Потанцуй со мной [Кара Колтер] (fb2) читать онлайн

Кара Колтер Потанцуй со мной

Глава 1

Кернан, принц Чатема, вздрогнул, услышав душераздирающий крик из дворцового лазарета. Он распахнул дверь в палату и застыл, глядя на стонущего от боли кузена. Принц Адриан лежал на кровати, обеими руками сжимая распухшее колено.

— Я предупреждал, что ты не справишься с этим конем, — проворчал Кернан.

— Рад тебя видеть, — слабо откликнулся Адриан. — Сам меня сглазил. Как только ты произнес пророческие слова, моя судьба была решена.

Кернан покачал головой. Его двоюродному брату шел двадцать второй год. Он был на семь лет моложе Кернана и славился бесшабашным нравом, печальные последствия которого с лихвой компенсировал неотразимым обаянием.

Вот и сейчас он одарил молоденькую медсестру чарующей улыбкой. Заметив с удовлетворением, что девушка готова растаять от умиления, Адриан снова обратился к Кернану:

— Послушай, вместо того чтобы читать мораль, лучше окажи мне услугу. Я отчаянно нуждаюсь в помощи. У меня назначена важная встреча.

Во-первых, Адриану было совсем несвойственно отчаянно нуждаться в помощи, во-вторых, он не отличался пунктуальностью, считая, что любую встречу можно легко перенести на другое время.

— Драконье Сердце убьет меня, если я не явлюсь. Честно, Кернан, я встретил женщину, которая вселяет ужас.

В-третьих, насколько известно, в жизни кузена еще не было женщины, которая не простила бы его за одну только озорную мальчишескую улыбку.

— Умоляю, сходи на эту встречу вместо меня, — настаивал Адриан.

Он снова жалобно застонал, когда медсестра прикоснулась к распухшему колену.

У Кернана не укладывалось в голове, как Адриан, который без стеснения признавал себя законченным эгоистом, мог в эти минуты думать о ком-то и чем-то, кроме себя и своей травмы.

— Отмени встречу, — предложил он.

— Она решит, что я нарочно упал с лошади, — процедил молодой человек сквозь сжатые зубы.

— Кому придет в голову обвинить тебя в умышленном членовредительстве?

— Ей. Драконьему Сердцу, то есть огнедышащей Мередит Уитмор. — На страдальческом лице Адриана появилась почти мечтательная улыбка. — Хотя ее дыхание скорее пахнет мятой.

У Кернана возникло подозрение, что кузен бредит. Возможно, ему дали слишком сильное обезболивающее с большим содержанием наркотических веществ.

— Понимаешь, — грустно продолжал Адриан, — Драконье Сердце ест на обед поджаренных на гриле маленьких очаровательных принцев вроде меня, а после освежает рот ментолом.

— Что ты несешь?

— Помнишь сержанта Хендерсона?

— Такое даже при желании не забудешь, — сухо заметил Кернан.

В свое время Хендерсон муштровал юных принцев, воспитывая из них закаленных солдат, готовых исполнять и отдавать приказы.

— Мередит Уитмор в десять раз суровее.

Адриан снова застонал.

— Не преувеличивай. Такого не может быть!

— Сходишь на встречу вместо меня? Пожалуйста!

— Зачем мне встречаться с женщиной, которая любит поджаривать принцев на гриле и заставляет сержанта Хендерсона выглядеть предводителем девочек-скаутов? Я даже не знаю, на что подписываюсь.

— Произошла ужасная ошибка, — грустно признался Адриан. — Из всех обязанностей, которые младшие принцы должны исполнять на фестивале «Цветы Чатема», я предпочел самую, казалось, приятную.

Весенний праздник «Цветы Чатема» с незапамятных времен ежегодно отмечался на острове. Семидневные торжества начинались с благотворительного концерта и заканчивались королевским балом. Открытие должно было состояться через неделю.

— Мне предложили вручать награды участникам дошкольного оркестра ударных инструментов, произнести пламенную речь на открытии или исполнить короткий танцевальный номер, — продолжал Адриан. — Ты бы что выбрал?

— Наверное, произнес бы речь, — сказал Кернан и повернулся к сестре: — Вы ему что-нибудь вкололи?

— Нет еще, — улыбнулась она. — Только собираюсь.

— Как вам повезло! — Адриан метнул на нее быстрый кокетливый взгляд из-под длинных ресниц. — У меня самая красивая королевская задница… Ох! Зачем же так сильно?

— Не будьте ребенком, ваше высочество.

Адриан проводил глазами удалявшуюся медсестру.

— В общем, я согласился разучить танец, чтобы исполнить его с новой танцевальной группой на благотворительном концерте. В этом году концерт посвящен юным дарованиям и проходит под банальным названием «Незабываемый вечер». Мой слоган «Оторвемся по полной!» единогласно отвергли.

— Даже не думай, что я буду танцевать вместо тебя, ты знаешь мою неловкость. «Принц Разбитых Сердец не жалеет даже ног партнерши», — процитировал Кернан недавний заголовок газеты. Статья рассказывала, как принц, посетивший выпускной вечер в школе, во время танца отдавил ногу одной из выпускниц. Фото прилагалось.

— Не обращай внимания на прессу. Журналисты несправедливы к тебе. Мне почему-то они не дают прозвищ, а тебя за последние десять лет наградили уже несколькими. Вспомни хотя бы Принца-Плейбоя…

Кернан получил это прозвище, когда в восемнадцать лет, закончив привилегированную частную школу для мальчиков, вырвался на свободу. У него было только одно лето перед армией. Он, к сожалению, дал себе волю и ушел в загул.

— Потом тебя называли Принцем-Серцеедом.

В возрасте двадцати трех лет принц Кернан обручился с Франсин Лакорт, давней и близкой подругой. Даже Адриан не знал всей правды об их разрыве, после которого о девушке никто больше не слышал. Однако, учитывая репутацию принца, пресса во всем обвиняла Кернана.

— А теперь, после скандала с Тиффани, тебя возвели в ранг Принца Разбитых Сердец. Согласись, для непосвященных ты выглядишь гораздо более коварным, чем на самом деле.

Кернан нахмурился.

— Не смотри на меня так, — не смутившись, продолжал Адриан. После обезболивающего укола гримаса боли на его лице сменилась легкой блуждающей улыбкой. — С Тиф ты промахнулся.

Пресса просто обожала веселые эскапады легкомысленного Адриана, по сравнению с которым Кернан выглядел слишком серьезным и мрачным. А после разорванных помолвок с двумя очень известными женщинами он приобрел репутацию холодного, равнодушного человека.

Кернан подозревал, что не избавится от титула Принца Разбитых Сердец до конца дней, даже если будет вести монашеский образ жизни, что было вполне вероятно после сердечных разочарований.

В конце концов, забота о благополучии жителей острова полностью должна была лечь на плечи принца — сына и прямого наследника королевы Аледы. Ему вполне хватало такой ответственности, чтобы не думать о любовных похождениях. Адриан стоял всего лишь четвертым в очереди на трон и находил, что такое положение ни к чему его не обязывает.

— Надо было хорошенько проучить противную Тиффани Уэллс. — Молодой человек вздохнул. — Она заслужила! Подумать только, хотела обмануть, притворившись беременной. Почему ты не раскрыл миру настоящую причину вашего разрыва? Не позволила честь?

— Оставим этот разговор, — настойчиво прервал его Кернан. Он хотел сменить тему и вернуться к беспокоящему вопросу. — Послушай, Адриан, что касается танца. Не думаю, что смогу помочь…

— Я никогда раньше не просил об услуге.

Что правда, то правда. Сотни людей обращались к Кернану с просьбами, мольбами, требованиями, но кузен — никогда.

— Что тебе стоит? — У Адриана начал слегка заплетаться язык. — Тебе же на пользу. Даже если провалишь номер, будешь выглядеть более человечным.

— По-твоему, я недостаточно похож на человека?

Кернан изобразил негодование, но кузен даже не обратил внимания.

— Будь немного смешным, играй на публику, постарайся понравиться журналистам. Меня бесит, что пресса изображает тебя безжалостным снобом.

— Безжалостным снобом?

Кернан выглядел обиженным, но Адриан и на этот раз не купился.

— Если, конечно, огнедышащая Мередит отпустит тебя живым. Она, между прочим, требует пунктуальности, а ты… — Он с трудом сфокусировал взгляд на циферблате и слегка пошевелил губами: — Уже опоздал на двадцать две минуты. Найдешь ее в бальном зале.

Самое разумное, подумал Кернан, выйдя из лазарета, отправить кого-нибудь сообщить Мередит, что Адриан получил травму. Но, по правде говоря, ему очень хотелось взглянуть на женщину, которая смогла внушить трепет легкомысленному кузену. Пресса обожала Прекрасного Принца, чье жизнелюбие так резко контрастировало с мрачностью Принца Разбитых Сердец. Женщины находили Адриана неотразимым. Кернан должен был увидеть одну-единственную, устоявшую против чар юноши.

Он решил, что лично принесет извинения, отменит репетицию и сделает это в самой добросердечной и человеколюбивой манере.

Мередит взглянула на часы.

— Он опаздывает, — пробормотала она. Трудно поверить, но принц Адриан уже второй раз заставлял себя ждать.

При первой встрече с принцем, человеком столь высокого статуса, в престижной танцевальной студии в центре столицы ее смущение продолжалось не более десяти секунд. Она сразу разгадала его ребяческую манеру добиваться желаемого, пользуясь неотразимым обаянием. Мужчины не представляли интереса для Мередит, даже такие очаровательные, как юный аристократ. Она сразу установила строгие правила и не сомневалась, что Адриан будет их соблюдать. Его опоздание на репетицию, особенно после того, как для удобства принца она согласилась перенести занятия в бальный зал королевского дворца Чатема, просто не укладывалось в голове. Впрочем, это лишний раз доказывало, как мало она знает мужчин. Даже стойкий иммунитет против сексуальной внешности и харизмы не может застраховать от ошибок.

Мередит оглядела великолепный зал и постаралась подавить чувство благоговейного трепета. Она впитывала знакомые запахи свежей мастики, мебельного лака, пасты для полировки серебра. В детстве ее приводила сюда мать, служившая во дворце горничной. Бедная женщина, растившая Мередит в одиночку, лелеяла грандиозные планы для своей дочери.

«Балет откроет для тебя двери в волшебный мир, о котором можно только мечтать, Мэри».

«Наверное, именно так она представляла волшебный мир, — думала Мередит, оглядываясь вокруг. — Мама была бы счастлива, если бы знала, что я здесь».

Однако все двери, которые балет мог открыть для талантливой танцовщицы и ее матери, захлопнулись, когда Мередит в шестнадцать лет обнаружила, что беременна.

Лучи утреннего солнца проникали через двенадцать арочных, во всю стену окон, заливая ярким светом просторный зал, отражаясь в итальянском мраморе полов, играя и переливаясь в тысячах граненых подвесок хрустальных люстр, свисавших с расписанного фресками потолка.

Мередит снова взглянула на часы. Принц Адриан опаздывал уже на полчаса. Скорее всего, он вообще не придет. У молодой женщины с самого начала были сомнения насчет успеха амбициозного проекта, но она уступила неуемному энтузиазму своих учениц.

Напрасно она позволила девочкам-подросткам, которых любила, воспитывала и учила танцевать, поверить в сказку. Ей, как никому, было знакомо чувство горького разочарования.

Что-то встрепенулось в ней, когда Мередит вновь оглядела великолепный зал. Она будет танцевать здесь независимо от того, явится принц или нет. Это будет вполне в духе начатого ею благотворительного проекта, который дал силы бороться, когда ее жизнь разбилась на мелкие осколки.

Мередит вела класс современного танца в рамках программы «Обойдемся без принца», созданной для поддержки девочек из неблагополучных семей.

— Можно танцевать и без принца, — твердо сказала она и подумала, что выбрала самый подходящий девиз для танцевальной группы.

Мередит закрыла глаза, и в ее ушах зазвучала музыка. Она оставила занятия балетом много лет назад не только потому, что лишилась стипендии. Вернувшись к танцам после пережитой трагедии, она поняла, что жесткая дисциплина балета не сможет помочь заглушить сердечную боль. Ей требовалась эмоциональная разрядка.

Однако в этот момент Мередит почему-то захотелось исполнить антре принцессы Авроры из балета Чайковского «Спящая красавица». Она с удовольствием импровизировала под знакомую мелодию, сочетая классические балетные па с движениями современного танца, который стал ее профессией. Мередит легко порхала по полу, делая сложные пируэты, пробежки, прыжки, изящные арабески. Наконец она остановилась и замерла, не открывая глаз. На секунду ей почудилось, что мать, стоя рядом, нежно обнимает ее. Потом как будто послышался смех маленького ребенка.

Она резко обернулась, когда гулкую тишину зала нарушил звук аплодисментов.

— Как вы посмели? — воскликнула она, подозревая, что в этот очень интимный момент принц Адриан подсматривал за ней, но вдруг поняла, что в дверях стоит совсем другой принц — не полный энтузиазма, игривый и неуклюжий, как щенок сенбернара, Адриан, а человек, который со временем станет королем.

Принц Разбитых Сердец.

Кернан, принц Чатема, перешагнул порог и встал, лениво облокотившись на тяжелую темную дверь орехового дерева. Веселые искорки исчезли из темно-синих глаз, когда он услышал ее слова.

— Как посмел? Извините, мне казалось, я у себя дома.

Он выглядел скорее удивленным, чем рассерженным.

— Прошу прощения, ваше высочество, — запинаясь, произнесла Мередит. — Вы застали меня врасплох. Мой танец не был предназначен для зрителей.

— Сожалею, — спокойно заметил он.

Молодая женщина сразу отметила, что многочисленные фотографии принца в газетах и таблоидах даже близко не давали должного его внешности. Не удивительно, что он получил прозвище Принц Разбитых Сердец. Одного его взгляда достаточно, чтобы сразить наповал.

Высокий рост, атлетическая фигура, ухоженная темная шевелюра, как будто высеченное скульптором волевое лицо с высокими скулами и упрямым подбородком. Наследник престола былне просто красив, он производил ошеломляющее впечатление.

На нем был костюм для верховой езды — светло-коричневые бриджи плотно облегали мускулистые бедра. Горделивая осанка, врожденная уверенность движений, аристократическая внешность указывали на высокое происхождение, а жесткая линия рта подчеркивала силу характера.

Мередит Уитмор вдруг почувствовала себя не талантливой танцовщицей и успешной бизнес-леди, а привыкшей оставаться незамеченной дочерью уборщицы, так глупо сломавшей свою жизнь в погоне за призрачной мечтой.

Ее лицо вспыхнуло от стыда при воспоминании об откровенной чувственности только что исполненной импровизации. Она молилась, чтобы земля разверзлась и поглотила ее, хотя по опыту знала, что даже самая жаркая ее молитва не будет услышана.

— Ваше королевское высочество… — произнесла она в замешательстве, приседая в неловком реверансе.

— Вы не можете быть Мередит Уитмор, — с удивлением произнес принц.

Его голос, благородный, глубокий, мелодичный, звучал удивительно приятно и ласкал, как теплое прикосновение. Неудивительно, что она на минуту растерялась.

Мередит постаралась взять себя в руки и вернуть уверенность деловой женщины, которой стала за последние годы. Вероятно, воспоминание о маленькой Карли сделало ее слишком уязвимой.

— Почему я не могу быть Мередит Уитмор? — спросила она.

Несмотря на усилие придать голосу легкую непринужденность, она почувствовала, что интонация скорее напоминает жалобу актрисы, которую лишили желанной роли.

— По рассказу Адриана я представлял вас скорее как… м-м… женскую версию гунна Аттилы.

— Вы мне льстите.

По лицу принца проскользнула тень улыбки. На мгновение исчезли жесткие линии возле рта. Такая улыбка легко могла растопить женское сердце. Мередит пришлось напомнить себе, что у нее больше нет сердца.

— Адриан сказал, что вы… проводите репетиции.

Пауза получилась многозначительной и дала понять Мередит, что оба принца обсуждали ее между собой, причем в не очень лестных выражениях. Ей снова захотелось провалиться сквозь землю.

— Я как раз собиралась уходить, — сказала она деловым тоном женщины, которую не обескуражило присутствие будущего короля и которая очень ценит свое время, что, впрочем, соответствовало действительности. — Он сильно опоздал.

— Боюсь, он не придет. Он просил меня сообщить это вам.

Худшие сомнения Мередит начали подтверждаться.

— Только сегодня? Принц Адриан пропустит только сегодняшнее занятие? — Она уже знала ответ. В этом была ее вина — она слишком много требовала от молодого человека, и он решил прекратить репетиции.

«Женская версия гунна Аттилы».

— Мне жаль, но он получил серьезную травму.

— Серьезную? — переспросила она.

Милый мальчик, который так старался ей угодить, страдает, а она думает только о том, что он причинил ей неудобства.

— Адриан упал с лошади. Когда я уходил от него, распухшее колено было размером с баскетбольный мяч.

Мередит старалась скрыть разочарование от удара, разрушившего ее планы и надежды девочек.

— Ужасное происшествие, — твердо сказала она. — Но шоу должно продолжаться. Думаю, нам удастся переписать роль. Недаром наш девиз: «Обойдемся без принца».

— Это девиз вашей танцевальной труппы?

— Более чем танцевальной.

— Вы меня заинтриговали, — внимательно посмотрел на нее принц. — Расскажите подробнее.

К удивлению Мередит, на его лице читалась искренняя заинтересованность. Она перевела дыхание — нельзя упустить возможность рассказать о ее труппе такой влиятельной персоне.

— Программа «Без принца» создана для поддержки детей из малообеспеченных семей нашего города. В пятнадцать, шестнадцать и семнадцать лет огромное число девочек-подростков, совсем неопытных, мечтают бросить школу и рожать детей, вместо того чтобы продолжать обучение.

История ее жизни, но ему не надо знать об этом.

— Мы стараемся привить им желание учиться, овладевать полезными профессиями, воспитываем самоуважение и самодостаточность. В общем, делаем все, чтобы они не бросались на шею первому встречному, приняв его за принца!

Таким принцем стал для нее Майкл Морган. Он был новым человеком в городе, приехал издалека, говорил с сексуальным австралийским акцентом. Мередит росла без отца, тосковала без мужского внимания, соблазнить ее не составило труда.

Из-за него она навсегда потеряла наивную веру в любовь. Правда, стоящий перед ней мужчина мог стать испытанием и для женщины, не желающей верить в сказки.

— Какова же ваша роль во всем этом, моя экзотическая танцовщица?

Значит, он все-таки видел ее танец. Его танцовщица? По спине пробежали мурашки, однако, когда она отвечала на вопрос, ее голос оставался сухо профессиональным. Мередит знала, что легкая дрожь в позвоночнике — сигнал тревоги.

— Учебная дисциплина и выполнение обязанностей в ущерб развлечениям даются с трудом, особенно юным девочкам. Помимо рутинной работы с документами, я отвечаю за развлекательную сторону программы «Без принца» — преподаю танцы.

— Адриан вовсе не считал это развлечением, — сухо заметил собеседник.

— Боюсь, я была к нему слишком требовательна, — призналась Мередит.

Принц Кернан рассмеялся и вдруг стал другим человеком. Именно таким любая женщина представляет рыцаря на белом коне, который спасает ее из заточения собственной жизни. Неужели в прессе наследника трона нарочно представляют мрачным и равнодушным? Даже лишенная романтических иллюзий Мередит почувствовала притягательность его улыбки.

Она опомнилась. Не напрасно он получил прозвище Принц Разбитых Сердец. Вряд ли он страдает в поисках принцессы. Стоит вспомнить, что раньше его называли Принцем-Плейбоем. Кем еще? Ах да, было еще прозвище Принц-Сердцеед. Он очень, очень опасен!

— Мало кому удавалось требовать что-то от Адриана, — усмехнулся принц Кернан. — Каким образом он попал в вашу программу?

Мередит испытала облегчение — теперь можно вернуться к разговору, спрятаться за слова, снова мыслить рационально. Главное — перестать, вопреки воле, реагировать на него возмутительным первобытным образом!

— Одна из наших подопечных, Эрин Фишер, написала либретто танцевальной сюиты. Собственно говоря, в форме танца она раскрыла суть программы «Без принца». Эрин создала замечательное произведение. Оно начинается со сцены бесцельного уличного флирта между беспризорными девочками и мальчиками, а заканчивается картинами удивительной силы духа и высоких амбиций. В либретто есть эпизод, в котором героине снится, что она танцует с принцем. Втайне от нас Эрин отправила во дворец видеоклип танцевальных сцен из спектакля и заявку на участие в благотворительном концерте «Незабываемый вечер», который открывает неделю «Цветы Чатема». Она предложила принцу Адриану принять участие в спектакле. Девочки пришли в восторг, когда он дал согласие.

Голос Мередит дрогнул от нахлынувших чувств. У нее не должно быть любимчиков, но из всех юных учениц Эрин напоминала ее саму в юности — яркую, талантливую и очень уязвимую. Ее так легко обидеть, обескуражить.

— Жаль разочаровывать девушек, — сказал принц Кернан, удивляя Мередит проницательностью.

Он как будто читал ее мысли.

Кернан вызывал восхищение. Никакая фотография не могла достойно отразить его красоту, передать силу обаяния. Его голос, сексуальный, как ворсистый шелк, ласкал слух. Он был настоящим принцем.

Однако Мередит недаром представляла программу «Без принца». Она учила молодых девушек не поддаваться волшебным чарам, не верить в сказки, как поверила когда-то сама. Она давала силы слабым бороться с беспочвенными мечтами и вредными иллюзиями, какими бы привлекательными они ни казались.

Мередит вспомнила многочисленные таблоидные фотографии заплаканного лица актрисы Тиффани Уэллс после разрыва помолвки. Это укрепило ее в намерении не уступать женской слабости. Для нее с женской слабостью было покончено навсегда.

— Ничто так не укрепляет характер, как небольшая доля разочарований, — сухо заметила Мередит.

Она высоко подняла подбородок и сложила руки на груди.

Принц задумчиво смотрел на нее.

— Тем не менее мне очень жаль.

— Ничего страшного, — сказала она, стараясь, чтобы голос звучал твердо. — Жизнь часто принимает собственные решения, не посоветовавшись с нами.

Мередит не предполагала, что неосторожно сказанная фраза широко распахнет дверь ее памяти, и оттуда хлынут воспоминания о событиях, которые она никак не могла контролировать. Она постаралась быстрее захлопнуть злополучную дверь, закрыв глаза и проглотив жесткий комок в горле.

Принц по-прежнему пристально смотрел на нее, как будто видел то, что Мередит тщательно скрывала ото всех.

— Прощайте, — слабо пролепетала молодая женщина. — Спасибо, что лично пришли предупредить, ваше высочество. Я расскажу девочкам. Мы что-нибудь придумаем. Ничего страшного. — Она говорила все быстрее, безуспешно стараясь унять дрожь в голосе. — Девочки переживут. Они привыкли. В их жизни столько разочарований. Уверена, мы без труда перепишем роль принца Адриана. Любой может сыграть принца.

В присутствии настоящего принца, излучавшего харизму, Мередит не была уверена в справедливости последней фразы.

— Прощайте, — настойчиво повторила она, надеясь, что он уйдет.

Голос уже не дрожал, но, видимо, дверь в прошлое закрылась недостаточно плотно. К глазам неудержимо подступали слезы.

Принц Кернан не двинулся с места. Где-то в инструкции по дворцовому этикету, который она получила, написано, что нельзя поворачиваться спиной к членам королевской фамилии или просить их уйти. У нее не было выбора. Мередит не могла больше выносить проницательного взгляда принца. Он как будто читал в глазах всю трагическую историю ее жизни. Если она заплачет, будет только хуже.

Она отвернулась и стала собирать акустическую аппаратуру, подготовленную для репетиции с Адрианом. За спиной она ожидала услышать звук удалявшихся шагов и шорох закрывающейся двери.

Однако она ничего не услышала.

Глава 2

Мередит несколько раз глубоко вздохнула. Убедившись, что сумеет сдержать слезы, она повернулась к принцу. Приготовилась прослушать лекцию о дворцовом этикете, но в глазах будущего короля не было осуждения.

— Для них это очень важно, не правда ли? — В низком голосе звучала неподдельная симпатия. — Но особенно для вас.

Он удивительно точно понял ее состояние, но, к счастью, не мог догадаться, насколько личными были переживания. Казалось, жизнь зависела от того, как ей удастся скрыть сердечную боль. Мередит снова попыталась спрятаться за слова. Она повторила то, что говорила уже много раз, собирая пожертвования на программу «Без принца».

— Вы должны понять, насколько отверженными, ничтожными чувствуют себя эти девочки, какая низкая у них самооценка. В большинстве своем они из неполных семей, растут без отцов. Это делает их особенно беззащитными перед первым встречным, стоит только ему подмигнуть или сказать ласковое слово. Поэтому, когда принц, представитель правящей семьи острова, признал, что их усилия заслуживают внимания, свершилось чудо. Мне кажется, они поверили, что мечта может стать реальностью. Такого еще не случалось в жизни Вентворта. Надежда — очень опасная вещь в нашем мире.

Выражение лица Кернана изменилось при упоминании Вентворта. Он знал этот самый неблагополучный район острова. Мередит поздравила себя — ей удалось отвлечь внимание принца от проявления слабости.

Но в этот момент он глубоко вздохнул и провел рукой по блестящему шелку темных волос.

— Надежда не должна быть опасной, — мягко сказал он. — Нигде в мире.

Кернан мог растопить ледяное сердце, если не быть начеку. Мередит мысленно поблагодарила закалившую ее судьбу. Известно много примеров, включая ее собственный, когда вся жизнь рушилась из-за одной маленькой уступки соблазну.

Однако мужчина перед ней был олицетворением соблазна!

Только не в ее мире. Он — принц, она — дочь прислуги. Даже в наш либеральный век существуют границы допустимого. Она родилась в беднейшем квартале города. Не была девственницей. Еще в юные годы пережила страшную трагедию, лишившую ее веры и способности мечтать.

Единственной надеждой оставались ее ученицы, единственным утешением — танец. Она полагалась только на себя, не надеялась на мужчин, даже на принцев, поэтому оставалась равнодушной к обаянию Адриана.

«Мери, Мери, Мери… — Она почти слышала полный горечи и разочарования голос матери. — Кто из мужчин за всю твою жизнь сделал что-то достойное?»

Мать была права.

Однако принц Кернан потряс Мередит. Он собирался совершить нечто достойное.

— Я готов, — заявил он с мрачной решимостью человека, идущего на казнь, — занять место Адриана.

Мередит открыла рот и снова закрыла. В предложении принца не было радости, только чувство ответственности.

«Конечно, я женюсь на тебе», — лгал ей Майкл, когда она сообщила ему о беременности.

«Скорее свинья полетит, чем он женится. Ты мечтаешь о невозможном, девочка».

Мередит была уверена, что принц никогда не откажется от взятых обязательств, однако она должна отговорить его. Одно дело учить танцевальным па принца Адриана, которого, несмотря на королевский статус, можно легко представить шаловливым младшим братом, другое — иметь дело с наследником престола Чатема, Плейбоем, Сердцеедом, Принцем Разбитых Сердец.

