Никто, кроме Господа Бога [Илья Тё] (fb2) читать онлайн

Илья Тё НИКТО, КРОМЕ ГОСПОДА БОГА

Считать Землю единственным населенным миром в беспредельном пространстве было бы такой же вопиющей нелепостью, как утверждать, что на громадном засеянном поле мог бы вырасти только один пшеничный колос.

Эпикур

Тот, кто знает, но творит зло — вкусит отмщение, которое считал ложью!

Коран, сура 32, строка 20–21

Бойтесь меня, обладатели рассудков!

Коран, сура 2, строка 193

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ПРЕСТУПЛЕНИЕ КАК СПОСОБ ВЕРБОВКИ

Пролог

Говорят, истинная красота неописуема, как неописуем Господь. Одинокий охотник, замерший перед опушкой хвойного леса, сумрачного и грозного, словно бурлящий иссиня-черный океан, не верил в это. Хрупкая девушка, что покоилась перед ним, казалась совершеннейшим из существ.

Длинные ноги, узкая талия, великолепная грудь, точеный аристократический лик с выразительными чертами — то был список достоинств, наполнявший мужское сердце восхищением и восторгом. Однако одной лишь внешностью исключительность незнакомки не ограничивалась.

Неподвижная красавица была облачена в легкий космический доспех, обтягивающий стройное тело, как пленка нейлона, но в то же время неуязвимый для стали. Круглый шлем с опущенным забралом валялся рядом. Казалось, девица спала.

Мужчина явился к ней не один. Его товарищи — числом пятеро — стояли чуть дальше, рассматривая глубокий кратер с оплавленными краями, образовавшийся на месте падения хрупкого женского тела. Прелесть незнакомки почему-то интересовала спутников меньше, нежели бездонное небо и кратер. На плечах мужчин висело оружие — гладкоствольные ружья с двумя, а у одного с четырьмя стволами. Оружие дарило отвагу. Лес здесь кончался, чуть дальше простирались болота, полные питательных многоножек, и жирные мохнатые стрекозы с подпалинами на крыльях мелькали туда и сюда, выискивая в водной глади зазевавшуюся добычу.

Мужчина-наблюдатель наклонился и внимательно посмотрел на совершенное лицо небесной путешественницы. Веки девушки были опущены, и цвет глаз оставался недоступен для наблюдателя. Возможно, подумал охотник, за томным опахалом ресниц скрывается зелень морских глубин, возможно — агат черной ночи.

Внезапно и резко веки девицы разверзлись, выдув бредни из головы царапающим кожу вихрем. Под веками прятался лед. Звенящая синяя бездна, морозная глыба смотрела на него из этих огромных, блистающих холодом глаз.

Девица подняла правую руку и… схватила разглядывавшего её за кадык.

Мужчина дернулся, пытаясь оттолкнуть незнакомку. Но та оказалась слишком сильна для такой тоненькой девушки. Стройные ноги вспорхнули вверх, оплетая ценителя красоты то ли в объятиях страсти в последние секунды соития, то ли в борцовском захвате пред удушением на смерть. Левое бедро прижало к плечу его правую руку, правое колено зафиксировало на расстоянии локоть, рвущийся к собственному горлу, чтобы оттолкнуть от него нежные пальчики прекрасноликой убийцы. Не в силах сопротивляться, наблюдатель судорожно пытался поймать раскрытым ртом хотя бы глоток воздуха.

Девушка перевернулась, воткнула колено в опрокинутое лицо «поклонника» и, припечатав таким образом мужчину к земле, резким движением вырвала из его шеи хрящ кадыка вместе с куском окровавленной плоти.

Товарищи возле ямы заверещали. Схватка произошла слишком быстро, чтобы их притупленное ночным бдением внимание успело среагировать на стремительное убийство, занявшее всего пару секунд. Вскинув ружья и на ходу передергивая затворы, они запоздало бросились на помощь.

Перекатившись через поверженный труп, красотка нырнула в сторону — к своему шлему с опущенным забралом. Накинув его на голову, она застегнула скафандр.

Три выстрела грянули дружно. Три пули настигли цель, полоснув по лицу и груди. Свинец чиркнул о ткань скафандра и отлетел в сторону, как горох, бессильный перед доспехом из космоса.

Плавно и медленно девица согнулась, схватила труп за ноги и вскинула его над головой. Сила ее казалась нечеловеческой. Она ударила трижды — самим мертвым телом, вращая им, словно огромной дубиной, махнув в воздухе кошмарным росчерком из крови и брызг болотной воды. Ещё пара секунд, и охотники поломанными фигурами с разбитыми черепами пали к ее ногам.

Оскалившись под тонированным забралом, девица откинула свое оружие — первый, обезображенный труп, и тщательно осмотрела остальные. Одна из трофейных гладкостволок в руках крайнего из стрелков осталась в приличном состоянии, и девушка, подхватив её рукой за счетверённый ствол, не спеша обыскала горе-охотника.

Тело, одежда и вещи этого последнего из мертвецов казались самыми целыми, а лицо — наиболее удивленным. Порывшись в карманах, убийца нащупала книжицу, которая, очевидно, более всего соответствовала цели ее поиска.

«Метрика. Республика Торватин», — было написано на плотной обложке. Далее следовала запись: «Тим Амблер, личный код 692–1457, округ Гошаль, компания „Бессмертие-25“ г-на Минциберга. Ведущий специалист по клонированию».

Смертоносная красавица усмехнулась, встала и заспешила в лес.

Питательные многоножки и жирные стрекозы устремились вниз, чтобы есть.

Шесть трупов смотрели в небеса пустыми, бессмысленными глазами.

Тело 1 КАТРИНА БЕТА, БЛИСТАТЕЛЬНАЯ И ГРОЗНАЯ

Искусственное Мироздание.

Кластер Шакрам.

Тридцать минут после падения с неба.

В селении Семенхара, единственном городе и, соответственно, столице системы-яйца Торватин, настолько далекой от центра Искусственного Мироздания, насколько вообще может быть далека глухая провинция от процветающего столичного экуменополиса, рекламный ролик на телевизионных экранах сменился яркой заставкой, и игривая мелодия возвестила зрителям о начале информационной программы. На проекторе голограмм возникли уютная студия местного новостного канала, огромный мраморный стол и два представительных диктора в длинных роскошных хитонах.

— И вновь в эфире «Новости Текущего Часа»! — возвестил диктор-мужчина.

— В студии работают Ном Травин… — заявила женщина.

— …И как всегда обворожительная Неферта Джавади! — добавил мужчина.

— Итак, мы представим вам обзор важнейших происшествий за минувшие шестьдесят минут.

По традиции новостных дикторов всех времён и народов, по очереди они коротко перечислили тезисы множества разнообразных новостей от достаточно никчёмных до действительно способных взбудоражить умы обывателей.

— Итак, — подытожил мужчина-ведущий, когда зачитывание тезисов закончилось, — по традиции мы начнем с главной новости. Напомним, что примерно тридцать минут назад неизвестная девушка-когнат, личность которой устанавливается, попыталась осуществить угон пассажирского лайнера компании «Аякс-Демархия», угрожая его взрывом. Злоумышленница потребовала выкуп в пятьдесят миллионов душ за освобождение космического корабля от своего присутствия!

— Проблема казалась несерьезной, — дополнила журналистка. — По всей видимости, охранники имели дело с психически больной, поскольку одному человеку, специально не подготовленному, осуществить угон космического корабля совершенно невозможно. Пронести взрывчатку на борт — тоже. Спецслужбы среагировали относительно быстро. Лайнер был выведен на орбиту, где планировалось совершить операцию по захвату террориста. Однако по неизвестным причинам в момент прибытия спецподразделений полиции и пожарников лайнер взорвался. Погибло и готовится к реинкарнации почти двести пятьдесят пассажиров и четырнадцать членов экипажа… — Дикторша сделала скорбно-сосредоточенное лицо: — Что ж, итоги спасательной операции, равно как и способность наших спецслужб отвечать на вызовы преступного сообщества — удручают.

— Полицейские органы отказываются от каких-либо комментариев, — продолжил мужчина, а женщина победоносно закончила:

— К расследованию привлечено ССБ!

Искусственное Мироздание.

Экуменополь Дуат. Особый центр ССБ.

Два часа после падения с неба.

Пока миллионы бессмертных пенсионеров кластера Шакрам, мучаясь от безделья, взирали с равнодушными лицами на картинки персональных голопроекторов, в далекой столице Искусственного Мироздания сидел одинокий сморщенный человек, которого, очевидно, не коснулись удивительные клонические технологии. Старший нукер ССБ со странной фамилией Йенг смотрел новости, однако совершенно неравнодушно — он нервничал и обильно потел. Глядя на дикторов кластера Шакрам в красивых одеждах, Сальвадоро Йенг теребил поношенный мундир, стучал костлявыми пальцами по столу и ерзал в неудобном пластиковом кресле — между прочим, выбранном специально для неудобства, дабы не засиживаться в кабинете. Йенг обожал труд в поле, работу на местности, когда обстановка меняется ежесекундно, но столь же быстро разрешается решительностью его бойцов и напряжением его разума. Молниеносные силовые акции, проводимые ССБ, служили Йенгу наркотиком, почти физически заряжали нукера молодостью и страстью — молодостью духа, какая только и может иметься у бессмертного когната Нуль-Корпорации, и страстью ко всемогуществу, каковым только и наделяют псов всесильной спецслужбы. Однако расклад, разворачивавшийся перед Йенгом сейчас, отличался от прошлого опыта кардинально.

Во время просмотра голографической передачи щека бывалого следователя несколько раз непроизвольно дернулась, то ли демонстрируя варианты доступных лицу следователя мимических движений, то ли являясь непроизвольным нервным тиком. Дослушав новости, хитроглазый старикашка несколько мгновений молчал, упершись взглядом в пустой экран. Наконец он отвернулся от голопроектора, опустил острый сухой подбородок и с отвращением уставился на лежащий на столе документ, отпечатанный на официальном бланке с исходящим номером. На бланке, в частности, значилось:

Служебная записка.

Комиссару по безопасности Йенгу.

Срочно. Секретно.

Настоящим сообщаю, что двенадцатого фаменота около девяти часов утра полицейским департаментом сферы Торватин кластера Шакрам зарегистрировано преступление, представляющее возможный интерес для вашего специального расследования по делу «Темной воды». В полицейском рапорте сообщается, что неизвестным лицом женского пола (личность устанавливается) совершена попытка угона космического лайнера модели Сокол-515М туристической компании «Аякс-Демархия» под угрозой взрыва и уничтожения тел заложников. Лайнер следовал по маршруту экуменополь Дуат — кластер Роза транзитом через кластер Шакрам. При посадке на борт лайнера злоумышленник зарегистрирован как Хади Патимат, т. е. под вымышленным именем, под которым скрывался агент вашего отдела.

Проверка полиции также не подтвердила идентификацию документов. Ситуация потенциально опасна, поскольку несовпадение регистрационных и посадочных данных по классу «А» однозначно выдает участие ССБ…

Далее следовало длинное описание криминального происшествия на пяти листах с подробностями, мелкими деталями и частными соображениями работников аналитического отдела. Текст, впрочем, интересовал Йенга меньше, чем простая, сделанная от руки запись на том же листе, в самом углу, по косой:

Йенг, сволочь, разобраться и доложить утром в 08:00!

Жду!!!!

(Подпись неразборчиво.)

Следователь потер рескрипт начальника пальцем, будто в надежде, что он магическим образом исчезнет, затем устало крякнул и, недобро поминая клоническую матушку, коряво написал под текстом:

Входящий номер, дата.

Дело принято к рассмотрению.

Требуется поддержка флота и спецподразделений.

Йенг.

«Итак, — подумал он, отложив листок, — чудовище сделало ход».

Искусственное Мироздание.

Кластер Шакрам.

Три часа после падения с неба.

Некоторое время спустя к большому бочкообразном аппарату, одиноко стоящему на углу чисто вылизанной коммунальными роботами улицы, подошла усталая девушка в изодранной одежде непонятного покроя и цвета, измазанной глиной и пропитанной потом. Несмотря на красивые черты лица и стройную фигуру, она выглядела кошмарно. Тридцатикилометровый бросок по пересеченной местности с охотничьих болот к первым человеческим домам селения Семенхара — единственного и главного города дряхлого пенсионного мира — был под силу космическому спецназовцу в роботизированном доспехе, но с обликом длинноногой красавицы совершенно не увязывался. Тем не менее взгляд девушки горел уверенностью и спокойствием. Вытерев глаза и руки влажной салфеткой, предлагавшейся стоящим рядом уличным торгово-информационным комплексом, беглянка бодро наклонилась к экрану.

Аппарат располагался на углу Шестой улицы Рамантикар и проспекта Согласия. Так, по крайней мере, гласили голографические надписи на стенах, время от времени подмигивавшие космической террористке яркой рекламой. Бывшая рабыня, разумеется, плевать хотела на рекламу, однако видеокамеры, торчащие над фасадами зданий, ее волновали. Лицо девушки тут некому было узнать, но уровень автоматизации и сетефикации даже в малонаселенных кластерах Корпорации поражал ее с первого дня пребывания в новом мире.

Огромная вселенная, на просторах которой длинноногая девица угоняла корабли и убивала бессмертных людей, называлась Искусственным Мирозданием не случайно. Рукотворная от начала и до конца, она делилось на кластеры, то есть на изолированные пространства, сотворенные Нуль-Корпорацией с помощью невероятных машин. Согласно легендам Сети Информации, создатели Нуль-Корпорации, ставшие впоследствии ее обожествленными акционерами, привезли указанные агрегаты с древней прародины человечества, ныне канувшей в Лету: то ли погибшей, то ли заброшенной в одной из мертвых вселенных. Ложные технобоги признавали четыре важнейших открытия, украденных с Древней Земли: нуль-синтез, ишед, хеб-сед, а также порталы лифтов.

Аппараты нуль-синтеза позволяли создавать материю из пустоты, вернее, некой субстанции, наполняющей эфир энергией и движением. Именно нулевой синтез дал название новой вселенной — Нуль-Корпорация, Искусственное Мироздание. Нуль стал материальной основой ее могущества и нетленным символом ее бесчеловечной идеологии.

Словом «ишед» назвали мистический «абсолютный материал», о котором когда-то мечтали алхимики и из которого ныне, вполне обыденно и повсеместно, верфи Нуль-Корпорации творили планетоиды заводов-роботов и корпуса военных линкоров.

Хеб-седом считалась клоническая реинкарнация, гарантировавшая молодость и бессмертие каждому, рожденному под светом искусственных звезд. В уродливых «натуральных» телах прозябали лишь добровольцы, а также феноменальные тшеди — искусственно выращенные Корпорацией экстрасенсы.

Порталы нулевых лифтов являлись, пожалуй, важнейшим из всех чудес. Лифты позволяли не только путешествовать меж сотворенными кластерами, но и создавать кластеры новые — почти без числа и конца. Именно лифт, а не синтез, был откровением Бога, чудом, способным творить иные миры, ячейки пространства и времени, новые кластеры Искусственного Мироздания.

Красивую девушку в изодранном охотничьем балахоне, впрочем, волновало, скорее, пятое изобретение лжебогов, по неизвестным причинам не включенное в перечень чудо-открытий. Открытием этим являлась Сеть.

Сеть Информации Нуль-Корпорации, иногда именуемая просто СИНК, представляла не просто систему передачи данных, но фантастическую систему контроля. Неусыпное око Сети смотрело не только через видеокамеры — оно смотрело сквозь сами мозги людей! Каждый житель Искусственного Мироздания носил в черепе шунт — ради собственного бессмертия. В случае гибели шунт передавал матрицу личности в систему реинкарнации, и лишь немногие сознавали, что устройство, способное считать память с мертвого мозга, может считать ее и с мозга живого. Обратной стороной бессмертия, таким образом, явился тотальный контроль — над мыслями, над памятью, над душой.

В силу известных причин беглой девице удавалось избегать внимания СИНК уже более шести месяцев. Она являлась тшеди, и ее нейрошунт не фиксировался вселенской системой. Впрочем, для сокрушительно провала ей было достаточно и внимания видеокамер без всяких нейрошунтов. Думая об этом, красавица плотнее надвинула на лицо капюшон и украдкой огляделась по сторонам. Даже если какая-то из камер лизнула своим «взглядом» ее лицо, до идентификации и явления мстителей прошло бы некоторое время — все же кластер Шакрам оставался слишком глухой провинцией, чтобы бойцы ССБ могли мгновенно домчаться сюда из гигантского экуменополя с другого конца вселенной.

Девушка принялась размышлять. После падения с космолета и зверского убийства шести мужчин-охотников прошло ровно три часа. Любителей шляться по болоту беглянка уложила голыми руками, буквально разломав несколькими ударами. Особого зверства убийство не подразумевало, поскольку все «местные» смертные были бессмертны по определению и наверняка уже воскрешались в палатах для хеб-седирования. Ничего из вещей, добытых на космолете, у девушки не осталось: перед прыжком из лайнера она выбросила все предметы, которые имела в карманах, для облегчения веса. В расход пошло все подчистую, в том числе золотая карточка когнатки с глупым именем Патимат и небольшое количество оставшихся после космопорта в Дуате наличных денег. На теле в момент падения оставался лишь тактический скафандр и… какая-то усталая ненависть, наполнявшая шестимесячную агнатку-клона с первого часа физического изготовления ее тела Нуль-Корпорацией.

Это означало одно: все, чем беглянка располагала сейчас, досталось ей от убитых и было снято с изувеченных мертвецов — ведь в скафандре она не могла пойти в Семенхар. Шестеро бессмертных умерли, поделившись с ней вещами.

На данный момент самое ценное из имущества Катрины Беты 19–725, рабыни-клона для сексуальных утех и, по удивительному стечению обстоятельств, ужасающего бога Гора, возрожденного злоумышленниками по коду ДНК в клоническом цеху для создания проституток, теперь составляли охотничьи «трофеи». В частности, мешковатая одежда одного из убитых, кое-как отмытая от крови, крепкий большой рюкзак, а также два гладкоствольных ружья в разобранном состоянии — брать все шесть Кэти посчитала излишеством. Охотничью куртку перепоясывал веревочный шнур — мужские ремни на её талию оказались велики, обувь же пришлось оставить космическую, от скафандра, поскольку болотные ботфорты для узкой ножки тоже совершенно не подходили.

Суровый господь Гор, прятавшийся внутри ее головы или, возможно, внутри каждой клеточки ее холеного женского тела, наверняка воспринимал свой новый облик скептически, однако молчал, ибо другого носителя на данный момент у него не имелось. Каким образом ДНК одного из самых знаменитых мужчин древности стало телом клонированной проститутки, Катрине оставалось непонятным. Впрочем, думала она об этом без особого напряжения, благо прочих, неизмеримо более важных забот у нее хватало с лихвой.

Главную ценность лично для Катрины Беты, как для девушки и беглеца, а не для падшего технобога и экстрасенса, составляли, безусловно, обычные документы и деньги. Старой карточки с пятью десятками тысяч душ на имя несчастной Хади Патимат она лишилась, новых же карт имелось в наличии целых шесть. Кэти вытащила карты одну за другой, внимательно осмотрела и, торопясь, выбрала наименее измазанную в засохшей крови. Затем фыркнула и склонилась над аппаратом.

Традиционно кредитные карточки в Искусственном Мироздании, как и когда-то на Земле, являлись именными и использовали пароль. Одна пластиковая карта совмещала все виды личных документов, от паспорта когната или диплома арфиста до возможности использования любых расчетных, ссудных, страховых или прочих личных счетов. Особенностью этой так называемой «единой карты» было почти полное отсутствие внешних средств идентификации — карточка привязывалась к биологическим особенностям владельца. В частности, к его ДНК, образец которой, считанный с пробы крови и сохраненный в форме информационной реплики в магнитной полосе карты, служил главным паролем. Дополнительными паролями в разных кластерах Искусственного Мироздания могли выступать структура глазной сетчатки, отпечатки пальцев, матрица памяти, выбранный владельцем кадр видеозаписи из собственных воспоминаний, личная фотография и так далее до бесконечности.

В каком-то смысле организация безопасности карточной системы представлялась идеальной. С одной стороны, индивидуальные данные, перенесенные в цифровую форму, представляли очень сложный, трудно читаемый многослойный электронный код. С другой стороны, код можно было достаточно легко подтвердить, пройдя тесты на специальной аппаратуре в правительственных центрах идентификации.

Впрочем, размышляла Катрина Бета, система тотальной реинкарнации и тут внесла свои коррективы. Ведь в момент хеб-седа многие когнаты перемещали свой разум не в собственные клонированные тела с аналогичным ДНК, а в принципиально иные оболочки. На этот случай для перезаписи биологических кодировок финансистами Нуля был веден дополнительный цифровой код. Последний, впрочем, не слишком отрывался от «личности» владельца, поскольку соответствовал номеру, под которым регистрировался в Искусственном Мироздании любой рожденный или «произведенный» в ней человек. Номер, под которым каждый хомо сапиенс распознавался в Сети, номер его нейрошунта, номер его собственной жизни. При реинкарнации Сеть запоминала этот код и присваивала его новому телу, сохраняя в новом шунте.

Именно последняя особенность пластиковых карт внушала Кэти надежду на успех ее воровского предприятия: она хотела снять деньги с расчетных счетов убитых. Подумав об этом, девушка мысленно покачала головой. «Прикончить, а потом использовать документы, чтобы обобрать банк, — упрекнула она себя, — ей-богу, это сродни грабежу кладбищ».

Оставалось надеяться, что в старом пенсионном кластере стоит оборудование не из числа самых лучших и надежных моделей, а банковская машина запросит только цифровой код, считанный с шунтов покойников, и не станет сверять данные «получателя» с биологическими характеристиками подлинного владельца.

«Похоже, сегодня мне понадобятся все способности господа Гора», — подумала Катрина, помня, что Гор являлся не просто тшеди, но тшеди машинным, то есть способным влиять не на разум людей, а на поток электронов внутри схем и сетей. «Впрочем, — продолжила она размышления, — для начала попробуем по-простому. Без экстрасенсорики — пальцами». Еще раз, украдкой оглядевшись по сторонам, беглая рабыня согнулась над голоэкраном.

Уличный аппарат на окраине города, одиноко громоздящийся на тротуаре полупустынной улицы, плавно переходящей в шоссе и чуть далее, за последними домами, устремлявшейся куда-то в сторону и вверх, в небеса, принадлежал к разряду старых, не очень удачных, громоздких, но в то же время почти вечных синтетических устройств. Предметы, порождаемые в недрах удивительной, но совершенно обыденной для Искусственного Мироздания машины, не просто выдавались, а сотворялись ей почти буквально из пустоты, если понимать под таковой отсутствие привычных атомов и молекул. Источником энергии для одиноких синтез-аппаратов являлась орбитальная станция, болтавшаяся примерно в двухстах километрах выше Семенхары в космосе, и способная передавать поток электронов внутрь удаленных устройств.

Катрина совершенно не задумывалась над научной стороной подобных технологий по целому ряду причин. Как беглой проститутке, ей не хватало знаний и образования. Как человека практичного, ее интересовал только фактический результат. Кроме синтетической функции всякий уличный аппарат являлся ячейкой СИНК, информационной сети, следовательно, он был подключен к финансовой системе, в данный момент интересовавшей Катрину Бету прежде всего остального.

Простое прикосновение пальцев заставило темный экран мгновенно вспыхнуть. Над поверхностью Единого сервисного аппарата всплыла яркая надпись:

Добрый день!

Для активации программы связи нажмите «1».

Для синтеза товаров по каталогу нажмите «2».

Для активации финансовой программы нажмите «3».

Недолго думая, Кэти решительно ткнула изящным грязноватым пальцем в «тройку». Программа банка тут же активировалась и ответила тихим мелодичной музыкой, а также ожидаемым столбиком из запрашиваемых данных:

Спасибо.

Теперь введите:

1. Ваше имя.

2. Идентификационный номер (пароль личного доступа к карте).

Катрина вздохнула и послушно застучала по клавишам. Имя было ей известно из пенсионной метрики, идентификационный номер — автоматически считывался господом Гором с шунтов убитых. Время уходило, но раз нужны деньги, подумала она, следует рисковать.

Её пальчик отстучал:

Имя: Тим Амблер.

Номер регистрационной идентификации: 692–1457–6832953.

Ввод данных.

Аппарат немного пожужжал, обдумывая ситуацию. Наконец выдал:

Ошибка.

Анализ дополнительно запрошенных сведений не вполне соответствует введенной Вами информации.

Повторите попытку.

И снова — столбик из данных, на этот раз расширенный:

1. Введите имя.

2. Введите личный код.

3. Введите округ Вашей регистрации.

4. Введите место Вашей постоянной работы.

5. Введите имя поручившегося за вас работодателя.

6. Введите Вашу должность на текущую дату.

По всей видимости, полуразумный уличный механизм был соединен с неким диагностическим оборудованием, сравнивающим биологические характеристики клиента с архивными данными. В разных кластерах Корпорации дела с подобной машинерией обстояли по-разному, только результат сейчас получался один — отсутствие денег. С другой стороны, аппарат, возможно, просто медленно работал от старости.

Катрина вздохнула — она надеялась, что обналичивание пройдет проще. Ну что же…

Девушка прищурилась, и мир снова уже привычно поплыл. Показателем эффективности экстрасенсорного воздействия тшеди являлась вовсе не мощь их мистической силы, а умение ею пользоваться: работа с пси-энергией не походила на мышечную работу накачанных рук — суммарная энергия ментального удара в любом случае оказывалась минимальной. По мощности — не сильнее заряда пальчиковой батарейки. Максимальными же при пси-ударе получались точность и скорость.

Сложнейшей из самостоятельно выполняемых операций в личном перечне экстрасенсорных достижений Катрины Беты до этой секунды являлось простое отключение и включение энергопитания, примитивное «дерганье рубильников» — и этот прием, слава богу, выходил у нее неплохо. Просто «видеть» и даже «лететь» вдоль энергетических линий, составляющих кровеносную и «нейронную» системы глобальной Сети, изучая ее структуру и слизывая с магнитных баз запретную информацию, все это было ерундой по сравнению с настоящим действом, с управлением машинерией.

«Мне удалось это во вселенной Эливинера, — решила Кэти, — удастся и сейчас!»

Она сконцентрировалась. Гор и Каталина спали в ее мозгу, их можно было разбудить, но почему-то все захотелось сделать одной. Самой, лично!

И она рухнула вниз. По сетям, в недра прожорливого Единого аппарата. Безвольное тело осталось выше, оно застыло, чуть покачиваясь, как в наркотическом опьянении, впившись руками в стойку, вонзив раскрытые, бездумные глаза в опалесцирующий экран.

Ниже. Ниже. Правее. Еще правее. Теперь выше.

Вот он, процессор! Нащупав его, она мысленно разбила устройство на геометрические зоны, соединенные энергетическими сетями в отдельные пакеты, контактирующие с прочими как единые комплексы-схемы. Определив таким образом механические составляющие компьютерного мозга, Кэти медленно и очень осторожно прощупала каждую из них.

Спустя почти восемь секунд — время, немыслимо долгое, учитывая скорость работы электроники и ее собственного, удивительным образом синхронизировавшегося с машиной мозга, — она победно вздохнула: участок, ответственный за проверку владельцев карт по биологических характеристикам, лежал прямо под ней!

Разбираться далее не имело смысла. Не мудрствуя лукаво, Катрина сделала то, что стало уже привычным. И хотя в целом операция оказалась тоньше и сложнее всего, что ей приходилось совершать ранее, итоговый результат не слишком отдалился от знакомого «рубильника». Кэти просто блокировала нужный участок электронного мозга, отведя в стороны бегущие к микросхеме по оптоволокну электроны.

Обезумевшая машина, казалось, вздрогнула от ужаса. Огоньки замигали, пропел зуммер, программная оболочка впала в глубокую кому и… Единый сервисный аппарат начал перезагрузку.

Уже через минуту, как только снова вспыхнула надпись «ВХОД», Кэти смело набрала на клавиатуре:

Имя: Тим Амблер.

Личный код: 692–1457–6832953.

Округ: Гошаль.

Место работы: компания «Бессмертие-25» г-на Минциберга.

Должность: ведущий специалист по клонированию.

Но, тем не менее, ещё пару секунд изнасилованная вторжением чуждого разума машина не сдавалась. Катрина разозлилась.

— Давай, твою мать, — процедила она сквозь зубы и долбанула по железяке кулаком, сопроводив свой удар накалом всех линий Единого сервисного аппарата — так же как восемь часов назад кипятила электронные линии в лайнере «Аякс-Демархия».

И машина сдалась!

То ли столкнувшись с гневной реакцией человека, то ли физически испугавшись ментального воздействия тшеди (именно испугавшись — назвать происходящее иначе Катрина бы не смогла), а также перегрева собственных линий и схем, аппарат пал и ответил интонациями побежденного:

Извините за задержку в обслуживании.

Тим Амблер. Идентификация личности завершена.

Желаете:

1. Обналичить сумму с расчетного счета?

2. Синтезировать товар согласно прайсу?

3. Отправить сообщение?

Кэти нажала «один» — разумеется, обналичить.

Несколько мгновений спустя все состояние господина Амблера, вернее все, что имелось у него на расчетном счету, лежало в синтез-лотке Единого сервисного аппарата. Еще через пару минут то же самое было проделано с остальными пятью банковскими картами, и общее состояние Кэти теперь составляло почти сто семнадцать тысяч душ. Пластиковые купюры лежали в приёмном лотке аппарата и выглядели как новые (ассигнации Корпорации делались именно пластиковыми — они не горели, не гнили, не обесцвечивались со временем и даже не тонули).

Поскольку разборка с синтез-машиной закончилась полной и безоговорочной капитуляцией последней, Катрине оставалось только победоносно запустить руку в лоток и вытащить оттуда пачки. Тем не менее, когда плотные, увесистые «кирпичи» коснулись пальцев, а затем вынырнули на свет, беглянка почувствовала легкий укол совести за обдирание мертвецов и странное ощущение чужой крови, страданий и смерти, словно оно липло к рукам.

С некоторым усилием справившись с тошнотворным наваждением, Кэти торопливо положила свое маленькое состояние в карман охотничьих шаровар. Она не знала, как реагируют старинные синтетические аппараты на вмешательство полубогов-тшеди. Возможно, полицейские из ближайшего участка уже мчатся сюда, получив сигнал о банальном хакерском взломе, а лишние трупы ей ни к чему, и, значит, надо спешить.

Оставив перекресток Шестой Романтикар и проспекта Согласия, клонированная девушка, пользуясь тем, что улицы в этот утренний час все еще оставались не многолюдны, вскрыла первый, стоявший немного в стороне от дороги пустующий космомобиль, используя тот же способ, что и с аппаратом для выдачи денег. Флаер не сопротивлялся — в мире компьютеров и электроники, в котором все замки и системы управления двигателями были завязаны на электронные сигналы и кодировки, а вовсе не на поворот механического ключа, Кэти превращалась в совершеннейшего из взломщиков.

Пролетев на угнанной колымаге семнадцать кварталов, она отправила машину далее — по запрограммированному маршруту в другой конец города, а затем обратно к болотам. Сама же, не мудрствуя лукаво, прошла пару улиц пешком и зашла в первый же приглянувшийся дом. Конечно же, дверь оказалась заперта. Встав на пороге и закрыв глаза, она на мгновение сконцентрировалась. Затем последовало движение рукой и с ним — движение мозга. Замок звонко щелкнул.

Катрина вздохнула и смело вошла внутрь. Просторный холл, встретивший ее высоким потолком и широкой винтовой лестницей, порадовал двумя вещами — пустотой и наличием столика при входе. Быстро скинув на столик охотничий вещмешок, преступница достала блок стволов одного из ружей, коротким движением сцепила его с прикладом и ложем, задвинула цевье. Затем раскрыла оружие и зарядила четыре жирных патрона. Вместе с охотничьими гладкостволками ей достались добротные, вычурно отделанные ножи для разделки звериных туш. С кровотоками, пилами, гравировкой, а также прочей ненужной атрибутикой, на которую падки при покупке оружия тупые обыватели. Скинув со спины рюкзак, Кэти вытащила один из самых длинных, а потому удобных для предстоящей работы клинков — ужасающее чудовище из нержавеющей стали, огромный тесак, годный едва не для рубки дров.

В следующее мгновение мир снова окрасился красным. Катрина Бета не являлась обычным пси-экстрасенсом и не могла видеть своим внутренним взором тепло человеческих тел, читать их мысли, слышать биение живых сердец. Но это и не требовалось — в голове каждого жителя Корпорации имелся шунт, связывающий человека всеобщей информационной сетью, делающий его бессмертным, обеспечивающий реинкарнацию в палатах хеб-седа. А в данном случае шунт обеспечит жителям дома нечто кардинально противоположное.

Человек что-то видит, если глаза его открыты. Нейрошунт видит то, что видит его носитель. А Сеть, если ее просит об этом подобный господу Гору машинный тшеди, видит все это вместе, совмещая с электронными схемами — архитектурными планами и строительными проектами, сливаемыми в Сеть при постройке зданий и городов.

Графический движок раскрасил мир вокруг Кэти смесью трех колеров. Она закрыла глаза — мир вокруг теперь передавался непосредственно в мозг в виде привычной уже анимационной картинки. Кэти видела улицу, дом и каждый его этаж. Схематичными фигурами, словно в трехмерном анимационном мультфильме, отражалось несколько человек.

Пожилая женщина в верхней спальне, почти на грани возраста принудительной реинкарнации, скорее слушает, чем смотрит голопроектор. Когнатка. Возраст — триста пятьдесят лет.

Ребенок, играющий в соседнем холле, плачет. Он недоволен родителями. Когнат. Возраст — четыре года.

Мать и глава семейства, встревоженные внезапным щелчком двери и странными звуками из холла, суетятся на кухне, обмениваются никчемными фразами. Когнаты. Возраст — девяносто восемь и двести четырнадцать лет. Очень молодые для пенсионного кластера, однако, по сравнению с Катриной Бетой, с ее недавним шестимечным днем рожденья — просто динозавры. Впрочем, плевать на возраст.

— Проверь подключение жителей дома к хеб-седу, — выдохнула девушка в Сеть.

— Проверено, сикха, — беззвучно ответила ей электронная бездна. — Обнаруженные когнаты, включая ребенка, застрахованы системой социальной реинкарнации.

— Хеб-сед оплачен?

— Да, сикха, оплачен полностью для всех членов семьи. Реинкарнация гарантирована.

Катрина Бета кивнула — непонятно, кому. Совесть и обычная человеческая жалость в последний раз спазматически сжались внутри ее сердца вместе с очередным сокращением мышечных камер. И сгинули, раздавленные примитивным анализом тактических вариантов.

«На некоторое время, — шепнула она себе, — мне понадобится этот дом. Всего лишь на час или два…»

Сняв собранную четырехстволку с предохранителя, прижав обнаженный тесак к бедру, она решительно развернулась к кухне.

* * *

Несколько часов спустя Кэти ходила по спальне пожилой когнатки. Четыре новых трупа, включая хозяйку комнаты, покоились этажом ниже, сваленные в чугунную ванну в гараже для космомобилей. Сигнал, считанный с мозга мертвецов, уже давно бы ушел с их шунтов в муниципальную службу морга, однако Кэти задержала информационные импульсы — сейчас шунты спали, и о смерти четверых когнатов пока никто не знал. Разумеется, слишком долго скрывать подобные вещи в техногенном мире было невозможно, и через некоторое время весть об их гибели проползет в Сеть тем или иным способом. И все же смерть этих людей принесла Катрине искомые несколько часов отдыха и подготовки. Остов лайнера «Аякс-Демархия» давно догорел, трупы охотников наверняка уже обнаружены. Полиции не составит никакого труда сопоставить два этих факта, и, значит, время поджимает. Впрочем, как и всегда.

Волнообразным движением ладони большеглазая красавица с духом бога внутри головы поправила непослушную прическу. Шоколадные локоны ниспадали на узкие плечи, которые казались очень хрупкими, но были способны выдержать вес межзвездного транспорта. Тонкая, почти прозрачная кожа девушки переливалась то ли оттенками сияющего бархата, то ли восточных шелков. Рабыня-убийца еще раз повертелась перед зеркалом — сначала одним, потом другим боком.

В салонах одежды, где обслуживал «человеческий» персонал, можно рассчитываться наличными, а не только картой. Это значило, что в момент переодевания и покупки сандалий ей не стоило переживать по поводу полиции, которая могла ворваться в салон в самый неподходящий момент, привлеченная сигналом о внешнем вторжении.

Однако Кэти красовалась сейчас не в салоне. В крупных домах на окраине города, где проживали зажиточные пенсионеры, их не менее зажиточные дети, а также бизнесмены средней руки (в основном торговцы и продавцы различных услуг, в том числе парикмахеры, аптекари, спортивные тренеры, адвокаты), имелись так называемые «домашние» синтезаторы. Возможности у них сильно уступали стандартным «коммерческим» синтезаторам, а уж до «промышленных» им было, как агнату-рабу до демиурга-акционера.

Различались «частные», «коммерческие» и «промышленные» синтезаторы двумя вещами — размером синтетических камер и, конечно, каталогом доступных к синтезированию товаров. Тем не менее Катрине требовался именно такой аппарат.

Легендарный создатель Искусственного Мироздания, широко известный в анналах глобальной Сети под нелепым именем Анубис, совершенно не напрасно выбрал для своего удивительного творения форму промышленной организации. Заводы Нулевого Синтеза являлись в рукотворной вселенной основой основ, ибо в каталоге «высших» машин-синтезаторов значились планеты и звезды. Катрина слышала, что некогда, очень давно, организационной формой человеческой ойкумены был божественный Пантеон, но ныне властной структурой Искусственного Мироздания, стоящей над планетами-государствами, служила промышленная Корпорация. Боги, впрочем, от подобного поворота никуда не исчезли.

Большинство древних технобожеств, оставленных в живых Анубисом, ставшим после переворота Учредителем Корпорации, продолжало существовать под личиной демиургов-акционеров, то есть совладельцев Корпорации Нуля. Именуемая также иногда «Корпорацией Человека», «Нулевым Синтезом», «Нуль-Корпорацией» или же просто «Нулем», эта вселенская организация монопольно использовала синтез материи, ишед, хеб-сед, производство шунтов, глобальную сеть и даже нулевые порталы. Она же эксплуатировала бытовые и торговые синтезаторы на планетах.

В «частных» синтезаторах можно было производить продукты, напитки, одежду и кое-что из домашней утвари, бытовых приборов, игрушек, посуды и так далее. В некоторых — даже мебель. «Коммерческие» предназначались для того же самого, но уже в «потребительских» масштабах, то есть для работы с большими партиями или более габаритными товарами.

«Промышленные» синтезаторы, размещавшиеся в космосе на планетоидах Корпорации, производили все остальное, вплоть до космических грузовозов, а надо заметить, что космические грузовозы, в данном случае, Катрину совершенно не интересовали.

В течение первых минут, прошедших после убийства, Кэти тщательно обыскала и заперла дом, стащила трупы в гараж, выбросила провонявшую за время марш-броска охотничью мужскую одежду, приняла ванну, вымыла и расчесала волосы. Потом она вошла в комнату, где стоял «домашний» синтезатор (это был кабинет отца семейства), и привычным уже способом «взломала» электрическую машину с помощью карточки хозяина дома.

Галопом изучив каталог, она выбрала себе обтягивающий темный костюм с узким, но очень глубоким капюшоном, широкий кожаный пояс, комплект белья, новую сумку, сапожки, длинный вечерний хитон, обнажающий руки и плечи, а также блистающие самоцветами сандалии на высокой шпильке.

Оделась она именно в вечерний хитон и обувь на шпильке, еще раз пересчитала деньги и разложила их аккуратными блоками, связав лентой по несколько пачек. Оставшуюся неровную часть распихала по карманам большой сумки, внутрь которой поместились и все остальные вещи.

К удивлению стороннего наблюдателя, если бы таковой случайно отыскался на тот момент, роскошная дамская сумочка, позаимствованная Кэти у мертвой хозяйки дома, осталась пока совершенно пустой — ни косметика, ни деньги, на даже пластиковые карты не легли на ее узкое замшевое дно.

С серьезным выражением на лице, но в то же время с блистающими глазами, Катрина Бета смело подошла к аппарату и сделала свой финальный заказ.

Гладкоствольные ружья, собранные и заряженные, лежали на кровати, готовые к применению в случае неожиданных обстоятельств. Однако теперь, думала Катрина, они уже не нужны. В отличие от торговой зоны в космопентере «Аякс-Демархия», за ней сейчас не наблюдала служба безопасности транспортной компании. Поэтому, ничуть не стесняясь, Кэти взломала машинный код в последний раз за этот стремительный день, и после непродолжительногожужжания в емкости синтезатора лежал, посверкивая полированными гранями, хищный корпус классической «Правительственной модели». С ребристой рукоятью-курком, тусклым блеском никелированной пластины, хищным оскалом дульного среза и тяжелым браслетом защелки. Более красивой и совершенной вещи Кэти, пожалуй, не видела никогда. В миллионолетнем наручном бластере не имелось ни одной лишней детали, голая функциональность сочеталась в нем со сдержанной красотой, а ужасающая мощь — с простотой и четкостью линий. Перед девушкой покоилось настоящее воплощение смерти.

Лучевой эстимет, он же бластер-перчатка, немного похожий на рыцарский наруч из немыслимо далекого земного средневековья, являлся штатным оружием правительственных войск и спецподразделений Нуль-Корпорации. Сунув кисть в браслет защелки, Кэти свела его края на запястье, тем самым пробуждая эстимет к жизни. Тонкая ткань и мягкие пластиковые «капканы» тут же оплели ей предплечье — крепко, но почти невесомо. Правая рука оказалась как будто в длинной стальной перчатке с пластиной, идущей от локтя к костяшкам кулака. «Привет», — сказала тогда Катрина и, ослепительно улыбнувшись старому другу, повела перчаткой перед собой. Индикатор заряда вспыхнул: только что созданный пистолет был полон энергии для убийства.

Тело 2 ТИМ АМБЛЕР, ОКРУГ ГОШАЛЬ

Искусственное Мироздание. Кластер Шакрам. Планета-яйцо Торватин. Окрестности Семенхары.

Вопреки мнению Катрины Беты, Искусственное Мироздание, в просторечии именуемое своими обитателями Корпорацией Нулевого Синтеза или Корпорацией Нуля, вовсе не было вселенной насильников, садистов, рабовладельцев и массовых извращенцев. По большому счёту оно было всего лишь вселенной массовых потребителей.

Просто наличие в арсенале доступных человечеству технологий таких товаров, как бессмертие и синтез материи, делали потребление… более полным, наверное. Во всяком случае, нечто подобное заявили бы Катрине маркетологи Нуль-Корпорации в ответ на подобный вопрос, случись ей встретить их на бескрайних просторах штампованных вселенных.

У программных клонов, и прежде всего у самой Катрины Беты, на этот счет имелось собственное, весьма специфическое мнение, озвучить которое возможно было с использованием жесткого сленга и некоторых не вполне приличных идеоматических оборотов.

Но мнение клонов, разумеется, в данном случае никто не спрашивал.

Мнение клонов не спрашивали не только потому, что они после инициации в искусственных телах являлись «агнатами», то есть должниками Нуль-Корпорации за произведенное авансом «коммерческое» воскрешение, а прежде всего потому, что программные клоны с точки зрения среднестатистического жителя Континиума Корпорации считались слишком юными существами для умудренного прожитым миллиардом лет Искусственного Мироздания. А юность, как известно, очень редко идет рука об руку с мудростью…

В отличие от Кэти и ее подруг, жители кластера Шакрам показались бы неискушенному исследователю опытными и мудрыми, ибо Шакрам считался относительно старым кластером. Сотворенный около миллиона лет тому назад по основному времени Корпорации, Шакрам не являлся одной из самых древних вселенных, однако обычный для миров первой категории «цикл» он давно миновал.

Все кластеры Корпорации переживали четыре основных цикла своего «бытия».

Первый цикл условно назывался «Сотворение».

Под Сотворением понималось проникновение бога-робота в пустоту, создание нового времени и пространства — некой емкости, замкнутой самой на себя для размещения внутри очередной «штампованной» звездной вселенной. Для простоты обозначения такая пространственно-временная емкость называлась «кластер».

Каждый кластер напоминал в геометрическом четырехмерном пространстве поверхность огромного шара. Что для простого обывателя означало: если лететь внутри кластера в любом направлении неизмеримо долго, то в конечном итоге прилетишь в начальную точку.

Каждый кластер развивался по стандартной схеме. Бог-робот размещал в нем галактики и скопления галактик в произвольном порядке (функция «случайность»), рассеивал по ним семена жизни и прокручивал ускоренное время, за которое на каждой из многочисленных обитаемых планет появлялся человек и создавал множество оригинальных языков, культур и цивилизаций.

Это и было «Сотворение».

Сами миры, только что созданные бог-роботом и, соответственно, живущие в ускоренном времени, носили названия, прямо проистекающее из названия цикла. Название более чем прозрачное: «миры Сотворения».

И хотя их физическая и биологическая история в этот период времени проживала миллиарды лет, а история культуры и цивилизации — десятки тысячелетий, по основному летоисчислению Корпорации цикл Сотворения считался самым коротким и занимал от одной до нескольких секунд…

* * *

Второй цикл назывался «Интеграция».

Этот период был более долгим и занимал примерно тысячу лет по счету Нуль-Корпорации.

Начало Интеграции знаменовалось «уравниванием» временных потоков в «новой» вселенной с основным временем Нулевого Синтеза. Над сотворенной звездной системой с ее планетами и их оригинальной культурой зависали космические линкоры, Корпорация выходила на контакт с «изготовленным» ею миром.

Самостийные государства вступали в Торговый союз, превращаясь, таким образом, в сателлитов Корпорации. Исключений тут не существовало. И дело, конечно, заключалось не только в военном превосходстве Нулевого Синтеза над молодыми мирами. Корпорация предлагала жителям бессмертие и синтез материи, читайте — вечность и бесконечное богатство. Кто бы тут устоял? Миры не завоевывались, миры покупались. Членство в Торговом союзе было сладким плодом. За ничего не значащие на первый взгляд обязательства соблюдать мир и признавать администрацию Нуля арбитром при разрешении политических споров молодые государства получали от Корпорации гигантские трансферты — денежные вливания (в валюте Корпорации, разумеется), на которые могли приобретать произведенные в космосе товары.

Трансферты делились на две примерно равные части. Первая часть выплачивалась по числу постоянно проживающих в государстве граждан. Эта часть должна была (теоретически) распределяться между самими гражданами в качестве социальных пособий. Вторую часть (помноженную на различные коэффициенты, такие как площадь государства, обеспеченность ресурсами, уровень дохода населения до Интеграции и т. п.) государство могло расходовать на себя. Сплошь и рядом случались нарушения, коррупция пожирала значительную часть средств, а в тиранических режимах социальная половина трансферта также расходовалась на государственные нужды. Но на общую картину это не влияло. Неуклонно, как собачки на поводке, государства «сотворенных» планет вливались в бесконечную, можно сказать, вселенскую экономику Корпорации.

А далее Интеграция вступала в наиболее интенсивную часть своего развития. Подпитанные из космоса, не ограниченные в ресурсах, получившие новые технологии и избыток рук на рынке труда (вспомните бессмертие), а также относительную социальную стабильность (не забывайте — бесплатные пособия для жителей), молодые государства совершали головокружительный скачок во всех сферах экономической деятельности.

Бурным ростом шло строительство, взрывообразно росло население, совершенствовалась сфера услуг, и на прилавках правил бал фантастический переизбыток дешевых товаров. Именно дешевых, ибо себестоимость молекулярного синтеза по сравнению с привычным производством оказывалась до смешного ничтожна.

Перед молодыми государствами открывались почти неограниченные возможности. Доступ к практически бесплатной электроэнергии, неограниченность любых минеральных, ископаемых и сельскохозяйственных ресурсов. Все — от нефти и металлопроката до строительного леса и алмазов — синтезировалось теперь в Планетоидах Корпорации. И все это было дешево.

Пресная вода и хлеб, чистый воздух и ядерное топливо — ни в чем теперь не возникало недостатка. Однако одной избыточностью ресурсов позитивное влияние на экономику не исчерпывалось. Молодые государства, вступив в Союз, превращались в игроков на глобальном экономическом поле всего Искусственного Мироздания.

Свободная торговля, свободное движение капиталов, простота перемещения товаров, рабочей силы и информации, отмена таможенных пошлин, свободная миграция населения и стандартизация законодательства, бесконечность ресурсов и простота молекулярного синтеза, а также, разумеется, единая валюта, основанная на клоническом эквиваленте, — все это объединяло искусственный космос, превращая его в бесконечный, но притом очень тесный единый рынок. Лик звездной системы менялся…

Народы разных стран и планет в пределах звездной системы принудительно объединялись Нуль-Корпорацией в единое государство с единым правительством для всей системы. Вместо множества государств вдруг появлялось одно — интегрированная федерация, конфедерация или союз. Влияние этого государства на граждан еще более ослабевало.

Прежде всего государства отказывались от налогов. Налоги на прибыль коммерческих предприятий, налоги на доходы жителей, таможенные сборы — все это компенсировалось Нулем. Корпорация увеличивала трансферты, а государства отказывались от системы налоговых сборов и фискальной отчетности. Все это, безусловно, стимулировало частную инициативу и рост предприятий, однако влияние государств существенно уменьшало, ведь исчезал самый сильный рычаг контроля за бизнесом.

Еще более уменьшал влияние государств туризм. Миграция по условиям Торгового союза была абсолютным правом любого обитателя Искусственного Мироздания. Более того, один раз за одну инкарнацию Корпорация оплачивала каждому свободному человеку билет в любую из своих бесконечных вселенных.

Но такой билет «в один конец» только на первый взгляд являлся безобидным бонусом. На практике он приводил к миграции триллионов людей, в основном молодежи, в полную неизвестность в незнакомые миры и вселенные.

Единая валюта также нивелировала могущество молодых государств. Не имея возможности печатать собственные деньги, они лишались возможности существенно воздействовать на собственную финансовую систему.

К подобному результату приводило и единое законодательство. Если в уголовном законе различия можно было сохранить (на разных планетах применялись различные наказания для преступников), то в коммерческом праве подобных «излишеств» Корпорация не допускала. Общие принципы для организации предприятий, общие таможенные правила и общие законы о наемном труде и даже общая регистрационная служба, фиксирующая товарные знаки, патенты и авторские права, все это сужало мощь государства и делало предприятия практически независимыми от локальных госструктур.

К подобному же результату приводило и повсеместное шунтование. Вживление нейроразъемов в мозг только в первые годы Интеграции вызывало предубеждение населения. После того как люди осознавали абсолютную медицинскую безопасность подобной процедуры и в полной мере оценивали все выгоды ультрасовременного технического новшества, в центры по шунтованию выстроились настоящие очереди. Прежде всего шунтование отражалось на скорости получения образования: изучить языки, освоить сложные профессии становилось смехотворным делом. Кроме того, прошунтованных граждан с большим удовольствием принимали на работу транспланетные корпорации. Так что все побочные свойства шунтов (например, контроль перемещения со стороны спецслужб, записи разговоров и так далее) вскоре отодвигались на второй план перед возможностью занять более высокооплачиваемую вакансию и получить возможность реинкарнации.

Взрывообразный рост населения, волны миграции и бурные темпы жилищного, а также коммерческого строительства приводили к логичному результату — кроме единого государства на планете, появлялся еще и единый город.

Вся поверхность молодого мира к концу периода Интеграции превращалась в гигантский мегаполис, соединенный как линиями трансконтинентального метро, проходящего через центр планеты, так и множеством космопортов, соединяющих «интегрированный мир» с другими мирами звездной системы, галактики, кластера и всего Искусственного Мироздания. В небеса рвались немыслимые небоскребы, а на окраинах макрорайонов по поверхности тянулись гигантские малоэтажные здания площадью в миллионы квадратных метров. Фантастические технологии из космоса преображали архитектуру молодого мира почти до неузнаваемости. Урбанистическая симфония растекалась от экватора до полюсов…

Не оставалась без изменений и социальная сфера. Продажа коммерческого бессмертия приводила к быстрому расслоению населения на традиционные для Корпорации классы когнатов и агнатов. Социальные пособия, изначально выплачиваемые Корпорацией каждому жителю, были велики, их с лихвой хватало, чтобы жить в достатке и даже относительной роскоши. Однако для оплаты хеб-седа пособий явно не доставало. В результате все граждане молодых планет прозябали в вечном страхе перед дряхлостью и смертью от старости. И интенсивно работали, стараясь накопить на хеб-сед.

Те, кому это удавалось, становились когнатами, то есть полноправными гражданами со всеми правами свободных избирателей. А те, кому нет, — рабами по социальным контрактам. После смерти от старости они возрождались Корпорацией «в долг» и до отработки своего воскрешения должны были вкалывать на Корпорацию бесплатно. Новый мир становился неотличим от триллионов таких же, созданных до него.

С приходом периода Интеграции в звездных системах происходили и чисто внешние изменения: здесь вступала в силу еще одна особенность корпоративного мироустройства, очень яркая и наглядная. Где-то к середине Интеграции планетарное строительство в молодых мирах неуклонно набирало бешеный темп и выходило в космос. Стремясь увеличить жизненное пространство и уменьшить давление растущего населения, единые правительства, накопившие достаточно денег для подобных акций, заказывали у Нуль-Корпорации дополнительные космические тела.

Лучшим и самым простым вариантом подобного масштабного зодчества почти повсеместно служила «астрономическая скорлупа», то есть тонкая сферическая оболочка, сооружаемая Нуль-Корпорацией вокруг центральной звезды. Системы со многими звездами строили по несколько сфер или объединяли несколько звезд в одну.

Плюсов у оболочечной конструкции имелось много, прежде всего — полная утилизация поверхностью скорлупы энергии центральной звезды, гигантская площадь, а также относительная простота. После возведения скорлупы-сферы система превращалась в замкнутое «космическое яйцо». Большинство изначальных планет системы уничтожалось, дабы избежать повреждений скорлупы в случае столкновения. Оставалась только звезда — и сама оболочка. Континенты и города с разрушенных планет могли перемещаться на скорлупу или воссоздаваться там в виде точных копий.

На этой «строительной» ноте процесс Интеграции завершался. Возведение гигантской скорлупы-сферы отодвигало конец Интеграции на сотни, иногда даже тысячи лет, однако он с неизбежностью наступал. Процесс экономического и политического внедрения молодого мира в единый ареал человечества под флагом Нулевого Синтеза неумолимо подходил к логическому концу, оставляя за собой на месте убогих политически раздробленных планет со слабой экономикой, множеством валют, конфликтов, взаимных обид, языков и культур унифицированную яйцо-сферу единого вселенского механизма.

Таковы были «миры Интеграции».

* * *

Третий цикл носил название «Стабилизация», а проживающие его системы звались «мирами Стабилизации». Этот цикл был еще более длительным и тянулся обычно несколько десятков тысячелетий. Начало Стабилизации традиционно не связано с каким-то отдельным событием, но характеризуется моментом прохождения некого «пика», экстремума, точки кипения, если хотите, за которой дальнейшее интенсивное развитие экономики попросту невозможно.

В какой-то момент своего безумно стремительного развития новый мир — не важно, мир-сфера или обычный планетарный набор вокруг звезд — элементарно переполнялся. Переполнялся всем — населением, количеством выстроенной недвижимости, количеством товаров, способных быть купленными на планете, количеством компаний, оказывающих слуги, количеством денег, необходимых в обороте.

Количество безработных превышало количество работающих, количество разорившихся предпринимателей — количество оставшихся на плаву. Конкуренция оказывалась столь высока, что большинство предприятий просто не выдерживали бешеного темпа при столь минимальных наценках. Но главное — население увеличивалось до такой степени, что людям уже просто негде было жить. Цены на недвижимость и проценты по кредитам покоряли немыслимые вершины, а земля становилась дороже, чем золото, купленное по весу.

Подобная критическая во всех отношениях ситуация выражалась иногда в жестоком экономическом кризисе и массовом разорении рядовых граждан. Но чаще служащим Корпорации удавалось его избежать. Когда экономические показатели развития и численность населения приближались к крайним пределам, Нуль-Корпорация издавала законодательный акт, о переводе бывшего «мира Интеграции» в категорию «миров Стабилизации» с присвоением соответствующего статуса в Торговом союзе.

Получив новую «степень» в классификации миров, бывшая «молодая» система еще раз существенно преображалась. Бывший новый, а ныне чуть постаревший мир проводил жесткую реструктуризацию законодательства, состоящую главным образом в ограничении рождаемости, ограничении для иммигрантов с других миров, ограничении присутствия инопланетных брэндов, введении налогов для инопланетников и налогов на содержание агнатов.

Численность населения начинала падать, напряженность конкуренции — тоже. Одновременно, в связи с переводом мира, прожившего более одной тысячи лет в Торговом Союзе, в стадию Стабилизации, Корпорация увеличивала ему как «постоянному члену» сумму ежемесячных трансфертов. Каждый из рядовых потребителей и все планетарное государство в целом получали больше денег и отгораживались от внешнего мира стеной из ограничительного законодательства. Мир по-прежнему входил в Торговый Союз, мир по-прежнему был доступен для внешних контактов, мир по-прежнему оставался неотъемлемой частью Искусственного Мироздания, однако внезапно для самого себя он становился миром стабильности, чуть более спокойным и чуть менее активным, чем миры на стадии Интеграции.

Впрочем, как это ни странно, начало Стабилизации связывается многими специалистами вовсе не с «критическими» показателями экономики, не с предельной урбанизацией, не с увеличением суммы трансфертов и даже не с Актом о присвоении планете нового космического статуса, а с упадком духовности и культуры.

Упадок этот зарождался все в тех же туризме, рабстве и шунтовании. Появление агнатов, туристическая миграция и быстрое образование через шунт приводили к унификации культурных ценностей. Каждому, кто прошел хеб-сед, каждому, кто переехал из кластера в кластер, каждому, кто получил знания от Сети, вбивались в голову корпоративный язык и часть корпоративной этики.

Единый язык и единый рынок, единые товары и единые деньги, единые новостные каналы и единая информационная Сеть порождали единый способ мышления и одинаковые, как штамповка, мозги обывателей.

То была глобализация в наивысшей из своих форм!

Во время периода Сотворения, изолированно развиваясь в ускоренном бог-роботами времени, планеты порождали различные культуры и цивилизации, однако к концу Интеграции и началу Стабилизации они теряли свою уникальность, превращаясь в похожие друг на друга, сверх урбанизированные города-клоны, покрывающие всю поверхность планеты. В таких городах унифицировались прежде всего деловая и потребительская культура, однако вскоре изменения поедали ржавчиной сами основы человеческой этики.

К началу Стабилизации на планетах умирала такая категория, как семья. Если в первые столетия Интеграции большая часть молодежи, несмотря на обещанное бессмертие, все же вступало в брак в возрасте тридцати-пятидесяти лет, то по прошествии тысячелетия, большинство населения уже имело детей и опыт семейной жизни. Время браков заканчивалось. Тысячелетние старцы и старушки с молодыми телами, выглядящие так же молодо, как собственные, живущие рядом праправнуки и праправнучки, не стремились рожать новых детей. Эта общая тенденция, зародившаяся в «старых» слоях, быстро захватывала и молодежь. Почти никто из жителей уже не стремился заводить семью и плодиться.

Естественный прирост населения сокращался, сходил на нет. Искусственный же прирост в основном заключался в приросте агнатов, людей, не способных в условиях жесткой конкуренции оплатить свой хеб-сед. Законодательство «стабильного мира» ограничивало количество агнатов, за которых владелец-когнат мог не платить налог. В результате все большая и большая часть «воскрешенных в долг» местных жителей вывозилась в другие, более молодые миры.

Планета пустела. Городская застройка все более сокращалась. Титанические здания разрушались и сносились. Средний возраст населения увеличивался. Благосостояние «уцелевших» жителей постоянно росло за счет накоплений.

К моменту завершения периода Стабилизации, примерно через десять-двадцать тысяч лет после ее начала, в планете уже почти невозможно было узнать прежний процветающий, кипящий город эпохи Интеграции. Число постоянных жителей составляло от силы несколько сотен тысяч, большая часть планеты напоминала ухоженный парк или сад. Вместо гигантских небоскребов, оставшихся только в нескольких небольших деловых центрах (назвать их городами не поворачивался язык), поверхность покрывали гигантские ранчо, бунгало, дворцы, замки, виллы, особняки, собранные в элитные деревеньки и села, с зажиточными пенсионерами, почти столь же старыми, как и само членство планеты в Торговом Союзе.

То был уже не мир, а пенсионный рай. Работала здесь только приехавшая с других планет молодежь. Последняя, несмотря на высокие налоги для инопланетников, находила возможным вкалывать в «стабильном мире» за небольшие, но гарантированные деньги, вместо того, чтобы карабкаться по карьерной лестнице вверх в мирах Интеграции, выцарапывая себе право на богатство в суровой битве с многочисленными зубастыми конкурентами.

Подавляющая же часть местных жителей средним возрастом в несколько тысяч лет прожигала накопления и проедала высокое социальное пособие, предусмотренное исключительно для постоянных граждан.

Такова была эра Стабилизации, однако и она по истечении времени завершалась…

* * *

Четвертый цикл не имел названия. Этот, самый большой из всех названных периодов времени обычно именовали «Глубокой стабилизацией» или же «Вторым пенсионным циклом». Однако в литературе, а также в вольных социологических исследованиях, не брезговавших народным сленгом, четвертый цикл именовался «дряхлостью миров».

Для официальных документов имелись условные обозначения, понятные специалистам: «Период Стагнации» или «Постгосударственный Цикл».

И оба названия казались верны в одинаковой степени.

К этому времени все сферы жизнедеятельности планет четвёртого цикла поражал глубокий застой — полное отсутствие развития, торможение всех экономических и социальных процессов. Производство, торговля, частная инициатива, творчество — все становилось неподвижным, как мертвое, затянутое тиной болото.

С политической же точки зрения цикл характеризовался упразднением до сих пор существовавшего на территории планеты единого государства. Иммиграционное законодательство миров четвёртого цикла оказывалось к этому моменту столь жестким, а население столь малым, что считать его Конфедерацией, Федерацией, Республикой или Монархией было уже просто нелогично.

Цикл занимал по времени до сотни тысячелетий. Все это время миры медленно деградировали, а население уменьшалось. Естественный прирост среди когнатов отсутствовал, умершие от старости и не имеющие денег на реинкарнацию вывозились на другие планеты, а миграция из других миров, ограниченная законом, приводила на данную планету только обслуживающий персонал для немногочисленных отелей, курортов, лечебниц, национальных парков и публичных домов. Преимущественно — рабов, очень редко — свободных.

В конце концов, после уменьшения количества постоянно проживающих на планете когнатов (агнатов, разумеется, никто никогда не считал за полноправных жителей) до нескольких тысяч человек, по инициативе Корпорации проводился аукцион, на котором целиком разыгрывалась вся территория планеты.

Если у местных зажиточных пенсионеров хватало средств на выкуп, то планета превращалась из республики «X», например в акционерную компанию «X» с соответствующим списком владельцев.

«Местными» в данном случае могло быть как все население, скинувшееся из личных средств и выкупившее акции новой компании, так и часть населения, наиболее богатая, разумеется. В последнем случае всех, кто «не платил» за собственную планету, могли попросить с нее убраться.

В бывших монархиях всю землю часто выкупал монарх, превращаясь, таким образом, в единственного собственника. С сохранением титула, но… без прав «союзного» государства и, конечно, без прав на получение трансфертов от Нуля. Бывшие подданные, соответственно, выселялись.

Иногда (но очень редко) звездные системы выкупались богачами со стороны, прежде всего — акционерами Нуль-Корпорации или же иными частными компаниями. В случае наличия на планете культурных, архитектурных ценностей, признанных достоянием человечества, а также редкой флоры и фауны, отдельная планета могла быть выкуплена музеями или университетами.

Если же желающих на выкуп не находилось (а их не находилось в большинстве случаев), то сама система отходила в собственность Нуль-Корпорации, а всех жителей-когнатов вместе с их рабами-агнатами выселяли в другие миры с сохранением имущества и прав на повышенное соцпособие (отнимались только земля и недвижимость — за них выплачивалась денежная компенсация).

И после этого все циклы прокручивались снова.

Планетоиды Нулевого Синтеза окружали старую звездную систему силовым полем, снова закручивали вокруг нее кокон времени, увеличивали массу звезды, чтоб увеличить срок ее работы, ускоряли в коконе бег тысячелетий и давали уставшему миру-скорлупе «отдохнуть» примерно миллион лет. На планеты системы выбрасывались особые микроорганизмы, уничтожающие металл, пластик и древние строения. Силовые поля активировали вулканическую деятельность, потопы и сдвиги континентов, а новые «семена жизни» рассеивали по планете новые виды растений и животных. В новом мире возникала новая цивилизация и появлялась новая человеческая раса с оригинальными языком и культурой. История повторялась вновь.

В результате всего в ту самую минуту, когда беглянка Катрина Бета висела в лайнере в космосе над Торватином, обновленная и совершенно не узнаваемая система-яйцо медленно заканчивала свой четвертый цикл, готовая для повторного обновления.

Вечность, таким образом, замыкала круг…

* * *

Для большинства систем-яиц кластера Шакрам вечность сворачивалась в круг уже трижды. И в данный момент это самое «большинство» давным-давно перешагнуло порог Сотворения, пережило бешенный взрыв Интеграции и довольно бодро прошагало по пути Стабилизации. От Стагнации, смерти и нового цикла Шакрам отделяли еще тысячи лет и воля главного инженера системы.

Однако планетарных мегаполисов на большинстве миров кластера уже не существовало.

Шакрам населялся в основном пенсионерами Нуль-Корпорации, как и множество прочих «древних вселенных». Сорок триллионов звезд, две сотни миллиардов галактик — все они стали курортами и домами для престарелых.

Одной из таких звездных систем-яиц являлась FD-345–678, в просторечье именуемая также «Торватином». Некогда система вмещала пять звезд, сто сорок планет и девяносто миллиардов престарелого, множество раз реинкарнированного населения. В один из последних циклов Торватин превратили в сферу.

На Торватине свободно проживало около пяти миллионов человек, что для гигантской космической сферы являлось ничтожной цифрой. С другой стороны, по меркам прочих «пенсионных резерваций» системы FD-345–678, населен Торватин был с избытком, ибо на некоторых мирах-сферах из соседних систем не набиралось и сотни тысяч когнатских «голов».

Одной из таких голов Торватина пять тысяч лет назад стал когнат по имени Тим Амблер, специалист по клонированию.

В тот летний погожий день Тим Амблер выехал на охоту с пятью приятелями-стрелками на болото в поисках жирных мигрирующих стрекоз.

А в это время над их головой примерно в сотне парсек от границы звездной системы Торватин скользил по кластерам из портала в портал межзвездный лайнер «Аякс-Демархия» маршрутом с многоликого, шумного куба Дуат на веселую планету Роза…

Тело 3 ТУТМОС, УДИВИТЕЛЬНЫЙ ЖУРНАЛИСТ

Система-яйцо Торватин. Селение Семенхара.

Казино «Циркус Циркус». Тот же вечер. 19:00.

Три часа спустя на Сехментару рухнула полночь. Последний раз попросив прощения у мертвецов, Кэти выбралась из коттеджа, поймала флаер и, сунув таксисту наличные «души», назвала место следования. Еще в космолайнере она тщательнейшим образом изучила достопримечательности Торватина через Сеть и сейчас назвала искомое учреждение без запинки, твердым, уверенным голосом. Пенсионные «оболочечные планеты» всегда были полны мест для развлечений: санатории и дома отдыха, уютные береговые пляжи, протянувшиеся на тысячи километров, лечебницы и национальные парки, охотничьи угодья и заповедники, корты и стадионы, лыжные трассы и клубы, пивные и рестораны, театры, музеи и «веселые» дома, наконец, присутствовали на любой из них во множестве.

Добравшись до места, Кэти вышла из флаера и подняла голову вверх. Зависшая прямо в воздухе световая надпись играла и переливалась, последовательно сменяя затертые рекламные фразы:

«Господа и дамы, господа и дамы, господа и дамы!

Только в „Циркус-Циркус“ вас ждет исполнение всех желаний!

Спешите видеть!

Спешите поймать удачу!»

Голографическая, цветная, яркая и озвученная убедительными голосами реклама господствовала вокруг, заливала всё пространство. Поморщившись и желая залепить чем-нибудь уши, чтобы не слышать навязчивый речитатив, Катрина стремительно прошла через площадь, цокая каблучками, и столь же стремительно, миновав представительную охрану, вошла в казино.

Здание «Циркус-Циркуса» воистину впечатляло. В своей прошлой жизни (имеются в виду жизни катафрактария Флавия Аэция Каталины, а не господа Гора, наверняка побывавшего во множестве злачных заведений) Кэти никогда не видела ничего подобного. Здание Казино занимало по меньшей мере несколько кварталов и возвышалось над асфальтом мостовой на десять этажей. Всего десять ярусов, но каких! Высота каждого этажа составляла как минимум тридцать метров.

Внутри залы были отделаны настолько роскошно, что у Кэти от восторга просто захватило дух. С потолка свисали сусальное золото и хрусталь, со стен взирали настоящие тканые гобелены, пол блестел полированным мрамором с инкрустированными между плитами полудрагоценными камнями, а с дверей и диванов улыбались красное дерево, меха и кожа.

Персонал в ливреях разгуливал между золоченых столов и игровых аппаратов, инкрустированных литым серебром, повсюду звучала музыка, фланировали полуобнаженные хохочущие общительницы-агнатки и шикарно выглядящие джентльмены, в которых с ее способностями тшеди (по сиянию шунта) без труда можно было разглядеть переодетых красавцев-агнатов. И те, и другие, поняла Кэти, специально нанимались администрацией казино для массовки.

Несмотря на достаточно ранний час (всего семь вечера), в заведении хватало и настоящих гостей, в основном богатых местных пенсионеров. Прилипли к «одноруким бандитам» напряженные фигурки игроков в чет-нечет, а в центре зала над зеленым сукном небольшими компаниями, в основном по парам или по четверкам со своими дамами, суетились игроки в бильярд, картежники за широкими столами, немногочисленные пока почитатели рулетки и прочие, и прочие, и прочие. Толпы и ажиотажа пока не было, но Катрина прекрасно знала: чуть позже людей станет больше, прибавится общительниц и подсаженных игроков-агнатов.

План комиссара Йенга, который они повторяли в экуменополисе Дуат множество раз, обсуждая ее высадку в игровом кластере Габриэля Бруно, выглядел просто. «Обрати на себя внимание нашего врага, — говорил он ей, — но так, чтобы не попасться на глаза полиции».

Катрина Бета должна была объявится в игровом кластере Роза в самый разгар туристического сезона, в конце месяца Фармутин, месяца, в котором основная масса работающих когнатов отправлялась в отпуска. По большому счету сезон уже начался, хотя до пика, разумеется, оставалось ещё далеко. Тем не менее на курортные, игровые и развлекательные звездные системы массой повалили туристы, первые группы которых, сколоченные в густонаселенных кластерах-городах, высаживались в кластерах-музеях, в детских кластерах-парках, в охотничьих кластерах, в кластерах-борделях, в кластерах-казино или в кластерах-угодьях, подобных зажравшемуся пенсионному Торватину.

Суть собственного плана Катрины Беты заключалась в том, что сезон отпусков гордо шествовал не только по игровому кластеру Габриэля Бруно, но и по всем подобным ему мирам Нулевого Синтеза, ориентированным на досуг. Торватин славился не так, как Роза, однако он являлся «старой» планетой, а потому собственные казино, пляжи, отели на нем имелись в избытке, учитывая ничтожное число местного населения. Разумеется, это был другой мир, да что там — другой кластер, сиречь другая вселенная, и все же изначальный план лысоватого хитреца Йенга вполне подходил для личных целей беглой рабыни, которые она ставила пред собой в новых, изменившихся обстоятельствах.

«Циркус-Циркус» принадлежал Габриэлю, чья сеть игровых заведений опутала собой множество систем. «А значит, — мысленно повторила Катрина, — начать можно и здесь». Вопрос состоял в ином: как обратить на себя внимание Габриэля и не попасться полицаям? Сидя с Йенгом в кабинете, об этом было легко рассуждать, но в месте действия ситуация просматривалась совершенно иначе. Впрочем, муниципальных охранников в здании частного казино как раз не наблюдалось.

Покачивая бедрами, Катрина неторопливо проплыла к барной стойке, облокотилась на каменную столешницу, заказала немного алкогольного морса и обиняком поинтересовалась о «феномене отсутствия полицейских» у ближайшего скучающего лентяя. Дыхнув перегаром, тот пояснил ей, с интересом поглядывая на великолепный бюст и не закрытые хитоном стройные бедра девушки, что в частных казино полиции нет и быть не может в принципе, поскольку безопасность внутри заведений обеспечивают лицензированные охранники, нанятые владельцами игровых зон. Полиция прибывает только по требованию владельцев заведения, и никак иначе. Все, что происходит внутри, легавых интересует меньше, чем деньги, которые казино отстегивает местному колонелю ежемесячно, причем щедрой рукой.

«Вот в чем дело! — усмехнулась про себя Катрина. — Йенг, очевидно, знал про специфический симбиоз карательных органов и игровых заведений!» Ну что ж, жаловаться на неё в полицию Габриэль явно не побежит. Хотя, конечно, всё зависит от того, насколько сильно удастся ей тут развернуться…

Девушка любезно поблагодарила собеседника за пояснения, отвернулась и, потягивая ледяной коктейль, не спеша осмотрела огромный зал. «С чего же начать?» — подумала беглянка.

