Арена [Кира Владимировна Буренина] (fb2) читать онлайн

Кира Буренина Арена

Синий вечер

«И в этот синий грустный вечер я смотрю на быстро гаснущее небо и не могу отделаться от мысли о Вас. Вы — мой идеал, Вы „чистейшей прелести чистейший образец“, и я… влюблен в Вас». Лариса бегло прочитала с экрана компьютера мигающие строчки, закусила губу и решительно нажала на кнопку «Ответить». Но компьютер протестующе пискнул и выбросил надпись: «Ответить невозможно. Отправитель неизвестен». Она с раздражением захлопнула крышку ноутбука и подошла к окну. За месяц это уже третье послание, полученное ею по личному, мало кому известному адресу электронной почты. Кто же разыгрывает ее? В том, что повторяющиеся печально-романтические объяснения в любви — розыгрыш, она нисколько не сомневалась. После одной трагической ошибки в жизни она стала бояться инкогнито в маске, даже если за ней скрывался пылкий поклонник.

И Виктор как назло опаздывает! Лариса открыла окно и оглядела двор, но машины Виктора нигде не было видно. Еще с полудня погода «смякла», и наступила оттепель. Стоял один из мартовских вечеров, когда сумерки неуловимо пахнут весной: по-весеннему пахло влажным снегом, ручьями, отсыревшей корой и бензином.

— Привет! — Виктор стоял под ее окном. — Извини, что опоздал, но там какой-то идиот перекрыл своей тачкой проезд, пришлось оставить машину с той стороны. Выходи, я жду тебя у подъезда!

Лариса захлопнула окно, придирчиво оглядела себя в зеркале — в черном длинном платье, вручную расшитом по подолу серебряными нитями, с неглубоким декольте, слегка обнажавшим ее грудь и плечи, она смотрелась торжественно и соблазнительно.

Они ехали на бал-маскарад, устроенный конкурирующей фирмой по случаю Восьмого марта. На балу гости обязаны были носить маски и не снимать их до самого вечера.

Для праздника был снят большой зал клуба-ресторана, который легко вмещал в себя сто гостей. Организаторы праздника не стремились устроить вселенскую давку, как это часто получается на подобных мероприятиях. Список гостей составлялся тщательно, ведь здесь не должно было быть случайных людей. В результате каждый приглашенный смог в полной мере оценить декор зала, и никто не протестовал против неожиданного решения общаться и танцевать в масках. Музыка не заглушала голоса, несколько пар с увлечением танцевали, кто-то угощался со столов, стоящих по периметру зала.

На Ларисе была плотная матерчатая маска, усыпанная звездами, скрывавшая почти половину лица.

«Забавно, — отметила она про себя, — с новыми людьми здесь познакомиться будет сложно, а старых друзей всегда можно узнать по голосу». Она покачала головой, уже с профессиональной точки зрения оценивая план организаторов. К ней подходили люди, она улыбалась, обсуждала зал, праздник, задумку организаторов, пила вино, танцевала. «Нет, — подумала она про себя, — так долго держать людей в масках нельзя, становится тоскливо. Пора домой». И Лариса вгляделась в толпу, чтобы найти Виктора.

— Вы разрешите? — неожиданно перед ней возник незнакомец в алой маске матадора.

— Пожалуй. — Лариса положила ладонь на его плечо, и они поплыли по залу в медленном танце. «Матадор» оказался неразговорчив, они молчали, Лариса исподтишка разглядывала его. Темные, небрежно причесанные волосы, высокий, свидетельствующий об уме лоб, не закрытые маской лохматые, но выразительные брови. Сквозь прорези маски сверкали голубые, холодные, напоминающие лучи лазера глаза.

Ведомая незнакомцем, она без усилий двигалась в танце, даже несмотря на высокие каблуки.

— Ваш костюм называется «Царица ночи»? — Губы шевелились у самых ее волос, на щеке она ощущала теплое дыхание.

— Скорее, «Фея сумерек», — в тон ему ответила Лариса. Ей не понравилась его насмешка.

Он повел ее в танце к противоположному концу зала, подальше от Виктора. Чувствовалось, что это крепкий и сильный мужчина.

— Арена жизни так невелика, — вдруг чуть хрипло проговорил он.

Лариса с удивлением заглянула в глаза «Матадора».

— Что вы хотите этим сказать? — резче, чем необходимо, спросила она.

— Ничего плохого, — рассмеялся незнакомец, — только то, что наши пути еще обязательно пересекутся…

Музыка окончилась, незнакомец повел Ларису к столам. Поблагодарив за танец, он помолчал несколько секунд, резко развернулся и направился к группе гостей, стоящей неподалеку.

— Кто это? — с легкими нотками ревности осведомился Виктор.

— Что? — Она посмотрела на него, словно увидела впервые. — Не знаю, он не представился. — У нее стало портиться настроение. — Поедем лучше домой. Я устала.

— Желание дамы для меня — закон, тем более сегодня. А разве ты не хочешь дождаться поздравления-сюрприза? Обещано нечто удивительное.

— Нет, сюрпризов на сегодня достаточно.

В гардеробе Виктор накинул на плечи Ларисы пальто, получил от швейцара свое и поспешил вслед за ней, чтобы предупредительно открыть дверь.

— Вот это я понимаю! — с завистливыми нотками в голосе протянул Виктор, открывая для Ларисы дверцу машины. — Хороший устроили праздник. Представляю себе их бюджет!

Лариса молчала. Она без конца прокручивала в голове несколько коротких фраз, сказанных незнакомцем, и неожиданная догадка осенила ее. Это был Кривцов, президент конкурирующей фирмы! Что же, он может позволить себе все. Известная, преуспевающая фирма «Ларс», которой руководил Кривцов, имела все лучшие заказы на проведение корпоративных торжеств и праздников, которые только имелись в этой сфере бизнеса. Лариса расстроенно вздохнула. Этот вздох уловил Виктор.

— Что-то случилось? Загрустила, ресницы опустила… — шутливо-озабоченно проговорил он.

— Да нет. — Она поправила прядь волос. — Ты знаешь, с кем я танцевала? Я вычислила его!

— Кто?

— Кривцов.

Виктор присвистнул:

— Вот это да! Из-за этого настроение испортилось, да?

Она кивнула.

— Опять демоны терзают?

Она кивнула опять.

— Лара, ты же знаешь, что бизнес есть бизнес. Пусть твоя фирма еще маленькая и не чета Кривцову, но это ТВОЕ дело. И что ты постоянно хочешь быть самой первой?

— Ты же знаешь, у меня комплекс, — криво усмехнулась она, — я хочу вырваться вперед, а времени у меня все меньше. — Она стукнула кулаком по колену. — Мне тридцать лет, а я еще только на подступах к настоящему успеху. И пока на рынке будут царствовать Кривцов и его контора, мы будем прозябать. А я не хочу!

Виктор припарковал машину на обочине у дома Ларисы и взглянул на нее:

— Иногда я не понимаю тебя. Ты как маленькая девочка, которая хочет скупить все куклы в игрушечном магазине.

— Пусть девочка, — упрямилась Лариса.

— Ладно, чайку предложишь? Там подавали тартинки с такой соленой икрой, что я просто умираю от жажды.

— Пойдем. — Лариса толкнула дверцу машины и вышла.

— Спасибо, — пробурчал Виктор.

Он молча последовал за ней в низким узкий подъезд пятиэтажной хрущевки. Неказистую квартирку на втором этаже этого дома завещал Ларисе дядя, который умер два года назад. Удивительно, как ей удалось переделать эту запущенную крошечную двухкомнатную квартирку в элегантную студию! Виктор помнил, сколько сил, стараний и души вложила Лариса в свое жилище. Англичане, между прочим, до сих пор говорят: «Мой дом — моя крепость» — и тратят на интерьер и дизайн своих домов огромные суммы.

В перестроенной квартире чувствовалась личность ее теперешней хозяйки. Глаз радовал непринужденно расположенный островок диванов и кресел, обтянутых полосатой тканью; паркетный пол покрывал красивый ковер; электрический камин, прекрасно имитирующий настоящий, придавал комнате почти диккенсовский уют. Книги занимали два шкафа орехового дерева; умело подобранные картины, висящие на стенах, привлекали внимание. Простая удобная кровать скрывалась за подвижной ширмой, обтянутой блеклым английским ситцем. Рядом с кроватью стояли корзины, набитые журналами. Лариса работала обычно у окна за широким дубовым секретером. Во всей обстановке не чувствовалось ничего показного, никакого стремления к пышности. Соединенные в одну комнаты были просторны, в них царила атмосфера чистого пространства, свежести и какой-то внутренней беззаботности.

Главным преимуществом этого жилья Лариса считала его местоположение — всего десять минут пешком до Тверской улицы. Еще она любила тихий, утопающий в летней зелени старых кленов двор.

— Опять свет не горит, — проговорил Виктор, поднимаясь по лестнице в потемках, ориентируясь на стук каблуков Ларисы, — что за дом! Сносить его давно пора!

— Ага, а нас всех выселят в Бутово или Никулино! — Голос Ларисы слышался откуда-то издалека.

Щелчок, и узкая полоска света указала Виктору правильный путь. Он быстро одолел последние ступеньки и вошел в квартиру. Когда дверь за ним мягко захлопнулась, все мысли оставили его, кроме одной — мысли о Ларисе. Он притянул ее к себе и поцеловал. Ее губы пахли вином, были горьковато-сладкие на вкус, дыхание свежим. Он целовал ее лицо, тонко просвечивающие жилки на висках, разрушал тщательно уложенную прическу; нежно прикасался щекой к обнаженным, зябко вздрагивающим плечам. В такие минуты он полностью растворялся в ней, задыхался от нежности и благоговения.

Они встречались уже два года, ездили вместе отдыхать, ходили к друзьям, работали вместе, но Лариса ни разу не ответила согласием на предложение Виктора выйти за него замуж. Она давно поняла, что ее чувство слабее, чем любовь Виктора. Она злилась на себя, жалела его и старалась сделать все, чтобы он не заметил, что ее влюбленность остыла. Взамен пришли благодарность и чувство ответственности за того, «кого приручили».

Через час, наблюдая за хлопотами Ларисы на кухне, Виктор в который раз удивлялся эффектной внешности своей избранницы. Чуть смуглое лицо, черные миндалевидные глаза, нос с легкой горбинкой, женственная пропорциональная фигура, низкий, чуть гортанный голос — наследство от прабабушки-грузинки. Длинные, до плеч, русые, с насыщенным ржаным оттенком, волосы Лариса унаследовала от матери.

Они сидели на кухне, пили горячий чай из ярких кружек. В легком джемпере и джинсах, с собранными на затылке волосами, Лариса уже не напоминала волнующую соблазнительную женщину, какой была на празднике, — домашний вид делал ее проще и моложе.

— Кстати, — вдруг вспомнила она, — это не ты мне пишешь признания в любви по электронной почте?

— Какие-какие? — Виктор округлил глаза.

— Например: «И в этот вечер я смотрю на небо и думаю о Вас», — процитировала она на память сегодняшнее послание.

— Даже не думал, — отмахнулся он.

— Кто же пишет мне на личный почтовый адрес? А обратный адрес засекречен. Уже вторую неделю получаю…

— Это маньяк, — предположил Виктор, — надо разыскать его. У тебя же есть друзья в детективном агентстве. Попроси, они тебе его из-под земли достанут.

— Нет, он же не сделал мне ничего плохого. Пишет элегантные письма, не навязывается… Давай лучше сообразим, как нам обскакать Кривцова.

— Mission impossible^[1], — отхлебывая чай, заметил Виктор, — если ничего не случится экстраординарного, они будут продолжать править на рынке, а мы получать крошки от их пирога. Вот дурак, — он хлопнул себя по лбу, — слушай, ну какой же я идиот!

— Что случилось?

— Забыл! Я же целый день протаскал в кармане пальто подарок для тебя! Подожди, я сейчас! Вот, — через минуту он торжественно вручил ей маленькую коробочку, — поздравляю с этим, как его, Международным женским днем!

Она нетерпеливо сорвала подарочную обертку и ахнула:

— «Rene Lesard»! Это очень дорого!

— Последний писк! — довольно отозвался Виктор. — Дай я побрызгаю.

— Ммм, — вдохнула она, — какой аромат! Сначала запах слегка холодноватый, а потом горячий и соблазнительный. Спасибо! — Она обняла его за шею и поцеловала. — Тебе нравится? — прошептала она.

— Очень. — Он стал целовать ее шею, виски, руки.

— Знаешь, — прошептала Лариса, крепче прижимаясь к нему, — с тобой мне так легко, так спокойно… — Она хихикнула: — Вдруг вспомнилось кое-что смешное. Я училась в десятом классе, и мне ужасно хотелось получить к Восьмому марта настоящие французские духи. — Она поудобнее устроилась рядом с Виктором, взяв его руку в свою. — А какие тогда духи были? «Клима» и «Фиджи». И вот в универмаге появились настоящие «Фиджи». Я чуть с ума не сошла, так хотелось купить. Но они были дорогие, 30 рублей. Тогда я решил купить флакон на троих.

— Как это? — удивился Виктор. — То, что на троих распивают, я слышал, но чтобы духами душились на троих…

— У меня были подружки Райка Зверева и Ленка Сумарокова. Мы решили: пусть родители нам подарят к празднику по десять рублей. Мы купим флакон, разольем шприцем в разные скляночки, а сам флакон разыграем. Наши родители, видя, что мы совершенно одурели от своей идеи, деньги дали. Мы отмыли старые флакончики из-под духов, достали шприц. И седьмого марта торжественно купили заветные «Фиджи». Разделили. Разыграли. Я выиграла. Райка расплакалась. Пришлось уступить флакон ей. И целый год после, доставая бутылочку с духами, каждая чувствовала себя настоящей взрослой элегантной женщиной.

Виктор погладил ее по волосам:

— Ты сейчас самая элегантная и самая красивая женщина. И любимая.

Ночью она проснулась словно от толчка. Еще помнился обрывок сна, хорошего, доброго, но проснулась она от тревожного предчувствия. «Что происходит?» — задала она себе вопрос и по кусочкам стала вспоминать прошедший день. Вроде бы ничего не случилось, день был неплохой, вечер так вообще замечательный. Она повернула голову: рядом спал Виктор. Во сне он всегда так тихо дышал, что иногда Лариса пугалась, не умер ли он во сне. Милый, милый Виктор! С ним так уютно шептаться в темноте! И чего ей, дуре, надо, когда рядом такой человек?

Все же причина ее тревоги пряталась именно в этом прошедшем дне. Она потерла ладонью лоб и ощутила тонкий запах духов, которые подарил Виктор. Духи! Она вспомнила рассказанную сегодня историю о разделе флакона «Фиджи». Вспоминать было смешно и немного грустно, но тогда было не до смеха. Она старалась забыть ту фразу Райки, когда оказалось, что флакон выиграла Лариса: «Зачем тебе духи? У тебя все равно нет парня!» Фраза эта была сказана от зависти, от злости и засела в душе Ларисы длинной занозой.

Лариса откинула одеяло и, чтобы не разбудить Виктора, осторожно поднялась с кровати, нашарила ногами тапки. Она накинула халат, уверенно ориентируясь в темноте, подошла к секретеру и откинула крышку. Нащупала бархатную спинку альбома с фотографиями, закрыла секретер и тихо прокралась на кухню. Забравшись с ногами на стул, Лариса раскрыла альбом. Перелистывая тяжелые картонные страницы, Лариса ясно видела старое здание школы, окруженное тополями, учителей, класс, школьных подружек. Их было немного. Черно-белые мутные фотографии живо напомнили ей, что в первом классе ее дразнили за скобку на передних зубах, в пятом — за нос с горбинкой, в восьмом — за пего-рыжий цвет волос. Лариса хорошо рисовала, организовывала концерты школьной самодеятельности, ее знала вся школа, уважали одноклассники. Но когда девчонки собирались стайкой в тайном углу, чтобы поделиться своими секретами о мальчиках, Лариса бродила по школьным коридорам одна. У Ларисы никогда не было тайн, в нее не влюблялись мальчики. Воспоминание о школьном одиночестве нахлынуло так ясно, что у Ларисы даже перехватило дыхание. Она перевернула несколько страниц альбома — да, даже с выпускного вечера она ушла раньше всех. А вот фотографии с первого курса пединститута — в объектив фотоаппарата смотрит серьезная, но ничем не примечательная девушка в берете. Институтские годы вспоминать приятнее — там ее заметили, дали общественное поручение — отвечать за культмассовую работу на факультете. Приходилось самой рисовать стенгазету, бегать по театральным кассам за билетами, писать сценарии «капустников». Но это была жизнь, намного более хлопотливая и приятная, чем в школе. Тогда же у нее появился первый поклонник. Ага, вот и его фотография. Володя Пряхин. Лариса погладила пальцем черно-белый снимок. Кто бы мог тогда подумать, что Володька уедет в Штаты, пробьется в люди, заведет свой бизнес? Она захлопнула альбом и прижала его к груди. Сколько она себя помнила, она постоянно ощущала комплекс неполноценности. Окружающие казались ей лучше, успешнее, красивее, счастливее.

— Почему не спишь? — Тихий оклик Виктора все равно испугал ее.

— Так, что-то захотелось вспомнить старину. — Лариса захлопнула альбом. — Но теперь я усну. Какой ты смешной! — Она хмыкнула, глядя на голые ноги Виктора, белеющие из-под полы длинного, в пол, бархатного халата, который он где-то специально заказывал и которым ужасно гордился. — Ты похож в этом халате на настоящего барина, не хватает только трубки с длинным чубуком и пары борзых рядом!

Виктор был польщен, хотя совсем не выглядел представителем аристократии: светлые, почти белесые волосы, рыжие брови и светлые ресницы в сочетании с голубыми, широко распахнутыми глазами, носом-уточкой, усыпанным веснушками, невысокой коренастой фигурой делали его скорее похожим на шотландца — дитя туманного Альбиона.

— Ладно, не издевайся. — Виктор подошел к Ларисе и взял у нее из рук альбом. — Пойдем спать. Выброси дурацкие мысли из головы! Я знаю, ты опять себя грызешь!

— Ничего подобного, — немного слукавила Лариса и послушно пошла вслед за Виктором.

«Арена» — поле для битвы

— Если в ближайшее время мы не придумаем что-нибудь новое, не получим заказ от крупной известной фирмы, мы можем оказаться в самом хвосте обоза, — с такими словами она села в машину Виктора на следующий день. — Заказы у нас есть, но денег, чтобы развернуться, нет. Нам как воздух необходимы один-два крупных клиента! Давай сделаем так: ты меня отвозишь в офис, а потом едешь в «Мартин и Краузе», напомнишь о нас, попробуешь получить заказ. У них на подходе презентация, может, соблазнятся нашими условиями.

Виктор кивнул, сосредоточенно глядя перед собой. Когда-то он поклялся Ларисе, что сделает все, но не даст умереть ее фирме. Однако получить заказ у фирмачей вряд ли получится. Они привыкли к своему агентству и не собираются его менять даже во имя больших скидок. Виктор знал об этом, но упрямо продолжал молчать, раздумывая над тем, что еще предпринять, чтобы вывести «Арену» в большой бизнес.

Агентство по проведению корпоративных праздников «Арена» было горячо любимым детищем Ларисы. Два года назад ей нелегко было принять решение о создании агентства — как профессионал, она прекрасно осознавала, что рынок полон и занять свою нишу будет нелегко. Но она решилась. Вхождение в курс финансовых проблем, к удивлению Ларисы, не представило для нее особого труда. Она полагала, что бухгалтерия станет для нее камнем преткновения. Но все оказалось не так. Именно финансы стали ее призванием. Лариса проявила чудеса ловкости, лавируя между кредитами, ссудами, платежами по ним. А вот вопросы с регистрацией, юридическим сопровождением прекрасно умел улаживать Виктор, он же общался с чиновниками разного ранга. Не имея возможности платить высокую заработную плату, Лариса взяла на работу только самых необходимых людей: Натка, дочь старых друзей родителей, прекрасно справлялась с секретарскими обязанностями, Марк, гений аналитики, маркетинга и компьютерного анализа, быстро и четко разобрался с ситуацией на рынке, Виктор отвечал за контакты с клиентами и чиновниками. Марк и Виктор прекрасно подходили друг к другу и вместе составляли прекрасную творческую пару.

«Арена» начала потихоньку набирать силу. Лариса сумела переманить старых клиентов, тщательно и с большими скидками выполнить первые заказы. Слух о маленьком, но профессиональном агентстве распространился среди компаний среднего уровня, и «Арена» получала заказы на проведение презентаций, юбилеев компаний, организацию дней рождений руководителей, новогодних праздников и даже свадеб. Лариса работала по двадцать четыре часа в сутки, осознавая всю тяжесть ответственности за субподрядчиков, с которыми работала «Арена» и от которых зависели ее личная репутация и репутация фирмы. Строительство сцены, налаживание звука, света, оформление зала, цветы и декор, транспорт, питание — все эти проблемы возникали сразу же после подписания очередного контракта на проведение мероприятий. И когда большой праздник складывался в пестрый многоцветный узор на ковре, никому не приходило в голову взглянуть на изнанку этого ковра и увидеть, сколько нитей разнообразных цветов и фактуры вплетено в него умелой рукой Ларисы. Случались и обрывы, и узелки — с кем не бывает! Провалы и неудачи предсказуемы, считала Лариса, а если они все-таки случаются, то их стоит тщательно проанализировать и не повторять ошибок. Агентство располагалось в центре, в старинном особняке, который делили несколько компаний. Весь второй этаж занимал офис «Арены».

Маленькая, крепнущая день ото дня компания наконец вызвала пристальный интерес со стороны старожилов рынка. Первый, кто разглядел в «Арене» скрытые большие возможности, был Кривцов, руководитель мощного агентства «Ларс». За ним стояли большие деньги, крупные заказы и благосклонные чиновники. Именно этим не могла похвастаться Лариса, с фанатическим упорством удерживая фирму на плаву.

* * *

— Слушайте все! — Через три часа Виктор ворвался в кабинет Ларисы, красный, возбужденный, потрясая листками бумаги. — Натка, позови Марка, он тоже должен это слышать!

Виктор метнулся в приемную, наполнил стакан водой и залпом осушил его.

— Что случилось? — Лариса испуганно смотрела на судорожные передвижения Виктора по офису.

— Марк, иди сюда. Это сенсация!!!

— Успокойся и расскажи все по порядку.

Виктор налил себе еще один стакан воды и сделал большой глоток.

— Ты знаешь, что наш конкурент Кривцов каждый год получает заказ на проведение двухдневной конференции от международной ассоциации виноделов. В этом году конференцию проводили в «Балчуге». Как мы знаем, на эту конференцию съезжаются представители крупнейших винодельческих компаний. Кривцов на них полугодовой бюджет себе делает. И вот вчера вечером на вечернем приеме умирает один из VIРов.

Виктор победоносно оглядел притихших коллег и осушил стакан воды.

— Как это случилось? Подробности известны? — Лариса вскочила из-за стола.

— Вот. — Кузнецов потряс листками, зажатыми в руке. — Этот материал еще не опубликован, завтра с дополнительными подробностями появится в газете. Ты же знаешь, я с папарацци дружу! Теперь я читаю, слушайте все: «Каждый год участники конференции выбирают лучшего производителя и поставщика, и в этом году они единодушно выбрали главу корпорации „Вина Италии“ Луиса Ренальди. Как это принято, в завершение программы первого дня была устроена дегустация вин, изготовленных виноделами, состоящими в Ассоциации виноделов Европы. Именно во время этого мероприятия и разыгралась трагедия.

В зале, в котором должна была состояться дегустация, в центре стоял длинный стол, уставленный бутылками, на которые вместо названий были наклеены только номера».

Виктор перевел дыхание и оглядел собравшихся. Недостатка во внимании не наблюдалось. Он откашлялся и продолжил читать:

— «К трем часам дня зал начал заполняться. На дегустацию были приглашены только почетные гости. Ренальди произнес речь о том, как он рад видеть всех присутствующих, и о том, какие замечательные вина им предстоит попробовать, после чего он подал знак младшим служащим. Те начали разливать в бокалы вино из бутылок, на этикетках которых стояла цифра 1. Гости брали бокалы в руки, покачивали их, подносили к свету, нюхали, осторожно пробовали. Когда было попробовано вино номер 4, синьору Ренальди внезапно стало плохо. Он побледнел, начал хватать ртом воздух, к ужасу окружающих, завалился на стол. Был вызван врач; когда он пришел, Ренальди был без сознания. Врач спросил, знает ли кто, был ли синьор чем-нибудь болен. Компаньон Ренальди вспомнил, что тот часто страдал сильными головными болями». Короче, — прервал свое чтение Виктор, — Луиса Ренальди увозят в больницу, по дороге в которую он умирает, не приходя в сознание. Если это отравление, то яд могли подбросить только соседи Ренальди по столу. Кривцов, кстати, тоже подсаживался к Ренальди, чокался с ним. Сейчас Кривцов рвет на себе волосы, отель несет убытки, следствие ведется.

— Даже не знаю, что сказать, — после минутного молчания пробормотала Лариса. — Это ужасно, это страшно, и это… прекрасно! Мы можем получить пару хороших заказов. Репутация Кривцова немного испортится, и мы должны использовать этот ужасный случай и выжать из ситуации все, что только можно. Пока Кривцов не придет в себя, — добавила она, глядя на потрясенного, бледного Марка. — Маркуша, не переживай, это бизнес, — мягко произнесла она. — Выясните, какие заказы должен был обслуживать в ближайшее время «Ларс». Потом мы отберем самые лакомые кусочки. Виктор, следи, как будет вестись следствие по делу Ренальди. Марк, начинай изучать клиентов Кривцова, часть информации всегда находится в открытом доступе. За работу! — Такими словами напутствовала Лариса сотрудников, стараясь сохранить спокойный тон голоса и бесстрастное выражение лица.

Сейчас надо чем-то заняться, иначе голова лопнет от мыслей! Она подвинула к себе папку: ага, пора вплотную заняться организацией бала в поддержку мероприятий по борьбе со СПИДом. Она попросила соединить ее с управляющим гостиницей «Метрополь». С сотрудниками этой гостиницей она всегда разговаривала лично.

— У вас есть незанятые дни на первую половину апреля, чтобы провести мероприятие на сто человек? — спросила она.

Раздался шелест страниц.

— У нас свободны четверг и пятница, — сообщил управляющий.

— Лучше четверг, — мгновенно отозвалась Лариса, — в пятницу люди обычно уезжают развлекаться и отдыхать. Еще лучше, если бы это была среда. Поищите, пожалуйста, — чуть заискивающе попросила она.

— Ладно, Лариса, только ради вас. Среда, 12 апреля, подходит?

— Спасибо! Письменное подтверждение заказа вы получите немедленно!

Лариса сделала пометку в деловом блокноте. Будет очень хорошо, что бал состоится в среду. Виктор и Марк закажут оркестр, оформление, согласуют меню. Уже можно набросать эскиз пригласительного билета. Лариса позвонила художнице, с которой тоже предпочитала говорить лично:

— Люся? У тебя есть время обсудить эскиз приглашения еще на одно мероприятие?

— Что на этот раз? — немного ворчливо отозвалась собеседница. — «Бал Синей Бороды»?

— Нет, — засмеялась Лариса (она всегда настаивала, чтобы каждый вечер имел свою тему). — А что, если это будет «Бал фламинго»? — высказала она предположение. — Все будет в розовых тонах: скатерти, свечи, цветы, приглашение. Ну и шампанское будет розовое.

— Мне нравится, — хмыкнула Люся, — я могу нарисовать фламинго на всех приглашениях и билетах! Скажи, а еду будут готовить тоже розового цвета?

— Идея неплохая, но надо поговорить с шеф-поваром.

— Еще хорошо, чтобы на столиках стояли свечи в виде фламинго. Я знаю одну симпатичную мастерскую, где отливают фигурные свечи любого цвета. Очень качественно и красиво.

— А еще мы можем пригласить старший класс хореографического училища исполнить какую-нибудь вариацию… — стала фантазировать Лариса.

— В облаке розового тюля… — замечталась художница.

— Отлично! Жду тебя с эскизами к среде.

Она положила трубку и задумалась. Конечно, благотворительные балы — прекрасное поле деятельности для того, чтобы проявить фантазию, но, к сожалению, совсем не прибыльны. Она вздохнула. Если бы ей удалось привлечь настоящую «акулу бизнеса»!

— Все в порядке? — осведомилась Натка, девятнадцатилетняя секретарша, смешливая пухлая блондинка с легкими, словно пух, волосами, обожавшая одеваться в наряды розового и голубого цвета. Она тихо зашла в кабинет с пачкой документов в руках.