— Ничего не выйдет, — сказала Мередит. — Спасибо, но об этом не может быть и речи.

Сначала на лице принца отразилось изумление от того, что она посмела отклонить щедрое предложение, потом — нескрываемое раздражение.

— Вы не представляете, сколько потребуется усилий, — продолжала Мередит в попытке выпутаться из сложного положения. — Принц Адриан согласился посвящать занятиям несколько часов в день. До благотворительного концерта осталось чуть больше недели. Я не успею вас подготовить. Серьезно!

Кажется, он ее не слышал. Она повторила:

— Спасибо, нет.

Принц Кернан пересек зал и навис над ней. Вблизи он оказался выше ростом, чем ей показалось вначале. В удивительных синих глазах полыхал огонь. Взгляд завораживал. Он смотрел прямо на нее.

— Разве я похож на человека, который боится работы?

В мягких интонациях звучал вызов.

Сказать правду? Он не знал, что такое работа, не подозревал, что бригада уборщиков часами на четвереньках натирала полы в этом зале, мыла до зеркального блеска огромные окна, полировала хрусталь, пока он не начинал сверкать, как бриллианты. Однако она промолчала, потому что за холеной внешностью увидела силу характера, почувствовала непреклонную решимость.

Он предлагал спасти мечту ее девочек. А она пыталась избежать ежедневного контакта с необузданной мужской энергией. Разве она имела право на подобный эгоизм?

С тех пор как принц Адриан согласился танцевать в ее спектакле, Эрин стала другой. Учителя поражались ее успехам в школе. Она застенчиво призналась Мередит, что собирается стать врачом.

Мередит не могла отказаться от удивительного подарка, который принц Кернан собирался сделать девочкам, только потому, что чувствовала угрозу своему спокойствию.

«Господи, избавь меня от этого испытания».

Как же жаль, что она не входит в число тех, чьи молитвы имеют хоть какой-то эффект!

К ее удивлению, принц улыбнулся.

— Боюсь, вы не представляете, сколько усилий потребуется с вашей стороны, — заметил он. — Меня недаром называют Принцем Отдавленных Ног, а у вас так мало времени, чтобы избавить меня от этого недостатка. Сочувствую!

Его улыбка усилила чувство тревоги. Танцевать с ним каждый день? Дотрагиваться, смотреть в глаза и не потерять голову, поддавшись романтическим мечтам, которые возбуждал в ней красивый, сильный мужчина?

Ее горе должно послужить крепостью, за стенами которой она спрячется. Она будет думать об Эрин Фишер, девочке, так похожей на нее в юности, о мечтах, надеждах и радостном возбуждении всей танцевальной труппы.

— Спасибо, ваше высочество, — сдержанно произнесла Мередит. — Когда вам угодно начать занятия?

Принц Кернан прыгал с парашютом, участвовал в военных маневрах, пилотировал вертолет. Он справлялся с норовистыми лошадьми, играя в поло или преодолевая сложные препятствия в стипль-чезе.

Ему приходилось в одиночку управлять яхтой в штормовом море и совершать глубоководные погружения. Он привык к опасностям, и ему было знакомо чувство страха в экстремальных ситуациях. Однако мандраж, который он испытал при одной мысли о танцах, явился для него полной неожиданностью.

Частично растерянность объяснялась тем, что решение помочь танцевальной группе «Без принца» было импульсивным. Первоначально он планировал только взглянуть на Драконье Сердце, извиниться за Адриана и отменить репетиции.

Принц Кернан редко действовал спонтанно — он просто не мог позволить себе такую роскошь. В восемнадцать лет, в год его бурной разгульной жизни, он понял, что цена необдуманных поступков слишком велика. С тех пор он предпочитал придерживаться четкого плана. Тяготы военной службы дали выход его неуемной энергии и научили строгой дисциплине.

Наследные принцы не вправе распоряжаться собственной жизнью. Каждое решение обдумывалось и взвешивалось с точки зрения пользы, которое оно могло принести народу маленького государства, а список дел, приемов, королевских обязанностей был расписан, казалось, на годы вперед. Жизнь на виду приучила его к спокойной сдержанности в любой ситуации. В отличие от кузена, Кернан не мог позволить себе эмоциональных взрывов и капризов, опозданий на встречи или их отмену. В силу воспитания и принципов, он все делал правильно, что вызывало если не любовь подданных, то, по крайней мере, их уверенность в его способности возглавить нацию.

Расставание с Франсин и сплетни о причинах исчезновения девушки не поколебали народного доверия. Однако последовавший за этим разрыв помолвки с Тиффани Уэллс сильно повредил репутации. Его стали считать не просто холодным и равнодушным, а жестоким и безжалостным. Для Кернана это был хороший урок — больше он не утратит контроля над своей жизнью.

Не то, чтобы общественное мнение так много значило для принца, но участие в благотворительном концерте могло послужить улучшению имиджа. Со дня скандального разрыва с Тиффани прошел год. Наступило подходящее время показать, что и он способен веселиться, как подобает человеку его возраста.

Что же в действительности заставило его согласиться? Забота об имидже?

Нет.

Его тронул рассказ мисс Уитмор о задачах программы «Без принца». Он искренне сочувствовал обездоленным молодым женщинам, для которых так важно признание их усилий в борьбе за лучшую долю. Здесь нельзя ограничиться пожатием рук, трогательной речью или денежным взносом. Однако вряд ли ради этой благородной цели он готов перестроить сложившийся жесткий график, чтобы выделить время для репетиций.

Снова нет.

Неужели причина кроется в самой Мередит Уитмор?

Кернан постарался вызвать в памяти образ молодой женщины, вспомнил удивительные глаза цвета лесного ореха с золотыми искорками скрытого огня, пухлые губы, россыпь еле заметных веснушек на носу, облако непокорных каштановых кудрей, которые так хотелось погладить.

Тонкое балетное трико облегало гибкое тело и длинные стройные ноги танцовщицы. Мешковатая футболка не скрывала, а скорее подчеркивала соблазнительные округлости груди и бедер. Бесспорно, она была привлекательна, но что-то в ее облике не вязалось с образом экзотического танца — слишком напряженна, строга, серьезна.

Принц Кернан не был падок на красоту, особенно после знакомства с Тиффани. За ангельской внешностью актрисы скрывалось коварное, способное на предательство сердце.

Вряд ли Мередит Уитмор была способна на предательство, но что-то в ней настораживало. Взгляд женщины был недоверчивым, оценивающим. Не холодным, напротив. Кернан понял, почему Адриан прозвал ее Драконьим Сердцем — в ней горел огонь, способный больно обжечь.

Нахмурившись, Кернан задумался. Скорее всего, причина неожиданного согласия кроется в первых мгновениях, когда он увидел, как она танцует, не подозревая о его присутствии. Впрочем, он так и не смог определить, что именно заставило его принять спонтанное решение. Неспособность расшифровать собственную мотивацию всерьез беспокоила принца.

Он остановился перед высокими дверями, глубоко вздохнул, расправил плечи и шагнул в бальный зал.

Кернан надеялся застать ее танцующей, чтобы найти ответ на волнующую загадку, но Мередит не позволила дважды застать себя врасплох. Сдвинув брови и прикусив язык, она возилась с музыкальным оборудованием, установленным в углу огромного зала. Увидев принца, она выпрямилась.

— Мисс Уитмор, — сказал он.

В этот раз на ней были сиреневые легинсы и гетры грубой вязки. Яркая сиреневая бандана не давала каштановым локонам падать на лицо, на котором он не заметил ни следа косметики. Просторную, лимонного цвета футболку украшала надпись «Не целуйте лягушку».

Принц Кернан привык, что люди стараются произвести на него впечатление. Однако Мередит, совершенно очевидно, думала только о том, чтобы во время занятий ей было комфортно. Он испытывал одновременно удовольствие и раздражение от того, что она не сделала попытки выглядеть привлекательнее.

Впрочем, она все равно выглядела привлекательно!

— Принц Кернан, — произнесла Мередит сдержанно, взглянув на него зеленоватыми с золотистыми крапинками глазами. — Спасибо, что нашли в вашем напряженном графике время для нашего занятия.

— Сделал все, что мог. Извините, если иногда буду отвлекаться на деловые звонки.

— Понимаю. Благодарю, что пришли вовремя.

— Я никогда не опаздываю.

Он начал понимать, почему Адриан побаивался ее. Никаких слов вежливости, вроде «Как вы себя чувствуете сегодня?». Ровный голос напомнил ему школьного воспитателя. Пожалуй, Драконье Сердце — подходящее прозвище.

— Прекрасно.

Она отступила на шаг, сложила руки на груди и окинула его оценивающим, неодобрительным взглядом, почти так же, как это делал сержант Хендерсон. Кернану показалось, что он явился на военный смотр в полной боевой выкладке.

— Брюки не будут стеснять движений? На всякий случай я принесла для вас танцевальное трико.

Трико? Он снова пожалел о том, что ввязался в эту авантюру. Можно только догадываться, что это за трико.

— Уверен, мне будет удобно в брюках, — объявил он голосом, не предполагавшим дальнейшей дискуссии на эту тему.

Мередит с сомнением пожала плечами и повернулась к электронной системе.

— У меня приготовлен видеоролик. Если не возражаете, посмотрим его вместе.

Кернан встал рядом. Аромат лимона щекотал ему ноздри. В игре света хрустальных канделябров блестящие пряди волос вспыхивали, как язычки пламени. Мередит откинула ярко розовую крышку лэптопа.

— Этот ролик посмотрели уже двенадцать миллионов человек, — сказала она, открывая веб-сайт.

Кернан видел неважного качества картинку видеофильма, представлявшего свадебное торжество. Толпа гостей окружала свободную площадку в центре большого зала. Вперед вышли юные жених и невеста.

«Первый танец», — объявил голос за кадром.

— Свадебный вальс, — прокомментировала Мередит. — Традиционный вальс на три такта.

Кернан почувствовал облегчение: жених танцевал не намного лучше, чем он сам.

— Тут нечему учиться. Это я уже умею, — объявил он и посмотрел на часы. — Может, еще успею совершить конную прогулку до обеда?

— Я уже потеряла одного принца из-за конной прогулки, — сказала Мередит, не отрывая глаз от монитора. — Никаких лошадей до представления.

Кернан вздрогнул от изумления и пристально взглянул на стоящую рядом женщину. Она не заметила его взгляда — видимо, считала, что, называя его «ваше высочество», имела право командовать им. Что же, Адриан предупреждал!

— Извините, но я не давал согласия на то, чтобы вы распоряжались моей…

Мередит шикнула на него, как на школьника.

— Этот эпизод очень важен.

От такой бесцеремонности Кернан чуть вслух не рассмеялся. Никто не смел так с ним обходиться. Он посмотрел на Мередит новыми глазами — прирожденный командир! Что еще хуже, она была очаровательна, когда командовала. Конечно, лучше, если она об этом не узнает.

Он протянул руку и нажал на паузу. В обращенных к нему золотисто-зеленых глазах читалось удивление, но на сей раз, она была готова его услышать.

— Ежедневно я выделяю два часа драгоценного времени на занятия с вами, — холодно произнес он. — Вас не касается, как я провожу остальную часть дня. Договорились?

Она выглядела скорее упрямой, чем смущенной.

— То, что я отдаю вам свое время, еще не дает права распоряжаться моей жизнью.

Пусть знает и будет благодарна!

Благодарности он не заметил, страха тоже. Мередит была оскорблена.

— Я тоже выделяю вам часть своего времени, — горячо заявила она. — И не желаю потратить его напрасно, если вы не сможете танцевать. Мы и так отстаем от графика из-за травмы Адриана.

Принц Кернан пригляделся: в прекрасных глазах Мередит кроме раздражения он увидел еще кое-что.

— Вы до смерти боитесь лошадей, — тихо сказал он.

Мередит смотрела прямо в синие, как сапфир, глаза принца. Дело в том, что ее пугали не лошади — она до смерти боялась, когда ситуация выходила из-под контроля.

Слова принца «до смерти боитесь» настолько точно соответствовали ее состоянию, что совершенно выбили из колеи. Он читал ее как раскрытую книгу, а этого она не могла допустить. Пусть думает, что все дело в лошадях — она действительно их побаивалась. Главное, чтобы не догадался, что Мередит Уитмор испытывает смертельный страх перед ударами судьбы.

— Вы правы. Боюсь, — сказала она. — В Вентворте лошади — большая редкость. Помню, на фестивале цветов огромный конь не подчинился всаднику и врезался в толпу. Несколько человек пострадали.

— Так вы родом из Вентворта? — спросил Кернан, не спуская с нее глаз.

Что же, тем лучше. Один только этот факт воздвигнет между ними непреодолимую стену.

— Да, — ответила она, гордо подняв подбородок. Он медленно кивнул. Вместо ожидаемого барьера между людьми разного социального происхождения возникло ощущение, что она слишком много рассказала о себе. Отвернувшись, Мередит быстро нажала кнопку «пуск» и сосредоточилась на видео. На экране жених глядел на невесту, и что-то менялось в его лице: в глазах сияли огонь желания и нежность, юноша на глазах превращался в мужчину.

Ощущая принца слишком близко, Мередит пыталась защититься, обращаясь к привычной роли.

— Прислушайтесь, — говорила она деловым тоном инструктора по танцам. — Музыка изменилась так же, как и стиль танца. Теперь это скорее сальса. Эрин родилась на Кубе, она добавила латинский и африканский колорит.

— Вы живете в мире танца, не правда ли? — прокомментировал Кернан.

Тем временем танец становился все более эротичным, темп ускорялся, движения жениха, ведущего в танце новобрачную, становились все более смелыми и откровенными. Казалось, атмосфера зала тоже накалялась. Мередит ощущала жар тела стоящего рядом мужчины.

— Вот еще один переход, — заметила она. — Теперь хип-хоп. Я называю это современной, или уличной, версией брейк-данса.

Юноша отпустил невесту и начал перед ней сольный танец с таким видом, как будто кроме нее в зале никого не было. Танец рассказывал историю любви.

В нем была страсть, нежность, преданность — с каждым движением мужчина обретал большую силу и уверенность.

— Видите, движения очень спортивные, — говорила Мередит, — требуют хорошей физической подготовки, гибкости, чувства равновесия. Здесь сочетаются музыка и танец, но важнее раскованность и атлетизм.

Она взглянула на принца — сомнений в силе и атлетизме не возникало. Вопрос в том, сумеет ли она сохранить дистанцию, доводя до совершенства достаточно интимный танцевальный номер.

Танцор на экране сбросил пиджак, растянул узел галстука.

— Если он продолжит раздеваться, я уйду, — сказал Кернан. — Форменный стриптиз!

Мередит не ожидала такой чопорной реакции. Как же репутация Принца-Плейбоя?

Они наблюдали, как молодой человек на экране демонстрирует виртуозную координацию стремительных движений. Толпа вокруг него ликовала, подбадривая криками и аплодисментами. Наконец, упав на колено, он проехался по паркету и замер у ногневесты под заключительные слова песни «Я нашел сокровище, которое искал». Его взгляд был полон такой нежности, что Мередит чуть не растаяла.

Танец закончился. Видео получилось настолько интимным, что в наступившей тишине она стеснялась взглянуть на принца.

Наконец Мередит взяла себя в руки. Это всего лишь представление — ничего личного.

— Ваше мнение?

— Мне было неловко, — сухо заметил Кернан. — Как будто подсматриваешь за любовным свиданием.

Значит, он тоже отметил интимность танца.

— Придется поработать над вашими пуританскими взглядами.

Мередит сделала вид, что ее переживания носили чисто профессиональный характер. Она заметила, как взгляд принца скользнул по ее губам, как будто говоря, что он вовсе не так застенчив. Ей показалось, что между ними проскочила искра, но Мередит постаралась не выдать странного волнения.

Уперев кулачки в бедра, она посмотрела на Кернана изучающе, как на удивительное насекомое под стеклом микроскопа.

— Вы совсем не ощутили романтики танца? — настаивала она. — Любви, надежды, стремления партнера исполнить все мечты партнерши?

— Все, что вы перечислили, включая желание предстать дураком перед — сколько вы сказали? — двенадцатью миллионами зрителей.

— Он не выглядел дураком! Он влюблен. Каждая женщина мечтает увидеть такой взгляд любимого.

— Каждая женщина? — Кернан снова смотрел слишком пристально, словно читая мысли. — А вы?

Трудный вопрос. Неужели крошечная часть души еще верит в мечту, надеется увидеть этот взгляд, обращенный к ней?

— Я навсегда покончила с романтической чепухой, — твердо заявила Мередит, стараясь убедить то ли принца, то ли саму себя. Прежде чем он начал задавать вопросы, освещая синими глазами темные глубины разбитого сердца, она поторопилась продолжить: — Принц Кернан, по правде говоря, меня можно считать исключением из правила. Обычно люди обожают романтическую чепуху, поэтому она всегда лежит в основе театрального действа. В ней заложен огромный позитивный заряд, предвкушение счастливой развязки.

— Которая часто не наступает, — кисло заметил Кернан.

Видимо, недаром газеты пестрели рассказами о скандальных эпизодах романтической биографии Принца-Серцееда.

К своему удивлению, в этот момент Мередит испытывала сострадание. На мгновение во взгляде Кернана она увидела неприкрытую боль. Настала ее очередь читать его как открытую книгу?

Только этого ей и не хватало.

— Послушайте, — продолжала Мередит мягче, — если бы удалось изобразить что-нибудь подобное, это была бы сенсация. Что вы думаете?

— Я не готов к чему-то подобному, даже если от этого зависит успех всей постановки.

— Мы не говорим о точном повторении танцевального номера, но хотелось бы сохранить дух, переданный на видео.

— Слишком интимно, — упрямо возразил принц.

— Хочу напомнить, что речь идет о волшебной мечте. Этот танец требует скорее актерского мастерства.

— Можно ли сделать его более сдержанным?

— Попробуем. Но тогда пропадет эффект неожиданности. Не секрет, что вас считают в некотором роде… чопорным. Танец перевернул бы это мнение о вас.

— Чопорным? — поперхнулся он. — Суровый, сдержанный, недоступный, пусть даже сноб, это я понимаю, но чопорный? То есть ханжа?

Он снова взглянул на ее губы. Ничего не стоило прочитать его взгляд.

Мередит чуть не ахнула, увидев в его глазах откровенное желание запустить руки в ее локоны, прижать к себе и разобраться, кто из них действительно ханжа.

Принц решительно засунул руки в карманы брюк.

Что она испытала? Облегчение? Разочарование от его самоконтроля?

«Облегчение», — сказала она себе, понимая, что это ложь.

— Не беспокойтесь. Мы изменим танец, сделаем его приемлемым для вас, — успокоила она. — А сейчас давайте посмотрим, на что вы способны.

Она отвернулась, чтобы собраться с духом и вернуть себе профессиональную сдержанность, повозилась с электроникой. Вновь зазвучал свадебный вальс.

Мередит протянула руку принцу.

— Ваше высочество?

Наступил момент истины: если он примет приглашение, все разом переменится.

Кернан, наверное, почувствовал то же самое — и потому колебался.

— Ваше высочество?

Он взял протянутую руку.

По телу Мередит волной пробежал трепет.

Глава 3

— Танцевальный номер мы начнем вот так, — сказала Мередит. — Простым вальсом на три такта, как на видео.

Принц Кернан сделал несколько шагов, стараясь не думать о том, как легко ее рука легла в его руку или о приятной мягкости изящного изгиба тонкой талии. Он старался не смотреть на ее губы. Искушение доказать мисс Мередит Уитмор, что он вовсе не такой чопорный и не ханжа, становилось почти непреодолимым. Тем более что его неловкие движения явно не произвели впечатления.

— Не так уж плохо. Вас, вероятно, учили танцевать вальс. Не хватает… Как бы сказать? Гибкости! Для начала номера сгодится. Вполне естественно, что вы несколько скованны от непривычного ощущения близости.

О чем она говорит? О драматургии танца? Или с первых шагов разгадала его внутреннее напряжение? Оставалось только поцеловать ее или уйти.

Поцеловать нельзя, даже чтобы что-то доказать.

Повернуться и уйти глупо — он же принц. Можно просто сказать, что он передумал и не будет участвовать в постановке.

— В этом месте, — сказала Мередит, кивая в такт музыке, — звучит новая тема. Вам надо расслабиться. Давайте попробуем!

Вместо того чтобы заявить о своем отказе, принц передернул плечами и немного ослабил руку, сжимавшую ее талию.

— Принц Кернан, вы не на военном параде.

Он явственно слышал интонации Драконьего Сердца.

Кернан сделал еще одну попытку, используя метод, который всегда помогал ему на стрельбище перед трудным снайперским выстрелом. Глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

— Так не пойдет. Вы слишком напряжены. Подумайте о чем-нибудь, что доставляет удовольствие и приносит успокоение.

— Чтение?

Мередит вздохнула, как будто начала осознавать, что впервые столкнулась с безнадежным учеником.

— Скорее какое-то расслабляющее физическое упражнение.

Кернан пришел в замешательство. В его понимании физические нагрузки требовали как раз напряжения и полной сосредоточенности.

— Прогулка на велосипеде! — предложила она с энтузиазмом. — Представьте, что едете по тихой проселочной дороге мимо домиков с черепичными крышами, мимо полей с коровами, мирно жующими траву. За спиной у вас корзинка для пикника.

Кернан отпустил ее руку. Он так напрягся, стараясь расслабиться, что ладонь начала потеть.

Мередит взглянула на него, поняв причину молчания.

— Корзинка для пикника на багажнике велосипеда — это не из вашей жизни, правда?

— Пожалуй. Мне скорее помогает верховая прогулка. Но лошади не из вашей жизни.

— Именно из-за лошади вы сегодня оказались здесь, — чуть ехидно напомнила она.

Принц вздрогнул. Фраза, произнесенная таким тоном, могла расцениваться как оскорбление. Но ведь Адриан предупреждал! Неожиданной оказалась собственная реакция — ему нравилось, что кто-то посмел честно и прямо высказывать ему свое мнение.

— На фотографиях в газетах ваши лошади выглядят ужасно, — продолжала она, поежившись. — Дикие глаза и пена на морде.

— Не верьте газетам, — ответил принц. — Пресса всегда подстерегает меня в худшие моменты, чтобы представить как «монстра недели».

— Скорее «монстра месяца».

— Или года.

Неожиданно оба рассмеялись.

— Так вы правда никогда не катались на велосипеде?

— Катался, но мне не очень понравилось. Я впервые сел на пони как раз в том возрасте, когда детям дарят велосипед. Пропустил что-то волнующее?

— Не то чтобы волнующее… Просто это нормально. Ветер в ушах, неистовый восторг, когда летишь с высокой горы или катишься по лужам. Не могу поверить, что вам не довелось этого испытать.

Его поразил тон искреннего сочувствия.

— Вы жалеете меня, потому что я не катался на велосипеде с корзинкой для пикника?

— Я вовсе не говорила этого.

— Слышно было по голосу.

— Хорошо, — призналась она. — Мне вас жаль.

— Протестую, — отрезал он. — Никому в голову не приходило меня жалеть и, надеюсь, не придет. Смешно подумать, что, обладая практически неограниченными полномочиями и властью, я могу — или хочу — вызывать сочувствие.

— Не обижайтесь. Просто я подумала, как грустно, что вы никогда не шлепали босыми ногами по луже, не играли в дартс после хорошей кружки пива. Вы не испытывали нетерпеливого ожидания, когда накопленных денег хватит на тройную порцию сливочного пломбира со взбитыми сливками и горячей шоколадной подливкой.

— Не понимаю, о чем речь.

— Неудивительно, что вы не умеете танцевать! Вы не испытали того, что действительно важно. Так о чем жалеть?

Он помолчал, потом сказал:

— Не подозревал, что моя жизнь полна лишений.

Мередит пожала плечами.

— Кто-то должен был вам сказать.

Тут он усмехнулся. Она тоже. Кернан понял, что ей удалось чуть-чуть снять привычное напряжение. В то же время возникло странное ощущение близости, как будто кирпичик выпал из крепостной стены, которую оба старательно возводили.

— Что же, — суховато заметил он, — представляю себе велосипедную прогулку по проселку в окружении личной охраны и репортеров, бросающихся под колеса из-за кустов, чтобы меня сфотографировать. В этой картине не хватает только умиротворения.

— Наверное, вам тяжело живется.

— Скорее наоборот. Многие завидуют моему образу жизни.

— Я не об этом, — тихо сказала она. — О цене, которую надо платить, когда не знаешь, любят ли тебя самого или твой титул, когда все время опасаешься порочащего фото или оброненной не к месту фразы.

Принц почувствовал, что Мередит слишком углубилась в его личную территорию. Досадно, когда один выпавший кирпичик грозит разрушить всю стену. Но в ее глазах он прочитал что-то важное про себя.

Принц был одинок. Она увидела то, чего не видел больше никто.

Он напомнил себе, что ему нравилось одиночество.

Кернан резко сменил тему.

— Как насчет ловли рыбы на удочку в тихой заводи? Я могу думать об этом, чтобы расслабиться.

Господи, он пытается вставить кирпичик на место. Вот облегчение!

— Замечательно! — обрадовалась она. Прекрасная тема. Ничего личного. — У рыбалки есть даже свой ритм, правда? Держите картину в голове. Помогает. Вы стали двигаться намного лучше.

Услышав ее слова, он снова сбился с ритма.

— Что может быть спокойнее, чем сидеть с удочкой на берегу пруда в жаркий день, наблюдая за поплавком, — продолжала Мередит. — Бывало, я тоже рыбачила.

— Неужели? Мне казалось, что женщины визжат при виде пойманной рыбы.

Она игриво шлепнула его по плечу. От неожиданной фамильярности жеста принц споткнулся.

— Что за ужасный стереотип, — пожурила его Мередит. — Терпеть не могу жеманных, беспомощных, визгливых дамочек.

— Вы не из их числа?

Он не мог скрыть улыбку. Она покраснела и сама споткнулась.

— Я не то хотела сказать.

Кернан с удовлетворением наблюдал за ней, потом притянул к себе и шепнул на ухо:

— Так кто из нас ханжа?

Шутка не получилась. Теперь оба покраснели, ощущая неловкость. Он чуть не наступил ей на ногу.

Мередит вздохнула, отступила на несколько шагов и задумчиво оглядела его.

— Адриан, то есть принц Адриан, был более раскован.

— С моей точки зрения, слишком раскован.

Она снова вздохнула. Занятие продолжалось не более пятнадцати минут, а она уже готова выйти из себя.

— Неужели вы будете создавать мне проблемы на каждом шагу, ваше высочество?

— Боюсь, что так.

— Я готова принять вызов, — заявила она упрямо.

— Уже боюсь, — усмехнулся он, хотя подозревал, что недалек от истины.

— Начнем сначала. — Мередит протянула ему руку. — Глубокий вдох, скользящее движение. Раз, два, хорошо, раз, два… Скользите, ваше высочество, не семените гусиным шагом! Смотрите мне в глаза. Ох!

