Со всей силой страсти [Кэтрин Смит] (fb2) читать онлайн

Кэтрин Смит Со всей силой страсти

Глава 1

Лондон, июль 1877 года

Предсказывать будущее себе самой — значит накликать беду. Сэди Мун поняла это сызмальства, с того самого момента, когда Грэнни О’Рурк в первый раз посадила ее к себе на колени и объяснила, что, когда чай выпит, чаинки на дне чашки могут складываться в разные фигуры. Потом спросила ее, что девочка видит в своей чашке. Недолго думая Сэди сунула туда нос и внимательно вгляделась.

И разразилась слезами.

Ей привиделся гроб, и мать в гробу. А примерно через полгода мать умерла, оставив Сэди с двумя старшими братьями на попечение Грэнни.

Сейчас девушка почему-то не вспомнила о том, что попытка погадать себе чревата последствиями. Она рассеянно накрыла блюдцем свою чашку с остатками заварки и три раза перевернула ее туда-сюда, а потом заглянула внутрь.

Хватило одного взгляда. Звякнув тонким фарфором, Сэди резко поставила чашку на блюдце и по сиреневой скатерти отодвинула ее от себя как можно дальше к краю стола.

Ничего особенно удивительного она там не увидела. Чаинки сложились в сердечко, через которое пролегла трещина. Сама по себе такая картина вряд ли могла вызвать эту боль в груди. Однако Сэди стало не по себе.

Джек!

Его образ вдруг настолько явственно возник перед ее мысленным взором, что Сэди была готова поклясться, что он здесь, в шатре. Она даже почувствовала себя чуть ли не разочарованной, сообразив, что сидит одна-одинешенька.

Может, с ним что-нибудь случилось? Может, наклонная дорожка в конце концов довела его до гибели? Неожиданно возникшее живое ощущение его присутствия могло обозначать именно это. Но сама мысль, будто что-то в действительности может причинить зло Джеку — погубить Джека! — представлялась абсурдной. И гадание здесь ни причем. Дело было в том, что она уже в течение года постоянно думала о нем. И эта неотвязная мысль стала для нее как наказание за грехи. Лучше считать, что причиной все-таки является нечто потустороннее, а не ее собственные чувства.

…Снова до нее донеслись звуки бала. На какой-то момент девушка забыла, что только тонкая драпировка отделяет ее от нескольких сотен представителей английской аристократии. Цветастый, в цыганском духе расписанный шатер был неотъемлемым аттракционом проходившего празднества и одновременно служил ей укрытием. Здесь она не чувствовала себя выставленной на всеобщее обозрение, а у ее посетителей возникала иллюзия уединения.

В приватной обстановке люди становятся более словоохотливыми и менее напряженными. И их откровенность часто помогала Сэди расшифровывать послания, которые до нее пытались донести узоры из чаинок. В конце концов, это ведь не хрустальный шар, а всего лишь чай. Обыкновенный, незамысловатый, но — о! — такой правдивый чай.

Надо было заварить себе чаю. А то придут клиенты, и она будет никакая. Хотя лучше не заставлять их ждать. Потребуй с этих аристократов плату, и они будут нетерпеливо ходить за тобой, кусая за пятки, как комнатные собачонки в ожидании подачки. Предложи им что-нибудь бесплатно, и их терпению не будет предела.

Словно услышав ее мысли, в шатер проскользнула помощница и добрая подруга Индара, раздвинув края занавеса изящной, унизанной драгоценностями рукой.

— Ты готова? — спросила она низким мелодичным голосом, в котором звучали отголоски детства, проведенного в Индии.

Среди англичан существует предубеждение против индийской культуры, поэтому многие удивлялись тому, как Сэди может дружить с этой необузданной дикаркой. Но у них такое же отношение и к ирландцам, а у Сэди было не так много времени, чтобы всерьез разбираться в подобных глупостях. Индара пришла по объявлению, которое она опубликовала два года назад, пытаясь найти себе помощницу. Сэди не могла предложить большую оплату, но Индара не нуждалась в деньгах. Откровенно говоря, Сэди так и не поняла, почему она вообще откликнулась на ее объявление, но они понравились друг другу, быстро подружились и, в конце концов, стали жить под одной крышей.

— Вполне. — Она поднялась, взяла в руки чайник из тонкого фарфора и протянула его подруге — Принеси, пожалуйста, горячей воды.

Индара кивнула, и драгоценности в ушах и прическе сверкнули в свете лампы.

— Здесь душно. У тебя скоро перерыв?

— Один только что закончился.

Необычные, цвета морской волны, глаза подруги смотрели на нее с укором и заботой.

— Завари свежий!

Спорить было бессмысленно, поэтому Сэди просто улыбнулась.

Через тридцать пять минут я сделаю еще одну паузу. Обещаю. Пожалуйста, пригласи следующего.

Индара лишь кивнула, бережно удерживая чайник руками, сплошь в перстнях и кольцах. Ей на удивление удавалось сочетать роскошные фасоны английских платьев с украшениями выполненными лучшими индийскими ювелирами. Казалось, это были несоединимые вещи, но Индара заставляла их работать на контрасте. К примеру, на ее левой щиколотке тихонько позванивал браслет с колокольчиками, скрытый под волнами многочисленных юбок ее замысловатого вечернего платья из ярко-оранжевого шелка. Рядом с ней Сэди чувствовала себя тусклой и невзрачной, хотя на ней тоже было платье насыщенного фиолетового цвета с яркой малиновой отделкой. Наряд дополняла широкополая шляпка, украшенная фиолетовыми перьями. Все это вместе производило неизгладимое впечатление.

Подруга и помощница снова раздвинула занавеси и впустила в шатер следующую посетительницу, которая, входя, отпихнула Индару в сторону, как будто та была бродячей собакой. Индара не сказала ни слова, но, судя по выражению ее лица, она с удовольствием отплатила бы тем же. Но вместо этого искоса глянула на Сэди и поспешно вышла, чтобы принести воды.

— Ну, наконец-то! — Леди Гослинг резко выпрямилась. Вскинув руку к волосам, она принялась поправлять замысловатую прическу с множеством украшений и гребней, пострадавшую при соприкосновении с занавесом на входе в шатер. — Я ждала почти целый час!

Сэди склонила голову набок. Ее затейливая шляпка слегка сдвинулась, угрожая свалиться и нанести непоправимей урон с таким тщанием уложенной прическе.

— Было очень любезно с вашей стороны проявить такое терпение. Вы, конечно, привыкли к другому. — Она уже давно поняла, что, обращаясь с этими избалованными взрослыми детьми, лучше всего их вежливо журить. Сначала поблагодарить за снисходительность, а потом непринужденно дать понять, что Сэди не нуждается в их снисхождении и что оно ей вообще ни к чему. На такое обращение было невозможно обидеться, поэтому леди Гослинг не станет кипятиться и поднимать шум. А Сэди это доставляло примерно такое же удовлетворение, как если бы она предложила даме поцеловать себя в занывшую от долгого сидения задницу.

Леди Гослинг фыркнула, а потом оказала милость, изобразив раскаяние — мимолетное раскаяние, — и скользнула на стул, стоявший по другую сторону стола.

Как всегда, встречаясь с этой дамой, Сэди не отказывала себе в том, чтобы внимательно рассмотреть ее. Она была бы настоящей красавицей, если бы не постоянное выражение злости на лице. В ее изящной фигуре, густых темных волосах и зеленых глазах чудилось что-то неуловимо знакомое. И дело было не в том, что она заявлялась на сеанс каждый раз, когда Сэди приходилось работать в Сейнтс-Роу. Нет, в ней присутствовало нечто, отчего при виде леди Гослинг у нее начинал покалывать затылок, словно она уже знала, чего ждать от этой дамы.

— Вы нальете чаю или собираетесь весь вечер таращиться на меня? — отрывисто поинтересовалась леди, сдергивая перчатки из тонкого шелка.

Разве так ведут себя приличные люди? Сэди сомневалась в этом, но уже давно перестала удивляться тому, как держатся богачки.

— Извините, — негромко произнесла она и взяла в руки чайник. Слегка покрутила его, поднимая заварку со дна, чтобы чаинки вместе с горячей ароматной жидкостью вылились в подставленную чашку. — Сладкий и со сливками, как обычно?

Посетительница снова фыркнула.

— У вас прекрасная память!

Сэди подняла глаза на собеседницу и внимательно посмотрела на нее из-под широких полей шляпки. Леди Гослинг ответила ей взглядом, в котором читался вызов. Судя по всему, у дамы явно было дурное настроение и она готовилась к схватке.

— Благодарю вас, мадам!

Явно раздраженная тем, что ей не удалось вывести Сэди из себя, леди Гослинг едва кивнула в ответ.

— Да, пожалуйста. — А потом вдруг неожиданно добавила: — Я не должна была накидываться на вас. Примите мои извинения.

Сэди удивилась. Лишь бы мадам не обратила внимания на то, как ее рука на долю секунды зависла над чашкой, а потом опустила кусочек сахара в чай.

Неужели одна из светских леди попросила прощения у нее?

Она поставила чашку с блюдцем перед леди Гослинг.

— Не переживайте, миледи, все в порядке.

Они не произнесли ни слова, пока леди Гослинг быстро не допила чай. Большинство дам предпочитали не говорить ничего, кроме самого необходимого, что полностью устраивало Сэди. Она просто-напросто не знала, о чем с ними беседовать. С Виенной и людьми своего круга было легко, но представительницы высших классов заставляли ее нервничать, требуя к себе чересчур много внимания и осмотрительности в словах. Легко было говорить с ними лишь в том случае, когда она разглядывала то, что сложилось на донышках чашек, читая их секреты.

Только с Джеком она чувствовала себя по-другому, хоть он и принадлежал к высшему свету.

Леди Гослинг перевернула чашку на блюдце и без лишних напоминаний проделала все полагающиеся процедуры. Прекрасно! Большинству дам требовалось объяснять порядок заново — не важно, сколько раз до этого Сэди гадала им. Как будто все, о чем она говорила не доходило до них.

— Поторопитесь, — нетерпеливо произнесла леди Гослинг. — Сегодня у мадам Ларю потрясающий спутник. Я непременно хочу с ним познакомиться.

Ах да! Партнерша по бизнесу Виенна уже рассказала о нем Сэди. Мистер Фрайди, или как там его. Она чуть не рассмеялась, глядя в фарфоровую чашку с позолоченным ободком. Даже захотелось предупредить леди Гослинг, что у нее не получится конкурировать с Виенной по части аппетита в отношении джентльменов.

Джек!

Сэди с трудом удержала чашку в руках — таким жутким оказалось потрясение. Ей пришлось ухватиться за край стола, чтобы не упасть со стула от того, что ей внезапно привиделось.

— В чем дело? — Леди Гослинг была больше оскорблена, чем удивлена.

Сэди осторожно покачала годовой, насколько позволяли поля шляпки.

— Маленькая запинка. Простите, пожалуйста. — Какого черта! Почему в чашке этой дамы ей привиделся Джек?

— Надеюсь, вы не упадете в обморок, вы так побледнели? — с опаской спросила посетительница.

Сэди вскинула брови, изо всех сил пытаясь скрыть изумление. Как еще среагировать на такое замечание?

— Это не отразится на процессе гадания.

Дама с сомнением посмотрела на девушку, явно считая ее не в себе.

— Вам надо чего-нибудь съесть. И, ради Бога, откройте хотя бы полог. Здесь можно задохнуться.

Леди Гослинг попала в точку, потому что когда Сэди снова заглянула в ее чашку, то не обнаружила там даже намека на присутствие Джека. Ничего вообще! Наверняка это духота начала действовать на нее.

— Ваше желание очень близко к ободку чашки, — отметила она, еще не придя в себя полностью. К счастью, чаинки выказывали свои, намерения так отчетливо, что не возникало никакого сомнения. — Вы получите то, что хотите.

Леди Гослинг с огромным облегчением восприняла ее слова, и Сэди даже стало интересно, что же она такого пожелала.

— Прекрасно!

Сэди снова посмотрела на чаинки.

— Правда, чтобы добиться своего, вам придется постараться. Линия поведения, которую вы выбрали, поведет вас окольными путями и заставит принимать много важных решений, прежде чем вы достигнете цели. — И в самом деле, тропинка, которую она высмотрела между чаинок, казалась настоящим лабиринтом — петляла из стороны в сторону, оказывалась в тупиках и только в конце становилась прямой.

— Это не важно, если я все равно достигну того, чего хочу, — решительно заявила леди.

Сэди нахмурилась и снова испытующе глянула на нее из-под полей шляпки.

— Будьте осторожны, леди Гослинг. Не действуйте очертя голову. На пути вас поджидают опасности.

Глаза в обрамлении темных ресниц прищурились.

— О чем это вы? Вы что-то еще увидели?

Сэди покачала головой.

— Ничего определенного. Это скорее из области интуиции. Вокруг вашего желания сконцентрировалась какая-то чернота, что заставляет меня предположить, что за его осуществление придется заплатить. Возможно, дорого.

Выражение надежды на лице посетительницы сменилось циничной усмешкой.

— Моя дорогая, это приходится делать постоянно. — Она натянула тонкие перчатки. — Другое дело, что нужно решать, стоит ли оно такой цены.

Не найдя что ответить, Сэди промолчала. Леди Гослинг отодвинула стул и поднялась. Она достала из ридикюля несколько фунтовых бумажек и положила их на стол.

— Благодарю за вашу проницательность. Удачного вечера!

И это все? Она не хочет узнать, что Сэди увидела еще? У нее не возникло никаких вопросов, никаких замечаний? Это был самый короткий и самый обескураживающий сеанс в ее жизни. После того как леди Гослинг удалилась, Сэди достала из своей сумки книжечку в кожаном переплете и открыла ее на странице, помеченной буквой Г. Нашла фамилию Гослинг и записала напротив нее то, что ей открылось на сегодняшнем сеансе. Она часто так поступала и в случае необходимости пользовалась записями, гадая в следующий раз.

Если быть честной, это был отличный способ отслеживать вещи, которые клиенты открывали ей. В ее положении никто бы не поручился, что знание парочки-другой секретов может предотвратить какие-нибудь неприятности. К сожалению, в справедливости этого она убедилась на собственном опыте.

Потом было еще несколько клиентов. Погадать для них — слава Богу! — не составило труда. Все проходило довольно скучно. После того как она посоветовала Оливии Кларк, кому из потенциальных женихов отдать предпочтение — сама мисс, конечно, в данном случае не доверяла ни своему сердцу, ни своему разуму, — настало время нового перерыва.

Его давно нужно было сделать, поняла Сэди, покидая замкнутое пространство своего экзотического шатра. Два напоминания о Джеке привели ее в замешательство. Несмотря на все старания, она никак не могла успокоиться.

Почему после стольких лет — ладно, месяцев, — когда она даже забыла думать про Джека, он пришел ей на память дважды в течение одного вечера? Почему чай напомнил ей о нем? И что чаинки попытались ей рассказать? Мысли об этом не давали покоя и даже расстраивали.

С фуршетного стола, который красиво и со знанием дела сервировали подручные Виенны, она набрала закусок. Судя по всему, у Сэди действительно разошлись нервы. На тарелке грудой лежал хлеб, несколько видов сыра и холодное мясо. Это все была еда ее юности, которая напоминала ей о том, что значит жить в безопасности и без тревог. Чтобы довершить пиршество, она палила себе вина в высокий бокал.

Сэди держалась особняком от остальных гостей. Она не принадлежала к их кругу, и сегодня могла ощутить это с особенной остротой. Вдобавок в толпе было еще жарче, чем у нее в шатре. Поэтому девушка ускользнула в одну из комнат, подальше от бального зала, Тут неярко горел свет, а огромные, от пола до потолка, окна были распахнуты настежь, чтобы наслаждаться видом парка внизу. Свежий ночной ветерок доносил ароматы цветов и запахи ночи.

Присев на мягкую банкетку у окна, она сняла шляпку и положила ее рядом с собой. Головной убор занял большую часть банкетки. Ох! Сэди с удовольствием размяла шею, почувствовав, как уходят скованность и напряжение.

Она выглянула в парк. Дорожки были хорошо освещены, но не слишком ярко, чтобы клиенты могли разобрать дорогу, в то же время, оставаясь под защитным покровом теней. По задумке Виенны, здесь было устроено несколько маленьких гротов и укромных уголков, куда могли уединиться любовные парочки, гулявшие по дорожкам из гравия. В зарослях прятались уютные павильончики. При желании гости могли их снять для романтических свиданий. Сам парк, впрочем, ничем не отличался от других таких же, имевшихся в крупных лондонских поместьях или в загородных усадьбах. Нельзя сказать, что Сэди часто бывала в тех местах, — всего несколько раз, когда ее приглашали узнать будущее на вечеринках для дам.

Но этот парк был чудом, сотворенным Виенной, добавлявшим тайны к ее успеху. Целый клуб — не иначе как выигранный в покер! — был заведением элегантным и солидным, весьма популярным в обществе, Виенна смогла устроить так, что ее клиенты получали здесь все, чего бы ни пожелали. Подруга заработала свою репутацию благодаря женитьбе скандально известного герцога Райтона. Эта сенсация даже затмила новость о том, что принц Уэльский завел новую любовницу. Судя по всему, Райтон именно под этой крышей на одном из костюмированных балов завел страстный роман со своей невестой.

Сэди завидовала Виенне Ларю. По ее мнению, после королевы подруга была самой могущественной женщиной. Она вышла из низов, но редко упоминала об этом. Сэди очень хотелось стать такой же, заиметь свой бизнес и вести его, как сама посчитает нужным. И у нее это получится. Она уже полностью расплатилась со своими кредиторами. А завтра состоится встреча с человеком, который представляет нового арендодателя. Они обсудят ее план об открытии чайного магазина. И тогда мечта Сэди, наконец, осуществится.

Она глотнула вина, наслаждаясь мыслью, что больше не будет никому подчиняться, и невидящими глазами глядя в окно. Занятая своими мыслями, Сэди не обратила внимания, что в комнату кто-то вошел. Вдруг раздался голос:

— Простите, мне показалось, тут никого нет.

Девушка подскочила от неожиданности.

— Ни к чему извиняться, сэр. Я уже ухожу. — Она совсем забыла о времени. Нужно возвращаться на рабочее место, Подхватив шляпку, Сэди ловко водрузила ее на голову.

— Как досадно, — бархатно прозвучал низкий голос. — Я не стал бы возражать против такой очаровательной компании.

При этих словах она резко вскинула голову. Ей был знаком этот голос. Отвернувшись от окна, она двинулась к джентльмену, чтобы получше разглядеть его в неярком свете. Когда он развернулся навстречу, ей удалось увидеть, что мужчина высок, широкоплеч, а его короткие густые волосы отливают золотом. И ничего больше. Приглушенный свет лампы оставлял лицо мужчины в тени. Зато Сэди была видна как на ладони.

— Господи Иисусе! — простонал он.

Девушка застыла. В груди отчаянно забилось сердце. Теперь они оба стояли на свету, но ей было страшно посмотреть на него. Однако словно, кто-то против ее воли, потянул подбородок вверх, и она заглянула в эти глаза, про которые уже знала, что они должны быть зелеными с золотистыми искорками и такими же красивыми, какими были в тот день, когда она утопала в них, обещая быть ему доброй женой.

— Джек!

Глава 2

Ему показалось, что его сердце кто-то гложет изнутри. Только так можно было объяснить внезапную острую боль в груди. Она была точно такой, как в детстве, когда его лягнула лошадь. Доктор тогда сказал, что он счастливо отделался. Удар такой силы мог бы запросто убить его. Но тогда Джек не казался себе счастливчиком. Три следующие недели он боялся лишний раз пошевелиться и глубоко вдохнуть, а вся грудь представляла один сплошной синяк.

И вот сейчас он чувствовал себя еще меньшим счастливчиком и к тому же совершенно разбитым.

Джек заглянул в ее глаза, которые, как ему казалось, постоянно меняли цвет и выглядели просто огромными на бледном лице. Глаза и рот у нее всегда казались великоватыми. Нос был немного длиннее, чем нужно, и со вздернутым кончиком. Она стала старше, но, странным образом, даже красивее. Во всяком случае, гораздо лучше той девчонки, какой была, когда он в нее влюбился. И, кажется, опытнее той вероломной суки, которая бросила его и даже не попрощалась.

И что за безобразие она напялила на голову?

— Мы знакомы, мадам? — Ах, братец, да ты отличный лжец, подумал он про себя, сцепив руки за спиной.

Ее глаза потухли, и она слегка прищурилась. Он сделал ей больно. Увы, ему это не доставило удовольствия. Хотя можно было бы получить какое-то удовлетворение после стольких лет ожидания, что этот момент когда-нибудь наступит.

Но, представляя себе такую ситуацию, он не мог предположить, что встреча с Сэди сокрушительным образом подействует на него.

— Я ошиблась, — холодно и тихо произнесла девушка. Сохранившаяся певучесть в манере говорить вдруг успокоила его. Она так и не избавилась от ирландского акцента в отличие от него. Ее интонации напомнили ему о родном доме, о счастливых временах. — Мне показалось, что мы когда-то встречались.

Он пересекся с ней взглядом. Глаза у нее были одновременно и голубыми, и зелеными, и золотистыми. Как у сказочной волшебницы, говорили одни. Как у ведьмы, заключали другие.

— Могу со всей ответственностью подтвердить, мадам, что мы с вами вообще незнакомы, — не моргнув глазом заявил он, потому что должен был так сказать и потому что ему снова захотелось увидеть, как ей станет больно. Пусть хотя бы на мгновение.

Его жена — эта сволочная гарпия! — только кивнула в ответ.

— Пожалуй! Простите меня, сэр. — Затем, шурша шелковыми юбками, прошла так близко от него, что ему пришлось отпрянуть, чтобы не получить по лицу ее идиотской шляпкой. Надо было бы сбить у нее с головы это непонятное сооружение, но джентльмен не мог так поступить в отношении дамы, в особенности если предполагалось, что он с ней даже незнаком.

Опять же ни одной леди не придет в голову задеть мужчину головным убором или пихнуть острым локотком под ребра и не извиниться при этом. Но, как он помнил, Сэди О’Рурк вовсе не являлась леди, когда он влюбился в нее, а потом с лихвой расплатился за это.

От нее, как и раньше, чудесно пахло. Джек вдохнул аромат, которым повеяло на него, а потом тихо выругался. Он не стал оборачиваться, когда услышал, что она задержалась в дверях. Стоял, не дыша, потому что горло перехватило от сладкого аромата ванили, исходившего от жены.

Нет, неверно, она ему не жена. Она была супругой Джека Фаррингтона, а тот — ни на что не годный ублюдок — покинул сей мир несколько лет назад. Его не стало в тот самый день, когда он вернулся домой и увидел, что жена сбежала, не оставив адреса. Вот так! А деньги, которые он посылал ей, вернулись на его банковский счет. Она не взяла из них ни полушки.

Поэтому формально можно было предположить, что женщина, которая только что чуть было не ткнула его в глаз своей дурацкой шляпкой, была его вдовой. Но если захочется проявить педантизм, она не имела к нему лично вовсе никакого отношения. Тот мальчик перестал существовать, и та девочка — тоже. Так что нет ничего предосудительного в том, чтобы воспользоваться всем, что предлагает Виенна Ларю, включая отдельные апартаменты, на тот случай если какая-нибудь дама заинтересует его.

Ведь Сэди его бросила!

С такими мыслями Джек покинул эту уютную комнату. И все никак не мог вспомнить, с какой стати он вообще поперся туда.

В бальном зале было так же жарко и шумно, как четверть часа назад. Но теперь у него появилась определенная цель, а все остальное стало не важно.

С подноса проходившего мимо лакея он взял бокал с шампанским. Со скотчем не сравнить, но сейчас сойдет и это. Опустошил его одним махом, поморщился и взял другой. Лакей слегка улыбнулся, когда Джек, приподняв бокал в знак приветствия, быстро осушил его.

— Не желаете ли еще, сэр?

Джек опустил глаза. В каждой руке у него уже было по пустому бокалу, но лакей рукой в белой перчатке протягивал еще один, полный, одновременно подсовывая освободившийся поднос.

— Я могу забрать пустые.

— Добрый человек, — совершенно искренне заметил Джек, хотя слуга просто выполнял свою работу. — Благодарю вас.

Лакей проворно поклонился.

— Рад служить, сэр.

С бокалом в руках Джек двинулся через толпу. Несмотря на жгучее желание выпить, он не мог позволить себе надраться до полного беспамятства здесь, у Виенны Ларю, в первую же их встречу. Тристан оторвет ему голову. Поэтому он прихлебывал кислую шипучку и ждал, когда этот напиток хоть немного подействует на него.

Он вернулся в Лондон совсем не для того, чтобы столкнуться со своим прошлым. Хотя оно явно поджидало его здесь. Теперь, чтобы окончательно отравить ему вечер, не хватало только, чтобы сию минуту в зал ввалился его дед.

— У вас такой вид, словно вы предпочли бы выпить чего-нибудь покрепче, — жеманно произнес кто-то слева от него.

Джек лениво повернул голову, а губы привычно сложились в призывную улыбку. Рядом стояла женщина — несколькими годами моложе его, с темными волосами, зеленоглазая, отлично знающая, как наиболее выгодно преподнести себя. Ее не интересовало ничего, кроме собственного удовольствия.

Его любимый тип!

— Это так заметно?

Полные губы сложились в легкомысленную усмешку.

— Просто я очень внимательная. — Говоря, она кончиками пальцев провела вдоль линии горла, коснулась верха груди, привлекая внимание к сливочной белизне двух роскошных округлостей в декольте. Специально, чтобы подразнить его. Он ничего не имел против. Это было все равно что показать кость голодной собаке. Разумеется, Джек проявил интерес, но вцепится он зубами в эту подачку или нет — совершенно другая история.

— Так вы обратили на меня внимание? — спросил Джек, придвигаясь к ней ближе. — Я польщен!

Дама улыбнулась — какие великолепные зубы! — и протянула руку:

— А я леди Гослинг.

Еще и остроумная! Именно таких он всегда себе подбирал. Как раз то, что ему нужно. Но только не сегодня. Сегодня у него не было особого аппетита.

Хотя не будет ничего предосудительного, если он займется делом. Джек взял ее руку и поднес к губам. Губы коснулись костяшек пальцев, затянутых в перчатку. Леди Гослинг слегка сжала ему руку, подбадривая. Дама была не из стыдливых, уж это точно.

— Джек Фрайди! — Он слегка приподнял бровь. — К вашим услугам.

Дама тихо засмеялась — немного хрипловато и влекуще.

— Будьте осторожнее с обещаниями, мистер Фрайди. — Ее глаза замерцали, когда она подняла их на него. — Вдруг кто-нибудь попытается поймать вас на слове.

Большим пальцем Джек погладил кончики ее пальцев. Такие игры приносят эффект, зовут продолжать начатое.

— Всегда к этому готов, миледи.

Она придвинулась ближе, лишь на один шажок, но теперь до него доносился тонкий аромат ее духов — цветочный, с пряной ноткой.

— В самом деле? — промурлыкала она, разглядывая его из-под полуопущенных ресниц. — Насколько же, интересно?

В сию минуту, что ли? В ее словах ему послышался откровенный призыв. Тут Джек сообразил, что Сэди может сейчас находиться в зале. И наблюдать за ним именно в этот момент. Мысль о ней не ослабила его чувственного влечения, как должна была бы. Наоборот, у него появилось какое-то извращенное желание овладеть леди Гослинг немедленно. И желательно на глазах у свидетелей, которые потом будут обсуждать его удаль. Весь Лондон узнает, что он, Джек Фрайди, со своим роскошным членом в состоянии удовлетворить любую женщину.

Он всем докажет, что у той, которая ушла от такого великолепного мужчины, не все дома. Возможно, она просто глупа.

— Леди Гослинг, — заговорил он хрипло и резко, отбрасывая в сторону все правила светского флирта. Мне стало интересно, что будет, если я дам волю своим желаниям…

— Месье Фрайди! Вот вы где!

Если бы на него сейчас вылили ушат ледяной воды, это, не произвело бы такого сокрушительного впечатления, как неожиданный возглас. Ни Джек, ни леди Гослинг не отпрянули друг от друга. Он просто отпустил ее руку. Парочка обменялась разочарованными взглядами, прежде чем владелица клуба присоединилась к ним.

Виенна Ларю была дерзкой, но очаровательной элегантной француженкой с гладким как из слоновой кости, лицом и блестящими рыжими волосами. У нее отлично варила голова, и она терпеть не могла дураков. Джек питал к ней симпатию. По крайней мере, до того, как она разрушила его планы на этот вечер.

— Я повсюду искала вас, мой дорогой, — с укором сказала Виенна, да еще с немыслимым акцентом, которого у нее почти не было, когда они беседовали пару часов назад. Ему даже стало интересно, специально ли она так стала говорить. — Моя дорогая леди Гослинг, вы ведь извините нас, правда?

В какой-то момент ему показалось, что леди начнет протестовать, потому что перспектива заарканить такого мужчину придала ей смелости, чтобы плевать на светские приличия. Но он ошибся. Поджав губы, леди Гослинг обреченно кивнула, глянув на него, и заскользила прочь, как корабль отходит от пристани.

Джек вздохнул и повернулся лицом к высокой грациозной даме.

— Я действительно нужен вам, мадам Ларю?

Та всплеснула руками.

— Ну, конечно же, нет! Я просто не могла стоять и равнодушно смотреть, как вы становитесь добычей этой волчицы в овечьей шкуре.

Джек приподнял бровь.

— Даже если я подставляю свое горло добровольно?

Светло-голубые глаза Виенны сверкнули сталью.

— Вы подставляете не горло, а клыки всегда остаются клыками, месье.

Джек поморщился.

— Вы опять за свое. И я благодарю вас за то, что вы не стали вдаваться в подробности о клыках и о том, в какое место они бы вонзились.

Виенна склонила голову набок и слегка улыбнулась. Самодовольно, подумал он.

— Ну, как знаете. Позвольте мне представить вас другой даме. Поверьте, она намного интереснее, чем леди Гослинг.

У него брови полезли на лоб. Намного интереснее? Мадам Ларю пытается подыскать ему партнершу на ночь? Или разыгрывает из себя сводню? Впрочем, ему без разницы. От таких услуг не отказываются, а его разочарование все еще было настолько сильным, что он был готов искать утешения в объятиях кого угодно.

— Согласен, мадам. Вы уговорите кого угодно. — Он предложил ей руку.

Виенна повела его наискосок через бальный зал. Она остановилась только дважды, чтобы представить Джека особо важным гостям, а потом подвела его к ярко расписанному шатру, возле которого стояла очередь из нескольких человек. В таком шатре мог бы размещаться гарем какого-нибудь султана, и Джек сразу представил, что тут он встретит стайку полуобнаженных очаровательных девушек, готовых ублажить его. Вот тогда Сэди подергается!

Их приветствовала очаровательная молодая женщина явно с несколько экзотической внешностью.

— Вы очень вовремя. Я пока еще не проводила в шатер следующего посетителя. Заходите! — И внезапно улыбнулась Джеку. Открыто и дружески, без какого бы то ни было намека на флирт. Тот улыбнулся в ответ, покоряясь ее обаянию.

Это была его первая ошибка. Вторая заключалась в том, что он вслед за Виенной вошел в этот чертов шатер. Потому что, очутившись здесь, сразу почувствовал аромат чая и ванили, и сердце у него замерло.

Тут его встретила Сэди в своей чудовищной шляпке. Она стояла рядом, с маленьким столиком, задрапированным тканью. Не глядя, он уже знал, что там находится чайник и чаща, до половины наполненная использованной заваркой.

Она гадала на чайной заварке. Какая нелепость! И все это происходило в том самом месте, где он рассчитывал заниматься легальным бизнесом! А у нее хватало смелости смотреть так, словно в этом не было ничего особенного! Она просто стояла и разглядывала его с выражением безмятежности на окаянном лице. Ей даже не было ничуточки стыдно. Когда-то ей хватало совести смущаться, но теперь — нет.

На память Джеку пришел один случай десятилетней давности. Тогда возникла такая же ситуация, правда, не в такой роскошной обстановке, как сейчас. И Сэди выглядела смущенной донельзя, когда мужчина стал обвинять ее в мошенничестве и грозить, что пожалуется властям…

Явно она ничему не научилась с того времени. Глупая!

Виенна, судя по всему, не заметила повисшего в воздухе напряжения, когда Джек и Сэди напряженно уставились друг на друга.

— Месье Фрайди, я рада представить вас моей хорошей подруге Сэди Мун. Она обладает бесценным даром превращать простую чайную заварку в фунтовые банкноты. — Под широкими полями шляпки было видно, как гадалка вздрогнула. Джек изо всех сил постарался, чтобы его рот не скривился в язвительной усмешке. — Хотите узнать свое будущее?

Виенна выглядела такой довольной, предлагая ему услугу, что у него язык не повернулся бы отказать ей. Но одного взгляда на лицо Сэди было достаточно, чтобы он тут же пришел в себя.

— Нет, спасибо. Я не верю предсказаниям. — Он посмотрел в глаза девушке, которую когда-то любил, и ничего не нашел от нее прежней. Усмехнувшись, он процедил: — Я считаю, что мы сами творим нашу судьбу.

Сэди безразлично улыбнулась. Его слова, вероятно, не произвели на нее никакого впечатления.

— Нисколько не сомневаюсь в этом, мистер… э… Фрайди? Я не ошиблась?

Он заиграл желваками.

— Нет-нет, мисс… Или миссис Мун?

— Именно, — ответила та и стиснула зубы.

— Интересное имя! — подхватил он с энтузиазмом. — Ваш супруг сегодня здесь, на балу?

Теперь Виенна сообразила, что происходит что-то не то. У нее залегла складка между бровями. Нахмурившись, она повернулась к Сэди, которая неохотно процедила:

— Мой муж умер.

Джек сокрушенно покачал головой:

— Правда? Какое несчастье!

Сэди застыла, но ответила ему прямым взглядом.

— Напротив, сэр. У меня иная точка зрения.

— Ну что ж, мне очень жаль бедолагу. — Он горько усмехнулся, а потом, прежде чем добавить что-нибудь еще, что повергло бы в ужас Виенну или заставило Сэди побледнеть еще больше, повернулся и вышел вон из шатра.

Каким-то образом Сэди удалось выдержать два следующих бесконечных часа. Но когда пробило полночь, она попросила Индару отправить по домам всех остававшихся в очереди. Голова раскалывалась, сил не оставалось совсем, и ей было все равно, начнут клиенты возмущаться или разойдутся, затаив злобу. Никто не заставит ее разглядывать дно еще хоть одной чертовой чашки.

Она принялась собирать свои вещи, но помощница остановила ее.

— Я все сделаю сама. Отправляйся домой. Ты неважно выглядишь.

Сэди рассмеялась бы, если бы не боялась, что ее хихиканье перерастет в сумасшедший гогот. Разумеется, она плохо смотрится в эту минуту. Господь знает, как ей худо. Она похлопала подругу по плечу.

— Спасибо! Думаю, я так и сделаю. — Они вдвоем делили миленький оштукатуренный домик в модном, но приемлемом по ценам районе Пимлико в центре Лондона. Там было тихо и спокойно. А в распоряжении Сэди даже имелась роскошная ванная комната. Единственным ее желанием сейчас было залечь в горячую воду и не вылезать до тех пор, пока полностью не придет в себя.

Подруга с сочувствием посмотрела на нее.

— Виенна не даст тебе ускользнуть просто так. Она явно сбита с толку.

Разумеется, у мадам возникли вопросы. Как и у Индары. Еще бы! Обе стали свидетельницами ее чудовищной перепалки с Джеком. Он поступил ужасно, решив сделать вид, что незнаком с ней. При этом был единственным, кто лгал. Сэди сказала, что ее муж умер, не для того чтобы ранить его. Ладно, возможно, и для того, но не это главное. Ведь она давала ему возможность воспользоваться путем к отступлению, а вместо этого он сказал… Противно повторять! И к черту его! До сих пор он способен причинять ей боль, как никто другой.

— Я поговорю с Виенной, — сказала она после короткой паузы. — И на твои вопросы тоже отвечу. Но не сегодня. — Попытайся сейчас ее работодательница хоть что-нибудь выведать у нее, она ничего не добьется. Виенна умеет быть жесткой, но она в подметки не годится Сэди, если речь зайдет о глубоко запрятанных секретах. Вдобавок ей нужно сейчас побыть одной — необходимо время, чтобы все обдумать и принять решение. И еще, возможно, следует выпить вина и поплакать.

— Хорошо, дорогая! Ступай домой! — скомандовала Индара и крепко ее обняла. — Я прослежу за всем и принесу какой-нибудь еды. Тебе нужно подкрепиться.

Сэди собралась было сказать подруге, что совсем не голодна, но передумала, потому что в животе внезапно заурчало.

— Спасибо, ты такая заботливая!

Она достала любимую шаль, которую Индара подарила ей на день рождения, и укутала плечи. Потом откинула, полотнище в задней части шатра и вышла через запасной ход, которым пользовалась, чтобы незаметно покидать свое рабочее место. Сэди уже давно поняла, что людям от нее требуется гораздо больше того, что она могла им дать. Почти всегда снаружи ее поджидал кто-нибудь из клиентов, которому требовались пояснения к тому, что она увидела на дне чашки, а он непременно желал знать, что это означает. На такие вопросы у нее не было ответа. Как она могла рассказать им, куда ведет их судьба, если была не в силах разобраться с собственной жизнью?

В стене позади ее шатра имелась замаскированная дверца, через которую она вышла из бального зала. Дверца вела в небольшую комнату. Ею пользовались музыканты и артисты, участвовавшие в представлениях, которые давали в клубе. Сэди не нравилось относить то, чем она занималась, к развлечениям, хотя так оно отчасти и было. Ей сразу припомнились кое-какие неприятные моменты из прошлого, и от этого холодок пополз по коже. Она не занималась гаданием с зеркалами и курениями, как те шарлатаны, которые выдают себя за медиумов. У нее был настоящий талант, и в отличие от любителей внешних эффектов Сэди не старалась привлекать к себе лишнее внимание.

С некоторых пор…

Она повернула налево. Подошвы ее туфель утонули в толстом пушистом ковре. Открыла другую дверь. Она вела в коридор, соединявший главный вестибюль клуба с бальным залом. По полированному мрамору вестибюля прогуливались гости. Их голоса отзывались тихим эхом. Тут было прохладнее и не так шумно. Одни ждали, когда подадут их экипажи, чтобы отправиться развлекаться дальше или вернуться домой, но большинству просто нравилось оставаться здесь до конца вечера. Виенна была отличной хозяйкой. У нее подавали лучшие напитки и закуски в городе. Кстати, многие лондонские матроны предпочитали не собирать вечеринки в своих домах, когда в Сейнтс-Роу устраивали какое-нибудь торжество.

В клубе постоянно толпился народ, и Виенна всегда была в курсе происходящего. Сэди не понимала, как ей это удается, но не очень удивилась, когда услышала голос подруги, как раз когда подходила к лакею, стоявшему в дверях.

— Куда ты собралась?

Сэди остановилась на полпути. Надо было предвидеть, что ей не удастся так легко ускользнуть. Она повернулась и увидела, как к ней быстро приближается Виенна, поджав губы и сверкая глазами.

— Я пошла домой. Голова страшно разболелась.

На лице мадам сразу появилось выражение заботы.

— Тебе помочь?

Сэди покачала головой.

— Извини, что ухожу немного раньше, но мне… мне надо домой.

Виенна согласно кивнула. В отличие от Индары она держалась на расстоянии и не пыталась лезть в душу. Как будто понимала, что именно такие отношения сплачивают и что, если переступить определенную границу, это может привести к непоправимым последствиям.

— Приходи завтра. Выпьем чаю и поговорим.

— После ленча у меня назначена встреча с хозяином лавки. Но потом я сразу подойду.

— Договорились! — Виенна оживилась. — Расскажешь мне все про свои планы.

Вспомнив идеи насчет собственного бизнеса, Сэди на секунду повеселела.

— Но ведь у тебя тоже назначена встреча, я права? — Задав вопрос, она снова почувствовала тяжесть на сердце.

Вытянув губы в ниточку, Виенна нахмурилась.

— Да! — Ей явно не давала покоя мысль о Джеке. — Одно твое слово, и я дам ему от ворот поворот.

В ответ Сэди была готова разреветься. Причем грубо и вульгарно. Виенна была деловой женщиной и уважала себя за это. То, что она соглашалась пожертвовать интересами бизнеса, о котором твердила несколько недель, было трогательно.

— Не стоит, — хрипло шепнула Сэди. — Не делай этого.

Глаза Виенны блеснули сталью. Да, в ее взгляде присутствовали и сострадание, и забота, и любовь, но еще и железная решимость.

— Завтра ты мне расскажешь все, что знаешь о нем, договорились?

Виенна была далеко не глупа. По одному взгляду на нее можно было понять, что мадам уже представляла себе, кем был Джек на самом деле. Сэди согласно кивнула.

— Хорошо, до завтра. Спокойной ночи, моя бесценная, — сказала она излишне эмоционально и отметила, как в глазах француженки промелькнуло удивление и еще что-то неуловимое, отчего ее обычно невозмутимое лицо изменилось. Виенна Ларю относилась к женщинам, которые старались избегать близких отношений по причинам, известным ей одной. О некоторых из них Сэди догадывалась, хотя допускала, что есть вещи, о которых мадам никогда не станет откровенничать.

Отвлекая ее от этих мыслей, француженка обратилась к одному из лакеев.

— Скажи, чтобы мою карету подали для мадам Мун. — Тот кивнул и помчался выполнять приказ хозяйки. Виенна снова повернулась к ней. — Доброй ночи, Сэди. — Французский акцент стал еще заметнее, когда она протянула согласную в ее имени.

Сэди смотрела, как она удалялась, звонко стуча каблуками. Какой дурой надо быть, чтобы печалиться о том, что она одинока в этом мире, когда у нее есть такие подруги, как Виенна и Индара.

Стоя на ступеньках крыльца, она ждала, когда подадут экипаж. Стало заметно прохладнее. Ночь обещала разразиться дождем, Сэди подставила лицо порывам ветра и вдохнула свежую влагу полной грудью. С улицы доносились запахи лошадей, деревьев и цветов, угля и дыма. Самые изысканные ароматы и самая отвратительная вонь были неотъемлемой частью этого огромного города. Несмотря на все чудеса современной санитарии, оставалось еще много тех, кто опорожнял ночные горшки прямо на мостовую. И пока одни, стоя на рынке за прилавком с цветами и фруктами плавали в волнах ароматов, другие могли торговать провонявшей рыбой. Очень часто в одном шаге от тележки кондитера. Нет ничего более возмутительного, чем смесь запаха селедки и сдобы.

У подножия лестницы остановилась карета. В свете фонарей, выстроившихся вдоль подъездной дорожки, ее полированные бока сверкали бордовым лаком. Упряжка состояла из четверки вороных лошадей, идеально подобранных друг к другу. На козлах сидел элегантно одетый кучер в бархатном цилиндре и красном галстуке.

Лакей, которого отправляли за каретой, соскочил с запяток и распахнул перед ней дверцу, заодно опустив приступку.

— Миссис Мун?

Она поблагодарила его и позволила помочь забраться внутрь. Как только Сэди удобно разместилась, лакей дал знак кучеру, и карета тронулась.Наконец-то она освободилась! Сэди отодвинулась в угол плюшевого дивана и закрыла глаза.

До Пимлико рукой подать, но сейчас — разгар сезона, а в это время года на улицах было не протолкнуться от экипажей. Поэтому Сэди попыталась все выкинуть из головы, чтобы мягкое покачивание кареты и негромкий цокот копыт помогли избавиться от напряжения, сковавшего ее с головы до ног. Когда девушку наконец доставили к дверям собственного дома, головная боль немного стихла, но она все равно чувствовала себя как выжатый лимон. Предсказания, которыми Сэди занималась, сами по себе отнимали много энергии, а встреча с мужем, которого она не видела десять лет, совсем опустошила ее.

На пороге ее встретила экономка миссис Чарлз и забрала у нее шаль. Сэди предупредила, что примет ванну и что Индара, когда вернется домой, угостит ее птифурами, которые та обожала. Клубный кондитер был настоящим мастером своего дела. Доброе лицо экономки оживилось в предвкушении удовольствия, и она передала Сэди вазу с розами, которые получили днем, и карточку, подписанную Мейсоном Блейном. Этот человек мог бы стать для Сэди больше, чем просто приятелем. Завтра он будет сопровождать ее на вечер фокусов. Девушка забрала с собой и цветы, и записку, радуясь тому, что самочувствие немного улучшилось. Если кто и мог поднять ей настроение, так это Мейсон. Поднявшись наверх, Сэди зашла в ванную комнату и открыла краны. Затем вынула пробку из флакона, вылила в воду немного душистого масла и, закрыв глаза, втянула в себя аромат ванили и апельсинов, который наполнил помещение. Потом отправилась в свою комнату, сняла перчатки, шляпу и туфли. Они с Индарой делили на двоих одну горничную Петру, которая сейчас помогла ей раздеться. Наконец, в одной короткой сорочке, Сэди вошла в ванную и закрыла за собой дверь.

Теперь она была совсем одна.

Сорочка полетела на пол. Сэди опустила одну ногу в фарфоровую ванну. Вода была горячей, но не слишком, в самый раз. Завернув краны, она со вздохом погрузилась в душистую воду, откинулась на спину и почувствовала, как край ванны упирается в шею, давит на напряженные мускулы. Сэди застонала, и принялась выдергивать шпильки из волос, разбрасывая их по полу. Волосы всей массой обрушились вниз. Теперь ей стало уютно.

И только после этого она позволила себе вспомнить про человека, который перевернул ее мир с ног на голову. У него имелась такая дурная привычка. Но неужели сейчас она не сможет ничего противопоставить ему? В конце концов, ей уже двадцать семь, а не пятнадцать, когда она впервые встретила этого типа и вышла за него замуж! Тогда ему было восемнадцать и он был очаровательным парнишкой — высоким, крепким, с яркими зелеными глазами, в которых играли золотые искорки. А его улыбка! Он мог очаровать ею самого дьявола. Никогда она больше не встречала такой.

Время оказалось милостиво к Джеку Фаррингтону — теперь он называет себя Фрайди. И выглядит, надо сказать, прекрасно! Золото волос потемнело, а сами они стали короче и гуще. Джек всегда был хорош собой. Теперь же при взгляде на чеканное, загорелое лицо красавца замирало сердце. Господи, у него даже остались эти трогательные веснушки на носу! Высокие загорелые скулы резко обозначились. Подбородок стал твердым, только вот губы оставались такими же, какими она их запомнила. Возможно, рисунок их стал более четким, но они по-прежнему были свежими и изящно очерченными.

Однако Сэди расстроило выражение его глаз. В ее памяти они всегда были веселыми и ясными, иногда становились темными от желания, когда смотрели на нее. Теперь в их уголках обозначились морщинки, а когда они встретились взглядами, в его глазах не проскользнуло даже намека на улыбку. В них застыло удивление, гнев, а еще… раздражение. В духоте шатра он стоял и пристально смотрел на нее, а она чувствовала, как на плечи тяжким грузом наваливается его неприязнь. Он неодобрительно относился к ее образу жизни. Его бывшая жена все еще гадает на чае. Как не стыдно! Но какое право судить имеет тот, кто сам бросил ее, оставив на произвол судьбы?

Когда-то они были безумно и страстно влюблены друг в друга, как это бывает только в юности. Он жил в огромном доме недалеко от ее деревни. И, казалось, был в таком же восторге от нее, как она — от него. Они повстречались на деревенской ярмарке, и хотя его дед не часто позволял внуку общаться с теми, кто был ниже его на социальной лестнице, Джек находил способ улизнуть из-под бдительного контроля, чтобы увидеться с любимой. Она поступала точно так же. Он познакомил ее с книгами и пристрастил к чтению. Показал все звезды на небе, какие знал. Рассказал про Лондон и другие большие города, в которых уже побывал. Сэди научила его сбивать масло и скакать без седла. Он обходился с ней как с королевой, а она считала его принцем. Молодые люди стали друзьями и только потом любовниками, но Сэди даже не предполагала, что этот красавец сделает ей предложение. Она понимала, что его мир никогда не примет ее, но романтические мысли вскружили голову. Будь у нее больше ума, она отказала бы ему, вместо того чтобы тайно выйти за него замуж.

Но два последующих года, которые они прожили вместе, были полны счастья, хотя денег явно не хватало. Ей было легче переносить тяготы жизни, чем Джеку. Ему же никогда не приходилось переносить лишения. Так продолжалось до тех пор, пока не объявился Тристан Кейн с его предложением разбогатеть.

Сэди сложила руки на голом животе и закрыла глаза, вспомнив про ощущение пустоты, которое преследовало ее в те страшные месяцы сразу после отъезда Джека. По щекам потекли слезы, и она не стала их вытирать.

Как раз примерно в это же время года тоска стала просто непереносимой. Тогда она была как потерянная, утратила то, что их соединяло. Словно у ребенка вырвали любимую игрушку из рук. Ей было все равно, что произойдет дальше, на все было наплевать. Рядом не было Джека!

А потом помощь пришла с совершенно неожиданной стороны, и она на короткое время вернулась в Ирландию, чтобы прийти в себя и снова стать сильной. Ей нравилось думать, что тем самым она помогла своему благодетелю сделать то же самое.

Утром надо будет поставить этого человека в известность, что Джек появился в Лондоне. Пусть поступает как хочет. Сэди сделает это маленькое усилие и умоет руки. Невооруженным глазом видно, что Джеку ничего не нужно от нее, и ей, конечно, тоже ничего от него не надобно. У каждого из них теперь новое имя и новая жизнь. Даже если прелюбодеяние не лишило их клятвы законной силы, тогда это сделало воспоминание о том, как все развалилось. Теперь у них не было причин, чтобы бояться друг друга. Повода для общения тоже не имелось.

Такое решение придало ей сил, и Сэди сказала себе, что это не разочарование, а признание реалий. Она снова увидела Джека и не потеряла голову от этого. Значит, стала сильнее, пусть он знает об этом. Она свободна распоряжаться своей жизнью.

Но не собственное будущее, занимало мысли, когда Сэди глубже погрузилась в теплую негу ванны. Прошлое — вот о чем она думала. И вспоминая, как влюбилась тогда в Джека Фрайди, она вдруг испугалась, что никогда не разлюбит его.

Глава 3

Название Любимый дом мог носить какой-нибудь кафешантан, но оно принадлежало одному из самых знаменитых, если не самому знаменитому, борделю Лондона. Который к тому же был еще и одним из самых засекреченных. Местоположение его фактически представляло собой тайну чуть ли не национального масштаба. Известно было только, что он находится где-то между Сент-Джеймским дворцом и Ковент-Гарденом, в прелестном каменном доме, больше подходящем какой-нибудь почтенной вдове, чем для утех греховодников. Единственным признаком того, что здесь происходит что-то безнравственное, был вызывающий неприличные мысли молоток на дверях красного цвета. Никто никогда не делился никакими подробностями, что там происходит. Проболтавшись, можно было оказаться в черном списке, а не одному джентльмену — по крайней мере, тому, кто заботится о своем члене и содержит упомянутый орган в чистоте, здравии и довольстве, — не хотелось становиться отверженным.

Дамы в этом заведении были экзотичными красавицами, собранными с разных концов земного шара. Их обучили всем видам чувственности, приучили держать себя в форме, чтобы сохранять гибкость тела и привлекательность. У них были разные фигуры, разный рост, цвет кожи и темперамент. И они сами выбирали себе клиентов. Так было заведено. В этом заключалась главная притягательность клуба. Мужчина мог зажигаться какой-то фантазией и следовать ей, но на определенных условиях. Это было верхом наслаждения — знать, что прелестная, чувственная и образованная женщина выбрала тебя не за толщину кошелька (хотя джентльмены, входя в эту дверь, должны были доказать, что в состоянии воспользоваться предоставленной привилегией), а потому, что поверила, что ты для нее самый желанный партнер.

Джек сумел попасть в это заведение только благодаря рекомендательному письму Тристана. У младшего брата герцога Райтона были определенные преимущества, которые распространялись и на друга близкого родственника герцога.

Сегодня здесь он встретится с клиентом. Ему назначали свидания и в менее шикарных местах, и уж конечно, Он не страдал от отсутствия опыта при общении с женщинами. При этом они могли быть очаровательными домашними хозяйками, которые угощали его изысканными блюдами, или искушенными светскими львицами, способными удовлетворить аппетиты совсем другого рода.

Но одно Джек усвоил твердо: плотские утехи никогда нельзя мешать с бизнесом, какой бы роскошной и желанной ни казалась женщина.

Ему предложили подождать в холле, что он и сделал. Тут было очень уютно — на светлых стенах висели со вкусом подобранные картины, сиял чистотой только что отполированный паркет, на полу лежал яркий пушистый ковер.

Человек, который открыл ему двери и забрал рекомендательное письмо, вернулся откуда-то из глубин дома и благосклонно улыбнулся.

— Пожалуйте за мной, мистер Фрайди. Позвольте забрать у вас плащ и шляпу.

Джек снял с себя и то и другое, отдал в руки мажордома, а потом, минуя череду французских дверей, последовал за ним в глубь дома. Вот черт! Многие резиденции великих мира сего, где ему довелось побывать, не сравнились бы по богатству с этим пантеоном любви.

Стены, забранные темными панелями, светлые тисненые обои, лепные потолки, потрясающего качества ковры — ярко-красные, серо-зеленые, кремовые, золотистые. Пространство делили колонны из полированного дуба, которые прекрасно гармонировали с резным деревом, украшавшим интерьер. По одну сторону от них был устроен уголок для курения, где джентльмены могли насладиться сигарой в придачу к стаканчику скотча или бренди, утонув в глубоком кресле или с комфортом расположившись на плюшевом диване по другую — выстроились небольшие круглые столики со стульями для желающих перекусить, сыграть в карты или шахматы. Отличный способ занять джентльменов, пока те будут дожидаться, когда молодая красотка выйдет и сядет к ним на колени.

— Подождите здесь! — Мажордом показал в сторону курительной. Там стояло несколько свободных, удобных на вид кресел. Джек поблагодарил кивком и сунул ему фунтовую банкноту.

Он не курил, но любил запах дыма, в особенности от хорошего трубочного табака. Его дед курил трубку, и этот запах всегда напоминал ему о старом прохиндее и временах, когда он думал о нем намного почтительнее, чем теперь.

Здесь еще имелся приличных размеров книжный шкаф, встроенный в стену, в котором стояли бульварные романы и более интеллигентная литература. На столе лежали свежие газеты, сложенные так, чтобы были видны главные заголовки. Тут и там, на полках и столиках, стояли всевозможные безделушки, но, кроме них, ничего не говорило о присутствии здесь женщин. Даже не было цветов. Любимый дом явно был построен с учетом мужской природы. Возможно, в этом заключался главный секрет его популярности. По существу, он являлся своеобразным клубом для джентльменов, предлагавшим выполнение плотских желаний, тогда как другие подобные заведения предлагали только хорошую кухню.

Джек опустился в кресло с огромными подголовниками. Мягкая кожа, тихо вздохнув, приняла форму тела, словно обнимая его. В таком комфорте и учитывая количество принятой перед приходом сюда выпивки он сразу же начнет клевать носом. А тут еще и тепло от камина.

Он глянул на свои часы. До появления его клиента оставалось четверть часа. Надо постараться не заснуть.

Джек потянулся, чтобы взять газету, и в это время заговорил человек, сидевший слева от него:

— Никогда не видел вас здесь раньше.

Джек обернулся на низкий голос. На него равнодушно смотрел темноволосый мужчина с пронзительными голубыми глазами и хищным носом. Настоящий англичанин, подумал он. И очень дурного нрава, что может быстро сдружить их либо так же быстро сделать врагами.

— Я тут в первый раз, — поддержал разговор Джек.

Собеседник кивнул и поднял свой бокал — вероятно, со скотчем.

— Я так и подумал. Вы как будто с нетерпением ждете чего-то.

— Разве? — Джек не знал, как отнестись к его словам, поэтому попросту проигнорировал их. Можно просто и дальше поддерживать игру. По крайней мере, это не даст ему заснуть.

— Это так заметно?

Тот пожал плечами:

— Может, и нет, просто ничего другого не остается, кроме как сидеть и пялиться по сторонам, пока дамы не выйдут для игрищ. — Он нахмурился. — Не уверен, что выразился деликатно.

Джентльмен выглядел смущенным, поэтому Джек не удержался от улыбки. Появился официант и спросил, не принести ли выпить. Джек показал на бокал своего собеседника.

— Того же самого. — Потом снова повернулся к незнакомцу. — Дамы скоро выйдут?

— В любой момент. Обычно они очень расторопны. — Откинув голову на спинку кресла, он внимательно оглядел Джека. — Полагаю, вы здесь по той же причине, что и я?

Улыбка Джека увяла, превратившись в кривую усмешку.

— Разве все мы приходим сюда не за одним и тем же? — Если не обращать внимание на разницу в терминах, речь все равно шла о бизнесе.

Мужчина покачал головой.

— У нас у всех, конечно, одна цель — вполне понятно какая, — но у меня особые основания для визита сюда.

Удивившись, Джек поднял на него глаза и молчал довольно долго. Как раз в это время официант принес ему выпивку. Это действительно оказался скотч. Отхлебнув, он попросил незнакомца:

— Просветите меня.

Собеседник остро глянул на него.

— Вы пришли сюда, потому что какая-то пташка отправила вас восвояси и тем самым оскорбила ваше самолюбие. Теперь вам нужно взбодриться, чтобы вновь почувствовать себя мужчиной.

Джек открыл было рот, чтобы поспорить с этим человеком, но тот в определенной степени был прав. Встреча с Сэди вызвала в нем чувство неудовлетворенности и если бы не деловой интерес, он наверняка постарался бы утвердить свою мужественность в этом заведении. В конце концов, ему ведь пришлось отказаться от чар леди Гослинг.

— Так вы здесь для этого? — удивился Джек.

— Да, сэр, — признался его собеседник без тени смущения. — Только подумайте: я нашел женщину моей мечты. Но едва она выдала падчерицу замуж, как сразу отправилась в путешествие. Ей обязательно нужно было увидеть мир. — Мужчина угрюмо уткнулся в свой стакан. — Она, видите ли, не прочь остаться со мной, но не может предать свою давнюю мечту. — Он насмешливо фыркнул. — Вы когда-нибудь слышали подобную чушь?

Джек пробормотал:

— Ох уж эти женщины! — Но в груди его пробежал холодок. Сам-то он, что говорил Сэди перед отъездом? Что любит ее, но их предприятие с Тристаном — это именно то, чем он должен заняться. Он имел в виду, что должен проявить себя в бизнесе ради них двоих — себя и Сэди, чтобы обеспечить ей жизнь, какую девушка заслуживала. Она тогда поняла его. И отпустила.

Темноволосый господин горько рассмеялся:

— Да уж! Я умолял ее остаться, сделал ей предложение руки и сердца. Знаете, как поступила моя любовь?

Джек покачал головой, не в силах сказать ни слова, даже отвести глаз от лица мужчины, на котором были написаны все владевшие им чувства.

— Она посмотрела на меня словно жалеючи и сказала, что должна поехать. С ума сойти! Я не из тех, кто позволит, чтобы какая-то миленькая вдовушка посылала меня в задницу. Поэтому и оказался здесь. Если ночь в Любимом доме не вернет мне самоуважение как мужчине, тогда я подпояшу рясу и уйду в монастырь.

— Вам попалась недальновидная женщина, — посочувствовал Джек. Что он еще мог сказать? Тем более что разговор задел его за живое.

Собеседник подмигнул ему.

— Вот потому я так надеюсь на живительные силы чаровниц в этом заведении.

В комнате вдруг что-то резко изменилось, как будто кто-то открыл дверь в ответ на его слова. И вниз по парадной лестнице двинулось настоящее шествие из дам всех оттенков кожи с оголенными руками и ногами. Широко открыв глаза, Джек наблюдал, как самые роскошные и экзотичные женщины, которых ему когда-либо доводилось видеть, заполняли пространство вокруг. Кто-то из них занял место за столиком, некоторые перешли в ту часть зала, где он сидел. Хорошо, что дамы сами выбирали мужчину для себя, потому что у него просто разбегались глаза.

Он ждал недолго. На ступеньках лестницы возникло видение в изумрудно-зеленом атласном платье, оставлявшем обнаженными руки, но скрывавшем роскошный бюст и стройные ноги. Ему доводилось видеть весьма рискованные туалеты на профессиональных танцовщицах, однако здешняя мадам, судя по всему, отлично знала, что если, женщина скрывает больше, чем показывает, она гораздо интереснее для мужчины.

Волосы у куртизанки были темно-рыжими, брови немного более темного оттенка, молочной белизны кожа и глаза под цвет ее платья. На лице — минимум косметики, что только подчеркивало красоту ирландки.

— Привет, — сказала она с акцентом, от которого сжалось сердце. О, он столько раз слышал его в Нью-Йорке и Бостоне. Несколько часов назад отзвуки его заметил у Сэди. Может, поэтому он так остро среагировал на него сейчас. Господи, какое это счастье — наслаждаться звуками родной речи!

Он невнятно пробормотал что-то в ответ. Девушка улыбнулась.

— Так это вы Джек Фрайди?

Вздрогнув, он уставился на нее.

— Да, это я.

Она протянула ему руку.

— А я Кэтлин Райан. Надеюсь, вам не пришлось дожидаться слишком долго?

Райан… Оказывается, это сногсшибательное создание — его клиентка, на встречу с которой он пришел. Ему почему-то казалось, что Райан — мужчина, раз они с Тристаном связаны напрямую. Нет сомнения, партнер, специально забыл сообщить ему столь пикантную деталь.

Криво усмехнувшись, Джек поднялся и пожал протянутую изящную руку.

— Не беспокойтесь, все в порядке. — Он посмотрел по сторонам. Девушки активно выбирали себе партнеров на ночь. — Может, мне прийти в другой раз, в более удобное время.

Кэтлин улыбнулась, продемонстрировав два ряда великолепных зубов.

— О нет. Благодаря вам и мистеру Кейну я могу позволить себе быть свободной этой ночью, если мне так захочется. И даже вообще пока не работать.

Любимый дом неожиданно стал открываться для Джека какими-то новыми гранями.

Рыжеволосая красавица показала на лестницу.

— Может, поднимемся ко мне? И поговорим без лишних глаз?

Джек пропустил ее вперед:

— После вас.

— Уже уходите! — воскликнул сосед, с которым он только что свел короткое знакомство. Джек совсем забыл о нем. — Я знал, что вы недолго будете оставаться без дела.

Он отсалютовал улыбавшемуся мужчине, повернулся и двинулся вслед за своей клиенткой вверх по массивной лестнице. Коридор наверху был отделан в том же стиле, что и первый этаж. Правда, тут было намного тише. Кэтлин подвела его к двери в каких-нибудь двух шагах от лестницы.

Когда вслед за ней Джек переступил порог комнаты, то не мог скрыть удивления. Он рассчитывал, что здесь будет роскошная обстановка, но то, что предстало его глазам, он не видел ни в одном борделе. Комната была огромной, со стенами, выкрашенными в яркие цвета, со стоявшей в самом центре массивной кроватью под пологом. Еще тут имелась личная ванная. Через открытую дверь он увидел это сокровище, установленное на ножках в виде лап. Один раз они с Сэди сняли похожий номер в дорогой гостинице. Она тогда подумала, что попала в рай. Джек до сих пор помнил, как он занимался с ней любовью в удобной мягкой постели.

— Виски? — спросила Кэтлин, подняв бутылку в руке, пока он закрывал за собой дверь.

— Неплохо бы. — Слегка улыбнувшись, Джек по пушистому ковру прошагал к окну, где можно было посидеть в уголке. Расстегнул сюртук и опустился на темно-красную софу.

Подошла Кэтлин с напитками. Деловые переговоры продолжались почти час. Их с Тристаном компания несколько раз за последние четыре года ссужала ее деньгами. Она расплачивалась с долгами сполна. Дополнительный доход Кэтлин получала от этого заведения. В недалеком будущем она могла стать очень богатой женщиной.

Они пили виски и беседовали. Когда деловая часть беседы закончилась, Джек завел разговор об Ирландии. Кэтлин выросла в другой ее части, но все равно было приятно вспомнить о доме и не затрудняться в выборе слов. Она ничего не знала про его семью. Ничего не знала о нем. После стычки с Сэди ему было приятно общаться с ирландкой, которая вела себя так, словно он ей нравился. На такую показную любовь он и сам был горазд. Это было своеобразным условием ведения бизнеса.

Очаровательный бабник — так частенько называла его Сэди.

От выпитого виски начала тихо кружиться голова. Джек во второй раз за вечер поинтересовался, который час.

— Мне пора. — Он убрал часы в карман. — Уже поздно.

Нежная белая рука легла на его бедро.

— Ты ведь не уйдешь так сразу, не правда ли?

Он улыбнулся.

— По-моему, для одной ночи мы и так довольно много занимались делами.

— Я не о том. — В зеленых глазах вспыхнули искорки, и она призывно посмотрела ему в глаза. — Я о приятном завершении чудесного вечера.

Польщенный, Джек усмехнулся и положил свою руку на ее.

— Хорошо бы. — Соблазн был велик, очень велик, девушка — само очарование. — Но, увы!

Кэтлин смутилась на миг, но морщинка между бровями тут же разгладилась.

— Ну конечно. У такого джентльмена, как ты, должна быть верная жена, которая ждет его. — Она сказала это так, словно говорила о каком-то диковинном существе.

— Нет, — остановил он ее немного резче, чем хотел. — Она устала ждать уже давным-давно. Но я думаю, что сегодня мне лучше поспать одному, хотя спасибо за предложение. Оно было соблазнительным.

Явно больше заинтригованная, чем обиженная отказом, Кэтлин не стала протестовать и лишь улыбнулась.

— Тогда как-нибудь в другой раз?

Джек улыбнулся в ответ.

— Возможно. — Но это была ложь. Он вряд ли сможет улечься с этой женщиной в постель. И совсем не из-за того, что потом нужно будет платить ей. Просто она напоминала ему о доме, о том, что осталось позади, о том, что утрачено.

Он решительно встал. Кэтлин поднялась вслед за ним и проводила его до двери. По пути к лестнице Джек увидел своего недавнего знакомого. Две хорошенькие блондинки, прижимаясь к нему, втаскивали его в свободную комнату.

