Проверка на вшивость [Linnea] (fb2) читать онлайн

Название: Проверка на вшивость

Автор: Linnea

Бета, гамма: Kairin

Пейринг: как такого нет

Категория фика: джен

Рейтинг: для всех (G)

Размер: миди

Статус: закончен

Отказ: герои принадлежат мадам Роулинг, мне только фантазия

Аннотация: Он решил проверить своих друзей и окружение, узнать, насколько он им дорог. Результат оказался плачевным. Но он нашел причину для того, чтобы спасти магический мир. Только одну причину

Комментарии: возможно, смерть персонажа

Примечание: первичная вычитка - Katana

* * *

Глава 1. Размышления и ссоры.

Очередное первое сентября, очередная поездка на вокзал, но на этот раз не из Норы и даже не с Гриммуальд-плейс, 12. Его на все лето оставили в Литтл-Уиннинге. Гарри не мог сказать, было это плохо или хорошо. Возможно, хорошо, потому, что ему нужно было время, чтобы осмыслить случившееся, пережить свое горе, или, правильнее, смириться с ним, с потерей своих надежд. Боль от потери Сириуса занозой сидела в сердце, но он так ушел в обдумывание своей жизни, что времени на страдания постепенно не осталось, тем более что выводы, сделанные из размышлений, были неутешительными. Вопросы росли как снежный ком, но ответов на них не было. Физический труд притуплял его боль днем, но ночью становилось действительно плохо, и не только из-за смерти крестного. Чем больше он думал, тем больше становилось вопросов, на которые он хотел бы получить ответы. Если в июне, он просто отмахивался от своих сомнений, то в июле эти сомнения переросли в подозрения. Он все больше и все глубже зарывался в собственную жизнь. Поведение людей, окружавших его последние пять лет, приводило в недоумение, к разочарованию, раздражению и гневу, причем все эти эмоции сменяли друг друга по нарастающей. За все лето он не получил ни одного известия о магическом мире, даже друзья ему не писали. Правда, в сложившейся обстановке, его это не особенно трогало, не приходилось отвлекаться от своих раздумий и придумывать какие-то оправдания для Рона и Гермионы. Никаких происшествий за лето не произошло, никто не пытался на него напасть, никому не пришло в голову как-то спровоцировать его на выплеск магии, и это радовало. Даже Дурсли старались лишний раз его не трогать, хотя все также загружали работой, но она, как ни удивительно это звучит, была юноше в радость. К моменту поездки в школу Гарри пришел к неутешительным выводам, но все же предпочел верить, что Дамблдор и Орден лучше знают, что делать. Но внутри затаился гнев, сдобренный хорошей приправой из разочарования смешанного с надеждой. И рано или поздно должен был случиться взрыв.

За ним прибыли Грюм и Тонкс, которые должны были его сопроводить на вокзал. Если старый аврор был как всегда угрюм, то Тонкс просто светилась, распространяя вокруг себя флюиды счастья.

- Привет, парень, - рыкнул Грюм. - Готов?

- Ты не беспокойся, Гарри, - защебетала Тонкс. - Мы все тебе купили, даже новые мантии.

Гарри ужаснулся этому, представив, что именно ему купили. Сама собой пришла мысль, что надо будет в первый же поход в Хогсмиде зайти в магазин одежды, причем тут же появилось продолжение, что не мешало бы вообще сменить гардероб, но юноша загнал все это глубоко внутрь себя.

- Да, готов, - кивнул Гарри. Но тут появился в самый неподходящий момент Вернон Дурсль.

- Что вы делаете в моем доме? - пылая, как ему казалось, праведным гневом, разорался толстяк.

- А, ну, цыц, пока не превратил в кабана, - рявкнул Грюм, вращая своим магическим глазом. Дурсль, как и его жена, тут же вжался в стенку.

- Вон из моего дома, - пискнул Вернон. Тонкс весело подмигнула Гарри и решила помочь ему снести вниз сундук. Юноша с каким-то садистским удовольствием услышал за своей спиной грохот, а затем звон разбившегося стекла. Тонкс в своей неуклюжести что-то уронила.

- Ох, простите, извините, я сейчас. Репаро, - в подтверждение раздался голос Тонкс, только вот вины в нем не было ни йоту. Гарри даже обернулся, чтобы посмотреть на реакцию Дурслей, при которых использовали магию. Оно того стоило: ужас на их лицах был непередаваемый.

- Поттер, быстрее, а то опоздаем, - рыкнул Грюм. Гарри поспешил в «свою комнату». Тонкс вошла пару секунд спустя и, взмахнув палочкой, отлевитировала вещи Гарри вниз, сам он нес клетку с Хедвиг.

- До свидания, - улыбнулась Дурслям Тонкс, Грюм только зыркнул на них, обещая все напасти, если они дернуться с места. Гарри же просто их проигнорировал.

- Так, Поттер, сейчас зайдем в переулок и аппарируем на вокзал, - распорядился Грюм на улице.

В переулке никого не было, так что все произошло быстро и незаметно. Гарри пошатнулся и устоял на месте только потому, что его за ворот поймал старый аврор. «Как кутенка, честное слово», - раздраженно подумал Гарри, сам себя удивляя.

- Так, Поттер, ни на шаг от нас, - рыкнул Грюм и устремился к барьеру на платформу девять и три четверти.

- Не дрейфь, Гарри, - улыбнулась Тонкс. - Все путем.

- Интересно, когда вообще что-то было путем, - пробурчал юноша себе под нос. Тонкс бросила на него недоуменный взгляд, но ничто не могло испортить ей настроение, так что она сразу же выбросила из головы странности в его поведении.

Они, молча, проследовали через барьер и двинулись по платформе. Гарри видел, как на него смотрят студенты и их родители. Еще бы, Поттер и с охраной, такой будет повод поиздеваться. Гарри сам себе удивлялся, когда отпускал такие едкие замечания, причем в свою же сторону. Лето не прошло для него так уже бездарно, как могло показаться, правда, как обычно, он не смог выполнить задание по зельям, что обязательно не останется незамеченным зельеваром.

Впереди замелькали рыжие головы, и Гарри позволил себе улыбнуться, но улыбка так и застыла на его лицо, когда он увидел выражение лица Рона и Гермионы. Он знал, что не ошибся, даже когда эти выражения моментально сменились приветливыми улыбками и радостными воплями. Что-то бесповоротно изменилось.

- Гарри, как ты? Что делал летом, друг? - обнял его Рон.

- Ты все домашнее задание сделал? - тут же включилась Гермиона. Гарри с трудом подавил раздражение и готовые сорваться с языка слова, что на эти вопросы они без сомнения знают ответ и без того, чтобы его спрашивать.

- Нормально, Рон, и нет, Гермиона, - ответил сразу обоим юноша.

- Гарри, ты должен понимать, - тут же пошла в наступление девушка. Гарри захотелось закрыть глаза и перестать слышать.

- Гермиона, - раздражение все-таки вырвалось наружу. Наверное, что-то было в его взгляде, что остановило девушку от дальнейшего нравоучения. - Я надеюсь, что в шестой раз мне не надо объяснять, где я живу и с кем.

- Гарри, - Тонкс явно была шокирована тоном юноши, но тот даже не пытался извиниться, а просто развернулся и вошел в вагон, тем более поезд отправлялся через семь минут. Оказалось, что купе его друзья уже заняли. Гарри видел, что Гермиона на него обижена, но ничего не мог поделать со своим раздражением, которое выплескивалось через край с каждым их новым словом. Юноша не думал, что отсутствие новостей от друзей настолько сильно его задело.

- Гарри, ты на нас обижаешься? - спросила Джинни, до которой вдруг дошла причина настроения друга. И друга ли?

- За что? - к сожалению, вместо удивления в голосе просквозил очень сильный сарказм. Оба Уизли и Гермиона несколько ошеломленно на него уставились.

- Эй, друг, ты чего? - не понял Рон.

- Ты это потому, что мы тебе не писали? - Гермиона сжала губы в тонкую линию. Гарри отвернулся от них и уставился в окно. Ему совсем не хотелось сейчас разговаривать, поскольку чувствовал, что еще чуть-чуть, и он наговорит друзьям много того, о чем крупно пожалеет.

- Ладно, я пойду к своим, - немного растеряно произнесла Джинни, бросая на Гарри непонимающие взгляды.

- Рон, нам нужно на собрание старост, - потянула за собой рыжего парня Гермиона. Через секунду Гарри остался один. Его мысли снова вернулись к раздумьям, которым он посвятил два с половиной месяца лета.

Вся его жизнь была одним большим знаком вопроса. Сначала его на десять лет заперли с родственниками, которым он был не только не нужен, они были бы счастливы вообще не знать о его существовании. Он вырос в чулане метр на полтора, исполняя при своих родственниках роль раба. А потом пришло неожиданное известие: он - волшебник. Этим летом он впервые задумался над вопросом, почему за все десять лет никто ни разу не явился в их дом или даже просто взглянуть на него со стороны? Или же они все знали? Все было так задумано? Его жизнь расписали как по нотам? Чем больше он размышлял, тем меньше ему все нравилось. Каждое воспоминание сначала вызывало на лице улыбку, затем грусть, потом друг за другом шли тревога, осознание и горечь, и, наконец, приходил гнев. Гарри вспоминал свои ощущения за лето и теперь, глядя невидящим взором в окно купе, заново все переживал. Ему все больше переставало нравиться то, к чему он приходил в ходе своих размышлений. Что же такое происходило с его жизнью? Перед его мысленным взором стояли Дамблдор, весь прошлый год его избегавший; Гермиона, постоянно к чему-то его подталкивающая; Рон, изошедший от ревности к его славе, которая Гарри была не нужна; Снейп, обучающий его окклюменции каким-то изуверским способом, и многие другие. Что же все это значило? Как разобраться, где правда, а где ложь? Десять лет жизни в персональном аду в качестве личного раба для Дурслей-старших, боксерской груши для Дадли, козлом отпущения во всех мыслимых и немыслимых грехах и так далее и тому подобное не сделали его ожесточенным тогда, но что-то же заставляет его теперь чувствовать себя иначе, постоянно раздражаться. Гнев, пусть и сдерживаемый, стал постоянным его спутником. Он не стал озлобленным, трудным подростком с «неискоренимыми криминальными наклонностями», он остался наивным, смущающимся, доверчивым мальчиком. Десять лет он не знал правды о себе, слыша лишь оскорбления в свой адрес и в адрес родителей, которых и не знал вообще-то. Почему Дамблдор решил, что ему не надо знать о магии, о своей семье? И почему его отдали именно Дурслям? Многое случилось этим летом. Одним из событий стало известие о том, что Дурсли не были его опекунами по закону. Оказывается, они должны были пройти специальную процедуру опекунства. Интересное получилось дело. В реальности никогда не существовало Гарри Поттера, опекунами которого были Дурсли. И как это понимать? И кто тогда его опекун, если не в маггловском, то хотя бы в магическом мире? А в том, что он у него есть, он не сомневался. Мысли текли дальше, все больше укрепляя его в понимании того, что он стал чьей-то игрушкой, которую изрядно поломали, но все же, она пока еще та, с которой можно поиграть и дальше. До тех пор, пока она не сломается окончательно.