— Этого бы не случилось, если бы я смотрел на ноги, — мрачно заметил принц.

— Не беспокойтесь о моих ногах. Профессиональный риск, я привыкла. Смотрите мне в глаза. Не так, будто вам жмет ботинок!

Он нахмурился.

— И не так, будто перед вами провинившаяся собака.

Он постарался принять нейтральный вид.

— Теперь вы скучаете, инспектируя войска.

— Никогда не скучаю, когда инспектирую войска!

Она вздохнула.

— Ваше высочество?

— Да?

— Притворитесь, что любите меня.

— Ну и ну, — пробормотал он и снова наступил ей на пальцы ноги.

На сей раз не по своей вине. Как у нее язык повернулся сказать такое наследнику престола?

«Притворитесь, что любите меня».

Что ее заставило? Напряжение между ними и без того ощущалось почти физически. К счастью или нет, принц не умел притворяться. Он смотрел с тревожным ожиданием, как будто она подкрадывалась к нему с зубоврачебным сверлом. Ей хотелось смеяться, но не от радости. Это был бы нервный смех человека, готового признать поражение.

Еще не было случая, чтобы Мередит не сумела научить кого-нибудь танцевать. Правда, приходившие в ее студию люди хотели учиться.

В чем же дело?

Никогда раньше она не испытывала такого смущения. Не только потому, что Кернан был принцем. Под действием его мощной энергетики она поневоле превращалась в слабую, беспомощную женщину. И уже дважды ловила устремленный на ее губы взгляд, способный прожечь насквозь.

К несчастью, ее задача состояла в том, чтобы использовать заряд мужской силы, обуздать явно возникшее между ними эротическое притяжение, представив его в форме танца. Их ждал небывалый успех, она это чувствовала.

Однако Кернан стремился сохранить контроль с таким же упорством, с каким она пыталась высвободить эмоции, бурлившие за холодным фасадом его царственного имиджа.

— Давайте на сегодня закончим, — предложила Мередит после безуспешной получасовой попытки добиться плавных движений вальса.

С явным облегчением он разжал железную хватку на ее руке.

— Завтра в то же время, — сказала она, собирая вещи. — Может, стоит оставить вальс и перейти к следующему эпизоду? Думаю, вам понравится — там много атлетических движений.

Не похоже, что она убедила принца.

После часа занятий на следующее утро это стало очевидным и для нее.

— Ваше высочество! Двигайте бедрами! Хоть самую малость! Пожалуйста!

— Двигаю. Разве не видно?

— Как на параде!

Принц Кернан бросил на нее сердитый взгляд. Мередит вздохнула.

— Попробуйте вот так.

Она подчеркнула движение, которого хотела добиться, что-то похожее на таитянский танец огня. Снова повернулась к нему. Принц смотрел горящим взглядом, которого она тщетно требовала от него вчера. Воистину из разряда «Будьте осторожнее с вашими желаниями, они могут сбыться»…

— Ваша очередь, — деловито произнесла она. — Попробуйте. Я хочу слышать, как вращаются бедра.

— Довольно, — сказал он, складывая руки на широкой груди. — С меня довольно.

— Но…

— Ни слова больше, мисс Уитмор.

Выражение его лица явно давало понять, кто здесь главный.

Принц был прекрасно сложен: правильные пропорции тела, длинные ноги, узкие бедра и плоский живот, широкие плечи.

Но как же ужасно он двигался!

— Я просто хотела сказать, что у вас гордая военная выправка, но она не годится для танца!

— Прошу вас замолчать. Слышите? — В голосе слышалось предупреждение. — Мне нужен перерыв. Вам тоже.

Отвернувшись, Кернан достал мобильный телефон и набрал номер. Мередит была в ярости, но сочла за лучшее не прерывать его. Когда принц снова повернулся к ней, она увидела человека, который однажды встанет во главе нации. На его плечах уже лежало тяжелое бремя ответственности.

— Пойдемте со мной, — сказал он.

«Не ходи никуда с ним, — убеждал внутренний голос. — Стой на своем. Ты должна научить его танцевать, а времени почти не осталось. Нельзя терять ни секунды».

Однако принц Кернан привык, что ему повиновались, и Мередит не посмела ослушаться. По крайней мере, думала она с облегчением, он хотел отдохнуть не от нее, а только от танцев. Принц уже был возле двери, придерживая ее для Мередит. Она покорно последовала за ним. Какой смысл бунтовать? Урок не заладился с самого начала. Принц ни разу не улыбнулся и двигался как на ходулях. Хуже некуда.

Однако ее одолевало любопытство. Впервые ей представилась возможность увидеть внутренние покои дворца. До сих пор она входила во дворец и бальный зал только через служебный вход. Принц шел впереди, не оглядываясь. Они пересекли вестибюль, поразивший ее великолепием: полы итальянского мрамора, вазы с живыми цветами в нишах стен, высокие арочные окна, картины. Она узнала работу Моне — репродукция этого пейзажа украшала ее скромную комнату.

Через распахнутые французские стеклянные двери они вышли во внутренний дворик. Несмотря на недавнюю обиду, Мередит не сдержала вздоха восхищения. Сложенные из старого камня стены были увиты виноградом. Из каменной пасти льва глубоко в нише журчала хрустальная струйка воды. Разноцветные бабочки кружили над первыми весенними цветами. Слабый ветерок наполнял воздух ароматом лилий.

Маленький столик на чугунных ножках под белой льняной скатертью был приготовлен для чая и накрыт на две персоны. В центре стояла ваза с гортензиями. На сервировочной тележке красовался запотевший хрустальный графин с лимонадом и серебряный поднос с маленькими пирожными.

— Это вы заказали? — с изумлением спросила она, проглотив готовое сорваться с языка «Для меня?».

Мередит почувствовала, что ее крепость берут в осаду. В детстве она разыгрывала сцены чаепития, накрывая черепками столик для единственного компаньона — любимого потертого плюшевого мишки, подаренного ей, дочери уборщицы, богатой девочкой.

На сей раз ее компаньон был не столь безобиден.

— Садитесь, — приказал Кернан.

У нее не было сил протестовать. Она села. Он тоже. Налил лимонада в два хрустальных бокала.

Мередит сделала маленький глоток и едва воздержалась от комментария — лимонад оказался натуральным. Откуда принцу было знать, что в ее мире прохладительные напитки готовят из порошка?

— Возьмите пирожное, — предложил он.

Гордость требовала отказаться, но голодный ребенок, которым она была когда-то, с вожделением смотрел на угощение, стараясь представить вкус каждого деликатеса. Она выбрала маленькое воздушное кремовое чудо, похожее на лебедя. Ей хотелось бы рассмотреть его получше, чтобы оценить волшебное искусство кондитера, но она боялась выказать свой восторг.

Мередит откусила кусочек. Наверное, Кернан нарочно ждал этого момента наслаждения, чтобы наконец заговорить.

— Что же, — сказал он сурово, — поговорим о вращении бедрами?

Кремовое пирожное окончательно сломало сопротивление, поэтому Мередит не ответила. Вместо этого она слизнула завиток взбитых сливок с лебединого крыла, покрытого сахарной глазурью.

На секунду принц замер, потом моргнул и отвел глаза. Голос звучал уже не так сурово, когда он снова заговорил.

— Не буду вращать бедрами, — заявил он. — Ни сегодня, ни завтра, никогда.

Его запал совершенно испарился, когда она слизнула оставшуюся на губах каплю сливок. В этот момент Кернан просто забыл, о чем говорил.

— Я почти уверена, что мне не приходилось есть ничего вкуснее, — рассеянно заметила она. — Извините, что вы сказали?

Он подвинул ей поднос.

— Не помню.

Следовало, вероятно, ограничиться одним пирожным, но маленькая девочка внутри Мередит, довольствовавшаяся содовыми крекерами, взвыла при попытке молодой женщины взять себя в руки.

Мередит пошла на компромисс и выбрала крошечное шоколадное печенье. Она не сомневалась: Кернан придумал все это, чтобы подкупить ее, заставить поступить по-своему.

— Мы говорили что-то о вращении, — напомнила она.

Печенье было таким нежным, что грозило рассыпаться в пальцах. Мередит откусила половинку, закрыла глаза и постаралась сдержать стон наслаждения.

— Разве? — переспросил он голосом мученика.

— Мне показалось. — Она открыла глаза и лизнула руку там, где растаял шоколад. — Фантастика. Вы должны попробовать.

Он схватил печенье, кинул в рот и проглотил с непозволительной поспешностью, которой она не ожидала от принца. Он был сильно взволнован.

— Может быть, в них добавляют наркотик? — спросила Мередит.

— Я задавал себе тот же вопрос, потому что никак не могу сосредоточиться на…

— Вращении, — подсказала она, не сводя глаз с подноса. — Не беспокойтесь. Это не так важно, как мне казалось. Придумаем что-нибудь более подходящее для вас.

Он улыбнулся.

— Никогда бы не подумал, что вы сладкоежка.

Мередит поняла, что не способна устоять против сочетания его улыбки, красноречивых взглядов и подноса с пирожными.

— Забудем о вращении, — заключила она. — Конечно, номер имел бы бешеный успех, но, если это против вашей природы, мы откажемся от провокационного элемента.

— Попробуйте еще пирожное.

Он хочет подсластить горечь поражения — ведь она согласилась на его условие. Нельзя позволить ему манипулировать.

— Которое?

— Вы на него смотрите.

— Пожалуй, откажусь, — сказала она нерешительно.

— Вы меня разочаруете.

— В таком случае согласна, — сказала она с облегчением и взяла с подноса вишенку в шоколаде. — Вы всегда так едите?

— Нет, — ответил он с заметной хрипотцой. — Не часто.

— Жаль.

За стеной уютного дворика она услышала приближающийся стук подков по брусчатке.

— Ну вот, — сказал принц с плохо скрываемым облегчением и быстро поднялся. — Время верховой прогулки. Оставайтесь здесь сколько хотите, погуляйте по саду. Увидимся завтра.

Не вопрос и не предложение — королевский приказ. Нравится ей или нет, но на сегодняшний день он покончил с танцами. Принц открыл тяжелую деревянную дверь в глубокой арке стены и вышел.

«Сделай что-нибудь», — скомандовала себе Мередит, взяла с подноса кусок сливочного тортика и целиком запихнула в рот. Стыдя себя за трусость, вскочила со стула и бросилась за принцем. Он должен знать, что время для них сейчас решающий фактор. Если он едет на прогулку сегодня, то завтра им придется работать еще больше. Она пошла на уступку, но это не означает, что ее можно купить за улыбку и чай в саду и что он может делать что вздумается.

Она вылетела из дворика и оказалась на главной аллее дворца. Мередит остановилась, пораженная торжественной красотой парадного фасада. В центре просторной площади высоко взметались струи фонтана перед статуей короля — деда принца Кернана — на вздыбленном боевом коне.

Дворец располагался на вершине высокого холма, откуда открывался захватывающий вид на зеленую долину острова. Неподалеку виднелись фермы с домиками под красной черепицей, засеянные поля и пастбища с пасущимися стадами. За ними громоздились высокие серые силуэты столицы Чатема, а дальше простиралось бескрайнее синее море.

Глядя на массивные камни дворцовых построек, громаду крепостных стен и башен, Мередит чувствовала себя как в сказке. Пришлось напомнить себе о стоящей задаче — она должна точно знать планы принца относительно репетиций до конца этой недели.

Перед фонтаном грум в униформе дворцовых конюшен держал в поводу коня. Принц Кернан, стоя спиной к ней, погладил мощную шею животного. Взяв поводья из рук слуги, он поставил ногу в стремя. Мередит была поражена, насколько принц был в своей стихии. Он излучал силу, власть и грацию, которой она не могла добиться от него на танцевальной площадке.

Мередит видела человека, владевшего миром и уверенного в своем праве.

Его конь был великолепен — наверное, один из тех, которых она видела на фотографиях. Огромный и черный, как Люцифер, он тем не менее стоял смирно. Услышав шаги, покосился на нее влажным глазом. Если не считать того случая, когда лошадь чуть не растоптала ее на празднике «Цветы Чатема» много лет назад, Мередит никогда не видела благородное животное так близко.

Вместо запланированной лекции она смогла издать только восхищенное «Ох».

Услышав позади слабый вздох, принц Кернан оглянулся.

Та, от которой он только что удачно сбежал и которая сумела превратить чаепитие в демонстрацию чувственности, стояла рядом, глядя на него круглыми глазами, приоткрыв губы в форме немого «О».

Он мог эффектно вскочить в седло и умчаться прочь, показав отменную мужскую стать, но что-то в ее лице остановило его. Он вспомнил, что Мередит боится лошадей. Принц убрал ногу из стремени и задумчиво посмотрел на молодую женщину.

— Подойдите, поздоровайтесь с Беном, — предложил он, кивком отпустив грума.

Не ее лице отразилось сомнение. Принц понимал ее чувства. Они уже перешли невидимую грань, когда вместе пили чай. Теперь Мередит хотела вернуться к чисто деловым отношениям. Такое мудрое решение можно только приветствовать.

Однако почему-то он не был готов ускакать от нее. Что плохого в том, чтобы познакомить ее с конем? Упрямый протест и непреодолимое желание все еще боролись в ней. Мередит сделала неуверенный шаг вперед, как будто ее тянула невидимая сила, и остановилась. Кернан видел, как часто бьется пульс в маленькой ложбинке на шее.

— Не бойтесь, — подбодрил он.

Мередит не решалась подойти ближе к животному.

— Он такой огромный, — прошептала она.

Кернан взял ее за руку и потянул ближе. Он обнимал ее раньше в танце, но теперь прикосновение пробудило другие чувства. Все изменилось после того, как он стал свидетелем эротической дегустации за чаем. Тем не менее он не отпустил ее, а поднес руку женщины к морде коня.

— Дайте ему почувствовать ваш запах, — объяснил он тихо.

Конь вытянул голову, раздул ноздри, глубоко вдохнул, потом выдохнул теплый влажный воздух прямо ей в руку, зажатую в ладони Кернана.

— Ох, — прошептала она, округлив глаза. Легкая улыбка коснулась губ. — Ох.

— Потрогайте его, — предложил Кернан. — Вот здесь, между губами и носом.

Она робко коснулась пальцами морды коня, и закрыла глаза так же, как делала, когда откусывала кусочек пирожного ровными белыми зубами.

— Невероятно. Как бархат, только мягче.

— Видите? Нечего бояться.

Однако оба знали, что это не так.

Мередит быстро выдернула руку из ладони принца.

— Спасибо, — сказала она и быстро добавила: — Мне надо идти.

Кернан услышал не слова, а страх, скрытый за ними, и нахмурился. Биение жилки на ее шее выдавало паническое волнение.

— Останьтесь, — сказал он. Интонация не допускала отказа. Не только потому, что принц привык к повиновению. Рядом с Мередит стоял человек, всегда готовый встать на защиту слабого. Он должен был победить ее страх, который воспринял как вызов. — Положите руку сюда. — Кернан потрепал коня по плечу под густой гривой.

Мередит оглянулась на ворота, но не двинулась с места. Она осторожно погладила гладкую черную шерсть.

— Я чувствую его силу, — прошептала она. — Безудержную мощь.

Кернан посмотрел на руку, лежащую ниже холки, и у него возникло безумное желание переложить ее ладонь на свою грудь, чтобы она почувствовала его собственную силу и мощь. Он решительно отогнал опасную мысль. Как он будет с ней танцевать, если его начнут одолевать подобные идеи?

— Хотите сесть верхом?

— Нет!

Страха уже не было, скорее желание не поддаваться волшебной ауре, окружавшей их.

— Может быть, в следующий раз, — сказала она.

— Вы дрожите, — заметил Кернан. — Обещаю, что позабочусь о вас. Бояться нечего.

Мередит была уверена в обратном. Люди представляли угрозу, которую трудно предвидеть. Однако в глазах Кернана она увидела такую искреннюю заботу, что страх неожиданно покинул ее. Это стало поразительным открытием. Впрочем, то, что она испытывала к нему доверие, могло обернуться еще большей опасностью.

— Поставьте ногу в стремя, рукой возьмитесь за седло. Я помогу.

Она подчинилась, хотя понимала, что должна бежать без оглядки. Но искушение было слишком велико.

Бедная девушка из Вентворта, она сумела вырваться из нищеты, но все равно зарабатывала на жизнь тяжелым трудом. Вряд ли ей еще представится возможность в солнечный весенний день сидеть на лошади в роскошном парке дворца Чатема. К тому же принц Кернан обещал помочь и позаботиться о ней.

«Обещаю заботиться о тебе». Слова звучали как предупреждение. Она уже слышала в точности эту фразу.

Когда она сказала Майклу Моргану, что у них будет ребенок, он велел не беспокоиться. Он позаботится о ней. Они поженятся.

Она вспомнила себя молоденькой девушкой, стоящей на ступенях мэрии, с маленьким комочком в утробе. Она ждала час, потом второй, думая, что случилось что-то ужасное. Может быть, Майкл попал в аварию и лежит где-нибудь умирающий.

Мать, отказавшаяся участвовать в церемонии, пришла за ней в сумерках, когда мэрия давно закрылась. Она забрала со ступенек дрожащую, промокшую под холодным дождем дочь. Вот к чему ведет доверчивость.

Однако даже страшные воспоминания не могли остановить Мередит в этот момент. Она выполнила все инструкции Кернана, поставив ногу в стремя и взявшись обеими руками за седло. Даже гибкое тренированное тело танцовщицы не позволило ей грациозно взлететь на рослого коня. Охватив талию, сильные руки подняли ее, а легкий шлепок по ягодицам направил прямо в седло. Она вздохнула с удовлетворением.

Первый и, возможно, последний раз в жизни Мередит сидела верхом на лошади.

— Готовы к небольшой прогулке?

Она уже зашла так далеко. Просто слезть с лошади было бы обидно. Она кивнула и крепко ухватилась за луку седла.

Взяв в руки поводья, Кернан повел коня не по короткому кругу в обход фонтана, как она ожидала, а в парк по тенистой аллее. Она все время слышала его спокойный голос:

— Хорошо. Расслабьтесь. Представьте, что вы просто одеяло на его спине. — Принц взглянул на нее. — У вас хорошее чувство баланса — наверное, от танцев. Поймайте ритм: вправо-влево, вперед-назад. Чувствуете?

Вместо того чтобы повернуть обратно, он повел коня дальше по дорожкам пустынного сада, рассказывая Мередит о шалостях, которые они с Адрианом затевали в детстве в этих аллеях.

Сияло солнце, конский пот щекотал ноздри, впереди шел Кернан, изредка оборачиваясь к ней с подбадривающей улыбкой.

Мередит испытала странное состояние.

Впервые со дня гибели маленькой дочери шесть лет назад сердце дрогнуло. Случилось то, чего она больше всего опасалась, — она испытала счастье.

Глава 4

Кернан видел, что Мередит счастлива. Что-то тревожило его в молодой женщине, слишком серьезной для своего возраста. Глубоко в золотисто-зеленых глазах таилась печаль. Однако в эту минуту тень заботы исчезла, и лицо светилось неподдельной радостью. Она была так опасно хороша, что принц предпочел отвести взгляд.

Отгоняя назойливых мух, конь резко взмахнул хвостом. Мередит опасливо вскрикнула. Кернан почувствовал необходимость разрядить обстановку.

— Сто лет назад, Мередит, за ваше непочтение на репетиции я мог бы заточить вас в каземат, чтобы вы знали, кто здесь главный. Десять дней на хлебе и воде — как вам это нравится? Можно было бы добавить крыс для устрашения.

Наградой ему был звонкий смех, мелодичный, как горный ручей.

— Право, Кернан, вам удалось добиться своего, одними только пирожными. Оставьте крыс.

Добиться своего? Неожиданно слова приобрели для него скрытый смысл. Он представил, как ласкает ее кудри, целует податливые пухлые губы. Принц рискнул взглянуть на нее и понял, что фраза сказана совершенно невинно. Освещенное солнцем лицо было полно ангельского очарования. Строгость сменилась игривостью, отчужденность — непосредственностью. Мередит показалась ему не просто красивой — необыкновенной.

Принц осторожно усмехнулся, потом захохотал в полный голос. Их смех весело звенел в древних стенах.

Кернан давным-давно не смеялся так искренне. Отношения с Тиффани подняли в душе мрачный осадок, от которого он так и не избавился.

Однако его поразило другое — между ним и Мередит исчез барьер. Оба были совершенно открыты навстречу друг другу. Он не чувствовал себя таким уязвимым, даже когда пресса накинулась на него после разрыва с Франсин или атаковала еще сильнее после ухода от Тиффани. Именно Тиффани открыла ему всю непредсказуемость сильных эмоций.

Кернан резко свернул к дворцу, завершая прогулку, но столкнулся с другой проблемой. Он не хотел рисковать и дотрагиваться до Мередит, помогая слезть с коня. Кернан боялся, что не совладает с собой и уступит соблазну, как Адам, взявший яблоко из рук Евы.

— Перекиньте ногу через шею, — скомандовал он.

Мередит села в седле боком и вдруг начала сползать вниз. Ему ничего не оставалось, как броситься навстречу, подхватить ее за талию и прижать к себе, чтобы смягчить удар.

Она стояла в кольце его рук, подняв голову и глядя в глаза.

— Кернан, — сказала она тихо, — не знаю, как благодарить вас за чудесное утро.

В этом крылась проблема. Чудо сегодняшней прогулки состояло в установлении фамильярных отношений между ними. Защита рухнула. Она даже не заметила, как обратилась к принцу, опустив титул. Он должен был поправить ее, но не стал, хотя и понимал, что проявляет непростительную слабость. Принц с удивлением и тревогой чувствовал, что теряет решительность, пренебрегает долгом, нарушает порядок.

Кроме Адриана, с которым Кернану всегда было легко, немногие могли похвастаться тем, что заставили принца искренне смеяться. Иногда это удавалось Франсин, но Тиффани — никогда.

Мередит не сделала попытки отстраниться, а он — выпустить ее из объятий.

— Ваше высочество?

Она вновь обратилась к нему по протоколу, теперь, когда он уже смирился с ее правом звать его просто по имени.

— Да?

— Спасибо, что не позволили мне упасть, — сказала она.

По правде говоря, они оба падали в неизвестность, шагали на незнакомую территорию, не зная, что их ждет.

— Важно не то, что упал. Мы все иногда падаем. Важно, как ты поднялся, — заметил принц.

Частичка его сознания тянулась к ней, чтобы получше разглядеть то, что он мельком уловил в ее глазах. Может быть, ему дано не потерять, а обрести что-то важное, понять, что он не одинок на дороге жизни.

Кернан тряхнул головой, чтобы снять наваждение. Она не должна догадаться, какое удовольствие доставила ему, увидев не принца, а мужчину, которым он был в действительности.

Вдруг из открытого окна над ними полились звуки музыки.

— Господи, что это? — Мередит склонила голову набок. — Что за волшебство?

Принцу уже хватило магии на один день, поэтому он счел нужным отвергнуть саму возможность чудес.

— Вовсе не волшебство. Дворцовый камерный квартет начинает репетицию каждый вторник ровно в одиннадцать часов.

Он любил четкость и предсказуемость.

— Ваше высочество?

Конечно, он не будет танцевать с ней. Он слишком открыт перед ней, уязвим перед ее солнечными волосами, лучистыми глазами, мягким изгибом нежных губ. Кроме того, он не мог бросить коня. В то же время удивительное приглашение было таким спонтанным, искренним, что отказать было невозможно.

Еще одно обстоятельство побудило его согласиться. Сегодня он впервые увидел, как свет озарил ее лицо. Тихое сияние прогнало печаль, туманившую прекрасные глаза. Принц знал, что должен защитить себя, но не такой ценой. Он не мог толкнуть ее обратно в темную пучину.

Он бросил поводья, предоставив коню полную свободу. Кернан ощущал себя воином, вступившим в борьбу с самим собой. Ему хотелось видеть сияние в глазах Мередит, но он сам не знал, как далеко готов зайти для достижения этой цели. Не успев подумать, стоит ли переводить их странные отношения на следующий уровень, Кернан подал ей руку и обнял другой за талию.

Спонтанность танца, непринужденность обстановки, мелодия, звучащая в весеннем парке, сделали то, чего Мередит до сих пор не могла от него добиться.

Тело дышало. Исчезла скованность. Его охватило вдохновение. Он чувствовал, что полностью контролирует себя, что в любой момент способен остановиться и сбросить наваждение. Его сил хватало, чтобы зажечь в ней огонь, но не сгореть в нем, как беспомощный мотылек.

Полностью отдавшись на волю чувств, Кернан кружил ее вокруг фонтана, пока Мередит не начала задыхаться. Когда музыка замолкла, он вновь вернулся к действительности. Конь стоял, тихо качая головой, птицы пели, солнце светило. Воздух был напоен ароматом лилий.

Оставалось выполнить вторую часть задачи.

Он танцевал с искушением. Теперь пора уйти.

Мередит смотрела на него с одобрением, которого принц вполне заслуживал.

— Великолепно, — тихо сказала она.

— Спасибо, — суховато поблагодарил принц, давая понять, что похвала ему безразлична.

— Мне кажется, завтра можно перейти к отработке движений современного танца.

Завтра. Он так сосредоточился на сегодняшней задаче, что забыл про все. Испытания не закончились.

Кернан знал, с кем имеет дело. Стоит дать ей палец — откусит руку по локоть.

Как будто в подтверждение его мыслей, она встала на цыпочки и легко провела губами по его щеке. Потом отступила в растерянности.

Ее растерянность померкла по сравнению с тем, что испытал принц. Нежное прикосновение разбудило желание, потрясшее его. Он вдруг увидел свою жизнь, полную до краев обязанностями и обязательствами, но лишенную любви — одной-единственной вещи, которая имела значение.

Ее не существует, напомнил себе Кернан. Он выучил этот урок.

Мгновение Мередит и сама пребывала в изумлении — будто готова была извиниться. Но не сделала этого. Сложив руки на груди, она смотрела на него с вызовом, давая понять, что, поцеловав принца, не потерпит замечания о нарушении этикета.

Да он и не мог упрекнуть ее. Непредсказуемое поведение Мередит ставило под сомнение его способность сохранять контроль и внушало тревогу.

Кернан подошел к коню, поставил ногу в стремя и одним движением взлетел в седло. Не оборачиваясь, он послал коня в галоп, перемахнул через невысокую каменную ограду и ускакал.

Зная, что Мередит провожает его глазами, он хотел поразить ее выправкой и мужской статью.

Между ними начался танец, не имеющий ничего общего с представлением, который они готовили к «Незабываемому вечеру».

За рулем машины по дороге домой Мередит вновь возвращалась к своей выходке. Она поцеловала принца!

«Это был ненастоящий поцелуй, — сказала она себе твердо. — Просто чмокнула его в щеку». Она должна была поблагодарить его за чудный день. Чего плохого в том, чтобы сказать «спасибо»?

А если бы пришлось сделать это снова? Мередит вновь ощутила прикосновение губ к его щеке, вспомнила едва уловимый блеск в глазах, прежде чем принц отвернулся. Она не жалела о содеянном.