В каком-то смысле план Йенга уже был исполнен. Внимание она привлекла, правда не Габриэля, а местных властей. Инициированной ею вспышкой насилия взбудоражена вся планета-сфера, и теперь, после уничтожения лайнера, жуткого убийства на болотах и вырезанной семьи в пригороде время играло против ее замыслов. Полиция наверняка разослала фотографии девы-убийцы по всем новостным каналам, рыщет по улицам города, высунув язык. Значит, медлить нельзя. Решительно сомкнув брови, Катрина Бета поставила бокал на стойку и потянулась к сумочке, но тут ее намерениям помешали.

— Знаете, я любуюсь вами пять минут, но мне кажется, мы давно знакомы, — неожиданно хрипло заявил сосед по бару, тот самый, что объяснял про полицию в казино, — Сикха, мы нигде с вами не встречались?

Катрина замерла на мгновение, затем оправила сумочку на плече и снова облокотилась на бар, подавшись вперед обнаженным плечом и грудью. Как подсказывала ей урезанная память клона, в далеком прошлом бравый всадник Флавий Аэций Катилина был опытным соблазнителем и избегал подобных банальных вариантов для завязывания разговоров с дамами. Упоминание про давнишнее знакомство казалось стандартной схемой для идиоток. Катрина сдержанно усмехнулась.

— Да! — заявила она уверенно повернув лицо, вдруг ставшее скучающе-томным, к незнакомому собеседнику. Решение изменить изначальный план пришло к ней в голову столь же внезапно, сколь неожиданно прозвучал ее ответ для пьяного соблазнителя. — Определенно, сикх, я вас где-то видела.

Немного пьяный собеседник даже опешил от неожиданного ответа.

— Серьезно? — На мгновение он сорвался с образа, но тут же пришел в себя. — Говорю же, я помню вас, сикха! Вот только имя… Вы ослепительная девушка, а я, дьявол, забыл…

— Катрина.

— Точно! — обрадовался собеседник. — Моя фамилия Химон. Тутмос Химон, ведущий «Новостей текущего часа» с 270-го голографического канала… — Тут он замялся. — Бывший, правда.

— Уволили? — Катрина сочувствующе покивала.

Журналист фыркнул.

— Сам ушел! Эти поганые ублюдки на нашем головидении не дают говорить правду, затыкают всем рты. Где свобода для прессы? Где свобода медиакоммуникаций, знаменитая свобода слова, о которой так много говорят в правительстве Нуль-Корпорации?..

— Разумеется, ублюдки — не то слово, — скрыв улыбку, Катрина неопределенно покачала головой. — Скажите Тутмос, вы часто бываете в этом заведении?

— Да, в основном по уик-эндам. Сегодня среда, но… сегодня я не работаю. В общем, бываю часто.

— И что предпочитаете? Аппараты, рулетка?

— Преимущественно покер. Но пробовал все понемногу.

— Как мило, Тутмос, — Катрина склонила голову. — Меня интересуют разумные игровые аппараты. Я никогда не играла. Поможете мне освоиться?

— Чет-нечет? «Однорукий бандит»?

— Именно!

— Нет ничего проще, сикха… Вот только деньги…

Катрина достала из сумочки свою когнатскую карту («Тим Амблер, округ Гошаль») и помахала ею в воздухе.

— За мой счет, — пояснила она. — Не хочу создавать впечатление подставной агнатки от казино.

— О, сикха! — казалось, последней фразой девушки «клиент» был попросту сражен. В каком-то смысле, учитывая недавнее увольнение молодого человека с головидения, стремительно приближающейся нужды в деньгах, так оно и было. В любом случае ни малейших сомнений в искренности побуждений незнакомой красавицы у бывшего журналиста не осталось, и он жизнерадостно увлек ее к аппаратам. У скучающего крупье по карте Катрины они набрали блестящих жетонов для «однорукого бандита» и подошли к одному из аппаратов.

Кэти сощурила зрачки и щелкнула невидимым тумблером внутри головы. Как всегда после этого вселенная поплыла, а девушка будто рухнула, скользя куда-то в глубины иного мира.

Красное…

Красное…

Красное…

Аппараты представляли собой простейшие, в сущности, механизмы, действие которых основывалось на подборе случайных чисел. В далёком прошлом внутри таких агрегатов стояли лишь механические барабаны, но в мире интеллектуальных машин держатели игорных заведений желали контролировать даже такие вещи, как теория вероятности, удача и случайность.

Везде в казино, за исключением зоны игровых автоматов, таланты Катрины Беты фактически были бесполезны. Ни рулетка, представляющая собой обычное колесо, ни тем более покер не давали ей такой власти над господином случаем и госпожою удачей. Но вот электронный мозг полуразумного «бандита» являлся совсем другим случаем!

Шевельнув воздух, виртуальные нити-щупальца, не видимые ни для кого в этом зале, потянулись к вращающимся барабанам и глубже, за них, к платам и процессорам, управляющим этим мерным вращением…

Бинго!

Мелодично звякнув, аппарат выдал две одинаковых фигуры из трех.

Спутник клонированной красавицы крякнул и выпучил глаза. Затем с некоторым игривым самодовольством посмотрел на свою новую знакомую. По-видимому, с его точки зрения, внезапная удача вознесла его с ничтожного положения никчемного безработного выпивохи на приличную высоту. От произведенного, как ему казалось, эффекта он даже сам себе покивал.

— Отлично! — воскликнул он и тряхнул в воздухе ладонью. — Сегодня нам везет, сикха, обратите внимание. Не везет в карьере, повезет в игре!

— Причем тут слово «нам»? — возразила Катрина. — Играете вы, так играйте. Если выиграете, просто вернете мне начальную ставку. Все что проиграете — мой риск. Я хочу посмотреть и поучиться. Впрочем, не обольщайтесь, если вы начнете много проигрывать, я тут же прекращу меценатство. Идет?

Под победный звон колокольчиков в карман аппарата посыпался их выигрыш — пятнадцать жетонов номиналом по сотне кредитов каждый. Это было более чем неплохо, особенно при игре на чужие деньги.

Тутмос сгреб жетоны одним движением и водрузил их на стойку рядом с собой в виде низкой башенки.

— О чем речь, сикха, — радостно заявил он, — конечно идет. Вы очень устраиваете меня как ученица. Продолжим?

Беглая шлюха пожала плечами и мило улыбнулась.

— Валяйте, господин учитель. Но вы объясните мне правила игры?

— Разумеется! — Тутмос рассмеялся. — Правила очень просты на самом деле. Главный принцип тут таков — много не рисковать и сильно не обнадеживаться. Так, как сейчас, везет на самом деле не всегда. Уверен, сейчася проиграю большую часть нашего выигрыша. Вот смотрите.

Он дернул за рычаг и…

Бинго!!!

Сразу ТРИ одинаковых фигуры застыли перед ним на экране.

— Вот это да! — дёрнулся бывший журналист и недоуменно поскреб потеющий лоб. — Слушайте, а у меня и правда пошла удача. Ну-ка…

Он в третий раз запустил игру и… результат повторился!

Золоченые жетоны снова посыпались в карман аппарата. Но на этот раз их было уже не пятнадцать. ТРИ совпавших картинки утраивали выигрыш. В коробе для победителя лежало на этот раз ровно девяносто жетонов. Сорок пять — за первую тройную победу и сорок пять — за вторую.

Задумчиво и немного отрешенно новый знакомый Катрины Беты выгреб из короба выигрыш и разложил его на стойке. На этот раз башенок получилось гораздо больше.

— Обалдеть… — прошептал он и продолжил задумчиво, неожиданно перейдя на «ты». — Знаешь, если три раза выбить на аппарате по три картинки, то все последующие выигрыши тоже утроятся.

Говоря это, он вновь запустил игру и, практически не следя за движением барабанов, резко дернул рычаг игрового аппарата.

Бинго!!! Три совпавших картинки глядели на него с экрана.

После непродолжительного молчания спутник Катрины нерешительно облизнулся. Пораженный столь быстрой и столь немыслимой удачей, бывший нищий безработный несколько секунд сидел, не двигаясь и взирая на совпавшие картинки на барабанах с непередаваемым выражением на лице. Сидел он с открытым ртом, ибо только что собирался прочесть Катрине лекцию по поводу основ и принципов этой игры. Но теперь, очевидно, лекция отодвигалась на некий задний план, немыслимо далекий — и он продолжил играть.

В короб посыпались жетоны. Сосчитать их уже не представлялось возможным. Если парень говорил правду и после тройного выпадения подряд трех совпавших картинок выигрыш снова утраивался, жетонов в коробе должно было быть ровно двести семьдесят. По сотне душ каждый. Итого, с учетом предыдущих побед триста семьдесят пять. Тридцать семь с половиной тысяч душ за пять минут! Это было славно.

Не давая спутнику опомниться, Катрина, также перейдя на «ты», быстро проговорила:

— Ты и правда везунчик! — Она ему подмигнула: — Попробуем дальше?

И, наклонившись, она сама вдавила кнопку запуска. Ее прекрасная грудь свесилась прямо перед глазами увлеченного игрока, но господин Тутмос, похоже, уже не обращал на женские прелести никакого внимания, поглощенный собственной почти невозможной удачей. Барабаны снова завертелись бешеным хороводом…

— Давай, — сказала Катрина, поймав барабаны на тонкую нитку своего необычного дара. — Жми!

И, как сомнамбула, бывший телеведущий нажал на рычаг.

Ее крик привлек всеобщее внимание. Другие обитатели игрового зала, оторвавшись от собственных занятий, теперь смотрели на них.

«Бинго! Бинго!! Бинго!!!» — вот что выдал им аппарат, и с каждым поворотом каждого барабана звон серебряных колокольчиков, сопровождавших выигрыш, звучал, казалось, все громче, переходя в победный набат.

Пафос и желание рисоваться перед красивой и щедрой женщиной все еще жили в уволенном журналисте, однако повторяемость побед как-то незаметно отодвинула роскошную спутницу на второй план. Немного пританцовывая на сиденье, возбужденный своими победами, выпивкой и совсем немного — прелестной девушкой, заставившей его сесть за игровой автомат, он сконцентрировался на удаче и на игре. Теперь, в гораздо в большей степени, чем Катрина, его завораживало перемещение картинок на мониторе и возбуждало внезапное внимание окружившей его плотной толпой публики.

Он жал на рычаг!

Раз за разом ставки росли. Журналист не отвлекался ни на что и даже не поворачивал головы. Он стал похож на робота: запустить игру — нажать на рычаг остановки — достать из короба выигрышные жетоны. Те давно уже перестали помещаться на стойке, и он принялся сначала рассовывать их по карманам, а затем складывать в картонную коробку, которую специально для этого поднес крупье.

Как заведенная игрушка, он самозабвенно резался на счастье с «одноруким бандитом», то и дело дергаясь какими-то спазматическими движениями, словно частично парализованный больной.

Кэти осторожно огляделась по сторонам.

Толпа вокруг них все густела, и что-то странное было в ней, в этой толпе. Девушка обратила на это внимание, ведь, в отличие от Тутмоса, увлекшегося игрушкой, она вполне адекватно воспринимала всё, происходившее вокруг.

Как-то незаметно множество игроков покинули комнату автоматов. Двери комнаты закрылись. Вежливо и тактично работники казино приглашали посетителей пройти в другие залы огромного заведения, и в то же время толпа, окружившая их с везучим журналистом, становилась все гуще. Подставные агнаты, рабыни-общительницы и охранники — вот кто рукоплескал удачливому юноше, которого она выбрала своим невольным сообщником!

Глядя сквозь красную пелену виртуального зрения, Кэти вполне четко видела их шунты. Ну что же, это было именно то, в чем она так нуждалась. Все «лишние» люди оставили заведение. Остались только служащие и рабы, хеб-сед которых оплатит работодатель. Момент истины приближался.

* * *

Момент истины настиг их всего тридцать минут спустя. Катрина провела это время, наблюдая за сгущающимися тучами, а Тутмос — за напряженной игрой. Толпа смеялась и рукоплескала, кто-то подливал Тутмосу в бокал алкогольный морс, кто-то восторгался его талантом. Красивую девушку удачливого игрока уже никто не замечал, благо зал полнился другими роскошными секс-агнатками, возможно, не настолько дорогими и отшлифованными производителем, как Кэти, но, безусловно, куда более веселыми и беззаботными на данный момент.

Вдруг восторг и рукоплескания прекратились, словно по единой команде. Когда в очередной раз Тутмос полез в золоченый короб, чтобы достать оттуда свою добычу, крепкая рука начальника охраны легла ему на плечо. Десятки глоток мгновенно замолчали. Десятки улыбок превратились в злорадный оскал.

— Ты слишком увлекся, приятель, — сказал медведеподобный здоровяк. — Мухлюем, а?

Тутмос взглянул на медвежью руку, затравленно огляделся и внезапно судорожно сглотнул, приходя в себя. Только сейчас до него дошел не только смысл, но и возможный результат происходящего.

— Да что вы, — выдавил он, — все по-честному, проверьте. Может быть, я… пойду?

Поджав губы, Катрина тихонько хмыкнула. «Мужчины!» — подумала она. Про свою спутницу журналист даже не вспомнил.

— Двести пятьдесят тройных совпадений подряд? — прорычал тем временем медведеподобный. — По-честному? Э нет, приятель, проверить-то мы проверим, но вот поверим ли?

И резко, сильно, почти незаметно для заторможенной реакции пьяного когната он ударил молодого человека в живот.

Тутмос рухнул, ловя ртом воздух. Лицо его тут же стало пунцовым — охранник, имевший явно модифицированную мускулатуру и утяжеленные стальными сердечниками кости кулака, чуть не сломал его пополам.

«Пожалуй, пришло время вмешаться, — прикинула девушка, — а то забьют бедолагу». Оторвавшись от спинки стула, на котором она сидела все это время, и, постукивая каблучками, что в окружающей тишине звучало почти вызывающе, Катрина Бета вышла в центр образованного телами зрителей круга и встала над поверженным спутником. Хрупкая, высокая, тонкая, с обнаженными плечами и бедром, проступавшим шелковой кожей из выреза коктейльного хитона.

— Остыньте, ребята, — произнесла она ласково и совершенно миролюбиво.

— Что за шлюха? — обратился медведеподобный к окружающим, словно не замечая ее вопроса.

— Сядь, девочка!

— Вот хамье, он с собой еще и сучку свою привел!

— Тише, — Катрина подняла руку. — Я хотела просто привлечь к нам внимание, господа. Мне нужно переговорить с владельцем вашего казино. У вас ведь есть аппарат для внутренней связи? А все выигранные деньги мы с моим другом вернем, я обещаю…

— Вернете?! — начальник охраны наконец-то ее заметил. — Ты думаешь, подстилка, дело тут только в деньгах? Мы — уважаемое заведение и не допускаем у себя подобных вещей! Это значит, пока я лично не вобью твоему «другу» все зубы в темя, мы не закончим, понятно?! А ну села. Села!

Катрина Бета вздохнула. Она честно попыталась сохранить жизни окружающим, в сущности, невиновным людям, однако дальнейшее обсуждение не имело смысла. В следующее мгновение девица прищурилась, и красные щупальца прыгнули во все стороны, виртуальные картинки заполнили помещение целиком. Компьютеры игровых автоматов, осветительные приборы, вентиляция, отопление, сигнальные системы, видеокамеры, рецепторы эмоциональных датчиков за столами игроков в покер, шунты охранников и агнатов — все слилось в ее голове единой аккордом машинной симфонии. Сделать ей это было легко, это являлось привычным, давно уже пройденным этапом ее развития как тшеди-электромагнетика. Детской игрушкой по сравнению со взломом банковских аппаратов.

«Свет!» — произнесла Катрина мысленно, и освещение казино погасло, как будто вырубилось единым тумблером.

«Блокировать двери!» — Стальные полотна дверей, скрывавшиеся за золочеными и деревянными створками, закрыли выходы из помещения казино, превратив «Циркус-Циркус» в бронированную тюрьму.

«Решетки!» — Решетки закрыли все окна. Система «антивор», поставленная Габриэлем на случай экстренного задержания нарушителей порядка, впервые за всю историю казино пришла в действие — однако не на пользу работникам «Циркуса», а, скорее, во зло. Теперь ни одна душа не могла выйти отсюда, пока Катрина не закончит дело!

Тем временем вокруг нее в полной темноте загорелись индикаторы бластеров. Озираясь и ничего не понимая, охранники обнажили оружие, готовые пристрелить всякого, кто проявит агрессию или напугает их резким движением в этом царстве искусственной ночи.

«Бластерам — спать!» — только и сказала Катрина.

Могучие лучевые пистолеты, повинуясь ее команде, уснули мгновенно, превратившись в никчемные куски пластика и металла, с активной энергетической батареей, но с не убираемым программным блоком внутри маленького электронного мозга.

Не спеша, под слабые оханья растерявшихся в абсолютной темноте мужчин и повизгивания паникующих во тьме женщин-агнаток, Катрина сняла с плеча крохотную дамскую сумочку. Вместо косметики, вместо зеркала и помады весь объем этой модной глянцевой сумки занимала знаменитая Правительственная модель, пистолет-перчатка с огнедышащей батареей.

В отличие от ослепших в темноте людей, Кэти видела все отчетливо и ярко — своим виртуальным зрением в темно-красных тонах. Каждый шунт и каждый аппарат, оснащённые управляющей электроникой, показывали графическими штрихами расположение тел и корпусов, находившихся под их контролем, так что в мозгу Катрины легко угадывались их очертания. Перед ней возникли картинки векторной графики, словно нарисованные умелым дизайнером на трехмерном голографическом мониторе.

«Только в „Циркус-Циркус“ вас ждет исполнение всех желаний! Спешите видеть, спешите поймать удачу!» — по-прежнему орала реклама на улице.

«Спешите видеть, — подумала Катрина, — вот главное пожелание этого дня для всех, кто стоит вокруг». С коротким щелчком наручный бластер защелкнулся на запястье. Стальная перчатка оплела руку, став продолжением тела и продолжением разума. Кэти спустила предохранитель.

Первым от ее выстрела слетела голова медвеподобного начальника местной охраны. Срезанная с плеч, она упала на один из барабанов рулетки. Увидев в отблеске выстрела падающую голову с вытаращенными от удивления глазами, люди метнулись в стороны, окончательно ослепшие от обжигающей сетчатку глаз вспышки в темноте. Спотыкаясь и падая, толпа по памяти устремилась к выходам, натыкаясь на столы, стулья, друг на друга и истошно вопя.

Но, пресекая их бегство, луч бластера начал плавное движение сквозь визжащие и воющие от ужаса человеческие тела…

Казино «Циркус-Циркус». Зал автоматов.

Пять минут после бойни.

— Свет! — истошно, но беззвучно прокричала Катрина, и, подчинившись стальной струне ее голоса, лампы вспыхнули неоновыми лучами.

— Камеры! — И трубочки видеонаблюдения закружили головами по залу, разглядывая картину умопомрачительной огненной резни. Паленое мясо испаряло в воздух запах сожженной плоти.

Ну что же, теперь внимание Габриэля Бруно она наверняка привлекла. Осталось только идентифицироваться.

Повернувшись к одной из камер, Кэтрин уставилась в объектив пронзительным взглядом. Бриллианты восхитительных глаз роскошной агнатки смотрели сейчас из-под длинных ресниц не с лаской, как учили наложниц в школе, а рвались языками пламени из жерла огнедышащей домны. Ей требовалось произнести всего пару слов.

— Здравствуйте, Габриэль… — прошептала Катрина в зрачок видеонаблюдения. Пусть они не услышат ее шепота. Но по губам — прочитают.

— Вам привет от мертвого Эливинера… — она ткнула указательным пальцем прямо в электронный зрачок. — Я — его Мщение! И я приду за тобой… — Голос, кричащий заученную еще в центре ССБ фразу, поддержанную жаром собственного сердца и собственной клокочущей в глотке ненавистью, сорвался на рык: — Я! ПРИДУ! ЗА ТОБОЙ!

Цифровые камеры слизнули с ее профиля и анфаса последние капли отраженного света, и сигнал помчался по силиконовым нитям к центру хранения информации. Все — дальнейшее представление уже не имело смысла.

Закрыв глаза на одно мгновение, Катрина снова вызвала алое покрывало, набросив его на окружающий мир. Движение байтов как волной прошлось по компьютерам видеокамер, затем все стихло.

В свете ярких ламп посреди искорёженного и сожжённого казино островком нетронутости выделялось сохранившееся колесо рулетки с оторванной головой начальника охраны, уютно успокоившейся на его краю, словно шарик на выигрышном номере.

«Действительно, бинго!» — устало подумала Катрина.

Содрав с руки бластер, девушка засунула его в сумочку, пошатываясь подошла к игровым аппаратам и, порывшись в дымящейся горе трупов, вытащила оттуда своего недавнего ухажера.

— Ну что, журналист Тутмос Химон, ты живой? — поинтересовалась она совершенно будничным тоном. Парень взглянул на нее расширенными от ужаса глазами.

— Ты… Вы… — только и смог вымолвить он.

— Расслабься! — отмахнулась Катрина и, схватив плотно сбитого высокого собеседника одной рукой за пояс, как надувную игрушку, летучей походкой вышла из зала, постукивая каблуками.

Далеко за стенами казино визгом залились сирены…

Тело 4 СТАРИНА ГЕБ, ВОЗБУЖДЕННЫЙ И НЕИСТОВЫЙ

Искусственное Мироздание. Кластер Роза. Следующий день.

— Ну что за шлюха! — возопил господь Геб, оторвавшись от экрана видеофона.

Когда два часа назад личный секретарь-агнат предложил ему ознакомиться с видеозаписью чрезвычайного происшествия в далеком провинциальном кластере, на одной из планет которого располагалось небольшое казино Габриэля, хапи Бруно сначала даже слушать не стал и выгнал секретаря вон, едва не настучав по шее. Геб владел сотнями тысяч роскошных игорных заведений во множестве пенсионных кластеров, и судьба единственного казино, за исключением разве что нескольких гигантских игровых клубов в любимом кластере Роза, постоянной резиденции и главном домене, его совершенно не интересовала. Однако секретарь несмело вернулся и, превозмогая панический ужас перед господином, настоял на ознакомлении с информацией.

В результате Геб просмотрел видеозапись несколько раз, затем впал в абсолютнейший ступор. Когда он пришел в себя, то трехэтажно выматерился, вызвал Рукса с Артели и просмотрел запись еще раз уже с подельниками. А потом завалился в кровать с острым несварением желудка и угрозой кровоизлияния в мозг.

Тело Габриэля, которое он эксплуатировал последние сто сорок лет, казалось староватым. И хотя в нормальных условиях это тело можно было еще долго эксплуатировать, врачи советовали демиургу Гебу срочно реинкарнироваться во избежание, так сказать, ненужных осложнений. В данную секунду, лежа на диване и схватившись за болевшую голову, Габриэль солидаризировался в этом мнении с дипломированными коновалами на все сто. «Тело нужно определенно менять, — раздраженно думал он, — и хорошо, если получится сделать это по собственной воле. Как бы не помогли…»

Габриэль Бруно еще раз посмотрел на голопроектор.

«…я приду за тобой!» — кричала видеозапись.

От вида шикарной голубоглазой красавицы с точеными чертами лица и идеальной фигурой его едва не перекосило, словно от вида дохлой, полуразложившейся жабы. С усилием Геб отвернулся. Все загадки, мучившие его, теперь оказались разрешены. Все вопросы, которыми он мучил Саймона Рукса, оказались сняты. Клонированная сука выжила, сейчас это стало очевидным фактом. При некотором желании можно было бы предположить во всем происходящем подвох — например, завуалированную операцию ССБ. С тех вполне сталось бы изготовить на какой-нибудь фабрике дубликат Катрины и шантажировать его им, заставив нового клона изображать мертвую Катрину Бету, однако анализ технической стороны случившегося на Шакраме сомнений не оставлял.

Казино Геба разорил не кто иной, как Гор. Хапи Бруно понимал это четко. А значит, Катрина, кричащая ему проклятия с экрана, являлась подлинной, настоящей. Никто, кроме этих двоих, во всем бескрайнем Искусственном Мироздании, размышлял он, просто не в состоянии усыплять бластеры и отключать усилием мысли электропитание роботов и компьютеризированных систем.

Сгорая от ярости, Геб стукнул кулаком по столу. Воистину, сегодня он был зол просто как никогда. Убытки от разгромленного «Циркус-Циркус», сотня убитых охранников да подставных когнатов его нисколько не волновали, но вот агнатка! Сбежавший живой свидетель, ненавидящий его полубог, шепчущий в камеры его имя, имя убийцы Сэта-Эливинера, это просто… немыслимо.

— Но как?.. — шипел Геб сжавшемуся в комок Артели, приподнявшись на диване. — Каким образом эта тварь ускользнула из Шестимирья? Ты что, не мог отследить до конца, пока она не сдохнет?!

— Господин, — задрожал дрессировщик рабынь-наложниц, — господин, я…

— Шлюховод ни при чем, Габриэль, ты знаешь об этом… — Голос Саймона Рукса был тих и очень спокоен. Сам «делатель экстрасенсов» стоял у окна в той же комнате, бледный и сигаретой в руках. — Корабли ССБ или Флота Нуля могли прибыть в Шестимирье с минуты на минуту, смысла оставаться в кластере Сэта, чтобы спровоцировать погоню, не было никакого. Неужели не понимаешь? Мы просто недооценили ее.

— Мы?! — процедил Габриэль, поперхнувшись. — Кажется, здесь только один специалист по инициации тшеди!

— Но зато целых три идиота, — спокойно возразил Эс Си Рукс. — Вероятность того, что сверхдевочка может сбежать из Буцефала, воспользовавшись своим уникальным даром электромагнетика, до последней секунды оставалась достаточно велика. Но мы все втроем проигнорировали подобную возможность, решив, что наш собственный гениальный план безупречен. Мы почили на лаврах, Габриэль, и она нанесла нам удар! Это называют гордыней. Смертный грех, знаешь ли.

— Учить меня вздумал?

— Да упаси бог! В смысле настоящий Бог, который Иешуа, а не ты. Просто… — он помотал головой. — В каком-то смысле подобного следовало ожидать. Вопрос в другом: что нам теперь делать? Итак, беглянка сама себя обнаружила. Прекрасно! Это то, чего ты требовал от меня, не так ли? Что вообще ты собирался делать, если бы я ее отыскал?

— Но ты ее не отыскал, она нашлась сама!

— А есть разница? Ты хотел ее, ты ее получил. Все, результат достигнут! — Саймон всплеснул руками.

Габриэль шумно выдохнул и сел на диване. Раздражение овладевало им все сильней, и, похоже, отлежаться ему уже не удастся. В словах Саймона скрывалась определенная правда, пусть неприятная, но очевидная для каждого из преступных компаньонов.

— Если честно, — неохотно заявил Габриэль, поправляя рукав, — я надеялся, что ты найдешь не Катрину, а её труп или какие-то иные доказательства её гибели. Я не думал, что она выживет.

— То есть плана на случай живой Катрины у тебя нет?!

Геб хлестнул по Саймону злобным взглядом:

— Может, хватит меня пинать, ты, делатель сверхуродов? Мы вместе в одном дерьме, и, если ССБ ее накроет, несладко придется всем! Да и деньги вроде я плачу, а не вы с Артели. В общем, так: есть у вас дельные советы?

Саймон пожал плечами. Раздражение Габриэля с некоторых пор превратилось в его главное развлечение, и потому совершенно удовлетворенным голосом он произнес:

— Ну, вариантов не так много, собственно, всего два. Первый — попробовать поймать Катрину. Дело сложное, как мне представляется. Второй вариант — попробовать с ней договориться. Альтернатива этим двум вариантам — ничего не делать и ждать, что беглянка предпримет сама. Ожидание, впрочем, чревато, ибо в любой момент нашего чудо-электромагнетика может накрыть ССБ, если, конечно, ее уже не накрыли.

— Ты думаешь, шлюшку могли завербовать?

— Нельзя исключать.

— Согласен. Впрочем, даже если она сотрудничает с ССБ, для нас это ничего не меняет. Если убить сучку, пока она на свободе, то единственный свидетель покушения на Сэта-Эливинера окажется мертв, а опасность возмездия — нейтрализована. Акционеры Нуль-Корпорации несут ответственность только за убийства Акционеров Нуль-Корпорации! И смерть какой-то агнатки наверняка сойдет мне с рук, я уверен в этом.

— Значит, надо ловить?

— Значит, так. Полагаю, нужно немедленно выезжать на Шакрам со всеми наличными силами и попробовать ее отыскать.

— Местную полицию привлекаем?

Геб громко расхохотался.

— Я вижу, Саймон, ты ударился головой, — воскликнул он громко. — Совсем из ума выжил? Псы ССБ нас сразу засекут. Никаких полицейских! Оплатить расходы на хеб-седирование всем пострадавшим в «Циркус-Циркусе», взяв подписку о неразглашении, стереть записи, и пусть казино работает, будто ничего не случилось.

В ответ Рукс тоже сверкнул зубами.

— Послушай, Габриэль, твоя дичь — электромагнетик. Сильнейший в Искусственном Мироздании, к тому же бывший бог! Нужно использовать любую возможность, пойми. По договоренности с полицией мы сможем подключить к поиску систему социального контроля. И тогда, где бы она ни оказалась в пределах звездной системы, мы сможем зафиксировать присутствие ее ментальной матрицы. Ты знаешь, полицейская программа учета когнатов считывает личный код с каждого человека, совершающего покупку в магазине, покупающего билет в метро или на космолет или просто проходящего по улице, где установлены стационарные сканеры. Безусловно, Катрина может обманывать электронику, и все же полицейская служба слежения — это дополнительный шанс. Это разумно!

— Ерунда, есть другой вариант, и он проще!

— Интересно было бы послушать. Я весь во внимании.

Габриэль скривился.

— Да все элементарно! — воскликнул он. — Мои аналитики связывались с администрацией Торватина. После недавнего падения лайнера космические терминалы на планете закрыты, парковка межзвездного транспорта запрещена. Никто не прибывал и не улетал с планеты-сферы целые сутки, это запрещено до окончания предварительного расследования катастрофы. Ты понимаешь? Покинуть планету стерва не могла, она все еще там! Что ей остается, чтобы сбежать от места бойни в «Циркус-Циркусе»? Только космомобили, планетарные флаеры, не способные к космическим перелетам! Берем среднюю скорость такого аппарата в атмосфере — примерно триста километров в час — и умножаем на истекшее время. Получается, — Геб прищурился и быстро прикинул в уме, — получается круглый участок всего в шестьсот километров в радиусе. И то, если ей удалось мчаться по прямой.

— Я что-то не улавливаю смысл. Габриэль, ты хочешь…

— Именно! ПРО-ЧЕ-САТЬ.

— Но это же, — тут уже напрягся Саймон и раздраженно помотал головой, — это же без малого полтора миллиона квадратных километров городской застройки, парков и лесов. Жилые кварталы, зеленые насаждения, курортные зоны, да что там! Это кусок планеты размером с добрый континент. Ты в своем уме? На участке проживают сотни тысяч когнатов.

— Мы сделаем это за несколько часов, Саймон! Подумай, все просто. Несколько сотен подготовленных команд, таких, как агнатский спецназ с моего кластера. На каждой из моих частных планет — по несколько десятков тысяч таких военных-рабов! Рабы-гладиаторы, рабы-телохранители, рабы-солдаты. Настоящая армия, плюс несколько сот кораблей. Высаживаемся, блокируем район по периметру и с орбиты. Никого не впускаем и не выпускаем. Затем отдельными группами прочесываем осажденную зону район за районом. Возможно, сучка и сможет управляться с компьютерами, но с приборами, лишенными мозгов, ей не совладать. Пока власти среагируют…

— Бред! — Саймон выругался, он смотрел на Геба, как на умалишенного. — Ты хочешь провести силовую акцию на богатой пенсионной планете? — переспросил он, не веря своим ушам.

— А тебе что, впервые вторгаться с собственными рабами на территорию, где обитают свободные граждане Нуля?

— Я делал подобное много раз, только на удаленных кластерах… но здесь, в курортной системе для пенсионеров?! Нет-нет, Габриэль, такое нам с рук не сойдет. И потом… На кампанию с захватом вселенной Эливинера уже потрачены сумасшедшие деньги. Сказать тебе, во что обойдется штраф Совета Акционеров за подобное хулиганство?

Геб мотнул головой.

— Ерунда, причем тут штраф? — воскликнул он с силой. — Допустим, к черту моих гладиаторов, мы ведь можем действовать через подставные агентства охотников за головами. Никто не узнает, зачем они рыщут в курортах Торватина до тех пор, пока мы не поймаем шлюху. Как тебе эта идея?

Саймон задумался.

— Ну что ж, это уже лучше, — произнес он наконец. — Если заказать охоту на беглую рабыню лицензированным агентствам, то всю операцию можно провести легально, оплатив неустойку от лица агентств местному губернатору. И ты прав — до вмешательства ССБ никто не узнает наших имен.

— А когда ССБ узнает, наши имена уже не будут иметь значения. Агнатку поймать — вот что главное! Придраться к охоте на беглую девку они не смогут — это законно. А отвечать, на кого и зачем охотился на пенсионной планете Акционер Корпорации, я им не обязан, не вышли рылом… Как думаешь, пары сотен боевых групп будет достаточно, чтобы взять эту тварь?

Саймон пожал плечами. Теперь, когда он мысленно согласился с планом и возражений замыслу Габриэля не осталось, он мог размышлять над конкретными деталями.

— Сколько человек ты полагаешь формировать в группы?

— Как минимум по тридцать-сорок подготовленных стрелков на двух боевых катерах. По одной такой группе — на каждый большой микрорайон, прилегающий к зоне «Циркус-Циркуса».

— Ого, а полиция?

— Агентства лицензированные, полиция сидит на откатах. Успокойся, они договорятся с местными легавыми сами, нам даже незачем светиться. Ну что, друг мой, приступим к травле этой течной сучки?

Но «делатель экстрасенсов» все еще сомневался.

— Как-то не по душе мне такие вещи, — проговорил он.

— Да бросьте вы, Артели, — обратился Геб к заводчику клонированных проституток. — Как вам идея травли секс-агнатки в курортном кластере, мой вечно печальный друг?

Артели захлопал ресницами.

— О, господин Габриэль, это отличная, возбуждающая идея. Просто гениально придумано!

Геб посмотрел на Артели почему-то с отвращением и двусмысленно покачал головой.

— Похоже, я мог и не спрашивать, — проговорил он, как сплюнул. — Ну что ж, господа, в таком случае, я собираю своих гончих в свору. Сезон охоты на сук можно считать открытым!

Он снова взглянул на экран.

«Я приду за тобой!» — твердила бешеная девица.

Пожав плечами, Габриэль Бруно отвернулся и взглянул на огромный флот, висящий в небесах над дворцом. Его собственный, частный флот из сотни боевых кораблей с многотысячным экипажем. Беглая агнатка любит дергать смерть за усы? Она бросила ему вызов? Тонких губ полубога-акционера коснулась едва заметная улыбка. Посмотрим!

«Если отправиться немедленно, — подумал он, — то уже через час, учитывая право демиургов Нуль-Синтеза на свободное перемещение в любой кластер, — без виз и с плевком всем таможенным инспекторам в рожу, — флот может быть уже на Шакраме»…

Геб поправил свою одежду, причесал двумя пальцами короткие усы-щетку и, активировав шунт, вызвал охрану, а также агнатов сопровождения. Затем он вышел из комнаты и, переваливаясь по лестнице, как греющий яйцо пингвин, начал спускаться к скверу, за которым прятался посадочный терминал. Тысячи людей, охранников, слуг и рабов, повинуясь короткой электронной команде, вспыхнувшей в их шунтах от одной мысли господа Геба, бросились со всех концов дворца к многочисленным стоянкам для космических кораблей, разбросанным по обширной резиденции мультитриллионера.

Травля охотницы началась!

Тело 5 БЕГЛАЯ ШЛЮХА КАК ШАНС НА ВЫЖИВАНИЕ

В холле гостинице «Травестина», очень темном из-за портьер, закрывающих высокие окна от уличного света и суеты, длинноногая агнатка с копной пышных шоколадных волос, встав на носочки, потянулась к плечу более высокого спутника.

— Номер на двоих, две кровати раздельно, — шепнула она тихонько своему бледному кавалеру. — Ну, говори, не молчи!

— Номер на двоих, — прохрипел молодой человек и шумно сглотнул, дернув кадыком. Дальнейшие слова из горла не лезли. Совсем недавно спутник шоколадноволосой красавицы (если говорить точнее, как раз до встречи с проклятой красоткой) почитал себя изрядным болтуном и повесой, однако сейчас не мог выдавить ни слова.

«Волнуется», — отметил портье и, полагаясь на обширный опыт, решил поддержать посетителя.

— В нашем распоряжении имеется одиночный полулюкс на первом этаже, — возвестил портье вслух необычайно мудрым голосом, — недорогой, всего пара душ за ночь. Подумайте, это очень выгодное предложение для молодой влюбленной пары. Кровать одна, но полутораспальная, — портье вдруг сцепил ладони и потряс ими напротив груди, — не слишком просторно, зато рядом друг с другом, вы понимаете?

Катрина едва заметно скривилась. Почти утонувшая со своими хрупкими плечами в плаще бывшего журналиста (мужская одежда скрывала брызги крови, покрывавшие ее саму), она снова потянулась к спутнику через нейрошунт. Спутник, впав в легкий ступор от осознания, что может провести ночь в одной кровати с массовым убийцей и террористом, впал в кому окончательно, буквально забыв слова человеческой речи. Искусственный сегмент его нервной системы (шунт глобальной Сети и силиконовая паутина дополнительной сигнальной системы) по-прежнему полностью контролировался Катриной Бетой, но вот биологическая составляющая вдруг выдала сбой. Бывалый репортер Тутмос Химон болтался на грани обморока и держался на ногах исключительно благодаря стальному кулачку своей спутницы, вцепившемуся в пояс несчастного зубастой хваткой медвежьего капкана — такого, который, схлопываясь, перешибает кость.

Катрина злилась. Ее маленькая, почти детская кисть и вправду могла сломать журналисту позвоночник в районе таза, как раз над ремнем, движением указательного и большого пальцев. Более того, за последнюю пару минут девушка уже дважды подумывала: а не сломать ли? Сдерживалась она с огромным трудом.

— Так как вам идея ночной тесноты? — вновь поинтересовался портье, видя нерешительность молодого ценителя дешевых гостиниц. — Всего две души наличными — и номер ваш. Представьте, как будет вам жарко этой ночью!

Кэти представила, как вырывает у портье язык вместе с челюстью, и улыбнулась самой лучшей из своих головокружительных улыбок. Горе-телеведущий по-прежнему отмалчивался и сопел.

— О нет, сикх, — произнесла гостья низким, переливчатым женским контральто, обращаясь к портье, — нам нужно нечто более… комфортабельное. У нас сегодня необычная ночь, нам столько нужно пережить вместе… — И добавила, чуть наклонившись к стойке: — Ты мне зубы не заговаривай, люкс с двойной кроватью у тебя есть?

Глазки портье прищурились, но кивнул он подобострастно. Последняя фраза секс-агнатки насчет «ночь» и «пережить вместе» не вызывала у бывалого служащего сомнений. Улыбнувшись, он еще раз обежал глазами пару и, решив игнорировать наглую шлюшку, вновь обратился к клиенту-мужчине:

— Разумеется, для таких солидных клиентов, как вы… сикх, у нас есть дополнительное предложение… — Рот портье растянулся в широкой улыбке. — Последний этаж, полный люкс, можно сказать, пентхаус — лучшее из того, что может предложить наш отель. Всего пятнадцать душ за царственную роскошь! Огромный бар, три великолепных меблированных комнаты, мраморная ванна со львами и даже портативный нуль-синтезатор. Соглашайтесь.

Катрина, которой надоело играть роль снятой на ночь девочки, еще раз дернула Тутмоса через Сеть, но тот уже не мог не только говорить, но даже просто стоять на ногах. Осознав этот нерадостный факт, беглянка вздохнула, нехотя достала собственную индивидуальную карту и многозначительно возложила предмет на мраморную столешницу. Пусть их гостеприимный хозяин думает что хочет, решила она, в конце концов, им нужно всего лишь скоротать ночь.

— Беру, — заявила она с некоторым раздражением.

Портье, увидев, кто платит за номер, немного опешил.

— Боже, — воскликнул он, автоматически вставляя жетон в маленький сетевой аппарат, скачивая нужную сумму и закачивая ключ-пароль от гостиничного номера, — оплачиваете вы, госпожа? За пентхаус?

— А ты против? — Кэти подняла тонкую бровь.

— Нет, госпожа, — портье опять подобострастно улыбнулся, на этот раз не мужчине, а женщине-клиенту, — я хочу сказать: куда катится мир! Дамы оплачивают гостиничные номера за своих кавалеров. Это же беспредел!

— Это любовь, дурак. Этаж третий?

— Да, сикха, — портье склонился в полупоклоне.

— Пока!

Они с Тутмосом поднялись на лифте, повозившись, открыли дверь с помощью пароля на индивидуальной карте (честное слово, без электронного ключа Катрина или господь Гор справились бы с дверью живее) и, наконец, ввалились в люксовый номер. Мрамор и львы, конечно же, оказались пластиковыми, «три великолепные комнаты» — ничтожно маленькими, а «огромный бар» состоял из пяти бутылок, если считать по стеклянным горлышкам. Работает ли синтезатор материи, было пока неизвестно, однако дряхлый нулевой аппарат с помятым жестяным корпусом и облупленной на углах краской впечатления не производил. Не соврал портье лишь в одном: кровать на самом деле оказалась потрясающей, в смысле — потрясающе крепкой, что же до свежести постельных принадлежностей, то тут Кэти не стала бы ручаться. Впрочем, кавалерист Флавий Аэций Каталина спал в походах на свежем воздухе прямо на траве, сама Катрина, бывало, коротала ночь в дрессировочной клетке школы наложниц, а хапи Гору как богу жаловаться на условия проживания в дешевом отеле было не к лицу.

Единственным, кто мог испытывать подлинный дискомфорт от пребывания в дешевом проститутском номере, оказался спутник беглой секс-агнатки, журналист по имени Тутмос Химон. Чтобы проверить состояние господина Химона, Кэти посадила его на койку, резко тряхнула за плечи, пристально и долго поглядела в лицо, проверив реакцию зрачков — та вроде была, — а затем хлестко, от души заехала по щекам узкой ладошкой наотмашь. Журналист отпрянул в испуге, зато очнулся и уже через мгновение с ненавистью взирал на террористку вполне осознанным взглядом. «Хорошо, — со злорадным удовлетворением заключила девушка. — Удар по роже всегда помогает. Пришел в себя, значит». Она спокойно выпрямилась, сняла с плеч мужской плащ и швырнула его в Тутмосу в лицо:

— Я в ванну, с твоего согласия.

— А?

— Ладно, расслабься. Если будешь убегать — захлопни дверь.

— Куда я теперь?..

— Соображаешь. Давай обсудим, когда я приму душ.

Кэти вошла в ванную комнату, стянула с руки перчатку эстимета, скрываемую ранее длинным рукавом мужского плаща, с наслаждением швырнула наручный пистолет на столик рядом с перламутровой раковиной — но недалеко от себя, чтобы можно было достать в случае опасности. После чего вынула из волос заколки, ополоснула лицо, ладони, достала щетку и стала яростно чистить зубы, одновременно скидывая туфли и расстегивая хитон.

Времени все же оставалось мало, да и Тутмос, оставшийся в одиночестве, ее беспокоил. Хитон соскользнул по телу, скатился к ногам. За ним полетели трусики, бюстгальтер. Беглянка не стала принимать ванну и сразу залезла под душ. Вода была холодной, бодрящей, почти колющей упругими струями. Вымылась девушка быстро, торопливо. И все же волны немыслимого, ни с чем не сравнимого наслаждения, с которым усталое тело принимает потоки холодной, потом горячей и снова обжигающе ледяной воды, облекли ее в восхитительное покрывало из свежести и чистоты. «Ей-богу, — подумала Кэти, — больше, чем пища, сон и победа в драке, мне нужны ванна, зубная щетка и контрастный душ».

Обмотав себя полотенцем, с бластером под мышкой она вернулась к Тутмосу, если честно, подсознательно переживая, что не найдет его в комнате. Причины сбежать у Тутмоса на самом деле имелись, что бы по этому поводу Катрина ни утверждала вслух. Хотя в полиции бывшего журналиста наверняка вывернут наизнанку, подвергнут ментасканированию и прочим ужасам дознавания, альтернатива в виде скоропостижного убийства с угрозой последующего рабства для отработки своего воскрешения была тем еще удовольствием. Гнаться за журналистом по ночным улицам у Кэти не осталось сил. Контрастный душ взбодрил ее, но не настолько, чтобы тут же броситься в кровавое действо ночной погони.

Подельник, по счастью, никуда не исчез. Он сидел на том же месте и, насколько Кэти могла судить, в неизменившейся позе. Если честно, беглянка сама до конца не понимала, зачем взяла с собой несчастного любителя казино. В течение недолгих тридцати минут, пока Тутмос играл и выигрывал в «Циркус-Циркусе», поддерживаемый ее возможностями божества-экстрасенса, Катрина Бета внезапно вспомнила, где слышала его имя — Тутмос Химон — и где видела его лицо. Каким-то немыслимым образом судьба свела ее с тем самым журналистом, который вел новостной репортаж во время полета на лайнере «Аякс-Демархия», репортаж о той самой научной экспедиции, что предрекла миру Торватина преждевременную смерть в пламени гигантского космического взрыва.

Размышлять о причинах увольнения Тутмоса в свете этих новых открытий не имело смысла, — причины были очевидны, ибо истина, поведанная Тутмосом, звучала ужасно. К удивлению Катрины, успевшей ознакомиться с несколькими новостными передачами в доме убитых ею когнатов, после репортажа господина Химона паники среди местного населения не наблюдалось. Более того, информационные передачи словно игнорировали сообщение Тутмоса о катастрофе. Ни имени самого журналиста, ни обсуждения его кошмарного предсказания Кэти не встретила. Впрочем, на Торватине работало несколько тысяч голоканалов, из которых на местные студии приходилось не менее сотни, так что некоторые новости беглянка вполне могла пропустить.

Сейчас в Катрине боролись два простых чувства: жалось к свидетелю собственных преступлений и необходимость его ликвидировать. Катрина знала: в случае смерти Тутмоса несчастному грозят тысячелетия рабства — для отработки нового тела и воскрешения, вернее, перезаписи души. С другой стороны, возиться с Тутмосом у нее не имелось необходимости, с ним требовалось что-то решать. Жалось жалостью, однако, решила она, если прямо сейчас они не найдут с пленником общий язык, бластер не потратит слишком много заряда на еще одну дырку в его голове…

Красавица вошла в комнату тихонько, ступая на пальцах. Обошла Тутмоса, взглянула ему в лицо. Набыченные глаза, поднятые на нее, и вздрогнувшие от переживаний пальцы, после того как взгляд коснулся эстимета в ее руке, не производили положительного впечатления. Кэти осторожно взяла Тутмоса за локоть, заставила подняться, настойчиво, но мягко проводила к креслу, легонько толкнула. Потом сама плюхнулась на стул напротив и откинулась на высокую спинку, заложив одну ногу за другую. Перчатка бластера вновь защелкнулась на запястье, охватив предплечье и кисть. Беседа, таким образом, снова превращалась в допрос.

— Спасибо, — произнесла она очень тихо, чуть улыбнувшись алыми, без всякой помады, искусственно пигментированными губами.

— За что?

Катрина кивнула. Какая никакая, но это была реакция, по крайней мере, пленник мог говорить.

— За то, что помог мне в «Циркусе», — агнатка улыбнулась снова. — За то, что помог мне здесь.

— Я не помогал.

— Уверен?

Вытянув руку, Кэти чуть наклонилась вперёд, подняла эстимет и уперла лазерную мушку бластера прямо в лоб собеседника.

— Если ты не помощник, ты не нужен. Данное умозаключение подводит меня к следующему логическому шагу. Догадываешься, к какому?

Тутмос вздрогнул.

— Убьешь?

— Пока думаю. До тебя я кончала всех, с кем сталкивалась на Торватине. Поголовное бессмертие населения открывает широкие просторы для творчески настроенных убийц — подобных мне не мучает совесть. Когда я высадилась, то встретила шестерых охотников на болотах. Если бы встретила одного — убила бы одного. Встретила бы двадцать человек — убила бы двадцать. Судьбу шестерых мужчин решило всего лишь наличие у них оружия, индивидуальных жетонов и гражданской одежды. Впрочем, на охотничье оружие мне плевать, я бы убила их только за одежду. Улавливаешь суть? В доме, в котором я остановилась в первый день на вашей планете, проживала довольно большая семья — и находился мобильный синтезатор, в котором можно было создать бластер. Успокаивать детей, и смотреть за старушкой мне было недосуг — но мне нужен был лучевой пистолет. Итог, как ты понимаешь, совершенно очевиден — семья мертва и где-то хеб-седируется. Охранники «Циркус-Циркуса», которых я перерезала у тебя на глазах, были вооружены и многочисленны, но их судьба оказалась также определенной простейшим выбором. То же самое и с остальными… — Кэти сделала паузу, снова откинулась на спинку стула и поставила руку с эстиметом вертикально, локтем на колено. — Но ты — другое дело, Тутмос. Ты один и ты безоружен. И ты помог. Поэтому меня мучают сомнения…

— Не убивай.

— Причины? — Катрина оживилась.

— А ты не знаешь? — Тутмос окончательно пришел в себя. Жаждажизни или же жажда денег, которых стоит стандартное воскрешение и новое тело, заставили его мозг усиленно работать. — Ты говоришь, тебя не мучает совесть, — воскликнул бывший репортер, — но ведь техническое воскрешение — это не все. У меня и так нет средств на хеб-сед, я уволен. Если ты убьешь меня сейчас, то следующие несколько тысячелетий я буду агнатом-рабом, отрабатывающим новое тело. Неужели непонятно? И потом, ты ведь ограбила казино, зачем тебе я?

— Ты свидетель.

— Камеры и так тебя засекли!

— Но ты со мной разговаривал. Ты знаешь, куда я пошла и где я остановилась.

Тутмос клацнул зубами, кулаки его напряглись.

Собственных зубов Катрине было жалко, так что она просто щелкнула предохранителем. Журналист намек понял.

Пару секунд они сверлили друг друга взглядом. Наконец Тутмос сдался, осознав полную невозможность сопротивления. Как бы быстро он ни бросился на нее, луч бластера окажется много быстрее. А обращаться с оружием девица умела — достаточно было того, что он видел в казино.

— Пощади… — прошептал он, поникнув плечами и опустив руки между колен. Взгляд его был просящим, но не униженным, твердым.

— Ты пока жив. Выбор зависит вовсе не от моего желания, а от моих возможностей. Я просто не знаю, что с тобой делать.

Тутмос вновь поднял глаза и сокрушенно покачал головой.

— Раз так, то следовало оставить меня в «Циркусе». Зачем ты взяла меня с собой, если не знаешь, что со мной делать?

— Ошиблась. Не знаю, почему. А оставлять тебя в «Циркусе» живым я бы не стала, так что не каркай. Если бы ты остался в «Циркусе», остался бы мертвым — живой очевидец мог проследить, куда я пошла. А убивать не хотелось.

— Так и не убивай! — Тутмос вскинулся. — Какая разница, тогда или сейчас?

Кэти молчала. Упертый в колено бластер безучастно пялился в потолок.

Наконец, внимательно проследив за лицом молодого человека, она медленно кивнула. То, что она видела, нравилось ей. Тутмос был молод, искренен, честен.

Так, по крайней мере, говорила ей его мимика. Нахмуренные брови, сжатый и прямой рот, играющие желваки скул и, главное, гордый взгляд, который он не отвел даже под дулом пистолета, несмотря на явный страх, переполняющий сердце, и общее ужасное положение, не обещающее пощады. Конечно, одних образовательных файлов, которые Кэти скачала со специального сайта Сети, вряд ли достаточно, чтобы считать себя полноценным психологом, однако в данном конкретном случае она не могла рассчитывать на что-то иное. Ведь не договор с ним подписывать, на самом-то деле!

Кроме того, пока она находилась в ванной, он не убежал, а это кое-что значило. Прежде всего, конечно, то, что он ощущал себя виновным. А также то, что он был любопытен. Ведь Тутмос до сих пор не знает про ее дар. И, следовательно, не имеет понятия, каким образом ему удалось выиграть кучу денег в чет-нечет, и почему, а главное, каким образом, были убиты многочисленные охранники в казино. Возможно, из-за него? Ведь это Тутмоса начала избивать охрана, это за него вступилась незнакомая девица, устроив в «Циркусе» настоящую огненную резню. «Ну что же, — подумала Катрина, — любопытство — не порок».

— Живи, — произнесла она, сама удивившись собственному великодушию. — Но ты останешься со мной до утра. У меня уже нет сил куда-то бежать, а отпускать тебя сейчас — просто самоубийство. Согласен?

— Отпустишь утром?

— Точно. Попытаешься уйти раньше — убью.

— И как это будет выглядеть? В смысле как ты собираешься отпустить меня на свободу?

— Элементарно. Свяжу по рукам и ногам, заткну рот кляпом, суну в руки кухонный нож и уйду. Пока развяжешься, я успею оказаться далеко. Еще вариант — я просто оставляю тебя в комнате связанным без ножа в руке. В течение дня приходит консьержка — она вызовет полицию, и тебя освободят. Последний вариант более предпочтителен, поскольку снимет с тебя подозрения по поводу бойни в «Циркусе». Ты сможешь вещать полицейским чистую правду и сваливать все на меня.

— Не слишком гуманные варианты! Консьержка может заявиться в номер и к вечеру.

— Предлагаю то, что имею. Устраивает так?

Тутмос пожал плечами — похоже, предложение его устраивало. Катрина махнула рукой, показывая, что разговор окончен и пленник свободен в пределах номера. Повинуясь ее жесту, Тутмос поплелся в ванну, долго возился, заставляя Кэти, сидящую перед дверью в кресле, вздрагивать в напряженном ожидании, если раздавался шум, и сдерживаться, чтобы не ворваться внутрь. Но все обошлось.

Кровать была одна, и Кэти совершенно не собиралась разделять ее с человеком противоположного пола, пусть даже пленником. Для Тутмоса она очистила угол в той же комнате. Девушка отодвинула мебель, привязала несчастного журналиста веревкой к батарее за руку и убрала из зоны досягаемости все предметы, которые можно использовать для перепиливания или развязывания пут. Нейрошунт пленника Кэти отрезала от Сети, намертво заблокировав все линии выхода и входа. Как есть голый, с одним только пледом и в трусах, Тутмос растянулся вдоль стенки. Не на полу, впрочем, а на матрасе, который Катрина специально для спутника содрала с собственной постели, оставшись лежать на твердом основании кровати под простыней. Подушки также разделили, каждому по одной. Если бы в этот момент к ним в комнату по неизвестной причине поднялся встретивший их на входе портье, он оказался бы сильно удивлен — ни о какой тесноте и интимной близости речь у странной парочки не шла. Шла она совсем о другом.

— Значит, это ты убила всех этих людей? — переспросил Тутмос, после непродолжительного молчания. Поняв, что немедленная расправа ему не грозит, он немного осмелел и, будучи до мозга костей журналистом, решил чуть-чуть разобраться в сложившейся ситуации. — Я имею в виду охотников на болоте и людей в том доме, на окраине города?

— По-моему, я уже говорила.

— Помню. Просто хотел уточнить, уж больно все невероятно складывается. Значит, и падение лайнера «Аякс-Демархия» — твоих рук дело?

— Моих. Может, спать уже будем?

— Прости, я просто хочу понять. Если уж ты не убила меня, то расскажи, чтобы я не умер от любопытства. Что произошло в казино? Зачем ты спасла меня? Или это не было спасением? Я до сих пор не пойму, почему ни один из охранников не стрелял, пока ты резала их лучом бластера? И что случилось со светом? И что за странные слова ты говорила в видеокамеру, перед тем, как мы вышли из Циркуса? А мои выигрыши в чет-нечет, неужели это просто совпадение?

Катрина вздохнула.

День был очень насыщенным. Адреналин хлестал в ее венах каждую минуту каждого часа этого долгого дня. Однако, несмотря на усталость, сон сейчас к ней не шел. Возможно, сказалось перевозбуждение, которое она испытала, убив за сутки, считая пассажиров лайнера, свыше двух сотен человек. Возможно, присутствие в одной комнате человека противоположного пола, от которого, впервые с момента ее рождения в этой вселенной, не исходила опасность, а только запах свежей кожи и молодости — запах мужчины, следовало признаться себе откровенно. Бог Гор и полководец Катилина могли быть самцами сколько угодно, но женское тело, в которое заключили их урезанную память, начинало жить собственной жизнью, ибо человеческий дух, пси-матрица, скопированная с мозга, являлась лишь частью человеческого существа. Другую часть, едва ли не более существенную, составляло само человеческое тело с его химическими реакциями и древними инстинктами, запрограммированными за миллионы лет до создания Корпорации и Нуля.

Возможно, впрочем, Кэти просто захотелось поговорить. За шесть месяцев пребывания в Искусственном Мироздании, — за эти жалких, но в то же время почти бесконечных полгода, — ей почти ни с кем не удавалось пообщаться свободно, на равных, исключая, может быть, загадочную Мерелин Норму Джин Бейкер во время побега из школы для проституток да самого демиурга Сэта во время их недолгого путешествия по кластеру Буцефал.

Как давно это было, подумала Катрина. Словно бы и не было никогда. Ее мудрая спутница Мерелин мертва. Сэт-Эливинер — тоже. Во всей бесконечной искусственной вселенной у нее не осталось никого, кроме… Тутмоса?

— Я расскажу, — удивляясь сама себе, проговорила Катрина. — Только не перебивай и не надейся получить все ответы.

* * *

Некоторое время спустя Тутмос предложил выпить морсу. Кэти поставила кипяток, затем разлила по кружкам дымящуюся жидкость, настоянную прямо в чайнике на неизвестных ей травах. Кэти именовала их про себя наркотическими, но Тутмос, очевидно, полагал иначе. Морсы в Нуль-Корпорации пили все, даже дети, весьма редкие в искусственных кластерах. Морс, скорее всего, являлся общеупотребительным названием для целой массы самых разнообразных напитков. Часть таких напитков была совершенно безобидна и употреблялась со льдом в качестве вечерних и прохладительных, обладая максимум тонизирующим воздействием. Другая часть, содержащая алкоголь, канабис и некоторые более сильные ингредиенты, использовалась в качестве релаксантов и энергетиков. Более слабые из таких «активных» напитков заваривались на травах, более сильные имели сложный химический состав и производились фармацевтическими предприятиями. Сейчас Катрина заваривала обычный травяной настой — один из наиболее слабых и распространенных, предлагавшихся к продаже любым синтетическим аппаратом. Потрясающий, темно-бордовый напиток источал фантастические ароматы — насыщенный, чуть сладковатый запах незнакомых трав разносился по трем комнаткам номера дивным благоуханием, он щекотал Кэти ноздри и будоражил ей кровь.

После рассказа она и ее спутник долго молчали. Тутмос — осмысливая удивительную историю, а хрупкая с виду, но смертоносная девушка — время от времени поглядывая на пистолет.

— Невероятно, — возвестил наконец бывший журналист, — твой рассказ — либо вымысел, записанный в клонированный мозг взбесившимся программистом, либо… лучшая история для репортажа, которую я когда-либо слышал. Настоящий заговор демиургов, надо же! — Тутмос пораженно покачал головой. — Кстати, я слышал об обоих демиургах из твоего рассказа — и о Сэте-Эливинере, и о Гебе-Бруно. Именем господа Сэта названо несколько крупных кластеров в наиболее старой части Искусственного Мироздания, а именем ученого Эливинера — больше сотни университетов в различных частях Нуля. Про господа Геба известно меньше, но я читал про него тоже довольно много — после эпохи «охоты на богов» Геб фигурирует в летописях Сети в качестве примера нового божества-бизнесмена. Считается, что богов старого Пантеона, явившихся с Анубисом с Древней Земли, осталось немного, и Геб, соответственно, стал одним из наиболее известных демиургов-акционеров, не скатившихся в созерцательную меланхолию, но превратившихся в успешных дельцов. Я читал, что Геб несколько раз менял гражданские имена и фамилии, часто менял тела и даже выбирал суррогатных родителей, чтобы перезаписать матрицу в живорожденное тело и как бы появиться на свет заново, получив не только новое имя, но и новую регистрацию в Сети…

— А Гор? Что известно тебе о божестве Мести? — перебила Катрина.

Тутмос задумчиво поскреб подбородок.

— Странный вопрос. Демиург Гор — одна из самых героических фигур сетевого эпоса о технобогах. Мифология Сети посвящает богу Мщения едва ли не больше притч и историй, чем самому Анубису, богу Смерти и учредителю Нуль-Корпорации, однако… Все это довольно старые байки, о Горе давно уже ничего не слышно.

— Как раз со времени «охоты на богов»?

— Хм, вероятно, — Тутмос продолжал чесать подбородок. — Значит, ты полагаешь, что в твоей черепной коробке и правда скрывается божество?

— Не абсолютное божество, а один конкретный божок.

— Значит, божок, — Тутмос кивнул, соглашаясь. — И все же я не пойму одного. Допустим, демиург Геб выкрал матрицу демиурга Гора, воссоздал ее в теле клона-агнатки. Агнатка является генетической копией бога Мести с остатками его памяти, с его ДНК, но противоположного пола. Допустим, по желанию Геба Гор совершает убийство Сэта-Эливинера. После убийства Сэта, на след злоумышленников встает ССБ. Спецслужба ловит агнатку… а после этого ты сбегаешь. Зачем?!

Приподнявшись на локте, Катрина еще раз осмотрела своего спутника с головы до ног. Тот сидел привязанный к батарее, голый и совершенно беззащитный — но при этом задавал вопросы. Как сказал бы комиссар Йенг, то были правильные вопросы, иначе не назовешь.

— Знаешь, я начинаю осознавать, что журналистов надо убивать сразу, — заявила Кэти со странным выражением на лице.

— Чувство юмора у красивой девушки — это хорошо, — кивнул Тутмос. — Так ты мне ответишь?

— Ответ, вероятно, ты знаешь лучше, чем я сама, — Катрина снова откинулась на подушку. — На борту «Аякс-Демархии» я видела твой репортаж о необычном квитировании, перенесшем две взорвавшиеся звезды в систему Ольменат точно в момент взрыва. Вернее, о двух последовательных квитированиях. Мое будущее, скорее всего, напрямую зависит от того, что именно там случилось.

— Ты серьезно?

— А вот теперь ты мне расскажи об этом.

— О чем именно?! — Тутмос удивился. — Все, что я знаю, было в репортаже.

— Меня интересует, какие объекты перенес в Ольменат каждый из нулевых лифтов.

— Вот как… — Тутмос задумался. — Пожалуй, я тебя не обрадую. Мне действительно известно лишь то, что сказано с голоэкрана. Нулевых лифтов, как ты сама знаешь, было зафиксировано два. Первый перенес к Ольменату две взорвавшиеся звезды с некоторым количеством спутников и планет, масса которых уже сгорала в пламени космической вспышки. Второй нулевой лифт не перенес ничего. Ученые рассчитали только саму зону квитирования — пустое пространство цилиндрической формы, со следами чужеродного излучения, межзвездного газа и пыли, отличающихся по составу и характеристикам от космического пространства вокруг Ольмената… Хотя постой! Неферта — ну, помнишь, журналистка, что вела передачу, — рассказывала, что задолго до научной экспедиции, с которой меня отправили делать злополучный репортаж, в районе взрыва пограничники что-то обнаружили. По-моему, мертвого астронавта. В пресс-службе пограничного флота сначала охотно говорили об этом случае нашему репортеру, но потом, чуть позже, всем военным запретили распространяться о найденыше, а нам запретили сообщать об этом случае в новостях. Всю информацию из Сети стерли, ни на сайте пограничников, ни на официальном сайте нашего новостного канала ты не найдешь ничего. Но в архивах студии, у программного директора или репортеров запись должна была сохраниться…

Не слушая его дальше, не поднимаясь с места, Катрина активировала интерфейс. Глаза ее будто подернулись невидимой пленкой. Она все еще смотрела на Тутмоса, но в то же время взгляд ее проходил сквозь него. Перемены с лицом и глазами девушки вдруг показались журналисту настолько внезапными, что он невольно поежился. Контраст между потрясающей притягательностью роскошнотелой агнатки и волчьим взглядом разрушительницы миров выглядел не просто разительным — он вызывал почти мистический ужас и до оторопи пугал.

— Мне нужно название сервера, на котором хранится студийный архив, — проговорила Катрина в воздух, словно издалека.

— Зачем? — Тутмос мотнул головой.

— Чтобы взломать его, разумеется.

Бывший журналист вздохнул и покачал головой:

— Из глобальной Сети архив недоступен, иначе в чем смысл хранения на нем секретной информации? А взламывать ничего не надо, меня уволили только вчера, и, значит, мой пароль еще действует. Но даже если нет… есть Неферта, я попрошу — она поможет. Вот только… лучше сделать это утром. Сейчас, боюсь, она спит.

Катрина моргнула и вынырнула из Сети.

* * *

Спустя семь часов после разговора с Тутмосом Кэти снова моргнула. Ее огромные глаза разверзлись, впуская свет внутрь бездонных синих зрачков, она с наслаждением потянулась и перекатилась со спины на живот. Перед глазами шелк простыни, кусок балдахина и резная спинка в дубовых плашках. За отодвинутой шторой, чуть с краю, виднелись дешевая картина и абажур.

Совершенно умиротворенная, красавица выпростала руку из-под одеяла и, опершись на локоть, хлопнула по настольному коммуникатору.

— Добро утро, сикха, — воскликнула примитивная жестянка, неизвестно каким образом определившая пол ударившего ее человека, — спасибо, что выбрали на эту ночь отель «Травестина». Новых сообщений для вас пока не имеется. Желаете заказать завтрак в номер?

Катрина поморщилась.

— Пожалуй, обойдусь.

— Прекрасно! Тогда мы ожидаем вас в буфете отеля. Для вас приготовлен гармоничный и вкусный завтрак. Буфет работает с шести до одиннадцати утра. Оплата производится по паролям гостиничных номеров. Приятного вам дня, госпожа.

Катрина уткнулась носом в подушку.

— И тебе того же… — Хлопком ладони она выключила динамик.

Вставать и идти за завтраком в буфет ей совершено не улыбалось — много лишних глаз. С другой стороны, заказывать завтрак в номер — тоже не вариант: никто посторонний, в этот утренний час не должен был входить сюда. По крайней мере, пока Тутмос привязан к батарее веревкой. Кстати, как там ее спутник? Катрина повернула голову назад и… вздрогнула от пронзившего ее ужаса — пленника не было на своем месте!

Она засунула руку под подушку, и эстимет оплел ее руку, словно живой. Спрыгнув с кровати, Кэти бросилась в коридор, но тут же осеклась. Бывший журналист, как и был, прямо в трусах, сидел в ближайшей комнате с закрытыми глазами, даже не думая куда-то скрываться. Время от времени его пальцы стучали по виртуальной клавише и трогали невидимую для Катрины мышь: используя свой нейрошунт, Тутмос Химон бродил по Информационной Сети. Первым порывом, Кэти хотела сжечь голову журналиста вместе с мозгом и нейросетью, но, к счастью, сдержалась. В конце концов, если Тутмос решил Кэти сдать, то уже это сделал — информация по каналам СИНК перемещалась со страшной скоростью, адреса открывались мгновенно. Но тогда что? Усевшись на корточки перед своим пленником и свесив вооруженную руку с гладкой коленки, Кэти принялась ждать.

Тутмос вернулся примерно через минуту. Находясь внутри СИНК, он почувствовал, как к его телу кто-то подошел, и решил не искушать судьбу — причем сделал совершенно правильно, ибо терпение у Катрины Беты было невероятно ограниченным. Помассировав глазные яблоки, репортер посмотрел на свою пленительницу и весело подмигнул.

— Хорошие новости, сикха. Я разговаривал сейчас с Нефертой, она кое-что закачала мне на личный адрес.

— Надеюсь, ты не сказал ей, для кого и зачем.

— Обижаете, сикха, — Тутмос еще больше расцвел улыбкой. — У нас, конечно, не ССБ, но репортеры толк в секретности знают.

— И что там?

— Сначала стоит пожрать.

— Ну ты обнаглел, может бластером заехать по твоей морде?

Лицо Тутмоса сразу стало серьезным.

— Я не шучу, — заявил он. — Являясь профессиональным охотником за информацией, сикха, я могу продать ее только за деньги. Лично с вас я готов взять сумму оплаты натурой. Это значит: либо несите завтрак, либо можете меня пристрелить. Поверьте, с завтраком выйдет проще. — На всякий случай журналист заискивающе улыбнулся.

* * *

Как показала практика, Кэти Бета 19–725 была отличным убийцей и, возможно, стала бы отличной любовницей, не зря же ее дрессировали как секс-агнатку. Однако хозяйкой она оказалась отвратительной. С другой стороны, кто бы мог ее этому научить, привив любовь к рачительности, скрупулезности, заботливости и кулинарии? Брак, семья и даже просто дети были неизвестны львиной доле населения Нуль-Корпорации и по определению не могли появиться у бесправных агнатов-рабов.

Тем не менее, ориентируясь скорее на воспоминания Флавия Аэция Катилины, нежели на подсознательные инстинкты своего юного женского тела, Кэти приготовила Тутмосу завтрак — уж как смогла. Что именно заставило ее это сделать, она до сих пор не смогла объяснить, в том числе себе самой. В любой другой ситуации, признавалась себе беглая террористка, она бы выломала пленнику руку вместе с костью, добившись любой информации. Однако Тутмос с некоторых пор вызывал у Кэти весьма неординарные чувства. Лорд и бог под черепной коробкой Катрины Беты реагировали на странную ориентацию своего нового тела без паники, однако считать подобную податливость по отношению к смазливому журналисту естественной для существа с двумя комплектами мужских воспоминаний было решительно невозможно. Впрочем, тело-то у Кэти было женским!

Как бы там ни было, порывшись в реестре старого нуль-синтезатора, того самого, с помятым жестяным корпусом, облупленной краской на углах, но, по счастью, оказавшегося рабочим, Катрина Бета послушно отыскала свежие фрукты, сыр, синтезировала горячий хлеб, лук, десяток дымящихся мясных медальонов, аккуратно разложила все это на паре фарфоровых блюд, нарезав ломтиками и кружками. Затем, глядя, как ее невольный спутник уплетает результат десятиминутных трудов за обе щеки вместе с горячим морсом, она по-настоящему умилилась. «Черт побери, — подумал, вероятно, бог Гор в ее голове, — я все-таки женщина!» Сама Катрина не думала, она любовалась.

При свете дня Тутмос Химон оказался симпатичным молодым человеком. Высокий рост и крепкие плечи дополняли мужественное лицо и львиная, почти рыжая шевелюра. Впрочем, одернула себя девушка, как и в случае с Артели, внешняя привлекательность могла оказаться всего лишь образцом из каталогов хеб-седа. Стоило ли морочить себе голову этой разницей? Что бы ни твердили ей мужские память и разум, женское тело реагировало на Тутмоса соответственно.

Надеясь подавить в себе нездоровые эмоции, Кэти решила заняться делом. Она пододвинула стул, подсела к спутнику и спросила, покусывая губу:

— Ты что-то хотел мне рассказать, Тутмос? Завтрак — на столе; я жду.

— Две вещи, — дожевывая ветчину, журналист оттопырил ладонь вверх, согнув большой, указательный и безымянный пальцы. — Во-первых, Неферта скинула информацию о найденном в зоне второго квитирования астронавте, а во-вторых, точные данные с характеристиками обоих космических взрывов, перенесенных первым квитированием. Есть еще кое-что, но, уже зная твой взрывной темперамент, я расскажу об этом, когда доем, хорошо?

Пропустив последнюю фразу Тутмоса мимо ушей, Катрина удивленно качала головой. Легкость, с которой невольный спутник добыл необходимые сведения, радовала беглянку, однако хранение данных, засекреченных ССБ в архивах провинциального новостного канала, шокировало и смущало.

— Вся эта информация запросто хранилась у вас на студии? — переспросила она.

— Разумеется, ведь мы же делаем новости.

— Я поняла, — Катрину почему-то известие совсем не обрадовало. — Покажешь?

— Уже.

С набитым ртом, а потому по возможности молча, Тутмос активировал интерфейс нейрошунта, вышел в Сеть в раздел личной почты, соединился со стоящим в комнате голопроектором и развернул в воздухе несколько страниц текста с иллюстрациями и столбиками цифр. Активировав свой нейрошунт, Катрина быстро скачала оба подарка, затем внимательно вчиталась. Информация обескураживала.

— Это все? — она подняла взгляд на Тутмоса.

— Чем богаты, — ответил тот, работая челюстями. — Кстати, отличная штука этот нуль-синтезатор. Есть в нашем мире вещи, которые неизменны со временем. Между прочим, ты никогда не задумывалась, почему Корпорация Нуля, имея за плечами миллиард лет развития цивилизации, остается на том же уровне, что и в момент бегства из Естественного Мироздания?

— Честно? Да, меня мучил этот вопрос, — ответила Катрина немного растерянно, погруженная в свои мысли. — Ну и почему?

