Бабье лето [Мария Барская] (fb2) читать онлайн

Мария Барская Бабье лето

I

Когда я увидела его, мне показалось, будто я сплю. Даже ущипнула себя. Нет, больно! Значит, не сон! Он шел мне навстречу — Мужчина Моей Мечты! Услада Моих Глаз! Мой Прекрасный Принц! Именно о нем я мечтала всю жизнь!

Метр девяносто, а возможно, и с гаком! Атлетическое сложение! Широкие плечи! Узкие бедра! Длинные ноги! В меру накачанные бицепсы!

Он приблизился, и я смогла как следует разглядеть его лицо. Точно, принц! Темные густые волосы. Мужественный овал лица. Густые темные брови. Нос, как бы это получше выразиться, хорошего мужского покроя. Щедрый вырез губ. И… глаза! Тайная страсть всех женщин — зеленые. Или в них попросту отражалась зелень деревьев на бульваре?

Рядом с этим сказочным красавцем трусило чудовище. Маленький черненький раскоряченный французский бульдог с розово-черным пятном на носу. Прекрасный принц со своим уродливым спутником прошествовал мимо, благожелательно мне улыбнувшись. Я едва не грохнулась с велосипеда, на который как раз садилась.

Как он прекрасен! До неправдоподобия. Ну должен же у него быть какой-нибудь изъян! Хоть маленькая червоточина, подтверждающая его естественное происхождение.

Я оглянулась. Увы! Сзади объект выглядел столь же восхитительно, как и в анфас. Чудовище выдерживало гармонию: сзади оно выглядело не менее безобразно, чем спереди. Наверное, он специально завел себе такую собаку, чтобы она оттеняла его красоту.

Ах, что за попка! Не у собаки, естественно! Большинству мужиков невдомек, насколько эта часть их тела привлекает внимание женщин. Они, видимо, полагают, что раз им самим сия составляющая не видна, то и мы не обращаем на нее внимания. Роковая ошибка! Еще как обращаем!

Моя мечта, достигнув конца бульвара, пересекла дорогу и свернула во двор нового дома. А квартирки там недешевые!

Надо же, повезло! Даже не подозревала, что в наших краях еще водятся подобные красавцы. Тем более на нашем бульваре. Пенсионеры, дети — этого сколько угодно. Ухоженные дамочки тоже ходят. И бомжи попадаются. Но чтобы хоть один приличный мужик. Сколько уже здесь живу, ни разу не видела.

С другой стороны, новый дом достроили всего год назад. А заселился он еще позже. Да и я предыдущие десять лет на бульваре вообще не гуляла. С раннего утра до позднего вечера на работе, в крупной аудиторской фирме. Начала в ней стажером, потом изо всех сил росла. Доросла. Зарплата прекрасная. Соцпакет — облизнешься, но… десять лет пролетели как один день. Пролетели и ухнули в пустоту. И меня в один прекрасный момент словно тюкнуло: «Агата, разве это жизнь? Нет, компания живет, вытягивая из меня все соки, а я существую. Винтик в хорошо отлаженном механизме. Работа, командировки, корпоративная этика, корпоративные правила, корпоративные ограничения. И никакой личной жизни! Нет на нее времени! Ведь чтобы она появилась, ее нужно по меньшей мере завести. А после раздувать тлеющий уголек. Иначе из искры не возгорится пламя, наоборот, потухнет и слоем пепла покроется, чему свидетельство — пара моих мимолетных романов».

И ведь не назвать меня девушкой невидной. Тридцать четыре года. В самом, как говорится, соку. Блондинка вполне натуральная, однако не из анекдота, голову на плечах имеем, иначе таких высот не достигла. А кроме головы, обладаю фигурой и лицом. Но личная жизнь на нуле. Справедливо? По-моему, нет. И однажды я поняла: пора остановиться и посмотреть на жизнь под другим углом. Иссушили мне душу проклятые цифры.

Словом, захотелось мне воспарить вольной птицей. Тем более, человек я по натуре творческий. В детстве в художественную школу ходила, где прочили мне большое будущее. А потом, после школы, занесла меня нелегкая в финансовый институт. По принципу: мы не ищем легких путей. Ну и перспективы, конечно, от такого образования в данный конкретный отрезок времени были другие, чем если бы я стала вольным художником.

Короче, подала я заявление об уходе. Перед этим долго продумывала стратегию разговора — что отвечу, когда начальство примется умолять со слезами в голосе: «Агата Климентьевна, на любые уступки пойдем, только останьтесь!» Однако, к моему полному удивлению, никто уговаривать не стал. Отпустили.

Сначала я расстроилась. Десять лет на них убила, а даже спасибо не сказали. Вероятно, руководство считает, кто не с ними, тот против них. С глаз долой — из сердца вон. Только полгода спустя открылась мне истина. Коллега мой, можно сказать, даже друг, с которым я, между прочим, делилась своими планами, возжаждал моего места. Вот и пустил слушок, будто не просто ухожу, а к конкурентам, но в принципе соглашусь и остаться, если мне зарплату в полтора раза увеличат. Представляете, выставил меня продажной шантажисткой! Понятное дело, начальство на шантаж поддаваться не собиралось.

Но главное, я достигла желаемого. Свобода! Вставала когда хотела. Ложилась во сколько заблагорассудится. Друзья, посиделки, клубы… Только через месяц мне стало скучно. Да и на жизнь надо зарабатывать, поскольку накоплений моих навечно не хватит. Да и не привыкла я без дела сидеть. И встал передо мной извечный вопрос: что делать?

Огляделась вокруг. Вспомнила свои прошлые навыки. И пошла учиться на дизайнера.

Теперь подвизаюсь в фирме у своего приятеля. Очень довольна. Сама себе хозяйка. Сама планирую свое время. И заказов хватает, и собой есть когда заняться. Велосипед купила. Буду по утрам и вечерам кататься. Все лучше, чем в закрытом помещении железки тягать или на месте прыгать. Это развлечение вполне можно до зимы отложить. А на велосипедике, с ветерком да на свежем воздухе! Свежесть воздуха, разумеется, в Москве относительная. Но на улице он хоть живой, не из кондиционера. Свято верю: у этих двух воздухов молекулы разные.

Решение приобрести велосипед вроде бы оказалось судьбоносным. Первый раз выехала — и пожалуйста! Встретила Мужчину! Интересно, он каждый день здесь свое чудовище выгуливает? Вот только жалость какая: засмотрелась на его попку и не обратила внимания на руку. Есть на пальце кольцо или нет? Ну ладно. Посмотрю хоть на свою руку, вернее, на часы. Владельцы собак обычно выгуливают своих питомцев в одно и то же время. Ага! Восемь ноль пять. Завтра, на всякий случай, поднимусь пораньше, к половине восьмого приведу себя в порядок, и с велосипедиком на бульварчик. Стану круги нарезать, пока он не появится.

Ах, как бы с ним завязать знакомство? С велосипеда перед ним грохнуться? Нет, плохой вариант. Этим мужчину не завлечешь. Раз упала, значит, нескладеха. А неудачно свалишься, еще вся обкарябаешься. Клиенты потом не поймут. Да и ему вряд ли придется по сердцу грязная дамочка. На него упасть? А вдруг я этому мистеру Совершенство нанесу какое-нибудь членовредительство? Тогда тем более меня не полюбит. Вот если бы пес его убежал, а я на велосипеде догнала бы — привела бы ему обратно… Замечательный способ, но только в том случае, если пес от него станет удирать по дорожке. А если в кусты свернет? Не слишком приятно по кустам на велосипеде. Да и бульдог у него какой-то вялый. Ножки коротенькие. Наверное, и скорости настоящей развить не умеет.

Конечно, существует безотказный способ заставить любого собачьего мужика скорость развить. Для этого нужна дама. Тоже собачья. И, желательно, в соответствующей поре. Где же ее достать? Сама я лично от роду животных в доме не держала. В детстве родители запрещали, а после желания не было, да и возможностей. За что мучить бедное животное? Я домой только спать заявлялась.

Нет, пожалуй, прежде чем знакомиться, все же проверю его семейный статус. Но как хорош! Даже не верится. Или он чересчур хорош? Меня мгновенно обдало холодом. Как не хотелось бы, чтобы он оказался не той ориентации! О! Покажу его Чумке! У нее встроенный барометр. Голубых сразу вычисляет. Теперь основная задача — установить, каждый ли день он здесь появляется.

Пока я стояла и раздумывала, время, отпущенное на катание, истекло. И я отправилась домой. Не надо заставлять ждать клиентов. Да и на бульваре мне сейчас больше нечего делать. Вот вечером вернусь от заказчика, и снова сюда наведаюсь. Может, опять его встречу.

Мне не повезло. Вернулась я очень поздно и совершенно без сил. Работа с людьми тоже имеет свою специфику. Когда человек что-то заказывает, он представляет себе что-то свое, а ты, естественно, придумываешь совершенно другое. И вроде ведь малейшие детали обговорили, несколько дней потратили. Однако люди в большинстве своем так странно выражают мысли! Например, говорит мне клиент: «Знаете, в этом углу мне хотелось бы видеть какой-нибудь горшочек». Я и ставлю туда горшочек с маленьким деревцем. Бонсаи называется. Под это соответственно оформляю угол. А заказчик в полном возмущении. Он, видите ли, под горшочком понимал двухметровую вазу с росписью. А под своей двухкомнатной квартирой Зимний дворец не подразумевал? И комнатки-то — клетушки. Мой бонсаи ощущение простора дает помещению, а эта ваза половину площади съест, не повернешься. К тому же у клиента двое детей, разобьют ее в два счета. Бонсаи, есть у меня подозрение, тоже не жить, на него кот хозяйский сразу хищно нацелился, ну да это их проблемы. А вот проблема коммуникации — наша общая. Разговариваем, как глухой со слепым и немым в придачу. Лишь к вечеру друг друга кое-как поняли. Если, конечно, он то имел в виду, что я в результате поняла.

Короче, покататься не удалось и красавца не встретила. Впрочем, поди угадай, когда он вечерами гуляет, и гуляет ли вообще?

На следующее утро я поднялась чуть свет и, тщательно наведя красоту, поехала кататься. Особенно на педали не жала, иначе еще вспотеешь, раскраснеешься, и к мужчине не подойдешь. Так, ехала себе неспешно со скоростью пешехода. И страшно обрадовалась, когда он наконец появился. А то у меня уже ноги болеть начали. Кругов двадцать нарезала, не меньше. Надеюсь, хоть с пользой для здоровья.

Любоваться им себе на сей раз не позволила, сразу на руку посмотрела. Ура! Кольца нет! Есть надежда! Пора звонить Чумке.

Задумчиво описала еще один круг, размышляя, не упасть ли все-таки на него. Однако за это время красавец с чудовищем, успев по-быстрому сделать свои дела (то есть дела, конечно, делало одно чудовище), уже возвращались домой. Похоже, красавец куда-то торопился.

Я тоже заторопилась домой. Вызванивать Чумку. Как раз в эту пору ее можно застать дома. Наверняка недавно легла.

Чумка — моя старая подруга, еще со школьных времен. Вообще-то она Виктория Чумакова, а Чумка — это школьное прозвище, но свои ее до сих пор только так и зовут. Особа она и впрямь чумовая, шебутная, однако в некоторых вопросах сверхпроницательная. В первую очередь — что касается мужиков. Опыт у нее по сей части большой.

Служит Чумка светской дамой. Так это называется в глянцевых журналах, где частенько печатают ее фотографии с разнообразных мероприятий разной степени торжественности. И ритм жизни у нее соответствующий. Вечером и ночью гуляет, а днем отсыпается. Но я знаю: ради любимой подруги она готова пожертвовать даже сном.

Дозванивалась долго. Трубку Чумка соизволила поднять лишь в первом часу.

— А-а, это ты? — зевая, протянула она. — Что-нибудь срочное? А то давай попозже. У Владика вчера день рождения был, и я недавно легла.

— Очень срочное, — строгим голосом отозвалась я. — Мужика нашла. Надо посоветоваться.

Чумка мигом оживилась.

— Ты? Мужика! Мои поздравления! А в чем проблема?

— На данном этапе во всем.

— Звучит удручающе, — несколько разочаровалась она. — А я-то тебе зачем?

— Требуется твой нюх. Вдруг я ошиблась. Тогда чего зря колотиться.

— В каком смысле? — растерялась Чумка.

— Понимаешь, он так хорош собой, что…

— Ясно, — на лету уловила она ситуацию. — Опасаешься голубизны. Очень актуальный вопрос! Предлагаешь ужин на троих? Только у меня вся неделя занята.

— Ради Бога. Мне ты нужна не вечером, а утром.

— Завтрак на троих? — брезгливо переспросила Чумка. — Ты ведь знаешь: мне с утра кусок в горло не лезет. И вставать…

— Никакого завтрака, — отрезала я. — Всего-навсего прогулка по моему бульвару. И вставать тебе не обязательно. Можешь просто не ложиться. Приезжай прямо ко мне. Потреплемся. В восемь на него полюбуешься, выскажешь свое мнение и отправишься спать.

— Оригинальный подход, — констатировала Чумка. — Но меня, пожалуй, даже устраивает. Уговорила. Завтра приеду. Скажи, как его хоть зовут?

— Представления не имею. Мне еще только предстоит познакомиться, если он, конечно, пройдет у тебя экспертизу.

— Ой, как интересно! Может, я его знаю? Где ты его обнаружила?

Я рассказала.

— Правильно, что не стала падать. Прием ненадежный. В таких случаях куда лучше тонуть, но это когда на морском курорте знакомишься.

Чумка вообще в результате одобрила все мои действия.

Следующим утром она нарисовалась на пороге моей квартиры. В полном боекомплекте. Каблуки-стилеты, платье с декольте сверху и разрезом до бедра снизу, на шее — бриллиантовое колье (подарок Владика), на пальце — изумруд в несколько карат (подарок предшественника Владика). К этому кольцу, помнится, прилагался еще бутик. В те времена под Чумкиными фотографиями со светских мероприятий писали: «Владелица бутика» или «Бизнес-вумен». Потом предшественника вместе с бутиком поглотила пучина российского бизнеса, а кольцо осталось на память. Владик свято верит, что это Чумкино наследство от прабабушки-дворянки. Ну ничего человек не смыслит в ювелирных украшениях! Невооруженным взглядом же видно, что современная работа! Про Чумкины дворянские корни вообще молчу.

Скинув туфли, подруга вытянулась на моем диване.

— Ох, жизнь моя тяжкая, ноги отваливаются!

— В душ хочешь? — предложила я.

— Издеваешься? — покосилась она на меня, как на умственно отсталую. — А лицо мне потом заново рисовать? Нет уж, потерплю до дома. И вообще, я тебе удивляюсь. Почему нельзя встретить мужика в каком-нибудь приличном месте. Соригинальничать решила. На бульваре.

— В приличное место мы с тобой еще не скоро бы попали, — парировала я. — Сама говоришь: у тебя вечера всю неделю заняты. А потом, в какое приличное место люди каждый день ходят в одно и то же время? Разве только на работу.

— Тут ты, пожалуй, права. Да мне даже интересно. Сто лет по бульварам не гуляла.

Я сварила ей крепкий кофе, и мы собрались.

Уже в дверях Чумка остановилась.

— Тебе не кажется, что мы вместе смотримся несколько неорганично, я даже сказала бы, странно.

Мне оставалось признать ее правоту. Она — целиком в вечернем, а я — в велосипедных шортах, маечке и кроссовках, да еще с велосипедом.

— Действительно, не монтируемся. Как же раньше-то не подумали. Давай, Чумка, переодевайся. У меня есть спортивный костюм и запасные кроссовки. Надеюсь, за последние годы нога у тебя не выросла? — В школе у нас был один размер обуви.

— Не хами, — буркнула она. — Доставай свои шмотки. Костюм-то у тебя хоть не позорной фирмы?

— Сама не хами. Для бульвара сойдет. Там тебя все равно никто не узнает.

— Ну так и знала! Розовый велюр! — Она с трагическим вздохом натянула штаны. — Мне этот цвет категорически не к лицу. Тебе, между прочим, тоже.

— Не знаю, мне нравится. Особенно утром хорошо. Физия не такой зеленой выглядит.

— Если только такой критерий. — Чумка критически оглядела свое отражение в зеркале. — Свинка свинкой. Хорошо, что Владик не видит.

Можно подумать, он много уделяет внимания тому, что на ней надето! По-моему, его интересует лишь то, что находится под одеждой.

— А велосипедика у тебя лишнего не найдется? — с надеждой осведомилась моя подруга.

— Вот этого, извини, нет, но обещаю дать покататься. Только первым пунктом на повестке дня у нас стоит красавец.

— Заметано.

Мы вышли из дома, держа с двух сторон велосипед за руль. Подозреваю, смотрелись мы очень живописно, особенно если учесть, что у Чумки лицо было нарисовано по-вечернему.

Нам сопутствовала удача. Объект возник на бульваре почти одновременно с нами.

— Ну вот. Смотри в оба, — прошептала я.

Чумка судорожно втянула ртом воздух.

— Невероятно! Древняя Греция, не меньше.

Слушай, откуда такой раритет?

— Чумка, ты не в музее. Потом любоваться будешь. А сейчас лучше делом займись, настраивай свой локатор.

Но она, словно меня не слыша, продолжала завороженно шептать:

— Какой красавец. Какой красавец. Это же с ума сойти.

— Чумка, не банальничай. Умоляю, работай.

— Мужик, — коротко сообщила она.

— Знаешь, сама вижу, что не тетка.

— Да я в смысле, нормальный мужик.

— Точно?

— Гарантия сто процентов.

— Как же ты это определяешь?

— Органами чувств. А вообще, отвяжись. Тебе что главное, процесс или результат?

— Естественно, результат.

— И бедра. Классические, — уже провожала Чумка мечтательным взглядом моего незнакомца.

— По-моему, у тебя Владик есть. А это — моя территория.

— Но помечтать-то можно, — вздохнула она. — Я не претендую, подруга. Просто так, платонически.

— И платонически лучше не надо.

— Не буду, не буду.

— А ты его не знаешь?

Подруга покачала головой:

— Есть смутное ощущение, что когда-то видела. Но давно. Так что, может, это был даже не он. Но мужик шикарный. На него стоит покуситься, даже если он чей-то.

— Кольца нет.

— Значит, есть шанс.

— Вот и я так думаю.

— Правильно думаешь. Только, ты что, прямо на бульваре собираешься с ним знакомиться?

— А где я еще его могу встретить?

— И впрямь незадача. Хоть на самом деле на него падай.

— Может, все-таки даму ему подложить?

— Кому? — вытаращилась на меня она.

— Бульдогу, естественно.

— А неплохая идея! — оживилась Чумка. — У него собачка, у тебя собачка. Чем не повод для знакомства, особенно если подружатся. Но вот собачку где ты возьмешь?

— Да, думаю, одолжить у кого-нибудь.

— Та-ак, — задумалась Чумка. — У Милки стаффорд. Серьезный пес. Бульдожку этого проглотит, не подавится. У Ляли йорк. Но, во-первых, она тебе его не даст, а во-вторых, он кобель, и склочный. У Красновых три кавказских овчарки, но с ними ты вообще не справишься. Как видишь, ничего подходящего предложить не могу.

— Да я сама уже всех знакомых перебрала, и кандидат только один. Федя Сахар со своей таксой Ириской. Она дама ласковая, и меня любит. Опять-таки маленькая, с большой собакой мне не справиться, я их боюсь.

— Так чего мы тогда стоим? — спросила Чумка. — Пошли уламывать Сахара.

— А прокатиться не хочешь?

— В другой раз, — отмахнулась она. — Дело прежде всего!

II

Мы возвратились домой, и я сразу же набрала номер Феди. У меня совершенно не было уверенности, что он ради моего личного счастья рискнет пожертвовать Ириской. Она для него — самое близкое существо, даже ближе Пупсика. Пупсик — это Федина девушка, с которой он живет. Настоящего ее имени давно уже никто не помнит. В том числе, подозреваю, и Федя. Потому что прозвище Пупсик как нельзя более точно отражает ее суть — и внутреннюю, и внешнюю. И она сама не против. Поэтому париться и вспоминать имя излишне.

На всякий случай я морально подготовилась, что Федя может сейчас меня обматерить за столь ранний звонок. Он свободный художник и привык строить расписание исключительно сообразно собственным потребностям.

К моему удивлению он взял трубку сам, сразу, весьма бодрый, хотя и не веселый, скорее мрачный.

— Федька, привет! Как жизнь? — для зачина спросила я.

— Потрясающе, — уныло откликнулся он. — С Пупсиком разводимся.

— А вы разве были официально женаты? — Неужто меня проигнорировали и не позвали на свадьбу?

— О чем ты, — траурным голосом продолжал он. — И жили неофициально, и разводимся неофициально. Она от меня уходит.

— Оп-па! — даже восхитилась я. Вот так Пупсик! Никак от нее не ожидала! — Что, богатый кошелек нашла?

— Твой цинизм выходит за пределы вех приличий. Она не нашла, а потеряла. Меня. Из-за собственной дурости.

Еще интереснее! Неужели Федору рога наставила? Спросить впрямую я не решилась, задала вопрос в деликатной форме:

— Чего она натворила-то?

Федя только вздохнул.

— Не поверишь. Эта дура скопила деньги на туфли «Маноло Бланик». Купила. Зачем они ей сдались, ума не приложу. Можно подумать, она босая. Ну да ладно.

— Неужели из-за этого разводитесь?

Подобная мотивация изумила бы меня еще сильнее, чем Пупсикова измена. Федя крайне терпимо и либерально относился ко всем слабостям своей пассии.

— Да нет, конечно. Купила, и на здоровье. Одной парой больше, одной меньше, какая разница. Беда в том, что «Бланик» Ириске очень понравился. Пупсик принесла туфли домой и поставила на кровать. Любоваться. Потом ее что-то отвлекло. А когда вернулась обратно, любоваться уже было практически нечем. Ириска «Блаником», понимаешь ли, плотно пообедала. Лучше бы Пупсик их на себя надела. Хоть бы я полюбовался. Ножки-то у нее — обалдеть. А так полная трагедия. Пупсик в истерике. Она даже не успела в них ни разу выйти.

— Подумаешь. Купи ей новые, — не видела особой проблемы я.

— Купи! — трагически возопил Федя. — Во-первых, у меня сейчас временный пробой в финансах, но это, положим, еще решаемо. Во-вторых, туфли были в единственном экземпляре. И, в-третьих, Пупсик мне ультиматум поставила: либо она, либо Ириска. Сама понимаешь, в такой ситуации я выбрал собаку. Мы ведь в ответе за тех, кого приручаем, как говорил великий Экзюпери.

— Сурово, — посочувствовала я. — Только разве за Пупсика ты не считаешь себя в ответе?

— Старуха, таксу я заводил, и на улицу ее выкинуть не могу. Она без меня пропадет. А Пупсик девушка самостоятельная, выживет. И не заводил я ее. Сама прибилась. Хотя, если честно, предпочел бы не выбирать, а обеих оставить.

Мои воспоминания, по-видимому, несколько отличались от Фединых. Кажется, он довольно долго и упорно окучивал Пупсика, прежде чем та согласилась делить с ним кров и постель. Ее долго страшило то, что она сама именовала «Фединой финансовой нестабильностью». Попросту говоря, у него то густо, то пусто. Когда густо, они шикуют, а когда наступает перебой в заказах, сосут лапу. Правда, Пупсик в результате решила, что другие Федины плюсы перевешивают этот единственный минус, и они стали жить вместе.

В процессе гражданского брака всплыл еще один минус: Ириска. Она, как настоящая женщина, за несколько лет совместной жизни с хозяином привыкла быть единственной, и восприняла появление Пупсика как наглую оккупацию своей территории. Две бабы немного повоевали, а потом вроде смирились с существованием друг друга. Во всяком случае, мне так казалось, однако история со злополучным «Блаником» доказывала: подводные течения, видимо, остались, и туфли стали последней каплей.