Мередит припарковала машину в переулке за домом. Она жила в Чатеме, в квартирке над танцевальной студией. Мередит получила дом в результате страхового урегулирования. Маленькое здание и благотворительная программа «Без принца» составляли все ее расходы. Они дали мотивацию к жизни в те дни когда ей хотелось умереть.

Она открыла дверь и вошла. Тяжелые воспоминания о том, что случилось шесть лет назад, нахлынули с прежней силой…

Бабушка везла внучку в коляске домой из детского сада. Они как раз переходили улицу. Кто мог подумать, что Милисент, мама Мередит, уставшая после работы, погруженная в грустные мысли, не услышит воя сирен? Полицейские преследовали мчавшуюся на полной скорости через переход машину. Милисент, бросившись вперед, чтобы накрыть телом коляску с младенцем, погибла сразу. Через несколько дней от полученных травм скончалась Карли. Господь не услышал молитв безутешной матери…

Мередит взяла с полки стопку фотографий маленькой дочки и выбрала любимую. Ее мучило странное чувство вины, ведь сегодня впервые она позволила себе довериться другому человеку, испытать счастье. Как она могла? Со дня трагедии прошло так мало времени. Разве она не знает, что радость мимолетна, а когда она неизбежно проходит, душу наполняет невыносимая тоска.

Мередит считала себя сильной женщиной, но не настолько сильной, чтобы пережить еще одну утрату. Она не будет цепляться за иллюзорное счастье, которое испытала сегодня. Более того, она укрепит силы, чтобы противостоять искушению.

Мередит заснула в слезах, прижимая к груди портрет малышки.

Следующее утро показало, что не только она усилила оборону. Куда делись легкость и непринужденность вчерашнего танца у фонтана. Кернан как будто заковал себя в броню и двигался с соответствующей неуклюжестью. Как будто вчера не было смеха, веселой болтовни, поцелуя.

Мередит старалась скрыть разочарование и сосредоточиться на главной задаче. Она предложила принцу новую версию танцевального номера, которую тот неохотно одобрил. Мередит надеялась, что Кернан сумеет исполнить смелые, почти гимнастические движения современного танца, которые подчеркнут его великолепную атлетическую подготовку. Однако он упрямо сопротивлялся.

— Это все, на что я способен, — заявил он, сжав губы в твердую линию.

Мередит знала, что это неправда. Вчера перед ней был совсем другой человек — свободный, раскованный, мужественный, уверенный в себе.

Она вздохнула.

— Вы знаете основные движения, понимаете рисунок танца. Что вас сдерживает?

— Моя природа. Я привык сдерживать себя.

Он опять бросил мимолетный взгляд на ее губы, отчего внутри у Мередит все перевернулось.

Если Кернан даст себе волю, поцелует ли он ее? Каковы на вкус его губы? Ее шокировало собственное безудержное желание броситься ему на шею и разбудить скрытую сексуальность. Она должна держать себя в руках, соблюдать необходимую дистанцию. С другой стороны, ей нужно, чтобы он раскрылся, иначе пострадает профессиональная гордость инструктора танцев.

— Ваша природа или ваш статус?

— В моем случае эти вещи связаны.

В его голосе не было сожаления.

— Танец требует полной отдачи. Вы должны вложить в него все: прошлое, настоящее, надежды на будущее.

— Речь идет всего лишь о десятиминутном представлении на благотворительном вечере, — напомнил он. — Это не испытание на пропуск в рай.

Но она как раз хотела, чтобы он испытал необыкновенное ощущение свободы, которое дает танец, когда забываешь обо всем, возносишься над суетой жизни, над личной трагедией. Как будто дотрагиваешься до небес.

Мередит не могла объяснить это принцу. Он прав — они репетировали небольшой номер для концерта, открывающего неделю фестиваля «Цветы Чатема».

Ее задача научить его несколькимпростым танцевальным движением, не особенно переживая за результат. Появление сурового принца в необычной лирической роли неизбежно будет иметь успех. Жители Чатема будут в восторге, даже если он будет двигаться как марионетка.

Однако для Мередит это будет равносильно тяжелейшему провалу. Особенно после того, как она вчера увидела, на что он способен.

Ее взгляд упал на два белых жакета на вешалке в углу зала — униформа служителей. В голову пришла неожиданная мысль.

Пока она обдумывала безумный план, ей показалось, что она услышала рядом детский смех. Лишь воспоминание о смехе, но перед глазами явственно возникло прелестное личико дочери. Мередит почувствовала: что-то начало меняться в ней. Светлая грусть смешалась с чувством благодарности за то, что ей довелось испытать глубокую, искреннюю любовь, которая сделала ее лучше. Этим она обязана своей малышке. Настала очередь вернуть долг.

Тогда Мередит приняла решение. Если в ее силах помочь принцу, хоть на короткое, время забыть об одиночестве, испытать простые человеческие радости, она обязана это сделать ради него и ради себя. Чтобы самой стать другим человеком, ей потребуется все ее мужество.

Она подошла к вешалке и сдернула оба жакета. Отвернувшись, глубоко вздохнула.

Вчерашнее спонтанное решение привело к желаемым результатам гораздо успешнее, чем спланированные репетиции и отработка хореографических элементов.

Сегодня она могла рассчитывать только на чудо.

Глава 5

Принц отчаянно хотел вернуться к прежней жизни, чтобы «Незабываемый вечер» и мучительная борьба с искушением в лице Мередит остались позади. Ему становилось все труднее сдерживать себя, когда он брал ее за руку, обнимал за талию, смотрел в глаза и притворялся влюбленным. Пожалуй, в его жизни не было испытания труднее.

Однако в глубине души он сожалел, что рано или поздно все закончится. Не будет репетиций, не будет строгой Мередит Уитмор, которая не уважала его статус, не выказывала должного почтения, задавала неприятные вопросы и не принимала отказа.

Девушка, которая превратила чаепитие в эротическое шоу, а через минуту, как ребенок, широко раскрыв глаза, с изумлением смотрела на коня. Ее губы трепетали на его щеке, как крылья бабочки.

«Хватит!» — остановил себя Кернан.

Она была агрессивна, назойлива и чрезвычайно сексуальна. Ему не доводилось встречать женщин, которые говорили что думают, не боялись его, не пасовали перед его властью, обращались с ним как с ровней. Приходилось признать, что ему будет не хватать ее, когда все закончится. Принц снова станет хозяином жизни, его слово — законом. Ни вопросов, ни протестов, ни дискуссий.

Как могло случиться, что за несколько дней девушка из Вентворта заняла такое важное место в его жизни? Конечно, когда она уйдет, он легко заполнит пустоту. За потраченное на репетиции время накопилось много важных дел.

— Сегодня мы сменим обстановку, — заявила, направляясь к нему, Мередит. В руках она держала сверток. — Думаю, обстановка бального зала усугубляет… э… нашу скованность.

— Сначала чопорный, теперь скованный, — проворчал он.

— Не притворяйтесь обиженным. Вы сами сказали, что жизнь сделала вас таким.

— Вовсе не скованный. Я сказал, что сдержан от рождения.

— Не имеет значения, — весело заметила она. — Мы проведем эксперимент. С вашего позволения.

Только этого не хватало! Его терпение и без того висело на волоске.

— Вот, — сказала она любезно, — наденьте это.

Мередит протянула ему один из белых жакетов.

На кармане голубыми нитками было вышито имя «Энди». Принц колебался, чувствуя подвох. Шаловливые искорки в ее глазах подтверждали подозрение. Надо остановиться, пока шутка не зашла слишком далеко. Впрочем, скоро они навсегда расстанутся. Почему не узнать, что она придумала? Тем более что искорки в глазах делали ее совершенно неотразимой.

Кернан натянул жакет, который с трудом сошелся на груди. Мередит оглядела его критическим взглядом и нахмурилась, потом протянула белую служебную кепку.

— Надвиньте поглубже на глаза. Отлично. Теперь мне будет несложно похитить вас из дворца, — легко сказала она, натягивая жакет с именем «Молли» на кармашке.

— Вы не можете меня похитить, — заявил Кернан, чувствуя, что в голосе не хватает убедительности. Идея уже увлекла его.

— Почему?

— Соображения безопасности. На мне лежит груз ответственности, о котором вы не догадываетесь. Я не могу просто исчезнуть, не сообщив, где я и почему.

— Вам надо поработать над танцем. Вы опять скованны. Ваше высочество… нет, Энди, вы когда-нибудь нарушали правила?

— Не могу себе позволить такую роскошь.

Она засмеялась.

— Кернан, принц Чатема, не может то, что позволено простому парню Энди. Пойдемте. Мы ненадолго, может быть, на час. Вы своего рода пленник судьбы. Давайте вырвемся на свободу. Хотя бы разок!

Он на секунду замер. Мередит сказала то, чего никто не говорил ему. Она увидела то, чего никто не видел. Ограничения, которые накладывал титул. Цену, которую он платил. Она пришла на выручку с безумной отвагой, столь же неотразимой, как озорные огоньки в ее глазах.

Он должен отказаться. Такой поступок стал бы самым безответственным в его жизни. С другой стороны, почему бы не рискнуть? Остров Чатем мог считаться самым безопасным местом на Земле. По графику у принца репетиция — вряд ли кто-нибудь станет искать его в ближайшие пару часов.

Свобода. Полная свобода без ограничений. Единственное, чего он всегда был лишен.

— Энди, ты идешь?

Принц вздохнул.

— Молли, надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

— Доверься мне.

Последнее, что позволил бы себе Кернан, — это довериться женщине. Но она каким-то хитрым маневром обошла линию обороны и проникла в элитный ряд близких людей, которым он искренне доверял.

Он спустился за ней на служебную парковку к самой маленькой машине, какую ему доводилось видеть, — желто-красной «мини». Мередит села за руль и открыла ему пассажирскую дверцу. Когда Кернан сел, колени уперлись ему в подбородок.

— Охрана у боковых ворот привыкла ко мне. Махну им, и проскочим.

Так и получилось.

Когда они выехали на проселочную дорогу, Кернан начал серьезно опасаться за свою жизнь. Он никогда не ездил на машине, которая казалась такой… ненадежной. Ему казалось, они скребут днищем по земле. Каждый камень и кочка толчком отдавались в теле. На ухабе он ударился головой о крышу низенького авто.

— Куда мы едем? — наконец спросил он.

— Ты ведь никогда не шлепал босиком по лужам. Скоро попробуешь.

— Я вовсе этого не хочу, — начал было протестовать он, скорее из упрямства. Как только они оказались за воротами дворца, что-то открылось в его душе. Кернан был готов к любому развитию событий.

— Не важно, зато Энди хочет. Он любит веселиться.

— Нашего Энди не назовешь чопорным или скованным, не так ли?

— Точно! — сказала она с энтузиазмом учителя, помогающего ребенку решить трудную задачку. — Вспомни историю «Танцующих в Небесах».

— Никогда не слышал.

— Классический романтический фильм, где герои заново обретают себя через танец. Надо бы включить его в твое домашнее задание.

— Энди не любит домашних заданий.

— Это правда.

— Он не прочь похулиганить. В школе он подмигивает учительнице, отчего та заливается краской.

— Ого, — сказала Мередит.

— Еще он любит свой мотоцикл и черную кожаную косуху. Превышает скорость и нарушает правила.

— Ай-ай.

— Любит громкую музыку, прокуренный бар, девочек в коротких юбочках, которые вертят задом, когда танцуют. Плещется в городском фонтане в жаркий день и невстает при исполнении государственного гимна.

— Таков наш Энди.

— Он плавает в море нагишом при свете луны.

Ему показалось, что Мередит слегка задохнулась, прежде чем сказала:

— Я создала монстра.

— Говорят, женщины любят плохих мальчиков.

Что-то в ее лице дрогнуло, она нахмурилась. Кернан с удивлением понял, что не знает о ней почти ничего, хотя, казалось, видел ее насквозь.

— У тебя есть друг?

Как он не догадался спросить раньше? На пальце у нее не было кольца, поэтому он подумал, что она одинока. Почему он сделал такой вывод? Почему теперь он, затаив дыхание, ждал ответа?

— У меня никого нет.

Руки на руле напряглись.

— Удивительно, — сказал он, вздохнув со странным облегчением, и тут же придумал объяснение.

Не то чтобы после личной драмы его волновала сердечная жизнь Мередит. Просто он не хотел, чтобы она связалась с плохим мальчиком.

Она секунду колебалась, не отрывая глаз от дороги.

— Я забеременела в шестнадцать лет. Отец ребенка бросил меня, избавив от романтических иллюзий.

Кернан услышал в голосе тоску и еще что-то. Невыносимую боль. Вмиг он забыл о своем разбитом сердце.

— А ребенок? — спросил он тихо.

Что-то подсказало ему: она не сделала бы аборт. Никогда.

Чего бы это ей ни стоило, она не предаст своей любви. Кернан понял это сразу, когда впервые наблюдал ее танец, в котором было столько силы и безудержной страсти.

Он взглянул на ее лицо. Она пыталась что-то скрыть от него. С удивившей его интуицией он понял, что в этом причина глубокой печали, которую он часто замечал в глубине ее глаз.

Кернан снова затаил дыхание. Ему необходимо было знать, что она доверяет ему так же, как он теперь доверял ей.

— Родилась девочка, — прошептала она. — Может быть, я совершила глупость. Мы с мамой работали день и ночь, чтобы свести концы с концами. Но я ни секунды не жалею. Разве что о том, что не могла проводить с ними — с дочкой и мамой — больше времени.

Кернан почувствовал, как мороз пробежал по коже.

— В тот день я попросила маму забрать малышку из детского сада. На переходе их сбила машина угонщика, уходившего от полицейских. Моя девочка не прожила на свете и года.

Голос женщины срывался от боли, плечи дрожали, глаза были прикованы к дороге.

Ему хотелось крикнуть, чтобы она остановилась. Кернан испытывал непреодолимое желание прижать Мередит к себе, приласкать, успокоить. Однако что-то в ее лице удержало его от порыва.

— Ужасно, — сказал он, понимая, что бессилен помочь ей, и страдая от этого.

Она тряхнула плечами и гордо выпрямилась.

— Это случилось уже давно. — Вымученная улыбка появилась на губах. — Сегодня мы будем просто Молли и Энди.

Учитывая ее возраст, трагедия не могла случиться давно.

Однако Мередит доверила ему частицу себя. Ее доверие было драгоценным и хрупким. Неловкое словомогло все разрушить, но Кернан не мог промолчать. Внутренний голос твердил: «Спроси ее».

— Скажи мне их имена — дочки и мамы. Пожалуйста!

Он говорил очень тихо.

— Карли, — прошептала она. — Дочку звали Карли, а маму Милисент. Для всех она была Милли.

— Карли, — повторил он, пробуя имя на вкус. — Милли.

Кернан кивнул, понимая, что не должен больше ничего говорить, но нужно хранить оба имени как залог доверия между ним и Мередит.

Искреннее сострадание, с которым Кернан повторил имена ее любимых, принесло Мередит неожиданное чувство успокоения. За последние дни она узнала принца со стороны, позволяющей легко забыть, что рядом с ней самый влиятельный человек страны. Однако она вновь почувствовала его властную ауру, когда услышала, как он произнес «Карли» и «Милли» — как благословение! Она сдержала готовые пролиться слезы.

Мередит ожидала, что нахлынет сожаление, — открывшись, она вновь стала слишком уязвимой. Вместо этого она испытала облегчение, как будто поделила с Кернаном часть тяжкого груза, который до сих пор несла в одиночку.

Она постаралась разобраться, что заставило ее рассказать принцу о Карли и матери. Вполне хватило бы сообщения о том, что она одинока. Был ли это ответ на доверие, которого она требовала от него, или уверенность, что он правильно поймет ее?

В любом случае сейчас перед ней стояла другая задача — заставить принца сойти с пьедестала, если она хочет научить его свободно двигаться в танце.

Сегодня Кернан — не принц, не самый богатый, влиятельный, могущественный человек Чатема, а Энди. Мередит — не женщина, пережившая невыносимую трагедию, а Молли. Они — двое дворцовых служащих, решивших весело провести время.

Она остановила машину на полянке, откуда начинался подъем к самому живописному, по ее мнению, месту острова — Чатемским горячим источникам. Мередит нагрузила принца сумками и корзинками, которые он легко понес вверх по крутой тропинке, петлявшей между высокими душистыми смолистыми кедрами.

Когда они достигли вершины холма, Мередит с облегчением убедилась, что кроме них вокруг ни души. В утренний час в середине недели это популярное у жителей острова место было пустынно. Кернан поставил груз на землю и огляделся.

— Какое удивительное место!

Облачко пара поднималось над бирюзовой водой небольшого озера, обрамленного плоскими валунами гладкого черного гранита. Прозрачные струи воды каскадами падали вниз с замшелой скалы в дальнем конце водоема. Вокруг озерца пушистым ковром зеленели папоротники и кустики мягкой травы.

— Впервые здесь? — спросила Мередит.

— Я слышал об этом месте и видел фотографии. Приехать сюда означало бы закрыть доступ обычным людям, как это принято в целях безопасности, когда планируется выезд королевской особы. Не хотелось лишать жителей радости отдыхать здесь. Мне доступно столько других удовольствий.

Мередит еще раз убедилась: Кернан считал высокое положение не олицетворением абсолютной власти, а абсолютного служения. Впрочем, на сегодня достаточно высоких тем.

— Брось, Энди! Ты рассуждаешь как член королевской семьи.

— Ты знаешь меня, Молли. Страдаю манией величия, — сокрушенно заметил принц.

— Я помогу тебе спуститься на землю.

— Попробуй!

Он испытывал искреннее любопытство.

— Тогда сними башмаки и закатай повыше брюки, — предложила Мередит. — Хочу тебе кое-что показать.

Чуть ниже озерца, скрытый кустарником располагался неглубокий резервуар, размером с четверть бального зала, полный серой пузырящейся грязи.

Мередит вошла в него.

— Осторожно. Здесь…

Прежде чем успела предупредить его, она поскользнулась и потеряла равновесие. В мгновение Кернан был рядом, подхватил за талию, удержав от падения.

— Молли, ты такая неуклюжая! Даже не мечтай когда-нибудь научиться танцевать.

— А ты перестань мечтать стать принцем, — ответила она.

— Договорились, — сказал он с таким искренним облегчением, что оба рассмеялись.

— Она теплая, — удивленно заметил Кернан, видимо не замечая, что, отпустив талию, все еще держит Мередит за руку. — Никогда не испытывал ничего подобного.

Она могла бы сказать то же самое. Густая, теплая грязь струилась сквозь пальцы, обволакивала щиколотки, доставала до лодыжек. Но сильнее всего было ощущение его руки, удерживающей ее локоть.

Мередит взглянула на принца. У него никогда не было такого безмятежного выражения: глаза закрыты, жесткие линии вокруг рта разгладились. Он поднял подбородок к солнцу и глубоко вздохнул.

Хорошо, но недостаточно.

Стараясь не вникать в собственную мотивацию, она отчаянно хотела, чтобы его красивое, волевое лицо утратило наконец выражение сдержанности, ауру неприступности, постоянно окружавшую его, как дворцовая стража. Эта маска не позволяла приблизиться к нему, отгораживала его от людей.

Мередит отодвинулась от принца, наклонилась и захватила пальцами мягкий комок грязи. Она колебалась одно мгновение.

Пожалуй, это была самая опасная из ее идей. Мередит жила в стране с традиционным монархическим строем. Школьники и солдаты начинали день, принося клятву верности матери принца, правящей королеве Аледе. Со временем они будут делать то же самое для Кернана. Из газет и телефонных звонков во время репетиций Мередит знала, что он принимает активное участие в управлении государством, хорошо разбирается в экономике, поддерживает реформы, направленные на повышение благосостояния народа. Он представляет Чатем за рубежом, возглавляет благотворительные фонды и, наконец, является главнокомандующим вооруженными силами страны.

От человека, стоящего в луже с закатанными штанами, зависела жизнь каждого гражданина Чатема. Не удивительно, что он не мог расслабиться!

Пришедшая в голову идея никуда не годилась. Живя в монархическом государстве, вы не можете швырять грязь в своего суверена!

Однако Мередит не привыкла отступать. Не разум, но сердце подсказывало ей, что она на верном пути. Поэтому она метнула в принца комок грязи.

Грязь ударила в грудь. В изумлении он открыл глаза и уставился на черное пятно.

Его реакция многое расскажет об этом человеке.

Возмущение?

Холодное молчание?

Сожаление?

Улыбка тронула губы. Она чуть не заплакала, увидев выражение азарта.

— Коварная девчонка, — воскликнул он с шутливой яростью. — Вижу, ты хочешь провести пару дней в каземате.

— Энди! Опять воображаешь себя принцем? Скажи еще — на хлебе, воде и с крысами!

— Я — воин! Ты вызвала меня на бой! Учти, я не знаю жалости к пленникам.

Мередит засмеялась, чуть нервно. Что она затеяла? Каковы будут последствия?

Кернан наклонился, захватил большую пригоршню грязи, занес руку и прицелился.

Она бросилась бежать, неловко петляя по чавкающей жиже. Метко пущенный заряд пролетел над ее головой.

— Ха-ха! — Она зачерпнула еще грязи, слепила шар и бросила в него. Но он успел перевооружиться.

Комья грязи летали между ними, иногда попадая в цель. Шлепок заряда по телу вызывал ощущение теплого пудинга. Кернан все больше походил на воина-варвара в ритуальной раскраске. Воздух звенел от взрывов смеха, боевых криков принца и ее веселого визга. Оба были вымазаны черной жижей с ног до головы.

— Вот тебе, Молли!

— Промахнулся! Энди, ты кидаешь, как девчонка!

— Сама промахнулась, как девчонка!

— Я и есть девчонка!

— Нет! Ты болотный монстр, восставший из глубин! Получи!

Они задыхались от смеха. Среди этого безумия Мередит снова, как вчера в парке, испытала почти забытое чувство живой, неподдельной радости.

Убегая от Кернана, преследовавшего ее по пятам, она поскользнулась. В момент падения ей удалось повернуться, чтобы не угодить в болото лицом. Грязь смягчила удар. С чавкающим звуком она шлепнулась на спину. Безуспешно пытаясь удержаться, Кернан рванулся вперед и рухнул прямо на нее, успев выставить руки, чтобы не придавить ее весом тела.

Мередит смотрела в лицо своего принца-воина. Его смеющиеся синие глаза казались еще лучезарнее, белозубая улыбка сияла на черном лице. Она никогда не испытывала такого блаженства, лежа в теплой постели из густой липкой грязи, щекотавшей нежную кожу. Кернан нависал над ней, удерживая себя на руках, но их тела соприкасались. Она чувствовала твердые мускулы его торса на мягких изгибах своего живота и бедер. Она дотрагивалась до него каждый день, но до сих пор между ними как будто стояла защитная стена, которая изредка давала, то там, то тут незаметную трещину.

Смех замер. Воцарилась тишина. Она вибрировала от нараставшего напряжения по мере того, как они вглядывались друг в друга. На лице принца появилось выражение глубокой нежности. Удерживая вес тела на одной руке, он поднял другую и дотронулся пальцами до ее губ.

Прикосновение было таким интимным, что Мередит чуть не задохнулась от захлестнувших ее чувств. В эту секунду ей показалось, что между ними рухнули все преграды.

— Хотел только стереть грязь, — объяснил он, но хриплый голос выдавал волнение.

Он был так близко, что она видела щетинки на щеке и подбородке, чувствовала легкое, как перышко, дыхание на своем лице, такое же интимное, как прикосновение пальцев к губам. Поверх терпкого минерального запаха налипшей грязи она улавливала его аромат — дикий и чистый, как лес.

Мередит закрыла глаза в сладостной агонии, мечтая, чтобы это мгновение тянулось вечно.

— Разве я не предупреждал, что не знаю жалости к пленникам?

Кернан сделал попытку пошутить, но его тон оставался серьезным.

Готов ли он поцеловать ее? Голос рассудка твердил Мередит, что тогда путь к отступлению будет отрезан, но чувства настойчиво требовали испытать вкус поцелуя принца.

Она протянула руку и решительно провела ладонью по упрямому изгибу подбородка к чувственной линии рта. Как будто не замечая, что ее рука перепачкана липкой грязью, он нежно прикусил тонкие пальцы. Если прикосновение к пальцам могло вызвать такой взрыв эмоций, что она почти потеряла сознание, что будет, когда в поцелуе сольются их губы?

Мередит всерьез опасалась, что может не выдержать такого испытания.

Это будет равносильно смерти — гибели всего, что было прежде, и возрождению в новом качестве: она станет более уверенной и сильной духом. До сих пор подобное вдохновение она испытывала только во время танца, уносившего ее в волшебное пространство, где не было ни времени, ни воспоминаний. На небеса.

Охваченная желанием, Мередит закинула перепачканные руки ему за шею и притянула к себе. Теперь она чувствовала вес его тела. Его грудь легла на выпуклые холмики ее груди, мускулистые ноги переплелись с ее стройными ногами.

Здравый смысл шепнул: остановись! Она знала, к чему приводит безудержная страсть. Такие мгновения могли навсегда изменить жизнь.

Она готова была заплатить любую цену.

Похоже, принц тоже не думал о цене.

Его рот накрыл ее губы. Оттого, что оба были мокрые и липкие, они легко поддались порыву первобытной страсти, не думая о последствиях, во власти стихии, которая была сильнее их.

Вкус поцелуя, как вкус дождя в шторм — свежий, чистый, терпкий, — раскрыл душу Кернана. Он целовал нежно, ласково, но она чувствовала скрытую силу и сдерживаемую страсть.

Бесконечно долго Мередит не давала выхода сексуальной энергии. Она не догадывалась, что эмоциональный голод жил в ней все эти годы, ожидая случая вырваться из-под контроля.

Она была ненасытна. Кернан являл собой олицетворение чувственности.

Ее возбуждало все: свет сапфировых глаз, жесткие мышцы прижатого к ней атлетического тела, вкус его губ. Ей казалось, она балансирует на грани сладостного, изысканного, непреодолимого безумия.

Она должна остановиться. Должна!

Однако это было выше ее сил. Она не смогла бы этого сделать даже ценой собственной жизни.

Это сделал принц.

Он отстранился. В его глазах боролись искушение и воля. Мередит с сожалением увидела, что победила воля. Запечатлев последний поцелуй в уголке ее губ, он встал на ноги, глядя на нее сверху вниз. Жар желания медленно уступал место самоконтролю. К нему возвращалась привычная сдержанность, окружавшая его защитной стеной.

С грустью она поняла, что мгновения счастья уходят.

Глава 6

Кернан заставил себя опомниться. Он взял ее за руку и потянул, помогая подняться. С неприятным чавкающим звуком болото неохотно отпустило ее тело.

Начни он извиняться, Мередит умерла бы на месте, но он этого не сделал. У нее отлегло от сердца. Более того, ей показалось, что принц ни секунды не раскаивается. Независимо от последствий, сама она нисколько не жалела о том, что произошло.

