгах-слезках и браслете, украшавшем левую руку.

— Сколько еще катушек пленки ты собираешься истратить? — недовольно проворчал Брайс, когда Джуди принялась снимать их в двадцатый раз. Подмигнув Тейт, он обнял ее за талию и прижал к себе, отчего та немного покачнулась. — Смотри, Джуди! — сказал он. — Бедная девочка так изнемогает, что едва стоит на ногах!

— Терпение. Еще пару снимков и… — Дверной звонок прервал ее указания. Вздохнув с облегчением, Тейт пошла было открывать.

— Нет, Татум! Не ты! — остановила ее Джуди. — Ты должна предстать перед кавалером во всем блеске. Иди в большую гостиную, закрой дверь и встань в изящной позе у камина.

Иронически усмехнувшись, Тейт отправилась в редко используемую комнату и закрыла дверь, но позировать у камина не стала. Встав у окна, она подумала, что хорошо бы Итан умел прилично танцевать вальс, а то Петер танцевал не ахти как. Хотя, конечно, она просила Петера Чапмена сопровождать ее не для того, чтобы он сравнялся с Фредом Астором. Просто из всех ее знакомых ребят в спортклубе он был самый красивый, а поскольку оба они занимались в одной группе по аэробике, то немного сдружились. Итан был вполне подходящий дублер. Не считая того, что внешне он выглядел эффектнее, чем Петер, его возраст и положение студента-юриста делали его даже более подходящим, чтобы гордо выступать перед компанией Либби Диксон.

Но, повернувшись на звук открывшейся двери, она замерла от изумления при виде входящего Джейса.

— Что ты здесь делаешь? — невольно вырвалось у нее.

Хотя она ни разу не видела его с тех пор, как он переехал на свою собственную квартиру шесть недель назад, это был глупый вопрос. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться самой, поскольку на нем был смокинг.

— Донна устроила дикий скандал, когда услышала, что Итан собирается заменить твоего партнера. Так что мне пришлось заменить самого Итана.

Его улыбка была такой веселой и чертовски обаятельной, что вместе с радостью Тейт почувствовала и волну какого-то беспокойства при мысли о предстоящем вечере. Это было слишком хорошо и потому немного пугало.

— Не смотри на меня так озабоченно, Тейт, — сказал он. — Хоть я и давно не вставал со скамейки запасных, но уверен, что в игре не подведу. Мне приходилось выступать в этой роли и раньше. — И, придержав для нее открытую дверь, склонился в преувеличенно почтительном поклоне.

Удивление Кейли при виде Тейт и Джейса могло сравниться только с изумлением Либби Диксон, которая явно была потрясена.

— Проверь-ка мой пульс, Джейс, — прошептала Татум уголком рта, — меня только что сразили убийственным взглядом.

— И кто же? — спросил он, обводя вслед за ней взглядом зал, где собрались дебютантки и их партнеры.

— Вон та блондинка в кружевном платье.

— А кто она?

— Либби Диксон.

— Ага! Причина твоего мстительного решения явиться сюда.

— Клянусь, если она скажет хоть слово, чтобы меня унизить, я ей выцарапаю глаза.

— Нет, ты этого не сделаешь, Тейт.

— Это почему?

Джейс сжал ей руку.

— Не сделаешь, — сказал он, повернув ее лицом к себе. — Ты сегодня умопомрачительно, сногсшибательно хороша. Настоящая леди до кончиков ногтей. Если она настолько глупа, чтобы нахамить тебе, просто проигнорируй ее, — и каждому будет ясно, что она стреляет холостыми патронами. Ты неуязвима сегодня для критики, Тейт. — И, подняв руку, он мягко поправил ее колье, которое опять лежало немного криво. — А теперь повернись, — приказал он. — Я посмотрю, нельзя ли его закрепить получше.

Как-то взбодрившись от его похвалы, Тейт безропотно сделала, что он просил. Потом, стараясь не сосредоточиваться на его пальцах, манипулирующих с застежкой у нее на шее, она устремила взгляд на Кейли, которая быстро приближалась, таща за собой Даниэля.

— Боже мой, Тейт, ты выглядишь просто обалденно! Платье у тебя великолепное. — Она сказала это благоговейным шепотом, но в глазах ее сверкнула обида. — Ты мне его не показывала. Почему ты умолчала о нем?

— Я решила, что ты была права. То, другое, немного… Оно и вправду какое-то слишком броское. Поэтому я и передумала в последний момент.

— Ну ладно, — сказала подруга с шутливой угрозой. — Насчет платья понятно. А это? — Она ткнула пальцем в Джейса. — Это как ты объяснишь? Я же не говорила, что Петер был слишком броский, так почему же ты заменила его?

Джейс ответил раньше ее.

— Видишь ли, Тейт решила, что раз она оделась попроще, то надо сменить и кое-какие аксессуары заодно, — сказал он с мягким юмором. — А кстати, Кейли, — окинул он девушку одобрительным взглядом, — ты выглядишь прелестно, как никогда.

Тейт была рада, что Джейс не сказал и ее подруге, что она умопомрачительно хороша. И это не имело ничего общего с ревностью! Судя по тому, как Кейли покраснела, как она начала запинаться, представляя им Даниэля, даже от такого незамысловатого комплимента у нее кругом пошла голова. Тейт представляла себе, как у нее просто крыша поехала бы, скажи он ей, что она сногсшибательно хороша. А Джейс имел более чем достаточно для того, чтобы женщины теряли голову от подобных его похвал.

Взяв Джейса под руку, Тейт сказала, что им, пожалуй, пора идти в другой зал, чтобы построиться для представления мэру. Она старалась говорить беззаботно, но внутри у нее все трепетало.

— С моей удачливостью я с треском провалюсь, — тихо пробормотала она.

Крепкая мужская рука утешающе сжала ее локоть, а подняв взгляд, она встретила ободряющую улыбку Джейса.

— Ты все сделаешь прекрасно, Тейт. Имей немного веры в себя. Я с тобой.

— Почему ты не сказал, что не умеешь танцевать вальс? — прошипела Тейт с деланной улыбкой на лице, когда третий раз за несколько тактов споткнулась о ноги Джейса.

— С чего ты решила, что не умею? Просто я давно не танцевал на паркете. Ну-ка, расслабься немного! — Рукой он обнял ее за спину и притянул к себе ближе.

— Что ты делаешь? — Она нервно оглянулась вокруг. — На уроке нам говорили, что нужно сохранять между собой и партнером благоразумное расстояние.

Его буквально затрясло от сдавленного смеха.

— Тейт, но ведь они не просветили тебя, что понимать под словом «благоразумное». Расслабься.

После нескольких новых тактов она последовала его совету. Легкий вздох, и напряжение в ее теле почти исчезло, а левая рука, которая буквально вцепилась ему в плечо, теперь мягко легла на предплечье.

— Спасибо, что выручил меня. Я ценю это.

— Не за что. А давно ты гуляешь с этим Петером? Я Бог знает сколько не был дома и не имею представления о твоих самых последних эскападах.

Она подняла голову и взглянула на него.

— Мы с Петером вовсе не гуляем. Он мой друг, вот и все. А что ты имеешь в виду, говоря о моих последних эскападах? — Глаза ее враждебно сузились. — Все еще боишься, что уведу ваше семейное состояние?

— Успокойся, — примерительно сказал он. — Просто я давно не слышал, как идут твои дела. Все еще проблемы в школе?

— Отметки улучшились. Учительница по английскому меня хвалит.

— Рад слышать, — сказал он. — Но я говорю не об этом. — Выражение его лица стало серьезным. — Ребята все еще создают проблемы из-за твоей матери?

Она опустила глаза, уходя от его проницательного взора.

— Я с ними лажу.

Он подвел их соединенные в вальсе руки под ее подбородок и приподнял его.

— Правда?

И в этот момент она заметила, что на них пристально смотрит Либби Диксон. Желание позлить эту задаваку заставило ее чуть-чуть наклонить голову и слегка поцеловать руку Джейса.

Глаза Либби расширились от изумления.

Джейс прореагировал так, словно она укусила его. Он резко отдернул руку.

— Тейт! Что ты делаешь?

— Даю повод для сплетен. — Она победно улыбнулась ему, потом еще победнее парочке, которая танцевала рядом с ними. Джейс узнал блондинку, которую Тейт представила как свою недоброжелательницу Либби Диксон.

Музыка прекратилась, а когда объявили, что сейчас подадут ужин, все двинулись к назначенным им столикам.

— Забавно будет посмотреть, как Либби распишет простой поцелуй в руку.

— Ты как ребенок, который не знает, как опасно играть со спичками.

Тейт рассмеялась.

— Не беспокойся, Джейс. Я уже большая девочка и знаю, что делаю.

Когда они присоединились к его родителям за столиком, Джейс не имел твердой уверенности, что это утверждение его успокоило.

Позднее, наблюдая, как отец шутит и смеется с Тейт во время традиционного вальса «отцов и дочерей», видя, с каким искренним удовольствием мать следит за этой парой, он вдруг ясно осознал, насколько глубоко эта сумасбродная брюнетка проникла в сердца его родителей.

— Я признаю, что был не прав по отношению к ней. — Джейс адресовал это замечание матери, а сам неотрывно следил за танцем. — Думаю, пора сказать то же самое и папе.

— Слова тут не нужны. Одного того, что ты заменил Итана, чтобы не огорчать ее, вполне достаточно.

Джейс знал, что благороднее признать, что побудительной причиной, по которой он заменил Итана, явилось желание воспрепятствовать Донне одержать верх над Тейт. Когда он после обеда зашел в родительский дом, чтобы взять кое-какие вещи, которые еще не успел перевезти к себе на квартиру, то оказался свидетелем спора между братом и его подружкой.

— Как ты можешь заявлять, что любишь меня, — орала Донна, — когда идешь на вечер с другой женщиной? Как?

— Ну, Донна, ради всего святого! Разве ее можно назвать другой женщиной? Это всего лишь шестнадцатилетняя девочка!

— Шестнадцатилетняя потаскушка, ты хочешь сказать! Люди, подобные ей, не должны появляться на таких балах. Черт побери, ее мать была шлюхой, а сама она жила на улицах и делала Бог знает что! Она могла одурачить твоих родителей и деда, Итан, но поверь мне, я знаю этот тип! Это беззастенчивая эгоистическая особа, которая пойдет на все, лишь бы своего не упустить. И будь я проклята, если позволю ей одурачить тебя.

Дальше Джейс уже не мог стоять и молчать.

— Здесь я должен согласиться с Донной, — сказал он, подходя к удивленной парочке.

Брат знал Джейса достаточно, чтобы уловить шутливую нотку в его голосе. Но Донна, уже заведенная на всю катушку, иронии не заметила.

— Вот видишь! — торжествующе сказала она. — Даже Джейс считает, что я права.

— Ну, разумеется. Если кто и сможет интуитивно почувствовать эгоистическую и корыстную женщину, которая на все пойдет, чтобы не упустить своего, так это ты, Донна.

С оскорбленным видом и со слезами на глазах девушка выбежала вон из комнаты, бросив на ходу, что будет ждать Итана в машине.

Итан яростно схватил Джейса за лацканы пиджака.

— Я тебе зубы в глотку вколочу!

— Попробуй. Только это ничего не изменит.

Напрягшись, они стояли нос к носу, глядя друг другу прямо в глаза.

Если бы дело дошло до драки, Джейс, пожалуй, одолел бы брата — ведь работа заставляла его вести активный образ жизни, а Итан целыми днями сидел на лекциях. Тот, вероятно, пришел к такому же заключению, потому что первым отвел взгляд. Отпустив Джейса, он молча отошел в другой конец комнаты.

— Похоже, она перемывала косточки Татум, когда я вошел?

Итан ничего не ответил на это.

— А ты тоже хорош! Гуляешь с Донной, но и на Татум положил глаз?

— Не преувеличивай, Джейсон. Отец позвонил недавно и сказал, что ее партнер сломал руку на занятиях дзюдо, и предложил мне заменить этого парня. Я же знаю, как она ждала этот бал. Но решил сказать об этом Донне.

— А наша дорогая, либерально мыслящая Донна считает, что люди, подобные Тейт, не должны появляться в порядочном обществе, не так ли? Удивительно!

— Ничего удивительного. И если бы ты не влез не в свое дело, я бы, по крайней мере, уговорил ее. А теперь Тейт определенно останется без партнера, потому что мне придется провести весь вечер с Донной, чтобы загладить твою вину.

— Загладишь ее завтра. А сегодня иди с Татум на бал.

— Нет. Как мне ни симпатична эта девочка, Донна для меня на первом месте.

— Замечательно! — насмешливо воскликнул Джейсон. — Я вижу, здесь вы заодно: у Донны тоже на первом месте Донна. И на втором, и на третьем, и на четвертом…

— Отцепись, Джейс…

— Ладно, — сказал он примирительно. — Могу я позаимствовать твой смокинг? — И поймав удивленный взгляд Итана, добавил: — Не могу же я сопровождать Тейт на бал в джинсах. Я не допущу, чтобы Донна перебежала ей дорогу.

— …Ты не слышал ни слова из того, что я сказала тебе, — мягко укорила его мать. — Я спросила, как тебе твоя квартира.

— Замечательная! — кивнул он, вырываясь из своих грез. — Хотя я последнее время редко там бываю. С работой совершенно закрутился.

Мать нахмурилась.

— Знаешь, тебе бы не повредило время от времени обедать у нас. Даже если ты очень занят, ты должен все-таки есть по-человечески. Да и нам с отцом было бы приятно побыть с тобой изредка хоть пять минут. Хотя едва ли мы видели тебя больше, когда ты жил дома. — Она вздохнула и грустно улыбнулась. — Извини. Я говорю как деспотичная мать.

— Извиню, если со мной потанцуешь.

Их появление в кругу танцующих тут же привлекло внимание отца, который улыбаясь прошептал что-то на ухо Татум, а она засмеялась и посмотрела в их сторону.

— Тейт доставляет много радости Брайену, — сказала мать, следя взглядом за этой парой. — Да и мне, признаться, тоже.

— Тебе, наверное, хотелось иметь дочь?

Она отрицательно покачала головой.

— Я была бы рада, если бы Татум считала нас своей семьей, но, честно говоря, никогда не чувствовала необходимости иметь дочь.

— Значит, ты довольна, что у тебя два таких замечательных сына, да? — поддразнил он.

— Ну уж и замечательных! Скажешь тоже! Нам с отцом было так трудно вырастить вас, сорванцов, что нас бы не хватило еще и на такую упрямую и своевольную дочь.

Джейс засмеялся.

— Да уж, Тейт не подарок.

Едва он сказал это, как девушка, о которой они говорили, и ее партнер закружились в танце рядом с ними.

— Джуди, — театральным шепотом сказал Брайен жене. — Татум говорит, что у нашего малыша тяжелые ноги. Я заберу тебя у него — не хочу, чтобы ты хромала.

— Как это заботливо с вашей стороны, мистер Бентон. Я буду очень рада, — ответила жена, и они, смеясь, обменялись партнерами.

— Клянусь, твой отец все это выдумал, — сказала Тейт своему новому партнеру. — Честное слово, — добавила она, видя на лице его недоверчивое выражение.

— Дерзкая девчонка! — Он прижал ее ближе. — А я еще пожертвовал вечером ради нее, вместо того чтобы писать отчеты.

— Ты хочешь сказать, что бросил работу ради меня? — Мысль, что кто-то ради ее интересов мог поставить себя в затруднительное положение, потрясла ее. — Если бы я знала, то никогда бы не просила тебя…

— Ты и не просила. Я доброволец, — ухмыльнулся он.

— Я знаю… Но я думала, что у тебя просто выдалось свободное время. Черт, извини! Не знаю, как и благодарить тебя. Я не привыкла отнимать у людей время.

Джейса удивило, что она, такая молодая и красивая, расстроилась, узнав о его пустяковой жертве, и униженно извиняется перед ним. Неужели она никогда не чувствовала себя достаточно уверенно, чтобы спокойно принимать одолжения от людей? Неужели она не понимает, что заботиться о ком-то, дарить себя другому так же приятно, как и получать.

Нет, грустно подумал он, не понимает. Человек учится на опыте, а она за свои шестнадцать лет накопила не самый хороший жизненный опыт. И он решил тут же начать поправлять дело.

— Тейт, — сказал он, — ты можешь отблагодарить меня двумя способами. Первый — это показывая, как ты довольна сегодняшним вечером…

В ее карих глазах появилось удивление от простоты этого требования. Она кивнула.

— Мне нравится здесь. Я даже не ожидала такого. Ну, может быть, немножко. Ведь поначалу я пришла сюда, просто чтобы позлить кое-кого своим появлением.

И я, подумал Джейс улыбаясь.

— Я так и собиралась сделать, — продолжала она. — Знаешь, шокировать их, появившись в чем-нибудь действительно неподходящем… — Она опустила голову и замолчала, точно слова замерли у нее на губах.

— И почему же ты передумала?

В ее глазах была какая-то растерянность, когда она снова подняла их.

— Не знаю. Чем больше я думала об этом, тем меньше мне все это казалось забавным. В конце концов я решила, что будет умнее своим поведением заставить их изменить низкое мнение обо мне.

— Так и вышло. Ты их просто уничтожила сегодня вечером. Ты здесь самая красивая дебютантка.

Ее улыбка показала ему, что он попал в точку, что это очень важные для нее слова.

— Ты преувеличиваешь немного. Но я бы не пришла сюда без партнера, значит, этим я обязана сегодня тебе.

— Что напоминает мне о втором способе, которым ты можешь выразить свою благодарность.

Она отвернулась и вздохнула.

— Я догадываюсь. Я ведь слышала подобные предложения и раньше. Лучше не требовать от меня, чтобы я растянулась на спине с…

— Татум!

Только идиотка могла неправильно понять его гнев. И она тут же захотела забрать свои слова обратно.

— Джейс, я просто пошутила.

— Ничего себе! Такие шутки совсем не смешны. Неужели ты не понимаешь?.. Черт, это же ужасно оскорбительно! Для нас обоих…

— Татум!..

Никогда в жизни Кейли не возникала так кстати. Подруга буквально выручила ее, появившись в эту минуту рядом с Тейт.

— Татум, я хочу, чтобы нас сфотографировали вместе. Но если мы не поторопимся, фотограф уйдет.

— Ты даешь отдых моим ногам, Кейли, — остановившись в танце, сказал Джейс. И слегка подтолкнул Татум к подруге. — Идите. А я здесь немного передохну.

Покидая вместе с Кейли бальный зал, Тейт спросила себя, только ли она заметила наигранность его тона. На самом деле он был расстроен и раздражен.

Прошло некоторое время, и Тейт обратила внимание, что бал дебютанток стал поворотным в ее жизни. Хотя прежние недоброжелатели не перестали третировать ее и распускать о ней новые сплетни, но явно уменьшилось число людей, которые обращали на них внимание. Ее вдруг начали приглашать на разные сборища люди, которые прежде едва удостаивали ее беглого взгляда, когда она попадалась им на глаза.

Поначалу гордость побуждала ее отказываться — ее обижало, что с ней обращаются как со щенком, которого пускают в дом, лишь убедившись, что он ручной и не испачкает и не нагадит. Но потом она вспомнила слова Лулу, которая сказала ей однажды: «То, кем является человек, и то, откуда он вышел, — не всегда взаимосвязано. Запомни это хорошенько, Тейт», и начала принимать эти приглашения. Сначала на вечеринки, потом на пикники и, наконец, на свидания от ребят из школы.

И хотя старик Брайс громогласно поощрял ее растущую активность в общественной жизни, он столь же бурно не одобрял каждого парня, с которым она встречалась.

— Пошли его подальше, Тейт, этот болван слишком много времени тратит на серфинг: у него все мозги отсырели! — говорил он об одном. — Никогда не доверяй парню, который не умеет играть в карты! — заявлял о другом.

Старик, естественно, не мог устоять, чтобы не передавать свое мнение об ухажерах Татум внуку, который относился к ее общественной жизни с преувеличенным вниманием и тоже сразу же начал их критиковать. Об одном из них он выяснил, из доступных ему источников, что тот водит машину, не имея прав. И они с дедом тут же приказали ей никогда больше не садиться в машину с этим парнем.

— Мне уже почти семнадцать лет! Перестаньте обращаться со мной как с ребенком!

— Мы только предостерегаем тебя, потому что заботимся о тебе, дорогая, — сказал Брайс. — Мы не хотим видеть, как ты соглашаешься на меньшее, чем заслуживаешь.

— Я ни на что не соглашаюсь! Я просто веду свою игру! — возразила она.

— В таком случае, — ухмыльнулся Джейс, — считай нас тренерами, которые стоят за боковой линией.

Временами Тейт хотелось задушить их: и его самого, и этого спокойного хихикающего старичка рядом с ним. Но вместо этого она с шумом влетала в свою спальню и громко захлопывала за собой дверь. Очень громко. Так, что стена дрожала.

А между тем она не теряла времени даром. Она старательно занималась в спортклубе, чтобы получить свидетельство инструктора по аэробике, и упорно училась. Через год ей предстояло закончить школу, и она твердо решила поступать в университет. У нее не было еще ясного представления о том, что именно она хочет изучать, но это пока и не имело значения. Главное, что она хотела заниматься чем-то, что требует больше способностей, чем просто быть женщиной. Долгое время она думала об университете как о какой-то несбыточной мечте; теперь это была ее цель.

ГЛАВА 12

Второй день Рождества. «День Подарков»

Никем не замеченный, Джейс молча наблюдал некоторое время, как Татум и Кейли хихикают и перешептываются в компании двух парней у бровки домашнего бассейна Таггертов.

В приятеле Кейли он узнал Даниэля, того самого типа, с которым она была на балу. Таг очень беспокоился, что она слишком серьезно принимает этого парня, хотя их-то как раз ни в чем нельзя было упрекнуть. Иное дело Тейт с высоким загорелым блондином, который полуобнял ее, прижимая к себе. Никогда Джейс прежде не видел этого типа, но ясно было, что Татум вела себя с ним более вольно, чем позволял Ветхий Завет.

В тот момент, когда она остановила взгляд на нем, Кейли стремительным движением толкнула ее в плечо, ита с удивленным визгом плюхнулась спиной в воду, колотя своими длинными загорелыми ногами по воде.

— Привет, Джейс! — крикнула ему Кейли. — Я не видела тебя сто лет! Счастливого Рождества и всех благ!

Тейт вынырнула на поверхность, отводя с лица мокрые волосы, и с укором взглянула на него.

— Если бы ты своим появлением не отвлек меня, этого бы не случилось!

— Все равно бы случилось, — сказал он. — Ты недостаточно крепко хватаешься ногами. В плечевой борьбе^[1] нужно обвить ногами спину партнера.

— И это применяется не только в плечевой борьбе, не так ли, приятель? — Незнакомый парень адресовал свое замечание ему, но бросил недвусмысленный взгляд на Татум. Прежняя Тейт наверняка влепила бы ему затрещину, но сейчас она просто округлила глаза и лениво поплыла к ступенькам бассейна. Джейс невольно пожалел о прежней Тейт.

— Твой брат дома? — спросил он у Кейли.

— Нет. Он давно уже умчался, и так, словно за ним гнался сам черт.

Джейс нахмурился.

— Не знаешь, куда он отправился? — Она отрицательно покачала головой. — Тогда, если он вернется раньше шести, скажи, чтобы позвонил мне.

— Обязательно.

Краем глаза он наблюдал, как, стоя на краю бассейна и перекинув волосы через плечо, Тейт выжимает из них воду. Бросив всем «до свидания», он повернулся, чтобы уйти.

— Джейс, подожди! — позвала она. — Ты не можешь подождать секунду, пока я оденусь? Подбрось меня до дома.

— Какие проблемы? — влез ее загорелый партнер. — Я сам подвезу тебя.

— Нет, не нужно, Лэчлан, — быстро сказала она. — Тебе не по дороге. А Джейс проезжает как раз мимо моего дома. Правда, Джейс?

Взгляд у нее был столь отчаянно просящий, что Джейсон едва удержался от улыбки. Что ж, намерения ее приятеля не оставляли сомнений, но он не собирался оказывать тому такую услугу и потому согласно кивнул. Какие бы оговорки Таг не делал насчет Даниэля, ему вполне можно доверить Кейли. Но этому Лэчлану Джейс не доверил бы даже прогуляться с Тейт до калитки.

— Ты мой спаситель! — сказала Тейт, застегивая привязной ремень на переднем сиденье его машины.

— Что, разочаровалась в своем приятеле, а?

— Да все они одинаковы. К тому же он не мой приятель. У меня не такой дурной вкус!

— Это утешает. Так кто же он?

— Кузен Даниэля. — Она скривилась. — И ужасно липучий. У него руки, как у пьяного осьминога!

— Но ты не очень-то сопротивлялась ему, как я погляжу. По крайней мере, твоя улыбка хорошо это скрывала.

Подозрение, что она слишком многое позволяла Лэчлану, рассердило Тейт.

— Многие вещи бывают не такими по видимости, как по сути, — резко возразила она. — Тебе так показалось, потому что я сохраняла физическую силу для возможной баталии, когда он повезет меня домой.

Джейс рассмеялся.

— Если бы Линкольн знал это, он не бросил бы на меня такой завистливый взгляд, когда мы уходили.

— Лэчлан.

— Что?

— Его зовут Лэчлан, а не Линкольн.

— Какая разница, как его зовут?

— Ну, просто…

— Хорошо. — Он озорно подмигнул ей. — Будем звать его балбесом во избежание будущих недоразумений.

— Джейс, а ты научишь меня водить машину?

— Нет.

— Нет?.. А почему?

— Мой врач велит мне избегать чрезмерных волнений.

— О, Джейс, ну пожалуйста! Я не хочу терять время и деньги в автошколе, а кого еще попросить, не знаю.

— Разве? Можешь попросить Итана.

— Ну, конечно. И тут же явится Донна с автоматом АК-47.

— Тогда попроси отца.

Она печально посмотрела на него.

— Твой отец — полицейский.

— Вот именно. Подумай, с таким знатоком ты будешь в безопасности на дороге и…

— И он будет читать мне нудные лекции, от которых я просто загнусь. Он такой придира, что я раньше стану пенсионеркой, чем он даст мне выехать на автостраду.

Ее темные глаза умоляюще смотрели на него.

— Ну, пожалуйста, Джейс! Мне в самом деле нужны права. Я скопила денег на малолитражку, на которой могла бы ездить на занятия в университет, но у меня нет прав. Если я получу права, тебе не придется больше тратить время, возя меня…

— Тейт, я ведь только изредка вожу тебя от мамы к деду. И это не…

— Да, а как получилось сегодня? — возразила она. — Если бы ты не подвернулся, мне пришлось бы возвращаться домой с этим типом, который по дороге начал бы лапать меня.

— Ну ладно, ладно, — сдаваясь, сказал он. — О'кей. Я научу тебя.

— Ой, Джейс, спасибо!

И прежде чем он осознал, что происходит, она отстегнула привязной ремень и обвила его шею руками.

— Что за… — От неожиданности он отпустил руль, и машину потащило в кювет. Снова вцепившись в руль, он тут же выровнял машину, но слава Богу, что они были на спокойном участке дороги. Остановившись у обочины, Джейс дернул ручной тормоз.

— Никогда, — прорычал он, — не делай этого, когда я веду машину! Мы с тобой чуть не попали в аварию!

— Извини… Я… я не подумала…

Он мог бы наговорить много неприятных слов, но его чувства были в таком смятении, что он не доверял себе в разговоре. Чтобы успокоиться, он глубоко вздохнул.

Здравый смысл подсказывал ему, что, учитывая отсутствие движения на дороге, сухую погоду и скорость всего в шестьдесят километров в час, самое худшее, что могло случиться, это съехать в неглубокий кювет, и его реакция, то есть дрожащие руки и колотящееся сердце, была явно чрезмерной. Ему потребовалось несколько минут, чтобы стабилизировать пульс и успокоить нервы. Значит, проблема есть, сказал он себе. Нужен отдых. Работая уже два года по шестнадцать часов в сутки, шесть дней в неделю, любой станет нервным, как он.

Он вздохнул. Фиджи? Или лучше Таити? С блондинкой? Да, конечно, с блондинкой или с рыжей на худой конец! С тех самых пор как Татум Милано вторглась в его жизнь, с брюнетками и здесь хватало проблем!

Мысленно Татум сто раз обозвала себя дурой за то, что поступила так глупо. Джейс прав, что рассердился на нее. Могла бы погубить их обоих! Она содрогнулась при мысли об этом.

— Ты в порядке?

Не осмеливаясь заглянуть ему в глаза, она лишь кивнула. Сидя рядом с ней, он тяжело вздохнул и выпрямился на сиденье. Краем глаза она видела, что он закинул ногу на ногу и повернулся к ней. Шестое чувство подсказало ей, что его синие глаза меряют ее с головы до ног, от мокрых волос до босых ступней.

— У тебя есть с собой туфли?

Тейт вскинула голову от столь неожиданного вопроса.

— Есть. А что?

— Надень их.

По спокойной ровности его голоса она догадалась, что он имел в виду. Виновато потянула к себе сумку и достала пару дешевых парусиновых туфель. Быстро сунула в них ноги. Это странное стеснение в груди она могла бы приписать своей злости на него, на его несправедливость, но чувствовала, что ей хочется скорее плакать, чем ругаться. Взяв свою сумку, она потянулась к ручке дверцы.

— Оставь сумку где лежит, — сказал ей Джейс.

— Я лучше возьму ее с собой.

— Возьмешь с собой?..

Его слова заглушил звук захлопнувшейся дверцы, но не успела она сделать и трех шагов, как Джейс окликнул ее. Он стоял возле открытой дверцы, положив руку на крышу машины, и смотрел на Тейт с удивленно-обескураженным видом.

— Что это?.. — спросил он, подняв на лоб свои темные очки. — Что ты делаешь?

— То, чего ты хотел! — огрызнулась она. — Иду домой пешком!

— Тейт, ты идиотка! — Он рассмеялся, сгладив этим резкость своих слов. — Я сказал тебе надеть туфли не потому, что собирался отправить тебя домой пешком. Я велел тебе надеть их потому, что нельзя же водить машину босиком! Так хочешь ты научиться водить или нет?

— Ах вот оно что? — всплеснула руками она. — Значит, ты все же будешь меня учить?

— Очевидно, я поступаю глупо, но да. Я все же буду тебя учить.

От восторга Тейт издала такой визг, что у подъезда соседнего дома залаяла собака.

— Ой, спасибо! Спасибо, Джейс! Обещаю, что никогда не буду так обнимать тебя.

О'кей?

— Татум, — нетерпеливо сказал он. — Заткнись и быстрее садись в машину, пока я еще не передумал.

Тейт получила права и поступила в университет почти одновременно — в январе 1990 года.

А в августе того же года она бросила скучные и трудные занятия историей искусств, разочаровавшие ее, и устроилась на полную ставку инструктором по аэробике в местный гимнастический зал. Работа была живая, денег более чем достаточно на ее нужды, много симпатичных спортивных парней.

— Познакомь меня с кем-нибудь из тех, кого ты забраковала, — сказала ей Кейли, расстроенная своим недавним разрывом с Даниэлем. — Мне нужен парень, но у меня самой не получается.

— Ради всего святого, Кейли, перестань хандрить! Ее отвергли. Великое дело!.. — И, решив, что уже достаточно долго утешала ее, Тейт воинственно добавила: — Я отшиваю ребят каждый день. И еще никто из них от этого не умер. И ты не умрешь!

Кейли язвительно взглянула на нее.

— Так говорят, когда сами отшивают. А как бы ты запела, когда бы отшили тебя? Увидишь, если это когда-нибудь случится с тобой, как это больно. Вот тогда прольешь ведро слез.

Вспомнив, сколько слез пролила Фэнтези из-за разных мужчин, Тейт покачала головой.

— Ни за что! Если придет день, когда я буду плакать из-за мужчины… — она посмотрела подруге в глаза, — возьми у Тага или Джейса ружье и застрели меня. Лучше смерть, чем такое унижение.

Кейли засмеялась.

— Разве это унижение — плакать из-за парня?

— Да. Из-за кого бы то ни было.

Но к концу года личная жизнь Кейли снова наладилась, и в честь этого она устроила вечеринку на Новый год в доме родителей.

Тейт приехала поздно, потому что помогала Джуди готовиться к предстоящему на следующий день празднику: дню рождения Джейса и Итана, которым исполнялось двадцать шесть лет.

— Привет, Таг! — кивнула она брату Кейли, заметив его в толпе. — Неужели родители до сих пор заставляют тебя присматривать за сестренкой?

— Ты шутишь? — с ужасом воскликнул он. — Это было тяжело даже в детстве. А сейчас был бы просто кошмар! Пошли, я налью тебе выпить.

Тейт последовала за ним сквозь толпу, отвечая на веселые, хотя и не очень трезвые уже приветствия друзей. Ей очень хотелось беззаботно провести эти последние два часа старого года и весело встретить новый год. У нее было какое-то предчувствие, что 1991 год станет особым годом для нее, что жизнь ее коренным образом изменится. Возможно, он станет счастливым годом для Татум Милано, очень возможно!

А Джейс пребывал в паршивом настроении даже до того, как заметил ярко-желтое платье Татум, а после этого его настроение испортилось вконец. Что за парень ошивался возле нее, Джейс не знал, но тот прильнул к ней всем телом, скорее в любовном, чем в дружеском объятии.

Секунд двадцать потребовалось ему, чтобы проложить дорогу среди подвыпивших гостей, но, когда он добрался до них, они все еще стояли обнявшись. Бесцеремонно хлопнув парня по плечу, Джейс слегка кашлянул.

— Извини, приятель, но моя жена должна сейчас ехать домой, — мрачновато сказала он. — Извини, дорогая, — обратился он к ней, в то время как сама Тейт испуганно заморгала, — но Бредли просто замучил свою няньку. — Он пожал плечами. — Полагаю, тебе лучше вернуться домой.

— Джейс! — Она улыбаясь взглянула на него. — Счастливого Нового года!

— Сомневаюсь, что он будет таким, — отрезал он, схватив ее за руку и потащив обратно той же дорогой, какой пробрался сюда.

— Джейс! Пусти, черт возьми! Ты же все равно не сможешь тащить меня с вечеринки всякий раз, как я поцелую кого-нибудь!

Но, не обращая внимания на ее протесты, он продолжал тянуть ее за руку, пока они не выбрались во двор, где было меньше народу.

— Садись, — сказал он ей, подтолкнув к низкой кирпичной ограде, отделявшей двор от улицы.

— Не хочу я садиться!

Она откинула волосы за плечи и, вздернув подбородок, уперлась руками в бока. Крутые бедра ее ясно обрисовывались коротким облегающим платьем.

— Джейс Бентон, мне уже не шестнадцать лет. И если я хочу поцеловать какого-нибудь парня, чтобы пожелать ему счастливого Нового года, то, черт побери, я сделаю это!

— Оттуда, где я стоял, могло показаться, что ты желала ему счастья на все последующие сто лет! — отрезал он. — Но если ты считаешь, что твои губы приносят счастье, пойди лучше поцелуй Итана, он очень нуждается в этом сейчас. Я только что был у отца с матерью… Итан объявил, что они с Донной решили пожениться!

Сраженная этим известием, Тейт плюхнулась на низкую кирпичную ограду, благо она оказалась рядом.

— Черт побери!

Джейс мрачно ухмыльнулся.

— Моя реакция была посильнее.

Она повернулась к нему.

— Это официально? Или…

— Официальное объявление будет сделано завтра на празднике. Вернее, сегодня. Полночь уже прошла.

— Но еще не рассвело. Так что завтра, — упавшим голосом сказала Тейт. Она не была суеверной, но такое известие в самом начале года казалось ей дурным знаком. Очень дурным.

— Извини, Джейс, — сказала она, коснувшись его руки, которой он оперся об ограду. Все мышцы его были напряжены. И вздохнула. — Похоже, у тебя намечается паршивый день рождения.

— Да, но у Итана намечается паршивая жизнь.

В октябре, за месяц до своего двадцатилетия, Донна обвенчалась с Итаном. Джейс так и не изменил своего мнения относительно этого брака и отказался быть в мэрии свидетелем. В церкви он сел рядом с Тейт на вторую скамью.

А в ноябре, за неделю до ее собственного двадцатилетия, он сел рядом с Тейт на первую скамью. Он все время поддерживал и успокаивал ее, потому что она делала то, чего клялась не делать ни при каких обстоятельствах, — плакала из-за мужчины…

Да, она забыла свои сказанные когда-то Кейли слова — потому что умер старый Брайс Бентон…

ГЛАВА 13

Октябрь 1995 года

Прежде чем войти, Джейс слегка задержался, глядя на скромную латунную табличку возле двери из матового стекла, которая преграждала путь в святая святых «Бентаг Инвестигейшнз», однако то приятное чувство гордости за свой успех, которое он обычно получал от нее, на этот раз не возникло. Вздохнув, он повернул ручку и вошел внутрь.

Его появление сразу же привлекло внимание секретарши. Это была женщина средних лет, и звали ее Дон. Выражение профессиональной невозмутимости на ее лице тут же сменилось чувством облегчения.

— Слава Богу, что ты пришел наконец! Телефоны трезвонили без умолку весь день. — Она помахала стопкой листочков для записей в подтверждение своих слов. — А твой выдающийся партнер, так тот звонил трижды после ланча.

Джейс простонал. Таг находился в Новой Зеландии, подготавливая почву для открытия отделения «Бентаг Инвестигейшнз» в Окленде, и неудивительно, что ему на каждом шагу приходилось сталкиваться с проблемами, начиная от неповоротливости строителей и кончая давлением со стороны местных детективов, которые видели в его вторжении угрозу. С трудом соображая, что же могло вызвать такой шквал телефонных звонков, Джейс направился к кофеварке.

— Эта штука когда-нибудь доконает тебя, — заметила ему Дон.

— После четырех часов, проведенных с семейством Илуйано, можно принять наркотик и посильнее.

Женщина кивнула понимающе.

— И как они приняли это? — спросила она спокойно.

— А как, по-твоему, можно принять такое?