— Бессмертие! — воскликнул журналист, оседлав, вероятно, свою любимую тему. — Люди, которые живут сейчас, это те же самые существа, что жили в далеком прошлом. О каком прогрессе может идти речь, если состав человечества почти не меняется? Он растет, этот проклятый состав, но никогда не обновляется полностью. Другая причина — нулевой синтез. Наше общество — это общество избыточных ресурсов, мы строим для себя даже кластеры, настоящие звездные вселенные, каждая из которых больше изначального Естественного Мироздания, в котором возникла Древняя Земля. Я уж не говорю о полезных ископаемых, топливе, продуктах питания. Наш уровень развития — тот, которого мы заслуживаем. Какую культуру могут создать бессмертные люди, у которых есть все, причем в избытке? Только такую, как Нуль-Корпорация: культуру выродков, цивилизацию потребления! Взять, например, мой родной Торватин. Это хорошая планета, чистая и ухоженная, на ней процветает природа и построен отличный город, есть все условия для жизни… если бы не одно «но», а именно: клоническое бессмертие и хеб-седы. Наша система повергает в шок, когда начинаешь о ней размышлять: все население Торватина в течение примерно тысячи лет занимается полным бездельем, а затем несколько тысячелетий подряд отрабатывает свое бессмертие по рабским контрактам. Тысячи лет рабства, затем тысячи лет излишеств. И снова, и снова, одно за другим, бесконечная череда реинкарнаций, заполненная бездельем. Понимаешь, весь наш прогресс за миллиард лет существования Нуль-Корпорации сводился к одному — к росту числа и количества потребительских товаров, к коим Правительство Нуль-Корпорации относит даже пространство и время. Мы изначально эксплуатируем вещи, которые считаются совершенными, поскольку достались нам от Анубиса, от творца. Ты знаешь, о чем я говорю: это неразрушимый материал ишед, аппаратура хеб-седа, оборудование для нуль-синтеза, боги-роботы для создания новых вселенных, всеобщая информационная сеть и техника для создания нулевых лифтов, нашей транспортной системы. Я журналист, я читал и видел много разного, подчас невероятного или не имеющего объяснений. И знаешь что? Наши ученые понятия не имеют, как работают четыре предмета, составляющих основу существующей цивилизации! С точки зрения науки нулевой синтез, нулевой лифт, хеб-сед и ишед невозможны! У наших ученых нет не то что математических объяснений, но даже теорий о том, как работают эти вещи, только общефилософская демагогия, детский лепет, сплошная мистика да загадки. Кто-то загнал человечество в Искусственное Мироздание, словно мышей. Этот кто-то дал нам пять волшебных подарков — вечную жизнь в форме реинкарнации, бесконечные ресурсы в форме машин нуль-синтеза и богов-роботов, ишед, порталы, Сеть и… тем самым убил нашу настоящую цивилизацию. Цивилизацию Человека!

Тутмос задумчиво помолчал, потом отодвинул от себя тарелку с недоеденным завтраком. Вероятно, он насытился, или же пропал аппетит.

— Катрина, иногда я думаю, что боги Нуля проводят над нами эксперимент. Самый масштабный эксперимент на свете. Возможно, в этом обмане участвуют не все божества, но самые главные, основные, такие, как Анубис или Сэт-Эливинер, обязаны знать самую суть. К числу великих богов всегда относили и Гора…

— И что же это значит?

— То, что ты можешь знать причину существования Искусственного Мироздания, разве не понимаешь? Столь масштабный эксперимент не может не иметь причины или же цели. Искусственное Мироздание уже давно превышает по своим фактическим размерам Естественное Мироздание, из которого мы пришли — как по количеству звездных систем, так и просто по совокупному пространственному объему, который она занимает. Мы пока младше Естественного Мироздания по возрасту, но это дело наживное, особенно учитывая технологии локального ускорения времени в закрытых кластерах. Я говорю сейчас о другом. Наша цивилизация стагнирует весь миллиард лет существования, с момента создания Анубисом самого первого кластера. У нас ничего не меняется! Растет количество кластеров — это да. Растет население, множится количество товаров и услуг, циклично меняется мода, создаются новые произведения искусства. И это все! Наука не развивается, политическая и социальная системы стоят на месте. Мы те же, что были миллиард лет назад. Зачем?! Ведь это не нужно никому, по крайней мере, никому из жителей Искусственного Мироздания. Но вот боги-акционеры, самые древние из них — другое дело. А значит, если ты и правда бог Гор…

Катрина слушала своего спутника очень внимательно, ход мысли бывшего журналиста наводил ее на определенные размышления, однако выводы, к которым он подводил, ее не устраивали совершенно. Обычный смертный, тщедушный и слабый, со своими «вечными» вопросами о вечности бытия, он был не нужен божеству Гору. Но был ли он нужен ей? Только сейчас в голову Кэти закралась страшная мысль — ведь созданная в клонической колбе взрослой, она, тем не менее, оставалась шестимесячной девственницей и никогда не знала мужчин. В первые дни в проститутской школе сама мысль о соитии вызывала яростное сопротивление катафрактария Катилины, а позже, когда Каталина ушел, погрузившись в глубину ее подсознания, не представилось случая, чтобы…

Девушка яростно помотала головой. Вероятно, если вы делаете на заводе искусственную наложницу, то, кроме знания эротических поз и команд для пси-принуждения, вы должны вложить в ее голову нечто большее — например, вожделение, желание быть с мужчиной. Катрина вздрогнула от страшной догадки. С предательской дрожью в коленях беглянка почувствовала вдруг, что при взгляде на Тутмоса, на его широкое лицо, на глубоко посаженные глаза и на крупные, сильные руки с голубыми прожилками вен у нее теплеет внизу живота. Проклятый организм брал свое!

С этим нужно было что-то делать.

— Ладно, Тутмос, спасибо тебе, — выдавила она через силу. — На самом деле, спасибо. Отныне ты свободен и, самое главное, жив. Уходи!

Тутмос хмыкнул:

— Значит, на этом все кончено? Мои вопросы о смысле Искусственного Мироздания, мои предложения помощи не тронули тебя?

— Дверь там… — Катрина пальцем ткнула себе за спину.

Тутмос сокрушенно опустил голову, затем вскинул глаза и вдруг быстро, с жаром заговорил.

— Мы вместе начали это кровавое дело, Катрина, и вместе за него ответим. Те, кто видел записи видеокамер в «Циркус-Циркусе», знают, что ты вступилась за меня. В бойне охранников могут обвинить нас обоих. Такой красивой женщины, как ты, я не встречал никогда! И если ты позволишь мне остаться…

«Спасибо, — вздохнула Катрина с невиданным облегчением. — Ей-богу, еще немного и я бы не смогла устоять». Вслух она вызывающе рассмеялась.

— Я вижу, ты себе много вообразил, когнат Тутмос. Ты по-прежнему мой пленник, если не хочешь уйти сам, я помогу.

— Катрина, я просто хочу остаться.

— С каких пор я вдруг стала тебе Катриной?

Тутмос осекся.

— Но мы…

Кэти выругалась и, отбросив ногой стул, в два шага оказалась рядом с лепечущим журналистом. Схватила тонкими пальцами своего спутника за воротник — жестко, почти до удушья.

Тутмос был выше Катрины почти на голову и гораздо шире в плечах, однако сомнений, кто именно в этой паре является плотоядным, не возникало. Синие очи блистательной секс-агнатки снова сверкали вечным холодом горных вершин. Едва не ломая ребра, она прижала своего собеседника к стене.

— Нет никаких «нас», Тутмос, ты забылся! Я благодарна тебе за помощь, но это все.

— Я не был бы лишним.

— Ты лишний уже.

— Кто это сказал?

Катрина почти зарычала, приподняв своего поклонника за шею над полом, протащив волоком по обоям.

— Это сказала я, пойми! Я пытаюсь тебя защитить.

— Отправляя в лапы к полицейским? — Тутмос захрипел. — Спасибо, вот это помощь!

— Ты думаешь, мне будет легче, если ты пойдешь в полицию? Нет. Но так будет легче тебе. Расскажешь им, и тебе поверят.

— Ерунда, ты не понимаешь. Если помнишь, я не дорассказал тебе еще кое-что. Астронавт-найденыш и характеристики квитирования — это интересно, но они вовсе не главная моя новость. По всем каналам передают, что Семенхару по радиусу в шестьсот километров окружили наемники, подряженные одним из демиургов-акционеров. Имя его не сообщается до конца операции, но нам с тобой, я думаю, несложно догадаться, кто это такой. От властей уже получено официальное разрешение на зачистку зоны внутри городского периметра. Все перекрыто! У меня на студии — беспредел, сведения о нарушениях и превышении прав со стороны хедхантеров и наемников идут со всех районов. В редакции новостных программ творится полный хаос!

Разумеется, это несколько меняло картину. Отпустив воротник горе-репортера, Кэти отступила на шаг.

Тяжелое мужское тело с грохотом повалилось наземь. Очевидно, легкое удушение подействовало на почитателя ее красоты отрезвляюще — по крайней мере, влюбленным его взгляд уже не казался.

— Так ты звонил не только Неферте, но и в редакцию новостных программ? — Катрина внимательно смотрела на Тутмоса.

— Только предупредил, что не приду сегодня за расчетом… — Репортер тяжело дышал, однако смущенным или растерянным не казался, скорее раздосадованным и злым. — Так вот, в редакции говорят, что наемники будут прочесывать весь город спустя примерно сутки, как только закончат подготовительный этап и распределятся по поисковым командам.

Катрина в ответ лишь усмехнулась.

— Пусть попробуют!

— С ума сошла?! — Спутник воззрился на нее расширенными глазами. — Неферта говорит, что будут искать с тепловизорами и уловителями шунтов. Думаешь, не найдут?

На пару секунд беглая проститутка задумалась.

— Ваш город будут прочесывать до тех пор, пока меня не поймают или пока не убедятся, что я сбежала или мертва, — отрешенно проговорила она. — А раз так, то они должны меня найти, иначе покоя вам не будет. Пусть возьмут меня, потом я попробую прорваться через периметр.

— Ты сумасшедшая! — скривившись, выдавил из себя журналист. Злость в его взгляде пропала, однако большего, чем собственная жизнь и свобода, он от Катрины уже не хотел. — Быть пойманной, а потом сбежать от целой армии невозможно, а впрочем, — тут журналист вспомнил «Циркус-Циркус», — а впрочем, дело твое… Но что будет со мной? Минуту назад я действительно хотел бежать вместе с тобой, но раз так…

— Ты, Тутмос, спрячешься. Я скрою тебя от Сети, а с тепловизорами что-нибудь придумаем.

С этими словами Катрина поднялась и, смерив Тутмоса снизу вверх быстрым, словно бы оценивающим габариты взглядом, направилась в комнату с синтезатором.

— Ты куда? — закричал ей вслед Тутмос.

— За льдом, — донеслось из-за открытой двери.

Тутмос скользнул глазами по прозрачному экрану небольшого холодильного шкафа рядом с опрокинутым столиком, где он только что ел. Со дня заезда, а именно со вчерашнего вечера, там стояли различные прохладительные напитки, шампанское, а также серебрилось стальное ведерко для льда. Нечто, похожее на хрусталь, играло в нем мутными переливами.

— Но у нас есть лед, — прошептал репортер очень тихо и, неуклюже поднявшись, резво заковылял к синтезатору.

В соседней комнате Кэти склонилась над аппаратом. Смотрела она на Тутмоса хмуро. Взгляд девы-убийцы не был жестким или суровым, просто смотрела она словно бы сквозь него. Опять.

Тутмос вздрогнул.

— Но у нас есть лед, — снова повторил он.

— Нет, — ответила девушка еле слышно. — Льда у нас нет, поверь.

— Желаете заказать что-нибудь, сикха? — в то же мгновение вежливо спросила машина.

— Мне нужен гражданский скафандр для подводных исследований с хорошей теплоизоляцией и пищевой лед, — ответила Катрина кратко.

— По гражданскому скафандру заказ принят, — ответила машина, — однако по льду, сикха, уточните объем. Бокал, ведерко для шампанского, чаша для пунша?

— Ванна. Мне необходим объем льда на одну чугунную ванну, в которую поместится человек.

— О, госпожа любит закаливание? — умилился синтетический голос.

— Нет, — ответила Кэти скромно, вновь смерив Тутмоса оценивающим взглядом с головы до пят, — скорее, госпожа не любит теплых мужчин. Выполняй!

Тело 6 ОХОТА НА СУК

Система-яйцо Торватин.

Таун-хаус «Большой капитанский». Три часа спустя.

Второй по сложности из задач управления электронной техникой древний бог Гор считал контроль над нейрошунтами. Разумеется, лично Гор ничего такого Катрине не говорил. Он вообще ничего не говорил, а ощущался девушкой только как некий слой подсознательных знаний и совершенно интуитивных откровений, когда подстегнутый адреналином и опасностью мозг начинал вытворять совершенно немыслимые для обычного человека вещи. Иногда к Кэти являлись образы из неких времен, наверняка очень древних, иногда она видела странные сны и даже целые видения, в которых путешествовала или сражалась. В отличие от наполненного самомнением и мужским эго катафрактария Флавия Аэция Катилины, который в последнее время проявлялся в ее теле только во время рукопашных схваток в виде совершенно рефлекторных навыков и умений, бог Гор оказался существом ненавязчивым. Он как бы все время спал, а в краткие моменты бодрствования, сопровождаемые фантастической активностью пси-энергий, поучал и показывал Кэти, как и что нужно делать для управления машинерией.

Кэти, таким образом, не получала от него пояснений. Кэти видела, что он делает, и могла ощущать те чувства, которые Гор испытывал к тем или иным операциям. Какие-то из них были для него привычнее и проще, какие-то — сложнее.

Нейрошунты относились как раз ко второй категории. Сложность их «приручения» состояла вовсе не в технических показателях самих нейрошунтов. Шунты, то есть те маленькие стальные приборчики, что красовались за ухом у каждого обитателя Искусственного Мироздания, как у когнатов, так и у агнатов, представляли собой не только микрокомпьютер, но и, самое главное, аппарат-передатчик для соединения человека-носителя со Всеобщей Сетью. Именно наличие шунта в черепе и его контакт с человеческим мозгом обеспечивали возможность хеб-седа или реинкарнации после смерти.

Шунт снимал матрицу с мозга, передавал ее в Сеть на специальный сайт, там матрица регистрировалась и передавалась далее в палату хеб-седа, где разум мертвеца помещался в новое клонированное тело, и мертвый человек возрождался.

Обеспечение бессмертия являлось важнейшей функцией шунтов, однако только ею их важность не ограничивалась.

Как знала Катрина, во вселенной не было человека, который бы не имел в своем черепе маленькую стальную таблетку. Конечно, таблетка облегчала образование, существенно скрашивала досуг, упрощала общение, подключение к Сети и новостным каналам, к информационным сайтам, играм, форумам и коммерческим каталогам, объединяла людей в клубы по интересам, но главное — она осуществляла контроль. Во вселенной не было человека, который бы не носил шунт. Во вселенной не было человека, которого не контролировала бы система Нуль-Корпорации. В мирах Искусственного Мироздания Всеобщая Сеть не просто окружала людей, они сами являлись ее неотъемлемой частью…

Спустя сутки после разгрома «Циркус-Циркуса», спустя три часа после расставания с примороженным Тутмосом и гостиницей «Травесина» Катрина сидела в темной квартире напротив казино Геба в полном и пугающем одиночестве. Ночь медленно наваливалась на Торватин многотонной, давящей тушей, поглощая дома и людей своей вязкой массой.

Время после высадки с туристического лайнера «Аякс-Демархия» ослепительная постельная красавица отметила убийством почти двух сотен ни в чем не повинных людей, если считать и пассажиров лайнера. Где-то по удаленным районам ее уже искали и сейчас, но здесь, в самом эпицентре поисков, было довольно спокойно.

Камеры, те самые, что совсем недавно фиксировали совершенные Катриной массовые убийства крупье и охранников «Циркус-Циркуса», взирали сейчас так же, как и тогда, — честно и прямо, обозревая открытое пространство парковки перед игорным заведением ее главного врага. Делали они это совершенно без толку, поскольку беглянка укрывалась от них за тонированным стеклом и за шторой своих новых апартаментов.

Поместив Тутмоса, облаченного в теплоизоляционный скафандр, внутрь ванны со льдом, Кэти надеялась избежать проявления его тела на экранах тепловизоров. Для Тутмоса это означало стопроцентное спасение, поскольку шунт нечастного спутника беглой агнатки оставался отключен от Сети. Кроме скафандра Катрина подарила несостоявшемуся любовнику новое имя, перепрограммированный когнатский жетон Тима Амблера, новую регистрационную запись в глобальной Сети, новую жизнь и все наличные деньги, которые у нее оставались.

И с деньгами, и с навязчивым помощником-журналистом Катрина рассталась с невиданным облегчением, ибо ее изуродованное пси-программированием тело уже буквально зашкаливало от желания. Возможно, пси-программирование было тут и ни при чем, а проклятые специалисты, разрабатывавшие тела для секс-агнаток, покопались в ее химии и гормонах. Как бы там ни было, Катрина усвоила для себя урок — находиться слишком долго наедине с привлекательным мужчиной ей не стоит, дабы не переклинило мозги.

Оставив Тутмоса в ванне, она покинула «Травестину», кинула пару монет услужливому портье на входе, отмахала несколько километров пешком по улицам, корректируя изображения уличных видеокамер и, наконец, выбрала для себя новую точку ожидания незваных гостей. Способ спасения от тепловизоров со скафандром, ванной и льдом, выбранный ею для бывшего журналиста, самой Катрине Бете не годился, поскольку охотники не прекратили бы прочесывание зоны внутри периметра до тех пор, пока ее не нашли. Это значило, что снаряженные по ее душу и тело ищейки просто обязаны ее отыскать, ибо в противном случае затея с Тутмосом провалится, и журналиста схватят.

Удивительно, но те, кто рыскал сейчас по округе в поисках ее головы, чрезмерно доверились Сети, шунтам и полицейской аппаратуре, а, вероятно, просто привыкли действовать именно так. Системы слежения СИНК, по мнению местных стражей, были слишком мудры и хитроумны для того, чтобы такая беспутная и глупая искусственная шлюшка без технического образования могла ей противостоять.

Мнемодатчики, раскиданные на каждом углу каждой стены, каждого домика, каждой улицы, слепо фиксировали всех, кто носит шунты — когната или агната, не важно. И охотники совершенно не думали о том, что как раз эту Сеть она способна перехитрить.

Беспокоило Катрину другое.

Вооруженные группы «хедхантеров» и подкупленные ими полицейские патрули, вышедшие на улицы якобы для того, чтобы обеспечить защиту рядовых граждан от охотников за головами, а на самом деле — банальнопоучаствовать в охоте за «призом», прочесывали улицы, не останавливаясь ни на секунду. И в их руках, в отличие от глупых сетевых мнемодатчиков, сияли зеленым светом весьма примитивные приборы — тепловизоры. И в этом заключалась вся соль!

Катрина знала: информационная Сеть с помощью мнемодатчиков фиксирует шунты каждого подключенного человека в пределах зоны поисков. А патрули с помощью тепловизоров фиксируют тех, кто излучает тепло. То есть тоже — каждого живого человека.

И если Кэти считала себя способной обмануть СИНК с ее мнемодатчиками и навороченными компьютерными мозгами, разбросанными по триллионам серверов по всей пенсионной планете-сфере, то исказить показания примитивного теплового прибора без намека на компьютеризацию она была просто не в силах!

Геб был умен, его «хедхантеры» искали три вещи.

Первой целью являлись нейрошунты с матрицей беглой агнатки из кластера Седан, проклятой убийцы Катрины Беты. Этот пункт огласили, однако все понимали, что он почти не реален, учитывая способности Гора к воздействию на мнемодатчики СИНК.

Поэтому ввели цель вторую — нейрошунт с любой другой матрицей, но зарегистрированной на планете дважды. На сорок часов все контакты Торватина с окружающим миром оказались прерваны — космолайнеры остановились, на орбите ввели карантин, нуль-лифты заблокировали. И Сеть точно знала, сколько и каких человек (вернее, их нейрошунтов) находится на планете. Всякий лишний — мишень. Всякий «двойной» — мишень дважды.

Однако самой простой являлась третья цель. Излучающий тепло человек, с бьющимся сердцем и кровеносной системой, но… не подключенный к Сети вообще! Тень, привидение, призрак. Существо, отключенное от Системы, — хомо сапиенс ВНЕ КОРПОРАЦИИ!

Из любви к простоте Катрина выбрала третье: обмануть Сеть она вполне могла, но вот систему регистрации — нет. Тогда к чему напрягаться? Очистив свой шунт от данных ложной регистрации и полностью отключив его, она теперь просто не фиксировалась мнемодатчиками и была «пустой». Теперь, как только ближайший из теплосканеров направит на ее окно свой широкий раструб, в СИНК поступит сигнал о единственном во вселенной живом человеке, не подключенном к Сети. Живом, теплом, но без подконтрольного СИНК нейрошунта.

Катрина рассчитала все верно. Буквально перед этим подключившись через Сеть к системе хедхантерской связи и настроив на нее свой мобильный телефон, она последние три часа прослушивала их короткие перебранки и болтала ногой, удобно устроившись на деревянном подоконнике. Как подсказывала ей память легата Флавия Аэция Каталины, в свое время активно баловавшегося лисьей охотой в мире гуннов и занесенного снегом Каталаунского поля, «хедхантеры» действовали по старинной охотничьей схеме. Район поисков был окружен двумя сотнями групп общей численностью почти семь тысяч охотников за головами и двумя тысячами легавых. Круг шел на сужение в процессе прочесывания кварталов. От границы — к центру. Медленно, но неуклонно. Так действовал ее враг.

Но что же она?

Катрина повернула голову и отрешенно посмотрела на женский труп, раскидавший мертвые конечности посреди большой комнаты. Кэти вошла в эту квартиру еще вечером, отключив все видеокамеры в районе. Квартиру она выбрала из-за удобной наблюдательной позиции. Войти было просто — движение мысли отключило электронный замок, а три новых трупа, в которых через минуту после явления гостя превратились хозяева, против пребывания секс-агнатки совершенно не возражали.

Три новых убийства также диктовались необходимостью. Остановиться на время охоты в очередном отеле Катрина не хотела — при регистрации постояльца считывалась матрица, пусть даже ложная, а это ускорило бы развязку. В частных апартаментах подобного не требовалось. Выигрышем, возможно, стало всего несколько часов, однако они ей были необходимы.

Внутри квартиры луч эстимета поочередно коснулся трех тел. Хозяин дома встретил длинноногую смерть на пороге — он вышел в коридор, услышав щелчок замка. Какой-то мужчина, возможно, брат ли друг, замер на кухне, не допив свой легкий наркотический морс. Последней попалась женщина, когнатка среднего возраста, давно не модифицированная в регенерационном центре. Она умерла в гостиной, поскольку, кроме вида на «Циркус-Циркус», Катрине требовалась тишина.

Рабыня-убийца поежилась — словно от отвращения к самой себе. Смерть легка в этом мире, подумала она, но совесть не оправдывала подобных поступков. Зато такие поступки оправдывала ОХОТА. Габриэль и Катрина — суть два капкана, алчущие друг друга. Они хлопают челюстями, перемалывая попавшихся на пути…

* * *

Учитывая скорость продвижения отрядов «чесальщиков» к центру, которым, вне всякого сомнения, должно было стать пресловутое казино «Циркус-Циркус», до момента, когда ближайшие преследователи с теплосканерами выйдут на парковку перед казино, должен уйти еще как минимум час.

Теплосканеры дальнобойны, размышляла Катрина. Поэтому у охотников нет нужды заглядывать в каждую квартиру — они просвечивают ими здания «насквозь», на глубину почти в километр. Одно за другим, одно за другим, одно за другим.

Беглянка почти не ошиблась. Сорок восемь минут спустя первые темные силуэты, закрывая рваные облака, появились над ее кварталом. В небе за окном она видела пока только смазанные тени, бегущие по стенам домов, по улицам и по крышам низких строений, — охотники на нее проплывали над городом стальным журавлиным клином. Играя в догонялки с тенями, лучи мощных прожекторов с днищ катеров «хедхантеров» падали на опустевшие мостовые…

До казино далеко, подумала Катрина и вздохнула. Короткий период нормальной «гражданской» жизни, кафе, виртуальный шопинг и прочие идиотские прелести потребительского существования, занявшие у нее всего лишь несколько часов из последних суток, завершался решительно и бесповоротно. Эта сладкая жизнь, обычное, примитивное существование небогатого, но свободного когната Корпорации, уходил сейчас в никуда.

Кэти спрыгнула с окна и, отложив в сторону ненужный ей бластер, спокойно прошла на кухню. Неизвестный любитель чая лежал там скромно, как будто бы спал, водрузив голову на руки, а локти — на стол. Мужчина был жив, просто час назад, когда она вошла в эту комнату, луч бластера, настроенный на оглушение, коснулся его темени легким тычком — удар отключил сознание человека.

Аккуратно Катрина спихнула безвольное тело на пол и пристроила, расправив ему руки по швам, а затем села прямо на него сверху.

Шайрону Артели такая позиция напомнила бы одну из тренировок его учениц на мужском муляже — упражнение «женщина сверху». И правда, Кэти склонилась, прижалась бедрами к поверженному ею когнату, затем обхватила виски несчастного тонкими пальцами и медленно прижала свое прекрасное лицо ко лбу отключившегося мужчины.

Площадь между «Циркус-Циркусом» и таун-хаусом «Большой капитанский».

Восемь минут спустя.

Суета!

Два катера, следующие над кварталами параллельным курсом, засекли цель почти одновременно. Оператор на первом вздрогнул, когда теплосканер, настроенный на поиск беглянки, выдал цветной силуэт, не подтвержденный мнемодатчиками Сети.

Оператор вздрогнул, воздел вверх руку и набрал больше воздуха, чтобы взорваться криком. Но оператор на втором бронекатере оказался живее. Без патетических жестов он просто заорал:

— Внимание командирам групп! Объект обнаружен. Повторяю, объект обнаружен! Координаты… Немедленно, требую подкреплений!

Ничто не изменилось в мерном движении охотничьих катеров. Цепь встала, но не разомкнулась. Охотники замерли, но продолжали держать периметр, зондируя всякого, кто появлялся под днищами их посудин. А к казино рванулись другие — отдельная группа, оставленная ловцами именно на такой случай. Два легких крейсера и тысяча человек.

Спецназ нырнул в десантные люки и, пролетев на движках своих ранцев три километра вниз, вломился в дом прямо сквозь крышу.

Две сотни бойцов бросились внутрь, занимая соседние квартиры и пугая разбуженных страшным шумом жильцов. Еще пять сотен неслись по подъездам, блокируя лифтовые шахты, лестницы и проезды. Остальные повисли в воздухе, шаря по замершему внизу пространству стволами своих лучевых автоматов.

И лишь сотня окружила квартиру. Их крики взрывались в эфире:

— Внимание, Центр! Группа один на исходной!

— Вторая группа на связи. Мы в подъезде, ждем команды на взлом.

— Группа три на позиции! Окна блокированы, мы ждем команды. Повторяю, мы ждем команды.

— Внимание командирам групп! Наблюдает ли кто-нибудь объект визуально?

— Группа три — я вижу ее сквозь окно. Объект на полу. Лежит без движения, будто мертвый. Объект не вооружен.

— Ну, хорошо. С богом, ребята. Начали!

И они вломились в квартиру…

Когда через полчаса сам шеф Артели в сопровождении местной полиции и нескольких бойцов из личной охраны Габриэля Бруно вошел внутрь здания для опознания беглянки, квартира напоминала собой место, где только что прошлось стадо диких бизонов.

Мощные тела спецназовцев в бронированных скафандрах искрошили мебель в труху. Два трупа и тело секс-агнатки, обнаруженные в квартире, просто чудом не оказались растоптанными в прах.

Артели встал посреди комнаты, уперев руки в боки и нагло рассматривая происходящее. Теперь, когда рядом не было Габриэля, он чувствовал себя единственным господином над всеми окружающими его людьми. Прямо перед ним два врача в белоснежных халатах хлопотали над неподвижным телом Катрины Беты, проводя торопливый осмотр. Полицейские тут же изучали два оставшихся трупа на предмет идентификации.

Вошедший Саймон Рукс усмехнулся, заметив позу Артели.

— Признаться, я ждал от разрушительницы Буцефала несколько большей прыти, — заявил он. — Она мертва?

Артели пожал плечами.

— Знаете, Саймон, непонятно. Она жива, но без сознания. Даже не дышит, представляете? Но жива.

— Фантастика!

— Да бросьте! Я слышал, существо с ее модификациями способно бежать, задержав дыхание, несколько часов со скоростью спортсмена-спринтера, а уж лежать вот так, без движения вообще, наверное, сутки. По крайней мере, я читал нечто подобное про… э-э… про господа Гора.

— Думаете, девица сознательно впала в спячку? — опять усмехнулся Саймон.

— Думаю, может, пришить ее прямо сейчас от греха подальше?

Саймон нахмурился, потом пожал плечами.

— Не нам это решать, — заявил он. — Катрина — добыча Габриэля… Кстати, здесь еще два тела. Кто это?

— Первый труп принадлежит владельцу квартиры, — охотно пояснил Артели. — Второй — его жене. Полиция утверждает, что здесь еще жил некто третий, брат убитого, но его тело, почему-то обнаружено за пределами квартиры, в подъезде у мусоропровода. Как думаете, с чего бы?

— А она не могла…

— Мы проверили. Человек мертв и матрица внутри его головы, разумеется, тоже.

— Интересно.

— Не то слово.

— А жертв у нас много?

Тут уж пожал плечами Артели.

— Вопреки всем ожиданиям, — ответил он, — жертв у нас нет. Катрина ведь не сопротивлялась! Впрочем, есть один местный полицай, по всей видимости, он упал с лестницы во время давки. У него сотрясение мозга. Так что если это считать за жертву…

Комментируя результаты операции по захвату беглой агнатки, Артели хмыкнул. Его лично проблемы местной полиции совершенно не интересовали.

— Так даже лучше, — сказал он, немного подумав, — местным копам следует отучаться набирать на оперативную работу неуклюжих скотов.

При этих словах работающие в комнате полицейские подняли головы.

Артели коротко хохотнул, однако Саймон Рукс не разделял веселья своего подельника-близнеца. Стоя посреди комнаты между суетящимися работниками криминологической службы, он принялся размышлять вслух:

— У нее был наручный бластер, физическая сила строительного крана и реакция кошки. Она могла бы накрошить добрую сотню этих вшивых «хедхантеров», не менее. Вам не кажется странной та легкость, с которой мы взяли беглянку?

— Абсолютно нет, сикх, — Артели самодовольно покачал головой. — Поверьте моему опыту, а в сфере дрессировки агнаток он у меня довольно велик. Когда ломаешь рабынь, самые строптивые и сильные из них сдаются наиболее кардинально, страшно, я бы сказал абсолютно. Те женщины, в коих до обучения было меньше гордости и силы, еще сохраняют остатки самостоятельной личности, а бывшие гордячки превращаются в травоядных животных. Мы просто не оставили беглянке выбора. Она поняла — и сдалась, целиком!

У Саймона имелось иное мнение на этот счет, но он его не озвучил.

— Пожалуй, помимо Катрины на орбиту стоит забрать и пострадавшего полицейского, — заявил он, в такт своим скрытым мыслям. — У меня есть одна догадка… Приведем его в сознание, сделаем сканирование мозга и через пару часов отпустим. А, что думаете?

Артели развел руками. Он был доволен, а потому думал не напрягаясь и был согласен со всем.

Рукс кивнул сообщнику в сторону выхода. Не торопясь, они вышли из душной комнаты и поднялись по лестнице на крышу дома, где стояла, протянув язык трапа на поверхность посадочной площадки, карета скорой помощи.

За ними по той же лестнице на борт подняли неподвижное тело Катрины Беты и неизвестного копа с ушибленной головой. Оба тела внутри кареты погрузили в небольшие, похожие на колбы камеры и пристегнули к стенам ремнями для безопасности. Двигатели взревели, и медицинский флаер резво рванул вверх по направлению к космодрому. Там Кэти ожидал хапи Бруно — мертвое тело следовало осмотреть.

Медицинский флаер.

Одну минуту спустя.

Катрина Бета висела вниз головой в просторной камере, наполненной анестезирующей жидкостью. Ее тело, существенно пострадавшее от нескольких тысяч игл с сонной инъекцией, вонзившихся в кожу, постепенно приходило в норму. В то же время жидкость регенерационной камеры содержала в себе препараты, сходные по действию с усыпляющими инъекциями хедхантерских автоматов. И поэтому Кэти спала.

Руки и ноги ее были скованы чудовищными наручниками, толщиной едва ли не в разы превышающей ширину ее запястий, и даже безвольные пока торс и шея оказались прикручены плотными жгутами к внутренней стенке камеры. За реакциями лица и пальцев следили три камеры, неотступно передающие сигналы на головной экран «хедхантеров» в Центре контроля операции. К темени оказался прикреплен пси-датчик для фиксации пробуждения, а игла с усыпляющим веществом была приставлена на этот случай к затылку.

Коп с разбитым о лестницу черепом валялся тут же, но, в отличие от Катрины, к категории «VIP-пациенты» его никто не причислил, а потому, как водится у медиков, обработан он был с гораздо меньшим шиком. Повязка на голове, простая тахта, два ремня безопасности. Впрочем, травма мозга у этого человека казалась слишком серьезной, чтобы он мог очнуться во время пути — по крайней мере, никому из медиков не пришла даже мысль о чем-то подобном. Непростительная ошибка…

Чужая матрица, блуждающая в темноте его спящего разума, пустила корни не внутри центральной нервной системы, а внутри его стального шунта. Безымянный легавый шевельнул мизинцем, тихонько вздрогнул, и ресницы его, затрепетав, как крылья колибри, широко поднялись. Кэти увидела потолок и лампу, освещавшую внутренности каретного медблока. Два санитара сидели скраешку у компьютерных экранов и о чем-то увлеченно беседовали. Очевидно, их занимали непонятные показания датчиков, фиксировавших странную мозговую деятельность тела, висевшего перед ними в колбе регенерации вниз головой. А может, и что-то другое, ибо спящее тело девушки под нитками проводов представало совершенно обнаженным.

«Кэт в копе» закрыла глаза и осторожно проанализировала свои ощущения. Оказаться снова в мужском теле было забавно, но… не на этот раз. Наличие вялого члена (а каким еще он может быть у человека с пробитым черепом?), с учетом опасности ситуации, ее совершенно не волновало. Гораздо более волновали отсутствие оружия, слабая физическая подготовка нового тела, наличие обычного для немодифицированных когнатов пивного брюшка и ограниченная способность новой оболочки к движению. В каком-то смысле Артели был прав — для оперативной работы полиции следовало набирать более подготовленных сотрудников.

Проклиная бывшего владельца данного тела за лень, Кэти плавно напрягла мышцы рук и ног. Сначала — бицепсы и бедра, затем, пальцы ног и ладони. «Пожалуй, — заключила она, — кроме головы, все цело». Это обнадеживало. Впрочем, успех предстоящей операции зависел не только от физической силы и реакции ее новой оболочки. Необходимо учитывать и кое-что еще. Например, тактику.

Стараясь не скрипеть тахтой, бывший полицейский расстегнул удерживавшие его ремни и присел на кровати. Затем поднялся на ноги и, не торопясь, подошел к санитарам, излучая всем своим видом растерянность и слабость. Те подняли глаза и ошарашенно уставились на, как казалось, стопроцентного мертвеца, очнувшегося без подключения к регенерационной аппаратуре. Первый из них открыл рот и потянулся к тревожной кнопке.

— Где я, ребята? — промямлил «пациент», как скулящая собака, и внезапно ткнул парня точно в висок резким движением костяшек сжатого кулака. От неожиданного удара тот мягкой тряпичной куклой взмахнул головой, клюнув лбом о стол и разметав стоящие там монитор и канцелярские принадлежности, после чего откинулся на спинку стула, где и повис, уже бессильно и неподвижно. Второй вскочил, пытаясь выйти из зоны нападения, извернуться и одновременно нажать на кнопку тревоги, однако попросту не успел это сделать.

Кэти с размаху заехала своей тяжелой мужской стопой по ножке вращающегося кресла, на котором восседал несчастный, и тот свалился, даже не успев приподняться. Дальнейшее было просто. Она подпрыгнула и рухнула вниз коленями, всем весом впечатав грудную клетку противника в пол. Ребра отчетливо хрустнули, да так, что даже что-то красное проступило сквозь белый халат.

Убийца поднялся и зачем-то провел ладонями по коленям, словно стирая не попавшую туда кровь. Настоящее тело Катрины Беты висело внутри колбы и походило на утопленницу, медленно разлагающуюся в болотной, зеленого цвета воде.

Под халатами, на поясе каждого санитара внутри плотных кожаных кобур, как водится, спали бластеры, однако не наручные эстиметы, а обычные пистолетные типы. Активировав первый, тремя быстрыми движениями Кэти-полицай срезала усыпляющую иглу с затылка спящей девушки, сбила замки камеры и разрубила питающие провода. Стекло лопнуло от первого же выстрела, и вместе с его осколками наружу хлынула анестезирующая жидкость, окатив «полицейского» теплым фонтаном с мерзким запахом. Её прежнее роскошное женское тело легонько стукнулось о пол камеры.

Тут же в коридоре, за дверью, взвыл зуммер. Не обращая на него внимания, «носитель» склонился над своим «источником» — голой безвольной девушкой, оплетенной трубками капельниц и проводами датчиков, — обнял его плотными бедрами, прижался большими пальцами рук к вискам и к шунту, прильнул к лицу и… вошел.

Тело 7 ОТЕЛЬ КАК НЕПРИСТУПНАЯ КРЕПОСТЬ

Две тысячи километров к югу от селения Семенхара.

Отель «Меридиан-Торватин». Сутки спустя.

Габриэль пил воду, много воды. И дрожал.

— Эта сучка меня достанет! — кричал он время от времени, швыряя бокал о стену. — И где этот Рукс, в бога душа мать?! Совсем обосрался от страха? Эй, Артели, ко мне!

Рукс исчез вчера, сразу, как только стало известно, что пойманная, как казалось, агнатка все же прорвалась сквозь заслоны. Это было удивительно, почти невозможно, но это случилось — она снова от них ушла. С помощью обычного сетевого шунта проклятый машинный тшеди, спущенный лично ими для убийства Сэта-Эливинера, сделал то, на что, как казалось Габриэлю, были способны только его любимые мальчики-биоэкстрасенсы. Гор перенес свой разум в голову другого человека, подавив его сознание с помощью отключенного от СИНК нейрошунта! Капкан уже схлопнулся, «хедхантеры» отложили оружие, полиция делила заслуженную награду, но оказалось, они поймали пустоту.

Артели почти рыдал, сам Габриэль, надрывая горло, орал на местного губернатора, то суля ему снова деньги, то угрожая своей властью в Совете Акционеров, но все было напрасно. Держать на карантине огромную пенсионную планету вторые сутки не представлялось возможным. Блокаду сняли, лайнеры и грузовые суда приземлились на космодромы или отбыли в соседние кластеры и звездные системы. Время ушло, отныне Катрина могла находится везде, а шерстить огромную звездную систему у Геба просто не хватило бы сил…

Примечательным было то, что, в отличие от Артели и Габриэля, хапи Саймон Рукс голову пеплом не посыпал — он просто исчез. Он отсутствовал в личном номере, не отвечал на звонки через коммуникатор, и сведений, что Рукс покинул планету, также не было.

«Плевать! — думал по этому поводу Габриэль. — Саймон найдется, ибо сдаваться ССБ ему не с руки. Просто свалить — слабо, все же часть гонорара, который я обещал ему, не выплачена до конца, а от денег, насколько я знаю Эс Си Рукса, тот бегать не в состоянии». В данный момент вещи гораздо более личные, нежели суммы или партнеры, волновали демиурга-акционера — разумеется, его собственная жизнь.

Совсем недавно (лишь вчера) они прибыли на Шакрам втроем и с той невероятной скоростью, с которой могут перемещаться по кластерам Нуль-Корпорации только всемогущие демиурги. Менее чем за пару часов пронзив две сотни нулевых лифтов, чуть не расталкивая гражданские суда бронированными тушами своих кораблей, нашпигованный оружием под завязку, космический флот Габриэля Бруно вторгся в местные небеса. Богам-акционерам очень многое сходило с рук в Искусственном Мироздании, и Геб умел этим пользоваться. В общем, обложили они агнатку очень оперативно. Тем не менее скорым прибытием удача охотников и ограничилась. Собрав семь тысяч «хедхантеров» со всей близлежащей части Искусственного Мироздания, Геб заставил их выйти на охоту. Неизвестно, ожидала ли Катрина Бета именно такой его реакции, но подготовилась она отменно — дождавшись, пока челюсти капкана схлопнутся, беглянка просочилась сквозь зубья…

С другой стороны, размышлял Геб, особой подготовки с уникальным даром господа Гора не требовалось. Подавив мнемодатчики Сети, девица-электромагнетик заставила врагов ориентироваться только на тепловизоры, которые не отличают одну пси-матрицу от другой. Чтобы не вступать в массированную перестрелку, она дождалась, пока ее поймают, перенеся разум в тело ближайшего полисмена, а затем спокойно ушла. Абсолютно никто не мог предполагать, что ее способности к управлению компьютерными приборами простираются уже настолько далеко! Во всяком случае, никогда ранее Катрина Бета не совершала ничего подобного, и перенос человеческой матрицы через компьютерный шунт произошел впервые за сотни миллионов лет — с тех самых пор, как издох пресловутый бог Мести. Проклятие, они с Руксом должны были предвидеть такой вариант!

С одной стороны, продолжил размышлять демиург, мы могли не везти того раненого полицейского в одной машине с телом Катрины, верно? С другой стороны, где гарантия, что агнатка не перебралась бы из полицейского в третье, затем четвертое тело и, в конце концов, все равно не освободила бы собственную оболочку, перенесенную за пределы охотничьего периметра? Суть победы Катрины Беты заключалась вовсе не в подвернувшемся раненом полицейском, а в ее неучтенной возможности перемещения по телам.

Габриэль Бруно покачал головой. Лоб его горел, по всей видимости, поднималась температура.

Вчера Габриэль лично настоял, чтобы пострадавшего полисмена и пойманную агнатку немедленно доставили на осмотр к его научным специалистам. Саймон Рукс в то же время лично распорядился, чтобы оба тела при этом положили в одну машину… Быть может, Рукс сделал это специально? Впрочем, нет, — Габриэль раздраженно отмахнулся, — так уже можно начать подозревать и себя самого. Они решали все слишком поспешно, поспешно…

С досадой он стукнул кулаком о подлокотник дивана…

Напротив Габриэля сидел подавленный шеф Артели и думал совершенно об ином — о своем собственном положении. После провала «охоты» настроение Габриэля Бруно, его нанимателя и патрона, можно было назвать «необычайно печальным» — можно было, если бы печаль господина Бруно не выплескивалась наружу бешеным ртутным потоком! Геб то впадал в молчаливую депрессию, то визжал и выл, набрасываясь на подчиненных, словно взбесившийся пес.

Артели трясло. Денег от своего предводителя он не получал уже давно, однако бросить подельников шлюховод не мог из-за банального страха. Теперь, когда рухнула его карьера создателя проституток, он стал ничем и никем, единственным средством существования представлялось сотрудничество с Габриэлем, а кроме того, Артели не был уверен, что, покинув своего «хапи», он не получит луч бластера меж лопаток сразу, как только отойдет достаточно далеко.

После того как Катрина прорвалась через все их ловушки, первой мыслью и Артели, и Габриэля было сматывать удочки и бежать с Торватина. Однако, чуть подумав, Геб прорвался к местному губернатору, утопил того в деньгах и добился согласия на продолжение охоты, но только скрытно от граждан-пенсионеров и не столь тираническими методами, как прошлой ночью. На космодромах встали переодетые бойцы все с теми же тепловизорами и мнемодатчиками. И, как показывали текущие доклады, Катрина еще не покинула Торватин…

Дальнейшие действия Геба строились линейно. Восемь часов назад, оставив свой флагман, он выбрал самый роскошный отель на курортном побережье и въехал в него с невообразимой помпой. Четыре крейсера приземлились прямо на бирюзовую гладь океана перед гигантскими пляжами отеля-небоскреба, выгрузили тысячи космомобилей и высадились на берег. Геб окружил себя несколькими линями охраны, челяди, агнатов и слуг, а также наемными господами типа Артели и Эс Си Рукса. С огромной переплатой он выкупил целиком несколько этажей, и с этого момента сумасшедший парад «заезда гостей» не прекращался ни на секунду — люди прибывали и прибывали, почти бесконечным потоком, один корабль за другим.

Геб потряс все ближайшие звезды призывами о помощи и немыслимыми деньгами, швыряться которыми мог себе позволить только истинный демиург-акционер. Его агенты прочесывали кластер за кластером, и вот, вдобавок к уже имеющимся бойцам, по зову Габриэля в отель заезжали самые разные люди: дополнительные отряды «хедхантеров», спецназовцы из военных агентств, собственные безопасники из личных кластеров, а также вооруженные современным оружием гладиаторы-агнаты. Всего собралось около восьми тысяч вооруженных до зубов человек — настоящая профессиональная армия отъявленных головорезов.

Покой Геба охраняли не только эти восемь тысяч мужчин — с ним были и девушки. Привыкший в своих гаремах в кластере Роза, да и в иных обиталищах и логовах вольного демиурга к наслаждению вниманием тысяч, а то и десятков тысяч доступных женщин-наложниц, ныне Геб сидел на «сухом пайке». С ним, Артели и Руксом в их личных закрытых апартаментах в центре самого дорого и самого охраняемого в этом мире пентхауса по-прежнему обитали всего три девицы — те самые, которые когда-то составляли вместе с Катриной Бетой и некой Мерилин единый постельный прайд. Отправляясь в рейд на Шакрам, Артели и Габриэль не думали о женщинах — они слишком торопились. Саймон же, по всей видимости, секс-агнатками вообще не интересовался. Возможно, размышлял Геб, он был банальным гомосексуалистом, а возможно (тут Геб пожимал плечами), элементарно предпочитал свободных девушек-когнаток. Ну что же, каждому свое. Можно было бы легко вызвать себе сотню агнаток из гаремов Розы, или заказать каких-нибудь местных девок из тех, кто почище и поприличней, но Габриэлю в условиях смертельного противостояния было не до этого — игра с Катриной поглощала все его силы. В результате точеная смуглокожая брюнетка Эффи, синеволосая дива Лилит и рыжая кошка Роксана с розовыми зрачками по молчаливому согласию их формального владельца Артели стали на несколько дней единственными «партнершами» полубога.

В этот долгий день, устало сопя, Геб слезал с Лилит и громоздился на Эффи, потом — на Роксану. Потом шел пить, есть, курить или в туалет. Потом валялся в постели, звонил Артели, звонил охране, бил посуду — и снова трахал агнаток. Изысканный групповой секс (в смысле тот, в котором участвовал он и группа девушек в десять, а иногда в двадцать душ), секс с животными и детьми, так обычно его забавлявший, в последнее время совсем не интересовал полубога. Как всякий демиург-акционер, обладающий потрясающим либидо, гигантским членом и усиленной функцией мужской половой системы, Габриэль нуждался в сексе каждые несколько часов. Это был простой физиологический акт, похожий на отправление малой нужды, вызванный грубой технической необходимостью, а вовсе не реальным желанием близости или похотью.

В противном случае тестостерон переполнял бы мозг до краев, и Геб оказался бы просто не в состоянии думать о чем-либо, кроме женщин.

В очередной раз, буднично войдя в Эффи, Геб прикрыл глаза, думая о чем-то своем, затем гулко задышал, втягивая носом воздух, и сплюнул куда-то в сторону. Плевок попал на Лилит, лежащую рядом с Эффи вниз головой рядом с коленями господина. Тихо заскулив, синеволосая агнатка соскользнула с любовного ложа. Геб, впрочем, этого не заметил. Мерно покачиваясь над чернокожей рабыней, он напряженно размышлял. Нужно заметить, что даже для такого невероятно огромного отеля, каковым являлась главная гостиница южного побережья отель «Меридиан-Торватин», количество внезапно прибывших к Гебу людей казалось слишком большим. Отель был в принципе рассчитан на десять тысяч мест для клиентов и около четырех тысяч агнатов обслуживающего персонала. «Меридиан-Торватин» занимал территорию, равную площади некоторых небольших городов на молодых планетах: сотни квадратных километров, если считать все этажи, а также пляжи, парковки, подвалы и рекреации. По сравнению с ним некоторые человеческие поселения из далекой древности казались просто игрушками.

Огромным перламутровым полукольцом «Меридиан-Торватин», вздымавшийся вверх на полкилометра, охватывал морской берег. Образовавшийся залив пересекала сетка из тонких линий — то были искусственные пляжи, прямые песчаные косы, с идеальными многокилометровыми газонами и пальмами и регулярно повторяющимися архитектурными формами — косматыми тушами торговых комплексов и водных аттракционов, вышек для ныряния и спасательных башен, стадионов, музеев, открытых цирков и театральных сцен, яхтенных пирсов, забавных каменных статуй и бесчисленных прибрежных ресторанов, ресторанчиков и кафе, где подавали блюда из только что выловленных морепродуктов.

С юга семь сотен пятиметровых парадных дверей «Меридиан-Торватина» упирались прямо в эту линию пляжей, ажурной вязью покрывавшей морской залив, а с севера такое же количество дверей открывало свои зевы в бесконечный парк-сад с дорожками для прогулок и посадочными полосами для приземляющихся космических яхт.

Подземные этажи гигантского отеля-города скрывали парковки, склады и технические помещения, средние — номера для клиентов, а верхний этаж являл собой гигантскую лунообразную площадь. Не площадку, а именно площадь, ведь кровля «Меридиан-Торватина», под стать размерам отеля, была беспрецедентно велика. По крайней мере — для этой пенсионной планеты.

Площадь звалась Смотровой. В обычное время в разгар сезона, того самого, что царил здесь сейчас, искрясь летним солнцем, на Смотровой площади стояли шезлонги для загорающих (две тысячи отдельных зон), размещались открытые кафе (три тысячи заведений), парковки для флаеров (восемь тысяч парковок) а также закрытые зоны-башенки (чуть возвышающиеся над основным уровнем Смотровой) для богатейших клиентов отеля — арендаторов пентхаусов.

Впрочем, в данный момент ничего подобного здесь не наблюдалось, ибо сейчас единственным арендатором всех пентхаусов являлся лично Габриэль Бруно, демиург и акционер.

Хапи Бруно снял также большую часть гостиничных номеров ниже комплекса пентхаусов — для своей мини-армии, назвать которую «мини» не повернулся бы ни один язык. Геб смутно припоминал, что с тридцатью тысячами человек некий Александр Великий — основатель столь бережно хранимой господом Сэтом Галереи Македонянина — когда-то покорил чуть ли не половину Древней Земли, одержав блистательные победы над превосходящими силами противника в славных местах по имени Граник, Гидасп и Гавгамелл. А некто Велизарий с чуть большим количеством войск (что-то около сорока тысяч) на той же планете подчинил себе всю местность, звавшуюся Средиземноморье. Покой Геба охраняли всего восемь тысяч мужчин, но вооружены они были не луками и не мечами, а бластерами и эстиметами, так что фору Македонскому и Велизарию он дал бы колоссальную.

Но главное, над всей этой гущей народа висел частный космический флот — тот самый, на котором Геб пришел в этот мир. Яхту «Хохотун», как самую «не военную», но в то же время самую драгоценную из своих судов, Геб велел отпустить в любимый кластер Роза. Над астрономической сферой Торватина сейчас кружили только самые смертоносные из его военных приобретений: четыре крейсера, восемь эсминцев, а также почти пять сотен патрульных катеров и мониторов. Кроме того, над отелем парили роботы Саймона Рукса, по просьбе Габриэля завязанные в единую систему обороны, а также аппараты различных хедхантерских команд, а также летающие разведчики военных агентств, а также… Тут можно было бы еще долго перечислять.

Наконец Геб коротко кончил и, хлопнув Эффи по звонкому заду, выгнал троицу секс-рабынь в соседнюю комнату до следующего часа. Коитус в последнее время его почти не забавлял. Он умылся, напялил свежий хитон, сел в кресло и задумчиво, словно заправский мыслитель, потер подбородок. В определенном смысле новый план схватки был прост — подготовиться к встрече и ждать, ведь Катрина не могла за ним не прийти.

Милитаристское великолепие, накрученное кольцами вокруг гигантского отеля, введенное этому комплексу для отдыха под кожу и наполняющее его изнутри, оберегало всесильного демиурга Бруно всего лишь от единственного субъекта — тонконогой наложницы Кэти, несущей смерть в глубине своих красивых глаз.

Вспомнив прекрасное лицо беглой агнатки, Геб вздрогнул, потом крикнул слуг и потребовал пития. Он снова валялся в кресле, и снова пил, и снова давился, и снова швырял очередной хрустальный бокал в настенную лепнину. Бокал разлетался вдребезги — почти в крошку, сотнями мелких брызг…

— Эта сучка меня достанет! — рычал Габриэль почти в голос. — И где этот Рукс, в бога душу мать?! Эй, Артели, ко мне!

Система Семенхара, окраина поселения.

Селение Семенхара не имело статуса города по единственной, вполне понятной причине. В Искусственном Мироздании городами именовались экуменополисы — гигантские космические конструкции, подобные городу-столице Дуат. Если бы сфера Торватин была занята постройками полностью, то могла бы претендовать на высокое звание экуменополиса, однако ничтожная Семенхара с числом населения не более сорока миллионов человек не являлась городом по определению. Катрина Бета возвышалась сейчас одинокой статуэткой на самой окраине этого на самом деле огромного поселения, за границей так называемой жилой застройки, со стороны противоположной Низийским топям. Вокруг нее, ожидая прибытия очередного воздушного мусоровоза (а таковой прибывал сюда примерно раз в пятнадцать-двадцать минут), простиралась «величественная» семенхарская помойка, вполне сравнимая по просторам со значительной частью пенсионной столицы.

Важнейшим делом, которому посвятила себя Катрина после бегства от охотников за головами, был поиск оружия. Переместившись в тело упитанного копа, несчастная секс-агнатка опять лишилась с таким трудом добытого пистолета.

Она, конечно, снова могла повторить фокус с синтетическим аппаратом из частного дома с сопутствующим вырезанием семьи домовладельца, когда машина, повинуясь ее воле тшеди, выдала ей оружие без всяких лицензий, но подобные происшествия немедленно фиксировались правоохранительными органами, так что сейчас это мгновенно привлекло бы внимание. Полиция поселения внимательно следила за всеми происшествиями внутри Семенхары, да и люди Габриэля, надо полагать, не дремали, так что способ требовалось отыскать иной.

Лучевое оружие (а только такое тут почиталось за настоящее — охотничьи гладкостволки не в счет) в Искусственном Мироздании продавалось достаточно свободно. На ношение нужно было приобрести лицензию и, соответственно, зарегистрироваться в реестре владельцев «огненных стволов». Ни то, ни другое особой проблемы для законопослушного когната не составляло, и в этом, собственно, крылась вся загвоздка. Правительство Нуль-Корпорации исповедовало принцип «единого документа», когда вся и всяческая информация о человеке вносилась в единую социальную карту, служившую, помимо прочего, еще и средством расчета. В карте отражались биологические данные гражданина-когната, сумма средств на его счетах (причем на всех имевшихся счетах сразу), водительские права, документы об образовании, послужной список и так далее до бесконечности. Лицензия на оружие не являлась исключением из указанного списка — она сохранялась на карте в виде короткой электронной записи.

К сожалению, никто из убитых Катриной за два дня лиц лицензии на боевое оружие не имел. Охотники имели право на гладкоствольные пугачи, хозяин вырезанного Катриной дома — разрешение на пистолет-парализатор (причем только разрешение, самого парализатора Кэти в доме не нашла). Теоретически такой матерый властелин техномира, как Катрина Бета 19–725, могла вытворять с электроникой что угодно, и, опять же теоретически, для нее не должно было составить труда вписать в карту того же Тима Амблера запись о лицензии на оружие, пойти в ближайшую оружейную лавку и приобрести таковое.

Но тут, как говорил ей когда-то Йенг, проблема упиралась не в способность тшеди-электромагнетика к оперированию информацией, а к системным знаниям, которыми Кэти совершенно не обладала. Вписать запись в карту? Легко! Вот только что именно нужно вписать? Какие коды присваиваются лицензиям на оружие? Какова система регистрации таких лицензий для когнатов, жителей данного района, данного города, данной планеты? Какова система дублирующей проверки при покупке? Кэти потыкалась в Сети и, спустя тридцать минут ожесточенного поиска, поняла единственное, что ей следовало уразуметь — пытаться подделать лицензию без специальных знаний невозможно. Вписать в любую карту Кэти действительно могла все что угодно, но не знала, что именно нужно вписывать. У легкой на первый взгляд задачи оказалась слишком велика сложность решения и слишком велик риск неточности или ошибки при достижении такового.

Кроме того, даже имей она на руках карту с записью о лицензии, проблема с боевым оружием не решилась. Лучевые пистолеты продавали в магазинах, а не через домашние или общественные синтезаторы. То, что сначала ей представлялось очень простым, сейчас, по здравому размышлению, внезапно превращалось почти в непосильное предприятие. Оружейные магазины, насколько было известно Катрине Бете, защищались сложными системами безопасности, причем не всегда электронными. Например, в случае попытки ограбления кассир мог дернуть рычаг, и в комнату для обслуживания клиентов запускался слезоточивый и паралитический газ. Против химических средств и механики Кэти была бессильна и потому позволить себе силовой захват оружия не могла.

Кэти еще не вполне представляла как именно ей может пригодиться пистолет — ведь что с одним бластером, что с десятью противостоять армии Габриэля и всей полиции пенсионной планеты не имело никакого смысла. И все же она твердо решила, что оружие необходимо. Раскидать охрану Габриэля и Йенга что с помощью эстимета, что с голыми руками было невозможно, однако делать это вооруженной казалось привычнее и сподручнее. Выход из сложившейся ситуации нашелся самый простой. Просмотрев частные объявления о продаже антиквариата, Катрина обнаружила среди предложений несколько старинных лучевых пистолетов, более неудобных, но столь же смертоносных, что и привычный уже эстимет. Приобретенный ею доисторический монстр как оружие в Сети не регистрировался, поскольку не имел графитового стержня, необходимого для стрельбы. Стержень Катрина с легкостью заказала без всякой лицензии в ближайшем торговом синтез-автомате. Она тут же вошла в Сеть и попыталась узнать, что возможно, про купленную обновку.

Как ни странно, древний лучевой пистолет также носил название «Правительственная модель войск и сил Нулевого синтеза», но отличался от модели эстимета порядковым номером. Подумав над этим, Катрина заключила, что перед ней просто более ранняя модификация Правительственной модели — без ручной защелки, без обтягивающих предплечье браслетов, с оттопыренной под прямым углом рукоятью, с длинным стволом, с рубленым зевом дула, но с теми же, что и у эстимета, «убойными» характеристиками, а именно: длиной ствола, весом, типом энергетической батареи и даже максимальной мощностью луча на дульном срезе оружия. Правительственная модель-пистолет, по сути, и являлась эстиметом, но только не прикрепленным к запястью, а устаревшей, очень примитивной формы, для стрельбы из которого, требовалось держать пистолет в кулаке. В учебном курсе, подготовленном для нее Йенгом, навыки использования подобных допотопных устройств имелись, однако перед тем, как испытать раритетное оружие в боевой обстановке, Катрине необходимо было хотя бы проверить его эффективность на мишенях.

Титаническая помойка на окраине Семенхары напоминала о себе смрадом и копотью. Еженедельно произведенные городом отходы утилизировались на огромном заводе-машине, представляющем чудовищную копию знакомых по гостинице аппаратов для синтеза материи, только «с обратным знаком», то есть были предназначены не для создания, а для утилизации вещества. Теоретически внутри возвышавшегося перед Кэти гигантского сооружения размещалась маленькая черная дыра, удерживаемая от расширения чудовищной энергией муниципальныхнуль-генераторов. Мусор свозился сюда беспрерывно в течение семи дней, начиная с понедельника, а на седьмой день развеивался на атомы.

По странному стечению обстоятельств сейчас была суббота, и пространство утилизационной площадки, предназначенное для хранения отходов, простиралось во все стороны на сотни километров. Мусор в центральную, наиболее широкую часть семенхарской помойки сбрасывали мусорщики-космолеты, а ближе к краям, возле туннелей с линиями для гравитационных судов, — огромные летучие грузовики. Один из таких «жуков» как раз вываливал содержимое чрева на пустующий пока бетон «сектора утилизации». Грузовик являлась роботом, а потому Кэти внимательно пригляделась к многотонной махине.

Не спеша, словно на стрельбище, девушка сняла с плеча портупею (вернее, конечно, модную дамскую сумочку) и достала из ее бархатных глубин ручную Правительственную модель с гофрированной рукоятью и вороненым стволом. Рукоять бластера была отделана кожей, как подобает настоящему старинному пистолету эксклюзивного исполнения, столь разительно отличающего заводскую штамповку для полицейских сержантов от наградных стволов офицерского корпуса Флота.

Корпус бластера отливал чернью и серебром.

Кэти уверенно подняла руку и, почти не целясь, аккуратно спустила курок. Робот уборщик с литыми колесами размером с теленка и кузовом, способным вместить небольшой коттедж, тут же вспыхнул брызгами пламени. В следующее мгновение грузовик сложился, словно карточный домик, мусор в кузове вспыхнул, и вместо техники перед Кэти красовался пляшущий огненный столб.

Посмотрев на пораженную мишень, Катрина вздохнула, кивнула сама себе и грубовато, по-мужски сплюнула на землю. Теперь, когда в руках у нее находился бластер, от исполнения главного из желаний ее отделяла только собственная решимость.

«Бог Гор считается богом Мести? — подумала беглянка. — Отлично!»

Это удивительно прекрасное, могучее и всепоглощающее чувство — жажда отмщения — переполняло ее до краев.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ ВЫБОР ЕСТЬ ВСЕГДА

Пролог

Искусственное Мироздание.

Миллион лет до описываемых событий.

Подготовка бога-робота к сотворению кластера.

Бог-робот прыгнул из пустоты.

Око черной дыры, из которой он вышел, схлопнулось, конвульсивно втягивая ресницы-щупальца обратно в небытие.

Бессмертный робот висел в пустоте один, сопровождаемый лишь шепотом закодированной в нем «вечной» клонической программы.

Однако он уже был. И вместе с ним, с первым клочком материи в этом доселе не существующем месте, заработало время и зашевелилось пространство.

«Отсчет времени начался, — зафиксировал робот. — Кластер сотворен».

Два слова прогремели как команда и запустили бессмертную, вечно повторяемую программу.

Кластер сотворен. Это значило — предстоит большая работа.

Бог-робот не знал этих слов, вырванных из контекста, из Библии Нуля — главного столпа веры в Искусственном Мироздании. Он плыл в пустоте, лишенный религиозности, озаряемый лишь величием своей цели. Времени это заняло немного, ровно столько, чтобы процессор могучей машины смог подобрать по «случайному принципу» место для каждой галактики и каждой звезды в будущей вселенной, а затем — началось.

Свет вспыхнул — огромная вспышка озарила бессмысленно пустое и микроскопически маленькое пространство. Спустя миллиарды лет локального времени местное человечество назовет вспышку Большим Взрывом.

Взрыв и на самом деле был просто невообразим! В мгновение ока из крошечной точки, настолько ничтожной, что невозможно себе это представить, пространство рвануло в стороны безумным потоком пламени. Потоки материи, энергетические частицы — да что там! — само время со страшной скоростью, если слово это способно описать молниеносность передвижения энергии до рождения секунд и часов, разнеслись во все стороны рождающегося в муках мира.

В эти первые микронные доли своего существования молодая вселенная достигла своих границ, отняв у беснующегося НИЧТО громадный объем для заполнения НЕЧТО. Со все возрастающей скоростью радиус нового кластера возрастал в миллион миллионов раз за каждый крошечный шажок длительности.

Почти мгновенно фантастический взрыв размазал материю по созданному им пространству очень горячим, пугающе хаотичным, бурнокипящим бульоном.

В этом беснующемся вареве кванты энергии и мириады частиц, юные, еще слишком простые предтечи будущей таблицы химических элементов, начали свой безудержный и бесконечный во времени путь.

Новая Вселенная родилась!

Энергетический пар и радиация, в виде которых шагал по новой вселенной титанический Большой Взрыв, перестали быть однородными.

Сначала родились кварки и антикварки. А затем, спустя всего лишь мгновение, — протоны и нейтроны.

Но вот минула целая секунда нового Бытия, и свет увидел первый электрон.

Бульон остывал. Появилась твердь… Постепенно в громадном пространстве возникли «шероховатости» — из материи и пустоты. Повсюду раскрылись гигантские пугающие пространства, не настолько пустые, чтобы считаться ничем, но все же лишенные привычного «элементного» содержания. Частицы собирались в кучи и в кучи куч, и материя отсеивалась от отсутствия таковой. И закрутились первые размытые ленты галактик и первые туманности — прародители будущих звездных скоплений, вспыхнули пылающими островами меж бескрайнего моря вакуума. И отделила «вода» твердь от тверди.

Ядро гелия, впервые рожденное в этом мире на третью секунду существования, галопом проскакало свой путь, со страшной скоростью закручиваясь в подлинную МАТЕРИЮ. Частицы все еще двигались быстро, поскольку имели слишком большую энергию. Но далее, с каждой минутой роста, вселенная замедлялась и… остывала, как будто таяла, но только наоборот.

Ленты галактик закручивались, остывая и собираясь в невидимые глазу струны, толщиной в сотни миллионов световых лет, а длиной — почти в бесконечность. Струны эти мелькали и пересекались, перекручиваясь одна с другой в замысловатые, сложнейшие узлы. Движение их замедлялось, и все пространство, заполняющее молодой мир от начала и до конца, скрутилось в огромный четырехмерный шар, замкнутый сам в себя.

Вселенная наконец достигла своих собственных, последних границ!

А вместе с границами пространства познавало свои пределы и Время. Оно появилось вместе с первыми кварками, заставив материю подчиняться обычным физическим законам и сделав свет вновь, как и всегда, самым быстрым из возможных своих гонцов. Вместе с пространством оно двинулось вслед за новорожденными галактиками, заставляя протоны и электроны сливаться в атомы, а атомы — в молекулы вещества.

Из малых туманностей, на которые разбиты галактики, под воздействием центробежных сил возникли некие уплотнения, сбившие вещество настолько, что внутри образованных туманностями газовых шаров заработали ядерные котлы неисчерпаемой, пугающей силы, и мириады звезд осветили новое пространство своими негаснущими лучами. Повсюду вспыхнули, повинуясь неумолимой силе и логике Сотворения, бесчисленные точки новых и новых Солнц, пронзающих Вселенную своим светом.

А вокруг них, исполняя свой вечный танец, в немыслимом хороводе закружились остаточные туманности — отторгнутые светилом, но имеющие при этом собственный план и предназначенье. Под воздействием гравитации и вращательного момента эти туманности вокруг звезды все сгущались, становились более плотными и плоскими, превратившись в огромные диски, разбитые постепенно на части, ставшие зародышами планет… Механический господь довольно мигнул очами видеокамер и приступил к выполнению следующей и, возможно, самой важной части своей работы.

Бесчисленные семена с вмороженными в лед аминокислотами разлетелись по новосотворенной вселенной в ядрах комет и в болидах метеоритов. Песчаным ветром оцарапали эти парящие космические вестники жизни лица юных планет, оставив на них свои нестираемые следы. В мертвых болотах молодых континентов и на дне бушующих океанов, застыли те семена. И начали свою нескончаемую работу…

За эту секунду, отсчитанную по личному времени бога-робота, в новой Вселенной минули сотни тысячелетий. На берег молодых океанов вышли потомки принесенных кометами «семян жизни» — первые земноводные.

Огромные ящеры сотрясли планеты своим рычанием. А гигантские папоротниковые леса взметнули к небесам ветвистые кроны.

Саванны огласились ревом гигантских млекопитающих. Шестая секунда подходила к неизбежному своему концу… А эволюция — к логическому завершению.

Нелепое, косматое, прямоходящее существо с большим оттопыренным пальцем на руках ударило себя в грудь дубинкой из берцовой кости убитого соплеменника и громким, нечленораздельным ревом заявило о своей власти над временем и пространством.

Однако с созданием человека работа бога-робота отнюдь не была завершена. Вместо того чтобы почить на лаврах в этот заключительный, седьмой этап вселенского Сотворения, бессмертный робот породил последних и самых главных своих детей.

На этот раз то было Стальное семя. Космические планетоиды Корпорации, сотворенные по очереди внутри бога-робота и вышвырнутые в новую Вселенную через впервые открытые здесь нуль-порталы, разлетелись по местам своей службы. Вселенная была математически разделена на условные Сектора, и в каждом Секторе, часто — в каждой звездной системе, завис Стальной Планетоид — гигантская фабрика, огромная энергетическая станция, гостиница, город, оптовый склад, рынок и титанический торговый порт одновременно, призванный питать, обеспечивать, контролировать, воскрешать жителей разных планет этой новосотворенной Вселенной. А также — соединять их линиями мобильной связи, нуль-порталами и глобальной Сетью. Обеспечивать власть Корпорации над новой, «произведенной» ею Вселенной.

Изделие выпущено. Штампованная Вселенная была готова к эксплуатации с гарантией в миллиарды лет.

Для управления оборудованием Планетоидов внутри их железных недр, в Палатах бессмертия и в клонических мастерских зашевелились только что синтезированные нуль-клоны — будущие служащие Корпорации. Выслушав во сне подробную инструкцию о своей будущей должности и работе, они открыли глаза, готовые приступать, несмотря на то, что от рождения их отделяли всего лишь секунды…

Бог-робот снова мигнул камерами, весело проурчал и выровнял, наконец, время новой Вселенной с основным временем Корпорации. Часы пошли слаженно. Миллион лет, отпущенный программой на Сотворение нового кластера, кончился, заняв всего семь реальных секунд по счету остальных «штампованных» Вселенных Искусственного Мироздания.

Продолжая свою бесконечную работу, бог-робот нырнул в нуль-портал, чтобы заняться изготовлением следующего «изделия», отняв у Пустоты еще один огромный кусок для новой рукотворной Вселенной. И…

А в Сеть лишь ушел сигнал для дежурной программы-регистратора:

«Отчет бога-робота №…- 15.

Кластер Шакрам сотворен, сикх.

Пожалуйста, зарегистрируйте порядковый номер нового изделия и вышлите код промышленным планетоидам для согласования стандартных коммуникаций.

Спасибо».

Тело 8 ВОСПОЛЬЗУЙТЕСЬ ВХОДОМ

Искусственное Мироздание, один миллион лет спустя.

Кластер Шакрам, система-яйцо Торватин.

Курортное побережье «Южный тропический меридиан», сегмент 2012-й планеты-скорлупы, две тысячи километров к югу от селения Семенхара. Пляжный отель «Меридиан-Торватин». Полдень.

В целом Габриэль не ошибся: Катрина не могла за ним не прийти.

В ту самую минуту, когда Геб слезал с одной из ее подруг, став легче на несколько миллиграммов спермы, Кэти уже сидела на капоте космомобиля, доставившего ее к отелю от семенхарской помойки, и поглаживала себя по плечам. Ее плечи закрывала только короткая туника, и девушка опасалась загара. Смешно, но идеальное тело, способное усилием двух пальцев сдавить стальной болт в лепешку или в течение суток обходиться без воздуха, совершенно банально обгорало на солнце.

О помпезном въезде акционера Нуль-Корпорации Габриэля Бруно в самую большую курортную гостиницу планеты Торватин не знать было невозможно. Это уникальное и, надо признаться, зрелищное событие освещали все новостные каналы. Как догадалась бывшая секс-агнатка, Габриэль въезжал на Торватин показательно, чтобы его главный враг знал, где именно он назначил ей встречу. Недолго думая, девица отправилась на курортное побережье планеты-сферы.

Космомобили на самом деле являлись необычайно удобным средством перемещения, и для того, чтобы преодолеть отделяющие селение Семенхара от океанских вод две тысячи километров, ей потребовалось несколько минут. Покинуть пределы звездной системы Катрина не могла — космомобиль был не в состоянии открывать нуль-порталы, зато в околопланетном пространстве обеспечивалось свободное перемещение. К немалому удивлению, постов на воздушных линиях «пенсионной планеты» Габриэль не расставил. Развязка в отеле, очевидно, вполне устраивала как Габриэля, так и беглянку…

Космомобиль, на котором Кэти покрывалась загаром в данный момент, расположился чуть в стороне от линии пляжа, под тенью двух папоротников, развесистые лапы которых укрывали девушку не только от жарких лучей, но и от взглядов любопытствующих лентяев. Солнечные очки и широкополая шляпа неудавшейся секс-рабыни служили той же цели. Впрочем, великолепную фигуру клонированной агнатки ни очки, ни шляпа скрыть были просто не в состоянии.

Взглянув на часы, Катрина осознала, что ждет уже более получаса. За короткий промежуток к ней четырежды приставали какие-то нетрезвые обормоты, но, весело улыбаясь, красавица посылала их подальше, иногда отшучиваясь (если получалось), а иногда — откровенно грубя. Сегодня ей нужен был только один человек. Не в смысле «конкретный индивид», а в смысле «в единственном экземпляре», то есть без спутников. Именно одиночка — как и в случае с потерявшим сознание полицейским.

Между тем с одинокими мужчинами на побережье явно имелись некие сложности. Катрина попробовала объяснить себе их сама. «Во-первых, — размышляла она, — в курортные отели люди ездят парочками, а во-вторых (если нары нет), — с родителями, детьми или же с друзьями». Возможно, одинокий мужчина в «Меридиан-Торватине» является почти таким же редким явлением, как трезвая баба — в дешевом приморском клубе. Впрочем, главная сложность для Кэти состояла на самом деле в ином — ее поджимало время. В любой момент у Рукса или у Габриэля могла возникнуть идея прочесать прилегающую к отелю территорию. А подходящего «носителя» рядом не имелось. Именно в «носителе» дело и состояло.