Одна из девушек уже начала стаскивать с него сюртук. По его виду нельзя было сказать, что он очень доволен. Впрочем, Джек чувствовал себя точно так же.

На улице начинался дождь. Он забрался в карету, которую нанял на все время, пока будет в Лондоне, радуясь, что ему в таком состоянии, как сейчас, нет нужды таскаться по ночным улицам в поисках извозчика. Для какого-нибудь лихого молодца он мог бы стать легкой добычей.

Карету тряхнуло на выбоине, и Джек посмотрел в окно, чтобы увидеть, как позади остался дом наслаждений. Кэтлин говорила, что он может и без повода прийти снова. Если ему захочется утех или просто поговорить, она всегда будет к его услугам. Было очень приятно получить такое приглашение от очаровательной женщины.

Но вряд ли им вновь удастся встретиться когда-нибудь.

Во рту было гадко.

Дневной свет слепил глаза. Хорошо хоть не было солнца. Мокрые тучи воспринимались как благословение свыше — и серое небо, и тяжелый занавес дождя. Плохо только то, что ливень колотил в окна спальни с жуткой силой. Поэтому ему казалось, что в комнате полно разнузданных гадких мальчишек, которые швыряют ему в голову куски мрамора.

Поздно вернувшись домой, Джек продолжил пить. Нельзя сказать, что это была хорошая идея, но на тот момент альтернативы не было.

Он потянул простыню на себя, чтобы укрыться с головой, и вскоре пожалел об этом. Голова и желудок резко запротестовали. Любое движение ему было противопоказано.

Полежав какое-то время неподвижно, по сигналам, идущим от мочевого пузыря, он понял, что у него для выбора лишь два варианта — либо встать, либо отлить прямо в постель. Он всерьез поразмышлял над этим, но требование приличий и здравый смысл взяли верх, заставив его медленно, стеная от боли, спуститься с кровати. Голова готова была развалиться, как яйцо, сваренное всмятку.

Нетвердой походкой он дотащился до ванной и облегчился в унитаз. Затем вызвал рвоту, чтобы все, что оставалось в желудке, не подступало к горлу. Над фарфоровой раковиной его вывернуло наизнанку.

Стало немного легче. Настолько, что удалось стащить с себя вечерний сюртук и пустить воду в душе. Слава Богу, он уже опробовал все новомодные удобства, которые имелись в отеле. Конечно, не в последнюю очередь потому, что являлся владельцем половины этого заведения. Для них с Тристаном были выделены личные апартаменты на последних этажах отеля Баррингтон. Его кирпичная башня, которую закончили в том году, возвышалась между Стрэндом и набережной Виктории, недалеко от Чаринг-Кросс. Тристан предсказывал, что район будет быстро развиваться, и так как деловой инстинкт его никогда не подводил, Джек влез в эту затею по уши. Виенна Ларю была одним из их главных инвесторов. Не в последнюю очередь по этой причине Джек практически сразу по прибытии в Лондон отправился к ней. Какие еще могли быть причины, он представлял себе с трудом. Но Тристан любил напустить тумана и имел на это право.

Что же касается отеля, то хоть его и открыли не так давно, он уже начал приносить неплохую прибыль. Тут было дорого, роскошно, удобно. Джек понимал, что богатые люди готовы тратить уйму денег, чтобы их содержали в комфорте. Даже более того — им было важно, чтобы это видели другие.

После душа он побрился, переоделся и, к своему удовольствию, увидел, что его ждет кофе и завтрак, который подали, пока он был в ванной. Ничто так не излечивает от похмелья, как хорошая еда и крепкий кофе, и он с удовольствием принялся за пышный омлет.

Позавтракав, Джек вычистил зубы, а потом отправился в Мейфэр. У него с собой были письма Тристана его братьям — Грейдену, герцогу Райтону, и Арчеру. Оба вкладывали деньги в предприятия, которые были подконтрольны Джеку и Тристану, и в кучу других, которые друг начинал еще до того, как Джек стал его полноправным партнером. Он пообещал Тристану, что передаст его письма в первую очередь. Сегодня утром сделать это было удобнее всего, потому что после обеда у него была назначена встреча с новым арендатором их помещения под магазин.

Дождь начал ослабевать к тому времени, когда он вышел из кареты перед огромным особняком в неоклассическом стиле в престижном Вест-Энде, недалеко от Гайд-парка. Такой особняк вызывал зависть. Но еще Джека страшно интересовало, как хозяева-аристократы используют свободные комнаты, когда не устраивают приемов. Протопить зимой такую уйму площадей очень непросто. Он обязательно это узнает. Ведь и сам вырос в таком же великолепном доме.

На стук Джека дверь открылась, и он вошел внутрь. Его встретил скромный на вид пожилой дворецкий, представившийся Уэстфордом. Забрал у него шляпу и плащ, а потом провел в огромную гостиную в кремовых тонах. Здесь его ждали некоторые из членов семьи Кейн.

— Мистер Фрайди, — поднимаясь со своего места, произнес крупный, примерно одинакового сложения с Джеком мужчина. — Наконец мы познакомимся. Я Райтон.

Герцог производил приятное впечатление. Его красивое лицо не мог испортить даже огромный шрам на левой щеке. Он был темноволос, с голубыми, как у Тристана, глазами. Джек отметил про себя, что у них еще похожи носы и одинакового рисунка губы.

Он поклонился:

— Ваша светлость.

— Позвольте мне представить вам герцогиню, мою жену.

Еще один поклон. Вперед выступила очаровательная женщина. Она была яркой брюнеткой со жгучими темными глазами и нежной, розовой кожей. Неудивительно, что Райтон навлек на себя скандал, добиваясь такой красавицы.

Но в гостиной присутствовал еще один человек, увидев которого Джек слегка напрягся. Лорд Арчер Кейн беззаботно улыбнулся и протянул ему стакан со скотчем. Это был тот самый общительный незнакомец из Любимого дома. Теперь понятно, почему он показался Джеку знакомым. Они так похожи с Тристаном.

— Приятно снова увидеться с вами, Фрайди.

Неожиданно для себя Джек тоже искренне улыбнулся:

— Мне тоже, лорд Арчер.

Тот добродушно ухмыльнулся. Казалось, его совершенно не заботило то, что он мог показаться распутником. Но Джек безошибочно распознавал людей, которым предстояло скатиться по наклонной плоскости. Этот явно не из таких!

— Просто Арчер! Мы же с вами подружились. Не так ли?

Леди Райтон моментально встрепенулась и даже не потрудилась скрыть свое любопытство.

— Вы знакомы? В самом деле, Арчер, почему ты ничего нам не рассказал?

В голосе ее деверя появились извиняющиеся нотки.

— Я сам не знал, кто этот джентльмен. Тем более мы познакомились только минувшим вечером.

— Интересно, где же? — герцогиня прищурилась.

Арчер подмигнул Джеку.

— В клубе.

Тот поднес стакан со скотчем к губам, чтобы не пришлось отвечать на вопросы, но в этом уже не было нужды.

Герцогиня оглядела их обоих с ног до головы.

— Ничего не хочу об этом знать.

— Да уж, — согласился Арчер. — Так будет лучше.

— Зато я хочу, — заявил Райтон, испытующе глядя на своего брата. — Позже расскажешь. Кстати, почему мы беседуем стоя? — Он жестом указал на огромное удобное кресло, затянутое темно-синей парчой. Джек с удовольствием воспользовался приглашением, надеясь, что его светлость не станет подвергать его допросу.

Он передал им письма от брата. Когда герцог спросил, почему он приехал один, Джек объяснил, что Тристан поручил ему заняться здесь кое-какими делами, пока тот будет отсутствовать.

Герцог громко расхохотался. Джек чуть не подскочил от удивления.

— Это означает, он решил послать вас обработать мадам Ларю.

Спорить не имело никакого смысла, тем более что Джек не вполне понимал, для каких целей его направили сюда, поэтому неопределенно пожал плечами.

— Вы были вчера в Сейнтс-Роу, мистер Фрайди? — поинтересовалась леди Райтон, усевшись на софу и потягивая вино из бокала.

Джек покатал стакан со скотчем между ладонями. При одной мысли о выпивке желудок начал бунтовать. Как, интересно, Арчеру удается справляться с собой?

— Да, ваша светлость.

Подперев щеку рукой, она с интересом посмотрела на него.

— Мадам Мун погадала вам на будущее?

При упоминании имени Сэди ему снова стало не по себе.

— Нет, я не удостоился такой чести.

Герцог вытянул длинные ноги и скрестил их. У него, одетого во все черное, был довольно устрашающий вид.

— Не верите в жребий, судьбу и все такое, да, Фрайди? — благодушно спросил он.

— Только в себя!

Герцог усмехнулся.

— Мы все такие. Но иногда неожиданно что-то происходит, и человек начинает осознавать, что все предопределено. — От взгляда, который тот бросил на свою жену, Джеку стало не по себе, и он отвернулся. Встретившись с ним глазами, Арчер состроил гримасу. Джек был готов расхохотаться. Ему нравился брат Тристана, Вообще-то складывалось впечатление, что ему угрожала опасность полюбить весь клан Кейнов целиком. Правда, он пока не познакомился с матерью и сестрой своего компаньона, но если они действительно такие милые, как описывал его друг, Джек обязательно полюбит и их тоже.

— Вы должны воспользоваться услугами мадам Мун, если выпадет такой шанс, — настаивала леди Райтон. — Она просто чудо.

— Не сомневаюсь. — Маленькая шарлатанка!

— Она увидела Грея в моей чашке как живого!

Если бы ему платили хотя бы пенни каждый раз, когда он слышал о том, как Сэди говорит очередной простушке, что видит в чашке ее любимого… Это всегда действовало безотказно. За исключением того случая, когда Сэди ошибочно приняла девушку за одну из последовательниц Сафо. О, что там началось! Сэди страшно переживала несколько дней. После решила, что она была права, а вот ее клиентка солгала ей.

— Вероятно, вы правы, — согласился он — Мадам Ларю не позволит себе взять работника, если он не самой высокой квалификации. — Он едва заметно усмехнулся. — Иначе это плохо отразится на бизнесе.

Герцогиня как-то странно посмотрела на него. То ли она решила, что он шутит, то ли сама смеялась над ним.

Ни то ни другое его не устраивало. Меньше всего ему хотелось испортить отношения с родными Тристана, в особенности, если учесть, что эта семья, несмотря на свою скандальную славу, была одной из родовитых и могущественных.

— Та когда наш любезный брат соизволит присоединиться к нам? — спросил Арчер, и Джек был готов броситься к нему с объятиями, потому что тот спас его от дальнейших расспросов и испытующих взглядов герцогини.

— В его последней телеграмме говорится, что он рассчитывает прибыть в Лондон в конце месяца. К тому времени Тристан надеялся, что его таинственные планы придут в действие. Так ли все будет на самом деле? Но это, был бизнес его друга, а не Джека.

— Значит, вы пробудете здесь еще какое-то время, — отметил герцог. — Приходите к нам на ужин на следующей неделе. — Он взглянул на жену, которая согласно кивнула. — Роуз пришлет вам приглашение в отель.

Джек склонил голову.

— Вы очень великодушны, ваша светлость.

Райтон насмешливо фыркнул.

— Вот уж нет! Вы расскажете нам с Арчером обо всей этой грязи, в которой наш маленький братец ковырялся последние годы. И зовите меня Райтон, я не слишком большой любитель церемоний.

Вероятно, это фамильная черта, сказал себе Джек, но улыбнулся герцогу и его жене. Очень милые люди, пусть только леди Райтон перестанет смотреть на него такими глазами. Ужин с ними будет отличным времяпрепровождением при условии, Что имя изумительной мадам Мун больше не всплывет.

Ему просто надо пережить несколько недель, а там вернется Тристан и все возьмет на себя. Потом Джек сможет уехать из Англии и больше сюда ни ногой. Сможет ли он протянуть эти дни и не видеться с Сэди? Вряд ли. Они все-таки вращаются среди одних и тех же людей. Наверняка теперь Господь смотрит на него и смеется. В первый раз, что ли?

Глава 4

Северная часть Бонд-стрит, которую иногда называли Нью-Бонд-стрит, была местом, где располагались самые престижные магазины Лондона. Каждый день представительницы прекрасного пола, принадлежавшие к лондонской аристократии, приезжали сюда, чтобы показать себя и потратить денежки мужей. Их тратилось огромное количество. И Сэди давно хотелось, чтобы часть из них оседала у нее в карманах. По ее расчетам, такой день не за горами.

Не снобизм и не высокомерие подтолкнули ее выбрать этот район местом для своего чайного магазинчика, а разговор с Виенной после целого дня хождения за покупками. Ей, уставшей и раздраженной, нужна была чашка чаю с пирожным. Воспользоваться туалетом тоже не помешало бы. Виенна высказалась в том смысле, что было бы здорово, если бы кто-нибудь догадался открыть здесь заведение, в котором дамы могли бы остановиться, перекусить и освежиться перед новым походом по магазинам.

Они тут же принялись разрабатывать свой план. В конце концов, Сэди никогда не скрывала, что мечтает о собственном магазине, а деловой инстинкт Виенны подсказывал ей, что Бонд-стрит самое хорошее место с этой точки зрения. В Вест-Энде многое поменялось. Толковые владельцы магазинов знали, как привлечь покупателей. А Виенна прекрасно разбиралась в шопинге и в бизнесе, поэтому Сэди решила довериться ей и выбрать помещение под аренду именно здесь.

Поиски привели ее к очаровательному магазинчику с огромным эркером в оштукатуренном доме кремового цвета. Арендная плата оказалась высокой, но дело стоило того. Сэди не сомневалась, что справится и с выплатами, и с зарплатой персоналу, и еще останется в плюсе. Постоянная клиентура поддержит ее на плаву какое-то время, а там подтянутся другие.

По совету опытной Виенны она пустила в оборот деньги, которые ей дал граф Гаррет, и сейчас у нее были отложены приличные сбережения. Она собиралась ими воспользоваться, чтобы осуществить свою мечту.

День был чудесным. Послеобеденное солнце грело, но не жгло. На горизонте угрожающе плавали серые тучи, но теплый ветер не подпускал сюда их вместе с дождем, чтобы не портить прекрасную погоду. Скоро закончится сезон, и эта огромная толпа разъедется из города по поместьям. Сэди снова вернется в нормальное русло.

Возможно, сейчас не лучшее время, чтобы начинать бизнес, ведь большая часть ее клиентуры разъедется кто куда. Необходимо было время, чтобы все как следует устроить, отделать интерьер, обвыкнуться, поймать ритм, прежде чем начнется новый сезон. Лучше подготовиться ко всем случайностям заранее, чем потом сожалеюще разводить руками. Таково было ее отношение к делу.

Сэди нарочно приехала на встречу загодя. Взволнованная близостью воплощения своей мечты, она стояла у дверей магазина и внимательно, дюйм за дюймом, изучала фасад здания, пытаясь вспомнить, не допустила ли какую-нибудь промашку, которая сведет на нет все ее усилия. Из тех, что частенько добавляли горечи к ощущению счастья.

Виенна часто называла ее пессимисткой, но как она могла быть другой, если жизнь располагала к этому.

Разглядывая через окно внутренность чисто убранного, уютного помещения, она увидела свое отражение в стекле. У нее было усталое, бледное лицо с темными кругами под глазами. Ночью Сэди плохо спала — не давали покоя мысли о Джеке. На память пришло так много воспоминаний о жизни с ним, о жизни без него, что под конец стало казаться, что ее засунули в гигантскую маслобойку. Вид, естественно, у нее был далеко не блестящий. Даже темно-синий, переливающийся, как павлинье перо, прогулочный жакет не оживлял ее внешность. В пару к нему она надела юбку бронзового цвета с оборками и подобрала соответствующую шляпку. Ее широкие поля были приподняты с одной стороны, заколоты булавкой и украшены изящным бантом. Обычно ей удавалось ярким нарядом отвлечь внимание от лица, но только не сегодня.

— Черт бы тебя побрал, Джек! — прошептала она бледной изнуренной женщине, глядевшей на нее из стекла.

— О Господи! — произнес голос у нее за спиной. — Ничего себе шуточки.

Сэди застыла на месте. Снова злая судьба стиснула ее сердце в груди. То, что она могла испытывать радость от звуков голоса Джека, было сомнительно, но она ничего не смогла с собой сделать. Не в силах обернуться из-за собственной трусости, встретила его взгляд в отражении. Он стоял прямо у нее за спиной. В этом элегантном костюме вид у него был вполне благопристойный. Между сдвинутыми бровями залегла глубокая складка. Губы сложены в усмешку. Вокруг них тоже складки. Когда они появились на этом красивом лице? Для этого потребовались годы, или они возникли вдруг, после того как Джек обнаружил, что Сэди устала его ждать?

Ей приятнее было бы, чтобы взяло верх второе предположение. Она надеялась, что он стал искать ее и теряться в догадках, куда она делась, что принял близко к сердцу ее исчезновение. Может быть, он мучился хотя бы в половину того, как она хотела. Ну, хоть немного! Вдруг до Джека теперь дошло, что он найдет ее в единственном для их встречи месте?

Мысли о прошлом — вкус старой горечи — добавили смелости, и Сэди повернулась к нему лицом. Он возвышался над ней, рослый и широкий, в сюртуке из верблюжьей шерсти и в брюках песочного цвета в едва заметную полоску. Ему никогда не нравились замысловатые галстуки или шляпы. В этом он был верен себе. На нем были галстук с просто завязанным узлом и коричневая шляпа, которую можно запросто увидеть в каком-нибудь захудалом магазине. Несмотря на это, от него по-прежнему нельзя было отвести глаз. Негодяй!

— Что вы здесь делаете, мистер Фрайди? — поинтересовалась она, специально употребив его новое имя.

— Моя компания владеет этим зданием.

— Так, значит, ты… — Она в ужасе прижала руки к горлу. О Боже! Судьба не может быть такой жестокой.

Джеку точно так же не нравилась сложившаяся ситуация, как и ей, но это его не слишком волновало.

— Смею предположить, что ты наш новый арендатор.

Сэди кивнула. В голове царил кавардак, который невозможно было описать словами. Все разваливалось пря мо на глазах. Н и черт с ним!

Джек оглядел улицу, по которой торопливо шли люди. Прохожие, не скрываясь, пялились на них. Он вынул из кармана ключ.

— Давай зайдем внутрь.

На кончике языка у нее вертелся ответ, что лучше она голым задом сядет на муравьиную кучу, чем пойдет за ним, но он был владельцем помещения, которое ей так давно хотелось заполучить под свой магазин. Оставалось надеяться, что он не станет примешивать к бизнесу личные отношения. Может, им обоим все-таки удастся удержаться на этом уровне?

Джек придержал перед ней открытую дверь, и она нечаянно задела его, ощутив запах лаванды. Вместе с ним на нее обрушились воспоминания. Сэди невольно замерла на пороге: вот она моет ему голову, а за окном ванной комнаты весело щебечут птицы вот утыкается лицом в ложбинку между его плечом и шеей, они оба тяжело дышат вот их тела переплелись, они крепко обнимают друг друга, занимаясь любовью. Этот запах когда-то означал для нее любовь и чувство защищенности.

Сэди повернулась к нему. Только Бог видел, какое у нее выражение лица. Если бы Джек не бросил ее… Как бы обернулась их жизнь, если бы он решил, что жена для него важнее, чем возможность что-то доказать его деду?

Он внимательно посмотрел на нее из-под густых ресниц, словно что-то припоминая.

— Отлично выглядишь, Сэдимун.

Раскаяние, прозвучавшее в его голосе, просто обезоружило ее. Она зажмурилась, сердце сладко заныло. Он помнит! Конечно, помнит! Сэдимун — одно из ласковых прозвищ, какими он называл ее, и часто говорил, что она — его луна и звезды.^[1] (Конечно, ему было всего восемнадцать, когда он в первый раз назвал ее так. Поэтому надо былобыть полной дурой, чтобы поверить в искренность его слов. И еще большей идиоткой, чтобы использовать это прозвище в качестве новой фамилии.

— Теперь ты меня вспомнил, да?

Его лицо раздраженно скривилось.

— Старался забыть изо всех сил, но не получилось, к сожалению.

Сэди пропустила его реплики мимо ушей. Для ее бедного сердца в этих словах заключалось признание, что он был не в силах выкинуть ее из памяти просто так. Впрочем, и она тоже.

— На тебе чудовищная шляпка, — пробормотал он в ответ на ее молчание. — Ты верна себе, дорогая.

— Что ж поделать, за время твоего отсутствия я не изменилась, — сказала Сэди резче, чем хотела.

Теперь он заговорил без тени юмора.

— Я вернулся домой и увидел, что тебя нет.

— Ты первым бросил меня. Неужели даже этого не помнишь?

Между бровей у него снова появилась складка.

— Я уезжал, чтобы заработать и устроить нашу жизнь.

— Судя по всему, ты преуспел. Но только для себя. Когда стало очевидно, что я тебе не нужна, пришлось позаботиться о себе самой.

— Я сожалею.

На мгновение Сэди показалось, что она видит настоящую боль у него в глазах, и эго пронзило ее до глубины души.

— И это все, что ты можешь сказать мне?

Джек отвернулся, но ей удалось увидеть выражение его лица. У него был такой вид, словно ему дали пощечину. Как бы, интересно, он среагировал, если бы она рассказала, почему действительно уехала? Об этом можно было поведать, если бы ей очень хотелось сделать ему больно, а Сэди не могла себе позволить опуститься до такой жестокости.

Вместо этого она молча наблюдала, как он осматривает помещение, как его взгляд остановился на витринной стойке, потом увидел кухню за ней.

— Что ты собираешься здесь устроить?

Сэди проглотила комок в горле.

— Чайный магазин.

Повернувшись к ней, Джек уставился на нее прищуренными глазами.

— Понятно! — процедил он так, словно решил вывести ее на чистую воду. — И гадать в задней комнате, не так ли, дорогая?

В его голосе прозвучало явное отвращение. А ведь в ее задумке не было ничего дурного. Ее не в чем упрекнуть. А мнение ее бывшего мужа не имело для нее никакого значения. Сэди упрямо вздернула подбородок.

— Ты абсолютно прав!

Джек слегка покачал головой, словно не мог поверить своим ушам.

— Я понимаю, когда этим занимаются ради развлечения или даже благотворительности, но делать бизнес на спитой чайной заварке!..

Пусть думает что хочет! Он никогда ее не понимал.

— Именно благодаря ей я не умерла с голоду, когда ты меня бросил! И не смей осуждать меня, Джек Фаррингтон! — На этот раз Сэди назвала его настоящим именем, словно напоминая о том, что с ними произошло. — Ты не имеешь никакого права.

— Неужели? — усмехнулся он.

— А разве не так? — Ее охватил гнев. Она сделала шаг вперед. — Ты лишился его давным-давно. Я, впрочем, тоже, Джек Фрайди и Сэди Мун — партнеры по бизнесу, и больше ничего.

Джек смотрел на нее, стиснув зубы. Было такое впечатление, что он просто не знал, что сказать.

И никогда не знал, малыш Джеки. Как бы сильно он ни любил ее — а она знала, что это так, — он никогда не понимал, кто она на самом деле и на что способна. Откровенно говоря, она и сама этого не знала, пока не ушла от него.

— Вот твой бизнес и волнует меня больше всего. — Джек говорил все так же стиснув зубы.

— С чего бы это? Я делаю хорошие деньги. Арендная плата будет поступать в срок и целиком, поэтому можешь не переживать.

— Я беспокоюсь, потому что мы все ходим под законом. Когда тебя чуть не арестовали, неужели это ничему тебя не научило?

Сэди даже удивилась, что ему потребовалась так много времени, чтобы вспомнить про тот случай.

— Что было, то было. Но ведь я с тех пор многое поняла.

Джек отмахнулся от нее.

— Они могут посадить тебя в тюрьму. Ты окажешься за решеткой, Сэди.

— Только из-за твоих махинаций, дорогой! А я сама о себе позабочусь. Ты знаешь, что жена мирового судьи — моя постоянная клиентка? В первый четверг каждого месяца навещает меня. Можно часы проверять. Если я занимаюсь чем-то предосудительным, эта почтенная матрона будет закрывать глаза?

Джек смотрел на нее так, словно был готов придушить собственными руками. На скулах проступил румянец, но даже в приливе гнева он был красив в отличие от многих других мужчин — со сверкающими глазами и крепко сжатыми губами. Это напомнило ей скандалы, которые вспыхивали между ними целую вечность назад. Вспомнив о семейных распрях, она подумала и о следовавших за ними примирениях. Сэди слегка улыбнулась неожиданно нахлынувшим мыслям, но он заметил. И всерьез рассвирепел, приняв улыбку на свой счет.

Он резко щелкнул пальцами по полям ее шляпки, отчего та подскочила вверх. Одновременно заколка чиркнула по коже головы и дернула ее за волосы.

Сэди угрюмо посмотрела на него.

— Прекрати!

Джек не послушался. Тогда она уперлась обеими руками ему в грудь и оттолкнула от себя.

— Да пошел ты!

Джек снова приблизился, но на этот раз не стал хвататься за шляпку. Вместо этого он облапил ее лицо и потянул ее на себя, заставляя подняться на цыпочки. Чтобы не упасть на него, Сэди вцепилась в его руки. Надо было залепить ему пощечину, но у нее не поднялась рука, стоило ей опереться на его массивную, как каменная стена грудь.

Джек наклонился к ней, в зеленых глазах золотистыми огоньками мерцал янтарь. У него заиграли желваки, когда он заглянул ей в глаза, а Сэди не могла ничего предпринять, только молча уставилась на него. Он что, собирается поцеловать ее? Может, это неправильно — желать, чтобы он так и сделал? Только бы еще раз снова ощутить прикосновение этих губ, вкусить сладость этого жаркого рта.

На секунду ей показалось, что она права. Но нет. Его лицо вдруг стало решительным, брови сошлись на переносице.

— Я не позволю тебе этого.

— Чего? — прошептала она, смущенная, что никак не могла понять, о чем, он толкует.

Джек, слегка оттолкнув ее от себя, уставил на нее палец.

Не позволю тебе испортить все, что я создал с превеликим трудом, и сделаю все, чтобы пресечь твои коварные замыслы.

— Ради Бога, каким образом чайный магазин может навредить мне или тебе?

— О Господи! Сэди, ты же мошенница!

Она застыла, пораженная до глубины души. Раньше Джек никогда не говорил с ней с такой неприкрытой дерзостью, с желанием унизить и оскорбить. Вдобавок само ругательство прозвучало на его языке чудовищно. Грубо и низменно. Грязно.

Надо отдать должное, Джек, казалось, сам удивился тому, что слетело у него с языка. Но не стал извиняться.

— Если я, по-твоему, мошенница, — напряженно заговорила Сэди, сдерживаясь, чтобы голос у нее не сорвался, — то это потому, что ты сам сделал меня такой. Но вне зависимости от того, насколько низко ты ценишь меня, я подписала арендный договор на это помещение, который, кстати, уже завизировал и Тристан Кейн. Если захочешь лишить меня моего магазина, обсуди это сначала с ним. — С какой неожиданной для самой себя бравадой и уверенностью ей удалось произнести это, когда на самом деле колени у нее тряслись, колотясь друг о друга. Неужели Джек на самом деле попытается помешать ей. Ведь он и так уже лишил ее многого, и даже не догадывается об этом.

— Непременно, — фыркнул он. — И как можно скорее.

О, Джек! Сэди думала, что в ее душе не осталось больше ничего, что он мог еще разбить, но знакомая боль в груди доказывала обратное.

— Тогда нам вообще не о чем говорить. — Вздернув подбородок, она смерила его самым высокомерным взглядом, на какой была способна, пытаясь скрыть навернувшиеся слезы. — Доброго вам дня, мистер Фрайди. Надеюсь, что больше никогда не увижу вас. Чтоб вам сгореть в аду!

У него хватило наглости с грустью посмотреть на нее.

— Боюсь, там-то мы и встретимся снова, Сэдимун.

Она развернулась на каблуках и вылетела в дверь, чтобы от унижения не завизжать и не разреветься на глазах у него. Сэди крепилась, не показывая виду, даже перед самой собой, когда стояла возле магазина, дожидаясь кареты. Усевшись, гневно стукнула в крышу и дала волю слезам.

Несколько лет назад, если бы она услышала, что Джек обозвал ее мошенницей, жизнь туг же рухнула бы. Сейчас Сэди испытала лишь досаду. И злость. Она покончила с детскими мечтами, в которых ему отводилось главное место, и теперь двинется вперед, обращая на него столько же внимания, сколько на мозоль на пятке. Ему, может, и удастся помешать ей получить это помещение, но она найдет другое. И не откажется от своей мечты, как бы ему этого ни хотелось.

Один раз Джек Фрайди уже разрушил ее надежды. И будь она проклята, если позволит ему сделать это снова!

…Клуб в Сейнтс-Роу занимал практически всю восточную сторону этой маленькой улочки. Виенна приобрела большую часть домов на противоположной стороне и устроила там конюшни. Поэтому теперь редко переулок был запружен экипажами.

Кучер подвез Сэди к самым дверям и отъехал в конец узкого мощеного переулка, чтобы позаботиться о лошадях. Хотя в это время дня клуб был закрыт, дружба с Виенной позволяла Сэди не подчиняться общим правилам. Она свободно, не таясь, вошла в роскошный особняк.

Сэди гадала для Виенны лишь однажды, во время первого знакомства с ней. После этого француженка ни разу не обращалась с подобной просьбой. Сэди ничуть не переживала по этому поводу, Виенна была ее верной союзницей. Потом она узнала, что несколько ее предсказаний сбылись. Тогда, вероятно, Виенна поверила в ее способности и просто не хотела гадать на будущее, чтобы не искушать судьбу.

А может, не хотела, чтобы Сэди узнала еще какие-то ее секреты?

Если честно, все это было не важно. У нее сложились теплые отношения с Виенной и Индарой скорее всего потому, что ни та ни другая не возлагала на нее ответственность за то, как складывается их жизнь. Иногда ей казалось, что большинство ее постоянных клиенток по утрам не могут даже одеться без консультаций с ней. Как здорово, что, по крайней мере, два человека не благодарили и не бранили ее за все, что происходило с ними!

Вестибюль с полированными мраморными полами она миновала быстро, насколько ей позволяла узкая юбка, но, помня о приличиях, не слишком поспешно. Коротко поздоровалась кое с кем из клубной прислуги, занятой приготовлениями к сегодняшнему вечеру, кивнула еще кому-то, но не остановилась, чтобы поболтать, как это обычно с ней бывало. Наоборот заторопилась вверх по широкой лестнице в бельэтаж, повернула за угол и стала подниматься на следующий этаж, где Виенна устроила себе личные апартаменты.

Сэди постучала в двойную дверь светлого дерева и стала нетерпеливо ждать. К счастью, недолго. Приветливо улыбаясь, горничная ввела ее в главную гостиную, где Виенна, сидя за письменным столом, просматривала корреспонденцию. Она внимательно оглядела вошедшую.

— У тебя вид, как будто ты готова придушите этого щенка, — бесстрастно отметила подруга.

Сэди что-то недовольно проворчала, потом сдернула проклятую шляпку и отбросила в сторону. Нести на голове эту штуку больше не было сил.

Виенна — все еще в шелковом пеньюаре, с распущенными волосами — поднялась, чтобы налить им по чашке горячего ароматного кофе. Тонкие брови изогнулись, когда она увидела, как бесформенная шляпка спланировала на софу.

— У тебя не задалась встреча с хозяином помещения, дорогуша?

Сэди хмуро посмотрела на нее. Ее прекрасная работодательница научилась угадывать чужие мысли?

— Ну, не буду лезть к тебе в душу.

Виенна усмехнулась и подала ей кофе в изящной чашке.

— Прости и садись.

Сэди так и поступила, устроившись на стеганой софе, покрытой кремовой парчой.

Виенна устроилась на стуле напротив.

— Не заставляй меня ждать. Что случилось?

Вздохнув, Сэди сделала глоток и блаженно зажмурилась. Крепкий, сладкий, хорошо сдобренный сливками кофе был именно такой, какой она любила. Чем следует поделиться с Виенной? Она не могла соврать подруге, которая так много сделала для нее. Но если рассказать все, это может отразиться на общих делах Виенны и Джека. Ей совершенно не хотелось рушить его планы — не важно, заслуживал он того или нет.

С другой стороны, Виенна все-таки была деловой женщиной. Она не станет принимать решения, исходя только из эмоций.

Итак, с чего же начать?

Сэди увидела, что Виенна сгорает от любопытства.

— Двенадцать лет назад я вступила с Джеком Фрайди в гражданский брак. — Виенна знала про ее замужество, про то, как потом она оказалась брошенной, но Сэди не говорила ей имя избранника.

Рыжеватые брови подпрыгнули, при этом лицо француженки, словно вылепленное из тончайшего фарфора, осталось бесстрастным. Чтобы удивить Виенну, требовалось что-то более серьезное, чем душераздирающий рассказ об ошибках юности.

— Какая же ты, однако, свободомыслящая натура, дорогая моя.

— Да просто я была наивной дурочкой! Мне было пятнадцать, ему — восемнадцать. Семья от него отказалась.

Разрешение на брак мы бы не получили. — Странно, но вспомнив о тех временах, Сэди вдруг улыбнулась. Джек тогда стащил немного денег у деда, чтобы снять им жилье. Правда, средств хватило ненадолго. Все, что у них было это скудный скарб, ну и они сами, созданные друг для друга. Господи, и ведь этого было достаточно!

— Никогда не видела, чтобы ты так улыбалась, — задумчиво произнесла подруга, а в глазах появилась подозрительность. — Такую нежность ведь не может вызвать мерзавец, который обошелся с тобой как с дешевой проституткой, да еще потом гордо удалился, словно ты зажала сдачу за услуги!

Так расставлять все точки над «и» было характерно для Виенны. Но Сэди почему-то почувствовала себя виноватой за то, что вспомнила про Джека с нежностью.

— Ведь не все было так ужасно в моем замужестве, — холодно возразила она. — И он вовсе не был таким негодяем, как ты думаешь.

— Ну конечно, нет. — Голос француженки зазвучал примирительно, но весьма неискренне. Виенна считала мужчин средоточием всего самого дурного. Всех, без исключения. По ее словам, будучи лишенной иллюзий на этот счет, она смогла сэкономить много времени, которое так необходимо, чтобы чего-то достигнуть в жизни.

— Значит, мистер Фрайди твой бывший супруг, так? Почему же ты ничего не сказала вчера ночью?

Сэди пожала плечами — противная привычка, которую она переняла у Виенны, — и сделала еще один глоток чудесного кофе.

— Не хотелось бередить старые раны.

— А сейчас хочется?

— Так получилось, потому что этот недоумок отказывается сдать мне магазин в аренду! — Вот теперь Виенне не придет в голову обвинить Сэди в излишней нежности к нему! Ее затрясло от гнева. Переполняла жажда мщения. — Он может это сделать, как ты думаешь?

Подруга тоже была вне себя от злобы.

— Чем он конкретно угрожал?

— Пообещал, что попросит Кейна разорвать договор.

Виенна слегка улыбнулась, и Сэди решила, что это добрый знак, хотя подруга выглядела откровенно насмешливой.

— Тристан Кейн человек, конечно, непредсказуемый, но он никогда не пойдет на попятный и не откажется от верной прибыли только потому, что его партнер хочет этого.

— Я уверена, он наговорит ему кучу гадостей обо мне.

— Дорогая, я тоже много нелицеприятного узнала о Джеке, однако не собираюсь отказываться вести с ним дела. Но вот в постель с ним я уж точно не лягу.

У Сэди округлились глаза. Ей показалось, что она вдруг онемела. А Виенна — помоги ей Господь! — расхохоталась, глядя на нее.

— Не смотри на меня так, подружка! Тебе лучше всех известно как он хорош!

— Ну… Да. Конечно. — Но как Виенна может отдаваться мужчине, которого сама назвала мерзавцем? Мысль о том, что та может улечься в постель с Джеком, не давала ей покоя. Ей стало интересно, что Виенна чувствует сейчас, попивая кофе.

— У тебя такой вид, как будто ты собираешься выцарапать мне глаза, — снова рассмеялась подруга. — Я не собираюсь заниматься любовью с твоим мужем, Сэди, успокойся.

Виенна никогда не смотрела на нее с таким выражением.

— Он мне не муж. А юридически, мне кажется, и никогда им не был.

Подруга склонила голову набок.

— Тогда почему ты боишься его?

Насупившись, Сэди стряхнула несуществующую пушинку со своей юбки.

— Вовсе нет!

Последовала благословенная минута тишины, а потом Виенна добавила чуть слышно:

— Полагаю, ты все еще любишь его.

С нее было достаточно!

— Означает ли это, что ты считаешь Джека достойным, чтобы лечь к нему в постель?

Виенна захлопала глазами от изумления. Но прежде чем Сэди вознамерилась извиниться за грубость, француженка прыснула и расхохоталась. От такой ее реакции желание извиняться пропало.

— Ну и ну! — Виенна трясла головой и все никак не могла прийти в себя. — Мы с тобой подруги уже несколько лет, и я даже не представляла, что ты можешь быть такой очаровательной стервочкой.

Губы Сэди изогнулись в усмешке.

— Ты просто плохо меня знаешь!

— Моя дорогая! Мне очень жаль, что тебе пришлось окунуться в горькое прошлое. Но, если смогу, я выну эту занозу.

Неужели это возможно? К горлу подкатил комок, губы у Сэди слегка задрожали.

— Джек скоро уедет, но если он уговорит Кейна отказать мне, я найду другое место для магазина.

— Вот и молодец! — воскликнула Виенна. — Хотя если Тристан Кейн окажется настолько глупым, что аннулирует договор с тобой из-за ревности к своему партнеру, тогда вовсе он не тот, за кого я его принимала.

На секунду Сэди стало интересно, за кого же она его принимала. Помимо того, что касалось лично ее, она ничего не знала о Тристане Кейне, но у Виенны с ним была какая-то история. В детали ее не посвящали, но Сэди не удивилась бы, узнав, что у них была связь.

Ее одолевало любопытство, но она не стала спрашивать. Виенна сама расскажет, если сочтет нужным, а у Сэди и без этого было над чем подумать.

— Я пойду. — Она допила кофе. — Мейсон везет меня сегодня вечером на представление, и до его приезда нужно переделать кучу дел.

Мечтательная улыбка проскользнула по изящно очерченным губам Виенны, а взгляд поплыл к собственному портрету в образе Далилы на каминной полке.

— Ммм, Мейсон… Вот кто тебе нужен, подружка.

Сэди хмыкнула и тоже посмотрела на портрет. Ее приятель создал потрясающее полотно впрочем, не первое и не последнее. Виенна смотрелась соблазнительной и одновременно опасной в длинной полупрозрачной тунике из шелка, с кинжалом в одной руке и с густой длинной прядью спутанных волос — в другой.

— Ты же не спала с ним, Виенна? — спросила она, потому что в голове вдруг возникла ужасная мысль.

Подруга покачала головой.

— Если бы это было так, он сейчас не бегал бы за тобой.

Они дружно рассмеялись, и у Сэди отлегло от сердца.

Было бы страшно неловко проводить время — и принимать ухаживания! — с мужчиной, который делил постель с Виенной. Не только потому, что ей пришлось бы постоянно думать о том, может ли она сравниться в сексуальности с опытной француженкой, но еще и о том, были ли там вообще какие-нибудь чувства. Она не хотела быть ревнивой, однако следы этой напасти иногда находила в себе. Лучше бы вообще избегать подобных ситуаций.

— Так трудно найти подходящего партнера! — жеманно призналась Виенна. — Пожилые мужчины не уверены в себе, а молоденькие… — Она хихикнула. — Они такие скучные!

— Тебе не угодишь! — пошутила Сэди. — Придется выбрать что-то среднее.

— Ну что ж, дорогая, желаю приятного вечера. До завтра!

Ее явно выставляют вон. Сэди спокойно восприняла это.

Обняла подругу и ушла. Один из лакеев отправился за ее каретой, и через пару минут она уже ехала к себе в Пимлико. И неожиданно почувствовала себя совершенно без сил.

Горячая ванна — вот что ей сейчас необходимо. И бокал или два вина. О, и еще милый вечер в компании с симпатичным внимательным джентльменом. Это взбодрит. Может, Виенна права. Может, ей действительно нужно взять Мейсона в любовники. Он очень привлекателен и страстно желает ее. Сэди знала об этом. Он прекрасный танцор, а целует так, что дух захватывает. Почему бы не перевести их приятельские отношения на другой уровень? Потому что она вроде как замужняя женщина.

О, с чего вдруг она задумалась об этом? И что, черт побери, ей делать с Джеком?

Ничего! Вот это лучшее решение. До тех пор, разумеется, пока он не вынудит ее предпринять что-нибудь. Лучше не связываться с ним. Остается надеяться, что ему не удастся перетянуть мистера Кейна, на свою сторону и что он уедет из Лондона в ближайшее время. Ей не хотелось подыскивать новое место под чайный магазин, но, наверное, придется. Она не откажется от своей мечты только потому, что некая преграда по имени Джек Фаррингтон — ныне Фрайди — возникла на ее пути.

И вообще, что за идиотское имя такое — Фрайди?

Глава 5

Телеграмма, которую Джек отправил Тристану, была лаконичной и конкретной, насколько это было возможно. Прежде всего он высказал свои опасения по поводу бизнеса миссис Мун и дополнил их соображениями насчет того, что сдавать ей помещение не самое мудрое решение, потому что полиция может привлечь за мошенничество не только ее, но и их.

Отослав телеграмму, Джек почувствовал себя немного виноватым. Еще в юности Сэди как-то случайно обмолвилась, что мечтает, что когда-нибудь у нее будет свой магазин. Судя по всему, ей было все равно, чем торговать. Если бы она сказала, что откроет просто кафе или даже ресторан, он вообще не стал бы возражать.

Сэди считала его последним мерзавцем, и его послание к Тристану вроде бы лишний раз подтверждало это. Но главное, не было никакой возможности убедить ее, что он ведь думает и о ней тоже. Господи Боже, а вдруг кому-нибудь взбредет в голову выдвинуть против нее обвинение в мошенничестве? В Лондоне обреталось множество тех, кто выдавал себя за ясновидящих, медиумов, спиритов, общавшихся с духами. Все они были не более чем шарлатанами, ловко игравшими свои роли. Когда их фокусы обнаруживались, следовал крах, часто сопровождавшийся арестом.

Это ее чертово гадание на чайной заварке! Оно всегда так много значило для нее. В юности это было сродни забаве. Почему бы не вытрясти несколько монет из какой-нибудь богатой простофили, чтобы купить еды к ужину? Увидев, какой успех имеет Сэди, Джек решил устроить представление с несколькими мистическими эпизодами. Он даже уговорил ее провести спиритический сеанс. Потом на них обратили пристальное внимание представители закона, и если бы не вмешательство Тристана Кейна, сидеть бы им в тюрьме. В результате Джек воспользовался шансом, чтобы все начать заново, а вот Сэди…

Девчонка продолжала играть в старые игрушки, используя надежды одних и страхи других, чтобы заработать себе на жизнь. Джек, в общем-то, ничего не имел против. Если люди настолько глупы и верят в то, что судьбу можно узнать, заглядывая на дно чашки, тогда они заслуживают, чтобы им облегчили кошельки. С другой стороны, он покинул Англию — и даже Сэди! — для того, чтобы обеспечить безбедное будущее им обоим. А она повернулась к нему спиной. Сколько времени ей потребовалось, чтобы приняться за старое? Наверное, его корабль еще не успел выйти из порта, как Сэди вернулась к своему занятию.

Джек оставил ее, их совместную жизнь и кинулся в неизведанное ради их общего благополучия. Если ей замужество не было нужно, почему она не предупредила его? Хотела избавиться? Но если это так, зачем сейчас изображать из себя жертву?

Будь система наказаний не такой жестокой, он бы с легким сердцем посчитал, что Сэди заслуживает того, чтобы ее наказали.

Но этого не должно было случиться. От мысли, что она может угодить в тюрьму, что ее могут выслать, у него начинало ныть под ложечкой. Поэтому телеграмма Тристану была попыткой соблюсти ее интересы и одновременно защитить свой собственный бизнес. Сэди могла и дальше заниматься своими чудесами, но это не означало, что он предоставит ей возможность оказаться на виселице. В конце концов, у него остались к ней кое-какие чувства. Чтоб ей провалиться!

…Вернувшись к себе в отель, он нашел мадам Виенну Ларю, ожидавшую его в холле. Джек понимал, что не только бизнес заставил его схлестнуться с Сэди. Судя по тому, как ее подруга смотрела на него, она тоже это поняла.

— Бонжур, месье Фрайди, поприветствовала она его с холодной вежливостью. На ней был голубой прогулочный костюм в цвет ее глаз, на голове — маленькая стильная шляпка.

— Мадам, надеюсь, я не заставил вас долго ждать?

Она улыбнулась, и Джеку почудился иней у нее на губах.

Такой переменой в ее поведении он явно был обязан Сэди.

— Мне даже не успели принести кофе.

Джек опустился на плюшевый стул возле ее столика. В этот момент подали кофе, и он удивился, увидев на подносе две чашки, а в придачу кофейник, сливочник и сахарницу.

— Я подумала, что вам тоже захочется выпить чашечку, — объяснила она.

Поблагодарив и отпустив официанта, он повернулся к Ларю. Джек осторожно наблюдал, как она разливает кофе по чашкам. Соблазнительный аромат коснулся его ноздрей. На что был похож мир, пока Господь не благословил его этой живительной противоположностью слабому, безвкусному чаю?

— Да, спасибо. Означает ли это, что вы еще окончательно не решили, как поступить со мной? Или просто стараетесь убаюкать мою осторожность показной беззаботностью?

Ее лицо немного смягчилось.

— Прямо в яблочко. Я действительно еще в раздумье. Сливки и сахар? — Когда Джек утвердительно кивнул, мадам продолжила: — Вы мне нравитесь, мистер Фрайди. Правда-правда. И от этого наша с вами сделка становится еще приятнее. Но вы угрожали моей подруге.

— Неправда, мадам, — живо возразил Джек, хотя сохранять безразличие было бы намного предпочтительнее. Он понизил голос: — Вы же знаете, чем она занимается. Это не совсем законно, как вам известно. Мой долг — поставить вас как своего партнера в известность. Кто знает, во что может вылиться наша поддержка такого рода занятий.

— Вы говорите так, словно Сэди — мошенница.

Джек отвел глаза. Ему не хотелось обсуждать свою жену с этой женщиной. То, что они состояли в браке, не имело никакого отношения к бизнесу. Что было — то прошло.

Тихонько звякнула чашка, поставленная на блюдце. Он физически ощущал на себе взгляд Ларю.

— Боже мой! Вы ведь действительно так думаете. Как вы можете так пренебрежительно относиться к вашей собственной жене? Право, это грешно.

Он резко повернулся к ней и натолкнулся на ее обвиняющий взгляд.

— Я больше не считаю ее своей женой, а она — меня своим мужем. — Он был уверен, что Сэди никогда больше не заявит на него своих прав.

Ларю выпрямилась в кресле, на лице появилось странное выражение.

— То, что было между вами и Сэди, не мое дело. На мой взгляд, у вас были причины бросить ее, что вы и сделали.

Джека бросило в жар.

— Но это не так! Вернувшись в Англию и нашел свой дом пустым, а Сэди — женщина, которую я любил, — ушла от меня.

Ларю выгнула тонкую бровь так, как это умеют делать только женщины, чтобы одновременно продемонстрировать высокомерие и изумление.

— Кто осудит ее, когда вы так пренебрежительно относились к ней, словно она шарлатанка?

Кто дал ей право обсуждать его отношение к Сэди, если она ни черта об этом не знает? Он видел, как его жена гадает, как порой ошибается, но часто и попадает в точку. Иногда это было настолько поразительно, что Сэди и сама начинала верить, что может предсказать будущее. Правда, оставшись наедине с ним, она просто пожимала плечами и говорила, что это просто чайная заварка. И никакой мистики.

— Судьба не прячется на дне чашки, — словно защищаясь, произнес Джек, хотя понимал, что не должен оправдываться. — Вы думаете, она не гадала мне? Ничего из того, что она предсказывала, не сбылось. Все это чушь! Сэди это знает, и я тоже. — Самоуверенная девчонка, например, предсказывала, что они соединятся вновь после долгого расставания, и вдруг сбежала, когда он отсутствовал всего-то ничего — какой-нибудь год. Ее письма стали какими-то натянутыми, будто написанными незнакомкой, а потом вообще перестали приходить.

Ее гадание сулило, что они будут любить друг друга вечно, и он ей верил. Но заварка не соображала ни черта!

— Так, значит, вы ушли от нее из-за того, что она солгала?

Ему не хотелось обсуждать с мадам эту тему, но, судя по всему, другого выхода просто не было.

Тогда я не догадывался, что Сэди обманывала меня. — Это дошло до него много позднее. Когда он стоял в дверях их опустевшей квартиры, вдыхая запах пыли, покрывавшей мебель. — Тогда мне было всего двадцать, и я уезжал, чтобы создать ей достойные условия жизни, чтобы обеспечить ее, а если нет… — Он остановился, поняв, что сказал много лишнего. — Но сейчас это не имеет значения.

— Мне кажется, вы правы. — Ларю внимательно смотрела на него какое-то время, потом слегка склонила голову набок. — Как вы думаете, договор имеет юридическую силу, если Фрайди не настоящее имя?

— Абсолютно, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — К вашему сведению, поскольку я не подвергался уголовному преследованию, нет никакой разницы, каким именем я себя обозначаю. — Его так и подмывало предложить ей передать эти слова Сэди, но он счел за благо промолчать.

Улыбнувшись, француженка разглядывала его с явным интересом. Он ей не нравился, но явно чем-то заинтриговал. В другое время и в других обстоятельствах этот мужчина обязательно оказался бы с ней в постели сегодня же ночью.

— Значит, вы хотите сказать, что моя подруга Сэди была замужем за другим человеком? Не тем, кем вы являетесь сегодня?

— Я мог бы утверждать, что ваша подруга с юридической точки зрения вообще не состояла в законном браке, — ответил Фрайди и вдруг почувствовал резкую боль в желудке. Он поморщился и понял, что Ларю заметила это. Наверняка теперь будет думать, что он страдает по Сэди, хотя у него просто схватило живот. — Как бы то ни было, вы согласились, что эго вовсе не ваша забота, помните?

— О да. Я сдержу обещание. С этого момента вы больше не услышите от меня ни единого слова на эту тему. — Она поднялась. — Теперь, полагаю, мы обо всем договорились. Я вас покидаю.

С каким облегчением он услышал ее слова! Джек быстро встал. Ему хотелось как можно быстрее освободиться от всех формальностей. Как только Тристан вернется, для него все закончится и он тут же отчалит отсюда. И уедет как можно дальше от Англии — и от Сэди заодно.

— И последнее — так сказать, жест доброй воли. Почему бы вам не приехать ко мне в клуб сегодня вечером? — Мадам ласково улыбалась, но Джек не верил ей. — Маг и чародей Нейтан Ксавьер дает специальное представление.

— Я слышал, он просто волшебник. С удовольствием воспользуюсь шансом оцепить его искусство. — Он сказал правду, хотя понимал, что это ловушка, которую ловкая француженка расставила ему.

И она не заставила себя долго ждать.

— Возможно, Нейтан Ксавьер тоже покажется вам мошенником, и я предлагаю вам доказать это.

— Пока он не претендует на мои деньги и не посягает на мой бизнес, мне все равно, кто он такой.

— Вы тщательно оберегаете все, что принадлежит вам. Качество, достойное мужчины. — Она пристально посмотрела на Джека. — Интересно, вы так же относитесь ко всему, что находится за пределами вашего бизнеса?

Он не успел ответить, потому что, пожелав ему удачно провести день, мадам развернулась и стремительно двинулась к выходу. Что за черт?

Уперев руки в бока, он прислонился к спинке стула и застыл. Как она ушла, Джек не видел. Вместо этого он тупо разглядывал на противоположной стене картину с мифологической сценой, одной из тех, которыми почему-то так увлекаются современные художники. Это была идея Тристана — купить ее. Джек доверился ему, потому что друг доверял его деловому чутью, как это было, например, когда он предложил заняться производством так называемого телефона, который изобрел Александр Грэм Белл. Джек не сомневался, что этот шаг приведет к революции в коммуникациях.

Его глаза были обращены на картину, но в мыслях он видел нечто другое. Договариваясь о сегодняшней встрече с Ларю, Джек собирался поговорить с ней о новом предприятии, в которое ей, возможно, будет выгодно вложить деньги. Чтобы при этом Тристан — и Джек в меньшей степени — поучаствовал в ее идее выстроить универсальный магазин в центре Лондона, в Бейсуотере. В прошлом году здесь случилось что-то вроде бунта против Уильяма Уитли^[2] и его разлагающего влияния на женскую мораль. Бедолагу обвинили в том, что он продает слишком много товаров в одном месте. Но Тристан соглашался с Ларю, которая настаивала, что именно такие магазины принесут кучу денег. Джеку оставалось лишь надеяться, что его друг понимает, во что встревает. Виенна Ларю произвела на него впечатление женщины, которая не задумываясь обчистит любого мужчину до нитки. Причем тот даже не заметит этого.

Нет уж, спасибо, мадам, преогромное! С вами надо держать ухо востро. Однако сложностей будет намного меньше, если поддерживать с Ларю добрые отношения. Пусть даже ради этого придется терпимо вести себя с Сэди. Он на это согласен.

В конце концов, он ведь хорошо относится к ней. В самом деле! Джек возмущался тем, как она поступила с ним, как легко бросила, но ненавидеть ее он не мог. В этом и заключалась часть проблемы. Ему было бы намного проще, если бы он искренне презирал ее. Тогда бы он точно знал, что надо делать. То, что он чувствовал к Сэди, было… Ладно, что сейчас говорить об этом!

Джек с удовольствием отвлекся от своих мыслей, когда кто-то нежно коснулся его руки.

— Мистер Фрайди?

Он глянул сверху вниз и столкнулся с взглядом огромных зеленых глаз. И постарался затолкать как можно глубже все мысли о Сэди.

— Леди Гослинг, какая приятная неожиданность!

Усмешка в уголках ее ярких губ говорила о том, что леди много знает о чувственных наслаждениях. У мужчины, если он только не был евнухом, естество моментально бы среагировало соответствующим образом. Слава Богу, Джек почувствовал, как его интерес к ней ожил в нужном месте. Сэди, к счастью, не сумела полностью лишить его мужественности.

— Извините за вторжение, сэр, но я пила чай вместе с моей подругой и видела, как вы один стоите здесь в задумчивости. И не смогла не подойти.

— Я просто в восторге, тем более что ни одному мужчине не придет в голову посчитать милое появление вторжением.

Леди Гослинг с легкостью откликалась на флирт во всех его проявлениях. Сделав шаг в его сторону, слегка задела грудью его руку.

— Мне стало интересно, мистер Фрайди как вы относитесь к магии?

Вот это да! Может, она слышала их разговор с Ларю? Или это простое совпадение? Выражение ее глаз говорило о последнем. Помешались, что ли, все бабы на этой чертовщине?

— Думаю, что это весьма интересно, леди Гослинг.

— Вы не откажетесь сопровождать меня на представление в Сейнтс-Роу сегодня вечером?

Вот это неожиданность! Он мог легко вообразить, какое представление мадам имела в виду.

— А что думает об этом лорд Гослинг?

Она потупилась, изображая застенчивость.

— Мужу не нравятся такие спектакли.

— А вам явно они по душе.

— Да. — Изящный подбородок приподнялся, давая ему возможность оценить безупречность кожи и заметить призыв в широко открытых глазах. — Мой супруг не приемлет довольно много приятных вещей. Бедняга!

— Какая жалость! Он, должно быть, лишен многих удовольствий.

— Увы, это так.

Джек прикрыл рукой ее ладонь, лежавшую у него на локте. Сдвинь он ее на пару дюймов влево, и можно было бы коснуться ее груди, даже слегка сжать, подразнивая ее и себя. Но он не сделал этого, хотя мужская плоть именно к этому его и подталкивала.

— Тогда я с удовольствием составлю вам компанию в Сейнтс-Роу сегодня.

— Отлично, — ответила леди Гослинг низким гортанным голосом. — Надеюсь, вы не будете разочарованы. Встретимся там.

И она ушла, унося тепло мужской руки. А он испытал странное облегчение. Причину возникшего в нем внутреннего конфликта можно было объяснить лишь потрясением, которое он испытал, столкнувшись нос к носу со своей женой. Она была любовью всей его юности. Господи, он отдал ей все! Потеряв родню, которая от него отреклась, не получив наследства, он все равно не представлял своей жизни без Сэди. Джек вдруг разозлился — как-то по-детски — из-за того, что лишился ради нее всего в жизни, а она не могла пожертвовать ради него какой-то спитой чайной заваркой.

Леди Гослинг предлагала ему наслаждение, общение и женское тепло. Он не сомневался, что Сэди будет там же сегодня вечером. Почему же еще и мадам Ларю решила пригласить его? Ему хотелось, чтобы его жена увидела, что он вовсе не тоскует по ней. С какой стати ему надо блюсти себя и выдерживать благочестие, если ей он абсолютно безразличен? Ему надо наплевать на то, что прошлое вернулось и поддало ему хорошего пинка.

Нужно как следует уяснить себе, что у него вообще никогда не было жены. Вне всякого сомнения, Сэди сама с удовольствием напомнит ему об этом, чтобы он не забыл.

Сэди одевалась, готовясь к встрече с Мейсоном, и никак не могла поверить, что всего каких-нибудь двадцать четыре часа назад Джек Фрайди — настоящее бельмо на глазу! — был не более чем неприятным воспоминанием, которое изредка возникало в голове.

Почему именно сейчас? Она размышляла об этом, наблюдая, как горничная зашнуровывает на ней бледно-розовый шелковый корсет. Почему он должен был возникнуть в ее жизни именно теперь? С какой стати он вообще появился?

И почему выглядит так чертовски привлекательно? Отступив на шаг, девушка осмотрела себя в зеркале в полный рост. Джек сказал, что она выглядит отлично, но это благодаря прошедшим годам или вопреки? Время — увы! — не так благосклонно к женщинам, как к мужчинам. Морщинки вокруг глаз — явление нежелательное. Положим, у нее пока их нет, но у Джека они появились, и он все равно прекрасно выглядит.

Даже легкомысленные веснушки, рассыпанные на исключительно правильной формы носу, не портят его. Он всегда загорал до черноты, и тут же вылезали эти солнечные пятнышки.

Нет, это неправильно он так мерзко с ней поступил, а все такой же красавчик! Ему бы подошла согбенная спина или, скажем, пара бородавок. Должна же быть на нем хоть какая-то отметина, которая свидетельствовала бы о его грязной душонке!

Мошенница? Он ведь назвал ее именно так! Хуже того, он, кажется, верит в то, что говорит. Все годы, что они были вместе, Джек отказывал ей в талантах и даже способностях. Ей это стало понятно давным-давно, поэтому уже не так больно ранило. Не его вина, что у него в душе не осталось веры в чудеса. Должно быть, дед выбил ее из Джека еще в младенческом возрасте, мужчина сам прокладывает себе путь в этом мире, предопределена только его кончина.

Джек отказывался верить, что есть вещи, которые человек не в силах контролировать. Поэтому, когда она в юности ошибочно истолковывала какие-нибудь явления или неверно предсказывала, для него это служило доказательством, что у Сэди просто нет дара. А когда люди лгал и, вместо того чтобы признать, что на самом деле творится в их душах, он тоже принимал это на веру. Так ему было проще не соглашаться с тем, что она способна распознавать человеческие судьбы.

Однажды Сэди все-таки с трудом уговорила его и погадала. Сейчас большая часть ее предсказания забылась: прошло много времени, — но ей запомнилось, что она увидела расставание, его отъезд, разлуку. Сэди была уверена, что они обязательно соединятся в будущем, но этого так и не случилось.

До сих пор!

Она вздрогнула. К чему эти ненужные воспоминания!

— Я почти закончила, госпожа. Может быть, затопить камин? — Горничная подумала, что хозяйка замерзла.

Сэди встряхнулась, обрадовавшись возможности отвлечься от своих мыслей. Воссоединиться ей и Джеку было невозможно. Когда он уехал, Сэди была уверена, что день, когда она увидится с мужем, будет самым счастливым в ее жизни. Не часто ей доводилось так ошибаться. Наверное, ее таинственные способности понемногу иссякают. Годы берут свое!

Петра закончила шнуровать ее корсет и подала изумительное платье, Которое Сэди решила надеть этим вечером.

Ни модным фасоном, ни особым кроем оно не отличалось.

Для вечернего наряда все было довольно скромным — с минимумом оборок и финтифлюшек. Тем не менее, почему-то именно в этом платье Сэди выглядела особенно соблазнительно.

Петра осторожно надевала на нее платье. Шелк заскользил вниз, ласково обволакивая тело. Сэди вздохнула, услышав его шелест. Она очень любила эту ткань. И обожала Эвери Форест, свою портниху. Та не уступала даже Уорту в таланте, и очень скоро, видимо, начнет конкурировать с ним по ценам. Но женщина была безрассудно добрая — и уступчивая — к своим подругам, за что Сэди была ей бесконечно признательна.

— Если позволите, мадам, вы храбрая женщина, раз надеваете платье красного цвета. Оно сразу выделит вас среди всех.

Сэди улыбнулась горничной:

— Звучит в твоих устах как официальное заявление.

— Но это истинная правда!

Ничуть не обидевшись, Сэди хмыкнула и погладила шелк юбок. Небольшие рукава фонариком обхватили верх рук, а линия декольте опустилась на свое место. С каждой пуговкой, которую Петра застегивала на лифе, он становился уже, тесно облегая тело. Красный цвет подчеркивал снежную белизну округлостей, видневшихся в вырезе платья. И писк моды — турнюр — был подобран сзади, делая фигуру стройной и подтянутой.

Она не надела драгоценности, только пару жемчужных серег и золотой гребень с эмалью, который поддерживал пучок на затылке. Перчатки цвета слоновой кости и золотистая шаль в тон довершили ансамбль.

Сэди всегда нравились яркие цвета. Не раз мать делала ей внушение за это, но она старалась настоять на своем. В качестве свадебного подарка Джек подарил ей пару синих перчаток с отливом — как раз как павлиньи перья. Вещь дорогую, но совершенно непрактичную. Но она очень любила их. Они сохранились до сих пор, как ни странно.

— Должна сказать, — не унималась Петра, стоя за спиной Сэди и оценивая свою работу, — вы потрясающе выглядите. Настоящая красавица!

Она усмехнулась:

— Спасибо. — Потом до нее донесся стук дверного молотка. Девушка глянула на часы. — Какая точность!

Подхватив ридикюль, Сэди вышла из комнаты и стала не торопясь спускаться по лестнице, чтобы в гостиной встретиться со своим провожатым. Одетый во все черное, он стоял возле красной плюшевой кушетки и, сложив руки за спиной, разглядывал орнамент из маков, идущий поверху стены.

— Выискиваешь недостатки? — поинтересовалась она.

Вскинув брови, Мейсон повернулся к ней с кривой усмешкой.

— У меня такой занудливый вид?

— Разве только иногда…

— Зато ты выглядишь чудесно!

Щеки Сэди слегкапорозовели.

— Спасибо. А маки?

Он пожал плечами:

— Сносно.

Мейсон Блейн принадлежал к типу мужчин, которые привлекают к себе внимание и удерживают его. Он был высоким, поджарым, с черными волосами и глазами, цвет которых мог меняться в зависимости от времени суток. Чистая, оливкового оттенка кожа свидетельствовала о наличии экзотических предков. Темперамент у него был подлинно артистический. Иногда он мог взорваться из-за того, что тень на картине ложилась не так, как ему хотелось. А еще он обладал завидным качеством — мог посмеяться над самим собой. Эту особенность Сэди в нем обожала.

С красивым и незаурядным поклонником было приятно и легко общаться и просто проводить время. Он ввел Сэди в мир, который до того момента был совершенно ей незнаком. Благодаря ему она познакомилась с актрисами и писателями, музыкантами и художниками, которые обладали массой идей, излагали потрясающие истории. С людьми, которым было все равно, имел ее отец деньги или нет, обладал титулом или являлся простолюдином. Кстати, они относились к ее способностям читать будущее по чайной заварке как к дару, ниспосланному свыше.

Таким же был и Нейтан Ксавьер, на представление которого они как раз собирались. Сэди много ожидала от сегодняшнего вечера. Ксавьер мог заставить аудиторию застыть от удивления. А ей требовалась небольшая душевная встряска.

— Хочешь немного выпить? — спросила она.

Мейсон покачал головой, свет от бра на стене отразился на его гладко зачесанных волосах.

— Нет, спасибо. Стакан виски, да еще ты рядом. Мне станет так хорошо, что никуда не захочется идти. А я пообещал Ксавьеру присутствовать на вечере вместе с тобой.

Он знал, как польстить ей, чтобы получилось как бы невзначай. У Сэди никогда не возникало мысли, что Мейсон поступает не от души, хотя Виенна принялась бы с ней спорить. По ее мнению, мужчины ведут себя искренне только до момента, когда получат все, чего хотят, от женщины.

— Ну тогда поехали? — Сэди подала ему руку. — Бокал вина мы можем выпить и там.

Темные глаза Мейсона блеснули, когда он переплел свои пальцы с ее. Сквозь тонкую ткань перчаток, разлеплявших их, она почувствовала тепло его руки.

— Нет ничего приятнее, чем присутствие рядом такой красавицы!

На улице луна, как серебряный глаз, наблюдала за ними в разрыве чернильных туч. Замешкавшись на секунду, Мейсон глянул в небо. Наверняка старался запомнить игру света и теней, чтобы потом использовать в работе над каким-нибудь пейзажем.

Его карета ждала их. Небольшой, но удобный экипаж внутри пах дорогой кожей. Мейсон как художник становился все популярнее и популярнее, поэтому теперь мог позволить себе покупать самое лучшее.

— Ава там будет? — немного погодя спросила Сэди.

Лицо Мейсона почти целиком скрывалось в тени, но случайные отсветы фонарей высветили крепко сжатые губы.

— Если только Отли соблаговолит привезти ее.

