Я - Четвертый: Пропущенные материалы: Наследие Девятого [Питтакус Лор] (fb2) читать онлайн

- Я - Четвертый: Пропущенные материалы: Наследие Девятого (а.с. Наследие Лориена -2) 361 Кб, 79с. скачать: (fb2) - (исправленную)  читать: (полностью) - (постранично) - Питтакус Лор

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Питтакус Лор Я — Четвёртый: Пропущенные материалы: Наследие Девятого

Глава 1

Есть правила, которые позволяют прятаться, оставаясь у всех на виду. И первое из них (по крайней мере то, которое Сандор повторяет чаще других) гласит: «Не делай глупостей».

А я собираюсь нарушить это правило тем, что сниму штаны.

Весна в Чикаго — моё любимое время года. Зимой здесь холодно и ветрено, летом жарко и душно, а вот весной как раз идеально. Сегодня утром солнечно, но промозглый холодок ещё гуляет в воздухе, напоминая о зиме. Ледяной ветер доносит с озера Мичиган брызги, покалывая щёки и увлажняя асфальт под кроссовками.

Каждое утро я пробегаю все тридцать километров прибрежной полосы озера, изредка делая перерывы, не столько потому, что в них нуждаюсь, сколько для того, чтобы полюбоваться беспокойными серо-голубыми водами озера Мичиган. Даже когда холодно, мне всегда хочется нырнуть и переплыть на другой берег.

Я гоню от себя это желание точно так же, как и желание не отставать от обтянутых нейлоном и спандексом велосипедисток, которые проезжают мимо. Я не должен так быстро двигаться. В этом городе более двух миллионов людей, и я быстрее любого из них.

Тем не менее, я должен бегать.

Иногда мне даже приходится делать повторную пробежку, чтобы хоть немножко по-настоящему вспотеть. Это ещё одно из правил Сандора о том, как прятаться, оставаясь у всех на виду: всегда казаться слабее, чем ты есть на самом деле. Никогда не выделяться.

С этим не поспоришь. Благодаря правилам Сандора, мы живём в Чикаго уже пять лет. Пять лет в тишине и покое. Пять лет с тех пор, как могадорцы преследовали нас в последний раз.

Пять лет неуклонно растущей скуки.

Поэтому, когда на моём плече неожиданно вибрирует айпод, у меня внутри всё замирает. Устройство не стало бы реагировать, разве что источник проблем довольно близко.

Решение, что делать дальше, приходит почти мгновенно. Знаю, это рискованно, что это против всех правил, которые мне внушали. Но также знаю, что иногда стоит рисковать и действовать не так, как учили. Так что я неспешно бегу к краю беговой дорожки, притворяясь, будто мне свело ногу. Закончив растяжку, снимаю беговые штаны, в которых тренируюсь с момента переезда в Чикаго, и запихиваю их в рюкзак. Под ними у меня одеты сеточные шорты, красно-белые, под цвет «Сент-Луис Кардиналс» (бейсбольная команда) — здесь в Чикаго, это цвет врага.

Но чужие цвета на территории «Кабс» (бейсбольная команда Чикаго) не стоят никакого внимания по сравнению с тремя шрамами вокруг моей лодыжки. Бейсбольные стычки и кровные межпланетные войны из совершенно разных категорий.

Низкие носки и беговые кроссовки не скрывают рубцы. Любой, находящийся в отностельной близости, может их видеть, хотя я сомневаюсь, что мои коллеги-бегуны имеют привычку разглядывать друг у друга лодыжки. Сегодня я пытаюсь привлечь внимание только одного конкретного бегуна.

Когда я вновь начинаю бежать, моё сердце бьётся тяжелее обычного. С волнением. Давно я не чувствовал ничего подобного. Я нарушаю правило Сандора, и это меня будоражит. Остаётся лишь надеяться, что мой Чепан не подглядывает за мной через взломанные им городские камеры полиции. Иначе мне не поздоровится.

Снова шумит мой айпод. На самом деле это никакой не айпод. Он не играет музыку, да и наушники в нём лишь для вида. Это гаджет, который Сандор собрал в своей лаборатории.

А еще это мой детектор могадорцев. Я называю его аймог.

У аймога есть свои пределы. Он различает генетические особенности могадорцев, если таковые находятся в ближайших окресностях, правда только в радиусе нескольких кварталов, и ещё он чувствителен к помехам. Топливом ему служит генетический материал могадорцев, имеющий обыкновение быстро заканчиваться, так что неудивительно, что аймог может слегка чудить. Как объяснял Сандор, это устройство одно из тех, что мы получили от человека, друга Лориенцев, когда только прибыли с Лориен. Сандор много времени потратил на то, чтобы его модифицировать. Это его идея — поместить начинку детектора в корпус из-под айпода, чтобы не привлекать внимания. На экране аймога нет плей-листа или списка альбомов — только одна белая точка на чёрном фоне. Это я. Белая точка — обозначает меня. В последний раз мы заправляли аймог после прошлого нападения, когда счищали пепел от могов с одежды, чтобы Сандор мог синтезировать его, или стабилизировать, или ещё чего-то там по-научному, во что я не особо вникал. По нашим правилам, если аймог бьет тревогу — мы переезжаем. Но с момента последнего срабатывания прошло так много времени, что я уже начал волноваться, уж не сдохла ли эта штуковина?

И вот, пару дней назад, во время пробежки аймог внезапно проснулся. Одна единственная красная точка, снующая вдоль берега озера. В тот день я тут же заторопился домой, но Сандору ничего о случившемся не рассказал. В лучшем случае я бы просто перестал бегать по берегу, а в худшем — мы бы уже упаковали вещички. А я не хотел ни того, ни другого.

Может, как раз тогда я впервые и нарушил правило «не делай глупостей», начав скрывать информацию от своего Чепана?

Прямо сейчас прибор пищит и вибрирует, потому что красная точка движется вслед за мной на расстоянии в несколько метров. Вибрация и писк входят в унисон с моим ускоренным сердцебиением.

Могадорец.

Отваживаюсь бросить мимолетный взгляд через плечо и без проблем нахожу бегуна-мога. Высокий, черные волосы острижены почти под ноль, дешёвая толстовка с надписью «Медведи» (Чикагская бейсбольная команда) и плотно прилегающие солнцезащитные очки. Его было бы можно принять за человека, если б не его бледное лицо, которое даже на таком свежем воздухе остается бесцветным.

Ускоряю темп, но заканчивать пробежку не собираюсь. К чему облегчать ему задачу? Хочу сперва поглядеть, на что этот мог способен.

К тому времени, как я сворачиваю с прибрежной полосы и всё также бегом направляюсь к дому, понимаю, что был слегка самоуверен. Мог оказался хорош, лучше, чем я ожидал. Но я его обставлю. Тем не менее, когда я набираю скорость, то впервые за то долгое время на моей памяти чувствую, как сильно бьётся от напряжения моё сердце.

Мог нагоняет меня, и моё дыхание убыстряется. Сейчас я в норме, но не смогу держаться так всё время. Дважды проверяю аймог. К счастью, мой упорный преследователь не вызвал подмогу. По-прежнему только одна красная точка. Только мы вдвоём.

Не замечая городского шума вокруг, который создают пришедшие в парк на поздний завтрак молодые пары и счастливые семьи туристов, откалывающие шутки по поводу ветра (Чикаго называют Городом Ветров), я устремляю внимание на мога, и, используя свой от природы сильно развитый слух, прислушиваюсь к его дыханию. Он тоже запыхался и сейчас дышит неровно. Но двигается всё ещё синхронно со мной. Я прислушиваюсь к любым издаваемым им звукам, чтобы, например, уловить шум от переговорника, и быть готовым сбежать, если мог пошлет сигнал тревоги.

Но он ничего такого не делает. Я прямо физически ощущаю, как его глаза сверлят мне спину. Думает, я его не заметил.

Самодовольный, подуставший и тупой. Прямо такой, как я и рассчитывал.

Над нами возвышается небоскрёб Джона Хэнкока. Солнце отражается от его тысяч окон. Внутри сотня магазинчиков, и на самом верху мой дом.

Не замедляя бега, я пролетаю в главную дверь, мог колеблется, а затем следует за мной. Он нагоняет меня, когда я уже шагом пересекаю холл. Хотя я и ожидал этого, но всё равно напрягаюсь, когда чувствую, как мне между лопаток упирается холодный ствол маленького могадорского бластера.

— Не останавливайся, — шипит он.

И пусть я знаю, что он не может навредить мне, пока я под защитой Лориенского заклятия, я подыгрываю ему. Пусть думает, будто это он контролирует ситуацию.

Я улыбаюсь и машу охранникам у стойки регистрации. Вместе с могом, идущим за мной попятам, мы входим в лифт.

Наконец-то, одни.

Когда я нажимаю на кнопку сотого этажа, мог всё ещё держит меня на мушке. Я нервничаю чуть больше, чем ожидал. Никогда ещё я не оставался один на один с могом. Напоминаю сам себе, что всё идёт по плану. Когда лифт начинает двигаться вверх, я веду себя, как можно непринужденнее:

— Понравилась пробежка?

Мог хватает меня за горло и швыряет на стенку лифта. Готовлюсь к тому, что из меня вышибет воздух. Но вместо этого по моей спине проходит волна тепла, а оступается назад и ловит ртом воздух именно мог.

Лориенское заклятие в действии. Меня всегда удивляло, как хорошо оно работает.

— Значит, ты не Четвёртый, — говорит он.

— Быстро соображаешь.

— И какой же у тебя номер?

— Я бы мог тебе сказать, — пожимаю я плечами. — Не вижу, как бы это знание могло на что-то повлиять. Но мне хочется, чтобы ты сам догадался.

Он прожигает меня злым взглядом, пытаясь устрашить. Не знаю, как остальные Гвардейцы, но меня так просто не запугать. Снимаю аймог и аккуратно кладу его на пол. Если мог и находит это странным, то виду не подаёт. Любопытно, какая награда у них назначена за поимку Гвардейца?

— Может, я и не знаю твоего номера, но я знаю, что тебя ждёт — жизнь в плену, пока мы не убьём остальных твоих дружков. Не беспокойся, — добавляет он, — много времени это не займёт.

— Занимательная история, — отвечаю я, всматриваясь в табло лифта. Мы почти на самом верху.

Вчера мне снилась эта ситуация. Ну, то есть, не совсем снилась. Прошлой ночью я так и не смог уснуть, слишком был взвинчен из-за того, что назревало. Так что я просто воображал себе этот момент, лежа в кровати.

И сейчас хочу насладиться каждым своим словом:

— Фишка в том, — говорю я ему, — что живым ты отсюда не выйдешь.

Глава 2

Прежде чем мог успевает среагировать, я нажимаю комбинацию из нескольких кнопок на панели лифта. Вряд ли эта последовательность придет кому-нибудь в голову. Сандор специально запрограммировал её на всякий случай, когда оборудовал лифт.

Кабина лифта вибрирует. Ловушка активирована.

Мой аймог взлетает с пола и с металлическим звяканьем прилипает к задней стенке лифта. Мог и моргнуть не успевает, как тоже отлетает назад, куда его тянут бластер в руке и все прочие металлические предметы, что скрываются у него в карманах. С хрустом его рука оказывается зажата между бластером и стеной. Мог вскрикивает.

Неужели он действительно думал, что мы не защитили наш дом?

Мощный магнит, который Сандор установил в кабину лифта — лишь одна из мер безопасности моего Чепана среди кучи тайно встроенных им устройств в небоскрёб Джона Хэнкока. До этого я ни разу не видел эту ловушку в реальном действии, но достаточно настрадался фигней, когда неоднократно заклинивал дверь лифта и включал магнит, пытаясь отправлять монетки в горизонтальный полет через весь пентахаус, пока они не прилипали к магнитной стене. Как я уже говорил, в последнее время мне было довольно скучно.

Это было неплохое развлечение, пока соседи с нижних этажей не стали жаловаться на отсутствие лифта.

Мог пытается пошевелить под бластером пальцами, которые теперь без сомнения сломаны, но всё тщетно. Он пробует ударить меня ногой, но я лишь смеюсь, отпрыгивая. И это всё, на что он способен?

— Что это? — кричит он.

До того, как я успею ответить, двери лифта с шипением разъезжаются, и в кабину входит Сандор.

Никогда не понимал тяги моего Чепана к дорогим итальянским костюмам. Неужели кому-то может быть в них удобно? Но вот, пожалуйста, утро субботы ещё не подошло и к полудню, а Сандор уже разоделся в пух и прах. Бородка свежеподстрижена. Темные волосы идеально зализаны.

Похоже, Сандор собирался с кем-то на встречу. Интересно, наблюдал ли он за моей пробежкой по берегу? От этой мысли душа уходит в пятки.

Кажется, меня ждут большие неприятности.

Сандор прикручивает глушитель к блестящему 9 мм стволу. Чепан смотрит на меня с непередаваемым выражением лица, затем переводит помрачневший взгляд на мога.

— Ты один?

Мог снова пытается оторваться от магнита.

— Один, — отвечаю я за него.

Сандор осаживает меня взглядом, а затем подчеркнуто повторяет свой вопрос.

— Думаешь, я отвечу? — рычит мог.

Мой Чепан заметно зол. Но после слов мога в глазах Сандора загораются смешинки. Уголки губ подергиваются, словно он борется, чтобы не рассмеяться. Я достаточно насмотрелся обожаемых им фильмов про Джеймса Бонда, чтобы понять, что этот мог только что напросился на идеально подходящую к своему вопросу остроту:

— Нет, — отвечает Сандор, — думаю, ты умрешь.

И прежде чем снова на меня посмотреть, поднимает пистолет.

— Ты его сюда притащил, — говорит он, — вот ты и убивай.

Я с трудом сглатываю. Именно так я всё и планировал. Только об этом и думал с того момента, как пару дней назад на аймоге высветилась красная точка. Однако я ещё ни разу не убивал ни одного мога. Я не испытываю сочувствия к этим ублюдкам. Ни капли. Но планировать и делать — вещи разные. Забрать чужую жизнь, пусть даже какого-то ничтожного могадорца… Изменит ли это меня?

Пофиг. Забираю у Сандора пистолет, но он выдёргивает его у меня обратно.

— Не так, — говорит он и бросает пушку вниз.

Не даю долететь пистолету до пола. В прошлом месяце у меня проявился телекинез, и с тех пор мы активно его тренируем.

Делаю глубокий вдох, мысленно концентрируюсь, собираясь с духом. Заставляю пистолет подняться на уровень моговской головы. Ублюдок насмехается надо мной.

— Да у тебя кишка тон…

Усилием мысли нажимаю на курок.

Пистолет издает приглушенный хлопок. Пуля врезается могу прямо между глаз. Через несколько секунд на полу лифта лишь кучка пепла.

Сандор забирает парящий в воздухе пистолет. Я чувствую, как он меня изучает, но я не в состоянии отвести взгляд от останков мога.

— Прибери тут, — говорит Сандор. — А потом нам нужно поговорить.

Глава 3

Останки мога я убираю как можно скорее, не желая разбираться с охраной здания, задающейся вопросом, почему застрял лифт. Часть пепла собираю для Сандора в полиэтиленовый пакетик. Наверняка пригодится ему для каких-нибудь опытов.

По какой-то причине мои руки никак не перестанут дрожать.

Думаю, это из-за прилива адреналина, и как только доубираю лифт, всё придет в норму. Но дрожь не проходит. А становится только сильней. Нетвёрдой походкой выхожу из лифта и иду в гостиную нашего пентхауса, где, как подкошенный, падаю на белый замшевый диван.

Да, я убил мога. Да, это оказалось даже легче, чем я ожидал. Но и того, что ожидалось тоже не чувствую. А что, если что-нибудь вдруг пошло бы не так?

Мне никак не удаётся избавиться от ощущения моговских пальцев на моём горле. Даже при том, что ублюдок не был способен мне навредить, осадок всё равно остался. Адреналин спадает, и теперь всё, о чём я могу думать, это о том, как же глупо я поступил, решив заманить сюда этого мога. Мне хотелось действий. Я старался вести себя в той галантной манере, что присуща шпионам «Бондианы». Думаю, сыграл я хорошо, не то, чтобы у мога была возможность рассказать кому-то ещё о том, как я был крут.

Голова начинает кружиться, когда я поднимаю взгляд на золотистую люстру в гостиной. Я поставил под угрозу всё это место. Всё, что мы накопили за годы безопасности, наш дом, но важнее всего — самого Сандора. Как-то я не ощущаю торжества от убийства мога; скорее уж, желание блевануть.

Прямо сейчас Сандор вполне может паковать наши сумки. И мы опять можем тронуться в долгий путь.

До Чикаго наша жизнь была одним сплошным переездом. Бесконечная череда отелей и мотелей. Сандор никогда не хотел пускать корни. Он по характеру не домовитый, готовка и уборка не входят в число его добродетелей, так что всё необходимое за нас выполняли ворчливые горничные да обслуга номеров. Помню, как-то раз мы пару месяцев жили в Аспене, в Риц-Карлтоне (горнолыжный курорт). Тогда я научился гонять на лыжах. А Сандор проводил время у камина, охмуряя молоденьких лыжниц, приехавших за романтическими приключениями. Потом какое-то время мы провели в Южной Америке, где наелись лучших в мире стейков. Легенда у нас была всегда одинаковая (такая же, как и сейчас в Чикаго): Сандор — биржевой маклер, поймавший за хвост удачу и теперь живущий в достатке, а я — его племянник на попечении.

В Аспене мне понравилось. Было здорово гулять по улицам, не испытывая при этом постоянной тревоги, что среди скопления народа могут находиться враждебные инопланетяне.

После Аспена был дешёвенький мотель на окраине Денвера. О том, насколько мы в безопасности по мнению Сандора, я научился определять по роскоши нашего жилья, хотя, благодаря драгоценными камням, с которыми девять Чепанов покинули Лориен, мы могли позволить себе жить в любом месте. Хорошие отели означали, что Сандор считал, что мы в достаточной безопасности, чтобы немного покутить, а ветхая лачуга — что важнее затаиться. Сказать честно, в Денвере мне тоже понравилось. Там Сандор смастерил вибрирующую кровать, достаточно мощную, чтобы подбрасывать меня аж до потолка.

И всякий раз мы переезжали, едва служащие отеля узнавали нас слишком близко. Как только нас начинали воспринимать, как своих, приходило время двигаться дальше.

Только это всё равно ни разу не помогло. Моги всегда нас находили.

Последней нашей остановкой перед Чикаго был мотель для дальнобойщиков в Ванкувере. До сих пор не понимаю, как нам тогда удалось удрать. Все было хуже некуда. Нас застали врасплох пятеро могов. Благодаря Сандору у нас было его самодельное оружие, чтобы мы не были беспомощны — световые бомбы для ослепления могов, игрушечный вертолёт на дистанционном управлении с очень даже не игрушечной, приделанной к нему, пушкой — и всё равно нас едва не взяли. Во время битвы моги ранили Сандора одним из своих кинжалов, и ему едва хватило сил довезти нас в южном направлении до Уайт Рока (город на границе Канады и США), где я просидел подле него целую неделю, пока он метался в горячке, то приходя в себя, то снова теряя сознание. Жар был настолько силен, что я боялся, как бы простыни под ним не загорелись, благо они насквозь пропитались его потом.

Когда же Сандор, наконец, оклемался, то решил, что отныне бегства не будет.