Но я-то думала о своем. И страшно обрадовалась ситуации на Федином семейном небосклоне.

— Вещи собирает, — тем временем продолжал отставленный гражданский муж. — Ну и пусть катится. А, что я о своем. Ты-то как. Гляжу, с утра пораньше звонишь. Случилось что?

— Да нет. Просто один вопросик хотела задать. — Издалека приступила я к главному.

— Если денег в долг хочешь, я пас. Говорил уже: на мели.

— С деньгами у меня порядок. Могу даже тебе одолжить.

— А я, знаешь, не откажусь, — повеселел он. — Возьму ровно на месяц. Потом мне должны привезти из Германии гонорар за картину. Очень выгодно одному немцу впарил. Агатка, тысячу зеленых подкинешь?

Я давно знала: Федя хоть и свободный художник, но в финансовых вопросах крайне щепетилен и аккуратен. Деньги ему можно ссужать совершенно спокойно. А сейчас мне к тому же позарез требовалась Ириска.

— Запросто, — произнесла я вслух.

— Ой, спасибо! А что у тебя за вопросик?

— Да, в общем-то, ничего серьезного. Хотела спросить, не одолжишь ли ты мне Ириску? Всего на недельку.

Федя всхрапнул, как загнанный конь, и крикнул:

— Зачем тебе моя собака?

Сахар свой человек, и я сказала чистую правду:

— С мужиком хочу познакомиться.

На сей раз он хрипел дольше. Я поняла, что осмысливал. Однако до конца, видимо, не осмыслил, потому что спросил:

— А Ириска-то тут при чем?

— Федя, ты понимаешь, этот мужик тут каждый день гуляет с собакой, — принялась терпеливо объяснять я.

— А собака у него ротвейлер или мастино наполетано, — взвыл Федор.

— Что ты, что ты! — скороговоркой затараторила я. — Совсем маленький миленький песик. Почти уверена, он и кусаться не умеет, у него челюсти абсолютно кривые.

— Порода? — жестко осведомился неумолимый Федор.

— Французский бульдог.

— И она говорит, он кусаться не может! У французских бульдогов, к твоему сведению, мертвая хватка.

Не даст Ириску! Вот так люди и страдают за правду. Что мне стоило соврать, будто у моего Принца какая-нибудь левретка! Но надежда умирает последней, и я продолжала уговаривать.

— Ты, наверное, знал агрессивных французских бульдогов, а этот такой спокойный, даже вялый.

— Все они вялые, пока не укусят.

— Федечка, я тебя умоляю! Клянусь тебе держать Ириску на поводке и к бульдогу близко не подпускать. Его, между прочим, тоже на поводке выгуливают. Пойми: для меня это вопрос жизни и смерти! Ну пожалуйста! — И тут я прибегла к почти запрещенному приему: — Тебе-то только лучше. Ириска у меня недельку поживет, а вы пока, может, с Пупсиком помиритесь. И денег я тебе прямо сегодня дам.

Чумка, внимательно следившая за ходом нашего с Федечкой разговора, сунула мне под нос два пальца. Совершенно верное решение! И я, добавив еще немного вкрадчивости в свой и без того елейно звучащий голос, решила затронуть самые низменные струны в душе своего собеседника:

— А хочешь, не тысячу, а две? Купишь тогда Пупсику какого-нибудь другого «Бланика» взамен съеденного. Вот она тогда без Ириски своими туфельками как следует и насладится.

— Агата, тебе никто не говорил, что ты шантажистка? — пробасил он.

— Никто. Ты будешь первым, — весело откликнулась я, ибо уже не сомневалась: Сахар сломался.

А он уже тем временем заговорщицки шептал:

— Только давай договоримся: я Ириску тебе вроде как насовсем отдаю. Ну типа без Пупсика жить не могу. Подождем, когда страсти улягутся, а после вроде как выяснится, что Ириске у тебя плохо, и тебе как бы придется мне ее возвратить.

— Сахар, а тебе никто не говорил, что ты наглый врун? — отбила обвинение в шантаже я.

— Постоянно говорят, — в свою очередь, парировал он. — Так что этим ты художника не унизила. У меня просто творческое воображение хорошо развито. Что, если я прямо сейчас соберу Ирискино барахло и вместе с ней к тебе? Подходит?

Все складывалось как нельзя лучше. Сегодняшний день у меня был совершенно свободный. Да и откладывать приезд таксы не в моих интересах. Вдруг потом Федя передумает. Ну например, Пупсик уйдет, а Феде понравится снова жить одному. Тогда он мне свою собаку ни за какие коврижки не отдаст.

— Приезжай! Жду.

— Я мигом. Только Пупсику сообщу, что она победила! А ты пока туфли свои спрячь подальше. Предупреждаю: уничтоженную Ириской обувь компенсировать тебе не намерен.

— Естественно. Я ведь не Пупсик.

С Федей мы завершили беседу, крайне довольные друг другом. Перед обоими замаячили радужные перспективы.

— Мы в ответе за тех, кого приручили! — передразнила я друга Сахара. — А собаку отдал. Сейчас привезет.

— Тогда я у тебя еще посижу, — сказала Чумка. — Сто лет Федьку не видела. Только опять в платье впихиваться неохота. Можно, я в твоем костюмчике останусь?

— Тебе же цвет не нравился.

— А я сейчас себя не вижу. Зато мягонько, свободненько, а в платье корсет.

— Живи, — разрешила я. — Если хочешь, и домой в нем езжай. После как-нибудь вернешь.

— Ой, ну ты сегодня добрая! Благотворительностью занимаешься направо и налево. Что бы у тебя еще попросить?

На Чумкином лице воцарилась задумчивое и одновременно мечтательное выражение.

— Денег дома больше нет. Остальные в банке, — сочла невредным предупредить я. — И мужика не одолжу, сама еще им не пользовалась.

— Да пользуйся на здоровье, у меня свой. Но если потом надоест, я на очереди.

— Очередь лучше не занимай. Такой мужик надоесть не может.

Федя возник лишь часа через два. Похоже, процесс примирения с Пупсиком оказался длительным. Собственно, сперва Сахар даже не появился, а позвонил снизу:

— Ты, старуха, спустись и помоги, а то одному мне не справиться.

— А что там такого, с Ириской справляться? — Я хихикнула. — Или Пупсик ее покусала, и она стала бешеной?

— Шутку не принял. Дело совсем не в Ириске, а в ее приданом.

— Какое еще приданое?

— Ну я же тебе ее вроде насовсем отдаю. Вот и привез полный комплект ее барахла.

— Сколько же, интересно, барахла может быть у собаки? Миска, корзина, что еще?

— Отстала ты от жизни. У современной собаки должно быть еще много чего. Сейчас лето. Автопоилка с охлаждением требуется в обязательном порядке. А также дозатор корма с таймером, домик для перевозки, три комбинезона, шампунь для мытья, средство против блох, витамины, набор поводков и ошейников, игрушки, сухой корм нескольких видов. Что-то я, по-моему, еще забыл назвать, но с собой захватил.

— И ты все это припер ко мне? — ужаснулась я.

— Естественно. Она ведь у тебя жить будет, и ко всему этому привыкла.

— Ну хорошо. Спускаемся.

— А кто еще? — не понял Федя.

— Чумка. Она у меня в гостях.

— Замечательно! Давно не виделись! — обрадовался он.

Когда мы вышли из подъезда, мистер Сахар заключил мою подругу в пылкие объятия.

— Сколько лет, сколько зим! Совсем не меняешься. И цвет этот тебе к лицу! — оценивающе оглядел он мой поросячьего цвета костюмчик и перевел взгляд на меня. — Учись, Разумовская, у подруги. Ты бы на такой цвет нипочем не решилась. А Викуся выбирает и выигрывает. Ты теперь человек творческий, тоже пора из серенького выбираться.

— Это мой костюмчик, — свирепо сообщила я ему. — А Чумке я его всего-навсего одолжила. Ей-то как раз цвет не нравился.

— Извини, ошибся, — погас Федя.

Он открыл машину. Навстречу нам с радостным повизгиванием вылетела коричневая гладкошерстная такса. Я нагнулась. Она облизала мне лицо.

— Нацеловаться потом успеете. — Федор пристегнул Ириску к поводку. — А сейчас работать.

Мы выволокли с заднего сиденья и из багажника груду разнокалиберных пакетов и свертков.

— Чтоб мне так жить, — с неприкрытой завистью взирала на таксино приданое Чумка. — Избаловал ты собаку, Сахар!

— И не только собаку, — подхватила я, волоча к лифту большой, но довольно мягкий тюк.

— Кого люблю, того балую, — с пафосом отозвался Федя.

— Кстати, как Пупсик? — поинтересовалась Чумка.

— Нормально. Победу празднует. За новыми туфлями поехала.

— Подкаблучник ты, Сахар, — язвительно проговорила Чумка. — Погоди, погоди, какие новые туфли? У тебя же денег нет.

— Занял у соседа, с расчетом вернуть Агатиными.

— Да ты еще и альфонс к тому же, — не замедлила с новым обвинением Чумка.

Дотащились мы до квартиры и продолжили занятия физическим трудом. Полчаса мебель передвигали, чтобы устроить спальную корзину. Этим дело не кончилось. Федя, распаковав все, что привез, сопровождал демонстрацию каждого предмета подробнейшей инструкцией по его использованию. Дольше всего я осваивала поилку, а когда с ней справилась, Федя, усадив меня за письменный стол, заставил в подробностях записать порядок Ирискиной жизни. И пусть больше мне никто не доказывает, что творческие натуры безалаберные!

Очень скоро мне захотелось Сахара убить. Если бы не мечта о Мужчине Моей Мечты, собрала бы все его барахло и вручила Федьке обратно вместе с Ириской! Однако любовь, как известно, требует жертв. Пришлось терпеть поучения и даже улыбаться. Хотя тоже мне Джеральд Даррелл выискался. Можно подумать, без него с таксой не справилась бы. И автопоилкой его пользоваться не стану. Обойдется Ириска. Из миски попьет.

Наобщавшись со мной и с Чумкой, поцеловавшись с собакой и не забыв взять деньги, Федор наконец удалился. Чумка, опять вытянувшись на диване, полюбопытствовала:

— Операцию «Знакомство» прямо сегодня вечером начинаешь?

— Ну уж нет! Сил нет!

— Но с собакой-то все равно придется гулять.

— Необязательно. Федя лоток привез. В крайнем случае туда сходит. А на бульвар мы лучше пойдем с утречка, когда я как следует отдохну и высплюсь. Надо предстать ему во всеоружии.

— Кстати, а где собака? — сидя на диване, с беспокойством огляделась Чумка. — Может, она мои туфли грызет? Они хоть и не «Маноло Бланик», но тоже хорошей фирмы.

— Остынь. Твои туфли я давным-давно на шкаф поставила.

— Так бы сразу и сказала.

— А то что? Нервные клетки не восстанавливаются?

— Любимые туфли не восстанавливаются.

Ириска с меланхоличным видом сидела в прихожей у самой двери. В глазах ее без труда читались растерянность и недоумение. Явно не понимала, почему хозяин ушел, а она осталась.

Мы начали звать ее. Она на нас посмотрела, но с места не двинулась.

— Душераздирающее зрелище, — сказала Чумка. — Прямо хоть туфли ей отдавай.

— Правильно. Собаку надо развлечь, — дошло до меня. — Сахар ведь ее игрушки привез. Не помнишь, куда я их закинула.

— Вроде в стенной шкаф.

Там они и обнаружились. Пакет со специальной кожаной косточкой, мячиком и резиновыми пищащими игрушками. Мы их одну за другой перепробовали. Такса не реагировала. Чумка даже делала вид, будто грызет игрушечную косточку. Ноль внимания. Ириска взирала на наши ухищрения исполненным тоски взглядом.

— Сразу чувствуется, что баба, как страдает, а! — воскликнула Чумка.

— Да нет, любого пола собаки страдают, когда без хозяев остаются, — возразила я.

— Не-ет, — стояла на своем она. — Только у брошенной бабы может быть такое лицо.

Я взяла Ириску на руки и отнесла в корзинку. Там, наверное, все-таки домом пахнет, вдруг ей от этого станет легче? На душе у меня было скверно. Ведь в Ирискиной тоске была виновата я. Одно успокаивало: тосковать ей только неделю. Больше ни она, ни Федя наверняка не выдержат.

Вяло потоптавшись в корзине, собачка тяжело вздохнула и улеглась. К нам спиной. Чумка тоже вдруг заскучала и зазевала.

— Ой, подруга, уже с ног валюсь. Засиделась я у тебя. Поеду. Хоть пару часиков сосну. Иначе сегодняшнее мероприятие не выдержу.

— В моем костюмчике поедешь?

— Переодеваться сил нет. И костюмчик, как выяснилось, на некоторых впечатление производит. Да ты не волнуйся, верну.

Она ушла. Мы с Ириской остались. Каждая наедине со своими мыслями.

III

Мысли, впрочем, меня одолевали недолго, потому что я заснула. Пленительно-сладостный сон! В нем я была не одна. Мы вместе с Мужчиной Моей Мечты, взявшись за руки, шли по зеленому полю, усеянному белыми ромашками. С неба струился мягкий солнечный свет. Наши счастливые лица обдувал свежий ласковый ветерок. Сердце мое замирало в сладостном предчувствии: сейчас он обнимет меня, и мы опустимся на ковер из полевых цветов. Он склонился ко мне, наши губы готовы были слиться в долгом и страстном поцелуе, но тут из леса раздался низкий глухой вой, от которого кровь застыла в жилах. Мужчина Мечты отпрянул. Я вновь потянулась к нему, но его не увидела. Все пространство вокруг затянула непроницаемая серая мгла, а жуткий вой продолжался.

— Милый мой, где ты? Вернись! — закричала я.

Все тот же вой был мне ответом.

Я проснулась. Протяжный вой продолжал слышаться наяву. Издавала его Ириска, сидевшая рядом со мной на кровати. Воздев голову к потолку, псинка старательно выводила тоскливые рулады.

Как по покойнику воет! Но я, между прочим, еще жива, о чем не замедлила ей сообщить.

Вой оборвался. Ириска, внимательно на меня поглядев, видимо, убедилась, что моими устами глаголет истина, спрыгнула с кровати и уныло поплелась в сторону кухни. Есть, наверное, захотела. Пришлось подниматься и тоже идти на кухню. Там выяснилось, что моя гостья хочет не есть, а пить. Автопоилку-то мы с Чумкой так и не удосужились заправить. Да я и сейчас с ней возиться не стала, а просто налила воду в миску.

Ириска сначала оторопела от моего бескультурья, однако жажда — не тетка, и даже не дядька, и она мгновение спустя принялась шумно лакать из миски. Что и требовалось доказать. Обойдемся без изысков. Пусть Сахар с ними возится, если хочет.

Попив, Ириска с удовольствием поела. Я составила ей компанию. Сегодня ведь не обедала и даже толком не завтракала. Похрустели мы каждая своим кормом, гляжу — Ириска идет из прихожей и поводок в зубах тащит. Этакий тонкий намек на толстые обстоятельства. Я ее поводки на пуфике под вешалкой оставила.

Сперва я попыталась ей намекнуть: можно и на лоток сегодня сходить. Ответом мне стал укоряющий взгляд. Ну я же не зверь! Пришлось одеваться и приводить себя в порядок. Вдруг с красавцем столкнемся. Сны-то порой вещими бывают.

Вещей оказалась вторая часть. И зачем только причесывалась! Никого мы не встретили, зато серой мглы было в избытке. Небо тучами затянуто. Не успели выйти, стало накрапывать. Мне не понравилось, Ириске — тоже. Мы даже и на бульвар не пошли. Какой смысл. Все равно там никого не было. С краешку справились, и назад. Кстати, вовремя. Дождь припустил в полную силу.

Я смотрела в окно и расстраивалась. Если и утром ненастье продолжится, день, считай, для знакомства пропащий. Под дождем знакомиться неромантично. В одной руке зонтик, другой держишь поводок от собаки, которая, того и гляди, в луже потонет из-за своей низкой посадки. Нет уж, увольте. Мне виделось знакомство с красавцем исключительно погожим солнечным деньком. Значит, так тому и быть.

Надо прогноз погоды не прозевать. Что там, интересно, друзья-синоптики на завтра предсказывают?

Сомнений моих метеорологи не разрешили. Прогноз был туманен: переменная облачность, возможны кратковременные дожди. И температура воздуха на разных каналах указывалась своя. Вот и строй после этого планы на личную жизнь. Даже что из одежды приготовить, и то неясно.

— Эх, Ириска, Ириска, тяжело-то как!

Она согласно вздохнула.

Решение всех вопросов я оставила до утра и улеглась пораньше спать, чтобы завтра хорошо выглядеть. Ириска тоже затихла у себя в корзине. Уже проваливаясь в сон, я подумала о Сахаре. Сволочи мужики, все-таки! В ответе он за тех, кого приручает! Кинул собаку, и ни разу даже не позвонил. Небось с Пупсиком медовый месяц. Я живо представила себе обнаженного Пупсика в новых «Маноло Бланик». Картина мне не понравилась. Ну их на фиг! Еще приснятся! Нет, хочу опять Мужчину Мечты. Я попробовала настроиться на нужную волну. Увы! В ту ночь мне ничего не приснилось.

Пробудившись, я первым делом отодвинула плотную штору и выглянула на улицу. По небу носились рыхлые белые облака, но, к счастью, светило солнце. Ура! Можно начинать охоту!

По пути на кухню глянула на Ириску. Собака спала. Я умылась. Позавтракала. Ириска продолжала спать. Вероятно, она привыкла завтракать после гуляния. Искать ее расписание было неохота. Куда-то я их закинула. После найду. А сейчас оденусь, потом разбужу ее.

Оделась. Вышло неплохо. Пряменькие обтягивающие джинсы, модная маечка с принтами шоколадного цвета — в масть таксе, и балетки — тоже в масть. Стильненько будем смотреться. И поводок взяла самый красивый. С клепками. У меня на сумке такие же.

— Подъем, собачка! — кричу Ириске.

Ноль внимания. Мирно дрыхнет, вывалив из корзины задние лапы. Я даже испугалась: вдруг с тоски по Феде оглохла или заболела.

Подошла. Потрясла. Ириска лениво приоткрыла один глаз, посмотрела на меня, словно на сумасшедшую, и опять предалась сну.

Только тут я вспомнила: подъем, согласно расписанию, ей полагался в гораздо позднее время. Меня это еще вчера удивило, однако Федя меня до того задолбал, что лишних вопросов предпочла ему не задавать.

Я предприняла новую попытку ее разбудить, но она была не готова бодрствовать. Вот незадача! Она мне нужна именно сейчас. А, ладно. До бульвара на руках донесу. Удачно, что у Феди не дог. Того бы мне не поднять.

Когда я взяла Ириску на руки, она недовольно заворчала, затем снова обмякла, повиснув на мне, как горжетка.

Дотащилась до бульвара. Пристегнув к ошейнику поводок, я поставила таксу на траву. Точнее, положила, ибо ноги у нее немедленно подкосились. Но зов природы взял свое. Почуяв запах земли, она открыла глаза, огляделась, чихнула, неуверенно встала на ноги и, о радость, пошла. Теперь я по-настоящему гуляла с собакой.

Реанимировав Ириску, я занялась изучением контингента на бульваре. Красавец с Чудовищем отсутствовали. Но это было даже неплохо. Ириска совсем проснулась, пожевала какую-то травку, и даже начала бегать: туда-сюда, насколько хватало растягивающегося поводка. Я так увлеклась наблюдением за ней, что даже не успела истомиться в ожидании объекта. Более того, узрела его, когда они уже оказались рядом с нами. Вернее, сперва даже не его, а Чудовище. Учуяв Ириску, бульдожка рванул вперед и, хрипя, сделал стойку на задних лапах. Ириска сомлела с первого взгляда. Видно, в собачьей табели о рангах он тоже проходил как красавец.

— Не бойтесь, не бойтесь, — раздался приятный мужской голос. — Патрик не кусается.

Мой красавец впервые заговорил со мной! Хвала собачьему братству! Вот они могут выражать свои чувства открыто и без экивоков!

— Вашу прелестную собаку зовут Патрик? Какое красивое имя! — ляпнула я первое, что пришло в голову. — Правда, оно ирландское, а пес у вас француз. Лучше было бы Полем назвать.

Сказала и испугалась: вдруг обидится.

Он, опустив глаза, задумался. Какие у него длинные ресницы!

— Знаете, мне это даже в голову не пришло. Просто, по-моему, «Патрик» ему очень подходит. И для произношения удобно. Коротко и звучно. А вас как зовут.

Круто заворачивает, однако!

— Агата, — произнесла я лучшим из своих голосов.

— Тоже человеческим именем, значит, назвали. А между прочим, она у вас не черная.

Смутившись, я начала оправдываться:

— Нет, видите ли, Агатой зовут меня.

— Вот оно что! Но вы тоже отнюдь не брюнетка, — очаровательно улыбнулся он.

Эх, попять бы, «брюнетка» в его устах — это хорошо или плохо?

— Тут все претензии к моим родителям. Им хотелось меня пооригинальнее назвать. А то вокруг были одни Даши, Оли и Ларисы.

— Нет, имя очень красивое.

— А собачку зовут Ириска, — поторопилась проинформировать я. — Тут как раз исходили из цветовой гаммы.

— И очень удачно, — одобрил он.

Оба наших питомца в это время самозабвенно исполняли собачьи ритуальные танцы.

— Ой, как неудобно. Все уже представились, кроме меня. Гера.

— Очень приятно, — сказала я, про себя удивившись. Мужчины его возраста обыкновенно представляются полным именем,однако не спрашивать же. Наоборот, хорошо вышло, даже как-то интимно. Интересно, это с его стороны ход такой, или он случайно?

Мы медленно шли по бульвару.

— А что-то вы раньше с собачкой не гуляли? Видел вас только с велосипедом.

Смотрите-ка: обратил внимание и запомнил! Я возрадовалась.

Про Ириску пришлось немного наврать. Не скажешь же, что приятель оставил. Еще решит, будто я занята. И Сахар, по воле моей фантазии, превратился в тетушку, отбывшую отдыхать в санаторий.

— Словом, эта дама у меня на побывке, — заключила я.

— И надолго?

Замечательно, что его это интересует!

— Да недели на две. — Я мигом решила продлить срок Ирискиного пребывания. Да и Пупсик мне только спасибо за это скажет. И Федору, в данной конкретной ситуации, особо возражать не с руки.

— Вы посмотрите, как они у нас подружились! — воскликнул Гера, с умилением глядя на наших питомцев. — Это даже удивительно. Ни с кем тут у Патрика отношения не сложились.

— Как грустно! Значит, он был совсем одинокий! — воскликнула я.

— В собачьем смысле, естественно, — полушутя-полусерьезно откликнулся Гера.

Внутри у меня плясало и пело. Прием сработал! Мы познакомились! И даже беседуем!

Но почему-то хорошее быстро кончается. Мы еще совсем чуть-чуть погуляли, и Гера с беспокойством поглядел на часы.

— Извините, Агата, но время уже поджимает.

— Да мне, в общем, тоже пора, — сочла необходимым заметить я.

— Тогда до завтра? — его красивая бровь выразительно изогнулась.

— Несомненно, — откликнулась я. — Будьте уверены: Ириска не даст мне забыть.

— У меня тоже имеется напоминальщик, — указал он взглядом на Патрика, который с такой силой натянул поводок, что, по-моему, рисковал задохнуться.

— Не расстраивайся, — сказала я собаке, мысленно обращая слова Гере. — Завтра увидитесь.

— До свидания, Агата, очень приятно было познакомиться.

