Дом [Даниэла Стил] (fb2) читать онлайн

Даниэла Стил
Дом

Scan, OCR amp; SpellCheck: Larisa_F

Стил, Д. C80 Дом: роман / Даниэла Стил; пер. с англ. В.Н. Матюшиной. - М.: ACT: ACT МОСКВА, 2007. - 317, [3] с.

Оригинал: Danielle Steel «The House», 2006

ISBN 978-5-17-044868-5 (ООО «Издательство АСТ»)(С: Стил)

ISBN 978-5-9713-5655-4 (ООО Издательство «АСТ МОСКВА»)

Оформление А.А. Кудрявцева

Компьютерный дизайн Ю.М. Мардановой

ISBN 978-5-17-045736-6 (ООО «Издательство АСТ»)(С: с/с Стил(84)м)

ISBN 978-5-9713-5643-1 (ООО Издательство «АСТ МОСКВА»)

Оформление и компьютерный дизайн Г.В. Поповой

Переводчик: Матюшина В.Н.

Аннотация

Осуществить мечту…

Рискнуть всем - и совершить безумный поступок…

Совсем недавно преуспевающий юрист Сара Андерсон не решилась бы на такое. Она ценила собственную карьеру, а личная жизнь… Здесь было больше грусти, чем радости.

Однако значительная сумма, неожиданно доставшаяся Саре по завещанию старого эксцентричного миллиардера, позволяет ей впервые последовать не голосу разума, но зову сердца.

Отныне жизнь Сары изменится навсегда. В ней найдется место и для романтических приключений, и для счастливой любви, и даже для настоящего чуда…

Глава 1

Июньским утром, в девять часов тридцать минут, Сара Андерсон вышла из своего офиса, направляясь на встречу со Стенли Перлманом. Ступив на обочину, она подозвала такси. Ей вдруг стало страшно, как это бывало всегда, что встреча будет последней. Он сам так говорил. Саре начинало казаться, что Стенли будет жить вечно, несмотря на его протесты и неумолимый бег времени. Юридическая фирма Сары вела дела Перлмана более половины столетия, и в течение последних трех лет она была его поверенным по вопросам недвижимости и налогообложения. В свои тридцать восемь лет Сара уже два года была партнером этой юридической фирмы и унаследовала Стенли в качестве клиента, когда умер его предыдущий поверенный.

Стенли пережил их всех. Ему было девяносто восемь лет. Иногда в это трудно было поверить. Он обладал цепким, как и прежде, умом, читал запоем и был в курсе всех малейших изменений в текущем налоговом законодательстве. Он был клиентом требовательным и интересным. Всю свою жизнь Стенли Перлман был гением в бизнесе. С течением времени постарело его тело, но ум Стенли никогда его не подводил. Теперь Перлман уже почти семь лет был прикован к постели. За ним ухаживали пять сиделок: три работали на регулярной основе, по восемь часов посменно, а две подменяли их в случае необходимости. Большую часть времени Стенли чувствовал себя комфортно и уже многие годы не выходил из дома. Сара всегда любила его и восхищалась им, хотя другие считали его вспыльчивым и брюзгливым. Для нее же он был человеком незаурядным.

Сара назвала таксисту адрес Стенли на Скотт-стрит. И, миновав деловую часть Сан-Франциско, они направились к Пасифик-Хайтс, западным жилым кварталам, где Стенли Перлман проживал в одном и том же доме в течение семидесяти шести лет.

Когда они въезжали на Ноб-Хилл по Калифорния-стрит, ярко светило солнце, но Сара знала, что в верхней части города погода может оказаться совсем другой. Жилую часть города очень часто окутывал густой туман, даже когда внизу было тепло и солнечно. Туристы, свешиваясь из вагончиков подвесной дороги, радостно улыбались, оглядывая окрестности. Сара везла на подпись Стенли несколько документов. Так, ничего особенного, обычное дело. Он частенько вносил какие-нибудь незначительные добавления и поправки в свое завещание. Все эти годы, что она знала его, и задолго до этого он был готов встретить смерть. Но несмотря на это, когда ему вдруг становилось хуже или когда ему случалось немного заболеть, он всегда выздоравливал и продолжал жить, к немалой своей досаде. Нынче утром, когда она позвонила ему, чтобы подтвердить назначенную встречу, он сказал, что плохо чувствовал себя последние несколько недель и что ждать осталось недолго.

- Перестаньте пугать меня, Стенли, - сказала она, укладывая в кейс последний из документов, приготовленных для него. - Вы переживете нас всех.

Временами ей было жаль Стенли, хотя ничего вызывающего жалость в нем не было и сам он редко себя жалел. Он по-прежнему отдавал короткие приказания сиделкам, ежедневно читал «Нью-Йорк таймс» и «Уолл-стрит джорнал», а также местные газеты, любил сандвичи с копченой говядиной и гамбургеры и рассказывал с потрясающей точностью и историческими подробностями о своих детских годах в беднейшей части Ист-Сайда в Нью-Йорке. В Сан-Франциско он приехал в 1924 году, когда ему было шестнадцать лет. Обладая незаурядными умственными способностями, он находил работу, заключал сделки, работал на правильно выбранных людей, не упускал возможностей и копил деньги. Он покупал собственность, причем всегда при необычных обстоятельствах, нередко наживаясь на несчастье других людей, в чем он сам с готовностью признавался, совершал обмены, использовал все кредиты, какие только мог получить. Во время Депрессии, когда остальные теряли деньги, он умудрился разбогатеть еще больше. Он был олицетворением человека, добившегося успеха собственными силами.

Стенли любил говорить, что дом, в котором он живет, был куплен им за гроши в 1930 году. А значительно позднее он был одним из первых, кто стал строить торговые центры в Южной Калифорнии. Большая часть его первоначального капитала была сделана на операциях с недвижимостью, обмене одного здания на другое, иногда на покупке бросовых земель, которые по прошествии времени либо перепродавались, либо застраивались конторскими зданиями или торговыми центрами. Позднее ту же деловую сноровку он проявил, начав инвестировать в нефтяные скважины. На сегодняшний день он сколотил баснословный капитал. Стенли был гением в бизнесе, но практически ничего другого в жизни не сделал. У него не было детей, он никогда не был женат и вообще ни с кем не общался, кроме поверенных и сиделок. Не было на свете человека, которому Стенли Перлман был бы небезразличен, кроме его молодого поверенного, Сары Андерсон, и не было человека, который всплакнул бы о нем, когда он умрет, кроме разве сиделок, работавших у него. Девятнадцать наследников, перечисленных в завещании, в которое Сара в очередной раз внесла изменения (на сей раз, чтобы включить ряд нефтяных скважин, которые он только что приобрел в округе Ориндж, продав несколько других, причем снова в правильно выбранное время), составляли внучатые племянники и внучатые племянницы, с которыми он никогда не виделся и не переписывался, а также два престарелых кузена, которые были почти его ровесниками. По его словам, он не видел их с конца 40-х годов, но испытывал к ним некоторую привязанность. По правде говоря, он не испытывал никакой привязанности ни к кому и не стеснялся в этом признаться. Всю свою жизнь он выполнял одну-единственную миссию - делал деньги. И он достиг своей цели. Он рассказывал, что в молодые годы был дважды влюблен, но ни одной из этих женщин не предложил выйти замуж и потерял контакт с обеими, когда они махнули на него рукой и вышли замуж за других мужчин. Все это было более шестидесяти лет назад.

По его словам, единственное, о чем он сожалеет, так это об отсутствии у него детей. К Саре он относился как к внучке, которой у него никогда не было, но которая могла бы быть, если бы он нашел время жениться. Она была именно такой внучкой, какую ему хотелось иметь. Она была умненькой, забавной, интересной, сообразительной, красивой и хорошо знающей свое дело. Иногда, когда она приносила ему документы, он любил сидеть и смотреть на нее и мог разговаривать с ней часами. Он даже держал ее за руку, чего никогда не делал с сиделками. Они действовали ему на нервы и раздражали его, потому что относились к нему покровительственно и суетились вокруг него, а он этого терпеть не мог. Сара никогда этого не делала. Она сидела рядом, молодая и красивая, и говорила с ним о вещах, которые его интересовали. Она все знала о новых законах, регулирующих налогообложение. Ему нравилось, что у нее всегда были свежие идеи о том, каким образом сэкономить его деньги. Сначала он относился к Саре настороженно, потому что она была слишком молода, но постепенно проникся к ней доверием. Обычно она поднималась по черной лестнице, держа в руке свой кейс, незаметно входила в его душную комнату в мансарде дома на Скотт-стрит, усаживалась в кресло рядом с кроватью, и они разговаривали, пока Сара не замечала, что он утомился. Каждый раз, когда она приходила к нему, Стенли было страшно, что это в последний раз. Но потом он звонил ей, чтобы поделиться какой-нибудь новой мыслью или новым планом, который пришел ему в голову за последнее время. Все, что он делал, всегда способствовало увеличению его капитала. И в свои девяносто восемь лет Стенли Перлман, словно Мидас, не разучился превращать в золото все, к чему прикасался. Но самое приятное заключалось в том, что, несмотря на огромную разницу в возрасте, Сара и Стенли за годы совместной работы стали друзьями.

Такси миновало кафедральный собор на вершине Ноб-Хилл, и Сара, выглянув в окошко, откинулась на спинку сиденья, задумавшись о Стенли. Может быть, она и впрямь едет к нему в последний раз? Прошлой весной у него дважды была пневмония, но он всякий раз чудом выживал. А вдруг это больше ему не удастся? За ним ухаживали опытные сиделки, но рано или поздно в таком возрасте какая-нибудь болячка его одолеет. Это было неизбежно, и Сара очень этого боялась. Она знала, что ей будет не хватать его, когда он уйдет из жизни.

Ее длинные темные волосы были аккуратно собраны на затылке, а большие глаза были почти василькового цвета. Стенли обратил на них внимание при первой встрече и спросил, не носит ли она цветные контактные линзы. Она рассмеялась и заверила его, что не носит. После нескольких уик-эндов, проведенных на озере Тахо, кожа Сары загорела, и она стала еще смуглее. Сара любила пешие прогулки по окрестностям, плавание и езду на горном велосипеде. Уик-энды за городом всегда приносили большое облегчение после долгих часов, проведенных в офисе. Партнерство в юридической фирме она заслужила благодаря своему трудолюбию. Сара окончила Стэнфордскую юридическую школу с отличием и была уроженкой Сан-Франциско. Она прожила здесь всю свою жизнь, не считая четырех лет обучения в Гарварде. Ее данные и трудолюбие произвели хорошее впечатление на Стенли и партнеров. Стенли подверг ее продолжительному допросу с пристрастием и заметил, что Сара выглядит скорее как модель. Она была высокой, стройной девушкой спортивного вида, и у нее были длинные ноги, которыми он втайне всегда восхищался. Сегодня на ней был надет ладно сидевший темно-синий костюм. Впрочем, она всегда так одевалась, когда навещала его. Единственным ювелирным украшением были маленькие бриллиантовые серьги, которые Стенли сам подарил ей на Рождество. Он лично заказал их для Сары по телефону в «Ниман-Маркус». Обычно он не отличался щедростью и предпочитал давать сиделкам к празднику деньги, но к Саре он питал слабость, как и она к нему. Она подарила ему несколько кашемировых шарфов, чтобы ему было теплее. В его доме всегда казалось холодно и сыро. Он отчитывал сиделок всякий раз, когда они включали отопление. Стенли предпочитал накрыться лишним одеялом, чем, как он считал, зря транжирить деньги.

Сару всегда удивляло, что он не пользуется основной частью дома, ограничиваясь комнатами под самой крышей, которые когда-то предназначались для прислуги. Он говорил, что приобрел этот дом в качестве капиталовложения с намерением впоследствии продать его, но так и не продал. Он сохранил дом скорее из-за лени, чем какой-нибудь глубокой привязанности к нему. Это был огромный, красивый, некогда роскошный дом, построенный в 20-х годах. Стенли рассказывал Саре, что семья, которая его построила, сильно пострадала во время Великой депрессии, и он купил дом в 1930 году. Он поселился тогда в одной из комнат для прислуги, где стояли старая латунная кровать, комод и кресло, пружины которого давным-давно утратили упругость, так что сидеть на нем было все равно что отдыхать на бетоне. Лет десять назад латунную кровать заменили больничной койкой. На стене висела фотография с изображением пожара после землетрясения, но ни одной фотографии какого-нибудь человека в его комнате не было. В его жизни не было людей, а были лишь капиталовложения и поверенные в делах. И во всем доме не было ничего личного. Мебель была продана на аукционе первоначальными владельцами тоже за бесценок. Стенли, переехав сюда, так и не потрудился меблировать дом. Он говорил, что из дома было вынесено все еще до того, как он его приобрел. Комнаты там были просторные и некогда элегантные, судя по остаткам штор, висевших на некоторых окнах. Остальные окна были заколочены досками, чтобы туда не могли заглядывать любопытные. Сара узнала также, что в доме имеется бальный зал, хотя она его не видела. Она никогда не ходила по дому, а приехав, направлялась прямиком к черному входу и поднималась по лестнице в чердачную комнату Стенли. Единственной целью ее визитов была встреча со Стенли. Ей было незачем осматривать дом, хотя она знала, что после его смерти именно ей придется продавать его. Все его наследники жили во Флориде, в Нью-Йорке или на Среднем Западе, и никто из них, видимо, не будет заинтересован в том, чтобы стать владельцем огромного «белого слона» в виде дома в Калифорнии. Каким бы красивым ни был некогда этот дом, он не был нужен ни одному из наследников, как не был нужен Стенли. Трудно поверить, что он прожил в доме семьдесят шесть лет, так и не удосужившись ни меблировать его, ни даже переехать с чердака. Таков уж был Стенли. Возможно, несколько странный, непритязательный, скромный, постоянный и уважаемый клиент. Сара Андерсон была его единственным другом. Остальной мир забыл о его существовании. А друзей, которые у него, возможно, когда-то были, он давно пережил.

Такси остановилось у дома на Скотт-стрит. Сара расплатилась с водителем, взяла кейс, вышла из машины и позвонила у черного входа. Как она и предполагала, здесь было заметно холоднее и туманнее, и она в своем летнем жакете даже почувствовала озноб. Под темно-синим костюмом на ней был надет только тонкий белый свитер, что придавало ей деловой вид. Сиделка, открывшая дверь, улыбнулась Саре. Ей потребовалось немало времени, чтобы спуститься вниз. До мансарды было четыре этажа и цокольный этаж, а пожилые женщины, ухаживавшие за Стенли, двигались медленно. Та, что открыла дверь, начала работать у Перлмана сравнительно недавно, но уже видела Сару.

- Мистер Перлман ждет вас, - вежливо сказала она и, отступив на шаг, пропустила Сару, закрыв за ней дверь.

Они пользовались черным входом и лестницей, по которой было удобнее добираться до чердака. Парадным входом не пользовались долгие годы. Он был заперт на ключ и закрыт на задвижку. Свет в главной части дома никогда не включали. В доме долгие годы светились только окна мансарды. Еду готовили на том же этаже в маленькой кухне, которая когда-то служила буфетной. Главная кухня, ставшая теперь историческим экспонатом, располагалась в цокольном этаже. В ней имелись шкафы с ледяным охлаждением и отделения для мяса. В прежние дни приезжал специальный поставщик и привозил огромные глыбы льда. Кухонная плита представляла собой реликвию 20-х годов, и Стенли не пользовался ею по крайней мере с 40-х годов. Эта кухня была рассчитана на целый штат поваров и слуг, которыми управляли бы экономка и дворецкий. Это не имело ничего общего с образом жизни Стенли. Долгие годы он приходил домой, захватив по дороге сандвичи или готовую еду в каком-нибудь незатейливом ресторанчике. Дом для него был местом, где он спал на спартанской латунной кровати, принимал душ и брился по утрам, а потом отправлялся в свой офис в деловой части города, чтобы делать деньги. Он редко возвращался домой раньше десяти часов вечера. А иногда приходил не раньше полуночи. Торопиться домой ему было незачем.

Сара, держа в руке кейс, медленно поднималась по лестнице следом за сиделкой. На лестнице всегда было темно, потому что освещалась она минимальным количеством тусклых ламп без абажуров. В давно прошедшие дни величия дома этой лестницей пользовались слуги. Ступени лестницы были сделаны из металла и покрыты вытоптанной до голых нитей старой ковровой дорожкой. На каждом этаже двери, выходящие на лестничную площадку, оставались закрытыми, и Сара увидела дневной свет только тогда, когда поднялась на самый верхний этаж. Комната Стенли находилась в конце длинного коридора, и большую часть ее площади занимала больничная койка. Чтобы кровать уместилась, узкий одностворчатый шкаф пришлось выставить в коридор. Возле койки стояли только сломанное старое кресло и маленький прикроватный столик. Когда Сара вошла в комнату, Стенли открыл глаза и увидел ее. Она заметила, что у него замедленная реакция, и встревожилась, но потом у него заулыбались сначала глаза, а следом за ними и губы. Стенли выглядел очень усталым, и Сара вдруг испугалась, что он на сей раз окажется прав. Сегодня, как никогда прежде, он выглядел на все свои девяносто восемь лет.

- Привет, Сара, - тихо сказал он, любуясь ее молодостью и красотой. Для него тридцать восемь лет казались детским возрастом. Он смеялся, когда Сара говорила ему, что чувствует себя старой. - По-прежнему слишком много работаешь? - спросил Стенли.

Сара подошла к кровати и остановилась рядом с ним. Когда он видел ее, это всегда восстанавливало его силы. Она была для него как воздух и свет или как весенний дождь для цветочной клумбы.

- А как же! - улыбнулась Сара.

Стенли взял ее за руку. Ему нравилось прикасаться к ее коже, чувствовать ее тепло.

- Разве я не говорил тебе, что этого делать не следует? Ты слишком много работаешь. И когда-нибудь кончишь тем же, чем я. Жизнью в одиночестве на чердаке в компании надоедливых сиделок.

Он действительно не раз говорил, что ей следует выйти замуж и завести детей. Стенли сердито отчитал Сару, когда она сказала, что не хочет делать ни того ни другого. Сам он сожалел лишь о том, что не завел детей, и частенько убеждал ее не повторять его ошибок. Акционерные сертификаты, облигации, торговые центры и нефтяные скважины не заменят детей. Он сам слишком поздно это понял. Теперь единственной радостью и утешением в его жизни была Сара. Он любил добавлять дополнительные распоряжения к завещанию и делал это часто. Это давало ему повод увидеться с ней.

- Как вы себя чувствуете? - поинтересовалась Сара, словно была не поверенным в делах, а его близкой родственницей. Она тревожилась о нем и частенько находила предлоги, чтобы послать ему книги и статьи, касающиеся главным образом новых законов о налогообложении или других вопросов, которые, по ее мнению, могли его заинтересовать. Он обязательно присылал ей потом написанные от руки замечания и благодарил. Голова у него работала четко, как всегда.

- Я устал, - честно признался Стенли, продолжая сжимать слабыми пальцами ее руку. - В моем возрасте нечего ждать, что будешь чувствовать себя лучше. Мое тело давно уже умерло. Остался лишь мой мозг.

И мозг этот оставался таким же ясным, каким был всегда. Но Сара заметила, что глаза его потускнели. Обычно в них все еще был огонек, но сейчас что-то изменилось. Ей всегда хотелось найти какую-то возможность вывести его на воздух, однако, если не считать поездок в машине «скорой помощи» в больницу, он уже много лет не выходил из дома. Мансарда дома на Скотт-стрит стала обиталищем, в котором он был обречен закончить свои дни.

- Садись, - сказал он наконец. - Ты хорошо выглядишь, Сара. Как всегда. - Она стояла такая свеженькая, такая высокая и стройная и казалась ему полной жизни и очень красивой. - Я рад, что ты пришла. - Он сказал это с большим жаром, чем обычно, и у нее защемило сердце от жалости к нему.

- Я тоже рада. Я была занята. Я две недели собиралась навестить вас, - сказала она извиняющимся тоном.

- Судя по тому, как ты выглядишь, ты, наверное, где-нибудь отдыхала. Где это ты так загорела? - Ему показалось, что она выглядит еще красивее, чем обычно.

- Всего лишь съездила пару раз на уик-энд на озеро Тахо. Там хорошо. - Сара улыбнулась и, поставив кейс, уселась в неудобное кресло.

- Я никогда не уезжал ни на уик-энды, ни на каникулы. За всю жизнь я два раза ездил в отпуск. Один раз в Вайоминг, на ранчо, а другой раз - в Мексику. И оба раза мне не понравилось. Мне казалось, что я зря трачу время, потому что сижу там и беспокоюсь о том, как дела в моем офисе и не упустил ли я чего-нибудь.

Сара подумала, что он места, наверное, себе не находил, ожидая вестей из своего офиса, и что, наверное, уезжал домой раньше, чем планировал. Она и сама теряла покой, когда в офисе было слишком много работы, и частенько приносила с собой досье, чтобы поработать дома. Она терпеть не могла оставлять что-нибудь незаконченным. Стенли не сильно ошибался, говоря о ее отношении к работе. В этом она была очень похожа на него. Квартира, в которой она жила, выглядела едва ли лучше, чем его комната на чердаке, только была несколько просторнее. Несмотря на свою молодость, Сара почти так же мало, как и он, интересовалась окружающей обстановкой. Они оба были одержимы почти одинаковыми демонами, и Стенли об этом уже давно догадался.

Они поболтали несколько минут, потом Сара протянула ему документы, которые принесла на подпись. Стенли просмотрел их, но они были ему уже знакомы. Она присылала ему черновики документов с курьером, чтобы он их одобрил. У него не было ни факса, ни компьютера. Стенли любил видеть оригиналы документов. У него не хватало времени овладеть новинками технического прогресса. Он никогда не имел сотового телефона и не испытывал потребности в нем.

Рядом с его комнатой была маленькая гостиная, предназначавшаяся для сиделок. Они не осмеливались далеко отойти от него и находились либо в этой крошечной гостиной, либо в его комнате, сидя в неудобных креслах и наблюдая за ним, либо на кухне, где готовили для него незатейливую еду. Дальше по коридору на верхнем этаже было еще несколько маленьких комнат для служанок, где сиделки, если желали, могли спать, когда заканчивалась их смена, или отдохнуть по очереди. Никто из них не жил там постоянно. Они просто работали посменно. Единственным человеком, постоянно проживавшим в доме, был Стенли. Его существование и сузившийся мир были крошечным микрокосмом на верхнем этаже некогда величественного дома, который ветшал и разрушался так же неотвратимо, как и сам Стенли.

- Мне понравились изменения, которые ты внесла, - похвалил он Сару. - Они делают смысл формулировки точнее, чем в черновом варианте, который ты прислала мне на прошлой неделе. Формулировка стала более четкой и оставляет меньше возможностей для маневра.

Он всегда тревожился о том, что сделают наследники со всем тем, чем он владеет. Поскольку он никогда не встречался с большинством из них, а те, с которыми встречался, были сейчас слишком старыми, трудно было угадать, как они поступят с имуществом. Оставалось предположить, что они все продадут, хотя в некоторых случаях это было бы просто глупо. Но пирог приходилось разрезать на девятнадцать кусков. Пирог был очень большой, и каждому достанется кусок впечатляющего размера, гораздо больший, чем они могут себе представить. Но Стенли был твердо намерен оставить все, что имеет, родственникам, а не благотворительным организациям. В течение многих лет он отдавал свою долю на филантропические нужды, однако был твердо уверен, что кровь не водица. А поскольку у Стенли не было прямых наследников, он оставлял все своим кузенам, внучатым племянникам и внучатым племянницам, кем бы они ни были. Он навел справки об их местонахождении, но познакомился только с несколькими из них. Он надеялся, что оставленное им наследство позволит изменить в лучшую сторону качество жизни некоторых из них. Судя по всему, неожиданное наследство они получат уже скоро.

- Я рада, что вам это понравилось, - сказала Сара с довольным видом. Она старалась не замечать потускневший взгляд его глаз, от которого ей хотелось плакать. Стенли сильно сдал после весенней пневмонии и выглядел теперь не моложе своего возраста. - Вы хотите, чтобы я еще что-нибудь добавила к завещанию? - спросила она, и он покачал головой в ответ. Она сидела в сломанном кресле, спокойно наблюдая за ним.

- Что ты собираешься делать этим летом, Сара? - спросил он, меняя тему разговора.

- Проведу еще несколько уик-эндов в Тахо. Ничего особенного у меня не запланировано. - Она подумала, что Стенли боится отпускать ее надолго, и хотела его успокоить.

- Ну так запланируй что-нибудь. Нельзя всю жизнь посвящать работе. Этак ты останешься старой девой.

Сара рассмеялась. Как-то раз она призналась Стенли, что кое с кем встречается, но сказала, что это несерьезно и временно. Так ее дела обстояли и до сих пор. Это была временная связь, длившаяся четыре года, и Стенли сказал, что это глупо, потому что не может быть временных отношений в течение четырех лет. Мать говорила ей то же самое. Но Сара другого не хотела. Она сказала себе и всем остальным, что слишком загружена работой в юридической фирме и пока не хочет большего, чем временная связь. Работа у нее стоит на первом месте. Совсем как у него.

- «Старых дев» больше нет, Стенли. Есть независимые женщины, которые делают карьеру и имеют другие приоритеты и потребности, чем женщины прошлых лет, - сказала Сара, не убедив никого, кроме себя.

Стенли на это не купился. Он знал ее лучше и имел гораздо больший жизненный опыт, чем она.

- Все это вздор, и ты это знаешь, - решительно заявил он. - Люди не изменились за две тысячи лет. Те, что поумнее, по-прежнему остепеняются, женятся и обзаводятся детьми. Или оказываются в таком положении, как я.

Он оказался в положении человека баснословно богатого, что казалось Саре не таким уж плохим итогом. Она сожалела, что у него нет ни детей, ни близких родственников, которые находились бы рядом, но, прожив такую долгую жизнь, люди чаще всего оказываются в одиночестве. Он пережил всех, кого знал. Возможно, будь у него дети, он к этому времени потерял бы их, и ему в утешение остались бы только внуки и правнуки. В конечном счете, подумалось ей, кого бы мы ни имели рядом, но мы покидаем этот мир в одиночестве. Как Стенли. Только в его случае это было более очевидно. Но Сара знала, основываясь на примере жизни матери с отцом, что можно быть таким же одиноким, даже имея супруга и детей. Поэтому она не спешила обременять себя ни тем ни другим. Женатые люди, которых ей доводилось встречать, не казались ей такими уж счастливыми, и если бы она вышла замуж, а потом брак распался, ей совсем не хотелось, чтобы какой-то бывший муж ненавидел ее и досаждал. Таких примеров Сара тоже знала предостаточно. Поэтому ее гораздо больше устраивало, когда жизнь организована так, как у нее: работа, независимость и «приходящий» любовник, который вполне удовлетворял ее потребности. Мысль о том, чтобы выйти за него замуж, никогда не приходила Саре в голову, как и ему. Они с самого начала договорились, что необременительная связь - это все, что им нужно друг от друга. Необременительная и простая. Тем более что оба они были поглощены работой, которую любили.

Сара заметила, что Стенли действительно очень устал, и решила на сей раз сократить свой визит. Документы он уже подписал, а только это ей и было нужно. Похоже, он был готов вздремнуть.

- Я скоро снова приду навестить вас, Стенли. Сообщите мне, если что-нибудь потребуется. Я явлюсь к вам по первому зову, - сказала Сара и, потрепав его по слабой руке, встала.

Пока она складывала в кейс документы, Стенли смотрел на нее с задумчивой улыбкой. Он любил наблюдать за естественной грацией ее движений, когда она разговаривала с ним или что-то делала.

- Меня может здесь не оказаться, - просто сказал он без намека на жалость к себе. Это была простая констатация факта, который, как они оба знали, возможен, но о котором ей не хотелось слышать.

- Не говорите глупостей, - упрекнула она его. - Вы будете здесь. Я рассчитываю, что вы меня переживете.

- Избави Бог, - решительно заявил Стенли. - И в следующий раз, когда придешь, расскажи мне о том, как провела отпуск. Поезжай в круиз. Поваляйся где-нибудь на пляже. Найди какого-нибудь парня, напейся, потанцуй, разгуляйся на всю катушку. Помни мои слова, Сара, если ты этого не сделаешь, то когда-нибудь пожалеешь.

Она рассмеялась, представив себе, как знакомится с какими-то парнями на пляже.

- Я знаю, что говорю!

- Не сомневаюсь, что вы знаете. Думаю, что вы пытаетесь сделать так, чтобы меня арестовали и исключили из корпорации барристеров. - Она улыбнулась ему и поцеловала в щеку. Совершенно несвойственный Саре и абсолютно непрофессиональный поступок. Но Стенли был дорог ей, а она ему.

- Забудь об исключении из корпорации. Возможно, это пойдет тебе на пользу. Живи полной жизнью, Сара. Перестань так много работать.

Стенли всегда говорил ей это, и она относилась к его словам скептически. Свою работу Сара делала с удовольствием. Работа была для нее чем-то вроде наркотика для наркомана. У нее не было желания отказываться от его употребления, по крайней мере в ближайшие годы, хотя она знала, что предостережения Стенли были искренними и делались с самыми добрыми намерениями.

- Я попытаюсь! - солгала она, улыбаясь ему. Он и впрямь был ей как дедушка.

- Да уж, попытайся, - сердито сказал Стенли и тут же улыбнулся, когда Сара поцеловала его в щеку.

Ему нравилось ощущение ее бархатистой кожи на своем лице и ее нежное дыхание. Это заставляло его снова чувствовать себя молодым, хотя Стенли знал, что в юности, когда он был слишком поглощен работой, не обратил бы на нее ни малейшего внимания, несмотря на всю ее красоту. Обе женщины, которых он потерял по собственной глупости, были, как он теперь понимал, такими же красивыми и чувственными, как она. До последнего времени он сам себе в этом не признавался.

- Береги себя, - сказал Стенли, когда она оглянулась в дверях, чтобы посмотреть на него.

- Вы тоже. Ведите себя хорошо. Не гоняйтесь за своими сиделками по комнате, они могут обидеться и уйти.

Стенли фыркнул, услышав такое предположение.

- Ты их видела? - спросил он и рассмеялся, заставив рассмеяться и ее. - Ради них не стоит вставать с постели, тем более при моих больных старых коленях, - проворчал он. - Пусть я прикован к постели, дорогая моя, но я не слеп. Пришли мне каких-нибудь новеньких, и я, возможно, заставил бы их побегать за те деньги, которые им плачу.

- Не сомневаюсь, - сказала Сара и, помахав рукой на прощание, заставила себя наконец выйти из комнаты.

Стенли все еще улыбался, когда она ушла, сказав сиделке, что провожать ее не надо, потому что сама найдет дорогу.

Она дробно постукивала каблучками по металлическим ступеням, сбегая вниз, и ее шаги эхом отдавались от стен лестничной клетки, потому что истертая ковровая дорожка на лестнице не заглушала их звука.

Выйдя из дверей на полуденное солнце, которое наконец добралось до верхней части города, Сара полной грудью вдохнула воздух и медленно пошла по Юнион-стрит. Там она поймала такси, назвала водителю адрес и поехала к своей конторе. Всю дорогу она думала о Стенли. Сара боялась, что он долго не протянет. Теперь было заметно, что он медленно увядает. Ее визит несколько приободрил его, но Сара понимала, что жить ему осталось недолго. Едва ли даже можно было надеяться, что он доживет до своего девяносто девятого дня рождения, который будет в октябре. Да и зачем? У него было так мало того, ради чего стоило жить, и он был так одинок. Стенли прожил хорошую жизнь, по крайней мере результативную, - когда он умрет, весь быт его девятнадцати наследников изменится коренным образом. Мысль об этом угнетала Сару. Она знала, что ей будет не хватать Стенли.

Сара старалась не думать о многочисленных предостережениях, которые он высказывал ей относительно ее жизни. У нее еще есть время подумать о детях и замужестве. А пока, хотя она и ценила его заботу, на первом месте у нее была карьера.

Сара вернулась в офис вскоре после полудня. На час дня у нее было назначено совещание с партнерами, во второй половине дня запланированы три встречи с клиентами, а вечером надо было прочесть пятьдесят страниц новых дополнений к налоговому законодательству. На столе ее ждала стопка посланий, и до совещания с партнерами Сара умудрилась ответить на все, кроме двух. На эти два послания, а также на те, которые, возможно, еще поступят, она ответит позднее, между встречами с клиентами.

Глава 2

В течение июля и августа Сара продолжала, как делала это всегда, посылать Стенли книги и интересные статьи. В сентябре он переболел гриппом, но на сей раз дело обошлось без госпитализации. И когда она навестила Стенли в октябре в его девяносто девятый день рождения, он встретил ее в очень хорошем настроении. Это было своего рода победой. Дожить до девяносто девяти лет - это ли не замечательное достижение? Сара привезла ему ватрушку и вставила в нее свечку. Она знала, что это было любимое лакомство Стенли, которое напоминало ему о детстве в Нью-Йорке.

Они долго обсуждали предложенные новые дополнения к налоговому законодательству, которые могли благоприятно отразиться на его собственности. Голова Стенли работала, как всегда, превосходно, а замечания были умными и проницательными. Он показался Саре не таким слабым, как во время предыдущей встречи. У него была новая сиделка, которая умела заставить его сесть, и Саре показалось даже, что он немножко прибавил в весе. Уходя, она, как обычно, поцеловала его в щеку и сказала, что в следующем октябре они непременно отпразднуют его столетие.

- Надеюсь, что нет! - рассмеялся Стенли. - Кто бы мог подумать, что я так долго проживу?

Сара оставила ему стопку новых книг, кассеты, чтобы послушать музыку, и черную атласную пижаму, которая, кажется, очень ему понравилась. Сара уже давно не видела его в таком хорошем настроении, поэтому сообщение, которое она получила две недели спустя, первого ноября, было для нее сильным потрясением.

Она всегда знала, что это произойдет. Однако это все равно застало ее врасплох. После более чем трех лет работы на Стенли и в результате возникших между ними дружеских отношений Сара и впрямь начала думать, что он будет жить вечно. Сиделка рассказала ей, что Стенли умер спокойно прошлой ночью во сне, одетый в черную атласную пижаму, слушая музыкальную запись, которую она ему подарила. Он хорошо поел за ужином, задремал и покинул этот мир, не охнув, не застонав и не сказав никому прощального слова. Час спустя сиделка, которая пришла проверить, как он спит, обнаружила его мертвым. Она сказала, что выражение лица у него было абсолютно умиротворенным.

Когда Сара услышала о смерти Стенли, на глазах ее выступили слезы. И без того утро в офисе выдалось трудным. Началось оно с горячего спора с партнерами. А накануне вечером Сара поссорилась со своим приятелем, что случалось не так уж редко, но все равно расстраивало ее. За последний год их ссоры участились. Они оба много работали, и у обоих жизнь состояла из сплошных стрессов. И хотя вместе они проводили только уик-энды, все равно иногда действовали друг другу на нервы.

Сообщение о смерти Стенли заставило ее вспомнить об отце, умершем двадцать два года назад. С какого-то времени Стенли стал для нее единственным человеком, в котором она видела отца, хотя он был всего-навсего клиентом. Он всегда отчитывал ее за то, что она слишком много работает, и говорил, чтобы Сара училась на его ошибках. Кроме Стенли, никто никогда не говорил ей этого, и она понимала, что ей будет очень не хватать его. Но они к этому были готовы. Именно для этого она и вошла в жизнь Стенли: чтобы распорядиться его собственностью после его смерти так, как он того пожелает. Настало время выполнить обязанности, которые на нее возлагались. Вся подготовка была осуществлена в течение последних трех лет. И теперь Сара точно знала, что надо делать, и была готова к выполнению своей работы. Все было в порядке.

- Организацией похорон займетесь вы? - спросила ее сиделка.

Она уже оповестила остальных сиделок, и Сара сказала ей, что позвонит в похоронное бюро. Стенли задолго до смерти выбрал похоронное бюро, которое его устраивало, хотя категорически возражал против похорон. Он хотел, чтобы его кремировали и похоронили без суеты и фанфар. Оплакивать его будет некому. Все его друзья и деловые партнеры давно умерли, а родственники его не знали. Была лишь Сара, чтобы урегулировать все связанные с этим формальности.

Поговорив с сиделкой, Сара сделала несколько необходимых телефонных звонков, удивляясь тому, что у нее дрожат руки. Стенли должны были кремировать завтра утром и похоронить на «Сайприс-Лон» в мавзолее, где он сам купил место еще двенадцать лет назад. Сару спросили, будет ли отпевание, и она ответила, что нет, не будет.

Похоронная служба забрала тело Стенли в течение часа, и Сара целый день пребывала в подавленном состоянии, особенно когда диктовала письмо его ничего не подозревающим наследникам. В соответствии с просьбой Стенли она предложила зачитать завещание в своем офисе в Сан-Франциско, если они пожелают приехать. А позже они могли бы осмотреть дом, который унаследовали, и решить, как с ним поступить. Нельзя было, конечно, исключать возможность, что один из родственников пожелает оставить его за собой, выкупив доли остальных, хотя и сама Сара, и Стенли считали такую возможность маловероятной. Никто из них не жил в Сан-Франциско и едва ли захотел бы иметь там дом. Предстояло еще позаботиться о тысяче мелочей. На кладбище ей посоветовали предать прах Стенли земле в девять часов утра на следующий день.

Сара понимала, что ответы от наследников начнут приходить через несколько дней, а то и больше. Тем, кто не захочет или не сможет приехать, она отправит копии завещания, как только оно будет зачитано. Завещание Стенли еще должно быть утверждено судом. На то, чтобы разблокировать его капиталы, тоже потребуется некоторое время. Этим утром Сара привела в действие все механизмы.

Ближе к вечеру к ней в офис пришла старшая сиделка, которая принесла ей ключи. Женщина, которая многие годы приходила делать уборку в комнатах мансарды, будет продолжать работу. Удивительно, как мало дел требовалось сделать. У Стенли было совсем немного личных вещей и мебели. Когда дом освободили для осмотра агентом по недвижимости, благотворительная организация смогла увезти все за один раз. Там не было ничего такого, что захотели бы взять наследники. Стенли был скромным человеком, довольствовался малым и обходился без роскоши, к тому же долгие годы был прикован к постели. Даже часы у него были весьма неважные. Однажды Стенли купил себе золотые часы, но давным-давно отдал их кому-то. Все, что у него было, - это разные виды недвижимости, торговые центры, нефтяные скважины, инвестиции, ценные бумаги, облигации и дом на Скотт-стрит. Стенли Перлман имел огромное состояние. И благодаря Саре его собственность на момент смерти и задолго до этого находилась в абсолютном порядке.

В тот вечер Сара задержалась в офисе почти до девяти часов вечера, изучая документы, отвечая на сообщения, присланные по электронной почте, и приводя в порядок бумаги, скопившиеся на столе за несколько дней. Она поняла наконец, что ей не хочется идти домой, как будто пустота, поселившаяся в особняке на Скотт-стрит, каким-то образом перекочевала и в ее жилище. Ей было тяжело думать, что Стенли больше нет. Она позвонила матери, но ее не было дома. Сара позвонила Филу и, взглянув на часы, поняла, что он, наверное, в спортзале. Он был адвокатом из конкурирующей фирмы и специализировался на трудовых конфликтах, возникающих на почве дискриминации. Работал он так же много, как и она. К тому же дважды в неделю он ужинал со своими детьми, потому что не хотел обременять себя семьей в уик-энды. Он любил освобождать свои уик-энды для личных удовольствий и проводил их главным образом с Сарой. Она попробовала позвонить ему на сотовый, но, занимаясь в спортзале, Фил включал автоответчик. Сара не оставила ему сообщения, потому что не знала, что сказать. Она понимала, что он непременно заставит ее почувствовать себя ужасно глупой. Она даже могла представить себе их разговор. «Прошлой ночью умер мой девяностодевятилетний клиент», - скажет она. А Фил рассмеется и скажет: «Девяноста девяти лет? Ты шутишь? По-моему, у него давным-давно истек срок годности». Раза два она рассказывала Филу о Стенли, но ему были не интересны чужие проблемы. Он вообще не любил говорить в выходные о работе. Фил оставлял все дела за порогом офиса. А Сара очень часто приносила работу домой. Она брала документы и файлы, чтобы еще раз просмотреть их, и тревожилась о клиентах, их проблемах с налогами и об их планах. Фил же оставлял все проблемы клиентов на письменном столе в офисе. А Сара носила их с собой. Вот и сейчас печаль по поводу смерти Стенли тяжелым бременем легла на ее плечи.

Не с кем было поговорить, не с кем поделиться мыслями. Не с кем разделить ощущение пустоты, охватившее ее. То, что она чувствовала, было невозможно объяснить. Она ощущала себя покинутой, как и тогда, когда умер отец, только на сей раз все было еще хуже. Она не испытывала ни такого потрясения, как тогда, ни такого же облегчения. Когда умер отец, Сара не почувствовала настоящей утраты, кроме утраты некоего понятия отца. По-настоящему он был отцом-фантомом, который создало для нее воображение матери. К тому времени как отец умер, Сара не разговаривала с ним долгие годы, хотя они жили в одном доме. Она не могла общаться с ним. Он был всегда слишком пьян. Он просто приходил с работы и напивался до ступора, а потом даже на работу перестал ходить. Он сидел в комнате, в которой жил с матерью, и пил, а мать старалась скрыть его состояние, содержала всех троих, работая агентом по продаже недвижимости, и забегала домой в течение дня, чтобы проверить, все ли с ним в порядке. Он умер в возрасте сорока шести лет от болезни печени и был для Сары абсолютно чужим человеком. А Стенли она считала другом.

Наплакавшись вволю, Сара наконец собрала кейс и покинула офис. Доехав до дома на такси, она вошла в свою квартиру на Пасифик-Хайтс, в десяти кварталах от дома Стенли на Скотт-стрит, и прошла прямиком к письменному столу. Включив автоответчик, она проверила полученные сообщения. Одно было от матери. Одри был шестьдесят один год, а она все еще работала, переквалифицировавшись из риелтора в дизайнера интерьеров. Мать всегда была занята: друзья, клуб книголюбов, клиенты, группа самосовершенствования за двенадцать этапов, которую она по-прежнему посещала все эти годы. Сара считала, что мать впала в зависимость от этой группы двенадцати этапов, но Одри говорила, что счастлива этим. Мать позвонила Саре просто для того, чтобы узнать, все ли у нее в порядке, и сказала, что собирается провести вечер вне дома. Сара слушала сообщение, сидя на кушетке и глядя прямо перед собой. Онане ужинала, да ей и не хотелось есть. В холодильнике лежала пицца двухдневной давности, и можно было при желании сделать салат, но желания не было. Сегодня Сара намеревалась сразу лечь в постель. Ей хотелось просто погоревать. Сара знала, что назавтра она будет в полном порядке, по крайней мере ей так казалось, но сейчас ей хотелось дать волю чувствам.

Сара растянулась на кушетке и, нажав кнопку пульта, включила телевизор. Ей нужны были звуки, голоса, чтобы заполнить тишину квартиры и пустоту, которую она ощущала внутри. Квартира сегодня казалась ей такой же опустевшей, как и она сама. Квартира была в таком же беспорядке, как и ее чувства. Сара никогда не замечала этого. Она любила говорить, что ее квартира выглядит, как положено выглядеть жилищу поглощенного своим делом, интеллигентного человека. Саре не нужны были всякие занавесочки и покрывала с воланами. Не нужны были хорошенькие подушечки на кушетке или одинаковые тарелки. Ей вполне хватало видавшей виды кушетки, которая была у нее со времен учебы в колледже, и кофейного столика, купленного на благотворительном базаре, когда Сара училась в юридической школе. Письменным столом ей служила старая дверь, которую она где-то нашла и положила на козлы. Под столом стояли шкафчики на колесах для хранения папок. Книжные полки, целиком занимавшие одну стену, были битком набиты книгами по юриспруденции, а те, что не уместились на полках, были сложены на полу. Были у нее также два очень красивых коричневых кожаных кресла, которые подарила ей мать, а также большое зеркало над кушеткой. Еще имелись два засохших растения и искусственный шелковый фикус, который где-то нашла мать, а также небольшой обеденный стол с вмятинами и царапинами на столешнице и четыре разномастных стула. На окнах вместо штор были жалюзи, и это Сару вполне устраивало.

Спальня выглядела не лучше. Постель Сара заправляла по уик-эндам перед тем, как приходил - и если приходил - Фил. Половина ящиков комода давно не закрывалась. В углу стояло старое кресло-качалка, на которое было наброшено лоскутное покрывало ручной работы, купленное ею в антикварной лавке. Было там зеркало в полный рост с небольшой трещиной на нем. На подоконнике стояло еще одно засохшее растение, а на прикроватном столике лежала еще одна стопка книг по юриспруденции, которые были ее излюбленным чтением на сон грядущий. А в углу сидел мишка, которого Саре удалось сохранить с детства. Обстановка отнюдь не напоминала иллюстрацию на развороте журналов «Дом и сад» или «Архитектурный дайджест», но Сару она устраивала. Жилище было вполне пригодным для эксплуатации, у Сары даже имелось достаточное количество тарелок, чтобы поужинать, и достаточное количество стаканов, чтобы напоить дюжину друзей, если ей вздумалось бы их пригласить, что случалось довольно редко. А также достаточное количество кастрюль и сковородок, чтобы приготовить приличный обед. Правда, Сара готовила примерно два раза в год, остальное же время она приносила домой готовые блюда, захватывая их по дороге в каком-нибудь ресторане. Саре просто не требовалось больше того, что она имела, хотя это очень расстраивало ее мать.

Квартира Сары не отличалась от любого из ее жилищ, в которых она обитала со времен учебы в колледже и юридической школе. Она была функциональной и соответствовала потребностям. У Сары имелась стереосистема, которая ей нравилась, а Фил купил ей телевизор, потому что у Сары его не было, а он, когда приходил к ней, любил посидеть у экрана. Впрочем, Сара время от времени тоже с удовольствием смотрела телевизор. Ей нравилось прислушиваться к приглушенному жужжанию голосов…

Зазвонил сотовый телефон. Сара решила было не отвечать, но подумала, что это может быть Фил, и взглянула на определитель номера. Она не ошиблась - звонил Фил. Сара боялась, что если он скажет что-нибудь невпопад, это ее расстроит, так что приходилось рассчитывать на удачу. Сегодня она нуждалась в человеческом участии, чтобы компенсировать уход Стенли из ее жизни. Убавив звук телевизора, Сара взяла сотовый и приложила к уху.

- Привет, - поздоровалась она.

- Что случилось? Я не ответил на звонок, но увидел, что звонила ты. Я сейчас выхожу из спортзала. - Фил был одним из тех людей, которые считают, что им необходимо каждый вечер в течение двух или трех часов позаниматься в спортзале, чтобы снять напряжение.

Саре всегда очень нравился его сексуальный голос. Сегодня он звучал особенно привлекательно. Саре сейчас не хватало Фила, она бы очень хотела, чтобы он пришел. Но в соответствии с долгосрочным соглашением между ними, преимущественно молчаливым и лишь изредка обретающим словесное выражение, они встречались только по уик-эндам - либо у него, либо у нее, в зависимости от того, чье жилье оказывалось в большем беспорядке. Обычно в большем беспорядке оказывалось его жилье. Поэтому они встречались у Сары.

- У меня был ужасный день, - сказала Сара, стараясь сдержать эмоции. - Умер мой любимый клиент.

- Тот старикан, которому около двух сотен лет? - спросил Фил.

- Ему было девяносто девять. Да, это он. - За четыре года они привыкли разговаривать друг с другом со стенографической краткостью. В этом было маловато романтики, как и в их отношениях, но Сару и Фила это устраивало. Их связь отнюдь не была идеальной, но она была привычной и необременительной. - Мне действительно очень грустно. Я уже много лет ни из-за чего так не переживала.

- Я всегда говорил, что ты принимаешь дела своих клиентов слишком близко к сердцу. Так не следует делать. Они не наши друзья. Ты понимаешь, что я имею в виду?

- Понимаю, но в данном случае я к нему была очень привязана. У него ведь никого не осталось, кроме меня и нескольких родственников, которых он никогда не видел. У него не было детей. И он был действительно хорошим человеком, - сказала Сара тихим, печальным голосом.

- Да, я очень сожалею, но согласись, девяносто девять лет - это глубокая старость. Не может быть, что тебя удивила его смерть. - Теперь Сара слышала, что Фил разговаривает с ней из машины по дороге домой. Он жил в шести кварталах от нее, что было достаточно удобно, особенно если они в середине уик-энда перемещались из ее квартиры к нему.

- Я не удивлена, мне просто грустно. Понимаю, что звучит глупо, но это так. Мне вспоминается то время, когда умер отец. - Саре было трудно признаться в этом, но по прошествии четырех лет у них с Филом не было секретов друг от друга, и она могла сказать ему все, что хотелось сказать. Иногда он понимал ее, иногда - нет. Сегодня, например, он явно ее не понял.

- Не допускай таких мыслей, малышка. Этот старик не был твоим отцом. Он был клиентом. У меня тоже был ужасный день. Я снимал показания под присягой, и мой клиент оказался полным дерьмом. Во время снятия показаний мне хотелось придушить этого сукина сына собственными руками. Я надеялся, что это сделает вместо меня адвокат истца, но он этого не сделал. А мне так бы этого хотелось. Нам ни за что не выиграть это дело. - Фил терпеть не мог проигрывать дела, как не любил проигрывать в спортивных играх. Поражение портило ему настроение.

Летом по понедельникам он играл вечером в футбол. Зимой - в регби или в хоккей на льду. Однажды во время игры он потерял передние зубы, после чего заменил их великолепными вставными. Фил был очень красив. В свои сорок два года он все еще выглядел тридцатилетним и находился в превосходной форме. Его внешность потрясла Сару, когда они встретились впервые, и не оставляла ее равнодушной до сих пор, хотя ей не хотелось признаваться в этом. Они испытывали сильное влечение друг к другу, которое не поддавалось никакому разумному объяснению. Фил был самым сексуальным мужчиной из всех, кого она знала. Этого, конечно, было недостаточно, чтобы оправдать четыре года существования отношений между ними, пусть даже их встречи ограничивались уик-эндами, однако это тоже играло немалую роль. Иногда Фил выводил ее из себя негибкостью своих суждений и нередко разочаровывал. Он не был ни слишком чутким, ни слишком внимательным, но неизменно возбуждал ее.

- Сожалею, что у тебя выдался такой неудачный день, - сказала Сара, чувствуя, что ее тяжелый день не шел ни в какое сравнение с его тяжелым днем, хотя следовало признать, что снятие показаний могло вымотать человека, как и отвратительные клиенты, особенно в той специфической области, в которой специализировался Фил. Разбирательство трудовых конфликтов требовало невероятного эмоционального напряжения. Через его руки прошло множество дел о дискриминации и сексуальных домогательствах, где Фил преимущественно защищал интересы мужчин. У него быстрее устанавливалось взаимопонимание с клиентами мужского пола - возможно, потому, что Фил был грубоватым спортивным парнем. - Ты не хочешь заглянуть ко мне по пути домой? Мне бы очень хотелось, чтобы ты меня обнял. - Это была просьба, а Сара почти никогда ни о чем не просила его, разве что в случае крайней нужды. Как сегодня.

Возможно, Фил был прав в том, что профессионалам не следует быть сильно эмоциональными с клиентами. Сам он никогда не вкладывал эмоций в отношения с людьми, делая исключение отчасти только для Сары и для своих троих детей. Все его дети были в подростковом возрасте, и он состоял в разводе уже двенадцать лет. Он яростно ненавидел свою бывшую жену. Она, бросив его, ушла к другому человеку, который, как оказалось, был ведущим защитником команды «Золотоискателей», и это в то время чуть не свело Фила с ума. Он проиграл еще более крутому спортсмену, что было для Фила уж совершенно невыносимым оскорблением.

- Я бы с удовольствием, малышка, - сказал Фил в ответ на просьбу Сары. - Правда. Но я абсолютно измочален. Я только что в течение двух часов играл в сквош. - Сара поняла, что Фил скорее всего выиграл, иначе был бы расстроен, а так он, напротив, был доволен, в голосе чувствовалась усталость. - Утром я должен в восемь часов быть в офисе, чтобы приготовиться к очередному снятию показаний. Всю следующую неделю я буду допрашивать свидетелей. Если я зайду, то задержусь и поздно лягу спать. А мне нужно выспаться, иначе я не смогу как следует сосредоточиться.

- Ты мог бы выспаться здесь. Извини, что навязываюсь. Просто мне хотелось увидеть тебя… - Сара ненавидела себя за то, что взялась умолять его, но ей было невыносимо одиноко. Фил терпеть не мог этого. Он говорил, что его бывшая жена была мастерицей хныкать и упрашивать, а он высмеивал ее за это. Когда его упрашивала Сара, ему это тоже не нравилось. Он считал, что требовательные женщины - это обуза, и ему нравилось, что Сара не такая. Но сегодняшняя просьба была для Сары нетипичной. Она знала правила, на которых основывались их отношения: не просить, не хныкать, не скулить. Приятно проводить время, встречаясь. Чаще всего они так и поступали. Несмотря на жесткие временные рамки, эта схема устраивала их обоих в течение четырех лет.

- Посмотрим, как будет завтра, но сегодня я просто не могу. - Фил, как всегда, не сдавал своих позиций, не желая нарушать установленные границы. - Увидимся в пятницу.

Иными словами, она получила отказ. Сара это поняла и не стала настаивать. Зачем выводить человека из себя?

- Ладно. Я просто так спросила. - Она постаралась скрыть свое разочарование, но на глазах выступили слезы. Мало того, что умер Стенли, так она еще столкнулась с самой неприятной чертой характера Фила. Он был человеком крайне эгоистичным и относиться бережно к чувствам других не умел. Это не было для нее новостью. За последние четыре года Сара с этим смирилась. От него можно было получить ровно столько, сколько он сам пожелает дать, больше лучше не просить. Когда его о чем-нибудь просили, он чувствовал себя загнанным в угол, взятым под контроль.

- Ты всегда можешь обращаться ко мне, малышка. Если я могу, то могу. Если не могу, значит, не могу.

«Нет, - подумала Сара, - если ты не захочешь, то ничего не сделаешь».

За долгие годы этот вопрос поднимался не раз, и едва ли можно было надеяться, что в ближайшее время что-нибудь изменится. Именно поэтому их отношения иногда устраивали ее, а иногда нет. Ей всегда казалось, что Фил должен внести кое-какие поправки, чтобы учесть особые обстоятельства, как, например, смерть Стенли. Фил почти никогда не отклонялся от заведенного порядка, а если отклонялся, то исключительно в тех случаях, когда это устраивало его, но не других. Он не любил, когда его просили сделать что-нибудь в виде особого одолжения, и Сара это знала. Иногда им было легко и просто быть вместе, иногда трудно. Фил не хотел снова жениться и говорил об этом честно и откровенно. Сара так же часто говорила ему, что замужество не входит в число ее первоочередных задач и вообще не интересует, и Филу это в ней очень нравилось. Саре казалось, что она не хочет детей. Она так и сказала ему с самого начала. Она сказала, что не хочет, чтобы у ее детей было такое же ужасное детство, какое было у нее при алкоголике-отце, хотя Фил не был алкоголиком. Он любил время от времени выпить, но никогда не злоупотреблял алкоголем. А дети у него уже были, и он не собирался иметь больше. Так что в самом начале их обоих все устраивало. По правде говоря, это устраивало из обоих целых три года. Некоторые трения возникали за последний год, когда Сара сказала, что хотела бы видеться с ним чаще, например, может быть, еще один вечер в будни. Как только она это сказала, Фил вышел из себя, потому что счел это вторжением в его личную жизнь. Он сказал, что вечера по будням нужны ему для себя, кроме тех, которые он проводил со своими детьми. А Саре показалось, что после трех лет их связи настало время проводить вместе чуть больше времени.

Для нее это был больной вопрос. Фил не хотел проводить с ней больше времени и говорил, что прелесть их отношений заключается во взаимной свободе: будни для себя, уик-энды они проводят вместе, к обоюдному удовольствию. И никаких серьезных обязательств, поскольку они оба не стремятся к браку. Фил хотел, чтобы между ними все осталось так, как было. Он не имел желания давать ей больше и, по всей вероятности, никогда не даст. За последний год они часто спорили по этому поводу, но так ни к чему и не пришли, и это начало серьезно раздражать Сару. Неужели ему так трудно встречаться с ней лишний вечер в неделю, чтобы вместе поужинать? Фил сопротивлялся с таким упорством, что Саре это показалось оскорбительным.

Она вложила в совершенствование их отношений столько душевных сил, что у нее уже не осталось ни времени, ни сил, чтобы начать подыскивать ему замену. Недостатки отношений с Филом были ей знакомы, и она боялась, что может найти кого-нибудь еще хуже, чем он, или вообще никого не найти. Ей было почти сорок лет, а мужчины, насколько известно, предпочитают женщин помоложе. Ей уже было не двадцать два года и не двадцать пять лет. Ее тело все еще было в великолепной форме, но уже не выглядело так, как тогда, когда она училась в колледже. Она работала не менее пятидесяти или шестидесяти часов в неделю, и работа ее требовала большого напряжения, поэтому у нее не было времени ходить на свидания, чтобы найти кого-нибудь другого, кто, возможно, захотел бы проводить с ней не только уик-энды. Куда проще было оставаться с Филом и смириться с его недостатками. Она по крайней мере знала, чего от него ожидать, и между ними все было довольно хорошо. Возможно, не великолепно. Но такого секса, как с ним, у нее никогда прежде не было. Сара понимала, что это еще не основание для прочных отношений, но именно благодаря сексу они продержались вместе уже четыре года.

- Надеюсь, ты будешь чувствовать себя лучше, - сказал Фил, ставя машину в гараж.

По всей вероятности, он проезжал мимо ее дома, когда говорил, что не может заехать на минутку, чтобы обнять ее. Сара постаралась не замечать, как защемило сердце, когда она подумала об этом. Может быть, действительно неразумно просить от него объятий? В середине-то недели? По будням он не желал иметь дел с ее эмоциями. У него была своя жизнь, и он мог занять свое время кое-чем получше.

- Я уверена, что завтра все изменится, - сказала она.

Фил был умным, мог быть при желании обаятельным, он был сексуальным и обладал красивой внешностью, но он был поглощен исключительно собой и никем другим. Он не скрывал этого, но после четырех лет Сара ожидала, что он станет немного более податливым и более гибким. Увы, ее надежда не оправдалась. На первом месте у Фила стояли собственные потребности.

Поначалу он рассказывал Саре, как он предан своим детям, говорил, что тренировал малышей и ходил на все их игры. Но в конце концов она поняла, что Фил был просто фанатиком спорта и прекратил тренировать детей, потому что это отнимало у него слишком много времени. Он не виделся с ними по уик-эндам, потому что хотел использовать это время для своих нужд. Он ужинал с ними дважды в неделю, но никогда не оставлял их у себя на ночь, потому что они его утомляли. Детям было тринадцать, пятнадцать и восемнадцать лет. Теперь один из них учился в колледже, а двое других жили пока дома с матерью. Насколько он знал, его бывшей жене было нелегко с ними справляться. Фил считал, что это наказание, которое она заслужила за то, что предпочла ему кого-то другого.

Сара не раз чувствовала, что Фил переносит на нее свою злость на бывшую жену, наказывая ее за проступки, которых она не совершала. Но ведь кто-то должен был понести наказание, причем не только за грехи его бывшей жены, но - что еще хуже - также за грехи его матери, которая имела наглость умереть, а следовательно, бросила его, когда ему было всего три года. У него накопилось немало старых обид, за которые хотелось рассчитаться, и если Фил не мог в чем-то обвинить Сару, он сваливал вину на бывшую жену или детей. У Фила, конечно, были свои недостатки. Но было в нем и многое другое, что нравилось Саре и что заставляло ее оставаться с ним. Поначалу она считала их отношения временными, и было трудно поверить, что эти временные отношения длились уже четыре года. Ей не хотелось признаваться в этом себе, тем более - Боже упаси! - своей матери, но отношения, границы которых четко определил Фил, были бесперспективными. Сара еще время от времени надеялась, что все изменится. Она ожидала, что Фил станет ей ближе. Но надежды не оправдывались. Фил продолжал сохранять дистанцию между ними, ограничивая встречи двумя днями в неделю и сохраняя за каждым право жить своей жизнью.

- Я позвоню тебе завтра, по пути домой из спортивного зала. А в пятницу вечером мы увидимся… Я люблю тебя, малышка. А теперь пока. Мне пора домой. В гараже очень холодно.

Сара хотела сказать «хорошо», но не сказала. Ее обижало, когда он не оправдывал ее надежд, что случалось частенько, и она разочаровывала сама себя, мирясь с этим.

- Я тоже люблю тебя, - прошептала она, сомневаясь в том, что это что-нибудь для него значит.

Что может означать слово «люблю» для человека, мать которого умерла и оставила его одного, бывшая жена которого променяла его на другого мужчину, а дети которого хотят от него больше, чем он может дать? «Я люблю тебя…» Что вообще это означает? «Я люблю тебя, но не проси меня отказаться от занятий в спортивном зале или встретиться с тобой вечером в будни… или заехать, чтобы обнять тебя, в тот вечер, когда встреча не предусмотрена, потому лишь, что тебе грустно»? У него имелся весьма ограниченный ассортимент того, что он мог дать. Это просто не было заложено в его эмоциональную копилку, как бы Сара ее ни трясла.

Она легла и целый час тупо смотрела в телевизор, пытаясь ни о чем не думать, а потом так и уснула на кушетке. Проснувшись в шесть утра, она снова подумала о Стенли и поняла, что ей нужно сделать. Она не позволит им поместить его прах в мавзолей так, чтобы никто при этом не присутствовал. Возможно, это было непрофессионально, как сказал Фил, но она хотела присутствовать при этом ради своего друга.

Приняв это решение, Сара около часа простояла под душем, оплакивая Стенли, своего отца и Фила, а потом поехала на кладбище.

Глава 3

Сара прибыла на «Сайприс-Лон» чуть раньше девяти часов. Через несколько минут подъехали и люди из похоронного бюро. Урну с прахом Стенли поместили в небольшую нишу, а потом потребовалось еще полчаса, чтобы запечатать нишу небольшим куском мрамора. Сара наблюдала за работой. Она занервничала, заметив, что на куске мрамора ничего не написано, но ее заверили, что пластинка с именем усопшего и датами будет установлена через месяц.

Сорок минут спустя все было закончено, и Сара, одетая в траурное черное платье и пальто, остановилась ошеломленная, выйдя из мавзолея на солнечный свет. Взглянув на небо, она сказала: «Прощай, Стенли». Потом, села в машину и поехала в офис. Возможно, Фил прав и она вела себя непрофессионально. Но как бы то ни было, все это было ужасно. Теперь ей предстояло выполнить для Стенли кое-какую работу - работу, к которой они вместе тщательно готовились в течение трех лет, приводя в полный порядок его собственность и обсуждая налоговое законодательство. Придется подождать, пока откликнутся наследники Стенли. Сара не имела понятия, сколько на это потребуется времени и надолго ли затянется утверждение завещания в суде, но она твердо знала, что рано или поздно установит контакт с каждым из наследников, чтобы сообщить им новость о наследстве, оставленном им двоюродным дедушкой, которого они даже не знали.

По дороге в офис Сара старалась не думать ни о Филе, ни даже о Стенли, мысленно составляя перечень дел, которые предстояло сделать сегодня. Стенли был похоронен так, как он того желал: просто и без помпы. Сара запустила в действие механизм утверждения завещания. Ей пришлось связаться с риелтором, чтобы обсудить вопрос о выставлении дома на продажу и его оценке. Ни она, ни Стенли не знали точно, сколько он может стоить. Его переоценка не производилась очень давно, а со времени проведения последней цены на рынке недвижимости круто взвились вверх. Но дом в течение более чем шестидесяти лет не переделывался, не перестраивался и не подвергался даже косметическому ремонту. Предстояло осуществить огромный объем работ. Кому-то предстояло реставрировать дом от подвала до чердака. И судя по всему, это будет стоить уйму денег. Сара была намерена спросить у наследников, как только установит контакт со всеми, желают ли они, прежде чем выставить дом на продажу, произвести реставрационные работы, а если желают, то в каком объеме. Или же они желают продать его таким, как он есть, переложив заботу о реставрации дома на новых владельцев. Решение зависело от них. Но Саре нужно было сообщить наследникам хотя бы ориентировочную стоимость дома.

Она позвонила риелтору, как только приехала в офис, и они договорились встретиться в доме на следующей неделе. Ей и самой впервые выпадала возможность осмотреть дом. У нее были ключи от всех комнат, но Сара не хотела идти туда одна. Она знала, что это будет слишком грустно. Лучше она осмотрит дом вместе с риелтором. Она выполнит эту работу для клиента, а не для друга. Достаточно того, что она похоронила Стенли как друга.

Едва Сара, поговорив с риелтором, повесила трубку, как по внутренней связи позвонила секретарша и сказала, что на линии ее мать. Помедлив мгновение, Сара собралась с силами и взяла трубку. Она любила мать, но терпеть не могла ее манеру вмешиваться в жизнь дочери.

- Привет, мама, - поздоровалась Сара. Она не любила рассказывать матери о своих неприятностях. Мать сводила разговор к таким вещам, обсуждать которые с ней не хотелось. Одри никогда не боялась преступать границы, за которыми начиналась личная жизнь Сары. И никакие занятия в группах самосовершенствования за двенадцать месяцев не смогли отучить ее от этой привычки. - Я получила вчера твое сообщение, но ты сказала, что уходишь, поэтому я не перезвонила, - объяснила Сара.

- У тебя ужасный голос. Что случилось? - спросила мать. Вот тебе и жизнерадостный тон. А она так старалась.

- Я просто устала. У меня много дел в офисе. Вчера умер один из моих клиентов, и мне приходится организовывать все, что связано с его собственностью. Работы много.

- Это плохо, - сказала Одри с сочувствием, что было очень мило с ее стороны. Сара не имела ничего против сочувствия, но выслушивать то, что обычно ему сопутствовало, ей не хотелось. Вопросы ее матери и даже проявление доброты всегда вели к вторжению в личную жизнь Сары. - Что-нибудь еще не в порядке?

- Нет, у меня все в порядке, - ответила Сара, почувствовав в собственном голосе жалобные нотки. «Взбодрись, - приказала она себе, - иначе мама тебя разоблачит». Одри всегда догадывалась, если Сара была расстроена. А после этого начинались расспросы и упреки. Или, что еще хуже, советы. Нет уж, только не это! - А как ты? Где ты была вчера вечером? - Сара применила отвлекающий маневр. Иногда это срабатывало.

- Я ходила с Мари Энн в новый клуб книголюбов.

Мари Энн была одной из многочисленных маминых подруг. Двадцать два года своего вдовства Одри провела в компании с другими женщинами, играя в бридж, посещая разнообразные классы, женские группы или путешествуя вместе с ними. За эти годы она встречалась с несколькими мужчинами, которые всегда оказывались либо алкоголиками, либо людьми с другими вредными привычками, либо уже женатыми, но державшими это в тайне. Казалось, мать привлекала, как магнит, самых неприемлемых мужчин. Отделавшись от них, она возвращалась в компанию других женщин. Сейчас как раз была очередная фаза ее «холостячества» после короткого романа с одним бизнесменом, занимавшимся продажей машин. Он, по ее словам, оказался очередным алкоголиком. Саре даже не верилось, что на планете такое количество алкоголиков.

- Наверное, вы приятно провели время, - сказала Сара, имея в виду клуб книголюбов. Она представить себе не могла что-нибудь более противное, чем посещение клуба книголюбов в компании подружек. Одна мысль о такой возможности заставляла ее продолжать встречаться с Филом по уикэндам. Она не хотела прийти к тому же, к чему пришла мать. Несмотря на многолетние уговоры, она никогда не посещала никаких групп для взрослых детей алкоголиков, что, по убеждению матери, было бы для Сары тем, что надо. Между колледжем и юридической школой Сара недолго посещала психотерапевта и почувствовала, что та помогла ей разобраться в некоторых проблемах, касающихся как ее матери, так и отца. Сама она никогда не встречалась ни с одним алкоголиком. Психология мужчин, которых она выбирала, была ей недоступна, потому что, несмотря на физическое присутствие отца в доме, она его по-настоящему не знала из-за его пьянства. Он был как бы отгорожен стеной от них всех.

- Я хотела сообщить тебе, что мы празднуем День благодарения у Мими.

Мими была матерью Одри и соответственно бабушкой Сары. Ей было восемьдесят два года. Она овдовела десять лет назад, после продолжительного и счастливого брака, и сейчас ее личная жизнь в плане свиданий с мужчинами была налажена гораздо лучше, чем у ее дочери или даже у Сары. Казалось, существовал нескончаемый приток в обращение хороших, нормальных, довольных жизнью вдовцов ее возрастной когорты. Она почти каждый вечер проводила вне дома, причем в отличие от своей дочери крайне редко в компании других женщин. Она значительно веселее проводила время, чем дочь или внучка.

- Хорошо, - сказала Сара, делая пометку в календаре. - Хочешь, чтобы я что-нибудь принесла?

- Можешь помочь готовить индейку.

- Придет кто-нибудь еще? - Иногда мать приводила с собой одну из подружек, которой было некуда пойти. А бабушка приглашала кого-нибудь из друзей или даже своего очередного бойфренда, что неизменно раздражало Одри. Сара подозревала, что она завидует, хотя и не говорит об этом.

- Не уверена. Ты же знаешь нашу бабушку. Она говорила что-то о том, что собирается пригласить мужчину, с которым сейчас встречается, потому что его дети живут на Бермудах. - У Мими было бесчисленное количество мужчин и приятелей, и она никогда в жизни не бывала в клубе книголюбов. У нее были гораздо более увлекательные способы приятно провести время.

- Я просто так спросила, - неуверенно сказала Сара.

- Надеюсь, ты не приведешь с собой Фила, а? - язвительно спросила Одри.

То, каким тоном она это произнесла, говорило о многом. Одри с самого начала распознала в нем человека с проблемами. Она была экспертом по распознаванию мужчин с «изъяном». Она сказала это так, словно Сара собиралась принести с собой на праздничный обед пробирку с анализом на проказу. Одри ежегодно задавала один и тот же вопрос и каждый раз раздражала этим Сару. Одри знала ответ, даже не спрашивая. Сара никогда не приводила Фила на обед в День благодарения. Он проводил праздничные дни со своими детьми и никогда не приглашал Сару присоединиться к ним. За четыре года она ни разу не провела праздники вместе с ним.