— Попробуем кое-что новенькое, — сказал он мне тогда. — Деньги у нас есть. Так почему бы ими не воспользоваться?

Я не понял, что он имеет в виду.

— Мы спрячемся, оставаясь у всех на виду.

И мы пустили в ход деньги. Сандор приобрел в 100-этажном небоскрёбе Джона Хэнкока двухуровневый пентхаус, словно сошедший с экранов реалити-шоу, где звёзды показывают свои гламурные дома.

Будто бы установка аквариума над королевского размера кроватью поможет им, когда произойдёт вторжение могадорцев. Не вижу ничего плохого в аквариуме или джакузи с подогревом, но ничего из этого не заменит оружия.

Я знаю, что Сандор любит нашу жизнь в Чикаго, как впрочем и я. Но порой я скучаю по тем дням, когда мы были в дороге. Иногда мне кажется, что нам стоит делать нечто большее, чем только тренироваться. Полдюжины телеков с плоским экраном, личный повар, полностью оборудованный тренажерный зал — лично меня это только размягчает.

Но сейчас, наблюдая за игрой солнца на гранях люстры, я понимаю, как сильно не хочу покидать это место. Я поступил необдуманно. Да, я хочу занять своё место среди других Гвардейцев. Хочу перебить всех могов, которых только смогу найти. Но после того беспокойства, что не давало мне покоя в последнее время, наверное мне следует насладиться собственным домом до тех пор, пока он вообще у меня есть. Ведь рано или поздно моя жизнь превратится в сплошную битву. Так ли я к этому готов?

Глубоко вдыхаю и заставляю себя подняться с дивана. Паники, что я испытывал до этого, как не бывало, зато на её место приходит страх.

Понурив голову, я топаю по коридору в мастерскую Сандора, чтобы держать ответ за свои действия.

Глава 4

Когда я вхожу в мастерскую, Сандор сидит спиной ко мне, прилипнув к целому ряду плоских мониторов находящихся позади его рабочего стола. На экранах замерли утренние кадры с множества городских видеокамер. Ничего удивительного, что на каждом из них я вижу себя с могом и озером позади. В несколько быстрых ударов по клавишам Сандор удаляет видео-файлы, стирая мои подвиги с Чикагских банков памяти. После того, как он закончит свои хакерские манипуляции, не останется никаких свидетельств того, чем я занимался сегодняшним утром.

Сандор поворачивается, чтобы взглянуть мне в лицо.

— Я понимаю, почему ты это сделал, парень. Правда.

Чепан всматривается в меня поверх изношенных плат и деталей от разобранного компьютера, что валяются на разделяющем нас столе. Куча незаконченных и заброшенных проектов занимает лишь узкое пространство на полу между дверью и столом: полусобранные автоматы, не выдержавшее испытаний, оружие собранное из нашего арсенала, сдохшие машинные двигатели и десятки других штуковин, которые я даже не берусь идентифицировать. Сандор обожает свои игрушки. Возможно, именно поэтому ему так импонирует Бэтмен. Порой он даже называет меня своим «юным напарником», прямо как Брюс Уэйн своего Робина. Никогда не мог понять эти комиксы — уж больно далеки от реальности — но прекрасно понимаю, что когда Сандор говорит что-то в этом духе, это он так шутит.

В этот раз шуток нет. Сейчас Сандор старается быть серьезным. По тому, как он потирает бороду, я понимаю, что он подбирает слова. Борода ему ненавистна, но она скрывает шрам, которым его наградили моги в Ванкувере.

— Правда, то, что я тебя понимаю, еще не значит, что это не было глупо и безответственно, — продолжает Чепан.

— Хочешь сказать, теперь нам придется переехать? — спрашиваю я, желая сразу выяснить главное.

Судя по выражению лица, Сандор это даже не обдумывал. Он настороже, но мыслями о переезде даже не задавался.

— И что, бросить всё это? — обводит он рукой кучу недоделанных гаджетов. — Нет уж. Слишком много всего вложено в этом место, чтобы бросить все при первых же признаках неприятностей. Тем более мог был один. Сомневаюсь, что наше прикрытие уже раскрыто. Но ты должен пообещать мне, что больше не приведешь в дом подобных гостей.

— Обещаю, — говорю я, поднимая руку в жесте бойскаутов, который я углядел в каком-то теле-шоу. Сандор с улыбкой хмыкает.

— Но теперь я задумался, — говорит он, вставая. — Возможно, ты уже готов перейти в тренировках на новый уровень.

Я подавляю стон. Порой у меня возникает такое чувство, что кроме тренировок я ничем другим не занимаюсь, наверное, потому что так оно и есть. До того, как проявился телекинез, я целыми днями занимался исключительно силовыми тренировками и кардио-упражнениями, прерываясь лишь на так называемый Сандором «учебный практикум». Ни тебе истории, ни тебе литературы, одни только навыки потенциально пригодные на поле боя. Много ли обычных детей знают, как лечить переломы или из какой бытовой химии можно состряпать самодельную взрывчатку?

Какое бы недовольство я не испытывал, оно остается невысказанным, когда Сандор отметает со стола кучу хлама, чтобы выставить мой лориенский Ларец. Он редко его открывает, я лишь изредка видел, как он использовал оттуда пару штучек. Я так ждал этого дня. Когда, наконец, узнаю обо всём содержимом Ларца, и как им пользоваться. Наверное, стоило заманить мога в наше укрытие раньше.

— Ты серьёзно? — спрашиваю я, всё ещё отчасти ожидая, что меня накажут.

Сандор кивает.

— Твои Наследия начали проявляться. Так что пора.

Вместе мы открываем Ларец. Я лезу вперёд Сандора, пытаясь засунуть туда руки. Так много новых игрушек, замечаю внутри какие-то шипастые зеленые шары и длинные слабо святящиеся кристаллы… но Сандор отпихивает меня локтём.

— Когда будешь готов, — обрубает он, указывая на сверкающие загадочные сокровища ожидающие внутри Ларца.

Сандор вручает мне обычную на вид серебристую трубку, наверное, самую скучную вещь среди всех предметов Ларца, а затем защёлкивает Ларец обратно, прежде чем я успеваю рассмотреть что-нибудь ещё.

— Твои Наследия скоро проявятся. А значит, то же самое ждёт и остальных, во всяком случае, тех, кто выжил.

Я стараюсь не вспоминать о приступе паники, накрывшем меня после убийства мога. Но взгляд Сандора, когда он смотрит на меня, принимает непререкаемое выражение. Он не собирается валять со мною дурака.

— Может сейчас это и весело, но рано или поздно играм придет конец. Будет война. Точнее, она уже идёт. Если хочешь, чтобы я относился к тебе, как к взрослому, пора это осознать.

— Я понимаю, — говорю я. И это так. По-моему.

Я переворачиваю трубку в руках.

— А что она делает?

Но прежде чем я успеваю получить ответ, концы трубки разрастаются с обоих концов, превращаясь её в длинный жезл. Сандор отступает на шаг, когда я случайно скидываю его разобранный компьютер на пол.

— Можешь ею бить, — говорит Сандор, с тревогой поглядывая на свои хрупкие гаджеты. — Желательно могов.

Я прокручиваю жезл над головой. Каким-то образом он ощущается в руке естественно, словно продолжение меня самого.

— Потрясно!

— И еще, я подумал, что тебе уже пора начать ходить в школу.

У меня отваливается челюсть. За все годы наших путешествий Сандор никогда не парился на счёт записывания меня в школу. Когда мы осели в Чикаго, я поднял этот вопрос, но и тогда Сандор не захотел, чтобы я отвлекался от тренировок. Было время, когда я был готов убить за право ходить в школу, быть нормальным парнем. Теперь же идея взаимодействия с человеческими детьми, моими сверстниками, как и старания походить на одного из них, пугают едва ли не больше, чем убийство мога.

Довольный собой, Сандор хлопает меня по плечу. А потом нажимает кнопку с нижней стороны стола.

Книжные полки забитые пыльными талмудами по электронике неожиданно издают шипение гидравлического механизма и уходят в потолок. За ними оказывается тайная комната, о которой даже я ничего не знал.

— Добро пожаловать в Лекторий, мой юный напарник, — нараспев произносит мой Чепан.

Глава 5

То, что Сандор называет Лекторием, не похоже на аудитории, которые я видел по телеку. На самом деле, тут вообще нет ни парт, ни мест для сидения, за исключением приделанной к одной из стен кабины с креслом на подобии пилотной. Сандор называет это Кафедрой, он вскарабкивается в кресло, перед которым мигают кнопки и датчики панели приборов. Лекторий размером с нашу громадную гостиную, полностью белый, все поверхности отделаны чем-то похожим на выдвижные панели.

Мои шаги гулко разносятся эхом, пока я иду к центру комнаты.

— Долго ты над этим работал?

— С тех пор, как въехали, — отвечает Чепан, щёлкая рядом рычажков на Кафедре. Я чувствую, как комната гудит подо мною жизнью.

— А почему мне не сказал?

— Раньше ты не был готов, — говорит Сандор. — А сегодня доказал обратное. Пора начинать последнюю фазу твоего обучения.

Я заманил мога в наш пентхаус, потому что хотел показать Сандору, что я готов к более активным действиям. Хотел показать ему, что могу действовать самостоятельно, что могу быть ему партнером. А не этим его дурацким «юным напарником».

Но в результате сменил шило на мыло. Я-то считал, что уже готов закончить обучение. А вместо этого Сандор лишь решил нагрузить меня ещё больше.

Всего несколько минут назад я волновался, что не правильно выбрал жизненные приоритеты. Теперь же, слушая указания Сандора, я вспоминаю, почему всю ночь не спал, планируя кончину того мога. Не смотря на всего Сандоровские серьёзные разговоры по душам, он просто не понимает меня. Я глубоко сожалею, что подверг опасности это место, лишь для того, чтобы доказать свою готовность. Но чем больше я смотрю, как Сандор играет своими гаджетами и рычажками, тем меньше жалею о своих чувствах по поводу сделанного.

— Начнём? — спрашивает он.

Рассеянно киваю. Я устал от этих тренировочных боёв. Сегодня утром я распробовал вкус настоящей битвы, которая, возможно, прошла и не совсем так, как я ожидал, но она всё равно была лучше этого. Чёрт, да настоящая школа с мягкотелыми человеческими детишками и то была бы интереснее.

Я один из Гвардейцев. У меня есть предназначение, жизнь, которую надо начать. Сколько ещё дурацких тренировок мне надо вытерпеть, прежде чем Сандор позволит мне эту жизнь начать?

Панель с внешней стороны Кафедры открывается, выстреливая тремя стальными шарами со скоростью самого быстрого бейсбольного мяча. Я легко отклоняю их телекинезом. Старый трюк. С тех пор, как у меня развился телекинез, Сандор с завидным постоянством швырял в меня всякие предметы.

Не успевает упасть на пол первая тройка шаров, как по бокам от меня в стенах открывается ещё две панели, обстреливая меня куда большим количеством снарядов. Под перекрёстным огнём я использую телекинез, чтобы сбить те, что слева, и инстинктивно отмахиваюсь трубкой-жезлом по крутой дуге, чтобы отправить в полёт остальные.

— Хорошо, — кричит Сандор, — используй всё своё оружие.

Пожимаю плечами.

— И только-то?

Сандор посылает на меня ещё один залп снарядов. На этот раз даже не использую телекинез. Беру трубку-жезл, чтобы отбить пару, быстро отбиваю оставшиеся.

— Ну и как тебе жезл?

Непринуждённо перекидываю своё новое оружие из руки в руку. Оно ощущается естественно, словно забытая до сегодняшнего дня часть меня самого.

— Мне нравится.

— На Лориене с этими штуками проводили состязания. Так называемые Турниры. В юности твой отец был в них чемпионом.

Большая редкость услышать от Сандора о жизни до вторжения могадорцев, но не успеваю я расспросить его получше, как секция одной из стен прёт на меня, словно таран. Слишком тяжёлая, чтобы остановить телекинезом, поэтому я всем весом кидаюсь и перекатываюсь через неё.

Приземляюсь на ноги, поддерживая себя жезлом, и меня встречает планирующий дрон, выглядящий так, будто Сандор прикрепил пропеллер вертолета к блендеру. Не успеваю оценить размеры дрона, как он близко подлетает и бьёт током, отбрасывая меня обратно на таран.

Удар не настолько сильный, чтобы действительно мне навредить, но посылает уколы по конечностям. Сандор смеётся, радуясь, что одно из его творений набирает очки.

Его смех меня лишь злит.

Вскакиваю на ноги только, чтобы тут же пригнуться, уклоняясь от другого залпа снарядов. Между тем дрон вылетел из радиуса поражения жезла. Концентрируюсь на нём телекинезом.

Сзади от потолка отцепляется тяжёлая боксёрская груша на цепочке и врезается в меня весом взрослого человека. Из меня вышибает воздух, и я падаю.

Ударяюсь лицом об пол. Вместо звёздочек вижу, как на полированном белом полу собираются в лужицу капли крови с разбитых губ. Протираю рукой лицо и с трудом встаю на одно колено.

Сандор глядит на меня из-за своей панели управления с насмешливо поднятыми бровями.

— Хватит?

Перед глазами по-прежнему стоит красная пелена, с рычанием делаю выпад к дрону. Он недостаточно быстр. Протыкаю его жезлом, и меня осыпает фонтаном искр.

Стряхиваю сломанный дрон с конца жезла и буравлю Сандора взглядом.

— И это всё, что у тебя есть?

Глава 6

Тренировка в Лектории занимает два часа. Два часа носящихся в воздухе мячиков, наэлектризованных дронов, собранных из кучи металлолома, и всего того, что Сандор вздумает в меня запустить. В какой-то момент мой мозг отключается, и я начинаю действовать на автомате. Я весь в поту, мышцы болят, но как же хорошо, что хоть ненадолго, но можно ни о чем не думать.

Когда мы заканчиваем, Сандор похлопывает меня по спине. Я добираюсь до душа и стою там под горячими струями, пока кожа на кончиках пальцев не сморщивается.

К тому времени, как я выползаю из ванной, на улице уже стемнело. Из кухни доносится запах готовой китайской еды, но я ещё не готов присоединиться к Сандору. Он захочет обсудить тренировку на тему, что я мог всё сделать иначе и лучше. Он не упомянет про утреннее убийство мога. Как и всегда, когда мы спорим, проблема будет игнорироваться, пока мы не успокоимся и обо всем не забудем. Не хочу возвращаться к рутине, поэтому пока спрячусь в своей комнате.

Свет в спальне включается автоматически, срабатывают детекторы движения.

Если бы у меня были друзья, уверен, они бы удавились от зависти к моей комнате. Огромная кровать, напротив которой висит 52-х дюймовый плоский телек с подключенными к нему сразу тремя крутейшими видео-приставками. А ещё шикарная стереосистема со встроенными в стену динамиками. Рядом с ноутбуком на столе лежит беретта, которую Сандор разрешил мне держать здесь на всякий пожарный.

Я ловлю в зеркале свое отражение. На мне только полотенце на бедрах, поэтому видны все синяки и порезы на торсе и руках — спасибо сегодняшней тренировке. Не самый лучший вид.

Выключив свет, я подхожу к окну, что занимает всю стену, и прижимаюсь лбом к прохладной поверхности. Смотрю вниз на ночной Чикаго. С этой высоты можно увидеть, как ветер хлещет по мигающим огонькам на крышах зданий. Внизу ни на секунду не прерывается движение — ползут машины, между которыми то и дело ручейками пробегают люди размером с муравьев.

Сегодня я поступил бездумно, потому что думал, что таким образом смогу что-то доказать. Вместо этого я лишь глубже затолкал себя в туже самую рутину. Сандор решил, что тренировка в Лектории станет для меня наградой, на самом же деле она лишь внесла в мою жизнь ещё больше однообразия.

Я перевожу взгляд от движущейся массы людей на темные воды озера Мичиган. Если одним из моих Наследий будет левитация, я просто улечу, свалю отсюда куда-нибудь, где нет ни могадорцев, ни указывающих что мне делать Чепанов, никого вообще — только я и небо.

Но я не умею летать, по крайней мере, пока. Так что я одеваюсь и присоединяюсь к Сандору на кухне, чтобы поужинать.

Глава 7

Несколько дней спустя мне снится сон про Лориен.

Я чувствую, как сквозь меня течёт сила, очень похожая на ту, что была в Лектории, но всё же иная. Это головокружительное ощущение, будто энергия бьет из меня ключом. Во сне я ребенок. Таким маленьким я себя не помню.

А ещё, я бегу!

Несусь по лесу, во всю силу своих ножек. Два существа по виду напоминающие волков, только с большими соколиными крыльями на спинах, наступают мне на пятки. Химера. Моя химера.

Недавно прошел дождь, и земля под моими босыми ногами хлюпает. Я выскакиваю на утопленную прогалину, скользкую от белой блестящей грязи. Ближайшая ко мне химера дергает меня за пятку, и я падаю на живот, с ног до головы измазываясь грязью.

Химера встает надо мной, прижимает лапой, и пока я пыхчу и пытаюсь отдышаться, наклоняется и облизывает мне щеку влажным языком.

Я хохочу так радостно, как никогда не смеялся на своей памяти. Другая химера задирает морду к небу и воет.

Я перекатываюсь между лап химеры, вскакиваю на ноги и тут же кидаюсь на неё, во всю глотку вопя боевой клич, от которого распирает легкие. Хватаю химеру за шею, зарываюсь лицом в мех и пытаюсь перекинуть ногу ей через спину.

Тогда вторая химера аккуратно прикусывает меня за штаны на попе и стаскивает обратно в грязь.

Я погружаю пальцы в эту жижу, а затем дважды прицельно пуляю бесформенными комками в химер. Грязюка размазывается по их мордам. Они воют.

Вскочив на ноги, я срываюсь в ту сторону, откуда прибежал. Химеры бегут позади, пока я огибаю деревья. Может, я уже и не помню Лориен, но детское тельце знает его прекрасно. Мой разум не участвует в этом забеге, когда я-маленький несется через траву достающую ему до колена. Босые ноги сами знают, где перепрыгнуть корень дерева, чтобы не споткнуться.

Передо мной появляется костёр. Возле него сидит крепкий мужчина с густой чёрной бородой и готовит нам на огне ужин. Его рукава закатаны, отрывая мускулистые предплечья. Откуда-то мне знакомо его лицо. Мой дедушка.

Рядом с ним сидит молодой мужчина, которого я узнаю не сразу. Для походов на природу он одет слишком нарядно.

Это Сандор. Полагаю, я никогда не осознавал, насколько он был молод, когда мы жили на Лориен.

Завидев меня, дед улыбается и вовремя догадывается уйти с дороги. А Сандор меня не замечает: его взгляд прикован к экранчику какого-то коммуникатора. Наверное, чатится с какой-нибудь девицей из столицы, договариваясь вместе посмотреть фейерверк, что будет чуть позже. Некоторые вещи никогда не меняются.

Хватаю его за колени и стаскиваю на землю, грязища с меня перекочевывает на него. Он вопит, когда коммуникатор вылетает у него из рук. Я усаживаюсь ему на грудь и придавливаю руками.

— Я тебя победил! — объявляю я.

— А вот и нет, приятель! — отвечает Сандор, и его глаза вспыхивают. Он поднимает меня за подмышки и начинает кружить.