Лариса улыбнулась и подняла глаза от заваленного бумагами письменного стола. Лицо ее было невозмутимым, хотя во взгляде чувствовалась напряженность.

— Все чудесно. Нам предстоит устроить грандиозный бал «Розовый фламинго». Организовать все нужно, как всегда, без сучка и задоринки.

Натка рассмеялась:

— Иначе вы не умеете, — и, забрав подписанные бумаги, тихо вышла из кабинета.

Лариса откинулась на спинку рабочего кресла: как ни доверяла она своим сотрудникам, как ни ценила их профессионализм, опыт, она знала — не всякое дело можно поручить подчиненным, а если что-то поручаешь, все равно необходимо все держать под контролем. Этому ее научила ее первая покровительница, наставница, главная и непримиримая врагиня Анна Кугель. И давно забытая и похороненная досада вновь царапнула внутри когтистой лапкой.

Через час в кабинет заглянул Виктор.

— Ну что? — нетерпеливо осведомилась Лариса и, не давая ему возможности ответить, задала второй вопрос: — Кстати, из-за твоей сенсации я упустила из виду, как дела с «Мартин и Краузе».

Виктор развел руками:

— Ничего. Сказали, что, может, в следующем году они к нам обратятся. Сейчас у них все в порядке.

Лариса прерывисто вздохнула:

— Жаль. А по новым клиентам как?

Виктор оживился:

— Есть три неплохих варианта: российская группа компаний «Русьплод», итальянская «Ла Манчини» и российский гигант — производитель программного обеспечения «Танак». Самыми податливыми мне кажутся пищевики, у них день рождения президента. Самым сложным — «Танак».

— Зато, если мы сможем его зацепить, мы выйдем совсем на другой уровень, Витюша.

— Знаю.

— Готовь наши презентационные материалы, напишем письмо с приглашением к сотрудничеству. Попробуем обработать «Танак», пока Кривцов не очухался.

— Может, Марк займется «Русьплодом»?

— Нет. Наших сил не так много, и мы не можем распыляться. Делаем ставку на «Танак»!

— А я буду держать ситуацию с Кривцовым под контролем.

— Как тебе это удается?! — Она откинулась в кресле и прикрыла глаза.

— Есть такое понятие — криминальная хроника. У меня есть профи-журналист. Ведет параллельное расследование. Мы будем первыми узнавать новости по этому делу.

Вечером Лариса необычно рано вернулась домой одна. Виктор хотел проводить ее, но она отказалась. Она устало сбросила пальто, сапоги, прошлась босиком по ковру, сбросила пиджак и устало прилегла прямо в одежде на кровать. Ее глаза затуманились. Что происходит с ней в последнее время? Этот вопрос она все чаше задавала себе, с разочарованием понимая, что ответ ускользает. Что же она упустила в своей жизни?

Знать бы, тогда можно было попытаться это исправить. Что бы ни говорили вокруг, ее жизнь можно назвать какой угодно, но только не скучной — временами она была даже слишком полна событий.

— Ничто не прошло мимо меня, — твердо сказала себе Лариса. И все же, все же…

Раздраженная неопределенностью, она мысленно перебрала все доводы, чтобы чувствовать себя счастливой: у нее есть любимое дело, неплохая квартира, в шкафу висят красивые, со вкусом подобранные наряды. Она привлекает внимание мужчин, у нее хорошие друзья, в пестрой светской жизни она участвует ровно настолько, чтобы это было развлечением, а не обузой. Чего же ей не хватает для счастья?

Женщина-пуля

После института Лариса долго не могла найти себе работу — с двумя-то языками! То устраивалась в «Интурист», то в школу, то на фирму. А потом кто-то пригласил ее на работу в рекламное агентство личным секретарем руководителя господина ван дер Штрема. Агентство было не из «простых»: казалось, филиал западного известного рекламного монстра «WWDO» собрал под своей крышей всех красавиц Москвы. Не сразу Лариса поняла, что лучше не называть район, где живешь, не упоминать, что на работу ездишь на метро и что вещи покупаешь на вещевых рынках и в «Ле Монти». Снизу вверх смотрела она на красавиц агентства, стараясь говорить при них как можно меньше. Однажды кто-то узнал, что она окончила простой педвуз, и за ней закрепилась кличка Педагог. Впрочем, ее любили, Лариса не вредничала, не сплетничала, не интриговала. Главное — она никому не составляла конкуренции. Шансов на повышение у нее не было, и она это прекрасно осознавала, в глубине души приготовившись к долгой серой, скучной жизни.

Дома же Лариса держалась бодро и не позволяла себе хныкать. Она и в детстве не признавалась родителям, что ей — единственному ребенку в семье — порой бывало одиноко. Но к чему внушать им чувство вины? В родительском доме ей жилось, в общем, совсем неплохо. Папа и мама были так предсказуемы, но, пожалуй, это и к лучшему. Они любили дочь и искренне желали ей счастья.

Через два года господин ван дер Штрем удалился в благословенную Голландию, и новый шеф выбрал себе нового секретаря. Ларису отправили в отдел дизайна. Неожиданный подарок судьбы! Работа секретаря отдела была в сто раз интереснее, чем роль личного помощника. У дизайнеров жизнь бурлила и была яркой и интересной. Жаргон, небрежность в одежде, полное отсутствие холеных красавиц (в отделе работали только молодые люди) вызвали в Ларисе странную реакцию. Ей захотелось распрямиться, расправить плечи, словно она долго просидела, сгорбившись в тесном ящике. Теперь она не боялась обсудить утреннее происшествие в метро, поделиться воспоминаниями о студенческой жизни. Лариса забросила дешевые костюмы из «Ле Монти» и с удовольствием носила джинсы, джемперы, толстые ботинки, обходясь без французского маникюра и макияжа. В агентстве подобной метаморфозе удивились, посплетничали и забыли. Красавицы по-прежнему смотрели на нее как на пустое место, а молодые люди даже не делали попытки поухаживать за ней. Она изо всех сил тянула свой старый студенческий роман, чтобы было с кем выйти в люди. Лариса постоянно чувствовала, что ей чего-то не хватает, какой-то искры, которая бы осветила ее изнутри. Исподволь в ней созревала уверенность, что пора, пора действовать! Ей уже двадцать пять, время уходит!

Родители жалели ее, но не могли ничего посоветовать. Влиятельных друзей у нее не было. Однокурсники разбежались, не стремясь продолжить студенческую дружбу. Лариса с грустью оглядывала рабочее место — полуподвальное помещение, доставшиеся от прежних хозяев роскошные парчовые портьеры на окнах, пять рабочих мест, гудящие от натуги компьютеры, обшарпанные стены, вечно орущее радио. Работа, казавшаяся такой важной вначале, перестала увлекать, как только она разобралась, чем, собственно, занимается отдел. Она даже попыталась сделать несколько своих самостоятельных работ, вспомнив давнее увлечение живописью. Шеф отдела одобрительно хмыкнул, когда она решилась показать эскизы, но специального поручения она так и не получила.

И вот однажды, когда на улице шел мокрый снег, шмякая прохожим слипшиеся комки снежинок в лицо и превращаясь на асфальте в бурую труднопроходимую кашу, Ларисе поручили отвезти образцы фирменного стиля, разработанные отделом, клиенту. В агентстве свирепствовал грипп, и у нее самой першило в горле и хотелось чихать. Настроение было отвратительным, и оно еще ухудшилось, когда Лариса увидела здание, где размещался офис клиента, — нарядный дом, освещенный огнями, похожий на многопалубный корабль, собирающийся в кругосветное путешествие. В огромном холле было сухо, тепло, пахло ароматическими травами, охранники с живыми, любезными лицами показали ей дорогу к гардеробу, а приветливая девушка у ресепшн с сочувствием указала дорогу в дамскую комнату, где Лариса могла бы привести себя в порядок.

Великолепный мраморный дворец, вполне годящийся для того, чтобы стать станцией метро, не мог быть дамским туалетом. Тем не менее это было так. Увидев в зеркале свое красное, исхлестанное ветром лицо, опухшие губы, растрепанные волосы, висящие мокрыми сосульками, Лариса расстроилась. Оглядевшись вокруг, она заметила аппарат для сушки рук и подставила пол него голову. Теплый воздух приятно взбил ее мокрые волосы, но когда Лариса вновь взглянула в зеркало, она с отвращением покачала головой: теперь она была похожа на Чипполино. Руки никак не отогревались, и она подставила их под горячую струю воды.

— Что вы делаете? — воскликнула девушка, которая несколько секунд наблюдала за манипуляциями Ларисы. — Нельзя руки с мороза — да под горячую воду! Так можно испортить кожу.

Лариса тоскливо посмотрела на нее: да, с этой красоткой все было в порядке, чего она лезет со своими советами? Сияющая здоровая кожа, нежный макияж, шелковистые волосы, уложенные в аккуратную прическу, выхоленные руки с длинными ногтями, изящная одежда, дорогая обувь. За секунду Лариса оценила внешний вид незнакомки и вновь опустила глаза на свои красные, как клешни рака, руки.

— Не волнуйтесь, — ей неожиданно захотелось ответить этой девушке, — я приехала сюда в качестве курьера, привезла образцы. — И она кивнула в сторону объемной папки, стоящей в углу. — Так что до моего внешнего вида никому нет дела!

— Напрасно. — Красотка укоризненно покачала головой и назидательно добавила: — Может, никому и нет дела, но для себя самой надо постараться.

— Ну да, — уныло кивнула Лариса, вытирая бумажным полотенцем согревшиеся руки. — Вы не могли бы мне помочь найти отдел Кугеля?

— Даже провожу, — почему-то развеселилась незнакомка.

В лифте Лариса с ненавистью смотрела на свои разбухшие, сырые ботинки и мокрые джинсы. Ее спутница тихо говорила по мобильному телефону. Лифт остановился, они прошли несколько шагов по мягко пружинящему ковролину и вошли в хорошенькую приемную. Именно таким типично дамским словом оценила про себя Лариса это помещение. Нет, здесь не было виньеток, вазочек и оборок, все выдержано в деловом стиле. Но чаша с водой, в которой плавали головки роз, на столе секретаря, красиво подсвеченная картина — натюрморт, на котором ярко пламенели настурции в простом глиняном кувшине, маленький фонтанчик, тихо плескавшийся в углу, — все говорило о том, что хозяйкой этого царства, без сомнения, является женщина.

При появлении Ларисы и ее спутницы все присутствовавшие в приемной сделали нейтрально-любезное выражение лица.

— Вы что будете — чай или кофе? — осведомилась девушка.

— Хорошо бы кофе, горячего. — Лариса огляделась в поисках уголка, куда ее могли бы приткнуть с чашкой кофе, пока таинственный Кугель будет рассматривать образцы.

— Кофе, а мне зеленый чай, — бросила спутница Ларисы, не обращаясь ни к кому персонально. В дальнем углу приемной что-то задвигалось. — Прошу. — Красавица широким жестом пригласила Ларису в кабинет. — Ну что же вы стоите?

Действительно, стоять разинув рот становилось уже совсем невежливо, и Лариса только теперь разглядела табличку на двери: «А.Н. Кугель». Тяжело ступая размокшими ботинками, она вошла в кабинет.

— Присаживайтесь сюда, — голос А.Н. Кугель донесся до нее как сквозь стекло, — не стесняйтесь. Я не представилась вам сразу…

Первое чувство изумления прошло, и Лариса с любопытством оглядывалась вокруг. С тактичным любопытством, ведь она пришла по делу.

Анна Кугель, так звали хозяйку кабинета, отпивала принесенный зеленый чай мелкими глотками, расспрашивала Ларису о работе, о «WWDO», а потом приступила к делу. Она дружелюбно, но цепко всматривалась в каждый эскиз, отодвигала его от себя, пытаясь поймать перспективу, вновь вертела на столе.

— Итак, дорогая Лариса, из всех десяти образцов нам подходят только эти два, — резюмировала она. — Что такое?

Лариса густо покраснела.

— Я обидела вас? — удивилась Анна.

— Нет. Просто эти два эскиза мои.

— Как это?

— Я и раньше пробовала делать эскизы, но наш шеф их не особенно ценил. А сегодня я решила положить их в папку самостоятельно. На всякий случай. Ведь шеф ничего не узнает, он болеет сейчас, — пояснила Лариса.

— А еще есть? — Кугель бросила на нее быстрый взгляд.

Теперь, когда Лариса успокоилась, согрелась и сказала главное, она четко увидела тонкую, чуть заметную сеточку морщинок под глазами и подумала, что ей не двадцать — двадцать пять, как сначала показалось Ларисе, а лет тридцать с большим хвостиком. Эта мысль не имела ничего общего с вопросом, который задала Анна, но она совсем не помешала Ларисе четко и внятно объяснить:

— Есть еще семь образцов и пять набросков, только они остались в офисе.

— Вы мне можете их показать?

Щеки Ларисы вспыхнули, она молчала, обдумывая ответ. Руководство выбросило ее образцы из общей коллекции, и формально она не имела права приносить даже эти два эскиза. Да, она не имела права рассказывать Кугель об оставшихся эскизах, но, раз уж она сказала основную правду, надо доводить дело до конца.

— Я могу их привезти, — с усилием размыкая губы, ответила она.

— Чудесно. — Анна тряхнула пышной гривой волос и повертела изящное кольцо белого золота на пальце.

Потом она легко встала из-за стола, покачала головой в ответ на попытку Ларисы последовать за ней, грациозно прошла к небольшому письменному столу и по внутренней связи попросила срочно вызвать шофера.

— Вы отправитесь сейчас с моим шофером в ваш офис и привезете мне все «картинки», — улыбнулась она, смягчая улыбкой краткость и безусловность приказа. — Возвращайтесь скорее, я буду ждать!

Проводив Ларису до двери, Анна поручила секретарю проводить гостью до машины и скрылась в кабинете.

Снегопад закончился, на чистом небе не было видно ни одной звезды, город смывал их своими яркими огнями. В теплой духоте салона автомобиля, пахнущей кожей и духами, Лариса вновь стала терзаться сомнениями. Она без конца восстанавливала свой разговор с Кугель (странная все же фамилия, с немецкого переводится как «пуля»), обстановку кабинета, вкус кофе.

«Нет-нет, ты должна была сообщить шефу о своем самоуправстве, — выговаривала себе Лариса, лукавя, — но, с другой стороны, если мои эскизы подойдут, наше агентство получит заказ на совместный проект!»

Так, в сомнениях и противоречиях, она доехала до офиса, спустилась в полуподвал и бережно упаковала оставшиеся образцы.

Весь обратный путь Лариса мечтала быть похожей на Анну, она влюбилась в эту совершенно безукоризненную женщину.

— Так-так, — Анна легко постучала длинным серебристым ногтем по столешнице, — ага-ага. — С непроницаемым лицом она перебирала привезенные Ларисой образцы.

Лариса, чуть задыхаясь, следила за мельчайшим движением ее бровей и уголков рта, вслушивалась в оттенки интонаций.

— Вот что получается, —Анна подняла глаза, — мне ваши «картинки» нравятся. Есть в них смысл, идея, перец. Вы профессионально рисуете?

— Нет, — смутилась Лариса, — это так, хобби.

— Неплохо, — поощрила ее Анна. — Из привезенных вами образцов я могу взять еще три. А нам нужно десять.

— Да, я помню.

— Эти два эскиза хороши, если вы их закончите, то я их возьму.

— А остальные?

Лариса подавленно молчала.

— Я сказала что-то неприятное? — Анна с недоумением подняла бровь.

— Нет, это другое… — Лариса мяла руки.

— Что именно?

— Видите ли, эти образцы я привезла… подпольно. Я уже говорила, что шеф болен и я взяла на себя смелость… Я даже не представляю, что меня ждет, когда руководство узнает о моей инициативе. А вы просите закончить серию этих эскизов, и как мне объяснить… — Она совсем запуталась в своих невразумительных пояснениях.

— Ах вот в чем дело, — сдержанно улыбнулась Анна, — вы, очевидно, не ходите в любимчиках у начальства.

— Увы! — покачала головой Лариса, радуясь, что они подошли к сути проблемы.

— Как долго вы работаете в «WWDO»? Одну минуту… — Анна встала и прошла к столу, на котором раз высокой трелью заливался телефон.

Лариса любовалась Анной, она казалась ей воплощением настоящей бизнес-леди. Закончив разговор, Анна попросила принести себе зеленый чай.

— А вам еще кофе?

— Мне тоже зеленый чай, если можно. — Ларисе хотелось во всем подражать Анне.

— Да, Лида, — Кугель предупредила секретаря, — пока мы здесь сидим, не переводи на меня звонки. Итак, мы остановились на вашей биографии. Расскажите мне немного о себе. Сколько вам лет? Что вы заканчивали? Где работали? Вы показали такой замечательный уровень, что мне хочется больше узнать о вас. — Слегка польстив Ларисе, она легко вызвала ее на откровенный разговор.

Лариса, чуть заикаясь, словно о большом позоре, сообщила ей о дипломе пединститута («Ого, два языка!» — восхитилась Анна), о работе личным секретарем у ван дер Штрема («Это ценный опыт, вы работали рука об руку с великим рекламистом»). Так, прерываемая краткими одобрительными комментариями Анны, Лариса быстро закончила рассказ о себе и блестящими от возбуждения глазами посмотрела на собеседницу.

— Ну, знаете, — с чувством произнесла Кугель, — у вас просто уникальный опыт работы, да и голова светлая. За такой небольшой период времени без всякой специальной подготовки суметь создать вполне приемлемый продукт. — Она кивнула на эскизы. — Вы что, из вундеркиндов?

Она засмеялась, Лариса вторила ей, с сожалением понимая, что все время, которое эта замечательная Кугель могла уделить ей, истекло и ей пора уходить. Пока Анна вела по мобильному телефону быстрый, как огонь, французский диалог, Лариса обвела прощальным взглядом кабинет и аккуратно сложила образцы в папку.

— Нет-нет! — Оторвавшись от трубки, Кугель остановила ее. — Не уходите!

А потом случилось то, о чем Лариса даже не смела мечтать.

— Я предлагаю вам работу у себя в отделе. Напишите завтра заявление об уходе, а послезавтра со своими образцами приходите сюда на работу. Здесь же вы и закончите эту серию. Согласны?

Лариса только кивнула головой. Вот и ей наконец выпал счастливый шанс!

Той ночью она не могла уснуть. Перед глазами всплывало умное, чуть ироничное выражение лица Анны, внимательные глаза, слышался ее голос. А вдруг Кугель слукавила? Она уволится из «WWDO», ее возьмут на испытательный срок в «Моргенштранд», а потом вышвырнут через месяц без выходного пособия! Как она могла так легко принять это предложение?! Лариса ворочалась с боку на бок. Нет, так не должно случиться! А главное — у нее появилась цель. Она сделает все, но через год будет такой же, как Анна Кугель. Супер-бизнес-леди. Женщина-пуля. Уже засыпая, Лариса увидела близко перед собой волну огненных настурций, пламенеющих в простом керамическом кувшине, и даже почувствовала исходящий от них жар.

Магия Луны

Для кого-то организовать вечеринку — обычное дело. Берешь еду, выпивку, музыку, хороших друзей, все это сваливаешь в одном месте, и они сами перемешиваются как хотят. Маня и Геня Денисовы, друзья Ларисы, зарабатывающие неплохие деньги на продаже иномарок, любили организовывать эксцентричные вечеринки и приглашать на них друзей.

В прошлом году в июле Маня праздновала день рождения мужа в Измайловском парке. Она была неистощима на выдумки и старалась сделать каждый свой праздник необычным и запоминающимся для других гостей. Тогда прямо под громадными дубами были расстелены ковры, разложены яркие подушки, окружавшие белые скатерти, уставленные всякими деликатесами. Невдалеке стоял мангал, и специально нанятый к этому дню человек с увлечением готовил шашлык. Официанты, также нанятые Маней и одетые по ее настоянию в белые костюмы, разносили среди гостей, прохаживающихся по траве, напитки. Маленький оркестрик под большим развесистым дубом наигрывал мелодии негритянского джаза. Лариса с аппетитом ела копченую говядину, ветчину и французские булочки с хрустящей, поджаристой корочкой, болтала с соседями. Все это время она рассеянно ощущала на себе оценивающий взгляд мужчины, сидящего напротив, — он скользил по лицу, по волосам с рыжеватым отливом, спадающим на плечи; она чувствовала его даже тогда, когда отворачивалась, чтобы попросить о чем-нибудь официанта. Но ей было так хорошо, что она не придавала этому никакого значения, а вскоре вообще об этом позабыла.

В этом году свой собственный день рождения Маня решила отпраздновать в новом ресторанчике, обещавшем по задумкам владельцев стать модным местечком города. Ресторан «Магия Луны» был разделен на три зала: европейский, арабский и китайский. В европейском зале, где собрались гости, стены были выкрашены черно-серебристой краской, синие шифоновые занавесы, с серебром, покачивались на серебристых шнурах, у фальш-окон стояли телескопы. Потолок ресторана изображал звездное небо с огромным, изнутри подсвеченным шаром Луны. Официанты в синей униформе умело ухаживали за гостями. Соседом Ларисы оказался молодой мужчина. Он вдумчиво вглядывался в ее лицо, что слегка нервировало Ларису.

«Жаль, что Виктор отказался идти», — пожалела она про себя. (Виктор не любил ни Мани, ни Гени и старался всегда избегать их вечеринок.) Лариса передернула плечами.

Сидящий рядом молодой человек мягко рассмеялся:

— Не сердитесь! Мы ведь знакомы, да-да! Вы совершенно не изменились!

— Да? — попыталась улыбнуться Лариса, судорожно вспоминая имя и лицо своего собеседника.

— На пленэре вы немного другая, — продолжил незнакомец, — помните Измайлово?

— Ах да! — расплылась она в улыбке. — Вы тот самый молодой человек, который весь вечер бросал на меня красноречивые взгляды…

— А подойти не решился, — подхватил он и развел руками, — но судьба свела нас снова. Меня зовут Сергей, а вас?

— Лариса.

— Давайте договоримся, — Сергей поднял руку, — никаких фамилий, должностей, названий фирм.

— Ладно, — озадаченно кивнула Лариса. — А зачем такая конспиративность?

— Пропадет вся прелесть знакомства. Сразу возникают деловые вопросы, находятся знакомые деловые партнеры, потом то да се, и ужин превращается в занудные переговоры.

— А вы правы, — протянула Лариса, — хотя в неформальной обстановке все вопросы решаются намного проще, чем на официальных переговорах…

— Останемся инкогнито…

— Ох, не люблю я тайн и таинственных незнакомцев, — проворчала Лариса.

Утром она опять получила очередное любовное послание от поклонника-анонима: что-то там было о спутнике у планеты Любовь. Ларе запомнились последние строки: «Орбиты добровольно не покинуть и сорваться в черную дыру. Так спутник осужден навечно стынуть. Так я, наверно, без любви умру». Стишки неплохие, но герою пора поднять покров тайны. А вдруг это замаскированный вирус? Надо обязательно проверить! Лариса так глубоко задумалась, что не слышала ничего из того, что говорил Сергей. Он, видимо, ждал ответа, потому что выжидающе смотрел на нее. Она тряхнула головой:

— Извините, я так глубоко задумалась, просто выпала из общего веселья.

— Думаете о работе? — уныло переспросил Сергей.

— Но больше не буду, — улыбнулась Лариса. — Смотрите, там что-то затевается!

По залу шла женщина, одетая в черное платье. Лицо ее было закрыто черной вуалью.

— «И в шляпе с траурными перьями, и в кольцах узкая рука», — процитировал строки Блока Сергей.

«Сегодня все настроены на рифмы, — подумалось Ларисе, — день, что ли, такой?»

— Ага, это Лилит, оракул, — сказал кто-то за столом, и общее веселье немного утихло.

— Лилит? — озадаченно переспросил Сергей. — Я знаю, что есть клуб для лесбиянок с таким названием.

— Нет, это совсем другое! Что вы! — воскликнула Лариса. — Лилит — самый известный демон женского пола.

— Страсти какие!

— Само имя «Лилит» происходит от еврейского слова «ночь». Считается, что в темную ночь на небосводе рассеивает мрак невидимая Черная Луна. Лилит крылата, с растрепанными длинными волосами, она опасна для мужчин, ночующих в пустых домах и прочих пустынных местах. Наводит черную меланхолию.

— Короче, вывод таков: мужчинам ночевать лучше всегда с кем-то! — неудачно пошутил Сергей.

— Вообще-то это страшный демон, — пробормотала Лариса. — Зачем они ее сюда пустили? Наверное, потому что Лилит — это еще Черная Луна. Ведь здесь все пронизано магией Луны, вы не видите?

— Вы романтик, — улыбнулся Сергей. — Пойдемте потанцуем!

Они вышли на причудливо подсвеченный снизу танцпол. Руки Сергея уверенно повели Ларису в танце.

— У тибетцев, монголов, лаосцев Луна изображалась в виде полного диска, иногда с чертами человеческого лица. У народов, принявших культ Луны позднее — арабов, тюрков, — Луна изображалась в виде полумесяца. В восточной геральдике серебряный цвет — цвет Луны выше золотого. Поэтому хозяева ресторана и разделили его на три зоны — ту, где мы сейчас танцуем, арабскую и китайскую. Там Луна тоже обладает различными магическими, но совсем не страшными свойствами, — продолжила свою лекцию Лариса, вдыхая неизвестный пряный запах туалетной воды.

— Вы эрудит или просто увлекаетесь эзотерикой? — осведомился Сергей. И, не дав ей ответить, добавил: — Смотрите, Лилит подходит к гостям и что-то им пророчит. Хотите послушаем?

— Нет, насколько я понимаю, пророчества — дело индивидуальное, и слушать чужие прогнозы не совсем этично. Да и подходит она не ко всем, вы заметили?

* * *

Улучив минутку, когда Сергей был занят разговором с соседом по столу, Лариса отправилась в дамский туалет, а потом подошла к столику, за которым сидела Маня.

— Ну, как тебе? — Маня сделала рукой широкий полукруг.

— Потрясающе! У тебя просто талант открывать такие места, — сделала искренний комплимент Лариса, — эта обстановка, залы, Лилит… Слушай, а откуда ты ее притащила?

— Я?! — возмущенно переспросила Маня. — Я ее вообще не знаю, она здесь всегда была.

— То есть как… — не поняла Лариса.

— Она — часть этого ресторана.

— Как наемный оркестр или стриптиз?

— Вроде этого, но я видела, как хозяин, мужик крутой и с понятиями, общался с ней нежно и бережно, как с куском золота.

— Выходит, она сама себе хозяйка… — задумчиво протянула Лариса.

— А что, любопытство разбирает? — засмеялась Маня. — Смотри, она не всем пророчит. А уж если говорит, так всю правду.

— И сбывается?

Маня закурила сигарету, с силой выдохнула и пожала плечами:

— Мне лично ничего не говорила. Но парочка наших общих знакомых что-то невнятно бормотали о том, что она ясновидящая…

Маню кто-то окликнул, она кивнула Ларисе и исчезла за танцующими парами. Когда Лариса пробиралась к своему столу, путь ей преградила Лилит. Вуаль с лица пророчицы была уже отброшена, женщина оказалось смуглой, с огромными, слегка раскосыми черными глазами, черные прямые волосы были распущены по плечам. Было в ней что-то восточное, может, цыганское, может, татарское, а скорее даже персидское или индийское, даже фигура как у изваяний в храмах Каджурахо — невысокая, но стройная, с полной грудью, тонкой талией и широкими бедрами.

— А мне погадаете? — быстро спросила Лариса.

— Ручку позолотишь — погадаю, — лукаво ответила женщина.

Лариса достала из сумочки пятидесятирублевую купюру.

— Одной мало, если хочешь, чтоб всю правду рассказала.

Лариса отдала еще пятьдесят рублей, и гадалка взяла ее за руку. Ларису будто обдало жаром, такой горячей и крепкой была смуглая рука.

— Линия жизни длинная, прямая — жить будешь до старости здоровая. Недавно было большое разочарование и большие потери, а потом утешение, — начала гадалка. Когда она говорила, пристально всматриваясь в ладонь, то казалась старше, ей можно было дать лет сорок — сорок пять. — В настоящем у тебя достижения, успехи, напряжение чувствую — идешь сквозь тернии. — Лариса утвердительно кивнула, а Лилит продолжала: — А впереди у тебя любовь, она уже рядом, только ты ее еще не замечаешь, но любовь будет настоящей, долгой, пылкой, не просто шуры-муры, хотя от тебя и от твоего суженого многое зависит — можете и проглядеть настоящее чувство.

— Так, значит, мне встретится суженый?