Наконец, когда Кэти наскучило ловить удачу, в голову ей пришла простейшая мысль — если рядом нет одиноких туристов, то есть одинокие служащие курорта — портье, консьержи, носильщики и прочий обслуживающий или технический персонал. Подумав, Катрина достала из багажника большую тряпичную сумку, плотнее надвинула шляпку на лоб, откинула за ушки медные кудри и двинулась, изображая одну из отдыхающих туристок, вдоль берега.

Отдыхающих на пляже на самом деле было мало, хотя на дворе и стоял самый что ни на есть купальный сезон. Чуть севернее, ближе к окраинам Дарвин-Сити, лето было значительно холоднее, и на болотах царил охотничий птичий сезон. Здесь же, на юге, в другой климатической зоне, ближе к экватору и кипящему океану, палящее лето бушевало и нежилось, разлившись по всему курортному побережью сладким фруктовым коктейлем, источая пьянящий запах алкоголя, ароматы фруктов, палящего солнца, загорелой дотемна кожи и свежесть морской волны. Однако людей вокруг себя Кэти смогла бы пересчитать по пальцам — такой скудной оказалась «пляжная» посещаемость. Другие пляжи континента, гораздо худшие, нежели этот, полнились толпами людей, а вот великолепные песчаные дюны отеля «Меридиан-Торватин» уныло пустовали.

Почему? Ответ на этот вопрос ни для кого не являлся секретом. Роскошные номера планетарного суперотеля оставались забиты народом, однако клиентура представлялась сплошь специфической. Номера заселяли далеко не туристы с близлежащих планет, не отдыхающие пенсионеры Торватина и даже не нищая местная молодежь. Основную массу нанимателей составляли бойцы наемных агентств — «хедхантеры», убийцы-профессионалы, телохранители и легионеры, нанятые Габриэлем для… Если откровенно говорить, то наняты они были именно для нее.

Сама не понимая, как, Катрина отличала подобную публику буквально с полувзгляда и с полуслова. Возможно, тут сказывался опыт катафрактария Флавия Аэция Каталины (уж он то, старый матерый волк, подобных ублюдков за свою жизнь насмотрелся вдоволь, собственно — он сам таким был), а может — сверхъестественная интуиция господа Гора. Кэти не могла определить, что именно. Но рябые, страшные рожи псов-наемников с рыбьими глазами и подтянутой мускулатурой татуированных, загорелых тел она определяла в человеческой массе безошибочно и поштучно.

Изначально Катрина пыталась сосчитать боевые группы, однако, как только число потенциальных подразделений превысило сотню, бросила глупое занятие — всех было не запомнить. Отряды тем временем прибывали и прибывали.

Пару минут назад мимо нее в отель проследовала очередная мобильная группа — примерно двадцать человек ярко выраженных охотников за головами, с вульгарными татуировками, бритоголовых и с большими чемоданами, в которых, вне всякого сомнения, хранилось лицензированное оружие. Создавалось впечатление, что Геб, вопреки доводам здравого смысла, призвал сюда отпетых головорезов со всего кластера Шакрам, а огромный отель всего лишь за одно недавно начавшееся утро превращен сумасшедшим акционером в подобие неприступной средневековой крепости. Не весь, разумеется, все же «Меридиан-Торватин» был слишком велик для того, чтобы даже несколько десятков тысяч людей смогли его полностью блокировать, но как минимум — большую его часть. Прозондировав шунты, Кэти ясно осознавала отряды наемников блокируют все верхние этажи основного корпуса, свыше десяти тысяч комнат, жилых номеров и технических помещений. Интересно, в какую сумму обошлась Гебу вся эта «мобилизация», подумала она? Но тут же откинула эту мысль: затраты ее противника в данной ситуации не имели значения ни для полубога-миллиардера, ни, тем более, для нее.

Периметр безопасности проходил как раз по границе уровней, арендованных Габриэлем под нужды наемных отрядов. Там, насколько знала Катрина, разведенные по постам головорезы господина акционера охраняли все входы и выходы, все коридоры и холлы, лифтовые шахты и подвалы, крыши и мансарды. Да что там, даже туалетные комнаты, комнаты матери и ребенка, а также комнаты ожидания, из которых можно было получить доступ к охраняемым этажам, закрывались постами охотников за головами.

Кроме этого, к противостоящим ей силам со всей обоснованностью следовало отнести вооруженные посты штатной охраны отеля, включающей в себя не менее трех сотен вооруженных и прекрасно подготовленных стрелков. А также — Йенга и его трижды проклятое ССБ. Старый лис, обманувший ее и придумавший байку со спасением несчастной агнатки из взорвавшегося кластера, наверняка рыскал тут же — в этом не имелось сомнений, уж слишком яркими являлись последние события на Торватине: взрыв лайнера, убийства, сожженное казино и тысячи «хедхантеров», унижающих рядовых обывателей, попирая все мыслимые гражданские и общечеловеческие права… Катрина не сознавала еще мотивов, которые могли двигать Йенгом в его попытке ввести ее в заблуждение, но в одном уверенность оставалась твердой — слова человека, совравшего ей в одной важнейшей детали, недостойны доверия в целом. Как бы там ни было, вся эта огромная, отлично вооруженная, но разношерстная наемная масса сосредоточила свои усилия на периметре охраняемой зоны, а также внутри нее, но отнюдь не за ее пределами.

Согласно данным, скачанным Кэти с глобальной Сети через нейрошунт, в зону включались: вход в отель (вернее, пятьсот главных и двести двадцать второстепенных «служебных» входов); прилегающая к отелю территория; парковки; подъездные пути и трассы для флаеров; этажи наемников и, собственно, центр всей, намотанной вокруг «Меридиан-Торватин», хедхантерской паутины — личные апартаменты Габриэля Бруно в четырнадцатом пентхаусе на стосороковом этаже.

Здесь же, на пляже, всего в двухстах метрах от охраняемого периметра, а также в прилегающей парковой зоне, а также на многочисленных парковках, а также в ресторанных, рекреационных и торговых зонах, открытых для посещения свободных когнатов из города и соседних отелей, все желающие могли разгуливать достаточно свободно.

Что, собственно, Катрина и делала с успехом последние полчаса — она «свободно разгуливала».

Те же самые «хедхантеры», что охотились за ней вчера ночью и чьи товарищи — нынче, именно в эту секунду дежурили на проходной отеля, всматриваясь в каждую входящую и выходящую из дверей девчонку, на пляже обращали на Кэти внимания ровно столько, сколько этого требовали загорелые шелковистые ноги и бюст полуобнаженной красотки. Ведь после того, что она сделала в карете скорой помощи, для всех было очевидно: ожидать нападения следует не только от длинноногой секс-агнатки, но и от любого человека вообще. От любого, к кому она сможет запрыгнуть в голову. Поэтому по внешности Катрину и не искали. Искали ее пси-матрицу, которую должны были зафиксировать установленные при каждом из пятисот открытых входов специальные «уловители шунтов».

В результате Катрина совершенно беспрепятственно, пересекла весь пляж, пройдя, таким образом, путь от собственного, припаркованного на дороге флаера до широкой парковки с надписью «АРЕНДА КОСМОМОБИЛЕЙ», за корпусом которого, собственно, и начинался охранный периметр господина Габриэля. Бойцов-наемников тут, разумеется, не было, ибо до ближайшего входа в отель оставалось достаточно далеко.

Кэти с интересом обозрела площадку, полную сдающихся в аренду машин, сняла очки (в данный момент стены авто-ангара скрывали ее лицо от потенциальных наблюдателей на крыше отеля) и изящным движением подозвала к себе скучающего парковщика-агната.

— «Аренда космомобилей», — печально возвестил тот, бросая в потенциальную клиентку заученный слоган. — «А-Ка» — это лучшие аэромобили по лучшей цене. Чего изволим?

— Изволим мобиль, разумеется, чего же еще. Лучшая цена — это сколько?

Парковщик чуть оживился.

— Зависит от того, что будем брать, — сообщил он необычайно мудрым голосом. — Есть спортивные кары, они подороже, но рвут с места как бешеные. Есть вэны, десять посадочных мест и багажное отделение, но они в основном для групповых отдыхающих. Есть малышки-двухместки с булавочным двигателем — естественно, самые дешевые. А есть и с увеличенной дальностью хода, очень мощные аппараты, на таких возможны путешествия даже по ближайшим системам кластера. Но… я бы не рекомендовал. Вы же по курорту хотите кататься, пляж — отель, отель — пляж, верно? Как бы то ни было, машинку подберем по вашему вкусу и даже под настроение. Посмотрите, что вам улыбнется в рядках, и забирайте!

Катрина скептически осмотрела ближайшие «рядки» и, недолго думая (вернее — совсем не думая), ткнула в самую большую развалюху, которую, по ее не высказанному вслух мнению, было не жаль сдать в лом. Впервые за историю неизвестной парковки решающим фактором при выборе космомобиля женщиной стали именно его убогость и огромный размер. И это, думала Катрина, вполне справедливо, поскольку машина ей понадобится от силы минут на пять.

— Транспортер.

— Транспортер?! Да помилуйте, барышня, он же огромен!

— Обожаю огромное. Сколько, говоришь, стоит?

— С его пробегом — пятьсот душ залог, один день оплачен. Далее — пятьдесят душ за сутки, оплата по завершении проката. Если арендуете более чем на три дня, залог возвращается полностью, первый день, таким образом, бесплатно, — оттараторил парковщик.

— Демократично.

— А то! — Молодой человек воспрял духом.

— Ключи?

— Э нет, сикха, сначала оформление.

— Да ладно! — Кэти изящно склонила головку и похлопала ресницами. — Дай хоть в руках подержать, не жмись.

От взгляда парковщик растаял.

— Ловите. Но знайте — вы зря берете такую огромную машину… Документы у вас имеются? Нужна когнатская карта…

Кэти молча взвесила на руке электрический брелок, задумчиво осмотрелась по сторонам. Людей рядом не было, и они с обреченным «предпринимателем» стояли вдвоем посреди парковки голы, аки персты. Шунт у парковщика имелся, и, значит, в случае смерти его воскресят, а если выражаться точнее — воскресят в случае убийства. На лице Катрины, сменив несколько последовательных выражений, изобразилось известное женское смущение.

— Я очень в туалет хочу. Где у вас комната?

— Я-а…

— Проводишь?

— Ладно, идемте.

Решив показать себя джентльменом, молодой человек отобрал у Катрины сумку и, указав направление рукой, повел девушку внутрь здания.

— Послушайте, — внезапно в парковщике вдруг проснулся мистический дар предвидения, и, на мгновение остановившись, он настороженно взвесил сумку в руке, — сумочка то у вас совсем пустая… мадам.

— Мадемуазель, — поправила Кэт. — Это временно.

— Вы про «мадам»? — сально усмехнулся парковщик.

— Нет, про сумку. — Кэти мило улыбнулась. — Идемте, я немного опаздываю.

* * *

Десять минут спустя несчастный парковщик вышел из здания в гордом одиночестве.

Он залез в «избранный» Катриной грузовой транспортер, завел, выжал педаль почти до пола, отпустил тормоз и рывком поднял массивную машину в воздух. Для веса космической развалюхи движок на ней стоял слабый, ревел, как изнасилованная корова, и, по всей видимости, грозился до срока скончаться от того бешеного перенапряжения, которое вливала в него Катрина. Но девице было плевать. Удобно разместившаяся внутри черепа горе-арендодателя транспортных средств, она не обращала на визги и вздохи двигателя никакого внимания — ей требовалось понять, на что он способен. Результат Катрину удовлетворил — теперь она могла быть уверена, что при любом, даже самом страшном форсаже машинка не развалится на куски и выдержит хотя бы пару минут…

Космомобиль тем временем подлетел к «охранному» периметру, сбавил ход в воздухе и очень аккуратно, как будто не пытался только что порвать турбины, приземлился на стоянке возле одного из входных пилонов (одного из пятисот «для гостей»).

Здесь, как и следовало ожидать, возле резной скамеечки стояли два «хедхантера» в черных футболках. Пацаны были рослы, накачаны, немного пьяны, веселы, однако две массивные лучевые пушки у них на плечах выглядели серьезно и внушали уважение.

Не глядя на «хедхантеров», Кэти-парковщик неспешно вылезла из-за руля, обошла машину, открыла багажник, и, помахав рукой, подозвала к себе скучающего портье с каталкой для багажа. Тот подбежал, толкая перед собой тележку, и суетливо загрузил на нее несколько чемоданов, а также объемную сумку — ту самую, которую «настоящий» парковщик забрал у Катрины всего пару минут назад. Сумка выглядела тяжелой, но достаточно компактной. Пузатый тканый прямоугольник казался заполненным до краев — в нем явно виднелись очертания то ли объемной мягкой игрушки, то ли плотных узлов с одеждой. Выглядел он, во всяком случае, внушительно, несмотря на скромные размеры.

Внезапно Кэти-парковщик нагнулся и растерянно (и даже немного возмущенно) воззрился на собственную ногу. На ботинке болтались развязанные шнурки. Молодой человек выругался, выпрямился, вручил портье мелкую купюру и жестом попросил довезти свой груз до ресепшина. Тот внял — и каталка резво умчалась в сторону.

Парковщик тем временем присел на корточки и принялся аккуратно, с необыкновенной тщательностью завязывать шнурки. Одновременно с этим захватывающим занятием недавний продавец автомобилей исподволь осмотрел и окружающие его высокие стены.

Как положено зданию подобного уровня, отель «Меридиан-Торватин», оказался просто-таки нашпигован всевозможной наблюдательной и регистрационной аппаратурой. И это были отнюдь не только видеокамеры! Разнообразные датчики, казалось, расставили всюду. На портале входа, на декоративном фасаде, на потолочных плитах холла, по периметру зала, под украшающим стену декоративным бордюром и даже в капителях колонн. Помимо обычных видеокамер и датчиков движения, а иногда и в спарке с ними, стояли «сканеры шунтов» — ментоуловители, обеспечивающие связь с глобальной Сетью. Последние волновали Катрину больше всего, и хотя направлены они были отнюдь не на парковку, те несколько секунд, в течение которых она завязывала шнурки, застыв в самом центре суетящегося вокруг входа человеческого потока, заставили ее сильно поволноваться.

Камеры и датчики движения стояли часто, явно в определенной последовательности, чтобы полностью перекрывать охраняемый периметр. Очевидно, они образовывали вокруг здания два плотных кольца, сплошняком закрывающих подступы к 415-му пилону. Пройти сквозь эти кольца было невозможно, и всякое сообщение между отелем и внешним миром, осуществлялось через контрольно-пропускной пункт, включающий в себя несколько широких рамок для прохождения людей или провоза багажа, в которых находились ментоуловители и металлодетектор. Такое КПП размещалось во всех пяти сотнях «гостевых» пилонов перед каждым входом, а между ними пространство засеивали спаренные датчики тепла, сканеры шунтов, детекторы движения и металлоискатели. Все варианты проникновения через периметр, таким образом, полностью перекрывались.

«Все, — усмехнулась Кэти, — кроме самого КПП!»

Особенностью контрольно-пропускных пунктов в любом отеле являлись металлодетекторы и ментоуловители, вмонтированные в рамки-двери, пространство между которыми закрывалось короткими цепями и сидящими тут же на стульчиках охранниками отеля или гуляющими вокруг КПП «хедхантерами» или наемниками спецназа. Первый прибор пресекал попытки пронести с собой оружие, второй прибор осуществлял идентификацию личности гостя. Стандартная система безопасности, таким образом, не предусматривала наличия в самой рамке-двери датчиков движения и тепловизоров, поскольку для каждого охранника было совершенно очевидно, что тот, кто подошел к рамке, — теплый и может двигаться. Контроль входящих на КПП осуществлялся не столько этой примитивной контрольной рамкой, сколько вручную — каждого прошедшего через рамку тщательно обыскивали охранники, его осматривали, изучали, его снимала видеокамера, тут же отправлявшая изображение на компьютер, биосканер считывал данные ДНК, а некий непонятный ручной прибор регистрировал, вероятно, какие-то психические показатели, способные уловить воздействие тшеди.

Кэти, впрочем, все это не касалось.

Солнце поднималось все выше, и время тянулось, как тугой каучук. Вот, очень медленно суетливый портье подкатил тачку к контрольной рамке и проехал вместе со своей ношей в ее разверзнутый зев. Портье не обыскивали, ведь он только что, на глазах у охраны, прошел сюда из охраняемого периметра. Сумку и катящего ее служащего отеля прошили только лучи металлодетектора и уловителей нейрошунта.

Кэти смахнула пот. Проглотив тележку с портье (и с сумкой), металлодетектор за рамкой, а вместе с ним и уловители шунтов, скромно промолчали. По мнению техники, ни оружия, ни иных опасных предметов в сумке категорически не имелось. В каком-то смысле это соответствовало истине. После проверки портье повез свою ношу куда-то в глубину зала, а Кэти, вернее парковщик, в последний раз крепко затянув шнурки на чужих ботинках, выпрямилась во весь рост.

Дальнейшее произошло слишком быстро.

Как и было велено, услужливый портье выкатил тележку в коридор за пределы холла (там размещался грузовой лифт), ожидая, пока хозяин багажа, минует все проверки, пройдет через контрольную рамку, подойдет к ресепшину, возьмет ключи от номера и направится вслед за сумкой. «Хозяин багажа» тем временем стремительно удалялся в диаметрально противоположном направлении. Скорым шагом Кэти-парковщик вернулась обратно к брошенному на стоянке грузовому космомобилю, села и, не включая гравитационные стабилизаторы, сдвинула рычаг автоматической коробки на задний ход, а затем что есть сил, вжала газ до пола!

Движок бешено взревел. Прямо с места на предельном форсаже древний грузовик-развалюха протаранил три ряда припаркованных за ним транспортных средств и ревущим сигнализацией паровозиком вбил их прямо в центральный вход 415-го пилона отеля «Меридиан-Торватин».

Водитель, сидящий за рулем одного из сдвинутых космомобилей, умер сразу же, вылетев сквозь стекло и раскрасив фонтан мозгами. Два охранника возле скамеечки, администратор на ресепшине, а также почти двадцать человек зевак и клиентов погибли чуть позже — через секунду: машины размазали их по стенам. Контрольные рамки с их сканерами и обслугой буквально закатало в асфальт.

Машина, способная на космической скорости вырываться за пределы стратосферы, вонзилась в здание, как настоящий артиллерийский снаряд! Смерть и боль расплескались по стенам 415-го пилона, залили пол, забрызгали потолок. А через мгновение в воздухе повис крик и жужжание сервоприводов — то металлические решетки, среагировав на уничтожение датчиков и металлодетекторов, отгораживали холл от внешнего мира. Через закрытые паролем технические входы к холлу спешили служащие отеля, дежурные медики, а также все охранники, оказавшиеся рядом в момент катастрофы. На безопасность отеля это, тем не менее, не повлияло — решетки в коридорах уже опустились, и вход через холл по-прежнему оставался надежно закрыт.

Парковщик поднял дрожащую голову. Улыбнулся. Тележка с его багажом находилась как раз за опускающимися решетками. «Итак, я внутри», — подумал он, затем опустил мигающие глаза и, увидев торчащий из ребер руль космического пикапа, тихо скончался, не ощущая ничего, кроме полного удовлетворения.

* * *

Сквозь рев сирен и ужасные крики раненых замочек «молнии» тихо проскрипел по зубцам, и ткань сумки плавно расползлась в стороны. Веки поднялись, и яркий дневной свет, погасший перед очами мертвого парковщика всего долю секунды назад, остро резанул ей глаза. Не в силах вынести этого жгучего блеска, Кэти зажмурилась. Удивительно, но, несмотря на то что разум Катрины, обитавший в течение получаса в голове парковщика, вполне привык к солнечным лучам, ее собственные зрачки, привыкшие к тьме внутри сумки, пережили несколько секунд полной дезориентации. Наконец, прищурившись, она осмотрелась и выползла из своего необычного убежища. Пустая сумка упала на пол.

Катрина пошевелила плечами — все же в сумке было тесновато. С ее гибкостью секс-агнатки она наверняка поместилась бы и в тумбочке для бумаг, однако ощущения, которые пришлось испытать, лежа «скрученной» в три погибели, назвать приятными не поворачивался язык.

Вокруг суетились люди. Совсем недалеко — прямо по коридору, как раз там, где решетка отгораживала ее от холла, что-то горело, возможно — разбитые космомобили с парковки. Суетливый портье и еще почти десяток зевак, вцепившись в решетку, следили за действиями взбудораженного трагедией персонала. Но Катрине, конечно, было не до того.

Минуту назад, то есть до влетевших в отель космомобилей, главный вход 415-го пилона не отличался от остальных 499 «гостевых» входов слишком уж существенно. Все тот же парадный холл, рыбки в искусственном бассейне, каскад фонтанов, роскошный ресепшин (ныне уничтоженный), подтянутый, вежливый персонал. Однако Кэти, потратившая почти час на изучение архитектурно-проектной документации «Меридиан-Торватина», найденной ею в Сети, знала наверняка — кроме пожара и трупов 415-й пилон имел еще одно существенное отличие.

Этот пилон служил входом для «безопасников». Через запасной выход 415-го, например, инкассаторы вывозили раз в сутки сумки с выручкой. Оплата за номера производилась в основном безналичным расчетом, однако ассигнации в «Меридиан-Торватине» все же принимали. И даже при том, что составляли они от силы полпроцента от общего дохода гостиницы, инкассаторы вывозили деньги ежедневно десятками огромных баулов. Через 415-й пилон в отель входили очередные отряды охранников-сменщиков и выходили люди из отработавшей смены. Но самое главное, именно здесь располагался так называемый «Центр коммуникаций и безопасности», куда стекались, пройдя длинный путь по силиконовым кабелям, все нити связи, контроля и наблюдения за гигантским отелем.

В небольшой и совершенно не примечательной комнатке (вернее, в двух смежных комнатенках) размещались пульты управления и мониторы. Подобные комнаты с мониторами и вооруженным дежурным имелись в каждом из пятисот входных пилонов отеля, однако центральный диспетчер, призванный координировать общие действия, обитал именно здесь. Здесь же обычно находился и начальник охраны. Впрочем, должности потенциальных трупов Кэти мало волновали. Встряхнувшись, как кошка, она выпрыгнула из сумки одним движением и стремительно прошла по коридору вперед. В конце коридора имелась дверь — маленькая и совершенно незаметная. За ней скрывался Центр коммуникаций.

Счет шел на секунды. Взрыв прогремел только что, и только что, сорванные с мест сигналом аварийной тревоги, четыре охранника вылетели из Центра и устремились к месту трагедии.

Кэти сделала десять шагов — ветерок, поднятый мелькнувшими мимо накачанными мужскими телами, чуть колыхнул ее волосы — и оказалась перед самым дверным полотном из белого пластика.

Мужчины-охранники исчезли за поворотом. Толпа зевак уперлась лицами в решетку. Никто не смотрел на нее. Взгляды почти двух десятков человек, находившихся вместе с ней в коридоре, приковало иное зрелище. Горящие автомобили посреди фонтана и холла чадили черным.

Не спеша и не торопясь, Катрина вскрыла электронный замок уже привычным движением мысли. Чуть приоткрыла дверь и вошла внутрь Святая Святых — туда, где размещался мозг той системы, что должна была ее отловить.

Отель «Торватин-Флора».

Центральная башня, напротив 415-го пилона отеля «Меридиан-Торватин».

— Итак, она внутри! — резко воскликнул Йенг, оторвавшись от окуляра электронного монокля. — Вы видели? Суета на парковке неспроста… Нет, ну что за красотка! Эти идиоты пытаются зафиксировать ее ментоуловителями, металлодетекторами, сканером пси-волн, анализатором ДНК, а на лицо и температуру тела внимания не обращают. Она же там гуляет свободно, прямо под носом у Габриэля!

Комиссар прищурился, повернулся и посмотрел на своих спутников так, как будто искал в их позах, жестах или выражении лиц следы понимания или же разделенный с ним восторг прекрасной беглянкой. Но не нашел. Рожи были серьезными и тупыми.

Помимо Йенга в комнате находилось еще семь человек.

Три младших следователя, два опера, техник-радист с зондом, зависший с хмурым лицом над прослушкой, и снайпер с бронебойной базукой. Еще двадцать толпились в соседнем номере.

Бронебойная базука представляла собой совершенно не примечательную армейскую модель. Оптика, удлиненный ствол, нависший сверху стержень излучателя, короб с боезапасом.

При производстве выстрела луч бластера-прицела упирался в цель, создавая таким образом направляющий световой луч, затем базука выбрасывала компактный снаряд — сжатый сгусток раскаленного газа в оболочке из пластиковой фольги. Заряд этот не просто выстреливался — он точно двигался по направляющему световому лучу, скоординированный собственными магнитными стабилизаторами. Далее, как только снаряд достигал своей цели, оболочка лопалась, и энергия экстремально сжатого заряда превращала все окружающее в излучение и мелкий прах. Емкость стандартного заряда составляла долю миллиграмма, но сокрушить такая крошка могла огромное здание. Кроме того, размер заряда стрелок мог произвольно дозировать. Для того, чтобы разметать атакующую волну тяжелой техники, — чуть уменьшить, а для того, чтобы до основания сжечь город, — чуть увеличить.Полицейская базука являлась как бы аналогом космических орудий с больших кораблей: на крейсерах и линкорах устанавливались такие же энергетические пушки с направляющим лучом, разве что предназначенные для более емких, а значит, и разрушительных зарядов. Техника была компактной, необычайно скорострельной, дальнобойной и пробивной. Направляющий луч обеспечивал оружию стопроцентную точность попадания, ничтожная емкость энергетического снаряда — огромный запас выстрелов. Что же касается мощи, то такая базука могла разнести весь «Меридиан-Торватин» за несколько попаданий, а ее аналоги с космических кораблей разрушали чуть более крупными зарядами целые планеты. Сейчас эта техника упиралась взглядом в 415-й пилон.

— Так… Вот мы и дождались. Нужно немедленно сесть ей на хвост! — продолжил Йенг прерванную разочарованием мысль. — Ну, что спим? Якоб, Джуршид, живо отрывайте задницы от дивана и дуйте вниз, установить контакт с начальником местной охраны. Мне нужно их видеонаблюдение.

— Конечно, — кивнул один из названных, поднимаясь. — Но как это сделать, сикх? Учитывая, что Габриэль — их мажоритарный клиент, у руководителя охраны отеля есть резон послать нас куда подальше.

— Шутишь? — Йенг недобро усмехнулся. Судя по этой ухмылке, ему самому было далеко не до смеха. — Я смотрю, вы тут, в провинции, совсем коростой покрылись от лени. Болван! Сунь в морду охраннику свое удостоверение ССБ, и он танцевать у тебя будет по щелчку!

— Просто показать удостоверение, сикх?

— Да! Хватай его — и вперед. И сразу суй в морду. Пошел, пошел, чего ждем?

«Меридиан-Торватин».

Верхний этаж, пентхаус.

Комиссар Йенг, разумеется, был не прав, и система охраны отеля «Меридиан-Торватин» оказалась не на столько примитивна. Спустя всего пятнадцать минут после взрыва в 415-м пилоне сикх Артели и хапи Габриэль Бруно внимательно рассматривали размазанные фотографии Катрины Беты, бегущей по коридору в сторону комнаты коммуникаций. Фотографии передал начальник охраны — скинул на внутреннюю почту старшего консьержа с требованием вручить лично в руки арендатору номера. Консьерж принял файлы, распечатал и вручил.

— Вы просили предоставлять вам отчет, господа, сразу же, как только дама будет замечена, — чопорно произнес старший консьерж, отдавая Габриэлю конверт с фото. — Она замечена. Мы обнаружили девушку ровно пятнадцать минут назад. Как ни странно, по переданной вами старой голограмме, а вовсе не по сигналу «уловителей шунтов». В 415-м пилоне убито девять человек. Кроме того, искомая девица, по всей видимости, является профессиональным взломщиком электронных систем — в отсутствие охраны она проникла в комнату Центра коммуникаций и в течение всего лишь минуты взломала нашу информационную базу. Все действующие в отеле видеокамеры отключены.

Артели поднял глаза.

— Значит, сучка все-таки прорвалась. Неужели с боем?

— Нет, сикх, схватки не было. Подробности выясняются.

— Шутите? — вспылил Габриэль. — Что значит «выясняются»?.. Сикх, я жду!

— Ну… нам мало что известно, уважаемый хапи Бруно. В пилон 415-го входа на арендованном космомобиле въехал какой-то кретин. Машина взорвалась. В результате пострадало почти двадцать человек, девять из них скончались на месте, остальные госпитализированы — трое в очень тяжелом состоянии. Это, собственно, все. Далее Катрина уже была внутри, ее зафиксировала камера в коридоре, соединяющем холл 415-го пилона с комнатой охраны и видеонаблюдения — это и есть наш Центр коммуникаций. На изображение, естественно, никто не среагировал, все были в шоке от взрыва космомобиля. Четыре охранника выбежали из Центра Коммуникаций, чтобы присоединиться к тушащим пожар или же пресечь возможное проникновение. Но более на 415-й пилон никто не покушался. Они постояли, потом один вернулся внутрь. Таким образом, в течение шести, возможно, семи минут Центр коммуникаций оставался пуст. Камеры показывают, что девица вошла внутрь, наклонилась над пультами и… все. Сейчас все камеры отеля отключены, а двадцать тел вывезены в морг и в больницу.

Артели и Габриэль переглянулись.

— Значит, вы не знаете, как она оказалась внутри?

— Подробности выясняются, — строго кивнул консьерж.

— Понятно, — недовольно произнес демиург, — воспользовавшись своим чертовым даром, сучка влезла в нашу систему и отключила видеонаблюдение. Теперь она может шляться, где хочет, и мы ее не увидим.

— Не совсем так, хапи Бруно, — консьерж помотал головой, — вероятно, вашей гостье не хватило времени, и она отключила не все. Камеры в холлах и коридорах, в номерах, в местах отдыха и прочих помещениях отеля отключены. Однако в лифтах они по-прежнему функционируют. Так что как минимум мы можем контролировать ее перемещения по вертикали — с этажа на этаж. И, полагаю, ваш охранный периметр за исключением 415-го пилона, остался нетронутым. То, что девица проникла внутрь, не означает, что она сможет отсюда выйти.

Геб подумал, состроил мину. Потом быстро помахал рукой, как бы соглашаясь.

— Возможно, — произнес он. — Велите своим, пусть докладывают мне обо всем, что происходит в лифтах, незамедлительно. И не обижайтесь, сикх, но ваш начальник охраны просто провинциальный увалень, раз не может объяснить, как беглая агнатка пробралась внутрь… Куда делся Рукс, черт возьми? Звоните ему, звоните!

«Меридиан-Торватин».

Лифтовойхолл. Четыре минуты спустя.

Пролетев через охранный периметр, неизвестный космомобиль завис прямо над стриженым газоном одного из внутренних двориков гигантской гостиницы. Однако охранники на входе не возмущались, а прислуга отеля — тем более. Несмотря на совершенно дикий вид космомобиля, разрисованного постапокалиптическим граффити, готической символикой с мечами, черепами и прочей дребеденью, а также украшенного кривыми металлическими бивнями, сидели в нем явно свои.

Сначала из окон показались самодовольные рожи. Рожи осмотрелись, что-то прогундели на непонятном каркающем языке (возможно, то было наречие одной из недавно присоединенных к Торговому союзу планет). Вытащили баулы — два объемных металлических чемодана (догадаться, что хранится внутри, было несложно) — и, обмениваясь редкими репликами, с матерками и гоготом направились к ближайшему лифту. Всего рож было три.

Первый — высокий, бритоголовый, долговязый урод с бакенбардами. Второй — среднего роста, с татуированным лицом и стрижкой под бобрик. И, наконец, третий, совершенно обычный на первый взгляд молодой человек, с нормальной прической (не лысый и не коротко стриженный), но с немного бешеными, бегающими глазами.

В это же время одинокой пальмой возле лифта стояла совершенно потрясающая в своей хрупкой беспомощности ослепительная красавица. Совсем юная, если подумать. Кукольное личико и статуэточную фигурку дополняли пышные шоколадные локоны, ниспадающие на хрупкие плечи. Только блестящие бриллианты глаз смотрели твердо — словно в них сияла мертвая вода ледников. Увидев девушку, трое посетителей одновременно осклабились и многозначительно переглянулись. Ориентировка, которую им дали при заключении контракта, включала кодировку пси-матрицы искомого объекта, на которую были настроены ментоуловители, короткие объяснения о возможном вторжении в отель неизвестного тшеди, которого необходимо остановить, а также общее указание выполнять приказы работодателя, какими бы ужасными они ни оказались. Внешность Катрины «хедхантерам» никто не описывал, поскольку вторжение в отель в собственном теле и Рукс, и Габриэль сочли беспредельной наглостью, на которую не способна даже безумная секс-агнатка. Разумное зерно в этом было: ведь если «хедхантеры» (преимущественно мужчины) будут знать, что их объектом является девушка, это может составить неверное представление об опасности и повлиять на их эффективность. Охотники знали — внешность чудовища может быть любой. Но в отеле и его окрестностях они встретили тысячи человек, служащих и агнатов, и видеть противника в каждом «хедхантеры» не могли.

Стоя перед дверями лифтов, девица явно скучала. Электронные табло как минимум трех кабинок из имеющихся пяти показывали, что лифты стоят на первом этаже, смиренно ожидая своих пассажиров. Но девочка почему-то никуда не ехала. Возможно, кого-то ждала, а может, просто никуда не спешила.

— Какая баба! — нагло воскликнул долговязый, нажав на кнопку вызова. — Ты наверх? Давай с нами, прокатимся!

Створки кабинки послушно открылись.

— Езжайте… — Она отступила на шаг и показала на лифт раскрытой ладонью, приглашающим жестом.

— А зря, можем успеть! — Схватив себя за ремень, долговязый интенсивно подвигал тазом. Вперед-назад, вперед-назад. Это он так шутил.

Кэти молча оттопырила средний палец и ткнула им в воздух.

— Успевайте друг с другом, господа. Удачной поездки.

Троица зашла в лифт, и двери закрылись под громогласный мужской гогот. Плавно удаляясь, гогот заспешил вверх.

Девушка торопливо огляделась. Вокруг не было не души. Глаза ее вспыхнули, а внешний вид тут же преобразился. Из сексуальной, уверенной, но безопасной кошки, она обратилась в голодную львицу, вставшую на след дичи.

С размахом штыкового удара ослепительная секс-агнатка воткнула узкую ладонь в прорезь лифтовых створок и, расшевелив их тонкими пальчиками, схватила две массивные бронированные металлические панели обеими руками. Потянула. Раздвинула. Двери разверзлись, явив ее взору шахту высотой в четыреста этажей.

Схватившись за плавно скользящий вверх провод, Кэти скользнула внутрь.

Дверцы схлопнулись за спиной.

«Меридиан-Торватин».

Уничтоженный ресепшин 415-го пилона.

Двадцать минут после взрыва.

Служебное удостоверение влетело прямо в морду начальнику службы безопасности «Меридиан-Торватина», застыв едва не в сантиметре от его вытянутого от подобной бесцеремонности худого лица. Удостоверение было раскрыто, и начальник охраны, тот самый, которого Габриэль уважительно величал провинциальным увальнем, чуть отодвинув голову, без труда прочитал его содержимое.

На ламинированной странице типографской краской сияли буквы:

Тур Сандомир.

Старший следователь департамента ССБ по кластеру Седан.

Особая следственная группа.

Подпись руководителя группы: Сальвадоре Йенг.

Печать.

Начальник охраны судорожно кивнул. После ужасной аварии в 415-м пилоне и выволочки, которую ему устроил старший консьерж, он и так был на взводе. «Провинциальный увалень» ожидал почти всего, чего угодно, но только не явления в его отель ССБ в столь поразительно короткий срок. «Тут что-то не так», — подумал он, покрутил ус и прищурился.

В жизни отставного военного по имени Сарасвати (а именно так звали начальника службы безопасности отеля «Меридиан-Торватин») ССБшники, которые обычно не касались рядовых преступлений, встречались лишь дважды. Первый раз — при назначении на пост начальника охраны отеля. Второй раз — сейчас.

Про тот, первый раз, начальник службы безопасности Сарасвати предпочитал не вспоминать. В ССБ с ним даже не разговаривали. Сразу посадили на ментосканирование, заявив, что руководители его ранга должны подвергаться самой тщательной проверке. И потом долго ржали, прокручивая вытащенные из памяти записи. Те, например, где он мастурбировал, будучи тринадцатилетним подростком, или те, где он, являясь уже студентом, повинуясь какому-то подсознательному необъяснимому рефлексу, вытащил женскую сумку из чьей-то незакрытой машины. Конечно, то была шалость, глупая ошибка молодости, которые иногда случаются почти у всякого, не помешанного на пуританстве молодого человека, однако… Однако ментосканируют ведь не всех!

Второй раз переживать нечто подобное старший охранник не собирался. ССБ — это ведь ССБ. Что тут скажешь? Служба безопасности — это сила. Стена, которую не прошибешь лбом простого гражданского когната, пусть даже бывшего космического бойца и кавалера орденов.

Тем не менее Сарасвати кивнул без тени подобострастия.

В конце концов, перед ним стоял всего лишь младший нукер, и пусть сама Служба безопасности Корпорации почти всесильна (ССБ пасовало разве что перед демиургами-акционерами), должность начальника охраны все же повыше какой-то младшей ищейки!

— Чем могу? — поинтересовался начальник сухо.

— Несколько вопросов, сикх, — скромно пояснил визитер.

Старший охранник понимающе кивнул снова. Этого хлеба — ответов на типичные вопросы легавых — у него имелось хоть отбавляй.

Пройдя через весь зал мимо развороченного фонтана и свалки искореженного металла, в который превратились четыре новеньких и один старый автомобиль, мужчины не спеша удалились от ресепшина и вошли в маленькую серую дверь, размещенную как раз между входом в кафетерий и помпезно отделанным грузовым лифтом.

Там лежало два трупа, накрытых белым. Сарасвати сделал короткий жест, и медики, хлопотавшие над телами, немедленно удалились. В комнате остались лишь он, ССБшник и дежурный видеонаблюдатель, призванный консьержем из ближайшего пилона для неотрывного наблюдения за лифтами.

Комната Коммуникаций казалась обширной. Здесь имелись два ряда кресел, большие диваны вдоль стен, закуток со столом и табуретками (для перекусов), бытовка и, конечно, мониторы, мониторы, мониторы. Они находились в культовом месте службы безопасности «Меридиан-Торватина». То была казарма и священный храм одновременно. Святая святых. Именно отсюда охрана следила за всем, что происходит на бесчисленных уровнях, корпусах и этажах. По крайней мере — могла…

— Я слушаю, — пробубнил начальник, плюхаясь в одно из кресел. — Вероятно, вас интересует один из наших посетителей, так? Случай с автокатастрофой в 415-м пилоне вряд ли уже успел дойти до самого ССБ.

— Как сказать, — пожал плечами легавый, — слухи в Искусственном Мироздании перемещаются со страшной скоростью… Но в целом вы правы. Меня интересует один ваш клиент. Возможно, вы даже знаете, какой?

— Да уж, догадаться нетрудно, — Сарасвати пожал плечами в ответ. И действительно, «видный клиент» на сегодняшний момент у него был один. Вернее — очень видный клиент.

— Нам известно, что большая часть номеров отеля арендована единственным отдыхающим на весь пляжный сезон, — подтвердил его мысли следователь. — Его зовут хапи Габриэль Эни Бруно, известный демиург и акционер Корпорации Нуля. Не ошибаюсь?

Начальник многозначительно развел руками. Гэбэшник кивнул. Действительно, ошибиться тут было невозможно. Восемь тысяч головорезов и космический флот на орбите не спрячешь в запасном номере.

— Меня интересует возможность доступа на этажи пентхауса, — продолжил следователь, — в котором расположился ваш именитый клиент.

— Не понял, — искренне удивился начальник охраны. — Вы хотите туда попасть? Так берите свое удостоверение и топайте. Им сняты ВСЕ люксовые номера отеля. И ВСЕ этажи выше сорокового во ВСЕХ корпусах. Лифты и транспортные дрожки к вашим услугам. Вы же представитель спецслужбы — вот и идите туда сами! Только пропустят ли вас внутрь телохранители клиента?

— А вы разве не можете мне в этом помочь?

— Ни в коем случае… — Тут начальник охраны оказался тверд, несмотря на все кошмарные юношеские комплексы. — Этажи арендованы господином Бруно с условием, что обеспечивать безопасность на них он станет собственными силами. Говоря честно, почти все прибывшие с ним лица сопровождения — это профессиональные «хедхантеры», агнаты-гладиаторы, наемники-спецназовцы из агентств… Настоящая армия! Ручным оружием увешаны до зубов. Разве что турельные бластеры и станковые лучеметы еще не расставили по периметру отеля…

— Оружие проверяли?

— Разумеется. Все стволы лицензированы, владельцы имеют разрешения на ношение, а также удостоверения «хедхантеров» и наемников. В общем, все, что требуется, закон соблюден. Так что… мои ребята не имеют туда доступа. Только прислуга.

— Обслуживание номеров?

— Именно. Но и тут есть ограничения. Горничные ходят в обычные номера, занятые охраной мистера Габриэля и его слугами, помощниками, спутниками. В закрытые апартаменты, занятые лично демиургом Габриэлем, это, примерно восемнадцать комнат на самом верхнем этаже в первом корпусе, доступ закрыт даже им. Хапи Бруно обходится собственными силами. Вероятно, он привез с собой каких-то рабынь-агнаток, а также бытовых роботов. Примерно раз в сутки я захожу туда для проверки примерно на десять-пятнадцать минут. Заметьте — захожу только я, других охранников в личные апартаменты не пускают. Проверка происходит утром, пока хапи Габриэль спит. А в течение дня, если что-то нужно, он вызывает к себе старшего консьержа, его зовут Валли. Собственно, это все.

Гаденько улыбаясь, гэбэшник медленно помотал головой.

— Не все, — заявил он, — не все. Вы-таки неправильно меня поняли, господин…

— Сарасвати.

— Так вот, господин Сарасвати, мы не пытаемся причинить вред вашему клиенту, мы пытаемся его защитить. На демиурга Геба, согласно оперативной информации, готовится покушение. Именно поэтому им произведено столько шума, потрачено столько денег на аренду номеров и нанято столько охраны. ССБ будет достаточно, если вы предоставите мне доступ к мониторам наблюдения. Я хочу знать, что происходит в номере, входить туда мне не обязательно.

— Всего лишь видеонаблюдение? — начальник охраны задал вопрос как можно более нейтральным голосом, чтобы подготовить госслужащего к последующему отказу и не побуждать его к жестким мерам. — К моему огромному сожалению, я вынужден вас огорчить, сэр. Системы наблюдения за этажом пентхауса сейчас отключены.

— Так подключите!

— Невозможно, сикх. Это системное отключение.

— Что за бред. Вы просто условились с Гебом, что камеры не будут работать, пока он там, не так ли?

— Вовсе нет, сикх. О, я вижу, вы мне не верите. Возможно, объяснит наш старший консьерж…

— Вы играете с огнем, молодой человек.

— Нет, сикх, я просто говорю правду. Система видеонаблюдения отключилась через пять минут после инцидента в 415-м пилоне. Возможно, это как-то связано. Наши связисты пытаются разобраться, но пока безрезультатно. Я же говорю, сикх, отключение системное, речь идет не просто о поломке камеры или оборванном кабеле.

Гэбэшник раздраженно потер затылок.

— Забавно… — произнес он. — И много у вас камер?

— В лифтах?

— В лифтах.

— Да, прилично.

— Покажите мне все, что действуют.

— Лифтовых шахт почти две тысячи, сикх, по четыре на каждом входе, не считая грузовых. В каждом лифте — две камеры. Получается почти четыре тысячи штук. Вам действительно показать их все?

— А как вы сами справляетесь с таким количеством? В комнате сидит всего один видеонаблюдатель!

— Обычно справляемся. Есть стандартные программы, они ориентированы на поиск определенных лиц, одежды, на реагирование в случае определенных ситуаций, например драк, стрельбы, повышения давления, температуры… Поверьте, даже если бы тут сидела сотня-другая наблюдателей, они все равно не смогли бы следить за всем отелем одновременно. Камеры фиксируют все, что происходит, с высоким разрешением, сохраняют на базе. Если случается что-то противозаконное, всегда можно установить, что именно, как и во сколько. Задача нашей системы — это фиксация, сикх, а вовсе не предотвращение правонарушений.

— Ну ясно. Тогда ознакомьте меня с системой управления камерами. Я хотел бы кое-что отследить.

— О, разумеется, без проблем, сикх. С чего мы начинаем?

Тело 9 МАХИНАЦИИ С ЛИБИДО

Шахта лифта, уровень четырехсотого этажа.

Три трупа, разорванные на части голыми руками ослепительно сексуальной и столь же ослепительно смертоносной девушки летели вниз, красиво кувыркаясь и размахивая мертвыми руками-ногами. Иногда они стукались о стенки лифтовой шахты, иногда — друг о друга, однако звукоизоляция не позволяла посторонним шумам тревожить покой гуляющих или ожидающих в лифтовых залах гостей пятизвездочного отеля. «Меридиан-Торватин» не зря считался почти эталоном гостиницы, и потому, кто бы ни летел в его шахтах, кувыркаясь в воздухе дохлой тушкой, живых клиентов отеля это не должно было касаться.

Досматривать до конца падение бритоголовых любителей кататься вчетвером Катрина не стала. Во-первых — такие вещи её с некоторых пор совершенно не интересовали, а во-вторых, учитывая, что под дном кабины скрывалось ровно четыреста этажей, зрелище угрожало затянуться надолго.

Как всегда, агнатка сделала все очень быстро. Заходить в лифт из освещенного коридора ей было совсем не с руки, ведь в лифте ее ждали видеокамеры. И уж тем более не с руки ей было ехать в кабинке, будучи в течение минуты или двух (пока лифт едет с этажа на этаж) в полной власти заметивших ее видеонаблюдателей. Конечно, она могла отключить камеры лифта, однако такое отключение стало бы сигналом для внимательных стражей само по себе, и за время поездки ловцы могли что-нибудь предпринять.

Поэтому, повиснув прямо под дном кабины, Катрина добралась до нужного этажа, болтаясь на стальном тросе. Когда кабина остановилась, девица схватила левой рукой одну из балок лифтовой шахты, уперлась ладонью правой в застывший над головой лифт и отжала пятитонную кабину на тридцать сантиметров вверх. Затем движением гимнастки проскользнула наружу, сквозь образовавшуюся щель.

Три урода, только что выбравшиеся из лифта, смотрели на нее с отвисшими челюстями. Взорвавшись движениями, Кэти прыгнула к ним и успокоила своих недавних поклонников насмерть. Без изысков, очень просто — ударами тела о стены и пощечинами раскрытой ладони. Вероятно, каждый из них являлся профессионалом, бывалым волком и мастером тактических схваток. Однако Кэти не требовались ни техника, ни тактика, ни опыт. Когда в руках — сила танка, а тонкие кости крепче любой брони, такие вещи становятся лишними — как меткость снайпера при ковровой бомбардировке стотонными кассетными бомбами…

Затем Кэти вновь приподняла лифт вверх, как и в прошлый раз, — силой. Вонзив тонкую кисть между кабиной и полом, она засунула пальцы в щель, чуть дернула и потянула. Упругие стальные пружины спасовали перед мускулами упругой искусственной девушки — царапая металл о металл, лифт приподнялся, и три трупа свалились в шахту…

Два тощих подростка, которые курили в этот момент в холле четырехсотого этажа, наблюдали за процедурой не двигаясь, с выпученными глазами.

Прямо перед ними, ничуть не смущаясь только что совершенного тройного убийства, агнатка стерла с рук кровь, многозначительно подмигнула и спокойно продефилировала мимо несовершеннолетних курильщиков внутрь зала. Убивать их не стала. В конце концов, перед ней были не охранники отеля, а всего лишь праздно скучающие молодые когнаты. Немедленно сообщать об удивительной девушке они не станут, а значит, скорой опасности в них нет. Более же поздние варианты негативного развития событий Кэти мало волновали. По крайней мере, сейчас.

Не медля, она вошла в зал. Четырехсотый, самый посещаемый этаж «Меридиан-Торватин», Катрина и ее разорванные в клочья спутники выбрали не случайно. Как и в случае с «Циркус-Циркусом», здесь работали предприятия развлечений. Игровые автоматы, бильярд, рестораны, кафе, несколько кинозалов и наркотических салонов, театральная драматическая площадка и даже полноценное казино. Нет, это было вовсе не казино Габриэля (только поэтому помещению не грозил тотальный разгром), а просто заурядное развлекательное заведение при отеле. «Заурядное» — в масштабах пенсионной планеты, конечно. Зал центра досуга занимал почти четыре тысячи метров и мог принять одновременно свыше восьми сотен гостей.

Стуча каблучками, Кэти прошла мимо столиков и диванов.

Как и в любом подобном заведении, тут присутствовала масса наемных актеров. Профессиональные игроки, «разводящие секс-агнатки», подставные картежники, авантюристы любых мастей. Все они тут имелись. Но Кэти опасалась совершенно иной, вполне конкретной категории местных завсегдатаев. А именно — проституток. Именно они в эти краткие минуты до начала исполнения ее плана являлись основными конкурентками спящего в ней господа Гора.

Будучи в прошлом клонированной наложницей, Катрина определяла шлюх довольно легко — так же, как легат Катилина определял убийц и наемников. Кроме сногсшибательной внешности, прекрасных форм и идеальных лиц в искусственных проститутках имелось еще одно качество, по которому их можно вычислить почти совершенно безошибочно. То была искусственность поведения. Почти никогда программные клоны-девочки не вели себя так, как ведут свободные женщины. Униженная подавленность и сдержанные комплексы, даже спрятанные за вуалью ослепительной внешности и модной одежды, всегда просматривались в их прекрасных глазах. Кэти остановилась у бара и с четкой решимостью выбрала свою жертву. Неспешным шагом направилась прямо к ней. Жертвой оказалась черноволосая девица в трико. Конечно же — секс-агнатка. Этот вывод подтверждала еще одна незначительная деталь. На груди «служебной девушки» при казино висел бэйдж с надписью «Лина», однако на официантку брюнетка явно не походила.

— Здорово, Лина, работаешь? — поздоровалась Кэти с ходу, подойдя к стойке и садясь на соседний стул.

— Мы знакомы? — недружелюбно отозвалась «жертва».

— Нет, я тшеди-экстрасенс и считываю все прямо с твоего мозга, — улыбнулась беглянка. — Шутка! Имя «Лина» написано у тебя на бэйдже. И… позволь я тоже представлюсь.

Кэти открыла сумочку, достала оттуда белый квадратик визитной карточки и, толкнув ее пальцем, послала по гладкой поверхности стойки в сторону черноволосой. Тонкий пластик проскользил по лакированному дереву, как по льду.

Визитка оказалась односторонней, бело-черной, отпечатанной в два цвета. С одной стороны (черной) имелась надпись на «корпоративном» белыми буквами, на другой — матовая поверхность для написания дополнительной информации, записей, пометок и телефонов. Там было написано:

Шакрам Головижен.

Отделение Торватин.

Тутмос

Гаврас Химон

Секретарь межкластерного рекламно-информационного центра.

Специальный корреспондент.

— А Тутмос разве не мужское имя? — поинтересовалась черноволосая, тупо и с видимой неприязнью рассматривая лежащую перед ней визитку.

— Нет, не мужское, — рассмеялась Кэти, отгоняя воспоминания о своих первых днях, проведенных в школе Артели. Тогда ее соседки по прайду постоянно спрашивали, не является ли мужским имя Флавия Аэция Каталины. Конечно, является, но разве это имеет значение в мире, где существуют рабы и хозяева вольны давать им любые клички?

— Странно, — прокомментировала секс-агнатка. — И что тебе нужно?

— У тебя совсем плохо с этикой обслуживания клиентов, — проигнорировала вопрос Кэти.

— Так вы клиент?! — удивилась живая кукла.

— Возможно, — Катрина искренне пожала плечами, — мне нужна на вечер одна чистая девушка, может быть, две. Заказ — на три часа минимум, оплата наличными… Парами работаете?

— В каком смысле?..

— В прямом!

Наконец-то поняв, о чем речь, Лина состроила недоуменную гримаску и быстро затараторила, повторяя заученные от многократного повторения фразы:

— Да, парами работаем, сто душ за час. Если нужно, можем обслужить большими группами, анально, орально, как угодно, но… Тут есть загвоздка, сикха, мы не обслуживаем женщин, вы понимаете? И вообще, никакого насилия, садизма или однополого секса — не по нашей части. От казино в развлекательном центре, кафе и барах дежурят «традиционные» группы. А для таких… для таких клиентов, как вы, госпожа, есть специализированный салон на 350-м этаже. Только девочки и для девочек. Дать номер телефона?

Кэти протянула изящную руку и ногтем постучала по карточке.

— Вероятно, я ввела тебя в заблуждение, — произнесла она с очень печальными интонациями. — Умеешь читать? Тут написано: «секретарь». Непонятно?

— А, так вам девочки не для себя? — обрадовалась брюнетка.

— Схватываешь на лету, — съязвила Катрина, и тут же посерьезнела, — однако сто душ за час дороговато. За пару получается двести? Наверное, я возьму тебя одну. Пока — одну. По рукам?

Девица кивнула, прикрыла глаза и, чуть сосредоточившись, связалась через личный интерфейс с сутенером. Молодой человек мгновенно возник на загоревшимся в воздухе виртуальном экране, коротко переговорил с Кэти, взял предоплату (с карточки), записал телефон и отвалил обратно в виртуал. Телефон был ложный, а номер комнаты, в котором придется «работать» брюнетке в течение следующих трех часов, — тем более. Пастух секс-агнаток записал информацию от Кэти совершенно равнодушно, казалось, его абсолютно не интересовало, куда, с кем, и зачем направилось его «прокатное имущество», из чего беглянка заключила, что на шунты постельных девочек наверняка установлены датчики слежения, действующие (как минимум) на территории отеля. Такие мелочи немного взволновали Кэти, но вот мистера Гора — абсолютно нет.

Тем не менее сутенер мог определить обман в любую секунду, так что тянуть время не стоило. Две фигуристые девицы, одна — заказчица, другая — арендованная проститутка, цокая каблучками, направились к выходу с этажа развлечений.

* * *

Спустя пару минут красавицы оказались в холле. Семья из четырех человек, оттеснив обеих девушек от дверей, шумно проследовала мимо них в лифт. Двери тихо закрылись, и дамы остались перед лифтами одни. Глядя на цифры табло с указанием сменяющих друг друга этажей, Кэти тихонько ругалась. Про себя, чтобы черноволосая спутница ее не слышала: Катрину сильно волновало время.

Датчики и камеры отеля оставались отключены уже почти полчаса. Действующие работали только в лифтах. Вопреки мнению старшего охранника, беседующего сейчас с человеком, показавшим удостоверение ССБ, работающие видеокамеры лифтовых кабин отнюдь не являлись результатом торопливости или ошибки Катрины. Беглая агнатка знала, зачем они работают. И, тем не менее, хотя внутри отеля засечь ее не могли, глупая задержка с лифтом заставила и без того натянутые в струну нервы звенеть от напряжения.

Наконец створки второго лифта открылись. Всего на каждом этаже имелись пять пассажирских шахт и две грузовые. Долго ждать клиентам обычно не приходилось. Но и секунды, как известно, при определенных условиях могут растягиваться в вечность.

«Наконец-то!» — вздохнула она с облегчением.

Катрина пропустила вперед брюнетку, затем шагнула внутрь сама с решимостью обреченного на расстрел. Шагнула в лифт с включенной видеокамерой!

Успокоила чуть дрожащие руки. Створки закрылись, и лифт помчался вверх.

Стараясь не волноваться и сдержать бешеное галопирование сердца, агнатка вызвала на виртуальный интерфейс изображение секундомера. Зачем-то посмотрела на часы на руке, сверила время. Разумеется, и стрелки механических кварцевых, и соединенных с Сетью электронных часов двигались секунда в секунду — техника Корпорации, совершенствовавшаяся инженерами в течение тысячелетий, не давала сбоев. Стараясь сбросить охватившее ее напряжение, Катрина прикрыла глаза…

Тем временем дальнейшие события, совершенно независимо от нее, помчались со скоростью пули. Камеры слизнули с Кэти изображение, и сигнал с чертами лица и иными характеристиками, однозначно характеризующими личность вошедшей, рванули по бесшумным трассам кабельканалов.

Катрина знала:

Через десятую долю секунды сигнал достигнет Центра Коммуникаций.

Через 0,5 секунды сработает зуммер, призывая внимание дежурного наблюдателя.

Через минуту, проверив данные сигнала и посмотрев на Кэти через око видеокамеры, дежурный дозвонится до старшего охраны.

Через пять минут, поднятые звонком начальника и собранные старшинами подразделений, охранники этажей кинутся к лифтам.

Через семь-восемь минут кто-то, самый расторопный, уже будет у створок.

Итак, в ее распоряжении было семь минут.

Понеслась!

Центр коммуникаций.

Первый этаж.

Начальник охраны отеля «Меридиан-Торватин» со смешным именем Сарасвати вяло вещал какую-то дребедень про системы безопасности и программу обучения своего персонала, разработанную лично им полгода назад. Его визитер с удостоверением Собственной Службы безопасности слушал вполуха, более интересующийся иным увлекательным занятием. С напряженной миной и нахмуренными бровями он впивался горящим взглядом в данные, мелькающие на экране. Руки его порхали над клавиатурой, как руки опытного пианиста, — быстро, слаженно, смело. Одно за другим перед глазами сменялись изображения.

— Лифты независимы, — твердил тем временем старший охранник, — это тоже часть общего замысла. Ни одна из наших систем не связана с другой жестко, каждая из систем имеет независимый источник питания. Просто дернув один рубильник, нас не отключить.

— Ясно, — ехидно кивнул «эсэсбэшник» и улыбнулся, — видимо, поэтому беглая секс-агнатка отключила вашу систему видеоконтроля за пару секунд без всякого рубильника.

— Не всю, сикх, не передергивайте, — возмутился старший охранник, — в лифтах видеокамеры действуют. Система компьютерных паролей не связана с генераторами питания, и это значит…

— Я не спорю, успокойтесь, — палец стукнул по клавише. — Кстати, о лифтах. Вот перед вами записи последнего часа. Человека, вернее, девушки, — да-да, той самой, которая прикончила ваших служащих и которую мы подозреваем в готовящемся покушении на мистера Габриэля, — нет ни на одном из мониторов лифтовых кабин. Логично предположить, что она до сих пор находится на первом этаже, не так ли?.. Пожарные лестницы в здании имеются?

— Конечно. Четыре лестницы по углам каждого входного пилона. Но они закрыты решетками. Решетки закрываются на замки, замки автоматически открываются в случае, если срабатывает аварийная тревога, например, сигнал о пожаре. Там не пройти.

— Ерунда, решетки — не преграда для вашей девицы. Бластера у нее нет, но, вероятно, она сломает их голыми руками.

— Шутите? — Сарасвати приподнял бровь.

— Конечно, шучу… — «Эсэсбэшник» пожал плечами. Желания объяснять тупому вояке, кто такая Катрина Бета, у него не возникало. — Однако, сикх, распорядитесь, если не сложно, проверить все входы на пожарные лестницы, и если решетки целы, поставить там охрану. Всем своим охранникам велите также собраться в холле. Если решетки на лестницах не разломаны, мы станем прочесывать первый этаж. Впрочем… — он задумался, — мы в любом случае станем его прочесывать.

Начальник охраны уже собрался открыть рот, чтобы вежливо возмутится (по какому праву какой-то младший следователишка вздумал распоряжаться у него в отеле?), как внезапно внимание собеседников привлек резкий писк зуммера.

Начальник охраны, дежурный видеонаблюдатель и гость, подняв головы, уперлись взглядами в мигающую лампу. Затем компьютерная система, как положено в таких случаях, перевела на экран «тревожную» картинку — в просторном лифте рядом с черноволосой девушкой, совершенно неизвестной «эсэсбэшнику», но смутно знакомой начальнику отеля как одна из секс-агнаток четырехсотого этажа, стояла Катрина Бета 19–725, собственной полубожественной или полупроститутской персоной.

— Тревога, — ровным голосом сообщил дежурный видеонаблюдатель. — Система сообщает, что в одном из лифтов обнаружен объект, зафиксированный в коридоре перед Центром Коммуникаций за минуту до сбоя работы общего видеонаблюдения. Будут распоряжения, сикх?

— Это ОНА? — удивленно поинтересовался начальник охраны.

— Совпадение визуализированной информации на сто процентов — равнодушно ответил дежурный, — черты лица, одежда, косметика и мимические реакции соответствуют. Без сомнений, это она и есть. Распоряжения, сикх?

— Подождите… — бесцеремонно вмешался «эсэсбэшник». — Дайте-ка и мне посмотреть.

Он совершенно по-хамски отодвинул Сарасвати и несколько секунд напряженно вглядывался в привалившуюся к стенке кабины Катрину Бету. От такой наглости Сарасвати перекосило. Подобное поведение было почти оскорблением, и начальник еле сдержался, чтобы не вспылить. ССБ там или не ССБ, но надо же держать себя в руках!

— Какие террористы пошли, однако… — заметил тем временем младший следователь спецслужбы. — Право, настоящая красавица. А что за чернявая девица стоит с ней рядом?

— Не имею понятия, — выпятив губу пробурчал охранник, — но, по-моему, это наша служивая шлюха с этажа развлечений. Местная недорогая и совершенно никчемная подстилка. Вас что, интересуют такие?

— Нет, разумеется… Скажите, Сарасвати, то, что мы видим, происходит прямо сейчас?

— А вы думаете, это запись недельной давности? — все-таки обиделся старший охранник. — Отойдите, наконец, не мешайте работать!

— Постойте…

— Некогда! Дежурный, общая тревога, поднимайте подразделения. Куда она едет?

— Следует с четырехсотого этажа на этаж пентхаусов, сикх. Прибудет примерно через три минуты.

— Дьявол. Всем постам на четырехсотом — бегом к лифту!

— Принято, исполняем!

Пальцы замелькали по клавиатуре, отправляя короткие сообщения на личные шунты каждого из тех, кто стоял сегодня на соответствующем этаже. Сообщения прибыли, внутренние интерфейсы громко и отчетливо зачитали бойцам службы безопасности неслышные окружающим людям команды, и те, снимая эстиметы с предохранителей, со всех ног припустили к лифтовым холлам…

Следователь тем временем хмурился. Лицо его, до недавнего времени хранившее снисходительно-скучающее выражение, выглядело сейчас неожиданно напряженным.

Катрина нашлась! Для него это значило только одно — время действия наступило.

— Вы не поняли меня, Сарасвати, — произнес он холодно, командным, не терпящим возражений тоном, совершенно не похожим на тот, который он использовал чуть раньше. — Лифты нужно отключить, это самый приемлемый в данном случае ход. Отключить прямо сейчас! Если она застрянет, то потеряет мобильность. Затем мы соберем всех ваших людей в кулак и попробуем взять беглянку между этажами в стальной кабинке. Давайте так: блокируйте сейчас все лифты, собирайте бойцов, а я тем временем…

— Идете к черту, — продолжил в сдержанном бешенстве Сарасвати. — Ваши слова оскорбительны для моей службы. Вы что, сомневаетесь в нашей способности задержать единственную беглую шлюху?!

— Катрина прибудет на этаж через минуту. А если ваши люди не успеют добежать к дверям лифта до того, как она выйдет?

— Значит, мы блокируем коридоры. Я поймаю ее, не беспокойтесь.

— Вы так уверены в своих людях?

— А в чем еще мне быть уверенным?! — вспылил Сарасвати окончательно. — Во всесилии ССБ?!

Несмотря на закипающую злость, «эсэсбэшник» выдержал паузу и улыбнулся краешком рта. Чувство юмора всегда забавляло его в потенциальных жертвах.

— Ну возможно… — произнес он примирительно. — К сожалению, сикх, есть одна вещь, которая вам не известна. Пока не известна. Мы можем переговорить с вами наедине?

— Хм, в такой момент?

— Много времени это не займет, поверьте. Речь идет о секретной информации.

— Дежурный, оставьте нас!

— Сикх?

— Давай, бегом! Сходи на ресепшин, пусть поставят стрелка в лифтовом холле на первом этаже.

Недоуменно пожав плечами, дежурный видеонаблюдатель вышел и прикрыл дверь. Автоматический замок щелкнул. Два человека, оставшихся в комнате, проследили по камерам, как он удаляется от двери Центра коммуникаций быстрым, упругим шагом. Сарасвати стоял с глубоким чувством внутреннего превосходства и даже удовлетворения, молча ожидая откровений или объяснений от своего визави.

А хани Саймон Рукс (это был он) потеребил в кармане поддельное удостоверение и достал из кобуры пистолет.

Уничтоженный ресепшин 415-го пилона.

В те же мгновения.

— Нет-нет, сикх, сюда нельзя! Прошу вас, попробуйте пройти через соседний пилон, там работает пропускной пункт, — проговорил рядовой охранник отеля (малиновый пиджак идентифицировал его с известной точностью) и тут же отпрыгнул от словесной пощечины.

— Какого черта! — взревел нукер Йенг. — Вы что, не узнали форму комиссара ССБ?!

— Я, господин…

— Вот мое удостоверение, — рявкнул коротышка. — Где начальник охраны?!

— Он в комнате Центра коммуникаций, — сделав над собой усилие, охранник преодолел страх. Затем склонился над низкорослым Йенгом и доверительно прошептал, пытаясь, по всей видимости, загладить свою оплошность. — Ваши здесь, господин. Работают!

— Наши? — не понял следователь.

— Так точно, — охранник многозначительно кивнул, одновременно моргнув глазами.

Йенг застыл как каменная статуя.

— Э-э… и сколько «наших» в здании?

— Один человек, господин, но разве вы…

— Давно пришли?

— Примерно тридцать минут назад. Один человек. Представился младшим следователем ССБ, показал документы… Что-то не так, сикх?

— Нет, сынок, все хорошо, — Йенг аккуратно смахнул ладонью пот. — И где они сейчас?

— В комнате Центра коммуникаций… вместе с шефом.

Рука следователя потянулась к оружию. Эстиметов Йенг не любил, а потому из кобуры бывалой ищейки показал рыло древний лучевой пистолет.

— Джуршид, остаетесь на входе, — процедил он сквозь зубы, — Рамсес и Якоб, за мной… А вы, милый друг, покажите нам, где Центр коммуникаций. Живее!

С активированными бластерами Йенг и три его спутника бросились через холл.

* * *

Высокий, красивый и внушительно-бородатый Сарасвати с поднятыми вверх руками выглядел забавно.

— Что это значит? — взвизгнул он, обращаясь к лже-офицеру службы безопасности. — Немедленно уберите пистолет! Хотите отключить лифты, давайте отключим. К чему этот эксцесс? Мы…

— Отрубай!! — Рукс поднял бластер, и ствол огнедышащего пистолета уперся Сарасвати прямо в скользкий, намокший лоб. Как и Йенг, Рукс не любил эстиметов — они оттягивали ему кисть.

Сарасвати торопливо кивнул, набрал код на клавиатуре, и лифты застыли. Так, по крайней мере, сообщал датчик на экране контрольного монитора.

«Генераторы лифтов отключены», — светилась надпись.

«Как раз вовремя!» — подумал Рукс. Уже через несколько секунд Кэти должна была домчаться до нужного этажа. Сейчас свет в кабине погаснет, и с мягким урчанием умирающих обесточенных электромоторовстальная ловушка захлопнется. Рукс поднял голову, чтобы взглянуть на экран, передающий изображение с видеокамеры из лифта и… открыл от удивления рот.

Лампы по-прежнему горели в кабине лифта, а жертва ловушки совершенно спокойно прохаживалась от стеночки к стенке.

— Какого черта! — заорал Рукс на своего пленника. — В кабине по-прежнему горит свет — лифты не отключились. Вы что, играть со мной вздумали?!

— Я не знаю… я не понимаю… — совершенно натурально промямлил охранник, отступая к стене и прикрываясь руками. — Ей-богу, все линии в шахтах обесточены… Я понятия не имею… Да проверьте сами! Зачем мне…

Рукс прищурился. Мысли неслись в его черепе скоростным монорельсовым локомотивом, стуча по нервам стальными колесами. Отвернувшись от Сарасвати, он еще раз поднял голову к голографическому экрану.

Помимо изображения длинноногой агнатки, монитор показывал время. «11:56», — мигали часы в правом верхнем углу. Послав сигнал в шунт, Рукс вызвал собственный интерфейс. Мигнув яркими линиями, тот застыл перед немигающими глазами создателя тшеди. В «виртуале» часы чуть спешили. «12:00», — твердили они.

Двенадцать ровно!

Синхронизированные с Глобальной сетью, часы в интерфейсе не могли спешить или отставать. Следовательно, видеокамера гостиничного лифта демонстрировала им картинку с опозданием на четыре минуты. Это значило только одно. В момент, когда он и старший охранник впервые увидели Катрину на мониторе, девица вышла из лифта на этаже пентхаусов. Для тшеди-электромагнетика с ее способностями такие шалости, должно быть, являлись просто детскими игрушками. Время отставало, и это значило, что шлюха опять обвела своих врагов вокруг пальца!

Делатель экстрасенсов весело оскалился. Не поворачивая лица, он поднял руку и выстрелил в упор. Сарасвати, дымя грудной клеткой, мешком повалился на пол.

В этот момент на экране монитора открылись двери лифта. С опозданием на четыре минуты изображение Кэти шагнуло в раскрытые створки, в холл этажа пентхаусов. И скрылось с глаз. Темноволосая спутница-брюнетка, покачивая бедрами, последовала за ней.

Рукс смежил веки. Сейчас «отстающая» видеокамеракамера показывала только раскрытые двери лифтовой кабины и… пустоту внутри.

Четыреста сорок девятый этаж. Двенадцать ноль пять.

Выйдя из лифта, Кэти взломала ближайший пустующий номер и вошла внутрь вместе со своей спутницей. Миниатюрная брюнетка Лина, фамилию которой Кэти специально не стала спрашивать, чтобы не мучиться потом дополнительными угрызениями совести, шагнула в дверной проем первой, доверчиво повернувшись к ней спиной. Предательским движением Кэти коснулась двумя пальцами ее шунта и вонзила в него свой разум.

Спустя секунду Лина уже мирно спала в глубинах подавленного божественной волей мозга. Тело ее, стройное и упругое, напротив, бодрствовало. Это тело стояло в углу только что взломанной комнаты, торопливо выкладывая собственные проститутские принадлежности из миниатюрной сумочки на зеркальный столик. Презервативы, смазка, салфетки, запасные трусики — все летело вон. Внутрь сумки помещался только один предмет. Более миллиарда лет своего использования в Нуль-Корпорации он назывался «Правительственной моделью», или, если более полно, — «Правительственной моделью универсального тактического наручного бластера». Прежде чем нацепить ужасное оружие на руку, Кэти предстояло пронести до места использования. Таскаться с пристегнутым эстиметом было невозможно, поскольку бластер-наруч, несмотря на легкость и компактность, оказался довольно заметен в рабочем состоянии даже под широкими рукавами. Поэтому временно бластер-перчатка спрятался в дамской сумочке. Сегодня, мрачно размышляла красавица, он должен стать ее единственным украшением.

Неподвижное тело самой Катрины Беты 19–725 покоилось глубоко под кроватью.

Новый носитель уступал Катрине внешними данными — девица была дешевле, чем отточенный до совершенства генетический клон элитной школы Артели, и более низкая цена в данном случае говорила о многом. Оба «изделия» — настоящее тело Катрины и тело среднего пошиба смазливой шлюшки — отличались друг от друга как слабосильный малогабаритный космомобиль от навороченного спортивного флаера, способный рвать с места на космической скорости, прямо с планеты на орбиту. Брюнетка была хороша, но не более того, обычная симпатичная девочка с хорошей фигуркой. Кэти же была бомбой.

Как и в случае с полицейским, чье тело использовалось Катриной при прорыве через блокаду во время охоты «хедхантеров», новоявленную тшеди гораздо более удручало другое — физические качества нового тела. Новый носитель в боевом смысле реально почти ни на что не годился. Разве что на секс, в самом деле, — тут уж нечего было добавить. Как бы там ни было, выбора у Катрины не оставалось. Пройти на этаж Габриэля в собственном теле, ползком через шахту, по лестнице, на лифте или любым другим доступным сверхагнатке способом она не могла… да и не собиралась.

С трудом закрыв на замочек раздувшуюся сумочку с наручным бластером, Кэти выключила свет и выпорхнула наружу в новом женском обличье, спокойно пройдя мимо суетящихся возле лифта туповатых охранников отеля. Один из них, возможно, старый клиент, даже помахал ей рукой. Кэти скромно улыбнулась в ответ и приветливо кивнула. Охранники были заняты делом. Четверо из них, наставив стволы на закрытые двери лифтов, застыли в напряженном ожидании. Еще пятеро извлекали из открывающихся дверей всех вновь прибывших и заставляли ложиться на пол лицами вниз. Между тем, остальные клиенты и служащие отеля, спокойно проходили мимо этой мизансцены, охая и удивляясь.

По счастью, ни служащих ССБ, ни тем более головорезов акционера Бруно возле лифта пока не имелось, но даже если бы они и были — три минуты слишком малый срок, чтобы сориентировать бойцов на задержание всех проходящих по коридору лиц, включая служащих «Меридиан-Торватин». О сохранности своего «старого» тела Катрина не беспокоилась. Взломанный ей люксовый гостиничный номер, согласно электронному журналу, хранящемуся в главном компьютере отеля, был бронирован каким-то туристом почти неделю назад, и горничная для уборки должна зайти туда не ранее завтрашнего утра. Как бы ни разворачивались события сегодняшнего дня, Кэти знала — этого времени ей хватит наверняка.

