Демон страсти [Линси Сэндс] (fb2) читать онлайн

- Демон страсти (пер. Т. Дмитриева) (а.с. Аржено -4) 0.99 Мб, 299с. скачать: (fb2) - (исправленную)  читать: (полностью) - (постранично) - Линси Сэндс

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Линси Сэндс Демон страсти

Посвящается Дэвиду.

Глава 1

— Цыпленок просто замечательный! — воскликнула Кейт.

Бастьен с удивлением смотрел, как Кейт Ливер, подцепив вилкой большой кусок Pouletau Citron — цыпленка в лимонном соусе, — поднесла его к губам Люцерна. Но еще больше удивился Бастьен, когда его братец открыл рот, подхватил кусок мяса и, одобрительно заурчав, начал с видимым удовольствием жевать его.

За всю свою жизнь Бастьену ни разу не доводилось видеть, как ест его брат. Люцерн, конечно же, участвовал во всякого рода застольях, но всегда лишь делал вид, что ест. К тому времени, когда Бастьен появился на свет, его брат уже благополучно разменял второй век, а за два столетия кто угодно может пресытиться человеческой пищей, сколь бы изысканной она ни была. Все приедается, и в конце концов наступает момент, когда желать тебе больше нечего. Теперь, перешагнув свой четырехсотлетний рубеж, Бастьен и сам начал считать процесс поглощения пищи весьма досадным и вовсе не самым необходимым занятием. Но время от времени, чтобы не вызвать ненужных пересудов, он вынужден был участвовать в деловых обедах с партнерами или клиентами фирмы, а также выбираться в рестораны и на пикники.

— В самом деле хорош, — проглотив кусочек цыпленка, заявил Люцерн. — Хотя теперь умеют готовить вкуснее, чем раньше.

— Думаю, ты ошибаешься, братец, — возразил Бастьен. — Этому французскому блюду добрых три сотни лет, так что скорее всего все дело в великой любви — это она, помахав своими крылами, восстановила твои вкусовые рецепторы и разбудила почти забытое желание есть.

Люцерн выразительно взглянул на брата и едва заметно пожал плечами, как бы говоря, что его вовсе не задела насмешка Бастьена, ведь сам Люцерн нисколько не скрывал своих глубоких и неизменных чувств к сидевшей рядом с ним женщине.

— Пожалуй, ты прав, — согласился Люцерн. — Мне все кажется более интересным, чем прежде. Я обнаружил, что вижу вещи в новом свете, вижу их такими, какими, должно быть, их видит Кейт. К тому же я заметил, что становлюсь более терпимым и уже не ворчу по поводу и без повода, как ворчал последние несколько веков. И если честно, то меня очень радует подобная перемена.

Бастьен ничего не ответил. Усмехнувшись, он поднял свой бокал, наполненный превосходным вином, и сделал небольшой глоток. Слова Люцерна отозвались болью в его душе, и боль эта была сродни зависти, однако анализировать и оценивать свои чувства Бастьен не был готов, он просто принимал как неизбежность то, что в его жизни не было места не только любви, но и доступной почти всем уединенности — слишком много обязанностей свалилось на него после того, как умер его отец. К счастью или несчастью, но Бастьен всегда был очень ответственным, поэтому именно он принял на свои плечи бремя семейного бизнеса, когда отца не стало, — такова уж была его натура. С тех пор жизнь Бастьена резко изменилась — он был постоянно занят разрешением каких-то проблем, с досадной регулярностью возникавших то в бизнесе, то в семье. Со всеми трудностями в семействе Аржено обращались именно к Бастьену, и началось это еще до смерти отца. Уже более века Бастьен практически вел дела фирмы, принимая важнейшие решения вместо своего отца. К тому времени Жан-Клод Аржено уже не мог обходиться без алкоголя, который в конце концов и свел его в могилу.

— Итак, Бастьен… — произнося эти слова, Кейт пристально взглянула на него, и он тотчас насторожился. — Ты, возможно, уже догадался, что мы пригласили тебя на ленч не просто так, а с определенной целью…

Конечно, он догадался. Когда ему неожиданно позвонил Люцерн, пригласивший его перекусить в «Ля Бон суп», Бастьен сразу понял: брату нужна какая-то помощь, причем дело это скорее всего было связано с предстоящей свадьбой Люцерна и Кейт. Но какая именно просьба последует за этим приглашением, Бастьен даже предположить не мог.

Свадьба должна была состояться ровно через две недели здесь же, в Нью-Йорке, и ничего удивительного в этом не было, поскольку Кейт, а теперь и Люцерн жили и работали в этом городе. Старший из братьев Аржено переехал на Манхэттен полгода назад, чтобы быть ближе к своей невесте, которая — так уж случилось — была его редактором. Он считал, что ему лучше находиться рядом с Кейт, пока та осуществляла все необходимые приготовления для своего обращения. Чтобы стать одной из бессмертных, ей следовало приобрести множество новых привычек и умений, и Люцерн, перебравшись в Нью-Йорк, должен был помочь в этом своей невесте. К счастью, для писателя подобные переезды не являлись проблемой.

Бастьен кивнул, давая понять, что догадывается о цели приглашения. Он ждал, что брат и его невеста объявят ему, в чем дело, но те молчали. И Бастьен, не выдержав, спросил:

— Так чем же я могу вам помочь? Ведь у вас ко мне какая-то просьба, не так ли?

Брат и его невеста многозначительно переглянулись. Затем Люк — так частенько называли Люцерна — с улыбкой сказал:

— Братец, закажи себе что-нибудь. Я угощаю.

Бастьен невольно усмехнулся. Было ясно, что Люцерн тянул время — не решался заговорить о деле.

Впрочем, Бастьен сам не любил обращаться с просьбами, поэтому прекрасно понимал брата.

— Должно быть, ты попросишь о каком-то серьезном одолжении, раз готов разориться не только на ленч, но и на выпивку, — проговорил он, поддразнивая Люка.

— Ты что, считаешь меня скрягой? — насупившись, проворчал старший брат.

— Да нет, не такой уж и скряга, просто очень прижимистый — во всяком случае, был таким до недавнего времени, — ответил Бастьен. — Но похоже, ты очень изменился, причем — в лучшую сторону. И изменился после того, как в твоей жизни появилась Кейт. Ей каким-то образом удалось вынудить тебя ослабить шнурок кошелька. А ведь было время, когда ты и помыслить не мог о том, чтобы жить в таком дорогом городе, как Нью-Йорк.

Люк пожал плечами:

— Но ведь она здесь. Поэтому и я здесь.

— Вообще-то ваша помощь нужна мне, — заявила Кейт.

— Неужели? — Бастьен с любопытством взглянул на девушку. Ему нравилась его будущая невестка. Кейт идеально подходила Люку. Брату очень повезло, когда он встретил ее.

— Да, именно мне нужна ваша помощь. Моя лучшая подруга Терри… Вообще-то на самом деле она — моя кузина. И кузина, и лучшая подруга. Так вот, Терри…

— Это та самая, которая будет твоей подружкой на свадьбе? — перебил Бастьен.

— Да, она самая. — Кейт радостно улыбнулась; очевидно, она была очень довольна тем, что брат запомнил имя ее кузины. Но этому не следовало удивляться. Бастьен всегда старался не упускать деталей — в любом деле. Кроме того, этой женщине предстояло стать подружкой невесты, а ему шафером, и, следовательно, и им придется держаться вместе в течение всего торжества. Так что само собой разумеется, что он запомнил ее имя — не мог не запомнить!