- Разумеется, не приведу. Он будет со своими детьми, они уезжают кататься на лыжах в Тахо.

Фил делал это каждый год, и Одри отлично знала об этом.

- Догадываюсь, что он, как всегда, тебя не пригласил, - едко заметила она. Она невзлюбила Фила с первого взгляда и с тех пор стала относиться к нему еще хуже. Единственное, чего она не делала, - это не обвиняла его в том, что он гей или алкоголик, потому что ни тем ни другим он не был. - Я считаю, что он поступает просто бесчестно, не приглашая тебя. Похоже, ваши отношения для него ничего не значат. Тебе тридцать восемь лет, Сара. Если ты хочешь завести детей, надо найти другого парня и выйти за него замуж. Фил никогда не изменится. У него слишком много проблем. - Мать, конечно, была права, и Сара это знала.

- Извини, но сейчас меня волнует совсем другое, мама. У меня слишком много дел в офисе. А Филу нужно проводить время со своими детьми. И гораздо лучше, когда он бывает с ними один. - Сара никогда не призналась бы матери, что за последние два года это ее тоже беспокоило. Она несколько раз встречалась с его детьми, но он никогда не приглашал ее поехать вместе с ними на уик-энд или на каникулы. Он сказал ей однажды именно то, что она сейчас сказала матери: ему нужно время, чтобы побыть с детьми одному. Это святое. Как и его занятия в спортзале пять вечеров в неделю. Сара была его девушкой исключительно на уик-энды. Четыре года она мирилась с этим, и по прошествии этих лет ничего не изменилось. Даже если не ставить брак в качестве конечной цели, было бы неплохо несколько смягчить строгие правила, регламентирующие их отношения.

- Мне кажется, ты обманываешься на его счет, Сара. Он бесперспективен.

- Неправда. Он весьма преуспевающий адвокат, - заметила Сара. Разговаривая с матерью, она казалась себе двенадцатилетней. Одри всегда заставляла ее чувствовать себя загнанной в угол.

- Я говорю не о его карьере. Я говорю о твоих отношениях с ним, вернее, об отсутствии таковых. К чему, по-твоему, приведут такие отношения после четырех лет? - Сара никогда не ждала, что они к чему-то приведут, разве что к возможности видеться с ним еще раза два в неделю. Но когда об этом заговаривала мать, ей становилось не по себе.

- Пока нас устраивают именно такие отношения, мама. Почему бы тебе не расслабиться и не сменить тему? Сейчас у меня нет больше времени обсуждать этот вопрос. Мне надо заниматься работой.

- У меня в твоем возрасте была не только работа, но и ребенок, - с апломбом заявила Одри, и Сара едва удержалась, чтобы не напомнить ей о том, что именно ее муж был по-настоящему бесперспективным во всех отношениях. Он был полным нулем как муж и как отец и даже не мог удержаться на работе. Но Сара, как всегда, промолчала. Она не хотела затевать битву с матерью, тем более сегодня.

- Мне сейчас не до ребенка, мама. - А возможно, и не только сейчас. Мужа Сара тоже не хотела, опасаясь, что он может оказаться похожим на отца. - Я довольна своим нынешним положением.

- Когда ты намерена переехать в новую квартиру? Прости, Сара, но твое жилье - настоящая свалка. Тебе надо подыскать приличную квартиру и выбросить весь хлам, который ты таскаешь за собой со времен учебы в колледже. Тебе необходима хорошая квартира, как положено взрослому человеку.

- Я и есть взрослый человек. И мне моя квартира нравится, - проговорила Сара сквозь стиснутые зубы. Этим утром она похоронила своего друга и любимого клиента, прошлым вечером ее разочаровал Фил, и меньше всего ей было нужно сейчас, чтобы мать мучила ее язвительными замечаниями относительно квартиры или бойфренда. - А теперь извини, мне надо продолжить работу. Увидимся в День благодарения.

- Ты не можешь вечно убегать от реальности, Сара. Надо посмотреть правде в глаза. Если ты этого не сделаешь, то зря потратишь время с Филом и мужчинами вроде него. - То, что она говорила, было правдой, хотя Саре очень не хотелось признаваться в этом. Ей следовало потребовать от Фила большего, но она не была уверена, что это что-нибудь изменит. К тому же, если она это сделает, он может от нее уйти, и тогда ей будет не с кем проводить даже уик-энды. Саре вовсе не улыбалась возможность остаться в одиночестве, и ей не хотелось заменять Фила клубами книголюбов, как это делала мать.

- Спасибо за заботу, мама, но сейчас у меня нет возможности продолжать разговор. Очень много работы. - На ее взгляд, она говорила совсем как Фил. Стремление уклониться - одна из его излюбленных игр. И опровергнуть. В эту игру она долгие годы играла сама.

Закончив разговор, Сара почувствовала, что нервничает. Трудно было сразу же выбросить из головы язвительные вопросы и критические замечания матери. Матери всегда хотелось сломить оборону и, оставив дочь абсолютно беззащитной, подвергнуть критическому анализу каждую мелочь. Ее тщательный анализ был невыносим, а суждения обо всем в жизни Сары заставляли ее почувствовать себя еще хуже. Она с ужасом думала о Дне благодарения. И ей очень бы хотелось поехать вместе с Филом в Тахо. Возможно, правда, что присутствие бабушки скрасит этот день. Бабушка всегда умела это делать.

Вскоре Саре позвонила бабушка, подтвердившая приглашение на День благодарения, которое Сара уже получила через мать. В отличие от разговора с матерью разговор с Мими был кратким, но оживленным и насыщенным любовью. Ее бабушка была настоящим сокровищем.

После разговора с Мими Сара доделала кое-какие незаконченные мелочи, связанные с имуществом Стенли, составила перечень вопросов, чтобы задать их риелтору, и убедилась, что письма, извещающие наследников, уже отправлены. Затем она занялась работой для других клиентов. И не заметила, как получился еще один тринадцатичасовой рабочий день. Было почти десять, когда она пришла домой, и полночь, когда позвонил Фил. Судя по голосу, он тоже устал. Фил сообщил, что вернулся из спортивного зала только в половине двенадцатого и теперь ложится спать. Саре было странно осознавать, что он находился всего в нескольких кварталах от нее и пять дней в неделю вел себя так, словно жил в другом городе. Иногда было невозможно понять, почему увидеться с ней раз-другой в течение недели ему казалось столь ужасным нарушением порядка. Сара считала, что после четырех лет она имеет право претендовать на это.

Они поговорили по телефону около пяти минут, обсудили, чем будут заниматься в уик-энд, и распрощались. Через десять минут после разговора с ним Сара заснула беспокойным сном одна в постели, которую не заправляла всю неделю.

В ту ночь ей снились кошмары о ее матери, и она дважды просыпалась вся в слезах. На следующее утро у нее болели голова и живот, но Сара объяснила это тем, что расстроена смертью Стенли. Ничего, чашка кофе, пара таблеток аспирина и напряженный день в офисе все приведут в норму. Они всегда помогали.

Глава 4

К вечеру пятницы Сара чувствовала себя как выжатый лимон. Откликнулся только один из наследников Стенли, от остальных пока не было ни слуху ни духу. На следующий понедельник у нее была назначена встреча в доме с риелтором. Ей теперь было и самой любопытно увидеть остальную часть дома. В течение нескольких лет он был для нее загадкой.

В разговоре с Сарой по телефону, последовавшем сразу же после разговора с матерью, бабушка сказала, чтобы она приводила с собой в День благодарения кого захочет. Мими всегда гостеприимно встречала друзей Сары. Она не упомянула специально Фила, но Сара знала, что приглашение распространяется также и на него. В отличие от Одри бабушка никогда ничего не выпытывала, не критиковала и не задавала вопросов, которые могли бы смутить Сару. Отношения Сары с бабушкой всегда были легкими, благожелательными и теплыми. Мими была невероятно хорошим человеком, и никто не любил Сару так, как она. Трудно было поверить, что такое нежное, жизнерадостное существо произвело на свет такую язвительную особу, как Одри. Правда, жизнь Одри и ее брак сложились не так счастливо, как у ее матери, и ошибки, которые она совершила, дорого ей обошлись. Долгая и счастливая супружеская жизнь Мими протекала более гладко, а мужчина, за которого она вышла замуж и с которым прожила душа в душу более пятидесяти лет, был настоящим сокровищем. В отличие от отца Сары, который оказался пустым местом.

К тому времени как Сара в пятницу вечером вернулась домой, она была вымотана физически и опустошена эмоционально. Видеть, как прах Стенли замуровывают в стену мавзолея, было для нее огромным эмоциональным стрессом. Закончилась длинная, но во многих отношениях пустая жизнь. Стенли оставил после себя только огромное состояние и больше ничего. И теперь Сара могла не вспоминать неоднократных предостережений: работай меньше, живи полной жизнью, в мире есть много других ценностей, помимо работы. Сара вдруг по-новому посмотрела на все, что происходит в ее жизни, даже на то, что Фил упорно отказывается встречаться с ней по будням. Она вдруг устала от всего этого и теперь с трудом воспринимала доводы, которыми он оправдывал свою неуступчивость в течение четырех лет. Даже если это было ему неудобно или не вписывалось в его программу жизни, Саре хотелось большего. Его отказ заехать и успокоить ее вечером того дня, когда умер Стенли, оставил неприятный осадок. Даже если Фил и не планировал жениться на ней, четыре года, проведенные вместе, должны были чему-то его научить. Хотя бы тому, чтобы удовлетворять потребности другого и приходить на помощь друг другу в тяжелые моменты жизни. Фил же упорно отказывался давать ей то, в чем она нуждалась. Но если так обстоит дело, то зачем все это нужно? Неужели их связывает лишь секс? Саре хотелось большего.

Стенли был прав. Жизнь должна быть чем-то большим, а не только работой в течение шестидесяти часов в неделю.

По молчаливому согласию, Фил обычно появлялся у нее в квартире каждую пятницу около восьми часов вечера после занятий в спортивном зале. Иногда это было в девять часов. Он утверждал, что ему необходимо два, а то и три часа позаниматься в спортзале, чтобы расслабиться и снять напряжение после рабочего дня. Кроме того, он поддерживал в великолепной форме тело. Он сам отлично сознавал это, да и Сара понимала, что Фил был в значительно лучшей форме, чем она. Сара просиживала за письменным столом по двенадцать часов в день и давала телу физическую нагрузку только по уик-эндам. Она выглядела великолепно, но не имела такого тонуса, как Фил. Впрочем, Сару это не очень волновало, да и времени у нее не было. Фил же специально отводил время для себя. Что-то в этом всегда тревожило Сару, хотя она старалась быть великодушной. Но быть великодушной становилось все труднее и труднее. Сара никогда не была у него на первом месте. Хотела бы быть, но не была. Фил не сдавал позиций. И ничто в их отношениях не менялось. Фил упорно придерживался заведенного порядка. Казалось, их отношения застыли во времени, и Сара чувствовала себя всего лишь девушкой на две ночи в неделю.

Сара не могла бы объяснить почему, но именно дня через два после смерти Стенли она особенно остро почувствовала, что ситуация ее не устраивает. Ей хотелось большего. Возможно, не замужества, но доброты, эмоциональной поддержки и любви. После смерти Стенли она почему-то почувствовала себя более уязвимой.

Не получая того, что было нужно, Сара обижалась на Фила. Она заслуживала большего, чем какие-то две ночи в неделю. Но расставание с Филом ее пугало. За последние четыре года Сара не встретила ни одного мужчины, который понравился бы ей больше, чем он.

В тот вечер Фил явился раньше, чем обычно. Открыв дверь ключом, он вошел и сразу же растянулся на кушетке. Схватив пульт дистанционного управления, он включил телевизор.

Сара вышла из ванной и обнаружила его лежащим на кушетке. Взглянув на нее через плечо, Фил снова положил голову на подлокотник и довольно громко застонал:

- Господи, ну и неделька у меня выдалась!

С недавнего времени Сара начала замечать, что Фил всегда первым говорит о том, как у него прошла неделя. О ее делах он спрашивал потом, если вообще спрашивал. Удивительно, что за последние дни многое в нем стало ее раздражать. Сара теперь бесстрастно наблюдала за своими чувствами к нему, как будто была каким-то посторонним человеком, который наблюдает со стороны за всем, что происходит в комнате, и безмолвно комментирует происходящее.

- У меня тоже, - сказала она и наклонилась, чтобы поцеловать его. Она была закутана в полотенце, а длинные волосы были все еще мокрыми после душа. - Как прошли показания под присягой?

- Бесконечно долго, скучно и глупо. Что у нас на ужин? Я проголодался.

- Пока ничего. Я не знала, захочешь ли ты пойти куда-нибудь поужинать или мы останемся здесь.

В пятницу по вечерам они частенько оставались дома, потому что оба, особенно Сара, были сильно утомлены после долгой рабочей недели. Фил тоже много работал, причем его область юриспруденции требовала, по общему признанию, большего напряжения, чем работа Сары.

Они с Филом крайне редко планировали вечера на пятницу или даже на субботу. Чаще всего это была импровизация.

- Если тебе хочется, я не возражаю против того, чтобы пойти куда-нибудь, - предложила Сара, подумав, что это могло бы взбодрить ее. Со дня смерти Стенли она все еще находилась в угнетенном состоянии. Фил лежал на ее кушетке, смотрел телевизор и выглядел очень красивым, здоровым и полным жизни. Рост его составлял почти шесть футов четыре дюйма. Волосы были рыжевато-белокурые, а глаза не синие, как у нее, а зеленые. Он был великолепным экземпляром человеческой особи мужского пола - с широкими плечами, узкой талией и длинными ногами. Он выглядел еще лучше, когда был голым, но Сара на этой неделе не испытывала сильного сексуального влечения. Ей просто хотелось побыть в объятиях Фила. Они редко занимались любовью по вечерам в пятницу, потому что обычно оба были слишком усталыми. Но они компенсировали это сексом по утрам или вечерам в субботу, а иногда и утром в воскресенье до того, как он уходил в свою квартиру, чтобы подготовиться к предстоящей неделе. Сара долгие годы пыталась заставить его остаться у нее в воскресенье на ночь, но Фил говорил, что любит по утрам в понедельник уходить на работу из своего дома. Также он не любил, когда Сара оставалась у него. Он говорил, что передтем как утром в понедельник снова выйти на ринг, ему необходимо как следует выспаться, а она его отвлекает. Он хотел, чтобы это звучало как комплимент, но Сара все равно была разочарована.

Она всегда искала возможность продлить время, проведенное вместе с ним, тогда как он отыскивал все новые причины, по которым он бы мог не выходить за рамки установленных правил. И пока победа оставалась за ним. Хотя последнее время Фил проигрывал в чем-то очень важном. Его упорное нежелание увеличить время, которое они проводили вместе, стало расхолаживать энтузиазм Сары, заставляя ее понять, что она не играет важной роли в его жизни.

- Ты не возражаешь, если мы сегодня закажем что-нибудь на ужин? - спросил Фил, потягиваясь с довольным видом. - Я так уютно устроился на кушетке, что мне не хочется двигаться. - Он был в полном неведении относительно ее тревожных размышлений в течение этой недели. Ему казалось, что она такая же, как обычно.

- Конечно, не возражаю. - Сара взяла стопку меню из ресторанчиков, в которых они частенько заказывали еду: индийская кухня, китайская, тайская, японская, итальянская - возможности были неограниченные. - Что бы тебе хотелось сегодня на ужин? - спросила она, решив наконец, что действительно рада его видеть. Ей нравилось, когда он здесь. Несмотря на все его недостатки, быть одной казалось еще хуже. Физическое присутствие Фила рядом словно бы прогоняло сомнения в отношении, появившиеся у Сары в последние дни. Ей нравилось быть с ним, потому-то она и хотела видеть его чаще.

- Не знаю… что-нибудь тайское… а может быть, суши… пиццей я сыт по горло. Я всю неделю питался ею в офисе. Как насчет мексиканской кухни? Парочка говяжьих бурритос и гуакамол - это то, что надо. Что скажешь? - предложил Фил. Он любил острую, пряную пищу.

- Великолепно, - с улыбкой сказала Сара.

Ее тоже это устраивало. Она любила неспешные вечера по пятницам, когда они ели, сидя на полу, и смотрели телевизор, расслабляясь после длинной недели. Почти всегда они встречались и ужинали в ее квартире, но иногда спали у него. Он предпочитал свою постель, но по уик-эндам с готовностью оставался на ночь у Сары. Это устраивало его потому, что на следующий день он мог, когда пожелает, уйти по своим делам.

Сара заказала на ужин блюда мексиканской кухни, какие хотелось Филу, а для себя - цыпленка и сырные энчиладас. Сделав заказ, она пристроилась на кушетке рядом с ним в ожидании доставки еды. Фил обнял ее и притянул поближе. Оба они бездумно уставились в экран телевизора. Показывали какой-то документальный фильм о распространении болезней в Африке. Тема не интересовала ни его, ни ее, но они смотрели фильм, отдыхая после напряженной недели.

- Что ты собираешься делать завтра? - спросила Сара. - Дети участвуют в каких-нибудь играх на этой неделе?

- Нет. Я свободен от отцовских обязанностей. - Его сын в августе отправился в колледж при Калифорнийском университете, а обе дочери каждый уик-энд были заняты своими друзьями. Теперь, когда сын уехал, Филу приходилось меньше времени проводить с детьми. Дочерей больше интересовали мальчики, чем спорт, что существенно облегчало его жизнь. Старшая дочь хорошо играла в теннис, и Фил с удовольствием играл с ней. Но в свои пятнадцать лет она меньше всего хотела проводить уик-энды с родителями, так что Фил освободился от этой обязанности. А младшая дочь никогда не была спортивной. Похоже, что спорт был единственным связующим звеном между Филом и детьми. - Ты хотела чем-нибудь заняться? - небрежно спросил он.

- Не знаю. Может быть, сходить в кино. В Выставочном центре открылась выставка фотографии, можно было бы сходить посмотреть, если хочешь. - Сара уже давно уговаривала Фила сходить туда, но пока они не удосужились это сделать.

- На завтра у меня запланировано дело, - вдруг вспомнил Фил. - Мне нужно купить новые шины, вымыть машину, забрать одежду из химчистки, кое-что постирать - так, обычная чепуха.

Сара понимала, что это означало. Завтра утром он уйдет от нее рано и вернется только к ужину. В эту игру Фил играл часто: сначала говорил, что ему нечего делать, потом вдруг оказывалось, что он занят с утра до вечера делами, которыми не хотел заниматься вместе с ней. Фил говорил, что так получается быстрее и что Саре нет необходимости тратить на это свое время. Сара бы предпочла провести это время с ним. Но слишком тесная связь тяготила Фила.

- Почему бы нам не провести день вместе? Ты мог бы постирать белье в воскресенье, - предложила Сара.

В ее квартире стиральная машина отсутствовала, но были машины в прачечной, расположенной в доме. Эти машины ничем не отличались от тех, что имелись в доме Фила, и в них с таким же успехом можно было бы постирать. А они пока смотрели бы телевизор или видео. Сара даже не возражала бы и сама выстирать его белье. Иногда ей нравилось делать что-нибудь для Фила…

- Не говори глупости, я сделаю это дома. А может быть, схожу в магазин и прикуплю нижнего белья. - Он частенько это делал, когда не хотел стирать или когда был слишком занят. Этот трюк проделывали большинство холостяков. Он также покупал сорочки, когда не было времени забрать вещи из химчистки. В результате у Фила образовались целые горы белья, а гардероб ломился от сорочек. Его это устраивало. - Шины я сменю утром и хочу сделать это в Окленде. Почему бы тебе тем временем не сходить на выставку? Откровенно говоря, фотография меня мало волнует. - Как не волнует и возможность проводить с ней вместе субботние дни. Он предпочитал оставаться независимым.

- Я предпочла бы побыть с тобой, - решительно заявила Сара, но ее прервал звонок в дверь. Это принесли ужин.

Еда была отменная, и, поев, Фил снова растянулся на кушетке. Сара убрала остатки ужина на тот случай, если им захочется съесть их позднее в течение уик-энда, и уселась на пол рядом с Филом. Он наклонился и поцеловал ее. Она улыбнулась. Это была самая приятная часть их уик-эндов: не дела, которые ей не удавалось делать вместе с ним, а нежное чувство, которое он разделял с ней, когда был рядом. Несмотря на то что большую часть времени Фил соблюдал дистанцию между ними, он был на удивление теплым человеком.

- Я уже говорил тебе сегодня, что люблю тебя? - спросил Фил, притягивая Сару ближе к себе.

- Говорил, но давно, - с улыбкой сказала она. Ей очень не хватало его в течение недели. Между ними все шло так хорошо во время уик-эндов, а потом в воскресенье он исчезал на пять дней. По контрасту его отсутствие воспринималось особенно остро. - Я тоже люблю тебя, - сказала Сара, целуя его в ответ. Она погладила его шелковистые волосы и поудобнее устроилась рядом.

Пятничные вечера всегда пролетали быстро. Они немного смотрели телевизор, ужинали, болтали о работе, потом просто сидели рядом - и вечера как ни бывало. Не успевала Сара перевести дыхание, расслабиться и насладиться общением, как половина уик-энда уже проходила. Саре просто не верилось, что время может пролетать так быстро.

В субботу утром они проснулись сравнительно рано. Был холодный серый ноябрьский день. За окнами моросил дождь. Поднявшись с постели, Фил отправился под душ, а Сара пошла готовить завтрак. Ока всегда сама готовила завтраки, и Фил говорил, что ее завтраки ему нравятся. Она готовила великолепные французские гренки, вафли и яичницу. С омлетами Сара справлялась хуже, но яйца по-холостяцки готовила превосходно. На этот раз она приготовила яичницу-болтунью с нежирным беконом и оладьи по-английски, присовокупив к этому стакан апельсинового сока для Фила и чашечку кофе для себя.

- Фантастика! - с довольным видом похваливал Фил, поедая яичницу с беконом.

Это было превосходное неспешное субботнее утро, и Сара была бы не прочь вернуться в постель и заняться любовью. Они не занимались любовью с прошлой недели. Иногда случалось, что они пропускали неделю, если один из них или оба слишком уставали или были нездоровы. Большую часть времени Сару вполне устраивала упорядоченность их интимных отношений. Они хорошо узнали друг друга за последние четыре года, и оба получали огромное удовольствие от секса. Отказаться от этого было бы нелегко. В Филе было много такого, чего ей не хотелось бы терять: его общительность, ум и тот факт, что они оба были юристами, хотя налоговое законодательство Фил считал не настолько волнующей областью юриспруденции, как то, чем занимался он.

Встречаясь, они отлично проводили время, любили одни и те же фильмы, предпочитали одну и ту же еду. Саре нравились дети Фила, хотя она видела их всего несколько раз. А когда они где-нибудь бывали с ее или его друзьями, им нравились одни и те же люди, и когда они говорили о них потом, их мнения обычно совпадали. Многое в их отношениях работало хорошо, и поэтому было особенно огорчительно, что Фил не хотел ничего менять. Фил сказал ей с самого начала, что не заинтересован ни в совместном проживании, ни в женитьбе, а желает ограничиться исключительно свиданиями. И с тех пор они встречались. Для него этого было более чем достаточно, для Сары, казалось, тоже.

С недавнего времени она стала чувствовать, что переросла отношения, основывающиеся на почти полном отсутствии каких-либо обязательств друг перед другом. Они обладили исключительным правом на секс друг с другом в установленное для этой цели время: по уик-эндам. Помимо этого, у них не было ничего общего. Иногда Саре начинало казаться, что она слишком долго ходит на свидания. В свои тридцать восемь лет она ходила на свидания со слишком многими людьми в течение многих лет - когда была тинейджером, студенткой, слушательницей юридической школы, начинающим юристом, а теперь с партнером юридической фирмы. Она продвигалась вверх и в бизнесе, и в жизни, но по-прежнему довольствовалась теми же отношениями, какие имела, будучи девчонкой, в Гарварде. И она ничего не могла с этим поделать, учитывая упрямство Фила в этом вопросе и установленные им жесткие границы. Саре начинало казаться, что она словно застряла в какой-то сумеречной зоне. Ничто и никогда не двигалось ни вперед, ни назад. Ничто даже не менялось. Просто ситуация как бы зависла в пространстве навечно, и только сама она становилась старше. Иногда это наводило на Сару ужас. Но Фила это устраивало. Он все еще чувствовал себя мальчишкой, и ему это нравилось. Сара не хотела заводить детей и выходить замуж, но ей определенно хотелось большего. У них с Филом были разные приоритеты. Сара на первое место ставила интересы людей, которым симпатизировала, у Фила же на первом месте был он сам и его личные интересы. Он всегда напоминал ей, что в видеофильме по технике безопасности, который показывают в самолете, пассажирам говорят, чтобы они прежде всего надели собственную кислородную маску, а уже потом помогали остальным. Позаботься сначала о себе. Всегда. Он взял это на вооружение и использовал в качестве оправдания того, как он обращается с людьми. Фил излагал это так, что было трудно с ним спорить, и Сара не спорила. Они были просто разными. Ей иногда приходило в голову, что, возможно, это не просто его недостаток, а что в этом заключается основная разница между женщинами и мужчинами. Так ли это или не так, сказать трудно. Но было невозможно не замечать, что Фил всегда ставил собственные интересы на первое место и поступал так, как было удобно ему.

После завтрака он отбыл по своим делам, а Сара пошла заправлять кровать. Фил предупредил, что останется у нее на ночь, поэтому она сменила простыни и положила в ванной свежие полотенца. Вымыв посуду после завтрака, Сара отправилась забрать из химчистки свою одежду. У нее обычно не хватало для этого времени на неделе. У одиноких работающих людей вечно не хватает времени. Единственным днем, когда можно сделать свои дела, была суббота. Фил тоже делал все дела в субботу. Просто Саре хотелось делать их вместе с ним. Когда она сказала об этом Филу, он рассмеялся и напомнил, что именно так поступают женатые люди, но не одиночки. Да, они были одиночками, о чем Фил всегда говорил громко и отчетливо. Они отдельно стирают белье, отдельно делают свои дела, у них отдельная жизнь, квартиры и постели. Да, они проводят вместе два дня в неделю для того, чтобы получить удовольствие, а вовсе не для того, чтобы слить две жизни в одну. Фил часто говорил ей это. И Сара понимала разницу. Только ей не нравилась такая жизнь. А ему нравилась. Очень.

Сара возвратилась домой, убрала принесенные из химчистки вещи и отправилась в музей на выставку фотографии, где увидела много красивого и интересного. Ей хотелось бы поделиться впечатлениями с Филом, но она знала, что он не любитель музеев. После этого она прогулялась по Марина-Грин, подышала воздухом и в шесть вернулась к себе в квартиру, купив по дороге кое-какие продукты. Она решила приготовить Филу ужин своими руками, а после этого посмотреть какие-нибудь взятые напрокат видеокассеты или сходить в кино. За последнее время они редко встречались с друзьями. Большинство Сариных подруг были замужем и имели детей, и Филу было с ними невероятно скучно. Все люди, с которыми они встречались в начале своих отношений, успели обзавестись семьями. Фил говорил, что на него действует угнетающе попытка поддерживать с ними умный разговор под аккомпанемент воплей их детишек, у которых болят уши, или крика грудных младенцев, требующих, чтобы их покормили. Он заявил, что сам прошел через это много лет назад. Теперь его друзьями были преимущественно мужчины его возраста или моложе, которые никогда не были женаты или которые давно развелись и относились неприязненно к бывшим женам и к своим детям. Эти мужчины ненавидели алименты, которые приходилось платить, и всегда считали, что их размер слишком велик. Они были единодушны в уверенности, что их обманули, и клялись, что не позволят этому случиться вновь. Сариных подруг Фил считал теперь слишком обремененными семейными заботами, хотя поначалу они ему нравились, а она считала его друзей людьми пустыми и желчными. Сара заметила, что большинство мужчин в возрасте Фила встречаются теперь с самыми серьезными намерениями с женщинами помоложе. Когда они ужинали вместе с ними, она с трудом поддерживала разговор с этими женщинами, которые были более чем вдвое моложе ее по возрасту и с которыми она не имела ничего общего. Поэтому она и Фил за последнее время перестали бывать в компаниях, и хотя они в результате оказались в изоляции, это пока их устраивало.

В будни Фил встречался со своими друзьями, чтобы выпить либо до, либо после занятий в спортивном зале, и это было еще одной из причин отсутствия у него времени для встреч с Сарой по будням. Он сопротивлялся, когда она пыталась посягнуть на независимость его буден. Он откровенно признавался ей, что ему необходимо общаться с друзьями, независимо от того, нравятся они ей или нет и одобряет ли она женщин, с которыми они встречаются, или нет.

В субботу Фил целый день не звонил ей по сотовому, и Сара, предположив, что он занят, тоже ему не звонила. Она знала, что он появится в ее квартире, как только закончит дела. Наконец в половине восьмого он появился, одетый в джинсы и черную водолазку, в которой выглядел еще более сексуально, чем обычно. Сара почти закончила готовить ужин и, как только он вошел, предложила ему стакан вина. Фил улыбнулся, поцеловал ее и поблагодарил:

- Ты меня слишком балуешь. Как вкусно пахнет… Что у нас на ужин?

- Печеный картофель, салат «Цезарь», стейк и чиз-кейк. - Это были его любимые блюда, но Сара их тоже любила. А еще она купила бутылку французского бордо. Ей оно нравилось больше, чем вино из долины Напа.

- Потрясающе! - Фил сделал глоток вина и удовлетворенно причмокнул, смакуя вкус.

Через десять минут они сели ужинать за ее видавший виды обеденный стол. Фил никогда не высказывал критических замечаний по поводу убогой меблировки ее квартиры и, казалось, не замечал ее, когда бывал у Сары. Зато он рассыпался в похвалах по поводу ужина. Сара приготовила стейк именно так, как ему нравилось: с кровью, но достаточно прожаренный. Фил положил на печеную картошку щедрую порцию сметаны и лука, который Сара мелко нашинковала, и добавил салата.

- Здорово! Превосходный ужин!

Фил никогда не скупился на добрые слова и похвалы, и Саре это в нем нравилось. Мать всю жизнь критиковала ее, а отец был настолько отключен от действительности, что не помнил о существовании дочери. Для Сары много значило, что есть человек, который одобряет то хорошее, что она делала. Фил почти всегда это делал.

- Ну, чем ты сегодня занимался? - с довольным видом спросила она, подавая ему кусок чизкейка. Сама она предпочитала шоколадный торт, но всегда покупала для него чизкейк, потому что знала - Фил его любит. - Ты купил шины и сделал все прочие дела?

- Ты не поверишь, каким я стал ленивым. Я вернулся к себе, все приготовил, а потом стал смотреть глупый старый фильм о гладиаторах по телевизору. Не «Спартак», а какой-то слабый фильм на ту же тему. Я просидел перед телевизором три часа, и к тому времени мне уже не хотелось никуда идти. Я вздремнул. Потом позвонил парочке приятелей. Когда я пошел взять одежду из химчистки, мне случайно встретился Дейв Макерсон, с которым я не виделся несколько лет, и мы зашли вместе перекусить, а потом я пошел к нему, и мы поиграли в видеоигры. Он недавно переехал в великолепный дом на побережье, откуда открывается вид на весь залив. Мы с ним усидели бутылочку вина, а потом я вернулся сюда. Шинами я займусь на следующей неделе. Это был один из тех дней, когда я не сделал ни одного дела, но мне было хорошо. Приятно было снова встретить Дейва. Я и не знал, что он в прошлом году развелся. Он сейчас встречается с такой красоткой! - Фил хохотнул. - Она примерно того же возраста, что и его старший парнишка. Возможно, даже на год моложе. Он оставил жене дом в Трибуроне, но его новый дом мне понравился гораздо больше. Более стильный, более модерновый. А Чарлина всегда была мерзавкой.

Сара сидела, слушая Фила, и молчала. Не желая мешать ему своим присутствием, она оставила его одного на целый день, чтобы он мог сделать свои дела, а он тем временем смотрел телевизор у себя дома, обедал с приятелем, а потом до вечера играл в видеоигры. Если бы он хотел, то мог бы провести целый день с ней. Но видимо, он этого не хотел. Он предпочел провести день с приятелем, болтая о том, какая мерзавка его бывшая жена, и восхищаясь красотой его малолетней подружки. Сара чуть не заплакала, слушая Фила. Когда он делал что-нибудь подобное, ее всегда это очень обижало и разочаровывало. А Филу и в голову не приходило, что это ее расстраивает. Все, что он сделал в тот день, было ему по душе, в том числе и то, что он исключил Сару из своей жизни, несмотря на тот факт, что это был их уикэнд. Сара мирилась с его эгоизмом в течение четырех лет, но теперь это ее разозлило. Фил вел себя оскорбительно и ранил ее чувства.

- Ты с ней знаком? - спросила Сара, уставясь в свою тарелку. Она знала, что если посмотрит на Фила, то скажет что-нибудь такое, чего не следует говорить и о чем, возможно, она пожалеет впоследствии. Сара была не просто обижена, но зла на Фила. Ей казалось, будто он украл у нее целый день.

- С кем? С Чарлиной? Конечно. Мы вместе учились в колледже. Разве ты не помнишь? На первом курсе мы с ней встречались, тогда-то с ней и познакомился Дейв. Она забеременела, и он на ней женился. Слава Богу, что это случилось с ним, а не со мной. Господи, трудно поверить, что они прожили вместе двадцать три года. Вот бедолага! Она его здорово обобрала. Всегда так бывает, - сказал Фил, с довольным видом уплетая ватрушку.

Он еще раз поблагодарил Сару за чудесный ужин. Она показалась ему какой-то притихшей, но Фил решил, что Сара просто устала, пока готовила ужин. На взгляд Сары, все, что он сейчас говорил о Чарлине, об их браке и о женщинах вообще, звучало крайне неуважительно. По его словам выходило, что все женщины только и думают о том, чтобы затащить мужчин в постель и всеми правдами и неправдами заставить их жениться, а потом разводятся и отбирают у них все, что те имели. Сара знала, что такое случалось. Но в большинстве случаев все было не так.

- Я имела в виду не Чарлину, - спокойно сказала Сара. - Я имела в виду его любовницу. Ту, которая моложе, чем его старший сын.

Сара знала, что ей двадцать два года. Это было нетрудно подсчитать. У нее просто не укладывалось в голове, что все это происходило со старинным приятелем Фила, его соседом по комнате в общежитии колледжа. Спятили, что ли, эти парни, которые бегают за совсем молоденькими девчонками? Неужели никому из них не хочется, чтобы рядом была взрослая, умная женщина? Человек здравомыслящий, обладающий некоторым жизненным опытом? Сидя за столом рядом с Филом, Сара чувствовала себя каким-то доисторическим музейным экспонатом. Ей было тридцать восемь лет, и эти девушки вполне могли бы быть ее дочерьми. Это была пугающая мысль.

- Ты знаком с его девушкой? - повторила свой вопрос Сара, и Фил как-то странно посмотрел на нее, подумав, уж не ревнует ли она. По его мнению, это было бы глупо, но кто знает, что на уме у этих женщин? Они расстраиваются по всяким мелочам. Он был почти уверен, что Сара еще достаточно молода, чтобы не чувствовать себя уязвленной, когда речь заходила о возрасте. На самом же деле это ее уязвляло, но еще больше ее обижало то, как он провел свой день, исключив из него ее. Она целый день провела одна, тогда как он проторчал в своей квартире, а потом играл в видеоигры у приятеля. Сознавать это было очень обидно.

- Разумеется, я с ней знаком. Она была с Дейвом. Поиграла с нами несколько минут в пул. Красивая девушка, не слишком умная, но выглядит словно «зайчик» из «Плейбоя». Ну, ты знаешь Дейва. - Он сказал это чуть ли не с восхищением. Девушка, очевидно, считалась своего рода крупным выигрышем, даже с точки зрения Фила. - Ее подружки, вместе с которыми она снимала жилье, выгнали ее из квартиры, и теперь, я думаю, она живет с Дейвом.

- Ему здорово повезло… а может быть, ей, - сказала Сара таким язвительным тоном, что тут же почувствовала себя мерзавкой.

- Ты чем-то раздражена? - спросил Фил. Это было видно по выражению ее лица. И Фил только-только начал это понимать.

- По правде говоря, раздражена, - откровенно призналась Сара. - Я понимаю, ты хотел заняться своими делами, и поэтому не беспокоила тебя целый день. Я думала, что ты сам позвонишь мне, когда закончишь. А ты вместо этого смотрел телевизор у себя, а потом болтался с Дейвом и его безмозглой бимбо, играл в видеоигры и пул вместо того, чтобы провести это время со мной. Я и без того довольно редко вижу тебя. - Саре очень не нравился тон, которым она говорила, но ничего поделать с собой не могла. Она была слишком сердита.

- Не понимаю, в чем я виноват? Иногда мне требуется время, чтобы поостыть после напряженной недели. Ведь не оргию же мы устраивали. А девушка эта - совсем ребенок. Дейву она, возможно, по вкусу, но не мне. Я люблю тебя, - сказал Фил и наклонился, чтобы поцеловать Сару, но она на этот раз отвернулась, и Фил начал раздражаться. - Опомнись, Сара! Ты что, ревнуешь? Я пришел к тебе. У нас только что был великолепный ужин. Не надо все это портить.

- Чем портить? Моими чувствами? Я разочарована. Мне хотелось бы провести это время с тобой, - сказала Сара. Голос ее звучал не столько сердито, сколько печально и напряженно.

- Я встретился с ним случайно. Так бывает. Что в этом такого? - оборонялся Фил обиженным тоном.

- Для тебя, возможно, в этом нет ничего особенного, но не для меня. Мы могли бы вместе чем-нибудь заняться. Мне не хватало тебя целый день. Я целую неделю жду уик-энда.

- Ну так наслаждайся этими днями. Не порть их. Ладно, в следующий раз, когда я случайно в субботу встречу старого друга, я позвоню тебе. Но не думаю, что тебе было бы приятно общаться с его подружкой, пока мы разговариваем с Дейвом.

- Ты все правильно понял. Все опять сводится к приоритетам. Ты у меня на первом месте. Но я не чувствую себя на первом месте у тебя. - Сара ощущала это в течение многих месяцев, а теперь острее, чем когда-либо. Казалось, что Фил только что еще раз продемонстрировал, как мало она для него значит.

- Ты тоже у меня на первом месте. Дейв пригласил меня на ужин, а я ответил, что не могу. Не можешь же ты держать меня на поводке, черт возьми! Мне нужно время для себя, чтобы расслабиться, поразвлечься. Я всю неделю тяжело и много работаю.

- Я тоже. Тем не менее я хочу быть с тобой. Очень жаль, что ты не считаешь, будто со мной можно весело провести время. - Сара ненавидела дрожь в своем голосе, но не скрывала гнев и возмущение.

- Я этого не говорил. Мне нужно в жизни и то и другое. Время, которое я провожу со своими приятелями, и время с тобой.

Сара знала, что этот аргумент ни к чему не ведет. Фил не понимал этого и, возможно, никогда не поймет. Он не хотел этого понимать. Во всяком случае, не хотел рассматривать это с ее позиции. Для того чтобы прекратить спор, пока он не вышел из-под контроля, Сара встала и составила посуду в раковину. Фил попробовал помочь ей, но потом ушел, уселся на кушетку и включил телевизор. Он устал защищаться, и спорить ему тоже не хотелось. Фил не видел, как Сара плакала, пока мыла посуду. Что за мерзкая выдалась неделя! Сначала Стенли, а теперь вот это. Саре эта ссора не казалась пустяком. Тем более что мать всегда ворчала на нее из-за Фила. А он своим поведением неизменно доказывал, что мать права. А теперь Саре вспомнились не только свои размышления и слова матери, но и слова Стенли о том, что от жизни следует брать больше, чем она сейчас имеет.

Когда через полчаса Сара пришла в комнату и села рядом с Филом на кушетку, она выглядела гораздо спокойнее. Она больше ничего не говорила ни о Дейве, ни о его новой подружке, похожей на «зайчика» из «Плейбоя». Она понимала, что все слова бесполезны, и это приводило ее в уныние. Учитывая отношение Фила к случившемуся и занятую им оборонительную позицию, Сара чувствовала, что бессильна изменить ситуацию. А ощущение беспомощности всегда действовало на нее угнетающе.

- Ты устала? - осторожно спросил Фил. То, что она расстроилась, он считал глупым, но ему хотелось как-то поднять ей настроение. - Полно тебе, малышка, может быть, ляжем пораньше в кровать? У нас обоих был долгий день и долгая неделя.

Сара понимала, что Фил приглашает ее не спать, и не впервые испытала какое-то двойственное чувство. Только теперь оно, кажется, стало еще сильнее.

А Фил, нажимая на кнопки, немного пошарил по каналам и нашел фильм, который нравился им обоим. Они смотрели фильм до полуночи, потом оба приняли душ и легли спать. Как и следовало ожидать, произошло неизбежное. Секс, как всегда, был исключительно хорош, поэтому ей было трудно продолжать злиться на него. Иногда, когда Саре не нравилось то, что происходит в их отношениях, она ненавидела себя за свою реакцию на Фила, но она была всего лишь человеком. А секс между ними был и впрямь очень, очень хорош. Пожалуй, даже слишком хорош. Иногда Саре казалось, что секс заставляет ее закрывать глаза на все остальное.

Она заснула в объятиях Фила - расслабившаяся и физически удовлетворенная. Она все еще была расстроена тем, как он провел субботу, но оскорбленные чувства были неотъемлемой частью их отношений, как и великолепный секс. Иногда Саре казалось, что у нее развилась к нему пагубная привычка, что-то вроде наркомании. Но, не успев ни решить что-нибудь, ни обдумать все как следует, она заснула.

Глава 5

В воскресенье утром Фил и Сара проснулись поздно. Солнце давно взошло, и его свет заливал комнату. Фил встал и отправился принять душ, а Сара, еще не совсем проснувшись, лежала на боку, думая о нем и обо всем, что случилось вчера. О дне без него, который он провел со своим приятелем, не позвонив ей, о том, как он отозвался о бывшей жене Дейва и его подружке, и об исключительно хорошем сексе, который был у них ночью. Все это, взятое вместе, представляло собой головоломку, в которой отдельные части не складывались в картинку. Сара знала, какие изображения должны присутствовать на картине, но ни одно из них не было полным: верхушки деревьев, половинка кота, часть дверцы сарая - и ни одного законченного изображения. Себя она тоже цельной не ощущала. Сара напоминала себе, что ей не нужен мужчина, чтобы чувствовать себя полноценным человеком. Ее отношения с Филом тоже были далеки от совершенства. Наверное, это следовало помнить и действовать соответственно. Похоже, что между ними никогда не существовало настоящей связи, причем по той простой причине, что Фил не хотел прочной связи ни с кем.

- Почему у тебя такой мрачный вид? - спросил он, выйдя из ванной комнаты. Он стоял перед ней абсолютно голый, и от одного вида его безупречного тела любая женщина могла лишиться чувств.

- Я просто задумалась, - сказала Сара, откидываясь на подушку. Она и сама выглядела настоящей красавицей, хотя и не придавала этому значения. У нее было длинное, стройное и гибкое тело, длинные черные волосы веером рассыпались по подушке, а глаза напоминали цветом ясное синее небо. Фил отлично понимал, как она красива. Сара никогда не извлекала выгоду из своей внешности.

- О чем ты думала? - спросил он, усаживаясь на край кровати и вытирая полотенцем волосы. Он выглядел как обнаженный викинг.

- О том, что я ненавижу воскресенья, потому что кончается уик-энд и через несколько часов ты уйдешь.

- Послушай, глупышка, наслаждайся мной, пока я здесь. Можешь впадать в уныние после того, как я скроюсь за дверью. А вообще я не вижу для этого причин. Я вернусь на следующей неделе. Я это делаю уже четыре года. Почему бы нам не пойти куда-нибудь позавтракать, а заодно и пообедать? - спросил Фил.

Сара кивнула. Она любила выходить с Филом, но любила и оставаться с ним дома. Она взглянула на него, и тут ей в голову неожиданно пришла одна мысль:

- Завтра я произвожу оценку дома Стенли Перлмана. У меня есть ключи. Перед работой я встречаюсь там с агентом по недвижимости. Не хочешь сходить туда сегодня после завтрака? Мне до смерти хочется побывать там. Это может быть интересно. Дом производит потрясающее впечатление.

- Не сомневаюсь, что так оно и есть, - немного смущенно сказал Фил и поднялся. - Но я не очень люблю старые дома. Мне кажется, я буду чувствовать себя грабителем, тайком проникшим в чужой дом.

- Мы не будем проникать тайком. Я, как поверенный, официально занимаюсь этой собственностью и имею право входить в дом в любое время. Мне бы очень хотелось побывать там вместе с тобой.

- Может быть, в другой раз, малышка. Я умираю с голоду, а после этого мне нужно идти домой. Мне снова предстоит целая неделя снятия показаний. Я принес домой две коробки этой чертовой документации, так что сразу же после завтрака мне нужно быть дома.

Несмотря на все свои усилия держаться бодро, Сара все-таки явно пала духом, когда он это сказал. Фил всегда так поступал с ней. Она ожидала, вернее, надеялась провести день с ним, а он находил какую-нибудь причину, не позволяющую ему это сделать. В воскресенье Фил редко оставался с ней до обеда, и сегодняшний день не был исключением, отчего тот факт, что Фил провел субботу с Дейвом, казался еще обиднее.

Сара расстроилась, но на этот раз ничего ему не сказала. Она встала, не проронив ни слова. Она устала быть вечной просительницей в их отношениях. Если он не желает проводить с ней день, то она найдет чем заняться и без него. Всегда можно позвонить какой-нибудь подруге. За последнее время Сара редко встречалась со старыми друзьями, потому что они были вечно заняты со своими мужьями и детьми, тем более по уик-эндам. Сара любила по субботам проводить время вдвоем с Филом, а по воскресеньям ей не хотелось быть у кого-то пятым колесом в телеге. Поэтому в воскресенье она ходила либо в музеи и антикварные лавки, гуляла по пляжу в Форт-Мейсоне, либо садилась за работу.

Воскресенья всегда были для Сары трудными днями. Они казались ей также самыми одинокими днями недели. Когда Фил уходил, ей всегда было грустно. Тишина квартиры после его ухода неизменно повергала ее в уныние. Сара могла сказать заранее, что сегодняшний день не будет исключением.

Одеваясь, она пыталась придумать, что ей делать с собой. По дороге в кафе она даже попыталась сделать вид, будто у нее хорошее настроение. На Филе были надеты джинсы, короткая коричневая кожаная куртка и безупречная, идеально отглаженная синяя сорочка. Он держал в квартире Сары кое-какие свои вещи, чтобы можно было провести с ней уик-энд, будучи прилично одетым. Чтобы сделать это, ему потребовалось три года. Возможно, что еще через три года он будет оставаться у нее до воскресного вечера. Или, может быть, для этого потребуется пять лет, саркастически подумала Сара, спускаясь следом за ним по лестнице. Фил что-то насвистывал и был в отличном настроении.

Неожиданно для себя Сара хорошо провела с ним время за завтраком. Он рассказывал ей забавные истории, отпустил парочку действительно остроумных шуточек, а изображая кого-то из своего офиса, даже заставил ее рассмеяться. Ей было жаль, что Фил не захотел пойти с ней осмотреть дом Стенли. Саре не хотелось идти туда одной, поэтому она решила подождать до встречи с риелтором, назначенной на утро понедельника.

Фил был в хорошем настроении и с аппетитом позавтракал. Сара взяла для себя капуччино и гренок, но есть не могла. Ей было грустно, что Фил сейчас уйдет. И хотя так случалось каждую неделю, Сара всякий раз грустила. Она почему-то чувствовала себя брошенной. В целом уик-энд прошел неплохо, но вчерашний день все испортил. Секс прошлой ночью был великолепен. Однако воскресные утра всегда казались слишком короткими. Нынешнее утро не составляло исключения.

Такова плата за то, что она незамужняя, что не имеет детей и отношений, которые были бы более прочно связаны обязательствами. Похоже, у других людей всегда было с кем проводить воскресенья. У нее же, когда после завтрака Фил уходил, не было никого. Конечно, Сара могла позвонить матери. Но она предпочитала остаться одна, раз уж у нее не было возможности провести этот день с Филом.

Сара научилась скрывать свои чувства и, когда он уходил, умудрялась казаться веселой и даже довольной. Они расстались возле ресторана. Сара сказала, что желает пройтись по Юнион-стрит и заглянуть в магазины. Ей не хотелось возвращаться домой, в пустую квартиру. Она, как обычно, игриво помахала Филу, и он уехал, возвращаясь к своей собственной жизни. Уик-энд закончился.

Сара прогулялась по берегу, посидела на скамейке, наблюдая за тем, как какие-то люди запускают воздушных змеев. Ближе к вечеру, пройдясь пешком до Пасифик-Хайтс, Сара возвратилась к себе в квартиру. Вернувшись, она не стала застилать постель. Ужин в тот вечер она тоже не готовила, а сделала себе салат и достала из кейса несколько файлов с документами. Это были документы Стенли Перлмана. Сару интересовали бумаги, относящиеся к его дому. Саре очень хотелось узнать его историю. Она была намерена попросить риелтора провести для нее кое-какое расследование, прежде чем выставить дом на продажу. Но прежде всего ей хотелось досконально осмотреть его. Она чувствовала, что увидит нечто удивительное.

В тот вечер, ложась спать, Сара снова думала о доме. Она почти заснула, когда зазвонил телефон. Звонил Фил. Он сказал, что весь вечер готовился к предстоящему снятию показаний. Голос у него был усталый.

- Мне тебя не хватает, - сказал Фил нежным голосом. Этот голос всегда, даже сейчас, заставлял трепетать ее сердце. Это был голос мужчины, который не далее как прошлой ночью страстно и с изрядным умением занимался с ней сексом.

Сара закрыла глаза.

- Мне тоже тебя не хватает, - тихо сказала она.

- У тебя сонный голос.

- Я спала.

- Ты думала обо мне, когда засыпала? - Его голос звучал еще более сексуально, чем обычно, и на сей раз Сара рассмеялась.

- Нет, - сказала она и, повернувшись на бок, посмотрела на ту половину кровати, где он спал прошлой ночью. Теперь она казалась такой пустой. - Я думала о доме Стенли Перлмана. Не терпится увидеть его завтра.

- Ты просто одержима этим домом, - сказал Фил разочарованным тоном. Он любил, когда Сара думала о нем.

- Вот как? - поддразнила его она. - А я-то думала, что одержима тобой.

- Так и должно быть, - усмехнулся Фил, весьма довольный собой. - Я думал о прошлой ночи. У нас с тобой секс становится с каждым разом все лучше и лучше, не так ли?

Сара улыбнулась.

- Да, пожалуй, - согласилась она. Чаще всего хороший секс заставлял Сару на многое закрывать глаза, а она не хотела, чтобы так было. В их отношениях было трудно выполоть сорняки, не затронув пшеницы. Их сексуальные отношения были явно пшеницей. Но сколько в них было самых разнообразных сорняков!

- Ну ладно, мне завтра рано вставать. Я просто хотел поцеловать тебя на сон грядущий, прежде чем лягу в постель, и сказать, что я по тебе скучаю.

Сара хотела было напомнить ему, что если он по ней скучает, то эту проблему легко решить, но не сказала ни слова.

- Спасибо, - улыбнулась она.

Сара была тронута. Фил был милый, хотя временами разочаровывал ее. Возможно, все мужчины таковы, и это характерно для отношений между полами? Это были самые продолжительные отношения с мужчиной, которые когда-либо у Сары были. Раньше она всегда была слишком занята то учебой, то работой, чтобы полностью посвятить себя мужчине.

- Я люблю тебя, малышка… - сказал Фил чуть хрипловатым голосом, от которого у Сары все перевернулось внутри.

- Я тоже люблю тебя, Фил. Я буду скучать по тебе сегодня.

- Я тоже. Я позвоню завтра.

Самое печальное заключалось в том, что как только они становились ближе друг к другу во время уик-энда, он каким-то образом умудрялся все вернуть на свои места в течение недели и отодвинуть ее от себя на почтительное расстояние. Фил никогда не хотел или не мог сохранить возникшую между ними интимную близость. Однако можно было с уверенностью сказать, что прошлой ночью они совсем не находились на почтительном расстоянии друг от друга.

После его звонка Сара долго еще лежала в постели, думая о нем. Она лежала, пока ее глаза мало-помалу не закрылись, и следующим, что она ощутила, были трель будильника и солнечный свет, заливающий комнату. Наступило утро понедельника, и надо было вставать.

Через час Сара уже торопливо вышла из дома и направилась в «Старбакс». Прежде чем встретиться с риелтором в доме Стенли, ей было необходимо выпить чашку кофе.

В ожидании риелтора Сара немного почитала газету, сидя в своей машине, припаркованной на подъездной дорожке к дому Стенли. Она была так поглощена чтением, что не заметила, как к машине подошла женщина и постучала в окно.

Сара быстро нажала кнопку и опустила стекло. Марджори Мерриуэзер было около пятидесяти лет, и одета она была по-деловому, но несколько старомодно. Саре и раньше приходилось иметь с ней дело в связи с недвижимостью, и она ей нравилась. Сара приветливо улыбнулась.

- Спасибо, что согласились встретиться со мной сегодня, - сказала она, выходя из машины. Сара ездила на небольшом темно-синем «БМВ» с открывающимся верхом, который приобрела в прошлом году. Обычно она оставляла машину в гараже и ездила на работу на такси. В деловой части города машина ей не требовалась, но сегодняшним утром ей было проще воспользоваться своим автомобилем.

- Я это сделала с радостью. Мне давно хотелось попасть в этот дом и осмотреть его. Так что для меня это настоящий подарок, - сказала Марджори с улыбкой. - У этого дома интересная история.

Сара это подозревала, хотя Стенли утверждал, что ему об этом ничего не известно.

- Прежде чем выставлять дом на продажу, мне хотелось бы копнуть поглубже его историю. Это могло бы придать дому некоторую таинственность и отчасти компенсировало бы электропроводку и водоснабжение почти столетней давности, - со смехом сказала Сара.

- Вы не знаете, когда в последний раз проводилась внутренняя перепланировка? - спросила Марджори деловым тоном, когда Сара вынимала из сумочки ключи.

- Нет. Но давайте посмотрим сами, - предложила Сара, и они поднялись по ступеням белой мраморной лестницы к парадному входу.

Дверное стекло было забрано изящной бронзовой решеткой, которая сама по себе была произведением искусства. Сара никогда не входила в дом через парадный вход, но ей не хотелось проводить риелтора через кухню. Она была почти уверена, что Стенли за все время своего проживания в доме никогда не пользовался парадным входом.

- Мистер Перлман купил этот дом в 1930 году. Он никогда не говорил мне о том, что дом перестраивался, потому что всегда имел намерение продать его. Он купил его в порядке вложения капитала, но потом так и не продал. Думаю, это произошло по чистой случайности и не было частью какой-то задуманной деловой операции. Просто ему было удобно оставаться здесь. - Сара подумала о крошечной комнатке на чердаке, предназначенной для служанки, где он провел семьдесят шесть лет своей жизни. Но она не сказала об этом риелтору. Наверное, Марджори сама обратит на это внимание, когда они будут осматривать помещения. - Я думаю, что дом не подвергался никакой сколько-нибудь существенной перепланировке с тех пор, как был построен. Мистер Перлман говорил, что это, кажется, было в 1923 году. Он никогда не называл мне имени человека, который его построил.

- Это была очень известная семья, которая сделала деньги на банковских операциях во время «золотой лихорадки». Они приехали сюда из Франции вместе с несколькими другими банкирами из Парижа и Лиона и оставались здесь, в Штатах, в течение нескольких поколений. Человека, который построил этот дом, звали Александр де Бомон во французском написании. Он построил дом в 1923 году для своей молодой жены Лили, когда они поженились. Она была известной красавицей своего времени. Это очень печальная история. Александр де Бомон потерял все свое состояние во время Великой депрессии. Кажется, вскоре после этого, примерно в 1930 году, жена его покинула.

Риелтор знала о доме гораздо больше, чем Сара или Стенли. Прожив здесь три четверти века, он едва ли имел к дому эмоциональную привязанность. Для него дом оставался до самого конца всего лишь капиталовложением и местом, где он спал. Стенли никогда не пытался украсить его или переселиться в главную Часть здания. Ему было удобно жить в комнате для служанки на самом верхнем этаже.

- Кажется, именно тогда, в 1930 году, дом купил мистер Перлман. Но он никогда ничего не говорил о де Бомонах.

- Думаю, мистер де Бомон умер вскоре после того, как его покинула жена. Она, насколько мне известно, исчезла. Может, это просто романтический вариант истории, но я хочу покопаться в архивах, чтобы было о чем написать в рекламном буклете.

Они обе замолчали. Сара повозилась с ключами, и тяжелая дверь из бронзы и стекла со скрипом открылась. Сара попросила сиделку перед уходом снять запиравшую дверь цепь, чтобы можно было провести риелтора через парадный вход. За дверью была темнота. Сара вошла первая и огляделась в поисках выключателя, чтобы зажечь свет. Она шагнула вперед, риелтор следовала за ней. Войдя в дом, они обе испытали непонятное чувство страха, словно были любопытными детьми, без спросу проникнувшими начужую территорию. Дому было восемьдесят три года, и Сара не знала, функционирует ли выключатель. Возле входной двери она заметила две кнопки и нажала каждую из них по очереди, но ничего не добилась. В смутном свете, проникавшем сквозь оставленную открытой входную дверь, они разглядели, что окна холла заколочены досками. Кроме этого, больше ничего разглядеть не удалось.

- Надо было захватить с собой фонарик, - сказала Сара недовольным тоном.

Едва она это сказала, как Марджори, покопавшись в сумке, достала фонарик и протянула его Саре. Второй фонарик она оставила для себя.

- Старые дома мое хобби, - объяснила Марджори.

Они обе включили фонарики и огляделись вокруг. Окна были заколочены тяжелыми досками, белый мраморный пол простирался, казалось, на целые мили, а над головами висел огромный канделябр с электрическими лампами, которые, однако, не включались, так как проводка, судя по всему, сгнила от времени, как и многое другое.

Стены холла с высоким потолком были обшиты великолепными панелями и украшены лепниной. По обе стороны располагались небольшие комнаты, видимо, служившие приемными. В них, судя по всему, в свое время ожидали посетители, прибывавшие с визитами. Никакой мебели не было. На полах в обеих приемных комнатах красовался чудесный паркет, а стены были обшиты старинными деревянными панелями, украшенными искусной резьбой, которые, судя по всему, были вывезены из Франции. Обе комнаты выглядели весьма элегантно, и в каждой имелось по великолепному канделябру. Из дома было вывезено все до того, как его купил Стенли, но он как-то раз упомянул в разговоре с Сарой, что бывшие владельцы оставили в доме все бра и канделябры, находившиеся там первоначально. А кроме того, Сара заметила также в каждой из комнат по старинному мраморному камину. Приемные комнаты были одинакового размера. Каждую из них можно было бы без труда превратить в изящный кабинет или офис, в зависимости от того, для каких целей будет использоваться дом в его следующей жизни. Возможно, его превратят в невероятно элегантный небольшой отель, или здесь разместится какое-нибудь консульство, или это будет дом какого-нибудь баснословно богатого человека. Интерьер дома напоминал небольшой замок, хотя Саре он казался таким и по внешнему виду. Во всем городе, а может быть, даже в целом штате не было ни одного дома, хотя бы отдаленно напоминавшего этот. Такой дом, или замок, можно было бы, наверное, найти где-нибудь во Франции.

Сара и Марджори прошли дальше и увидели в центре холла большую лестницу со ступенями белого мрамора и бронзовыми перилами, которая величественно поднималась на верхние этажи здания. Можно было без труда представить себе мужчин во фраках и цилиндрах и женщин в вечерних платьях, поднимающихся и спускающихся по этим ступеням. С потолка свисала невероятно больших размеров люстра. Обе женщины одновременно подумали об одном и том же и осторожно отошли в сторону, чтобы не стоять под ней. По прошествии стольких лет находиться под такой огромной люстрой, возможно, было небезопасно. Саре вдруг стало страшно, что она сорвется вниз и разобьется вдребезги. Отойдя в сторону, Сара увидела малую гостиную, окна в которой были занавешены шторами. Марджори и Сара подошли к окнам, чтобы посмотреть, забиты ли они досками, и раздвинули тяжелые шторы, ткань которых истлела и распадалась в руках. За шторами находились не окна, а настоящие французские застекленные двери, выходящие в сад. Они составляли целую стеклянную стену. Эти стеклянные двери были закрыты досками только в верхней части, а в остальной части стекла были грязными, но заколочены не были. Как только женщины раздвинули шторы, в комнату впервые с тех пор, как дом купил Стенли, хлынул солнечный свет. Сара и Марджори огляделись вокруг и охнули, вытаращив глаза от удивления. Они увидели огромный камин с мраморной каминной полкой. Стены комнаты были обшиты панелями и отделаны зеркальными филенками. Возможно, здесь был когда-то бальный зал. Паркету здесь было, видимо, несколько сотен лет. Он тоже, судя по всему, был вывезен из какого-нибудь замка во Франции.

- Силы небесные! - прошептала Марджори. - Я никогда не видывала ничего подобного. Таких домов, как этот, просто больше не существует и в наших местах никогда не существовало. - Это напомнило ей коттеджи в Ньюпорте, построенные Вандербильтами и Асторами. Но на Западном побережье ничего сопоставимого с этим не было. Интерьер дома выглядел как Версаль в миниатюре.

- Это бальный зал? - спросила Сара, с трудом приходя в себя от изумления. Она знала, что где-то здесь должен находиться бальный зал, но не ожидала увидеть что-нибудь настолько прекрасное.

- Не думаю, - ответила Марджори, наслаждаясь каждой минутой их экскурсии по дому. Дом превзошел все ее ожидания. - Бальные залы обычно находятся на втором этаже. Я думаю, что это главная гостиная, вернее, одна из них.

Они обнаружили еще одну комнату вроде этой, но несколько меньших размеров, по другую сторону дома. Обе комнаты примыкали к небольшой ротонде. В ротонде были мраморные полы и фонтан в центре, который, судя по всему, когда-то работал. Если закрыть глаза, можно было представить себе, какие балы здесь задавали, какие происходили светские рауты, о которых только в книгах можно прочесть.

Рядом находилось также несколько небольших комнат отдыха, где, как было принято в прежние времена в Европе, дамы могли отдохнуть и ослабить шнуровки корсетов. Было здесь также большое количество буфетных и служебных помещений, где пища не готовилась, но куда ее доставляли из кухни. В наше время буфетные можно было бы превратить в кухни, потому что никому теперь не пришло бы в голову размещать кухню в цокольном этаже. Ни у кого теперь не было в распоряжении нескольких десятков слуг, которые таскали бы блюда и подносы вверх и вниз по лестнице. В доме не было признаков присутствия грызунов, потеков на потолках или плесени. При Стенли ежемесячно приезжавшая бригада уборщиков поддерживала чистоту в доме, но тем не менее разрушительное воздействие времени сказывалось. На главном этаже Сара и Марджори обнаружили также шесть ванных комнат. Четыре были мраморными и предназначались, очевидно, для гостей, а две, выложенные кафелем, - для слуг. Под лестницей находился вход в помещения обслуживающего персонала. Штат слуг, судя по всему, был огромен.

Когда Марджори и Сара готовы были подняться наверх, последняя вспомнила, что в доме есть лифт. Правда, Стенли никогда им не пользовался. Пока ноги не отказали ему полностью, он героически поднимался и спускался по черной лестнице, поскольку считал, что лифт давно пришел в негодность.

Сара и Марджори осторожно направились к большой лестнице в центре дома, восхищаясь по пути каждой мелочью: полами, инкрустацией по дереву, панелями, лепниной, окнами и канделябрами. Над главной лестницей потолок был высотой в три этажа. Под крышей находилась мансарда, где жил Стенли, а ниже лестницы - цокольный этаж. Но сама лестница, величественная и изящная, занимала много места в центральной части дома.

На втором этаже Сара и Марджори обнаружили еще две великолепные жилые комнаты, а также дневную гостиную с видом на сад, комнату для игры в карты, музыкальный салон, где некогда стоял большой рояль, и, наконец, бальный зал, о котором обе были наслышаны. Зал и впрямь выглядел точной копией зеркального зала в Версале и был так красив, что даже глазам не верилось. Задергивая шторы, Сара чуть не плакала: такой красоты она никогда в жизни не видывала. Она понять не могла, почему Стенли никогда не пользовался домом. Дом был слишком прекрасен, чтобы стоять все эти годы заброшенным, лишенным любви и внимания.

Величие и изящество не являлись стихией Стенли. Его стихией были деньги. Осознание этого сильно опечалило Сару. Стенли Перлман не зря прожил жизнь, но многие важные ее стороны прошли мимо него. Он не хотел, чтобы то же самое случилось с Сарой, и теперь она понимала почему. Этот дом был символом того, чем Стенли владел, но чего, в сущности, никогда не имел. Он никогда не любил его, не наслаждался жизнью в нем и не позволял себе выйти за пределы своего мирка. Комната служанки, где Стенли провел три четверти века, была символом его жизни, в которой отсутствовали дружеское общение, красота и любовь.

Добравшись до третьего этажа, Сара и Марджори оказались перед большой двустворчатой дверью. Сара подумала сначала, что дверь заперта. Они с Марджори толкали дверь, тянули ее на себя, но ничего не получалось. И вот когда обе уже хотели было отказаться от этой затеи, дверь неожиданно открылась, и за ней обнаружилась анфилада красивых уютных комнат. Гостиная, несколько гардеробных, спальня и две великолепные мраморные ванные комнаты, каждая из которых по площади превосходила квартиру Сары. Оба помещения были великолепно оборудованы, причем пол в ванной Лили был из розового мрамора, а в ванной Александра - из бежевого. Отделка не уступала по качеству дворцу дожа в Венеции.

По обе стороны от входа в хозяйские апартаменты располагались две гостиные, а на противоположной стороне - две детские, одна из которых предназначалась для девочки, другая - для мальчика. Пока Сара в восхищении оглядывалась вокруг, ей в голову пришла неожиданная мысль.

- Скажите, а когда Лили исчезла, она взяла с собой детей? Если взяла, то это наверняка разбило сердце Александра. Бедняга потерял красавицу жену, сына и дочь, которые жили здесь, а вдобавок и все свои деньги. Потеряв все, любой мог бы сломаться.

- Не думаю, что она взяла детей с собой, - заметила Марджори. - Я кое-что читала о ней и о доме, но об этом нигде ничего не говорится. В журнале просто сказано, что Лили «исчезла». У меня не сложилось впечатления, что дети исчезли вместе с ней.

- Как вы думаете, что случилось с Александром и детьми?

- Это одному Богу известно. Очевидно, он умер сравнительно молодым. Как утверждают, от горя. О его семье ничего не известно. Наверное, все тоже умерли. В Сан-Франциско не осталось никого с такой фамилией. Возможно, родственники Александра возвратились на свою родину, во Францию.

- А возможно, все они действительно умерли, - печально сказала Сара.

После того как они покинули детскую, Сара повела Марджори на черную лестницу, чтобы подняться на самый верхний этаж, хорошо знакомый ей после многочисленных визитов к Стенли. Она осталась в коридоре, где стояла, потупив взгляд, пока Марджори осматривала комнаты без нее. Ей не хотелось видеть комнату, где жил Стенли. Сара знала, что ей будет слишком грустно. Все, что касалось его, было в ее сердце и в ее голове. Ей не хотелось видеть его комнату и постель, на которой он умер. То, что она в нем любила, было при ней. А остальное не имело значения. Ей вспомнилась цитата из «Маленького принца» Сент-Экзюпери, которого Сара всегда любила: «Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь». Именно эти слова передавали ее отношение к Стенли. Он навсегда остался в сердце Сары.

Марджори, нагнав ее на лестнице, спустилась вместе с Сарой на третий этаж и сообщила, что наверху имеются еще двадцать маленьких комнат для прислуги. Она сказала, что если снести стены, которые их разделяли, то новый владелец мог бы получить из них несколько спален хорошего размера, и что есть еще шесть ванных комнат в рабочем состоянии, хотя потолки там гораздо ниже, чем на трех основных этажах.

- Вы не возражаете, если я еще разок пройдусь по дому, чтобы сделать кое-какие заметки и наброски? - вежливо спросила Марджори.

Обе они испытывали благоговение перед тем, что увидели. Такую красоту, такую тонкость и изящество деталей они видели только в музеях. Все мастера, строившие этот дом, были из Европы. Марджори об этом читала.

- Если вы поручите нам продать этот дом, то я, конечно, пришлю кого-нибудь, чтобы сделать официальные планы и фотографии. Но мне хотелось бы кое-что набросать и вспомнить расположение комнат и число окон.

- Делайте все, что нужно, - сказала Сара. Она отвела для встречи с риелтором целое утро, и до половины четвертого у нее не было назначено никаких встреч в офисе. К тому же на нее произвели хорошее впечатление серьезность Марджори и ее уважительное отношение к работе. Сара поняла, что для продажи дома Стенли она выбрала такого человека, какой был нужен.

Марджори достала небольшой блокнот и принялась за работу, меряя расстояние шагами и делая какие-то пометки, а Сара тем временем еще раз взглянула на ванные комнаты и прошлась по гардеробным, открывая дверцы бесчисленных шкафов. Она не надеялась что-нибудь найти там, а просто забавлялась тем, что представляла себе великолепные платья, которые висели в шкафах, когда здесь жила Лили. Должно быть, у нее были целые горы драгоценностей, великолепные меха, а может быть, даже тиара. Все это, несомненно, было распродано сто лет назад. Мысль об этом, а также о беде, постигшей эту семью как в финансовом, так и в других отношениях, опечалила Сару. За прошедшие годы, когда она посещала здесь Стенли, она никогда не задумывалась о предыдущих владельцах дома. Стенли никогда о них не говорил. Похоже, что его они тоже не интересовали. Он даже имени их не упоминал. Ей вдруг очень захотелось узнать, что за люди были эти де Бомоны. На основании того немногого, что рассказала ей Марджори, Сара представила себе и их, и даже их детей. Фамилия Бомон была ей знакома. Сара когда-то слышала о них. Кажется, это семейство занимало видное место в истории города. Но Сара не была в этом уверена. Где же она слышала о них? Может, во время одной из экскурсий по музеям еще в школьные годы?

Открыв последний шкаф, в котором сквозь запах плесени прорывался все еще сильный аромат кедра, Сара поняла, что здесь, вероятно, Лили хранила свои меха - горностаи и соболя. Сара заглянула в глубину шкафа, как будто надеясь увидеть там эти меха. И тут ее внимание привлекло что-то валявшееся на полу шкафа. Посветив фонариком, который дала ей Марджори, Сара увидела фотографию.