Оба молчали, глядя друг на друга. Что случилось, то случилось, и воспоминание об этом навсегда останется с ними.

Кернан отпустил ее руку, но не отвел глаз.

— Спасибо, — сказал он тихо.

Мередит знала, за что он благодарит. Минуты, наполненные бурлящей жизнью, радостью, свободой, стали подарком для них обоих. До этих счастливых минут с принцем она не подозревала, на какое безрадостное существование обрекала себя так долго. Ей казалось, что раньше она никогда не испытывала такой полноты чувств, спонтанного веселья, ощущения чуда; и теперь, когда все кончилось, готова была заплакать.

Вместо этого она через силу улыбнулась, пытаясь снять напряжение момента.

— Добро пожаловать! Люди платят большие деньги за грязевые ванны.

— Да, — сказал он, вглядываясь в ее лицо, как будто фальшивая улыбка могла обмануть его. — Я знаю.

Конечно, он знал, ведь это была его жизнь: курорты, яхты, породистые лошади. Кернан пошутил, сказав, что она пленница, но его собственный мир был чем-то вроде тюрьмы. И он не мог пригласить туда ее.

Одно только ее происхождение исключало саму возможность любви.

Любовь. Каким образом это слово, обойдя все табу и преграды, могло прийти ей в голову? Теперь, когда это случилось, Мередит знала, сколько придется заплатить за мгновения счастья. Она почувствовала его душу, увидела, как настороженность в его глазах сменилась нежностью. В ответ Мередит открыла ему свое сердце.

Сожалеет ли она? Был ли выбор? Она могла бы без риска продолжать репетиции в бальном зале, примиряясь со скованными, неуклюжими движениями принца, с его непроницаемой маской.

Нет. Она счастлива, что пошла на риск и помогла ему вырваться на свободу, даже на короткое мгновение.

Разве это не помогло ей разрушить свою собственную темницу?

Выражение, мелькнувшее на его лице, прежде чем он отвернулся, говорило о том, что ему в голову пришла та же мысль.

Кернан направился к горячим источникам. Не сняв одежду, поплыл через озеро к водопаду, стремительными движениями рассекая воду. Выбравшись на камни, встал под струи.

Мередит стряхнула оцепенение и нырнула вслед за ним. Наступило время оставить в прошлом события этого дня. Оказавшись рядом с Кернаном на скользких валунах, она испытала мгновенный шок, когда свежая холодная вода окатила разгоряченное тело. Естественный душ, как будто ледяными иголками, колол голову, плечи и спину, возвращая в реальную действительность.

Она стояла с Кернаном бок о бок. Несмотря на романтическую интимность водопада, Мередит с болью чувствовала, что их снова разделяет непроницаемая стена двух разных миров. Она искоса взглянула на принца, и у нее перехватило дыхание.

Закрыв глаза, он подставил воде лицо. Из-под таявшей на глазах темной грязи проступали идеальные черты: высокие скулы, прямая линия носа, маленькая ямочка на подбородке.

Рубашка Энди вновь обретала белизну. Теперь она стала совсем прозрачной и прилипла, не скрывая жестких линий атлетического тела, темных сосков мускулистой груди, плоских мышц живота. У Мередит пересохло во рту от нахлынувшего непреодолимого вожделения.

Дотронуться, попробовать на вкус, прижаться.

Неосуществимые мечты. Если дать им волю, они принесут еще больше страданий. Разве ей недостаточно горя?

От холодной воды, а может быть, от его близости ее охватила дрожь. Мередит не двигалась. Ей хотелось навсегда удержать в памяти момент абсолютной красоты.

Наконец Кернан повернулся, стремительным броском нырнул с валуна, быстрыми уверенными движениями поплыл обратно к лужайке, где они оставили корзинки. Сколько времени прошло с тех пор? Час или чуть больше?

Через несколько минут Мередит вышла вслед за ним на берег, выжимая мокрые волосы. Прежде чем он отвернулся, по мгновенной вспышке желания в глазах она поняла, что рубашка Молли так же прозрачна, как рубашка Энди. Взглянув на себя, она ужаснулась. Сквозь мокрую ткань явственно проглядывал плотный спортивный бюстгальтер, который она надевала на репетиции. Впрочем, принц смотрел так, как будто на ней белье из шелка и кружев.

Мередит бросилась к корзинке, достала полотенце и быстро завернулась в него. Потом протянула принцу другое полотенце и сухую смену одежды. Он усмехнулся:

— Ты хорошо подготовилась.

И да, и нет. Есть вещи, к которым нельзя подготовиться, особенно когда ждешь шутливого упрека в излишней скромности или прощаешься с днем, наполненным безоблачным счастьем. Однако принц не был расположен к шуткам и поддразниваниям. Взяв одежду, Кернан скрылся за ближайшим валуном. Мередит старалась не думать об обнаженном мужчине в зеленых кущах, но ей было понятно искушение, которое испытала Ева. Она сама боролась с ним из последних оставшихся сил.

Обратный путь они проехали в неловком молчании, размышляя, как им двигаться дальше — вперед или назад — в сложившихся обстоятельствах.

Мередит въехала на территорию дворца через те же служебные ворота. Остановив машину и предъявив пропуск, перехватила изумленный взгляд охранника, узнавшего сидящего рядом с ней принца. Он практически швырнул пластиковую карточку ей в окно, встал по стойке смирно и отсалютовал.

Это было лучшим напоминанием о том, кто в действительности сидел в ее машине.

Шок на лице солдата, увидевшего принца в маленьком дешевом автомобиле рядом с дворцовой служащей, напомнил ей о том, кто она на самом деле.

Он не был Энди, она не была Молли.

Он был принцем, олицетворяющим власть, силу и престиж. Она — дочерью горничной, матерью незаконнорожденного ребенка, женщиной с сомнительным прошлым.

Мередит не смотрела на принца, когда он выходил из машины. Он едва взглянул на нее. Они даже не попрощались.

Мередит гадала, явится ли Кернан завтра на репетицию. Придет ли она сама?

Она не знала, как вести себя в сложившейся непредсказуемой и даже опасной ситуации. Однако, несмотря на состояние тревоги, с которым Мередит покидала в этот раз дворец, она чувствовала пульс жизни.

С глубокой благодарностью впервые за долгое-долгое время она испытывала волнующие эмоции: радость и боль, способность обижаться, способность любить — составляющие великого танца жизни.

Снова в сознании возникло это слово — любовь.

— Спаси, Господи! — вслух произнесла Мередит.

Надо помнить, кто он и кто она, но, главное, помнить, куда ее уже однажды привела любовь.

Впрочем, что может быть притягательнее запретного плода?

Когда принц Кернан вошел в бальный зал на следующее утро, Мередит не знала, должна ли вздохнуть с облегчением или сожалеть о том, что испытания для нее не закончились.

Как обычно, он явился вовремя.

Они обменялись вежливыми приветствиями. Она включила музыку. Он взял ее за руку, осторожно обняв за талию.

Поездка к горячим источникам, судя по всему, была роковой ошибкой. Повторилась история с танцем в саду под льющийся из окон аккомпанемент дворцового квартета. Принц Кернан на короткое время сбрасывал невидимую броню, но потом она становилась еще крепче!

Через полчаса бесплодных усилий заставить принца свободно двигаться она была на грани отчаяния. Может быть, он хотел, чтобы она совсем отказалась от проекта? Может быть, ей стоит подумать об этом?

Такой вариант даже не рассматривался. Слишком поздно заменять принца кем-то другим. Девочки репетировали отдельно. Они работали в ее студии буквально день и ночь, вкладывая в танец душу и сердце, и довели его до совершенства. Мередит не могла подвести их только потому, что принц Кернан оказался самым упрямым человеком в королевстве.

Тем не менее должен быть предел ее терпению.

— Так продолжаться не может! — сказала она и строго поглядела на принца, скрестив руки на груди.

Где-то под маской сдержанности прятался человек, который, задыхаясь от смеха, гнался за ней по пятам, увязая в жидкой грязи.

— Я предупреждал, что не способен к танцам.

— Позовите кого-нибудь, — потребовала она. — Мы готовим представление, где у вас главная роль. Позовите кого-нибудь и покажите, на что способен принц. Прикажите найти для нас фильм «Танцующие в Небесах». Пусть доставят сюда. Прямо сейчас.

Требование было невыполнимым: старую ленту найти трудно, практически невозможно.

На мгновение показалось, что принц не согласится, но он решился. Возможно, потому, что готов был делать что угодно, лишь бы не танцевать.

С ней.

Отношения между ними накалялись. Если обуздать напряжение, их танец мог стать феерическим. Если уступить — их ждал полный провал.

Принц достал из кармана мобильный телефон и набрал номер.

— Напомните, чтобы принесли попкорн, — сказала она мрачно, — и что-нибудь попить.

— Вы очень категоричны, — заметил он. — Как обычно.

Через несколько минут зазвонил телефон.

— Пройдем в кинозал, — пригласил принц.

— Разве нельзя посмотреть здесь?

— Нельзя. Не желаю смотреть фильм, сидя на холодном полу. Даже ради вас.

«Даже ради вас». Она услышала в словах больше, чем хотелось бы принцу. Возможно, он готов ради нее на все, в том числе пойти за ней на край света. Мередит постаралась успокоить быстро колотившееся сердце и пошла вслед за принцем к выходу из зала.

Бальный зал, а также тронный зал и картинная галерея были открыты для посетителей в определенные дни — там проводились экскурсии. Впервые Мередит оказалась в жилых покоях дворца, закрытых для публики.

Кернан вел ее через высокие арочные двери, охраняемые гвардейцами, браво отсалютовавшими принцу. Здесь начинались личные апартаменты королевской семьи.

Они пересекли большой вестибюль и направились к широкой витой лестнице, ведущей наверх. Справа осталась парадная гостиная. Интерьеры поражали великолепием: картины старых мастеров, персидские ковры, бесценные предметы старины, коллекция антиквариата, мебель в тяжелых шелковых чехлах. Парадный вход и лестницу освещала огромная хрустальная люстра.

Не глядя по сторонам, Кернан поднимался по дубовым ступеням под портретами своих предков. Многие были похожи на него. Все без исключения смотрели неодобрительно.

— Какие приятные лица, — пробормотала она. — Они довели отчужденность до высокого искусства.

Он бросил взгляд на портреты.

— Вы находите?

В голосе звучало явное одобрение.

Вот откуда взялась железная выправка!

— Видимо, я напрасно трачу время, стараясь пробиться сквозь фамильную неприступность Чатемов, которая воспитывалась столетиями. Предмет их гордости.

— Именно это я старался внушить вам.

Если бы не глупая вчерашняя выходка с поездкой на источники, она могла бы поверить.

— На этом этаже останавливаются гости, — объяснил он, сворачивая с лестницы в широкий коридор.

Двери спален по обе стороны холла были распахнуты. Скрывая любопытство, Мередит незаметно заглядывала внутрь. Декор комнат в мягких приглушенных тонах отличался изысканным вкусом и напоминал фотографии, которые она видела в рекламных проспектах самых дорогих гостиниц.

Мередит пришла в голову мысль о принцах, президентах, премьер-министрах и примадоннах, которые ходили по этим коридорам. Она вспомнила, кем на самом деле был идущий впереди человек, и испытала невольное благоговение. Кернан открыл дверь в дальнем конце холла.

Мередит подавила готовый сорваться возглас восторга. Зал представлял собой самый современный домашний кинотеатр. Из-за мягких, обитых белой кожей панелей стены лился рассеянный, приглушенный свет. На пушистой золотистой ковровой дорожке темным золотом выделялся рисунок в виде королевских корон. Три ряда обитых кожей кресел с индивидуальной подсветкой образовывали амфитеатр, обращенный к огромному экрану. Впереди стояли два отдельных кресла, и Кернан указал ей на одно из них.

Эти места предназначались для особо важных гостей, подумала Мередит, устраиваясь удобнее.

— Кто сидел здесь в последний раз? — не удержавшись, спросила она.

Если вопрос удивил Кернана, он из вежливости не подал вида.

— Кажется, президент США.

Славный человек! Никогда для нее не было так очевидно, кто такой Кернан.

И кто она.

Возле нее появился человек в белом жакете, похожем на тот, который она позаимствовала у Энди.

Он установил две коробки горячего попкорна на маленькие выдвижные столики возле их кресел.

— Я пошутила насчет попкорна, — прошипела она Кернану, но взяла свою порцию.

— Хотите что-нибудь выпить, мисс?

Мередит была так подавлена окружавшей роскошью, что уже хотела сказать «нет». На мгновение ей снова захотелось стать невидимой, как маленькой дочке горничной, которую мама иногда приводила во дворец. Но другая часть ее сознания решила, что она просто обязана воспользоваться случаем, который вряд ли еще представиться. Мередит захотела проверить, как отреагирует официант, если она закажет что-нибудь поистине экзотическое в столь ранний час.

— Конечно. Принесите, пожалуйста, коктейль «чи-чи».

Слуга даже не моргнул глазом. Приняв заказ принца, он тихо удалился и вернулся через несколько минут.

— Извините, — сказал он тихо. — Сегодня у нас не было кокосового крема.

Она подавила смешок. Возникло желание поддразнить, сказав: «Надеюсь, больше этого не повторится», но Мередит удержалась, встретив дружелюбный взгляд официанта.

— Закажете что-нибудь другое?

— Нет, спасибо за вашу доброту, — искренне сказала она.

Сделав глоток, вздохнула от наслаждения — даже без свежего кокоса напиток напоминал амброзию.

Начался фильм. Оттого, что Кернан сидел рядом с ней, первые несколько минут Мередит испытывала смущение, как на первом свидании.

«Танцующие в Небесах» — старая сентиментальная музыкальная мелодрама — не имела особых художественных достоинств, кроме прекрасно поставленных, проникнутых острой чувственностью танцев.

Несмотря на то, что Мередит видела фильм много раз, она вновь забыла обо всем, погрузившись в романтическую историю любви избалованной богатой наследницы и бедного учителя танцев. Фабула не отличалась новизной: проходя мимо танцевальной студии под названием «Небеса», молодая девушка заглянула в окно и заинтересовалась тем, что там происходит. Инструктор, из-за травмы потерявший работу и разочарованный в жизни танцор, чтобы заработать на жизнь, давал уроки танцев за деньги. В процессе обучения, представленном серией потрясающих, по мнению Мередит, танцевальных номеров, девушка обрела смысл жизни, а ее наставник — надежду.

Невероятно романтическая, завораживающая силой сексуального притяжения между героями мелодрама заканчивалась счастливой развязкой. После тщетной попытки побороть собственную страсть инструктор уступил любовным призывам юной наследницы. Нашедшие друг друга в танце, герои объединились в странную пару и жили вместе долго и счастливо.

Зачем она заставила принца смотреть этот глупый, сентиментальный фильм?

Прежде чем зажегся свет, Мередит успела вытереть катившиеся из глаз слезы. Она поставила на столик пустой стакан и столь же пустую коробку попкорна.

— Теперь вы знаете, чего я жду от вас. Не провожайте меня. Встретимся завтра, как обычно.

Кернан заметил, что Мередит избегает его взгляда. Фильм явно расстроил ее.

Он приказал себе не вмешиваться, особенно в свете того, что случилось вчера. Он поцеловал ее. Не просто чмокнул в щеку, а вложил в поцелуй обуревавшие его чувства. Такой поцелуй заставляет мужчину заново подумать о бытии. Кернан вынужден был признать, что его жизнь протекала тускло и однообразно.

Проблема в том, что вчера они изображали простых людей. Между обычной женщиной и обычным мужчиной поцелуй не предполагал драматических последствий.

Другое дело — в его окружении. Если последовать туда, куда звали, манили его губы, знакомый ей мир рухнет.

Мередит доверила ему самые глубокие тайны. Смирится ли она, если они станут достоянием гласности? Стоит уступить соблазну, разрешить себе пойти дальше в отношениях с Мередит, ее прошлое станет газетной сенсацией, цирковым номером для жадной до скандала прессы. Репортеры разыщут фотографию ее ребенка, докопаются до прошлого матери, заставят бывшего бойфренда прокомментировать ее характер.

Что же, если фильм расстроил ее. Надо позволить ей уйти.

Однако Кернан не мог. Он встал перед ней и тихо спросил:

— Вы расстроены?

На ее лице отразилась паника.

— Нет. Мне надо идти. У меня…

— Вижу, что расстроены, — сказал он. — Почему? Из-за фильма?

— Нет, я…

— Не лгите мне, — настаивал он. — Вы не делали этого раньше и не умеете.

Она молчала.

Он приподнял ее подбородок.

— Подумали об отце дочери? Вспомнили, что испытывали к нему?

В памяти Кернана всплыли сцены чувственного танца зародившейся между киногероями любви. Он почувствовал укол зависти. Это не про него. Стоявшая перед ним молодая женщина дрожала. Она явно пыталась взять себя в руки.

— Расскажи мне, Мередит.

— В кино все кончилось хорошо, — прошептала она. — Ненавижу счастливый конец. Если бы не постановка танцев, никогда не просила бы вас смотреть эту муру!

Принца поразила фраза: «Ненавижу счастливый конец». Как может столь юная, полная жизни женщина не верить в счастье?

— Отец моего ребенка был старше меня, ему исполнилось двадцать два. Он был новым человеком в нашем районе, и все девочки сходили с ума от его кудрявых волос и галантного обращения. Мне льстило то, что он предпочел меня. Я просто потеряла голову.

Кернан почувствовал, что в нем вскипает ярость при мысли о незнакомом парне, который так безжалостно использовал и обманул молоденькую девочку. Однако не подал вида, боясь, что она замолчит.

Он понимал, что ей надо выговориться, облегчить душу перед человеком, способным удержаться от соблазна смотреть на ее губы и вспоминать их вкус, хотеть ее для себя, думать в первую очередь о себе.

— Теперь я вижу, что меня ждала катастрофа, если бы я вышла замуж за Майкла, отца ребенка, — сказала она. — Нам с мамой было тяжело сводить концы с концами, а ему было бы тяжелее. Хотите знать, насколько плохо я знаю мужчин? Хотите?

Кернан увидел сожаление в ее глазах и боль. Ему надо было знать о ней все.

— Он не пришел на похороны.

Она заплакала.

Тогда принц сделал то, что должен был сделать вчера в машине, что хотел сделать.

Он прижал ее к груди, гладя по спине, успокаивая, поощряя к исповеди.

— Моя любовь не знала границ. Я воображала, что Майкл одумается, придет в чувство, вернется и спасет меня. Докажет маме, что она ошибалась, что он любит нас. — Ее лицо горело от стыда. — Кернан, — сказала она тихо, — ему было наплевать. Я обманывала себя. Как можно верить кому-то или себе после того, что произошло? Как?

Принцу понравилось, что она назвала его по имени, опустив титул. О чем это говорило? О том, что между ними что-то происходило? Против чего он боролся?

Растущее доверие. Дружба. Разрушение преград.

Позволив ей рыдать на своей груди, он понял, что их связывает нечто большее. Просто дружба была не опасна. Дружеское сочувствие не вызвало бы ненависти к человеку, который жестоко использовал ее, ушел от ответственности, не задумываясь, разбил ей сердце. Прижимая к себе Мередит, Кернан, как никогда, чувствовал себя сильным мужчиной, защитником.

— Ты заслужила лучшей доли, — сказал он наконец.

— Правда? — скептически уточнила она.

Он отстранился, чтобы заглянуть в прекрасные зеленые глаза.

— Да, — горячо заговорил он, — кслову, о доверии. Ты слишком строга к себе. Вспомни, ты была ребенком. Шестнадцать лет?

— В семнадцать я родила Карли.

— Сама еще ребенок, — продолжал он. — Взрослый мужчина воспользовался твоей доверчивостью. Ему нет оправдания. Если честно, мне хотелось бы найти его и наказать.

Она неожиданно хихикнула.

— Может быть, заключить в каземат?

Кернан вздохнул с облегчением, увидев, что Мередит приходит в себя. В глазах засияли лукавые искорки.

— Отличная мысль. И побольше крыс.

— Спасибо, — сказала она тихо.

— Подожди, еще не все. Отчего ты не доверяешь себе? Пройдя испытания, ты избрала благородную миссию помогать другим изменить жизнь. Помнишь, что я сказал в ответ на твою благодарность, когда не позволил упасть с лошади?

— Да, — прошептала она. — Падение не имеет значения — все падают. Важно, как ты поднялся.

Принц был тронут до глубины души. Она запомнила и в точности повторила его слова.

— Ты поднялась, Мередит. Помощь девушкам Вентворта — лучшая память твоей малышке, твоей матери. Она делает тебе честь.

Молодая женщина смотрела на него с недоверием.

— Господи, на что я похожа, — заволновалась она. — Совсем расклеилась, да еще перед принцем.

Она повернулась, чтобы убежать, но Кернан схватил ее за руку.

— Не отпущу, пока не выпьем вместе чаю.

Похоже, он возомнил себя неотразимым. Мередит не преминула спросить:

— А воздушные кремовые лебеди будут?

— Обязательно, — уверил он.

Кернан проводил ее к лифту в дальнем конце вестибюля, и они поднялись в его личные покои.

— Как красиво! — воскликнула Мередит, останавливаясь в дверях и не решаясь войти.

Принц не был уверен, что хорошо обдумал приглашение. Впустив ее в свои апартаменты, не захочет ли он снова видеть ее здесь? Или будет отныне представлять, как она ходит по комнате, разглядывая картины на стенах?

— Так вы любите Моне? — спросила она.

Он кивнул.

— Я тоже. У меня несколько репродукций его работ.

— Насколько мне известно, — сказал Кернан, — у него были проблемы со зрением. Его замечательные дымчато-туманные ландшафты не художественный прием. Он так видел мир. Знаешь, что мне особенно нравится?

Она взглянула на него.

— Моне сумел превратить недостаток в преимущество. Твое горе, Мередит?

Она смотрела так, как будто он бросал ей спасательный круг. Кернан надеялся, что это так.

— Горе сделало тебя такой, какая ты есть, — удивительно сильной и доброй. Доброта сияет в твоих глазах.

Он повернулся, чтобы распорядиться насчет чая. Казалось, все сказано правильно, но вряд ли Мередит до конца поверила ему.

Чай был накрыт на балконе, откуда открывался великолепный вид на королевские сады и Чатем.

— Падение не сломило тебя, — настойчиво продолжал принц, усаживая ее за стол. — Наоборот, укрепило.

Для него стало вопросом чести убедить Мередит в том, что ей нечего стыдиться. После жестоких потрясений она нашла силы избрать достойный путь в будущее, проявляя упорство и мужество.

— Мне хочется знать о тебе все, а главное — как ты нашла свое место в жизни.

Кернан говорил совершенно искренне.

Мередит в смятении искала глазами выход, но что-то изменилось, когда их взгляды встретились.

Вошел слуга с подносом, уставленным сладостями. Мередит вздохнула.

— Кремовые пирожные!

— Мне известно, как выведать твои тайны, — засмеялся принц.

— Я обычная женщина.

— Позволь мне решать.

Она готова была сдаться. Кернан протянул ей поднос. Мередит взяла пирожное и снова вздохнула. Откусив кусочек, она блаженно закрыла глаза, признавая поражение.

Они говорили очень долго. Разговор получился прямым и откровенным. Кернан мог бы сидеть и говорить бесконечно. Уже вечерело, когда Мередит взглянула на часы, ахнула и стала извиняться. Через минуту она исчезла. Кернан не мог вспомнить, чтобы когда-нибудь так близко сходился с человеком и вызывал такое искреннее доверие, каким одарила его Мередит.

Он сидел один в комнате, которая, несмотря на бесценные предметы искусства и дорогую мебель, показалась ему холодной и пустой, как будто с уходом Мередит из нее ушла жизнь. Роскошные апартаменты выглядели скучными и чопорными.

Ему доставило истинное удовольствие принимать ее на своей территории, сидеть рядом в кинотеатре, удивляться ее восторгу от того, что в том же кресле до нее сидел президент. В отличие от Тиффани, демонстративно не замечавшей прислугу, она поблагодарила Бернарда, подававшего ей попкорн и напиток.

Самое интересное, что ему понравился фильм.

Сентиментальная мелодрама тем не менее рассказывала о людях, имевших мужество найти свое место в жизни, преодолевших разделяющие их барьеры ради настоящего чувства.

Кернан в полной мере оценил честность и открытость, которую Мередит проявила в ответ на его искренний интерес. Он многое узнал о ней за этот день.

Прежде всего Мередит отличалась редкой стойкостью.

Она не искала сочувствия и жалости, несмотря на полное лишений детство и выпавшее на ее долю в ранней юности горе. Она шла вперед с упорной настойчивостью.

Собственно говоря, от него она требовала того же — проявить мужество на танцевальной площадке. Двигаться, забыв про барьеры, сбросив маску, отказавшись от страховки.

Она просила его показать, на что он способен, как в тот день, когда по колено в грязи преследовал ее у источников — полным жизни, открытым, раскованным. А может быть, таким, как сегодня, — глубоким и сострадающим.

В любом случае то, чего она хотела от него, требовало большего мужества, чем ему приходилось проявлять до сих пор. Возле источников он приоткрыл ей себя. Сегодня после фильма между ними снова не было преград.

Принц Кернан ощущал себя как человек, стоящий на вершине скалы. Шагнет ли он в бездну в надежде, что кто-то поймает, спасет его? Или отступит назад?

«Ради нее, — сказал он себе, — надо повернуть назад».

Он не был уверен, что найдет в себе силы. Оставшиеся несколько дней, прежде чем все кончится, ему нужно быть рядом с ней. В глубине памяти, втайне от всех, он сохранит эти драгоценные моменты, чтобы наслаждаться ими в одиночестве, когда она уйдет.

Глава 7

— Начнем сначала, — сказала Мередит.

Сегодняшний урок не отличался от вчерашнего. Фильм ничего не изменил.

Неправда. Он изменил все.

Прежде всего ее саму. Может, не фильм, а то, что произошло потом.

Когда Кернан обнимал ее в танце, ей казалось, что все усилия, которые она прилагала после смерти дочери, чтобы сохранить независимость, силу, самостоятельность, не имели смысла.

Ей открылась страшная истина. Качества, которые она воспитывала в себе, служили одной цели — не видеть правды. А правда заключалась в том, что Мередит была безнадежно одинока в жизни.

На мгновение, короткое и нежное, в объятиях самого могущественного человека в государстве, она забывала об этом. Сидя рядом с ним на балконе в личных апартаментах, любуясь живописными видами королевства, изливая душу, раскрывая секреты, она не ощущала этого. Впервые в жизни она забыла тоску одиночества и мечтала сохранить новое, никогда не испытанное чувство близости другого человека, которое действовало как наркотик.

Ее терзала мысль, что ей одной довелось увидеть Кернана истинным, настоящим, а не исполняющим королевскую роль на встречах с президентами и депутатами. Она помнила его смех у источников, уверенную посадку на коне, нежность в глазах во время вчерашнего разговора.

Теперь ей придется побороть чувство, которое он вызвал.