— Так что же с ней? — спросил Бастьен. — Кстати, когда она прибывает? Одновременно со всеми остальными гостями? Или на денек-другой пораньше?

— Вообще-то она приезжает… гораздо раньше, — ответила Кейт, явно смутившись. — У нее намечается отпуск, и она решила взять его целиком, прилететь сюда и помочь мне с приготовлениями к свадьбе.

— И это очень кстати, — пробормотал Люцерн. — Мы рады любой помощи. Ты не поверишь, Бастьен, но, оказывается, свадьба — это чертовски хлопотное дело. Сначала необходимо определиться с датой, зарезервировать зал и разослать приглашения. А затем нужно выбрать фирму, которая будет нас обслуживать, решить вопрос с меню, выбрать сорта вин, определиться с цветами и… Ох, еще ведь и музыка… надо решить, какая будет в церкви, а какая — во время приема. Кроме того, предстоит определиться с одеждой — с платьями и смокингами гостей. Оказывается, сейчас даже смокинги, которые каких-то сто лет назад были только черными или темно-серыми, могут быть какого угодно цвета. В общем… — Он со вздохом покачал головой. — Удивительно, что женихам с невестами удается пережить все это и не рассориться до свадьбы. Послушай, брат, моего совета: когда встретишь свою половину, не сломай голову над всем этим, а лети прямо в Вегас, чтобы обвенчаться безо всяких глупостей и проволочек.

— Значит, для тебя все это глупости?! — возмутилась Кейт.

— Ох, милая, но ты же понимаешь, что я не имел в виду… — Люк в смущении пожал плечами.

— Понятно, что подготовка к свадьбе — ужасная головная боль, — с улыбкой проговорил Бастьен, — но ведь самое страшное уже позади, не так ли?

Люцерн тут же закивал:

— Да, конечно. Основное мы уже сделали, но постоянно возникают какие-нибудь проблемы… На прошлой неделе, например, пришлось делать цветы из туалетной бумаги. Кто знает, что вылезет на следующей неделе?

— Цветы из туалетной бумаги? — удивился Бастьен.

— Из «Клинекса»[1], — с некоторым раздражением пояснила Кейт. — Мы делали их из салфеток для лица.

— Да-да, совершенно верно, — подтвердил Люцерн. Тяжко вздохнув, продолжал: — Представляешь, она заставила меня сворачивать и связывать все эти проклятые бумажки, чтобы потом делать из них цветы для украшения свадебных машин. Я ей говорил, что этим может заняться кто-то другой… В конце концов, можно было бы просто купить такие цветы. Но Кейт настояла на своем, заявила, что это — традиция ее семьи. И в результате я несколько дней только этим и занимался — я сидел дома и как проклятый сворачивал туалетную бумагу.

— «Клинекс», — поправила Кейт, нахмурившись.

— Да-да, конечно. Правда, некоторые цветы все-таки из туалетной бумаги, — добавил Люцерн с виноватой улыбкой.

— Что?! — Кейт в ужасе уставилась на жениха.

— Ну видишь ли… К сожалению, салфетки у меня кончились, а для украшения машин ты требовала еще и еще. Поэтому мне пришлось перейти на туалетную бумагу. Но не думаю, что существует принципиальная разница. Ведь бумага… она и есть бумага, верно? К тому же тебя тогда не было дома, так что я не мог спросить, как мне поступить. Ты, как обычно, заработалась допоздна. — Люцерн повернулся к брату и пояснил: — В последнее время она очень много работает. Помимо своей, пытается сделать работу Криса.

Кейт фыркнула и заявила:

— Ничего подобного! Я вовсе не выполняю работу Криса! Он редактирует своих авторов, а я — своих. Но дело в том, что он улетает в Калифорнию, на писательскую конференцию. Так вот, пока его не будет, мне придется взять на себя решение всех неотложных дел. Кроме того… — Кейт немного помолчала. — Ведь у меня могут возникнуть какие-нибудь личные проблемы… надеюсь, вы понимаете, о чем я говорю, — добавила она, вопросительно взглянув на Бастьена.

— Да-да, конечно, — заявил тот, хотя совершенно ничего не понимал. — Значит, ваша подружка приезжает раньше остальных гостей? Может быть, уже завтра? А где же она остановится?

— Ну понимаете… — Явно смутившись, Кейт отвела глаза. — Вообще-то именно об этом одолжении я и собиралась вас попросить. Видите ли, сначала я решила, что она остановится у меня, но потом поняла, что моя квартирка слишком уж маленькая. Крохотная квартирка с одной спальней — вот все, что я могу позволить себе на Манхэттене. К тому же теперь ко мне перебрался Люцерн, понимаете? Я хотела снять для Терри номер в отеле — Люк даже предложил оплатить его, — но потом поняла, что и этот вариант не подходит. Терри ни за что не согласится, чтобы Люцерн оплачивал ее номер, и будет платить сама. А учитывая все расходы, которые ей и так предстоят… В общем, мне бы хотелось избежать лишних трат. Нью-Йорк — очень дорогой город, и Терри действительно не может позволить себе номер в приличном отеле. Но она никогда в этом не признается.

— Из чувства собственного достоинства? — предположил Бастьен.

— Да, разумеется. Причем оно у нее весьма обостренное… Мать растила ее одна, и Терри пришлось начать самостоятельную жизнь буквально со дня смерти тети Мэгги, и ей тогда было всего девятнадцать. Видите ли, Терри очень упрямая и, возможно, даже излишне гордая — никогда не попросит о помощи.

Бастьен кивнул. Он был такой же — ужасно не любил просить кого-либо о помощи.

— То есть вы хотите, чтобы я позволил ей остановиться у себя в пентхаусе, верно?

— Да, конечно… Если это возможно, — пробормотала Кейт, ужасно смутившись.

Бастьен благосклонно ей улыбнулся. Невеста его брата обращалась с этой просьбой так, словно просила об огромном одолжении. Но на самом деле все было совсем не так. Пентхаус с его пятью спальнями казался настолько просторным, что даже пять человек, живи они там, могли бы при желании неделями не встречаться друг с другом. К тому же Бастьен часто бывал в разъездах, так что, возможно, они с этой женщиной вообще ни разу не пересекутся. Он оставит Терри на попечение экономки, так что гостья не доставит ему абсолютно никаких неудобств.

— Это вовсе не проблема, Кейт. — Бастьен снова улыбнулся. — Твоя кузина может остановиться в одной из комнат пентхауса. Когда она прилетает? Завтра?

Кейт покосилась на жениха, потом, снова взглянув на Бастьена, со вздохом ответила:

— Нет, она приезжает уже сегодня…

— Уже сегодня? — удивился Бастьен; этого он никак не ожидал.

Кейт снова вздохнула.

— Мне очень жаль, если мы нарушаем ваши планы, но… Все это так неожиданно… Я и сама узнала о ее приезде всего лишь час назад. Изначально планировалось, что она приедет накануне свадьбы, как и все остальные. Но Терри решила сделать мне сюрприз. Она позвонила уже из самолета — да и то лишь для того, чтобы убедиться, что я сейчас в Нью-Йорке.