— Уже встретился, если, конечно, он им станет, я же сказала — можете друг дружку не разглядеть.

— А что же делать, чтобы разглядеть?

— Ничего. Я вижу только раздваивающуюся линию, на одном конце — крест, вот он, — и гадалка указала Ларисе острым ярко-красным ногтем на крошечный крестик на ладошке, — на другом — ничего, только линии другие пересекают, значит, если замуж не выйдешь, будешь дальше с мужчинами плутать.

Лариса улыбнулась:

— А как выглядит мой суженый?

— Могу научить сон посмотреть про суженого, но это за отдельные деньги.

Лариса снова полезла в сумочку и достала новый полтинник, хотела отдать гадалке, но ее тонкую руку вдруг резко перехватила крепкая мужская рука.

— Сколько же вы хотите ей отдать? — спросил, иронично улыбаясь, Сергей.

— Сколько может, я лишнего не прошу. Я ведь всю правду говорю, — обиделась пророчица, тем не менее проворно пряча очередную купюру. — У меня корни идут от бабки-индианки, родились мои предки от великого жреца, он умел людей исцелять от многих болезней и угадывал будущее, такие способности в роду через поколение передаются, мать моя обычная была, а бабка — нет, и я тоже много чего знаю, а за деньги вот на таких вот сборищах гадаю, людей развлекаю, чтобы было что поесть и что надеть. А чтобы ты мне поверил, я тебе тоже будущее предскажу, и без всяких денег. — И гадалка резво, крепко вцепилась в руку Сергея и вывернула ее ладонью вверх. — Что я вижу! У тебя тоже любовь большая будет, и если ты ее упустишь — то все, больше никого уже не полюбишь, не найдешь…

Сергей все-таки изловчился вырвать руку, и гадалка замолчала.

— Не хочу я ничего знать! Пойдемте!

Гадалка посмотрела на Сергея, перевела взгляд с него на Ларису, потом опять на Сергея:

— А верно, это между вами любовь-то и будет!

— Конечно, будет, — весело ответил Сергей и подмигнул Ларисе, подталкивая ее прочь от странной женщины.

Когда они снова сели за стол, он укоризненно, словно журя маленького ребенка, спросил:

— И вы ей поверили?

Лариса кивнула, жуя веточку петрушки:

— Почему бы нет? Вы воинствующий атеист?

— Вовсе нет. Просто эта дама не вызывает у меня доверия.

— Вы умеете читать по лицам?

— Приходится. Жизнь научила.

— Вы так говорите, как Ванька Жуков из чеховского рассказа.

— А что? Думаете, я родился со знанием человеческой натуры?

— Так вы еще и человековед? — рассмеялась Лариса. — Душевед и человеколюб, как в свое время писала «Литературка».

— Пойдем лучше танцевать, — прервал странный разговор Сергей.

Спустя два часа Лариса собралась домой.

— Вас расстроила эта мрачная прорицательница? — поинтересовался Сергей, когда она встала из-за стола.

— И да, и нет, — призналась Лариса, удивляясь, как легко она озвучивает свои мысли почти незнакомому мужчине.

— В таком случае позвольте мне проводить вас, — поднялся Сергей вслед за ней.

Она бросила на него задумчивый взгляд:

— Я только попрощаюсь с Маней, — и быстро исчезла в толпе гостей, лихо отплясывавших под голоса кумиров восьмидесятых.

— Маня, — Лариса схватила подругу за руку и оттащила от партнера по танцам, — пойдем скорее, мне надо с тобой поговорить!

Они спрятались за тяжелой бархатной шторой у фальш-окна.

— Во-первых, спасибо тебе огромное за то, что пригласила!

— И это все? — фыркнула подруга. — Могла бы так сказать. — И попыталась освободить руку из цепких пальцев Ларисы.

— Нет, не все! Как фамилия Сергея, который сидел рядом со мной весь вечер?

— Ааа, — хитро прищурилась подруга, — вижу, зацепило! И правда, зачем тебе этот скучный альбинос. — Маня не скрывала своей антипатии к Виктору.

— Фамилия его Донской, он вообще-то товарищ Гени. Занимается компьютерами, кажется… Давай действуй! — Маня поцеловала Ларису. — Я еще знаю, что не женат.

— А был?

— Вроде был. А может, я ошибаюсь. Помню, он долго водился с какой-то девицей. Не робей, парень хороший. Хотя о подробностях лучше спросить у Гени. — И подруги выбрались из-за шторы.

— Звони, если будут новости. — Маня еще раз поцеловала Ларису и подтолкнула в сторону выхода.

— Так как насчет завтра? — Сергей остановился у дверей ресторана и пытливо заглянул ей в глаза.

— Что?

— Вы придете, если я назначу вам свидание?

— Приду. — Губы ответили раньше, чем она успела подумать.

— Вот… — он разорвал визитку ресторана пополам и на одной половинке что-то быстро написал, — мой мобильный, звоните когда хотите. А теперь напишите ваш. — И он протянул ей второй кусочек бумаги. Лариса нацарапала свой номер телефона и адрес электронной почты.

— Звоните, пишите, — она попыталась говорить шутливо, — буду ждать.

— Нет, — сморщился Сергей, — не люблю я эту игру в записочки, привык решать все лично, одним звонком. Да и голос ваш услышать мне будет гораздо приятнее!

— Как хотите, — послушно согласилась Лариса.

— И еще: можно мне называть вас Лара?

— Пожалуйста, — смутилась она.

— Вы очень красивая сейчас, — сказал он. — Дайте мне, пожалуйста, вашу руку.

Лариса доверчиво протянула ему сразу обе. Взяв нежные кисти ее рук в свои, Сергей раскрыл их, как лепестки лотоса, и поцеловал в каждую ладошку.

— Вы на машине?

— Нет, я приехала на такси.

— Значит, поедете на моей. — Он махнул рукой, и серебристый «даймлер» подкатил к дверям ресторана.

— А вы?

— Возьму такси. Годится такой вариант?

Лариса для приличия немного поспорила, но потом согласилась.

— Я позвоню вам очень скоро, Лара, — целуя ей руку на прощание, пообещал Сергей. Он помог ей сесть в машину и захлопнул дверцу.

«А ты такой холодный, как айсберг в океане, и все твои печали под черною водой», — в салоне надрывалось радио, и водитель тихо подпевал Пугачевой, не обращая на пассажирку никакого внимания.

Уроки

Первый день в «Моргенштранде» в отделе Анны Кугель, как и рассчитывала Лариса, оказался для нее неожиданным и интересным. Анна показала ей рабочее место, провела по всем этажам трехэтажного особняка, знакомя с сотрудниками. От множества лиц и обилия имен у Ларисы зашумело в голове.

— Ничего, все уляжется, — бодро успокоила Анна, когда они вернулись к столу Ларисы.

Лариса блаженно огляделась: кроме нее, в комнате сидели еще две дружелюбные девушки. Обстановка кабинета была выдержана в стиле всего офиса — мягкий классический дизайн, никаких клеток-ячеек с прозрачными стенками на американский манер.

— Наш русский человек терпеть не может, когда за ним подглядывают. Его это отвлекает, мешает, пугает, — пояснила Анна принцип расположения комнат. — Все сотрудники имеют право уединиться, закрыть дверь и подумать. Думать — их главная задача. У нас даже есть комната для медитации! Мы до нее не дошли, я вам потом ее покажу. — Она взглянула на часы.

В течение нескольких последующих дней Лариса плавилась от восторга по поводу нового места работы и Анны Кугель. Она закончила серию эскизов и отнесла их Анне. В этот раз Анна была настроена более сухо и строго отбраковала несколько эскизов.

— Надо сделать лучше. С каждым днем ты должна двигаться вперед, а не довольствоваться одним и тем же уровнем. Начни-ка сначала.

Еще три дня Лариса просидела над эскизами. Они плавали перед ее глазами, пока она ехала в метро, ужинала, говорила с родителями, спала. И все-таки все шло отлично. Анна приняла все эскизы.

— Неплохо, — пробормотала она, вызвала сотрудника из другого отдела и вручила ему папку: — Займитесь вот этим!

— Что теперь мне делать? — Лариса была полна энтузиазма.

— Пожалуй, графика не твой конек, — огорошила ее Анна. — Продолжай учиться, работай вместе с девочками, но тебе нужно заняться чем-то другим.

Она несколько минут созерцала свои ногти.

— Послезавтра состоится презентация новой ювелирной коллекции. Мы полностью отвечаем за это мероприятие. Пора тебе выезжать в свет. Только… У тебя есть какой-нибудь другой костюм?

Лариса покраснела и, глядя прямо в глаза Анны, прошептала:

— Нет. Я предпочитаю спортивный стиль.

— Об этом надо забыть. Здесь свои правила, их надо соблюдать. Для презентации я одолжу тебе один костюм, он мне слишком велик.

Лариса покраснела опять.

— А потом тебе надо будет что-то купить, сшить на заказ, наконец! Правила «Встречают по одежке» еще никто не отменял.

— Вы позволите? — в кабинет вошел высокий темноволосый мужчина.

— О, Анатолий! Входи. Ты еще не знаком с нашей новой сотрудницей Ларисой? Лариса, это Анатолий Янович Глазов, наш креативный директор, лучший ум нашего агентства. — И Анна бросила на Анатолия совсем непротокольный, особый взгляд. По нему и по тому, как Анатолий улыбнулся в ответ, Лариса поняла: они больше чем коллеги. Они очень, очень близкие друзья.

— Нет, я никогда не стану такой, как Кугель, — печалилась Лариса за ужином, расписывая родителям достоинства начальницы.

— Да зачем становиться похожей на кого-то? — недоумевала мама. — В метро висит очень симпатичная реклама: «Город — единство непохожих». У каждого своя индивидуальность. Береза не может стать сосной, а ворона орлом.

— Ах, вы ничего не понимаете! — раздражалась Лариса. — Анна — воплощение настоящей деловой женщины. Что я против нее?

На следующий день, облаченная в бирюзовый костюм Анны, заколов повыше свои тяжелые темно-ржаные волосы, Лариса была готова ко всем неожиданностям. После обеда Анна и Лариса прямо из офиса отправились в Музей Пушкина, где «Моргенштранд» проводил презентацию новой ювелирной коллекции российско-американской фирмы «Даймодс джуэлри».

Когда они переступили порог музея, к Анне бросились сотрудники, как матросы к боцману, с докладами о степени готовности сцены, артистов, стола для фуршета, безопасности. Обеспечение безопасности было самой большой головной болью организаторов. В пять часов вечера, за час до появления гостей, к главному входу в здание подкатила бронированная машина, из которой выскочили десять вооруженных охранников с привязанными к запястьям тяжелыми коробками с ювелирными изделиями. Это был наиболее рискованный момент, и за несколько секунд одетые в камуфляж солдаты заблокировали дорогу. В этот вечер должны были экспонироваться драгоценности общей стоимостью в сто миллионов долларов, и нужно было пресечь возможность ограбления.

Милиция двойным кольцом окружила здание. Внутри здания каждую коробку сторожили по два охранника. Чуть позже с гостями смешались еще двенадцать охранников в смокингах. Их взгляды настороженно скользили по лицам людей. Анна совершенно не замечала этих грозных стражей, безмятежно болтая с Германом, руководителем модельного агентства, предоставившего для этой презентации самых дорогих и прекрасных девушек.

Перед самой презентацией Анна строго инструктировала двенадцать моделей:

— Как только выйдете из комнаты для переодевания, сразу направляйтесь к длинному столу возле сцены. На вас наденут ювелирные украшения, после чего вы идете на подиум и выполняете то, что отрепетировали сегодня. Затем снова возвращаетесь к столу. Никто из вас не должен никуда отходить. Это ясно?

Все двенадцать моделей, преисполненные благоговейного страха, дружно закивали головами.

— Очень хорошо, — сказала Анна, — и еще одно: не останавливайтесь, если кто-то решит заговорить с вами, даже если это будет фотограф. Это может оказаться трюком, цель которого — сорвать с вас украшение. Ясно?

Девушки снова закивали. Лариса со стесненным дыханием следила за четкими, ясными распоряжениями Анны. И еще — удивлялась, насколько прозрачны и костлявы были эти «лучшие модели». Полураздетые, они напоминали сухие остовы рыб, кости так и выпирали. «Бедные, — пожалела их Лариса, — изводят себя голодовками, кожа вон какая серая, а ножки-то, гляди, прямо сейчас и подломятся».

— Великолепно, — продолжила Кугель, — до начала еще десять минут, проверьте макияж. Одежду не надевайте до последней минуты. Удачи вам, девчонки!

— Спасибо, — нестройно ответили девушки и направились к комнате для переодевания.

— А как узнать, что после презентации будут возвращены все ценности? — шепотом спросила Лариса.

Анна достала из своей сумочки пачку фотографий.

— Все очень просто. Фотографии будут разложены на столе, а драгоценности будут лежать на них. Возвращаясь, каждая девушка кладет драгоценность на фотографию, так что отсутствие какого-либо изделия сразу же будет замечено.

— Гениально, — выдохнула Лариса, — а я думала, что каждое изделие будет возвращено в отдельный футляр.

Лариса покачала головой:

— Это ненадежно. Футляры можно перепутать в суматохе, и возможны всякие ошибки. А вот этот способ надежный и простой, как дважды два. Я сама его придумала, — не без гордости добавила она.

— Гениально! — повторила Лариса.

В шесть часов гости стали заполнять величественный банкетный зал. Среди гостей царили радостное оживление и ожидание. Шоу началось. Двенадцать моделей в платьях от Нины Риччи продефилировали по освещенному софитами подиуму, демонстрируя ювелирные украшения стоимостью на многие миллионы долларов, после чего присутствующие устроили им овацию.

— Как ты все отлично устроила! — воскликнул Анатолий и легко обнял Анну.

Она счастливо засмеялась:

— Пришлось приложить немало усилий, чтобы вечер имел такой успех.

— Зато теперь, когда гости приникли к бокалам с шампанским, ты можешь позволить себе расслабиться.

— Я бы предпочла расслабиться иным способом, — улыбнулась ему Анна особой улыбкой.

Анатолий… Это будет ее новая вершина, ее оглушительная победа. Он не прост, капризен, эгоистичен, как все творческие люди. Но он не только креативный директор. Он — совладелец агентства и, насколько могла судить Анна, на этом успокаиваться не собирался. Честолюбие Анатолия превышало ее собственные амбиции в десятки раз. Она решила для себя выйти за него замуж. Она твердо решила. До конца этого года она станет женой Глазова! И она вновь послала Анатолию соблазнительную улыбку и шутливо отсалютовала бокалом с шампанским.

Лариса потерянно бродила среди гостей с зажатым в руке бокалом вина. Вокруг жужжала разноязыкая толпа, в воздухе стоял густой аромат парфюмерии, на сцене играл небольшой оркестр. Лариса не видела ни одного знакомого лица и чувствовала себя одиноко и неприкаянно. Новенькие визитные карточки, которые она получила сегодня утром, так и лежали в сумочке нераспечатанными. Вручать их было некому.

Ледяная дева

Собираясь на следующий день на свидание с Сергеем, Лариса выбрала шелковое платье чистого синего цвета, которое так контрастировало с красноватым оттенком волос. Она надела золотые серьги, широкий золотой браслет и элегантные туфли в тон платью. Быстро проведя расческой по волосам, она дала им свободно рассыпаться по плечам, задвинула дверцу шкафа-купе. Выбрать подходящий костюм для нее теперь не сложность. И это заслуга Анны. Опять Анна! Лариса прищелкнула языком. Но что же делать, если стиль и шарм, который все приписывают ее природе, были выстроены и вымуштрованы Анной Кугель? От правды не уйдешь.

…Лариса стала верным оруженосцем, истинным Санчо Пансой Анны Кугель. Анне льстило восхищенное поклонение, которое она сумела внушить этой нескладной девушке. Да, она чувствовала в себе огромную силу увлекать, заражать, убеждать, вдохновлять. Чувство стиля, уверенное поведение, профессионализм, которым так восхищалась Лариса, не были для нее подарком судьбы. Пришлось немало потрудиться.

Анна улыбнулась, глядя, как переливается разноцветными гранями ее изящное кольцо фирмы Van Cleef & Arpels. Кому-то могло показаться странным, что тщеславная женщина под сорок берет молодую прелестную девушку в любимые ученицы. Но Анна тоже всегда была хорошенькой, а со временем опыт и положение превратили ее в красавицу. Своего возраста она не боялась. Против него существует столько противоядий. Она хотела, чтобы Лариса была рядом с ней из-за молодости, неопытности и еще по той простой причине, что эта девушка ей нравилась. Она могла предложить ей немало пикантных советов, дружескую критику и похвалу, а со временем, возможно, и достойное положение. Но она не собиралась позволить Ларе, в которой уже чувствовала потенциальную соперницу, гулять на свободе. Никто не сможет уйти от Анны Кугель, ведь Кугель — это «пуля».

Часто Анна приглашала Ларису и Анатолия на дачу в Луговую. Иногда здесь устраивались вечеринки, и Лариса играла роль запасной дамы, если не хватало партнерши за танцами или собеседницы за столом. Дача у Анны была необыкновенная. Как любила Лариса запах горящих березовых поленьев в камине и жар живого огня! Часто они уютно устраивались на канапе у камина, и тогда Анна давала Ларе драгоценные советы.

— Одежда в нашем деле, будь то реклама или пиар, — часть имиджа, — говорила она, словно сообщала о чем-то сокровенном. — Днем в офисе необходимо носить элегантные деловые костюмы. А что делать, если у тебя вечером запланирована неофициальная встреча? Если ты не успеваешь переодеться в подобающее случаю облачение, прихвати с собой какое-нибудь старинное украшение. Тебе останется только зайти в дамскую комнату, снять рубашку — и в пиджаке на голое тело и, например, в колье-ошейнике будешь самой обворожительной.

— А если у меня нет такого украшения?

— А что у тебя есть?

— Несколько серебряных колец, цепочек, золотой браслет, серьги с изумрудами золотые…

— С золотом важно не переборщить. Можно надеть хорошую вещь и испортить ее неуместным золотым украшением. Важно рассчитать пропорции. Без вкуса не обойтись. Как бы тебе еще объяснить? Как бы ты ответила на вопрос: в чем наше предназначение?

— Ну-у… — протянула Лариса, — быть лицом компании и работать в пользу клиента.

— Ты действительно так думаешь? — Анна легко поднялась с канапе и грациозно прошлась по комнате. — Я так не считаю. — Она остановилась у широкого окна и взглянула вдаль. — Я бы сказала, что наше предназначение — связывание нитей, кстати, испокон веков женское занятие. «Прялица-прялица, наша нитка тянется», — пропела она. — А может, паук, плетущий свою паутину, — мрачно добавила она и повернулась лицом к Ларисе. Ее зрачки сузились, а губы некрасиво изогнулись. Мгновение — и лицо вновь обрело обычное вежливо-дружелюбное выражение.

— И как наша одежда может изображать эти незримые нити? — с недоумением протянула Лариса. — Разве что логотип изобрести в виде мотка с нитками, — неудачно пошутила она.

— Чушь, — отрезала Анна. — Пиарщик бывает в разных слоях общества, он перемешивает людей, пространства, а его гардероб может показаться абсолютно бессистемным: костюмы, жилетки, джинсовые кепки, кожаные куртки, спортивные ботинки.

— Так почему же вы мне запретили носить вещи в спортивном стиле? Вы сами себе противоречите, — отважилась взбунтоваться Лариса.

— Чушь, — вновь отрезала Анна, — научись носить деловой костюм, а потом можешь носить что хочешь. Важно быть одинаково гармоничным человеком в разной одежде. И наоборот: соответствовать разным стилям жизни в одном костюме. Поняла? Извини за длинную лекцию, но я считаю это очень важным. Гораздо важнее той шумихи, которую поднимают вокруг качества и стоимости мобильников, часов, очков и того подобного.

Когда приезжал Анатолий, от Ларисы не стремились отделаться. Наоборот, Анна любила, когда Лариса и Анатолий бывали в доме вместе — это придавало некую иллюзию семьи: любимый муж Анатоль, как она звала его, Лариса, воспитанница, и она, Анна, хозяйка и обожаемая жена. Тогда Анна и Анатолий надолго запирались в обширной спальне Кугель, а Ларе предлагали «побегать по дому» и заодно сообразить что-нибудь на ужин. Тогда Лариса бродила по комнатам дачи, воображая себя ее полновластной хозяйкой.

Была на этой даче у Ларисы заветная любимая комната, перестроенная из веранды. Это была так называемая Зеленая гостиная, которую Анна не любила и не бывала там. Стены были обшиты зеленым бархатом, мебель обита английским ситцем с преобладанием растительных мотивов, широкая стеклянная стена выходила в сад. Летом здесь можно было наслаждаться дикостью спутанных необработанных ветвей старых яблонь, рябин и сирени, а зимой холодное белое безмолвие мягко прикрывали бархатные шторы. В Зеленой гостиной стояли мягкие диваны, кресла, маленький журнальный столик на кривых львиных лапах. В угол был задвинут массивный стол с зеленым сукном, за которым когда-то работал отец Анны. За этим столом под светом зеленой лампы любила сидеть Лариса, читая книги, набрасывая эскизы, а иногда просто глядя в окно. Ей хорошо мечталось здесь — тут она придумывала свой собственный дом, который у нее когда-то обязательно будет. Закрыв глаза, она мысленно переносилась в деревянный дом на берегу озера. Ее жилище не должно быть новым, прямо из-под топора, а старым и уютным. Пахло бы лавандой постельное белье, хранившееся в старинном комоде. По ночам поскрипывали бы стены и половицы… Даже в суровую зиму в доме должно быть тепло.

Зеленая гостиная прочно закрепилась за Ларисой, Анна, всегда метко дававшая прозвища всем и вся, так и прозвала эту комнату: «светелка Ларисы».

Большая архитектурная династия, к которой принадлежал отец Анны, решила построить загородный дом в тридцатых годах. И хотя никто не произносил слово «усадьба», задумывался дом именно таким. Виллу «Ротонда» — дачу со стеклянным куполом, в котором размещался кабинет архитектора Кугеля, полюбили коллеги и соседи по участкам. Когда-то там стояла ценная антикварная мебель, на стенах висела отличная живопись. Тогда на дачу переезжали в апреле, варили варенье по восемьдесят килограммов, чтобы хватило на весь год. В сад выносили плиту, чистили медные тазы. В Москву возвращались в ноябре неохотно, мечтая утеплить дом, чтобы оставаться там на зиму. Николай Кугель любил копаться в грядках, выращивал редкие цветы, они у него росли крепкими и необыкновенно пышными. После его внезапной смерти рассыпалась вся династия. Сразу за ним умерли два брата, потом их жены, племянники — кузены Анны рассеялись по свету, а мать Анны, не умея в жизни ничего, кроме ведения домашнего хозяйства, стала продавать дачный антиквариат. Пятнадцатилетняя Анна уговорила мать оставить дачу. Она поклялась, что будет цепляться зубами и ногтями, но выкарабкается на поверхность и вернет родному гнезду величавость и красоту. Так оно и случилось. Мать Анны не увидела, как вилла «Ротонда» стала теплым зимним домом, как на стены вернулись картины, а в комнаты антиквариат… Всего этого Анна добилась сама.

…Когда, румяные, со счастливым блеском в глазах, Анна и Анатолий спускались, ужин обычно уже поджидал их на круглом столе, покрытом по фантазии Ларисы то павлопосадской шалью, то полосами льняных вышитых полотенец, то запасным куском чистого тюля.

— Анатолий, посмотри, у нас на глазах вырос настоящий декоратор! — восклицала Анна. — Анатоль, оцени, как красиво накрыт стол, — поощряла она Ларису.

— Да, — мотал головой Анатолий, — чувствуется вкус, а не вкусовщина, — и отправлял в рот бутерброд с черной икрой.

— Пора давать тебе серьезное задание, — улыбалась Анна и принималась за шампанское.

Так повторялось несколько раз, и Лариса уже привыкла к подобным комплиментам «без продолжения». Но однажды Анна пригласила ее в свой кабинет для серьезного разговора.

— Я давно подыскиваю для тебя задание не слишком сложное, но интересное. Вот, — она подвинула Ларисе визитку, — вскоре состоится частный юбилей человек на тридцать, не больше. Празднует руководитель транснациональной корпорации по производству бульонных кубиков и сухих смесей. Его пожелание — все блюда должны быть приготовлены с добавлением его смесей и чтобы блюда были со всего света. Остальное — зал, декор, артисты, питание, пригласительные билеты, охрану — ты берешь на себя. Справишься?

Лариса нервно сглотнула. «А вдруг нет? Одно дело — быть на подхвате, следить за тем, как другие распоряжаются, пишут планы и списки… Провести одной целое мероприятие, да еще для президента такой известной фирмы…»

— Бери себе в помощники кого хочешь, — сквозь шквал панических мыслей до нее донесся голос Анны, — я знаю, что первый раз всегда самый сложный. Но надо все преодолеть. — Она погладила Ларису по плечу: — А потом мы отпразднуем это замечательной бутылочкой шампанского!

И начались для Ларисы горячие деньки.

— В оформлении будет использована фигура-легенда. Ледяная дева. Президент ведь из Исландии, верно? — делилась Лариса с Анной соображениями.

— Вот это да! — хмыкнула Анна. — Ну-ну, что дальше?

— Легенда рассказывает о влюбленном юноше, который под окнами девушки соорудил необыкновенно красивую ледяную скульптуру. Девушка, увидев это произведение искусства, дала согласие стать его женой. Короче, легенда очень известная, и президент будет счастлив. Ледяная дева будет стоять в центре, вокруг нее будут лежать венки живых цветов.

Лариса подружилась с поставщиком продуктов Лысовым Олегом и каждый день совещалась с ним, обсуждая гастрономические тонкости.

— Олег Семенович, мне ужасно неудобно, что нас прервали, извините. Кажется, произошла какая-то путаница с заказом на вино. Нам нужно три ящика «Шато Мутон-Ротшильд», а не два. Да, все верно. А белое вино? — Лариса проверила по списку. — Да, правильно. И вы заменили ватрушки печеньем? Нам надо подобрать вкус и запахи, которые подходили бы друг другу. Что у нас дальше по списку? Рататуй, грибы по-берлински, мелкая спанакопита… — Перечисление шло дальше.

* * *

По-настоящему Лариса смогла удивить Анну, когда вернулась из российско-исландского общества и потребовала оформить визы, билеты на самолет и номера в гостинице для десятерых исландцев.

— Зачем?! — недоумевала Анна.

— Ах, Исландия, оказывается, такая интересная страна! — захлебывалась от восторга Лариса. — Визитная карточка острова — вулканы Гекла и Лаки. А благодаря гейзерам исландцы практически не импортируют овощи и фрукты — в специальных теплицах с подземным обогревом растет все: и бананы, и ананасы, и манго. Ты представляешь?

— Да, но какое отношение это имеет к исландцам, которых ты вызываешь сюда? У нас вообще-то бюджет этого не предусматривает…

— Это миленький сельский хор, призер национального фольклорного фестиваля. Он прекрасно украсит вечер. — Лариса с безмятежным видом посмотрела на Анну.

— Знаешь, — ночью Анна призналась Анатолию, — я и не подозревала, что в этой девчонке так много фантазии.

— Да, она ничего, — протянул задумчиво Анатолий.

— Ты о чем? — Анна подняла голову с подушки.

— О фантазии. Смотри, как бы конкурентка тебе не получилась!

— Нет, — отмахнулась Анна, — до этого ей еще расти и расти. А теперь говори: когда ты сделаешь мне историческое предложение, которое изменит нашу жизнь?

* * *

Когда наступил день «дебюта», Лариса почти не волновалась. Как генерал, выезжающий к войскам, за три часа она проверила поставщика продуктов, цветочника, бармена, охрану. Она организовывала, переорганизовывала и одобряла. Искусственный снег, лежавший в банкетном зале, создавал ощущение прохлады. В центре стояла изумительной работы Ледяная дева. Нежные белые лилии стояли в высоких хрустальных вазах. Светлые розы плавали в хрупких чашах. По обеим сторонам скульптуры были замаскированы гейзеры-фейерверки, которые по плану должны взорваться в конце вечера. Столы застелены скатертями с национальными исландскими мотивами, на стенах — гобелены. На тарелке каждого гостя подарок — вязаные варежки с узорами и датой этого памятного ужина. Исландский хор в национальной одежде репетирует с утра. Он исполнит несколько песен в начале и середине вечера, а потом его сменит квартет.