Издалека, со стороны города, доносится низкий рокот.

Из-за которого мой дед внезапно роняет наш ужин прямо в огонь.

Я просыпаюсь, испытывая одновременно и радость, и грусть.

Глава 8

С памятной пробежки по берегу прошла уже неделя, за это время мой аймог никак себя не проявил.

Поднявшись с рассветом, я застаю на кухне Сандора уже сидящего за столом с чашкой кофе в руках. Это необычно. В основном мой Чепан предпочитает спать до позднего утра, а порой даже до тех пор, пока я не вернусь с пробежки. Он по жизни сова, а после переезда в Чикаго стал совсем ночным жителем. Я знаю, что иногда по ночам он ускользает из дома и возвращается под утро, воняя, как парфюмерная лавка и винный магазин в одном флаконе. Я не спрашиваю, где он гуляет, так же, как и он не спрашивает меня о пробежках. Полагаю, нам обоим необходимо немного личного времени. Хотя, как выяснилось, он присматривал за мной, когда я проводил время один, если, конечно, кадры на мониторах с видеозаписями следующего дня о чем-то да говорят.

Я изучаю лицо Сандора. Под глазами у него залегли мешки, борода, скрывающая шрам, отросла. Пытаюсь найти какое-нибудь сходство с тем молодым мужчиной из своего сна, но той личности больше нет. Раньше я никогда не задумывался, что до прилета на Землю у Сандора была своя жизнь. Лориен я не помню (точнее, думал, что не помню), но Сандор-то помнит, я знаю. И, должно быть, по нему скучает.

Интересно, вспоминает ли он, как кружил того воинственного грязнулю, когда смотрит на меня? Скорее всего, нет.

Сандор замечает, что я оделся для пробежки. Мы договорились какое-то время держаться в тени, но я не выдержу еще один день сидеть взаперти с только Лекторием, видео-играми и набившими оскомину шпионскими фильмами, чтобы убить время.

— На пробежку? — спрашивает он.

Держась небрежно, булькаю «да», пока отпиваю немного апельсинового сока прямо из пакета.

— Не думаю, что это хорошая идея.

Я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на него.

— В смысле?

— Тебе напомнить, как на прошлой неделе ты притащил домой с берега мога? Может пора уже повзрослеть?

Я захлопываю холодильник несколько сильнее, чем собирался, вызывая внутри грохот широкого ассортимента всевозможных соусов и контейнеров с готовой едой.

— Я не собираюсь целыми днями сидеть взаперти, — заявляю я.

— Думаешь, я не устал глядеть на твою кислую мину круглыми сутками? — интересуется Сандор, поднимая бровь. — Подумай еще раз.

Он вынимает из заднего кармана пластиковую карточку и протягивает мне.

— Держи, это тебе.

Карта членства чего-то называемого «Стена Города Ветров». В нижнем углу моя неулыбчивая физиономия, а рядом мой последний псевдоним — Стэнли Уорингтон.

— Я тут подумал, что для тебя будет неплохо выйти прогуляться и познакомиться с людьми, а не с могадорскими скаутами. В последнее время ты кажешься немного… — он умолкает, потирая бороду, не уверенный как продолжить.

— Спасибо, — отвечаю я и, желая побыстрее смотаться, выбегаю за дверь еще до того, как он успевает закончить свою мысль. Ни одному из нас никогда особо не увлекалсяь этими сопливыми разговорами по душам. И я предпочел бы, так оно и оставалось.

«Стена Города Ветров» — это огромный спортивный центр в двадцати минутах ходьбы от небоскрёба Джона Хэнкока. Наверняка, до сегодняшнего дня я уже раз сто проходил мимо, но ни разу не задумывался, что же там внутри. Подобные места предназначались для людей. Ну и кроме того, у меня было множество тренажёров дома.

С чего вдруг, после всех этих лет, Сандор решил записать меня а такое место? Теперь я думаю, что зря не дал ему закончить свою мысль и высказать, каким я «кажусь» в последнее время.

На стойке регистрации улыбчивый гид предлагает мне посмотреть центр. Здесь есть баскетбольные площадки, бассейн, тренажёрный зал, который, как это для меня ни удивительно, оборудован не хуже нашего. Помимо стандартного набора любого спорт-центра, здесь также имеются различные полосы препятствий с грузовыми сетками и изношенными шинами, предназначенными для имитации различных природных препятствий.

И под занавес, конечно же, Стена. Понятно, откуда в названии центра это слово, потому что эта невероятная громадина занимает целую сторону здания и вытягивается метров на 12 метров от пола до потолка. Скала не натуральная, и, очевидно, что в этом здании похожем на склад нет голубого неба, но всё равно есть в этой Стене что-то величественное. Когда мой гид заканчивает свои рекламные речи, я иду прямо к ней и занимаю очередь за кучкой ребят, выглядящих чуть постарше меня.

Над нами парень лет семнадцати, застряв посередине стены, отчаянно выискивает опору. Ни одной не находит и, пару секунд повращав руками в воздухе, срывается, его замедляет страховка, и он мягко приземляется на мат.

— Впервые тут?

Я оглядываюсь через плечо. Позади стоит высокий блондин примерно моего возраста и ухмыляется мне.

— Ага, — киваю я.

— Эта трасса для продвинутых. А ты, наверное, хочешь начать с легкой?

— Нет.

Блондин обменивается взглядом со стоящим рядом с ним парнем пониже. Коротышка выглядит слабее приятеля, но он не такой массивный, что, наверное, делает его более хорошим скалолазом.

— Тебе нужен страховочный жилет, — говорит низкий.

Я смеюсь. Мысль о том, что я могу упасть с этой стены после всех тех тренировок, что были в моей жизни, веселит. Я улыбаюсь коротышке, полагая, что он шутит, даже при том, что сам он, как и его приятель, оба в жилетах.

— Обойдусь.

— Да ты крутой! — подкалывает блондин.

— Нет, серьёзно, таковы правила, — говорит коротышка. — Да будь ты хоть самим сэром Эдмундом Хиллари, тебе всё равно бы пришлось одеть жилет.

Я тупо пялюсь на парня. Без понятия, о ком он говорит.

— Хиллари первым покорил Эверест, — поясняет коротышка.

— А-а… — мямлю я. — Гору такую.

Парни посмеиваются.

— Ага, гору.

Коротышка толкает локтем своего высокого приятеля.

— Не принесешь новичку жилет?

Высокий одаривает меня странным взглядом, а потом бежит к стеллажам со снаряжением. До меня доходит, что это самый длинный разговор с человеческими отпрысками, который у меня когда-либо был. Мне становится любопытно, как у меня получается.

— Я Майк, — говорит коротышка, пожимая мне руку. — И мой друг тоже Майк.

— В городе всех зовут Майками?

— Смешно, — говорит Майк-коротышка, однако не смеётся. — А тебя как зовут?

— Стенли, — не колеблясь, представляюсь я своим вымышленным именем, словно оно мне родное… в точности так, как натаскива Сандор.

Возвращается высокий Майк и протягивает мне жилет. Я одеваю его через голову, и парни показывают мне, как подогнать ремни.

— Итак, Стенли, — продолжает Майк-коротышка практически тоном дознавателя, — в какую школу ты ходишь?

— Я обучаюсь на дому.

— Тогда понятно, отчего ты такой оригинальный, — невозмутимо отвечает коротышка.

Кажется, меня только что оскорбили.

Прежде чем успеваю ответить, замечаю её. Она в конце соседней очереди. Лет шестнадцати-семнадцати, с черными прямыми волосами и такими же темными глазами. Спортивного телосложения, не то что те худосочные девчонки, которых я видел на пробежках. И эта красавица смотрит прямо на меня. Как долго она уже за мной наблюдает? Слышала ли она мой разговор с Майками?

Поняв, что я её заметил, девушка тут же отводит взгляд и краснеет. Не могу ничего с собой поделать: я не в силах отвести от неё взгляд. В конце концов, она снова встречается со мной глазами и немного нервно неуверенно мне улыбается. А я в ответ могу лишь моргать.

Высокий Майк машет рукой у меня перед лицом.

— Чего?! — наезжаю я.

— Твой черёд, братан.

Поворачиваюсь и вижу, как инструктор по скалолазанию насмешливо постукивает по часам. Подхожу ближе, и он затягивает на моём жилете ремни безопасности. Почти не прислушиваюсь к его объяснениям насчет того, где находятся самые удобные опоры; моя голова слишком занята мыслями о том, почему та девушка так на меня смотрела. Инстинктивно пытаюсь пригладить бардак на волосах. Я без понятия, что и думать о ней; по телеку, в те моменты, когда взгляд парня и хорошенькой девушки встречаются, всегда играет музыка. Я бы сейчас убил за какой-нибудь саундтрек.

Вот бы узнать, нравятся ли ей парни с других планет умеющие по-настоящему быстро вскарабкиваться на стены?

Сейчас и выясним.

Инструктор дует в свисток, и я бросаюсь к стене. Неуклюже начинаю своё восхождение. Зря я не слушал, когда мне объясняли про опоры. Но даже так я быстро нахожу ритм и начинаю мерно подтягивать своё тело по стене.

Девушка смотрит? Меня охватывает непреодолимое желание это проверить.

Бросаю взгляд вниз. Да, она смотрит. Стоит прям рядом с Майками, оба пытаются завести с ней разговор. Но она их игнорирует, наблюдая только за мной. Нет. Не просто наблюдая. Она изучает меня, как могла бы читать самую интересную книгу на свете.

Внезапно мои ладони становятся скользкими от пота.

Фигово.

Слишком поздно понимаю, что у меня та же проблема, что и у того первого парня, за которым я наблюдал. Я примерно на середине стены, но здесь не за что ухватиться, а о том, чтобы спуститься даже речи нет.

Я вижу только одну опору. Но для человека она вне досягаемости. Хотя с моей силой, у меня вполне может получиться. Придётся до неё прыгать.

Приседаю на корточки, перемещая как можно больший вес на колени и бёдра, прежде чем рвануть вверх.

Хватаюсь за опору, но мои потные пальцы с неё соскальзывают.

И всё. Я падаю. Не может этого быть, я падаю! Побеждён человеческой стеной и какими-то потными ладонями.

Мат смягчает моё падение. Пострадало не тело, а самолюбие. Лежу на матах и не хочу вставать и видеть, как на меня пялится весь центр.

В особенности она.

Высокий Майк смотрит на меня сверху вниз.

— Кажись, жилет тебе все же пригодился, — говорит он с ухмылкой.

Майк-коротышка помогает мне подняться с мата, приговаривая, что для первого раза я был неплох. Я едва его слушаю. Глаза шарят по залу, высматривая девушку.

Но её нет.

Глава 9

Я покидаю центр с понурой головой. Почти вся моя жизнь прошла под знаком анонимности, но даже когда я устраивал тот забег по берегу ради убийства врага, мне и то не хотелось так привлечь к себе внимание, как хочется сейчас. Знаю, это глупо, наверняка другие ребята постоянно падают с этой стены, но я больше чем уверен, что все находящиеся тогда в зале тайно посмеивались надо мной.

До небоскрёба Джона Хэнкока я добираюсь обходным путём, а затем прохожу мимо входа. Я продолжаю прокручивать в голове своё падение. Представляю, как это должно быть смотрелось со стороны девушки: потный парень, махающий руками на подобии мельницы и бессильно молотящий ногами воздух. Весь день я хожу, как в воду опущенный, занимаясь самобичеванием до самого заката, пока, в конце концов, не решаюсь пойди домой.

Вернувшись, я застаю Сандора в гостиной, сидящего в расслабленной позе на кожаном кресле с какой-то нудной, судя по виду, книгой на коленях про инновации в инженерии.

— Ты как раз вовремя, — говорит он, когда я вхожу, и машет в мою сторону пустым стаканом из-под мартини.

Он не замечает моих опущенных плеч, пока я иду к навороченному бару. Выдернув телекинезом из руки Сандора пустой стакан, я левитирую бутылки с джином и вермутом, смешиваю напитки через лёд. И, самое сложное, накалываю на маленькую пластиковую шпажку с помощью того же телекинеза оливки.

Я могу смешать коктейль силой мысли, но не могу забраться на чёртову стену.

Когда всё готово, я отправляю по воздуху мартини Сандору в руки и плюхаюсь на диван по соседству. Чепан пробует напиток, причмокивая губами.

— Весьма недурно, — говорит он. — Ну и как всё прошло?

— Нормально, — буркаю я.

— Всего лишь нормально? Ты же весь день там торчал.

Я медлю с ответом, но в то же время нуждаюсь в ком-нибудь, чтобы выговориться. К тому же у Сандора опыта с людьми (а точнее с девушками) куда как больше, чем у меня.

— Я навернулся со стены.

Сандор посмеивается, не отрывая глаз от от книжки.

— Ты? Правда, что ли?

— Я был невнимателен. В смысле отвлекся.

— В следующий раз всё получится, — пожимает он плечами.

— Не будет никакого следующего раза.

Я молчу, закинув руку на лицо. Должно быть до Сандора доходит, что я чего-то недоговариваю, потому что, в конце концов, он закрывает свою книгу и подается вперёд.

— Что же там случилось? — спрашивает он, понизив голос. — Аймог что-то засёк?

— Нет, — я делаю паузу. — Там была девушка.

— О-оу… — протягивает он. Даже не глядя на Сандора, я могу сказать, что он улыбается. Он потирает руки. — Симпатичная?

— Красивая, — говорю, пряча глаза. — Я упал, потому что она… не знаю. Она, типа, смотрела на меня…

— Заглядывалась на тебя. Строила глазки.

— Заткнись.

— Значит красивая крошка увидела, как ты упал, и теперь тебе стыдно снова показаться ей на глаза.

И ведь не возразишь. Когда он говорит об этом в таком ключе, это звучит так по-детски, словно фраза из тех телешоу, где люди слишком ненатурально хандрят без настоящего повода и смотрят друг на друга с тоскливыми минами. Но он абсолютно прав.

Сандор сжимает моё плечо.

— Это лишь незначительный промах, мой юный напарник, — делает заключение Сандор. — Одно я знаю наверняка. Тем, что ты будешь здесь киснуть, свою дамочку ты не впечатлишь.

— С чего ты взял, что я хочу её впечатлить?

Он смеется.

— Шутишь, что ли? Да какой парень не хочет произвести впечатление на красотку? Прямо сейчас в её представлении ты просто парень, который не рассчитал свои силы. Но если ты не вернешься, то станешь для неё тем самым слабаком, который грохнулся со стены в первый же раз. Тебе этого хочется?

Можно даже не раздумывать над ответом.

— Завтра пойду туда снова.

Глава 10

Следующим утром, снова встав рано, опять тренируюсь в Лектории, уклоняясь от снарядов и ударов летающих дронов с помощью трубки-жезла, хотя мыслями я в спортивном центре. Сандор не даёт мне спуска, несмотря на то, что знает о моём желании сохранить силы для второй попытки впечатлить девушку.

— Вернись с небес на землю! — кричит он после того, как меня сбивают механические щупальца.

После занятия я тщательно отмокаю в душе, хотя, если вдуматься, просто готовлюсь к очередной тренировке. Я хочу выглядеть хорошо. Даже расчесываю свои спутанные густые волосы. Сандор не раз приставал ко мне, чтобы я их остриг, заявляя, что я похож на девчонку, и рекомендуя мне всевозможные средства для волос, которые дадут «максимальную фиксацию». Но я никогда не прислушивался к его ненужным советам касательно внешнего вида.

И только увидев своё отражение в запотевшем зеркале ванны, я об этом жалею. Я похож на пещерного человека. Но сейчас уже поздно что-либо делать с волосами. К тому же, думаю, свежеподстриженный и напомаженный (или как это там называется), я буду смотреться очень жалко.

— Удачи, — понимающе желает Сандор, когда я захожу в лифт.

По дороге в спортивный центр бабочки в моем животе не порхают, а ведут вооруженную войну. Влетев в двери, я сразу же направляюсь к стеллажам со снаряжением, хватаю страховку и уверенно топаю к стене для продвинутых. Как бы невзначай осматриваю помещение, выискивая девушку.

Но её тут нет. На самом деле тут вообще народу кот наплакал.

Тьфу! Сегодня же учебный день. Вечно я забываю, что в отличие от меня люди живут по совсем другому расписанию.

На стене всего несколько ребят по возрасту студенты колледжа, на них завистливо косятся тренирующиеся внизу рыхлые парни постарше, которые, по всей видимости, пришли сюда в свой обеденный перерыв. Я присоединяюсь к последним. Всё-таки стоит тоже попрактиковаться.

На то, чтобы овладеть стеной у меня уходит час. В этот раз я слушаю инструктора, уделяя особое внимание тому, где расположены лучшие опоры. К концу занятия я успешно забрался на стену шесть раз. По словам инструктора я едва не побил их местный рекорд. Не буду ему говорить, что это я ещё выкладывался не на полную и, благодаря моей лориенской силе, могу побить их рекорд с легкостью.

Приберегу это представление до того момента, как появится девушка.

До конца уроков в школах ещё где-то час. Наверное я буду смотреться здесь очень странно, если буду сидеть тут, когда школьники только начнут подтягиваться, поэтому я решаю, что неплохо будет эффектно появиться. Фантазия рисует, как я уверенно пролетаю трассу, не обращая внимания на Майков, которые заняты отскребанием с пола отпавших челюстей. Подхожу прямо к девушке, её обожающая улыбка приглашает меня на разговор. А потом…

Э-э, часть про разговоры я пока не продумывал.

Покупаю бутылку воды из автомата и выхожу из здания. Напротив центра расположен небольшой сквер, где я с комфортом устраиваюсь на одной из лавочек — идеальное место для засады. Прохладный воздух мне приятен, да и обзор на вход в центр хороший. Посижу тут незаметно, пока народ со школы не подтянется, а затем уж появлюсь сам.

Мысли о засаде заставляют меня проверить аймог. Зловещая красная точка именно то, что мне сейчас меньше всего надо. Но к счастью экранчик чист.

Следующий час я трачу на придумывание, как завязать с той девушкой разговор. В кино и телепередачах все парни что-нибудь обязательно говорят, встречая девушку. Надо было спросить у Сандора перед уходом. Наверняка у него есть какое-нибудь пособие по первым фразам.

К тому времени, когда в здание входят Майки, я так и не придумал ничего стоящего. Мысли зависли на альпинистских каламбурах, но все они выходят какими-то пошлыми, на вроде того, что я хочу вскарабкаться не на стену, а на девушку.

— Здесь не занято? — прерывает мой внутренний диалог девичий голос. Я растеряно машу рукой в сторону пустого места на скамье рядом с собой.

А если так: «Следующая стена, которую я бы хотел покорить находится вокруг твоего сердца». Каково? Полный, полный отстой.

— Привет, — говорит девушка, присаживаясь рядом.

И только в этот момент до меня, наконец, доходит, что в нескольких сантиметрах от меня сидит не абы какая девушка, а ТА САМАЯ девушка. От прохладного весеннего воздуха на её щеках играет румянец, черные волосы слегка развеваются на ветру. Она мне улыбается. И она настолько красива, что внезапно я чувствую приступ тошноты. Этого у меня в планах не значилось.

— Я Мэдди, — говорит она, протягивая руку.

А я просто пялюсь на неё, в голове абсолютная пустота.

Вот вам и первая фраза.