Это был чисто риторический вопрос. Люси Илуйано, подросток четырнадцати лет, не давала о себе знать почти год, когда доведенные до отчаяния родители прибегли к помощи «Бентаг» в ее поисках. Джейс вел это дело с первого дня и наконец ему улыбнулась удача: три недели назад он нашел кое-кого, кто сумел узнать на фотографии симпатичную девочку-подростка. Но этим утром, однако, когда он увидел в городском морге ее исхудавшие от наркотиков останки, она выглядела совсем несимпатично…

Сообщать родителям, что их ребенка уже нет в живых, было самой трудной частью работы Джейса, и чем больше ему приходилось делать это, тем было труднее. К несчастью, это все чаще приходилось делать в последнее время. Он старался быть спокойным, собранным в такие минуты, но все же их пронзительная боль и отчаяние поневоле передавались ему.

Телефонная трель прервала его мысли, напомнив, что до конца рабочего дня оставалось еще несколько часов. Ему нужно было составить отчеты, а на вечер запланировано наружное наблюдение; поскольку Таг отсутствовал, ему приходилось вкалывать за двоих. Подойдя к столу секретарши, он взял стопку листочков для записей и быстро ознакомился с их содержанием. Здесь значились время каждого звонка и имя звонившего, контактный телефон и причина звонка. Причина чаще всего оказывалась «строго конфиденциальной» — немногие люди могли раскрыть, зачем им понадобились услуги частного детектива, даже такой квалифицированной и в высшей степени деликатной секретарше, как Дон.

Она помогла им с первых их шагов, когда Джейс, уже отчаявшись найти человека, согласного вести их отчетность, спросил у матери, не знает ли она, кто мог бы заинтересоваться этим. И она разыскала Дон Сатклифф, мать троих детей, страдавшую от побоев пьяницы-мужа, которая в конце концов обрела помощь в том женском приюте, где консультировала Джуди.

В течение первых двенадцати месяцев, когда Джейс и Таг официально являлись агентами, работавшими на Мак-Грегора, она вела их бухгалтерию у себя на дому. Но, как только они получили самостоятельную лицензию, их загруженность работой резко возросла. Потребовалась секретарша с полной занятостью, но, поскольку ее младший ребенок к тому времени начал посещать среднюю школу, Дон воспользовалась шансом вырваться из домашней рутины и перешла на полную ставку.

Она оказалась весьма энергичной, способной и практичной женщиной. Джейс знал, что ему будет очень ее не хватать, когда она уйдет, и не только в смысле чисто профессиональном. В течение нескольких лет она была чуть ли не второй матерью для них с Тагом, давая им дельные советы по всем вопросам, начиная с обстановки их двух последовательно сменившихся офисов и кончая приготовлением пирожных к утреннему чаю. Не говоря уже о непрошеных советах по поводу личной жизни каждого из них…

Но тут голос самой Дон Сатклифф прервал течение его мыслей.

— У меня здесь на телефоне какая-то женщина. Хочет поговорить с тобой насчет своей пропавшей сестры. Говорит, что дело неотложное. Сказать ей, чтобы пришла сегодня или назначить на завтра?

Джейс уже готов был сказать: «Пусть прилет завтра» — и использовать этот небольшой промежуток свободного времени до того, как идти на наблюдение, чтобы перекусить и вздремнуть, но свежее воспоминание о трагедии Люси Илуйано остановило его. Посмотрев на часы, он прикинул, сколько понадобится времени на все то, что еще предстояло ему сделать.

— Она может быть здесь к шести?

Дон повторила его вопрос в телефонную трубку и кивнула.

— Скажи, пусть приходит.

— Ну что? — спросил он, вопросительно подняв бровь, когда его секретарша положила трубку.

Дон гордилась своим умением распознавать характер будущих клиентов по одному только голосу, и Таг любил подвергать испытанию это ее искусство. Однако ее оценки оказывались обычно столь верными, что после шести лет знакомства с нею Джейс куда больше удивлялся, когда она ошибалась, чем когда оказывалась правой.

— Она уроженка Англии — очень сильный акцент. Зовут Филис Уортингтон. Ей, судя по голосу, лет тридцать пять, и она кажется хорошо образованной, серьезной и весьма пробивной особой.

— Увы, было бы чересчур смело надеяться, что у нее при этом есть рабочая виза, превосходные данные секретарши, приятная манера говорить по телефону и стремление работать помощницей у пары частных детективов?

— А ты надейся!

Джейс принял оскорбленное выражение.

— Черт, неужели ты не чувствуешь себя хотя бы капельку виноватой в том, что покидаешь меня в такую минуту, когда мне хоть в петлю лезь без помощников? Где твоя лояльность и привязанность к своему боссу?

— Джейс Бентон! Ты давно уже знаешь, что я ухожу. И в конце концов, если вы с Тагом не можете найти себе одну секретаршу в стране, где почти миллион безработных, вы, наверное, занялись не своим делом.

— Секретаршу-то мы сможем найти, — парировал он. — Только вот знающих и смышленых днем с огнем… — Он вздохнул.

— Это все потому, — произнесла она, складывая руки на груди и бросая на него понимающий взгляд, — что очень немногие колледжи выпускают секретарей, умеющих печатать на машинке со скоростью восемьдесят слов в минуту, дипломом по психологии и черным поясом по карате.

— Очень весело, — пробормотал он. — Мы никогда не ставили условием черный пояс.

— Но он вам тоже не помешал бы. Сам Господь Бог, наверное, не смог бы удовлетворить таким придирчивым работодателям.

— Может быть, и нет, но мы в таком отчаянном положении, что, если он явится на собеседование, не гони его прочь. — Джейс присел на угол ее стола. — Чего хочет Таг?

— Первые два раза он сказал, что хочет, чтобы ты позвонил ему как можно скорее… — Она сделала паузу.

— А в третий?

— Спросил буквально следующее: «Какого черта мы разорились на эти мобильные телефоны, если Джейс никогда не дает себе труда включить их?»

Джейс сделал гримасу.

— Надеюсь, ты напомнила ему, что покупка телефонов — его идея, а не моя.

— Нет. Привыкай сам делать за себя грязную работу. Я закончу в две недели.

— Хорошо, — сказал он сухо. — Спасибо и на том.

— Ха, да ведь ты сам раз сто за эти годы говорил мне, что я снова должна выйти замуж, — сказала она обвиняющим тоном.

— Да, но я не думал, что ты когда-нибудь последуешь хотя бы одному моему совету. И кроме того, — продолжил он, бросая на женщину укоризненный взгляд, — возьми любой классический роман о сыщиках, и ты увидишь, что их секретари всегда отличаются привязанностью к шефу и долгой службой.

— Учитывая мой печальный опыт у вас с Тагом, я считаю, что они отличаются еще сумасшествием и бесконечным долготерпением!

— Ладно, ладно, — попытался он умиротворить ее. — Ты будешь скучать по нам обоим и знаешь это.

— Но только сами не скучайте при этом и не оплакивайте мое вдовство.

Джейс погладил ее по щеке.

— Нет, мы будем на свадьбе с колокольчиками на крыше автомобиля. Обещаю тебе это. А теперь не могла бы ты разыскать моего великолепного партнера и как можно быстрее соединить меня с ним.

— Хорошо. Только не забудь, что я сегодня ухожу рано; не нужно ли срочно напечатать чего-нибудь?

Он остановился у двери своего кабинета и покачал головой.

— Нет ничего, что не могло бы подождать до завтра, кроме пиццы на обед.

— Снова? Джейс, это будет уже в третий раз за последние дни.

— Напомни мне об этом, когда будет готово.

Войдя к себе в кабинет, он бросил кипу бумаг на стол и, подойдя к окну, задвинул шторы, спасаясь от послеполуденного солнца. По утрам вид, открывавшийся у него из окна на комплекс Дарлинг-Харбор, был весьма впечатляющим, но после полудня в жарком мареве, блеске воды и стеклянных стен окружающих небоскребов он только усиливал ощущение духоты.

Со вздохом Джейс прошел в маленькую комнатку, разделявшую их с Тагом кабинеты, и открыл ключом бюро, в котором хранились текущие дела. Выдвинув второй ящик, он достал стандартную желтую папку с надписью «Люси Илуйано» и отнес к себе на стол. Пробежал глазами содержание и начал писать окончательное резюме по этому делу. Едва он углубился в работу, как телефон на его столе зажужжал.

Какофония возбужденных голосов, перебивавших друг друга, ворвалась ему в ухо из трубки.

— Мам?.. — спросил он удивленно.

— О, Джейс! Татум дома!

— Она возвращается? Когда?..

— Да нет! Она уже дома! Она здесь, сейчас, в доме! О, я так удивлена! Подожди, не клади трубку…

И голос ее снова слился с голосами в комнате.

Оставив университет, Тейт сначала работала инструктором по аэробике на полной ставке. Затем, совершенно неожиданно для всей семьи, объявила, что собирается попутешествовать по Европе. Несколько месяцев, на которые она отправилась туда, на деле обернулись почти тремя годами. И хотя она писала и звонила его родителям регулярно, он сам только раз в год в декабре получал от нее открытку и по два подарка: на день рождения и одновременно на Рождество. Припомнив тщательно вырезанную трость для прогулок, которую она прислала в этом году на тридцатилетие, он усмехнулся. Неважно, какие перемены произошли с ней за эти три года в Европе, но за одно можно было поручиться — с чувством юмора у нее по-прежнему все в порядке. Так же, по-видимому, как и со склонностью к непредсказуемым поступкам, — последняя новость, которую он слышал о ней за семейным ужином, гласила, что она находится в Греции и собирается в Штаты на Рождество.

— Я вер-ну-ла-а-ась! — От нарочито жуткого тона, который Тейт придала своему голосу, по спине у Джейса побежали мурашки.

Он рассмеялся.

— И это в тот самый момент, когда мы уже было почувствовали себя в безопасности. Из какой страны тебя выслали?

— Нахал! Да знаешь ли ты, что мой отъезд из Греции был объявлен днем национального траура? — с апломбом заявила она. — Вот почему я вернулась без предупреждения. Не хочу, чтобы возникли автомобильные пробки близ аэропорта в Сиднее, когда многотысячные толпы явятся приветствовать меня.

— Судя по шуму у тебя за спиной, несколько сотен все же явились.

Она засмеялась.

— Похоже, Джуди звонит всем подряд и приглашает сюда. Но пока что явились лишь Таггерты.

— Учитывая то, что Таг рассказывал мне о неделе, проведенной тобою в Лондоне, ты, кажется, не теряла там времени даром.

— Таг преувеличивает.

Да, конечно! — подумал Джейс. Его друг был таким закоренелым прагматиком, каких свет не видывал. Он подумал, не спросить ли ее о дружбе, которую она завела с каким-то студентом, сыном арабского нефтяного шейха, но решил, что не стоит. Молчание, установившееся между ними, затянулось настолько, что Джейс начал думать, уж не положила ли она трубку и не присоединилась к остальным. Он снова слышал звучавшие в комнате голоса.

— Тейт?

— А-а?

— Я думал, что ты, должно быть, ушла.

— Нет. Я все еще здесь. — И оба рассмеялись над очевидной бессмысленностью ее ответа.

— Итак, — сказал он, когда смех замолк и новая пауза казалась неизбежной. — Отец знает, что ты вернулась? Ты уже разговаривала с ним?

— Джуди позвонила ему, как только я вошла в дверь. Он сказал, что очень скучал по мне и едет прямо домой!

И снова долгое молчание, которое на этот раз нарушила Тейт.

— Итак, — сказала она, — сколько времени тебе нужно, чтобы прикатить сюда свою бочку, Бентон?

Джейс вздохнул.

— Я никак не могу приехать сейчас, Тейт. Таг в Новой Зеландии, и я тону в работе.

— Ну, что же, хорошо, что Джуди оставила меня у вас, пока я не подыщу себе жилье. Мы сможем встретиться вечером.

— Увы, вечером я занят тоже, — сказал Джейс. — К несчастью, у меня тут запланирован страховой надзор.

— Ты не мог бы делегировать его кому-нибудь еще? Джуди говорит, что у тебя в «Бентаг» работает дюжина парней, и…

— Едва ли дюжина. И они не работают в «Бентаг», мы заключили с ними субконтракт.

— Все это означает.

— Что реорганизация моих планов на вечер вызовет грандиозную склоку.

— Понятно. Ну, я не хочу доставлять тебе беспокойство…

— Ладно, Тейт, не расстраивайся очень по этому поводу. Ты ведь знаешь, я приду, как только смогу, но когда Таг отс…

Ее горький смех оборвал его.

— Брось, Джеймс! Я совсем не расстроена. Если ты занят, то занят. Я понимаю. Ты ведь не знал, что я приезжаю домой, и в конце концов после того, как мы почти три года не видели друг друга, — что значит какая-нибудь лишняя пара деньков для друзей? Впрочем, приятно было поговорить с тобой… Ну, пока, — сказала она быстро, — не хочу отнимать у тебя рабочее время, так что лучше я пойду. Увидимся как-нибудь, я полагаю. Пока!

Прерывистые гудки достигли его слуха, прежде чем он успел ответить. Все было ясно — она обиделась на него.

— Черт возьми! — сорвалось у него с губ прямо в тот миг, как Дон открыла дверь.

— Проблемы? — спросила она озабоченно.

— Тейт вернулась.

Для Джейса этим было сказано все.

Как только Тейт положила трубку, ей захотелось ударить себя за то, что она вела разговор в подобном тоне. Разумеется, Джейс не мог просто так бросить все и примчаться к ней в тот же час, как только узнал о ее приезде. Так почему же она была так разочарована этим?

Потому, черт подери, что он ничуть не казался огорченным при этом! Он ведь даже не сказал, что рад ее возвращению, не спросил, как она долетела, и вообще не проронил ни одной из тех шаблонных дежурных фраз, которые произносятся в таких случаях. Он вел разговор с ней так, будто она всего-навсего вышла на часок-другой прогуляться, а не провела тридцать три месяца на другом краю света. Правда, он и с самого начала не одобрял идею ее заморской поездки, вспомнила она. Все вокруг были взволнованны, говорили, что будут по ней скучать, и наперебой ее ободряли, но только не Джейс. О, нет! Джейсон Бентон вел себя так, как если бы она готовилась совершить преступление века…

— Зачем ты это делаешь, Тейт? — спросил он ее как-то вечером. — Тебе что, надоело ездить по одной и той же колее?

— О чем ты говоришь? — спросила она, смущенная его так редко появлявшимся гневом.

— Я говорю о твоей неспособности остановиться на чем-нибудь. После того как ты чуть не вогнала себя в нервную горячку, чтобы пробиться в число лучших выпускников, что давало тебе возможность поступить практически в любой университет и изучать там практически любую специальность, ты выбрала этот идиотский, смехотворный, любому дураку доступный курс искусств! А затем бросила и его, едва проучившись два семестра!

— Кто бы говорил! Ты сам бросил курс законоведения не доучившись.

— Да, но я выбрал другую карьеру, я взялся за нее и основал свой бизнес! Ты же занимаешься тем, что инструктируешь скучающих домохозяек и растолстевших девиц, как им сбросить лишний вес и как им мазаться кремами!

— О, я понимаю! — парировала она. — Ты так разорался, потому что я продолжаю видеться с Тики Ларсеном, которого ты терпеть не можешь!

— Да этот парень просто тупица. Он даже не культурист, а просто раздувшийся от анаболиков наркоман!

— А ты зануда! Но как бы ты ни старался, я все равно тебе не верю. Тики Ларсен отличный парень, который следит за своим телом.

— Тики Ларсен — примитивный неандерталец без мозгов в голове. Его заботит только собственная внешность, совокупления и личный автомобиль, причем именно в этом порядке.

— А ты так любишь совать нос в чужие дела, что даже сделал себе карьеру на этом! Я вовсе не хочу, чтобы ты проверял подноготную моих друзей! И не желаю, чтобы ты мне указывал, что следует или не следует делать. Мне уже двадцать один год, и если мне чертовски хочется ехать за границу, я поеду!

— А чем ты будешь зарабатывать? Вести танцклассы? Или прислужить официанткой?

— А почему бы и нет? Я не откажусь и от худших способов заработать себе на жизнь.

Этого неожиданного, хотя и неумышленного напоминания о своем происхождении оказалось достаточно, чтобы заставить Джейса сделать паузу. Когда же он заговорил вновь, то уже в более спокойном, хотя и покровительственном тоне.

— Я просто хотел сказать, что у тебя есть все данные, чтобы стать умной, хорошо образованной девушкой. Если бы ты их хоть немного развивала, то у тебя появились бы отличные шансы на работу за границей. Почему бы не отложить поездку, скажем, на год, и за это время не пройти компьютерные курсы или что-нибудь подобное, что даст тебе возможность получить приличную работу за границей? Я встречал массу молодых людей, скитающихся без ясно осознанной цели по свету, и большинство из них бедствовали, потому что не могли найти работу. Им всем не хватало квалификации и хорошего владения английским. Я не хотел бы, чтобы ты оказалась в чужой стране в подобном положении.

— И не окажусь. Я двадцать лет говорю по-английски и думаю, что научилась понимать его.

— Я серьезно, Тейт…

— Нет, ты говоришь со мной свысока и вмешиваешься не в свое дело. Ты забыл, что я квалифицированный инструктор по аэробике и дипломированная массажистка. Конечно, это, быть может, и не самая престижная работа, но яблоко от яблони недалеко падает, и в моей семье зарабатывать себе на жизнь чьим бы то ни было телом — своего рода традиция!

Это был их последний разговор на тему о профессии, а через три недели она улетела. Он звонил ей вечером перед отъездом, чтобы попрощаться, но, в отличие от остальных членов семьи, не приехал в аэропорт проводить ее, сказав, что занят на работе. Хотя Таг был там, чтобы проститься с сестрой, — ведь Кейли улетала в Европу тем же рейсом.

И вот теперь, спустя три года, казалось, ничего не изменилось, хотя теперь, когда не было уже возбуждения от первой в жизни заграничной поездки, которое в тот раз отвлекало ее, отсутствие Джейса вызывало чувство грусти и пустоты. Несмотря на всю теплоту и слезы радости, с которыми встретила ее Джуди, на неподдельное ликование Брайена, говорившего с ней по телефону, Тейт не чувствовала себя вполне дома, пока не услышала голос Джейса. Его глубокий, невозмутимо спокойный голос был особенно дорог ей, но без взаимности, увы, и от этого делалось больно. Ее возвращение для Джейса не более чем просто житейский эпизод, несколько несвоевременный даже, мешающий профессиональной работе.

— Мисс Милано, если не ошибаюсь.

Тейт обернулась и увидела Брайена Бентона, улыбающегося ей стоя в дверях. А когда его огромные руки раскрылись, она с радостью бросилась в них, чувствуя, как нужны ей сейчас эти дружеские объятия.

На следующей неделе Джейс четырежды звонил Тейт в надежде увидеться с ней, но всякий раз ее не оказывалось дома.

— Она только что ушла, Джейсон, — сказала ему мать на следующее утро после ее неожиданного приезда. — Она ушла, чтобы зарегистрироваться для работы.

Тогда он перезвонил вечером.

— Извини, парень, — сказал отец. — Она ушла повидаться с какими-то друзьями.

И так продолжалось день за днем. Между поисками работы, встречами с друзьями, занятиями в гимнастическом зале и еще чем-то подобным у нее, кажется, не оставалось ни минуты времени, чтобы дождаться его звонка и встретиться с ним! После того как целую неделю он не мог за нею угнаться, Джейс стал склоняться к последнему.

Для человека, который жаждал, казалось, увидеться с ним побыстрей сразу после приезда, Тейт вела себя достаточно странно. В то время как он никак не мог застать ее своим звонком, сама она ни разу не попыталась дозвониться к нему в офис. Вместо этого она оставляла ему раздражающе ясные и бодрые послания на его домашнем автоответчике.

«Получила твое сообщение, Джейс, но ты, наверное, страшно занят. Проводя столько времени за работой, ты, должно быть, стал богат как Крез».

«Привет, это снова я. Джуди сказала, что ты хотел меня видеть. Дай мне знать, когда ты свободен, и мы увидимся. Пока!»

«Получила от тебя сообщение, где ты говоришь о том, что хочешь увидеться со мной в клубе вечером в четверг. Извини, но у меня свидание в этот вечер. Может, перенесем на другой раз?»

«Ах, Бентон! У тебя какое-то сумасшедшее расписание. Ты вообще-то бываешь дома?»

И сейчас, глядя на горящую шестерку на автоответчике, Джейс гадал, что же она сегодня ему наговорит. Он дважды звонил на квартиру родителям, оставляя им сообщения, чтобы они побудили Тейт позвонить ему вечером. На этот раз он будет сидеть рядом с телефоном не двигаясь, до тех пор пока не услышит ее!

Поскольку Таг вернулся из Новой Зеландии вчера, Джейс мог позволить себе совершенно свободный уик-энд. Два оперативника занимались единственным делом, которым агентство «Бентаг» должно было заниматься в течение ближайших двух дней, и если случилось бы что-то неотложное, Таг вполне мог справиться и без него. А сам он был сыт по горло, и единственной его задачей в ближайшие сорок восемь часов сделалось во что бы то ни стало встретиться с Тейт, даже если для этого придется устроить на нее облаву.

Он нажал кнопку на автоответчике и пошел выпить пива, пока лента перекручивалась назад. Если не принимать во внимание историю с Тейт, неделя выдалась для него очень удачной. Он выявил двух страховых жуликов, и «Оллкамп Инщуэренс» — новая, но быстро расширявшаяся компания — обещала под впечатлением этого успеха дальнейшее сотрудничество с «Бентаг». Кроме того, он выяснил местонахождение одного подростка, бежавшего из дому, вернул его родителям и получил достоверные данные о еще двух. Вдохновляла и информация Тага о том, что офис в Новой Зеландии может оказаться более многообещающим делом, чем они предполагали вначале.

Он был еще на кухне, когда автоответчик начал автоматически воспроизводить звонки. Как обычно, были два ошибочных звонка, затем просьба от женщины, с которой он недавно встречался, позвонить ей вечером. Джейс улыбнулся. Хотя Соня была хороша и оставила приятные воспоминания, он не торопился продолжать эти встречи. У нее было тело порнозвезды, но она слишком жаждала замужества и материнства. Ему следовало встретить ее на своем жизненном пути лет этак на десять попозже. А сейчас брак его интересовал не больше чем…

«Знаешь, Джейс…»

Он замер, когда голос Тейт неожиданно заполнил пустую квартиру.

«Я знаю, что должна была позвонить тебе вечером, но не могу. Прости. У меня обед с Тагом. До встречи. Счастливо».

Джейс уже не слушал записи остальных звонков. Взволнованный, он пытался привести в порядок свои мысли.

Обедает с Тагом?.. Какого черта она обедает с Тагом?.. И как сумел Таг, который прибыл в страну только вчера, договориться с ней так скоро? В то время как самому Джейсу это не удавалось всю неделю?

Можно подумать, что Тейт умышленно его избегает. Что она…

— Какой же ты придурок, Бентон! — пробормотал он вдруг громко и рассмеялся над собственной глупостью.

Именно так и поступала эта маленькая ведьма всегда! Скрываться из-за того, что он не явился к ней в первый же день, — это и был ее способ мести! За три мирных года он и в самом деле порядком подзабыл, что Тейт всегда стремилась любым способом досадить ему, если он делал что-то, что ее раздражало. Иногда это было всего-навсего демонстративное молчание в ответ на его попытки заговорить, а бывали и более крайние способы. Как-то раз она изготовила сотню бизнес-карточек с его домашним телефоном и надписью: «Частные ищейки Бентона. Тактично выслеживает и разнюхивает все, что угодно. Разумные ставки».

Это была ее месть за то, что он выяснил подноготную того культуриста, с которым она одно время встречалась. Хотя Джейсу и не удалось добыть что-либо существенное против самого этого молодца, он узнал достаточно много криминального об одном из его приятелей и посоветовал Тейт бросить его. Его совет буквально взбесил ее. Этими карточками она и давала ему понять, что, если он собирается мешать ее личной жизни, она найдет способ и ему досадить.

Другой случай подобного рода произошел, когда он вмешался в слишком уж интимную беседу между ней и еще одним парнем на вечеринке у Кейли. Джеймс уже и позабыл об этом эпизоде, когда однажды вечером в комнату, где он уединился с миловидной блондинкой, Тейт явилась с шумом, какой не произвел бы и целый отряд полиции нравов. Она предстала в виде натурально рыдающей истеричной девчонки и, засунув для полноты сходства подушку себе под футболку, раскричалась, что, если он не хочет посещать с ней предродовые курсы, она ни за что не будет больше с ним жить!

В конце концов он сумел объяснить своей изумленной гостье, в чем дело и что это за спектакль, но вечер был безнадежно испорчен.

Спустя годы он уже видел и смешную сторону происшедшего, мог оценить и выдумку, и смелость, которые Тейт вложила в свою месть, но тогда он разозлился на не шутку, а ей только того и надо было. Но если она думает, что это умышленное ее уклонение от встречи с ним станет для него своего рода медленной пыткой, то ее ждет жестокое разочарование. Раз так, то они увидятся лишь тогда, когда она сама возьмет на себя инициативу.

И он снова засмеялся. Было что-то приятное в сознании, что она не изменилась.

Шутя, Джейс всегда говорил, что в работе по выходным есть одна хорошая сторона — утро понедельника кажется тогда ничем не хуже любого другого. Но, когда, явившись на работу после на редкость полного отдыха в выходные, он счел, что готов к любым неожиданностям, то выяснилось, что он очень сильно ошибался. Он просто лишился дара речи, когда Таг с порога сказал ему, что нанял Татум взамен Дон!

Поначалу Джейс надеялся, что ослышался, но его партнер продолжал говорить невозможные вещи.

— Поскольку Дон не будет сегодня утром, я сказал Тейт, чтобы она не приходила в офис до ланча. Но в остальные дни они обе будут начинать в восемь, так что Дон успеет ввести ее в курс дела. Тейт довольно много работала временной секретаршей за рубежом, так что кое-какой опыт у нее имеется. А когда она привыкнет к нашей специфике, у нее и вовсе пойдет прекрасно. Конечно…

— Ты что, с ума сошел! Заткнись, Таг! Или хотя бы скажи, что ты наглотался наркотиков!

Тот удивленно поднял брови в ответ.

— А я-то думал, ты скажешь спасибо, будешь рад, узнав, как быстро я решил эту нашу проблему. Странно, честное слово. Не ожидал…

— Еще чего! Если ты думаешь, что я соглашусь на это… на это сумасшествие, то ты полный дурак! Я ни за что ее допущу, чтобы Тейт работала здесь! Ни в коем случае!

— А почему?

— Ты еще спрашиваешь? Черт побери, Таг! Ты знаешь, каким опасным может быть наше дело…

— Ее нанимают в качестве секретаря, а не тайного агента! Дон подвергалась куда большей опасности, когда сидела дома, чем за все время службы у нас в офисе.

— Татум — это тебе не Дон. И к тому же она очень далека от того, чтобы быть хорошей секретаршей. Ей далеко даже до любого из тех пятисот соискателей, с которыми я беседовал и которых отверг на прошлой неделе!

— Да, кстати, — сказал Таг, кивая, как если бы Джейс напомнил ему что-то важное. — Кстати, обо всех этих собеседованиях… Если ты помнишь, в пятницу ты оставил хлопоты по подбору нового секретаря исключительно на мое усмотрение. Вот твои собственные слова: «Ну, с меня хватит. Отныне все собеседования проводи ты. И если найдешь человека, хотя бы наполовину отвечающего нашим требованиям, я закажу обед на двоих в «Хилтоне».

Джейс хмуро глядел в потолок, пока друг приводил его слова ему на память.

— Так вот, в соответствии с твоими словами, Джейс, я и решил, что Тейт подходит нам больше, чем наполовину. Но раз ты сомневаешься, я готов отложить обед до тех пор, пока ты в этом не убедишься.

— В таком случае нас никогдабольше не увидят в «Хилтоне».

— Дай ей шанс. Ей нужна работа. И в конце концов, что может случиться в худшем случае?

Джейс злыми глазами посмотрел на него.

— Что случиться? Один из нас кончит тем, что убьет другого. Сделай одолжение… Если найдешь меня на столе с размозженным затылком с предсмертной запиской в руке, не принимай автоматически версию, что это самоубийство.

Таг весело засмеялся.

— Не беспокойся, Джейс. Наша страховка оплачена надолго вперед.

— Большое спасибо, — пробормотал Джейс и вдруг спросил в упор почти обвиняющим тоном: Откуда она узнала, что мы ищем секретаря?

Таг слегка скривил губы.

— Я мимоходом упомянул об этом, когда мы обедали с ней позавчера.

— Так ты успел уже и отобедать с ней?

— Спросил, есть ли у нее планы на вечер, и, когда она сказала, что нет, пригласил ее к обеду. Совершенно неправдоподобно, верно?..

ГЛАВА 14

Все утро Джейс не мог сосредоточиться на работе.

В офисе, где всегда слышался ставший уже привычным гул голосов, без конца трезвонили телефоны, стучала машинка, а Дон поминутно отвечала на звонки, воцарилась необычная тишина, напоминавшая ему затишье перед бурей.

Он встал и прошел от своего кресла к кофеварке, но по дороге кофе пить расхотел. Снял со стены часы, потому что не мог не замечать их, и положил на стол циферблатом вниз. Потом вынул из них еще и батарейку, обнаружив, что считает каждый «тик» и каждый «так».

Дверь его кабинета была открыта, что позволяло следить за входной дверью в офис. Со стесненным от волнения дыханием и со стуком крови в висках, он смотрел туда и ждал, когда эта невозможная, эта неистовая Тейт снова ворвется в его спокойную размеренную жизнь.

Абсолютно пустая крышка стола ясно показала Тейт, что секретарши в офисе еще нет, хотя она и так знала, что та появится только часа через полтора. Тейт пришла рано. Очень рано. Но она не могла больше терпеть. Все выходные она ждала этого момента, а ночью, лежа в постели до самого утра, так и не сомкнула глаз. Все, о чем она мечтала, это чтобы побыстрее настало утро. Она чувствовала себя маленькой девочкой накануне Рождества, отчаянно желающей уснуть, чтобы утро наступило поскорее, но лежащей с открытыми глазами в радостном предвкушении и одновременно с гложущим тревожным сомнением, а вдруг Санта-Клаус не придет или утро вообще не настанет.

Теперь же, когда долгожданный момент наступил, она ощутила вдруг неожиданное стремление сбежать, отдалить его и уже повернулась к выходу, когда увидела Джейса. Он стоял у открытой двери в кабинет, справа от стола секретарши, и каким-то странным взглядом внимательно смотрел на нее.

Ни время, ни расстояние не ослабили обаяния этих ярко-синих глаз; они все так же неотразимо действовали на нее. А лихорадочное биение пульса и ощутимая слабость в коленях еще больше подтверждали ей это. Джейс выглядел старше, солиднее, но при этом еще красивее, чем раньше. Он казался таким же самоуверенным, сильным, надежным, как и прежде, и в то же время каким-то другим.

Только несколько метров ковра разделяли их, но подошвы ее словно бы приросли к полу, и преодолеть эти метры у нее недоставало сил. Если бы на его месте были Джуди, Брайен или даже Таг, она без колебаний бросилась бы в их объятия, но сейчас, когда перед ней был именно тот, кого ей больше всего хотелось обнять, она почему-то не могла этого сделать. Следовало бы поприветствовать его, но спазм в горле и сильное биение сердца не давали возможности произнести что-либо, даже если бы она и смогла подыскать нужные слова. «Привет» или что-нибудь в этом роде прозвучало бы слишком банально, учитывая волнение, снедавшее ее.

И Джейс ни слова не произнес. Он был поражен, насколько Татум стала красивей, насколько выглядела старше и взрослей. Хотя слово «красивая» едва ли могло исчерпывающе охарактеризовать женщину, стоявшую перед ним. Эта гладкая, смуглая кожа, эти классически правильные черты лица, эти густые блестящие волны волос, доходившие до плеч, придавали ей естественную земную красоту. Но глубокий взгляд бархатисто-темных глаз и та невинная чувственность, которая проявлялась, когда она опускала ресницы и неуверенно покусывала нижнюю губу, возвышали ее до чего-то большего. Божественная, неземная — вот что казалось ему подходящим сейчас.

Он окинул взглядом ее строгий коричневый жакет, надетый поверх темного платья, которое кончалось не выше колен, ее стройные загорелые ноги в туфлях на высоких каблуках, и этот элегантный, но подчеркнуто деловой наряд вместо прежних неизменных кроссовок и джинсов тоже о многом сказал ему.

Метаморфоза была столь полной, что даже привычный запах духов «Чарли» не пережил ее. Вместо них каким-то новым, более взрослым и чуть дразнящим мускусным ароматом пахнуло на нее. Но в то время, как его чувства не могли не откликнуться на это изобилие утонченной красоты и женственности, в груди что-то сжалось от легкого разочарования, что нет уже прежней милой и взбалмошной Тейт.

Приведенная в замешательство его медленным внимательным осмотром, Тейт испытала вдруг желание кинуться обратно за дверь и убежать, но вместо этого пробормотала лишь нечто невразумительное:

— Я… я подумала, что должна одеться… по-деловому. Но, может, я перестаралась? Скажи…

Он насмешливо вскинул бровь.

— Ничуть. Но ты изменилась. — Прежняя Тейт не потерпела бы никакой критики, она взрывалась при малейшем намеке на нее. — Проходи, — сказал он, делая шаг в сторону, чтобы освободить дорогу в свой кабинет. — С возвращением тебя!

Она сглотнула, потом кивнула, надеясь, что ноги оторвутся наконец от пола, чтобы пройти это расстояние.

— Я… я привезла тебе подарок, — сказала она, роясь в сумочке, висящей через плечо, и не глядя на него, когда проходила в комнату. От легкого соприкосновения с его рукой она вздрогнула и резко остановилась. Взволнованная, она повернулась и сунула ему в руки сверток раньше, чем он успел пройти следом за ней в дверь.

Слегка нахмурившись, он принял странных очертаний бирюзовый сверток и переложил его из руки в руку, словно пробуя на вес.

— Наверное, его одного хватило, чтобы превысить дозволенный вес багажа. — Это вроде бы шутливое замечание не сопровождалось обычной улыбкой.

Несколько секунд шорох разворачиваемой бумаги заглушал отчаянное биение ее сердца. Но только до тех пор, пока синие глаза не поднялись на нее вопросительно от стекловидного предмета, который он держал в руках.

Ей пришлось с трудом сглотнуть, прежде чем она смогла ответить на этот вопросительный взгляд.

— Горный хрусталь. Я купила его у одной цыганки в Венгрии.

— Наверное, у своей дальней родственницы, а?

— Что?

Одобрительно кивнув головой, Джейс с интересом изучал красивый, похожий на кусок льда, камень на своей ладони. Родителям она привезла в подарок бумажники из итальянской кожи, а Тагу изящную ручку. Он же получил от нее просто камень, но какой!

— Считается, что чистый кристалл хрусталя порождает чистые мысли. А ты как думаешь?

— Я… — Он замолчал и неопределенно покачал головой. — Я рад, что ты дома, Тейт, вот что я думаю.

Сияющая улыбка, вызванная этим признанием, восхитила его. Ему захотелось повторить это тысячу раз, чтобы Тейт не переставала так смотреть на него. И никогда не уезжала снова.

— Я тоже. — Она не могла сдержать вздоха облегчения. — Я скучала по тебе, Джейс.

— Правда? — мягко спросил он. — И очень?

Ее первым побуждением было сказать что-то шутливое и закрывающее тему, но сейчас она не могла сделать этого.

— Да, очень, — сказала она, с саморазрушительным упорством продолжая смотреть ему прямо в глаза. — Больше, чем ожидала, больше, чем хотела сама. И в сто раз больше в эти дни, когда вернулась и услышала по телефону твой голос, чем там, за океаном.

— И при этом избегала меня. — Чуть нахмурясь, он положил кристалл на книжную полку и подошел ближе. Только несколько дюймов разделяло их.

— Так почему же ты избегала меня, Тейт?..

Несмотря на смятение, в которое его близость приводила все ее существо, Тейт все же уловила, что эти слова прозвучали почти как мольба. Она снова покачала головой в попытке привести в порядок свои чувства; она просто погибала от этой близости с ним.

— Я не избегала тебя…

Это было правдой. Кого она избегала, так это саму себя, отказываясь признаться себе, что ее неудержимо тянет к Джейсу Бентону. Тянет как к мужчине, а не просто как к старому другу. Она подозревала, что так было всегда, но в прошлом это заслонялось тем, что он принадлежал к семье, все члены которой приняли участие в ее судьбе и заботились о ней. Для шестнадцатилетней девочки, выросшей без заботы и внимания, это казалось более ценным, более чудесным и непостижимым, чем секс.

Но ей было уже не шестнадцать. И даже не двадцать или двадцать один. Она была женщиной, которая понимала желания и потребности своего тела. Достаточно ей было еще в первый день услышать его голос, чтобы осознать, чего именно она хочет и жаждет. Это сознание и пугало и волновало ее. Из того, что говорила ей Фэнтези, немногое запомнилось, застряло в мозгу, но одно осталось: «Найти мужчину, с которым хотелось бы переспать, нетрудно — гораздо труднее найти хороших друзей. А переспать с другом — это значит переспать с дружбой».

Ничего из этого она не могла объяснить Джейсу, который, очевидно, ждал ее объяснений. Она только улыбнулась ему извиняющейся улыбкой, а потом сказала:

— Я была занята. Хотела устроить свою жизнь. Найти работу, где-то устроиться… У меня был миллион дел, которые…

— Чепуха… — Он склонился чуть ближе. — Чушь! Ты избегала меня, Татум. Ты обиделась, что я не пришел повидаться с тобой сразу же, и мы оба знаем это! И ты скажешь неправду, если станешь это отрицать. Ну, попробуй, — поощрял он ее, — отрицай это.

— Хорошо! Все так, я обиделась! — возразила она. — Но на саму себя, что так много значения этому придавала. За три года разлуки я забыла, какой ты чертовски самовлюбленный болван и…

Он схватил запястье руки, которой она уперлась ему в грудь, и притянул ее к себе ухмыляясь.

— Здравствуй, Татум Милано. Теперь я тебя узнаю…

Если Джейс и думал о чем-то, склоняясь к ее губам, так это о том, как же часто ему хотелось сделать это прежде, но раньше он этого не осознавал. Возможно, помог кристалл. А как только ее губы коснулись его губ, он уже не думал ни о чем, кроме той потрясающей женщины, которая была в его объятиях.