В фильме богатая наследница и учитель танцев принадлежали к разным мирам. Точно так же их собственные миры были непреодолимо далеки друг от друга. Но в отличие от вымышленной киноистории со счастливым концом, они с Кернаном никогда не смогут быть вместе. Чем скорее она до конца осознает это, тем лучше.

Сегодня утром Мередит сгорала от стыда за то, что ее признания принцу были так откровенны.

Мало того, что она рассказала ему о Карли. Она посвятила его в историю своего детства в Вентворте, где ее воспитывала мать-одиночка, судьбу которой она потом повторила.

Мередит говорила о балетной школе и надеждах матери, о том, как лишилась стипендии, когда забеременела, о нищете, в которой они жили после рождения Карли. Милисент, ее мать, не оставила их, хотя и не простила дочь, — она любила малышку. После гибели близких, Мередит получила страховку, которая позволила открыть танцевальную студию и запустить благотворительный проект «Без принца». Ее мучил стыд за то, что она осуществила мечту, когда ее любимых уже нет рядом.

Вчера она разоткровенничалась. Сегодня это отразилось на танце — она замкнулась, ушла в себя. Ее движения стали напряженными и скованными. По иронии судьбы на танцевальной площадке они с принцем поменялись ролями. Теперь, когда Кернан двигался легко и непринужденно, она спотыкалась.

— Что происходит? — забеспокоился принц. Нежная забота в его глазах — вот что не давало ей покоя. Она понимала, что безнадежно, безответно влюбилась.

— Знаешь, — он щелкнул пальцами, — пожалуй, я могу все исправить.

Конечно, мог. Опустившись на колено, ему стоило только сказать, что за короткое время их знакомства он полюбил ее и не представляет без нее жизни.

Вся работа, которую она проделала над собой, насмарку. Все усилия, вложенные в проект «Без принца», не изменили ее. Она неисправима, и от этого презирала себя.

— Один звонок, — сказал Кернан, выходя из зала.

Он вернулся с большим бумажным пакетом. Жестом фокусника, вынимающего кролика из шляпы, принц открыл пакет и протянул ей сверток.

— Трам-там! — пропел он, когда она развернула белый жакет.

— Что это?

— Думаю, это нам поможет. — Он достал из пакета второй жакет и натянул поверх рубашки. Синими нитками на кармане было вышито «Энди».

Мередит посмотрела на жакет в руках. Она не сомневалась, что он принадлежал Молли.

— Помнишь, ты сказала, что наш танец требует перевоплощения. Он как игра.

Мередит кивнула.

— Тогда до конца репетиций я буду Энди, а ты будешь Молли.

Она смотрела в изумлении. Первой мыслью было отказаться. Главное сейчас для нее — выйти из создавшегося положения без разбитого сердца. Однако искушение слишком велико, а идея просто великолепна. Если представить, что она — совсем другой человек, и он — кто-то другой, может быть, удастся спасти танцевальный номер. Может, даже удастся избежать катастрофы безнадежной любви.

Впрочем, от нее уже ничего не зависело. Инициатива полностью перешла к Кернану. Он включил музыку, повернулся к ней и протянул руку.

— Потанцуем, Молли?

Мередит только кивнула и подала руку, чувствуя, как идеально они подходят друг другу. Ее железная решимость мгновенно растаяла от прикосновения.

— Помнишь Энди? — спросил он, глядя ей в глаза при первых звуках вальса.

Она поняла, что у них появился реальный шанс спасти танец.

— Тот самый парень, который не делает домашнего задания?

— Но он все-таки посмотрел «Танец в Небесах».

— Хотя и в учебное время.

— Согласен.

Кернан сделал первые шаги танца великолепно: чуть нескладно, застенчиво держа партнершу на расстоянии.

Приближался момент перехода ко второму эпизоду.

— Энди, — напомнила она, подхватывая игру, — строит глазки учительнице, отчего та краснеет.

Кернан точно вжился в характер юнца, уже почти мужчины, который смущает учительницу сиянием сапфировых глаз.

— Думаю, она роняет указку, — заметила Мередит, покрываясь румянцем, — и забывает, о чем говорила.

Кернан улыбнулся ей задорной, обаятельной улыбкой. Перед ней был молодой повеса, который гоняет на мотоцикле, носит черную кожаную косуху и нарушает правила. Кернан явно увлекся ролью жизнерадостного «плохого мальчика», которому все позволено и сам черт не брат. И он вращал бедрами!

Они перешли к следующей сцене. Кернан отпустил ее руку. Теперь вся танцевальная площадка принадлежала ему. Ему требовался простор, и он получил его.

Мередит раскрыла рот. Кернан сорвал жакет и бросил его на пол. На ее глазах он превратился в отчаянного парня, любителя громкой музыки, прокуренных баров, девочек в коротких юбках, которые вертят задом, когда танцуют. Такой тип готов освежиться в городском фонтане и слушать национальный гимн не вставая. Легко представить, что в лунную ночь он плавает в море нагишом.

Зазвучала музыка финального эпизода. Куда делся беззаботный юноша, гоняющийся за юбками и нарушающий правила для куража. С этого момента на танцевальной площадке был мужчина, готовый отдать сердце женщине, которую выбрал в спутницы до конца жизни. Он подошел к Мередит и закружил ее в танце. Они двигались так, как будто в мире никого не было, кроме них двоих, любви и желания.

Кернан перевоплотился в Энди. Мередит превратилась в Молли. Танцуя, она чувствовала себя невинной девушкой на пороге жизни, которая забывает о жалкой доле кухарки и жаждет счастья, которое, как ей кажется, ждет ее.

Мередит вспоминала себя в ранней юности. Молли помогла ей лучше понять себя и простить.

Музыка смолкла. Они остановились, переводя дыхание. Кернан не отпустил ее. Он молча смотрел ей в глаза. Его взгляд говорил то, чего не могли сказать губы. Мередит отстранилась, пытаясь сохранить улыбку.

— Прекрасно, — прошептала она.

— Знаю. Чувствую.

Мередит взяла себя в руки. Надо согласиться, что это был прорыв, но она должна сохранять границу между профессиональным и личным. Даже если ей хотелось прижаться к нему губами, взять больше, чем ей полагалось, больше, чем он мог предложить.

— Есть отличная идея, — сказала она деловым тоном. — Мы могли бы немного изменить сценарий: пусть танец-мечту начинают Энди и Молли, а в конце Энди превращается в принца.

Он пронизывал ее тем же взглядом, что на балконе личных апартаментов, читая за пустой болтовней истинные желания.

Она всего лишь женщина.

Он — мужчина.

Если Мередит хочет, чтобы они все-таки исполнили свой номер на «Незабываемом вечере», она должна принять жесткое решение и сделать это прямо сейчас.

— Ты понимаешь, о чем я?

Он покачал головой.

— На этом мы закончим.

— Закончим?

— Танец подготовлен, принц Кернан.

Мередит спасала себя. Как она могла танцевать с ним каждый день до благотворительного вечера и держать сердце на замке? Он не должен догадываться о чувстве, которое росло в ней.

Как цветок, готовый к срезке.

— У нас еще две репетиции.

Он нахмурился.

— Нет, — сказала она с напускным оптимизмом. — Номер отрепетирован. Мне кажется, повторением его можно только испортить — он утратит свежесть и непосредственность. Мы расстаемся, принц Кернан. Следующий раз исполним этот танец уже на «Незабываемом вечере».

Вместо облегчения от того, что занятия наконец закончились, на лице принца отразилось недоумение. Мередит сама с трудом верила, что решилась так стремительно завершить отношения. От неожиданности у нее кружилась голова. Она чувствовала себя опустошенной. Им предстояло танцевать вместе еще только один раз, но между ними все уже было кончено. Она сумела остановить безумие раз и навсегда.

— Вот и все. — Имитируя бодрость, она протянула руку для прощания. — Хорошо поработали, ваше высочество. Жду вас на открытии фестиваля «Цветы Чатема». Господи, осталась пара дней. Как быстро летит время.

Однако он не торопился пожать протянутую руку, как принято у деловых людей, успешно завершивших совместный проект. Принц удержал ее пальцы, проницательно и задумчиво посмотрел в глаза, потом наклонился и прижал ладонь к губам.

Мередит почувствовала предательскую дрожь в ногах.

— Нет, — сказал он, выпрямляясь.

— Нет? Что «нет»?

— Мы встретимся еще до «Цветов Чатема».

Она вспомнила их первую встречу, когда он сказал, что она не Мередит Уитмор. В его тоне слышалась уверенность человека, в силах которого изменить реальность, подчинить ее своей воле.

— Ты показала мне свой мир, Мередит, — тихо сказал он. — Сделала это по доброй воле, не ожидая ничего взамен. Я принял твой подарок. Теперь очередь за мной. Мне бы хотелось подарить что-то от себя. Прими, пожалуйста, приглашение провести вечер со мной в моем мире.

Она открыла рот, чтобы сказать «нет». Невозможно. Она защищала себя, а он штурмовал ее заграждения.

— Это самое малое, что я могу для тебя сделать. Вечером за тобой придет машина. Мы устроим прощальный ужин на яхте.

Ей показалось, что на слове «прощальный» его голос дрогнул. Разум настойчиво призывал ее отказаться. Все силы внутренней защиты умоляли отказаться. Однако какая женщина, даже самая сильная, независимая, гордая, найдет силы отвергнуть приглашение принца провести с ним вечер? Вечер мечты.

Не то чтобы у нее были какие-то надежды. Он четко сказал — прощальный вечер. Последний шанс побыть вдвоем без посторонних. Их следующая встреча на благотворительном концерте состоится в очень людном месте на глазах у сотен зрителей.

Следуя импульсу, Мередит решила сделать себе уступку — она с благодарностью примет необыкновенный подарок, предложенный принцем. Пусть это только один, последний вечер наедине, но она запомнит его навсегда и будет лелеять как драгоценное воспоминание, когда дни их танцев, смеха, откровенных признаний останутся далеко в прошлом.

— Хорошо, — прошептала она. — Мне будет приятно.

Их встречу нельзя назвать свиданием, убеждала себя Мередит, ломая голову, что надеть, как уложить волосы, сделать макияж. Ведь он не произнес слово «свидание» — он сказал «подарок». Она должна была отвергнуть искушение, но не сделала этого. Зато теперь она всем сердцем предвкушала удовольствие.

Мередит решила сегодня не думать о будущем, в котором не было места принцу. Она готовилась прожить этот вечер, наслаждаясь каждой отпущенной минутой, независимо от цены, которую придется заплатить потом.

Разве она не поступала так раньше? Жадные взгляды, украденные поцелуи без мысли о последствиях?

В этот раз все иначе. Жизнь сделала ее другим человеком. Так ли это? Мередит отгоняла назойливые мысли.

Когда прибыл лимузин, она была готова. Немного умело наложенной косметики, прозрачный лак на ногтях, черное коктейльное платье с шарфом в тон, убранные наверх волосы и крошечные бриллиантовые серьги в ушах, — она медленно спускалась по ступеням в сопровождении ливрейного шофера. Годы балетных тренировок позволяли грациозно ступать на высоких каблуках, а волнения перед выступлениями приучили держаться с апломбом в любой ситуации.

Прохожие и соседи останавливались поглазеть на большую черную машину и шофера, открывшего ей дверцу. Хотя на машине не было королевского герба Чатема, она чувствовала себя знаменитостью, шагающей по красной дорожке. Мередит элегантно скользнула внутрь лимузина. Ее поразила роскошь внутри салона. Отказавшись от бокала шампанского, она удобно устроилась на заднем сиденье, спрятавшись за тонированными стеклами, скрывавшими ее от любопытных взглядов.

Машина бесшумно скользила по улицам Чатема в сторону порта и остановилась у частного причала. Яхта «Роял Блу» легко покачивалась на морской зыби у пирса. Мередит прошла по трапу, застеленному ковровой дорожкой. Из окон струился мягкий свет, мерцая золотыми бликами на чернильно-синей воде. Каюты были ярко освещены — не корабль, а дворец.

На фоне ночного неба она видела принца Кернана, стоящего на верхней палубе. Его силуэт четко выделялся на фоне огней. Он облокотился на перила, глядя вниз.

Ожидая ее.

Ей хотелось бежать к нему, как будто он был не принц, а единственная опора в незнакомом мире несметного богатства. Вместо этого она прошла по трапу со всей грацией и изяществом, выработанными за годы танцевальной практики. Она знала, что Кернан не сводит с нее глаз, и ощущала это всем существом, намереваясь наслаждаться каждой секундой бесценного подарка.

Команда салютовала Мередит, а ее принц ждал на верхней ступени трапа.

Принц Кернан приветствовал ее долгим взглядом, отчего ее пульс сразу участился. Как в танце, он взял ее за руку, низко наклонился и поцеловал пальцы.

— Добро пожаловать! — оглядывая Мередит с головы до ног, сказал он.

Блеск в глазах был наградой за усилия, приложенные на создание элегантной прически, макияжа, на выбор платья и украшения. Ей казалось, он хочет сохранить в памяти ее образ. Может быть, поэтому приветствие прозвучало скорее как прощание.

— Ты прекрасна.

Хрипотца в голосе выдавала волнение.

— Спасибо.

Она готова была произнести в его адрес те же слова. В темном костюме и крахмальной белоснежной рубашке в этот момент Кернан олицетворял мечту любой женщины о сказочном принце.

— Пойдем.

Он взял ее под локоть и повел к обитой белой кожей мягкой скамейке на носу яхты.

Послышалась команда. Матросы принялись за дело. Яхта отчалила от пирса и медленно двинулась к выходу из порта.

— Хочу заранее извиниться, — сказал Кернан. — Я приложил все усилия, чтобы освободить сегодняшний вечер, но мне должен звонить министр экономики из-за рубежа. Придется принять звонок. Постараюсь не затягивать, но переговоры могут занять какое-то время. Надеюсь, тебе не будет скучно.

Для Мередит это не было неожиданностью. Время от времени репетиции прерывались телефонными звонками.

— Скучно? В такой красоте? — Она обвела рукой темное море и силуэт острова вдалеке. — Здесь все напоминает сказку.

Огни Чатема скрылись за кормой.

— В море будет прохладно. Хочешь, уйдем с палубы.

Мередит покачала головой. Принц достал из ящика под скамейкой тонкое одеяло и набросил ей на плечи. Потом сел рядом, слегка прижав к себе, согревая своим теплом.

Пока яхта плавно скользила вдоль извилистых берегов острова, они с Кернаном вели непринужденный разговор на разные темы: о волнении девушек по поводу предстоящего выступления, о несомненном таланте Эрин Фишер, выздоровлении принца Адриана после травмы, о предстоящем телефонном разговоре с министром экономики, сулившем выгоды для Чатема.

Через полчаса яхта зашла в маленькую гавань и они бросили якорь возле грота в скалистом утесе.

— Его называют Гротом Искрящихся Огней, — сказал принц. — Видишь почему?

Мередит ахнула. Сотни маленьких светящихся точек — светлячков — мелькали в темноте. Бриз усиливался. Кернан убрал одеяло и подал ей руку. Они вошли в невероятной красоты салон.

Кроме огромных окон и легкого покачивания, ничто не напоминало о том, что они на борту яхты. Современная мебель была накрыта льняными чехлами, узорчатые ковры устилали пол, хрустальная люстра освещала стол, сервированный тончайшим фарфором. Ужин был накрыт на две персоны. Роскошь обстановки подавляла Мередит, но Кернан поддерживал ее дух шутками, смехом, поддразниванием.

Изысканные блюда следовали одно за другим, в бокалах играли бесценные вина, которые Мередит никогда не довелось бы попробовать при других обстоятельствах. Растерянность первых минут прошла, и молодая женщина наслаждалась новыми ощущениями, которые преподносил волшебный вечер.

После ужина Кернан проводил ее на палубу, куда подали кофе. Завернув ее плечи в одеяло, он опять прижал ее к себе. Вокруг порхали светлячки, а они продолжали разговор. Сперва говорили на легкие темы, касающиеся блюд и вин, которые подавали за ужином, красоты звездного неба и полуночного моря.

Однако Мередит хотела вызвать принца на откровенный разговор, чтобы убедиться, насколько он способен довериться ей после того, как она вчера после фильма раскрыла ему свою душу.

Довольно решительно она взяла его за руку и прямо спросила:

— Мне бы хотелось узнать, откуда взялись ужасные прозвища, которыми наградила вас пресса: Плейбой, Сердцеед, Принц Разбитых Сердец? После нашего знакомства они кажутся мне несправедливыми и обидными.

Так ли? Разве, сам того не зная, он не готов разбить ей сердце? Кернан прямо заявил, что сегодня их последний вечер вместе.

Ей непозволительно так думать. Надо жить прекрасным мгновением: плеск волны о борт яхты, рука в его ладони, теплое плечо у ее плеча. Она сама выбрала гибельный для себя путь к дальнейшей близости. Даже после расставания пусть он помнит, что она постигла глубину его сердца.

— Спасибо, — сказал он с такой искренностью, что она не удержалась и прижалась плотнее. — Из всех прозвищ, пожалуй, только Плейбой имеет под собой основания.

Он припомнил лето, когда ему исполнилось восемнадцать.

— Я вырвался на свободу. В моем распоряжении было всего несколько месяцев между окончанием школы и поступлением на военную службу. До совершеннолетия моя мать строго запрещала прессе приближаться ко мне. В аскетической атмосфере мужской школы женщины могли присутствовать только в виде постеров на стенах наших комнат и в мальчишеских фантазиях. Я не был готов к атаке на обоих фронтах. Как многие юноши в этом возрасте, мне хотелось получать удовольствия, не заботясь о последствиях. К сожалению, происхождение делало меня публичной фигурой. Начался ажиотаж, как при восхождении новой рок-звезды. Тогда меня не волновало, к чему это может привести. Мне льстило внимание прессы и молодых женщин. Я назначал свидания всем красавицам, которые проявляли ко мне интерес.

— Их было великое множество, — сухо заметила Мередит.

Тем не менее, она чувствовала его искренность и вздохнула с облегчением. Принц ответил доверием на ее доверие.

— Именно это я имел в виду, когда сказал, что вполне заслужил прозвище Плейбоя, — с сожалением констатировал принц. — Печальный опыт многому меня научил. Я стал осторожнее и циничнее. Стало ясно, что очень немногие женщины интересовались лично мной, а не титулом, светским образом жизни, сказочными перспективами. В компании самых красивых женщин мира меня терзало одиночество. Некоторое время я с отчаянным упорством искал свою единственную, разбивая сердца направо и налево. После одного-двух свиданий мне становилось понятно, что снова ошибся. Тогда я уходил. Каким-то образом получалось, что вина за разбитые мечты и неоправданные ожидания этих женщин всегда лежала на мне.

Не относилось ли это к ней? Сидя рядом, наслаждаясь великолепием его мира, его компанией, она погружалась в неоправданные ожидания и мечты.

Она может позволить себе только один вечер, не обвиняя и не требуя ничего. Ей важно знать о нем все. Потом он уйдет в свой мир, она вернется в свой.

— Мы знакомы с Франсин Лакост с детства. Она была моим лучшим другом.

— Герцогиня Лакост?

Мередит почувствовала укол ревности.

— Самая веселая и умная женщина, которую мне довелось встречать. Самая одухотворенная. Вокруг нее было сияние. Оно притягивало. Мне нравилось, что она всеми силами избегает внимания прессы.

— Вы были помолвлены, не так ли?

— Очень недолго.

— Помолвка была расторгнута. И тут возникло второе прозвище — Принц-Сердцеед. Она не перенесла расставания.

Мередит на собственном опыте убедилась, что такой исход очень вероятен.

Кернан рассеяно улыбнулся.

— Никто так и не узнал правды. Дело в том, что такое решение принял не я, а Франсин.

Неужели он доверил ей секрет, о котором никто не догадывался? Мередит не могла поверить.

— Но пресса утверждает другое! В газетах пишут, что она до сих пор страдает в уединении. Уже несколько лет с момента разрыва я не видела ни одной ее фотографии. Она как будто исчезла с лица земли.

— Журналисты ловко подтасовывают факты. О герцогине Лакост ничего не известно, значит, можно придумать драматическую историю, которая их устраивает. Даже если она не имеет ничего общего с правдой. Одно из самых гнусных изданий даже выдвинуло версию, что я убил Франсин. Разве не отвратительно?

— Ужасно!

— Открою тебе тайну, известную очень немногим. Не буду напоминать, насколько личный характер носит наш разговор.

Мередит снова поразилась той степени доверия, которой удостоил ее принц и которая, к сожалению, все более подогревала неоправданные надежды и мечты.

— Сияние, ум, глубина, которые я находил такими привлекательными… Франсин была глубоко религиозным человеком. Она осуществила свою мечту и ушла в монастырь. Бога она любила больше, чем меня.

— Постриглась в монахини? — выдохнула Мередит, вспоминая последние перепечатки фотографий герцогини Лакост, появившиеся в прессе в связи с помолвкой принца и Тиффани Уэлс. Герцогиня отличалась редкой красотой — трудно представить ее в монашеском одеянии.

Кернан кивнул.

— Она выбрала монастырь. Можешь представить, в какой кошмар могли превратить ее новую жизнь папарацци, если бы узнали правду? У меня есть возможность защитить себя от злобных нападок прессы, поэтому я предпочел взять ответственность на себя. Так появилась шокирующая мир история.

— Чтобы защитить ее, — прошептала Мередит.

— Скорее отблагодарить, — сказал он, — за то прекрасное время, что мы провели вместе. Подарил мир и покой, к которому она стремилась.

— Подставив себя под огонь.

— Как я уже сказал, мне не страшны отравленные стрелы недобросовестных репортеров. У меня стойкий иммунитет против лживых обвинений. Они меня не беспокоят. Если в моих силах помочь, почему этого не сделать?

За неделю знакомства Мередит узнала принца достаточно хорошо. Она имела возможность убедиться, что он представляет полную противоположность тому образу, который создала падкая до сенсаций пресса.

— Но как же появилось третье прозвище — Принц Разбитых Сердец? — тем не менее поинтересовалась она.

— Тиффани появилась в моей жизни значительно позже, когда я понял, что пора. На меня стали оказывать очень мягкое давление, намекая, что стоит найти подходящую пару. Еще не прошла обида на Франсин за ее выбор, хотя я сам одобрил его. Подсознательно я искал женщину, которая была бы ее антиподом. Именно такой представлялась мне Тиффани — легкомысленная болтушка, жизнерадостная, очень красивая. Она, безусловно, умела нравиться мужчинам. Я попался на ее удочку.

Мередит с легкой завистью подумала, что мало кто мог устоять против чувственного обаяния известной актрисы.

— Я был зрелым мужчиной, она — опытной женщиной. У нас завязались серьезные отношения, — признался Кернан. — Стыдно сказать, но долгое время я принимал сексуальное влечение за любовь. Но мы были очень осторожны, и оба предохранялись. Когда накал страстей поутих, стало ясно, что нас связывал только секс.

— С ней стало скучно, — сделала вывод Мередит.

Он продолжал с болью в голосе:

— Постоянная болтовня ни о чем действовала мне на нервы. Я все больше разочаровывался. Она, наоборот, сильнее увлекалась. Когда я сказал ей, что между нами все кончено, она сообщила, что беременна.

Мередит ахнула, но он крепче сжал ее руку и посмотрел в глаза.

— Нет, Мередит. Это не твой случай. Я не бросал беременную женщину.

Глава 8

Принц Кернан, запинаясь, рассказал Мередит продолжение истории. После того, как прошел первый шок от признания Тиффани, он взвесил все варианты дальнейшего развития событий. Решение надо было принимать быстро. Он сделал то, что должен сделать каждый честный мужчина в подобных обстоятельствах — принял ответственность за последствия своего греха.

Объявили о помолвке и дате свадьбы, назначенной на ближайшее время, чтобы беременность Тиффани не была заметна. Средства массовой информации просто взбесились от предвкушения исторического события. Тиффани наслаждалась вниманием прессы в той же степени, к которой он старался ее избегать. Ее замечали за покупкой платья и цветов, ловили на предсвадебной вечеринке с друзьями и даже в магазине для новорожденных.

— Мы ни на минуту не оставались наедине. Нас все время ослепляли вспышки фотокамер, репортеры выкрикивали вопросы, машину преследовали папарацци — создавалось впечатление, что они знали, куда мы едем. Теперь, вспоминая прошлое, думаю, что Тиффани сама сообщала об этом. Кроме того, наша жизнь превратилась в сплошное шоу: облет дворца на вертолете, прогулки на яхте, конное поло — и везде репортеры: на деревьях и в кустах. Ты была права, когда сказала в начале наших занятий, что романтика — прекрасная приманка для индустрии развлечений. Она помогает продавать газеты и журналы, повышает рейтинги. Интерес к нам, будущей королевской чете, был ненасытен.

— Ужасно! — сказала Мередит.

— Это твое мнение, — сухо заметил принц. — Тиффани не скрывала удовольствия. У меня было ощущение, что я в вагоне мчащегося поезда, который не могу остановить и не могу покинуть.

— Поезд все-таки удалось остановить. А что с ребенком? В газетах не было ни слова о беременности Тиффани.

— Потому что беременности не было.

— Что?

— До этого инцидента мне в голову не могло прийти, что человек, который говорит, что любит, способен на предательство такого чудовищного масштаба. На мое счастье, обман раскрылся до того, как мы поженились. К сожалению, всего за день до свадьбы.

Он поведал, что в ночь перед церемонией к нему в полном смятении пришел слуга, приставленный к Тиффани, и сообщил, что у беременной женщины началась менструация. Несмотря на поздний час, Кернан немедленно отправился к невесте за объяснениями. Свадьбу отменили.

Принц предстал перед страной в роли хладнокровного монстра, обманувшего и бросившего безутешную красавицу в канун свадьбы. Пресса подхватила драматическую историю и присвоила Кернану прозвище Принц Разбитых Сердец.

Тиффани снова оказалась в центре внимания и с энтузиазмом разыгрывала роль невинной и страдающей жертвы. Она охотно позировала журналистам, пряча глаза за темными очками.

— Почему ты не раскрыл правду об этой лживой и коварной женщине? — требовательно спросила Мередит, чувствуя, что готова броситься на его защиту. — Как мог позволить, чтобы весь мир обвинял тебя в том, что ты жестоко разрушил красивую сказку?

— Адриан твердит то же самое. — Он помолчал, прежде чем продолжить. — Мне казалось, что Тиффани пошла на обман не из-за коварства. За маской уверенности скрывалось болезненное честолюбие. Отчасти это подтвердилось. После того как я поймал ее на лжи, она предприняла попытку самоубийства.

— На мой взгляд, еще один способ манипулировать тобой, — сердито заметила Мередит.

— Не имеет значения. Часть вины лежит на мне. Поддался искушению и потерял контроль в тот момент, когда должен был действовать с полной ответственностью. Я подал Тиффани надежду на большее, чем мог предложить. Это сделало меня крайне уязвимым. С другой стороны, Тиффани не вынесла бы публичного позора, если бы история попала в газеты.

— Однако она спокойно отнеслась к публичному позору, который пал на твою голову. Меня просто бесит, Кернан, что она осталась безнаказанной.