Всем было известно, что Мейсон не одобрял свою сестру, ставшую любовницей герцога. Не потому, что придерживался старых обычаев, по которым незамужняя женщина должна оставаться целомудренной, в то время как мужчина может спать с кем захочет. Дело было в другом — он был невысокого мнения об Уэстхейвере Блэкборне, герцоге Отли. Тот сразу обратил внимание на Аву, когда она начала приобретать известность на поприще профессиональной модели. Фотографии и изображения с ней гарантировали высокие продажи, и некоторые фотографы и художники хотели, чтобы она позировала исключительно для них.

У Сэди не было никакого желания бередить его раны, и она перевела разговор:

— Интересно, принц будет вместе с миссис Лэнгтри?

— Сомневаюсь, хотя Лилли, может, и появится. Как и большинство из нас, она падка на подобные представления.

Она забыла, что Мейсон хорошо знаком со знаменитой Лилли Лэнгтри. Он закончил ее портрет незадолго до того вечера у сэра Аллена Янга, на котором, как утверждали, Альберт Эдвард — Берти, — принц Уэльский, положил на нее глаз. В разных клубах тут же организовали пари на предмет, когда леди станет официальной королевской любовницей.

— У тебя был роман с Лилли? — неожиданно вырвалось у Сэди.

Черные глаза быстро стрельнули в ее сторону.

— Будешь ревновать, если я отвечу утвердительно?

— Думаю, что да. — Удивительно, но ей ничего не стоило признаться в этом. Что с ней происходит? Она не сообщала Мейсону, что ее так называемый муж вернулся в Лондон. Но при этом требует отчета о любовнице, с которой, возможно, у него была связь еще до того, как он начал проявлять интерес к ней.

— Обожаю ревнивых женщин, но твои опасения напрасны. Я никогда не делил постель с очаровательной миссис Лэнгтри, как, впрочем, и никакой другой предмет мебели.

Несмотря на смущение, Сэди почувствовала облегчение.

— Прости, я не должна была спрашивать об этом.

— Ну почему же?

Повисла тишина. Неловкая, напряженная. Может, поцеловать его? Или вдруг Мейсон сам поцелует ее? Если он собирается вот так сидеть в темноте и натянуто улыбаться, ей, наверное, придется проявить инициативу самой.

— Ты виделась со своим новым арендодателем, — наконец сказал ее кавалер, разрушив ее надежды на мужскую изобретательность в общении с прекрасным полом. — Как прошла встреча?

— Никак, — честно призналась она. — Мистер Фрайди считает меня мошенницей. — В ту же секунду, когда слово сорвалось с ее губ, она пожалела об этом. Ей не хотелось говорить о Джеке с Мейсоном. Но разве могла она соврать и сказать, что все прошло гладко? Если Джеку удастся лишить ее магазина, Мейсон поймет, что произошел какой-то казус, раз она подыскивает новое помещение.

— Ты ему посоветовала, чтобы он оставил свое мнение при себе?

— Увы, нет. Боюсь, он не хочет сдавать мне магазин. И постарается аннулировать договор.

— Если он пойдет на это, тогда он круглый дурак. А тебе ни к чему вести дела с умалишенными.

Она открыла было рот, чтобы броситься на защиту Джека. Может, в нем говорила мстительность, но глупцом он точно не был. И вовремя остановилась. Надо будет объяснить Мейсону, почему ей вдруг потребовалось выгораживать человека, которого она вроде и не знает толком. Нет, она не может так поступить. И не хочет. Ему известно, что она уже была замужем, но он думает, что ее муж умер. В эту ложь Сэди и сама поверила, пока Джек не объявился.

Девушка увела разговор в сторону, спросила о новых работах Мейсона, и они обсуждали эту тему всю оставшуюся часть пути. Мыслей о поцелуях у нее больше не возникало. Вдобавок Сэди пообещала себе, что вспоминать о Джеке тоже не будет. Нельзя было позволить ему омрачить сегодняшний вечер или иную ее встречу с Мейсоном.

Вскоре они оказались в Сейнтс-Роу. Карета ее поклонника была одной из многих, доставивших зрителей на представление, выстроившихся в ряд возле клуба. По лестнице поднималась толпа из аристократов, леди и джентльменов, представителей высшего света. Рядом с теми, кому только недавно улыбнулась судьба, шли широко известные в обществе политики, художники, писатели, музыканты. Это была удивительная смесь людей из разных социальных слоев, вполне успешных и знаменитых. Сэди нравилось быть частью этой толпы. И она в полной мере испытывала гордость за свою подругу — конечно, все эти знатные особы никогда не пригласят Виенну на свои приемы и вечера, но будут соперничать друг с другом, чтобы потратить как можно больше денег, участвуя в ее суаре.

В холле с элегантной кремово-коричневой отделкой сияли яркие люстры. В воздухе носился едва уловимый пряный аромат — теплый и влекущий. Часть публики образовала небольшие группки, чтобы переброситься парой слов.

Остальные зрители проходили в бальный зал, где уже подготовили сцену и расставили стулья.

Здесь царил полумрак. По краям зала тени становились гуще. Только на помосте, с которого должен был выступать Ксавьер, лежало яркое пятно света. Мраморный пол покрывал толстый ковер, скрадывавший звуки шагов. Красный бархат сидений у стульев с гнутыми спинками был в тон занавесу, и все вместе создавало ощущение роскоши.

— Виенна знает, как подготовить публику, — оценил обстановку Мейсон, когда они нашли места, оставленные для них прямо напротив сцены. — Я уже представил, как духи будут в упор разглядывать нас.

— Не сомневаюсь, если бы она могла организовать их явление, то обязательно бы это устроила. — Сэди оглядела толпу и замерла, когда ей на глаза попалась парочка, устроившаяся в трех рядах позади них.

Джек и леди Гослинг сидели так близко друг к другу, что, наверное, соприкасались бедрами. Мадам льнула к нему и, жеманничая, что-то интимно нашептывала на ухо. Джек явно млел от удовольствия. Так обычно общаются давние любовники.

Да, черт с ними! Пусть Джек поступает как хочет, и эта соблазнительница — пошла она к черту. Чтоб ему пусто было, бабнику.

Сэди быстро отвернулась, но Джек все-таки заметил, что она рассматривает их. Ну и пусть, ей наплевать! Она глянула на сидящего рядом Мейсона, оценила его мужественное лицо, твердые скулы. Она обожала его! Ее тянуло к нему! Но сможет ли она его полюбить? Или Джек лишил ее этой способности? Сэди иногда интересовал вопрос в состоянии ли она вновь отдать свое сердце кому-нибудь? Осталась ли еще хоть маленькая частица от него?

Мейсон повернулся к ней, перехватил ее взгляд и ласково улыбнулся. Не сказав ни слова, он придвинулся к ней поближе. Сэди не колеблясь переплела свои пальцы с его. Когда он слегка сжал ее руку, девушка прошептала:

— Можешь зайти сегодня на чашечку чая, когда привезешь меня домой после представления. Я буду рада.

Выражение его лица не изменилось, лишь что-то дрогнуло во взгляде.

— С радостью!

Свет погас. Отведя взгляд от Мейсона, Сэди повернулась к сцене. Внутри все запело в предвкушении. Это случится сегодня! У нее появится любовник, и она не сомневалась, что это поможет ей избавиться от мыслей о бывшем муже.

Провались ты в тартарары, Джек Фрайди! Со всеми своими бабами.

Улыбка спутника Сэди разозлила Джека. Он отвернулся, чувствуя себя смущенным и сбитым с толку — вероятно потому, что когда-то сам так же смотрел на нее. Сэди умела заставлять мужиков улыбаться без особой причины, как полных кретинов.

Ей до сих пор удается вить из него веревки, если ему вдруг захотелось вскочить, кинуться в проход и выбить ее гнусному кавалеру все зубы. Пусть потом попробует улыбнуться. Сэди — его жена, и точка!

Нет, уже нет! Они ведь договорились, что просто вместе жили когда-то. Джек отчетливо помнил, как они условились, что между ними больше ничего нет, Но что поделаешь — его все равно одолевала ревность. Несмотря на то что так все сложилось, старая рана кровоточила, он все равно думал о Сэди как о близком человеке. И от этого становилось только горше.

— Кто это рядом с мадам Мун? — спросил он у леди Гослинг.

Та придвинулась к нему ближе, делая вид, что так ей легче разглядеть Сэди с ее спутником, а на самом деле, чтобы еще раз уловить дразнящий запах лаванды, который так возбуждал ее.

— Это Мейсон Блейн, — шепотом объяснила леди Гослинг, как бы ненароком прижавшись к нему. — Последнее время он везде ее сопровождает.

Так они что, любовники? У него не было права ревновать. Но мысль о том, что кто-то засевает поле, которое он с плугом прошел первым, доводила до белого каления. Имеет ли этот человек понятие, как доставить ей удовольствие, как поцеловать, чтобы она потеряла голову и застонала?

…Свет наконец погас. Кроме сцены, все остальное можно было разглядеть с трудом. Джеку пришлось переключить внимание с силуэта головы Сэди на сцену. Он затолкал гнев и ревность глубоко внутрь себя, на самое дно. Сейчас не время заниматься глупостями.

Занавес открылся, и последние зрители поспешно заняли свои места. Раздались аплодисменты. На сцене появилась Виенна Ларю в потрясающем бледно-голубом платье и, поприветствовав собравшихся, представила Нейтана Ксавьера. Ему охотно похлопали. Потихоньку Джек стал успокаиваться.

Он не таким представлял себе этого мага. Более утонченным, что ли. А знаменитый фокусник выглядел настоящим мужланом, способным выдержать несколько раундов кулачного боя с самим Джемом Мейсом — чемпионом по боксу — да еще и выйти победителем.

Ксавьер был высоким, мощного сложения человеком, коротко остриженным и с тяжелой челюстью, словно вырубленной из гранита. Но его улыбка покоряла, а низкий, бархатный голос, казалось, завораживал. Его руки порхали, ловко демонстрируя фокусы, которые Джек в жизни своей не видел.

В общем, артист был исключительно хорош, и очень скоро Джек напрочь забыл о Сэди и ее любовнике. Откинувшись на спинку стула, во все глаза следил за происходящим на сцепе, и когда леди Гослинг положила ему руку на бедро и погладила его, Джек чуть не подскочил. Она дерзко усмехнулась, но все-таки убрала руку. А потом, словно издеваясь над ним, провела кончиками пальцев по его спине. В других обстоятельствах, это сработало бы. Но не сейчас. Потребовалось несколько мгновений, чтобы он пришел в себя и вновь сосредоточился на представлении. Одновременно опасаясь, что спутница снова начнет щупать его.

— А теперь мне нужны добровольцы из публики, — объявил Ксавьер, после того как выкатил на сцену длинный ящик на подставке высотой до уровня груди. Он внимательно оглядел зал. — Мадам Мун, вы не откажетесь мне помочь? Буду очень признателен.

Сердце Джека гулко забилось, когда на помост поднялась женщина в ошеломляюще ярком туалете. Ее кожа была словно алебастровая, волосы — цвета крепкого кофе. Сэди всегда знала, как одеться, чтобы привлечь к себе внимание. Она давно изучила, в чем состоят ее достоинства, и умела их подчеркнуть.

Господи, какая у нее роскошная грудь! Какая прекрасная кожа! А эти рыжие волосы! Она была самим совершенством, феей, спустившейся на землю, и только ради приличия пытавшейся выдавать себя за обычную смертную. А вот он был отверженным, не имевшим теперь никаких прав на эту красавицу.

— Мне нужен еще один доброволец, — продолжил Ксавьер, галантно поцеловав затянутую в перчатку руку Сэди. Он спустился со сцены и пошел вдоль рядов. — Нужен джентльмен, сильный и крепкий. Такой, как вы, сэр. Не возражаете?

Джек удивился, увидев, что фокусник смотрит ему в глаза.

— Простите, вы меня имеете в виду?

Ксавьер кивнул:

— Именно.

О Господи, судьба решила подбросить ему еще один сюрприз! Можно было отказаться, но это выставит его в жалком виде, а так как большинство присутствующих люди богатые, Джеку захотелось помочь им избавиться от денег. Он был не из тех, кто боится рисковать. Не на того напали!

Леди Гослинг зааплодировала, оставив наконец в покое его бедро.

— Какая прелесть! Конечно, идите!

Поморщившись, Джек встал и был встречен аплодисментами. Вслед за Ксавьером он поднялся на сцену, старательно избегая взгляда Сэди. Полностью игнорировать ее не представлялось возможным, ведь они теперь стояли рядом.

— Мадам Мун, — обратился к ней фокусник, — не могли бы вы оказать нам всем любезность и забраться в этот ящик?

Надо отдать должное, Сэди не стала жеманничать. Она держалась немного скованно, но смело. Опершись на руку Ксавьера, девушка забралась на подставку, а потом влезла в ящик, который с большим трудом оставлял возможность дышать. Джек с сомнением глядел, как фокусник закрывает крышку с прорезью для лица. А если она там задохнется?

— Вам удобно? — спросил Ксавьер.

Сэди кивнула. На какую-то долю секунды ее взгляд остановился на Джеке, и он увидел беспокойство в ее глазах. Она оказалась в запертом ящике и целиком в его власти.

— Отлично! — Фокусник повернулся к Джеку. — А вот это вам, мой добрый друг! Держите!

Тот опустил глаза. Ксавьер протягивал ему сверкающую пилу с широким полотном и огромными зубьями.

— И что мне с этим делать? — удивился Джек. Он посмотрел на Сэди. Ему показалось, или он на самом деле увидел изумление в ее глазах?

Маг усмехнулся и, как заправский актер, повернулся к залу.

— Как, вы разве не знаете? Распилите мадам на две части, только и всего.

Глава 6

Даже если ей суждено прожить еще лет сто и от старости память у нее отшибет напрочь, она все равно не забудет выражение лица Джека, когда Ксавьер подал ему пилу.

Он держал ее в руках, как ядовитую змею, а на лице его был написан ужас. Сэди едва удержалась, чтобы не рассмеяться. Разумеется, ей-то было легко — она, видимо, знала секрет этого фокуса.

Пока маг отвлекал разговорами Джека и аудиторию, его очаровательная ассистентка Онора помогла Сэди сдвинуться в верхнюю часть длинного ящика. Та подобрала ноги как можно выше, почти упираясь себе коленями в уши. В это время Онора выставила в прорезь нижней части ящика туфли, чтобы все думали, что это торчат ноги Сэди. Теперь Джек и вся публика могли видеть, что она прочно заперта в ящике и никуда ей оттуда не деться.

Все было готово к тому, чтобы Джек начал ее распиливать. Бедняжка! Вид у него был такой, словно он предпочел бы промчаться голышом по залу, чем выполнить это опасное задание. Сэди даже начала слегка сочувствовать ему.

Но только самую малость.

Она не могла оторвать от него взгляда. Ей нужно было играть на публику, изображая страх, не обращая внимания на Джека, но ничего не получалось. Он действительно испугался за нее. Или за себя, если все вдруг пойдет наперекосяк.

Почему из всех людей Ксавьер выбрал именно его?

Фокусник несколько раз повернул ее деревянную тюрьму разными сторонами к залу, чтобы все убедились, что ящик представляет единое целое. Сэди увидела в зале Мейсона и улыбнулась ему. Тот в ответ кивнул со своего места. Ей стало интересно: знает ли он, что этот трюк отработан на сто процентов? Он и Ксавьер были давними приятелями, но ведь фокусник не мог открывать свои секреты даже лучшим друзьям, не так ли? В конечном счете он ее выбрал, потому что знал, что ей можно доверять, но обычно при исполнении сугубо секретных номеров Ксавьер подсаживал в публику своих людей, которые и изображали добровольцев.

— Прежде чем мы начнем, — заговорил фокусник, — мадам Мун, будьте добры, поболтайте ногами, чтобы аудитория ни в чем не усомнилась.

Сэди не пошевелилась, но была уверена, что ее ноги еще дальше вылезли из ящика. Как магу удавалось делать это? Зал единодушно тревожно вздохнул. Однако Джек был на удивление спокоен. Он посмотрел на низ ящика, а потом на Сэди. И когда их глаза встретились, она поняла, что он раскусил трюк. Как? Было непонятно. Но когда он понимающе ухмыльнулся, она не могла не улыбнуться в ответ.

Господи, Джек сообразил, что это не ее ноги. Каким-то непостижимым образом после стольких лет он помнил, какие именно у нее ноги, и знал то, что видела публика, просто отвлекающий маневр.

Ксавьер подкатил ящик и поставил его перед Джеком, который, уже понимая, что это всего лишь трюк, казалось, заразился общим настроением зала. Он поднял пилу и разрезал брусок дерева, чтобы показать, какая она острая. Затем по команде фокусника установил пилу на уже сделанном надрезе поперек ящика, который делил его пополам.

Помедлил, глядя на Сэди. На миг она увидела настоящее беспокойство в его взгляде. Разумеется, он понимал, что все это обман, но острое железное полотно должно было пройти слишком близко от ее тела. Существовал — пусть и небольшой — шанс, что все пойдет не так. Ведь осуществляли сложный трюк всего лишь дилетанты.

Странно! Его всерьез беспокоило, что он может поранить ее. По меньшей мере в физическом смысле. Вот бы ему еще так же бережно относиться к ее чувствам!

Подбадривая, Ксавьер похлопал Джека по плечу, давая понять, что все пройдет отлично.

— Теперь я попрошу аудиторию сохранять полную тишину, чтобы мистер Фрайди не отвлекался, — грозно возвестил фокусник. — Одно неправильное движение может привести к непоправимым последствиям для мадам Мун.

Оглядев зал, Джек небрежно усмехнулся и повернулся к Сэди.

— Обещаю, дорогая мадам, все пройдет безболезненно.

На что та саркастически заметила:

— Спорим, вы говорите это всем девушкам.

В публике раздались смешки.

Ксавьер указал на ящик.

— Мистер Фрайди, пожалуйста, начинайте.

Джек согласно кивнул. Сэди физически ощутила, как его пальцы стиснули ручку пилы. Видеть она не могла, но услышала и ощутила движение полотна, когда оно вошло в заранее приготовленную и невидимую из зала прорезь между двумя половинами ящика.

Должно быть, Ксавьер засунул что-то в прорезь, чтобы создать видимость того, что пила реально действует. Полотно двигалось с трудом, а потом наткнулась на какую-то преграду. Как опытная участница представлений, Сэди выразительно ахнула. Публика замерла, только вскрикнули несколько нервных женщин.

Даже Джек непроизвольно дернулся. Широко открытыми глазами он глянул на Сэди. Она изо всех сил пыталась не рассмеяться, только тихо хихикнула, чтобы он понял, что с ней ничего не случилось.

Вперед выступил Ксавьер.

— Все в порядке, мадам Мун?

Сэди кивнула, давая понять, что беспокоиться нет оснований. Фокусник дал знак Джеку продолжать.

Когда ее бывший муж стал с еще большим усердием налегать на пилу, Сэди неожиданно почувствовала, как к горлу подкатил комок, то ли от смеха, то ли от слез. В те давние времена они часто подкалывали друг друга. При этом редко обижались, пусть даже шутки заходили чересчур далеко.

И сейчас, после всего случившегося, ему по-прежнему нравилось дурачиться, и он не преминул этим воспользоваться, даже когда две половины ящика развели в стороны и некоторые дамы драматически взвизгнули. Одна из них крикнула ему:

— Убийца!

Повернувшись к залу спиной, Джек не смог сдержать ухмылки.

— Почтеннейшая публика, — увещевая, обратился к зрителям Ксавьер. — Уверяю вас, мадам Мун нисколько не пострадала. — Он указал на нижнюю половину ящика, которая стояла отдельно и где виднелись торчавшие ноги. Теперь и Сэди могла наблюдать их. Вид был очень натуральный, чем-то они даже были похожи на ее собственные.

Глупо, конечно, но у нее потеплело на душе оттого, что Джек сообразил, что к чему, и не купился на обман.

— Мадам Мун, — обратился к ней Ксавьер, — как вы себя чувствуете?

— Так, как будто от меня осталась только половина, — легкомысленно отозвалась Сэди, вызвав смешки в зале.

Фокусник усмехнулся.

— Тогда позвольте вернуть вас в прежнее состояние. Мистер Фрайди, вы не против?

Ксавьер тут же взялся за нижнюю половину и приказал Джеку взяться за верхнюю. Тот поднял ее и глянул на Сэди.

— Ловко, — пробормотал он.

Та криво улыбнулась.

— Вам, должно быть, доставило огромное удовольствие распилить меня пополам — Она явно насмехалась, но Джек шутки не принял.

Его глаза опасно потемнели.

— Я никогда не сделал бы тебе больно, Сэди. И никогда не сделаю. Можешь думать обо мне что угодно, но ты знаешь, что я говорю правду.

В ответ она не могла сказать ни слова, потому что серьезность его тона обезоружила ее.

Сейчас не осталось никого в мире, кроме них двоих. Джек стоял так близко, что она уловила знакомый запах, лаванды и глубоко вдохнула этот свежий аромат.

Вскоре послышался тихий щелчок, когда нижняя половина вошла в пазы верхней и зафиксировалась. Все почти закончилось. Слава Богу, потому что ноги и бедра уже затекли от неудобства. И тут Джек отошел в сторону.

Она с радостью пострадала бы еще час в этом ящике, лишь бы он был рядом. Надо же, какая глупость! Как можно забыть, что этот болван сбежал от нее на другой конец света!

Публика взорвалась аплодисментами, когда Сэди, наконец, вылезла на свет Божий и получила назад свои туфли. Никто вроде не обратил внимания на то, что ее чулки не совсем того цвета, что на ногах, торчащих из ящика. Разумеется, их незаметно спрятали, чтобы никто не заметил ничего подозрительного.

Ксавьер пожал руку добровольному помощнику, а ее поцеловал в щеку, поблагодарив обоих, прежде чем те уселись на свои места. Сэди видела, как Джек вернулся к нетерпеливо ожидавшей его леди Гослинг. Они красивая пара, признала она с некоторой долей грусти.

Сэди заняла свое место рядом с Мейсоном. Его черные глаза вспыхнули, когда он, взяв за руку, притянул ее к себе и шепнул:

— Ты была неподражаема. В какой-то момент я подумал, что этот тип всерьез распилил тебя.

Несмотря на уверения, что он никогда не сделает ей больно, Джек именно так уже и поступил. То, что он сделал это непреднамеренно, только усугубляло мучения, потому что означало: он не ведал, что творил.

Обмен смешками на сцене, на глазах у толпы не мог облегчить боль.

Сэди сжала руку Мейсона и решила, что будет просто наслаждаться представлением. Словно Джека Фрайди не существует вообще.

Немного погодя Ксавьер устроил антракт, чтобы люди освежились, или выпили чего-нибудь, или сделали и то и другое. В то время как Мейсон отправился за сцену перекинуться парой слов с фокусником, Сэди улизнула в отдельный туалет для участников представления, чтобы попудрить носик. Выйдя оттуда, она заметила Джека и леди Гослинг, которые направлялись к дверям, ведущим в сад. Это совершенно ее не касалось!

Но Сэди все-таки пошла за ними. О, она понимала, что не должна так поступать. Ничего хорошего из этого не выйдет. Но как будто лукавый бес вел ее за собой.

Они опередили ее совсем ненамного. Но этой парочки уже не было видно, когда девушка очутилась у входа в сад. Навострив уши, она перехватила их тихие голоса, шуршание шелковых юбок леди Гослинг и, подобрав свои повыше, двинулась следом.

…Сэди нашла их возле живой изгороди, устроенной словно именно для таких целей. Если бы она не знала каждый дюйм этого сада, ей вряд ли бы удалось найти их вообще. Все, что имелось в Сейнтс-Роу, предназначалось для того, чтобы обеспечить парочкам уединение, поэтому любовники во время свидания могли не бояться быть ненароком обнаруженными. Если только это не входило в условия игры.

Ночь была ясной. В небе висела огромная луна, и все вокруг было видно как на ладони — например, как леди Гослинг прижималась губами к губам Джека. Сэди вспомнила их вкус, их тепло и сладость.

Это отозвалось резкой болью в груди. Сэди отступила на шаг. Ей не хотелось быть свидетельницей того, как руки Джека обвиваются вокруг талии другой женщины. Изгородь хрустнула, когда она нечаянно задела за куст.

Судя по всему, леди Гослинг ничего не услышала, а вот Джек насторожился. И прежде чем Сэди успела скрыться, он поднял голову и уперся в нее взглядом.

Скотина, у него хватило наглости попытаться изобразить раскаяние!

— Там кто-то есть? — спросила леди Гослинг, открывая глаза и влюбленно глядя на Джека.

Отхлестать бы тебя, задрав шелковые юбки, — подумала Сэди и, нырнув за изгородь, заторопилась обратно, к зданию клуба.

Она почти миновала небольшую группку знакомых, когда вдруг услышала голос Джека:

— Миссис Мун! Можно вас на минуту?

Да провались ты! Она не собиралась выяснять с ним отношения на глазах у свидетелей. Стиснув зубы, Сэди остановилась на дорожке и обернулась. На ее лице сама собой появилась фальшивая улыбка.

— Мистер Фрайди, мы снова встретились!

Такая же фальшивая улыбка сияла и на его лице, только в ней чувствовалась угроза.

— Да уж, какая неожиданность! — Он глянул на леди Гослинг, которая томно повисла у него на руке. — Вы позволите, миледи?

Та чарующе ему улыбнулась.

— Разумеется. Я увидела здесь знакомых, с которыми срочно нужно поговорить. Встретимся в зале. — Она метнула на девушку взгляд собственницы и неспешно удалилась.

Ну и черт с тобой! — мысленно ответила, ей Сэди. — Надеюсь, ты споткнешься, похотливая кошка!

Как только они остались одни, Джек сразу стал серьезным.

— Сэди, зачем ты следила за мной?

Она протестующе подняла руку.

— И не думала.

Он фыркнул.

— Вот как? Значит, мне показалось. Ну и как? Тебе удалось увидеть то, на что рассчитывала?

— Заткнись! — зашипела Сэди. Кто бы говорил! — Это получилось случайно.

— Ну зачем же лукавить? Ты не могла случайно наткнуться на нас, в особенности в такой темноте.

Ей захотелось ударить его. Поддать пинка под зад. Накинуться, да так, чтобы только пух и перья полетели от этого мерзавца. Но все-таки они были не одни. Было очень трудно смотреть на него и сохранять на лице выражение светской любезности, хотя душа требовала порвать негодяя на куски.

— Мне показалось, что ты хочешь увидеть меня, — нашлась она. — Признайся!

— Ну как тебе сказать… — отрезал он, складывая руки на своей широченной груди. — Ты же знаешь меня… Просто захотелось устроить для тебя нечто вроде небольшого представления.

Разве она с самого начала не подумала о том же?

— Почему ты решил заняться этим именно здесь? У тебя же есть собственный отель или что-то вроде этого. Поезжай и ублажай сбою любовницу там.

Джек сдвинул брови.

— Что на это я должен, по-твоему, сказать? Нет, я не мог уехать отсюда, потому что моей жене захотелось понаблюдать за нами. Так, да? Ты обратила внимание, что она лишь поцеловала меня, и не более того?

— Ты сам не отставал. — Это было первое пришедшее ей на ум возражение. — И я тебе вовсе не жена.

— Тогда почему ты ведешь себя как ревнивая супруга?

Сэди выпрямилась. Это он так польстил себе, что ли? А она прямиком угодила в его ловушку. Сжав кулаки, она хотела взглядом передать ему все бешенство, которое в ней накопилось.

— Ненавижу! — прошипела Сэди.

— Ты знаешь, почему мне захотелось, чтобы ты увидела меня с другой?

— Потому что ты полон самомнения — как всегда, впрочем?

Его лицо окаменело, но взгляд был полон гнева и боли. Такого она раньше никогда у него не видела.

— Ты можешь не верить, но я внушил себе, что женщина, которая находилась со мной в ту минуту, — это ты. И мне было по-настоящему хорошо — первый раз за все эти проклятые десять лет.

Он пошел прочь, оставив ее позади стоять соляным столбом от изумления, но вдруг остановился и через плечо кинул на нее взгляд в котором мука мешалась с яростью.

— Временами я тебя тоже ненавижу.

На следующее утро Теона Гант, она же леди Гослинг, проснулась в отвратительном настроении. У нее было такое состояние, словно непереносимо болел зуб.

Она неуклюже вылезла из постели и, как была голышом, подошла к зеркалу в полный рост рядом с умывальником. Внимательно оглядела себя. Следы укусов на груди, синяки на бедрах. Ничего такого, что нельзя прикрыть. Ничего такого, что останется надолго.

Вот Джеку Фрайди наверняка не требуется оставлять такие, отметины на женщине словно он дикое животное, а она добыча. Взглянув на костяшки пальцев, рассеянно потерла их и поморщилась, когда задела больные места. Надо было заранее догадаться, что сопротивление возбуждает ее мужа еще больше.

Теона натолкнулась на свой холодный взгляд в зеркале. Эту жизнь она выбрала сама, по собственной воле, как, впрочем, поступала всегда, все свои прожитые двадцать семь лет. От нее не дождетесь ни бабьего нытья, ни сожалений. Ни за что!

Уже шесть лет, как она замужем за Бакстером Гантом, бароном Гослингом. Тот случайно наткнулся на нее — одну из многочисленных актрисочек из массовки — вовремя походов по борделям Ковент-Гардена. Необразованная и без гроша в кармане, девчушка обладала смазливой мордашкой и талантом лгуньи. И то и другое весьма пригодилось для работы на сцене. Она сама научилась говорить на разный манер. Научилась передразнивать тех, кто частенько захаживал в театр. Если бы судьба подбросила ей богатого любовника, она не раздумывая ухватилась бы за представившуюся возможность. Но никогда не позволяла себе неразборчивости. Чтобы отдаться представителю сильного пола, должна быть важная причина. Главное тут — чем он может быть полезен ей.

Поэтому когда лорд Гослинг появился за кулисами, на него произвел впечатление ее чудный голос, отличные манеры и низкое декольте. Ей как раз исполнился двадцать один год. В ту ночь он с таким пылом набросился на нее, что на следующий день девушка была вся в синяках. Но потом снова пустила его в свою постель. Барон предложил снять для нее особняк и получил отказ. Но она снова легла с ним, стискивая зубы от унижения и боли. Когда же он сделал предложение, что для нее означало оставить прошлое за спиной и жить во лжи, Теона согласилась. Ей даже стало интересно, переживет ли она брачную ночь.

Закутавшись в широченный халат из блестящего изумрудного шелка, который, как ей было известно, делал ее глаза ненатурально зелеными, Теона на цыпочках подошла к стене и резко дернула за шнур звонка, вызывая горничную. Она будет завтракать, сидя в ванне. Горячая вода, снимет боль в теле, поднимет настроение. Зайдя в ванную, она сама открыла краны. Даже после стольких лет замужества ей было трудно доверить горничной все, чем она призвана была заниматься. Когда караулят каждое твое движение, каждый твой шаг, это, оказывается, не так приятно, как казалось вначале. Иногда лучше все сделать самой.

К тому времени, когда ванна наполнилась горячей водой с ароматом жасмина, появилась горничная с кофейником на подносе. Так повторялось каждое утро. Теона никогда не завтракала вместе с мужем. Слишком много усилий приходилось прилагать, чтобы проявлять светскую сдержанность.

Единственно, почему она еще не убила его, была надежда, что кто-то другой взвалит на себя эту заботу и связанные с ней сложности.

— Вам что-нибудь еще угодно, мэм? — спросила горничная, поспешно отводя взгляд.

Теона опустила глаза и увидела, что халат слегка разошелся и открыл вздувшийся след от укуса на левой груди. Ей было лень запахнуться. Пусть слуги узнают, что этот негодяй с ней делает. Пусть посудачат. Может, она и сука, зато честна с ними. И если потребуется перетянуть их на свою сторону, это у нее получится.

— Не сейчас, — откликнулась она. — Возвращайся через час, поможешь мне одеться.

Девушка почтительно присела, еще раз взглянула украдкой на нее и заторопилась к двери.

Оставшись одна, Теона скинула халат на пол и ступила в ванну. Как только горячая вода коснулась кожи, ей стало легче и даже немного веселее на душе. Она опустилась вниз, чтобы вода поднялась до груди. И только тогда дотянулась до подноса, взяла с него чашку с кофе и круассан. Нет, грех ей жаловаться на жизнь только потому, что муж оказался извращением.

Это еще только начало пути, и кстати, весьма удачное. Ей удалось преодолеть дистанцию от нищих съемных квартир до респектабельного Мейфэра. И Теона на этом не остановится. Надо только избавиться от этого чудовища. Она не могла просто уйти от Бакстера — он ведь растопчет ее и оставит без гроша. Ей нужен богач, который обеспечивал бы ее и хорошо к ней относился. Какое-то время она рассчитывала на герцога Райтона, но то был колоссальный просчет с ее стороны. И где он сейчас? Женился, на этой маленькой жеманнице. Никакого понятия о вкусе!

Теперь вот жизнь подбросила ей Джека Фрайди. Вряд ли у него когда-нибудь появится титул, но он богат, на вид вполне приличный человек, И так ладно скроен. Уж он, явно сможет доставить женщине удовольствие без садистских приемов.

Прошлой ночью она могла бы уже захомутать его и отправиться к нему в отель после представления. Если бы это произошло, можно было бы вообще избежать встречи с Бакстером. К тому времени, когда она вернулась домой, муж наверняка бы уже крепко спал, и теперь ей не пришлось бы валяться в ванне целый час, чтобы избавиться от гнусных следов выполнения супружеских обязанностей.

Но Джек Фрайди, который в начале вечера казался таким многообещающим партнером, не сделал даже попытки затащить ее к себе в постель. И вообще во второй половине вечера стал молчалив.

Настроение резко изменилось сразу после разговора с Сэди Мун.

В первый раз Теона увидела эту ярко одетую девушку несколько лет назад, когда та стала постоянной участницей благотворительных мероприятий, которые устраивала Виенна Ларю. Она не была близко знакома ни с той ни с другой, но с первого взгляда распознавала тех, кто своими руками проложил себе путь наверх. Теона была очень необщительна такой ее сделала жизнь, — но если бы пришлось выбирать себе подругу, это была бы Виенна Ларю.

Ровно до того момента, когда пришлось бы схлестнуться с ней из-за какого-нибудь мужчины.

И она не потерпит, чтобы эта гадалка стала камнем преткновения в ее отношениях с Джеком Фрайди, Ей нужно как-то выбираться из ситуации с замужеством. И чем скорее, тем лучше, иначе она сделает что-нибудь, о чем потом будет очень жалеть. Пусть лучше Джек выполнит эту задачу за нее.

Да, она давно знакома с Сэди Мун. Но скорее шапочно. Нужно как можно больше разузнать об этой гадалке и как можно скорее.

И пока она будет этим заниматься, нужно будет попробовать побольше накопать на самого Джека Фрайди. Может, в его прошлом обнаружится что-нибудь пикантное, что позволит держать его в руках. Он должен помочь ей.

Потому что Теона не знала, что с ней будет, если он не поможет. Ведь жизнь начинала поворачиваться к ней не лучшей своей стороной.

…Джек Фрайди тоже чувствовал себя несчастным и винил в этом Сэди, которая и женой-то ему уже не была. Если бы не их короткое перемирие, за которым последовала яростная стычка, он провел бы остаток вечера в объятиях очаровательной леди Гослинг. Но все его попытки отыскать в себе хоть какие-то чувства к ней оказались напрасными. Как он ни распалял себя, никакого отклика от собственного естества Джек не ощутил, И с удовольствием отвез чаровницу домой, оставив ей на прощание поцелуй, и не более того.

Миллион раз за это утро он пожалел, что вернулся в Англию. Пусть Тристан сам беспокоится об этом бизнесе.

Ох уж этот герцог! Это была еще одна головная боль. Телеграмма, которая пришла сегодня утром, коротко и довольно резко уведомляла Джека о том, что партнер не разделяет его опасений. Он считает предприятие вполне надежным, а Джек может выйти из него, если решил, что не может управлять делами.

Управлять! Это фактически означало, что ему не хватает смелости общаться с Сэди, Судя по всему. Тристан располагал какими-то сведениями. А может, что-то ему подсказывала интуиция. Кто знает? Джек ничего определенного сказать не мог. Единственное, что ему оставалось сделать, это сообщить Сэди, что она получит свой дурацкий магазин, и умыть руки. Если что-нибудь пойдет не так, это уже забота Тристана. Пусть эта упрямица будет продолжать говорить доверчивым людям то, что им хочется слышать, и тогда у нее никогда не возникнет проблем. Именно на это Джек и надеялся.

— Кофе! — рявкнул он официанту, который осмелился подскочить к нему еще до того, как он уселся за свой личный стол в ресторане отеля.

— Трудная выдалась ночка? — неожиданно спросил знакомый голос.

Он поднял голову и посмотрел — нет, свирепо уставился на спросившего. Рядом стоял Арчер Кейн и сочувственно, но весело улыбался ему.

— А, это вы!

— Собственной персоной, — последовал жизнерадостный ответ. — Не против моего общества, или вы предпочитаете, как мой дорогой братец герцог, пребывать в одиночестве?

Джек указал на стул напротив.

— Пожалуйста, присоединяйтесь! — Возможно, маленькая компания поможет быстрее избавиться от тумана в голове.

Через несколько секунд появившийся официант поставил кофейник на стол посередине между ними. На завтрак Арчер заказал какое-то немыслимое количество еды, а Джек — жареный хрустящий картофель, сосиски и яйца всмятку. Сейчас он наестся до отвала, потом двинет в боксерский зал и будет махать кулаками, пока кто-нибудь, не двинет ему так, что он ляжет и больше не захочет подниматься.

А потом найдет Сэди и скажет ей, что она победила, сумела полностью лишить его мужественности. Ну, наверное, услышит еще пару крепких словечек в свой адрес.

Господи, когда же, наконец, он уедет из этого Лондона? Лучше бы ему отправиться в Ирландию и увидеться с дедом.

— Вид у вас просто потерянный. — Кейн налил себе кофе. — Может, я смогу чем-нибудь помочь?

Джек поднял голову.

— Убьете кого-нибудь?

Его визави расхохотался и добавил в свой кофе изрядное количество сливок.

— Это зависит от жертвы, мне так кажется. Должны ведь быть и другие варианты.

Даже в таком состоянии Джек не смог не улыбнуться.

— Ничего особенного не произошло. Я вынужден проглотить свою гордость и сообщить миссис Мун, что она может получить свой магазин, несмотря на мои протесты вашему брату.

Арчер посмотрел на него поверх своей чашки.

— Вы имеете что-то против этого?

— Я не хочу, чтобы мой бизнес связывался с чем-то таким, что может неожиданно обрушить на мою голову кучу проблем.

В ответ его собеседник засмеялся.

— Что-то вы мало похожи на настоящего бизнесмена.

Наверное, он заслужил такое отношение, подумал Джек.

— Позвольте мне спросить: вы действительно верите, что, судьбу можно определить по остаткам заварки на дне чашки? С таким же основанием можно предсказывать будущее по форме облаков, по виду дерьма в ночном горшке.

В ледяных глазах Арчера вспыхнули голубые искорки.

Как вы, однако, красноречивы, мистер Фрайди!

Джек удивился.

— Вы же поняли, о чем я?

— Еще бы. Однако многие люди в этом городе не согласятся с вами. Те, кто буквально молится на талант этой женщины.

— Ну и что? Многие верят, что жена Лота обратилась в соляной столп. А кто-то считает женщин людьми низшего сорта только потому, что у них есть эта пикантная штука между ног. Это же не означает, что они нравы.

— Мне кажется, вы немного радикал, — сказал Кейн без всякого раздражения, с обычной своей веселостью.

— Мог бы стать им. — Джек беззаботно пожал плечами. — Но я не верю, что Сэди О’Р… — Он закашлялся, прочищая горло. — …Сэди Мун обладает способностями читать будущее. Мое или чье-нибудь еще. Будущее ведь не есть что-то такое, что дается раз и навсегда в неизменном виде.

Арчер склонил голову набок.

— Эк вы распалились! Хм. Я так понимаю, что это еще цветочки. Интересно, что реально стоит за таким словоизвержением? Неужели миссис Мун отвергла вас?

Такое предположение, на взгляд Джека, было очень близко к правде. Тут как раз подати его завтрак, и он воспользовался короткой паузой, чтобы не отвечать.

— Помимо того, что вы, как мне кажется, излишне озабочены занятиями этой дамы, — заговорил Арчер, явно собираясь продолжать тему, — вам нужно учесть, что мой брат дружит с Виенной Ларю, и этого вполне достаточно, чтобы доверять ее протеже.

Джек нахмурился.

— Я начинаю думать, что ваш брат неравнодушен к этой женщине. — Не излишне ли он резок? С другой стороны, ему самому было много что известно про то, что такое помешаться на женщине и ощущать ее присутствие словно бы у себя под кожей. И удалить ееоттуда можно только при помощи скальпеля.

— Вы — начинающий бизнесмен, Джек. — Арчер саркастически скривил губы. — Помните, что было шесть… или, нет, семь лет назад? Тогда Трист решил, что коммерция — его жизнь, начал рисковать и изучать все, что имело отношение к экономике и прочей чепухе.

Кивнув, Джек обмакнул в растекающийся желток вилку, на которой уже была нанизана сосиска с картошкой. Еще бы ему не помнить. Когда спустя несколько лет он сблизился с Тристаном, их дело реально двинулось вперед.

— Так вот, причиной тому была Виенна Ларю. Выжала его как лимон, а потом бросила, потому что он, видите ли, не вполне удовлетворял ее как мужчина. Трист воспринял это черт знает как тяжело, вы можете представить. Но лично я считаю, что она оказала ему услугу.

— То есть?

— Их связь длилась несколько лет, и он начал тихо сходить с ума от страсти. Начал внушать себе, что любит ее. Но я считаю, он влюбился в тот образ, который создало его воображение. Вы меня понимаете?

Еще бы!

— Бросив его, она помогла ему, брат, наконец, занялся делом.

Собеседник кивнул:

— Вот-вот. Тем не менее, Трист с тех пор только и занимается самоутверждением, И когда у него появляется шанс продемонстрировать свои достижения Ларю, он им охотно пользуется. — Арчер сделал глоток кофе. — Таким образом, вы понимаете, что вести бизнес с миссис Мун — значит еще раз доказать француженке, насколько он успешен. Это действует, знаете ли. Я видел, какое выражение бывает у Ларю, когда упоминают имя Тристана.

Джек улыбнулся. Немного горько.

— Презрение женщины — вещь непереносимая для отвергнутого мужчины.

Словно салютуя, Арчер поднял свою чашку.

— Отлично сказано, мой друг. Превосходно!

Джек, принялся за свой кофе, а Арчер начал разглагольствовать на какую-то отвлеченную тему. Отвергнутый мужчина — это как раз он и есть. Вместо того чтобы барахтаться в собственных переживаниях, оттого что Сэди бросила его, может, следует воспользоваться опытом Тристана?

И заставить ее пожалеть о том, что она сделала.

Глава 7

— Я не вполне уверена, что это похоже на пенис, миссис Карбанкл. — Сэди прикусила щеку изнутри, чтобы не рассмеяться.

Собеседница явно пыталась ее рассмешить. Пожилая дама уставилась на нее острыми голубыми глазами и усмехнулась, показав вставные зубы, а потом протянула ей свою чашку.

— Неужели не видите, дорогая? Это, наверное, потому, что вы молоды и не сталкивались с ними в таком количестве, как я.

Сэди охотно согласилась. У нее действительно нс было большого опыта по этой части.

— Как вы думаете, что это может означать — такое странное видение в вашей чашке? — тихо спросила она. За столом они сидели вдвоем. Это была частная вечеринка, но все равно поблизости находились люди, которые могли их услышать.

Дама подняла на нее сморщенное, как печеное яблоко, лицо.

— Ну, надеюсь, это означает, что я еще сподоблюсь увидеть один-два, а может, и больше таких предметов до того, как преставлюсь.

Сэди не выдержала и звонко расхохоталась. Это было так здорово, несмотря на то, что ее могут услышать. Как же, она имела дерзость веселиться сама, вместо того чтобы развлекать знатных особ!

Она смахнула выступившие слезы, а миссис Карбанкл, весьма довольная собой, на весу держала чашку обеими руками с явными следами артрита. В глаза бросались огромные опухшие костяшки пальцев. Сами пальцы, тесно прижатые друг к другу и вывернутые в стороны, казались маленькими крылышками. Они напомнили Сэди руки ее бабки.

Может, оттого-то ей так понравилась эта пожилая дама.

— Посмотрите внимательнее. — Сэди придвинулась к ней и показала на комочек из чайных листьев на внутреннем ободке чашки. От миссис Карбанкл повеяло тонким запахом розовой пудры. — Вот оно — ваше желание. Это означает, что оно скоро исполнится.

— Я знала, что еще способна довести Томаса Сейбрука до нужной кондиции, — возликовала пожилая женщина и простерла руки к Сэди — Спасибо, моя дорогая, что уважили мою старость.

Та взяла ее руки и слегка пожала их.

— Это вам спасибо, миссис Карбанкл.

Пожилая лама была ее последней клиенткой на сегодня. Поднявшись со стула, Сэди расправила затекшую от долгого сидения спину и взяла перчатки и сумку. Кивнув странной даме, которая снизошла до того, что признала знакомство с ней, она направилась к хозяйке дома. Для этого нужно было пересечь пространство, покрытое богатым ковром, на котором толпились гости. Она поблагодарила леди за приглашение. В ответ услышала короткое спасибо и просьбу найти на выходе дворецкого. Наверняка он должен с ней расплатиться. Хозяйка дома, конечно, не могла заниматься такой вульгарной вещью, как деньги.

На небольших вечеринках у Сэди было не много клиентов, но она все равно посещала их. Они служили ей хорошей рекламой. Обычно она встречала здесь одну-двух дам или джентльменов, которым никогда не гадали на чайной заварке, — по крайней мере она этого явно не делала. Если Сэди производила на них впечатление, они могли рассказать о ней другим людям или, что намного лучше, в следующий раз приводили с собой знакомых, чтобы тем тоже предсказали будущее.

Господи, когда же у нее будет свой магазинчик? Тогда она сможет установить определенные часы для своих клиентов, отведет время для личной жизни и перестанет заниматься гаданием публично, если вдруг почему-то надоест. Она по-прежнему будет помогать Виенне, и только.

О, как будет чудесно отказывать всем этим капризным посетителям. Об этом можно только мечтать.

Просидев очень долго на одном месте и выпив немалое количество чая, она вдруг поняла, что надо срочно зайти в туалет. Сэди остановила первую попавшуюся служанку, спросила, в какую сторону идти, и поблагодарила улыбкой.

Войдя в туалет, она увидела, что там уже кто-то есть.

— О, извините!

Эго была леди Гослинг, которая стояла перед зеркалом, расстегнув воротник блузки. Она быстро запахнула его, но не настолько быстро, чтобы Сэди не увидела то, что дама рассматривала. Следы укусов. Человеческих зубов. Это что, работа Джека? Она даже испугалась. С ней он никогда такого себе не позволял. Одно дело ласковые любовные покусывания, но такое…

Тот, кто это сделал, был либо вне себя от страсти, либо просто очень жестоким самцом. Какими бы недостатками ни обладал Джек Фрайди, он бы никогда не опустился до такого.

— Можете не извиняться, мадам Мун, — вежливо заметила леди Гослинг, застегивая ворот. — Это мне нужно было запереть дверь. Уже уходите?

— Да, мне пора.

— Жалко. Я как раз собиралась поговорить с нами.

— Боюсь, не смогу сказать вам ничего нового по сравнению с последним разом. — Они ведь виделись всего пару дней назад.

Леди Гослинг пожала плечами.

— Возможно, в моей жизни произошли заметные изменения с тех пор.

Конечно, она имеет в виду Джека. Вот потому-то Сэди увидела его у нее в чашке при гадании. Стать любовниками — их общая судьба. Почему нет? Они оба хороши собой, хотя не без изъянов, конечно. Сэди на Джека не претендует, и ни на кого другого, кстати, тоже. Ей только хочется, чтобы он поменьше ее гипнотизировал своим присутствием. Если бы не он, Сэди прошлым вечером могла бы позволить Мейсону немного больше, чем просто поцелуи, когда тот проводил ее домой. Он не глянул бы на нее с таким удивлением и не спросил, коснувшись пальцами ее лба:

— Ты где сейчас пребываешь?

Когда девушка растерялась, не зная, что ответить, добавил:

— И с кем ты там?

— Не глупи, — проворчала она. — У меня, кроме тебя, никого нет. — Если не вдаваться в подробности, это была правда. Умом Сэди понимала, что хочет быть только с Мейсоном, но сердцем… Она просто не могла заставить себя лечь в постель с кем-нибудь, когда сердце ее было в смятении из-за другого.

— Во всяком случае, — произнесла леди Гослинг, возвращая ее к действительности, — вы просто подпрыгиваете от нетерпения. Не буду вам мешать. Туалет свободен. — Она вдруг удивленно посмотрела на Сэди, словно увидела в первый раз и решила хорошенько запомнить ее лицо. — Кстати, у вас необычное имя.

— Так меня в шутку называл дед, когда я в детстве ходила грустной,^[3] — неожиданно для себя призналась она. — Когда он умер, я решила остаться Сэди. — Какого черта она откровенничаете этой дамой? Никому нет дела до того, как ее зовут!

— Хм, — откликнулась леди. Немногословная реакция, надо сказать. — Как интересно. Всего доброго, мадам Мун. — И величаво выплыла из туалета.

Сэди покачала головой, заперла дверь и освободилась ото всего — от мыслей о странной леди Гослинг и от чувства острой рези внизу живота. Вот только от мыслей о Джеке освободиться было намного труднее. Сейчас, когда он был в Лондоне, не думать о нем было просто невозможно.

Очень хотелось возненавидеть его, но у Сэди, к сожалению, это не получалось. Не до конца, во всяком случае. Она не могла окончательно разобраться в том, что на самом деле испытывает к нему, потому что стоило ей увидеть Джека, как в ней просыпалась масса чувств — одно приятнее другого. Но подавляющим все-таки было ощущение потери и сожаления.

Если бы только он взял ее с собой тогда! Сложилось бы все по-другому? И что за семья у них бы получилась? Через что пришлось бы пройти? Она стала бы состоятельной женщиной, гораздо богаче, чем сейчас. Но Джек не позволил бы ей заниматься гаданием. Забавно, но она представить себе не могла, чтобы мужчина указывал ей, что можно делать и чего нельзя, что кто-то другой будет командовать ею в ее собственном деле.

Но тогда, одиннадцать лет назад, Сэди и подумать не могла, что у нее не будет детей или что она останется одинокой в свои двадцать семь. Ей помогали, конечно, но очень немного, и свою жизнь она создавала сама. Сэди потеряла мужа, но выжила. И могла по праву гордиться собой.

Хорошо бы ей вспомнить об этом в следующий раз, когда Джек Фрайди обзовет ее мошенницей. Или когда она почувствует себя униженной и оскорбленной, сидя перед богатой дамой, которая снисходительно взирает на нее, бедную гадалку! Когда Сэди познакомилась с Джеком, тот абсолютно ничего собой не представлял. Что-то придумать он еще мог, но воплотить в жизнь — никогда. Этим занималась только она.

Но в постели Джеку не было равных, это уж точно, с неожиданной тоской подумала Сэди. За все эти годы, пока они были в разлуке, ей не попался ни один мужчина, который вызвал бы в ней такое же желание, как Джек. Правда, теперь она очень рассчитывала на Мейсона.

…Когда девушка наконец добралась до дома, миссис Чарлз сообщила, что в гостиной ее дожидается джентльмен. Глаза старушки сияли, поэтому Сэди, решила, что речь, должно быть, идет о Мейсоне, которого та просто обожала. Но в этом случае экономка обязательно назвала бы его по имени.

Она разгладила ладонями юбку, поправила, волосы, пришедшие в беспорядок в течение дня. Слегка пощипала щеки, чтобы добавить румянца, потому что понимала, что после изматывающего вечера выглядит усталой и бледной.

Распахнув дверь в гостиную, Сэди увидела там Индару, развлекавшую гостя в ее отсутствие. На подруге было дневное платье красно-оранжевого цвета с малиновыми нижними юбками. Потрясающее цветовое сочетание, которое Сэди сразу же решила взять на вооружение. Индара улыбнулась, а потом рассмеялась какой-то шутке визитера. Сэди тоже улыбнулась, но тут же у нее вытянулось лицо, когда она поняла, кто к ней пожаловал.

Джек Фрайди! В ее доме! В ее святилище! И при этом смотрит на Индару так, словно готов сию же секунду разложить ее на ковре.

— Кто вас сюда пустил, черт побери?

В течение периода ухаживания и их короткого брачного союза у Джека были возможности наблюдать Сэди в ярости. Она принадлежала к тем редким женщинам, которые даже во время скандала оставались красивыми. Правда, гнев был слишком часто направлен на него.

Одного вида этих пунцовеющих щек и ярко сиявших глаз было достаточно, чтобы естество его заволновалось. Что он за человек такой, если заводится при взгляде на женщину, которая готова с удовольствием снести ему башку с плеч?

А она-то чего так взбесилась? И тут до него дошло. Помимо того что женушка его терпеть не может, она ведь увидела супруга с другой женщиной. Вот в чем дело!

Проклятие! Улыбнувшись, Джек встал и учтиво поклонился.

— Мадам Мун, для меня настоящее удовольствие видеть вас снова. — Да-да, именно так. В особенности сейчас, когда он воочию убедился, что все-таки достал ее.

— Что вы здесь делаете? — Она гневно топнула ногой.

Сконфуженно глядя на них поочередно, очаровательная мисс Феррарс тоже встала.

— Это я пригласила мистера Фрайди зайти. Он сказал, что вы должны обсудить деловые вопросы.

Сэди посмотрела на подругу так, что та вздрогнула.

— А разве у нас есть что обсуждать?

— Я подумал, что, может, было бы весьма кстати справиться о вашем самочувствии, после того как я вчера так безжалостно распилил вас, на две части.

Сэди даже не улыбнулась.

— Мне в жизни удалось пережить и нечто похуже, уверяю вас, сэр.

Хорошая шпилька, пришлось признать. С подковыркой. Никто бы и не догадался, что она предназначалась именно ему.

— Вот как! — Он посмотрел на Индару и обворожительно улыбнулся. — Вы пропустили представление Сэди вчера вечером в Сейнтс-Роу, очень жаль. Она была неподражаема.

Прежде чем экзотичная красавица успела ответить, вмешалась ее подруга?

— Индара, ты не против оставить нас с мистером Фрайди? Нам нужно обсудить его бизнес. — Ее равнодушный взгляд остановился на Джеке.

— Наш бизнес, — поправил он ее, чтобы лишний раз уколоть. И повернулся к Индаре. — Спасибо, что составили мне компанию, мисс Феррарс. Вы способны осветить даже самый мрачный день.

Та приветливо улыбнулась ему. Она была настоящая красавица, но все равно не могла сравниться с Сэди, пусть у той был длинноватый нос и слишком пухлые губы. Вежливо попрощавшись, девушка вышла из комнаты.

Сэди подождала, пока дверь, наконец, закрылась.

— Что означает твой визит?

Формально это был и его дом, не так ли? Коли он являлся ее супругом. Но они пришли к общему согласию, что не были женаты, поэтому вновь выяснять отношения не имело смысла.

— Я хотел поговорить с тобой. Ты же принимаешь посетителей?

— Только не тебя, — горячо возразила она. — Это мой дом. Мой!

Джек оценил, с какой страстью она говорит, и ему сразу расхотелось дразнить ее. В груди возникла странная боль, как будто Сэди в эти слова завернула кирпич и шарахнула его по ребрам изо всей силы.

— Извини, — пробормотал он. — Я должен был прислать тебе карточку. Но мне показалось, что тебе будет приятно увидеть, как я лично признаюсь, что был не прав. — Теперь гнев начал обуревать его.

Сэди замерла и так стояла, подбоченившись. Джек не мог оторвать взгляда от ее тонкой талии. Ее фигура походила на песочные часы, затянутые в кашемир лилового цвета. Это было самое изысканное платье, которое он видел на ней когда-либо.

— Не прав? — Глаза перестали метать молнии. — Ты о чем?

— О том, что магазин — твой.

Настроение его женушки заметно изменилось. Она искренне обрадовалась:

— Правда?

Потом подозрительно спросила:

— А ты не врешь?

Состроив соответствующую гримасу, он скрестил руки на груди.

— Если бы мне захотелось обмануть тебя, я не стал бы признаваться в своей ошибке. И не стал бы извиняться за то, что уже сделал.

Сэди взвесила эти слова, ощупывая взглядом его лицо и пытаясь, как ему показалось, найти на нем какие-нибудь следы лжи.

— Наверное, вы правы. Спасибо вам, мистер Фрайди. Сегодня вы устроили мне настоящий праздник.

Да еще какой! Она не только получила магазин, но еще и отличный повод поиздеваться над ним. Хотя улыбка на ее лице стоила того. Тем более он знал, что сам вызвал в ней изменение настроения к лучшему.

— Будем считать это моим подарком.

Она вскинула тонкие брови.

— Да? А почему вы решили преподнести мне его?

— Сегодня шестое июля, — сообщил Джек и даже удивился, как легко сорвалась эта фраза с его языка. — С годовщиной!

Улыбка увяла, краска отхлынула с ее лица. Джек должен был бы испытать удовлетворение и позлорадствовать, но не мог. Наоборот, вдруг испытал нежность, увидев, как она поднесла руку к груди, словно успокаивая расходившееся сердце.

— Ты помнишь!

Джек нахмурился.

— Еще бы, Сэди. Как я могу забыть самый счастливый день в моей жизни?

Он не собирался заводить этот разговор, но ее удивление возмутило его. Неужели он настолько низкопал в ее глазах? Чем он заслужил такое отношение? Тем, что попытался сделать их жизнь обеспеченной?

Она как-то неуверенно посмотрела на него и, наконец, сказала:

— Я думала, что для тебя таким был день, когда ты уехал.

— Это был самый жуткий день.

— По твоему виду тогда я бы так не сказала.

К черту ее дурацкие замечания!

— Вообще-то самым кошмарным днем был тот, когда я вернулся домой и обнаружил, что жена бросила меня.

Она вся подобралась как для прыжка.

— Ты сделал это первым!

— Я же обещал, что вернусь, Сэди. — Это было правдой. Он хорошо помнил эти слова, как будто только вчера произнес их. — И я вернулся. А ты даже не оставила адрес, где тебя искать.

— Тебя не было два года, Джек!

— Я посылал тебе деньги, письма, большинство из которых ты даже не вскрыла, потому что хозяин вернул их мне, когда я пришел и увидел квартиру пустой. — Он говорил немного громче, чем обычно. Но тут впору было кричать.

Выставив вперед руки, Сэди внезапно кинулась на него как гарпия, готовая выцарапать ему глаза. И неожиданно замерла на месте, словно мысль о том, что придется дотронуться до него, вымещая на нем свою злобу, привела ее в смятение.

— Письма приходили редко, а потом их совсем не было. Ты не хотел, чтобы я искала тебя, поэтому откуда мне было знать, что ты действительно вернешься?

— Но ведь я же обещал! — закричал он чуть ли не вплотную приблизив к ней лицо.

Они молча уставились друг на друга. Пауза тянулась целую вечность.

— Твое обещание… — Голос у нее задрожал. — Да это просто колебание воздуха. Не более того.

Он грозно сдвинул брови.

— Но ты тоже давала обещания, Сэди. Они, наверное, весили больше, чем мои?

— Я держала их дольше, чем ты, Джек, — произнесла она сквозь стиснутые зубы. Ее лицо было настолько близко, что он мог пересчитать все ее реснички. Он почти забыл, какие они у нее длинные.

— Нет, неправда, — шепотом сказал он. — Потому что я вернулся, а тебя уже не было. — Они снова оказались в той точке, с какой начали. Сэди считала, что он бросил ее, Джек — что она его. И ни у того ни у другого не было веских доказательств своей правоты.

— Я так ждал встречи! — У него повлажнели глаза. — Но тебя не оказалось на месте. Дом был пуст.

Комок внезапно подкатил к горлу.

— Я жалею о каждом дне, который мы провели порознь, Сэди. Но ведь я уезжал, чтобы сделать нас богатыми. Ты должна это понимать.

— Я знаю только одно. Несмотря на все твои клятвы, что я важнее для тебя, чем деньги, ты ускакал при первой возможности, чтобы заработать состояние и наконец отделаться от своей жены.

Если бы она сейчас дала ему пинка под зад, это не произвело бы на него такого впечатления, как ее слова.

— Я никогда о тебе так не думал.

— Разве? Ты совершенно точно пожалел о своей женитьбе. И не мог дождаться, чтобы обрести свободу.

— Я уехал, потому что надо было покончить со всеми этими жульническими заработками. Теперь я богат, Сэди. Богат! И могу дать, тебе все, что захочешь.

— Магазин, например? — с вызовом спросила она.

— Да уж лучше заниматься торговлей, чем гаданием, — вырвалось у Джека, и он тут же пожалел о своих словах.

— Ты считаешь, что я занимаюсь жульничествам, да? И никогда не изменишь свое мнение?

Он махнул рукой.

— Ты сама-то веришь, что судьба человека прячется в спитой заварке на дне чашки?

Сэди строптиво поджала губы, и в ее глазах засветилось упрямство.

— Я хорошо зарабатываю этим себе на жизнь, Джек. На мои сеансы люди записываются за месяцы вперед.

— Ты не чувствуешь свою вину перед ними?

Она покачала головой:

— Нет, нисколько. — От разочарования в нем вдруг словно что-то сломалось. Куда девалась прежняя Сэди? Что случилось с его дорогой девочкой? Может, все это только его вина?

— Я не шарлатанка. И занимаюсь гаданием только потому, что могу и в самом деле предсказывать будущее. Ну, что скажешь?

Джек не мог скрыть сожаления.

— Отвечу, что ты просто дура.

Глаза Сэди потухли.

— Потому что вышла за тебя, не так ли?

— К сожалению, ты права, — тихо подтвердил он. Ее признание вдруг пронзило его до глубины души. То ли ее голос так подействовал на него, то ли вспышка боли в глазах — он и сам не знал. Но что-то такое заставило его потянуться к ней, положить ладонь на затылок и притянуть к себе.

Упершись руками ему в грудь, Сэди резко сопротивлялась. Безрезультатно. Джек не отступил.

— Что ты делаешь? — возмутилась она. — Отпусти меня сейчас же!

— Ни за что, — последовал короткий ответ. Он наклонился к ней и неожиданно поцеловал. Прикосновение к ее губам словно разбудило его от глубокого, обморочного сна и обновило способность к восприятию женских чар. От аромата, исходившего от нее, бешено заколотилось сердце. Он прижал Сэди к себе, чтобы глубже насладиться вкусом ее губ, ее запахом.

Она ответила на его поцелуй, крепко вцепившись пальцами в сюртук. В их объятии не было и намека на ласку, нежность или влюбленность, но все равно это было прекрасно — потерять над собой контроль.

И тут она внезапно оттолкнула его, резко разрушив возникшую между ними связь. Отступила на шаг и тыльной стороной отерла губы, как будто желая стереть следы его прикосновения.

— Не смей! — Ее голос дрожал от гнева. — Сначала вспомни, какие любовные укусы ты оставил на леди Гослинг, а потом только попробуй подкатиться ко мне снова.

У Джека от удивления глаза полезли на лоб.

— Ты думаешь, это сделал я?

— Я знаю это. — Ее обвиняющий взгляд был ужасен. Такое трудно было вынести.

Джек не доставил боли ни одной женщине за свою жизнь. Так, иногда позволял себе ласковые покусывания, не более того. Но и этого он не проделывал с леди Гослинг. Судя по всему, жена принимала его за отъявленного ловеласа.

— Я тут ни при чем. Абсолютно! — Как странно, что он вдруг почувствовал необходимость оправдываться перед Сэди! — Мы с леди Гослинг не любовники, если хочешь знать. А даже если и так, разве у тебя нет дружка-художника?

— Не впутывай сюда Мейсона. Он приличный человек.

Это признание лишь означало, что они не спят вместе.

Ему не должно быть до этого никакого дела. Тем не менее Джека это очень беспокоило даже теперь, когда он должен был отряхнуть прах всего, что было, со своих ног и идти вперед по жизни самостоятельно.

— А я, значит, нет? — Господи, зачем он выставляет себя полным идиотом? Ведь ему заранее было известно, что Сэди ответит.

— Мы с тобой слишком долго прожили порознь, Джек. Легко можно представить легионы любовниц, которых ты поимел за все эти годы.

Так вот как она о нем думает? Если бы Сэди знала… Так в чем камень преткновения? Она все равно не поверит ни единому его слову. Не захочет. Странное дело, он вдруг испытал жалость к самому себе. Надо покинуть этот дом, если у него осталась хоть капля гордости.

— Ты права, — холодно сказал Джек, подходя к двери. Он остановился на пороге, глянул через плечо на ее лицо без выражения — Но ты действительно дура.

Глава 8

Несколько следующих дней, прошли спокойно. Сэди проводила частные сеансы, заказала краску, обои, занавески для магазина, вместе с Индарой ходила за покупками. В конце концов, она рассказала подруге о том, как они раньше жили с Джеком. Последний вечер Сэди провела в салоне в Челси вместе с Мейсоном и его друзьями художниками. Вечер удался, гости разошлись только на рассвете. Наступил полдень, а она все еще нежилась в постели. Простыни приятно холодили кожу, в окно вливались потоки неожиданно теплого солнца.

Все эти дни она не видела Джека. Никаких новостей от него не поступало. Ей даже удалось выкинуть все мысли о нем из головы правда, она так и не смогла забыть их поцелуй. Это воспоминание прочно засело где-то глубоко внутри и возникало в самые неподходящие моменты — например, сегодня, когда Мейсон, прощаясь с ней под утро, решил поцеловать.

Самое интересное, ведь она целовалась с Джеком раньше тысячи раз. Но так — долго и страстно — никогда. Да что же, в конце концов, все это значит? Надо взять себя в руки. К черту его вместе со всеми милыми воспоминаниями! К черту ее саму — за то, что так и живет прошлым! Целоваться с ним — как принять дозу крепкого спиртного на пустой желудок бьет прямо в голову, а потом все плывет перед глазами, подкашиваются ноги.

С ней все-таки явно что-то не так. Как можно легко относиться к тому, что Джек ее бросил? Как можно быть такой слабой? Он оскорбил ее, доказал, что никогда не доверял ей. А она вцепилась в него, как плющ в стену. Слава Богу, хоть быстро пришла в себя и оттолкнула его, пока дело не зашло слишком далеко!