— Хорошо, что хоть из самолета, а не от входной двери, — пробурчал Бастьен. Заметив, как парочка вновь переглянулась, он понял: этим просьба Кейт не ограничивалась — было кое-что еще… — Наверное, ее нужно встретить в аэропорту? — осведомился он.

— Ну… вообще-то она собиралась взять такси. Но вы же понимаете, как это дорого… А Терри, она…

— Не может себе этого позволить, но самолюбие не позволяет ей в этом признаться, верно? А у вас денег она не возьмет, поэтому вы настояли на том, чтобы кто-то ее встретил. Правильно я понял?

Кейт пристально посмотрела на Бастьена:

— Вы что, читаете мои мысли?

— Нет, конечно же. Просто догадался.

— Что ж, вы правильно догадались. Так вас не слишком затруднит?

Бастьен покосился на брата, и Кейт добавила:

— Конечно, Люцерн может поехать с вами. Он хотел сам ее встретить, но там такая сложная система развязок, и он вполне может уехать не туда, куда надо. Я бы поехала сама, но именно сейчас на меня свалилась целая куча дел, так что и я…

— Мы с Люком встретим вашу кузину, — с улыбкой заявил Бастьен. Он прекрасно понимал, что дело вовсе не в сложностях дороги; ведь любой из водителей их компании вполне мог вполне бы доставить его старшего брата не только в аэропорт, но и на Аляску, если бы возникла такая необходимость. Однако Люк был довольно странным типом — настолько странным, что общение с незнакомыми людьми порой превращалось для него в почти непреодолимую проблему. Конечно, в последнее время братец сильно изменился и стал более общительным. Но все же Кейт вполне обоснованно опасалась, что ее жених, встретив Терри в аэропорту, буркнет «идите за мной», а потом будет молчать всю дорогу.

— Что ж, превосходно, — кивнул Люк. Повернувшись к невесте, спросил: — Любовь моя, а ты подумала о том, как мы узнаем твою кузину и лучшую подругу? Ведь мы с Бастьеном ни разу не видели Терри и понятия не имеем, как она выглядит.

— Вы можете написать табличку с ее именем, — предложила Кейт. — Но я абсолютно уверена: вы в любом случае найдете ее и доставите в целости и сохранности.

Украдкой взглянув на брата, Бастьен усмехнулся — на лице Люка отражались обуревавшие его сомнения; бедняга и впрямь не знал, как они будут искать кузину его невесты. А ведь в ее интонациях отчетливо прозвучал приказ: доставить в целости и сохранности.

Тут Кейт, поднявшись из-за стола, воскликнула:

— Проклятие, мне пора бежать! У нас сегодня после обеда очень важное совещание, поэтому я никак не могу встретить ее сама. — Она чмокнула жениха в щеку и выпрямилась. Секунду помедлив, снова наклонилась к Люцерну и, поцеловав его в губы, прошептала: — Я люблю тебя, Люк.

— А я тебя люблю, Кейт, — глядя на нее с нежностью, ответил он. В следующее мгновение влюбленные уже снова целовались.

Бастьен вздохнул и, отвернувшись, принялся разглядывать посетителей заведения. Он по собственному опыту знал: прежде чем Кейт сможет оторваться от своего возлюбленного, пройдет еще несколько минут. Эта парочка была на редкость умилительной, и оставалось лишь надеяться, что их медовый период когда-нибудь закончится. Хотя все могло произойти с точностью до наоборот… Прошел почти год со дня свадьбы Этьена и Рейчел, и уже минуло два года с тех пор, как поженились Лисианна и Грег, — но ни одна из пар до сих пор не выбралась из периода восторженной любви, страсти и непреходящей новизны обладания. И вообще, похоже, все его братья и сестра не торопились расстаться с этим периодом и продолжали оставаться трогательно-умилительными. Не считая, конечно, их матушки, он, Бастьен, был единственным в семействе Аржено, кто не тратил долгие часы на занятия сексом. И конечно же, он не позволял себе демонстрировать свои чувства на людях. Впрочем, ничего удивительного. Ведь у него не было той женщины, которой он мог бы демонстрировать какие-либо чувства.

Услышав очередной, с тихим стоном, вздох Кейт, Бастьен постарался подавить зависть. Но уже в следующую секунду с удивлением уставился на невесту брата, потому что та вдруг деловым тоном проговорила:

— Полагаю, вот это может помочь вам. — Кейт выпрямилась и вытащила из своей сумочки фотографию. — Это фото сделали сравнительно недавно. Терри прислала мне его по электронной почте в прошлом месяце. Что ж, а теперь мне пора. Будьте с ней полюбезнее.

Положив фотографию на стол, она вскинула руку, пошевелила пальчиками в знак прощания, а затем направилась к выходу, ловко лавируя между столиками ресторанчика.

— Боже, как она восхитительна… — пробормотал Люцерн; он смотрел вслед своей невесте, не в силах отвести от нее глаз.

Бастьен едва заметно усмехнулся, но тут же поймал себя на том, что и сам таращится на обтянутый юбкой круглый задик Кейт. Сокрушенно покачав головой, он взял со стола фотографию и начал рассматривать запечатленную на ней молодую женщину лет тридцати. Пухлые чувственные губы Терри кривились в лукавой улыбке, а огромные глаза смотрели прямо в объектив.

— А она очень мила… — пробормотал Бастьен, отметив, что кузина Кейт была полной ее противоположностью. Терри оказалась брюнеткой, в то время как Кейт была блондинкой. К тому же Кейт была стройная, как модель, а ее кузина, напротив, довольно пухленькая, аппетитная. Глядя на ее фото, Бастьен вдруг почему-то подумай об ароматных спелых фруктах.

— В самом деле? — спросил Люцерн без особого интереса. Взглянув на фотографию, он тут же отвернулся — мысленно по-прежнему, должно быть, обнимал свою будущую жену.

— Если ты перестанешь думать о Кейт и повнимательнее посмотришь на фотографию, ты непременно в этом убедишься, — заявил Бастьен.

Тут Люцерн наконец-то стряхнул с себя мечтательную задумчивость и, снова повернувшись к брату, еще раз посмотрел на фотографию. Потом, безразлично пожав плечами, пробормотал:

— Да, симпатичная, но до Кейт ей далеко.

Бастьен рассмеялся:

— Похоже, ты считаешь, что с Кейт ни одна женщина не может сравниться.

— Конечно, — с уверенностью кивнул Люцерн. После чего потянулся к стакану с виски и, сделав глоток, добавил: — Кейт для меня — само совершенство. И я абсолютно уверен в том, что ни одна из женщин не может с ней сравниться.

— Прости меня, братец, — с улыбкой проговорил Бастьен, — но твое нынешнее состояние вполне соответствует известному выражению: «Влюбился по уши».

Бастьен с сомнением покачал головой. Да, ему очень нравилась Кейт, но он прекрасно понимал, что ее все-таки нельзя было назвать совершенством. Хотя следовало признать, что она была очень близка к нему.

— Итак, когда же прибывает самолет этой Терри? — спросил Бастьен.

Люцерн бросил взгляд на часы и ответил:

— Примерно через час.

— Что?! — вскричал Бастьен. — Через час?!

— Да. А в чем дело?

— Ты шутишь, братец. Не может быть, чтобы через час.

— Уверяю, через час. Так в чем же дело?

Бастьен нахмурился и проговорил:

— А какой аэропорт?