Гарри тряхнул головой, но мысли бежали дальше, снова и снова вытаскивая наружу его воспоминания и размышления. Как он узнал, что Дурсли содержат его незаконно? Случайность, досадная для родственников, но случайность. Дурсли хотели взять какой-то кредит в банке, а сотрудник банка жила с ними на одной улице. Гарри как раз вернулся с улицы и замер, услышав обсуждение вопроса. Дурслям необходимо было заполнить какие-то анкеты, вот тут-то и был задан вопрос о Гарри. Женщина сказала, что наличие у них подопечного сироты очень даже хорошо сыграет им на руку, создаст прекрасную репутацию. Когда женщина ушла, тетка заметалась, говоря, что у них нет документов на опеку, и нигде не значиться, что этот мальчишка находится у них по закону. Дурсли понимали, что теряют выгоду. К сожалению, дядя его заметил. Это был первый и последний раз за лето, когда его ударили и заперли. Он выслушал огромное количество грязи, которое на него вылили тетка с дядей. Новость заставила задуматься и очень серьезно.

Эти пять лет, окинутые новым взглядом, вызвали у Гарри желание немедленно залезть в ванну и драить кожу, словно он не мылся все эти годы. Почему он только сейчас стал чувствовать фальшь? Он вспоминал каждое событие, раскладывал его на составляющие. И чем чаще это делал, тем отчетливее чувствовал неискренность сказанных ему слов, наигранность ситуаций, в которых оказывался за эти пять лет. Одна такая игра стоила ему Сириуса.

Гарри снова вздохнул, отрываясь от своих горьких и мрачных раздумий. Он принял решение, которое должно было расставить все на свои места - он решил поговорить со всеми действующими лицами. Ему необходимо было удостовериться в своих выводах или же наоборот их опровергнуть. Надежда всегда умирает последней, а у него, похоже, осталась только она.

Поезд начал медленно снижать скорость. Гарри недоуменно посмотрел на двери купе: «Что такое? Малфой решил не следовать своей традиции?» Юноша переоделся в мантию и стал ждать окончательной остановки поезда. Из вагона он вышел одним из последних. Он сразу заметил своих друзей у одной из карет. Первой мыслью было ретироваться и сесть с кем-нибудь другим, но он ее поборол.

- Ты уже пришел в себя? - поинтересовалась Гермиона, но таким тоном, словно он ее облил грязью и теперь по гроб жизни должен извиняться. Гарри промолчал, из чего был сделан вывод, что он все еще не в хорошем расположении духа.

Гарри молчал весь путь, отстраненно глядя в окно. Он также пропустил мимо ушей все распределение, речь директора и пир. Его тарелка так и осталась пустой. Если кто и заметил такую странность, то промолчал. Возможно, Рон и хотел с ним поговорить, но когда он разобрался со своими обязанностями, Гарри уже лежал в кровати за закрытым пологом.

Утро началось вполне сносно и спокойно. Юноша вел себя уже более-менее нормально, но видел, что и оба Уизли, и Гермиона на него обижены. «Интересно, а почему они, а не я?» - промелькнуло у него в голове.

Завтрак прошел уже в более дружеском расположении духа, пока не раздали расписание. И только сейчас Гарри узнал, что стоящие первыми ЗОТИ у них будет вести Снейп, а вот по зельям у них другой преподаватель.

- Мерлин, Гарри, чем ты вчера слушал? - фыркнула Гермиона.

- Я вчера не слушал, - ответил ей юноша.

- Вот в этом ты весь, - раздраженно бросила девушка, подхватила сумку и первой направилась на урок. Гарри проводил ее чуть прищуренным взглядом, который никто не заметил.

Урок был более чем паршивым. Снейп, что на зельях, что на ЗОТИ вел себя совершенно одинаково. Любимый предмет превращался, в далеко нелюбимый с каждой секундой. Гарри просто воочию чувствовал, что зельевар всеми силами пытается выставить его на посмешище. Только сам он вдруг понял за собой одну вещь, которая многих в классе ставила в тупик. Он все сносил молча, не произнося ни слова, хотя внутри была настоящая буря. Когда этот кошмар закончился, Гарри смог осторожно выдохнуть, как оказалось зря.

- Ты должен заниматься. Невыполнение домашнего задания только портит репутацию нашего факультета. Ты, Гарри, просто позор, - прошипела на него Гермиона, оттянув его за руку за угол. Гарри на несколько секунд потерял дар речи.

- Мне казалось, Гермиона, ты в курсе того, как я живу летом, - наконец, пришел он в себя.

- Значит, надо было вести себя по-человечески с родственниками. Они твои опекуны, - прошипела та в ответ.

- Они не..., - начал Гарри, но был оставлен разгневанной девушкой.

- Мне надоело, что из-за тебя факультет теряет немыслимое количество баллов. Когда ты, в конце концов, возьмешься за ум? Зачем ты специально провоцируешь профессора Снейпа? Думаешь, я ничего не вижу? Ты просто эгоистичный, думающий только о себе придурок.

- Гермиона, - попытался ее остановить Гарри.

- Я уже пятнадцать лет Гермиона, - девушка начала повышать голос.

- Гермиона, что происходит? Я ничего не дала , я старался, чтобы Снейп не снял с нас баллов, - Гарри был в шоке.

- Значит, плохо старался, - прошипела та в ответ. Гарри видел, как зло на него смотрит подруга. - Мне надоело исправлять твои ошибки. Есть вопросы?

- Почему вы мне не писали? - вырвалось у него с несколько обиженной интонацией.

- Эгоист, - вспыхнула Гермиона с новой силой. - Придурок. Ты безответственен. Твоя безалаберность стоит людям жизни, - она не видела, насколько сильно ударила по Гарри. Тот чуть не задохнулся от несправедливых обвинений.

- Ты просто дурак, раз не понимаешь к чему приводить твое идиотское геройство и лень. Если бы ты учился, то не было бы..., - Гарри перестал вслушиваться во все то, что говорила девушка. Но подсознательно ловил каждое слово. Внутри все клокотало, но на лице не отобразилась ни одной гневной эмоции. И когда это Гарри Поттер стал таким спокойным и уравновешенным? Когда он научился управлять своими эмоциями? Но сейчас нельзя было показывать своего гнева и боли. Казалось бы, безобидный вопрос: «Почему вы мне не писали?» вызвал в ответ лекцию о его безответственности, лени, дурости, упрямстве и никчемности. Гермиона особо не выбирала выражения и характеристики. И все было хорошо, если бы это было справедливо, но нет. Гарри сжал кулаки, когда Гермиона прямым текстом сказала, что это именно он убил Сириуса.

- Я все сказала, надеюсь, ты все-таки поймешь, - выплюнула она и, развернувшись, пошла в сторону кабинета чар. Урок, кстати, уже начался.

Гарри задумчивым взглядом смотрел в спину удаляющейся подруги. Этот разговор с Гермионой нарушил все его планы, составленные в поезде, но он также стал последней каплей, переполнившей терпение Гарри. Сомнения в своей неправоте разбились как волна о камни.

Глава 2. Игра началась.

Гарри в тот день не появился больше ни на одном уроке, чем еще больше вызвал злость у гриффиндорской старосты. Обнаружить его не смогли. По какой-то странной причине никто не заглянул в выручай-комнату, где юноша и осел на весь остаток дня. Каждый был уверен в том, что кто-то другой точно уже туда заходил, и Гарри там не появлялся. Иногда самонадеянность и уверенность, что кто-то другой сделал то, о чем ты подумал, но сам так и не проделал, играет с людьми странную шутку.

Комната, вызванная по желанию юноши, была довольно интересной. Аскетичный интерьер, ничего лишнего, только больше подходил для размышлений, что на данный момент больше всего и заботило Гарри, снова предался своим мыслям, в который уже раз. Только теперь у него уже не было сомнений, подозрения стали явью, страшной и жуткой. Но ему нужны были доказательства, веские, очевидные, ведь где-то внутри все еще теплилась надежда, что это только дурной сон.

Гарри не замечал, как под его думами меняется комната. Там все время что-то появляется. Сначала на столике перед ним материализовался кувшин и бокал, который Гарри отстраненно взял в руки и чуть пригубил. Это оказался приятный на вкус чуть сладковатый напиток, но что именно, он понять не смог. Периодически то появлялись, то исчезали книги, которые, как считала комната, могли понадобиться Гарри.

Юноша поставил на столик бокал. Его взгляд был направлен на огонь, пляшущий в камине, появившемся в комнате где-то полчаса назад. На лице юноши появилась улыбка.

- Ну что же, пора выпустить наружу мою слизеринскую сущность, - проговорил он. Улыбка стала мрачной. На столике перед Гарри, словно, ответ на его мысли появился небольшой фиал, в котором переливалась рубиновая жидкость. Под хрустальным сосудом лежал пергамент. Юноша прищурился и взял их в руки. Это оказалось довольно-таки интересное зелье - ответ на все его вопросы. Теперь план можно было претворять в жизнь.

- Спасибо, - Гарри оглядел комнату. Он еще несколько часов назад понял, что комната дает ему ответы на все его размышления и помогает так, как считает нужным. Хоть кто-то считал, что ему требуется помощь. Гарри встал, опрокинул в себя зелье, отсалютовал комнате и вышел. Часы как раз пробили полночь. На удивление, ему никто не попался по дороге. Гарри без приключений добрался до гриффиндорской башни. Но как только он вошел, на него сразу же фурией набросилась Гермиона.

- Где ты был? Время уже позднее. Где ты шлялся? Сколько баллов мы из-за тебя потеряли? - Гермиона явно была более чем рассержена. - Я думала, ты хоть прислушаешься к моим словам, но ты не видишь..., - девушка запнулась, когда Гарри невидящим взором посмотрел как бы сквозь нее и прошел мимо, направляясь, словно на автопилоте в сторону спален мальчиков.

- Гарри Поттер, я с тобой разговариваю, - гневно воскликнула Гермиона, придя в себя от такого явного игнорирования собственной персоны. Юноша продолжил свое движение в заданном направлении, словно и не слышал гневного выкрика.

- Гарри! - несколько недоуменно позвал его Рон. Гарри не отреагировал. Рон и Гермиона переглянулись. Девушка кивнула, и Рон пошел вслед за ним. Когда он вошел в спальню мальчиков шестого курса, полог кровати Гарри был задвинут. Рыжий парень подошел к кровати, постоял немного, прислушиваясь, но все же решил оставить разговор на утро. Он вышел из спальни и не заметил, что за ним наблюдают яркие зеленые глаза. Спустя полминуты Гарри выскользнул из спальни и замер на верху лестницы, прислушиваясь к тому, что происходит в гостиной.

- Что? - донесся до него голос Гермионы.

- Он уже спит или делает вид, что спит, - небрежно ответил Рон. - Похоже, ты его сильно задела.