А в том, что это может случиться, Сэди не сомневалась. Она сама затащит его в постель и не отпустит от себя до тех пор, пока они не упадут в полном изнеможении. Это будет восхитительно, но она возненавидит себя на следующее же утро. Не за то, что уступит ему, а за то, что отдастся человеку, который в грош ее не ставит.

Что до Джека, то его совершенно не волнует, что женщина, с которой он когда-то разделял постель, думает о нем хуже некуда. Оба они — и это было очевидно, — обвиняют друг друга том, что их брак не удался. Но никто из них не согласится взять вину на себя.

И с какой стати ей считать себя виноватой, когда она не сделала ничего плохого?

…Стук в дверь вовремя прервал мысли Сэди, пока они окончательно не увели ее от реальности. Утро было прекрасным, и она не позволит, чтобы воспоминания о Джеке омрачили его.

В комнату вошла оживленная, улыбающаяся Индара в платье ярко-зеленого цвета!

— Наконец-то ты проснулась. Хорошо повеселилась?

Сэди уселась на постели, облокотившись на изголовье кровати.

— Очень! — В руках у подруги она увидела письмо. — Это мне?

Узкий конверт немедленно перекочевал в ее руки.

— Из Ирландии Я решила сразу вручить его тебе.

Пальцы Сэди слегка задрожали, когда она узнала на конверте знакомый небрежный почерк секретаря графа мистера Брауна. Старик уже не мог писать сам.

— Спасибо тебе, дорогая.

Индара кивнула, немного постояла, глядя на нее с нескрываемым любопытством, явно рассчитывая, что подруга вскроет конверт и поделится содержанием. Сэди не терпелось сразу прочесть письмо, но никак не хотелось его обсуждать. Это часть ее личной жизни, и никому до этого не должно быть дела. Она выдержала паузу.

Индара поняла намек и не обиделась.

— Сейчас принесу завтрак.

Сэди ответила ей искренней улыбкой, дождалась, пока дверь захлопнется, а потом распечатала письмо. Оно было коротким и сугубо деловым:

Миссис Мун!

Примите благодарность за Ваше недавнее письмо. Информация, которую Вы сообщили, воспринята с интересом и будет рассмотрена.

Что это, черт возьми, означает? Сэди скатала листок в комок между ладонями и кинула в корзину рядом с письменным столом. А чего еще ожидать, собственно. Она поступила так, как считала правильным: написала деду Джека, потому что старик неожиданно проявил к ней участие в то время, когда помощь ей требовалась больше всего. Правда, граф Гаррет не очень-то ее жаловал, а одобрял — еще меньше.

Она сделала так, как требовала ее совесть.

Откинув покрывало, Сэди выскользнула из кровати. Теперь дело за графом. Она выполнила свою часть уговора и может умывать руки. Ее мысли занимали более важные вещи — например обустройство магазина. Сейчас, когда она убедилась, что дело на мази, появилось много работы.

Накинув на плечи шелковый пеньюар, Сэди села за туалетный столик. Она не расчесала волосы на ночь, и поэтому сейчас на голове творилось что-то невообразимое. Поднос с завтраком уже принесли, а Сэди все еще распутывала прядь за прядью. За этим занятием она просидела довольно долго, поэтому тост и чашка кофе оказались весьма кстати. После второй чашки горничная помогла ей одеться.

…Через час она уже шла пешком по Бонд-стрит в свой магазин, намечая себе задачи, которые нужно выполнить в первую очередь. Предварительно Сэди уже составила целый список, но теперь, когда все бумаги были подписаны и помещение официально стало ее, требовался более обстоятельный реестр неотложных дел.

Она только что закончила подсчитывать, сколько ей потребуется чайников, чашек и блюдец, когда дверь открылась. Девушка резко подняла голову, недовольная чьим-то неожиданным вторжением, но обрадовалась, увидев симпатичное лицо Мейсона.

— Могу я отнести эту улыбку на свой счет? — спросил он, как только дверь за ним закрылась.

Сэди улыбнулась еще лучезарнее.

— Безусловно, дорогой! Не думала увидеть тебя сегодня.

— Приятная неожиданность, я надеюсь?

— Еще бы!

Они сошлись в середине комнаты, и Мейсон, помнивший, что через огромное незанавешенное окно любой на улице может увидеть их, легонько чмокнул ее в щеку. Сэди рассчитывала на настоящий долгий поцелуй. Вдруг ему удастся перебить вкус губ Джека?

После того поцелуя с мерзавцем она должна была испытывать чувство вины перед человеком, который так красиво ухаживает за ней, но ощутила только глухое раздражение.

— Итак. — Вскинув темные брови, Мейсон оглядел пустую комнату. — Здесь Достаточно места для легиона твоих приверженцев?

Сэди закатила глаза.

— Ну, положим, это сильно сказано. Однако лучше было бы, чтобы здесь толпился народ, а вон тот стол всегда был занят. Мне хочется, чтобы клиенты ходили сюда гуртами.

Он решительно кивнул.

— Так и будет. Ту дальнюю стену без окна надо бы расписать.

У Сэди подпрыгнуло сердце. В обществе работы Мейсона пользовались огромной популярностью, и он требовал за них немалые деньги. Повесить его картину — оригинал! — у себя на стене уже было удачей, а иметь целую стену расписанную талантливым художником…

— Мне не по силам расплатиться с тобой, — беспечно сказала она, и это была правда. У нее не было таких денег.

В его искоса брошенном взгляде сверкнуло изумление и что-то еще, она не поняла.

— Я уверен, мы сможем договориться о компенсации в том или ином виде.

Сэди беспечно рассмеялась, но почувствовала холодок беспокойства внутри. Ничего не рассказать ему о Джеке — это обман или нет? Мейсон никогда не спрашивал ее о прошлом и неохотно рассказывал о себе. Они были просто два взрослых человека, которые получали удовольствие от компании друг друга, постепенно сближаясь. Может, не надо все так усложнять?

— Место для магазина прекрасное, — продолжил он, явно ощутив ее неловкость. И снова его черные глаза обежали помещение. — Могу предсказать: здесь твои дела пойдут отлично. Будь уверена!

Его слова приободрили ее.

— Твоими бы устами… — Сэди не закончила фразу, потому что он уставился на ее губы. Мейсон обхватил ее за талию рукой и потянул на кухню, где их не смогли бы увидеть прохожие с улицы.

— Я прямо сейчас собираюсь поцеловать тебя, — сообщил он о своем намерении с дерзкой усмешкой.

— А я прямо сейчас собираюсь позволить тебе сделать это, — улыбнулась она в ответ. А потом Мейсон действительно поцеловал ее, и на какой-то миг все мысли о том незапланированном поцелуе куда-то пропали. Рядом с ней был мужчина, которому она нравилась, который уважал ее. Мейсон Блейн относился к типу мужчин, которые не торопились отдавать себя, но уж если делали это, то целиком и полностью. Он не бросит ее, не помчится на край света, чтобы что-то доказать старому графу, его деду. Он никогда не обзовет ее мошенницей.

Только почему Сэди ничего не почувствовала, почему от его поцелуя ей не захотелось растечься, медленно расплавиться изнутри?

Они отодвинулись друг от друга и продолжили обсуждать ее планы, но эта мысль как заноза засела у нее в голове. Наконец Сэди заговорила:

— Мейсон, как ты относишься к тому, чем я занимаюсь?

Он в это время обмеривал стену, которую решил расписать. Обернувшись, Мейсон внимательно глянул на девушку через плечо.

— Ты права в том, что не сомневаешься в своих возможностях.

Это был не тот ответ, который она надеялась услышать, но такой тоже сойдет.

— Но, — добавил он, делая короткие записи в блокноте, и холодок пробежал у нее по спине, — я верю: наша судьба — это то, что мы создаем своими руками. Человеческая природа меняется вне зависимости от пристрастия к разного рода предсказаниям.

Сэди лишь грустно вздохнула. Это что, ее удел — привлекать к себе таких недоверчивых мужчин? Или у них вообще напрочь отсутствует воображение? В их душах нет места романтике, нет веры в то, что для каждого земного существа есть свой, предначертанный свыше путь.

— Я не просто предсказываю будущее, — сказала она. — Иногда я вижу прошлое человека, которого сроду не знала.

Мейсон сунул карандаш с блокнотом в карман.

— Не сомневаюсь, так и есть. — Он не пошевелился, но она чувствовала, как Мейсон пожал плечами. Верный знак того, что мужчина решил оставить свое мнение при себе, но не сумел скрыть его полностью. — Полагаю, ты сегодня работаешь на суаре у мадам Ларю?

Ох черт! Она совсем забыла! Сэди глянула на часы-брошь, приколотые на груди. Если сейчас она бросит все, у нее будет время заехать к драпировщику и в посудную лавку, а потом заскочить домой, чтобы переодеться к вечеру.

— Эй, очнись! — В темных глазах Мейсона мелькнуло удивление, и ей расхотелось обижаться на него.

Она растерянно улыбнулась.

— Забыла, представляешь? А еще надо заехать в два места, прежде чем вернусь домой. Ты ведь извинишь меня, правда?

Он взял ее за руку и ласково погладил пальцы. Его рука была теплой, а прикосновение мягким.

— При условии, что сегодня ты позволишь мне сопровождать тебя в Сейнтс-Роу. — Мейсон ласково прижал ее к себе.

Сэди уклончиво улыбнулась, пытаясь заглушить внутренний голос, который напомнил о неверных женах.

— Ну, разумеется. Я буду готова к восьми.

— Отлично. Я так понял, что знаменитый Джек Фрайди тоже приедет туда. Рассчитываю с ним познакомиться.

У нее внезапно пересохло во рту.

— Зачем тебе это нужно? — еле проскрипела она. Сердце бешено застучало, хотя Мейсон никак не мог узнать про нее и Джека.

— Он выказал интерес к моим работам. Надеюсь, закажет что-нибудь.

— По-моему, мистер Фрайди не задержится в Лондоне. И почему она вовремя не сообразила, что Джек непременно будет присутствовать у Виенны? Надо придумать какой-нибудь повод, чтобы не ехать туда. От мысли, что ей придется знакомить Мейсона с мужем, у нее похолодело внутри.

— Тогда, может, он купит готовую работу. У меня есть пара портретов, для которых ты позировала. Ты вроде говорила, что не станешь возражать, если я их продам.

Сэди принужденно улыбнулась.

— Конечно, нет.

Ей не хватило смелости предупредить, чтобы он не очень-то надеялся: Джек купит ее портрет не раньше, чем она погадает ему. А такое разве возможно?

Никогда!

Когда в тот вечер Фрайди переступил порог Сейнтс-Роу, все головы повернулись в его сторону. Его краткое пребывание в Лондоне произвело эффект разорвавшейся бомбы. Помимо его желания к нему приклеилась репутация человека, умеющего делать деньги. Это означало, что деловые джентльмены кинулись искать с ним знакомства, а дамы, оценив его обходительность и готовность флиртовать, с готовностью демонстрировали ему свое расположение. Так что Джек мог испытывать вполне понятную гордость за внимание, которое вызывали его личные достоинства. Если бы эти люди узнали, кем он является на самом деле, они все равно бросились бы лебезить и заискивать перед ним. Какое же в этом удовольствие?

Но была одна особа, которая знала о нем всю правду. И что? Чихать она хотела на него! Он мог бы быть хоть царем Персии, а Сэди все равно смотрела бы на него как на пустое место.

Можно было бы соврать самому себе и сказать, что предвкушение от встречи с ней не имеет никакого отношения к его появлению здесь. Только зачем себя обманывать? Помимо того что было у них в прошлом, имелось нечто, что по-прежнему влекло его к ней. Ее ведь тоже тянуло к нему, как опытный мужчина он не мог не замечать этого. Джек хотел ее, прекрасно понимая, что им лучше держаться подальше друг от друга.

Такому разброду мыслей не было рационального объяснения, поэтому, по крайней мере, сегодня, он не станет предпринимать никаких шагов ради их сближения.

Он тщательно подготовился к выходу в свет. Вечерний костюм сидел на нем как влитой. В отличие от других светских мужчин Джек мог гордиться своим телосложением — благодаря тяжелому физическому труду. Он не шел, а нес себя. Этому помогал высокий рост. Подбородок был гладко выбрит, густые волосы — тщательно расчесаны.

Он не увидел Сэди, когда вошел в просторный, но очень уютный салон. Мягко светились бра на стенах, выдержанных в теплых кремовых тонах. Изысканности добавляла изящная лепнина, а заодно темно-синие занавеси и мебель с обивкой в тон. Ковер пружинил под нотами. На его светлом фоне, как виноградные лозы, извивались синие, зеленые, ярко-красные узоры.

Съехавшиеся гости стояли небольшими группками. Мужчины — во всем черном, разноцветьем выделялись только галстуки и жилеты. Зато дамы, как экзотические птицы, были разодеты в наряды всех немыслимых оттенков. Туг были такие цвета, какие Джек не смог бы правильно назвать.

В воздухе плавали ароматы духов. Некоторые пряные, запахи выделялись особенно сильно, Если бы не потоки прохладного воздуха из открытых окон, можно было просто задохнуться!

Его поприветствовала Ларю — этакая эксцентрическая смесь льда и пламени с сияющими рыжими волосами и гладкой, как слоновая кость, кожей. На ней было золотистое платье с открытыми плечами и туго затянутой талией. Глядя на нее, он вдруг почему-то вспомнил про птицу феникс, постоянно возрождающуюся из пепла.

— Мистер Фрайди, как приятно вновь увидеть вас!

Хотя это прозвучало как бы искренне, он не поверил ей, но оценил умение правильно говорить банальные фразы. Джек ослепительно улыбнулся и был вознагражден изумленным взглядом. Она оказалась не единственной, кто обладал искусством лжи.

— Мадам Ларю, благодарю за приглашение. Для меня это большая честь.

Они немного поболтали. Разговор о бизнесе сбил напряжение между ними. Мадам была полна энтузиазма по поводу своих планов открыть универсальный магазин для представителей аристократии, где они могли бы приобрести не только модную одежду, но и все необходимое — перчатки, шляпки и даже хозяйственные товары — самого лучшего качества.

— Стоит ли мне ожидать, что ваше чучело сожгут в ночь Гая Фокса? — поинтересовался Джек, шутя лишь отчасти.

В прошлом году лавочники Бейсуотера произвели такую экзекуцию с чучелом Уильяма Уитли, который называл себя универсальным поставщиком и осмеливался утверждать, что будущее именно за такой торговлей. Напуганные современным образом мыслей коммерсанта, они организовали против него протесты на целый день. Кульминацией этих кошачьих концертов стало сжигание его чучела на костре, который запалили на Портобелло-роуд. Конечно, Джека в тот момент не было в Лондоне, и лично он не видел ничего, но зато наслушался вдоволь.

Тристан отнесся к демонстрации как к свидетельству того, что они выбрали правильный путь. Если что-то вызывает подобную реакцию, значит, это обязательно обернется прибылью.

Ларю рассмеялась, глаза засверкали как драгоценные камни.

— Надеюсь на это, месье! И очень рассчитываю.

Проклятье! Она и Тристан могут презирать друг друга, но во всем, что касалось коммерции, эти двое были одного поля ягоды.

Прибыл очередной гость, и, предоставленный самому себе, Джек отправился на поиски выпивки. Молоденький лакей был просто счастлив обслужить его и налить виски. Он стоял, потягивая янтарный напиток, и лениво наблюдал за всем, что происходило вокруг.

— Бог все-таки любит меня!

Джек повернулся на знакомый голос. Слева, почти вплотную к нему, стояла леди Гослинг — знойное видение в ярко-зеленом платье под цвет глаз. Она открыто улыбнулась ему — так обычно делают женщины, чтобы показать мужчине, что он им интересен, но не настолько, чтобы потерять из-за него голову.

— Правда? — Джек приподнял бровь со слегка насмешливым интересом. Он не видел следы любовных укусов, на которые попеняла Сэди, но это не значило, что их не было вообще.

Леди охотно ответила:

— Конечно. Потому что он послал мне вас, чтобы я не умерла от хронической скуки. — Она повела рукой с бокалом шампанского. — Посмотрите на них. Серые, неинтересные людишки.

Он отхлебнул из стакана.

— А вам нужно, чтобы тут ходили ученые в мантиях?

Дама не смутилась — конечно, нет, — но посмотрела на Джека таким взглядом, что его можно было бы назвать не иначе как влекущим.

— Явно я что-то не то сказала.

— Бывает! По правилам флирта надо было предложить просветить ее в отношении данного предмета, но он никак не мог подвигнуть себя на это. Леди Гослинг была хороша собой, опытна и, судя по всему, горела желанием отдаться ему при первом удобном случае. Тем не менее, он держался настороже.

От кокетливой особы не ускользнуло отсутствие энтузиазма в голосе Джека.

— Вы сегодня не похожи на себя, сэр. Надеюсь, я ничем вас не обидела?

Почему женщины всегда считают, что именно они причина дурного настроения мужчин? Гораздо чаще досаду у Джека вызывал он сам, а не кто-то еще.

— Что такое ужасное могли вы мне сделать, чтобы я обиделся? — Он хотел, чтобы фраза прозвучала шутливо, но вышло довольно грубо. Она тоже это ощутила и захлопала глазами, удивленно и с явным неудовольствием. Джек прочитал все это в ее глазах, прежде чем она успела прикрыться игривым смешком.

— Не очень-то вы вежливы с дамой. Вот уж не ожидала!

Она, к сожалению, права. Сам виноват! Джек хмыкнул.

— Один — один, миледи. Прошу прощения за мою неотесанность. К вашему очарованию это не имело никакого отношения, поверьте.

Она заметно смягчилась, и Джек вдруг понял, что ему нравится общество леди Гослинг. И ее сексуальность тут ни при чем. Он не собирался затаскивать ее в постель. И не хотел никого, кроме Сэди. Почему бы тогда не заняться женушкой? Может, это решит его проблемы отныне и навсегда? Или, наоборот, принесет кучу других? Он не знал, как к этому подступиться.

— Ах! — воскликнула леди Гослинг после короткой паузы. — Я вижу,сюда пожаловала мадам Мун с мистером Блейном.

С самым скучающим видом, на какой был способен, Джек повернулся в ту сторону, куда глядела она. Первым, кого он увидел, был кавалер Сэди. Художник выглядел экзотично, что и привлекало к нему женщин. У людей богемы никогда не возникает сложностей по части привлечения дамского внимания. Их репутация как диких и неуправляемых существ будит в лучшей половине человечества природные охотничьи инстинкты.

Вид этого щеголя, который вторгся на его территорию и претендует на его жену, моментально родил у Джека стремление отбить у него это желание.

Но внимание привлекла его спутница, которая держала Блейна под руку, и тут же он забыл про художника.

Она в это время разговаривала с Ларю, поэтому не могла видеть, какой эффект произвела на Джека. Оно и к лучшему! Не хватало только, чтобы Сэди увидела его с выпученными глазами и со слюной, капавшей с языка, как у пса в жару.

Его жена была одета в платье темно-фиолетового шелка, от которого ее нежная молочно-белая кожа как будто мерцала. Шея открыта, руки тоже обнажены. Затянутый лиф высоко поднял грудь, достаточно приоткрытую, чтобы быть соблазнительной и скромной одновременно. Глядя на такую грудь, мужчина начинал фантазировать, как он будет ласкать ее. Но для него-то это были реальные воспоминания из прошлого! Он помнил, какого цвета у нее соски и как они твердели от его прикосновения. Знал, насколько тонка ее талия без корсета, как пышны бедра. Он помнил мягкость ягодиц, нежный изгиб бедер. У Джека навсегда остался в памяти тот первый раз, когда он оказался между ними, а потом вошел в нее, отчаянно пытаясь проникнуть вглубь как можно дальше и одновременно ужасаясь, что делает больно самой красивой девушке, каких больше не встречал! Все равно пришлось пройти через это — она же была девственницей! — и чувство вины тогда чуть не убило его.

Воспоминания были настолько живыми, а ощущения настолько реальными, что Джек задохнулся от неожиданной рези в груди, готовый умереть здесь и сейчас.

Как раз в этот момент он встретился взглядом с Сэди.

И та сразу все поняла. Единственное, что Джек мог сделать, — быстро отвести глаза в сторону. Слишком поздно!

Теперь она знала, что он любит ее. Что страдает по ней. Что без нее для него все вокруг стало пусто. Как он мог быть таким глупцом, чтобы потерять столь много? Не важно, насколько Тристан еще собирался задержать его в Лондоне: утром Джек напишет ему и предупредит о своем отъезде из Англии в конце недели. Еще не все дела закончены? Наплевать! Герцог может и сам приехать сюда и позаботиться о бизнесе.

— Они все-таки необыкновенная пара, вы согласны? — Леди Гослинг горела от любопытства. — Она — бледная и явно не от мира сего, а в нем чувствуется что-то экзотическое.

Можно было не спрашивать, кого она имеет в виду. Как жестоко Господь сегодня посмеялся над ним!

— Безусловно, вы абсолютно правы! — прорычал он. Сейчас бы налететь на Блейна и выбить из него дух. Хотя, что это может изменить?

Его спутница повернулась к нему, и улыбка сошла с ее лица.

— О Господи! Вам плохо?

— Мне очень хорошо. — Он залпом допил виски. Показалось мало.

Джек встрепенулся. Им внезапно овладело какое-то сумасшествие, заглушив все понятия о приличиях.

— Давайте займемся любовью, леди Гослинг. Что вы на это скажете?

Она затрепетала, как будто он сказал что-то чувственное, а не откровенную банальность, даже грубость.

— Вперед, мистер Фрайди! Только это!

Желание, жаркое и злое охватило его, но не к женщине, стоявшей рядом. Просто если сейчас он не овладеет какой-нибудь кокоткой, у него в жизни начнутся серьезные проблемы. Его член засохнет на корню, если он будет думать только о Сэди.

Джек мог бы закинуть эту податливую особу на плечо и утащить, подобно дикарю, однако в нем все же сохранились остатки разума. Он предложил руку, в которую леди Гослинг жадно вцепилась. Они успели сделать только один шаг к дверям, как их остановил не кто иной, как лорд Гослинг.

— Моя дорогая. — Пожилой аристократ кисло оглядел Джека. — Вот-вот начнется аукцион. Пойдем попробуем удовлетворить какую-нибудь твою очередную прихоть.

Старик старался говорить любезно, но под внешней заботой сквозила угроза. Джек почувствовал, как задрожала рука леди Гослинг.

— Конечно, милорд, с удовольствием. Мистер Фрайди, позвольте представить моего мужа, лорда Гослинга.

Джек протянул руку, а барон стоял и смотрел на нее, будто та была вымазана в нечистотах. Такое обхождение было нарушением всех светских условностей. Ему захотелось назвать свое настоящее имя, открыть родословную этому немощному кривозубому упырю и предложить барону поцеловать его в ирландскую задницу.

Естественно, Джек предпочел промолчать. Он просто опустил руку и сказал:

— Рад, милорд.

Барон Гослинг презрительно фыркнул ему в лицо, подхватил жену под руку и повел прочь. Несколько человек с интересом наблюдали за разыгравшейся сценой. Большинство предпочли ее не заметить.

Сэди видела все. Джек понял это, перехватив ее взгляд, который она тут же отвела в сторону. Он поставил стакан на поднос проходившего мимо лакея и взял бокал с шампанским. Сейчас хотелось чего-нибудь покрепче, но за неимением под рукой виски сойдет и это.

Ему ничего не было известно про намечавшийся аукцион, потому что Ларю пригласила его лично. Поначалу Джек подумал, что она позвала его из вежливости, но теперь стало понятно все дело в его тугом кошельке.

И тут хозяйка клуба зазвонила в колокольчик, привлекая внимание гостей.

— Добрый вечер, друзья, — громко начала она, и в комнате воцарилась тишина. — Хочу поблагодарить вас за то, что почтили вниманием это маленькое собрание, дабы пополнить фонд Дома Святой Агнессы для заблудших девиц и женщин.

У Джека брови поползли на лоб. Ларю собирает деньги для проституток и совращенных служанок? Его интерес к ней — весьма небольшой — возрос, как и уважение.

— Первым на аукцион мы выставляем специальный лог. Тому, кто предложит наибольшую цену, моя дорогая подруга, одаренная и талантливая Сэди Мун предложат личный сеанс чтения судьбы в течение целого часа. Я уверена, что все понимают, насколько это уникальный шанс. Вы получите ответы на самые сокровенные вопросы, узнаете свое будущее.

Джек осушил бокал с шампанским и тут же схватил другой. Вот ведь черт, большую часть своего времени в Англии он либо пьян, либо пытается напиться в дупель. Конечно, Сэди любопытно участвовать в аукционе. Разумеется, публике это тоже интересно. К тому же вот-вот поднимется суматоха с объявлением цен.

Как же все-таки глупы люди! Если он объявит, что помочится на тарелку и потом предскажет по ней будущее, наверняка они все поверят ему.

Мейсон Блейн предложил пятьдесят фунтов. Насупившись, Джек увидел, как у художника сверкнули глаза, когда он посмотрел на Сэди. Джек узнал этот взгляд и понял, как Блейн собирается распорядиться выпавшей ему возможностью. Гадание на чае здесь ни при чем.

Позже Джек во всем будет винить шампанское и виски, которые перемешались в желудке не лучшим образом, только внутри у него вдруг что-то щелкнуло.

Он никому не позволит платить за удовольствие покувыркаться в постели с его женой. Если кто-то и купит Сэди, то это будет только он.

— Сто фунтов! — крикнул Джек.

Все обернулись, чтобы посмотреть на него. По публике пронесся тихий одобрительный шумок. Ему было неизвестно, кто больше удивился — Ларю или Сэди, потому что он и не глядел в их сторону. Приподняв бокал, Джек показал Блейну, что пьет за него. Тот нахмурился.

— Сто двадцать, — предложил художник.

— Двести! — ухмыльнулся Джек.

— Двести пятьдесят, — не уступал Блейн. Его глаза сверкали.

Все снова повернулись к Джеку.

— Вы назначите свою цену, мистер Фрайди? — осведомилась Ларю, засомневавшись в его настойчивости.

Джек расправил плечи и вышел перед собравшимися — статистами в его маленьком спектакле. Его глаза встретились со взглядом Сэди. Он увидел явное замешательство в ее волшебных глазах. И еще вызов, искорку предчувствия удовольствия. Это решило все.

Джек усмехнулся:

— Одна тысяча фунтов.

Вид у Сэди был такой, словно она вот-вот упадет в обморок. Ларю расширила глаза от удивления — она, конечно, не надеялась заработать столько денег на свои цели. Дама резко обернулась к Блейну. Тот покачал головой. Джек заметил, как художник сжал руки в кулаки. Оставалось только пожалеть его. Он чувствовал то же самое, когда потерял Сэди.

— Одна тысяча фунтов… — объявила Ларю, которая, судя по всему, была в шоке от того, как обернулась ситуация. — Раз. Два. Три. Продано!

Раздались восторженные аплодисменты. Слышались удивленные восклицания. Джек не обращал на них внимания. Его взгляд был прикован к доставшемуся ему призу. Он решительным шагом двинулся к Сэди, стараясь выглядеть истинным джентльменом. Внутри у него все пело от удовольствия. Но она слишком хорошо знала его, поэтому была настороже, когда Джек остановился перед ней.

Он учтиво поклонился ей. Глаза его не улыбались, и Сэди понимала, что это означает.

Девушка посмотрела на чековую книжку, которая была у него в руках, и облизала губы.

— Боюсь, вы переоцениваете мои скромные способности, мистер Фрайди. — Голос ее звучал немного хрипло. — Но ваша щедрость поистине поразительна.

— А вы явно недооцениваете себя, мадам, — ответил Джек с неожиданной непринужденностью. Глянув назад через плечо, он увидел Блейна, стоявшего в нескольких шагах и внимательно наблюдавшего за ним. Джек признательно кивнул ему и подошел к столику, явно предназначенному для победителей торгов, чтобы они могли подписать платежные поручения. Он быстро заполнил, чек, хотя пальцы мелко дрожали.

Он, должно быть, сошел с ума.

Как только чек перешел в руки радостной Ларю, она объявила следующий лот аукциона. Толпе перестали быть интересны и Джек, и Сэди. В отличие от Мейсона Блейна. Тот помрачнел, когда Джек предложил свою руку девушке.

— Ну так что, мадам Мун? — спросил он со своей самой чарующей улыбкой. — Вы готовы предсказать мне будущее?

Глава 9

События вырвались из-под контроля. Сэди попыталась улыбнуться, видя, как любопытные гости наблюдали за ними и, вытянув шеи, пытались услышать их разговор.

— Вы и в самом деле очень щедрый, мистер Фрайди, — повторила она с наигранным спокойствием. — Однако я не могу лишить мадам Ларю моей помощи в проведении аукциона, а нашу уважаемую публику — вашей компании. Может, мы сумеем договориться о каком-то другом времени? — Именно так и следовало говорить с этим типом, хотя она готова была затащить его в какой-нибудь укромный уголок и растерзать в клочья за то, что поставил ее в чудовищно неловкое положение.

— Разумеется, — ответил он также спокойно и так же фальшиво. — При первой подвернувшейся возможности.

Понятно, что он лгал. Что-то подстегнуло Джека, и он не успокоится, пока не даст выхода своим чувствам. Она ощутила это в ту же минуту, когда встретилась с ним глазами и увидела там явную бурю. Нынешний вечер просто так не закончится. Его чувства к ней вдруг всколыхнулись, ее к нему — тоже, но Джек совсем не умел скрывать свои эмоции в отличие от нее.

Тысяча фунтов! Откуда у него взялась такая сумма? Неужели ее муж действительно настолько богат, что может запросто разбрасываться такими суммами? Или он таким способом пытается что-то доказать ей? Пусть зарубит себе на носу, что деньги для нее не главное и никогда не были предметом поклонения.

Но все-таки надо признать, он ее поразил тем, что заплатил так много. О, конечно, это было сделано, чтобы поставить художника в неловкое положение, но тем не менее… Это ее взволновало больше, чем должно было бы.

Позже надо будет как-то все объяснить Мейсону. Только что она ему скажет? Без сомнения, что-нибудь соврет, стараясь быть убедительной. А он поверит? Вряд ли. У него ведь тоже есть гордость, в конце концов.

Как по сигналу, тот выбрал момент, чтобы подойти к ним, и не оставил Сэди другого выхода, кроме как познакомить их и понаблюдать, что будет.

Джек первым протянул руку и улыбнулся — как всегда, насмешливо и обаятельно.

— Мистер Блейн, я большой поклонник вашего искусства. Надеюсь, вы простите мне соперничество с вами? Это ведь благотворительность, не более того.

Мейсон — истинный джентльмен и руку, и слова он принял с учтивым поклоном.

— Разумеется, мистер Фрайди. Очаровательная мадам Мун уже гадала мне, и у нее еще будет возможность сделать то же самое снова. Вы правы. Это ведь все делается ради благих целей.

Они стояли рядом, присматриваясь друг к другу, изображая при этом полное равнодушие. Сэди так и подмывало стукнуть их лбами за то, что они оба такие идиоты.

— О, Мейсон, посмотри! — чересчур оживленно воскликнула она. — Виенна выставляет на аукцион твою картину. Вот теперь-то народ откроет свои кошельки!

Это немного отвлекло художника, он отошел к Сэди. Тогда Джек тоже приблизился к ней и встал с другого бока. Девушка оказалась зажатой между ними, как сыр между кусками хлеба в сандвиче. Можно было уйти и оставить их вдвоем, но она так и не тронулась с места.

Джек удивил ее тем, что снова принял участие в торгах. Мейсон, судя по всему, тоже удивился и подозрительно посмотрел на него. В конечном счете, картина отошла какому-то другому покупателю, но Джек не очень расстроился по этому поводу. Он не собирался отступать и был намерен заполучить другую картину. Однако цены, которые он назначал, перекрывались другими и возрастали до заоблачных высот. Победителю пришлось выложить действительно большую сумму.

В течение вечера Джек участвовал в нескольких торгах, набивая цену и помогая Виенне собрать больше денег. Сэди отлично знала своего мужа и понимала, что приступ филантропии случился у него не только от доброты и великодушия сердца. Джек отчаянно торговался, бился за какие-то лоты, только чтобы скрыть тот факт, что единственный лот, который был ему нужен, — это она. То, что он унизил ее, не забылось, но как-то отошло на второй план. Репутация ее не пострадала.

Стоило ей подумать, что у него нет совести, как он выкинул такой фортель. Почему? Что стоит за этим?

Вечер продолжался, и от вопросов, которые маячили перед ней, Сэди постепенно качала закипать. Надо задать их Джеку и получить ответы, но ситуация наверняка не прояснится, а станет лишь еще более запутанной. Кроме того, его нужно было отыскать. Он как егоза порхал от одной группки гостей к другой, иногда — в паре с леди Гослинг, иногда — сам по себе.

Ей нс должно быть никакого дела, с кем он общается. Как бы не так! Ее это беспокоило даже больше, чем то, что Мейсон оставил ее. Художник стоял рядом какое-то время, после того как Джек отчалил, но вскоре и он — уверился, что победил конкурента? — удалился к своим друзьям, которые тоже присутствовали здесь. Он любезно предложил Сэди пойти с ним, но та отказалась, сказав, что ей нужно кое с кем поговорить, Это была наглая ложь. Вот уж чего не хотелось сейчас, так это вести досужие разговоры. В голове постоянно крутились вопросы, на которые не находилось ответов. Требовалось немного тишины, иначе она просто взорвется.

Сэди остановила лакея и попросила отнести ей в Голубую гостиную чай и несколько сандвичей. Потом разыскала Виенну и сказала, где ее можно будет найти.

— Мне нужно несколько минут побыть одной, — успокоила она встревожившуюся подругу. — Самое большее — полчаса. Хочу прийти в себя.

Та понимающе улыбнулась.

— Прикрою тебя от ухажеров.

Слегка поморщившись, Сэди благодарно сжала ей руку и вышла из комнаты. Шум и духота остались позади, повеяло свежестью, ей сразу стало легче. Она потерла затылок, Чтобы избавиться от напряжения.

Возле Голубой гостиной ее ждал лакей. Когда она приблизилась, он поклонился.

— Чай и сандвичи, мадам Мун. Как вы просили.

Сэди улыбнулась ему.

— Спасибо. Можете идти.

Еще один поклон, и он ушел. Сэди вошла в роскошный салон, который приветствовал ее ароматом горячего чая. У нее потекли слюнки при виде маленькой тарелочки с горкой аппетитных сандвичей. Тут хватило бы и на двоих. Да еще две чашки в придачу. Девушка сразу почувствовала себя одинокой.

Но не успела она снять перчатки, как дверь щелкнула. Сердце подпрыгнуло, забилось где-то в горле, когда Сэди резко повернулась и увидела Джека, который закрывал задвижку. Ощущение от этого звука было такое, словно ей под ноготь загнали иголки.

— Ты совсем одичал за время своего отсутствия, Джек Фаррингтон! — возмутилась она, прижимая руки к груди. — О чем ты думаешь? Если кто-нибудь увидит нас вместе…

— Не волнуйся так, дорогая! — Джек обернулся, и на этот раз сердце Сэди не подпрыгнуло. Оно просто перестало биться. Его лицо было сплошной маской боли, губы плотно сжаты, как будто он кусал их изнутри. Такого выражения она не видела у него со дня смерти его матери.

— Ты помнишь?.. — Его брови сошлись на переносице. — Ты не забыла, как мы в первый раз любили друг друга?

Сэди моментально приготовилась к обороне. Неужели он думает, что она могла позабыть об этом? Хотя непохоже было, что он собирается выяснять с ней отношения. Даже не смотрит в глаза! Нет, ничего из ряда вон выходящего не произойдет.

— Я все помню, — сказала она тихо, почти шепотом.

— Отлично! — Теперь он глядел на нее, стиснув зубы. — Потому что, мне кажется, я ни о чем, кроме этого, не могу думать.

И что ей ответить?

— Это потому, что мы не успели многого сказать друг другу. Отсюда такое чувство, что прошлое преследует нас.

— Пожалуй, — бросил он задумчиво. — Это интересная точка зрения.

Сэди шагнула к нему.

— Джек!

Свирепо глянув, он поднял руки.

— Я не могу спать. Я не могу есть. Я даже не в состоянии заниматься любовью, — хрипло произнес он. — Ты просто лишила меня мужского достоинства.

Хоть радоваться тут было нечему, она все равно вдруг почувствовала себя счастливой и захотелось воспарить над землей.

— Значит, ты… значит, ты не спал с леди Гослинг?

Он недоуменно уставился на нее:

— Нет, конечно. Иначе у меня было бы такое чувство, что я предаю тебя.

Пришлось изо всех сил упереться ногами в ковер, иначе она взлетела бы под потолок.

— Ты думаешь, мне было легче? — Сэди ткнула пальцем на дверь. — Мейсон Блейн упорно добивается меня. Но умеет ли он целоваться как ты?

Гибко, по-кошачьи, он метнулся к ней через всю комнату.

— Это ты довела меня до ручки.

Они стояли и в упор глядели друг на друга. Прошла, казалось, вечность. Грудь Сэди тяжело вздымалась. Она задыхалась от гнева. А еще от счастья и горечи. И тревоги. Что теперь будет?

Она знала, что ей хотелось сделать. Нечто невообразимое. От чего все только усложнится. И все равно хотела этого больше, чем чего бы то ни было за всю свою жизнь. Даже больше, чем владеть магазином.

— Джек, — тихо начала она и сделала пару неверных шагов в его сторону — Малыш Джек.

Он немного расслабился.

— Сэдимун, о чем ты, девочка?

Это были слова из их прошлого, такого далекого и такого — о! — сладкого.

Да, она знала, что ей нужно. Не говоря ни слова, приблизилась к нему и расстегнула пуговицы на сюртуке. Джек стоял неподвижно, словно статуя, наблюдая за ней. Она сунула руки под жилет.

Какой у него могучий торс! От тонкого батиста сорочки исходило тепло его тела. Она почувствовала, как напряглись его мускулы, когда провела руками вверх по ребрам, по широкой груди. Остановилась, добравшись до подмышек, а потом неожиданно принялась щекотать его.

Джек подпрыгнул, обхватил ее, но она уже успела добиться того, чего хотела. Он улыбнулся, а потом расхохотался. Вот таким был ее муж, который страшно боялся щекотки.

Вокруг глаз появился веер морщинок, когда он крепко зажмурился. Крупные белые зубы ярко сверкали на загорелом лице. Джек хохотал, не в силах остановиться. Услышать его смех сейчас было все равно, что распахнуть окно в свою душу и впустить в нее солнце после стольких долгих, мрачных ночей.

Словно невидимая плотина рухнула внутри ее. На глаза набежали слезы, а потом потекли по щекам.

— Мне так не хватало тебя! — У нее вдруг сел голос. — Я так скучала по тебе!

— Господи, Сэди! — Он взял ее лицо в ладони и прижался к ней лбом. — Это тянулось так долго!

Она обхватила его руками и уткнулась ему в грудь.

— Лучше не вспоминать.

— Не плачь! — Большими пальцами он вытер ей лицо и, приподняв подбородок, заглянул в глаза. — Я тоже скучал по тебе.

От этого слезы потекли еще сильнее. Ей хотелось рассказать ему, почему ее не оказалось дома, когда он возвратился. Поведать, как сразу на нее навалились черные дни, после того как он уехал. Но что это даст? Ничего уже не изменишь. Лишь вернется ощущение потери и ему станет еще хуже, чем было.

Повернуть время вспять они не в силах, как бы им того ни хотелось.

— Это неправда, что я ненавижу тебя, — призналась Сэди, вспомнив, как бросила ему эти слова вечером в парке. — Очень хотелось, но у меня никогда не получалось.

— Тш-ш. Я знаю. — Он коснулся губами ее влажной щеки, где-то рядом с глазом. — Я знаю. — Его мягкие и теплые губы собирали ее слезы. И когда он поцеловал ее, она почувствовала на них вкус соли и шампанского.

Сэди еще крепче обняла его, прижалась к нему, желая только одного — чтобы он целовал ее. Это было нельзя делать, но очень-очень хотелось. Она приоткрыла губы, встречая его язык. Его рука легла ей на затылок, как будто он боялся, что жена отодвинется от него. Но, она, и не собиралась.

Джек прихватил зубами ее нижнюю губу, легко, пососал, а потом снова поцеловал. Тихо застонав, она была готова растечься по нему, как масло на горячем хлебе. Каждая частица ее тела жила и звенела от ожидания. Через юбку она чувствовала, как он прижимается к ней возбужденным членом. О Господи! Как можно было так долго жить без этого сукина сына!

Они одновременно задвигались, как единое целое, спотыкаясь и раскачиваясь из стороны в сторону. Сэди никак не могла сообразить, куда их несет. Потом ягодицами уперлась во что-то. Диван, что ли? — подумала она.

Джек взял ее лицо в ладони и приник к губам. Она закинула руки ему за шею, прижала к себе, чтобы ничто не мешало целовать ее. Он подхватил ее, легко поднял, словно она ничего, не весила, и усадил на спинку мягкого дивана.

И отстранился.

На миг ей показалось, что все на этом закончилось, но он продолжал держать ее в объятиях и молчал, глядя ей в глаза. Потом провел руками по юбкам, взялся за них и потянул вверх. Она могла остановить его! Поставить на место. Но не сделала этого.

Его рука легла ей на колено, потом скользнула под тонкий шелк и двинулась по голому бедру вверх до подвязки, Дернул же ее черт надеть панталоны!

Теперь юбки у нее были задраны чуть ли не до пояса, а под ними копошились его руки. Когда его любопытные пальцы, проскользнув между бедрами, наткнулись на влажный от пота хлопок, Сэди затаила дыхание. Не отрывая от нее взгляда, Джек нащупал разрез в панталонах и засунул туда пальцы.

Она задрожала. Глаза, закрылись на один невыносимо сладостный миг, потому что Джек дотронулся до нее там, где ей больше всего хотелось. Легко, словно крыльями бабочки, он провел пальцами по влажным завиткам волос, пробуждая от сна чувствительную плоть.

— Открой глаза! — негромко потребовал он.

Сэди подчинилась, подняла глаза и встретилась с ним взглядом. А его чуткие пальцы раздвинули складки между бедрами и принялись ласкать и дразнить ее. Она чувствовала, какая она там влажная, но ей было все равно — она еще шире раздвинула бедра и облегчила ему доступ к себе.

И он нашел эту волшебную точку. Маленький узелок плоти, который набух и затвердел под его чудесными прикосновениями. Ахнув, она вонзила ногти в его плечи, выгнула спину, отзываясь на каждое движение его руки.

Глаза Джека вспыхнули. Высокие скулы порозовели, а губы — ах, такие сладкие! — приоткрылись. И тут вдруг его палец соскользнул между складками и вошел в нее.

— О! — Кто бы смог удержаться и не застонать в такой момент? Только не она!

Свободной рукой Джек подхватил ее под ягодицы, Помогая сохранять равновесие и удерживая в таком положении, чтобы палец, ласкавший ее, мог проникать глубже, пробуждая в ней сладостную боль и забытые ощущения.

— Все такая же горячая, — пробормотал он и улыбнулся — самоуверенно, но нежно.

Сэди запрокинула голову, потому что наслаждение становилось непереносимым.

— Все такой же умелый, — выдохнула она. — О, Джек…

Ее накрыло волной наслаждения. С открытым ртом, зажмурившись, Сэди изо всех сил цеплялась за Джека, чтобы не упасть. Потрясающе!

Придя немного в себя, она открыла глаза и увидела, что он разглядывает ее с удовлетворенной улыбкой. Вот только тогда он расстегнул брюки и выпустил на волю свое огромное и возбужденное мужское естество.

Сэди облизнула губы.

— Это все для меня? — Как было чудесно не таить свое жгучее желание! Они оба потеряли свою невинность друг с другом, учили друг друга, учились друг у друга, делили друг с другом наслаждение. Без стеснения и стыда они познавали красоту своих тел и получали от этого удовольствие.

Хмыкнув, Джек позволил ей взять член в руки и погладить его. И застонал, когда Сэди сжала его в руке.

— Все твое! — У него в глазах зажегся огонек.

Она усмехнулась и осторожно потянула его к себе. Джек придвинулся. Сэди почувствовала, как тупая головка упирается в ее жаждущую плоть. Джек вздрогнул, передернув плечами, затем одним мощным движением вошел в нее настолько глубоко, насколько она могла позволить ему.

На миг время остановилось. Ей нужно было свыкнуться с ощущениями, переполнявшими ее. А вот тело сразу распознало его и с радостью приняло его возвращение. Одна его рука поддерживала Сэди за спину, другой он положил ее ногу себе на талию.

Сэди умудрилась залезть рукой под его сюртук, чтобы почувствовать тепло тела через ткань сорочки. Другой рукой она гладила его по щеке. Отросшая щетина колола пальцы. Проведя большим пальцем по подбородку, Сэди наткнулась на знакомую ямочку. Она встретилась с ним глазами, когда он медленно задвигался в ней.

— Мой прекрасный, мой любимый Джек, — прошептала она.

Джек поморщился, и она захихикала. Он всегда делал так, когда Сэди говорила эти слова, хотя ей казалось, что втайне ему нравилось, когда она ласково к нему обращалась.

— Сентиментальная девчонка, — отозвался он, делая бедрами резкое движение. Ты так и не научилась молчать в такой момент.

Она засмеялась и вдруг задохнулась, когда он снова вошел в нее, а потом сделал движение назад.

— Тебе же нравилась моя болтовня, в особенности, если я говорила что-нибудь вроде: «Сильнее, Джек! Глубже!»

Джек пресек насмешки поцелуем, крепко прижал ее к себе и мощно и ритмично заработал бедрами.

Сэди обняла его ногами, запустив ему пальцы в короткие густые волосы. Ртом она впитывала его вкус. Ее ноздри трепетали от его запаха. В голове все плыло и качалось. Не выдержав натиска их совокупления, диван поехал по ковру. Джек увеличивал напор и все ближе и ближе подводил ее к пику наслаждения.

И этот момент наступил, полностью отключая сознание. Как будто со стороны она услышала собственный стон, руками и ногами цепляясь за Джека, зажимая его между скользкими бедрами.

Он выпрямился и замер на мгновение. Потом еще одно резкое движение, и Сэди задохнулась в беззвучном крике. Джек излился в нее, с такой силой стиснув ее в объятиях, что она не сомневалась — наутро будет вся в синяках. И наплевать!

Какое-го время они так и лежали, не размыкая рук. Если честно, то Сэди боялась, что если отпустит его, то потеряет навсегда. Но не могли же они оставаться так вечно. Хотя, вдыхая его острый мужской запах, она жаждала именно этого.

Она даже не могла заставить себя пожалеть о случившемся. Зачем делать это, когда все было таким блаженством? Господи, ей несколько лет не удавалось испытать такого умиротворения. Ее совершенно нс беспокоило, что теперь это обернется для них новыми сложностями. Ничего не страшно, потому что она опять с любимым!

Он поцеловал ее за ухом, царапнув щетиной по щеке. Теплые руки лениво гладили ей спину.

— Как ты? — спросил он.

Сэди была готова разрыдаться от счастья.

— Прекрасно!

Джек медленно вышел из нее. Она сразу испытала чувство пустоты и потери. И это было настолько остро, словно она лишилась какого-то собственного жизненно важного органа. Он оставался рядом. Вынув носовой платок из кармана, вытер ее между ног. Джек всегда был таким заботливым, раньше даже настаивал, что будет сам спать на влажном куске простыни. Это было так трогательно!

— Зачем ты это делаешь? — спросила она.

Он посмотрел на нее.

— Так нужно! — Закончив вытирать ее, сунул платок назад, в карман. Потом помог ей встать на ноги и расправить юбки.

Теперь они оба почувствовали неловкость. Не знали, как себя вести. Прямо как в первый раз подумала она. Все было так похоже, что стало грустно. Несмотря на то, что их многое связывало, теперь они стали совсем другими. В некотором смысле это действительно была их первая близость.

Что, если и последняя?

Неожиданно на глаза навернулись слезы, и она преувеличенно деловито стала приводить в порядок платье и прическу. Джек всегда остро чувствовал ее настроение, что трогало, а иногда смущало. Застегнувшись, он вернулся к столику.

— Ну так как мы этим займемся? — спросил он. — Я налью чай или ты?

Он, наверное, шутит? Именно сейчас?

— Джек, ты не понимаешь…

— Почему же? — Он остро глянул на нее. — Просто мне захотелось!

О Господи, она сейчас разревется. За все эти годы Джек ни разу не попросил, чтобы она погадала ему. Старался вообще не иметь никакого отношения к тому, чем она, занималась.

— Ладно. — В замешательстве она даже, пошатнулась, когда обходила диван, чтобы сесть рядом с ним. — Я все сделаю сама.

Сэди вытерла ладони о колени и заняла свое место. Она знала, что Джек сядет рядом. Взяла в руки все еще горячий чайник, покрутила его, поднимая со дна заварку, и наполнила расписную фарфоровую чашку крепким чаем. Потом положила два кусочка сахара и добавила немного сливок. Так, как он любил.

— Ты, оказывается, все помнишь, отметил он и слабо улыбнулся, принимая у нее чашку с блюдцем.

— Я уверена если мы и забыли что-то друг о друге, то какие-нибудь сущие мелочи. — Сэди наполнила свою чашку. Они сидели в тишине и пили чай.

Это было так непривычно и одновременно здорово близость, небольшая неловкость, но никакой напряженности, В первый раз после его возвращения они были рядом и не устраивали сражения. Кто бы мог подумать, что для этого надо было всего лишь предварительно заняться любовью.

Как теперь она посмотрит в глаза Мейсону? Стоит ли ему рассказывать об этом? Нет, пока не надо. Лучше подождать и посмотреть, как будут развиваться события. Она же не знала, какие у него намерения. Она нравилась ему — это точно. Но если Мейсон рассчитывал на нечто более серьезное, чем обычное любовное приключение, то ничем на это не намекнул. И ей не следовало делиться случившимся ни с Виенной, ни с Индарой. Дело не в приличиях. Она хотела оставить Джека только для себя.

На ее губах появилась неопределенная улыбка, когда она вспомнила про леди Гослинг. Как интересно, среагирует баронесса, когда поймет, что Джек не поддался ее очарованию именно из-за Сэди?

— У тебя такой довольный вид!

Сэди посмотрела на него поверх чашки.

— У тебя тоже.

Джек только усмехнулся в ответ и одним большим глотком допил чай. Он состроил гримасу, когда, поставив чашку на блюдце, стряхнул большим пальцем прилипшие к нижней губе чаинки.

— Ужас!

— Не надо было их глотать, — объяснила она.

— Информация запоздала минут на пять, — не удержавшись, съязвил он. — Что теперь?

Сэди объяснила, что надо сделать — перевернуть чашку, загадать желание и все такое. Когда она, наконец, забрала у него чашку и заглянула внутрь — у нее вдруг засосало под ложечкой. Что, если она ничего не увидит и Джек подумает, что она просто прикидывается? Или, наоборот, увидит слишком много?

Сэди неуверенно всмотрелась в узор из чаинок. Напряжение отпустило, и тянущая боль в животе стала ослабевать. Ничего сразу не бросалось в глаза, и уже одно это было добрым знаком.

— Твое желание расположилось близко к кромке чашки. Это означает, что оно скоро исполнится.

— Рад слышать.

Она посмотрела на него и увидела, что Джек разглядывает ее с выражением крайнего интереса, Что обрадовало и обеспокоило ее. Думал ли он о ней, когда загадывал свое желание, или просто решил поиздеваться? И разве можно подтрунивать над ней и одновременно так жадно поедать глазами?

Порозовев, Сэди опустила голову и снова уставилась в чашку. Она увидела какой-то образ и, не раздумывая, заговорила, торопясь облечь возникшие ощущения в слова: Я вижу предательство. Появится какой-то человек из твоей прежней жизни и снова войдет в нее.

— Это уже случилось!

Вниз по ее спине побежали мурашки. Речь шла не о ней, и она догадывалась, о ком.

— Джек, есть кое-что, что я должна…

Но ее прервали. Кто-то постучал в дверь.

— Сэди, Ты здесь?

Это была Виенна. Она, скорее всего, заметила, что Джек тоже исчез.

Муж мрачно глянул на нее, вероятно, придя к такому же выводу.

— Дуэнья тут как тут, чтобы защитить твою добродетель. Всего-то через двадцать минут. — Он поднялся, подошел к двери и отодвинул задвижку. На пороге показалась элегантная француженка с ключом в руках.

Хмыкнув, Джек показал на Сэди.

— Бон суар, мадам. Как видите, ваша подруга целехонька. И даже не разрезана пилой.

И слава Богу, она скромно сидела себе за столом с чашкой чая в руке.

— Что-нибудь случилось, Виенна? Мы с мистером Фрайди чаевничаем. — Ей нужно было стать актрисой, потому что она посмотрела подруге прямо в глаза и даже не покраснела. Ей удалось убедить себя, что в этой комнате, кроме гадания, не произошло ничего экстраординарного.

Только вот до сих пор у нее на губах сохранился сладостный вкус губ Джека.

Куда, к чертовой матери, запропастился этот Джек Фрайди?

Наверняка этот вопрос занимал не одну ее. Когда Джек Фрайди выложил круглую сумму за услуги мадам Сэди Мун, публика принялась активно обсуждать щедрость джентльмена и превратила невинный эпизод в нечто экстраординарное. Впрочем, это продолжалось ровно до того момента, когда он начал торговаться за картину Мейсона Блейна и несколько других логов.

Если Джек собирался привлечь к себе внимание, то это ему явно удалось. Любой из собравшихся здесь, с уважением относился к весомому фунту, а тот факт, что мистер Фрайди мог позволить себе выбросить на ветер тысячу — и даже больше! — только добавил ему популярности. То, что он так высоко оценил общество мадам Мун, вызвало зависть к ней и ревность.

Несмотря на то, что леди Гослинг считала это чувство мощной движущей силой, она совершенно не ревновала Джека Фрайди к Сэди Мун. А вот Мейсон Блейн явно испытывал досаду. Он беседовал с герцогом Райтоном и его безвкусно одетой супругой и старался — о, как он старался! — не выдать себя. Но жесткие складки вокруг рта красноречиво говорили о его бурных переживаниях.

Мужская гордость хрупка и легко уязвима. Получив неожиданный афронт, Мейсон повел себя так, словно лишился конечности, но при этом думает, будто стоически скрывает ото всех свою травму. Откровенно говоря, Теона могла бы написать целый трактат на эту тему. Но переживания художника меньше всего заботили ее в данный момент.

Она в очередной раз удивилась: куда же мог подеваться Джек и, что более важно, куда пропала Сэди Мун? Неужели никто не заметил, что эти двое отсутствуют? Судя по всему, нет.

Положа руку на сердце, Теона могла бы признать, что странный аукцион вызвал в ней любопытство. С самого начала стало ясно, что красавчик Фрайди был немного не в себе, еще до торгов. Было совершенно очевидно, что он вознамерился победить, не обращая внимания на цену, и что благотворительность в данном случае занимала его меньше всего.

Потягивая холодное шампанское из бокала, Теона наслаждалась послевкусием. А в уме в это время перебирала свои подозрения. Между Джеком и Сэди Мун что-то явно возникло. Наверняка эти двое знакомы. И уже давно. После каких-нибудь двух дней общения люди не могут смотреть друг на друга такими глазами. Да, тут кроется какая-то предыстория, хотя Джек ведет себя так, словно видит эту женщину первый раз в жизни.

Когда она увидела их вдвоем, что-то смутно всплыло в ее памяти. Что именно, она не могла сразу сказать, но непременно вспомнит. Нужно просто подождать, и все прояснится. Она уже видела их раньше, давным-давно, когда они все были намного моложе и находились совершенно в другой ситуации.

У этой парочки есть тайна, которую можно использовать для собственной пользы, если ей удастся разнюхать что-нибудь определенное. Конечно, надо проявить максимум осторожности. Поэтому лучше всего сидеть и не высовываться.

Совершенно определенно Джек Фрайди и Сэди Мун хотят и дальше хранить свои секреты. Если ей повезет и она откроет их, тогда и определит, сколько будет стоить ее молчание.

Глава 10

Ну вот, он овладел Сэди. И что теперь?

Этот вопрос Джек продолжал задавать себе и через два часа после случившегося, когда стоял на задней террасе Сейнтс-Роу и делал вид, что наслаждается сигарой.

Как ни странно, ему с самого начала очень хотелось выкурить эту чертову штуку, но он полностью забыл о ней и она больше дымилась зажатая между пальцами, чем во рту.

После появления Ларю, которая чересчур уж задержалась со спасением подруги, Джек вернулся в салон. Мало кто обратил внимание на его исчезновение. Но тем, кто спросил об этом, он соврал, что у него нашлись кое-какие дела, потребовавшие его присутствия.

Он пробирался сквозь толпу гостей с бокалом шампанского в руках и страдал оттого, что не может выпить чего-нибудь покрепче, чтобы перебить запах и вкус губ Сэди, преследовавший его. Он вспомнил, с какой серьезностью она рассматривала заварку в его чашке и искренне верила в то, что делала. Теперь он понял, в чем заключалась его самая большая глупость. Не важно, скрывалась истина на дне чашки или нет. Какое это имеет значение? Сэди была убеждена в том, что это так и есть. Оставалось только удивляться, насколько серьезно она к этому относилась, даже несмотря на его насмешки.

Что она там сказала? Джек напряг память, выходя на заднюю террасу. Ах да, измена Ему изменит тот, кого он знал в прошлом. Конечно, верить этому не стоит, но у него в голове неотвязно крутились слова Сэди. А этот взгляд ее огромных глаз, как будто она увидела привидение… О чем она начала говорить ему, как раз когда ее спасительница объявилась на пороге?

И почему жизнь вдруг засияла красками? Благодаря сексу? Это было что-то неслыханное, хотя он мог бы быть и поискуснее. Жаль, что у него было мало времени, но Сэди так торопилась. И он тоже. Она хотела его, также как и он ее. В конце концов, как получилось — так и получилось, Чего теперь жалеть?

Джек смотрел в ночь, залитую светом фонарей. Всего несколько вечеров назад, на этом же самом месте, он, обернувшись через плечо, крикнул Сэди, что тоже ненавидит ее. И провалиться ему на месте, если сказал не то, что думал в тот момент. Но сейчас месть отошла куда-то на второй план, а внутри у него царил полный сумбур.

Все тот же вопрос не давал покоя — что теперь будет?

…У него за спиной открылись французские двери, впуская в ночную тишину гул людских голосов. На террасу, смеясь, вышли два джентльмена.

— А вот и он! — Джек узнал голос, Арчера Кейна. — Фрайди, старина, все страшно заинтригованы, куда ты делся.

Поморщившись, он обернулся.

— Так уж и все?

Компаньоном Арчера оказался не кто иной, как герцог Райтон. Старший из братьев благожелательно улыбнулся, только улыбка из-за шрама, пересекавшего левую щеку, получилась немного зловещей.

— Извините, Фрайди. Став предметом многочисленных разговоров, вы завоевали мою симпатию.

Арчер захохотал.

— А уж если все истории про тебя правда…

Брат свирепо глянул на него.

— Заткнись!

Пожав худыми плечами, Арчер снова повернулся к нему.

— Так куда ты исчез, старина? Или ты не отказал себе в удовольствии поиметь эту миленькую предсказательницу?

Вообще-то Джек был выдержанным человеком, но этот вопрос… Вдруг страшно захотелось влепить болтуну промеж глаз. Должно быть, это отразилось у него во взгляде, потому что улыбка у Арчера сразу увяла.

— Забудь, что я сказал. — Из внутреннего кармана сюртука он достал серебряный портсигар. — Сигару?

Та, что Джек держал в руке, догорела без всякой пользы, поэтому он принял приятно пахнувшую сигару. Вскоре в расслабленной тишине все трое с наслаждением затягивались дымком. Он ценил такие мгновения, хоть и не относился к заядлым курильщикам.

— Ну-с, — начал герцог, лениво улыбнувшись, — так вы все-таки поимели очаровательную гадалку?

Арчер прыснул, за ним Джек, поняв, что Грейден шутит. Смех смехом, но все-таки это было чертовски неприятно, потому что они не догадывались, что это правда. Тут нечего было скрывать. Ведь она его жена, черт победи!

И останется ею. Теперь Джек не сомневался в этом. Ни их новые имена, ни годы, проведенные врозь, не смогли ничего изменить. Причина его хорошего настроения в данный момент как раз и заключалась в том, что они воссоединились вновь.

Ему не удалось спросить, что испытывает Сэди, потому что Ларю поторопилась увести ее с собой. Возможно, она отнеслась к случившемуся совсем не так, как он. Тогда получалось, что Джек снова может потерять ее — теперь, когда до него вдруг дошло, что он не переставал желать ее.

— Ого! — протянул Арчер и толкнул брата локтем. — Что-то наш приятель притих. Как ты думаешь, что тут произошло сегодня, Грей?

Герцог выдохнул струйку ароматного дыма.

— Я думаю, это не наше дело, Арч. — Потом искоса глянул на Джека. — Тем не менее, я должен предупредить вас, мой друг, что не всегда то, что случается в Сейнтс-Роу, остается в этих стенах.

— Не слушай его, — не унимался Арчер. — Он так говорит, потому что один раз у него здесь было свидание и ему казалось, что об этом никто не узнал, а потом все закончилось женитьбой.

У Джека глаза полезли на лоб, когда Грей послал убийственный взгляд брату.

— Закрой свою пасть!

Арчер только поморщился.

— Джек не из тех, кто будет трезвонить об этом на всех углах. Тем более, какая разница, если ты все равно женился.

Но Джек понял то, что ускользнуло от Арчера. Разница, конечно, была, ведь никто не знал, чем обернется пикантная ситуация — поднимет чье-нибудьположение в обществе или, наоборот, разрушит. Это, прежде всего, касалось женщин, реже мужчин. Но ни один джентльмен, в особенности из тех, кто пытался искупить ошибки прошлого, как Райтон, не позволит, чтобы общество сплетничало о его жене, которая лишилась добродетели до первой брачной ночи.

У Джека самого было в жизни нечто подобное. Их с Сэди застукали в постели вместе. Когда дед узнал об их отношениях, он пригрозил отправить Джека за границу, а его возлюбленной пообещал дать денег, чтобы никогда больше ее не видеть. И, конечно, никакого разрешения на брак.

Две ночи спустя они сбежали. Джека отлучили от семьи. Он остался без гроша за исключением того, что сумел украсть. Старик рассчитывал, что он бросит Сэди и приползет назад как побитый пес, но он выбрал девушку, которую любил, и попытался обеспечить ей сносную жизнь. Потом начались проблемы с законом, и Джек воспользовался подвернувшейся возможностью, чтобы начать новую жизнь.

— Откуда вы родом, Фрайди? — поинтересовался Райтон, вмешиваясь в его мысли.

Джек вскинул голову.

— Из окрестностей Каслкоува. Это в графстве Керри в Ирландии.

Герцог кивнул, не сводя пронзительных глаз, с лица Джека.

— Наш отец был знаком с одним графом из тех мест.

Гаррик или Гарнер…

— Гаррет, — подсказал Джек. Во рту у него пересохло.

— Верно! — Он щелкнул пальцами. — Один раз встречался с ним. Потешный мерзавец. Вы о нем слышали?

Врать не хотелось, но какой у него был выбор? Тут ему на выручку неожиданно пришел Арчер.

— Ты считаешь, что он должен знать какого-то старого пердуна-графа только потому, что они из одних мест?

Райтон закатил глаза.

— Может, и так.

Арчер вдруг окрысился.

— А может, и нет. Какая, к черту, разница! — Он повернулся к Джеку. — Все, с меня хватит, я пошел отсюда. Ты со мной? Герцогиня положила глаз на Грея, так что он отправится вслед за ней домой.

Вместо того чтобы разозлиться, герцог ухмыльнулся.

— Это в тебе зависть говорит, потому что твоя постель холодная и пустая, а моя — теплая и уютная.

Обернувшись к брату, Арчер удивленно посмотрел на него.

— И что? Пойду и найду такую же. — Он перевел ясный взгляд на Джека. — А ты что скажешь, Фрайди? Устроим вылазку?

К собственному удивлению, первым порывом Джека было отказаться от великодушного приглашения нового приятеля, но в этот момент он непроизвольно заглянул через огромные французские двери в ярко освещенный салон. Там была Сэди, которая опиралась на руку Мейсона Блейна. И хотя она не могла видеть Джека, он заметил, как Сэди улыбается художнику как ни в чем не бывало.

Его словно ударили под дых.

Согласен, — сказал он Арчеру, сжав челюсти. — Пошли отсюда к чертовой матери.

Сэди не видела, как Джек уехал из клуба, но вскоре узнала об этом. Виенне показалось, что подруга порадуется такой новости.

— Сегодня он больше не будет надоедать тебе, — объявила француженка с таким нескрываемым удовольствием, что она поморщилась.

— Не говори глупости! — Тыльной стороной она приложила ладонь ко лбу. Прямо над переносицей начиналась тупая боль. — А даже если и так, он заплатил за проведенное со мной время. И хорошо заплатил.

Виенна фыркнула, предпочитая не вспоминать о денежном пожертвовании Джека.

— Это не дает ему права…

— Я дала ему это право! — отрезала Сэди. — Разрешила прийти ко мне в салон.

— Как будто ты могла остановить его.

Сэди вздохнула. Если Виенна вобьет себе что-нибудь в голову, ее не переубедить. Подруга была решительно настроена против Джека, и, что бы ни говорила Сэди, это ничего не изменит. Хотя как можно было пытаться переубедить Виенну, если у нее самой в голове полный кавардак. Она так до конца и не поняла, как же относится к нему. Ее мысли кидало из стороны в сторону. В какой-то момент Сэди презирала его за то, что он бросил ее, и за все, что произошло потом. В следующий момент ей хотелось забыть, что было в прошлом, и умолять его вместе начать новую жизнь.

Джек ушел, не сказав ни слова на прощание. Умом она понимала — так даже лучше, учитывая, что скучающие аристократки любят перемолоть косточки другим. Все равно, если бы он предупредил ее, это выглядело более любезно, что ли, ведь они занимались сексом всего каких-то пару часов назад.

— Извини меня, — после недолгой паузы сказала она Виенне. — Я чувствую, что вот-вот разыграется мигрень. Наверное, попрошу Мейсона, чтобы он отвез меня домой.

Виенна сочувственно улыбнулась.