Мэдди искоса смотрит на меня.

— Прости, не хотела тебе мешать, э-э, что-то бормотать.

Я бормотал? Наверное, со стороны я похож на психа. Пытаюсь выкрутиться:

— Нет, ты мне не помешала. Это я просто вслух думал.

— А-а… — отвечает она, глядя на меня выжидательно. До меня доходит, что она так и держит руку, ожидая, когда я её пожму. Отвечаю на рукопожатие слишком пылко.

— Я Стенли.

— Приятно познакомиться, Стенли.

Я тяжело сглатываю. Эта встреча превзошла все мои ожидания. Предполагалось, что она увидит меня, когда я на её глазах покорю стену, восстановив при этом свою гордость.

Я нерешительно указываю на спорт-центр, отчаянно пытаясь исполнить ранее задуманный план.

— Я собирался полазить. Хочешь пойти посмотреть?

— Посмотреть? — уточняет она, подняв бровь. — Может лучше посоревнуемся? Если тебе это по силам, конечно, — добавляет она, дразня.

В голове встает картина моего вчерашнего унижения, и я резко теряюсь, не зная, что ответить. К счастью, Мэдди выводит меня из неловкого положения.

— В любом случае, — произносит она, — я вообще-то шла домой, так что не могу остаться. Просто увидела, что ты сидишь тут один, и решила поздороваться.

— А-э, — говорю я с запинкой. — Ну, привет.

— Привет, привет, — повторяет она.

А потом наступает неловкое молчание, похоже, что Мэдди тоже нервничает. Она отводит от меня взгляд и сжимает челюсти, словно пытается придумать, что ещё сказать. Неужели, она тоже заранее проигрывает в уме диалог?

Когда Мэдди вновь заговаривает, ее слова звучат, как поток бушующей энергии:

— Я тебя вчера видела, и ты тоже был там один, и это так клёво, если тебе нравится заниматься спортом в одиночку, но я здесь новенькая, и мне немного сложновато заводить новые знакомства, вот я и подумала, может быть мы могли бы, например, ходить вместе, бороться с одиночеством на пару.

Я удивленно уставился на неё. Не могу поверить своей удаче.

— Прости, — говорит она, закатывая глаза, — обычно я не такая болтливая.

— Ты не болтливая, — возражаю я.

— Спасибо, успокоил. Я тебя разыграла, — смеется она нервно. — Ладно. Заткнись уже, Мэдди. Секундочку, — девушка копается в своей сумке и достает мне бумажку с неразборчиво написанным на ней именем и номером телефона.

— Если я тебя не сильно шокировала, можешь мне позвонить, — говорит она, подрываясь со скамейки, прежде чем мои дибильные мозги, скрипя извилинами, придумывают хоть какое-то подобие ответа.

Глава 11

Ветер хлещет по нам, пока мы стоим на крыше небоскрёба Джона Хэнкока, запуская дрон, который проносится надо мной, и Сандор тут же пригибается. Мы испываем его последнее творение, корпус от тостера со стальными крыльями от планера торчащими из прорезей, в которые кладут хлеб. Скрытыми в перчатках пальцами я легко касаюсь ручки контроля дроном, корректируя его курс против ветра. В ответ его крошечный мотор резко гудит. Мы всегда сначала тестируем новые творения Сандора, зная, что в один прекрасный день они могут стать нашим единственным союзниками против орды Могадорцев. А до того времени, вероятно, именно я буду наблюдать предсмертное жужжание поверженного дрона в Лектории.

— Ну и? — начинает Сандор, — сколько времени прошло с тех пор, как ты получил её номер?

Мой взгляд прикован к дрону.

— Пять дней, — отвечаю я.

— У людей есть негласное правило, насчёт того, когда нужно перезванивать девушке, — тянет Сандор задумчиво. — Вроде надо подождать хотя бы дня три, иначе можно сойти за совсем отчаявшегося.

Хмыкаю.

— С этим у тебя все ок, раз срок уже вышел, — подводит он итог. — Чего же ты ждёшь?

— А смысл? — спрашиваю я, стараясь не выдать голосом своего мрачного настроения. Всё равно ничего хорошего из этого не выйдет.

С момента нашей последней встречи в парке я ничем кроме тренировок и мыслей о Мэдди почти не занимался. И пускай мы с ней говорили лишь пару минут, но мне этого хватило, чтобы понять, что она также одинока, как и я. Она недавно в Чикаго, и хотя я здесь уже пять лет, но по количеству общения, которое у меня тут было, можно сказать, я такой же новичок. По правде, я не раз мечтал, что в моей жизни общение не будет ограничиваться одними только играми в роботов с моим Чепаном. Но мне даже и не снилось, что это будет хорошенькая девушка, которую я к тому же заинтересую.

А теперь, когда это случилось, что мне с этим делать? У Мэдди-то нет шрамов на лодыжке. Она не призвана на межгалактическую войну. Она просто хочет познакомиться с кем-нибудь в этом городе, найти друзей, поступить в колледж, жить нормальной жизнью. А я? Я должен выиграть войну против монстров, которые её развязали, которые ответственны за геноцид моего народа. Думать о том, чтобы смотаться от всего этого, или мечтать о подружке и свиданиях, конечно, здорово. Если б на горизонте не маячил тот день, когда этим мечтам настанет конец, и я отправлюсь на войну. Как вообще совместить всё это и человека… что уж говорить о том, чтобы у меня была девушка?

Нереально.

Чувствуя, что мыслями я где-то далеко, Сандор забирает ручку управления их моих рук и сажает дрона обратно на крышу. Он кладёт мне руку на спину, и мы идём к краю крыши и глядим на раскинувшийся под нами город.

— Тебе никогда не убежать от себя-настоящего, — начинает он.

— Я это знаю, — отвечаю я, желая пресечь какие бы то ни было раздражающие поучения, что пришли ему на ум. Не понимаю, чего это нашло на него в последнее время.

— Послушай, — продолжает Чепан, — то, что у тебя есть предначертанная судьба, не означает, что у тебя не должно быть самой жизни.

— Что-то не заметно.

Сандор вздыхает.

— Может, я и перестарался, когда настолько тебя изолировал. Если так, прости меня. Наверное, я забыл, каково это быть молодым. — Сандор потирает бороду, подыскивая слова. — С тех пор, как мы поселились на Земле, у меня было несколько… ммм… друзей.

— Друзей, — фыркаю я, — вот как ты называешь тех девиц?

— Неважно, — говорит Сандор, нервно покашливая, и пихает меня локтём в бок. — Люди могут быть приятным развлечением, вот и всё, что я хотел сказать.

— Я не нуждаюсь в развлечении, — с сарказмом говорю я и пинаю дрон. — У меня полно видео игр и игрушечных роботов.

— Ну, может, я не правильно выразился, — продолжает Сандор. — Развлечение неподходящее слово. Люди могут быть и напоминанием тоже. Напоминанием о том, ради чего мы живём, почему мы здесь, почему боремся, что это чего-то да стоит. Мы можем иметь нормальную жизнь, Девятый. Когда мы выиграем эту войну — а мы победим — ты сможешь быть Стенли по-настоящему. Или кем-нибудь ещё. Да кем захочешь.

Я охватываю взглядом город. Где-то там бродят могадорцы. И хотя тот, с берега озера, был один, в Чикаго есть и другие. Выслеживающие меня.

— Может, тебе и не убежать от того, кто ты есть, но это не мешает помнить о том, кем бы ты мог быть. Почему сражаешься.

Также где-то там, в квартире своих родителей, Мэдди делает своё домашнее задание. Лучше я буду думать о ней, чем о могах.

— Позвони ей, — говорит Сандор. — Будь Стенли, пусть и ненадолго.

Перевожу на него глаза. Я вижу, насколько сильно он старается до меня достучаться. Хочется верить, что он прав.

— Спасибо, Сандор.

Он дружески с силой хлопает меня по спине.

— Только не облажайся по ходу дела.

Позднее я сижу на своей кровати, дверь закрыта, в руках телефон. На этот раз я не заморачиваюсь подготовкой речи — не после того раза, когда это только вышло мне боком. Просто глубоко вдыхаю несколько раз и набираю номер Мэдди.

Она отвечает после после же гудка.

— Привет, — говорю я, подбирая слова. — Это Стенли.

На другом конце раздается вздох облегчения. Возможно, она тоже думала об этом моменте, надеясь, что я позвоню.

— Я уже начала думать, что ты не позвонишь, — говорит она. Я почти слышу улыбку в её голосе, моё настроение стремительно улучшается.

Глава 12

Мэдди выбирает планетарий для нашего, как это раздражающе называет Сандор, «первого свидания».

Я пытаюсь донести до него, что мы с Мэдди просто идём погулять, но он видит, как я взволнован, и лишь активнее меня дразнит. Все два дня перед нашей с ней встречей Сандор в равной степени пичкает меня советами, как вести себя с девушками, и нагружает тренировками.

— Скажи ей, как здорово она выглядит.

Я останавливаю телекинезом несущуюся на меня тяжелую сумку.

— Задавай вопросы о ней самой.

Уклоняюсь от роя снарядов.

— Не забывай делать вид, что тебе интересно, о чём она говорит, даже если это не так.

Кружусь вокруг дрона, ударяю по нему слева трубкой-жезлом.

— Ты меня слушаешь?

Стерев пот с лица, смотрю на Сандора.

— Не особо.

— Хорошо, — хлопает он в ладоши, обесточивая Лекторий. — Значит, ты готов.

Мэдди ждёт меня у входа в планетарий. Слабая улыбка выглядит нервной, когда я подхожу. На ней легкий свитер и джинсы. Как здорово, что я не последовал совету Сандора разодеться, будто на поход в оперу, а надел привычные джинсы и толстовку с капюшоном.

— Надеюсь, ты не считаешь это нудятиной? — говорит Мэдди, пока мы покупаем билеты.

— Нет, ни капельки.

Нудятиной я бы это точно не назвал. А вот — забавным, возможно. Не могу же я ей объяснить, насколько устаревшими мне кажутся человеческие знания о космосе. Интересно, другие скрывающиеся на Земле пришельцы тоже ходят в планетарий на первое свидание? Сомневаюсь.

— Папа частенько водил меня в планетарий, когда я была маленькой. Так что я с детства пристрастилась.

Когда мы занимаем свои места в зале под куполом и ждём начала сеанса, Мэдди рассказывает мне о своей семье. Оказывается, её отец — какой-то известный астроном, а мать — профессор философии. Они переехали в Чикаго, чтобы её мама могла получить должность в университете, но они до сих пор часто путешествуют, потому что на выступления её отца в кругах фанатов астрофизики высокий спрос. Голос Мэдди звучит грустно, когда она рассказывает о родных, как будто их никогда нет рядом. Наши ситуации такие разные, но мне почему-то кажется, что я точно знаю, почему она себя так чувствует.

— Я скучаю по ним, — говорит она, затем сконфужено взмахивает рукой. — В смысле, они, конечно, никуда не исчезли, но с тех пор, как мы сюда переехали я едва их вижу.

— Разве это нормально? Ну, что ты сама по себе?

Мэдди пожимает плечами.

— В этом можно найти свою прелесть. Например, никто не орет на меня, если я слишком поздно прихожу со школы, — она стреляет в меня хитрым взглядом. — И не допытывается почему я хожу в планетарий с подозрительными парнями.

Я смеюсь, но в то же время задаюсь вопросом, действительно ли она считает меня подозрительным? Надеюсь, нет. Думаю, я неплохо постарался, чтобы сойти за обыкновенного Стенли.

— Кхм, я тебя, наверное, заболтала. Загрузила своими проблемами, а про тебя самого ничего и не спросила.

А я разочарован, что она не будет больше говорить о себе. Что бы там не говорил Сандор, имитировать интерес мне не приходилось. Зато теперь разговор перейдет к той части, где я буду вынужден ей врать.

— А что тебя интересует?

Мэдди задумывается. Вокруг нас усаживаются остальные посетители. Я замечаю, что наши плечи соприкасаются благодаря общему подлокотнику.

— Для начала скажи в какую школу ты ходишь?

— Я на домашнем обучении, — смущенно улыбаюсь я.

Она одаривает меня таким взглядом, будто с тем же успехом я мог сказать ей, что прилетел с планеты Лориен. Вспоминаю странные взгляды Майков, когда говорил им тоже самое в центре, словно я какой-то безумный затворник. Можно, конечно, выдать Мэдди легенду, но душа не лежит ей врать.

— Ого! — выдаёт она, шутливо выгибая бровь, — а выглядишь вроде нормальным.

— На самом деле в этом нет ничего странного, — говорю я ей. — Мой дядя, он, э-э, с ним не соскучишься. Вообще-то, это, наверное, и правда немного странно, если задуматься. Нормальным моего дядю уж точно не назовёшь.

— Так ты с ним живешь?

— Ага.

— А где твои родители?

На этот вопрос у меня всегда заготовлен убедительный ответ. Обычно мы с Сандором разучивали нашу легенду, находясь в дороге, но это время давно ушло. Сандор говорил людям, что я его племянник, которого он взял с собой в путешествие, чтобы показать мир, или чтобы дать моим родителям повторно провести медовый месяц, или, что они со дня на день к нам присоединятся. Иногда он рассказывал близко к правде, говоря сочувствующей официантке в забегаловке, что вырастил меня сам, после того, как мои родители погибли в автокатастрофе. После этого кусок пирога был куда больше стандартного. Мне хочется, чтобы Стенли, которого знает Мэдди, был максимально близок ко мне настоящему.

— Они умерли, когда я был ещё совсем маленьким, — отвечаю я ей. — Я никогда и не знал их толком.

— Ох, — вздыхает она в ответ, явно не уверенная, что на это ответить.

К счастью, прежде, чем разговор становится гнетущим, свет начинает меркнуть. Мы откидываемся на полулежачие спинки сиденьев, и над нами оживает Млечный Путь.

Запись с металлическим отзвуком начинает описывать происхождение Вселенной и перечисляет планеты Солнечной системы. Я не слушаю. То, что я сижу рядом с Мэдди в полумраке — единственное, что в данный момент способен обработать мой мозг. Я хочу всё запомнить в подробностях. Как её волосы пахнут ванилью, или кокосом, или какой-то другой девчачей ерундой. Что бы там ни было, пахнет здорово. Все мои ощущения сосредотачиваются на пространстве у подлокотника, где соприкасаются наши плечи, как будто каждое движение девушки — это закодированное послание для меня.

Бросаю на Мэдди взгляд. Она это замечает и дарит мне мимолетную улыбку, её лицо залито бледно-голубоватым светом от демонстрации над нами. Так бы и пялился на неё весь остаток этой скучной лекции, если бы не боялся, что из-за этого меня примут за озабоченого. Так что, вместо этого, отрешаюсь от лекции и прислушиваюсь к девушке. Она дышит медленно и ровно, но со своим продвинутым слухом я могу расслышать, что её сердце колотится.

Или стоп. Возможно, это моё сердце.

Закрываю глаза и остаток времени провожу в таком положении. В конце концов в планетарии загорается тусклый свет, но изображение звёзд не гаснет. Все остальные посетители начинают выходить друг за другом, а мы продолжаем сидеть. В какой-то момент остаемся только мы вдвоём и звёзды.

Медди склоняется ко мне и начинает шептать, хотя мы и так одни. Она рассказывает мне о созвездиях, о которых не говорилось в записи, направляя мой взгляд от Пояса Ориона к Водолею. Она тихо смеется и поправляет меня, когда я ошибочно принимаю хвост Рыб за одну из ног Пегаса. Мне давно известно всё, что она мне рассказывает, но с её комментариями это становится гораздо интереснее.

В какой-то момент, даже не соображая, что делаю, я беру Мэдди за руку.

Это длится лишь секунду. Рука Мэдди теплая и немного влажная от пота. Она быстро её убирает и встает с сиденья.

— Прости, — начинаю я, понимая, что зашел слишком далеко. — В смысле… я не хотел…

— Всё в порядке, — останавливает она, качая головой и выглядя смущенной, но не взбешенной или озадаченной. — Пойдём. Можешь проводить меня до дома.

Глава 13

Когда я возвращаюсь домой, Сандора в пентхаусе не наблюдается, что дает мне пару часов побыть в одиночестве, вновь и вновь проигрывая в голове то, что я стал называть «эпизодом с рукой». По-моему, о том, как обкрутить мога вокруг пальца я и то думал меньше. Неужели я ошибся насчет интереса Мэдди ко мне? Когда Сандор возвращается домой с промокшим пакетом с едой на вынос, он даже не спрашивает меня про свидание, заведя вместо этого разговор про его сегодняшние шатания по городу.

— Я весь город исколесил с этой штуковиной, — говорит он, показывая на свою более мощную версию аймога. — И ничего. Даже намёка. Если того мога и искали, то уже убрались отсюда. Думаю, нас не засекли.

— Это хорошо, — отвечаю я рассеянно.

— За прятки у всех на виду, — провозглашает Сандор тост, поднимая бокал со свежесмешанным напитком.

Наевшись гамбургеров, Сандор, наконец-то, удосуживается спросить меня про Мэдди. Я рассказываю ему всё до последней мелочи, даже пытаюсь в деталях передать мимику и жесты Мэдди. Впервые с тех пор, как мы поселились в Чикаго, я чувствую, что действительно могу воспользоваться наставлениями своего Чепана.

— Хм, — произносит он, когда я заканчиваю.

— «Хм»? И всё?

Сандор пожимает плечами.

— Женщины — существа загадочные, — говоря это, Чепан одаривает меня странным взглядом, наполовину ухмыляющимся, наполовину боязливым, будто я какое-то непонятное животное, и ему страшно, что я его покусаю.

— Что? — спрашиваю я.

— Просто не могу вспомнить, когда в последний раз ты так много со мной разговаривал. Это здорово.

Я отмахиваюсь.

— Помощи от тебя ноль.

И в этот миг в моём заднем кармане раздается вибрация.

Сердце сразу же подскакивает к горлу. Аймог сигнализирует тревогу. Я практически выдираю устройство из кармана и всматриваюсь в дисплей.

Но он пуст. Лишь белая точка в центре.

Сотовый! Это был мой мобильник. Я таскаю его с собой в основном по привычке: он редко когда вибрирует, разве что Сандор не позвонит с просьбой купить ему рогалик на обратном пути с пробежки.

На экране горит значок нового сообщения.

— Это от неё, — сообщаю я, слишком нервничая, чтобы открыть сообщение.

— Что она пишет?

— «Было весело», — зачитываю я. — «Куда пойти на следующее свидание выбираешь ты».

Сандор издает радостный возглас и изображает жест «дай пять» с той стороны стола. Значит, она тоже думала, что это свидание. А раз ей было весело, выходит, я всё же не слишком облажался, взяв её за руку. Не успеваю я насладиться этими открытиями, как меня захлёстывает новая волна беспокойства.

Она хочет, чтобы свидание спланировал я.

— Что не так? — интересуется Сандор, замечая мой расстроенный вид.

— Я понятия не имею, куда вести девушку на свидание.

У Сандора вырывается смешок. Мы сидим в тишине, размышляем.

— Можно сводить её в тот же спортцентр, — предлагаю я. — Сейчас-то я легко одолею эту стену.

Сандор кривится.

— Неужели ты хочешь всё свидание лазать по скалам вместо того, чтобы с ней пообщаться?

В этом он прав.