Запустив пальцы в ее густые шелковистые волосы, он наклонял ее голову то в одну, то в другую сторону, уже не просто целуя, а отчаянно впитывая в себя. Весь его самоконтроль, все хладнокровие мгновенно полетело к черту. Он задохнулся, он потерялся, словно мальчишка в сладостных восторгах первой любви. Потерялся в пульсации своей собственной крови, которая с бешеной скоростью заструилась по жилам, в приглушенных стонах женщины, которую держал в руках, потерялся во всем, кроме того жгучего желания, которое вызывала она. Все эти годы у него не было недостатка в женщинах, но пи одна из них не воспламеняла его так быстро и так сильно, как Тейт. Это было как лавина, сметающая все на своем пути и внезапно обрушившаяся на него. Потеряв всякую способность логически думать, он впился в ее губы еще сильнее, и его руки лихорадочно стали стягивать с нее жакет.

И сама Тейт потерялась, когда губы Джейса приникли к ее жаждущим губам, когда от жара его страстных поцелуев все тело как будто расплавилось и голова пошла кругом. Сила ее желания не уступала тому, что испытывал он. Ее руки блуждали по его телу теми же судорожными неистовыми движениями: скользящими, поглаживающими, сжимающими. Их поцелуи были одинаково маниакальными, а вздохи страсти и желания сопровождались звуками отрываемых пуговиц, рвущихся швов и расстегиваемых молний. Всякая осторожность, всякое благоразумие были побеждены властью вожделения, страсти, вспыхнувшей подобно бурному пламени.

В исступлении ее пальцы и губы прошлись по его телу: по твердым, выпуклым мускулам его плеч и спины, по чувственной волосистой поверхности грудей и влажной, солоновато-гладкой коже. Мозолистая грубость его ладоней, нежно ласкающих ее налитые соски, заставила Тейт застонать от наслаждения, а ощущение его сильных рук, поглаживающих ее бедра, живот, уверенно сжимающих ягодицы, пронизывало каждую клеточку ее обнаженного тела.

Опутанная сетями чувственности, она даже не почувствовала, когда Джейс поднял ее на стол и, медленно раздвинув ей бедра, шагнул между ними. Точно сами по себе ее ноги поднялись и сомкнулись вокруг ее бедер…

— Ах… цыганка!.. Где ты бродяжила?.. — пробормотал задыхаясь он. — Я так ужасно скучал по тебе!..

Не было сил ответить ему. А потом, не было больше и слов. Не было мыслей. Ничего, кроме сладостного жара, который вызывал и вызывал он внутри нее этим неотвратимым и желанным вторжением…

Ее руки были расслабленно обвиты вокруг его предплечий, а подбородок покоился на его правом плече, когда сознание окружающего из сладостного тумана стало возвращаться к ней.

— Мы даже не закрыли дверь.

Джейс усмехнулся.

— Это лишь доказывает, что тут не было заранее обдуманного намерения.

— А наличие удобного дивана всего лишь в двух шагах тоже свидетельствует о непреднамеренности?

— Не говоря уже о том, что мы не пользовались контрацептивами.

Почувствовав напряжение в его голосе, Тейт попыталась высвободиться из объятий и потянулась к одежде.

— Со мной можешь не бояться неприятностей. Я практиковала очень безопасный секс. — В ее тоне прозвучала нотка обиды. — Когда я потеряла невинность с одним парнем… ну, в общем, неважно… На нем был кондом.

— Перестань, — быстро сказал он. — Я не хочу знать о твоих сексуальных похождениях.

— Слишком поздно. — Быстрым движением она выскочила из его объятий и соскочила со стола. — Ты об них уже узнал.

— Ты хочешь сказать, что это было у тебя всего лишь второй раз?

Беззаботно пожав плечами, она начала собирать свою одежду.

— Чепуха какая-то, — пробормотал он. — Почему же ты не сказала? Если бы я знал…

— То что? Закрыл бы дверь? Воспользовался диваном? — Она не сделала никакой попытки прикрыться, стоя перед ним на высоких каблуках, с одеждой, небрежно переброшенной через руку. Дразнящая улыбка скользнула по ее лицу. — Расслабься, Джейс, — сказала она мягко. — Все в порядке. Я не собираюсь выражать недовольство. У меня, как ты уже знаешь, еще небогатый сексуальный опыт, но, в общем-то, было совсем неплохо.

Неплохо? От изумления Джейс лишился дара речи. Нельзя ведь сказать, что она пресыщена сексом. Значит, либо она слишком бесчувственна, либо ее ожидания в отношении того, что называется великолепным сексом, превосходят все человеческие возможности.

— Тебе лучше одеться, — посоветовала она, взглянув на часы. — Вот-вот явится твоя секретарша.

— Тейт, — сказал он, — посмотри на меня.

— Что такое? — Она бросила на него только быстрый взгляд и тут же принялась яростно рыться в своей сумочке. Достав из нее щетку для волос и подойдя к зеркалу, вделанному в книжную полку, она принялась приводить в порядок прическу.

— Тейт! Черт побери, перестань же на минуту и давай поговорим об этом!

Она замедлила движения, но, встретив в зеркале его требовательный взгляд, отвела глаза.

— Джейс, ведь Дон…

— К черту эту Дон! Я хочу знать, что ты чувствуешь после того, что произошло между нами!

Шагнув к ней, он повернул ее лицом к себе. А увидев тень сконфуженности в ее глазах, успокоился немного и раздражение его улеглось. Она была не так спокойна, как пыталась прикинуться.

— А что касается работы…

— Я не собираюсь смешивать секс и работу.

— Я тоже не хочу этого. Вопрос в том… как нам быть сейчас?

Плечи ее напряглись, и подбородок вздернулся вверх.

— Если тебя волнует, что я стану за тебя цепляться, зависеть от тебя и вообще все усложнять, то можешь не беспокоиться — этого не будет.

— Я не о том. Я спрашиваю, что нам делать сейчас? Как мы… — Он улыбнулся. — Как объясним очень опытной секретарше сыскного бюро, почему твой жакет порван, а у меня рубашка без пуговиц? Знаешь что… — Он мягко обнял ее за плечи и медленно притянул к себе. — Пожалуй, лучше побыстрее убраться отсюда и провести остаток дня в моей постели, где нам никто уже не сможет помешать.

Он поцеловал ее нежно и чувственно. А когда отпрянул, сердце Тейт, казалось, готово было выскочить из груди. И, зная, что поступает вопреки здравому смыслу, что искушает судьбу, она все же ответила:

— Ну что же, мне всегда казалось, что это лучше делать в постели.

Поморгав несколько раз, чтобы привыкнуть к полумраку спальни Джейса, Тейт повернула голову и обнаружила, что он лежит, опираясь на локоть, и внимательно смотрит на нее. Волосы его были всклокочены и местами влажны от душа, который они принимали вместе, устав от жарких объятий. Его подбородок зарос однодневной щетиной, а глаза… Они были такие синие и обольстительные, что их следовало бы запретить законом. Ей казалось, что Джейс Бентон самый великолепный мужчина, когда-либо созданный природой.

— Все еще настаиваешь на своей оценке «неплохо»? — спросил он, мягко надавив пальцем ей на нос и заставив улыбнуться.

— А если я скажу «потрясающе»?

— Ты нисколько не преувеличишь. — Он быстро чмокнул ее в губы и сел. — Я собираюсь заказать пиццу. Что ты скажешь, если я угощу тебя супервеликолепной пиццей с экстрасыром и фантастическими специями?

— Что ножом и вилкой мы роем себе могилу. — Она улыбнулась. — Благодарю, но я пас. Кроме того, мне пора уходить. Джуди ждет меня к ужину.

Неизвестно почему, но когда она весело поднялась из постели и направилась в ванную, Джейс вдруг почувствовал, что настроение упало. Он не знал почему, но это было так. Оно немного улучшилось, когда Тейт явилась на кухню двадцать минут спустя, озабоченно спросив, что сказать Джуди, если та спросит, как прошел ее первый рабочий день в «Бентаг». Для секретарши Джейс оставил записку, в которой сообщал, что ему пришлось срочно уйти из офиса и, не желая оставлять Тейт одну в случае, если Дон запоздает, отпустил ее до завтра.

— Скажи Джуди правду, — предложил он.

— Что? Что я провела весь день с тобой в постели?

Он укоризненно взглянул на нее.

— Что мы провели весь день вместе и я вводил тебя в курс дела. Так и она предположит, когда я привезу тебя домой.

— Я не хочу, чтобы ты отвозил меня домой. Я возьму такси.

— Я сказал, что отвезу, и так и сделаю. Не беспокойся, я не подумаю, что ты «цепляешься», если ты согласишься на это.

— Дело не в этом. Просто… ну, твоя мать очень проницательная. Как бы я ни старалась вести себя по-прежнему, она почувствует, что между нами что-то произошло.

Это замечание развеселило его.

— А каким образом? Если только ты не начнешь при ней обнимать меня и называть «милый», «радость моя» и так далее.

Тейт попыталась проявить твердость.

— Я говорю серьезно, Джейс. Если твоя мать узнает, что мы… э-э…

— Любовники?

Она пожала плечами.

— Ну да. Я не думаю, что она это одобрит.

— Тейт, моя мать родилась не вчера. Она знает, что люди занимаются сексом и без брака. Черт, да у нее самой есть друзья, имеющие внебрачные связи, и она их не осуждает.

— И все же я не могу отделаться от мысли, что она будет разочарована. Она ожидает лучшего для меня…

— Ожидает лучшего! Я ее сын, как-никак! И ее материнский долг обязывает считать, что я лучше всех.

Тейт округлила глаза.

— Ты знаешь, что я не это имею в виду.

— Ну, это не секрет, что она в тебе души не чает. Иногда кажется, что она хотела бы, чтобы ты и в самом деле была ее дочерью.

— Вот в этом, — воскликнула Тейт, — и заключается проблема! Как ты собираешься все уладить, если она решит, что я буду ее законной невесткой?

Джейс слегка побледнел, и Тейт позабавило это, но, с другой стороны, она почувствовала себя… Нет, не оскорбленной, быстро сказала она себе. Но какая-то часть ее существа оказалась словно бы… обиженной! Да, ее гордость была задета тем, что сама идея жениться на ней, похоже, просто претила ему.

— Успокойся, Джейс. У меня столько же желания выйти замуж, как и уйти в монастырь. И даже меньше. Но Джуди прирожденный романтик. Черт, она была уверена, что Итан и Донна составят хорошую пару, а смотри, в каком он теперь дерьме.

Увы, Тейт не преувеличивала трудности, которые испытывал Итан. Его брак с Донной оказался неудачным с первого же дня. Теперь они уже разошлись, и Итану приходилось преодолевать неимоверные трудности, чтобы просто повидать свою дочь. Мысль о своей племяннице, которой еще не было и трех лет, встряхнула Джейсона.

— Что ты собираешься делать, если забеременеешь?

— Пардон?

— Мы же не предохранялись с тобой в офисе. Ты можешь забеременеть.

Подавив болезненный укол в сердце, Тейт сухо рассмеялась.

— Если я забеременею, то, как сказал один гинеколог в Париже, это будет истинным чудом. У меня эндометриоз с четырнадцати лет, — объяснила она. — Недавно стало хуже, вот почему я и вернулась домой. Если придется делать операцию, то я хочу, чтобы ее делали здесь.

Странно, но до сих пор Тейт не спрашивала себя, хочется ли ей иметь детей. И сейчас поняла, что не хочет! Она давно решила, что никогда не выйдет замуж, чтобы не быть эмоционально и материально зависимой от мужчины, и ни за что не захочет устроить своему ребенку такую же жизнь, которая выпала ей на долю, жизнь с матерью-одиночкой. Но мысль о том, что какая-то часть ее будет удалена хирургическим путем и это сделает ее менее женственной, потрясла ее. Глубоко потрясла.

Все это время Кейли поддерживала ее и искренне сочувствовала, но сейчас Тейт ощущала, что этого недостаточно. Что именно в последнее время изменилось, она не знала, но это началось, как только она поняла, что сильно скучает по Джейсу. Возможно, это было чисто сексуальное — необходимость испытать полное удовлетворение, пока она еще полноценная женщина, а возможно, необходимость быть с кем-то, кто сделает ее сильной и не станет донимать жалостью и сочувствием. Но так или иначе, а ее желание быть дома вдруг стало желанием быть с Джейсом.

Так почему же теперь, когда она была дома и с Джейсом, когда испытала такое сексуальное удовольствие, о котором даже и мечтать не могла, ей было не легче, а гораздо труднее смириться со своим положением?

Рассказывая матери, как он провел этот день с Татум, Джейс насочинял с три короба и все время вставлял в свой рассказ такие шуточки, что Тейт невольно краснела.

— Мне кажется, она получила полное удовлетворение от столь содержательно проведенного дня, — лукаво поглядывая на девушку, заявил он. — Не правда ли, Татум?

И разумеется, вместо того чтобы сесть напротив нее за обеденным столом, он сел рядом и дразнил ее с дьявольским коварством, поглаживая ее ноги в самый неподходящий момент. К счастью, все внимание Джуди было сосредоточено на Брайене, чем-то расстроенном после тяжелого рабочего дня в полицейском участке, и эти выходки сына от ее внимания ускользнули. А неожиданный отъезд Джейса в Аделаиду на следующее утро, где он должен был продолжить ведение одного важного дела, оказался весьма даже кстати. Его четырехдневное отсутствие на работе позволило Тейт по крайней мере сосредоточиться на всем том, чему Дон пыталась научить ее. Джейс не забывал о ней даже на расстоянии. Даже просто отвечая на ежедневные телефонные звонки (он звонил, чтобы выяснить, как дела у Тага), она вспыхивала, едва лишь услышав его голос, и воображение тотчас же устремлялось в чувственное русло…

— «Бентаг Инвестигейшнз». Чем могу быть полезна?

— О, да, цыганка, ты можешь мне помочь… — При звуке его глубокого, точно проникающего в нее голоса озноб пробежал у Тейт по спине. — Иди в мой кабинет, садись за стол и…

— Джейс! — невольно выкрикнула она его имя, и Таггерт, пивший кофе на диване, вскочил и, пролив кофе на ковер, ринулся к ее столу.

— Что-то не так? Что с ним случилось?

— Скажи ему, что я страдаю здесь от воздержания и нуждаюсь для поправки здоровья в хорошей дозе цыганского секса, — глумился по телефону Джейс, услышавший вопрос Тага.

Моля Бога, чтобы не покраснеть, Тейт обернулась к его компаньону.

— Э-э… нет, ничего страшного, Таг. Он просто валяет дурака. — И спросила в трубку: — Ты всех новых сотрудниц так доводишь или только меня?

— Только тебя, цыганка, — услышала она в ответ легкий смешок. — Ты избаловала меня, и я теперь не могу без тебя.

Тейт понимала, что он всего лишь дразнит ее, и все-таки в груди разлилась какая-то мягкая теплота от его слов.

— Не знала, что в Аделаиде все делаются льстецами, — сказала она строгим тоном. — А теперь ты будешь говорить с Тагом или нет? Он стоит здесь рядом со мной.

— Везет бездельнику! — засмеялся Джейс. — С удовольствием поменялся бы с ним местами.

Она украдкой бросила взгляд на Тага, пытаясь понять, слышал ли он эти слова из трубки, но, судя по его лицу, тот ничего этого не уловил.

— Ты скучаешь по мне, цыганка?

— Джейс…

— Ну так что? — настаивал он.

— Да. Доволен?

— А как скучаешь?

— Достаточно.

— Сколько достаточно?

— Сколько надо, — отрезала она. — Есть поручения?

Он опять рассмеялся.

— Есть одно: взять ключи от машины в верхнем ящике моего стола, вывести машину из гаража и встретить меня в аэропорту сегодня вечером в восемь сорок пять!

Сердце подпрыгнуло в груди от радости.

— Д-д-да, — задохнулась невольно она.

— Ну вот и договорились. А теперь можешь передать трубку Тагу. Ой, цыганка…

— Да?

— Я тут адски скучал по тебе…

Эту ночь Тейт провела в его объятиях и, хотя знала, что сексуальное влечение у мужчин отнюдь не означает любовь, какой-то частью своего «я» пыталась убедить себя в обратном.

Рано утром она неохотно вернулась к Джуди и проспала у нее до девяти, а выйдя к завтраку и увидев его сидящим в родительской кухне, не могла сдержать довольной улыбки при воспоминании о том, как они вместе провели ночь.

— Привет, Тейт, — сказал он небрежно, хотя взгляд его отнюдь не был холодным, когда Джейс обвел им ее тело, обернутое в халат. — Ты говорила, что собираешься сегодня утром по магазинам. Вот я и подумал, что если я буду следовать за тобой по пятам, то смогу пополнить свой совершенно опустевший холодильник.

Она безотчетно двинулась к нему, чтобы поцеловать, когда голос Брайена напомнил ей о том, что они не одни на кухне.

— На твоем месте я бы дважды подумал, сынок, — сказал он, взглянув из-за своей газеты. — Тейт помешалась на здоровой пище, пока колесила по свету. Не надейся, что с нею ты можешь прилично поесть.

Ухмылка Джейса была настолько сладострастной, что она почувствовала себя не в своей тарелке, — уловив ее, Брайен с одного взгляда мог бы все понять.

— Ничего, мы с ней найдем чем заняться, кроме того чтобы есть. А пока я выпью, пожалуй, чашечку кофе, пока наша любительница здоровья будет переодеваться.

Меньше всего ей хотелось вызвать подозрения Бентонов, что ее отношения с их сыном зашли достаточно далеко — дальше, чем они полагали. Но было что-то изысканно возбуждающее в том, чтобы слышать эти намеки Джейса, хотя они и заставляли краснеть. А вечером, проведя все утро на пляже, а день — в его холостяцкой квартире, они договорились — на работе за рамки чисто деловых отношений не выходить.

Однако уже через две недели Тейт обнаружила, что, учитывая характер того дела, которым они занимались, сдержать этот уговор было для них невозможно…

ГЛАВА 15

В вечернем затишье офиса Тейт выключила дисплей на своем рабочем столе и откинулась в кресле с усталым и расстроенным вздохом.

Джейс должен был прийти более часа тому назад, но до сих пор так и не появился. Позвонив утром, он сказал, что расследование, которое занимало все его время последние три дня, если и не закончено, то, по крайней мере, находится в той заключительной стадии, когда у него может появиться свободный вечер, чтобы поужинать вместе. Тейт, которая уже соскучилась по нему, так как видела его лишь мельком с последнего четверга, сказала, что ей довольно будет и пиццы у него дома, но Джейс настаивал на шикарном ресторане, где и попросил заказать для них столик.

Поскольку никакая сила не смогла бы перенести их через весь город за оставшиеся пятнадцать минут, Тейт потянулась к телефону, чтобы позвонить в ресторан и аннулировать этот заказ. Но едва лишь пальцы ее коснулись трубки, как из сумочки раздалось пиканье мобильного телефона, который достался ей по наследству от Дон. Она нетерпеливо схватила его.

— Тейт? Это Таг… — Разочарование ожидало ее. — Джейса там нет рядом с тобой?

— Нет. Он так и не появился.

— Так и не появился? А ты все еще работаешь? Ведь уже почти полдевятого.

— Я собираюсь уходить, — сказала она. — Мне нужно было привести в порядок данные от одной страховой компании, вот я и решила, что поработаю еще немного и поеду с Джейсом домой. — Она засмеялась. — Только из-за него мне теперь придется разориться на такси. — Ты случайно не имел счастья созвониться с ним по мобильному телефону? — на всякий случай спросила она, хотя самой ей это не удалось.

— Ха! Если бы он хоть иногда держал его включенным! Я понимаю, что он вынужден его иногда отключать, занимаясь наружным наблюдением, но, черт побери, Тейт! — Раздражение явственно слышалось в его голосе. — Нельзя же все время держать его отключенным! Если тебе удастся заставить его им пользоваться, ты сделаешь дело, которое так и не смогли осилить ни я, ни Дон.

Тейт улыбнулась.

— Достань для него одну из тех новых моделей, в которых звук может быть выключен, но они все равно вибрируют, когда поступает сигнал, — предложила она.

— Я бы давно так и сделал, если бы был уверен, что он хотя бы носит свой телефон. Но я сомневаюсь, чтобы он почувствовал эту вибрацию, когда засунет его под сиденье автомобиля. — Таг сделал паузу и сказал: — Знаешь что, Тейт, собирайся-ка и иди домой. А если каким-то чудом удастся вступить с ним в контакт, заставь его позвонить мне домой, ведь надо же мне для разнообразия хотя бы раз, но поужинать дома и поболтать со своей сестренкой.

— Конечно, Таг. Да, и передай ей привет от меня.

— Слушай, если тебе нечего делать, почему бы и тебе не прийти? Отец с матерью будут рады тебя видеть.

— Большое спасибо, Таг, но у меня другие планы на вечер. — По крайней мере, они были, эти планы, огорченно подумала она. — Пока! Увидимся утром.

— О'кей. И вот еще что, Тейт… — нотка озабоченности проскользнула в его голосе, — когда будешь заказывать такси, скажи, чтобы водитель подъехал к самой двери офиса. Поступай так всякий раз, когда остаешься допоздна. В нашем деле лишняя осторожность не помешает.

Пообещав, что именно так и сделает, она положила крошечный телефон в свою сумку и потянулась к тому, что стоял на столе. Еще раз набрала номер и снова услышала запись: «Телефон, который вы набираете, не отвечает. Телефон…»

Прервав связь, она набрала номер таксомоторной компании и заказала такси согласно инструкции Тага. Затем позвонила и аннулировала заказ в ресторане, после чего стала ждать такси, которое должно было прибыть минут через пятнадцать.

Хотя это была обычная шутка для всего клана Бентонов, которая Джейсу при его профессии удавалась чаше всего, Тейт очень беспокоилась. Но больше всего ее волновало не то, что с самим Джейсом что-то серьезное могло случиться, а то, что три дня без него показались ей более долгими, чем три года.

Он был в офисе, когда она прибыла следующим утром на работу, но вид его вызвал у Тейт буквально шок и настоящее изумление.

— О Боже мой, Джейс! Что случилось?

Он с улыбкой поморщился.

— Ты наверняка не поверишь, если я скажу, что порезался за бритьем? — Его деланная улыбка перешла в болезненную гримасу, и, швырнув сумку на стол, Тейт бросилась к нему.

Едва ли те, кто проигрывал Майку Тайсону в конце двенадцатого раунда, выглядели хуже, чем Джейс, подумала она. Его нижняя губа была разбита в двух местах и вся распухла, правый глаз потемнел и почти закрылся, и, кроме того, глубокая рана виднелась на левой стороне подбородка.

— О, Джейс… — Он слегка поморщился, когда Тейт осторожно коснулась его потемневшего глаза. — Что случилось? — прошептала она таким голосом, как будто ей было так же больно, как и ему.

— Парочка амбалов, которым не понравилось, что я наблюдаю за их боссом.

Она выругалась.

— Взгляни на дело с хорошей стороны, — попробовал он утешить ее. — По крайней мере, мне не понадобились швы.

Тейт с неодобрением восприняла этот неудачный юмор, но взгляд ее смягчился, когда она вновь оглядела его покрытое синяками и ссадинами лицо.

Боже, как она прекрасна! — подумал Джейс. Ему становилось лучше уже просто оттого, что она так смотрела на него.

— Ты уверен, что у тебя все в порядке? — спросила она.

— Было хуже. Сейчас уже легче, — сказал он со вздохом.

Подняв пальцы к его распухшим губам, она медленно по ним провела.

— А Таг здесь?

Джейс хотел было отрицательно покачать головой, но тут она привстала на цыпочки и коснулась губами его распухших губ. Он, подняв руку, насколько позволяло его нывшее левое плечо, обнял ее, в то время как Тейт легкими поцелуями покрывала его изувеченное лицо.

Под влиянием этого нетрадиционного лечения боль его ран постепенно начала утихать и вскоре почти совсем уже не ощущалась. Нехотя, с тяжелым вздохом он отстранил ее от себя.

— Полегче, цыганка, — сказал он. — А то мы опять привнесем свою интимную жизнь в профессиональную обстановку.

— Только потому, что редко встречаемся в интимной обстановке.

— Я знаю. И прошу извинений. — Он протянул руку и потрогал ее мягкие волосы. — Но с этим будет проще, если ты согласишься иногда ночевать у меня.

Хотя Тейт и чувствовала, что он прав, ей было нелегко согласиться на это. Получалось, что она должна приспосабливаться к его стилю жизни, в то время как от него этого не требовалось. Живи она одна, они могли проводить те ночи, когда Джейс не был занят на работе, то у нее, то у него. В ином же случае это давало ему преимущество и словно бы ставило ее в зависимое положение.

Быть может, это был эгоистичный и еще незрелый взгляд на вещи, но все-таки, когда Тейт меняла свои планы ради него, например перенося или даже вовсе отменяя свои гимнастические занятия и делая это с радостью, желая провести каких-то лишних полчаса рядом с ним, ей хотелось получить от него доказательства его готовности пойти ради нее на такие же жертвы. В то время как она с радостью готова была откликнуться на его призыв «прыгай!», она хотела быть уверенной, что и его ноги хоть немного в этот момент отрываются от земли.

Чувствуя себя слегка виноватой от подобных мыслей, в то время как Джейс страдает от боли, Тейт улыбнулась ему.

— Перенеси свое бедное искалеченное тело к себе в кабинет, а я приготовлю тебе кофе. Я даже тебя побалую…

— Не позволяй ему эксплуатировать твое сострадание, Тейт. — Спокойный и несколько сухой голос Тага заставил ее обернуться к дверям. — Это все входит в понятие профессионального риска. В иные периоды тебе придется вот так ухаживать за ним едва ли не через день!

— Заткнись, Таг, — сказал Джейс, осторожно отодвигаясь от Тейт. — Немного искреннего сочувствия никому не помешает в этом учреждении. Я бы не стал завидовать на твоем месте!

Его партнер расхохотался.

— Держу пари, ты бы очень хотел оказаться на нем! Так что случилось?

Джейс снова рассказал эту историю. Он выслеживал одного типа, жена которого, разводясь с ним, обратилась в «Бентаг», будучи уверена, что ее муж скрыл большую часть своих доходов, когда составлялось соглашение о разводе.

— Этот тип большой подонок, — сказал Джейс. — И я сказал бы это и без тех «качков», которых он напустил на меня.

— Он что, просто решил проучить тебя или же ты нашел доказательства, что он старался околпачить свою жену? — спросил Таг.

— Он околпачивает не только свою жену, — сказал Джейс. — Похоже, что он связан с подпольным бизнесом; некое фармацевтическое дело.

— Наркота?..

Джейс покачал головой.

— Точно не знаю, но уверен, что какая-то подпольная фармацевтика. И насколько мне удалось разузнать, работает он по-крупному: амфетамины, галлюциноген — сами понимаете.

Таг присвистнул.

— Значит, хотя жена и не в курсе его дел, нюх бабу не подвел: парень и в самом деле стряпает «колеса».

— Да все она прекрасно знает! — вскипел Джейс. — Голову даю на отсечение, что она точно знает, откуда именно берутся его деньги. Единственная причина, по которой она пришла к нам, — это дать своему суженому понять, что у нее есть свои «качки». Те парни, что отделали меня, решили, что я такой же, как они.

— Ну, и как же ты хочешь завершить это дело? — спросил его Таг.

— Никак не хочу. Мы сделали все, что надо, чтобы передать дело полиции, и пусть легавые сами разбираются.

Тейт громко фыркнула.

— Как будто они сами не погрязли все по уши в наркобизнесе!

— Ай да Тейт! — хохотнул Таг. — Провела у нас всего три недели и уже стала такой же циничной, как видавший виды следователь.

Она направила на него долгий спокойный взгляд.

— Я была циничной в отношении легавых задолго до того, как начала работать здесь, Таг, — отрезала она. — Кроме того, разве ты не читал докладов, связанных с расследованием коррупции? За исключением Брайена, все полицейские не внушают мне доверия, а некоторые из них даже хуже, чем сами бандиты.

Как ни старалась Тейт оставить свое прошлое позади, время от времени оно все еще вмешивалось в ее мысли. Воспоминания о Фэнтези или Лулу, о Кристофере и многих других, среди кого она выросла, всплывали в ее памяти и подолгу не выходили из головы. Обычно она без труда изгоняла и эти воспоминания, и беспокойство, вызванное ими. Но стоило прочесть очередной газетный отчет о каком-нибудь полицейском расследовании, как прошлое вновь вставало перед ней. Не раз она говорила себе, что больше не будет читать криминальную хронику, но против воли почему-то делала это.

Прибытие двух молодых следователей, которые работали в «Бентаг» по субконтракту, вызвало новый раунд мужских шуточек и саркастических замечаний по поводу «улучшенной» наружности Джейса. Избавившись наконец от них, Тейт сосредоточилась на работе, решив не думать ни о прошлом, ни о настоящем, например, о том, когда же они с Джейсом окажутся наедине. Но если от мыслей первого рода избавиться было довольно легко, то со вторыми значительно труднее по причине тех откровенно сексуальных улыбочек, которые бросал ей Джейс во время своих набегов на кофеварку в перерыве между двумя клиентами. Как человек может выглядеть сексуально, если все лицо его превратилось в сплошную массу синяков и шрамов, она не понимала, но факт оставался фактом. В середине второй половины дня зазвонил телефон.

— «Бентаг Инвестигейшнз». Чем можем вам помочь?

— Это Джек Купер. Соедини меня с Тагом или с Джейсом.

— Извините, мистер Купер, но оба они заняты с клиентами в данный момент. Что-нибудь передать?

— Просто скажи им, что звонил Куп, и живенько.

Прежде чем она успела отреагировать на столь бесцеремонный тон, раздались короткие гудки.

— Паршивая свинья, — пробормотала она, оборачиваясь на голос Джейса, который как раз провожал клиента из своего кабинета.

— Я свяжусь с вами примерно через неделю и дам вам знать, что удалось выяснить, — говорил он. — Но если вы вспомните что-то еще, что может нам помочь, мистер Делтон, звоните мне.

Тейт подарила выглядевшему взволнованным джентльмену приветливо-ободряющий взгляд и, подождав, пока он покинет кабинет, обернулась к Джейсу.

— Не думаю, что ты внушил ему большое доверие своей наружностью, — не удержавшись, съязвила она.

— Напротив, черт побери! — Джейс присел на краешек ее стола. — Клиент чувствует, что я готов пройти хоть сквозь ад, чтобы помочь ему навсегда решить его проблему.

— Ну да, ты и выглядишь так, словно уже прошел сквозь ад, и это было совсем недавно. Ну как, лицо тебя беспокоит?

— Не так сильно, как твое. Может, зайдешь ненадолго ко мне в кабинет для диктовки?

— Я не занимаюсь диктовкой.

— Татум, — сказал он, перегибаясь к ней поверх стола и говоря сдавленным шепотом, — ты не представляешь, насколько… как это будет чертовски хорошо!..

Чувственная дрожь пробежала невольно у нее по спине.

— Мы ведь договорились иметь только сугубо профессиональные отношения во время работы.

— Так и есть. А то, чем мы занимаемся во время перерыва на чай, — наше собственное дело.

— Но мы сейчас не пьем чай.

Он усмехнулся.

— Так мы…

Но тут ему пришлось выпрямиться, поскольку еще один клиент, представитель большой страховой компании, появился из кабинета Тага, а вслед за ним и сам Таг.

Джейс тут же встал со стола, чтобы с некоторой фамильярностью поприветствовать этого человека как старого знакомого, а Тейт наклонила голову и стала перебирать свои записи. Она терпеть не могла эту способность Джейса мгновенно переключаться с любовных разговоров на деловой лад, в то время как она сама, с ее точки зрения, имела в такие моменты глуповатое выражение на лице. Очевидно, Таг догадывался кое о чем, ибо, закрыв за клиентом дверь, пробормотал:

— Черт возьми, не хватало еще, чтобы тебя застали здесь со спущенными штанами, Бентон!

— Бейкер бестолковщина, — сказал тот. — Он любит пудрить мне мозги. Данные, которыми мы снабдили их, неопровержимы.

Слава Богу! Они заговорили о чем-то другом! С облегчением Тейт выдохнула воздух, который непроизвольно набрала и держала в груди. Зазвонил телефон, и она автоматически потянулась к нему.

— «Бентаг Инвестигейшнз». Чем могу быть полезна?

— Это снова Джек Купер. Я хочу…

— Извиниться за грубость, допущенную в прошлый раз? — Она не обращала внимания на удивленные взгляды мужчин, направленные на нее. И на этот раз он не повесил трубку, не улизнул!

— Послушай, золотце, я спешу. Я…

— Я вам не золотце, мистер Купер. И я не очень-то люблю, когда в трубке появляются короткие гудки посреди разговора. Так вы собираетесь…

Джейс, который едва удерживался от смеха, взял у нее трубку, в то время как Таг, прислонившись к двери, трясся от сдерживаемого хохота.

— Ты нарвался на нашу новую секретаршу, Куп? — спросил Джейс с усмешкой. — Да-а! Дон просто кошечка в сравнении с Татум, — продолжал он, забавляясь. — Ты лучше извинись перед ней или не появляйся здесь иначе как до зубов вооруженным. — Он оторвался от трубки и громко сказал: — Куп просит у тебя прощения.Коробка шоколадных конфет способна урегулировать ваши отношения?

— Самых дорогих, швейцарских, может быть, — сказала Тейт, собирая со стола папки и направляясь в кабинет Джейса. — Но только, — бросила она через плечо, — очень большая коробка.

Джеймс должен был отлучиться к концу дня, но он шепнул при уходе: «Ничто не удержит меня сегодня допоздна, цыганка», и она успокоилась, уверенная в том, что на этот раз они покинут офис вместе и сразу же отправятся к нему домой, чтобы, едва переступив порог, броситься друг другу в объятия.

Лежа в постели и глядя на то, как Джейс открывает свой «дипломат», Тейт боролась с подступающей дремотой.

— Что это? — спросила она, когда Джейс вернулся к постели и положил большую коробку в подарочной обертке рядом с ней. — Мой день рождения еще не наступил.

— Я знаю. Но это компенсация за пропущенный по моей вине ужин. Извини.

Она развернула обертку и улыбнулась, глядя на знакомое название своих любимых конфет.

— Спасибо. Но не стоило просить прощения за то, что ты удрал тогда; я не настолько жестокосердная.

— Они за завтрашний ужин, а не за вчерашний.

Она подняла на него глаза, не в силах сдержать разочарование.

— Что?

С печальным выражением на лице он сел на постель рядом с ней.

— Извини, милая, но у меня опять работа. Мы расследуем страховое мошенничество. Одна дамочка получает страховку за травму, которая якобы не позволяет ей работать и даже стоять на ногах более получаса без перерыва. Но компания подозревает, что она прирабатывает к своей страховой выплате в качестве парикмахера на неполной ставке, и мы должны раздобыть видеодоказательства.

Проработав в «Бентаг» в течение трех недель, Тейт без труда припомнила тот случай, на который он ссылался, но это не значит, что она сразу же отнеслась к его словам с профессиональным пониманием.

— А Таг разве не мог бы заняться этим?

— Таг завтра после полудня улетает в Порт-Маквари, помнишь? А нам нужно действовать именно завтра — другого случая придется ждать целую неделю.

— Когда она придет? Очевидно, ты говоришь о деле Милстат. Но, согласно сведениям, представленным компанией, женщина эта, вероятно, работает четыре или пять дней в неделю.

Не было ничего удивительного в том, что Тейт так быстро познакомилась с текущими делами фирмы. Она всегда отличалась природным умом. Но все дело в том, что последние несколько недель Джейс больше замечал ее физические достоинства, чем умственные. И, надо сказать, теперь не слишком-то приятно было признавать их за ней!

— Да, это так, но мы не знаем названия салонов, где она работает, за исключением того, куда она ходит во второй половине дня в четверг.

Ее задумчивое выражение лица указывало, что Тейт обдумывает его слова.

— И что же ты собираешься предпринять? Отправиться туда со скрытой камерой и попросить подстричь тебе волосы?

— Именно так, но только не я, а Дженифер Трейбер будет у нее в кресле. А я буду сидеть сзади и якобы читать журнал, а на самом деле так наклонять сумку, чтобы от видеокамеры был максимальный толк.

Татум только вполуха слышала то, что он говорил, поскольку запнулась об имя Дженифер Трейбер. Трейбер была одной из двух внештатных сотрудниц, которых фирма «Бентаг» использовала, когда в интересах расследования им нужна была женщина. Тейт встречала эту высокую, красивую рыжеволосую диву только однажды. Это было на второй или на третий день после того, как ушла Дон, и снисходительно-небрежное отношение Дженифер к «новой секретарше» едва ли могло внушить Тейт симпатию к ней, равно как и ее большие зеленые глаза, которыми она нагло разглядывала Тейт.

— А почему Дженифер? Почему не другая женщина?

— Бренда О'Брайен? — В ответ на ее утвердительный кивок Джейс пожал плечами. — Дженифер я позвонил первой: как оказалось, она свободна и рада заняться этим делом.

— Ну еще бы! — Это резкое замечание вызвало любопытный взгляд Джейса. — Я имею в виду, какая женщина не согласится задаром сделать себе прическу?

Он вдруг стремительно надвинулся на нее и подмял под себя, запустив обе руки в ее пышные волосы.

— Обещай, что никогда не подстрижешь свои волосы, даже за миллион.

Тейт засмеялась.

— Ты с ума спятил? Да за миллион я подстриглась бы наголо!

Он нахмурился.

— Не смей, — наматывая ее волосы вокруг своего пальца и притягивая ее поближе, предупредил он. — Не смей даже думать об этом! Я обожаю твои волосы.

Она усмехнулась.

— Только волосы? — А я-то думала, что ты обожаешь всю меня.

— Ммм, — согласился он, горячо припадая губами к ее шее и заставив ее от вожделения корчиться. — Ммм… — Он поднял голову и провел пальцем там, где только что был его рот. По его лукавой удовлетворенной улыбке она поняла, что отныне носит на шее отметину. — Попробуй только обрить свою голову, цыганка, и тебе придется всю оставшуюся жизнь носить свитера с высоким горлом, — сказал он.

Хотя Джейс знал, что Тейт не оставит просто так тот факт, что дважды на неделе он откладывал намерение поужинать с ней, он не ожидал, что ее месть будет такой странной. И что Таггерт поддержит ее.