— Бедняжка! Найди месье Блейна, пусть он позаботится о тебе.

Никогда в жизни Сэди не ощущала себя такой нечистоплотной, даже в присутствии деда Джека, но в этот момент ее словно обдало помоями. Мысль, что после близости с Джеком у нее может быть нечто подобное с Мейсоном, показалась просто чудовищной. Она даже представить себе этого не могла.

— Придешь на чай завтра? — спросила Виенна, явно не обратив внимания на состояние Сэди.

— Конечно. В то же время, что и всегда. — Раз в месяц, они устраивали послеобеденное чаепитие с глазированным тортом и сплетничали вовсю. Бизнес отходил на задний план вместе с другими заботами, и можно было расслабиться и пошутить. Сэди обожала эти их посиделки.

— Послушай, — начала подруга. — Ты не будешь против, если мы встретимся на час позже? Днем у меня запланирована встреча с инвестором.

— Согласна. Инвестор для большого проекта? — Так Сэди называла планы подруги открыть универсальный магазин для богатых лондонских дам.

Виенна кивнула, и в ее глазах вспыхнул азарт.

— Я почти собрала нужную сумму целиком, дорогая. Со взносом Тристана Кейна я практически достигну цели. Завтрашняя встреча сделает из моей мечты реальность.

Сэди по-настоящему обрадовалась за подругу и взяла ее за руку.

— Тогда отметим это дело.

Виенна сияла от радости.

— В последнее время удача улыбается нам обеим.

Сэди не удержалась и добавила:

— Да, и как раз когда Фрайди объявился в городе.

Виенна закатила глаза, но отнеслась к замечанию с добрым юмором, на что и было рассчитано.

— Поезжай домой, глупышка. Ты устала, наверное.

Хмыкнув, Сэди быстро обняла ее и отправилась на поиски Мейсона. Уже довольно давно он не попадался ей на глаза. Незадолго до того, как ей захотелось выйти в парк подышать воздухом, он подходил поговорить, но тут кто-то увел его — по какой причине, она даже и не помнила. Обычно ее приятелю не терпелось как можно быстрее уехать с подобных сборищ, потому что, присутствие многих людей быстро утомляло его. Сэди подозревала, что причина этого кроется в его артистическом темпераменте. Но кто она такая, чтобы судить его? Половину вечера она и сама не могла дождаться, когда отправится домой. Сливки общества, судя по всему, начали и ей действовать на нервы.

…Сэди нашла художника в салоне в окружении небольшой группы дам и джентльменов. Он рассказывал анекдот про Россетти. Эту историю она уже слышала несколько раз, поэтому не стала подходить ближе, а просто ждала. Много времени не потребовалось. Последние слова потонули в громком хохоте. Даже Сэди, которая знала этот анекдот чуть не наизусть, засмеялась. Мейсон был в прекрасном настроении, но нахмурился, когда поднял глаза и увидел ее.

Сэди почувствовала себя виноватой. Они не объяснялись друг другу в любви, не объявляли о помолвке. Но она почувствовала себя изменницей, как будто они и в самом деле были близкими людьми. Мейсон был прекрасным человеком и заслуживал более достойную партию, чем она.

— Выглядишь усталой! — заметил Мейсон, когда аудитория рассосалась, а Сэди подошла и встала рядом.

— Голова разболелась, — объяснила она. — Я думаю, нам можно ехать, если только ты не хочешь остаться. Тогда Виенна одолжит мне карету.

Мейсон слегка нахмурился.

— Не говори глупости. Я давно приготовился отчалить. — Он не предложил ей опереться на его руку, что бывало редко. Вместо этого заложил руки за спину и зашагал с ней рядом в ногу. Значит, был не слишком доволен ею.

Они попросили подать карету художника и забрали свою верхнюю одежду. Ночь была ясной, но довольно прохладной, поэтому Сэди порадовалась, что захватила с собою теплую шаль. На улице они молча дожидались карету. Когда та подъедала, лакей распахнул перед ними дверцу и помог Сэди залезть внутрь.

Она устроилась в дальнем конце сиденья по ходу движения, подумав, что Мейсон сядет рядом, как всегда. Однако он удивил ее, расположившись напротив. И смотрел так, словно был обескуражен ее поведением.

Он не мог знать, что произошло между ней и Джеком. Ни в коем случае! Что-то подозревать — пожалуй, но не более того. То, что он явно был расстроен, пробудило в ней сознание вины. Скорее всего она заслуживала такого отношения.

Мейсон стукнул в крышу кучеру и не сказал ни слова, когда, дернувшись, карета тронулась. До Пимлико путь не близкий. Он собирается всю дорогу ехать молча? Или желает услышать ее исповедь?

Если ее другу вздумается сейчас выяснять отношения, то Сэди даже не знает, что и сказать. Ведь нельзя считать грехом занятие сексом со своим собственным мужем, разве не так?

Наверное, она права, но с чего это она снова начала думать о Джеке как о своем супруге? Уже не в первый раз за этот вечер она награждает его этим титулом. А до этого было такое? Или все началось сегодня — после того как они бросились в объятия друг друга? Потому, что в принципе это ничего не меняет. Только делает ситуацию более сложной. Во всяком случае, для нее.

Несмотря на такие циничные мысли, Сэди не могла не вспоминать, что происходило в тот момент в Голубой гостиной. Она вдруг снова почувствовала каждое прикосновение Джека, вкус его губ, ощущения от его поцелуев. Давно уже с ней такого не случалось. И у нее появилось Предчувствие, что еще долго не произойдет ничего подобного. Хорошо хоть, у нее отличная память.

Они, наверное, проехали половину пути, когда Мейсон наконец заговорил:

— Ты куда-то исчезала. Что-нибудь случилось?

Слава Богу, в карете было темно, иначе он заметил бы, что Сэди покраснела.

— Просто мне надо было пару минут побыть одной. Общение с людьми так утомляет!

— Я тебя понимаю. Да еще когда все только и говорят что о мистере Фрайди и астрономической сумме, которую он выложил за твой сеанс.

Возможно, в ней заговорила нечистая совесть, но слова Мейсона показались ей обидными.

— Мне все платят за гадание. Эго обычное дело.

Мейсон прищурился.

— Не думаю, что мистер Фрайди имел в виду это занятие. — Его тон был обвиняющим, с отчетливой долей сарказма.

— Вот как? — Она вступила на опасную территорию, надо быть осторожнее. — Неужели тебе известна его настоящая цель?

Ее приятель недоверчиво фыркнул, словно удивляясь, что девушка может быть настолько недогадливой.

— Пообщаться с тобой наедине, конечно.

— Фрайди мог бы договориться о встрече, как все, и не платить бешеные деньги.

— А как же эффектный жест на публику?

Сэди хотела сказать, что он вообще не понимает Джека и в своих суждениях о нем абсолютно не прав, но не смогла, потому что предполагалось, что и она тоже не знает его.

— Я оказалась рядом, только и всего, — неуверенно пробормотала она.

— Да уж, этот тип своего не упустит.

— Почему ты так ненавидишь его? Из-за того что он торговался за сеанс гадания или потому, что перебил твою цену? — Это был удар ниже пояса, но одновременно и закономерный вопрос.

В карете было довольно темно, но она все равно увидела, как Мейсон сжал челюсти. Интересные создания эти мужчины. Они могут вести войны, возводить потрясающие монументы, но стоит только задеть их самолюбие, как тут же полностью теряют контроль над собой.

— Я не доверяю этому типу, — произнес он сквозь стиснутые зубы.

Сэди не стала спрашивать его, доверяет ли он ей. Если да, то она этого не заслужила, если нет, то не так уж он и умен. Патовая ситуация! Как из нее выйдешь?

— Это же все было только ради благотворительности, — промямлила она.

На выразительных губах Мейсона появилась усмешка.

— Ты никогда не была наивной, Сэди. Поэтому не говори ерунды. Благотворительность была самой последней вещью на уме у Джека Фрайди, когда он торговался со мной.

Она наклонилась вперед, почувствовав угрозу в словах Мейсона. Ей надоело слушать разговоры о том, какой Джек плохой! Почему они все так негативно настроены к нему?

— Как ты считаешь: о чем же я думала в тот момент, Мейсон? Погадать ему, чтобы этот джентльмен охмурил меня? Или, может, я сама решила захомутать его?

Мейсон отпрянул, явно сбитый с толку вопросом и той горячностью, с какой он был задан.

— Не хотелось бы так думать.

— Ну разумеется, нет, — промолвила Сэди и погладила лоб. Голова просто разламывалась. Она откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза.

— Но я знаю, как ты любишь мужское внимание, — тихо пробормотал Мейсон.

Он был прав, и Сэди не нашлась что ответить, чтобы пощадить его чувства.

Они просидели в молчании до момента, когда лакей открыл дверцу и откинул подножку. Потом, не проронив ни слова, Мейсон довел Сэди до дверей ее дома.

— Может быть, зайдешь? — спросила она, поднимаясь по ступенькам. Не потому, что ей так уж хотелось этого, просто чтобы не показаться невежливой.

— Нет, благодарю. — Их взгляды встретились на миг. — Завтра я уезжаю из города, надо пораньше встать.

— Вот как? — Она слышала об этом в первый раз. — Куда же?

— В Йоркшир.

— Когда вернешься?

— Пока не знаю.

Сэди вдруг все отчетливо поняла. Если бы не головная боль, до нее это дошло бы гораздо раньше. Что означает его скоропалительный отъезд и нежелание бороться за нее?

Либо он чересчур легко сдался, либо ему открылась какая-то неприглядная сторона ее характера.

— Ну что ж, — сказала она, потому что не знала, что можно еще добавить, и вдобавок почувствовала себя настолько усталой, что думать ни о чем не хотелось. — Удачной поездки!

У Мейсона вырвался резкий смешок.

— Всего и делов-то! — Он смотрел себе под ноги, на дверь, в разные стороны, но только не на нее. — Прощай, Сэди. — Потом повернулся и быстро зашагал к карете.

Это просто ужасно, если все между ними закончится вот таким образом! Но Сэди не могла заставить себя вернуть его. Конечно, жалко, но почему-то не было чувства потери.

Она открыла дверь, вошла в дом и направилась прями ком к себе. Едва успела принять порошок от головной боли, как в дверь постучала Индара.

Подруга все понимала с первого взгляда, так было и на этот раз. И от решительности Сэди ничего не осталось.

— О, дорогая, — вздохнула она, и по ее щекам потекли слезы. — Я поступила как последняя дура.

Глава 11

После трех часов обильных возлияний с братьями Кейн Джек не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Герцогиня, в конце концов, отпустила Райтона, и они втроем двинули в какой-то клуб, названия которого он не запомнил. Но он был уверен, что дед отлично знал это место, помнил того, кто учредил клуб, политическую ориентацию заведения и по крайней мере половину его членов. Поскольку старикан сам не являлся членом клуба, Джеку было наплевать на то, как тот отнесся бы к его теперешним собутыльникам. А в нынешнем состоянии это волновало его меньше всего.

— По тому, как вы держитесь, вы не похожи на большинство деловых людей, Фрайди, — заметил Райтон, подняв глаза от своего стакана. На герцога, обратил внимание Джек, алкоголь действовал не так заметно, как на него и Арчера. Понятное дело! Его светлость дома ждала красавица жена, и умеренность была необходима, учитывая, что еще нужно было добраться до супружеской постели и залезть в нее. Если только, конечно, оба супруга не перебрали бы со спиртным. Ему вспомнилось, как они с Сэди устраивали веселые любовные игрища после нескольких бутылок дешевого вина.

— Мне забыли вручить свод правил поведения, когда регистрировали, — пошутил Джек. Ему было уютно с двумя Кейнами, и он знал, что это заметно даже со стороны. Возможно, то была его первая ошибка.

Райтон внимательно посмотрел на него, и этот взгляд напомнил переменчивую погоду весенним днем — то ли будет дождь, то ли нет, не так чтобы ясно, но и не пасмурно. Вроде бы он был дружеским, но Джек вздрогнул от безразличия на грани презрения в глазах герцога. Только сейчас до него дошло, что тот относился к редким типам, которые видят людей насквозь.

— Вам надо сказать об этом моему брату, — суховато откликнулся герцог. — Не сомневаюсь, он сумеет написать раздел о джентльменах, занимающихся торговлей. — Райтон сделал легкое ударение на слове джентльменах, и у Джека внезапно пересохло во рту.

— О чем это вы? — вклинился Арчер. От выпитого у него уже начал заплетаться язык. — Ну конечно, Фрайди^[4] — джентльмен, несмотря на то что его, фамилия напоминает день недели.

Если честно, Джек боялся, что, если отведет глаза от герцога, тот воспримет это как проявление слабости. Это была вторая ошибка. Любой, кто не принадлежал к миру Кейнов, должен был бы в этот момент опустить взгляд.

— Я это знаю. — Ответ прозвучал негромко и обманчиво несерьезно. И сразу же герцог добавил — Что мне хочется, так это узнать, почему мистер Фрайди хочет казаться не таким, как на самом деле?

— Чепуха! — Арчер так посмотрел на брата, что Джеку стало не по себе. — Он отличный парень! Хотя иногда ловчит в картах. — Услышав неожиданную и совершенно лживую ремарку, Джек вытаращил глаза.

— Ты не прав! — Райтон отмахнулся от брата. — Он это делает всегда.

— Вы отдаете отчет своим словам? — Джек снова повернулся к старшему Кейну. Господи, теперь он понимал, что чувствуют бабочки, которых пришпиливают булавкой. Ощущают, наверное, свою обреченность.

Тот усмехнулся:

— Это шутка. Брат так говорит о тех, кого либо по-настоящему любит, либо считает простофилями.

Джек недоуменно вскинул брови. Ему показалось, что от этого движения мозг заколыхался внутри черепной коробки.

— Значит, можно не принимать это за оскорбление, не так ли?

Улыбка герцога стала шире, и Джек невольно вспомнил Триста. Он уже настрадался от остроумия младшего Кейна. Ублюдки с садистскими наклонностями — все они!

— Мой брат с трудом заводит друзей.

— Да неужели!

В ответ раздался смешок. По крайней мере, человек воспринимает сарказм, адресованный прямо ему.

— Теперь я вижу, почему вы, Фрайди, понравились обоим моим братьям.

Джек осторожно поглядел на герцога. В кресле рядом с ним Арчер напевал фальшивым баритоном какие-то не вполне пристойные куплеты.

— Но вы ведь более осмотрительный человек, ваша светлость?

Что-то опасное промелькнуло в ясных глазах Райтона. Не угроза, но какой-то намек на нее. Герцог был готов сразиться с ним. И, как голодный пес, он не расстанется с сахарной косточкой, в которую наконец вцепился зубами. В особенности, когда Джек оказался в такой близости к его младшему брату.

— Вы абсолютно правы, — подтвердил герцог. — У вас есть братья, сестры?

Джек покачал головой.

— Был старший брат. Умер в детстве от скарлатины. — Смерть Лайама как бы подчеркнула предательство Джека, когда он отказался от права первородства, которым не обладал по рождению, но обрел эту честь после внезапной смерти десятилетнего наследника.

Вся его вина состояла в том, что он сбежал с девчонкой, которую любил, но которую дед считал недостойной внука.

— Мои соболезнования, — сказал Райтон, и Джек не удивился, услышав настоящее сочувствие в его словах. Судя по всему, герцог прекрасно представлял, что значит потерять брата. — Вы были близки?

В горле у Джека застрял комок, в глазах защипало.

— Насколько могут быть близки мальчишки девяти-десяти лет, предоставленные самим себе.

Герцог понимающе закивал.

— Больше играть было не с кем?

— Нам иногда разрешали общаться с деревенскими детьми. — Именно так Джек и познакомился с Сэди. — Но дед этого не одобрял.

Подперев щеку рукой, Райтон полюбопытствовал с невинным видом:

— А кем же был ваш дед, мистер Фрайди если считал, что компания местных сорванцов недостойна его драгоценных внуков?

Попался!

Заглянув в эти хмурые глаза, Джек понял, что Райтон абсолютно трезв, а он по собственной воле угодил в ловко расставленную герцогом ловушку. Занервничав, кинул взгляд на Арчера, но тог дремал, сидя в своем кресле, и ничем не мог помочь.

Джек расстроился, но одновременно им овладело какое-то бесшабашное безразличие к тому, что сейчас рухнет его легенда, за которую он так долго цеплялся.

Положив локти на стол, он наклонился вперед, Райтон не пошевелился. Вернее, герцог тоже оперся на локти, и теперь они словно бы превратились в зеркальное отражение друг друга. Так сходятся два боксера, поедают друг друга глазами всем видом демонстрируя готовность пустить кровь противнику.

— Мой дед, — тихо начал Джек, контролируя себя, несмотря на бурю внутри, — из тех людей, кто может выгнать из дому единственного наследника за то, что он пошел против его воли. А я, сэр, из тех, кого оценивают по тому, чего они сумели добиться. И тут абсолютно ни при чем сомнительное счастье принадлежать к классу, где человека ранжируют по богатству и родству, а не по благородству и делам.

Секунду — может, две — они не отрывали глаз друг от друга. Потом Райтон сказал:

— Никто из нас не ставит состояние и благородную кровь выше остального, мистер Фрайди.

— Наверное. Только что вы сделаете, если вам прикажут выбирать между долгом и женой?

— Да я их тут же пошлю! — ответил герцог, не раздумывая.

Джек едва улыбнулся.

— Так я и поступил.

— Поэтому вас вышибли из дому и оставили без копейки.

— Именно.

— А ваша избранница стоила того?

Ответ вырвался помимо его воли:

— Несомненно.

— И что случилось потом?

— Я уехал с вашим братом, чтобы разбогатеть. А она устала ждать. — К его удивлению, на этот раз он мог сказать об этом, не испытывая прилива гнева, который возникал всегда, стоило ему вспомнить про тот день, когда он вернулся в пустую квартиру. В сущности, говоря об этом, он в первый раз неожиданно для себя подумал о том, как Сэди пришлось жить одной, без него.

Ей же было… Сколько? Семнадцать? Совсем девчонка!

А он крутился как сумасшедший. Даже времени черкнуть пару строк не оставалось, как бы ему тогда этого ни хотелось. Если добавить частые переезды, Сэди практически было невозможно разыскать его. Отправляя домой значительные суммы денег, он рассчитывал, что таким образом докажет ей, что занимается нужным делом, зарабатывая на их будущую жизнь.

А ведь он мог увезти жену к себе. Но приходилось так много разъезжать, и при этом обходиться без элементарных удобств. Она возненавидела бы такую жизнь. Разве он был не прав?

— Я плохо обошелся с ней, — добавил он, смутившись. — Если было бы возможно, то попытался бы все исправить, только никакие деньги не могут повернуть время вспять.

Райтон согласно кивнул. Не спеша, солидно, как все понимающий человек.

— Гадалка на чайной заварке, — пробормотал он. — Боже мой!

Дурак! Дурак! Дурак! Он сам выдал себя, упомянув про деньги. Герцог сопоставил это с тем, как Джек торговался за сеанс с Сэди на аукционе, и все понял.

Джек не стал ничего отрицать. Не стал ничего подтверждать. То, что он скажет, уже не важно. Имеет значение лишь то, как герцог обойдется с этой информацией.

— Я не собираюсь ничего публиковать в Таймс, не волнуйтесь! — Райтон словно услышал его мысли. Хотя стоило бы, хотя бы для того, чтобы народу было о чем посудачить, кроме беременности моей жены.

— А это правда? — тупо спросил Джек, радуясь, что можно побеседовать о чем-то еще, кроме него самого.

Герцог засмеялся:

— Не спрашивайте меня, а я не буду расспрашивать вас, Фрайди. Что скажете?

— Что ж, это по-честному.

Неожиданно Арчер резко выпрямился в кресле.

— Ох, черт!

Джек слегка отодвинулся в сторону, на случай если приятелю придет в голову тут же освободить желудок от содержимого.

— Что-нибудь вспомнил? — со скукой осведомился Райтон и перевел взгляд на Джека. — Он в последнее время завел привычку нахлестаться и забыть про предварительные договоренности. Это все из-за той женщины.

— Н-нет, — выдавил Арчер, а потом пробормотал, с трудом ворочая языком: — Почему, скажите мне, бессердечная Иезавель, а теперь леди Мартиник, не хочет меня?

Джек не знал, что ответить, но догадался, что эта дама была героиней разорванной помолвки.

— Мне нужно идти — так же нечленораздельно продолжил Арчер и попытался встать. Старший брат был тут как тут и быстро подхватил младшего, чтобы тот не врезался в стол.

— Отправляйся домой, ужас ты ходячий. — Обращая досаду в проявление нежности Райтон слегка улыбнулся и повернулся к Джеку: — Вас подбросить куда-нибудь Фрайди?

Тот покачал годовой:

— Спасибо за предложение. Нет.

Райтон кивнул:

— Как хотите. Доброй ночи!

Джек наблюдал, как они собирались. Арчер пробормотал что-то похожее на слова прощания и покорно последовал за братом. Дождавшись, когда он останется один, Джек немного постоял в раздумье.

Дом. Хорошее дело! Ему тоже надо ехать домой, а в его состоянии это было еще и наказанием.

…Джек нанял карету и доехал до небогатого, но довольно приличного района, граничившего с театрами. Вдоль узкой мостовой стояли в ряд кирпичные аккуратные домики, напоминавшие игрушечные. К одному из них у него имелся ключ. По ступенькам он поднялся к двери их бывшей квартиры.

Здесь все оставалось так, как и когда Сэди съехала отсюда. Только теперь повсюду лежала пыль, а остатки мебели были укрыты холстиной.

Джек прошел в спальню, сбросил с узкой кровати покрывало. Под ним оказалось потертое лоскутное одеяло. Не снимая обуви, он улегся поверх него и уставился в потолок.

Если закрыть глаза, то можно представить, что Сэди сейчас тут, лежит рядом с ним. Свернувшись калачиком и прижимаясь к нему, как всегда, лениво выписывает пальцем круги у него на груди, пока они строят планы на будущее. В этой кровати они делились друг с другом своими мечтами, надеждами, страхами! И страстью.

Думая об этом с сердцем, полным раскаяния, Джек никак не мог вспомнить главное.

Почему он решил тогда, что уехать от Сэди — самое правильное решение?

Каждое второе воскресенье месяца Сэди отправлялась с визитом к старой подруге жившей с ней когда-то по соседству, недалеко от Ковент-Гардена. Хелен Магуайр — бывшая куртизанка — была старше ее на двадцать лет. Сэди еще не встречала другой такой образованной и умной женщины, с которой было так приятно общаться, хотя у нее были прекрасные подруги — Виенна и Индара.

Хелен оставалась единственной ниточкой, связывавшей ее с этим местом. В отличие от Джека Сэди не зачеркнула полностью свое прошлое. Если кому-то вдруг придет в голову покопаться в нем, ради Бога! Ей нечего стыдиться. Хотя в принципе это могло бы обернуться сложностями для ее бизнеса.

И уж совершенно точно она не жаждала, чтобы люди узнали о ее замужестве. Правда, бывают вещи и похуже.

Ей очень не хотелось воскресным утром столкнуться с кем-нибудь из своих клиентов в Ковент-Гардене: вдруг кого-то из них заинтересует, что она там делает. Она все же зависела от них, в конце концов!

Иногда Сэди вновь испытывала горечь, думая о том, что дед Джека отверг ее. Тогда она напоминала себе, что, если бы не это, не удалось бы познакомиться с Хелен. Она не подружилась бы с Индарой и не стала бы близка с Виенной, хотя наверняка посещала бы Сейнтс-Роу, но совсем в другом качестве. После этого она успокаивалась.

Сэди нравилась ее нынешняя жизнь. Она обожала тех, кто проявил к ней сочувствие и помог в трудную минуту. Правда, теперь, после неожиданного отъезда Мейсона, на одного такого человека, судя по всему, стало меньше. То, как нелюбезно его сестра Ава поздоровалась с ней на следующий день, лишь подтверждало это. Но что Сэди могла поделать? Художник скоро залечит раны, нанесенные его гордости. Существует огромное количество женщин, которые с радостью займут ее место.

Это лишний раз подтверждало, что Сэди не думала о нем в романтическом ключе. Она скучала по общению с ним, но не более того. Если честно, он ей нравился, но ее не тянуло к нему как к мужчине. И вообще ни к кому, кроме Джека.

Чем же тот так пленил ее? Да своей любовью, конечно. Он был готов бросить все, лишь бы быть рядом с ней, но потом… Потом решил изменить жизнь. Именно поэтому Сэди не удалось удержать его возле себя, и муж уехал. Она чувствовала себя виноватой в том, что он лишился всего, что имел, женившись на ней.

Он добился того, чего хотел, но счастья, должно быть, это ему не принесло. Во всяком случае, он казался не намного счастливее, чем она. Может, это цена за их распавшийся брак, которую они заплатили оба?

Надо сказать правду — она гордилась Джеком! Он трудился не покладая рук, и больше не рассчитывал, что ему все подадут на серебряном подносе. Ему удалось многого достичь без чьей-либо помощи. Все это прекрасно, но ей-то что сейчас делать? Их свидание в Голубой гостиной подтвердило, что она все еще любит его. И позови он, тут же пойдет за ним. А как же ее самолюбие? Мнение окружающих, наконец? Нельзя снова бросаться в его объятия очертя голову. Надо все хорошенько обдумать.

Утром, около десяти часов, Сэди подъехала к скромному, но уютному особнячку Хелен. Расписание ее подруги полностью зависело от прихотей богатого любовника. С ним она поддерживала отношения пятнадцать лет, к удивлению общества и его собственной жены.

— Мы так много времени проводим вместе, — смущенно улыбнувшись, призналась Хелен, когда они пили кофе у полукруглого окна, которое выходило на залитый утренним солнцем сад. Подруга была одета в синее платье, которое выгодно подчеркивало ее стройную фигуру и сияющие золотом волосы. — И на людях, и дома. Возраст позволяет пренебрегать общественными приличиями.

Да здравствует старость! Сэди с удовольствием откусила от теплой пшеничной лепешки, намазанной сливочным маслом. И неожиданно для себя подумала о том, какой была бы ее жизнь, если бы Джек поступил так, как требовал дед — сделал ее своей любовницей. Оставались бы они все еще вместе? Или он уже бросил бы ее? Если бы его не лишили всего, Джек вряд ли бы сорвался с места и занялся работой. А может, Сэди просто наскучила бы ему и он нашел другую?

Тогда ее жизнь мало бы отличалась от теперешней, только гордость пострадала бы. Она никогда не осуждала женщин, которые пользовались любыми средствами, чтобы выжить. Быть содержанкой не самая худшая участь Судьба Хелен наглядно подтверждала это.

Какой же дурочкой она была в юности, когда мечтала покорить весь мир! Она считала себя Золушкой, а Джека — прекрасным принцем. Кем бы она стала, если бы его дед не отверг ее, а принял с распростертыми объятиями? Почтенной замужней дамой, занудной домашней хозяйкой.

И как сложились бы их отношения с Джеком?

— Мне показалось, что сегодня ночью я видела привидение, — вдруг заявила Хелен, прерывая течение ее мыслей. Ложечка звякнула о фарфор, когда она принялась размешивать кусочек сахара в чашке. — Когда мы с его светлостью возвращались домой после приема. — Подруга никогда не называла своего любовника по имени.

— Неужели? — Сэди взяла ломтик сыра. Она была благодарна подруге за то, что та отвлекла ее от грустных мыслей. — И кто же это был? Лорд Байрон?

— Могла бы поклясться, что я видела Джека Фаррингтона на Рассел-стрит.

Сэди похолодела. Подруга терпеливо ждала, с любопытством глядя на нее теплыми карими глазами. Хелен обладала ангельским терпением. Она могла бы так сидеть и ждать ответа до заката солнца, не проронив ни слова.

— Джека Фаррингтона? — переспросила Сэди. — Ты уверена? — С момента возвращения мужа она, кажется, заметно поглупела.

— Да-да, его, — многозначительно подтвердила Хелен. — Конечно, я могла и ошибиться, было очень темно.

Сэди вскинула голову и посмотрела подруге прямо в глаза.

— Не сомневаюсь, что так и есть. — От лжи во рту появился привкус, горечи. Девушке хотелось всем поделиться с Хелен, получить мудрый совет, но для этого нужно было рассказать всю правду. Но если честно, открыть душу Хелен было не то же самое, что Виенне и Индаре. Те ведь не знали Джека. Они не стали бы тыкать ее носом в совершенные ошибки.

Подруга увидела ее замешательство и заговорила на другую тему, словно ничего не случилось. Тень неловкости повисла в гостиной и не исчезла до конца их встречи, когда полчаса спустя Сэди начала прощаться.

Ей захотелось уйти сразу же, как только Хелен упомянула о Джеке. Выйдя на улицу и сев в карету, Сэди приказала кучеру отвезти ее кратчайшим путем на Рассел-стрит. Устроившись на краешке сиденья, она уставилась в окно, пытаясь заметить хоть какой-нибудь признак присутствия мужа.

«Бывшего мужа, не забывай!»

…Карета остановилась возле здания из красного кирпича, так хорошо знакомого ей. Теперь оно было отремонтировано и выглядело гораздо лучше, чем десять лет назад, когда они с Джеком жили здесь. На деньги, которые муж стащил у деда, он старался содержать его в порядке. Им очень нравился их дом!

Но после отъезда Джека она сдала здание внаем, а деньги положила на депозит и, приняв решение уйти от него, не взяла из них ни цента. Остаться здесь после того, что случилось, Сэди просто не могла.

…Словно руководимая невидимым поводырем, она спустилась из кареты на тротуар. Кучеру, спросившему, что теперь ему делать, велела ждать. Хотя здравый смысл подсказывал, что нужно немедленно убираться отсюда прочь.

Ее каблуки цокали на камнях тротуара, в такт им стучало сердце. Сэди подошла к трехэтажному зданию. Что она тут делает? Для нее ведь все в прошлом. И дверь заперта…

Но ручка неожиданно легко повернулась. Дверь распахнулась, открыв взгляду внутренность запущенного дома в лицо повеяло запахом пыли.

Сэди остановилась на пороге.

— Эй, есть здесь кто-нибудь?

В ответ — тишина.

Надо было повернуться и уйти. Вместо этого она шагнула внутрь. Здесь все переменилось. Раньше дверь открывалась в вестибюль. Из него одна лестница вела вниз, в, подвал, а другая — наверх, в их комнаты. Теперь заднюю стену вестибюля снесли, объединив два помещения.

Ноги несли ее сами собой, хотя умом она понимала, что совершает глупость. Входная дверь так и осталась открытой.

Что она делает? Довольно рискованно устраивать такие экскурсии в одиночку. Опасность могла поджидать ее за любым углом. И все равно Сэди не могла заставить себя повернуться и уйти.

Она решительно двинулась по лестнице вверх, левой рукой опираясь на покрытые пылью перила, а правой придерживая юбки. Узкая потертая ковровая дорожка заглушала ее шаги. Второй этаж. Сэди остановилась у двери их бывшего жилища. Та была слегка приоткрыта. Здесь явно кто-то побывал недавно.

Трясущейся рукой она толкнула дверь и, немного поколебавшись, вошла в комнату.

— Эй, кто-нибудь?

Постояла, прислушиваясь. Сердце колотилось как сумасшедшее.

Комната выглядела точно так же, как и в день отъезда. Мебель была укутана в холстины. Со спинки старинного мягкого кресла возле камина полотнище сползло. Темно-зеленая парчовая обивка в этом месте покрылась сероватым пыльным налетом. Сэди узнала это кресло сразу. Когда-то она своими руками обила его и очень гордилась своей работой.

Сэди откинула холстину с еще какого-то предмета. Это оказался резной чайный столик, который они однажды купили на рынке, Джек взвалил его на себя и донес до дому, а потом у него долго болело плечо. Пришлось уложить его в ванну, сделать массаж и отругать.

Встревожившись, она глянула на пол. У нее перехватило дыхание. Ковер исчез.

— Сэди?

Она резко обернулась на этот голос. От такого столкновения прошлого и настоящего голова пошла кругом. Кончиком пальца девушка приподняла широченные поля шляпы, украшенной павлиньим пером, иначе ничего бы не увидела.

— Джек! — ахнула она.

На нем был все тот же вечерний костюм, изгвазданный до невозможности. Золотисто-каштановые пряди растрепанных волос торчали в разные стороны. Подбородок был покрыт густой щетиной, а глаза — сонные и не протрезвевшие до конца.

Словно не веря себе, он потер кулаками глаза.

— Что ты здесь делаешь?

— Я ездила к Хелен. Она сказала, что этой ночью вроде бы видела Джека Фаррингтона на улице.

— Черт! — Он нахмурился и прижал пальцы ко лбу. — А что ты ей ответила?

— Что она ошиблась, очевидно.

— Умница! — Он мрачно усмехнулся. — Благодарю!

Расправив плечи, Сэди набралась храбрости и шагнула к нему. Еще было живо воспоминание о том, чем они занимались недавно. Она до сих пор кожей чувствовала его прикосновения. Всеми фибрами ей хотелось испытать их вновь.

Ковер… Слава Богу, он куда-то пропал!

— А что ты здесь делаешь, Джек? — Она снова посмотрела на него из-под полей шляпы. Можно было бы сиять ее, но так безопаснее. Он терпеть не мог ее головные уборы и наверняка не попытается поцеловать, пока это сооружение находится на ней.

Но если она снимет шляпу, а он не кинется к ней с поцелуями, тогда придется что-нибудь придумывать, чтобы скрыть свое разочарование.

Джек пожал плечами:

— Это ведь моя собственность.

Сэди захлопала ресницами.

— Вот как?

Джек кивнул:

— Я купил дом, когда вернулся. — Он опустил глаза. — И собирался тебе подарить. Я знаю, что ты любила это место.

Верно, и продолжает любить, несмотря на жуткие воспоминания, связанные с ним. Даже еще больше, ведь теперь здесь нет ковра.

У Сэди защемило сердце, когда она огляделась по сторонам и представила, что почувствовал Джек, вернувшись сюда и не найдя ее. Интересно, подумал ли он о том, куда исчез ковер? Сэди почувствовала, как ею овладевает паника. Обойдя мужа, она прошла в соседнюю комнату, которая была их спальней, и застыла у дверей.

Здесь все оставалось по-прежнему. Абсолютно все!

— Ты ничего не изменил. — Как будто это нуждалось в ее подтверждении.

— Практически да, — отозвался Джек у нее из-за спины. — На ковре в передней комнате было какое-то пятно. Я его выбросил.

Сэди ухватилась за косяк, почувствовав, как жар волной накатывает на нее. Он не знал! Не мог знать!

Будь она проклята, если начнет вспоминать обо всем сейчас, когда он стоит рядом и ни о чем не подозревает! Ей нужно либо убить его, либо упасть перед ним на колени и просить прощения. Одно из двух!

Сэди обернулась к нему. Внутри накопилось столько всего! Трудно представить, чем все закончится. Как разобраться в мешанине чувств, если она едва не теряет сознание!

Джек сохранил их квартиру. Какой великолепный, романтический жест! Правда, несколько запоздалый. Чувства жалости, гнева и вины заполнили ее сердце, мешали думать. Он что, пытается довести ее до сумасшествия?

А Джек просто стоял тут, совсем рядом, — кстати, на том же самом месте, где в свое время лежал ковер, — и смотрел на нее так, словно хотел что-то от нее услышать.

Руки сами собой сжались в кулаки, ногти впились в ладони. Только это помогло ей сохранить над собой контроль.

— Как ты смеешь так поступать? Как ты посмел вернуться после того, как разбил мне сердце, и вдобавок еще сохранить эту квартиру? — У нее дрогнул голос. — Ты снова вошел в мою жизнь, словно имеешь на это право. Да еще и занимался со мной любовью…

— Ты же меня не остановила.

— Не смогла! — Она впилась в него взглядом. — Мне хотелось этого, тебе — тоже. Но это совсем не означает, что мы поступили правильно!

— Ты действительно так считаешь, Сэдимун? — В его хриплом голосе неожиданно зазвучала нежность.

Она зажмурилась, почувствовав, как закружилась голова от наплыва эмоций. Что же ей ответить на столь прямо поставленный вопрос?

— Мы оба проделали огромный путь, и каждый построил свою собственную жизнь, Джек.

— Это не ответ!

— Вместе нам будет плохо.

— Не согласен!

Сэди открыла глаза.

— Еще бы! Скажи мне, ты хоть раз согласился со мной?

— То, что ты говоришь, — неразумно. — Залегшая между бровями складка разгладилась. — Именно поэтому я и называл тебя обманщицей.

Наглец! Ее просто всю затрясло. Как можно иметь заранее заготовленный ответ на ее вопросы?

— Ты никогда не верил в то, чем я занимаюсь. Никогда! Всегда относился к гаданию как к великому обману. А меня считал мошенницей.

— Мы ведь говорим о предсказании будущего по чайной заварке. — Если бы он закатил сейчас изумрудные глаза к небу, она с огромным удовольствием выцарапала бы их своими собственными руками.

Сэди стукнула его раскрытой ладонью в грудь.

— Именно этим я и жила, пока ты сколачивал свое состояние.

— Могла бы и не напрягаться так. Я ведь присылал тебе большую часть своих заработков.

Сэди решила пропустить его слова мимо ушей, тем более что речь шла не об этом. Он опять не желает понять ее!

— Я своим трудом создала себе имя. Теперь люди со всех концов Англии приезжают ко мне, чтобы узнать свое будущее. Я горжусь своим занятием, а ты считаешь это чуть ли не преступлением! Мне никогда не было стыдно за себя, пока я не встретила тебя, Джек Фаррингтон.

Он отпрянул, лицо внезапно побледнело.

— Я не виноват в том, что дед оказался таким снобом, и я никогда не считал, что ты ниже меня по положению. Никогда!

К горлу подступил комок слез. Сэди горько всхлипнула.

— Но ты и не верил в меня!

Сердито насупившись, он шагнул к ней, взял ее лицо в свои сильные руки и заставил посмотреть в глаза.

— Я никогда не верил в чайную заварку, Сэди. Но зато всегда верил в тебя.

Глава 12

— У тебя какой-то чудовищный способ это демонстрировать. — Огромные глаза Сэди заблестели от набежавших слез, когда она посмотрела на него.

Джек через силу улыбнулся, хотя на сердце было тяжело. На него давили мука и страдание, звучавшие в ее голосе. Что нужно сделать, чтобы все исправить?

— Я был молод и глуп. И в то время считал, что поступаю правильно.

Сэди покачала головой:

— Ты сам себе противоречишь. Веришь в меня, но не веришь в то, чем я занимаюсь… Так не бывает, согласись.

— Лупить кнутом дохлую лошадь не то же самое, что ехать верхом.

— Бессмыслица какая-то. При чем тут лошадь? Да еще дохлая.

— Вот именно. — Сэди посмотрела на него так, словно, он валял дурака, поэтому Джек попытался объяснить:

— Послушай, почему тебе так важно, что я не верю в гадание на чайной заварке? В гадание на картах таро я, кстати, тоже не верю, а заодно — и в хиромантию.

Она покачала головой, и перо на ее смешной шляпке закачалось.

— Не знаю, как объяснить. Что, если я не поверю в твои способности заниматься бизнесом? Обидишься?

— Очень промахнешься. Я уже доказал обратное.

В ее глазах вспыхнуло торжество,смешанное с грустью.

— Вот и я могу то же самое сделать. Поговори с любым, кому я предсказывала будущее, и все скажут, что я попадала в точку.

Джека так и подмывало возразить, что все эти люди верили, потому что слышали от нее то, что ожидали. Но рассудок взял над ним верх, и он оставил свое мнение при себе. Вместо этого решил ей напомнить:

— Ты ведь так и не закончила сеанс гадания, за который я выложил кучу денег. Может, продолжим?

Сэди подозрительно посмотрела на него. Выражение ее лица совсем не изменилось за прошедшие годы.

— Думаешь, я заглотну наживку?

Она слишком хорошо его знала, чтобы поверить, что Джек сдастся так легко. Но он и сам удивился ему вдруг, захотелось увидеть ее в деле. Судя по всему, что-то в ней было, если весь Лондон ломился на ее сеансы. А если ей понравится гадать ему, так он не будет против, пусть только этим и занимается. Ради Бога!

— Ты самая недоверчивая женщина из тех, кого я встречал, — честно ответил Джек.

Он не убедил ее до конца, однако Сэди не стала придираться.

— Ладно. Я проведу еще один сеанс, и если уж ты так потратился, надо же тебе хоть как-то компенсировать убытки.

— Я бы заплатил еще больше, чтобы провести с тобой хоть часок наедине. — Это было действительно так, хотя прозвучало слишком льстиво, чтобы быть правдой.

А, Сэди смутилась и покраснела.

— Мерзавец! Ты всегда был дамским угодником.

— Ты единственная, кто так думает.

Острый взгляд е ответ.

— Леди Гослинг меня обязательно поддержит.

Джек покачал головой:

— У меня с ней ничего не было, даю тебе слово.

Сэди пожала плечами, и он невольно засмотрелся на ее синий, переливающийся, как павлинье перо, прогулочный костюм. При взгляде на туго затянутую талию у него перехватило дыхание. А эти стройные длинные ноги!

— Ты волен поступать как хочешь. Официально мы ведь не женаты.

Уже не первый раз она упоминала об этом, но почему то сейчас это его взбесило.

— Я всегда считал тебя своей женой, Сэди. Так будет и впредь.

Изумление читалось в каждой черточке ее лица.

— О, Джек… — Ей больше ничего не удалось сказать, потому что он оказался рядом, обнял ее за плечи и, прижимая к себе, поцеловал. При этом ему пришлось поднять поля ее нелепой шляпы, но оно стоило того. У ее мягкого теплого рта был вкус сладкого чая. Он проник в него языком, страстно прижав жену к груди.

Вскинув руки, Сэди обняла его за шею. А он в это время гладил ее по спине, и когда его руки добрались до узкой талии, обхватил ее и прижал к себе. Джек почувствовал, как возбуждение захватывает его. Сделав шаг вперед, он потянул ее в сторону спальни, где стояла кровать.

Неожиданно жена уперлась ему в грудь руками.

— Нет, — воспротивилась она. — Только не здесь.

Слегка оглушенный и очень возбужденный, Джек захлопал глазами.

— Почему?

Она вывернулась из его объятий.

— Я не могу. Слишком много… воспоминаний.

Господи, неужели они настолько тяжелые? Очень хотелось спросить, но Джек не решился. Откровенно говоря, он не думал, что эти воспоминания связаны с их общей жизнью. Скорее всего, они относились к тому времени, когда Сэди жила здесь одна.

Наверное, не меньше ста раз с момента своего возвращения Джек чувствовал себя по-идиотски. Он вспоминал только о том, какие страдания причинила ему Сэди, бросив его, но ни разу не подумал о ее чувствах, когда та осталась совсем одна.

В тот момент она не умоляла его остаться. Даже одобряла его решение. Но, вспоминая выражение ее глаз, он понял, что жене вовсе не хотелось его отпускать. А то утро, когда Сэди повернулась спиной к кораблю и у нее затряслись плечи…

Ему бы быть более умным супругом. Но он был слишком молод, чересчур горяч и решительно настроен на то, чтобы доказать, на что способен настоящий мужчина. Теперь, десять лет спустя, стоя перед любимой женщиной, он понял, что его вообще с трудом можно было назвать так.

А еще его мучил вопрос: возможно ли восстановить все то, что было разрушено? Что-то их все-таки связывало. Только достаточно ли этого?

— Сегодня вечером, — сказал он. — В Сейнтс-Роу. — У него оставался ключ от частных апартаментов, которые Ларю предоставила ему на время пребывания в Лондоне. Странно, что она не потребовала его назад, когда узнала, кто он такой.

Сэди слегка нахмурилась. Ее глаза оторвались от пятна на полу.

— Я не смогу с тобой там увидеться. Кругом будет столько знакомых!

— Мы встретимся в саду. В девять часов.

На мгновение ему показалось, что жена откажется, но она кивнула:

— Согласна.

Джек вздохнул с облегчением:

— Вот и хорошо.

— Мне пора. — Сэди дотронулась до его руки и заглянула ему в глаза. — Значит, в девять.

И после этого быстро ушла.

Джек постоял какое-то время один в маленькой комнате, которая хранила так много счастливых воспоминаний для него и так много несчастливых для Сэди. Он купил этот дом для них двоих. Хороший дом, подходящий деловому человеку. Район был приличным, но не слишком роскошным. Сэди чувствовала бы себя здесь уютно, намного лучше, чем в каком-нибудь фешенебельном аристократическом районе. С его родственниками, как и с друзьями, отношения у нее не ладились. И он не осуждал ее за это.

Удастся ли ему выстроить новую жизнь для них в этом доме? Позволит ли она ему попытаться избавить ее от грустных мыслей, преследовавших ее?

Перед ним, казалось, раскрылся целый мир новых возможностей — шанс на счастье, которое он считал потерянным навсегда. Нужно воспользоваться им, биться за него. Сэди принадлежала ему. Ни долгие годы, ни случившиеся перемены не могли изменить этот факт.

Поглощенный мыслями о новой цели в жизни, Джек вышел из дому и не обратил внимания на мужчину, который следил за ним из кареты, стоявшей на противоположной стороне улицы. Соглядатай следовал за ним всю дорогу до отеля, а потом отправился к себе в Мейфэр.

Этому человеку совершенно не понравилось, как развиваются события.

Разум подсказывал Сэди, что встречаться с Джеком в Сейнтс-Роу по меньшей мере неразумно. Но он не мог конкурировать с сердцем, а сгодился лишь на то, чтобы помочь подобрать подходящее платье, а потом в течение нескольких часов измучить ее размышлениями о том, какую сделать прическу.

Это действительно была проблема. Сэди никак не могла сообразить, как уложить волосы. Она пыталась отвлечься, но не давала покоя мысль, которая глодала ее изнутри. Совесть, подсказывала ей, что нужно обязательно рассказать Джеку о том, что произошло на ковре, который он выбросил, что, это были за воспоминания, которые мучали ее столько лет.

Ну, признается она в том, что именно в этой комнате у нее случился выкидыш и она потеряла его ребенка. И что? Только сделает ему больно. И если говорить об этом, тогда нужно будет напомнить себе, что она знала о своей беременности еще до его отъезда и ничего не сказала ему. Сэди не хотела заставлять его остаться, хотя каждую ночь молилась об этом. Более того, промолчала и о том, что его дед проявил к ней заботу после случившегося. Она сама наладила связь со стариком, после того как почувствовала, что с ее беременностью происходит что-то не то. Сэди надеялась, что у нее будет сын, и понимала, насколько важен вопрос о наследнике в их семье.

Старик никогда не опускался до того, чтобы во всем обвинить ее, но она видела это по его глазам. Как бы то ни было, даже самый лучший уход, который он ей обеспечил, не помог сберечь ребенка. Граф Гаррет оставался с ней и даже возил в Ирландию, чтобы повидаться с Грэнни, последним любимым членом ее семьи.

Бабка к тому времени переехала в дом своей младшей дочери. Сил на то, чтобы жить отдельно, у нее уже не было. Сэди нравилась тетя Колин, но особой теплоты между ними не было, и она не осталась у нее. Да еще не хотелось, чтобы лезли в ее дела. Поэтому она поселилась в поместье у графа, заняв комнату, в которой Джек провел свое детство. Эго было проявлением доброты, на которую она и не рассчитывала. К ее услугам были доктор и сиделка, следившие за ее состоянием. Старый граф сделал все, что мог, чтобы она пришла в себя после потери ребенка. Потом предложил ей помочь наладить новую жизнь. Но у него было два условия. Первое — она больше никогда не увидится с Джеком. И второе — обязательно поставит его, в известность, если внук свяжется с ней.

В тот момент Сэди резко отказалась. Она верила, что Джек вернется к ней. Но когда горе сменилось горечью, а годы шли, она поговорила с графом. Тот поможет ей начать собственное дело, а она соглашается на его условия. Однако взяла у него лишь половину предложенной суммы. Старик посоветовал отдать деньги в рост, что она и сделала.

Сэди все еще оставалась в Ирландии, когда Грэнни умерла. Лорд Гаррет, не раскрывая своего имени, оплатил похороны, а потом, поскольку ее уже ничто не удерживало на родине, дал ей денег на дорогу до Лондона.

Иногда ей казалось, что старик любит ее, но то были всего лишь минутные приступы сентиментальности. Он даже утешал ее, когда письма к его внуку оставались без ответа.

Все это заставит Джека испытать чувство вины за то, что он уехал. В один прекрасный момент она решится и расскажет ему все. Но не сейчас… Ей не хотелось доставлять ему боль. И не хотелось испытывать ее самой. Тем не менее, она сидела здесь, прихорашиваясь для встречи с ним и решив очертя голову кинуться к нему в объятия. Плевать на все! Даже если это принесет кучу сложностей.

Наконец прическа была уложена. Она собрала волосы на затылке таким образом, что дерни за одну шпильку, и они свободно рассыплются по плечам. Чудесно! Джеку очень нравилось это занятие. Ее платье из атласа глубокого темно-зеленого цвета едва прикрывало грудь, делая талию еще тоньше и подчеркивая изгиб бедер. Когда она купила его, Виенна сказала, что оно создано для того, чтобы соблазнять мужчин. Тогда Сэди собиралась надеть его ради Мейсона, но оно так и провисело в шкафу несколько месяцев. До сегодняшнего вечера.

Она приехала в Сейнтс-Роу без пяти минут девять. Сердце замерло в ожидании, когда она ступила из кареты на мостовую. Внутри ощущалась дрожь слабости. Такого она не испытывала уже давно. Очень давно! Больше всего ее смущало то, что она возбуждалась, только представляя себе, что с ней произойдет сегодня вечером. Однако если чувства ее пребывали в смятении, то тело его вовсе не ощущало.

Вместо того чтобы войти в клуб через парадную дверь, Сэди повернула к калитке в заборе, который окружал владение. Ключ от нее ей в свое время дала Виенна. До сегодняшнего вечера у нее не возникало повода воспользоваться им. Подобрав юбки, она двинулась по высокой траве. Прохладная ночь приняла ее в свои объятия.

Выйдя к заднему фасаду здания, Сэди замедлила шаги у клумбы. Здесь царил сладкий цветочный аромат, от которого кружилась голова. Стоя в тени, она с опаской посмотрела на каменную лестницу, ведущую на террасу. Было еще рано, и клуб пустовал. Редкий случай, когда он не был полон под завязку. Виенна делала все, чтобы ее гости не испытывали недостатка ни в чем. И сегодня Сэди станет ее гостьей.

Стеклянные двери распахнулись, и на террасу вышел мужчина, чей белоснежный вечерний костюм резко выделялся на фоне темной ночи. Губы Сэди изогнулись в улыбке. Она обожала эту свободную грацию и уверенную поступь, с которой он спускался по лестнице. Джек Фаррингтон — нет, Фрайди — шел как повелитель мира.

В конце лестницы ее муж замедлил шаги и ступил на дорожку из гравия. Огляделся и повернулся в ее сторону.

— Выходи, Сэдимун, — прошептал он. — Я знаю, ты здесь.

Она тут же выскользнула из своего убежища.

— Как ты догадался? — спросила она, быстро окидывая взглядом двери. Ей совсем не улыбалось, чтобы их обнаружили.

Джек схватил ее за руку и потянул за собой по дорожке. Улыбка на его лице превратилась в широкую ухмылку.

— Я чувствовал, как ты рассматриваешь меня.

— Этого не может быть.

— Может. Я всегда физически ощущаю твое присутствие.

Сердце ухнуло вниз и забилось часто-часто.

— Это в тебе ирландец говорит, — нахально заявила она. Джек не сказал ни слова, но ухмылка так и осталась на лице.

Несколько шагов по дорожке, и он свернул в сторону от фонарей к нише, откуда начиналась аллея, обсаженная кустарником. Непосвященный не увидел бы здесь ничего особенного. Только если вы знали о ней, то могли обнаружить место, где живая изгородь расступалась и образовывала естественный коридор, который вел к небольшому каменному павильону, скрытому в темноте за растениями.

Свободной рукой Джек отпер дверь, и они переступили через порог. На Сэди повеяло запахом меда, гвоздики и чая? В мягком свете она увидела столик, сервированный на двоих, на нем чайники блюда с сыром, беконом и пшеничными лепешками. Зная вкусы ее мужа, можно было не сомневаться, что здесь еще имеется клубничный джем и взбитые сливки.

— Я начинаю думать, что ты собираешься меня соблазнить, — заметила она, плотно закрыв за собой дверь.

Джек подошел, и девушка оказалась зажатой между ним и стеной.

— И не сомневайся, дорогая! Я рассчитываю, что чайная заварка подскажет тебе, какие у меня намерения в этот вечер на твой счет.

Чудовище, он еще и издевается! Но все равно Сэди вздрогнула от предвкушения того, чем они будут сегодня заниматься, и от мысли, что у нее есть возможность сказать мужу все, что хотелось, под видом гадания.

— Ты не прочь немного перекусить? — спросил он.

Сэди не отказалась.

Они сели за стол и насладились неторопливым ужином. Прошло совсем немного времени, и они начали кормить друг друга, как это было заведено у них много лет назад. Разговор крутился вокруг каких-то банальностей, мелочей, которыми была полна их жизнь. При этом все, что могло вызвать болезненные воспоминания, тщательно обходилось стороной. Когда Сэди подумала, не слишком ли они засиделись, Джек слизнул капельку сливок с ее пальца, и она почувствовала знакомую нервную пульсацию между бедрами. Должно быть, это сразу отразилось у нее на лице, потому что он улыбнулся и кивнул на кувшинчик со сливками.

— Оставь немного на потом.

О Господи!

Она никогда не начинала гадать, если Джек отпускал шуточки в это время. Сэди посмотрела ему прямо в глаза, и ее муж виновато отвел глаза.

— Я просто хочу как можно быстрее соблазнить тебя, — хрипло сказал он поднимаясь. — И не собираюсь оттягивать этот счастливый момент.

Сэди тоже встала из-за стола.

— Можешь не торопиться. У нас целая ночь впереди.

В глубине его глаз что-то блеснуло.

— Повернись, пожалуйста, спиной.

Сэди так и сделала, и была вознаграждена сладким ощущением от его длинных пальцев, нетерпеливо расстегивающих пуговицы на ее платье. Их было несколько дюжин, но Джек быстро управился. Платье действительно было создано для того, чтобы соблазнять. Когда короткие пышные рукава поехали вниз, Джек помог ей освободить руки и стянул лиф до бедер. Отсюда оно само соскользнуло на пол и улеглось на нем невесомой грудой.

Сэди переступила через него. А Джек, к его удивлению, поднял платье и аккуратно сложил на стул. Такая заботливость показалась чрезмерной и слегка уколола ее. Впрочем, у нее не было времени задуматься об этом, потому что его руки продолжали свое дело. Через несколько секунд он освободил ее от корсета и рубашки, и она теперь стояла перед ним — все еще повернувшись спиной, — полностью обнаженной, если не считать чулок и туфель.

— Вот это да! — шепнул он ей на ухо. Это вдруг так много напомнило ей, что на глаза невольно навернулись слезы. В его восхищении было столько от того мальчишки, в которого она когда-то влюбилась! Голос звучал низко и по-взрослому, но интонации остались теми же.

Джек начал лихорадочно выдергивать шпильки из ее прически, хотя достаточно было вытащить одну, чтобы все сооружение на ее голове развалилось. Волосы рассыпались по плечам, упали за спину, холодя кожу. Запустив в них пальцы, он как гребнем пригладил густые пряди, а потом взял ее груди в руки и приподнял. Осторожно нащупав соски, слегка сдавил их между пальцами. Сэди охнула, а этот искуситель тихо засмеялся у нее над ухом, а потом провел языком по мочке.

Зажмурившись, она прижалась спиной к этой словно каменной, но теплой груди. Тонкая шерсть сюртука покалывала кожу, но девушка не обращала на это внимания. Она думала только о том, что творили его сильные руки. Левая так и удерживала ее грудь. Сосок набух, стал твердым. А правая рука соскользнула вниз по ее животу и легла на лобок. Джек легонько подтолкнул ее, чтобы она раздвинула ноги и застыла в таком положении. В это время его пытливый палец продолжил свое эротичное путешествие к сокровенной цели. Проложив путь между влажными складками, задвигался вперед и назад. Она затрепетала, всем телом ощущая это восхитительное мучение.

— Какая же ты сладкая, — пробормотал Джек, прижимаясь губами к ее плечу.

Она выгнулась в ответ, пытаясь приноровиться к движениям его пальца. Он опять тихо засмеялся и слегка прикусил ее плечо. Тут его палец наткнулся на набухший узелок плоти, который словно ждал этого прикосновения. Сэди застонала. И он снова чуть-чуть сжал ей сосок, добавляя наслаждения.

Казалось, эта безжалостная игра длилась целую вечность. Он гладил, мял, ласкал ее. Издевался, не давая ей выплеснуться до конца, как бы она того ни желала. А потом, когда Сэди решила, что еще минута, и она убьет его, Джек просто убрал палец. Ухватив ее за бедра, он припечатал поцелуем каждое плечо, и его губы двинулись вниз, вдоль спины в долгом поцелуе. Когда его бедра коснулись ее лодыжек, она поняла, что Джек опустился на колени у нее за спиной. Он стал описывать языком маленькие горячие кружочки на крестце, в ямочке между ягодицами.

— Повернись.

У Сэди затряслись коленки, но она опять подчинилась ему, понимая что он задумал, и внутренне радуясь этому.

Она опустила глаза и слегка покраснела, встретив его пылающий взгляд. Он, не отрываясь, смотрел на нее, а его рука двинулась вверх по ее бедру назад к самому заветному месту. Теперь он не шутил. Раздвинув влажные и горячие складки, стал медленно ласкать. Сэди задохнулась от удовольствия, зная, что на этом дело не закончится.

Нащупав за собой каминную полку, она ухватилась за нее двумя рукам и выгнулась вперед, словно предлагая ему себя. Джек улыбнулся. Так улыбается довольный собой мужчина, овладевающий женщиной, которая вспыхивает от одного его прикосновения и не боится ему это показать.

— Ты знаешь, сколько ночей я мечтал об этом? — Его голос возбуждал ее так же, как физическая ласка, рождая внутреннее напряжение. — Я все времяпредставлял, как ласкаю тебя языком.

— Много ночей? — выдохнула она, чуть не теряя сознание от сладостных ощущений.

— И не сосчитать! — пророкотал он. А затем, уткнувшись лицом в ее лоно, легко нашел губами и языком скользкий узелок, состоявший из сплошных нервов, и начал, постанывая, вылизывать его.

Сэди закричала. Разве могло быть по-другому, если он так умело делал это? Одной рукой она продолжала держаться за каминную полку, второй схватила Джека за волосы и прижала к себе, чтобы он не мог отстраниться. Он стиснул ее бедра. Закинув ногу ему на плечо, она задвигалась в такт его языку. И тут наступил этот жаркий момент счастья. Колени сразу подогнулись, и она чуть не упала. Острыми зубами Джек слегка прикусил ей бедро с внутренней стороны, а потом неожиданно встал и взял ее на руки.

Он перенес ее на кровать и устроил на мягких свежих простынях. По дороге с нее свалились туфли. Но какое ей было Дело до них!

Джек встал рядом — такой высокий, ослепительно красивый. И Сэди стала смотреть, как он стягивает с себя сюртук и небрежно отбрасывает его в сторону. Тыльной стороной ладони вытер рот, потом снял жилет. Скоро она увидит его обнаженным. И от этой мысли Сэди возбудилась еще больше. Она встала коленями на постель и вытащила его рубашку из брюк.

— Дай, я помогу тебе, — улыбнулась она. Джек подчинился и вскоре он стоял пред ней совершенно голым. Ее руки погладили его по плоскому животу, поднялись к широкой груди.

— Что-то я не припомню, чтобы ты был таким волосатым, — заметила она, поглаживая большими пальцами его соски.

— Просто тогда я был моложе, — усмехнулся Джек. Он опустился на постель и притянул ее к мускулистой груди.

— Мне так больше нравится!

— Вот и прекрасно. Я специально отрастил их для тебя.

— А это? — Ее рука соскользнула вниз и ухватила его за огромный член. — Это ты тоже отрастил для меня?

Джек посмотрел на нее из-под прикрытых век.

— Я думаю, ты сама об этом позаботилась.

Сэди усмехнулась, вылезла из кровати и пошла к столу.

— Ты куда? — спросил он.

Она вернулась со сливочником в руках и с загадочной улыбкой на устах.

— Мне хочется чего-то особенного на десерт.

Вытянувшись на подушках, Джек заложил руки за голову. Член гордо смотрел в потолок.

— Не отказывай себе ни в чем, дорогая.

Сэди легла рядом, опираясь на локоть. Двумя пальцами влезла в сливочник и обмакнула их в воздушный деликатес. Потом наложила слой сливок на головку члена, подняла голову и хитро посмотрела на Джека, прежде чем склониться над ним.

Она взяла его член глубоко в рот, наслаждаясь немного солоноватым вкусом, смешавшимся со сладостью сливок. Как ей не хватало Джека все это время — его вкуса, его запаха! Она знала, что и ему нравится этот способ любви. Слышно было, как он начал потихоньку стонать, слегка задыхаться, когда она время от времени слегка сжимала член в зубах. Сэди подняла на мужа глаза. Он наблюдал за ней, и она откинула волосы назад, чтобы ему было лучше видно. Когда Джек приподнял бедра, она обхватила член за основание, лаская его одновременно рукой и языком.

— О Господи! — застонал он. — Если ты не остановишься, я кончу прямо сейчас.

Она продолжила, но ей не хватало терпения, чтобы вновь как следует возбудить его, поэтому она вынула член изо рта и вытянулась на муже во всю длину. Влажный возбудитель задел ее тело, а волосы на его груди защекотали соски.

Сэди нежно убрала волосы с его лба.

— Как давно я не видела тебя таким!

— Ты имеешь в виду ракурс или то, что мне приходится с тобой делать?

Она засмеялась.

— И то и другое.

Джек засмеялся в ответ.

— Так что ты теперь собираешься предпринять, плутовка?

Не отводя от него глаз, она взяла его за член и приставила к нужному месту. Потом, приподняв бедра, опустилась на него, принимая в себя целиком. Оба на миг затаили дыхание. Каждый нерв ее тела трепетал, пока она бедрами не оперлась на него и не соединилась с ним, как только могут соединяться друг с другом мужчина и женщина.

Всем нутром ей тут же захотелось двигать бедрами, но Джек остановил, поэтому она лишь слегка поерзала на нем.

Жилы у него на шее напряглись. Откинув голову на подушку, Джек уперся в нее затылком. Сэди была готова убить его. Он делал все возможное, чтобы контролировать себя и не бросаться вперед очертя голову, как какой-нибудь слюнявый девственник, а она изо всех сил старалась, чтобы он поскорее кончил, зажимая между бедрами в горячие, влажные тиски.

Легонько упираясь ему в грудь кончиками пальцев, Сэди продолжала, сидя на нем, вращать бедрами. Она описывала ими круги, потихоньку подводя его к пределу, которого он хотел достигнуть и одновременно старательно избегал.

Вдруг ее движения убыстрились, она прерывисто задышала, вцепившись в него. Он понял, что сейчас у нее наступит еще один оргазм. Надо только помочь ей кончить первой…

Сэди забилась, сидя на нем верхом. Ее тело наклонилось вперед. С губ слетел крик физического упоения. Теперь дошла очередь до него. Удерживая ее на себе, он выгнулся, упираясь пятками в матрац, и с силой вошел в нее, пытаясь достать до самых глубин. Вот оно! Его потряс свой собственный крик, который, казалось, навсегда останется звучать у него в голове.

Миновало несколько секунд, а может, часов — он так и не понял. Сэди лежала рядом, свернувшись клубочком как, котенок. Ее тепло успокаивало. Обняв одной рукой, Джек прижимал ее к груди. Господи, как ей было хорошо! Чувство защищенности, которое она ощущала, было таким приятным!

— Извини, — пробормотал он. — Я хотел продлить этот момент подольше.

Сэди подняла голову и глянула на него. Темные волосы так красиво обрамляли ее нежное лицо! Она смотрела так, словно он сказал какую-то несусветную глупость. И обожала его за это.

— Все, что мне нужно, быть всегда рядом с тобой. Я так счастлива, дорогой!

Джек переплел свои пальцы с ее, которые лежали у него, на груди. Она сжала ему руку в ответ.

— Я страшно скучал по тебе, Сэдимун.

Она снова посмотрела ему в глаза, и он увидел в них… надежду. А еще он испытал страх, потому что в глубине ее глаз была какая-то тайна. Но он знал, что Сэди не стала бы скрывать от него ничего важного.

— Я тоже скучала. — Вне зависимости от того, что он прочитал в ее глазах, в ее словах звучала правда. — Ты даже не представляешь как.

— Прости меня!

— За что? — Ее голос отчетливо прозвучал у него возле уха. — За то, что хотел уехать? Или за то, что жалеешь о возвращении?

— За все, — честно ответил он, но не мог не напомнить — Если бы ты настояла тогда, я бы остался.

— Знаю. А потом обижался бы на меня.

— Все было бы не так плохо, если бы твои письма не перестали приходить. Я не знал, что думать!

Сэди нахмурилась:

— Я писала тебе еще долго потом, даже после того, как ты замолчал. Хотя точно не знала, где ты.

Он вопросительно посмотрел на жену:

— Послушай, я писал тебе вплоть до моего приезда сюда. И нашел эти письма у нас дома.

На ее лице появилось скептическое выражение.

— Я ничего не получала.

— Я тоже.

Ему показалось, что Сэди не поверила, но затем ее взгляд изменился, словно в этот самый момент у нее что-то замкнуло в голове. Когда она снова взглянула на него, в ее глазах были скорбь, раскаяние и немного стыда.

— Наверное, нам нужно просто пожалеть себя — ведь мы стали игрушками в чужих руках.

— Что ты имеешь в виду?

Сэди вздохнула:

— Я думаю, что твой дед перехватывал наши письма.

— С чего ты так решила?

— Я виделась с ним после твоего отъезда. Он приходил к нам в квартиру.

Джек резко отодвинулся, как будто ее слова оскорбили его.

— И ты только сейчас говоришь об этом?

Заливаясь краской, Сэди кивнула.

— Мне казалось, это не так важно. Но теперь я иного мнения.

Любой бы подумал, что это выдумки, но Джек хорошо знал своего деда. Значит, это он во всем виноват!

