«Во имя прогресса советской науки о космосе, изучающей тайны вселенной для блага всего человечества, Академия наук СССР заложила 18 марта 1966 года специальную астрофизическую обсерваторию на горе Семиродники Зеленчугского района Карачаево-Черкесской автономной области Ставропольского края РСФСР, выбранной Главной астрономической обсерваторией АН СССР. Здесь будет установлен большой азимутальный телескоп с диаметром зеркала шесть метров, изготовленный Ленинградским оптико-механическим объединением». Плита с этой надписью заложена в основание фундамента телескопа...
В канун Нового года все разъехались по домам. Даже базарный день в станице прошел тихо и неприметно. В единственном кафе посреди станицы стало безлюдно, новогодняя елка стояла меж столов, как запыленный фикус. «Только наряженный», — решил Гуров, глядя на нее.
Он вышел на улицу, заранее ожидая удовольствия, с каким пойдет по ночным теням кипарисов. Тени лежали долгими пирамидами, вытягивались по сухой холодной земле, робко дотрагиваясь вершинами до заборов на противоположной стороне улицы. Тени подрагивали, заливая стылую землю темнотой, то вдруг уносились в сторону, освобождая на земле место для света; и от близкого их движения казалось, что шуршали не кипарисы, а их тени. Свежо было и лунно.
Небо над станицей — совершенно ясное, полное звезд — словно доказывало лишний раз, что вот здесь и есть то единственное на нашей земле место, которое многие люди искали для телескопа в течение шести лет и наконец нашли здесь, на Северном Кавказе.
Никто не мог видеть сейчас ничего особенного, чем отличался бы здешний небосвод от любого другого. Но тому, кто знал, как искали это небо, в конце концов начинало казаться, что он замечает какую-то особую ясность купола. Гурову тоже так казалось. Воспоминание же о людях, искавших это небо, доставляло ему то тревожное удовольствие, какое человеку способному и не отягощенному завистью доставляет обычно блестяще выполненный чужой труд.
Было шестнадцать экспедиций; люди в них, отказавшись от всего, чем сам Гуров все это время пользовался, — были то элементарные удобства жизни в семье, в городе, —ушли от таких же удобств (Гурову казалось, что они сделали это с удовольствием и радостью, с какими он сейчас присоединился бы к ним — если б мог!). Те люди долго жили в горах, бродили по сопкам, в пустыне, и наконец их радостью стало то, что они нашли это небо; теперь эта радость будет принадлежать им всю жизнь.
Гуров же приехал под уже «открытое» небо, ходил под ним неделю и еще не знал, остаться ли ему здесь или вернуться в город и уже не думать, что у кого-то есть нечто такое, чего у него нет, но могло бы быть. Надо только отказаться от приглашения работать здесь инженером.
Собственно, вопрос решился, осталась малость: в воскресенье, послезавтра, позвонит из дома жена — узнать, что и как тут, да еще не удалось сразу достать билеты домой.
А небо и впрямь было отличное! Говорили, что на том самом месте, где собрали башню телескопа, раньше всегда стояла кошара; «А пастухи тоже не дураки — знали, где ставить кошары», — так говорили. «И все же удивительно, — думал Гуров, — что во всей капризной природе Кавказа не сыщется никаких случайностей, которые могли бы изменить это небо к худшему — как и всегда, оно останется небом ста звездных ночей в году».
Давно не пугали никого обычные здесь дневные туманы. Даже сторож на башне с профессиональностью синоптика мог объяснить любому, что случится с туманом к ночи — он упадет в долину. «Вода его там притягивает, — сторож говорил, поглядывая в небо, будто сказанное пришло ему в голову только что. — Сухое небо станет, чистое... Звезды, как одну, будет видно».
«Почему как одну?» — усмехнулся, вспомнив его слова, Гуров.
Привыкнув запоминать все новое, он и о телескопе знал многое. Но все, что он знал, — Гуров признавался себе — тоже принадлежало людям вроде тех, что искали здешнее небо; а они не были ему даже известны. В эту неделю ему случалось пересказывать кое-что новичкам, поселявшимся в общежитии рядом с ним, но, и рассказывая, он понимал, что все это принадлежит не ему. Он не мог сказать: «Я видел, как дикие утки пикируют в туман на купол телескопа, думая, что это озеро». Он только знал, что иные из них разбиваются.
Да, это будет уникальный телескоп и зеркало самое большое в мире. Да, возможно, будут видны звезды двадцать четвертой величины, а существующий атлас звездного неба, каждым экземпляром которого дорожат — у нас всего их около пятидесяти, — дает звезды лишь двадцать третьей величины...
А можно было еще и поразить воображение — рассказать о свече. Стань Земля ровной, и горящая во Владивостоке свеча будет видна здесь — в Карачаево-Черкесии... Или о том, как везли конструкции башни. Ночью в Ленинграде снимали на улицах провода. Впереди медленно идущих машин ровно,
Последние комментарии
14 часов 3 минут назад
22 часов 55 минут назад
22 часов 58 минут назад
3 дней 5 часов назад
3 дней 9 часов назад
3 дней 11 часов назад