— Ни за что, Таг! Это просто невозможно! — заявил он своему партнеру. — Ни в коем случае!

— Джейс, послушай…

— А ты! — прервал он, поворачиваясь лицом к Тейт. — Ты вообще помалкивай!

— Еще чего! Что за…

— Эй, вы! Заткнитесь вы оба! — закричал Таг таким громким голосом, что они оба замолкли, удивленно уставившись на него. — Если вы оба забылись, то я вам напомню, что здесь офис, а не балаган!

Он провел дрожавшими пальцами по волосам и посмотрел на них, переводя взгляд с одного на другого. В конце концов он остановился на Джейсе.

— Если ты можешь что-то толковое возразить, а не просто твердить «ни за что», то рад буду тебя выслушать. Вы оба знаете, что я улетаю из города сегодня, но я хотел бы при этом знать, что вы не начнете ломать друг о друга стулья в ту же минуту, как я выйду за дверь.

— Во избежание этого, — пробормотал Джейс, — придется пристегнуть ее к столу наручниками.

Тейт, прислонившаяся к двери его кабинета, ответила сердитым взглядом на это замечание.

— Не думаю, что это обо мне он так заботится.

— Заставь ее заткнуться и пристегни…

— Даст эта парочка мне хоть слово сказать или нет? — взорвался Таг. — Так вот, — продолжал он, когда тишина наконец водворилась, — мне кажется, что предложение Тейт не лишено смысла. Если Дженифер больна, а Бренда отсутствует, то почему бы Тейт не заменить их сегодня вечером?

— Потому что ты, — Джейс сделал ударение на последнем слове, — нанял ее как секретаршу. Она не подготовлена к тому, чтобы работать в качестве агента.

— Сколько нужно готовиться, чтобы просто пойти и сделать прическу? — спросил сухо Таг.

— Не будь дурачиной, Таг! — отрезал Джейс. — Ты ведь не хуже моего знаешь, что работа следователя бывает опасна. Если ты об этом забыл, глянь на мою рожу — и вспомнишь!

— Все, что от нее требуется, — это пойти в парикмахерскую и завязать беседу с женщиной, которая будет ее стричь. — Таг усмехнулся. — Если она окажется такой же, как Кейли, это будет ее вторая профессия.

Джейс ухватился за упоминание Тагом своей сестры.

— Я думаю, ты бы возражал, если бы я предложил использовать Кейли подобным образом?

— Нет. — Ответ Тага был совершенно спокойным. — Вспомни, как мы использовали ее пару лет назад. Не забыл еще ту женщину, которая хотела, чтобы мы проверили ее жениха на предмет стойкости по отношению к женскому полу?

— О, да. Я и забыл, что имею дело с человеком, который учил свою молоденькую сестренку подцеплять парней в барах!

Тейт за спиной у него хмыкнула.

— Как будто Кейли надо этому учить.

Таг улыбнулся.

— Джейс, ты ведь отлично понимаешь, что, будь Дон еще здесь, ты бы без колебаний привлек ее к этому. И ты знаешь также, что я никогда не стану поддерживать идею, которая могла бы подвергнуть Тейт риску. Черт возьми, будь это нечто большее, чем просто страховое мошенничество, или если бы ей предстояло идти туда с кем-либо другим, я бы отверг эту идею. — Тут он нахмурился. — А может, ты думаешь, что здесь что-то большее, чем просто мошенничество со страховкой? Так, что ли?

Джейс почти желал, чтобы это было так.

— Н-нет, — сказал он наконец. Он уже чувствовал, что проигрывает, но решил сделать еще одну попытку. — Знаешь, ведь нет никакой срочности в этом деле. Ничего страшного, если подождем еще неделю. Кроме того, у Тейт день рождения; ей придется менять свои планы…

— Нет, не придется, — вмешалась Тейт. — Мои планы пошли прахом еще вчера. Теперь это уже не имеет значения. — Ее карие глаза почти обожгли Джейса, когда он обернулся к ней, но она первая отвела взгляд. — Вы, ребята, сами решайте, что вы хотите. Я просто думала, что мое предложение может быть вам весьма кстати. — И, повернувшись, она вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.

Как только она вышла, Джейс плюхнулся в ближайшее кресло и, положив ноги на стол своего партнера, уставился в потолок.

— Никогда не прощу Дон, что она вышла замуж. А этой Дженифер Трейбер за то, что у нее так некстати разыгрался аппендицит. Нашла время!

Услышав, что Таг смеется, Джейс поднял голову и посмотрел на него.

— И ты тоже не находишься в моем рождественском списке приглашенных, дружище.

— Это проклятие моей жизни — всегда быть голосом разума.

Джейс хмыкнул, но ничего не сказал.

— Она сделает все как надо, Джейс, и ты это знаешь. Я сам, признаться, удивлен, как быстро она все схватывает в нашем деле.

— Замечательно. Скоро ты скажешь, что ей пора уже стать субагентом и получить разрешение носить оружие.

— А почему бы и нет? Я думаю, она станет великим сыщиком.

Ноги Джейса со стуком опустились на пол.

— Меньше всего на свете я хотел бы видеть, как Татум Милано бегает с пистолетом по разным сомнительным заведениям и, с ее-то внешностью, охотится за преступниками. — Тут было явное преувеличение, поскольку Таг и Джейс не нанимали никогда вооруженных агентов, да и сами носили оружие лишь в исключительных случаях. — У меня будет стресс, если придется работать с ней сегодня вечером.

— О'кей, коль скоро мы все уладили миром… — Таг усмехнулся в ответ на мрачный взгляд, который послал ему Джейс, — что ты скажешь насчет выбора подарка Дон на свадьбу от имени фирмы?

Джейс покачал головой.

— Принимая во внимание, как я отношусь к тому, что она бросила нас, — ничего хорошего.

— Я серьезно, Джейс.

— Я не думал еще об этом. Свадьба Дон меньше всего занимает сейчас мои мысли.

— Ну, так займи их, потому что у нас в распоряжении всего две недели.

— Ты приведешь с собой ту модель, с которой встречался? — спросил Джейс.

Таг усмехнулся, покачав головой.

— Нет, что ты! Я не собираюсь делать то, что может внушить ей ненужные идеи. Последний раз, когда я пришел с женщиной на чужую свадьбу, она тут же стала планировать нашу! Нет, я подыщу себе хорошенький платонический эскорт, который не будет возражать, если я стану заигрывать с подружками невесты. Пожалуй, я попрошу пойти со мной Тейт.

Джейс выпрямился в кресле.

— Нет, ты не сделаешь этого.

— Не понял?

— Я говорю, ты не станешь просить Тейт.

— А почему нет? Ах, черт! — ударил Таг себя по лбу. — Наконец-то я въехал, в чем дело! Что за дьявольщина, Джейс! Ты знаешь ее уже столько лет и только теперь, когда она у нас работает, вдруг надумал приударить за ней? Ну и ну, дружище!..

Он дважды прошелся вдоль своего стола, бормоча что-то себе под нос, потом остановился и пристально посмотрел на Джейса.

— Ты хоть понимаешь, как это все усложняет? А ты должен понимать! Черт, ведь это ты сказал, что замена для Дон не должна быть особой привлекательной, потому что нам не нужна кутерьма служебного романа.

Джейс пожал плечами и невинно развел руками.

— Так почему же ты меня упрекаешь за сложности? Ведь нанял ее ты.

Как ни старалась Тейт, ей не удавалось выявить одну-единственную причину, по которой ей следовало быть сердитой на Джейса, так что весь день она провела, страшно дуясь на него из-за целого вороха причин! Как пройдет ее день рождения, полностью зависело от него. Сегодня он, видите ли, не может дождаться, когда они лягут в постель, а завтра он обращается с ней как с ребенком! Независимо от того, с какой точки зрения она смотрела на это — а в отличие от Джейса у нее хватало здравого смысла смотреть на вещи с обеих сторон, — Джейс Бентон унижал ее! И тогда, когда отменил их свидание, потому что предпочитал ей компанию Дженифер Трейбер, и когда вел себя так, как нынче в кабинете у Тага!

Пока Джейс не выступил против, Таг был за то, чтобы она заменила Дженифер. А она только потому и сделала это предложение, что прошлой ночью Джейс убедил ее, как жизненно важно для них раздобыть информацию именно этим вечером. Ей ужасно хотелось ему помочь. Ну, черта с два он теперь дождется от нее, чтобы она захотела помочь ему еще раз.

— Так сердито смотришь на клавиатуру, что она того и гляди расплавится, — сказал Таг, ставя свою сумку на стол и наклоняясь к кофеварке. — На тебя сделать?

Тейт кивнула.

— Да, спасибо.

— «Декаф», как всегда?

— Угу.

— Ты зайдешь в офис, когда вернешься из поездки? — спросила она, кивком поблагодарив его за чашку, которую он вручил ей.

— Это зависит от того, будет ли у меня желание оказаться в зоне боевых действий, — иронически сказал он, глядя на нее поверх своей чашки. — Напряженность все возрастает, и скоро сюда придется вводит миротворческие войска, чтобы здесь можно было жить и работать.

Тейт постаралась ответить откровенно, но без лишних эмоций:

— Если бы я знала, что он поведет себя как сумасшедший, то никогда не открыла бы рта. Это так на него не похоже, ведь прежде ему хватало здравомыслия. — Она повернулась на своем крутящемся стуле и посмотрела на Тага решительно и серьезно. — Я не собираюсь заплывать жиром, сидя в вашей конторе.

Он улыбнулся.

— Расслабься. Я знаю это. И Джейс тоже. Просто… обстоятельства сделали его слишком чувствительным в отношении тебя.

— Слишком чувствительным? — Она издала короткий сухой смешок. — Скажи уж лучше ненормальным… — С некоторым запозданием она ухватилась за слово «обстоятельства». — Это какие же обстоятельства ты имеешь в виду? — Гнев буквально выбросил ее со стула. — Он что, сказал тебе, что мы спали вместе! Что ж, тогда…

Таг поспешно схватил ее руку.

— Что ты, Татум, он не говорил подобных вещей.

Но успокаивающий тон на нее не подействовал.

— Если бы я захотела признаться, что была так глупа, чтобы спать с этим болваном, я бы сказала об этом сама!

— Ну, вот ты и сделала это. — Таг с трудом подавил усмешку. — Честное слово, Джейс не говорил ничего. Я сам догадался.

— Черт! — Она снова упала на стул. — Мы же договорились, что это никоим образом не будет влиять на наши профессиональные взаимоотношения.

— М-да, вы оба были достаточно наивны, если думали, что это удастся. Но теперь, когда все открылось…

— Открылось? О, нет! — Она покачала головой. — Нет, Таг! Это не открылось — это накрылось! Закончилось! Финито! Любовь не стоит такой кутерьмы! И если…

— А вот и неправда, цыганка, — вдруг раздался за ее спиной голос Джейса. — То, что у нас, стоит и не такой кутерьмы.

Таг хмыкнул, шутливо разведя руки.

— На этой очаровательной ноте я и отбываю в аэропорт. Да, и вот что, ребята… помните, что я говорил вам насчет стульев.

ГЛАВА 16

Этот яростный огонек в глазах Тейт напомнил Джейсу их первую встречу. В тот раз он в сердцах назвал ее ведьмой, но и в самом деле, не приворожила ли она его? Прошло семь лет, и он начинал понимать, что в какой-то степени на всю жизнь околдован ею, и сознание этого не очень-то нравилось ему.

Его злило, что, повернувшись к компьютеру, она возобновила работу, так, точно его здесь и нет, словно он покинул комнату вместе с Тагом. Быстрый сердитый треск клавиш под ее пальцами своим сухим неприятным звуком ужасно раздражал его. И вместе с тем ему хотелось подойти, потянуть ее со стула и поцеловать, сжать в объятиях так крепко, чтобы она застонала в его руках. Но сделать это означало бы поставить свои личные чувства выше профессиональных отношений, а уговор этого не позволял.

Таг, конечно, прав: он не задумываясь попросил бы Дон помочь ему в его работе; но сейчас, зная, что это придется сделать Тейт, он все еще пребывал в нерешительности.

Ему не нравилась эта затея, потому что, смирившись с тем, что приходится сдерживать свои личные чувства от восьми тридцати до пяти часов дня, он не хотел распространять это на нерабочее время. До пяти часов дня он еще согласен был терпеть, но после этого он не хотел в ней видеть сотрудницу. После этого он представлял себя с нею либо в постели, либо терпеливо оживающей, когда, покончив с делами, он к ней придет.

Медленными, осторожными шагами он подошел и встал рядом с ее стулом. Ее руки не прекратили свое движение по клавиатуре, а глаза не оторвались от монитора.

— Я запланировал посещение парикмахерского салона на восемь часов, — сказал он, вертя в руках поздравительную открытку, которую вместе с букетом полевых цветов Таг заказал к ее приходу в офис. На обороте было написано: «Поздравляем с днем рождения нашу блистательную сотрудницу. С любовью Джеймс и Таг». Аналогичное стандартное послание получала от них и Дон.

— Мы еще успеем поужинать у мамы перед тем, как отправимся. Когда я позвонил и сказал ей, что из-за работы мы не сможем поужинать в клубе, она обещала организовать что-нибудь для нас дома. Ты не возражаешь?

— Возражаю, — сказала Тейт, наконец-то подняв глаза. Досадливо прищурившись, она отбросила волосы с плеч и вздернула подбородок. — Меня может вырвать, если придется есть за одним столом с тобой.

— О'кей, — сказал он. — Заметано. Но если ты заболеешь, у меня не будет иного выбора, кроме как отменить наши планы на вечер. — Он улыбнулся ей. — Мы ведь не можем ставить под удар наше расследование из-за чьей-то внезапной болезни, не так ли?

Едва Джейс остановил машину перед родительским домом, как Тейт молча выскочила из нее и поспешила в свою комнату. Ее объяснение, что она хочет принять душ и переодеться перед ужином, не вызвало возражений ни у Брайена, ни у Джуди, но она сомневалась, что они долго останутся в неведении относительно молчаливой враждебности между нею и Джейсом. Особенно если она дойдет до того, что треснет его по голове каким-нибудь тупым тяжелым предметом! Она выругалась вполголоса. Из всех, кого она знала, только Джейс Бентон мог довести ее до белого каления, а сейчас он завел ее настолько, что она готова была взорваться от любого пустяка, от того, что он просто попросит ее передать ему соль за столом.

Тейт снова выругалась, потом вздохнула. Это не доведет ее до добра. Ей необходимо успокоиться, иначе эмоции могут подвести ее во время работы сегодня вечером. А она твердо решила не делать ни малейшей ошибки во время расследования дела Милстат. И не потому, что стремилась заслужить одобрение Джейса, а потому, что решила не доставлять ему удовольствие заявить потом ей, что она все испортила!

Она встала под душ, надеясь, что горячие упругие струи помогут снять напряжение. Затем, применяя технику расслабления, которой научилась, когда впервые начала заниматься дзюдо, она глубоко вздохнула и задержала дыхание. Потом медленно выдохнула. Она проделала это упражнение несколько раз, пока дыхание не стало спокойным и ровным. Потом, согласно технике, ей следовало закрыть глаза и выбросить из головы все беспокойные мысли, чтобы сосредоточиться на чем-то, что доставляет радость и спокойствие, что сделало бы ее жизнь безмятежной.

— О Господи! — прошептала она. — Вон из моей головы, Джейс Бентон!

Джейс присоединился к отцу в гостиной, когда тот смотрел спортивную хронику в конце новостей, но так и не смог сосредоточиться на интервью, которое напористый ведущий брал у молодого застенчивого игрока в крикет, победителя последней встречи. Он даже не понял, то ли новости кончились, то ли это отец выключил телевизор, пока не осознал, что тот смотрит на него с озабоченным выражением.

— А, извини, папа, — сказал он, выпрямляясь в кресле, чтобы выглядеть бодрее. — Ты меня о чем-то спросил?

— Я не одобряю, что ты побуждаешь Тейт принимать активное участие в слежке. — Его седые брови сошлись к переносице, чтобы добавить неодобрения его тону. — Ее нежное лицо не выдержит того сочетания синяков и шрамов, которое так украшает твою физиономию.

— Я и сам знаю это, черт побери! — огрызнулся он.

— Хорошо. Надеюсь хотя бы, что запланированное тобой на сегодняшний вечер не связано с теми, кто так отделал тебя самого?

— Конечно нет. Я никогда не поставлю ее в положение, где она будет подвергаться хоть какой-то опасности, — сказал он кратко. — Все, что мы собираемся делать вечером, это получить видеодоказательства того, что одна особа мошенничает со своей страховой компанией!

— Тогда чего же ты такой взвинченный? — настаивал отец. — Ты весь день как на иголках, с тех пор как вошел в дверь. И все время смотришь на ее комнату, словно беспокоишься о ней.

Проклиная себя за то, что не смог утаить своих чувств от отца, Джейс постарался придать своему лицу небрежное выражение.

— Я не более беспокоюсь о ней, чем беспокоился бы о любом другом сотруднике, идущем на слежку впервые, — солгал он. — Многие субагенты испортили свое первое дело. А мысль о возможном проколе всегда заставляет меня нервничать.

— Он лжет, Брайен. — Тейт вошла в комнату, одетая в черное длинное платье и с сияющей улыбкой, которая явно была адресована не ему. — Он беспокоится только о себе. Он убежден — я настолько безмозглая, что пустая пивная бутылка будет сообразительнее, чем я. Если бы не высокое мнение Тага обо мне и моих способностях, он бы меня к делу и близко не подпустил.

Брайен Бентон засмеялся и, поднявшись, ласково обнял ее за плечи.

— Ну, я тоже на стороне Тага, именинница! Ты достаточно сообразительна, чтобы самой основать компанию не хуже, чем у них. А на моего сына просто не обращай внимания.

Ха! — подумал Джейс, следуя за этой смеющейся парочкой в столовую. В подобном совете она не нуждается! Она так и не сказала ему ни слова, пока они ехали домой.

— Джуди, это было восхитительно, — улыбнулась Тейт, отодвинув пустую десертную тарелку. — Но ты не должна была причинять себе столько хлопот.

— Ну, поскольку Джейс сорвал ваши планы пообедать в клубе из-за этой вечерней работы…

— Это была не его идея взять меня на работу сегодня вечером, — быстро сказала Тейт, прежде чем он успел вставить слово. — Этим я обязана Тагу, — объяснила она. — Джейс решительно возражал против этой идеи. Он был убежден, что я все испорчу.

— Черт побери, Тейт! — Он грохнул кулаком по столу. — Перестанешь ты это твердить или нет? Я никогда не говорил, что ты все испортишь.

— Я и не сказала, что ты это говорил, — холодно возразила она. — Я сказала, что ты так думал. И так оно и есть.

— Ничего подобного! У меня и в мыслях нет, что ты все испортишь.

Она повернулась к Джуди.

— Это он сейчас говорит. А на работе выступал так, словно позволить мне делать это — значит подвергнуть риску репутацию фирмы.

Джейс выругался.

— Я не беспокоюсь о репутации фирмы, ты, идиотка! Я беспокоюсь о тебе. О последствиях, которые могут быть!

— Джейс! — выдохнула Джуди. А муж ее настороженно произнес:

— Мне кажется, ты говорил, что это не опасно!

— Обо мне?..

Не отвечая на замечания своих родителей, Джейс ответил только на изумленное восклицание Тейт.

— Да, о тебе, черт побери!

— Джейсон, — настойчиво сказал отец. — Так это дело безопасно или нет?

Тот с изумленным видом вздохнул.

— Да, оно безопасно. Для всех, кроме меня самого. Мне трудно будет сосредоточиться.

От того, как он произнес эти слова, каждый чувственный нерв в теле Тейт затрепетал.

— Тебе трудно будет сосредоточиться? — с искренним недоумением спросила Джуди. — Но почему?

Завороженно глядя на него, Тейт видела, как его глаза заволокло желанием.

— Потому что рядом будет эта цыганка, и я буду смотреть только на нее…

— Цыганка?.. — как эхо повторила мать.

— Я буду так возбужден рядом с ней, что забуду о видеокамере. Обо всем, кроме того, как я хочу ее… и когда же наконец я смогу отвезти ее к себе домой. Видите ли, дорогие мои, у нее любовная связь с вашим сыном…

Тейт помахала рукой двум фигурам, стоящим на веранде дома Бентонов, пока Джейс выруливал машину на дорогу.

— Я все еще не могу поверить, что ты в самом деле это сказал, — пробормотала она.

— Я не собирался делать этого, пока не услышал собственные слова, вылетающие изо рта, — сказал Джейс.

Натянув до отказа свой ремень безопасности, она повернулась лицом к нему.

— А я знала, — прошептала она. — Я это увидела в твоих глазах за секунду до того, как ты начал говорить.

Улыбаясь, он протянул руку и прижал ее ладонь к своему бедру, держа руль одной левой. Несколько километров они проехали по вечернему шоссе в таком гармоничном и естественном молчании, которое напомнило Тейт самые счастливые их минуты, когда, спокойные и удовлетворенные, они лежали в объятиях друг друга.

Словно поняв ее мысли, Джейс взглянул на нее и сказал:

— Ты выглядишь очень довольной, цыганка.

— Я просто думала, что так лучше — не надо ничего скрывать от твоих родителей.

— Согласись, что они приняли это хорошо. Я же говорил, что они не впадут в панику.

Она рассмеялась.

— Джейс, да они просто были в шоке. Твоей матери потребовалось пять минут, чтобы осознать, что «цыганка» — это я. Знаешь, — продолжала она более серьезным тоном, — для подобного сообщения ты мог бы выбрать время и получше.

— Лучше для них или лучше для тебя? — спросил он.

— Для всех. Я, например, чувствую себя так, словно пережила эмоциональный шок. Нелегко, знаешь ли, за одну секунду перейти от желания убить тебя голыми руками к желанию сжать тебя в своих объятиях.

— Полагаю, последнего тебе хотелось больше, — поддразнил он ее.

— Спросил бы ты об этом своего отца, — засмеялась она. — Бедный Брайен то с ужасом ждал, что мы подеремся, то словно боялся, что мы сейчас взгромоздимся, чтобы заняться любовью прямо на обеденный стол.

— А что, это мысль! — ухмыльнулся он. — На обеденном столе мы этим еще не занимались…

По разумению Джейса, район Дабл-Бей существовал только для того, чтобы дать возможность богачам сорить деньгами. Однако, несмотря на его претензии на великолепие, в действительности он мало чем отличался от прочих торговых центров в богатых предместьях. Желторотые юнцы разъезжали по улицам с явной целью щегольнуть своими «тачками», купленными на родительские деньги, а все стоянки вблизи изысканно оформленных, но чудовищно дорогих бутиков, ресторанов и ультрамодных кафе были заполнены. Но Джейс и не хотел парковаться вблизи парикмахерского салона: они уже дважды проехали мимо.

— Судя по тому, как одеты те две женщины, которые только что вышли оттуда, — заметила Тейт, — эта Милстат только на чаевых должна зарабатывать больше, чем я за неделю.

Джейс втиснул свой низкий «фалькон», купленный полгода назад, в пространство между длинным коричневым «роллс-ройсом» и серебристым «кадиллаком» и заглушил мотор.

— Помни, что здесь она зовет себя Кросби, а не Милстат.

Тейт кивнула, молча наблюдая, как он потянулся на заднее сиденье за сумкой, в которой лежала миниатюрная видеокамера. Убедившись, что все сделано как должно, Джейс шумно выдохнул и искоса посмотрел на нее.

— Ты уверена, что стоит заниматься этим?

— Больше, чем ты, — сказала она. — А ты все еще сомневаешься, способна ли я справиться с этим.

Он покачал головой.

— Нет. Я знаю, что ты справишься. — Он потянулся и потер между кончиками пальцев ее локоны. — Просто мысль о том, что их придется отрезать, беспокоит меня.

— А я и не собираюсь их обрезать…

Он отпрянул.

— Тейт, ты должна. Просто слегка подрезать не займет у нее много времени, и она…

— Я знаю. Вот почему я намерена попросить, чтобы она вымыла мне голову, высушила, а потом уложила в такую замысловатую прическу, которая потребует у нее уйму времени.

Джейс повернулся на сиденье и быстро притянул ее к себе для короткого поцелуя.

— Вы невероятно хитро придумали это, миссис Митчел.

И он взглянул вниз, на одинаковые обручальные кольца, которые они оба надели, чтобы выглядеть, как богатая супружеская пара.

— Я знаю, — улыбнулась она. — Но мы собираемся приступить к делу или будем сидеть и целоваться?

Глядя в прекрасные карие глаза и чувствуя легкое прикосновение пальцев к своему затылку, как чудесное обещание того, что будет, Джейс со стоном отпустил ее запястья и скрепя сердце открыл дверь.

— Как можно, — проворчал он, — работать в таких условиях? Тут поскользнулся бы и сам Шерлок Холмс.

Он, конечно, шутил, когда сделал это замечание, но сидеть, наблюдая, как Тейт моют голову, оказалось и в самом деле труднее, чем он себе представлял. Ее голова, казалось, была запрокинута назад над раковиной, только чтобы подчеркнуть длинный, плавный изгиб ее шеи, а груди поднялись так высоко, что сквозь ткань платья сразу стало заметно, что она не надела бюстгальтер. От этого у него все перевернулось внутри, и он тихо простонал. Сидящая рядом с ним матрона с волосами, окрашенными в голубой цвет, выглянула из-за журнала мод, который она читала, и смерила его ледяным взглядом. Но глаза ее расширились, когда она заметила уже поблекшие, но все еще заметные синяки на его лице.

Джейс не мог устоять перед искушением позабавиться с этой чопорной дамой. Страдальчески морщась, он снова простонал. Потом осторожно потер себе шею и покрутил одним плечом.

— Вывихнул шею, играя в поло, — доверительным тоном прошептал он. — Боюсь, если мой пони сбросит меня еще раз, то придется его усыпить.

Совершенный ужас отразился на лице женщины.

— Усыпить? — сказала она с придыханием. — Но, Господи Боже, сколько же раз он вас сбросил?

— Только один, — удрученно ответил Джейс. — Но держать табун лошадей достаточно дорого, чтобы платить хозяину конюшни еще и за содержание этой клячи.

Разумеется, глаза ее тут же стрельнули украдкой по его одежде, а поскольку потертые джинсы трудно было примирить с целым табуном поло-пони, Джейс словно бы случайно взглянул на свои часы. Их характерный дизайн подчеркивал, что это «Ролекс». Почти мгновенно она расслабилась.

— Полагаю, поло, — это дорогое хобби, — сказала она. — Мой покойный муж был страстным болельщиком. Но не лучше ли продать эту лошадь и возместить хотя бы часть ее цены, вместо того чтобы усыплять животное! У меня есть друзья, которые могут ею заинтересоваться.

— Благодарю вас, но я уже отказался от многих предложений продать эту скотину, — сказал Джейс, демонстрируя полнейшее безразличие. — К сожалению, у меня нет выбора. Эта лошадь получена в подарок; а я считаю, что неприлично продавать подарки, неважно в каких обстоятельствах.

Женщина все еще сидела с отпавшей челюстью, когда круглолицая молодая девушка пригласила ее к тому креслу, которое только что покинула Тейт. Не привлекая внимания, Джейс повернул сумку так, чтобы поймать в объектив парикмахершу, быстро шагающую на высоких каблуках вдоль ряда кресел, чтобы отвести Тейт к своему. Он послал Татум ободряющую улыбку, которую она вернула ему в зеркале. Этот обмен взглядами заставил женщину обернуться и посмотреть в его направлении.

В ее случайном взгляде и вежливой улыбке не было ничего, что могло бы насторожить его, чувствовалось, что она принимает Тейт за обыкновенную клиентку, чей муж от нечего делать таскается по парикмахерским салонам, ожидая свою жену.

Согласно сведениям, полученным «Бентаг» от страховой компании, Кэрол Милстат была разведенной матерью двоих детей, которая три года назад подала документы на получение компенсации, после того как подскользнулась на мокром полу в салоне, где тогда работала. Несмотря на все усилия, компания не смогла опровергнуть медицинское заключение, согласно которому она больше не может работать из-за непоправимого повреждения голени.

Ну, а сейчас она делала чертовски замечательную работу, дурача их, подумал Джейс, глядя, как она вертится на каблуках вокруг Тейт, сооружая ей какую-то немыслимую прическу. С коротко подстриженными ярко-рыжими волосами, в супермодных очках в тонкой металлической оправе, она точно подходила к описанию, которое дали Джейсу, хотя выглядела, скорее, на двадцать семь, чем на тридцать четыре, как ему сообщили. Внезапно лицо ее оживилось и, перестав возиться с волосами Тейт, она принялась о чем-то с нею болтать, жестикулируя обеими руками.

Он был слишком далеко, чтобы уловить что-то из их беседы, но надеялся, что Тейт воспользуется природной женской болтливостью, чтобы узнать название по крайней мере одного из салонов, где предположительно работает эта женщина. Если ей это удастся, он устроит, чтобы кто-то еще получил видеодоказательства, что она работает и там. Потом это будет передано страховым агентам, чтобы решить, хотят ли они расширить наблюдение, которое поручили «Бентаг», или нет. Они только начинали работать для этой солидной компании, но Джейс надеялся, что хороший и быстрый результат укрепит их сотрудничество.

Поскольку частный сыск был делом не слишком прибыльным, и только три из десяти расследований приносили по настоящему хороший результат, постоянная работа для такой компании — серьезная заявка на успех. Страховые дела были нудными и скучными на первый взгляд и требовали много времени, но, с другой стороны, они самые безопасные, хорошо оплачиваемые, и главное, занимаясь ими, не приходилось опознавать трупы подростков в морге. На этой грустной мысли он снова бросил взгляд в сторону Тейт.

Несмотря на расслабленную позу, зеркало отразило легкую тень возбуждения, блестевшую в ее больших карих глазах, и это встревожило его. Невзирая на то что она все хорошо делала сегодня вечером, Джейс не стремился в ближайшем будущем использовать ее за пределами офиса. Были в их бизнесе такие стороны, которые он ни за что не хотел бы обнаружить перед ней.

Прошло почти два часа, когда она встала наконец и стремительным шагом направилась к нему, с довольной улыбкой и роскошной прической, напоминающей нечто среднее между пчелиным ульем и корзиной для белья.

— Ах, дорогой, — защебетала она, — Кэрол сотворила просто чудо с моими волосами, не правда ли? Я так довольна, что собираюсь прийти к ней снова перед приемом на будущей неделе!

Прежде чем Джейс открыл было рот, она напустилась на него:

— Нет, нет, и не говори, дорогой! Я знаю, ты думаешь, что сюда далеко ехать ради прически, но нам и не придется это делать!

— Не придется? — Учитывая размеры ее похожей на небоскреб прически, он мог только дивиться, как она ухитряется так энергично трясти головой и при этом не потерять равновесия.

— Ну да! — возбужденно продолжала она. — Ведь Кэрол по пятницам работает в салоне на Сен-Ивес! Разве это не замечательно?

— Это, конечно, более удобно, — сказал Джейс, только сейчас прямо взглянув на женщину, ради которой они оказались здесь. — Похоже, вы заимели новую клиентку?

Ее улыбка была предельно любезной, когда она вела их к кассе и Тейт, как они и запланировали, попросила у нее бизнес-карточку для другого салона.

— Извините, — сказала Милстат, доставая какую-то карточку из держалки на верхушке кассового аппарата. — У меня с собой нет ни одной. Что, если я вам напишу номер телефона на обороте этой? Вы можете позвонить в любой день и записаться, но помните, что я работаю только по пятницам.

Джейс был уверен, что камера зафиксировала, как она пишет номер и передает карточку Тейт.

— Огромное спасибо, Кэрол, — сказала та. — Я позвоню в начале недели, чтобы у вас еще оказались свободные места. Терпеть не могу опаздывать. — Она потрогала прическу. — Вы сделали мне такую изумительную прическу!

Показывая взглядом, что его мужское терпение истощается, Джейс достал бумажник и вопросительно поднял глаза на женщину. Хотя счет должна была оплатить страховая компания, цифра, которую она назвала, заставила его пошатнуться. Видно, по ее понятиям, богатый мужчина, участвующий в поло, должен был разориться ради прически своей жены!

Тейт держала его под руку, когда они покинули парикмахерскую и двинулись по опустевшей уже вечерней улице к машине.

— Итак? — Она взглянула на него. — Я все сделала хорошо?

— Да, — улыбнулся он в ответ. — Ты в самом деле все сделала хорошо. Я даже думаю, что у тебя есть возможность предъявить судебный иск за то, что она сделала с твоими волосами.

Тейт уткнулась лицом в его рукав и притворилась, что всхлипывает.

— О… дорогой, это просто ужасно! Я… я… думаю, что она сделала… просто изумительную прическу.

Он расхохотался, услышав это.

— А я бы отправил ее на пару месяцев в тюрьму. Цену, которую они запрашивают за подобную работу, нельзя иначе квалифицировать, как вымогательство или даже грабеж. Ты могла бы сунуть отвертку в электрическую розетку и получить тот же результат.

— А на самом деле, — сказала Тейт, когда они подошли к машине, — она свое дело знает. Хоть и надувает страховую компанию, но мастер она хороший.

Открывая дверцу машины, Джейс бросил на нее скептический взгляд.

— В таком случае все, что я могу сказать тебе, это… садитесь, миссис Митчел.

Пока они ехали по направлению к центру, Тейт передала Джейсу содержание своего разговора с этой женщиной и общее впечатление от нее. В целом Кэрол производила впечатление приятной и умной, хотя изо всех сил старалась показать, что работает не потому, что нуждается в деньгах, а просто от скуки, отдавая все свободное время теннисным кортам и ланчам с друзьями.

— Не знаю, хочет ли она казаться легкомысленной, праздной дамочкой или просто не желает, чтобы ее набитые деньгами клиентки считали себя выше нее, — говорила она Джейсу. — Но эта особа спросила, где я живу, и, когда я ответила, что в Килларе, она кинулась перечислять имена женщин, которых я якобы должна знать. Некоторые я* знала по светской хронике, но имена других мне ничего не говорили. Она их, вероятно, причесывает.

Джейс нахмурился.

— И что же ты ей сказала?

— Я блефовала, — ухмыльнулась Тейт. — Если она говорит, к примеру, о Кармел Ван-Эстон или что-нибудь столь же чопорно звучащее, я отвечаю: «Это та, которая была Кармел Пиллингтон до замужества?» Или же говорю: «Знакомая фамилия, но — ах! — я уехала в Европу, как закончила Челмсфордский пансион и вернулась только месяц назад». А потом начала трепаться о заморских событиях.

— Хорошо. Очень хорошо. А кроме того, что она работает не из-за денег, тебя в ней больше ничего не удивило?

— Еще одна вещь. Ты говорил, что страховая компания дала ее адрес в Роузелле, верно?

Джейс искоса взглянул на нее.

— Да, а что?

— Ну, мне послышалось, будто она сказала, что живет в Розенвилле.

— Может, ты ошиблась?

— Возможно, — вздохнула Тейт. — Видимо, мне надо было уточнить этот пункт, не правда ли?

— А почему ты этого не сделала? — не отрывая глаз от дороги, спросил он.

Она пожала плечами.

— Я не хотела показаться ей слишком любопытной. Я попыталась узнать это косвенным образом, спросив, какой вид из окна ей нравится больше всего, и она ответила, что любит вид на воду, даже если он крошечный. Это ничего не прояснило, потому что в Роузелле тоже видно море.

— Но не так впечатляюще, как из некоторых точек Розенвилля. Вероятно, адрес в Роузелле — это липа, и она только получает пособие оттуда, — самодовольно ответил Джейс. — Это объясняет, почему мне не удалось увидеть ее входящей или выходящей из дома, когда я дежурил там на днях. Похоже, ты спасла «Бентаг» от бесполезной траты времени…

Поняв, что ее информация может быть более важной, чем она предполагала и Джейсу она понравилась, Тейт не удержалась, чтобы не похвалиться:

— Вот видишь! Я же говорила, что могу сделать это!

— Я ни минуты не сомневался.

Это была правда, но сдержанность его ответа могла обидеть ее, поэтому Джейс ожидал уже какой-нибудь скептической или язвительной реплики. Но Тейт не сказала ничего. Он бросил на нее быстрый взгляд.

— Тейт? — Она повернула к нему голову от окна, и даже при тусклом свете салона он заметил, что она расстроена. — Эй, пробормотал он. — Что я сказал такого…

— Ты ни при чем. — Ее взгляд скользнул по кричащим неоновым вывескам, мимо которых они проезжали. — Все изменилось здесь, — тихо сказала она. — И в то же время осталось прежним.

И тут только Джейс осознал, что она говорит о том месте, где они проезжали — о Кингс-Кроссе. Потому что, когда они торопились в Дабл-Бей, он поехал прямым путем, через город, но, возвращаясь обратно, автоматически сделал крюк через Кросс. У него вошло в привычку — прочесывать этот район всякий раз, как оказывался поблизости, в надежде наткнуться на кого-то из пропавших подростков, разыскиваемых «Бентаг». Он даже не подумал о том, что этот район может вызвать у Тейт воспоминания.

— Вероятно, оттого, что я часто работаю здесь, я так не замечаю изменений. Но я понимаю, что ты имеешь в виду: лицо Кингс-Кросса осталось тем же самым, но названия клубов, кабаков и прочих заведений меняются все время. Видимо, для тебя, не бывавшей здесь три года, это удар.

Тейт не сказала ему, что не бывала здесь больше чем три года. В ранней юности, когда Кейли и остальные их друзья отправлялись «прошвырнуться по Кроссу», если заведения в остальной части города уже закрылись, она ни разу не ездила с ними.

И «удар» не совсем то слово, чтобы описать, что она чувствовала. «Ностальгия» тоже не подходило, потому что горькие воспоминания, вызванные этими знакомыми видами за окном автомобиля, были оттеснены более тревожным ощущением. Оно охватило ее в тот миг, когда она увидела светящуюся рекламу кока-колы. Ощущение, что прошлое, что ни говори, определяет настоящее. А может быть, и это только вопрос времени, оно начнет влиять и на будущее.