Лариса в последний раз посмотрела вокруг. В воздухе витали вкуснейшие ароматы. Ледяная дева неприступно взирала с высоты своего полутораметрового роста на предпраздничную суету. На секунду Ларисе стало грустно: она сама похожа на эту Ледяную деву, и не нашлось пока ни сказочного, ни реального возлюбленного, кто растопил бы этот лед и пробудил в ней горячую живую женщину. За время работы в агентстве она пережила несколько романов, но ни один не оставил в душе следа, ни с кем не захотелось более долгих и прочных отношений.

Ее печальные размышления развеяла Анна.

— Ну что же, дорогая, ты потрудилась на славу, — одобрила Кугель, — но не расслабляйся. Самое главное начнется сейчас. Следи, чтобы все было точно и четко!

Очарованный

…Сколько лет прошло с этого памятного вечера? Это был ее первый триумф. Президент фирмы, пожилой человек, прослезился, услышав песни своей родины, гости были очарованы, а «Моргенштранд» заключила с фирмой эксклюзивный контракт на три года.

…В кабинет заглянул Виктор и успел поймать отсвет улыбки на ее лице.

— Что-то хорошее?

— Нет, просто кое-что вспомнилось.

— А я думал, мы тендер выиграли…

— Пока нет, — твердо сжала губы Лариса. — Как там дела у Кривцова?

— Хочешь еще сенсацию?

— Давай!

— Кривцов через свой филиал представлял интересы Ренальди в Москве. Служащие отеля слышали днем звуки ссоры, доносящейся из номера Ренальди. Вскоре оттуда вышелкрасный и злой Кривцов.

— Нет, — Лариса покачала головой, — он не может быть убийцей. Это не он.

— Я тоже так думаю, — согласился Виктор, — но, говорят, клиенты уходят от него косяками, а сам Кривцов вызван на Петровку по повестке.

Лариса оживилась:

— Ага! А что с «Танаком»?

Виктор угрюмо покачал головой:

— Пока ноль. Не идет Донской на контакт.

Лариса подскочила:

— Кто?

Виктор с недоверием покосился на нее:

— Сергей Донской, президент «Танака». Назначен полгода назад.

— А где же Боровский? — пролепетала Лариса. — Он же был президентом.

— Как говорится, молодым везде у нас дорога. Ушел Боровский в председатели совета директоров, а президентом стал молодой, пробивной парень, который любит все новое. Надо придумать что-то особенное, чтобы понравиться ему.

Лариса прижала ладони к щекам. Вот это номер! Чего проще набрать номер телефона и в легком разговоре попросить о деловой встрече. Рассказать об «Арене», попросить дать контракт. Откажет? Наверное, нет. Но это будет конец. Он ясно дал понять, что не смешивает бизнес и личное, и для нее исключения не будет. Отчего он такой упрямый? А может, последовательный? Не в этом дело!

— Лара, что с тобой? — Виктор выглядел озабоченным.

— Нет, вдруг голова разболелась. — Она прижала пальцы к вискам.

— Я считаю, что тебе надо встретиться с Донским лично, — сказал Виктор. — На мой уровень он не реагирует. А ты руководство, он не сможет отказать тебе.

— Надо подумать, — пролепетала Лариса. — Если он любит нестандартные решения, мы должны придумать что-то оригинальное. Садитесь вместе с Марком, соображайте, а завтра жду вас у себя с новыми идеями. Иди, Витюша, правда голова болит!

«Нет, только не это! Сбывается кошмар моей жизни! — Она запихнула две таблетки болеутоляющего в рот. — Я не могу признаться ему в том, что я охочусь за ним! Он… стал слишком дорог для меня». Это открытие поразило Ларису, и несколько минут она, не мигая, смотрела на цветы, стоящие на столе. «Но ведь должен быть какой-то выход. Хотя за двумя зайцами погонишься… А как же Виктор?»

Звонок мобильного телефона напугал ее.

— Да? — Ее голос все еще звучал неуверенно.

— Лара, любимая! Я так соскучился!

Уже сгущались сумерки, когда Лариса подошла к ресторану «Египет», у которого они с Сергеем условились о встрече. Его осанка была прямой и необыкновенно гордой. Всем своим видом он производил впечатление физически сильного человека и во многом благодаря этому качеству внушал уважение к себе с первого взгляда.

— Ты выглядишь фантастически, — сказала Лариса с восхищением. — Как президент банка, — добавила она, отступив на шаг, чтобы лучше разглядеть его высокую атлетическую фигуру.

Выражение лица Сергея стало саркастическим.

— Честно говоря, не люблю банкиров. Чаще всего они стремятся получить выгоду за счет чужого риска, но сами, как правило, не рискуют.

В «Египте» на самом деле было красиво, нет — роскошно. Огромный холл был расписан древнеегипетскими письменами и картинами с изображением фараонов, богов и великого Нила. На потолке сияло «солнце» — круглая блестящая люстра, светящая ярким галогенным светом. Пол был сделан из какого-то неизвестного Ларисе мелкопористого материала, по виду очень напоминающего песок. Напротив входа в холл высились самые настоящие пирамиды, и в одной из них были массивные деревянные двери, скорее, даже ворота, через которые посетители попадали в зал ресторана. Сразу за воротами гости погружались в волнующую темноту, казалось, что в самом деле ты находишься в пирамиде — узкий, слабо подсвечивающийся красным светом коридор вел то вверх, то вниз, то абсолютно прямо; на стенах, если хорошо присмотреться, можно было различить древнее оружие, скарабеев, изображения фараонов и мумий. Коридор заканчивался крутым поворотом, за которым была спрятана самая настоящая мумия — белая, с ужасающими, чернеющими пустотой глазницами.

У входа в зал их встретил низкорослый, кругленький и совершенно лысый человек.

— Привет, старик! — прогудел он зычным голосом, крепко обняв Сергея и похлопывая его по спине. — Ты оказал мне большую честь, вспомнив о моем ресторане после столь долгого перерыва.

— Привет, Игорь, — сказал Сергей, освобождаясь из его медвежьих объятий. — Я хочу познакомить тебя с Ларисой. Лариса, это мой товарищ Игорек Смольский.

Игорь пристально посмотрел на Ларису своими черными пронзительными глазами:

— Настоящая искусительница, должен признать. Чувствую, горишь, парень! — грубовато ухмыльнулся он.

— Почти что дымлюсь, — ответил в тон ему Донской и рассмеялся. — У тебя есть что-нибудь вкусненькое сегодня вечером?

Сохраняя горделивую осанку, Игорь повел их через весь зал к свободному столику, а затем что-то шепнул одному из своих официантов. Перед ними тут же появились бутылка прекрасного вина и глубокое блюдо с ломтиками поджаренного хлеба. Официант был предельно внимателен к ним, видимо, получив конкретные инструкции от хозяина.

— К сожалению, я должен оставить вас, друзья мои, — сказал Игорь, убедившись в том, что их обслуживают по высшему разряду. Он шутливо ударил Сергея по плечу, но удар был такой, что другой бы упал под стол. — Я был очень рад видеть тебя. Заходи чаще.

Игорь вежливо поклонился Ларисе и быстро вышел из зала, попутно давая краткие распоряжения метрдотелю и официантам. Лариса догадалась, что он приказал уделять как можно больше внимания своим дорогим посетителям.

— Удивительный ресторан, — проговорила Лариса, — я тут ни разу не была. Ты заметил, что мы встречаемся в странных заведениях? То нам пророчит Лилит, то нас встречает мумия.

Сергей хмыкнул:

— Видимо, судьба такая. Интересно, сколько еще в Москве ресторанов с мистическими названиями и затейливым интерьером? Надо бы посетить все.

Они рассмеялись.

— А твой товарищ, хозяин ресторана, — приятный человек, — заметила она. — Я уже догадалась, что вы давно знаете друг друга. Где ты с ним познакомился?

— В метро, — не раздумывая ответил он и усмехнулся. — Однажды поздно вечером я возвращался домой, и на меня набросилась целая банда. Один я бы не справился, это точно. У них были ножи. К счастью для меня, рядом оказался Игорь. Он схватил двоих из них за воротник и так стукнул лбами, что они рухнули на пол без чувств. А третий в ужасе убежал.

— Неужели это правда? — недоверчиво спросила Лариса.

— Клянусь.

— В метро? — Она все еще не могла поверить.

— Это было давно. Очень давно. Я тоже когда-то ездил на метро. — Он продолжал улыбаться, хотя ответ его был вполне серьезен.

Какое-то время они сидели молча, занятые своими мыслями. Потом Лариса откинулась на спинку стула, чувствуя приятную сытость и легкое головокружение от выпитого вина. Она молча смотрела на Сергея, не обращая внимания на звон посуды, на болтовню посетителей за соседними столиками, весь окружающий мир состоял исключительно из них двоих. «Интересно, — подумала Лариса, — как бы он отреагировал, если бы я сейчас призналась в том, что я хозяйка „Арены“? Нет, ни за что! Я потеряю его!» Ей вдруг стало холодно.

В этот момент громко грянула музыка. Сергей поймал на себе вопросительный взгляд Ларисы и почувствовал, что должен непременно пригласить ее на танец. Но звучала не его музыка. Хотя быстрый темп рокочущей рок-музыки его захватил, он недовольно поморщился, прислушиваясь к нервному ритму. Лариса же весело постукивала пальцами по столу в такт незатейливой мелодии.

— Пойдем? — спросила она его.

Сергей с трудом нашел повод для отказа.

— Толпа, — протянул он. — Давай подождем следующего танца.

— Нет, ты так легко не отделаешься, — ответила ему Лариса, вскочив на ноги.

— Как ты жестока, — проворчал он. — Это совсем не моя музыка. Я уже несколько староват для нее.

— Хорошо, — согласилась Лариса, — но следующий танец — мой.

Яркие огни люстры заметно потускнели, и джаз-банд заиграл следующий, медленный и романтичный, танец.

— Позвольте вас пригласить. — Сергей встал и протянул Ларисе руку.

Они вышли на танцпол, и он притянул Ларису близко к себе. Она руками обвила его шею, дыхание застряло где-то в горле, не доходя до легких. Ей казалось, что стены надвигаются на них, подталкивая их друг к другу. Все пространство зала наполнилось чем-то, что в эту секунду зародилось между ними. Она не могла сказать, что это было, но всей душой чувствовала: что-то произошло. Лариса уткнулась Сергею в плечо и забыла обо всем на свете. Он сильный и заботливый, настойчивый и ласковый, решительный и добрый — словом, в нем есть все, что должно быть в мужчине. А как приятно прижиматься к нему в танце!

…Сидя в машине у кинотеатра «Пять звезд», он смотрел на часы каждые пять минут и разочарованно отмечал, что до восьми еще много времени. В восемь они договорились с Ларисой о встрече у кинотеатра, а он приехал раньше. «Как мальчишка!» Но Лара не была похожа ни на одну из женщин, которых он знал раньше. С первого дня знакомства Сергей не забывал о Ларисе ни на минуту. Как восемнадцатилетний юноша, каждый день он ждал вечера, чтобы вновь увидеть ее. Работа не увлекала его, как прежде, иногда он не мог сосредоточиться, терялся в мыслях, чем бы ее удивить и куда пригласить, чтобы она убедилась, что она ему небезразлична. «Зачем я продолжаю нелепый розыгрыш, дешевую конспирацию?» — часто спрашивал он сам себя. Он давно мог бы сообщить ей о своей работе, назвать свою фамилию. Или узнать полное имя и адрес Ларисы. Сначала он полагал, что Лариса — очередное короткое увлечение и род занятий здесь совершенно не обязателен. Но теперь он чувствовал, что эта женщина завладела всеми его помыслами. Но что-то сдерживало его, и он не мог открыться. По своей натуре он был игрок в хорошем смысле слова, и ему хотелось довести эту игру в прятки до конца.

Жизнь не баловала Сергея. С детства он привык доверять только себе. Его семья считалась вполне благополучной и респектабельной — красавица мать, умница отец. Если бы не одно обстоятельство, омрачившее его детские и юношеские годы, — Сергея воспитывал отчим. Мать была центром притяжения в их маленьком мире. Из-за нее терпел мужчина чужого ребенка, из-за нее смирился ребенок с присутствием чужого человека в семье. Тихая, незаметная вражда длилась десятилетия. Сергей рано научился скрывать свои чувства. Однажды он обнаружил в себе способность наблюдать за людьми, распознавая их искренние порывы и лицемерие. Мальчик почти не общался со сверстниками, они казались ему инопланетянами, с которыми необходимо говорить на чужом, утомительном языке. Мир взрослых привлекал его гораздо больше. Забитому тихоне, каким был Донской в школе, доставалось больше всего тумаков и издевательств от одноклассников. Мальчик еще больше замкнулся в себе. Детских книг Сергей не читан — он слишком быстро повзрослел. Уже третьеклассником Сергей мог рассуждать о том, что Ильф и Петров придумали неверный конец для своей дилогии. Остап Бендер не мог так глупо попасться пограничникам. Глубокий внутренний мир мальчика не был доступен одноклассникам. Сергея считали белой вороной, его не понимали, и свора одноклассников часто избивала его в школьном дворе. Сергей понял, что просто умение отключить боль не спасет его. Он обратился в спортивную секцию по самбо. Тренер долго не признавал «хлюпика» — так он прозвал Донского с первого дня. Однако, присмотревшись к тому, как мальчик постигает азы, бывший чемпион Союза понял — Сергея ждет большое будущее. Донской изучал каждый прием с точки зрения логики. Он подолгу следил за занятиями старшей группы, мысленно расчленяя каждое движение спортсменов и запоминая его. Тренер решил присмотреться к мальчику. Через два года Сергей Донской был лучшим спортсменом его секции. Освоив самбо, Донской ушел в мотогонщики. Азарт, скорость, опасность стали привлекать его гораздо больше, чем отточенные приемы борьбы. Его зауважали. Но только за силу, физическую мощь. Донской недоумевал: неужели так мало нужно, чтобы обладать властью над людьми? А ум, знания, интеллект? И он засел за книги, окончил Бауманский, стал работать в области информационных технологий. Информация — это была новая сила, за ней — будущее, считал Сергей. Однако, общаясь с деловыми партнерами на переговорах, он удивлялся тому, как просты мотивы поведения людей, как наивно пытаются они скрыть свои тайные пороки.

Оказалось, что он почти забыл, что значит любить. Он знал привязанность, привычку, встречи из чувства благодарности или жалости, но совсем забыл, что такое любовь. Когда он любил в последний раз? В шестнадцать, когда он впервые в жизни стал встречаться с девушкой — высокой и статной, не очень красивой, зато доброй и ласковой Верочкой? В девятнадцать, когда боготворил свою первую женщину — низенькую черноволосую Лилию с круглым, как луна, лицом и узкими раскосыми глазами? Да, должно быть, в девятнадцать. Он считал энергичную, сильную Лилию своей роковой женщиной, потому что она забрала его целиком, опутала, околдовала так, что он даже вздохнуть без нее не мог. Потом было много женщин, милых и злых, симпатичных и не очень, очень женственных и по-мужски жестких, но чувства любви Сергей не испытывал ни к одной.

Сергей вспомнил свою последнюю пассию: настырную, навязчивую кукольно красивую Наталью, которая звала его не иначе как «котеночек» и с первых дней знакомства насела на него с полным знанием дела: приказывала заезжать за ней, причем не любила, когда он был на «даймлере», гораздо больше ей нравился новый мощный джип «Ленд крузер». Тогда Наташа горделиво выходила на улицу обязательно с какой-нибудь сослуживицей и так же гордо ныряла в машину, а на вопрос, куда бы она хотела поехать, девушка всегда называла ресторан подороже или какой-нибудь известный ночной клуб, причем обязательно с казино — она обожала играть, естественно, на чужие деньги. Когда Наташа заболевала, то становилась невыносима: составляла списки того, что ей необходимо, — фрукты, сладости, дорогие лекарства, просила какие-нибудь подарки, чтобы ей не было так тоскливо и ужасно одиноко; подарки она клянчила по каждому удобному поводу — выздоровление, успехи на работе, плохое настроение, ссора, не говоря уже о праздниках. Это было ужасно, но Сергей почему-то терпел, целых полтора года терпел. Наташа была очень красивая, темпераментная, веселая девушка, она могла излечить его от любой печали, с ней всегда было ярко, празднично, даже когда она капризничала, это выглядело так умилительно, что Сергей таял, но со временем ссоры стали все чаще, Наталья требовала все большего и большего внимания, тотально следила за ним, стараясь все держать под контролем: куда он пошел, почему задерживается, кто это — Иван Сергеевич или Петр Ильич, почему он так легко оделся и не выпил весь кофе. Постепенно эти отношения стали ему надоедать, и после очередной ссоры Сергей не пошел мириться, хотя разрыв, конечно, переживал.

…Лариса появилась ровно без пяти восемь, видно было, что она торопилась: шла быстро, и выражение лица было серьезное, сосредоточенное, почти огорченное.

— Ты что? Передумала? У тебя такое лицо… — осторожно поинтересовался Сергей, выходя из машины.

Лариса улыбнулась:

— Нет, что ты! Это так… о своем… Сто лет не была в кино, а ведь это так романтично: поп-корн, кока-кола, мир грез…

Они поднялись по лестнице в зал «Габен».

— А ты любишь кино? — спросила Лариса, когда они уселись в мягкие кресла в седьмом ряду.

— Да, когда был моложе и времени было больше, считал себя киноманом, смотрел все новинки, во всяком случае, самые звучные и известные. Дома я оборудовал домашний кинотеатр, собрал огромную видеотеку. Люблю культовое кино. У меня даже была идея поучаствовать в одном кинопроекте, — вдохновенно начал рассказывать Сергей и осекся. — Так, ерунда, — добавил он смущенно спустя секунду.

Лариса, казалось, не заметила его оговорки.

— А ты любишь кино? — поспешно задал он вопрос.

— Люблю, мне очень нравится Тарантино.

— Здорово! Я его тоже люблю. — И он затянул мотив из «Криминального чтива»: — «Girl, you'll be the woman soo-oon!» — и положил свою ладонь на руку Ларисы, лежавшую на подлокотнике кресла.

— Ты на что это намекаешь?

— Ни на что. Ага, уже свет гаснет!

Они смотрели странный таинственный фильм Линча «Малхоланд-драйв». (Донской попросил своего секретаря специально найти кинотеатр, в репертуаре которого был этот фильм. Когда-то он долго находился под завораживающей магией «Твин Пикса», и сегодня ему очень захотелось посмотреть новое творение мэтра мистического кино.) И Сергею, и Ларисе фильм понравился, хотя был непонятным, запутанным, но держал в напряжении до последней минуты. Когда они вышли из кинотеатра, сели в машину, они еще долго молчали, переживая увиденное. Молчание прервал Сергей:

— Ну и как?

— Есть такая теория о параллельности миров, в одном мире мы — одно, в другом — абсолютно другое, а может, нас и вовсе нет, и в фильме как раз про эти несколько миров. Правда, еще может быть, что это реальность, перемешанная со сновидениями, — вслух размышляла Лариса.

— Сильная вещь! — согласился Сергей.

— А куда мы едем? — поинтересовалась она.

— Приглашаю тебя на пиццу в «Барракуду», там светло, ярко, весь мрак, навеянный фильмом, рассеется.

Пицца оказалась на удивление вкусной, с креветками, грибами и массой подрумянившегося горячего сыра. Лариса с удовольствием принялась за еду, а Сергей насмешливо наблюдал за ней, гораздо более спокойно ковыряя вилкой и ножом свою порцию.

— Ты ешь с таким аппетитом!

Лариса вдруг залилась краской:

— Ты специально меня смущаешь? Я ведь обижусь!

— Да ну, не стоит, мне нравится, когда у женщины хороший аппетит, поверь, гораздо лучше, когда девушка с наслаждением съедает весь заказ, чем когда жеманно потыкает вилкой в какой-нибудь салат и даже половины не съест. — Он опять вспомнил Наталью.

— Ты жадный!

— Я — домовитый. — Он с гордостью ткнул себя в грудь.

— И все же я тоже некрасиво поступила — съела все за десять минут!

— Нас отсюда никто не гонит.

— Вообще-то домой пора, — пробормотала Лариса, допивая свой кофе.

— Да, — вздохнул Сергей, — у меня завтра тяжелый день. Как мне ни хочется продлить наше свидание, надо ехать. Ох уж это «надо»! Но мы можем продолжить дальше завтра. Поужинаешь со мной?

— Конечно, — быстро и без всякого жеманства согласилась Лариса.

С тех пор они встречались почти каждый день, ходили в кино, в консерваторию, в ресторан, иногда просто оставляли автомобиль у Измайловского парка, где они увидели друг друга в первый раз, и долго гуляли или садились на скамейку, болтали обо всем на свете. Сергей был очарован, ему хотелось большей близости, хотелось просыпаться с ней рядом поутру и видеть ее улыбку. Но он чувствовал, что Лариса еще не открылась полностью, еще не жаждет того же, что и он, и Сергей не торопил события. Даже эти невинные встречи делали его жизнь разноцветной, сияющей, заставляли трепетать сердце. С Ларисой он почувствовал себя как в далекой молодости, только лучше, полнее, добрее, проникновеннее, было больше тепла, ласки, меньше амбиций и необузданной требовательности.

Однажды он сказал ей:

— Я с тобой как юноша, даже как мальчик, мы сидим на скамейке, держимся за руки, иногда целуемся, а потом ты уходишь… У меня давно не было таких романтичных отношений. Это, оказывается, так здорово!

Лариса лишь молча улыбнулась: ей самой нравилось такое течение их романа, и она не хотела торопиться, купаясь в его обожании и в полной мере наслаждаясь его волшебной, страстной влюбленностью. Ну подумаешь, оказалась бы она в его постели, быть может, это было бы прекрасно, но что дальше? Все как обычно: страсть, разгоряченные тела, более настойчивые поцелуи, а потом медленное утихание чувств и расставание — он тоже чувствовал это. А Лариса этого боялась и хотела подольше продлить невинные свидания с задушевными разговорами, нежными взглядами, ночными прогулками и прекрасными пьянящими поцелуями, впрочем, она тоже чувствовала себя влюбленной, одурманенной. Как это Виктор еще не догадался, что у нее теперь есть другой?

Сергей был веселым, несдержанным, раскованным, беспечным, легким, он завораживал ее с каждым днем все больше и больше своей непохожестью на других, непосредственностью, простотой и, конечно же, своей любовью.

На всех парусах

Через два года Лариса получила самостоятельный участок работы.

В октябре рабочая группа интенсивно работала над заказами к Новому году. И в этом не было ничего удивительного. Рекламные агентства всегда живут по своим часам — в зимнюю стужу разрабатывают сценарии продвижения купальников и дачной мебели, а в бабье лето уже озабочены новогодними заказами.

Лариса была довольна собой. Родители не успевали удивляться произошедшим в ней переменам. Она получала неплохую зарплату, похорошела, похудела, в голосе зазвучали уверенные, твердые нотки. Она уже успела побывать в Лондоне, Париже. Но это была все еще не та вершина, которую ей хотелось покорить. Да, теперь она чувствовала себя уверенно. Многое у нее получалось. Сам факт, что ее назначили старшей рабочей группы, говорил сам за себя.

Президент агентства Леонид Федорович Бутов имел очень оригинальный метод работы, когда он обдумывал очередной проект и прикидывал, кого из сотрудников холдинга привлечь к его воплощению. Обычно над ответственным проектом трудилась рабочая группа — как ее называли на местном сленге, «шарага», — собираемая из различных подразделений, которая ишачила над проектом положенное время, а по окончании расходилась по своим отделам. Творческие победы «шараг» были иногда настолько впечатляющи, что клиенты уже никогда не обращались ни в какое другое агентство.

Лариса, возглавлявшая такую «шарагу», по-прежнему приходила советоваться к Анне. За эти два года они еще больше сблизились, Анна позволила называть себя на ты и по-прежнему не упускала момента, чтобы проявить себя на фоне Ларисы высококлассным профи.

— Весь день меняем ролик, — жаловалась Лариса. — С утра звонок: «В штаб-квартире говорят, что Россия — северная страна, здесь полгода зима, в пейзажах надо больше снега, а лета можно не делать совсем. Вы нарисовали деда и внука. Внук, на наш взгляд, маловат, он не может сам купить шоколад деду в подарок. Наш директор говорит, что в России внуку надо работать после школы на бензоколонке, чтобы на него заработать. Пусть ему будет четырнадцать лет». Скажи мне, — Лариса повысила голос, — на что будет похоже, если дед с сединой и внук лет четырнадцати будут смаковать шоколадные конфеты вместе, хотела бы я знать… И потом, это же подарок на Новый год! Ну, парню ладно. А деду? Конфеты??? Нашим дедам всегда бутылки дарили — кому коньяк, кому водку! Они что там, с ума сошли?

Анна рассмеялась:

— Не расстраивайся, мы их как-нибудь уговорим!

— Тебе легко говорить, — Лариса обиженно оттопырила губу, — ты сегодня улетаешь в Америку, а мне биться с заказчиком буквально за каждую букву!

— Зато прилечу из Америки, все будет уже позади, в агентстве будет тишь да гладь!

— Везет, — пробормотала Лариса.

— Ах, как я люблю Нью-Йорк, если бы ты только знала! Мечта, а не город! — Она потянулась всем телом.

Лариса взглянула на часы:

— Мы уже опаздываем на совещание. Бутов нам этого не простит!

Леонид Федорович Бутов имел право на маленькие спектакли, именуемые совещаниями. Пройдя все этапы карьеры, он вырос из ассистента до президента агентства, под его началом работали сто человек. С первых шагов Леонид понял, что руководитель, желающий иметь вес в рекламном бизнесе, должен быть больше чем художником.

Бутов стремительно вошел в зал, когда все уже немного устали ждать начала совещания и принялись болтать в полный голос, тоскливо поглядывая на часы. Он дождался тишины, стоя у торца длинного стола, воздев глаза к потолку, а когда в зале стало более или менее тихо, сурово взглянул на окружающих его сотрудников и нахмурился.

— Наш новый заказчик, производитель безалкогольного напитка «Крамми», — новичок на рынке. Есть более сильные и давно окопавшиеся здесь конкуренты. Начать свою компанию «Крамми» собирается в новогодние праздники. — Он раскинул руки в стороны, кончик его носа дернулся. — О, этот Новый год! Самый щедрый, самый любимый праздник! Ведь нам так хочется порадовать наших дорогих. — Он свел ладони в форме чаши и поднес их к груди, словно в них уже лежал заветный новогодний подарок.

Лариса всегда с удовольствием наблюдала за тем, как Бутов проводил совещания. За все время ее работы в «Моргенштранде» пришлось пережить не более двух совещаний, но всякий раз это было захватывающее, почти театральное действо.

— Все, что приготовила рабочая группа Зиновьевой, — фуфло, — грозно насупился Бутов и угрожающе облокотился о стол.

— Но головной офис заказчика именно так требует! — попробовала защититься Лиля Зиновьева.

— Фуфло! — еще громче повторил Леонид Федорович. — Здесь Россия, здесь свои порядки. Ваши юмористические наброски можно сразу выбросить в корзину, а с вас удержать зарплату за то время, пока вы их с муками создавали. Короче, я вашу «шарагу» распускаю. Отдохните, проветрите мозги.

В зале повисла тишина. Лариса, как и многие, спокойно пережидала бурную вспышку Бутова.

— Вишневская, возьми «Крамми» на себя!

Лариса вздрогнула. Только этого ей не хватало!

— Сделаем банальный обычный сюжетец, — продолжил Бутов, обращаясь к Ларисе, — без выпендрежа и западных извращений.

Она облизнула вдруг пересохшие губы и кивнула.

— Будем исходить из того, что мы делаем рекламный ролик, — вкрадчиво предложил Леонид, вновь собирая ладони лодочкой, — и делаем его для России!

В зале послышались приглушенные смешки.

— Да-да, — он повысил голос, перекрывая шум, — и в самом конце ролика раздается голос нашей дорогой актрисы советских лет, надо подумать какой, которая скажет: «Не важно, как ваша семья проведет Новый год, но „Крамми“ желает вам счастья!»

В зале вновь восстановилась гробовая тишина. Когда Бутов начинал творить, хотелось затаить дыхание, чтобы, не дай Бог, не помешать работе его мощного мозга.

— Что нам для этого нужно? — Леонид обвел взглядом сидящих. — Показать типичную нашу семью за праздничным новогодним столом.

Любая сложная задача, даже такая малоперспективная, как вывод на российский рынок напитка «Крамми», вызывала у него прилив небывалого вдохновения.

— Итак, утро, — фантазировал он, — мороз, солнце, день чудесный. Мальчики, братья, гуляют по улице, встречают Деда Мороза с мешком подарков. Ясно, что Дед Мороз — артист, спешащий по заказам. Но волшебство все же присутствует — из мешка он достает литровую бутылку «Крамми» и вручает братьям.