Он пожал плечами.

— Мне приходилось выдерживать и не такие атаки прессы — привык к этому с ранней юности. Мне безразлично, что они пишут.

— Ты встал на ее защиту, хотя она того не стоила.

— Забудь об этом. Я не герой.

— Просто принц, — сказала она, заслужив его смех.

— В первую очередь мужчина. Как все.

«Не как все, — подумала Мередит. — С чувством гордости и чести. Такой не бросит женщину, которая носит его ребенка. Мужчина моей мечты. В него нельзя не влюбиться».

Вышел стюард и прошептал что-то принцу на ухо.

— Прошу прощения. Мне надо принять звонок.

По правде говоря, Мередит была рада побыть в одиночестве, чтобы осмыслить все сказанное за сегодняшний вечер и привести в порядок чувства, которые грозили выйти из-под контроля.

— Не беспокойся обо мне, — заверила она.

Стюард принес ей кофе, свежую газету и несколько журналов. Мередит долго смотрела в море, перебирая тревожные мысли. Ей необходимо было отвлечься. Она взяла газету.

Открыв страницу новостей, Мередит замерла. Под заголовком «Новая жертва Принца Разбитых Сердец?» она увидела фотографию светской красавицы Брианны Моррисон.

Мисс Моррисон совсем не была похожа на жертву! Она прижимала к себе прозрачное зеленое шелковое платье, в котором собиралась танцевать на «Балу цветов», — главном событии праздника.

«До сих пор не могу поверить, что получила приглашение, — откровенничала она с репортером. — Мечта стала былью».

Внутри Мередит все замерло. Сегодня она ужинала с принцем на его яхте. Он очень ясно выразился — это прощальный вечер.

Принц сделал служанке последний подарок, прежде чем вернуться в свой мир.

Конечно, он пригласил на бал другую женщину. Как же иначе? Мередит всегда знала, что ей не место среди аристократов. Брианна Моррисон происходила из очень богатой семьи, владевшей заводами, акциями, недвижимостью и верфями.

Кернан признался, что на него оказывают давление. Ему пора подыскать себе жену. Брианна красива и хорошо воспитана. Интересы ее семьи уже несколько веков тесно связаны с интересами Чатема.

Кто такая Мередит Уитмор? Учительница танцев, посвятившая себя не бизнесу, а благотворительной программе, женщина с тяжелым прошлым. Пригласив на ужин, принц решил отблагодарить ее за несколько приятных дней, проведенных вместе. Маленький знак внимания. Ничего личного.

Она сошла с ума, когда добивалась его доверия, молясь и надеясь в глубине души, что он сочтет ее достойной себя.

Мередит отложила газету и позвала стюарда.

— Прошу вас вернуться в Чатем. Я плохо себя чувствую.

Через секунду Кернан был возле нее.

— Надеюсь, вы не прервали важный разговор из-за меня? — спросила она сдержанно, стараясь не замечать искреннего беспокойства в его глазах.

Она смотрела на волны, которые гнал усиливающийся ветер.

— Конечно, прервал. Тебе нехорошо? Скорее всего, из-за качки, но мой врач может встретить нас на пирсе.

— Ничего серьезного, — сказала она, стараясь не растаять от заботливого участия. — Уверена, это от качки. Но мне нужно вернуться домой.

— Я прикажу немедленно сниматься с якоря.

Кернан посмотрел ей в лицо и нахмурился. Потом он увидел развернутую газету.

Мередит наклонилась, чтобы закрыть ее, но принц удержал руку и прочел заголовок.

— Ты видела? — спросил он.

Мередит не ответила. Она гордо подняла голову, отказываясь глядеть на него.

— Вот от чего ты почувствовала себя плохо? Приглашение было послано месяцы назад.

— Меня не касается. Я знаю, что не принадлежу к вашему миру, принц Кернан. Спасибо за милый прощальный подарок, который вы сделали понравившейся вам служанке.

— Я вовсе не думал об этом! — возразил он с горячностью. — И не считаю тебя служанкой.

— Конечно нет, — отчеканила она.

— Мередит, ты не представляешь, что ждет тебя, если мы вместе появимся на людях.

— Я могу взять не ту вилку?

— Перестань!

— У меня такое милое платье. Ты, конечно, заметил, что оно с распродажи.

— Не заметил. Платье восхитительное. Ты сама восхитительна.

— Без сомнения. Достаточно восхитительна, чтобы встречаться с тобой тайно.

— Мередит, пойми, как только нас увидят вместе, твоя жизнь никогда не будет прежней. Пригласить тебя на бал — все равно, что бросить в пруд с пираньями. Пресса раздерет тебя на части. Ты поделилась со мной страшными секретами. Неужели ты хочешь, чтобы о них раструбили первые полосы газет на потеху толпе? Я не желаю тебе такой участи.

— Конечно. Ты защищаешь меня. Вот что ты делаешь.

— Стараюсь защитить, — сказал он. — Ты могла быть более благодарной.

— Благодарной? Наивный дурак.

Он пришел в изумление, и она обрадовалась, что вывела его из равновесия. Теперь она могла продолжать:

— Ты всегда выбирал слабых женщин, чтобы выглядеть более сильным. Хотел видеть себя рядом с ними могущественным принцем, защитником. Но я другая.

— Выбирал слабых женщин? — от злости он запинался.

— Это очевидно.

— Как я жалею, что делился с тобой очень личными чувствами.

Мередит тоже сожалела об этом, потому что его откровенность питала ее несбыточные надежды. Она собиралась высказать все и не могла остановиться, даже если бы захотела.

— Я девушка из Вентворта. Думаешь, в твоем мире есть что-нибудь, что может напугать меня? Мне приходилось бывать в таких местах, где спасти мог только нож в кармане. Голодала, черт возьми. Уставала после работы, а потом ухаживала за ребенком, так что подкашивались ноги. Я похоронила дочь и мать. Думаешь, в твоем уютном мире что-то может меня напугать? Пресса? Я справлюсь с ними даже со связанными за спиной руками. Даже не думайте притворяться, что опасаетесь за меня, ваше королевское высочество. Вы защищаете себя. Боитесь, что кто-нибудь узнает о сегодняшней ночи. Или обо мне. Я неумытая девчонка с улицы. Вы правы. Они выкопают мое позорное прошлое. Как вам будет стыдно! Романтическая связь с такой, как я!

— Тебе известно обо мне все, — тихо сказал он. — Вот какой вывод ты сделала.

— Именно такой! — рявкнула она. Злость была сильнее отчаяния. — Ты именно такой!

Мередит отбросила все, что мешало быть сильной. Впереди у нее много времени, чтобы жалеть себя.

После откровенных разговоров, интимного ужина на лодке, зарождающейся в последние несколько дней дружбы, нужна была именно такая встряска.

Дистанция.

Злость.

Недоверие.

Потом, когда она доберется до дома, она предастся отчаянию, которое навлекла на себя, предавшись на очень короткое время неоправданным надеждам и неосуществимым мечтам.

Наконец, в своей квартире, она призналась себе, что сделала все нарочно: устроила скандал, закатила ужасную сцену. Нарочно воздвигла между ними непреодолимую преграду. Все потому, что совершила самую большую ошибку в своей жизни, более глупую, чем с Майклом Морганом, когда вообразила его своим принцем. Она полюбила настоящего принца. Сможет ли она еще раз пережить разочарование в любви?

— Что с тобой происходит? — спросил Адриан Кернана на следующий день.

— Не понимаю, о чем ты?

— Кернан! Тебя не узнать — нетерпеливый, раздражительный, и, наконец, ты отозвал приглашение.

— Какое приглашение?

— Брианне Моррисон. Она должна была сопровождать тебя на бал. Самое худшее, что ты мог сделать в нынешней ситуации. Еще одна заплаканная красавица украсит список твоих жертв. Она готовилась к событию несколько месяцев. Принц Разбитых Сердец снова наносит удар.

— Это цитата из газет?

— Нет. Я выразился гораздо мягче. Пресса торжествует по поводу скандала. Сегодня показали, как мисс Моррисон бросает бальное платье с моста в реку Чатем.

— Не забудь выписать ей штраф за умышленное загрязнение городской среды.

— Кернан! Это жестоко! Сегодня тебя ненавидит вся планета.

В том числе единственная, которая так много значит для него.

Адрианпристально посмотрел ему в лицо.

— Снова замечаю странное выражение.

— Какое?

— Как тебе сказать? Чувство печали, отчаяния.

— Оставь меня в покое, Адриан, — сказал Кернан устало.

— Может быть, могу чем-то помочь?

— Не можешь. Разве что научишься танцевать за… — он поглядел на часы, — четыре часа.

У Адриана округлились глаза.

— Как я не догадался!

— Что? — насторожился Кернан.

Неужели он случайно выдал себя?

— Драконье Сердце?! Все дело в ней!

Кернан подошел вплотную к кузену.

— Никогда не называй ее так в моем присутствии. Ты понял меня?

— Она сделала что-то такое, отчего ты пришел в бешенство! Мне все понятно.

— Это не она сделала, — признался Кернан. — Я сам довел себя до бешенства — доверился не тому человеку.

Адриан молча наблюдал за ним, сдвинув брови. На его лице появилось выражение крайнего удивления.

— Черт возьми, — пробормотал он, — это не злость. Ты влюбился.

Кернан подумал, что наступило подходящее время, чтобы все с негодованием отрицать. Он уже открыл рот, но не сказал ни слова.

— Влюбился в Дра… Мередит?

— Не имеет значения. Из этого ничего не выйдет. После того, как я посвятил ее в самые сокровенный тайны, знаешь, как она меня назвала? Наивным дураком!

Адриан улыбнулся.

— Не смешно, — возмутился Кернан.

— Нет. Это надо отпраздновать. Наконец кто-то вернул тебя на землю. Давно пора.

— Не защищай ее. Она тебе даже не нравится.

— Ошибаешься. Она всегда мне нравилась. Даже очень. Мередит не пойдет на компромисс, пока не добьется наилучшего результата. Сильная и уверенная в себе, она требовательна к другим. Это вызывает уважение.

— Она заявила, что я сознательно выбираю слабых женщин. Что ты скажешь?

— Мередит удивительно проницательна и прямолинейна. Наконец нашелся человек, который говорит что думает, а не пытается угадать, что бы ты хотел услышать.

— Ты никогда не говорил, что мои женщины слабохарактерны, — упрекнул Кернан.

— Потому что они умопомрачительно красивы. Это компенсировало отсутствие других качеств. Насколько мне известно, ты не встречался с женщинами, которые хотели больше, чем ты хотел им дать. Мне казалось, это твой выбор. Ты отодвинул любовь на второй план. После долга и других обязательств.

— Такая мысль приходила в голову, пока я не влюбился. Любовь не терпит компромисса.

— Так, значит, ты ее любишь? — обрадовался Адриан.

— Не имеет значения. Вчера мы ужинали на яхте. Она открыла газету и увидела, что я пригласил Брианну Моррисон на бал. Она ушла в негодовании.

— Вот тебе, Кернан, урок из реальной жизни: любая женщина придет в ярость, если пригласивший ее на ужин мужчина имеет виды на другую женщину в конце той же недели.

— Я предупредил, что приглашение было отправлено задолго до встречи с ней.

— Вместо того, чтобы сказать: «Я отменю его немедленно», — Адриан покачал головой и усмехнулся.

— Это сделано для ее же блага. В прошлом у нее были проблемы. Мне не хотелось, чтобы пресса добралась до нее. Я хотел защитить!

— Представляю ее реакцию.

— Она взбесилась!

— Вряд ли она позволит тебе руководить ее жизнью.

— Никогда! Мередит не доверяет мне. Я раскрыл ей душу, а она отвергла меня. Считает, как и все, что я монстр.

— Кернан, ты придумываешь оправдания.

— С какой стати?

— Боишься, что эта женщина потребует от тебя слишком многого.

— Ерунда.

— Ты что, не понимаешь? Тебе выпал шанс. Другого может не быть. Лови его. Будь счастлив. Раз в жизни сделай что-нибудь для себя. Иди и бери штурмом Драконье Сердце.

— Не называй ее так.

— Не могу поверить, что я все пропустил! — Адриан был необычайно серьезен. — Она достойна тебя. Сильная и отважная. Встреча с ней — лучшее, что случилось в твоей жизни. Не упусти.

Вдруг Кернан вспомнил, как ужасно она выглядела, когда уходила с яхты. Она была напугана. Он отнес это на свой счет. Но сейчас он понял: она боялась довериться ему и проиграть. Однажды, поверив в любовь, она потеряла все. История могла повториться.

Адриан прав. Он должен был поступить иначе. Вместо того чтобы жаловаться на ее недоверие, он должен был подумать о причинах, крывшихся в ее прошлом. Что хорошего принесла ей судьба? А любовь? Только горе и несчастья. А он эгоистично беспокоился только о себе.

Кернан решил, что ему самому придется измениться, чтобы стать достойным ее.

Кернан, принц Чатема, должен научиться быть истинным принцем женского сердца. Он принял вызов. Он готов спасти узницу, вырвать из лап дракона страха и одиночества, который поселился в ее душе.

— Не знаю, что делать, — признался он.

— Конечно, знаешь, — улыбнулся Адриан. — Начни ухаживать, как любой нормальный мужчина. Не думай, что она сразу согласится только потому, что ты принц. Вспомни, Мередит возглавляет программу «Без принца». Придется постараться, если хочешь ее получить. Но потом ты сможешь собой гордиться. И не смотри так торжественно. Раз в жизни, Кернан, повеселись от души.

«Шоу должно продолжаться», — думала Мередит, стоя в белом платье в центре многолюдной гримерной в ожидании своего выхода. Сердце отчаянно колотилось. Она никогда так не волновалась перед выступлением.

— Мисс Уитмор! — воскликнула возбужденно одна из девочек. — Он здесь. Он пришел. Господи, никогда не видела такого красавца.

— Слышите музыку? Представление началось, — прошептала Эрин. — Не могу поверить. Моя постановка стала реальностью. Из-за кулис видно, что зал полон. Мисс Уитмор, люди даже стоят.

Ради них. Она сделает это ради девочек. Больше в ее жизни ничего не осталось.

— Я готова, — сказала Эрин. — Мне так страшно!

Мередит забыла собственный страх и крепко обняла свою протеже.

— Ты сразишь их! — сказала она твердо.

Потом она стояла за кулисами. Несмотря на тоску, ее сердце наполнялось гордостью за Эрин и ее творение. В первом эпизоде на сцену вышли девушки, одетые горничными, официантками, некоторые были в школьной форме с портфелями в руках. Все вызывающе накрашены. Они столпились возле уличного фонаря, поджидая парней.

Появились молодые люди: рабочие, повара, маляры. Черные кожаные куртки, развязная походка, сигареты в зубах.

Девушки и парни начали танец — застенчиво, кокетливо. Вышла Эрин. Ей досталась главная роль. На ней — белый жакет с именем «Молли» на кармашке. Она с обожанием смотрела на парня в жакете с именем «Энди». Свет переместился в центр пустой сцены, которая заполнилась легкой дымкой.

Наступило время танца-мечты. Заиграл свадебный вальс, и Мередит на деревянных ногах вышла на сцену. К ней навстречу шел Кернан.

Она страдала, а принц выглядел лучше, чем всегда! Вероятно, чтобы легче войти в роль, он отрастил трехдневную щетину. Мередит протянула руку. Он обнял ее за талию. Она закрыла глаза, чтобы скрыть боль.

Последний раз.

В зале начали перешептываться. В ярком свете юпитеров зрители начали узнавать принца. Оживление нарастало.

— Ты выглядишь ужасно, — прошептал он в ухо Мередит.

— Много репетировала с девочками, — сердито прошипела она в ответ и споткнулась.

Принц подхватил ее.

— Лгунья. Страдала без меня.

Мередит постаралась скрыть шок.

— Девушки вроде меня не страдают по принцам, — отрезала она. — Мы оба знаем — это невозможно.

Он смотрел очень пристально.

— Испугалась, — продолжал он. — Ты боялась не лошадей — ты боялась, что это может произойти.

Зал бесновался. Зрители не только узнали принца, но увидели его в неожиданной роли.

Кернан и Мередит поймали ритм. Он легко вел ее в танце. Она старалась не смотреть в его лицо.

— Не говори глупостей, — шептала она. — Меня ничто не может испугать в твоем мире.

— Ты боялась полюбить меня. С первой нашей встречи.

— Надменный осел, — шипела она.

— Упрямая девчонка, — отвечал он.

Вспыхнувший между ними жар отразился в танце. Они этого не репетировали, но публика чувствовала их взаимное притяжение. Теперь Мередит не могла отвести от него глаз. Его взгляд был пронзительным, нежным, заботливым, полным ожидания.

Он знал правду. Больше нечего скрывать. Так почему не выразить это в танце?

Пусть они не могут быть вместе, пусть она не принадлежит его миру, но Мередит видела — он хочет ее и сожалеет, что это невозможно. В последний раз она отдастся волшебному чувству. Она будет Молли, он — Энди. Двое влюбленных.

Как только она решилась, все изменилось вокруг. Она расскажет танцем то, что никогда бы не решилась высказать словами. Ее охватило вдохновение. Она почувствовала ритм партнера. Танец продолжался. Она полностью раскрылась, отбросив прошлое, страх, обиду, неуверенность, сомнения. Она танцевала как никогда в жизни. У нее не было секретов. Пусть весь мир знает о ее чувствах.

Она была не Молли, а самая настоящая Мередит Уитмор. Забыв о тысячах глаз, следивших за ними, они танцевали друг для друга.

Кернан отпустил ее. Зал взорвался, когда, рванув с себя белый жакет, он начал сольную партию. Вдруг Мередит поняла: перед ней уже не Энди, а Кернан. В движениях он выразил всего себя: властная мощь, чувственность, нежность.

Когда через всю сцену он бросился к ее ногам, она уже не сдерживала слез. Он отдал ей всего себя. Он весь воплотился в этом танце. Не ради публики, которая ревела от восторга. Не ради ее подопечных, которые вопили и аплодировали, стоя за кулисами. Ради нее одной.

Кернан смотрел в ее лицо. Дальше произошло то, чего не было в сценарии. Он наклонился и нежно поцеловал ее в губы. Мередит полностью отдалась поцелую, наслаждаясь, стараясь сохранить в памяти его вкус.

В зале стоял такой оглушительный шум, что, казалось, рухнет потолок. Она оторвалась от его губ и погладила по щеке. Стоя перед ревущей толпой, они были одни в целом мире.

Прощание.

— Спасибо, — прошептала она сквозь слезы. — Спасибо, Кернан.

Она повернулась и убежала.

Глава 9

Телефон Мередит звонил не умолкая. Она не снимала трубку.

Ей присылали сообщения. Кто-то хотел записаться в ее школу танцев, кто-то хотел сделать пожертвование в фонд программы «Без принца».

Взволнованный голос Эрин Фишер сообщил, что университет Чатема предложил ей полную стипендию. Пресса желала знать, что она испытывала, танцуя с принцем. Их интересовало, как она сумела научить его двигаться, — всем известно, что он на редкость неуклюж. Больше всего репортеров интересовало, были ли между ними отношения или это только игра.

Через несколько часов непрерывного трезвона она вырвала шнур из розетки. Мередит не хотела ни с кем говорить, может быть, долгое, долгое время.

Как и следовало ожидать, через несколько минут после выступления в Интернет был выложен видеоклип с их танцем.

Утром веб-сайт впервые за свою историю рухнул, не справившись с потоком пользователей.

«Я способствовала этому как никто», — призналась себе Мередит. Она успела посмотреть ролик много раз, прежде чем сайт отключился. Она смаковала детали, наслаждаясь каждым мгновением.

Возможно, «любовь» — слишком сильное слово?

Но Мередит все равно повторяла его.

В дверь постучали. Она надеялась, что репортеры еще не разнюхали ее адрес. Попробовала не обращать внимания, даже накрыла голову подушкой, но стук настойчиво повторился.

— Мередит, открой чертову дверь, пока я не выломал ее.

Она села в изумлении, прижав подушку к груди.

— Не шучу. Считаю до трех.

Она подошла к двери и посмотрела в глазок.

— Раз.

На площадке перед ее дверью в белом жакете Энди и темных очках стоял Кернан, принц Чатема.

— Два.

Она распахнула дверь и застыла, не зная, что делать дальше. Броситься на шею? Обдать холодом? Зарыдать? Засмеяться?

— Привет, Молли, — сказал он непринужденно.

«Не поддавайся».

— Подумал, не прогуляешься ли со мной до бара? Выпьем пивка, сыграем партию в дартс.

— Как только ты снимешь очки, тебя узнают. — К тому же все уже посмотрели видео с принцем в образе Энди. Ему не дадут проходу.

— Кто не рискует — не пьет шампанское. Я не сниму очки, а ты скажешь, что мне подбили глаз в драке за твою честь.

— Кернан…

— Энди, — сказал он строго.

— Пусть будет Энди. — Она сложила руки на груди. — Зачем тебе это?

Он колебался одно мгновение, потом снял очки, чтобы она видела его глаза.

— Мне хочется, чтобы мы лучше узнали друг друга, как двое обычных людей — Молли и Энди. Чтобы нас не преследовала пресса со своими домыслами и рассуждениями. Нужна крепкая основа отношений, прежде чем я представлю тебя миру. Когда репортеры доберутся до нас, ты будешь знать, что тебе обеспечена моя поддержка.

— Ты собираешься представить меня миру? — прошептала она. — Обеспечить поддержку?

— Мередит, я не могу без тебя. Когда тебя нет рядом, мир становится холодным и серым, как будто заходит солнце.

Она ни секунды не сомневалась в его искренности.

— Уходит чувство свободы, — продолжал он тихо. — Я снова забываю, какой я на самом деле, и начинаю играть чужую роль. Мне не хватает спонтанности, радости, ощущения полноты жизни. Пожалуйста, будь со мной рядом.

Она кивнула, боясь произнести хоть слово.

— Тогда пойдем. Колесница ждет тебя.

Мередит не могла отказать ему. Никогда не могла.

— На мне пижама.

— Вижу. Ужасная вещь. Я представлял тебя в белых кружевах.

Она задохнулась, прочитав желание в его глазах.

— Иди переоденься!

В голосе явно прозвучали нотки королевского приказа.

— Царственный гвоздь в заднице, — пробормотала она, отступая, чтобы дать ему войти. Мередит не сомневалась, что, как только принц увидит более чем скромные условия, в которых живут обычные люди, — маленькие комнатки, электрообогреватели, потертую мебель, — он поймет, что попал в чужой мир, и сбежит.

Однако он повел себя так, как это сделал бы Энди, — плюхнулся на старую кушетку, раскрыл лежащую книгу и насмешливо поднял бровь.

— Ты мечтала обо мне, когда читала это?

— Нет!

Она скрылась в спальне, захлопнув за собой дверь. Не раздумывая, Мередит надела потертые джинсы и скромную рубашку — повседневную одежду обычной девушки, никак не напоминающую наряд, выбранный ей для ужина на яхте. Тем не менее, когда она вышла из спальни и встретила его взгляд, почувствовала себя королевой.

Как во сне она спустилась за ним по лестнице во двор. Внизу, прислоненный к перилам, стоял старый велосипед. Кернан взгромоздился на седло, посмотрел поверх очков и предложил ей устроиться на багажнике.

— Ты шутишь. Убьешь нас обоих.

— Зато прокатимся с ветерком.

— Так и быть, — сказала она со вздохом, садясь сзади.

Мередит показалось, что для Кернана это был первый опыт. Он с трудом управлял велосипедом. Три раза они чудом избежали падения, пока выезжали из переулка на главную улицу. Дальше было хуже. Принц неловко петлял между машинами, не обращая внимания на отчаянные гудки.

— Покажи им палец, дорогая! — крикнул он ей, когда машина рядом резко затормозила, чтобы избежать столкновения.

Она рассмеялась и сделала неприличный жест. В пабе, как и обещал, он не снимал очки. Мередит ожидала, что кто-нибудь узнает принца, но все обошлось. Никому в голову не могло прийти, что его можно встретить в таком захудалом заведении. Они заказали рыбу с рисом и по кружке разливного пива. Потом играли в дартс. Обратно Кернан вез ее окружной дорогой вдоль реки. Сердце Мередит отчаянно стучало то ли от страха, что они свалятся в воду, то ли от безумного волнения, вызванного необычным приключением.

— К чему это приведет? — сурово спросила она, когда принц проводил ее до двери и легко чмокнул в нос.

— Всю мою жизнь, — сказал он торжественно, — я знал, куда иду. У меня всегда был план, расписание, протокол, карта. Первый раз, когда я увидел тебя танцующей, понял: мне чего-то не хватает. Сразу не мог понять, чего именно, но это чувство заставило меня согласиться танцевать на «Незабываемом вечере».

— А теперь ты понял? — спросила она, заинтригованная.

— Страсть, — ответил он. — Моя жизнь — это контроль и порядок. В твоем танце в тот день была страсть и свобода, то, к чему стремился в душе и чего мне не довелось испытать. Мередит, ты открыла для меня новый мир. Я не имею в виду горячие источники или паб, но ты заставила меня заглянуть в себя и увидеть то, о чем я не догадывался. После этого я уже не могу быть прежним. — Он снова легко поцеловал ее. — Увидимся завтра.

— Послушай, — Мередит пыталась взять ситуацию под контроль, — мне надо работать. Я не могу все отложить на потом, потому что сейчас тебя охватила жажда приключений.

Он засмеялся и наклонился к ней.

— Мне удалось скопить денег на тройной пломбир со взбитыми сливками и горячим шоколадом от Лоуренса. Хочешь, поделюсь с тобой?

— Невозможно устоять против такого искушения.

— От пломбира или меня?

— От предложения поделиться.

— Понял.

Он смерил ее долгим, внимательным взглядом.

— Все получится, Молли. Будь уверена.

— Хорошо, — уступила она.

Она действительно отложила все на потом. Но не совсем. Просто началась новая жизнь — веселая и беззаботная.

За несколько последующих недель, как Молли и Энди они исколесили на велосипедах весь остров. Они купались на пустынных пляжах, ели мороженое в придорожных кафе и смеялись до упаду. Они ходили в кино и катались на роликах.

Как раз когда Мередит начала привыкать к такой жизни, раздался знакомый стук в дверь. Однако на сей раз на пороге стоял не Энди. В строгом темном костюме, накрахмаленной белой рубашке и шелковом галстуке перед ней предстал Кернан, принц Чатема.

Низко склонившись к ее руке, он поцеловал ее.

— Разве сегодня не едем кататься на велосипедах? — спросила она.

— Мне хорошо в твоем мире, Мередит, но для нас пришло время отправиться в мой.

— Мне надо переодеться, — запинаясь, сказала она, оглядев свою выцветшую майку, шорты и старые кроссовки.

— Обещай, что сменишь только одежду, — тихо попросил он. — Ты должна остаться такой, как прежде. Дай слово!

— Обещаю.

Через несколько минут, в узкой белой юбке и шелковой блузке, она стояла перед ним, одетая на выход с принцем.