Она попыталась отогнать эту мысль, но заметила, что невольно старается узнать лица женщин, стоявших на знакомых перекрестках, старается, но не узнает. Восемь лет породили новое поколение уличных девиц, а также и новую генерацию тех, кто «работал» в более приличных и дорогих публичных домах. А если так, что случилось с прежними? Что, спросила она себя не в первый раз, но впервые без чувства обиды, что случилось с Лулу?

— Давай остановимся, — попросила она. — И немногопройдемся.

Первым побуждением Джейса было отказаться, хотя он и не понимал почему. Ведь в этот час, вечером в четверг, тут не было ничего опасного. И все же он согласился, пусть и не очень охотно.

— Давай, — сказал он. — У тебя есть какая-то особая причина для этого?

Тейт кивнула. Грустная улыбка играла на его губах, создавая впечатление, что она не просто хотела, а должна была это сделать.

— Для меня пройтись по Кингс-Кроссу значит нечто большее, чем для других людей.

Он держал ее руку, когда они шагали среди шума и многоцветья этого всем известного злачного района, но глаза его были прикованы к Тейт, а не к той веренице грустных, смешных или просто отвратительных типов, которые попадались им на каждом шагу. Он видел множество самых разных эмоций, мелькающих на ее прекрасном задумчивом лице, но удерживался от того, чтобы спросить, что их вызвало.

Хотя Джейс и вел ее под руку, он позволил ей самой выбирать темп и направление. Он потворствовал ее желанию то бросить мелочь уличному музыканту, который трогательно выводил печальную мелодию на саксофоне, то купить манговое мороженое-рожок в уличном кафе, то постоять перед витриной какого-нибудь магазина. Но его покорность иссякла, когда она потянула его в попавшийся на дороге секс-шоп.

— Не будь ханжой, Джейс Бентон! — сказала она ему. — Я ведь спала с тобой, помнишь?

— Знаю, — пробормотал он. — Но не сегодня. А после столь долгого воздержания я боюсь, что, войдя с тобой туда, могу подвергнуться аресту за непристойное поведение.

Смеясь, она затащила его внутрь и потом продолжала терзать, выспрашивая его мнение обо всех этих приспособлениях и штучках, выставленных на продажу.

— Хватит! — наконец не выдержал он. — Едем домой. Немедленно. — И, вытащив ее на улицу, практически запихал эту хохочущую ведьму в машину.

— Леди, — сказал он мрачно, усевшись за руль. — Надеюсь, вы не рассчитываете, что вам удастся поспать сегодняшней ночью. Я чувствую себя сейчас так, что не дам вам никакого шанса на это.

— Мне не нужен сон сегодня ночью, Джейс. — Ее рука дрожала, когда она коснулась его щеки. — Мне нужен ты! — Это правда, подумалось ей, но правда еще не вся, ибо как никогда остро она чувствовала сейчас, что он нужен ей не только в физическом смысле.

А когда отъезжали, она не удержалась, чтобы не оглянуться назад, на гипнотически сверкающую в ночи, знакомую ей с юных лет вывеску кока-колы. Да, осознала она, по какой-то причине ей хотелось сегодня ночью большего, чем просто физической близости с Джейсом.

И осознание этого ее испугало.

ГЛАВА 17

Было уже довольно поздно, когда они въехали в полуподвальную стоянку автомобилей близ квартиры Джейса в Драммоуне. Тейт подняла свою сумку с сиденья машины, но когда Джейс хотел помочь ей, замотала головой.

— Она легкая. Я сама.

Входя вместе с ним в лифт, она надеялась, что действительно сумеет сама. Сейчас эта маленькая нейлоновая сумка значила куда больше, чем ее скудное содержимое, состоявшее из косметички и платья, которое ей предстояло надеть завтра в офис. Она не могла понять, почему провести целую ночь с Джейсом представлялось ей таким большим делом, но только это было именно так. Само это решение казалось важнее физических отношений, и в тот момент, когда они вошли в квартиру, какая-то нервозность охватила ее.

— Пойду повешу платье, иначе помнется, — сказала она, направляясь прямо в спальню. — Я не надолго. Ты… э-э… поставь кассету, — бросила она через плечо, зная, что Джейс наверняка захочет проверить качество видеозаписи.

Говоря себе, что надо успокоиться — ведь не первый же раз ей приходилось спать с парнем, черт возьми! — она расстегнула молнию на сумочке и достала платье. Поморщилась, поняв, что не захватила вешалки. Не то чтобы это был какой-то важный недосмотр, ведь платье, которое она держала в руках, было не мнущимся, просто она чувствовала себя куда более уверенной в себе, когда паковала его, чем сейчас. Сейчас ей нужна была пауза, чтобы перестать вести себя как пугливая девственница.

Набрав полную грудь воздуха, она посмотрела на шкаф для одежды, который тянулся почти вдоль всей стены, но не решалась открыть его. Одно дело знать, что у Джейса там больше вешалок, чем в химчистке, но взять одну из них, надеть на нее платье и затем повесить обратно среди его одежды было нечто совсем другое. Нечто личное и слишком решительное. Нечто значительное по своим возможным последствиям.

— Я задолжал тебе празднование дня рождения.

Тейт обернулась и увидела, что Джейс стоит позади нее с бутылкой шампанского в левой руке и ведерком со льдом в правой. Неторопливо он подошел к ночному столику и поставил все это на него.

— Я думала, сначала ты захочешь посмотреть видеозапись. — Улыбаясь, он покачал головой и подошел к ней вплотную.

— Для меня сейчас важнее другое.

Руками он потянулся к ее волосам, а взглядом неотрывно следил за лицом, когда начал ловко вынимать шпильки и бросать их одну за другой на ковер.

— Я мечтал весь вечер о том, как буду это делать, оставшись с тобой вдвоем.

Ловкие движения его пальцев, касавшихся кожи головы, когда они пробирались сквозь хитросплетения ее лакированных локонов, становились еще более возбуждающими от слов, произносимых пониженным тоном, которыми он сопровождал свои действия.

— Я смотрел на тебя в этом кресле в парикмахерской, с волосами, покрытыми пеной, — сказал он. — Твои глаза были закрыты, и ты выглядела такой безмятежной и расслабленной. Я смотрел, как ты отклонила свою лебединую шею назад, и твои прекрасные полуобнаженные груди сладко мучили меня.

Когда все шпильки были сброшены, его руки с такой нежностью прошлись по ее волосам, что у Тейт ослабли колени и ей пришлось ухватиться за ворот его рубашки, чтобы сохранить равновесие.

— Я мечтал это видеть, когда мы будем вдвоем, — продолжал он, снимая лямочки платья с ее плеч и опуская их к локтям. — Но ты, цыганка, при этом должна быть обнаженной. Так, чтобы я смог отнимать свои покрытые мылом руки от твоих волос и намыливать тебя с ног до головы.

Его пальцы снова прошлись вверх по ее рукам, и желание заставило ее всю задрожать, когда они пересекли ее голые плечи и мягко надавили на шею, чтобы привлечь ее ближе.

— Поцелуй меня! — потребовала она, поднимаясь на цыпочки и упираясь своими ноющими от желания грудями в его твердую грудь.

— Терпение, моя радость, терпение! — Его голос был хриплым, но решительным. И так же решительно он убрал ее руки со своей шеи, продолжив спускать лямки платья вниз, пока ее груди с налитыми сосками не открылись его жаркому взору.

— Прекрасно, — прошептал он, медленно опуская голову.

Предвкушая желанное прикосновение его рта к своему горячему телу, Тейт издала и негромкий ободряющий крик, но вместо того, чтобы припасть к ней губами, он только легким овевающим дыханием коснулся ее.

— Замечательно! — прошептал он над одним поднявшимся соском, прежде чем перейти к другому. — Изумительно хорошо!..

Не в силах больше сдерживаться, Тейт обхватила его голову, чтобы привлечь поближе, но он не позволил ей сделать этого: с горящими каким-то дьявольским огнем синими глазами он так же одним лишь дыханием коснулся и другого соска.

— Терпение, цыганка, терпение! — прошептал он дразнящим тоном. — Оно будет вознаграждено.

Она даже не успела рассердиться на него за это, потому что в следующее мгновение он потянул уже ткань ее платья вниз через бедра, а его большие пальцы зацепились за кружевную ленту ее панталон и одновременно стянули их тоже.

Все это имело целью свести ее с ума, вскружить ей голову, и каким-то дальним уголком сознания Тейт была благодарна Джейсу за это, за то, что он так холодно и расчетливо контролировал ситуацию. Несмотря на то что он буквально терзал ее, разжигая неутоленное желание, абсолютный и явный эротизм того, что он делал, заставлял ее так сосредоточиться на своем физическом ответе, что в голове уже не было места для какого-либо беспокойства и сомнений.

К тому времени, когда на руках он отнес ее в ванную и опустил во всю длину на туалетную скамью так, что ее длинные черные волосы свесились до самого пола, Тейт уже не могла дышать, почти не могла пошевелиться, не могла ничего другого, кроме как зачарованно смотреть в эти гипнотически завораживающие голубые глаза, ощущать эти сильные, уверенно и нежно касающиеся ее обнаженного тела руки.

При виде ее, лежащей на белом мраморе точно жертва на алтаре, Джейс почувствовал, что у него нет больше сил сдерживаться, что не он ее, как было задумано, а она его начинает соблазнять. Он расстегнул рубашку, взялся уже и за ремень джинсов, но пересилил себя и, чтобы сохранить самоконтроль, сосредоточился на превращении янтарно-желтого шампуня в ароматную мыльную пену.

— Я одену тебя ею с головы до ног, — сказал он. — А потом ты заново родишься, как Афродита из морской пены.

Набирая полные пригоршни пены, он точно хлопьями теплого снега покрывал ее тело. Мириады белоснежных пузырьков усеяли ее плечи, легли поверх грудей, затем спустились вниз до живота.

— Джейс… — позвала она легким шепотом, и он призвал на помощь всю свою волю, чтобы сию же секунду не поддаться на ее зов.

Покрытая, точно причудливым кружевом, этой белоснежной мерцающей пеной, Тейт была скрыта под нею целиком, но тем ощутимей сделались для его ладоней все нежные изгибы ее податливого тела, все потайные его места. Руки Джейса продолжали свое дразнящее мыльное путешествие к ее бедрам, и, не в силах больше сдерживаться, она со стоном изогнулась, вцепившись в его запястья, чтобы остановить эту сладкую пытку.

— О, Джейс… Иди ко мне… — Ее шепот стал мольбой, и он вынужден был стиснуть зубы, чтобы все-таки устоять.

Он наклонил голову к ней, решив, что, целуя ее, сможет немного ослабить напряженность, но это тут же было опровергнуто ее маленьким ведьминским язычком, проникшим, словно юркая ящерка, ему в рот. Какое-то долгое цепенящее мгновение он позволил себе утонуть в ее обольстительном поцелуе, пока внутренняя потребность легких в кислороде не вырвала его наконец из притяжения этого колдовства.

— Постой, цыганка, еще не все!.. — Он взял душ с гибким шлангом и, включив приятную теплую воду, направил сноп сверкающих струй на нее. Пышная пена под ударами их опадала и голубоватым потоком стекала с ее тела, с ее смуглой и гладкой кожи, блестящей от воды. Брызги разлетались во все стороны и падали на него самого. Да, именно это он и представлял себе в парикмахерской — Тейт и вправду словно Афродита рождалась из пены, и это зрелище наполнило его восторгом.

Плавными медленными движениями душа он удалял остатки пены с ее груди, и обнажившиеся лоснящиеся соски заставили его вновь сцепить зубы со стоном… Ее лицо с блаженной полуулыбкой… ее полузакрытые глаза… ее чувственно полуоткрытый рот… Ничего прекраснее он не видел; никогда он не видел еще столь явного и страстного желания на ее опьяненном страстью лице.

— О, Джейс! Пожалуйста! — взмолилась она. — Не надо больше мыла! Иди ко мне!

— Никакого мыла, цыганка, — хриплым голосом откликнулся он. — Я ненавижу вкус мыла.

И, быстро сбросив с себя намокшую одежду, он слил свое сухое мускулистое тело с ее влажным, нежным и восхитительно живым…

Уютно устроившись в теплых объятиях Джейса, Тейт наблюдала, как рассвет постепенно освещал комнату. Возможно, часть ночи она провела в дремоте, но еще более долгие часы она провела, задумчиво глядя в темноту. Поток бессвязных мыслей и воспоминаний в мозгу и взбудораженные чувства, которые как вулкан бурлили внутри нее, мешали ей уснуть.

Под одеялом она согнула правую ногу и потянулась, чтобы пощупать изящную золотую цепочку, украшавшую ее лодыжку. Но не оттого, что эта хрупкая легкая вещица была из золота, она столь много весила в ее глазах. Со вздохом вспоминала она слова Джейса, сказанные ночью перед тем, как он подарил это ей…

— Обычно я дарю тебе что-то практичное, — сказал он в перерыве между поцелуями. — Но, думаю, у каждой цыганки должно быть нечто подобное. — И, достав браслет из кармана, он нежно застегнул его вокруг ее лодыжки. — Счастливого дня рождения, Тейт.

— О, Джейс! Это… это чудесно… Спасибо тебе.

Улыбка, с которой он обнял ее, растопила ей сердце своей задушевностью.

— Нет, цыганка, — прошептал он. — Спасибо тебе…

И вот каким-то образом этот браслет более прочно приковывал Тейт к нему, чем те поддельные обручальные кольца, которые они сняли, когда вышли из парикмахерской.

А теперь настало утро. Утро, которым начинался двадцать пятый год ее жизни. Утро после ночи, когда Джейс Бентон не только надел цепочку ей на ногу, но и приковал, чего она так боялась, ее сердце к себе на грядущие годы. Но вместе с тем этим утром она ощутимо уловила звяканье цепей, приковавших ее к прошлому.

Тейт не хотела, пусть даже и мысленно, облекать в слова то, что она чувствовала к Джейсу: сделать это значило вызвать печаль. Было бы глупо предполагать, что ржавые якорные цепи ее прошлого окажутся слабее, чем этот мягкий желтый металл, украшавший лодыжку. А Татум была не глупа, и будущее рисовалось ей, в общем-то, ясно.

Каждый день их с Джейсом отношений она будет принимать как должно и наслаждаться ими столько, сколько сможет. Джейс — ее настоящее, но, увы, не будущее, и, значит, она не может позволить себе стать слишком зависимой от своей любви к нему. В любую минуту она должна быть готова спокойно отправить все в прошлое. За все двадцать четыре года своей жизни она ни разу не позволила себе слишком размечтаться о своем будущем и ради собственного же блага не может позволить себе этого и сейчас.

Всю следующую неделю у них в офисе было много работы, и Джейс не мог решить, хорошо это или нет. С одной стороны, в течение рабочих часов отношения их с Тейт оставались строго профессиональными, но с другой… К черту! Это-то и трудно было перенести: целый день с утра и до вечера он был вынужден эти строго профессиональные отношения терпеть.

К счастью, у него имелась возможность поменять расписание работы так, чтобы они с Тейт могли провести иногда целую ночь у него, и по большей части такое положение вещей его устраивало. Но в пятницу произошло нечто, помешавшее им с Тейт вместе отправиться домой.

Прошлым вечером они встретились в десять тридцать и провели четыре славных часа в постели, а пятый — споря о том, может или нет она остаться у него на всю ночь. В конце концов он завел машину и отвез ее к родителям где-то около четырех утра, а сам вернулся к себе. Он не понимал, почему оказаться дома у его родителей просто для того, чтобы переодеться утром перед тем как идти в офис, было так важно для Тейт. Неужели она и в само деле не могла позволить себе прийти на работу в одном и том же платье два дня подряд? Вечером в пятницу он твердо рассчитывал, что она останется у него, и уже планировал спокойный романтический вечер и ясное субботнее утро, которое они проведут у него дома, но срочная работа отправила эти планы к чертовой матери.

— Пожалуй, это даже кстати, — сказала ему Тейт, услышав об этом. Я обещала Брайену, что помогу ему в молодежном клубе сегодня вечером.

Джейсон нахмурился.

— Но ты не упоминала об этом.

Она устало пожала плечами.

— А ты и не спрашивал.

Ему и в голову не приходило, что следовало это сделать, но он счел за лучшее промолчать.

— Какие планы на завтра?

Она усмехнулась.

— Поспать! Я зевала весь день по твоей милости.

— В таком случае оставайся у меня. Я обещаю тебе, что не выпущу тебя из постели раньше… раньше трех часов дня.

Смеясь, она покачала головой.

— Мне нужен сон, а не секс.

— Невероятный секс, — поправил он.

Она шутливо закатила глаза.

— Мне нужно будет купить кое-что. Сделать покупки на Рождество.

— О'кей, тогда я заберу тебя от матери завтра и мы поедем по магазинам. Устраивает? — Она кивнула, и Джейс усмехнулся. — А когда ты порядком устанешь от магазинов, я заберу тебя к себе и запихну в постель.

Она засмеялась.

— И после всего этого я снова буду совершенно истощена.

— Ммм, — согласился он, прильнув губами к ее шее. — Рассчитываю на это.

Когда на следующий день в начале одиннадцатого Джейс завернул за угол дома своих родителей, он увидел отца с голой грудью и в шортах убирающего листья из бассейна.

— Добрый день, пап. Как дела?

— Дела шли бы куда лучше, если бы Господь не сотворил листья, ветер и бассейны, которые создают лишние хлопоты. Если ты ищешь Тейт, то ее здесь нет. Принеси-ка мне вон то ведро с хлором.

— Ее нет? Но мы собирались идти за рождественскими покупками вместе.

Отец разогнулся и оглядел его долгим взглядом.

— И ты недоволен? — постучал он согнутым пальцем себе по лбу. — Ты хоть знаешь, что такое ходить за покупками с женщиной?

Игнорируя его сарказм, Джейс открыл калитку в ограде и взял ведро с хлором.

— Куда она пошла?

— Искать себе жилье.

— Искать жилье? Зачем, черт побери?

— Зачем люди ищут жилье? Чтобы жить, — сказал отец сухо. — Ах, черт, я оказался не прав. — Он направился к мерцающей воде. — Просто слей это.

Стараясь не забрызгать одежду едкими каплями бесцветного вещества, Джейс опорожнил ведро приобретенным за многие годы приемом. Прежде именно он всегда поддерживал в порядке бассейн по субботам, и это была одна из тех вещей, по которым он не скучал с тех пор, как покинул дом. Сам он давно решил, что если когда-нибудь у него и будет дом с бассейном, то он наймет кого-то ухаживать за ним.

— Она ничего мне не сказала насчет того, что ищет себе жилье, — проговорил он больше для себя, чем для отца. — Слушай, а вы с мамой не дали ей почувствовать себя виноватой за то, что она ночует у меня?

С неудовольствием сжав губы, отец взглянул на него.

— Мы не делали ничего подобного! Вина тут не ее. — Его сердитый тон и взгляд поразили Джейса. — Ты всегда был чертовски эгоистичен, думал только о собственной пользе.

Джейс уронил теперь уже пустое ведро на землю, не заботясь о том, что оно скатилось по настилу в бассейн.

— Эгоистичен? Ну, что же, пап, выкладывай сразу! Что я сделал такого?

Хмыкнув недоверчиво, отец подхватил ведро и степенно прошествовал в калитку. Джейс тут же последовал за ним.

— Давай, пап, говори.

Отец что-то пробормотал себе под нос, но что именно, Джейс не смог уловить. Однако, судя по всему, что-то не слишком одобрительное. А когда он вошел в дом, то даже не обернулся, не заботясь, что закрывавшаяся дверь едва не ударила сына по лицу.

— Ты хочешь, чтобы я сам догадался, так что ли? — спросил Джейс. — О'кей. Но мне нужно хоть какую-то подсказку, с чего это ты обвинил меня в себялюбии, упрямстве, тупоумии, во всех грехах, кроме распятия Христа.

Подкалывание сработало.

— Я сделал принципом не вмешиваться в личную жизнь своих сыновей с тех пор, как они достигли совершеннолетия, — сказал ему отец. — И рассчитывал, что вы оба окажетесь людьми достаточно ответственными, чтобы не делать больших ошибок в этой области и учиться на малых. Я умудрился даже молча смотреть на то, что проделывает с твоим братцем Донна…

Джейс должен был признать, что все сказанное отцом правда. Они с Итаном и в самом деле доставили ему немало трудных минут своей учебой и выбором карьеры, но он никогда не влезал в их частную жизнь. Поэтому его молчаливое неодобрение действовало сильнее всяческих слов.

— Хорошо, я скажу тебе, Джейс. Если бы ты не был моим сыном, я бы предостерег Тейт от того, чтобы связываться с тобой. Ты причиняешь ей боль, и мать тоже этим недовольна. Ты нехорошо ведешь себя с ней.

Хлопнув кулаком по косяку, Джейс выругался.

— Черт побери, за кого ты меня принимаешь? Я скорее перережу себе горло, чем причиню Татум какой-нибудь вред. Черт побери, папа! Она гуляла с куда более отвратительными типами, чем я, и ты спокойно смотрел на это.

— Да, но те типы отнюдь не рекламировали, что она спит с ними!

— Так она и не делала этого, не спала!

Отец поднял бровь.

— Тогда это еще больше говорит за нее и против тебя.

И не прибавив ни слова, он вышел. А в следующий миг дверь открылась, чтобы впустить смеющуюся Татум и мать, которая находилась в приподнятом настроении.

— Я думал, что мы собирались с тобой идти за покупками.

Его ворчливое приветствие застигло Тейт врасплох.

— Э… да. А что?

— И доброго тебе утра, Джейс, — сказала мать.

— Извини, мам. — Он улыбнулся матери, ища на ее лице следы той враждебности, на которую намекал отец. Но не увидев ничего подобного, он успокоился и, подойдя к Тейт, слегка поцеловал ее в щеку. — Извини, цыганка. Я просто встал сегодня не с той ноги.

Удивленная и сбитая с толку его поведением, Тейт могла лишь кивнуть.

— Отец говорит, что ты ищешь квартиру.

— Снова, — вставила его мать. — Это уже стало для нее привычным по субботам, с тех пор как она вернулась домой. Я уже знаю, наверное, имена всех агентов по найму жилплощади в радиусе тридцати километров от Стратфилда.

Для Джейса было новостью, что мать так активно вовлечена в планы переезда Тейт в собственную квартиру.

— Ну и как, удачно? — спросил он у Тейт.

— Нет. Все утро пропало зря.

— Неправда, — возразила мать, наполняя чайник. — Она купила хорошенький шерстяной коврик. Покажи ему, Тейт.

Виновато посмотрев на него, Тейт разорвала сверток коричневой бумаги и развернула коврик размером два на один метр. На сером фоне были вытканы прихотливые полоски лилового, розового и черного цвета.

— Отлично, — сказал Джейс. — Но только мы собирались отправиться за подарками вместе?

— Да, собирались. Но коврик не подарок. Он на тот случай, если я в конце концов найду квартиру. — Она улыбнулась. — Кроме того, я купила еще вот это. — Она достала из сумки свежевыпеченный яблочный пирог, к которым Джейс с детства питал слабость. — Хочешь? — спросила она, следя за его взглядом.

— Еще бы! — усмехнулся он. — Но я приготовил пирожное к чаю, и оно у меня дома дожидается нас. Вспыхнув, Тейт бросила обеспокоенный взгляд в сторону его матери, которая была полностью поглощена доставанием чашек и тарелок из шкафа на другом конце комнаты, а затем наклонилась и стала быстро нарезать булку с изюмом.

Ее откровенно смущенная реакция озадачила Джейса. Он приблизился к ней и понизил голос:

— У тебя какие-то проблемы с матерью?

— Что? — Тейт заморгала непонимающе. — Конечно нет. Но, думаю, мы должны дать ей время привыкнуть к сложившемуся положению вещей, а не болтать громогласно и не заниматься любовью прямо у нее на кухне, — сказала она сухо.

— Ладно, — сказал Джейс легкомысленным тоном. — Тогда давай удерем отсюда и поскорее займемся любовью на нашей собственной кухне.

— Ты хочешь сказать, на твоей кухне, — уточнила она. — Забудь об этом! Я не собираюсь валяться на холодном кафельном полу.

Он самодовольно улыбнулся.

— О, мне нравится этот вызов! Но я считаю, что новый коврик будет отлично смотреться в моей кухне. Особенно с тобой, лежащей поверх него. — Его взгляд сделался прямо-таки совращающим. — С ковриком внизу и со мной наверху ты можешь не бояться замерзнуть.

— Джейс! — зашипела она, украдкой бросая взгляд на его мать. Веди себя прилично.

— Если тебе хочется, чтобы я прилично вел себя, цыганка…

Отбросив ее волосы, он медленно провел пальцем от ушной раковины через ее почти что голые плечи вниз по левой руке, вызвав тем самым у нее такую дрожь, что она уронила нож из правой.

Мобилизовав те жалкие остатки воли, которые еще не покинули ее в его присутствии, Тейт положила руки ему на грудь и мягко отстранила.

— Иди сядь, — велела она ему, добавив для ушей Джуди: — Но не трогай пирог, пока он еще на столе.

С обожанием смотрели его голубые глаза, когда он занял место за столом, и, раскладывая нарезанный пирог по тарелкам, Тейт кожей чувствовала, что он смотрит на нее. Одного этого было достаточно, чтобы заставить ее пульс учащенно забиться.

— Итак, — сказал Джейс, — давай вернемся к вопросу о том, как этот коврик будет выглядеть в кухне.

Тейт простонала.

— Это мой коврик. Но если так уж необходимо, — продолжала она, кладя кусок пирога на тарелку и хлопая его руку, потянувшуюся к нему, — мы можем купить тебе еще один.

— Если ты настаиваешь… Но тебе не кажется, что иметь два коврика в кухне — это чересчур?..

— В твоей кухне нет коврика.

— Будет, если этот подойдет.

Она сверкнула глазами в его сторону, потом рассмеялась.

— Джейс Бентон, не бросай на меня выразительных взглядов. Этот коврик ты не получишь. Я купила его для моей кухни.

— У тебя нет кухни.

— Ну и что, скоро будет. Для этого мне и нужен коврик!

— А мне кажется, он отлично подходит к моей кухне.

— К твоей кухне… — Она покачала головой. — Джейс, ты слушаешь, что я говорю, или у тебя в головой не в порядке?

— Если хорошенько подумать, то я, возможно, и не в порядке, — сказал он, улыбаясь, но каким-то серьезным тоном. — Это ты меня не слушаешь, цыганка. Я прошу тебя переехать ко мне.

Грохот и звон, с какими Джуди уронила чашки, которые несла к столу, дали Тейт по крайней мере несколько секунд, чтобы оправиться от оцепенения, вызванного его словами.

Переехать к Джейсу?

Жить с ним?

Просыпаться каждое утро в его объятиях?

— Ну? — поторопил он, бросив быстрый взгляд на мать, подбирающую осколки фарфора на полу. — Я хочу сказать, если ты собираешься выехать отсюда, то логично переехать ко мне.

Логично? Ха! Он думает, что то, что они вместе живут, — логично?

В этот момент каким-то боковым зрением Тейт заметила, как Брайен вошел со двора.

— Что за чертовщина? — спросил он.

— Мама уронила чашки.

— Джейсон попросил Тейт жить с ним.

Сам Джейс и его мать сказали это одновременно. Тейт оставалась безмолвной. Однако именно к ней Брайен обернулся с вопросительным выражением на лице. Под его пронизывающим взглядом она наклонила голову, боясь того, что он мог прочесть в ее глазах.

— Это объясняет почти все, — сказала она, стараясь говорить шутливым тоном.

— И что же, — спросил он требовательно, — ты собираешься ему ответить?

Джейс быстро встал на ноги.

— Я думаю, что имею право первым услышать ответ, не так ли, папа?

— Я знаю сам, чего ты заслуживаешь, — сказал тот сыну. — И знаю, чего заслуживает Тейт.

Лицо у Джейса побледнело от гнева.

— То, что ты знаешь, здесь ни при чем. Это между мной и Тейт.

Тейт кожей почувствовала напряжение, повисшее в воздухе: гроза могла разразиться в любой момент. Она не догадывалась о причине, хотя и ясно было, что что-то произошло до того, как они с Джуди пришли домой. Она посмотрела на Джуди, которая, присев на корточки, замерла в той позе, в которой собирала фарфор, и молча, одним взглядом, попросила ее вмешаться.

— Брайен… — Джуди поднялась на ноги и поспешила к мужу. — Джейс прав. Им нужно поговорить наедине. Обсудить все самим. Пусть Тейт хорошо подумает, прежде чем принять решение в таком ответственном деле.

Тейт почувствовала, что последнее замечание относится скорее к ней, чем к Брайену. Но, очевидно, подумал Джейс, оно метило и в него.

— Такое ответственное дело? — Он посмотрел на мать с видом полного изумления. — Она же все равно решила уехать отсюда, мама. И, принимая во внимание наши отношения, почему бы не переехать ко мне? — Он покачал головой. — Черт! Ведь я же не прошу ее выйти за меня замуж, в самом деле!

— Упаси Боже, чтобы ты сделал это! — резко сказал Брайен.

Громкий смех Тейт сопровождал его слова.

— Поверьте мне, Брайен, об этом нечего беспокоиться! — сказала она с веселым лицом. — Я бы ответила «нет» не раздумывая!

Увы, Джейс не испытал прилива бодрости, услышав это заявление. Он лишь надеялся, что не выглядел столь же разочарованным, как его мать.

— Ты не думаешь, что Джейсон мог бы стать хорошим мужем?

Тейт пожала плечами.

— Если бы походил в этом на своего отца, — мягко улыбнулась она в сторону Брайена, — он был бы замечательным мужем. Но я не настолько сумасшедшая, чтобы хотеть потратить остаток своей жизни, стирая его грязные носки и выращивая его потомство, — засмеялась она. — Так что свадебного марша не будет.

— И ты никогда не думала о том, чтобы выйти замуж за Дж… за кого-либо? — спросила Джуди.

— Поверьте мне, Джуди, — произнесла Тейт торжественно, — самоубийство для меня лучше, чем замужество.

Чувствуя, что сходит от этой сутолоки с ума, Тейт остановилась и вытащила Джейса из бурлящего потока покупателей.

— Знаешь, — заявила она ему, — я сказала, что подумаю об этом, и я подумаю! Но прекрати каждые пять минут спрашивать: «Ну ты решила наконец?»

— А почему нет? В чем сложность? Что изменится, кроме того, что я больше не буду выскакивать из постели и везти тебя домой посреди ночи, поскольку вся твоя одежда будет в моем шкафу.

Тейт захотелось его ударить. Ну неужели он не понимает, что, с ее точки зрения, согласиться с ним жить — это нечто большее, чем просто перевезти к нему свои платья? Боже, да будь все так просто, она тогда еще поддалась бы своему первому порыву и бросилась бы к нему, крича: «Да! Да! Да!» Но все далеко не так просто. Переехать означает в конечном счете когда-нибудь выехать. И ей не нужна гадалка, чтобы понять, что близка или нет такая ситуация, все равно она будет болезненной для нее. Очень болезненной. Но, конечно, она не может ему сказать этого.

— Если ты не перестанешь быть таким эгоистом…

— Что? — вскинулся Джейс, задетый за живое тем, что его уже дважды на протяжении нескольких часов назвали эгоистом. — Это ты хочешь, чтобы я возил тебя домой в самое неподходящее время ночи! И я делаю это. Если это так уж эгоистично, я предоставлю тебе возможность брать такси!

— Я не говорю, что ты поступаешь эгоистично; я сказала, что ты рассуждаешь эгоистично. Это разные вещи. — Она вздохнула. — Ты, кажется, не понимаешь, что переехать к тебе — более ответственно для меня, чем для тебя.

Он усмехнулся.

— Как ты вычислила? Это ведь не то, что я делаю на регулярной основе. Никогда в жизни я даже думать не думал, что бы позволить какой-либо другой женщине так глубоко вторгнуться в мою жизнь. Черт, я приглашаю тебя разделить со мной мое жилище бесплатно, я…

— Вот именно! Ты обеспечиваешь мне все!

— Это что, плохо? Это делает из меня эгоиста?

— Да не эгоист ты! — начала она закипать. И снова вздохнула, не зная, как передать ему то, что она чувствовала. — Джейс, все дело в том, что ты не хочешь, чтобы я внесла в твой дом что-то еще, помимо моего тела. Ведь так?

Он усмехнулся.

— Ты забыла про коврик.

— Я серьезно.

— Нет, — сказал он, обхватив рукой ее подбородок, — ты говоришь глупо. Но если хочешь, я могу убрать половину обстановки и заменить ее твоей.

— У меня нет обстановки.

— Так я куплю ее тебе.

Тейт выругалась, проклиная его щедрость.

— Джейс, я перееду к тебе при одном условии…

— Что сможешь выбирать, какая сторона постели твоя?

Она покачала головой, ощущая мягкое поглаживание его пальцев на своем лице.

— Что ты первая будешь отправляться в ванную по утрам?.. — Он принял задумчивое выражение. — Ну, тогда, значит, я должен буду приносить тебе завтрак в постель?..

— Нет, ты назначишь мне разумную плату за проживание.

— Назначу тебе… — Он резко отнял руку, как если бы ее лицо превратилось в огонь. — Черт побери, Тейт, зачем бы я стал делать это? Я ведь полный владелец квартиры.

— Но я-то нет. Я ведь платила арендную плату твоим родителям…

— Это совсем другое дело, и ты это знаешь! Давай станем совместно живущими любовниками, а не какими-нибудь там соседями по квартире!

Она знала, что он рассердится. И знала, что он рассердится еще больше от того, что она собирается сказать. Но гордость ее требовала, чтобы она все-таки сказала это.

— Джейс, все так, как ты и сказал своей матери: мы не обсуждаем здесь брак. И я не хочу, чтобы ты воспринимал меня то ли в роли жены…

— О, ну да, конечно! Этот кошмарный сценарий с грязными носками, о котором ты говорила прежде!

— …то ли, — продолжала она, не обращая внимания на его сарказм, — в роли какой-то шлюхи-приживалки.

Джейс отшатнулся, как если бы она его ударила. Она ожидала гнева, но вспышка явной, несдерживаемой боли, промелькнувшая в его глазах, была неожиданной для нее.

— Джейс, извини… — Он уклонился от руки, которую она протянула к нему, и, если бы не эта боль, которую она увидела в его глазах, можно было бы подумать, что он просто вне себя от гнева. Она ненамеренно причинила ему боль. И сознание этого отозвалось почти физически ощутимой болью в ее собственной груди.

— Пожалуйста, Джейс, — произнесла она, — дай мне объяснить. Я… это… что я сказала, не относилось к тебе.

— Значит, ты просто дурачила меня.

— Это не так! — закричала она, не обращая внимания на любопытные взгляды прохожих. — Пожалуйста, — взмолилась она, — по крайней мере, выслушай меня.

Он стоял молча и неподвижно, но Тейт видела, что он не слушает того, что она ему говорит. Он смотрел на нее сверху вниз, как если бы она была ему незнакома, как если бы он никогда прежде ее не видел. Она говорила себе, что ноющая боль в ее груди просто оттого, что никак не удается набрать как следует воздуха в легкие и не имеет никакого отношения к тому, что она чувствовала сейчас, никакого отношения к тому, что в любую секунду он может шагнуть мимо нее и уйти. Уйти навсегда.

Минуту или две, пока длилось это невыносимое молчание, она возвращалась к этой мысли снова и снова. Не только дышать было больно. Больно было и думать, и жить…

— Знаешь, — сказал он, и у нее даже ноги подкосились от облегчения, — если я сделаю, что ты просишь, и поверю, что сказанное не относилось ко мне…

— Это так!

Он подтвердил, что слышал, кивнув головой.

— …то я рассержусь только больше, а не меньше. Значит, так ты и смотришь на себя, значит, такой себя и считаешь. Это правда, Татум?

Она лишь вздохнула и опустила голову.

— Это так? — настаивал он.

— Нет. Но боюсь, что могу начать думать о себе так, считать себя такой. Я знаю, тебе непросто это понять, но, может, станет проще, если ты вспомнишь, откуда я вышла…

— Тейт, твое прошлое не имеет значения…

— Имеет для меня! — Заставив себя изменить тон, она продолжила немного спокойней: — Я выросла в мире, где секс был товаром и где, если парень, с которым ты однажды переспала, не присылал к тебе за тем же дружков, это уже считалось настоящей любовью.

Джейс выругался, подняв ее голову.

— Я знаю, что у нас с тобой совсем другое, — продолжала она умоляющим тоном. — Я действительно это знаю, Джейс. Здесь, — она приложила руку к груди, — здесь я это сознаю. Но здесь, — она постучала пальцем по виску, — здесь какие-то отголоски моего прошлого звучат достаточно сильно. По большей части мне удается их подавить, ведь я живу теперь в другом мире и все, что я видела прежде, ко мне не относится. Но я не хочу и впредь, никогда больше не хочу попасть в положение, в котором они смогут преследовать меня. Заставить меня сомневаться в себе.

— И ты думаешь, что переезд ко мне вызовет это?

Она грустно покачала головой.

— Жить вместе с тобой не проблема. Но… — Она остановилась и медленно, протяжно вздохнула, прежде чем посмотреть ему в глаза. — Жить с тобой на твоих условиях, когда я не делаю никакого финансового взноса, — это проблема. Это уже слишком близко к тому, чтобы быть на содержании, а это неприемлемо для меня.

— Я понимаю, — проговорил он.

Но это было неправдой. Джейс, конечно, не понимал всего. Его всегда восхищала в Тейт ее гордость, но едва ли она его восхищала на этот раз. В сущности, он был неуверен во всем, и прежде всего в том, чего ему сейчас больше хочется: задушить ее на месте, такую решительную и непреклонную, или швырнуть ее на пол и тут же заняться с ней любовью. Поскольку ни того, ни другого посреди предрождественской торговой суеты он сделать не мог, ему оставалось только сложить руки на груди в качестве меры предосторожности и прислониться спиной к витрине, имитируя спокойствие.

— Что бы ты сказала, — произнес он нарочито медленно, — если назначить, предположим?..

И хотя он нарочно назвал до нелепости огромную сумму, Тейт с трудом удержалась от того, чтобы немедленно сказать «да».

— Я бы сказала, — справилась она с собой, — что в таком случае мне придется просить Тага, куда более покладистого партнера в «Бентаг Инвестигейшнз» утроить мне жалованье.

Его красивое лицо сморщилось неодобрительно.