— А знаешь, — говорит Сандор задумчиво, — если действительно хочешь её впечатлить, у меня есть идея.

Глава 14

Встретиться с Мэдди мы договорились на следующих выходных, из-за чего будни тянутся бесконечным томительным ожиданием. Я весь на нервах, полон энергии, но не такой, которую можно направить на наши с Сандором тренировки. Дроны попадают в меня чаще, чем должны бы, все мысли заняты обдумыванием во что одеться и проигрыванием воображаемых бесед. Так что, неудивительно, что Сандор, вырубая Лекторий, раздражён.

— Думаешь, могадорцев заботит то, что твоя голова забита девчонкой? — взрывается он.

В ответ, как можно раскаяннее качаю головой, понимая, что он прав.

Позже Сандор зовёт меня в свою мастерскую. Его ноги закинуты на стол, подминая пачку старых чертежей. Его взгляд направлен куда-то вдаль, и на секунду мне кажется, что я прерываю ему какие-то радостные мечты. Он фокусирует глаза на меня и одаривает задумчивой улыбкой.

— Знаешь, я был ненамного старше тебя, когда согласился стать твоим Чепаном, — говорит он. — Малодоват для Чепана, чтобы можно было обучать Гвардейца. Правда, я был хорош. Я помогал инженерам, много старше, много опытнее, с кое-какими техническими проектами. Думаю, они хотели натаскать меня для дела, как можно скорее.

А я-то думал Сандор лекцию читать будет. К этому я уже привык. Сандор раздражённый мне знаком. А вот как быть с Сандором тоскующим, я без понятия. Он так редко рассказывает о Лориен, что прерывать его боязно.

— Мне нравилось думать, что я готов, — продолжает он. — Это была большая честь, уж точно. Даже при том, что ты был непослушным мальцом. — Он подмигивает мне, и я не могу не улыбнуться в ответ.

— Опёка Гвадрейца — это постоянная ответственность. Но не меньше желания быть готовым, мне хотелось и много чего другого. У меня ведь была девушка. С ней всё было вроде как серьёзно, ну, ты понимаешь? И я изо всех сил старался придерживаться золотой середины во всём этом.

— И что случилось? — спрашиваю я, не сразу сообразив, что это глупый вопрос.

На лицо Сандора набегает тень, хотя он тут же это скрывает.

— Ты знаешь что.

Чепан садится и вырывает из блокнота листок. Протягивает мне, тот заполнен ровным почерком. Список покупок.

— Раз уж от тебя в Лектории всё равно никакого толку, сгоняй кое-куда, хотя бы, — говорит он, преображаясь в Сандора строго.

Беру список и направляюсь к двери, но Сандор меня останавливает.

— Я так и не сумел найти эту золотую середину, — говорит он. — Может у тебя получится. А пока, просто не забывай о своей настоящей ответственности. Ладно, чувак?

Это не первый раз, когда Сандор использует меня, как мальчика на побегушках. И послал он меня в мир вовсе не в магазин за колбаской; это было бы слишком просто. Я иду за запчастями. Это не значит, что мы не можем элементарно заказать любые необходимые для его дронов супер-современные детали через интернет, но я думаю это потому, что он наслаждается задачей: собрать и заставить работать вновь искорёженный Земной хлам. Он пытался и меня втянуть в эти свои проекты по преображению утильсырья, но у него ничего не вышло. Мне больше нравится громить его творения, чем их собирать.

Я послушно трачу день, обыскивая городские комиссионки и магазины подержаных товаров. Нахожу несколько вещичек из списка Сандора: старую модель CD-плеера и автоматический нарезчик овощей с изогнутыми лезвиями, которые, боюсь, полетят в меня в Лектории. Также беру те штуковины, которые, я знаю, Сандор всегда выискивает — сгоревшие платы здесь, бесхозный кусок провода там.

Ещё не доходя до последнего магазина по списку, у меня появляется неприятное ощущение, что за мной кто-то наблюдает.

Инстинктивно я осторожно проверяю свой аймог. Признаков опасности рядом нет. Засунув девайс обратно в карман, я замечаю её. Стоящую в двух проходах от меня, рядом со стойкой винтажных футболок. Мэдди.

Первая мысль: мне должно быть померещилось. Я так много о ней думал, что у меня уже начились галлюцинации. Затем Мэдди поднимает руку и машет мне, и я практически кидаюсь к ней бегом.

— Привет, — восклицаю я, стараясь, чтобы мой голос не звучал очень уж взволнованно, но, похоже, мне это не удаётся. — Какими судьбами?

— Привет, — отвечает она, оглядываясь по сторонам, словно не меньше меня удивлена обнаружить себя на барахолке. — Я… э… преследую тебя.

Я улыбаюсь как последний идиот.

— Серьёзно?

— Нет, конечно! — она закатывает глаза. — Это всё папа! Он помешан на антикварных телескопах и тому подобной ерунде. Я просто присматриваюсь.

— О-о, — говорю я нарочито печально. — А я уж было размечтался, что ты и впрямь меня преследуешь.

Мэдди переводит взгляд на мои сумки из других магазинов, каждая из которых набита чем-то со странными очертаниями.

— Что это у тебя там?

— Да всякие научные штуковины, — отвечаю я, мгновенно придумывая ответ.

— Для домашнего обучения?

Пожимаю плечами.

— Мой дядя с прибабахом.

Вместе мы петляем меж проходов барахолки. Мэдди снимает с вешалки спортивный малиновый костюм и протягивает его мне.

— Думаю, тебе стоит одеть его на наше свидание на выходных, — склонив голову к плечу, говорит она в попытке представить меня в нём.

Сандор бы наверняка сжег бы этот костюм, если б я только посмел осквернить его присутствием наш пентхаус.

— А ты бы вышла на улицу, если б я в таком показался?

— Вряд ли. На, приложи его к себе, — командует она, и я беру костюм свободной рукой.

Не давая мне времени сообразить, что она делает, Мэдди достаёт телефон и щёлкает меня на камеру. Она смеётся, глядя на, как я уверен, моё испуганное выражение лица за этим, самым отвратительным в мире костюмом.

— Супер, — говорит она. — Привет, новые обои для телефона.

— Теперь мне точно придется его купить, уговорила.

Когда я в шутку проверяю цену, из рукава вылетает моль. От брезгливости непроизвольно роняю костюм, на что Мэдди снова смеётся. Мы выбегаем из магазина, под тяжелый взгляд старика сидящего на кассе.

— Надеюсь, я не подцепил там вшей, — говорю я, когда мы оказываемся на тротуаре.

— На самом деле, кажется, я вижу одну, — говорит Мэдди, склоняясь ко мне, проверяя, и затем быстро чмокает меня в щёку.

Тут же откидывается назад и снова заливается смехом, на этот раз, должно быть, потешаясь над моим ошеломленным лицом.

— Увидимся в пятницу, Стенли, — игриво говорит она и добавляет: — А сейчас бегом мыться.

Глава 15

Вот и наступил долгожданный вечер.

Мы с Сандором стоим в подземном гараже небоскрёба Джона Хэнкока. Перед нами выстроилась коллекция Сандора — авто на случай бегства, каждая машина аккуратно укрыта брезентом.

Если честно, я всегда считал, что одного автомобиля нам вполне достаточно. Однако Сандор начал собирать эту коллекцию, сразу по приезду в Чикаго, оснащая каждую модель различными улучшениями. Наверное, Чепанам тоже нужны хобби. В этом плане Сандору повезло, ведь будучи Чепаном, он имеет неограниченные средства; не могу себе представить его разъезжающим на каком-нибудь потрёпанном старом драндулете.

Сандор стягивает брезент с блестящего тёмно-красного кабриолета. Любовно проводит рукой по капоту. А затем бросает на меня предельно серьёзный взгляд.

— Пожалуйста, не заставляй меня пожалеть об этом.

Ухмыляюсь, желая поскорее сесть за руль.

— Почему-то эта твоя улыбка не внушает мне доверия.

Тем не менее он открывает для меня дверь с водительской стороны, и я сажусь внутрь. Сандор наклоняется к окну, пока я регулирую сиденье и зеркала.

— С какой скоростью ты поедешь? — спрашивает он.

— Как обычно, не превышая 9 километров от разрешённой, — заучено говорю я. Этот разговор у нас повторяется всю последнюю неделю, с того момента, как Сандор предложил мне взять одну из его тачек. — Всегда включаю поворотники; не гоняю на желтый; верх закрыт. Я помню.

— Вот и не забывай, — отвечает Сандор, в голосе сквозит больше родительской заботы, чем когда-либо. Он выглядит немного встревоженным тем, как я взволнованно барабаню по рулю, но отступает от машины.

— Приятно провести время, — желает он.

Я осторожно выезжаю из гаража. Сандор, наблюдающий за мной и нервно потирающий бороду, исчезает из зеркала заднего вида.

Отъехав от дома на пару кварталов, я вдавливаю педаль газа в пол. Сандору не обязательно всё знать.

Забирать Мэдди мне предстоит у парка, который находится через дорогу напротив спортивного центра. Машинка послушная, прямо мечта, и я качусь к месту встречи, соблюдая все правила Сандора. За исключением верха, само собой. Прохладный вечерний воздух обдувает меня, наполняя силами.

Никогда ещё я не чувствовал себя так свободно.

Когда я подъезжаю, Мэдди сидит на скамье, она удивлённо распахивает глаза, когда узнает в водителе меня. Машу ей рукой.

— Не хочешь прокатиться? — спрашиваю я.

— Ух ты, неужели твоя?

— Дяди, — говорю я, беззаботно пожимая плечами. — Приелась ему.

Мэдди оглядывается по сторонам с небольшой тревогой.

— А ты хорошо водишь? Могу я тебе доверять?

Ладно, по правде говоря, настоящих прав у меня нет, зато есть очень убедительная подделка, которую Сандор изготовил у себя в мастерской. К тому же у меня большой опыт вождения. В прошлом, когда мы постоянно переезжали, Сандор научил меня водить едва мои ноги начали доставать до педалей, в основном, чтобы помогать ему, когда он уставал.

— Конечно, — отвечаю я.

Мы начинаем мини поединок взглядов, она шутливо оценивает насколько я заслуживаю доверия, а я изо всех сил пытаюсь выглядеть невинным. Но не могу удержать дьявольскую улыбку, расползающуюся по лицу.

— Ага! — восклицает она, обвиняюще указывая на меня пальцем. — Взгляд лихача.

Прежде чем я могу сказать что-то в свою защиту, Мэдди перепрыгивает через пассажирскую дверь и плюхается на сиденье рядом со мной, одаривая меня плутоватой улыбкой.

— Всегда мечтала так сделать.

Не могу оторвать от неё глаз. Прямо сейчас Мэдди выглядит ещё красивее, чем когда-либо. Смотрю, как она затягивает свои волосы в конский хвост, не желая, чтобы те разлохматились на ветру. Перед глазами тут же появляется видение: бесконечная дорога оставляющая Чикаго позади — неважно куда она ведет, пока Мэдди рядом. Тем не менее что-то не дает мне покоя, какое-то неопределенное чувство, добавляющее ложку дегтя в столь прекрасный момент.

Игнорирую это ощущение.

— Готова? — спрашиваю я её.

— Да, — отвечает она.

Эффектно отъезжая от обочины, я всё также не могу оторвать от Мэдди взгляд.

Неожиданно я врезаюсь передом в зад грузового фургона, занимающего сразу два парковочных места в нескольких футах от нас. Могу дать руку на отсечение, что ещё пару минут назад его там не было.

— Ой-и, — стонет Мэдди, когда мы оба по инерции дёргаемся вперёд.

— Ты в порядке? — спрашиваю я, стараясь унять непроизвольную дрожь в руках. Мне одновременно и страшно, что я навредил ей, и хочется провалиться сквозь землю от того, что я такой невероятный придурок.

— Д-да… кажется, — бормочет она.

Перед нашим капотом двери фургона раскрываются, и из него выпрыгивают трое мужчин. Все они в тёмной одежде, плюс фетровые шляпы в тон, низко надвинутые на бледные лица.

И тут я понимаю, что аймог в кармане вибрирует, как ненормальный.

Глава 16

Мне и без непрерывной вибрации в кармане совершенно ясно, что эти трое, стоящие перед машиной, моги. Своих врагов я знаю.

— Наверное, они хотят проверить твою страховку, — произносит Мэдди, начиная шарить в бардачке.

На секунду я пытаюсь убедитьсебя, что это может быть просто совпадением, что моги не знают наверняка, кто я, или кем являюсь. Но они не осматривают повреждения своего фургона. Я неслабо смял их задний бампер и разбил один из габаритов, но их, похоже, это не волнует.

Все трое уставились на меня. Медленно, один из них тянется рукой под свой плащ.

Это никак не случайное движение. Как бы мне не хотелось обратного. Моё свидание испорчено, даже не успев толком начаться.

— Чёрт с ним, — рычу я и резко сдаю назад.

Моги немедля рассыпаются веером, пытаясь отрезать мне выезд. Как будто мне не хватит пороху их сбить. Выжимаю газ в пол, и мы мчимся, заставляя отпрыгнуть одного из ублюдков с нашего пути. Прорвавшись я вижу, что остальные уже залезают в фургон.

— Ты что творишь?! — кричит Мэдди.

— Мне показалось, у одного из них пушка, — кричу я в ответ, обгоняя медленно плетущийся седан.

— Ты спятил?! Стенли, тормози!

Делаю в точности наоборот. Вжимаю газ в пол, пролетаю на красный. Шины кабриолета визжат, когда я резко выворачиваю руль влево, чуть не уйдя в занос на повороте. Мэдди бросает на ремень безопасности, и я слышу, как она вскрикивает от боли.

В зеркале заднего вида я вижу фургон могов отрезанный от нас потоком машин. До меня доходит, что я задержал дыхание и с шипением позволяю себе выдохнуть сквозь зубы.

— Выпусти меня, — просит Мэдди. — Выпусти меня из машины сейчас же.

Начинаю сбрасывать скорость, пытаясь смешаться с остальным потоком машин. Это не так-то просто, учитывая насколько приметен мой автомобиль. Надеюсь, Сандор где-то там наблюдает за всем этим через взломанную сеть камер и уже высылает дрона, чтобы выручить меня, как мы и договаривались.

Аймог в кармане вибрирует с новой мощью.

— Держись, — говорю я, давя на газ, сразу как фургон могов вылетает из переулка, едва не снося нам бампер.

Фургон плотно висит у нас на хвосте, пытаясь вытеснить нас с дороги. Другие машины истошно сигналят, когда мы на полной скорости выезжаем на середину дороги. Мэдди бросает взгляд через плечо, в ужасе глядя на надвигающийся на нас фургон, и его водителя с каменным лицом.

— Они прямо за нами, — произносит она почти шёпотом. Она сжимает мне руку, вдавливая ногти сквозь рубашку. — Почему?

Я не отвечаю; не могу придумать правдоподобную ложь, способную всё это объяснить.

Потными пальцами щелчком открываю скрытую на руле панель. Сандор подготовился и на такой случай.

— Сядь ровно, — предупреждаю я. Мэдди смотрит на меня с испугом, по-видимому, вызванным не только могами.

Жму на кнопку запуска закиси азота.

Двигатель ревёт и затем дёргается, на мгновение мне становится страшно, что машина не выдержит Сандоровских модификаций. Но затем, резко вдавив нас в кресла, она с визгом вырывается вперёд.

Мы глубоко превышаем скоростной лимит. Я слишком напуган, чтобы проверить показания спидометра, мои глаза прикованы к дороге, пока я несусь сквозь поток машин. Мэдди в ужасе вжалась в кресло. Замечая наше приближение, остальные машины стараются уйти с пути. Пролетаем на красный. Слышу сирену, и буквально через секунду в зеркале заднего вида отражаются отрывистые синие мигающие огоньки, но все копы остаются далеко позади ещё до того, как они успевают разглядеть мой номер. Мы для них — размытое пятно.

Еду до тех пор, пока аймог не прекращает вибрировать, а затем резко сворачиваю на укромный переулок и гашу фары.

Тело гудит от адреналина. Не могу поверить в то, что только что сделал — ускользнул от кучи преследующих меня на большой скорости могов, как в каком-нибудь кинофильме. Я прямо герой боевика. Меня накрывает волна эйфории пополам с облегчением.

И я действительно не знаю, откуда берется то, что я делаю дальше. Может виной тому гуляющий по крови адреналин, а может у меня просто окончательно слетела крыша. Но не понимая, что творю, я склоняюсь к Мэдди и начинаю её целовать.

Подозреваю, это было не совсем в кассу.

— Сволочь! — кричит Мэдди, отталкивая меня. Распахивает дверь, ударяя несколько ближайших мусорных баков. В тусклом уличном свете я вижу на ее красивом лице дорожки от слёз.

Ошеломленный её реакцией, я молчу, пока она бежит по улице.

Сидя в одиночестве в искореженом кабриолете Сандора, я задерживаюсь, чтобы поразмышлять о наполненной приключениями жизни Лориенского героя.

Глава 17

Бросаю кабриолет в том же переулке и возвращаюсь в небоскрёб Джона Хэнкока пешком. Стараюсь идти переулками и подворотнями насколько это возможно. Аймог всю дорогу молчит. Откуда бы не взялись эти моги, сейчас их нет.

Звоню Сандору и рассказываю, что случилось. Я ловлю его, когда он уже собирался отправиться на мои поиски — как я и предполагал, он следил за мной всю дорогу и распсиховался.

Домой я добираюсь ближе к полуночи. Сандор поджидает меня на входе в здание.

— Какого чёрта!? — набрасывается он.

— Сам не знаю, — отвечаю я, — они взялись ниоткуда.

— А погоня в самом центре Чикаго? О чём ты думал?!

— По-другому было никак.

Сандор со стоном отвергает мой ответ взмахом руки.

— Ты ведёшь себя как ребёнок.

— Не ты ли мне говорил, что в городе нет ни одного мога, — пытаюсь защититься я.

— Так глупо, — говорит Сандор. — Какой же я дурак, что позволил тебе взять машину. Что вообще выпустил тебя из своего поля зрения. А всё из-за какой-то девчонки.

— Кстати, с ней ничего не случилось, — огрызаюсь я.

— Да плевать на неё, — шипит Сандор прямо мне в лицо. — Она не имеет никакого значения, в отличие от тебя. Ты хоть понимаешь, что положено на карту? Ты погубил годы успеха за одну ночь, и всё это из-за какого-то дурацкого увлечения?

Отступаю от него на шаг.

— Не говори так о ней.

Ну и лицемер! Именно он предложил, чтобы я сначала заехал за Мэдди.

Сандор с раздражением потирает лицо.

— Где ты оставил машину?

Даю ему приблизительный адрес переулка.

— Тачку придется уничтожить, — говорит Чепан, — наше присутствие здесь должно быть сведено к минимуму. Я возьму это на себя. А ты… иди наверх и пакуй вещи.

— Что? Зачем?

— Уезжаем утром.

Я был близок. Так близок к жизни, которая бы состояла не только из одного Сандора и тренировок.

Слоняюсь по пентхаузу, бесцельно рассматривая всю ту роскошь, что мы накопили за последние пять лет. Пять лет жизни здесь в мире и комфорте — а теперь всё коту под хвост, только потому что я заскучал. Когда я убил мога в лифте, я думал, это что-то изменит. Что я выбрал свою судьбу и начал войну против могадорцев. Думал, это сделает меня счастливым.