Знакомство прошло как по маслу. Мы с Ириской вернулись домой — обе в приподнятом настроении. Такса кинулась к автоматической поилке и осталась в полном разочаровании, найдя ее пустой. Вчерашняя вода в миске тоже ее не устроила. А, ладно! Пусть сегодня все будут счастливы! Немного помучившись, я заправила агрегат, и такса смогла привычным способом утолить жажду.

А меня переполняли эмоции. Душа продолжала петь и плясать. Держать чувства внутри не было сил. Срочно требовалось с кем-нибудь поделиться. И я, конечно же, позвонила Чумке.

Подруга спала так же крепко, как Ириска, поэтому долго не подходила ни по городскому, ни по мобильному. Для верности я учинила трезвон по двум телефонам сразу. Помогло. Сонный голос сказал:

— Алло.

Это прозвучало сразу из обоих динамиков.

— Чумка, победа! Сработало! — выпалила я.

— А-а. Это ты, Агата. А сколько времени? Вроде бы еще ночь.

— Для кого ночь, а для кого и утро. Девять часов.

— Надо же. Вот только никак не пойму: ты сейчас по какой трубке со мной разговариваешь.

— По обеим.

— Зачем?

— Для объемности.

— Ты серьезно? — Она явно еще не до конца проснулась.

— Шучу, естественно. Тебя разбудить было нужно.

— Зачем?

— Ну ты тупая сегодня! Говорю же: победа! Победила с утра мужика!

— Уже трахнулись? — изумилась Чумка, теряя остатки сна.

— Дура! Да познакомились!

— Правда? — почему-то мое уточнение возымело еще больший эффект. — Давай скорее. Рассказывай.

— Что и пытаюсь. Понимаешь, Ириска никак вставать не хотела. Распустил ее Сахар. Пришлось на себе ее до бульвара тащить.

— На фиг мне твои Ириска с Сахаром! Ты мне про красавца рассказывай.

— Ты лучше слушай, а не перебивай. Вышли мы с ним, и они появляются. Так Патрик сразу в Ириску влюбился.

— Иностранец! — выдохнула моя подруга. — Я так и знала! У нас таких фактурных мужиков не водится.

— Мимо! Патрик — это бульдог.

— Да что ты мне все о животных! Зоопарк развела! Меня интересует мужик.

— Благодаря тому, что животные понравились друг другу, Патрик со мной и разговор завел.

— Ах, значит, он тоже Патрик! — возликовала Чумка. — Говорю же, иностранец!

— Да он совсем не Патрик, а Гера. Это ты мне башку заморочила!

— Гера? А полностью как?

— Не знаю. Он так представился.

— И это называется «познакомились»!

— А ты хотела, чтобы он мне прямо на бульваре назвал имя, отчество, фамилию, должность и банковский счет показал?

Чумка задумалась.

— С банковским счетом, конечно, рановато, но полное имя мог бы и назвать. А то странная какая-то манера представляться для взрослого солидного мужика. Сама посуди, что такое «Гера»? Герман? Герасим? Был у меня один Григорий, так его тоже сокращенно Герой звали.

— Чумка, мы с ним едва познакомились, и мне показалось, он так представился именно потому, что я ему понравилась. Представляешь, оказывается, он запомнил меня с велосипедом.

— Хорошо, что не с другим мужиком.

— И сказал, что надеется снова меня увидеть.

— Когда? Сегодня вечером?

— Нет, завтра утром.

— Плохо, — сказала Чумка.

— Почему?

— Элементарно. Значит, вечером Патрика выводит кто-то другой. Жена, сожительница или любовница.

Об этом я до сих пор не думала, и душа моя петь перестала. Все же мне не хотелось в такое верить.

— Есть еще вариант: домработница.

— Слабый вариант, — не поддержала Чумка. — Обычно их вечером отпускают, чтобы отдыхать не мешали.

— А если у него домработница вечером работает, — возразила я. — Такое тоже бывает. Или он сам Патрика выводит, но очень поздно. Вот и решил, что я в такое время наверняка не пойду. Завтра возьму и спрошу, гуляют ли они вечером.

— Ты хоть мобильник-то отключи. Зачем зря деньги высаживаешь, — хихикнула Чумка.

Только тут я сообразила, что по-прежнему говорю по двум трубкам.

— Забыли, — продолжала смеяться подруга. — Тема больно уж увлекательная. Надо же. Обычно меня в это время в сознание привести ничем нельзя. Самый сон. А сейчас ничего. Проснулась. Ну а дальше как будешь действовать?

— Завтра с утра пойдем с Ириской закреплять знакомство.

— Агата, мой тебе совет. Ни под каким видом не рассказывай ему, чем занималась раньше. Говори, что дизайнер. Пусть думает, что ты много лет в этой области трудишься. Мужики, особенно красивые, слишком умных женщин не любят.

— Спасибо тебе на добром слове, — обиделась я. — По-твоему, все дизайнеры — дуры?

— Совсем нет, но «дизайнер» для мужика звучит безобидно. Он думает: подумаешь, там, какие-то подушки-безделушки. Вполне милая женская профессия. А аудит, или чем ты там занималась, звучит угрожающе. Особенно если он сам какой-нибудь ерундой занимается.

— По нему не похоже, что ерундой!

— Ерунда, между прочим, тоже бывает прибыльная. И вообще, самые умные женщины — это те, которые умеют ловко создать у мужчин впечатление, будто они полные дуры.

— Тебя послушать, выходит, что полные дуры и есть самые умные.

— Совсем нет. Это мужик должен думать, будто она полная дура. А сама она обязательно должна быть умной. Тогда у него никаких комплексов, и она им спокойненько управляет. А он уверен, что сам всем рулит.

— Может, мне тогда вообще безработной прикинуться.

— Не стоит. Безработная — признак неудачной дуры. К тому же он может испугаться, что ты на него начнешь охотиться. А раз у тебя ничего за душой нет, то тебе и терять нечего и охотиться станешь по-серьезному. Поэтому твоя задача убедить его, что ты, с одной стороны, успешная и независимая, а с другой — не вызовешь у него комплекса неполноценности, потому что все твои успехи не выходят за рамки приличной для женщины области.

— Чумка, да тебе впору диссертацию защищать!

— Между прочим, уже подумываю. Владик готов оплатить.

— Ты серьезно?

— Вполне. Сейчас у них становится модно иметь бабу с ученой степенью.

— Но ты же институт так и не закончила, — осторожно напомнила я.

— И эту почву уже зондировала, — ничуть не смутилась она. — Гони деньги, и экстерном сдашь на диплом. Тоже очень модно. И перспективно. Если хорошая клиентура, доход — будь здорова.

— Чумка, ты меня поражаешь все больше и больше.

— Просто о будущем думаю. Владик то ли женится, то ли нет. А так профессия. Надоело бесплатно подругам советы давать.

— Так сколько с меня за сегодняшнее? — съехидничала я.

— Ты у меня — вечная практика. И с тебя никогда ничего.

— Плачу и рыдаю от счастья.

— Ты лучше завтра на мужика от избытка чувств сразу не набрасывайся, — деловито продолжила она. — Поспокойнее. Позагадочнее. Интригуй его, интригуй. И фамилию ненароком выясни. И чем занимается. Мы проверочку после ему устроим. Москва — город маленький. В том смысле, что стоящих людей здесь кот наплакал. Найдем общих знакомых. В общем, действуй и держи меня в курсе малейших событий. А Сахару, если объявится, привет.

Я прыснула.

— Пока он, по-моему, потонул в Пупсике.

— Вот и еще тебе один пример хитрой умной дуры, — сказала Чумка.

— Это не она умная, а я, на ее счастье, вовремя подвернулась.

— Ох, как ты ошибаешься. Неужели сама не видишь: крутит она Сахаром, как ложкой в чае. Это ему еще кажется, будто он по-прежнему крутой такой парень. А на самом деле она его своим манолобланиковским каблуком давно уже придавила по полной.

— Но ведь до сих пор на ней не женился, — напомнила я.

— Еще не вечер. Помяни, подруга, мое слово: еще попляшем мы с тобой на их свадьбе.

IV

Весь день у меня были встречи с клиентами в городе. Я уехала. Вернулась домой лишь под вечер. Голодная, уставшая и замученная. Переступив порог квартиры, немедленно озадачилась: что это у меня в передней за новый коврик у дверей? Пригляделась — мать честная! Совсем это и не коврик, а меховая накидка на кресло. То ли баран, то ли козел. Зимой сидеть замечательно — спину греет. С какой это радости моему козлику вздумалось сбежать с положенного места? Первая мысль: ограбили! Поднимаю в шоке свою драгоценную накидку. Ну и козлик! Мало того, что мокрый, так еще и воняет. Ожил тут, что ли, в мое отсутствие, и от радости описался? Присутствие Ириски у меня за день совершенно из головы вон!

Я кинулась в большую комнату. Полный кавардак! А посреди разгрома аккуратненько и уютненько возлежит такса. Спит якобы. Одно меня обрадовало: не ограбили. И что козлик не ожил — тоже приятно. Вопрос в другом: зачем на него надо было писать?

— А ну, просыпайся, подлая тварь! — начала воспитательную акцию я. — Отчет держать будешь!

И, подхватив собаку под мышку, вместе с ковриком потащила к лотку. Сейчас научу ее, где надо делать свои дела, коли уж нет сил дотерпеть до вечера!

В следующий момент я была полностью посрамлена. Просто личное Ватерлоо! Оказывается, уходя, я по привычке плотно закрыла дверь в туалет. Ириске при всем желании не открыть. Там замок с язычком.

На кухне обнаружилась еще одна деталь. Чертову поилку заклинило. Похоже, я неправильно ее установила. Придется инструкцию изучить.

Ириска с укором смотрела на меня, и под ее взглядом я ощущала себя судьей, вынесшим суровый приговор невиновному.

— Ну извини. Сейчас напою и накормлю.

Собака принялась жадно пить.

— Ладно. Сейчас, кроме собачьего корма, получишь что-нибудь вкусненькое, — решила я закрепить процесс примирения.

Ириска, кажется, поняла и выжидающе на меня уставилась. Я льстиво проговорила:

— Это Федька тебя на строгой диете держал, а я добрая. Допускаю послабления.

Беглый взгляд в нутро холодильника свидетельствовал: погорячилась я с обещаниями. Себе я нарыла банку соуса, пачку спагетти и огрызок сыра. Спагетти явно по вкусу таксе не придутся. Соус тоже вряд ли. Оставался сыр. Ириска, понюхав, брезгливо отвергла его.

— Не хочешь — не надо, — проворчала я. — Сами съедим. Мы не такие привереды. Нам пармезан вполне к спагетти подходит. А ты оставайся на своих полезных катышках. Вкус у тебя, мать, извращенный.

Я насыпала Ириске корма.

Утолив голод и немного передохнув, я задумалась: вывести Ириску или нет? Практической необходимости не было: она уже и на козлика, а потом и на лоток сходила. Козлика попробую завтра в чистку отдать. Может, еще спасут. Так выйти или не выйти? С одной стороны, совершенно неохота, сил нет. Но с другой — вдруг встретим своих кавалеров? И мне хорошо, и Ириске сатисфакция за то, что по моей вине без питья и без лотка мыкалась. Кстати, заодно и проверю: сам ли Гера вечером выгуливает Патрика или кто-то другой. И если другой, вернее, другая, то кто?

Я уже окончательно приняла решение и продумывала, во что на сей раз одеться, когда зазвонил телефон. Сахар, будь он неладен!

— Старуха, куда пропала! Я чуть с ума не сошел!

— А что случилось?

— Она еще спрашивает! Весь день не могу дозвониться. Дома тебя не было, а номер твоего мобильника куда-то посеял. Но я удивляюсь. Трудно было самой меня набрать и успокоить? Знаешь ведь, как я тревожусь из-за Ириски.

— Оно и видно, как тревожишься. Сутки не звонил, — отбила выпад я.

— Совсем и не сутки. Да, вчера, каюсь, не смог.

— Молча, значит, вчера тревожился. В койке с Пупсиком, — не удержалась я.

— Старуха, мы наводили мосты. Пришлось выложиться по полной. Зато она счастлива.

— Ты бы мост поберег, Федор. Может, еще пригодится.

— От тебя ли, Агата, я слышу такую вульгарность! А-а, понимаю. У тебя Чумка рядом, она и подсказывает. Узнаю ее стиль.

— Чумки нет. Она где-то дрейфует.

— Ладно, хрен с ней. Лучше доложи, как моя дорогая собачка. А потом обязательно дай ей трубку.

— Надеешься, у нее дар речи прорезался?

— Как ты не понимаешь, ей главное, чтобы она услышала мой голос и знала: я ее не забыл и не бросил.

— Сбавь пафос, Федор.

— Я, Агата, не понимаю: ты действительно такая черствая или прикидываешься.

— Кто из нас черствее, еще надо посмотреть. Я любимых собак из-за всяких там Пупсиков друзьям не подкидываю.

— По-моему, ты меня сама умоляла. Если не хочешь больше держать ее у себя, так и признавайся. Сейчас же приеду и заберу.

Меня прямо подмывало пойти ва-банк и ответить: пожалуйста, забирай! Но Ириска мне позарез требовалась, и рисковать я не решилась.

— Что ты, что ты, Федечка, мы с Ириской замечательно ужились, и я собираюсь продержать ее у себя не неделю, а две.

— Почему? — явно озадачился он.

— Потому что моя тетушка вернется в Москву только спустя это время.

— Какая еще, блин, тетушка? — взревел Сахар.

— Естественно, ты. Мне было удобнее выдать тебя за собственную тетку, — не давая ему опомниться, затараторила я. — Федя, это вопрос жизни и смерти. И тебе, по-моему, только лучше. Покрепче мосты наведешь. Вдруг твой Пупсик за две недели тоже по Ириске соскучится.

Федя вздохнул:

— Боюсь, такого и через год не случится. Она, наоборот, наслаждается.

— Ну тогда ты за две недели поймешь, кто из них тебе дороже, — вырвалось у меня.

— Агата! У меня трагедия, а ты издеваешься!

— Я, Федя, не издеваюсь, а предоставляю тебе отсрочку.

— Да, в общем-то, логика в твоем предложении есть, — недолго сопротивлялся Сахар.

Нет, все-таки мужики сволочи, даже когда хотят казаться добрыми! Боюсь, права Чумка. Скоро я, вместо того чтобы Ириску возвращать, буду гулять на Фединой и Пупсиковой свадьбе. Эх, предпочла бы Ириску вернуть, а гулять на собственной свадьбе, но об этом пока даже страшно подумать.

— Значит, договорились? — спросила я.

— Если тебе очень нужно, пожалуй, соглашусь.

Вот паразит. А главное, повернул так, будто сам в подобном варианте совершенно не заинтересован. А мы прикинемся, будто ничего не поняли.

— Спасибо тебе, Федечка.

— Позови к телефону Ириску! — потребовал он.

— Ты мне только объясни: она у тебя трубку у уха сама держать приучена или мне придется?

— Не заставляй меня стать о тебе худшего мнения, чем я был! Позови собаку и подержи возле ее уха трубку.

Лучше бы мне было отправить Федю с его предложением далеко и надолго! Услыхав его голос, Ириска и впрямь обрадовалась и сама чуть не заговорила. Такой радостный визг стоял. Но этот-то гад потешился и вернулся к Пупсику, а у собаки депрессия началась.

Жалобно поскулила, глядя на телефон, а убедившись, что Сахар оттуда не появится, опустила голову и поплелась к себе в корзину. Я посмотрела на часы: гулять было поздно. Темно. На бульваре нам будет наверняка неуютно. Да и вероятность, что Гера с Патриком составят компанию, слишком мала. Зато велик риск пообщаться с каким-нибудь агрессивно настроенным пьяным. Не хочу неприятностей.

Ириска свернулась клубком и лежала, уставившись в одну точку.

— Песик, иди ко мне в кроватку. Веселей будет.

Ответом мне был тихий вздох. У меня сердце кровью обливалось. Сволочь Федор! А еще художник!

Я взяла корзину вместе с Ириской и поставила рядом со своей кроватью. Кажется, это собачке понравилось. Она слегка постучала хвостом по подушке. Ничего. Справимся.

Вот теперь я понимаю свою подругу Дашку. С мужем она развелась, когда дочери было три года. Сперва без сопротивления отдавала девочку отцу на субботу и воскресенье. А потом вдруг резко перестала. Я ее за это очень осуждала.

— Ты что, Дашка, он же отец!

А она мне в ответ:

— Отец-то отец. Только он с ней несколько часов потетешкается, а ребенок потом рыдает в три ручья. И на следующий день вся дерганая. За неделю только немного в порядок приведу, снова здорово. И я из-за этого вся на нервах. Уж лучше пускай вообще не встречаются. Так всем спокойнее. Не говоря уж о том, что он выступает добрым папой с подарками, а я получаюсь злой матерью, которая заставляет кашу есть и подарки разбросанные в шкаф убирать. Нет, Агата, сперва пускай вырастет, а там могут и общаться, сколько им влезет.

Тогда мне казалось, что Дашка элементарно ревнует и мужу мстит. Теперь же, понаблюдав за Ириской с Сахаром, я поняла: в Дашкиных словах было зерно истины.

Ну что же такое! Только собаку расстроил. А сам небось гордится. Я живо представила любующегося собой Федю.

Между прочим, педагогическая наука, по-видимому, сей феномен отметила. Например, в детстве я ездила в пионерский лагерь. Там родителей к детям подпускали только один раз за смену. И то воспитатели за несколько дней до родительского дня принимались охать: «Лучше бы этого дня совсем не было. Ребят потом не соберешь. Младшие плачут, старшие на радостях обжираются привезенной из дома едой и животами страдают». Нет, больше я Феде общаться с Ириской не позволю!

Проснулась я очень рано. В лицо мне било яркое солнце. С Ирискиными страданиями забыла занавеску задернуть.

И снова пришлось собаку расталкивать. Никакого с ее стороны энтузиазма! Будто вчера ни с кем и не знакомилась. Совершенно неженское поведение!

Вот я, например, была вся в нетерпении, предвкушая новую встречу с Герой. Трепетала, как осина. Весь шкаф от волнения перерыла. Не во вчерашнем же на прогулку идти. Иначе решит, будто мне надеть больше нечего! Тут Чумка совершенно права: надо непременно ему показать, что я девушка с достатком. И самостоятельная, а на него не охочусь.

Увы, оказалось, что мой небедный сам по себе гардероб в основном состоит из деловых костюмов. И остального — всего понемножку. Для прогулок с собакой мало что подходило. То есть для обычной жизни у меня шмоток вполне хватало, но чтобы охмурять мужика на бульваре каждый раз в чем-то другом… Придется пофантазировать. Недаром я дизайнер. Правда, не по одежде, а по интерьерам, но все равно полет творческой фантазии наблюдается. И навыки из всего делать конфетку давно выработаны. А если собственных ресурсов не хватит, задействую Чумкины. Зря она, что ли, мой «поросячий» костюмчик носила.

Если роман разгорится быстро, то обойдусь. На пике отношений одежду чаще снимаешь, чем надеваешь. Но если бульварный период затянется, пробежки по магазинам не избежать.

Выкинула все из шкафа, а собирать уже некогда. Боялась опоздать. Погуляют ведь, и уйдут. Тогда старания мои насмарку.

Торопилась не зря. Они уже были там. Я увидела его — прямо ноги затряслись. Ириска, унюхав свое Чудовище, тоже оживилась. Нет, нормальная баба, только соня. Нуда это ее дело. Патрик потянул хозяина к нам. Я приветственно помахала Гере рукой. Он расплылся в улыбке и тоже поиграл пальцами в воздухе.

— Доброе утро! Как жизнь?

— Замечательно, — откликнулась я.

Наступила длинная пауза. Мы, глупо улыбаясь, взирали друг на друга. Что еще ему сказать? Совершенно неясно. Человек же почти незнакомый. Я ухватилась за спасительную общую тему: собаки.

— А Патрик-то у вас какой бодренький!

— Стараюсь держать его в форме, — радостно поддержал беседу Гера.

— Сколько ему годков?

— Пять.

— Мужчина в самом расцвете сил! — радостно воскликнула я. Слава Богу, есть что обсудить!

— А Ириске три.

— Хороший возраст, — одобрил он.

Я решила начать разведку боем.

— А вы сколько раз Патрика выгуливаете? Понимаете, собачница-то я неопытная. Вот вчера Ириску один раз вывела, а вечером уже сил не хватило. Как вы считаете, это ей не вредно?

— И она до утра, м-м, дотерпела? — явно смутился он.

— Да нет. У нее лоток для экстренных случаев есть.

— В таком случае ничего страшного, — продолжал он. — Но вообще-то таксы, хоть и существа маленькие, но охотники. Им для здоровья необходимо много двигаться. Так что не манкируйте своими обязанностями.

Ну наконец-то мы подобрались к самому для меня важному, и я скороговоркой поинтересовалась:

— А сами неужели никогда не манкируете?

— Ну вообще-то как получится. Конечно, Патрику приходится подстраиваться под мое расписание. Если среди дня оказываюсь свободен, то и три, а порой и четыре раза за день выходим. И ему полезно, и я заодно двигаюсь.

«Выходит, всегда гуляет сам со своим Чудовищем!» — пронеслось у меня в голове. Очень хотелось, чтобы эта радостная догадка получила подтверждение. Не покажется ему колкостью, если я прямо спрошу: Что, мол, кроме вас, и погулять с ним некому? Нет, слишком навязчиво. Лучше вроде как про себя скажу. И я начала издалека:

— Да-а, вот тетя моя с Ириской не меньше трех раз выходит. Но она ведь человек свободный, а у меня ненормированный рабочий день. И больше поручить некому.

— Ровно та же история, — выдохнул мой Красавец. — Хорошо хоть, день на день не приходится.

Я замерла в ожидании. Сейчас расскажет, чем занимается.

— Какие-то дни с утра до позднего вечера занят, а случается, целый день дома.

Неужто тоже творческая профессия? Гера, однако, умолк. Придется снова с себя начинать.

— Ой, как похоже. У меня все от заказчиков зависит. То по три за один день, прямо на части разрываешься. А иногда целый день свободна.

Он кинул на меня странный взгляд. Я запоздало со жгучим стыдом поняла, что слова мои звучали весьма двусмысленно, и поторопилась добавить:

— Понимаете, я занимаюсь дизайном интерьеров.

Взгляд его потеплел.

— Как интересно, — сказал он. — Такая нужная профессия, между прочим. На собственном горьком опыте убедился, когда квартиру купил. Самому пришлось все выбирать, от обоев до последней табуретки. С удовольствием кому-нибудь поручил. Но постороннему не доверишь, а знакомого человека с хорошим вкусом не нашлось.

— Если вдруг потребуется и вам понравится мой вкус, то вот мои координаты.

И, вынув из сумки визитную карточку, я протянула ее. Не упускать же такой момент!

Правда, я тут же перепугалась: подобный жест тоже можно счесть навязчивым. С другой стороны, скоро ли еще представится такая возможность.

Посмотрев на карточку, он поблагодарил и спрятал визитку в карман.

Я надеялась что после такого он точно что-нибудь расскажет о себе, однако ничуть не бывало. Молчал, как партизан. Вернее, болтать-то мы продолжали, но на совершенно отвлеченные темы.

В результате с прогулки я возвратилась абсолютно неудовлетворенная. Получилось, что он про меня узнал гораздо больше, чем я о нем. Мой плюс был единственным: я теперь почти не сомневалась, что он живет один. Герин актив оказался куда солиднее. Он теперь знал мои имя, отчество, фамилию, профессию и оба телефона.

Вот странно: вроде охотилась я на него, а добыча почти целиком досталась ему!

V

Он потрясающий! Настоящий мужчина! Герой! Храбрый и мужественный! Мой прекрасный принц! Защитил от огромного свирепого пса!