— Аэропорт Кеннеди. А что?

— О дьявол! — завопил Бастьен.

— А в чем дело? — снова спросил Люцерн. Глядя на брата, он тоже начал нервничать, хотя и не понимал, из-за чего беспокоится Бастьен.

Бастьен же окинул взглядом ресторанчик, высматривая официантку. Но та, конечно же, исчезла именно в тот момент, когда была нужна более всего.

— Черт возьми, Люк, почему же ты молчал?! Почему раньше об этом не сказал?! — прорычал Бастьен. — И почему Кейт ничего не сказала?.. Она-то знает, что до аэропорта добираться не меньше часа. Черт побери, где эта проклятая официантка?

— Наверное, Кейт не знала, что туда так долго добираться, — заступился за свою невесту Люцерн. — К тому же она сейчас… У нее слишком много хлопот.

— Слишком много? Неужели? Что ж, если мы опоздаем, виновата будет именно она.

— Не беспокойся, успеем, — пробормотал он и помахал официантке, наконец-то появившейся в зале. — Но даже если немного опоздаем, то Терри еще надо будет получить багаж и пройти таможню, не так ли?

Бастьен кивнул и пробурчал:

— Да, конечно. Но в любом случае нам потребуется какое-то время, чтобы вызвать машину и доехать до аэропорта. Остается лишь надеяться, что сегодня обойдется без пробок.

Оставив брата оплачивать счет, Бастьен вышел из ресторана, достал сотовый телефон и вызвал водителя. Ночью он водил машину сам или брал такси, а днем всегда пользовался услугами водителя фирмы. Это избавляло его от вечной головной боли с парковкой; к тому же машина с водителем давала ему возможность не находиться на солнечном свете слишком долго. Разумеется, он вполне мог провести под солнцем несколько минут или даже целых полчаса, но в этом случае потом потребовалось бы гораздо больше крови для восстановления сип. Кроме того, могли возникнуть и другие проблемы.

Убедившись, что машина выехала, Бастьен захлопнул телефон и сунул его в карман. Ситуация складывалась не в его пользу, и надо было срочно что-то решать… Обычно он ездил на своем персональном лимузине, но его личный водитель сейчас находился в отпуске, и ему очень не хотелось в течение всей поездки в аэропорт и обратно следить за каждым своим словом при малознакомом водителе. Кроме того — проклятое солнце!.. Значит, ему все-таки придется сначала отправиться в офис и взять свой лимузин, так как, к сожалению, не все машины их фирмы были оснащены поляризованными стеклами, темневшими от ультрафиолетового излучения. И надо будет заодно прихватить несколько пакетов крови — на всякий случай.


— Еле тащимся, — произнес Люцерн, с тоской глядя в затемненное стекло лимузина.

Бастьен с усмешкой кивнул:

— Да, верно, но скажи спасибо, что хоть не стоим в пробке. По закону Мэрфи это было бы в самый раз, верно?

Люцерн лишь хмыкнул в ответ, потом вдруг сказал:

— Наверное, нам придется сделать табличку.

Бастьен с удивлением взглянул на брата:

— Ты что, не сможешь узнать Терри по фотографии?

Люцерн пожал плечами:

— Может, и смогу.

— Может, и сможешь? — переспросил Бастьен. — Знаешь, я очень боюсь, что мы каким-то образом пропустим ее. А если мы не встретим кузину твоей будущей жены…

— Об этом даже думать не хочется, — пробурчал Люк.

Покосившись на брата, Бастьен невольно рассмеялся. Он прекрасно понимал, почему именно ему Кейт поручила встретить свою кузину и лучшую подругу. Ведь Люк и впрямь мог бы упустить Терри, если бы поехал встретить ее один. К тому же Люк был очень молчалив. Он начинал разговаривать только в тех случаях, когда рядом с ним оказывалась Кейт. И только тогда на его лице появлялась улыбка. Похоже, она пробуждала в нем нечто такое, чего не мог пробудить никто другой. И это таинственное «нечто» тотчас исчезало, едва лишь Кейт исчезала из виду. Когда ее не было рядом, из Люцерна невозможно было вытащить более нескольких слов — он в ответ на вопросы обычно лишь неопределенно хмыкал или пожимал плечами.

— Так как же табличка? — напомнил Люк.

Бастьен снова рассмеялся:

— Что ж, может, действительно надо сделать табличку. Тогда возьми на заднем сиденье мой портфель.

— А что написать? — тотчас же спросил Люк.

Бастьен с удивлением взглянул на брата. Оказалось, Люцерн проявил необычайное проворство. За несколько секунд он умудрился достать с заднего сиденья портфель и вытащить из него большой блокнот и ручку. И теперь он уже приготовился писать.

— Просто напиши ее имя, — ответил Бастьен.

— Готово, — отозвался Люцерн, нацарапав на листке имя «Терри». — А какая у нее фамилия?

Бастьен снова взглянул на Люка с удивлением. «Что-то братец сегодня разговорился…» — подумал он с усмешкой.

— Ты меня об этом спрашиваешь, Люк? Ведь она — кузина твоей невесты, а не моей.

— Да, конечно… — пробормотал Люцерн. Пожевав губами, спросил: — А Кейт не упоминала об этом за ленчем?

— Нет, насколько я помню, — ответил Бастьен. — Неужели ты действительно не знаешь фамилию?

Люк молча пожал плечами.

Оторвав взгляд от дороги, Бастьен снова посмотрел на брата:

— Но ведь Кейт, наверное, упомянула ее фамилию хотя бы несколько раз…

— Полагаю, что да, — буркнул Люк. Он ненадолго задумался, потом, склонившись над листком, начал что-то писать.

Решив, что его брат все-таки вспомнил фамилию Терри, Бастьен с улыбкой кивнул и, сосредоточившись на дороге, прибавил скорость. Бросив взгляд на приборный щиток, он прикинул время и сказал:

— Если ее рейс не прилетит пораньше, а таможня займет не менее двадцати минут, мы вполне можем успеть в аэропорт, прежде чем она потеряет надежду и запрыгнет в такси. Но куда она может направиться, если ее никто не встретит?

— Вероятно, в офис Кейт.

— Да, конечно. То-то Кейт обрадуется… Но будем надеяться, что самолет не прилетит раньше времени.


И действительно не прилетел. То есть вообще не прилетел.

— Задерживается на два часа, — проворчал Люцерн, рассматривая оранжевые буквы на табло прибытия рейсов. — Понятно!.. Устроить такую гонку ради того, чтобы теперь два часа слоняться по этому муравейнику.

Бастьен усмехнулся, глядя на брата; тому было явно не по себе от сотен сновавших вокруг людей. Приехав в аэропорт, они узнали, что самолет, которым летела кузина Кейт, совершил незапланированную посадку в Детройте из-за «некоторых технических неполадок». Таким образом, в аэропорт Кеннеди самолет прибывал с опозданием на два часа. Решив узнать, что же, собственно, случилось, Бастьен подошел к стойке справочной службы и тут же выяснил, что в лайнере возникла проблема с одной из туалетных комнат. Служащая, конечно же, ничего ему не сказала, авиакомпания постаралась скрыть неприятный, хотя и совсем неопасный эпизод. Ведь формулировка «некоторые технические неполадки» звучит гораздо пристойнее, чем «извините, но у нас протекает туалет», не так ли? В компании не хотели, чтобы журналисты принялись острить, выдавая комментарии типа «Рейс — дерьмо в небесах». О неполадках в туалете Бастьен узнал, погрузившись на несколько секунд в сознание служащей авиакомпании.