— Ты готова к испытанию? — спросил он, протягивая ей руку.

— Какому конкретно?

Мередит смотрела на него, все еще не в силах поверить, что принц ухаживает за самой обычной девушкой.

— С тобой хочет встретиться моя мать.

— Неужели? — задохнулась Мередит. — Зачем?

— Я сообщил ей, что встретил женщину, с которой хочу провести остаток своих дней.

Мередит отступила, не веря своим ушам. Сердце колотилось у самого горла.

— Но ты ничего мне об этом не говорил.

Он склонил голову и усмехнулся:

— Только что сказал.

Она бросилась ему на грудь и поняла, что всю жизнь мечтала только об этом.

— Знаешь, с тобой мне ничего не страшно — я чувствую, что защищена и любима, — прошептала она.

— Ты даришь мне те же чувства.

— Не могу прийти в себя. Но твоя мать? После визита отношения станут официальными.

— В том-то и дело. После встречи с матерью ты официально будешь считаться моей девушкой, потом невестой, потом станешь женой.

— Это что, твой оригинальный способ делать предложение?

Кернан засмеялся.

— Нет. Просто подготовка к тому, что тебя ожидает. — Он нахмурил бровь. — Сможешь ли выдержать давление? Предупреждаю, сейчас трудно представить, каким жестоким оно будет, Мередит. Боюсь жизнь уже никогда не будет прежней. Подумай об этом, прежде чем ты выйдешь отсюда рядом со мной.

Она давно обо всем подумала и знала наверняка, чего хочет. Мередит вложила руку в его ладонь и поняла, что ее сердце снова полно любви.

На улице их уже ждал человек с фотоаппаратом. Он не мог пройти мимо припаркованного у тротуара лимузина, на двери которого сиял золотой королевский герб. Краем глаза она увидела вспышку — ее сфотографировали, когда она садилась с принцем на заднее сиденье.

Он вздохнул, но она сжала его руку и рассмеялась.

— Я очень волнуюсь перед встречей с твоей матерью, — сказала она, когда он устроился в глубоком кожаном сиденье рядом с ней. — Но все остальное в твоей жизни меня совершенно не пугает. Нисколько! — Она положила голову ему на плечо, наслаждаясь ощущением силы и надежности. Рядом с Кернаном она была на своем месте.

Оба молчали.

— Ты слышала? — вдруг спросил принц, когда машина тронулась.

— Извини, слышала что?

Он посмотрел в окно, повернул голову назад, потом озадаченно взглянул на нее.

— Мередит, могу поклясться, что слышал детский смех.

Она улыбнулась, потому что в этот момент окончательно поняла — все идет так, как должно.

Кернан постучал в дверь апартаментов своей матери. Он очень расстроился, когда, доставив Мередит во дворец, услышал от королевы, что она хочет поговорить с молодой женщиной наедине. Она впустила Мередит в комнату и закрыла дверь у него перед носом. Ему было предложено вернуться через час.

Он знал свою мать! Допрос с пристрастием, вероятно, уже начался. Особенно после Тиффани, которая совсем не нравилась королеве, вопросы могли быть очень агрессивными, а суждения жесткими. Возможно, загнанная в угол, Мередит уже рыдает.

Однако, стоя перед закрытой дверью, он с удивлением услышал в комнате смех. Кернан снова постучал и вошел. Обе женщины подняли головы и посмотрели на него. Мередит сидела, а его мать заглядывала ей через плечо. Он снова недооценил свою подругу — пора усвоить урок!

Он заметил, что его мать дружески обнимает Мередит за плечо. А ведь королева старалась никогда не дотрагиваться до людей!

Обе женщины внимательно рассматривали что-то на столе, и он догадался, что это было.

— Фотоальбомы? — Он чуть не поперхнулся. — Вы только что познакомились!

— Чего плохого в том, чтобы посмотреть твои детские фотографии, — сказала Мередит. — Особенно вот эта, где ты в ванночке, просто прелесть.

— В ванночке?

Он глянул на мать в негодовании.

— Что я могла поделать? — сказала с улыбкой королева Аледа. — Мередит попросила показать мое самое дорогое сокровище.

Женщины обменялись понимающими взглядами, и он замолчал, поражаясь, как любовь к нему помогла мгновенно установить доверительные и дружеские отношения между самыми дорогими ему людьми.

Шли дни и недели, но Мередит не переставала вызывать у Кернана удивление и восхищение.

Со дня их первого официального совместного выхода, когда он пригласил ее на скачки, посмотреть на розыгрыш Кубка Чатема, сплетни не утихали. Фотографии Мередит, которая, перегнувшись через перила королевской ложи, целовала в нос лошадь, появились на первых страницах газет всего мира.

Пресс-службу принца атаковали вопросами: когда он начал встречаться с инструктором танцев? Кто она? Откуда?

— Это только начало, — предупредил ее Кернан. — Как ты думаешь поступить?

Мередит созвала пресс-конференцию.

Да, она встречается с принцем. Да, они познакомились во время репетиций танца для «Незабываемого вечера». Нет, ее не волнует его прошлое, потому что у нее тоже есть прошлое.

Дальше уверенным, спокойным голосом, не извиняясь и не заискивая, она поведала все без утайки. Вентворт. Беременность в юном возрасте. Предательство отца ребенка. Малышка. Конец балетной карьеры. Нищета. Трагедия, унесшая дочь и мать. Страховая компенсация, которая позволила начать проект «Без принца».

Она не оставила прессе ни одного шанса, нарыть о себе что-то новое. Вместо того, чтобы опозорить ее, пресса захлебывалась от восторга. Репортеры превозносили ее смелость, не забывая о том, что она «из простых». Они не трепетали перед ней, они ее любили, как любил принц, как любил народ Чатема. Любовь была взаимной.

Чем больше о ней узнавали, тем большее восхищение она вызывала у жителей острова. Мередит становилась звездой любого события, которое они с принцем посещали. На кинофестивале в Каннах и во время первой в жизни поездки на горнолыжный курорт в Колорадо она очаровывала всех, кто с ней встречался. Мередит чувствовала себя как дома, где бы она ни находилась.

Больше всего принца поражало, что она не страдала звездной болезнью. Мередит оставалась такой же, какой он впервые встретил ее. Может быть, даже более обаятельной, потому что любовь придала ей уверенности и окружила сиянием, которое нельзя было не заметить.

Она могла идти с ним по красной дорожке кинофестиваля, а назавтра на своем велосипеде спокойно отправиться на фермерский рынок Чатема. Мередит любила появляться на свадебных церемониях, чтобы поздравить жениха и невесту.

Кернан умолял, чтобы она согласилась на личную охрану, но она только смеялась:

— Самое худшее в моей жизни уже было. Теперь я ничего не боюсь.

Она действительно не боялась. Мередит была рождена для любви. Ее способность любить и дарить любовь не знала границ. И принц — главный объект ее любви — не мог возражать.

К тому же он узнал одну вещь, в которую бы не поверил до встречи с Мередит.

Ангелы существовали на самом деле. Два ангела охраняли и направляли Мередит. Как иначе объяснить необычную цепь совпадений, которые привели к их встрече? Как случилось, что их дороги пересеклись? Если бы не травма Адриана, разве наследный принц оказался бы на его месте? Почему Кернан, вопреки своей природе, согласился учиться танцевать? Что особенное он разгадал в Мередит, как только увидел ее?

Наблюдая за ее танцем, он понял, что она владеет секретом, способным изменить его жизнь, причем понял не головой, а сердцем. Только ангелы могли заставить его прислушаться к чувствам. Однако, кроме ангелов, его поступками руководили чисто человеческие чувства. Он хотел ее. Желал так, как мужчина может желать женщину. Их поцелуи становились все более страстными. Время, когда они оставались наедине, превращалось в сладкую муку неутоленного вожделения. Но Кернан не допускал мысли, что бесчестно овладеет ей. Никогда.

То, что совершил по отношения к ней другой мужчина, было недопустимо. Кернан не мог поступить так же, тем самым напомнив о прошлом. Он не хотел воспользоваться ее очевидной страстью к нему и покорностью его воле. Поэтому в последний момент он находил силы отступить.

У Кернана было стойкое убеждение, что отношения с женщиной должны быть до конца честными. Мужчина должен заслужить право на интимную близость. Обстоятельство, что он собирался жениться на Мередит, несмотря на непродолжительное знакомство в течение нескольких месяцев, ничего не меняло.

Он знал свое сердце, которое подсказало, что время настало.

Глава 10

Мередит проснулась от подозрительного стука в окно. В стекло ударил камешек. Она застонала и накрыла голову подушкой. Кернан, возможно, прав — надо бы переехать в дом с охраной. К ней мог пробираться репортер, чтобы несколькими эксклюзивными кадрами прославить себя.

Она уже не могла игнорировать повторяющийся стук, который становился все настойчивее. С раздражением Мередит поднялась и бросилась к окну. Пора остановить хулигана, пока он не разбил стекло. Распахнув створки, она перегнулась через подоконник и приготовилась высказать все, что думает. Внизу стоял Кернан.

— Что ты делаешь?

Ее досада теперь была притворной. Она до сих пор не верила своему счастью, когда принц смотрел на нее такими глазами, с таким откровенным обожанием. Их чувства были взаимны.

— Сюрприз для тебя.

— Ты знаешь, сколько времени? — шутливо проворчала она.

— Близко к полуночи.

— Кернан, отправляйся домой и ложись спать.

— Не прикидывайся, что можешь отказать мне. Одевайся и спускайся вниз.

Мередит дерзко показала язык и захлопнула окно. Потом бросилась переодеваться, в одну минуту сменив пижаму на спортивный костюм.

— Вижу, хочешь поразить меня, — сказал Кернан, целуя ее в нос, когда она предстала перед ним.

— Так же как и ты, — поддразнила Мередит. — Разбудил в полночь. Мне, между прочим, завтра работать. Не все могут позволить себе лентяйничать.

Это было сказано в шутку. Как никто другой, она знала и уважала принца за его тяжелый ежедневный труд и сотни решений, которые приходилось принимать по самым разным вопросам. А Кернан наслаждался новым чувством близости любимого человека и поддержкой, которую оказывала Мередит, стараясь облегчить его жизнь.

Он распахнул для нее дверцу невзрачной машины. Сегодня во что бы то ни стало они должны были избежать внимания прессы.

Мередит скользнула ему под бок.

— Что ты придумал?

Принц не ответил.

Они проехали блокпост, который он приказал поставить на одну ночь, чтобы заблокировать дорогу к популярному месту отдыха. Мередит узнала окрестности.

— Кажется, догадываюсь, куда мы едем.

Машина остановилась на парковке возле горячих источников Чатема. Кернан помог ей выйти. Они двинулись к озеру вверх по тропе, освещенной на этот раз горящими факелами.

Когда они добрались до вершины, принц убедился, что ни одна деталь не упущена: журчащая вода озера искрилась и сверкала в неровном свете установленных вдоль берега факелов и сотен горящих свечей, расставленных на камнях и близлежащих скалах. Он посмотрел ей в лицо.

— Я не взяла купальник, — прошептала она, оглядываясь вокруг с выражением, ради которого стоило жить.

Ее взгляд как будто говорил: «Не могу поверить, мне снится прекрасный сон».

— Пройди в палатку. Там для тебя приготовлены несколько — выбери какой хочешь.

Через несколько минут она вышла. Кернан, уже переодевшись, ждал ее, шлепая босыми ногами по воде. Он усмехнулся, оценивая ее выбор. Вокруг них были слуги, но их не было видно в темноте.

— Черный. — Он покачал головой. — Я наделся на более открытый — красный в горошек.

— Откуда ты знаешь, что среди них был красный? — удивилась она.

— Сам выбирал.

— Как ты рискнул? Не боишься, что пресса обвинит тебя в фетишизме?

Принц засмеялся.

— Пусть попробуют.

Как обычно, они обменивались безобидными шутками, поддразнивали друг друга. Им было весело и комфортно. В то же время росло взаимное уважение. А еще — вожделение.

Мередит балансировала на скользком камне, и Кернан убедился, что тонкий черный купальник выглядел гораздо эротичнее, чем красное в горошек бикини. Она протянула руку, как будто намереваясь нежно обнять его за плечи, но вместо этого неожиданно сильно толкнула, повернулась и бросилась бежать.

Он настиг ее только в середине грязевого болота.

Они резвились, плавали и смеялись, пока оба не обессилили.

Принц отправил Мередит в палатку переодеваться. К этому времени купальники были заменены дизайнерскими туалетами, которые до сих пор она отказывалась принимать у него. Мередит настаивала, чтобы самой покупать себе наряды для выхода.

Пока она переодевалась, на поляне был накрыт стол. Появились официанты. Шеф-повар ворчал, жалуясь на примитивные условия, в которых ему пришлось готовить деликатесы.

На этот раз, когда Мередит вышла из палатки, Кернан открыл от изумления рот. Она всегда выглядела великолепно, несмотря на то, что покупала платья на распродажах. Сегодня она выбрала самое провокационное платье из тех, что он приготовил для нее — красное с глубоким вырезом. Мередит не пренебрегла драгоценностями, которые он рискнут предложить. На ее шее сверкало бриллиантовое ожерелье, а в ушах — изящные бриллиантовые серьги.

— Передо мной настоящая принцесса, — сказал Кернан и наклонился, чтобы поцеловать руку.

— Я просила обойтись без излишеств, Кернан.

Однако, несмотря на протест, Мередит сияла от гордости, зная, что выглядит совершенно неотразимо.

Он повел ее к столу, накрытому тонкой льняной скатертью и сервированному дорогим фарфором. Официанты подали изысканный ужин. Мередит знала почти весь обслуживающий персонал дворца и обращалась к ним по именам.

Когда с едой было покончено, она улыбнулась.

— Надо отдать должное, ты превзошел себя. Вряд ли можно придумать что-нибудь лучшее.

— Можно.

— Нельзя.

Кернан подозвал официанта. Вскоре на столе появился поднос, на котором стояла вазочка с тройной порцией сливочного пломбира со взбитыми сливками и горячей шоколадной подливкой от Лоуренса и лежали две ложечки. Два мира — его и ее — идеально слились воедино.

— Не могу передать, как я счастлива, — сказала Мередит. — Но тебе не стоило покупать все эти платья, Кернан. Я не могу их принять, а ты вряд ли сможешь их вернуть.

— Думаю, что моей жене придется соответствовать определенному уровню, а я, как муж, буду счастлив обеспечить этот уровень.

Он опустился перед ней на колено, достал из кармана коробочку и открыл.

Внутри сверкало элегантное кольцо с бриллиантом. Кернан знал, что Мередит не будет носить вычурные, привлекающие внимание драгоценности. Еще он заранее знал ответ, прочитав его во взгляде любимой. Ее глаза застилали слезы, а на губах сияла улыбка.

— Выйдешь за меня замуж, Мередит? — спросил он. — Без тебя моя жизнь пуста.

— Да, — прошептала она. — Тысячу раз да.

Он поднялся, обнял ее и прижал к себе. Наконец его мир был полон.

Стоя возле туалетного столика, Мередит смотрела на себя в зеркало. За спиной на плечиках висело подвенечное платье. На секунду поймав его отражение, она поежилась от изумления. Неужели это ее жизнь? Сказочный свадебный наряд из шелка цвета слоновой кости, украшенный натуральным жемчугом. Трудно поверить в реальность происходящего. Толпы народа с раннего утра занимали места вдоль дороги от центра до главного храма Чатема.

— Вы такая красивая, — пробормотала Эрин.

Мередит оглянулась на девушку. Несмотря на предсвадебную суету и подготовку пышного торжества, Мередит предпочла иметь только одну подружку невесты — Эрин Фишер.

— Ты тоже, — заметила она.

— Это ваш день, — сказала польщенная Эрин. — Хотя бы раз подумайте о себе, мисс Уитмор.

— Хорошо.

Мередит действительно была прекрасна более, чем могла представить. И не только из-за роскошного платья, прически и косметики. Она светилась от счастья.

— Вы плачете? — с ужасом воскликнула Эрин. — Нельзя! Мы только что наложили макияж.

Мередит предложили готовиться к свадьбе во дворце с помощью придворных дам, но она отвергла предложение. Ей хотелось в последний раз побыть в своей маленькой квартирке над танцевальной студией со своими девочками.

Эрин протянула ей бумажную салфетку и удовлетворенно заметила:

— Надеюсь, это слезы счастья.

Мередит секунду подумала.

— Нет. Боюсь, что нет.

— Выходите замуж за самого лучшего мужчину, какой существует, и не плачете от счастья? Честно, мисс Уитмор, я вас ущипну!

— Не делай этого, иначе могу проснуться.

— Тогда от чего эти слезы?

— Я вспомнила девочку, которой была. Ту, которая не ждала от жизни многого. Маленькие мечты, маленькие радости. Она стояла на ступеньках магистрата в дешевом платье с букетиком цветов. Та девочка с надломленной душой считала, что сама виновата в том, что жених не пришел, думала, она недостаточно хороша для него.

Если бы она могла предвидеть будущее, танцевала бы от счастья, а не плакала. Ее ожидала другая судьба, превзошедшая все ожидания.

— Мои мечты тоже были маленькими, — прошептала Эрин. — Что меня ожидало, если бы все так не повернулось? Уж точно не было бы труппы «Счастливая сказка».

Неделю назад общим голосованием и с одобрения Мередит девочки переименовали танцевальный ансамбль «Без принца», потому что принцы все-таки встречаются. Еще потому, что даже без принца каждая может сделать свою жизнь счастливой, как сказка.

— Мне кажется, во Вселенной для каждого есть мечта, которая больше наших надежд, — тихо заметила Мередит. — Может быть, гибель моей дочки стала частью другой, предназначенной мне судьбы. Она сделала меня сильнее, мудрее, более способной любить. Достойной замечательного человека, который полюбил меня.

— Все. Хватит, — остановила ее Эрин, вытирая слезы. — Иначе придется заново накладывать макияж. Обещайте, мисс Уитмор, что сегодня вы будете думать только о нем и о себе. И будете счастливы.

— Хорошо, — согласилась Мередит, чтобы успокоить девушку.

— Мы не можем идти в храм похожие на драных кошек, — твердо сказала Эрин.

— Стоило бы инвестировать в водостойкую косметику, — раздался сзади голос.

Эрин круто повернулась.

— Принц Кернан! Выйдите! — Она старалась загородить собой Мередит. — Не смотрите на нее. Плохая примета.

— К счастью, я не суеверен. Мне нужно поговорить с Мередит наедине.

Несмотря на обретенную уверенность, Эрин не решилась спорить с будущим королем своей страны. Она вышла из комнаты.

Кернан обнял невесту за полуобнаженные плечи.

— Замечательная прическа, — заметил он, дотрагиваясь до ее волос.

Вот вам и данное Эрин обещание думать только о себе и принце. В такой день это было нереально.

— Немного… э-э… слишком. Тебе не кажется? — спросила Мередит. — Но Дениза учится в школе парикмахеров. Это ее подарок. Как я могла отказать?

— Не могла, — согласился он. — Но получилось действительно красиво.

— Тебе не следовало приходить сюда, — упрекнула она нежно, но его присутствие было всегда приятно.

Этот мужчина — ее жизнь, любовь, счастье.

— Мне надо было увидеть тебя, — тихо сказал он. — Принес подарок, потому что решил — ты должна получить его сейчас.

Подарки принца, сделанные им со дня помолвки, могли занять небольшой коттедж. Мередит перестала сопротивляться и научилась принимать их с благодарностью. Кернан сиял от счастья, что может одаривать невесту, столько лет страдавшую от лишений. Настоящим же даром для Мередит была его улыбка, с которой он делал подношения, минута наедине, прикосновение, взгляд влюбленных глаз.

На этот раз Кернан достал серебряную цепочку с камеей. Он вложил подарок ей в руку. Мередит секунду колебалась, потом нажала скрытую пружинку. Камея раскрылась, и она увидела два крошечных портрета: на одном — смеющаяся Карли, на другом — ее мать, молодая и веселая.

— Где ты их достал, Кернан? Мама не любила фотографироваться и редко выглядела счастливой.

— Высокое положение имеет свои преимущества. Я перерыл весь остров, пока нашел то, что искал. Ты узнаешь фото матери? Когда оно сделано?

— Не знаю.

Он назвал дату. Мередит заплакала. Фотография была сделана в день, когда она родилась.

— Мне хотелось, чтобы они были с нами во время венчания. Как можно ближе к сердцу.

— Конец макияжу, — объявила Мередит сквозь слезы.

Как она могла так эгоистично думать, что сегодняшний день принадлежал только им двоим? Он принадлежал также Карли и ее матери.

— Ты выглядишь лучше без косметики.

— Знаю, но Рейчел учится на косметолога.

— Хочешь, угадаю? Это ее подарок.

— Правильно.

— Принимая его, ты даришь подарок ей.

Дверь в комнату распахнулась.

— Кернан! Выйди!

На сей раз принцу пришлось подчиниться, потому что на пороге стояла его собственная мать.

— Королева Аледа, — с удивлением воскликнула Мередит. — Как вы сюда попали?

Она никогда не стеснялась своего скромного жилья, но не предполагала, что будет принимать здесь королеву.

— Есть дни, когда девушке нужна мать. Поскольку твоя не может быть рядом, я подумала, что ты позволишь мне занять ее место.

— О, Аледа, — прошептала Мередит.

Из всех приятных сюрпризов, которые преподнес ей Кернан, выбрав в жены, его мать была главным. Как и ее сына, королеву считали сдержанной и недоступной. На самом деле оба бережно охраняли свой внутренний мир и очень осторожно выбирали тех, кому могли открыться. Но избранным щедро дарили тепло своего сердца.

Кернан поцеловал невесту, быстро чмокнул мать в щеку и вышел, насвистывая мелодию песни «Спешу в церковь на венчание».

Королева Аледа приступила к делу, которое удавалось ей лучше всего, — начала руководить. Мередит подумала с теплотой, что сегодняшний день принадлежал матери Кернана тоже.

— Прекрати, — скомандовала королева, заметив, что будущая невестка готова снова заплакать. — Испортишь макияж.

Она взяла подвенечное платье, приложила на секунду к себе, потом с нежностью взглянула на Мередит.

— Пойдем, помогу тебе одеться. Кортеж прибудет с минуты на минуту.

В храм Мередит доставила белая карета, запряженная шестеркой белых лошадей.

Жители Чатема, которые, казалось, еще больше любили Мередит за ее прошлое, стояли вдоль мощенных камнем улиц и бросали розы перед свадебным кортежем. Лепестки кружились в воздухе, как белые снежинки. Этот день по праву принадлежал гражданам государства, которые несколько часов ждали момента, чтобы взглянуть на женщину, которую считали своей принцессой. Она была их любимицей, и Мередит знала, что не имеет права разочаровать их. Как эгоистично думать, что сегодняшний день принадлежал только ей и Кернану.

Храм был полон. Пел хор. Принц уже ждал ее.

Он стоял в конце длинного прохода — сильный, уверенный, спокойный. Ее принц в мире, в котором, как она считала, не осталось принцев. Ее собственное воплощение волшебной сказки.

Она шла к нему навстречу с неудержимостью волны, накатывающей на берег. В эти минуты она поняла, что не только этот день, но вся последующая жизнь в действительности принадлежит не ей и не ему. Это дар судьбы, которой они будут отныне служить. Имя ему — любовь.

Эпилог

Кернан приходил сюда в одиночестве в определенные мемориальные даты: дни рождения, траурные годовщины. Они были частью его судьбы.

Кладбище не отличалось богатством — ряд за рядом надгробных камней с крестами, без привычных зеленых лужаек, кустов и цветочных клумб. Мир пришел бы в шок, если бы знал, что Кернан, принц Чатема, посещает мрачное серое место в центре Вентворта. Однако он принимал особые меры предосторожности, чтобы никто из репортеров не следовал за ним, не прятался с фотокамерой, чтобы сделать очень личный снимок.

Кладбище имело для него особое значение. Он всегда приносил сюда цветы — два букета. Принц остановился перед крошечной могилой рядом с другой, побольше. Стерев пыль с простых камней, лежащих на земле, вслух прочел:

— «Любимая Карли».

Он положил букетик роз, и рядом с надписью «Любимая Милисент Уитмор» — второй.

Кернан не знал, как устроен мир. Читая слово «любимая», он чувствовал легкий укол в сердце. Как мог давно умерший ребенок, которого он даже не видел, вызывать у него такую любовь? Откуда чувство, что он знаком с Милисент, которую про себя нежно звал Милли?

До того, как Кернан женился на Мередит, он не задумывался о том, что мир вокруг обширнее, чем наше представление о нем. Несмотря на власть и влияние, сам принц Кернан лишь его малая часть. Он понялтакже, что иногда большие свершения рождаются из великих трагедий.

Смерть ребенка и его бабушки повлекли за собой цепь событий, которые никто не мог ни предвидеть, ни предсказать. За всем в мире стояла великая сила любви. Если бы он мог вернуть Мередит ее дочь, даже при условии, что навсегда терял любимую женщину и свою нынешнюю жизнь, он, не задумываясь, сделал бы это.

— Хочу, чтобы ты знала, Карли, — тихо сказал он, — что наш ребенок никогда не займет твое место. Ты навсегда останешься драгоценным членом семьи.

Как иногда бывало, Кернан почувствовал ее присутствие — нежное прикосновение, дыхание на щеке, теплую тяжесть на плече.

— Вот принес тебе ее портрет. Мы назвали ее Амалией.

Он положил обрамленную серебряным кантом фотографию девочки и ее матери между двумя могилами. Портрет матери с ребенком был очень интимным и не предназначался для прессы. Личико младенца было сморщенным, но серые глаза смотрели проницательно. На голове отливали огненным золотом кудряшки. Характер Мередит легко угадывался на фотографии: мать, потерявшая одного ребенка и готовая защищать второго ценой жизни. В молодой женщине чувствовалась уверенность, которую давала ей любовь мужа. Она знала, если перед Кернаном встанет вопрос: Чатем, его королевство, или она, — выбор будет очевиден.

Она была его царством.

Принц сделал шаг назад и вздохнул. Мысленно он попросил благословения в день крестин его новорожденной дочери. Сегодня ее впервые должны были показать публике. Жители Чатема уже выстроились вдоль улиц по дороге к храму, чтобы приветствовать новую любимицу нации. На него снизошло спокойствие.

День ото дня их отношения с Мередит становились более близкими и глубокими. Маленькая Амалия вплелась в замысловатый рисунок его жизни, заняв прочное место в сердце.

Кернан осознал наконец, почему в день их встречи его так поразил танец, который исполняла Мередит, уверенная, что ее никто не видит.

Он наблюдал танец жизни.

Тогда, на самом глубинном уровне, он понял не умом, а сердцем, что она единственная, кто научит его этим движениям.

Каждый день он узнавал что-то новое, потому что любовь как танец, который нельзя постичь до конца. Его можно учить всю жизнь, но, если постараться, он приведет к воротам рая.

— Спасибо, — прошептал принц и повторил громче: — Спасибо.

Оглавление

Кара Колтер Потанцуй со мной

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Эпилог