Мы с Ириской гуляли, а этот зверюга притаился в засаде под кустом. Только я с ним поравнялась, он выпрыгнул и как зарычит. Какие у него были кошмарные зубы! Он их мне все показал! Я завизжала от ужаса, Ириска тоже взвизгнула и спряталась за меня.

Тут, откуда ни возьмись, появляется Гера, и как рявкнет на этого гада! А он, продолжая рычать и скалиться, попятился. Меня била мелкая дрожь. Даже губы тряслись. Гера снова страшным голосом крикнул:

— Пошел вон, негодяй, иначе сейчас тебя пристрелю!

Тот попятился еще дальше. Гере на помощь пришли Ириска и Патрик, начали с двух сторон гавкать на злого пса.

Из-за кустов немедленно нарисовался дедулька с такой же злой мордой, как у его пса.

— Сволочи! — орет. — Развелось тут вас. На песика моего нападаете. Убить грозитесь. Сейчас милицию вызову. Там и проверим, что у вас за пистолет! Наверняка незарегистрированный!

В общем, дедуля орет, зверь его рычит и скалится, наши два мелких гавкают, Гера на деда кричит, мол, мы вас сейчас самого в милицию сдадим, собаку такую водить без поводка и намордника!

Одна я среди этой какофонии стою застывшая, как соляной столп. А дедуля Гере в ответ:

— Я сам, между прочим, полковник милиции в отставке! Я раньше таких, как вы, пачками сажал!

Гера ему:

— Не запугаете! Я все про вас знаю! Советую убираться, пока не нарвались на неприятности.

Дедулька на него посмотрел, выругался, махнул рукой и ушел со своим бандитом. Только тогда меня несколько отпустило, и дар речи прорезался.

— Ой, давайте куда-нибудь сядем, а то меня ноги не держат, — вышло это у меня очень жалобно, и, главное, я ничуть не кривила душой.

Гера заботливо подхватил меня под руку. У меня снова по всему телу пробежала дрожь, но уже не от страха, а от соприкосновения с его кожей.

— Испугались? — усадил он меня на лавочку. — Неудивительно. Этот метис такая злобная тварь! А дедулька — настоящий рэкетир. С помощью метиса провоцирует драки, а потом прикидывается пострадавшей стороной и вымогает компенсацию. К сожалению, некоторые даже платили, чтобы отвязался. А однажды он даже судился. Представляете, явился на суд этакий божий одуванчик с палочкой и выиграл дело.

— А он действительно бывший милиционер?

— Вранье, — усмехнулся Гера. — Я по своим каналам наводил справки.

— Какое счастье, что вы оказались рядом. — Без Геры мне ни с дедом, ни с его собакой нипочем не справиться. Да еще Ириска могла пострадать. Она этому жуткому зверю вообще на один укус.

На меня накатила новая запоздалая волна ужаса.

— Настоящая собака Баскервилей, — произнесла я вслух.

Он коснулся моей руки.

— Ой, да вы до сих пор дрожите. Успокойтесь, все позади.

— Гера, какой вы смелый. Неужели не было страшно, что он вас укусит? У вас действительно пистолет в кармане.

Он усмехнулся и нежно похлопал меня по руке.

— Нет, конечно. Какой пистолет! Просто деда решил попугать. Знал ведь, что он в кустах прячется, и основной моей задачей было его выманить и заставить убрать собаку.

— А если бы не убрал.

— Не сомневался, что уберет, и, как видите, оказался прав.

— Ой, я теперь одна здесь гулять боюсь.

— А зачем вам одной. Давайте встречаться на углу моего дома. Как вам удобнее, без пятнадцати восемь или в восемь? А сюда будем уже приходить вместе. По вечерам вы все равно не гуляете.

— По вечерам мы обходимся нашим двориком.

— Вот и договорились.

Теперь я была даже благодарна встрече со злобной зверюгой. Мой принц хочет гулять со мной каждое утро!

Увы, его следующая реплика низвергла меня с небес на землю.

— Да это же всего на десять дней. Потом у вас собаку заберут. А на людей без собак этот шантажист не нападает.

Ничего не понимаю. Выходит, его предложение — просто акт вежливости? Мол, десять дней, уж так и быть, потерплю, а потом с глаз долой, из сердца вон, если я вообще, конечно, занимаю хоть крошечное место в его сердце!

Нет, но ведь все-таки он защитил меня; а мог сделать вид, будто вообще ничего не видел, и появиться попозже, когда мы были бы уже искусаны. Он настоящий рыцарь! И десять дней у нас с ним впереди. Ох, как хочется, чтобы эти десять дней потрясли мой старый мир и положили начало новому!

— А что это за ужасная порода такая? — поинтересовалась я, чтобы продолжить разговор.

— Помесь. Метис. По слухам, папа и мама оба очень породистые. Случайно согрешили, и вот результат. Ну и добрый хозяин, конечно, постарался. Все отрицательные качества пса развил, так сказать, в корыстных целях. А пес-то, в общем, умный, хозяина слушается беспрекословно.

— И с ними совсем ничего нельзя сделать.

— Можно, наверное, но сложно. Дедулька старый, да и пес определенных границ не переходит. До сих пор никого не загрыз.

Когда я окончательно пришла в себя от потрясения, мы еще немножко прошлись по бульвару. Гера взял меня под руку, но собаки наши затеяли игру и принялись носиться вокруг нас, моментально опутав наши с Герой ноги поводками. Меня прижало к нему, и я едва было не упала. Он подхватил меня. Я заглянула в его глаза и была готова растаять в его руках. Но блаженство длилось лишь миг, потому что он тоже чуть не упал.

— Патрик, стоять! — начал наводить порядок Гера.

Послушный бульдожка застыл. Все, наверное, было бы ничего, но тут я решила внести свою лепту в наведение порядка, и строго приказала:

— Ириска, ко мне!

Она выполнила мою команду и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, кинулась в обратном направлении с прежней скоростью. Мы опять чуть не грохнулись, лишь чудом не придушив несчастного Патрика.

Гера, балансируя на одной ноге, выпутывал вторую из поводков.

— Агата, лучше не двигайтесь, — велел он мне. — Сейчас я потихонечку, потихонечку…

— Держитесь за меня, — сказала я ему.

— Нет, лучше держите ее. — Он подхватил на лету Ириску и сунул ее мне в руки, но даже после этого она продолжала работать ногами в воздухе.

Гера распутался и распутал меня. Его взгляд упал на часы.

— Извините, опять опаздываю. Пойдемте, я покажу вам угол, на котором мы завтра встречаемся.

Не забыл! — сладостно отдалось во мне. Теперь я почти не сомневалась: он хочет встречаться по утрам все оставшиеся десять дней.

Мы дошли до угла.

— Сумбурное утро сегодня выдалось, — устало произнес он. — Надеюсь, хоть лифт заработал. Год живем, а никак не отладят.

— А вам высоко подниматься? — успела отреагировать я на возможность получить новую информацию.

— Да не очень. На пятый этаж. Но этого господина тащить на руках придется. Он вверх с трудом поднимается. До завтра, Агата.

Он живет на пятом этаже! — твердила я про себя, возвращаясь домой. Двумя этажами ниже меня, прямо напротив. А куда, интересно, у него окна выходят, во двор или на улицу? В моей квартире кухонное окно как раз выходит на его дом. Значит, вполне вероятно, мы с ним можем видеть друг друга! Надо проверить, и лучше при помощи бинокля. Так-то далековато.

Дома я перерыла половину квартиры. Где-то у меня лежал театральный бинокль, еще прабабушкин. Такой красивый, старинный, украшенный перламутром. Куда он запропастился? В результате нашла. На антресоли. В старой сумочке. Не прабабушкиной, а моей.

Параллельно отметила: давно пора антресоль разобрать. Уже куча бесполезного мусора скопилась. Вот и сумочку эту в последних классах школы носила. Выкинуть, что ли? Нет, жалко. Память о первой любви. Он мне на день рождения подарил. Но пользоваться ей тоже невозможно. И так все на этой антресоли — за что ни возьмись. Я закрыла створки. Потом решу. Есть у меня поважнее дела, чем разборка.

Попробовала навести резкость бинокля и пробежалась по окнам Гериного дома. Плохо видно, все не в фокусе. И вообще, смотреть надо вечером, когда свет зажигают, днем мало что разглядишь. И оптический инструмент хорошо бы иметь посильнее.

Эврика! Надо поклянчить у Димки Воронова его телескоп. Димка — мой приятель. Он когда-то астрономией увлекался. По крайней мере, всем так говорил. Однако, когда я телескоп у него видела, он с его помощью совсем не звезды разглядывал, а свою соседку, которая обожала расхаживать по квартире голой. А Воронов обожал на нее смотреть, и сквозь телескоп это очень хорошо у него выходило. Я ему еще тогда сказала, что он сексуальный маньяк. Димка обиделся и возразил:

— Ты меня, Разумовская, в вуайеризме не упрекай. Я бескорыстно любуюсь женской красотой!

Интересно, телескоп у него еще цел? Мы с Вороновым уже года два не общались.

Нашла телефон, позвонила. Обрадовался! А когда узнал, что телескоп хочу попросить на время, обрадовался еще сильнее.

— Тебе, Разумовская, крупно повезло. Отдыхать завтра отбываю на Кипр. Две недели меня не будет. Вот на этот срок телескоп и бери. А то ко мне тут младший братец въедет, а он парень ненадежный. Каждый раз что-нибудь крушит. Так что телескопчик к тебе даже с удовольствием пристрою. Только, чур, приезжай прямо сейчас. Потом мне некогда будет.

Я отказываться не стала и, оседлав своего четырехколесного конька по имени «Опель», помчалась к Димке. Даже встречу с одним важным заказчиком пришлось перенести. Ничего, потерпит. Он сам свой визит три раза переносил, причем сообщал мне сию радостную весть, когда я уже сидела и ждала его.

Телескоп мне вручили в сложенном виде, и я получила подробнейшую инструкцию, как его установить и собрать. Слушала я Диму вполуха, поэтому дома пришлось повозиться. Ничего, справилась. Установила оптическую штуковину возле кухонного окна. Стол пришлось отодвинуть, и в кухне сделалось тесновато. Ладно, в тесноте, да не в обиде.

Зато соседний дом просматривался теперь как на ладони. Полная иллюзия, что я вишу за окном. Но все-таки надо было дождаться вечера, когда свет в квартирах зажжется. А пока я на всякий случай просканировала доступные моему взору окна. Геры и Патрика не наблюдалось.

С чувством выполненного долга я стала ждать вечера.

Чуть погодя неожиданно объявилась Чумка. Не лично, а по телефону. Я ей, конечно, тут же задала вопрос:

— Как поживает мой розовенький костюмчик?

— Замечательно поживает. Выстирала. На днях закину.

— Можешь пока подержать, — милостиво разрешила я.

— Тогда ты, подруга, определись, нужен он тебе или нет, — обиженным тоном проговорила она. — Но вообще меня больше Гера интересует. Как там у вас, события развиваются?

— И да, и нет, — начала я. — С одной стороны, он меня сегодня спас.

Я в деталях поведала ей утреннюю эпопею.

— Во дедуля — партизан! — подивилась Чумка. — Народный мститель. Но тебе-то, Агатка, как повезло. И не пострадала, и кавалер свои качества проявил. Другой бы на его месте увидел ситуацию и домой вернулся, чтобы не связываться. Мужики теперь сплошь и рядом так поступают.

— Это меня радует. Но вот больше я про него по-прежнему ничего не знаю. Разве что он живет на пятом этаже.

— Не густо, подруга. Мужик явно шифруется. Видно, есть у него свой печальный опыт на женской ниве.

— Ты думаешь?

— Факт. Поверь моему опыту. Для мужика самое сладкое — про себя рассказать, в подробностях, причем совершенно тебе ненужных. Нужные-то как раз обязательно утаит. Ну и похвастаться они страсть как любят. А твой что? Имя выдал, этаж, и только. Неспроста. Тут что-то кроется.

— Да я вот тоже подумала: надо бы за ним в домашних условиях понаблюдать.

— Мысль, конечно, интересная, — хихикнула Чумка. — Но вот как ты ее собираешься осуществить, если он тебя пока в гости не приглашает?

— Телескоп одолжила у Димы Воронова.

— У этого извращенца?

— Во-первых, по-моему, он все-таки не извращенец, — встала на Димину защиту я. — Экая ты нетерпимая, Чумка. Мужики косяками на стриптиз ходят, деньги за это платят, и все считают это в порядке вещей. Димка-то, по сути, то же самое разглядывал бесплатно в свой телескоп. Не повод считать его извращенцем.

— Уговорила. Буду считать его жлобом, которому жалко потратиться на официальный стриптиз. Мне без разницы.

— Мне тоже. Тем более он отдыхать уехал.

— Один? — почему-то заинтересовалась Чумка.

— Ника, хочешь к нему присоединиться?

— Благодарю покорно. Я его никогда в жизни ни с одной девушкой не видела. Только с телескопом.

Ее слова заставили меня задуматься. Ведь правда: Димка, сколько его помню, всегда был один. Никаких романов. Но как-то у него это естественно выходило, и вопросов на сию тему не возникало. Самое интересное, вполне симпатичный мужик. Ладно, приедет, впрямую спрошу. На меня он не обидится, если, конечно, телескоп до его приезда в сохранности доживет. Потому что если не доживет, мне вообще лучше с Вороновым на этом свете не встречаться.

— Слушай, подруга, а ты знаешь, в какое окно смотреть? — полюбопытствовала Чумка.

— В том-то и дело, что пока нет. Я даже не уверена, что его окна выходят на улицу, а не во двор.

— Ой, ну ты, видно, сильно влюбилась. Совсем одурела. Нужно было сначала выяснить, а уж потом телескоп искать.

— Да я не искала. Позвонила наудачу Димке, а он говорит: «Приезжай скорей». Вот теперь агрегат у меня стоит. Вечером опробую по-настоящему.

— Ой, а можно я к тебе приеду? — немедленно загорелась Чумка.

— Только раньше десяти бессмысленно. Стемнеть не успеет, народ свет не зажжет.

— Как жалко, — расстроилась она. — Мы с Владькой сегодня вечером идем на какую-то важную презентацию. Вот так все интересное в жизни мимо меня и пройдет.

Я решила ее успокоить:

— Приедешь послезавтра. Не думаю, что картина за день сильно изменится. А про сегодняшние наблюдения я тебе расскажу.

— Да завтра я обязательно вырвусь, — повеселела она.

Коротая оставшееся время до вечера, я поработала над новым проектом. За окном стало смеркаться. Пора было перемещаться на кухню.

Наведя телескоп на уровень пятого этажа, я дождалась, когда в окнах зажегся свет, и медленно повела трубу вдоль фасада. Неожиданно меня отбросило от окуляра. Не веря своим глазам, я вновь припала к телескопу. На меня смотрела… черная морда Патрика!

VI

В первый момент мне даже показалось, будто Патрик заметил меня и узнал. Но, во-первых, это было невозможно, а во-вторых, если бы и случилось, он, слава Богу, не обладал даром речи и о своих наблюдениях хозяину доложить не смог. Так что я могла совершенно спокойно продолжать наблюдение.

Вот только наблюдать было особо не за чем. В мое поле зрения попал лишь подоконник, на котором сидел французский бульдог, и фрагмент комнаты, представлявшей собой нечто вроде гостиной. Патрик сидел неподвижно, в свою очередь, за кем-то или за чем-то наблюдая. Чуть погодя занятие ему наскучило. Он развернулся, спрыгнул и исчез. Наверное, возле окна стояла какая-нибудь кушетка.

Я еще немного понаблюдала за Гериным окном, проникаясь все большим сочувствием к детективам. Как оказывается, скучно непрерывно следить за местом, где ничего не происходит. У меня выдержки хватило минут на пять, от силы — десять. Потом заслезился глаз, следом за ним начала ныть спина и зачесался бок. Ох, какая же это мука! А когда детективы читаешь, так интересно и напряженно! Они вот сидят, и у них обязательно что-то происходит. А у меня ничего не происходило. Главное, видела-то я только кусок стены, телевизор и часть каких-то полок, даже не книжных. С книгами куда интереснее. Попробовала бы разглядеть надписи на корешках, изучила бы Герины вкусы и пристрастия. Хотя нет. Боюсь, Димкиному телескопу надписи не по силам. Звезды там, голые девушки — это да, а надписи на корешках не прочесть. Словом, полное разочарование. Вот так, стараешься, бьешься, а толку никакого.

К моменту, когда я пришла к сему умозаключению, у меня уже ныло все тело. Продолжать или не продолжать? В щиколотку мне ткнулся холодный нос Ириски. Эх, не сообразила! Надо было ей Патрика в телескоп показать. Узнала бы она его или нет? Где-то я слышала, что собаки в основном на запах ориентируются. С другой стороны, когда Федя на новый год нарядился Дедом Морозом, Ириска его не узнала, от ужаса взвыла и под стол спряталась. Вылезла, только когда Федя свой обычный вид принял. Так что, возможно, светлый образ Патрика ее бы и взволновал даже без запаха. Однако меня волновал совсем другой светлый образ, а его в окуляре не наблюдалось. Созерцать пустое окно больше не было мочи. Я решила заглянуть к Гериным соседям. В первых двух окнах оказалось темно. А дальше кипела жизнь. Лысый дядька, стоя перед настежь распахнутым окном, мерно поднимал и опускал огромные ярко-желтые гантели, при этом в такт движениям надувая и сдувая щеки. Завораживающее зрелище! Только бы дяденька не надорвался. По-моему, ему тяжело. Почти уверена: сегодня первый раз новый вес взял. А так ничего мужик. Хоть и лысый, но фигура вполне скульптурная. Все мышцы проработаны. Он ведь стоял в одних обтягивающих трусиках, рельеф которых я тоже по достоинству оценила.

Вдоволь насладившись живым примером здорового образа жизни, я на секунду вернулась к Гериному окну, в котором по-прежнему было пусто, и пустилась в дальнейшее путешествие. В окне, соседствующем со спортсменом, двое мальчишек лет десяти упоенно дубасили друг друга. Видимо, сыновья культуриста. Что ж, и они по-своему очень спортивные ребята. Только я бы на месте отца получше за ними приглядывала. Уж больно яростно бьются. Так и мозги друг другу недолго вышибить.

Дальше опять следовали темные окна. Потом я увидела женщину. Она пылесосила шторы. Тоже девушка неленивая. Видимо, Герин дом сплошь населяют люди с активной жизненной позицией. Заставь меня на ночь глядя шторы пылесосить. Да никогда в жизни! А она вон как работает! И лицо от счастья светится. Или новый пылесос купила и испытывает? Иначе с чего так радоваться? Впрочем, у всех свои вкусы и пристрастия.

Я настроила телескоп на этаж выше. Там целовались! Прямо перед окном. Наверное, чтобы все видели. Потом парочка исчезла, и свет сразу погас. Похоже, дальнейшее посторонним взглядам не предназначалось. Деликатные люди.

Дальше в окне сидел хмурый кот. Потом — несколько освещенных, но пустых окон. Куски обстановки, и только. Интерьеры совершенно стандартные. Даже скучно. Стереотипно большинство людей мыслит. Словно один человек весь дом обставлял. Эх, я бы тут разгулялась. Кстати, и у Геры обстановочка не то чтобы… Да он вроде и не скрывал своих в этом плане мучений.

Опять вернулась к его окну. Пустота. Даже Патрик не возвращался. Для развлечения спустилась на этаж ниже. Там ругалась какая-то пара. Мужик в женщину то и дело тыкалуказательным пальцем, а она столь же методично вздымала руки к потолку. Но длилось это недолго. Словно почувствовав, что за ними наблюдают, конфликтующие стороны отправились доругиваться в скрытую от меня часть квартиры.

Этот вечер мне никакой новой информации не принес. Пока я пила чай и кормила Ириску, свет в Герином окне погас. Никудышный из меня детектив. По-видимому, сидеть в засаде — не мой профиль.

Следующим утром я неслась к бульвару «на всех парусах». Мы ведь впервые не просто как бы случайно сталкивались, а заранее договорились о встрече! И это не я ему предложила, а он сам! А разве мужчина станет такое сам предлагать, если женщина ему не нравится? Да никогда! Разве только из каких-нибудь деловых соображений. Но в нашем случае это мало вероятно. Значит, я нравлюсь ему, нравлюсь! От этой мысли у меня дух захватило, и сердце бабочкой запорхало. Неужели нам суждено быть вместе?

Меня ждало полное разочарование. Место нашей встречи было пустынно. Лишь ветер мотал туда-сюда пустой пластиковый стаканчик. Гера явно не торопился меня увидеть. Размечталась, называется!

Разочарование чуть поутихло, когда я увидела, как Гера с Патриком выныривают из-за угла дома. Ноги мои были готовы рвануться к ним. Я с огромным трудом удержала себя и Ириску, и мы как приличные чинные дамочки остались дожидаться на условленном месте. На душе воцарилась тревога. Гера даже не помахал мне издали. И когда подошел поближе, мне стало ясно: сегодня не мой день. Лицо моего принца было сосредоточенно и мрачно. Он даже не дал себе труда улыбнуться. Лишь сухо кивнул.

Пришлось мне проявить вежливость за двоих. Изобразив на лице широчайшую и беззаботнейшую улыбку, я воскликнула:

— Доброе утро! Какой чудесный сегодня денек!

Гера моего мнения явно не разделял и в ответ мне буркнул что-то невнятное. Радость по поводу встречи бурно выражали лишь наши питомцы. Ну хоть кто-то доволен.

Мы в молчании пересекли улицу и побрели по бульвару. Гера словно воды в рот набрал, а я снова мучительно изобретала тему для вежливой беседы. Предатель-язык будто прилип к гортани, а столько всего хотелось спросить! Правда ли он живет один? Кем работает? Что любит есть на завтрак и какие книги читает перед сном? Какую музыку слушает? Любит ли поваляться в постели, когда не надо рано вставать? И еще тысячи подобных вещей, которые жаждет узнать каждая любящая женщина о своем избраннике.

Вопросы вертелись на моем, прилипшем к гортани и пересохшем от волнения, языке, однако я сейчас скорее умерла, чем задала хоть один из них! Это значило бы убить в зародыше наши отношения. Ведь Гера наверняка счел мое любопытство посягательством на свой суверенитет.

И я сочла за лучшее начать с относительно нейтрального:

— Что-то вы, Гера, сегодня такой невеселый?

Он с подозрением на меня покосился.

— Не обращайте внимания. Не выспался. Допоздна работать пришлось.

Вранье! Свет у него погас в районе двенадцати. Хотя, если окна других его комнат выходят во двор… Ох, как бы узнать?

— Ради меня поднялись пораньше? Извините.

— Что вы, что вы, я из-за Патрика, — весьма негалантно отозвался мой кавалер.

Обрадовал, нечего сказать! Иными словами, не попросись Патрик на улицу, я до сих пор торчала бы на углу в Ирискином обществе!

— Давайте договоримся: если вам в следующий раз окажется неудобно со мной встречаться, позвоните. У вас ведь есть мой телефон.

Затаенная моя надежда, что в ответ он хотя бы на всякий случай даст мне свой номер, не оправдалась.

— С Патриком утренний график не нарушишь, он свои интересы строго блюдет, — отмахнулся он.

Видимо, что у меня может не получиться с утренней встречей, ему либо вовсе не приходило в голову, либо не слишком тревожило. В любом случае я расстроилась. Главное, с какой виртуозностью обходит все мои ловушки! До сих пор ничего о нем не знаю! И словно назло, в их доме у меня нет ни одного знакомого!

В общем, ждала я от сегодняшней встречи много, а получилось еще одно пропавшее утро. И настроение ни к черту, и весь день от этого не задался. Куда ни приеду, везде одни неприятности. Один из заказчиков наорал на меня. У другого я сама отругала рабочих. Все перепутали и зачем-то снесли не ту стенку. Теперь придется восстанавливать.