Так что теперь им предстояло как-то убить эти два часа, и братья решили отправиться в бар, чтобы немного отдохнуть в приятном полумраке заведения. Когда же объявили о прибытии самолета Терри, они вернулись в зал ожидания. Минут через десять Бастьен сказал:

— Вот они. — Он указал на усталых пассажиров, выходивших в зал. — Где же твоя табличка?

— Ах да. — Люцерн вытащил из кармана листок и развернул его.

Не веря своим глазам, Бастьен уставился на листок. Выхватив его из рук брата, прочитал:

— Терри — кузина и лучшая подруга Кейт.

— Я так и не смог вспомнить ее фамилию, — пояснил Люцерн, пожав плечами. — Но она сразу поймет, что мы ее встречаем. Осмотрись хорошенько… Тут целая толпа выходит, и она вполне может быть среди них.

Бастьен посмотрел в сторону арочного прохода, из которого по трое-четверо появлялись прибывшие пассажиры. И казалось, что пассажиров задержавшегося рейса не слишком тщательно досматривали.

— Должно быть, компания расстаралась, чтобы хоть как-то компенсировать задержку рейса. На таможне, вероятно, были дополнительные люди.

Люцерн привычно хмыкнул в ответ. Бастьен же поднял над головой импровизированную табличку. Прибывшие пассажиры бросали на листок равнодушные взгляды, затем, вчитавшись, с улыбками покачивали головой и шли дальше.

Братья, изредка переглядываясь, молча стояли в ожидании Терри. Но минута проходила за минутой, поток пассажиров постепенно таял, а кузина Кейт все не появлялась. По прикидкам Бастьена, большая часть пассажиров рейса уже покинула зал. Но где же Терри? Неужели они все-таки упустили ее?

И тут Бастьен вдруг увидел, как прямо к нему решительно направляется какая-то молодая и очень симпатичная женщина. Возможно, он и не узнал бы Терри, если бы она не улыбалась ему так приветливо… С облегчением вздохнув, Бастьен опустил руки с табличкой, уже начавшие затекать.

Кузина Кейт была такой же симпатичной и аппетитной, как и на фотографии, но вот прическа у нее была другая. На снимке волосы ее были стянуты на затылке в «конский хвост», а сейчас они, распущенные, ниспадали на плечи чудесными каштановыми волнами. «Похоже она любит носить джинсы», — мысленно отметил Бастьен. На Терри были белые джинсы в обтяжку и белая футболка с символикой университета «Лидс», завершали наряд белые же кроссовки.

Приблизившись к Бастьену, она с радостной улыбкой воскликнула:

— Так вы Люцерн?! — Немного помедлив, Терри обняла его. — Ах, Люцерн, Кейт мне столько о вас рассказывала!.. Поверьте, я очень рада познакомиться с человеком, который сделал ее такой счастливой!

Бастьен, опешив от неожиданности, машинально ответил на ее объятия. Люцерн же, стоявший в двух шагах от них, чуть не задыхался — он прикрывал ладонью рот, и плечи его то и дело вздрагивали.

Покосившись на брата, Бастьен отступил на шаг и, улыбнувшись гостье, пробормотал:

— А вы… полагаю, Терри?

Она весело рассмеялась:

— Ну конечно! А кто же еще?! — Внимательно посмотрев на Бастьена, она добавила: — Кейт права… Вы, должно быть, самый красивый мужчина в Нью-Йорке. Она сказала, что именно по этому признаку я вас узнаю, — сообщила Терри с улыбкой, доверительно.

Бастьен улыбнулся ей в ответ и тут же с удивлением отметил, что ему очень приятен этот комплимент.

И тут Люк, наконец-то отсмеявшись, шагнул к ним и заявил:

— Вообще-то Люцерн — это я. И следовательно, именно я самый красивый мужчина в Нью-Йорке. А этот парень, которого вы сейчас обнимали, мой брат — Бастьен.

Терри Симпсон повернулась и с удивлением посмотрела на мужчину, назвавшегося Люцерном. А тот поглядывал на нее с усмешкой.

«Как странно… — думала Терри. — Почему же я не заметила этого человека?» И действительно, этот парень был похож на высокого красавца почти как близнец. Вот только глаза у них были совсем разные. Казалось бы, у обоих серебристо-серые, но у того, которого она только что обнимала… О, его глаза были наполнены каким-то сиянием, не поддающемся описанию, и Терри не могла отвести взгляда от этих чудесных глаз — казалось, они завораживали ее, околдовывали…

И тут Терри вдруг поняла, что испытывает радостное облегчение из-за того, что мужчина, которого она только что обнимала, оказался не Люцерном. Почему она так этому обрадовалась, Терри не могла понять, но она была абсолютно уверена в том, что действительно очень рада своей ошибке.

Шагнув к жениху Кейт, Терри обняла его и с улыбкой сказала:

— Простите меня, Люцерн. Просто я увидела табличку и предположила… — Она пожала плечами. — Выходит, ошиблась. К сожалению, нас почему-то посадили в Детройте, и самолет сильно опоздал. Мне очень жаль, что вам пришлось потерять из-за меня столько времени.

— В этом нет вашей вины, — заметил Бастьен. — Так что вам не за что извиняться. Разрешите вам помочь?

И тут же сильные мужские руки подхватили с пола багаж Терри; Бастьен взял ее чемодан, а Люцерн — довольно объемную дорожную сумку.

Несколько минут спустя симпатичная, немного полноватая молодая женщина и двое рослых, весьма привлекательных мужчин вышли из здания аэропорта. Еще через десять минут женщина сидела на пассажирском сиденье рядом с одним из своих спутников, а тот уверенно выводил «мерседес» с места парковки.

— Вы, вероятно, ужасно устали после долгого перелета, — проговорил Бастьен с искренним сочувствием в голосе.

Терри улыбнулась ему. Ей очень понравилось имя Бастьен. И еще больше понравилась внешность этого мужчины. В первую очередь она, конечно же, обратила внимание на его удивительные глаза. Но затем отметила и все остальное… Например, его прекрасно сшитый на заказ костюм, весьма выгодно подчеркивавший все достоинства безупречной фигуры. Что же касается жениха Кейт… Терри взглянула на Люцерна, сидевшего на заднем сиденье. Тот, как оказалось, вытащил блокнот и, положив его на колени, что-то быстро писал мелким почерком. Только сейчас Терри заметила, что на нем были вельветовые брюки и свитер. Что ж, писатель, человек свободной профессии. А такие люди не нуждаются в официальном костюме.

— Вообще-то я немного вздремнула в самолете, — ответила наконец Терри, снова взглянув на Бастьена. Было ясно, что Люцерн не собирался принимать участие в разговоре. Впрочем, Кейт заранее предупредила, что ее жених не очень общителен. Именно поэтому кузина сказала, что попытается устроить так, чтобы его брат приехал в аэропорт вместе с ним. Однако она не упомянула, что брат Люцерна — гораздо привлекательнее. Терри решила, что нужно поговорить с Кейти и спросить, почему та упустила столь важную деталь. Действительно, могла бы и сказать… И тогда она, Терри, возможно, получше подготовилась. Ах, какой же он все-таки красавец! Улыбнувшись, Терри добавила: — Вообще-то я изрядно проголодалась. Несмотря на задержку рейса, второй раз нас в самолете не покормили.