Для чего хватит? Здесь выбор ответов был прост. Хватит для того, чтобы выжить, усмехнулась Катрина Бета. И наверняка хватит — чтобы умереть.

Тело 10 ЭС СИ РУКС, ЛЮБИТЕЛЬ ПИСТОЛЕТОВ

Центр коммуникаций.

Первый этаж. Двенадцать ноль две.

Оглядевшись, Рукс прикрыл за собой дверь, спрятал ручной бластер за пояс и быстро зашагал в направлении, противоположном тому, в котором совсем недавно из комнаты коммуникаций ушел дежурный охранник.

Угрызения совести не мучили Эс Си Рукса. Убивать когнатов ему приходилось до сегодняшнего дня множество раз и… во множестве. Все это, в конце концов, упиралось для бога-акционера в одно, а именно в деньги. Убил? Оплати воскрешение, компенсацию согласно утвержденной судебной формуле — и проблема исчерпана. В данный момент расстраивала разве что бессмысленность только что произошедшего убийства. Катрина Бета шла на шаг впереди него. Раз камеры лифтов передавали картинку с опозданием на четыре минуты, то… в этом отчетливо просматривались некий трезвый умысел и расчет. Что делала беглая проститутка это достаточно долгое время?

Рукс внезапно остановился. Адреналин, инъектированный в кровеносную систему убийством Сарасвати, все еще циркулировал по артериям и венам, а потому разум оставался слегка затуманен и не вполне доступен для логических заключений — даже самых простых. Однако через пелену напряжения его осенило: задержка времени должна означать лишь одно: работающие камеры лифтовых кабин — вовсе не ошибка Катрины! Ей было необходимо, чтобы Рукс и охрана, а значит Геб, Йенг и всякий другой желающий, видели ее перемещения по отелю. Но зачем?

Похоже, ответ лежал на поверхности.

Рукс торопливо надвинул на глаза изображение интерфейса и вызвал своего главного за последние полгода нанимателя.

— Хапи Габриэль? — спросил он в воздух.

— Саймон? Это вы?.. Наконец-то! — взорвалось у него в мозгу. — Где вас носит, черт раздери?! Вы хоть знаете, что у нас тут происходит? Катрина проникла в здание и…

— Катрина прямо под вами, Геб, — резко перебил Саймон, — вернее, была под вами три минуты назад. Пожалуйста, сосредоточьтесь. Вы слышите меня? Сосредоточьтесь! Три минуты назад агнатка отправилась с четырехсотого этажа прямо к вам на одном из лифтов. Вы понимаете меня, Габриэль?! Вас отделяет от потенциального убийцы всего лишь несколько сот метров, она уже у вас! Вызывайте охрану. Нужно немедленно взять под контроль все холлы и коридоры на этаже пентхаусов. Расставьте людей в контрольных точках. Обыщите весь ваш этаж. Вскрывайте номера, прочешите холлы, кафе, буфеты, туалеты, курительные. Она идет к вам!..

Уже спустя секунды сотни, нет, тысячи ног помчались по лестницам и извилистым коридорам, занимая позиции для огня.

Пять тысяч человек затопили весь верхний, четыреста первый этаж отеля, ворвались в роскошные номера, вытаскивая оттуда мирно отдыхающих богачей, взламывая двери и прошибая стены импульсными разрядами. Две сотни бойцов хлынули на Смотровую, где обложили своего нанимателя плотным кольцом. Последняя тысяча осталась возле пилонов.

Дульные срезы оружия пронзили воздух. Армия Габриэля потрошила пентхаусы и готовилась к битве.

Центр коммуникаций.

Двенадцать ноль три.

Йенг задумчиво перешагнул через печальный труп Сарасвати. По счастью, крови на трупе не было. Бывшего начальника охраны портила только дырка, выжженная в районе сердца. Портила, впрочем, не сильно, поскольку лицо красавца-охранника не пострадало. Лицо Сарасвати, — легкомысленно отметил Йенг, — смотрело в потолок с непередаваемо удивленным выражением. Видимо, перед смертью несчастный оказался чем-то сильно поражен. Ребята Йенга уже осмотрели «удивленного» мертвяка и сейчас готовили носилки для вывоза тела в морг, однако в самой комнате никто еще не успел прибраться. Не удивительно — в той спешке, которая затопила отель после вторжения в нее Катрины Беты, девочки с милым личиком и точеной фигуркой, служащим «Меридиан-Торватин» было совсем не до уборки в собственной смотровой.

Весь свободный персонал, горничные и подсобные рабочие разгребали мусор в 415-м пилоне — фронт работ там был явно шире.

Оказавшись в многострадальном 415-м пилоне, даже видавший виды Йенг крякнул от удивления. Множество трупов, запах горелой плоти, развороченные тараном стены и мебель — все это наводило комиссара на философию о бренности человеческого бытия в мире без смерти, каковым, по сути, являлся Континиум Корпорации. В Искусственном Мироздании убивали редко — в силу бессмысленности подобной процедуры, а также из-за абсолютной раскрываемости большинства преступлений — ведь воскрешенные мертвые с легкостью опознавали своих убийц. Однако если в Нуль-Корпорации все-таки убивали — то делали это качественно и со вкусом. Ведь для безумных маньяков, получающих наслаждение от смерти собратьев, для дисциплинированных военных, стоящих на страже порядка, для полицейских ищеек, ведущих охоту за правонарушителями, смерть-в-мире-без-смерти была всего лишь игрой, чем-то ненастоящим.

«Смерть — на самом деле игра, — устало подумал Йенг. — Ведь все наши мертвецы подлежат промышленному воскрешению…»

В ситуации с Катриной тем не менее чувствовалось нечто совершенно иное. Беглянка не была безумна и все же убивала совершенно ненавязчиво и походя, с легкостью, достойной самого ужасного шизофреника. Ее путь в любой части Искусственного Мироздания легко вычислялся по трупам, разбросанным вдоль него.

«Бог Мести, — с дрожью подумал Йенг, — против нас воюет сам Гор, это несомненно. Только истинно бессмертный мог решиться на столь повальное истребление людей, не опасаясь последствий!» Вслух же Йенг произнес, нервно поправив фуражку за козырек:

— Ну что там? Нашли что-нибудь?

Слова обращались к технику следственного отдела, который, склонившись над своей аппаратурой, колдовал с мониторами. Техник нервничал.

— Камеры внутри отеля не работают, сикх, — подавленно ответил специалист, — по всей видимости, работают только камеры в лифтах… Не пойму, зачем.

— Что значит «зачем»? — раздраженно пробурчал Йенг. — Вы не в курсе, зачем работают видеокамеры?

Техник пожал плечами.

— Именно, сикх, — заметил он. — Зачем камеры в лифтах работают, конечно, понятно — они передают картинку из лифтовой кабины сюда, в Центр коммуникаций. Непонятно, зачем их оставили работать, отключив все остальные камеры на этажах. Вся система отключается путем введения паролей, одновременно. Вы понимаете? Кто-то специально вырубил камеры отеля, но оставил функционировать камеры в лифтовых кабинах!

Йенг прикусил губу. Мысли его задергались, как куклы в руках кукловода-эпилептика.

— У вас есть картинка с изображением Катрины Беты?

— Разумеется, сикх.

— Введите ее в систему. Я хочу знать, где и когда местная охрана могла ее видеть. И в каких лифтах. Быстро!

Уже через минуту поисковик выдал Йенгу все кадры с Катриной Бетой.

Коротконогий следователь просто впился глазами в экран. Еще немного, и он, казалось, просто залез бы внутрь монитора! Но комиссар напрягался не зря — он нашел.

Стоп, перемотка, пуск.

Вот перед ним в лифт заходят три бритоголовых, содрогающихся от смеха урода. Лифт поднимается вверх. Внезапно кабина дергается со страшной силой. В чуть раскрытых, перекошенных створках автоматической двери мелькают темные, размытые от скорости тени… Затем запись резко обрывается…

— Пауза! — Йенг поднял вверх руку. — Это что еще за дерьмо? Что с лифтом?

— Сказать сложно, сикх. Техника докладывает, что неполадок нет. Вероятно внешнее воздействие…

— Куда следует этот лифт?

— Следовал, сикх. Этот лифт следовал с первого этажа на этаж развлечений. Почти сорок минут назад. Старая запись, сикх.

— Ах вот как… Давайте дальше!

Кадры вновь посыпались в пустоту.

Перемотка, стоп перемотка, пуск.

Йенг поднял руку, останавливая своего техника и задумчиво посмотрел на Кэти, которая вместе с продажной черноволосой малышкой следовала в лифте с этажа развлечений на четырехсотый — и предпоследний этаж, прямо под смотровой и пентхаусом.

— Подожди, это что, тоже старая запись?

— Нет, сикх, свежак. Система сообщает, что окончание записи произошло три минуты назад. Если сверить время, то… получается, что агнатка сначала выбралась с первого этажа на этаж казино, пробравшись через шахту лифта, убив бритоголовых и отключив в кабине видеокамеры. А затем, пробыв на этаже развлечений почти двадцать пять минут с неизвестными целями, совершенно открыто поехала дальше, на этаж пентхаусов. Кстати, сикх, судя по экранным часам, она уже прибыла на место. Три минуты назад, как показывает аппаратура, она вышла там, сикх… Сикх?!

Все время, пока звучали комментарии подчиненного, челюсть Йенга медленно отвисала. Йенг был старым и мудрым следователем. Точный расчет и ясный анализ, совмещенные с мгновенной реакцией и способностью к молниеносным решениям, являлись его коньком. Однако времени для расчетов, похоже, у него просто не оставалось. Проклятая беглянка не давала ему и секунды для размышлений!

— Сколько сейчас? — просипел он чуть слышно.

— Двенадцать ноль шесть, сикх. Если сейчас же вызвать группы захвата, через несколько минут мы будем на смотровой.

Йенг сглотнул. Там, на смотровой стояла армия Геба, а в роскошном пентхаусе сидел сам ненавистный преступник-акционер. Там же сейчас была и Катрина — самое грозное оружие их обоих и самый ценный их приз. Если бы Йенг имел склонность к грязным ругательствам, то сейчас было самое время оторваться на подчиненных. Только бог ведает (тот, который Иешуа, а не Анубис), чего стоило комиссару сдержаться и не выпустить свою ярость. Итог почти полугодовой гонки, интриг, допросов, угроз, унижений, обманов, хитрых ходов и секретных акций, все то, что Йенг считал тонкой интеллектуальной игрой высочайших профессионалов, должно было решиться сейчас в ходе неконтролируемой, вооруженной и яростной стычки.

Проклятая Кэти!

Но, может быть, отступить?

Нет, этого Йенг сделать не мог. Отдать Гебу Кэти значило почти облобызать тому сапоги, так как это делали столь любимые Габриэлем лжелюбовники-экстрасенсы.

Тем более что силы в распоряжении Йенга имелись. С мрачной миной комиссар активировал интерфейс.

Тихим, но хриплым голосом, в котором слышалось грозное приближение бури, он полушепотом прохрипел:

— Всем группам — внимание! Объект обнаружен в одном из пентхаусов отеля «Меридиан-Торватин»… Приказываю! Первая, вторая и третья мобильные группы — выйти на заданные позиции внутри отеля. Группе десантирования — приготовиться к высадке на смотровую сверху на бронемобилях. Снайперам во «Флоре» — огонь на поражение. Вооруженный отпор со стороны сил Габриэля Бруно возможен со стопроцентной вероятностью. Повторяю! Ожидается вооруженный отпор, брать будем с боя!

Йенг достал платочек, тщательно вытер холодный пот и продолжил командование.

— Якоб! Дождитесь двух стрелков. Вы остаетесь здесь, в Центре коммуникаций, будете следить за лифтами. Рамсес и остальные — за мной. А вы, — обратился он к стоящим тут же охранникам отеля, — собирайте всех своих бойцов и дуйте наверх за нами, окажете поддержку. Вы слышите? ВСЕХ БОЙЦОВ! Охрану периметра можно снять. И упаси вас дьявол, если вы мне сейчас не подчинитесь!

С этими словами убогий колченогий малыш вылетел из Центра коммуникаций стальным снарядом. И с каждым шагом кривых коротких ножек, по отелю разносилась рвущая перепонки поступь несокрушимого чудовища ССБ. Правительственный монстр, ненасытный, безнаказанный и вечно правый, был спущен Йенгом с цепи!

Лифтовой холл первого этажа.

Двенадцать ноль четыре.

Хапи Саймон Рукс в это время стоял в лифтовом холле первого этажа. Он уже поднес палец к кнопке вызова пассажирской кабины, как вдруг движение руки прервалось. Кисть замерла. Запутанный клубок из догадок и предположений, что свились в его голове в трудно усваиваемую мешанину, внезапно стал прозрачен, словно вымытое до скрипа стекло. В сущности, догадаться оказалось совсем не трудно, мешали только дикая суета последних минут и страшное нервное напряжение, на которые (наверняка!) и рассчитывала хитрая беглянка.

Камеры лифтов показали, что три минуты назад Катрина Бета высадилась на этаже смотровой площадки — этаже пентхаусов. Все силы обеих сторон со всех ног мчатся сейчас туда. Но камеры передали информацию с задержкой ровно на четыре минуты. Что это значило? Только то, что бог Гор дорос до способности управлять не только примитивными лучевыми пистолетами, проводкой осветительных приборов и простыми автоматами казино или множеством иных подобных локальных устройств. Гор вырос до чего-то большего. Теперь Катрина Бета могла управлять всей обширной наблюдательной сетью отеля. Это же было очевидно, пример с задержкой часов внутри отельной сети демонстрирует это достижение более чем наглядно! А значит, она специально показала им всем направление своего следования через камеры в лифте, многократно подстегнув их активность, сократив разрыв между своим прибытием на этаж и реальным временем всего до трех минут. Показав время, она просто не оставила им выбора!

Как и Йенг четырьмя сотнями этажей ниже, Рукс проглотил слюну. Если Кэти показала им себя специально, это означило… Боже, как банально! Это значило, что беглая агнатка совсем не там, где они ее ловят… И, главное, совсем не тогда!

Резко развернувшись, Рукс по-хулигански спрятал руки в карманы и, насвистывая незамысловатую мелодию, быстрым шагом направился в сторону ближайшей пожарной лестницы. Его пальцы нащупывали рукояти сразу двух пистолетов. Лучевым из них являлся только один.

Пожарная лестница, пятидесятый этаж. Двенадцать ноль пять.

Миниатюрная черноволосая девушка бежала по лестнице. С каждым шагом — через две ступени. Оставив лифтовой холл с суетящимися охранниками, она прошла в конец длинного коридора и, не теряя драгоценных секунд, бросилась к пожарным пролетам. Оглянулась, достала из сумочки бластер, убедившись, что никого рядом нет, нацепила его на руку, аккуратно срезала железный прут в ближайшей решетке и змейкой сквозь щель просочилась внутрь. Затем приложила металлический шесток за собой и тем же бластером аккуратно приварила к месту среза. «Получилось не идеально, — подумала Кэти, — но вряд ли кто-то успеет присмотреться к подобному изъяну внимательно в творящейся вокруг свистопляске». После этого бросилась перепрыгивать через ступеньки вниз.

Именно вниз!

В это же время та же самая лестница мелькала еще под одними ногами. Вот только спешили они вверх.

Спина под свитером Рукса покрылась испариной, Вспотела даже рука, сжимающая пистолетный бластер. Решетку на первом этаже Рукс не вскрывал. Теоретически можно было бы каким-то несложным образом добыть у охраны отеля ключ (с помощью ложного удостоверения или угрозы), однако Саймон полагал это уже излишним. Пистолетный бластер разрезал металлические прутья с той же легкостью, с которой теплое сливочное масло режется столовым ножом, одна короткая вспышка — и Рукс оказался внутри, на пожарной лестнице.

Создатель экстрасенсов двигался осторожно. Он поднимался уже почти десять минут, останавливаясь на каждом пролете, задирая голову вверх, аккуратно выглядывая из-за панели перекрытия, просматривая узкий промежуток, в котором были видны перила всех последующих сорока этажей, и неустанно прислушивался. Звуков в пустующем колодце сорокаэтажной пожарной лестницы раздавалось мало — только собственные подкованные ботинки с набойками задорно стучали по каменным ступеням…

Это, по всей видимости, его и подвело.

Незнакомая девушка вышла из-за колонны, наставив на создателя тшеди кисть с эстиметом. Рукс в этот момент как раз смотрел снизу вверх на двадцать восемь оставшихся этажей, отделявших его от смотровой площадки.

Девица звонко щелкнула языком, и Саймон испуганно обернулся. Язык был хорош. Он вынырнул из плотно смеженных губок и облизал их розовые лепестки. Хороши были глаза и фигура… Вот только огромный бластер на хрупкой девичьей кисти выглядел не по-женски сурово.

— Как славно, господин Рукс, — сказала девушка, задорно тряхнув черными как вороново крыло волосами. — Я думала только нищие пенсионеры, у которых нет средств на новое тело, питают склонность к пешим прогулкам. Гуляете?

— Мы знакомы? — автоматически спросил Рукс и тут же осекся. Конечно, они были знакомы. Память модифицированного клона услужливо подсказала Саймону, где и при каких обстоятельствах он видел смазливую девицу — это она шла за Кэти в кадре монитора несколько минут назад. Какая-то местная шлюха. В голове ее шунт, а в шунте…

— Катрина?

— Браво, — брюнетка кисло улыбнулась, — вы все же меня узнали. Но догадаться было несложно, согласитесь.

— Не соглашусь, — Рукс мрачно улыбнулся в ответ, — тот бешеный темп, который вы задали нам, сударыня, не дает никакой возможности спокойно думать. Вы ввели всех в заблуждение своим трюком с камерами. Полагаю, в данный момент все несутся на смотровую за вашим скальпом. Вообще… вас не пугает то количество войск, средств и сил, которые задействованы для вашей поимки?

— А вас? Обычно количество охотников пропорционально опасности дичи.

— Ну не в данном случае, — Рукс продолжал хмурится, — Катрина Бета действительно сверхсущество. Но в данный момент мне противостоит всего лишь обычная не модифицированная агнатка из местных прикомандированных к казино проституток с матрицей Катрины в мозге. Куда вы дели свое великолепное тело, сикха? Это оболочка для вас явно простовата.

— Не во внешности счастье, сикх, — Кэти прищурилась и плавными касаниями мысли, как будто поглаживая Рукса невидимыми ладонями, прошлась по его фигуре. — Мое счастье в данном случае заключается в наличии вооружения и экипировке…

Мир на мгновение стал красным, и она отчетливо почувствовала на Руксе лучевой пистолет.

— Что у вас в кармане? Оружие?

— А вы не видите?

— Вижу, — Кэти прищурилась. — Медленно опустите руку и положите пушку на пол. Живее, или я прожгу в вас дыру.

Рукс молча подчинился. Он вытащил из левого кармана пистолетный бластер и небрежно бросил его на пол.

— Ну? Вы успокоились? Тогда уберите оружие. Мне не по себе, когда в лоб тычут стволами. Или хоть опустите его пониже.

Кэти фыркнула и уткнула эстимет в пол.

Рукс тут же будто бы невзначай чуть повернулся боком и засунул правую руку в другой карман пиджака.

— Ну вот, — сказал он довольно, — теперь мы с вами в одинаковом положении. Пожалуйста, не дергайтесь и выслушайте меня. Мне не хотелось бы убивать.

— Умом двинулись?

— Остыньте. У меня в кармане еще один пистолет. Он направлен на вас. Так что вам лучше не пытаться применить свое оружие. Прострелю мозги, даже не успеете испугаться. Медленно поставьте эстимет на предохранитель, снимите с руки и положите на пол. Затем мы продолжим беседу.

Кэти опешила. Расстояние между ней и Руксом было приличным, и она не боялась, что вся эта словесная игра является отвлекающим маневром для броска в рукопашную. Однако на каком основании Рукс строит свои претензии? Зрением тшеди она ясно видела, что лучевого оружия у акционера нет, его единственный лучевой пистолет валялся у ее ног.

— Ох уж эти технологии, — увидев ее сомнения, изготовитель заказных экстрасенсов, деланно покачал головой, — в Искусственном Мироздании уровень науки приходится учитывать во всем. Не только в машинах и сетях, я имею в виду, но вообще во всем! Например, в человеческом оружии. Бластера у меня в кармане нет. То, что я держу в руке, называется револьвер. Это старинный вид вооружений, основанный на воздействии пороховых газов, выталкивающих маленький свинцовый снаряд по узкому стволу с нарезами. Знаете, в чем его основная особенность? Он не имеет электроники и совершенно лишен энергетического заряда! А еще технологии спрятаны в человеческом теле. Кроме револьвера у меня есть силиконовые нервы и улучшенное зрение. Вы думаете, у вас хватит реакции, чтобы состязаться со мной?

— Тут только практика покажет, — ответила Катрина без эмоций.

— Бросьте, сикха! У вас не модифицированное тело. Я легко вас переиграю в скорости.

— Мне достаточно поднять руку с эстиметом…

— А мой револьвер уже смотрит на вас!

— Вы даже не спустили его с предохранителя.

— А вы свой спустили? Я не слышал ни щелчка, ни сигнала активации. И мне, и вам понадобится доля секунды, чтобы активировать оружие и выстрелить не целясь. Как вы думаете, кто из нас попадет с большей вероятностью? Модифицированный клон акционера-демиурга или постельная агнатка для продажного секса?

— Я вижу, вы желаете попробовать.

— А чего мне бояться?

Катрина фыркнула и, подняв руку с бластером-перчаткой вертикально вверх, демонстративно спустила предохранитель.

— Меня! — сказала она.

Беглянка не спеша прицелилась и выстрелила в Рукса, чуть задев плечо и опалив вооруженную кисть. Хваленый револьвер акционера упал на ступени бесполезным куском оплавленного металла.

— Дьявол. Дьявол, — запричитал демиург. — Какого черта?!

— Шунт! — агнатка дерзко рассмеялась. — В вашем револьвере нет электроники, но она есть в вашем мозге. Я просто парализовала вас на секунду.

Девица вызывающе дернула подбородком.

— Технологии! В Континиуме Корпорации их нужно учитывать во всем. Ну, вставайте. Я рассчитывала спуститься вниз одна, но раз уж так получилось, попробуем добраться туда вместе. Смелее, Рукс, будет весело, я обещаю!

Тело 11 ПЛЯСКИ В ПЕНТХАУСЕ

Объявления на экранах информационных мониторов горели ярко и играли огнями:

Уважаемые господа!

Доступ к лифтовым холлам временно перекрыт.

Администрация отеля «Меридиан-Торватин» приносит свои извинения за технические неполадки.

Ремонтная группа уже работает над исправлением.

Надеемся на ваше понимание.

Спасибо!

Эти надписи, вспыхнувшие на широкоформатных плазмах в пяти сотнях лифтовых холлов «Хилтон-Торватин», конечно, врали. Это понимали все клиенты отеля, но только Йенг и его ребята знали, в чем заключается правда. Правда заключалась… в их полной неподготовленности к предстоящим событиям. Лифты «эсэсбэшники» отключили, оставив действовать только четыре штуки — для собственных нужд. Но даже в страшном сне Йенг не мог вообразить, что за Катрину придется драться с полчищами наемников. Однако решимости у него последнее соображение ничуть не убавляло. Будучи комиссаром безопасности вот уже более шестисот лет, он почти свято верил в несокрушимость собственной легендарной «конторы».

Четыре лифта мчались наверх. В каждом лифте стояло всего по десять человек из сопровождения Йенга — в основном следаки и оперативники из его департамента. В цивильном, с обычными пистолетами в обычных поясных кобурах, поверх деловых костюмов и разноцветных хитонов. Остальные люди Йенга неслись за ними сквозь воздух отдельными партиями: на флаерах и бронемобилях к «Меридиан-Торватину» спешила настоящая армия ССБ!

Наконец-то двери лифтов открылись. Йенг вышел наружу и мрачным взором обозрел перед собой потрясающую панораму. Панорама воистину являла зрелище фантастическое, ибо подобные виды курорты Торватина не видели никогда.

Обитатели пентхаусов — богатые когнаты, в основном предприниматели средней руки, преуспевающие адвокаты, журналисты и прочие обеспеченные представители денежных профессий — были выставлены на смотровой длинными рядками — на коленях с руками над головой. Процедура, по всей видимости, еще продолжалась — люди все прибывали и прибывали. Наемники Габриэля выталкивали их прикладами космических ружей и тычками бластеров с роскошной парадной лестницы в центр смотровой площадки. Там людей быстро обыскивали (иногда раздевали, срывая верхнюю одежду почти до белья), зондировали шунты, ставили на колени. «Габриэль, — понял комиссар Йенг, — обыскивает номера верхнего этажа».

Процедура, очевидно, была еще далека от завершения, поскольку на крыше коленопреклоненными стояло что-то около ста человек, то есть очень мало, учитывая, что на этаже располагалось две тысячи люксов. Охрана Габриэля стояла тут же с видом гордым и независимым. Упитанные «хедхантеры» в кожаных накидках, чистенькие телохранители в сдержанных дорогих костюмах, колючеглазые наемники в камуфляже и в касках и даже космодесантники частных военных фирм в бронированных скафандрах — все они находились тут, расставленные по местам, контролируя и периметр, и процедуру обыска несчастных туристов-когнатов. Когнаты на самом деле выглядели несчастными. Еще бы, ведь они прибыли в большинстве своем на отдых, на солнечный южный курорт, а тут такое! Некоторые стояли целыми семьями, в том числе с детьми. Нет, заключил комиссар, Габриэль решительно свихнулся.

Самого безумного преступника-демиурга в поле зрения не имелось. Зато имелся другой старый знакомец — Шайрон Артели, тот самый шлюховод, который полгода назад упустил агнатку Катрину Бету из своей школы. И, похоже, именно этот убогий клонофермер командовал тут всем парадом.

Комиссар примирительно поднял руку, затем поманил бывшего директора проститутской школы к себе. Напрасно. Артели, как только увидел новоприбывших, и так спешил к комиссару со всех своих длинных накачанных ног. За блондином с чванливыми рожами дефилировали несколько телохранителей — числом примерно с десяток. Впрочем, Йенг стоял у лифта тоже не один: сорок его следователей и оперативников уже вышли из последовательно прибывших лифтовых кабин, вытащили пистолеты и, хотя ни в кого не целились, оружие держали наизготовку.

— Вы, хапи Йенг, так и не научились хорошим манерам с нашей последней встречи, — с ходу начал Артели, едва подошел. — Здесь частное мероприятие, что вы тут забыли?

— Может, спросим об этом людей, которых вы вытаскиваете голыми из номеров? — парировал Йенг. — Вы, сударь, совсем зарвались! Унижаете туристов, устроили тут из курортного отеля концлагерь. Немедленно велите своим ублюдкам разойтись по номерам и позвольте гражданским лицам выбраться с этажа.

— Моим ублюдкам? Перед вами работники лицензированных наемных агентств, уважаемый! Хапи Габриэль Бруно, от лица которого мы имеем сейчас честь действовать, является акционером Нуль-Корпорации. Знакомый термин? Вы, похоже, запамятовали, что любые преступления, совершенные демиургом, подлежат обсуждению в Совете акционеров. А до того ни один правоохранительный орган не смеет нам ничего предъявить. Всем убитым нами будет оплачен хеб-сед, всем оскорбленным — возмещение нравственных страданий. Так что уймитесь, Йенг, и ступайте к себе в офис!

— Вы нарушаете закон!

— И что с того? Мы действуем от лица одного из акционеров Континиума Корпорации! Приходите через пару часов, когда я закончу, будете записывать показания потерпевших и принимать от них заявления об ущербе. Потом на основании собранных материалов напишите жалобу в Совет Корпорации. Забыли процедуру? В общем, испаритесь, Йенг, вы мне мешаете!

Йенг вытащил пистолет.

— А вот это лишнее… — начал Артели.

— Я знаю, зачем вы здесь! — страшным голосом перебил его Йенг. — Ибо я здесь за тем же… Я прекрасно осведомлен о силовых возможностях акционеров, однако и вы, надеюсь, в курсе возможностей ССБ. Итак, где агнатка?!

— Не понимаю, о чем вы.

— Ага! Значит, вы ее еще не поймали. Поэтому и зондируете когнатов. Смотровая блокирована?

— Лучше чем вы можете себе представить! — вспыхнул Артели. — Но какого черта вы тут устраиваете мне допрос?!

— А вам больше нравиться ментасканирование?

— Катитесь к черту, Йенг! Я никогда не забуду то унижение, через которое вы заставили меня пройти, принудив к ментасканированию! И я не стану больше отвечать на ваши вопросы. Убирайтесь!

— Сейчас! У меня, Артели, есть к вам только одно предложение. Повторять я его не буду. Сложите оружие и дайте мне спокойно обследовать весь этаж. Тогда, возможно, я не стану вас сажать слишком надолго. Катрина Бета поднялась сюда на лифте примерно семь минут назад. Раз вы ее не поймали, и весь корпус блокирован, она наверняка где-то здесь!

— Да вы просто псих, Йенг! — заорал Артели. — Угрожать мне вздумали? У меня на смотровой почти две тысячи человек. Они вооружены до зубов! А перед законом мы чисты, раз выполняем приказ акционера, так что можете подтереться своим сраным удостоверением ССБ и угрозами насчет моей отсидки. Единственное, что вы можете, — это попытаться нас перестрелять с последующим воскрешением и только потом попробовать отыскать Катрину. Вы слышите? Но это же бред! Повторю, у меня тут две тысячи человек! Вы что, решили устроить в отеле бойню?!

Йенг многозначительно прищурился. Скулы на его пергаментном, и без того «остром» лице стали, казалось, еще острее.

— А почему бы и нет? — с ударением отчеканил он.

Вопрос замер в воздухе, как пущенная в стратосферу ракета.

Артели был трусом, а потому, несмотря на застывшие за спиной туши охранников и собственную благородную внешность, испуганно отступил.

— Убирайтесь, Йенг, — взвизгнул шлюхофермер, сраженный внезапным пониманием, что стоящий перед ним маленький человечек совсем не шутит. — У меня больше людей, чем у вас. Да вы просто не сможете…

— А вы уверенны в этом?

— У нас оплачены все хеб-седы, нас всех воскресят!

— А нас тем более — за счет правительственной страховки! Якоб, арестуйте господина Артели!

— Это произвол! Я выполняю приказ демиурга, назад!

Телохранители Артели выставили вперед стволы, направив их на Йенга и его спутников. Следователи в долгу не остались — дульные срезы их бластеров уставились прямо в лбы шкафоподобных стражей. Артели трусливо отступил за их спины.

Йенг также не стал рисковать и сделал шаг назад, за стену из своих оперов. Его маневр, впрочем, объяснялся отнюдь не трусостью. Смерти он не боялся (хеб-сед, мать его!), боли от ран — тем более (в отличие от Артели). Но ему требовалось контролировать процесс схватки, а с простреленной головой делать это было трудновато.

Тем временем тысячи лиц и тысячи единиц оружия, сосредоточившихся через личные интерфейсы на ходе этой короткой беседы, встрепенулись и ожили. Наемники, «хедхантеры», охрана в костюмах и закованные в скафандры космодесантники развернули свои стволы в сторону Йенга и его немногочисленных спутников. Силы Геба потянулись к лифтовой площадке, и буквально через мгновение сорок следователей оказались в плотном кольце.

— Всего сорок бластеров? — нервно рассмеялся Артели, обозревая тупые носы десантных автоматических комплексов со спаренными жерлами излучателей и стволами гранатометов. Десантные комплексы сжимались людьми в бронированных скафандрах — руками в стальных перчатках. И, конечно, на этом фоне пистолеты «эсэсбэшников» смотрелись невыносимо убого. — С этими жалкими силами вы, сикх, пытаетесь угрожать охране богатейшего акционера? От вас подобной глупости не ожидал. Согласитесь, Йенг, у меня перевес. Отступитесь!

— Ерунда, — воскликнул Йенг, — перевес всегда на стороне закона, а закон тут я!

— Плевать! — уже гневно прокричал Артели. — Мы откупимся штрафом! Компенсируем моральный ущерб пострадавшим когнатам, оплатим чужие хеб-седы. Все как всегда. Акционеры превыше закона!

— Врешь, сволочь! Даже учредитель не выше закона!

По его голосовому сигналу, продублированному встроенной прямо в мозг системой управления, буквально в ту же секунду над зданием воспарили две сотни бронемобилей. Из раскрывшихся люков на гравитационных ранцах вниз хлынули люди — почти восемьсот стрелков, да и сами бронемобили уткнули вниз свое основное оружие — турельные лучеметы. Стальные птицы обнажили клыки!

Йенг хмыкнул.

— Похоже, что перевес теперь у меня, — заметил он. — Сдавайтесь!

— У вас только люди и флаеры? — дрожа всем телом, Артели жевал губу. Он нажал кнопку на маленьком приборе у себя на запястье, и расставленные по периметру смотровой небольшие столбики на колесах неожиданно раскрылись, явив взору обоих противников компактные установки роботов-пушек, способных самостоятельно передвигаться, брать цель и отличать своих от чужих.

— Теперь у меня перевес!

Йенг снова отдал команду, на этот раз безмолвно, через систему шунта. Что-то грохнуло у него за спиной. Боевые киборги в чудовищной броне, висевшие все это время, зацепившись за стену, скрежеща доспехами, перелезли через парапет. Роботов было два, оба огромны. Стальные чудовища отдаленно походили на средневековых рыцарей, но только более кряжистых и мощноплечих, увешанных оружием и боезапасом, со стальными пластинами и щитками, со шпалой автоматической пушки вместо левой руки.

— Тактические киберы, Артели, военная модель более чем миллионолетней давности, — торжествующе указал на них Йенг. — Сейчас таких даже не выпускают, запрещено. Даже в ССБ их осталось всего несколько десятков, в свободной продаже нет вообще. Так что ни одно поганое охранное агентство, ни один вонючий «хедхантер» и ни один демиург…

— Уже есть! — раздался чей-то низкий и властный голос. — Пусть не в свободной продаже, но при желании обзавестись подобной грудой железа можно.

Все обернулись. В некотором отдалении, за спинами новой группы телохранителей, стоял сам Габриэль Бруно. А за ним… еще один тактический кибер, более огромный и страшный, чем те, что попирали небо за спиной Йенга. Габриэль молча обозрел смотровую, пригладил усики, недовольно посмотрел на Артели и неприязненно — на комиссара.

— Явились… — после некоторой паузы Йенг оскалился. — Ну что же, так даже лучше, давно хотел посмотреть, какого цвета кишки у акционеров. Возможно, голубого.

— Что за намеки, Йенг, — Габриэль поднял бровь, — у нас свободное общество.

— О да, поэтому сотня свободных когнатов поставлена тут вашими головорезами на колени с руками на затылке. Отпустите гражданских, Габриэль, и дайте мне спокойно обыскать этаж. А потом мы поговорим нормально, без стволов и без киберов.

Габриэль презрительно поджал губы, потом сказал:

— Сикх Артели уже достаточно ясно сформулировал мой ответ на ваше предложение, господин комиссар. Убирайтесь отсюда, или мы вас всех перережем. Вам все еще не понятен расклад? Кибер за моей спиной — это более совершенная модель, нежели две ваших. Мой робот быстрее, лучше вооружен. Хотя и уступает вашей модели в бронировании.

— У вас всего один кибер, а у меня — двое.

— У меня две тысячи человек, а у вас — восемьсот.

— И сорок бронемобилей!

— И двадцать пушек-роботов!

— По лестнице сюда поднимается охрана отеля!

— Космодесантникам в броне плевать на их тактические бластеры!

— Остерегитесь, я представляю здесь ССБ!

— Ну и к черту, а я — акционер Корпорации!

Оба замолчали. Артели, после появления босса и в виду отсутствия необходимости играть в ожидаемой бойне руководящую роль, осторожно пятился подальше от Йенга. Йенг злился и покачивался на каблуках.

Время от времени он и Габриэль обменивались уничижающими взглядами. Исход схватки был совершенно не очевиден. И хотя реальная смерть в случае перестрелки никому из участников не грозила, первым начинать никто не хотел. Йенгу в случае убийства демиурга (пусть даже временного убийства) предстоял отчет в высшей коллегии ССБ, а Гебу в случае, если он перебьет кучу «эсэсбэшников» — штрафы и объяснения в Совете акционеров. И все же… в раскладе присутствовала Катрина, клон древнего бога-тшеди, приз, значение которого было невозможно переоценить!

И оба решились.

Геб щелкнул пальцами, привлекая внимание своих офицеров, ткнул пальцем в следователя и проорал:

— Убить!

Йенг же молча поднял бластер и выстрелил ему в голову.

Тело 12 ВЫБОР ЕСТЬ ВСЕГДА!

Центр коммуникаций.

Двенадцать десять.

«Эсэсбэшник»по имени Джуршид валялся в многострадальной комнате видеонаблюдения почти так же, как незадолго до него — начальник охранников Сарасвати. Так же нелепо раскинув руки, уткнув глаза в штукатурку и дымя внутренностями. Катрина и Рукс сидели в Центре коммуникаций 415-го пилона и сверлили глазами рябящую шеренгу экранов.

Казалось, камеры отключились. Они по-прежнему продолжали передавать изображение с площадки смотровой, с разных ракурсов в цвете и звуке. Но сейчас ничто не двигалось там. Казалось, монитор передает не видеозапись, в которой кадры сменяют друг друга один за другим, а старое фото, в котором время застыло. Мертвые тела, мертвый воздух. О том, что система слежения транслирует изображение напрямую, могло свидетельствовать только солнце, медленно ползущее по краю экрана, но движение это было слишком медленным, чтобы человеческий глаз мог за ним уследить…

Катрина, вернее, верткая красотка Лина, тело которой сейчас занимала клонированная беглянка, с трудом отвела глаза от мониторов и посмотрела через один из внешних экранов на настоящее солнце, ползущее к горизонту, — словно хотела убедиться в подлинности происходящего. Положение и цвет светила соответствовали изображению на первом экране — долгий день медленно рушился в ночь. Лучи центральной звезды системы-яйца Торватин приобрели темно-розовый оттенок, постепенно сползающий ближе к ободу в багровый глянец, счет светлому времени пошел уже на часы…

Рукс стоял тут же. Руки его оставались свободны, а наглая улыбка бессмертного акционера все это время не покидала тонких, красивых губ. Сдерживал его — только бластер на запястье Катрины. Рукс глядел на последствия бойни и едва не облизывался — то ли от ужаса, то ли от возбуждения. Однако уже через секунду делатель также оторвался от экрана, как бы с удивлением осмотрел Центр коммуникаций, в котором они находились, и обратился к Кэти.

— Мы немного ошиблись адресом, сикха, вы не находите? Основные боевые действия только что закончились наверху. А мы с вами здесь, ровно четырьмя десятками этажей ниже.

— Думаю, что как раз не ошиблись, — ответила Кэт задумчиво и щелкнула по одной из клавиш, управлявших изображением. — Если бы пятнадцать минут назад мы поднялись с вами на смотровую площадку, а не сюда, там было бы сейчас на два трупа больше, только и всего. Вы это имеете в виду под «основными действиями»? Увольте, в трупы не хочу.

«Клик», — повинуясь движению ее пальца, изображение на экране сменилось.

— Ну и что вы будете делать? — усмехнулся Рукс, не глядя на экран. — Над нашими головами произошла настоящая битва. Опорные колонны здания сотрясаются до сих пор. Компьютер отеля, анализирующий тепловые объекты, показывает, что на крыше за минуту погибло свыше двух тысяч человек. Эти идиоты задействовали даже тактических киберов, вы же видели. Один из них пережил схватку и до сих пор копошится в руинах на тридцать пятом. «Меридиан-Торватин» лишился нескольких верхних этажей, все умерли, никого не осталось! Если ваша цель — Габриэль, то он мертв. Йенг, который мог бы вас прикрыть, — тоже. Оба воскреснут весьма далеко отсюда.

— Ну, — в тон ему ответила Катрина, — у меня есть вы. А также бластер и нож. На безрыбье, как говорится, и рак рыба… Вас это не беспокоит?

— Нисколько, — Рукс нервно усмехнулся. — Минут через десять здесь будет десант ССБ с крейсера, вон, видите, они уже подлетают, — он ткнул рукой в монитор, — а через пятнадцать — вся полиция округа. У вас просто нет времени, дорогая Катрина. Такая умница, как вы, должна понимать столь элементарные вещи. Убьете меня — и что дальше? Я воскресну почти мгновенно — в другом кластере, рядом с Гебом, а возможно, и с Йенгом. Бойня, что только что произошла, просто бессмысленна, вы разве не осознаете? Спецслужбы повздорили с охраной полубога-миллиардера. И что? Причина банальна, никакого преступления в этом нет, для бога-акционера, по крайней мере! Страховые компании оплатят все воскрешения. Мой труп или даже мой «замученный труп» ничего не изменит. Вам крышка, сикха. Опять придется подаваться в бега, опять ускользать от полиции, опять убивать невинных граждан, пусть и с учетом их воскрешения, опять искать встречи с Гебом, чтобы попытаться вскрыть его мозг и хоть что-то предоставить Йенгу. Согласитесь — вы проиграли, по крайней мере, проиграли сегодняшнюю партию. Все, что вы сделали здесь, и великолепное проникновение в отель, и отключение системы видеонаблюдения, оказалось бессмысленно!

Как ни странно, Катрина не стала спорить и кротко кивнула. Саймон ожидал чего угодно — от гневной брани до выстрела в упор, однако этого умиротворенного, тихого спокойствия — не ожидал. Внизу завыли сирены. «Полицейские флаеры, — подумал Саймон, — повиснут над ними спустя пару минут. О чем думает эта придурошная?» Рукс, разумеется, не боялся смерти, как и всякий прошунтованный человек, однако ситуация, в которой он уже почти полчаса вынужденно играл роль заложника, начинала его напрягать. Выстрел из бластера — довольно неприятная вещь, особенно если стреляют в вас. Но ожидание выстрела еще более неприятно.

— Бессмысленно, — продолжил он, чуть более напряженным голосом, — бессмысленно! Убито столько людей, и все зря. Если вашей целью на самом деле был Габриэль, то с боевыми способностями вашего настоящего тела вам следовало принять участие в бойне на смотровой. Ворваться туда одновременно с Йенгом и его боевиками. Такое чудовище, как вооруженная Катрина Бета 19–725, могло бы внести существенные коррективы в исход схватки, вы не находите? Не исключено, что сейчас там вверху вы сидели бы с Габриэлем и Йенгом. И получили возможность допросить обоих. Разве не в этом состояла ваша цель? Счастье беглой секс-рабыни — раскрыть преступление заказчика, выбить из него признание, которые стало бы основой для его ментасканирования. После этого — свобода, оправдание в суде, полное снятие всех обвинений. А если выбить эти показания еще и в присутствии Йенга, так вообще отлично. Я-то вам зачем? Всего лишь соучастник, но большая часть подробностей наемной работы на Геба стерта из моей памяти, я и сам не смогу сказать, что правда, а что нет. И что теперь? Вы будете вскрывать… меня?

Катрина покачала головой.

— Нет, — ответила она по-прежнему спокойно, как будто визги приближающихся полицейских сирен совсем не беспокоили ее слух. — Идея медленной пытки великого Саймона Рукса мне очень нравиться с эстетической точки зрения, но практического смысла я в ней не вижу. ССБ уже рылось в вашей голове, верно? Если уж эксперты спецслужб не смогли отыскать нужных Йенгу зацепок против Габриэля, то куда мне пытаться? С вашей работой вам, вероятно, довольно часто приходится прибегать к частичному стиранию памяти. Не боитесь в один прекрасный день очнуться на больничной койке безумцем?

— Безумцем — нет, скорее растением, — ответил Рукс. — Стирание памяти не затрагивает те секторы мозга, что отвечают за логику мышления. Режут и кромсают только память. Ничего страшного, поверьте. Перед операцией все воспоминания тщательно фильтруются, стирают только то, на что я укажу лично. Опасности тут нет никакой. Не помнишь — и все тут. Значит, вскрывать мой мозг вы не будете?

— Значит, нет.

— И что же далее? Сдадитесь властям Торватина? Ей-богу, сикха, не следует этого делать. Йенг, Габриэль, Артели, я — еще куда ни шло. Сдавайтесь нам, мы все заинтересованы в вашем использовании, если вы вдруг согласитесь сотрудничать. Но вот местной полиции сдаваться не стоит точно. Они просто осудят вас и пустят в расход. Вы представляете, во что обойдется местной системе государственного страхования возмещение всех нанесенных бойней убытков?

— Не представляю. Зато я представляю, кто будет воскрешать всех погибших здесь людей.

Рукс осекся.

— О чем вы? — он был искренне удивлен.

— Вы слышали. О людях, которые уже погибли здесь, и о людях, которым еще предстоит здесь погибнуть. Бойня в пентхаусе произошла из-за них. Когда я врывалась в отель, мне нужен был не Йенг и не Габриэль. Я искала совсем другое.

Она вздохнула.

— Как вы совершенно точно заметили, Саймон, — могу вас так называть? — мое вторжение в отель и схватка на смотровой площадке между ССБ и Габриэлем абсолютно бессмысленны для меня лично. Поверьте, даже если бы я ворвалась на смотровую площадку вместе с Йенгом и Гебом, шансы на выживание были бы ничтожны. Во-первых, если бы я оказалась там — они вряд ли стали бы стреляться друг с другом с таким остервенением. Во-вторых, исход подобной хаотической перестрелки непредсказуем, и нет никаких гарантий, что именно Катрина Бета оказалась бы в числе выживших. Уверена, большую часть стволов направили бы на меня как на самого опасного бойца. Наконец, в-третьих, даже если бы каким-то чудом я смогла перебить охрану Габриэля, отбиться от ищеек Йенга и захватить своего заказчика в плен, времени на его допрос с пристрастием или сканирование мозга у меня бы просто не оказалось — посмотрите, прошло всего несколько минут с завершения перестрелки, а полицейские флаеры уже на подлете. Нет, этот вариант — попытку силового проникновения к Габриэлю — я исключила сразу, как только прибыла на планету.

Рукс отступил на шаг, голову его заполнило непонимание.

— Но тогда зачем вы устроили весь этот цирк?! — воскликнул он. — Уничтоженный «Циркус-Циркус», взбудораженные прочесыванием кварталов жители Семенхары, проникновение в «Меридиан-Торватин», отключенные камеры видеонаблюдения, бойня на смотровой! Если это не месть, то что это?!

На этот раз Катрина рассмеялась от всей души. Опытная глотка маленькой чернявой проститутки, тело которой она сейчас занимала, спазматически дергалась от вырывающихся из легких потоков воздуха. Смех получился похож на кашель, но зато был искренний и веселый.

— Какая месть, Рукс, вы забыли о том, в какой Вселенной живете? В мироздании кластеров смерти нет, и, следовательно, месть тут почти невозможна. Смерть от бластера, во всяком случае, Гебу не грозила. А в том, что у меня будет достаточно времени, чтобы убить его тем же способом, что и Эливинера, — с «выпиванием» души из мозга, я не могла быть уверена. Не понимаете? Ну что ж, попробую пояснить. Геб использовал меня, а Йенг обманул. Однако пострадала от этого не только я. Для вас, для Йенга, для Габриэля, для Артели результат моего воскрешения только один — украденная галерея Македонянина. Но для меня он совсем другой! Два миллиона жителей погибли на Буцефале. Сто миллиардов — в системе Ольменат четыре месяца назад. И еще сто миллиардов беспомощных гражданских когнатов ожидают своей участи здесь, в звездной системе Торватина.

Кэти ткнула рукой в экран.

— Я явилась в Шакрам не ради мести, Рукс. Я пришла сюда — за спасением!

Искусственное Мироздание.

Кластер Буцефал-Шестимирье.

Четыре месяца до описываемых событий.

«Галерея скачана, — сказала ей пустота, — уничтожить кластер!»

И она стала уничтожать.

Шесть огромных миров шарообразных и кольцевых, плыли перед ней в величественном хороводе. Две раненные звезды Шестимирья, раздувались кровавыми шарами, получив удар из глубин своего ядра от квитировавшихся внутрь космических сверхлинкоров. В темных прорехах первый огненный шар пошел трещинами и выбросил в пустое пространство мириады фантастических протуберанцев. Секунда, другая и, слившись в сплошной пузырь, они пожрали смертельно близкие к светилу планеты.

В это мгновение, почти сразу за первым, второй линкор протаранил следующую звезду. Фиолетовая рамка мигнула, открыв проход внутрь космического светила, и раскаленное вещество прямо из термоядерного ядра спалило ближайший мир. Но, несмотря на сопротивление, продираясь сквозь поток рокочущей плазмы, под страшным давлением вырывающимся из раскрытого пространственного лифта, второй железнобокий корабль протаранил звезду изнутри, как бронебойный снаряд. Облако раскаленного газа вырвалось из солнечных пор. Врата, открытые сверхлинкорами, схлопнулись. Обе агонизирующие звезды, вспыхнув гигантскими пузырями космических взрывов, стали пожирать окружающее пространство своими алыми, раздувшимися от боли телами.

Затем была вспышка. И разлилась тишина…

* * *

…Прижавшись к смотровому стеклу, Катрина Бета — очень юная, всего два месяца от рождения — тихонько дрожала, глядя сквозь прозрачную твердь на развернувшуюся перед ней картину космического Апокалипсиса. Громадина галереи Македонянина — второго кольца Шестимирья, в коридоре которого она сейчас стояла, опоясывал всю гибнущую звездную систему. Планеты и звезды взрывались внутри него, и, разумеется, как самая дальняя из всех объектов, великая сокровищница погибнет последней. Плазма, пепел и радиация пожирали пространство прямо у нее на глазах. Они неслись к галерее — и к ней! — с огромной скоростью. Лишь благодаря огромным размерам кластера до смерти еще оставалось какое-то время.

Кэти вздохнула и, пытаясь унять дрожь в руках, убрала локон со лба. Внутри ее головы сидело сейчас только два существа — древний кавалерист Катилина, приютившийся где-то в районе мозжечка и контролирующий реакцию и рефлексы во время рукопашных схваток, а также сама Катрина Бета, профессиональная проститутка из высшей школы наложниц. Третий, когнат Артели, тот, кто устроил это смертоносное представление ее собственными руками, уже ушел, оставив двух наездников несчастного тела наблюдать за гибелью гигантского кластера, в ожидании собственной смерти…

Однако его сверхоружие оставалось в ее руках, вернее, в ее голове. Мощь тшеди-электромагнетика ворочалась и стенала внутри мозга новорожденного клона, источая в пространство ненависть, ужас и гнев. Эта сила бродила и перекатывалась под ее черепом, вставала и падала, махая руками. «Борись! Борись! — кричала она. — Я не хочу умирать!» И Катрина пала под этим натиском. Пальцы ужаса, вонзившиеся в ее разум после гибели двух миллионов только что убитых ею существ и заморозившие ее волю, внезапно разжались, исчезли. Подняв ладонь, она коснулась нейрошунта. Незримый тумблер щелкнул в ее голове, и перед глазами предстало виртуальное поле…

— Доброго дня, мэм! — пропел нейрошунт, расставляя перед глазами уже привычный круглый интерфейс с клавишами функциональных регистров. — Вход в систему произведен. Желаете ознакомиться с новостями? Узнать состояние счетов? Проверить либо отправить почту?

Кэти, встряхнув хорошенькой головкой с разметавшимися по плечам шоколадными кудрями, решительно отмахнулась от сетевого робота.

— Зондирование присоединенных устройств, — прошептала она, сама не понимая смысл слов, вероятно, ночные прогулки по СИНК и обучение во сне не остались безрезультатными. — Меня интересуют космические корабли, действующие нуль-лифты, словом, вся доступная транспортная машинерия, размещенная внутри галереи Македонянина или рядом с ней…

Несколько мгновений после этого машина Сети прорабатывала запрос, перекатывая через себя настоящие валы информации. Пролетело несколько секунд, долгих, как смерть, виски Катрины кипели.

— Готово, сикха, — по завершении поиска уверенно пропела машина, — ответ на ваш запрос получен. Космические корабли в пределах, доступных с галереи Македонянина, отсутствуют либо уже сожжены взорвавшимися звездами. Межкластерные порталы в пределах галереи Македонянина отсутствуют. В кольце, однако, оборудовано сто пятьдесят восемь миллионов пятнадцать тысяч порталов пространственных нуль-лифтов для перемещения между шестью мирами Буцефала. Ближайший из них находится в специализированном узле межсистемных коммуникаций примерно в трехстах двадцати километрах по Кольцу галереи в направлении северо-северо-восток от точки вашего настоящего местонахождения. Добраться до него можно на индивидуальном метро, станция расположена на нижнем ярусе Кольца галереи. Двигаясь пешком по центральному коридору, вы доберетесь до эскалатора, а там и до самого монорельса. Поезд следует ровно тридцать минут. Учитывая расстояние, которое вам придется пройти пешком до станции метро, примерно через час двадцать вы сможете оказаться у нулевого лифта и квитироваться в любой из кластеров Искусственного Мироздания. К сожалению, до подхода первого фронта взрывной волны осталось лишь двенадцать минут. Основная масса взорванных звезд и планет достигнет Кольца через полчаса, так что вы не успеете. Могу служить вам чем-то еще?

Программа явно иронизировала, и шутку машины девушка оценила. От презрительного, откровенно издевательского смеха беглянку удержало одно — смеяться бы пришлось над собой. Похоже, выхода просто не оставалось, сердце трепетало в груди агнатки, словно подбитая птица, а время, за которое можно еще что-то сделать, стремительно таяло. Сетевой механизм тем временем, осознав, что его игнорируют, подал голос сам. В голосе полуразумного автомата легкое презрение к человеку чувствовалось отчетливо:

— Если мне будет позволено, сикха, — назидательно сообщила машина, — могу предложить услугу «платный совет» от поисковой системы. Сделанный вами запрос очень узок и не охватывает всех возможностей присоединенных к глобальной Сети устройств.

Совсем по-человечески машина-поисковик вздохнула:

— К сожалению, наши клиенты не всегда способны формулировать запрос грамотно, и моей аналитической программой обнаружена дополнительная информация по заданной вами теме. Если информация вас интересует, я озвучу ее за дополнительную плату в пользу поисковой системы. Будете брать, сикха?

— Буду! — заорала Катрина в бешенстве на псевдоразумный, но при этом весьма заносчивый механизм и обхватила руками виски, ведь секунды стремительно ускользали!

— Я имею в виду саму галерею Македонянина, сикха, — пояснила машина почти лукаво. — Вы спросили меня о транспортных механизмах «внутри галереи» и «рядом с ней». Ни «внутри», ни «рядом» нуль-порталов и кораблей нет. Однако третье кольцо-планета само является огромным космическим лифтом для перемещения объектов в любую точку вселенной. Эливинер создал самый большой в истории нуль-портал на случай нападения врагов или бегства — он может перемещать как отдельные объекты, так и целые флотилии кораблей. Кольцо галереи, сикха, это и есть портал, самый большой пространственный нуль-портал в Искусственном Мироздании… Спасибо! В банковскую систему Нуля отправлено платежное требование за услуги справки, с вашего счета будет списано три с половиной души. Активировать для вас сетевую страницу Кольца?

Кэти проглотила собравшийся в горле комок — понимание того, что это и есть ее спасение, свалилось, как снег на голову. Три мелких монеты за спасение жизни в самый разгар Конца света?! Ну что же, на этой сделке агнатка вряд ли продешевила…

— Возможно ли активировать нуль-портал для полного переноса ВСЕГО пространства в пределах Кольца? — вкрадчиво спросила она.

— Простите, сикха?.. — казалось, заносчивая машина опешила. — Но нуль-портал не рассчитан на перенос ВСЕЙ планетарной и звёздной массы системы! Это может иметь необратимые последствия…

— Плевать! — закричала Кэти. — Активируй сетевую страницу!!!

— Нельзя, сикха! — заупрямилась машина. — Нельзя включать все пространство Кольца на перенос!

Кэти хотела заорать, что было сил, но, инстинктивно понимая, что времени спорить с системой нет, сбавила обороты.

— Я просто посмотрю, что можно перенести, — еле сдерживая ярость, кипевшую в груди, почти кротко сказала она. — Просто посмотрю. Активируй, пожалуйста!

— Будет исполнено! — ответствовал ничего не подозревавший поисковик, раскрывая перед девушкой страницы системного сайта.

— Давай… — только и шепнула Кэти, вызывая из глубин мозга прятавшегося в ней тшеди.

И в мгновение ока она вбила внутрь локальной системы всю мощь живущего в ее черепе сверхсущества, сминая коды, стирая пароли. Не в силах сопротивляться, гигантские космические ворота разверзлись в темную пустоту, и пылающие звезды вместе с ошметками сожженных в плазму планет мгновенно рухнули в бездну!

Если бы за стенами Галереи в этот момент застыл на своем корабле гипотетический наблюдатель, что не боится смерти от источающих смертоносный жар взорвавшихся звезд, то разум его был бы потрясен.

Завораживающая картина Армагеддона — двух распухающих огненных шаров, со страшной скоростью пожирающих планеты и астероиды, — от которой и без того невозможно было оторвать глаз, внезапно и решительно изменилась.

Вот только что внутри огромного, в сотни астрономических единиц Кольца гибли планеты и звезды. Большое светило умирало в самом центре системы, малое — чуть ближе к периферии. Плавящиеся планеты кружат вокруг них в дымящем излучением хороводе… Безумная, разрушительная красота!

Но вот проскользнул один миг, и две огромных звезды исчезли из кластера Буцефал, перенесенные порталом Кольца в неизвестном — и неизмеримо далеком — направлении. С ними ушли осколки тринадцати раскаленных миров.

В космосе осталась только звенящая пустота.

Отель «Меридиан-Торватин».

Центр коммуникаций, первый этаж.

— То есть вы хотите сказать, — запнулся Рукс, — что Йенг вас не спасал с взорвавшегося Буцефала?

— Именно.

— Но… даже мы с Гебом находили, что спастись самостоятельно вы не способны. Неужели… И когда вы поняли это?

— Да почти сразу! Он врал мне, этот убогий человечишко. Где-то был искренним, а где-то откровенно врал. Вам известно, что один корабль может открыть один внепространственный портал только раз в определенный промежуток времени. Для обычных генераторов — это тридцать-сорок минут. За это время генератор копит энергию для мгновенного высвобождения, и портал можно открыть вновь. Йенг заверил меня, что прибыл в Буцефал на двух кораблях. Благодаря этому портал к галерее открыл первый корабль, а портал из кластера Буцефал — второй. Им якобы не пришлось ждать полчаса, пока генератор накопит энергию. Все это было возможно, думала я. Но имелось одно «но», которое я узнала чуть позже. Из Буцефала с промежутком в десять минут Кольцо галереи открыло нулевой портал дважды. Оба раза — сюда, в кластер Шакрам. В первый раз Галерея перекинула в далекий провинциальный кластер часть пространства Буцефала, в котором распространялся взрыв, а вот во второй…

Искусственное Мироздание.

Кластер «Буцефал-Шестимирье».

Четыре месяца до описываемых событий.

Катрина Бэта облегченно вздохнула — спасена. Неожиданным, фантастическим образом она избежала чести, которой удостоилась вся остальная часть кластера Буцефал.

Но радость ее была недолгой — не успела она перевести дух, как по Кольцу прошла странная судорога, словно волна прокатилась по гигантскому сооружению, представить себе которое обычными человеческими мерками казалось просто-таки не возможным.

От толчка агнатка едва устояла на ногах, прислушиваясь к удаляющейся со скоростью курьерского поезда вибрации.

«Что это было?» — подумала она, и почти тут же в ее голове возник озабоченных голос поисковой системы кластера.

— Сикха, не следовало подавать столь огромную энергию на портал! — сообщила машина. — Общая система Кольца дестабилизирована. В портале начались необратимые изменения, которые приведут к его спонтанному схлопыванию. Через одиннадцать минут напряжение в материале Кольца достигнет критической точки перехода к пространственной аннигиляции…

— Что? — пробормотала Кэти, с ужасом понимая, что ее краткосрочная победа, которой она едва успела порадоваться, похоже, оборачивается сокрушительным фиаско.

— Кольцо прекратит свое существование через указанное время, — повторила система. — Если у вас есть возможность покинуть кластер Буцефал, рекомендую сделать это немедленно.

Катрина снова — в который раз за несколько минут — задумалась, лихорадочно кусая губы. Выбросив из кластера чудовищным напряжением огромного портала пухнущие взрывами звезды и раскаленный шлак от погибших планет, стремительно несшиеся к поверхности Кольца, она лишь отсрочила свою гибель, а гибнуть она не желала. Что можно сделать сейчас? Времени, чтобы добраться до стационарных порталов на поверхности Кольца, у нее не стало больше, чем имелось ранее, — она в любом случае не успевает туда до взрыва.

— Кольцо может быть активировано на перенос малой массы, всего пятьдесят килограммов, хотя бы еще раз? — упавшим голосом спросила она…

Спустя девять минут после переноса Апокалиспсиса в неизвестном направлении и за две минуты до гибели самого большого в Искусственном Мироздании портала, Кэти выпорхнула из переходного люка Галереи Македонянина, частота судорожных пульсаций которой все увеличивалась — сейчас гигантское сооружение дрожало, словно осиновый лист на ветру.

На беглянке красовался легкий тактический скафандр — единственное средство защиты от вакуума, которое нашлось поблизости.

Кольцо поражало Катрину — прежде всего своими размерами, ведь оно опоясывало огромную звездную систему, имело диаметр в сотни астрономических единиц и на ее поверхности могли поместится миллионы обычных планет. Кольцо хранило самую ценную информационную библиотеку вселенной кластеров, галерею Сандра Македонянина и при этом оказалось гигантским космическим нуль-лифтом, самым большим из когда-либо построенных человечеством. Однако, помотав головой в прозрачном шлеме, Кэти отбросила все восторги. Величие творения Эливинера сейчас не могло ей помочь. Но вот квитирование, для которого Кольцо было создано так же, как и для хранения бесценных сокровищ, являлось совсем другим делом!

Легат Катилина, разместившийся в мозжечке девушки, уютно спал. Таинственный Гор, из глубин подсознания оперирующий вратами Кольца-галереи, отрешенно работал. И только сама Катрина Бета, глядя на дрожащую бесконечную стену Планеты-Кольца, опоясывающую всю звездную систему Буцефала, с огромными башнями, в каждой из которых поместился бы современный город, немного боялась и тоже вздрагивала при каждом писке нейрошунта.

Повиснув в пустом пространстве в пятидесяти метрах от бесконечной громадины, Катрина активировала чудовищный нулевой лифт снова через шунт в своей голове. На сей раз требовалось перенести сквозь пространство не две огромные звезды, а всего лишь хрупкую девушку.

— Готово, сикха, — доложила ей сетевая программа, — пароли вторично сняты, запуск квитирования возможен. До пространственной аннигиляции осталось восемь секунд. Назовете пункт назначения?

Отпущенное ей время стремительно таяло — а Кэти некуда было бежать.

— В любое место на выбор Сети, отличающееся от зоны первого квитирования, — выкрикнула она, преодолевая спазмы в горле.

Время почти вышло — фиолетовый свет прошел безумной волной по всему невероятному протяжению гигантского астрономического тела, кольцо, которое раньше опоясывало целую звездную систему, вспыхнуло исчезающей вдали, изгибающейся дугой.

И бездна разверзлась вторично!

Отель «Меридиан-Торватин».

Центр коммуникаций, первый этаж.

— И вот я здесь…

Рукс пораженно покачал головой.

— Но откуда такая уверенность? Во второй раз Кольцо галереи могло перенести вас куда угодно.

— Да бросьте, — отмахнулась Катрина. — Ситуация с квитированием космического взрыва уникальна и не имеет аналогов в человеческой истории. За миллиард лет с создания Искусственного Мироздания через порталы переносили все что угодно, но никогда — целую звездную систему в момент ее взрыва. На информацию я наткнулась случайно. При транзите через Шакрам, я увидела головизионную передачу, в которой говорилось о невероятно масштабном квитировании, перенесшем в провинциальный кластер взрывную волну. Этого было достаточно, чтобы понять — агонизирующие остатки вселенной Эливинера переброшены сюда. Я прыгнула с космолета, чтобы выяснить некоторые подробности, которые на тот момент меня волновали. Было очевидно, что ССБ или любые иные спасатели не могли меня спасти с Буцефала с помощью кораблей и типовых нуль-порталов, а значит, я спаслась как-то иначе.

Слово «Шакрам» показалось мне тогда знакомым, я где-то слышала его, но не могла вспомнить, где. Вероятно, моя память сильно пострадала во время взрыва, но как бы там ни было, оказавшись на Торватине, я выяснила следующее. В реестре спасательной службы кластера Шакрам после гибели системы Ольдената, на дальней орбите системы Торватин, ближайшей к Ольденату, обнаружили обледеневший труп девушки-астронавта. Этот случай здесь никто не помнит, он слишком мелок, но на сайтах Департамента статистики информация сохранилась. Нужно было всего лишь сопоставить все случаи крушения кораблей в окрестностях Торватина, гибель Ольдената, исчезновение звездной системы Сэта-Эливинера с датой обнаружения таинственной девушки-астронавта — и истина открывалась. Крушений кораблей в Торватине с момента Сотворения не было, потерянных в космосе людей — тем более. Тогда я сравнила примерные координаты места, где обнаружили труп, с местом, где открылось «второе квитирование», соотнесла их с потоками солнечного ветра и гравитационными полями удаленных космических тел, под воздействием которых труп дрейфовал. Сопоставить и просчитать три фактора с учетом доступности современных вычислительных машин оказалось несложно. Вывод оказался достаточно очевиден — труп девушки-астронавта выбросило в кластер Шакрам вторыми «вратами», активированными Кольцом галереи. Отсюда такое количество чужеродной пыли, излучения и радиации за его орбитой. После переноса через «первые» врата всех планет и взорвавшихся солнц в Буцефале оставалось только два космических тела — Кольцо галереи и я, ваша скромная должница. Так что… Я умирала в космосе очень долго, вероятно, от голода, ибо сжатого воздуха в космическом доспехе хранится достаточно. Потом тело нашли пограничники и, как водится, оживили, стерев воспоминания об агонии. Но слово «Шакрам» я помню. И, пожалуй, не забуду никогда.

Рукс хмыкнул.

— А дальше? Хотите сказать, что, оживив вас, пограничники не выяснили вашу личность и не сдали в руки ССБ?

— Если вы заметили, меня довольно сложно куда-то сдать.

— Ну допустим, — Рукс покачал головой. — Значит, вас спасли, оживили, но вы перебили спасителей и сбежали. Однако странно, что мои аналитики не заметили подобного эпизода. А впрочем, в статистике службы спасения мы не копались, случай с одинокой астронавткой на самом деле довольно мелкий и неординарный, мы бы просто не догадались, в каком направлении нужно искать… Между прочим, мне известно, что крейсеры ССБ действительно находились рядом с Буцефалом в момент взрыва. А значит, спецслужба могла вас спасти, чтобы вы ни думали. Так почему не спасли?

— А вам непонятно? — Катрина опустила эстимет и даже отступила на шаг. — Как и мультитриллионер Габриэль Бруно, наш следователь-ищейка Сальвадоро Йенг хотел использовать меня в сугубо практических целях. Не как секс-рабыню, слава богу, но как наживку для Бруно. Его корабли спокойно и совершенно бездеятельно висели в пространстве, наблюдая за крушением Буцефала. За эти долгие минуты они могли бы вытащить меня из кластера сотню раз, совершив два последовательных прыжка. Однако — не совершили. Йенг просто испытывал меня. Бог Гор, живущий со мной в одном мозге, по мнению комиссара, должен был решить опасную ситуацию, и он разрешил ее. Никто кроме бога не смог бы взломать пароли Кольца галереи и активировать гигантский нулевой лифт. Йенг убедился, что мифы про Гора — не бредни, во мне действительно живет это древнейшее из чудовищ. Бог Мести, божество Возмездия, как же! Разумеется, на Йенга я не в обиде, в конце концов, для него это лишь работа. Но для себя я решила — за этот обман не буду плясать под дудку ССБ, не дождется. Йенгу нужен только Габриэль, но мне нужно гораздо, гораздо больше!

Рукс поднял хмурую бровь.

— Забавно, и что же это?

Катрина-Лина чуть помолчала.

— Вы только что заметили Рукс, — проговорила она, — в результате бойни курорту Торватин нанесен огромный ущерб, который придется возмещать страховым компаниям. А вот кому придется возмещать плату за воскрешение людей, убитых в результате всей этой возни, не задумывались?

Рукс нахмурился еще больше. Вопрос, который задала Кэти был, в сущности, элементарен и потому, учитывая общую обстановку, определенно смущал.

— Вы смеетесь надо мной? — он внимательно прищурился, глаза превратились в щелки. — Людей Габриэля воскресят за счет Габриэля, людей ССБ воскресят за счет ССБ. Остальные, если у них нет на счету лишнего миллиона душ, станут рабами Нуль-Корпорации на несколько тысячелетий, чтобы отработать воскрешение после смерти. Хотя нет, если будет доказано, что конкретный свободный когнат был убит по вине другого, и у этого «другого» имеются средства, то убитого воскресят за счет виновного. Но такое… вы же понимаете, такое нереально. Значительными суммами в основном обладают только боги-акционеры. А Геб, если не ошибаюсь, никого, кроме людей Йенга не убивал.

Тонкой рукой Катрина еще раз показала Саймону на голографический проектор. Рукс раздраженно дернул шеей. На экране по-прежнему висела обычная заставка Сети.

— Пока не убивал, — сказала она и активировала интерфейс.

— Что-то желаете, сикха? — отозвалась машина.

— Несколько вопросов поисковой системе по социальной статистике и страхованию, — ровным голосом проговорила Катрина.

— Две души с вашей карты, сикха.

— Списывай! Сколько человек находится в данный момент в системе Торватин? Не проживает, а именно физически находится в пределах этой системы-яйца на планте-скорлупе и внутри нее?

— Сто миллиардов двести пятьдесят миллионов сто восемьдесят шесть тысяч пятьсот четырнадцать человек. О, пятьсот пятнадцать! Только что произошло клонирование последнего из пострадавших в результате бойни на смотровой площадке отеля «Меридиан-Торватин».

— Что будет, если всех их прямо сейчас убьет один и тот же человек?

— Он будет оплачивать им страховку, сикха. Если, конечно, у него хватит на это денег.

Катрина повернулась к Руксу, и лицо ее казалось очень серьезным.

— Через три недели волна смертоносного излучения, вызванного космическим взрывом, который забросило сюда Кольцо галереи, рухнет на этот мир. Торватин сгорит, как сгорели шесть планет Буцефала. Планета-скорлупа лишится нескольких слоев своей атмосферы, ее почвы насытятся радиацией. Растительность вымрет. Вымрут животные. Океаны выйдут из берегов. Горы покроются цветками трещин и пламени от извержений. Вместо воды озера и реки заполнят лава, пепел и пыль. Все местные жители, за исключением нескольких миллионов счастливчиков-беженцев, умрут. Их воскресят в других кластерах, но уже рабами, лишенными не только дома и имущества — но и самих себя, своей свободы, своих друзей и родных. Я не допущу этого! — Когда я вошла в отель, возможно, я смогла бы пробиться к Гебу, используя свою силу. Отключить все бластеры, отключить свет, отключить шунты у охраны усыпить всех, лишить сознания. Но я шла не за этим. Пока еще — не за этим. Людей Йенга и людей Габриэля было вокруг слишком много, возможно, я бы не справилась с таким количеством. Но теперь осталось четыре пилота на зависшем над нами космическом корабле. И теперь, хапи Рукс, я справлюсь!

Лицо Катрины Беты поднялось к небу, горящие глаза маленькой черноволосой проститутки, за которыми прятались вип-агнатка Катрина, истребитель гуннов Флавий Аэций Катилина и древний бог-экстрасенс по имени Гор, устремились ввысь.

И что-то дрогнуло там!

Рукс, сам опытный тшеди, почувствовал задницей и кишками — это скончались пилоты, умершие от импульсов из собственных шунтов. Космический корабль медленно развернулся вокруг оси, будто кашалот, перевернувшийся со спины на пузо. Жерла его главного калибра теперь смотрели… прямо на солнце системы Торватин. Такое маленькое на столь немыслимо большом расстоянии и такое огромное в действительности.

«Огонь!» — шепнула Катрина тихо. Настолько тихо, что произнесенное слово едва можно было прочесть по губам. Однако титаническая отдача от этой команды оказалась более чем слышна. В небесах рванули громовые раскаты — то скатывались по слоям атмосферы волны отдачи. Короткая вспышка блеснула на кончике головного орудия, и пристрелочный луч ушел вдаль. А по нему, как будто вдогонку, метнулся заряд чистой энергии — могучий, ужасный, страшный. Один, второй, третий…

Саймон закрыл глаза.

Лучший удар по богу-акционеру — удар по его кошельку.

Лучшее средство для бесплатного воскрешения ста миллиардов людей — это их массовое убийство.

Возможно, в нормальных мирах это звучит как бред.

Но в мирах Корпорации — это единственная истина.

Ответственность за вооружение военных кораблей, согласно законов Нуля, несет его владелец. Хапи Габриэль Бруно только что задолжал реинкарнацию целой звездной системе…

Там, далеко, звезда вспыхнула. Свет от взрыва домчится до тела планеты Торватин, до отеля Меридиан и этого чудесного побережья через несколько мгновений. Радиация и взрывная волна — через несколько дней. Но пока ничего не было видно. Лучезарное солнце как прежде светило над курортным краем и теплыми волнами моря. Но Кэти на него не смотрела. Дело, за которым она явилась сюда, уже было завершено. Совершенно обескураженно Рукс покачал головой.