Усталая, злая, без сил еле добралась до дому. Под дверью моей квартиры сидела Чумка. Совсем у меня из головы вон, что мы на вечер договорились! Подруга, конечно, тоже хороша. Нет чтобы хоть перед выездом позвонить. Я, правда, нашлась:

— Извини, пробки жуткие.

— А позвонить не могла? — в свою очередь, упрекнула она меня.

— Я думала, что ты, как всегда, опоздаешь, — вывернулась я.

— Как видишь, не опоздала. С Владиком поругалась, и сразу ушла из дому. Пусть помучается, куда я делась.

— Поругались серьезно?

— Обычно. С моей стороны, больше для поддержки тонуса. Чтобы он не слишком расслаблялся. Мужик, подруга, должен постоянно находиться в процессе завоевания тебя. Иначе он остывает, скучает и начинает охоту на новый объект. А с Владиком это сейчас в мои планы не входит.

Мне бы ее проблемы! Готовый мужик у бабы под боком. Изученный вдоль и поперек. А я даже анкетных данных пока узнать не могу. Ни фамилии, ни полного имени до сих пор так и не выяснила! А уж о том, чтобы Гера начал на меня охоту, лишь мечтать пока остается.

— Подруга, ты дверь откроешь, или молодость вспомним и прямо в подъезде бутылочку разопьем? Я с собой привезла. Как чувствовала, что тонус твой до нуля упал.

— С чего ты взяла? — Мысли она мои, что ли, читает?

— Знаю тебя как облупленную. А сегодня, вообще, невооруженным взглядом видно. Ну и мужик попался тебе… Крепкий орешек. Откуда тут тонусу появиться?

— Считаешь, у меня шансов нет?

— Шансы всегда есть, пока объект не умер, но надо уметь ими воспользоваться.

Чумка поставила бутылку на стол и, вернув мне розовый костюмчик, принялась рыться в холодильнике. Ей активно помогала Ириска.

— Ты куда лезешь? — спросила я. — У тебя есть свой сухой корм.

— Тебя бы саму на этом корме подержать, — вступилась за собаку подруга. — После этого чебурек из вагончика возле метро райской пищей покажется.

При слове «чебурек» такса звонко тявкнула; видимо, знала об этом блюде не понаслышке. Интересно, сам Сахар ей чебурек позволил, или Пупсик тайком пыталась отравить?

— Собачьей глоткой глаголет истина, — заявила Чумка и сунула ей прямо в пасть кусок ветчины.

— Не развращай собаку! — запротестовала я. — Мне нужно ее вернуть Сахару живой и здоровой. Иначе он меня проклянет на все оставшиеся времена.

— Одним куском ветчины собаку не испортишь, а больше я ей все равно не дам, иначе нам самим не хватит, у тебя мало. Что-то ты, мать, с этой своей влюбленностью аппетит потеряла и хозяйство совсем забросила. Пустота у тебя в холодильнике. Впору последнему таракану сдохнуть.

— У меня нет тараканов, и никогда не было!

— Что и требовалось доказать. Уже, значит, сдохли. Это просто я оптимистка: думала, хоть один задержался.

— Не было ни одного никогда!

— Рассказывай. Отсутствие тараканов в московских домах — явление нереальное.

— Бывает.

— Не верю, — стояла на своем Чумка. — Даже ко мне забегают.

— В твоем элитном доме? — удивилась я.

— Хочешь верь, хочешь нет, — развела руками Чумка. — Видимо, какой-то гад завез из неэлитной квартиры. И так им у нас понравилось! По всему дому разбегались, ничего их теперь не берет.

— Ох, да что мы с тобой обо всякой гадости, не к столу будь она помянута! Ты пока накрывай, а я Ириске корма насыплю, чтобы ей не скучно было. Она им так азартно хрустит! Ей он, между прочим, нравится.

— Ладно, сыпь, а я пока в телескоп погляжу. Он у тебя на нужную квартиру настроен?

— Настроен на нужную, но ты, пока не стемнеет, ничего не увидишь.

— Все равно погляжу.

Чумка приникла к окуляру.

— Нет, правда, плохо видно. Тогда будем вино пить.

Мы выпили. Чумка стала расспрашивать о развитии моего романа.

— Нету никакого развития, — вынуждена была признаться я. — Сплошная стагнация. Я уж и так и эдак заходила. Ноль эффекта. Не Гера, а герой-партизан.

— Неужели даже имя и фамилию не удалось выяснить? Агата, я тебя не узнаю. Совсем, что ли, разучилась с мужиками обращаться?

— Не то чтобы разучилась, но он из всех моих капканов выскальзывает, — продолжала сетовать я. — В жизни еще с таким человеком не сталкивалась. И так, главное, ловко уворачивается!

— Тревожный признак, — покачала головой Чумка. — Выходит, он еще до конца на тебя не запал, если даже полное имя скрывает.

— Но я-то ему свое сказала.

— И зря. Предупреждала с самого начала: интриговать надо подольше. У него бы поучилась. Тогда бы не ты сейчас мучилась, а он.

— Чумка, как мне могло прийти в голову, что он в ответ не представится!

— Пойми, мы, бабы, обязаны видеть на два шага вперед, — назидательно проговорила подруга. — Тебе надо создать такую ситуацию, чтобы он тебе свою визитку предложил.

— Как прикажешь создать, если я представления не имею, чем он занимается! Знай я, например, что он автослесарь, естественно, пожаловалась бы на неполадки в машине.

— Ну ты хватила! На автослесаря он никак не похож!

— Вот потому о машине и не заикалась. Ну например, был бы банкиром, про деньги что-нибудь бы сочинила. Но я не знаю.

— На банкира твой Гера тоже не похож, — опять возразила Чумка.

— И мне так кажется. Единственное, что я поняла: у него профессия с относительно свободным графиком.

— Писатель? — вопросительно глянула на меня подруга.

— Вряд ли, — покачала головой я.

Перебирая все свободные профессии, которые нам только были известны, и отметая их одну за другой, мы допили бутылку вина и пошли выгуливать Ириску.

По пути мы решили: раз вечер не кончился, его надо чем-то продолжить. Зашли в супермаркет, купили бутылку вина. К тому времени, как мы возвратились, немного стемнело. Чумка немедленно прилипла к телескопу.

— Если я вижу правильное окно, то у твоего горит свет, — с придыханием сообщила она.

Вмиг отпихнув ее, я сама прилипла к телескопу. Окно было его. Свет горел, но видимый угол комнаты был, как и вчера, пуст.

Не успели мы открыть вторую бутылку, заверещал мой мобильный. Номер мне был незнаком, однако я, на всякий случай, ответила. О счастье! О радость! Из трубки послышался голос моего любимого!

— Агата, добрый вечер. Это Гера. Извините за столь поздний звонок, но в моем завтрашнем расписании произошли некоторые досадные изменения. Боюсь, завтра утром нам встретиться не удастся. Вот и решил вас предупредить. А послезавтра, если не возражаете, жду вас на прежнем месте.

Я пребывала в совершенной растерянности и, с трудом подбирая слова, промямлила:

— Ничего страшного, Гера. Спасибо, что предупредили. Послезавтра так послезавтра.

— Договорились. До свидания.

Я швырнула телефон на диванчик, вложив в свой жест всю силу охватившего меня разочарования.

— Что случилось? — с беспокойством воскликнула Чумка.

— Он отменил нашу утреннюю прогулку!

— Совсем?

— Пока только на завтра, но… боюсь, он потом еще что-нибудь придумает.

Чумка наполнила мой бокал.

— Выпей и сними стресс. Ни один мужик не стоит того, чтобы так из-за него психовать.

Выпив, я враз опьянела. И такая жалость к себе накатила!

— Тебе хорошо, — провыла я, чувствуя, как по щекам текут слезы. — У тебя Владик есть. Он тебя любит. Ничего от тебя не скрывает! А я вот влюбилась в такого! Он мне безумно нравится, но постоянно утекает! Почему я не могла влюбиться в такого, как Владик!

Чумка обняла меня:

— Приехали. Не идеализируй Владика. Он тоже человек, и у него есть свои слабости, но я научилась с ними бороться. Нащупала у него уязвимое место.

Мне сделалось еще горше.

— А я не могу у Геры найти уязвимое место. Он мне ничего, ничего про себя не говорит!

Я рыдала, размазывая тушь по всей физиономии. Ириска послушала и начала мне поддакивать — тоненько, жалобно и протяжно.

— Ну вот, теперь обе завыли, — сокрушенно проговорила Чумка. — Что, Патрик тоже не соглашается? А ну, бабы, хватит сырость разводить! Бороться надо за личное счастье!

— Но мне он так нравится! — Я никак не могла успокоиться. — Он такой красивый, ласковый, воспитанный, мне с ним так хорошо!

— Чего тебе там хорошо? — хмыкнула Чумка. — Ведь еще ничего не пробовала.

— И не попробую! — совсем раскисла я.

— Попробуешь, — уверенно возразила Чумка. — Если мы сейчас по-настоящему примемся за дело. Хватит ходить по бульвару вокруг да около. Ну-ка, дай мне свой мобильничек. Одна идея возникла.

VII

Проснулась я с большим трудом. Взгляд мой упал на часы. Десять! Кошмар! Пропустила время прогулки. Гера, наверное, меня дожидался! Как неудобно!

Тут я вспомнила вчерашний вечер. Нет, это не я, а он меня продинамил. Во рту было сухо и противно. Голова не то чтобы трещала, однако вес ее в сравнении со вчерашним значительно увеличился, и ее непроизвольно клонило обратно к подушке. Я тем не менее, собрав волю в кулак, встала. Ириска-то у меня негуляная! Хоть одну хорошую пробежку в день я обязана ей обеспечить.

Из коридора почему-то пахло свежезаваренным кофе. От соседей, что ли, затянуло? Но, нет. На кухне обнаружилась Чумка собственной персоной. Перед ней стояла дымящаяся чашка.

— Кого я вижу! — всплеснула руками она. — С добрым утром! О-о, какая ты помятая!

— Я только не поняла, ты еще у меня или снова приехала?

— Еще. А ты что, против? Чем-то недовольна? Между прочим, у меня для тебя сюрпризик имеется. Но сперва я тебе отчитаюсь.

Сознание ко мне возвращалось медленно и с трудом. Судя по моему состоянию, вторую бутылку вина прикончила в основном я.

— Ириску выгуляла. Постель с дивана убрала. Кофе готов. Садись, я тебя напою. На большие подвиги в смысле еды ты явно пока не готова.

— Да уж, — вынуждена была признать я, с трудом сделав несколько глотков из чашки. — Даже кофе сейчас в меня лез с трудом. Ох, вредны излишества.

— Ну пришла в себя? Слушать готова? — смерила меня выжидающим взглядом подруга.

Я молча кивнула.

— Ну так вот. Герочка твой вчера не по своему телефону звонил.

— Откуда ты знаешь, если нам даже неизвестна его фамилия?

Чумка хмыкнула.

— Мне известен его пол, и этого достаточно.

— Прости, не поняла.

— Объясняю специально для тех, у кого похмелье. Вчера, как ты, может быть, помнишь, я взяла твой мобильник и обнаружила на нем номер, с которого звонил твой незабвенный. А у меня есть один знакомый, у которого есть доступ в разные интересные базы данных. Я вчера ему звякнула. Он номерочек по своим каналам прогнал и сегодня с утра пораньше сообщил мне, кто его хозяин. Так вот, представь себе, бабе номер принадлежит.

Какая ни была у меня мутная голова, но смысл последнего Чумкиного сообщения немедленно до меня дошел и отозвался болью. Мой возлюбленный звонил с телефона другой женщины! Это меня убило!

— Но, — с победоносным видом продолжала Чумка. — Эту женщину я знаю. Так что, считай, одна зацепка у нас есть.

— Да зачем она теперь мне нужна, если он встречается с другой, — в отчаянии отозвалась я.

— Вот тут, подруга, ты не права. Насколько я знаю эту бабу, она не тянет на звание другой.

— Ты уверена? — начало немного отпускать меня.

— На сто процентов. Просто он с ней, наверное, вместе тусовался, а его мобильник, к примеру, сел.

— Чумка, но у него ведь вчера свет в окне горел, — отчетливо вспомнилось мне. — Нигде он не тусовался.

— А что у него были гости, не допускаешь? — вновь нашлось объяснение у Чумки.

— Гости обычно ходят по всей квартире, — возразила я. — Значит, хоть бы раз кто-нибудь мелькнул в комнате, которую мы разглядывали. Тем более она похожа на гостиную.

— Ну мы же не все время с тобой смотрели.

— Все равно странно. Ой, Чумка, боюсь, они в спальне лежали. — Сердце мое опять сжалось от обиды.

— А меня, что ты ни говори, не оставляет впечатление, что он, когда тебе звонил, находился не дома. Сама посуди, зачем из собственной квартиры по чужому мобильнику звонить? Ну даже если зарядка села или, там, деньги кончились, есть же городской.

Я уже вообще ничего не понимала. Может, он и впрямь ушел, а свет оставил для Патрика, чтобы тому в темноте было не скучно?

— Знаешь, Агата, мне нужна фотография, — сказала Чумка.

— Моя?

— Не твоя, а Герина.

— Зачем?

— Чтобы установить его данные.

Меня разобрал нервный смех.

— Вывесить объявление? Их разыскивает милиция?

— Очень остроумно, — поморщилась она. — Бабу эту допрошу.

— Впрямую? — ужаснулась я.

— Естественно, про тебя ей рассказывать не собираюсь, а как про него выяснить, по ходу беседы соображу.

— Ой, Чумка, только осторожнее.

Я на миг представила, что эти расспросы могут дойти до Геры, и меня пробрала дрожь.

— Успокойся, Агата, сделаю все грамотно. Ты же меня знаешь: если за что возьмусь, комар носа не подточит. Зато, в случае успеха, соберу о нем возможную информацию. Хоть будешь во всеоружии. А то двигаешься по минному полю.

Я махнула рукой.

— Валяй. Только, по-моему, совершенно бесполезно.

— Не понимаю, зачем киснуть раньше времени? Или это на тебя так похмелье действует. Подруга, приди в себя! Куда пропал твой бойцовский характер? Первая маленькая неприятность, и ты уже сдаться готова.

Я вздохнула.

— Если бы знать, что она маленькая.

— Да ты сама посуди. Что такого особенного между вами случилось? Мужик с тобой гулял? Гулял. И даже позвонил, когда не смог. Счел нужным предупредить, чтобы ты его зря не ждала. Включи свою логику! Он проявил заботу. А если бы ты ему надоела, наоборот, звонить бы не стал. Чтобы ты зря его ждала, а потом обиделась. Очень удобно.

— Чумка, но мы последний раз так плохо погуляли. — На меня вновь начала накатывать тоска. — Гера был такой мрачный. Мне показалось, он даже обрадовался, когда ушел.

— Так ты говоришь, он и пришел мрачный. Значит, скорее всего у него были проблемы. Будто мужиков не знаешь. У них когда что-то с делами не клеится, вообще все отключается. Бывает, даже в самом нужном месте. Видно, уж так устроены. Только один участок мозга за раз может работать, который за секс отвечает, или тот, который за работу.

— А как же тогда служебные романы? — спросила я.

— Кто тебе, интересно, сказал, что мужик в этот момент о работе думает! На такое только мы, бабы, способны. И обед готовить, и за детьми убирать, и потолок красить, и сексом заниматься. Если и не делать все это одновременно, то уж думать об этом одновременно мы точно способны. Все извилинки наши разом задействованы. А у мужиков, повторяю, только одна за раз. Да и то, смотри, какой он у тебя герой: позвонил, вспомнил.

Умеет Чумка утешить. Поговоришь с ней, и всегда легче становится.

— Значит, считаешь, надежда есть?

— Если бы считала по-другому, не тратила на тебя время. Думаешь, мне больше нечем заняться? А теперь давай о деле. Завтра мне обязательно нужна его фотография.

Я задумалась. Выходит, придется нести завтра на бульвар фотокамеру?

— А если он сниматься откажется? — робко предположила я. — Вон он как информацию о себе оберегает. Может, и внешность тоже.

— Выпивка на тебя вредно действует, — скорбно покачала головой Чумка. — Ты бы еще камеру со штативом на бульвар притащила. Да щелкни его украдкой мобильником, да и дело с концом. Мне никакого особенно бешеного качества от снимка не требуется, только чтобы Геру твоего узнать было можно.

— А у меня мобильник без камеры. Предпочитаю, знаешь, котлеты отдельно, а мухи отдельно.

— Отсталый ты человек. А, чего для лучшей подруги не сделаешь. Ну-ка, выковыривай из своего сим-карту.

— Зачем? — ход ее мысли до меня не дошел.

— Господи, что у тебя сегодня действительно с головой. В следующий раз ситро будешь пить. Мобильник хочу тебе свой дать. В нем прекрасная камера. Только смотри не разбей. Это Владькин подарок.

Мы обменялись сим-картами, потом Чумка показала мне, что и как нажимать, чтобы запечатлелся светлый образ любимого! Я начала себя ощущать настоящим Джеймс Бондом.

— Чумка, а автомобильчик, который может превратиться в самолет, тебе Владик еще не дарил? А то, представляешь, гуляем мы по бульвару, а потом я сажусь в машину и вдруг взлетаю!

— Ну наконец-то развеселилась! А машину тебе пусть Гера дарит. Так что старайся. Завтра днем состыкуемся, и к этому времени чтобы фотография была. Отговорок не принимаю. Все. Твое время истекло. Убегаю.

И Чумка стремительно умчалась по каким-то важным делам.

Я немного потренировалась с ее мобильником на Ириске, чтобы вот как бы вроде звоню, а на самом деле снимаю. Мы даже на улицу с этой целью сходили. Я привязала таксу к скамейке и фоткала. Пришла и закачала отснятый материал в компьютер. Очень неплохое качество. И память какая-то об Ириске останется. Надо бы и мне такой мобильник купить. Для работы очень даже пригодится. Не таскать же с собой по десять разных агрегатов.

В остальном этот день у меня не задался. За что ни бралась, все валилось из рук. Видимо, не зря мама в юности твердила, что у меня мужской склад ума. Больше одной темы моя голова не осиливает. Поэтому только о Гере и могла думать. И подлое подсознание то и дело щедро подкидывало картинки, одна грустнее другой.

Вот он лежит в постели с Чумкиной знакомой, которая рисовалась мне в образе пышной блондинки с осиной талией и бюстом десятого размера. Вот вдруг вспоминает обо мне и, хохоча, хватает с тумбочки ее телефон…

Нет, не желаю об этом думать! А в голове уже новое видение. Кухня. Те же персонажи. Она — в прозрачном пеньюаре. Гера, схватив ее, сажает на рабочий столик. Далее — полная порнография! И на это еще смотрит Патрик! Гадость какая! Хоть собаки бы постеснялся!

Решено! Больше о нем не думаю! Как же, разбежалась. Моему пылкому воображению тут же предстал Гера в душе. По его совершенному телу струятся потоки воды и мыльной пены. Прекрасен, сил моих нет! В ванную заходит блондинка. Фу черт, привязалась! Нет, это я захожу.

Агата, хватит — велю себе.

Дикими усилиями пыталась засадить себя за работу. Ничего не вышло. Зато отправила по «мылу» всем знакомым фотографию Ириски. Не забыла и изменника Сахара. Пусть полюбуется, как его бывшей собаке у меня хорошо! Кстати, куда-то он опять пропал. Позвонить, что ли? Друг все-таки. Нет, не нужен мне сейчас Сахар! И разговаривать неохота, когда в мыслях такой сумбур, и Ириску еще опять расстроит. Не надо животное огорчать. Вон она какая довольная после прогулки лежит. Пусть хоть ей хорошо будет. Правда, может, она тоже о Патрике думает? Но кто их там знает. У них, вполне вероятно, отношения уже установились. Теперь ждут подходящего момента. Только бы вскорости не начались интересные собачьи дела. Иначе Сахар меня поблагодарит. Даже вообразить невозможно, какие у Ириски с Патриком чудища выйдут. Впору на конкурс самых уродливых собак выставлять.

Я попыталась поработать. Опять не вышло. Зато изрисовала договор с заказчиком Гериными профилями. Ну прямо наваждение. Кстати, можно было Чумке нарисовать его. Тогда никакой фотографии не потребовалось бы. Хотя кто этих тусовочных девушек знает? Вдруг они по рисунку не в состоянии узнать человека. Ладно, раз Чумке потребовалась фотография, сделаю. Тем более мне уже и самой хотелось иметь Герин снимок.

Тут я начала беспокоиться. Вдруг сегодня вечером позвонит и снова отменит встречу. Или даже не позвонит, а просто не придет. Еще хуже. Я в панике заметалась по квартире, словно это могло чему-то помочь. Нет, это невозможно! Так и с ума недолго сойти!

Кое-как дотянула до темноты и прильнула к подзорной трубе. Герино окно было черно. Где-то ходит. Неужели опять с проклятой блондинкой. Впрочем, вполне вероятно, она совсем и не блондинка, а рыжая. Надо у Чумки выяснить.

Подруга сразу откликнулась на мой звонок.

— Что случилось? Какие-то изменения?

— Никаких, но вопрос возник. Эта баба блондинка или рыжая?

— Какая баба.

— Ну с телефона которой мне Гера звонил.

— Что, она у него в квартире? В телескоп углядела? Жди! Сейчас вылетаю. Только Владьке мозги запудрю.

— Глуши мотор, Чумка. Темно у него в квартире. Если кто там и есть, то не видно. Я просто из интереса спросила. Чтобы легче было ее себе представлять.

— Мазохистка!

— Как раз наоборот. Если я ее себе как следует представлю, то думать о ней перестану.

— Логика извилистая, ну да ладно. А по поводу масти вопрос сложный. Я ее во всех оттенках видела. От вороного крыла до пепельной блондинки. Но, знаешь, последнее время она вроде и впрямь появлялась умеренно рыжей. В остальном же, как бы тебе сказать поточнее, вылитая Пупсик.

У меня аж дыхание перехватило.

— И ты еще, Чумка, мне доказывала, будто она на соперницу не тянет!

— А я и продолжаю утверждать. Пойми: она девушка общественная, ее каждый знает, во всех углах побывала. Такой осторожный мужик, как твой Гера, всерьез на нее никогда не польстится. Да она, по-моему, на серьез и не претендует. Знает свое место. Разве что лох какой-нибудь попадется. А так сомнительно.

Слова ее меня успокоили, но не до конца. Жизнь полна катаклизмов и несуразиц. Никогда не знаешь, кто где проколется. Поэтому спать я легла в растрепанных чувствах.

VIII

В семь часов утра меня подняло пиканье будильника. Очень громкое. Специально поставила, чтобы ненароком не проспать. Проснулась, и первым делом навела красоту. Не хочу быть хуже этой рыжей! Кстати, забыла узнать у Чумки, как женщину зовут. Впрочем, мне без разницы. Наоборот, даже лучше не знать. Иначе совсем реальной станет. А так ее вроде бы как и нет. Ничего, мы поборемся. Против наших объединенных с Чумкой сил ей не выстоять. Главное, пусть на его анкету расколется. А то очень трудно завоевывать мужика, совершено ничего о нем не зная. Ведь порой какая-нибудь сущая ерунда может стоить, если не жизни, то любви уж точно.

Была у меня одна знакомая, Настя. Мы вместе с ней работали. Познакомилась она с одним мужиком. Все при нем. И собой хорош, и обеспечен, и не женат. Влюбилась по уши, и он в нее тоже. В общем, полная идиллия. По ее расчетам, роман уверенно продвигался к предложению руки и сердца. Они уже дошли до стадии, когда девушка приглашает кавалера к себе домой. Вот Настя и решила устроить своему возлюбленному экзотический ужин при свечах. А тогда как раз в моду входили разнообразные восточные кухни. И ингредиенты для них в магазинах появились. Она и наготовила всяких там карри. Мужик пришел чин-чинарем. С розами, шампанским. Сел. Говорит, ох, пахнет вкусно. Положил себе полную тарелку всего, куснул пару раз и почти сразу в обморок грохнулся.