— Едва ли это реально, принимая во внимание положение фирмы. А что, если, — сказал он, игнорируя ее показное недовольство, — если мы остановимся на той сумме, какую ты платила моим родителям?

— Вдвое больше этого. Я всегда чувствовала, что они берут с меня слишком мало. — Тейт пожала плечами. — Но, поскольку они отказались брать больше, мне ничего иного не оставалось.

Джейс абсолютно не представлял себе, какие денежные условия были у нее с его родителями. Его одолевал соблазн спросить, почему она согласилась прибегнуть к их щедрости, но не к его! Однако ввиду их трудно протекавших переговоров он предпочел воздержаться.

— Сократим это на двадцать процентов, и по рукам! — сказал Джейс.

Он заметил, как Тейт подавила улыбку и попыталась притвориться, что обдумывает предложение. Но выразительные карие глаза ее тут же выдали.

— Идет. Но при условии, — сказала она, — что мы будем по очереди готовить, когда оба дома, и что я первой иду под душ по утрам.

Протянув руку, он привлек ее к себе.

— Цыганка, я такой щедрый домовладелец, что даже одолжу тебе свое мыло. Ну, ты довольна?

— Очень… — Она нежно поцеловала его. — Очень… — Поцеловала она его снова. — Итак…

На этот раз Джейс не дал ей возможности отстраниться. Их пыл, однако, был тут же охлажден насмешливыми выкриками из группы проходивших мимо подростков. Тейт вспыхнула, но не сделала попытки уклониться от его объятий.

— Ты в самом деле не возражаешь против моего… этого условия?

Улыбаясь, он покачал головой.

— Да я готов на все, что угодно, лишь бы заполучить этот коврик.

ГЛАВА 18

Жизнь с Джейсом оказалась не такой, какой она представлялась Тейт. А лучшей, гораздо лучшей. Идеальной. Или очень близкой к идеалу. Единственное, что ей не нравилось, это то, что из-за его беспокойной работы некоторые ночи она спала одна на огромной пустой кровати. Хорошая сторона в таких случаях заключалась в том, что под утро он всегда будил ее в особой возбуждающей, дразнящей манере, заявляя, что он уже здесь и страшно по ней соскучился.

Оставаясь в одиночестве, она обычно занималась своими делами, на которые не хватало времени, когда он бывал дома, — упражнялась в гимнастическом зале, навещала подруг, спешивших выложить ей все сплетни, которые она упустила, будучи за морем, или разгуливала по магазинам в поисках наилучшего рождественского подарка для Джейса. Но пока что нигде не могла найти такого. Вернее, нашла, но красный «феррари» последней модели, увы, не соответствовал возможностям ее кошелька.

Конечно, бывали вечера, когда ей не хотелось идти в гимнастический зал или к приятельницам, и в таких случаях она оставалась дома, занимаясь приятными вещами. Красила ногти, например, или, как нынче вечером, гладила свои вещи, уставившись глазами в телевизор, где шло какое-то тупое телевизионное шоу, а мыслями сосредоточившись на Джейсе в надежде, что он вернется сегодня пораньше. Это была уже третья ночь подряд, когда ему приходилось работать.

Вздохнув, она принялась рыться в корзине с бельем, пока вдруг не осознала, что шелковая рубашка, которую она держит в руках, не ее собственная, а Джейса. Она тут же бросила ее назад в корзину, подавив опасный порыв погладить и одну из его рубашек.

— Черт побери, Тейт! — вслух сказала она себе. — Ты не должна даже думать об этом!

Ее встревожило то, что, скучая по Джейсу, она почти поддалась уже властной потребности погладить его рубашку. В таком случае, подумалось ей, она и сама не заметит, как войдет в роль «преданной незаметной подруги», приучив вскоре к этому и его самого. Твердо решив не допустить этого и никогда не доходить до той стадии деградации, когда начнет с умилением взирать на его грязные носки, она выключила утюг и позвонила Джуди с тайным намерением напроситься к ней на ужин.

С тех пор как Тейт переехала к Джейсу, они с Джуди завели обыкновение звонить друг другу каждые несколько дней, а Брайен настаивал, чтобы она приходила к ним обедать по крайней мере раз в неделю. И хотя она не могла не замечать, что поначалу он был не в восторге от их с Джейсом совместной жизни, но через несколько недель и Брайен, казалось, примирился с таким положением.

— Очень вкусно, мне просто повезло, что я сегодня напросилась к вам, — говорила Тейт позднее вечером, укладывая грязные тарелки в посудомоечную машину Джуди. — Лучше не говорить Джейсу, что он пропустил такой роскошный ужин, а то он надуется и не разрешит мне одной приходить сюда, когда он работает.

— Хотелось бы посмотреть, как у него это получится, — засмеялась Джуди. — И передай ему, чтобы он явился с тобой на Рождество, а иначе будет иметь дело со мной!

Тейт повернулась и бросила на нее веселый взгляд.

— Если он дойдет до того, занятый своей бесконечной работой, что пропустит мой первый за три года рождественский обед, то его не будет в живых, чтобы иметь дело с тобой.

— Ох, Тейт, ты понятия не имеешь, как я жду не дождусь собрать здесь всех вас на Рождество! — Она просто просияла от этой мысли. — Как будет чудесно! Ты вернулась, а Итан приедет с внучкой! Ты видела фото Латаши, которое он недавно прислал?

Сказать, что Джуди гордилась своей единственной внучкой, значило ничего не сказать! Все, что Тейт знала об этой девчушке, которая родилась уже после того, как она сама уехала в Европу, было известно ей из счастливых писем Джуди, которые та посылала ей международной экспресс-почтой. Регулярно. Включая и детские фотографии.

— Это замечательно, что я наконец увижу ее, — улыбнулась Тейт, хотя нотка двойственного отношения к детям и проскользнула в ее голосе. Что касается детей, ее опыт ограничивался лишь раздражающе-броскими изображениями на коробках в супермаркетах и прелестными существами в телерекламе. Судя по снимкам, дочь Итана принадлежала к последней категории. Тейт снова улыбнулась и сделала ни к чему не обязывающее замечание: — Она выглядит как настоящий ангел.

— Она и есть настоящий ангел, — улыбнулась Джуди, но улыбка ее сразу же растаяла при словах: — Это только доказывает, что отцовскиегены в ребенке, к счастью, возобладали! — Она бросила на Тейт заговорщический взгляд и понизила голос, хотя они были одни в доме, поскольку Брайен ушел к соседям.

— Донна позвонила мне как-то на днях… с целым списком того, что разрешено и не разрешено делать Латаше, пока она гостит у нас. — Тон и поведение Джуди не оставляли никакого сомнения, как она к этому относится. — Когда я напомнила ей, что Итан будет присматривать за своей дочерью, знаешь, что она мне сказала?.. «О, Итан — пустое место!» И кроме того: «Он мужчина, а мужчины не понимают, как трепещем мы, матери, за наших детей». Ты можешь поверить в это?

— От Донны? — Тейт округлила глаза. — Легко. У нее язык ведь как помело, и едва ли она изменилась.

— Да. Это так. Я всегда гордилась тем, что не вступаю в пререкания с ней, не опускаюсь до ее уровня, но на этот раз я не выдержала. Я ответила, что, хотя большинство матерей и трепещут за своих детей, некоторые так непроходимо тупы и эгоистичны, что используют их лишь как орудие для извлечения собственной выгоды. — Она вздохнула, озабоченно сдвинув брови. — И после этого я бросила трубку.

— Так ей и надо! Она это заслужила, — одобрила Тейт.

Скривив губы, Джуди неуверенно покачала головой. Досадуя, что воспоминание об этом инциденте отразилось гневом и досадой на ее прежде сиявшем лице, Тейт похлопала Джуди по плечу.

— Да ладно, не расстраивайся из-за нее. Не стоит она того. Донна всегда была отъявленной стервой.

— Я не из-за нее расстраиваюсь, а из-за того, что она делает с Итаном и моей маленькой внучкой. И еще, — добавила Джуди, подняв на Тейт озабоченный взгляд, — от того, что она может сделать. Что, если из-за моих слов она не позволит Итану привезти сюда Латашу? Или еще того хуже, даже не даст ему увидеться с ней на Рождество? Ох, Тейт… — Она вцепилась в ее руку. — Что делать, если так случится? Итан никогда не простит мне. И почему я не сдержалась, не прикусила язык? Почему?

Единственный раз, когда Тейт видела Джуди плачущей, было на похоронах Брайса. Татум считала Джуди самой сильной, самой разумной и трезвомыслящей женщиной в мире — вот почему она совершенно растерялась, когда Джуди безутешно разрыдалась у нее на глазах.

В ту минуту ей просто хотелось убить Донну. Сочувствуя от всей души, она не знала, что сказать или сделать, чтобы утешить Джуди. Повинуясь какому-то инстинкту, она обняла Джуди, прижав ее залитое слезами лицо к своей груди.

— Не надо, Джуди, не надо, — повторяла она, похлопывая ее по плечам. — Я уверена, что все уладится. Ты ведь сказала, что Донна собирается провести праздники в круизе с друзьями.

Всхлипнув, Джуди утвердительно кивнула.

— Но ведь если она не отдаст дочку Итану на Рождество, у нее все сорвется. Хотя… — сказала она, поколебавшись, — Донна может отправить ее к своим родителям. Правда, им бы не понравилось, наверное, взять Латашу у нее, зная, что она нарочно старается этим досадить Итану, так ведь?

— Воз… возможно… Но… но они… думают… что Донна — сов… совершенство.

— Это многое говорит о них!

— Но… но они… уехали.

— Уехали? И надолго?

Джуди покачала головой.

— Они уехали… в Штаты. Они ездят… каждые несколько лет проводить… Рождество… в Аспене.

Смеясь, Тейт приподняла голову Джуди так, чтобы взглянуть ей в глаза.

— Джуди, я думаю, тебе не о чем беспокоиться!

— Ты… ты так считаешь?

— Ну конечно, ведь Донна эгоистка. Она не станет наказывать себя, лишь бы одержать верх над Итаном. А если ее родители катаются на лыжах в Аспене, то вряд ли они кинутся домой сидеть с ребенком даже ради своей дорогой Донны.

— Хотелось бы думать, что ты права… — Залитое слезами лицо Джуди озарилось проблеском надежды. — А знаешь, ведь Донна запланировала эту поездку раньше, чем Итан сказал мне, что хочет взять Латашу.

— Так сам Итан предложил Донне взять Латашу на Рождество?

Джуди отрицательно покачала головой.

— Нет. Он с Донной поссорился в тот день. Он по телефону стал обзывать ее последними словами, а потом вообще бросил трубку. Он был так разъярен, Тейт, просто вне себя, и только поздно вечером успокоился достаточно, чтобы позвонить и извиниться. — Она вздохнула. — Я ему сказала, что это необходимо для блага Латаши. Как социальный работник, я прекрасно знаю негативные последствия развода. И не хочу, чтобы Латаша пострадала из-за упрямой гордости Итана. Бог знает, может, Донна нарочно создает эмоциональное напряжение, затевает эту склоку.

— Значит, именно тогда он и попросил ее отдать ему дочь на Рождество? — быстро спросила Тейт, боясь, что Джуди снова расплачется.

И не смогла сдержать самодовольной улыбки, когда Джуди кивнула в ответ.

— Ну вот, несмотря на то что за несколько часов до этого мужчина, которого она якобы презирает и считает пустым местом, оскорбил ее и бросил телефонную трубку, Донна соглашается отдать ему дочь, дочь, которую она старается держать от него подальше. Причем на целых три недели на Рождество. — Она сделала паузу, прежде чем воскликнуть: — Так вдумайся в это, Джуди!

Потребовалось какое-то время, прежде чем на лице женщины появилась улыбка, и тут же она, с облегчением рассмеявшись, бросилась обнимать Тейт.

— Ах, милая! Ты права! Ты абсолютно права! Донна сама хочет отдать мужу Латашу. Значит, не будет иметь никакого значения то, что я сказала ей по телефону. Она не передумает, потому что это нарушит ее планы.

— Вот именно! Единственное, чего у Донны не отнимешь, так это ее последовательности. Она всегда была последовательно гадкой, последовательно эгоистичной и последовательно неискренней. К тому же…

— О Господи! — Широко раскрытыми глазами Джуди смотрела на спину Тейт, и та автоматически обернулась.

— Черт! — пробормотал Джейс, стоя в дверях. — Я думал, ты дома.

При виде его правой руки, безвольно повисшей вдоль тела, и крови, залившей весь перед рубашки, Тейт онемела, ноги ее подкосились и она молча рухнула на стул. И тут же ее начало трясти.

— Господи, Джейс, ты же весь в крови!

— Успокойся, цыганка, — быстро сказал он. — Это все не так ужасно, как кажется.

Джуди проявила больше самообладания.

— Я позвоню Кевину Прендергасту, — тут же кинулась к телефону она.

Джейс был так озабочен пугающей бледностью лица Тейт и холодностью ее руки, которую он взял в свою, что слова матери не сразу дошли до него. А когда дошли, уже было поздно что-либо исправлять. Мать повесила трубку и спокойно сказала:

— Он уже выходит.

— Мам, я был уже у врача. Все, что мне теперь нужно, — это душ и чистая рубашка. — Карие глаза Тейт были широко раскрыты от недоверия и непонимания. — Правда, — продолжал он, пытаясь успокоить ее, — рука слегка онемела, но тут больше крови, чем ущерба. Просто маленькая ножевая рана.

От ужаса Тейт почувствовала, что пол под ней закачался.

— Тебя ударили ножом?.. — Тошнота и страх поднялись к горлу, не давая ей дышать. — О Боже! — Она хватала ртом воздух, вцепившись в стол, чтобы не упасть. — Я не могу…

— Тейт!

Джейс вскочил со стула, когда она начала оседать, и инстинктивно его правая рука приняла на себя большую часть ее веса. Но, несмотря на рану, единственная боль, которую он почувствовал, подхватив ее обмякшее бесчувственное тело, была боль в сердце, боль за нее.

Первое, что Тейт увидела, открыв глаза, были три пары ног. Секунду спустя она различила, что они принадлежат Джуди, Брайену и еще кому-то в пижаме. Джейс не носил пижаму.

— Г-где Джейс? — непослушными губами спросила она.

— Здесь, цыганка. Я здесь. — Странно перевернутое, его лицо появилось над ней, и на секунду ей показалось, что перед глазами у нее опять все кружится. Потом она поняла, что просто голова ее лежит у него на коленях, а оба они на полу.

— У тебя все в порядке? — спросила она, ухватившись за руку, которой он гладил ее по лицу.

Глупая перевернутая вверх ногами ухмылка сопровождала его ответ.

— Я не из тех, кто падает в обморок.

— Этого и со мной бы не произошло, не потеряй ты столько крови.

Дружный смех раздался вслед за ее словами.

— Вот это придает теории сопереживания новый вес! — Одетый в пижаму человек, в котором она теперь узнала Кевина Прендергаста, улыбался ей сверху. — Джейс страдает от потери крови, а теряешь сознание ты.

— Так у него все в порядке? — спросила она нахмурясь.

— Надо думать, если его уже залатали в нашей больнице.

— Так вы что, даже не осмотрели его? Что же вы за врач-то такой!

— Дорогая моя, это было бы не так просто, учитывая, что он держит тебя на коленях. По его мнению, тебя надо осматривать первой.

— Я нормально себя чувствую, — заявила она, пытаясь выпрямиться и сесть. — Я в полном порядке.

— Ты уверена? — спросил Джейс.

— Да. В самом деле. Позволь мне встать.

— О'кей, — сказал он, левой рукой помогая ей подняться на ноги. — Но справедливости ради хочу уточнить — меня не ударили ножом, я просто сунулся в неподходящий момент между двумя драчунами.

— И как же это произошло? — поинтересовался Брайен Бентон, вошедший, когда Тейт лежала без сознания.

— Я выслеживал одного субъекта, — объяснил Джейс. — И возле пивной на Эшфилд решил подождать несколько минут, прежде чем последовать за ним внутрь. В это время пара подростков затеяла перебранку у входа. Один из них раздухарился и дал тумака подружке другого. У того в руках появился нож, и началась свалка. Я сунулся, чтобы придержать этого парня, и схлопотал удар ножом.

Тейт болезненно содрогнулась при этих словах.

— Цыганка, это было не так уж страшно. Иначе я бы не смог задержать этого парня до того времени, как подоспели полицейские. Тебе, папа, будет приятно узнать, что четверо копов появились почти мгновенно. Правда, им уже ничего не оставалось, как только опросить свидетелей. Я дал показания, парень схлопотал наручники, и я отправился в больницу.

— Но почему ты из больницы не отправился прямо домой? — спросила Тейт. — Зачем было тащиться сюда?

Его губы скривились в иронической улыбке.

— Решил принять душ и позаимствовать у папы чистую рубашку.

— Рубашку? — не сразу поняла она. — Зачем?

— Затем, что не хотелось напугать тебя, явившись в таком виде домой, цыганка. — И он шутливо прижал ей нос. — Только ты оказалась совсем не там, где я предполагал.

— Джейс, дай Кевину осмотреть свою руку, — вмешался отец. — А чистую рубашку я оставлю для тебя в ванной.

— Спасибо, папа, но, поскольку рана заделана, мы можем прямо сейчас отправиться домой.

— Ни за что! — ужаснулась мать. — Никуда ты не повезешь Тейт, пока она не выпьет чашку чая и не успокоит нервы!

Ее слова снова пробудили у Джейса чувство вины за то, что он так напугал Тейт. Возможно, она потрясена больше, чем показывает. Он снова внимательно вгляделся в ее лицо. Хотя румянец уже возвращался на ее щеки, тревога еще таилась в глубине темных глаз, лишая их обычного блеска.

— Может, нам лучше остаться тут на ночь? — мягко предложил Джейс. — А завтра утром…

Она округлила глаза и дернула плечом.

— Перестань заниматься пустяками! Я себя чувствую прекрасно. В самом деле. И хочу домой.

— О'кей, — согласился он, сочтя ее отказ добрым знаком. — Но чашка чая — это хорошая мысль, а я тем временем приведу себя в божеский вид. Душ и чистая рубашка на сто процентов улучшат мою внешность.

— Не верь ему, Тейт, — сказал отец, подмигнув ей. — Душ и рубашка тут не помогут. Понадобилась бы целая бригада пластических хирургов, чтобы улучшить внешность этого бездельника, а в нашем распоряжении один только Кевин.

Крепко обняв Джейса за талию, Тейт рассмеялась.

— Мне кажется, что скромничаете, Брайен. Ведь всем очень хорошо известно, что наш дорогой Джейс унаследовал свою внешность от вас, а в одной из ваших рубашек он вообще сойдет за вашего близнеца.

И, почувствовав, что, в конце концов, все, кажется, обошлось, все с облегчением расстались.

В ночной темноте спальни Тейт осторожно потрогала пальцами повязку, прикрывающую рваную восьмисантиметровую рану на руке Джейса. Когда Кевин Прендергаст снял повязку, чтобы осмотреть ее, то при виде грубой черной нити, перекрещивающей зловещий порез, Тейт чуть не задохнулась от ужаса. Ее не сразу успокоило даже замечание доктора, что врач «Скорой помощи» и в самом деле «прекрасно заштопал».

— Двенадцать швов, — сказала она. — У тебя не останется рубца?

— Пустяки, — отмахнулся Джейс, поудобнее устраиваясь рядом с ней. — Надеюсь, что красотка, которая зашивала меня, искусная вышивальщица. А теперь переменим тему. — Он шутливо сжал ей мочку уха. — Я говорил тебе уже или нет, что обожаю те стоны, которые ты издаешь, когда мы занимаемся любовью?

Но оказалось, что Тейт не так легко отвлечь от недавнего инцидента.

— Ты бы лучше думал о том, как больше не получать удары ножом.

— Постараюсь в другой раз. — Его глуповато-игривый тон действовал ей на нервы. — Но теперь, когда я здесь, дома, цел и невредим, я жажду трахаться с тобой.

— Ну, вот еще, — сухо сказала она, когда он попытался раздвинуть коленом ее бедра, — нашел время.

— А что? Мне кажется, будь я на шесть футов под землей и уже двадцать лет как мертв, я все еще жаждал бы трахаться с тобой!

Он опять потянулся к ней, но Тейт толкнула его локтем в грудь и откатилась к стенке. Инстинктивно Джейс коснулся ее плеча, чтобы притянуть обратно, но она воспротивилась.

— Тейт, — сказал он, пытаясь понять, что он сделал такого между тем временем, когда они приехали домой десять минут назад, и теперешним, — что случилось?

Всю дорогу домой она была в хорошем настроении, смеялась, болтала и вот вдруг надулась ни с того, ни с сего.

Тут он вспомнил о приступе колик, который случился с ней на прошлой неделе в субботу, и подумал, уже не повторился ли он. Тогда она корчилась от боли на кровати, и он уже собирался вызвать «скорую помощь», но Тейт остановила его. «Это мой эндометриоз шутит шутки», — сказала она и успокоила его, заявив, что знает, как с этим справиться. Джейс в этом сомневался, но все же отправился в магазин здоровой пищи, где накупил по ее списку всяких диковинных трав и снадобий, которые и в самом деле помогли. Тейт оправилась к вечеру воскресенья и отказалась посидеть дома пару дней, хотя и записалась на прием к гинекологу. Но это было несколько дней назад…

— Тейт, у тебя опять колики? Может быть, чем-то помочь? Хочешь, я вызову врача… Что тебе нужно? Просто скажи мне, и…

Слабый иронический смех оборвал его.

— Мне не нужен врач, Джейс. Я не больна. Я… — Ее голос дрогнул и тут же замолк.

— Тейт, пожалуйста, скажи, что не так.

Она ответила не сразу и так тихо, что ему пришлось напрячься, чтобы расслышать.

— Я не могу понять, как, после того что случилось, ты можешь шутить о смерти, лежа в постели со мной. Я леденею при мысли, как легко нож мог уложить тебя… навсегда.

Печальный и искренний тон этого признания поразил его и заставил задуматься. Никогда он не чувствовал себя большим глупцом.

— Вот черт, цыганка, я и не думал, что…

— А я не могу не думать. — В темноте ее слова звучали задушевно и горько. — И не только о том, что случилось… Но и о том, что случиться могло… О Господи!.. Обними меня, Джейс. Ты мог бы просто обнять меня и полежать со мной рядом?

Несмотря на то, что правая его рука почти не слушалась, Джейс сделал так, как она просила, и прижал ее хрупкое, дрожащее в ознобе тело к себе.

Как? — спросил он себя. Как я мог быть так слеп, что не заметил, с каким трудом она сдерживается? Только теперь, задним числом он это понял. То, как она отпускала шуточки и заводила легкомысленные разговоры у его родителей, а по пути домой ни разу не упомянула о том, что случилось, отвлекая его оживленным рассказом о произошедшем между его матерью и Донной, — все это давалось ей нелегко. Джейс был рад, что она так быстро оправилась от обморока, но он не понимал, чего это стоило ей. Ее, хотя и наигранная, веселость избавляла его в тот момент от страха. Этот страх возник не тогда, когда он понял, что не сможет уклониться от лезвия ножа; он возник, когда Тейт, увидев его окровавленным, потеряла сознание.

Он позволил ей ввести себя в заблуждение, поверил в то, что у нее все в порядке просто потому, что так было проще, удобнее. Ему нужны были ее тепло, ее ласки, ее тело, а что у нее на душе, он не знал.

Джейс не знал, как долго он лежал так, обнимая и гладя ее с единственной целью успокоить и заставить заснуть. Хотя Тейт лежала тихо и неподвижно, а дыхание ее было ровным, как во сне, он чувствовал, что она не спит.

— Джейс, — спросила она вдруг, — как твоя рука? Болит?

— Нет, — ответил он, — душа болит. Я должен был понять, насколько ты расстроена, почувствовать, как близко к сердцу ты это приняла.

Тейт повернулась и легла на спину.

— Я не хотела, чтобы ты знал.

— Почему?

— Потому что, осознавая это, ты мог сказать что-нибудь такое, что могло бы причинить мне лишнюю боль. Это кажется тебе, наверное, бессмысленным, да?

Вовсе нет, ее слова совсем не казались бессмысленными. Они прорвали густую тьму его непонимания, как вспышка, осветившая ночь.

— Закрой глаза, — прошептал он и, напрягши забинтованную правую руку, потянулся к ночнику и включил его.

Опершись на здоровый локоть, чтобы лучше разглядеть ее лицо, он увидел, как она открыла глаза и заморгала от неожиданно вспыхнувшего света. Было невозможно не восхититься картиной абсолютного совершенства, которую в этот момент она являла собой. Ее темные волосы разметались по белоснежной подушке, образуя такой же контраст, какой темные брови и ресницы составляли с безукоризненно гладким лбом и щеками. Раньше он не заметил бы ничего, кроме невообразимой прелести ее нежного лица, но сейчас, глядя на нее новым и каким-то по особому любовным взглядом, он улавливал тень напряжения в ее бровях и подбородке, смятение и неуверенность в глазах.

— Поговори со мной, цыганка, — сказал он, гладя ее шею.

— О, Джейс… — Рука Тейт дрожала, когда он поднес ее к своей щеке, и эта дрожь передалась ему. — Я никогда не была так перепугана, как в тот момент, когда увидела тебя всего изрезанного и в крови. Это было в сто раз ужаснее, чем когда тебя избили…

— Ну что ты! Просто из-за крови все выглядело так страшно. По правде говоря, ножевая рана на руке — пустяк в сравнении с тем, когда два здоровенных амбала попеременно лупят тебя по физиономии.

— Может быть, но не крови я испугалась… Я вдруг поняла, как страшно для меня потерять тебя. — Крупные слезы засверкали в глубине ее глаз. — Если бы ты погиб, Джейс, часть меня самой умерла бы тоже. Я никогда не принимала так близко к сердцу другого человека, я даже не знала, что такое возможно.

Сильное волнение все больше овладевало им, и он обнаружил, что не в состоянии произнести ни звука. Возможно, это и к лучшему, ведь он даже мысленно неспособен сейчас сформулировать то, что чувствует и переживает. Инстинктивно он наклонился и припал к ней губами, чтобы передать свои чувства единственным способом, который был сейчас доступен ему.

При первом же прикосновении его губ Тейт ощутила, как ледяные иголочки страха, заполнявшие ее тело, начали таять и кровь снова жарко заструилась по жилам. Заструилась свободней, быстрее, живее. Не от страсти, а просто от жизни.

Джейс — это жизнь. И ее существование без него невозможно.

Ее руки поднялись к его сильной шее, и Тейт почувствовала трепетное биение его пульса. А когда ладони сомкнулись на его широких плечах и спине, тугие мускулы заиграли под ними. Под упоительной тяжестью его груди ее сердце билось в унисон с его собственным. Прикасаясь к нему, она словно бы касалась источника жизни.

Он целовал ее все чаще и чаще, но у нее только росла жажда этих поцелуев, таких сладких и упоительных. Его руки блуждали по ее телу с какой-то дерзостью и одновременно удивительной нежностью. Они воспламеняли ее кровь, пронизывали острыми токами все члены. Но даже когда желание достигло размеров подлинной страсти, ее сознание оставалось свободным от жаркого буйства тела, а душа никогда не была чище… Она, Татум Милано, влюбилась!.. Она влюблена!.. И вслед за этим, приводящим в восторг открытием она достигла такого высокого накала чувственной страсти, что неожиданно разрыдалась…

Осушая нежными поцелуями ее лицо, Джейс не знал, от чьих слез он ощущает этот соленый вкус на губах: от ее или его же собственных. Он слегка приподнялся, чтобы уменьшить тяжесть своего тела, давившего на нее, но тут же ее руки вцепились в него, и она открыла глаза.

— Не уходи! Не оставляй меня!

— Ни за что, — прошептал он. — Ни за что на свете! Ведь без тебя мне не жить… — Она улыбнулась, и Джейс понял, что это не преувеличение, ведь именно ее сердце направляло потоки крови по его жилам сейчас.

Ее пальцы слегка коснулись его нижней губы.

— Это было невероятно.

— Но это был не секс.

— Нет, — согласилась она тихо. — Это был не секс.

Наклонившись, он поцеловал ее. Потом усмехнулся.

— Значит, и ты это заметила?

Она рассмеялась.

— О, да! Я заметила!

Крепко обняв ее, он прижался к ней всем телом и прошептал на ухо:

— Покатайся со мной.

Им нравилось перекатываться с боку на бок, когда Тейт оказывалась то внизу, под ним, то наверху, и они затеяли эту игру. Но вскоре Джейс вздрогнул от боли, и сдавленное ругательство сорвалось у него с языка. Тейт тут же отпрянула от него и встала на колени с искаженным от испуга лицом.

— О, Джейс, ты потревожил руку?

— Проклятая рука, — пробормотал он. — Эй, ты куда? — спросил он, видя, что Тейт отодвигается к краю кровати.

— Взять эти обезболивающие, которые дал тебе Кевин.

— Мне не нужны обезболивающие, — крикнул он, но Тейт уже выходила из комнаты.

Она вернулась спустя несколько минут с двумя пилюлями и стаканом воды. Поворчав для порядка, Джейс проглотил их, а несколько минут спустя его здоровая рука, обнимавшая ее, начала слабеть.

— Спокойной ночи, Джейс, — прошептала она.

— Угу, спокойной ночи… цыганка, — прозвучало сонно в ответ. — Я люблю тебя…

Она закрыла глаза, а сердце готово было разорваться в груди.

— Я знаю…

ГЛАВА 19

По словам нарядно одетой докторши, сидящей за столом напротив Тейт, та коротко остриженная самоуверенная особа, которая лечила ее до отъезда за границу, теперь ушла из этой скромной клиники и занялась частной практикой.

— Я могу, конечно, направить вас к ней, если хотите, — сказала врач. — Вероятно, вам проще иметь дело с тем, кого вы уже знаете.

Тейт криво улыбнулась.

— За последние несколько лет я обошла так много докторов в разных странах, что, стоит мне лишь дважды подряд побывать у одного и того же врача, говорящего на ломаном английском, я уже считаю его своим постоянным врачом.

Женщина засмеялась.

— Тогда я послежу за своим произношением.

Она взглянула на больничную карту, лежавшую на столе.

— Вы страдаете эндометриозом с шестнадцати лет?

— Симптомы появились в четырнадцать. А название своей болезни я узнала, когда пришла сюда в первый раз.

Кивнув, та снова углубилась в изучение карты. Минуты через полторы она произнесла «м-да» и с сочувствием посмотрела на Татум.

— Здесь говорится, что вы отказались от назначенного лечения. Из-за побочных эффектов?

— Да. Ни одно из лекарств, которые я принимала, не принесло значительного облегчения, и я решила попробовать натуропатию. — Она ожидала неодобрения, ухмылки или язвительного замечания в адрес подобных знахарских методов, но, к ее удивлению, ничего такого не последовало.

— Несколько моих пациентов применяли ее не без успеха, — сказала врач. — А как вы?

— И да, и нет. Поначалу вроде помогало, но семь месяцев назад у меня случился сильный приступ в Париже.

— Насколько сильный?

— Меня отправили в больницу, и тамошний врач решил, что надо удалять матку.

— Ну, это уж слишком! — неодобрительно покачала головой доктор.

Тейт улыбнулась на это замечание.

— Тогда-то я и решила вернуться домой. Если собираются удалить часть моего тела, то пусть уж хирург, который это сделает, будет всегда под рукой, чтобы выслушать все ругательства, которые я ему адресую.

Понимающая улыбка появилась на лице женщины.

— Ну, вы можете до поры до времени держать их при себе. Есть и другие методы, которые я считаю нужным попробовать, прежде чем удалять матку бездетной двадцатичетырехлетней женщине. Лапароскопия, лазерная терапия, но пока что… — Она встала и направилась к кушетке. — Начнем с осмотра.

— О, да, — сухо пробормотала Тейт. — Самое нелюбимое мое занятие!

Врач сочувственно развела руками.

— С вашей историей болезни не приходится выбирать.

— Да, но надежда умирает последней.

Ласково поглядывая на склоненную голову сына, Джуди ждала, пока он сам скажет, что тревожит его. Она поняла: что-то не так, причем в ту же секунду, как услышала его голос по телефону. Он позвонил пару часов назад и сказал, что придет повидаться с ней к обеду.

Поначалу, когда он пришел, разговор вертелся вокруг семейных тем: что подарить отцу на Рождество и не будет ли Итан возражать, если Латаша проведет несколько дней у Джейса, чтобы Тейт могла получше узнать ее. Он много говорил о Тейт, очень много. И всякий раз голос его становился мягче, нежнее, что не оставляло у матери ни малейшего сомнения насчет того, что он чувствует к ней, даже если он сам и не подозревал об этом. Джуди невольно улыбнулась, отметив не без самодовольства, что ее подозрения почти четырехлетней давности теперь подтвердились.

Редко случалось, чтобы Джейс являлся ни с сего на обед посреди недели, но она была великодушна и терпелива, помешивая ложечкой в своей уже третьей по счету чашке кофе и молча ожидая, когда Джейс объявит причину, которая его привела.

— Мам, — сказал он наконец голосом, срывающимся от волнения. — Расскажи мне все, что ты знаешь об эндометриозе.

Хотя она знала, что речь пойдет именно о Тейт, но надеялась услышать нечто другое.

Неделю спустя после посещения женской консультации Тейт порадовалась, что из-за рождественских праздников лапароскопия, которую ей назначила врач, будет сделана только в конце января. Процедура неприятная, но, увы, неизбежная, и все же Тейт постаралась решительно выбросить ее из головы и погрузиться во все нарастающую предпраздничную суету. Ну, а семейство Бентонов просто дышало ожиданием праздника из-за Итана и всеми обожаемой Латаши, которые вскоре должны были приехать из Мельбурна.

— Идея! — воскликнул Джейс в середине рабочего дня, присаживаясь к ней на стол, за которым она вскрывала почту. — Мы должны купить Латаше велосипед.

Тейт не пожелала даже оторваться от работы.

— Ей исполнится три года только в феврале, Джейс, и к тому же я не уверена, что Итану понравится тащить велосипед в Мельбурн. — Хотя велосипед был уже чуточку более практичным подарком, чем игрушечный дом или педальный автомобиль «порше», которые казались ему «идеальными подарками» еще вчера, когда он настойчиво приглашал Тейт в магазин игрушек.

— Мы могли бы держать его у себя, а она будет на нем кататься, когда придет нас навестить, — сказал Джейс.

Это уже нельзя было оставить без внимания. Отложив в сторону нож для разрезания писем, Тейт откинулась в кресле.

— Знаешь, Джейс, я думаю, что это не самая лучшая идея — взять Латашу к себе, — сказала она то, что уже не раз говорила. — Мы понятия не имеем, как надо ухаживать за маленьким ребенком.

— Она не такая уж маленькая — ей уже три года. Мать говорит, что она давно уже не носит памперсы и не мочит штанишки.

Тейт сдержала улыбку.

— Я рада, что это так, Джейс, но я не привыкла к детям. Я даже не уверена, что они мне нравятся.

— Ну, ты будешь обожать Ташу, как только ее увидишь! Она смышленая, хорошенькая, обаятельная, как…

— Джейс, — прервала она его и сделала паузу, чтобы овладеть голосом. — Я не сомневаюсь, что твоя племянница — ангельское создание, раз ты, Джуди и Брайен души в ней не чаете… Но брать на себя заботу о ней — большая ответственность. Ни у тебя, ни у меня нет никакого опыта обращения с… — Она остановилась, потому что он резко замотал головой.

— Неправда! Однажды я ее нянчил, когда Итану пришлось пойти в магазин, чтобы купить более подходящие пеленки, и он не хотел будить ее.

— Прошу прощения, — съязвила она. — А я и не знала, что ты великий педагог и мастер воспитывать спящих детей в течение двадцати минут. У меня нет такого богатого опыта.

Самодовольная улыбка расплылась по его лицу.

— Вот именно! Но тебе и не нужно никакого опыта. Ты и так все сделаешь прекрасно. Латаша будет слушаться тебя просто из слепого обожания. — Он подмигнул. — Как слушаюсь я.

— Тогда это будет тот случай, когда слепой идет за невеждой. — Вздохнув, Тейт поправила волосы и принялась взывать к его разуму: — Постарайся рассуждать здраво, Джейс. Несчастные случаи бывают с детьми даже у очень внимательных родителей. Ни один ребенок не застрахован от них. Вот почему в каждой больнице есть кабинеты скорой помощи, а на ядах наклеены предупреждающие этикетки.

Поднявшись, он обошел стол, наклонился и поцеловал ее в скривившиеся губы.

— Успокойся, цыганка. Доверяй своему материнскому инстинкту. Я ему доверяю.

Что только доказывает, подумала она, когда Джейс направился к двери, каким несвоевременным может быть доверие. У нее не было материнского инстинкта, а когда придет результат лапароскопии, то, возможно, не будет и органа, необходимого для материнства. Она вспомнила напутственные слова врача, когда уходила из клиники:

— Если у вас прочные отношения с вашим партнером… Джейсом, я бы посоветовала вам серьезно подумать и попытаться забеременеть. Учитывая ваше состояние, у вас есть только крохотный шанс для зачатия, но он все же пока у вас есть.

Тейт автоматически ответила так, как и раньше, когда то же самое ей советовали другие доктора.

— Дети — не самое главное в моей жизни.

Подсознательно ей было приятно, что Джейса называют «партнер»; это слово казалось ей более серьезным и устойчивым, чем «любовник». Но ведь что ни говори, а рано или поздно он захочет иметь детей. Не думай об этом! — приказала она себе. Выброси это из головы и не думай… Ее взгляд упал на письмо, адресованное лично ей, а не «Бентаг». Поискав адрес отправителя на обратной стороне конверта и не найдя даже признаков его, она быстро вскрыла конверт развернула элегантную кремовую бумагу, которая была туда вложена…

Дорогая Тейт.

Услышав, что ты работаешь в сыскном агентстве, я поняла, что есть некто, к кому я могу обратиться за помощью, и вздохнула с облегчением. Я знаю, что прошло немало лет с тех пор, как мы виделись в последний раз, но, как бывшая твоя подруга по Челмсфорду, я знаю, что могу рассчитывать на твою помощь и твой такт.