Но теперь уже ничего не поделаешь. То, что им вдруг открылось, огромным грузом легло на плечи обоих. Сколько же им пришлось перенести из-за самоуправства старого болвана!

Он это так не оставит.

— Что-то мне есть хочется, — хрипло сказал Джек. — А тебе?

Сэди повернулась в сторону стола.

— Там еще полно еды. Хочешь, принесу? — И попыталась встать.

Джек обнял ее и прижал к себе. Она вопросительно посмотрела на него.

— А как насчет сливок? — тихо улыбнулся он. — Осталась хоть капля?

Сэди ласково и лукаво посмотрела на мужа.

— Надеюсь!

Джек усмехнулся, когда жена наклонилась над ним, чтобы поцеловать.

— Тогда продолжим?

Глава 13

Джек проснулся и понял, что один в постели.

— Сэди?

— Я здесь.

Он уселся, опершись на подушки спиной, и поморгал, чтобы привыкнуть к свету. В павильоне не было окон: Сейнтс-Роу тщательно оберегал свои секреты, и Джек не мог сообразить — день сейчас или ночь.

Сэди сидела за столиком, за которым они ужинали. Его рубашка на ее грациозной фигуре смотрелась гораздо лучше, чем на нем. В руках она держала чашку с заваркой. Его чашку, если судить по выражению лица жены.

Господи, твоя воля! У них только что случилась самая роскошная ночь, какую можно себе представить, а Сэди, пока он был в отключке, тут же решила заняться гаданием, чтобы прочитать его будущее!

Ладно, он не станет шутить по этому поводу.

— Ты уверена, что хочешь увидеть то, что на дне? — беззаботно спросил он. — Может, я умру завтра.

— Только не ты, — нахмурилась Сэди. Оторвавшись от чашки, она поинтересовалась: — Когда ты последний раз разговаривал с дедом?

Джек сжал челюсти.

— В тот день, когда он сказал мне, что я для него умер, как мой отец и брат. А что?

Она снова заглянула в чашку.

— Мне кажется, он плохо себя чувствует. Я думаю, это сердце.

Джек фыркнул.

— У него нет сердца. — Его слова ее совсем не позабавили, поэтому он, не удержавшись, спросил: — Что ты там видишь?

Сэди отвернулась и поставила чашку на столик. При движении край рубашки высоко задрался и выставил напоказ ее стройные округлые бедра. Одного взгляда на них было достаточно, чтобы его вновь охватило возбуждение.

— Я вижу, он умирает, — без обиняков ответила она. — У тебя на руках.

Наклонившись вперед, Джек обхватил колени, укутанные простыней.

— Быть не может.

— Ты все еще считаешь, что я не умею предсказывать будущее?

Он резко вскинул брови, услышав, с какой горечью Сэди спросила это. Его скептицизм болезненно задел ее. Впредь ему нужно держать язык за зубами, отметил он для себя.

— Я просто не собираюсь лицезреть его ни до, ни после его кончины.

— Тебе все равно придется. Ты ведь наследник.

— К черту наследство!

— Это несерьезно.

— Послушай, дорогая, — уперся он. — Теперь я Джек Фрайди. Пусть старикан объявит Джека Фаррингтона официально мертвым, и тогда титул перейдет моему кузену Патрику.

Сэди как-то странно улыбнулась.

— Ты действительно так поступишь?

Он пожал плечами:

— Удивлюсь, если дед уже не сделал это.

Она, казалось, взвешивала его слова, хотя он и не понимал зачем. Но задумчивость шла ей. Медленно поднявшись со стула, жена подошла к кровати. Рубашка соскользнула с плеч и легла на ковер, оставив ее обнаженной.

У нее было прекрасное тело. Высокая грудь, тонкая талия, округлые бедра. Ноги длинные, руки мягкие и изящные. И конечно, то место между бедрами — кусочек рая на земле. Но помимо красоты было еще нечто волшебное, что так тянуло его к ней. С первого раза, когда он положил на нее глаз, ему стало понятно, что Сэди — неотъемлемая часть его жизни. Потом они поженились — не важно, официально или нет, — и она стала его любимой навсегда. Сейчас можно было признать это. Вопрос заключался в другом, сможет ли она думать так же?

У него пока не было шанса поговорить с ней на эту тему. А когда Сэди скользнула к нему в постель, насладиться друг другом стало важнее, чем размышлять над тем, сколько времени они будут вместе.

Перед самым рассветом им, наконец, удалось выбраться из своего любовного гнездышка и никем незамеченными вернуться к своим повседневным делам. Прежде чем посадить жену и карету, Джек наградил Сэди таким теплым и ласковым поцелуем, что у нее навернулись слезы.

— Когда я снова тебя увижу? — спросил он, не отрываясь от ее губ, и нежно погладил по щеке, удерживая лицо Сэди в своих ладонях.

Неужели происходящее с ней было реальностью? Все это казалось чересчур прекрасным, чтобы быть правдой. Им удалось поговорить о том времени, которое они прожили порознь, но какие-то моменты оба избегали обсуждать. Джек не стал спрашивать, были ли у нее любовники. Она тоже не заговаривала об этом. Казалось, они оба понимали, что существуют вещи, в которых они никогда не признаются и не захотят ничего слышать о них, и поэтому молчаливо договорились даже не начинать такой разговор. Ее совсем не волновало, что там было у него. Сэди смотрела только вперед, оставив прошлое позади. Хорошо бы, если бы и он так был настроен. Как она надеялась на это!

— Сегодня вечером, — ответила Сэди, — мне нужно встретиться с Виенной, а потом проверить, как идет ремонт в магазине. Но вечером я свободна.

— Я хочу свозить тебя куда-нибудь. Пусть весь Лондон узнает, что я ухаживаю за тобой.

Сэди усмехнулась:

— Вообще-то делать это немного поздновато, тебе не кажется? Ты не занимался этим, даже когда мы встретились в первый раз.

Джек чмокнул ее в лоб.

— Наверное, все удивятся, неожиданно увидев нас вместе в особенности после торгов на аукционе.

Сэди пыталась возразить, но он остановил ее:

— Джек Фрайди будет счастлив ухаживать за Сэди Мун.

— Ну ладно, так и быть! — Она слегка порозовела от удовольствия. — Но не рассчитывай, что я запрыгну к тебе в постель только потому, что ты преподнесешь мне цветы.

В уголках его глаз обозначились морщинки. Ну не глупо ли, что ей так захотелось поцеловать их?

— Ты сделаешь это только потому, что именно там твое место.

— Да, сэр, — покорно согласилась она и задохнулась, когда его губы снова нашли ее рот.

Отстранившись через секунду, Джек с сожалением посмотрел на нее.

— Тебе пора! Солнце вот-вот взойдет, а мне не хочется давать твоим соседям лишний повод для пересудов.

Сэди продолжала бы целоваться хоть до вечера, но пришлось признать, что муж прав. В очередной раз! Она повернулась и направилась к карете, заявив, что надеется увидеться с ним сегодня вечером на ужине в Сейнтс-Роу, а потом снова здесь, в саду. Джек заверил, что все так и будет, не сводя с нее глаз. Всю дорогу до дома ее грело воспоминание об этом взгляде.

— Хорошо провела вечер? — На самом верху лестницы, когда она кралась к себе в комнату, ее остановил знакомый голос.

Обреченно вздохнув, Сэди обернулась и увидела Индару, которая высунулась из дверей своей спальни.

— Не буду отпираться — неплохо.

Подруга сверкнула улыбкой.

— Я так рада! Тебе помочь раздеться?

Сэди закатила глаза. Она представляла, как безжалостно подруга начнет ее допрашивать. Но делать было нечего без чьей-либо помощи она ни за что не вылезет из этого платья с многочисленными пуговицами, а разбудить горничную — значит поднять на ноги всех слуг и привлечь их внимание к своему позднему возвращению домой.

Индара не стада дожидаться ее согласия. В ярко-красном неглиже она просто перебежала холл и вошла вслед за Сэди к ней в комнату.

Внезапно почувствовав ужасную усталость, девушка кинула сумочку на банкетку перед туалетным столиком и скинула с ног туфли. Потом встала на ковер посреди комнаты, а Индара принялась расстегивать на ней платье.

— Ну, так что? — начала подруга. — Где ты была?

— В Сейнтс-Роу. У меня есть ключ от садового павильона.

— От одного из любовных гротов Виенны? И как там?

Хмыкнув в ответ на слова подруги, Сэди, немного помолчав, восторженно сказала:

— Здорово! Уютно! Темно! Очень подходит для свиданий. Мне почудилось… — Сейчас ей почему-то показалось глупым продолжать разговор на эту тему. — Мне казалось, что мы с Джеком одни в целом мире.

— Ты так и должна была чувствовать себя в тот момент, — проговорила подруга из-за плеча, и Сэди замолчала. В голосе Индары вдруг послышалась тоска. Или сожаление? Сэди неожиданно сообразила, что все эти годы, что она знает подругу, та никогда не откликалась на знаки мужского внимания. Многие пытались добиться ее расположения, но получали жесткий отпор. Индара привлекательна, все при ней, тогда почему она держит себя в ежовых рукавицах?

— В свое время ты тоже найдешь любимого, — пообещала Сэди, понадеявшись, что их дружба не пострадала от ее откровенности.

Руки Индары замерли на полпути.

— Я уже нашла его. Просто он не может отыскать меня.

— Кто он?

Индара замолчала и продолжила расстегивать пуговицы.

— Неважно.

Сэди узнала эту интонацию. Подруга нечасто говорила в таком тоне, но это явно означало, что она не расположена к откровенности. Однако Сэди не удержалась и напомнила ей:

— Я же все рассказала тебе.

Индара рассмеялась:

— Послушай, но я же тебя не просила об этом! У тебя свои секреты, подруга, у меня — свои.

Сэди не стала спорить. Прошлой ночью она много чего поведала Индаре о своих отношениях с Джеком, упомянув, что недолго жила у его деда и что старый граф помогал ей во время болезни. Но не сказала ни слова о ребенке. Это была ее личная боль, которой она ни с кем не собиралась делиться. Потом, при свете дня, она очень пожалела, что наболтала чересчур много.

— Тебе было хорошо с Джеком? Так же, как раньше? — спросила Индара, расстегнув наконец последнюю пуговицу.

Сэди обернулась к ней с хитрой улыбкой в уголках губ.

— Много будешь знать — скоро состаришься.

Та ничуть не смутилась.

— Мои земляки сочинили Камасутру. В физическом наслаждении нет никакой тайны. Главное в том, как заниматься сексом. И как же у вас получилось?

Немало англичан и англичанок могли не согласиться с этим, но стоит ли спорить о таких тонкостях!

— Гораздо лучше, — ответила она.

Подруга была довольна.

— Это хороший знак, мне кажется.

Девушка переступила через платье и повернулась к Индаре, чтобы та помогла ей расстегнуть корсет.

— Надеюсь.

— Ты рассказала ему про его деда?

Сэди было заранее известно — все, чем она делилась с подругой, рано или поздно вернется к ней бумерангом.

— Нет, не смогла.

— Сэди!

— Он считает, что старику все равно жив его внук или нет. Я, кстати, тоже так думаю, судя по последнему письму. — Она выскользнула из корсета и кинула его туда же, на банкетку. Поставив на нее ногу, принялась стягивать чулок.

Индара вовсе не собиралась оставлять эту тему.

— А если это не так? Что, если старый граф приедет в Лондон и скажет Джеку, что это ты вызвала его?

— Придумаю что-нибудь, там будет видно.

Индара покачала головой. Черные волосы заблестели в лучах утреннего солнца.

— Мне кажется, ты искренне надеешься, что мистер Фрайди — или как его там — никогда не помирится с семьей, даже если захочет.

— Ты абсолютно права! — Как ей самой показалось, прозвучало это не вполне искренне.

Индара посмотрела на нее, и Сэди не увидела осуждения в ее взгляде. Только сочувствие и, может быть, жалость.

— Ты хочешь, чтобы Фрайди вернулся к тебе, но только если он останется на нынешней социальной ступеньке. Помоги ему Господь, если он решит исполнить свой долг и принять наследство. Но тогда ты не примешь его, ведь так?

— Это он не примет меня, — возразила Сэди. — Я недостаточно хороша для графа.

— Ты ошибаешься, дорогая. Твой муж совсем не сноб. Это определение скорее к тебе можно отнести.

— С ума сошла!

— Вполне возможно, только я хорошо знаю тебя. И понимаю — твое неприятие аристократов идет от страха, а не от отвращения к ним. Что дед Джека сказал тебе? Что ты недостойна его мальчика? Что разрушишь его жизнь? А потом твой муж сбежал, и ты решила, что старик был прав.

Что ты недостаточно хороша, чтобы удержать мужа возле себя. Что ты разрушила его жизнь, а заодно — и свою. Ты ведь поверила в эту ересь?

Скатав чулки в комок, Сэди швырнула их на пол.

— Вовсе нет! — сказала и тут же засомневалась в своих словах. Она вспомнила, как девчонкой до смерти боялась семьи Джека. Какой страх до сих пор испытывает перед дамами из высшего света, которые приглашают ее погадать.

Индара наблюдала за ней. На ее лице было написано сочувствие. Сэди стало обидно.

— Не смотри на меня так, Дара. Я знаю, что делаю.

— Понимаю, — согласилась подруга. — Именно этого я и боюсь. Надеюсь, ты полностью сознаешь в какую трагедию вовлекаешь себя сама.

Сэди фыркнула, но ее грубость не произвела на Индару никакого впечатления.

— Ты получила второй шанс на истинную любовь. Многие из нас и одного не имеют. Откажешься от Джека, будешь дурой! Такой, каких трудно поискать. Если он снова бросит тебя, это будет только твоя вина.

После этой тирады Индара с высокомерием королевы выплыла из комнаты. А она так и осталась стоять в нижней сорочке, измятой, влажной и липкой, как оплеванная. Подруга никому не позволяла относиться к себе свысока. У нее на все было свое мнение. Она словно подчеркивала тем самым свое равенство со всеми этими высокородными дамами и господами. И хотя Сэди частенько считала ее наивной, но уважала за такую непоколебимую веру в себя.

Правда, Индара не была знакома с графом Гарретом — человеком, который не единожды лишал Сэди чувства уверенности. Все то время, которое она провела в его доме, он был воплощением доброты. Но даже тогда старик не упускал возможности лишний раз подчеркнуть, как мало они с Джеком подходят друг другу. Теперь, когда у нее возникли подозрения — нет, она убедилась! — что граф задерживал их письма друг к другу, желание избегать его стало еще сильнее. Будь на его месте кто-нибудь другой, она посчитала бы выдумкой, что человек способен на такое. Но если дело касалось Джека, старик граф был готов на все.

Отбросив, наконец, грустные мысли в сторону, Сэдираспустила волосы и улеглась в постель. Она чувствовала себя совершенно вымотанной и хотела только одного — как следует выспаться. Ночью Джек совсем не дал ей сомкнуть глаз, Разумеется, его не за что винить, но если она собирается продолжить любовные игры, тогда нужно как следует отдохнуть. Нельзя, чтобы в обществе принялись обсуждать ее усталый вид. Можно не сомневаться эти болтливые дамочки обязательно сочинят что-нибудь, увидев темные круги у нее под глазами.

Собственное беспокойство по поводу того, что эти надменные аристократки могут подумать о ней, вдруг разозлило Сэди, Наплевать! Лучше она вспомнит о том, как хорошо было ей с Джеком, о волшебных мгновениях минувшей ночи. Да, повторила она, зарывшись в подушку, всеполучилось даже лучше, чем сохранилось в ее памяти. Помоги ей Господь, если так все пойдет и дальше.

Но, погружаясь в сон, Сэди вдруг сообразила, что вся ситуация сложилась как-то не так — словно перед ее глазами разворачивался спектакль или история из книги, но она не принимала участия в действе, наблюдая все со стороны.

Возможно, так получилось из-за того, что она знала, о чем свидетельствовала чайная заварка на дне его чашки. И не видела там себя.

Сидя за своим любимым столиком в отеле Баррингтон, Джек наслаждался крепким кофе и читал деловую почту. Неожиданно, на столик упала тень. Он поднял глаза и очень удивился, увидев леди Гослинг.

Джек мгновенно подобрался, как сделал бы любой на, его месте, когда практически в конце дня изумительно одетая красивая женщина подкрадывается к нему с улыбкой акулы, наблюдающей за раненой жертвой.

— Какая приятная неожиданность! — воскликнул он с фальшивой улыбкой. Странно, еще пару дней назад он приветствовал бы ее широко распахнутыми объятиями и ярко выраженной готовностью к любовным утехам. Сейчас же совершенно определенно чувствовал себя не в своей тарелке.

Леди вопросительно приподняла аккуратно выщипанную бровь.

— Настолько, что, может, вы предложите мне присесть?

Вот уж чего не стоит делать!

— Конечно, дорогая! — Он указал на стул напротив себя. — Прошу вас.

Леди Гослинг была бы очень мила, если бы неехидная усмешечка на ее ярко-красных губах. Джеку стало неспокойно и захотелось выкинуть что-нибудь этакое, чтобы сбить с дамы спесь. От нее исходила явная угроза, а ему не нравилось чувствовать себя объектом атаки. С тех пор как он лишился комфортной безопасности мира, к которому принадлежал его дед, это чувство возникало гораздо чаще, чем хотелось признать. Тем не менее, ему всегда удавалось держать ухо востро и не давать себя в обиду.

— Мы договаривались о свидании? — Он постарался сразу перейти к делу, чтобы как можно быстрее избавиться от этой гордячки. Еще не хватало, чтобы кто-нибудь передал Сэди, что видел его с этой экстравагантной дамой.

Хитрая улыбочка на лице леди стала шире.

— Вы не собираетесь угостить меня прохладительным?

Джек уже открыл рот, чтобы подтвердить ее догадку, но тут возник официант, который пожелал узнать что закажет дама, и эта чертова кукла попросила себе чашку кофе.

— Я обожаю кофе, — заметила она, глядя на него ясными глазами, когда слуга исчез. — Такой крепкий, мужественный напиток Вы не согласны?

Джек наклонил голову.

— Как-то не думал над этим.

Леди Гослинг нервно хихикнула.

— Ну конечно! У вас, у мужчин, всегда такое немыслимое количество забот в голове, что нам, бедным женщинам, приходится развлекать себя самим.

Он уставился на нее, не отводя глаз.

— У вас, дорогая, как мне кажется, это прекрасно получается.

Леди Гослинг ответила ему таким же прямым взглядом, в котором не было ни капельки искренней теплоты.

— Вы правы. Мне говорили много раз, что я знаю толк в этом деле. Только, по-моему, вы почему-то не верите мне.

— И часто вы развлекаетесь с другими? — Иными словами, выкладывай, что у тебя на уме, или проваливай.

— Разумеется. Согласитесь, это было бы чрезвычайно эгоистично — проводить время только с одним поклонником.

— Вы такая добрая, мадам!

Она покачала головой и прищурилась.

— Вот уж нет, мистер Фрайди. Ни сном ни духом.

Официант принес кофе, и Джек воспользовался паузой. Обычно ему страшно нравилось состязаться в остроумии и обмениваться намеками с хорошенькими женщинами. Но после сегодняшней ночи с Сэди, с ее манерой говорить откровенно и прямо, он вдруг почувствовал, что ему сейчас стало невыносимо скучно.

Сжав челюсти, он смотрел, как дама берет сахарный песок и сыплет в чашку, потом очередь дошла до сливок. Это был отвлекающий маневр, выполненный на уровне актрисы из Королевского театра. Затем двумя руками она изящно поднесла чашку к губам и сделала смехотворно крошечный глоток. На ободке, там, где она коснулась его, остался красный след.

— Мм… Роскошно.

— Может, хотите еще? — сухо поинтересовался он. — Вы практически осушили чашку.

Она снова хихикнула. На этот раз более принужденно.

— О, мистер Фрайди! Какой вы насмешник!

Его терпению подходил конец. Он деловой человек, у него пропасть дел, которые нужно закончить до встречи с Сэди этим вечером. Он не позволит леди Гослинг с ее какими-то непонятными играми отвлекать его от жены.

— Вообще-то я очень занят. Полагаю, вы появились здесь не для того, чтобы смаковать кофе.

Темно-зеленые глаза прищурились, как у кошки, наблюдающей за мышкой.

— Вежливость не относится к числу ваших достоинств.

— Невежливо, когда являются на встречу без договоренности и еще рассчитывают на внимание. Я не отношусь к терпеливым созданиям, к сожалению. — Обычно Джек так не разговаривал с дамами, но, как ни крути, эта особа явно не была леди. — Почему бы вам не сказать, что вам нужно, чтобы я ответил отказом?

— А вы и не сможете сделать этого, обманчиво беззаботно откликнулась она.

— Вы не слишком самоуверенны? — У него чуть не вырвалось, что даже если леди Гослинг предложит ему курицу, несущую золотые яйца, он скажет ей нет.

— О, что есть, то есть, не буду отрицать, мистер Фрайди. — Она наклонилась вперед, положив локти на стол, и на ее лице снова заиграла ехидная улыбка. — Или я должна называть вас мистер Фаррингтон?

Глава 14

На мгновение Джеку показалось, что он летит в пропасть. Надо было приложить усилия, чтобы не показать своего потрясения. А в особенности постараться, чтобы не протянуть руку над столом и не схватить эту вредную бабу за горло.

— Мне незнакомо это имя, — ровно произнес он. — Должно быть, вы меня с кем-то спутали.

Леди Гослинг сделала еще один крошечный глоток из своей чашки.

— Джек Фаррингтон имел репутацию шулера. Он жил на Рассел-стрит со своей женой Сэди, которая гадала и еще устраивала спиритические сеансы. — Взмахнув ресницами, она изобразила милую улыбку. — Вам это что-нибудь говорит?

— Нет. Но та, что вы рассказываете, похоже на дешевый роман. Продолжайте.

По тому, как дама поджала губы, Джек предположил, что на нее не произвел никакого впечатления его легкомысленный тон. А чего она ожидала? Что выложит ему эти сведения, и он тут же сдастся на ее милость? Рановато будет. Сначала нужно выведать, как много ей известно. Она знала его имя, а что еще? Разузнала ли она, кто он такой?

— Судя по всему, когда миссис Фаррингтон обвинили в том, что она мошенница, возникли кое-какие проблемы. Вскоре после этого Джек исчез, оставив бедную женщину на произвол судьбы. Потом пропала и она. А через несколько лет Сэди Мун объявилась в Лондоне и занялась гаданием на чайной заварке. У нее появилась богатая клиентура. Никто, из них наверняка и не слыхивал ни про Джека, ни про Сэди Фаррингтон, но люди из общества все равно найдут эту историю занимательной.

Джек поставил локоть на стол и, прижав палец ко лбу, равнодушно улыбнулся:

— Вы знаете, что мне кажется интересным?

— Я вся внимание.

То, что такая леди, как вы, так хорошо осведомлена о том, что торилось на… Рассел-стрит? Это же где-то возле Ковент-Гардена, правильно? — Он, конечно, блефовал, но был вознагражден, увидев, как дама слегка дернулась. — Вы ведь не обретались там собственной персоной, или я не прав?

Леди Гослинг молчала. По выражению ее лица Джек понял, что именно это она и делала, и теперь ему стало кое-что понятно. Эта особа тоже выдавала себя за другую.

— Вы пришли сюда, чтобы обвинить меня. В чем конкретно? Судя по вашим словам, самое страшное из вашего рассказа — это то, что мадам Мун поменяла имя. Она действительно была женой Фаррингтона? — Не получив ответа, Джек продолжил: — Пока не услышал еще какую-нибудь грязь, миледи, я, пожалуй, вас покину. Надеюсь, вы меня извините. Мне некогда.

Она смотрела на него так, словно хотела задушить собственными руками. Как он мог считать ее привлекательной? Она была холодной и равнодушной, как Гудзонов залив зимой, в чем Джек убедился на собственном опыте. Отблеск отчаяния промелькнул у нее в глазах, сильно озадачив Джека.

— Утром в воскресенье женщину, подходившую под описание Сэди Мун, видели на Рассел-стрит рядом с домом, в котором она со своим мужем когда-то снимала квартиру.

Джек пожал плечами. И снова ей пришлось изображать равнодушие на лице.

— И что из этого?

— Мне было очень интересно узнать, что вы являетесь владельцем этого дома, мистер Фрайди. И я уверена, что вы тоже там были вчера. Я права, не так ли?

Он начал уставать от этой игры.

— Докажите, леди Гослинг, не то вас выведут отсюда вон.

Та по-настоящему встревожилась:

— Хотите рискнуть, чтобы весь Лондон узнал, кто вы есть на самом деле?

Джек подался вперед, чувствуя, как баланс сил слегка смещается в его пользу. Но помимо того, что все узнают его настоящее имя, возникала более серьезная угроза. И он с удивлением только сейчас это понял.

— Что, кроме слухов и шепотков, вы можете предъявить в доказательство ваших измышлений? — Она промолчала, и Джек начал успокаиваться. — Так я и думал. — Он вытянул какое-то письмо из стопки документов и начал читать.

— Мне не требуется ничего доказывать, — огрызнулась леди Гослинг, наклоняясь над столом. — Нужно лишь шепнуть пару слов в нужное ушко, что в свое время Сэди Мун привлекали за мошенничество, и тогда прекрасная репутация, которую она создала себе в высшем обществе, рассыплется в прах.

Это было как раз то, о чем он подумал. Еще ни разу в жизни ему не хотелось применить силу к женщине. Вернее, ни к кому, кроме этой гарпии.

— Что вы хотите?

Леди Гослинг рассмеялась:

— Ага! Значит, вы действительно помирились в тот вечер благотворительного аукциона? И наши разделенные любовники наконец соединятся? Что между вами что-то есть, я поняла знаете когда? Когда вы заплатили тысячу фунтов за один час с этой гарпией.

Судя по всему, Джек поступил опрометчиво, но даже сейчас ни о чем не жалел, потому что это привело их в объятия друг друга.

— Назовите вашу цену, мадам, или закончим встречу. Сию же минуту!

Она капризно надула губки.

— Полегче, мистер Фрайди. Я совершенно не заинтересована в том, чтобы нанести ущерб вам или мадам Мун. Лично мне она очень нравится. От вас нужна лишь кое-какая помощь.

— Говорите конкретно.

— Сто тысяч фунтов наличными и оплата проезда до Нью-Йорка для двоих.

Джек вскинул брови.

— Всего-то?

— Я ознакомилась с вашими доходами. Вы можете себе это позволить.

Наверняка она все выведала, хитроумная сука.

— Захочу ли только, вот в чем вопрос.

— Это небольшая цена, чтобы сохранить свою тайну. И тайну Сэди.

Она поняла, где его слабое место.

— А что, если я пойду к вашему мужу и все ему расскажу? Исходя из того, что я узнал о нем, можно не сомневаться он вряд ли обрадуется вашему поведению.

Леди Гослинг побледнела. Ему это не показалось. Хорошо, что в помещении, где они сидели, было мало народу. Если кто-нибудь обратил внимание на их пикировку, то сошел бы с ума от любопытства.

— Вы же благородный человек, — сдавленным голосом произнесла она. — И не сделаете этого.

Джек чуть не расхохотался. Над ее нахальством и наивностью — в одном флаконе.

— Вам даже невдомек, на что я способен.

— Вы ведь защищаете тех, о ком беспокоитесь.

Он почесал подбородок.

— Вас нет в этом списке.

— Зато Сэди Мун есть. — Леди Гослинг еще ближе наклонилась к нему, и теперь при желании он мог схватить ее за горло. — Дайте мне, что прошу, и я исчезну. Никто не узнает ни про ее тайну, ни про вашу.

Она держала его за самое причинное место и понимала это. Про него можно было говорить все, что ей вздумается, он бы это пережил, но Сэди… Джек предпочел бы предстать пред очи деда, чем вызвать потерю всего, что его жена заработала потом и кровью. Его мнение насчет гадания на заварке и тому подобного в счет не шло. Он в жизни не согласился бы стать свидетелем того, как любимая женщина лишается своего магазина из-за такого глупейшего скандала. Сэди любила свою работу, и он не будет помогать тем, кто собирался отобрать у нее цель жизни.

Можно было бы обратиться к властям, но это привлечет ненужное внимание. Джек ненавидел подобные ситуации, но именно в такой и оказался по собственной вине.

— Мне нужно несколько дней, чтобы собрать деньги, — пробормотал он не поднимая глаз от отвращения.

— Разумеется, — тут же ответила она. — Может, увидимся в четверг?

Джек кивнул.

— Договорились.

А потом леди Гослинг неожиданно перегнулась через стол, схватила его руку и пожала.

— Благодарю.

Он задержал ее ладонь в своей. Леди Гослинг как раз начала вставать, чтобы уйти, но теперь была вынуждена вновь опуститься на стул. Широко открыв глаза, она испуганно смотрела на него. Джек пригвоздил ее пронзительным взглядом.

— Я хочу, чтобы на следующий же день вы были на корабле, миледи, иначе вам придется объясняться не только с собственным мужем, но и со Скотленд-Ярдом.

Она судорожно сглотнула, но глаз не отвела.

— Согласна.

— Отлично, а теперь убирайтесь вон из моего отеля.

Ему не пришлось повторять дважды. Как только он отпустил ее руку, леди Гослинг быстро вскочила и ринулась к выходу. А Джек вновь занялся бумагами, на случай если за ним кто-нибудь наблюдал.

…Три дня на то, чтобы собрать сто тысяч фунтов. Не бог весть какая проблема. Такого срока более чем достаточно. Он рассчитывал, что за это время успеет найти причину, почему леди Гослинг отчаянно старается убраться подальше из Лондона.

— Только ты можешь носить такое необычное сочетание цветов и при этом роскошно смотреться.

Сэди обернулась на голос Виенны. Она только-только переступила порог Сейнтс-Роу.

— Благодарю, мадам. Вы гоже прелестно выглядите.

Виенна действительно была как картинка в кремовом платье, прошитом золотой нитью, отчего ее молочно-белая кожа словно светилась изнутри подобно жемчугу. В полный контраст с неброской элегантностью своей подруги, Сэди оделась в темно-фиолетовое бархатное платье с нижними юбками оранжевого цвета.

— Не ожидала увидеть тебя, — заметила Виенна. — Сегодня здесь не будет ничего интересного, только танцы. Хотя уже приехал Райтон со своей герцогиней, так что можно заняться делами. Еще говорят, что Лилли Лэнгтри собирается заехать, но я поверю в это лишь когда увижу ее собственными глазами.

Из бального зала доносились нестройные звуки оркестра вперемежку с разговорами, когда двери открывались, пропуская гостей. Сэди удивленно подняла брови.

— Галдеж как на базаре.

Француженка пожала изящными плечами.

— Для парламентских слушаний время позднее, а люди скучают. Тем более что многие уехали за город. Балов и приемов почти не стало. Куда еще податься, как не сюда? Скоро дела вообще сойдут на нет, но я не переживаю по этому поводу. Мне всегда есть чем заняться.

Виенна, конечно, имела в виду свои планы насчет универсального магазина. На взгляд Сэди, это была отличная идея. Она слышала, что Джек через своего партнера Тристана Кейна тоже участвует в этом деле, только не знала, какова его доля в инвестициях. Господи, ей даже в голову нс приходило поинтересоваться о том, во сколько предприятий он вложился или какое у него состояние. Если они действительно решат вновь соединиться, уместно ли будет расспросить его об этом? Пожалуй, да, и она поговорит с ним. Теперь Джек вроде бы перестал сомневаться в ее таланте предсказывать будущее, так что это больше не будет камнем преткновения.

Возможно, с ее стороны так вести себя было чересчур прямолинейно и расчетливо, но зато честно. Она хотела Джека. Тот мужчина, каким он стал, очень нравился ей, и она по-прежнему пылала любовью к юноше, которого хорошо помнила. Но разве можно связать свое будущее с человеком, который не верил в нее, вернее, в ее способности? Она не могла, не хотела.

Прочь грустные мысли! Сэди повернулась к подруге и увидела, что та внимательно разглядывает се.

— Я как раз хотела тебя спросить, чем обязана твоему появлению, — начала француженка неодобрительно, — но ответ сам собой вошел вон в те двери.

Сэди проследила за взглядом ее холодных голубых глаз. Джек! Сердце подпрыгнуло от радости. В компании с Арчером Кейном он шел в направлении бального зала. Сэди знала, что многие лондонские дамы с ума сходили по темноволосому, с яркими синими глазами лорду Арчеру, но сама она не могла оторвать взгляда от своего загорелого мужественного Джека. В черном сюртуке его плечи казались еще шире. Малиновый жилет привлекал внимание к сильной, груди и узкой талии, в особенности сейчас, когда он в распахнутом сюртуке и упираясь кулаком в бедро что-то объяснял своему попутчику.

— Ох, ради Бога! — донесся до нее возмущенный голос Виенны. — Приди в себя, дорогая. У тебя вид как у умирающего от жажды путника.

Вздрогнув, Сэди с удивлением посмотрела на француженку.

— Не преувеличивай!

Виенна только покачала головой, недовольно глядя на нее.

— Да и у него не лучше. Ишь как уставился!

Джек действительно не отрывал от нее глаз. Сэди вдруг смутилась. Вспомнив, что, начиная с этого вечера, он решил активно ухаживать за ней, девушка наклонила голову в знак приветствия. Джек кивнул в ответ, улыбнувшись уголками губ. От одной его улыбки сердце было готово выскочить из груди. Но что-то с ним не так — озабоченные глаза, крепко сжатые челюсти. Сэди забеспокоилась.

— О Господи! — сердито зашептала Виенна. — Глазам своим не верю!

Джек и Арчер скрылись за дверями бального зала, и Сэди снова обернулась к подруге.

— Что с тобой происходит, черт подери?

Виенна смотрела на нее как на сумасшедшую. Схватив Сэди под руку, оттащила ее в дальний угол, где их никто не мог подслушать.

— Со мной? Ты на себя посмотри! Жизнь тебя ничему не научила? Мало ты настрадалась от него?

Совершенно безучастная к ее словам, Сэди пожала плечами.

— Задай Джеку те же самые вопросы. Это будет справедливо.

— Нет! — Виенна помахала пальцем у нее перед носом. — Это совсем другое!

Сэди склонила голову набок. Она ничуть не обиделась на Виенну. Подруга переживала за нее, отсюда и злость. Сэди взяла ее длинные прохладные пальцы в свои руки.

— С тобой никогда не было такого, чтобы ты отдала мужчине сердце, а он разбил его вдребезги? И потом был готов отдать все, лишь бы заслужить право на вторую попытку?

Виенна отвела глаза.

— Нет, — тихо сказала она. — Никогда.

Сэди укоризненно покачала головой и вздохнула. Ей стало все ясно.

— Лгунья!

Белые плечи распрямилась, словно их дернула невидимая нить.

— Можешь не рассчитывать, я не буду помогать собирать тебя по кусочкам, когда этот тип в очередной раз разобьет тебе сердце. — Голос Виенны слегка дрожал. Это был знак слабости, которую француженка никогда не обнаруживала раньше.

— Еще как будешь! — Сэди улыбнулась, тепло и доверчиво. — Ты же моя подруга и останешься ею навсегда. Как я — твоей…

Виенна фыркнула и отвернулась, но прежде Сэди уловила выражение беззащитности в ее повлажневших глазах.

— Ну и иди, — скомандовала она. — Мчись навстречу своей катастрофе. И, ради Бога, докажи мне, что я не права.

Сэди ничуть не обиделась на подругу. Та не любила показывать свои чувства и всегда держала себя в руках. Поэтому она развернулась и отправилась на поиски того роскошного мужчины, который дожидался ее в бальном зале. Наверное, в данную минуту он стоит и в нетерпении ест глазами дверь, чтобы увидеть ее появление. Она была убеждена в этом на сто процентов.

Интересно, что же так тревожит Джека? Ей становилось все беспокойнее. Что, если Джек узнал, что она переписывалась с его дедом? Наверное, Индара была права надо было все рассказать ему, чтобы это не висело на ней тяжким грузом до скончания дней. Он простит ее, как только узнает, что старик помог ей деньгами для открытия магазина. Ему известно, каким мерзавцем мог быть старый граф. Джек поймет, что она так поступила от безысходности, только чтобы добиться своей цели.

Господи, это звучало чудовищно, но она отправила это письмо совсем из других соображений. Сэди просто закрывала свою часть сделки. Откуда ей было знать, к чему это приведет! Если бы она была суеверной, то списала бы все на то, что решила погадать себе сама в тот вечер, когда снова встретилась с Джеком. А ведь она знала, что этого нельзя делать!

В бальном зале дамы блистали роскошью нарядов и украшений в сиянии люстр. Это всегда напоминало ей коробку с конфетами в блестящих обертках. Сэди двинулась в обход по кромке зала, тепло приветствуя немногочисленных друзей и здороваясь с теми представительницами знати, которые снисходили до того, чтобы признать свое знакомство с ней. Внезапно ей вдруг захотелось подойти к ним и сказать. Привет, девочки, я виконтесса Джерард. В один прекрасный день мой муж станет графом Гарретом. Тогда бы они не стати вот так задирать нос.

А может, и стали бы. Никто не знает наперед, как поведет себя эта компания.

— О, мадам Мун! Как я рада видеть вас. — Леди Гослинг выглядела довольной, как кошка, наткнувшаяся на миску со сметаной.

— Добрый вечер, — сухо поздоровалась она. Эта сука бегает за ее Джеком и никогда не разговаривает с людьми ниже себя по положению, если на то нет особой причины. У Сэди были свои представления о гордости, поэтому она не будет себя вести так, будто это женщина оказывает ей величайшее одолжение.

Леди Гослинг удивленно приподняла брови, поняв, что Сэди, не намерена продолжать беседу.

— Вот вы как? Я поняла. Передайте привет мистеру Фрайди, дорогая. — Прежде чем отойти, она подмигнула Сэди, как будто их объединял общий секрет. Странная женщина, хотя и из высшего общества. Сказываются, наверное, слишком частые браки между близкими родственниками. Она тут же выбросила ее из головы и отправилась дальше на поиски Джека.

Тот нашелся в толпе совсем недалеко оттого места, где она стояла, и беседовал с лордом Арчером. Не отрывая от него взгляда, Сэди медленно пошла в их сторону. Лучше бы так откровенно не пялиться на него!

Наконец этот дурень, ее муженек, поднял голову, и она, перехватив его взгляд, жеманно улыбнулась ему. Оп улыбнулся в ответ. Видя, что его собеседник отвлекся, лорд Арчер обернулся. На его лбу обозначилась морщина, и Сэди могла поклясться, что он двинул приятеля в бок локтем.

— Мадам Мун, — мягко произнес Джек, поднося руку к тому месту, куда, как показалось Сэди, угодил удар. — Счастлив видеть вас! Вы знакомы с лордом Арчером Кейном?

Сэди призналась, что формально они незнакомы, и Джек произнес необходимые для этого случая фразы.

— Фрайди не захотел рассказать мне, что вы прочли в его чашке, мадам Мун. Но вы ведь поделитесь со мной его темными тайнами, правда? — с острой усмешкой спросил Арчер. В его обращении к ней не было никакого высокомерия или чего-нибудь в этом роде, на что можно было обидеться. Он просто был полон дружелюбия.

Сэди мило улыбнулась:

— Я не выбалтываю чужие секреты, милорд. Но могу сказать, что мистера Фрайди ждет много больших удач.

— Кто бы сомневался! — В его глазах загорелся хитрый огонек, и Сэди почему-то решила, что в эти удачи лорд Арчер уже включил и ее. — О Господи! А вот и мой брат.

Когда герцог и герцогиня Райтон присоединились к ним, Сэди вдруг захотелось оказаться в каком-нибудь другом месте. Райтон был близок к членам королевской семьи, у которых она бывала. Иногда ее приглашали на приемы у принца Берти; правда, там ей не довелось встретиться с ним — ее нанимали, чтобы помочь провести то или иное мероприятие, но не как гостью.

С герцогиней она чувствовала себя более раскованной. Ей довелось читать будущее Роуз Данверс еще до замужества, и она тогда поняла, что у них с герцогом любовный роман.

В это время лорд Арчер представил ее брату. Герцог любезно поклонился и сразу, после короткого обмена взглядами с женой, завел разговор с двумя джентльменами. Герцогиня повернулась к Сэди.

— Прошу прощения, мадам Мун, но меня очень интересует, могу ли я договориться с вами о сеансе на ближайшее время.

Не в первый раз ее спрашивали об этом на публике, но Сэди всегда немного терялась. С другой стороны, герцогиня прежде убедилась, что ни Джек, ни Арчер не услышат ее просьбу.

— Конечно, ваша светлость.

Леди Райтон улыбнулась:

— Спасибо. Мне нужно проконсультироваться с вами по действительно особому случаю.

Подчиняясь голосу интуиции, Сэди опустила взгляд на ее талию, затянутую в шелк сливового цвета. Герцогиня вспыхнула, поняв, что ее предположения оказались верны.

— Постараюсь ответить на ваши вопросы, но хочу предупредить вас, что иногда чайные листья капризничают и говорят очень мало.

— Я полностью доверяю вашим способностям. — Ямочки на ее щеках были просто очаровательны. — В конце концов, вы были единственной, кто предсказал, что мы с Греем поженимся. Даже у меня были сомнения на этот счет. Сэди поневоле улыбнулась в ответ:

— Как приятно это слышать! Спасибо.

— Встретимся завтра во второй половине дня, хорошо? Сэди согласно кивнула. У нее даже мысли не возникло отказать герцогине. Они еще немного поговорили и вернулись к джентльменам. Примерно через четверть часа герцог и герцогиня продолжили свой путь по залу.

Потягивая шампанское из бокала, лорд Арчер посмотрел вслед брату.

— Бедный Райтон. Многие не перестают спрашивать, когда он, наконец, произведет на свет наследника. У нас с вами таких проблем нет, правда, Фрайди?

Джек и Сэди почувствовали себя неловко. Если бы Арчер знал…

— О, вот и леди Оливия Кларк, — заметил лорд, не дожидаясь ответа приятеля. — Я должен подойти и пофлиртовать с ней, иначе бедная малышка умрет от одиночества. Извините меня.

Сэди придвинулась ближе к Джеку, когда Арчер отошел от них, чтобы составить компанию девушке с золотистыми волосами и огромными синими глазами. Она радостно улыбнулась ему в отличие от сопровождавшей ее дамы. На ту лорд не произвел такого потрясающего впечатления.

— Интересный человек, — заметила Сэди, продолжая наблюдать за парочкой.

Джек повернулся к ней.

Он мне очень нравится.

— Еще бы! — В этом не было неодобрения, только легкое подтрунивание.

Он предложил ей руку.

— Не соблаговолите ли сделать со мной круг по залу, мадам Мун?

— Вы оказываете мне большую честь, мистер Фрайди. — Сэди положила ему руку на локоть, с удовольствием ощущая силу мускулов, обтянутых тканью. Он был эталоном мужественности. Никто не мог сравниться с ним!

Пока они прогуливались по залу, Сэди заметила, как люди таращатся на них. Можно было не сомневаться, что сейчас публика начнет перемывать им косточки. Не так много времени прошло с того благотворительного аукциона, и слухи о том, что действительно случилось в салоне Виенны, продолжали циркулировать. В любом случае то, что она появилась на публике, создаст ей образ женщины, которую добиваются, а не отвергают. Сэди это нравилось. Ее бизнес зависел от незапятнанной репутации. Небольшой скандальчик только добавит женщине очарования и популярности. Большой — сделает ее общественной парией.

Джек подвел ее к выходу на террасу. Лакей отворил перед ними двери во влажную темноту ночи. Тут можно было поговорить без лишних ушей, хотя они по-прежнему оставались на виду.

— Что это леди Гослинг так накинулась на тебя — спросил Джек, когда они остановились, повернувшись лицом друг к другу. — О чем она говорила?

Удивившись его нетерпеливому тону, Сэди заглянула мужу в лицо.

— Так, ни о чем особенном. Просила передать тебе привет. — Она закатила глаза. — Хотя вид у нее был довольно странный.

Джек фыркнул.

— Еще бы! Лукавая бестия!

Значит, она была права в своих подозрениях. Сердце остановилось. Сэди ничего не могла с собой поделать. Ее первая мысль была о том, что он обманул ее, когда утверждал, что между ним и леди Гослинг ничего нет. Он просто маскирует свои отношения с ней.

— Джек, что происходит?

— Пойдем со мной. — Взяв под локоть, он отвел ее подальше от дверей, к балюстраде. Любой оказавшийся на террасе увидел бы их сразу. Но зато теперь никто не услышал бы их.

— Я должен тебе кое-что рассказать. — Джек заговорил таким серьезным тоном, что у Сэди мурашки побежали по спине.

Она не удержалась.

— Так ты все-таки спал с ней?

Джек был шокирован.

— Я же говорил тебе — нет, разумеется. Что за глупости!

Облегчение, которое Сэди испытала, даже удивило ее.

— Тогда что?

— Леди Гослинг все знает.

Девушка захлопала глазами.

— Черт! Сэди, она в курсе дела. — Джек огляделся, чтобы окончательно убедиться, что никого нет рядом, а потом зашептал. — Про милую пару Фаррингтонов с Рассел-стрит. Ты помнишь, это те, что сами себе устроили небольшие неприятности. А теперь она за молчание хочет получить сто тысяч и два билета до Нью-Йорка.

Один раз, когда Сэди была еще девчонкой, кузина ударила ее в грудь сумкой с картошкой. Она чуть не задохнулась. Именно так почувствовала себя и сейчас.

Сто тысяч фунтов! Ничего себе!

— И у тебя есть такие деньги?

Джек поморщился.

— Разумеется. Но я вовсе не горю желанием с ними расстаться.

Сэди повернулась спиной к дверям на террасу, хотя они были тут одни, и схватила его за руку. Теперь она могла убедиться, что это не сон. У Джека есть такие огромные деньги! И не последние, наверное. О Господи! И что она прицепилась к этому, когда нужно думать о гораздо более серьезных вещах.

— Откуда леди Гослинг узнала?

— Понятия не имею. У нее возникли какие-то подозрения во время благотворительного аукциона, и она решила меня проверить, — сказал он с отвращением. — Следила за мной, я думаю.

Но почему? Какое дело леди Гослинг до того, что Сэди и Джек были когда-то знакомы? Что в этом такого? Нет, не так все просто. Может, она ревнует? Считает, что Сэди составит ей конкуренцию в борьбе за Джека? Маловероятно, хотя не лишено смысла.

— Но с чего у нее вдруг возникли подозрения? Ты же не первый мужчина, который предложил хорошие деньги за милую мордашку.

— Ты хочешь сказать, за красавицу!

Сэди улыбнулась его, комплименту, но сейчас важно было другое.

— Она могла что-то заподозрить, если только раньше видела нас вместе.

— Может, услышала какие-нибудь разговоры о нас в тот вечер?

— Вполне вероятно, — предположила Сэди, но не выпустила из головы родившуюся мысль. — А может, она знала нас?

— Как так?

— Мне всегда что-то в ней казалось знакомым, как будто я уже где-то раньше видела ее. И довольно давно. — Черт, неужели она так и не вспомнит? Это же было как раз когда…

— Если она знает нас, значит, и мы должны знать ее. — В глазах Джека сверкнул хищный огонек. — Ей хорошо известен район Ковент-Гардена.

Уже теплее. Вполне возможно, что именно по этому кварталу она знала леди Гослинг.

— Надо поговорить с Хелен.

— Попробуй. Я тоже попытаюсь разузнать что-нибудь. К примеру, имя ее попутчика до Нью-Йорка. — Его сильная рука обняла Сэди за плечи, и у нее на душе сразу стало спокойнее. — Я не хочу платить ей, но все нужно провернуть так, чтобы она не смогла ославить тебя на весь Лондон.

Ее муж, был достоин поцелуя за заботу и желание защитить.

— Тебя она тоже может не пощадить.

Джек пожал плечами:

— Пока ей неизвестно, кто такой Джек Фаррингтон. Это не важно, при условии, что старик не знает о моем возвращении.

Сэди поперхнулась. Сейчас был самый подходящий момент, чтобы признаться.

— Неужели все будет так ужасно, если он узнает?

Джек нахмурился.

— Временами мне даже становится интересно. Иной раз страшно хочется похвалиться перед дедом своими достижениями, а потом прихожу в себя и понимаю, что люблю свою нынешнюю жизнь такой, какая она есть, без всяких сложностей.

Ей оставалось только усмехнуться.

— Что-то я не припомню, чтобы Джек Фаррингтон был чересчур сложной личностью. — Шутки шутками, но Сэди отлично понимала, сколько проблем возникнет, если в обществе узнают настоящее имя Джека. Он-то станет пэром Англии, а она так и будет гадать на чайной заварке.

Муж потянулся к ней, как большой и ласковый кот.

— А что насчет бедного мистера Фрайди? Что ты думаешь о нем?

Сэди лукаво взглянула на него.

— Я думаю, что он грубиян и бабник. Но у меня слабость к таким типам.

Джек наклонился к ней, но она, останавливая, положила ему ладонь на грудь.

— Кто-нибудь увидит!

Он хмыкнул:

— Ну и пусть!

Все мысли о том, чтобы признаться, ушли непонятно куда, стоило Джеку коснуться ее губ. Позже, когда они останутся одни и когда он сможет высказать ей все, что захочет, она расскажет ему все без утайки. В более спокойной обстановке она сможет вымолить у него прощение и признаться в том, что натворила.

— Надо возвращаться, — сказала Сэди, когда их поцелуй, наконец, закончился. Она задыхалась, голова кружилась. — Мне совсем не улыбается, чтобы ты ухаживал за мной вдали ото всех, где-то в кустах.

Джек предложил ей руку, и они пошли назад, в духоту бального зала. Виенна перехватила их, когда они направились в сторону Арчера. У нее был странный вид, и она старалась не смотреть на Сэди.

— Прошу прощения, месье Фрайди, с вами хочет познакомиться один джентльмен.

— Ну конечно, — ответил он и обратился к Сэди: — Вы не возражаете?

Она покачала головой:

— Разумеется, нет. — Сэди посмотрела на подругу, которая старательно отводила глаза. Что-то новенькое!

Виенна подвела их к группе джентльменов, которые оживленно разговаривали между собой, и дотронулась до локтя седого мужчины, стоявшего к ним спиной.

— Я разыскала для вас мистера Фрайди милорд.

Сердце Сэди забилось где-то у горла. Она поняла, кто этот человек, еще до того, как он обернулся. А когда его зеленые глаза впились в лицо Джека, не осталось никакого сомнения. Он стал как будто ниже ростом и сильно постарел. Но породу никуда не денешь — осанка такая же гордая.

У Джека был такой вид, будто он, словно боксер, пропустил удар. Не дыша, он стоял рядом с ней. Сэди крепче стиснула ему локоть, уставившись в лицо, которое уже никогда не рассчитывала увидеть.

— Весьма признателен, мадам Ларю, — громко и отчетливо произнес граф Гаррет, — за то, что привели моего внука.

Глава 15

Разговоры вокруг стихли, и Джек понял, все услышали, что его дед сказал Виенне.

В известной степени это означало, что все созданное им своими руками пошло прахом, потому что теперь общество узнало, что на самом деле он является пэром Англии. Умом Джек понимал, что это совсем не так, ведь и Трист был сыном герцога, но все равно не мог отделаться от этого ощущения.

Он не мог выговорить ни слова, не мог придумать, что сказать. Он лишь стоял как блаженный идиот, глядя на своего деда, графа Гаррета. Ему заранее было известно, что такой день обязательно настанет, именно поэтому он не наведывался в Англию с того самого времени, как узнал, что Сэди бросила его. Удивительное дело, но он даже не мог как следует разозлиться, как должен был бы, а дед выглядел совсем не таким самодовольным и напыщенным, каким он его себе представлял. От того, что правда вышла наружу, Джеку даже почему-то стало легче.

Дед сильно сдал за эти годы. Волосы, которые когда-то были того же самого цвета, что и у Джека, стали совсем седыми, но ничуть не поредели. Причесанный на прежний манер, старик даже стал еще импозантнее. Он несколько раздался, но держал спину прямо, словно аршин проглотил, а взгляд его глаз остался таким же холодным и жестким, каким был всегда.

В любом случае Джеку было приятно предстать перед дедом взрослым мужчиной, да еще к тому же успешным и деловым. У него имелось состояние, которое он сколотил своими собственными руками.

— Я думаю, — пришел ему на помощь Райтон, — такая беседа должна пройти без лишних свидетелей. Мадам Ларю, полагаю, вы сможете это устроить.

Джек даже не посмотрел в сторону француженки, которая тут же предложила их проводить. Он просто пошел за другими в процессии, покидавшей бальный зал, глядя прямо перед собой, Джек, тем не менее, заметил, что все лица были обращены к нему. А потом почувствовал, как чьи-то теплые пальцы переплетаются с его. Повернув голову, он увидел рядом Сэди — храбрую, но взволнованную. Джек уныло улыбнулся ей. Она ответила тем же, но в ее глазах читалась тревога. Никто не осудил бы ее за это. Старик вел себя по отношению к ней как настоящий мерзавец и до, и после их женитьбы.

В конце концов, они очутились в кабинете Ларю. Хотя он и был богато обставлен и производил впечатление солидности, в нем все равно присутствовала атмосфера женственности.

— Фрайди, — донесся сквозь затуманенное сознание до Джека низкий голос Райтона. — Это правда, что Гаррет ваш дед?

Старик был явно недоволен тем, что его слова подвергают сомнению.

— Его зовут Фаррингтон, — холодно заметил граф. — Фрайди — это глупое имя, которое он взял себе, когда сбежал из дому десять лет назад.

Джек смутно понимал, что окружающие внимательно рассматривают его, а заодно — и деда. Он поймал взглядом Сэди. Старик не упомянул про нее ни словом. Еще бы! Он всегда был против их брака, так и не признал его. Естественно, он не хочет заводить об этом разговор. А вот Джек возьмет и объявит, что Сэди останется с ним навсегда, но даже в таком полубессознательном состоянии он понимал, что делать этого сейчас не стоит. Он в упор посмотрел на герцога.

— Это абсолютная правда, мой друг. — И тут же, на случаи, если все подумают, что он говорит про свое имя, уточнил: — Граф Гаррет действительно мой дед.

Райтон надменно вскинут брови.

— Тогда, как мне кажется, вам есть, что обсудить один на один, и присутствие свидетелей здесь излишне. Мы оставляем вас.

Джек поднял голову и посмотрел на Сэди. Та выпустила его руку и отошла в сторону. Нужно было удержать се, но это было бы не по-мужски. И ей самой стало бы неловко. Жена глядела на него с такой тоской, словно прощалась с ним. Навсегда! Сердце разрывалось при виде ее.

Присутствующие неохотно подчинились предложению герцога. Последней из комнаты вышла Сэди. Выходя, она не обернулась, а звук закрывшейся за ней двери ударом отозвался в его сердце.

Джек вдруг сбросил с себя это чертово оцепенение.

— Какой, однако, торжественный выход вы устроили, — заметил он, повернувшись кчеловеку, который фактически вырастил его. — Надеюсь, добились желаемого эффекта?

Дед развел руки в стороны — не для того, чтобы обнять, что за странная мысль! — и остался так стоять. Ну просто святой.

— Разве можно удержаться и не приехать в Лондон, чтобы увидеться с родным внуком?

— У вас совершенно другая цель, — откликнулся он. — Вы собираетесь учить меня уму-разуму.

Старый граф, казалось, совершенно не обиделся на его колкость, но уверенности в нем поубавилось. Да и вид у него был очень усталый.

— Настало время, чтобы ты вернулся и занял подобающее тебе место моего наследника. Пора выполнить свой долг перед семьей.

Кто бы сомневался! Он должен подчиниться потому, что старик сам так решил. Но у Джека был заготовлен отказ. Он раньше всегда и во всем покорно соглашался с дедом. Так продолжалось до женитьбы на Сэди. То проявление непокорности было первым шагом на его пути к свободе.

А потом он уехал, потому что почувствовал внутреннюю потребность доказать, что чего-то стоит, и ей и старику. Теперь Джек был вынужден признаться себе, что, повторись все опять, он ни за что не дал бы деду столько власти над собой. Конечно, он все равно бы уехал, но только вместе с Сэди, или вернулся бы намного раньше. Все сделал бы абсолютно по-другому.

— И не подумаю! — возразил он упрямо. — Я не брошу свою жизнь только потому, что вы открыли свои карты.

Граф пожал плечами.

— Мне все равно, чем ты занимаешься, пока делаешь то, чего от тебя ждут. К завтрашнему утру весь Лондон узнает, что ты мой внук, и эта нелепая игра наконец закончится.

Вот как он смотрит на то, чего Джек достиг! Оказывается, его внук уезжал вовсе не для того, чтобы найти свой путь в жизни. Выходит, он всего лишь играл в нелепую игру.

Негодяй! Деду даже и в голову не пришло показать, что он гордится заслугами Джека. Тем, что он не превратился в ленивого, избалованного бездельника. Он многого достиг, а дед даже не поинтересовался его успехами. Хотя чему тут удивляться!

Но вместо того чтобы возмутиться или начать спорить, Джек спросил:

— Как вы узнали, что я в Англии?

— А как ты думаешь, откуда я получил известие о твоем возвращении? На него пронзительно смотрели глаза того же самого цвета, что и его собственные. — Кто еще знал твое настоящее имя и был в курсе, как связаться со мной?

Ответ пришел сам собой, безжалостный, как тяжелый удар, от которого сразу подкосились ноги.

— Сэди!

Скривив губы, старик улыбнулся с видом полного превосходства, который всегда ненавидел Джек.

— Совершенно верно! И не злись, на нее. Это было частью нашего с ней уговора. Я дал ей кругленькую сумму в обмен на то, что эта девчонка непременно предупредит меня, как только ты вернешься в Англию. Между нами говоря, я очень удивился, что она оправдала надежды.

— Из-за вас она бросила меня.

Дед с жалостью посмотрел на него.

— После этого она пришла ко мне. То, что она поступила так — твоя вина, мальчик мой.

Джек отвернулся. Пусть горькая правда проникнет до мозга костей. Сэди предала его, и он едва ли мог винить ее за это. Она презирала его настолько, что отказалась от денег, которые он ей посылал. И как ни в чем не бывало приняла их от его деда. Как же она ненавидела его в тот момент!

Нет, Джек не осуждал Сэди за то, что она обратилась к деду в трудную минуту. Ее вина состояла в том, что она не рассказала ему обо всем сама в том, что не призналась, когда их отношения вновь наладились.

Он осуждал ее за то, что она не доверилась ему за то, что скрыла правду и он получил слишком болезненный удар. Если бы Сэди была с ним откровенна, он был бы готов к такому повороту событий. И не стоял бы сейчас, как нашкодивший школяр в ожидании, когда дед возьмется за розги.

Не смотри на меня так! — потребовал старик. От его самодовольства не осталось и следа. — И перестань воображать, что тебя тащат на бойню, а не в круг аристократов Ирландии и Англии, где ты займешь подобающее место.

— Именно вы говорили мне, что я этого недостоин.

— Достоин или недостоин — это несущественно. Пустые слова. Оно твое, и ты его займешь по праву. Примешь на себя ответственность, а в конце следующего сезона найдешь себе жену.

— У меня уже есть жена.

Дед фыркнул.

— Это дело легко поправить. Я лично позабочусь убрать все препятствия.

— Вам не удалось откупиться от Сэди десять лет назад, так почему же вы думаете, что получится сейчас?

— Потому что она уже не та глупая влюбленная телка, которая ловит каждое твое слово, мой мальчик. — К нему снова вернулась уверенность. — Теперь она практичная женщина, которая понимает разницу между желаемым и действительным. Тебе бы тоже не мешало побыстрее определить дистанцию между этими двумя понятиями.

Джек выпрямился.

— Ты не будешь командовать мной, не надейся. Я мог бы согласиться принять титул, но только по собственной воле.

— Можешь сопротивляться сколько хочешь, мой милый! Мне это все равно. Сэди О’Рурк — умная девушка, которая хорошо разбирается в жизни и в людях. Тебе мало что об этом известно. На твоем месте я больше бы не надеялся на встречи на Рассел-стрит.

Вместо того чтобы вспылить или разозлиться, Джек насмешливо улыбнулся.

— Шпионишь за мной, дед? Как не стыдно!

Старик прищурился.

— Ты ведь женился только для того, чтобы досадить мне. Или за десять лет забыл об этом?

— Я женился, потому что любил Сэди._:

— А бросил почему? — Граф поднял брови. — Потому что вернуться ко мне для тебя было важнее, чем остаться с ней. Не обманывай себя, мой мальчик. Поступи с ней по справедливости и отпусти ее. Ты принес ей много страданий. Но настало время повзрослеть и стать настоящим мужчиной.

У Джека зачесались кулаки. Онедва не накинулся с кулаками на деда.

— О каких страданиях ты говоришь?

Граф покачал головой:

— Не хочу больше ругаться с тобой, Я устал, мне слишком много лет. Если захочешь пообщаться цивилизованно, найдешь меня в нашем фамильном особняке на Беркли-сквер. Ты же помнишь, как туда добраться, так ведь?

Взгляд Джека потемнел.

Не забыл.

— Отлично Удачного вам вечералорд Джерард.

— Пошел ты…

Но дед не услышал его или сделал вид, что не услышал резких слов внука. Что так, что эдак — Джек все равно был вне себя.

Кипя от злости, он наблюдал как уходит старик, и не мог понять, на кого он сам теперь злится на себя, на Сэди или на деда. Пожалуй, все-таки на деда.

— Как ты? — послышался тихий голос Сэди.

Джек повернулся к ней. Она стояла в дверях взволнованно глядя на него. Сейчас у Сэди было выражение лица, наверное, как у Евы, когда Господь проклял их с Адамом за то, что они соблазнились яблоком от Змия.

— Бывало лучше, — честно ответил. Джек, когда она вошла в комнату. Ее вид сразу умерил в нем злость. Жена всегда оказывала на него такое действие — трудности почему-то казались легче в ее присутствии.

— Почему ты не рассказала мне, что писала деду?

Сэди пожала плечами. Своими роскошными плечами, словно выточенными из слоновой кости и матово мерцающими в мягком свете.

— Я пыталась, но всякий раз что-нибудь мешало. Наверное, понадеялась, что все уладится само собой. Ты же утверждал, что он ни за что не приедет, даже если узнает, что его внук в Лондоне.

— Рискованная игра, — с сомнением сказал Джек. Странно, но он почувствовал некоторое облегчение. Больше не нужно жить двойной жизнью. Отпала необходимость что-то скрывать. Но он никогда больше не станет зваться Фаррингтоном. Пусть старик на него не рассчитывает.

Сэди согласно кивнула:

— Ты прав. Извини меня. Если можешь, конечно.

Несколько мгновений Джек разглядывал ее, обратив внимание на жесткие складки вокруг рта и легкую грусть в глазах. Ему вдруг стало понятно, что сейчас его пугает больше всего на свете.

— Ты ведь практичная женщина, Сэди? — спросил он.

Та наморщила лоб.

— Хотелось бы так думать. А что?

— Дед убежден в этом. А еще он говорил, что ты не станешь мешать мне выполнить долг.

Его жена была неглупа. Он мог бы и не договаривать все до конца. И теперь Джек знал, почему она так обрадовалась, когда он упомянул о возможности перехода права на титул его кузену.

Сэди не сводила с него глаз.

— Старик граф был прав. И если я тебе не безразлична больше не спрашивай меня об этом.

— Послушай… — Джек потянулся к ней, но она сделала шаг назад.

— Мы с тобой из двух разных миров, дорогой. Десять лет назад я была глупа настолько, что решила, будто это не имеет никакого значения. Но потом у меня было слишком много времени, чтобы понять, как я ошибалась. — Сэди грустно улыбнулась ему, но в ее огромных глазах не было и намека ни на сожаление, ни на укор. — Ты уехал от меня, чтобы доказать что-то своему деду, потому что должен был сам заработать деньги. И я тебя в этом не виню. Как я могла потребовать, чтобы ты отказался от всех надежд и остался со мной? Это было бы слитком эгоистично. Потом ты бы мне этого не простил.

— Я и с тобой смог бы осуществить все свои надежды. — Джек говорил это с абсолютной искренностью.

Сэди протянула руки вперед, чтобы он не приближался.

Никогда. Я помешала бы тебе. Я буду твоей любовницей, Джек, твоим другом, кем хочешь, но графиней не стану. Не смогу.

— Подумай хорошенько! Ты же моя жена.

— Только формально. Твой дед был абсолютно прав — мы не пара.

Джек обнял ее и провел большим пальцем по губам. Она неотрывно смотрела на него, и ее глаза наполнялись слезами.

— Невозможно получить все, что хочешь, Джек. Ты уже один раз попытался пойти мне навстречу, и из этого ничего не вышло. Я не выдержу, если очередная попытка провалится. В прошлый раз было слишком больно.

— Не забывай, что мы стали другими, Сэди.

— Ты уверен? Я все та же девушка, которая гадает на чайной заварке, а ты все так же не веришь в мое занятие. Ты так и остался юношей, который пытается прогнуть под себя весь мир. Это очень милое занятие — притворяться не тем, кем являешься на самом деле, но теперь игра окончена. Мы должны вернуться назад, к реальности.

— Нет! — продолжал настаивать он, пытаясь удержать ее в руках. — Должен же быть какой-то выход.

— Отпусти меня!

Она смотрела на него такими глазами, что он невольно ослабил объятия, а вид текущих по ее щекам слез заставил его вообще опустить руки. Сэди больше не сказала ни слова. Просто развернулась на каблуках и выбежала прочь из комнаты не обернувшись.

Джек так и остался стоять на месте, оглушенный и потерянный. Немного погодя в комнате появилась Виенна Ларю и при виде его удивленно вскинула брови.

— Я думала, вы уже ушли.

Он разгладил руками сюртук.

— Действительно, мне пора.

— Подождите здесь немного, — посоветовала она, закрывая дверь и проходя в комнату. — Там мой гости вовсю обсуждают вас и, стоит только высунуть нос, накинутся как голодная стая волков. По вашему виду не скажешь, что вы от них сумеете отбиться.

— Спасибо — У него на губах заиграла странная улыбка. — Вы правы.

— Тогда сядьте. Мне нужно выпить виски. Поддержите компанию?

Джек кивнул, а Виенна подошла к шкафчику красного дерева у дальней стены и наполнила два стакана. Вернувшись, она указала ему на мягкое кресло возле стола и уселась по другую сторону.