— Так значит, — произнес он, — все это время вы с нами играли… То, что мы считали ловушкой, являлось ловушкой для нас. Ни я, ни Габриэль даже помыслить не могли, что вы способны перемещать сознание из мозга в мозг с помощью нейрошунтов. Способность выборочно отключать камеры лифтов за несколько секунд пребывания в Центре коммуникаций также стала для меня откровением. Но если вы только что, используя Сеть и шунты, убили пилотов космического звездолета, то это… Это же почти беспредельная мощь! Значит, вы могли убить всех нас сразу, с первого часа пребывания на Торватине?

— Не могла, — Катрина устало вздохнула. — Мои способности имеют ограничения по дальности действия и прогрессируют постепенно. Для перемещения матрицы в чужой шунт мне требуется личный контакт. А пилотов звездолета я убила благодаря тому, что они находятся почти прямо над нами. Впрочем, вы правы, все это только слова. Чем чаще используешь силу тшеди, тем лучше выходит.

Катрина безвольно откинулась в кресле. Тело маленькой проститутки Лины при этом, казалось, осунулось еще больше. Было видно, что девушка выжата как лимон, сил сегодня было потрачено много. Усталость подкралась к могучему электромагнетику и, выпустив когти, прыгнула со спины. Беседу следовало завершать. Подняв глаза, Катрина-Лина в последний раз посмотрела на Саймона Рукса.

— Жаль, что у нас с вами так мало времени, — заметила девушка, — мне хочется многое узнать о прошлом, о Гебе, о тшеди, о вашем проклятом Учредителе и обо всем остальном. Я с удовольствием допросила бы вас, Саймон, причем не применяя ментасканирования. Знаете, хороший нож и немного открытого пламени подчас заменяют самые продвинутые технологии…

— Бог мой, который Иешуа, — растерянно прошептал потрясенный «делатель экстрасенсов». Он смотрел на медленно расцветающий в небесах цветок пламени — то вспыхнуло очередное, зажженное Катриной солнце. — Почему вы испытываете эту ненависть ко мне? Откуда эта неистовая тяга к убийству? Вы только что уничтожили еще одну звездную систему, вы понимаете? Я дал вам жизнь, я дал вам потрясающие способности…

— Вы сделали из меня рабыню, — перебила Катрина, — вы чуть не заставили меня перенести изнасилование. А уж сколько побоев… А шокер? А «ящик»? А цепи? А пси-программирование? А скоропеи? А ужас, тот животный страх, который столько раз захлестывал меня во время побега?!

— Но разве сейчас вы не свободны? Вы стали прекрасной, умопомрачительно красивой женщиной, со способностями, мощь которых может сравниться с сотней военных линкоров. Вы — разрушительница кластеров, убийца демиургов! Разве этого мало?

— Сейчас в самый раз, — ответила Кэти, и слова ее походили в большей степени на плевок сквозь зубы, чем на речь человека. — Первоначальные дни были довольно сложными, но дело даже не в них! Я никогда не забуду Сэта-Эливинера. И никогда не прощу вам!

— О боже, Катрина, — бессмертный Рукс в панике отступил еще на один шаг, — ваш Эливинер давно уже мертв! К чему эта ненависть? К чему вы говорите все это?!

— Похоже, сикх, вы не вполне понимаете значение смерти близкого человека для людей с «обычной» этикой, — глаза девушки вспыхнули, и через силу, она поднялась из своего кресла. — Я попробую объяснить.

— Но я безоружен!

Кэти демонстративно подняла перед собой руку с эстиметом и, содрав с себя бластер-перчатку, отбросила ее в сторону.

— Я тоже, — прошептала она, разворачиваясь лицом к своему собеседнику.

Когда этот шипящий шепот достиг ушей Рукса, тот вздрогнул, как от удара. Глаза создателя тшеди внезапно расширились. Наверное, впервые в жизни «отец экстрасенсов» испытал панический, леденящий ужас. Кошмарное, мистическое, почти легендарное существо, стоящее сейчас перед ним, могло его не просто убить. А впервые в бессмертной жизни убить по-настоящему!!!

Но все же он взял себя в руки. Новая мысль коснулась его дрожащего мозга. Эта мысль успокаивала, убаюкивала яростный стресс, от которого, казалось, уже шевелились волосы.

Похоже, у него появился шанс.

— Ваш бластер, — прошептал Рукс, — вы ведь только что совершили глупость, Катрина, вы выбросили наручный пистолет. Мы оба теперь безоружны. Я демиург, клон с модифицированным телом, ускоренной реакцией и усиленной мускулатурой. Не до военных пределов, но все же. А вы, Катрина, всего лишь маленькая клонированная девушка без модификаций. Мы стоим слишком близко, и вы можете не успеть применить свои способности электромагнетика прежде, чем я сломаю вам шею.

Через силу Рукс даже усмехнулся.

— Быть может, вы все же решили мне сдаться? — лицо было белым как мел.

— Скорее сдать, — оскалилась секс-агнатка.

Рукс усмехнулся сильнее.

— Ну… — нерешительно начал он, — сделайте милость, попробуйте!

Похоже, он немного взбодрился. Из безумного кошмара ситуация для него стала внезапно стопроцентно выигрышной — без бластера несчастнаяпостельная шлюха, даже со способностями к управлению электроникой, стала почти ничем. Сам опытный тшеди, Рукс внимательно прислушивался к собственному нейрошунту, готовый в любое мгновение, при малейшей попытке Кэти воздействовать, немедля атаковать.

Он чуть напрягся, расслабился, согнул ноги, встал в стойку. «Вероятно, как боец Катрина подготовлена лучше, чем он, — мыслил Рукс, — Катрина да, но не местная служивая проститутка!»

— Повторю, — сказал Рукс с уверенностью, которой все же не чувствовал, — в рукопашной схватке против меня у вас нет и шанса, сикха. Сдавайтесь лучше, или давайте я вас пристрелю. Когда это тело умрет, ваш разум, насколько мне известно, вернется назад, в тело Катрины Беты, а я смогу уйти. Ну же, выбора нет!

Катрина-Лина наблюдала за маневрами Рукса с усмешкой на томных устах.

— Выбор есть всегда, — прокомментировала она спокойно. — С чего вы взяли, что я безоружна? Я ведь уже дважды сегодня сообщала вам — у меня есть бластер и нож. Эстимет снят, но нож у меня остался.

— Нож, вы серьезно? — брови Рукса от удивления поползли вверх.

Короткое лезвие порхнуло в руке секс-агнатки. И вместе с ним, почуяв острую сталь, кавалерист Каталина выпрыгнул из подсознания девушки. О, этот старый рубака знал толк в клинках!

Как бы ни был силен рукопашник, обычный кинжал, нож или стилет почти всегда уравнивают шансы. Что бы ни твердили по этому поводу кинофильмы, книги и инструкторы по рукопашному бою, сталь — это сталь. Только очень тренированная рука, только очень натасканное, сильное и смелое тело способно подавить даже слабого противника, если у него в руках остро отточенная стальная полоска.

Рукс, возможно, этого не знал.

Он сделал несколько стремительных пируэтов, выполнил картинный уход, картинный бросок, качнулся туда и обратно, демонстрируя подвижность гибкого тела и показывая, что не зря потратил столько времени на дорогостоящих тренировках в клубах и секциях для мультимиллиардеров.

Опустив руку с ножом к бедру, Катрина шагнула вперед. Просто, как дрессированная корова.

Реакция Рукса, конечно, была живей. Нырнув направо и уводя таким образом свой корпус от опасной руки с ножом, он обошел ее сбоку, чтобы достать апперкотом. Тело брюнетки было легким, и одного доброго удара должно было хватить…

Сталь резанула воздух. Кэти не стала ловить, уклоняться или отбивать его руку — она просто выставила перед собой клинок, широким движением, с оттяжкой, чтобы коснуться его руки наверняка. И коснулась — легко, как в свадебном поцелуе!

Кожа лопнула в этом месте, разрезанные артерии брызнули кровью, рука мгновенно отяжелела.

В следующий миг Рукс почувствовал тупой удар в грудь. Завершая режущее движение «по руке», Катрина воткнула нож прямо в ребра, чуть ниже подмышки! Что-то закружилось вокруг, и Рукс понял — то был потолок. Слабые женские руки поддержали его за накрахмаленный воротник. Катрина наклонилась к лицу. Глаза уперлись в глаза. Смазливое женское личико, как маска, застыло над его носом.

— До скорого! — прошептала ему секс-агнатка. И катафрактарий в ее голове смеялся при этих словах. «Месть, — кричал он, повторяя услышанную где-то фразу, — это блюдо, которое подают холодным!»

Рукс опустил глаза вниз. Внизу торчал нож, по самую рукоятку утопленный в его ребра.

«Больно», — подумал Рукс. Но в этот миг он был счастлив. Умирая, он точно знал, что Кэти не выпьет его душу по каплям, как сделал это с Эливинером в кластере Буцефал…

Некоторое время после этого Кэти сидела молча, глядя, как кровь струится по маленьким ладоням ее тела-носителя. А еще она смотрела на Саймона. Его мертвая голова второй раз за минувший год тяжелила ее ладони.

Когда Рукс обмяк, она подняла с пола бластер-перчатку и, не надевая его на руку, немного пошатываясь, выбралась наружу. Высоко над многоэтажными руинами «Меридиан-Торватин» зависли полицейские флаеры. Впрочем, к зданию никто не спешил. Пилоты и сидящие в кабинах десантники с открытыми ртами следили над тем, как знакомое с детства солнце распадается на куски.

Тело Катрины Беты ожидало Лину чуть выше, и небеса над головой заливались красками, готовые распасться на части. Быстрый способ вернуться в прежнюю оболочку у девушки оставался один.

Агнатка улыбнулась алым лучам и вонзила нож себе в сердце.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ НА ПЕСТИКЕ РОЗЫ

Пролог

Создателя звали Геб.

Творение его было странным — бескрайняя бездна космоса, замкнутая в себя.

В центре мира Геб повесил Цветок. Огромную РОЗУ, растущую из пустоты.

Тридцать шесть лепестков сотворил Геб для своего удивительного Цветка. Каждый лепесток его был толщиной с планету и шириной со звезду, а длиною от основания до острого своего кончика — еще более!

В центре Розы Геб воздвиг невиданный Пестик — гигантский столб выше самых высоких гор. На ножке Пестика длиной в миллион километров простер он ровную алмазную площадку. А на ней — свой чудовищный космодром.

Каждый из тридцати шести лепестков прикрепил Геб под разным углом к основанию Розы. Та сторона лепестка, что обращена к Пестику, исчерчена треугольным зеленым морем и V-образной сушей, застроенной небоскребами и выкрашенными в яркий желтый, а также алый цвета. И вот — зеленым, желтым и алым выглядит из космоса титанический лепесток.

Та же его сторона, что смотрит наружу, в бездонное замкнутое в себя пространство Кластера — подобна гигантскому солнцу и испускает на низлежащие лепестки яркие лучи животворящего света. И только верхние из тридцати шести лепестков невиданного мира-цветка светятся с обеих сторон, освещая не только те лепестки, что под ними, но и поверхность самого Пестика, что закрыта телами тысяч межзвездных судов…

Вокруг Розы Геб создал Маску — клетку-шар из прозрачных прутьев со стальным сердечником. Каждый прут Маски — это огромная стеклянная колба, что вертится вокруг своей оси, создавая центробежную тягу. Ровно тысяча девятьсот девяносто восемь «прутьев» вертится в Маске Розы.

Свет лепестков неровный, а потому колбы-прутья светятся внутри сами. Они гаснут ночью и яркими красками вспыхивают днем. Внутри каждой колбы, согретые теплыми лучами, цветут сады, пульсирует жизнь.

Миллиард человек живет на каждом из лепестков Розы.

И еще сто миллионов — на каждой колбе-прутике Маски.

Итого — двести тридцать миллиардов человеческих душ. Двести тридцать миллиардов слуг и рабов — охранников, поваров, менеджеров, таксистов, метрдотелей, портье, танцовщиц, такелажников, диетологов, пилотов, гимнастов, врачей, массажистов, визажистов, электриков, жонглеров, уборщиц, стриптизеров, официантов, консультантов, музыкантов, проституток и… конечно, крупье!

Ведь планета Роза — это не только гениальное творение космического дизайна. А прежде всего — огромный Мир-Казино. Крупнейший и знаменитейший во всем бескрайнем Искусственном Мироздании…

Сегодня, однако, в Мире-Казино разыгрывался странный приз: он сам и жизнь его обитателей.

Тело 13 НАПРОЛОМ!

Искусственное Мироздание. Кластер Роза.

Утро следующего дня.

Воскрешение прошло так себе. Габриэль, Эс Си Рукс и Артели хеб-седировались в большом белом здании на Пестике Розы — именно там располагались центральный космодром, медицинский центр и главная башня — резиденция бессмертного Габриэля. Рукс и Габриэль проснулись со страшной головной болью, необычной для только что изготовленных клонов. И только шеф Артели искренне радовался, что воскрешен бесплатно.

Все трое сидели на этот раз высоко — не в гостинице, а в прилизанном лимузине, напоминающем незнакомому с новинками космомобильных экстерьеров человеку длинный напильник звенящего черного цвета, висящий в воздухе на восьми светящихся гравиопорах.

Впрочем, как раз «воздуха» вокруг и не имелось. Лимузин висел прямо в космосе, в непосредственной близости от одного из орбитальных спутников, и вид отсюда открывался просто восхитительный: планета Роза блистала и переливалась в безумном сиянии своих пылающих лепестков.

— А хороша ведь, чертовка! — прошептал Габриэль тихо и с едва сдерживаемой яростью стиснул дверную ручку. — Я не могу поверить, что все зашло настолько далеко!

Окружающим было ясно, что Габриэль имеет в виду вовсе не изумительную планету Розу и ее Маску из длинных городов-колб, а конкретного человека, совсем недавно оставившего всемогущего демиурга в дураках.

Сразу после убийства Саймона Рукса Катрина на флаере добралась до захваченного ею космического корабля — об этом перед катастрофой успел сообщить консьерж с Торватина. Далее взрывная волна от солнца системы добралась до планеты, и консьержу стало не до объяснений. Но никто, впрочем, не сомневался — уж если Катрина выбралась с уничтоженного Буцефала, то выбраться с Шакрама, имея в несколько раз больше времени и предназначенный для квитирования военный корабль, она, несомненно, смогла. Ход дальнейших поступков Катрины был также вполне понятен…

Окружающие очень хорошо понимали состояние хапи Бруно: когда на тебя охотится сам бог Мести, любому станет невесело. Тем не менее после краха экспедиции на Шакрам и скоропостижного хеб-седирования на планете Розе, после уничтожения системы Терранат и огромного штрафа, наложенного Советом Акционеров на Габриэля для воскрешения ста миллиардов человек, убитых его линкором, Габриэль, как это ни удивительно, сохранил бодрость духа и трезвость мышления. Ярость душила его, буквально распирала изнутри. Однако перерастала она не в бесконтрольное бешенство, как это часто бывало, а в холодный расчет.

Теперь, когда удивительные таланты секс-агнатки Катрины были продемонстрированы ее врагам со столь отчетливой определенностью, охотиться на нее не имело смысла. Истина банальна: в мире компьютерной техники и глобальной Сети ничто не могло превзойти по мощи таланты господа Гора.

Все трое осознавали, что события, происходившие в течение последних четырех дней в кластере Шакрам, являлись не более чем глупой игрой в поддавки. Катрина смогла бы раздавить армию Габриэля и подразделения ССБ еще на подходе к планете, просто отключив компьютерную систему гравитационных движков или заставив сдетонировать компьютерные генераторы лучевых пушек и заряды боеголовок. Но она заманила их внутрь, на планету! Заманила, чтобы не только заставить оплатить воскрешение обреченных на гибель жителей 270-й системы-яйца, но и показать свою возросшую мощь, чтобы убить и подвергнуть последующей реинкарнации, чтобы унизить.

Габриэль усмехнулся. Это была игра кошки с мышкой. Разграбление «Циркус-Циркуса» не являлось вызовом. Настоящий вызов прозвучал вместе с выстрелом его военного корабля, разрушившим очередной мир Искусственного Мироздания. Из загнанной дичи, которой казалась беглянка еще вчера, Кэти превратилась в дикого зверя, в зубастого хищника, в живую угрозу, наступающую на пятки, готовую вломиться прямо в логово Габриэля, разорить сам его дом.

Для Габриэля, Артели и Рукса ловить беглую шлюху уже было просто глупо. Во-первых, Кэти могла без труда избежать любых проверок, обмануть любые детекторы и приборы, с помощью нейрошунтов — усыпить или уничтожить любой патруль, а с помощью космических двигателей уничтожить любой посланный за ней флот. — Теперь это стало очевидно. Но дело крылось даже не в этом. Все трое осознавали: Катрина настолько сильна, что явится за их головами сама.

И потому они более не искали ее. Они страшились ее прихода и лишь готовились защищаться.

Прямо под лимузином, маневрируя между секциями «Маски Розы», сновали туда и сюда монтажные корабли, очень быстро для таких тяжестей и расстояний, таская в одну и в другую сторону массивные блоки с непонятной аппаратурой. То, что это была именно аппаратура, а не просто стальные секции для космического жилья или корабельных площадок, следовало даже из их внешнего вида — по неправильной многосоставной геометрической структуре и жерлам параболических чаш. Корабли считались монтажными, однако в данный момент они ничего не строили, а, напротив, ломали. Габриэль Бруно в срочном порядке демонтировал составленную тысячелетия назад сверхдорогую и сверхнадежную систему планетарной обороны своего кластера. Система, разумеется, управлялась компьютерами, а потому из основной защиты планеты превратилась в угрозу, стала слишком уязвимой со стороны «машинного» тшеди. Перед лимузином за несколько часов разъединяли, разрушали, крушили то, что строилось почти столетие: прикрывающую планету Розу систему космических зондов, планетарных орудий и мощнейших видеотелескопов.

Чуть далее, за одним из спутников, невооруженным взглядом можно было наблюдать, как корабли военного флота кластера Роза в срочном порядке покидают этот мир, сквозь сверкающий нуль-портал улепетывая подальше от привычных баз и причалов. Прочее находилось вне поля зрения Рукса, но он знал: далеко внизу, на поверхности самой планеты-цветка, демонтируются или уничтожаются все космические орудия, излучатели и склады с управляемыми компьютерами боеприпасами. Более того — разрушаются все приборы, контролируемые из Сети. На энергетических станциях усыплялись энергогенераторы, а кварталы планеты Розы, один за другим погружались в кромешную тьму…

— Касаемо разрушения системы обороны… — заметил Эс Си Рукс, указывая на один из протараненных краном видеотелескопов, — не слишком ли поспешное решение?

Габриэль мотнул головой.

— Когда речь идет о моей жизни, господин Рукс, средства не имеют для меня значения.

— И все же должен быть смысл! — возразил делатель тшеди. — Без космических зондов и излучателей мы станем голы перед любым нападением.

— А с ними, — возразил Габриэль, — мы будем просто обречены. Неужели вы не понимаете, Саймон, что как только Кэти окажется в кластере Роза, все компьютеры в пределах досягаемости ее странного дара станут ее оружием? Я не хочу погибнуть от огня собственных излучателей или от бомбардировки с собственных кораблей!

— Вы так боитесь беглой рабыни?

— Гора! — вскипел хапи Бруно. — Эта тварь почти вошла в полную силу. Она будет развиваться и далее. Вы представляете, что будет, когда если ее мощь увеличится еще больше? Такого нельзя допустить!

Он откинулся на спинку роскошного кожаного кресла и ткнул пальцем в кипящую в космосе суету.

— Я подготовлю ей достойную встречу, — произнес древний демиург. — Бог-девушка придет сюда за нашими головами, чего бы ей это ни стоило, я в этом уверен. Логика ситуации требует этого. У Катрины просто нет выбора. За ней продолжает охоту вся государственная машина Нуль-Корпорации, возглавляемая ССБ. И как бы сучка ни была сильна, даже с возможностями древнего божества ей не справится со всей Корпорацией. Ей остается лечь на дно, зарыться под землю — или атаковать нас в кластере Роза. Учитывая ее бешеный нрав, я уверен, что Катрина выберет второе. С такими фантастическими способностями — она просто обязана попытаться.

— Кому обязана?

— Что?

Хапи Рукс посмотрел на своего невольного компаньона и работодателя со сдержанным недоумением.

— На Торватине, — напомнил он, — проклятая агнатка поступила не так, как ожидали от нее наши аналитики. С чего вы взяли, что она оправдает их дурацкие прогнозы сейчас?

— Сейчас это не прогнозы аналитиков, — возразил Геб. — Теперь это мой личный прогноз. Никто из яйцеголовых не посмел бы предложить мне для поимки беглой рабыни демонтаж космических излучателей. Система обороны стоит дороже, чем весь этот кластер! Поэтому план новой ловушки принадлежит мне от начала и до конца. И потом это — логика, сам подумай, у Кэти просто нет выбора.

Саймон Рукс наклонился к столику, вырезанному целиком из орехового дерева, вмонтированного между роскошных кресел лимузина, и налил себе наркотический морс из дозатора.

— С учетом логики нашей прошлой операции по ее поимке я скорее поверю, что она сможет зарыться под землю.

— Ха! Наконец-то ты начал говорить чушь.

— Насколько реален шанс, что она все же прорвется сквозь твои заслоны?

— Практически нереален.

— А если подробнее?

Вместо ответа Габриэль Бруно развел руками.

— Что нам известно о ней? — задал он риторический вопрос. — Мощнейший медиум, почти классическое божество-тшеди. Уровень вне классификации. Это, конечно, да. Но есть и ограничения, верно? Мы знаем, что она может управлять практически любым прибором, имеющим компьютерную начинку. Но против техники, не имеющей таковой она совершенно бессильна! В своей проститутской школе Кэти несанкционированно подключилась к глобальной Сети и безнаказанно скачивала с нее информацию. Это — первый уровень ее способностей, проникновение в любую систему. В казино «Циркус-Циркус» она вырубила мозги самонаводящихся бластеров, отключила свет и активировала бронированные жалюзи дверей и окон. Это — второй уровень ее мощи, способность отключать и включать управляемые компьютерами приборы. Третий уровень Кэти продемонстрировала, сняв деньги с одного из банковских аппаратов на Торватине — там она не просто включила или отключила сложнейший закодированный механизм, но заставила его выполнить осмысленное действие, многослойную комбинацию, нацеленную на нужный ей результат. И, наконец, последним и, я считаю, высшим из достижений проклятой агнатки является проникновение в нейрошунт, способность перемещать матрицу своего сознания в тело другого прошунтованного человека через глобальную Сеть, а также убить его на незначительном расстоянии. В каком-то смысле это высшее выражение ее дара, которое она и явила нам во всей красе, перекачав свой разум в голову зазевавшегося копа во время «охоты на сук» на улицах Торватина, и позже, в отеле «Меридиан». И что?.. Это все. Мощь Гора велика, но вполне ограничена. И нам четко известны рамки указанных ограничений!

Через час роботы-разрушители закончат свою работу, и на планете Розе не останется крупных интеллектуальных систем. Корабли моего флота уйдут из кластера, систему галактической обороны мы демонтируем. Даже гражданские флаеры лишатся своих компьютерных блоков. В качестве военной силы на планете останутся только люди. Сейчас на Розе собрано почти два миллиона человек. В основном «хедхантеры» из ближайших галактик, солдаты частных компаний, мои собственные агнаты. У них нет даже бластеров! Все они вооружены обычным, а не «интеллектуальным» оружием. Древние самозарядные и автоматические винтовки, карабины и дробовики. Ты понимаешь? Никаких компьютеров. Вся наша экипировка — это чистая механика: автомат, бронежилет, каска. Тут Катрина бессильна!

Насколько я понимаю, суть уникального таланта господа Гора сводится к способности оперировать в массе потоками электронов внутри процессоров и проводов. Поэтому, как и в прошлый раз, большой планетарный компьютер планеты Розы и Маски отключен. Даже функционирование энергостанций поддерживается в ручном аварийном режиме на простой механике… Все компьютерные сети планеты-казино отключены. Не работают системы подачи воды, сигнализации, пожаротушения, связи. На Розе обрезана сама глобальная Сеть! Временно отключена даже система хеб-седа. Чтобы гарантировать безопасность, улицы в эти дни будут патрулировать сотни тысяч «хедхантеров», муниципальных полицейских, а также пожарников — во избежание пожаров, военных медиков — для обеспечения медицинской безопасности и миллионы рабов-армейцев, прибывших из других моих кластеров. В их руках будут старинные рации, а не СИНК-телефоны, на которые Кэти может влиять, и старинные пороховые ружья вместо интеллектуальных правительственных моделей.

Но самое главное — я велел вырезать им всем нейрошунты на время операции. И тот фокус, что получился у Кэти с неосторожным копом во время травли на Торватине, на этот раз не пройдет. Люди, отключенные от Сети, закрыты и невидимы для нее! Чтобы компенсировать отключение сетевого хеб-седа, на улицах установлены временные пси-уловители, так что все, кто умрет, будут возрождены в моих частных палатах. Сам кластер блокирован: ни один военный или гражданский корабль не войдет ко мне и не выйдет без тщательнейшей проверки за его пределами… На Розе я оставил только один корабль — быстроходную яхту «Москит» на случай, если совершится невероятное, и наш план провалится. Тогда придется быстро покинуть кластер. «Москит», однако, оставлен на ручном управлении, его главный компьютер отрезан от глобальной Сети. Все вооружение с яхты снято.

Я оставил Катрине единственный вход. На Пестике функционируют нуль-порталы, открытые для эвакуации отдыхающих и игроков. Через четыре часа я объявляю по всем новостным каналам, что кластер Роза закрывает свою работу в качестве планеты-казино, а всех гостей мы срочно просим покинуть кластер. Не на кораблях, а через нуль-порталы, открытые здесь, на Пестике. В следующую половину суток последует принудительный и массовый исход миллионов игроков. Безусловно, гости будут сильно раздражены подобным выпроваживанием в шею, ведь они приехали отдохнуть, а тут такое… У Катрины в этих условиях возникнет шанс для вторжения. Она не может им не воспользоваться!

Теперь о самом капкане. Территория Пестика строго огорожена. Сотни тысяч человек, вооруженных до зубов простым огнестрельным оружием и без нейрошунтов, охраняют этот периметр… Нуль-порталов на Пестике открыто две сотни, чтобы гости планеты Розы могли быстрее покинуть кластер. Однако, чтобы пройти к порталам, оставлен единственный узкий проход, огороженный стальными стенами. В проходе стоят два ментоуловителя. Первый — на входе в охраняемый коридор, второй — на выходе. Первый и второй ментоуловители останутся единственной аппаратурой в кластере, подключенный к глобальной Сети. Иначе нельзя — без Сети Корпорации невозможно идентифицировать тех, кто покидает кластер, принять с них оплату, зарегистрировать отбытие и прочее, и прочее, и прочее… Уверен, Катрина рискнет. Также уверен — она сможет обмануть наших операторов, и ментоуловители не подадут сигнал, когда эта тварь зайдет внутрь. Видеокамеры «коридора» также компьютеризированы, и в этом смысле я не сомневаюсь — она сотрет с них свое лицо.

— И в чем же тогда смысл?

— Смысл в Тшеди! Там, где кончается досмотровый «коридор», я поставлю тех, кто сможет ее узнать без всяких ментоуловителей! Моих псов, моих обученных мальчиков-экстрасенсов. Диспозиция совершенна, господин Рукс. Для Катрины Беты сегодня начнется последний день!

Геб сжал пальцы, и модифицированные мускулы демиурга вырвали ручку автомобильной дверцы из кожаного покрытия с мясом.

Искусственное Мироздание. Кластер Роза.

Космодром Плато Пестика.

Когда приготовления закончились, Рукс, Артели и Габриэль покинули лимузин и расположились на центральной площадке Плато Пестика внутри яхты «Хохотун». Выбор места для пребывания объяснялся просто: во избежание инцидентов компьютер «Хохотуна» был временно отключен, управление кораблем осуществлялось вручную. Разумеется, ни летать, ни нормально контролироваться в таком состоянии «Хохотун» не мог, но это Габриэлю и Руксу и не требовалось — в данный момент яхта использовалась всего лишь как неприступная крепость. Как и у всякого системного корабля, корпус «Хохотуна» был изготовлен из ишеда — неразрушимого металла Нуль-Корпорации. И потому в данный момент времени, даже без миллионов окруживших яхту плотным кольцом бойцов, «Хохотун» справедливо оценивался всеми тремя как самое безопасное место на всей планете. Ведь роскошным комнатам, мебели и пассажирам, разместившимся в его отделанном красным деревом чреве, не грозило ничего, даже если бы яхта оказалась внутри раскаленного звездного ядра или в эпицентре мощнейшего ядерного взрыва. Остальные, более крупные, а потому и более опасные в момент вторжения тшеди корабли, Габриэль отослал. На всякий случай.

Широкие иллюминаторы капитанского мостика «Хохотуна» смотрели на закрытый карантином город, на досмотровый коридор, протянувшийся от длинной парковки к главной линии зданий, и на ровную, широкую поверхность самого космодрома, устланную бетоном и авиационными плитами. Вид отсюда открывался отличный.

Массы народа недавних отдыхающих и игроков, выстроившихся длинными очередями, толпились внизу, ожидая той сладкой минуты, когда, выполнив все формальности, они смогут пройти на посадку и занять уютные кресла внутри аэробусов, чтобы проехать через нуль-порталы в соседние кластеры и улететь с проклятой игровой планеты домой. Улететь навсегда.

Вряд ли когда-нибудь кто-то из постоянных в прошлом посетителей игорных заведений Габриэля Бруно потратит хоть кред, чтобы посетить планету Розу после всех злоключений, которые пришлось им пережить за последние сутки — запертых на комендантский час гостиниц, военных патрулей, проверок документов, принудительного ментасканирования и прочих прелестей Большой Охоты.

Бизнес умер! Гигантские казино можно было закрывать. Это Габриэль отчетливо понимал. Огромные затраты, потраченные им на создание уникального в своем роде игорного Кластера, а также немыслимые суммы, израсходованные на найм тысяч «хедхантеров» и монтаж орбитальных ментоуловителей, покажутся парой кредов по сравнению с исками о моральном ущербе, что ждут его в будущем от униженных клиентов, и просто ничем по сравнению с неполученной прибылью, которую он потеряет просто от бездействия казино в ближайшие несколько лет.

И все же он был холоден и спокоен.

Дело всей жизни, похоже, близилось к своему завершению. Два фактора отделяли его от мечты. Первое — Галерея Македонянина. Это уникальное вместилище информационных редкостей хранило потрясающую вещь — код от НАСТОЯЩЕГО МИРОЗДАНИЯ. Задумывался ли кто-нибудь из обитателей Корпорации, из всех этих квадрильонов в квадрильонной степени бессмертных клонов, о начале своей истории?

Миллиард лет существовал Нулевой Синтез, преумножая каждую десятую долю секунды число искусственных миров ровно в два раза.

Миллиард лет он наслаждался безумием власти, что дарована демиургам-акционерам самим творцом Искусственного Мироздания.

Почти миллиард лет божественности.

Почти миллиард лет лжи.

Каждый год из этого миллиарда, за исключением перерывов на Упокоение, над ним, над всеми прочими демиургами довлела воля творца. В собственных мирах-кластерах они разыгрывали из себя божков перед миллионами клонов-рабов, каждого из которых можно было убить самым жутчайшим способом из всех возможных, с единственным условием — оплатив тому новую жизнь.

Но Геб не хотел так. Быть богом — значит им БЫТЬ! А не казаться в глазах окружающих. Три знаменитых «В» Вселенского Абсолюта — Всемогущество, Всезнание и Вечность — не давали ему покоя, но являлись лишь тенью мечтаний в жалком подобии того, чем действительно он обладал.

Сначала, очень долго, Геб находил свой смысл в разврате и развлечениях. С каждым годом они становились все ужаснее и «страньше». Злее, как мысли дряхлеющего демона. Массовые охоты на безоружных людей, жуткие, нечеловеческие эксперименты с генетикой, пытки и насилие, истязания и казни, оргии и убийства. Иногда по раздельности, но чаще — совмещенные в единый процесс. Он упивался собственным могуществом над людьми и чужими, но потом, когда спустя несколько тысячелетий узнавал в живущих на союзных планетах когнатов замученных и убитых им в прошлом рабов, осознавал — это всего лишь игра, подобие настоящей власти! Ведь все убиваемые им люди на самом деле бессмертны! И он отказался от этих игрищ.

Потом, еще дольше, он занимался преумножением собственных, и без того почти немыслимых богатств, занимаясь сначала инвестициями в строительство дополнительных кластеров для союзных планет (а те постоянно нуждались в колониях), затем — открытием космических миров-казино. Наконец, когда открылись возможности выращенных им тшеди, — тайными убийствами эвпатридов и присвоением их нажитых тысячелетиями состояний.

А потом он узнал о главном.

Несколько наиболее старых акционеров Нуль-Синтеза пришли в этот новый, созданный ими мир вместе с самим творцом. Где-то в бесконечной вселенной Корпорации существовала точка, с которой все началось. Портал, сквозь который самая первая материя и самое первое время вошли в это пространство миллиард лет назад, и было положено начало Искусственному Мирозданию Корпорации Нуля. Где произошло рождение искусственного мироздания?

Спрашивать о таком творца бесполезно: весь пласт времени, что кластеры Корпорации множились и плодились под надзором правительства Нуль-Синтеза, творец занимался самим собой, шляясь под видом когнатов и молодых демиургов по зачатому им Мирозданию, а может, и еще по каким другим.

Короткие письма, посылаемые богом Смерти через СИНК в адрес Правительства и Экклесии, диалоги с министрами и главами департаментов через темный экран монитора да несколько страничек в Сети о создании Корпорации — вот и все, что представлял собой учредитель Нуль-Синтеза, загадочный Анубис, для созданного им сонма бескрайних искусственных кластеров…

Но были и другие!

Сэм Эливинер Тивари, он же С. Э. Т., Тэдди Октавиан Трэвис, он же Т. О. Т., Пит Тициан Аэкс, он же П. Т. А., наконец, Рафаэль Арманд и Шарль Ушер, а несколько прочих старцев, владеющих «Историей» с большой буквы, тех, чьи сгнившие уже глаза ныне мертвых тел миллиард лет назад, видели истинную Землю, прародину человека, они жили рядом, в искусственных кластерах Искусственного Мироздания, и когда-то они были его товарищами…

Питер Аэкс, занимавший пост председателя Экклесии, верховного архонта, был для Геба недоступен. Тэдди Октавиан, ставший после Джулиана Ши новым (в очередной раз) главой правительства Нуль-Корпорации, — тем более. А вот старик Эливинер…

Подкрадываться к нему Габриэль принялся осторожно, медленно, щупая Шестимирье чужими руками. Несколько раз совершал диверсии. Несколько раз засылал разведчиков. Однажды попытался взять кластер штурмом, напав всеми силами частного военного флота. Но все впустую. Эливинер, казалось, был неуязвим.

И вот тогда, пришел час… для Гора!

Выкрав матрицу древнего существа, давно упокоенного творцом из собственных тайных соображений и запрещенного к воскрешению, Габриэль нарушил главный императив Корпорации — он пошел против воли ее создателя. И он понимал: отныне ему не жить. Если махинации вскроются, он повторит судьбу бога Мщения и будет стерт из СИНК навсегда.

Но приз того стоил! Информатор, рассказавший ему о Галерее Александрии, однозначно утверждал: код для возврата в естественную множественность Лотоса существует и находится именно там, во владениях Эливинера на Буцефале.

И вот Геб рискнул. Зачем? О, все просто! По определению, власть учредителя заканчивалась там, где начиналась Естественная Множественность. Взяв корабли из ишеда, аппаратуру хеб-седа, нуль-генераторы и синтез-машины, а главное — блоки знаний из информационной сети Корпорации, Геб решил выйти за пределы старой Искусственной Множественности и создать СВОЮ!

«Безумие!» — сказал бы Сэт-Эливинер, и был бы неправ. Ибо весь человек — безумие от начала и до конца, и только те, что способны признаться в этом, достойны большего, чем смерть…

— Хапи Бруно, — Артели тронул его за рукав и отвлек от скачущих под черепом мыслей, — извольте видеть — процесс начался.

И действительно, по рядам длинной очереди бредущих по досмотровому коридору людей в направлении, обратном их мерному движению, будто прошла длинная судорога. Точки-фигурки стали рассыпаться по сторонам, кто разбегаясь в разные концы коридора, кто падая. Четко застучали вдали и засверкали сквозь толстенное стекло их вышки выстрелы автоматических винтовок и дробовиков, одиночные, но сливавшиеся вследствие своей многочисленности в некое подобие длинных очередей. Даже отсюда можно было различить, что большинство гражданских падали не для того, чтобы укрыться от выстрелов на земле, а именно от прямых попаданий свинцовых картечин и стальных крупнокалиберных пуль. Спустя мгновение, глухо запел далекий еще вой надрывающихся пулеметов.

Ничего! Всем пострадавшим во время расстрела гражданским он оплатит хеб-сед! Вот только вспомнят ли они после этого добрым словом его казино? Пожалуй, что вряд ли.

— Это Катрина?

— А кто, вы думаете?

— Грубо действует. По моим прикидкам со своими способностями девица вполне могла бы дойти до конца пропускной зоны, обманывая электронные датчики, а уже там демаскироваться… Впрочем, к чему это я? Начинайте!

Артели дал отмашку дежурному офицеру, и тот склонился над коммом:

— Внимание всем группам, — заорал он, ненадолго чувствуя себя командиром. — Объект на исходной! Сосредоточиться вокруг досмотрового коридора!

И команды понеслись по динамикам.

— Вырубить свет! Оружие на изготовку!

— Сосредоточиться, сосредоточиться всем!

— Внимание, командирам групп, огонь на поражение! Повторяю, огонь на поражение!

— Не спать, не спать!

— Сикх, объект двигается слишком быстро! Минуту назад он сам демаскировался, датчики читают его матрицу свободно, но он в плотной толпе! Людей слишком много, мы не успеваем…

— Да валите их там всех на хрен! — заорал Геб. — Слышишь?! Всех гражданских, кто есть в коридоре, — убить! Аппаратура считает матрицы с мозгов, а там разберемся!

Выстрелы слились в единый душераздирающий гул. Залпы почти тысячи автоматических стволов и крупнокалиберных пулеметов, гремевшие со всех сторон плотно окруженного досмотрового коридора, разорвали воздух и наполнили пространство свинцом и сталью. В то же мгновение, согласно плану мистера Бруно, источники света вырубились. Он знал, что Катрина при желании может совладать не только с процессорами интеллектуальных машин, но и перекрыть поток ионов внутри галогеновых светильников и прожекторов. А раз так, то лучше сделать это самим!

На несколько секунд Плато Пестика погрузилось во мрак. Повинуясь радиокомандам, стрелки включали нахлобученные на шлемы ноктовизоры и палили в полной, кромешной космической темноте по мечущимся в инфракрасном спектре зеленым фигуркам.

Вот и все! Еще минута, и внутри коридора не останется в живых никого. Только трупы! Рукс, Геб, Артели приложили к глазам дальнобойные бинокли ночного видения. А стоящие рядом офицеры охраны всматривались в те же ноктовизоры, что и у солдат внизу.

Внутри ночных биноклей и ноктовизоров — приглушенный зеленый фон, зеленые тени и четкие, но темные силуэты.

И тут ВСПЫХНУЛ СВЕТ!!! Внезапная, ярчайшая вспышка резанула всем по глазам — и бешеный поток белых лучей обрушился на плато, отразившись от плит досмотрового коридора. Дежурный офицер вздрогнул. Там, в зоне досмотра, работало то, чего просто не могло существовать. Такие вещи дежурный офицер видел только в космосе. Перед ним резал воздух, глазную сетчатку и плоть тяжелый планетарный излучатель, соответствующий главному калибру межзвездного корабля. Такие мощные сверхорудия устанавливались на крейсерах и линкорах и могли разрезать лучом звезду. Разумеется, орудие управлялось компьютером, и потому в декомпьютеризированной обороне планеты-Розы таковых чудовищ не имелось. Но откуда тогда этот свет? Ответ на простой вопрос пришел скоро — стрелки Габриэля даже не успели опомниться.

Ослепленные в ноктовизорах, усиливавших отраженные лучи света в десятки раз, бойцы заграждения повалились наземь или, напротив, остались стоять, срывая ослепившие их приборы, закрывая смеженные болью глаза оружием и руками в перчатках.

На миг все ослепли…

Бросок! За доли секунды, отталкиваясь ногами от пола на несколько метров и взвинтив до предела свои модифицированные мускулы, Катрина преодолела отделявшее ее от стрелков расстояние и артиллерийским снарядом врезалась в гущу встречающих врагов. А спустя мгновение гигантское световое орудие размеренно заработало уже внутри коридора!

То действительно был не бластер, не станковый лучемет и даже не турель. Главный калибр линкоров, тяжелый космический разрушитель работал по земным целям, превращая Плато Пестика в оплавленную пустыню.

И теперь уже не только фигурки гражданских, но и собственные гебовские бойцы рядами и колоннами стали падать на землю. Но не с разорванными в клочья телами и снесенными картечью черепами под пороховой гул, а фейерверками вспышек, с которыми развеивались на атомы их пылающие тела. Под вибрацию космического луча над Плато Пестика расплывалась жуткая, пугающая тишина…

Космодром Плато Пестика. Руины досмотрового коридора.

Девять минут спустя.

Шагом мерным, неотвратимым, как поступь смерти, Кэти продвигалась по выжженным руинам космических терминалов — вперед и… напролом!

Гигантское космическое орудие длиной в восемь метров и толщиной в рост взрослого человека тлело у нее над плечами негаснущим факелом, освещая тусклым светом энергетических индикаторов пустующее пространство вокруг. Пустующее — потому что лишь далеко впереди и вверху ожидали ее живые, а за спиной Катрины оставались лишь мертвые.

Глупцы!

Они встретили ее скопом, окружив, как им казалось, в узкой клетке досмотрового коридора. Защищенные броней боевых жилетов и пластиковыми щитами, устойчивыми против кратких попаданий ручного бластера. С нелепым огнестрельным оружием, они первыми открыли огонь.

Она вошла в терминал свободно, закачав на сервер пропускного пункта при прочтении личной карточки чужие имя и фамилию и заставив видеокамеры чуть смазать свое лицо. Все, кто имел на той стороне нуль-портала нейрошунты, уснули, лишь только она коснулась их краешком беглой мысли.

На плече Кэти покоился стальной ствол, который она несла, улыбаясь, легко, как тюк с ветошью. На деле громадный колонноподобный ствол, совмещенный с энергетическим реактором, работающим непосредственно от Нуля, весил одиннадцать тонн. Чудовищный космический излучатель, способный сровнять с землей горные цепи или одним залпом вырыть в континентальных плитах моря и целые океаны, стал сегодня ее оружием.

Именно с ним, скрепив неподъемное оружие с рукой и плечом несколькими стальными цепями, летучей походкой длинноногой подиумной модели она вошла в коридор.

Именно с ним, дав предварительный залп, она пролетела сотни метров, отделявших ее от стрелков заграждения. Одним движением она разорвала плотную, скрывающую чудовище ткань и начала пылающую жаром резню.

За спиной, оставались лишь мертвые. Сегодня ей не нужно было брать прицел с упреждением. Два оборота вокруг оси с пылающим планетарным орудием положили конец двум миллионам человек, стоявших или бежавших к досмотровому коридору. Три движения вправо и влево уничтожили те бригады, что ждали ее на самом космодроме. И еще одно, с протяжкой через полнеба, срубило зависшие над плато небоскребы диспетчерских служб, ибо с расстояния в километр даже их броня не выдержала подобного.

Яркий свет по-прежнему застилал глаза. Темный шлем скафандра не спасал, а лишь чуть приглушал эти ослепительные потоки. Но Кэти терпела. Скафандр почти сгорел на ней. Тело покрывали многочисленные ожоги. Луч ее оружия рисовал над Пестиком настоящую картину сверхновой.

Наконец Катрина остановилась. Сапоги ее скафандра по бедра тонули в лаве. Прямо перед ней над исковерканным и оплавленным огнем ее оружия бетоном возвышалась легендарная яхта «Хохотун». Системный корабль с бортами из ишеда — единственный предмет, уцелевший на огромной, выжженной дотла поверхности Пестика Розы.

Отшвырнув коротким движением кисти ненужный теперь одиннадцатитонный космический разрушитель и достав из-за пояса обычный эстимет, закрыла глаза и впилась разумом в спящий процессор яхты.

— Просыпайся! — велела она, и тон ее не допускал возражений. — Разблокировать двери!

И трап униженно опустился…

* * *

Прошла почти минута, прежде чем Рукс и Габриэль смогли что-то видеть. Габриэль протер глаза и, ошарашено покачивая головой, посмотрел вокруг. Артели и большинство когнатов, не имевших, в отличие от него и Рукса, модифицированных глазных зрачков, все еще валялись по углам, закрывая ослепленные глаза и уткнувшись мордами в пол. Но Рукс уже сидел по-турецки, только чуть-чуть покряхтывал и матерился.

— Что это было?

— А ты не понял? — невесело рассмеялся Рукс. — Она вошла в нуль-портал с тяжелым космическим орудием на плече. Твоим двум миллионам стрелков из карабина пришлось столкнуться с настоящим звездным линкором во плоти. Свинцовые пули против разрушителя планет.

— Стерва!

— Помню, ты говорил что-то насчет личного прогноза и логики… Что теперь?

Геб открыл рот, чтоб ответить, но в этот момент дверь тихо сдвинулась вправо.

Взору Кэти предстали роскошный зал и одновременно — капитанский мостик с гигантским монитором до потолка.

Прямо на полу сидели хапи Саймон Рукс, собственной зеленоглазой персоной, сикх Шайрон Артели (он впрочем, только поднимался), являющий собой точную копию Рукса, но с глазками под мокрый асфальт, а также…

— Хапи Бруно, сикха, — заявил ей тонкий молодой человек благообразного вида, похожий, скорее, на начинающего певца в священном хоре, чем на безумного древнего мультитриллионера… — Как видите, внешность пришлось сменить.

Несмотря на нависшую над ним смертельную опасность в виде длинноногой красавицы с бластером и матрицей бога Мщения в голове, вел себя Габриэль вполне раскованно и свободно.

«Быстро реагирует, сволочь», — презрительно подумала Катрина.

— Судя по вашему взгляду, — продолжил Габриэль, — вы меня явно не признали. Довольно удивительно для женщины, систематически разоряющей мои казино.

В этот момент под их разговор, несмотря на почти обожженную роговицу, вскочили, наконец, щурясь и мигая, офицеры охраны.

Кэти качнула ручкой.

— Лежать, — произнесла она тихо. В первое мгновение Рукс удивился такому поведению — телохранители Габриэля, так же как и Катрина, были вооружены, причем до зубов, но тут охранники повалились на пол один за другим, как сбитые шаром кегли.

— Шунты, — пояснила Катрина, постучав по собственному виску, как некогда шеф Артели в далекой теперь Высшей Школе — в день первого собрания клонов. — Гор может отключать нервную систему прошунтованых лиц на расстоянии. Странно, в досмотровом коридоре не было ни одного бойца с шунтами, аздесь — целых двадцать. Неужели вы забыли?

— Да не то чтобы, — Рукс нервно усмехнулся. — Просто не нашли нужным… Но что дальше? Убьете нас?

— Сильно хочу попробовать, хапи, — она нехорошо улыбнулась. — Ведь шансы у меня есть. Кластер Роза отключен от Сети Корпорации, а все местные аппараты для хеб-седирования я смогу при желании отыскать и проконтролировать. Не боитесь? Это ведь будет окончательная смерть.

— Встать позволите?

— Валяйте.

Оба — и Рукс, и Габриэль — поднялись.

— А что вы сделали с моей армией «хедхантеров» и агнатов, на космодроме? — задал вопрос Бруно из чисто теоретического интереса.

— Планетарный излучатель. До космодрома на той стороне нуль-портала я провезла его в тюке на грузовом флаере. К сожалению, излучатель тяжеловат и габаритен, так что с собой на «Хохотун» я его не захватила, показать не могу. Но надеюсь, на слово вы мне поверите.

— Серье-езно, — протянул Бруно, взмахнув руками. — Планетарный излучатель, десятитонное корабельное орудие… Ага! Так вот почему вы дали предварительный залп, даже не дойдя до смотрового коридора. Чтобы неподъемный тюк на плече хрупкой девушки не привлекал внимания. Вы сняли пушку с грузовика на парковке и сразу начали палить, уничтожая все, что видели перед собой!

— Верно. Однако держите руки над головой, хапи, и без резких движений… А сейчас, господа, мы взлетаем. Мне почему-то очень хочется побыстрее покинуть ваш гостеприимный кластер. Уверена, вид открытого космоса поспособствует нашей дискуссии. Кто-то против?

Чуть позже они взлетели, и обзорные экраны «Хохотуна» украсили виды изуродованной планеты Розы с оплавленным столбом Пестика в центре бутона. Геб вздохнул. Кэти смяла охрану его планеты менее чем за девять минут. Расставленная ловушка схлопнулась и… порвалась в клочья.

Тело 14 РАБОТА ЯЗЫКОМ

Системная яхта «Хохотун».

Центральное помещение кают-компании.

Корабль удалился от Мира Розы на приличное расстояние, и удивительная планета теперь и вправду напоминала распустившийся цветок, почему-то одиноко затерявшийся в ночной темноте. Зрелище было настолько обыденным и в то же время фантасмагоричным, что можно было писать картину, если бы у кого-то присутствовал талант к рисованию и позволяла обстановка. Но обстановка не позволяла, а таланты у Кэти имелись в принципе иные. Куда более кровавые.

Спокойно пройдя по комнате, короткими вспышками бластера она последовательно добила всех охранников-офицеров, пощадив почему-то одного только Артели. Рукс, впрочем, думал, что это, вероятно, не пощада, а просто отложенная на ближайшее будущее жесточайшая казнь содержателя «постельной» школы. Как бы там ни было, и шеф Артели, и Габриэль, и сам Саймон оказались прикованы Катриной наручниками к трем креслам, стоящим в глубине зала-мостика, подальше от пульта.

На каждого из своих «заключенных» Кэти использовала по три наручника, которые во множестве нашлись на поясах убитых охранников. Один — на запястья, руки перед собой. Еще два — на ноги к ножке стула. Бежать и сопротивляться в таком положении, разумеется, оказалось в принципе невозможно.

Кроме того, Катрина выжгла каждому из них шунт, окончательно отрезав от системы хеб-седа, как известно, функционировавшего во всех кластерах Нуль-Корпорации. Она также тщательно обыскала пленников, изъяв из карманов все, что могло хоть как-то послужить или показаться оружием.

За окном раз в полчаса сменялись виды космических тел, звезд, планет, как круглых, так и замысловатой формы. Это машина «Хохотуна», как только в двигателях накапливался достаточный потенциал для «прыжка», открывала портал и переносила корабль в новый кластер. Никакой погони, конечно же, не было.

Почти с ностальгией и Рукс, и Катрина, совершенно независимо друг от друга, вспомнили такую же скачку наперегонки с крейсерами ССБ, через которую они прошли после побега из школы. Минуло всего шесть месяцев — и вот повторение. Бесконечная скачка по кластерам началась вновь.

Корабль следовал на автопилоте, избирая следующий кластер методом случайного подбора. А Катрина, забыв об обязанностях капитана, штурмана и экипажа, вольготно устроилась прямо напротив троицы своих гостей-пленников, сняв изуродованный скафандр, закинув ногу на ногу и постукивая ногтями по ставшей уже родной рукояти Правительственной модели.

Она внимательно оглядела троих мужчин, потом встала, зашла к ним за спины и тихонько включила настроенный на объемный прием диктофон.

— У меня очень много вопросов, — сказала она, возвращаясь на свое место и обращаясь прежде всего к Габриэлю. — Причем на разные темы. Прежде всего я хотела бы знать некоторые подробности касательно себя любимой… Автор моего воскрешения — это вы?

— Ваш автор — учредитель, творец Искусственного Мироздания, — почему-то довольно охотно ответил ей Геб. — Восемьсот миллионолетий назад хапи Гордиан Оливиан Рэкс, а в просторечье — бог Гор, был изготовлен как специфическое оружие против богов Пантеона. Понимаете, Анубис и сам мог бы казнить их через глобальную Сеть, которая существовала уже тогда, но убить нашкодившего божка не всегда удавалось по официальным причинам. Анубис же изображал демократию… Поэтому и был сотворен господь Гор, этакое пугало, созданное верховным божеством для прочих богов. Без открытого и прямого вмешательства Анубиса Гор мог убить любого, кто был ему — то есть творцу — неприятен. Зафиксировать подобное воздействие было почти невозможно, поскольку способности тшеди не регистрировались аппаратурой. Однозначен был только результат, в данном случае — смерть одного из младших богов по непонятной причине.

— Странно, но мне кажется, возможность воздействовать на компьютерную технику представляет не настолько абсолютную способность, чтобы ассоциироваться с богом Мщения и убийства. Например, возможность силою мысли останавливать сердце, она гораздо более…

— Э-э, госпожа моя, я вижу, вы так и не поняли сущности нашего мира, хотя и прожили тут полгода. Анубис — это бог Смерти. Он полностью контролирует ее. И потому в нашем бесконечном Искусственном Мироздании смерти нет, ибо существует хеб-сед. Никто не умирает. И человек, у которого один из специально натасканных экстрасенсов тшеди остановит сердце, тут же воскреснет в клонической колбе в соседнем кластере, но сердце его будет уже новым, другим, неужели непонятно? По-настоящему убить во всем Мироздании могут только два человека: творец и вы. Первый — потому что в принципе обладает властью над нулевым синтезом и аппаратурой хеб-седа, а второй — в силу уникальных возможностей взломать любую систему, стереть матрицу убитого после самого физического убийства! Теперь уловили?

— Да, кажется, поняла. Машины сохраняют людям жизнь, поэтому человек, который управляет машинами, — единственный, кто может эту жизнь отнять. И все-таки вы уклонились от прямого ответа. Инициатором пробуждения клона господа Гора в высшей школе наложниц господина Шайрона Артели были именно вы, не так ли?

Габриэль мерзенько усмехнулся:

— Не буду спорить, заказал вас я.

— А где вы взяли матрицу Гора и генетический код?

— В течение более чем тысячи лет я экспериментирую с тшеди в своем кластере Роза, только что оставленном нами. Там находится моя секретная школа тшеди. Несколько экземпляров, в которых мне, не без помощи мистера Рукса, удалось инициировать дар, обладают весьма перспективными с точки зрения практического применения способностями. В частности, они могут перемещать свои матрицы в голову другого человека. Как и вы, но только без всякого шунта и Сети. Для проникновения в чужой разум им не нужен ни телесный контакт, ни сам нейроконтактер в голове реципиента. Мои тшеди — идеальные экстрасенсы! Кстати, парочку я захватил с собой на космодром. Десять минут назад вам невероятно повезло — вы срезали их лучом планетарного излучателя вместе с толпой охранников. Помните, два мальчика около десяти лет, они ждали вас у выхода из досмотрового коридора? Да, жаль. Представляете, чтобы с вами случилось, если б вы их вовремя не прожарили?

Катрина невесело усмехнулась. Действительно, повезло. Если этот скот не врет.

— Я полагаю, разбор вероятностей мы оставим на потом, благо времени у нас полно, — произнесла она без эмоций. — Знаете, как говорят, есть «бывшее» и есть «не бывшее», и сделать одно другим… Так что насчет генетического кода и матрицы бога Гора, где вы ее взяли?

Габриэль опять ответил охотно.

— Все просто на самом деле, — пояснил он. — Я прилетел на Дуат, в столичный кластер. Вы ведь бывали там? Это мир-куб. Там мои бравые экстрасенсы проникли в головы департаментских чинуш, имеющих соответствующий доступ, прошли в хранилище (оно, кстати, отрезано от глобальной Сети, и, кроме как физическим способом, туда проникнуть невозможно) и элементарным образом скачали все из файлов Совета акционеров на миниатюрный носитель. Я хотел там взять очень много, но… пришлось ограничиться несколькими матрицами, в том числе вашей. А также некоторой информацией о самом творце. Несмотря на большие чины захваченных нами реципиентов, ССБ все же что-то заподозрило и быстро прикрыло доступ, а сами чинуши вскоре были арестованы.

— Вот бедолаги.

— Не спорю. Арестовали их без толку, как вы понимаете, поскольку носитель ничего не помнит из того, что делает его «наездник».

— «Наездник»?!

— Так я назвал подсадной разум экстрасенса, который эксплуатирует чужое тело, подавляя его волю и память.

— Ага. Убийство несчастного Джулиана Ши и прочих богов-акционеров, покончивших с собой после того как проигрались в ваших казино до нитки, — тоже ваших рук дело?

— А есть сомнения?

— Не ерничайте. Так ваших?

— Конечно. Думаю, я буду гордится этим успехом до конца своих дней. Я сознательно выбирал наиболее старых, богатых и знаменитых акционеров Нуля. Играл с огнем. Думал — сделает все же учредитель или его хваленое ССБ что-нибудь или нет. И — ничего. Полагаю, они догадались обо всем уже со второго самоубийства. Но ведь доказательств никаких. Дело сработано идеально!

— Повторяетесь, — буркнула Катрина. — Все-то у вас идеально.

Она задумалась. В первые минуты этого импровизированного и, конечно, совершенно не профессионального допроса, Кэти была удивлена тем, что Габриэль, этот матерейший из преступников Корпорации (и по злой иронии судьбы — один из ее акционеров), отвечает с такой легкостью. Но теперь, кажется, поняла. У господа Геба был страшный синдром — нарциссизм, и в потоке словесного самолюбования он оказался слаб на язык. Наверное. Но вдруг есть и другие причины?

— Нападение на Буцефал и убийство Сэта — тоже ваших рук дело? — спросила она.

— Так и есть! Ничего себе операция, верно? Еще один повод для гордости. Все-таки миллионолетний демиург, соратник самого Анубиса… А я его обвел!

Кэти горько усмехнулась. «Пожалуй, — подумала она, — без комментариев».

— Зачем вам понадобилась украденная у Сэта Галерея Македонянина? И где Галерея находится сейчас?

— Мне отвечать на первый или на второй вопрос?

— По порядку, пожалуйста.

— Вы не поверите, но Галерея Македонянина оказалась мне совсем не нужна. Разве что из праздного интереса. Там есть весьма забавные вещи про нашего придурковатого творца, летописи и антиквариат с Древней Земли. Подробная и тайная история Корпорации, многое, не спорю. Но на тот момент меня интересовало другое. Впрочем… — он сделал паузу, — это довольно долгий рассказ. Желаете услышать все в подробностях?

— А есть куда торопиться?

— Ну что же, извольте…

Геб глубоко вздохнул, и его глаза впервые показались Кэти глазами древнего старца, влачащего свое существование уже безумный сонм тысячелетий…

— Рассказ будет долгим, — сказал он тихим голосом трагического актера. — Но вы правы, мне действительно некуда торопиться, поскольку финал нашего разговора вполне определен. Вопрос, ясен ли финал вам, сикха? Но… этого момента пока касаться не стоит…

Нуль-Корпорация, как вы, должно быть, уже смогли для себя уяснить, является искусственным образованием, так называемым Арт Континиум, Искусственным Мирозданием, созданным нашим творцом, богом Смерти, на заре самой истории… Это общеизвестно… Думаю, для шестимесячной агнатки, каковой вы в сущности являетесь, будет откровением нечто другое… Внимайте, сударыня! Арт Континиум не ограничивается одним лишь Мирозданием Корпорации. Всего творцом создано сто сорок четыре огромных поля для расселения человечества. Эти поля и составляют в своем многообразии и совокупности величественное здание Искусственного Мироздания, созданное после гибели естественной Вселенной.

Одно из полей носит название «Мироздание Корпорации», оно известно вам: мир Планетоидов и независимых пространственно-временных ячеек-кластеров, замкнутых в себя.

Другое зовут «Мирозданием Церкви», Твердым Космосом, Миром-вывернутым-на-изнанку, где пустующее космическое пространство заменяет земная твердь… Непонятно? Ну и не задумывайтесь над этим пока… Твердый Космос — это Мироздание Храмов.

Третий элемент Искусственного Мироздания зовут «Мирозданием Ордена». И вместо Планетоидов Нуля среди искусственных времен и пространств там возвышаются замки полубогов.

Четвертое считают «Мирозданием Пути». Запутанное и сложное, оно состоит из Тропы и Дороги, которая проходит сквозь мириады загадочных вытянутых и бесконечных Вселенных.

Пятое — «Мирозданием Кораблей». Оно также состоит из кластеров, но только Кластеры эти порождаются лишь присутствием в них космических корветов, управляемых Командорами Атума…

Шестое — «Мирозданием Бесконечности». Огромный единый Кластер, величайший из существующих, громадная плоскость, бесконечность и скорость роста которой, тем не менее, сравнима со скоростью производства миров Корпорацией…

Седьмое считается «Мирозданием Станций». Там нет персонала, только лифты и врата, и каждый ее обитатель, что рискнет войти в них, найдет… Впрочем, неважно.

Восьмое зовется «Мирозданием Пирамид».

Девятое — «Мирозданием Небоскребов»…

Десятое…

В общем и так далее, и так далее… Не буду останавливаться подробнее, но вселенная кластеров Корпорации — всего лишь одна из ста сорока четырех известных мне частей Искусственного Мироздания, созданного ублюдком Анубисом для собственных игрищ и развлечения.

— Не слишком ли злобно, сударь, вы отзываетесь о собственном божестве?

— О каком божестве идет речь, сударыня?! Он такой же господь, как и я! Как вы и как все трупы моих охранников, медленно загнивающих вокруг нас на полу. Вы ведь знаете, в божественном пантеоне Искусственного Мироздания место нашлось не только для великого и ужасающего Анубиса, но и для меня с Сэтом-Эливинером! О чем-то ведь это говорит?

Насколько он походил на бога, этот ваш любимый ученый-демиург-обезьяна? Больше, чем я, или меньше? Меньше, чем Анубис, или больше?

— Не знаю насчет божественности, — заявила Катрина, — но человека мистер Сэт напоминал мне в гораздо большей степени, чем вы, Габриэль.

— Сыплете комплиментами? Ерунда! Все мы — и я, и Сэт, и Пта, и Ра, и Анубис, все мы — обычные люди, лишь признанные богами со стороны человечества. Единственное наше отличие в том, что мы родились до сотворения этого мира. До начала его времен! Скажу даже более: миллиард лет назад та горстка существ, что ныне составляет мистический пантеон «Арт Континиум», была знакома друг с другом лично. Нас соединяли не только узы дружбы, соседства, поколения, возраста… но и профессии!

— Дайте-ка подумать, — усмехнулась Кэти, покачав в руке бластер, — сумасшедшие ученые, работавшие в одной секретной лаборатории, верно?

Бог Геб рассмеялся.

— Вы и в правду полагаете, что столь примитивное существо, как человек, способно создать столь грандиозные технологии? Технологии сотворения собственного времени и пространства? Ишед, хеб-сед, боги-роботы, нейрошунт, Нуль-Синтез — все это вы считаете плодом убогого человеческого воображения? Вы хорошего мнения о людях… Ученые? Не смешите меня! Мы были солдатами восьмого германского легиона, и многие из нас даже не умели читать испорченную латынь. Мы были солдатней, а не яйцеголовыми ботаниками! Про схему Лотос как метод изображения на плоском листе четырехмерного пространства-времени вы, я надеюсь, слышали?

— Да, ваш спутник рассказывал мне в наше прошлое рандеву. Имеется в виду упрощенная картина Естественного Мироздания, состоящая из «линий времени», соединенных в Точке Нуля — точке, обозначающей момент рождения Вселенных и момент их смерти?

— Верно. За исключением одного ключевого момента. То, что создателем первого известного Вселенной бога-робота является человек, — это сплошное вранье! Человечество не было и не стало представителем Протоцивилизаций, путешествующих по Лотосу и за его пределы. Множественники, создавшие Искусственное Мироздание, и хомо сапиенс — это разные расы! Мы никогда, слышите, никогда не смогли бы выйти за пределы небытия, никогда не смогли бы пережить собственные «настоящие» Вселенные, если бы не помощь извне!

Все, чем мы, человечество, гордимся и владеем сейчас, — заемное. Мы НЕ изобрели синтез материи из пустоты, мы НЕ открыли способ творения из Нуля собственных пространства и времени, мы НЕ дошли своим умом до записи матриц мозга и НЕ создали сами первые клонические машины! Да что говорить, даже нейрошунт, основа основ нашей социальной структуры, является заимствованием из науки тех, кого мы называли Множественниками, подразумевая под этим словом себя. Да и Множественник-то был у нас всего лишь один…

Не знаю, как именно Анубис умудрился стать наследником чужой древней расы, но одно мне известно наверняка. До того, как часы вечности начали свой бесконечный отсчет, и Искусственное Мироздание возникло в пустоте за пределами естественной Вселенной, где вертится Древняя Земля, тот самый единственный Множественник на своем удивительном корабле проник внутрь Нуля, тем самым положив начало нашему миру. Кстати, этого замечательного Множественника сам Анубис называл Микки, по имени своего любимого боевого пса. И после этого вы станете утверждать, что Анубис являлся богом? Да он был шизофреником!

Бесспорно, учитывая, что естественная Вселенная практически бесконечна во времени и в пространстве во всей совокупности своих линий, Множественников в разных временных линиях могло быть множество (вероятно, это были даже разные расы), и множество их существует сейчас. Каждый — в своем альтернативном Искусственном Мироздании, в своем альтернативном времени.

Но для нас Микки был и всегда останется единственным, поскольку контакты между покинувшими основное время естественной Вселенной в принципе невозможны. Столь сложные конструкции доступны вашему восприятию?

Катрина кивнула.

— С трудом, но я готова принять ваши слова на веру. В том времени, когда есть они, нет нас, а в том времени, в котором живем мы — не существует их. Они не в нашем прошлом и не в нашем будущем. Они — за пределами понимания и связей. Все искусственные мироздания Множественников абсолютно изолированы друг от друга самим принципом своего сотворения. В том числе и наш. Так, кажется?

— Так.

— Тогда позвольте сразу вопрос по ходу повествования. Я не совсем поняла насчет «восьмого германского». Слово «легион» кажется мне знакомым. Если не ошибаюсь, это некое воинское формирование в древности. Вы были сослуживцами? С самим Аннубисом?

— Ну звали его в те дни совершенно не так. Да, я служил с ним. Подлинное имя творца Искусственного Мироздания, бога Смерти и учредителя Корпорации я вам не назову — незачем. Но назову его должность. Он был пропретором восьмого германского легиона его императорского величества Валентиниана Третьего.

Кэти покачала головой:

— Этот набор звуков ни о чем мне не говорит.

— Еще бы! Столь давние времена… На самом деле человечество, на мой взгляд, — самое последнее из всех племен космоса, которое было бы достойно того великого дара, что уготовил нам Микки. Сама история человечества для меня — во многом загадка, большой недоуменный вопрос. Возникнув приблизительно в двадцатом или десятом тысячелетии до Рождества Иешуа по доисторическому летоисчислению (так мы вели тогдашний учет времени), первые и последние зачатки нашей примитивной цивилизации, пройдя короткий путь в четыре десятка тысячелетий, канули в Лету, оставив после себя лишь руины великих городов, пепел великих войн и прах великих народов.

Катрина усмехнулась — как пафосно начал! — а Габриэль продолжал:

— Это будет звучать как проклятие, но знаменитая и столь слащаво воспетая в легендах Нуля пресловутая Древняя Земля явилась одновременно и колыбелью, и усыпальницей нашей юной, глупой и недолгой цивилизации. Прожив всего лишь сорок тысяч лет, то есть менее чем средний срок жизни когната или агната сейчас, неустанно упражняясь в совершенствовании экономики, основанной на безотходном производстве и возобновлении потребленных ресурсов, объединенные единой культурой и единым управлением, живущие в мире социальной справедливости и достатка, народы нашей прародины лишились основного фактора, который двигал человечеством на протяжении всей его короткой истории, — представления о Цели!

Мы не только не открыли Нуль-Синтез, о чем я вам уже говорил, но даже более того… Позор наш неописуем! Мы не вышли в дальний космос. Мы не преодолели смерть. Достигли неких кажущихся нам солидными высот в науке и технике, создав развитое общество потребления и… И осознали, что это — предел. Понимаете?

Сейчас неизвестно, что стало причиной подлинной гибели, исхода, исчезновения оригинальной человеческой цивилизации и ее уродливо-гротескной культуры с планеты Земля, что не звалась еще «Древней». Доподлинно можно сказать лишь одно. Таковой причиной была не война и не исчерпание жизненно необходимых для существования вида ресурсов. Последние раскопки, сделанные на месте древних городов, большая часть из которых располагается на затонувших после гибели человечества континентах, показали, что в заключительные тысячелетия существования человечество достигло немыслимых высот в прикладной науке и сумело полностью избежать внутривидовых вооруженных конфликтов, которые при том уровне развития военных технологий не могли не оставить тяжких следов на лике планеты.

Вероятно, человечество просто издохло, как издыхает рожденный в неволе волк, осознавший на пике своей силы и молодости, что цепь плешивого пса — его рок навсегда, что не познает он никогда ни охоты на дикого зверя, ни течной волчицы, завывающей от желания, и только узкий двор с конурой станут заменой бескрайним лесам и полям его тайных мечтаний. Мы издохли от безысходности! Вот мое мнение.

Как бы там ни было, к началу пятого десятка из недолгой череды тысячелетий, отделивших создателя кремневого скребка от его последних потомков, расщепивших атом, нога человека в последний раз отпечаталась на пыльных просторах Земли. Так же, как кроманьонец (так называли первых людей, наших предков) возник из ничего за двадцать тысяч лет до Рождества, так же он и исчез спустя двадцать тысячелетий после…

В общем… В первый раз вместе с господином учредителем мы справно скончались в году этак примерно 429-м от Рождества Иешуа, на самой заре той истории, что я только что вам поведал. Уж точно дату не помню. Я тогда был всего лишь триарием в пятой когорте его легиона и, конечно, не то что в календаре, но даже в девках разбирался плоховато.

Мы умерли все. Кто-то позже, а кто-то раньше. Кто в бою, кто от болезней и лишений в походах. Немногие — в своей собственной старческой постели. Однако сам учредитель, единственный из нас, подобной обычной солдатской судьбы избежал. Его, как я узнал после своего первого хеб-седа, отравил наш царственный Валентиниан, уж не знаю, по каким причинам. Учредитель в те годы был страшным ублюдком, убийцей, насильником и, как водилось тогда у всаднического сословия, педофилом, любил, знаешь, десятилетних девственниц, однако цезарю оставался предан до последнего дня.

В общем мы сдохли. Все, включая отца-командира. И тут, доложу вам, сударыня, случилось нечто странное.

Наша смерть, конечно, ничего не изменила в существовании человечества, время потекло своим чередом и текло как положено ровно те самые сорок столетий после нашей смерти, о которых я вам говорил. И вот время человечества ушло. Люди умерли все до последнего человека. Не только мы, солдаты восьмого германского, римляне, но и ВСЕ люди, жившие после нас. Земля превратилась в пустыню…

Но там, за пределами Лотоса, некий Множественник Микки создал собственное Мироздание, отличное от знакомого нам. Он назвал ее СверхСистемой, а сокращенно — СиСи. Уж не знаю, на каком языке он там говорил, этот Микки, да и говорил ли вообще, а может, свистел ультразвуком или фонил радиоволной, но переводилось имя созданной им Искусственности именно так.

И время там шло… иначе.

Почти триллион земных лет, в пересчете на привычную человеку систему учета, Микки властвовал над СиСи, используя ее, как ему вздумается, то есть по-всякому и как угодно. Но затем устал, ведь триллион лет — не шутка даже для Множественника.

И тогда этот сволочной Микки решил вздремнуть. Чтоб вы понимали, Множественники спят не так, как мы, — подольше и покрепче, но все же спят. Внешне это скорее похоже на смерть, чем на сон, по крайней мере, я бы назвал это именно так. Они развеивают свое тело на атомы и элементарные частицы, а сознание и память, разбив на отдельные компоненты, сохраняют в форме информационных файлов в мозгу своего Корабля.

Единственное отличие — в один прекрасный момент, известный только самому Спящему и его Нуль-Кораблю, частицы, составляющие разум Множественника вновь соединятся, и тогда он проснется… наверное.

Как бы там ни было, Микки хотел поступить именно так, планируя соснуть квадрильончик-другой квадрильонов лет. Однако, прежде чем уснуть, ему надо было решить одну незначительную проблему, ведь на Микки лежал груз ответственности за созданную им СиСи, которая, безусловно, не выдержала бы одиночества.

Чтобы заснуть, Микки пришлось выбрать заместителя, точнее — Сторожа, который бы позаботился о бедной СиСи на время его отсутствия.

Здесь нужно сказать, что в СиСи обитало множество разумных созданий, не считая еще большего количества неразумных, — рычащие и свистящие, трехголовые и двухвостые, усатые и… хоботатые, в общем, всякие. Каждый из них (разумеется, из разумных) с радостью и энтузиазмом занял бы место такого важного господина, каким был наш Микки.

Однако у Микки на этот счет имелось собственное мнение — ему не хотелось, чтобы его хозяйство досталось в управление одному из его творений, поэтому перед собственным развоплощением он велел своему Кораблю отправиться в Лотос, где и подыскать кандидатуру на роль управляющего из существ не собственного производства, а, так сказать, естественного происхождения.

