Развратный роман [Алистер Кроули] (fb2) читать постранично, страница - 3

искушений, в которые нынче впадает юношество. Крохотный размер моего стручка пресекал все попытки моей пылкожопой няньки, ибо ее раскуроченная лоханка не получала никакого удовольствия, если штуковина была меньше ручки деревенского насоса.

Странно, что мои отношения с крестной матерью (несмотря на ее особый интерес ко мне), несомненно носили непорочный и отстраненный характер. За год я видел ее раз пять, и в этих редких случаях она вела себя крайне холодно. Лишь гораздо позже раскрыл я секрет сей старой развратницы. С ранней юности став рабою всевозможных извращений, она, в конце концов, научилась добиваться оргазма, просто думая о тех людях, с кем даже не была близко знакома. Так, президент Р…т, Э…д VII^[7] (невзирая на свою импотенцию), русский царь, египетский хедив и прочие сифачные монархи легко пали жертвами ее назойливой похоти. Malheur!^[8] На закате дней она подхватила импотенцию от короля Э…да и, поскольку болезнь оказалась трудноизлечимой, до конца жизни была вынуждена утешаться обычной холодной защелкой…

Достань–ка своего лысого отшельника! (Перебил он самого себя.) Растряси его! Отдубась! Зачем тебе коза, сводник, коли ты не можешь ущипнуть за хвост ее старую волосатую мохнатку? Если будешь пай–мальчиком, высосешь устрицы из почечного пудинга. За работу, мальчик мой!

Я с достоинством подчинился, и в следующий миг Архиепископ очутился у меня на спине. Резко схватив меня за волосы одной рукой и вцепившись в грудь другой, своим остроклювым куликом он порвал складки моей сморщенной сраки, не ахти как защищенной полуторамесячными остатками говнища, и с шелестом закипающего чайника начал выкачивать свою брызжущую молофейку.

— Хватит! — заорал я и выдавил увесистую какашку на его клиновидный баклажан. Однако я имел дело с бывшим магистром сексуальной масонерии. Проворно запустив свою искусную закидушку по спирали, он сломил сопротивление и, переложив говно в руку, размазал его мне по лицу — дабы научить хорошим манерам, как он выразился.

Но, несмотря на его ловкость, я все же олицетворял непробиваемую британскую упертость. Вниз по своей порванной прямой кишке я запускал одну какашку за другой, а он сметал их и возобновлял атаку. Вот так диковинная коллизия! Однако ум и сноровка всегда побеждают грубое упрямство, и я прибег к хитрости.

— Архиепископ! — взмолился я, очищая рот от роскошных шматков кала, которыми он так щедро меня обмазывал, — вы остановились на самом интересном месте своего рассказа!

— Сын мой, ты победил! Тщеславие всегда пересиливало во мне даже чистейшие и глубочайшие любовные порывы. Продолжим!

Он грациозно слез с моей спины, предоставив мне самому вытаскивать усталый и взмокший ахтерштевень из джентльменского любовного прохода ласковой козы (о которой, бьюсь об заклад, мои читатели уже забыли, ибо я и сам почти забыл). Архиепископ прокашлялся и начал так:

— Первая реальная сцена страсти, которую я лицезрел, была такова. Как–то раз я остался дома один и, устав от заточения, решил прогуляться по улице. Не успел я отойти далеко, как мое внимание привлекло небольшое здание благотворительной школы из оцинкованного железа. К моему удивлению, дверь оказалась приоткрыта, и я услышал хорошо знакомые интонации проповедника Армии спасения, кричавшего с кафедры: Кто б ты ни был — заходи!

Я увидел, что длинные скамьи в центре зала убраны и заменены матрасами, а на них возлежат многие мои деревенские друзья. Я заметил Алека и Аду, Берти и Бобину, Виктора, Вивьен, Гарри, Герминию, Джона, Дженни, Ездру, Евангелину, Жана, Жаклин, Зино, Зельму, Исаака, Ивонну, Йорика, Йолу, Карла, Клару, Луиса, Лору, Мартина, Мод, Норманна, Нелли, Октавиуса, Ольгу, Питера, Полли, Роберта, Рози, Сэмюеля, Сибил, Томаса, Таис, Ульрика, Урсулу, Фрэнка, Фанни, Хораса, Хильду, Чарльза, Чарити, Шона, Шарлотту, Эдварда, Этель, Юджина и Юну.

— Давайте дурахерачиться! — сказала Фанни хриплым от похоти голосом, искаженным из–за Мартинова щекотильника, натиравшего ей гланды.

Позы были такие:

Алекс засунул средний палец в Адину ловушку для угрей и зажал локтевым сгибом корешок Берти. Он также крепко удерживал в ладони большим пальцем атенеум Виктора. Его указательный палец щекотал Бобинин похотник, а между средним и безымянным вибрировала Гаррина третья нога. Мушмула Вивьен тащилась от его костяшек. С левой рукой дела обстояли аналогично — с заменой имен на Герминию, Джона, Ездру, Дженни, Жана и Жаклин. Зельма с Ивонной вцепились своими раззявленными капустными грядками в обе его лопатки, а Йола и Клара занимались его локтевыми суставами. Зино и Исаак засунули свои барабанные палочки ему в рот, Лора предалась носоебле, тогда как Йорик и Карл имели его под мышками, а Луис и Мартин — за ушами. Мод взяла его баранью ножку, как говорится, в свой карман, ибо ее сифилитичная шахна заглотнула ее целиком. Его анус приютил Нормана, а Октавиус со своим крошечным, хотя и мощным буравчиком