Несколько человек схватили карандаши и застрочили в блокнотах.

— Следующий кадр: бутылка «Крамми» лежит в детской, где-нибудь рядом с портфелем, а семья наряжает елку. Еще кадр: новогодняя ночь. Бьют куранты. Семья за столом. На столе все как обычно: селедка под шубой, салат «Оливье», икра, еще что-то… Отец семейства открывает шампанское и наливает в высокий фужер маме, дедушке, бабушке, а что же детям? А куранты все бьют. Мать семейства подбегает к столу с криком: «А компот-то замерз на балконе!» Отец осматривает стол: что же налить братьям? А на столе салат «Оливье», баночка икры, колбаска, еще что-то, что едят люди на праздник. И здесь парень, скажем, младший брат, вспоминает о бутылке «Крамми». А куранты бьют. И вот отец разливает воду в бокалы для мальчиков. Все! На экране крупно написано: «С Новым годом!» Семья счастливо сдвигает бокалы, звучит наш текст. А? Каково? А теперь за работу, друзья мои! Вишневская, когда черновой студийный вариант будет готов, сразу ко мне! Покажем ролик заказчику только после согласования со мной.

Взволнованные, заряженные энергией Бутова сотрудники расходились по комнатам, обмениваясь шутками и замечаниями по поводу идеи шефа.

— Лариса, — у лифта ее нагнал Виктор Кузнецов, коллега по рабочей группе, — нам Леонид Федорович дал задание написать план подготовки съемки и дать ему на проверку через полчаса.

— Боже! — Лариса испугалась. — Ты ничего не путаешь, через полчаса?

Виктор кивнул.

Лариса содрогнулась:

— Это провал. Я ничего не успею.

— Не бойся, я тебе помогу, — успокоил ее Виктор, — я уже не раз писал такие болванки. Ерунда.

Они уселись за большой стол в центре комнаты, которую занимала ее «шарага».

— Итак, ролик, гениальный сценарий которого мы только что слышали, займет семь — двадцать минут. Это приблизительно пятьдесят — сто пятьдесят кадров. Где будем снимать — не вопрос. «Мосфильм». Кто нам нужен: электрик, комендант, у которого хранятся ключи от всего на свете, парикмахер, визажист, костюмер. Костя проведет кастинг, отберем детей и взрослых актеров.

Виктор увлеченно и четко расписывал «болванку» на бумаге, а Лариса только следила за ним.

— Далее монтаж. Тут нам нужен обычный комплект: компьютерная графика, видеоархив, из которого берем улицу, елку, дом, стол. Подбираем музыку. Озвучить приглашаем актрису старшего поколения, о которой говорил Бутов. Ну а потом пойдет собственно монтаж, а это уже не наше дело.

— Спасибо. — Лариса облегченно перевела дух. Теперь ей нечего бояться. И почему она раньше не присмотрелась к этому симпатичному молодому человеку! Прямо так и хочется его расцеловать! Решил ее проблемы за десять минут!

— Все работаете? — Анатолий Глазов подсел к Ларисе.

Виктор коротко кивнул и, скользнув по Анатолию нейтральным взглядом, отошел в сторону.

— Да просто зашиваемся, — дружески просто отозвалась Лариса.

— Когда-то надо и отдыхать. — Он положил на стол изящный кожаный органайзер с затейливо исполненной надписью «Diary» — дневник.

«Неужели он ведет дневник?» — мелькнула у нее мимолетная мысль.

— Какой тут отдых, когда голова пухнет! — пожаловалась она.

— Я хотел тебя пригласить сегодня вечером.

Она подняла глаза. К чему это приглашение, обращение на ты, которое они условились не применять на работе… Сотрудники могут услышать. Лариса обернулась, но никто не смотрел в их сторону и, казалось, не прислушивался к разговору.

— Анна улетает в Америку. — Он посмотрел на часы: — Ага, уже сидит в самолете, а меня пригласили на презентацию престижного журнала для VIРов. С кем пойти, ума не приложу. А тут вспоминаю нашу палочку-выручалочку! Пойдем, сделай одолжение.

Лариса кивнула:

— Придется выручить. Только мне надо будет заехать домой переодеться.

— Не проблема. В семь я за тобой зайду, завезу тебя домой, подожду, и мы поедем на презентацию. Хорошо?

Она кивнула еще раз.

— Тогда отлично. — Он встал и, сняв невидимую пушинку с рукава, ушел из комнаты.

«Странно, конечно, — говорила себе Лариса, переписывая „болванку“. — Может, позвонить Анне и сказать, что Анатолий меня пригласил? Но это уже какая-то паранойя. Она держит его крепко, без ее ведома он вряд ли бы решился пойти со мной куда-нибудь в люди. С другой стороны, как хорошо будет войти с Анатолием в зал в дорогом платье, стоять вместе, болтать, смеяться, пить вино, небрежно обмениваться понимающими взглядами, вручая свои визитки, радуясь тому небольшому почтению, которое вызывает имя агентства…» Она пойдет с Анатолием, это решено.

— Лара, у тебя готова болванка, — недовольно крикнул ей от своего стола Виктор, — от Бутова звонили, спрашивали.

«Надо же, сам напросился помочь, а теперь кричит, как ротный командир», — разозлилась Лариса.

Она распечатала план в двух экземплярах и, демонстративно громко стуча каблуками туфель, прошла мимо Виктора. Она вдруг заметила, что, когда она проходила мимо, у него заалели кончики ушей…

Когда Лариса вернулась к себе, вместо того чтобы опять приняться за работу, она зашла в Интернет, почитала местные новости, потом российские, потом щелкнула по яркой ссылочке и попала на сайт, посвященный Ибице. Эх, оказаться бы сейчас на Ибице! Красота! Дискотеки, вечеринки, теплое море, яркое солнце, а не этот надоедливый дождь. На сайте шла викторина, можно было выиграть путевку, ответив на вопросы.

«Может, ответить? — подумала Лариса. — Как выиграю, возьму отпуск на недельку и вперед — viva la vita». И она щелкнула мышкой по переливающейся надписи «Добро пожаловать на Ибицу!». Сразу же вылезла форма регистрации: викторина только для зарегистрированных посетителей. Лариса поколебалась несколько секунд: она все-таки на работе, регистрироваться на развлекательных сайтах — чересчур. Но желание попасть на прекрасный остров пересилило благоразумие, она начала заполнять графы: имя, отчество, фамилия, город, род занятий, сколько раз были на Ибице, адрес электронной почты. После того как она отправила данные, на мониторе появились вопросы, один другого интереснее: в каком клубе проходят знаменитые пивные вечеринки? какой клуб работает круглый год? что означает название острова? Ну, совсем все просто, особенно для человека, который Ибицу никогда не видел. Ладно еще название острова — можно порыться в энциклопедиях, полазить по Интернету, а как узнать о знаменитой пивной вечеринке? Однако отступать не хотелось ни за что, в голову пришла идея — на главной странице Лариса видела ссылку «Все клубы», может, там программы расписаны, есть какие-нибудь анонсы, тогда запросто можно вычислить, где проводятся эти вечеринки. И Лариса методично стала искать разные клубы в надежде найти тот, где пиво льется рекой и где, наверное, особенно любят отдыхать немцы. Как ни странно, она выиграла тогда викторину, но поехать так и не удалось…

«Как это было давно». Лариса читала доклад Марка и вспоминала ту новогоднюю суматоху в «Моргенштранде». Замечательное было время. Хотя… Она нахмурилась. Ничего замечательного потом не случилось. Найдя в докладе некое противоречие, она решила прояснить его у своей давней коллеги по «WWDO». Лариса иногда просила помочь уточнить небольшие детали, никогда не переступая грани, зная, что таким образом все равно навлекает на нее неприятности. Поэтому они соблюдали в переписке конспиративность. Лариса открыла свой личный ящик электронной почты, написала короткое письмо, отправила на такой же зашифрованный адрес, надеясь получить ответ к вечеру. В окошке «Входящие» вдруг возникло новое сообщение. Это был ее тайный обожатель. С любопытством Лариса открыла сообщение и стала читать: «Я как струна, задеть меня не смейте. Ведь долго после в комнате пустой я буду плакать и стонать при свете луны неверной в темноте густой. Я все переживу: сочувствие мое как должное вы примете небрежно, но слез моих, подобно ранам свежим, вам не увидеть…» В дверь постучали, вошел Марк. Лариса поспешно закрыла сообщение. Следом за Марком появился Виктор.

— Заходите, — пригласила Лариса мужчин к столу для переговоров. — Что это? — Она кивнула на записную книжку, которую Марк держал под мышкой.

Его лицо цветом стало похоже на вареную креветку.

— Купил недавно. Дорогая! От Гуччи.

— Можно? — Лариса протянула руку. — Я не буду открывать.

Она взяла чуть поскрипывающую коричневую книжку с элегантным клапаном и надписью по правому нижнему краю «Diary». Чуть вздохнув, она вернула ее владельцу.

— Смотри, Витя, каким денди заделался наш Марк! Как тебе удается сохранять такой неиспорченный лондонский стиль? Твидовые костюмы с замшевыми заплатами на локтях, платочки в нагрудных карманах, элегантные галстуки, ботинки. Ты у нас тайный англоман!

И они рассмеялись.

— Мы хотели посоветоваться насчет «Танака». — Марк поправил на носу очки-«велосипед», маскирующие его острые черты лица. — Президент «Танака» не идет на контакт. Мы отправили ему письмо и папку с нашими материалами. — Марк открыл свою записную книжку.

«Сиди спокойно, — скомандовала себе Лариса. — Ну и что, просто похожая книжка. Забудь, что эта небольшая вещица принесла тебе в свое время много боли». И она постаралась сконцентрироваться на том, о чем ей говорили сотрудники.

— Вот несколько вариантов праздника, который мы можем предложить «Танаку». — Виктор разложил на столе бумаги. — Юбилей совпадает с выпуском новой серии программного обеспечения.

Лариса рассматривала эскизы, слушала пояснения, до последнего оттягивая момент звонка в «Танак».

— Ну что же, думаю, что самым удачным получился этот вариант. — Она похлопала рукой по папке. — Мы его покажем последним из трех.

— Звони. — Виктор ерзал на стуле.

— Сейчас. — Лариса попросила Натку соединить ее с приемной Донского.

— Виктор Ильич, вас мэрия на второй линии, — сообщила Натка, заглядывая в кабинет.

— Как всегда не вовремя! — фыркнул Виктор. — Это по поводу наружной рекламы.

— Иди-иди и дверь закрой. — Лариса перевела взгляд на Марка.

Молодой человек простодушно сидел напротив, установив острые локти на столешнице стола, а подбородок положив на ладони.

— «Танак» на первой линии, — немного взволнованно сообщила Натка.

Лариса глубоко вздохнула, сняла трубку и, к восторгу Марка, заговорила низким, гортанным голосом с чуть слышным грузинским акцентом:

— Сергей Сергеевич, ай-ай, как нехорошо, мои коллеги уже отчаялись встретиться с таким выдающимся молодым бизнесменом! Почему не хотите? Мы же предлагаем просто встретиться? — Она с удивлением слышала в своем голосе интонации Ханумы.

Марк беззвучно смеялся. Еще пятнадцать минут пришлось Ларисе уговаривать и улещивать строптивого Сергея Донского, впрочем, не вслепую. Она немного изучила его слабые струнки и в нужный момент разговора осторожно касалась их. Донской, проклиная про себя все на свете, согласился приехать на следующий день к трем часам в офис «Арены».

Лариса положила трубку:

— Все!

— Класс, — Марк сиял как масленый блин, — это высший пилотаж!

В кабинет вбежал Виктор:

— Что? Почему вы смеетесь? — И, заражаясь общим весельем, заулыбался. — Получилось? Да? Лариса, я и не сомневался! Умница! Дай я тебя поцелую!

Марк тактично выскользнул из кабинета в приемную.

Игра с огнем

В огромном банкетном зале издательства, где проходила презентация журнала, было многолюдно, пестро и шумно. Ларисе польстило, что у Анатолия широко раскрылись глаза, как только она сняла шубу: облегающее платье подчеркивало ее фигуру, забранные вверх волосы, закрепленные в прическу дорогим лаком с блестками, открывали изящную шею и выгодно выделяли миндалевидные глаза — они казались огромными и слегка влажными. Анатолий на несколько минут даже впал в прострацию и только потом, совладев с собой, одобряюще улыбнулся и сказал:

— Ты как Золушка. Неприметная, тихая… А приехала на бал и очаровала принца! Горжусь, что сегодня у меня такая спутница!

Лариса сдержанно кивнула:

— Спасибо.

На презентации не было ничего интересного и особенного: фуршетные столы с огромными блюдами тарталеток, фруктов и пирожных, шампанское и коньяк, разносимые официантами. Лариса взяла бокал шампанского, тем временем под жидкие аплодисменты на подиум поднялись главный редактор журнала, всеми почитаемый литературный критик, известный журналист прошлых лет, модный писатель. Они говорили о новом журнале, о работе индустрии СМИ и даже о политике, публика делала вид, что слушает, но никто не помнил ни слова из произнесенной речи уже спустя несколько минут после выступления. Анатолий ни на шаг не отходил от Ларисы, рассказывал ей о начале своей работы в рекламе, вспоминал наиболее смешные эпизоды, острил.

— У меня идея, — прошептал он ей на ухо спустя час, — что, если мы сбежим отсюда в клуб? Вполне пристойное заведение, я там часто бываю.

— Мне что-то не хочется танцевать, — пробормотала Лариса.

— А мы не будем танцевать, просто выпьем шампанского, поиграем на бильярде, если хочешь, попытаем счастья у рулетки, — настаивал Глазов.

— В казино — это здорово, никогда не играла, — согласилась Лариса, — но шампанского на сегодня достаточно.

* * *

Пока они ехали, Анатолий развлекал Ларису рассказами о казино в Монте-Карло, где он, по его словам, бывал не один раз.

— Чтобы попасть в казино, надо подняться по мраморной балюстраде. Из вестибюля расходятся три широкие лестницы — в казино, в оперу и в служебные помещения. Казино — это большое и сложное хозяйство. Каждое утро в мастерских проверяют шары, балансируют колеса рулеток, осматривают лопатки крупье. Меры безопасности особые — при малейшем намеке на беспорядок служащий одним нажатием специальной кнопки может отправить кассу в специальный бронированный подвал. Обменять деньги на фишки и получить выигрыш можно в особой комнате, которая находится в конце узкого коридора. Этот коридор настолько узок, что пройти по нему может только один человек. Фишки для игры, которыми пользуются в казино, подделать практически нельзя. Правда, умельцы все-таки находятся. В залах постоянно дежурят полицейские в штатском. Игровые салоны необыкновенно красивы. Первый — «Салон Европы». С потолка свисают восемь хрустальных люстр, каждая весом сто пятьдесят килограммов. В этом салоне играют в рулетку и в «тридцать на сорок». Роскошны «Розовый салон» и «Белый зал». Там находятся автоматы-рулетки, видеопокер, спот-машины. Еще у казино есть свой музей, где находятся старинные фишки, первые игровые автоматы. С казино связано много звучных имен и легенд. Например, в начале прошлого века известная куртизанка Отеро кружила голову многим знатным особам. Сам принц Уэльский, будущий король Эдуард VII, угощал ее устрицами с жемчужинами внутри. Но ее страстью была игра. Отеро была необыкновенно богата, но играла азартно и все свое состояние проиграла. Однажды ей пришлось заплатить свой долг казино тем, что она позировала художнику для картины, которая осталась в казино. Там она и висит, в «Белом зале».

— И что с ней стало? — Заинтригованная Лариса слушала Анатолия, буквально открыв рот.

— Умерла в бедности, что же еще, — равнодушно отозвался Анатолий. — Но самые красивые салоны недоступны простым смертным. Мы ведь играем по маленькой. Там же еще есть так называемые приватные салоны, где идет крупная игра. В «приватные салоны» можно войти по подземному ходу. В «Отеле де Пари» стоит бронзовая конная статуя Людовика XV. Морда и правое переднее копыто коня истерты миллионами рук тех, кто надеется на удачу. За углом постамента располагается бронзовая дверь, за ней — лифт. На нем можно спуститься в туннель, проложенный под улицей. Этот подземный ход был построен Онассисом для наиболее щепетильных клиентов. Ведьв «приватных салонах» играли Элтон Джон, Клаудиа Шиффер, король Саудовской Аравии. Да кого там только не было! Кайзер Вильгельм II как-то приехал объегорить фортуну с помощью профессора математики. И оставил в казино целое состояние. Сара Бернар пыталась покончить с собой, проиграв сто тысяч франков. Спасти ее удалось лишь чудом. Ну вот мы и приехали, — закончил Анатолий свой рассказ, въезжая на стоянку автомобилей у клуба «Апокалипсис».

Интерьер модного клуба «Апокалипсис» впечатлял: все комнаты визуально были разделены на две части — нижнюю и верхнюю. Нижнюю украшали красный паркет и красно-белая плитка, столы красного дерева и такие же настенные панели, охряные скатерти и желтая подсветка — она символизировала ад; в верхней части стены были выкрашены в цвет индиго, плавно переходящий в нежно-голубой на потолке, и подсветка была ярко-синей — прообраз рая.

— Очень интересное оформление, — похвалила Лариса, когда они сели за свободный столик, — хотя не идет ни в какое сравнение с Монте-Карло.

— Разумеется, — хмыкнул Глазов. — Что будешь пить? Шампанское?

— Лучше мартини. — Музыка играла так громко, что Ларисе пришлось почти кричать.

— Как прикажет дама! — Анатолий самодовольно улыбнулся и громко позвал: — Гарсон! Нам мартини с шампанским и со льдом, потом повторить.

— Конечно, господин Глазов. — К удивлению Ларисы, официант назвал Анатолия по имени.

— А ты прекрасно смотришься в этой ночной жизни. Знаешь, некоторые женщины после девяти вечера ужасны: потухшие глаза, усталость, вялость, а ты — ну просто красавица, — прокричал ей Анатолий на ухо.

— Анна тоже? — глядя ему в глаза, спросила Лариса.

Он догадался о ее вопросе по движению губ.

— Конечно, нет, — рассмеялся он, — ты же ее знаешь.

Несколько минут они молчали.

— По-моему, я влюбляюсь, и со страшной скоростью, — внезапно проговорил Анатолий и улыбнулся со значением.

Лариса вздрогнула, ей не нравился такой поворот событий. Но в голове от выпитого шампанского приятно шумело, обстановка клуба, музыка, восхищение мужчины кружили голову.

— Кто-то обещал мне показать рулетку, — чуть капризно проговорила она и сама удивилась своей интонации, настолько она была чужой.

— Прошу. — Анатолий галантно предложил ей руку.

В казино они играли в рулетку, потом в покер, вернее, Лариса первые три партии только смотрела, как играет Анатолий, а потом отважилась и сама сделать ставку, но присказка «Новичкам везет» почему-то не сработала. Она проиграла и во второй раз тоже, однако останавливаться и уходить не хотела: карты затягивали, и даже не сама игра, а атмосфера таинственности, зеленое сукно, тусклый свет, карты веером в левой руке, в правой — бокал с мартини, шелест денег, четкие движения крупье, короткие отрывистые возгласы игроков, которые становились единым целым в борьбе с фортуной.

В тот вечер они так и не пошли танцевать, игра была гораздо интереснее.

— Пожалуй, я бы еще раз сходила в казино, — сказала Лариса Анатолию, — я и не подозревала, что могу быть настолько азартной. — Машина мчалась по ночным пустынным улицам города. — Спасибо за вечер… На сон мне осталось три часа.

— Так вот просто уйдешь? — Анатолий взял ее за руку.

Лариса не знала, что делать и как реагировать, обязанной себя она не чувствовала, романа с Глазовым не хотела из-за Анны и еще из-за того, что он начальник, но его прикосновения творили с ней чудеса. Это было замечательно, волнительно, но одновременно страшно.

Глазов принял решение за нее — легко поцеловал в щеку и сказал:

— Я ведь научился в Дамаске варить великолепный кофе. Приглашаю. — Его автомобиль плавно замер у незнакомого ей подъезда. — Он взял в руки ее ладонь и стал медленно целовать пальцы. — Такие нежные… Пойдем, я угощу тебя кофе.

— Хорошо, — ее голова кружилась, она едва понимала, что делает, — почему бы нет?

Они вошли в красивый, облицованный мрамором подъезд, поднялись на скоростном лифте на шестнадцатый этаж, Анатолий открыл дверь квартиры. Едва они переступили порог прихожей, Анатолий обхватил ее сзади за талию, прижал к себе и стал целовать ее изящную, нежную шею.

— Лариса, милая моя… Как давно я мечтал об этом… Но ты казалась мне такой неприступной, холодной… Это же ужасно — не сметь дотронуться, когда рука так и тянется к твоей руке, не сметь улыбнуться, когда губы сами собой складываются в улыбку, когда вижу тебя, не сметь обнять, не сметь целовать… Лариса… чудо мое! — И он повернул ее лицом к себе и накрыл ее губы своими.

Поцелуй был нежным, но требовательным — хотелось, чтобы он стал бесконечным. Но нет, нет… Он же сам сказал про Анну! Что будет, когда она вернется, когда узнает? И ведь не влюблен Анатолий — такие вообще не влюбляются. А с другой стороны, ей всегда было любопытно оказаться на месте Анны, почему бы не сейчас? И потом — она так давно была одна!

Лариса невнятно пробормотала:

— Не надо… Не надо… Это все лишнее…

Но Анатолий не отпускал, продолжал целовать волосы, лицо, руки, губы, снова волосы.

— Милая ты моя! Солнышко, красавица. Ненаглядная моя!

— Не надо… — всхлипнула она и тут же почувствовала прохладную гладкость шелковых простыней.

Утро принесло с собой разочарование, недовольство собой, стыд и страх. Лариса с омерзением обнаружила себя в постели Глазова. Проснувшийся Анатолий вновь потянулся к ней, но она отпрянула от него:

— Не прикасайся ко мне!

Анатолий, улыбаясь, крепко схватил ее за запястье.

— Или я должна затеять драку? — сопротивлялась Лариса.

Он все еще улыбался, не сводя глаз с ее губ, затем его взгляд скользнул по ее шее.

— Все было изумительно, ты была изумительна. И это был не просто секс, а выражение нашего восхищения друг другом. Это случилось, Лариса, и это было чудом. Ты не только прекрасна, но и смела. Ничто не могло бы тогда остановить нас. — Анатолий умолк, глядя в упор в ее широко распахнутые глаза. — Будешь отрицать?

Лариса открыла было рот, чтобы возразить, но вдруг замерла, потрясенная до глубины души.

— Ты не очень опытна в таких делах, не так ли?

Она словно упала с небес на землю, причем удар оказался очень болезненным.

— Это… это унизительно! — воскликнула Лариса, пытаясь вырваться, но Анатолий не отпускал.

— Ничего подобного.

— Отпусти меня, — процедила она сквозь зубы.

— Через минуту. Я просто пытаюсь показать тебе, что предпочитаю твою страсть, любовь или ненависть, — не столь важно. Если двух людей тянет друг к другу так, как нас, результат может оказаться потрясающим.

— Послушай, я отказываюсь разыгрывать этот глупый фарс, — прошипела Лариса.

— Не фарс. Если только ты действительно не имеешь привычки заманивать мужчин в свои сети, а потом избавляться от них.

— Я все равно не смогу смириться с тем, что опустилась до любовной связи на одну ночь с мужчиной, которого едва знаю!

Анатолий рассмеялся и отпустил наконец ее руку:

— Прошу прощения. А теперь, когда все выяснено, хочешь, приготовлю горячие бутерброды и кофе?

— Что-что?!

— Я сейчас.

Она с трудом верила в происходящее. Анатолий вел себя так, словно они вечность просыпались вместе в этой постели!

Через пару минут Анатолий поставил перед ней тарелку с двумя золотистыми ломтями хлеба с ветчиной и сыром и чашку кофе.

— Тебе надо поесть. Когда закончишь, позвони в агентство и езжай домой спать. Один день «Моргенштранд» обойдется без тебя. Я вызову тебе такси.

— И все? Так просто?

— А что мудрить-то? Кстати, ванная здесь. — Он провел рукой по зеркальной панели.

— А как же Анна? — осмелилась она задать вопрос и посмотрела на него сквозь полуопущенные ресницы.

— Ты собираешься рассказать Анне?

— Ни за что…

— Вот и я не собираюсь. Ничто человеческое нам не чуждо. Пусть это будет нашей маленькой тайной.

Прошли две недели. Анатолий не обращал на нее внимания, по-прежнему ухаживал за Анной, а к ней обращался лишь по работе сухими отрывистыми фразами. Собственно она знала, что все именно так и будет, гораздо больше волновал вопрос: знает ли Анна о случившемся, и если знает, как она к этому относится? По ее поведению нельзя было ничего понять. Из Америки Анна привезла Ларисе подарок — маленькую сиреневую сумочку в тон ее любимым летним босоножкам, о которой она так давно мечтала. Анна была с ней так же приветлива, улыбалась, шутила, но время от времени смотрела на нее как-то отстранению и холодно. Лариса чувствовала за собой вину, а на воре, как известно, и шапка горит. Она много бы отдала, чтобы той ночи не было, но, к сожалению, прошлого не исправить. Надо было искать наилучший способ поведения в создавшейся ситуации и прежде всего выяснить, что известно Анне.

Как-то вечером в конце рабочего дня Лариса нерешительно постучала в кабинет к Глазову. Она с радостью не стучала бы вообще, если бы не важные рабочие вопросы. Она постучала еще раз — никто не отозвался. Лариса приоткрыла дверь и заглянула в кабинет. С Анатолием часто случалось, что он «уходил в креатив» и ничего не слышал вокруг. Но начальника в кабинете на самом деле не было. Со вздохом разочарования она закрыла дверь — придется идти домой ни с чем и промучиться опять как минимум целые сутки. Представив себе еще одну кошмарную беспокойную ночь, Лариса решительно вошла в кабинет — раз он не закрыт, значит, Глазов еще вернется, а она дождется его здесь.

Она присела в кресло возле низкого стеклянного журнального столика — обычно тут располагались гости, пили кофе и обсуждали деловые вопросы в неформальной обстановке. Глазова все не было и не было, огромные настенные часы — металл со стеклом — показывали половину восьмого. Креативный директор не пришел и без десяти восемь, и в восемь, и даже в пятнадцать минут девятого он не вернулся. Лариса встала, медленно подошла к окну, за стеклом струился поток нескончаемых фар, здание напротив сияло ночным неоном — вид, конечно, неплохой, но ни в какое сравнение не идет с видом, открывающимся с последнего этажа здания. Лариса грустно вздохнула и отошла от окна, задержалась у полок с книгами: «Капитал» Маркса (вот пижонство!), «Маркетинг» Котлера (старая добрая классика), «Реклама и продвижение товаров» Росситера и Перси (тоже классическая старая книга), зачем-то учебник «Банковское дело» и еще много-много брошюр: «В помощь криейтеру», «Копирайтер», «Советы копирайтеру», «Как написать рекламное объявление». У книжных полок ей тоже стало скучно. Тогда Лариса подошла к рабочему столу, взглянула на широкий дисплей — по экрану на бешеной скорости летала объемная надпись на русском и английском языках «Ты — умница». «Как же он себя любит! — поразилась Лариса. — А если бы на его месте была я? Креативный директор — Вишневская Лариса!»

Поддавшись внезапной смешной фантазии, она села в кожаное кресло Анатолия, отодвинулась от стола, повернулась вправо, влево, протянула руку к телефону, как будто бы нажала на кнопочку.

— Светлана, пригласи Глазова, скажи, чтобы захватил материалы к буклету «Титаника», — строгим голос довольно громко сказала Лариса.

— Хорошо, — тихим голоском передразнила она секретаря Свету.

— Входите, — еще более строго пригласила Лариса воображаемого Глазова. — Готовы ли тексты к буклету и к рекламному плакату для «Титаника»? Хорошо, давайте почитаем.

Лариса взяла со стола изящный кожаный органайзер с затейливо исполненной надписью «Diary». Она начала листать, не читая, думая о своем, но вдруг в глаза ей бросилось знакомое имя. Лариса внимательно вгляделась в строчки, написанные убористым мелким почерком. «Кристина. Женщина сидит за крайним столом. Длинный плащ из хорошей кожи и молочная белизна ног. Шикарные вечерние туфли и тонкие, ухоженные пальцы. Правильные черты лица и изящная дамская сумочка, небрежно брошенная на стул. Больше говорить не о чем. Я ехал именно за ней, и она меня ждала. Один мой приятель в подвальном помещении старого тира открыл заведение. Мы берем две бутылки шампанского, и нервные блики свечи, ожившей при нашем появлении, перебирают его легкомысленные пузырьки. Пить капельки света, растворенные в легком напитке, невыносимо приятно, а еще приятнее смотреть, как это делает Женщина. Шампанское вообще нельзя пить в одиночку или в мужской компании. Опять серая лента шоссе, но светло, и нет дождя. Сейчас мы приедем в гостиницу, и я скажу спутнице что-нибудь ободряющее, улыбнусь, отправлю в душ, а потом…»

«Да это же его дневник! — догадалась Лариса. — Точно, тот самый „Diary“ от Гуччи!» И она лихорадочно стала перелистывать страницы в поисках своего имени.