— О, не беспокойтесь, — ответил Бастьен. — Как только мы доберемся до дома, у вас будет отличный обед. Или ужин? — Он рассмеялся. — Черт возьми, всегда путался в этих часовых поясах. Так вот, моя экономка прекрасно готовит. И она, без сомнения, будет рада возможности продемонстрировать свои кулинарные способности.

— Вы, наверное, не часто едите дома? — спросила Терри.

Бастьен пристально взглянул на нее:

— Почему вы так решили?

Терри пожала плечами:

— Ну… я просто сделала такой вывод из ваших слов. Ведь если бы вы часто ели дома и приглашали гостей, то ваша домработница не стала бы радоваться возможности продемонстрировать свое искусство, не так ли?

— Да, действительно. — Бастьен усмехнулся. — Вы, случайно, не детектив?

— А Кейт приедет к вам? — спросила Терри, проигнорировав вопрос. — Ведь Люцерн остановился у вас, не так ли?

Бастьен медлил с ответом. Он, судя по всему, посмотрел в зеркало заднего вида, но брат полностью отключился от внешнего мира и что-то увлеченно записывал в свой блокнот. Причем было ясно, что на помощь приходить ему Люк не собирался.

Невольно вздохнув, Бастьен взглянул на Терри:

— А Кейт разве вам ничего не сказала?

— Не сказала… о чем?

— Что вы остановитесь в моем пентхаусе. Ее квартирка слишком мала для троих.

— Мала для троих? — с удивлением переспросила Терри.

— Ну да, для вас, Кейт и Люцерна.

— Ох, конечно, разумеется… — пробормотала Терри, немного смутившись.

Ей раньше не приходило в голову, что Люцерн мог уже переехать к Кейт. Но вообще-то этого и следовало ожидать, если эти двое и впрямь были так влюблены друг в друга. Конечно же, хотелось побыстрее покинуть Торонто, если его невеста находилась здесь, в Нью-Йорке. К счастью, его работа позволяла жить там, где ему захочется. Естественно, что он остановился у Кейт. Потом они, конечно, переедут в другую квартиру, побольше, чем ее нынешняя квартирка с одной спальней. Но Терри достаточно хорошо знала свою кузину, чтобы предположить: та до самой свадьбы останется в своей крохотной квартирке, чтобы сохранить материальную независимость. А значит, ей, Терри, придется остановиться либо в отеле, что довольно дорого, либо у будущего деверя Кейт.

Она испытывала некоторую неловкость при мысли о том, что практически незнакомому человеку придется две недели терпеть в своей квартире постороннюю женщину. Помолчав с минуту, Терри сказала:

— А может быть, мне снять номер в отеле? Мне не хочется затруднять вас…

— В этом нет никакой необходимости, — перебил Бастьен Аржено. — У меня в пентхаусе то ли восемь, то ли десять комнат, причем пять из них — спальни. А все хозяйственные заботы взяла на себя моя экономка. К тому же именно сейчас у меня множество дел, в эти дни я очень занят. Так что вы, вероятно, не часто будете меня видеть. Вы получите ключи от лифта и от самой квартиры и сможете уходить и приходить, когда вам вздумается. В общем — добро пожаловать. И чувствуйте себя как дома.

Глава 2

— Немедленно убирайся! — в ярости прорычал Бастьен.

Терри в изумлении уставилась на хозяина дома. Даже не верилось, что этот человек, совсем недавно казавшийся таким любезным и обаятельным, вдруг выставляет ее из дома, до которого они только что добрались.

Поездка заняла около часа. Большую часть пути они с Бастьеном болтали, и Терри при этом пыталась определить, что же у него за акцент. Последние несколько лет она разъезжала по Европе, поэтому научилась неплохо разбираться в различных произношениях. Но акцент Бастьена она никак не могла определить — слишком уж необычным он казался. Причем ее собеседник нередко использовал архаизмы, но в то же время в его речи довольно часто встречались вполне современные словечки и выражения. В конце концов Терри решила, что у Бастьена лондонский выговор, к которому добавлялся еще какой-то весьма странный акцент.

Так и не сумев определить происхождение этого акцента, она начала изучать лицо собеседника, пытаясь понять, откуда же он родом. Но и этого ей сделать не удалось. Темноволосый, с резкими чертами лица, он вполне мог быть родом откуда-нибудь из Средиземноморья. Но довольно бледная кожа не подтверждала такой вывод. Что же касается его имени — Бастьен Аржено, — то оно определенно было французским. Кейт как-то упоминала о том, что семейство Аржено родом из Канады. Но жили они в Торонто, который, как знала Терри, являлся столицей провинции Онтарио. Правда, география не имела никакого значения — его семья вполне могла происходить из канадских французов, поселившихся в английской провинции. И возможно, акцент, показавшийся ей вначале английским, был на самом деле канадским. В свое время Терри была знакома с несколькими канадцами, но тогда она не обращала особого внимания на их произношение.

В конце концов Терри решила, что позже расспросит об этом Кейт, и, оставив свои «исследования», сосредоточилась на беседе. В основном они говорили на нейтральные темы — о погоде, о предстоящей свадьбе, а также о том, сколько гостей соберется на торжество и как им двоим справиться со своими обязанностями шафера и подружки невесты. Терри понимала, что Бастьен сознательно отказывался от серьезного разговора — очевидно, он полагал, что непринужденная болтовня позволит гостье расслабиться и почувствовать себя легко и свободно в общении с незнакомым человеком, в доме которого ей предстояло остановиться. Несколько раз как бы невзначай он заверял Терри, что ее появление в его квартире не доставит ему абсолютно никаких неудобств. Кроме того, Бастьен еще два или три раза упомянул о том, что у него в этом месяце слишком много работы, так что он практически не будет появляться дома и, следовательно, никак не будет смущать ее своим присутствием.

К тому времени, когда они въехали на подземную парковку в его доме, Терри уже достаточно расслабилась и не испытывала никакой неловкости из-за того, что ей придется остановиться в доме человека, с которым она познакомилась всего лишь час с небольшим назад. Продолжая непринужденно болтать и посмеиваться, они достали из багажника ее вещи. Но тут рядом с ними возник Люцерн, видимо, вспомнив о своих обязанностях, он взял из рук Терри большую дорожную сумку и взвалил ее себе на плечо. Бастьен же, захлопнув крышку багажника, направился к охраняемому лифту, и Терри без промедления последовала за ним. Замыкал шествие Люцерн, который, судя по всему, снова погрузился в себя. В общем, все было прекрасно, и Бастьен мило улыбался и шутил, когда они поднимались на лифте. Но вот щелкнул электронный замок пентхауса и почти тотчас же Бастьен вдруг остановился, замер как вкопанный, так что Терри даже наткнулась на его широкую спину. А потом он развернулся и, бледнея прямо на глазах, прорычал:

— Немедленно убирайся!

И это вместо предложения принять душ или хотя бы умыться после дороги.

— Немедленно выйди отсюда! — кричал он в ярости.

— Эй, Бастьен! — Уронив сумку на пол, Люцерн приблизился к брату. — Бастьен, что проис… — Заглянув в комнату, он умолк.

