Вахта 'Арамиса', или Небесная любовь Памелы Пинкстоун [Ольга Николаевна Ларионова] (fb2) читать постранично

Ларионова Ольга Вахта 'Арамиса', или Небесная любовь Памелы Пинкстоун

ОЛЬГА ЛАРИОНОВА

ВАХТА "АРАМИСА",

ИЛИ НЕБЕСНАЯ ЛЮБОВЬ ПАОЛЫ ПИНКСТОУН

...Можно спасти человека от любой неважной беды - от болезни, от равнодушия, от смерти, и только от настоящей беды - от любви - ему никто и ничем не может помочь.

Аркадий Стругацкий,

Борис Стругацкий

НА СВОЕЙ ЗЕМЛЕ

Был конец августа, когда не пала еще на траву непрозрачная бисерная изморозь, но уже отовсюду, и вдоль и поперек, тянулись ощутимые лишь руками да лицом - когда попадут невзначай - паутинки, накрученные и наверченные по всему лесу толстопузыми травяными паучками. В лесу было прохладно и несолнечно, но не было в природе щедрой, осенней пышности. Увядание еще не пришло, но в чем-то, невидном и неслышном, сквозила уже грусть примирения с грядущим этим увяданьем.

Тропинка выходила на опушку. Ираида Васильевна задержала шаг и свернула правее, где сбегали с поросших сосною невысоких холмов серебристые оползни оленьего мха. Но внизу, в ольшанике, темнела канава, полная до краев зеленоватой кашицей ряски.

Ираида Васильевна крoтко вздохнула и вернулась на тропинку.

За спиной безмятежно, по-весеннему, запела малиновка. Был конец августа, вечерело, и никто еще ни о чем не догадывался.

Митька, сопя в розетку короткого фона, уверенно вел своего кибера по футбольному полю. С шестью минутами до финального свистка 2:1- это еще не блеск. Так ведь и проиграть можно. Металластовый верзила по диагонали пересекал пронумерованные квадраты поля, подкрадываясь к релейному капкану ворот. "Тихо, не зарывайся..." - шептал Митька, хотя его "четверка", передвигавшаяся по стадиону в строгом соответствии со звуковыми командами, выполняла лишь его, Митькину, волю, и "не зарывайся" - это скорее всего относилось к самому себе.

Митька прижался лбом к передней дверце игровой кабинки. Сквозь толстое стекло было видно, как внизу, под самыми ногами, плясали над мячом двое: своя, оранжевая "двойка" и голубая неповоротливая "шестерка". Все было правильно. Сейчас голубые будут в луже.

Теперь можно было ждать отпасовку. Митька сунулся носом в микрофон:

- Миленький, не зевай, смотри на Е-6, смотри на Е-6... смотри на Е-7... возьмешь мяч и пробьешь на Б-13...

А на Б-13 - самая сила: Фаддей. Митька мог положить голову под мобиль, что Фаддей разгадал всю комбинацию и настраивает своего кибера именно на Митькин пас. Митька приподнял плечи и навис над игровым пультом. Сейчас...

- Бери мяч! Бей на Б-13!

Поздно, голубенькие! Надо уметь манипулировать! Влетели в квадрат вшестером, как жеребята, а мяч-то у Фаддея. Митька локтем отодвинул фон, вжался в стекло.

- Тама! Тама-а-а! - раздался из фоноклипса дикий рев несуществующих трибун.

Значит, мяч коснулся сетки.

Эти вопли были последним достижением пятых классов: как-то ночью на сетки ворот, кроме судейских датчиков, были подключены магнитофонные рамки. Очевидцы утверждали, что тренер по кибернетическим играм долго смеялся, но - ничего, не запретил.

Митька откинулся назад и потянулся сидя. Три с половиной минуты можно просто так поболтаться по полю. Теперь уже ничего...

Рев трибун разом оборвался.

В фоноклипсе щелкнуло, и металлический голос кибер-судьи произнес:

- Мяч забит из положения "вне игры".

Митька остолбенел. Медленно потянул с себя фоноклипс. Потом резко толкнул стеклянную дверь кабинки и вывалился прямо на поле.

- Да не было же!.. - заорал он отчаянным голосом.

Рядом с ним тяжело плюхнулся Фаддей. Он сжал кулаки и, распихивая попадающиеся на пути угловатые металластовые фигуры, пошел через все поле туда, где на противоположной галерее тихохонько сидели в своих кабинках "голубые". Он остановился и, расставив ноги, мрачно оглядел ряд белых носов, приплюснутых к стеклу:

- А в чьей палатке хранился судья?..

"Голубые" помалкивали.

- На мыло! - взревели "оранжевые".

Митька оглянулся: у кого мяч? Над мячом враскорячку, точно краб, застыл Фаддеев "третий". Митька с трудом вытащил зажатый в ногах мяч и, сложив ладошки рупором, закричал:

- А ну, давай на поле! Переигрываем второй тайм! "Голубые" посыпались из своих каб,инок. Киберигра шла прахом.

Митька уже пританцовывал, - как бы это сподручнее ударить (не кибер ведь-можно и промазать), но вдруг над полем раздался звонкий голос:

- Митя-а! К тебе мама пришла-а!

Митька сожалительно глянул на мяч и, махая на бегу запасному - подай, мол, за меня, раз тебе такое счастье, - помчался к выходу, где терпеливо стояла Ираида Васильевна.

- Что? Уже? - спросил он, переводя дух и поматывая головой.

- Отдышись... Уже.

- С нашей взлетной? Лагерной?

- С вашей, сынуля. С вашей.

- Я тебя провожу, а?

- Спросись только.

- Я знаю - можно.

На взлетной было пусто, - вечерний рейсовый мобиль еще не прибыл. По площадке лениво трусил Квантик, приблудная дворня чистейших кровей. А у самой бетонной стенки, бросив на траву невероятно яркий плащ, лежала невероятно большая женщина с копной невероятно черных, отливающих синевой волос.

-