«Лилия. Я понял, почему она Лиля. Лилия. Белый брючный костюм и черная волна волос. Капризный, чувственный рот и плывущая походка манекенщицы. В насмешливых глазах бегали озорные искорки, и я стушевался. Как мальчишка.

Длинные пальчики поуютнее устроились на сгибе моего локтя и потянули вперед по улице.

Началась игра. Шаг вперед — шаг назад. Взгляд — обещание, жест — расстояние. Как она это умела! Стекло бокала в ее руке растворялось, и казалось, что продолговатый конус вина висит прямо в воздухе. Такой раздетый и доступный. Потом хрусталь появлялся вновь, делался почти матовым и непрозрачным. Такой я ее и запомнил — вязкой и горькой, словно надкушенный, сорванный с ветки миндаль».

Лариса невидящими глазами посмотрела прямо перед собой. Она помнила Кристину — приятная, красивая женщина, она проработала в агентстве всего полгода, а потом внезапно уволилась. Лилю она тоже знает — она развелась с мужем, долго болела, потом попросила перевести ее в филиал «Моргенштранда»… А вот последняя запись. Лариса задохнулась, увидев свое имя.

«Лариса. Когда не видишь, а только слышишь и чувствуешь ее… Что-то вокруг тебя происходит, и догадываешься об этом „что-то“ по шороху, по скользящему прикосновению воздуха, убегающего от чьего-то движения, — есть тут нечто, от чего бегут по спине мурашки. Как будто попал в совсем другой мир, подсмотрел в замочную скважину таинственную и не предназначенную тебе сказку. Именно из-за запретности сказка кажется самой интересной, самой волшебной, и хочется, чтобы она не прекращалась. Чтобы всегда было продолжение, еще более захватывающее следующее действо. Стальная пружинка противления ослабла, и сердитые искорки в ее глазах погасила пелена истомы. Ее горячее прерывистое дыхание обожгло меня, и не поддаться ему я не мог. Медовый запах и облако волос на подушке…»

Лариса сжала кулак так, что ногти больно впились в ладонь. Зачем этот дневник оставили здесь?

— Я знала, что ты будешь здесь и прочтешь дневник Дон Жуана. Анатолий любит зрелых, искушенных и в какой-то степени аморальных женщин. Тебе не выдержать конкуренции, — раздался над головой тихий, вкрадчивый голос.

Лариса вздрогнула от неожиданности и подняла глаза. Анна криво усмехалась:

— Ну и как тебе? Впечатляет?

— И ты обо всем знала? — поразилась Лариса.

— Может, не обо всем, но дневник читаю регулярно.

— И тебе абсолютно все равно?

— Не то чтобы… но, понимаешь, Анатоль все равно мой. Да, есть у него небольшой грех — любит женщин. А кто из нас не без греха?

Она закурила.

— Я выйду за него замуж, это главное, а его похождения мне безразличны.

— Это цинично!

Анна опустилась в кресло для посетителей и рассмеялась:

— Неужели ты такая наивная? — Она стряхнула пепел. — Пора взрослеть, дорогая. И знаешь, я даже рада, что у тебя открылись глаза. Жизнь непростая штука, знаешь ли.

Анна оставалась невозмутимой, сдержанной, и Лариса невольно восхитилась и позавидовала — ей самой никогда не достичь такого самообладания, она покраснела, потом побледнела, отвела глаза в сторону.

— Собственно, я не ревную, я ведь знаю, что ты для него — ничто. Но в агентстве я видеть тебя больше не хочу, — тихо, но отчетливо произнесла Анна.

Секунду Лариса сидела молча, не в силах поверить в услышанное.

— Что ты имеешь в виду?

— Тебе надо уволиться. Ты не сможешь теперь здесь работать — не с твоим характером. Анатоль будет относиться к тебе хуже некуда, придираться, выказывать недовольство. Нашим добрым отношениям пришел конец, а значит, все сотрудники будут тебя недолюбливать. Представляешь, что тебя ждет?

Лариса подавленно молчала.

— Ищи другую работу, других подруг, других любовников. Хотя Анатоль и не любовник тебе никакой…

И вдруг в безропотно выслушивающей все Ларисе начали закипать злость и непонятная отчаянная ненависть — почему это она обязана отчитываться перед Анной за все свои поступки и дрожать как осиновый лист? Она не уйдет из «Моргенштранда» ни за что!

— Я хороший специалист, мне нравится работать, меня устраивает коллектив и зарплата, распоряжаешься здесь не ты и даже не твой Глазов, а Бутов, который ценит людей за вклад в общее дело и за результаты, так что уходить я не собираюсь…

Анна медленно поднялась из кресла и направилась к ней, каждый ее шаг сопровождался короткой, как выстрел, фразой:

— Да как ты смеешь?!

— Выскочка!

— Ничтожество!!!

Ларисе захотелось закрыть уши руками, но она упрямо вздернула подбородок:

— С работы я не уйду!

Подхватив сумочку, она быстро вышла из кабинета.

— Я тебя сделала, я тебя и уничтожу! — услышала она за спиной громкий возглас Анны.

Лариса казнила себя за содеянное. И еще — она знала, что Анна не остановится ни перед чем. Пуля настигнет ее. Рано или поздно.

Маскарад

Ночью Лариса не могла уснуть. Она ворочалась с боку на бок, рисовала на потолке воображаемые цифры, вставала, пила на кухне теплое молоко с медом, забросила в рот пять горошин валерианки — сон не шел к ней.

— Что ты все скачешь? — не выдержал в третьем часу ночи Виктор.

— Волнуюсь.

— Тогда спи, завтра надо быть в форме.

— Я знаю, но мне не спится, — пожаловалась Лариса.

Виктор сел в постели и притянул ее к себе. Он обнял ее за плечи, а она прижалась к нему и с тоской протянула:

— Как бы мне хотелось, чтобы сейчас уже был завтрашний вечер!

— Так не бывает, — чуть баюкая ее, отозвался Виктор.

Лариса положила голову ему на плечо и вздохнула:

— Знаю. Или как бы мне хотелось сейчас лежать на желтом песочке на берегу моря. Чуть шуршат волны, небо цвета выцветшей эмали, стоны чаек, перевернутые рыбачьи лодки чуть пахнут рыбой и водорослями — и вокруг ни одной души.

— Где же ты найдешь такую благодать? — усмехнулся Виктор, поудобнее устраивая Ларису. — Все курорты забиты отдыхающим людом так, что шагу ступить нельзя.

— Есть такое редкое место на карте, — уже сонным голосом сообщила Лариса, — и даже не в Турции и не в Испании, не в Болгарии и не в Югославии. А в нашей родной стране. Мне кажется, что я готова плюнуть на «Танак», только бы появился сейчас дух из волшебной лампы Аладдина и перенес меня к морю.

— Спи-спи. Представь себе это райское место и спи.

Виктор осторожно переложил ее голову на подушку, когда услышал ровное дыхание засыпающего человека, укрыл ее расслабившееся тело одеялом и улегся сам. Он тоже страшно боялся завтрашней встречи с Донским, но мужественно старался этого не показывать.

Утром, когда Виктор брился и принимал душ, а она варила кофе, зазвенел ее мобильный телефон.

— «Я пришел к тебе с приветом, рассказать, что солнце встало». — Лариса узнала голос Сергея, и ледяной комок, холодивший область солнечного сплетения, стал таять. — Не мог удержаться, просыпаюсь по утрам с мыслью о тебе.

— Совсем пропал парень, — хихикнула Лариса. Вода в душе по-прежнему шумела, и Лариса говорила в полный голос.

— А еще хочу сказать, что, может, вечером нам не удастся увидеться. Еду на неприятные переговоры. И зачем я дал сбить себя с толку этой бабе? — посетовал Сергей.

— Что же ты за кавалер, если позволяешь всяким теткам сбивать себя!

— Эх, рассказал бы тебе, да уговор наш не могу нарушать. Но день у меня сегодня, Лара, просто отвратительный.

— Погоди, — Лариса крепче сжала трубку, — переговоры, говоришь? Так вот, я только что читала гороскоп на сегодня, и там сказано… я вообще этому астрологу очень доверяю… Ты кто по знаку Зодиака? А, Дева, прекрасно! Ага, вот здесь сказано… — Она судорожно пыталась составить в уме заумную фразу на манер тех, которые печатаются в гороскопах в каждой газете. — Нашла! Для Девы этот день судьбоносный, — начала она вещать замогильным тоном, — будьте начеку и не упускайте удачу. Если вам предстоят переговоры и подписание договора, делайте это без сомнений. Вся финансовая удача этого года сконцентрирована в сегодняшнем дне. Может, то, что вам предложат, будет вам не совсем по вкусу, но со временем вы во всем разберетесь и получите прибыль. Ну как?

В трубке было тихо.

— Эй, ты еще там? — забеспокоилась Лариса.

— Да, — выдавил Сергей, — вот так прогноз. Надо все еще раз обмозговать…

— Целую и желаю удачи! — Она нажала отбой.

— С кем ты сейчас болтала? — добродушно осведомился Виктор, присаживаясь к столу.

— С Люсей. По поводу «Бала фламинго», — не сморгнув глазом солгала Лариса и чуть хихикнула, представив себе Донского, серьезно размышляющего над «астрологическим прогнозом».

Важность сегодняшнего дня чувствовалось уже в приемной «Арены». Натка, в своем лучшем розовом костюме, сидела за аккуратно прибранным столом, на котором стояла вазочка с букетом нарциссов. Всем своим видом она изображала образцово-показательную секретаршу. Марк был еще больше похож на лондонского денди в новом сером костюме и новых, явно дорогих очках.

— Ну, дорогие мои, — приветствовала всех Лариса, стоя в приемной, — у нас сегодня ответственный день. С трех до четырех дня мы ждем на переговоры очень важного гостя. Он может приехать один, а может взять кого-то из сотрудников с собой. Наша задача-минимум — получить его согласие на сотрудничество, задача-максимум — подписать договор. Виктор и Марк, пройдитесь в последний раз по всем позициям нашей презентации. Натка, сбегай купи самый дорогой зеленый чай.

— А если он пьет кофе? — округлила глаза секретарша.

Лариса улыбнулась краешком рта:

— Купи еще кофе, но мне почему-то кажется, что он будет пить чай. И последнее, — она повысила голос, привлекая всеобщее внимание, — Донской, по слухам, человек непростой, угодить ему сложно, он любит все новое и нестандартное. Поэтому наши молодые люди будут для него немного пресноваты, уж извините. Я беру на себя творческую часть и обещаю выглядеть нестандартно. Уговор: как бы я ни вела себя, в чем бы я ни пришла, что бы я ни говорила, все сохраняют обычное, нейтральное выражение лица. Поняли?

Все озадаченно кивнули, Марк расплылся в улыбке, вспомнив вчерашний телефонный разговор.

— Заклинаю, — продолжала вещать Лариса, подходя к двери своего кабинета, — ни звука, ни взгляда, ни намека. Расколетесь — уволю! — И она захлопнула дверь.

Подойдя к столу, бросив тяжелую сумку, которую она притащила с собой, Лариса сжала голову руками: «Правильно ли я поступаю?» Через пару минут она уже говорила по телефону:

— Ксеня, это Лариса. У меня все готово, как договаривались. А у тебя? Значит, промашки не будет?

Она положила трубку. Отступать было некуда. Сергей не должен узнать, что она владелица «Арены». Ее настоящее чувство, которое она испытывала к нему, на которое он искренне отвечал и очень ценил, оказалось под угрозой. Узнав в ней хозяйку «Арены», он сочтет все предыдущие встречи обманом и мгновенно прекратит все отношения. Значит, ей надо продолжать скрывать свою принадлежность к «Арене» до самого проклятого юбилея. Твердо решив больше не возвращаться мыслями к этой теме, Лариса заставила себя заняться текущими делами.

В половине третьего она вызвала Виктора:

— Я уезжаю, начинайте переговоры сами.

— Как?! — Он был поражен. — Ты что, боишься?

— Так надо, — твердо глядя ему в глаза, отчеканила Лариса, — это мое решение, не оспаривай его. Приедет Донской, начинайте без меня. Я появлюсь, когда вы пройдете вступительную часть.

— Лара, — предостерегающим тоном начал Виктор, — что-то мне не нравится твоя затея, твое утреннее объявление. Могла бы, между прочим, посоветоваться со мной. Но это ладно, может, ты мне перестала доверять?

— Виктор! — одернула его Лариса.

— Нет, дай я скажу. — Виктора уже было не остановить. — Я заметил, что в последнее время ты ведешь себя более чем странно. В чем причина? Что ты замышляешь втайне от меня? Ты знаешь, я никогда не упрекал тебя, но ушел сразу за тобой из «Моргенштранда», наплевав на свою карьеру и перспективы, потому что мне, как каждому порядочному человеку, глубоко противны интриги. Что же получается? — Он развел руками. — Не успела «Арена» встать как следует на ноги, только я почувствовал себя стоящим мужиком, специалистом, как все повторяется опять! Ответь! — крикнул в спину отвернувшейся к окну Ларисы.

Она повернула голову к нему и улыбнулась нежной, обезоруживающей улыбкой, которая всегда действовала на него успокаивающе.

— Виктор, милый, — она подошла к нему, — поверь, здесь нет ничего нечестного или непорядочного.

Он медленно стер платком капли пота со лба.

— Когда эти проклятые переговоры закончатся, — продолжала Лариса, — я все тебе объясню. Я никогда не использовала тебя, если ты это имел в виду, и не позволю никому это сделать. Давай оставим этот разговор и настроимся на работу. Верь мне, я не подведу ни тебя, ни ребят, ни компанию.

С этими словами она подхватила свою большую сумку и вышла.

— Вам вызвать машину? — взволновалась Натка. — Но вы же не предупреждали, что едете…

— Нет, за мной заедут, не переживай. Все купила?

— Все, — отрапортовала Натка, — чай попросила самый лучший.

— Молодец, — кивнула Лариса и вышла из офиса.

Она вышла из здания и, чтобы сбить с толку Виктора, который наверняка наблюдал за ней по монитору камеры слежения у поста охраны, подняла руку, подзывая такси. Вскоре притормозила машина. Через десять минут Лариса попросила остановить и на другой машине вернулась на противоположную сторону улицы, где располагалось агентство. Оглядевшись по сторонам, она потянула на себя стеклянную дверцу, коротко звякнувшую колокольчиками.

— Ааа, Лара, — к ней уже спешила хозяйка салона, — ты вовремя. У меня все готово. Приступим?

…В четверть четвертого Донской поднимался по ступеням старинного особняка, где располагался офис «Арены». Едва Сергей появился в приемной, бело-розовая, похожая на пастилу девушка-секретарша выскочила из-за стола, подхватила его пальто и бережно повесила в шкаф. Улыбнувшись ему, как самому желанному подарку в жизни, она осведомилась у него насчет чашечки чаю или кофе. Сергей коротко ответил, что предпочитает чай, секретарша исчезла, и на несколько секунд он остался в приемной один. Сейчас выйдет владелица фирмы, подумал он, но вопреки его ожиданиям в приемной возникли два молодых человека — один белесый, с типично славянскими чертами лица этакого Иванушки-дурачка, а второй вылитый яппи с огромными очками на носу. Они представились и пригласили гостя в переговорную комнату. Секретарша внесла поднос, расставила чашки и испарилась.

— Итак, господа, — Донской коротко взглянул на часы, — мне приятен ваш радушный прием, но время, как известно, деньги. Мы будем ждать хозяйку сего чудесного офиса?

— Начнем! — поспешно заверил его «белесый», назвавшийся, кстати, генеральным директором Виктором Кузнецовым. — Лариса Николаевна задерживается, просила начинать без нее.

Кузнецов довольно толково изложил гостю историю агентства, упомянул достойных клиентов, а потом разложил на столе бумаги и фотографии и стал излагать один из вариантов проведения юбилея. Сергей в душе признал, что вариант оказался лучше того, который он ожидал. С другой стороны, вариант был довольно стандартным. Слово взял яппи, которого звали Марк. Его фамилию Сергей не расслышал, но, похоже, ребята потрудились как пчелки. Второй вариант, который расписывал парень, Донскому понравился еще больше. Слушая суховатые пояснения яппи, прихлебывая чай любимой марки, Донской осматривал комнату, где проходили переговоры. Она ему понравилась. Хороших пропорций, интересно составленные коллажи на стенах с самых удачных мероприятий «Арены», масса комнатных цветов. Теплый цвет стен, чуть темнее, но в той же теплой цветовой гамме мебель, много света. От переговорной не веяло ни могильным холодом, как это обычно бывает, если туда редко заглядывают, ни потной духотой, если она используется часто и всегда по назначению. «Однако, — сказал себе Донской, вновь взглянув на часы, — запаздывает шефиня».

Именно в этот момент по совпадению с его мыслями дверь распахнулась, на пороге показалась внушительная женщина в черном. Из приемной доносился не то смех, не то кашель. Тяжелым шагом дама вошла в переговорную, захлопнула дверь и вперила темные глаза в Сергея. Несколько секунд они рассматривали друг друга. Дама была одета во все черное, расшитое кое-где черным бисером и страусовыми перьями. Черные густые волосы были заколоты на затылке в пышный пучок, открывая уши, в которых болтались чудовищных размеров серебряные старинные серьги. Смуглое лицо с широкими черными бровями и маленькими усиками чуть лоснилось, а ярко накрашенные алой помадой губы улыбались. Она протянула ему обе руки с пунцовыми ногтями, щедро украшенными огромными перстнями. Сергей осторожно пожал руки и сдержал порыв дамы броситься ему на шею.

— Ну, дорогой, ну уважил. — Хозяйка агентства водрузила большую сумку-саквояж на стол. — Извини, что задержалась. — Ее грузинский акцент ощущался сегодня сильнее, чем во вчерашнем телефонном разговоре. — О чем вы тут беседовали, мальчики? — Она перевела свой огненный взгляд на странно притихших «мальчиков».

Чуть заикаясь, Виктор и Марк пробормотали, что ими была сделана презентация двух вариантов проведения юбилея.

Сергей молчал. Дама выудила из сумки очки и нацепила на нос.

— Нехорошо, Сережа? — Низкие ноты ее голоса были ему почему-то знакомы.

— Да нет, мне оба варианта понравились, — поспешил заверить Донской, стараясь не смотреть на даму.

Ее пышные формы и страусовые перья заколыхались.

— А почему такой кислый сидишь? Ты скажи, что хочешь, все будет. Хочешь слона?

— Слона?!

— Будет тебе слон! Хочешь балет из Большого театра? Приведу всю труппу! А хочешь из Грузии вызову самый лучший национальный хор? Знаешь «Сулико»? Ну, песню знаешь?

— Да, ее все знают. — Сергей не успевал реагировать на быструю речь и движения хозяйки салона.

— «Сакварлис саплавс ведзевди, вер внахе дакар гулико, гула москвнили встироди, сада хар чема Сулико». Хорошо, да? — Она восторженно посмотрела на Сергея и воздела руки вверх.

Он старательно кивнул. Положительно, в этой тетке было обаяние! Он всегда судил о компаниях по личности руководителя. Здесь, в «Арене», все как-то нестандартно, необычно, а это именно то, что он ценил.

— Ну ладно, давай о деле говорить, — оборвала она сама себя. — У нас еще один вариант есть. — Она хлопнула по плечу белесого Виктора так, что он слегка качнулся. — Давай, Витя, покажи ему нашу жемчужину!

Идея была хороша — это Сергей понял с первых слов. Чем дальше он слушал Виктора, комментарии хозяйки «Арены», цифры по бюджету, вовремя вставляемые яппи, тем яснее становилось, что этот сценарий проведения юбилея прекрасно подходит для «Танака».

— Ну, дорогой мой, господин Донской, что скажете?

Он никак не мог отделаться от впечатления, что где-то видел хозяйку «Арены». Может, на тусовке?

— Всю Москву обойди, лучше не найдешь, — продолжила она, внушительно покачивая серьгами. — Да и бюджет у нас скромный. Ради тебя старались. Решайся, а? А вдруг сегодня твой самый удачный день?

И тут он вспомнил астрологический прогноз, зачитанный с утра Ларисой. «Вся удача сосредоточена в этом дне, подписывайте бумаги не глядя», — говорил гороскоп. Донской кивнул:

— Я согласен.

— Дорогой мой, — качнув пышными формами, вскочила дама и бросилась к нему, — дай я тебя расцелую!

Сергей пожал ее руку, а она, склонив голову так, что серьга распласталась у нее на плече, спросила с хитринкой:

— А может, и договорчик подпишем, а? Текст типовой, подписывать нечего. Вся суть в дополнениях. Ты подпиши, а юристы твои потом просмотрят. Если что найдут, изменим сразу, не сомневайся.

И на столе появились два экземпляра договора. Сергей вспомнил о гороскопе, подумал и подписал. Дама завопила во всю глотку:

— Шампанского сюда!

Возвращался в свой офис Донской с подписанным договором, полный шампанского и ярких впечатлений.

В «Арене» царило безумное веселье. Теперь Натка, Виктор и Марк смогли дать волю своим чувствам и хохотали до икоты.

— Ладно вам, — довольная Лариса сняла серьги, кольца, стерла помаду и стянула с головы парик, — вам бы так! Серьги тяжелые, в парике жарко! Но ради договора я готова превратиться в кого угодно — хоть в инопланетянина! Давай, Марк, лети за шампанским, а я пойду приведу себя в нормальный вид. Запарилась я в поролоне сидеть.

— Зато такие соблазнительные формы, — съязвил Виктор.

Спустя полчаса, вернувшись из салона, Лариса застала сотрудников у стола, уставленного шампанским и коробками конфет.

— Я считаю, — первый тост произносил Виктор, — что не случайно судьба свела нас всех вместе здесь, в «Арене». Я благодарен судьбе, что она дала мне шанс быть с вами вместе под руководством гениальной Ларисы Николаевны. И уверен, что каждый из нас, если потребуется, сумеет выступить не хуже, чем это сделала сегодня наша дорогая шефиня, и заключить для агентства выгодный договор.

Все закричали «Ура!» — и веселье покатилось.

* * *

Ближе к девяти вечера для Марка и Натки были вызваны такси, Лариса оплатила поездку и разрешила сотрудникам прийти на следующий день на час позже.

— Ну а мы как? — спросил Виктор, обнимая ее за талию. — Я в таком состоянии за руль не сяду. Возьмем такси?

— Нет. Если ты не очень устал, то давай пойдем куда-нибудь поедим. Я голодная, жуть! И еще: нам надо поговорить.

Они отправились в небольшой ресторанчик, находившийся на той же улице, что и агентство.

Когда первый голод был утолен, Виктор еще раз произнес тост:

— Я поднимаю бокал этого самого лучшего вина, которое нашлось в этой забегаловке, за твой первый заслуженный успех.

Они выпили, глядя в глаза друг другу.

— И еще за то, что ты такая гениальная актриса. Ермолова отдыхает! — засмеялся Виктор. — И как только тебе пришла в голову идея с маскарадом?

— Вот об этом я и хотела с тобой поговорить, — тихо произнесла Лариса, глядя на пламя свечи. — Понимаешь, Витюша, — она виновато посмотрела на него, — мы с тобой вместе так давно… Скоро можно юбилей справлять. — Она криво улыбнулась и сцепила пальцы в замок.

— Что-то я ничего не понял, — попытался улыбнуться Виктор, но в горле его пересохло, и он отпил из фужера воды.

— Мы с тобой как сестрица Аленушка и братец Иванушка или как Гензель и Гретель, короче, как брат и сестра. Никто в мире не смог бы сделать для меня больше того, что сделал ты тогда у Кугель…

Глаза ее влажно блеснули.

— И теперь я хочу сказать тебе честно: я встретила другого мужчину. Долго думала, анализировала, насколько серьезно мое чувство к нему…

— И что же? — Виктор с шумом выдохнул воздух.

— Оно очень сильное, я по-настоящему полюбила. Так я еще никого не любила. Ты прости меня.

— И кто же он?

Лариса зажмурилась:

— Сергей Донской.

— Ах так это он!!! И ты из-за него… Как же он тебя не узнал? — бессвязно бормотал Виктор.

— У Сергея есть своя особенность: он ревностно оберегает свою частную жизнь и не позволяет себе смешивать ее с профессиональной, — быстро заговорила Лариса. — Мы познакомились у Мани и Гени на дне рождения, и он предложил странную игру: никаких фамилий, должностей, названий фирм. Есть только мужчина и женщина.

— И ты согласилась?

— Сначала мне показалось это не очень серьезным. Но я успела выяснить у Мани его фамилию. Только тогда я не знала, что Донской стал президентом «Танака», и мне его фамилия ничего не сказала.

— Удивляюсь твоей наивности! — воскликнул Виктор. — Да он сам тебя сто раз проверил-перепроверил и сегодня потешался над твоим маскарадом! Ты просто введи в поисковик в Интернете слово «Арена» — и там высветится все и о нас, и о тебе.

— Но он же не знает моей фамилии… — тихо произнесла Лариса. — И потом, он очень цельный, честный человек. Витя, сейчас это такая редкость! Я уверена, он обо мне ничего не узнавал.

— И ты решила переодеться, чтобы он не подумал, что ты с ним закрутила роман ради «Арены» и контракта. — Виктор побарабанил по столу пальцами.

Она кивнула:

— Я не знаю, судьба ли нам быть вместе, но я этого очень хочу. Я умоляю все высшие силы, чтобы мой трюк не раскрылся раньше времени…

— Тебе не позавидуешь, — спустя несколько минут молчания тихо заметил Виктор, вертя в пальцах салфетку.

— Прости, если сможешь. — Она улыбнулась виноватой улыбкой.

— Ну, раз мы решили выложить карты на стол, пришла моя очередь, — к удивлению Ларисы, бодро сообщил Виктор.

Он бросил салфетку на стол и долил в бокалы вина.

Лариса с недоумением подняла свой бокал.

— Выпьем за наше добровольное полюбовное расставание и за то, чтобы наши избранники и избранницы были бы достойны нас, а мы их.

Она отпила глоток и с просветленным лицом взглянула на него:

— Так ты…

— Помнишь, я тебе рассказывал о своем «источнике» в криминальной хронике?

— Ну да…

— Ее зовут Светлана, она журналистка. Ох, отчаянная! Удивительная, непостижимая женщина! — Он мечтательно поднял глаза. — В ней столько живости и внутреннего огня, в ней столько идей, она совершенно ничего не боится, у нее такая потрясающая интуиция!

— Итак, Виктор Кузнецов влюбился, но тщательно скрывал свое чувство, — с шутливым упреком констатировала она.

— Не хотел тебя тревожить, подумал — вот дождемся юбилея «Танака», и тогда все тебе скажу.

— А теперь?

— Даже если я встретил другую женщину, Лара, я буду служить тебе верой и правдой. Тебе и «Арене», как обещал когда-то. Ведь агентство в какой-то мере и мое детище, это моя репутация и важная часть моей жизни.

— Фу! — выдохнула она. — А я испугалась, что ты бросишь меня, уйдешь в криминальную хронику…

Было далеко за полночь, когда они вышли из ресторанчика. Лариса вдохнула ночной воздух:

— Весной пахнет. И как тихо! Давай чуть-чуть пройдемся.

— Знаешь, о чем я сейчас подумал, — нарушил недолгое молчание Виктор, крепче прижимая ее локоть, — мне уже за тридцать, тебе скоро тридцать один. Когда-то я всерьез думал, что это ужасный возраст. А теперь я его достиг, и он мне нравится. Перспектива смещается, и мне это в кайф. Люди приходят и уходят, возникают на твоем пути и опять куда-то исчезают. Потом до тебя доходят обрывочные известия, что Колька и Женька поженились, что Макс прогорел, но открыл новый бизнес, а Боб запил. Кто-то растет, кто-то идет под уклон, кто-то меняется, кто-то остается таким, каким был. И это страшно интересно. Как будто читаешь роман. Любопытно, какими мы будем лет через десять — двадцать?

— Мы будем друзьями по-прежнему, — тихо предположила Лариса.

