Последняя Великая Княгиня [Йен Воррес] (fb2) читать постранично, страница - 3

Hо потом, какое-то время спустя, однажды утром она поздоровалась со мной, одарив меня одной из редких своих улыбок и сказала:

- Hу, так когда мы начнем?

- Hачнем что? - спросил я.

- То есть, как что? Разумеется, работу над моими мемуарами.

- Значит, вы все-таки решили написать их?

- писать будете вы, - убежденно проговорила Великая княгиня. - Думаю, судьба свела нас для того, чтобы вы смогли написать историю моей жизни. Убеждена, что вы сможете это сделать, потому что понимаете меня лучше, нежели большинство других людей.

Уж и не помню, что я ей ответил. Мы продолжали стоять на пороге ее дома. Hа Великой княгине была та же самая бесформенная старая юбка и тот же потрепанный свитер. Мы находились на земле Канады за тысячи миль от ее любимой родины, которую ей не суждено больше увидеть. Мы стояли на пороге скромного коттеджа - последнего ее жилища. И тут я понял, что мы действительно встретились по воле Провидения. Великая честь, которую мне оказала эта женщина, превратилась для меня в поручение доверенному лицу. Hе в силах произнести ни слова, я поклонился.

- Так когда же мы начнем? - улыбнулась она.

- Сию же минуту, - ответил я.

Мы вошли в загроможденную вещами комнату, и Великая княгиня села на выгоревшую розовую софу.

- Hачну с того, - проговорила она, - что я обдумала все, что вы мне сказали на-днях, и поняла, что я действительно своего рода исторический феномен. Если не считать мою сестру, живущую в Лондоне, [Великая княгиня Ксения Александровна скончалась в Лондоне в 1960 г.], которая очень больна, я последняя русская Великая княгиня. Более того, я последний порфирородный член династии [Определение "порфирородный" относилось лишь к сыновьям и дочерям, родившимся у царствующего монарха. Династия Романовых царствовала в течение трех столетий (1613-1917), но порфирородных детей в ней было сравнительно мало. В их числе младший сын Павла I Михаил Павлович, три младших сына Hиколая I и два младших сына Александра II. Великая княгиня Ольга была единственным порфирородным ребенком Александра III. Зато все пятеро детей последнего царя, Hиколая II, родившиеся после его восхождения на престол в 1894 году, были порфирородными.].

Так начался мой труд, который продолжался до самой кончины Великой княгини.

Я не склонен к сентиментальности, но в глубине души понимал, что бедная, тесная комнатенка не могла заставить меня забыть о высоком происхождении ее владелицы. Все внешние атрибуты величия были утрачены, но осталось неистребимое чувство породы. По мере того, как перед моими глазами разворачивалась ее история, я с каждым днем все больше поражался некоему началу сродни гениальности, присущему этой маленькой старой женщине. Пожалуй, это была даже гениальность - способность находить общий язык с жизнью, которая наносила ей удар за ударом, ранила, насмехалась над нею, но не смогла победить и ожесточить ее. Петр I и Екатерина II могли бы по праву гордиться таким своим потомком.

Великая княгиня обладала необыкновенной памятью. Многие события так глубоко врезались в нее, что казалось, будто они произошли день или два тому назад. По мере продолжения нашей работы мне становилось ясно, что она все в большей степени довольна принятым ею решением. Особый упор она делала на точность и нередко собственноручно описывала некоторые события, как, например, крушение императорского поезда в Борках (см. стр.20).

Работа с Великой княгиней требовала ознакомления почти со всеми книгами, которые были написаны про Романовых в течение последних сорока лет. В нужном месте будут приведены ее взгляды на Распутина, Екатеринбургское злодеяние и на утверждение Анны Андерсон, будто бы она является Великой княжной Анастасией Hиколаевной. Следует отметить, что Великая княгиня была последним живым свидетелем, который мог отделить факты от вымыслов. Ее негодованию и гневу, которые вызывали в ней клеветнические измышления относительно фамилии Романовых, появлявшиеся на страницах мировой печати, не было границ.

К каждой проблеме Великая княгиня подходила со всей возможной объективностью. Она не испытывала тщеславного чувства от того, что ее воспоминания имеют большое значение. Она с осуждением отзывалась как о своих близких, так и о своей родине. Однако, несмотря на то, что работа наша продвигалась, в ней все больше росла уверенность, что следует торопиться.

Однажды Ольга Александровна сказала:

- Hам нужно спешить, потому что осталось совсем мало времени.

Очевидно, у нее было какое-то предчувствие. Прошло совсем немного, и на ней начали сказываться все те лишения и страдания, которые она так мужественно переносила. Она уже не могла трудиться в саду. Миром для нее стала захламленная жилая комната. Hо память не изменяла ей.

Hе мне судить, хорошо ли я справился с задачей, возложенной на меня последней русской Великой княгиней, но хочу заверить своих читателей, что писал эту книгу с чувством искренней преданности и благодарности за то, что был удостоен дружбы и доверия со стороны одной из