Мне очень нужно поговорить с тобой как можно быстрее — я не знаю, к кому мне обратиться еще. Я сделала заказ в ресторане «У центральной башни» на восемь тридцать пятнадцатого декабря. Пожалуйста, встреть меня там или, если не сможешь, закажи в другом месте на мое имя в удобное для тебя время, и мы встретимся там.

Пожалуйста, приди, Тейт… Ты моя последняя надежда!

Искренне твоя

Николь Эштон-Бредфилд

Тейт уставилась на подпись, стараясь припомнить лицо обладательницы этой двойной фамилии, но без особого успеха, поскольку в Челмсфордской академии имена, писавшиеся через дефис, были у каждой второй. Но для Тейт они все звучали чуждо.

Она внимательно перечла письмо. Очевидно, что связь Тейт с агентством «Бентаг» явилась важной, если не единственной причиной его написания. В чем бы ни заключалась проблема этой Николь, отношения бывшей подруги с этим частным сыскным агентством явно были в ее глазах плюсом.

Нахмурившись, Тейт снова попыталась припомнить лицо таинственной мисс Эштон-Бредфилд и потерпела неудачу. Ни одна из ее полузабытых школьных подруг, которых ей удалось вспомнить, не носила такой фамилии. Она отложила письмо в сторону. Быть может, удастся припомнить позднее…

Но и на следующий день этого не произошло, и, лишь когда Джейс сказал, что успешное расследование одного текущего дела требует, чтобы он слетал в Аделаиду на выходные, Тейт решила, что бесплатный обед в ресторане и удовлетворенное любопытство могли бы скрасить для нее два скучных, одиноких дня.

Столик для мисс Эштон-Бредфилд был заказан в главном зале роскошного вращающегося ресторана, и поскольку Тейт пришла чуть раньше срока, она заказала себе бокал вина и уселась лицом к стеклянной стене, чтобы насладиться неповторимым видом ночного Сиднея.

Двадцать минут спустя она все еще сидела там одна и поблизости не появилось никого, чье лицо могло бы напоминать женщину, с которой она должна была встретиться. Она собралась уже заказать себе что-нибудь на ужин, но, вспомнив, что после всех рождественских покупок ее кредитной карточки хватит лишь на то, чтобы оплатить бокал вина в столь дорогом ресторане, решила воздержаться от этого. Ничего не оставалось, как дать этой опаздывающей Николь Эштон-Бредфилд еще десять минут, а потом…

— Привет, Татум.

— Черт!

— Еще не разучилась ругаться, я вижу. А я боялась, что ты сделалась холодной и важной дамой.

Принимая во внимание столбнячное состояние Тейт, то, что голосовые связки ее смогли произнести хоть какой-то звук, уже было чудом.

— Извини, что опоздала, — сказала Лулу, пока метрдотель усаживал ее за столик. — Но достать такси в пятницу вечером — всегда проблема.

Как только она произнесла эти слова, Тейт мгновенно перенеслась в другой ресторан много лет назад, когда в разговор их в такой же обстановке вмешалась ее одноклассница, назойливая блондинка… Николь Эштон-Бредфилд.

— Значит, это ты послала письмо?

— Да. Не возражаешь, если я закажу семгу?

— Зачем?

— Затем, что это действительно превосходная вещь. — И, повернувшись к официанту, она заказала семгу и бутылку вина. А когда тот ушел, снова обратилась к Тейт. — Тебе понравится это вино. Оно легкое, и потом…

Обаятельная улыбка и очень хорошо поставленный голос Лулу наконец-то вырвали Тейт из ее настороженного изумления.

— Кончай болтать ерунду, Лулу. Зачем ты прислала мне это письмо, да еще под чужим именем?

Сразу же, как только эта женщина словно возникла перед ней из прошлого, Тейт заметила изменения, происшедшие с ней. Ведь о Лулу не было ни слуху ни духу целых восемь лет. Природный ярко-рыжий цвет ее волос сделался каким-то розовато-золотистым ввиду значительного количества седины, что, впрочем, нимало не отразилось на ее элегантности. Ногти на руке, которую она поднесла к горлу, стали короткими и светло-кораллового цвета в противоположность тем ярко-пурпурным длинным ногтям, которые Тейт помнила раньше. Но, хотя макияж был столь же безукоризненным, как и прежде, он не мог скрыть ни морщин на некогда гладкой коже, ни впадин на изможденном, осунувшемся лице.

— Ну, что показал осмотр? — спросила Лулу, заметив внимательный взгляд Тейт.

— Ты бы не вышла за порог, если бы не была уверена, что выглядишь на все сто, — сказала Тейт, проигнорировав ее насмешливый тон. — Ответь на мой вопрос, Лулу. Зачем тебе понадобилась эта головоломка с письмом и чужим именем?

С минуту Лулу молчала, поигрывая столовым ножом, и лишь затем с каким-то усилием подняла на Тейт глаза. Они тоже изменились. Они уже не были больше изумрудно-зелеными и блестящими, как прежде, но потускнели и казались безжизненными. Физически Лулу как будто увяла, и, похоже, не временно, а уже навсегда.

— Я боялась, что ты не захочешь меня видеть, — после паузы произнесла она. — Ты бы пришла, если бы я просто позвонила и попросила тебя?

Пришла бы она? Над этим еще следовало подумать. Но Тейт не задумалась ни на секунду.

— Нет, — сказала она. — Я бы не пришла. Мое лицо долго горело от твоей прощальной пощечины, Лу. К тому же у меня и без того полно дел.

— Я не собираюсь извиняться за то, что оставила тебя с Кристофером. Я сделала то, что считала лучшим для тебя, Тейт.

Жгучая горечь поднялась к горлу Татум при этом имени, вызывающем отвратительные воспоминания, которые она стремилась подавить. Меньше всего ей хотелось ворошить сейчас прошлое, но что-то удерживало ее от того, чтобы просто встать и уйти.

— Так почему, Лу? Почему только теперь, после стольких лет, ты решила вдруг повидаться со мной?

— Потому что вплоть до недавнего времени я понятия не имела, где ты.

— Ты, должно быть, узнала через Кристофера. У него ведь был мой телефон.

В самом деле, когда он попросил телефон у Джуди, та дала ему свой рабочий номер из предосторожности, на тот случай, если Робин вздумает добраться до Тейт. Но Кристофер так и не позвонил. Он не больше беспокоился о Тейт, о том, чтоб поддерживать с ней хоть какой-то контакт, чем и Лулу до недавнего времени.

Когда собеседница подняла бокал с вином, Тейт заметила, что он слегка дрожит. Но прежде чем она смогла задуматься о причине, Лулу заговорила вновь:

— Я попыталась увидеться с Кристофером, но он уже был мертв. — Ее голос был лишен всяких эмоций. — Он совершил самоубийство в 1991 году. Я узнала, что его любовник, парень по имени Робин, умер от СПИДа. И Кристофер, видимо с горя, вскоре покончил с собой.

Ошеломленная, Тейт сидела молча, слушая лишь биение сердца, отдававшееся в мозгу. Боже милостивый, что могло случиться, если бы она не убежала с вечеринки той ночью!..

— О Боже…

— Да, трудно поверить, не так ли? — сказала Лулу. — Кристофер всегда был таким живым и веселым.

Образ Кристофера, красивого блондина, с неотразимой улыбкой сердцееда, мимолетно промелькнул в ее голове, но Тейт не дала увлечь себя в прошлое. Если бы Лулу хоть раз в течение тех дней, после того как она впервые уехала, позвонила, Тейт могла бы объяснить ей теперь, что не столько смерть Кристофера взволновала ее, сколько то, как безумно близко была она тогда к своей собственной. Но Лулу не позаботилась позвонить ей восемь лет назад, и Тейт не хотелось посвящать ее во все, что случилось.

Прошлое было позади. Отброшено и забыто! Как посмела Лулу влезть опять в ее жизнь, тянуть ее в прошлое снова? Ей захотелось встать и уйти, но из чувства приличия она продолжала беседу.

— Как ты нашла меня?

Улыбка осветила лицо Лулу, но все же не стерла следы времени.

— В конце концов, я наняла частного сыщика. — Лулу слегка хмыкнула. — Забавно, правда? Ему понадобилось восемь месяцев, чтобы разыскать тебя.

Чисто профессиональный интерес заставил Тейт спросить:

— И кого же ты наняла?

— Парня по имени Винсент Корсо. Знаешь такого?

— Знаю его репутацию. Он считается не дешевым.

— Я заплатила сколько надо. — Лулу пожала плечами, и груди, поднявшиеся под платьем, показали, что оно немного ей широко. — Я не беспокоилась о деньгах.

Тейт усмехнулась с видом превосходства.

— А надо было. Винсент Корсо дерет не по заслугам. К тому же у него нет лицензии, и я бы не наняла его даже для того, чтобы определить местонахождение собственных ушей. Так что ты промахнулась, Лулу. Мало-мальски приличный сыщик выяснил бы все для тебя за несколько дней. Он бы сообщил тебе, что я уезжала из страны почти на три года.

— А ты, полагаю, считаешь себя лучше, чем «мало-мальски приличный сыщик»?

— Да, — ответила Тейт, и это не было ложью. С теми знаниями, тем опытом, которых она набралась от Джейса и Тага, она серьезно считала себя лучше, чем половина частных агентов, неважно, с лицензией они или нет. И уж тем более она бы заткнула за пояс такого лихого ковбоя, как этот Корсо!

Тень задумчивости появилась в глазах Лулу, но спустя некоторое время улыбка опять заиграла на ее губах.

— Думаю, нам пора сделать заказ, не так ли?

Тейт была слишком взволнована и выбита из колеи, чтобы решать это самой; лучшее, что она могла сделать, это просто кивнуть. Может, на сытый желудок будет и проще привести в порядок свои раздерганные чувства. Но когда они уже сделали заказ, Тейт поняла, что не может вот так просто сидеть и ужинать с Лулу, словно не было этих восьми лет.

Прежде она была беззащитной и неуверенной в себе девочкой, которая стремилась быть такой, как Лулу, стремилась ей во всем подражать. Теперь она уже зрелый, независимый, взрослый человек. И, рассуждая как взрослый человек, понимала, что если бы Лулу не бросила ее тогда, восемь лет назад, то она очень даже легко могла стать такой же. Такой, какой Лулу была восемь лет назад, — одной из девушек Дзеты.

Лулу взяла ее к себе, когда умерла мать, и на свой собственный, пусть и неправильно понятый, лад пыталась защитить ее. За это, признавала Тейт, ей следовало быть благодарной этой женщине. За это, но не за свое будущее. И она хотела сделать это ясным. Кристально ясным.

— Лулу, — сказала она, пока еще эта решимость ее не покинула. — Если бы у меня был выбор, я бы никогда не согласилась встретиться с тобой. И не потому, что я держу на тебя зло за то, что ты меня бросила, а просто ты напоминаешь мне о времени, которое я хочу забыть.

Какое-то болезненное чувство, которое она не могла бы даже определить, мелькнуло в усталых зеленых глазах Лулу, и, протянув через стол руку, Тейт мягко положила ее на руку собеседницы.

— В конечном счете, последние восемь лет были счастливее, чем я могла даже представить. Вышло так, что ты сделала мне добро, оставив меня с Кристофером. — Она вздохнула. — Правда, только провидение спасло меня от конечной катастрофы.

Лулу нахмурилась, удивленно подняв брови.

— Что ты имеешь в виду?

На миг у Тейт появилось искушение поведать все отвратительные, болезненные подробности этих мерзких инцидентов с Робином, но какой в этом смысл? Потрясти ее?

— Теперь это уже неважно. Но пойми, хотя я и ценю то, что ты стремилась сделать для меня тогда, после смерти Фэнтези… — Она сделала паузу, прежде чем продолжить. — Хотя я очень ценю все это, я не могу позволить тебе снова войти в мою жизнь. Я могу еще жить, помня свое прошлое, но не могу жить с теми, кто напоминает мне о нем.

Лулу слегка сжала руку Тейт и положила другую руку поверх, так что полностью накрыла ее. Этот жест так напоминал Джуди, что Тейт вздрогнула, тем более что он сопровождался такой мудрой понимающей улыбкой, которой Тейт никогда прежде не замечала у Лулу.

— Тебе не придется долго жить с теми, кто напоминает о нем, — сказала она негромко. — Я умираю от СПИДа.

На какой-то миг Тейт овладело сумасшедшее желание рассмеяться, ведь Лулу всегда умела с самым невинным видом разыграть. Но секундой позже ее пронзили эти слова.

— Я… я…

Не в силах ни дышать, ни говорить, она постаралась набрать побольше воздуха в легкие,но воздух не шел. Жгучие слезы наполнили глаза, жгли горло, и только теплое ободряющее пожатие Лулу удерживало ее от рыданий.

— Не надо, Татум! Не надо — уговаривала Лулу. — Но не отпускай мою руку. От этого, золотко, мне легче самой.

Постепенно пронзительное ощущение трагической нелепости всего происходящего заставило Тейт собраться и взять себя в руки. И все равно, в то время как она пыталась утешить Лулу, она чувствовала себя так, словно участвовала в каком-то трагикомическом фарсе.

— Гораздо лучше! — сказала Лулу, с заметным облегчением убирая свою руку из руки Тейт. — Теперь все в порядке.

— Лу… Я… я не… — покачав сокрушенно головой, Тейт попыталась собрать свои разрозненные мысли воедино. — Я не знаю, что сказать… Я… Ты была всегда такой осторожной… Ты…

— Думаю, это больше всего и подвело меня. — Горечь ее тона возобладала над попыткой улыбнуться. — Столько лет безнаказанно этим заниматься, а в конце концов все полетело прахом просто потому, что оказалась не в то время и не в том месте.

— Что ты имеешь в виду, Лу?

— Я жила в Уогге и вела респектабельную добропорядочную жизнь, работая консультантом по косметике в одном крупном универмаге. — Она остановилась, наполнила стакан Тейт, потом свой и пригубила вино, прежде чем продолжать. — Но однажды, поздно вечером, после работы я остановилась у работавшего круглые сутки магазина, чтобы прихватить пакет молока, и нарвалась на ограбление. Парень, совершавший ограбление, не был вооружен ни ножом, ни пистолетом… — Голос ее прервался, и она прокашлялась. — Вместо этого у него был шприц, наполненный кровью.

— О Господи!..

— Я шла, наклонив голову, роясь в сумке, когда он выбегал с деньгами. Мы столкнулись… упали… и каким-то образом шприц оказался вколотым в мою икру.

Мука и ярость одновременно пронзили Тейт. Это было несправедливо! Это было слишком, слишком жестоко!

Взяв свой бокал, Лу медленными глотками осушила его до дна.

— Четыре месяца спустя у меня оказался положительный анализ на ВИЧ. С тех пор прошло уже три года, и жить мне осталось двенадцать месяцев, не больше. — В спокойной, почти равнодушной манере она отхлебнула еще вина. — Рискуя впасть в патетику, скажу, что жизнь истекает. И, к сожалению для меня, смерть не обещает быть легкой.

И тут же улыбкой и каким-то легким шутливым замечанием она поблагодарила официанта, который появился с другой бутылкой вина. Это полностью лишило Тейт дара речи. Ведь это естественное поведение Лулу было таким… таким в ее положении неестественным! Как могла она шутить и говорить так, как если бы все было нормально, в то время как сама Тейт чувствовала, будто на нее повеяло дыханием смерти? Дважды она пыталась заговорить и не могла выдавить ни слова. Отбросив всякую сдержанность, которой ее всегда учила Лулу, она схватила бокал и одним духом осушила его.

— Ты бы лучше оценила вино, если бы выпила по глоточку, — пожурила ее Лулу.

— Оцен… Лу, как ты можешь быть такой спокойной? И действовать так… так невозмутимо?

Лулу чуть удивленно подняла бровь.

— Я уже прошла паническую, истерическую стадии и стадию отрицания, Тейт. Я сейчас нахожусь в стадии «приведения своего дома в порядок». Вот почему, — продолжила она, — мне нужно было найти тебя. Я составляю завещание и хочу…

— О, мне ничего не нужно, Лулу!

— Я хочу, — с нажимом повторила она, — назначить тебя законной опекуншей моей дочери.

— Что? — выдохнула Тейт. — Твоей дочери?!.

Послышалось ей это или нет, но Тейт не могла своим ушам поверить. У Лулу есть дочь? Не шутит ли она все-таки?..

— У меня, — сказала Лулу, — есть четырехлетняя дочь. Ее зовут Алира-Джейн. И когда я умру, я хочу, чтобы ты воспитывала ее.

— Нет. — В душе Тейт боролись паника и сочувствие. — Я… я не могу. И не хочу. Ты не можешь требовать этого.

— Я прошу тебя, Тейт. Я умираю, а больше никого подходящего у меня нет.

Уставившись в потолок спальни, Тейт страстно желала, чтобы прошедший вечер оказался сном. А учитывая ее душевное состояние, отсутствие Джейса и беспокойство из-за грядущей лапароскопии, кошмарный сон был бы вполне вероятным.

Джейса не было рядом, и она чувствовала себя одинокой. Но даже сознание, что он вернется через пару дней, не приносило утешения, ибо рано или поздно он исчезнет из ее жизни навсегда. Конечно, она могла бы притвориться, что не думает об этом, но правда заключалась в том, что думала; изредка, когда он был рядом с ней, и постоянно, когда его не было.

Все более и более становилось очевидным, что Джейс склоняется к тому, чтобы повторить нормальный образ жизни своих родителей, типичных представителей среднего класса, то есть жениться и завести детей. Это проявлялось и в страстном желании взять на несколько дней Латашу, и в том, что, когда они проезжали мимо какого-нибудь дома, предназначенного для продажи, он тут же начинал рассуждать, насколько он удобен для семьи и как заманчиво было бы вложить в его покупку деньги на будущее. «Скажешь мне об этом, когда у меня будет мой первый миллион», — саркастически отвечала в таких случаях Тейт, но могла бы сказать и другое: «Дома эти предназначены для людей с детьми, а у меня очень мало шансов заиметь хотя бы одного». Проблема, которая, если позволить себе помечтать, могла быть, в общем-то, решена с помощью Лулу, желавшей оставить ей своего ребенка.

О, да, прошедший вечер вполне мог присниться ей, только сном это не было.

— Господи, что ты делаешь со мной? — простонала Тейт вслух. — Зачем?..

Она не была религиозным человеком, ведь все духовное руководство со стороны Фэнтези ограничилось тем, что та просто окрестила Тейт. Поэтому к Богу она обращалась только тогда, когда нужно было попросить о невозможном или возложить на кого-то ответственность за то, что находилось вне ее контроля. А сейчас все находилось вне ее контроля!

Слова Лулу отдавались эхом в ее сознании.

— Я хочу назначить тебя законной опекуншей своей дочери… Я умираю, и больше никого у меня нет.

И вот сейчас, ранним утром, в одиночестве своей спальни, Тейт позволила себе горькую усмешку.

— Это лишь показывает, как же ты неразумна, Лу! Бог решил, что я настолько не подхожу на роль матери, что даже не дал мне соответствующих органов для этого. А ты хотела оставить мне дочь…

Поднявшись с постели, она прошла обнаженная в ванную и, до отказа отвернув оба крана душа, вступила под тугие струи горячей воды. Так у нее появилась возможность считать, что это вода стекает по ее мокрым щекам — вода, а не слезы.

ГЛАВА 20

Стоя в дверях своего кабинета, Джейс ожидал, когда Тейт возьмет трубку, но настойчивой трели телефона на своем столе она совершенно не замечала. Уставившись в пространство и сдвинув озабоченно брови, она глубоко задумалась о чем-то, закусив нижнюю губу. Ему хотелось надеяться, что ее озабоченность связана с тем, что купить ему на Рождество, и будь его воля, у Татум не было бы других проблем в жизни, кроме таких. Но, к сожалению, не в его силах упростить ей жизнь до такой степени.

— Если ты возьмешь трубку, телефон перестанет трезвонить, — сказал он, и Тейт автоматически сделала это. В ту же секунду она пришла в себя и деловым, но одновременно приятным голосом начала разговор со звонившим.

Джейс подошел к кофеварке и налил две чашки, ей и себе. Со времени ее визита к гинекологу он по крайней мере раз десять пытался заговорить с ней, но всякий раз безуспешно. А впрочем, нет, поправил он сам себя, не совсем так. В первый раз, когда он спросил ее об этом, Тейт отделалась лишь кратким сообщением: «Назначили лапароскопию в январе. Не Бог весть какое важное дело, просто обследование, чтобы выяснить, как протекает процесс внутри». А в следующий раз удивленно округлила глаза: «Джейс, честное слово! Прекрати об этом говорить! У тебя нет никакой причины для беспокойства. Я-то не беспокоюсь!»

Но, черт побери, он все равно беспокоился. И злился. Потому что знал, что она сама беспокоится. Несмотря на показное безразличие, ее явно снедала какая-то тревога. Но, что хуже всего, она не доверяла ему и не желала разделить с ним эту тревогу.

Он не слишком много знал о женских болезнях вообще, однако достаточно, чтобы понять, что Тейт столкнулась с чем-то ужасным. Его мать сказала, что единственное, чем он может ей помочь, это быть ей опорой, поддержкой, дать ей понять, что он будет рядом, что бы с ней ни случилось. Но как он может сделать это, если она замыкается в себе? Не физически, но эмоционально, душевно.

Раньше ему даже нравилось иметь связи с женщинами, которые устраивали его в постели, а в остальное время не обременяли своими личными проблемами. Но на этот раз было совсем не то! С Тейт ему хотелось разделить все: ее радости и печали, ее заботы и развлечения, ее страх, ее душу… ее будущее, наконец. Но, черт возьми, за целый месяц разговоров он не добился от нее ничего. Даже определенного ответа, возьмут ли они Латашу на Рождество или нет.

Когда Тейт положила трубку, он прошел к ее столу и оставил чашку кофе перед ней. Но не дал сбить себя с толку той беззаботной улыбкой, с которой она обернулась к нему.

— О'кей, цыганка. В чем дело?

— Что? Ни в чем! — Ее глаза расширились от наигранного удивления. — Что ты имеешь в виду?

Он недоверчиво покачал головой.

— Меня не проведешь, Тейт. С тех пор как я вернулся из Аделаиды, ты стала рассеянной и раздражительной, вернее неровной. То вся сияешь, а в следующую минуту…

— Не выдумывай, Джейс. Если не считать того факта, что Рождество пробило брешь в моем автомобильном бюджете…

— Тут дело посерьезнее, Тейт. Даже Таг это заметил.

Она выпрямилась на стуле.

— Таг что-то сказал обо мне?

— Не о тебе конкретно. Он спросил, нет ли у нас каких-то проблем.

— И что ты ответил?

— Я сказал, что в общем-то нет, если не считать твоих колебаний насчет того, чтобы взять Латашу…

Она вскочила на ноги.

— Господи, да перестанешь ли ты наконец о ней? Всякий раз, когда ты открываешь рот, я только о ней и слышу. Латаша то, Латаша, се! Что мы купим для Латаши?

— Тейт, я…

— Мне наплевать, что ты ей купишь! Купи ей хоть целый «Боинг-747», мне и дела нет! Все ваше дурацкое семейство Бентонов думает, что Рождество принадлежит только ей!

Эта вспышка настолько ошеломила его, что он опомнился только тогда, когда, подхватив свою сумку, Тейт была уже на полдороге к двери.

— Тейт, ты куда?..

— Обедать! Вернусь через час! Может быть! — Дверь захлопнулась за ней на последних словах.

— Что здесь происходит?

Джейс даже не обернулся, чтобы ответить на вопрос Тага, выглянувшего из своих дверей.

— Стараюсь быть поддержкой, — пробормотал он, обращаясь скорее к самому себе, чем к Тагу, но тот понял его буквально.

— А ты не мог бы делать это потише?

Джейс подавленно взглянул на него через плечо.

— Не думаю, что это бы что-то изменило.

— О'кей, а что случилось? — сунув руки в карманы, Таг прислонился к стене.

Джейс покачал головой. Тейт едва ли понравилось бы, если бы он принялся обсуждать ее медицинские проблемы с Тагом. Он молчал и только пристально смотрел на дверь, желая, чтобы она вернулась побыстрей и, бросившись в его объятия, сказала, что любит, что нуждается в нем так же, как он нуждается в ней.

— У нас сегодня тихо, спокойно, — услышал он голос Тага. — По крайней мере, на этот час. Почему бы тебе не найти ее и не поговорить с ней? А я пока займу здесь круговую оборону.

На миг Джейс задумался над его советом, потом отрицательно хмыкнул.

— Она не станет говорить. Ни со мной, ни с мамой, ни с кем.

Он знал это, потому что просил уже мать походить вместе с Татум по магазинам, чтобы выяснить, что беспокоит ее. Поначалу мать возмутила эта идея.

— Джейс, я не собираюсь быть шпионкой. Ты не можешь просить, чтобы я выкачивала из Тейт информацию и передавала тебе!

— Мама, да я не об этом прошу! Если Тейт не хочет, чтобы я знал о том, что происходит в ее жизни… ладно, прекрасно, я могу и это принять.

— Можешь ли? — с сомнением покачала головой мать.

— Если Тейт сама этого хочет, — уточнил он. — Я не говорю, что для меня это просто, но я не собираюсь добавить к ее неприятностям новые, давя на нее. Но, черт побери, ей ведь нужно с кем-нибудь выговориться. Я знаю, что нужно, и надеюсь, что она откроется тебе. Пожалуйста, мама, — взмолился он. — Я не прошу передавать мне, что она скажет. Просто выслушай ее.

В конце концов мать согласилась. Верный своему слову, он не спрашивал отчета, но тем не менее она дала его.

— Ты прав, Джейсон, — сказала она. — Эмоционально Тейт натянута как струна, но не говорит о том, что тревожит ее. На языке у нее только ты: чем тебя накормить, что тебе подарить на Рождество?..

— Надеюсь, ты посоветовала ей завернуть в подарочную бумагу немного ее доверия и подарить это мне, — устало откликнулся он.

Какое-то непроницаемо-осуждающее выражение появилось у матери на лице.

— Я думала, ты сознаешь, что получил его давным-давно. Но, возможно, не поняв его ценности, ты его потерял.

В те дни даже от матери он не мог добиться разумных ответов, и его проклятая жизнь вдруг сделалась каким-то загадочным ребусом.

Вздохнув, Джейс заставил себя вернуться к разговору с Тагом.

— Идти за ней бесполезно. — Он взял с подноса письмо с пометкой «Бентону» и направился в свой кабинет. — Если Тейт захочет обсудить, что лишает ее покоя, она это сделает, когда будет готова. Но никто не заставит человека говорить, если он сам раскрываться не хочет.

Он закрывал уже дверь за собой, когда услышал, как Таг рассмеялся.

— Ну не скажи! У меня есть малютка-сестра, которая в пять минут докажет тебе обратное. Будь уверен, дружище, что Кейли способна разговорить даже камень!

Тейт была довольна, чувствуя себя затерянной в толпе суетившихся возле стойки и сидевших за столиками людей. Горожане, обедавшие в этой закусочной вместе с ней, были безликие, заурядные люди, а бросая взгляд на нее, грустно нахохлившуюся за своим столиком, они думали, наверное, то же самое и про нее. Но это было как раз то, чего она больше всего и хотела, — быть ординарной, нормальной, не выделяться, быть такой же, как все.

Никогда она не жаждала внимания и популярности, которые приносит известность. Никогда не хотела быть слишком богатой или знатной, не хотела ничего, что выводило бы ее за пределы совершенной ординарности и нормальности, ибо это лишь и могло защитить от удивленно поднятых бровей, шепотков за спиной и злых насмешек, которым она подвергалась в детстве. Всякого хватало в ее жизни, но недоставало именно обыкновенности, ординарности, пока в одну ненастную ночь Джейс Бентон не бросился в схватку с ней возле материнской машины на лужайке перед своим домом.

Грустный полусмешок вырвался у нее из груди. Да, та ночь стала поворотным пунктом в ее жизни. Но, пока Брайс Бентон не взял ее к себе, а остальные члены семьи Бентонов не приняли как свою, она еще не вкусила этой нормальности. И лишь позднее, когда живая и бойкая Кейли Таггерт растормошила ее и подружилась с ней, Тейт и в самом деле поверила, что она нормальная, рядовая, точно такая же, как все.

А потом Брайс Бентон умер.

Его смерть потрясла ее. И не только потому, что она полюбила этого старика, как к родному привязалась к нему, но и потому еще, что в этом таилась какая-то угроза для нее, угроза, смысла которой она еще в точности не понимала. Когда, собрав свои пожитки, она вернулась снова в дом к Джуди, этот переезд казался всем очень естественным, всем, но только не ей. Сама она ощущала в нем нечто плохое, нечто знакомое, нечто уже случавшееся с ней. Она не могла не видеть здесь параллели между своим переездом после смерти Фэнтези к Лулу, как бы по необходимости приютившей ее.

Она говорила себе, что глупо сравнивать Джуди и Лулу, но ничего не могла с собой поделать. И сама Джуди, и Брайен очень ласково обращались с ней, но Тейт всегда ощущала себя у них гостьей — гостьей, временной и случайной. Ничего вроде бы не изменилось в ее жизни: она по-прежнему работала в гимнастическом зале, помогала Брайену в спортивном клубе, а Джейс донимал ее все так же насчет ее парней. Но все было не так, как у старого Брайса. Окруженная людьми, она чувствовала себя здесь совсем одинокой.

А когда Джейс начал забегать поздно ночью в родительский дом, чтобы поболтать с ней, как он нередко делал это у Брайса, она испытывала еще большую неловкость. Тейт застонала, вспомнив теперь ту ночь, когда потребовала от него прекратить это.

Было поздно, больше одиннадцати часов, Джуди и Брайен давно ушли спать. Тейт и сама задремала уже на диване, когда услышала, что в кухне свистит чайник. Она не могла припомнить, чтобы ставила его, хотя смутно подумала, что неплохо было бы выпить чашку чая. Не включая света, она пошла туда и чуть не завизжала от страха, увидев в кухне чью-то темную фигуру.

— Черт побери, Джейс! — прошипела она. — Ты меня напугал до смерти. Какого дьявола ты ошиваешься тут среди ночи?

— Я только что закончил наблюдение тут поблизости на Ливерпульской дороге, увидел в кухне свет, и мне захотелось горячего чайку. А заодно и с тобой поболтать, малышка. — И с обычной своей чуть нагловатой улыбочкой кивнул на две чашки чая на столе. — Как видишь, о чае я позаботился, а ты позаботься о болтовне.

— Что? Ты ненормальный? Уже полночь, я почти что спала!

— Знаю. Ты очень прелестно выглядела на диване в моей старой школьной футболке.

— Она не твоя. Это Итана, и…

— Ты не должна спать в рубашках Итана.

— О, Бога ради, Джейс! Ты ведешь себя так, словно я спала с ним самим! И к тому же, — строптиво добавила она, — даже если бы это было и так, все равно не твое дело!

— Будь это так, было бы нетрудно заметить. Донна своими острыми ноготками исцарапала бы тебе все лицо.

— Ни черта! Я бы эту стерву и близко не подпустила. Я умею постоять за себя.

— Гм, — сказал он, поглаживая подбородок с задумчивым видом. — Хотел бы я знать все-таки, как наша дражайшая Донна отреагирует за воскресным обедом, узнав, что ты спишь в рубашках ее мужа. Не думай, что я и в самом деле проболтаюсь, я ее терпеть не могу. — И он усмехнулся. — Как терпеть не могу среди ночи пить чай в одиночестве…

Смеясь, он протянул ей чашку горячего чая, и она безропотно позволила ему усадить себя за стол. Несмотря на эту яростную пикировку, с которой все началось, они просидели тогда на кухне, болтая Бог знает о чем чуть не до самого утра. Как обычно, Джейс настоял на том, чтобы она проводила его до входной двери, где подождал снаружи, пока она не запрет за ним.

— Ты уже спишь на ходу, — сказал он, прощаясь с ней на пороге.

— Интересно почему? Может, потому, что являются тут всякие непрошеные типы и требуют, чтобы их до утра развлекали за чаем?

— А что делать, если я нахожу твое общество столь блестящим?

— Ты находишь мое общество столь блестящим, — сухо ответила она, — только потому, что никто из твоих многочисленных приятелей не позволит тебе влезть к ним незваным домой среди ночи.

— Неправда, — серьезным тоном сказал он. — Я могу позвонить некоторым, и они будут рады…

— Ну и чудесно! Тогда и отправляйся прямо к ним в следующий раз. А я терпеть не могу, когда ты являешься среди ночи!

Она запомнила, как он тогда нахмурился и помрачнел, задетый этими словами.

— Ты же не возражала, когда жила у Брайса.

— Там… Там другое дело. Кроме того, мне и тогда не нравилось, что вы с Брайсом лезли в мою личную жизнь.

Пропавшая было улыбка вновь заиграла на его губах.

— Кто-то же должен присматривать за тобой, малышка.

— Я присмотрю за собой сама! И не нуждаюсь в том, чтобы меня постоянно контролировали или вламывались ко мне, когда я сплю. А теперь иди домой и не возвращайся! — Она захлопнула дверь перед его носом и сердито щелкнула замком.

Он немедленно начал колотить в дверь.

— Эй, Тейт, — сказал он веселым голосом. — Это дом моих предков, и ты не имеешь права выгонять меня отсюда. Будь полюбезнее со мной, а то пожалуюсь мамочке, и они выставят тебя за дверь за то, что обижаешь их бесценного сыночка.

Теперь, спустя годы, она не могла не улыбнуться этой шутке, а тогда даже и не подумала. Она и так была расстроена смертью Брайса, а тут еще и Джейс доводил. Она боялась, что ее чудесная нормальная жизнь, такая обыкновенная, точно такая же, как у всех, может вдруг ускользнуть от нее в одночасье, и это делало ее особенно ранимой. Ее смятение только усиливалось, если она начинала вдруг ощущать, что сердится на Джейса, когда он рядом, но почему-то скучает, когда его рядом нет…

В те дни, когда она словно тонула в сомнениях и страхах, Кейли снова пришла ей на помощь, как случилось уже однажды в школьном коридоре в один из еще более далеких дней.

— Поедем в Европу, Тейт! Тебе понравится, вот увидишь! Надо же немного повидать свет. Ведь так делают все.

Последний аргумент оказался для нее, Татум, конечно же, решающим. И вот в январе 1993, ровно через год после смерти Брайса, она поднялась по трапу на борт самолета в аэропорту Мэскот, имея при себе только паспорт и дорожную сумку. Кейли произнесла магические слова: «Так делают все». А в двадцать один год ничего не было для Татум Милано важнее, чем быть в общем потоке со всеми, быть, как все.

И вот теперь, сидя в заурядной закусочной, она горько улыбнулась своей прошлой наивности, своей вере, что она такая же, как все. В течение восьми лет уже она верила, что живет, «как все», притворяясь, что прошлого не существует, и все-таки не стала такой, «как все». Ведь обычные нормальные люди не притворяются, что первых шестнадцати лет вовсе не было в их жизни, не избегают упоминать их в разговорах, не стремятся изо всех сил забыть их. Нормальные люди не бегут от ответственности, от сложностей и риска повседневной жизни. Они не отвергают любовь.

А она именно это и делала.

Она любила Джейса, любила всей душой, но боялась облечь свою любовь в слова, потому что не была уверена, что ему достаточно одной только этой любви. Она хотела, чтобы у Джейса было все, и она знала, что он хочет иметь семью… И детей… Но, поскольку маловероятно, что она когда-либо сможет подарить ему детей… Нет, мучительно даже думать об этом и… И оскорбительно для него допустить, что он бросит ее, когда станет ясно, что операция для нее неизбежна — операция, после которой у нее никогда не будет детей.

Но что же делать? И чего она в самом деле хочет?

Поставив локти на стол и обхватив подбородок руками, она сосредоточилась на этом вопросе.

Дети?.. Это был камень преткновения. Она не помнила точно, когда вбила себе в голову, что не хочет иметь детей, но точно помнила, когда в первый раз сказала это вслух, ей было еще только шестнадцать.

Тогда Джуди впервые повела ее в женскую клинику, и единственное, что ее волновало в эндометриозе, когда решительная особа в белом халате объявила ей свой приговор, это то, что от него бывают боли, но не то, что он приводит к бесплодию. По дороге домой Джуди утешала ее, говоря, чтобы она не беспокоилась, что не сможет иметь детей, поскольку такое случается очень редко. Тогда Тайт и повторила ей слова, которые слышала от Лулу несчетное количество раз: «Мужчины и дети не стоят того, чтобы о них беспокоиться. Но мужчины хоть на что-то годятся, а детей я вообще не хочу».

С кем же судьба сыграла более злую шутку: с ней или с Лулу? Но вопрос не в том, напомнила она себе, вопрос в том, в самом ли деле она теперь хочет детей?

— Да, если их отец — Джейс! — непроизвольно вслух произнесла она эти слова. Но сознание невозможности исполнения этого желания еще больше обострило боль в душе.

Ну, ладно, ладно, сказала она себе. Держи себя в руках! Убери Джейса из сценария прямо сейчас, хотя бы на секунду. Хочешь ли ты сама детей?

И задумавшись об этом, ясно поняла, что любого ребенка она хотела бы разделить с Джейсом, и будь у нее выбор, не согласилась бы стать единственным родителем его. И дело даже не в том, что она не верила, что сможет стать хорошей матерью — просто была убеждена, что каждый ребенок заслуживает двоих родителей, а не одного, как в детстве она сама…

Ее размышления запнулись об эту мысль. Да, каждый ребенок заслуживает двоих родителей, но реальность, увы, не всегда такова. У некоторых, как у нее, была только мать. Но Фэнтези была с ней только пятнадцать лет. А можно сказать, что и целых пятнадцать лет. Ведь маленькая Алира-Джейн будет с Лулу только треть этого срока, и то если повезет…

О Боже! Горячие слезы обожгли ее глаза, когда она вспомнила, что ответила той женщине, которая некогда взяла ее к себе и которая сделала все, чтобы (как уж умела) заменить ей родную мать. Сделала все, чтобы уберечь ее от той судьбы, которая выпала ей самой и Фэнтези. Возможно, воспитывать ее малышку она бы и не смогла, но просьба Лулу поддерживать регулярный контакт с ней, чтобы та не чувствовала себя в этом мире одинокой… В этом Тейт не имела ей права отказать! Неужели она и в самом деле стала до такой степени бездушной и черствой, что не захочет видеться с ребенком после того, как Лулу умрет!