Таким существом, подобранным в Лотосе случайно из бесконечного множества возможных вариантов, выбранных машиной Нуль-Корабля по принципу случайных чисел, стало хрупкое двуногое прямоходящее создание, принадлежащее к расе умственно-ограниченных приматов «хомо сапиенс», которое мы назовем условно — «Старым Египтянином», ибо ко времени событий, о которых будет идти рассказ, он уже явно устарел…

Речь идет, как вы понимаете, о будущем господине учредителе, уроженце провинции Египет и Киренаика Римского Принципата, сыне предводителя вандальской конницы федератов, а впоследствии — пропреторе восьмого германского легиона, проконсуле Норика и Паннонии, победителе алеманов.

Габриэль вздохнул.

— В настоящий момент времени, — закончил он, — более известным как бог Смерти Искусственного Мироздания!

Рассказ бога Геба.

Первая Эпоха, или Категории Божественности.

— Дальнейшее я позволю рассказать себе коротко… Итак, власть над СиСи была передана старым Множественником Микки некоему «избранному» творцу — солдату с Древней Земли.

Выбор этот… до сих пор заставляет меня удивляться. Он не продиктован фактически ничем, кроме глупого стечения обстоятельств и случайных машинных кодов, выпавших по желанию Микки в такой вот ужасной комбинации.

С другой стороны, многие исследователи, как тот же Сэт-Эливинер, искренне полагали, что подобный отбор все же имеет под собой некие решительные основания. В частности, будущий учредитель, что и говорить, являл собой пример выдающейся исторической личности… Был отменным рубакой, неплохим командиром и, при всей своей жадности, злобности, ограниченности, нетерпимости, жестокости, склонности к обжорству и запретным сексуальным удовольствиям, оставался весьма замечательной личностью — мужественно терпел лишения в походах, железной рукой подавлял заговоры в армии и бил врагов.

Бил врагов! Безусловно, учредитель оставил свой след в истории. Одна только битва при Шалоне чего стоит! Не Македонский, конечно, но… В общем, Эливинер считал, что Машина Микки, выбравшая его из миллиардов живших и умерших на Земле людей, выбирала их все же не абы как, а только из того ограниченного числа лиц, что действительно можно назвать историческими персонажами. Я, например, и Сэт-Эливинер таковыми по определению не являлись… А вот учредитель…

Спаситель Империи, верный предавшему его цезарю до последних мгновений жизни, вплоть до смерти в тюрьме, прирожденный военный лидер, мощный и смелый боец, хитрый и мудрый политик, опытный интриган. Возможно, это именно те качества, которые искал Множественник для своего заместителя в СиСи. Не знаю…

Итак, став обладателем СиСи, новый творец в течение первых тысячелетий своего правления совершает решительную перекомпановку СверхСистемы в соответствии с собственными человеческими представлениями. Самым решительным образом он изменяет саму общую картину Искусственного Мироздания, стирая старые Вселенные, сотворенные Множественником, и создавая новые — человеческие. Новая СиСи Множественника Микки, а вернее — уже «Арт Континиум Человека», сначала довольно бессистемна. Как я уже говорил, изначально в ней существуют боги — плод больного воображения Египтянина и дань его человеческому невежеству.

На роль богов на самой заре истории Арт Континиума учредитель, не мудрствуя лукаво, избрал нас, своих спутников, друзей и знакомых. В основном как раз из восьмого германского легиона, которым когда-то командовал. И логика тут довольно проста — во-первых, мы, безусловно, были близкими ему людьми, и он хорошо знал каждого, а во-вторых, мы еще в человеческой жизни были его подчиненными, младшими по статусу, что весьма хорошо увязывалось с его концепцией верховного божества. А кроме того, все мы были убийцами, солдатами, бойцами, знакомыми со смертью. С учетом того, что парень претендовал на имя Анубиса, древнеегипетского божества загробного мира. То было смутное время: несмотря на официальное римское православие, культов, особенно восточных, существовало множество, и неудивительно, что уроженец Египта избрал древнее язычество родины для конструирования собственной Вселенной… В общем, ход его мыслей понятен.

Именно в этот удивительный период, названный впоследствии идеологами Нуль-Корпорации Эпохой Исхода, закладываются сами основы ста сорока четырех Мирозданий, что составляют сейчас единое Искусственное Мироздание.

Однако спустя всего несколько тысяч лет — мгновение по сегодняшним меркам — начался период решительного разбожествления! Воспользовавшись фантазией вознесенных им искусственных богов для разнообразия Арт Континиума и убедившись в дальнейшей творческой импотенции большинства своих спутников, учредитель уничтожил созданных им богов! Так рухнул Пантеон…

Погрузившись в невеселые воспоминания, Геб на мгновение замолчал.

— Я закурю? — вдруг дрогнувшим голосом спросил он.

— Да ради Бога! — Катрина неопределенно пожала плечами. — В смысле, подлинного Божества, Иешуа, а не вас с Анубисом.

Геб кивнул:

— Разумеется.

Кэти встала, материализовала в синтезаторе пачку сигарет с зажигалкой, пепельницей и принесла их пленному собеседнику. Как был, в наручниках, Габриэль затянулся.

— Ну что ж, — сказал он, выпуская изо рта дым, — как я уже говорил, всего богов изначально существовало около тысячи. Высших мы не берем в расчет — большинство из них постигло заточение и вечный сон в собственных закрытых кластерах. А вот младшие… нас было довольно много, почти в каждом из ста сорока Мирозданий.

У всякого высшего божества в подчинении находилось до сотни мелких божков на побегушках. Нам с Эливинером повезло, и мы в свое время оказались «на побегушках» у самого бога Смерти. В конце концов, это и сыграло решающую роль в нашем «оставлении в живых». Всех больших богов усыпили, а нам, сошкам помельче, позволили жить.

Все боги, что пережили чистку, стали существовать как рядовые, но очень богатые и древние акционеры Нулевого Синтеза. Мироздание Корпорации считалось личным доменом Анубиса, а потому именно оно было избранно нашим новым домом и местом для ссылки низвергнутых богов. Нам даже было позволено сохранить за собой старые «божественные» имена и иногда упоминать их в общении и на личных исторических сайтах. Эливинер остался Сэтом, богом пустынь, а я — Гебом, властителем темной воды.

Габриэль снова затянулся.

— Но тут возник еще один фактор, крайне заинтересовавший меня впоследствии. Дело в том, что у разделения Искусственного Мироздания на несколько частей имелась и некая практическая нужность. Если вы помните, одним условием власти Анубиса над СверхСистемой Множественника стал запрет Микки на возвращение человечества в Лотос. И одной из функций, которые были переданы Анубисом младшим богам во избежание собственного искушения, стало хранение некоего артефакта, с помощью которого было возможно проникнуть обратно в естественную Вселенную! Улавливаете нить?

Бог Геб пододвинул к себе пепельницу и раздавил о ее стеклянное дно окурок, затем поднял глаза и уставился на Катрину:

— Кто стал хранителем этой загадочной вещицы, ключа для возврата в Лотос, вы можете догадаться.

— Сэт-Эливинер?

— В яблочко!

— Галерея Македонянина?

— Точно!

— Так, значит, эта древнейшая в Искусственном Мироздании сокровищница знаний на Буцефале интересовала вас не столько как научная или культурная ценность, а как банальное хранилище таинственного артефакта для возвращения в естественную Вселенную?

— О, я бы не стал употреблять столь обыденных эпитетов, сикха. В чем ваш упрек? В крайне низкой оценке этого «склада матриц»? Да бросьте — если кто и не понимает ценность похищенного нами в Буцефале кладезя, так это вы! Именно нами, дорогая Катрина, именно нами — не спорьте. «Банальное хранилище для возврата в Лотос»? Что за бред! Я взял в Буцефале не «банальное хранилище» чего-то там. Я взял Истинную, Высшую и Абсолютную ВЛАСТЬ! Все еще не понимаете? Ха! Тогда подумайте над следующим, моя милая Кэти. Всякий акционер Нуль-Корпорации способен на свои деньги создать собственный кластер и развлекаться в нем, как ему вздумается. Но! Его власть в нем все равно ограничивается присутствием бога Смерти. Этот тотальный контроль присутствует везде! Что бы ты ни делала, где бы ни жила, в любом кластере любого из ста сорока четырех Мирозданий Арт Континиума незримо присутствует бог Смерти — его Индустриальные Центры, его Храмы, Твердыни, Замки, да черт те что еще! Вся неописуемая в своем могуществе машинерия Нулевого Синтеза, все приборы, подключенные к глобальной Сети, подчиняются ему. И это незыблемо!

Нигде не укрыться, нигде! Его власть — повсюду, понимаете, и, какие бы возможности ни давали тебе хеб-сед, деньги, машины для синтеза пространств и миров, все эта чудовищное могущество омрачается для всякого бога-акционера единственным фактом — в любой миг может прийти Анубис и отнять у тебя все!

— Но как же законы? — возразила Катрина. — Анубис довольно демократичен, как мне казалось. Он не совершает убийств просто так бессмысленно. Все жители Корпорации бессмертны. Он достаточно справедлив, по крайней мере, к демиургам-акционерам, и это…

— И это именно то, о чем я кричу вам уж битый час, Катрина! Это ограничение. Чтобы Анубис не мог меня раздавить, я должен соблюдать установленные им идиотские законы. И я соблюдаю их уже миллиард лет! Но мне не хочется их соблюдать. По возрасту я младше его всего лишь на несколько лет! Учитывая то, что все мы, выходцы с Древней Земли, приближаемся по числу прожитых лет к миллиарду, вы сами понимаете, называть его старшим в таких условиях просто смешно.

Я знаю не меньше его. Я не меньше его умею. И не меньше его могу. Так почему я достоин меньшего, чем этот доставший меня своими дурацкими законами ублюдок?! Что скажете? Ответа нет! Это ли не несправедливость?!

И вот я решил исправить ошибку судьбы. Если найти артефакт, что отпирает дверь назад в Лотос, если выйти туда, в любой мир Естественного Мироздания, взяв с собой аппаратуру клонирования, синтез-машины для производства звезд и планет, системные корабли, а потом выйти из Лотоса снова в нуль, то… Понимаете? То можно создать собственный Арт Континиум. И никогда никто — ни Анубис, ни Микки — не сможет меня найти за барьером иного времени! Я сам стану верховным богом… Всемогущим! Вечным! Всезнающим! Три «В» — абсолютно! В моем лице!

Катрина кивнула. Она ожидала подобной концовки длинного монолога и потому спокойно переварила ответ. Было только немного противно — как будто наступила в дерьмо.

— И ради этого, мистер Бруно, вы убили Эливинера, своего старого товарища и сослуживца?

— Разумеется, — сказал Геб, как сплюнул. — Знаете, давно хотел пришить этого ублюдка. Обладая таким сокровищем, ничего не предпринимать! Раболепная, ничего не желающая скотина, вот кто он, этот ваш пресловутый Сэт.

— И ради этого вы запрограммировали на убийство меня? — Кэти прищурилась. — Скажите, Габриэль, а способ нападения на Буцефал вы лично разработали?

Геб рассмеялся.

— О, тут при всем своем желании я вам не признаюсь… — сказал он, улыбаясь. — Этим, скорее, занимался господин Артели и господин Эс Си Рукс, они ведь специалисты… Но о чем вы спрашиваете меня? Это же мелочи, все настолько очевидно! Все сделал я, я, я, и мне помогали те двое, что сидят со мной рядом.

Он выдержал долгую паузу.

— А знаете что, сикха? Могу теперь задать вопрос я? Допустим, я признаюсь. И что теперь? Сдадите меня ССБ?

— Уже.

— Как, я не расслышал?

— УЖЕ! — Катрина посмотрела на него с ненавистью. Вот он, момент возмездия! — С самого начала, с самой первой минуты после моего спасения из разрушенного кластера Буцефал я была под наблюдением Службы собственной безопасности! Мы повздорили с ССБ на Шакраме, но двадцать минут назад, как только мы оставили ваш поганый игровой кластер, я сбросила комиссару Йенгу сообщение с синхронизацией маршрута. И теперь, хотя мы прыгаем по кластерам хаотично, его компьютер, начав подбор случайных чисел с той же комбинацией и частотой, знает наверняка как, когда и в каком из кластеров находится ваш «Хохотун». Вам крышка, Габриэль. А теперь у меня есть еще и ваше признание!

Она кивнула на диктофон.

Но Габриэль Бруно на удивление казался очень спокойным.

— Комиссар Йенг, это тот желтомордый, коротконогий, узкоглазый, лысый, косой урод с лицом обезьяны, так? — поинтересовался он невинно.

— Не знаю, мне его лицо кажется краше вашего, — Кэти с отвращением поморщилась, — в нем меньше подлости.

С этими словами Катрина встала и прошла за спины своих арестантов, к пульту, на котором лежал диктофон. В основных преступлениях Геб признался, а значит, ССБ будет разрешено провести пси-сканирование бога-акционера, а уж там… В любом случае ей совсем не хотелось продолжать этот глупый допрос.

— Это зависит от точки зрения, — внезапно заметил Габриэль.

— Не поняла?

— Мы говорили о мужской красоте, сикха. Секс-агнатка находит лицо натурала Йенга краше моего нового генно-модифицированного образца. И мне, конечно, обидно! Хочу сказать, что все зависит от точки зрения, а также, конечно, от статуса выбранного мужчины в жизни женщины, которая делает этот выбор.

Кэти с интересом развернулась. Похоже, тип нарывался. В конце концов, она обещала Йенгу сдать Геба живым, а вовсе не целым. За все мучения, которые ей пришлось пережить за последние полгода, господину Заказчику следовало бы поплатиться. Уши ему отрезать, что ли?..

— Не поняла вас, сикх, — сказала она, опасно прищурившись. — Может быть, поясните?

— С удовольствием. Хочу сказать, что очень скоро, когда ты, тварь, будешь моей частной наложницей и станешь отрабатывать языком каждую секунду своей мнимой свободы, мое удовлетворенное после жесткого секса лицо будет казаться тебе верхом совершенства, потому что если я буду тобой не удовлетворен…

Не дослушав, Катрина стремительно вскинула бластер.

Ее рука верная, а глаз — точен. Тонкий луч должен отсечь уши зарвавшегося наглеца двумя касательными движениями, как разогретое масло — отточенный нож.

И бластер воткнулся в воздух. И прицел взят. Нажатие. Нажатие! Что?!

Оцепенев, все замерло. Она не могла спустить курок…

Тело 15 ДЕРЬМОВАЯ ШТУКА

Системная яхта «Хохотун».

Центральное помещение кают-компании.

— Ключи, пожалуйста, — произнес Геб в абсолютнейшей тишине. Артели был без сознания, а Рукс все это время молчавший, и сейчас, что называется, держал паузу.

Правая рука Кэти продолжала судорожно сжимать бластер, а левая спокойно отправилась в соответствующий карман. Достав ключи, рука, совершенно независимо от головы и замерших, словно в заморозке, остальных частей ее тела, кинула Габриэлю связку.

Тот неспеша расстегнул наручники, а потом, нагнувшись, освободил ноги. Затем проделал ту же операцию с Руксом и спящим Артели. Затем Геб и Рукс, желая, очевидно, обезопасить себя от возможных нападок с ее стороны через систему жизнеобеспечения «Москита», быстро облачились в легкие космические скафандры и снова упали в кресла. Геб пристегнулся и сделал рукой некий патетический жест.

— Видите ли, сикха, — произнес он, немного рисуясь, — я действительно натаскивал в своем частномкластере на планете Роза нескольких отлично подготовленных экстрасенсов. Это чистая правда. Но дело в том, что первым из них, из этих самых «натасканных» экстрасенсов, являюсь я сам! А теперь вы мне не страшны, даже если выкачаете из зала весь воздух или охладите корабль до космического нуля. Да и то… В силах ли вы это сделать под моим ментальным контролем?

Они с Руксом переглянулись.

Геб как бы спрашивал: «Ну, каково?!», а Рукс смотрел почему-то немного растерянно. Что характерно, в отличие от мистера Бруно, Саймон и не подумал пристегивать себя ремнями к креслу.

— Ваш, дар, сикха, — продолжил меж тем Габриэль, — дар бога Гора, действительно уникален. Вам должно быть известно, если вы интересовались этим вопросом в электронных библиотеках глобальной Сети, что Гордиан Оливина Рэкс создан самим богом Смерти на заре нашей истории. Примечательно, но сам Анубис был ничтожнейшим экстрасенсом в смысле пригодности своего дара для акций. Его скромный по всем меркам талант относился скорее к предвидению, а не к телекинезу, телепортации, принудительному гипнозу, управлению огнем, мутациями живой плоти и всех прочих способностей экстрасенсов-тшеди, которые ныне считаются наиболее востребованными в службе Нуль-Корпорации и на службе у богов-акционеров.

И поэтому он, вынужденный отстаивать свою власть над Нулем, старался пестовать собственных боевых тшеди. Впрочем… как и все мы!

Сейчас почти все исследователи признают, что создание Гора, то есть вас, дорогая Катрина, множество миллионолетий назад можно считать решительным прорывом в области экспериментов с экстрасенсорикой. Никогда до вас и никогда после никому, кроме самого Анубиса, не удавалось создать человека, способного воздействовать на интеллектуальную технику. Спалить компьютер молнией — да, но бластер сделает это лучше. Подавить волю управляющего ей человека — безусловно, но шунт сделает это легче. А вот ваш дар… он практически не имеет аналогов. Во Вселенной, где само творение миров и человеческое бессмертие завязано на робототехнику, вы — второе по могуществу существо после бога Смерти…

Анубис создал вас как боевого пса, как цербера, готового загрызть любого, на кого он укажет. Вы убили столько демиургов, что… Да и большинство древних богов, ныне подвергнутых Упокоению, удалось заставить «прилечь» исключительно благодаря вашему уникальному таланту убеждения. Мне, в частности, известно, что величайший из противников Анубиса — господь «Мироздания Кораблей» по имени Атум — лег в колбу Упокоения лишь после беседы с вами. Убедительной, должно быть, беседы. Полагаю, из вас бы вышел отличный адвокат… если бы в суды разрешалось входить с базукой.

Габриэль усмехнулся собственной нелепой шутке.

— И вот вам урок, — продолжил он, — не стоит забываться. Как и у всякого дара, у вашего также есть серьезные ограничения.

Он щелкнул пальцами.

— Войдите! — властно воскликнул Геб голосом победителя.

Через силу и явно «с позволения» новоиспеченного бога Катрина повернула голову.

В дверь зала одна за другой прошли три сногсшибательные красотки.

У Кэти захватило дух…

Перед ней стояли Эффи, Лилит и Роксана. То были они. Но что изменилось?

По-прежнему сверкая алым водопадом волос, Роксана вошла внутрь первой. Облаченная в облегающее легкое шелковое платье, она сжимала в руках два сая — тонких кинжала с вычурной гардой в форме полукольца.

Зрачки ее глаз, нежно-розовые, мягкие, как цветочные лепестки, смотрели на бывшую подругу угрюмо.

Лилит в своих синих кудряшках, напротив, глядела на Кэти огромными, золотистыми, как большие «винные» топазы, глазами, печально и немного затравлено. По восемь карат каждый, зрачки ее глаз блуждали по лицу бывшей подруги. В руках ее красовалась булава. Короткая, со злыми шипами.

А вот чудесные локоны Эффи блистали в свете софитов, как пролитая смола, — в тон черной секире, лежащей у нее на тонком и нежном плече. Секира была столь огромна, что казалась шире самой воительницы, а ярко-зеленые, бриллиантовые очи прекрасной темноволосой стервы отражались в зеркальном лезвии.

Воительницы?

На боку каждой из вошедших подруг в кобурах висели бластеры. Но к чему тогда это цирк с холодным оружием?

Как и прежде, не в силах двинуть и пальцем на спусковом крючке бластера-пистолета, но получившая в «вольное владение» мышцы шеи, Кэти повернула голову обратно к господу Гебу.

Тот сдержано рассмеялся.

— О сикха! — воскликнул он весело. — Вы наверняка узнали трех девиц, что стоят у двери. Удивительно, не правда ли? Вы вошли сюда с таким пафосом, уничтожив перед этим два миллиона человек на Пестике Розы, оплавили здания, на Шакраме сшибли с небес мои корабли… Как вы думаете, сколько бойцов вооруженной охраны я оставил здесь, на «Хохотуне»? Двадцать шесть человек? Двадцать девять? Ну, полно, не буду вас мучить. Включая Артели, Рукса и меня, на борту на момент вашего визита находилось ровно тридцать два человека. В том числе двадцать девять охранников, и у них… ровно двадцать шесть шунтов!

Трем агнаткам из вашего прайда, как видите, я вырезал шунты, чтобы вы не видели их своим зрением тшеди. А остальным оставил, чтобы создать у вас иллюзию безопасности. Как же вы не подумали о подобной мелочи? Неужели не удивились?

Кэти прикрыла глаза. «Действительно, — подумала она, — я сглупила». Нужно было проверить борт на наличие не прошунтованной охраны, которую она не могла видеть внутренним зрением «машинного» экстрасенса, и только затем… Впрочем, учитывая только что открывшиеся способности самого Геба, любая тактика вторжения заранее была бы обречена на неудачу.

— Но даже это не все, — самодовольно продолжил псевдобог. — Чтобы вы, сударыня, окончательно осознали провальность вашей глупой попытки вторжения в мой кластер, я раскрою и прочие карты.

Во-первых, мы с хапи Руксом заблаговременно подготовили «Хохотун» к вашему визиту, а потому, несмотря на ваш дар, яхта летит сейчас не по заданному вами маршруту, а к некой пространственной точке, заранее заданной Саймоном пред вашим визитом. Это значит, что столь ценимый вами комиссар Йенг вас вряд ли найдет.

Во-вторых, все три стоящие перед вами бывшие подруги модифицированы как «хомо милитарис» до вашего физического уровня. Когда-то я обокрал информационные хранилища Флота Нуля. Те секретные данные, что стали основой для вашей модификации, достались и мне. Ваши бывшие сокамерницы теперь обладают такой же реакцией, столь же сильны и столь же безжалостны, как и вы. И да — каждой из них предложена свобода, если им удастся сейчас убить вас в открытом поединке.

В-третьих, с самого начала, как вы выразились, «с самого первого дня» я знал о том, что вы спасены кораблями ССБ и являетесь, очевидно, агентом Йенга.

Откуда? Служба статистики, разумеется! Самая всезнающая и самая… продажная служба нашего мира. Именно учетчики отследили ваш путь на «Хохотуне» до кластера Сэта-Эливинера для «эсэсбэшников», и они же слили мне эту информацию. Удивлены?

И, наконец, последнее. Я очень волновался по поводу вашей способности обесточивать интеллектуальное оружие, а потому все три ваших подружки, кроме лучевых пистолетов, вооружены… Впрочем насчет обесточивания мозгов бластерам стоило бы проверить. А ну-ка!

И мир вдруг качнулся…

Геб даже не взял в руки бластер, и не воткнул в нее нож, и не ударил рукой наотмашь. Он просто сидел.

Медленно (Катрин уловила движение) ее рука, сжимающая огнедышащий лучевой пистолет, стала разворачиваться! Ее мышцы и нервы без участия сознания пытались отчаянно сопротивляться, да так, что Катрину кинуло в жар от немыслимого физического напряжения. Казалось, сухожилия сейчас порвутся от нечеловеческих усилий одной лишь правой руки.

Что за черт! Правительственная модель в ее собственной ладони тянулась к ее собственному лицу!

Кэтрин попыталась, поднять левую руку, остановить напор правой — не получилось. Попыталась наклониться, чтобы упереть ствол в пол — тоже нет! Упасть, наконец, — ничего! Тело просто не двигалось, а двигалась только рука. И вот спустя несколько секунд бешеного сопротивления жерло ее оружия все же уперлось в ей висок. Указательный палец лег на спусковой крючок и, послушно подчиняясь сторонней воле, выбрал свой ход до предела. Теперь еще миллиметр, одно ничтожное усилие, и последует щелчок, а за ним… пламя высверлит в ней дыру размером с монету.

Боже мой, нет! О Иешуа, Единый и Всеблагой, Господь Анубиса и Сэта! Настоящий, истинный Бог, а не этот, сидящий с мерзким лицом зажравшегося человечишки, если есть Ты на небесах, помоги!

Но нет, Катрина бессильна. Она закрыла глаза. Зажмурилась. Ну!

И мозг вскипел! Кровь хлынула уголками глаз, виски захлестнуло волною ужасной боли…

Клик-клик. Клик.

То же мгновение.

Пробуждение бога Мести.

Клик-клик. Клик.

Глаза Катрины закрылись.

Картины памяти поплыли в нем сумрачным темным туманом.

…Рождение в пустоте, видения и обрывки звездных пейзажей…

…Лики древних богов, убиенных когда-то…

…Тысячи схваток — от массовых, грандиозных сражений до драк тет-а-тет, поединков один на один с другими бессмертными…

Гор разверз бездонные веки. В них плыла пустота.

Он по-прежнему оставался еще отчасти Катриной, но память и сила древнего существа переполняли ее до краев.

И что-то привычно двинулось в ее голове. Мир погрузился в красное…

И бластер, тихонько пискнув, задымил своим узким корпусом.

И палец, послушный чужой, пугающей воле, наконец-то вдавил курок до предела, заставив приставленное к виску оружие… лишь тихо щелкнуть.

У нее получилось!

Мозг техники уже спал, превращенный молитвою и желанием экстрасенса в пустую коробку из пластика и металла. Бластер не мог стрелять.

Геб вздрогнул. Похоже, он понял нечто, недоступное пока остальным.

И шевельнул одним пальцем, давая сигнал своим стражницам.

Те вскинули стволы пистолетов, но одновременно Катрина тронула их оружие отработанным уже движением мысли, и три лучемета, задымив белым паром из-под затвора энергетической батареи, испустили дух как один.

— Ну вот, — сказал господь Геб, и холодный пот крупными каплями выступил на его лбу. — Примерно этого я и ждал… Убейте ее! Вперед!!

Три кошки прыгнули к ней, как пули, взмахнув холодным оружием.

Но Кэти не двигалась. Могучий разум ожившего в ней СверхТшеди, уже настроенный на беседу с шорохом дум сотен тысяч компьютеров, которым напичкан любой космический транспорт, делал свою работу. В комнате не имелось подчиненных кораблю излучателей, бытовых роботов или чего угодно другого, что можно было бы использовать как оружие, но разве победа кроется лишь в движущихся предметах?

Стальным тысячетонным тараном бог Гор вломился в главный процессор корабля, задал ему тон и меру. Все, что делал проснувшийся в ее мозгу полубог, Катрина могла делать сама и раньше, однако скорость, точность, объем операций, а также холодная уверенная сила, исторгавшаяся эманацией ее нового наездника, повергли ее в полный шок. Воистину, в ней ожило божество!

Гордиан Оливиан Рэкс работал. И Катрина, глядя на него со стороны, отодвигалась все дальше — как прежде легат Катилина — в глубины собственной памяти…

Гор искал, перебирая варианты сопротивления. Причем со скоростью молнии.

Освещение, температура, влажность воздуха, гравитация… Гравитация!

Гор нанес свой удар.

В мгновение ока показатели тяги взмыли вверх, словно измененные резким перемещением управляющего тумблера.

Три женских тела, занесенные мускулами ног в воздух, пронеслись над ней и вошли в потолок пикирующими бомбардировщиками.

Тумм! И сверхпрочный потолочный пластик прогнулся, как гибкая жесть, от столкновения с такими хрупкими на первый взгляд телами агнаток.

Назад теперь, вниз!

Гравитация вновь изменила свой знак на противоположный, и в этот раз несчастные товарки с размаху врезались в пол с высоты потолка.

Тумм! Тумм! Тумм! Все трое…

Вот так не хотели?!

Медленно, медленно, преодолевая страшное сопротивление другого экстрасенса, упершегося ему немигающим взглядом прямо в глаза, древний Гор в теле Катрины отбросил в сторону бластер и опустил свои руки.

Полдела сделано! Постепенно, но неотвратимо его тело выходило из-под чужого контроля. Если бы они с Габриэлем стояли тут друг против друга одни, ни один из противников не усомнился бы в исходе их схватки. Однако… только что разбуженный мистер Гор отчаянно не успевал. Три сбитых с ног вооруженных агнатки стремительно поднимались…

Помощь пришла внезапно. Сбитые с ног меняющей знак гравитацией, не пристегнутые Рукс и Артелли кувыркались по комнате. Случайно или нет, оба налетели на тело Геба, сидящего в скафандре, прикрученном к креслу. Первым на бога-акционера свалился шеф проститутской школы, почему-то сбитый с направления свободного падения плечом Эс Си Рукса, а вторым — и сам Рукс, с размаху врезавшийся головой в не защищенный броней «гражданского» скафандра живот псевдобога.

Последовал удар!

В это мгновение, на дикую, нечеловечески страшную долю секунды, когда Рукс заслонил от него Габриэля, очнувшийся Гор почувствовал всем нутром своей темной души, что давление на его мозг ослабло!

Одним гигантским прыжком через половину комнаты, боясь даже дыхнуть от захватившего все тело бешеного напряжения, он швырнул себя к темному демиургу и, схватив его кресло, вырвав из пола стальные болты, разметав металлические крепления, как ошметки сгнившей ткани, со страшной силой бросил в экран!

Вертясь и взрезая воздух летающим ледоколом, кресло с проклятым акционером пролетело через зал, зацепив по ходу успевшего подняться Рукса, и врезалось в космический монитор.

Брызги стекла и пластика веером прошлись по комнате, рассекая сладкую плоть клонированных агнаток до кости, до крови! Гаремные неженки, каковыми им, возможно, предстояло бы стать, бросились бы в рыдания от страха и боли, увидев страшные рассеченные раны на руках и лицах друг друга. Но теперь в пустующем, развороченном гравитационным хаосом зале наложниц не было.

Вытянувшись во весь рост, гордо и прямо, здесь на своих длинных ногах с божественно прекрасными, хотя и мертвенно-бледными лицами, стояло три хомо милитарис, и боль для них была просто допингом, сигналом к действию.

— Постойте! — воскликнула Кэт, вспомнив свою прежнюю сущность, и ткнула пальцем в разбитый креслом экран. — Одумайтесь. Вероятно, Габриэль уже мертв. Идемте, проверим. Не будем драться!

— Даже если он мертв, — сказала Лилит, — его ожидает хеб-сед, подружка. Не говори ерунды.

— Но он же преступник, Ли. Дай мне хоть пару минут! Пошлем сигнал, и через полчаса тут будут корабли ССБ. Его арестуют!

— И что? Что сделает твой ССБ? Даст нам свободу?

— Да!

— Вранье! — заорала Эффи. — Мы нужны им лишь как ночные подстилки. Вонючая, поганая Корпорация. Ты ей служишь, да?

— Постойте, но мы ведь с одного прайда! Девчонки, да что вы?! Что вы делаете? Посмотрите, это же я! Я — Кэтрин! Вспомните, во время побега из школы я хотела взять вас с собой.

— И зачем? Чтоб быть осужденной еще на несколько лет рабского контракта? Нет-нет, — Лилит качала головой и медленно приближалась, покачивая булавой, — мистер Бруно обещал нам свободу. Я видела текст договора! Если мы убьем тебя прямо сейчас, то мы станем когнатами. Слышишь? Свободными когнатами Корпорации!

— Богатыми когнатами! — шепча, стоящая рядом Эффи удобней перехватила топор. — Хапи Бруно обещал нам и деньги. Понимаешь? Это наш единственный шанс!

Кэтрин медленно отступала.

— Боже, — только и выдохнула она, — я вижу, подруги, вы стали настоящими животными не только по статусу, но и внутри! Клянусь, когда мы вместе загибались в поганых позах перед шефом Артели во время занятий по этике секса, вы меньше напоминали мне рабов! Одумайтесь! Кроме влажной дыры меж ног и прошунтованной головы, в человеке должны жить и честь, и вера!

— Какая честь, сука?! Что ведомо о ней тебе, прожившей всего полгода в этом техногенном аду?! Проживи-ка здесь тысячу лет грязной паршивой агнаткой, отрабатывающей свое бессмертие вечным раздвиганием ног, а потом говори!

Кэтрин задохнулась: а ведь Эффи была права!

— Роксана… Роксана! — дрожа, она выкрикнула имя последней подруги. — Но ты-то со мной?

Ведь Рокси — прог, и она не может, не должна думать так же, как эта… эти…

— Прости Катрина. Я с ними, — Роксана скрестила саи. — Выбора нет. Я хочу стать свободной, пойми. Будь лаской, пожалуйста, не сопротивляйся.

«О, вот же тварь!» — мелькнуло в голове.

И Кэти, зажатая в угол, несмотря на тонкие женские голосовые связки, зарычала, как горный медведь. Зверем она прыгнула верх!

На стенах готического зала висели клинки. Извернувшись в немыслимой композиции, она потянулась, о лишь бы успеть, успеть!

Не успела!

Гигантский топор черноволосой Эффи пропел прямо перед лицом, заставив отпрыгнуть в сторону. Мелькнула булава Ли, просвистел, сверкнув над плечом, один из саев Роксаны, брошенный иудушкой в спину.

Пока Катрина уклонялась, но дальше, дальше оттесняли ее враги, стена с вожделенным оружием отодвинулась совсем далеко. В немыслимом вихре полуобнаженные окровавленные фурии метались по огромному залу, напоминая то прекрасных эльфиек-воительниц, то грязных, голодных ощерившихся волков.

Тут не было места фехтовальной технике, и в ход шли не отточенные приемы, а безумная реакция модифицированных наукой нервов, страстное желание жить и… НЕНАВИСТЬ! Конечно, ненависть к бывшей подруге, что покусилась на их столь дорогую свободу.

Бойня разворачивалась слишком стремительно, еще мгновение — и кто-нибудь из противниц достанет ее, сразит.

И тогда она пала вниз.

Оружия нет, но босые длинные ноги в совершенстве исполнили свой маневр. Бешеный полукруг, удар — с разбитой лодыжкой Роксана рухнула на паркет.

Броском перекинув себя через поверженного противника, Кэти схватила лежащую девушку за обе ноги и, вскинув длинное тело над головой, как пушинку, обрушила ее на Лилит.

Тело-молот — удар стальной сваи! Сорок килограммов веса Рокси, помноженные на скорость молнии и дьявольскую силу господа Гора, сокрушили синеволоску.

Та успела выставить перед собой булаву, и голова розовоглазой Роксаны, качнувшись, как игрушка йо-йо, отлетела в сторону, однако и сама Лилит, не совладав с инерцией обрушившегося на нее со страшной скоростью трупа, свалилась и, откатившись в сторону, на миг замерла в углу.

Прыжок.

Кэтрин схватила ближайший к ней клинок со стены и, развернувшись в воздухе, как пантера, приземлилась чисто, на носки, даже не коснувшись окровавленными пятками пола. А с ног ее, медленно стекая по шелковой коже ступней, падали на дубовый паркет кусочки плоти ее подруги Роксаны.

Мечом в руке оказался огромный клеймор с гардой, похожей на букву «V», на «победу», и воздух звенел, рассекаясь о его лезвие…

— Хорошая реакция, сука, — спокойно сказала Эффи, стирая с лица брызги роксаниной крови.

— Завидно?

— Сейчас посмотрим, ага?!

Она подняла топор.

Краем глаза Катрин уловила движение сзади — то поднималась с разбитой головой синеволосая Ли.

— Я не хочу убивать… Быть может, все же поговорим?

— В следующей жизни, сука.

— От суки слышу. Давай!

Их двое. Она одна. И смерть Роксаны не слишком увеличила ее шансы. Но вот клинок… Когда-то давно, в древнем мире Каталаунского поля и бешеных гуннских орд, жил некто по имени легат Катилина, наполовину варвар, наполовину ромей. Отрывки его памяти она носила с собой.

То была третья память ее запутавшегося в чужих словах и картинах мозга.

Кавалерист, бретер и рубака, Аэций Флавий Катилина спал с клинком, он жил мечным боем, и рука его служила продолжением гарды.

И вот, когда заблестела сталь, экс-полководец и экс-кавалерист в ней ожил и зашевелился, так, как минутой раньше в ней ожил бог мести Гор. Мужское «я», подавленное ранее женским телом, вновь взяло над ним контроль.

Легат Катилина, в бой!

Три секунды спустя, «мужчины сверху».

Он отступил на шаг, прижимаясь чуть ближе к стене. Эффи двинулась следом, кивками пытаясь дать знак синевласке, чтобы та обошла врага с другой стороны. Но Лилит, еще оглушенная ударом, оставалась пока на месте.

Очень грязно и витиевато Эффи выругалась и выше взгромоздила топор.

Флавий Аэций развернулся. Теперь, благодаря заминке со стороны Лилит, оба противника стояли напротив него. Одна — прямо, лицом к лицу, вторая — чуть сбоку.

Глаза в глаза. Две пары — в одну.

— Не стоит оно того, девчата, — сказал он чуть хрипло, улыбаясь циничной мужской улыбкой. — Завалю же сейчас. Сдавайтесь!

— Чтоб опять превратиться в наложниц? Скорее ты сдохнешь, шлюха, чем я вновь стану дыркой для озабоченных ублюдков.

— Как скажешь, сладкая. Значит, умрешь.

— Сладкая? Я всегда знала, что ты поганая лесбиянка, Кэти…

— А я уж не Кэти.

— Что?

Катилина осклабился. И жуткий оскал матерого самца на прекрасном женском личике заставил подруг отшатнуться.

— У вас один шанс, дамы. Последний на сегодня. Дружно бросаем оружие на пол и ложимся рядом с руками за головой. Тогда будете жить.

Валькирии переглянулись. Внезапная перемена, произошедшая в поведении и интонациях их бывшей подруги, смотрелась столь пугающе, что заставила их охладить свой воинственный пыл. И все же им некуда было отступать.

— Сдохни!! — воскликнули они одновременно и ударили так же — синхронно, как стреляет спаренный пулемет. Лилит — взмахнув булавой, а Эффи — воздев над собой топор. Тело Кэти качнулось само собой, руки и ноги, ведомые головой, наполненной тысячами фехтовальных финтов и уклонов, которыми некогда блистал на ристалищах почти забытый ею Катилина, сработали чисто автоматически.

Сместившись влево одним легким полушажком и движением торса, он пропустил Лилит чуть вперед, одновременно закрываясь ею от второго противника.

Мгновенье…

Реакция Эффи слишком уж хороша, и, прыгнув к Лилит за спину, она выравнивает позицию. И все же, пока прыжок ее не закончен, всего лишь на краткий миг, Лилит и Катрина остаются только друг с другом.

Миг вырастает в секунду…

Расстояние слишком велико для Лилит, булава коротка, и клеймор на вытянутой руке, возможно, достал бы до ее груди или до шеи. В бешеном темпе вращается оружие Ли, рассекая воздух, готовое отразить любой выпад, любой удар…

Но нужно ли это? Надо действовать легче, легче!

Если сложно атаковать сердце, значит, нужно атаковать…

Кисть! Изящным финтом Катилина перекинул клинок чуть ниже, под линию движений Лилит, зафиксировав лезвие, на пути вражеского кулака, сжимающего рукоять булавы. Плоть прошла по мечу в одно касание.

И вот секунда завершена, и Эффи прыгнула на нее, взмахнув топором. Он страшен, этот топор, в длине не уступит клеймору, а в весе его превзойдет.

Но поздно уже! Завершая свое движение, Катилина, пройдя острием своего меча по руке Лилит, вдруг пал, выпрямился в струну и в нечеловеческой, страшной растяжке застыл статуей в классическом фехтовальном выпаде. Идеальном, как сама искусственная агнатка, неотразимом, как выстрел снайпера! Левая нога остается сзади, но вытянута прямо, почти параллельно полу. Правая — согнута в колене и подана вперед, почти до разрыва связок! Торс развернут и наклонен, рука со звенящим клеймором вместе с ногою и торсом как бы сложены в одну линию.

Укол!

А следующая секунда потекла, как мед, тягуче и медленно. Кисть Лилит, отрубленная в запястье, раздвигая медленный воздух, со стуком упала на пол. И вместе с нею, подтверждая Галилеев закон равенства ускорения, рухнула Эффи, пронзенная клеймором насквозь, через пупок.

Тело Катрины выпрямилось. Вытащить клинок из Эффи было бы проще прямо и вверх, из раны, обратным ходом. Но холодное бешенство по-прежнему заливало прекрасные голубые глаза. Ощерившись, как волчица, Кэти протащила огромный меч через бок подруги, не вынимая, разорвав попутно в ошметки кишки и печень. Затем воздела окровавленное лезвие перед лицом, показав еще держащейся на ногах Лилит.

Что-то темное в кровавых сгустках, стекало по его острию.

— Смерть — дерьмовая штука, верно? И смахнула ей голову.

Тело 16 О ВРЕДЕ КУРЕНИЯ ДЛЯ БОГОВ

Системная яхта «Хохотун».

Центральное помещение кают-компании.

Следующие десять минут Катрина Бета 19–725, старый катафрактарий Аэций Флавий Катилина и воскрешенный после упокоения господь Гор сидели в своем единственном теле не шевелясь, заторможено взирая на разбросанные по рубке многочисленные и весьма живописные тела мертвецов. Проверять, жив ли Геб с Руксом, просто не осталось сил. Но, в конце концов, они трое смогли себя пересилить и, пройдя через разбитый экран, осмотреть трупы обоих акционеров. Усмехнулись единым ртом.

Геб, похоже, скончался даже не от удара, а от ускорения во время броска. Агнатка швырнула стокилограммовое тело, десяти килограммовый скафандр и тридцать килограммов кресла одной рукой с такой мощью, что голову Геба в шлеме оторвало еще до того, как он врезался с креслом в экран. «Хрупкий какой, надо же!» — усмехнулась Катрина.

А с Руксом было еще проще. Снаряд из Гэбриэля Бруно врезался в него с резвостью покидающей стратосферу ракеты, и хотя задел лишь краем, разорвал несчастного напополам. Рука и часть грудной клетки валялись тут же. Как говорится, комплект прилагается.

«Как они там, гаденыши? — подумала Катрина. — Уже хеб-седируются, должно быть».

Беглянка закрыла глаза. Три личности, живущие в ее черепе, осторожно притирались друг к другу. На самом деле в голове ее не существовало противоречий.

Хапи Гор, он же Гордиан Оливиан Рэкс, родился миллиард лет назад и свыше сотни миллионов лет назад — умер.

Его благородие легат Флавий Аэций по прозвищу Катилина, патриций и полководец, родился шестьдесят лет назад и тоже успешно скончался на поле боя.

Агнатка Катрина Бета родилась полгода назад и пока оставалась живой, храня в своем немыслимо сексапильном теле воспоминания всех троих.

Воспоминания этих трех субъектов не накладывались одно на другое, и в этом был ключ к ее (или его, их?) спасению. В конце концов, все совместные события они пережили в одном-единственном теле, а значит, шизофрения им пока не грозила.

В этот момент вдруг ожили динамики развороченного схваткой экрана, и до боли знакомый ей голос «дворецкого» — электронного мозга «Хохотуна» застрекотал:

— Внимание экипажу корабля! Внимание экипажу корабля! Угол пятнадцать, в направлении юг-юго-запад. Наблюдаются визуальные эффекты, сопровождающие открытие пространственных нуль-порталов, соответствующих классам кораблей «крейсер» и «легкий крейсер». Жду указаний.

Катрина тихонечко задрожала, как от озноба. После пережитого сегодня внезапное появление неизвестных кораблей было явным событийным переизбытком.

Она почти подползла к фальш-иллюминатору (который на самом деле, как и «большой экран», являлся монитором, но показывающим вид снаружи, соответствующий его положению в рубке) и уставилась в пустоту. Там, в бездонном пространстве космоса, сквозь две фиолетовые рамки порталов в кластер вползали серые туши межзвездных кораблей. Один — побольше, другой — чуть поменьше.

«Ну что ж, — решила Катрина. — Похоже, она знает, кто это…»

— Принадлежность кораблей можешь определить?

Компьютер подтвердил ее выводы.

— Это системные крейсера, сикха. Идентифицируются как патрульные суда ССБ Нулевого Синтеза. Согласно переданному электронному сообщению, командующий бортовой группой — комиссар ССБ старший нукер Сальвадоро Йенг. Он запрашивает разрешение на стыковку.

Еще десять минут спустя комиссар Йенг, проплыв в невесомости по соединительному туннелю, нырнул в стыковочную камеру. Компьютер «Хохотуна» постепенно поднял гравитацию до обычного одного «g», и Йенг, подняв забрало скафандра, грузно ввалился из стыковочной камеры в комнату.

— Здравствуйте, Катрина. Вы не представляете, как рад я вас видеть! — воскликнул он с ходу.

Как же, как же… Недолго думая, Кэти загнала Гора и Катилину обратно в глубины своего мозга и решительно уперла в комиссарское пузо новый бластер, добытый ею пару минут назад у одного из охранников-мертвяков.

— О, бог мой, потише, — удивился Йенг. — Ведь я совершенно безоружен.

Он развел пустыми руками.

— Одни пришли? — спросила Кэти грозно.

— А вы пустили бы на борт еще кого-то?

— А вы бы стали меня спрашивать?

— Как видите, да… И признайте, ведь я прав в своем допущении. Все эти шутки с Правительственной моделью… Боже, боже! Вы к ним, по-моему, уже настолько привыкли, что спалили бы моих сопровождающих к чертовой матери. Разве нет?

— Зачем мне это нужно?

— Ну это вы мне скажите.

— Боитесь, что зажгу вас, как свечку, а, Йенг? Хеб-сед, хеб-седом, а дохнуть от луча бластера не слишком приятно!

— Полагаете, у вас есть причины, чтобы прикончить меня столь ужасным способом?

— Ну, это вы мне скажите, — парировала она.

Йенг нахмурился:

— Послушайте, Катрина, к чему эти словесные игры? Я думал, мы нашли с вами точки соприкосновения очень давно, еще в кластере Седан. Давайте оставим бесцельный треп, и я обрисую дальнейшие…

— Вы обманули меня, Йенг!

— Помилуйте, в чем?

— Вы говорили, что спасли меня с Буцефала. Грязная ложь! Тоже мне, спаситель чертов… А когда мы договаривались с вами о сотрудничестве в кластере Седан, вы обещали мне полную безопасность! Гарантированную! Где пребывала эта загадочная субстанция — «гарантированная безопасность» — в течение последних двух часов, а? Я уж не говорю про способности Геба к экстрасенсорике. Почему вы мне ничего о них не сообщили? Ведь по сравнению с тем, что только что мне только что пришлось пережить, взрыв Буцефала, это цветочки. Нет, я понимаю, в таком деле без риска не обойтись, но… Вашу мать, у меня ведь не было ни шанса! На космодроме Розы меня ждали другие тшеди, я избежала встречи с ними совершенно случайно, спалив их к чертям космическим излучателем вместе с охраной с расстояния в километр. А здесь, на борту, оказались мои бывшие одноклассницы, модифицированные, как сам дьявол. Они чуть не порезали меня на ремни — я осталась жива просто чудом!

Йенг вздохнул и потер маленькие смуглые ладошки.

— Напрасно вы кипятитесь. Такой красивой девушке…

— Напрасно?! — возмутилась Катрина. — Шли бы вы, комиссар, со своей красотой знаете куда?

— Вы мне сказать дадите, в конце-то концов?

— О чем? О том, как вы меня славно подставили?!

— Да боже ж мой! Катрина, напрягите хоть немного свои клонированные извилины! Вы думаете, как я здесь оказался? Габриэль, я надеюсь, похвастал тем, что заранее сбил координаты вашего движения, и я не найду вас?

Катрина помолчала. Что-то похожее Геб действительно говорил. Но тогда…

— Значит, — сказала она, — вы все же могли следить за мной?

— Разумеется! Как вы, должно быть, догадались, по крайней мере должны были догадаться, Эс Си Рукс все это время был моим агентом. Вас не удивляло его поведение в последнее время? В общем, по приказу Габриэля он перенастроил прыжковую программу «Хохотуна», но тут же скинул новую запись мне.

— Так вот почему он…

— Именно! К тому же он спас вас. Способности каждого тшеди сугубо индивидуальны, но в отношении Габриэля мы знали, что для него очень важно видеть объект своего воздействия. Руксу было известно, что потеря визуального контакта означает для Габриэля потерю контроля над вами, и он вас спас, упав на Геба в момент схватки! Неужели непонятно?

Что же касается трех девушек, ваших подруг, то… я ни на секунду не сомневался, что Гордиан Оливиан Рэкс разделается с тремя шлюшками, даже прокачанными до хомо милитарис. Все же он — прирожденный убийца, а эти…

— Ладно-ладно, полегче на поворотах, это все же мои подруги.

— Да было бы, о чем спорить!

— А ваша служба статистики? Вы знаете, что она сдала вас Габриэлю с потрохами?

— Серьезно? — Йенг улыбнулся. — По поводу, данных, которые «слил» господину Бруно департамент статистического учета, могу сказать следующее. Да, они сообщили ему о вас, но под моим личным контролем, иначе он ни за что не поверил бы в то, что полностью контролирует ситуацию… Понимаете, Катрина, не только вы были заинтересованы во встрече с Гебом из соображений примитивной мести, но и он — из практических соображений. Вы до сих пор не поняли? Там, на Буцефале, Габриэль так и не смог заполучить в свои руки то, к чему так стремился, — артефакт Сэта-Эливинера, переданный ему творцом на хранение. Артефакт, открывающий двери обратно в Лотос, в естественное пространство и время. Вы знаете, Эливинер не хранил свои сокровища в натуральном виде, а только в форме электронных матриц-программ, по которым, имея на руках любой, самый примитивный аппарат синтеза материи, можно было бы воссоздать оригинальный объект.

Артефакт, который творец передал Сэту-Эливинеру, хранился в таком же виде, в виде электронной матрицы. Но! Программы всех матриц Эливинера имели одну особенность: их нельзя было воспроизвести более одного раза до тех пор, пока существует предыдущая копия. Понимаете? То есть вы воссоздаете предмет один раз и затем, пока он не будет уничтожен, второй дубликат сделать нельзя!

Не знаю, каким именно образом Эливинер умудрился достичь такого эффекта, видимо, между матрицей и созданным по ней материальным образцом имелась какая-то связь, передающая разрешение на дублирование нового объекта в случае гибели первого образца, но все обстояло именно так.

«Артефакту для возврата в Лотос», как одному из наиболее ценных своих сокровищ, Эливинер придал еще одно ценное свойство. Он сделал так, чтобы матрица артефакта не могла транслироваться через глобальную Сеть. Вообще не могла! Ее нельзя было передать по Сети, о чем Габриэль, конечно же, не знал! Скачать матрицу артефакта было возможно только непосредственно, физически оказавшись рядом с хранителем и воткнув кабель в голову Эливинера. В результате, когда вы по ментальному приказу Габриэля ограбили Галерею Сандара, матрица артефакта-ключа не передалась на корабль. Геб не получил ее!

Не получил, представляете? Иначе, зачем, вы думаете, он торчал столько времени на планете Розе? Да если бы после гибели Буцефала в его руках находился ключ-артефакт, Геб уже давным-давно свалил бы вместе со всей доступной техникой и рабами обратно в Лотос, на истинную Землю в тот самый миг, когда ее покинул Множественник Микки, примерно в сороковое столетие от Рождества Иешуа!

А оттуда Геб бы создал собственный Арт Континиум. Во Вселенной родился бы еще один новый абсолютный Бог и еще одно независимое Мироздание! Три «В», мать их так! Следите за мыслью?

— И где же сейчас эта матрица? — обреченно спросила Катрина.

— Хм… А где ей еще быть? В вашей голове, разумеется, где-нибудь в клетках, что отвечают за постоянную память. Рядом с этим вашим Флавием Аэцием Каталиной, а возможно, с самим богом Гором. Но может быть, и с Катриной Бетой: шесть месяцев — все же достаточный период для формирования полноценной личности… Собственно, я пришел, чтобы это выяснить. Выяснить и э-э… изъять.

— А ручки не облезут? — спросила Катрина грубо.

— Думаете, у вас есть выбор?

Кэти качнула бластером.

— Я только что прикончила двух богов-акционеров, трех модифицированных хомо милитарис, два миллиона профессиональных «хедхантеров» и оплавила часть планеты Розы размером с хороший континент. Выбор есть, если есть сила.

— Нет, — очень мягко возразил Йенг. — Вы заблуждаетесь, моя прекрасная Катрина. По-настоящему, у человека нет выбора никогда, причем вне зависимости от его силовых возможностей.

— Правда? — вспомнив Флавия Аэция, Катрина оскалилась. — Вы, верно, забыли, комиссар, что в моем черепе живет некто по имени Гор, истребитель богов. Думаете, справитесь с ним?

— Я-то нет, — спокойно заявил Йенг. — Но вот ваше тело… Видите ли, во время обучения в школе наложниц ваш мозг был запрограммирован на голосовые команды Артели как коммерческого директора, ответственного за реализацию «изделий». В процессе вашей модификации в специальном центре ССБ мы решили заменить некоторые установки, и теперь вы подчиняетесь непосредственно мне.

Пока до Кэти (очень медленно) доходил смысл сказанного, Йенг прищурился, затем отчетливо произнес:

— Вы же секс-агнатка, Катрина, и должны знать, что такое пси-установка «покорность», — и вдруг резко добавил, внезапно изменившись в лице: — Команда Tadmor!

Сбитая с ног, как кувалдой, Катрина рухнула на пол. Пальцы разжались, не в силах бороться с сигналом мозга, оповещающем о пси-приказе. Кисти сложились сами — крестом за спиной. Брошенный бластер грохнулся об пол. В позорной позе, она застыла перед своим повелителем на коленях со скрещенными на позвоночнике руками.

И сквозь темнеющую пелену услышала новые слова Йенга:

— Ну а теперь, дорогая Катрина Бета, давайте немного поспим. Команда KalTarrash, сикха. Спокойной вам ночи!

Кластер Роза.

Руины космодрома на Плато Пестика.

Час спустя.

Когда Кэти пришла в себя, мир вокруг изменился. Она сидела в полицейском флаере, а флаер стоял на бетонных плитах огромного космодрома в ряду таких же, как он, полицейских машин. Стоящие справа и слева флаеры были черными, с горизонтальной желтой полосой. «Розыск и возмездие!» — было выведено на бортах. А на крышах располагались мигалки. Осмотрев собственный флаер, Кэти без труда определила, что он являет собой точную копию стоящих рядом. Такой же полицейский и такой же «розысково-возмездный».

Она возлежала на откинутом переднем сиденье, накрытая пледом, а рядом, слева в подстаканнике, торчала пластиковая чашка с остывшим кофе. Во флаере было пусто, замки на дверях открыты. На руках и ногах — ни наручников, ничего. Вокруг суетились люди, совершенно не обращавшие на нее внимания…

— Очнулись? — Йенг посмотрел на нее из дальнего окошка с опущенным ветровым стеклом. — Хорошо. Принести вам тонизирующий морс?

Девушка покачала головой.

— Сейчас я выйду и разорву вас по швам на две половины, — сквозь зубы просопела она.

— Да бросьте, хотите еще один «тадмор» или «калтараш»? Я вам не враг, пора бы запомнить. Мы просто изъяли из вашей памяти матрицу артефакта и все. Сейчас вот трупы разбираем. Идемте, посмотрим.

С помощью Йенга Катрина выбралась из машины, с трудом двигая немного занемевшими конечностями. Возможно, дело было в «тадморе» — принудительные позиции, особенно после долгого в них пребывания, всегда вызывали у наложниц мышечные судороги и анемию. Хотя странно, что это действовало и на ее сверхмодифицированное тело. Скорее причина некоторой «немощи» крылась в бойне, что она с подругами устроила на корабле — все ж таки настолько быстро двигаться ей не приходилось никогда в жизни.

О да, вот и «Хохотун», будь он неладен.

Неуязвимая яхта стояла в центре кольца из полицейских, санитарных машин и «труповозок».

И множество людей в белых халатах, в форме полиции, спасателей (ненужных уже) и ССБ носили из него трупы. Геб, Рукс, охранники, Лилит, Роксана, Эффи… Трупов было намного больше, чем тридцать два. Оказалось, вся эта чехарда происходила на недавно оставленном ей космодроме планеты Розы с оплавленными зданиями космопорта, рухнувшими военными кораблями Геба и множеством обугленных пассажиров и «хедхантеров». Габриэль, кажется, говорил что-то о двух миллионах наемников и гладиаторов. Добавить к этому штатных служащих космопорта, рабов и пассажиров… Да, работы тут на неделю, не меньше.

— Господи, сколько мертвых! — сказала Катрина тихо, сама не веря, что весь живодерский пейзаж она устроила собственными руками, такими тонкими и нежными с виду. — Неужели никого не осталось в живых?

— Ну почему же, — ответил ей «эсэсбэшник» — вы будете сильно смеяться, сикха, но выжил шеф вашей школы Артели. Его сейчас штопают походным регенератором медики и уже скоро выведут для передачи полиции. Вы сможете его увидеть.

— Вот радость! Смеяться я по этому поводу не буду, но смотреть мне на него не хочется. А то меня стошнит, пожалуй. Тот еще скот.

— Ну и напрасно. Артели, как вы заметили, имеет ту же внешность, что и Саймон Рукс, а ведь именно Руксу предстоит стать вашим гидом и опекуном в следующие несколько недель, а может, и месяцев.

— С чего бы это? — удивилась Катрина.

— С того, что вы все же секс-агнатка, и пока следствие над Артели не будет закончено, вы остаетесь «изделием» его школы. Причем беглым. А Рукс выкупит вас и предоставит свободу.

— Значит, я буду собственностью Рукса?

— Как я и сказал — всего пару недель, максимум месяц.

— Да идите вы с ним!..

— Можете предложить другие варианты? — спокойно спросил Йенг, доставая сигарету и затягиваясь. — Рукс благородно согласился заплатить за вас существенную сумму денег из собственных средств. Вы же знаете, выпускницы вашей школы весьма дороги. А вы отзываетесь о Саймоне в столь грубой форме. Нехорошо!

Катрина засопела.

— Если он полезет ко мне… — начала она.

— Я понимаю, — Йенг просто кивнул. — Но не полезет, он прекрасно осведомлен о ваших боевых и экстрасенсорных способностях. И он не идиот, чтобы, зная такое, позволить себе нечто лишнее. Потерпите немного. Мы завершим расследование, передадим дело в суд… Собственно ваше пребывание в качестве личной рабыни Рукса мотивировано одним-единственным доводом — пока вы собственность бога-акционера, ни одна структура Нуль-Синтеза не сможет предъявить вам обвинений в многочисленных и кровавых убийствах, которые вы совершили. Так что все это — для вашего же блага. Как только все обвинения будут предъявлены виновным лицам, вы получите полную свободу.

Кстати, как представитель Нуль-Корпорации, каковым я пока остаюсь, могу рекомендовать вас на службу. Не в ССБ, разумеется, слишком у вас разрушительные таланты для работы в качестве незаметного агента или следователя, а, допустим, в армию или в колониальную службу. Деньги там очень приличные, бессмертие гарантированное, за счет правительства, к тому же с вашими талантами тшеди вам обеспечена блестящая карьера, а глядишь, через пару тысячелетий сможете уйти на пенсию, прикупить акций, стать демиургом Нуля. Нет?

Катрина усмехнулась. Действительно, в ее положении это был просто подарок.

— Конечно.Спасибо.

— Тогда я напишу письмо в Кадровый Департамент, — кивнул Йенг, — как только получите свободу у Рукса, смело идите, и вас возьмут. Допустим, в Департамент Геноцида.

— Ох ты, а что и такой есть?

— Разумеется. Геноцид, равно как сотворение планет и народов, — это профильный бизнес Корпорации. Где-то создадим, где-то подчистим.

— Сволочи!

Йенг хотел что-то ответить, но только стрельнул глазами в сторону и молча затянулся.

За время их молчаливой паузы мимо пронесли еще три трупа. Как всегда, трупы не были закрыты накидками — медики Нуля не считали нужным скрывать от взоров зевак вид мертвых.

На каталке вповалку лежали Эффи с развороченным брюхом и вываленными дурнопахнущими кишками, а также Лилит с Роксаной — отдельно от голов. Их когда-то красивые тела теперь казались уродливыми, отвратительными, а идеальные пропорции рук, ног, груди, округлость бедер уже не могли никого возбудить.

Катрин отвернулась. Странно, но глазам стало мокро. «С чего бы? — подумала она. — Сама ведь уложила всех трех…»

— Вам жалко убитых? — заинтересованно спросил Йенг.

— А как вы думаете? Я прожила с ними почти месяц. Встречалась каждый день, ела, спала, терпела унижения и боль, знакомилась с вашим гадким миром.

Йенг пожал плечами.

— Они заслужили свою смерть. Предали вас.

— Они не стали бы такими, если бы их не заставила Нуль-Корпорация.

— Уверены?

— А вы нет?

— Нет. Сейчас, когда все кончено, я, пожалуй, могу говорить свободно… Понимаете, моя система идеальна. Если бы вы знали, дорогая Катрина, сколько пришлось экспериментировать, чтобы выстроить то, что вы с такой легкостью критикуете… Сначала, то есть в самом начале, еще до того, как запустили нынешнее время Нуль-Корпорации, в Искусственном Мироздании было создано множество социальных и экономических систем, в которых человек обретал все, бесплатно и сразу, в том числе бессмертие и здоровье.

Думаю, не стоит говорить, что в таких системах человечество очень быстро скатывалось к состоянию парнокопытных животных — жующих, спаривающихся, но не умирающих, а потому жующих и спаривающихся ВЕЧНО.

Несколько первоначальных Мирозданий в Арт Континиуме напоминали собой библейские райские кущи, только существенно модифицированные современной наукой. И все они вели к вырождению хомо сапиенс уже спустя несколько столетий, развитие культуры замедлялось, даже речь становилась более примитивной. Несколько единиц из каждой тысячи людей сохраняли за собой способность творчески мыслить и что-то создавать, кроме экскрементов и спермы, но… на общий постоянно деградирующий уровень общества это не влияло.

Тогда был создан иной рай — почти современная Корпорация, только без рабства, и мы получили тот же результат, что в пасторальном «раю». Ни я, ни Эливинер не учреждали в Нуль-Корпорации бесправный статус агнатов, если вас интересует этот вопрос. Рабство возникло само, секс-агнаток и гладиаторов придумали обычные жители Нуль-Корпорации, а вовсе не боги.

Изначально Нулевой синтез создавался как промышленная структура, объединяющая свободных людей, равноправных граждан Торгового союза. Жители и правительства союзных планет должны были сами регулировать свою жизнь, а Нуль-Корпорация — только обеспечивать их неограниченными ресурсами. Неограниченность ресурсов нас и подвела. В мире, где нет голода и холода, не стало и привычного стимула к активному труду. Вы понимаете, Катрина? Во Вселенной, где энергия и материя бесплатны, где нет войн и смерти, людям нечего хотеть и не за что бороться. Зачем? Все уже есть, и много! Безработные в Нуль-Корпорации прекратили искать работу по профессии, ведь в мире избыточных ресурсов голодных в любом случае накормят и дадут крышу над головой. Ценность потеряло даже здоровье, все стали бессмертны. Однако непомерной для развитых обществ дороговизной вдруг стали обладать насилие и секс!

Сойдя с экранов голофильмов и страниц развлекательных книг, насилие и секс, эти два новых эквивалента труда, существовали сначала как разновидность запрещенного досуга в закрытых клубах и парках развлечений, тайно. Сменяющие друг друга правительства Нуль-Корпорации и Торговый союз пытались бороться с ними, но тщетно, ибо с течением лет явление приобретало все более повсеместное, почти тотальное распространение.

На привлекательность запрещенных игрищ работал мощнейший фактор — человеческий труд в Нулевом синтезе давно заменили роботы. Вы знаете, Кэти, машины работают лучше человека и стоят дешевле, а значит, люди Искусственного Мироздания стали не нужны друг другу в обычном «трудовом» смысле. Даже те немногие, кто хотел работать, оставались не у дел, ибо никто не нуждается в рабочем, если есть завод-робот, который работает сам собой. Корпорации требовались инженеры и менеджеры, пилоты и бойцы, но их было немного, от силы два-три процента населения, а стать богаче хотелось всем!

Тут был наш просчет. Корпорация производила для людей все необходимое, но мы не учли, что единственным товаром, который могли производить для себя сами люди, оказалась сфера услуг и… досуг. В пресыщенном обществе, в котором ни пища, ни дом, ни достаток не могли быть самоцелью, важнейшим продуктом вдруг стало извращенное развлечение! Жители кластеров словно сошли с ума, бездны разврата и кровавые мистерии, живодерские шоу, рукопашные бои, публичные казни и жертвоприношения превратились в обычные виды отдыха. Запретить это оказалось невозможно, ибо львиная доля безработных уже была задействована вовсю. У нас с Эливинером осталось два варианта: стереть общество аморальных ублюдков и начать строить Искусственное Мироздание заново или… дать ситуации развиваться, позволив ей урегулировать себя самой. Разумеется, мы выбрали второе.

Как только Корпорация устранилась от решения вопроса с подпольными видами отдыха, правительства Союзных планет, окончательно погрязших в досуговом буме, немедленно отменили этические запреты. Отныне каждый житель Искусственного Мироздания мог продавать все, что ему принадлежит, включая части своего тела, собственный разум, память, а также оказывать любые услуги, на которые согласен по доброй воле. Медленно, но неуклонно море развлечений поглотило человечество. Официальная юриспруденция до сих пор не признает агнатов рабами — они финансовые должники по социальному контракту, вынужденные отрабатывать свой долг на самых востребованных обществом профессиях — шлюхой, пытуемым или гладиатором. Однако суть явления, разумеется, от названия не зависит и не меняется. Агнаты — это рабы. Но не рабы Нуль-Корпорации, а рабы общества, частью которого они являются и которое самостоятельно избрало для себя такой путь.

Признав в Корпорации рабство, Катрина, мы с Эливинером осознали один простой факт: человечество, лишенное проблем, это не человечество, а стадо животных, которое либо полностью деградирует, либо скатывается к жестокости и разврату. В стаде, впрочем, присутствует какая-то организация, пресыщенное же общество представляет некую аморфную массу извращенцев и сверхэгоистов, помешанных на примитивных инстинктах. Человека делают человеком его проблемы. Его смертность, слабость, болезненность, чувство голода, холода, страха. Только они порождают в нас желание жить, быть сильным, здоровым, твердым характером, сытым, одетым, отчаянно смелым, наконец.

И вот нам пришлось создать им проблемы. В разных Мирозданиях Арт Континиума (если не ошибаюсь, Габриэль просветил тебя насчет их числа?) мы создали систему, основанную на разных проблемах человечества. Где-то это вечная война с абсолютным, хотя и искусственно созданным нами злом. Где-то — безостановочное познание вечно расширяющегося мира. Где-то — элементарная борьба за выживание в борьбе с другими видами. Где-то — вера в догматическую религию, которая одна способна гарантировать бессмертие. Ну а здесь, в Корпорации, несмотря на все искажения с насилием, жестокостью и сексом, это человеческая жадность, элементарная жажда обогащения. Чем не повод для продолжения вечной жизни?

Лично я считаю Нуль-Корпорацию наиболее удачным Мирозданием в Арт Континиуме. Она не только сочетает в себе интерес человека к существованию, как раз ту самую тягу к деньгам, гарантирующим власть над себе подобными, но и в большей степени, чем другие сто сорок три Мироздания, способна порождать новые идеи. Да, прогресс в Корпорации идет в основном по линии расширения продуктов потребления и услуг для удовольствий, но… в других Мирозданиях зачастую нет и этого. К тому же Нуль-Корпорация — это быстро растущий мир. Он гарантирует неограниченные возможности для путешествий, познания, общения посредством Сети и вообще… Люди творческих профессий составляют основную часть тех, кто может благодаря своему труду продержаться на плаву и не стать агнатом — и это существенно стимулирует развитие культуры, как бы смешно и странно для вас это ни звучало!

Если ты талантлив и способен к творчеству, то способен стать богатым человеком в одно мгновение, создав что-то новое, ведь матрицы товаров в СИНК перемещаются мгновенно по всей Вселенной кластеров. Если нет — добро пожаловать в безработные должники до следующей реинкарнации. Изволь страдать и мучаться, но жить! Копить мысли, эмоции и опыт, порожденные этим страданием, творческую энергию, чтобы получив свободу — сотворить что-то и разбогатеть.

Этот мир не настолько плох, как кажется в первые несколько тысяч лет. Заметьте в Нуль-Корпорации никто и никогда не умрет, кроме специально «стираемых» преступников, но при этом, нами преодолена стагнация, обычная для миров «бессмертных». Наука, искусство и культура, пусть медленно, но развиваются… В общем, — Йенг развел руками, — в общем, вот так.

Несколько мгновений Катрина молчала, анализируя услышанное.

— Что значит «моя система»? — решилась спросить она прямо. — Я ошибусь, если скажу, что в ваших словах, хапи Йенг, мне слышится нечто большее, чем простая убежденность уверенного в себе человека?

— Не ошибетесь.

— Вы знали Эливинера?

— Вы спрашивали уже. Да, знал. Мы одного с ним возраста.

— Но при этом вы не демиург?

— Нет.

— И ваш официальный возраст составляет всего шестьсот лет?

— Да. Я вижу, вы догадались.

— Неужели… Вы и есть пресловутый Учредитель Нуля? Бог Смерти Анубис?

— Да, — он снова затянулся.

Катрина пораженно качала головой.

— Так вот почему Рукс стал вашим агентом… Но постойте, зачем тогда весь этот цирк с ССБ, охота на Габриэля, вы же могли убить его лишь пошевелив пальцем, набрав с любого подключенного к Информационной Сети компьютера команду на его смерть и… все.

— Все несколько сложнее, Катрина. Вы ведь слышали, что Бог Смерти и творец Корпорации господь Анубис передал Эливинеру на хранение тот самый пресловутый артефакт для возврата в Лотос, чтобы избежать искушения? Это значит, что по желанию Анубиса, загадочный предмет не доступен, прежде всего, ему самому. Я лично наложил запрет в Сети, согласно которому не могу сам пойти и забрать у Эливинера матрицу артефакта. Кроме того, я наложил в СИНК ограничения, согласно которому не могу сам ни убить его, ни повлиять на его Упокоение или хеб-сед. И вот тогда…

— О, дьявол, похоже, мне не хочется это слышать…

— Да ладно, я ведь не убивал Эливинера. Убийство бога-обезьяны — это задумка Габриэля, за которую он и поплатился. Я всего лишь косвенно помог Гебу получить оружие, способное пробиться в Буцефал и изъять информацию из Галереи Македонянина. Убить Эливинера? Не-е-ет! Он жив на самом деле. Я просто поместил его матрицу в особую, очень долгую программу Упокоения. В собственную скрытую программу. Никто в Корпорации не догадывается о ней, поскольку кроме Информационной Сети, смею вас уверить, есть, скажем так, «надсистема», контролирующая и Сеть, и вместе с нею все Мироздания Арт Континиума. Надсистема, доступная только мне. Я подбросил Гебу матрицу Гора и позволил верить, что он смог украсть ее из правительственных хранилищ. Я всего лишь подарил ему вас. Остальное вы знаете. И вот, теперь, вещица, отданная мной миллиард лет назад, снова у меня.

— Но зачем? Зачем вы вернули Артефакт себе, если сами отдали его Эливинеру, чтобы избежать искушения?

— Странный вопрос. И ответ на него весьма очевидный, замечу. Когда в течение миллиарда лет вы можете позволить себе все, кроме одного, это одно становиться непреодолимым желанием. Я хочу немного на самом деле… Вернуться на Землю и погулять по ней. Поймите меня правильно — не устраивать там оргии или основывать колонии! Просто подышать. Пройти по засыпанным мертвыми песками холмам, на которых некогда возвышался Рим. Мой Рим! Пройти по высохшему руслу Нила, где я плавал еще маленьким мальчиком… Прокатиться на лошади по полям Истрии, где безусым юношей я скакал вслед за своим отцом… Понимаете? Конечно же, нет. Я знаю, что со стороны это кажется сущим безумством, но я больше не могу этого терпеть. Груз вечности слишком велик. Я просто хочу… домой.

Йенг выбросил окурок, достал новую сигарету и, щелкнув дешевой одноразовой зажигалкой, затянулся дымом, как совсем недавно делал Габриэль Бруно. «Что за пагубная привычка у местных божков?» — мельком подумала Катрина. Удивительно, но, несмотря на страшный эмоциональный накал рассказа, внешне верховный бог Искусственного Мироздания оставался спокоен. Руки его, сжимающие сигарету, оставались тверды и медленны, движения — уверенны и плавны.

— Моя Божественность, — продолжил Йенг, — не настоящая. Мне подчинена вся машинерия Корпорации, но таланты тшеди, которые время от времени возникают то тут, то там, мне не подчинены. Вот уже миллиард лет я балансирую на грани, сдерживая демиургов, усмиряя наиболее могущественных тшеди, предлагая кому богатство, кому славу, а кому смерть. Но я устал. Устал, Катрина!

— Но разве проблема не решается просто? Что мешает вам просто усыпить всех современных демиургов и тшеди, как вы поступили когда-то с богами Пантеона? Неужели моральные соображения?

— Конечно же, нет, при чем тут мораль?! И мощи, и решимости мне хватит, но… Многие из демиургов и тшеди — достойные люди, как тот же Сэт-Эливинер. Я не могу убивать их просто так. Дело тут не в этике, не в морали, а просто… Ведь я человек, понимаете? За что я должен их убивать? Просто потому, что устал нести бремя постоянного контроля над ними? Нет, это даже смешно, несерьезно, люди, так не поступают. По многим признакам меня можно назвать циничным скотом, но убивать собратьев из скуки… это не для меня. Ни сейчас, ни через еще один миллиард лет.

