Крысолов [Роберт Эрл] (fb2) читать постранично, страница - 4

как они приближались к мастерской Райнхарда, запах становился всё сильнее. Они прошли через ворота, ведущие с улицы во внутренний двор. По трём сторонам двора располагались навесы, по четвёртой высился бревенчатый дом. Колодец находился посередине.

- Это здесь? - спросил Гофман, шагая к каменному кругу.

Над колодцем была выстроена деревянная рама с воротом для подъёма воды. Мечник пристально посмотрел в колодец. Внизу, похоже, не было ничего кроме слабых отблесков холодной воды. Райнхард нервно заглянул ему через плечо.

- Мне спустить вас вниз, или возьмёте лестницу? - поинтересовался он.

Гофман удивлённо сморгнул.

- Вы что же, не хотите подождать, пока соберутся рабочие? - просил он, оглядывая пустой двор.

- Нет, я сам.

- И вообще, - добавил Райнхард, в его тон закрались злобные нотки, - никто из них не выйдет, пока вы не спуститесь вниз и не подниметесь обратно.

Наёмник фыркнул.

- Просто застопорите ворот, я спущусь вниз по верёвке. Чем быстрее мы здесь закончим, тем быстрее я смогу поесть. И просто напомнить - мы договорились на шесть крон, верно?

- Да, да, - закивал торговец, не отрывая глаз от тьмы на дне колодца. - Шесть крон, всё здесь.

Он заверительно позвенел кошелём.

- Отлично.

Гофман проворно вспрыгнул на стенку колодца и посмотрел, как Райнхард закрепляет ручку ворота. Когда всё было готово, он подёргал верёвку и швырнул её в темноту. Зажав пеньку ногами, наёмник легко скользнул вниз. Как только Гофман оказался во мраке колодца, его охватила дрожь, голые руки покрылись гусиной кожей. Холод, оставшийся внизу с ночи, давал о себе знать.

Где-то на полпути наёмник остановился. Болтаясь, как паук на паутинке, он навострил уши: под ним единственным шумом был звук капающей влаги. Он поглядел под ноги на мерцающую водную гладь, затем уставился вверх на кружочек небес. Тот был похож на правильную букву "О", нарушенную только силуэтом Райнхарда.

Гофман уже хотел было продолжить спуск, как что-то в фигуре Райнхарда заставило его снова взглянуть наверх. Когда он понял, что было не так, его передёрнуло от ужаса. Рука у верёвки не держала её. Напротив, прищурившись, Гофман ясно увидел, что возле пеньки поблёскивало лезвие ножа.

- Ты что делаешь, болван? - проревел он; из-за выложенных камнем стенок колодца его голос грохотал словно гром.

По сравнению с ним речь Райнхарда казалась невнятным лепетом.

- Восстанавливаю справедливость.

Решив, что торговец окончательно рехнулся, Гофман обхватил ногами верёвку и принялся карабкаться обратно.

- Не двигайся, а не то я перережу её, - выпалил Райнхард.

Гофман замер, его руки сжимали пеньку, а глаза пристально вглядывались в силуэт наверху.

- Ладно, - проговорил он, стараясь унять в голосе гнев. - Можешь оставить деньги себе. Мне не жалко. Всё равно здесь ничего нет.

В ответ Райнхард пронзительно захохотал, а потом вдруг расплакался.

Аккуратно, так что верёвка почти не двигалась, Гофман начал незаметно подниматься к нему наверх.

- Это не из-за денег, ты, глупец! - выкрикнул торговец. - Это за моего отца. Ты убил его. Ты и этот ублюдок Шильбург. И за что? За несколько паршивых бочек танина!

Гофман продолжал карабкаться, приостанавливаясь каждый раз, когда ему казалось, что Райнхард может заметить. Пока ему чертовски везло - безумие торговца переросло в истерику.

- Вы ошибаетесь, господин Райнхард! - выкрикнул Гофман, - из вашей семьи я никого не убивал. Тот пекарь, Шильбург, он заплатил мне за то, чтобы я… поговорил с человеком по имени Клюмпер. Да, Отто Клюмпер.

- Это моя фамилия, - проговорил Райнхард, внезапно в его голосе послышалась страшная усталость. - Моя и того человека, которого ты убил.

- Так что видишь, - добавил он с мрачной ухмылкой, - у меня в колодце всё-таки есть крыса.

И он перерезал остатки верёвки. Падая, Гофман кричал - недолго, впрочем. Когда он коснулся воды, раздался громкий всплеск, за чем последовало отчаянное барахтанье вооружённого человека, пытающегося удержаться на плаву.

Мужчина, называвший себя Райнхардом, посмотрел вниз в темноту. По-видимому, просить пощады у торговца Гофман не считал ниже своего достоинства. Но вскоре мольбы сменились бульканьем - под весом орудий своего труда наёмник пошёл ко дну, и тогда вода окончательно заключила его в свои ледяные объятья.

Торговец молча сполз на землю и сидел так, пока с пушкарской школы не прогрохотали одиннадцать часов. Он поднялся, в последний раз заглянул в безмолвную бездну колодца и вышел на улицу.

День был просто отличный, и впервые за долгое время он почувствовал, что жутко проголодался.