Он обнял ее и поцеловал в щеку:

— Иначе быть не может! Мы достигнем славы и власти, у нас будут семьи, дети. Мы будем болтать о школе и спортивных успехах детей и ворчать на то, что в их возрасте мы были другими. Все будет хорошо, вот увидишь! А теперь давай-ка поймаем такси. Я довезу тебя домой, а потом поеду к себе, в свою холостяцкую берлогу.

Дуэль

Подойдя к двери «Моргенштранда», Лариса даже замерла, собираясь с духом: она не знала, что ее может ожидать — языки пламени, цунами или просто разъяренное лицо Анны, но была уверена, что ничего хорошего за дверью не будет. Лариса почувствовала, как быстро-быстро бьется сердце. «Ну что ты, глупое, — сказала она сама себе, — ничего страшного там нет, не съест же нас Анна, ну подумаешь, не будет у меня больше подруги-покровителя — сама виновата, если уж на то пошло, но это не смертельно». И Лариса открыла дверь. Она поднялась на лифте на свой этаж, прошла по коридору — все было как обычно: приветливо улыбнулась секретарь Света, пахнуло холодным воздухом от кондиционера, женская половина отдела копирайтеров столпилась у одного письменного стола — рассматривали чьи-то фотографии, и Таня призывно махнула ей рукой:

— Лара, иди сюда, посмотри на фотографии, тут настоящая Венера Милосская!

Лариса вспомнила, что сегодня вышла из отпуска Наташа.

Она посмотрела фотографии — красивые виды и, как обычно, ужасные наряды на Наталье — яркие, слишком короткие и узкие для ее непропорциональной, слегка полноватой фигуры. Эх, как смотрелась бы она, Лариса, на фоне гор, покрытых легкой утренней дымкой, в Швейцарии или на пляже в Ницце! Ладно, может, еще и поедет в путешествие, и даже не может быть, а обязательно — какие ее годы! — подбодрила она себя.

В коридоре ей встретился Виктор Кузнецов с кружкой дымящегося чая. «Что за странная привычка — не успев прийти на работу, пить чай, как будто дома не пил», — с неприязнью подумала она, отправляясь на свое рабочее место. Виктор старался как можно чаще попадаться ей на глаза, с удовольствием отзывался на просьбы о помощи, включался во все проекты, которые вела она. Ларисе нравилось его молчаливое обожание, может, раньше самого Виктора она догадалась о том, что он влюблен. Сама Лариса не испытывала к нему ничего, кроме дружеской привязанности, но чисто по-женски она дорожила его вниманием, иногда принимала его приглашения сходить в кино, в театр, выпить кофе после работы, съездить всем отделом на дачу на шашлыки. Когда они оставались одни, Ларисе было спокойно. Невозмутимость Виктора уравновешивала ее излишнюю эмоциональность, его аккуратность, доходящая до педантичности, не раздражала, а настраивала на философский лад. Лариса зорко следила за тем, чтобы никто из молодых сотрудниц не увел Виктора. Если на горизонте появлялась соперница, Лариса всегда успевала подставить ей ножку.

Лариса поболтала с коллегами о жизни, оценила новую заставку на компьютере у Ирины, просмотрела свой ежедневник в надежде, что у нее запланировано много встреч и в офисе сидеть не придется, но встреча была всего одна, в половине третьего. Так что Анну она непременно увидит.

Не успела Лариса подумать об Анне, как та вошла в комнату — как всегда, безупречная: прическа, макияж, маникюр, новый костюм из тончайшей шерсти — видно, что дорогой. Лариса замерла в ожидании бури, но бури непоследовало. Анна, как обычно, приветливо-сдержанно поздоровалась со всеми, спросила, есть ли у кого-нибудь вопросы, сказала, что до обеда будет у себя и, если что, можно подходить с проблемами и предложениями.

Когда Анна вышла, Лариса рассеянно уставилась на стену напротив: что же это означает — Анна тоже заняла выжидательную позицию? Неужели решила махнуть на Ларису рукой — пусть работает в честь их былой дружбы? Или затаилась перед нападением? Второе, конечно, маловероятно, она знала Анну. Скорее всего Кугель будет ждать от Ларисы промахов, ошибок, недочетов в работе, будет ее провоцировать, чтобы все это использовать против нее. Что ж, Ларисе оставалось только ждать и мобилизовать все свои силы, чтобы не было никаких недочетов и ее невозможно было бы ни в чем упрекнуть.

Дни тянулись за днями: работа, работа и еще раз работа. Прошла уже почти неделя после их ссоры с Анной, а ничего не произошло (может, в самом деле бывшая покровительница решила, что смешивать работу и личную жизнь глупо), но только теперь Анна разговаривала с Ларисой очень сухо, по-деловому, не обсуждала ничего с ней с глазу на глаз, чаще придиралась. Она поручила Ларисе работу новичка — копирайтера, пытаясь уязвить, а может быть, провоцируя на скандал. Лариса спокойно и честно подготовила материалы для нового буклета, отдала их Анне. Через день Кугель подошла к ее столу и резко бросила кипу бумаг — варианты текста к очередному буклету:

— Это никуда не годится! Ни изюминки, ни стержня, никакой мысли вообще, я уж не говорю о какой-либо идее! Непонятно даже, на какой сегмент это рассчитано! Какая целевая аудитория?

— Школьники старших классов, студенты, — растерянно ответила Лариса.

— Вот именно, а ты пишешь как для пенсионеров! Переделать! И быстро — к завтрашнему утру.

Анна никогда так себя не вела, и если уж была чем недовольна по работе, то вызывала Ларису в свой кабинет и все обсуждала с ней только там. «Может, и в самом деле стоит уйти, с таким положением вещей работа скоро перестанет нравиться — посидишь тут еще недельку-вторую до восьми и скажешь — надоело», — подумалось Ларисе.

После выговора Анны Лариса вышла, чтобы не видеть недоумевающих лиц и сочувственных взглядов коллег. У кофеварки стоял Виктор Кузнецов. Он пристально посмотрел на нее и вдруг заговорил:

— Ну и стерва она! Я все слышал. У вас что, что-то не так?

— С чего ты взял? — вскипела Лариса.

— Раньше вы с Анной души друг в друге не чаяли, шептались, улыбались, буклеты она тебе на стол не швыряла и при коллективе не ругала, а сейчас — я же все вижу…

— А кто тебя просит смотреть?! — повысила голос Лариса. — Хватит за мной шпионить!

— Зачем ты так? — Виктор нахмурил белесые брови и первым отошел от кофеварки.

Анна придиралась к простенькому буклету целую неделю, словно речь шла о стотысячном заказе, Лариса переписывала текст двенадцать раз, и даже после этого Анна сказала:

— Я подчеркнула красным несколько предложений, их надо сократить или вообще выкинуть. Как ты понимаешь, эту дуэль все равно выиграю я.

Силы Ларисы были на пределе. Если так будет и дальше, то она сломается, уйдет — не умела она воевать. Хотя нет, надо собраться с силами, Анне рано или поздно надоест ее изводить, найдет себе новую жертву. Но Лариса понимала, что Кугель добьется своего. Она кожей ощущала недобрые токи, исходящие от стен агентства.

Буря грянула через две недели, все равно неожиданно и страшно. Анна меньше придиралась к Ларисе, все больше просто не замечала. Лариса питала надежду, что начальница успокоилась. Глазов стал вполне мирно здороваться, как будто ничего и не было и все — пустое, Бутов похвалил ее работу по «Титанику». И вдруг…

Прямо с утра Ларису вызвали к вице-президенту по кадрам, секретарь тихо сказала ей по внутренней связи: «Мой босс вызывает, злой, ужас!» На ватных ногах она направилась по коридору к лифту, поднялась на этаж высшего руководства, зашла в приемную. Секретарь сочувственно посмотрела на нее и кивнула в сторону двери:

— Проходи! Он ждет!

Постучавшись, Лариса услышала суровое «Войдите» и вошла в кабинет.

Босс сидел за огромным круглым столом в своем шикарном кожаном кресле. Он действительно был недоволен — нахмуренный, злой, крупные брови слились в единую полоску, на лбу залегли три резких морщины, и глаза метали молнии.

— А вот и вы, Вишневская… Сами будете рассказывать или как?

— Я не понимаю, о чем вы.

— Знаете такие фирмы: «Аленький цветочек», «Белая гвардия», «Мегаполис-95»? Могу и еще пару назвать. Так знаете?

Лариса не знала, что ответить. Когда она только начинала работать в агентстве, Анна приносила ей на выполнение небольшие проекты. Лариса писала тексты, рисовала несложные макеты, делала заказы в типографиях для небольших фирм, которые не могли оплатить услуги «Моргенштранда». В юридические и бухгалтерские тонкости Лариса не вдавалась, целиком доверившись Анне. Год или два спустя Анна перестала приносить ей заказы, об их судьбе Лариса не спрашивала и целиком сосредоточилась на своих проектах. О тех заказах больше никто не вспоминал, но Лариса благоразумно удалила все файлы из своего компьютера.

Значит, Анна вспомнила старые заказы и решила использовать их в качестве орудия мести. Вот оно что!

— Помните эти фирмы? — все более повышая тон и раздражаясь, спросил кадровик.

Лариса решила рассказать все честно, наверняка босс все знает, а все-таки честное признание облегчает участь — это даже для матерых преступников действует.

— Знаю, — тихим голосом ответила Лариса.

— И что же вы о них знаете?

— Ничего особенного, в сущности, только ту информацию, которую они мне сообщали в целях рекламы.

— Замечательно, вы даже не скрываете, что делали для них рекламу, — молодцом! — Вице-президент с шумом вдохнул воздух, и его широкие ноздри резко дернулись.

— Да, это было, что скрывать — видимо, вы и так все знаете, раз вызвали меня сюда. Но это было давно, и эти заказы мне приносила Кугель…

— О, а тут пошло вранье! — зло прервал ее босс. — Сами же сказали, что я все знаю. Зачем же юлить? И даже если это было давно, вы считаете это вполне этичным — работать на другие фирмы, находясь здесь? Раз вам хотелось брать собственный заказы — сидели бы дома, были бы фрилансером, это модно сейчас. А теперь докатились и заодно хотите замарать другого человека? Госпожа Кугель меня предупреждала…

— Я не собираюсь вас обманывать! — теряя терпение, воскликнула Лариса. Но вице-президент метал громы и молнии, и ей оставалось только молчать и слушать.

В какой-то момент она перестала понимать слова вице-президента, что-то ускользало от нее в этой беседе: создавалось впечатление, что шеф уверен — она и сейчас работает «на сторону», и уверенность его была железной, и именно на это он злился.

Лариса попыталась вставить слово:

— Анна больше не приносила мне никаких заказов!

— Да что вы! А у меня другие данные! Подойдите сюда!

Он быстро-быстро застучал по клавишам своего ноутбука.

Через сеть открылись диски компьютера Ларисы, много-много папочек, и среди них одна неприметная, скромно названная «Копии логотипов». Вице-президент открыл папку, и Лариса увидела перечень файлов: «Макет листовки — Мег.», «Цветочек», «Б.г. — кони», «Б.г. — офиц.», все-все ее старые файлы. И откуда только взялись! Неужели у Анны были копии?! Босс стал открывать файлы: на экране появилась дивная открытка с цветами — пригласительные в «Аленький цветочек» на открытие; породистые лошади, скачущие гордым аллюром по степи, — картинка для плаката «Белой гвардии»; готический текст на нежно-розовом фоне — страница рекламного буклета все того же «Аленького цветочка».

— Ваше творчество? — отчего-то насмешливо спросил шеф. — А талантливо! Вот куда идет энергия сотрудников!

— Шла, — с вызовом возразила Лариса.

— Не забывайтесь. — Он по очереди закрыл файлы, опять на экране отобразилось все содержимое пресловутой папки. — Взгляните на даты изменений — все работы открывались за последние полгода, вы, конечно, можете сказать, что сделали их раньше и время от времени заходите полюбоваться, но мы сейчас щелкнем правой клавишей мышки, зайдем в «Свойства», — шеф медленно проделал все эти операции, — и увидим, что, например, рекламный буклет писался три месяца назад. И так все файлы. Верите?

Лариса кивнула, она знала, что и у других файлов дата создания будет не позже чем последние полгода. Она молчала, сказать было нечего.

— Это бы все, конечно, ничего, — продолжал вице-президент по кадрам, — но вчера госпожа Кугель сообщила мне, что ей позвонил разъяренный мужчина с жалобой на то, что он отдал вам приличную сумму денег за макет и тираж. Вы взяли деньги, но он ни макета, ни листовок не получил. Гражданин считает, что раз госпожа Вишневская работает в этом агентстве, значит, обманула его не сия замечательная дама, а наше замечательное агентство. — И шеф повысил голос: — А это судебными разборками чревато.

«Вот она, месть!» Вереница тревожных мыслей захватила Ларису: ее точно уволят, еще заставят платить деньги, еще подадут в суд, еще посадят… какой кошмар!

— Бред какой-то, — робко попробовала возразить она, — если это все принять за правду, то почему обиженный клиент не звонил лично мне?

— Так он вам звонил, милочка, вы отказывались с ним говорить, он тогда попросил соединить его с начальством, то есть с Анной Кугель. Делаем вывод: с сегодняшнего дня вы у нас больше не работаете. И скажите спасибо за то, что решаем эту проблему тихо, по-семейному, а не привлекаем вас к суду. Пишите заявление! — И он швырнул на стол ее трудовую книжку, в которой уже были занесены дата ее увольнения и статья: «уволена по собственному желанию».

* * *

Через час Лариса потерянно сидела над двумя голубыми мешками для мусора, выданными ей для того, чтобы она могла упаковать свои вещи. Оказалось, что за годы работы в «Моргенштранде» она обросла приличным скарбом. Виктор присел перед ней на корточки, сжал ледяные пальцы:

— Я тебе помогу, давай отнесу мешки в машину и отвезу тебя домой.

Лариса кивнула. Медленно, механически передвигая ноги, она обошла столы сотрудников своего отдела, прошлась по другим отделам, попрощалась. Выслушала сбивчивые пожелания успеха, силясь удержать слезы. У коллег были расстроенные лица, никто не мог поверить в происшедшее. «Оказывается, многие меня здесь любили», — подумалось ей, и от этого обида стала еще горше. Кугель победила. Она убила ее в этой дуэли: репутация, душа, профессионализм — все было запачкано, исковеркано, уничтожено. В последний раз Лариса спустилась на скоростном лифте на первый этаж, попрощалась с секретарем у ресепшн, отдала свой пропуск молодому сотруднику охраны и закрыла за собой невероятно тяжелую дверь.

На стоянке для машин сотрудников суетился Виктор.

— У меня было два мешка, — с недоумением произнесла Лариса.

Он кивнул:

— Два. А этот — мой.

— Что?!

— Видишь ли, я не прощаю предательства. Сегодня ты, а завтра кто? Кто будет очередной жертвой этой парочки вампиров — Кугель и Глазова? Я ведь многое о них знаю, многое, о чем ты даже не догадываешься. Я успел посмотреть по IP-адресам — Кугель часто роется в твоем компьютере. Так что я положил заявление на стол «биг-босса» от кадров и свободен как ветер.

Он вырулил со стоянки, снял с ветрового стекла пропуск и отдал его охраннику.

— Да здравствует свобода! — И он громко посигналил.

Что делать? Куда идти? С чего теперь начинать? Опять начинать! Опять низы, какие-то мелкие поручения, скучные заказы, ну да, у нее теперь есть опыт, но все равно придется трудиться, трудиться изо всех сил, чтобы быть замеченной, и нет никакой гарантии, что все-таки станешь значимой и пробьешься. На самом деле она даже не знала, вернее, теперь не была уверена, хочет ли она пробиться, сделать карьеру.

Именно Виктор помог ей в те нелегкие дни. Он без конца занимал Ларису разными делами: заставлял рассылать резюме в кадровые агентства, сопровождал на собеседованиях, возил в магазины, кино, кафе. Сам он без проблем устроился на фирме у приятеля простым верстальщиком. Должность была маленькая и плохо оплачиваемая, но Виктор не показывал виду, что это его каким-то образом уязвляет. Он целиком сосредоточил свое внимание на Ларисе. Она не знала, как отблагодарить его за то, что он не давал ей опуститься, почувствовать к себе жалость, бесцельно проклинать свою жизнь. Вот почему она однажды просто сказала ему: «Останься». Виктор был нежным, чутким, трогательным. Время и любовь помогли ей выбраться из кризиса. Мир обрел краски, жизнь обрела смысл. Тогда-то Виктор предложил оставить поиски работы «на чужого дядю» и создать свое агентство. Лариса колебалась недолго. Не так уж давно она носилась воодушевленная, с горящими глазами, готовая выполнить любое поручение по первому щелчку требовательных пальцев Анны. Как старательный щенок, она была готова гордиться собой из-за любого знака внимания. Но, как и всякий умный песик, она многому научилась. После предательства, после пронзительного разочарования пусть она и ревела, но смогла зализать свои раны и использовать все, чему научилась.

Бизнес — это борьба, арена, бой гладиаторов. Это она знала точно. Так родилось название агентства. Так началась новая жизнь. Ученик сам стал мастером.

Полночный вальс

Теперь, когда все точки над i были расставлены, Лариса всерьез задумалась о своей дальнейшей жизни. «Да, я пошла на большой риск, ставя под угрозу свою репутацию», — говорила в ней бизнесвумен. «Но выбора не было. Я люблю Сергея и хочу быть рядом с ним. Даже если мне придется ради этого вывернуться наизнанку», — возражала в ней женщина. Чтобы окончить бесконечный диалог внутренних голосов, Лариса с головой погрузилась в подготовку юбилея «Танака». Но она по-прежнему контролировала все мероприятия, числившиеся в ее календарях. «Бал фламинго», частный день рождения, небольшой детский праздник.

Вариант, который так понравился Сергею Донскому, был очень оригинален и настолько же сложен. Требовалось подключение всех ресурсов, имевшихся в «Арене». В состояние боевой готовности были приведены все субподрядчики, ответственные за свет, оформление, дизайн, подарки, питание, безопасность. Лариса полностью изменила свой режим дня: чтобы иметь возможность проводить переговоры с представителями шоу-бизнеса, она просиживала ночи напролет в ночных клубах, договариваясь с музыкантами и артистами, обсуждая гонорар и райдер каждого артиста.

Чтобы впоследствии не было неприятных эксцессов, она скрупулезно записывала в райдер весь список технических и бытовых требований. Райдер — священный талмуд как для артистов, так и для организаторов. В нем всегда определено, что должен делать артист, что пить, на какой машине ездить, что должно находиться в гримерной. Когда несколько лет назад Лариса впервые увидела райдер одного не очень популярного артиста, она опешила, до того наглыми показались его требования. Со временем она поняла — это часть их бизнеса, часть их антуража, с которым надо считаться. Артист должен быть в хорошей творческой форме, что-то должно его вдохновить, чтобы он вышел работать в хорошем настроении. Если ему для этого надо, чтобы в гримерной стояли два кресла и лежал банан, — задача Ларисы выполнить это требование. Если указано, что нужно предоставить подставку под барабан размером два на два, «Арена» обязана найти именно такую, ни больше ни меньше. Лариса не высыпалась, на работу приходила уставшая, с головной болью, раскачиваясь только после третьей чашки кофе. Но дело двигалось, и это радовало. Этап окучивания звезд шоу-бизнеса подходил к концу, оставшуюся часть работы брала на себя фирма-субподрядчик. Несколько раз Виктор ездил в «Танак» с кратким отчетом о том, как ведется подготовка и какие изменения «Арена» вынуждена была внести. Из озорства ли или по какой другой причине глава «Танака» потребовал, чтобы в концерте выступили грузинские артисты — Вахтанг Кикабидзе или Тамара Гвердцители. Оба артиста в момент проведения юбилея «Танака» должны были быть на зарубежных гастролях. Сергей Донской не сдавался. Ему непременно хотелось увидеть грузинских артистов. Лариса связалась с милейшей и отзывчивой Нани Брегвадзе, но певица с огорчением отказалась — у нее уже был намечен концерт.

— Ничего, что-нибудь придумаем, — кусая губы, бодро отозвалась Лариса в ответ на сочувственные извинения артистки.

Кроме проблемы с грузинскими певцами, подготовка шла как нельзя лучше. Уже собрался «в дорогу» целый ресторан «Марио», который планировалось разместить на первом этажа огромного офиса «Танака» — вместе с кухней, оформлением, обслуживающим персоналом.

Правда, пришлось прибегнуть к заемным средства — в этом помог Марк, отлично доказав, что после полной оплаты договора «Танаком» долг можно будет погасить быстро и с процентами.

За заботами она совершенно забыла об истории с Кривцовым, в то время как Виктор очень пристально следил за ходом следствия, используя все тот же «достоверный» источник.

— У меня новости по «Ларсу», хочешь послушать?

— Эта история еще не закончилась? — удивилась Лариса, потирая уставшие глаза.

— Ну, тогда и не буду рассказывать!

— Не ломайся, рассказывай!

— Ааа, интересно!

— Виктор!

— Из моего опять же компетентного источника стало известно, что Ренальди, кроме своего обычного лекарства, принял еще что-то такое, что спровоцировало смертельную реакцию.

— Господи! — Лариса передернула плечами.

— А выяснилось это так: в службу охраны отеля обратилась переводчица одной французской дамы — участницы конференции. Дама не спала всю ночь и вызвала дежурного врача. По всему телу сыпь — короче, аллергия. Но все не так просто. Аллергия у нее только на один вид лекарства! Очень редкая, кстати, аллергия. Получается, что лекарство было в бутылках. Все выпили, и если бы не она, никто бы его не стал искать, этот препарат совершенно растворяется в спиртовом растворе.

— Как же лекарство могло попасть в бутылки?

— Кто-то ввел его шприцем.

— Персонал?

— Была такая версия. Даже задержали служащую банкетного зала Мордашеву. Кто-то видел, как она выбрасывала шприц.

— Но у нее же нет никаких мотивов!

— Вообще-то раньше она работала медсестрой. Но это соображение отбросили сразу. Мордашева рыдала и кричала, что шприц ей подкинули. И вообще — в момент подготовки столов к дегустации ее не было. Она ушла в парикмахерскую. Это же подтвердил швейцар. Правда, другая девушка видела Мордашеву, однако только со спины. Но это была не она, потому что эта Мордашева перекрасилась из рыжей в пепельную блондинку.

— Да, тупик… — Лариса побарабанила пальцами по столу.

— И да и нет, — загадочно пробубнил Виктор.

— Ты еще что-то знаешь?

— Кривцов.

— Ну и?..

— Когда накрывали столы, там все время крутился Кривцов.

— Ну и что? Мы все время проверяем качество сервировки. Ерунда!

— Да? А ты знаешь, что Кривцов — диабетик и у него с собой постоянно шприц?

— Да ты что? — ошарашенно покачала головой Лариса.

— Так что следствие ведется, а мы должны держать ушки на макушке и подбирать осыпающихся с «Ларса» клиентов, — закончил Виктор свой сенсационный рассказ и выбежал из ее кабинета.

Еще один сюрприз поджидал Ларису: за два дня до «Бала фламинго» в ее кабинет робко вошел Марк. Он, по своему обыкновению, долго и дотошно раскладывал бюджет, прогнозировал варианты прибыльности, а потом, когда собственно деловой разговор окончился, поправил свои знаменитые очки-«велосипед», встал со стула и, помолчав немного, торжественно сообщил:

— Я люблю вас, Лариса Николаевна, и люблю очень давно. Мое чувство не знает ни времени, ни пространственных границ. Оно поразило меня однажды очень глубоко, и с тех пор для меня не существует никого, кроме вас. Вы — мой идеал. Может, я влезаю не в свое дело, но я понял, что с Виктором вы… — он снял очки, — расстались. И теперь…

— Погоди! — Лариса обрела дар речи. — Ты меня просто ошарашил!

Марк преданно смотрел на нее своими близорукими, лишенными привычной защиты глазами.

— Марк, дорогой мой, сядь. Что же ты стоишь? — Лариса собралась с мыслями и встала из-за стола. — Спасибо тебе, мой хороший, за теплые слова. Но сколько тебе лет?

— Двадцать три, — отозвался молодой человек, — однако я всегда считал, что возраст совершенно не помеха…

— И ты прав! Прав, милый мой. Двадцать три — прекрасный возраст. Он, конечно, не помеха. Понимаешь, Маркуша, вечной любви не бывает. Я ценю и благодарна тебе за твои чувства, но поверь, это только увлечение!

— Нет, Лариса Николаевна, — четко и твердо произнес Марк, прямо глядя перед собой, — я все обдумал. Я анализировал, проверял себя. Кроме вас, я никого не буду любить. Я буду неизменным спутником…

— …планеты со странным именем «Любовь», — неожиданно для себя продолжила Лариса. — Подожди-ка! — Догадка осенила ее. — Не ты ли пишешь мне письма на мой личный электронный адрес?

Он молча кивнул.

— А я-то думаю, почему мне так знаком этот стиль изложения… — протянула Лариса и, взглянув на хмурого Марка, поспешно добавила: — Очень красивые письма, такие романтические…

— Так что же, Лариса Николаевна, — поднял голову молодой человек, — значит, мне не на что надеяться?

Она покачала головой:

— Извини. Ты ведь знаешь: сердцу не прикажешь. Я… я полюбила другого человека и честно скажу тебе, первому скажу, что хочу выйти за него замуж! Не печалься, дорогой, ты еще встретишься с женщиной, которая от всего сердца ответит тебе взаимностью, я уверена. — И она положила руку на его плечо.

Марк несколько минут сидел совершенно неподвижно, но потом осторожно встал, с минимальным стуком задвинул стул под стол, выпрямился и, коротко кивнув, отчеканил:

— Если вам когда-нибудь в чем-нибудь понадобится помощь, вы всегда можете рассчитывать на меня.

— Спасибо. — Она прижала руку к сердцу, глядя ему вслед.

Вот и нашелся автор анонимных посланий. Милый, чудесный мальчик, единственный сын любящих родителей, прекрасно воспитанный, деликатный.

— Пусть поскорее найдет свое счастье. Когда у тебя так хорошо на душе, так хочется сделать весь мир добрым и счастливым, — пробормотала она.

Несмотря ни на что, Лариса выкраивала время для встречи с Сергеем. Видеться с ним стало ее постоянной потребностью, источником вдохновения. Она даже приняла его приглашение на ужин накануне решающего дня, планируя потом заехать в офис и проверить, как прошли последние приготовления. И словно в ответ зазвонил телефон. Это был Сергей.

— Мы договорились с тобой встретиться сегодня вечером, но я не смогу — слишком много дел, — виновато проговорил он.

— Как жаль, — расстроилась Лариса, представляя себе, какие именно «дела» отвлекают Донского.

— Давай увидимся в обед, пусть это всего на часок, но лучше, чем ничего.

— В обед… — протянула Лариса, — не знаю, получится ли…

— Обязательно должно получиться! У меня к тебе дело.

— Дело? Какое?

— А вот придешь — узнаешь. Придешь?

— Постараюсь, — вздохнула Лариса. — Куда?

— Знаешь бар «Капитоша»?

— А как же! Его хозяин — сын известного киноартиста!

— Правильно. В два тебя устроит?

— Угу.

— Жду. До встречи. — И Сергей отключился.

Бар оказался маленьким — деревянная барная стойка с деревянными же стеллажами, на которых выстроились самые разнообразные бутылки с яркими этикетками, несколько столиков вдоль огромного панорамного окна. Два ближних столика занимали компании, а за самым дальним от входа столиком ее ждал Сергей.

«Интересно, успеем ли мы хотя бы что-нибудь поесть?» — подумала Лариса, пробираясь к дальнему столику, — она проголодалась.

Сергей встал, чтобы поцеловать ее, помог расположиться за столиком.

— Хорошо, что ты пришла! Я уже соскучился.

— Я тоже. Только я голодная, ужасно!

— Не думаю, что здесь можно было бы нормально пообедать. Но есть фирменные салаты, блинчики, пельмени. Что будешь?

— Блинчики с мясом и салат.

Сергей подозвал официантку, сделал заказ и повернулся к Ларисе:

— Жаль, что сегодня вечером тебя не увижу…

— Что же у тебя за важные дела? — не удержалась Лариса.

— Подготовка к юбилею нашей конторы.

— И тебя заставили принимать бурное участие в подготовке к торжеству?

— Ну не то чтобы заставили, просто приходится — по велению сердца, так сказать, да и долг обязывает, — улыбнулся Сергей.

— Вот уж не подозревала, что ты так привержен своей фирме.

— Еще как, Лариса, еще как! — Сергей молча наблюдал, как официантка расставляла на столе тарелки с салатом и стаканы с соком.