- Я сказала только правду, - хмыкнула Гермиона. - Нечего изображать из себя жертву, которую все обижают. Надоело уже до горькой редьки. Родственники меня не любят, Снейп меня ненавидит, Дамблдор мне ничего не говорит, - попыталась изобразить Гарри девушка.

- Ага, - усмехнулся Рон. Гарри с трудом подавил желание закричать, в его глазах промелькнула боль, которую он тут же задавил в зародыше. «Вы сами на это подписались», - мрачно подумал про себя Гарри. - «За все нужно платить».

Юноша ушел в спальню и залез в свою кровать. Он достал из-под подушки пергамент, на котором была инструкция к выпитому им зелью.

«Зелье Равеллиус. Было впервые использовано в 1352 году ведьмой по имени Терра Равелл, которая хотела проверить искренность своего жениха. Эффект зелья таков, что принявший его может совершенно безнаказанно изображать из себя человека, потерявшего память. Внешний эффект стабилен и подразумевает под собой то, что маг, выпивший зелье, ничего не помнит, хотя на самом деле это не так. Ни легелименция, ни сыворотка правды не позволят обнаружить обман. Для полного воздействия зелья необходимо прочесть следующее заклинание: «омникус омния терра ривалус ом корта». Оно активирует полностью формулу зелья и действует до тех пор, пока маг не решит отменить этот эффект. Терра Равелл таким образом выяснила истинное отношение к себе не только жениха, но и родных. В результате свадьба не состоялась, а девушка исчезла. Рецепт был найден спустя пятьдесят лет после этого происшествия в одной из книг в библиотеке Равеллов. В последующие двести лет им не раз пользовались. Затем в 1576 году оно была признано запрещенным, но в 1614 году запрет был снят. Было зафиксировано еще несколько случаев его применения, затем рецепт был утерян, как считается. С 1682 года о Зелье Равеллиус не было сказано ни слова. Упоминание о нем можно увидеть лишь в древних фолиантах пятнадцатого века, после 1682 года данные о нем утеряны. На данный момент не является запрещенным и не внесено в категорию темномагических только в силу того, что забыто магическим сообществом. Справка составлена Катриной Де Бург, 12 апреля 1912 года. Ниже приводится сам рецепт и инструкция к применению».

«Что ж, приступим», - решил Гарри с мрачной решимостью. Он несколько раз прочел инструкцию, затем навел на себя палочку и проговорил формулу. Он только успел сунуть палочку под подушку, как его просто вырубило, и он плюхнулся на эту самую подушку головой...

Утром Гарри проснулся от шума, издаваемого его соседями по комнате. Он сел на кровати, отдернул полог и подслеповато стал осматривать комнату и трех ее обитателей - Дина Томаса, Симуса Финигана и Невилла Лонгботтома. Подслеповатые глаза Гарри смотрели на собирающихся юношей с непониманием. Он даже представить не мог, как выглядит со стороны. Сам-то он прекрасно знал, кто перед ним, а вот внешне были все проявления того, что он понятия не имеет, где находится и кто перед ним. «Теперь главное не оплошать», - тихо выдохнул юноша и приготовился начать свою игру.

- Гарри?! - Невилл Лонгботтом заметил странный взгляд юноши. Гарри обвел комнату взглядом, подслеповато щурясь, и уставился на Невилла, пытаясь сфокусировать зрение. Он смотрел с любопытством, но без каких-либо признаков узнавания. Невилл передернул плечами, ему стало не по себе от ощущения, что Гарри Поттер его вроде как не узнает.

- Гарри? - Невилл сделал шаг в сторону юноши, сидящего на своей кровати с непонятным выражением на лице. Любопытство на лице Гарри сменилось недоуменным выражением, словно он пытался примерить имя на себя, и у него не получалось. Дин и Симус то не понимающе смотрели на Гарри, то переглядывались между собой.

- Гарри, ты в порядке? - Невилл предпринял еще одну попытку достучаться до юноши, подходя к нему поближе. Гарри же продолжал смотреть на него с недоумением. Невилл беспомощно оглянулся на Дина и Симуса. Те подошли поближе. Симус взял с тумбочки очки Гарри и надел их ему на нос. Тот молчал, но взгляда от них не отрывал. Трое гриффиндорцев переглянулись.

- Гарри, собирайся, мы опоздаем на завтрак и на уроки, - Дин неуверенно прикоснулся к плечу Гарри. Они никак не могли понять, что с их соседом по комнате.

- Вы кто? - наконец, Гарри прервал свое молчание.

«Наверное, я должен испугаться или насторожиться», - подумал он, но никак не мог проявить в себе этих чувств. - «Ладно, будь, что будет». Симус от неожиданности съехал с кровати на пол, челюсть Невилла отправилась туда же, а Дин поперхнулся воздухом.

- В смысле? - прокашлявшись, спросил Дин.

- Ну, кто вы и..., - Гарри посмотрел на Дина, и закончил свой вопрос. - Кто я?

- Гарри, ты чего? - Симус тронул Гарри за плечо. - Мы же пять лет уже в одной комнате живем, учимся вместе.

- Учимся? - недоуменно переспросил Гарри.

- Ну да, в Хогвартсе, - кивнул Дин. Троим гриффиндорцам, стало совсем не по себе, даже страшно.

- В Хогвартсе? А что это? - Гарри посмотрел на трех юношей перед собой. В их глазах читалось беспокойство. Они переглянулись.

- Ты знаешь, как тебя зовут? - Дин заглянул в глаза Гарри. Его вопрос гриффиндорцы оставили без ответа.

- Гарри, вы же так меня называете, - ответил тот не слишком уверенно.

- А фамилия? - уточнил Симус.

- Не знаю, - после продолжительного молчания ответил Гарри. Невилл прикусил нижнюю губу. Затем он протянул руку и вытащил палочку Гарри из-под подушки и протянул ее юноше. Тот взял ее, покрутил в руках и недоуменно посмотрел на Невилла.

- О, Господи! - в шоке воскликнул Дин, переходя на маггловские выражения.

- Надо срочно отвести его в больничное крыло, - засуетился Симус. Втроем они заставили Гарри одеться, а затем потащили к мадам Помфри. Благо никого уже не было в гостиной, когда они тащили за собой ничего непонимающего парня.

Влетев в больничное крыло, Невилл второпях, перескакивая с одного на другое, стал объяснять колдомедику ситуацию. Та с трудом, но поняла, что пытался ей втолковать гриффиндорец. Она сначала скептически отнеслась к рассказу ребят, но, взглянув на Гарри, у нее появилось очень нехорошее ощущение, что это отнюдь не шутка. Она решила провести диагностику. Чем дольше она водила палочкой, тем больше приходила в ужас. Физически молодой человек был в норме, а вот эмоциональное состояние желало быть лучше. Здесь можно было говорить о довольно сильном истощении.

- Мистер Поттер, - колдомедик пристально смотрела на Гарри, а тот в ответ недоуменно посмотрел на нее. Женщина взмахнула палочкой и только тут поняла, что гриффиндорец смотрит на эту палочку очень странно, словно не понимает, что она держит в руках. - Мистер Поттер, - повторила она, но продолжить не успела.

- Это моя фамилия? - уточнил Гарри с любопытством. Мадам Помфри замерла в шоке. Как только она пришла в себя, на юношу посыпались разнообразные вопросы, ответ на которые был только один: «Не знаю». Мадам Помфри пребывала в растерянном состоянии, она никогда не сталкивалась ни с чем подобным.

- Мистер Поттер, вы знаете, как вас зовут? - уже не надеясь на ответ, задала она вопрос обреченным голосом.

- Гарри Поттер, - удивил ее гриффиндорец, но тут же разбил все ее надежды. - Они меня называли Гарри, - юноша указал на трех парней, которых она забыла выставить из больничного крыла. - А вы называете меня Поттер. Значит, это моя фамилия, наверное.

С минуту мадам Помфри смотрела на Гарри, затем кинулась в свои комнаты.

- Профессор Дамблдор! - закричала она, сунув голову в камин, предварительно бросив туда щепотку летучего порошка.

- Поппи?! Что случилось? - отозвался Дамблдор, который сейчас был несколько занят, читая какой-то документ.

- Пожалуйста, спуститесь ко мне в больничное крыло. У меня здесь Гарри Поттер. И я не понимаю, что с ним, - женщина была слишком сильно возбуждена.

- Успокойся, Поппи, - Дамблдор улыбнулся, пытаясь таким образом повлиять на колдомедика. - Скажи, что случилось?

- Он ничего не помнит, - выпалила мадам Помфри. Глаза Дамблдора сверкнули и погасли. Он встал из-за стола.

- Я сейчас буду, - отрезал он. Колдомедик облегченно вздохнула. «Теперь все будет хорошо. Альбус во всем разберется», - успокаивала она себя.

Дамблдор появился в больничном крыле через десять минут в сопровождение недовольного зельевара. Снейп был вне себя. Каждый раз, когда с этим несносным мальчишкой что-нибудь случалось, ему приходилось вытаскивать его из проблем. Поттера он ненавидел всеми фибрами своей души. Он готов был разорвать парня голыми руками, только бы тот исчез из его жизни.

Когда они вошли, Гарри все также сидел на кровати, а напротив него расположились мадам Помфри и трое гриффиндорцев, все они молчали и смотрели друг на друга.

- Поппи, расскажи, что случилось, - потребовал Дамблдор, пристально смотря на женщину. Мадам Помфри встала, но затем обратно опустилась на кровать.

- Они могут рассказать лучше, - кивнула она на ребят.

- Мистер Лонгботтом, мистер Томас и мистер Финиган, - директор окинул взглядом трех гриффиндорцев. - Итак, что же такое сегодня случилось?

Те, перебивая друг друга, поведали Дамблдору и Снейпу события сегодняшнего утра.

Снейп взглянул на сидящего растрепанного Гарри Поттера и осторожно вошел в его мозг. Он двигался словно в пустоте, скрытой легкой сероватой дымкой. Он попытался ее рассеять, но ничего не выходило. Гарри недоуменно смотрел на зельевара. В его глазах не было и признаков узнавания.

- Извините, вам плохо? - задал он вопрос прямо Снейпу. Трое гриффиндорцев чуть не подавились слюной. Зельевар внутренне постарался взять себя в руки, поскольку еще секунда, и он бы просто придушил этого гаденыша, смеющего над ним издеваться.

- Гарри, почему ты решил, что профессору Снейпу плохо? - поинтересовался директора, сверкая на него глазами из-за очков-половинок.

- Он так морщит лоб, словно у него болит голова или он не может решить какую-то задачу, - бесхитростно поведал юноша, искренне глядя на Дамблдора. Никто не знал, как реагировать на такие речи Гарри.

- Поттер, - не выдержал Снейп. - Вы как были бескультурным маленьким зас...

- Северус! - мягко, но в то же время угрожающе прервал его Дамблдор, и тут же обратился к Гарри, который недоуменно смотрел на зельевара. - Мальчик мой, что ты помнишь, расскажи нам.