Катрина кивнула:

— Мне кажется, я поняла.

— О! — Йенг выдохнул два колечка и ехидно улыбнулся. — Понять бога-творца — это древняя мечта всех эзотериков. Я вижу, вам удалось.

— Но как же… Где доказательства? Вы всего лишь стоите передо мной, курите — кстати, отвратительная привычка, даже для Бога, — и говорите слова. Как узнать мне, что это не выдумка, не пустой треп?

— Никак.

— Никак?!

— Конечно, никак. Творцу незачем оправдываться перед своими созданиями в своем существовании. Не нужно ничего доказывать. Зачем это мне? Верите, не верите, мне-то что? Впрочем, если вам будет легче, то… комиссар Йенг, вот эта моя курящая оболочка, доживает свои последние дни… Давайте так. Когда все закончится, — дня через два, я думаю, — я сдам в канцелярию все отчеты, а потом предоставлю вам, сикха, два неопровержимых доказательства своей божественности. Первым из них будет смерть комиссара Йенга, а вторым — сдержанное мной обещание.

— Какое еще обещание?

— Вспомните через два дня. Я попрошу о нем хапи Рукса. О, кстати, вот и его двойник. Смотрите — ведут Артели. Ну, пообщайтесь.

С этими словами Йенг двусмысленно улыбнулся и, развернувшись на каблуках, заковылял на кривых ножках прочь.

Катрина сначала дернулась за ним, но остановилась. Артели, ведомый под белы ручки высоким молодым полицейским, смотрел на нее горящим и ненавидящим взглядом.

— А-а, моя чудная Кэти, — прошипел он, приблизившись, — выжила, значит…

И тут же вспыхнул гневом, почти захлебнувшись слюной:

— Ты сдохнешь, сука, ты сдохнешь! Ты ведь всего лишь агнатка! Рабыня! Вещь! Они ведь не дали тебе денег, верно? Только свободу? Ха! Через полста лет ты приползешь в ближайший Индустриальный Центр, умоляя сделать из тебя наложницу. И тебя купят, слышишь? Купят как вещь, как предмет, как резиновую куклу. О-о! И тогда, что будет тогда! Тогда я выкуплю твою матрицу, чего бы мне это ни стоило! Ты вернешься в школу, слышишь? Вернешься! И тогда я лично прослежу, чтобы ты стала самой грязной из моих шлюшек! Это ведь Корпорация! Ты раба, раба навсегда! Рабыня!

Катрина спокойно смотрела еще пару секунд, как Артели беснуется перед ней, пуская изо рта слюну и пену от бешенства, а затем в ее мозге вдруг всплыл Катилина, и она резким, коротким и едва уловимым броском двух пальцев разбила ему кадык.

Брызги крови полетели в стороны.

Артели дернулся, но вместо крика из его горла, имеющего теперь целых две дыры вместо одного рта, как раньше, вырвался только сдавленный хрип.

— Агнатка, вот верный термин Корпорации, — назидательно сказала Катрина, глядя сраженному ее ударом Артели прямо глаза в глаза. — Отдыхайте, господин Артели, отдыхайте.

Тело 17 ПРИДЕТСЯ ВЫКУПАТЬ!

Искусственное Мироздание, экуменополис Дуат (город-куб).

Три недели спустя.

Два дня спустя господь Гордиан Оливиан Рэкс сидел на подоконнике своего гостиничного номера (не люкса, конечно, но вполне достойного) и, качая своей стройной и по-прежнему женской ножкой, любовался видами Набережной № 201.

Да-да. На подоконнике в теле Катрины Беты сидел именно Гордиан Рэкс. И указанное обстоятельство, собственно, не было удивительным. Бог Гор все же имел наиболее мощный пласт воспоминаний по сравнению и с легатом Катилиной, и уж тем более, с агнаткой Кэти. И он теперь преобладал. Что же касается полового восприятия собственной сущности, то… все же в голове Катрины Беты было целых два старых опытных мужчины и всего одна очень молодая девушка. Соответственным получился и результат.

Раскинувшаяся перед голубыми очами Гордиана Рэкса Набережная № 201 тянулась километров на десять в одну и в другую сторону, а за ней… за ней начинались набережные Двухсотая и Двести вторая.

«Да уж, — подумал воскрешенный бог, — хорошо иметь на планете моря с идеальной береговой линией. Вид, конечно, — закачаться можно».

Но вот с правопорядком в этих местах обстояло значительно хуже.

Гор вздохнул и еще раз перечитал газетную статью, только что принесенную ему Саймоном Руксом:

«Столичные ведомости»

«Уголовная Хроника», стр. 1.

(официальная издание макрорайона Набережной Зоны, кл. Дуат)

«Сегодня утром в районе Набережной 201 около семи часов утра патрульным конным разъездом обнаружено тело комиссара по безопасности кластера Седан Сальвадоро Йенга, когната, шестиста лет от первого клонирования. К сожалению, полиция оставила случившееся без комментариев.

Тело отвезено в городской морг, однако причины смерти высокопоставленного офицера госбезопасности не установлены. Ни на теле, ни на поверхности внутренних органов не обнаружено ни ран, ни других следов насильственного преступления. Тем не менее, обозреватели нашей уголовной хроники склонны полагать, что смерть комиссара Йенга связана с его служебной и профессиональной деятельностью.

Последние несколько месяцев Салли Йенг во главе особой следственной группы, организованной при ССБ сектора Седан, занимался расследованием деятельности так называемого „Заговора тшеди“, созревшего в кругах, близких к таким известным акционерам Корпорации Нулевого Синтеза, как Эливинер Тивари, Эс Си Рукс и Габриэль Бруно. Последний известен в нашей подмножественности кластеров как содержатель шикарных игорных планет и как самый богатый демиург подмножественности.

Произошедший два дня назад арест Габриэля Бруно и одного из его приспешников, некоего Шайрона Артели, возможно, и явился причиной произошедшего сегодня ужасающего убийства-возмездия. Следует отметить, что речь идет именно о так называемом „подлинном убийстве“ (т. е. исключающем воскрешение), а не о страховом случае для реинкарнации.

СЕНСАЦИЯ: Салли Йенг не воскрес ни в одной из палат хеб-седа!

Месть тшеди, против которых, по всей видимости, начали войну в ССБ, воистину потрясает.

Напомним, что это первое „подлинное убийство“ человека в кластере Дуат за последние семьдесят пять тысяч лет.

Общественность потрясена!»

Гордиан Рэкс еще раз перечитал статью и отложил газету в сторону.

— Вы становитесь знаменитым, — буркнул он, обращаясь к Руксу.

— А! Я всегда таким был, — прокричал тот из ванной.

— Что-то еще?

— Там на столике рядом с прессой лежал конвертик. Посмотрите. Ma-аленький такой.

Гор послушно разгреб бумаги на столике, развернул конверт и сорвал с него пломбу. В конверте лежала красивая гербовая бумага, исписанная ровным, аккуратным почерком, в печатях, а также пластиковая карточка.

— Это чего еще? — спросил экстрасенс.

— Завещание.

— Йенга?

— Ха-ха, — Рукс изобразил смех. — Его Божественное Всезнание, Всемогущество и Бессмертие когнат Салли Йенг, Учредитель Корпорации и Верховное Божество Арт Континиума, имел только служебный кабинет и пару рубашек в съемной квартире. У него ведь даже личного космомобиля не было. Перед вами, хапи, завещание демиурга Нуля Сэта-Эливинера.

— Постойте, но он ведь считал себя бессмертным. Откуда тогда завещание?

— А это подделка. Но заверенная самим учредителем Корпорации. Против такой бумаги, внесенной в реестр СИНК и заверенной электронной подписью самого бога Смерти, не возразит никто. Даже все правительство Нуль-Синтеза разом. Даже если сильно захочет.

— И это…

— Да, все вам, хапи. С момента вашего последнего Упокоения прошло слишком много времени, и ваше собственное состояние было конфисковано правительством Нуля. Но на самом деле за этой бумагой кроется не слишком-то много денег, для демиурга, по крайней мере. Примерно десять триллионов кредо, Эливинер был не слишком богат по сравнению со своими товарищами по классу.

— Ого! — Гордиан аж задохнулся, все же память вернулась к нему не полностью, и он ощущал себя достаточно молодым существом, а вовсе не вернувшимся из древности старцем. Как и обещал когда-то Эливинер, Упокоение оказалось штукой, вполне способной обеспечить древним бессмертным существам обновление духа. Гор чувствовал себя юным!

Он вспомнил те пятьдесят тысяч кредо, на которые жила до нападения на «Циркус-Циркус» его бывшее эго — Катрина Бета. «Десять триллионов! — воскликнул он мысленно. — Это сколько же будет в столовских обедах и съемных дешевых комнатах?»

— По мне так цифра ничего себе, — заметил он вслух.

— Да по мне тоже, — согласился Рукс, — я, например, еще беднее, чем Эливинер, поскольку слишком молод для демиурга. Но вот тот же Габриэль Бруно был обладателем состояния в сотни раз больше, так что… все относительно. Весь смех в том, что Эливинер не писал этого завещания, его написал Йенг, заверил шифром учредителя и разместил в СИНК с зарегистрированным номером, и теперь — все. Хотя большинство чиновников подозревает, что это подделка, сказать против никто не посмеет. Учредитель слишком редко вмешивается в непосредственный процесс движения финансов, так что каждый такой случай — как безусловный закон.

Он обернулся.

— Вы теперь богаты, Кэти. Или лучше сказать — Гор? Короче, вы просто безумно богаты для среднестатистического когната. Вам принадлежат весь разрушенный кластер Эливинера, вся Галерея Македонянина, переданная следствием на официальное хранение в банк данных Сети, — вы сможете ее изъять, когда захотите. Ну и… деньги и акции, разумеется.

Между прочим, как и все демиурги, Сэт-Эливинер держал большую часть своих сбережений в акциях Корпорации, но и на счету у него имелись крупные средства. Та цифра, что я вам назвал, это, собственно, общая стоимость и акций, и денег на всех счетах. Кроме них, у вас есть только Галерея Сандара и разрушенный вами кластер Буцефал. Они, конечно, почти бесценны сами по себе, но… деньги придется расходовать разумно, о'кей?.. Я просто обещал Йенгу заботиться о вас.

— Странно, — сказал грозный Гордиан Рэкс, пропустив слова советчика мимо своих хорошеньких женских ушей, — но зачем тогда Йенг предлагал мне работу в Департаменте Геноцида, если хотел оставить в наследство столько денег?

— Пути господни неисповедимы, что тут сказать?

«М-да, — подумал бог Мести. — Пути господни… вот и второе доказательство божественности Йенга. Первое — это смерть комиссара, а второе… Надо же, тайное божество скрывалось под такой неприглядной личиной».

Если честно, то Гордиан Оливиан Рэкс до сих пор не до конца еще верил в собственное воскрешение, и большая часть его памяти представляла собой столь смутные воспоминания, что… он совершенно не чувствовал себя старым.

«Вот оно какое, Упокоение!» — подумал он, помянув старину Сэта. Вся древняя память могущественного бога Гора жила в его мозгу сухим информационным остатком. Ни эмоций, ни каких-либо переживаний по поводу известных ему в прошлом событий он не испытывал.

Гор вполне отчетливо осознавал, что Йенг убил его когда-то и обрек на длительный, почти бесконечный сон. Но тот бог Смерти был совсем не похож на Йенга, ни внешне, ни повадками. Еще бы — прошел такой срок! Свежими в голове Гордиана оставались только некоторые наиболее поздние воспоминания Катрины Беты и, конечно, события, разговоры, переживания и чувства легата Каталины, которыми он делился с ней последние шесть месяцев с момента своего пробуждения в адаптационной камере женского прайда.

— А знаете, хапи, — сказал он Саймону, — Йенг говорил мне еще о каком-то обещании, которое он должен выполнить в отношении меня, вернее, Катрины. Вы не в курсе, что имелось в виду?

Рукс промолчал, но спустя пару секунд возник в дверном проеме, бритый, гладкий и ароматный, как свежая булка хлеба.

— Конечно в курсе, — рассмеялся «делатель тшеди», — потому и твержу вам, милостивый государь — деньгами не сорите! Собирайтесь, и клянусь, вы узнаете все не позднее, чем сегодня же вечером.

Город-куб Дуат. Вечер того же дня.

— Я немного не понимаю, зачем все это, — сказал Гордиан Рэкс, — какого черта, хапи, мы туда едем?

— Да бросьте, хапи, будет интересно, — ответил ему Эс Си Рукс. — Во-первых, Йенг дал мне конкретные указания, и мы как бы не можем туда не поехать, а во-вторых… Это же ваша бывшая школа. Вот увидите, там есть на что посмотреть!

В последний раз, как будто бы в издевку над собственной свободой, бог Гор одел женский наряд и вышел из отеля на Набережной вместе с мистером Руксом.

Феноменальное тело умопомрачительно фигуристой, коллекционной секс-агнатки обтекал волнистый атлас, а загоревшие под знойными лепестками планеты Розы и излеченные под лучом регенератора немыслимо стройные ноги — колготки в тонкую сетку.

Рукс, когда увидел, просто обалдел. Немного помявшись, он предложил сначала заехать к ювелиру и чисто из дешевого когнатского прикола заказать Катрине бриллианты в уши и на шею. В аренду, разумеется, а не навсегда.

К собственному вящему удивлению, Гордиан Рэкс согласился. Как бы там ни было, но в этом теле он жил почти полгода и несколько… э-э прикипел, привык. Конечно, сексуальная ориентация есть сексуальная ориентация, и его пристрастия в любви в течение миллиарда лет какие-то несчастные полгода пребывания в теле женщины изменить не могли. Гор по-прежнему уверенно чувствовал себя мужчиной, однако… Катрина ему нравилась, причем, как это ни странно, во вполне мужском смысле.

Когда он смотрел на себя в зеркало, в голову лезли мысли весьма далекие от аскетических. Иногда он даже трогал себя, как будто знакомясь с телом, в котором жил уже столь долго, но которое со всей этой свистопляской так и не успел как следует изучить. Но тут же сам себя одергивал, ибо, в конце концов, вожделение к собственной физической оболочке если и не граничит с онанизмом, то с шизофренией — уж точно.

В общем, всего через час после вылета из отеля Катрина уже была во всеоружии женского совершенства — блистая бриллиантовым колье и едва ли не пудовыми сверкающими камнями в крохотных мочках нежно-розовых ушей, юный бог Гор признался себе, что выглядит настолько роскошно, что впору ставить сигнализацию от угона…

И вот приехали. Выйдя из гравикара демиурга Корпорации Эс Си Рукса, ее кавалер, буквально источавший всем своим видом аромат богатства и представительности, предложил Катрине взять его под локоток. Сначала возможность подобной композиции для их пары довольно-таки покоробила бывшего грозного легата-катафрактария и уж тем более бывшего «Охотника на богов», однако этикет требовал и… Катрина смирилась.

В итоге она прошла по расстеленной зеленой дорожке, держа его под ручку, как заправская и безумно дорогая общительница-агнатка. По ступеням высокого белокаменного строения в обрамлении из классических дорийских колонн вверх и вперед в обширный зал, освещенный софитами под потолком и белым ворсом подиума посередине.

Катрина ахнула. Никогда, ни в унизительные дни обучения в школе наложниц Седана, ни в панические дни бегства из разрушенного его даром Буцефала, ни в часы мести на Торватине, когда она исполняла под рукотворными звездами Корпорации зловещий танец смерти на пару с Правительственной моделью над дымящимися трупами врагов, никогда она не чувствовала себя женщиной настолько, как почувствовала сейчас.

Холеные длинные ноги, которые несли ее навстречу кровавой судьбе, роскошный бюст, колыхавшийся при исполнении костедробительных рукопашных приемов, и даже физическое олицетворение женской сущности, спрятанное у нее между ног, все это не делало ее женщиной на самом деле.

«На самом деле» возникло только сейчас.

Феерия дефилирующих агнаток еще не началась, и сотни пар мужских глаз обратились к ней, возможно, единственной женщине по эту сторону от портьер.

Восхищенные взгляды пронзили ее тысячами жгущих стрел, конной лавой, ощетинившейся навершиями уланских копий. Свет софитов заиграл на ее тончайшей коже, оттеняя черты совершеннейшего из лиц.

Красавица! Именно такая, какую только можно себе вообразить, купаясь в яде наркотической полудремы.

Во тьме рядов и в лучах софитов она прошла мимо сидящих вокруг мужчин, немного сжавшись от их обжигающих взглядов и жмурясь от гордости за собственную красоту.

Сели. Саймон как, пожалуй, богатейший из присутствующих (и самый расторопный) выкупил лучшие места прямо перед подиумом. Катрина села по-женски, чуть наклонив плотно сдвинутые упругие бедра и возложив ногу на ногу. Идеальная голень, выскользнув из разреза платья, показала всем туман колготок и собственный, будоражащий воображение, изгиб.

— По-моему, — произнес Саймон, крякнув и скользнув по ее ноге взглядом — по-моему, сударыня, вы произвели здесь фурор. Показ еще не начался, а половина клиентов уже сходит с ума от вожделения. Можно сказать, вы сыграли на руку местному агентству моделей. Думаю, аукцион уже удался.

— Во-первых, — прервал его Гор — я все-таки сударь, а не сударыня… Уж не думаете же вы, что… Впрочем, не важно. Сегодня мой последний день пребывания в женском теле и, собственно, первый спокойный день, после всех этих злоключений. Хотелось просто проникнуться моментом, и раз уж угораздило попасть в тело длинноногой девчонки, то хоть спокойно проанализировать ощущения, которые при этом испытываешь. Понять, в чем заключаются принципиальные отличия от мужского тела, кроме чисто внешних. И потом, не мог же я притопать на показ элитных моделей в женском теле, но в тряпье и без косметики? Да вас бы просто засмеяли!

— Возможно. Ну и как, вы прониклись моментом? Как ощущения?

— Может быть, на «ты» перейдем?

— О, с такой девушкой — и так быстро…

— Да иди ты!

— О'кей, перешли. «Ты», значит, «ты», друг мой. Ну и как тебе быть бабой?

Катрина вальяжно откинулась на спинку стула. Как раз в этот момент на подиум вышел ведущий и что-то во всеуслышанье объявил…

— А знаешь, нормально, — ответил Гор, не обращая внимания на церемонию открытия дефиле. — В каком-то смысле в цивилизованном обществе, в современном городе, вот как здесь и сейчас, быть женщиной, да еще свободной богатой, — просто класс!

— Вот удивил! А что, богатым и свободным мужиком быть хуже?

— Ну, не хуже, — согласился бог Гор, — но ощущения, знаешь ли, совсем иные. Вот если бы я сейчас ввалился сюда в своем старом теле тертого вояки, в дорогом костюме, да еще и с триллионом лишних кредов на карточке, то типаж был бы примерно такой: «Ну кто на меня? Все тут куплю! Всех тут завалю и всех тут трахну! Весь мир мне враг, и мне плевать на это». Вот примерно так.

— Ну а сейчас?

— А сейчас… сейчас все совсем наоборот… Что тут сказать? Ведь женщина — это центр. Понимаешь? Мужчина — всего лишь двигатель, а женщина — сама ось движения. Все смотрят на нее, говорят о ней, думают о ней и, выражаясь прямо, хотят ее, вожделеют… А значит, никого не нужно заваливать, стоит лишь мигнуть, и всякий упадет к твоим ногам сам! И не нужно ничего доказывать — все доказательства меркнут пред мановением твоих трепещущих ресниц. И ничего не нужно брать самой. Лишь намекни — и тебе принесут. Это неописуемо, понимаешь? Это другая концепция мироздания, другая философия бытия! И черт его знает, какая правильней.

Саймон смутился.

— Э, мой друг-демиург, — выдавил наконец он, — а ты точно будешь это тело обратно на мужское менять? Что с ориентацией, брат?

— Саймон, ты дурак.

— Да ладно, шучу.

В этот момент их прервали рукоплескания. Дефиле началось. Сверкая искрящейся кожей глубоких декольте, открытых рук и обнаженных плеч, на ворс помоста выступили агнатки. Ноги, чуть скрытые в роскошных и длинных вечерних платьях, замелькали под разлетающейся от стремительных движений тканью.

Защелкали вспышками фотографы, завертелись, ловя момент, операторы телекамер. Некоторое время Гордиан Оливиан Рэкс смотрел на это действо почти без эмоций, ибо те чувства, которые он испытал, впервые увидев искусственную красоту агнатки (то была Мерелин почти шесть месяцев назад), слишком давно не поддерживались бурлением тестостерона в крови и приятной тяжестью в области налитого расплавленной сталью паха. И поэтому он смотрел на пролетающих мимо девиц-пантер и девиц-колибри в развевающихся фантастических платьях с разборчивым интересом, но без восторгов, характерных для большей, по-настоящему «мужской» части зала.

Но вот несколько партий минуло, и на помост вышла…

Мерелин!!

За ней одна за другой проследовали Роксана, Лилит и, конечно, старая сучка Эффи с копной смоли над хорошеньким, точеным лицом.

— Неужели это… — прошептал Гор, поперхнувшись воздухом, — неужели…

— Нет, это не твой прайд, приятель, — усмехнулся Рукс и постучал товарища по плечу. — Перед тобой всего лишь его точная копия. Клоны, конечно. Но они ничем не отличаются от «твоих», ни внешностью, ни кодом ДНК. Разве что только памятью до того момента, как вы очнулись в адаптационной камере… Удивлен?

— Да не то чтобы. В принципе где-то подсознательно я знал, что во вселенной множество школ, и секс-агнатки могут клонироваться множество раз. Но что увижу своих дорогих «подружек» так скоро и так вот близко…

— Хорошо. Собственно это и есть ответ на твой вопрос, заданный недавно… Ты спрашивал, о каком обещании твердил наш господь, разговаривая с тобой на космодроме Пестика Розы? Ну вот, он говорил об этом. Если не ошибаюсь, то по завершении операции ты, вернее — Кэти, просил его предоставить свободу твоим подругам. Вот сам их и выкупай, если еще осталось желание… А оно осталось, кстати?

— Ах, вот о чем речь… — вспомнил грозный Гор и пожал хрупкими плечами. — Как тебе сказать, желание сделать подруг по прайду, конечно, осталось. Правда, слишком ярки воспоминания о том, как я убивал их своими руками… Если помнишь, мы не слишком-то поладили в последний раз.

— Помню. Но, между прочим, это еще не все. Будь внимателен, этого нельзя пропустить. Сейчас выйдет лидер показа, отобранный из всех прайдов школы. Агнатка, признанная лучшей на курсе по успеваемости и внешним данным. Итак, внимание, смотри!

Они выждали несколько секунд, и под рукоплескания других агнаток на помост вышла… на помост вышел…

Сам Гордиан Рэкс!

Воскрешенный бог замер на своем месте в позе чугунной статуи…

По подиуму, гордо смотря вперед, выступал он сам. Точнее — абсолютная копия Катрины Беты 19–725. Тоже клон? Ну разумеется. Тот же код ДНК, а значит — тот же наклон головы, и водопад роскошных волос, и игривый взгляд томных голубых глаз, и… вообще все! Точная копия с оригинала. Впрочем, кого из них считать оригиналом, надо еще подумать.

— А скажи-ка мне, Саймон, — спросил экс-кавалерист и экс-бог внезапно упавшим голосом, — а это существо… этот клон, — черт, язык не поворачивается назвать его Катриной! — он такой же, как я, только внешне? Или внутри, я имею в виду — в голове, он тоже… он тоже, как я?

— А ты как думаешь? При клонировании прогов по каталогу матрица неизменно следует за телом. Один раз тебя выбрали из библиотеки программных миров и присвоили твою память определенному телу. Затем присвоили индивидуальный номер и внесли в каталог. В последствии, возможно, это тело и эта матрица будут использованы для создания другого агната, но тот уже будет иметь и другой индивидуальный номер в каталоге. Так что… если экземпляр назван Катрина Бета «каталожный номер такой то», то и память, и внешность у всех Катрин Бета будет совпадать.

— Значит это и есть я… Но не сбежавший из школы, не ставший тшеди, не… Это я, но оставшийся в шкуре шлюхи?!

— А чему ты удивлен? Ты разве не знал, что для изготовления тшеди используется партия ровно в пять миллионов клонов? Что инициация сверхъестественного дара доступна только одному — двум экземплярам из пятимиллионной массы? Я ведь рассказывал тебе. Да и вообще это не секрет… Габриэль всегда оставался весьма систематичен при создании своих тшеди и создавал для отбора экстрасенсов ровные пятимиллионные партии. Ты всего лишь один из них, везунчик, гусеница, которая одна из огромного числа точных копий смогла превратиться в бабочку, раскрыть в себе дар…

Схватившись за голову, Гордиан уткнулся глазами в пол… Голова его закружилась, и только чудом, вцепившись в ручки своего кресла, он смог усидеть и не рухнуть вниз.

Тем временем действие развивалось. Постепенно дефиле подошло к концу, участвовавшие в нем красавицы-агнатки выстроились рядком на краю подиума, лучезарно улыбаясь рядами жемчужно-белых зубов, а перед ними, чуть ниже, за красочной, обитой тканью кафедрой появился толстый человек (когнат, разумеется), с молоточком в руках.

— Господа, — возопил он тонким, противным голосом бесполого кастрата, — мы только что отдали должное восхитительной красоте наших воспитанниц и сейчас, как и предусмотрено доброй традицией агнатских школ, переходим к самому главному. Да, господа, к аукциону! Наш мир спасет красота, говорят мудрецы, так давайте же не жалеть на нее денег!

И — началось. Одна за другой девушки с номерками выходили в центр подиума и, застыв статуями в эффектных позах, сбрасывали с себя одежду, оставаясь в одной обуви и освещая сутенерское шоу лучезарными улыбками. Глядя на совершенные, гладкие, как поверхность крема, тела, усыпанные драгоценностями и бижутерией, участники действа вскакивали со своих мест и, потрясая карточками, выкрикивали цены.

Толстяк стучал молоточком, и одна за другой агнатки уходили со сцены, проданные то одному, то другому богатому везунчику. Стоящие рядом евнухи торжественно застегивали на их шеях над голой грудью декоративные ошейники с номерками победителя и, как есть — обнаженными, уводили их в темноту…

Гордиан сидел молча. Время от времени Саймон искоса посматривал на него и, видя, что товарищ совершенно подавлен вновь открытыми обстоятельствами, выкрикивал цены сам. Вскоре Мерелин, Роксана, Лилит и Эффи с болтающимися на шеях номерками, соответствующими карточке демиурга Нуля Саймона Рукса, сошли со сцены одна за другой. Каждый раз к Руксу подбегал старший евнух, Рукс расплачивался, проводя карточкой по маленькому кассовому терминалу, и сделка завершалась.

— Очнись, приятель — недовольно говорил Рукс после очередной покупки, — ты должен мне некоторое количество денег.

Бог Гор кивал. На деньги ему было плевать.

Но вот основная часть шоу кончилась. Аукцион подошел к своей последней, завершающей стадии…

— Итак, — вновь своим мерзким голосом пропел ухмыляющийся толстяк-ведущий, — наконец-то мы приступаем к главной части нашего аукциона! Внимание, дамы и господа!.. О, простите, только господа!.. В этот торжественный час я имею честь представить вашему восхищенному взгляду лидера сегодняшнего аукциона — великолепную, неподражаемую и, не побоюсь этого слова, божественную… Катрину Бету! Лучшую выпускницу нашей школы 13 720 года эпохи стратига Октавиана! Отличные физические данные, великолепные показатели успеваемости по всем изучаемым предметам, гибкость, потрясающая сексуальность, абсолютная преданность, привитая железной дисциплиной нашей высшей школы и… да простит меня Анубис, воистину непревзойденное совершенство!

Он набрал больше воздуха:

— Все внимание на подиум, господа! Перед вами… КАТРИНА! БЕТА!!!

И вот она вышла снова.

И волосы ее развевались в такт быстрым, кошачьим шагам. Каждый шажок, как бросок, наполнен энергией, страстью. Глаза сверкают, как два алмаза, упругая сочная грудь колыхается под почти прозрачной вуалью. Ноги, как вспышки молний, мелькают в длинном разрезе…

«Совершенство, — подумал Рукс, — есть ли женщина, прекраснее в этом мире?!»

«Проклятый клон, — подумал бог Гор, — один из пяти миллионов копий».

— Но как же Геб их прятал… — спросил он у Рукса тихо, почти не слыша себя. — Пять миллионов тел, подумать только…

— А ты уверен, что он их прятал? — Рукс рассмеялся, не отрывая восхищенного взора от дефилирующей Катрины Беты. — В Мироздании Корпорации квадрильон в миллионной степени вселенных-кластеров, и их число увеличивается в геометрической прогрессии каждую секунду нашегосуществования. Габриэлю с его деньгами нужно было только найти приличное и опытное агентство, чтобы разместить свой заказ. В каждом кластере — тысячи школ, которые с радостью вылижут тебе пятки, если платить им порядочный гонорар.

Этим, кстати, и объясняется, почему своего нового супертшеди Геб выращивал именно в школах наложниц, а не среди гладиаторов или мастеровых агнатов.

Известно, что наложницы содержатся в более жестком режиме, чем все иные категории рабов. От мастеровых ведь требуется только работа, а от «гладиев» — только зрелище и собственная живописная смерть с последующим возрождением. А вот рабыни… дело другое. Совсем другое! Многие покупают себе агнаток только для того, чтобы разрезать их дома по кусочкам тупой бензопилой или скормить любимой собаке под динамичную музыку. Профессия агнаток — это унижение и боль, а вовсе не секс. Ясно теперь? Да и все операции, связанные с сексуальными рабынями, проще засекретить, сославшись на специфику бизнеса и просьбу клиента о конфиденциальности.

Например, многие странности, вроде столь большого одномоментного заказа такого значительного количества совершенно одинаковых клонов или их досрочный выкуп до конца школьной подготовки, можно было бы объяснить индивидуальными пристрастиями заказчика в сексе и насилии. Вот нравится ему охотиться у себя в джунглях на рабынь с одинаковыми лицами, а спать нравится — с необученными. Ну вот нравятся ему такие — и все! Да и вариант, при котором агнатка сможет сбежать или оказать сопротивление значительно меньше, чем в ситуации с тем же мастеровым, а уж тем более, с гладиатором.

В этот момент Кэти-клон остановилась в центре подиума и скинула с себя вуаль. Прозрачный шелк пал к обнаженным ногам промышленной топ-модели.

Рукс крякнул.

— Короче, — произнес он, завершая рассказ, — система вполне логична. Геб просто тщательно все продумал, и только.

— Ага, — сказал Гор тихо и почему-то зло, — и теперь пять миллионов «я», с моей памятью и душой, будут смердеть наложницами в чужих постелях? Ты за этим меня позвал? Что б я узнал эту потрясающую новость?!

— Ну как бы да. Дело в том, что все пять миллионов копий Катрины Беты были синтезированы примерно в одно и то же время, в прошлом году зимой.

Я навел справки, сейчас как раз подходит осенний сезон. А это значит, что все пять миллионов, кроме тех, кто дисквалифицирован и казнен, на прошлой неделе поступили на VIP-аукционы.

— А что, были такие, кого дисквалифицировали и казнили?

— А ты думал, что из пяти миллионов копий самого себя только ты один способен сопротивляться на занятиях по пси-устойчивости при изнасиловании?

— Оф-ф-фигеть…

— Ты что, злишься, а?

— Нет, блин, я неописуемо рад. Вот же дерьмо!

— Странно, я подумал, тебе будет интересно знать о распродаже самого себя.

— Я же сказал тебе один раз: пошел ты! Пошел ты, слышишь?!

— А… — отмахнулся Саймон, — пошел так пошел. Но в любом случае ты должен был это знать.

Гор притих. Красивые волосы Катрины-Гора во время короткой сцены порастрепались, а ее крики и гнев, привлекли внимание собравшихся. Народ смотрел неободрительно. И хотя кричали они друг на друга шепотом, из-за дальней портьеры появился охранник и стал внимательно приглядываться к роскошнотелой длинноногой агнатке с объемным бюстом, что посмела повысить голос на своего господина. К тому же многие стали замечать, что немыслимым образом сидящая в первых рядах девица как две капли воды похожа на лидера распродажи. Разве что первая сидела в вечернем платье, в то время как вторая стояла посреди зала будучи почти совершенно обнажена — только в босоножках, длинных серьгах и цепочке, перекинутой через талию…

Гор прикрыл глаза, отгораживаясь от удивленных взглядов, и втянул в себя воздух. Успокоился.

Конечно же Саймон был прав. И он старался больше для Гора, а не из каких-то личных соображений.

ЗНАТЬ о распродаже самих себя на проститутском аукционе два бравых мужика — Бог Гор и легат Катилина, — конечно же, были должны.

— А сколько всего уцелело Катрин Бета? — спросил он грустно.

— Чего? — переспросил несколько надувшийся Саймон.

— Ты сказал, — терпеливо пояснил Гордиан, — что часть Катрин Бета 19–725 была казнена и дисквалифицирована. А сколько осталось для продажи через аукционы? Такая информация есть?

Рукс покрутил плечами.

— Ну у меня в компе были точные данные на вчерашнюю дату. Но они ведь могли измениться, мало ли когда очередной из твоих клонов съехал с катушек от секса и унижения? Так вот, примерно уцелело что-то около четырех миллионов твоих копий. С «лишком», этак в двести-триста тыщ штук.

— А места проведения аукционов известны?

— Обижаешь, список есть на всяком сайте.

— Тогда гони карту!

— Чего-о?

— Ничего! У меня ведь есть только завещание, а подлинных денег попросту нет. Все бабки — на счетах или в акциях на имя Эливинера, и пока я стану их обладателем, пройдет… Это долго, понимаешь?! А рассчитываться придется сейчас!

— Ты че это расхрабрился делать? — Рукс достал из внутреннего кармана прямоугольник банковской карточки, но все еще пытался сопротивляться. — Каждая VIP-агнатка такого уровня обойдется тебе как минимум в два — два с половиной миллиона кредо! Ты ж не Габриэль, брат. А услуги агентств? Ты же не будешь лично присутствовать на всех четырех миллионах аукционов? Да ты посчитай просто — пять миллионов агнаток на два миллиона кредо за каждую… А у тебя состояние — всего-то сто триллионов… Тебе еле хватит всех этих денег! Ты же станешь нищим, брат, опомнись!

Но Гор уже дернул карту из рук товарища и звонко рассмеялся. Похоже, только теперь, когда Саймон привел ему цифры, до него дошел истинный смысл слов Йенга насчет будущей блестящей карьеры в Департаменте Геноцида. Учредитель Нуля оставил ему денег ровно столько, сколько нужно было, чтобы выкупить «всех себя», а также подруг по прайду. Старый пердун явно обладал хорошим чувством юмора и способностями к арифметике, несмотря на то что на протяжении почти миллиарда лет именовал себя мрачным именем бога Смерти.

— Плевать, — громко крикнул он Руксу, — выкупаем всех!

И, вскочив во весь рост, балансируя на высокой шпильке, в развевающемся от движения рук платье, древний бог Мщения закричал что есть мочи звонким женским контральто, перекрикивая толстого с молотком:

— Я беру ее! Миллион восемьсот!

Эпилог

Древняя Земля. Каталаунское поле.

1204 год от основания Города.

Катилина спал. Бескрайняя снежная равнина, на которой только что завершилась битва, отливала алым в лучах заката. Кровавый диск солнца впивался в край горизонта на Западе, и изорванным серым морем униженные полчища гуннов откатывались к Востоку.

Великий древний континент, отец и убийца античных цивилизаций, был спасен сегодня катафрактариями Катилины, укрыт их доблестью и мужеством полководца.

Молодые народы Европы, пращуры немцев и англичан, французов и итальянцев, испанцев, бельгийцев, голландцев и португальцев, ведомые старым римским легатом, отстояли свою независимость. История мира, история павшего Рима и варварских королевств, история самой христианской цивилизации, история человечества, наконец, осталась такой, какой и должна была стать. Воистину, то была победа побед, не битва двух величайших армий, которые когда-либо сходились на поле боя, но развилка огромных рек времени, каждая из которых кардинально меняла будущее планеты.

Вестготы, бургунды, франки и римляне, что разбивали ныне палатки на краю гигантского поля мертвых, усыпанного телами товарищей и врагов, пели печальные песни. Колесо истории, изменившее направление бега всего двенадцать часов назад, очень мало волновало этих людей. Мертвые лица соплеменников, братьев по оружию, товарищей в жизни и смерти, волновали их неизмеримо больше.

Священники в темных рясах бродили по мертвому полю, отпевая погибших, лишь немногим из которых суждены были собственные могилы. Мерзлый январский дерн, а также огромное число трупов, ничтожное число выживших и необходимость скорого марша обратно к Лютеции и Тулузе делали погребение невозможным. Каталаунское поле, огромное, как море, и пугающее, как склеп, готовилось стать пиршеством воронья. И все же одного из бойцов священники Рима готовились отпевать!

Меж печальных костров победителей на длинных копьях кавалеристов, сложенных православным крестом, меж скорбных рядов союзников и вассалов, меж полчищ аваров, британцев, эллинов, италиков и сирийцев, фракийцев и африканцев, паннонцев и египтян суровые римские катафракты несли своего предводителя.

Тело величайшего из героев Европы, по сравнению с которым величие Цезаря казалось сиянием золотой драхмы рядом с жаром войскового костра, тело спасителя континента и победителя азиатских полчищ выглядело спокойным и отрешенным. Флавий Аэций по прозвищу Катилина, с растрепанными волосами цвета темного шоколада, глядел в хмурое небо взглядом синих бездонных глаз.

Гораздо более удивительным являлось другое. Никто из товарищей великого полководца не мог представить, что небо в эти мгновения, смотрит на Катилину в ответ. Меж тем за высокой стеной облаков, что отделяла поверхность планеты от просторов звездного космоса, над примороженным ковылем и укрывшим его морем мертвых, высоко над уровнем стратосферы, над Древней Землей, которую еще никто не звал таковой, скользил огромный корабль, несущий очи сотен видеокамер. Очертания межзвездного корабля показались бы странными и пугающими конным катафрактариям, а электронные импульсы, несущиеся по проводам, совсем не похожими на человеческую речь. К корабельному мозгу ушла команда:

«Система, внимание. Искомый объект зафиксирован.

После снятия молекулярной реплики активизируйте нуль-портал».

Лучи молекулярных анализаторов метнулись вниз, к Каталаунскому ковылю, а затем, считав информацию с мертвого тела и мозга великого полководца, мгновенно возвратились обратно. Врата нулевого лифта вспыхнули фиолетовым зевом, и темный корабль, словно на прощание, качнув бортом прародине человечества, покинул Естественное Мироздание навсегда.

ПРИЛОЖЕНИЯ

ГЛОССАРИЙ

АГНАТ:

1) в древнем римском праве — член семьи, зависящий от родоначальника;

2) группа бесчелюстных рыбообразных позвоночных;

3) должники Корпорации по страховому контракту на реинкарнацию.

АНАЛОГОВЫЕ КОРАБЛИ — космические корабли без ишедового бронирования и генераторов Нуль-порталов. Аналоговыми именуются по способу производства — представляют собой точные копии сконструированных в древности моделей-аналогов. Древние аналоги производились без учета возможностей синтеза материи, так сказать, «вручную». Современные аналоговые корабли синтезируются в готовом виде по информационной матрице.

АНАЭРОБНЫЕ ВОДОРОСЛИ — группа организмов, не требующих для своего развития наличия в среде кислорода.

АНУБИС ХЕПТИАМЕНТ — учредитель Нуль-Корпорации, известный также как бог Нуля и Смерти, учредитель Нуля; вся власть над машинерией Искусственного Мироздания принадлежит ему — легендарному основателю Нулевого Синтеза. Учредитель действительно является фигурой мифического, если не сказать — мистического масштаба. Информация о его происхождении и биографии отсутствует в глобальной Сети, остальные сведения отрывочны и неточны. Местонахождение и внешность его неизвестны. Личность и история не описаны. Цели и предпочтения не ясны.

Бесспорными считаются два факта: в начале времен учредитель изготовил первого бога-робота, создал первую искусственную Вселенную-кластер и инициировал, таким образом, процесс «размножения» пространств и времен Искусственного Мироздания; впрочем, последнее утверждение ничем не подтверждается, кроме самого факта существования Вселенных Нуль-Корпорации.

Второй факт более неоспорим: учредитель незримо присутствует в глобальной Сети и обладает в пределах Искусственного Мироздания практически беспредельной властью. Все крупные решения Правительства, Экклесии или Ареопага Нуля имеют силу только после их подтверждения электронной подписью учредителя.

Он их подтверждает. Миллиарды решений — каждый день.

АНХ-УДЖА-СЕНЕБ! — первое традиционное приветствие в официальных письмах между должностными лицами и акционерами Нуля. Буквально — «Жизнь, Сила и Благоденствие!» (Божества). Вербальный рудимент одного из древних языков Естественного Мироздания.

АРЕОПАГ НУЛЯ — согласно Уставу Корпорации в перерывах между заседаниями Общего Собрания акционеров (Экклесия демиургов) Ареопаг Нуля может выполнять его функции и обладает всей полнотой власти Собрания акционеров. Ареопаг — это нечто вроде «президиума» общего собрания акционеров, высший совет Корпорации, постоянно действующий коллегиальный орган. Теоретически считается вторым по значимости органом Нулевого Синтеза, хотя в смысле реальных полномочий значительно уступает Стратегикону (Правительству).

Члены Ареопага (Архонты Нуля) избираются Экклесией из числа демиургов в количестве 28 человек.

АСТРОНОМИЧЕСКАЯ ЕДИНИЦА (а. е.) — исторически сложившаяся единица измерения расстояний в астрономии, равная 149 597 870,610 километра. Астрономическая единица приблизительно равна среднему расстоянию между центрами масс Земли и Солнца, то есть среднему радиусу земной орбиты или расстоянию от Земли до Солнца.

АЭЦИЙ, ФЛАВИЙ АЭЦИЙ КАТИЛИНА — величайший полководец периода римского упадка и раннего Средневековья, победитель в знаменитой «Битве народов» на Каталаунских полях, остановившей поток восточной миграции кочевых племен Азии в Европу и ставшей итогом Великого переселения народов. Своим существованием будущая европейская цивилизация в том культурном, этническом, религиозном и языковом виде, в котором она дошла до XX столетия, обязана этому человеку. Родился в Истрии, в городе Доростол, точная дата рождения неизвестна. Трехкратный консул (432, 437 и 446 гг.), удостоившийся от более поздних христианских историков эпитета «последний из римлян».

БОГ-РОБОТ — разумная машина, созданная учредителем Корпорации Анубисом Хептиаментом для сотворения Вселенных. Особая архитектура Искусственного Мироздания вообще и Корпорации Нулевого Синтеза в частности, требует особых средств расширения и экспансии. Важнейшим из таких «средств» на заре Сотворения стали боги-роботы. Эти автономные фабрики-творцы, создают новые вселенные (независимые замкнутые пространственно-временные ячейки, заполненные звездами) в автоматическом режиме, руководствуясь заложенной в них «вечной» программой — без устали и без передышки, каждую секунду каждой минуты каждого часа каждого дня. Существование богов-роботов позволяет Искусственному Мирозданию бесконечно расширяться, не требуя при этом контроля со стороны человечества.

ВАЛЕНТИНИАН ТРЕТИЙ (Флавий Плацидий) — римский император в 425–455 годах нашей эры. Сын Констанция III и Галлы Плацидии. Убийца Флавия Аэция Катилины.

ВЕНУ ГОГОТАН (Venu Hohotun) — корабль-сокол, с помощью которого бог Смерти творит миры; личная яхта творца Искусственного Мироздания Анубиса Хептиамента, первое из творений Искусственного Мироздания.

ВЕРХОВНЫЙ АРХОНТ НУЛЯ — председатель Ареопага Нуль-Корпорации. Согласно Уставу Нулевого Синтеза, в перерывах между заседаниями Общего Собрания акционеров (Экклесия Демиургов), Ареопаг Нуля может выполнять его функции и обладает всей полнотой власти Собрания акционеров. Таким образом, Ареопаг — это нечто вроде «президиума» общего собрания акционеров, высший совет Корпорации, постоянно действующий коллегиальный орган. Теоретически считается вторым по значимости органом Нулевого Синтеза, хотя в смысле реальных полномочий значительно уступает Стратегикону (Правительству). Члены Ареопага (Архонты Нуля) избираются Экклесией из числа демиургов в количестве 28 человек.

ВЕРХОВНЫЙ СТРАТИГ НУЛЯ — третий по значимости пост Корпорации Нулевой Синтез после Экклесии и Ареопага, фактический руководитель Корпорации, глава Правительства, к ведению которого относится решение всех текущих вопросов и управления этой громадной космической структуры. Верховный стратиг назначает и снимает с постов важнейших должностных лиц — руководителей Департаментов (стратигов Нуля), Судов (геронтов Нуля) и Флотов (хилиархов Нуля). Он же утверждает важнейшие нормативные документы, от законов до должностных инструкций, действующих в бесчисленных кластерах Континиума Корпорации.

ГАВГАМЕЛ:

1) населенный пункт Древней Персии, рядом с которым Александр Македонский одержал величайшую из своих побед; после Гавгамел Персидская империя пала; одна из битв, в которой участвовал Сэм Эливинер;

2) название второго Кольца кластера Буцефал, с Галереей и Музеем господа Сэта.

ГЕРОНТЫ НУЛЯ — председатели судебных учреждений.

ГИДАСП:

1) населенный пункт в Древней Индии, где произошло последнее из великих сражений Александра Македонского; одна из битв, в которой участвовал Сэм Эливинер;

2) название третьего Кольца системы Буфефал.

ГИППАРХИЯ — укрупненный римский эскадрон, состоявший из 512 всадников, в отличие от «алы» — стандартного эскадрона, состоявшего из 64 всадников.

ГЛОБАЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИОННАЯ СЕТЬ (ГИС Корпорации), иное название — СИНК («Сеть Информационная Нуль-Корпорации») или же просто СЕТЬ; транскосмическая межкластерная информационная система, соединяющая между собой автоматизированные системы управления всеми системными объектами: планетоидами ИЦев, космическими кораблями, экуменополисами и т. д.; представляет собой некий неимоверно развитый аналог Интернета, совмещенного с системой принудительной реинкарнации, телевидения, информационной библиотеки, связи, почты; системой материализации (домашнего производства товаров для бытовых нужд), общего образования, банковской системой, а также и системой тотального социального контроля, регистрации и слежки.

ГОР — Гордиан Оливиан Рэкс, сокращенно — Г. О. Р., он же Хор, он же Гармахис, он же Гор Бехдетский. Бог мести в протоегипетской мифологии, убийца Сэта, зачатый матерью от трупа отца — владыки мертвых.

ГРАНИК:

1) река в Малой Азии, на которой произошло первое сражение Александра Македонского во время Персидского похода; одна из битв в которой участвовал Сэм Эливинер;

2) название первого Кольца кластера Буцефал.

ДЕМИУРГИ — акционеры Нуль-Корпорации, создатели Вселенных-кластеров, разыгрывающие богов перед жителями созданных ими планет; на самом деле являются обычными человеческими существами: бессмертными, почти бесконечно могучими благодаря немыслимому для простых смертных богатству — владению акциями Нулевого Синтеза, но все же не более чем людьми. Псевдобожественность демиургов имеет под собой единственное основание — деньги и технологии Нулевого Синтеза.

ДЕМАРХИЯ — коммерческая компания, дочерняя организация при Нулевом Синтезе, осуществляющая деятельность в одной из смежных с деятельностью Нуль-Корпорации отраслей — например, изобретательская и рационализаторская, выполнение работ, оказание услуг, строительство, транспорт, связь, сетевой поиск, досуг и так далее — то есть все то, чем Корпорация не в состоянии заниматься в силу своих масштабов и глобальности задач, однако недоступно более мелким компаниям и предпринимателям с «вассальных» планет.

ДЕНЕЖНАЯ СИСТЕМА Нуль-Корпорации основана на КЛОНИЧЕСКОМ ЭКВИВАЛЕНТЕ, то есть мерой труда и пота в Нулевом Синтезе являются единицы стоимости процедур клонической реинкарнации. В частности, для использования в товарном обороте Искусственного Мироздания установлены денежные единицы «ка» («душа», т. е. стоимость изготовления клона) и «анх» («жизнь», т. е. стоимость копирования пси-матрицы в Сеть).

ДИАДОХИ НУЛЯ — главы Секторов, то есть зон внутри пространства кластера, объединяющих от нескольких десятков до сотен тысяч звездных систем (в зависимости от конфигурации кластера); «диадох» аналогичен словам «губернатор» или «наместник».

ДИЕРА — двухпалубный системный корабль, в некотором роде — аналог слова «фрегат»; используется преимущественно как служебный корабль чиновниками департаментов и управлений Нуль-Корпорации.

ДУАТ (Кинополь):

1) «город пса», в мифологии Древнего Египта — загробный мир, в Старом царстве главным богом Дуата являлся псоглавый Анубис Хептиамент, бог Смерти и Справедливости, великая Собака, охраняющая границы царства живых;

2) крупнейший экуменополис Искусственного Мироздания, город-столица Нуль-Корпорации;

3) одно из известнейших и оригинальных архитектурных сооружений Искусственного Мироздания; «город пса» оформлен в виде гигантского куба со стороной грани в четыре световых года; вся поверхность Куба — гигантский мегаполис.

ДУША, «ка» — основная денежная единица Искусственного Мироздании, равная стоимости изготовления тела взрослого клона для процедуры медицинского хеб-седирования (переселения души умирающего человека из старого тела в новое); одна «душа» состоит из ста «жизней».

ЖИЗНЬ, «анх», — наиболее мелкая единица Искусственного Мироздании, равная стоимости копирования матрицы памяти человека для последующей реинкарнации. Копирование означает только платное сохранение человеческого «я» на магнитном носителе для «возможного» воспроизведения в будущем и не является переселением души как таковой; для полной процедуры реинкарнации необходимо новое тело. Сто «жизней» составляют одну «душу».

ЗЕМЛЯ, ДРЕВНЯЯ ЗЕМЛЯ — гипотетическая прародина человечества, часто используется как альтернативное название всего погибшего ныне Естественного Мироздания.

ИНДУСТРИАЛЬНЫЙ ЦЕНТР НУЛЯ (ИЦ Нуля) — металлическая планета или планетоид, являющаяся основой для производства «кластера», т. е. отдельного изолированного пространства для размещения звезд и планет. ИЦ — это космическая фабрика, склад, бронированный военный корабль и огромный город под одним корпусом.

ИШЕД, он же «ишед-оливин», он же «шесаит»:

1) изначальное, более приземленное значение слова «оливин» (хим.) — магнезиально-железистый силикат, представляющий основную магматическую породу планет земного типа, необычайно распространенный в верхних слоях мантии. На поверхности встречается в виде вкраплений в базальтах. Наиболее известная разновидность — хризолит, ярко-желтый, иногда желто-зеленый драгоценный камень с кристаллической структурой в виде цепей из октаэдров;

2) согласно легендам, ишед-оливин — это металл из крови демонов, крови «Падших Богов», металл бога-творца Атума. Убив демонов, Атум творит мир из внутренностей, склеивая их кровью ишед. По другой версии, ишед создан богами из сока одноименного дерева, на листьях которого творец заносит имена фараонов, даруя им бессмертие;

3) абсолютный материал, идеальное вещество, так называемый «системный металл» — фантастическая смесь атомарной материи и поля, уникальная субстанция, синтезируемая Нуль-Корпорацией. Ишед не поддается никакому механическому или химическому воздействию, абсолютное вещество можно лишь «сотворить» или аннигилировать внутри аппаратуры Нулевого Синтеза — и никак иначе.

Главное свойство ишеда заключено в другом — емкость, окруженная «системным металлом», обладает способностью «ограничивать» пространство, именно поэтому используется «абсолютный материал» в основном для космических станций и кораблей с увеличенным внутренним объемом, а также в качестве материала рамок топологических туннелей, иначе именуемых нулевыми порталами.

Технология создания «системного металла» доступна только Нуль-Корпорации.

КАВЕРНА, ПЛАНЕТА-КАВЕРНА — многочисленные шарообразные пустоты, заполненные годной для дыхания атмосферой, расположенные внутри «каменной тверди» Твердого Космоса (Эшвен) — одного из самых загадочных континиумов Искусственного Мироздания. На внутренней поверхности таких миров-пузырей проживают люди, в центре «пузыря» горит звезда или же группа звезд. Каверны Эшвена объединяются в «группы каверн», «скопления групп каверн» и даже «твердые галактики», в полном соответствии со структурой «обычных» звездных вселенных. Медленно, с течением миллиардов лет галактики перемещаются в «каменном» пространстве, ползут и вращаются друг вокруг друга. Связь между кавернами осуществляется через порталы внутри Храмов Хепри. Гравитация на поверхности поддерживается искусственно. От «схлопывания» под воздействием внешнего давления каменной тверди каверны удерживают силовые поля, которые также генерируются Храмами Хепри. Твердый Космос, таким образом, — абсолютно искусственное образование, существование которого невозможно без участия Церкви.

КАТАФРАКТЫ — тяжелая кавалерия Южной Европы в IV–X веках, преимущественно в Риме (до падения Империи) и Византии.

КВИТИРОВАНИЕ (нуль-квитирование):

1) процесс, в результате которого два независимых друг от друга устройства аппаратного обеспечения координируют свои сигналы и получают возможность работать совместно;

2) механизм перемещения материальных объектов через нуль-портал (так называемое нуль-квитирование), включающий процесс разрушения и сборки космического корабля при прохождении через односторонний топологический туннель (пару «черная дыра — белая дыра»).

КЛАСТЕР:

1) логическая единица хранения данных, объединяющая группу СЕКТОРОВ;

2) типовая вселенная Нуль-Корпорации, изготовленная по одному из стандартных, сертифицированных образцов; в классическом варианте представляет собой замкнутую пространственно-временную ячейку, имеющую форму огромного шара, заполненного галактиками и звездами; время каждого кластера может быть ускорено или замедленно относительно других, однако в большинстве кластеров (за исключением специальных) поток времени синхронизирован и соответствует «общему» летоисчислению Нуль-Корпорации.

КОГНАТ — в древнем римском праве — член семьи, не зависимый от родоначальника.

КОНДОТТА — «вольный отряд», состоящий из профессиональных наемников (кондотьеров), заключивших «контракт» с нанимающим их предводителем; в отличие от обычной разбойной банды являлась профессиональным военным подразделением и ремеслом считала не грабеж, но прежде всего войну в составе более крупной армии.

КОНКЛЮДЕНТНЫЕ ДЕЙСТВИЯ — действия лица, выражающее его волю, но не в форме устного или письменного волеизъявления, а поведением, по которому можно сделать заключение о его намерении.

КОНТУС (от греческого «рогатина») — тяжелое копье катафракта, аналог пехотной сариссы, с металлическими полосами, укрепляющими древко, и удлиненным стальным наконечником. Контусы достигали длины 4–4,5 метра и были ужасающим по мощи оружием. Древние авторы сообщают, что при наскоке на плотную массу пехоты таранный удар такого копья пронзал насквозь по двое человек!

ЛЕКТИКА — распространенное название космомобиля, индивидуального транспортного средства, предназначенного для перемещения частных лиц между космическими телами в пределах одной звездной системы.

ЛОТОС — схематическое изображение пространства-времени Естественного Мироздания в воображаемом пятимерном пространстве.

МАХЕЙР — электрошоковый жезл пелтастов-охранников в школах клонированных наложниц.

МЕРЕЛИН, МЕРЕЛИН МОНРО — искусственный клон с матрицей из виртуальной реальности. Урожденная Норма Джин Бейкер, знаменитая киноактриса в нескольких типовых программных мирах, подруга Катрины Беты в школе наложниц.

МЕСЯЦ ТОТ — один из месяцев протоегипетского календаря, который, кстати, практически не отличается от современного. Тот соответствует январю. Всего календарь египтян включал двенадцать месяцев: Mesori, Thoth, Phaophi (зимние месяцы), Athyr, Choiak и Tybi (весенние месяцы), Mechir, Phamenoth, Pharmuthi (летние месяцы), Pachon, Payni, Epiphi (осенние месяцы).

МОНЕРА — легкий, однопалубный системный корабль, аналог слова «яхта». Исключением является гигантский однопалубный линкор «Кошкодер», созданный Гордианом Рэксом в нарушение статута о «Систематизации архитектуры транспортных системных судов».

НУЛЕВОЙ ПОРТАЛ — топологический туннель (пара черная дыра — белая дыра), ограниченный с обеих сторон рамкой из ишеда (абсолютного материала).

НУЛЕВОЙ СИНТЕЗ — «Корпорация Нулевого Синтеза», «Корпорация Человека», «Нуль-Корпорация», «Корпорация Нуля», «Корпорация» или же просто «Нуль»; полное официальное название — «Производственно-коммерческое объединение предприятий Нулевого Синтеза»; организация, создающая искусственные Вселенные, искусственных людей, искусственные пространство и время. Грандиозная надгосударственная промышленная и торговая структура, сотворившая все существующие в Искусственном Мироздании Вселенные, сдающая большую их часть за ренту или распродавшая меньшую их часть в руки частных владельцев. Происхождение неизвестно, точная дата возникновения — также.

ПАРСЕК — принятая в астрономии внесистемная единица измерения расстояния. Название происходит от «параллакс угловой секунды» и обозначает расстояние до объекта, годичный тригонометрический параллакс которого равен одной угловой секунде.

Согласно другому эквивалентному определению, парсек — это такое расстояние, с которого средний радиус земной орбиты (равный одной астрономической единице), перпендикулярный лучу зрения, виден под углом одна угловая секунда (1'').

Один парсек равен 206 265 астрономическим единицам, 3,08568×10¹³ километрам, или 3,2616 световых лет.

Для определения космических расстояний используются также единицы, кратные парсеку: килопарсек (кпк, тысяча), мегапарсек (Мпк, миллион), гигапарсек (Гпк, миллиард).

ПЕЛТАСТЫ — полицейские, пограничные, таможенные и внутренние войска Нуль-Корпорации.

ПЛАНЕТА-ЯЙЦО — космическая конструкция, также известная как «сфера Дайсона», астроинженерное сооружение, представляющее собой относительно тонкую сферическую оболочку большого радиуса (порядка радиуса планетных орбит) со звездой в центре. Наиболее распространенная модель обитаемых планет в Нуль-Корпорации.

ПОКЕР — карточная игра, цель которой — выиграть ставки, собрав как можно более высокую покерную комбинацию, используя 5 карт, или вынудив всех соперников прекратить участвовать в игре. Игра идет с полностью или частично закрытыми картами. Конкретные правила могут варьироваться в зависимости от разновидности покера.

ПРАВИТЕЛЬСТВЕННАЯ МОДЕЛЬ, Тип 1 — старейшая модель тактического лучевого пистолета, принятая на вооружение в войсках и силах Нуль-Корпорации более пятисот миллионов лет назад.

ПРАВИТЕЛЬСТВЕННАЯ МОДЕЛЬ, Тип 2 — новейшая модель тактического лучевого эстимета (наручного бластера-перчатки), принятая на вооружение в войсках и силах Нуль-Корпорации к началу 14-й эпохи Нулевого Синтеза.

ПРОГРАММНЫЕ КЛОНЫ — промышленные клоны, память и личности которых выращены программистами Нуля в так называемых «программных мирах» — особых виртуальных вселенных, генерируемых для получения из них готовых человеческих матриц. Такие миры создаются по заказу Кадрового Департамента («молитва Призывания») исключительно как математическая информационная модель и реально не существуют. Фабрики по клонированию выращивают затем миллионы взрослых и здоровых человеческих тел. Для сокращения затрат по их воспитанию и образованию в мозг выращенных таким образом генетических клонов (т. е. искусственно созданных человеческих организмов, а не клонов конкретного человека) помещается сознание и память «виртуальных» людей из Программных миров. Обычно в качестве «прогов» в компьютерных мирах набирают выдающихся индивидов — ученых и воинов, администраторов и талантливых инженеров, художников и артистов, спортсменов и манекенщиц. «Прог», таким образом, является искусственным, «машинным» интеллектом, но после получения «тела» от человека совершенно не отличим. Псевдочеловек имеет ложную память, обычно созданную по типовым комплектам воспоминаний, но свято верит в прожитую им фальшивую жизнь. При пробуждении «проги» склонны полагать себя настоящими людьми, а свои выдуманные миры-игрушки — подлинно существующими Вселенными.

СВЕТОВОЙ ГОД — расстояние, проходимое светом в вакууме без влияния гравитационных полей за один юлианский год; один световой год приблизительно равен 100 000 000 000 000 (10 в 13-й степени) километров.

СИСТЕМНЫЕ КОРАБЛИ — космические суда, созданные из ишед-оливина и соединенные через бортовой нуль-портал с ГИС Корпорации. Обычно имеют независимый источник бесконечной энергии внутри себя, так же, как ИЦы и боги-роботы Корпорации. Поскольку несут броню из ишеда, системные корабли совершенно неразрушимы — в отличие от аналоговых космических кораблей, которые создаются из обычных материалов и веществ по «аналогам» изобретательских образцов. Аппаратура Нуль-Синтеза, машины для создания межкластерных порталов и источники бесконечной энергии устанавливаются в целях безопасности только на системных судах. На аналоговых применяют термоядерные реакторы, ионные двигатели и вместо брони — высокоуглеродистую сталь с покрытием, устойчивым к критическим температурам.

ССБ НУЛЯ — служба собственной безопасности Корпорации Нулевого Синтеза. Разведка, контрразведка, особый надзорный и следственный орган Анубиса Хептиамента, не подчиняющаяся правительству Корпорации. Тайная канцелярия творца.

СТАДИЙ — в Древнем Риме расстояние, проходимое человеком спокойным шагом за время восхода солнца, то есть в течении двух минут. Египетский стадий равнялся 209,4 метра. Аттический — 177,6 метра.

СТРАТИГИ НУЛЯ — руководители отраслевых департаментов Нуль-Корпорации, «министры правительства» Искусственного Мироздания.

ТАЛАНТ — наиболее крупная денежная единица Искусственного Мироздания, используемая для крупных сделок между демиургами Нуля (акционерами Нуль-Корпорации) и наиболее могущественными и богатыми демархиями. Рядовым населением не используется. Один талант равен пяти миллионам «душ», или полумиллиарду «жизней». Талант, условно, — это стоимость изготовления генетического клона тшеди с экстрасенсорным талантом.

ТЕЛЕОСИНТЕТИЧЕСКИЙ ПРЕПАРАТ — активное химическое вещество для целенаправленного (расчетного) воздействия на память и нервную систему человека. Иногда именуется веществом «химических воспоминаний» или «обучающим веществом».

ТРИЕРА — трехпалубный системный корабль, аналог слова «крейсер»; основной тип военных судов космического флота Нуль-Корпорации.

ТШЕДИ — единый термин, применяемый в Искусственном Мироздании для обозначения экстрасенсорных и сверхъестественных способностей человека. Слово происходит от протоегипетского синонима, обозначающего буквально «маг», «колдун». «Джедаи» из «Звездных войн» Джорджа Лукаса, по всей видимости, имеют то же происхождение (примечание автора).

ХЕБ-СЕД — в ПротоЕгипте, праздник середины жизни, «тридцатилетие», перерождение фараона или божества. Ритуальный бег по пустыне, демонстрирующий его молодость и силу. Дословно — «Смерть Бога», то есть Смерть и Возрождение.

В Нуль-Корпорации хеб-сед представляет:

1) тотальную систему принудительной клонической реинкарнации;

2) древнюю традицию демиургов Нуля менять тело не реже, чем раз в каждые триста шестьдесят лет.

ХИМИЧЕСКАЯ ПЛАСТИНКА — емкость с активным химическим ингредиентом, медицинским либо иного специального назначения; внешне напоминает кусочек металлизированной пленки квадратной формы размером не более человеческого ногтя; размещается на шее возле артерии, активное вещество впитывается через кожу.

ХИЛИАРХИ НУЛЯ — адмиралы Флотов и маршалы Армий Нуля.

ШУНТ — нейроразъем или нейрошунт, стандартное устройство для соединения человеческого мозга с компьютерными устройствами. В данном случае — с Сетью и аппаратурой хеб-седа.

ЭВПАТРИД — аристократ-рантье, владелец «привилегированных» акций Корпорации, дающих право на получение дивидендов с ее доходов.

ЭКУМЕНОПОЛИС — город-мир, город-планета.

ЭПАРХИ НУЛЯ — мэры Экуменополисов, администраторы Планетоидов, топ-менеджеры ИЦев и главы закрытых правительственных кластеров.

ЭФОРЫ НУЛЯ — руководители религиозных общин.

ПАМЯТКА АГНАТА (для заключения страхового контракта на клоническую реинкарнацию)

§ I. ЗАДАЧИ МАТЕРИАЛЬНОЙ СТРУКТУРЫ КОРПОРАЦИИ НУЛЕВОГО СИНТЕЗА

(далее термины «Корпорация Нулевой Синтез», «Нулевой Синтез», «Корпорация», «Нуль-Корпорация», «Нуль» признаются равнозначными)

1. Функционирование материальной структуры корпорации «Нулевой Синтез» направлено на реализацию его основной задачи — производства потребительских товаров для обеспечения нужд человечества.

2. Нуль-Корпорация производит следующие виды потребительских товаров:

ОСНОВНАЯ ГРУППА ИЗДЕЛИЙ:

— пространство и время, овеществленные в форме стандартной искусственной Вселенной, именуемой также «кластером»; каждая Вселенная-кластер является замкнутой и физически изолированной ячейкой, протяженность пространства и длительность времени которой определяется статутом Нуль-Корпорации «О стандартизации миров»;

— космические тела и группы космических тел внутри искусственных кластеров;

— ишед-оливин (идеальное золото) — непотребляемое вещество, абсолютный, сверхчистый материал;

— иные (потребляемые) виды веществ и материалов;

— свет, иные виды волн и излучений;

— энергия для компенсации энтропии;

— информация ГИС/СИНК в форме неограниченной, саморазвивающейся базы данных.

СПЕЦИАЛЬНАЯ ГРУППА ИЗДЕЛИЙ:

— нуль-роботы (автономные заводы по производству миров);

— индустриальные Центры (автономные заводы по производству иных потребительских товаров);

— индустриальные системные корабли (с ишедовым бронированием);

— транспортные системные корабли (с ишедовым бронированием);

— аналоговые (не системные) корабли (без ишедового бронирования);

— копии матриц всех разумных существ, когда-либо существовавших в истории Естественного Мироздания;

— копии матриц всех разумных существ, произведенных клоническими фабриками Нуль-Корпорации в форме физически взрослых тел;

— копии матриц всех разумных существ, произведенных в «программных мирах» Нуль-Корпорации в форме виртуальных личностей с ложной памятью (систематизированных комплексов воспоминаний).

ОБОРОТНАЯ ГРУППА ИЗДЕЛИЙ:

— биосферные сублиматы для эволюционного терраформирования;

— искусственно выращенные человеческие тела;

— искусственно выращенные тела животных;

— части человеческих тел и животных;

— обучающие программы и несистематизированные комплексы ложной (профессиональной) памяти;

— любые иные потребляемые изделия гражданского оборота, зарегистрированные в ГИС/СИНК и не запрещенные к использованию корпоративными статутами о торговле, в том числе промышленная продукция, продукты питания, техника и оборудование, ресурсы и материалы, товары массового потребления и т. п.

§ II. ОБЩАЯ СТРУКТУРА МАТЕРИАЛЬНОЙ ЧАСТИ НУЛЯ

ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ Индустриальные (системные) центры Нуля, сектор Нуля, диадох Нуля.

1. Материальная структура, обеспечивающая выполнение основной задачи «Корпорации Нулевого Синтеза», построена на принципе децентрализации.

2. Основной единицей материальной структуры является индустриальный (системный) центр — далее сокращенно — ИЦ.

3. Единого органа, контролирующего деятельность всех ИЦев, не предусмотрено, поскольку их количество, учитывая технологию производства миров, увеличивается в Искусственном Мироздании ежесекундно в геометрической прогрессии.

4. Искусственное Мироздание, сотворенное Нуль-Корпорацией, состоит из кластеров, то есть отдельных пространственно-временных ячеек.

5. Каждый кластер разделен на космические сектора.

6. Каждый ИЦ контролирует один космический сектор.

7. Каждый ИЦ возглавляется диадохом (наместником) сектора.

8. Диадох сектора назначается в автоматическом режиме машиной Нуль-Корпорации.

9. Решения Машины контролируются учредителем Нуль-Корпорации.

10. Диадоху сектора подчиняются отраслевые и территориальные департаменты сектора, флот сектора, вооруженные силы сектора, специальные службы сектора и иные подразделения для наблюдения и контроля.

11. Руководители департаментов, флота, вооруженных сил и иных подразделений сектора назначаются диадохом сектора, но утверждаются машиной Нуль-Корпорации и контролируются учредителем Нуль-Корпорации.

12. Все указанные назначения производятся сетевым письмом за электронной подписью учредителя, с кодами доступа на управление ИЦем или отдельными машинами ИЦа.

§ III. ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ МЕЖДУНАРОДНОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ

1. Подконтрольный ИЦу космический сектор может включать в себя от нескольких десятков до сотен тысяч звездных систем — в зависимости от конфигурации кластера.

2. Звездные системы сектора могут включать планеты и территории союзных (вассальных) Нулю государств.

3. Существование государств, не входящих в Торговый Союз Нуля не предусмотрено.

4. Существование государств, не входящих в Торговый Союз Нуля, является нарушением статута Нуль-Корпорации «О сертификации миров» и карается в соответствии со статьями 102, 103, 104, 107 и 108 статута «О геноциде».

5. В пределах своего сектора диадох (наместник) самостоятельно утверждает и назначает глав союзных (вассальных) Нулю государств, решает вопросы войны и мира между государствами, утверждает или расторгает заключенные между ними международные договора. Решения диадоха сектора регистрируются в машине Нуля и утверждаются учредителем.

6. Решения диадоха сектора, не противоречащие статутам Нуль-Корпорации, обязательны для выполнения правительствами союзных (вассальных) Нулю государств.

7. Диадох в пределах своего сектора отвечает за соблюдение установленного пунктом 6 правопорядка. Вслучае неповиновения жителей подконтрольных планет и территорий диадох Нулевого Синтеза обязан пресекать указанные правонарушения любыми мерами вплоть до применения военной силы.

§ IV. ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ЗАДАЧИ НУЛЬ-КОРПОРАЦИИ

В качестве дополнительных (второстепенных) задач Нулевого Синтеза утверждены следующие:

1. Обеспечение стабильного (бесконечного) существования человечества.

2. Производство максимального, если возможно, абсолютного множества миров в качестве ареала расселения человечества.

3. Обеспечение стабильного (бессмертного) существования каждой человеческой особи, основанной на системе принудительной реинкарнации.

4. Возможность скрытого контроля над человечеством посредством экономического либо иного воздействия через материальную структуру Нуль-Корпорации.

5. Личная безопасность и благополучие Учредителя Нуль-Корпорации Анубиса Хептиамента.

Примечание.

В случае противоречия первым двум пунктам пункт 5 НЕ ЯВЛЯЕТСЯ ОБЯЗАТЕЛЬНЫМ!

Оглавление

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ПРЕСТУПЛЕНИЕ КАК СПОСОБ ВЕРБОВКИ

  Пролог

  Тело 1 КАТРИНА БЕТА, БЛИСТАТЕЛЬНАЯ И ГРОЗНАЯ

  Тело 2 ТИМ АМБЛЕР, ОКРУГ ГОШАЛЬ

  Тело 3 ТУТМОС, УДИВИТЕЛЬНЫЙ ЖУРНАЛИСТ

  Тело 4 СТАРИНА ГЕБ, ВОЗБУЖДЕННЫЙ И НЕИСТОВЫЙ

  Тело 5 БЕГЛАЯ ШЛЮХА КАК ШАНС НА ВЫЖИВАНИЕ

  Тело 6 ОХОТА НА СУК

  Тело 7 ОТЕЛЬ КАК НЕПРИСТУПНАЯ КРЕПОСТЬ

ЧАСТЬ ВТОРАЯ ВЫБОР ЕСТЬ ВСЕГДА

  Пролог

  Тело 8 ВОСПОЛЬЗУЙТЕСЬ ВХОДОМ

  Тело 9 МАХИНАЦИИ С ЛИБИДО

  Тело 10 ЭС СИ РУКС, ЛЮБИТЕЛЬ ПИСТОЛЕТОВ

  Тело 11 ПЛЯСКИ В ПЕНТХАУСЕ

  Тело 12 ВЫБОР ЕСТЬ ВСЕГДА!

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ НА ПЕСТИКЕ РОЗЫ

  Пролог

  Тело 13 НАПРОЛОМ!

  Тело 14 РАБОТА ЯЗЫКОМ

  Тело 15 ДЕРЬМОВАЯ ШТУКА

  Тело 16 О ВРЕДЕ КУРЕНИЯ ДЛЯ БОГОВ

  Тело 17 ПРИДЕТСЯ ВЫКУПАТЬ!

  Эпилог

ПРИЛОЖЕНИЯ

ГЛОССАРИЙ

ПАМЯТКА АГНАТА (для заключения страхового контракта на клоническую реинкарнацию)

  § I. ЗАДАЧИ МАТЕРИАЛЬНОЙ СТРУКТУРЫ КОРПОРАЦИИ НУЛЕВОГО СИНТЕЗА

  § II. ОБЩАЯ СТРУКТУРА МАТЕРИАЛЬНОЙ ЧАСТИ НУЛЯ

  § III. ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ МЕЖДУНАРОДНОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ

  § IV. ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ЗАДАЧИ НУЛЬ-КОРПОРАЦИИ