Вернуться домой [Яна Юльевна Завацкая Йэнна Кристиана] (fb2) читать постранично

Яна Завацкая Вернуться домой

Если мы хотим, чтобы было куда вернуться,

Время вернуться домой.

БГ, "Поезд в огне".

    

Пролог.

  5 апреля 1945 года, Хаден. 

  Бригаденфюрер СС герр Штрукмайер свалился как снег на голову. Начальник тюрьмы запаниковал было, но усталый, с ввалившимися глазами, однако молодцевато-подтянутый, как положено эсэсовцу, бригаденфюрер, вяло отсалютовав в ответ на приветствие, лишь молча протянул пакет. Оберштурмбанфюрер Шефер поспешно вскрыл, взрезав печать, скрыл дрожь, увидев имя в шапке документа, и быстро пробежал текст глазами. Поднял взгляд на бригаденфюрера.

  В самом приказе не было ничего необычного. Говорить об этом запрещено, но все понимали - грядет что-то страшное. Настолько страшное, что оберштурмбанфюрер даже в мыслях не формулировал этого. Подобные приказы ныне перестали быть редкостью. Тюрьма, переполненная все последние годы, очищалась от накопившегося в ней сброда, заключенных то и дело увозили, были случаи, когда по приказу сверху кого-то утилизировали прямо на месте, быстро и чисто.

  Единственная странность - что за этим заключенным приехал лично бригаденфюрер.

  Но ведь и заключенный был необычный. Чего-то подобного Шефер ожидал.

  - Когда вы хотите забрать заключенного? - спросил он деловито. Бригаденфюрер нетерпеливо взглянул на часы.

  - У меня мало времени. Прямо сейчас.

  - Доставить его к вашей машине?

  - Я бы хотел лично проконтролировать, - веско произнес бригаденфюрер. Начальник тюрьмы поспешно кивнул.

  - Да-да, конечно! Я могу проводить вас прямо к камере. Конвой возьмете свой или...

  - У меня есть люди. Пойдемте, - бригаденфюрер СС Штрукмайер приглашающе указал в сторону двери.

  Заключенный номер 655 был в своем роде достопримечательностью тюрьмы в небольшом немецком провинциальном городе. Тайной достопримечательностью, внутренней. Он выделялся среди всех этих коммунистов, беглых русских и поляков, скрытых евреев, неблагонадежных граждан, тунеядцев и пидарасов, которые потоком шли через коридоры и тесные камеры Хаденской тюрьмы, чтобы самое большее через несколько месяцев слиться в выгребную яму одного из окрестных лагерей, а если особо отличились - под нож гильотины или в петлю.

  А номер 655 в тюрьме прижился. Не было приказа, и никуда его не отправляли, служащие уже даже как-то привыкли к нему.

  Сидел он уже пять лет. Шефер помнил биографию этого парня - местный, из приличной семьи, правда, родители делали вид, что такого сына у них нет. Был активным членом гитлерюгенда, группенляйтером, образцовый немецкий юноша - а в 36м отчего-то с общественной деятельностью завязал, а потом и вовсе пошел по скользкой дорожке. Чем он занимался, установить толком не удалось, нашли только одного полуеврея, который опознал в этом типе руководителя подпольной группы. Да и то сомнительные были показания, если честно сказать. Но одно было бесспорно: в 40м, когда сам райхсфюрер Гиммлер посетил проездом Хаден, будущий заключенный номер 655 организовал покушение, только чудом не удавшееся - райхсфюрер замешкался на тротуаре, бомба взорвалась, и погибли пять эсэсовцев из его сопровождения. Случай этот напоминал аналогичный с "личным заключенным фюрера" Георгом Эльзером, который теперь содержался в Дахау; только тот покушался прямо на фюрера, и на Эльзера в конце концов махнули рукой, решив, что он и в самом деле действовал в одиночку.

  В случае заключенного 655 это было бы никак невозможно. Там наверняка была целая организация. Но установить это за прошедшие пять лет так и не удалось, несмотря на то, что райхсфюрер держал дело под личным контролем. Преступник на допросах молчал, как рыба. В последнее время его уже не допрашивали, да откровенно говоря, было не похоже, что заключенный 655 протянет еще долго. Продовольствия в тюрьме давно не хватало. Правда, благодаря содержанию в одиночке, 655й счастливо избежал разразившейся недавно эпидемии тифа.

  По дороге оберштурмбанфюрер Шефер невольно размышлял, не совершил ли он каких-нибудь ошибок. В отношении заключенного 655 его порой мучила не то, чтобы совесть - наверное, совесть тут неподходящее слово - но какая-то неудовлетворенность, было ясно, что вверенное ему, Шеферу, заведение не выполнило свою задачу в отношении этого заключенного, здесь было что-то не так. Но ведь он все делал, как положено, не так ли? То, что гестапо безнадежно завязло в его деле и даже не получило от него никаких полезных показаний - это вовсе не проблема Шефера. Его... гм... совесть перед бригаденфюрером совершенно чиста. Да если даже,с неожиданной злостью подумал Шефер, ему приспичит дать мне втык - а не пошел бы он со своими втыками в глубокую задницу? У меня вон сорок заключенных под бомбами погибло, все левое крыло разнесло, а скоро мы все тут сдохнем к чертям свинячьим, а я еще должен