Гарри вздохнул и наморщил лоб, как бы собираясь с мыслями. «Знали бы вы, что я думаю», - мелькнула у него в голове мрачная мысль. И в эту секунду он почувствовал очередное проникновение в мозг. «Спасибо, Ремус! Твой подарок пришелся как нельзя кстати!» - подумал Гарри, вспоминая небольшой кулон, который сейчас был спрятан на его груди. Этот кулон был зачарован таким образом, чтобы дать ему знать, когда к нему лезут в голову, даже если это делают незаметно. К сожалению, зелье Равеллиус хоть и помогало скрыть свой разум, не давало возможности знать, что к тебе применили легелименцию, так что подарок Ремуса оказался очень кстати.

- Ну, я проснулся в незнакомой комнате оттого, что услышал, как рядом говорят, увидел их, - Гарри указал на трех гриффиндорцев.

- А вы, почему не на уроках? Минус пятьдесят баллов за прогул, - тут же воспользовался ситуацией Снейп.

«Урод», - про себя подумал Гарри. - «Хорошо, что зелье скрывает мои истинные эмоции, и узнать о подмене чувств не представляется возможным».

Он наблюдал за зельеваром, на лице которого была мрачная удовлетворенность.

«Сделал гадость, на сердце радость», - Гарри даже стало противно. Гарри легко читал в выражении лица мастера зелий ненависть и презрение к себе в частности и к гриффиндорцам в общем. Еще один положительный эффект зелья. Терра Равелл была умной и гениальной ведьмой, раз смогла создать нечто подобное.

- Сэр, мы беспоко..., - начал Дин, гневно сверкая глазами, но, стараясь быть вежливым.

- Действительно, Северус, ты несколько переборщил, - мягко произнес Дамблдор. «А баллы не вернул», - Гарри брал на заметку все, что происходило на его глазах и о чем говорилось.

- Опять выделились, Поттер! - Гарри как-то упустил тот момент, когда Снейп, накрутив себя, решил отыграться на нем. - Как всегда, не можете не привлечь к себе внимание! Вы такой же, как ваш отец! Тот всегда был в центре внимания!

- Вы знали моего отца? - Гарри с любопытством посмотрел на Снейпа, явно показывая, что пропустил всю тираду мимо ушей, выхватив из нее только то, что посчитал нужным. Зельевар брезгливо отвернулся.

«Минус один», - констатировал Гарри. - «Со Снейпом разговаривать бесполезно. И так все ясно».

- Гарри - отвлек его Дамблдор. Гарри посмотрел на директора. - Что еще ты помнишь, до сегодняшнего утра?

- Ничего, - ответил юноша. Дамблдор улыбнулся, но очень грустно с одной стороны, но с другой шестеренки в его голове явно начали прокручивать варианты, как воспользоваться данной ситуацией с выгодой для себя

- Марш на занятия, - рявкнул Снейп. - Минус еще пятьдесят баллов.

Гриффиндорцев просто сдуло из палаты. Никто больше не хотел терять баллы на пустом месте. В течение часа Дамблдор и Снейп задавали ему вопросы, причем зельевар старался больше всех, давая понять Гарри, что не верит ему ни на йоту. Ответы на их вопросы были только одни: пожатие плечами или «не знаю». Снейп снова проник ему в голову, но его встретила все та же пустота. Затем попытку проникновения совершил директор. Результат был таким же. Гарри про себя еще раз поблагодарил Ремуса Люпина и выручай-комнату. Наконец, его оставили в покое. Трое взрослых магов отошли подальше от Гарри и стали обсуждать сложившуюся ситуацию.

Гарри вздохнул свободнее и стал наблюдать за взрослыми, которые пытались прийти к какому-нибудь решению. Гарри погрузился в свои мысли, пока трое магов спорили о том, что с ним делать. Зелье Равеллиус имело еще один плюс: его использование навсегда ставило блок на разуме выпившего, и только его собственное желание могло дать кому-нибудь возможность прочитать его мысли. Плюс? Еще какой. Никакой окклюменции учиться не надо.

- Ну что, Поттер, вы, как всегда, умудрились вляпаться в историю, - вернул его к действительности голос зельевара. - Если до этого вам хватало ума проделывать свои фокусы в конце года, то теперь вам понадобилось начать аж в начале. С вами одни проблемы, также как и с вашим отцом, - язвительно закончил Снейп, брезгливо оглядывая юношу. Тот же непонимающе смотрел на зельевара, но внутри все кипело. Хотелось встать и со всего маху съездить по этой опостылевшей уже физиономии.

- Северус, - укоризненно произнес Дамблдор. - Мальчик в этом не виноват. Гарри, тебе надо отдохнуть, а потом мы поговорим.

Снейп и Дамблдор покинули больничное крыло. Помфри напоила Гарри сонным зельем.

К обеду вся школа была в курсе, что Гарри Поттер потерял память.

Глава 3. Минус четыре.

Какие только слухи не поползли по коридорам Хогвартса. Были те, кто сочувствовал, кому было все равно, кто тихо, а кто и в полный голос злорадствовал. Рона и Гермиону не пустили к Гарри. У них состоялся разговор с Дамблдором, на котором они получили указания, как себя вести с Мальчиком-который-выжил. Они же в ответ рассказали о том, что произошло вчера вечером. Дамблдор решил про себя, что «что ни делается, к лучшему». Он понимал, что после пятого курса и особенно гибели Блека Гарри стал от него отдаляться. Его тогда напугала агрессия мальчика. Сейчас появился шанс все снова полностью взять под свой контроль. Рон и Гермиона всегда делали то, что им было сказано, и исправно играли роль лучших друзей Гарри Поттера. И даже хорошо, что Гермиона сорвалась. Отпустив двух гриффиндорцев, директор стал готовиться к приходу профессоров. Педсовет больше напоминал консилиум, где главным вопросом был все тот же Гарри Поттер. Версия произошедшего выдвигались самые разные, и многие бы могли иметь место, если бы все произошло так, как думали профессора. Снейп поизгалялся в своей излюбленной манере. Даже МакГонагалл в конце концов не выдержала и высказала ему свое недовольство. Даже покопавшись в голове у Гарри, зельевар был уверен, что тот все проделал специально, только бы выделиться и привлечь к себе внимание. Наверное, ничто не могло убедить этого человека в том, что он не прав. Результатом долгих дискуссий стало предварительное решение, что Гарри, скорее всего, кто-то проклял, но вот что это за заклинание это было, они пока не знали, но были уверены, что точно не «Обливиейт». В первую очередь нужно было выяснить, куда мальчик ходил и что делал вечером. Дамблдор не упомянул о ссоре внутри Золотого трио, ну, не нужно было никому об этом знать.

После педсовета директор попросил задержаться своего зама. Минерва всегда была верным ему человеком и никогда не оспаривала его решения, считая, что тот знает, что будет лучше. Вот и сейчас она не собиралась с ним спорить.

- Минерва, - Альбус поднялся из-за стола и стал ходить по кабинету, рассуждая вслух. - Ты понимаешь, что это наш шанс настроить Гарри на нужную волну. Я думал, что, то, каким мальчик вырастет в доме своих родственников, даст нам возможность подготовить его, но ошибся. Гарри вырос слишком импульсивным и взрывоопасным. Чего только стоит мой кабинет после его погрома. Сейчас у нас есть шанс все поправить, и мы им воспользуемся. Как его декан, я прошу тебя проследить, чтобы он стал настоящим гриффиндорцем. Надо объяснить мальчику, какой он хороший, чуткий и настоящий. Не думаю, что информация о Сириусе здесь будут уместна. Да и про Дурслей стоит сказать лишь, что это его родственники, что они его любят.

МакГонагалл сидела, сжав губы, но молчала. Директору виднее. Тот же тем временем продолжил.

- Мы должны сделать все, чтобы мальчик стал тем, кто нам нужен. Конечно, как только в Министерстве и «Ежедневном пророке» станет известно о случившемся, на нас выльют ушат грязи, но мы ведь и не через такое проходили.

- Альбус, но Поттер не помнит о том, что было, - произнесла она. - Он может и не выдержать давления, - все-таки выразила свое сомнение МакГонагалл.

- Для этого есть мы, Минерва. Мы поддержим Гарри, направим в нужную сторону, - улыбнулся директор.

Они еще час обсуждали, как и что теперь надлежит делать и как поступать с мальчиком. Почему-то ни одному из них не пришло в голову, что тот не может учиться в школе, ведь он даже на палочку смотрел так, словно не понимал с кого конца ее надо держать. Гарри Поттер был «оружием», тем самым, которое должно было им всем помочь победить, вернее, освободить их всех от ига темного мага, Лорда столетия. Никто не думал о ребенке, а зачем? Ведь для них все было так просто. Есть пророчество, есть зло, есть добро, которое этому злу противостоит, и не важно, что злу уже далеко за семьдесят и опыта у него на целый отряд мракоборцев, а добро только под стол пешком пошло и о магии вообще ничего не знает. Люди иногда воспринимают все так буквально, только вот просто и легко ничего не бывает.

Дамблдор начал строить свои планы, которые спешно корректирировались и дополнялись, МакГонагалл размышляла о том, что и как говорить своему студенту, а Снейп все больше тонул в своей желчи.

В первые три дня, в больничное крыло никого не пускали, таково было распоряжение директора. Дамблдор, Снейп, Помфри, МакГонагалл и Флитвик так замучили Гарри своими осмотрами и допросами, что он уже раз десять пожалел, что подписался на все это. Они приходили все вместе, по одиночке, парами и задавали одни и те же вопросы. Правда, и ответы всегда были одни и те же. Ничто не давало возможности выяснить, какова причина столь странного состояния гриффиндорца. Гарри видел, что все они озадачены. Снейп все эти дни пичкал Гарри таким количеством зелий, что их хватило бы на всех студентов вместе взятых. Но при этом у него было такое выражение лица, что было понятно, чем переводить зелья, он бы с удовольствием удавил бы его. Гарри все труднее удавалось придерживаться своей роли. Снейп вел себя еще хуже, чем когда Гарри был при полной памяти. Зельевар получал огромное удовольствие, нанося уколы побольнее. Было понятно, что разговора со Снейпом не получалось. Тот излучал столько презрения и язвительности, желчи и ненависти, что Гарри задыхался в этом зловонии чувств. Снейп не скупился на нелицеприятные эпитеты, чаще всего, перебарщивая в своей ярости к юноше. Он почти достиг своей цели побольнее ударить Гарри. Возможно, еще один или два дня и Гарри высказал бы зельевару все, что накипело не только за эти три дня, но и за все пять лет. Гарри не раз пыталсявызвать зельевара на откровенный разговор, но быстро понял, что все попытки просто пропадают, падают в бездну. Снейп слышал только себя, он не просто жил, он варился в своей ненависти и желчи, только в этом находя цель для своего существования.