Вместо этого, всё стало только хуже.

Самое лучшее, что я почувствовал, убивая того мога, было не то, что свершилось небольшое правосудие, а то, что я выбрал как и когда его убить. Это был МОЙ выбор.

И всё же сейчас выбора у меня меньше, чем когда-либо. Сандор хочет вернуться к переездам, как раз тогда, когда я начал жить по-человечески. Не думаю, что это правильно, что только он решает, как нам быть.

Может, и я должен высказать свой голос в следующий раз?

Не могу себя заставить паковать вещи. До сих пор цепляюсь за надежду, что Сандор передумает.

Пытаюсь дозвониться Мэдди, но её телефон отправляет меня на голосовую почту. Не то, чтобы я знаю, что ей сказать, если она ответит. Какую ложь сочинить? Большую часть часа я пытаюсь придумать, как извиниться за то, что чуть не дал её убить, что напугал, хотя даже не понимал, что делаю.

В конце концов, просто пишу смс: «Прости».

Сегодня меня ждет бессонная ночь.

Прохожу через мастерскую Сандора в Лекторий. Там есть запрограммированные автоматические обучающие модули. Выбираю один наугад и направляюсь в центр комнаты, держа трубку-жезл.

Когда первый шарик вылетает из вращающейся пушки я не отклоняю его и не сбиваю жезлом. Позволяю ему ударить меня прямо в грудь. Втягиваю воздух, когда тупая боль расходится по грудине.

Стиснув зубы, сжимаю за спиной руки и подаюсь вперёд. Следующий шарик бьёт меня на несколько сантиметров левее, оставляя синяки на рёбрах.

Когда выстреливает третий шарик, мои инстинкты берут верх. Отталкиваю его в сторону телекинезом, поворачиваюсь на месте, ожидая следующиго выстрела. Кручу над головой трубку-жезл, так как программа реально набирает обороты, сзади на меня несутся тяжёлые грушы, механические щупальца хватают меня с пола.

Разум отключается. Я в бою.

Не уверен, как долго смогу продержаться в таком темпе, увёртываясь и отбиваясь, действуя, а не думая. В конечном счете, я так взмок, что футболку можно выжимать. Именно тогда поведение системы в Лектории изменяется: атаки становятся менее предсказуемыми, более точными, чем могла бы сделать программа.

Понимаю, что это Сандор вернулся и влез в своё кресло, его пальцы танцуют над панелью управления.

Наши глаза встречаются, когда я перепрыгиваю через металлический таран. Он глядит с грустью и разочарованием.

— Ты не собрал вещи, — говорит он.

Расправляю плечи и смотрю на него с вызовом. «Ну давай же», — хочу я ему сказать, — «кидай в меня всё, что у тебя есть. Я справлюсь».

Собираюсь ему доказать, что я больше не его «юный напарник».

— Думаю, одна тренировка на последок перед отъездом не повредит, — говорит Сандор.

С пола взмывает мерцающий шар размером с теннисный мячик, испуская дезориентирующие вспышки света. Из-за чего в следующем раунде мне плохо видно снаряды, но я умудряюсь их поймать на лету, удерживая телекинезом в сантиметрах от моей сплошь покрытой синяками груди.

— Это ещё не решено, — говорю я ровно в тот момент, когда запускаю один из снарядов в мерцающий шар и разбиваю его. Он с грохотом падет на пол и гаснет.

— Что не решено? — спрашивает Сандор.

— Наш отъезд.

— Разве?

Пара тяжеленных груш летят прямо на меня, тут же следует следующий залп шариков. Со всей силы, на которую способен, бью трубкой-жезлом, поражая одну из груш, мышцы протестуют. Жезл рвет грушу в клочья, высыпая песок на пол.

Один из шариков врезается мне в бедро, но я ловлю остальные и швыряю их туда, откуда они прилетели. Пушки в стене с треском лопаются, когда шарики возвращаются обратно в дула. Оттуда валят небольшие клубы дыма, и затем они повисают, замолкнув.

— У меня есть право выбора, — говорю я ему. — И я решаю остаться.

— Это невозможно, — отвечает Сандор. — Ты не понимаешь, что поставлено на карту. Ты не можешь мыслить ясно.

С пола запускаются три дрона. Никогда мне ещё не приходилось драться с таким количеством дронов одновременно. Один — тот тостер с пропеллером, который мы испытывали на крыше. Других я раньше не видел. Они размером с футбольный мяч с металлическим покрытием и прицелом впереди.

Тостер качается передо мной, отвлекая от двух других, заходящих с фланга. Заняв свои позиции, дроны-мячи испускают по два электрических разряда, встряхивая меня.

Отступаю в заднюю часть комнаты, дроны быстро догоняют. В ушах стоит звон от их удара. Дроны приближаются, преследуя меня. Бегу к выходу из Лектория.

Не успев понять, что делаю, я взбегаю на стену. Хотел лишь, оттолкнувшись от стены, приземлиться позади дронов, но что-то изменилось. Я не чувствую притяжения. Я стою на ногах.

Прямо на стене. Кроме внезапного чувства головокружения, разницы по сравнению с обычным стоянием на земле я не чувствую.

Моё Наследие. Проявилось ещё одно.

Сандор уставился на меня во все глаза, он слишком ошеломлён, чтобы корректировать курс дронов. Тостер врезается в стену. Сверху с размахом бью жезлом по парящим дронам-мячам, уничтожая оба.

Сандор издаёт крик триумфа.

— Видишь?! — орёт он. — Видишь, на что ты способен!? Мой юный напарник получил ап-грейд!

— Ап-грейд!? — рычу я.

Бегу по стене вверх, потом по потолку. Комната переворачивается вверх тормашками. Ношусь по потолку, который для меня что пол, выпускаю пар. Зависнув точно над Сандором, прыгаю вниз, делая в воздухе сальто и обрушиваю трубку-жезл на Кафедру.

Панель управления взрывается водопадом искр. Сандор выпрыгивает оттуда и ворчит, тяжело приложившись об пол плечом. Мой жезл вошел глубоко в Кафедру, почти разрубив её пополам. Испустив серию душераздирающих механических визгов, Лекторий погружается во тьму.

— Я не один из твоих гаджетов, — кричу я в темноту. — Ты не можешь мною просто командовать.

Перед глазами плывут звёздочки, пока я пытаюсь привыкнуть к темноте. Пускай Сандора мне и не видно, зато я могу слышать, как он с трудом встаёт на ноги.

— Я не… у меня никогда и в мыслях не было, — говорит Сандор. Хорошо, что я не вижу его лица, боли в голосе мне хватает с лихвой. — Всё, что я делал эти годы… — он замолкает, пытаясь подобрать слова.

Когда я спрыгиваю обратно на землю, ночные воспоминания вновь возвращаются. Я понимаю, что наделал.

— Девятый… — я чувствую руку Сандора на своём плече. — Я…

Не хочу этого слышать. Резко сбрасываю его руку и убегаю.

Глава 18

Начинается рассвет. Воздух ещё прохладный, и он холодит мою кожу под влажной от пота футболкой. Я убежал из небоскрёба Джона Хэнкока, не имея ничего, кроме своей одежды (той же, что была на мне во время неудавшегося свидания днём раньше) и сотового с аймогом, которые были рассованны по задним карманам.

Часть меня знает, что, в конце концов, я вернусь обратно к Сандору. Но прямо сейчас я остаюсь глух к этой части, настолько, насколько могу.

Мне хочется знать, сколько я смогу продержаться сам по себе. День только начинается. Я могу делать всё, что пожелаю.

Со своим новым Наследием чувствую себя человеком-пауком. Стою снаружи на стене неизвестного мне Чикагского небоскрёба этажей в пятидесят. Под ногами сквозь стекло видно, как в автоматически включается свет в офисах. Перевожу взгляд на улицы подо мной, город только начинает просыпаться.

Благодаря моему Наследию антигравитации я вижу Чикаго под невообразимым ранее углом.

Бегу поперек небоскрёба, прямо по окнам, потом перепрыгиваю через узкую щель между зданиями. По следующему зданию я уже бегу вверх, миную каменную горгулью, и так, пока не балансирую прямо на краю крышы. Шагаю по выступу, раскинув руки на подобии канатоходца, хотя нет даже шанса потерять равновесие. До земли сотни футов, а я иду, будто по тротуару.

Жаль этого Наследия у меня не было в первый мой визит в спортцентр.

В здании на другой стороне улицы замечаю какого-то типичного офисного работника, который уселся за стол со своим утренним кофе. Это сигнал, что пора остановиться. Я и без Сандора понимаю, что нет ничего хорошего в том, что меня могут увидеть прогуливающимся по стенам здания.

Спрыгиваю на крышу. Некоторое время просто сижу и смотрю, как из-за встаёт солнце. Мне некуда пойти. Это не напрягает. Когда солнце полностью появляется из-за горизонта, городской шум снизу достигает громкости соответствующей часу пик, я решаю проверить сотовый.

Три голосовых сообщения и четыре смс. Все от Сандора.

Удаляю их.

Внезапно накатывает усталость. Я не спал всю ночь. Сегодня хороший день, а на крыше так спокойно. Мои веки становятся тяжелее.

Сворачиваюсь калачиком в тенёчке почти что на краю пропасти. Крыша жёстковата, но я слишком устал, чтобы жаловаться.

По какой-то причине мои мысли возвращаются к моему единственному сновидению о Лориен. Я вспоминаю, как я-маленький повалил Сандора, изгваздывая нас обоих в грязи, и как он после этого с улыбкой поднял меня в воздух. Это хорошие воспоминания. Надеюсь, тот сон когда-нибудь повторится.

Но мне ничего не снится. Я погрузился в такой глубокий сон, что когда, наконец, просыпаюсь, солнце почти село. Я проспал весь день. Тело ломит как от ночных тренировок, так и от сна на жёсткой поверхности крыши.

Со стоном потягиваюсь и сажусь. Решаю проверить телефон ещё раз, хотя и знаю, что там меня ждёт.

Ещё больше голосовых сообщений и смсок от Сандора, смс становятся всё более тревожными, он умоляет меня дать ему знать, где я, в порядке ли. Живот сводит от чувства вины. Я ему отвечу, решаю, наконец. Просто мне нужно немного времени.

А потом я вижу её. Одну смску пришедшую с единственного не Сандоровского номера, забитого в мой телефон.

От Мэдди.

«Может, попробуем ещё раз, но только обещай — никаких машин».

Вскакиваю на ноги, радостно ударяя кулаком по воздуху. После всего того, через что я ее протащил прошлым вечером, даже после того поцелуя, она всё ещё хочет меня видеть. Это же что-то да значит, правильно? Всего лишь одной простой смской Мэдди вернула мне уверенность, что та связь между нами, которую я почувствовал — реальна.

Даже зная то, что нам никогда не будет просто и легко, что в конце концов у меня не будет и этой толики свободы, и я вынужден буду уйти навстречу к своей судьбе… даже зная всё это, я всё равно должен её увидеть. Я знаю, что могу всё уладить между нами. И может быть, у меня будет хоть одно идеальное мгновение нормальной жизни.

Едва солнце село, я начинаю двигаться, прыгая по крышам, тенью скользя над усталыми жителями города. Мой путь идёт по стенами, окнам и линиям электропередач до самого дома Мэдди.

Достигнув цели, я остаюсь начеку. Моги преследовали меня прошлой ночью, значит, знают обо мне. Нужно убедиться, что их больше нет поблизости. Они могут быть где угодно. Обрыскиваю соседние кварталы, оставаясь на крышах, одним глазом постоянно посматривая на аймог.

Никаких признаков опасности.

Осматриваю дом Мэдди с противоположной стороны улицы. Чувствую себя охотником. Обнаружить её родителей будет так же плохо, как и точки на аймоге. Пробраться к Мэдди незамеченным при предках будет намного сложнее. Не хочу кидать камешки в её окно.

Взбираюсь на здание напротив дома Мэдди, осторожно, чтобы остаться невидимым, и заглядываю в её окно. Она говорила, что её родители много путешествуют. Похоже, что мне улыбнулась удача, и сегодня такой день. В квартире я вижу лишь Мэдди, валяющуюся с ноутбуком на диване.

Кажется гадким шпионить за ней дольше необходимого, поэтому я спускаюсь обратно на улицу и иду к её дому обычным образом.

Через несколько секунд после звонка в домофон из динамика доносится неуверенный голос Мэдди:

— Кто там?

— Привет, — говорю я в домофон. — Это Стенли.

И наступает затяжная пауза достаточная для того, что я уже решил, что моя идея была глупой. Прямо сейчас она может разглядывать меня из окна, надеясь, что я растаю в ночи и оставлю её в покое. Или даже хуже, она уже звонит копам.

Я оживляюсь, когда дверь, наконец, пикая, открывается, впуская меня внутрь.

Квартира Мэдди находится на третьем этаже. Взмываю вверх по ступенькам. Мэдди ждёт меня в коридоре, на ней мешковатые пижамные штаны и майка на тонких лямках, поверх которой накинута не застёгнутая кофточка.

— У тебя всё в порядке? — спрашивает Мэдди, как только меня видит.

До меня доходит, как я должно быть выгляжу. Со вчерашнего дня я ни разу не переодевался, и это даже после моей самой интенсивной тренировки в Лектории, а так же я спал на крыше. С запозданием пробегаюсь рукой по волосам и пытаюсь разгладить помятую футболку.

— Последние сутки мне пришлось не сладко, — говорю ей честно.

— По-моему, я знаю, о чём ты говоришь. — Мэдди дарит мне нервную улыбку. — Ну, так…

— Прости, что явился без приглашения, — объясняю я в спешке, пытаясь разрядить неловкость. — Я просто… я не знал, когда смогу снова тебя увидеть, и хотел извиниться лично.

— Спасибо, что пришёл, — отвечает Мэдди с ноткой облегчения в голосе. А затем обнимает меня, прижимаясь лицом к моей груди.

Разрешаю себе насладиться этим мгновением, стараясь сохранить в памяти ощущение того, как её тело прижимается ко мне, пока я ее обнимаю.

— Только не обижайся, — шепчет она, — но от тебя немного пасёт…

* * *
Как я и надеялся, родителей Мэдди нет в городе. Она приглашает меня внутрь, шутя, что нарушение их правила о том, что пока они в отъезде, нельзя приводить в дом мальчиков — ничто после ужасного нарушения их запрета против скоростных погонь. Я смеюсь, а ещё замечаю у неё синяк, проглядывающий за свитером там, где ремень безопасности впился ей в плечо, и снова чувствую свою вину за всё.

Мэдди настаивает на том, чтобы я принял душ. Даёт мне спортивные штаны отца и полинявшую футболку с надписью НАСА, затем отправляет меня в ванную.

Долго стою под душем. Горячая вода приятно действует на перетруженные мышцы. На какое-то время позволяю попредставлять себе, что я всего-лишь обычный подросток тайно прокравшийся к подружке, пока её родители в отъезде, и оккупировавший душ. Не то, чтобы Мэдди моя девушка, но она могла бы ею быть.

Так странно находиться в подобном доме. Понятно, что ему далеко до роскошного пентхауса в небоскрёбе Джона Хэнкока, зато здесь намного уютнее. В отличие от нашего с Сандором жилища, дом Мэдди производит впечатления места, где действительно живут. Мебель слегка потёрта. Везде развешаны фотографии Мэдди и её родителей. Полки заставлены всякими безделушками и сувенирами с семейных поездок. Здесь целая история. Завидую…

Когда я выхожу из душа, то обнаруживаю, что Мэдди ждёт меня в спальне. Только сейчас понимаю, что для меня это первый раз, когда я нахожусь в нормальной подростковой спальне. Здесь есть фотки Мэдди с друзьями, школьные трофеи и постеры с кинозвёздами на стенах. Очень отличается от моей практичной комнаты, где из вещей только игровая приставка и грязные носки.

Мэдди похлопывает по кровати, и я сажусь рядом с ней. Похоже, она хочет понять, что я здесь делаю, почему я пришёл в таком состоянии.

— Скажи мне правду, — начинает она. — Ты убежал из дома?

— Вроде того, — отвечаю я немного неловко. Ложусь на спину и закрываю лицо рукой. Мэдди устраивается рядом, но так, чтобы смотреть меня.

— Хочешь, давай обсудим.

Хочу. Но сколько я могу ей рассказать?

— Я поругался с дядей.

— Из-за машины?

— Ага. Ну, не совсем. Просто это стало последней каплей. Мы уже давно не в ладах.

Мэдди ободряюще угукает, и я понимаю, что она держит меня за руку.

В тот же момент меня прорывает:

— У меня такое чувство, будто дядя уже всё давно за меня решил. Решение любых важных вопросов меня вообще обходят стороной. А когда я пытаюсь быть самостоятельным, это оборачивается какой-нибудь катастрофой. Как прошлым вечером, например.

Вспоминаю о синяке на плече Мэдди. Словно почувствовав мой приступ вины, она ободряюще сжимает мою руку.

— Охота свалить от всего этого куда-нибудь далеко и надолго. От всей моей жизни. Только пока, какое бы я решение ни принял, в итоге я обязательно о нём жалею.

Убираю руку с лица и, прищурившись в полумраке, смотрю на Мэдди.

— Есть ли вообще в этом какой-нибудь смысл?

Кажется, я вижу в глазах Мэдди слёзы. Она кивает головой.

— Есть, — говорит она мягко.

Мы лежим на её кровати, держась за руки. Через некоторое время, точно так же, как это было в Лектории, мой разум отключается. Не хочу больше ни о чём думать. Разбираться с Сандором буду завтра, а сегодня… всё так прекрасно. Всё как у всех.

Мы засыпаем.

Глава 19

В какой-то момент я чувствую, как Мэдди встаёт с кровати и выходит из комнаты.

Я завис в том состоянии, что бывает между сном и бодрствованием, лишь смутно осознавая, что уже наступило утро. Кровать Мэдди невероятно удобная, и мне не хочется вставать. В этой полудреме, я задаюсь вопросом, насколько дней уехали родители Мэдди? Может, я смогу растянуть свой «отпуск от ответственности» на подольше?

Кто-то ходит рядом с кроватью. Наверное, Мэдди вернулась.

Моей руки касаются пальцы. Они до странного холодные.

Резко открываю глаза. Двое худых бледных мужчин возвышаются надо мной, оба с чёрными как смоль волосами остриженными почти под ноль.

Моги нашли меня.

Едва ли не страшнее пары уродливых рож глядящих на меня сверху — пустое пространство на кровати рядом со мной.

Мэдди. Что они с ней сделали?

Меня накрывает волна страха. Может, эти моги меня и поймали, но реального вреда причинить всё равно не могут. Не тогда, когда я под защитой Лориенского заклинания. Но с другой стороны, с Мэдди-то они могут сделать всё что угодно. Мгновение я ещё надеюсь, что это просто до ужаса реалистичный кошмар. Но когда они вместе хватают меня за руки и за ноги, чтобы прижать к кровати, я понимаю, что это не сон. Выкручиваюсь из хватки того, кто держит меня за лодыжку и со всей силы бью его ногой в грудь. Мог отлетает на стол Мэдди, с грохотом раскидывая её вещи. Её сумочка, кувыркаясь в воздухе, летит на пол, рассыпая своё содержимое рядом с только что сломанным кубком за плавание. Когда мог пытается подняться на ноги, всё заканчивается тем, что ноутбук Мэдди также летит на пол.