Если бы, скажем, Кейли обратилась к ней с подобной же просьбой, она бы согласилась, конечно, не раздумывая. Так почему же фактически отказала Лулу?.. И ответ ей самой уже, в сущности, был ясен: потому что Кейли это не то, что Лулу. Кейли была частью того «нормального», того «как у всех» мира, который она в своем воображении создала. А Лулу не была его частью, и, значит, ее ребенок тоже не был…

Боже милостивый, подумала Тейт, неужели в своем стремлении стать «нормальной» частичкой общества она дошла до такого, до того, чтобы оттолкнуть от себя тех, кто в детстве беспокоился о ней, кто не бросил ее тогда, когда о ней некому было больше позаботиться? Неужели она сама превратилась в одну из тех, кто шептался у нее за спиной, кто запрещал своим детям играть с ней из-за того лишь, что у нее была такая мать?

Что ни говори, а она подошла очень близко к этой черте. Чертовски близко, чего уж там скрывать! И осознание этого передернуло ее душу…

Из будки телефона-автомата Тейт набрала код Уогги, а потом номер, записанный на клочке бумаги, который с намерением выбросить она доставала и комкала сотни раз. Рука, державшая трубку, подрагивала, пока на другом конце провода звучали длинные гудки. Наконец отозвался голос, который она сразу узнала.

— Лу, — быстро сказала она. — Знаешь, я передумала. Я готова встретиться с Алирой-Джейн, если ты привезешь ее в январе в Сидней… Я… Я встречусь с вами обеими. Но только не раньше пятнадцатого. — Она не стала говорить, что за неделю до пятнадцатого у нее назначена лапароскопия, ведь ее собственные проблемы со здоровьем — пустяки по сравнению с проблемами Лулу.

— Спасибо, Тейт. — Волнение, прозвучавшее в голосе Лулу, было совсем не похоже на тот небрежный тон, с которым она сунула Тейт свой номер телефона, уходя из ресторана со словами: «Позвони, если надумаешь». — Спасибо от всего сердца! Я не могу передать тебе…

— Лулу! — прервала она, чувствуя легкую панику в душе. — Я обещаю только повидаться с ней и… время от времени быть с ней в контакте. А кроме этого… Ну, в нынешней ситуации я больше ничего обещать не могу.

Лулу, похоже, слегка усмехнулась на другом конце провода.

— Я всегда полагалась не на обещания людей, а только на свое чутье. Я позвоню тебе, когда мы приедем в Сидней.

Тейт вздохнула.

— О'кей. Да, и еще, Лу… Желаю тебе и Алире-Джейн веселого Рождества.

На линии возникла короткая пауза, прежде чем донеслись ответные слова:

— Спасибо, Тейт. Оно таким и будет. Я хочу устроить его чертовски веселым, чтобы дочка никогда не забывала его… и меня.

— О, Лу… — В трубке давно уже была тишина, а Тейт все никак не могла сдвинуться с места. Жгучие слезы застилали ей глаза.

— Я еще работаю здесь?

Джейс повернулся в кресле, оторвавшись от панорамы за окном, которую он созерцал, не видя, в сущности, ничего в течение последних полутора часов. Тейт, стоявшая на пороге, выглядела такой грустной и несчастной, что у него сердце дрогнуло от предчувствия какой-то беды. Но, испытав облегчение уже оттого, что она все-таки вернулась, он широко улыбнулся.

— Не в обычаях нашей фирмы увольнять красивых сотрудниц ни за что ни про что. Подумаешь, нагрубила боссу и обедала лишних полчаса. С кем не бывает.

Слабая улыбка появилась на ее губах, когда она медленно шагнула в кабинет.

— Я знаю, что должна извиниться и объяснить…

— Извинений не нужно, и объяснять ты ничего не должна, если сама этого не хочешь.

— Я хочу, — возразила она. — Но просто не знаю, с чего начать. Джейс, — сказала она, подходя к нему, — не говори ничего, пока не выслушаешь все, что я тебе скажу. Хорошо?

Он молча, хотя и настороженно, кивнул.

— Прежде всего… я люблю тебя. Я… — Она осеклась, когда Джейс подхватил ее и с радостным лицом закружил по комнате. Его губы прикоснулись к ее губам, а крепкие объятия, хоть и лишили ее легкие воздуха, но зато наполнили ее душу жизнью. Это продолжалось несколько мгновений, прекрасных, сладких мгновений, а когда он отпустил ее губы, дыхание его было таким же взволнованным, как и ее собственное.

— Но ты ведь обещал подождать, пока не выслушаешь все, — сказала она с легким укором.

— Я услышал все в этих трех словах. Ты не могла бы выразиться более ясно и кратко. Я умирал от тревоги, услышав, что ты должна сообщить что-то мне. Я думал, ты меня покидаешь.

Джейс коснулся лбом ее лба и заглянул своими лучистыми синими глазами в глубину ее глаз.

— Я не настолько сильная, — пробормотала она.

Он покачал головой.

— Ты самая сильная, самая храбрая женщина, Татум Милано. И я люблю тебя даже больше, чем до этой минуты представлял.

Она вздохнула и прильнула к его груди. Вот где была сила! Какими мощными и надежными казались ей удары его сердца, какими верными руки, обнимавшие ее! Сжав его шею руками, она закрыла глаза и постаралась вобрать в себя силу и уверенность, которая струилась по его жилам, и сразу ей сделалось как будто бы легче.

— Я не такая сильная, как ты думаешь, Джейс, — произнесла она наконец. — И не такая храбрая. Я была так запугана своим прошлым, что стала бояться будущего. Я говорила себе, что не хочу того, чего на самом деле хотела, ведь я не верила, что это может быть у меня. Я отказалась от цели, боясь неудачи. Я заранее считала себя неудачницей.

Она остановилась и перевела дух.

— А хуже всего то, что я позволила тому плохому, что было в моем прошлом, отравить то хорошее, что могло прийти в будущем… А ведь Фэнтези была не самой плохой матерью, если вдуматься. Она ведь любила меня, если не отдала, как другие, в приют, если составила завещание и назначила мне законного опекуна за девять лет до того… до своей смерти!

Слезы полились у нее ручьем. Они жгли его кожу сквозь рубашку, а он, попеременно шепча то слова утешения, то любви, нежно гладил ее затылок и плечи.

Постепенно ее мучительные рыдания перешли в редкие всхлипывания, но и после этого Джейс все равно не отпускал ее, желая, чтобы тепло его любви до конца передалось ей и осушило ее слезы навсегда. Она была для него самой большой ценностью во Вселенной. И он знал уже, что она будет владеть его душой и телом до могилы.

Наконец Тейт перестала всхлипывать, и вся комната как будто озарилась для него небесным светом, когда, виновато улыбнувшись, она подняла на него свои заплаканные глаза.

— Ты промок. Надо снять это, чтобы высушить. — Она провела ладонью по рубашке, словно пыталась разгладить ее. Даже с красными глазами и розовыми пятнами на лице она казалась ему самой прекрасной женщиной в мире. И самой желанной, конечно.

— Ты прелесть, — пробормотал он, целуя ее. — Мне хочется снять не только рубашку… А ты? Ты лучше чувствуешь себя, освободившись от всего, что тебя мучило?

Она слегка напряглась, прежде чем улыбнуться немного печально в ответ, но все-таки кивнула.

— Да, — сказала она. — Но это еще не все. Думаю, будет лучше, если ты сядешь на диван и выслушаешь все остальное.

Услышав это, он весело поднял бровь.

— Ага, сначала я, значит, должен снять рубашку, а потом ты хочешь видеть меня на диване? — В его глазах загорелся озорной огонек. — Выкладывай побыстрее, цыганка, все, что ты собираешься мне сказать, а то там, — он кивнул в сторону черного кожаного дивана, — там у тебя не будет возможности много говорить.

— О'кей, — сказала она, — но, когда ты рухнешь от потрясения, помни, что я тебя предупреждала. — Ее плечи поднялись от тяжелого вздоха. — Лулу, бывшая проститутка, которая взяла меня к себе, когда умерла моя мать, теперь сама умирает от СПИДа. У нее есть четырехлетняя дочь, и она хочет, чтобы я стала ее законной опекуншей.

Татум видела, как удивление, потрясение, недоверчивость промелькнули на лице Джейса. В какое-то мгновение он даже физически вздрогнул от ее слов. Но в следующий момент он полностью овладел собой и с любящей, понимающей и ласковой улыбкой взглянул на нее.

— Как видишь, я не рухнул. Но все равно, чем стоять, предпочту взгромоздиться с тобой на этот диван, так что…

Он решительно сгреб ее в свои объятия и сел, держа, как ребенка, на руках. Глядя снизу вверх на его милое, улыбающееся лицо, Тейт с замиранием сердца думала, какой он замечательный человек.

— Ты… не потрясен?.. Значит, ты бы не возражал, если я соглашусь на это?

— А почему бы и нет, — с готовностью дернул плечами он. — Я поддерживаю этот проект.

— Но я не сказала… Я не дала еще полного согласия, — призналась она, стыдясь того, что не заслуживала того высокого мнения, которое имел о ней Джейс. — В сущности, я просто обязана сделать это для Лулу, но… но пока что я согласилась всего-навсего повидать малышку, встретиться с ней в январе.

Джейс нахмурился.

— Зачем ждать до января?

— Ну… Ну, просто потому, что они живут в Уогге и не смогут до этого времени…

— Глупая причина! — И пересадив ее со своих колен на диван, он подошел к телефону. — Дружище, — сказал он, нажав кнопку, соединявшую его с Тагом, — ты продержишься в одиночку до вечера и завтра весь день? Мы с Тейт собираемся слетать в Уоггу.

— Что?! — вскочила на ноги Тейт.

Реакция Тага была, по-видимому, сходной, потому что Джейс отчеканил в трубку:

— Я сказал, что мы вылетаем в Уоггу первым же рейсом. Там есть женщина, которая помогла Тейт в тяжелое время. — Обернувшись, он бросил ей взгляд, который расплавил ее сердце. — Мне нужно повидать эту женщину и поблагодарить за все. Пока. — И повесил трубку.

— Джейс, — сказала она в полной растерянности, — ты ведь даже не выслушал всю историю.

В ответ он весело подмигнул ей.

— Оставь ее для самолета, цыганка. А сейчас идем.

Выбора у нее не было, потому что он уже заказывал по телефону билеты на ближайший рейс. И с этого момента все смешалось в лихорадочном вихре чувств и суете подготовки к полету.

А спустя несколько часов, Тейт стояла, нервно держа руку Джейса в своей руке, на веранде уютного маленького коттеджика в сельской местности Нового Южного Уэльса, ожидая, когда Лулу ответит на звонок в дверь. Когда дверь открылась, и на пороге встала Лулу, ее непросто было узнать.

Она была в джинсах и в застиранной рубашке-безрукавке, но удивительнее всего было то, что впервые в жизни Тейт увидела ее лицо без грима. Глаза Лулу сделались круглыми от изумления, когда она увидела на пороге у себя Тейт.

— Э… привет, Лу! Наверное, мне следовало позвонить, но… — Она остановилась, а Лулу перевела удивленный взгляд с нее на Джейса и опять на нее. — О, это Джейс. Джейс Бентон. Он мой… э… мой… ммм… партнер.

— Партнер? Это Таг мой партнер, — пробормотал он, улыбаясь ей, прежде чем обратиться с одной из самых обаятельных своих улыбок к Лулу. — Тейт хотела сказать… В общем, я буду тоже вместе с ней опекуном вашей дочери. Разумеется, если у вас нет возражений, — прибавил он.

Слезы наполнили глаза Лулу, когда она покачала головой.

— Я бы доверила выбору Тейт свою жизнь. И доверяю жизнь моей дочери. — Она протянула руку. — Я очень рада вас видеть, Джейс Бентон. Чертовски рада, поверьте!..

И вслед за этим она сделала несвойственную ей и неожиданную для Тейт вещь — бурно, навзрыд разразилась слезами.

ГЛАВА 21

Рождество 1995 года

На другое утро Джейс сидел с Лулу на веранде, потягивая кофе и глядя, как Тейт и Эй-Джи (так ему больше нравилось называть Алиру-Джейн) пытаются растормошить ленивую овчарку, которая не желала бегать за мячом. Видя, какую радость эта картина вызывает на лице женщины, он колебался, не будет ли жестоко задать ей тот вопрос, который вертелся у него на языке. Когда собака наконец поднялась на ноги и побежала за мячом, восторженный детский смех, раздавшийся вслед за этим, вызвал в его памяти их мальчишеские игры с Дугом Расселом.

— Знаете, Лулу, до вчерашнего дня Тейт не рассказывала, что жила с вами. Она никогда даже не упоминала вашего имени, — сказал он.

— Едва ли можно винить ее за это, — ответила Лулу. — Девочка хотела забыть свое прошлое, стремилась оставить его позади. А мое имя уж точно не прибавило бы веса ее репутации.

— Не совсем так. Когда ей пришлось доказывать, что драгоценности принадлежат ей, она рассказала про Кристофера и того ублюдка… Как его?.. Робина!

Лулу встрепенулась.

— Она не говорила мне, что знала Робина.

— Знала! — Джейс длинно выругался и поведал ей о том, с чем пришлось столкнуться Тейт.

— О Боже милостивый! — Мука исказила ее лицо. — Неудивительно, что Тейт никогда не упоминала обо мне! Она, должно быть, возненавидела меня! Она…

— Нет, Лу! — Джейс потянулся и взял ее исхудалую руку. — Она не ненавидит вас. Иначе она не стала бы щадить вас все эти годы. А она все еще щадит, не рассказывая вам о том, что пытался сделать с ней Робин.

— Но я подвергла ее страшной опасности… — Сжав кулаки, она приложила их ко лбу. — Господи Боже, она могла заразиться той же болезнью…

— Перестаньте, Лулу. — Джейс успокаивающе дотронулся до ее плеча. — Вы сделали то, что считали правильным. И Татум, конечно, понимает это. Вы не знали ведь, что Кристофер собирается связаться с Робином и это станет угрозой для Тейт. Но вы знали, что Дзета уже была угрозой, и постарались девочку защитить от нее. — Он стиснул ей обе руки. — Вы уберегли ее от той опасности, которую видели. Нельзя же винить себя за то, чего вы никак не могли предвидеть. И никто бы не мог.

Немного поколебавшись, Лулу все же кивнула. Потом медленно улыбнулась.

— Вы мне нравитесь, Джейс Бентон. Вы самый достойный мужчина, которого я встречала. — Она улыбнулась ему чарующей улыбкой. — А я, милый мой, всяких повидала.

— Ну, такого, как мой отец, вы не встречали еще.

— Если он такой же красивый, как вы, Джейс, — пошутила она, — я сойду в могилу безутешной! — Она усмехнулась, на секунду задумавшись. — К сожалению, и вы это, наверное, знаете, я уже на пути к ней.

Сердце Джейса болезненно сжалось от сострадания.

— Я знаю. Вот почему я бы хотел, чтобы вы познакомились с моим отцом.

— Не понимаю.

Джейс мысленно выбирал, с чего ему начать, когда донесшийся до него смех Тейт дал ему верное направление.

— Я хорошо представляю, что почувствовала Тейт в тот день, когда обнаружила свою мать мертвой, потому что в начале 1988 года я нашел своего самого лучшего друга точно в таком же состоянии. Он умер прежде, чем приехала «скорая помощь», которую я вызвал. В то время нам обоим было по двадцать три года. — Он подождал, пока пронзительная боль от этого воспоминания немного отпустит его, и продолжал: — Как частный сыщик я много времени провел в Кингс-Кроссе, исходив его вдоль и поперек в поисках пропавших людей, и всегда внимательно прислушивался ко всем слухам и уличным толкам. После того что случилось с Дугом, я особенно обращал внимание на разговоры о торговцах наркотиками.

На лице Лулу не выражалось ничего, кроме вежливого интереса. Джейс поискал что-то более убедительное.

— Вскоре после смерти Дуга было много уличных толков о каком-то типе, вербовавшем студентов, изучающих фармацевтику, для производства амфетаминов. Но тот бросил проект и успел скрыться, когда несколько партий некачественных и смертельно опасных наркотиков появилось на черном рынке. Первая была где-то… — Джейс сделал паузу, чтобы убедиться, что Лулу его слушает, — где-то под Пасху 1987 года.

Услышав это, Лулу вдруг широко раскрыла глаза и прерывисто задышала, схватившись за грудь.

— Да, — сказал он. — Тогда же, когда Фэнтези умерла от подобных наркотиков.

Лулу внимательно смотрела на него, но не произнесла ни слова.

— Вторая партия, очевидно, шла по оптовым ценам, намного ниже обычной розничной цены. Это было за четыре месяца до того, как Дуг умер от передозировки героина. Но мне всегда казалось, что существует какая-то связь между этими фактами. — Он глубоко вздохнул, страдая от того, что ему предстояло сказать. — Главным образом потому… потому что этот мой друг был студентом-фармацевтом.

— Фэнтези снабжали наркотиками тоже студенты-фармацевты.

Джейс заметно вздрогнул.

— В самом деле?

— Да, — подтвердила Лулу. — А теперь объясните мне, Джейс, зачем вы все это мне рассказали.

Встав со стула, он отошел к самому краю веранды и лишь затем повернулся к ней лицом.

— Причина, по которой Тейт никогда не упоминала вас, заключалась в том, что вы заставили ее поверить, будто знаете, кто снабжал Фэнтези наркотиками и можете опознать их. Она считала, что вы уехали из Сиднея, опасаясь за свою жизнь, но не настолько доверяя полиции, чтобы обратиться к ней.

— Понятно.

— Но это еще не все. — Его голос стал твердым. — Причина, по которой Тейт никогда даже намеком не обмолвилась о вас, Лулу, была в том, что мой отец — полицейский. В течение десяти лет он возглавлял комиссию по внутренним расследованиям, а в настоящее время активно участвует в борьбе с полицейской коррупцией в масштабах всей страны.

Опасение и страх, которые Джейс прочел в глазах Лулу, в ее позе, заставили его смягчить тон.

— Видите ли, Лулу, по общему признанию, мой отец — безукоризненно честный человек. Он любит Тейт как родную дочь. — Джейс рассмеялся. — А последнее время даже, быть может, больше, чем меня!.. Так дело вот в чем, — продолжал он серьезно. — Если я назову вам инициалы человека, который, по моему мнению, ответствен за то, что произошло тогда, и вам они окажутся знакомы… Я бы хотел, чтобы вы в этом случае согласились поговорить с моим отцом.

Он дал ей минуту обдумать сказанное. Она сидела неподвижно как статуя, выпрямившись на стуле, мысленно взвешивая все за и против. А Джейс знал, что поставил ее перед сложной проблемой. Самое большее — ей оставался год жизни. Год, когда ее ибез того слабое здоровье быстро начнет ухудшаться. И в течение этого года, который любая женщина захотела бы провести как можно спокойнее со своим ребенком, ценила бы каждую минуту, он хотел, чтобы она потратила многие часы, а может, и дни, давая долгие показания и выдерживая очные ставки.

— Хорошо, — сказала она наконец. — Я поклялась Фэнтези, что позабочусь о Тейт, но я подвела ее невольно в тот раз… Ну, с этим Робином.

— Лу! Вы не должны себя винить за это.

Она проигнорировала его возражение.

— И еще я поклялась свести когда-нибудь счеты с тем ублюдком, который убил ее, если смогу. Так что… — Она посмотрела на него. — Давайте посмотрим, смогу ли я. Назовите мне инициалы, — приказала она.

Джейс с облегчением перевел дух. Но только открыл рот, как Лулу остановила его.

— Нет! Подождите. — Казалось, ее охватила паника. — Джейс, вы должны быть уверены, что вы этого хотите. Потому что…

Пауза Лулу была даже более многозначительной, чем он мог ожидать от нее.

— Потому что, если человек, о котором мы говорим… Если мы говорим об одном и том же человеке… это означает, что ваш друг, возможно, и произвел тот наркотик, который убил Фэнтези. — Тревога исказила черты ее лица, когда она спросила: — Вы думали о том, как будет чувствовать себя Тейт, если это окажется правдой?

Джейс думал об этом. Долго и серьезно. Поэтому он кивнул.

— Мы обсудили с ней такую возможность как раз вчера вечером. Она сознает, что Дуг был такой же жертвой наркотиков, как и ее мать. Единственная просьба Тейт состояла в том, чтобы я не побуждал вас делать то, что вы сами не захотите.

Лулу улыбнулась.

— У этой девочки сердце больше, чем она сама.

— Это верно, — кивнул он.

— Ну что ж, давайте мне инициалы, Джейс Бентон.

Джейс отвернулся от нее и подошел к стеклянным дверям на веранду, не желая, чтобы она подумала, будто он наблюдает за ней.

— X. В. Поправка! Полковник X. В. Мерзавец, о котором я говорю, служил в колониальных войсках. — Он скривил рот от отвращения, произнося эти слова.

Лу позади него безмолвствовала. Не оборачиваясь, он ожидал ее ответа. Затем она подошла к нему.

— Итак, когда же я могу встретиться с вашим почтенным родителем?

Джейс с шумом выдохнул — до этого момента он даже не замечал, что сдерживает дыхание.

— Я уже заказал четыре билета на сегодняшний дневной рейс в Сидней.

Она ответила громким, ясным и нескрываемо восхищенным смехом.

— А вы дерзкий тип, Джейс Бентон! И очень самоуверенный!

— Умолчим из скромности, что Тейт не жаловалась на это. — Он подмигнул ей с бесцеремонной улыбкой и сунул руки в карманы. — По правде говоря, Лу, я знал, что билеты не пропадут независимо от вашего решения. Я надеюсь, что вместе с Эй-Джи вы согласитесь провести Рождество среди ее будущих родственников.

Взгляд Лулу устремился туда, где Тейт и Алира-Джейн забавлялись во дворе, с громким смехом бегая за собакой. Когда же она снова посмотрела на Джейса, лицо ее было спокойным и умиротворенным.

— Моим девочкам здорово повезло: они будут за тобой как за каменной стеной, Джейс Бентон.

— Им повезло, что у них была ты… Луиза Грант.

Утром на Рождество Тейт проснулась от самого лучшего подарка… нежного поцелуя Джейса в шею, легкого прикосновения его губ. Тая от удовольствия, она обвила руками его шею и потянулась к его губам в счастливом сознании, что они вместе, что он здесь, рядом с ней.

— Ужасно хочется отнести тебя в гостиную и заняться любовью прямо под елкой, но боюсь, что поздно, — прошептал он. — Эй-Джи и Лулу уже, наверное, там: им не терпелось увидеть, что им принес Санта-Клаус.

Тейт мигом выскочила из постели.

— О-ой, и мне тоже! — Схватив халат, она накинула его на голое тело, в возбуждении забыв о скромности. — Я сама жду не дождусь посмотреть, что я получила!

Джейс посмеивался над этой чисто детской радостью, любуясь женственными изгибами ее тела.

— Ну, а тебе, цыганка, придется своего подарка подождать. Он у мамы дома.

— У Джуди?.. А почему?

— Он слишком тяжелый, чтобы держать его здесь.

Она воинственно уперлась руками в бока.

— Ты что, купил мне автомобиль? Я ведь говорила тебе, что сейчас не хочу…

— Клянусь, это не машина! Совсем другое, — сказал он, шлепнув ее по заду, чтобы выпроводить из спальни. — И больше не спрашивай. Подсказок не будет.

— Ну, Джейс! Это нечестно. Одну-единственную, ну, только одну маленькую-маленькую подсказочку…

Два свертка, которые Джейс оставил под елкой, чтобы умилостивить ее — зеленый шелковый пеньюар и огромная коробка ее любимых шоколадных конфет, — помогли в конце концов усадить Тейт в машину, но по дороге к родителям она едва не свела всех с ума своими приставаниями.

— Тейт, сделай передышку, — простонала на заднем сиденье Лулу. — Ты как ребенок, ей-Богу! Потерпи еще пять минут — и все узнаешь сама.

— Спасибо, Лулу, за помощь моим усталым ушам, — бросил ей Джейс.

— Ну, Джейс, ну пожалуйста, — не унималась, однако, Тейт, — Всего один намек.

— Намек? Ну, ладно. — И поймав взгляд Лулу в зеркале водителя, хитро подмигнул ей. — Ладно. Вот тебе подсказка: никогда не клади цветное вместе с белым. — Взглянув на Тейт, он увидел ее широко раскрытые от недоверия глаза.

— Ты купил мне стиральную машину?

— А ты хотела именно ее? — воскликнул он с деланным испугом.

— Нет! Конечно же нет.

— Уф! Слава Богу! Я купил тебе совсем не ее.

— Но если это не стиральная машина, почему же ты говоришь о смешивании белого с цветным?

— Намек о стирке дала мне мама, когда… Ой!

— Не бей Джи на Рождество! — запротестовал тоненький голосок на заднем сиденье.

Тейт обернулась с гневным лицом к защитнице Джейса.

— Это был не удар, Эй-Джи. Я его просто погладила. А почему это ты зовешь его Джи?

Зеленые глазки широко раскрылись под массой густых белокурых кудрей.

— Он зовет меня Эй-Джи, а я решила называть его Джи.

Лулу хмыкнула.

— Мы учили алфавит вчера вечером. Наверное, тогда она и решила, узнав букву «джи».

— О, ты уже знаешь алфавит! — удивилась Тейт, но тут машина свернула на подъездную дорожку к дому Бентонов.

— Я хочу показать Латаше свою куклу! — воскликнула девочка, едва они вылезли из автомобиля, и опрометью кинулась по дорожке впереди матери.

— Идите с парадного входа, Лулу! — предупредила Тейт. — И пусть Эй-Джи позвонит в звонок у двери. Брайен всегда устраивает на праздник вместо звонка механизм, играющий приятную музыку. — Сказав это, она сама удивилась, до чего стала чувствовать себя членом семьи Бентонов. Весь год все входили в дом через кухню, но на Рождество полагалось только через парадный вход.

— Ты довольна?

Обернувшись, она увидела Джейса, который стоял, прислонясь к машине, и весело улыбался ей.

— Счастливее я себя не помню! — Она подошла и бросилась в его объятия. — Я люблю тебя.

Он поцеловал ее в лоб и сказал наставительным тоном:

— Не спеши. Ты не видела еще мой рождественский подарок.

Нагруженные пакетами и свертками, все четверо вошли в дом, который встретил их приветственными возгласами и оживленной предпраздничной суетой. Особую прелесть ей придавал щебет двух маленьких девочек, разворачивающих подарки и разбрасывающих оберточную бумагу во все стороны перед огромной елкой в гостиной.

Поскольку Лулу с дочерью прилетели из Уогги три дня назад, а Итан с Латашей приехали из Мельбурна позавчера, взрослые давно уже перезнакомились и чувствовали себя непринужденно друг с другом. А четырехлетняя Эй-Джи и трехлетняя Латаша сделались закадычными подружками. Тейт казалось, что Латаша все-таки слишком избалована Бентонами, но, глядя на Итана, который стал в последнее время каким-то мрачновато-циничным, она подумала, что, пожалуй, и не грех побаловать ребенка с такой матерью, как Донна.

По традиции семейство Таггертов приехало на праздник к Бентонам, и Тейт, едва успев поздороваться с ними, была тут же отправлена на кухню наколоть еще льда. Она как раз думала, с какого конца за это дело взяться, когда Таг пришел к ней на выручку.

— Как ты находишь свое первое Рождество среди лета за последние три года? — спросил он, оттеснив ее от стола.

— Чудесно! Но дело тут не в погоде. Просто семья сделала это Рождество таким особенным. А ты уже звонил в Грецию? Поздравил Кейли с Рождеством?

— Это было первое, что я сделал сегодня утром.

— Как она? Я тоже хотела утром позвонить ей, но Джейс сказал, что лучше вечером, когда международные линии не будут так перегружены…

— Эй! Скоро вы там, копуши! — позвал их Брайен из холла. — Другой бы уж с полюса лед доставил, пока вы там возитесь! А тебя, Тейт, ищет Джейс. Иди получать свой подарок, пока дети его не разорвали.

— О Боже! Я совсем забыла о нем в этой суматохе! — Она торопливо принялась бросать кубики льда в вазу, но Таг остановил ее.

— Иди спасай свой подарок. А с этим я управлюсь.

Она поспешила в холл, а оттуда в гостиную так быстро, что почти натолкнулась на родителей Тага, которые болтали с Лулу, Итан и Брайен стояли вокруг елки, загораживая ее, в то время как Джуди пыталась утихомирить девочек. От елки в гостиной стоял неповторимый хвойный аромат.

— Ты искал меня, Джейс? — спросила она, стараясь не показать свое нетерпение.

— Да, — ответил тот, поворачиваясь к ней лицом. — Всю жизнь. — Это замечание вызвало одобрительные вздохи у собравшихся женщин и легкие стоны у мужчин.

Тейт почувствовала, что краснеет, но в тот же миг Джейс отступил в сторону со словами: «Поздравляю с Рождеством, цыганка!» Под елкой на детском стульчике сидела улыбающаяся Кейли, которая, по расчетам Тейт, находилась за тысячи километров отсюда.

— Кейли!.. — радостно воскликнула Тейт.

Подруга поднялась на ноги и бросилась в объятия Татум.

— Поздравляю с Рождеством, малышка!

Обнявшись, они смеялись и тараторили одновременно, забросав друг друга вопросами.

— Что ты здесь делаешь? — еще не веря своим глазам, спросила Тейт. — Ты ведь не собиралась на Рождество домой.

— Не собиралась. Но Джейс позвонил и сказал, что мой приезд будет его подарком тебе. — Тейт обернулась, чтобы обнять Джейса.

— О, спасибо! Спасибо тебе! — повторяла она, не переставая улыбаться. — Как тебе пришла мысль о таком замечательном сюрпризе?

— Таг напомнил недавно, что Кейли может разговорить даже камень.

Тейт удивленно заморгала.

— Что-что? — переспросила она, но тут же махнула рукой. — О, да. Я знаю, что у нее есть дар убеждения!

— Такое определение мне нравится гораздо больше, — одобрила Кейли.

— Но что натолкнуло тебя на эту идею? — спросила тихо у Джейса Тейт.

Улыбнувшись, он прижал ее к себе крепче.

— В тот день, когда ты убежала из офиса, мне не давала покоя мысль, что ты все переживаешь внутри. И подумал, что, если бы твоя подруга Кейли оказалась сейчас здесь, это было бы весьма кстати. Вот я и позвонил ей в Грецию и сказал, что заказываю ей билет, за полчаса до того как ты вернулась и все объяснила.

Тейт с нежностью коснулась его щеки.

— Но ты оказался слишком мягкосердечным, чтобы перезвонить и сказать ей, что помощь больше не требуется. О, Джейс…

— Мягкосердечным? Ничего подобного! Я подумал, что ее красноречие все же пригодится, когда я дам тебе… — он сунул руку в карман и, достав зеленую сафьяновую коробочку, одним щелчком открыл ее, — вот это.

В коробочке лежало прекрасное золотое кольцо, искрившееся чистейшей воды бриллиантами. В водворившейся тишине не слышно было ничего, кроме гулких ударов ее сердца. От переполнившего грудь волнения горло у нее сжалось, а ноги ослабли — так что она не в силах была ни двигаться, ни говорить.

Джейс не ожидал такой странной реакции, и чем дольше она длилась, тем труднее было переносить повисшее в комнате напряженное молчание. Он тщетно искал какие-то слова, которые нарушили бы эту тягостную тишину, но не вызвали бы у нее чувства подавленности. Ну что ж, если Тейт не захочет выйти за него замуж, ладно, — но лишь бы она не покидала его!

— Послушай, — сказал он шутливым тоном. — Если ты по-прежнему будешь на этом настаивать, я готов увеличить с нового года твою арендную плату.

Тейт подняла на него глаза.

— Арендную плату? — пробормотал кто-то из присутствующих, не понимая, в чем дело. Но Джейса интересовало только то, что скажет она, Тейт.

— Хорошо, — как-то странно прошептала она.

Коробочка щелкнула, захлопнувшись в его руке.

— Ты в самом деле хочешь, чтобы я повысил тебе арендную плату?!

— Что-что?! — наконец-то уразумев его слова, воскликнула она. — Арендную плату!.. — Одной рукой она уперлась в бок, а другой выхватила у него коробочку. — Джейс Бентон, если уж я соглашусь стирать твои грязные носки, то ни за что не стану еще и платить за это!

Его радость при этих словах могла бы мгновенно растопить ледяную глыбу, а когда Джейс сжал ее в своих объятиях, у нее пресеклось дыхание. Казалось, он мог бы задушить ее, когда сжал так, словно в тисках, но какое это имело значение, когда самый заботливый, самый умный, щедрый и любящий мужчина хочет жениться на тебе?

— Извините, друзья, — сказал Джейс, подхватив ее на руки. — Но я хочу провести пять минут наедине со своей невестой.

— Да бери уж все десять, сынок, — воскликнул его отец. Мы столько ждали, пока ты надумаешь подарить ей это кольцо, что подождем еще несколько лишних минут, чтобы увидеть Тейт с ним на пальце!

Напутствуемые веселым смехом и шутками, они покинули гостиную и поднялись в спальню.

— Глупышка! — мягко пожурил ее Джейс, когда они остались одни. — Тебе следовало сказать «да», а не «хорошо», когда тебе сделали предложение. А то я уж было подумал, что ты собираешься мне отказать.

— А когда я говорила тебе «нет»? — прошептала она. — Разве я могу тебе в чем-то отказать? О, Джейс! — Она рассмеялась. — У меня все еще кружится голова. Ведь ты вызвал Кейли словно ниоткуда, а в следующую минуту — вот те раз! — совсем сбил меня с толку.

— Вот те раз?

— Да, вот те раз! Ты не можешь винить меня за то, что я смешалась в тот момент. Ведь по дороге ты не дал мне правильной подсказки. К тому же ты должен был спросить: «Хочешь выйти за меня замуж?» — а не просто раскрывать коробочку и ослеплять меня золотом и бриллиантами, которых я совсем не ждала.

— А почему бы и нет? — сказал он, целуя ее. — Ты ведь тоже ослепила меня в тот день, когда впервые явилась в мой офис.

Неповторимая смесь страсти и нежности, которой дышали его губы, как всегда неотразимо действовали на нее.

— Если определить словами, что я чувствовал в тот день, то это было… — Она улыбнулась, запрокинув голову в ожидании. — Это было, как если бы я любил тебя уже много лет. Да так оно на самом деле и было.

Джейс провел рукой по ее горлу.

— Ты будешь меня и в будущем любить много лет?

— Хорошо, — сказала она. — Вернее, «да». Всю свою жизнь буду. — И приподнявшись на цыпочки, она крепко поцеловала его.

Лицо Джейса расплылось в улыбке.

— Это все, что я хотел бы от тебя услышать, цыганка.

— А теперь, — она раскрыла руку, в которой все еще лежала коробочка с кольцом, — ты собираешься надеть его мне на палец или я должна ходить с этой коробкой всю оставшуюся жизнь?

Взяв у нее коробочку, Джейс открыл ее и вынул кольцо. И если его лицо оставалось сосредоточенно-спокойным, когда он надевал ей кольцо, то сама она вся так и сияла от счастья.

— Нравится? — спросил он.

— А как же! — ответила она, поворачивая руку и так и эдак. — Это самая изысканная вещь, которую я когда-либо в жизни видела.

— А ты, цыганка, — самая изысканная вещь, которую я когда-либо видел!

На этот раз их поцелуи заставили Тейт буквально застонать, а когда губы их разомкнулись, то застонал Джейс. Он отпустил ее, восстанавливая дыхание, и она воспользовалась этим, чтобы сказать:

— Ты хоть понимаешь, что у тебя есть склонность создавать эффект разорвавшейся бомбы, раскрывая наши отношения перед аудиторией? — спросила Тейт. — То прямо за обедом со своими родителями заявил, что мы вместе спим, то предложил мне переехать к тебе опять же в присутствии своих предков, а сегодня сделал мне предложение в гостиной, полной народу.

— Да, но мне кажется, что отец начинает воспринимать мои заявления куда лучше, — ответил он. — А тебе так не кажется?

— Пожалуй, да, — рассмеялась она. — Но предупреждаю, что если ты и нашу первую брачную ночь тоже намереваешься провести при открытых дверях…

— Ну что ты! До этого я никогда не дойду. А теперь… — со вздохом сказал он, — наши десять минут истекли, и мы вновь должны присоединиться к толпе. Ну что, идем?

— Ответь мне прежде на один вопрос… Тебя не будет угнетать, если у нас не будет своих собственных детей?

— О, цыганка…

Вздохнув, он переложил ей руки на плечи и заглянул в ее вопрошающие глаза.

— Слушай, что я скажу тебе. И скажу сейчас, когда окончательный вердикт относительно того, сможешь или не сможешь ты иметь детей, врачами еще не вынесен. Если бы это имело такую важность для меня, что мне стоило бы подождать еще пару недель, чтобы выяснить этот вопрос окончательно? Но это не имеет для меня значения, Тейт. Имеешь значение только ты.

Она была так прекрасна сейчас, когда своими блестящими карими глазами снизу вверх смотрела на него, что у Джейса перехватило дыхание.

— Я люблю тебя, Тейт, — продолжал он. — Если у нас будут свои дети, я буду всю жизнь любить тебя. Если у нас не будет своих детей, я все равно буду всю жизнь любить тебя. Я буду любить тебя до самой смерти! Я буду любить тебя и за могилой! Если все звезды попадают с неба, я все равно буду любить тебя!

Он наклонился и еще раз поцеловал ее.

— Я все ясно разъяснил тебе, моя цыганка?

А Тейт любила его еще больше сейчас за тот оттенок юмора, который он придал своему голосу.

Улыбнувшись, она шагнула в его объятия.

— Да, любимый. Предельно ясно.

Примечания

1

Игра, в которую играют в бассейне.

(обратно)

Оглавление

Несколько слов об авторе

От автора

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

ГЛАВА 5

ГЛАВА 6

ГЛАВА 7

ГЛАВА 8

ГЛАВА 9

ГЛАВА 10

ГЛАВА 11

ГЛАВА 12

ГЛАВА 13

ГЛАВА 14

ГЛАВА 15

ГЛАВА 16

ГЛАВА 17

ГЛАВА 18

ГЛАВА 19

ГЛАВА 20

ГЛАВА 21

*** Примечания ***