Гарри приходилось держаться роли, поэтому он задавал вопросы Снейпу, выспрашивая о своей прежней жизни. Исходя их слов зельевара выходило, что Гарри Поттер - высокомерный выскочка, ни на что не способный, безответственный идиот, лентяй, что он считает себя выше всех и что ему все позволено. Гнев, кипевший внутри юноши, готов был вырваться наружу, но в то же время каждое слово Снейпа словно загоняло кинжал все глубже в сердце юноши. Боль от несправедливых слов и отношения заставляла его ночами давиться от слез в подушку. Никто не хотел видеть в нем того, кем он на самом деле являлся. Никому не пришло в голову, что они просто-напросто убивают своего героя, разрушая его сердце, его веру и его надежды. Но кому до этого было дело, ведь он всего лишь так необходимое оружие, в которое большинство из них не верило.

Спасение от этого продолжающегося кошмара пришло в лице самого Дамблдора, решившего выпустить Гарри из больничного крыла и прекратить пичкать зельями. Как он выразился, мы бессильно сейчас что-то сделать. Через три дня заточения в больничном крыле, Дамблдор предположил, что Гарри будет лучше со своими друзьями и однокурсниками, и, возможно, это поможет ему быстрее прийти в себя. От уроков его освободили, а палочку до лучших времен Дамблдор забрал к себе на сохранение. До них вдруг дошло, что Поттер не умеет и не понимает, как ей пользоваться. На данный момент Гарри все устраивало, ведь цель у него сейчас была совершенно другая.

В то утро, когда заточение Гарри закончилось, Дамблдор увел его к себе в кабинет для разговора. Гарри с трудом сдержал себя, что не закатить глаза. Они уже столько разговаривали за последние три дня, что, как он считал, все уже было сказано. Оказалось, не все.

Сверкая глазами из-под очков-половинок, директор предложил Гарри чай. Он не стал отказываться и теперь с чашкой в руках смотрел на директора.

- Гарри, я должен тебе очень многое рассказать. К сожалению, мы не имеем понятия, вернется ли к тебе память, но я считаю, что ты должен знать о себе все, - с места в карьер начал Дамблдор. И пошло, поехало. Директор был так увлечен версией рассказа о жизни мальчика-который-выжил, что не заметил реакции этого самого мальчика. Юноша не знал, то ли ему плакать, то ли смеяться, то ли прямо тут голыми руками разорвать директора на мелкие кусочки. Но он только в очередной раз поблагодарил про себя Люпина за бесценный подарок, с помощью которого смог обуздать свои эмоции и свою импульсивность. Он сидел перед директором и, изображая интерес на лице, слушал довольно занимательный рассказ директора.

Смысл многочасовой проникновенной речи Дамблдора сводился к следующему: темный маг убил его родителей, когда ему было чуть больше года. Его забрали родственники по матери, которые окружили его теплом и любовью (на этом месте Гарри чуть не выдал себя). Тетя решила, что ему не стоит знать до поры до времени правды о себе. Так он и рос в заботе, ласке и любви до одиннадцати лет. Потом пришло письмо из Хогвартса. И вот уже пять лет Гарри здесь отучился.

«Мерлин, зачем? Зачем он врет?» - в середине рассказа Гарри просто отключился от слов, не вникая в их смысл. - «Я считал, что вы мне поможете. Считал вас самым лучшим, а вы мне врете прямо в лицо. Кто вы, директор? Зачем вам все это?» Боль в груди становилась все сильнее. Он ощущал себя преданным, исковерканным, а главное, грязным. Он никак не мог отделаться от желания залезть в ванну и начать оттирать свою кожу, чтобы смыть вонь и грязь, которой его облили с ног до головы. Если Снейп не скрывал своего истинного отношения к нему, и хоть и было все это неприятно, но терпимо, то в данной ситуации притворство и якобы доброе отношение били прямо в цель, ломая и калеча. Но директор этого не видел, просто потому, что видеть не хотел. Он давно уже разучился понимать и слышать людей. Он шел по головам к поставленной цели, не заботясь, что будет с людьми, которых он использовал при этом.

- Вот такая история, Гарри, - вывел юношу из задумчивости голос директора. - А сейчас я хотел бы, чтобы ты кое с кем встретился. - Ребята, входите.

Двери открылись и в кабинет вошли двое младших Уизли и Гермиона. На их лицах были улыбка.

- Привет, друг, ты как? - к нему ту же поспешил Рон, обнял и даже приподнял. Гарри жутко хотелось отойти подальше, чтобы к нему не прикасались. Что-то все-таки промелькнуло на его лице и не осталось незамеченным. Дамблдор смотрел на него пристально и изучающе. Гермиона примерно также, но с застывшей доброжелательной улыбкой. Только вот Гарри не видел за всем этим искренности.

- Гарри, ты в порядке? - Джинни заглянула ему в глаза. Тот в свою очередь поежился, и все-таки не удержался, сделал шаг назад.

- Мерлин, друг, это же я, - Рон, наверное, только тут осознал, что Поттер на самом деле его не узнает. Одно дело слышать от кого-то, совсем другое увидеть. Гарри посмотрел на директора, словно бы прося его о помощи.

- Гарри, это твои друзья, лучшие друзья, Рон, Гермиона и Джинни, - представил Дамблдор ему троицу. - Они проводят тебя в гостиную Гриффиндора.

Все это было пропето таким жизнерадостным голосом, что Гарри стало противно.

- Мы поможем тебе, Гарри, - произнесла, наконец, Гермиона. - Все будет хорошо. Мы пойдем, профессор? - посмотрела она на директора.

- Конечно, конечно, - кивнул тот в ответ. - Только Гарри еще надо зайти к вашему декану. Она составит для него специальное расписание.

- Мы отведем, не беспокойтесь, сэр, - заверила его Гермиона, подхватывая «друга» под руку.

Они вышли из кабинета, спустились по лестнице и вышли в коридор. Тут Гарри не выдержал. Он сдерживал тошноту, сколько мог. Его скрючило и вырвало прямо на пол тут же, у горгульи. На лбу выступил пот. Краем глаза он заметил брезгливое выражение на лице Гермионы. «А были ли у меня когда-нибудь друзья?» - мелькнула в голове мысль.

- Ой, наверное, надо проводить его в больничное крыло, - произнесла Джинни.

- Пошли, - вроде Рон и старался говорить как обычно, да получалось плохо.

Троица решила довести Гарри до больничного крыла. По пути, что довольно странно, им никто не встретился, хотя время уже было близкое к отбою.

- Что случилось? - тут же засуетилась колдомедик. Гермиона четко, как на уроке, рассказала, как все было.

- Ох, бедный мальчик, одни напасти у него. То сломает что-нибудь, то всякие приключения на свою голову найдет, теперь вот это, - бормотала мадам Помфри. - Мистер Поттер, вам нужно научиться дисциплине, тогда и не будет у вас никаких проблем, - вдруг выдала она, чуть неодобрительно глядя на него. Гарри закрыл глаза. Боль в сердце увеличилась. Ему ведь хватило всего нескольких часов, чтобы понять, что не так уж он и сам попадал в эти самые приключения. Его планомерно к ним подталкивали, а он сам был слишком податливым, слишком доверчивым и слишком гриффиндорцем.

Сейчас, ожидая мадам Помфри с очередной порцией зелий, Гарри пытался вспомнить, а что же ему рассказывал директор о жизни Мальчика-который-выжил. Какими-то обрывками всплывали слова, только смысла в них не было.

«Да, приключений у тебя в школе было немало, ты, к сожалению, очень любопытен, мой мальчик, что не стало таким уж хорошим делом. Мой мальчик, тебя постоянно приходилось отовсюду вытаскивать», - прозвучал у него в голове голос директор. Гарри нахмурился, а затем стал восстанавливать в голове весь разговор, большую часть которого прослушал, но какие-то фразы все-таки запали в голову. Чем больше он вспоминал, тем дурнее ему становилось. Выходило, что это не Гарри спас Джинни, а чуть ли не наоборот. Тремудрый турнир вспомнили постольку поскольку, и то, говоря, что это было нечто простенькое. До Гарри вдруг дошло, что Дамблдор его укорил в возрождении Волдеморта. Пусть с легкой насмешкой, мягким укором, но дело было именно так.

Мадам Помфри только каким-то чудом успела подставить таз, когда его снова начало выворачивать наизнанку. Такой лжи даже он не мог ожидать. И сейчас он понял, что о Ремусе было сказано как-то вскользь. Мол, был такой профессор, научил его кое-чему, но в конце года ушел. И все. А вот о Сириусе не было сказано ни слова.

- Думаю, мистеру Поттеру все-таки лучше остаться на ночь в больничном крыле, - заключила колдомедик, несколько озадаченная странной рвотой юноши. Было похоже на отравление, но тот почти ничего не ел. Гермиона утащила Рона и Джинни, что-то тихо шепча им на ухо. Но Гарри это уже не интересовало. Он хотел посмотреть на людей, услышать их. Гарри даже на секунду пожалел о своем решении. Все-таки незнание дает возможность жить в неведении, а что делать, когда ты знаешь и понимаешь все, что происходит вокруг.

Лежа в кровати в палате в полном одиночестве, Гарри осмысливал имеющиеся у него уже факты и результаты своего «эксперимента». Началось все с Гермионы, затем был подслушанный разговор и день в выручай-комнате, полный размышлений и анализа. Каких-то три-четыре дня, но он уже знал, что Снейп никогда не станет по отношению к нему справедливым, он быстрее захлебнется своей ненавистью, чем посочувствует Гарри Поттеру. Теперь было ясно, что и Дамблдор отнюдь не такой добрый дедушка, как казалось. Вот тебе и самый светлый маг, борец за добро и справедливость.

Гарри захотелось все прекратить, но он тут же поборол в себе это желание. «Я должен пройти все это до конца. У меня не должно быть сомнений», - твердил он себе, глядя в белый потолок. Но как же было больно сознавать, что ты был настолько наивен и доверчив. Он уснул только под самое утро, но ровно в восемь мадам Помфри его разбудила и сказала, что пришла Гермиона, чтобы сопроводить его к декану. «Снова разговоры», - обречено подумал Гарри.

- Пойдем, Гарри, - настойчиво тянула его за собой староста Гриффиндора. - Тебе надо будет усиленно заниматься, чтобы не отстать от других. Займемся сегодня же вечером. Мне будет приятно тебе помогать, поверь.

«Как же, конечно», - усмехнулся про себя Гарри. - «Зачем ты врешь?»

- Профессор МакГонагалл, я привела к вам Гарри, - заглянув в кабинет трансфигурации, произнесла Гермиона, затем втолкнула в дверь юношу, а сама ушла на завтрак. Свою миссию на утро она выполнила.

- Гарри, проходи, присаживайся, - стараясь говорить как можно любезнее, пригласила его МакГонагалл. Гари взглянул на накрытый на столе завтрак на две персоны и понял, что разговор будет долгим и явно для него неприятным. Почему неприятным? Интуиция подсказала.

