Кракен [Чайна Мьевилль] (fb2) читать постранично

Чайна Мьевиль «Кракен»

Марку Булду, товарищу по щупальцам

За помощь, оказанную при работе над этой книгой, я безмерно признателен Марку Булду, Мик Читэм, Джули Крисп, Мелисанде Эханик, Саймону Кавана, Хлое Хили; Диане Хоук, Питеру Лейвери; Джемайме Мьевиль, Дэвиду Меншу; Санди Рэнкин, Максу Шейферу; Джесс Судальтер; а также моим редакторам Крису Шлупу и Джереми Треватану. Выражаю искреннюю благодарность всем сотрудникам издательств «Дель Рей» и «Макмиллан».

Музей естествознания и Дарвиновский центр, конечно, являются реальными учреждениями — в последнем из них содержится реальный Architeuthis, — но за сомнительные версии, изображенные здесь, всю ответственность несу я.

За исключительное гостеприимство и предоставление мне доступа за кулисы я очень признателен тем, кто работает в указанных реальных учреждениях, в частности Патрику Кэмпбеллу, Оливеру Гриммену, Мэнди Холлоуэй, Карен Джеймс и Джону Ламбсхеду.

Стихотворение в главе 19, «Кракен пробуждается», принадлежит Хью Куку, и я очень благодарен его семье за разрешение воспроизвести текст. Среди бесчисленных писателей, музыкантов, художников и исследователей, которым я обязан, которых особо чту и которым благодарен в связи с этой книгой, хочу назвать Хью Кука, Burial, Хью Хармана и Руди Изинга, Уильяма Хоупа Ходжсона, Pop Will Eat Itself, Цунэми Кубодэру и Кёити Мори, Жюля Верна, Герберта Уэллса и Япетуса Стенструпа.

В море полно святых. Знаешь об этом? Конечно знаешь: ведь ты уже большой мальчик.

В море полно святых, полно с незапамятных времен. Они появились раньше, чем все остальное. Святые пребывали там еще до богов. Они ждали богов — и сейчас по-прежнему там.

Святые питаются рыбой и моллюсками. Некоторые ловят медуз, а другие едят мусор. Кое-кто из них употребляет в пищу все, что попадется. Они прячутся под скалами; они выворачиваются наизнанку; они выплевывают завитки. Они делают все, что угодно.

Изобрази это ладонями. Вот так. Пошевели пальцами. Ну вот, получился святой. Осторожно, смотри, вот еще один! Теперь они сражаются! Твой побеждает.

Огромных спиральных святых больше нет, но остались те, что подобны мешкам, и те, что похожи на завитки, а еще такие, что напоминают платья с развевающимися рукавами. Кто у тебя любимый святой? Я скажу, кто у меня. Но погоди минутку, знаешь ли ты, что делает их всех святыми? Они — святое семейство, все они в родстве. Друг с другом и… знаешь, с кем еще?

Правильно. С богами.

Теперь вот что. Кто создал тебя? Ты знаешь, что ответить.

Кто тебя создал?

Часть первая ЭКЗЕМПЛЯРЫ

Глава 1

Ежедневный вестник рока, облаченный в рекламные щиты («человек-сэндвич»), поспешно покинул то место, где пребывал последние несколько дней, выйдя через двери музея. На переднем щите значилось старомодное предсказание конца света; на заднем подпрыгивала надпись «ЛАДНО, ЗАБЕЙ».

Внутрь здания через обширный вестибюль, мимо двойной лестницы и огромного скелета, прошагал некто, чьи шаги гулко стучали по мрамору. За ним наблюдали окаменелые животные. «Ну ладно», — повторял он снова и снова.

Звали его Билли Харроу. Мельком глянув на смонтированные кости, он кивнул — так, словно поздоровался. Было самое начало двенадцатого; на дворе стоял октябрь. Зал наполнялся. Возле стола у входа в ожидании Билли собралась группа; все поглядывали друг на друга с вежливой скромностью.

Здесь было двое парней лет двадцати пяти, с экстравагантно-шикарными прическами. Рядом девушка и парень, которым едва перевалило за двадцать, поддразнивали друг друга: она явно одалживала его совместным походом в музей. Еще была пара постарше, а также мужчина за тридцать, державший за руку маленького сына.

— Смотри, обезьянка. — Он указал на резные изображения животных, оплетавшие колонны. — А эту ящерицу видишь?

Мальчик что-то пролепетал, смотря на окаменелого бронтозавра, которого вроде бы поприветствовал Билли. Или, может, подумал Билли, на следующего ящера — глиптодонта. У каждого из детей имелся свой любимый обитатель первого зала Музея естественной истории, и глиптодонт, этот полусферический гигантский броненосец, был когда-то любимцем самого Билли.

Билли улыбнулся билетерше и охраннику, стоявшему у нее за спиной.

— Это все? — сказал он. — Ладно. Приступим?

Он протер очки, помаргивая при этом, повторяя тот взгляд и те движения, которые его бывшая однажды назвала восхитительными. Ему оставалось совсем немного до тридцати, но выглядел он моложе: слишком много веснушек и слишком мало щетины, чтобы оправдать имя Билл. Сделавшись старше, как подозревал Билли, он, подобно