Я устроил в её комнате полный погром. Да и в жизни тоже.

Другой мог всё ещё держит меня за запястья и прижимает кровати. Он хрипит, когда я начинаю биться в его захвате, его лицо настолько близко, что я чувствую его кислое дыхание. Так близко, что я даже могу ударить его головой.

Удар ломает могу нос. Его захват на моих запястьях ослабевает, и я могу отвоевать себе свободу. Подкидываю ноги вверх и делаю сальто назад. Ступни соприкасаются со стеной и вместе с изменением угла зрения срабатывает Наследие антигравитации. Мои глаза оказываются вровень с глазами одного из могов, даже несмотря на то, что наши тела перпендикулярны, врезаю ему по морде.

Оба мога в шоке, так как не ожидали, что я внезапно начну бегать по потолку. Замечательно. Это даст мне секунду или две. Нужно найти Мэдди и вытащить нас отсюда. Задаюсь вопросом, хранит ли она где-нибудь в тайнике сумку на чрезвычайный случай, но потом понимаю, что держать дорожную сумку не в привычках обычных людей. Раздумываю над тем, чтобы схватить её сумочку, но затем мой взгляд натыкается на её содержимое, рассыпанное по полу. Десятки пластиковых удостоверений личности с её улыбающимся фото… зачем ей столько? Интересно… нет, на это нет времени. Сандору просто придется сделать для неё по ходу дела новое.

Стоя на потолке, пинком открываю дверь из спальни, перепрыгнув через верхнюю часть дверного проёма, двигаюсь дальше. С той стороны караулит еще один мог, но он не ожидает меня сверху. Те, что позади, кричат, предупреждая своего дружка. Слишком поздно.

С рычанием хватаю обеими руками удивлённого мога за подбородок. Затем прыгаю с потолка на пол, одновременно оттягивая назад его голову. Невероятная физика. Слышу, как внутри скаута хрустят кости, когда его лоб касается пола в паре сантиметров от его же собственных пяток.

Мог распадается облаком пепла. Фото семьи Мэдди, что висит в коридоре, покрывается пылью. Снова чувствую себя виноватым. В её доме было так прекрасно, когда я пришёл сюда прошлой ночью, а теперь, с этой дракой, я втянул Мэдди и её семью в межгалактическую войну. Зашибись.

Бегу обратно на стену, на потолок и на полной скорости в гостиную, выкрикивая её имя. Два мога из спальни преследуют меня, один держится за свою избитую физиономию.

В гостиной ещё трое. Двое заняли места по бокам дивана, зажав между собой Мэдди, которая сидит, опрокинув голову в руки. Не могу сказать, болит ли у неё что-то, или она плачет, а, может, и то, и другое вместе.

— Мэдди! — кричу я. — Нужно бежать! — Она вздрагивает, услышав мой голос, но почему-то не двигается.

Третий мог стоит перед входной дверью. Он улыбается, завидев меня. Это мерзкое выражение: его зубы серые, гнилые, все до одного кривые. Этот мог больше остальных. Должно быть, он главный. Зловещего вида меч болтается на его боку, но он не делает ни единого движения, чтобы дотянуться до него. Кажется, ему достаточно просто блокировать наш единственный путь к выходу.

Не понимает, что всегда найдётся другой выход, когда ты можешь ходить по стенам.

Нагибаюсь и с криком выдираю из потолка вентилятор. Жаль, у меня нет моей трубки-жезла, но и из этого тоже сработает.

Все моги, за исключением главного, направляются ко мне. Спрыгиваю с потолка с вентилятором в руке и запускаю его прямо в голову ближайшего мога. Деревянная лопатка с треском наполовину входит в его череп. Тело тут же распадается пеплом, смешиваясь с обломками вентилятора на ковре Мэдди.

С двумя покончено, осталось четверо.

Кручусь по кругу, вращая остатками вентилятора. Нападающие вынуждены отступить на шаг, когда я набираю обороты. Отпускаю вентилятор, и он летит между двух могов. Они ухмыляются, думая, что я промахнулся, но они и не были моей целью. За ними в гостиной разбивается окно, стекло и деревяшки сыплются вниз на улицу.

Вот наш выход.

Одному могу удается схватить меня обеими руками со спины. Другой, которому я сломал нос, забыв о заклинании, резко бьёт меня. По моему лицу разливается тепло также, как по его лицу свежий синяк, оглушая его. Ударяю локтём другому могу в живот и вырываюсь.

— Мэдди! — снова кричу я и, пригнувшись, прыгаю к ней вперёд. Один из могов хочет подрезать меня. Наклоняюсь плечом вперед, словно я собираюсь поднырнуть под тяжёлую грушу в Лектории и врезаюсь в его колени. Мог перелетает через меня и шумно падает, круша кофейный столик.

У двери я слышу тихий смех главного мога. Не знаю, что смешного в том, что его команда наловила тумаков. По крайней мере не бесится.

Хватаю Мэдди за плечи и ставлю на ноги. Руки девушки безвольно падают вдоль тела, и я вижу, что её лицо покрыто пеплом. Глаза покраснели и устремлены куда-то вдаль, она в полной отключке. Даже представлять не хочу, что с ней сотворили моги, чтобы довести её до такого. Она виснет на моих руках мёртвым грузом.

— Очнись! — ору я и трясу её за плечи.

А затем происходит нечто странное. Я чувствую, как во мне, в груди, накапливается энергия и выходит, покалывая, через пальцы. Мэдди, должно быть, тоже это почувствовала — прилив, взрыв энергии, потому что её глаза становятся осмысленными.

— Что… что ты делаешь? — говорит она дрожащим голосом.

Не знаю что и как именно я сделал, но уверен, что это себя проявило новое Наследие, благодаря тому чувству во мне.

— Просто поверь мне сейчас, — говорю я. — Прими, как есть, ладно?

Взяв Мэдди за руку, я бегу к ближайшей стене. Мог со сломаным носом пытается перерезать нам путь, но я бью его ножкой от стола по ногам, опрокидывая на пол. Когда мы достигаем стены, я снова чувствую этот всплеск энергии и инстинктивно понимаю, что моя антигравитация распространилась и на Мэдди. Должно быть, это я и почувствовал несколько секунд назад — моё новое Наследие даёт мне возможность делиться своими способностями с другими, не знаю, правда, надолго ли. Прыгаю, всё ещё держа Мэдди за руку, и чувствую как меняется для меня ощущение комнаты, когда я бегу по стене. Поначалу кажется, что Мэдди просто даст мне себя тащить, но затем она делает несколько шагов за мной, не замечая гравитации. Украдкой улыбаюсь, когда она выдыхает, почти не веря в то, что делает.

— Ещё чуть-чуть, — кричу я через плечо.

Веду нас к окну. Выход всего в нескольких футах. Осознаю, что нас перестали преследовать. Неужели они нас отпускают?

Внезапно Мэдди останавливается. Вынужденно торможу, продолжая держать её за руку. Поворачиваюсь к ней, думая, что её схватили моги.

Но она просто стоит.

— Мэдди? — Вид её опущенных глаз и призрачно бледного лица ничего мне не говорит. Но что-то подсказывает, что я должен бежать, однако я не могу пересилить себя и отпустить её руку. Бросаю взгляд вниз и вижу шокер в её сжатых до бела руках. Откуда она его взяла?

— Прости, — говорит она. А затем бьёт меня током. Электричество проходит через нас обоих. Мы падаем с потолка и вместе дёргаемся, сильно ударяясь об пол.

Моги накидываются на нас.

Глава 20

Я в задней части фургона. Меня усадили на скамью, руки связали за спиной, ноги тоже заковали. Замечаю, что едем мы довольно быстро. Позвонки неприятно бьются о стальную стенку фургона.

Мэдди сидит напротив. На лице снова это контуженное выражение. Она невидяще уставилась в пол. Моги даже не потрудились её связать. Начинаю догадываться почему, но отбрасываю эти мысли. Сейчас я не готов об этом думать.

Рядом с Мэдди сидит здоровенный мог, который хихикал в квартире. Он изучает небольшой предмет, вращая его в своих толстых пальцах.

Это мой аймог.

Мог замечает, что я очнулся и наблюдаю за ним. Его губы изгибаются, и мне приходится терпеть в близи его отвратную улыбку.

— Милая игрушечка, — произносит он, выставляя руку с аймогом. Экран усеян красными точками. — Так жаль, что она совсем не помогла тебе в этот раз.

И сдавив устройство между рук, бросает его искорёженным на пол фургона.

С удовольствием смотрит, как я напрягаюсь, пытаясь вырваться из пут. Нет никакого шанса разорвать металлические оковы, удерживающие мои руки и лодыжки. Я внимательнее осматриваю заднюю часть фургона: обе боковые скамьи прикручены к полу, металлическая сетка отделяет нас от водителя — и больше ничего примечательного.

Бежать некуда.

Решаю броситься на мога. Может, удастся дотянуться настолько, чтобы укусить его? Но, как выясняется, я не только связан, но и прикован к скамейке. Они всё предусмотрели.

— Ты здесь застрял, — говорит мог, чувствуя мою обреченность.

Стиснув зубы, буравлю его взгдялом. В ответ он улыбается.

— Скажи-ка. А где твой Чепан?

— В Рио-де-Жанейро, — отвечаю я, называя первое попавшееся место.

Он презрительно ржет.

— Насколько же, по-твоему, мы тупые?

— Офигительно тупые.

— Хмм. Но тебя-то мы нашли, не так ли? Пропал один из моих скаутов. В последний раз он докладывал, что находится на побережье чикагского озера, сел на хвост парню, по описанию — вылитый ты. Чтобы уничтожить скаута, думаю, вы его куда-то завели. Значит, у вас есть дом рядом, где вы себя чувствуете в безопасности. — Он пинает обломки аймога. — Должно быть, у тебя был способ напасть на него исподтишка.

Пытаюсь никак внешне не реагировать, но внутри кричу. Это всё по моей вине!

— Где твой Чепан? — повторяет мог. — Где ваше убежище?

— А вы не знаете? — спрашиваю я. — Не повезло, чувак. Кажется, придется догадаться самому.

Мог вздыхает.

— Какие мы дерзкие. Интересно, как ты заговоришь, когда мы убьём всех тех, кто идёт до тебя по номеру?

Мои мысли несутся вперед. Пытаюсь понять, сколько моги могут уже знать. У них есть моё описание, они знают, что мне нравится побережье озера Мичиган, и догадались, что у нас есть способ отслеживать их появление. Что ещё они знают? Сколько всего я рассказал о себе Мэдди?

Мэдди. Смотрю на неё. Это она. Она им помогала. Но почему она это делала? И как давно это продолжается? Они взяли её после преследования? Как-нибудь заставили? Может, она одна из них? Отвергаю последнее — тогда бы меня предупредил аймог.

Вспоминаю суматошную драку с могами в квартире Мэдди, содержимое её сумочки, разбросанное по всему полу. Целая куча удостоверений личности. Куда больше нормального. В пылу сражения об этом думать было некогда. Все эти удостоверения… все как одно похожи на мою карточку в спортцентр, только с отличиями. Теперь ясно — это были членские карточки в другие спортцентры по всему Чикаго.

В желудке всё переворачивается, когда я вспоминаю то, как Мэдди смотрела на меня в первый день. Поначалу с таким интересом, а потом резко занервничала, когда я её заметил, и после исчезла прежде, чем я успел с ней хоть словом перемолвиться.

— Вы искали меня, — говорю я ошеломленно.

Могадорец откидывается назад, лениво закидывая руку на плечи Мэдди. Она вздрагивает и пытается уклониться, но он прижимает её к себе крепче.

Всё встаёт на свои места. Якобы случайное появление Мэдди на барахолке. То, как она сфоткала меня на телефон. Появление могов на фургоне в тот вечер, когда у нас было второе свидание. Как она разозлилась после погони. Ничего из этого не было случайным. Как бы я этого не хотел, но внезапный интерес Мэдди ко мне начинает обретать смысл.

— Вы, лориенцы, ведёте себя так благородно и могущественно, но по сути такие же люди. Всего-то и понадобилось, что смазливое личико — и тебе полностью затуманило разум.

Он щиплет Мэдди за щеку. Я делаю бесполезный рывок вперёд, сумев только позвенеть цепями, впившимися мне в кисти. Мог фыркает.

— Сколько благородства, — издевается он. — Неужели ты и правда такой тупой, что ничего до сих пор не понял? Она тебя подставила, мальчик. Девчонка работает на нас. Мы взяли её недавно, хотя и не знали как её использовать. Люди. Они такие бесполезные, понимаешь? Но когда мы попросили её найти тебя, она отлично с этим справилась. Так ведь, дорогуша? — Мог насмешливо крепко прижимает Мэдди к себе.

Понимаю, что всё это правда, такая же правда, как и тот удар шокером всего несколько часов назад, но я не хочу в это верить. Должно быть какое-то другое объяснение.

Не обращая внимания на мога, пытаюсь поймать взгляд Мэдди.

— Почему? — спрашиваю я её.

Она сжимает рот, будто пытаясь удержать себя от ответа. Мог отвечает за неё.

— Её отец, так называемый астроном, увидел то, что не следовало, — поясняет он. — Этим примитивным с их телескопами иногда везет. Нам пришлось взять его вместе с женушкой.

Когда мог радостно заканчивается своё объяснение, я вижу на лице Мэдди боль.

— Она обменяла тебя на них.

Глава 21

Следующие пару часов мог пытается выведать у меня информацию, попеременно то дразня, то угрожая. Твердо придерживаюсь политики молчания, и, в конце концов, он сдаётся. Но я знаю, это не конец. Мы едем в тишине.

Гляжу на Мэдди. Она ещё ни разу не посмотрела на меня.

Если то, что сказал мне мог — правда (а так и есть, в противном случае Мэдди бы себя защищала), значит, она играла со мной ещё с момента нашей первой встречи. Связь, которую я чувствовал между нами, была просто подделкой, а я повелся, страдая от одиночества и безысходности. Каким же я был идиотом, что поверил, будто такая девчонка, как Мэдди, может мною заинтересоваться!

И всё же, чем внимательнее я изучаю её лицо, тем больше понимаю, что, возможно, тут не одни только моговские уловки. Она выглядит испуганной, словно застряла в нескончаемом ночном кошмаре. Но на меня она не смотрит не из-за страха. А из-за чувства вины.

Она бы не чувствовала себя виноватой, если бы между нами совсем ничего не было. Разве не так?

Сандор был прав. Я вёл себя как ребёнок.

Я знаю, что ответственней было бы сохранять молчание, поддерживать отрешенный вид до тех пор, пока не представится путь к побегу. Но я должен узнать правду.

— Я тебе хоть немного нравился? — спрашиваю я Мэдди.

Мэдди съёживается от моего голоса. Мог с радостью хлопает в ладоши, но я не обращаю на него внимания. Медленно, Мэдди поднимает голову и смотрит на меня.

— И-извини, — заикаясь произносит она. — Прости, у меня не было шанса узнать тебя получше.

— Как романтично, — язвительно насмехается мог и, грубо схватив Мэдди за плечи, натягивает ей на голову чёрный мешок.

— Ты следующий, любовничек, — говорит мог, также набрасывая на меня мешок.

Нет никакой возможности спросить Мэдди, что она имела в виду.

Сидя в темноте, я пытаюсь встать на место Мэдди. Что бы я сделал, если бы моги захватили Сандора и заставили меня работать на них?

Конечно же, убил бы их всех. Но для Мэдди это вряд ли осуществимый вариант.

Я понимаю, что не виню Мэдди. Разве могла она поступить иначе? Она ни малейшего понятия не имела, что действительно поставлено на карту.

Я по-прежнему могу всё исправить. Я могу сбежать, и я возьму Мэдди с собой. Неважно, как она поступила. Я знаю, что здесь настоящий мой враг не она.

Фургон останавливается, и моги выталкивают нас с Мэдди наружу. Мы ковыляем в темноте сначала по чему-то ухабистому, что я определяю как лес, затем по металлической сетке, от которой разносится громкое эхо наших шагов. Куда бы они не привезли нас, но звучит похоже на пещеру, к тому же оживленную, со всех сторон до нас доносятся звуки активной деятельности.

Какое-то время я отслеживаю шаги Мэдди, пока она покачиваясь идёт за мной, но в какой-то момент моги дёргают её в другую сторону. А меня толкают вперёд, заставляя неуклюже тащиться со связанными лодыжками через узкие мостики и вниз по бесконечным коридорам.

Наконец, мы останавливаемся. Большой мог с фургона снимает с моей головы капюшон, вырывая в процессе несколько прядей волос. Мы в тёмной комнате без мебели или каких-либо отличительных черт, только одно большое окно вырубленное прямо в одной из стен. Около него столпились моги, большинство из них искоса поглядывают на меня, другие же с возбуждением всматриваются в окно.

— Я решил, ты захочешь это увидеть, — говорит мог, подтаскивая меня за локоть к окну.

Это помещение своего рода комната наблюдений. За стеклом, ниже нас, я вижу, как Мэдди идёт через большую и пустую комнату. От её вида там и одной, ко мне подкатывает тошнота.

В противоположном конце комнаты со скрипом открывается дверь, медленно появляются среднего возраста мужчина и женщина. Они худые и грязные. Мужчина сильно измучен, один рукав его пожелтевшей рубашки оторван и завязан на голове грубой повязкой. Женщина вынуждена слегка его поддерживать, пара идёт к Мэдди.

— Мы обещали, что воссоединим её с родителями, когда она приведёт тебя к нам, — тянет задумчиво мог. — Дело сделано, я бы сказал.

Мэдди бежит через комнату, почти сбивая родителей с ног, когда добирается до них. Они обнимаются, и я даже издалека вижу, что все они плачут. Вжимаюсь лбом в стекло, мечтая быть там, с ними.

— Однако, — продолжает мог, — мы никогда не обещали, что позволим им уйти.

Я слышу чудовище ещё до того, как вижу — его свирепый рев, заставляющий дрожать стены. Моги по обе стороны от меня приходят в волнение, когда в поле зрения с грохотом появляется это создание. Сандор рассказывал мне о пайкенах и об их роли в уничтожении Лориена, но я никогда ни одного не видел. Пайкен громадный, как большой грузовик, похожий на быка, если бы не пара дополнительных ног и ряд кривых шипов на спине. Узкая голова похожа на змеиную, слюнявая пасть усеяна кривыми клыками.

Отец Мэдди первым видит пайкена. И пытается заслонить свою семью от чудовища, но он слишком слаб. Мужчина падает на одно колено ещё до того, как пайкен начинает кружить.

Мэдди смотрит вверх на окно наблюдательной комнаты. Не уверен, может ли она меня видеть. Она машет руками и кричит. Через толстое стекло непонятно что именно, но думаю это: «Вы обещали!». Снова и снова.

А потом, когда пайкен бросается вперёд, её слова меняются. На этот раз мне несложно прочесть по губам.

— Стенли! — кричит Мэдди. — Спаси нас!

Меня рвёт.

Во рту вкус желчи. Я падаю на колени, униженный, отвернув голову от чудовищной сцены внизу.

Моги смеются и аплодируют. Для них этокак шоу.

Тот, большой, фамильярно похлопывает меня по плечу.

— Если тебя это утешит, — говорит он, — довольно скоро ты тоже окажешься там, внизу.