- Гарри, в силу некоторых обстоятельств ты не сможешь до поры до времени посещать некоторые предметы, - начала декан. Пока ничего особенного Гарри для себя не услышал. Все было довольно предсказуемо. МакГонагалл с полчаса объясняла ему новое расписание и режим учебы только для него. Со своим курсом он будет посещать только такие предметы как прорицания, зелья и травологию. УЗМС он будет изучать только по учебникам, а вот остальные предметы будут индивидуальными, поскольку никто не будет давать ему палочку в присутствии других учеников. Гарри слушал все это спокойно, поскольку предполагал подобный вариант. Уже готовый к тому, что это все, Гарри был готов встать и попрощаться, как услышал то, чего услышать не хотел и не ожидал. - Я думаю тебе надо написать письмо своим тете и дяде. Они ведь так обеспокоены твоим состоянием. Я, как твой декан, уже уведомила их о случившемся. Твоя тетя рвалась сюда, но в магический мир магглы не допускаются, особенно в Хогвартс.

Гарри удивленно воззрился на нее. МакГонагалл тут же начала ему петь песни о добрых хороших Дурслях. Гарри всегда считал эту женщину суровой, но не способной на ложь даже во благо. Но сейчас он слышал такую ложь, что потерял дар речи. Находясь в шоке, он позволил своему декану посадить себя за стол и заставить написать небольшую записку своим родственникам, что с ним все в порядке. Он никак не мог отделаться от ощущения нереальности происходящего. Когда за ним явилась Гермиона после первого урока, он все еще был в шоке. Выходя из кабинета вслед за девушкой, Гарри оглянулся и увидел то, что заставило его сердце пропустить удар. МакГонагалл «инседио» испепелила его послание Дурслям. «Ложь, снова ложь», - пронеслось в его мозгу.

Он шел по коридору так, словно к его ногам были пристегнуты стопудовые гири. Каждый шаг отдавался болью в голове и в сердце. Трое взрослых, которые должны были бы его понять и помочь, на самом деле просто хорошо играли свои роли.

«Минус четыре», - мрачно подвел итог юноша. Из списка людей, с которыми он хотел бы иметь дела, выпали Снейп, Дамблдор, Помфри и МакГонагалл. Если с первым все было понятно, то трое последних, разочаровали его до глубины души.

Глава 4. Мнимые друзья.

Гриффиндорцы поприветствовали своего «героя» бурно и совершенно бестактно. Гарри поразился, что не замечал раньше за своими однофакультетниками подобного поведения. Казалось, зелье помогло ему увидеть всю неприглядность окружающего его мира. Его завалили вопросами, на которые он не мог отвечать. Играть свою роль становилось сложнее, ведь не мог же он показать, что знает их всех. От наплыва вопросов, которыми его засыпали, у него начала болеть голова. Каждому хотелось узнать как он, будет ли он играть в квиддич теперь, а каково это не помнить, кто он такой. На лице Гарри появилось недоуменное выражение, смешанное со страхом. Гермиона поняла это - как то, что он просто испуган таким напором, так что разогнала всех. В какой-то мере он был ей благодарен, только вот она неправильно расшифровала его реакцию. Страх был оттого, что он, как оказалось, совершенно не знает людей, которые его окружали, а недоумение вызвано тем, что ему было непонятно, как из всего этого можно устраивать такой балаган.

После выступления Гермионы от него отстали, но, как он понимал, на время. Никто расходиться не собирался. Все поглядывали на него, как на зверушку в зоопарке. Таковым он себя и чувствовал.

Ближе к полуночи в гостиной остались только он и Гермиона, которая не преминула воспользоваться ситуацией и попенять на поведение Гарри.

- Гарри, ну сколько можно быть таким безответственным, - с легким укором произнесла она. Юноша непонимающе посмотрел на девушку, поскольку давно уже был мыслями далеко отсюда. - Тебя стоит всего на минуту оставить одного, как ты тут же влипаешь в какую-нибудь историю. Я теперь никуда тебя одного не отпущу, - заявила она. Гарри бросил на нее раздраженный взгляд, но молчал. - Ты с первого курса постоянно попадаешь в неприятности. Ты должен понять, какая на тебя возложена миссия, - Гермиона взглянула ему в глаза и удивилась, заметив там искорки гнева, пока только тлеющего. Она не могла понять, почему тот злится, ведь, по сути, она говорит ему правду, пусть немного покореженную, но правду, тем более об этом просил сам директор. Гари же внутренне кипел от злости. Гермиона же вошла в роль матери-наседки, которая должна пожурить провинившегося цыпленка, что сама не заметила, что перешла все возможные рамки. Она так увлеклась своей обличительной речью, выставляя Гарри в невыгодном свете, что не заметила перемены в его поведении. А будь она повнимательнее в этот момент, то увидела бы, как глаза Гарри сверкнули презрением. Он пока не сделал окончательного вывода относительно девушки, но на данный момент она и не давала ему повода думать о себе хорошо.

- Я буду контролировать тебя, чтобы тебе не пришло в голову снова ввязаться в какую-нибудь авантюру. В следующий раз ты вместо памяти потеряешь свою голову, - заявила Гермиона в конце своей проникновенной, как ей казалось речи. Она была донельзя довольна собой. Как же ей представилась возможность покомандовать самим Гарри Поттером, стать лидером, а не слушать его, посредственность и бескультурность. Наконец, поднявшись, Гермиона с видом полного превосходства проводила Гарри до дверей спальни мальчиков-шестикурсников и удалилась. Она не видела, каким взглядом ее проводил Золотой мальчик. Она была так горда собой, что перестала замечать очевидные вещи, а Гарри допустил уже немало ошибок. Но ведь, когда человек хочет видеть то, что хочет, он не видит действительности перед своим носом.

Утром со своими однокурсниками Гарри отправился на завтрак. Ему предстояло пережить не самое приятное утро, поскольку никого не интересовало, что он ничего не помнит. Ему задавали вопросы, постоянно дергали. И это еще до того, как он оказался в Большом зале. Он чуть отстал от своих сопровождающих, чего, впрочем, не заметили. Никто и не сомневался. «Вот тебе и гриффиндорцы», - горько усмехнулся Гарри про себя. Его отсутствие заметили только тогда, когда уже все расселись за стол. Гарри вошел в зал как раз в тот момент, когда Гермиона начала искать его, гневно сверкая глазами. Он остановился в трех шагах от двери и замер, изображая растерянность. Получилось просто великолепно, искренне и невинно. Ни у кого не возникло даже мысли, что он играет. Гермиона заметила его и встала. Слизеринцы посмеивались, отпуская в его адрес шуточки, которые становились все громче. Снейп со своего места окатил его ушатом холодного презрения. Гарри как раз собирался двинуться в сторону красно-золотых, даже не подумавших, что ему требуется помощь, как его ощутимо толкнули в спину.

- Не стой на дороге, Потти! - лениво, с легкой долей яда прозвучал голос Драко Малфоя, вырисовавшего в поле его видимости.

- Извини, - смущенно произнес Гарри и посмотрел на слизеринского принца, без узнавания во взгляде, как он надеялся. Все-таки зелье было первоклассным, никто бы не подумал, что все совсем не так, как было на самом деле. Тот в ответ насмешливо, с долей презрения оглядел Гарри.

- Неужели, это правда, и наш Золотой мальчик, наконец-то, совсем лишился ума? - с усмешкой спросил Драко, прищурившись, глядя на Гарри.

- Что я тебе такого сделал, что ты так ко мне относишься? - с легким недоумением спросил Гарри. В глазах Драко промелькнуло непонятное выражение, и Гарри его уловил. Самое интересное, что ему действительно хотелось знать ответ на этот вопрос. Отношение к нему Драко Малфоя было, слишком личным, чтобы сваливать все на разногласия между факультетами и сторонами.

- Отвали, хорек! - заорал на весь зал Рон.

- Минус двадцать баллов с Гриффиндора, мистер Уизли, - спокойным, чуть презрительным голосом сказал Снейп. Но Рон уже на всех парах несся к Гарри, окруженному слизеринцами. Драко никогда не ходил один, и гриффиндорцам лучше было не оставаться один на один с этой компанией. Но сейчас Драко перевел изучающий взгляд с Гарри на Рона.

- Уизел, надо лучше охранять свое сокровище, - презрительно бросил блондин, указывая при этом на Гарри. Затем Драко перевел взгляд обратно на Гарри. Их глаза встретились.

- Может быть, однажды я тебе объясню, что ты сделал, - спокойно произнес Драко, но его голос был холоден и совершенно безэмоционален.

- Гарри, идем, - потянула юношу к гриффиндорцам подошедшая Гермиона.

- Почему? - Гарри недоуменно посмотрел на девушку.

- Это же Малфой! - воскликнул Рон.

- И что? - достаточно громко спросил Гарри. Весь зал с интересом наблюдал за событиями, но никто даже не собирался вмешиваться, в том числе и преподаватели. Все это давало Гарри много информации для размышлений, только вот первоначальные выводы получались отнюдь не в пользу этих людей.

- Я потом тебе все объясню, - прошипела Гермиона.

- Поттер, ты газетку-то почитай, - насмешливо посоветовал ему кто-то из-за слизеринского стола. - Или ты и читать разучился вместе с тем, как потерял мозги?

Слизерин тут же лишился пяти баллов от МакГонагалл, «Интересная реакция», - подумал Гарри. - «Они меня так закалить, что ли хотят? Чтобы был не чувствителен к насмешкам и издевательствам?»

Гермиона, наконец, довела его до стола и усадила. Гарри оказался сидящим лицом к слизеринцам. Его глаза снова встретились с глазами Драко Малфоя. Два юноши несколько секунд не прерывали контакта. И что-то странное было в глазах Драко, чему Гарри пока не нашел объяснения. Газету ему, естественно, никто не дал. Но он все же ознакомился с ее содержимым позже, ночью в гостиной. О, сколько же снова вылили на него грязи, Скитер вернулась во всей красе. Гари вспомнил, что Гермиона запретила той писать, а судя по возвращению Риты, запрет его «подруга» сняла. Возникал вопрос, с чьей подачи? Отрицательных выводов было все больше, а вот на чаше весов с положительными результатами так пока ничего и не появилось.

Следующая неделя не принесла ничего нового, кроме, пожалуй, странного перемирия, установившегося в отношениях Гарри Поттера и Драко Малфоя. Нет, тот не исчез из поля зрения Гарри. Драко теперь изучал своего школьного врага, постоянно за ним наблюдал, но не было ни издевок, ни стычек. Школа гадала, что же это значит. Гермиона и Рон же достали Гарри своими разговорами о Малфое, о том, какой он противный, что он опять что-то замышляет, когда Гарри такой беспомощный. Но при всем при этом вражда между факультетами вспыхнула с новой силой. Только вот лидеры в ней поменялись. Поттер и Малфой самоустранились.