Нагнувшись, Сара достала ее. Фотография была пыльная и очень хрупкая. На ней была изображена изящная молодая женщина в вечернем платье, спускающаяся вниз по главной лестнице. Глядя на нее, Сара подумала, что таких красавиц она еще не видывала. Женщина была высокая, стройная, как статуэтка, и напоминала юную богиню. Волосы ее были уложены в высокую прическу в соответствии с модой того времени. На шее сверкало бриллиантовое колье, а на голове тиара. Женщина спускалась по ступеням лестницы, словно в танце. Из-под платья выглядывала ножка в серебряной туфельке. У нее было веселое выражение лица, а глаза огромные, проницательные, гипнотизирующие. Сара сразу догадалась, что это была Лили.

- Что-нибудь нашли? - спросила Марджори, торопливо проходя мимо с рулеткой и блокнотом в руках. Ей не хотелось заставлять Сару слишком долго ждать, и она старалась поскорее сделать все, что нужно.

Она на мгновение остановилась, чтобы взглянуть на фотографию.

- Кто это? На обороте что-нибудь написано?

Сара перевернула фотографию. Там выцветшими, но все еще различимыми чернилами старомодным, похожим на кружево почерком было написано: «Мой дорогой Александр, я буду любить тебя вечно. Твоя Лили». Прочитав это, Сара чуть не заплакала. Эти слова дошли до ее сердца, как будто она знала Лили и могла почувствовать боль, которую испытал муж, когда она ушла. Их история болью отозвалась в ее сердце.

- Сохраните ее, - сказала Марджори, снова направляясь в хозяйскую спальню. - Наследникам она ни к чему. Сама судьба, видимо, распорядилась так, чтобы ее нашли вы.

Сара не стала с ней спорить и то и дело поглядывала на снимок, пока ждала Марджори. Поскольку Сара знала, что случилось с Бомонами впоследствии, надпись на фотографии приобрела еще более печальный смысл. Может быть, Лили позабыла фотографию в шкафу, когда уходила? Видел ли ее когда-нибудь Александр? Или ее кто-то обронил, когда вещи вывозили из дома перед тем, как его купил Стенли? Самое же странное заключалось в том, что Сара была уверена, что где-то уже видела эту фотографию, хотя не могла вспомнить, где именно. Может быть, в какой-то книге или журнале. Или, возможно, ей это всего лишь показалось. Но нет. Она все-таки где-то уже видела фотографию.

Час спустя, переходя с этажа на этаж, они спустились вниз и оказались возле входной двери. Из главной гостиной в холл проникал слабый свет. Дом больше не производил удручающего впечатления. Ореол таинственности тоже исчез. Это был просто чрезвычайно красивый дом, который слишком долго стоял заброшенным. Если он попадет в руки подходящего человека, располагающего достаточно большими деньгами, чтобы вернуть дом к жизни, и если этот человек найдет ему разумное применение, то это может стать чрезвычайно интересным проектом возвращения дому по праву принадлежащего ему важного места в истории города.

Выйдя на освещенную солнцем улицу, Сара тщательно заперла дверь и на пару с Марджори быстро прошла по цокольному этажу. Они осмотрели кухню, огромную столовую для слуг, апартаменты дворецкого и экономки, еще двадцать комнат для слуг, а также бойлерную, винные погреба, морозильник для мяса, ледник и комнату садовника, в которой до сих пор сохранились многочисленные приспособления для составления букетов.

- Вот это да! - сказала Марджори, когда они остановились, глядя друг на друга, на ступенях лестницы, ведущей к парадному входу. - Я даже не знаю, что и сказать вам. Такого я нигде не видела, только разве в Европе или в Нью-порте. Даже дом Вандербильтов не так прекрасен, как этот. Надеюсь, нам удастся найти подходящего покупателя. Дом должен быть возвращен к жизни, и относиться к этому следует как к реставрационному проекту. Мне даже хотелось бы, чтобы кто-нибудь превратил его в музей, но было бы еще лучше, если бы в нем действительно поселился человек, который его любит.

Марджори потрясло, когда она услышала, что Стенли всю свою жизнь прожил на чердаке, и она решила, что он, видимо, был большим оригиналом. Сара спокойно объяснила, что он был очень простым человеком без претензий. Марджори воздержалась от дальнейших замечаний, заметив, что Сара была очень привязана к престарелому клиенту и говорила о нем с благоговением.

- Я могу немного рассказать вам о нем, - сказала Сара. Был полдень, и ей не хотелось возвращаться в офис так рано.

- С удовольствием. Не желаете ли выпить по чашечке кофе? - спросила Марджори.

Сара кивнула, и Марджори последовала за ней в своей машине в «Старбакс». Они сели за столик в углу, заказали капуччино, и Марджори стала просматривать свои записи. Дом был не только великолепен сам по себе, но он еще и стоял на огромном участке, в превосходном месте, в окружении сада, в котором, правда, долгие годы никто ничего не сажал. Но попади дом и сад в хорошие руки, они могли бы превратиться в воплощенную мечту.

- Как вы думаете, сколько может стоить этот дом? Разумеется, я не требую от вас официальной оценки. - Сара знала, что Марджори необходимо все подсчитать и произвести официальные замеры. Для них обеих это было всего лишь предварительное знакомство. Но они обе чувствовали себя так, будто нашли бесценный клад.

- Ей-богу, Сара, я не знаю, - честно призналась Марджори. - Любой дом, большой или маленький, стоит лишь столько, сколько кто-нибудь готов заплатить за него. Но это всего лишь домыслы. Чем больше дом и чем он необычнее, тем труднее предсказать его стоимость. - Она улыбнулась и сделала глоток капуччино. После их утреннего приключения кофе был ей абсолютно необходим. А Саре до смерти хотелось рассказать обо всем Филу. - Таких домов, как этот, наверняка больше нет, - продолжала Марджори. - Как его оценивать? Никаких аналогов ему не существует, разве что дом Фрика в Нью-Йорке. Но здесь не Нью-Йорк. Это Сан-Франциско. Дом такого размера большинство людей испугает. Чтобы реставрировать и меблировать его, потребуется целое состояние, а также целая армия людей, чтобы дом функционировал. С таким размахом больше никто не живет. В этом районе города не предполагается строительство ни гостиницы, ни мотеля. Никто не купит его под школу. Консульства закрывают свои резиденции и арендуют для своего персонала квартиры. Для него потребуется совсем особый покупатель. Какую бы цену за него ни назначить, это будет произвольная цифра. Продавцы и брокеры вечно надеются в основном на иностранных покупателей: какого-нибудь важного араба или, возможно, китайца из Гонконга, а то и какого-нибудь русского. А на самом деле его, по всей вероятности, купит кто-нибудь из местных. Возможно, кто-нибудь из мира высоких технологий Кремниевой долины. Однако надо, чтобы покупатель захотел иметь такой дом и понял, что он приобретает… Не знаю… может быть, пять миллионов? Или десять? Или двадцать? Но если никто не пожелает с этим связываться, наследники могут считать, что им повезло, если они получат три, а то и два миллиона. Дом может простоять здесь непроданным долгие годы. Предугадать это невозможно. Может, они вообще пожелают продать его по бросовой цене, лишь бы поскорее отделаться от него. Надеюсь лишь, что его приобретет подходящий человек. Я буквально влюбилась в этот дом! - честно призналась Марджори.

Сара кивнула. Ей это было понятно.

- Я тоже. - Она вспомнила о фотографии Лили. Снимок непостижимым образом привлекал ее. - Мне бы очень не хотелось, чтобы наследники назначили за него низкую цену. Этот дом заслуживает более уважительного отношения. Однако я пока что ни с одним из наследников лично не встречалась. Правда, с одним из них я разговаривала по телефону. Он живет в Сент-Луисе, штат Миссури. Он там возглавляет банк, так что ему едва ли нужен здесь дом.

Насколько знала Сара, никому из наследников дом не понадобится. Все они жили в других местах, а поскольку никто из них не знал Стенли, с домом у них не было связано никаких сантиментов.

Да и сам Стенли не проявлял сантиментов по отношению к дому. Для них, как и для него, имела значение только его стоимость. И уж конечно, никто из них не захотел бы его реставрировать. Сара была уверена, что они пожелают продать дом в его нынешнем виде и как можно скорее.

- Мы могли бы хотя бы покрасить его и немного почистить, - предложила Марджори. - Наверное, нам следует это сделать. Почистить канделябры, снять доски с заколоченных окон, выбросить истлевшие шторы. Натереть полы, отполировать панели. Это, конечно, не заставит работать электричество и водоснабжение, но все же… Новому владельцу придется построить заново кухню, возможно, на месте буфетных, расположенных на главном этаже. Потребуется также новый лифт. Работы здесь невпроворот, и она стоит денег. Не знаю, много ли денег захотят наследники вложить в дом, прежде чем продать его. Возможно, совсем не захотят. Надеюсь, что здесь не будет обнаружено термитов.

- В прошлом году Стенли заменил крышу, так что хотя бы это сделано, - заметила Сара, и Марджори с довольным видом кивнула.

- Меня удивило, что я нигде не обнаружила никаких следов протечек, - сказала Марджори.

- Не можете ли вы дать мне кое-какие приблизительные оценки? Например, продажная цена дома в том виде, как он есть, и другая - если мы его слегка почистим. И возможно, предположительная цена, которую удастся получить за полностью отреставрированный дом.

- Я постараюсь сделать все, что смогу, - пообещала Марджори. - На мой взгляд, с внешней стороны дом выглядит вполне прилично, что уже хорошо, хотя некоторые окна придется заменить. Сухая плесень - весьма распространенное зло, которое встречается даже в новых домах. В прошлом году мне пришлось заменить десять окон в своем собственном доме. Внешняя облицовка, кажется, в хорошем состоянии. Гаражи в цокольном этаже - в норме, но подъездную дорожку к ним, рассчитанную на более узкие машины 20-х годов, придется расширить. Постараюсь представить вам приблизительные цифры к концу недели. Я собираюсь позвонить одному архитектору и получить его мнение относительно того, какой объем работ здесь потребуется. Он и его партнер специализируются на реставрационных работах. Они настоящие профессионалы, хотя я уверена, что и им не приходилось иметь дело с чем-то подобным. Правда, они выполняли кое-какую работу для Калифорнийского дворца Почетного легиона, которая хотя бы отчасти сопоставима с этой. К тому же он учился в Европе. Его партнер - женщина. Она тоже очень хороший специалист. Думаю, они вам понравятся. Возможно, стоило бы вместе с ними осмотреть дом, если они не слишком заняты.

- В любое время, когда вам будет угодно. Я очень благодарна вам за помощь, Марджори.

У обеих было такое ощущение, будто они все утро путешествовали на машине времени и лишь сейчас вернулись в свое столетие. Это было незабываемое приключение.

Они расстались возле «Старбакса», и Сара отправилась к себе в офис. Был уже почти час дня. По дороге в деловую часть города она набрала номер Фила и взглянула на фотографию Лили, лежавшую на сиденье рядом с ней. До чего же красива эта женщина!

Фил ответил не сразу. Он вышел перекусить в перерыв и был в отвратительном настроении. Ситуация складывалась неблагоприятно для его клиента. Противная сторона неожиданно представила изобличающие его улики, о которых клиент не поставил в известность Фила. Как оказалось, прежде чем переехать в Сан-Франциско, он проиграл два дела о сексуальных домогательствах в Техасе. Это произвело самое неблагоприятное впечатление на судей.

- Сочувствую тебе, - вздохнула Сара. - А вот я провела удивительное утро, - похвасталась она, все еще находясь под впечатлением увиденного.

- Вот как? И чем же ты занималась? Изобретала новые налоговые законы? - Голос Фила звучал саркастически и пренебрежительно. Сара терпеть не могла, когда он так разговаривал.

- Нет, я вместе с риелтором осматривала дом Стенли Перлмана. Такого красивого дома я еще никогда не видела. Он похож на музей, только еще лучше.

- Рад за тебя. Расскажешь мне об этом позднее, - сказал Фил раздраженно. - Я позвоню тебе сегодня после спортзала. - Он повесил трубку, прежде чем Сара успела попрощаться или рассказать ему о доме и фотографии Лили или об истории дома, которую она узнала от Марджори. Старые дома не были стихией Фила. Его интересовали спорт и бизнес. А исторические здания его никогда не привлекали.

Сара поставила машину в служебный гараж и осторожно, чтобы не повредить края, положила в сумочку фотографию Лили. Достала она ее уже в своей комнате и снова принялась пристально разглядывать. Ее не покидало ощущение, что она уже где-то видела эту фотографию, и Сара очень надеялась, что куда бы Лили ни уехала, покинув дом, она нашла там то, что искала, или укрылась от того, от чего бежала. И что как бы ни сложилась ее судьба, жизнь обошлась по-доброму с ее детьми.

Глава 6

К четвергу Саре ответили все наследники, кроме двоих. Это были двое стареньких кузенов из Нью-Йорка, которые проживали в домах престарелых. В конце концов она решила позвонить им сама. Один из них оказался пациентом дома умалишенных и страдал болезнью Альцгеймера. Сара связалась с его дочерью. Она рассказала о завещании Стенли и о том, что ее отец получил наследство. Сара объяснила, что деньги предположительно передадут в доверительный фонд и в соответствии с законами штата Нью-Йорк, регламентирующими утверждение завещания, они будут переданы ей и ее отпрыскам после смерти ее отца. Женщина заплакала. Она была так благодарна. Она сказала, что им очень трудно платить за пребывание отца в доме престарелых. Отцу было девяносто два года, и он едва ли долго проживет. Деньги, оставленные им Стенли, придутся как нельзя кстати. Она сказала, что никогда даже не слышала о Стенли или о том, что у ее отца был кузен в Калифорнии. Сара пообещала, что после зачтения завещания, при условии что оно состоится, она пришлет ей копию тех частей завещания, которые относятся к ней.

Человек, с которым Сара разговаривала сразу после смерти Стенли и который позвонил ей из Сент-Луиса, заверил ее, что в ближайшее время приедет. Он тоже никогда ничего не слышал о Стенли и, похоже, был слегка смущен этим обстоятельством. Учитывая то, что он был Президентом банка, Сара подумала, что он едва ли нуждается в деньгах.

Третий из откликнувшихся наследников сказал, что ему девяносто пять лет и что он не отвечал ей потому лишь, что подумал, будто это кто-то пошутил над ним. Он хорошо помнил Стенли, но сказал, что в детстве они терпеть не могли друг друга, после чего громко рассмеялся. Судя по всему, он был малосимпатичной личностью. Наследник заявил, что крайне удивлен тем, что у Стенли вообще были деньги. Он сказал, что в последний раз видел Стенли, когда этот чокнутый парнишка отправлялся в Калифорнию, и добавил, что считал, будто он давным-давно умер. Сара и ему пообещала прислать копию завещания. Она знала, что придется еще раз связаться с ним, чтобы спросить, как он пожелает распорядиться домом.

К концу четверга зачтение завещания было наконец назначено на утро понедельника в ее офисе. Должны были приехать двенадцать наследников. Деньги заставляли людей с готовностью пуститься в дорогу, хотя Стенли толком никто не знал и не помнил. Похоже, он считался в семье «черной овечкой», чья шкурка сразу же стала белоснежной, как только он завещал им состояние. Сара не имела права назвать наследникам точную цифру, но заверила, что это весьма внушительная сумма. Им придется набраться терпения, чтобы услышать все остальное в понедельник утром.

Последней в тот день позвонила Саре Марджори. Она спросила, не согласится ли Сара встретиться с архитекторами-реставраторами завтра в доме Стенли. Марджори сказала, что это единственный день, когда они смогут с ней встретиться, так как уезжают в Венецию на конференцию архитекторов-реставраторов. Сару это время устраивало как нельзя лучше. Она надеялась получить дополнительную информацию, чтобы поделиться ею с наследниками во время зачтения завещания в понедельник, и обещала встретиться с Марджори и архитекторами в пятницу, в три часа.

Когда в пятницу, ровно в три часа, Сара подъехала к дому Стенли, Марджори и двое архитекторов уже ждали ее. Марджори представила Саре своих спутников. Мужчину звали Джефф Паркер. Он был высокого роста и приятной наружности, с темными, как у Сары, волосами, чуть тронутыми сединой. У него были теплые карие глаза, обаятельная улыбка и твердое рукопожатие. На вид Джеффу было, пожалуй, чуть за сорок. Он не выглядел потрясающим красавцем, но производил впечатление человека компетентного и неравнодушного. С ним было легко и просто общаться, он обладал хорошим чувством юмора и не воспринимал себя слишком всерьез.

Партнерша Джеффа была полной его противоположностью. Миниатюрная, с ярко-рыжими волосами и зелеными глазами. Выглядела она раздражительной и сердитой, и, судя по всему, ей было трудно угодить. Одним словом, Джефф Паркер был приятен в общении, а Мари-Луиза Фурнье - его спутница - нет. На ней были надеты джинсы, ярко-зеленый кашемировый жакет и туфли на высоком каблуке. Джефф выглядел скромно, а она была одета крикливо, с шиком, что, как ни странно, выглядело весьма сексуально. Он в своих широких брюках хаки и блейзере был классическим примером американского парня, а она, как это заметила Сара еще до того, как Мари-Луиза начала говорить, была типичной француженкой. У нее был свой стиль, отличающийся щегольством. Заметна была в ней также некоторая брюзгливость, как будто ее раздражало все окружающее. Говорила она с заметным французским акцентом, хотя и весьма бегло. Сара сразу же почувствовала себя с ней неуютно. Похоже, что Мари-Луиза куда-то торопилась. Джефф же, напротив, никуда не спешил, с интересом предвкушал осмотр дома и вел себя так, как будто у него в распоряжении целый день. Пока Сара отпирала дверь, Мари-Луиза несколько раз взглянула на часы и что-то сказала Джеффу по-французски. Он тихо ответил ей по-английски, что, видимо, успокоило ее, но выражение лица у нее продолжало оставаться чуть ли не злым.

Сара подумала, что это, возможно, объясняется тем, что она понимала, что им едва ли поручат выполнять здесь реставрационные работы. Их пригласили только для консультации. Марджори предупредила их, что дом, вероятнее всего, будет продан в его нынешнем состоянии. А это для Мари-Луизы означало, что они попусту тратят время. Но Джефф все равно захотел посмотреть дом. Рассказ Марджори заинтриговал его. Джефф страстно любил старые дома вроде этого, а Мари-Луиза не любила зря тратить время. Для нее время означало деньги. Джефф объяснил Саре, что они уже четырнадцать лет являются партнерами и как профессионалы, и в личной жизни. Они познакомились в Школе изящных искусств, где Джефф в то время учился, и с тех пор жили вместе. Он с улыбкой объяснил, что Мари-Луиза чувствует себя заложницей в Сан-Франциско и ежегодно на три месяца уезжает во Францию. Когда Джефф говорил это, Мари-Луиза сверкнула на него глазами, однако ничего не сказала. Все в ней казалось колючим и чрезвычайно недружелюбным. Но когда Сара и Марджори провели их по дому, показав все комнаты, даже Мари-Луиза, кажется, смягчилась. Джефф же застыл в благоговении перед величественной главной лестницей, глядя на сводчатый потолок высотой в три этажа и невероятно красивую люстру. Даже на Мари-Луизу она произвела должное впечатление.

Они бродили по дому около двух часов, тщательно все осматривая. Джефф делал какие-то пометки в блокноте. А Мари-Луиза время от времени высказывала резкие замечания. Саре было неприятно признаться в этом даже себе самой, но француженка ей не понравилась. Однако теплота и доброжелательность Джеффа, дававшего пространные объяснения, с лихвой компенсировали недостатки Мари-Луизы.

Завершив экскурсию, они уселись на ступенях главной лестницы, и Джефф дал Саре неофициальную оценку. По его мнению, модернизация дома - электричество, водоснабжение, замена труб медными - обошлась бы новому владельцу примерно в миллион долларов. Но если немного сэкономить, так чтобы от этого не пострадал сам замысел, можно было бы уложиться в половину этой суммы, хотя это было бы непросто. Сухая плесень на окнах и стеклянных дверях Джеффа не тревожила. Он сказал, что этого следовало ожидать. Могло быть значительно хуже. Конечно, он не мог знать, что там под паркетом или за стенами, но им с Мари-Луизой приходилось реставрировать в Европе дома гораздо старше, чем этот. С ними, конечно, приходилось повозиться, но ничего невозможного не было.

По поводу кухни Джефф сказал, что перестроить ее не такая уж трудная задача, и согласился с Сарой и Марджори, что новую кухню следует оборудовать на главном этаже. Он считал, что весь цокольный этаж следует освободить и превратить в складское помещение. Можно было бы модернизировать лифт, сохранив его первоначальный вид. А остальное, по мнению Джеффа, следовало оставить без изменений.

- Следует нанять мастеров, чтобы отреставрировать, обработать и отшлифовать деревянные панели. Только с ними нужно обращаться с большой осторожностью. Все остальное тоже нуждается в покраске, лакировке и шлифовке. Канделябры и люстры очень хорошо сохранились, и их можно снова заставить работать. Здесь имеется множество деталей, которые неплохо бы обыграть и подчеркнуть. Можно установить скрытую подсветку. Все будет зависеть от того, сколько труда и денег пожелает новый владелец вложить в этот дом. Затраты в миллион долларов могли бы сотворить здесь чудеса. Если желательно несколько сократить расходы, то можно, наверное, обойтись и половиной этой суммы, если новый владелец такой же чокнутый, как я, и готов многое делать своими руками. Все должно делаться как следует, с большой осторожностью, иначе можно повредить или сломать важные детали дома. Я рекомендовал бы нанять для работы небольшую бригаду мастеров и честного архитектора, который не будет выкачивать из владельца деньги. Если же владельцу попадутся неподходящие люди, затраты могут увеличиться до пяти миллионов. В прошлом году мы с Мари-Луизой реставрировали два замка во Франции. Все работы обошлись менее чем в триста тысяч, а ведь оба дома были гораздо больше и старше, чем этот. Правда, там легче найти нужных мастеров, но у нас имеются хорошие кадры и в районе залива. - Сказав это, Джефф передал Саре их визитную карточку. - Можете дать перспективному покупателю наш телефон. Мы будем рады встретиться с ним для консультации, независимо от того, наймет или не наймет он нас для работы над проектом. Я люблю дома вроде этого. И хотел бы, чтобы его реставрировали с любовью и делали это как следует. Я буду рад помочь чем могу. В том, что касается деталей, Мари-Луиза настоящий гений. Она во всем добивается совершенства. Так мы с ней и работаем.

Услышав его слова, Мари-Луиза наконец улыбнулась, и Сара подумала, что она, должно быть, не такой плохой человек, как ей показалось. Судя по всему, Мари-Луиза была умной и способной, просто она казалась колючей и неприступной. Джефф же был человеком теплым, общительным и доброжелательным.

- Марджори говорила мне, что вы и ваша жена завтра отправляетесь в Венецию, - сказала Сара, когда они медленно направились к выходу.

- Да, - с улыбкой ответил Джефф. - Мы пробудем в Италии две недели. Если потребуется, можете позвонить нам по сотовому. Я дам вам номер. Мы пробудем неделю на конференции в Венеции, потом хотим несколько дней отдохнуть в Портофино. А затем проведем несколько дней с семьей Мари-Луизы в Париже. Кстати, - мимоходом заметил он, - мы не женаты. Мы с ней партнеры во всех возможных смыслах. - Сказав это, Джефф улыбнулся Мари-Луизе, и она вдруг показалась Саре озорной и чрезвычайно сексуальной. - Она не верит в брак, считая его ханжеским институтом, который способен лишь испортить хорошие отношения. Должно быть, Мари-Луиза права, потому что мы с ней давно вместе. - Они обменялись улыбками.

- Гораздо дольше, чем я ожидала, - коротко заметила Мари-Луиза. - Я думала, что это летний роман, но Джефф против моей воли притащил меня сюда. И вот я стала пленницей в этом городе, - вздохнула она, сердито тараща глаза, и Джефф, глядя на нее, рассмеялся.

Судя по всему, им нравилось работать вместе, хотя Саре показалось, что Джефф общается с клиентами гораздо лучше, чем его партнерша. Очень уж она была жесткой - до грубости.

- Мари-Луиза пыталась уговорить меня перебраться в Париж с тех пор, как приехала сюда, но я здесь вырос, мне нравится Сан-Франциско. Париж для меня слишком большой город, как и Нью-Йорк. Я калифорнийский парнишка, а Мари-Луизе, хоть она ни за что не признается в этом, здесь тоже нравится. Особенно зимой, когда в Париже так холодно и хмуро.

- Не будь таким самонадеянным! - возмутилась она. - Как-нибудь я тебя удивлю и вернусь в Париж.

Саре показалось, что это прозвучало скорее как угроза, чем как предупреждение. Но Джефф и внимания не обратил на слова Мари-Луизы.

- У нас большой дом в Потреро-Хилл, который я отреставрировал собственными руками задолго до того, как этот район стал фешенебельным. Долгие годы наш дом был единственным приличным домом в целом квартале. А теперь это место стало престижным, и вокруг нас появилось множество красивых домов. Я всю работу сделал сам, своими руками. Люблю этот дом, - сказал Джефф с гордостью.

- Он не так хорош, как дом в Париже, - безапелляционным тоном заявила Мари-Луиза. - Наш дом расположен в Седьмом округе, и его я делала сама. Я каждое лето провожу там, а Джефф предпочитает мерзнуть в тумане здесь. Я терпеть не могу лето в Сан-Франциско.

Следует признать, что летом в Сан-Франциско действительно бывало холодно и туманно, а Мари-Луиза явно не связывала себя обязательством жить в этом городе. Джеффа это, кажется, не тревожило. Наверное, он знал, что это пустые угрозы. Хотя Саре показалось странным, что после четырнадцати лет совместной жизни они все еще не женаты. Мари-Луиза выглядела чрезвычайно независимой. Но и Джефф по-своему казался независимым.

Сара поблагодарила их обоих за консультацию и за беспристрастную оценку возможной стоимости реставрации для ее клиентов. Диапазон оценки был весьма широк, что зависело от того, какой объем работ новый владелец был готов выполнить своими руками. Сама она могла лишь передать информацию наследникам.

Сара пожелала им обоим хорошей поездки в Венецию, Портофино и Париж, и Мари-Луиза и Джефф укатили в стареньком «пежо».

- Ну и особа, - заметила Сара, когда они с Марджори шли к своим машинам.

- С ней трудно работать, но то, что Мари-Луиза делает, она делает хорошо. У нее превосходный вкус и своеобразный шик. Она обращается с Джеффом отвратительно, но ему, судя по всему, это даже нравится. Всегда так бывает, не правда ли? Самые лучшие мужики всегда достаются стервам.

Услышав это, Сара рассмеялась. Ей не хотелось признаваться в этом, но чаще всего именно так и бывало.

- Джефф - хороший парень и, кажется, знает свое дело, - заметила она. - Обожает свою работу.

- Они оба свою работу любят. И дополняют друг друга. Как сладкое и кислое, - сказала Марджори. - У них это, кажется, неплохо получается. И дома, и на работе. Хотя я думаю, что у них в отношениях были свои взлеты и падения. Время от времени чаша ее терпения переполняется, и она возвращается во Францию. Однажды Мари-Луиза бросила Джеффа на целый год, когда он работал над большим реставрационным проектом. Но она всегда возвращается, а когда возвращается, Джефф ее принимает. Думаю, что он любит ее, а она понимает, что это настоящее чувство. Джефф надежен как скала. Жаль, что они так и не поженились. Он, наверное, был бы хорошим отцом, хотя ее в роли матери трудно себе представить.

- Может быть, они еще поженятся, - сказала Сара, думая о Филе. Осталось несколько часов до начала их уик-энда. Эта часть недели была ее вознаграждением. За весь тяжкий труд в юридической фирме.

- Кто знает, от чего зависит прочность отношений? - философски заметила Марджори и пожелала Саре успешной встречи с наследниками в понедельник.

- После встречи я сообщу вам об их решении, - пообещала Сара.

То, что они решат продать дом, не вызывало у нее сомнений. Вопрос заключался в том, в каком состоянии будет продаваться дом: в отреставрированном виде или нет, и если в отреставрированном, то до какой степени? Саре очень хотелось бы, чтобы ей поручили организовать проект реставрации, но на это нечего было рассчитывать. Едва ли наследники пожелают потратить на восстановление дома Стенли миллион долларов или даже половину этой суммы и отложить его продажу на шесть месяцев или на целый год. Она была уверена, что в понедельник скажет Марджори, чтобы та выставила дом на продажу.

Попрощавшись с Марджори, Сара отправилась домой. Ей нужно было приготовиться к встрече Фила.

Застелив постель свежим бельем, Сара уселась на кушетку и принялась просматривать документы. В семь часов позвонил Фил. Он все еще был в спортивном зале, и, судя по голосу, настроение у него было отвратительное.

- Что-нибудь случилось? - встревожилась Сара.

- Да. Сегодня мы урегулировали вопрос. Ты себе не представляешь, как я зол. Адвокат противной стороныразделал нас под орех. Как оказалось, моего проклятого клиента уже не раз заставали на месте преступления со спущенными штанами. Так что выбора у нас не было.

- Сочувствую, дорогой. - Сара знала, что Фил терпеть не мог проигрывать. Только действительно исключительные обстоятельства могли бы заставить его сдаться. Обычно он бился до конца даже без надежды на победу. - Когда ты придешь? - Ей хотелось поскорее увидеться с ним. У нее была интересная неделя, особенно в том, что касалось дома Стенли.

- Я сегодня не приду, - грубовато сказал он, ошеломив Сару. Он крайне редко полностью отменял их встречи в уикэнд, да и то только тогда, когда бывал болен.

- Не придешь? - переспросила Сара упавшим голосом. Она, как всегда, очень ждала встречи с ним.

- Не приду. Я в скверном настроении, и мне не хочется никого видеть. Завтра мне будет лучше.

Услышав это, Сара сразу же расстроилась. Лучше бы Фил пересилил себя и все-таки пришел. Это, возможно, его взбодрило бы.

- Почему бы тебе не прийти сюда после спортзала и не расслабиться? Мы могли бы заказать что-нибудь вкусное, а я сделала бы тебе массаж.

- Нет, спасибо. Я позвоню тебе завтра. Я еще пару часиков побуду в спортзале. Возможно, сыграю в сквош, чтобы снять агрессию. Сегодня я совсем не гожусь на то, чтобы поддерживать компанию.

По голосу Фила чувствовалось, что так оно и есть, но Сара все равно расстроилась из-за того, что не увидится с ним. Ей уже приходилось иногда видеть его в скверном настроении, и находиться с ним в такие моменты было не очень приятно. Но лучше уж видеть его в плохом настроении, чем не видеть совсем. Постоянные отношения заключались не только в том, чтобы видеться друг с другом в хорошие дни. Сара была готова делить с Филом и черные дни тоже. Но он твердо стоял на своем: приезжать он не собирается и проведет эту ночь у себя дома. Сара попыталась уговорить его, но он пресек ее попытки:

- Забудь об этом, Сара. Я позвоню тебе завтра. Спокойной ночи.

За все четыре года так он поступал впервые. Но когда Фил был расстроен, ему хотелось, чтобы остановилось вращение Земли и он мог бы сойти на остановке.

Делать было нечего. Сара долго сидела на кушетке, уставившись пустым взглядом в пространство. Она вспомнила об архитекторе, с которым познакомилась сегодня, и о его француженке-партнерше с трудным характером. Она вспомнила, как Марджори говорила, что Мари-Луиза несколько раз бросала Джеффа и уезжала в Париж, однако всегда возвращалась назад. Так же поступал и Фил. Она знала, что он вернется к ней либо утром, либо днем в субботу, когда у него появится соответствующее настроение. Но в одинокий вечер пятницы это ее мало утешало.

Фил не позвонил, даже когда вернулся домой. Сара не ложилась до полуночи и работала, надеясь, что он позвонит. Но надежда не оправдалась. Когда Фил был чем-нибудь расстроен, ни для кого другого в его жизни не было места.

Глава 7

Фил не звонил Саре до четырех часов субботы. Он позвонил ей на сотовый, когда она делала свои дела в городе, и, сказав, что настроение у него все еще плохое, пообещал в качестве компенсации за это пригласить ее куда-нибудь поужинать. Он появился в шесть часов, одетый в спортивный пиджак и свитер, и объявил, что заказал для них столик в новом ресторане, о котором за последние несколько недель Сара часто слышала. Вечер получился действительно очень приятный и с лихвой компенсировал время, которое им не удалось провести вместе. Если Фил чем-нибудь огорчал Сару, то всегда старался загладить свою вину, поэтому на него было трудно долго сердиться. По этой причине она пока от него не уходила.

За ужином в новом ресторане Сара рассказала ему о посещении дома Стенли, однако, судя по всему, его эта тема не заинтересовала. Он сказал, что, по его мнению, этот дом - просто груда старого хлама и что едва ли кому-нибудь понравится эта затея с реставрацией. Фил сменил тему разговора до того, как Сара успела рассказать ему о встрече с архитекторами. Ему было гораздо интереснее поговорить о новом деле, за которое он взялся.

Вернувшись домой, они посмотрели видео и занялись любовью, а потом Фил уехал. Уик-энд был коротким, но прошел очень мило. Фил был большим мастером залечивать нанесенные раны. Он знал, как успокаивать Сару и держать ее при себе. Он успешно делал это в течение четырех лет.

Отправляясь в понедельник на работу, Сара была в хорошем настроении и с нетерпением ожидала встречи с наследниками Стенли. Пятеро из них жили в других городах и не имели возможности отлучиться с работы. Двенадцать должны были приехать, а два кузена из Нью-Йорка были слишком стары и больны. Сара понимала, что сообщение о наследстве будет для них большим сюрпризом.

Когда она добралась до офиса, несколько человек уже ждали в коридоре. Первым, кого увидела Сара, был президент банка из Сент-Луиса. На вид ему было чуть за шестьдесят, и в его внешности чувствовался аристократизм. Сара знала, что он вдовец, имеет четверых взрослых детей.

Когда появился последний из наследников, было уже почти десять часов. Собралось восемь мужчин и четыре женщины. Некоторые знали друг друга, причем гораздо лучше, чем они знали Стенли. Были и такие, кто никогда о нем не слышал. Две женщины и трое мужчин являлись потомками его сверстников и были разбросаны по всей стране от Флориды до Нью-Йорка, Чикаго, Сент-Луиса и Техаса. Особенно выделялся один мужчина из Техаса в ковбойской шляпе и сапогах. Он тридцать лет был управляющим на ранчо, жил в трейлере и имел шестерых детей. Прошлой весной умерла его жена.

Кузены с удовольствием болтали друг с другом. Сара собиралась предложить им посмотреть сегодня дом Стенли. Ей казалось, что им нужно хотя бы увидеть его собственными глазами, прежде чем решать, что с ним делать. Она тщательно рассмотрела возможные варианты и коротко изложила их на одной странице, присовокупив к ним сделанные Марджори оценки затрат, которые были весьма приблизительны. Оценить точно, сколько наследники могли бы выручить от продажи дома, было невозможно. Поэтому Сара решила сначала зачитать завещание.

Рядом с ней за столом заседаний сидел президент банка из Сент-Луиса Том Гаррисон. Саре показалось, что именно он должен открыть собрание. Взглянув на него, Сара не могла не подумать о своей матери. Он идеально подходил ей по возрасту и дал бы сто очков вперед любому из мужчин, с которыми встречалась мать за последние годы. Они были бы красивой парой, с улыбкой подумала Сара.

Она окинула взглядом собравшихся за столом наследников. Все четыре женщины сидели рядом по правую сторону. Том Гаррисон сидел слева, а дальше по кругу расположились остальные. Ковбой Джейк Уотерман снял ногу со стола и, с наслаждением поглощая пирожные, допивал третью чашку кофе.

Сара открыла собрание. На столе перед ней лежали стопка документов и запечатанное письмо, которое Стенли написал лично и передал одной из коллег Сары полгода назад. Сара ничего не знала о его существовании, и коллега Сары, передавая ей письмо сегодня утром, сказала, что Стенли приказал вскрыть конверт только после зачтения завещания. Стенли заявил, что это дополнительное послание его наследникам и что оно ни в коей мере не изменяет того, что указано в завещании, составленном им с помощью Сары ранее. Он предусмотрительно добавил несколько слов, подтверждающих его предыдущее завещание, и заверил коллегу Сары, что с точки зрения закона там все в порядке. Из уважения к Стенли Сара не вскрыла конверт утром, а была намерена прочитать письмо после оглашения завещания.

Наследники в ожидании смотрели на нее. Она была рада тому, что все проявили достаточно уважения и приехали лично, а не просто приказали ей прислать деньги. Саре казалось, что Стенли был бы рад встретиться если не со всеми, то с большинством из них. Она знала, что две женщины работали секретаршами и никогда не были замужем. Две других были разведены и имели взрослых детей. Только Том выглядел так, словно не нуждался в деньгах. Остальным было трудно отлучиться на несколько дней с работы и нелегко оплатить проезд до Сан-Франциско. Саре лучше, чем кому-либо другому, было известно, что размер непредвиденного наследства очень удивит собравшихся, и она с волнением ждала этого момента.

Сара еще раз окинула взглядом сидевших за столом людей. Стояла мертвая тишина. Все ждали, когда она начнет.

- Я хочу поблагодарить вас за то, что вы приехали. Я знаю, что некоторым из вас было действительно трудно это сделать. И знаю также, что Стенли был бы очень доволен видеть всех вас. Он был замечательным человеком и удивительной личностью. За те годы, что мы с ним проработали вместе, я стала относиться к нему с восхищением и большим уважением. Для меня огромная честь встретиться с вами и выполнить его последние распоряжения. - Она сделала глоток воды и прочистила горло, потом открыла лежащую перед ней папку и вынула завещание.

Сара быстро прочла вступительную часть, давая попутно кое-какие пояснения. Большей частью это касалось налогов и того, как было защищено его имущество. На то время, пока завещание будет утверждаться судом, Стенли отложил более чем достаточно денег на уплату налогов. Так что доли состояния, которые Стенли им оставил, не пострадают от задолженности по уплате налогов ни перед федеральным правительством, ни перед правительством штата. Затем Сара перешла к перечню завещательных отказов, представленных в виде девятнадцати равных долей.

Она перечислила имена наследников в алфавитном порядке, включая тех, кто не присутствовал. Для каждого из них Сара приготовила копию завещания, чтобы они могли впоследствии подробнее изучить его или передать на рассмотрение своим поверенным. Все было в полном порядке. Сара всегда добросовестно выполняла свою работу.

Она зачитала наследникам перечень материальных ценностей с указанием их стоимости в текущих ценах, а в тех случаях, когда оценить стоимость не представлялось возможным, приводила сопоставимые оценки, чтобы дать собравшимся понятие о том, сколько это может стоить. Часть этой собственности может находиться у них в индивидуальном владении, тогда как другой частью они будут владеть совместно друг с другом, либо могут решить продать ее, либо выкупить доли друг у друга. Каждый случай Сара объяснила отдельно и сказала, что будет счастлива в дальнейшем помочь им или их поверенным, дав рекомендации на основе опыта управления портфелем ценных бумаг и имуществом Стенли. Она чувствовала, что для многих из собравшихся то, что она говорила, было непонятно.

Там были акции, облигации, строительные проекты создания торговых центров, деловых кварталов, жилых комплексов, а также нефтяные скважины, которые, по ее мнению, за последние годы превратились в самую большую материальную ценность и будут оставаться таковой в дальнейшем, учитывая текущую международную обстановку. К моменту смерти Стенли его имущество характеризовалось весьма существенной ликвидностью. А еще у него был дом, о котором Сара собиралась дать дополнительные пояснения после того, как закончит зачитывать завещание.

Наследники продолжали молча смотреть на нее, пытаясь вникнуть в то, что она им говорила, и осознать масштабы материальных ценностей, простиравшихся территориально от одного края страны до другого. Приходилось впитывать в себя слишком большой объем информации сразу, причем ни один из наследников не знал наверняка, что она означает. Сара говорила как будто на иностранном языке, которого никто из них не знал, за исключением Тома, который не спускал с нее напряженного взгляда, словно не мог поверить тому, что слышит. Даже не зная подробностей, он мог прикинуть, что означает сказанное ею, и следил за каждым ее словом.

- В самое ближайшее время мы представим вам точные оценки всего перечисленного. Но на основе того, что нам уже известно, и некоторых довольно точных предположительных оценок можно сказать, что состояние вашего двоюродного дедушки оценивается - после уплаты налогов, о чем, как я уже говорила, он позаботился отдельно, - более чем в четыреста миллионов долларов. По нашим оценкам, доля каждого из вас будет составлять приблизительно двадцать миллионов долларов, что после уплаты ваших подоходных налогов составит примерно по десять миллионов долларов каждому. Возможны, конечно, незначительные колебания в пределах нескольких сотен тысяч долларов в зависимости от текущих рыночных цен. Однако я полагаю, что мы не ошибемся, если будем считать, что доля каждого из вас равна примерно десяти миллионам долларов.

Сара замолчала и откинулась на спинку стула. Присутствующие некоторое время сидели тихо, потом вдруг оживленно заговорили все одновременно, выражая удивление. Две женщины плакали, а ковбой вдруг издал радостный вопль, нарушив молчание и заставив всех рассмеяться. Собравшиеся боялись поверить своим ушам. Многие из них всю жизнь прожили на маленькую зарплату, иногда с трудом сводили концы с концами, как и сам Стенли когда-то.

- Как, скажите на милость, удалось ему сделать такие деньги? - спросил один из внучатых племянников. Он был полицейским из Нью-Джерси и только что вышел в отставку. Он пытался открыть небольшую охранную фирму. Подобно Стенли, он никогда не был женат.

- Он был человеком незаурядного ума, - с улыбкой сказала Сара.

Удивительно было принимать участие в событии, которое меняло многие жизни. Том Гаррисон улыбался. Многие были смущены, особенно те, кто никогда и ничего не слышал о Стенли. Это было все равно что выиграть в лотерею, только еще лучше, потому что кто-то, кого они даже не знали, вспомнил о них и захотел, чтобы они выиграли. Хотя у Стенли не было своей семьи, люди, связанные с ним кровным родством, много для него значили. Пусть даже он никогда их не видел. В его понимании они были теми детьми, которых у него никогда не было. И теперь, после смерти, он мог стать на мгновение их любящим отцом и благодетелем. Сара гордилась тем, что ей пришлось участвовать в этом, и сожалела лишь о том, что сам Стенли не может это увидеть.

Ковбой вытер набежавшие на глаза слезы, высморкался и заявил, что теперь либо выкупит ранчо, на котором работает, либо приобретет новое. Его ребятишки учились в муниципальных школах, но он был намерен отправить их учиться в Гарвард, кроме одного, который попал в тюрьму. Он сказал присутствующим, что собирается поехать домой, надрать сыну задницу и нанять ему приличного адвоката. Его поймали на краже лошадей. К тому же он всю жизнь баловался наркотиками. А теперь у него, возможно, появится шанс. Как и у всех них. Этот шанс дал им Стенли. Это был его посмертный подарок им всем, даже тем, кто не приехал. Стенли побеспокоился обо всех. Сара сама едва сдерживала слезы. Пусть это было непрофессионально, но она в этот незабываемый момент радовалась вместе со всеми. За двенадцать лет ее пребывания в должности поверенного это было для нее самое яркое, самое значимое событие. И все благодаря Стенли.

- Вам всем есть о чем подумать, - сказала Сара, вновь призвав собравшихся к вниманию. - Некоторыми материальными ценностями вы будете владеть индивидуально. Другими - совместно. Я перечислила их все по отдельности и хотела бы сегодня же поговорить с вами о том, как вы намерены с ними поступить. Вам было бы проще продать то, что находится в совместном владении, и разделить прибыль в зависимости от того, что вам порекомендуют ваши финансовые советники. В некоторых случаях время сейчас может оказаться неподходящим для их продажи. И если вы так решите, мы дождемся лучшего момента для продажи и тогда посоветуем вам совершить сделку. - Ей было известно гораздо лучше, чем кому-либо из присутствующих, что для этого потребуются месяцы, а в некоторых случаях даже годы. Но она также объяснила им, что сейчас каждая из отдельных долей составит примерно от семи до восьми миллионов долларов, а остальное поступит позднее, после того как будут реализованы материальные ценности, которыми наследники владеют совместно.

Стенли постарался не перегружать свое завещание условиями. Он не хотел, чтобы между его девятнадцатью родственниками началась борьба, независимо от того, знал он их лично или не знал. Поэтому он с помощью Сары проделал кропотливую работу, разделив свои материальные ценности таким образом, чтобы их можно было без труда обратить в деньги.

- Нам нужно еще обсудить вопрос о доме, в котором жил ваш двоюродный дедушка. На прошлой неделе я побывала там с риелтором, чтобы попытаться дать реальную оценку ситуации. Дом совершенно необыкновенный, и мне кажется, что вам следует его посмотреть. Он был построен в 20-х годах и, к сожалению, с тех пор не перестраивался и не модернизировался. Дом этот похож на музей. Ваш двоюродный дедушка занимал лишь малую его часть, он жил в мансарде. В пятницу я пригласила осмотреть дом архитекторов-реставраторов, которые специализируются на подобного рода проектах, и попросила их оценить стоимость реставрации и модернизации дома. Диапазон работ, которые могут быть там произведены, очень широк. Можно израсходовать всего пятьсот тысяч долларов, чтобы сделать косметический ремонт и привести дом в пригодное для проживания состояние, а можно затратить в десять раз больше, чтобы превратить его поистине в достопримечательность. То же самое можно сказать и о продаже дома. Риелтор предположила, что мы могли бы получить за него от миллиона до двадцати миллионов долларов в зависимости от того, кто его купит и какова будет конъюнктура рынка недвижимости. За дом в его нынешнем состоянии вам едва ли удастся получить много, потому что покупателю придется осуществлять невероятно большой объем работ по его реставрации, а в наши дни найдется не так уж много желающих жить в таком огромном доме. Его площадь составляет приблизительно тридцать тысяч квадратных футов. Кому захочется нанимать такое количество персонала для ухода за домом, да и где сейчас найдешь столько слуг? Я бы посоветовала вам продать дом. Возможно, предварительно вычистив его, сняв доски, которыми заколочены окна, натерев полы и, может быть, покрасив стены, но выставив его на рынок в основном в том виде, как он есть, не занимаясь ни электричеством, ни водопроводом и не предпринимая никакой более дорогостоящей модернизации. На это может потребоваться уйма денег. Если, конечно, кто-нибудь из вас не пожелает выкупить его у остальных, перебраться в Сан-Франциско и жить здесь постоянно. Я подумала, что нам всем неплохо бы съездить туда сегодня и посмотреть самим. Это помогло бы вам принять решение. Это великолепный старый дом, и даже ради этого его стоит посмотреть.

Едва она успела закончить, как все закивали головами. Никто из наследников не планировал перебираться в Сан-Франциско, и все согласились с тем, что реставрационный проект такого масштаба им совсем нежелателен. Со всех сторон послышались голоса: «Продать его надо… избавиться от него… выставить на продажу…» Даже покраска стен и чистка помещения, которые предложила Сара, их не заинтересовали. Поняв это, она опечалилась. Это было все равно что прогнать прочь некогда известную красавицу. Ее время прошло, и никто больше не хотел иметь с ней дела. Конечно, надо было посоветоваться и с остальными наследниками, но, поскольку они даже на встречу в Сан-Франциско не смогли приехать, едва ли можно было ожидать от них какого-то особого мнения.

- Не хотите ли посмотреть дом сегодня после полудня? - спросила она еще раз.

Только Том Гаррисон ответил, что найдет для этого время, хотя и он считал, что дом следует продать. Он сказал, что смог бы заехать и взглянуть на него по дороге в аэропорт. У всех остальных имелись обратные билеты на рейсы во второй половине дня, и все единогласно заявили, что желают продать дом в том виде, как он есть. Завещанные им доли наследства были столь баснословно велики, что продажа какого-то дома, казалось, уже не имела для них никакого значения. Даже если бы они получили за него два миллиона долларов, это дало бы каждому из них дополнительно по сто тысяч долларов. А после уплаты налогов и того меньше. Для них теперь это была ничтожно малая сумма. А всего какой-нибудь час назад она показалась бы целым состоянием. Теперь же это для них ничего не значило. Удивительно, как неожиданно может измениться жизнь!

Сара улыбнулась, окинув взглядом сидящих за столом наследников. Все они казались приличными людьми, и Стенли они, наверное, понравились бы. Ему понравилось бы, что он связан с ними кровным родством. И они, безусловно, были в восторге от того, что приходятся ему родней.

Сара еще раз, хотя и с большим трудом, призвала всех к вниманию. Наследникам не терпелось покинуть конференц-зал, чтобы позвонить супругам и детям и сообщить потрясающую новость. Сара заверила их, что деньги начнут поступать в течение последующих шести месяцев или даже раньше, если не затянется утверждение завещания, что маловероятно, потому что все мыслимые преграды для этого давно устранены.

- У меня остался последний деловой вопрос. Как оказалось, Стенли, ваш двоюродный дедушка, попросил меня прочесть вам одно письмо. Я только сегодня узнала о существовании этого письма, которое он передал одному из моих партнеров полгода назад и в котором, как мне сказали, содержится добавление к завещанию. Моя коллега передала мне письмо сегодня утром. Мне было сказано, что Стенли хотел, чтобы письмо прочитали после оглашения завещания. Я получила его в запечатанном конверте и не имею ни малейшего понятия о его содержании. Меня заверили, что его содержание никоим образом не меняет содержания завещания. А теперь, с вашего позволения, я прочту письмо. После этого, если пожелаете, я могу сделать для каждого из вас его копию.

Сара предполагала, что в письме содержатся какие-то слова, которые Стенли хотелось дополнительно сказать своим наследникам. Это было очень характерно для него, и Сара знала и любила в Стенли эту черту. Она вскрыла конверт специальным ножичком, который захватила с собой, а собравшиеся настроились вежливо выслушать ее, хотя после всего, что было сказано до этого, атмосфера в комнате была наэлектризована до предела. Родственники Стенли не могли спокойно усидеть на местах, да и кто бы стал винить их за это? Она и сама была взволнована не меньше, чем они. Ее волновала сама возможность объявить им о наследстве. Она была всего лишь посланцем доброй вести, но и это доставляло ей радость. Ей хотелось бы самой получить на память о нем какой-нибудь пустячок, но у него ничего не было, кроме книг да одежды, которую они уже отправили в благотворительное общество. После Стенли не осталось ничего, что стоило бы сохранить на память. Только огромное состояние и дом. Он в буквальном смысле не имел иных мирских сокровищ, кроме денег. И девятнадцати незнакомцев, которым он их завещал. В этом был он весь. Но в последние годы его жизни Сара была, по сути, единственным человеком, которого он любил. И она любила его.

Сара снова откашлялась и начала читать письмо, с удивлением заметив, что у нее дрожат руки. Было что-то очень трогательное в том, что Стенли собственноручно написал это письмо и в конце страницы засвидетельствовал свою подпись под этим добавлением к завещанию с помощью двух ухаживавших за ним сиделок.

Сара знала, что читает последние слова своего друга Стенли, пусть даже официальные и не обращенные непосредственно к ней. Это был словно шепот из могилы. Его прощальные слова, обращенные к ним всем. Она больше никогда не увидит его почерк и не услышит его голос. При мысли об этом на ее глазах выступили слезы, и ей пришлось усилием воли взять себя в руки. В некоторых отношениях Стенли, как друг и как клиент, значил для нее больше, чем для любого из его родственников.

«Моим дорогим родственникам и моему другу и поверенному в делах Саре Андерсон, которая является лучшим специалистом в своей профессии и чудесной молодой женщиной. Я хотел бы знать всех вас. Хотел бы иметь собственных детей и стареть, зная их, их детей и вас. Всю свою жизнь без остатка я провел, делая деньги, которые оставил вам. Используйте их с толком, сделайте то, что для вас важнее всего. Пусть они изменят вашу жизнь. Не позволяйте деньгам стать вашей жизнью, как это было у меня. Это всего лишь деньги. Наслаждайтесь ими. Сделайте с их помощью ваши жизни лучше. Поделитесь ими со своими детьми. Если у вас нет детей, то заведите их, и как можно скорее. Они будут самым лучшим подарком в вашей жизни. А это мой подарок вам. Может быть, вам пришло время по-новому насладиться жизнью или воспользоваться новыми возможностями и открыть новые миры? Так сделайте это, пока еще не поздно. Теперь вы это можете. Подарок, который я вам оставляю, - это не просто деньги. Это возможность сделать выбор и улучшить свою жизнь и жизни тех, кто для вас важнее всего. Сами по себе деньги ничего не значат. Значение имеет только радость, которую они вам дают, когда вы с их помощью изменяете к лучшему жизни тех, кого любите. Большую часть своей жизни я не любил никого. Я лишь много работал и преумножал свои богатства. Единственным человеком, которого я любил в последние годы своей жизни, была Сара. Мне бы хотелось, чтобы она была моей дочерью или внучкой. Она именно такая, какой я хотел бы видеть собственного ребенка.

Не жалейте меня. Я прожил хорошую жизнь. Был счастлив. Делал то, что хотел. Невероятно увлекательно делать состояние, создавать что-то из ничего. Когда мне было шестнадцать лет, я приехал в Калифорнию с сотней долларов в кармане. Эта сумма значительно увеличилась за все эти годы, не так ли? Это наглядно показывает, что можно сделать, имея сто долларов. Так что не бросайте эти деньги на ветер. Сделайте с их помощью что-нибудь важное, что имеет для вас значение. Улучшите свои жизни, бросьте работы, которые ненавидите, иначе захлебнетесь, словно в болоте. Позвольте себе почувствовать себя свободными с помощью денег, которые я вам завещал. Я желаю вам счастья, какой бы смысл вы ни вкладывали в это слово. Для меня счастье заключалось в том, чтобы создать состояние. Оглядываясь на прожитую жизнь, хотел бы сказать, что мне, наверное, следовало бы посвятить какое-то время созданию собственной семьи, но я этого не сделал. Моя семья - это вы, хотя вы не знаете меня, а я не знаю вас. Я не пожертвовал свои деньги Обществу защиты животных, потому что всегда недолюбливал собак и кошек. Я не завещал деньги на благотворительность, потому что благотворительные организации получают более чем достаточно денег от других людей. Я оставил их вам. Используйте их. Получите удовольствие. Не транжирьте свой капитал попусту, но и не скряжничайте. Станьте лучше, счастливее и свободнее благодаря тому, что вы имеете эти деньги. Пусть они помогут вам осуществить мечты. Это я вам завещаю: осуществляйте свои мечты!

Я хотел бы также выразить признательность дорогой Саре, моему другу и поверенному в делах. Она была для меня как внучка и единственный родной человек, поскольку мои родители умерли, когда я был мальчиком. Я очень горжусь ею, хотя она слишком много работает. Не правда ли, Сара? Надеюсь, ты извлечешь урок из моих ошибок. Мы много говорили об этом. Я хочу, чтобы ты теперь почаще бывала в обществе и развлекалась. Ты это заслужила. Ты уже сделала столько, сколько некоторые, кроме меня, возможно, не успевают сделать за всю жизнь. Но я не хочу, чтобы ты была такой же, как я. Я хочу, чтобы ты была лучше, я хочу, чтобы ты была самой собой, причем в самом наилучшем варианте. Я пятьдесят лет никому не говорил таких слов, но хочу, чтобы ты знала, что я люблю тебя как дочь или как внучку. Ты для меня та семья, которой у меня никогда не было. И я благодарен тебе за каждое мгновение, которое ты провела со мной, всегда напряженно работая и помогая мне спасти мои деньги от налогов, чтобы я мог оставить их своим родственникам. Благодаря тебе у них теперь больше денег, и я надеюсь, что они будут жить лучше, потому что мы с тобой для этого хорошо потрудились.

Я хочу сделать тебе подарок. И хочу, чтобы мои родственники знали, почему я это делаю: я люблю тебя, и ты этого заслуживаешь. Никто не заслуживает этого больше, чем ты. Никто больше, чем ты, не заслуживает хорошей жизни. Нет, даже великолепной жизни. И я хочу, чтобы ты ее имела, а если мои родственники вздумают возражать, я восстану из могилы и надеру им задницы. Я хочу, чтобы ты наслаждалась моим подарком и сделала с его помощью что-нибудь чудесное. Не надо никуда вкладывать эти деньги. Используй их для того, чтобы сделать свою жизнь лучше.

Находясь в здравом уме, хотя и в отвратительном физическом состоянии, черт бы его побрал, я завещаю тебе, Сара Мэри Андерсон, семьсот пятьдесят тысяч долларов. Мне показалось, что сумма в один миллион заставила бы тебя нервничать, а полмиллиона показалось мне недостаточно, поэтому я остановился на компромиссном варианте. А прежде всего, дорогая Сара, я желаю тебе замечательной счастливой жизни. Знай, что я всегда буду наблюдать за тобой с любовью и благодарностью. И всем вам, кроме заверенных мной денег, я оставляю самые лучшие пожелания и свою любовь. Будьте здоровы, пусть все у вас получается, и пусть ваши дни будут счастливыми и прожитыми не зря рядом с теми, кого вы любите. Стенли Джекоб Перлман».

Далее следовала его подпись, сделанная тем самым знакомым почерком, который Сара видела прежде на множестве документов. Это были его последние прощальные слова, обращенные к ней и всем остальным.

Когда Сара положила письмо и взглянула на присутствующих, по ее щекам текли слезы. Не скрывая эмоций, она заговорила с ними хриплым голосом. Она никогда не надеялась ничего получить от него и сейчас не была уверена, что должна принять его подарок. Но она также сознавала, что, сделав добавление к завещанию не через нее, а через одного из ее партнеров, он придавал ему законный характер. Он сделал все по всем правилам.

- Я понятия не имела о содержании письма. Кто-нибудь из вас возражает против этого? - Сара была готова отказаться от завещанной суммы. Собравшиеся были его родственниками, а она - всего лишь поверенным в делах, хотя искренне любила его, а они - нет.

- Разумеется, никто против этого не возражает, - в один голос заявили женщины.

- Я тоже, черт возьми, не возражаю, - добавил ковбой. - Вы слышали, что он сказал? Он сказал, что если мы будем возражать, то он вернется и надерет нам задницы. Нет уж, мне совсем не хочется, чтобы на меня злилось привидение. Десяти миллионов долларов после уплаты налогов вполне достаточно и мне, и моим детям. Возможно, я даже куплю себе молоденькую сексапильную женушку.

Услышав его слова, все засмеялись и согласно закивали. Том Гаррисон потрепал Сару по руке. Одна из женщин протянула ей бумажный носовой платок. Сара была так тронута, что плакала почти навзрыд. Самое главное заключалось в том, что Стенли написал, что любил ее. Хотя ему было почти Сто лет, он был для нее отцом, которого она никогда не имела, и, пожалуй, единственным мужчиной, которого она уважала. Хорошие мужчины в ее жизни встречались крайне редко.

- Похоже, ты заслуживаешь завещанной суммы значительно больше, чем мы, Сара. Судя по всему, ты давала ему тепло и радость, а также сберегла немало наших денег, - сказал Том Гаррисон, и все заулыбались, кивая головами. - Я сожалею о твоей утрате, - добавил Том, отчего Сара расплакалась еще сильнее.

- Мне действительно его не хватает, - промолвила она, и все поняли, что так оно и есть.

Некоторым очень хотелось бы обнять ее и утешить, но они этого не сделали. Сара была поверенным в делах, собравшиеся ее не знали, хотя Стенли сумел глубоко потрясти их всех.

- Из того, что сказано в этом письме, видно, что вы сделали его последние дни гораздо счастливее, - тихо заметила одна из женщин.

- Я понятия не имею, что буду делать с этими деньгами, - сказала Сара. Будучи партнером, она получала хорошую зарплату, участвовала в прибылях фирмы и никогда не испытывала недостатка в средствах.

- Да, черт возьми, теперь вы стали почти миллионершей! - воскликнул Джейк, и Сара рассмеялась.

Она и впрямь ни в чем не нуждалась. Наверное, несмотря на уговоры Стенли, она вложит деньги в какое-нибудь надежное предприятие. Едва ли можно представить себе, что она бросит работу и начнет покупать норковые манто и ездить в круизы, хотя Стенли, возможно, это бы понравилось. Подобное мотовство было не в характере Сары, хотя теперь она могла бы себе это позволить. Она сберегла значительную часть того, что зарабатывала.

- Мы тоже не знаем, что делать с деньгами, - раздалось несколько голосов.

- Нам всем надо поразмыслить над этим. Ясно одно: он хотел, чтобы у нас всех была хорошая жизнь, - сказал мужчина, сидевший рядом с Джейком. Он сидел между ковбоем из Техаса и полицейским из Нью-Джерси. Сара еще не успела разобраться, кто есть кто. - И у вас тоже, Сара, - добавил он. - Вы слышали, что сказал Стенли. Используйте деньги. Не скряжничайте. Осуществляйте свои мечты.

Сара не имела понятия, какие у нее мечты. У нее никогда не было времени, чтобы мечтать.

- Я по натуре скорее накопитель, чем растратчик, - призналась Сара и встала, улыбнувшись им всем.

Люди в комнате обменивались рукопожатиями, обнимали друг друга. Несколько человек подошли, чтобы обнять ее.

К моменту расставания все выглядели так, будто перенесли сильнейшее потрясение. Такое уж это было необыкновенное утро.

Чтобы добраться до аэропорта, всем вызвали такси. Секретарша Сары протянула каждому коричневый конверт с копиями завещания и дополнительных документов, касающихся инвестиций. Относительно дома все наследники единогласно решили продать его в том виде, как он есть. Они попросили Сару немедленно выставить дом на продажу и получить за него столько, сколько будет возможно. Том Гаррисон согласился взглянуть на дом исключительно из вежливости, но и он, насколько она понимала, домом не интересовался. Никто им не интересовался. Дом был чем-то вроде белого слона в другом городе, который никому из наследников не был нужен. Они даже в деньгах, вырученных за него, не были особенно сильно заинтересованы. Дом для них ничего не значил. Он имел значение только для Сары, потому что был красив и потому что ее дорогой друг, а теперь еще и щедрый благодетель Стенли жил в нем. Но даже Саре при свалившемся на нее богатстве этот дом был не нужен, хотя она не имела права голоса, когда принималось решение о дальнейшей судьбе дома. Решение о его продаже приняли другие.

Оставив Тома Гаррисона в конференц-зале, Сара позвонила Марджори из своего офиса, рассказала ей об их решении и спросила, не встретится ли Марджори с ней в доме через полчаса, чтобы показать его одному из наследников.

Подписав разрешение на продажу, наследники поручили Саре продать дом в его нынешнем виде по цене, которую предложат.

- Значит, мы его даже ничуть не припарадим? - с надеждой в голосе спросила Марджори.

- Боюсь, что нет. Было дано указание вызвать уборщиков, избавиться от мусора и продать дом в том виде, как он есть. - Сара все еще не опомнилась после неожиданного подарка Стенли и ласковых слов, которые запали ей в сердце и заставили еще острее ощутить утрату.

- Если мы это сделаем, цена дома существенно снизится, - грустно сказала Марджори. - Мне очень не хотелось бы продавать такой дом в авральном порядке. Он заслуживает лучшей участи. Кому-то здорово повезет заполучить его по минимально низкой покупной цене.

- Понимаю, мне тоже не хотелось бы этого. Но они не желают создавать себе головной боли, для них дом ничего не значит.

- Очень жаль. Я встречусь с вами через полчаса. На два часа у меня назначен показ жилья неподалеку оттуда. Думаю, у нас это не займет много времени, учитывая, что экскурсия по дому делается исключительно из вежливости, без всякого личного интереса.

- До встречи, - сказала Сара и вернулась в конференц-зал за Томом Гаррисоном.

- Удивительное выдалось утро, - сказал он. Подобно всем остальным, Том Гаррисон был в шоке. Он предполагал, что ему завещана какая-то скромная сумма, и приехал сюда исключительно из уважения к родственнику, упомянувшему его в завещании. Гаррисону казалось, что это самое меньшее, что он может сделать.

- Да, и для меня, - призналась Сара.

Она все еще находилась под впечатлением письма Стенли. Семьсот пятьдесят тысяч долларов! Такое трудно себе представить. От этого дух захватывало. Это ошеломляло. Вместе с тем, что Сара сберегла за годы своего партнерства в юридической фирме, у нее теперь было более миллиона долларов. Она чувствовала себя богатой женщиной, хотя была твердо намерена не менять свои привычки и образ жизни, несмотря на уговоры Стенли.

- Не хотите ли что-нибудь перекусить, прежде чем мы отправился смотреть дом? - вежливо спросила она Тома Гаррисона.

- Думаю, что я не смогу сейчас есть. Мне нужно некоторое время, чтобы переварить все, что произошло. Но должен признаться, что мне будет интересно посмотреть дом, - сказал Том. Остальные такого интереса не проявили.

Сара повезла его в своей машине. Когда они подъехали к дому, Марджори уже ждала их. На Тома Гаррисона дом произвел такое же ошеломляющее впечатление, как и на них. Однако, побывав внутри, Том обрадовался тому, что они сообща решили продать дом. Он, конечно же, был потрясающе красивым историческим памятником, но, по мнению Тома Гаррисона, абсолютно непригодным для проживания в наши дни.

- Так никто больше не живет. У меня дом площадью четыре тысячи квадратных футов в предместье Сент-Луиса, и я не могу даже найти людей, чтобы произвести в нем уборку. А дом вроде этого превратился бы в настоящий кошмар, и если вам не удастся продать его под гостиницу, то мы, наверное, не скоро дождемся, когда его кто-нибудь купит, - сказал он.

В соответствии с генеральным планом застройки города открытие новой гостиницы в этом районе не предусматривалось.

- Такое может случиться, - призналась Марджори, хотя ей было известно, что рынок недвижимости полон неожиданностей. Иногда дом, который, казалось, никогда никто не купит, находил покупателя через пять минут после того, как был выставлен на продажу, а бывало, что дома, которые, по ее убеждению, должны были найти покупателя немедленно, не продавались. На рынке недвижимости было невозможно предугадать не только вкусы, но иногда даже стоимость. Рынок отличался непредсказуемостью, и ситуация на нем во многом зависела от запросов отдельных покупателей.

Учитывая состояние дома, Марджори с сожалением предложила выставить его на продажу за два миллиона долларов. Сара знала, что наследники не стали бы возражать, если бы его удалось продать даже за меньшую сумму, потому что им просто хотелось отделаться от него, и Том с ней согласился.

- Мы выставим его на рынок за два миллиона и посмотрим, как будут развиваться события дальше, - сказала Марджори. - Я приглашу бригаду уборщиков, а потом открою дом для осмотра. Посмотрим, какие будут предложения. Сделать это ко Дню благодарения не обещаю, но через неделю после этого выставлю дом на продажу. Если я устрою день «открытых дверей» в четверг после Дня благодарения, то через день после этого смогу официально выставить дом на продажу. Наверное, кто-нибудь купит его в надежде, что сможет выиграть баталию с городом за изменение плана застройки. Из него получился бы великолепный небольшой отель, если бы на такое соседство согласились жители ближайших домов, чего они наверняка не сделают, - заметила Марджори. Подобного рода баталии могли затянуться на долгие годы, и развязавшее боевые действия лицо практически не имело шансов на победу. Жители Сан-Франциско умели сопротивляться наступлению коммерческих предприятий на жилые кварталы города, и их можно было понять.

Том попросил показать ему ту часть дома, где жил Стенли, и Сара с тяжелым сердцем проводила его вверх по черной лестнице. Она впервые вошла в это помещение после смерти Стенли. Больничная койка была все еще там, а Стенли не было. Комната выглядела теперь словно опустевшая раковина. Сара отвернулась со слезами на глазах и вышла в коридор.

Том Гаррисон потрепал ее по плечу. Он был хорошим человеком и, наверное, хорошим отцом. Сара вспомнила о его особой проблеме: слепой дочери с мозговой травмой, произошедшей в результате асфиксии во время преждевременных родов. Дочери было теперь тридцать лет, она все еще жила в его доме, и за ней ухаживали сиделки. После смерти жены Тому стало особенно трудно организовывать этот уход. Жена посвящала дочери почти все свое время. Но Том не хотел, чтобы дом превращался в больничную палату. Он хотел, чтобы жизнь протекала нормально. Это была очень сложная проблема, но Том, похоже, был твердо намерен с ней справиться.

- Просто не верится, что Стенли всю жизнь прожил на чердаке, в помещении для служанки, - сказал он, когда они спускались по лестнице. - Должно быть, он был удивительным человеком, - добавил Том, а про себя подумал: «И большим оригиналом».

- Так оно и было, - ответила Сара.

- Я рад, что Стенли упомянул вас в своем завещании, - заявил Том Гаррисон.

Они снова спустились в главный холл. Возле дома уже ждало вызванное Сарой такси, которое должно было отвезти Тома в аэропорт.

- Если будете когда-нибудь в Сент-Луисе, позвоните. У меня есть сын вашего возраста. Он только что развелся и имеет троих очаровательных детишек.

В ответ на его предложение Сара рассмеялась, а Том вдруг смутился.

- Я понял из письма Стенли, что вы не замужем.

- Нет, не замужем.

- Вот и хорошо. В таком случае приезжайте в Сент-Луис. Фреду необходимо познакомиться с хорошей женщиной.

- Присылайте его в Сан-Франциско. А если будете здесь по делам, тоже позвоните мне, - приветливо сказала Сара.

- Обязательно, Сара, - пообещал Том и по-отечески обнял ее. За одно утро они стали друзьями и чувствовали себя чуть ли не родственниками. Их всех сроднил Стенли. Всех их связали друг с другом его мудрость и благожелательность. - Берегите себя, - сердечно сказал он.

- Вы тоже. - Сара проводила Тома до такси, а потом неожиданно добавила, улыбнувшись озорной улыбкой: - Я бы с удовольствием представила вас своей матери.

Том рассмеялся.

Сара, конечно, пошутила, но это была совсем неплохая мысль. Хотя, по правде говоря, она считала, что ее мать могла вывести из себя любого мужчину. А Том был, кажется, слишком нормальным для нее. Никаких функциональных нарушений у него, судя по всему, не наблюдалось. И если Одри познакомится с ним поближе, ей не придется посещать никакие группы самосовершенствования. Чем же тогда она будет заниматься? Наверняка заскучает, не имея какого-нибудь алкоголика в своей жизни, которого надо спасать.