Терри же ничего не было видно, поскольку широкая спина Бастьена полностью закрывала обзор. Но судя по поведению братьев, в квартире происходило нечто необычное и весьма для них неприятное. И теперь-то Терри наконец поняла: обидные слова «немедленно убирайся» относились вовсе не к ней.

— Эй, Винсент! — заорал Люцерн. — Немедленно отпусти эту женщину!

Тут Терри, не выдержав, втиснула голову между плечом Бастьена и дверным косяком и заглянула в гостиную. Перед ней открылась довольно странная картина… На первый взгляд казалось, что они своим появлением прервали страстные объятия уединившейся в комнате парочки, но так Терри показалось лишь в первую секунду. На самом же деле…

Терри в ужасе поняла, что видит совсем другое. Перед ней был парень в длинном черном плаще с капюшоном, и этот парень вроде бы пылко обнимал возлюбленную. Однако женщина была уже в довольно солидном возрасте; парень же припадал вовсе не к ее губам, а впивался зубами в шею. В общем, выглядело все это как классическое объятие вампира. Похоже было, что парень пытался прокусить сонную артерию женщины.

Тут чьи-то сильные руки легли на плечи Терри, и в тот же миг ее, как пушинку, вынесли из дверного проема в глубину коридора. «Неужели это у Бастьенатакие сильные руки?» — промелькнуло у Терри. А в следующее мгновение раздался крик Люцерна:

— Черт побери, Винни! Отпусти эту женщину!

— Ты же знаешь, Люк, что я терпеть не могу, когда меня называют Винни. Называй меня Винсент. А еще лучше — Дракула, — проговорил парень в плаще, причем говорил он с трансильванским акцентом, весьма неудачно сымитированным.

Через несколько секунд парень вышел в коридор и тут же взглянул на Терри. Сначала в глазах его промелькнуло раздражение, но оно тут же сменилось обольстительной улыбкой.

Приблизившись к Терри, он пристально посмотрел на нее, и она вдруг почувствовала, что взгляд этих серебристых глаз подавлял ее, как будто гипнотизировал… Терри хотела отвернуться, но тут же поняла, что не может этого сделать; казалось, парень в плаще и впрямь ее загипнотизировал. Внезапно он взял ее руку своими длинными и тонкими пальцами и поднес к губам.

— Я очарован… — произнес он низким, рокочущим голосом.

Терри открыла рот, собираясь ответить, но тут же замерла в изумлении — парень вдруг перевернул ее руку и коснулся губами внутренней стороны запястья.

— Винсент, прекрати немедленно! Отпусти ее! — Бастьен стремительно шагнул к парню и, схватив за локоть, резким движением отстранил от Терри, а другой рукой тотчас же шлепнул парня по затылку, судя по всему — довольно сильно.

Терри, конечно же, обратила внимание на то, что у всех троих мужчин были удивительные серебристые глаза, казавшиеся то сероватыми, то голубыми, то синими. Кроме того, у всех были темные волосы и довольно приятная внешность. Но именно эта затрещина — такое мог позволить себе лишь рассерженный родственник — расставила все по своим местам; теперь уже Терри нисколько не сомневалась: молодой человек в черном плаще был одним из Аржено.

— Какого черта, Винсент? — проворчал Бастьен, когда все перешли в гостиную. — Что ты здесь делаешь?

— Не Винсент, а Дракула! — заявил молодой Аржено. Развернувшись, он подошел к ближайшему стулу, широким театральным жестом откинул полы плаща и, закинув ногу на ногу, уселся на стул. С вызовом взглянув на родственника, он пояснил: — Я получил главную роль в «Дракуле». В мюзикле.

— В мюзикле «Дракула»? — недоверчиво переспросил Бастьен.

Винсент широко улыбнулся:

— Совершенно верно. Главную роль, понимаешь? Думаю, что я буду замечательно выглядеть в свете рампы.

— О Господи!.. — со вздохом пробормотал Бастьен; казалось, все сказанное Винсентом привело его в ужас.

А вот Терри, напротив, была в восторге от молодого человека. Раньше она с удовольствием посещала репетиции любительского театра в своем городке, частенько выходила на сцену в самых разных ролях. Присев на край кушетки, Терри с улыбкой взглянула на Винсента и спросила:

— Наверное, вам лучше всего удаются характерные роли?

— Точно! — просиял парень. — Но как вы узнали об этом?

— Ну, об этом можно было догадаться по сцене, свидетелем которой мы стали. Вы так правдоподобно… — Терри заметила, что экономка Бастьена, все еще находившаяся в гостиной, внезапно покачнулась и, словно в замедленной съемке, начала падать.

Люцерн стремительно бросился к женщине и подхватил ее на руки. Повернувшись к брату, он спросил:

— Где ее комната?

— Сейчас покажу… — Бастьен шагнул к Люку, но тут же остановился и, повернувшись к Терри, с беспокойством посмотрел на нее; ему очень не хотелось оставлять гостью наедине с Винсентом. Его старший брат тут же все понял и сказал:

— Объясни, где комната, и я сам найду.

Бастьен вздохнул с облегчением:

— Да-да, по главному коридору, последняя комната направо. И вот еще что… — приблизившись к Люку, Бастьен стал что-то говорить ему шепотом.

Терри же совершенно ничего не понимала. «Что здесь происходит? — спрашивала она себя. — Ведь экономка вроде бы так замечательно подыгрывала Винсенту…» Но все дело, наверное, было в том, что молодой Аржено — действительно талантливый актер. Видимо, ему удалось убедить бедную женщину в истинности происходящего. Что ж, пожилой женщине подобная слабость вполне простительна.

Вновь повернувшись к актеру, Терри проговорила:

— Так вот, сцена, во время которой мы вошли, была весьма красноречива и, безусловно, правдоподобна. Наверное, вы стараетесь вжиться в свою роль, чтобы прочувствовать ее.

— О, вы совершенно правы! — Винсент расплылся в улыбке. — Я всегда стараюсь вжиться в свою роль. Если я играю бармена, то некоторое время работаю в баре. Если же собираюсь играть торговца подержанными авто, то нахожу работу, связанную с продажей машин. То есть я стараюсь хоть какое-то время пожить так, как живут мои герои. Что же касается этой роли, то, к счастью, мне не приходится изображать уби…

— Винни! — произнес с явной угрозой в голосе Бастьен.

Когда он приблизился к младшему Аржено, тот взглянул на него с удивлением и, явно смутившись, пробормотал:

— Так, значит, она не из наших?

— Нет! — ответил Бастьен ледяным голосом.

Терри же уставилась на него в изумлении. Перемена, произошедшая с хозяином квартиры, ошеломила ее. Еще четверть часа назад он, казалось, был само дружелюбие и обаяние, и ей даже в голову не приходило, что этот человек мог представлять для кого-то угрозу. Но сейчас… Сейчас он выглядел даже немного опасным. «Опасным — в хорошем смысле», — мысленно добавила она, окинув взглядом безукоризненную фигуру. Этот мужчина был чертовски хорош собой в любой ситуации.

— Ты не ответил на мой вопрос, Винни. Что ты здесь делаешь?

Украдкой поглядывая на мужчин, Терри прислушивалась к разговору.

— Я же сказал тебе. Я получил главную…

— Прекрасно, — перебил Бастьен. — Допустим, это объясняет твое появление в Нью-Йорке. Но почему ты здесь, в моем доме?