Настя в ужасе. Решила, что подавился. Нет, оказалось, сознание потерял. В чувство она его кое-как привела, но тут он пухнуть начал, и глаза сделались, как у китайца. Настя «скорую» вызвала. По счастью, больница рядом оказалась. Мужика спасли. Оказалось, у него аллергия на кунжут, а она его во все блюда от души сыпанула, согласно рецептам. А мужик про свою аллергию, как выяснила потом Настя, знал, да забыл. Предупредить любимую ему, естественно, в голову не пришло. Это, положим, его проблема. Хуже, что виновата потом все равно Настя оказалась, и любовь у него к ней сразу после незабываемого ужина закончилась.

В общем, если мужик понравился, лучше узнать о нем как можно больше. Так что слушайте внимательно своих возлюбленных. Обычно они любят о себе рассказывать. Но мне попался уникальный экземпляр. Отчего такая скрытность? Будем надеяться, позже это объяснится.

Я еще раз посмотрела на себя в зеркало и осталась более или менее довольна. Ириска, на сей раз пробудившись без моей помощи, нетерпеливо топталась возле входной двери. Кажется, я наладила ей правильный режим.

Последний взгляд на мобильник. Отлегло от души: ни СМСок, ни неотвеченных звонков. Значит, свидание, по идее, должно состояться. Что ж, в путь так в путь.

Он стоял на углу, первые снимки я сделала издалека. Так сказать, общий план. Гера помахал мне рукой, а я, приближаясь к нему, делала вид, будто веду с кем-то важный разговор по телефону. Ничего, это даже полезно. Пусть убедится, какая я занятая девушка.

Подойдя совсем близко, я снова запечатлела его светлый образ. Ура! Есть у меня теперь и крупный план. Напустив на себя усталое выражение, я кинула телефон в сумку и пожаловалась:

— С утра никакой жизни! Мобильники — бич современной жизни. Ни минуты от них покоя. А стоит отключить, обязательно что-нибудь важное пропустишь.

— Очень вас понимаю! — воскликнул Гера. — Сам мучаюсь, но куда денешься! Половина работы по мобильникам.

Вроде удобный момент задать вопрос: чем же он занимается. Спросить или не спросить. А если спугну? А, задам! Безумству храбрых поем мы славу!

Увы, славы не получилось. Пока я думала, момент был упущен. Оказалось, мы с Герой обсуждаем зимние сады. Плюсы и минусы оных. Вернее, Гера о них рассуждает, а я слушаю. Пришлось поддержать разговор о садах. С профессиональной, так сказать, точки зрения. Вот я ему и ответила.

— Видите ли, для меня, как дизайнера, зимний сад представляет интерес. Однако только как для дизайнера. Потому что я могу предоставить оригинальное решение этого уголка квартиры или дома. Но как обычный человек признаюсь: сама заводить зимний сад ни за что бы не стала. Для этого надо быть фанатом зеленых насаждений. Они ведь требуют постоянного ухода, специального температурного режима, который не всегда удается выдержать. Ведь настоящий зимний сад — это не три растения в горшочке. А разведите какую-нибудь тропическую флору, самому туда заходить станет трудно: растениям хорошо, а вам, наоборот, жарко и влажно. Вот у моей подруги… Я как раз у нее была, когда вы мне позвонили. — Вру! Нагло вру! — Кстати, спасибо, Гера, огромное, что предупредили! Я как раз думала: возвращаться домой или не возвращаться. Подруга меня так уговаривала ночевать у нее остаться. Но ведь мы договорились с вами встретиться. Неудобно. И позвонить вам не могу. Телефона вашего нет.

Я сама восхищалась: какую ловкую подводку сделала к нужной теме. Ах, Агата, ах молодец! Растешь над собой.

Гера с удивлением на меня посмотрел.

— Разве я не дал вам телефон?

Прозвучало это столь искренне, что я даже сама засомневалась. Неужто я что-то пропустила?

— Увы, вот карточки с собой нет. Записывайте прямо в мобильник.

Я бы с великим моим удовольствием, но аппарат-то у меня Чумкин, а функцию записной книжки в этой системе мы не изучили! Проклиная все на свете, я попыталась выйти на записную книжку, но ничего не получилось. На дисплее возникла полная дребедень.

Гера, внимательно следя за моими действиями, снисходительно ухмылялся. Я нашлась:

— Понимаете, только вчера новую модель купила, старый мой телефон упал и разбился вдребезги, а к этому еще не привыкла.

Его взгляд был красноречивее слов. Ох, эти женщины! Нельзя подпускать их к технике! Волос долгий, ум короткий и прочая ерунда в том же духе. Мужскому шовинизму подвержены все представители этого рода, даже самые лучшие из них. С одной стороны, мне очень хотелось обидеться, но, с другой — Чумка поставила бы мне пятерку за поведение. Ведь я проявила слабость, а мужики это обожают. Особенно, когда уверены, что сами могут блеснуть на фоне вашей некомпетентности.

— Агата, может, лучше я? — вкрадчиво потянулся он к Чумкиному мобильнику.

Мне бы возликовать, а я в панике отшатнулась. Риск-то велик! Не ровен час не туда нажмет, и выскочит на экране его светлый образ. Это же смерти подобно! А не дашь — обидится. Вроде как я ему не доверяю.

Молясь про себя, рискнула, и ручеек холодного пота струился по моей спине, пока он, не торопясь, нажимал на кнопки.

— Позволил себя записать на Геру, — наконец, он вернул мне Чумкин аппарат. И добавил: — Но я надеюсь, что вам не придется в ближайшее время набирать этот номер.

Это еще что значит? Имеет в виду, что мечтает со мной встречаться каждое утро, или намекает, чтобы я ему просто так не звонила? Пойди теперь разберись!

Но задание я выполнила на двести процентов. Фотографии сделала и даже номер телефона добыла, и теперь мне не терпелось вернуться домой и доложиться Чумке. Полное раздвоение личности! Одна часть меня рвалась уйти, а другая — по возможности дольше продолжать прогулку с Герой. Сегодня он был совсем другим, чем позавчера. Тогда он был угрюмый и молчаливый, а сегодня — веселый и разговорчивый. И все время на меня смотрел!

С обсуждения зимних садов мы перешли на мебель. Даже не на саму мебель, а где ее лучше купить. Так, чтобы она была стильной, по разумной цене и не дожидаться ее получения целый год. Гера, смеясь, вспомнил свою эпопею.

— Гардеробную мне как-то на удивление быстро и удачно соорудили. А вот с кроватью осечка вышла. То, что имелось в московских магазинах, мне совершенно не подходило. То дизайн какой-нибудь идиотский, то слишком вычурно, то коротковато. Наконец, меня уговорили сделать кровать на заказ в Италии: и под мой вес, и под рост, и стильно и современно. Ждать, сказали, всего три месяца. Срок миновал, кровати моей, конечно же, нет и в помине. Ну я человек привыкший к нашим условиям, и на такую точность не рассчитывал. Однако считал: месяца-то через четыре должны доставить. Доставили через пять, но не полностью. В процессе сборки обнаружилась нехватка нескольких основных деталей. А главное, матрас перепутали: слишком короткий, на стандартную кровать. Я, естественно, к фирме с претензиями, передо мной так вежливо извинились. Мол, мигом все исправим. Ждите. Через две недели самолетом все дошлем. Чем уж они досылали, не знаю, но через месяц детали подошли. Каркас наконец удалось собрать. А с матрасом опять неувязочка, раза в полтора больше, чем мне нужно. Видно, на этот раз с великаном меня перепутали. На фирме опять извиняются. И новый совет мне дают: что этот матрас взад-вперед через половину Европы гонять, он же больше, а не меньше, чем надо. Вот и давайте мы его на нашей российской фабрике подгоним под ваш формат. А мне, Агата, признаюсь, на надувном матрасе спать к этому времени окончательно осточертело. Махнул рукой: делайте что хотите, главное, чтобы матрас был, и как можно скорее. Сделали. Только на этом матрасе спать было нельзя. Во сне я неизменно скатывался к тому краю, который наши отечественные мастера обрезали, и просыпался в какой-то яме. В конечном итоге плюнул и заказал прямо у нас здесь, в специализированной матрасной фирме, новый матрас. Через неделю привезли, установили, теперь не нарадуюсь.

Я сперва вместе с ним хохотала, а потом глубоко задумалась: «А что это он меня разговорами про кровать развлекает? Никак намек?» Однако Гера так и не предложил мне пойти полюбоваться на сие чудо и тем более опробовать. Нет, наверное, скрытого смысла искать не стоит. Просто ему к слову эта история пришла.

— Жалко, мы с вами тогда не были знакомы. Вы бы, наверное, что-нибудь дельное посоветовали, — посетовал он.

— Да, — подтвердила я. — Если что надумаете, пожалуйста. Можем и кровать заменить.

«И это было бы символично», — про себя отметила я.

— Нет, с кроватью покончено, я ее выстрадал, — полушутя-полусерьезно откликнулся он. — А вот о других интерьерных темах можно подумать.

Я напряглась в ожидании: блестящий способ познакомиться поближе! Процесс-то можно затягивать до бесконечности. Тут все в моей власти. Стоит по-настоящему увлечь клиента идеей обновления, как у него начинает приходить аппетит во время еды. Одно поменяем, а оно с другим не монтируется, а потом второе с третьим. А мы встречаемся, общаемся, и с каждым разом становимся ближе и ближе друг другу, и вот уже Гера чувствует, что больше жить без меня не может. Ну же, любимый, предложи мне тебе помочь.

Как бы не так! Ловко свернул тему. А вскоре наша прогулка вообще завершилась. Гера, по обыкновению, начал куда-то опаздывать.

Домой мы с Ириской неслись бегом. Ей понравилось, мне не очень. Запыхалась. Может, бегом стоит заняться? А то я на фоне Гериной формы сильно проигрываю. Надо подумать, но сейчас не до этого.

Бросилась звонить Чумке. Она, конечно, еще спала. Обрадовалась только одному, что смогу ей сегодня вернуть телефон. Владик вчера по этому поводу любопытствовал. Куда, мол, его подарок задевался и вместо него какой-то анахронизм появился?

— Представляешь, зануда! — зевая, жаловалась Чумка. — Какое его дело, чем я пользуюсь. Вдруг я подарок берегу, как память о нем!

— Чумка, зачем тебе память, когда он у тебя постоянно живьем перед носом.

— Если бы все время, я бы уже не выдержала. К счастью, приходится расставаться. Ладно, ты дома?

— Первую половину дня, да, — подтвердила я.

— Тогда еще немного досплю и приеду.

— Валяй, я пока фотографии сделаю.

— Да уж будь любезна, не хочу их в телефоне сохранять. А то Владик еще увидит, разборок после не оберешься.

— А если он снимки у тебя увидит.

— Просто снимки — не важно, а когда в телефоне — это слишком интимно. Иди потом доказывай, что не имеешь к этому красавцу никакого отношения. Не поверит. Мобильник — это же личная вещь, почти как бюстгальтер или губная помада.

Я хмыкнула.

— Он у тебя что, значит, мобильник проверяет.

— Да пока за подобным не заставала, но кто знает, что ему в голову взбредет. Лучше подстраховаться. В общем, жди.

Закончив разговор с Чумкой, я бросилась к компьютеру. Перекачала в него фотографии, подработала их где надо в «Фотошопе», затем распечатала. Один комплект для себя, а другой для Чумки. Себе сделала большого формата, а ей маленького.

«Какой Гера получился красивый!» — прошептала я, не в силах оторвать взгляд от его лица. Ириска, вскарабкавшись ко мне на диван, тоже глянула на снимок и возмущенно фыркнула.

— Вот, вот твой Патрик, — продемонстрировала я ей другой снимок.

Его она одобрила. Тогда я нашла пустую рамочку, поместила в нее снимок, на котором мой принц был с ее принцем, и повесила на стену. Теперь мы обе могли любоваться, каждая своим избранником.

Не знаю уж, что чувствовала Ириска, но у меня было единственное желание: лежать на диване и смотреть на Геру. А еще набрать его номер и послушать голос. Какую бы причину изобрести для звонка? Но он ведь вроде намекнул, что просто так звонить ему не следует. Значит, рисковать нельзя. Если, конечно, по-настоящему серьезной причины не придумаю. А услышать его так хотелось! До невозможности. О Господи! Что же такое со мной творится. Никогда в жизни я, по-моему, до такой степени не влюблялась. Постоянно его хочется видеть, слышать… Набрать номер, послушать голос и тут же положить трубку? Но у него моментально высветится мой номер. Совсем неудобно получится.

Решение явилось мне тут же. Надо просто позвонить с другого номера. Например, с Чумкиного, когда она приедет. Но дожидаться не было сил. Хотелось услышать его немедленно, иначе сердце лопнет. Побежала к соседке. Навешала ей какой-то невообразимой лапши на уши, она мне свой мобильный и одолжила.

Забежала к себе и тут же, в прихожей, начала нажимать на кнопки.

— Алло, — волшебной музыкой прозвучал его голос. — Алло! Вас не слышно!

Я отключилась. Сердце мое готово было выпрыгнуть из груди. Руки тряслись мелкой дрожью. Ноги подкосились, я вынуждена была опуститься на пуфик под вешалкой. Сама понимала, что превратилась в глупую влюбленную школьницу, но сделать с собой ничего не могла.

С другой стороны, вышло вполне естественно. Комар носа не подточит. Человек набрал номер, услышал незнакомый голос, удивился, прислушался, окончательно понял, что не туда попал, и положил трубку. Вероятно, Гере так и показалось.

Ой, ну как хочется еще раз набрать и послушать! Но не слишком ли это? Или человек, по идее, может два раза ошибиться. Тщетно мой разум сопротивлялся. Душа рвалась рискнуть. Нет, будь что будет, но я должна услышать его еще раз. И плевать, сколько мне лет! Это я ответила своему разуму, второй раз набирая Геру.

— Алло! Алло! Ну долго мы еще так будем? — У него даже в раздражении голос звучит приятно!

Я уже собиралась, зажав нос, изменившимся голосом попросить какую-нибудь Антонину Ивановну и извиниться за ошибку, когда мой сказочный герой бросил в сторону:

— Кто? Кто? Опять какая-то очередная дура звонит и молчит!

Я с перепугу надавила на отбой. Эх, лучше бы ограничилась одним разом. Теперь настроение ни к черту. Вдруг он по соседкиному номеру отзвонит и устроит скандал. Правда, мобильник ее пока у меня, но не могу же я его присвоить. Ладно, подержу его еще с четверть часа. Если он за это время не объявится, то после, почти уверена, не станет набирать незнакомый номер. Действительно, делать ему больше нечего!

Настроение, однако, испортилось и по другому поводу. Выходит, ему часто таким образом звонят? Не одна я такая умная и не одна в него влюблена. Что ж, по крайней мере, выяснила: подобные развлечения его раздражают, и больше не повторю ошибки. Не желаю ходить еще одной дурой!

Ириска мирно свернулась клубочком под фотографией Патрика. Хорошо жить собакам! Никаких волнений и терзаний. Никакой боязни совершить ошибку. Понравился кто-то — подошел, понюхал. Не нравится — нарычал и отогнал. Нравится — показал, что нравится. А у нас? И когда не нравится, не всегда отгонишь. Пока достучишься, чтобы до человека дошло, как он тебе противен, сто лет пройдет. А уж когда нравится, совсем мука! Мужики стали такие непростые! Не знаю уж, как извернуться, чтобы и он понял, что тебе нравится, и при этом не испугался, не сбежал, не заподозрил в корыстных целях. А уж когда не просто нравится, а очень нравится…

Мои напряженные философские размышления прервал звонок в дверь. Я думала, Чумка, а оказалось, соседка. Телефон обратно потребовала. Больше наверняка никогда не даст. Я ей на всякий случай пожаловалась, будто сеть глючит, несколько раз не туда попадала. И еще — перед тем как возвращать, звонок незаметненько отрубила. Если Гере вздумается позвонить по ее номеру, она, возможно, не услышит.

Пока соседка у меня торчала, про мусоропровод что-то гундела, мол, опять засорился (явный намек, что засорила его именно я), пришла Чумка. Соседка смерила ее таким взглядом, что мне окончательно стало ясно: больше мне не только мобильника, но даже щепотки соли не видать. Если только под залог, как минимум, в тысячу баксов. Ну и ладно. Обойдусь. Не очень-то нужно.

Едва соседка удалилась, Чумка поинтересовалась, а зачем эта лахудра ко мне приходила. Пришлось объяснить, что соседка одалживала мне мобильник, и Чумка немедленно всполошилась, что я ее мобильник сломала. Пять минут доказывала, что это не так. Пришлось объяснять про звонок любимому.

Чумка покрутила пальцем возле виска.

— В детство, подруга, впала.

— Да сама понимаю: глупость. Но, знаешь, так захотелось!

— Когдахочется, надо другим с мужиком заниматься, ты уже взрослая, — отрезала она.

— Можно подумать, я отказалась бы! Но что поделать, если мы с ним никак до нужной стадии не познакомимся.

— Активнее надо быть. — Что-то у нее сегодня тон такой назидательный. Наверное, Владик вчера ей из-за мобильника здорово хвост начистил. — Думаешь, мне все просто так достается. Работать надо. Обволакивай его, обволакивай!

— Да он скользкий, как угорь. К тому же, похоже, не я одна пытаюсь его обволакивать.

— Тем более надо действовать, иначе упустишь.

— Поспешишь, людей насмешишь, — обиделась я. — И, между прочим, сама мне советовала не передавливать. Просто не знаю, в гости, что ли, его к себе пригласить.

— Ага, — хмыкнула Чумка. — И увидит он эту картинку. — Ткнула она в его портрет с Патриком, висевший на стене.

— А я перед его приходом сниму.

— Нет, дорогая, первым он все-таки должен тебя пригласить. А твоя задача — его к этому вынудить.

— Он почти пригласил меня к себе, — продолжала обороняться я.

— Почти не считается. Вот когда ты приземлишься на его диванчик, тогда будет тема для разговора. А пока, милочка, ты терпишь поражение по всем фронтам. Ну меняемся симками и я поехала.

— А фотографии?

— Естественно. У меня еще сегодня куча дел. По твоей милости, между прочим. А ты стратегию на завтрашнее утро пока разрабатывай!

— У меня, между прочим, работы полно.

— Это уже твои проблемы, — отмахнулась она. — Ты же хочешь мужика охмурить.

IX

Не успела Чумка уйти, ожил мой родненький простенький мобильный. Пожалуй, тоже куплю себе с камерой и прочими прибамбасами. Надо становиться современной девушкой.

Меня срочно вызывал глава нашей фирмы.

— Через час встреча с клиентом, — строго сказал он мне. — Пожалуйста, не опаздывай.

— С чего такой пожар? — изумилась я. Обычно встреча с новым клиентом назначается за несколько дней.

— Так получилось. Но раскрою секрет: клиент очень серьезный, а главное, хочет только тебя.

— Ну хоть кто-то меня хочет, — прыснула я.

— Не прибедняйся, Разумовская, — ответил Роман. — Заказ солидный. Если сговоритесь, будешь в полном шоколаде. И очень удачно, что ты была последнее время не шибко загружена.

— Это еще почему? — насторожилась я.

— Потому. Мелочевку ты свою за месяц спокойненько раскидаешь. А на дальнейшие полгода тебя явно больше ни на что не хватит.

— А ну, Роман, отвечай, какую подлость ты мне готовишь.

— Это не подлость, а мечта. Другие годами такой возможности ждут, а тебе самой в руки плывет.

Ох, что-то он подозрительно мягко стелет! Не люблю я, когда со мной подобным бодрым тоном разговаривают!

— В общем, садись в машину и дуй в офис. Подробности на месте. Главное, советую тебе ни от чего сразу не отказываться. Даже если возникнут серьезные сомнения, лучше возьми время на раздумье. Ну все. Жду.

Теряясь в догадках, я надела самый свой дорогой костюм и поехала. К счастью, добралась за пять минут до прихода клиента. Попыталась переброситься словом с Ромой, но, видимо, на всех моих знакомых мужиков напала патологическая скрытность. Друг, учитель и начальник молчал, как партизан.

— Клиент все сам объяснит, — вот и весь сказ.

Клиент прибыл. Солидный, лет сорока пяти, с женой лет двадцати пяти. Похоже, из тех мужиков, которые жизнь с нуля начинают. Трудился, трудился, денег стало много, и решил все поменять, кроме способа добывания денег, конечно. Новая жена (явно, свежеприобретенная, как-то не очень еще уверенно себя чувствует); к ней, естественно, нужны новый дом, новая обстановка. Интересно, кто из них меня захотел, жена или муж?

Выяснилось, что он. Она, кажется, пока права голоса не имеет, а вероятно, и дальше не будет иметь. Не для того ее взяли.

По поводу дома я как в воду глядела. Мужик и впрямь купил новый. Вернее, коробку с крышей. Загородный коттедж. Теперь вот возжаждал, чтобы я занялась отделкой и декором. Мол, видел мою работу, и ему очень нравится. У вас, мол, выходит стильно, уютно и без лишнего пафоса. Жить потом можно.

— А то моя бывшая, — продолжил он. Молодуху передернуло. — Эрмитаж на дому устроила. Лувр, блин. На стул сесть страшно. Но я ведь не египетская мумия, а человек. Хочу в собственном дому с комфортом дышать и двигаться. Мне все ее рококо позолоченные вот здесь сидят. — И он в сердцах провел ребром ладони по горлу. — Я когда отдыхаю, хочу на диванчике вытянуться, пивка попить и не бояться, что накапаю.

Ах вот, значит, почему ты, братец, ушел! Расслабиться прежняя супруга не давала! Боюсь, у этой молодухи права голоса и впрямь никогда не будет. Отыграется он на ней за прошлые унижения! Интересно, он и мной собрался командовать?

Словно угадав мои опасения, Валерий Михайлович сказал:

— Творческий простор, Агата Климентьевна, предоставляю вам полный. Бюджет я уже вашему директору сообщил.

— То есть я должна в него уложиться? — уточнила я.

— Ну плюс-минус. В разумных, конечно, пределах.

Ну и заказчик! Обычно мы первым делом осматриваем объект, составляем смету и уже из этого исходим.

— Вы же можете составить смету под бюджет, — опять будто прочел мои мысли он. — Я так примерно прикинул. На мой взгляд, бюджет вполне щедрый.

Одно из двух: либо у него с деньгами после развода напряг, то ли от природы экономный, потому и разбогател. Короче, недвусмысленно обозначил сумму, дальше которой идти не желает.

Рома молча передал мне бумажку. На ней стояла сумма, от которой у меня едва глаза не полезли на лоб. Впрочем, наверное, это не заказчик такой щедрый, а коттедж очень большой.

— Ваш гонорар составит десять процентов от этой суммы, — тем временем пояснил Валерий Михайлович.

Мои цифры меня восхитили. Даже с учетом отчислений положенного процента другу, учителю и хозяину, гонорарчик славненький. Еще минуту назад и мечтать о таком не могла.

Да, с этим заказом я во всех отношениях переходила в другую категорию. Считай, через две ступеньки в карьере перепрыгнула. В случае удачи передо мной открываются совершенно иные перспективы и заработки.

С одной стороны, дух захватывает. Но с другой — масштаб огромный!

— Что-то не так? — нетерпеливо вмешался в мои размышления Валерий Михайлович.

— Да, в общем, все нормально, — откликнулась я. — Но, прежде чем о чем-либо говорить, хотелось бы осмотреть объект. Вдруг в ваш бюджет не смогу уложиться или, хоть и уложусь, но уровень моих предложений окажется ниже ваших ожиданий.