- Отлично. Я привезу с собой Фреда, и мы поужинаем вчетвером, вместе с вашей матушкой.

Сара помахала рукой вслед отъехавшему такси и вернулась в дом, чтобы обговорить детали с Марджори. Она была рада, что зашла в комнату Стенли вместе с Томом. Это словно рассеяло чары. Теперь это была просто пустая комната, раковина, в которой он жил и которую покинул. Стенли умер, но будет всегда жить в ее сердце. Трудно было поверить, нообстоятельства ее жизни неожиданно изменились коренным образом. Наследство, хотя и не такое огромное, как у остальных, было для нее баснословным. Она решила пока никому об этом не говорить, даже матери и Филу. Ей было нужно привыкнуть к этой мысли.

Сара и Марджори обсудили планы относительно бригады уборщиков и открытия дома для осмотра. Сара подписала от имени наследников разрешение на продажу дома по цене продавца. Потом они подписали в офисе Сары доверенность на продажу дома и ведение переговоров о купле-продаже. Идентичный документ был отправлен по факсу на подпись тем, кто не присутствовал на встрече. Едва ли можно было рассчитывать на быструю продажу дома. Такое могло случиться лишь в том случае, если попадется покупатель, обладающий очень богатым воображением или если бы он являлся большим любителем истории.

- Желаю вам хорошо провести День благодарения, - пожелала Саре Марджори. - Если мы не увидимся раньше, то я дам вам знать, как прошел осмотр дома.

- Спасибо. Желаю хорошо отдохнуть, - улыбнулась ей Сара, садясь в машину.

До Дня благодарения оставалось еще десять дней. Фил, как всегда, уедет со своими детишками. А Саре обычно предстояло провести одинокий уик-энд. Но до этого был еще один уик-энд - с ним.

Фил позвонил Саре, когда она возвращалась в офис, и спросил, как прошла встреча с наследниками Стенли.

- Наверное, они были вне себя от радости? - с интересом спросил он.

Сара удивилась, что он об этом вспомнил и даже позвонил, чтобы расспросить ее. Чаще всего он не помнил, над чем она работает, а на сей раз проявил интерес.

- Разумеется, они обрадовались, - подтвердила Сара. Она никогда не говорила ему, о какой огромной сумме идет речь, но Фил и сам догадался, что наследство было баснословным.

- Повезло же сукиным детям. За здорово живешь получили огромное состояние, - сказал он. Сара не стала говорить ему, что и ей тоже была завещана крупная сумма. Ей не хотелось ни с кем делиться этой новостью. Но она усмехнулась, услышав его слова, и подумала, что было бы интересно посмотреть, как бы он отреагировал, если б она сказала ему, что сама входит в число «сукиных детей, которым повезло». Ей, черт возьми, не просто повезло: она неожиданно стала богатой наследницей.

И тут Фил, как это не раз бывало, словно окатил ее ушатом холодной воды.

- У меня для тебя плохие новости, малышка, - сказал он, и у Сары, как всегда, упало сердце. Когда он говорил о плохих новостях, это обычно означало, что он сможет провести с ней меньше времени. - В четверг на этой неделе я вынужден поехать в Нью-Йорк. Я пробуду там до вторника или среды и буду допрашивать свидетелей в связи с делом нового клиента. Я увижусь с тобой только в уик-энд после Дня благодарения. Как только вернусь домой, я тут же помчусь, чтобы забрать своих детей, и мы сразу же отправимся в Тахо. Сама понимаешь, какая будет спешка.

- Понимаю, - вздохнула Сара, стараясь держаться молодцом. Черт возьми, она только что унаследовала почти миллион долларов! Жизнь не имеет права казаться плохой. Просто она несколько разочарована тем, что не увидится с Филом. С прошлого уик-энда пройдет почти три недели, пока они снова увидятся. - Это очень плохо.

- Но ты в День благодарения все равно будешь со своими мамой и бабушкой.

Фил произнес это таким тоном, словно старался убедить Сару, что ей будет некогда встретиться с ним, хотя все было совершенно не так. У бабушки в доме она, как всегда, пробудет всего несколько часов, а потом будет коротать без Фила целых три одиноких дня. И конечно, он и не подумает компенсировать свое отсутствие лишней встречей на будущей неделе. Чтобы увидеться с ним, Саре придется ждать до следующего уик-энда. Упаси Господь, если он хотя бы один вечер не позанимается в спортивном зале или откажется от возможности сыграть в сквош со своими друзьями.

- У меня есть идея, - сказала она с таким энтузиазмом, как будто эта мысль только что пришла ей в голову и как будто она никогда не высказывала ее раньше. На самом же деле Сара делала это предложение каждый год, но всегда безрезультатно. - Почему бы мне в пятницу не приехать в Тахо на уик-энд? Дети уже достаточно большие, и мое присутствие там их едва ли шокирует. Мы могли бы хорошо провести время. Я сняла бы себе комнату в отеле, чтобы не расстраивать детей. - Сара старалась, чтобы ее слова звучали убедительно, но Фил был непоколебим как скала.

- Ты же знаешь, что из этого ничего не выйдет, малышка. Мне нужно побыть с детьми одному. К тому же моя интимная жизнь их совершенно не касается. Ты знаешь, что я не люблю все сваливать в одну кучу, да и их мамаше ни к чему получать из первых рук информацию о моей жизни. Увидимся, когда я возвращусь.

Как обычно, тем дело и кончилось. Сара каждый год вносила это предложение и каждый год не добивалась желаемого результата. Фил сохранял четкое разделение между церковью и государством. Между ней и своими детьми. Несколько лет назад он отвел для нее определенную ячейку для хранения с надписью: «Глупышка для уик-эндов». Такое положение дел совсем не нравилось Саре. Сегодня она унаследовала почти миллион долларов, что открывало для нее тысячу новых возможностей, кроме единственной, которую ей хотелось иметь: быть с Филом. И пусть даже она неожиданно стала очень богатой, в ее личной жизни ничего не изменилось: Фил был доступен для нее только на его условиях. Он был доступен для Сары эмоционально и физически только тогда, когда сам того желал. А в праздничные дни, как правило, он этого не желал. По его твердому убеждению, каникулы принадлежали его детям, а Сара должна сама о себе позаботиться. Такое уж между ними существовало соглашение. Условия были изложены Филом с самого начала и с тех пор не менялись.

- Сожалею, что нам придется пропустить этот уик-энд, - сказал он извиняющимся тоном, но по-деловому.

- Я тоже, - печально вздохнула Сара. - Но я понимаю. Я увижусь с тобой примерно через три недели.

Как всегда, она быстро произвела в уме подсчеты и смогла в мгновение ока вычислить, сколько времени пройдет, прежде чем она увидит его снова. На этот раз получалось две недели и пять дней. Саре это казалось целой вечностью. Было бы не так тяжело, если бы они могли увидеться в уикэнд, на который приходился День благодарения. Но увы!

- Я позвоню тебе позднее. Меня ждут в офисе, - торопливо простился Фил.

- Конечно. Никаких проблем. - Сара отключила связь и поехала дальше. Ничто не испортит ей сегодняшний день. С ней уже случилось чудо: Стенли оставил ей целое состояние! Так разве имеет значение, что Фил уезжает в Нью-Йорк и она не сможет провести с ним уик-энд, на который приходится День благодарения? Неужели, черт возьми, у нее нет ничего важнее этого? Она унаследовала три четверти миллиона долларов, а ее тревожит то, что она не увидится со своим бойфрендом!

Но вопрос заключался не в том, что было важнее для Сары, а в том, какое место Фил отводил ей в своей жизни.

Глава 8

Сара и члены ее семьи всегда отмечали День благодарения. Это был особый день, когда они встречались не только друг с другом, но и с друзьями. Бабушка Сары каждый год непременно приглашала в этот день тех, кого она называла «потерянными душами»: людей, которым некуда было больше пойти. Тот факт, что приглашались друзья, придавал этому дню праздничную атмосферу и позволял трем женщинам чувствовать себя менее одинокими. В последние годы День благодарения еще более оживлялся присутствием одного из поклонников бабушки. За десять лет их перебывало в гостях великое множество.

Мими, как ее все называли, была абсолютно неотразимым созданием: миниатюрная, миловидная, забавная, добрая и нежная. Каждый видел в ней идеальную бабушку, и почти каждый мужчина считал ее идеалом женщины. В свои восемьдесят два года она была оживленной, довольной жизнью и никогда не задерживалась мыслями на чем-нибудь неприятном. Она во всем умела найти что-то положительное, была человеком неравнодушным и с готовностью шла на контакты с новыми людьми. Она словно излучала радость и солнечный свет. Поэтому люди тянулись к ней. Направляясь в дом бабушки в День благодарения, Сара улыбнулась, думая о ней.

Фил позвонил вчера вечером, когда мчался на другой конец города, чтобы забрать ребятишек. Из Нью-Йорка он прилетел поздно вечером накануне, но увидеться с Сарой у него не хватило времени. Она даже не рассердилась на него, не расстроилась, а просто была ошеломлена. Она пожелала ему хорошо провести День благодарения и отключила телефон. Разговор с Филом подействовал на нее угнетающе: он напомнил обо всем, что они не сделали вместе и уже никогда не сделают.

Когда Сара приехала к бабушке, там уже находились две приятельницы Мими. Обе были чуть постарше ее, и обе овдовели. Они выглядели так, как положено милым стареньким леди, но о Мими этого нельзя было сказать. У Мими были белоснежные волосы, огромные синие глаза и безупречная кожа. У нее почти не было морщин, а фигура сохранила стройность. Она каждый день смотрела занятия по гимнастике по телевизору и повторяла упражнения, которые показывали. Не менее часа в день она прогуливалась пешком, время от времени все еще играла в теннис и обожала сходить куда-нибудь потанцевать с друзьями.

На ней было миленькое шелковое платье темно-бирюзового цвета, на ногах - черные туфельки на высоком каблуке. Туалет дополняли бирюзовые серьги и такое же кольцо. Когда был жив дедушка Сары, они были не очень богатыми, но вполне состоятельными людьми, и Мими всегда одевалась хорошо и модно. В течение более чем пятидесяти лет их считали одной из самых красивых супружеских пар. Мими практически никогда и ничего не рассказывала о своем детстве. Она любила говорить, что родилась в день своей свадьбы с Леландом, тогда и началась ее жизнь. Сара знала, что Мими выросла в Сан-Франциско, но, кроме этого, ей ничего не было известно. Она не знала даже, в какой школе училась бабушка, и не знала ее девичьей фамилии. Об этом Мими просто не говорила. Она никогда не вспоминала о прошлом и жила настоящим и будущим, что особенно притягивало к ней окружающих. Она была очень счастливой женщиной.

Когда Сара вошла в гостиную, там уже находился Джордж, поклонник бабушки, которому Мими в настоящее время отдавала предпочтение. Он был на несколько лет старше бабушки, работал биржевым маклером и ежедневно играл восемнадцать лунок в гольф. У него были дети, с которыми он ладил и наслаждался общением, и, подобно Мими, он обожал танцы. Джордж стоял возле бара в небольшой уютной гостиной Мими и, когда вошла Сара, предложил ей что-нибудь выпить.

- Нет, Джордж, спасибо, - с улыбкой ответила она. - Я, пожалуй, пойду и помогу на кухне.

Сара знала, что мать уже заняла командный пост на кухне и наблюдает за тем, как жарится индейка. Мать вечно была чем-нибудь недовольна - то птица куплена не такая, как нужно, то она слишком велика, либо слишком мала, слишком стара, либо слишком молода. Когда же индейку вынимали из духовки, она оказывалась либо слишком сырой, либо слишком сухой и вообще не шла ни в какое сравнение с птицей, которая была в прошлом году. Мими же, напротив, всегда говорила, что индейка великолепна, - и в этом заключалось основное различие между двумя женщинами. Мими всегда была довольна и радовалась жизни, а ее дочь вечно жаловалась на судьбу и была сердита, расстроена или встревожена.

Когда Сара вошла в кухню, обе женщины заглядывали в духовку. Сара была в новом коричневом бархатном костюме, который приобрела себе в качестве подарка, чтобы отпраздновать наследство, полученное от Стенли. К нему она купила также коричневые туфельки и выглядела очень элегантно. Едва увидев ее, Мими сразу же похвалила Сару за то, как она выглядит. Она очень гордилась внучкой и хвасталась ею перед всеми, кого знала. Одри тоже гордилась Сарой, хотя никогда бы не призналась ей в этом.

- А сосиски у нас сегодня будут? - спросила Сара, ставя коричневую кожаную сумочку на стул в кухне.

Мать оглянулась и вскинула брови.

- Едва ли, - ответила она. - Ты куда-нибудь идешь? На какую-нибудь вечеринку после обеда?

- Нет. Прийти в гости к Мими лучше любой вечеринки во всем городе.

- Когда ты приходишь ко мне, ты никогда так не говоришь, - обиженно сказала Одри.

На ней был надет красивый черный костюм с золотой булавкой на лацкане, на шее красовалась нитка жемчуга. Одри выглядела шикарно, но строго. После того как двадцать два года назад умер ее муж, она редко носила яркие цвета, хотя оставалась привлекательной женщиной.

У нее были такие же синие глаза, как у Сары и Мими, крашеные белокурые волосы, которые она скручивала жгутом или собирала в пучок на затылке. Одри выглядела чуть постарше Грейс Келли, но была такой же хорошенькой. Как и у Мими, у нее была великолепная кожа почти без морщин и хорошая фигура. Она была высокой, как Сара, в отличие от миниатюрной Мими.

- Ошибаешься, я всегда говорю, что люблю приходить в твой дом, мама, - сказала Сара, целуя их обеих.

Мать вновь повернулась к индейке, что-то недовольно бормоча о ее размере.

Мими возвратилась в гостиную к своим приятельницам и Джорджу. Любопытно, что бабушка пригласила троих гостей, тогда как Одри и Саре было некого привести с собой. Одри позвала свою приятельницу по клубу Мари Энн, но та в последнюю минуту заболела. Они встретились много лет назад, когда у обеих пили мужья. Саре нравилась Мари Энн, хотя иногда она нагоняла на нее тоску. На мать Мари Энн тоже, кажется, плохо действовала. Это было нетрудно сделать, потому что в отличие от бабушки Одри смотрела на жизнь пессимистично.

- В этом году индейка слишком маленькая, - заявила Одри, заставив рассмеяться Сару, которая заглянула в горшочки, стоявшие на плите. Там были картофельное пюре, зеленый горошек, морковь, сладкий картофель и соус. А на кухонном столе булочки, клюквенный соус и салат. Стандартный набор блюд, которые подаются к обеду в День благодарения. На другом столе остывали три пирога: мясной, тыквенный и яблочный.

- Ты всегда это говоришь, мама.

- Нет, не всегда, - возразила Одри. - Откуда у тебя этот новый костюм?

- Купила пару дней назад в магазине «Ниман-Маркус». Специально для Дня благодарения, - улыбнулась Сара.

- Мне нравится, - сказала Одри.

- Спасибо, мама. - Сара подошла к ней и обняла. И тут Одри испортила ей настроение следующим вопросом:

- А где Фил?

- В Тахо. Ты же знаешь, что он ездит туда каждый год, - сказала Сара и отвернулась. Она сделала вид, что проверяет, готово ли картофельное пюре, надеясь, что мать не заметит, что она расстроилась. Временами это было трудно скрывать. Сара всегда тяжело переживала праздники, проведенные без Фила.

- Не понимаю, почему ты с этим миришься. Догадываюсь, что он не пригласил тебя провести с ним этот уик-энд, - мрачно изрекла Одри.

- Не пригласил, но со мной все в порядке. У меня масса работы. Надо приготовить к следующей неделе документы для нового клиента. Перед праздниками всегда наваливается куча дел. У меня все равно не нашлось бы времени, чтобы увидеться с ним. - Это была ложь, и они обе знали это, однако на сей раз Одри позволила Саре избежать унижения.

Через полчаса все сидели за обеденным столом в небольшой уютной столовой Мими. Овощи уже были поданы на стол, и Джордж нарезал индейку. Все выглядело великолепно. Мими, как всегда, прочла молитву, после чего началась оживленная застольная беседа. Две приятельницы Мими собрались поехать в Мексику. Джордж продал городской дом и переехал в квартиру. Одри рассказывала о доме в Хиллсборо, который она декорировала для одного клиента. Мими поделилась планами рождественской вечеринки. Сара с улыбкой слушала их. Ей не давали и словечко вставить. Приятно было видеть всех такими счастливыми. Их энтузиазм был заразителен.

- А ты что помалкиваешь, Сара? - спросила Мими. Бабушка обожала слушать, чем она занимается.

- Я работала над делом о большом наследстве. Там девятнадцать наследников со всех концов Соединенных Штатов. Каждый из них получил огромную сумму от своего двоюродного дедушки. Сейчас я продаю по их поручению великолепный старый дом. Видимо, он будет продан за бесценок. Дом очень большой, такой в наши дни трудно продать.

- Я бы ни за что на свете не согласилась снова жить в большом доме, - заявила Мими, а Одри взглянула на Сару.

- Тебе следовало бы что-то сделать со своей квартирой, - словно заклинание проговорила мать. - Купила бы парочку квартир. Это было бы выгодным вложением капитала.

- Не хватает мне головной боли с арендаторами. Это все равно что самой напрашиваться на судебный процесс, - со знанием дела сказала Сара, хотя с деньгами, оставленными ей Стенли, она подумывала именно об этом. Но ей не хотелось признаваться в этом матери, чтобы не доставлять Одри морального удовлетворения. Сара уже почти решила купить кондоминиум. Эта мысль была ей больше по душе, чем покупка двух квартир.

Разговор за столом не прекращался, перескакивая с темы на тему. Гости отведали тыквенного, мясного и яблочного пирогов, а также взбитых сливок и мороженого. Сара помогла матери убрать со стола и помыть посуду. Когда они закончили уборку на кухне, Сара вошла в спальню бабушки, чтобы воспользоваться ее ванной комнатой, потому что вторая ванная комната была занята одной из дам. Сара прошла мимо комода, на котором бабушка хранила такое количество фотографий в рамочках, что они буквально закрывали друг друга. Сара остановилась, чтобы взглянуть на свою фотографию в возрасте пяти лет, на которой она была с матерью на пляже. Была там также свадебная фотография Одри. А за ней - фотография Мими в день ее свадьбы во время войны, где она была в белом атласном платье с тонкой талией и огромными ватными плечами. Мими умудрилась выглядеть одновременно и скромной, и нарядной. Потом взгляд Сары упал на фотографию еще одной женщины в вечернем платье. Ее почти целиком закрывала фотография Мими с мужем. Сара остановилась и, взяв в руки фотографию, внимательно посмотрела на нее. В это мгновение в комнату вошла бабушка. Сара оглянулась, продолжая с ошеломленным видом держать в руке фотографию. Так вот где она ее видела! Это была та же самая фотография, которую она нашла в шкафу в хозяйских апартаментах дома на Скотт-стрит. Сара знала, кто на ней изображен, но важно было получить подтверждение.

- Кто это? - спросила она, встретившись взглядом с бабушкой. Мими взяла фотографию и задумчиво посмотрела на Сару.

- Ты видела ее раньше. - Эта фотография принадлежала отцу Мими. Она нашла снимок в его бумагах после смерти отца. - Это моя мать. Ее единственная фотография. Мама умерла, когда мне было шесть лет.

- Так она умерла, Мими? - тихо спросила Сара. Она теперь знала правду и впервые отчетливо поняла, что бабушка умышленно ничего не говорила ей о своей матери. Одри тоже рассказывала дочери, что ее бабушка умерла, когда Мими было шесть лет.

- Почему ты спрашиваешь? - печально спросила Мими, глядя в глаза Саре.

- На этой неделе я видела такую же фотографию в доме на Скотт-стрит, который мы продаем по просьбе наследников моего клиента. За обедом я упомянула именно об этом доме по адресу: Скотт-стрит, 20-40.

- Я помню этот адрес, - сказала Мими и, положив фотографию на комод, с улыбкой взглянула на Сару. - Я жила там до семи лет. Мать бросила нас, когда мне было шесть лет, а брату пять. Шел 1930 год. Это было на следующий год после того, как разразилась Великая депрессия. Несколько месяцев спустя мы переехали в квартиру на Лейк-стрит. Я жила там, когда вышла замуж за твоего дедушку. В том году умер мой отец. Он так и не оправился после Великой депрессии и после ухода матери. - Это была та самая удивительная история, которую Сара слышала от Марджори Мерриуэзер, рассказавшей ей о семье, построившей дом на Скотт-стрит. Но самым удивительным было то, что мать Мими, оказывается, не умерла, а покинула их. Мими впервые сказала об этом. Интересно, знала ли эту историю Одри? Может быть, знала, но просто не говорила Саре. Или Мими и ей лгала?

- До последнего времени мне и в голову не приходило, что я не знаю твоей девичьей фамилии. Ты никогда не рассказывала о своем детстве, - тихо произнесла Сара. Она была благодарна бабушке за то, что та говорит с ней откровенно. Вопреки обыкновению Мими казалась расстроенной.

- Моя девичья фамилия де Бомон. А детство у меня было несчастливым, - впервые честно призналась она. - Мать исчезла, отец потерял все свои деньги. От услуг гувернантки, которую я любила, пришлось отказаться. Я все время теряла людей, которых любила.

Сара знала, что во время войны умер брат Мими и она познакомилась с человеком, за которого вышла замуж. Дедушка Сары был лучшим другом брата Мими и приехал навестить их, чтобы передать кое-какие его вещи. Он и Мими полюбили друг друга и вскоре поженились. Эту часть истории Сара знала, но никогда не слышала о том, что было до этого.

- Что случилось после того, как Лили исчезла? - спросила Сара, тронутая тем, что ее бабушка наконец рассказала о произошедшем. Ей не хотелось показаться излишне любопытной, но все это вдруг стало для нее очень важным. Дом, в котором прожил в течение семидесяти шести лет Стенли и который она теперь продавала по поручению его наследников, был построен ее прадедушкой для ее прабабушки. Посещая Стенли, Сара бывала в этом доме за последние годы десятки раз, даже не подозревая о том, что у нее с этим домом существуют глубокие связи.

- Я мало знаю о том, что тогда произошло. Когда я была ребенком, никто ничего об этом не говорил, а задавать вопросы мне запрещали, потому что это всегда очень расстраивало отца. Думаю, он так никогда и не оправился после случившегося. Развод в те дни был скандальным событием. Позднее я узнала, что Лили покинула отца ради другого мужчины и уехала с ним жить во Францию. Он был французским маркизом и человеком весьма удалым. Они встретились на дипломатическом рауте и влюбились друг в друга. Через несколько лет после смерти отца я узнала, что Лили умерла во время войны то ли от воспаления легких, то ли от туберкулеза. С тех пор как она нас бросила, я никогда не видела ее, а отец никогда не говорил со мной о ней. Будучи ребенком, я так и не поняла, почему она исчезла и что произошло.

Однако несмотря на такую трагедию в ее жизни, Мими была одной из самых счастливых женщин, которых знала Сара. В самом раннем возрасте Мими потеряла всю свою семью - мать, брата, отца. Образ жизни, к которому она привыкла в детстве, коренным образом изменился. Однако она была оптимистична, непритязательна и довольна жизнью. Рядом с ней у каждого становилось радостнее на душе. Сара поняла теперь, почему бабушка всегда говорила, что родилась в день своей свадьбы. Для нее началась совершенно новая жизнь. Не такая роскошная, как была в детстве, но надежная, стабильная и защищенная жизнь с человеком, который ее любил.

- Отец так никогда и не оправился от потрясения, - продолжала Мими. - Не знаю, что для него было страшнее: потеря моей матери или потеря денег. Наверное, ужасно было и то, и другое. Должно быть, он чувствовал себя страшно униженным от того, что жена ушла к другому, тем более через год после Великой депрессии. Они все равно собирались расстаться с этим домом и, кажется, уже тогда продавали кое-какие вещи. Отец работал в банке и до конца жизни был настоящим отшельником. Не припомню, чтобы за пятнадцать лет, которые он прожил после этого, он бывал в обществе. Когда я вышла замуж, он вскоре умер. А дом этот он построил для моей матери. Мне кажется, я помню его, как будто это было вчера. Я помню, как они устраивали вечеринки с танцами в бальном зале.

В глазах Мими появилось мечтательное выражение. Саре было особенно интересно все это знать, потому что не далее как на прошлой неделе она видела этот самый бальный зал и детскую своей бабушки.

- Тебе хотелось бы вновь побывать в этом доме, Мими? - тихо спросила Сара. Она могла бы без труда показать ей дом, прежде чем его выставят на продажу. А это произойдет только на следующей неделе, после того как дом откроют для осмотра во вторник после Дня благодарения. - У меня есть ключи. Я могла бы отвезти тебя туда в этот уик-энд.

Мими чуть помедлила, потом покачала головой:

- Наверное, это покажется глупым, но боюсь, что это расстроит меня. Я не люблю делать то, что может меня опечалить.

Сара кивнула. К чувствам бабушки следовало отнестись с уважением. Она была тронута историей, которую Мими по прошествии стольких лет наконец рассказала ей.

- Когда я была в Европе с твоим дедушкой после рождения Одри, я отправилась посмотреть замок, в котором мать жила с тем маркизом. Замок был уже пуст, все двери заколочены. Местные жители рассказали, что муж Лили, маркиз, тоже умер во время войны. Он был в Сопротивлении. Детей у них не было. Мне хотелось найти кого-нибудь, кто знал Лили, узнать о ней хоть что-нибудь. Но никто ничего не знал, тем более что ни твой дедушка, ни я не говорили по-французски. Нам лишь сказали, что маркиз умер и Лили тоже умерла. Странно, но отец умер примерно в одно время с ней. С тех пор как она нас покинула, он всегда вел себя так, как будто она умерла. Подрастая, именно так я отвечала на вопросы окружающих. Твоей маме я говорила то же самое. - Мими сказала это извиняющимся тоном, и Сара, слушая ее, прониклась к ней глубоким сочувствием. Какая это была страшная трагедия для Мими! Сара была благодарна бабушке за то, что та наконец решилась рассказать правду. Сара словно подарок от нее получила.

- Как тяжело все это было для тебя, - печально сказала Сара, обнимая Мими.

За короткое время Мими потеряла всю свою семью. А теперь каким-то мистическим образом дом, построенный ее прадедом, возник в жизни Сары, принеся с собой всю свою историю и свои тайны.

- Что здесь происходит? - спросила Одри, которая, войдя в спальню матери, увидела, что Сара обнимает Мими. Одри всегда немного завидовала теплым, легким отношениям Мими с внучкой. Ее отношения с Сарой были значительно более напряженными.

- По просьбе наследников своего бывшего клиента я продаю дом ее родителей, - объяснила Сара. - Это прекрасный старый дом, хотя и не в очень хорошем состоянии. Его не перестраивали с тех пор, как он был построен.

В это время Мими вышла из комнаты, чтобы поискать Джорджа. Они и без того слишком долго говорили на эту тему.

- Надеюсь, ты ее ничем не расстроила? - спросила Одри. - Ты ведь знаешь, что мама не любит об этом говорить. - До Одри доходили кое-какие слухи о том, что мать оставила Мими, когда та была ребенком, но Мими эти слухи не подтверждала. Занимаясь наследством Стенли, Сара теперь знала обо всем гораздо больше, чем Одри.

- Возможно, расстроила, - честно призналась Сара. - Но я не хотела этого делать. Несколько дней назад я нашла в доме фотографию Лили. Я не знала, кто это, но мне казалось, что я ее где-то видела. А сегодня я заметила такую же фотографию на комоде у бабушки. - Сара взяла фотографию Лили и показала матери. Ей не хотелось делиться с Одри тем, что поведала ей Мими, пока та не позволит или пока сама не решит это сделать.

- Как все странно, - задумчиво произнесла Одри, возвращая фотографию на комод. - Надеюсь, Мими не слишком расстроилась.

Когда они вместе вернулись в гостиную, Мими уже полностью овладела собой и о чем-то оживленно разговаривала с Джорджем. Он стоял в окружении трех леди, с восхищением взиравших на него, и рассказывал что-то забавное, однако его взгляд был прикован к Мими. Он был к ней явно неравнодушен. Судя по всему, Мими он тоже нравился.

Час спустя Сара наконец уехала. Ей нужно было остаться одной и о многом подумать.

Сара вошла в квартиру, увидела гору немытой посуды в кухонной раковине, незаправленную постель и кучу грязного белья на полу ванной комнаты и поняла, почему мать всегда так настаивала на ее переезде в другое место. Запущенная, темная квартира действительно производила удручающее впечатление. Штор на окнах не было, а жалюзи были сломаны. На ковре виднелись старые пятна от вина, а кушетку, которую Сара таскала за собой со времен учебы в колледже, давно пора было выбросить.

- Пропади все пропадом! - вслух сказала Сара, опускаясь на кушетку и оглядываясь вокруг.

Она вспомнила о том, что Фил сейчас в Тахо с детьми, и ей стало совсем одиноко. Все в ее жизни наводило тоску. И квартира у нее была безобразной. И ее любовник, с которым Сара встречалась по уик-эндам, был настолько невнимательным, что даже после четырех лет стабильных отношений не подумал пригласить ее провести вместе праздничные дни. Откровенно говоря, в жизни Сары не было ничего, кроме работы. В ее голове, словно эхо, звучали предостережения Стенли, и она вдруг представила себя в квартире, такой же, как эта, или еще хуже, через десять или двадцать лет с любовником еще хуже, чем Фил, или даже вообще без любовника. Она сохраняла отношения с ним, потому что не хотела раскачивать лодку и терять то малое, что имела. Но что она имеет? Солидную карьеру специалиста по вопросам налогообложения, партнерство в юридической фирме, мать, которая постоянно ее пилит, чудесную бабушку, которая ее обожает, и Фила, который придумывает всевозможные предлоги, лишь бы не проводить вместе с ней праздничные дни. Похоже, что ее личная жизнь была хуже некуда. Можно сказать, ее и вовсе нет.

Может, приличная квартира изменит жизнь к лучшему, подумала Сара, сидя на старой кушетке. И что дальше? Что ей делать после этого? С кем проводить время, особенно если она решит, что того, что было у них с Филом, ей недостаточно, и порвет с ним? Страшно даже подумать об этом. И тут вдруг Саре захотелось вычистить свой дом и избавиться от всего ненужного, в том числе, возможно, и от Фила. Она взглянула на два засохшие растения в гостиной и удивилась, что не замечала их почти год. Неужели, по ее мнению, только, этого она и заслуживает? Куча старой мебели, которую не меняла со времен учебы в Гарварде, засохшие горшечные растения и мужчина, который ее не любит, хотя и говорит, что любит… Если бы Фил ее любил, то сейчас бы она находилась вместе с ним в Тахо. Сара подумала о том, как, должно быть, сильна духом ее бабушка, которая, потеряв мать, брата и отца, продолжала, словно солнечный лучик, приносить радость окружающим ее людям. Она подумала о Стенли в его комнате на чердаке дома по Скотт-стрит и вдруг приняла решение. Утром она позвонит Марджори Мерриуэзер и станет искать новую квартиру.

Деньги у нее есть. Начало будет положено. Она должна сделать что-нибудь необычное. Если не сделает, то так навсегда и останется с засохшими растениями и незаправленной постелью - одна в праздничные дни.

Фил даже не подумал позвонить ей, чтобы пожелать хорошо провести День благодарения. Даже этого он не сделал - настолько мало она для него значила. А сама звонить ему Сара не стала, потому что Фил не любил, чтобы она звонила, когда он с детьми. Он считал это вмешательством в личную жизнь. Итак, Сара решила собраться с силами и сделать что-то со своей жизнью. И для начала она займется квартирой. Благодаря Стенли теперь она могла сделать это без труда. Может, после этого ей будет проще изменить и все остальное.

Глава 9

В пятницу после Дня благодарения Сара позвонила Марджори в девять часов утра. В офисе ее не оказалось, но Сара нашла ее по сотовому. Марджори подумала, что Сара звонит ей по поводу дома на Скотт-стрит, там уже побывала бригада уборщиков, доски и остатки штор вместе с другим мусором были вывезены на свалку, и после того как уборщики выскребли, отполировали и начистили дом, проработав не покладая рук в течение целой рабочей недели, он выглядел безупречно чистым. Осмотр дома маклерами был назначен на вторник. Все маклеры были оповещены и, судя по всему, проявляли к этому интерес. Марджори ожидала, что соберутся все городские маклеры.

- Я ведь, откровенно говоря, звоню не по этому поводу, - объяснила Сара после того, как Марджори дала ей полный отчет о состоянии дел на Скотт-стрит и добавила, что маклерам даже понравилась цена, которую они намерены запросить за дом. - Я хотела поговорить о новой квартире. Для меня лично. Мне, пожалуй, хотелось бы найти какой-нибудь действительно приличный кондоминиум на Пасифик-Хайтс. Мама уже много лет заставляет меня это сделать. Как вы думаете, есть возможность подобрать что-нибудь подходящее? - с надеждой в голосе спросила Сара.

- Разумеется! - обрадовалась Марджори. - Если я вас правильно поняла, вам требуется жилье за полмиллиона долларов на Пасифик-Хайтс. Квартиры будут стоить дороже - ближе к миллиону, если они находятся в приличном состоянии. Дом - около двух миллионов. Если вы не хотите поискать чего-нибудь в других районах, то придется ограничиться домами, требующими огромного объема ремонтных работ. Дома, подлежащие сносу, стоят в наши дни около миллиона долларов даже в таких районах, где вам не захочется жить. Недвижимость в Сан-Франциско - недешевое удовольствие, Сара.

- Вот это да! При таких ценах нам, возможно, следует запрашивать дороже за дом на Скотт-стрит.

Однако и Сара, и Марджори знали, что это был особый дом и работы в нем было непочатый край.

- Не беспокойтесь, мы найдем для вас что-нибудь хорошее, - заверила ее Марджори. - У меня есть кое-что в резерве. Надо только проверить их статус. Когда бы вы хотели посмотреть?

- У вас есть время сегодня? Моя контора закрыта до понедельника, так что я практически свободна.

- Я перезвоню вам через час, - пообещала Марджори.

Ожидая ее звонка, Сара постирала белье и выбросила засохшие растения. Ей самой не верилось, что они так долго простояли в гостиной, не привлекая ее внимания. Потом позвонила Марджори и сказала, что может показать ей четыре кон-до. Два были очень неплохи, одно так себе, а еще одно было довольно интересным, хотя для нее, пожалуй, несколько тесновато, но его стоило посмотреть. Последнее находилось на Рашн-Хилл, и хотя Сара этот район недолюбливала, она с готовностью согласилась взглянуть на апартаменты. Остальные три квартиры были расположены на Пасифик-Хайтс, в нескольких кварталах от нее. Сара неожиданно разволновалась, хотя и понимала, что для того чтобы найти подходящее жилье, потребуется, наверное, немало времени. А ее мать, вероятно, поможет ей декорировать помещение. Сама Сара не очень-то умела создавать домашний уют.

Она уже подсчитала, что если внести десять процентов стоимости кондо наличными, у нее все еще останется достаточно денег Стенли, чтобы их инвестировать. Десять процентов от половины миллиона, если она решит потратить такую сумму, составили бы всего пятьдесят тысяч. В таком случае у нее останется еще семьсот тысяч долларов для инвестиций. Если уж она совсем спятит и купит дом за два миллиона долларов, ей придется уплатить наличными двести тысяч. И у нее все еще останется полмиллиона из денег Стенли. А ведь она и сама зарабатывала в юридической фирме достаточно, чтобы погашать ипотечный кредит. Дом ей в общем-то не был нужен. Зачем ей одной столько места? Поэтому самым разумным решением было бы приобретение квартиры.

В половине двенадцатого Сара быстро вышла из дома, забежала в «Старбакс» и ровно в двенадцать встретилась с Марджори по первому адресу. Они начали с Рашн-Хилл, и Саре жилье не понравилось. Марджори была права. Это оказался гараж, переделанный в дом, и ей он никоим образом не подходил. Не подошли ей и квартиры на Пасифик-Хайтс. Все они были холодными и тесными. За полмиллиона долларов Саре хотелось приобрести не стандартное, безликое жилье, а такое, чтобы душа в нем радовалась. Сара была разочарована, но Марджори уговаривала ее не падать духом, потому что до конца года на рынке появятся новые варианты. А после Рождества их будет еще больше. Люди не хотят заниматься продажей домов во время каникул, объяснила она Саре. Для Сары это был абсолютно незнакомый мир. Она открывала новые горизонты, о которых говорил в своем письме Стенли.

Когда Сара и Марджори возвращались к своим машинам, они снова заговорили о доме. Сара по-прежнему думала, что дом для нее - это слишком. Тоскливо жить в полном одиночестве на такой огромной площади. Марджори улыбнулась, выслушав ее.

- Вы не всегда будете одиноки, Сара. Вы еще очень молоды, - сказала она.

Сара покачала головой:

- Мне тридцать восемь лет, и я не так уж молода. Мне хочется найти что-нибудь такое, где я даже в одиночестве чувствовала бы себя комфортно.

Хочешь не хочешь, а так уж сложилась у нее жизнь.

- Мы еще над этим поработаем, - пообещала Марджори. - И обязательно найдем то, что нужно. Дома и квартиры подобны любовной связи. Когда это то, что нужно, ты сразу это чувствуешь. И все остальное сразу же встает на свои места. Не надо ни умолять, ни уговаривать, ни заставлять, ни настаивать - все заработает само по себе.

Сара кивнула, подумав о Филе. За последние четыре года она так часто умоляла, уговаривала, заставляла и настаивала, что ей стало обидно. Он не звонил целых два дня. Видимо, он даже и не утруждал себя мыслью о ней.

Фил позвонил поздно вечером, когда Сара вернулась из кино. Фильм был плохой, а поп-корн затхлый.

- Привет, малышка, как ты там? Я пытался дозвониться до тебя раньше, но у тебя был отключен сотовый. Где ты была?

- В кино. Смотрела один из этих дурацких иностранных фильмов, в которых ничего не происходит, а люди в зрительном зале храпят так громко, что заглушают голоса актеров.

Фил рассмеялся. Судя по всему, он был в прекрасном настроении.

- Спасибо за звонок в День благодарения, - язвительно сказала Сара. Если она в унынии, то пусть и ему жизнь не кажется сахаром. Ее раздражало, что он вполне доволен жизнью.

- Извини, малышка, я хотел позвонить. Но было поздно. Я был с детьми на какой-то дискотеке до двух часов ночи. А свой сотовый забыл в номере. Когда мы вернулись, звонить было слишком поздно. Как прошел День благодарения?

- Отлично. У нас с бабушкой состоялся интересный разговор о ее детстве. Она редко об этом говорит. Я получила удовольствие.

- А чем ты занималась сегодня? - Вопрос Фила звучал так, будто он звонил одной из своих дочерей, а не женщине, которую любит. И упоминание о дискотеке, где он был вечером в День благодарения, тоже не прошло для Сары бесследно. Она не чувствовала себя частью его жизни, во всяком случае, важной частью не чувствовала. Он позвонил как будто по обязанности, и такой звонок не мог ее обрадовать. У Сары еще больше ухудшилось настроение, потому что для Фила она была всего лишь женщиной, с которой он проводит уик-энды.

- Я смотрела квартиры. Вернее, кондоминиум, - сказала Сара уставшим голосом.

- С чего это? удивился Фил. Он знал, что Саре несвойственно было думать о своем жилище. К тому же кондо стоили недешево. Очевидно, дела у нее идут лучше, чем он предполагал. Это произвело на него впечатление.

- По правде говоря, сделать это меня заставили моя кушетка и парочка засохших горшечных растений, - сказала Сара и рассмеялась над собой.

- Вместо того чтобы покупать кондо, ты могла приобрести новую кушетку и выбросить засохшие растения. Не слишком ли радикальное решение ты приняла, чтобы избавиться от пары цветочных горшков?

- Я подумала, что, возможно, будет что-нибудь интересное, - честно призналась она.

- Ну и как?

- Посмотрела. Но мне ничего не понравилось. Тем не менее я решила переехать. Риелтор говорит, что мы обязательно что-нибудь найдем после Рождества.

- Боже милосердный, стоит оставить тебя без присмотра на парочку дней, как ты затеваешь серьезные преобразования.

Фил поддразнивал Сару, и она не стала поправлять его. Это была совсем не «парочка дней». Из-за его поездки в каникулы на Тахо с детьми, куда ее не пригласили, а также из-за его недельного пребывания в Нью-Йорке для опроса свидетелей и дурацкого условия встречаться только по уикэндам она не видела его уже почти месяц. Саре хотелось сказать все это, но она промолчала. Бесполезно. Такой уж он есть, Фил.

- Не переезжай хотя бы до моего возвращения. Ну, мне пора. Я должен проверить, как там дети. Они принимают горячую ванну вместе с мальчиками из колледжа.

Интересно, с кем он сам принимал горячую ванну? - подумала Сара. Впрочем, это не имеет значения. Главное, что он не принимал горячую ванну с ней и вообще был не с ней. Они жили в разных мирах, и Сара от этого устала. Ей было слишком одиноко без Фила, особенно в праздничный уик-энд.

Она хорошо спала и, проснувшись на следующее утро в шесть часов, забыла, что это суббота, и стала собираться на работу. Вспомнив, какой сегодня день, Сара вернулась в постель. У нее еще было в запасе целых два выходных, а чем заполнить эти дни, она не представляла. Она просмотрела все документы, принесенные домой с работы, пролистала все газеты на предмет объявлений о продаже кондо, посмотрела все фильмы, которые хотелось посмотреть, позвонила бабушке. Больше дел она не могла придумать. Что случилось с ее жизнью? Неужели все свершения за последние десять лет сводились к работе, утрате связей с приятельницами и встречам с любовником по уик-эндам?

Сара понятия не имела, что делать с собой, когда появлялось свободное время. Надо что-то придумать. Она решила сходить в музей и по пути проехала мимо дома на Скотт-стрит. Сара сделала это без умысла: просто повернула - и он там стоял, когда она проезжала мимо. Теперь, когда Сара знала, что его построил ее прадед и что бабушка Жила в нем, будучи ребенком, дом приобрел для нее еще большее значение. Интересно, кто его купит? Сара надеялась, что его будут любить, как он того заслуживал.

Сара вспомнила о двух архитекторах, с которыми ее познакомила Марджори. Они, наверное, хорошо проводили время в Венеции и Париже. Потом подумала, что было бы неплохо съездить куда-нибудь. Может, в Европу? Она там не была целую вечность. Сара не любила путешествовать в одиночестве. И подумала, что, возможно, ради такого случая к ней мог бы присоединиться Фил. Ей вдруг захотелось заполнить пробелы в своей жизни, сделать ее более осмысленной и динамичной. У Сары было ощущение, что в какой-то момент словно заглох мотор ее жизни. И она изо всех сил старалась привести его в действие, только не знала, как это сделать.

Бесцельно побродив по музею и полюбовавшись картинами, которые ее не волновали, Сара медленно отправилась домой, все еще думая о поездке в Европу. И снова оказалась возле дома Стенли. Остановив машину, она вышла и некоторое время стояла, глядя на дом. Ей вдруг пришла в голову совершенно безумная мысль. В кои-то веки Фил был прав. Вместо того чтобы купить новую кушетку и выбросить горшки с цветами, она думала о покупке кондо. Но это по крайней мере можно было назвать вложением капитала, тогда как то, о чем она подумала, было бездонной ямой, которая поглотит не только деньги, неожиданно оставленные ей Стенли, но и все сбережения, которые ей удалось сделать. Однако если Марджори права, то обычный небольшой домик на Пасифик-Хайтс обошелся бы ей в такую же сумму, тогда как дом на Скотт-стрит был частью истории ее семьи. Его построил ее прадед, в нем родилась бабушка. Человек, которого любила и уважала Сара, жил в мансарде этого дома. И если ей не терпелось заняться какой-нибудьсозидательной работой, то лучшего проекта, чем этот, не придумаешь.

- Нет! - вслух сказала она сама себе и, порывшись в сумочке, достала ключи, поднялась по ступенькам и, взглянув на массивную дверь из стекла и бронзы, отперла замок. Какая-то непонятная сила заставила Сару перешагнуть порог и войти внутрь. Вопреки ее воле словно мощное течение подхватило ее, и она оказалась в главном холле.

Как и обещала Марджори, вокруг было безупречно чисто. Полы блестели, люстры поблескивали в свете уходящего дня, а белый мрамор лестницы словно сиял. Безобразная старая ковровая дорожка исчезла, хотя бронзовые прутья, которые ее удерживали на месте, остались. Стойки перил были отполированы до блеска. В доме было чисто, хотя все главные проблемы остались: устаревшая электропроводка и санитарно-техническое оборудование, которое не обновлялось долгие годы. Кухня, которую надо было перенести на другой этаж, паровое отопление, которое надо было заменить более современной системой. Лифт, которому было не менее восьмидесяти лет. Кроме полов и панелей, которыми были обшиты стены, все требовало замены или ремонта. Джефф Паркер сказал, что все это можно было бы сделать за полмиллиона долларов, если делать часть работ своими руками и соблюдать режим строгой экономии. Но Сара абсолютно ничего не знала о реставрации домов. Она жила в двухкомнатной квартире и даже ее не могла содержать в порядке. О чем она думает? Может, она и впрямь сошла с ума? Может быть, на нее так повлияло одиночество? Или спор с Филом по поводу того, сколько времени ему следует проводить с ней? А может, она действительно слишком много работает? Или на нее повлияли смерть Стенли и слишком большая сумма денег, которую он ей завещал? Как бы то ни было, но она теперь думала только о том, что если уплатит два миллиона за дом и отложит двести тысяч на погашение ссуды под недвижимость, то у нее останется пятьсот пятьдесят тысяч полученных от Стенли долларов на реконструкцию дома.

- Боже мой, я, должно быть, сошла с ума, - вслух сказала Сара и прикрыла рукой рот. Но как ни странно, сама она этого не чувствовала. Наоборот, она чувствовала, что находится в абсолютно здравом уме.

Сара расхохоталась и, глядя на огромную люстру над головой, громко воскликнула: «Я намерена сделать это, Стенли!», а потом затанцевала по холлу, точно ребенок. В конце концов она вышла из дома, заперла входную дверь и торопливо вернулась к машине. Из машины она позвонила Марджори.

- Не отчаивайтесь, Сара, мы вам что-нибудь подберем, - сразу же заверила ее Марджори, предугадывая то, что Сара хотела сказать.

- Думаю, мы уже нашли, - произнесла Сара почти шепотом. Ее била дрожь. Еще никогда в жизни она не была так взволнована и так испугана. По сравнению с этим экзамен по окончании адвокатуры казался сущим пустяком.

- Вы что-нибудь присмотрели сегодня? Если дадите мне адрес, то я проверю, нет ли его в наших списках.

- Есть, - сказала Сара, глупо хихикнув.

- Где же это? - Марджори показалось, что Сара говорит как-то странно. Может, она выпила? Марджори это не удивило бы. Вчера Сара была явно в подавленном настроении.

- Отмените маклерский осмотр дома.

- Как так? Почему? Что-нибудь случилось?

- Думаю, я сошла с ума. Я намерена купить этот дом. Я хочу сделать наследникам официальное предложение о покупке дома. - Сара уже подсчитала точную сумму, а они уже сказали ей, что примут первое предложение независимо от суммы. Она могла бы предложить им меньше, но сочла, что это было бы неправильным. - Я хочу предложить им один миллион девятьсот тысяч долларов. Таким образом, каждому наследнику достанется по сто тысяч долларов.

- Вы это серьезно? - спросила ошеломленная Марджори. Ничего подобного она от Сары не ожидала. Ведь всего несколько часов назад она хотела квартиру, а не дом. И что, скажите на милость, она намерена делать с домом площадью тридцать тысяч квадратных футов, в реставрацию которого потребуется вложить не менее двух лет работы и около миллиона долларов? - Вы в этом уверены?

- Уверена. Я только вчера узнала, что его построил мой прадед. А моей прабабушкой была та самая Лили, которая сбежала.

- Боже милосердный, вы никогда не упоминали о таких близких связях!

- Я не знала. Я поняла лишь, что где-то видела раньше эту фотографию. А вчера заметила ее на комоде в спальне бабушки. Лили была ее матерью. Бабушка никогда больше не видела ее после того, как Лили их оставила.

- Какая потрясающая история! Если вы говорите это серьезно, Сара, то я составлю документы, и в понедельник мы сделаем предложение о покупке.

- Сделайте это, Марджори. Я понимаю, что это кажется безумием, но я чувствую, что это правильный поступок. Думаю, сама судьба позаботилась о том, чтобы этот дом вошел в мою жизнь. А Стенли оставил мне деньги, чтобы я могла его купить. Он не знал, что он это делает, но оставил мне по завещанию деньги, которые позволят мне купить и отреставрировать этот дом. Если, конечно, я буду поступать так, как посоветовал Джефф Паркер, то есть многое делать своими руками и экономить каждый цент.

Сара понимала, что все, что она говорит, может показаться безумием, но перед ней вдруг открылись новые перспективы, и все, что маячило на горизонте, было прекрасным и полным жизни. Дом Стенли неожиданно превратился в ее мечту.

- Извините, Марджори, за сбивчивость речи, но я страшно взволнована. Ничего подобного я за всю свою жизнь не делала.

- Вот как? Вы никогда не покупали девяностолетних домов площадью тридцать тысяч квадратных футов, нуждающихся в капитальном ремонте и модернизации? Вы, наверное, шутите? Я была уверена, что вы делаете это каждый день! - Они обе рассмеялись шутке. - Ну что ж, я рада, что мы не стали покупать ни одно из этих тесных жилищ, которые я показывала вам вчера.

- Я тоже рада, - сказала Сара. - Дом Стенли - именно то, что мне надо.

- О'кей. Я составлю предложение и привезу вам документ, чтобы вы посмотрели. Вы будете дома?

- Да. Я буду выбрасывать в мусорный бак свои старые пожитки.

- Спешить некуда, - сказала Марджори. - Если вас устроит, как составлены документы, вы их подпишете завтра.

- Пожалуй, я могла бы сама передать наследникам предложение по телефону или по факсу в понедельник. - Сара полагала, что после всего, что было решено на встрече, состоявшейся на прошлой неделе, проблем не возникнет, но мало ли? До получения их согласия Сара не хотела ничего предпринимать. - И еще я, пожалуй, позвоню в банк. - Не исключена возможность, что ей позволят распоряжаться своими деньгами до того, как завещание пройдет через процедуру судебного утверждения. Она была старым клиентом, и у нее была отличная репутация.

- Помните, что я вам говорила? - спросила Марджори. - Дома и квартиры подобны любовной связи. Когда это то, что нужно, это сразу чувствуется. Не надо ни умолять, ни уговаривать, ни заставлять, ни настаивать - все заработает само по себе. И все сразу же встанет на свои места. Думаю, что это как раз ваш случай.

- Я искренне надеюсь, что так оно и есть.

Марджори пообещала приехать на следующее утро с документами о покупке, а Сара отправилась домой. Она еще никогда не чувствовала себя такой спокойной, такой уверенной в правильности своего поступка и такой счастливой.

Она припарковала машину, поднялась по лестнице и, радостно улыбаясь, вошла в квартиру. На горизонте маячил дом 20-40 по Скотт-стрит и манил ее к себе. Саре не терпелось стать его владелицей.

Глава 10

В воскресенье утром Марджори приехала с документами. Сара просмотрела их, сочла правильными и, подписав, возвратила Марджори. Марджори оставила Саре копию, чтобы отправить ее из офиса по факсу наследникам Стенли. Поскольку она была поверенным, распоряжающимся состоянием покойного, могли возникнуть вопросы. Однако все было сделано в соответствии с законом.

- Вам следует позвонить Джеффу и Мари-Луизе, когда они вернутся из Европы, - напомнила ей Марджори.

Сара и сама уже подумала об этом. Когда вчера вечером позвонил Фил, она ему ничего не сказала. В пятницу, когда Сара сообщила, что присматривает себе кондо, он был в шоке. Если на следующий день сказать ему, что она покупает дом площадью тридцать тысяч квадратных футов, Фил подумает, что она окончательно спятила.

Сара в одиночестве сходила в кафе позавтракать, прочла «Нью-Йорк таймс», решила кроссворд и вернулась домой. Отыскав визитную карточку Джеффа и Мари-Луизы Фурнье, она решила направить им послание. Сара знала, что они, наверное, все еще находятся в Европе, но, когда вернутся, смогут перезвонить ей. Ей хотелось еще разок осмотреть дом вместе с ними, на сей раз обговаривая все детали. Как только будет принято предложение о покупке - если оно будет принято, - ей потребуется составить списки всего, что необходимо сделать. Электричеством и водопроводом придется заняться подрядчику, но значительную часть более примитивной, не требующей квалификации работы Сара была намерена делать своими руками. Ей понадобятся их помощь и их советы. Она лишь надеялась, что за свои услуги Джефф и Мари-Луиза не сдерут с нее целое состояние. Впрочем, у Сары не было выбора.

Архитекторы оставили Саре свои европейский и американский номера телефонов, но если они сейчас находились в Европе, то едва ли могли сделать что-нибудь для нее на таком расстоянии. Поэтому она решила позвонить им в офис и оставить сообщение на автоответчике с просьбой перезвонить ей, когда вернутся. Диктуя сообщение, Сара надеялась, что позвонит Джефф, а не его ворчливая партнерша, хотя готова была иметь дело с любым из них, у кого найдется для нее время.

- Привет, Сара. Это Джефф, - вдруг услышала она. Его голос, как и прежде, звучал приветливо и доброжелательно.

- Что вы здесь делаете? Я думала, вы в Италии или в Париже.

- Я был там, но недавно вернулся. Нужно доделать кое-какую работу для клиента. Мы немного отстали от графика. Мари-Луиза еще в Париже.

Сара сделала глубокий вдох и выпалила:

- Я собираюсь купить дом.

Джефф, кажется, не сразу понял:

- Какой дом?

- Дом 20-40 по Скотт-стрит, - с гордостью сказала Сара и почувствовала, хотя и не могла его видеть, что Джефф ошеломлен.

- Тот дом? Ух ты! Вот это сюрприз! Отважный поступок!

- Вы думаете, что я сошла с ума?

- Нет, - задумчиво сказал Джефф. - Нет, если вы любите этот дом.

- Люблю, - сказала Сара, чуть успокоившись. - Его построил мой прадед.

- А вот это действительно достойный поступок. Обожаю, когда события описывают полный круг. Это придает им законченность, подчеркивает их правильность. Надеюсь, вы готовы взвалить на себя огромный объем предстоящей работы? - По тону Джеффа чувствовалось, что он улыбается, и Сара рассмеялась.

- Готова. Надеюсь, вы тоже. Мне потребуется ваша помощь, а также множество советов и указаний. Я намерена следовать плану А.

- Это какому же?

- Тому, согласно которому я трачу полмиллиона на реставрацию дома, делаю большой объем работы своими руками и экономлю каждый цент.

- А-а, этому. Будь я на вашем месте, я бы поступил точно так же, особенно если бы домом первоначально владела моя семья.

- Разница в том, что вы архитектор, а я юрист. Я знаю все о налоговом законодательстве и доверительной собственности, но я абсолютно ничего не знаю о реставрации домов и даже не умею вбить гвоздь.

- Научитесь. Большинство людей, которые ремонтируют свои дома, не имеют понятия о том, что они делают. Они продвигаются вперед наугад, а если делают ошибки, то сами же их исправляют. - Слова Джеффа обнадеживали и звучали дружелюбно, как прежде. Сара почувствовала облегчение, узнав об отсутствии Мари-Луизы. Едва ли с ней было бы так же приятно разговаривать, как с ним.

- Я бы очень хотела, чтобы вы, когда найдете время, посмотрели дом еще разок. Естественно, я вам за это заплачу. Но мне действительно нужно, чтобы вы посоветовали, с чего начать. Электропроводка, водопровод… Да и потом потребуется масса советов в ходе работы.

- Для этого мы и существуем. Найдется ли у вас свободное время на неделе? Когда вы хотите, чтобы я заехал? Думаю, что Мари-Луиза не вернется еще в течение нескольких недель. Всегда так бывает, когда она встречается со своей семьей в Париже. Если хотите, мы можем подождать ее возвращения, или я мог бы начать работать с вами один.

- Откровенно говоря, мне не хотелось бы ждать.

- Меня это устраивает, - просто заметил Джефф. - Скажите, насколько плотный у вас график работы в течение недели?

- Обычный сумасшедший дом, - ответила Сара, подумав о встречах с клиентами и о все еще не законченной работе по утверждению завещания Стенли. На вторник было назначено слушание в суде дела об утверждении завещания. Неделя обещала быть весьма напряженной.

- У меня тоже, - сказал Джефф, заглянув в свою записную книжку. - Но у меня есть идея. Вы заняты сегодня во второй половине дня?

- Нет, но вы заняты, - пробормотала она, чувствуя себя виноватой. - Сомневаюсь, что вы сидите в кресле с книгой в руке или смотрите телевизор.

- Нет, но я много сделал вчера и сегодня утром. Теперь могу несколько часов отдохнуть, так что, если пожелаете, я мог бы встретиться с вами в доме. К тому же вы мой клиент.

- С удовольствием, - сказала Сара. После полудня ей было нечего делать. Дом начал заполнять собой ее дни.

- Отлично. В таком случае встретимся через полчаса. Кстати, не хотите ли чего-нибудь перекусить, прежде чем ехать туда? Мы могли бы обсудить наши планы за ленчем.

- Меня это устраивает, - радостно сказала Сара. Такого волнения она не испытывала со времени учебы в Гарварде.

- Я заеду за вами через десять минут. Где вы живете?

Она дала ему адрес, и пятнадцать минут спустя Джефф позвонил в дверь. Сара сбежала по лестнице и уселась в его джип.

- А что случилось с вашим «пежо»? - с любопытством спросила она.

- Мне не разрешается его водить, - усмехнулся Джефф.

На Филлмор-стрит они остановились у закусочной и съели по сандвичу, запив лимонадом, а затем поехали к дому. Сара предупредила Джеффа, что сделка еще не завершена окончательно, но он лишь махнул рукой и улыбнулся ей.

- Все будет в порядке, я нутром это чую, - сказал он.

- Я тоже, - засмеялась Сара, и они вместе вошли в дом.

Джефф подготовился к своей работе весьма серьезно: привез две камеры, рулетку, блокнот для зарисовок и несколько инструментов и измерительных приспособлений, чтобы сделать кое-какие замеры и кое-что уточнить. Он объяснил, что необходимо на время ремонта дома защитить полы и обшивку стен. Он рекомендовал Саре на выбор двух подрядчиков, специализирующихся на сантехнических работах, и трех электриков, которые не потребуют за свою работу много денег. Джефф предложил почасовую оплату своих услуг, то есть оплачивать руководство проектом, исходя из фактически проделанной работы, а не в качестве процента от стоимости работ. Он сказал, что почасовая оплата обойдется ей дешевле. Он очень тщательно осмотрел дом: заглядывал во все углы, поднимался наверх, что-то тряс, простукивал стены и проверял состояние дерева, кафеля и лепнины.

- Если учесть его возраст, дом прекрасно сохранился, - сказал Джефф час спустя. - Конечно, электропроводка и водопровод вышли из строя, но хорошо уже и то, что в доме нет протечек.

- Стенли заботился о наружном ремонте дома. Хоть он и не жил в главной его части. Ему совсем не хотелось, чтобы дом развалился. Недавно он сделал новую крышу.

- Очень разумно с его стороны. Вода причиняет непоправимый ущерб, причем источник протечки бывает трудно установить.

Они пробыли в доме почти до шести часов вечера, и под конец оба были вынуждены пользоваться мощными фонариками. Сара уже хорошо освоилась. Она получила огромное удовольствие, еще раз осматривая дом вместе с Джеффом. А ведь это было всего лишь начало.

- Сегодня я работал бесплатно, - сказал Джефф, когда Сара заперла входную дверь и они уселись в джип.

- Вы шутите? Мы пробыли здесь пять часов.

- Сегодня воскресенье. Мне было нечего делать, а это доставило мне удовольствие. Сегодняшний день - это подарок. Я получил такое удовольствие, что вам следовало бы взять за это деньги с меня. Ваша почасовая ставка, наверное, выше моей, - поддразнил ее он. Если исходить из цен, которые он продиктовал ей по телефону, их ставки были более или менее сопоставимыми.

- В таком случае считайте, что мы просто поболтали.

- Согласен. У вас есть время поужинать или вы заняты? Мы могли бы начать просматривать мои записи. Я хотел бы представить вам к завтрашнему утру кое-какие расчеты.

- Вы еще от меня не устали?

Сара чувствовала, что злоупотребляет его добротой, потому что была намерена сделать часть этой работы сама. Но Джефф это знал и, казалось, ничуть не возражал. Тем более что изначально это было его предложение.

- Лучше уж мне постараться не уставать ни от вас, ни от дома. Как и вам от меня. Вам придется очень часто видеться со мной в течение следующих шести месяцев или еще больше, в зависимости от того, сколько времени нам потребуется, чтобы завершить проект. Как насчет суши? - спросил он, когда машина тронулась с места.

- С удовольствием.

Джефф привез Сару в японский ресторан, расположенный в переулке, выходившем на Юнион-стрит, и они продолжили оживленный разговор о доме.

Судя по всему, работать с ним будет одно удовольствие, подумала Сара. Джефф любил свою профессию, и дом, который она покупала, быстро завоевывал его горячий интерес. Он напоминал ему любимые проекты, которые Джефф выполнил в Европе.

Они расстались у дома Сары около девяти часов вечера. Джефф пообещал утром позвонить. Когда Сара вошла в квартиру, зазвонил телефон.

- Где ты была? - нетерпеливо спросил Фил.

- Выходила поесть суши, - спокойно ответила Сара.

- Но тебя не было целый день! Я звоню с двух часов. Я пораньше привез детей домой. А тебя нет и нет. Я оставил тебе сообщение на сотовом.

После полудня Сара не проверяла, есть ли сообщения. Она была слишком занята на Скотт-стрит.

- Извини, я не думала, что ты мне позвонишь, - призналась она.

- Я хотел пригласить тебя на ужин. - Фил, кажется, был обижен. Сара решила его немного поддразнить:

- В воскресенье? Это что-то новенькое.

- Я поужинал пиццей. Ты хочешь, чтобы я приехал?

- Сейчас? - удивилась Сара.

Они целый день осматривали дом, даже в подвале побывали. И теперь Саре не терпелось смыть с себя пыль. Бригада чистильщиков проделала отличную работу, но они с Джеффом все-таки испачкались, потому что в некоторых уголках все равно осталась грязь.

- Ты занята? - спросил Фил.

- Нет, если хочешь, можешь прийти. А я тем временем быстренько встану под душ.

У Фила ключи от ее квартиры. Уже два года как он их получил. Ей было нечего скрывать от него. Несмотря на несовершенство, которым, с ее точки зрения, отличались условия их отношений, Сара ему никогда не изменяла, как и он ей.

Сара не понимала, зачем Филу потребовалось сейчас прийти к ней. Когда он, нахмурив брови, вошел в квартиру, она сушила волосы.

- Что с тобой происходит? - озадаченно спросил Фил. - Когда я звоню, тебя никогда не бывает дома. Ты выходила поесть суши? Но ты никогда не ходишь ужинать одна. А в пятницу ты одна ходила в кино. К тому же ты присматриваешь себе кондо. - Когда он это сказал, Сара загадочно улыбнулась. Она подумала о доме на Скотт-стрит. - И вид у тебя какой-то странный.

- Ну спасибо! - сказала Сара, рассмеявшись. Что он, интересно, ожидал? Он уезжает на уик-энд с детьми, не приглашая ее. Может быть, он думает, что она будет сидеть взаперти в своей квартире и ждать встречи с ним в следующий уик-энд? Такое случалось раньше, но на сей раз дело обстояло по-другому. - Я была занята. Кстати, я решила не покупать кондо.

- Ну что ж, хотя бы это нормально. А то уж я начал подумывать, что ты встречаешься с кем-то другим или еще что-нибудь, - сказал Фил.

Сара улыбнулась и обняла его.

- Пока еще нет, - честно призналась она. - Но рано или поздно это случится, если мы не станем видеться чаще.

- Ради Бога, Сара, не заводи этот разговор снова. - Фил, кажется, занервничал.

- Я не завожу. Ты сам у меня спросил.

- Просто мне показалось, что ты ведешь себя как-то странно, - сказал он.

Настолько странно, что и во сне не приснится. А если она получит дом, будет еще более странно. Саре уже не терпелось рассказать Филу обо всем, но она хотела сначала переговорить с банком и подождать ответов от всех наследников.

Фил улегся на кушетку и включил телевизор, потом вдруг притянул Сару к себе, почувствовав возбуждение. Через полчаса они переместились в спальню. Кровать была не заправлена, простыни не сменены, но Филу это было безразлично. По правде говоря, он никогда этого не замечал. Как ни странно, он провел с Сарой воскресную ночь, а утром снова занялся с ней любовью.

Глава 11

Сара набросала черновик письма для наследников Стенли. Она послала часть писем по факсу, а другие федеральной экспресс-почтой, добавив официальное предложение о покупке, составленное Марджори. Все было сделано как полагается и отправлено к десяти часам утра.

В одиннадцать Саре позвонил Том Гаррисон из Сент-Луиса. Когда она взяла трубку, Том смеялся:

- Мне не давала покоя мысль, сделаете вы это, Сара, или нет. Когда вы вошли в тот дом, у вас загорелись глаза. Умница! Думаю, что именно это имел в виду Стенли, когда призывал нас всех открывать новые горизонты. Должен сказать, что я бы заплатил вдвое больше, лишь бы вы не обременяли себя «белым слоном» вроде этого дома. Но если вы его любите, тогда другое дело. Я полностью вас одобряю и принимаю ваше предложение.

- Спасибо, Том, - сказала Сара.

В тот день она получила ответы еще от четверых наследников. А во вторник ответили еще девять человек. Таким образом, Сара не получила ответа от пятерых. Двое из них прислали свое одобрение в среду. К тому времени откликнулся и ее банк. Саре было сказано, что никакой проблемы с получением ссуды под недвижимость или даже с предоставлением ей займа для покрытия первого взноса не будет.

Получив в четверг три последних одобрения, Сара сразу же позвонила в банк, Марджори и Джеффу Паркеру. Только эти двое знали о ее безумной затее. Когда она позвонила Джеффу, тот издал торжествующий клич. Он звонил ей во вторник, чтобы узнать, как идут дела, но к тому времени Саре не хватало еще пяти одобрений. Все наследники были рады, что избавятся от дома, и были довольны предложенной ценой. Никому из них эта головная боль не была нужна. Они даже согласились ограничить тремя днями срок условного депонирования денег, что было делом неслыханным. Это означало, что формально дом будет принадлежать Саре уже в воскресенье.

- Мы должны как-то отпраздновать это, - сказал Джефф, услышав новость. - Как насчет того, чтобы еще разок поужинать суши?

Они договорились встретиться после работы в другом ресторанчике на Филлмор-стрит. Сара должна была признаться себе, что ей приятно, когда есть чем заняться и с кем встретиться в будни. Гораздо лучше, чем съесть сандвич за письменным столом, не отрываясь от работы, или вернуться домой и уставиться в телевизор, совсем пропустив ужин.

За ужином они с Джеффом в течение двух часов непрерывно говорили о доме. После их последнего разговора во вторник у него появилась тысяча идей. Он хотел посмотреть, не удастся ли помочь Саре найти какое-нибудь более изящное решение для черной лестницы. А еще он сделал для нее эскиз кухни на главном этаже. Это был, конечно, всего лишь набросок, но Саре он понравился. Джефф предложил также сделать на месте старой кухни в подвальном помещении спортивный зал и даже сауну.

- Это, наверное, будет стоить целое состояние? - озабоченно спросила она, подумав, однако, что Филу это, наверное, понравится. Она еще не сказала ему о покупке дома, но собиралась сделать это в ближайший уик-энд.

- Не обязательно. Мы могли бы использовать изготовленные заводским способом блоки. Можно при желании даже добавить бассейн с подогретой водой, - предложил Джефф.

Услышав это, Сара рассмеялась.

- А это уж действительно излишества, - сказала она.

Ей особенно понравился эскиз кухни, одновременно и функциональный и изящный. Там было даже предусмотрено место для большого обеденного стола перед окнами, выходящими в сад.

На проект дома Джефф потратил уйму времени и вложил в него массу творческого воображения. Интересно, каков будет счет за услуги? Однако Джефф, казалось, относился к дому на Скотт-стрит с такой же страстью, как и Сара. Работа над реставрацией была ему явно по душе.

- Я люблю этот дом, Джефф! А вы? - воскликнула Сара.

- Я тоже, - с улыбкой ответил он. Закончив ужин, они оба пили зеленый чай. - Я уже много лет не ждал с таким нетерпением начала работы.

Сара рассказала ему, что на днях уже позвонила и электрикам, и сантехникам, чтобы на следующей неделе они могли представить свои предложения и назвать цены. Все они сказали, что смогут приступить к работе только после Рождества. Саре, как и Джеффу, не терпелось начать работу.

- Вот когда мы расчленим этот дом на части, все вычистим, а потом снова соберем, тогда увидите, как здорово все получится.

- Вы говорите об этом так, что становится страшно, - улыбнувшись, сказала Сара.

Джефф выглядел таким спокойным и уверенным, что не оставалось сомнения в том, что он сможет сделать все как следует.

- Временами бывает страшно, но когда в конце концов все работы завершены, тебя охватывает ни с чем не сравнимое чувство.

Сара надеялась, что к лету дом будет вновь выглядеть респектабельно. Или в худшем случае к следующему Рождеству. Джефф полагал, что работа не затянется на целый год.

Он оплатил чек и вопросительно взглянул на нее. У него было мальчишеское лицо, но с мудрыми глазами зрелого мужчины. Он казался одновременно и молодым, и старым, хотя был всего на шесть лет старше Сары. Ему было сорок четыре года. Как-то раз он случайно упомянул, что Мари-Луизе сорок два года, хотя Саре она показалась гораздо моложе. Благодаря пикантной, колоритной внешности она казалась моложе, чем Сара, у которой был совсем иной, более деловой стиль. Она выглядела, как подобает американке, то есть более естественно и спортивно, вроде модели Рольфа Лорена или гарвардской студентки, каковой она и была в свое время.

- Хочу у вас кое-что спросить, - сказал Джефф. - Если мы, работая над домом, будем проводить массу времени вместе, то будет ли мне дозволено задавать кое-какие вопросы личного характера? - Ему хотелось задать эти вопросы с момента их знакомства, причем любопытство разгорелось еще сильнее, когда он узнал, что Сара покупает дом. Это, черт возьми, был отважный поступок, который вызывал у него уважение.