Лариса затаила дыхание — неужели пришел тот самый «момент истины»?

Как в замедленном кадре она наблюдала, как Сергей доставал из кармана визитку.

— «Танак», — вслух прочитала она, — Донской Сергей Сергеевич, президент. Это ты?

— Да, я. Приглашаю тебя официально на завтрашний юбилей в качестве хозяйки бала. Придешь, не оставишь меня одного?

Лариса задумалась.

— Еще не знаю, мне надо еще свыкнуться с мыслью, что простая секретарша может общаться с директором гиганта информационных технологий.

— Ты секретарь?

— А тебя это не устраивает?

— Не говори глупостей. Я буду ждать тебя завтра. А сейчас мне на самом деле пора. — И Сергей оставил ошарашенную неожиданным поворотом дела Ларису в компании с блинчиками, разогретыми донельзя.

На следующий день весь персонал: охрана, ассистенты, официанты — все были предупреждены о том, что указания несуразной тетки в черном платье и черной шляпе с серебристым бэйджем, терявшимся на ее обширной груди, должны быть выполнены неукоснительно, чего бы они ни касались.

Лариса упарилась в своем поролоновом утеплителе под черным платьем и в черном парике. Она осторожно промокала капли лота, выступавшие на лице, чтобы не повредить смугловатый тон крем-пудры. Главное — провести мероприятие, а потом поговорить с Сергеем. Пока она была довольна всем, что происходило. Гости «Танака» входили в здание и сразу же попадали в невероятный мир. Все стены холла представляли собой несколько гигантских мониторов. Каждый монитор изображал четырехмерное пространство какой-нибудь эпохи. Входящий сразу же оказывался в Древней Греции, в средневековой Европе, в Москве начала девятнадцатого века и в далеком космическом двадцать третьем веке. На втором этаже в большом зале была установлена огромная сцена, врезающаяся несколькими длинными языками в зал, уставленный столиками, обслуживаемыми рестораном «Марио».

Перед началом праздника Лариса проинструктировала всех своих сотрудников о том, что, если партнеры и коллеги будут искать ее, они обязаны говорить, что глава агентства «Арена» больна, но постарается приехать к концу праздника. А пока Сергей Донской с вежливой улыбкой встречал гостей, время от времени бросая в зал рассеянные взгляды. «Ищет, — удовлетворенно отметила про себя Лариса, — меня ищет, а я стою рядом — и он ничего не чувствует!»

— Кстати, — улучив минутку, обратился Сергей к Ларисе, — кто же из грузинских исполнителей будет участвовать в концерте?

Лариса промокнула лоб носовым платком.

— Дорогой, понимаешь, жду я звонка.

— От кого? — конкретизировал Сергей.

— От певицы, хорошей певицы. — Лариса воспользовалась тем, что к Донскому подошла целая группа гостей, и улизнула в коридор.

В служебном помещении она плюхнулась в кресло, осушила залпом стакан боржоми и по специальной рации, которой были оснащены все организаторы юбилея и персонал, вызвала Кузнецова.

— Как там на сцене? Угольников готов? Ему скоро на выход. Приехали все артисты? Хорошо. Ты там проследи все с артистами. Не говори никому, что я сижу в служебном помещении. А будет искать Донской — молчи как рыба!

Она откинулась на спинку кресла. Положение было безвыходным. Почему Донскому так важны грузинские певцы? Что он хочет этим сказать?

Заверещал мобильный. Лариса взглянула на номер звонившего — Донской. Ищет ее, Ларису. Только другую. Господи, она совсем запуталась, где она настоящая, а где нет. Она нажала на кнопку «отбой». Донской сегодня до нее не дозвонится, хотя ждет ее, надеется, и тот факт, что он вчера первым открыл свои карты и пригласил се на юбилей, свидетельствует о том, что намерения у него очень серьезные.

Снова тренькнул мобильный.

— Да? — нейтрально отозвалась Лариса.

— Это Ларочка? — Голос чудесной певицы невозможно было спутать ни с каким другим.

— Нани! — закричала Лариса. — Уважаемая Нани, это вы!

— Я, Ларочка. Кажется, я могу приехать выступить на ваш концерт. Но только с одной песней. Через час мы будем у вас. Подскажите моему шоферу, куда ехать, а потом встречайте меня с аккомпаниатором у входа. Так можно, да?

— Конечно! Вы меня так выручили! — с чувством ответила Лариса — у нее даже выступили слезы на глазах.

Она спасена. Теперь ей нужно спешить. Она вызвала своего водителя, дежурившего на парковке у здания «Танака», и, стараясь быть не замеченной никем, спустилась по служебной лестнице к выходу. Плюхнувшись на заднее сиденье машины, она скомандовала водителю:

— Гони изо всех сил, у нас с тобой всего сорок минут на то, чтобы доехать домой, чтобы мне переодеться и чтобы вернуться назад. Газуй, Паша!

Дома, избавившись от камуфляжа, она быстро приняла душ, высушила феном волосы. Потом открыла гардероб и стала выбирать платье. Выбор был остановлен на черной тунике с узкими бретельками. Она распустила и расчесала волосы, но, подумав, решила снова забрать их в гладкий пучок. Такая прическа придавала ей более строгий вид. В качестве украшения она использовала узкую золотую цепочку с изумрудной подвеской и изумрудные серьги. Подумав, она набросила на плечи широкий серебристый шарф, приколола бэйдж к платью. Взглянула в зеркало: на нее смотрело бледное лицо с потемневшими глазами. «А что ты хотела?» — спросила она себя и, взяв в руки маленькую сумочку, открыла дверь квартиры и вышла.

Они еле-еле успели вернуться к зданию «Танака». Из-за угла показался лимузин Нани Брегвадзе. Лариса шагнула к певице с широкой улыбкой:

— Нани, уважаемая, спасибо, что приехали! Я вас так ждала!

Она поздоровалась с женщиной-аккомпаниатором и, подхватив певицу под руку, проводила в VIP-комнату. Она была уверена, что все гримерки выступавших или выступивших артистов были совершенно не тем местом, куда можно пригласить дорогую гостью. Лариса заказала чай, справилась об успехах внука, одновременно по рации вызывая Виктора. Когда Кузнецов отозвался, она попросила предупредить ведущего о том, что сейчас выступит Нани Брегвадзе, а сама проводила певицу и аккомпаниатора к сцене. Рабочие сцены выкатывали рояль. Ведущий на сцене привлек внимание публики перечислением достоинств и блестящих качеств певицы.

— Нани, уважаемая, — Лариса легко коснулась локтя певицы, — сделайте одолжение — спойте «Красную рябину».

— Но это не юбилейная песня. — Ее великолепные брови поднялись вверх.

— Ничего. Люди вас любят и обожают весь ваш репертуар. Пожалуйста!

Под аплодисменты Нани Брегвадзе вышла на сцену. Узкий луч прожектора высветил ее стройную фигуру в элегантном черном платье. Второй луч осветил рояль и аккомпаниатора. Нани произнесла несколько приветственных слов и объявила название песни. Зал зааплодировал еще раз. Лариса спустилась по боковой лестницы левой кулисы в зал. Ей хотелось услышать песню оттуда. Любуясь стройной горделивой осанкой певицы, поддаваясь очарованию ее голоса, она не заметила, что сама стала тихо подпевать:

Сергей сидел за столиком в первом ряду. Он сразу увидел Ларису, как только она вышла из-за сцены. Его первым импульсом было встать и подойти, но он сдержался. И все же сердце его трепетало: она пришла! Она обещала и пришла! Когда песня отзвучала, Сергей повернул голову в ту сторону, где только что стояла Лариса, и привстал, но она исчезла.

Возбужденная, изливая слова благодарности, Лариса провожала певицу к машине, ожидавшей ее у входа.

— Спасибо еще раз. Вы самая отзывчивая актриса нашего времени! О гонораре не беспокойтесь, мы выполним все ваши требования. И спасибо за то, что уважили мою просьбу, спасибо за «Рябину».

Нани пристально посмотрела в глаза Ларисы своими нежными глазами цвета растопленного шоколада и быстро погладила ее по щеке.

— О «рябине» вам пока еще рано печалиться, дорогая. У вас впереди еще долгий путь.

Как зачарованная смотрела Лариса вслед удаляющимся габаритным огням машины и внезапно услышала голос Сергея прямо за спиной:

— Наконец! Я так ждал тебя!

Она обернулась: оливковый пиджак был расстегнут, открывая взору белоснежную рубашку и зеленый галстук. Он легонько сжал ее плечи и повернул лицом к себе. Подняв пальцем ее подбородок, он посмотрел ей в глаза.

— Я боролся с собой столько, сколько хватало сил. Все это время я проверял себя, свои чувства. Поначалу мне казалось, что это было минутное увлечение и все пройдет, как проходит летний дождь. Но вскоре я понял, что не могу жить без тебя. Ты так не похожа на всех тех женщин, с которыми мои услужливые друзья пытались познакомить меня. Ты совсем не похожа на любую из женщин, которых я когда-либо встречал.

Он снова приподнял ее голову и, удерживая обеими руками, поцеловал ее с такой страстью, что у нее перехватило дыхание. Его рука скользнула ниже и нащупала острый край бэйджа.

— Что это? — Он нахмурился. — Организатор? Агентство «Арена»?! Ты кто?

— Я — Лариса Вишневская, хозяйка агентства, — обреченно сообщила она.

— А та грузинка?

— Это была… я. Пойми, я не хотела, чтобы ты узнал о том, что я имею отношение к «Арене», я хотела отказаться от заказа, но было поздно. Поверь мне. — Она стиснула руки и заглянула ему в лицо.

Оно было нахмурено, а губы плотно сжаты.

— Та-а-ак, этот маскарад с грузинскими элементами…

— Это придумала я, чтобы ты меня не узнал. Кстати, у меня в жилах течет грузинская кровь.

— У тебя в жилах течет кровь аферистки, — отрезал он. — Никогда не думал, что попаду в такую дурацкую ситуацию! — Он сжал кулаки. — Ну что ж, многого ты этим добилась, госпожа директор? Поверь мне, больше твоя «Арена» не получит ни одного заказа ни от меня, ни от другой фирмы.

И он стремительно вбежал по ступенькам и скрылся за стеклянной вращающейся дверью.

В ее руке заквакала рация.

— Ты где? Жду тебя в комнате VIP!

— Иду, Витя. Иду. Похоже, случилось самое ужасное, что могло произойти. Сергей обо всем узнал. Все рухнуло, — бесстрастным голосом говорила она в микрофон, проходя бесконечными служебными коридорами.

Виктор вышел ей навстречу.

— Хочешь, я пойду и сам с ним поговорю?

— Ты что?! — Она отшатнулась от него. — Не смей, умоляю! Назад дороги нет. — И она криво улыбнулась.

От этой улыбки у него сжалось сердце. Последний раз такую мертвую улыбку он видел в тот день, когда Лариса уходила из «Моргенштранда».

— Витя, Донской пообещал мне прислать черную метку. Нашу «Арену» задушат как котенка, — деловито сообщила Лариса.

— Тем не менее уже полночь, наша работа здесь окончена, можем пойти потанцевать с легкой душой. Приглашаю тебя на тур вальса.

Виктор повел Ларису в зал, к танцполу, на котором уже медленно кружилось несколько пар. Он крепко держал ее за талию, что-то говорил горячим шепотом в ухо, зная, что сейчас надо говорить без остановки, любую чепуху, которая только придет в голову. И когда танец окончился, ее лицо было спокойным, почти нейтральным.

— Знаешь что, езжай домой, водитель отвезет тебя. А я покончу со всеми формальностями.

Лариса не сопротивлялась. Ощущение катастрофы почти парализовало ее. Добравшись домой, она сбросила платье и села. Мысли смешались, она не знала, что ей делать сейчас.

— В ванную! — скомандовала она себе.

Расслабившись в пенистой воде, она почувствовала себя очень голодной. Закутавшись в свой халат и подсушив феном волосы, Лариса направилась в кухню готовить себе поздний ужин. Она достала из холодильника замороженную пиццу с ветчиной и грибами, сунула ее в духовку, потом сварила в турке кофе из свежемолотых зерен. А на десерт решила съесть мороженое с клубникой. Когда пицца была готова, она поставила все на поднос и понесла в гостиную на журнальный столик, стоящий перед телевизором. Спать совершенно не хотелось. Возбуждение от прошедшего вечера лихорадило. Забравшись с ногами в большое старинное кресло, Лариса приступила к позднему ужину. Пощелкав по телеканалам, она наткнулась на мистический фильм. Только досмотрев его почти до конца, она почувствовала, что засыпает. Лариса отнесла поднос с посудой на кухню, выключила телевизор и легла. «Завтра на работу не пойду» — с этой мыслью она уснула.

Таинственный отправитель

Утром от недосыпа голова была тяжелой, яркий свет больно резал глаза. Увидев фарфоровые часы, показывавшие семь часов утра, она все вспомнила и со стоном опустилась на подушки. С трудом разбирая кнопки на мобильном телефоне, она позвонила водителю и сказала, что сегодня в офис она не придет и на сегодня он свободен.

В следующий раз она открыла глаза в одиннадцать. На скорую руку она приняла душ, окатив себя напоследок ледяной водой, чтобы встряхнуться. Пока она варила кофе, стремясь заглушить противный внутренний голос, внушавший ей, что она бросила своих сотрудников на произвол судьбы, поскольку после обещания Донского судьба «Арены» явно была предрешена, и надо что-то делать, чтобы найти для всех новую работу, зазвонил телефон. Звонил Виктор. Он болтал как ни в чем не бывало, словно не было вчера ужасного провала, разговора с Донским…

— Да, еще! — спохватился Виктор. — Кривцов оказался вне подозрений. Миллионера-винодела убила его собственная жена!

— Не может быть! Как же это выяснилось? — живо заинтересовалась Лариса. От утренней апатии не осталось и следа.

— Как ты помнишь, Елена Мордашева, у которой нашли шприц, в момент подготовки столов к дегустации сбежала в парикмахерскую. Это же подтвердил швейцар. Другая девушка видела Мордашеву, но, как она признавалась, только со спины. Но ведь Елена перекрасилась из рыжей в пепельную блондинку!

— О парикмахерской ты мне уже все уши прожужжал! Я это помню. Так что это значит?

Виктор выдержал почти театральную паузу:

— Чтобы быть похожей на Мордашеву, Виктория, в девичестве Вика Ухова, работавшая год назад в этом же отеле и бывшая близкая подруга Елены Мордашевой, купила парик рыжего цвета. Она совсем не предполагала, что в тот вечер Елена решит изменить цвет волос. Следствие будет продолжать вести уже французская полиция. «Шерше ля фам» — что еще можно сказать.

— Она должна была унаследовать состояние мужа? — тихо спросила Лариса.

— Точно!

— Ясно. Но после этой истории Кривцов быстро наверстает упущенное.

— Вот это ты зря. После вчерашнего юбилея «Танака» к нам уже поступило два заказа. И очень неплохих. Я начну потихоньку над ними работать, ладно? А ты отдыхай. Сегодня пятница, впереди выходные, поезжай куда-нибудь, отвлекись. А хочешь, поедем куда-нибудь вместе.

Лариса проглотила комок в горле.

— Витя, твое великодушие иногда меня убивает! Нет, я сама займу себя чем-нибудь, не хватало еще, чтобы ты тратил на меня свое время. Лучше проведи его с пользой со Светланой. Звони, если что-то случится… экстраординарное. До понедельника, Витюша!

Она положила трубку. Пока Донской не выполнил свои страшные обещания. Два заказа от крупных фирм, поступивших в «Арену», свидетельствуют о том, что ни одна живая душа пока не знает о его отношении к Ларисе. Она подошла к ноутбуку и проверила свою личную электронную почту. К ее удивлению, послание вновь было романтично-лирическим.

«Ну, Марк, держись! — закусила она губу. — Ведь договорились обо всем! Зачем опять засыпать меня своими излияниями? Да еще воровать их у Пастернака?»

Она решительно набрала телефон офиса. Натка радостно поприветствовала Ларису и переключила разговор на Марка.

— Душа моя, — вкрадчиво начала она, — мы ведь обо всем договорились?

— Да. — Голос Марка был спокоен.

— Тогда зачем ты мне присылаешь новые письма?

— Какие письма? — всполошился молодой человек. — С того нашего памятного разговора с вами, Лариса Николаевна, я больше вам ничего не писал.

— Как же так… — опешила Лариса, — а сегодня я нашла еще одно письмо… И опять отправитель зашифрован.

— Это точно не я. Хотите, я посмотрю ваш компьютер, может, это вирусная атака?

— Взгляни… Хотя нет, ты лучше работай, а этим вопросом я загружу специалиста.

Лариса вчиталась еще раз в послание: «Мы провода под током», — да, явно стиль не Марка. Ну что же, раз она осталась дома, стоит проверить таинственного отправителя. Она нашла в телефонной книжке нужный номер.

— Леша, дружочек мой, — обрадовалась она, услышав голос старинного приятеля Алексея Быкова.

Леша не менее радостно поприветствовал Ларису.

— Выручай, дорогой!

— Экономические преступления? Слежка? Таможенные махинации? — с иронией осведомился Леша.

— Нет, это не наш профиль, — улыбнулась Лариса, — а вот есть проблемка очень смешная. Не знаю даже, как рассказать.

— Говори как есть.

— Короче, на мой почтовый адрес в мой личный ящик стали приходить странные письма. Отправитель неизвестен.

— А что за письма? — прервал ее Алексей.

— Ммм, романтические, — смущенно ответила Лариса.

— Ищи в своем окружении романтика, — со скукой в голосе посоветовал Леша.

— Я нашла.

— А чего же тогда звонишь? — развеселился Быков.

— Письма стали приходить опять. Но не от него. И опять отправитель неизвестен. Слушай, я знаю, что это глупость, но для меня это важно. Я заплачу.

— Не в деньгах дело! — рассердился Леша.

— Лешенька, пришли специалиста!

— Куда присылать «доктора»?

— Кого?

— Мы так называем нашего спеца по информационной защите.

— У тебя ведь не горит?

— Как сказать…

— Он сможет прийти в понедельник с утра, — доложил Леша, короткопосовещавшись с кем-то на другом конце провода.

— Согласна! — обрадовалась Лариса. — С меня причитается!

— Свои люди — сочтемся, — хохотнул Леша и отключился.

Едва она успела положить трубку, как телефон зазвонил.

— Это опять я, — услышала она голос Виктора, — пока ты отдыхаешь, к нам заказчик косяком идет.

— Да ну? Кто еще? — недоверчиво осведомилась Лариса.

— Женский журнал «Зина» знаешь?

— Кто же его не знает? Самый тиражный и распространенный журнал. Его читает вся страна. Правда, «Зина» не для тех, кто ездит за рулем «мерседесов» или «даймлеров». Скорее, его читают молодые женщины, начинающие шагать по карьерной лестнице, те, кто ездит пока в метро, — вслух рассуждала Лариса. Она специально говорила так много, боясь спугнуть удачу. Виктор почувствовал это и не прерывал ее.

— Издательский дом, выпускающий «Зину», обратился к нам с просьбой провести пресс-конференцию. У журнала юбилей.

— Сплошные юбилеи, что же это такое! — притворно пожаловалась Лариса.

— Так это хорошо! Ты же рада, я знаю. Только как бы нам поинтереснее провести прессуху, чтобы шум по Москве пошел, чтобы Кривцов зубами от злости заскрипел!

— Надо подумать. — Идея захватила Ларису.

— Займись, госпожа Вишневская, своими прямыми обязанностями и прекрати предаваться хандре! — Виктор хорошо знал, что может отвлечь Ларису от печальных мыслей о Донском.

Она положила трубку. Журнал «Зина»! Конечно, это не «Cosmo», не «Elle» и не «Vogue». Глянцевые дорогие журналы читают клиентки дорогих салонов красоты, «золотая молодежь», женщины, достигшие определенного уровня достатка. «Зина» попроще, поменьше, но радует своих читательниц она каждую неделю. Где-то у нее был один номер этого журнала. Лариса перебрала стопку журналов у секретера, порылась в плетеной корзине в спальне, изучила книжные полки. Ага! «Вот она, — обрадовалась Лариса, — и не один журнал, а несколько. Почему они здесь, среди книг по искусству?» Заметив желтые флажки-закладки, она полистала журналы и догадалась. В каждом выпуске «Зина» рассказывала читательницам о русских городах — Торжке, Боголюбове, Мышкине. Лариса там ни разу не была. Глупо. Побывать почти во всех европейских столицах и ни разу не увидеть ни одного провинциального русского города с его исчезающей красотой. Все собиралась, даже журналы откладывала, но так и не съездила. Доставая еще один журнал, она задела книгу, которая с глухим стуком упала на пол. Подняв книгу, Лариса поняла, какой будет пресс-конференция. Упавшая книга была детективом Агаты Кристи.

Подсев к секретеру, Лариса взяла лист бумаги и быстро набросала план: место проведения — ресторанчик типа «Черная кошка», «Сыщик» или «Бриллиантовая рука». Приглашенные журналисты будут сидеть за столиками. В подарок каждый получит лупу с логотипом издательского дома. Приглашенные артисты разыграют один из эпизодов рассказа королевы детектива. Мисс Марпл будет искать некую «Зину». Она будет выяснять приметы «Зины» у директора издательского дома, главного редактора. Журналисты тоже смогут включиться в эту игру, задавать свои вопросы. Когда «Зина» найдется, последуют традиционные вопросы-ответы. Конечно, кое-кого из знакомых журналистов надо подготовить, чтобы они своими, заранее отработанными вопросами подогревали ситуацию, не дали собратьям по перу превратиться в банальных зрителей. Пусть все ищут «Зину». Вот это будет здорово!

Лариса радостно улыбнулась. «Сейчас же пошлю Виктору план, — решила она, открывая свой личный ящик электронной почты, — пусть начинает работать». В ящике висело одно непрочитанное сообщение. Отправитель — неизвестен. Послание гласило:

«Кем бы ни был таинственный отправитель, а поэзию он знает неплохо, — усмехнулась Лариса. — Ничего, доживем до понедельника, придет „доктор“ и выведет тебя на чистую воду».

Выходные прошли спокойно. Лариса предоставила событиям идти своим ходом, целиком положившись на судьбу. Она старалась не думать о Сергее, а чтобы занять мысли, перечитывала целыми днями Агату Кристи.

В понедельник с утра в приемной ее уже поджидал молодой человек. Это был «доктор» от Леши Быкова. Лариса пригласила его войти в кабинет, открыла свой ящик электронной почты и наткнулась на послание:

— Вот, — смутившись под насмешливым взглядом «доктора», сказала Лариса, — это он, тот самый загадочный отправитель, который не дает мне покоя.

— Посмотрим. — Молодой человек уверенно сел в ее кресло. Его пальцы быстро забегали по клавиатуре. — А вы пока кофе выпейте, — посоветовал он, — в принципе дело несложное, я скоро вычислю вашего злодея.

Лариса вышла в приемную. Натка протянула ей ворох документов.

— Как прошла пятница? — поинтересовалась Лариса.

Натка сделала круглые глаза:

— Звонков было много! Просто ужас! Виктор и Марк едва справлялись!

— Лариса Николаевна, — позвал ее из кабинета молодой человек, — у меня все готово! Хотите посмотреть?

— Да, конечно!

— Вот, видите, дата отправления — сегодняшний день. Отправитель засекретился, причем очень хитро. Чувствуется, что работал профи. Я даже немного понервничал, — весело двигал мышкой «доктор», — но я его все равно нашел! Отправитель — компания «Танак», рабочий стол «Донской». Вам это что-нибудь говорит? — Он снова насмешливо взглянул на нее. Лариса почувствовала, что краснеет.

— М-да, — протянула она, — кажется.

— Тогда я пошел. — Молодой человек мячиком выпрыгнул из ее кресла. — Будут проблемы — обращайтесь.

Лариса кивнула, проводила его задумчивым взглядом и присела за стол. На экране все еще оставались строки Рождественского. Все эти дни Сергей Донской посылал ей письма. Любовную лирику. Значит, он простил ее, а эти четверостишия — его признание, его зов, его чувства.

Не раздумывая ни минуты, она набрала номер его мобильного телефона. Сергей ответил сразу.

— Это я, — просто сказала Лариса, — я получила твои письма.

Ларисе казалось, что прошла вечность, прежде чем он заговорил:

— Я жду тебя у нашей скамейки через полчаса. Успеешь?

— Да! — выдохнула она.

* * *

Выйдя из машины у Измайловского парка, Лариса отпустила водителя, пересекла небольшую аллейку и увидела фигуру Сергея, гуляющего по асфальтовой дорожке у скамейки, на которой они часто сидели. Лариса замедлила свой шаг, любуясь им. Заглянув ему в глаза, она вновь почувствовала, как что-то ухнуло в районе солнечного сплетения. Сердце заколотилось сильно-сильно, когда Сергей взял ее за локоть и повел гулять в парк. Ей казалось, что тепло, исходящее от его руки, перетекает в ее тело, она дышала в одном ритме с ним, смотрела на мир его глазами. Работа, Виктор, заказы, подруги, родители — все растворилось в мерцающей дымке за ее спиной. По земле шагали только два человека — она и Сергей. Единственные люди на всей Земле. Сергей, вероятно, почувствовал ее настрой. Он недоверчиво вглядывался в ее преданные глаза, не в силах поверить в то, что происходило между ним и этой женщиной. Остановившись, он взял ее лицо в ладони и приблизил свои губы к ее губам. Она потянулась к нему. Еще сомневаясь, Сергей легко прикоснулся к ее губам. Лариса закрыла глаза и открыла их вновь. Не о таком поцелуе она мечтала. Сергей с удивлением обнаружил в ее взгляде обиду. Тогда он поцеловал ее по-настоящему. Мир неуловимо изменился вокруг него. Схватив Ларису за руку, он потащил ее назад, к своей машине. У машины Сергей снова поцеловал ее. Этот поцелуй был более страстным, более многообещающим. В глазах Ларисы он увидел безграничную любовь.

— Куда мы едем? — прошелестела она.

— Ко мне, — тихо ответил Сергей.

* * *

В полумраке большой, экстравагантно обставленной спальни она подошла к нему. Он жадно прильнул губами к ее губам. Их поцелуи становились все горячее. Позабыв обо всем на свете, она наслаждалась его объятиями. Сейчас она жила ради него — этого прекрасного, опытного, неотразимого мужчины! Она смотрела на него сквозь полуприкрытые веки, ей нравилось, как он выглядит — мощный торс, выпуклые мускулы. Ее кожа казалась невероятно белоснежной в полумраке темной комнаты. Сергей превращал каждую минуту любви в длинную волнующую повесть. Сплетались не только их тела, но и души — словно корни вековых деревьев. Любовь накатила на них, словно освежающая волна, смывая всё: горести, неудачи, раздражение, накопившиеся за долгое время. Сергей приподнялся на локте и заглянул в глаза Ларисы:

— Не спишь?

Лариса вздохнула. Он прижал ее к себе и стал баюкать, словно ребенка. Он шептал ей какие-то успокаивающие слова, гладил ее по голове и по спине, укутывал в одеяло. Вслушиваясь в его голос, чувствуя его тепло, ощущая себя в полной безопасности, Лариса медленно погружалась в сон. Во сне она крепко прижималась к плечу Сергея и даже иногда проводила рукой вдоль его груди — словно бы желала удостовериться в том, что лежащий рядом мужчина — реальность.

Утром ее разбудил не треск будильника, а ласковые поцелуи любимого человека.

— Просыпайся, соня, — прошептал Сергей.

Лариса улыбнулась ему.

— Я люблю тебя, Лара, — произнес он, и она затаила дыхание.

Ларисе показалось, что она воспарила над землей, наслаждаясь каждой секундой пролетающего времени, стараясь запомнить оттенок утреннего света, лившегося из окна, звуки просыпающегося города, запахи, дыхание Сергея, тепло его руки, обнимающей ее.

— Хочешь, я спою тебе песенку?

— Песенку? — удивилась она.

— Слушай. «Сакварлис саплавс ведзевди…» — затянул он по-грузински «Сулико».

Она рассмеялась:

— Где ты нашел слова?

— Это было несложно, — ответил он, целуя ее, — не сложнее, чем тебе ответить «да» на мое предложение.

— Какое?

— Выходи за меня замуж.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Примечания

1

Миссия невыполнима (англ.).

(обратно)

Оглавление

Синий вечер

«Арена» — поле для битвы

Женщина-пуля

Магия Луны

Уроки

Ледяная дева

Очарованный

На всех парусах

Игра с огнем

Маскарад

Дуэль

Полночный вальс

Таинственный отправитель

*** Примечания ***