Дни Гарри проводил в библиотеке, читая. Ему даже нравилось повторять старый материал, освежая знания. Историю магии он изучал с начала, так как не знал ее вообще. После библиотеки он шел в кабинет Дамблдора, где у него была практика. Директор учил его простейшим и не только заклинаниям. Что-то получалось сразу, а что-то Гарри специально делал неправильно. При этом Дамблдор постоянно пытался залезть ему в голову. Но из воспоминаний там было только то, что произошло с момента его пробуждения, когда выяснился факт о потере памяти. Эти воспоминания ложились поверх пустоты, а за ней была его истинная память. Он закрыл пустотой свои знания и воспоминания до момента, когда ввел в действие свой план. Да, Гарри Поттер должен был учиться в Слизерине. Сам Гарри уже принял этот факт. На занятиях Дамблдор постоянно говорил о Волдеморте, настраивая его как музыкальный инструмент на нужный лад. Благо, что Гарри не настраивался на этот самый лад. У него были свои планы на жизнь.

За всю эту неделю никто не разу не обмолвился о Сириусе, лишь изредка в разговорах всплывало имя Ремуса Люпина. Но это было и понятно, ведь о Блеке знало не так много народу, а вот со слизеринцами он встречался очень редко, только на зельях, которые были настоящим кошмаром. Снейп озверел настолько, что не отходил от Гарри ни на шаг, вываливая свою желчь на юношу. Гарри в какой-то момент подумал, что стоит отказаться от зелий, но вот, кто ему позволит.

Однажды Рон чуть не проговорился, когда делился приключениями их Золотого трио. Гарри уже ждал, что вот-вот будет упомянуто имя Сириуса, но Гермиона остановила Рона. Гарри попытались отвлечь от этой заминки, и он сделал вид, что ничего не заметил. За это время он научился замечать все нюансы в поведении окружавших его людей. Оказалось, стоило всего лишь остановиться на мгновение и задуматься.

Гриффиндорцы по большей части стали его игнорировать, как прокаженного. Те, кто хорошо его знал, перешли на потребительское отношение: помоги, подай, напиши, ты же не занимаешься так, как мы. Гарри решил для себя, что не будет сопротивляться, и все выполнял безропотно. Да, он, конечно, впал в ступор, когда услышал от того же Невилла, что он всегда так делал, всем помогал. Гнев рос, грозя однажды ударить лавиной. Его стали использовать также, как это всю его жизнь делали Дурсли. Никто не сомневался, что он сделает и поверит во все, что ему бы не сказали. В то же время слизеринцы перестали его задевать совсем. Было не понятно, то ли он им стал неинтересен, то ли кто-то посоветовал не трогать этого увечного. Многих в школе удивляло бездействие Малфоя, и теперь они ждали, что же предпримет Принц Слизерина.

Следующая неделя началась для Гарри как обычно, но вот вечером произошло то, что окончательно уверило его, что он принял правильное решение, решив проверить свое окружение.

Они сидели в общей гостиной. Гарри забрался в дальнее кресло в темном углу, чтобы поразмышлять об уже увиденном и услышанном. Он, если честно, пребывал в депрессии. Всем было просто на него плевать. Рон и Гермиона изображали из себя друзей, Джинни всеми силами пыталась доказать ему, что они друг друга любят и после школы собираются пожениться. Гарри знал, что не только в Гриффиндоре, но и на других факультетах уже давно держать пари, сколько же понадобится времени младшей Уизли, чтобы соблазнить придурковатого недотепистого девственника.

Гарри поднял глаза и обвел усталым взглядом гостиную. Вот о чем-то шушукаются Рон, Джинни и Гермиона, но ему уже было все равно. Эксперимент уже не был такой хорошей идеей, как казался в самом начале. Ему хотелось все прекратить, встать и все им всем высказать. Он надеялся, что хоть кто-то остановит этот кошмар, но таких не находилось. Он уже начинал тонуть в этой безызсходности, фальши и лицемерии. Вдруг, Рон встал и подошел к нему. Гарри устало подумал, что сейчас остатки его веры и надежды разобьются окончательно.

- Гарри, я могу с тобой поговорить? В спальне, - произнес Рон. Гарри не понравилось начало разговора.

- Конечно, - ответил он, поднимаясь из кресла. Они вместе поднялись в спальню шестикурсников. Рон жил отдельно, как староста. Гарри сел на свою кровать и посмотрел на Рона.

- Гарри, до этого несчастного случая, ты взял у меня две вещи на время. Они мне очень нужны. Ты не мог бы мне их вернуть? - Рон смотрел прямо в глаза Гарри. У того екнуло сердце. Он точно мог сказать, о каких вещах говорит его друг, уже бывший друг.

- Да, конечно, - спокойно ответил Гарри, не выдавая своего состояния. - Но я не знаю, что это.

- Я знаю, - в глазах Рона горело торжество. Гарри покоробило от такого явного проявления Роном своего превосходства над ним. «Они что, считают меня полным придурком?» - подумал он, глядя, как Рон роется в его сундуке. Вот он вытаскивает карту мародеров и плащ-неведимку. - А, вот и они. Спасибо, Гарри, - Рон развернулся и вышел из спальни, даже не взглянув на Гарри. А стоило бы. Сначала была боль, тупая и ноющая, которая сменилась ненавистью, такой неприкрытой и жадной, готовой все смести на своем пути. У Гарри Поттера не было больше друга по имени Рон Уизли, да и подруги по имени Гермиона Грейнджер тоже, в принципе, не было. Гарри забрался на кровать и задернул полог. Он почувствовал, как по щекам побежали слезы. Гарри не знал, сколько прошло времени, прежде чем утомленный всплеском столько дней сдерживаемых эмоций он уснул.

Гарри открыл глаза, сел, надел очки, отдернул полог. В комнате было темно. Соседи уже спали. Гарри тихо встал и вышел из комнаты, осторожно притворив за собой дверь. Он спускался с лестницы в общую гостиную, когда голоса внизу заставили его замереть на месте. Разговаривали Гермиона Рон и Джинни.

- Я даже не думал, что это будет так легко, - произнес Рон.

- Я же тебе говорила, что будет легко. Он же ничего не помнит. Видишь, не прошло и пяти минут, как ты стал владельцем карты и плаща-неведимки, - рассмеялась Джинни.

- Они ему и раньше-то не нужны были, - презрительно хмыкнула Гермиона. - Лучше бы учился, а не влезал во все эти передряги и нас за собой не тянул.

- Вот-вот, - усмехнулась Джинни.

- А как идет воспитательный процесс новой личности? - хохотнул Рон.

- По плану, - усмехнулась Гермиона.

- А знаете, он ведь богатый, - задумчиво произнесла Джинни.

- И что? - спросил Рон.

- А то, что его надо женить на мне, тогда все его денежки попадут к нам, - назидательно произнесла Джинни. - Неужели, ты думаешь, я так просто говорю ему, что мы парочка.

- А ты хорошо мыслишь, Джинни, - усмехнулся Рон.

- Ты, кстати, где держишь карту и плащ? - вдруг сменила тему Гермиона.

- А, в нижнем ящике стола, - отмахнулся Рон и, уже обращаясь к Джинни, продолжил. - И как ты собираешься его женить на себе, сестренка?

Сердце Гарри обливалось кровью. Дальше слушать он не стал. «Вот и посидел у огня», - с горечью подумал юноша, возвращаясь в спальню. Тихо войдя, он лег на кровать, но полог не задернул. Снова по щекам поползли слезы. Гарри раздраженно смахнул их рукой. Как бы он не готовился к такому повороту дел, все равно он оказался не готов к нему полностью. Гарри заснул лишь под утро.

Четыре месяца он уже находился под действием зелья, и не нашел ничего, ради чего стоило бы жить дальше.

Глава 5. Только ради тебя.

Неумолимо приближалось Рождество. Оставалось всего какая-то неделя. Гарри понимал, что это последние дни, когда он ведет себя так. В Рождество все откроется.

Когда он проснулся после услышанного ночью разговора и действий Рона, в спальне никого уже не было. Он не пошел в библиотеку, не явился он и на обед, не появился и в кабинете директора. Он весь день гулял вокруг озера.

Драко Малфой после той встречи в дверях Большого зала пребывал в задумчивости. Он наблюдал, замечал все нюансы поведения, следил, и все больше мрачнел. Гарри Поттер медленно, но верно превращался в того мальчика, которого он впервые увидел в магазине мадам Малкин, только вот в глазах не было того любопытства и жажды жить. Ему стало казаться, что Поттер потерял интерес к жизни. И все сильнее возникало желание поговорить, выяснить, что происходит. И, наконец, Поттер остался один, без своих постоянных дворняжек-сторожей.

Именно у озера Гарри столкнулся с Драко Малфоем, который специально ждал, когда Гарри окажется в одиночестве.

- Поттер, - Малфой прищурившись, смотрел на Гарри, который остановился в шаге от него. Тот лишь вяло кивнул в ответ. - Что такой кислый?

- Ты помнишь мой вопрос, тогда? - Гарри поднял глаза на Малфоя. Драко удивился усталости, мелькавшей в зеленых глазах.

- Я же сказал, что может быть однажды, - усмехнулся Драко.

- Надо сейчас, - произнес Гарри.

- Зачем?

- Надо, - настойчиво сказал Гарри. Драко внимательно осмотрел Гарри. Тот был напряжен, было видно, что он ждет ответа.

- Ну, как хочешь, - произнес Драко. А дальше, не выбирая выражений, Драко Малфой выдал все историю их знакомства со своей точки зрения: вот их знакомство в магазине мадам Малкин, потом поезд, распределение и дальше, до момента потери памяти. - Я просто хотел с тобой дружить, а ты отверг меня. Ты даже не захотел меня выслушать. Ты сразу поверил Уизли. А я просто хотел с тобой дружить, - обречено закончил свой часовой эмоциональный монолог Драко.

- А если бы у тебя была возможность начать все сначала, ты бы ей воспользовался? - Гарри посмотрел прямо в глаза Драко. Тот замер под этим взглядом, стало трудно дышать. Драко сделал шаг вперед, не разрывая контакта глаз.

- Да, - выдохнул он и протянул руку. - Драко Малфой.

- Гарри Поттер, - Гарри пожал протянутую руку. Он смотрел прямо на Драко. У того по спине поползли мурашки. Он с трудом сглотнул, столько эмоций сейчас было в глазах Гарри.

- Ты ведь все помнишь, - прошептал Драко, все еще удерживая в своей ладони холодную ладонь Гарри. Тот смотрел ему прямо в лицо, глаза были серьезными. По спине Драко снова побежали мурашки. Он прошептал. - Зачем?

- Проверка на вшивость, - усмехнулся Гарри. Выражение только что пришло на ум, но оно совершенно точно описывало то, что происходило в последние месяцы. Драко недоуменно смотрел на Гарри. А тот снова усмехнулся и продолжил. - Я спасу этот гребаный магический мир. Но только ради тебя. Ты - единственный, кто прошел мою проверку на вшивость.

- А твои друзья? - удивлению Драко не было границ. Он даже растерял всю свою надменную аристократичность. Он не совсем понимал, что происходит, но чувствовал, что сейчас происходит что-то такое, что будет иметь грандиозные последствия для всего мира.

- Ты - единственный, - Гарри горько улыбнулся. - Вот так, Драко. Если и спасать этот мир, то только ради тебя. А теперь иди.