- Разумеется, - сказала Сара. Ему нравилось, что она ведет себя так, как будто у нее нет секретов в отличие от Мари-Луизы. У той, казалось, было множество секретов, причем некоторые из них явно неприятного свойства. С ней было непросто. - Валяйте, спрашивайте.

- Кто переедет в этот дом вместе с вами? - Задав вопрос, Джефф смутился.

Однако Сара ничуть не смутилась.

- Никто. Почему вы спрашиваете?

- Шутите? Вы переезжаете в пятиэтажный дом площадью тридцать тысяч квадратных футов и спрашиваете, почему я интересуюсь, кто переезжает вместе с вами? Да вы могли бы пригласить туда целую деревню! - Они оба рассмеялись. Официант принес им еще чаю. - Меня одолело любопытство.

- Никто со мной не переезжает. Только я.

- Вы так хотите? - Джефф словно готов был предложить свою кандидатуру. На самом деле последние четырнадцать лет он жил с Мари-Луизой, и даже если Саре она показалась трудным для общения человеком, Джеффа она, судя по всему, устраивала.

- Это, прямо скажем, сложный вопрос, - честно призналась Сара. - Все зависит от того, что вы имеете в виду. Ищу ли я мужа? Нет. Я никогда не считала, что брак для меня является приемлемым решением. Мне кажется, что в нем больше недостатков, чем достоинств. Но это, наверное, зависит от того, за кого выйдешь замуж. Хочу ли я детей? Пока нет. По крайней мере раньше я никогда их не хотела. Обзаводиться детьми мне страшно. Хочу ли я жить с кем-нибудь? Наверное. Неплохо иметь кого-то, кто хотел бы проводить с тобой достаточно много времени, даже если имел бы собственную жизнь. Думаю, это то, чего я хочу. Мне нравится мысль о том, чтобы жить с кем-нибудь, встречаясь время от времени. Однако такой вариант довольно трудно найти. Мне, пожалуй, уже поздно его искать.

Джефф серьезно слушал все, что говорила Сара, но последние слова заставили его расхохотаться.

- В вашем-то возрасте? Ваше время даже еще и не начиналось. Насколько мне известно, в наши дни женщины, чтобы остепениться, ждут сорока лет или по крайней мере вашего возраста.

- Вы же не ждали. Вы остановили выбор на Мари-Луизе, когда вам было тридцать лет.

- Все было не совсем так. Может быть, я был глуп. Никто из моих друзей не женился до тридцати лет. В студенческие годы у нас с Мари-Луизой была пылкая любовь. Она до сих пор присутствует в наших отношениях, хотя у нас бывают свои взлеты и падения. Думаю, как и у большинства людей. Иногда мне кажется, что на наши отношения влияет то, что мы работаем вместе. Но мне нравится находиться с кем-нибудь рядом целый день. Правда, она считает меня ненадежным, требовательным и властным.

Услышав эту характеристику, Сара улыбнулась:

- А мне кажется, что с вами все в полном порядке.

- Это потому, что вы не живете со мной. Возможно, Мари-Луиза права. Я говорю, что она слишком холодна и независима и, черт возьми, слишком француженка, чтобы это шло ей на пользу. Она терпеть не может жить здесь, что тоже создает сложности. При малейшей возможности уезжает домой, а потом остается там на шесть недель вместо двух.

- Должно быть, это плохо отражается на вашем бизнесе, - с сочувствием сказала Сара. Ей бы это тоже не понравилось.

- Наши клиенты, кажется, не возражают. Мари-Луиза работает, находясь во Франции, и поддерживает с ними контакты с помощью электронной почты. Но то, что она терпеть не может жить в Соединенных Штатах, плохо сказывается на мне. Таковы многие французы. Подобно своим тонким винам, они не очень хорошо переносят переезды.

Сара улыбнулась тому, как Джефф говорил о Мари-Луизе. Он говорил беззлобно и, наверное, был прав. Когда Сара познакомилась с ней, она не показалась ей ни радостной, ни даже приятной. Жить с такой особой, наверное, трудно.

- А как обстоят дела у вас? У вас сейчас есть человек, который готов жить с вами постоянно? - спросил Джефф.

У Сары не было ощущения, что он взял ее на прицел на время отсутствия Мари-Луизы. Он просто пытался подружиться. Сара подозревала, что он так же одинок, как и она.

- Нет, - честно призналась она. - Есть человек, с которым мы встречаемся по уик-эндам. У нас очень разные потребности. Он уже двенадцать лет состоит в разводе. У него трое детей-тинейджеров, с которыми он раз или два раза в неделю вместе ужинает. Он также ездит с ними на каникулы. Этим и ограничивается его общение с ними. По уик-эндам он никогда не встречается с ними, потому что они бывают заняты, а также, мне кажется, потому, что сам этого не хочет. Он яростно ненавидит бывшую жену и свою мать, причем иногда его гнев выплескивается на меня. По профессии он тоже юрист и человек очень занятой. А больше всего он любит делать то, что ему нравится, причем не только в будни, но иногда и во время уик-эндов тоже. Он не отличается терпимостью и не любит, чтобы кто-то находился в его пространстве все время. Мы проводим вместе ночи пятницы и субботы. Наши отношения строго ограничены уик-эндами. По будням он каждый вечер ходит в спортивный зал, но категорически отказывается видеться со мной в другие дни, кроме уик-эндов. В праздничные дни, даже если они приходятся на уик-энды, мы тоже не встречаемся.

- Вас это устраивает? - с интересом спросил Джефф. Ему не показались удачными условия этой договоренности. Такая договоренность, возможно, понравилась бы Мари-Луизе, если бы ей удалось ее добиться, но не ему. Он никогда не потерпел бы таких условий, о которых рассказала Сара, и его удивило, что она их кротко сносила. Она показалась ему женщиной, которой требуется гораздо большее. Но возможно, он ошибался и ей этого не нужно.

- Откровенно говоря, меня это не устраивает. Встречи исключительно по уик-эндам - это ад. Я это ненавижу. Сначала еще было сносно, но по прошествии двух лет мне это надоело. А в прошлом году я часто бывала в плохом настроении и уговаривала Фила встречаться чаще, но он и слышать об этом не хочет. Условия наших отношений оговорены. Либо соглашайся на них, либо проваливай. Гибкости он не проявляет и ни на какие уступки не идет. Упорства ему не занимать, адвокат он очень хороший.

- Если вы недовольны, то почему миритесь с этим? - допытывался Джефф.

- А что мне остается делать? - печально спросила Сара. - Я уже не очень молода. Приличных мужчин нашего возраста не так много. Большинство из них панически боятся обязательств. У них был печальный опыт супружеской жизни, и они не желают пройти через это снова или хотя бы связать себя какими-то постоянными обязательствами. А те, кто никогда не был женат, обычно ни на что не годятся и вообще не выносят никаких отношений. Нормальные мужчины на сегодняшний день женаты и имеют детей. К тому же я человек занятой. Я слишком много работаю. Разве есть у меня время куда-то ходить и с кем-то знакомиться? В бары я не хожу. На вечеринках почти никогда не бываю. Я слишком мало пью, чтобы получать от них удовольствие. Все мужчины, с которыми я работаю, женаты. А на женатых мужчин я не посягаю. Поэтому мне приходится довольствоваться тем, что имею. Я все еще надеюсь, что Фил в конце концов захочет проводить со мной больше времени. Но этого пока не происходит. И возможно, не произойдет никогда. Его это устраивает больше, чем меня. Он хороший человек, хотя иногда бывает эгоистом. И большую часть времени мне с ним приятно, если только я не начинаю изводить себя мыслями о том, что мы мало видимся. - Саре не хотелось говорить Джеффу, что секс с ним великолепен даже по прошествии четырех лет.

- Он никогда не будет проводить с вами больше времени, - словно ставя диагноз, сказал Джефф. Они все больше нравились друг другу, и им хотелось говорить начистоту. - Зачем это ему? Он получает все, что хочет. У него есть женщина на уик-энды, которая всегда ждет его и не создает ему никаких проблем. Два дня в неделю он получает от нее утешение, а все остальное время пользуется полной свободой. Для него, черт возьми, это идеальная договоренность. Для парня, который уже был женат, имеет детей и не хочет большего, чем у него есть сейчас с вами, он очень удобно устроился.

Сара улыбнулась, услышав слова Джеффа, но возражать не стала.

- До последнего времени у меня не хватало мужества, чтобы порвать с ним. Мама говорит мне то же самое, что и вы. Она называет его бесперспективным. Но я-то знаю, каково проводить уик-энды в полном одиночестве, и скажу вам откровенно, Джефф, я их ненавижу. И не хочу, чтобы это повторилось снова. Сейчас я к этому не готова.

- Пока вы не решитесь на перемены, вы никогда не найдете ничего лучшего.

- Вы правы, но это, черт возьми, очень трудно сделать, - честно призналась Сара.

- Это я знаю по собственному опыту. Именно поэтому мы с Мари-Луизой продолжаем быть вместе. И еще потому, что у нас есть дом, который мы купили вместе, есть общий бизнес, а также квартира в Париже, которую я оплачиваю и которой она пользуется. Но всякий раз, когда мы с ней разбегаемся, мы оба оглядываемся вокруг и пугаемся настолько, что снова оказываемся вместе. После четырнадцати лет совместной жизни я по крайней мере знаю, что Мари-Луиза не психопатка, а она - что я еще кое на что годен. Мы не устраиваем друг другу скандалов и не обманываем друг друга, - сказал Джефф с печальной усмешкой. - Но мне кажется, что в один прекрасный день она уедет в Париж и останется там, и нам придется делить наш бизнес, что будет не очень хорошо ни для кого из нас. Работая вместе, мы делаем весьма приличные деньги. Мари-Луиза хорошая женщина. Просто мы с ней слишком разные. Может быть, это даже хорошо. Но она постоянно говорит, что не хочет состариться здесь. А я едва ли смогу переехать в Париж. Я даже по-французски не научился как следует говорить. Для повседневного общения моих знаний хватает, но работать там было бы трудно. К тому же, если мы не поженимся, мне нельзя будет получить лицензию на работу. А Мари-Луиза говорит, что никогда не выйдет замуж, причем говорит она это не для красного словца. И уж будьте уверены, она не желает иметь детей.

Сара тоже не хотела иметь детей. В этом она и Мари-Луиза были похожи, хотя во всех других отношениях отличались друг от друга.

- Господи, как же все стало сложно в наши дни! У каждого свои понятия о том, как строить отношения и вообще как жить. У каждого проблемы. Все непросто. Отношения между людьми регламентируются какими-то безумными условиями, которые то работают, то не работают, а возможно, вообще не смогут работать никогда. Мне почему-то кажется, что раньше так не было, - задумчиво сказала Сара.

- Возможно, мы все стали такими, потому что, подрастая, не видели счастливых супружеских пар. Супружеские пары поколения наших родителей оставались вместе, даже если ненавидели друг друга. Люди нашего поколения вообще не желают вступать в брак и разводятся без малейших колебаний. Никто не пытается что-то исправить. Как только их что-то перестает устраивать, они быстренько от этого избавляются.

- Возможно, вы правы, - сказала Сара. Эта теория показалась ей любопытной.

- Что вы скажете о своих родителях? Они были счастливы? - спросил Джефф. Сара ему нравилась. Он чувствовал, что она действительно порядочный человек, цельная натура с твердыми принципами. Но ведь то же самое можно сказать и о Мари-Луизе, хотя Мари-Луиза была весьма колючей особой. У нее было трудное детство, и это до сих пор сказывалось на ней, хотя она не желала признаваться в этом.

- Конечно, нет, - рассмеялась Сара, услышав его вопрос. - Мой отец был законченным алкоголиком, а мать его покрывала. И пока он валялся в спальне пьяный, она придумывала для него всякие оправдания. Я ненавидела его за это. Он умер, когда мне было шестнадцать. Я не могла бы даже сказать, что тосковала по нему. Его как будто вообще никогда не было. По правде говоря, все испытали облегчение, когда его не стало, - вздохнула Сара. Значительную часть своей жизни она мечтала о том, чтобы отца не было. А потом, когда он умер, чувствовала себя из-за этого виноватой.

- А ваша мать вышла замуж снова? - с интересом спросил Джефф. - Если вам было всего шестнадцать лет, то она, должно быть, была молодой, когда овдовела.

- Если подумать, то она была всего на год старше, чем я сейчас. Она была агентом по продаже недвижимости, потом стала дизайнером интерьеров и начала зарабатывать приличные деньги. Мама оплатила мою учебу в Гарварде, потом в Стэнфордской юридической школе. Но замуж так и не вышла. Возле нее всегда крутятся временные ухажеры. Это либо алкоголики, либо ни на что не годные мужчины - по крайней мере такими их считает мама. Теперь она большую часть времени проводит с приятельницами и посещает клубы книголюбов.

- Печально, - с сочувствием сказал Джефф.

- Да, печально, хотя мама утверждает, что счастлива. Но я ей не верю. Я бы на ее месте не была счастливой. Вот поэтому я и держусь за своего парня, с которым встречаюсь по уик-эндам. Мне не хотелось бы через двадцать лет посещать, подобно моей матушке, клубы книголюбов.

- Вы действительно думаете, что ваши отношения продлятся в течение двадцати лет?

- Вряд ли, - честно призналась Сара. - Но сейчас он есть. В том-то и проблема. Возможно, скоро все рухнет, но я не хочу торопить события. Я терпеть не могу одинокие уик-энды.

- Понимаю. И я тоже. Однако, как и вы, не вижу выхода.

Потом они ушли из ресторана. Поскольку они приехали каждый на своей машине, они обнялись на прощание, и она отправилась домой. Когда Сара входила в квартиру, вовсю звонил телефон. Она взглянула на часы и с удивлением увидела, что уже одиннадцать часов. Сотовый телефон она отключила во время ужина.

- Где, черт возьми, ты была? - сердито спросил Фил.

- Остынь. Я ходила ужинать. Ничего особенного: суши в японском ресторане.

- Опять? С кем? - Даже по телефону чувствовалось, что он взбешен. То ли он ревнует, то ли просто ведет себя как придурок, подумалось ей. Может быть, он сам куда-нибудь ходил и выпил лишнее.

- Какая тебе разница? - раздраженно спросила Сара. - Тебя все равно в течение недели здесь не бывает. Я ходила ужинать с человеком, с которым работаю вместе над одним проектом. Это была чисто деловая встреча. - Это было правдой.

- В чем дело? Ты мне мстишь? За то, что я хожу в спортивный зал после работы, чтобы немного поразмяться? Ты меня наказываешь? Боже мой, ты ведешь себя по-детски!

- Заметь, это не я ору, а ты, - напомнила Сара. - Какая муха тебя укусила?

- В течение четырех лет ты каждый вечер приходишь домой и усаживаешься перед телевизором, а теперь вдруг каждый вечер начинаешь ужинать в японском ресторане. Чем ты занимаешься? Трахаешься с каким-нибудь японцем?

- Придержи язык, Фил. И веди себя прилично. С тобой я тоже иногда ужинаю в японском ресторане. А это была деловая встреча. С каких это пор мы запрещаем друг другу ходить на деловые встречи в течение недели? - Сара чувствовала себя несколько виноватой, потому что ей было хорошо и у нее с Джеффом завязались дружеские отношения. Но она не лгала: это была также и деловая встреча. - Если тебе так важно знать, чем я занимаюсь вечерами в течение недели, то почему бы тебе не сократить занятия в спортзале и не приходить сюда почаще? Дверь для тебя всегда открыта. Я бы с большим удовольствием сходила поесть суши с тобой.

- Черт бы тебя побрал! - заорал Фил и повесил трубку.

Ничего другого он сказать не мог, потому что Сара была права и он это знал. Он не мог иметь и то, и это одновременно: наслаждаться полной свободой в течение недели и быть уверенным в том, что она, словно прикованная цепью, будет ждать встречи с ним по уик-эндам. Может, ему захочется еще надеть на нее пояс целомудрия? Ему еще повезло, сказала себе Сара, что Джефф Паркер с кем-то живет. Потому что он показался ей чертовски приятным парнем. И все оценки, которые он дал Филу и уровню его обязательств перед ней, были правильными. На данный момент отношения Сары с Филом были далеко не безупречными.

Некоторое время спустя Фил позвонил снова, чтобы извиниться, но Сара включила автоответчик. В тот вечер она приятно провела время и не хотела портить настроение разговором с Филом. То, что он сказал, расстроило ее. Он практически обвинил ее в измене, а ничего подобного Сара никогда не делала. Не делала и не будет делать. Не такой она человек.

На следующее утро Фил позвонил ей снова, когда она одевалась, собираясь на работу. Была пятница. Он опять нервничал.

- Ты свободна сегодня вечером?

- Почему ты спрашиваешь? Или у тебя изменились планы? - холодно спросила Сара, стараясь, правда, не обострять ситуацию.

- Не изменились. Я боялся, что планы изменились у тебя. - В его тоне теплоты тоже не чувствовалось. Кажется, предстоял тот еще уик-энд.

- Я планировала встретиться с тобой, поскольку мы не виделись три недели, - немногоязвительно ответила Сара.

- Не будем обсуждать это сейчас. Я должен был улететь в Нью-Йорк на неделю, чтобы допросить свидетелей. А прошлую неделю я провел с детьми. Ты это знаешь.

- Принято к сведению, господин адвокат. Что дальше?

- Я приду сегодня после занятий в спортзале.

- До встречи, - сказала Сара и повесила трубку.

Они оба были сердиты друг на друга. У обоих явно накопилось недовольство. Сара была недовольна тем, что он в течение трех недель и носа к ней не показывал, хотя мог бы заехать. А Филу не понравилось, что она ужинала в ресторане и отключила сотовый телефон. А ведь именно в этот уик-энд Сара планировала рассказать ему о доме на Скотт-стрит и, может быть, показать его. Даже ссора не могла отбить у нее охоту поговорить о доме.

По дороге на работу Сара позвонила Джеффу и поблагодарила его за великолепный вечер.

- Надеюсь, я не показался вам слишком прямолинейным? - извиняющимся тоном спросил он. - Со мной такое случается, когда я выпью слишком много чаю. - Сара рассмеялась, Джефф тоже. Потом он сказал, что у него появились еще кое-какие идеи относительно кухни и, возможно, спортивного зала. - У вас не найдется времени, чтобы встретиться со мной в этот уик-энд? Или вы будете заняты с ним?

- Его зовут Фил. И он всегда уходит к полудню в воскресенье. Мы могли бы встретиться во второй половине дня.

- Отлично. Позвоните мне, когда он уйдет.

Сара не рассказала ему, что накануне вечером у Фила из-за него был приступ ревности. И ей нравилось, что дом теперь не будет оставлять ей свободного времени. Ей не будет так грустно по воскресеньям после ухода Фила и каждый вечер в течение недели. С перепланировкой дома такого размера работы у Сары будет по горло. Свободного времени не останется.

В тот вечер по дороге домой она остановилась возле магазина, чтобы купить продукты, решив приготовить ужин, поскольку они с Филом очень давно не видели друг друга. К ее удивлению, сразу же после семи пришел Фил.

- Ты не ходил в спортзал? - спросила Сара. Он никогда не приходил к ней раньше восьми часов.

- Я подумал, что ты, возможно, захочешь сегодня пойти поужинать, - сказал он, несколько смягчившись. Фил редко приносил извинения на словах, если чем-нибудь обижал ее, а старался как-то загладить свою вину другими способами.

- С удовольствием, - вежливо ответила Сара и, поднявшись с места, поцеловала его. Фил крепко обнял ее и страстно поцеловал, сильно удивив ее этим. Может быть, он и впрямь ревновал? Если он так реагирует на это, то придется, пожалуй, почаще ужинать суши, отключая при этом сотовый телефон.

- Я по тебе скучал, - нежно сказал Фил, и Сара ему улыбнулась. Странные у них были отношения. Большую часть времени он не хотел видеться с ней, а когда она обходилась без него, он ревновал, приходил в ярость и говорил, что скучает. Похоже, что одному из них обязательно должно было быть хуже, чем другому. Как будто они качались на доске, где один конец должен быть вверху, а другой внизу. На одном уровне они не могли находиться. И это вызывало досаду.

В тот вечер Фил пригласил Сару ужинать в ресторан, который ей нравился, и очень старался угодить. Как только они вернулись из ресторана, он, заявив, что устал, предложил лечь в постель. Сара понимала, что у него на уме, и не возражала. С тех пор как они занимались любовью последний раз, прошло три недели. Она чувствовала, что Фил изголодался по ней. Она тоже по нему скучала, но не так сильно, потому что ее внимание отвлекал дом. За ужином Сара так и не рассказала ему о доме, решив сделать это после завтрака в субботнее утро. Ей почему-то казалось, что Фил этого не одобрит. Он терпеть не мог изменений, да и дом, несомненно, был невероятно большой.

Утром Сара приготовила Филу яичницу с беконом и подала к кофе булочки с черникой, которые купила накануне вечером. Она даже сделала ему коктейль «Мимоза» с шампанским и апельсиновым соком и вместе с утренней газетой принесла все это в постель.

- Что это ты ко мне подлизываешься? - спросил Фил с лукавой улыбкой, когда Сара протянула ему капуччино, приправленный тертым шоколадом.

- С чего ты взял?

- Завтрак слишком хорош. Капуччино великолепен. Ты никогда не приносишь мне газету в постель. А уж шампанское с апельсиновым соком - это вообще неслыханная роскошь. - Фил окинул ее встревоженным взглядом. - Ты либо собираешься бросить меня, либо что-то натворила.

- Ни то ни другое, - с победоносным видом заявила Сара, усаживаясь на краешек постели. Она больше была не в состоянии сдерживать свое возбуждение. Ей до смерти хотелось поделиться с Филом новостью и узнать, что он думает по этому поводу. Она надеялась, что во второй половине дня отвезет его посмотреть дом. - Мне нужно кое-что сказать тебе, - улыбнулась она.

- Об этом я уже догадался, - буркнул Фил. - Выкладывай, что ты натворила?

- Я переезжаю, - просто сказала Сара, и Фил неожиданно запаниковал:

- Уезжаешь из Сан-Франциско?

Сара рассмеялась с довольным видом. Он, кажется, и впрямь испугался. Это хороший признак.

- Нет. Это всего в нескольких кварталах отсюда.

У Фила явно отлегло от сердца.

- Ты купила кондо? - удивился он. - Ведь ты сказала, что решила не покупать.

- Я и не стала покупать кондо. Я купила дом.

- Дом? Для себя одной?

- Для себя одной. И для тебя по уик-эндам, если пожелаешь.

- И где же он находится? - скептически поинтересовался Фил.

Сара видела, что Фил не в восторге от этой идеи. Когда он был женат, то уже покупал дом. И ему теперь не хотелось ничего, кроме его небольшой нынешней квартирки, в которой имелась одна большая спальня и еще тесная комнатка с трехэтажной кроватью для детей. Правда, они почти никогда не оставались у него на ночь, и было понятно почему. Чтобы разместиться там, надо было стать акробатами. Когда Фил хотел провести с ними время, он их куда-нибудь увозил. Остальное время они жили в его бывшем доме с его бывшей женой. Фил ограничивался только совместным ужином один или два раза в неделю, и это его устраивало.

- Дом находится неподалеку отсюда, на Скотт-стрит. Если хочешь, мы могли бы посмотреть его сегодня во второй половине дня.

- Когда истечет положенный срок и ты сможешь вступить во владение? - спросил Фил, отхлебывая капуччино.

- Завтра.

- Шутишь? Когда это ты успела провернуть такую сделку?

- В четверг. Они приняли мое предложение. Я купила дом в том состоянии, в каком он находится сейчас. Там предстоит много работы, - честно призналась Сара.

- Побойся Бога, Сара. Зачем тебе эта головная боль? Что ты знаешь о ремонте дома?

- Ничего не знаю. Но собираюсь научиться, потому что намерена многое сделать своими руками.

Фил вытаращил глаза:

- Ты бредишь! Что ты курила, когда принимала это решение?

- Ничего. Допускаю, что это выглядит несколько безумно. Но безумно в хорошем смысле. Это моя мечта.

- С каких это пор? Подыскивать жилье ты начала всего лишь на прошлой неделе.

- Это был дом моих прадедушки и прабабушки. Там родилась моя бабушка.

- Это еще не повод для покупки дома. - Фил подумал, что в жизни не слышал ни о чем более глупом, а ведь он еще не знал всей истории. С каждой минутой он относился к этому поступку все более скептически. - Сколько лет этому дому?

- Мой прадед построил его в 1923 году.

- Когда он в последний раз перестраивался? - спросил Фил таким тоном, словно допрашивал свидетеля.

- Он никогда не перестраивался, - ответила Сара, сконфуженно улыбнувшись. - Все сохранилось в первоначальном виде. Я уже сказала тебе, что там потребуется огромный ремонт. Предполагаю, что на это уйдет не меньше года. Я ведь не собираюсь переезжать туда немедленно.

- Надеюсь, что нет. Судя по всему, ты купила себе кучу проблем. Это обойдется тебе в целое состояние.

Сара все еще не сказала Филу, что у нее теперь благодаря Стенли Перлману имеется состояние. Фил никогда не спрашивал ее о деньгах, как и она его. На эту тему они вообще никогда не разговаривали.

- Какова его площадь?

- Тридцать тысяч квадратных футов, - чуть не рассмеявшись, ответила Сара.

- Ты спятила! - Оттолкнув в сторону поднос с завтраком, Фил вскочил с кровати. - Тридцать тысяч квадратных футов?! Что там было? Отель? Что-нибудь вроде «Фермонта»?

- Даже еще красивее, - с гордостью заявила Сара. - Я хочу, чтобы ты сам на него взглянул.

- Мать знает о том, что ты сделала? - спросил Фил, как будто это имело какое-то значение. Раньше он никогда не упоминал в разговоре об Одри. Он не любил Одри, как и она его.

- Еще не знает. Я расскажу им всем во время рождественского ужина. И очень хочу удивить свою бабушку. Она не видела этот дом с тех пор, как ей было семь лет.

- Не знаю, что на тебя нашло, - сердито глядя на нее, заметил Фил, - но ты ведешь себя как безумная. Ты уже несколько недель была какой-то странной. Такие дома покупают только в том случае, если это вложение капитала с целью его последующей перепродажи ради прибыли после основательной переделки. Но даже в этом нет смысла. У тебя нет времени, чтобы осуществить подобный проект. Ты, как и я, слишком много работаешь. Ты юрист, черт возьми, а не подрядчик и не декоратор. О чем ты только думаешь?

- У меня больше свободного времени, чем у тебя, - сдержанно ответила Сара. Ей надоело выслушивать его оскорбительные замечания. Она ведь не просила его платить за дом. А он вел себя так, будто все расходы оплачивает из своего кармана.

- Вот как? Почему это тебе кажется, что у тебя больше свободного времени? Ты сама говорила, что работаешь по четырнадцать часов в сутки.

- Но я не хожу в спортивный зал. Это освобождает мне пять вечеров по будням. В уик-энды я тоже могу работать.

- А что, по-твоему, должен делать я? Бить баклуши, пока ты моешь окна или драишь полы?

- Ты мог бы помогать. Днем в уик-энды тебя все равно здесь не бывает, Фил. У тебя всегда находятся какие-нибудь свои дела.

- Все это чушь, и ты это знаешь. Просто не верится, что ты могла совершить настолько глупый поступок. И ты собираешься жить в доме такого размера?

- Он великолепен. Сам поймешь, когда увидишь его. - Сару оскорбляло все, что сказал Фил, и обижало то, как он это сказал. Он и сам понял бы это, если бы заглянул ей в глаза. Но Фил был слишком занят тем, чтобы унизить ее. - Там есть даже бальный зал, - тихо добавила она.

- Великолепно! Можешь сдать его в аренду. Это, возможно, позволит тебе оплатить ремонт. Сара, я думаю, что ты спятила, - сказал Фил и снова уселся на кровать.

- Очевидно. Спасибо за поддержку.

- В наше время все направлено на то, чтобы упростить жизнь. Ценятся более компактные вещи. Вещи меньшего размера. Никто не хочет обременять себя лишними проблемами. Кому нужна такая головная боль? Ты даже понятия не имеешь, во что ввязываешься.

- Имею. В четверг вечером я провела четыре часа с архитектором.

- Так, значит, вот где ты была? - Фил явно почувствовал облегчение. Этот вопрос не давал ему покоя в течение двух дней. Именно поэтому он прошлым вечером пригласил ее на ужин. - Ты уже и архитектора наняла? Как видно, времени ты не теряла. Спасибо, что посоветовалась со мной.

- Если это все, что ты можешь сказать, то я рада, что не сделала этого.

- Видно, у тебя завелись лишние деньги. Я и не подозревал, что ваша фирма так преуспевает.

На это Сара не сказала ни слова. Откуда у нее появились деньги, его совершенно не касается. Она не имела намерения объяснять ему это.

- Позволь мне кое-что объяснить тебе, Фил, - заговорила она с некоторым раздражением. - Возможно, тебе хочется все упрощать, как ты изволил выразиться, ты стремишься к тому, чтобы все было более компактно. Но мне этого не хочется. Ты был женат, ты имеешь детей, у тебя уже был большой дом. У тебя все это было, а у меня нет. Я жила в тесной квартирке с тех пор, как стала адвокатом, и мебель не меняла со времени учебы в Гарварде. У меня, черт возьми, нет даже живого растения в горшке. И мне, возможно, хочется иметь что-то большое и прекрасное и совершить какой-нибудь волнующий поступок. Я не намерена всю оставшуюся жизнь сидеть здесь с засохшими растениями и ждать твоего появления по уик-эндам.

- Что ты сказала? - Фил повысил голос.

Сара тоже не стала сдерживаться:

- Я сказала, что это меня волнует, что мне это нравится и что я не могу дождаться, когда примусь за ремонт дома! А если ты не желаешь меня поддержать хотя бы из вежливости, то черт с тобой. Я ведь не прошу тебя платить за это, даже помогать не прошу. От тебя только и требуется улыбаться, кивать да чуть-чуть подбадривать меня. Неужели это так трудно?

Фил долго не отвечал ей, потом вскочил, сердито протопал в ванную и захлопнул за собой дверь. Его реакция Саре совсем не понравилась, и она не понимала, почему он так ведет себя по отношению к ней. Возможно, он ревнует? Или почувствовал для себя угрозу? Или просто ненавидит перемены? Что бы то ни было, зрелище оказалось не из приятных.

Некоторое время спустя он вышел из ванной закутанный в купальное полотенце и с влажными после душа волосами.

- Извини, что не мог порадоваться за тебя в связи с покупкой дома, - мрачно сказал он. - Мне действительно кажется, что это плохая идея. Я за тебя беспокоюсь.

- Не надо. Если я увижу, что мне не справиться, то продам дом. Но мне хочется хотя бы попытаться. У тебя нет желания взглянуть на него?

- Откровенно говоря, нет, - честно признался Фил. Значит, все сводилось к тому, что его устраивало существующее положение дел и он не хотел никаких перемен. Никогда. Он хотел, чтобы она жила в этой квартире, в которой он по уик-эндам чувствовал себя как дома, и хотел, чтобы Сара, печальная, одинокая и тоскующая, ждала его появления на две ночи в неделю. Фил не хотел, чтобы в ее жизни было что-то волнующее, даже если она сама платит за это. Дело было не в этом. Он хотел для себя независимости и свободы, но не мог допустить, чтобы Сара тоже была свободной и независимой. - Думаю, что если я увижу этот дом, то приду в ярость, - признался Фил. - В жизни не слышал о более глупом поступке. К тому же я все равно сегодня играю в теннис. - Он взглянул на часы. - Ну вот, из-за тебя я опаздываю.

Не сказав ни слова, Сара отправилась в ванную и закрыла за собой дверь. Усевшись на крышку унитаза, она разразилась слезами, а когда через двадцать минут вышла из ванной, Фил уже ушел, оставив записку о том, что вернется к шести часам.

- Спасибо за великолепную субботу, - буркнула она, прочитав записку.

Ситуация продолжала ухудшаться. Фил, кажется, хотел проверить, до какой степени может испытывать ее терпение. Но Сара пока еще не была готова порвать с ним. Ей вспомнилось, что по этому поводу говорил Джефф Паркер.

Сложив посуду в раковину, она не стала ее мыть. Заправлять кровать тоже не стала. Зачем? Фил просто полное ничтожество. В том, что он наговорил сегодня, не было ни малейшего уважения к ней. Даже обычной доброты не было. Если судить по тому, как он вел себя, его слова о том, что он ее любит, теряли всякий смысл. Она вспомнила, как Джефф спросил ее, какой поступок Фила переполнит чашу ее терпения настолько, что она с ним порвет, и Сара сказала в ответ, что не знает. Так вот сейчас Фил был близок к тому, чтобы переполнить чашу ее терпения. Так далеко он никогда раньше не заходил.

Во второй половине дня она отправилась на Скотт-стрит, вошла в дом и огляделась вокруг. Что, если Фил прав и она совершила безумный поступок? Это было первым признаком сомнения покупателя в правильности того, что он сделал, но когда Сара проходила через хозяйские апартаменты, она уже думала о красивой женщине, которая здесь жила, а потом сбежала во Францию, бросив мужа и детей. Она думала также о старике, которого она любила и который жил в мансарде, но никогда не имел настоящей жизни. Ей хотелось сделать этот дом радостным. Дом этого заслуживал, как и она сама.

Сара возвратилась к себе в квартиру около шести часов. Всю дорогу она обдумывала, что сказать Филу. Что между ними все кончено? Саре этого не хотелось, но она понимала, что выбора у нее нет. Она заслуживала гораздо большего, чем он давал. Однако, войдя, она увидела, что в квартире наведен порядок, посуда вымыта, а с кухни доносится запах готовящейся еды. В вазе на ее колченогом столике стояли две дюжины роз. Фил вышел из спальни и взглянул на нее.

- Я думала, что ты играешь в теннис, - холодно сказала Сара.

- Я отменил игру и вернулся, чтобы извиниться за то, что вел себя как негодяй и испортил тебе праздник, но ты уже ушла. Я позвонил по сотовому, но он был отключен. - Сара отключила сотовый, потому что не хотела разговаривать с ним. - Извини. То, что ты делаешь с домом, меня не касается. Я просто не хотел бы, чтобы ты брала на себя непосильный груз. Но это твое решение.

- Спасибо, - печально ответила она и прошла в спальню.

Фил даже постель заправил. Раньше он никогда не делал ничего подобного. И теперь Сара не знала, как ко всему этому относиться. Одно было абсолютно ясно: ему тоже не хотелось ее терять. Ему хотелось, чтобы все оставалось как есть, чтобы все застыло во времени. Сару это не устраивало, но после всех усилий, которые Фил только что предпринял, было трудно сказать ему об этом.

- Я начал готовить ужин. - Фил подошел и обнял ее. - Я люблю тебя, Сара.

- Я тоже люблю тебя, Фил, - сказала она и повернула голову так, чтобы он не заметил слез на ее глазах.

Глава 12

На следующий день Фил пригласил Сару на бренч ^[1] в кафе «Роуз» на Стейнер-стрит. Они сидели на освещенной зимним солнцем веранде, обогреваемой калориферами. Фил читал газету, Сара молчала. Прошлой ночью они не занимались любовью. Они посмотрели фильм по телевизору и рано легли спать. День был утомительный, и Сара очень устала.

Сара больше не приглашала его посмотреть дом. Ей не хотелось слышать то, что Фил мог о нем сказать. Это было слишком больно и портило настроение. На этот раз, когда он заявил после бренча, что ему предстоит сделать кое-какую работу, Сара не возражала. Она даже почувствовала облегчение, когда он ушел. В их отношениях осталось мало добрых чувств, зато накопилось много обид и недовольства с обеих сторон. Это стало совершенно ясно из его возмущенной тирады о доме, которой он разразился накануне. До Сары дошло, что говорил он не о доме, а об отношениях между ними. Ему надоело, что она досаждает ему просьбами о более частых встречах, а ей надоело просить. Ситуация была патовой. К тому же по какой-то причине в покупке дома на Скотт-стрит он видел угрозу для себя. Как и Сара видела угрозу для себя в его постоянных отлучках.

В полдень она, как и обещала, позвонила Джеффу. Он был у себя в офисе и ждал ее звонка.

- Встретимся в доме через полчаса, - предложила Сара, и Джефф понял по ее голосу, что уик-энд прошел не безоблачно. Ее голос звучал не как у женщины, которая удовлетворена и чувствует себя любимой. Нет, это был голос одинокой, печальной и растерянной женщины.

Сара была тронута, когда Джефф вошел в дом, держа в руках корзинку для пикника. Он привез паштет, сыр, дрожжевой хлеб, свежие фрукты и бутылку красного вина.

- Я подумал, почему бы нам не устроить пикник? - Он улыбнулся Саре и не стал спрашивать, как прошел уик-энд.

Они вышли на свежий воздух, прихватив корзинку, и уселись на каменном парапете в саду. Цветов здесь давно уже не было, а торчали одни сорняки. После того как они перекусили, Сара немного повеселела. Джефф показал ей эскизы кухни и рассказал, какие новые идеи у него появились.

У Сары радостно заблестели глаза. Она выглядела совсем другой женщиной по сравнению с той, что приехала в дом час назад. В течение всего уик-энда Сара чувствовала себя мертвой, теперь же, осматривая дом с Джеффом, она снова вернулась к жизни. Она не могла бы с уверенностью сказать, произошло ли это благодаря ему или благодаря дому или, может быть, благодаря тому и другому вместе. Во всяком случае, это не шло ни в какое сравнение с оскорбительным поведением Фила, с которым Сара столкнулась накануне.

Они снова прошлись по верхним этажам и остановились на пороге гардеробной, обсуждая, что делать со всеми этими шкафами. Такого количества одежды у Сары никогда не было.

- Может быть, пора пополнить гардероб? - пошутил Джефф. Мари-Луиза умудрилась занять своей одеждой почти все их шкафы. Она всегда возвращалась из Парижа с чемоданами, набитыми новой одеждой и десятками пар новой обуви. Для того чтобы разместить все это, не хватало места.

- Извините, что я явилась сюда в таком унылом настроении, - сказала Сара, когда они проходили через бывшую детскую ее бабушки. - Уик-энд у меня прошел отвратительно.

- Я догадался. Он приходил?

- Да. По уик-эндам он всегда приходит. Фил устроил мне скандал по поводу покупки дома. Сказал, что я сумасшедшая.

- Это правда, - нежно улыбнулся Джефф. Ему в ней очень многое нравилось. - Но вы очень милая сумасшедшая. Нет ничего плохого в том, чтобы иметь мечту, Сара. Нам это нужно. Это не грех.

- Нет, не грех, - сказала она, задумчиво глядя на него. Джефф казался ей теперь старым другом, хотя она его почти не знала. Однако ощущение у них обоих было такое, будто они знали друг друга много лет. - Но следует признаться, что это довольно большая мечта.

- В этом нет ничего странного. Большие люди имеют большие мечты. Мелкие людишки вообще мечты не имеют.

Никакой работы они сегодня не сделали, а просто оба еще ближе познакомились с домом. Они обследовали каждый закоулок. Джеффу нравилось делать это вместе с ней. Мари-Луиза звонила ему утром, и он сказал, что обедает с одним клиентом, но не уточнил, с кем именно. Раньше Джефф такого никогда не делал и не мог бы объяснить, почему сделал сейчас. Возможно, потому, что, когда они познакомились, Сара Мари-Луизе тоже не понравилась. Когда они возвращались после встречи, Мари-Луиза высказала в адрес Сары ряд неприязненных замечаний. На взгляд Мари-Луизы, Сара была слишком американкой. К тому же ей не понравился дом. Джефф не собирался просить ее работать вместе с ним над его реставрацией. Он считал, что было бы несправедливо по отношению к Саре задействовать для работы архитектора, который терпеть не может этот дом. Мари-Луиза считала, что дом следует не реставрировать, а снести, тогда как ему это казалось кощунством.

- Когда вы приехали, я сразу догадался, что у вас какие-то неприятности, - сказал Джефф, складывая в корзину остатки еды. Корзину эту он приобрел на «блошином рынке» в Париже. Она была очень старая.

- Сама не понимаю, почему продолжаю оставаться с ним. Вчера он столько гадостей наговорил мне по поводу дома, что я уже решила совсем прекратить с ним отношения. Но когда я вернулась домой, он готовил ужин, сделал уборку в квартире, подарил мне две дюжины роз и извинился. Ничего подобного он раньше не делал. Трудно прогнать человека, когда он совершает подобные поступки.

- Возможно, он почувствовал, что вы сыты по горло. У некоторых людей поразительно развит инстинкт самосохранения. Возможно, он тоже не готов расстаться с вами. На мой взгляд, это похоже на панику.

Сара улыбнулась, услышав эту чисто мужскую оценку ситуации.

- Не знаю. Я бы предпочла, чтобы он, вместо того чтобы покупать мне розы, хорошо отнесся к покупке дома. Он наговорил мне кучу гадостей. И я презираю себя за то, что продолжаю оставаться с ним.

- Вы расстанетесь с ним, когда будете готовы. Вы сразу почувствуете, когда наступит нужный момент, - мудро заметил Джефф.

- Откуда вы знаете? - спросила Сара, и он улыбнулся.

- Я старше вас, и мне через многое пришлось пройти. Но это не означает, что я умнее или храбрее, чем вы. Сегодня утром звонила Мари-Луиза. - Он не сказал Саре о том, что солгал насчет нее, и сообщил лишь о детальной части разговора. - Она долго ныла по поводу своего возвращения и говорила о том, что ненавидит жизнь в Штатах. Я тоже устал слушать это. Если ей так не нравится здесь, то не лучше ли вообще остаться там… Я знаю, что рано или поздно она все равно так и сделает.

- В таком случае почему вы продолжаете оставаться с ней? - поинтересовалась Сара. Может быть, его опыт чему-нибудь и ее научит?

- Трудно поставить крест на четырнадцати годах совместной жизни и признаться, что все это было ошибкой. Я, например, не уверен, что была ошибка.

- Трудно поставить крест даже на четырех годах, - призналась Сара.

- Попробуйте прибавить к этому еще десять лет. Чем дольше вы вместе, тем труднее порвать.

- Я думала, что чем дольше длятся отношения, тем крепче они становятся.

- Так бывает только тогда, когда отношения завязаны с подходящим для тебя человеком.

- Но как это, черт возьми, узнать, Джефф?

- Не знаю. Если бы знал, мне было бы значительно проще жить. Я тоже задаю себе множество вопросов. Возможно, двоим людям всегда бывает непросто притерпеться друг к другу. Я говорю это для собственного утешения.

- Я тоже нахожу всяческие оправдания его мерзкому поведению.

- А вот этого делать не надо. Старайтесь по крайней мере оценивать его объективно.

Сара кивнула и, обдумывая его слова, стала разглядывать сад сквозь окно гостиной. Джефф стоял рядом. Обернувшись, Сара приподняла лицо, чтобы заглянуть ему в глаза, и тут его губы без труда нашли ее губы. Их поцелуй, казалось, длился целую вечность. Сара уж и забыла, как это бывает, Джефф тоже. Все было просто. Но ново. И было это запретным плодом. Они оба были связаны обязательствами с другими людьми, какими бы трудными ни были отношения с ними.

- Думаю, это было ошибкой, - тихо произнесла Сара через некоторое время. Она чувствовала себя виноватой, но не слишком. Ей очень нравился Джефф. Он был хорошим человеком, гораздо лучше Фила.

- Я боялся, что это произойдет, - сказал в ответ Джефф. - Но мне это не показалось ошибкой. У меня не было такого ощущения. А у вас?

- Я не знаю, - смутилась Сара.

- Может быть, попробовать еще разок, чтобы убедиться? - С этими словами Джефф поцеловал ее снова, и на этот раз Сара прижалась к нему всем телом. Он был такой сильный, и она почувствовала себя защищенной в кольце его теплых рук. - Ну как, ошибка или нет? - шепнул он, и на этот раз она засмеялась.

- Мы, черт возьми, создадим себе большие проблемы, - ответила она, наслаждаясь его объятиями.

- Может быть, именно этого они и заслуживают. Несправедливо так относиться к людям, как они относятся к нам, - сказал Джефф, которого тоже утомили проблемы.

- Если это так, то нам, наверное, надо набраться мужества и порвать с ними, - благоразумно заметила Сара. - Это был бы честный поступок.

- Я уже делал это, - сказал Джефф. - Много раз. Она тоже. Но мы всегда возвращались друг к другу, и все начиналось сначала.

- Почему?

- По привычке. Из-за страха. От лени. Потому что это уже знакомо. Потому что так проще.

- А любовь? - спросила Сара. Тот же вопрос она задавала себе, размышляя о Филе. Любила ли она его? Больше она не была в этом уверена.

- Возможно, и любовь тоже. После четырнадцати лет это иногда бывает нелегко сказать. В нашем случае, мне кажется, это прежде всего привычка. И совместная работа, конечно. Было бы крайне трудно попытаться разделить бизнес. Мы ведь не обувью торгуем. Большинство наших клиентов покупают наши услуги как услуги бригады. А работаем мы хорошо. Я люблю работать с Мари-Луизой.

- Это еще недостаточно веское основание для того, чтобы оставаться вместе, - заметила Сара. - Я имею в виду личные отношения. Вы смогли бы работать с ней вместе, если бы разошлись?

- Наверное, нет. Она бы все равно возвратилась в Париж. Брат у нее тоже архитектор. Она всегда говорит мне, что уедет и будет работать с ним. У них там довольно известная фирма.

- Ей повезло.

- Я не боюсь работать один. Просто мне не нравится, что, прежде чем все утрясется, придется решить кучу проблем.

Сара кивнула. Она это понимала. Но ей также не хотелось быть «другой женщиной» в его жизни. Это привело бы к еще большим осложнениям, чем были у них обоих сейчас.

- Иногда надо позволить жизни идти своим путем, - философски заявил Джефф. - Когда появляется что-то правильное, вы это сразу заметите. Меня, например, всегда непреодолимо влекло к себе все самое неподходящее, - признался он, сконфуженно улыбаясь. - Когда я был молод, мне нравились коварные женщины. Или женщины, с которыми трудно ужиться. И то и другое отчасти относится и к Мари-Луизе.

- Я не такая, - сказала Сара, и он улыбнулся:

- Я знаю. И это мне в вас очень нравится. Должно быть, я наконец взрослею.

- Но вы несвободны. Как видно, это мое роковое влечение. Вы живете с другой женщиной. Думаю, что сейчас это было бы неправильно для нас обоих.

Они оба понимали, что Сара права, хотя соблазн был велик, а поцелуи казались такими сладкими. Но если это правильный вариант, то они дождутся подходящего момента.

- Давайте посмотрим, как будут развиваться события, - благоразумно предложил Джефф. Им предстояло много времени проводить вместе, работая над домом. Для них обоих будет лучше, если события станут развиваться постепенно.

- Когда возвращается Мари-Луиза? - спросила Сара, когда они выходили на Скотт-стрит.

- Говорит, через неделю, но я думаю, что через две-три, а то и четыре.

- Она вернется до Рождества?

- Я об этом не думал, - сказал Джефф, провожая Сару к машине. - Не уверен. Может быть, не вернется. С ней никогда ничего не знаешь наверняка. Когда у нее иссякнут оправдания для того, чтобы оставаться в Париже, она неожиданно появится здесь.

- Она чем-то напоминает Фила. Если она не приедет к тому времени, то не хотели бы вы отпраздновать Рождество с моим семейством? Будут только моя бабушка, мама и я, а также, возможно, бабушкин поклонник. Смотреть на эту парочку одно удовольствие.

Джефф рассмеялся:

- Я, наверное, не отказался бы от такого приглашения, даже если бы вернулась Мари-Луиза. Она терпеть не может праздники и отказывается их праздновать. А я очень люблю Рождество.

- Я тоже. Но я бы, пожалуй, не стала этого делать, если она вернется. Не пригласить ее было бы невежливо, а приглашать ее мне не хочется. Надеюсь, вы меня понимаете?

Джефф нежно поцеловал ее в губы, и она уселась в машину.

- Я согласен со всем, что вы делаете, Сара. - Ему действительно все в ней нравилось. Она была женщиной самостоятельной, принципиальной, цельной и умной, к тому же отличалась душевной теплотой. Лучшего сочетания качеств он и представить себе не мог. А Сара всеми ими обладала сполна.

Она поблагодарила его за импровизированный ленч и, помахав рукой, уехала. По дороге домой Сара размышляла о том, что делать с Филом. Ей не хотелось, чтобы ее решение в какой-то степени зависело от появления Джеффа. Оно касалось только Фила. А у Джеффа была Мари-Луиза. Нельзя забывать об этом. Сара не собиралась вступать в отношения с несвободным человеком, пусть даже человек этот был в тысячу раз лучше Фила. Она не хотела попасть снова в ловушку. На этот раз все должно быть правильно. Фил, насколько она теперь поняла, был не тем человеком, который ей нужен. А тот ли человек Джефф, Сара пока не знала.

Глава 13

Фил и Сара, как всегда, отпраздновали Рождество вдвоем в вечер накануне его отъезда с детьми в Аспен. Фил всегда уезжал в первую субботу школьных каникул и возвращался только после Нового года. В результате Сара оставалась в одиночестве на все праздники, что очень обижало ее, но изменить ситуацию она не могла, хотя неоднократно пыталась это сделать. Филу было угодно проводить время одному со своими детьми. А Саре приходилось самой позаботиться о том, чтобы где-то отпраздновать Рождество и Новый год, и это было нелегко. Она знала, что мать, как всегда, с присущей ей прямолинейностью много чего выскажет по этому поводу.

Это было фактически пятое Рождество, которое Сара проводила без Фила, поскольку они были вместе уже пятый год.

В последний вечер перед разлукой он повел ее ужинать в «Гэри Данко». Там отлично кормили, а дорогие вина, которые выбрал Фил, были превосходны. Потом они вернулись к Саре в квартиру, обменялись подарками и занялись любовью. Фил подарил ей новую машину для приготовления кофе-эспрессо, потому что старую пора было менять, и хорошенький серебряный браслет от Тиффани, который Саре понравился. Браслет был строгий, без затей, и его можно было надевать куда угодно, даже на работу. Сара подарила ему новый кейс, который был очень нужен Филу, и великолепный синий кашемировый свитер от Армани.

Как всегда, Фил ушел утром, а Саре было больно видеть, как он уходит. Она увидит его снова только через две недели. После каникул, которые снова проведет в одиночестве.

- До свидания… я люблю тебя… - сказала она, когда Фил поцеловал ее на прощание. Сара, как всегда, будет очень скучать по нему, однако на этот раз она не стала просить, чтобы он взял ее с собой. Это было бесполезно. В этом году разница заключалась лишь в том, что она будет занята домом.

Сара проводила там массу времени в уик-энды: драила, чистила, измеряла, составляла списки. Она купила себе впечатляющий набор инструментов и собиралась соорудить своими руками книжный шкаф в спальне. Джефф обещал показать ей, как это делается.

На прошлой неделе вернулась наконец Мари-Луиза. Когда Сара разговаривала с ней, у той больше, чем когда-либо, ощущался французский акцент, но в работе над ее проектом Мари-Луиза не участвовала. Она вернулась, чтобы заняться своими проектами, потому что большинство клиентов ждали ее возвращения. Теперь Сара почти ежедневно разговаривала с Джеффом. Еще до приезда Мари-Луизы они условились, что не будут продолжать свои романтические отношения, а ограничатся дружбой и деловыми контактами, связанными с домом. Если впоследствии произойдут какие-то изменения, если, например, распадутся их нынешние связи, то это будет подарком судьбы, хотя Сара недвусмысленно объяснила Джеффу, что ей неудобно питать к нему нежные чувства, когда он живет и тесно связан с Мари-Луизой, независимо от того, счастлив он с ней или нет. Джефф с ней согласился.

На следующий день после отъезда Фила они обедали вместе. Было воскресенье, и Мари-Луиза была занята работой, стараясь наверстать упущенное время. Сара была тронута и удивлена, когда после омлета в кафе «Роуз» Джефф положил перед ней небольшой сверток. Сара осторожно развернула его и замерла, увидев красивую старинную булавку. Это был маленький золотой домик с крошечными бриллиантами вместо окон. Подарок был идеальный: щедрый и со значением.

- Какая прелесть! - воскликнула Сара. Булавку можно было носить с любым из костюмов, которые она надевала на работу. Она напоминала о Джеффе и о ее доме. Он подарил ей также книгу, в которой объяснялось, как производить плотницкие работы во время ремонта дома. Это была очень полезная книга. Джефф умел выбирать подарки.

Сара, в свою очередь, подарила ему несколько первых изданий книг по архитектуре в великолепных старинных кожаных переплетах. Она отыскала их в букинистической лавке в центральной части города. Книги обошлись ей в целое состояние и очень понравились Джеффу. Они будут великолепным добавлением к библиотеке, которую он собирал и которой очень гордился.

- Чем вы будете заниматься в праздники? - спросил Джефф, когда им подали кофе. Он выглядел усталым и довольно напряженным. Ему предстояло завершить несколько проектов, а теперь, когда вернулась Мари-Луиза, мирное течение его жизни было нарушено. Она всегда вторгалась в его жизнь подобно торнадо. С годами Джефф понял, что почти все, что говорилось о темпераменте рыжеволосых, являлось правдой. Мари-Луиза была импульсивной, динамичной и обладала необузданным темпераментом.

- Буду работать над своим домом, - просто ответила Сара. Ей не терпелось погрузиться в эту работу. Теперь, когда Фил уехал, она могла работать все уик-энды напролет и даже задерживаться до глубокой ночи. Она надеялась, что так праздничные дни пройдут быстрее. - В канун Рождества я ужинаю с бабушкой, мамой и с теми, кого они пригласят. Остальное время буду работать в доме. Наша фирма закрыта на каникулы с Рождества по Новый год.

- Моя тоже. Может быть, я приеду, чтобы помочь вам. Мари-Луиза настолько не любит праздники, что всегда становится особенно раздражительной в это время года. Она не только сама не любит их праздновать, но и воспринимает как личное оскорбление, когда празднует кто-нибудь другой, особенно я. - Сказав это, он рассмеялся, и Сара улыбнулась. Как бы это ни выглядело со стороны, у всех все было непросто. - Мари-Луиза подумывает о том, чтобы в Новый год поехать кататься на лыжах. Я на лыжах не катаюсь, так что, наверное, останусь здесь, чтобы доделать кое-какую работу. Когда-то я пробовал ездить вместе с ней и целыми днями скучал в гостинице, а она возвращалась такая усталая, что никуда не хотела идти вечером. В школьные годы она чуть было не попала на Олимпийские игры, так что Мари-Луиза заядлая лыжница. Когда-то она пыталась научить меня, но я безнадежен. Это единственный вид спорта, который мне не по нраву. Я не люблю холод. - Джефф улыбнулся. - И еще не люблю шлепаться на задницу, а Мари-Луиза хохочет надо мной. Поэтому теперь она ездит в Скво одна. Так нам обоим лучше.

- Приезжайте в любое время, когда захотите, - сказала Сара. Она понимала, что теперь, оставаясь в доме вдвоем, они будут вести себя более осмотрительно. После пикника он больше ни разу не поцеловал ее. Они оба согласились, что это не очень удачная идея, которая может принести им обоим проблемы, в результате чего кто-нибудь может пострадать. Саре не хотелось, чтобы пострадала она, Джеффу тоже этого не хотелось. Он согласился, что Сара права, хотя было чертовски трудно удержаться и не схватить ее в объятия, когда они оставались одни. Ради нее, да и ради собственного блага тоже Джефф держал себя в руках. И они часами работали бок о бок, даже не прикасаясь друг к другу. Следует признать, что иногда это было трудно. Но Джефф уважал желания Сары. И не хотел осложнять ситуацию с Мари-Луизой.

- Чем вы вдвоем занимаетесь в Рождество, если она не признает праздники? - спросила Сара, которой было любопытно узнать, как они живут вместе. Ведь, судя по всему, они очень сильно отличались друг от друга.

Прежде чем ответить, Джефф улыбнулся:

- Обычно мы ссоримся. Я ною по поводу того, что ее отношение к праздникам портит мне все удовольствие. А она говорит мне, что я неискренний, невежественный и меркантильный, что я являюсь жертвой системы, и тому подобную чушь. - Сара рассмеялась. - У нее было детство, как в романах у Диккенса: она жила с родственниками, которые ненавидели ее и жестоко обращались и с ней, и друг с другом. У нее нет особого уважения к семейным связям, традициям и религиозным праздникам. Она по-прежнему проводит много времени со своей родней, хотя все они терпеть не могут друг друга.

- Печально.

- Да, наверное. Она старается прикрыть свою печаль яростью. У нее это получается. - Говоря это, Джефф снова улыбнулся. Он принимал Мари-Луизу такой, как она есть, но жить с ней от этого было не легче.

Они медленно шли по Юнион-стрит к тому месту, где оставили свои машины. Витрины магазинов были празднично украшены, на деревьях, несмотря на то что было светло, мерцали огоньки гирлянд. Всюду чувствовалось наступление праздника.

- Я позвоню вам, когда закроют офисы, - пообещал Джефф, - и приду помочь, как только позовете.

- Мари-Луиза не будет возражать? - осторожно спросила Сара. Она боялась, так сказать, наступить на ногу этой женщине. Судя по тому, что знала о ней Сара, Мари-Луиза считала ее гадюкой. Но она уважала привязанность к ней Джеффа, несмотря на то что временами он ворчал по ее адресу.

- Она даже не заметит, - заверил Джефф Сару. Он считал, что в своих отношениях с Мари-Луизой он сам разберется. Он знал ее лучше, чем кто-либо другой. Подобно Саре, Джефф не хотел допустить, чтобы его влечение к ней вышло из-под контроля. Они договорились быть просто друзьями.

Поблагодарив друг друга за подарки, они расстались. Сара вернулась к себе домой.

В канун Рождества Сара приколола на лацкан красивую золотую булавку-домик, которую подарил ей Джефф. Едва успела она сесть за стол, как мать немедленно заметила брошь. Серебряный браслет, подаренный Филом, Сара забыла на комоде. Он не звонил уже три дня. В Аспене с ним всегда такое случалось.

- Мне нравится, - сказала мать о булавке. - Откуда она у тебя?

- Это подарок от одного друга, - загадочно ответила Сара. Этим вечером она собиралась сказать всем о доме. Ей не терпелось сделать им сюрприз.

- От Фила? - удивилась мать. - Кто бы мог подумать, что у него такой хороший вкус.

- Не от него, - ответила Сара и, повернувшись, заговорила с Джорджем, поклонником бабушки. Он только что приобрел дом в Палм-Спрингс и пригласил всех приехать посмотреть его. Мими уже видела дом, и он ей понравился.

Ужин в канун Рождества прошел в теплой и непринужденной атмосфере. Одри приготовила ростбиф и йоркширский пудинг, который ей удавался на редкость хорошо. Мими потушила овощи и испекла два пирога, которые заслужили восторженные отзывы. Сара привезла вино, которое все похвалили.

А Джордж подарил Мими прелестный сапфировый браслет. Когда она демонстрировала браслет, у нее радостно блестели глаза, а все присутствующие охали и ахали, восхищаясь подарком, чем доставили Джорджу несказанное удовольствие.

Сара подождала, пока стихнут восторги, и, когда Одри подала кофе, окинула взглядом присутствующих.

- Ты выглядишь словно кошка, которая только что слопала канарейку, - заметила мать.

Она молила Бога, чтобы Сара не объявила о своей помолвке с Филом. Но если бы это было так, прикинула мысленно Одри, то он наверняка пришел бы вместе с Сарой. К тому же, слава Богу, на пальце у Сары не было кольца. Видимо, это что-то другое, успокоилась Одри.

- Не то чтобы слопала канарейку, - сказала Сара, не в силах скрыть возбуждение. - Просто я наконец последовала совету мамы.

При этих словах Одри вытаращила глаза и опустилась на стул.

- Это настоящая сенсация, - пробормотала она.

Сара улыбнулась. Все было прощено и забыто.

- Я действительно сделала это, мама: я купила дом. - Она произнесла эти слова возбужденно, с гордостью, словно женщина, объявляющая о своей беременности.

- Когда ты успела? - спросила Одри, которой, кажется, эта новость понравилась. - Ты мне ничего не говорила.

- Вот, говорю сейчас. Я купила его несколько недель назад. Все произошло неожиданно и не было спланировано. Я начала присматривать кондо, и тут мне подвернулся редкий шанс. Это было похоже на сбывшуюся мечту, о существовании которой я даже не знала, пока она не сбылась и пока я не поняла, что влюбилась в нее.

- Как это чудесно, дорогая! - воскликнула Мими, готовая разделить ее радость, как и Джордж, который пребывал в восторге от своего собственного нового дома. Одри, как всегда, отнеслась к новости с некоторой настороженностью.

- Надеюсь, он находится не в каком-нибудь ужасном районе? И ты не собираешься изображать из себя подвижницу, переезжая туда? - Она знала, что ее дочь способна на такое. Но Сара покачала головой:

- Нет, я думаю, ты одобришь его месторасположение. Это всего в нескольких кварталах от дома, в котором я живу сейчас. На Пасифик-Хайтс. Район чрезвычайно респектабельный и абсолютно безопасный.

- Тут что-то не так. Я нутром чую, что здесь есть какой-то подвох, - заявила Одри.

- Никакого подвоха,мама. Дом нуждается в ремонте. Работы много, но мне не терпится за нее приняться. К тому же достался он мне по весьма заманчивой цене.

- Я так и знала. Это, наверное, куча мусора.

Сара усмехнулась:

- Он великолепен. Мне потребуется полгода или даже год, чтобы привести его в порядок, а потом вы будете от него в восторге, - сказала она, глядя на бабушку.

Мими кивала, всегда готовая поверить всему, что она скажет. В отличие от Одри, которая ставила под вопрос каждое слово дочери.

- Кто тебе будет помогать? - спросила практичная Одри.

- Я наняла архитектора, но намерена многое сделать своими руками.

- Надеюсь, можно предположить, что мы не увидим Фила, размахивающего молотком по уик-эндам. В твоей юридической фирме, как видно, хорошо идут дела, если ты нанимаешь архитектора, - сказала Одри, задумчиво выпятив губы. Сара кивнула. Наследство, которое оставил ей Стенли, их тоже не касалось. - Когда ты вступишь во владение?

- Я уже стала его владелицей, - заявила Сара с гордой улыбкой.

- Что-то слишком быстро, - недоверчиво заметила Одри.

- Это была любовь с первого взгляда, - призналась Сара. - Я давно знала этот дом, и вдруг он был выставлен на продажу. Я раньше и не помышляла о том, что дом будет принадлежать мне.

- Какова его площадь? - спросила Одри, и Сара рассмеялась.

- Тридцать тысяч квадратных футов, - гордо сказала она, как будто речь шла об одной или двух тысячах.

Все присутствующие, ушам своим не веря, уставились на нее.

- Ты шутишь? - вытаращив глаза, спросила Одри.

- Ничуть. Именно поэтому я купила его так дешево. В наши дни дом такого размера никого не прельщает. - Потом, повернувшись к бабушке, тихо сказала: - Мими, тебе этот дом знаком. Ты в нем родилась. Это дом твоих родителей на Скотт-стрит. В значительной степени именно поэтому я его и купила. Он для меня много значит, и, надеюсь, тебе он тоже будет небезразличен.

- О Господи… - На глазах Мими выступили слезы. Она даже не могла сказать, хочется ли ей снова увидеть этот дом. Она была почти уверена, что не хочется. У нее были связаны с ним мучительные воспоминания об отце, до того как Депрессия сломила его дух, а также о том, как она последний раз видела мать перед ее исчезновением. - Ты уверена, что поступила правильно? Я хотела сказать… дом такой большой… как ты будешь управляться с ним одна? В наши дни никто больше не живет с таким размахом… У моих родителей было около тридцать человек обслуживающего персонала, если не больше. - Мими выглядела озабоченной и чуть ли не испуганной, как будто к ней прикоснулся какой-то призрак из прошлого. Призрак ее матери. Лили.

- Ну что ж, тридцати слуг у меня не будет, это я вам обещаю, - сказала Сара, продолжая улыбаться, несмотря на то что мать смотрела на нее сердито, а бабушка - в панике. Даже Джордж выглядел несколько ошеломленным. Площадь его нового дома в Палм-Спрингс составляла пять тысяч квадратных футов, и он боялся, что для него это слишком много. Но тридцать тысяч! - Возможно, я найму уборщицу, которая будет приходить раз в неделю. Остальное буду делать сама. Но дом так прекрасен, что, когда я восстановлю его до былого великолепия, вы все влюбитесь в него, как уже влюбилась я.

Одри покачивала головой, как будто окончательно убедилась, что ее дочь сошла с ума.

- Кто был его владельцем все эти годы? - поинтересовалась она.

- Мой покойный клиент Стенли Перлман, - просто ответила Сара.

- Он оставил этот дом тебе? - грубовато спросила мать. Она спросила бы и о том, спала ли с ним Сара, но вовремя вспомнила, что Сара рассказывала, будто ему около ста лет.

- Нет, не оставил, - только и сказала она. Остальное касалось лишь ее, Стенли и девятнадцати остальных наследников. - Наследники выставили его на продажу по баснословно низкой цене, и я его купила. Он обошелся мне дешевле, чем маленький домик на Пасифик-Хайтс, но люблю я его несравненно больше. А кроме того, мне приятно, что он снова будет во владении нашей семьи, и я надеюсь, что вам это тоже приятно, - добавила Сара, обращаясь и к бабушке, и к матери. Обе женщины молчали. - Я надеялась, что завтра вы обе приедете, чтобы взглянуть на него. Мне это очень важно. - Долгое время никто ей не отвечал, и Сара почувствовала, что надежды ее не оправдались.

Как обычно, первой заговорила мать:

- Просто не верится, что ты купила дом такого размера. Ты хоть имеешь понятие о том, во что обойдется его реставрация и модернизация, не говоря уж о декорации и меблировке? - Ее слова всегда воспринимались дочерью как обвинение.

- Я знаю об этом. Но даже если для ремонта потребуются годы, для меня это важно. А если я почувствую, что не справляюсь, я могу продать его.

- И в результате останешься без гроша, - со вздохом сказала Одри, а бабушка взяла в свои руки руку внучки.

- Я думаю, что ты совершила великолепный поступок, Сара. Просто мы немного ошеломлены. Я с большим удовольствием посмотрю дом. Вот уж никогда не думала, что снова увижу его. Мне даже не хотелось его видеть, но теперь, когда дом принадлежит тебе, вдруг захотелось… - Именно этого признания и ждала Сара. В отличие от Одри Мими всегда умела найти правильные слова.

- Может быть, сходим туда завтра, Мими? - Это был первый день Рождества. Сара чувствовала себя так, словно, будучи ребенком, собиралась показать бабушке что-то сделанное своими руками или нового щеночка. Ей хотелось, чтобы Мими и мать гордились ею. Хотя завоевать похвалу матери было всегда гораздо труднее, чем одобрение бабушки.

- Мы отправимся туда с самого утра, - решительно заявила Мими, стараясь побороть собственные страхи. Ей было совсем непросто возвратиться в этот дом, но ради Сары она была готова преодолеть все свои сомнения. К тому же Джордж изъявил желание пойти вместе с ними. Оставалось только уговорить Одри.

- Хорошо, - согласилась наконец и она. - Но не ждите, что я скажу, будто ты поступила правильно. Я не считаю, что это правильный поступок.

- Ничего другого я не буду ждать, мама, - сказала явно довольная Сара.

Посидев еще некоторое время в гостях, Сара уехала домой. Проезжая по Скотт-стрит, она улыбнулась дому, на дверь которого накануне повесила веночек.

Фил позвонил Саре в полночь, чтобы пожелать веселого Рождества. Он сказал, что дети вовсю развлекаются и он тоже. Сказал, что скучает по ней, и Сара ответила ему то же самое, а повесив трубку, печально подумала о том, что, видимо, никогда не будет у нее мужчины, с которым можно было бы проводить праздники.

На следующее утро она хотела было позвонить Джеффу и пожелать ему веселого Рождества, но побоялась, что ей ответит Мари-Луиза. И в конце концов так и не позвонила. Она отправилась прямиком в дом на Скотт-стрит и стала ждать свое семейство, которое должно было появиться к одиннадцати. Они приехали, опоздав всего на несколько минут. Мать заехала по дороге за Мими и Джорджем, делая вид, будто не знает, что они провели ночь вместе. Последние дни они были неразлучны. Джордж теперь явно имел преимущества перед всеми остальными поклонниками Мими. Сара поддразнивала бабушку и говорила, что всему виной уроки гольфа. А Одри утверждала, что все дело в доме в Палм-Спрингс. Как бы то ни было, но им было хорошо вместе, и Сара радовалась за них. По крайней мере хоть у одной женщины их семейства будут приличные отношения с мужчиной. И пусть уж этой женщиной будет Мими, ведь она была такой милой и, как никто другой, заслуживала того, чтобы счастливо провести остаток жизни. Саре казалось, что Джордж для нее - идеальный вариант.

Мими первой вошла в дом через парадную дверь и огляделась вокруг, как будто боялась увидеть призраков. Она медленно вошла в главный холл и, подойдя к большой лестнице, взглянула вверх, словно надеялась увидеть там лица знакомых людей. Когда она повернулась к Саре, по ее щекам текли слезы.

- Все выглядит именно так, как я помню, - тихо сказала она. - Я навсегда запомнила, как мама спускалась по этой лестнице в красивом вечернем платье и мехах, украшенная драгоценностями, а отец ждал ее внизу лестницы во фраке и цилиндре и улыбался. Мама была на редкость красивой женщиной.

Даже глядя на единственную фотографию, которая у нее была, Саре было нетрудно представить себе это. Было в Лили какое-то волшебное очарование. Она была похожа на кинозвезду или принцессу из волшебной сказки или на юную королеву.

Присутствие бабушки в этом доме как будто вселило жизнь в его стены. Они около часа бродили по главному этажу. Сара делилась своими планами относительно месторасположения и дизайна новой кухни. Притихшая Одри внимательно рассматривала обшивку стен и лепнину. Она обратила внимание на исключительно красивый паркет, который был явно вывезен из Европы. А Джордж с благоговением осматривал люстры. Да и кто бы остался к ним равнодушен?

- Отец привез их для матери из Австрии, - объяснила Мими, остановившись под одной из люстр. Пока их нельзя было зажигать, но Джефф уже приглашал мастеров, чтобы их укрепили, и теперь можно было не опасаться, что они рухнут кому-нибудь на голову. - Моя гувернантка однажды рассказывала мне о них, - задумчиво продолжала Мими. - Кажется, две из них из России, а остальные из Вены. А та, которая висит в маминой спальне, была привезена из Парижа. Когда отец строил этот дом, он обобрал немало замков по всей Европе. И ему удалось добиться исключительных результатов.

