Член Партии [Виктор Зенович Телегин] (fb2) читать постранично

Член Партии

К северной стене пробились к вечеру. Коксов опустил кирку, уселся на камень, вытер

лоб тыльной стороной ладони, улыбнулся застенчиво.

-Оксана Евгеньевна, можно закурить?

Оксана Свириденко поправила волосы; ее сиськи, выглядывающие из выреза топика,

завязанного узлом в районе пупка, белели в свете факела. Коксов отвел глаза.

-Курите, Леонид Романович.

Коксов достал сигареты, закурил.

-Оксана Евгеньевна?

Свириденко оторвала глаза от испещренной иероглифами стены и посмотрела на

напарника.

-Как вы думаете, это все правда?

-Что правда?

-Ну, что рассказывают про него?

Оксана усмехнулась, дотронулась рукой до изображенного на стене фаллоса.

-Леонид Романович, вы же сами знаете, что неправда.

Коксов почесал бороду.

-Да, знаю. Однако, они же в него верили, как в божество. Неужели, вы не

испытываете ни малейшего трепета, находясь здесь, у его гробнице? А, Оксана Евгеньевна?

Свириденко, казалось, задумалась.

Коксов затянулся сигаретой, разглядывая барельеф на стене.

Это было нечто древнеегипетское, а вместе с тем, с изрядной примесью сталинского

ампира. Люди с головами птиц перемежались с пятиконечными звездами, и пышнотелыми

колхозницами, точно младенцев, держащими на руках снопы пшеницы. Барельеф изображал

процессию, направляющуюся к пирамиде, увенчанной кремлевской звездой. Кроме

птицеглавов и колхозниц, в процессию входили весталки храма Амона в широких и длинных

(до пят) одеяниях, оскопленные юноши (голый низ, сверху — костюмчики воспитанников

суворовского училища), сакральные проститутки, одетые, как героини фильма

«Интердевочка» и с соответствующими прическами, горгонообразные старухи, несущие в

левых руках собственные непричесанные, сморщенные головы, благообразные старцы с

длинными любовно расчесанными бородами, и эрегированными членами, к которым

припали головами люди в военной форме, евреи - гермафродиты, несущие на руках

иссеченное дамасскими клинками тело Ясира Арафата, карлики с распоротыми животами, в

которые вставлены электрические экономичные лампы в 100 ватт. За пирамидой - сидит

некто, чье лицо скрывает пятиконечная звезда, однако, над звездой видна головка

исполинского члена, с воткнутым в каналец свернутым трубочкой Планом Расширения

Московского Метрополитена за 1976 год. Некто обнимает пирамиду таким образом, что на

ребрах пирамиды видны его ладони, а у подножия, - крупные босые ступни с испещренными

грибком ногтями.

Что-то пробежало по руке, Коксов невольно вскрикнул.

Жук-скарабей.

-Ах же дрянь ты этакий.

Леонид Романович сбросил жука на каменный пол и раздавил. Поднял глаза на

Свириденко.

-Оксана Евгеньевна.

Женщина встрепенулась.

-А?

-Вы мне так и не ответили.

-Простите, Леонид Романович, я … я отвлеклась. О чем вы спросили?

-Я спросил, Оксана Евгеньевна, - несколько обиженным тоном сказал Коксов. -

Испытываете ли вы трепет, находясь у гробницы Члена Партии?

Оксана Евгеньевна засмеялась, обнажив ряд белоснежных зубов.

-Леонид Романович, о каком трепете вы говорите?

Коксов отчего-то смутился.

-Ну, как же, все-таки божество, на него полстраны молилось...

-Ах, вот вы о чем.

Оксана Евгеньевна полезла в подсумок, вынула фотоаппарат.

-Нет, Леонид Романович, такого трепета я не испытываю. Все-таки Член Партии —

мертвое божество.

Она усмехнулась.

-Да, мертвое. Но трепет исследования, который, вероятно, испытал Шлиман, я

ощущаю. Давайте, однако, работать, Леонид Романович.

Свириденко принялась фотографировать барельеф.

Оксана Евгеньевна соврала Коксову, которого всегда считала человеком, как

минимум, недалеким, а то и просто глупым.

Она испытывала не только исследовательский трепет.

Свириденко сфотографировала фаллос, повернулась к Коксову.

-Леонид Романович, - ее лицо стало строгим до сердитости. - Пора.

Коксов потянул фаллос, легко скользнувший вниз, точно был выполнен не из камня, а

из металла, и регулярно смазывался. Над рычагом надпись на древнеегипетском: «Не

гнушайся».

Свириденко дышала тяжело, ее сиськи вздымались, на коже выступили капельки пота.

В подземелье до поры до времени было тихо, но затем послышался скрежет камня,

похожий на урчание тасманийского дьявола. Стена с барельефом медленно