Драко развернулся и пошел в сторону замка. Только отойдя на приличное расстояние, до него дошло, что он подчинился приказу, или, может быть, просьбе Гарри Поттера. Драко оглянулся. Гарри стоял на берегу озера и смотрел куда-то вдаль. Блондин несколько минут смотрел на своего врага, теперь уже бывшего, а теперь, наверное, друга. Он только сейчас осознал, что Гарри Поттер пожал ему руку, сам предложил дружбу, а он, Драко Малфой, чувствовал, что это было самое лучшее, что произошло с ним за последние годы. В этом он был уверен. Драко вздохнул и пошел к замку. Где-то на краю сознания мелькала мысль, что он видит гриффиндорца в последний раз. Драко снова повернулся. Образ одинокого юноши, стоящего на берегу замершего озера с непокрытой головой, врезался в его память. Он будет вспоминать его постоянно, а однажды, много лет спустя нарисует. Эта картина будет восхищать и вызывать слезы у всех, кто ее увидит, но юноша на полотне, так никогда и не повернется, чтобы посмотреть на них. Ветер будет трепать его непослушные волосы, и обвивать неподвижную фигуру.

Драко повернулся, чтобы войти в замок и еле удержался на ногах. Из дверей вылетел очень злой Ремус Люпин. Тот даже не заметил, что почти снес со своей дороги Драко Малфоя. Ремус быстрым шагом направился в сторону Хогсмида, но вдруг резко развернулся и, прищурившись, взглянул на озеро. Секунда и Люпин стремительным шагом направился в сторону Гарри. Драко замер на крыльце замка, наблюдая за развитием событий.

Ремус был в ярости. Никто не удосужился ему даже намекнуть, что с Гарри случилась беда. Как только он узнал, спустя четыре месяца, хотя сообщить об этом ему была возможность, он сразу же кинулся к директору. Слова Дамблдора настолько его обескуражили, что оборотень на некоторое время просто потерял дар речи, а потом пришел гнев. «Как может этот человек считать, что его общение с Гарри может только повредить мальчику?» - эта мысль билась в голове Ремуса, не переставая. Он вылетел из кабинета так быстро, боясь совершить что-то, о чем потом пожалеет.

Ремус увидел Гарри и у озера. Он не мог просто уйти, не повидавшись с ним. Он подлетел к Гарри и, развернув его к себе, прижал к груди. Гарри не сопротивлялся. Ему так не хватало тепла и ласки. Ремус отстранился и приподнял голову Гарри за подбородок, уставившись ему в глаза. Ему хватило нескольких секунд, чтобы понять, Гарри не потерял память.

- Малыш, - прошептал он.

- Спасибо, - прошептал Гарри.

- За что? - удивился Ремус.

- За твой подарок, он очень помог, - тихо произнес Гарри. - Это был лучший подарок в моей жизни, как оказалось.

- Я не знаю, что ты задумал, Гарри, но я всегда тебя поддержу. Всегда, - Ремус обнял юношу. - Мне пора покинуть Хогвартс. Я люблю тебя, Гарри.

- Почему? - спросил Гарри.

- Директор не хочет, чтобы я с тобой виделся, мотивируя все это твоей потерей памяти. Но ты же ее не терял?! - это не было вопросом, только констатацией факта.

- О, директор, - протянул Гарри. - Я все-таки сумел его обмануть.

- Сумел, - кивнул Ремус.

- Ты иди, - прошептал Гарри.

- Что ты задумал? - Ремус чувствовал состояние Гарри.

- Ночью, в Визжащей хижине, - прошептал Гарри. Ремус кивнул, обнял юношу и, не оглядываясь, пошел в сторону Хогсмида. Драко постоял еще минутку на крыльце, а потом в глубокой задумчивости ушел в слизеринские подземелья. Чувство, что что-то случится, становилось все более отчетливым.

На следующее утро Гарри Поттер не явился на завтрак, не было его и на уроках, затем он не появился на обеде и ужине. Как выяснилось, его не застали утром в спальне, но решили, что он уже отправился на завтрак сам. Поиски Поттера ничего не дали. Не было никаких сведений о нем и в последующие два дня.

На четвертый день исчезновения Гарри Поттера Драко услышал разговор двух Уизли и Грейнджер, из которого понял, что пропала мантия-неведимка и какая-то карта, которые рыжий выманил у Гарри обманом. В этот момент Драко был готов придушить этого придурка.

В этот же день, на ужине, прозвучала самая ошеломляющая новость. В зал ворвались несколько авроров, среди которых были Нимфадора Тонкс, Кингсли и старик Грюм.

- Гарри Поттер уничтожил Того-кого-нельзя-называть! - заорал на весь зал Грюм. Дамблдор вскочил со своего места.

- О чем ты говоришь, Аластор?

- Мы все видели сами, - закричала Тонкс.

- Где Гарри? - спросила МакГонагалл. Авроры вдруг затихли. Половина из них опустила глаза в пол, Тонкс готова была заплакать, Грюм посмотрел на декана Гриффиндора чуть виноватым взглядом. МакГонагалл вздрогнула. - Что с ним?

- Его нет, - тихо произнес Кингсли.

- ЧТО?! - вскрикнула МакГонагалл. Снейп сидел за столом и поглаживал свое левой предплечье, задумчиво поглядывая на авроров.

- Когда мы прибыли, бой был в самом разгаре. Гарри не хватало опыта. Он уже был весь в крови. Мы хотели подойти к ним, вмешаться, когда заклятие Того-кого-нельзя-называть ударила в Гарри и он упал. Тот-кого-нельзя-называть подошел к нему и поднял палочку, Гарри выбросил вперед свою и что-то прошептал, их палочки соединились. Вокруг них все начало искрится, дрожать. Вдруг Тот-кого-нельзя-называть закричал, его объяло пламя. Он горел заживо. Гарри лежал на земле, не двигаясь. Мы видели, как Тот-кого-нельзя-называть превратился в пепел. Гарри закричал: «Я спас этот гребаный мир только ради одного человека. Только ради одного. И он знает, что я сделал этот для него». А потом все засветилось, мы стояли как вкопанные, боясь пошевелиться. Вдруг в этот круг света ворвался человек, он все время кричал: «Гарри! Гарри!». Мы только потом поняли, что это был Ремус Люпин. А потом..., - по щекам Тонкс бежали слезы. - А потом раздался взрыв. Когда пыль улеглась, на земле было только это, - Тонкс подошла к столу преподавателей и положила на стол три сломанные палочки - Ремуса Люпина, Волдеморта и Гарри Поттера, обрывки плаща Ремуса Люпина, печатку и обрывок серебристой ткани. - Они погибли.

В Большом зале были слышны только всхлипы. Драко сидел, чуть дыша. «Я спасу этот гребаный мир. Но только ради тебя», - набатом звучали в его голове слова Гарри.

- Он сделал это ради меня, - прошептал Драко. Потом встал из-за стола и под взглядами студентов, авроров и преподавателей подошел к столу профессоров. Также молча, он взял сломанную палочку Гарри, прижал к груди и прошептал:

- Спасибо, - а потом повторил уже на весь зал. - СПАСИБО!

Зал взорвался восторгами. Драко же смотрел на Грейнджер и двух Уизли. В его глазах было только презрение. Драко размеренным шагом подошел к столу гриффиндорцев, встал напротив троицы.

- Что тебе надо, хорек? - прошипел Рон. Грейнджер и младшая Уизли плакали.

- Не лицемерьте! - скривился Драко.

- Гарри погиб, - закричала Джинни.

- Да, ГАРРИ ПОТТЕР УМЕР! - повысив голос, холодно произнес Драко, а потом развернулся и пошел прочь из зала, который праздновал победу над Волдемортом. У самых дверей он обернулся и, глядя только на друзей Гарри, произнес. - А КТО ВИНОВАТ В ТОМ, ЧТО ОН УМЕР? ВЫ! - и вышел из зала. Он вышел на улице. Сегодня было на удивление тепло, день победы над злом совпал почти с Рождеством. Оно наступит завтра, только Гарри Поттер уже не получит своих подарков. Драко дошел до озера и сел на берегу. «Я спас этот гребаный мир только ради одного человека. Только ради одного. И он знает, что я сделал этот для него». Да, этот единственный человек точно знал, ради кого Гарри Поттер отдал свою жизнь. Мир для Драко Малфоя перевернулся. Теперь все будет совсем по-другому. И это будет мир без его вечного заклятого врага - Гарри Поттера. Драко чувствовал, как пусто стало в душе.

Эпилог.

Это было самое странное время в жизни Драко Малфоя. Без Гарри Поттера в Хогвартсе стало пусто, и эту пустоту никто не мог заполнить. Слизеринец с горем пополам смог пережить следующие два дня до начала каникул, а затем уехал домой. Перед самым отъездом Драко зашел к Снейпу и сказал всего несколько фраз, которые каленым железом выжглись в голове и сердце зельевара: «Вы были не правы в своем отношении к Гарри. Вы не смогли увидеть в нем того, кем он был на самом деле. Вы не смогли его понять. А теперь уже поздно», и уходя, словно желая ударить побольнее еле слышно произнес: «Он сделал это не для вас, не для мира и людей, которых считал друзьями. Он спас это мир только ради одного человека, а вы всего лишь побочный эффект, паразиты, присосавшиеся к подарку». В Хогвартс Драко больше не вернулся. 7 января 1996 года Драко Малфой переступил порог школы Дурмстранг. Малфой-старший не стал вдаваться в подробности такого решения, но слухов по этому поводу ходило очень много.

Драко все рассказал своему отцу, ничего не утаил. Люциус Малфой был умным человеком и смог точно просчитать все, что произошло в школе. Мужчине только и оставалось, что поражаться невероятному уму Поттера, который поступил в лучших традициях Слизерина. Мальчишка был не так прост, как это могло показаться со стороны. Кем на самом деле был Гарри Поттер? На данный момент это был вопрос без ответа, и он навсегда мог остаться таким.

Люциус поддержал желание сына перевестись в другую школу, тем более он понимал его мотивы. Такие люди как Поттер заслуживали уважения. И Малфои, пусть и молча, ему его окажут. «Я спас этот гребаный мир только ради одного человека. Только ради одного. И он знает, что я сделал этот для него», - эти слова стали неким девизом семьи. Они не могли позволить, чтобы такой дар пропал, его следовало беречь и хранить.

В то же день, когда Драко Малфой приехал в Дурмстранг, небольшом домике на греческом побережье двое мужчин боролись за жизнь юноши, в котором жизнь едва теплилась.

- Он должен выжить, должен, - повторял мужчина, гладя по волосам юношу, лежащего на кровати.

- Тарис, успокойся, он выживет. Я не дам ему умереть, - в дверяхпоявился второй мужчина, лет тридцати пяти-сорока. - И тебе тоже стоит лечь. Твои раны не менее ужасны.

- Ты уверен, что он не умрет? - с надеждой спросил тот, кого назвали Тарисом.

- Да, он выживет, - твердо произнес второй мужчина. - Иначе быть не может. Просто не может.

Конец.