Следующие полчаса они провели на втором этаже, осмотрели гостиные, постояли в бальном зале с его позолотой, зеркалами и мозаичным полом, который сам по себе был произведением искусства. Потом они поднялись наверх, Мими направилась прямиком в свою спальню и комнату брата. Ей казалось, что она видела их не далее чем вчера. Не в силах говорить, она стояла там, а Джордж нежно обнимал ее за плечи. В этих комнатах на Мими снова нахлынули воспоминания, и Сара даже пожалела, что заставила бабушку пройти через такое испытание. Тем не менее она надеялась, что свидание с прошлым поможет залечить старые раны.

Мими рассказала им все о спальне матери, о гардеробных, о мебели, которая там стояла, об атласных розовых шторах и о бесценном обюссонском ковре, который даже в 1930 году стоил на аукционе целое состояние. Она рассказала им о платьях матери, которые хранились в этих шкафах, о сногсшибательных шляпках, которые изготавливались специально для нее в Париже. Это был настоящий урок истории. Слушать Мими было все равно что слушать легенду. Одри все это время была на удивление тиха. За свои шестьдесят лет она никогда еще не слышала, чтобы Мими так много говорила о своем детстве, и была удивлена тем, что она так много всего помнит. Ей всегда казалось, что мать забыла свое детство. Все, что сама Одри, подрастая, узнала о семье Мими, сводилось к тому, что они разорились в 1929 году, а ее отец умер вскоре после Великой депрессии. Одри ничего не знала о людях, которые окружали мать в детстве, о подробностях исчезновения своей бабушки и даже о существовании этого дома. Мими никогда ни о чем таком не говорила, и теперь воспоминания и рассказы так и сыпались с ее языка, словно драгоценности из шкатулки, которая долго была заперта на замок. Оказывается, у их семьи была богатая история.

Они осмотрели мансарду и цокольный этаж, хотя там было практически не на что посмотреть. Мими увидела лифт и вспомнила, как любила кататься на нем с отцом. Она вспомнила также свою любимую служанку с нижнего этажа, навестить которую тайком пробиралась на чердак всякий раз, когда удавалось удрать из-под бдительного ока гувернантки.

К тому времени как они закончили экскурсию, было уже почти два часа. Мими выглядела очень усталой, устали и все остальные. Это была не просто экскурсия по дому или урок истории, это было путешествие в прошлое.

- Ну и что вы об этом думаете? - спросила Сара, когда они стояли в холле, собираясь уходить.

- Спасибо, - сказала Мими, обнимая ее. - Да благословит тебя Господь. - На глазах у нее снова выступили слезы. - Надеюсь, ты будешь здесь счастлива, Сара. Надеюсь, ты будешь счастлива всегда. Ты этого заслуживаешь. Возвращение к жизни этого дома - благородное дело. Я хотела бы помочь тебе чем могу.

- Спасибо, Мими! - Сара обняла бабушку в ответ и в тревоге взглянула на мать, ожидая ее одобрения.

Одри кивнула, чуть помедлила, потом заговорила несколько охрипшим голосом:

- Я собиралась сказать, что ты сошла с ума. Я действительно так думала… но теперь я поняла. Ты права. Это важно для всех нас… и этот старый дом очень красив… Если захочешь, то, когда придет время, я помогу тебе декорировать дом. - Она улыбнулась дочери. - Представляешь, сколько ткани для этого потребуется? На одних шторах можно разориться… Я с удовольствием помогу. У меня уже есть кое-какие идеи относительно гостиных. А знаешь, когда ты закончишь его реставрацию, ты могла бы сдавать дом для проведения свадебных торжеств. Это принесло бы тебе неплохой доход. Люди всегда ищут элегантные помещения для проведения свадеб. Дом для этой цели подошел бы идеально, а ты могла бы сколотить себе состояние.

- Великолепная идея, мама! - воскликнула Сара со слезами на глазах. Раньше мать никогда не предлагала ей своей помощи, а лишь наказывала, что следует делать. Дом, как ни странно, словно сблизил их всех. Ничего подобного Сара не планировала, но видя, как все получилось, она наслаждалась этим как неожиданным подарком судьбы. - Мне такое и в голову не приходило, - сказала Сара, подумав, что идея и впрямь очень хорошая.

Готовясь покинуть дом, три женщины стояли, улыбаясь друг другу, словно им одним была известна некая тайна. Потомки Лили де Бомон пришли наконец домой. Некогда здесь царила любовь, и теперь в руках Сары дом снова станет таким. Все три женщины были в этом уверены.

Глава 14

Каждый день своих рождественских каникул Сара работала в доме. Одри взяла за обычай заезжать к ней, проезжая мимо. Она часто теперь бывала в библиотеке, отыскивая материалы по истории дома, и, как только находилось что-нибудь интересное, спешила поделиться этим с Сарой. А кроме того, у нее были удивительно хорошие идеи относительно будущего убранства дома. Впервые за многие годы Сара наслаждалась обществом матери. Мими также заезжала к ней несколько раз. Она привозила Саре сандвичи, чтобы подкормить ее, пока та стучала молотком, что-то драила или пилила.

Пока Мари-Луиза каталась на лыжах, несколько вечеров с Сарой провел Джефф. И они работали, не щадя сил, в разных комнатах. За время, проведенное в доме, Джефф не взимал плату, оплачивались только его схемы и рисунки, а также связь с подрядчиками, осуществляемая в это время. Он говорил, что работа в доме дает ему возможность расслабиться. Он заезжал, чтобы проверить, как идут дела, или попробовать на обшивке стен одной из комнат новую замазку. Сара выглядела очень уставшей, руки испачканы, волосы собраны в пучок. Она была в комбинезоне и рабочих сапогах.

- У меня такое ощущение, что скоро отвалятся руки, - как-то раз пожаловалась она.

Джефф, усмехнувшись, посмотрел на нее сверху вниз.

- Ты знаешь, какой сегодня день? - спросил он и, поставив небольшой шлифовальный аппарат, отпил пива, которое принес для себя и Сары.

- Понятия не имею, - ответила Сара. За работой она теряла чувство времени.

Свет падал лишь на те участки, на которых шли работы. Остальная часть помещения тонула во мраке. Но никаких неприятных ощущений это не вызывало. Ей никогда не было здесь страшно, даже ночью, когда она работала одна. Но тем не менее было очень приятно, что Джефф рядом.

Джефф сверил дату на наручных часах и, улыбнувшись, сказал:

- Сейчас канун Нового года.

- Правда? - удивилась она. - Это значит, что через два дня мне нужно будет идти в офис.

Хорошо, когда каждый день свободен для работы здесь. И плохо, что скоро придется бывать тут только по уик-эндам. Может быть, удастся кое-что делать здесь вечерами, после работы? Саре не терпелось поскорее переехать сюда. Она надеялась, что сможет сделать это к весне.

И тут Сара вдруг вспомнила, о чем сказал Джефф.

- Сколько времени?

- Одиннадцать часов пятьдесят три минуты. Семь минут до Нового года.

Сидя на полу, Сара подняла бутылку с пивом и чокнулась с Джеффом. Ей было приятно проводить таким образом уходящий год, ему тоже. Легко и комфортно, в компании хорошего друга, а они с Джеффом стали хорошими друзьями.

- Надеюсь, что новый год будет добрым для нас обоих.

- Я тоже. В следующем году в это время я буду жить здесь и смогу устроить вечеринку в канун Нового года в своем бальном зале. - Это выглядело, конечно, маловероятно, но помечтать об этом было забавно.

- Надеюсь, ты пригласишь меня? - улыбнулся Джефф, поддразнивая Сару, и она, не оставшись в долгу, отплатила той же монетой:

- А как же? Тебя и Мари-Луизу. Я пошлю вам приглашение.

- Не забудь, пожалуйста, - сказал он, отвесив изысканный поклон.

Мари-Луиза все еще каталась на лыжах в Скво-Вэлли. Ей не было дела до Нового года. Фил все еще находился в Аспене с детьми. Он звонил Саре вчера, но о Новом годе не упомянул, она тоже. Он должен был вернуться на следующей неделе.

- Одиннадцать часов пятьдесят восемь минут, - объявил Джефф, снова сверившись с часами, и Сара, держа в руке пиво, поднялась с пола. Поставив бутылку в ящик с инструментами, она вытерла руки о комбинезон. Она была грязная с ног до головы, и даже лицо было испачкано. Заметив свое отражение в зеркале, Сара рассмеялась:

- Роскошный наряд для празднования Нового года!

Джефф тоже рассмеялся. Не отрывая взгляда от часов, он шагнул к Саре. Она не отпрянула и не шагнула назад.

- Счастливого Нового года, Сара, - тихо сказал он.

Сара кивнула, как будто давая ему разрешение. Всего один разок. Ради Нового года.

- Счастливого Нового года, Джефф, - сказала она, и он обнял ее и поцеловал.

Объятия затянулись, но наконец оба медленно отстранились друг от друга.

- Спасибо за то, что ты здесь, - улыбнулась Сара.

- Ни в каком другом месте мне не хотелось бы быть, - ответил Джефф.

Вскоре они медленно вернулись каждый к своей работе, ничего не сказав ни о поцелуе, ни о том, следовало или не следовало его допускать.

Расстались Сара и Джефф в три часа утра. Дома на автоответчике ее ждало сообщение от Фила. Он звонил в полночь, чтобы пожелать ей счастливого Нового года. На сотовый телефон он не позвонил, хотя, работая в доме, Сара на всякий случай его не выключала.

Фил перезвонил утром, разбудив ее в восемь часов.

- Где ты была ночью? - с любопытством спросил он. Он звонил с сотового телефона, сидя в кресле подъемника, поэтому связь была плохая и его голос то и дело прерывался.

- Работала в доме, вернулась в три часа и нашла твое сообщение. Спасибо за звонок. - Сара потянулась и зевнула.

- Ты и твой безумный дом? Я по тебе скучаю, - сказал Фил. Связь прервалась, потом снова возобновилась.

- Я тоже. - Сара, конечно, скучала, но вчера в полночь она целовалась с Джеффом, и ей было очень хорошо.

- Увидимся, когда вернусь, - пообещал Фил. Связь снова прервалась.

Сара встала и к десяти часам опять вернулась в дом.

В полдень пришел Джефф. Он не сказал ей, что утром поссорился по телефону с Мари-Луизой. Она не позвонила ему в полночь, но желала знать, где он был. Он сказал ей правду, добавив, что это абсолютно невинные отношения. Учитывая его преданность Саре и ее дому, Мари-Луиза в его невинность не поверила. Джефф напомнил Мари-Луизе, что в канун Нового года у него не было ничего лучшего, чем поработать над домом. Она послала его куда подальше и повесила трубку. Остальную часть дня Джефф провел с Сарой и уехал только в шесть часов. Ни один из них не заговорил об их полночном поцелуе, но Сара о нем помнила. Джефф ей очень нравился. Он был так сексуален и привлекателен! Ей нравились его ум, его сердце, его внешность. И возможно, тот факт, что он жил с другой. Сара была всегда строга к себе.

В тот вечер она задержалась в доме до девяти часов, а вернувшись, рухнула на кушетку и включила телевизор. Праздники в этом году удались на славу. Почти. Возможно, было бы лучше провести их с Филом, но может быть, и нет. Саре было хорошо работать в доме с Джеффом. Им обоим повезло, что Мари-Луизы не было в городе.

На следующее утро Сара отправилась на работу, а через день приехал Фил. Он позвонил ей, едва вошел в квартиру, однако не предложил заехать, чтобы повидаться. А Сара его об этом не попросила. Знала, что это бесполезно. Он сказал бы ей, что слишком занят, что на рабочем столе его ждет куча работы и что ему необходимо пойти в спортивный зал. Сара устала разочаровываться. Проще было подождать до уик-энда. Фил сказал, что приедет к ней в пятницу. Но сколько бы раз такое ни повторялось, ей по-прежнему казалось странным, что он находится в городе, всего в нескольких кварталах от нее, а она тем не менее не может его увидеть. Эта мысль долго не давала ей покоя.

Теперь, чтобы поработать над панелями, которые она полировала, Сара старалась приезжать в дом каждый вечер, а в четверг вечером она решила заняться книжным шкафом. Несколько попыток окончились неудачно, и ей пришлось вытаскивать гвозди, чтобы начать все сначала. Работа продвигалась с трудом, Сара чувствовала себя неуклюжей и около одиннадцати часов решила наконец, что на сегодня хватит. Направляясь в машине домой, она вдруг поняла, что находится всего в квартале от квартиры Фила. Они должны были встретиться на следующий день, но Саре вдруг показалось, что было бы забавно заехать к нему по дороге, чтобы поцеловать или скользнуть к нему в постель и дождаться его возвращения из спортивного зала. Подобные штучки она проделывала не часто, но иногда такое бывало. К тому же у нее были с собой ключи от его квартиры. Он наконец-то дал их ей в прошлом году, то есть через год после того, как она дала ему ключи от своей квартиры. Фил не спешил ответить взаимностью, хотя отлично знал, что Сара никогда не злоупотребит этой привилегией и никогда не явится в его отсутствие, разве что, как сейчас, захочет устроить сюрприз. Сара с большим уважением относилась к личной жизни Фила, как и он - к ее. Они редко заезжали друг к другу без предварительного звонка.

Сара припарковала машину в стороне от его дома. На ней все еще были надеты комбинезон и рабочие сапоги, причем комбинезон был испачкан, а волосы собраны в пучок.

Приближаясь к дому Фила, Сара заметила, что в окнах его квартиры нет света. И она вдруг загорелась мыслью улечься в его постель и дождаться его. Она хихикала себе под нос, открывая ключами сначала внешнюю дверь, а потом дверь квартиры на втором этаже. Когда она вошла, в квартире было темно. Она не стала включать свет, чтобы Фил не догадался о ее присутствии, если, возвращаясь домой из спортзала, случайно взглянет на окна.

Она прошла в темноте по коридору к его спальне, открыла дверь и вошла внутрь. Привыкнув к темноте, она заметила, что постель не заправлена, и принялась торопливо стаскивать с себя комбинезон и майку. Сняв майку, она вдруг услышала стоны и буквально подпрыгнула от неожиданности. Кто-то стонал, как будто от боли, и Сара в ужасе повернулась в направлении звука. Сара различила в темноте две человеческие фигуры, и мужской голос произнес: «Черт побери!» Фил включил свет и увидел Сару в лифчике, наполовину снятом комбинезоне и рабочих сапогах. А она увидела его во всей его великолепной наготе рядом с голой блондинкой. Сара уставилась на них в полном смятении, успев, однако, заметить, что девице на вид лет восемнадцать и она весьма хороша собой.

- Ничего себе! - воскликнула она, вытаращив на Фила глаза и сжимая в трясущихся руках майку. На мгновение ей показалось, что она теряет сознание.

- Какого черта ты здесь делаешь? - сердито спросил Фил, ошеломленно глядя на Сару.

Она понимала, что ситуация могла быть еще хуже, хотя и немного. Ведь войдя в комнату, Сара могла застать его в процессе совокупления с великолепной блондинкой.

- Я решила устроить тебе сюрприз, - проговорила Сара дрожащим голосом, едва сдерживая слезы возмущения и унижения.

- И это тебе удалось, - буркнул Фил и, пригладив рукой волосы, сел в постели.

Девица лежала на кровати, не зная, что делать, хотя Фил предупредил ее, что у него есть любовница.

- Ну и что, по-твоему, здесь происходит? - не найдя ничего лучшего, спросил Фил, а блондинка молчала, уставясь в потолок и ожидая, когда все закончится.

- Похоже, что ты мне изменяешь, - сказала Сара, глядя ему прямо в глаза. - Догадываюсь, что ты давно прикрывал это всяким вздором относительно встреч исключительно по уик-эндам. Ну и дерьмо! - воскликнула она, сама не вполне уверенная в том, что имеет в виду установленный им распорядок встреч.

Дрожащими руками она натянула на себя майку и теперь кое-как пыталась застегнуть комбинезон.

- Послушай, иди домой. Я тебе позвоню. Это не то, что ты думаешь. - Фил переводил взгляд с Сары на блондинку и обратно. Но встать с постели не мог по понятным причинам. Он был гол, и у него, наверное, все еще не прошла эрекция.

- Ты, видно, шутишь? - сказала Сара, дрожа всем телом. - Значит, это не то, что мне показалось? Ты меня, видно, считаешь полной идиоткой? Она была с тобой в Аспене? И ты все четыре года вешал мне лапшу на уши?

- Нет… я… послушай, Сара…

Девица тем временем села в постели и, безучастно посмотрев на Фила, спросила:

- Хочешь, чтобы я ушла?

- Не трудись, - ответила вместо него Сара и, бросив ключи на пол, выскочила в коридор и хлопнула дверью.

Она сбежала вниз по лестнице и вернулась к машине. Сара так дрожала, что была едва способна вести машину. Четыре года вычеркнуты из ее жизни! Но по крайней мере она теперь знала, что больше не будет манипуляций и вранья. И не будет разочарований. Не будет мучительного копания в себе в поисках причины, заставляющей ее мириться с его враньем. Наконец-то все кончено. Сара сказала себе, что рада этому, но, когда входила в свою квартиру, по щекам текли слезы. Едва она переступила порог, как зазвонил телефон. Сара решила не отвечать. Говорить было не о чем. Она узнала голос Фила на автоответчике, но стерла запись, даже не прослушав ее.

В ту ночь она долго лежала в постели без сна, прокручивая в памяти безобразную сцену, особенно тот момент, когда Фил сел в постели и она поняла, что с ним женщина. Это было все равно что наблюдать обрушение здания или взрыв бомбы.

Каким бы несовершенным ни был мир, в котором они существовали четыре года, сейчас он лежал в обломках, рухнув, словно их личные башни-близнецы. И восстановить его было невозможно. Да Сара и не хотела этого. Даже в ее нынешнем состоянии она понимала, что все это к лучшему, потому что в противном случае она, наверное, мирилась бы со встречами только по уик-эндам еще долгие годы.

Телефон продолжал звонить всю ночь, пока Сара не догадалась выключить его, а заодно и сотовый. Едва ли в Филе заговорила совесть. Он просто не хотел производить плохое впечатление. Или, возможно, встречи по уик-эндам его все-таки устраивали, и он не хотел терять ее. Теперь Саре это было безразлично. Она со многим могла смириться, но только не с изменой. Это была капля, переполнившая чашу терпения.

Утром она пыталась убедить себя, что чувствует себя лучше, хотя понимала, что это не так. Но она была уверена, что в конце концов все пройдет. Она оделась и появилась в офисе раньше, чем обычно. Мать позвонила ей через десять минут после начала работы. Голос у нее был встревоженный.

- С тобой все в порядке?

- Со мной все в порядке, мама, - ответила Сара.

- Я пыталась дозвониться тебе вчера вечером. В телефонной компании сказали, что у тебя не в порядке телефон.

- Я работала, поэтому выключила его. Со мной действительно все хорошо.

- Ладно. Я просто хотела проверить. Я сейчас иду к дантисту. Позвоню тебе позднее.

Повесив трубку, Сара позвонила на квартиру Фила, зная, что к этому времени он уже ушел в офис, и оставила ему сообщение, попросив прислать ее ключи с посыльным. «Не бросай их в почтовый ящик, не приноси сам. Не присылай по почте. Пришли с посыльным. Спасибо» - вот все, что она написала.

В тот день Фил шесть раз звонил ей в офис. Сара ответила только на седьмой раз, сказав себе, что ей незачем от него прятаться. Ведь неблаговидный поступок совершила не она, а он.

Судя по голосу, он был в панике, и это ее удивило. Зная самоуверенность этого мерзавца, Сара ожидала, что он попытается наврать ей с три короба в свое оправдание, но ошиблась.

- Послушай, Сара… я виноват… это впервые за четыре года… такое случается… возможно, это последний глоток моей свободы… нам нужно поговорить… может быть, нам следует встречаться еще парочку раз по будням… возможно, ты права… я приду сегодня вечером, и мы поговорим об этом… прости меня, малышка… ты ведь знаешь, что я люблю тебя…

Она наконец нашла возможность вклиниться в разговор.

- Неужели? - холодно спросила она. - Странный способ продемонстрировать свою любовь. Любовь по доверенности. А она, значит, мое доверенное лицо?

- Будет тебе, малышка… ну пожалуйста… я всего лишь человек… как и ты… с тобой это тоже когда-нибудь может случиться… я бы тебя простил…

- Нет. Со мной такого не может случиться. Потому что я невероятно глупа. Я верила твоему вранью. Я позволяла тебе оставлять меня дома на целые недели и в праздники. За последние четыре года я провела в одиночестве каждое Рождество и каждый Новый год, а ты рассказывал мне, что очень устаешь на работе и обязательно должен позаниматься в спортзале, хотя на самом деле в это время трахался с кем-то другим. Разница между нами, Фил, заключается в том, что я честный человек, а ты нет. В конце концов, все сводится к этому. Но теперь все кончено. Я не хочу больше тебя видеть. Пришли мне ключи.

- Не будь дурочкой, Сара! - Он начал раздражаться. - Чтобы построить наши отношения, мы потратили четыре года.

- Следовало бы вспомнить об этом вчера, но перед тем как ложиться с ней в постель, а не после того, - холодно ответила Сара. Ее снова охватила дрожь, но о том, чтобы повернуть назад, не могло быть и речи. Она этого не хотела. Теперь наконец-то она сама желала порвать с Филом.

- Разве, черт возьми, я виноват в том, что ты вломилась в мою квартиру и застала меня? Следовало бы сначала позвонить.

- А тебе не следовало бы трахать другую женщину, независимо от того, «вломилась» я или нет. Я рада, что так случилось. Надо было сделать это гораздо раньше. Тогда бы не были вычеркнуты из жизни четыре года. Прощай, Фил.

- Ты еще об этом пожалеешь, - предупредил он. - Тебе тридцать восемь лет, и ты останешься одна. Ради Бога, Сара, не делай глупостей. - Он почти угрожал ей, но теперь она не приняла бы его назад, даже если бы он был последним мужчиной на планете.

- Одинокой я была, когда оставалась с тобой, Фил, - спокойно ответила Сара. - А теперь я всего лишь сама по себе. Спасибо за все, - сказала она и, не слушая, что он говорит, повесила трубку.

В тот вечер Фил пытался позвонить еще несколько раз, но теперь Сара отключила и автоответчик. Она не хотела больше слышать его голос никогда. Все было кончено.

В тот вечер она пролила еще несколько слезинок и попыталась изгнать из памяти ужасную сцену, свидетельницей которой оказалась накануне вечером, а на следующее утро посыльный доставил ей ключи. Фил прислал их на домашний адрес, поскольку была суббота. Он приложил записку, где говорилось, что Сара может позвонить ему в любое время, когда захочет, и что он надеется, что она позвонит. Пробежав записку глазами, Сара выбросила ее и упаковала вещи, которые оставил у нее Фил. Их было немного: туалетные принадлежности, несколько пар джинсов, нижнее белье, сорочки, пара курток и мокасины. А также кожаный пиджак, который Фил оставил у нее, чтобы надевать по уик-эндам. Упаковывая его вещи, Сара подумала, что он был в ее жизни скорее придуманным, чем реальным персонажем. Он был воплощением надежды избавиться от страха перед одиночеством, от страха быть оставленной, как оставил ее отец. Поэтому она довольствовалась теми крохами, которые давал ей Фил, и никогда и требовала большего. Она была готова терпеть, когда он давал ей меньше, чем она заслуживала. А в довершение всего он еще ей изменял. Ложась в постель с молоденькой блондинкой в тот вечер, он оказал ей большую услугу. Сара с удивлением обнаружила, что переживает их разрыв не так уж и сильно, как можно было ожидать. К вечеру она была в доме и увлеченно стучала молотком, мастеря свой книжный шкаф. Сара не сразу услышала, что звонят в дверь, а когда поняла это, испугалась, что пришел Фил. Осторожно выглянув из окна второго этажа, она увидела Джеффа и быстро спустилась по главной лестнице.

- Привет, - сказал он, когда Сара открыла дверь. - Я увидел твою машину и решил зайти на минутку. - Заметив ее отрешенный взгляд, он посмотрел на нее повнимательнее. - С тобой все в порядке?

- Все хорошо, - заверила его Сара, но Джефф видел по ее глазам, что что-то не так, хотя и не мог догадаться, в чем дело.

- Много работы в офисе?

- Да. Более или менее.

Джефф последовал за Сарой вверх по лестнице и проверил, как продвигается работа над книжным шкафом. Для любителя работа была выполнена на удивление хорошо.

Сара встретилась с ним взглядом, и Джефф улыбнулся.

- Что случилось? Если не хочешь, можешь не говорить мне, но я вижу, что что-то произошло.

Сара кивнула, но не заплакала.

- Два дня назад я порвала с Филом. Давно надо было это сделать. - Она отложила молоток и отвела со лба волосы.

- Поссорились, когда он вернулся из Аспена?

- Не совсем так, - спокойно ответила Сара. - Я застала его с другой женщиной. Это было что-то новенькое. С таким я еще не сталкивалась. - Она говорила об этом довольно равнодушно, и Джефф подумал, что она держится молодцом.

- Ничего себе! - присвистнул он. - Должно быть, ситуация была не из приятных?

- Не то слово! Я выглядела как идиотка. Она - как проститутка. А Фил - как полное ничтожество. Возможно, он уже давно занимался этим. Я бросила на пол ключи и ушла. Сегодня утром я отослала ему его барахло. Все это время он звонит как сумасшедший.

- Ты и впрямь считаешь, что все кончено, или думаешь, что примешь его назад? - Когда-то Мари-Луиза изменила ему, но Джефф ее принял, когда она возвратилась, умоляя простить ее. Потом он об этом сожалел, потому что она изменила ему снова. Но тут уж он занял твердую позицию, и, кажется, больше этого не повторялось. За четырнадцать лет им пришлось пройти через многое.

- Нет, я не приму его обратно, - печально сказала Сара. Ее печалило не то, что она потеряла Фила, а то, что так долго была дурочкой. - С меня довольно. Надо было сделать это давно. Он ничтожество. А также лжец и обманщик. Все это в полной мере к нему относится.

- Он так легко тебя не отпустит, - предупредил Джефф.

- Вполне возможно. Но я-то его никогда не прощу. Сцена была отвратительная. Я собиралась забраться к нему в постель, чтобы устроить ему сюрприз, и вдруг обнаружила, что кто-то уже устроил ему сюрприз. Я еще никогда в жизни не была так потрясена и не чувствовала себя такой глупой. Когда я оттуда уходила, мне показалось, что у меня вот-вот случится сердечный приступ. К счастью, все обошлось, и вот я снова здесь и работаю в доме. Я с нетерпением жду, когда смогу въехать сюда, - сказала она, меняя тему разговора.

- Как по-твоему, когда ты сможешь переехать? - спросил Джефф.

- Не знаю. А ты как думаешь?

На следующей неделе должны были начать работу электрики, а еще через неделю - водопроводчики. В течение нескольких месяцев их бригады будут работать по всему дому. Над кухней они начнут работать не раньше февраля или марта, когда остальные работы будут закончены или близки к завершению.

- Возможно, в апреле, - ответил Джефф. - Все будет зависеть от того, насколько интенсивно они будут работать. Если они примутся за работу с полной отдачей, то ты смогла бы переехать сюда уже в марте, если, конечно, не боишься пыли и шума.

- Я бы с удовольствием, - улыбнулась Сара. - Мне до смерти хочется поскорее выбраться из моей квартиры.

Джефф еще некоторое время побыл с Сарой, пока она работала. У него самого сегодня не было времени, чтобы работать в доме, его ждали кое-какие дела. Но ему не хотелось оставлять Сару здесь одну, тем более после того, что произошло. Прощаясь, он пообещал, что постарается прийти завтра, и ушел, оставив Сару мастерить свой книжный шкаф. Она пробыла в доме почти до полуночи, потом возвратилась в пустую квартиру. Ее автоответчик был по-прежнему выключен, как и сотовый телефон. Сара ничего ни о ком не хотела слышать, так что не было причины отвечать на звонки. В ту ночь, когда она легла в свою незаправленную постель, она подумала о Филе и о женщине, с которой его застала. Интересно, был ли он теперь с ней или с кем-нибудь другим? Со сколькими женщинами изменял он ей за все эти годы? Саре обидно было сознавать, что она оказалась такой дурочкой. Но ничего уже не изменишь, теперь надо лишь позаботиться о том, чтобы Фил никогда больше не появлялся на ее горизонте. Сара не хотела больше его видеть. Никогда.

Глава 15

К концу января Сара стала чувствовать себя лучше. Она была занята в офисе, а по уик-эндам работала в доме. Джефф оказался прав: Фил не желал сдаваться так просто. Он без конца звонил, писал, посылал розы и даже заявился без предупреждения в дом на Скотт-стрит. Увидев Фила из окна верхнего этажа, Сара не открыла ему дверь. Она не отвечала на его звонки и послания, не благодарила за розы и выбрасывала его письма. Она была верна своему слову. Ей нечего было обсуждать с ним. Чаша терпения переполнилась. Сара предполагала, что Фил, наверное, изменял ей все эти годы. Он организовал их жизни таким образом, что имел все возможности делать это. Сара теперь знала, что ему нельзя верить. Этого было достаточно. Он продолжал звонить ей примерно в течение месяца, а когда перестал, она поняла, что Фил переключил внимание на кого-то другого. Однажды он признался ей, что под конец изменял жене, но вину за это сваливал на нее, говоря, что она сама довела его до этого. Сара подумала, что теперь, возможно, он во всем винит ее.

Все вопросы, касающиеся наследства Стенли, были почти урегулированы. Наследникам уже была выплачена значительная часть завещанных им средств. Сара тоже получила завещанные деньги из ликвидной части имущества. Она с большой осторожностью понемногу расплачивалась из этой суммы с подрядчиками, которых нанимал для нее Джефф. Один из них хотел воспользоваться правом наложения ареста на дом в случае неуплаты долга, уверяя, что это обычная процедура, но Сара заставила его убрать из договора это условие. Пока что расходы на реставрацию дома укладывались в рамки бюджета, и Джефф контролировал всех субподрядчиков, с которыми ей приходилось иметь дело. Многие работы Сара выполняла своими руками, и ей это безумно нравилось. После умственного напряжения в офисе физический труд был ей только на пользу. Вопреки ее опасениям Сара почти не скучала по Филу. Этому во многом способствовала работа в доме по уик-эндам.

В последнюю неделю января ей позвонил Том Гарри-сон, и Сара обрадовалась его звонку. Том сказал, что на следующей неделе будет в Сан-Франциско по делам, и пригласил ее на ужин. Сара предложила ему посмотреть, как продвигается реставрация дома, и он с удовольствием согласился. Они договорились, что она заедет за ним в отель вечером в день его прибытия.

В день приезда Тома Гаррисона лил дождь, то есть была типичная погода для этого времени года. Но Том сказал, что это все-таки лучше, чем снегопад в Сент-Луисе. По пути в ресторан Сара отвезла Тома в дом на Скотт-стрит, и он был удивлен успехами, которых ей удалось добиться за столь короткое время. Сама она этих успехов уже не замечала, поскольку бывала в доме почти ежедневно.

- Я потрясен тем, что вы успели здесь сделать, Сара, - сказал Том с улыбкой. - Откровенно говоря, когда вы купили его, я подумал, что вы сошли с ума. Но теперь я вижу, почему вы его купили. Когда вы закончите реставрацию, это будет великолепный дом.

- Он был построен моим прадедушкой, - объяснила Сара Тому, поведав за ужином историю Лили.

Они ужинали в новом ресторане, который славился великолепной французской и азиатской кухней. Сара отлично провела время, что ее не удивило. Том ей понравился сразу же, как только они познакомились. Она вспомнила, что тогда ей пришла в голову одна мысль.

- У вас найдется время, чтобы пообедать завтра вместе? - осторожно спросила Сара. Ей не хотелось выглядеть навязчивой, но он улыбнулся ей:

- Возможно, найдется. Выкладывайте, что вы затеяли. - Том был таким здравомыслящим, умным и добрым и относился к ней как к дочери, а не как к женщине, а поэтому общаться с ним Саре было легко и просто.

- Вам, наверное, это покажется глупым, но я хотела бы познакомить вас со своей матерью. Я упоминала об этом, когда мы встретились, но тогда был неподходящий момент. Как мать, она, конечно, способна довести человека до белого каления, но на самом деле она очень хорошая женщина. Мне почему-то кажется, что вам она могла бы понравиться, а вы могли бы понравиться ей.

- Ну и ну! - рассмеялся Том, но, кажется, не обиделся. - Вы говорите это совсем как одна из моих дочерей. Она без конца знакомит меня с мамашами своих подружек. Должен признаться, что иногда среди них встречаются очень интересные дамы, но мне кажется, что если в моем возрасте ты остался один, то следует смириться со своим одиночеством.

Сара знала, что ему шестьдесят три года, а матери был шестьдесят один год, и она все еще была красивой женщиной. Сара была рада услышать, что он встречается со зрелыми женщинами. Большинство мужчин его возраста интересуются юными девушками или - еще того хуже - девочками, которые по возрасту могли бы быть их внучками. Иногда даже в свои тридцать восемь лет Сара чувствовала себя немолодой. А уж на женщин в возрасте ее матери оставалось все меньше и меньше охотников. Она знала, что некоторые приятельницы Одри пытались воспользоваться службой знакомств по Интернету, причем иногда это давало хорошие результаты. Но все-таки большей частью мужчины, ровесники Одри, предпочитали встречаться с женщинами возраста Сары. Она подумала, что Том Гаррисон был бы для матери идеальным вариантом, если только Одри не будет проявлять агрессивность и не отпугнет его.

Они договорились пообедать на следующий день в «Ритц-Карлтоне», и Сара, приехав домой, сразу же позвонила матери.

- Сара, я не могу, - смутилась Одри. За последний месяц, с тех самых пор, как она приезжала в Рождество посмотреть дом, Одри удивительно мило обращалась с Сарой. Каким-то образом дом стал их общим интересом, теснее связал их друг с другом. - Я даже не знакома с этим человеком. Ему, наверное, гораздо интереснее встречаться с тобой, а меня он пригласил просто из вежливости.

- Нет, ты не права, - настаивала Сара. - Клянусь тебе, он нормальный мужчина. Он всего лишь хороший, порядочный, привлекательный, умный и хорошо одетый вдовец со Среднего Запада. Возможно, люди там намного респектабельнее, чем здесь. Он относится ко мне как к девчонке.

- Ты и есть девчонка, - рассмеялась мать как-то непривычно для нее по-девичьи.

Как бы то ни было, но Одри была польщена. Она уже много месяцев не ходила на свидания. А последнее «свидание вслепую», которое ейустроили, закончилось полным фиаско. Ему было семьдесят пять, у него была вставная челюсть, которая то и дело выпадала, и он был глух на оба уха. К тому же он был оголтелым консерватором, отказался, расплачиваясь за ужин, оставить чаевые и ненавидел все, во что верила Одри. Она была готова убить приятельницу, которая устроила это свидание и которая к тому же расстроилась, что Одри не считает его «милашкой». Он совсем не был «милашкой». Он был скрягой. У нее не было оснований думать, что Том Гаррисон окажется лучше его, если не считать того, что настойчиво твердила о нем Сара. Наконец, когда Сара напомнила ей, что речь идет не о шпионаже, не об операции на открытом сердце или о браке, а всего лишь о ленче, Одри согласилась:

- Ладно, уговорила. Что мне надеть? Что-нибудь строгое или сексуальное?

- Консервативное, но не мрачное. И не надевай свой черный костюм. - Саре не хотелось говорить матери, что он ее очень старит. - Надень что-нибудь жизнерадостное, чтобы чувствовать себя хорошо.

- Может быть, леопарда? У меня есть потрясающий новый замшевый жакет с леопардовым рисунком. Я видела его в одном журнале с золотыми туфлями.

- Нет! - чуть не крикнула Сара. - Ты будешь выглядеть как проститутка… извини, мама. - Заметив, как напряглась мать, Сара сбавила тон.

- Я никогда в жизни не выглядела как проститутка!

- Я это знаю. Извини меня, - тихо сказала Сара. - Просто мне показалось, что это будет выглядеть слишком броско для банкира из Сент-Луиса.

- Пусть он будет из Сент-Луиса, но я-то не оттуда, - высокомерно заметила Одри, немного успокоясь. - Не ломай себе голову. Я что-нибудь придумаю.

- Уверена, что ты будешь выглядеть великолепно и поразишь его воображение.

- Едва ли, - сдержанно ответила мать.

Когда в полдень Сара встретилась с ними в холле «Ритц-Карлтона», она нервничала гораздо больше, чем ей хотелось бы. Она немного опоздала, а Одри и Том пришли чуть раньше и к тому времени, как появилась Сара, уже оживленно болтали друг с другом. Том сразу же вычислил, кто из присутствующих Одри. И Сара, увидев мать, преисполнилась гордости за нее. Она выглядела именно так, как надо. На ней было красное шерстяное платье, которое облегало фигуру, но не казалось вульгарным. Платье было с высоким воротом и длинными рукавами. На ней были туфли на высоком каблуке и жемчужное ожерелье, а волосы были собраны аккуратным жгутом на затылке. Поверх платья на Одри было надето черное шерстяное пальто отличного покроя, которое превосходно смотрелось на ней, хотя Одри носила его уже несколько лет. Том Гаррисон был одет в темно-синий костюм в елочку, белую сорочку и красивый синий галстук. Сара заметила, что вместе они смотрятся великолепно. Непринужденный разговор не прекращался ни на минуту. Саре не удавалось ввернуть ни словечка, а они все говорили о детях, о путешествиях, о покойных супругах, об увлечении садоводством, о симфонической музыке, балете, кино и музеях. Похоже, что их мнения почти во всем совпадали. Слушая их, Саре хотелось захлопать в ладоши от радости, но она спокойно доела свой клубный сандвич, пока Том и Одри не спеша ели суп и крабовый салат. Том признался, что ему очень нравится Сан-Франциско, а Одри сказала, что никогда не бывала в Сент-Луисе, но всегда любила Чикаго. Они говорили о многих вещах и так долго, что Сара наконец была вынуждена оставить их и вернуться в офис. Она уже опаздывала на совещание, а Том и Одри, когда она уходила, все еще продолжали говорить. Покидая отель, Сара лучезарно улыбалась, гордясь успехом своей операции.

Ближе к вечеру, вернувшись с совещания, она позвонила матери, и Одри подтвердила, что Сара была права, говоря, что Том Гаррисон очень приятный человек.

- Возможно, живет он отсюда несколько далековато, - сказала Сара. Сент-Луис был расположен, конечно, не на соседней улице, что несомненно усложняло свидания. Но было хорошо уже то, что каждый из них приобрел нового друга. - Кстати, у Тома есть больная дочь, мама. Она, кажется, слепая, и у нее мозговая травма. Она живет вместе с ним. - Сара забыла упомянуть об этом до ленча и решила сделать это хотя бы сейчас.

- Я знаю. Ее зовут Дебби, - сказала мать, как будто знала о нем все и он был ее другом, а не другом Сары. - Мы говорили о ней после того, как ты ушла. Для него это такая трагедия. Роды были преждевременные и, когда Дебби принимали, повредили головку. В наши дни ничего подобного не могло бы случиться. Том сказал, что за ней ухаживают чудесные люди. Ему, наверное, очень тяжело, особенно теперь, когда он остался один.

- Я рада, что он тебе понравился, мама, - улыбнулась Сара, чувствуя себя так, словно сама выиграла приз в лотерею. Во время ленча на них было приятно посмотреть.

- Том очень красивый мужчина и очень хороший человек, - продолжала расхваливать его Одри.

- Уверена, что он позвонит, когда в следующий раз окажется в нашем городе. Похоже, ты ему тоже понравилась.

Одри, когда хотела, могла быть очаровательной, особенно с мужчинами. Только с дочерью она бывала временами совершенно непреклонной, а иногда даже грубой. Сара все еще помнила, как Одри была терпелива с отцом, каким бы пьяным он ни был. А насчет Тома Гаррисона она была абсолютно уверена, что он не пьяница.

- Мы с ним сегодня ужинаем, - призналась Одри.

- Вот как? - изумилась Сара.

- У него были другие планы с деловыми партнерами, но Том отложил встречу. Жаль, что он завтра уезжает, - вздохнула Одри.

- Судя по всему, он скоро вернется.

- Вполне возможно, - сказала Одри не очень уверенно.

Но пока ситуация ее устраивала. И Сару тоже. Все шло отлично. Она подумала, что было бы неплохо ей и для себя подыскать какую-нибудь пару. Однако пока Саре не хотелось с кем-нибудь встречаться. Ей хотелось отдохнуть после Фила. Слишком уж много разочарований и обид было с ним связано. К тому же она была занята работой в доме. По крайней мере на данный момент она не хотела, чтобы рядом был мужчина. А Одри уж очень долгое время не имела настоящего мужчины.

- Желаю хорошо провести время. За ленчем ты выглядела настоящей красавицей.

- Спасибо, дорогая, - сказала Одри, которая уже давно не говорила с Сарой так нежно. - Нельзя же, чтобы все удовольствие доставалось только Мими, - добавила она, и обе они рассмеялись.

В эти дни ее бабушка все свое время проводила с Джорджем, порвав связи со всеми остальными поклонниками. После Рождества она объяснила Саре, что у них с Джорджем «серьезные отношения» и они обручились. Сара чуть было не спросила, дал ли он ей при этом значок своей студенческой организации. Было очень приятно видеть, как они счастливы.

Мать позвонила Саре только через несколько дней после ужина с Томом. Том к тому времени уже уехал из города. Он оставил Саре сообщение, в котором поблагодарил за знакомство с ее очаровательной матерью и пообещал связаться с ней, как только в следующий раз приедет в Сан-Франциско. Сара понятия не имела, когда это может случиться, но когда в субботу заехала к матери, чтобы завезти Одри взятые из химчистки вещи, она заметила вазу, полную красных роз на длинных стеблях.

- Позволь мне самой догадаться, - протянула озадаченная Сара. - Гм-м… от кого бы могли быть эти розы?

- От поклонника, - ответила Одри и по-девичьи хихикнула, забирая вещи у Сары. - Ладно, ладно. Они от Тома.

- Великолепные цветы, мама. - Она на глазок определила, что роз было две дюжины. - Он звонил с тех пор, как уехал?

- Мы переписываемся по электронной почте, - скромно сказала Одри.

- Ты? - удивилась Сара. - Я даже не знала, что у тебя есть компьютер.

- На следующий день после его отъезда я купила ноутбук, - призналась Одри и, покраснев, добавила: - Это такое удовольствие!

- Может быть, мне стоит открыть службу знакомств? - заметила Сара.

- Могла бы сама воспользоваться своей службой, - усмехнулась Одри. Сара сообщила ей, что порвала с Филом. Одри не вдавалась в подробности, а просто сказала, что у них кончилось горючее, и в кои-то веки не стала докапываться до правды.

- Пока я слишком занята работой в доме, - пожала плечами Сара. Сейчас она тоже заехала по пути на Скотт-стрит и была в рабочем комбинезоне.

- Не используй это в качестве оправдания, как ты использовала свою работу.

- Я не использую, - упрямо сказала Сара.

- Том говорил, что будет рад познакомить тебя со своим сыном. Он на год старше тебя и недавно развелся.

- Я знаю. Но он живет в Сент-Луисе. Едва ли это удачный вариант для меня, мама, - сказала Сара. Да и для Одри тоже, хотя у нее по крайней мере после знакомства с Томом улучшилось настроение и прибавилось уверенности в себе.

- А как насчет архитектора, которого ты наняла для реставрации дома? Он одинокий? И прилично выглядит?

- Он в полном порядке, как и женщина, с которой он живет в течение четырнадцати лет. У них общий бизнес и дом в Потреро-Хилл.

- Насколько я понимаю, там толку не будет. Ну что ж, кто-нибудь в конце концов появится, когда ты меньше всего этого ожидаешь.

- Да уж, кто-нибудь вроде Душителя из Хиллсайда или Чарлза Мэнсона. Жду не дождусь такого счастья, - цинично заметила Сара. После последней проделки Фила у нее появилось неприязненное отношение ко всем мужчинам.

- Не будь такой мрачной, - произнесла мать.

- Я не мрачная, - покачала головой Сара. - Я просто устала. На этой неделе у меня было очень много работы в офисе.

- Когда ее у тебя не бывает? - сказала мать, провожая Сару до двери. И тут они обе услышали звоночек и голос: «Примите послание».

Сара удивленно приподняла бровь и улыбнулась матери:

- Купидон не дремлет!

Они поцеловались, и Сара ушла. Она была рада, что так удачно познакомила мать с Томом. Едва ли из этого что-то получится, поскольку он живет в Сент-Луисе, но это было хорошо для них обоих. Ей показалось, что он одинок, а Одри тоже была одинока. Каждому время от времени нужны розы. И послания от друга по электронной почте.

Глава 16

К концу февраля Сара успела поставить во всем доме медные водопроводные трубы, а также заменить в некоторых частях дома электропроводку. Работы велись поэтажно, и в марте предполагалось приступить к ремонту кухни. Саре было интересно наблюдать за доставкой оборудования. Она выбирала его по каталогам, имевшимся в офисе Джеффа. Дом еще не был готов ко вселению, но работа продвигалась хорошими темпами. Электрики обещали Саре заменить проводку к апрелю.

- Почему бы тебе не устроить себе каникулы? - предложил как-то раз Джефф, когда они производили замеры на кухне. Сара решила установить в центре большой стол для разделки мяса, а Джефф опасался, что из-за этого на кухне будет слишком тесно. Сара настояла на своем и, как оказалось, была права. Стол как нельзя лучше вписался в интерьер.

- Ты пытаешься избавиться от меня? - рассмеялась Сара. - Я тебя раздражаю?

Раздражала Джеффа не она, а Мари-Луиза. У нее был один из приступов ненависти ко всему, что имело отношение к Штатам, включая самого Джеффа. Мари-Луиза снова угрожала вернуться во Францию. Это было то время года, когда она тосковала по весне в Париже. Уехать, как обычно, на три летних месяца на родину она могла только в июне. Джефф считал дни до ее отъезда, хотя ему не хотелось признаваться в этом даже самому себе. Но временами с Мари-Луизой действительно было невыносимо жить.

- До того как закончат работу электрики и будет обустроена кухня, тебе здесь практически нечего делать. Думаю, что если бы ты отдохнула несколько недель, то смогла бы переехать сюда, как только вернешься. Ты бы немного развеялась, - сказал Джефф, имея в виду каникулы. Ему нравилось помогать Саре работать в доме. Это напоминало ему о том времени, когда он обустраивал свой дом в Потреро-Хилл.

- Я не могу так надолго покидать офис, - пожаловалась Сара.

- В таком случае дай нам две недели. Обещаю, что если ты уедешь в середине апреля, то к первому мая сможешь сюда переехать.

Услышав это, Сара запрыгала от радости, словно девчонка, и в тот вечер впервые серьезно подумала о возможности устроить каникулы.

На этот счет у нее были свои сомнения. Она никогда не любила покидать офис. Ехать ей было некуда. И не с кем. Она терпеть не могла путешествовать одна. Все ее подружки обзавелись детьми и мужьями. Сара позвонила в Бостон одной своей приятельнице по колледжу, но та только что развелась и не могла бросить покинутых отцом детей. В порядке утешения Сара напомнила себе, что будь она с Филом, она и с ним не смогла бы поехать вместе. За четыре года он ни разу никуда не ездил с ней, а ездил только с детьми. Сара даже пригласила одну из своих коллег, но та не могла в тот момент поехать. Сара в отчаянии обратилась к матери, которая тоже не могла поехать, потому что запланировала поездку в Нью-Йорк с одной приятельницей, чтобы походить по театрам и музеям. Сара уже подумывала о том, чтобы отказаться от этой идеи, но потом вдруг решила поехать одна. Теперь предстояло решить главное: куда ехать? В Мексике Сара обычно заболевала, да и ехать туда одной как-то не хотелось. Ей нравились Гавайи. Но пробыть там две недели казалось слишком долго. Она любила Нью-Йорк, но туда надо ехать не одной, иначе не получишь никакого удовольствия. Так ничего и не решив, Сара посмотрела на фотографию Лили и вдруг поняла, куда именно ей следует поехать. Во Францию, туда, куда сбежала Лили. Она вспомнила, как Мими рассказывала, что ездила туда, чтобы посмотреть на замок, в котором та жила с маркизом, ради которого бросила мужа. Мими говорила, что окна там заколочены досками, но Саре было все равно интересно взглянуть на то место, где жила Лили в годы своего пребывания во Франции. Как-никак, а прожила она там целых пятнадцать лет и там же умерла.

В воскресенье Сара отправилась к Мими, чтобы поговорить об этом. Как оказалось, замок был расположен на реке Дордонь, сравнительно недалеко от Бордо. Мысль о поездке туда казалась Саре все более привлекательной. Ей всегда хотелось побывать в тех местах и посмотреть замки Луары. К понедельнику Сара окончательно решила провести двухнедельный отпуск во Франции. Она собиралась выехать на следующий день после Пасхи и надеялась, что Джефф сдержит обещание и она сможет переехать в свой дом первого мая. До этого было еще шесть недель, и Джефф сказал, что они за это время успеют сделать все, что нужно. Сара уже решила, что большую часть внутренних малярных работ сделает своими силами после того, как переедет.

Она рассказала матери и бабушке о поездке во Францию. Мими написала для нее все, что знала о матери и о местонахождении и названии замка. Больше она никакими сведениями не располагала. Но Сара не стала расстраиваться, она надеялась найти в тех местах кого-нибудь, кто знал Лили, хотя с момента ее смерти прошло более шестидесяти лет.

Сара доделала все дела в офисе и начала упаковывать вещи в квартире, чтобы быть готовой к переезду, как только возвратится. Большую часть пожитков она имела намерение либо выбросить в мусорный бак, либо отдать на благотворительные цели. С собой Сара собиралась взять только книги и одежду. Остальное имело ужасный вид. Глядя на все это, она удивлялась тому, что так долго жила в окружении этого хлама.

Пасху Сара провела с матерью и Мими. Они устроили поздний пасхальный завтрак в «Фермонте», и Одри на следующий день уехала в Нью-Йорк. Мими планировала провести несколько дней в Палм-Спрингс с Джорджем и поупражняться в игре в гольф. А Сара улетела в Париж.

Накануне отъезда они поужинали с Джеффом.

- Спасибо, что посоветовал мне отправиться в эту поездку, - поблагодарила Сара Джеффа, когда они сидели друг напротив друга за столом в индийском ресторане. Он заказал себе острый карри, а Сара - средней жгучести, но и то и другое было очень вкусно. - Я намерена отыскать замок, в котором жила моя прабабушка.

- Где он находится? - поинтересовался Джефф.

Он знал от Сары эту историю, хотя и без подробностей. История заинтриговала его. Это придавало дому жизнь, вселяло в него душу. Лили имела склонность к рискованным приключениям, и общественным мнением эта молодая особа, судя по всему, пренебрегала. Все это тем более удивительно, что ей было всего двадцать четыре года, когда она бросила семью. Она родилась в ночь землетрясения 1908 года на пароме, направлявшемся в Окленд, спасаясь от охватившего город пожара. Таковы были обстоятельства, в которых началась ее очень необычная и довольно бурная жизнь. Ее появление на свет было спровоцировано землетрясением, а конец ее жизни пришелся на войну. Сара удивилась, осознав, что, когда Лили умерла, ей было столько же лет, сколько Саре. Она умерла тридцати девяти лет от роду, так и не увидев ни разу за пятнадцать лет своих двоих детей. Ее муж, маркиз, умер в том же году. Он участвовал в Сопротивлении.

- История твоих предков значительно интереснее, чем моих, - заметил он.

- Она меня просто завораживает, - призналась Сара. - Удивительно, что моя бабушка получилась такой нормальной, имея мать, которая ее бросила, и отца, который впал в депрессию. Семья потеряла все деньги в результате краха фондовой биржи, а младшего брата убили на войне. Несмотря на все это, Мими человек здравомыслящий и жизнерадостный, - сказала Сара.

Джефф не был знаком с Мими, но много слышал о ней и видел, что Сара ее обожает. Он надеялся когда-нибудь познакомиться с ней. За несколько месяцев совместной работы в доме они стали хорошими друзьями. Сара теперь почти всегда носила на лацкане подаренную им старинную булавку в виде домика. Это было для нее символом освобождения и ее любви к дому. Украшение особенно нравилось ей, потому что его подарил Джефф.

- Кстати, как у тебя дела с Мари-Луизой? - спросила Сара.

- Можно сказать, все в порядке, - ответил Джефф. - Но у нас с ней на это разные точки зрения. Она расценивает ситуацию по-французски, считая, что жизнь без споров - все равно что яйцо без соли. Я, кажется, в ближайшее время готов перейти на бессолевую диету. Но мне кажется, что если мы не будем все время спорить, Мари-Луизе покажется, что ее не любят. - Джефф не подвергал сомнению то, что любит ее, но жить с ней было тяжким испытанием. Всякий раз, когда он не соглашался с ней, она угрожала его бросить. Джефф жил в состоянии постоянного напряжения. Иногда ему казалось, что Мари-Луиза получает от этого удовольствие. Для нее это было образом жизни. Так уж повелось в ее семье. Когда Джефф навещал вместе с ней ее родственников, ему иногда казалось, что, просыпаясь по утрам, они специально с грохотом хлопают всеми дверьми просто ради собственного удовольствия. Так ведут себя ее тетушки, дядюшки и двоюродные братья и сестры. Они никогда не разговаривают нормальными голосами, а постоянно орут друг на друга. - Думаю, правда, что это не просто черта, присущая французам, а возможно, какая-то дисфункция, но не могу сказать, что мне это нравится. - Джефф и представить себе не мог, как можно жить таким образом, но ведь мирился же он с этим в течение целых четырнадцати лет. - Мне кажется, что это похоже на твою ситуацию с Филом, - сказал он, когда они закончили ужин. - Через некоторое время к этому привыкаешь и забываешь о том, что бывает по-другому. Человек ко многому может приспособиться. Кстати, о нем что-нибудь слышно?

- Уже пару месяцев от него ни слуху ни духу. Он наконец отстал от меня. - Сара сдержала слово и никогда больше не разговаривала с Филом. И теперь она больше не скучала по нему. Иногда ей хотелось, чтобы кто-нибудь был рядом, но только не он. - Наверное, у него уже есть новая подружка, которой он тоже изменяет. Я только теперь поняла, каков Фил на самом деле. - Сара пожала плечами, и они вернулись к разговору о ее поездке.

- Не забудь прислать мне открытку, - сказал Джефф, высаживая Сару возле ее дома. Она поблагодарила его за ужин. Он не поцеловал ее на прощание. Теперь, когда Сара была свободна, а он - нет, она не хотела играть с ним в эти игры. Она знала, что ей будет больно. А он уважал ее желания. Джефф слишком дорожил Сарой и не хотел ее обидеть, к тому же он был тесно связан с Мари-Луизой, так сказать, в радости и в горе. На данный момент - в горе, но все могло в любую минуту измениться. Джефф никогда не знал, с кем он проснется утром: с Бемби или Годзиллой. Мари-Луиза была абсолютно непредсказуемой.

- Позвони мне, если возникнут какие-нибудь проблемы с домом.

Она оставила свой маршрут ему, в офисе и бабушке. Сара собиралась арендовать французский сотовый телефон в аэропорту и обещала позвонить Джеффу и сообщить номер. Она также брала с собой компьютер, чтобы можно было пользоваться электронной почтой на тот случай, если офису потребуется связаться с ней.

- Не волнуйся, забудь обо всем. Наслаждайся каникулами. А когда вернешься, я помогу тебе переехать. По электронной почте я буду информировать тебя о том, как продвигаются дела, - успокоил ее Джефф.

Сара знала, что он это сделает. Он всегда держал ее в курсе того, что происходит в доме. Правда, пока неприятных сюрпризов не было, а были только приятные.

Работы над реставрацией дома шли как по маслу, как будто так и было задумано с самого начала. Словно Лили и Стенли хотели, чтобы Сара владела этим домом, хотя у каждого из них были на то свои причины. Переезд будет завершающим штрихом, словно глазурь на торте. Сара уже решила, что будет пользоваться спальней Лили, и заказала новенькую огромную кровать с обтянутым бледно-розовым щелком изголовьем. Кровать обещали доставить сразу же, как только она вернется.

- Bon voyage! ^[2] - крикнул Джефф, когда Сара, взбежав по ступеням, оглянулась через плечо и помахала рукой. Потом она исчезла в здании, а Джефф поехал к себе, думая о ней. Он надеялся, что ее путешествие будет удачным.

Глава 17

Самолет приземлился в аэропорту Шарля де Голля в восемь часов утра по парижскому времени. Саре потребовался час, чтобы получить вещи и пройти таможенный досмотр. В десять часов утра она уже ехала в такси по Елисейским полям и с радостной улыбкой оглядывалась вокруг. Она хорошо выспалась в самолете во время одиннадцатичасового перелета. Казалось, что она находится в пути целую вечность, но теперь наконец она была на месте. Когда они проехали по площади Согласия с ее фонтанами и направились по мосту Александра III в сторону Дома инвалидов, где похоронен Наполеон, она почувствовала себя героиней какого-то фильма. Она остановилась в маленьком левобережном отеле, расположенном на бульваре Сен-Жермен, в самом центре Латинского квартала. Джефф дал ей название отеля по совету Мари-Луизы, и это оказалось именно то, что было нужно.

Оставив в номере багаж, Сара прогулялась по Парижу. Она выпила кофе в каком-то кафе, поела, сходила в Лувр, а на следующий день, как положено туристу, покаталась на речном трамвайчике, побывала в соборе Парижской Богоматери и полюбовалась зданием Оперы. Она уже бывала в Париже, но почему-то на этот раз встреча с этим городом волновала ее сильнее. Сара никогда еще не чувствовала себя такой свободной. Она была счастлива пробыть здесь три дня, прежде чем отправиться поездом в Дордонь. Консьерж парижского отеля порекомендовал Саре гостиницу, где она могла остановиться. По его словам, там было простенько, чисто и уютно, что подходило Саре как нельзя лучше. Она ехала в Дордонь не для того, чтобы показывать себя. С удивлением Сара заметила, что с удовольствием путешествует в одиночестве. Она чувствовала себя в полной безопасности, и, несмотря на слабое знание французского языка, окружающие ее понимали и старались помочь.

Сойдя с поезда, Сара взяла такси до гостиницы. Это был старенький, видавший виды «рено». За окнами разворачивался живописный пейзаж. В этих местах было в почете коневодство, и Сара заметила немало конюшен. Она увидела также несколько замков, но большинство из них находилось в полуразрушенном состоянии. Интересно, подумала она, замок Лили выглядит так же или он отреставрирован? Саре хотелось поскорее увидеть его. Она тщательно написала название замка и показала клерку за конторкой ее гостиницы. Он кивнул, пробормотал что-то непонятное по-французски, потом развернул перед Сарой карту и заговорил на ломаном английском. Он спросил, не хочет ли она, чтобы кто-нибудь отвез ее туда, и Сара ответила утвердительно. Поскольку дело было к вечеру, клерк пообещан найти ей к утру машину с водителем.

В тот вечер Сара поужинала в гостинице. Ей подали великолепный паштет из гусиной печени с печеными яблоками, а также салат и сыр. Вернувшись в номер, Сара улеглась на пуховую перину и проспала до утра. Когда она проснулась, комната была залита солнцем. Сара и не подумала закрывать тяжелые ставни, предпочитая солнечный свет. У нее была отдельная ванная комната с огромной ванной. Приняв ванну и одевшись, она спустилась к завтраку, который состоял из кофе и свежайших, только что приготовленных круассанов. Не хватало только компаньона, с которым можно было бы разделить этот завтрак. Было не с кем поговорить о том, как вкусна пища и как красива местность. Водитель, которого, как и обещал, нашел для нее клерк из гостиницы, вез Сару теперь в Шато-де-Мейяр, где жила во время своего пребывания здесь ее прабабушка.

Замок находился в получасе езды от гостиницы, и, подъезжая к нему, они увидели красивую церковь. Молодой водитель объяснил на ломаном английском, что когда-то церковь относилась к замку. Потом они какое-то время медленно ехали по узкой дороге, и наконец Сара увидела замок. Он выглядел величественно: с башнями и башенками, внутренним двором и надворными постройками. Возведенный в шестнадцатом веке, он был очень красив, но в данный момент находился в состоянии реконструкции. Главная часть здания была одета в тяжелые леса, и повсюду, как и в доме на Скотт-стрит, усердно трудились рабочие.

- Новый владелец, - сказал молодой водитель. - Чинит! - Сара кивнула. Очевидно, замок недавно купил новый владелец. - Богач! Вино! Очень хорошее! - пояснил водитель. Они улыбнулись друг другу. Видимо, новый владелец нажил состояние на виноделии.

Сара вышла из машины и огляделась вокруг. Она увидела сады и виноградники, а также большую конюшню, но без лошадей. Наверное, во времена Лили здесь было очень красиво. Лили обладала особым умением становиться хозяйкой потрясающих домов, с улыбкой подумала Сара, и еще умела находить мужчин, которые ее баловали. Интересно, была ли Лили здесь счастлива, скучала ли по детям и Александру и по своему дому в Сан-Франциско? Сара, хотя и не имела детей, представить себе не могла, как можно их бросить. При этой мысли ей стало безумно жаль Мими.

Никто из рабочих не обратил ни малейшего внимания на Сару, и она бродила у замка около часа, осматривая территорию. Ей очень хотелось заглянуть внутрь, но она не осмелилась и просто стояла, задрав голову и глядя на окна. В одном из них она заметила мужчину, который смотрел на нее, и подумала, что ее, наверное, сейчас попросят уйти. Через несколько минут мужчина вышел во двор и направился к Саре. Он был высок ростом, волосы тронуты сединой. Мужчина был в свитере, джинсах и рабочих сапогах. Но он выглядел не так, как рабочие. В нем чувствовалась некая властность, а когда он подошел ближе, Сара не могла не заметить на его запястье дорогие золотые часы.

- Puis-je vous aider, mademoiselle? ^[3] - вежливо спросил мужчина.

Он некоторое время внимательно смотрел на Сару. На вид она была безобидной, но вдруг она окажется репортером? Туристы сюда редко забредали. Но представители прессы иногда появлялись.

- Извините. - Сара беспомощно развела руками и застенчиво улыбнулась. - Je ne parle pas français ^[4]. - Она только и умела сказать, что не говорит по-французски. - Я американка, - пояснила она, и мужчина кивнул.

- Могу ли я чем-нибудь помочь вам, мадемуазель? - спросил он снова, на сей раз по-английски. Ему было любопытно узнать, кто она такая. - Вы кого-нибудь ищете? - По-английски он говорил безупречно, хотя и с акцентом.

- Нет, - покачала головой Сара. - Я хотела лишь осмотреть замок. Он очень красив. Давным-давно здесь жила моя прабабушка.

- Она была француженкой? - Он, кажется, был заинтригован. Мужчине было немного за пятьдесят, и он был очень хорош собой и элегантен. Сару он рассматривал с большим интересом.

- Нет, она была американкой, но замужем за маркизом. Маркизом де Мейяром. Ее звали Лили. - Сара произнесла это с таким видом, словно вручала верительные грамоты.

Мужчина улыбнулся ей.

- Моя прабабушка тоже жила здесь, - сказал он. - А также мои бабушка и мать. Они здесь работали. Вполне возможно, что моя бабушка работала у вашей.

- Здесь жила моя прабабушка, - уточнила Сара. - Извините за мое вторжение, но мне просто хотелось увидеть, где она жила.

- Сюда приходит не так уж много посетителей, - сказал мужчина. - Замок простоял заколоченным в течение шестидесяти лет. Я купил его в прошлом году. Он был в ужасном состоянии. Его не ремонтировали со времен войны. Работы здесь непочатый край. Я только что сюда вселился.

Сара кивнула и улыбнулась:

- А я только что купила дом в Сан-Франциско. Огромный дом, хотя и не такой большой, как этот замок. Муж Лили, мой прадедушка, продал его, когда она его покинула после Великой депрессии. Я занимаюсь реставрацией дома и собираюсь въехать туда, как только вернусь в Штаты.

- Должно быть, ваша прабабушка любила большие дома и мужчин, которые дарили их ей? - Сара кивнула. Да, именно такой была Лили. - У нас с вами много общего. Похоже, мы оба заняты одной и той же работой: реставрируем оба ее дома. Не хотите ли войти и посмотреть замок изнутри? - Мужчина был очень гостеприимен.

Чуть помедлив, Сара кивнула. Ей до смерти хотелось побывать в замке, чтобы рассказать потом об этом Мими, Джеффу и матери.

- Я задержу вас всего на несколько минут. Не хочу надоедать вам. Моя бабушка рассказывала, что приезжала сюда несколько лет назад, но тогда все было заколочено досками. Почему здесь так долго никто не жил?

- Наследников не было. Последний маркиз не имел детей. Кто-то купил замок после войны, но новые владельцы вскоре умерли, и тут началась баталия между членами их семей. Они сражались друг с другом в течение двадцати лет, но так никогда и не жили здесь. Со временем некоторые уехали из этих краев, другие умерли, а иные просто не захотели здесь жить. Дом был выставлен на продажу несколько лет назад, но глупцов, желающих купить его, не находилось, пока не появился я. - Мужчина рассмеялся.

Внутри замок был просторен и немного мрачноват. Там были необычайно высокие потолки и широкая главная лестница, ведущая на верхние этажи. Были там и длинные коридоры, в которых Сара могла без труда представить себе галерею портретов предков. Сара подумала, что дом в Сан-Франциско гораздо красивее и веселее, хотя и значительно меньше по размеру. Ей вдруг стало грустно. Интересно, была ли Лили счастлива здесь, став маркизой?

Новый владелец замка повел Сару наверх и показал огромные спальни и библиотеки, до сих пор битком набитые книгами. Была там и гостиная с камином. Неожиданно вспомнив о чем-то, мужчина протянул Саре руку.

- Извините мою невежливость. Меня зовут Пьер Пети, - сказал он и добавил, когда она представилась: - Я не маркиз де Мейяр. Вы правнучка маркиза, а я правнук крестьянина и внук кухарки. Моя мать в молодости работала тут служанкой. Я купил этот замок, потому что моя семья работала здесь, пока тут жили Мейяры. Вот я и подумал, что пора поместить в замок хотя бы одного Пети, поскольку Мейяров не осталось. Видите ли, крестьяне обычно бывают покрепче здоровьем, и в конечном итоге именно они правят миром. - Сказав это, Пьер рассмеялся. - Я рад познакомиться с вами, Сара Андерсон. Не хотите ли стаканчик вина?

Сара нерешительно замялась, а Пьер повел ее в огромную кухню, сохранившуюся с прошлых времен в первозданном виде. Ее еще не перестраивали.

Сара не знала, что Пьер Пети был одним из самых известных виноторговцев во Франции. Он экспортировал вина по всему миру, и главным образом в Соединенные Штаты. Взяв со стеллажа бутылку, он принялся открывать «Шато Марго урожая 1968 года».

- Это год моего рождения, - сказала Сара с застенчивой улыбкой, принимая стакан с вином из рук Пьера.

- Вино должно немного «подышать», - извиняющимся тоном сказал он и повел Сару посмотреть остальную часть замка.

Через полчаса они снова вернулись в старую кухню. Во время экскурсии Пьер поделился с Сарой своими планами реконструкции замка и задал немало вопросов относительно ее дома в Сан-Франциско. Сара рассказала о том, что делает в доме, сообщила, что ей это очень нравится, а также поведала Пьеру историю Лили.

- Удивительно, что она оставила своих детей, - пожал плечами Пьер. - У меня нет детей, но и мне трудно представить себе, чтобы женщина так поступила. Скажите, а ваша бабушка ненавидит ее за это?

- Она никогда о ней не говорит, но я думаю, что она не испытывает к ней ненависти. Она мало знает о матери, ведь та покинула ее, когда бабушке было всего шесть лет.

- Должно быть, она разбила сердце своего мужа, - с сочувствием сказал Пьер.

- Думаю, что так оно и было. Он умер через пятнадцать лет после того, как это случилось, но, как говорит бабушка, потеряв состояние и жену, он стал отшельником и в конце концов умер от горя.

Пьер Пети пригубил вина и покачал головой.

- Женщины способны сотворить и не такое, - сказал он, поглядывая на Сару. - Иногда они бывают абсолютно бессердечными созданиями. Поэтому я и не женился. Гораздо веселее, когда твое сердце разбивают многие, но не одна.

Сказав это, он рассмеялся, и Сара тоже. На ее взгляд, он совсем не был похож на человека с разбитым сердцем, скорее было представить, что он сам разбивает сердца и наслаждается этим. Он был очень привлекательным мужчиной, обладал большим обаянием и, судя по всему, был преуспевающим бизнесменом. На реставрацию замка Пьер тратил целое состояние.

- Знаете, мне кажется, есть человек, с которым вам было бы интересно встретиться, - задумчиво произнес он. - Это моя бабушка. Когда ваша прабабушка жила здесь, она была кухаркой. Сейчас ей девяносто три года и она не может ходить, но о прошлом помнит все до мельчайших подробностей. У нее до сих пор отличная память. Хотите встретиться с ней?

- Еще бы! - воскликнула Сара, у которой загорелись глаза.

- Она живет в получасе езды отсюда. Хотите, я вас туда отвезу? - спросил Пьер.

- Я, наверное, причиняю вам слишком много хлопот. Я приехала с водителем, и если вы объясните, как туда добраться…

- Не говорите глупостей. Мне здесь все равно нечего делать. Я живу в Париже. Я приехал сюда на несколько дней, чтобы проверить, как продвигаются дела. - Судя по тому, что он говорил, работы здесь шли уже в течение года, а до их завершения было еще далеко. - Я отвезу вас туда сам. Я обожаю бывать у нее, а она всегда ругает меня за то, что я слишком редко ее навещаю. Вы дали мне отличный повод навестить бабушку. Она не говорит по-английски, так что я буду вашим переводчиком.

Пьер энергично зашагал по коридору. Сара последовала за ним. Она была взволнована тем, что встретила Пьера и получила возможность познакомиться с женщиной, которая знала Лили. Она надеялась, что он не преувеличивает, говоря о хорошей памяти бабушки. Ей хотелось, вернувшись домой, рассказать что-нибудь Мими о ее матери. Это было бы хорошим подарком, и Сара была благодарна Пьеру Пети за его помощь.