Он кинул на меня многозначительный взгляд и медленно произнес:

— А если к вашему гонорару прибавить еще два с половиной процента?

Рома поперхнулся. Я же, твердо смотря в глаза заказчику (и откуда во мне взялось такое спокойствие?), ровным голосом проговорила:

— Всячески приветствую вашу инициативу, однако она не влияет на мое решение: сперва надо увидеть объект.

Валерий Михайлович помрачнел:

— Завтра день у меня под завязку. Вечером улетаю. Тогда поехали прямо сейчас.

Я проклинала тот момент, когда решила вырядиться. Прыгай теперь по грязи на каблуках! Еще неизвестно, насколько у них там соток! Да и дом неотделанный — не подарок для дорогих туфель и хорошего костюма. Но назвался груздем, полезай в кузов.

Мои опасения оправдались лишь частично. Дом стоял в коттеджном поселке, поэтому подъезд к нему был вполне цивилизованный, и от ворот до дома вела проложенная дорога. Участок внушительный, но голенький. С ним Валерию Михайловичу тоже придется повозиться. В уголочке, правда, имелась маленькая березовая рощица. Очень миленькая. Я бы ее обыграла. Впрочем, это не моя печаль, а ландшафтного дизайнера.

Что касается дома, он представлял собой трехэтажную кирпичную коробку с крышей и застекленными окнами. Что и говорить, вид страшноватый, ну да ничего, загримируем. А внутри планировка весьма удобная. Почти ничего ломать не придется. В целом, как чистый холст для художника.

Дорогой я, не теряя времени, подробно выяснила их запросы, и теперь мысленно прикидывала, что можно сделать. Между прочим, они планировали, чтобы и детская была, и игровая комната для ребенка. На мой вопрос, мальчику или девочке, ответили, что пока не знают, и нужно сделать нечто нейтральное. А вот родится, внесем необходимые акценты. Значит, в плане потомства они находятся в творческом процессе.

Еще Валерий Михайлович заказал как непременную составляющую две комнаты для детей от первого брака. Одну для мальчика-школьника, другую — для девушки-студентки. У Вики было кислое лицо, когда он о них говорил. Перспектива совместного проживания с его потомством, пусть и кратковременного, ей точно не улыбалась. Ревнует. Почти уверена: костьми ляжет, но постарается родить ему не одного ребенка, а несколько детей. Святая женская наивность детьми привязать! Да никакая это не гарантия. Тем более он уже однажды жену с детьми бросил. Да мне-то, собственно, что за дело! Со своей бы личной жизнью разобраться. Меня вот Гера, кажется, уважает, однако близко к себе не подпускает, и как это преодолеть, ума не приложу.

А если еще на этот заказ соглашусь, для Геры совсем времени не останется! Вечная моя дилемма: либо личная жизнь, либо карьера. На роду мне, что ли, написано. Из одного места ушла, в другом то же самое начинается! Или это потому, что я такая способная и талантливая, и причем, разносторонне. Вот в профессии и процветаю. А в личной жизни талантливым вечно не везет.

Нет, ну надо же. Первый раз в жизни встретила мужика, который по-настоящему нравится, и нате вам: судьба на тарелочке с голубой каемочкой преподносит лакомый кусочек в виде этого дома! Ну как откажешься. Или это мне испытание свыше: выбирай, Агата, что ты на самом деле больше хочешь? Но ведь Гера и сам по себе испытание свыше. Познакомься мы с ним уже поближе, и сомнений бы с домом не было. Пока ведь наша единственная точка соприкосновения — собаки. А Ириску скоро отдавать придется. Хотя Сахар опять куда-то пропал. Правда, по-любому Ириску я смогу оставить у себя только на месяц, пока проект готовлю. Дальше Валерий Михайлович вернется в Москву, утвердим с ним проект, и начнутся полноценные трудовые будни с утра до вечера. Не до Ириски. Какой мне тогда изобрести предлог для встречи с Герой. Ох, права Чумка: надо форсировать наши отношения. Или плюнуть и отказаться от дома? Клин на нем, что ли, сошелся. На жизнь мне и других заказов хватает. Да и не в деньгах счастье, это я уже по личному опыту знаю.

Морально, однако, тяжело отказаться. Видно, я все-таки честолюбивый человек и люблю преодолевать трудности. А ведь столь масштабного проекта у меня еще не было. И полный простор для творчества. Прямо даже не знаю, на что решиться. И Рома велел мне сразу не отказываться. Поэтому на настойчивые вопросы заказчика, берусь ли я за работу, я уклончиво ответила:

— Знаете, хотела бы взять тайм-аут для размышления.

— А если мы доведем ваш гонорар до пятнадцати процентов, это ускорит принятие вашего решения?

Вот те на! Иногда ведь пытаешься гонорар повысить, торгуешься, прикидываешься, будто заказ этот тебя не очень интересует, изощряешься по максимуму, а толку чуть. А тут такой соблазн без малейших усилий! Тем не менее отвечаю:

— Валерий Михайлович, очень вам благодарна, и гонорар мне очень ваш нравится, но проблема совсем не в деньгах.

— В чем же? — Я поймала на себе его настороженный взгляд и испугалась: вдруг сейчас двадцать процентов предложит, тогда совсем катастрофа. Он, однако, молчал.

— Понимаете, есть проблема личного характера.

Настороженность в его лице усилилась, и он тихо осведомился:

— Вы часом не беременны?

— Нет, нет, и даже не замужем, — поторопилась успокоить его я.

Лик его просветлел.

— В таком случае очень надеюсь, что мы с вами все-таки договоримся. Поверьте, я очень ценю ваше творчество.

Вику снова перекосило, как при упоминании первой жены. Оно и понятно: меня ее благоверный явно уважал. Нет, попросту не верится! Такое мне даже во сне не снилось: меня уговаривают взяться за выгодную работу. Нет, Агата, растешь над собой! Соблазн слишком велик. Тем более настою на тайм-ауте. Хоть до завтра.

— Валерий Михайлович, все-таки я отвечу вам завтра.

— Ровно в двенадцать, да?

Я кивнула. Пора клиента уважить и с чем-то согласиться.

— Значит, договорились. — Он крепко пожал мне руку. — Вас куда довезти, до офиса или прямо домой.

— К офису, разумеется. У меня там машина осталась.

— Тогда, если не возражаете, мы по дороге Вику домой закинем.

На Вику стало жалко смотреть. Ох, не завидую я ее участи. Если бы меня кто-то так унижал… Только бы не вообразила, будто ее муженек вознамерился за мной приударить. Ведь всю жизнь мне тогда отравит! Может, все-таки отказаться. Ладно, на досуге хорошенько обдумаю.

После того, как Вику высадили, я напряглась. Девушка до того нервничала, что ее состояние невольно передалось мне. Вдруг Валерий Михайлович и впрямь какие-нибудь поползновения предпримет? Но нет. Обошлось. Как женщина я его абсолютно не интересовала. Исключительно как дизайнер, он всю дорогу соловьем разливался по поводу своего видения дома. Похоже, у них с первой женой вкусы кардинально не совпадали. И возраст ему подошел гнездо строить.

В офисе меня ожидал разобиженный Рома. Я сперва решила: причина в том, что я сразу клиенту положительный ответ не дала. Оказалось все гораздо серьезнее.

— И кто это тебя, интересно, так рекламирует? И торговаться, гляжу, научилась, — чуть ли не со слезами в голосе произнес он. — Может, расколешься, в чем причина такого успеха.

— Ромка, как на духу: представления не имею. Видимо, критическая масса уже скопилась, и количество перешло в качество. Да что ты дуешься как маленький? Наши удачи — ваши удачи.

— Так ты согласилась.

— Пока окончательно нет. Завтра отвечу.

— Во, стерва! Еще, что ли, цену хочешь набить?

— А он и так уже до пятнадцати процентов довел.

Ромка аж взвился на стуле, и я в который раз поняла, как теряют старых друзей. В беде-то многие с большой радостью помогут. А вот пережить твой успех по плечу отнюдь не каждому. Горько, понимаете ли, становится людям за бесцельно прожитые годы!

— Чтоб я так жил! — возопил мой наставник и учитель.

— Можно подумать, ты плохо живешь, — парировала я.

— Но меня так не хотят!

— Твой личный секс не в моей компетенции.

— Я архитектурный институт заканчивал! В Англии учился! — продолжал вопить он. — У меня международные дипломы! Победы на конкурсах! Государство дилетантов! Он позвонил и требовал только тебя. И ничего слышать не хотел, когда я ему говорил, что есть гораздо более квалифицированные специалисты.

— Ах ты, сволочь! Выходит, собирался у меня за спиной отобрать работу?

— Но ведь ты, насколько я понимаю, не особенно ее и хотела, — немного смутился он.

— А это уже, Роман, мое дело. Не понимаю, чем ты-то недоволен? По-моему, вполне востребован.

— Меня ни разу никто так не уговаривал, — с трагическим видом изрек он.

— Значит, у тебя все впереди. У меня, между прочим, тоже такое в первый раз.

— Только ты, в отличие от меня, в профессии всего ничего.

Я вспыхнула. К тому же вдруг захотелось испытать судьбу.

— Рома, если хочешь, вот прямо сейчас позвоню и откажусь. Тебе легче станет?

— Не смей! — опять вскочил он со стула. — Ты о репутации фирмы подумала? Нет уж, привалило счастье, так изволь пользоваться. Только, — уже тише добавил он, — все равно это несправедливо.

— Тогда борись со своими комплексами самостоятельно, а я пошла думать.

— Только прежде чем ему звонить, мне о своем решении сообщи. Хотя не пойму, что тут думать.

— Надо, Рома, надо. Тебе не понять.

И я величественно покинула его кабинет.

X

Я промучилась сомнениями оставшуюся часть дня, даже Чумке позвонила. Та собиралась куда-то на выход, но, как настоящая подруга, тем не менее меня выслушала и пришла к заключению:

— Потрясающе. Не понимаю только твоих сомнений.

— Чумка, я сбежала с очень хорошего места именно потому, что загнала себя, и работа занимала у меня все время. И вот теперь возвращаюсь к тому же, от чего ушла!

— Мне кажется, последнее время ты не особенно перенапрягалась, следовательно, отдохнула. Теперь вполне можешь позволить себе напрячься. А после опять устроишь себе еще один передых.

— Если все пройдет удачно, передыха не выйдет. Пойдут заказ за заказом.

— Ох, подруга, советую тебе решать проблемы по мере их поступления. В конце концов, все зависит от тебя.

— Но у меня никакой личной жизни не будет! Дом-то за городом!

— Это верно, но полагаю, как-нибудь выкрутишься.

— Как, Чумка, выкручиваться? Сама ведь говоришь: мужчина — существо капризное, внимание любит, а у меня на это внимание ни сил, ни времени.

— Вот это действительно проблема, — согласилась она. — За несколько месяцев красавца запросто увести могут. Тем более он у тебя и на крючок-то пока как следует не сел. С другой стороны, с ним, может, еще вообще ничего не выйдет, а ты ради него потеряешь такую возможность.

— Вот поэтому и никак не могу ни на что решиться.

— Ну тут я тебе не советчик. Сама должна выбрать, что для тебя важнее.

— Чумка, а ты сама бы что выбрала?

— А я бы не выбирала. Ни от чего бы не отказалась. Попробовала бы ускоренным темпом обходить мужика, месяц ведь у тебя еще есть в запасе. А с мужиком бы не получилось, хоть осталась бы при работе и при деньгах. Совсем в нашей жизни не последнее дело. Кстати, заказчик-то как собой? Там ничего не светит?

— Типун тебе на язык! Там молодая жена.

— Тоже мне препятствие!

— Да она на меня уже волком смотрит.

— Ах, что ты мне все про жену? Мужик-то как? Понравился тебе?

— Не в моем вкусе.

— Ясно. Больше вопросов не задаю. Способна думать только о своем принце. В общем-то, для работы даже неплохо, когда заказчик сексуально не захватывает. Можно целиком на деле сосредоточиться.

С Чумкой мы еще долго проговорили, однако она мне ничем не помогла, и меня продолжали терзать те же сомнения, что и до звонка ей. Я стояла перед неразрешимой дилеммой. Отказаться — значило отрезать себе возможность роста. Опыт подсказывал: удача — существо капризное. Отмахнешься, уйдет к другому. С Герой — полный туман. Предположим даже, наши отношения за оставшийся мне месяц относительной свободы как-то сложатся. Но потом у меня времени на Геру станет мало, ему это наверняка не понравится… Ну почему жизнь устроена так нескладно! Или ничего, или все сразу!

Ночь я спала отвратительно, и наутро на встречу с Герой явилась в совершенно растрепанных чувствах. Он это заметил. Внимательно посмотрел на меня и осведомился:

— Агата, что-то случилось? Вы такая сегодня грустная.

Врать мне в ответ не хотелось, и я выложила ему все как есть, разумеется, за исключением той части, которая касалась непосредственно его. Поэтому он совершенно не понял моих терзаний и воскликнул:

— Великолепное предложение! Соглашайтесь без размышлений. Или ответственности испугались? Боитесь с таким масштабом не справиться?

Я молчала. А он продолжал:

— Уверяю, Агата, вам совершенно нечего бояться. Я тут был у одних знакомых и видел результаты вашей работы. Мне очень понравилось. Вы действительно необыкновенно талантливы! Так что вперед! Дерзайте.

Слова его меня совершенно ошеломили и в то же время, опять озадачили. Он случайно увидел мою работу или наводил обо мне справки? А если наводил, то с какой целью? Хочет поручить мне оформление собственного жилища, или… Если бы «или», гори остальное огнем! Значит, я ему нравлюсь, значит, я ему нужна, интересна ему как женщина. Ох, только жалко, что я сегодня плохо выгляжу!

— Агата, неужели я вас не убедил?

— Почему вы решили?

— Да у вас вид такой растерянный.

— Понимаете, мои сомнения совсем в другом. Ответственности-то как раз не боюсь. А боюсь как раз того, что у меня окажется слишком много работы. Она ведь затягивает, а потом вдруг спохватываешься и выясняется: кроме успешной карьеры, у тебя ничего нет.

Он, очень серьезно на меня глядя, ответил:

— Если бы вы знали, как я вас понимаю! Действительно, жизнь — это не только работа.

— Именно! — воскликнула я и, чтобы он не ушел от темы, скороговоркой добавила: — Вот соглашусь на этот проект и даже с собачкой уже не погуляешь.

То ли мне показалось, то ли на Герином лице и впрямь промелькнул испуг, отозвавшийся у меня внутри сладостной болью.

— А что, если примете предложение, начинать надо прямо завтра?

— Ну конечно, не завтра, а через месяц, за это время я Ириску успею вернуть.

Мышцы его лица расслабились, и он улыбнулся.

— Это я просто к слову насчет собаки, — продолжала я. — Но ведь через месяц мне придется до конца работ практически поселиться за городом. Учитывая наши дорожные пробки, дома буду лишь ночевать.

— Да-а, это жалко, — протянул он. — А я-то надеялся по-соседски попросить вас кое-что в моей квартире улучшить.

Я едва сумела справиться со своими губами, которые порывались сами собой растянуться в идиотской счастливой улыбке. Ура! Он понял мой намек! И отреагировал! Господи! Да я хоть сейчас готова всю его квартиру переделать! Только я ему этого не скажу! Буду, согласно совету Чумки, интриговать.

— Ну по-соседски-то время выкроить можно, — словно раздумывая, откликнулась я. — Да и в ближайшее время я свободна.

«Только бы не сглазить!» — взмолилась про себя я.

— А может, прямо сегодня посмотрите?

Сколько надежды я увидела в его глазах! И сколько времени мечтала о таком вот с его стороны приглашении! Все мое существо вопило: «Да хоть сию минуту, милый!» — однако я продолжала держать себя в руках, мысленно командуя себе: «Интриговать, интриговать! Помахать морковкой перед носом, а откусить сразу не давать!» Ох, как же, оказывается, это трудно, когда так хочется броситься человеку в объятия! И я просто не узнала собственного голоса, когда ответила:

— К сожалению, Гера, сегодня день у меня расписан до самой ночи.

Расстроился! Даже скрыть не может! Ясное дело: избалован вниманием женщин и не привык слышать отказы. Тем более нельзя сразу соглашаться.

— Очень жаль, — тоном капризного ребенка изрек он. — А завтра?

«Да конечно же, конечно! Завтра обязательно. Дожить бы только до этого мига!» Но я сегодня была хорошей Чумкиной ученицей и прикинулась, будто вспоминаю, найдется ли у меня окно среди многочисленных завтрашних забот.

— С утра я вроде свободна.

— Увы, с утра я никак не могу, — развел руками он. Мстит за мой отказ или действительно занят. Все равно, откладывать дальше, чем до завтра, нет сил. И я говорю:

— Вечером, после шести, тоже смогла бы.

Обрадовался! Даже глаза заблестели.

— Тогда, значит, договорились? Тогда давайте я вам ближе к шести позвоню и адрес продиктую.

Я засмеялась.

— Адрес я, по-моему, и так знаю. Скажите мне только номер подъезда, квартиры и этаж. С памятью у меня пока все в порядке. Но, если хотите, могу занести в телефон.

— О-о, — уставился он на мой мобильник. — Вижу, новый вы так и не освоили.

Запомнил! Заметил! С одной стороны, мне было приятно, но с другой — придется выкручиваться. Я же вроде тогда наврала, что мой старый телефон разбит вдребезги.

— Да, вы знаете, некогда пока осваивать, а дома нашла свой старый.

В его прекрасных глазах снова мелькнул огонек мужского превосходства.

— Знаете, когда завтра ко мне придете, возьмите с собой новый, и я вас обучу им пользоваться.

Ну как же им нравится, когда мы такие беспомощные и без них ничего не можем. Прямо Гераклом себя ощущает! Вообще-то не люблю чувствовать себя дурой, но сейчас мне понравилось, как он меня обхаживает. Заведу Ириску домой и отправлюсь на поиски точно такого же телефона, как у Чумки. Надо у нее точно название модели спросить. Не могу же я Гере другую модель принести. Прикинувшись такой, знаете, викторианской девушкой, я глянула на него снизу вверх и томным голосом нараспев откликнулась:

— Спасибо вам, Гера, большое.

Он снисходительно отмахнулся:

— Да что вы, мне это ничего не стоит.

Я сочла необходимым закрепить успех:

— А у меня совершенно не складываются взаимоотношения с инструкциями к технике. Читаю, и ум за разум заходит.

— Знаете, с инструкциями у меня тоже не очень складывается, — усмехнулся он. — Там порой такие советы дают, что прочти и сделай наоборот. Так что я больше осваиваю технику методом тыка. Итак, живу я на пятом этаже, квартира пятьдесят, второй подъезд, на домофоне наберете номер квартиры. Если мы с вами назначим ориентировочно часиков на семь, удобно?

Эврика! Он сказал мне адрес! Он назначил час! Подавляя бурлившие во мне радостные эмоции, я любезно, но весьма сухо ответила:

— Если ничего непредвиденного не случится. Но в таком случае я вас обязательно предупрежу.

Снова забеспокоился.

— Значит, если не звоните, я вас просто завтра жду. И не забудьте свой телефон.

Заведя Ириску домой и задав ей корма и питья, я разбудила Чумку.

— Господи! Девятый час только! Что ты звонишь в такую рань? Трудно было немного подождать? Ну узнала я тебе про него, узнала!

Вопрос про модель мобильника у меня, естественно, тут же из головы вон.

— Рассказывай! — в нетерпении выдохнула я.

— А может, попозже перезвоню?

— Ну уж нет. Сперва расскажи. Тем более мне тоже есть тебе что рассказать.

Чумка почему-то замялась.

— Что ты молчишь? — поторопила я.

— Слушай, может, сперва свои новости расскажешь. А я послушаю и пока в себя приходить буду.

— Чумка, он пригласил меня к себе домой! Хотел прямо сегодня, но я тебя послушалась и перенесла визит на завтрашний вечер. Правда, я молодец.

К моему великому недоумению, восторга со стороны подруги не последовало.

— Да прямо даже и не знаю, что сказать, — вот и вся реакция на мои достижения.

— Чумка, проснись! Ты, видно, не поняла! Представляешь. Он! Пригласил! Меня! К себе домой! Хотел сегодня! Я перенесла на завтра! Он так расстроился!

С ее стороны опять ноль эмоций, лишь какое-то невнятное и совсем нерадостное мычание.

— Агата, ты понимаешь, — наконец медленно начала она. — Кажется, ты выбрала не слишком удачный объект. Мужик одноразовый оказался.

— В каком смысле? — не поняла я.

— В самом прямом, — мрачно продолжала моя подруга. — Больше одного раза с женщинами не встречается. От силы два, а потом все. Так что отношения даже не успевают завязаться. Видимо, очень боится серьеза. Или, может быть, очень любит разнообразие. Сама понимаешь, с его данными это легко, и ответственности никакой. Конечно, я и раньше понимала: сложный случай. Однако не думала, что до такой степени. А с виду и по твоим рассказам вроде вполне приличный человек. — Она вздохнула. — Но, видимо, в женской области совсем неприличный.

Мой восторг превратился в руины. Я даже обозлилась и сердито спросила:

— Это тебе та рыжая баба наговорила?

— И она, и другие. Кстати, у Рыжей с Герой твоим вообще ничего не было, даже одноразово. Она-то была не против, но он не клюнул.

— Вот, видимо, пережить и не может. Поэтому и несет про него гадости! — окончательно разозлилась я. Специально, что ли, мне эта рыжая баба жизнь портит.

— Агатка, ты не права. Рыжая как раз никаких гадостей про него не несла. Она до сих пор хорошо к нему относится.

— Значит, еще на что-то надеется, — снова не удержалась я.

— Сарказм тебе не к лицу. Она ни на что не надеется. А вот другие, которые надеялись, получили фиг. Одноразовый трах, а после привет горячий из разряда: дорогая, прощай навсегда. Я считаю, ты достойна лучшей участи.

— То есть он женщин каждый день, что ли, меняет?

— Насчет периодичности не знаю. Выяснила только, что одно время Гера очень круто тусовался, и многие его знают. А последнее время словно в подполье ушел. Редко где появляется, но постоянной бабы у него до сих пор точно нет.

Ну хоть это успокаивает. А вот остальное, конечно… Или злобные сплетни завистников?

— Кстати, ты представляешь, как его полное имя? — снова заговорила Чумка. — Геракл Кузнецов! — Она фыркнула. — Как видишь, я не ошиблась. И впрямь Древняя Греция. Только с русским уклоном в части фамилии.

Я ее веселья не разделила, а почему-то живо себе представила, как часто беднягу в детстве дразнили. Дети — народ жестокий. Вот почему, наверное, до сих пор избегает полным именем представляться. И на женщинах сублимируется за прошлые унижения. Хотя последняя черта моей симпатии к нему не прибавляла. Если, конечно, это правда. Верить мне не хотелось, во всяком случае, пока сама не убежусь. Мало ли что на людей наговаривают. Да и не вязались Чумкины слова с тем впечатлением, которое создалось у меня самой от общения с Герой. И я продолжала пытать подругу:

— А чем он занимается?

— Подруга, ты неисправима! Чувствую, не отступишься. Ну твое дело. Я тебя предупредила.

— Не занудствуй, — прервала я ее. — Отвечай, чем он занимается?

— Ой, да что-то финансовое. То ли аналитик, то ли консультант. Точно так и не поняла. Все что-то разное говорили.

— А почему у него свободный график?

— Да что ты пристала! Мне почем знать. Возьми сама да спроси, раз решила с ним дружить. Так что, если я удовлетворила твое любопытство, отпусти меня спать.

— Нет, погоди! Мне нужен номер модели твоего мобильника.

— Это еще зачем? — ошалело пробормотала моя подруга.

— Хочу такой же купить.

— Я, что ли, помню! Мне дарят, я пользуюсь.

— Посмотри в инструкции.