Француженка сочувственно заговорила:

— Я хочу, чтобы вы знали, когда я позвала вас, у меня и в мыслях не было, что вы состоите в родстве с графом, милорд.

Нахмурившись, Джек отметил, как изменился ее тон. Она еще никогда так не разговаривала с ним.

— Я это ценю. Кроме того, воссоединение пойдет на пользу общему бизнесу, не так ли? — Он напряженно улыбнулся.

В ответ Виенна насмешливо усмехнулась.

— Вам, судя по всему, хочется урезать свои прибыли.

Джек расхохотался, сдавленно и хрипло, но от души.

Теперь он воспринимал все происходящее гораздо легче.

— Ну конечно! — Запустив пятерню в волосы, он сделал большой глоток виски — скривился, но не закашлялся.

— Ведь это Сэди только что выскочила отсюда, или мне показалось? — спросила Ларю после небольшой паузы.

Джек сделал еще один глоток из своего стакана. На этот раз виски пошло легче и согрело.

— Вы не ошиблись.

— Ненавижу, когда мои друзья страдают, милорд. Хм, как все-таки странно вас так величать.

Джек склонил голову набок.

— Мне такое обращение тоже непривычно слышать.

— Позвольте, я кое-что скажу насчет Сэди. Она страшно переживала, когда вы ее бросили. Я говорю об этом не потому, что хочу обидеть вас, а потому, что это чистая правда. С ней что-то произошло. Но ни я, ни Индара не пытались залезть к ней в душу. А Сэди молчит. Но она не кинется в ваши объятия только потому, что вы вновь стали обладателем титула. Господи, на самом деле ее это скорее оттолкнет. Надо знать ее натуру.

Он угрюмо кивнул:

— Сэди всегда была такой.

— Она просто не знает себе цену, — уверенно сказала Ларю. — Но она так любит вас! Нс могу понять почему. Итак, если хотите вернуть Сэди, вы должны приложить немалые усилия, чтобы заставить ее снова поверить вам. Пусть поймет, что вы двое, — я говорю это против своей воли, заметьте, — созданы друг для друга.

Что ему на это ответить?

— Зачем вы мне все это говорите?

Ларю приподняла свой стакан.

— Затем, что мне вас жалко, недогадливый вы человек.

В ответ Джек приподнял свой стакан.

— Тогда за нас двоих.

Герцогиня Райтон и в самом деле была беременна. По крайней мере, так утверждала чайная заварка. Интуиция подсказала Сэди, что родится мальчик. При этом известии прелестное лицо герцогини озарилось радостной улыбкой. Громогласное ура в честь долгожданного наследника, с горечью подумала Сэди. Интересно, стала бы герцогиня так радоваться, если бы ожидалась девочка?

Нет, нечестно так думать о ней. Ее сиятельство всегда была мила с ней, даже дружелюбна. Они с мужем делали все возможное, чтобы Сэди чувствовала себя в их доме комфортно. А она исподтишка наблюдала за хозяйкой и осуждала ее. Когда сеанс гадания подходил к концу, Сэди уже совсем застыдила себя.

— Как вы думаете, мистер Фрайди действительно является виконтом Джерардом? — внезапно спросила герцогиня.

Сэди тут же захотелось — прямо до нервного зуда — ответить утвердительно. Тем более что для нее это была не новость, ведь они с Джеком прожили столько лет как муж и жена. И еще — чтобы эта милая дама, а заодно и все женщины Лондона, знали, что Джек принадлежит только ей.

Но она просто покачала головой:

— Понятия не имею. Мы не настолько близко с ним знакомы. — Эта ложь далась ей с трудом.

Герцогиня глянула на нее пристально, но насмешливо.

— Боюсь, я не поверю вам, мадам Мун. Но не собираюсь винить вас за то, что вы никогда не разглашаете собственных секретов. В светском обществе трудно разобраться, кому можно довериться, а кому — нет.

— Я не хотела вас обидеть, ваша светлость.

Полные розовые губы растянулись в широкой улыбке.

— А вам это и не удалось. Но раз мы заговорили о виконте, мне кажется, теперь он начнет искать себе жену.

У Сэди засосало под ложечкой.

— Вполне Вероятно!

— Что вы думаете насчет того, чтобы стать виконтессой?

Девушка вспыхнула.

— Ваша светлость, у меня напрочь отсутствуют подобные амбиции!

— Тогда пора их заиметь. Я видела, как этот джентльмен смотрел на вас.

— Виконт не может жениться на девушке без роду без племени.

— На своем опыте я знаю, что герцоги, маркизы и даже виконты очень часто руководствуются только собственными желаниями. Поверьте мне, дорогая.

Сэди захлопала ресницами.

— Я уверена, что его светлость уступит желанию своего деда.

— «Уступит!» — Герцогиня слегка наклонила голову. — Какое интересное слово вы подобрали.

Еще немного, и Сэди начнет ерзать от смущения. Ей казалось, что герцогиня смотрит ей прямо в душу, видя всю ее ложь и увертки.

— Да и к тому же, мадам, я пока не получила предложения от виконта, и не надеюсь на это.

— О? Вам об этом поведала чайная заварка?

— Самой себе гадать нельзя.

— В самом деле? — Молодая женщина протянула к ней руку. — Тогда я попробую.

Ошарашенная, Сэди уставилась на нее.

— Вы умеете гадать?

— К сожалению, нет! — Ее светлость лукаво посмотрела на девушку. — Но вы ведь объясните мне, что означают узоры, в которые складываются чаинки?

— Тут важно не только это, но еще и эмоции, которые они вызывают.

Герцогиня пожала плечами:

— Ну, пожалуйста, давайте попробуем. Как только вы уйдете, мне опять будет совсем нечего делать, разве что играть с собаками.

Наверное, это будет верхом невежливости и, возможно, плохо отразится на бизнесе, если она откажется. Поэтому Сэди согласилась. А самой, после того как она вернет долг графу Гаррету, еще предстоит трудиться как проклятой, чтобы заработать на свой магазин.

Деньги обязательно нужно вернуть старику, после того что он выкинул вчера. Хотя страшно не хотелось этого делать, да и с практической точки зрения это тоже было неправильно.

Сэди как раз допила свой чай, поэтому опрокинула чашку на блюдце и три раза вместе с блюдцем перевернула туда-сюда. На память ей пришло, как вчера, выходя из комнаты, она заглянула в лицо Джеку. Если бы она хорошо его не знала, то подумала, что разбила ему сердце. Его, конечно, уязвил ее отказ, но можно не сомневаться он быстро воспрянет духом. Ведь настырные мамочки начнут активно предлагать ему своих хорошеньких дочек. Ей надо поверить в это. Позарез!

Сэди передала свою чашку герцогине.

— Опишите мне, что вы видите.

Ее собеседница задумалась.

— Арфу. Арфу в круге.

Сэди замерла.

— Вы уверены в этом?

— Я, конечно, новичок. Но мне кажется, тут нет ошибки. — Леди Райтон повернула чашку так, чтобы и Сэди смогла заглянуть внутрь. — Посмотрите сами.

И действительно. Почти у кромки отчетливо виднелись очертания арфы, вписанные в идеальный круг, что свидетельствовало о скором исполнении желания.

— А что это означает? — спросила герцогиня.

Сэди проглотила комок в горле.

— Арфа — это знак любви, а круг — завершение, например строительства дома. Это окончание, финал или что-то, что прошло полный круговорот.

Герцогиня снова засмеялась, ее лицо оживилось.

— Значит, вы подошли к финалу круговорота, и любовь возвращается к своему началу?

— Что-то в этом роде, — пробормотала Сэди, пытаясь унять сильно бившееся сердце. Хотя стоит ли относиться настолько серьезно к гаданию этой, дамы ведь у нее нет никакого опыта, а может быть, и способностей?

Но ведь она своими глазами видела то же самое.

И кто она такая, чтобы судить, есть у герцогини способности или нет? Это лицемерие — взять и отбросить прочь всю свою веру в старинное ремесло только потому, что ее, видите ли, пугает перспектива, а вдруг предсказание окажется верным?

— Еще я вижу песочные часы.

Сэди кивнула, придвигаясь ближе, чтобы взглянуть на то, о чем говорит герцогиня, одновременно пытаясь вспомнить значение этого символа.

— Это означает необходимость принять решение.

— Ой, а это сова!

— Слухи — в общем, людские сплетни.

— Итак, люди будут говорить о вас? В Лондоне? Ничего себе сюрприз!

Сэди попыталась легкомысленно посмеяться вместе с ней, но сердце у нее колотилось где-то в горле, и она никак не могла прийти в себя.

Люди начнут судачить о ней. Вот как? Необходимо принять какие-то меры.

— Тут есть еще и туфелька. Это означает, что вы отправитесь за покупками, да?

У Сэди задрожали губы.

— Рядом с песочными часами?

— Ну да. Говорите же скорее!

— Решение, которое я приму, приведет к переменам к лучшему.

Темные глаза герцогини вспыхнули от удовольствия, а полные розовые губы улыбнулись. Что за прелестная женщина!

— О! Я делаю успехи, правда ведь?

Сэди кивнула.

— Вы молодец! Еще что-нибудь видите? — Про себя она молилась, чтобы на этом все закончилось.

— Подождите! Ой, как интересно! Я вижу… Свадьбу!

Нахмурившись, Сэди взяла у нее чашку.

— Наверное, вы ошиблись. — Никто не может увидеть этого, в особенности человек, у которого нет опыта. Но когда она сама заглянула в чашку, то на донышке отчетливо определила фигуры мужчины и женщины, стоявших рядом друг с другом, причем на голове у женщины было что-то вроде фаты.

Один взгляд на мужчину, и Сэди поняла, что это Джек, но вот про невесту нельзя было сказать ничего определенного. Он собирался жениться, и хотя ее сердце вдруг наполнилось надеждой, она знала, что место невесты ей не занять. Ее решение было окончательным — она отпустит Джека. Так будет лучше для обоих. Поэтому женщина, которую Сэди различила в чашке, — не она.

— Превосходно! — похвалила она леди Райтон и поставила чашку на блюдце. Та пару раз звякнула о блюдце — так от волнения у нее тряслись руки. Потом повисла тишина.

— Если мне потребуется напарница, теперь я точно знаю, к кому обратиться.

Герцогиня улыбнулась, показывая прелестные ровные зубки.

— Разве это не прекрасный повод для слухов? Герцогиня Райтон стала гадалкой! Напрасно вы подкинули мне эту идею, мадам Мун. Теперь я только об этом и буду думать.

Ее веселость была заразительна.

— Хотела бы я иметь такую силу духа, ваша светлость.

Герцогиня легко взмахнула изящной рукой.

— Наверное, мне нужно было более ясно выразиться. Моя дорогая, не только герцог или виконт могут поступать как им заблагорассудится. Это могут себе позволить и герцогиня, и виконтесса. Иначе, какая нам польза от денег и титулов? Я полагаю, мой долг заключается как раз в том, чтобы давать пищу писакам, которые распространяют сплетни в бульварных листках. Таким образом, я помогаю создавать новые рабочие места.

Сэди расхохоталась от всей души. Ее симпатии к этой милой даме росли с каждой минутой.

К сожалению, подошло время собираться, поэтому она еще раз поздравила герцогиню и попросила сразу же сообщить ей, как только ее беременность подтвердится. Сэди еще пообещала, что будет держать эту новость в тайне, пока не появится официальное заявление по этому поводу.

А потом, с одним из своих дневников, она отправилась с визитом в другой дом, в Мейфэр. Этот особняк был меньше, чем у герцога Райтона, но ничуть не уступал размерами соседским.

Дверь открыл пожилой дворецкий, который принял у нее визитную карточку, затем провел в небольшую, неуютную гостиную, а сам отправился на поиски хозяйки. Ждать пришлось недолго.

— Мадам Мун! Леди Гослинг явно удивилась, увидев ее. — Или я должна называть вас теперь леди Джерард?

Элегантная женщина эффектно вплыла в гостиную. Так актрисы выходят к рампе. Хотя, на взгляд Сэди, это было слишком нарочито.

— Сойдет и миссис Мун. Если только вам не захочется, чтобы я называла вас Теона Дивайн. Ведь таков был ваш сценический псевдоним, я права? Он упоминается в программке, на которую я случайно наткнулась в старой шкатулке. Просто поразительное сходство!

Молча постояв, леди Гослинг села рядом с Сэди на диван.

— Вот как! У кошечки, оказывается, есть коготки.

Сэди потребовалось полное самообладание, чтобы не закатить глаза к потолку, в ответ на такое глупое сравнение.

— Помимо коготков, леди Гослинг у меня есть и жгучее желание попросить вас не вмешиваться в мою личную жизнь. Уверена, что вам совсем не хочется, чтобы общество вдруг узнало, что вы совсем такая же леди, как и я.

Дама внимательно изучала Сэди, на ее лице застыло удивление.

— Но ведь вы фактически виконтесса. А я слишком долго добивалась, чтобы меня называли леди Гослинг. Думаете, вы лучше меня только потому, что заявляете, будто вам это вовсе не нужно? А мне нравится моя жизнь!

Сэди сдвинула брови.

— Никогда так не считала, но вы правы, мне действительно не нужна такая жизнь, как у вас.

— Даже если вы при этом потеряете Джека?

Она промолчала из-за страха, что скажет что-нибудь не то.

Леди Гослинг прищелкнула языком.

— Вы чистоплюйка или просто боитесь, что жизнь не оправдает ваших надежд?

— Не у всех же имеется такой, актерский талант, как у вас, миледи. Мне, например, плохо удается притворяться.

Собеседница покачала головой.

— Ох, не надо! Вам несколько лет прекрасно удавалось прикидываться вдовой. А потом делать вид, что вы не знаете собственного мужа. Да мне далеко до вас, дорогая! При желании вы могли бы легко вписаться в эту жизнь. Чего я не понимаю — так это почему вы отказываетесь? Кто же добровольно отказывается от комфортного существования в этом мире?

Покачав головой, Сэди положила блокнот с записями на колени.

— Не важно, я не собираюсь обсуждать эту тему с вами. Пообещайте оставить Джека в покое, и никто в Лондоне не услышит от меня про вашу тайну.

— Моя дорогая, вам совершенно ни к чему ввязываться во все эти дрязги, чтобы обеспечить мое молчание. Шантажировать пэра Англии — дурной тон. На это посмотрят весьма неодобрительно. Если бы я с самого начала знала, кто такой Джек на самом деле, у меня хватило бы мудрости оставить в покое его светлость — а заодно и вас! — вместе с вашими девичьими секретами.

Как можно так легкомысленно вести себя?

— Значит, вы не собираетесь вымогать у него деньги?

Дама огорченно вздохнула.

— Полагаю, что нет, если вам так хочется это знать.

Дело приняло неожиданный оборот. Прищурившись, Сэди внимательно разглядывала ее.

— Боюсь, я не вполне понимаю вас, леди Гослинг.

В комнате зазвенел громкий смех, правда, с привкусом горечи.

— Это у нас взаимно! Но если лорд Джерард предложит мне деньги, я не откажусь.

— Зачем они вам? — тихо поинтересовалась Сэди. — Вы хотите сбежать с любовником в Нью-Йорк?

Хозяйка дома резко оборвала смех и, наклонившись к ней, прошептала.

— А вот это уж не ваше дело, миссис Мун. Вам достаточно знать, что мне важно уехать из Лондона. Покинуть одну персону, которая держит меня здесь. И есть кое-кто еще, кого я не хочу бросать.

Выражение ее глаз было красноречивее слов. Сэди сразу подумала об отметинах, которые увидела на груди леди Гослинг, и о том, что увидела в ее чашке. Ей стало не по себе, когда она вдруг вспомнила про барона. Он вовсе не производил впечатления доброго человека.

— Знаете ли, — начала Сэди, продолжая пристально разглядывать ее, — лорд Гаррет наверняка заплатит за то, чтобы быть уверенным: никто не узнает обо мне и его внуке.

Дама картинно вскинула брови.

— Миссис Мун, какая прелесть! Мы опять возвращаемся к вопросу о вымогательстве. Но это игра с такими последствиями, с которыми не хочется сталкиваться.

Ну, разумеется. И Сэди понимала почему.

— Я хотела бы предложить кое-что другое.

— Говорите. Я вся внимание.

Какая она холодная и невозмутимая! Этакий женский эквивалент лорда Арчера; правда, тот не пытается так ужалить. Сэди открыла блокнот на странице, которую заранее отметила. Тут были записи, сделанные после сеанса месячной давности. Она показала их леди Гослинг.

Темно-зеленые глаза быстро пробежали по строчкам, потом вернулись к началу и перечитали текст заново. Дама подняла голову и натолкнулась на взгляд Сэди.

— Почему вы ничего не сказали мне в тот раз?

— Потому что мне показалось, что это огорчит вас.

Леди Гослинг засмеялась, но глаза были настороженными.

— А теперь?

— Я хотела, чтобы вы оставили Джека в покое. Но после того, что вы сказали, мне показалось, что эта новость будет скорее приятной, чем устрашающей.

— Вы правы! — признала леди Гослинг. — Вы меня за это презираете?

Сэди пожала плечами:

— Я больше презирала вас за шантаж, хотя мне показалось, что поняла его мотивы. На самом деле…

Хозяйка дома резким движением выставила перед собой ладонь.

— Не смейте говорить, что вы жалеете меня! Этого только не хватало!

Сэди засмеялась.

— Ни в коем случае! Хотя я вас понимаю. И надеюсь, что эта новость что-то изменит для вас.

Ее собеседница кивнула.

— Безусловно, если окажется правдой.

Почувствовав себя уязвленной, Сэди не удержалась и высокомерно спросила:

Вы слышали от кого-нибудь, что я хоть раз ошиблась?

Леди Гослинг озадаченно улыбнулась.

— Нет, ни разу.

— Вот и сейчас я говорю правду.

— Когда это случится, как вы считаете?

— Судя по тому, что я видела в вашей чашке, и учитывая разные другие обстоятельства, могу дать месяц, самое большее.

Ярко-красные губы скривились в довольной усмешке.

— Долго, но я сумею продержаться.

— Увидите, все сложится к вашей пользе, — заверила Сэди.

— Надеюсь! — откликнулась леди Гослинг. — Благодарю вас, миссис Мун. Чем я смогу вам отплатить?

— Вы знаете.

Хозяйка дома кивнула.

— Я не представляю опасности для виконта Джерарда. И для вас тоже. Вообще-то, если от меня потребуется какая-то помощь…

Сэди покачала головой:

— В этом нет никакой необходимости. — Она поднялась. — Мне пора. Прощайте, леди Гослинг.

Женщины обменялись понимающими взглядами. Каждая из них знала, чего они обе стоят, у каждой была своя тайна. И все равно они чувствовали друг к другу расположение и странное уважение.

— Моя мать, — вдруг тихо и хрипло сказала леди Гослинг.

Остановившись в дверях, Сэди вопросительно посмотрела на нее.

— Моя мать — это тот человек, который должен был со мной уехать.

Вот оно что! Это объясняло многое. Очень часто Сэди видела в ее чашке намек на присутствие какой-то пожилой особы, но когда она заводила об этом речь, леди Гослинг делала вид, что не понимает, или просто пропускала ее слова мимо ушей.

— А вы и не бросите ее, — заявила она. — Я в этом абсолютно уверена.

Леди Гослинг кивнула и быстро отвернулась.

— Удачного дня, миссис Мун.

Сэди могла гордиться собой. Все-таки она защитила Джека, Защитила себя. И это оказалось так же просто, как сказать леди Гослинг, что ее муж умрет до конца этого месяца.

Глава 16

На следующий день начали приходить приглашения.

О половине людей, приславших их, Джек никогда не слышал, но все они, судя по всему, знали его. Правильнее сказать, его деда, и теперь решили, что Джек достоин того, чтобы позвать его на ужин или на прием.

Всем он ответил отказом, сделав исключение только для герцогини Райтон, которая устраивала вечер в честь возвращения Тристана под крышу родного дома. В данном случае он не мог отказаться, даже если бы захотел.

После того рокового вечера Джек не виделся с Сэди. Нельзя сказать, что он не пытался, Дважды он приезжал к ней, но ее не было дома. Один раз съездил к ней в магазин, но и там ее не нашел. Сэди, избегала Джека, с завидным упорством стараясь не подпускать его к себе на пушечный выстрел. Она пыталась заставить его поступить, как сама считала нужным, ради его же собственной пользы.

Как будто она знала, в чем заключается эта польза!

Джек не собирался так легко отпускать ее, особенно теперь, когда у них появился второй шанс. И ему было наплевать, что подумают об этом в свете. Слишком много времени было потрачено на разные глупости. С этим было покончено. Он хотел, чтобы Сэди стала частью его жизни, делила с ним постель — в общем, украсила собой его унылое жилище.

Ему стало интересно, что случилось с леди Гослинг, которая прислала записку с просьбой отменить их встречу, назначенную на четверг. Наверняка, она страдала от непостоянства сердца, что бы это ни означало. Скорее всего, тут Сэди приложила свою руку.

Еще ему хотелось понять, что, привело его жену к деду, что за тайну они скрывают. У нее не было особой причины уведомлять старика о его возвращении, тогда почему она это сделала в первую очередь?

Но главное, почему тот отстегнул ей денег? Он никогда не делал секрета из того, как относится к Сэди. Считал ее совершенно неподходящей парой внуку и даже обвинял в том, что она зарится, на состояние Джека. Собственно, по этой причине он и лишился наследства. Дед попытался дать ей отступного, чтобы она уехала куда-нибудь, но Сэди наотрез отказалась. Так что же заставило ее поменять свое решение?

Вечером в пятницу любопытство наконец взяло над ним верх, и Джек отправился к деду на Беркли-сквер.

В последний раз он побывал в этом огромном особняке классического стиля, с фамильным шлемом с гребнем над дверью, в возрасте семнадцати лет. Ему был ненавистен тот сезон в Лондоне, потому что никак не получалось встречаться с Сэди. Джек был абсолютно уверен, что она найдет другого, пока его нет рядом. Он писал ей каждый день, подкупив одного лакея, который доставлял Сэди послания.

…Когда он вылез из кареты, начался ливень. Это был не теплый, летний дождик, а настоящий потоп. Туфли и полы плаща намокли сразу, как только Джек, укрывшись зонтом, двинулся к дому по дорожке. Пришлось пообещать кучеру выставить горячего пунша, когда они вернутся в отель.

В дверях его встретил Алистэр — дворецкий, который получил эту должность в наследство от своего отца. Джеку тогда было всего семь лет. Он сразу узнал его, несмотря на седые виски и глубокие морщины на лице.

— Молодой хозяин! — воскликнул Алистэр, и лицо его расплылось в широкой улыбке. — Я хотел сказать лорд Джерард. Какая радость, сэр!

Старик почтительно принял протянутую руку и очутился в объятиях Джека.

— Сколько же лет мы не виделись! Можешь называть меня как хочешь. Пусть тебя это не беспокоит.

— Благодарю вас, милорд. Благослови вас Господь, в какого же ладного джентльмена вы превратились! Позвольте принять ваш плащ и шляпу.

Освободившись от верхней одежды, Джек поинтересовался, где его дед.

— Он у себя в кабинете, милорд, — ответил дворецкий. — Доложить о вас?

— Не надо. Я помню дорогу. — Джек хлопнул Алистэра по плечу и переступил порог большого зала. Каблуки зацокали по мраморным плиткам пола. В центре на светло-сером мраморе черной плиткой была выложена звезда со множеством лучей. Он остановился на ней и запрокинул голову вверх, куда возносилась ротонда. В солнечные дни через ее стеклянный купол падали потоки света, заливая все пространство зала. Сегодня все здесь было серо, по толстому стеклу со стороны улицы текли потоки воды.

Опустив глаза, он огляделся. Зеркальные окна. Искусная лепнина. Скульптуры, которые украшали этот зал и задолго до его рождения. Ребенком, еще до смерти отца, он играл здесь, воображая эти статуи своими друзьями. Его приучили к тому, что мир, заключенный внутри этих стен, важнее всего, и в юности Джек твердо верил в это. Мысль о том, что когда-нибудь старинный особняк станет его домом, грела душу. В особенности если Сэди будет рядом.

Все-таки он очень хотел разобраться до конца, что за странный союз заключила она с его дедом, и понять, почему старику стало так важно, чтобы именно сейчас Джек занял принадлежавшее ему по закону место. В прошлом дед не беспокоился об этом, иначе Джека непременно поставили бы в известность. Он давно не общался ни с ним, ни с кем-либо из его круга. Однако Тристан поддерживал регулярную связь не только со своими братьями, но и с матерью. Вдовствующая герцогиня Райтон держала сына в курсе всего, что происходило в обществе. Если бы граф Гаррет объявился в Лондоне и принялся разыскивать своего пропавшего внука, Джек узнал бы об этом сразу.

По памяти он вышел из зала через двери с правой стороны. Такие же слева вели в северное крыло, где его матери были отведены гостиная и салон. В южном крыле находились кабинет, библиотека и столовая. А в бельэтаже было несколько комнат, которые обычно разгораживались, но соединялись в один зал, если в доме давали балы или устраивали музыкальные вечера. Когда последний раз танцевали в этом доме? И не припомнить!

На стенах в ряд висели портреты предков. Ни один из них, кстати, не носил титул графа. Они бы лучше смотрелись в библиотеке. Там пришлись бы к месту помпезность и церемонность персонажей, изображенных на них. Но Джеку они нравились, в особенности восемнадцатая… нет, девятнадцатая леди Гаррет, Ее зеленые глаза смотрели озорно и прямо, а волосы были рыжими, как новенькая медная монетка в одно пенни. Дама явно отличалась непокорным, вспыльчивым нравом, и Джеку всегда казалось, что он унаследовал ее характер.

Кабинет графа располагался в передней части дома. Сидя за своим письменным столом, старик мог наблюдать за оживленным движением на улице и за теми, кто приезжал с визитом. Так он мог заранее решить, принять гостей или сказаться отсутствующим. Нет сомнения, он видел, как Джек мчался под дождем к дому, а сейчас размышлял над тем, почему его ни на что не годный внук так долго не идет.

Вздохнув над очевидным ответом, он поднял руку и дважды стукнул в тяжелую дверь.

— Входи!

Внук нахмурился, услышав, как высокомерно прозвучал приказ деда. Бунтарский характер не позволил ему сразу подчиниться. Джек досчитал до десяти и только потом нажал на дверную ручку.

Патрик Фаррингтон стоял к нему спиной и, сцепив за спиной руки, глядел в окно. Его поза внушала почтение. Джек часто пугался ее в детстве.

Подражая деду, он тоже заложил руки за спину, подошел и встал рядом. И оказался выше его на несколько дюймов.

— Вы так и стояли здесь с того момента, как я вылез из кареты? — Поневоле в его голосе прозвучала насмешка.

Старик лишь едва повернул голову.

— Ты так долго поднимался сюда, что я устал сидеть.

Джек пожал плечами.

— Не мог же я не остановиться и не переброситься парой слов с Алистэром.

Дед хмыкнул.

— Это значит, что ты уважил меня.

Он продолжал смотреть в окно.

— Вполне естественно. Ты же родной мне человек.

— Приятно сознавать, что ты по-прежнему тревожишься обо мне.

Последовала короткая пауза. Потом старик повернулся и почти оказался лицом к лицу с Джеком.

— Ты становишься похожим на меня. Я никогда не переставал беспокоиться и заботиться о тебе, мальчик мой.

Что-то стиснуло Джеку горло. Любовь или гнев? В последнее время эти два чувства стали как-то переплетаться.

— У вас всегда был странный способ показать свою заботу обо мне, дедушка.

— Ты всерьез думаешь, что мне так уж хотелось лишить тебя наследства? Я считал, что пройдет какой-нибудь месяц, не больше, и ты образумишься. Откуда я мог знать, что ты настолько упрямый?

— Весь в вас.

Дед слегка улыбнулся.

— Это точно! Я скучал по тебе, Джек!

— Хотелось бы и мне такое сказать, но увы… — Он лгал. Бывало, что ему тоже не хватало старика.

Раздался легкий вздох.

— Жизнь ожесточила тебя. Пора бы смягчиться.

— Это от вас зависит. Вы можете заставить меня быть вашим наследником, но это мне совсем не по душе. И мешает полюбить вас.

— Я действую в соответствии с твоими интересами. И, поступал так всегда.

Терпение Джека подходило к концу.

— Что вы сделали с Сэди?

Старик отпрянул, явно задетый его словами.

— На что ты намекаешь?

— Она взяла у вас деньги. Почему?

— Наверное, потому, что они ей были нужны. Между прочим, почему бы тебе не спросить у нее самой? — Он отвернулся. — Мне кажется, теперь нам нужно вдвоем появиться на публике. Чем раньше, тем лучше. Я хочу, чтобы общество приняло тебя как виконта Джерарда, и как можно скорее.

— Зачем такая спешка? Впереди еще лет десять.

— Чем раньше в свете примут тебя в этом качестве, тем быстрее забудут, что ты Джек Фрайди. Нелепейшее имя, между прочим.

Джек только пожал плечами:

— Вы хотите еще больше подчеркнуть разницу в нашем с Сэди общественном положении, не так ли?

— Эта разница существовала всегда. Ты единственный, кто не замечал ее.

— Я собираюсь объявить Сэди своей женой, а вы признаете свое поражение. Как вам такой расклад? — Это было глупо, но он не мог остановиться. Ему хотелось уязвить старого графа, как тот накануне поступил с ней.

— Мисс О’Рурк все еще хочет стать твоей женой? — поинтересовался дед, рассеянно взяв в руки хрустальное пресс-папье и полируя его рукавом. — Последний раз, когда я разговаривал с ней, она вообще не собиралась иметь с тобой никаких дел.

— Все изменилось.

— Вот как? Она напрямую сказала тебе, что хочет этого?

Джек молчал. Сукин сын!

— Сомневаюсь, — продолжил дед. Странно, но вид у него был совсем не торжествующим. — Сэди не нашего круга, сынок. Как я уже сказал, ты единственный, кто отказывается признать это. Общественное мнение не пустой звук.

— Вы не хотите понять, что я любил ее вне зависимости от социального положения.

— А потом бросил! — Пресс-папье было снова водружено на стол, а дед бросил на Джека скучающий взгляд. — Не лучший поступок в твоей жизни.

— У вас нет права судить меня.

— Ну, разумеется. Это было бы ханжеством с моей стороны, не правда ли? — В уголках губ старика заиграла легкая улыбка. — Хотя должен сказать, на меня произвело большое впечатление то, что ты сумел накопить целое состояние, пусть даже на торговле. Отлично сработано!

— Я трудился не для того, чтобы получить ваше одобрение. — Может, только в самом начале ему хотелось этого, потом, с течением времени, многое изменилось. Сейчас Джек понял, что он сделал это ради себя и отчасти в надежде на то, что это каким-то образом восполнит потерю жены. Из этого ничего не вышло. — И я женился на Сэди вовсе не для того, чтобы досадить вам.

— Не существует ни одного клочка бумаги, в котором говорится, что она твоя жена, и пока ты не представишь доказательств, я отказываюсь признавать дочку коневода своей снохой.

— Это не имеет значения, признаете вы ее или нет.

Глаза старого графа посмотрели на него с жалостью. И с торжеством.

— Важно, примет ли ее общество. А оно никогда не сделает этого. Ты должен понимать все сам, черт возьми!

У Джека лопнуло терпение.

— Все, я ухожу. То, что вы считаете важным, для меня не имеет никакого значения! — Он не сообразил, что практически кричит на старика, пока с озабоченным лицом в комнату не вбежал секретарь деда мистер Браун.

— С вами все в порядке, милорд? — Он кинулся к своему хозяину.

— Все прекрасно, Браун, — вежливо улыбнулся граф. — Не стоит беспокоиться обо мне.

Джек строго сдвинул брови, но прежде чем он смог потребовать объяснений, секретарь так же свирепо посмотрел на него. Эту гримасу Джек помнил с детства.

— Боюсь, мне придется настоять на том, что ваша встреча закончена, лорд Джерард. У его светлости насыщенная программа на это утро — нельзя, чтобы он утомлял себя бесполезными спорами с вами.

Выговор подействовал.

— С дедом что-нибудь не так? — осторожно спросил Джек.

— Прекратите говорить обо мне словно я пустое место! — Граф отмахнулся от чересчур заботливого помощника. — Со мной все в порядке. Отправляйся по своим дедам, мальчик, мы закончили разговор. Увидимся на приеме у Райтонов, в конце недели. Это будет наше первое появление на людях вместе.

Насчет этого Джек не собирался спорить, потому что сам планировал быть там. Он уже сообщил герцогине, что непременно приедет. Все это ради Триста. Передумать было невозможно, как бы ему теперь ни хотелось.

Он поднял глаза и открыл было рот, чтобы ответить деду что-нибудь дерзкое, но увидел лишь его спину в дверях.

Заскрежетав зубами, Джек в сердцах махнул рукой. Его план — показать старику, что им нельзя вертеть, — кажется, потерпел оглушительное фиаско. Он снова почувствовал себя мальчиком, которого выгнали из дому. И самое главное — так ничего и не выяснил.

Но имелась еще одна персона, которая могла поведать ему все. Нужно было ехать к ней.

Одного взгляда в окно было достаточно, чтобы Сэди захотелось снова вернуться в постель, — на улице дождь лил как из ведра. Но вместо этого она раздвинула занавеси, приказала подать тост и горячий шоколад на завтрак, а потом уселась за письменный стол, чтобы набросать план на сегодняшний день. Надо было непременно съездить в магазин. Драпировки прибыли, как и скатерти, и ей было страшно интересно, как все это будет смотреться на месте. Хорошо, что стены уже оштукатурены.

Подумав про них, она сразу вспомнила о Мейсоне. Теперь ни о какой стенной росписи речи быть не может во всяком случае, это будет не его работа. Грустно! Она очень жалела об этом. Также как и о том, что у них все закончилось таким вот образом. Художник все понял и не пожелал оказаться в положении отвергнутого.

После завтрака она взяла зонтик и отправилась на Бонд-стрит, чтобы повесить занавеси. Тщательно отглаженные, они едва уловимо пахли ванилью и апельсинами. Занявшись делом, Сэди понадеялась отвлечься от мыслей о Джеке. Как бы не так! Даже во сне он преследовал ее. Она грезила о нем чуть ли не все ночи. В мечтах ей виделось, что они живут вместе, а не порознь.

Увы, это было невозможно! Но даже если судьба и пойдет навстречу, надо быть круглой дурой, чтобы вновь доверить ему свое сердце, разве не так? Как бы там ни было, Джек скоро будет весь в государственных заботах, и она окажется последней, о ком он вспомнит.

Но то были лишь пустые рассуждения. Сэди это хорошо понимала. Разум таким образом пытался защитить ее. Если бы не объявился старый граф, сейчас они с Джеком лежали бы в постели и строили авантюрные планы. Однако общество было в шоке от внезапного превращения нувориша в пэра Англии, и все круто изменилось. Хотя, конечно, пройдет немало времени, прежде чем Джек поменяется сам. Личность не может быть свободной от общественной среды, не испытывать ее влияния. Леди Гослинг — прекрасное тому доказательство. Ни о чем не сожалея, она прошла путь от театральной статистки до баронессы. Правда, это нелегко ей далось! Сэди считала, что Джек сделал большое одолжение, когда уехал от нее, своей жены. Она была слишком молодой и наивной, чтобы понимать, по каким законам существует аристократическое общество. И верила, что их любовь сможет преодолеть все социальные барьеры и предрассудки!

Ей до сих пор было интересно, что это такое — стать частью того мира, который находился столь близко от нее. Все прошедшие годы эта мысль не оставляла ее. Откровенно говоря, тогда Сэди была просто глупой девчонкой, полной романтических бредней о том, что со временем превратится в светскую даму. Да, она страшно разочаровалась, когда старый граф разбил ее мечты, лишив Джека наследства, но человек не может все время оплакивать то, чем он никогда не владел.

Старик как-то сказал ей, что она должна благодарить его за то, что он выгнал Джека. Иначе общество съело бы ее живьем.

…Дверь в магазин распахнулась, когда Сэди как раз закончила вешать последнюю гардину из английского ситца.

На пороге стоял Джек — пылкий красавец на фоне льющегося дождя у него за спиной. Он был так хорош, просто глаз не отвести!

Почему ее сердце колотится как сумасшедшее? Что за глупость? Может, оттого, что ей вдруг захотелось стянуть с мужа мокрый плащ, уложить в постель и согреть своим телом? Он появился на пороге с шумом и грохотом, как какой-нибудь герой из авантюрного романа, а она была готова тут же удовлетворить любое его желание.

Вот уж действительно глупость! Что за чушь лезет в голову?

— Лорд Джерард, рада видеть вас! — поприветствовала она его, спускаясь со стула, на котором развешивала занавеси. — Какая неожиданность!

Он фыркнул:

— Неужели?

— Ты зря явился сюда, — заметила Сэди, пока он закрывал дверь. — Люди начнут сплетничать.

— Это не преступление, если человек приходит навестить собственную жену.

Он напомнил ей пса, вцепившегося в кость: только попробуй отними!

— Общество не видит во мне твою супругу, Джек. Все считают меня твоей любовницей. Законы света жестоки.

От злости его глаза вспыхнули золотом.

— Плевать, что они там думают!

Сэди проглотила комок в горле. Она не испугалась его реакции, но таким видела мужа редко. Как ни странно, это даже возбуждало ее.

— У меня другое мнение. Мой заработок зависит от того, будут они приглашать меня гадать или нет.

— У жены с этим проблем не возникнет. Подумай!

— Вот тут ты не прав, и прекрасно это знаешь. Может, прекратим этот спор? Зачем ты приехал?

— Я только что был у деда.

Сэди замерла, вспомнив то, что увидела в чашке мужа.

— Он хорошо себя чувствует?

Джек насупился.

— Как трогательно ты заботишься о старом сукином сыне! Сколько же он заплатил за твою привязанность?

Она тоже нахмурилась и подошла вплотную, чтобы заглянуть ему в глаза.

— Не будь идиотом! Я лишь пообещала, что дам старику знать, если ты вернешься в Лондон.

Джек смотрел на нее, прищурив глаза.

— Это все?

К черту! Он видел ее насквозь. По тому, как у нее дрогнул голос, Джек понял, что Сэди сказала ему не всю правду.

— Помимо того, что я должна была держаться от тебя как можно дальше. — Вот!Теперь она выложила ему все до конца. Что еще он желает услышать?

— Я удивлен, что дед не потребовал деньги назад, когда увидел нас вместе.

— Сумма для него небольшая. Он переживет.

Джек хохотнул, резко и отрывисто.

— Тогда ты продешевила. Уверен, старик мог бы ссудить тебе целое состояние.

— Он пытался, но я отказалась.

Джек посмотрел на нее, как будто не узнавая. Девушка понимала, что заслужила такое отношение. Много лет назад граф пытался всучить ей деньги, чтобы она ушла от Джека, но Сэди отклонила его предложение. Понятно, почему Джек сейчас в ярости.

Но вместо того чтобы обвинять ее, он просто спросил:

— Почему ты не рассказала мне, что написала деду?

Она могла бы соврать и не усугублять ситуацию, но правда сама сорвалась с языка.

— Потому что думала, что ты опять уедешь.

Джек вздрогнул. Это было едва уловимое движение, но она все равно заметила его.

— У тебя появилась странная привычка — рассказывать мне то, что я сам уже давно знаю.

— А у тебя есть не менее отвратительная — сматываться куда-то, прежде чем я успеваю тебе в чем-либо признаться. — «Осторожнее, подруга! Слишком близко ты подошла к краю». Ее мысли обратились к тому дню, когда она стояла на причале и все удивлялась, неужели у нее под сердцем его ребенок? Вины Джека не было в том, что она тогда промолчала.

— Что ж, это не противоречит истине, — сказал он совсем без злобы. — А теперь расскажи, как тебе удалось отвязаться от леди Гослинг.

Сэди отмахнулась.

— Легко! Я порылась в своих дневниках и нашла записи о том, как гадала ей какое-то время назад. Потом выдала, информацию, которая напрямую связана с нынешней ситуацией. Как только я поведала, что знала, она была вынуждена спрятать свои коготки.

— А поподробнее можно?

Она не знала, стоит ли ставить Джека в известность. Все-таки речь шла о личной жизни леди Гослинг. Однако эта интриганка пыталась шантажом вытянуть из ее мужа деньги. И немалые.

— Я объявила ей, что ее супруг скоро отправится на небеса.

Повисла пауза. Напряженная и взрывоопасная. Сэди видела, как на выразительном лице Джека одна эмоция сменяла другую. Победила недоверчивость.

— Ты сказала, что ее муж умрет?

Сэди кивнула:

— Я редко ошибаюсь. В любом случае деньги ей были нужны, чтобы сбежать от него, но теперь она решила подождать и не уезжать из Англии. Ему осталось не больше месяца.

Она физически ощущала тяжесть его взгляда. Джек был ошеломлен.

— Поверить не могу! Она не пришла на встречу только потому, что ты разглядела смерть ее мужа? В чашке со спитой заваркой?

— Именно об этом я ей и рассказала. — Его неспособность схватить мысль на лету страшно раздражала. Он все равно не верил в нее. И даже не поблагодарил. А еще лорд!

— Тысяча чертей! — хмыкнул он и посмотрел на нее глазами, в которых искрился смех. — Вот это подарок, Сэдимун! — Но она слышала явную насмешку в его словах, Джек говорил не то, что думал. Он лишь полагал, что ей удалось провернуть удачную махинацию.

— Ну ладно. — Чтобы не разреветься, она стала пристально рассматривать стену. — Теперь можешь не беспокоиться, платить ей не придется.

— И все благодаря тебе. — Джек вдруг оказался рядом. Сэди не стала сопротивляться, когда он привлек ее к себе, хотя у него с волос капала вода, а плащ был совсем мокрый. Когда Джек поцеловал ее, она отдалась на его волю, потому что не знала, когда еще у нее будет возможность насладиться вкусом его губ и когда эти губы снова прикоснутся к ней.

Его ладони легли ей на грудь, но она перехватила их и отвела в сторону.

— Мы не можем быть вместе, Джек.

— Почему это? — Его удивление было искренним, словно он верил в то, что, если они сейчас займутся любовью, больше не останется никаких проблем. И все утрясется само собой. Господи, он ангела мог вывести из себя!

— Потому что, — начала Сэди, набрав в грудь побольше воздуха, — ты виконт, а я всего лишь простая гадалка. К тому же у меня нет способа заранее узнать — вдруг ты снова бросишь меня. Ведь мы больше не дети! И одной любви недостаточно.

— Ты меня любишь?

— Я — с первой минуты, как увидела. — Она поникла, словно признавая свое поражение. — Но мне не хочется снова оказаться в тисках между тобой и твоим упрямым дедом, Джек. Я не хочу быть твоим оружием против него или пешкой в его игре против тебя.

— Ты никогда и не была…

— Была! — отрезала она, теряя терпение. — Он обвинял меня в том, что я вбиваю клин между вами, а ты вбивал клин еще глубже. У тебя возникли сложности в отношениях с ним задолго до того, как появилась я, и ты до сих пор не решил эти проблемы. Просто избавь меня ото всего этого.

— Сэди, ты не можешь забыть все, что было между нами.

— Ты прав, Джек. Но на одних чувствах невозможно выстроить брак. За эти годы мы изменились. Мы больше не те, какими были раньше. Я люблю тебя, но не знаю, кем ты, в сущности, являешься. Иногда мне кажется, что ты и сам не в курсе.

— Какая нелепость!

— Может, и так. Но я не уверена, смогу ли доверять тебе. Такая связь не продлится долго.

— Опять все упирается в эту чертову чайную заварку?

— Нет, Джек. В то, сможешь ли ты принять меня такой, какая я есть. Сумеешь ли ты убежать от самого себя. Но даже если тебе и удастся, мы все равно принадлежим к двум разным мирам. Разве не так?

— Когда-то это не имело значения.

— Неправда. — Помимо ее воли в голосе прозвучала печаль. — Я все время пыталась объяснить тебе суть дела. Это всегда было важно, иначе ты бы не бросил меня.

— Я уезжал ради нас двоих.

— Не лги! — заорала она. — Единственный, о ком ты думал всегда, — был только ты сам! — Сэди прижала руку ко рту, удивляясь силе, прозвучавшей в ее словах. Наконец-то она высказала свою обиду.

Джек смотрел на нее как побитая собака. Потом повернулся спиной.

— Мне очень жаль, что побеспокоил тебя, — хрипло пробормотал он. — Прощай, Сэди.

Ей захотелось остановить его, попросить прощения, но она молчала. Она позволила ему уйти, потому что резкие слова выражали то, что у нее накопилось на душе за все эти годы. Она не могла забрать их назад, даже если бы захотела.

Так было лучше для них обоих каждому вернуться в свой мир и найти в себе силы не оборачиваться назад.

Глава 17

Но попробуй сделать это! К сожалению, у Сэди это получалось намного сложнее, чем, как ей казалось, у Джека. Тот просто перестал появляться, после того как два дня назад она выгнала его из магазина.

Откровенно говоря, она была раздосадована тем, что он сдался так легко, без боя. Сэди все никак не могла понять, что с ней происходит: своей рукой указала ему на дверь, и в то же время хотела, чтобы он бился за нее. Сама рассчитывала — нет, надеялась! — что он начнет возражать, доказывать, поднимет шум. Правда, она заявила, что не желает видеть его, что не может доверять ему, обвинила в эгоизме.

И что толку теперь удивляться, если он избегает ее?

Сэди попыталась оправдать себя тем, что Джек относился к ее способностям как к чему-то несерьезному, даже глупому. Не мог понять, например, почему леди Гослинг поверила в ее предсказание насчет кончины мужа. Но разве в ту ночь в Сейнтс-Роу Джек не попросил погадать ему? А потом еще раз, когда они остались в садовом павильоне. Он мог не верить, но ему все равно было интересно, что она увидела у него в чашке на самом донышке.

Или она все же выдает желаемое за действительное?

А пока девушка пыталась развлечь себя тем, что предлагалось в Сейнтс-Роу. Этим вечером гостей было не много. В карточном салоне шла игра по маленькой. В музыкальном салоне под аккомпанемент рояля пела певица с чудесным сопрано. Сидя в уголке, Сэди медленно потягивала вино из бокала. Ее завораживала вращающаяся рулетка.

— А где же твоя тень? — спросил знакомый голос.

Сэди вздрогнула и подняла взгляд. Рядом стояла Виенна. Как всегда, француженка выглядела безупречно. Блестящее золотистое платье делало ее похожей на живое пламя. Настоящая красотка!

— Наверное, на стене за спиной, где же еще быть тени? — сухо ответила она.

Подруга усмехнулась:

— Ну да. Я, конечно, имела в виду месье Фрайди, вернее, лорда Джерарда, как его теперь повсюду называют.

— Понятия не имею, где он может быть.

С лица француженки исчезла улыбка.

— Послушай, этот негодяй, наверное, обидел тебя?

Взяв подругу за руку, Сэди почувствовала, что разрывается между желанием рассмеяться и разреветься.

— Виенна, успокойся. Он ничего мне не сделал. Я сама во всем виновата.

Та замерла на полуслове и в изумлении посмотрела на нее.

— У тебя с ним все кончено?

Сэди кивнула:

— Пришлось пойти на это.

— Но в чем же его вина?

Сэди поневоле рассмеялась, хотя была готова разрыдаться.

— Ты всегда во всем сразу начинаешь обвинять мужчин. Почему?

Француженка пожала плечами:

— По своему опыту знаю: они всегда виноваты. Женщина — слабое существо.

— Но не на этот раз. Я сама сказала Джеку, что он может отправляться на все четыре стороны.

— Зачем? Мне показалось, ты легко простила его и снова кинулась в его объятия. — Ее лицо слегка оживилось. — Или это такой способ мести заставить вновь влюбиться в себя, а потом бросить — как он поступил с тобой?

— Нет! — в ужасе воскликнула Сэди — Я так не могу.

— А вот я запросто.

— Мне пришлось покинуть его, потому что он виконт, а я всего лишь гадалка.

Виенна развела руками.

— А разве вы не были в такой же ситуации, когда поженились? Тогда вроде с этим не было никаких проблем. Что же изменилось?

— Многое! — Сэди ответила суше, чем собиралась. — У него появились важные государственные и светские обязанности. А я… А я пришла в себя. В его мире для меня нет места.

Подруга склонила голову набок и испытующе поглядела на нее, слегка скривив губы.

— Значит, за какую-то неполную неделю ты стала старше и мудрее я правильно поняла?

— Наверное. — В голосе неожиданно прозвучали решительные нотки. Теперь хорошо бы почувствовать такую решимость внутри.

— Не пытайся убедить меня в том, во что все равно не веришь. — И Виенна нервно пожала плечами. — Это нелепо. Ты просто несмышленая девушка. Красивая и глупая.

— Слава Богу, я руководствуюсь не сердцем.

Подруга бросила на нее быстрый взгляд.

— Моя дорогая, я в жизни не встречала человека, который настолько находился бы во власти эмоций, как ты. Можешь врать себе сколько угодно, только я-то тебя раскусила давно.

Сэди ощетинилась в ответ.

— Думай что хочешь. Но послушай, Виенна, мне кажется, ты вовсе не та особа, кто может советовать другому, слушаться своего сердца или нет.

Изящные брови выгнулись дугой.

— Потому что я бессердечная? Ты это хотела сказать?

«Перестань нести чушь!» — было написано на лице Сэди.

— Потому что ты не позволяешь сердцу влиять на твои поступки.

Притворяясь веселой, подруга расхохоталась.

— Вот в этом ты не права, моя дорогая. Мое сердце постоянно пытается оказать на меня влияние. Просто я научилась выслушивать его и поступать противоположным образом.

— И достигла в этом успехов, да?

Что-то промелькнуло в холодных глазах француженки.

— Не уверена. Я… О Боже! Откуда он тут взялся?

Проследив ее взгляд, Сэди сначала подумала, что она говорит о Джеке, который незаметно вошел в салон. Как всегда, потрясающе красивый. Сердце ее предательски затрепетало, но тут же Сэди поняла, что подруга не обратила на ее мужа никакого внимания. Порозовев и широко распахнув глаза, она следила за мужчиной, который шел рядом с ним.

Они были примерно одного роста. Ну, может, тот, другой, был ниже на один или два дюйма, И немного худее. Но спина у него была прямая, как у человека, сознающего собственную силу. На его губах держалась легкая, приятная улыбка. А глаза…

Их Сэди узнала сразу. Конечно, последний раз она видела этого джентльмена много лет назад. Но даже если бы ей вообще никогда не довелось встретиться с ним, из-за его сходства с братьями она сразу бы поняла, кто передней. У Тристана Кейна были такие же глаза, как у Арчера, разве что немного больше. Нос и челюсть такие же, как у герцога Райтона. Волосы светлее, чем у герцога, и темнее, чем у Арчера, — каштановые с рыжиной на свету.

Он был красивым мужчиной, хотя ему было далеко до Джека. Однако Сэди удивилась злости, которая поднялась в ней. Именно этот тип забрал у нее мужа. Именно он стал ближе Джеку, чем она.

Она ненавидела Тристана Кейна.

Мужчины вели оживленный разговор с каким-то джентльменом, которого Сэди не знала лично, но часто видела здесь, в клубе. Она даже, как-то предположила, что он, должно быть, друг — близкий друг! — из прошлого Виенны.

Всегда державшая себя в ежовых рукавицах, сейчас Виенна стояла рядом, совершенно непохожая на себя. На лице проступили красные пятна. Она напряженно и настойчиво смотрела на Тристана Кейна. Сэди перевела взгляд на Джека и, испытывая совершенно другие чувства, но также пристально, принялась разглядывать его.

Он рассмеялся над словами одного из мужчин. Со своего места Сэди услышала этот смех — громкий, беззастенчивый, — от которого вдруг сжалось сердце. Она склонила голову набок и принялась изучать ямочки у него на щеках, морщинки вокруг глаз, Джек искренне веселился какой-то шутке. Так он обычно хохотал над какой-нибудь ее глупостью. А потом доводил до смеха и Сэди, как будто ее щекотали. Господи, как ей не хватало его! Она понимала это сейчас как-то особенно отчетливо. И ощущала свою потерю каждой клеточкой, как чувствовала потерю ребенка тогда, много лет назад.

Черт, как невыносимо больно! В горле застрял комок, но не пролилось ни слезинки, хотя они выедали глаза.

Джек повернул голову, и она нечаянно перехватила его взгляд. Выражение веселости моментально исчезло, а на смену ему пришло удивление на грани отчаяния. До Сэди дошло, что на ее лице отразилось все, что она сейчас чувствовала, и муж понял это. Она резко отвернулась.

Какая глупость — вот так открыться! Дать волю чувствам.

Сэди глянула на Виенну, которая все так же поедала глазами Тристана Кейна. Сдержанная француженка чуть не подпрыгнула, когда тот посмотрел в ее сторону.

— О, черт! — выругалась ее подруга, опустив взгляд. — Они идут сюда? Что же делать?

Отдаваясь неизбежному, Сэди только вздохнула:

— Ждать.

Виенна тихо ахнула, но потом выпрямилась и взяла себя в руки. На хорошенькое личико вновь вернулась маска обычной невозмутимости. И если бы Сэди не видела все своими глазами, то ни за что не поверила бы, что подруга может вести себя так эмоционально.

— Мадам Ларю, рад видеть вас! — поздоровался Кейн. Голос у него был как растопленный мед обволакивающий, теплый, зовущий к общению. — Добрый вечер.

В том, как он обратился к Виенне, в том, как блеснули его темные выразительные глаза, Сэди почувствовала вызов. Или ей это просто показалось? Она очень удивилась, когда Кейн протянул ее подруге руку. Так джентльмен обычно приветствует равного себе, но никак не даму. Он был либо очень груб, либо обращался с Виенной просто как с деловым партнером.

Виенна ответила на рукопожатие Сэди легко представила, как они вцепляются друг в друга и начинают жать руки до тех пор, пока не брызнет кровь, но ни одному не придет на ум отпустить другого, сделать шаг назад.

— Лорд Тристан! — Виенна, стиснула зубы. — Когда вы приехали?

Напряжение, повисшее между ними, было осязаемым. Сердце у Сэди тревожно застучало. Она вопросительно посмотрела на Джека, но тот лишь пожал плечами, удивленный не меньше ее.

А потом он улыбнулся, и возникло ощущение, что солнце выглянуло из-за туч. Сэди улыбнулась в ответ.

— Джек, — заговорил Кейн, нарушая очарование. — Кто эта восхитительная дама?

Сэди не сразу сообразила, что он говорит о ней, и смутилась, увидев, как ее муж нахмурился.

— Сэди Мун, позволь мне представить тебе лорда Тристана — моего друга и делового партнера.

Против обыкновения, она первая протянула ему руку.

— Как поживаете, лорд Тристан?

Его глаза оживились и засверкал и на загорелом лице, как драгоценные камни.

— Знаменитая мадам Мун! Счастлив познакомиться с вами. — Он поднес ее руку к губам — в отличие от Виенны! — и легко прикоснулся, к изящным пальчикам, затянутым в перчатку. — Женщины моей семьи поют вам дифирамбы, мадам. И не без оснований, как я понял. Боюсь только, из-за восхищения вашими талантами они забыли предупредить меня, что вы еще и настоящая красавица.

Боже милостивый! Этот человек невольно притягивал к себе. Сэди стояла и хлопала глазами, не в силах сопротивляться натиску его обаяния.

— Благодарю вас, лорд Тристан. Рада, наконец, познакомиться с вами.

— Наконец? — Он блеснул улыбкой, которую можно было бы описать единственным словом — «соблазнительная» — Вы так ждали встречи со мной?

Надо было просто стоять и наблюдать, как Кейн легко флиртует и очаровывает. Сэди ни на секунду не принимала его всерьез, подозревая, что тот ведет себя так специально, чтобы позлить Виенну. Вдобавок она заметила, что Джеку совсем не нравится их обмен любезностями. И хотя она сама отвергла своего мужа, ей все равно было приятно сознавать, что он ревнует. Пусть помучается! Слишком долго она считала, что Джек бросил ее, потому что был равнодушен к ней, а теперь, обнаружив, что он заявляет на нее свои права, изменила свое мнение. У нее вдруг стало так тепло на душе.

— Очень! — подтвердила она с притворной скромностью. — Я так много слышала о вашей экстравагантности, что хотелось во всем убедиться самой.

В глубине этих неправдоподобных по красоте глаз мелькнуло удивление, но и понимание — заодно.

— Обещаю, что не обману ваших ожиданий.

Неожиданно вражда к нему куда-то ушла, и они сделались просто партнерами по флирту. Тристан улыбнулся, и его лицо стало очень дружеским и благожелательным.

Джек не испытывал в связи с этим никакого восторга. Набычившись, он стоял и исподлобья наблюдал за ними.

Виенна, судя по всему, тоже была готова придушить их обоих. Когда же они вспомнят о светских приличиях?

— Не смею больше вас задерживать, лорд Тристан, — неожиданно сказала Виенна. — Здесь люди, с которыми вам, видимо, хочется поговорить?

— Вы слишком любезны, мадам Ларю, — вкрадчиво заметил он, и Сэди увидела, как вздрогнула ее подруга и тут же попыталась скрыть обиду. — Вы абсолютно правы. Мне нужно поздороваться кое с кем из моих приятелей. Мадам Мун, надеюсь, вы извините меня?

— Разумеется, милорд. Удачного вечера. — Потом Сэди осмелилась поднять глаза на Джека. — Лорд Джерард! — Как фальшиво и необычно прозвучал его титул из ее уст!

Судя по всему, Джек тоже почувствовал это. Складка между бровями залегла еще глубже, но только на секунду, и снова разгладилась.

— Миссис Мун! Мадам Ларю!

Джентльмены поклонились и отошли. Как только они оказались вне пределов слышимости, Виенна взорвалась:

— Что с тобой случилось, черт побери? Ты прямо была готова выскочить перед ним из платья. И это на глазах собственного мужа!

Сэди никак не ожидала подобных обвинений от подруги.

— Ты на себя посмотри, дорогая! Я просто не знала, что делать — то ли связать ему руки за спиной, чтобы ты получила свободу действий, толи отправить вас прямиком в павильон в саду.

— Это уже лишнее. — Голос у Виенны прозвучал необычно хрипло, хотя лицо было неподвижным как маска. — У меня нет никакого желания повторять пройденное.

Сэди потребовалось время, чтобы осмыслить услышанное.

— Что? — Тут она заговорила шепотом. — Ты была любовницей Тристана Кейна?

Подруга коротко кивнула:

— Одна из самых крупных ошибок в моей жизни. В тот раз я позволила себе действовать под влиянием эмоций. И жалею до сих пор.

— Послушай… — Как лучше всего задать деликатный вопрос? Ей непременно нужно было знать, с кем Джек связался. — Он был таким противным? — Сэди, конечно, имела в виду характер лорда Тристана.

Виенна тоскливо посмотрела ей в глаза.

— Нет! Он был самым чудесным из всех, кого я знала. Именно поэтому, моя дорогая подруга, я теперь не знаю, что мне делать. — Сказала и тут же отошла, чтобы продолжать исполнять роль хозяйки. Сэди снова осталась в одиночестве в углу, чувствуя себя потерянной и немного сбитой столку. Точно так же, как в самом начале вечера.

Позже, уже ночью, Джек сказал пару слов своему другу и деловому партнеру. В одной карете они доехали до отеля, которым владели сообща, вместе вошли в лифт и поднялись на верхний этаж. Джек был довольно пьян, иначе держал бы язык за зубами. Не пустив Тристана на порог своих апартаментов, он пообещал:

— Будешь еще охмурять Сэди, пеняй на себя!

Потом рухнул в постель и в первый раз за несколько дней заснул сном младенца.

Ужин «для своих» в честь деверя герцогини Райтон собрал не меньше тридцати человек, среди которых были и они с дедом. Джек так и не понял, как старику удалось получить приглашение, учитывая, что раньше он не был знаком с хозяевами этого роскошного дома. Можно было только догадываться, что герцогиня пригласила старого графа потому, что он доводился родственником Джеку, а тот был близким другом Тристана. Ситуация складывалась немного неловкой, и весь вечер дел чувствовал себя явно не в своей тарелке.

Правда, он отдал дань вежливости и был сама любезность с хозяевами, но Джек видел, какими глазами он смотрел на любезного герцога и на его очаровательную жену. Ему, должно быть, стали известны слухи о том, что они поженились после того, как их застигли в постели. У Райтона смолоду была чудовищная репутация, и скандалы липли к нему до сих пор.

Старик ненавидел такие ситуации, но это не помешало ему взбаламутить весь Лондон, на публике признав Джека своим внуком.

Невзирая ни на что, граф сидел за столом и предпринимал попытки казаться вежливым, хотя сам говорил мало и принимал оживленный вид, только когда кто-нибудь смотрел в его сторону.

Дед пришел сюда против своего желания только для того, чтобы их с внуком увидели вместе. И Джек почувствовал себя несчастным.

— Как жаль, что сестра герцога уже замужем, — посетовал старый граф, когда они перешли в гостиную и джентльмены присоединились к дамам. — Несмотря на ее неуместные связи, она была бы хорошей виконтессой.

Хотя они находились на приличном расстоянии от других и никто не мог их услышать, Джек поежился. Сестра Райтона Бронте действительно было прелестна.

— Ты опоздал, — заметил он. — В прошлом месяце она вышла за лорда Кемпа, и в один прекрасный день станет графиней Брэнтон.

Старик взмахнул в воздухе рукой, словно отгонял муху.

— Это я просто так в порядке наблюдения.

Джек, в свою очередь наблюдая за дедом, заметил, что тот не слишком хорошо себя чувствует. За ужином он поел с аппетитом, но потом, когда подали сигары и к ним портвейн, у него сильно раскраснелось лицо. Лоб взмок, и появилась одышка.

— С тобой все в порядке? — забеспокоился Джек.

— Не волнуйся! — последовал резкий ответ. — Мне просто не хватает воздуху. Тут чертовски душно.

— Выйди на террасу. — Джек показал, в сторону дверей. — А я принесу тебе стакан воды.

Дед не стал спорить, и это уже само по себе говорило о многом. Нахмурившись, Джек остановил проходящего мимо лакея и попросил подать стакан воды. Потом повернулся в сторону террасы — как раз в это время старик подходил к двери.

— Старик плохо выглядит, — заметил подошедший Тристан. В руках он держал бокал с бренди. — Что с ним?

Джек пожал плечами:

— Пока не знаю. — Наутро после ссоры он извинился перед Тристаном за несдержанность. Тот принял извинения, а потом в течение дня несколько раз пошутил по этому поводу, и все. Так что конфликт был исчерпан. Они больше не заговаривали на эту тему, и Джек был благодарен своему другу. Он и так слишком много думал о Сэди, чтобы еще обсуждать ее с Тристаном.

— Может, послать за каретой графа?

Снова короткий взгляд в сторону террасы.

— Не надо. Я думаю, это небольшое расстройство желудка. Все будет в порядке.

— Ладно. Послушай, насчет помещения на Бонд-стрит — мы получили арендную плату за этот квартал полностью.

Джек перестал смотреть в окно и сосредоточил внимание на своем партнере.

— Вот и отлично. А ты предупредил нанимателя, что нужно внести деньги по конец года?

На губах Тристана появилась понимающая улыбка.

— Почему ты сам не скажешь ей об этом?

— Потому что меня она не станет слушать.

— Все равно она узнает, что именно ты сводишь баланс.

Джек нетерпеливо дернул плечом.

— Поверь, лучше сказать ей об этом тебе, чем мне. — Если ему самому придется отправиться к Сэди, Она решит, что он намерен подкупить ее. Джек и сам посчитал бы такой шаг чем-то большим, чем простое предложение мира. Вне зависимости от того, что он лично думал об отношениях между судьбой и чайной заваркой, в своей сфере Сэди была на высоте. Без сомнения, люди доверяли ей, надеялись на нее! С момента приезда в Лондон он столько раз слышал, как многие восхищались ее безошибочными предсказаниями, что даже начал испытывать что-то вроде гордости за девушку. То, что он думал на сей предмет, не имеет к делу никакого касательства. Пусть лучше Сэди будет счастлива, занимаясь тем, что неподвластно его пониманию, чем прозябает, не имея возможности реализовать свою мечту. Поэтому он из своего кармана заплатил за нее арендную плату за год вперед, чтобы оказать ей материальную поддержку.

— Справедливо, — согласился Тристан и отсалютовал бокалом. — Пойду пообщаюсь с людьми, которых не видел столько лет. Позавтракаем вместе?

— В девять ноль-ноль, — отозвался Джек. — Дам тебе поваляться в постели, ленивая задница.

Они обменялись ухмылками, и приятель отошел к группке оживленно беседовавших гостей.

— Ваша вода, милорд. — Лакею как-то удалось совершенно незаметно оказаться рядом.

Джек взял с подноса тяжелый хрустальный стакан.

Он пересек комнату и выскользнул на террасу. Когда глаза привыкли к темноте, он увидел, что дед стоит в шаге от него справа, опираясь на каменную балюстраду.

— Выпей воды. — Джек протянул ему стакан.

Дед поднял на него глаза, словно не ожидал увидеть внука. Он тер левое предплечье, но взял протянутый стакан и поднес ко рту. Вода слегка расплескалась.

— Из этой Оливии Кларк, внучки графа Энджелвуда, вышла бы отличная жена для тебя. У нее хорошие зубы.

— Она чересчур молода, а я уже женат. — Почему он все время противоречит деду? Все было бы намного проще, если бы он просто взял и согласился хоть раз со стариком. Это же не означает, что он на самом деле женится на всех, кого тот ему сватает.

— Нужна приличная жена. Та, которая имеет положение в свете и которая родит тебе сыновей.

— Моя нынешняя жена тоже хорошо знакома с аристократическим обществом и может родить мне сыновей.

Дед поперхнулся. Джек обратил внимание, что он вытер рот тыльной стороной правой руки, не выпуская из нее стакан, как будто не мог пошевелить левой.

— Мисс О’Рурк — чудесная девушка, сынок, но она не сможет подарить тебе наследника.

— Откуда ты знаешь? Пол ребенка не определяется общественным положением его матери.

— Я присутствовал, когда доктор сказал Сэди, что она вряд ли сможет выносить ребенка до рождения.

Мир вокруг замер. Джек почувствовал, как за долю секунды вокруг него образовался вакуум. Он пытался схватить ртом воздух и не мог.

— О чем ты говоришь, черт возьми?

Старик покачал головой.

— Не мое дело — объяснять, что к чему.