Он оставил ее во внутреннем дворе, сказав, что вернется через мгновение. Вернулся он через пять минут в черном «роллс-ройсе» с открывающимся верхом. Машина выглядела великолепно. Пьер Пети, как видно, не отказывал себе ни в чем. Пусть даже его предки были крестьянами, сам он был явно человеком очень богатым.

Сара уселась рядом с Пьером и объяснила своему водителю, что этот джентльмен сам доставит ее в гостиницу. Всю дорогу Пьер непринужденно болтал с Сарой, расспрашивал о работе и о жизни в Сан-Франциско. Сара сказала, что она поверенный, и Пьер спросил, замужем ли она. Она призналась, что нет и не была замужем.

- Вы еще очень молоды, - улыбнулся Пьер. - Придет время, и вы выйдете замуж. - Он сказал это так, словно ничуть не сомневался в своих словах.

Она призадумалась. Он ей нравился. К тому же он очень мило отнесся к ней. Ей доставляла удовольствие поездка по сельской местности в его «роллс-ройсе». Да и кому бы это могло не понравиться? Стоял великолепный апрельский день, Сара находилась во Франции и разъезжала в «роллс-ройсе» с очень красивым мужчиной, владевшим огромным замком. Было в этом что-то сюрреалистическое.

- Почему вам кажется, что я выйду замуж? Вы же не женились! А мне зачем?

- А-а, понятно… вы одна из этих? Независимая женщина. Почему вы не хотите выходить замуж? - Пьер видимо наслаждался препирательством с Сарой и совершенно очевидно любил женщин. Сара подозревала, что женщины тоже любили его.

- Зачем мне выходить замуж? Мне нравится быть незамужней, - сказала Сара.

- Как бы не так! - заявил он. - Час назад вы ехали одна в стареньком «рено», и вам даже поговорить было не с кем. Вы одна путешествуете по Франции. А теперь вы едете в «роллс-ройсе», болтаете со мной, смеетесь и любуетесь красивыми пейзажем. Разве это не лучше?

- Но ведь я не вышла за вас замуж, - насмешливо сказала Сара. - И так нам обоим гораздо лучше. Не правда ли?

Он рассмеялся. Ответ Пьеру понравился. И Сара тоже понравилась. Она была такая умненькая, сообразительная.

- Возможно, вы правы. А как же дети? Вы не хотите детей?

Сара покачала головой, глядя на него.

- Но почему? Большинство людей жаждут обзавестись детьми.

- Я слишком много работаю. Не думаю, что стала бы хорошей матерью. Я не смогу уделять им достаточно времени. - Это была удобная отговорка.

- Возможно, вам не следует слишком много работать, - сказал Пьер.

- Возможно, - согласилась Сара. - Вам, наверное, пришлось много потрудиться, чтобы иметь все это. - Ведь он не получил свое состояние в наследство, а нажил собственным трудом.

Услышав слова Сары, Пьер рассмеялся:

- Иногда я работаю с полной отдачей. А иногда играю по-крупному. Мне нравится делать и то и другое. Правда, не одновременно. Для того чтобы играть по-крупному, приходится много работать. У меня есть великолепная яхта, которая сейчас на приколе. Вы любите яхты?

- Я очень давно не бывала на борту яхты, - призналась Сара.

Через несколько минут они подъехали к дому бабушки Пьера Пети. Это был маленький аккуратный коттедж, обнесенный заборчиком, с ухоженными розовыми кустами перед домом и крошечным виноградником за ним. Пьер вышел из машины и открыл дверцу для Сары. Она чувствовала себя словно кинозвезда, играющая в фильме, которым была ее жизнь. Сан-Франциско остался где-то очень далеко.

Пьер позвонил и открыл дверь. Навстречу, вытирая руки о фартук, уже спешила женщина, которая ухаживала за его бабушкой. Она заговорила с Пьером, указывая за дом. Пьер провел Сару через двор к черному входу.

В доме было множество красивых вещей и хорошенькие яркие занавески на окнах. Дом был маленький, но внук, как видно, хорошо заботился о бабушке, окружая ее комфортом. Бабушка сидела в инвалидной коляске, любуясь виноградником и открывающимся великолепным видом. Она всю свою жизнь прожила в этом краю, и много лет назад Пьер купил ей здесь коттедж. Для нее это был настоящий дворец. Когда бабушка Пьера увидела внука, глаза ее радостно засияли.

- Здравствуй, Пьер! - воскликнула она и улыбнулась Саре. Она обожала, когда ее навещали, особенно внук. Было видно, что он - радость всей ее жизни и что она им очень гордится.

- Здравствуй, бабуля.

Пьер представил ей Сару и объяснил, зачем она приехала. Бабушка заинтересовалась, издала несколько восклицаний и покивала головой, словно одобряя ее приезд. Пока она и Пьер оживленно болтали, появилась работница, которая принесла пирожные и лимонад. Налив гостям лимонаду, она поставила кувшин на маленький столик на случай, если они захотят еще.

Пьер повернулся к Саре и выдвинул стулья для них обоих.

- Бабуля говорит, что хорошо знала вашу прабабушку и всегда любила ее. Говорит, что она была очень красивой женщиной. Когда Лили приехала сюда, моей бабушке было всего семнадцать лет и она работала служанкой на кухне. Она говорит, что ваша прабабушка всегда была очень добра к ней. Бабушка говорит, что даже не подозревала, что у Лили есть дети, пока однажды не увидела, как она плачет в саду, глядя на их фотографии. Но если не считать этого, она была здесь очень, очень счастлива. У нее была солнечная натура, и мужа своего она обожала. Он был на несколько лет старше и боготворил ее. Когда он был с ней, он всегда радостно смеялся. Бабушка говорит, что когда пришли немцы, для всех настали тяжелые времена. Немцы заняли конюшни и часть замка. В надворных постройках жили солдаты, которые вели себя очень грубо и частенько крали продукты из кухни. Однако ваша прабабушка, хотя и не очень любила их, относилась к ним хорошо. К концу войны Лили была сильно больна. Лекарств не было, а ей становилось все хуже и хуже. Маркиз чуть с ума не сошел от тревоги за нее. Судя по всему, - тихо добавил Пьер, - у нее был либо туберкулез, либо воспаление легких.

Сару очень тронул этот рассказ. Она представила себе, как Лили плачет над фотографиями Мими и ее брата, и сердце сжалось. Брат Мими умер перед самым концом войны, в 1945 году, то есть в том же году, что и мать. Тогда же умер и Александр, бывший муж Лили. Трудно представить себе, как могла она прожить все эти годы, не имея никаких контактов со своими детьми и вообще с людьми, которых некогда любила. Она бросила их всех ради маркиза, закрыв дверь за своим прошлым, и никогда больше ее не открывала.

- Бабушка говорит, что когда ваша прабабушка умерла, она была еще очень молода, - продолжал Пьер. - Она говорит, что таких красивых женщин она больше никогда в жизни не видела. И маркиз, когда она умерла, был безутешен. Бабушка думает, что он долго находился в Сопротивлении, но наверняка этого никто не знает. После смерти Лили он стал все чаще исчезать, возможно, выполняя поручения местных ячеек, или, может быть, ездил в другие районы. Однажды ночью немцы убили его неподалеку отсюда. Говорили, что он пытался взорвать поезд, но правда это или нет, она не знает. Он был хорошим человеком и не стал бы делать того, от чего могли погибнуть люди, разве что если это были немцы. Бабушка думает, что он сам полез под пули, потому что был безутешен после смерти жены. Он погиб через несколько месяцев, и их похоронили на кладбище возле замка. Если пожелаете, я могу проводить вас туда, - предложил Пьер, и Сара кивнула. - Бабушка говорит, что когда они умерли, все были опечалены. Немцы не отпустили слуг из замка и заставляли их много работать. После смерти маркиза в замке поселился комендант. Потом немцы наконец ушли. После войны все слуги разошлись кто куда, а замок заколотили досками. В конце концов кто-то купил его… а остальное вы знаете. Что за удивительная история! - воскликнул напоследок Пьер.

Сара потянулась к старой женщине и взяла ее за руки, чтобы поблагодарить.

- Спасибо… мерси, - повторяла она. Эта старая женщина была ее единственным связующим звеном с исчезнувшей прабабушкой, дом которой теперь принадлежал Саре. С женщиной, которую двоемужчин любили так страстно, что оба умерли, потеряв ее. Сара задумалась над историей Лили, а бабушка Пьера сказала что-то еще своему внуку. Он выслушал, кивнул и повернулся к Саре.

- Бабушка говорит, что помнит еще кое-что о детях Лили. Она часто видела, как Лили писала письма. Она не уверена, но предполагает, что письма были адресованы ее детям. Парнишка, который ездил на почту за корреспонденцией, говорил, что ее письма всегда возвращались назад. Он сам отдавал их мадам маркизе, и она бывала при этом очень печальна. Он рассказывал бабушке, что она складывала их в шкатулку, где они хранились, перевязанные ленточками. Бабушка уверяет, что увидела их только после смерти маркизы. Она нашла шкатулку, когда помогала разбирать вещи Лили, и показала письма маркизу. Он приказал ей выбросить их, что она и сделала. Она не может сказать наверняка, но ей кажется, что это были те самые письма, адресованные детям, которые возвратились нераспечатанными. Должно быть, Лили долгие годы пыталась наладить с ними контакт, но кто-то постоянно отсылал эти письма назад. Возможно, это был мужчина, за которым она прежде была замужем, отец ее детей. Должно быть, он был очень зол на нее. Я бы на его месте был в бешенстве.

Никто из них не мог понять, как Лили могла бросить мужа и детей, страстно влюбившись в кого-то другого. Но если верить словам бабушки Пьера, Лили любила маркиза именно с такой страстью. Сара надеялась, что Лили сожалела о том, что бросила детей. Ее слезы над фотографиями и возвращенными письмами, которые она хранила, были тому подтверждением. Однако, как ни трудно это понять, любовь Лили к маркизу, как и его любовь к ней, оказалась сильнее. Очевидно, это был тот случай, когда страсть противоречит здравому смыслу. Лили ушла к нему, отказавшись от прошлой жизни и бросив всех, даже своих детей. Она умерла, так и не увидев их больше, что казалось Саре ужасной судьбой. Не только для Лили, но и для Мими.

Пьер поболтал немного с бабушкой, и они уехали. Перед отъездом Сара поблагодарила старушку еще раз.

День выдался потрясающий. На обратном пути Пьер, как обещал, проводил Сару на кладбище. Мавзолей семейства Мейяр было нетрудно найти. Когда умер маркиз де Мейяр, ему было сорок четыре года, Лили - тридцать девять лет. Он пережил ее даже не на три месяца, а всего на восемьдесят дней.

Сара теперь многое узнала о Лили, но эта женщина по-прежнему оставалась загадкой. Что служило для нее побудительными мотивами, какая она была на самом деле, что чувствовала или не чувствовала, что любила, о чем мечтала - все это были вопросы, ответы на которые Лили унесла с собой в могилу. Совершенно очевидно, что ее страсть к маркизу была мощной движущей силой. Сара знала, что она встретилась с ним незадолго до Великой депрессии на одном из приемов в консульстве Сан-Франциско. Как она решилась бежать с ним, когда и почему, никто не знал и уже никогда не узнает. Возможно, Лили не была счастлива с Александром, хотя он явно обожал ее. Но в конце концов ее сердце принадлежало только маркизу - ему одному.

Сара чувствовала, что теперь ей есть с чем вернуться домой. Она планировала по возвращении рассказать Мими о письмах ее матери к ней.

- Кажется, я влюбился в вашу прабабушку, - шутливо произнес Пьер, когда они ехали в гостиницу. - Она, должно быть, была замечательной женщиной, натурой страстной, обладающей большой притягательной силой и довольно опасной. Мужья любили ее так страстно, что это их погубило. Когда ее не стало, они не смогли жить без нее, - сказал он, поглядывая на Сару. - Скажите, вы так же опасны, как она? - шутливо спросил он.

- Нет, что вы, - улыбнулась Сара. В том, что они с Пьером встретились, она усматривала руку судьбы. - Если бы я не познакомилась с вашей бабушкой, то никогда бы не узнала ничего о Лили. Спасибо вам, Пьер, - поблагодарила она француза.

- Я получил большое удовольствие. Такая потрясающая история, - сказал он тихо, когда она вышла из машины. - Завтра я уезжаю в Париж. Не хотите ли сегодня поужинать со мной? Здесь есть только местное бистро, но кормят там довольно хорошо. Мне приятно ваше общество, Сара. Сегодня я с большим удовольствием провел с вами время.

- Я тоже. Вы уверены, что я вас не утомила? - У нее было такое ощущение, что она уже злоупотребила его гостеприимством, и ей не хотелось делать это еще раз.

- Пока не утомили. Если вы утомите меня, я отвезу вас назад, - рассмеялся Пьер.

- В таком случае я с радостью принимаю ваше приглашение.

- Отлично. Я заеду за вами в восемь.

Ближайшее бистро, куда пригласил ее Пьер, отличалось непритязательностью, а еда была простой, но хорошо приготовленной. Пьер привез с собой бутылку собственного вина. Он развлекал Сару рассказами о своих путешествиях и приключениях, когда плавал на яхте вокруг света. Он был интересным собеседником и забавным компаньоном. Сара смеялась и беззаботно болтала, чувствуя себя так, словно попала на другую планету.

Оба они прекрасно провели вечер. Пьер был на пятнадцать лет старше Сары, но смотрел на жизнь с позиции молодого человека, что, видимо, объяснялось тем, что он никогда не был женат и не имел детей.

- А вы, дорогая моя, - заявил Пьер, допивая вино, - насколько я вижу, слишком серьезны. Вам нужно больше развлекаться и легче смотреть на жизнь. Вы слишком много работаете, а теперь еще убиваете себя реконструкцией дома. Когда же вы играете?

Подумав, она пожала плечами:

- Я не играю. Теперь дом стал для меня игрушкой. Но вы правы. Я, наверное, слишком мало играю. - Сара справедливо подозревала, что самого Пьера в этом нельзя было упрекнуть.

- Жизнь коротка. Вам пора начать играть.

- Поэтому я и оказалась здесь, во Франции. Как только вернусь, я перееду в дом Лили, - ответила Сара.

- Это не дом Лили, Сара. Он ваш. Это дом Сары. Лили жила своей жизнью и делала именно то, что хотела делать, не обращая внимания на людей, которым причиняла боль. Она знала, чего хочет от жизни. Не сомневаюсь, что она была очень красивой, но при этом она, наверное, была крайне эгоистичной. Похоже, мужчины всегда безумно влюбляются в эгоистичных женщин, а не в добрых и хороших, таких, которые им подходят. Не старайтесь быть слишком хорошей, Сара… или вам могут причинить боль.

Интересно, подумала она, не причинил ли кто-нибудь боль ему, или, возможно, он сам кому-то причинил боль? Но Сара подозревала, что характер Лили Пьер раскусил правильно.

- Кто ждет вас дома? - спросил ее Пьер.

- Бабушка, мать, друзья. - Говоря это, Сара подумала о Джеффе. - Вам, наверное, кажется, что это звучит слишком трогательно? - Она не стала вдаваться в подробности, но Пьер и сам догадался, что в ее жизни нет мужчины и что она спокойно к этому относится, а это, с его точки зрения, было печально, учитывая ее внешность и возраст.

- Нет, это звучит очень мило. Может быть, даже слишком мило. Мне кажется, вам следует быть жестче со своими мужчинами.

- У меня нет никаких мужчин! - рассмеялась Сара.

- Появятся.

- У меня в течение четырех лет был неподходящий мужчина, - спокойно заметила она. Они с Пьером стали друзьям. Он ей нравился, хотя она чувствовала, что было в нем нечто от плейбоя. Но к ней он относился по-доброму. Даже в некотором смысле по-отечески.

- Слишком уж долго вы терпели рядом с собой плохого парня. Скажите, что вы хотите? - Пьер словно брал ее под свое крыло. В его глазах Сара была невинным ребенком. И вопрос его звучал так, будто Санта-Клаус спрашивал, приготовила ли она список желаний.

- Я больше не знаю, чего хочу. Товарищеских отношений, дружбы, смеха, любви, и чтобы был кто-то, кто смотрит на вещи так же, как я, и любит то же самое, что я. Тот, кто не обидит меня и не разочарует… кто хорошо обращается со мной. Я хочу скорее доброты, а не страсти. Я хочу, чтобы был кто-то, кто любит меня и кого люблю я.

- У вас большие запросы, - серьезно заметил Пьер. - Не уверен, что вам удастся найти все это в одном человеке.

- Когда я нахожу, он оказывается женатым.

- Что в этом плохого? Я всегда с этим сталкиваюсь, - сказал Пьер, и они оба рассмеялись.

Сара была уверена, что именно так он и поступает. Иногда он вел себя явно как плохой парень. Он был слишком красив, чтобы не быть таким, и достаточно богат, чтобы делать все, что хочет, и чтобы это сходило ему с рук. Он был очень избалован.

- Я человек совестливый, - ни с того ни с сего заявил Пьер. - Если бы это было не так, то я бы соблазнил вас и вскружил бы голову безумной, страстной любовью. - Говоря это, он шутил лишь отчасти, и Сара это понимала. - Но я не хочу причинять вам боль. Уезжая, вы были бы печальны, а я этого не хочу. Это лишило бы всякого смысла вашу поездку. Я хочу, чтобы вы уехали довольной, - закончил Пьер, нежно глядя на Сару. Он взял ее под свое покровительство, что случалось с ним крайне редко.

- Я тоже. Спасибо за ваше доброе отношение ко мне. - Сара сказала это со слезами на глазах, подумав о Филе и о том, как отвратительно он к ней относился. Пьер был добрым человеком. Наверное, поэтому его любили женщины - как замужние, так и незамужние.

- Когда вернетесь домой, найдите хорошего мужчину, Сара. Вы этого заслуживаете, - тихо повторил он. - Возможно, вам кажется, что вы этого не заслуживаете, но это не так. И не теряйте больше зря времени с неподходящими парнями. В следующий раз вы найдете хорошего. Я это нутром чую.

- Надеюсь, вы правы.

Забавно, что Стенли говорил, чтобы она не растрачивала жизнь, работая слишком много, а теперь Пьер говорит, чтобы она нашла подходящего человека. Они были подобны учителям, которые встретились на ее пути, чтобы преподать уроки житейской мудрости.

- Не хотите ли поехать завтра в Париж вместе со мной? - спросил Пьер, останавливая машину перед гостиницей.

- Я собиралась возвращаться на поезде, - нерешительно сказала она.

- Что за глупости! Со всей этой отвратительно пахнущей толпой народа? Не смешите меня. Ехать довольно долго, но дорога очень красива. А мне доставило бы удовольствие, если б вы поехали со мной. - Пьер сказал это просто, и было похоже, что он говорит то, что думает.

- В таком случае я поеду. Вы уже так много хорошего сделали для меня.

- Ладно. Обещаю завтра, по крайней мере в течение часа, вести себя по отношению к вам неприязненно, если от этого вы почувствуете себя лучше, - поддразнил он Сару.

Пьер сказал, что заедет за ней в девять часов утра и они будут в Париже к пяти вечера. Он сказал также, что завтра вечером встречается в Париже с друзьями и с удовольствием пригласил бы ее как-нибудь поужинать. Сара охотно согласилась, и по дороге в Париж они договорились о встрече.

Глава 18

В остальное время своего пребывания в Париже Сара осматривала памятники и церкви, бродила по музеям, закусывала в бистро, сидела в кафе. Она гуляла по улицам, заходила в парки, заглядывала в садики и обследовала антикварные лавки. Она делала все, что ей когда-либо хотелось сделать в Париже, и ко времени отъезда в Соединенные Штаты ей казалось, что она прожила там целый месяц.

Однажды Пьер пригласил ее поужинать в «Серебряную башню», а потом потанцевать, и она никогда еще так не веселилась за всю свою жизнь. В своей среде обитания Пьер был неотразим и вел себя явно как плейбой, но только не с ней. Высадив Сару возле ее отеля в четыре часа утра, он расцеловал ее в обе щеки и сказал, что с удовольствием увиделся бы с ней снова, но должен уехать в Лондон на встречу с клиентами. Он и без того слишком много сделал для того, чтобы ее поездка была успешной. Сара обещала ему прислать фотографии дома Лили в Сан-Франциско, а он обещал прислать фотографии замка для Мими. Оба они получали искреннее удовольствие от общения друг с другом, и, уезжая из Парижа, Сара знала, что у нее есть там друг.

Выписавшись из отеля и взяв такси в аэропорт, она чувствовала себя так, будто уезжает из дома. Она теперь понимала, почему Мари-Луиза хотела вернуться сюда. Если бы Сара могла, она сделала бы то же самое. Этот город обладал поразительной притягательной силой, и две недели, проведенные здесь, были лучшими в жизни Сары. То, что она приехала сюда одна, больше не имело никакого значения. Ей хотелось снова побывать в Париже. Поездка оправдала все надежды, причем с лихвой.

Находясь в Париже, Сара дважды получила весточку от Джеффа. Один раз речь шла о какой-то незначительной проблеме с электроснабжением, а второй раз - о замене заказанного ими холодильника, который могли доставить не ранее чем через несколько месяцев. Электронные послания Джеффа были краткими. А с работы Саре вообще ни разу не звонили. Так что получились настоящие каникулы, и, хотя было грустно уезжать, Сара чувствовала, что уже готова вернуться. Она не испытывала нетерпения в ожидании выхода на работу, но едва могла дождаться переезда в свой дом.

Сара прилетела в Сан-Франциско в шесть часов вечера по местному времени. Стоял чудесный теплый апрельский день. У Сары оставался целый уик-энд, чтобы упаковать вещи и перевезти их на Скотт-стрит.

Ей не терпелось увидеться с бабушкой и рассказать обо всем, что она видела и слышала. Однако Сара получила от матери сообщение по электронной почте о том, что Мими все еще не вернулась из Палм-Спрингс, а сама она идет на бал в Нью-Йорке со своими друзьями. Мать стала большой поклонницей современных средств связи и очень полюбила электронную почту. Сара не переставала удивляться этому. Интересно, продолжает ли она общаться с Томом или их взаимный интерес постепенно сошел на нет? Территориальная отдаленность действует расхолаживающе. В следующий уик-энд Сара хотела пригласить и мать, и бабушку на ужин в своем отремонтированном доме. После посещения Дордони ей было что рассказать.

К удивлению Сары, Джефф в тот вечер ей не позвонил, хотя знал, когда она возвращается. Сара подумала, что, наверное, он чем-то занят. В тот вечер Сара рано легла спать, а проснулась в пять утра. Приняв душ, она оделась, сварила себе кофе и в шесть часов утра отправилась на Скотт-стрит.

Войдя в дом, Сара почувствовала, что как будто уже живет здесь. Она с удовольствием обошла свои владения. Все лампы зажигались, все краны работали. Деревянная обшивка стен блестела. А новая кухня была просто великолепна. Она была так красива, что превзошла все Сарины ожидания. Новый холодильник понравился ей даже больше, чем тот, который выбрали первоначально. На следующей неделе Сара предполагала начать красить стены в комнатах небольшого размера, а профессиональные маляры, которые должны были приступить к работе через две недели, займутся большими помещениями. К июню работы в доме будут почти завершены. Остальное Сара предполагала не спеша доделать своими руками и собиралась начать присматривать мебель на распродажах и аукционах. Для этого потребуется больше времени, но в бюджетную смету она пока укладывалась, чему во многом способствовал Джефф, который умел экономить и многое приобретал для нее по оптовым ценам. Он даже нашел для нее садовника, услугами которого они с Мари-Луизой пользовались в Потреро-Хилл. Джефф также вычистил территорию и посадил аккуратные ряды цветов и живую изгородь вокруг дома.

Сара пробыла в доме два часа, когда в дверь позвонили. Выглянув из бокового окна, она увидела Джеффа, стоящего у дверей с двумя кружками из «Старбакса».

- Что ты здесь делаешь так рано? - с улыбкой спросил он, протягивая ей большой двойной капуччино с обезжиренной пеной, как любила Сара. Выглядел Джефф спокойным и довольным жизнью.

- Я все еще нахожусь в другом временном поясе, - объяснила она.

- Получила удовольствие?

- Огромное!

Они не спеша пили кофе и болтали о том о сем, когда Джефф неожиданно спросил, не встречала ли она в Париже Мари-Луизу. Сара озадаченно взглянула на него.

- Нет. Разве она уехала туда? Не рано ли для ее летней поездки в Париж?

- В этом году не рано. Она меня бросила. - Говоря это, Джефф смотрел Саре в глаза.

- Она тебя бросила?! - повторила потрясенная Сара. - По-настоящему ушла от тебя или просто уехала на несколько недель, чтобы побыть в Париже?

- Она туда вернулась. Я выкупаю ее часть бизнеса. Мы продаем дом. Я не могу себе позволить выкупить у нее и часть дома. Я могу лишь использовать свою половину денег за дом, чтобы выкупить у Мари-Луизы ее часть бизнеса. Фактически ради этого я продаю дом. - Джефф говорил об этом спокойно, но Сара-то знала, что он чувствует. Трудно смириться с тем, что четырнадцать лет твоей жизни прожиты зря.

- Извини, - тихо сказала Сара. - Как это произошло?

- Нам давно нужно было расстаться. Мари-Луиза была здесь несчастна с того самого дня, как приехала сюда. Думаю, что со мной она тоже не была счастлива, - Джефф криво усмехнулся, - иначе не уехала бы.

Пусть даже он хорошо держался и понимал, что все это к лучшему, ему все равно было больно. Начиная с Рождества они без конца воевали друг с другом. Джефф измучился, а теперь, когда все закончилось, даже испытывал облегчение.

- Не думаю, что дело в тебе, - успокоила его Сара. - Дело скорее в ней самой. Ведь это она жила здесь, хотя сама терпеть не могла Сан-Франциско.

- Несколько лет назад я предлагал ей перебраться в Европу. Но и это ее не устраивало. Таким уж недовольным жизнью человеком она была. И она злилась.

Мари-Луиза злилась до последней минуты и, уходя, хлопнула дверью, хотя Джефф совсем не хотел, чтобы расставание происходило таким образом. Но по-другому она не умела. Люди уходили из дома по-разному: одни по-доброму, другие в гневе.

- А как ты? Встретила в Париже мужчину своей мечты?

- Я приобрела друга, - ответила Сара и поведала Джеффу о своем посещении замка Мейяров, о встрече с Пьером Пети и его бабушкой, а также обо всем, что видела и слышала. - Я великолепно провела время, - спокойно сказала Сара, допивая свой капуччино. Ей не хотелось это подчеркивать, потому что Джеффу, очевидно, пришлось немало пережить за время ее отсутствия.

- Я так и подумал. Ты ни разу не прислала весточки по электронной почте. - Джефф печально улыбнулся. Его это немного задевало.

- Я смаковала каждое мгновение, к тому же была уверена, что ты занят.

Сара еще раз сказала, что сожалеет о его разрыве с Мари-Луизой, и они отправились бродить по дому. Джефф показал ей новые добавления и детали. Как он и обещал, дом был действительно готов для вселения.

- Сегодня я собираюсь ночевать здесь, - с гордостью заявила Сара.

Джефф улыбнулся, радуясь тому, что она счастлива. Она выглядела лучше, чем когда-либо, и он был рад, что она вернулась. Ему ее не хватало, особенно в последнее время. Мари-Луиза уехала неделю назад, и Джеффу все еще было как-то странно возвращаться в пустой дом. Она забрала с собой все, что хотела, а остальное велела либо оставить у себя, либо продать. У нее не было особой привязанности ни к чему, даже к Джеффу, что было обидно. Четырнадцать лет - немалый период времени. Приходилось перестраиваться. Первые пару вечеров он чуть ли не хохотал над собой. Оказывается, ему не хватало ссор! За четырнадцать лет они стали неотъемлемой частью их взаимоотношений.

- Что ты собираешься делать сегодня, Сара?

- Упакую то, что осталось, и перевезу сюда. Начну с одежды.

Нарядов у нее было не так уж много, и от некоторых Сара успела избавиться.

- Тебе не нужна помощь? - с надеждой в голосе спросил Джефф.

- Ты это спрашиваешь из вежливости или действительно хочешь помочь? - спросила Сара, зная, что он занят.

- Я хочу помочь, - признался Джефф. Он был не так уж сильно занят, как думала она.

- В таком случае мне нужна помощь. Мы могли бы кое-что перевезти, чтобы я смогла сегодня остаться здесь на ночь. Я не намерена больше спать в той квартире, - заявила Сара. Ей даже прошлую ночь не хотелось спать там. Новую кровать уже доставили на Скотт-стрит, и она была великолепна и выглядела очень по-девичьи со своим розовым изголовьем. Такая кровать была, пожалуй, достойна того, чтобы на ней спала Лили.

Джефф отправился с ней в ее квартиру и помог снести вниз чемоданы и коробки. Они сделали четыре рейса, перевозя вещи на обеих машинах. На Джеффа все эти хлопоты оказывали терапевтическое воздействие. Сара видела, что это его отвлекает.

- Как ты думаешь, Мари-Луиза и на этот раз снова вернется? - спросила Сара, когда они сделали перерыв на ленч.

- Больше не вернется, - сказал Джефф как о чем-то само собой разумеющемся. Он едва прикоснулся к сандвичу, который сделала Сара. - Мы оба согласились, что нам следует расстаться. Это нужно было сделать много лет назад. Просто мы были слишком упрямы или слишком трусливы, чтобы признаться в этом. Я рад, что мы наконец решились. Надеюсь, дом удастся продать быстро.

Сара знала, что Джефф любил свой дом и вложил в него много труда, и ей было обидно за него из-за того, что так все получилось. Но они хотя бы получат за него хорошие деньги. Джефф сказал, что Мари-Луиза хотела получить максимум из того, что ей причитается. Он же должен был заплатить ей огромную сумму за ее долю в бизнесе.

- Где ж ты будешь жить? - поинтересовалась Сара.

- Я намерен снять квартиру здесь, на Пасифик-Хайтс, поближе к офису. Это было бы разумно, - признался Джефф. Они так и не смогли перевести свой офис в Потреро-Хилл, потому что клиентам было слишком далеко туда добираться. - Может быть, мне стоит снять твою старую квартиру?

- Не надо. Тебе там не понравится. Она ужасна, - сказала Сара. Однако с его мебелью она, возможно, выглядела бы лучше, чем прежде.

- Завтра я собираюсь посмотреть несколько квартир. Не хочешь поехать со мной? - спросил Джефф. Он казался одиноким и неприкаянным, что было вполне нормально. Мари-Луиза никогда не проводила с ним слишком много времени, но теперь, когда она ушла навсегда, все стало видеться по-другому. Какой бы трудной ни была их совместная жизнь, после нее осталась пустота, и он пока еще не придумал, чем ее заполнить. Теперь, когда Мари-Луизы больше не было, она стала для него чем-то вроде ампутированной конечности, которая временами болит, но без которой он учится обходиться.

- Я с удовольствием поеду с тобой смотреть квартиры. Ты не собираешься снова приобретать дом?

- Пока не собираюсь. Хочу, чтобы сначала осела пыль. Хочу продать старый дом и посмотреть, что мы за него выручим. Возможно, у меня хватит денег на покупку кондо, после того как я выкуплю ее долю в бизнесе. Но я не стану спешить.

- Вот это правильно, - одобрила Сара. Джефф был разумен, практичен и щедр с Мари-Луизой.

После ленча Джефф помог Саре перевезти еще кое-какие вещи. Потом они заказали ужин в китайском ресторанчике. После ужина Джефф ушел и появился на следующий день, чтобы отправиться вместе с Сарой смотреть квартиры.

- Ну, как тебе спалось в первую ночь? - спросил он.

- Великолепно! Новая кровать мне очень нравится и ванная комната тоже. А ванна такая большая, что там могут уместиться одновременно десять человек, - сказала Сара.

В тот вечер они нашли для Джеффа небольшую, но неплохо спланированную квартиру. Она была в хорошем состоянии, а главное, располагалась в одном квартале от офиса. А также в четырех кварталах от дома Сары на Скотт-стрит. При квартире был даже маленький садик, и еще в ней имелся камин, что Джеффу особенно понравилось. Когда они уходили, Джефф заметил, что, наверное, странно будет жить в квартире после того, как в течение многих лет имел собственный дом.

Потом он высадил Сару возле ее дома и отправился к себе, чтобы начать упаковывать вещи. Вечером он позвонил ей.

- Как ты там, Джефф? - ласково спросила Сара.

- Со мной все в порядке. Упаковывать пожитки - невеселое занятие. Я намерен продать все, что смогу, вместе с домом, но боюсь, что кое-что все-таки отправлю на хранение. - Квартира, которую он снял, была небольшой, но ему сейчас другая и не требовалась. Джефф собирался со временем купить дом, но не теперь, чуть позже.

Обоим не давало покоя странное чувство, которое они испытывали друг к другу. Они с переменным успехом флиртовали в течение последних пяти месяцев. Иногда, когда Джефф целовал Сару, страсти накалялись, и теперь ни она, ни он не вполне сознавали, в каких же отношениях они находятся. За последние пять месяцев они стали друзьями, а теперь Джефф неожиданно обрел свободу. Оба старались не торопить события и проявляли чрезвычайную осторожность. Сара не хотела рисковать их дружбой ради романа, который мог оказаться недолговечным или мог разрушить непринужденные товарищеские отношения.

Джефф позвонил ей в офис только во вторник и, сказав, что у него дела неподалеку от ее офиса, пригласил Сару на ленч. Они встретились в час дня в «Большой четверке». На нем был блейзер и брюки свободного покроя, и выглядел он великолепно. У Сары на лацкане пиджачка была приколота подаренная им булавка с домиком.

- Я хотел спросить у тебя кое о чем, - осторожно начал Джефф. Собственно, ради этого вопроса он и пригласил Сару на ленч. - Как ты относишься к свиданиям?

Сара не поняла вопроса.

- Вообще, конкретно или как к социальному обычаю? В данный момент я сильно сомневаюсь, что помню, как это делается.

- Я тоже. Я имею в виду конкретно наше с тобой свидание.

- Наше с тобой? Сейчас?

- Ну да. Если тебе угодно считать это свиданием. Мы могли бы назвать его нашим первым свиданием. Но я подумал, что это должен быть ужин, потом кино, поцелуи, то есть все то, что люди делают на свидании, - сказал Джефф.

Сара улыбнулась и взяла его за руку:

- По правде говоря, мне больше всего нравится та часть, где речь идет о поцелуях. Но ужин и кино тоже неплохо.

- Отлично, - с облегчением проговорил он. - В таком случае будем считать это нашим первым свиданием. Или ты предпочитаешь называть это разминкой?

- Как хочешь. А сам ты как думаешь?

- Думаю, что лучше считать это разминкой. А начнем мы с ужина. Как насчет завтрашнего вечера?

- Мне подходит, - улыбнулась Сара. - А на сегодняшний вечер у тебя есть планы?

- Я не хотел быть назойливым или выглядеть слишком нетерпеливым.

- Все в порядке.

- Рад это слышать. Откровенно говоря, я не делал этого четырнадцать лет. Если подумать, какая уйма времени пропала зря, - усмехнувшись, заметил Джефф.

Выходя из ресторана, они держались за руки. Он проводил ее в офис, а в восемь вечера заехал за ней на работу и они отправились в маленький итальянский ресторанчик на Филлмор-стрит.

После ужина Джефф проводил Сару до дома. Они остановились перед входной дверью и поцеловались.

- Полагаю, это следует считать нашим первым официальным свиданием. Ты согласна?

- Абсолютно, - прошептала Сара, и Джефф снова поцеловал ее. Сара отперла входную дверь, и он, поцеловав ее последний раз, сел в машину и, улыбаясь, отправился к себе домой. Он думал о том, что Мари-Луиза, вернувшись в Париж, оказала ему большую услугу.

А Сара, медленно поднимаясь по лестнице в свою новую спальню, снова вспомнила обращенные к ней слова Пьера: «Найдите хорошего мужчину. Вы этого заслуживаете». Она не сомневалась, что только что нашла такого.

Глава 19

В первый уик-энд после переезда на Скотт-стрит Сара устроила званый обед. Она накрыла стол в кухне и пригласила Мими с Джорджем, мать и Джеффа. Сара собиралась представить его как архитектора, который помогал реставрировать дом. Она решила пока не сообщать родне о том, что они встречаются. Все произошло слишком быстро, и Сара не была готова поделиться с матерью и бабушкой этой информацией. Но это был очень удобный случай познакомить их с Джеффом. Накануне он сказал ей по телефону, что нервничает. Она ответила, что мать ему наверняка понравится, бабушка очарует, а Джордж вообще человек легкий в общении. Джефф немного успокоился, но не совсем. Для него было важно произвести хорошее впечатление, и он боялся все испортить.

На этой неделе они встречались с Сарой уже трижды. Однажды вечером Джефф приехал к ней с индийским карри и застал ее за покраской стен в гардеробной. В конце концов он принялся помогать ей, и они напрочь забыли о еде. Зато когда Сара, проснувшись утром, помчалась проверить, получился ли желаемый оттенок, гардеробная выглядела потрясающе. Стены были цвета розовой пудры - именно того оттенка, какого она добивалась, - и краска легла без потеков, гладкими, уверенными мазками.

Джефф приехал и на следующий день. Сара приготовила ужин, и они проболтали весь вечер, обсуждая все подряд, начиная с иностранных фильмов и кончая политикой. Они так и не прикоснулись к работе, хотя оба отлично провели время. На следующий день Джефф повел ее поужинать в маленький французский ресторанчик на Клемент-стрит, а потом в кино. Они отлично провели время в обществе друг друга и долго целовались, когда Джефф привез ее домой. Они все еще не форсировали события, хотя много времени проводили вместе. В субботу Джефф снова провел с Сарой целый день. Сначала он красил, потом помогал накрыть на стол. Сара приготовила баранью ногу с картофельным пюре и огромным количеством салата, а Джефф принес ватрушки и французские пирожные. В довершение Сара поставила на стол вазу с цветами, и это сразу придало ему праздничный вид. Все было в порядке, и кухня выглядела великолепно. Сара с нетерпением ждала появления Мими и матери. Очень уж ей хотелось рассказать все, что она услышала о Лили от бабушки Пьера. Видимо, самому провидению было угодно, чтобы они встретились.

Первыми приехали Мими и Джордж. Бабушка, как всегда, выглядела милой и довольной жизнью. Она сказала, что очень рада познакомиться с Джеффом, и поблагодарила его за то, что он помогает Саре приводить в порядок дом. Все прошли прямиком в кухню, потому что сидеть больше было негде, если не считать кровати Сары. Увидев потрясающую новую кухню на месте старых кладовых, Мими захлопала в ладоши.

- О Господи! Какая же красота! Я никогда не видела такой большой кухни! - воскликнула она, окидывая взглядом многочисленные, рационально размещенные рабочие столики, кухонные приборы и приспособления, вмонтированные в сверкающий белый гранит, а также отдельный большой стол для разделки мяса, расположенный в центре кухни. - Я с детских лет помню старую кухню. Там всегда было мрачно и темно, но люди, работавшие в ней, были очень добры ко мне. Если удавалось удрать от нянюшки, я пряталась там, а кухарки кормили меня до отвала вкусными пирожными. - Она рассмеялась, вспоминая об этом, и, казалось, ничуть не была расстроена тем, что находится в доме. Наоборот, Мими, чувствовала себя превосходно.

Решительно взяв Джеффа под руку, она повела его на экскурсию по дому. Они все еще были наверху, когда в дверь позвонила Одри, и Сара ее впустила. Она, видимо, спешила и извинилась за опоздание.

- Не волнуйся, мама. Мими только что пришла. Она повела на экскурсию моего архитектора. А Джордж составляет мне компанию в кухне.

Сара взяла пальто матери и повесила его в огромный шкаф в холле, который по размерам не уступал спальне в ее квартире. Когда де Бомоны устраивали балы, в этот шкаф вешали плащи и меховые манто гостей. Сара сказала Джеффу, что шкаф можно использовать и в качестве кабинета, хотя для этого и без того в доме достаточно комнат, в том числе и кабинет в хозяйских апартаментах.

- Ты пригласила к ужину архитектора? - удивилась Одри.

- Да, - ответила Сара и похвалила прическу матери. В последнее время Одри несколько изменила стиль, и это ей было к лицу, а кроме того, на ней были надеты красивые новые жемчужные серьги, которые Саре тоже понравились.

- Я подумала, что тебе захочется познакомиться с ним, - сказала Сара, имея в виду Джеффа, потом, понизив голос, добавила: - Я просто не могла не пригласить его. Он для меня столько сделал, многое купил по оптовым ценам, превосходно отреставрировал дом.

Мать, кивнув в ответ на ее слова, последовала за Сарой в кухню. Она улыбнулась, увидев Джорджа, который сидел за столом со стаканом белого вина и любовался видом из окна, выходящего в сад.

- Привет, Джордж! - любезно сказала Одри. - Как поживаешь?

- Чудесно. Мы только что вернулись из Палм-Спрингс. Твоя матушка становится заядлым игроком в гольф, - с гордостью заявил он.

- Я и сама взяла несколько уроков, - похвалилась Одри, и Сара, подававшая ей стакан вина, удивленно взглянула на мать.

- Когда это ты начала играть в гольф?

- Всего несколько недель назад, - ответила Одри.

Сара подумала, что мать никогда еще так хорошо не выглядела, как в последнее время.

Вернулись Мими и Джефф. Одри обняла мать, а Мими стала взахлеб рассказывать, как безупречно выглядит теперь дом. Конечно, еще предстоит покрасить стены, но восстановленное электрическое освещение уже придает дому уют. Деревянная обшивка стен сверкает, в ванных комнатах чисто и все функционирует. Даже без мебели дом выглядит намного уютнее. Мими также очень понравилось, как Сара отделала свою спальню. Джефф привлек ее внимание к некоторым новым деталям, а Мими показала всякие тайнички, существовавшие в детской. Во время этой краткой экскурсии они успели стать добрыми друзьями.

Наконец все уселись за стол, и Сара зажгла свечи. За ужином Мими с Джорджем рассказывали о том, как они провели время в Палм-Спрингс. Джефф внимательно слушал их рассказ, и, судя по всему, он ему понравился. Одри расспросила его о работе, и Джефф признался, что неравнодушен к старым домам.

- А ты как провела время, мама? - спросила Сара. Она заложила в посудомоечную машину посуду после горячего блюда и начала с помощью Джеффа накрывать стол для десерта.

- Архитектор на все руки, - пошутила Мими. - Он даже посуду моет.

- Я отлично провела время в Нью-Йорке, - улыбнулась Одри дочери. - Мы посмотрели потрясающие пьесы, и погода была великолепной. Все было идеально. А как твоя поездка во Францию? - с интересом спросила она.

За десертом Сара рассказала всем о том, что услышала от Пьера Пети и его бабушки, когда была в замке Мейяров в Дордони. Ей было немного неловко говорить так открыто о Лили в присутствии Джеффа и Джорджа, она боялась обидеть бабушку. Но когда Сара рассказала о фотографиях, над которыми плакала Лили, и о письмах, которые возвращались нераспечатанными и которые она берегла, Мими не смогла сдержать слез. Только это были не слезы отчаяния, а скорее слезы облегчения.

- Я никогда не могла понять, почему она не пыталась связаться с нами, и теперь, зная, что она писала нам, я чувствую себя лучше. Должно быть, отец отсылал ее письма назад, - сказала Мими.

Для нее было большим утешением узнать, что Лили страстно любила своего нового мужа и он тоже страстно любил ее. Ей было приятно узнать, что в последние годы своей жизни мать была счастлива. Это было типичное заявление Мими, отличавшейся душевной щедростью. Она простила Лили, несмотря на то что выросла без материнской ласки. Мими был двадцать один год, когда Лили умерла, так и не повидавшись с ней. Мими сказала, что они с Джорджем, возможно, поедут во Францию и сами посетят замок Мейяров. Ей хотелось побывать на могиле Лили и отдать дань уважения матери, которую она потеряла в раннем детстве.

Вечер прошел чудесно. Никому не хотелось, чтобы он кончался. Когда гости Сары наконец решили подняться из-за стола, Одри прочистила горло и постучала по бокалу, привлекая внимание. Сара подумала, что она, наверное, хочет пожелать ей счастливой жизни в новом доме, и, как и все остальные, с улыбкой выжидающе посмотрела на мать. Они весь вечер с удовольствием вели оживленную беседу друг с другом.

- Я хочу сообщить кое-что вам всем, - сказала Одри, переводя взгляд с матери на дочь, потом на Джорджа и кивнув Джеффу. Она не ожидала, что Сара пригласит его в этот вечер, но откладывать разговор ей не хотелось. В Нью-Йорке они приняли решение. - Я выхожу замуж, - заявила Одри на одном дыхании.

Сара удивленно вытаращила глаза, и Мими улыбнулась ей, поскольку в отличие от внучки ее это сообщение не удивило.

- Ты? За кого?! - воскликнула Сара, не поверив своим ушам. Она не знала даже, что мать с кем-то встречается.

- Ты сама в этом виновата, - улыбнулась Одри. - Ты нас познакомила. Я выхожу замуж за Тома Гаррисона и переезжаю в Сент-Луис. - Она с извиняющимся видом взглянула на мать и дочь. - Мне очень не хочется оставлять вас обеих, но он самый потрясающий мужчина из всех, кого я когда-либо встречала. - Одри рассмеялась над собой, и глаза ее увлажнились слезами. - Если я упущу этот шанс, другого у меня, возможно, не будет. Мне очень не хочется уезжать из Сан-Франциско, но он не готов удалиться от дел. Возможно, когда это произойдет, мы сможем переехать сюда, но пока я буду жить в Сент-Луисе. - Одри с нежностью взглянула на дочь, потом на мать. Они все еще не пришли в себя от услышанного.

Джефф встал и, подойдя к ней, первым ее поздравил.

- Спасибо, Джефф, - растроганно поблагодарила Одри.

Потом Джордж, наклонившись, поцеловал ее в щеку.

- Отличная новость, - сказал он. - Когда свадьба?

Все засмеялись, поскольку Джордж больше всего на свете любил танцы и вечеринки.

- Полагаю, что скоро. Том считает, что нам не следует медлить. Летом мы хотим поехать в Европу. Это можно будет считать нашим медовым месяцем. Том сделал мне предложение в Нью-Йорке, а поженимся мы в июне. Я знаю, что это звучит старомодно, но мне хотелось бы быть июньской невестой. - Одри покраснела, сказав это, а Сара улыбнулась. Она была рада за мать. Она и не подозревала, что знакомство, которое она затеяла, обернется таким грандиозным успехом. Это было все равно что сорвать банк в Лас-Вегасе.

- Значит, это с ним ты была в Нью-Йорке? - поинтересовалась Сара.

- Да, - призналась Одри, улыбаясь. Такой счастливой она не была никогда в жизни.

На обратном пути из Нью-Йорка Одри побывала в Сент-Луисе и познакомилась с детьми Тома. Все они очень тепло ее встретили, и она провела некоторое время с Дебби и ее сиделками. Одри прочла ей одну из сказок, которую читала Саре, когда та была маленькой. Том наблюдал за ними с порога комнаты Дебби, и на глазах его были слезы. Одри горела желанием помочь ему управляться с сиделками и уходом за Дебби, как это делала его покойная жена. Она была готова сделать все, что в ее силах, лишь бы помочь ему.

Взглянув на Сару и Мими увлажнившимися глазами, Одри призналась:

- Я чувствую себя виноватой перед вами… но я не могу упустить такой случай. Том делает меня счастливой.

Сара подошла и обняла мать, потом к ним присоединилась Мими. Все три женщины плакали от счастья, и Джефф улыбнулся Джорджу. Он все еще был несколько смущен, оказавшись участником такого сугубо семейного события, но оба они были растроганы.

- Великолепный повод для того, чтобы отпраздновать эту новость, - заявил Джордж, а Сара отправилась к холодильнику за бутылкой шампанского.

Джефф откупорил бутылку, и все поздравили невесту.

- Мои наилучшие поздравления! - вежливо сказал Джефф.

Все они поздравили Одри и отсутствующего Тома, и тут вдруг Сара осознала, что предстоит организовать свадебное торжество.

- Где вы решили провести церемонию бракосочетания? - спросила она.

- Не имею ни малейшего понятия, - пожала плечами Одри. - Мы с Томом даже не обсуждали эту тему. Здесь, конечно. Его дети, кроме Дебби, приедут сюда. Мы хотим, чтобы все это было в кругу семьи, не считая моих нескольких самых близких приятельниц. - В данном случае это подразумевало дюжину женщин, с которыми Одри чаще всего общалась за последние двадцать лет. - Дочь Тома хочет устроить для нас вечеринку в Сент-Луисе. Но я не думаю, чтобы мы захотели устраивать здесь свадебные торжества с большим количеством гостей. - У нее было не очень много друзей, а Том вообще никого не знал в Сан-Франциско.

- У меня есть идея, - сказала Сара, улыбаясь матери. - К тому времени малярные работы в доме будут завершены. До свадьбы остается еще почти два месяца. Давайте устроим церемонию здесь. Ты могла бы помочь декорировать помещение. Можно было бы взять напрокат какую-нибудь мебель, деревца в кадках… Напитки можно было бы подавать в саду, а церемонию провести в гостиной… как-никак это дом нашей семьи. Что ты по этому поводу думаешь?

Одри радостно улыбнулась:

- Отличная мысль! Том не очень религиозен и, мне кажется, будет чувствовать себя уютнее здесь, чем в церкви. Я, конечно, спрошу у него, но думаю, что он эту мысль одобрит. А ты как считаешь, мама? - Одри повернулась к Мими.

Та взглянула на дочь с любовью.

- Я рада за тебя, Одри, - ответила Мими. - Провести церемонию бракосочетания здесь - великолепная идея!

Одри сказала, что воспользуется услугами фирмы, обслуживающей свадьбы. Ее флорист позаботится о цветах. Даже приглашения закажут они с Томом. Так что от Сары потребуется только ее присутствие. Саре даже не верилось, что все это происходит на самом деле, что ее мать выходит замуж и переезжает в Сент-Луис.

- Мне будет не хватать тебя, мама, - грустно произнесла Сара, когда провожала мать до двери. - Ты однажды сказала мне, что я смогу сдавать дом после реставрации для проведения свадебных торжеств. Разве могло мне тогда прийти в голову, что первой будет твоя свадьба?

- Когда я это говорила, мне тоже такое не приходило в голову, - призналась Одри, обнимая дочь. - Можешь использовать меня в качестве подопытного кролика. Надеюсь, недалек тот день, когда мы отпразднуем здесь и твою свадьбу. Кстати, мне твой архитектор нравится. Очень приятный человек. Жаль, что у него есть женщина. Насколько серьезные у них отношения? - Одри, как всегда, рассматривала ситуацию с точки зрения матримониальных возможностей, но Сара была начеку. Она пока не была готова сообщить матери о том, что встречается с Джеффом. Ей не хотелось делиться этой информацией, пока они не узнают друг друга лучше.

- Они жили вместе в течение четырнадцати лет, - честно сказала Сара, поставив глагол в прошедшем времени. Однако Одри, слишком возбужденная всем происходящим, даже не заметила этого.

- Это плохо… и ты, кажется, говорила, что у них есть дом и совместный бизнес? Ну что ж, у нас всегда есть Фред, сын Тома, в Сент-Луисе. Он обаятельный. И недавно развелся. За ним теперь гоняется миллион женщин. Ты познакомишься с ним на свадьбе.

- Похоже, что для того чтобы подойти к нему, мне придется с боем прокладывать путь сквозь толпу женщин. К тому же территориальная разобщенность меня не устраивает. Не забудь, что я партнер в юридической фирме, которая находится здесь.

- Мы кого-нибудь найдем, - заверила ее Одри, хотя Сару это совсем не тревожило. Ее устраивало, что она теперь живет сама по себе и что встречается с Джеффом, хотя пока это было для всех тайной. Зачем ей было искать кого-то? Судя по всему, она уже нашла того, кто ей нужен. Нашла действительно хорошего мужчину.

- Мы с тобой еще поговорим обо всем, мама. Я счастлива за тебя и Тома, - сказала Сара, целуя мать.

Через некоторое время засобирались и Мими с Джорджем. На эту милую пару было приятно посмотреть. Провожая их, Сара в шутку заметила, что следующей будет их свадьба. Мими смутилась и сказала, чтобы та не говорила глупостей, а Джордж хохотнул. Их устраивало то, как обстоят дела. Они ходили на вечеринки и танцы, играли в гольф и ездили в Палм-Спрингс. Они имели все, что хотели, не вступая в брак. Но для Одри брак с Томом был необходим, потому что она была все еще достаточно молода, чтобы желать мужа. Мими же говорила, что была бы рада оставить все как есть.

Когда гости ушли, в доме стало странно тихо. Сара вернулась в кухню,думая о том, что мать еще не успела уехать из Сан-Франциско, а она уже по ней скучает. За последние месяцы они очень сблизились, поэтому при мысли об отъезде Одри Саре становилось немного грустно, словно ребенку, которого покидают. Она понимала, что это глупо, но ничего не могла с собой поделать.

- Ну что ж, вечер получился весьма необычный, - сказала Сара, присаживаясь к столу. Джефф, ожидая ее возвращения, загружал посудомоечную машину. - Таких новостей я не ожидала. Но я счастлива за маму.

- А сама-то ты всем довольна? - спросил Джефф. - Этот Том действительно хороший человек? - Джеффу понравились члены Сариного семейства, и он вдруг захотел взять под свое покровительство даже Одри, которую едва знал.

- Том? Он потрясающий человек. Я сама их познакомила. Он был одним из наследников состояния Стенли Перлмана и этого дома. Правда, я не предполагала, что он женится на маме. Я знаю, что они ужинали вместе, когда он приезжал сюда, а потом присылал ей сообщения по электронной почте. С тех пор мама ни слова о нем не говорила. Но мне кажется, что она будет действительно счастлива с ним, потому что, если не обращать внимания на некоторую язвительность и острый язык, она по-настоящему хорошая женщина. - Сара уважала и любила свою мать, хотя не раз страдала от ее прямолинейности. Но дни их размолвок остались далеко позади, и теперь, когда Сара и Одри стали ближе, чем когда-либо, Одри уезжала. - Мне будет ее не хватать.

Джефф улыбнулся Саре и поцеловал в губы.

- С тобой будет все в порядке. Ты сможешь навещать ее когда захочешь. Я уверен, что она тоже будет часто наведываться сюда, чтобы повидаться с тобой и Мими. Ей тоже будет вас не хватать. В связи с этим я должен кое в чем признаться.

- В чем же это? - спросила Сара. Джефф умел ее успокоить, и Саре нравилось, как он это делал. Было в нем что-то прочное, надежное. Он был из тех мужчин, которые, прикипев, оставались на месте, как это было у него с Мари-Луизой, пока она не уехала. У него была репутация человека, твердо следующего раз избранному пути.

- Я хочу признаться, что, хотя мы с тобой встречаемся, я безумно влюбился в Мими. Я намерен увезти ее, жениться на ней и, если потребуется, готов даже отбить ее у Джорджа. Она самое милое, самое красивое, забавное и восхитительное существо из всех, кого я когда-либо встречал, не считая тебя, конечно. Так что я намерен в самое ближайшее время сделать ей предложение. Надеюсь, ты меня поймешь?

Сара рассмеялась, но была в восторге от того, что Джефф полюбил Мими. Перед ней действительно невозможно было устоять.

- Правда ведь, что она удивительная? - обрадовалась Сара. - Другой такой бабушки в мире не найдешь. Она ни о ком никогда не сказала плохого слова, каждый человек, с которым она знакомится, ей нравится, и куда бы она ни пошла, она везде получает удовольствие. Все от нее без ума, и она всегда весело проводит время.

- Полностью с тобой согласен, - сказал Джефф и, включив посудомоечную машину, повернулся к Саре. - Значит, ты не станешь возражать, если я на ней женюсь?

- Конечно, не стану. Я даже организацию свадьбы возьму на себя. Вот так штука! Значит, ты станешь моим дедушкой? И мне придется называть тебя дедулей? - воскликнула Сара.

Джефф поморщился:

- Может быть, лучше дедушкой Джеффом? Что ты на это скажешь? - усмехнулся он. - Меня, наверное, можно было бы назвать грязным старикашкой за то, что я встречаюсь с тобой, - сказал он и, обняв ее, поцеловал. Он был глубоко тронут тем, что участвовал в семейном ужине и даже разделил с семьей потрясающую новость. Новость была неожиданной для всех и добавила особую пикантность вечеру даже для Джеффа, не говоря уже о Мими, чья дочь хотела сочетаться браком в том доме, в котором родилась она сама. Жизнь описала еще один полный круг.

Сара предложила Джеффу еще вина.

Но от вина он отказался, и они еще некоторое время посидели в кухне, просто разговаривая. Наконец Сара зевнула, и Джефф усмехнулся:

- Ты уже спишь. Ладно, я ухожу.

Сара не спеша проводила его до двери. Целуя ее у порога, Джефф с озадаченным видом спросил:

- Кстати, которое это по счету свидание?

- Не знаю, - пробормотала Сара. Она не вполне понимала, о чем он спрашивал.

- Ладно. Ленч был нашим первым официальным свиданием… Мы ведь об этом договорились, не так ли? - сказал Джефф, снова целуя ее. - Потом было три ужина… два здесь, один в ресторане… это получается четыре… значит, сегодня, мне кажется, у нас пятое свидание…

- О чем ты говоришь? - рассмеялась Сара. - Не прикидывайся дурачком. Какая разница, которое по счету это свидание? - пробормотала она.

Они целовались и не могли оторваться друг от друга. Каким бы по счету ни было свидание, оно было чрезвычайно приятным. Саре нравилось целоваться с Джеффом, и ей не хотелось его отпускать, а ему, судя по всему, не хотелось уходить.

- Я просто пытался прикинуть, - сказал он немного охрипшим голосом, - не будет ли слишком рано просить на пятом свидании разрешения остаться у тебя на ночь… Как ты думаешь?

Сара хихикнула. Эта мысль ей нравилась. Она и сама подумывала о том же самом.

- Мне казалось, что поскольку ты помолвлен с Мими, дедушка Джефф…

- Гм-м… это правда… но о помолвке пока не объявлено официально… мы могли бы ей не говорить… что ты об этом думаешь, Сара? Ты хочешь, чтобы я ушел домой? - посерьезнев, спросил он. Он не хотел ничем расстраивать ее, но ему до смерти хотелось провести с ней ночь, причем хотелось этого с первой встречи. - Если хочешь, чтобы я ушел, я уйду.

В ответ на, вопрос Джеффа Сара покачала головой. Отпускать его домой ей решительно не хотелось, и она улыбнулась:

- Мне вообще-то хотелось бы, чтобы ты остался. У двери не очень-то уютно, а до моей спальни далековато… - Спальня и впрямь была не в двух шагах: кроме главной лестницы, надо было подняться еще на два лестничных марша.

- Мне, наверное, следовало бы отнести тебя вверх по лестнице на руках, но, откровенно говоря, к тому времени, как мы доберемся до твоей кровати, я буду ни на что не способен. Видишь ли, у меня травма, полученная на футболе еще в колледже… Если потребуется, я, конечно, мог бы донести тебя, взвалив на плечо, как это делают пожарные. При этом не такая сильная нагрузка на крестец…

Сара улыбнулась, взяла Джеффа за руку, и они поднялись по лестнице в спальню на третьем этаже.

- Добро пожаловать домой, - тихо сказала она и взглянула на него.

Осторожно вынув шпильки из ее волос, Джефф смотрел, как на чудо, на каскад локонов, заструившийся по ее плечам. Взгляд ее больших синих глаз был полон надежды.

- Я люблю тебя, Сара, - тихо произнес он. - Я полюбил тебя с первого взгляда, как только увидел в этом доме… Я и надеяться не мог, что мне так повезет и дело дойдет до этой минуты…

- Я тоже, - прошептала Сара, и Джефф поцеловал ее.

Они оба разделись и забрались под одеяло. Она выключила лампу со своей стороны, он - со своей, и они, крепко обнявшись, лежали, прислушиваясь к нарастающей страсти. Тело Сары радостно отзывалось на каждое прикосновение его рук.

- Я всегда буду помнить о том, что произошло во время нашего пятого свидания… - поддразнил ее Джефф, и она тихо рассмеялась.

- Тсс… - произнесла она, растворяясь в его ласках.

Глава 20

Роман Сары и Джеффа успешно развивался в течение мая и июня. Большую часть ночей Джефф проводил с ней в доме на Скотт-стрит. Он уходил домой на ночь только тогда, когда нужно было сделать работу, для которой требовался чертежный стол. Сара наконец предложила ему поставить себе стол в одной из свободных небольших комнат. Их здесь было столько, что Джеффу хватило бы места устроить у нее в доме офис. Ему эта мысль понравилась, и он купил себе хороший чертежный стол. Однажды вечером Джефф привез его домой и втащил вверх по лестнице. Теперь он мог работать здесь, пока Сара продолжала красить стены в бесчисленных небольших комнатах. Маляры тем временем продолжали работу в других помещениях. С каждым днем дом становился все красивее.

Джефф оказался отличным поваром и каждое утро перед уходом на работу готовил завтрак. Он делал блинчики, французские тосты, яичницу-глазунью, омлеты, яичницу-болтунью, а по уик-эндам даже яйца по-монастырски, хотя Сара честно предупреждала, что растолстеет, если он не угомонится. Она испытывала огромное удовольствие, когда он баловал ее, и сама при малейшей возможности баловала его. Вечерами они чаще всего заказывали готовый ужин, потому что оба подолгу задерживались на работе, но по уик-эндам Сара все три вечера готовила для него ужин, кроме тех случаев, когда Джефф приглашал ее поужинать в ресторане. Они давным-давно потеряли счет своим свиданиям и договорились просто считать, что их было много. С того момента как Одри объявила о своем предстоящем замужестве, они ежедневно хотя бы часть дня проводили вместе. И почти каждую ночь Джефф оставался у Сары. Официально он пока к ней не переехал, но находился там почти постоянно. И одна из хозяйских гардеробных теперь принадлежала ему. У них все шло как следует.

К первому июня подготовка к бракосочетанию Одри и Тома была в самом разгаре. Одри уже выбрала мебель, которую предполагала арендовать для столовой и гостиных главного этажа, а также для приемного зала. Она выбрала подстриженные деревца, которые будут украшены цветами гардении, и заказала цветы для приемного зала, а также гирлянды из белых роз и гардений для парадной входной двери. Как и обещала, она позаботилась обо всех деталях и сама оплачивала все расходы. Гостей на свадьбу было приглашено немного, но Одри хотелось, чтобы все было идеально. Хотя и у Тома, и у нее это был второй брак, Одри хотела, чтобы этот день запомнился им до конца жизни, и даже наняла квартет музыкантов, чтобы те исполняли камерные произведения, когда начнут съезжаться гости. Сама же церемония бракосочетания должна была состояться в гостиной. Одри продумала все. Единственным, о чем она забыла во всей этой суете, было ее собственное свадебное платье. И платье для Сары. С тех пор как Одри сообщила им свою новость, Сара была слишком занята на работе и не нашла времени выбраться в магазин. Мать наконец убедила ее взять на работе свободные полдня, которые они с успехом провели в универмаге «Ниман-Маркус».

Одри выбрала коктейльное платье из белого атласа, отделанное бисером по подолу, манжетам и вороту. Платье было с длинным рукавом и выглядело скромным. Она нашла великолепные белые атласные туфельки с пряжками из горного хрусталя и подходящую сумочку.

Том подарил ей в качестве свадебного подарка потрясающие бриллиантовые серьги, а кольцо по случаю помолвки было с бриллиантом в десять карат. Одри уже решила, что в руках у нее будет маленький букет белых орхидей. Она намеревалась быть воплощением элегантности.

К пяти часам вечера Сара так и не нашла подходящего платья для себя и начала паниковать. Мать убедила ее не надевать старое черное коктейльное платье, которое она два последних года надевала на корпоративные рождественские вечеринки. Поскольку она была подружкой невесты, ей нужно было надеть что-нибудь новое, и Одри наконец отыскала необычайно красивое платье от Валентино. Оно было того же ярко-синего цвета, как глаза Сары. Платье было атласное, без бретелей, и его полагалось носить с маленьким жакетом, который после церемонии можно было снять. Мать предложила ей купить серебряные босоножки на высоком каблуке, которые подходили к наряду идеально. Она заказала для Сары такой же, как для себя, букетик белых орхидей и еще один - для Мими, чтобы та не чувствовала себя обойденной вниманием. Были заказаны бутоньерки для Тома и его сыновей, а также букетик гардений, прикалывающийся к корсажу, для его дочери. Одри наняла также фотографа, чтобы запечатлеть событие на фотографиях и видеопленке. Она не упустила ни одной мелочи.

Саре очень понравилось новое платье. Оно идеально подходило к ее глазам, цвету лица и волосам. Платье плотно облегало ее фигуру, было достаточно соблазнительным и в то же время скромным, особенно когда был надет жакет. А без жакета платье открывало спину, и, по мнению Одри, Сара в нем выглядела сногсшибательно.

- Кстати, что там у вас с Джеффом? - мимоходом поинтересовалась Одри, когда они выходили из магазина «Ниман-Маркус». - Когда бы я ни заехала завезти что-нибудь вечером в будни или в выходные дни, он всегда у тебя. Не думаю, что это объясняется только работой. Его женщина не возмущается?

- Нет, - загадочно ответила Сара.

- Как это понимать? - Одри очень боялась, как бы Сара снова не попала в такую ситуацию, которая принесет ей боль, хотя Джефф ей нравился.

- Они разошлись, - сказала Сара с невозмутимым видом.

Она не любила, чтобы кто-нибудь совал нос в ее дела, хотя за последнее время, особенно в преддверии свадьбы, Сара, как никогда, сблизилась с матерью. Зная, что Одри скоро уедет из города, Сара старалась проводить с ней больше времени и впервые за долгие годы получала удовольствие от общения.

- Это интересно. Они разошлись из-за тебя? - спросила Одри, усматривая в этом обнадеживающее обстоятельство.

- Нет. Это произошло до нас.

- До «нас»? - Одри удивленно приподняла брови. - Значит, теперь ты и Джефф - это «мы»? - Это была новость. Правда, Одри кое-что заподозрила, но пока не была уверена. А Сара ничего не говорила.

- Возможно. Мы об этом не говорим. - Это по крайней мере было правдой. Они с Джеффом просто наслаждались обществом друг друга, ничего не обсуждая и не пытаясь дать определение своим отношениям. Оба совсем недавно разорвали многолетние отношения, которые не получились, а поэтому были несколько осторожны, хотя и счастливы друг с другом. Счастливы гораздо больше, чем с прежними своими партнерами.

- Почему вы об этом не говорите? - продолжала допытываться Одри.

- Потому что нам не нужно об этом знать.

- Это еще почему? Сара, тебе тридцать девять лет. Впереди у тебя не так уж много лет, чтобы тратить их на отношения, которые ни к чему не ведут.

- Я не хочу, чтобы они куда-то вели, мама. Меня они устраивают такими, как есть сейчас. Джеффа тоже. Вступать в брак мы не планируем, - ответила Сара.

Она всегда это говорила, но Одри надеялась, что дочь передумает, если найдет подходящего мужчину. И возможно, на сей раз Сара его нашла. Джефф, судя по всему, был хорошим человеком, опытным, умным, успешным и надежным. Что еще нужно? Иногда Одри тревожилась за Сару. Ей казалось, что дочь слишком уж независима, чтобы это шло ей на пользу.

- Что ты имеешь против брака? - спросила Одри, когда они, отыскав свои машины, копались в сумочках в поисках ключей.

Сара чуть помедлила с ответом, но решила быть откровенной до конца:

- Пример твоей жизни с отцом. Мне не хотелось бы так жить. Я бы этого не вынесла, - призналась она. Та жизнь ей до сих пор снилась в кошмарах.

- Разве Джефф пьет? - спросила Одри, и Сара, рассмеявшись, покачала головой:

- Нет, мама, он не пьет. По крайней мере не пьет больше, чем следует. Я тоже алкоголем не злоупотребляю. Просто отношения между людьми, состоящими в браке, кажутся мне слишком сложными. Без конца слышишь о людях, которые ненавидят друг друга, разводятся, выплачивают алименты и в результате еще сильнее ненавидят друг друга. Кому это надо? Мне, например, это ни к чему. Меня гораздо больше устраивают наши отношения в том виде, в каком они находятся сейчас. А брак, насколько я вижу, может лишь все испортить, - заявила Сара и тут же поняла, что говорит это матери в тот день, когда они купили ей платье для брачной церемонии. - Извини, мама. Том - чудесный мужчина. Джефф тоже. Просто брак - это не для меня. Мне кажется, что Джефф тоже не горит желанием поскорее сочетаться браком. Он прожил со своей предыдущей женщиной четырнадцать лет, но они так и не поженились.

- Может быть, она была такой же, как ты. Вы, нынешние молодые женщины, странные создания. Никто из вас не желает выходить замуж. Замуж выходим только мы, старухи.

- Какая же ты старуха, мама? В этом платье ты выглядишь великолепно. Том в обморок упадет, когда увидит тебя. Не знаю, возможно, я просто трусиха, - сказала Сара.

Одри слушала ее со слезами на глазах.

- Извини, если твой отец и я сделали тебе больно. Большинство браков совсем не такие.

- Понимаю. Но и других тоже много.

- У меня был неудачный брак, но посмотри на меня: мне не терпится выскочить замуж еще раз!

- Возможно, в твоем возрасте я так и сделаю, мама. А пока мне некуда торопиться, - сказала Сара.

Ее слова опечалили Одри. К тому же дочь всегда говорила, что не хочет иметь детей, и сейчас еще оставалась верной своим убеждениям: никаких детей, никакого мужа. Пока что единственным, чего она страстно желала, был ее дом. Дом и работа. Впрочем, Одри подозревала, что Сара влюблена в Джеффа, просто она не желала признаваться в этом. И что бы она ни говорила, Одри знала, что Сара любит его.

- Почему бы тебе не заставить пожениться Мими и Джорджа? - шутливо спросила Сара.

- В их возрасте нет необходимости вступать в брак, - с улыбкой ответила Одри, хотя на эту парочку было приятно смотреть и они теперь были неразлучны.

- Может быть, они с этим не согласны. Думаю, что тебе следует бросить Мими свой букет невесты. Если бросишь его мне, я запущу им в тебя.

- Понятно, - со вздохом сказала Одри. Сара твердо знала, чего хочет, а чего нет. Она была упрямой женщиной.