Глава 22

В моей жизни лишь тишина и отжимания.

Моги засунули меня в маленькую камеру и как-будто забыли обо мне. Здесь нет дня и ночи, насколько я могу судить, только кормят меня, когда им заблагорассудится. Отслеживать время становится невозможным. Поэтому я отжимаюсь. На полу, на стенах, на потолке — да везде, где только можно в моей крошечной тюрьме.

Я думаю о Сандоре. Уверен, он всё ещё на воле, продолжает искать меня. И однажды найдёт. Мы выберемся отсюда, и я убью каждой мога, что посмеет встать на моём пути.

Я считал, что раньше был в хорошей форме, но сейчас я становлюсь больше и сильнее. Судя по тому, как моги, которые приносят мне еду, стараются держаться на безопасном расстоянии, я внушаю им страх.

Я рад. Пусть думают о том, что будет, когда я выберусь отсюда. Надеюсь, им это снится, как и мне.

Иногда большой мог, что меня поймал, или кто-нибудь другой, важно выглядящий, останавливается у моей камеры и задает мне какие-то туманные вопросы. Где я спрятал свой передатчик? Что я знаю об Испании?

Я никогда не отвечаю. С первого дня здесь я не произнес ни слова. Ворчу и рычу, показывая им зубы. Пусть думают, что я сошёл с ума, что плен превратил меня в какое-то подобие животного. Может, так и есть.

Когда я сплю, приходят кошмары. По ощущениям он такие же реальные, как то мое видение о Лориене, но ни одно не приноси отрады. В них невероятно громадный могадорец, покрытый уродливыми татуировками и шрамами, указывает золотым оружием, похожим на гигантский молот, в мою сторону. На плоской части оружия нарисован чёрный глаз, который пульсирует, когда нацелен на меня, создавая при этом ощущения, словно из меня кишки вытягивают.

Неизвестно откуда, но я знаю, кто этот гигантский монстр. Сетракус Ра. Мой враг.

Сон не в радость, но иногда бодрствовать ещё хуже. В эти дни, я себя чувствую так, что не могу вдохнуть. Будто вся эта тюрьма-пещера давит на меня. В такие моменты необходимость вырваться становится инстинктом, и тогда я бросаюсь на светящееся голубое силовое поле, что удерживает меня в моей клетке, позволяя ему отбрасывать меня по всему крошечному пространству, пока у меня не остаётся сил, чтобы повторить.

После этого приходит тошнота. Я учусь бороться с ней. С каждым разом, когда я нападаю на силовое боле, боль становится немного меньше.

Пытаюсь не думать о Мэдди.

Однажды моги вытаскивают меня из моей камеры. Примерно через месяц, я бы сказал, после того, как здесь оказался.

Меня приводят в другую камеру, где оставляют меня за другим голубым силовым полем. В комнате большой мог из фургона. Он сидит на чём-то, что я сразу распознаю, как Лориенский Ларец.

Мой Ларец.

— Мы обнаружили его в Огайо, — говорит мог, как ни в чём не бывало. — Крутился около офиса одной газетенки, за которым мы присматривали. Тебя искал. — Мог нажимает на кнопку и панель позади камеры поднимается.

У меня замирает сердце, когда я вижу, что за ней.

Сандор. Мой Чепан свисает головой вниз с потолка. Он жестоко избит — оба глаза почернели, губы распухли, торс расчерчен ужасными разрезами. Но самое худшее, наверное то, что они клоками повыдирали ему обычно прекрасно уложенные волосы и превратили его галантный костюм в лохмотья.

В нём не осталось ничего от того мужчины, которого я помню. Они уничтожили его. Глаза наполняются слезами, но я их подавляю.

Сандор с шумом втягивает воздух, когда видит меня. Насколько же я для него, должно быть, изменился за эти месяцы плена. Сложно определить по такому разбитому, опухшему и покрытому синяками лицу, но Сандор выглядит почти счастливым.

Мне стыдно за себя… и потому что это моя вина, что нас поймали, и потому что я такой бессильный.

— Мой юный напарник, — шепчет он.

Мог поворачивается ко мне. В его руке впечатляющего вида кинжал.

— Ваша обоюдная клятвочка молчания была весьма забавна, — говорит мне мог. — Но сегодня она заканчивается.

Он неспешно подходит к Сандору и едва касаясь проводит кинжалом вниз по его груди.

— Вряд ли ты что-то знаешь, — задумчиво тянет мой тюремщик. — Ничего нового, уж точно. — Он пожимает плечами. — Но я всё равно буду пытать твоего Чепана. Пока ты не попросишь меня остановиться.

Он хочет сломать меня. Ничего не отвечаю. Я помню лекции Сандора о том, как себя вести, если случится немыслимое и я попаду в плен. «Не давай им ничего», — говорил он мне. — «Даже крохи информации могут повредить другим Гвардейцам, которые всё ещё скрываются. Не дай им ослабить вас».

Надеюсь, еще не слишком поздно, чтобы заслужить уважение Сандора.

Я пристально смотрю в глаза Сандору. Он смотрит на меня до тех пор, пока мог не начинает его резать; точные хирургические надрезы, который должны чертовски болеть, но недостаточно глубокие, чтобы убить. Мой Чепан с силой сжимает глаза и кричит в свой кляп.

Когда мог заканчивает, Сандор уже в обмороке от боли, а на полу под ним собралась лужа крови.

Я продолжаю молчать.

На следующий день всё повторяется сначала.

Я неподвижен, рот закрыт. В те моменты, когда Сандору удается сфокусироваться на мне, мне кажется, что я вижу гордость в его глазах.

Так продолжается несколько дней. После каждой пытки моги возвращают меня в мою камеру, где я не справляюсь с собой и дрожу, пока всё не повторяется вновь.

Когда они начинают отрезать Сандору пальцы, я не выдерживаю и отворачиваюсь.

На следующий день мог что-то глухо бубнит, пока режет Сандора. Мой Чепан то теряет, то приходит в сознание. Я жду, чтобы посмотреть ему в глаза, прежде чем, наконец, заговорить.

— Прости меня за всё, — хриплю я с трудом после месяцев молчания.

Мог ошеломленно поворачивается ко мне.

— Что ты сказал?

Едва способный двигаться, Сандор может только качнуть головой, как бы прощая мне все ошибки, из-за которых мы здесь оказались. Не чувствую ни малейшего облегчения от прощения, но может быть, его чувствует сам Сандор?

Он закрывает глаза.

И вдруг во мне что-то ломается. Собрав все возможные силы, что у меня ещё есть, я бросаюсь на силовое поле, игнорируя боль. Слышится гул и треск, а затем небольшой взрыв, и я обнаруживаю себя лежащим на полу комнаты и глядящим на могов, чьи безобразные морды предательски выдают шок от вида того, на что я способен. Я вывел из строя их силовое поле. Прорвался.

Знаю, у меня лишь секунда, чтобы действовать, пока не прошел эффект неожиданности. Прорываюсь сквозь давящее головокружение и тошноту, пытаюсь воспользоваться телекинезом, чтобы вырвать кинжал из рук мога, но ничего не происходит. Наверное, силовое поле каким-то образом сдерживает мои Наследия. Значит, остаётся надеяться на часть меня, на человеческую часть. Нормальную.

Моги бросаются на меня, но я готов к этому. Бью первого ногой в живот, вышибая из него воздух и отправляя в полёт, другого дёргаю за лодыжки, отрывая от пола. Его голова с громким хрустом встречается с полом, и я вскакиваю на ноги. Вырубил обоих, но не надолго.

Хватаю с пола кинжал там, где его выронил мог из фургона, и пока я думаю, кого убить первым, слышу хрип у себя за спиной. Это Сандор.

— Нет, — бормочет он. Поворачиваюсь к нему лицом. Его глаза снова открыты, он выглядит так, словно используют всю свою жизненную энергию, чтобы говорить.

— Не их, — говорит он. — Пользы ноль. Просто придут новые.

— Тогда что? — спрашиваю я. Слова застревают в горле. Это не справедливо. Всё должно быть не так. — Что мне сделать?

— Ты знаешь что, — говорит он.

— Я не могу. Не буду.

— Ты всегда знал, что я умру за тебя. Что умру за Лориен.

Я уже готов начать с ним спорить, но нет времени. Моги позади меня начинают приходить в себя. Знаю, Сандор прав. И я знаю, что должен сделать.

Беру кинжал и вонзаю его глубоко в сердце Сандора.

Мой Чепан мёртв.

Я едва понимаю происходящее, когда меня оттаскивают от Сандора и тащат обратно в камеру. Моги орут на меня… реально орут с неожиданным для них безумством… но для меня они всё равно, что говорят на другом языке. Понятия не имею, о чём они голосят, плевать я хотел.

Милосердие, вот, что я сделал для Сандора. Последние остатки моего милосердия. Но в следующий раз, когда у меня снова появится шанс, его больше не будет.

Глава 23

Моги оставили меня гнить в моей камере; единственный контакт происходит в форме случайных подносов с жижей под дверью. Я снова и снова стараюсь пробиться через силовое поле, но теперь не получается. Наверное, они его усилили. Они меня боятся.

Я их не виню. Иногда я сам себя тоже немного боюсь.

Я держусь за воспоминания о Сандоре и Мэдди, переживающих свои последние мгновения. Чувствую, как ярость бурлит во мне и тогда разум отказывает. Когда прихожу в себя, я мокрый от пота, костяшки на руках в крови и каменной крошке от стен моей камеры. Я простил Мэдди, но не простил себя.

Здесь нечего делать, только ждать, вспоминать и становиться сильнее.

И однажды происходит неожиданное.

Замечаю, что что-то не так. Откуда-то снизу доносится грохот, от которого с потолка сыпется пыль. Я слышу, как большая группа могов пробегает мимо моей двери, в их голосах нарастает паника. Что плохо для могов, может быть хорошо для меня.

Чувствую такой прилив энергии, которого не возникало с того первого момента, как Сандор оставил меня одного в Лектории. Не могу удержаться от того, чтобы нервно не сжимать кулаки.

Хожу под дверью так близко, насколько это возможно, чтобы не сработало и не отбросило силовое поле. Чувствую себя, как те быки на родео прямо перед тем, как им откроют загон.

Когда силовое поле мигает, а затем исчезает, я почти не верю своим глазам. Болезненный синий свет был неизменной частью моего мира так долго, что мне нужно время, чтобы привыкнуть к его отсутствию.

С другой стороны двери слышен голос. Не могадорца, голос подростка. Не знаю, что он спрашивает, да и неважно.

— Помолчи и отойди назад, малыш.

С лёгкостью вырываю дверь и швыряю её в коридор. Я сильнее, чем себя помню. Часть потолка от удара падает, и я смотрю на того мальчика, что побольше из двоих в проходе, который сосредоточен и используя телекинез ограждает себя и своего друга от обвала.

Гвардия. Как раз вовремя.

Глуповатый на вид коротышка наводит на меня ружье. Его руки сильно трясутся. Гвардеец внимательно смотрит на меня и роняет два Ларца, которые он нёс. Один из них мой.

— Какой у тебя номер? — спрашивает он. — Я — Четвёртый.

Изучаю его. Почему-то я думал, что другие Гвардейцы будут больше. Четвёртый должен быть одного со мной возраста, но кажется много моложе. Моложе и слабей.

Жму ему руку.

— Я — Девятый. Молодец, что остался жив, Четвертый.

Четвёртый и другой парень, человек по имени Сэм, объясняют мне, что они здесь делают, пока я роюсь в своём Ларце. Я почти не слушаю их, пока они не начают рассказывать историю Сэма — его отец исчез, возможно его удерживают моги. Я был бы рад ему помочь. Я бы всем помог. Но не могу. И кто был там, чтобы спасти Мэдди? Или Сандора?

Я ищу камень в своём Ларце, который, как я помню, использовал Сандор, когда разбирал особо сложные устройства. Он позволяет увидеть сквозь предметы, внутреннее устройство. И должен помочь Сэму видеть сквозь стены, может быть, поможет найти его отца. Ему нужно всего лишь немного силы.

Прижимаю большой палец ко лбу Сэма, обмениваясь с ним силой.

— У тебя есть минут десять. Начинай. — Парень срывается и бежит дальше по коридору.

И вот тогда, наконец, появляются моги.

Они заполняют коридор. Я хватаю свою трубку-жезл из Ларца и мчусь к ним навстречу. Прыгаю на стену, потом на потолок, двигаясь быстрее, чем мне помнится двигался раньше. Они даже не видят меня, пока я не падаю среди них, пронзив двоих концом жезла.

Я так долго этого ждал.

Чувствую лёгкость, когда пробиваю себе путь сквозь могов — сокрушаю череп здесь, дроблю грудь там. Вихрем мчусь сквозь их ряды, раскручивая трубкой-жезлом по пути. Был ли в первой группе тот мог, что поймал меня и мучил Сандора? Неважно, они все умрут одинаково. Я доберусь до него сейчас или позже.

До меня не скоро доходит, что я смеюсь, пока горький вкус праха от мога не забивает мне рот.

Наслаждаюсь им.

Стычка закончилась слишком быстро. В мгновение ока я прыгаю со стены обратно к Четвёртому и Сэму, окутанный облаком пепла. Мне нужно больше.

— Нам надо уходить, — говорит Четвёртый.

Не хочу никуда идти. Хочу разнести здесь все на мелкие кусочки. Но все же что-то подсказывает мне, что я должен прислушаться к этому пареньку, что мы должны держаться вместе. Это то, чего хотел бы Сандор.

Нам приходится пробиваться с боем. Мой разум отключается, когда бойня становится более интенсивной. В какой-то момент я понимаю, что меня и Четвёртого отделили от Сэма. Жаль малыша — еще одна неизбежная жертва среди людей.

Моё сочувствие быстро заглушает желание уничтожить здесь всё.

Вонзаю жезл глубоко в шею пайкена. Оседлываю его загривок, пока он падает, кровь брызжет на меня, смешиваясь с пеплом от могадорцев и медным привкусом моей собственной крови.

Я скалю зубы в улыбке. Четвёртый смотрит на меня с ужасом, словно я ненамного лучше монстров, которых мы убиваем.

— Ты рехнулся? — спрашивает он. — Тебе что, все это нравится?

— Я больше года просидел взаперти, — отвечаю я. — Это лучший день в моей жизни!

Чистая правда. Никогда ещё я не чувствовал себя так здорово. Но все же, стараюсь приглушить радость и не показать, насколько мне это нравится. Не хочу пугать Четвёртого.

Не смотря на свою реакцию на меня Четвёртый не колеблясь принимает мою руку, когда нам нужно воспользоваться моим Наследием антигравитации, чтобы выбраться. Это долгий и жестокий бой. Когда мы, наконец, замечаем лучик дневного света, я чувствую разочарование. Мне хотелось, чтобы моги не заканчивались. Бросаю взгляд на Четвёртого. Он прилично побит, но свою значительную долю могов и пайкена на пути он прикончил даже не обладая моим энтузиазмом.

Может быть, мы ещё сделаем из него воина.

Выбираемся из базы могадорцев, и я жадно вдыхаю свой первый глоток свежего воздуха за год или дольше. И тут же давлюсь. Вонь от трупов животных невыносимая.

Мы с Четвёртым бежим к границе леса. Он едва до нее дотягивает и тут же валится под деревья. Он в плохой форме физически и, если судить по слезам, психологически. Он корит себя за то, что оставил Сэма.

Кое-что о чувстве вины я знаю, но, чёрт, если б я знал, что сказать парню? «Встряхнись, чемпион, убьём их в следующий раз»? Что бы я ни придумал, всё кажется незначительным, так что я держу рот на замке.

Со временем он научится отключать свои эмоции. Из-за них тебя могут убить. Или стать причиной смерти кого-то другого.

Когда я прижимаю исцеляющий камень к спине Четвёртого, небо над нами начинает вращаться будто в зловещем шторме. Сначала Четвёртый думает, что это Шестая идёт к нам на помощь.

Но нет. Это Сетракус Ра.

Несмотря на то, что я уже видел его в ночных кошмарах, я все равно удивлен его настоящим размерам. Он намного крупнее любого могадорца, что я когда-нибудь видел, и невероятно отвратителен даже издалека. Вид трех Лориенских кулонов, сверкающих на его толстой шее, заставляет меня сжать кулаки, а ногти впиться в ладони.

Внезапно я понимаю для чего именно тренировал меня Сандор. Вот какую битву он имел в виду. Мне судьбой предназначено убить Сетракус Ра.

Мы с Четвёртым нападаем.

Глава 24

— Как он? — спрашиваю я.

«Ему нужен отдых», — раздается в моей голове мягкий голос Химеры. Общение с животными, это что-то новенькое. Прямо день сюрпризов. Столько всего произошло, что у меня даже не было времени разобраться со своим свежеоткрытым Наследием. Разберусь позже, когда всё успокоится.

Если это вообще когда-нибудь успокоится.

Четвёртый улегся на заднем сиденье своего внедорожника, сложившись почти вдвое. Его химера с кличкой в честь какого-то хилого человеческого спортсмена лежит рядом и осторожно облизывает ему лицо. Мне вспоминается мой сон, как я играл со своей собственной химерой на Лориене, но я заталкиваю это воспоминание обратно ко всему тому, что хочу забыть.

Война началась. Теперь у меня только одна цель.

Трус Сетракус Ра бежал на могадорскую базу прежде, чем мы успели до него добраться. С пострадавшим от силового поля Четвёртым и невозможностью вернуться обратно на базу, я решил совершить стратегическое отступление.

Смерть Ра не за горами. Вот, что я имел в виду, когда говорил Четвёртому, что проткну жезлом Сетракуса Ра в отместку за каждый день, когда они мучили моего Чепана.

Завожу машину. Я впервые за рулём после той роковой ночи с Мэдди. Вспоминаю, как она схватила меня тогда за руку, когда мы, крича, неслись на красный свет, а затем отбрасываю и это воспоминание тоже.

— Ну, каков наш следующий ход? — спрашиваю я Четвёртого.

— Поезжай на север, — отвечает он. — Думаю, это будет правильно.

— Понял, босс.

Я уже знаю, куда мы направляемся, но мне проще не обсуждать это с Четвёртым.

Будет неплохо увидеть Чикаго ещё раз. Уверен, могадорцы так и не сумели найти наше убежище — уж они бы не упустили случая похвастаться, если б было иначе, использовали бы это, чтобы деморализовать меня ещё больше. Убежище всё ещё там, на последнем этаже небоскрёба Джона Хэнкока, безопасное место для меня, чтобы обдумать наш следующий ход.

Место наполненное болезненными воспоминаниями, которые мне придётся игнорировать.

Я еду на север. Моя нога давит на газ. Это как насмешка. В конце концов, я получил свободу. Но её цена… Теперь моя судьба только в моих руках.

И я уже её себе выбрал.

Сегодняшний день войдёт в Могадорскую историю, как чёрный день. Как день, в который они меня упустили. В каком бы темном уголке Вселенной не собрались моги, ответственные за мой побег, этот день будет обсуждаться шёпотом, потому что уничтожение их расы станет неизбежностью.

Я убью их всех.


Оглавление

  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Глава 12
  • Глава 13
  • Глава 14
  • Глава 15
  • Глава 16
  • Глава 17
  • Глава 18
  • Глава 19
  • Глава 20
  • Глава 21
  • Глава 22
  • Глава 23
  • Глава 24