— Ты уже начал, — проскрежетал Джек. — Продолжай. Сейчас же!

Застонав от боли, дед еще немного отпил из стакана. В полутьме было видно, что его лицо заливает пот, но Джеку было его ничуть не жалко.

— Вскоре после твоего отъезда в Америку я получил от Сэди письмо. — От Джека, не ускользнуло, что дед снова назвал ее по имени. — Она писала, что беременна, и боится, что с ней что-то не так. Я не сомневался этот ребенок был твоим, — поэтому немедленно отправился в Лондон. Когда я нашел ее, у нее уже случился выкидыш. Бедняжка! Все произошло на ковре. Она пыталась отскрести пятно и все плакала, что оно не оттирается. Я забрал ее, показал доктору, а потом сразу же увез в Ирландию, чтобы поставить на ноги. В таких случаях девушке лучше всего быть ближе к своей семье. Я сделал для нее все, что мог, понимая, что ребенок был моей крови.

Джек продолжал таращиться на него. Было такое впечатление, что старик, рассказывая эту историю, ведет его по нескончаемому туннелю.

— Выкидыш? — Единственное, что ему удалось выдавить из себя. Ковер! Он видел тот ковер, но и представить не мог, что это за пятно на нем. О Господи!

— Это была девочка, — продолжил дед — Она сама так сказала. Не наследник, конечно, но я все равно переживал потерю.

— Неужели? — прорычал Джек. Было бы этому мерзавцу не семьдесят, как сейчас, он не ушел бы от него живым. — А Сэди? А я?

— С ней все обошлось. Я обеспечил самый лучший уход и позаботился о ней. Пришлось это сделать вместо тебя, потому что ты в это время был занят: показывал мне нос. Не перекладывай на меня вину, мальчуган.

Дед был прав. Но от этого ярости в Джеке не стало меньше. Если бы он тогда остался!..

Сэди была беременна, когда он покинул ее! Знала, что носит его ребенка, и все равно позволила ему уехать? Как она могла поступить так! Неужели настолько не доверяла ему?

— Почему ты не попытался разыскать меня? — резко спросил он. — Я писал письма и подробно объяснял, где я. У тебя были возможности найти меня.

Старик пригвоздил его к месту беспощадным взглядом.

— Так было лучше. — Он всегда считал себя правым во всем, даже свою холодность объяснял тем, что лучше всего именно так держать себя.

Ярость и мука разрывали сердце Джека. От спазма в горле он закашлялся.

— Кому?

— Тебе! — В этих глазах, так похожих на его собственные, не было ни тени сомнения. Дедом двигала не жестокость, а непоколебимая уверенность в том, что он один знает, как поступать правильно. Он воображал себя чуть ли не Богом! — Я надеялся, что ты продолжишь заниматься делом и построишь новую жизнь. А когда Сэди попросила меня помочь, я, разумеется, откликнулся, рассчитывая, что она тоже хочет стать самостоятельной.

Вот, значит, как ему удалось добиться, чтобы они жили врозь. Он отказал Джеку в праве оплакать своего ребенка и таким образом не дал им соединиться с Сэди, Теперь ему стадо понятно, почему они не получили ни одного письма друг от друга.

— Бездушное чудовище! — Его трясло от бессилия. — Я мог бы стать твоим преемником, но теперь — нет! С этого момента у меня нет ничего общего с тобой.

— Джек, не надо! — Старик потянулся к нему, но тот отпрянул и тряхнул головой, пытаясь удержать в себе ненависть и горе.

— Я потратил столько лет моей жизни, чтобы доказать тебе, что чего-то стою! — Ему, наконец, удалось совладать со своими эмоциями. — Если смогу, остаток жизни я потрачу, чтобы доказать это Сэди. Если она откажется стать графиней, мне не нужен титул. Пусть твой род пресечется…

Старик сморщился и выпустил стакан. Тот грохнулся о каменный пол и разлетелся на осколки. Он снова схватился за левое предплечье, потом за грудь.

— Что с тобой? — Джек вдруг забеспокоился. При виде страданий старика все мысли о собственных переживаниях и прегрешениях деда куда-то улетучились.

— Джек… — выдохнул старик и начал падать.

Подхватив обмякшее тело, Джек осторожно опустил его на каменный пол.

— Эй, кто-нибудь! — крикнул он в сторону двери. — Помогите!

Старческие руки из последних сил вцепились в лацканы его смокинга, заставив его нагнуться и заглянуть в затуманенные глаза деда.

— Мальчик мой…

Затем он затих, его взгляд остановился. В этот момент дверь на террасу распахнулась и на пороге показались мужчина и молодая женщина. Это была Оливия Кларк, та самая, которую дед посчитал отличной кандидатурой в жены внуку. Джек оценил бы иронию ситуации, если бы не был так напуган.

— Позовите доктора! — крикнул он.

Ахнув, девушка прижала руку к груди. Джентльмен загородил собой от нее ужасную картину, а потом, пообещав привести помощь, быстро увел Оливию с террасы.

Через несколько секунд двери распахнулись и появился Райтон. Герцог опустился на колени рядом. За ним — Тристан с Арчером. Райтон резко отдал приказ и Арчер помчался вниз по каменной лестнице на конюшню за лошадью, чтобы привезти доктора. Все это время Джек прижимал к груди тело деда. Он понял, что доктор уже не потребуется, нутром почувствовал тот момент, когда дед отдал Богу душу, — и, вытянув руку, закрыл мертвые глаза, но не выпустил его из объятий. Не сейчас! Он так и не сдвинулся с места, продолжая прижимать к себе человека, на которого злился всю свою жизнь. Райтон и Тристан что-то говорили ему, он что-то отвечал, не давая себе отчета, что именно. Наконец появился доктор, вслед за ним — разгоряченный Арчер. Джека заставили опустить тело на пол, чтобы освидетельствовать. Он стоял как в тумане, наблюдая, как доктор наклоняется к деду, осматривает, ощупывает. Потом поднялся и объявил, что граф мертв.

— Примите мои соболезнования, лорд Гаррет. — Доктор сочувственно положил ему руку на плечо. — Его сердце не выдержало напряжения.

Джек кивнул, не в силах сказать ни слова.

Райтон распорядился, чтобы тело отправили на Беркли-сквер, а Арчер вызвался проводить Джека в дом деда… Нет, теперь это был его дом. Они добрались до Беркли-сквер, где расположились в библиотеке. Арчер разлил виски по стаканам, и они сидели в тишине, пока к Джеку не вернулся дар речи.

И он начал говорить. Позже Джек не мог вспомнить и половины из того, что рассказал. Арчер просто сидел и слушал, а когда одинокая слеза потекла по щеке приятеля, предпочел сделать вид, что ничего не заметил.

Проспав пару часов, Джек проснулся. Уже наступило утро, и в голове чуть прояснилось. Он начал приходить в себя после тяжелого потрясения. Арчер устроился тут же в библиотеке на диване, а Джек занимал кресло с подголовниками, укутанный в плед. Должно быть, Арчер укрыл его, когда он неожиданно вырубился. Джек немного посидел так, вспоминая подробности минувшей ночи как кошмарный сон. Когда он осознал полностью, что произошло, его охватил озноб.

Дед умер. От сердечного приступа. На руках у Джека.

Все случилось так, как предсказала Сэди.

Глава 18

Сэди узнала об этой новости сразу, как проснулась. Отлично осведомленная об ее истории, Индара примчалась к ней и сообщила, что ночью старый граф умер на террасе особняка у Райтонов.

Девушка опустилась на край кровати и, зажав руки между колен, подумала о Джеке. Несмотря на постоянную вражду между ним и дедом, это его, несомненно, потрясло, и сейчас он нуждается в ее поддержке.

Ни разум, ни здравый смысл не могли остановить Сэди. Она быстро оделась и поехала на, Беркли-сквер. Дверь ей открыл седой дворецкий с добрым лицом и печальными глазами.

— Я Сэдимун, — объяснила она, сообразив, что именно так ласково Джек всегда называл ее. Ничего ужасного не случится, если и она воспользуется этим именем. Ей хотелось, чтобы Джек быстрее понял, кто пришел, и принял ее. Будет ужасно, если он откажется. — Я близкий друг его светлости.

Дворецкий был так поглощен своим горем, что не стал спрашивать никаких подробностей и не задумался, стоит ли ее впускать, а просто уступил дорогу, чтобы Сэди смогла войти.

— Лорд Джерард… извините, лорд Гаррет в библиотеке. — Дворецкий указал на дверь справа.

Сэди искренне сочувствовала старому слуге, поэтому, прежде чем двинуться дальше, осторожно дотронулась до его плеча.

— Я переживаю вместе с вами. — Это была правда. Граф Гаррет был заносчивым типом, настоящим тираном, но он проявил к ней доброту. И Сэди отлично понимала — будь она леди от рождения, дед Джека распахнул бы перед ней объятия и принял как новообретенную внучку.

Стук ее каблуков по мраморному полу отдавался эхом. Девушка не оглядывалась по сторонам. К чему? Хотя по праву она была хозяйкой этого дома, но, к сожалению, такие обязанности на нее никогда не возложат. В этом дворце избранница, достойная лорда Гаррета, будет распоряжаться. Но не она!

«А почему нет?» — прошептал внутренний голос. Сэди внезапно вздрогнула. Старик умер. Почему бы не послать все к черту и не занять принадлежавшее ей место рядом с Джеком? Может, это трусость делает ее такой нерешительной?

Покачав головой, девушка отбросила прочь эти мысли. Сейчас все это не важно. Главное — Джек.

Сэди легко нашла библиотеку. Через открытую дверь виднелись шкафы, сплошь — от пола до потолка — заставленные старинными книгами. Она немного постояла на пороге, стараясь успокоиться, и быстро ступила внутрь. Четыре пары глаз обратились к ней, но обладатель пятой так и не оторвал взгляд от ковра, и это обеспокоило ее.

Сэди направилась прямо к Джеку, не обращая внимания на присутствующих. Кивнула им, приветствуя, но не остановилась.

Опустившись перед ним на колени так близко, как позволяли ей пышные юбки, она взяла руки мужа в свои. Они были холодны как лед. Он выглядел неважно. Золотисто-зеленые глаза воспалены. На крутом подбородке — рыжеватая щетина. Вокруг рта залегли складки. Он так и не сменил вечерний костюм.

— Дорогой, — тихо сказала Сэди. — Сердце мое! — Джек не откликнулся, но она продолжала шептать ему о том, что все образуется, что друзья рядом. Что она тоже здесь.

Он не сказал ни слова в ответ. По тому, как он пожал ей руку, стало понятно, что, муж слышит ее. Наконец он поднял на нее взгляд. Ей потребовалось сделать над собой усилие, чтобы заглянуть в эти потерянные глаза. Откровенно говоря, Сэди не ожидала, что он станет так тяжело пережидать смерть деда.

Потом Джек пробормотал.

— Я знаю про ребенка.

Она отпрянула. И вскочила бы, если бы он не продолжал удерживать ее за руки. Не в силах отвести от него взгляд, она вдруг поняла, что он переживает не только из-за смерти деда, но еще и оплакивает их ребенка. Старик наверняка рассказал обо всем, чтобы лишний раз подчеркнуть, насколько она не пара его внуку. В конце концов, вероятно, она действительно не сможет выносить ребенка Джека.

Склонив голову, Сэди приложилась губами к его пальцам.

— Прости меня. — Ради его прощения она была готова на все.

Сэди начала осознавать, что в комнате они не одни, поэтому медленно поднялась с колен, отпустив руки Джека.

— Он ел что-нибудь сегодня? — спросила она лорда Арчера, единственного человека, который тоже был в вечернем смокинге и выглядел не лучше, чем Джек. Судя по всему, никого из присутствующих не удивило ее появление здесь и никого не шокировала их явная близость.

Приятель Джека покачал головой, на лоб упала темная прядь.

— Сказал, что не хочет.

— А вы будете завтракать, лорд Арчер?

Похоже, он удивился вопросу.

— Можно перехватить чего-нибудь.

Найдя кнопку звонка, Сэди нажала на нее и долго не отпускала. Через несколько мгновений торопливо вошла молодая служанка. Бедняжка выглядела бледной и очень расстроенной. Судя по всему, скорбел весь дом. Вообще-то к ним должна была выйти экономка.

— Да, миссус? — обратилась к ней девушка.

У нее был такой сильный акцент, что в воздухе словно повеяло запахом цветущего клевера.^[5] У Сэди помимо ее воли стало теплее на душе. Старый граф был снобом на свой особый манер к себе в штат он нанимал преимущественно прислугу из Ирландии. Она попросила девушку подать крепкий кофе в кофейнике, пшеничных лепешек, сливок, масла и джема — клубничного, который так любил Джек. Потом поинтересовалась, все ли девушка поняла.

Та улыбнулась, повеселев и немного освоившись, и утвердительно кивнула. Поблагодарив, Сэди попросила поторопиться и отослала ее. Затем повернулась к лорду Тристану.

— Не могли бы вы приказать, чтобы из отеля доставили одежду Джека?

Тот медленно поднялся из кресла. Он не слишком удивился, услышав, как она обращается к Джеку по имени.

— Пойду, займусь этим. Хочется быть хоть чем-то полезным. — И хлопнул лорда Арчера по плечу. — Что-нибудь подберу заодно и тебе.

В знак благодарности брат сжал его руку. Сэди позавидовала их близости и порадовалась за Джека, что у него такие верные друзья.

Когда Тристан ушел, вперед выступил Райтон.

— Чем мы можем помочь?

Сэди удивленно посмотрела на него. Как-то так само собой получилось, что она стала выступать в роли хозяйки дома. И чувствовала себя уверенно, как будто всегда занимала это место. Рядом с Джеком.

— Какие-нибудь приготовления уже сделаны?

Герцог провел рукой по коротко стриженным волосам.

— Тело графа готово к прощанию. — Он глянул на Джека, явно не желая сказать лишнего, чтобы не расстраивать его еще больше: — Я послал за поверенным. И надеюсь, что он не заставит себя долго ждать: нам нужно обсудить волю покойного.

— В Ирландию, — вдруг возник Джек и посмотрел на них.

Сэди повернулась к нему. Он так и оставался сидеть на софе, но, казалось, пришел в себя.

— Я отвезу его в Ирландию и положу в фамильном склепе.

Ирландия! Дом родной! Те же самые чувства Сэди увидела в его глазах. Она не бывала там со времени той поездки после выкидыша. Тогда все воспринималось с болью. От семьи почти никого не осталось. Слишком много воспоминаний — и хороших, и печальных. И все равно там она восстановила силы, вновь обрела себя. Однако сможет ли Джек прежними глазами посмотреть на ту деревушку, на родовое поместье, вспомнить, как они стали там друзьями, а потом любовниками?

Ей очень хотелось поехать туда вместе с ним, пусть даже и не суждено вернуть те счастливые дни.

Возможно, ей не стоит так усердно копаться в прошлом, жалеть о том, что она потеряла надо думать о будущем и о зыбких надеждах, которое оно предлагает.

Очень скоро вернулась служанка с едой. Сэди подала Джеку чашку кофе со сливками и намазала лепешку клубничным джемом, что тоже ему всегда нравилось.

— Ешь, прошу тебя! — ласково скомандовала она.

Он без возражений принял чашку.

— Спасибо.

А потом, не в силах сдержаться, Сэди запустила пальцы в его густые волосы. Если было бы возможно, она все его тревоги взяла бы на себя.

Почувствовав чей-то взгляд, девушка обернулась и увидела, как герцог пристально разглядывает ее. Она пересекла комнату и остановилась перед ним.

— Ваша светлость, я очень благодарна, что вы были рядом с Джеком.

— Из вас получится отличная жена, — вежливо отозвался он, с пониманием глядя на нее.

У Сэди вдруг пересохло во рту.

— Спасибо. — Она обратила внимание на сидевшую у окна герцогиню. Вид у нее был усталый, и Сэди встревожилась. Понимая, что поступает неразумно, она вновь повернулась к герцогу.

— Возьму на себя смелость, вашасветлость, и предложу вам отвезти жену домой. В ее положении вредно переутомляться.

Герцог был поражен до глубины души ее осведомленностью, но потом, судя по всему, вспомнил, с кем имеет дело. Воспользовавшись советом, он допил остатки кофе одним глотком и подал руку своей очаровательной супруге. Они попрощались с Джеком и взяли с него обещание, что он даст им знать, если ему потребуется какая-нибудь помощь. Любая!

Немного погодя вернулся Тристан и увидел, что они втроем так и сидят в библиотеке. Сэди составляла список первоочередных дел, а Арчер время от времени заводил какие-то пустопорожние разговоры с Джеком, чтобы отвлечь того от тяжелых мыслей.

Теперь, когда Тристан привез чистую одежду для ее мужа, Сэди опять пришлось взять на себя роль хозяйки. Она вызвала служанку и приказала приготовить две ванны — одну для Джека, другую — для Арчера. Тот было запротестовал, но быстро согласился. Более того, она распорядилась, чтобы Арчеру приготовили комнату, где он мог бы вздремнуть после ванны. В конце концов, он почти не спал, сидя с Джеком.

К счастью, две гостевые комнаты всегда стояли наготове, когда старый граф приезжал в свою лондонскую резиденцию. Поэтому служанка сразу попросила лорда Арчера следовать за ней, чтобы показать его комнату с отдельной ванной.

Пристроившись возле Джека, Тристан тихо заговорил с ним. Сэди не слышала о чем, они сидели слишком далеко. Муж согласно кивнул, а его приятель быстро поднялся и подошел к Сэди.

— Прошу извинить, мадам Мун, но мне нужно идти. У Джека на это утро назначена встреча, я проведу ее вместо него.

— Это очень любезно с вашей стороны, лорд Тристан.

Тот обернулся и взглянул на друга.

— Джек — хороший партнер и замечательный человек.

Сэди почувствовала укол совести. Она ведь считала, что это именно лорд Тристан отнял у нее Джека.

— Ему повезло, что у него есть вы.

Его выразительные голубые глаза блеснули. Тристан заговорщически посмотрел на нее.

— Я думаю, миледи, что и с вами — тоже. — Легко коснувшись ее руки повыше локтя, он пошел к двери, но что-то заставило его остановиться и, повернувшись к Сэди, лорд сказал, понизив голос:

— Вероятно, сейчас не лучшее время говорить об этом, но я должен поставить вас в известность, что арендная плата за ваш магазин на Бонд-стрит внесена до конца года.

Сэди удивленно раскрыла глаза.

— Извините, не поняла?

Лорд Тристан оглянулся на Джека.

— Это я к тому, что он у нас не единственный, кому везет. — Подмигнув, Тристан широкими шагами вышел из комнаты, оставив Сэди размышлять над таким удивительным заявлением.

Сэди пристально посмотрела на мужа. Тот не отвел взгляда, лишь чуть заметно пожал плечами мол, как же иначе?

— Почему ты ничего не сообщила мне? — требовательно спросил он, но по его тону было понятно, что Джек не сердится на нее. Она не стала делать вид, что не поняла, о чем речь, чтобы этим не оскорблять ни себя, ни его, ни их нерожденного ребенка.

— Я пыталась. Но мы ведь оба знаем, что происходило с нашими письмами. — Может, это неправильно — перекладывать вину на плечи покойника?

— Не тогда, — поправил он ее. — Теперь. Ты так много рассказала мне о том, как жила без меня, но об этом промолчала.

Сэди неуверенно развела руками.

— Я не знала, как это сделать, чтобы ты не почувствовал себя виноватым.

Джек ничего не ответил, просто кивнул и отвернулся. Он очень переживал, это было видно сразу.

Забрав одежду, которую Тристан кинул на спинку стула, Сэди перебросила ее через руку и подошла к мужу.

Опираясь на ее руку, он поднялся, последовал за ней в коридор, а потом — вверх по лестнице. Наверху они наткнулись на служанку, которая отвела их в комнаты Джека.

Они принадлежали покойному графу. Сэди тут же это поняла, как только они оказались внутри. Огромных размеров кровать с балдахином вновь застелили. Везде — ни пылинки. Но возле гардероба она увидела пару графских туфель, а на комоде кое-какие мелочи, принадлежавшие ему. Служанка, разумеется, должна была привести Джека сюда. Теперь он хозяин дома.

Сэди повесила одежду на крючок, открыла краны, чтобы наполнить ванну. Затем вернулась к мужу и попыталась расстегнуть ему воротник.

Джек перехватил ее руки.

— Я сам, — угрюмо остановил он ее.

— Хорошо. — Она не могла посмотреть ему в глаза. Надо было выйти, но Джек ее удерживал.

— Почему ты пришла, Сэдимун?

Она тихо вздохнула. Ему действительно нужно это знать?

— Джек! — Она укоризненно покачала головой. — Неужели ты мог предположить, что я оставлю тебя в такую минуту?

— Дед всегда был против тебя. Ты никогда не любила его. Я тоже.

Сэди тихо улыбнулась ему и, освободив руки, погладила по небритой щеке.

— Но зато мы оба любили тебя.

…Чувство утраты не оставляло Джека. За эти десять лет он заработал уйму денег, в особенности — за последние годы. А толку? Он только что унаследовал столько же, а может, и больше. Ну и чего стоит все это, если Сэди уйдет от него?

Он не мог упасть перед ней на колени и просить прощения. Не мог позволить себе лить слезы, чтобы найти успокоение в рыданиях и истерике, как малое дитя. Но ему требовалось что-то, чтобы освободиться от оцепенения и ощущения бессилия.

Джек поцеловал жену жадно, как в последний раз, с отчаянием, грызущим душу. Отлично понимая, что ему сейчас нужно, Сэди ответила на поцелуй. Его язык проник в сладкую глубину ее рта. Пальцы начали расстегивать пуговки на ее дневном костюме. Хотелось рвануть ткань так, чтобы они все разом посыпались на пол, но он остановил себя. И продолжал мучиться, расстегивая одну пуговичку за другой. Сэди снова взялась за его галстук.

Они помогли быстро раздеться друг другу и не остановились для прелюдий. Им было неинтересно заводить любовные игры. Они целовались, срывая друг с друга одежду, разбрасывая по комнате, и наконец избавились от нее. Теперь они стояли полностью обнаженными. Их трясло от желания.

Каким-то образом Сэди удалось вспомнить про краны, которые продолжали лить воду. Она нагнулась над ними. Ванна наполнилась почти до краев. Еще чуть-чуть, и вода выплеснулась бы на пол. Но с ванной можно было подождать. Как только Сэди выпрямилась, он схватил ее за талию, повернул к себе и прижал к стене. Он мог бы взять ее сзади, когда она стояла, наклонившись над ванной, но ему нужно было видеть ее лицо. Для него это было крайне важно.

При высоком росте Сэди была гибкой, и когда Джек подхватил ее под ягодицы, она руками обняла его за шею, а своими длинными ногами — за талию.

Теперь ее грудь оказалась на одном уровне с его ртом. Он взял сосок в рот и направил член в уже влажную расщелину между бедрами. Сэди выгнулась. Помогая себе свободной рукой, Джек крепко держал ее за талию.

Она цеплялась за него, с жаром принимая в себя. Нс спрашивая, Джек знал, что она понимает, что он сейчас испытывает, и разделяет его чувства. Это неистовое совокупление должно было еще крепче соединить их.

Их хватило ненадолго.

Волна наслаждения накрыла, смывая боль и оцепенение последних суток — последних десяти лет! — вымывая из памяти следы потерь. По крайней мере, на какое-то время. Он достиг пика с грандиозной, мучительной судорогой. Борясь с дрожью в коленях, Джек с трудом удержался на ногах. Над ухом раздался крик. Сэди, все так же, не выпуская его из объятий, прижималась к нему.

Наконец он вышел из нее, и она опустила ноги на пол. На него снова навалилось ощущение пустоты. Взяв за руку, Сэди подвела его к ванне. Они оба ступили в нее и опустились в еще горячую воду.

— Ляг на спину, — приказала она и намочила салфетку в воде. — Закрой глаза. — Он подчинился. Сэди положила салфетку ему на лицо, сильно прижав к подбородку. Джек вздохнул. Ощущение было приятным.

Немного погодя, когда салфетка стала остывать, Сэди сняла ее и намазала ему подбородок мыльной пеной. Потом принялась брить его, осторожно и не торопясь, со сноровкой настоящего камердинера, собирая сбритую щетину и остатки мыла на салфетку, чтобы не попали в ванну. Он вспомнил, как годы назад ей нравилось брить его, словно сам процесс доставлял ей удовольствие, когда он соглашался на него. Покончив со щетиной, она взяла свежую салфетку и стерла остатки пены. Затем намылила салфетку и начала мыть его.

— Сэди, — пробормотал он, — тебе не стоит этого делать.

— Я знаю — Она как раз терла ему грудь. — Просто мне хочется. Позволишь?

Джек позволил. А когда она вымыла его и тело его заблагоухало сандаловым деревом и гвоздикой, он позволил ей ласкать себя. Откинувшись на теплый край фарфоровой ванны, Джек не стал сопротивляться, когда ее чуткие руки с длинными нежными пальцами начали массировать его. Постепенно покой снизошел на него, не оставив места тревоге и смятению. Ее рука скользнула под воду и ухватила его за полувозбужденный после массажа член.

— Сэди… — Что он собирается сказать? Что тут вообще можно сказать? Сказать нет? Это будет ложью. Что не хочет, чтобы она чувствовала себя обязанной делать это? Это тоже будет ложью. Он хотел ее. Хотел снова любить ее. Напрягшийся член подтверждал это. Но ему претила мысль, что она будет воспринимать близость с ним как свою обязанность, как свой долг.

Широко раздвинув ноги, она уселась прямо на него, впуская его в себя дюйм за дюймом. Ее глаза вглядывались в него. В этом взгляде было столько нежности, столько ласки, замешанных на желании и страсти и бог знает на чем еще, в чем не хотелось разбираться.

Сэди тихо вздохнула, вобрав его в себя до конца, прежде чем начать движение. Вода в ванне закачалась у самых краев, грозя обрушиться на пол.

Ее руки погладили его по груди, прошлись верх вдоль шеи, погладили волосы. Легкими поцелуями она покрыла его лицо, поцеловала в лоб, поцеловала в раковину уха.

— Позволь, я заберу все твои заботы, — прошептала она. Такой мольбы в голосе он никогда от нее не слышал.

Джек провел руками по ее бедрам, по спине, крепко прижал ее к себе. Он не стал навязывать ей свой ритм, позволил ей быть ведущей. Лежал и наслаждался тем, как ее тепло начинает просачиваться в него при каждом ее движении. Ему хотелось, чтобы ей стало хорошо. Ему хотелось услышать страстный крик, когда она снова кончит. Может, он таким образом заслужит у нее прощение.

На этот раз не было резких движений, не было отчаяния, не было исступления. Только тихий, ласковый плеск воды, когда они приникали друг к другу и целовали то плечи, то грудь, то руки, что возникали из воды.

Он почувствовал, как затрепетали ее бедра, и понял, что она вот-вот достигнет пика. Участилось дыхание, послышался стон. Он сдерживался изо всех сил, дожидаясь ее.

— Джек, сладкий мой, — простонала она, целуя его в лоб. — Никому тебя не отдам. — Потом вздрогнула и вдруг пронзительно закричала от подступившего наслаждения.

Джек не успел ответить, не успел удивиться. Ее слова и последовавший оргазм словно подстегнули его. Протяжно застонав, он выплеснулся в нее. Это было такое сильное, такое пронзительное чувство, что на какой-то миг Джек отключился. И когда пришел в себя, то, к своему стыду, обнаружил, что по его щекам бегут слезы. Единственным утешением было то, что Сэди тоже плакала.

Он обхватил ее, прижал к себе, словно в ней заключалась его последняя надежда. Она тоже не выпускала его из рук, уткнувшись лицом в плечо.

Так они просидели какое-то время. Слезы иссякли. Уступили место шмыганью носом, коротким поцелуям, полным смущения извинениям друг перед другом. При этом каждый старался успокоить другого. Потом они снова замолчали и опять принялись целоваться в объятиях друг друга. В конце концов, вода остыла совсем. Только тогда они вылезли из ванны и насухо вытерлись.

— Все случилось, как ты предсказала, — заметил Джек немного позже, когда они уже улеглись в постель. Сэди лежала на его плече. Казалось, что благодаря сексу он освободился от какого-то груза. Сейчас он был тихим и спокойным, мирно обнимая се.

Она подняла голову.

— Я знаю.

Джек крепко прижал ее к себе.

— Прости, Сэди. Ты действительно все знала наперед.

Сэди улыбнулась, пряча подступившие слезы.

— Перестань мучить себя и поспи немного.

Он почувствовал, как тяжело навалилась усталость. Теперь наконец можно отдохнуть.

— Только не уходи.

— Не уйду.

Но даже засыпая, он понимал — она вряд ли сдержит слово.

Глава 19

И Сэди ушла, но, правда, недалеко. Когда Джек заснул, она оделась и спустилась вниз, чтобы поговорить со слугами и с любым, кто явится на ее зов.

В кабинете графа она нашла его секретаря. У того были покрасневшие глазам потерянный вид. Зажимая руки между колен, он сидел перед письменным столом, не отрывая глаз от ковра на полу.

— Здравствуйте, — сказала Сэди. — Вы ведь мистер Браун?

Тот поднял голову и слегка нахмурился.

— Мы разве знакомы?

Она улыбнулась.

— Встречались давным-давно. Я приятельница нового графа, миссис Мун.

Секретарь равнодушно кивнул, занятый исключительно своими мыслями.

— Вы не знаете, мистер Уолтерс уже приехал? — Сэди пыталась как-то отвлечь беднягу.

— Лорд Гаррет пока не встречался с поверенным его светлости. — Он снова тупо уставился в ковер.

— Может, вам подать чего-нибудь? Чашку чаю, например?

Мистер Браун кивнул:

— Буду очень признателен.

Девушка повернулась к дверям.

— Скажу экономке, чтобы распорядилась.

— О, пожалуйста, не беспокойте се, — попросил секретарь.

Удивившись, Сэди вопросительно взглянула на него.

— Думаю, она не рассердится. — Конечно, Сэди не была настолько в этом уверена, но хозяйством нужно заниматься по-прежнему, несмотря на трагедию.

Мужчина занервничал.

— Она очень тяжело восприняла эту новость. Очень тяжело!

Слуги старого графа, судя по всему, переживали больше, чем его собственная семья, поскольку даже Джек не был настолько убит горем, чтобы не пошевелить пальцем. Если бы не известие о ребенке, он наверняка поехал бы на встречу, на которую вместо него отправился лорд Тристан.

Ей отчаянно захотелось найти какую-нибудь норку и забиться в нее, когда муж сказал, что знает о ребенке… А когда он разрыдался вместе с ней… Да, это было так, словно кто-то распахнул перед ней дверь и показал, что она потеряла, когда отпустила его десять лет назад. Удивительно, но Джек простил ее. И она его тоже.

— Я понимаю, всем нелегко, но нельзя опускать руки. У каждого есть свои обязанности. Разве не так?

Мистер Браун густо покраснел.

— Ее отношения с нашим хозяином были несколько более… близкими чем служебные, миледи.

Сэди поразилась так, что даже не исправила его обращение к ней. Вот, значит, как! У графа что-то было с экономкой?

Старый лицемер! Говорить Джеку, что она слишком проста для него, и одновременно спать со своей служанкой…

— И как долго это продолжалось? — поинтересовалась она.

Секретарь покраснел еще больше, из чего Сэди решила, что ему трудно обсуждать такие дела с дамой. Мистер Браун был настоящим джентльменом.

— Больше двадцати пяти лет.

У нее брови поползли на лоб. Почти с рождения Джека! Старик наверняка уже был вдовцом к тому времени. Четверть века! Значит, женщина искренне любила старого графа, если его смерть так сокрушительно подействовала на нее.

А он не снизошел до того, чтобы сделать из нее благородную даму. Но, возможно, старик не был таким уж жутким ханжой. Он лишь настаивал на том, что им с Джеком нельзя вступать в брак, но можно оставаться любовниками.

— Тогда ее действительно не стоит беспокоить. — Сэди слегка улыбнулась. — Я сама займусь вашим чаем, мистер Браун.

Выйдя из кабинета, она попыталась найти проход на кухню. Он оказался за лестницей в коридоре, идущем от главного зала. В этот момент к ней подошла уже знакомая служанка и доложила, что лорд Арчер, поблагодарив за гостеприимство, уехал четверть часа назад. Сэди попросила ее отнести чай и сандвичи мистеру Брауну.

— Ах да… — Она остановила девушку, когда ей пришла, еще одна мысль. — Не могли бы вы подать то же самое и экономке?

Служанка удивилась. Было видно, что ее тронула такая просьба.

— Непременно, миледи.

— Благодарю.

Девушка явно не сомневалась, что Сэди теперь новая хозяйка. Правда, она сама себя таковой вовсе не считала.

Но могла бы стать ею. Надо было только рискнуть.

Сэди немного постояла у подножия главной лестницы, оглядывая пустой холл. Чем ей теперь заняться? Джек отдыхает. Нужные распоряжения, она сделала. Поверенный вот-вот приедет. Совсем нечего делать!

И тут раздался глухой стук во входную дверь, словно сама судьба подслушала ее мысли.

Дворецкого, которого, как она поняла, звали Алистэр, поблизости не оказалось, поэтому Сэди направилась к двери, стуча каблуками по мраморному полу холла. Наверное, это поверенный. Кто еще может нанести визит в дом, где над дверью висит черный венок, а тело графа лежит в леднике?

Она распахнула дверь и получила ответ на свой вопрос. Вот так неожиданность!

Перед ней стояла леди Гослинг.

— У вас не осталось ни капли стыда! — вырвалось у Сэди. — В доме траур.

Дама — хмурая и замкнутая, в строгом темно-зеленом костюме под цвет глаз — вскинула тонкие брови. Что-то горькое промелькнуло в ее глазах, и Сэди почувствовала себя слегка пристыженной. Похоже, то было выражение, боли.

— Я хотела отдать дань уважения мистеру Фра… лорду Гаррету.

— Он неважно себя чувствует.

— Может, тогда я выражу соболезнование вам?

Если честно, Сэди была немного в шоке от такой постановки вопроса. Она пожала плечами, и посторонилась, чтобы дама смогла войти.

— Домашнее хозяйство в некотором беспорядке, — призналась она гостье, следуя за ней в облаке жасминового запаха. — Не смогу ничего предложить вам, чтобы освежиться, прошу извинить меня.

— Покойный граф ведь был ирландцем, не так ли?

Сэди нахмурилась, не зная, как среагировать на это.

— Как и новый граф.

Леди Гослинг улыбнулась.

— Что это вы так ощетинились? Я не собиралась никого обидеть. Просто предположила, что в этом случае в доме непременно имеется виски.

— О, разумеется.

— Вот и отлично. Проводите меня в гостиную, пожалуйста.

Сэди так и поступила. И вынуждена была признать, что, несмотря ни на что, ее постоянная клиентка начала ей нравиться. Конечно, этой даме не стоило доверять, но в ней был шарм и внутренняя сила, а это она особенно ценила в людях. Казалось, леди Гослинг ничуть не интересовало, что о ней думают окружающие.

Сэди отвела ее в гостиную, где, по ее расчетам, в буфете имелись запасы янтарного напитка. Наливая виски себе и гостье, она пыталась не обращать внимания на даму, которая придирчиво осматривалась вокруг, как оценщик с «Кристиз».

— Прошу. — Сэди протянула ей стакан из толстого стекла и опустилась в кресло.

— Спасибо. — Леди расслабленно откинулась на спинку дивана и огорченно вздохнула. — Я просто ненавижу корсеты, а вы? Невозможно чувствовать себя удобно, когда костяшки из китового уса впиваются в бока.

Сэди изумленно уставилась на нее. Это явно говорила не леди Гослинг, а миссис Филдинг, второсортная актриса под псевдонимом Теона Дивайн.

— Да, пожалуй, вы правы. Но приходится мириться с этим.

Леди Гослинг еще раз оглядела все вокруг.

— Какой роскошный дом! Вы уже забрали его в свои руки?

— Нет. И не собираюсь. — Почему Сэди вдруг обиделась? Это был вполне естественный вопрос женщины, которая знает о ее связи с Джеком. Однако очень неприятно, когда тебя подозревают в том, что ты хочешь наложить лапу на имущество, которое только что лишилось своего законного хозяина.

Но, судя по всему, дама была далека от таких тонких мыслей.

— Почему, ради Бога? Старый граф умер. Семья вставлять палки в колеса не будет. Господи Боже, вы же можете стать графиней! — Она была явно в недоумении.

— Прошло всего несколько недель, как я вновь встретилась с моим… С лордом Гарретом. До этого мы не виделись десять лет. И мне, и ему было бы не очень благоразумно оказаться в ситуации, из которой потом не будет выхода.

— Чепуха! Вы должны стать графиней. Трудно представить, сколько преимуществ дает принадлежность к сословию английских пэров.

Сэди хмуро посмотрела на нее:

— Мне это хорошо известно. Попадешь в этот избранный круг через замужество и окажешься как у Христа за пазухой, так ведь?

Леди Гослинг приподняла свой стакан, словно подтверждая верность этих слов.

— Отлично сказано, моя дорогая. Пусть у меня огромная куча проблем, но я буду держаться за свое место в обществе, иначе снова окажусь в Ковент-Гардене.

— Это ваш выбор, но я не сделаю ничего, что может пагубно отразиться не только на мне, но и на лорде Гаррете. — Господи, как это странно — величать Джека по титулу: — Лучше по-прежнему буду заниматься тем, что делала все эти годы.

Ей показалось, что гостья пренебрежительно фыркнула.

— При всех ваших потрясающих способностях заглядывать в будущее, вы, пожалуй, самая глупая женщина, каких я только видела.

— Ваше мнение меня не интересует, леди Гослинг.

— Ну, разумеется. Прошу прощения, миледи. Я не представляю, как можно полюбить хотя бы один раз, не говоря уже о втором. Наверное, просто не способна на это. Увы!

Если не принимать во внимание насмешку, мадам попала в точку.

— Не все так просто, — возразила Сэди.

Леди Гослинг улыбнулась с искренним сочувствием.

— Как часто мы пытаемся все усложнять. — Она прикончила остатки виски. — Что ж, я успокоила свою совесть этим визитом, а теперь мне пора.

Находиться в компании этой женщины было то же самое, что оказаться в центре вихря — нужно все время уклоняться от летящих обломков. Сэди чувствовала, что теряет терпение.

— Не смею задерживать. Спасибо, что заглянули.

Ослепительно улыбнувшись, леди лукаво подмигнула.

— У вас плохо получается изображать искренность. Могу научить, если захотите.

Сэди отказалась. Вежливо, но с достоинством. Потом встала, чтобы проводить гостью. Она ей не доверяла, поэтому пошла с ней до дверей.

— Передайте поклон его светлости. Хорошо? — уже в дверях сказала леди Гослинг.

Сэди кивнула:

— Обязательно. Спасибо за визит.

Леди развеселилась.

— Уже лучше! Я вам почти поверила. О нет, не закатывайте глаза, вы испортите впечатление.

— Удачного дня! — Сэди обошла ее, чтобы открыть дверь. — Я передам лорду Гаррету, что вы заходили.

Неожиданно леди Гослинг взяла ее за руку. Сэди подняла глаза и увидела, что та пристально глядит на нее.

— Мадам, за время нашего короткого знакомства вы дали мне множество добрых советов, а ваши предсказания всегда исполнялись. Я однажды сказала, что у всех наших поступков есть своя цена. Нам нужно только решить, стоит ли платить. Если вы откажетесь от собственного счастья, будете делать это всю оставшуюся жизнь.

Сэди уже открыла рот, чтобы ответить как-нибудь поостроумнее, но леди опередила ее.

— Вы же не хотите кончить так, как я?

Она стояла и удивленно таращилась на гостью, а леди Гослинг снова подмигнула ей.

— Мне так не кажется. Удачи, леди Гаррет. Надеюсь, в следующий раз мы встретимся, когда черный венок появится над дверями моего дома.

И она быстро ушла. Только что была рядом, и вдруг пропала, стремительно исчезла.

Сэди закрыла дверь и вернулась в библиотеку. Ей потребовалась еще одна порция виски.

Уже под вечер она разбудила Джека, чтобы сказать, что внизу, в гостиной, его ждет поверенный семьи.

Полусонный муж откинул пуховое одеяло и спустил ноги на пол. Слава Богу, Тристан привез ему смену одежды.

— Я распорядилась подать тебе кофе и бисквиты, — сказала она, подавая ему одежду. — Хочешь, пойду с тобой?

— Да, пожалуйста. — Это будет, конечно, не совсем удобно, и слуги непременно станут болтать, но ему было наплевать. Теперь он хозяин в этом доме, а Сэди его жена считает она себя таковой или нет тоже без разницы. Успокаивало то, что на словах не соглашаясь на роль его супруги, на деле она отлично с ней справлялась.

Сэди внимательно посмотрела на него, а потом кивнула.

— Договорились.

Когда она вышла, Джек, переоделся в темно-серый сюртук. По дороге в гостиную повязал галстук.

Там его поприветствовал долговязый худой мужчина с копной рыжих волос, одетый в коричневый костюм. Его нос был впечатляющих размеров, даже по английским стандартам.

— Лорд Гаррет? Я Джордж Уолтерс. Мне очень жаль, что мы встречаемся по столь печальному поводу.

Джек пожал ему руку и пробормотал что-то невнятное в ответ. Потом жестом пригласил его садиться.

— Надеюсь, вы любитель кофе, мистер Уолтерс, потому что я велел, чтобы принесли целый кофейник.

Поверенный улыбнулся и показал кривоватые зубы.

— Так и есть милорд. Благодарю вас. — Потом он покопался в кожаном портфеле, лежавшем рядом с ним на софе, и достал стопку документов и очешник.

Стук в дверь возвестил о прибытии Сэди с кофе. Точнее, поднос с кофейником внесла экономка — миссис О’Рейли. У бедняжки растрепанные седые волосы выбивались из обычно аккуратного пучка. Голубые глаза покраснели и опухли, как бывает после долгих и безутешных рыданий.

Джек представил обеих мистеру Уолтерсу, не уверенный, впрочем, поступают так обычно или нет. За долгое время он отвык считать себя знатоком в таких делах. По его мнению можно было бы и не уделять так много внимания подобным глупостям.

— Мне кажется, это хорошая мысль, чтобы миссис О’Рейли присутствовала здесь сейчас: — Сэди послала мужу многозначительный взгляд, которого тот, к сожалению, не понял, и повернулась к мистеру Уолтерсу. — Полагаю, вы нашли упоминание о ней в завещании.

У поверенного глаза полезли на лоб.

— Я… Я не могу вам этого сказать. Обычно подобные документы не оглашаются в такой спешке.

Сэди удивленно вскинула брови.

— Но завещание ведь у вас с собой, не так ли?

— Ну конечно.

Она принялась разливать кофе. Джек обратил внимание, что жена налила чашку и миссис О’Рейли.

— Тогда, может, вы огласите его в нашем присутствии?

Поверенный растерянно обратился к Джеку:

— Милорд, но ведь так не принято делать.

Тот пожал плечами.

— Мистер Уолтерс, в нашей ситуации все необычно. Почему бы вам не прислушаться к словам миссис Мун? Обещаю, я не опротестую ни одного пункта из этого документа.

Поверенный явно колебался, но немного расслабился, когда Сэди подала ему чашку с кофе и тарелочку с изумительно пахнущими бисквитами.

— Если так будет удобнее, сэр, — предложил ему Джек, — прочитайте только те пункты, которые касаются присутствующих в этой комнате.

Тот почти успокоился.

— Как пожелаете, милорд.

И начал оглашать завещание. Дальше последовало то, что удивило всех и одновременно было вполне ожидаемо. Например, ничего странного не было в том, что Джек получал все, что принадлежало ему по праву. Это было просто следование букве закона. Но вот когда он услышал, что к нему переходит все личное состояние и имущество деда, тут впору было поразиться. Были щедро одарены слуги, в особенности Алистэр, мистер Браун, но в первую очередь — миссис О'Рейли. По завещанию она получала щедрую пенсию и домик в Челси.

Но больше всего его удивило то, как ласково Сэди обняла плачущую женщину. По ее взгляду он понял все, чего не видел раньше. Миссис О’Рейли и его дед были любовниками. Невероятно!

Именно поэтому его жене захотелось, чтобы экономка присутствовала на оглашении. Только зачем Джеку знать об этом? Потому что она предпочитает быть его любовницей, а не женой? Ему это совершенно ни к чему. Он не станет участвовать в этих играх. И не собирается скрывать свои чувства к Сэди, чтобы жениться на какой-нибудь особе знатного рода только потому, что все так поступают. Либо Сэди станет его законной женой, либо никто. Его сердце отдано ей.

— Тут есть кое-что и для вас, миссис Мун, — покраснев, Объявил мистер Уолтерс.

Это не к добру, подумал Джек, глядя на нахохлившегося поверенного. Потому, как затихла Сэди, он понял, что у нее возникла та же самая мысль.

— Что именно, мистер Уолтерс?

Тот прокашлялся.

— Тут говорится: Сэди Мун, урожденной О’Рурк, я назначаю сумму в пятьдесят тысяч фунтов на предмет продолжения коммерческой деятельности, которой она занимается, и для обеспечения достойного уровня ее жизни. Я завещаю эти деньги при том условии, что миссис Мун откажется от дальнейших контактов с моим внуком и наследником Джеком Фаррингтоном. В случае если она нарушит данное условие или откажется от его выполнения, эта сумма останется в доверенном управлении для обеспечения нужд жены моего внука по рождению ребенка и обеспечению ее общественного статуса.

Может, это было явным нарушением приличия, но Джек вдруг расхохотался. Он увидел, как у Сэди вытянулось лицо. Придя в себя, она тоже захихикала, а вслед за ними и мистер Уолтерс, и миссис О’Рейли, которые сначала смущенно пялились на них, а потом тоже загоготали — искренне и от души.

— Это все, мистер Уолтерс? — успокоившись, через минуту спросил Джек.

Тот посмотрел на него как на сумасшедшего.

— Дальше граф продолжает если ни один из пунктов не получит одобрения, деньги передаются в доверенное управление в пользу ваших наследников. Теперь все, милорд.

— Отлично. Какие пожелания об организации похорон моего деда?

Мистер Уолтерс взял в руки следующий лист бумаги.

— Он выражает желание быть погребенным в родовом склепе в поместье в графстве Керри.

Джек утвердительно кивнул:

— Разумеется. Не откажите в любезности оставить мне этот документ или передайте его секретарю деда, чтобы он заранее всех известил. Я завтра еду в Ирландию.

Сэди подняла голову и удивленно уставилась на мужа.

— Так скоро?

Увидев, как она забеспокоилась, Джек вдруг испытал какое-то извращенное удовольствие. Ей не хотелось отпускать его. Из-за желания, чтобы он оставался с ней, или из-за страха, что он не вернется?

Глупышка! Она до сих пор не поняла, что они связаны друг с другом до конца своих дней.

Джек коротко кивнул.

— Я должен позаботиться обо всем сам. — К чему входить в подробности о том, что может случиться с телом? Ведь на дворе июль.

— Непременно обговорю все необходимые приготовления с секретарем покойного графа, — сказал поверенный, укладывая бумаги назад в портфель. — Мы с мистером Брауном знакомы друг с другом целую вечность.

— Буду признателен. — Джек встал, за ним поднялся мистер Уолтерс. — Давайте попытаемся его найти.

— Загляните в кабинет, — посоветовала Сэди. — Мне кажется, он там.

Она знала о том, что происходит в доме Джека, больше, чем он сам. Что он еще пропустил, пока спал?

— Благодарю, — откликнулся он, поклонившись ей. Прошу вас, мистер Уолтерс.

Поверенный покорно последовал за ним из комнаты. Они пересекли большой зал и по коридору направились к кабинету. Можно было не сомневаться — мистер Браун окажется там, где и предсказала Сэди. Она была большим специалистом по этой части.

Джек попрощался с поверенным, попросил визитку и поблагодарил за помощь. Еще он пообещал, что наймет адвоката из фирмы мистера Уолтерса, который станет заниматься его собственностью. У него есть финансовый советник, но совсем не помешает, если его делами будет заниматься компания, которая известна в течение пятидесяти лет. Примерно так же он собирался обойтись и с мистером Брауном. При том что Джек уже имел помощника по бизнесу, секретарь был знаком с семьей, разбирался в имущественном праве, отлично знал всех слуг и хозяйство. Он не собирался отпускать от себя такого нужного и проверенного человека.

Мистер Уолтерс, судя по всему, с облегчением воспринял эти новости и вошел в кабинет с улыбкой на лице. Вероятно, теперь он перестал думать, что новый граф самый настоящий сумасшедший.

По пути назад, в гостиную, Джек почти не сомневался, что найдет ее пустой, потому что его очаровательная пташка, то бишь жена, решила упорхнуть. Но он ошибся. Надо же, она ждала его! Миссис О’Рейли было не видно.

— Как наша безутешная «вдова»? — В вопросе прозвучало сарказма больше, чем требовали приличия. Он не хотел никого обидеть. Это была просто его реакция на этот сюрприз.

— Горюет, конечно, — живо последовал ответ. — Я думаю, у нее все образуется. А ты как?

Он пожал плечами.

— Тяжеловато. Мне было бы намного хуже, если бы ты не пришла на помощь.

Сэди покачала головой.

— У тебя все будет в порядке, но спасибо на добром слове.

Возникла неловкая пауза. Они стояли и смотрели друг на друга. Недавняя близость сейчас казалось чем-то странным. Из-за этого оба чувствовали себя какими-то беззащитными и неуверенными. Джек вздумал было снова заговорить об абсурдной приписке к завещанию старика насчет Сэди, потом передумал. Можно, конечно, еще раз посмеяться, но ему не хотелось заронить ей в голову мысль, что у нее появился альтернативный выход.

— Послушай, Джек, — сказала она и нервно облизнула губы. — Значит, завтра ты отправляешься в Керри?

Он кивнул.

— Можешь поехать со мной. — Не надо было пялиться на чайную заварку, чтобы догадаться, что Сэди ответит.

— Ты ведь знаешь, я не могу. У меня полно дел в магазине. Кроме того, люди начнут судачить.

У него на языке вертелся совет, куда их следует послать вместе с пересудами. Но все-таки речь шла о ее репутации, а не о его. Ему не хотелось заставлять ее страдать, Сэди и так досталось. Она пережила столько, что теперь ему отчаянно хотелось исправить все. Для этого впереди была целая жизнь.

— Сэди, нам нужно серьезно поговорить. Можем это сделать сейчас или когда я вернусь, но мы должны подумать о нашем будущем. Вместе!

— Ты считаешь, у нас оно есть, Джек? — с искренним любопытством поинтересовалась она.

— Сэди, ты моя жена.

Она шагнула к нему, в волнении прижав руки к груди.

— Джек, выслушай меня, пожалуйста. Все, что мне нужно, — понять, хочешь ли ты видеть меня в этом качестве? Никаких свидетельств, что мы женаты, — нет. Ты волен выбрать любую, которая больше всех подойдет тебе в новой роли.

— Единственное свидетельство у меня здесь. — Он положил руку себе на грудь. — В сердце ты всегда была моей женой. Никто не подходит мне лучше, чем ты. Я всегда буду считать себя твоим мужем. Ты меня поняла?

Сэди не сказала ни слова, только согласно кивнула. Джек понял, что наконец достучался до нее, когда увидел, как задрожали ее губы.

Он шагнул к ней, умоляюще протягивая руки.

— Разве это не наш долг перед самими собой — сделать еще одну попытку?

— Что, если из этого опять ничего не выйдет?

Джек осторожно встряхнул ее — наверное, таким способом пытался привести в себя и заставить думать. Да, именно так. Он подстегнул в ней решимость дать ему — нет, им! — второй шанс начать жизнь заново.

— А что, если все получится?

Она нервно зашагала по ковру. Джек чуть ли не физически ощущал, как в ней схлестнулись желание поверить ему и страх. А вдруг все повторится?

— Может, лучше взять эти деньги и поступить так, как хотел старик, — оставить тебя в покое навсегда?

Джек с недоумением уставился на нее. Она не может серьезно говорить эту чушь!

— Это не мелодрама, Сэди. Это наша жизнь! Мы должны сделать друг друга счастливыми.

— Твой дед любил миссис О’Рейли, но не мог позволить себе жениться на ней. Двадцать пять лет бедная женщина была ему самым близким человеком, и теперь не может сама похоронить его. Вот по каким законам живет тот мир.

— Мне наплевать! Ты моя жена, и я не хочу потерять тебя снова.

— У тебя может не быть выбора.

— Ты собираешься бросить меня, Сэди? Хочешь отомстить за мою глупость десятилетней давности?

— Нет, конечно!

— Прекрасно, хотя такое трудно забыть. Выбор есть всегда. Десять лет назад, если бы ты попросила меня остаться, если бы сказала про ребенка, я никуда бы не уехал.

— А потом постоянно винил бы меня за это.

Джек не отрываясь смотрел на нее.

— Ты так думаешь? Господи, в чем же? В том, что я остался бы с тобой и ребенком? Я бы пополз на карачках к деду и упросил его присмотреть за вами, прежде чем уехать куда-нибудь.

У нее глаза заблестели от слез.

— Я думала, что тебе хотелось покинуть меня ты ведь должен был доказать деду, что на многое способен.

— Да, правильно! Но мне нужно было знать правду. Если бы я понимал, чем все кончится, тогда поступился бы своей гордостью. Потому что она не стоила того, чтобы потерять тебя. Десять лет, Сэди! Нам их не вернуть, но больше я не хочу терять ни одной минуты.

Сэди промолчала, и тогда он добавил:

— Я знаю, ты боишься. Но если мы все время станем оглядываться на прошлое, тогда у нас не будет будущего. А я хочу, чтобы мы и дальше были вместе. Я уже заплатил за разлуку больше, чем любой мог себе позволить. Ты, кстати, тоже.

Тыльной стороной кисти она вытерла вспотевший лоб, хлюпнула носом и расправила плечи. Ее полные слез глаза не отрываясь смотрели на него, губы дрожали.

— Отвези деда на родину, Джек Фаррингтон. Когда вернешься, мы поговорим.

Глава 20

Пока в Ирландии Джек занимался похоронами деда и разными формальностями, связанными с наследством, у Сэди было достаточно времени, чтобы обдумать все, что он ей сказал. Она вспоминала о нем и в тот день, когда наконец открылся ее магазин «Чайный лист».

Сэди скучала по Джеку. Ей хотелось, чтобы он был рядом, чтобы видел, как отлично идут ее дела, какую отдачу дают вложения и его инвестиции тоже. Ей хотелось поделиться с ним своей гордостью и своей радостью.

Если честно, она была готова признаться, что во время его отсутствия каждый день думала о том, когда он наконец вернется. О, Сэди, конечно, доверяла ему, но было очень трудно изжить в себе старые страхи. Конечно, она старалась и решительно гнала прочь все сомнения, но…

Джек обязательно вернется! Он всегда находил дорогу к ней, пусть даже в последний раз его возвращение так сильно затянулось. Не осталось никого, кто мог бы ему помешать. Будущее раскрыло перед ними свои объятия, чтобы они достигли всего, чего хотели. Единственное, что требовалось от Сэди, — это побороть все свои сомнения. И не обращать внимания на то, что другие думали и говорили по их поводу. Нужно было смириться с тем, что ей предстояло стать частью того общества, представителей которого она частенько передразнивала и высмеивала.

…У нее как раз закончился очередной сеанс в задней комнате, когда в магазине появилась герцогиня Райтон в сопровождении мужа, свекрови, подруги Ив Эллиот, лорда Арчера и лорда Тристана. Джентльмены испытывали заметную неловкость, судя по всему, считая данное заведение исключительно дамской территорией.

К счастью, для них нашелся свободный стол. Сэди представить не могла, что бы она делала, если бы у нее не было этого магазина. Заставлять герцогиню ждать — это дурной тон. Тем более, что она очень хорошо относилась к ней и не хотела, чтобы эта очаровательная дама испытывала из-за нее неудобства.

Все члены дружной семьи Кейн по-доброму относились к ней, были ее друзьями. То, что они поддержали Джека в трудную минуту, заставило Сэди понять, что ее суждения по поводу аристократии были далеки от истины. Эти люди совершенно не походили на деда Джека — спесивого и гордого, который ни с кем не считался.

И если они поженятся с Джеком — заново! — она постарается сделать все, чтобы быть к ним ближе.

У герцогини радостно осветилось лицо, когда она увидела Сэди.

— Ваш магазин — настоящее чудо! — воскликнула она, беря ее за руки. — Моя дорогая, это же что-то сверхъестественное! Вы должны гордиться собой.

Нет уж, это чувство Сэди решила приберечь до поры до времени.

— Я очень рада, — искренне призналась она и указала на свободный столик. В данный момент у нее не было клиента, поэтому девушка откликнулась на приглашение и присоединилась к ним за чайным столиком.

— Есть какие-нибудь новости из Ирландии? — поинтересовался Арчер, отправляя в рот сдобную пшеничную лепешку со взбитыми сливками и клубничным джемом.

Сэди слегка покраснела. Ей было неловко говорить о Джеке в присутствии мисс Эллиот и вдовствующей герцогами. Но ни, той ни другой это не показалось странным. Как и все сидящие за столиком, они смотрели на нее с вежливым любопытством.

— Вчера получила письмо, — ответила она. — Лорд Гаррет надеется вернуться в Лондон в конце следующей недели.

— Прекрасно, — с видимым облегчением заметил Тристан. — Он мне страшно нужен.

Герцогиня весело посмотрела на деверя.

— Не сомневаюсь, что лорд Гаррет только о вас и думает.

Тот усмехнулся, ничуть не смутившись.

— Вряд ли, моя дорогая сестра. Я у него, к сожалению, только на втором месте. — Он лукаво подмигнул Сэди. — Румянец на ее щеках стал еще ярче. Это было так странно и очень приятно — сидеть рядом с этими людьми в доброжелательной атмосфере, как будто она одного с ними круга.

Ей нравилось это ощущение. И хотя она прекрасно понимала, что не все представители знати будут настолько любезны с ней, все равно найдутся те, кто поймет ее. Но если она ошибается, это мало будет ее волновать. У нее уже было много хороших друзей, благодаря которым ее жизнь наполнится желаемым содержанием.

— Мне очень интересно, ваша светлость, — повернулась она к герцогине, — что вы скажете о моем личном кабинете?

Та оживленно посмотрела на Сэди.

— О! Давайте посмотрим. Только при условии, что вы будете звать меня Роуз. Я же вас просила!

Сэди улыбнулась такой непосредственности.

— Разумеется, Роуз.

Извинившись перед всеми, они встали и, забрав свои чашки, отправились в комнату, устроенную специально для гаданий. Внутри небольшое помещение напоминало шатер, которым Сэди пользовалась в Сейнтс-Роу. Те же цвета, смесь фиолетового и оранжевого, — дань восточной экзотике. Тот же аромат чая, смешанный с запахом гвоздики и пряностей, Которые подарила ей Индара. Приглушенный свет, создающий уютную атмосферу.

— Какая прелесть! — восхитилась герцогиня. — Но не обижайтесь, моя дорогая. Сегодня мне не потребуется ваше мастерство предсказательницы.

— Ну что вы, — усмехнулась Сэди. Она села за стол, опрокинула свою чашку на блюдце и три раза перевернула ее вверх-вниз. Потом поставила ее на блюдце и по скатерти без единого пятнышка передвинула к герцогине. — Я хочу, чтобы это вы погадали мне.

Джек Фаррингтон — бывший никчемный внук высокородного деда, а ныне новый граф Гаррет, серым, невзрачным днем вернулся в Лондон. Он не стал сообщать Сэди о своем приезде, чтобы сделать сюрприз.

А еще потому, что не хотел дать ей, возможность улизнуть, придумав какую-нибудь очередную отговорку типа того, что она не может быть ему женой. Все подобные выдумки, по его мнению, были простоидиотскими.

К сожалению, именно из-за нежелания предупредить Сэди заранее теперь он не знал, где ее искать. Сначала заскочил в чайный магазин, потом — к ней домой. Не найдя Сэди ни здесь, ни там, приказал кучеру ехать в Сейнтс-Роу, где и застал их с Виенной Ларю за чаем.

Черт, как она была хороша в элегантном пурпурном платье, отделанном черным кантом! Может, то была игра его воображения, но ему показалось, что эта деталь — дань памяти старику, которой тот совершенно не заслужил.

Сэди чуть-чуть побледнела. Наверное, из-за его неожиданного появления.

Ларю внимательно наблюдала за ними, переводя глаза с него на подругу и обратно, как кошка, внимательно следящая за бумажкой на веревочке. Вдруг она поставила чашку на низкий столик перед собой и грациозно поднялась.

— Господи, совсем забыла, у меня срочные дела. Извините.

Проходя мимо Джека, задержалась на мгновение.

— Очень рада, что вы вернулись. Теперь Сэди, наконец, перестанет дергаться. Чего не скажешь о вашем партнере!

Джек любезно поклонился.

Виенна фыркнула и выплыла из комнаты, оставив его недоуменно глядеть ей вслед. Черт возьми, что туг случилось? Он повернулся к Сэди.

— Дорогая, может, ты объяснишь мне, что происходит?

— Даже не знаю, что сказать. С прошлой недели моя подруга мечтает получить на блюде голову лорда Тристана, а также и другие части его тела.

Джек не мог скрыть удивления.

— Ну, началось! — Он почувствовал, как стало тепло на душе, стоило только взглянуть на хорошенькое личико Сэди. — Не представляешь, как я рад видеть тебя! Словно вечность прошла с того момента, когда несколько недель назад он впервые за десять лет увидел ее здесь, в темноте этой комнатки.

Она сверкнула улыбкой.

— Ты все-таки вернулся!

Он лукаво взглянул на жену.

— Разве чайная заварка не подсказала тебе, что это обязательно случится?

— Себе гадать — к несчастью.

— Значит, ты сидела и просто ждала меня затаив дыхание. — Джек шутил понимая, что она ни на секунду не могла сомневаться в его возвращении. Он писал ей каждый день и знал, что на этот раз все его послания дойдут до адресата.

Сэди застенчиво потупилась.

— Я попросила Роуз — герцогиню Райтон — погадать мне. Она сказала, что ты скоро вернешься.

Джек рассмеялся и шагнул к ней. Ему было так спокойно, когда она была рядом, и хорошо бы, эго никогда не кончалось.

Сэди кинулась к нему. А он схватил ее в объятия, поднял и прижал к себе. Губы нашли ее рот, и Сэди прильнула к нему в жарком поцелуе. У нее был вкус чая и меда, дома и надежды. Все было так здорово, что хотелось разрыдаться.

Больше никаких поездок. Никаких споров. Никаких тревог по поводу того, что подумают в обществе или что вдруг прошлое настигнет их.

— Слава Богу, теперь у тебя в гадалках ходит сама герцогиня. — Он отпустил Сэди. — Она что-нибудь говорила о том, что Тристан и Ларю выцарапают друг другу глаза?

Сэди рассмеялась:

— Нет.

— А что насчет того, что мы с тобой будем жить под одной крышей?

Она стала серьезной, а сердце у Джека упало.

— Насчет этого…

Он мог напомнить ей, что они уже женаты, но не стал, захотелось услышать ее слова.

— Продолжай.

Сэди высвободилась из его рук, но так и осталась стоять рядом. Ей было нужно свободное пространство, и Джек не стал сопротивляться.

— Мне кажется… Мы с Роуз увидели знак того, что я беременна. В общем, так это поняли.

Чего-чего, но этого Джек никак не ожидал. Голова пошла кругом.

— Неужели это правда?

Она кивнула, серьезно глядя на него в такую радостную минуту.

— Джек, ты должен знать существует возможность, что я не смогу выносить ребенка сколько положено. Только добавлю нам сердечных мук из-за очередной потери.

В ее глазах он увидел страх и печаль. Господи, как ему хотелось стереть память о том темном времени, чтобы оно никогда не вернулось вновь. Это заставило его ощутить важность того, что он собирался сказать.

— Но ты же знаешь, какая это будет радость, если в этот раз все пойдет по-другому?

Сэди изумленно посмотрела на него, словно сама не додумалась до этого.

— Ты готов рискнуть?

Он кивнул.

— Конечно. — Он понимал, что принимает ответственное решение, но нужно было поддержать жену в эту минуту.

Сэди на миг отвела глаза, прижав руку ко рту, потом снова посмотрела на него. Во взгляде вдруг зажглась надежда.

— Послушай, помимо шанса потерять ребенка у меня есть такой же выносить его. Разве не так?

Уголки его губ изогнулись в улыбке.

— Я думаю, ты абсолютно права. — Потом Джек вынул из кармана маленькую бархатную коробочку и, щелкнув большим пальцем, поднял крышку. — В этот раз у нас все будет по-другому.

У Сэди загорелись глаза, когда она увидела изящное кольцо с овальным изумрудом, таким ярко-зеленым, что никакая ирландская девушка перед ним не устоит. Она подняла на него изумленный взгляд, на ее ресницах блеснули слезы.

— Что скажешь, Сэдимун? Выйдешь за меня? Еще раз?

Она пристально посмотрела на него.

— Я понимаю, что должна сказать да.

Джек вдруг почувствовал, что у него словно выросли крылья. Он мог бы сейчас взлететь. Подхватив Сэди за талию, закружил на месте.

— Я тебя люблю. Любил и всегда буду любить. Чайная заварка рассказала тебе об этом?

— Нет. — Слезы потекли по ее щекам. — Но намекала.

— Может, ей не все известно? — Джек, конечно, дразнил ее. Он признал умение Сэди предсказывать будущее, а свое отношение к ее таланту пристроил на некоей воображаемой полке среди вещей, которым не было разумного объяснения, но, тем не менее, в которые верил — в Бога, например, в любовь и во второй шанс.

— Наверное, поэтому у меня теперь есть ты, — легкомысленно заявила она с некоторой долей сарказма. — Я тоже тебя люблю, Джек Фрайди.

Он только усмехнулся, наглец.

— Знаю. — И поцеловал ее.

Примечания

1

Мун (от англ. moon) — луна. — Здесь и далее примеч. пер.

(обратно)

2

Уильям Уитли (1831–1907) — английский коммерсант, автор идеи создания универсальных магазинов.

(обратно)

3

Сэди (от англ. sad) — грустная, печальная.

(обратно)

4

Пятница (англ.).

(обратно)

5

Клевер белый, трилистник — символ Ирландии.

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

*** Примечания ***