Они сели каждая в свою машину и поехали по домам. Обе испытывали большое облегчение от того, что нашли наконец платья для свадебного торжества. Когда Сара вошла в дом, Джефф разговаривал с малярами. Они почти закончили работу. Работы по восстановлению дома заняли шесть месяцев, и результат был великолепен. Оставалось доделать кое-какие мелочи, хотя точку в этом деле можно будет поставить еще не скоро. Но дом выглядел прекрасно, все в нем работало, и благодаря Джеффу за пределы бюджетной сметы они не вышли. И книжный шкаф Сара доделала; теперь он, заполненный книгами по юриспруденции, стоял у нее в кабинете. В нем даже было место для новых пополнений. Все в доме было в идеальном порядке. Сара уже подумывала о том, чтобы заказать шторы, начав хотя бы с нескольких комнат. Она не спеша доводила дом до идеального состояния. И вскоре собиралась начать понемногу присматривать мебель на аукционах. Они с Джеффом с радостью предвкушали, как будут делать это вместе. Джефф много знал об антиквариате, и Сара у него училась.

- Как прошел день? - с улыбкой спросил Джефф, когда она вошла и поставила свои пакеты.

Сара со вздохом сняла туфли. В походах по магазинам мать была неутомима, и она совсем обессилела.

- Мы целый день провели в магазине «Ниман-Маркус», но нашли платья для свадьбы, - сказала Сара.

Джефф знал, что их обеих беспокоила эта проблема.

- А мы с Джо обсуждаем цвет стен для бального зала. Думаю, что тебе понравится теплый кремовый оттенок. Что скажешь?

Они уже решили, что чисто-белый цвет будет слишком резким, потом Саре вдруг пришел в голову светло-голубой, но мысль о том, чтобы сделать стены кремовыми, понравилась ей еще больше. Она доверяла вкусу Джеффа. Пока что он ни разу ее не подвел и, хотя был архитектором, чрезвычайно уважительно относился к мнению Сары. В конце концов, это был ее дом, и Джефф об этом не забывал.

- Я согласна.

- Вот и хорошо. А теперь прими ванну и выпей стаканчик вина или чего-нибудь еще. Я намерен пригласить тебя в ресторан поужинать, - сказал Джефф и, поцеловав Сару, поднялся вместе с маляром в бальный зал. Он хотел попробовать на стенах образцы колера, который сильно изменялся в зависимости от того, как на него падал свет.

Через час Джефф пришел к ней в спальню. Сара лежала на кровати, смотрела новости по телевизору и выглядела отдохнувшей. Ему иногда нравилось просто наблюдать за ней. Он лег рядом.

- Сегодня я рассказала о нас матери, - несколько туманно заявила Сара, не отводя глаз от экрана.

- И что она?

- Ничего особенного. Ты ей нравишься. Мими тоже. Она наговорила мне обычной старомодной чепухи о моем возрасте, последнем шансе, детях и все такое.

- Переведи мне то, что подразумевается под «все такое». Заполни пробелы.

- Она считает, что я должна выйти замуж и завести детей. А я не хочу и никогда не хотела.

- Почему?

- Я не верю в брак и считаю, что он способен все испортить.

- Ну-у, без него, конечно, все гораздо проще.

- Для меня проще. Тебя это устраивает? - Сара с некоторой тревогой взглянула на Джеффа. Они никогда еще не разговаривала с ним на эту тему. Поскольку он не был женат на Мари-Луизе, Сара предполагала, что Джефф относится к браку так же, как и она.

- Не знаю… наверное. Если уж по-другому нельзя. Но я был бы не прочь когда-нибудь обзавестись ребенком или даже двумя. А для ребенка, наверное, приятнее, если родители состоят в браке, но это несущественно, если ты видишь в этом проблему.

- Я не хочу детей, - сказала Сара, испуганно глядя на Джеффа.

- Почему?

- Страшно. Рождение детей в корне меняет жизнь людей. Я больше не встречаюсь со своими старыми подругами. Все они только и знают, что менять пеленки и катать детей в колясках. Что в этом хорошего?

- Похоже, некоторым людям это нравится, - осторожно заметил Джефф.

Сара посмотрела ему прямо в глаза:

- Скажи откровенно, ты действительно можешь представить себе кого-нибудь из нас с ребенком? По-моему, мы не такие люди. По крайней мере я не такая. Я люблю свою работу. Я люблю то, что делаю. Мне нравится валяться здесь на диване, смотреть телевизор и ждать, когда ты придешь, чтобы повести меня в ресторан ужинать. И нам не нужно беспокоиться ни о каких приходящих нянюшках. Я люблю тебя… Я безумно люблю свой дом. Зачем портить что-то хорошее? А что, если ребенок окажется действительно ужасным созданием и будет злоупотреблять наркотиками или угонять машины? Или вроде дочери Тома родится слепым и с мозговой травмой? Я бы этого не вынесла.

- Ты слишком сгущаешь краски, Сара.

- Возможно. Но видел бы ты жизнь моей матери, когда она была замужем за отцом. Он был как овощ и вечно пьян. Он прятался в спальне, пока она оправдывалась за него. Мое детство было настоящим кошмаром. Я вечно боялась, что он неожиданно появится, когда ко мне в гости заходили подружки, или выкинет что-нибудь такое, что поставит меня в неудобное положение. А потом он умер, и стало еще хуже. Мать все время плакала, а я чувствовала себя виноватой, потому что желала, чтобы он умер или уехал куда-нибудь. Повзрослев, я наконец избавилась от чувства вины, но мне совсем не хотелось бы хоть частично вернуться в то состояние. Быть ребенком мне не нравилось, и я не хотела бы заставлять кого-то еще пережить детство.

- Но ведь ни один из нас не пьет, - разумно заметил Джефф.

Сара в ужасе взглянула на него.

- Ты хочешь сказать, что был бы не прочь иметь детей? - спросила она. Мысль была не из приятных и поразила ее, словно молния.

- Возможно, когда-нибудь, - честно признался Джефф, - пока я не превратился в старую развалину.

- А если я не захочу? - спросила Сара. Она запаниковала, но тем не менее задала этот вопрос, желая знать все, пока их отношения не зашли слишком далеко. Для нее это могло стать непреодолимым препятствием.

- Если ты не захочешь, я все равно буду любить тебя. Я не стану настаивать. Я предпочитаю иметь тебя, а не ребенка… но, возможно, когда-нибудь я не возражал бы иметь и то и другое.

Слова Джеффа ошеломили Сару. Она предполагала, что он тоже не хочет детей. Дня нее это было неприятной новостью.

- Если бы у меня родился ребенок, я не стала бы выходить замуж, - самоуверенно заявила она.

Джефф рассмеялся и, наклонившись, поцеловал ее.

- Меньшего я от тебя и не ожидал, любовь моя. Не будем об этом тревожиться. Что будет, то будет, - сказал он.

Они принимали меры предосторожности, однако, слушая его, Сара напомнила себе, что следует быть еще осторожнее. Она не хотела никаких случайностей. Если такое произойдет, то Джефф, наверное, захочет сохранить ребенка. А она не станет этого делать. Зачем им наживать себе головную боль или беду? Сара считала, что их совместная жизнь была безупречной в том виде, как она есть.

- Я все равно слишком стара, чтобы иметь детей, - не унималась она. - В следующий день рождения мне исполнится сорок. Мне уже поздно рожать ребенка, - добавила Сара, хотя оба они знали, что это не так.

Джефф ничего не сказал. Эта тема явно расстраивала Сару, а проблема не была неотложной ни для кого из них. По крайней мере до поры, до времени.

Прекратив обсуждение этой темы, они отправились в ресторан ужинать. Сара рассказала Джеффу о том, что матери пришла в голову мысль сдавать дом или отдельные помещения под проведение свадебных празднеств. По мнению Сары, это неплохой способ заработать дополнительно немного денег, чтобы заплатить за мебель, которую она собиралась приобрести. Джефф одобрил эту идею, хотя, заметил он, появление в доме незнакомцев, которые, возможно, будут забредать туда, куда не следует, может действовать раздражающе. У него было другое предложение, только для проведения его в жизнь требовалось сначала вложить деньги.

Идея Джеффа заключалась в том, чтобы вместе покупать дома в плохом состоянии, реставрировать их, модернизировать, а потом с прибылью продавать. Ему очень нравилось то, что Сара сделала со своим домом, и Джефф говорил, что у Сары к этому настоящий талант. Ей идея понравилась, хотя тревожили связанные с этим расходы. Эта идея была рассчитана на отдаленное будущее. Как брак и дети.

В ту ночь Джефф остался у Сары и провел с ней весь уикэнд. В своей квартире он бывал только для того, чтобы взять книги или одежду. С тех пор как Джефф ее снял, он провел там всего несколько дней.

За ужином Джефф сказал Саре, что получил серьезное предложение от потенциального покупателя дома на Потреро-Хилл. Мари-Луиза забрасывала его письмами по электронной почте и стояла над душой, требуя денег. После оценки имущества за Джеффом остался бизнес, а она получала деньги, вырученные от продажи дома. Мари-Луиза велела ему принять предложение о покупке дома, и Джефф так и сделал, а она выкупила его долю квартиры в Париже. Мари-Луиза имела намерение жить там и основать собственную студию. Четырнадцать лет их совместной жизни распутались на удивление легко и просто, что лишь подтверждало правильность того, что говорила матери Сара. Лучше не выходить замуж, особенно если впоследствии что-нибудь в жизни пойдет наперекосяк. Сара подумала, что Мари-Луизе повезло. Джефф был хорошим парнем. Он занимался всем сам, не пытался ее обсчитать, был чрезвычайно щедр и отдал Мари-Луизе все, что она хотела. Он был благороден во всем. Его поведение произвело на Сару самое благоприятное впечатление. Кажется, на этот раз боги ей улыбались. По крайней мере пока. А заглядывать в будущее дальше сегодняшнего дня Саре не хотелось.

Глава 21

Не успела Сара оглянуться, как наступил день бракосочетания Одри. Даже не верилось, что уже конец июня. Казалось, только вчера они планировали свадебные торжества, а сегодня в кухне суетились официанты, оператор устанавливал под нужным углом видеокамеру, флорист привез подстриженные деревца, а на лестнице и входной двери развешивали гирлянды. Фотограф, словно ракета, самонаводящаяся на цель, следовал за каждым живым существом в доме, снимая праздничное убранство, подготовку и прибывающих гостей. Играли музыканты.

Том и его дети стояли в холле, болтая с Сарой и Джеффом. Фред привез с собой свою новую подружку, при виде которой Сара улыбнулась: рухнули родительские планы. Правда, это ее ничуть не задевало. Ведь у нее теперь был Джефф. Потом вошли Мими и Джордж - жизнерадостные пожилые люди, словно сошедшие с рекламы в журнале. На Мими было светло-голубое шелковое платье с жакетом. Оно красиво сочеталось с ярко-синим платьем Сары.

Гости замерли в ожидании Одри, которая должна была спуститься вниз по лестнице. Ее никто не вел. Она спустилась одна под музыку Генделя.

Одри смотрела на Тома, и по щекам ее катились слезы. Она была так хороша, что у присутствующих перехватило дыхание. Мими сияла от гордости. Сара сжала руку Джеффа, а Том, взглянув на Одри, тоже едва смог скрыть слезы. Все с умилением наблюдали, как она подошла к нему и взяла под руку.

Городской мировой судья, совершавший церемонию бракосочетания, произнес несколько мудрых слов об обязательствах, которые берут на себя лица, вступающие в брак, и о том, какое счастье ждет этих людей, если они сделали правильный выбор.

Потом гости прошли к столам. Угощение было отменным. Вина великолепны. Убранство дома выглядело очень эффектно, а мебель, которую Одри взяла напрокат, смотрелась так, словно здесь и было ее место.

Саре очень понравились дети Тома, а его сыновья быстро нашли общий язык с Джеффом. И место, и время были выбраны идеально.

Не успели присутствующие и глазом моргнуть, как Одри снова стояла на верхней площадке лестницы в своем прекрасном белом атласном платье, и ее букет белых орхидей, мелькнув в воздухе, упал на грудь Мими. Сара, затаившая дыхание, с облегчением вздохнула, а мать подмигнула ей. Том бросил Джеффу подвязку, и вся компания вышла на тротуар перед домом. Осыпая молодых лепестками роз, гости проводили Тома и Одри, уезжавших во взятом напрокат «роллс-ройсе» в отель «Ритц-Карлтон», где «молодые» должны были провести брачную ночь. На следующее утро они вылетали в Лондон, а оттуда в Монте-Карло. Завершить свой трехнедельный медовый месяц Одри и Том решили в Италии. Том тщательно спланировал отпуск, следуя при этом всем бесчисленным указаниям Одри, которые его отнюдь не раздражали. Ему это нравилось.

Когда Сара и ее новая родня вернулись в дом, Мими сидела на арендованной кушетке, все еще прижимая к себе букет, и улыбалась.

- Я буду следующей! - радостно сказала она, а Джордж сделал вид, что падает в обморок.

- Расслабься, Джордж! - остановил его Джефф. - Это я поймал подвязку. Мими выйдет замуж не за тебя, а за меня!

Мими хихикнула, и все рассмеялись, а официанты налили им всем еще шампанского.

Сара пригласила своих новых родственников приезжать когда угодно и останавливаться у нее. У Одри теперь была большая семья, включая шестерых внуков, и Сара даже почувствовала укол ревности, понимая, что отныне дети Тома будут видеть ее мать гораздо чаще, чем она. Из членов ее семьи в Сан-Франциско у Сары теперь осталась одна Мими. Одри отказалась от своей квартиры и все свои пожитки отправила в Сент-Луис. Кое-какую мебель она отдала Саре, но большую часть оставила себе.

Сара знала, что и она, и Мими будут скучать по Одри, но они обе были счастливы за нее. Когда Одри и Том уезжали, она выглядела счастливой новобрачной, а он - гордым молодым мужем.

В тот вечер гости разошлись поздно. Официанты прибрались на кухне, а подстриженные деревца должны были увезти на следующий день. Саре было нечего больше делать, и они с Джеффом не спеша стали подниматься по лестнице в спальню.

- Красивая свадьба, не так ли? - спросила она, зевая, и Джефф улыбнулся ей.

Ему очень понравилось платье Сары. В нем ее глаза казались даже еще ярче. Она с довольным видом прижалась к нему.

- Великолепная. Они оба были такими трогательными, когда плакали во время церемонии. Я чуть сам не заплакал.

- Я всегда плачу на свадьбах. От ужаса. - Сара цинично хохотнула, и Джефф, усмехнувшись, покачал головой:

- Ты неисправима.

- А ты безнадежный романтик, за что я тебя и люблю, - сказала Сара, и они поцеловались на верхней площадке лестницы, а потом преодолели еще один марш до спальни.

День удался на славу. Для Одри и Тома и для всех, кто их любил. Сара была счастлива за мать. Она надеялась, что они проживут вместе долгую и счастливую жизнь.

Одри позвонила Саре, когда они ложились в постель, чтобы поблагодарить за то, что предоставила дом для бракосочетания, и сказать, что очень любит ее. Судя по тону, она была необычайно счастлива.

В ту ночь Сара заснула, тесно прижавшись к Джеффу. Она любила уютно устроиться рядом с ним в постели, любила его объятия. Их отношения развивались великолепно для них обоих, и Сару радовало, что Джефф нашел общий язык с членами ее семьи, особенно с Мими, которую он обожал.

- Спокойной ночи, любимая, - прошептал Джефф, засыпая.

- Я люблю тебя, - шепнула в ответ Сара и улыбнулась, вспомнив, как пролетевший мимо нее букет поймала Мими.

Глава 22

Сара и Джефф занимались благоустройством дома все лето. Они начали просматривать каталоги и посещать аукционы. Он в это время работал над крупным реставрационным проектом на Пасифик-Хайтс, который поглощал все его время. У Сары было много работы в офисе.

В августе они оба взяли недельный отпуск и отправились на озеро Тахо. Там они много гуляли, плавали, катались на горных велосипедах и на водных лыжах. В День труда, приходившийся на последний уик-энд их пребывания на озере, Джефф напомнил Саре, что исполнилось четыре месяца с тех пор, как они вместе. Оба они согласились, что это были самые счастливые месяцы их жизни. Тема брака и детей больше в разговоре не возникала. Ни Джефф, ни Сара не имели желания раскачивать лодку. У них и без того было чем заняться.

После возвращения из Италии Одри часто звонила им из Сент-Луиса. Она обживалась на новом месте и уже собиралась заново декорировать дом Тома, так что дел у нее хватало. Она скучала по дочери и матери, но заранее предупредила, что на День благодарения не приедет. Она обещала Тому провести этот день в Сент-Луисе с его детьми, на что Сара сказала, что в День благодарения пригласит Мими к себе на обед. Сара решила в этом году устроить обед в своем доме, и если не возникнет никаких препятствий, Джефф тоже присоединится к ним. Она отказалась от приглашения Одри приехать в Сент-Луис, сказав, что горит желанием положить начало традиции устраивать обед в День благодарения в своем доме, хотя без Одри на нем будет присутствовать меньше гостей и Саре придется впервые самостоятельно жарить индейку.

На работе у Сары осень выдалась чрезвычайно напряженным периодом. Она занималась сразу тремя делами об утверждении права наследников на завещанное крупное состояние, а по уик-эндам работала в доме. Эта работа была для нее неиссякаемым источником наслаждения. Она и Джефф бывали на аукционах и даже сами участвовали в торгах, когда продавалась мебель на аукционах «Сотбис» в Лос-Анджелесе и «Кристис» в Нью-Йорке. Сара уже приобрела несколько красивых вещиц. Джефф тоже кое-что купил. В октябре он отказался от своей квартиры, так и не воспользовавшись ею. Он окончательно переехал к Саре. Здесь у него были офис, кабинет и даже свои гардеробная и ванная. Он говорил, что отнюдь не возражает против того, чтобы спать в розовой спальне Сары. Ему там нравилось. Но больше всего ему нравилась Сара. Он искренне любил ее, а она - его.

Джефф урегулировал с Мари-Луизой дела с домом и парижской квартирой. Бизнес теперь принадлежал исключительно ему. Все ее клиенты перевели счета на его имя. От Мари-Луизы не было никаких вестей с августа, но, к собственному удивлению, он по ней не скучал. Несмотря на то что они прожили вместе четырнадцать лет, Джефф всегда чувствовал, что сделал неправильный выбор. Но теперь, когда он был с Сарой, он увидел разницу. Они как будто были созданы друг для друга. Джефф, просыпаясь утром, не мог поверить, что ему так повезло. Саре также было хорошо с ним, и она радовалась и удивлялась этому не меньше, чем Джефф.

Верная своему обещанию, Сара устроила обед в День благодарения в своем доме. К тому времени у них уже имелись несколько кресел, кушетка, кофейный столик и великолепное старинное бюро в гостиной. И когда Мими и Джордж пришли на обед, им было на что сесть и куда поставить бокалы с напитками. Мими попросила разрешения пригласить, как обычно, двух своих близких приятельниц, и Сара включила в число гостей их и одного приятеля Джеффа, который прилетел в Сан-Франциско из Нью-Йорка и которому негде было провести День благодарения. Вся компания из семи человек, непринужденно беседуя, уютно устроилась в гостиной, а Сара и Джефф по очереди ходили на кухню, чтобы проверить, как там жарится индейка. Сара опасалась, что она либо не дожарится, либо подгорит. Без Одри всякое могло случиться. Однако, к ее удивлению, обед удался на славу.

Мими прочитала молитву, и Джефф принялся разделывать индейку. Он проявил незаурядное мастерство, а Джордж радовался, что в этом году его миновала чаша сия.

Он и Мими только что вернулись из Палм-Спрингс. Сара заметила, что они проводили там все больше и больше времени. Они объясняли это тем, что там лучше погода и Мими нравились друзья Джеффа и званые обеды, на которые их приглашали. Она только что отпраздновала свой восемьдесят третий день рождения, но выглядела моложе. Джордж, который был чуть старше ее, оказался для Мими достойной парой.

Сара, как было заведено, подала в конце обеда пироги с мясной, яблочной и тыквенной начинками, а Джефф - мороженое и взбитые сливки.

Мими взглянула на них, явно нервничая, и Джордж кивнул, пытаясь ее приободрить.

- Я должна кое-что сказать вам, - робко произнесла Мими.

Интуиция подсказывала Саре, что речь пойдет о свадьбе. Только зачем это Мими? В ее-то возрасте? Ее жизнь шла гладко, без потрясений, пока это позволяло здоровье.

Мими взглянула блеснувшими глазками сначала на Джеффа, потом на Сару.

- Мы с Джорджем решили пожениться, - почти шепотом сказала она.

Они любили друг друга и хотели провести вместе последние годы жизни. Единственной ложкой дегтя в этом сообщении было то, что они переезжали в Палм-Спрингс. Джордж уже продал свой дом в Сан-Франциско, а Мими тоже выставляла свое жилье на продажу. Квартиру Джорджа в Сан-Франциско они решили оставить для того, чтобы останавливаться там в случае приезда сюда. Сара с грустью подозревала, что это будет не часто. В Палм-Спрингс по сравнению с Сан-Франциско у них было слишком много развлечений.

- Ты выходишь замуж за него, а не за меня? - воскликнул Джефф. - Но ведь это я поймал подвязку, а не он! - Джефф сделал вид, что он возмущен обманом, и заставил всех расхохотаться.

- Извини, дорогой, - сказала Мими, легонько потрепав его по руке. - Придется тебе жениться на Саре.

- Нет, не придется, - упрямо возразила Сара.

- Как бы не так! Пустой номер! - пожаловался Джефф. - Не хочет она за меня замуж.

- А ты ее звал? - спросила Мими с надеждой в голосе. Она была бы рада, если б они поженились. Одри тоже. Они не раз говорили об этом.

- Нет, - честно признался Джефф.

Сара подлила всем шампанского. Это была сцена дежа-вю. В мае за тем же столом о том же самом объявила ее мать. А теперь выходила замуж Мими. Все ее родные женщины выходили замуж и уезжали. В городе оставались только они с Джеффом. Узнав о переезде Мими, Сара уже почувствовала себя одинокой, хотя была очень рада за них, как и они сами. На лице Джорджа сияла улыбка, а у Мими радостно блестели глаза.

- Если я попрошу Сару выйти за меня замуж, она, наверное, откажет мне, а то и вовсе прогонит. Она является преданной сторонницей идеи жизни во грехе, - сказал Джефф, и все рассмеялись. Ни для кого не было секретом, что они живут вместе, и Сару это ничуть не тревожило. Ей было почти сорок лет, и она имела право делать то, что хочет.

Не обратив внимания на добродушные жалобы Джеффа, Сара спросила у Мими и Джорджа, когда они намерены пожениться. Они еще не наметили дату, но хотели, чтобы это произошло как можно скорее.

- В нашем возрасте мы не можем себе позволить долго ждать, - весело сказала Мими, как будто говорила о чем-то приятном. - Джордж, кажется, не возражал бы совершить церемонию бракосочетания между двумя играми в гольф. Мы еще не решили, где это будет: там или здесь. Там у нас столько друзей, что будет, пожалуй, слишком много суеты, - задумчиво произнесла Мими.

- Почему бы вам не устроить свадьбу в моем доме, как это сделала мама?

- Мне бы не хотелось доставлять тебе столько хлопот, - сказала Мими. - Ты и без того слишком занята.

- Для тебя я найду время, - настаивала Сара. - Мы могли бы воспользоваться услугами тех же официантов, которых приглашала мама. Они работали великолепно. Даже грязи после них не осталось.

- Ты уверена? - нерешительно переспросила Мими, но Джордж был явно в восторге от этой идеи и напомнил ей, что она родилась в этом доме. Приятель Джеффа из Нью-Йорка с энтузиазмом поддержал эту идею и сказал, что его бабушка повторно вышла замуж в прошлом году, переехала в Палм-Бич и очень счастлива.

- Когда намечается это событие? - спросила Сара.

- Мы подумывали о кануне Нового года, - ответил Джордж. - Это дало бы нам еще один повод для ежегодного празднования. И я думаю, что свадьба в этом доме будет очень много значить для твоей бабушки, - добавил он, и Мими покраснела.

- Мама знает? - спросила Сара. Мать не сказала ей ни слова.

Мими кивнула:

- Мы сообщили ей об этом сегодня утром, когда звонили, чтобы поздравить с Днем благодарения. Она одобрила.

- Коварная, - мрачно пробормотал Джефф. - Променяла на него такого хорошего жениха, как я. - Джефф, к всеобщему удовольствию, бросил сердитый взгляд на Джорджа. - Правда, я должен признать, что он танцует лучше, чем я. Когда мы танцевали с Мими на свадьбе у Одри, я то и дело наступал на ее бледно-голубые туфельки. Так что, наверное, тебя винить не следует. Но ты разбила мое сердце.

- Извини, дорогой! - воскликнула Мими, наклонившись и поцеловав его в щеку. - Приезжай к нам в Палм-Спрингс когда пожелаешь. Можешь даже захватить с собой Сару.

- Надеюсь, он так и сделает, - сказала Сара, притворившись обиженной.

Потом они стали обсуждать подробности свадебного торжества. Сара достала блокнот и составила список всего, что им потребуется. Они хотели, чтобы все было очень просто. Из присутствующих - только самые близкие родственники. И самый простой обед. Они хотели, чтобы их обвенчал англиканский священник, и Мими сказала, что ее знакомый священник согласится совершить обряд в доме. Мими хотела назначить церемонию на восемь часов, а в девять устроить обед. Одри пообещала, что они с Томом прилетят обязательно, а после этого, наверное, отправятся в Пеббл-Бич на уик-энд.

- В кого превратились вдруг члены моей семьи? - громко посетовала Сара. - В кочевников? Неужели никто, кроме меня, больше не желает находиться в Сан-Франциско?

- Очевидно, нет, - ответил за всех Джефф. - Не думаю, что это объясняется личной неприязнью к городу. Просто им веселее где-то в другом месте. - Джефф не признался бы ей в этом, но как бы он ни любил Мими и даже Одри, ему нравилось, что Сара будет принадлежать ему одному.

- Силы небесные! - всполошилась вдруг Сара. - У нас остается всего шесть недель до свадьбы! Завтра же позвоню в фирму, обслуживающую обеды на дому, и всем другим, кто будет нужен.

Они еще часа два возбужденно обсуждали детали, потом все гости разъехались по домам. Прежде чем уйти, Мими сказала, что они с Джорджем решили не устраивать медовый месяц. Вместо этого они проведут уик-энд в отеле «Бель-Эр» в Лос-Анджелесе. Мими там всегда нравилось, к тому же туда было легко добраться на машине.

Джефф заявил, что разочарован тем, что они не запланировали что-нибудь более экзотическое, вроде поездки в Лас-Вегас, и обнял их обоих напрощание.

- Вообще все это странно, - задумчиво сказала Сара, когда гости разошлись.

- Что именно? То, что твоя бабушка выходит замуж? По-моему, это для нее очень хорошо. Это хорошо для них обоих, потому что в их возрасте они не будут одиноки.

- Мими обожала моего дедушку, и Одри боялась, как бы бабушка не умерла, когда он скончался. Но у Мими началась вторая жизнь, причем мне иногда кажется, что она наслаждается ею не меньше, чем первой. А странное чувство я испытываю от того, что все они уезжают. Долгие годы мы прожили здесь все вместе. А теперь мама уехала в Сент-Луис, а Мими будет жить в Палм-Спрингс.

- Я остался здесь.

- Я знаю, - улыбнулась Сара и, наклонившись, поцеловала его. - Наверное, это заставит меня повзрослеть. Пока они были здесь, я всегда чувствовала себя ребенком. Возможно, именно это я имела в виду, когда сказала о странном чувстве.

- Должно быть, - подтвердил Джефф, когда они, погасив свет в кухне, поднимались по лестнице в спальню.

Утром Сара позвонила матери и упрекнула ее за то, что та ни словом не обмолвилась о бабушкиной свадьбе. Сара поздравила ее с Днем благодарения.

- Я не хотела испортить сюрприз, - оправдалась Одри. - Мими сама просила меня не говорить. Я отношусь к этому с одобрением, кстати, там и климат лучше. Мы с Томом приедем на бракосочетание и проведем в Сан-Франциско хотя бы одну ночь.

- Ты не хочешь остановиться у меня? - с надеждой в голосе спросила Сара.

- С удовольствием.

- Вот будет забавно, когда мы все соберемся под одной крышей!

Потом Сара получила все необходимые сведения у матери и в понедельник начала подготовку к свадьбе. Мими оставалось лишь купить себе платье. Она заявила, что слишком стара, чтобы выходить замуж в белом. Два дня спустя она позвонила Саре с радостным известием: она нашла для себя идеальное платье цвета шампанского. Сара поняла, что придется ей покупать что-нибудь новенькое и для себя. На этот раз она выбрала темно-зеленый бархат. Поскольку это был канун Нового года, она решила остановить выбор на длинном платье. Одри сказала, что она будет в синем.

На последующие пять недель между Днем благодарения и Рождеством жизнь Сары превратилась в сплошную беготню. Она пригласила официантов из фирмы обслуживания банкетов и обсудила с ними все детали, а еще, кроме того, ходила с Джеффом на праздничные вечеринки и пыталась сама как-то подготовиться к Рождеству. Джефф пребывал в радостном возбуждении и в преддверии праздника развернулся вовсю. В этом году он решил отпраздновать Рождество по полной программе. Он ежедневно приносил домой новые украшения, подарки, пленки с записями рождественских гимнов, а за две недели до Рождества появился с двадцатифутовой пихтой. С помощью четверых здоровенных парней из караульной службы ее установили рядом с парадной лестницей, а на следующий день Джефф привез целых две машины елочных украшений. Увидев все это, Сара рассмеялась.

- Я как в мастерской у Рождественского деда! - крикнула она.

Джефф был ужасно доволен собой, и Сара за это любила его еще больше. Она купила ему в подарок на аукционе чудесную старинную чертежную доску, которую должны были доставить в канун Рождества. Увидев ее, Джефф чуть в обморок не упал.

- О Господи, Сара, она восхитительна! - воскликнул он.

Джефф был в восторге. Ему нравилось праздновать Рождество с Сарой. Для нее же это было первое Рождество без бабушки и мамы. Но Джефф сумел устроить настоящий праздник. В канун Рождества Сара приготовила маленькую индейку, и в полночь они вместе сходили в церковь. Сара вспомнила, как год назад в этот самый день она рассказала Мими и Одри о доме на Скотт-стрит, а теперь празднует здесь Рождество вместе с Джеффом.

Сара не забыла также, как в прошлом году она в пятый раз подряд осталась одна в рождественские каникулы, а Фил уехал в Аспен с детьми, даже не подумав пригласить ее. За год ее жизнь изменилась коренным образом, и ей эти изменения нравились: и появление в ее жизни Джеффа, и приобретение дома. Единственным недостатком было то, что члены ее семьи уехали из Сан-Франциско, но Сара старалась не грустить по этому поводу. Ничего не поделаешь: жизнь идет, и все меняется. Иногда эти изменения к лучшему, иногда к худшему. Но по крайней мере причины, заставившие уехать из города Мими и Одри, были не печальными, а радостными.

Первый день Рождества Сара и Джефф решили провести дома. Джефф подарил Саре дивный бриллиантовый браслет, на который она то и дело поглядывала и улыбалась. Это был очень щедрый подарок, и он понравился Саре не меньше, чем Джеффу новая чертежная доска. Еще Сара подарила ему кучу мелких смешных подарков, набив ими носок, и не забыла даже письмо от Рождественского деда, в котором говорилось, какой он хороший мальчик, и в котором содержалась просьба не разбрасывать грязное белье по всему полу прачечной. И это был, пожалуй, единственный недостаток Джеффа.

Через пять дней после Рождества из Сент-Луиса приехали Одри с Томом. А вечером прибыли бабушка и Джордж. Обе супружеские пары остановились в доме Сары, и ей это очень нравилось. Все три женщины часами болтали на кухне.

Одри рассказала им о своей жизни в Сент-Луисе. Ей там нравилось. А Том оказался очень хорошим человеком, о каком она даже не мечтала. Было видно, что Одри по-настоящему счастлива.

И Мими, эта застенчиво краснеющая невеста, пребывала в радостном возбуждении. Сара была рада, что все они остановились у нее. Когда ее бабушка и мать были рядом, она снова чувствовала себя ребенком.

Утром в канун Нового года все отправились завтракать в ресторан. Бригада из фирмы обслуживания банкетов уже хозяйничала в кухне, потому что для приготовления праздничного обеда даже на небольшое количество людей требовалась уйма времени. Мими и Джордж были на удивление спокойными. Все они отлично провели время в компании друг друга, смеялись, болтали. Мужчины разговаривали о футболе и об изменениях курса на фондовой бирже, а также о гольфе. Джефф флиртовал с невестой, к большому ее удовольствию, а Одри и Сара обсуждали детали церемонии, сверяясь с предварительно составленным списком.

Они великолепно провели время, наслаждаясь обществом друг друга. И Одри с Томом, и Мими с Джорджем решили остаться в доме Сары после свадьбы на ночь, чтобы вместе встретить Новый год. На следующий день молодожены должны были отправиться на уик-энд в Лос-Анджелес, а Одри и Том - в Пеббл-Бич. Джефф и Сара собирались остаться дома и отдохнуть. Саре хотелось покрасить еще две комнаты. Она становилась настоящими экспертом в этом деле. А Джеффу надо было поработать над очередными проектами.

К восьми часам в доме постепенно усилилась суета. Сара и Одри поднялись наверх, чтобы помочь Мими одеться. Войдя в комнату, они застали ее сидящей на краешке кровати в халатике и с уложенными в прическу волосами, с фотографией матери в руке.

Со слезами на глазах Мими взглянула на дочь и внучку и отложила фотографию.

- С тобой все в порядке, мама? - осторожно спросила Одри.

- Со мной все в порядке, - вздохнув, сказала Мими. - Я просто думала о том, что мои родители, должно быть, были здесь сначала очень счастливы… и что я родилась в этом доме. Я так рада, что именно здесь выхожу замуж за Джорджа. Это почему-то кажется очень правильным… Я подумала, что моей матери это понравилось бы. - Она взглянула на Сару. - Я так рада, что ты купила этот дом. Когда ты сказала об этом, я и не думала, что это будет так важно для меня… может быть, глупо говорить так в моем возрасте, но после печали, испытанной в детстве, и после того, как мне не хватало матери в юности, я наконец как будто вернулась домой и нашла ее.

Сара обняла бабушку и тихо шепнула ей на ухо:

- Я очень люблю тебя, Мими… спасибо за то, что ты это сказала.

Глава 23

В последнее мгновение они решили провести церемонию бракосочетания «при черном галстуке» ^[5]. Всем трем женщинам предписывалось быть в длинных вечерних платьях, как и шести приятельницам Мими, которые были подружками невесты. Жених выглядел весьма элегантно в красном галстуке-бабочке с рубиновой булавкой и рубиновыми запонками, которые некогда принадлежали его дедушке. Джефф, ко всеобщему удовольствию, вызвался вести невесту к алтарю, на что она согласилась. Мими боялась, что если будет спускаться по парадной лестнице одна, то может упасть или наступить на подол собственного платья. Она чувствовала себя увереннее, когда опиралась на сильную руку. Не нужно было им никаких несчастных случаев на свадьбе.

- Поскольку ты не хочешь выходить за меня замуж, Мими, - а это показывает, что ты плохо разбираешься в людях, - я решил проявить благородство и отдать тебя Джорджу. Хотя тебе должно быть стыдно, что ты водила меня за нос целых шесть месяцев. Напоминаю тебе, что я буду рядом, если ты вдруг опомнишься и передумаешь, - сказал Джефф.

Они оба с Мими наслаждались этой игрой. Он стоял у дверей ее комнаты, ожидая появления невесты. Наконец она появилась в длинном вечернем платье цвета шампанского и в золотых туфельках на высоком каблуке. В руках у нее был букетик ландышей, которые, по ее словам, были любимыми цветами Лили. Жених ждал ее внизу, и на лацкане его смокинга были приколоты ландыши. Одри и Том с улыбкой заметили, что Джордж нервничает.

В ожидании Мими гости тихо разговаривали со священником. В это время начали играть арфа и несколько скрипок. Сара повсюду зажгла свечи, выключив электрическое освещение. И тут появилась невеста. Даже в ее почтенном возрасте Мими сохранила отличную фигуру. Она медленно спускалась по лестнице, опираясь на руку Джеффа. Мими выглядела величественно, как королева, а Джефф под стать ей был красив и элегантен. Мими отыскала глазами Джорджа и улыбнулась. В этот момент Сара вдруг поняла, что Мими очень похожа на Лили. Правда, она была старше ее, но такая же красивая. Как будто ожила, состарившись, фотография Лили, которая была у Сары. Сара вдруг ощутила, как поколения, словно морские волны, сменяют друг друга. Мими, ее мать, она сама, а задолго до них - Лили.

Мими выглядела невозмутимо спокойной, когда Джефф подвел ее к мужчине, который должен был стать ее мужем. Стоя перед священником, они спокойно, отчетливо произнесли слова брачных обетов. Потом Джордж поцеловал невесту, и снова заиграла музыка. Все, смеясь и плача, стали поздравлять новобрачных. Джефф заявил, что теперь назад пути нет, потому что он был брошен у алтаря. Мими поцеловала его, потом поцеловала всех остальных и особенно крепко Одри и Сару.

Как и было запланировано, за стол сели в девять часов и шампанское лилось рекой до полуночи. Гости даже немного потанцевали. Никто не лег спать раньше двух часов ночи. Это была великолепно спланированная немноголюдная свадьба.

В ту ночь, лежа рядом с Джеффом в постели, Сара с улыбкой сказала:

- Я начинаю чувствовать себя профессиональным организатором свадеб. Все получилось на редкость хорошо, не так ли? Ты был таким красивым, когда спускался по лестнице с Мими.

- Она даже ничуть не дрожала. Я нервничал больше, чем она, - признал Джефф.

- Джордж, бедняжка, немного нервничал, - заметила Сара и, повернувшись к Джеффу, добавила: - Счастливого Нового года, любимый.

- Тебе тоже, Сара.

Они заснули в объятиях друг друга, а утром встали, чтобы приготовить завтрак. Обе старшие пары уже упаковали вещи и были готовы к отъезду после завтрака. Мими, спускаясь по лестнице к Джорджу, вдруг вспомнила о чем-то и вернулась. Потом снова спустилась вниз со вчерашним букетом ландышей.

- Вчера я забыла бросить свой букет, - сказала Мими, улыбаясь. Она остановилась на половине лестницы, и все снизу смотрели на нее. На ней был надет ярко-красный костюм, на ногах туфли на низком каблуке, через руку переброшено норковое манто. Она выглядела гораздо моложе своего возраста.

Последний раз вдохнув в себя нежный аромат цветов, Мими изящно бросила их своей внучке. Сара поймала букет, не дав ему упасть на пол, и, испуганно взглянув на цветы, словно они жгли ей руку, не раздумывая бросила букет назад Мими. Та поймала букет одной рукой и перебросила Джеффу, который ловко поймал его обеими руками, чем вызвал дружные аплодисменты.

- Отличный перехват, - похвалил его Джордж, а Мими, спустившись по лестнице, заглянула ему прямо в глаза.

- Поскольку Сара, как видно, не знает, что делать с цветами, я надеюсь, что это знаешь ты, Джефф, - сказала она и, перецеловав всех, села в поджидавшее такси, чтобы ехать в аэропорт. А Одри и Том через пять минут после их отъезда отбыли на машине в Пеббл-Бич.

Все уехали. Джефф и Сара остались одни. Они стояли в холле и смотрели друг на друга. Джефф все еще держал в руках букет.

- Ты устроила великолепную свадьбу, - сказал он и обнял Сару.

- Это тебя следует благодарить, - ответила она, и они поцеловались.

Глава 24

После отъезда гостей они провели спокойный уик-энд. Джефф отправился наверх в свой офис, чтобы поработать, а Сара, переодевшись, принялась за малярные работы. В два часа она принесла ему в кабинет сандвич, потом оба они проработали до вечера. Поужинав тем, что осталось после свадьбы, они отправились в кино. Джефф записал футбольный матч, который показывали по телевизору раньше, а по возвращении из кино они вместе его посмотрели. В общем, получился идеальный первый день Нового года, который уравновешивал предсвадебные хлопоты и суету. Дом не выглядел опустевшим, он казался островком покоя.

- Что, скажи на милость, мне делать с цветами Мими? - спросила Сара Джеффа на следующее утро, обнаружив букет в холодильнике. Он положил его туда на тот случай, если она пожелает сохранить его. Аромат цветов ощущался всякий раз, когда кто-нибудь открывал дверцу холодильника. - Выбросить его - это действительно плохая примета?

- Возможно, - сказал Джефф, убирая в холодильник сливочное масло. - Я подумал, что ты захочешь сохранить его. Как милое воспоминание о свадьбе.

- Как бы не так! А вдруг ты швырнешь им в меня, когда я буду спать?

- Я не осмелюсь. Из опасения, что меня поразит молния небесная, - пошутил он. - Ты могла бы как-нибудь засушить его и подарить Мими в первую годовщину ее свадьбы.

- Отличная мысль. Я так и сделаю. - Осторожно положив букет в коробку, Сара поставила ее на полку в кухне.

Остальную часть дня Сара и Джефф оба были заняты. А в воскресенье вечером побывали на вечеринке, которую устраивали старые друзья Сары. В понедельник же начались трудовые будни. Казалось, что в этот месяц каждый из клиентов Сары пожелал переписать завещание. Были приняты новые законы о налогообложении, и все пребывали в панике. Такой напряженной работы у нее никогда еще не бывало. Сара обещала матери, что они с Джеффом приедут к ним в Сент-Луис, но времени катастрофически не хватало. Работы не уменьшалось. Джефф был тоже очень занят. Бизнес у него шел успешно, но теперь, когда он работал без Мари-Луизы, вся нагрузка приходилась на его плечи, и он был завален работой.

После четырех недель круглосуточной работы и безрассудного растрачивания своего здоровья Сара в конце января страшно простудилась. Так сильно она еще никогда в жизни не болела. После того как она целую неделю провалялась дома с высокой температурой, у нее начался желудочный грипп, и последующие четыре дня она буквально не вылезала из ванной комнаты. Джефф жалел ее и то и дело приносил то бульон, то апельсиновый сок, то чай. Все это лишь вызывало рвоту. Сара, обессилев, лежала в постели и жалобно постанывала. Из глаз ее текли слезы.

- Кажется, я умираю, - сказала она Джеффу. Он чувствовал себя беспомощным и в конце второй недели предложил сходить к доктору.

Сара согласилась и записалась на следующее утро на прием к врачу. В тот вечер она позвонила матери и пожаловалась, что чувствует себя ужасно. Одри выслушала подробный перечень симптомов и вдруг сказала, как о чем-то само собой разумеющемся:

- Возможно, ты беременна.

- Мне не до шуток, мама. У меня простуда, а не утренняя тошнота.

- Я все время подхватывала простуды, когда была беременна тобой. Это даже имеет научное объяснение. Что-то связанное с перестройкой иммунной системы. К тому же ты сказала, что последние четыре дня тебя рвало по утрам.

- Это из-за желудочного гриппа, а не из-за беременности, - заявила Сара, раздраженная явно абсурдным диагнозом матери.

- Почему бы тебе не проверить? В наши дни это делается очень просто.

- Я знаю, что у меня. У меня азиатский грипп. У нас в офисе все им переболели.

- Ладно. В таком случае сходи к врачу.

- Уже иду. Завтра утром.

Поговорив с матерью, Сара лежала в постели и мысленно производила подсчеты. Менструация у нее задерживалась на два дня, но такое частенько случалось, когда она болела. Это ее даже не тревожило. Вернее, не тревожило до тех пор, пока она не поговорила с матерью. Зато теперь Сара встревожилась и лежала, обдумывая ситуацию. Это было бы ужасно. Только этого ей не хватало! Жизнь шла отлично, карьера складывалась великолепно, есть мужчина, которого она любит, и чудесный дом. Не нужен ей никакой ребенок.

Сара не на шутку разнервничалась. Наконец она нашла в себе силы встать, одеться и съездить в ближайшую аптеку, чтобы купить тест на беременность. Джеффа еще не было дома. Уверенная, что глупо даже заниматься этим, Сара прочла инструкцию, сделала все, что требовалось, и, оставив тест на раковине, вернулась в постель и включила телевизор. Она вспомнила о тесте через полчаса и отправилась в ванную, чтобы проверить результаты. Сара знала, что тест подтвердит, что она не беременна. Она всю свою жизнь была осторожна и, если не считать одного или двух случаев еще в колледже, никогда не рисковала. Противозачаточные таблетки она не принимала. Но они с Джеффом были очень осторожны, за исключением определенных дней месяца, когда Сара знала, что опасность забеременеть исключена.

Она с самоуверенным видом взглянула на тест, потом посмотрела еще раз, затем принялась лихорадочно отыскивать выброшенную в мусорное ведро инструкцию. На тесте были две черточки, и Сара вдруг забыла, одна или две черточки означают, что она не беременна. На диаграмме было четко показано: одна черточка - беременности нет, две черточки - беременность.

Сара взглянула на тест еще раз. Там было две черточки. Это какая-то ошибка! Наверное, тест бракованный. В коробке был второй тест, и Сара им воспользовалась. На этот раз она осталась ждать здесь же, нетерпеливо постукивая ногой по полу.

Сара взглянула в зеркало на свое отражение. Вид у нее был ужасный. Но это же просто смешно! Она не беременна! Она умирает! Она взглянула на часы, потом на результат теста. Снова две черточки. Посмотрев на себя в зеркало, Сара заметила, что побледнела как полотно.

- О Боже… Боже мой! Этого не может быть! - воскликнула она. «Я не беременна!» Однако результаты теста говорили обратное.

Сара вышвырнула оба теста в мусор и, сложив руки на груди, прошлась по ванной комнате. Вот это новость - хуже не придумаешь.

- Пропади все пропадом! - громко крикнула она, и в это мгновение в ванную со встревоженным видом вошел Джефф, только что вернувшийся домой.

- С тобой все в порядке? Ты с кем-то разговаривала? - Он подумал, что Сара говорит по телефону. Выглядела она ужасно.

- Нет. Со мной все в порядке, - сказала Сара. Проскользнув мимо него, она вернулась в постель и накрылась одеялом.

- Может, отвезти тебя в больницу? Тебе очень плохо?

- Мне не просто плохо, мне отвратительно! - рявкнула она.

- Тогда едем сейчас же. Не надо ждать до завтра. Тебе, возможно, нужны антибиотики. - Джефф был одним из приверженцев старой школы и все еще считал, что антибиотики способны вылечить все болезни. Он уже целую неделю уговаривал Сару принять их.

- Не нужны мне антибиотики, - сказала она, сердито взглянув на него.

- А температуру ты измеряла? - спросил Джефф. Ему было жаль ее. Бедняжка чувствовала себя отвратительно уже две недели. Это кого угодно может вывести из состояния равновесия.

- Я беременна, - ответила Сара. Не было смысла скрывать это от него. Рано или поздно все равно пришлось бы сообщить.

Джефф уставился на нее, как будто не понял, что она сказала.

- Что?

- Я беременна! - повторила Сара и заплакала.

Джефф присел на краешек кровати.

- Ты это серьезно? - Он не знал, что еще сказать, только видел, что Сара не считает это хорошей новостью. Вид у нее был такой, словно она готова спрыгнуть с крыши.

- Нет, шучу. Я всегда шучу в подобных ситуациях. Конечно, я говорю серьезно. Но как, черт возьми, это могло случиться? Мы всегда предохранялись.

- Не всегда, - честно признался Джефф.

- Ну что ж, не предохранялись только в определенные безопасные дни. Не такая я дурочка, чтобы рисковать. Ты тоже.

Джефф что-то прикинул и вдруг сконфуженно взглянул на нее.

- Думаю, что это могло случиться в ночь после свадьбы твоей бабушки.

- Нет, не могло. Мы сразу же заснули.

- Мы проснулись среди ночи, - поправил он ее. - Я думаю, что ты была в полусне… заметь, я не воспользовался твоей слабостью… мы просто… сделали это… и снова заснули.

Сара торопливо произвела подсчеты и громко застонала. Если бы они планировали зачать ребенка, то более благоприятного времени не могли бы выбрать.

- Я что, совсем разум потеряла? Сколько же я выпила?

- Несколько бокалов вина… и, кажется, много шампанского, - с любовью глядя на нее, улыбнулся Джефф. - Мне не показалось, что ты пьяна, а к середине ночи ты совсем протрезвела… и была так соблазнительна, что я не смог устоять.

- Веселенькая история! - воскликнула Сара и, вскочив с кровати, принялась расхаживать по комнате. - Я, черт возьми, не могу этому поверить! Мне почти сорок лет, и вдруг я забеременела!

- Ты еще совсем не старая, Сара… и, может быть, именно сейчас настало время подумать об этом… А что, если это наш последний шанс? Наш единственный шанс? Может быть, это не такая уж плохая новость? - сказал Джефф. Для него, возможно, это была неплохая новость, но для нее ужасная.

- Ты с ума сошел? Зачем нам ребенок? Мы не хотим никакого ребенка. По крайней мере я не хочу. И никогда не хотела. Я говорила тебе об этом с самого начала. Я никогда не лгала тебе.

- Нет, не лгала, - сказал Джефф. - Но, откровенно говоря, мне хотелось бы, чтобы у нас были дети.

- В таком случае рожай его сам. А я не буду. - Сара металась по комнате с таким видом, будто готова была кого-нибудь убить, предпочтительнее всего его. Но мысленно она винила только себя.

- Послушай, ты имеешь право поступать с собой так, как сочтешь нужным. Я просто хотел сказать, как я к этому отношусь. Я люблю тебя. И я хотел бы, чтобы у нас с тобой был ребенок.

- Зачем? Он разрушит нашу жизнь. А у нас хорошая жизнь. Можно сказать, великолепная жизнь. А ребенок все испортит! - Сара расплакалась.

Джефф печально наблюдал за ней. Ему уже приходилось сталкиваться с этим. Мари-Луиза дважды делала аборты. И впервые за то время, что они были вместе, Сара вела себя так же, как Мари-Луиза.

Джефф встал и отнес свой кейс к себе в кабинет. Когда он вернулся, Сара с мрачным видом лежала в постели. Она в течение нескольких часов не разговаривала с ним. Он предложил приготовить ей ужин, а она послала его ко всем чертям.

Он спустился вниз, поел в одиночестве, а когда вернулся, она спала и выглядела во сне такой же милой, как всегда. Джефф понимал, что для нее эта новость была потрясением. Ему хотелось, чтобы Сара сохранила ребенка, но заставить ее он не мог. Она должна была принять решение сама.

На следующее утро за завтраком Сара была угрюма и молчалива. Джефф приготовил завтрак, но Сара только налила себе чаю и съела гренок. Она не произнесла почти ни слова. Потом она уехала к доктору и не позвонила Джеффу. Когда он вернулся вечером, она была уже дома, и он видел, что она расстроена. Очевидно, доктор подтвердил беременность. Джефф ни о чем не спросил, и Сара вернулась в постель. К девяти она уже заснула и на следующее утро выглядела лучше. И даже извинилась перед ним за завтраком.

- Извини, что я была такой ведьмой. Просто мне нужно было все обдумать одной. Я не знаю, что делать. Доктор говорит, что если я хочу когда-либо иметь ребенка, то в моем возрасте нужно делать это сейчас. Я, конечно, не хочу ребенка… Но вдруг когда-нибудь захочу и буду сожалеть, что у меня его нет? Просто я никогда не думала о ребенке. Но если бы когда-нибудь решила родить, хотела бы, чтобы это был твой ребенок, - сказала она и заплакала.

Джефф обошел вокруг стола и обнял ее.

- Поступай так, как сочтешь нужным. Я люблю тебя. Мне очень хотелось бы, чтобы у нас был ребенок. Но я люблю тебя. И если ты действительно не хочешь ребенка, то я как-нибудь проживу без него. Тебе решать.

Его благородство расстроило Сару еще больше. Она кивнула, высморкалась и расплакалась. Такой несчастной она не чувствовала себя еще никогда в жизни.

Так продолжалось две недели. Сара произносила громкие слова и злилась. Она мучила и себя, и Джеффа. Он непостижимым образом умудрялся сохранять спокойствие и всего лишь раз потерял над собой контроль, а потом очень сожалел об этом. То же самое было у него с Мари-Луизой, и в конце концов она в обоих случаях избавилась от ребенка. Но Сара не Мари-Луиза. Она была просто сердита, расстроена и испугана. Она чувствовала, что не готова стать матерью, и не хотела обрекать ребенка на несчастную жизнь. Джефф предлагал ей пожениться, но это пугало ее еще больше. Ожили все призраки ее прошлого. Сару преследовали воспоминания о несчастном детстве и о пьющем отце. Однако Джефф был ничуть не похож на него. Он был хорошим человеком, и Сара это знала. Чтобы принять решение, ей потребовалось три недели. Она пока ничего не сказала ни матери, ни кому-либо другому. Она одна все обдумала. В конце концов Сара сказала Джеффу, что не выйдет за него замуж, по крайней мере сейчас, но что она хочет, чтобы у них был ребенок. Когда она это сказала, Джефф чуть не расплакался. И той ночью они впервые за целый месяц занимались любовью. К тому времени Сара уже была беременна два месяца или около того. Три недели спустя они вместе отправились на ультразвуковое исследование и увидели ребенка. Это было маленькое пятнышко с сердцебиением. Все было нормально. Малыш должен был родиться двадцать первого сентября, и Джефф, услышав это, пришел в радостное волнение.

Саре потребовалось больше времени, чтобы привыкнуть к этой мысли. Но когда она впервые почувствовала, как ребенок шевельнулся, она, лежа в кровати, улыбалась и рассказывала Джеффу о том, какое это странное ощущение.

Четыре недели спустя им сказали, что плод здоров и что это мальчик. К тому времени Сара была на седьмом месяце беременности и, хотя по-прежнему чувствовала, что не готова стать матерью, радовалась своей беременности. Она поблагодарила Джеффа за то, что он с терпением и пониманием относился к ее вспышкам раздражительности и приступам страха. И с тех пор пришла в себя. Это был не только ее ребенок; это был их ребенок. Она сказала о беременности матери и Мими. Все были в восторге. Джефф несколько раз предлагал им пожениться, но Сара заявила, чтобы он не жадничал. Не все сразу. Сначала пусть родится ребенок, а там видно будет. Джефф чуть с ума не сошел от радости, узнав, что у них с Сарой будет сын. Он говорил, что это самый великолепный подарок за всю его жизнь.

Однажды в августе, когда Сара была уже на девятом месяце беременности, они шли по Юнион-стрит и случайно повстречались с Филом. Сара не сразу узнала его, а когда узнала, он тоже ее увидел и, кажется, удивился.

- Вот это сюрприз! Что это с тобой случилось? - улыбаясь воскликнул Фил.

- Понятия не имею, - сказала Сара с озадаченным видом. - Месяцев восемь назад пошла на одну потрясающую вечеринку, выпила лишнего, отключилась, а когда очнулась, уже выглядела вот так. Как ты думаешь, что бы это могло быть?

Девчонка, которая была с Филом, расхохоталась.

- Будь я проклят, если знаю! - заявил он.

Сара выглядела красивой и счастливой. Она заметила, что Фил пожалел о разрыве, и была рада этому. С любовью взглянув на Джеффа, она представила его Филу. Знаменитому Филу, о котором он столько слышал. Рядом со своей девицей он выглядел полным болваном.

- Ты вышла замуж? - спросил Фил, поглядывая на ее большой живот. Сам он, судя по всему, не женился, но ведь и Сара не была замужем.

И тут Сара поняла, что хочет быть женой Джеффа, а не просто носить его ребенка. Все ее представления о независимости и свободе вылетели из головы. Ей не хотелось быть на месте Фила и его «милашки», ей хотелось оставаться с Джеффом и их ребенком всю жизнь.

- Он выглядит полным ничтожеством, - сказал Джефф, помогая Саре сесть в машину.

- Он такой и есть. Помнишь?

- Помню, - ответил Джефф, и они поехали домой.

Сара продолжала ходить на работу, но очень уставала. Она собиралась взять после рождения ребенка шестимесячный отпуск по беременности и родам. Ей еще предстояло решить, будет ли она после этого работать полный или неполный рабочий день. Джефф предпочел бы, чтобы Сара вовсе ушла из юридической фирмы и занялась бы вместе с ним реставрацией домов, но решать за нее он не мог. Сара сама примет решение.

Однажды, когда они заканчивали ужин, Сара вдруг взглянула на Джеффа с робкой улыбкой.

- Я тут подумала, - начала она, а Джефф насторожился, ожидая продолжения. Судя по всему, Сара собиралась сообщить что-то хорошее. - Я подумала, что нам, пожалуй, следует пожениться.

Джефф уставился на нее не веря своим ушам.

- Что заставило тебя решиться на такой поступок?

- Не знаю. Может быть, просто пришло время. Я не хочу быть бимбо всю свою жизнь, - сказала Сара, и он рассмеялся.

- Любовь моя, сейчас ты наверняка совсем не похожа на бимбо. Ты выглядишь как мать моего сына.

- Думаю, мне хотелось бы выглядеть как твоя жена. Это, наверное, приятно.

Вместо ответа Джефф наклонился и поцеловал Сару. Он уже начал терять надежду, что они когда-нибудь поженятся, и решил, что придется довольствоваться ребенком. А ей вдруг захотелось и того и другого.

- В любое время, когда пожелаешь. До рождения ребенка?

- Не знаю. А ты как думаешь? Может быть, после? - сказала Сара. Мать и Мими должны были приехать в Сан-Франциско на День благодарения, и Сара хотела, чтобы они присутствовали на их бракосочетании. Возможно, она даже хотела, чтобы присутствовал и ребенок. Она еще не решила окончательно. - Я все обдумаю и дам тебе знать.

- Отлично.

Они вместе привели в порядок кухню и поднялись наверх. Уже лежа в постели, Сара подумала, что этой перемене в их жизни во многом способствовала свадьба Мими, которая обернулась особым подарком для них обоих.

Глава 25

Сара решила работать до предполагаемой даты родов. В последний рабочий день коллеги осыпали ее подарками и устроили в ее честь ленч. Она представить себе не могла, чем будет заниматься, когда не нужно будет ходить на работу. Рушился весь привычный уклад жизни. Сара - поверенный в делах. И каждый день ходит на работу. Вернее, ходила. А теперь в течение шести месяцев ей придется сидеть дома с ребенком. Она боялась, что с ума сойдет от скуки. Сара предупредила коллег, что, возможно, выйдет на работу раньше срока, на что одна из адвокатов сказала, что она, может быть, вообще не захочет возвращаться на работу. Саре это замечание показалось абсурдным. Естественно, она выйдет на работу. Если только не решит реставрировать дома вместе с Джеффом на коммерческой основе. Мысль об этом привлекала ее, тем более что пришлось бы работать вместе с Джеффом. Для нее наступил период перемен. Все в ее жизни перемещалось и двигалось, даже ребенок в чреве. После напутственных речей и ленча Сара сложила свои вещички в кейс и отправилась домой. И стала ждать. Но ничего не происходило. Доктор сказал ей, что так случается, что это нормально, особенно с первенцем.

- Что, скажи на милость, я должна делать? - пожаловалась Сара Джеффу однажды ночью.

Ребенок к тому времени задерживался уже на десять дней. Было первое октября. День в день девять месяцев со дня свадьбы Мими. Им устроили бал в Палм-Спрингс, и они так больше и не приезжали в Сан-Франциско. Правда, обещали приехать на День благодарения, чтобы посмотреть на ребенка. Если он когда-нибудь появится. Может быть, он вообще передумал? Уж лучше бы она продолжала работать. Правда, она быстро уставала и стала неповоротливой. Теперь даже для того, чтобы встать с постели, Саре нужна была помощь Джеффа. Она чувствовала себя словно выброшенный на берег кит. Видно, ребенок был очень крупный.

- Радуйся жизни. Развлекись чем-нибудь. Расслабься. Пройдись по магазинам, - предложил Джефф, и Сара рассмеялась:

- Мне теперь ничего не подходит, кроме сумочек.

- Ну так купи несколько, - сказал он.

Джефф старался как можно больше работать в своем офисе дома. Он хотел быть рядом, если что-нибудь случится. Они устроили детскую в бывшей комнате Мими. Выбор места показался им очень правильным, поскольку сама Мими родилась в этой комнате, а дитя было зачато в ночь после ее свадьбы. Там ее родила Лили.

Как-то после полудня Сара и Джефф пошли прогуляться. Они прошлись туда-сюда по Филлмор-стрит, и Сара с трудом одолела подъем на холм, хотя с помощью Джеффа все-таки одолела. Во время прогулки они обсуждали вопрос о том, стоит ли им покупать дом для перепродажи. Сара испытывала искушение купить. Вечером после ужина она все еще думала об этом, сидя в ванне и ощущая что-то похожее на схватки. Она чувствовала их время от времени уже целую неделю. Но это были пока не настоящие схватки, а ложные. Они подготавливали ее к родам. Если ребенок вообще когда-нибудь изволит родиться. Пытаясь расслабиться, Сара сидела в ванне, а Джефф в это время смотрел телевизор. Он заглянул разок в ванную комнату, чтобы проверить, все ли в порядке, и помассировал ей спину. Спина теперь болела все время, потому что ребеночек был тяжелый. Доктор имел намерение стимулировать роды через неделю, но не раньше, потому что и плод, и сама Сара были в полном порядке.

После ванны Сара спустилась вниз, чтобы что-нибудь поесть, потом снова поднялась наверх. Она ощущала потребность двигаться. Сегодня она не могла ни сидеть, ни лежать. Долгожданный момент приближался, но еще не приблизился окончательно. Завтра утром Сара намеревалась пойти к доктору и очень надеялась, что он как-нибудь ускорит события. Она была готова.

- С тобой все в порядке? - спросил Джефф, наблюдавший за Сарой весь вечер. Она не находила себе места, но была в хорошем настроении и выглядела отлично.

- Да. Просто я устала от ожидания, - сказала она, откусывая кусочек печенья. Ее теперь все время мучила изжога, и ничего не помогало. Но она знала, что это скоро пройдет. Джеффу было жаль ее. Он видел, как она с трудом улеглась в постель, а потом трижды вставала и выходила в ванную. Она сказала, что из-за того, что съела печенье, у нее разболелся живот.

- Почему бы тебе не попробовать немного поспать? - осторожно предложил Джефф.

- Я не устала, - ответила Сара. - Просто у меня очень болит спина.

- Неудивительно. Иди сюда, я потру спину.

Сара легла на бок и повернулась к нему спиной. После массажа ей полегчало, и она заснула, а Джефф с любовью смотрел на нее и улыбался.

Это были лучшие дни в его жизни: Джефф ждал рождения своего сына, лежа рядом с Сарой. Через час после того, как Сара заснула, он наконец заснул и сам. Среди ночи Джефф внезапно проснулся, услышав в темноте рядом с собой стоны Сары и учащенное дыхание. Он протянул к ней руку. Лицо ее было влажным от пота.

Джефф быстро включил свет.

- Сара? С тобой все в порядке?

- Нет, - с трудом ответила она.

- Что случилось? Что с тобой? - спросил он. От схваток у нее буквально перехватило дыхание. Наконец-то началось. Сара не могла говорить. Она проснулась, оттого что начались роды, и была настолько ошеломлена, что даже не разбудила Джеффа.

К тому времени они оба поняли, что схватки в ванне были совсем не ложными, а настоящими, а ее беспокойство, боль в спине и животе предвещали начало родов. Они проглядели все симптомы. Джефф приложил руку к ее животу и посмотрел на часы. Интервал между схватками составлял две минуты. Им было сказано, что как только интервал составит десять минут, следует отправляться в больницу. А сейчас должен был вот-вот появиться ребенок. Джефф не знал, что делать. Сара вдруг начала кричать. А между резкими криками испускала какой-то первобытный продолжительный вой.

- Сара, крепись, любимая… Нам нужно сейчас же отправляться в больницу…

- Я не могу… не могу двигаться. - Она снова вскрикнула и попыталась сесть, но не смогла сделать даже это. Сара начала тужиться.

Джефф схватил телефон и набрал 911. Ему приказали открыть входную дверь и оставаться с Сарой. Но она не позволяла ему отойти. Вцепившись мертвой хваткой в его руку, она плакала.

- Потерпи, Сара. Мне нужно спуститься и открыть дверь.

- Нет! - крикнула она. Лицо ее побагровело, она в ужасе смотрела на Джеффа. Она извивалась от боли и тужилась одновременно, и вдруг комната между ее криками огласилась протяжным тонким воем, и между ее ногами появилось красное личико с шелковистыми черными волосами, а потом и весь ребенок выскользнул на свет. Оба родителя плакали, обнимая друг друга, а внизу раздавался вой сирен.

- О Господи, с тобой все в порядке? - опомнившись, спросил Джефф.

Сара кивнула. Он прикоснулся пальцами к личику младенца и осторожно положил его к ней на живот. Внизу звонили в дверь.

- Я мигом вернусь, - сказал Джефф и бросился вниз по лестнице, чтобы открыть дверь. Впустив медиков и пожарных, он вместе с ними помчался наверх.

Медики проверили состояние матери и ребенка и сказали, что они в полном порядке. Дюжий медбрат перерезал пуповину, завернул младенца в простынку и передал на руки сияющей Саре. Джефф не мог сдержать слезы. Ничего прекраснее Сары с ребенком на руках он никогда еще не видел.

Медики поместили Сару вместе с младенцем в машину неотложной помощи и повезли их в больницу. Джеффу позволили ехать вместе с ними.

Через три часа их отправили домой, и Сара позвонила Одри и Мими. Младенец родился великолепный. Его назвали Уильямом де Бомоном Паркер. Малыш появился на свет в том же доме, где восемьдесят три года назад родилась его прабабушка и где жили его прапрадедушка и прапрабабушка. Родители Уильяма чувствовали себя на седьмом небе. В доме Лили им улыбнулось великое счастье. Джефф обнял Сару, прижимавшую к себе ребенка, и все трое так и заснули. Сара никогда не думала, что это будет счастливейший день ее жизни.

Глава 26

В этом году в День благодарения было больше суеты, чем обычно. Приехали Джордж и Мими, которая, как всегда, пригласила своих подружек. Прилетели из Сент-Луиса Одри и Том. Сара кормила малыша, а Джефф с помощью Одри жарил индейку. Они обедали за большим кухонным столом, а Уильям спокойно спал в своей корзинке после того, как Сара его покормила. Сара никогда еще так хорошо не выглядела. Правда, Джефф казался измученным и невыспавшимся. Все единодушно согласились, что таких красивых детей, как Уильям, они никогда еще не видели. Он и впрямь был прекрасным здоровым мальчиком. Мими нравилось навещать его в своей старой комнате. Сара сама покрасила там стены в голубой цвет с помощью Джеффа, который перед рождением Уильяма старался не позволять ей забираться на стремянку.

По традиции, меню обеда было таким же, как и в предыдущие годы. А Мими похваливала пироги, которые в этом году особенно хорошо удались.

- Ну не умница ли этот ребенок? - с гордостью сказала она. Малыш проспал весь обед и проснулся только тогда, когда Джефф и Сара поднялись наверх, приведя в порядок кухню с помощью Одри. Уильяму в этот день исполнилось семь недель. Он весил уже двенадцать фунтов, тогда как родился весом чуть больше девяти. Джордж заявил, что младенцу на вид можно дать все шесть месяцев. А Том, как опытный дедушка, со знанием дела подержал его на руках.

На следующее утро, в день бракосочетания, пока Сара одевалась, с Уильямом нянчились и бабушка, и прабабушка. Джефф отправился вниз в третью гостевую комнату, чтобы хоть немного поспать. Ему до шести часов можно было не одеваться. Сара чуть не забыла разбудить его, но потом послала за ним Тома. Джеффа пришлось будить дважды. Отцовство оказалось более изнурительной обязанностью, чем он ожидал, но при этом гораздо более приятной. Сару он полюбил еще больше, чем прежде.

Сара одевалась, когда Одри принесла ей кормить ребенка. Из-за этого Сара опоздала на полчаса, а когда спустилась вниз, все ее уже ждали. Платье на ней было на размер больше, чем ей хотелось, но выглядела Сара элегантно. Волосы были собраны на затылке и украшены ландышами. Джефф, увидев ее, даже прослезился. Он так долго этого ждал. Но она стоила ожидания.

Они оба плакали, обмениваясь брачными обетами, и их руки, когда они надевали кольца на пальцы друг друга, дрожали. Именно в этот момент проснулся и огляделся вокруг Уильям. Тот же священник совершил и обряд крещения. Как потом говорил Джефф, это было комплексное обслуживание: все было сделано за один раз.

Потом они ужинали, танцевали, пили шампанское и по очереди держали на руках малыша. Наконец Джефф медленно сделал тур вальса с супругой по бальному залу, который они впервые использовали по назначению. В этом году они собирались дать здесь на Рождество большой бал. Они постепенно привыкали к дому и друг к другу. Сара стала теперь миссис Джефферсон Паркер.

Танцуя с Джеффом, Сара вспомнила слова Стенли, который убеждал ее не тратить попусту свою жизнь, а смаковать каждое мгновение, мечтать, видеть перспективу и не повторять ошибки, которые совершил он. Он дал ей возможность все сделать правильно. Благодаря дому в жизни Сары появился Джефф… и Уильям… и Том в жизни ее матери. Стенли и этот дом так или иначе затронули жизни очень многих людей.

- Спасибо за то, что ты дала мне такое счастье, - шепнул Джефф, кружась с ней по залу.

- Я люблю тебя, Джефф, - просто сказала Сара.

На руках у Одри заплакал Уильям. Ребенок, родившийся в доме Лили…

В конечном счете к жизни каждого из них прикоснулась Лили, женщина, которая сбежала много лет назад, превратившись в легенду и оставив после себя дочь, которую почти не знала, внучку, которая стала хорошей женщиной, и правнучку, которая с величайшей любовью и нежностью возродила к жизни ее дом. А также праправнука, жизненный путь которого только что начался. Поколения сменяли друг друга без нее. И Сара, танцуя в объятиях Джеффа, чувствовала, что загадочное создание по имени Лили наконец обрело покой.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалыпринадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

[1] Поздний завтрак и ленч одновременно (англ. breakfast + lunch).

(обратно) [2] Счастливого пути! (фр.).

(обратно) [3] Могу ли я чем-нибудь помочь вам, мадемуазель? (фр.).

(обратно) [4] Я не говорю по-французски (фр.).

(обратно) [5] Парадная форма одежды: смокинг с черным галстуком-бабочкой для мужчин и вечернее платье для дам.

(обратно)

Оглавление

Аннотация

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26