— Будто я знаю, где эта инструкция.

— Не найдешь, я сейчас приеду, возьму твой мобильник для образца и отправлюсь с ним в магазин.

— Во, приспичило! Никак, решила на клиента впечатление произвести, какая крутая. Надеешься еще гонорар повысить. Зря рассчитываешь. Не подействует.

— Нет, он мне просто понравился, — чуть покривила душой я. — И для работы очень удобно.

— Ты сегодня невыносима! Ладно. Пойду поищу эту чертову бумажку. Жди. Глядишь, и найду.

Нашла. Продиктовала. И я понеслась в магазин. А ведь в двенадцать еще надо было ответить Валерию Михайловичу. Я так пока ни на что и не решилась. Наши отношения с Герой сильно продвинулись, причем чуть ли не по причине того, что мне предложили именно этот заказ. Масштаб явно произвел на Геру впечатление. Выходит, если соглашусь, мои акции в его глазах только повысятся. А вот если откажусь, он сочтет меня неуверенной в своих силах трусихой! Вроде бы это и женственно, но, насколько я поняла, ему нравятся уверенные в себе женщины.

Вспомнила рассказ Чумки про его женщин, снова мне стало не по себе. Хотя почему это обязательно должно распространяться на меня. Может, это женщины были такие, с которыми вообще не стоит встречаться? Хотя он-то с ними встречался. Значит, чем-то они его привлекали. Хотя бы сначала…

Я совершенно запуталась. До двенадцати осталось полчаса. А я ни мобильника нужного найти не могу, ни решения по поводу заказа принять! Вся истерзалась! Нет, от проекта не откажусь. Иначе себе потом не прощу. И Рома тоже мне не простит. Все вокруг в нос поражением тыкать станут. Не стану же я объяснять каждому истинную причину отказа. Вот все, как Гера, и решат: испугалась, неуверенна в своих силах. А дурная слава, между прочим, распространяется моментально. Значит, второй раз менять профессию? Но мне не хочется, да и поздновато. И я решила положиться на судьбу. Если у Геры есть ко мне чувство, найдем время для встреч. Само собой образуется! А нет, значит, так мне на роду и написано сублимироваться в профессии.

Ровно в двенадцать я набрала номер Валерия Михайловича.

— Подумала. Утрясла личные проблемы. Согласна.

— Я почему-то не сомневался, — самодовольно откликнулся он.

Черт, почему я ему не отказала? Так и хотелось ткнуть этого самоуверенного мужлана носом в кучу. Но, увы. Назад уже не отпляшешь. Ничего. Работать мне с ним долго. Случай поставить на место еще предоставится.

Едва решила вопрос с работой, нашла и телефон. Не совсем такой модели, но точно такого же цвета, как у Чумки. Дорогущий. Но в преддверии больших гонораров могу себе позволить. Да и на клиентов дорогие игрушки, как ни странно, и впрямь производят впечатление. Так что буду считать это не тратой денег, а, наоборот, вложением.

Как ни странно, настроение снова немного поднялось. Заехала в офис, доложила обстановку Роме. Учитель и наставник хоть и стал меня теперь чуть ли не на руках носить, по-прежнему ревновал меня к успеху. В каждом втором его слове это проскакивает. Элемент мужского шовинизма тут тоже присутствует. Как же так! Он, мужик, остался за бортом, а я, дама, в королевы пролезла! Великодушно прикинулась, будто ничего не замечаю, но, кажется, ему от этого еще обиднее стало. Вероятно, больше был бы доволен, если бы я обозлилась. Называл бы меня потом истеричкой. Все-таки утешение.

Домой добралась к позднему вечеру. Поужинали мы с Ириской, смотрю: у Геры окно светится.

По привычке навела телескоп и даже вскрикнула. Перед окном стояла баба! Рыжая. В полупрозрачной ночнушке. Она крайне неаппетитно чесала себя под грудью.

Лучше бы на меня потолок упал! Умная мудрая Чумка. Предупреждала! Хотя не похожа эта баба на одноразовую. Держится, будто у себя дома. Чешется, зевает. Вон как пасть разинула! Все зубы пересчитать могу! Нет, не ведут себя так на первом свидании! То есть, выходит, у Геры плюс к одноразовым любовницам есть еще и постоянная, только он ее не афиширует, и потому о ней никто не знает. Да и немудрено. Вульгарная тетка.

Нет, ну я-то зачем ему понадобилась? Неужели только как дизайнер? Мне по-прежнему в это не верилось. Все равно завтра к нему схожу. Разберемся на месте. Если эта тетка и впрямь у него регулярно бывает, обязательно какие-нибудь признаки обнаружу. А если живет постоянно, тем более. Нет, ну надо же какой конспиратор этот Геракл!

XI

Утром проснулась злая! На себя и еще больше на него. Приняла решение: а вот не пойду сейчас с ним гулять! Обойдемся с Ириской собственным двориком. Однако воспитание, увы, никакой злостью не заглушишь. Позвонила и предупредила, что гулять не успеваем. К моему удивлению, он явно расстроился. Только как это сочетается с присутствием рыжей в его квартире? Может, она его сестра или какая-нибудь другая родственница. В таком случае, зря потеряла целое утро сладостного общения с ним. Разозлилась еще сильнее — теперь исключительно на себя. Хотя и на него немного тоже, нечего быть таким скрытным!

— А вечер, надеюсь, не отменяется?

Вопрос прозвучал неожиданно жалобно. Он хочет меня видеть! Эх, дура, дура, и с чего начала выпендриваться. Вот и наказала себя: теперь жди до вечера. А все чертов Димкин телескоп виноват. Жутко вредная вещь. Смотришь, и только с толку себя сбиваешь! И я пообещала себе: если сегодня встреча пройдет хорошо, больше не стану следить за Гериными окнами!

— Вечером все остается в силе.

— Тогда жду! — Теперь его голос звучал совсем весело.

Наказала я не только себя, но и ни в чем неповинную таксу. Короткая прогулка в одиночестве оставила ее разочарованной, и она несколько раз пыталась потянуть меня в сторону бульвара. Привязалась к Патрику! Скучно ей теперь у Сахара будет. Кстати, он по-прежнему не объявлялся. Вернусь домой — позвоню.

Позвонила. Нарвалась на сонного Пупсика.

— Федька убыл куда-то по делам, а я сплю, — пробормотала она и положила трубку.

Похоже, Сахар ее совсем распустил. Раньше она так со мной разговаривать не отваживалась. А какого независимого из себя корчил! Видимо, все мужики в глубине души подкаблучники, только надо иметь к каждому индивидуально правильный подход. И Пупсик по-своему молодец. Нашла. Федор даже об Ириске забыл. С утра по делам носится. На очередного «Блапика», наверное, зарабатывает. По мобильнику Федя тоже оказался недоступен. Кажется, пропал для общества человек. Надо Чумке рассказать. Обхохочется. Ну моя-то совесть чиста. Хоть Ириску спасла. По-моему, ей у меня вполне хорошо.

Думала сразу позвонить Чумке. Потом пожалела: пусть хоть один день отоспится в своем режиме. Да и мне пора за работу приниматься.

В шесть часов вечера я уже в пятом наряде крестилась перед зеркалом. Опять не то. Прямо наваждение! Полон шкаф одежды, а надеть нечего. К данному случаю ни одна вещь не подходит. Ведь это не свидание, а официально, деловая встреча. И в то же время очень надеюсь, что и свидание. Значит, чересчур официально одеться будет не к месту, а чересчур романтично — вызывающе. Требовалось нечто нейтральное. А такого у меня как раз и не наблюдалось. Вот если бы что-то в меру богемное, в духе модного и востребованного творческого человека. «Ямомото», пожалуй, очень оказался к случаю. Раньше я его не покупала. Ни к чему. А теперь получу гонорарчик, и надо подумать. А сейчас уже поздно. Выходить через сорок минут. Придется прибегнуть к собственной креативности.

Нарыла сарафан. Верх в резиночку. Выпорола бретельки. Спустила пониже. Подходит. Получилась шикарная кружевная юбка. На верх надела белую размахайку из тонкого трикотажа. У нее имелся один дефект — пятно на груди, небольшое, но заметное. Никакие пятновыводители не брали. Оперативно пришила на это место черную кружевную розу, и сама залюбовалась: блеск! «Ямомото» отдыхает. Может, потом в модельеры податься, когда дома декорировать надоест?

Черные балетки на ноги — хоть на обложку гламурного журнала. Ах Агата, ах, молодец! Трепещи, рыжая тетка! Не совладать тебе со мной!

В результате выбежала из дому совсем впритык. Крикнула Ириске, что обязательно передам привет Патрику. Та в ответ заскулила. Нетактично вышло. Лучше бы мне промолчать. Мучаясь чувством вины, пообещала:

— Завтра вы с ним увидитесь.

Герин подъезд оказался совсем в иной части дома, чем я предполагала. Странное устройство. Общие коридоры, что ли, длинные? Может, я номер перепутала? Нет, все правильно. В ответ на мой звонок из домофона послышался Герин голос.

Поднялась на пятый этаж. Лифт не то что в нашем доме. Новенький, чистенький и бесшумный, хотя, по словам Геры, и ломается. У лифта меня встретил Патрик. Сперва обрадовался, потом потух. Видимо, надеялся, что Ириска где-нибудь обнаружится. Надо было ее взять с собой.

Геракл же сиял, не потухая. И благоухал хорошим мужским парфюмом. Явно готовился к встрече!

— Ну прошу в мои владения.

Мы ступили в просторный светлый холл, в который выходило несколько дверей. С одной стороны находился встроенный шкаф с зеркальными дверцами, они-то и давали ощущение простора и объема. На полу — красивая терракотовая плитка. А посредине — тоже терракотовый перуанский коврик с орнаментом. На стенах — несколько деревянных масок из разных стран.

— Трофеи, — объяснил Гера. — Память о местах, где побывал.

Я кивнула.

— Ну с чего осмотр начнем? — посмотрел на меня он. — С кухни или с гостиной?

— Давайте с кухни, она душа дома. Хотя вы же один живете. Наверное, к плите не подходите.

— Обижаете. Что за распространенное заблуждение. Раз мужчина, значит, готовить не умеет. Между прочим, самые известные повара как раз мужчины. И я очень люблю готовить.

— Никогда бы не подумала! — вырвалось у меня.

— О-о, Агата, у меня есть много скрытых достоинств, — многозначительно протянул он.

Что бы это значило? Приглашение познакомиться с ним поближе?

Мы уже стояли на кухне. Чистота и порядок идеальные! Неужели к моему приходу квартиру выскреб? Хотя, нет. С одного захода, пусть и самого отчаянного, подобного результата не достичь. Это постоянно поддерживаемая чистота. Кухня большая, красивая, элегантная и какая-то очень мужская. Натуральное дерево, металл, мрамор и ни намека на вульгарный пластик. В копеечку ему это обошлось. Видно, и впрямь любит тут находиться.

— Гера, кухня ваша безупречна. Добавлять здесь что-то — лишь только портить. — «Если только меня саму», — пронеслось у меня в голове.

Гера от моей похвалы окончательно расцвел.

— Если честно, я ею горжусь. Мне здесь все удобно.

Когда мы возвращались в холл по коридору мимо ванной, он распахнул в нее дверь.

— Здесь я особых изысков делать не стал.

Действительно, очень функционально: душевая кабина, раковина, стиральная машина. Душевая кабина не из дешевых, с разными прибамбасами.

— И за ванную вам пятерка, — похвалила я.

Из холла мы прошли в кабинет. Книжные стеллажи, плотно забитые самой разнообразной печатной продукцией, кассетами, дисками. Сложной конструкции стол с ноутбуком и принтером, рядом с которыми были разложены в стопки какие-то бумаги. А в углу — монументальное лежбище. Патрик немедленно к нему подбежал и плюхнулся, словно хотел показать мне, что это его личная вещь. Напротив собачьей постели стояло уютное кожаное кресло. На стенах висели старинные гравюры — с видами Москвы и Лондона позапрошлого века.

— Здесь мы с Патриком работаем, а иногда немножко отдыхаем, — взглядом указал Гера на кресло.

— Кабинет серьезного человека, — откликнулась я. — Значит, вы дома работаете.

— Частично, — сказал он.

Опять ускользает! И что за человек мне такой достался. Хотя пока даже и не достался.

Спальня была поделена на гардеробный отсек и пространство, которое почти целиком занимала огромная кровать.

— Та самая? — поинтересовалась я.

Он гордо ответил:

— Она!

— Впечатляет! — Я не смогла сдержать восхищения.

— Рад, что она вам понравилась.

Опять, что ли, намекает? Но он уже отвернулся. Я позволила себе заглянуть в гардеробную. Хорошо иногда быть дизайнером! Там висели только мужские вещи. Ничего женского, даже халатика, не наблюдалось. И в ванной, между прочим, тоже. И комплект полотенец висел один. Беленький. В тон плитке. Наверняка каждый день меняет. Или для меня старался, и все следы присутствия другой женщины убрал?

— И, наконец, гостиная.

Заходим. Тоже мужская комната, как и вся квартира. Шикарные удобнейшие кожаные диваны. На таких развалиться и трубку курить.

Гера, правда, не курит, ведет здоровый образ жизни.

Между диванами расположился низкий журнальный столик из черного дерева с толстой стеклянной столешницей, а на нем — низкая широкая ваза, а в ней десятки мелких кремовых роз.

— Как красиво! — воскликнула я.

Он покраснел.

— Вам нравится?

— Замечательный контраст тяжелой мебели с нежнейшими розами!

Большой телевизор… Так, а где же полки? Нет, здесь все совсем не так, как раньше, стоит. Неужто мебель переставил к моему приходу? Но я ведь обошла всю его квартиру, нигде этих полок нет. Стремясь сориентироваться, подошла к окну. Ничего не понимаю! Окна выходили во двор. К тому же их было два. Может, я видела в телескоп кабинет?

Я пустилась на хитрость:

— А разрешите еще раз на кабинет взглянуть?

— Вам что-то ненравится? — заволновался он.

— Нет, нет, просто одну вещь хочу посмотреть.

Прежде чем он успел опомниться, я уже глядела в окно кабинета. Снова двор. Чудеса в решете!

— Вы чем-то удивлены? — с недоумением поинтересовался стоявший за моей спиной Гера.

— Да, если честно, очень. У вас все комнаты во двор выходят?

— Конечно. Только кухня на улицу.

Но я в телескоп наблюдала стопроцентно не кухню!

— Вам не нравится? А по-моему, очень удобно, — продолжал он. — На кухне я сделал кондиционер, и шум с улицы меня не тревожит. А во дворе у нас очень тихо. Летом вообще окна нараспашку держу.

Ой, как бы ему объяснить?

— Понимаете, Гера, мой дом стоит прямо напротив вашего, и кухня тоже выходит на улицу. И вот я один раз выглянула в окно, а в вашем доме, в окне пятого этажа Патрик сидит. И я решила, что это ваше окно.

— Патрик? — ошеломленно переспросил он. — Да нет у него такой привычки в окне сидеть. А-а! — Он засмеялся. — Все ясно! Она живет в соседнем подъезде, тоже на пятом этаже. И окно действительно на улицу.

То есть он этой рыжей бабе оставляет Патрика!

— Выходит, Патрик гостил у вашей подруги!

— Да что вы! В каких гостях! Какая подруга! Это мама Патрика!

— Эта рыжая женщина? — обомлела я.

Он громко расхохотался:

— Рыжая женщина — хозяйка мамы Патрика. А Патрик на нее очень похож, на маму, в смысле. Вот вы и перепутали.

Какое облегчение! Он не имеет к этой тетке никакого касательства! Кажется, он что-то понял, потому что сказал:

— А вы подумали… — договаривать Гера, однако, не стал и резко сменил тему: — Ну как вам моя квартира? Намечается фронт работ?

Я огляделась. Душа моя вопила: «Да! Ответь: Да! Скажи, что все, абсолютно все нужно переделать. Тогда ты будешь здесь работать целый год, и Гера привыкнет к тебе, и полюбит тебя!» Но язык мой не поворачивался сказать неправду, и я ответила:

— В любой квартире можно переделывать все без конца, но эта квартира идеальная. И вам идеально подходит. Рука не поднимается что-то здесь трогать. Вы так умело постарались. Может, если через какое-то время, — добавила я с надеждой.

Он огорченно посмотрел на меня, будто похвала совсем его не обрадовала.

— Жаль, очень жаль.

— Вам самому что-то не нравится? — Я, не отрываясь, смотрела ему в лицо.

— Нравится, — произнес он с похоронным видом. — Я сделал квартиру как хотел. По своему вкусу и под свои потребности. Но, понимаете, Агата… — Он осекся. — Черт! Прямо не знаю, как и начать. — Он вновь помолчал и вдруг резко продолжил: — Да, вы правы: мне очень не нравится одна вещь, но она связана не с квартирой. Мне не нравится, что через несколько дней Ириска вернется к своей хозяйке.

У меня челюсть отвисла. Ириска? При чем тут она?

А Гера продолжал, все сильнее и сильнее распаляясь:

— Мне не нравится, что у нас больше не станет оснований для утренних встреч. Вы погрузитесь в работу, и вам будет не до меня.

Что я слышу? Уж не галлюцинация ли это?

— Хотите, чтобы я отказалась от заказа?

Он схватился за голову.

— Вы совершенно неправильно меня поняли!

Неправильно! Да я вообще уже ничего не понимала! Что он от меня хочет?

— В общем, я и сегодня-то вас пригласил, чтобы была возможность поговорить наедине. Ведь просто так вы бы ко мне домой не пошли.

Ох, как он ошибается! Еще как пошла бы! Но разве мы на бульваре гуляли не наедине?

— Ой, я опять не то говорю! — в сердцах воскликнул он. — А, ладно, Агата, давайте прямо. Вы мне очень нравитесь! Я хочу с вами встречаться. И совсем не хочу, чтобы вы бросали проект. Вот только никак не пойму: я-то вам нравлюсь?

Он смотрел на меня с такой неуверенностью! Неужели сам не видит, не понимает!

Но, прежде чем я успела открыть рот для ответа, он снова быстро заговорил:

— Вижу: для вас это полная неожиданность. Но, видите ли, у меня одно время такая бурная жизнь была… Нет, не то. В общем, женщины ко мне постоянно липли, ой, только не подумайте, что я хвастаюсь, просто хочу объяснить. Знаете, я даже бояться стал их активности. Ну как говорится, насильно мил не будешь. В данном случае, скорее мила. Ведь хочется, чтобы рядом был близкий человек, который тебе нравится, дорог тебе, ты ее понимаешь, она тебя понимает, а когда тебе навязываются, силком себя предлагают… Нет, некоторым это нравится, но я в какой-то момент понял: больше так не могу. Жизнь стала пустой. Короче, я многое тогда поменял и начал мечтать о своей женщине. Мечтал и не находил. И вдруг встретил вас. Вы, Агата, такая спокойная, с чувством собственного достоинства. Сами строите свою жизнь, ни на кого не рассчитывая. Ох, простите, опять не то! В общем, я вас увидел, и сразу влюбился. И сразу поверил: вот именно тот человек, которого я так долго искал. Вы ни на кого не похожи. Мне с вами свободно. Нет, понимаю, Агата, наверное, вы ничего подобного ко мне не чувствуете. Да и я старался изо всех сил не показывать вам своего отношения. Испугать боялся. Надеялся, станем вот так гулять, вы получше меня узнаете, привыкнете, и, быть может, в результате я вам хоть немножко понравлюсь. А потом вам подвернулся этот проклятый заказ, и я понял: мои планы рухнули. У меня осталось всего несколько дней, пока Ириска еще у вас!

Вот и пойми этих мужиков! Столько дней и ночей промучилась, а он, выясняется, после первой встречи уже был готов! Интересно, в какой момент он в меня влюбился? Когда я на велосипеде бульвар рассекала или с Ириской гуляла? Потом обязательно спрошу!

Мне хотелось броситься Гере на шею, сказать, что тоже безумно его люблю и тоже ждала такого, как он, всю жизнь! Все мое существо рвалось к нему! Мне нужен был только он и, скажи он хоть слово против моей грядущей работы, мигом бы от нее отказалась. Гори огнем все, кроме Геракла!

Но я взяла себя в руки и решила следовать советам Чумки до конца. Интрига должна оставаться. Иначе ему покажется, будто охота окончена!

— Я вам не нравлюсь? Только, пожалуйста, скажите честно: у меня есть хоть малейшая надежда?

— Геракл… — начала я.

Он вздрогнул.

— Откуда вы знаете мое полное имя?

— У нас с вами есть общие знакомые.

Прекрасное лицо моего любимого посерело.

— Представляю, что вам обо мне наговорили. Но, даже если это и правда, то было давно. Агата, все в прошлом. Тогда не было вас.

— Гера, мы с вами не в возрасте Ромео и Джульетты. У меня тоже была прошлая жизнь.

Зря я, наверное, об этом. Последнее мое признание ему явно не понравилось, и он болезненно сморщился. Никак, ревнует?

— Вы… замужем?

— Нет, нет. И никогда не была, — спешно успокоила его я.

Лицо его разгладилось.

— Но вы мне так и не ответили.

И я с очень серьезным видом сказала:

— Знаете, Геракл, дело такое: вы мне не совсем противны.

Он растерянно поморгал своими потрясающе длинными ресницами. Я, позволив себе улыбнуться, добавила:

— Не совсем противны, а наоборот. Вы мне очень нравитесь. Но дальнейших признаний в ближайшем будущем от меня не ждите. Иначе еще подумаете, будто навязываюсь.

— Агата! — Он потянулся ко мне. — Ты говоришь правду?

— Какой смысл мне врать! Гера, ну сам посуди! Только от заказа я не откажусь.

— И не надо! И не надо! — ликуя, проорал он. — Мы найдем друг для друга время!

Он легко подхватил меня на руки и, словно пушинку, закружил по комнате. Одно слово: Геракл!

Флегматичный Патрик всполошился, запрыгал и залаял, не понимая, что творится. А потом нас как прорвало: мы говорили, говорили и никак не могли наговориться…

Глубокой ночью Гера проводил меня домой. Без Патрика. Бульдог дрых на своем ложе, сконструированном по индивидуальному заказу.

Счастье мое омрачалось одним моментом: ни под каким видом я не могла допустить, чтобы Гера вошел в мою квартиру. На кухне стоял проклятый телескоп! Что подумал бы обо мне мой принц! Убедила его, что валюсь с ног от усталости и сейчас хочу только спать. В общем, мы долго и упоительно целовались на пороге и на этом расстались до утра. И, действительно: едва я коснулась головой подушки, как тут же заснула.

Теперь я строю чужой дом. Отношения наши с Герой развиваются. Мы счастливы, и он пока не обманул ни одного моего ожидания. Надеюсь, он то же самое может сказать про меня. Что с нами будет дальше, кто знает? Пусть идет как идет. Чумка, однако, уже подыскивает для меня свадебный подарок, а я доверяю ее интуиции.

Ириска по-прежнему живет у меня. Пупсик оказалась беременной и, как заявил предатель Сахар, ее нельзя нервировать возвращением собаки. У них свадьба уже на днях. Мы пойдем на нее вместе с Герой!

По поводу Ириски я даже рада. Я к ней привязалась, а она ко мне, и к Патрику, и даже к Гере. Он, кстати, теперь с ней гуляет, когда мне никак не успеть.

Про вымышленную тетушку я любимому раскололась, не хоронить же ее было! Но, что собаку брала специально, чтобы с ним познакомиться, естественно, утаила. Официальная версия такова: Сахар меня уговорил взять Ириску, чтобы в это время ублажить Пупсика.

Во всем остальном я с Герой вполне откровенна, но могут же быть у женщины свои маленькие секреты!

Вот только телескоп Димке отдать обратно никак время не выкрою. Приходится пока прятать его на антресолях.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Оглавление

I

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

IX

X

XI