Винсент вдруг рассмеялся:

— Ты, наверное, имеешь в виду дом тети Маргарет, не так ли? Так вот, она сказала, что я пока могу остановиться здесь. А вот если пьеса будет иметь успех, то тогда я, конечно же, начну подыскивать себе другое жилище.

Прикрыв на мгновение глаза, Бастьен мысленно выругался. Его матушка всегда была слишком уж доброй. К сожалению, замечание Винсента было справедливым. Этот пентхаус действительно принадлежал ей. Ее муж, то есть отец Бастьена, купил все это здание несколько лет назад и устроил здесь центральный офис «Аржено энтерпрайзис». А на верхнем этаже был спроектирован пентхаус, в котором могли бы разместиться все дети главы семейства, если бы они вдруг одновременно оказались в этом городе. После смерти отца Бастьен взял за правило останавливаться здесь, когда ему приходилось бывать в Нью-Йорке; поскольку же это случалось довольно часто, он вскоре стал считать эту квартиру своей собственностью. Но в действительности квартира по-прежнему принадлежала его матери, и, естественно, она имела полное право приглашать сюда кого угодно.

Наверное, Маргарет не предполагала, что у кого-либо из семейства Аржено могли возникнуть разногласия из-за этой квартиры. Ведь квартира была огромная, и здесь на какое-то время могли бы разместиться все ее дети и даже некоторые из ближайших родственников, например — племянник Винсент.

Бастьен, конечно же, нисколько не осуждал мать — она, возможно, была права. Ведь Винсенту предстояло отправляться в театр по вечерам, а он сам работал в основном днем. Так что при нормальном ходе событий они почти не видели бы друг друга. Но так было бы именно при нормальном ходе событий, а в сегодняшнем дне ничего нормального не было. И появление Винсента в квартире, где должна была на две недели поселиться Терри, превращалось в серьезную проблему. А все дело в том, что Винни Аржено в силу особых обстоятельств вынужден был питаться свежей человеческой кровью, а не консервированной.

Да, как ни печально было признавать, но Винсент вовсе не пытался вжиться в свою роль, хотя театральный плащ с капюшоном вроде бы свидетельствовал об обратном. Увы, Винсент Аржено, отвергая законы бессмертных Нового Света, подпитывался от смертной женщины, причем выбрал для этой цели несчастную экономку, верой и правдой служившую Бастьену уже много лет, но до сих пор даже не догадывающуюся о том, что семейство Аржено принадлежит к иным.

Бастьен был возмущен поступком кузена, хотя в общем-то относился к нему с пониманием. К сожалению, Винсент, а также его отец не могли существовать, используя консервированную кровь. Для «искусственного питания» оба нуждались в энзимах — особом веществе, синтезировать которое пока что никому не удавалось. Над решением проблемы в фирме Бастьена работала целая лаборатория, но пока ни один из специалистов не смог решить эту задачу. Именно поэтому и Винсенту, и его отцу приходилось подпитываться от живых. Но все же парень мог бы сообразить, что этого не следовало делать в доме родственника.

— Извини, так вышло, — сказал Винсент, пожимая плечами; он даже не попытался сделать вид, что расстроен произошедшим. — Видишь ли, полет был долгим и я ужасно проголодался. К тому же вреда я никому не причинил, верно?

Бастьен со вздохом кивнул. Он вынужден был признать, что Винсент и впрямь никому не причинил вреда. Слава Богу, Терри предположила, что Винсент актер, вживающийся в роль. По словам Кейт, ее кузина, хотя и преподавала в университете в Лидсе, очень увлекалась театром и часто выступала на любительской сцене. И для нее вполне естественно было предположить, что Винни — и впрямь всего лишь актер, не более того.

«Спасибо Господу за такую любезность». Это избавляло его от необходимости объяснять, что же на самом деле происходило в гостиной. И еще не известно, как отреагировала бы гостья, если бы узнала, что Винни — вампир.

Тут в гостиную вернулся Люцерн. Взглянув на брата, он сообщил:

— Твоя экономка уснула. Так что все в порядке.

Бастьен кивнул:

— Спасибо, Люк. — Он посмотрел на кузена: — Так что там с твоей ролью в мюзикле?

— С главной ролью в «Дракуле». — Винсент снова улыбнулся. — А получил я эту роль на прошлой неделе. И скоро начинаем репетировать. — Винни вдруг рассмеялся. — Хотя если честно… пьеска просто отвратительная. До неприличия вульгарная музыка и нелепейшие диалоги. Кроме того, они хотят, чтобы я говорил с этим ужасным трансильванским акцентом. Но все же я уверен: мюзикл станет хитом, он долго не будет сходить со сцены.

Терри расхохоталась, и Бастьен вдруг с удивлением почувствовал, что его губы тоже расползаются в глуповатой улыбке. Как на него подействовал смех этой женщины… Она действительно очень мила… и просто неотразима, когда смеется.

«Неужели она так тебе понравилась, брат?» Бастьен непроизвольно вздрогнул и нахмурился, когда этот вопрос Винсента возник в его сознании. Этот мальчишка посмел читать его мысли! Он уже повернулся к кузену, чтобы сделать ему очередной выговор, но в этот момент прозвучал сигнал зуммера — кто-то вошел в лифт и просил разрешения подняться.

Без специального ключа в пентхаус невозможно было попасть, и Винни, конечно же получил такой ключ от Маргарет, если уж она разрешила ему тут пожить.

— Это, наверное, Кейт! — воскликнул Люцерн, заметно оживившись.

Бастьен с улыбкой взглянул на старшего брата. Всегда любопытно было наблюдать, как менялся Люк, когда рядом с ним появлялась его невеста. Словно кто-то вдруг щелкал тумблером, и он из угрюмого меланхолика мгновенно превращался в веселого и жизнерадостного человека. Но ему, Бастьену, таких перемен в настроении, возможно, никогда не суждено испытать…

Невольно вздохнув, Бастьен направился к пульту и щелкнул выключателем. На небольшом мониторе тотчас высветилось изображение кабины лифта изнутри. В лифте находилась Кейт, но она была не одна.

— Кто это с ней? — пробурчал Бастьен.

Люцерн придвинулся ближе к экрану.

— Это Крис.

— Крис? — переспросил Бастьен.

Люк молча кивнул. Тут Терри, поднявшись с кушетки, тоже подошла к экрану. С любопытством посмотрев на незнакомца, спросила:

— Он ведь коллега Кейт? Тоже редактор?

Люцерн снова кивнул. Бастьен же нажал на одну из кнопок пульта и лифт начал подниматься.

— С чего вдруг она решила притащить его сюда? — проговорил он, взглянув на брата.

Люцерн в ответ лишь пожал плечами и направился к двери — встречать прибывших. Но было ясно, что его совершенно не интересовал коллега Кейт — Люк горел желанием увидеть свою возлюбленную.

— Итак, я Винсент Аржено, — послышался голос Винни. — А вас как зовут?

Покосившись на кузена, Бастьен нахмурился и решил прервать эту милую беседу. Но только после того, как Терри назовет свое полное имя — ведь он до сих пор его не знал.

— Терри. Терри Ли Симпсон, — ответила гостья.

— И вы тоже актриса? Наверняка вы имеете какое-то отношение к театру, если вам известно, что такое характерный актер. Кроме того, вы настолько прелестны, что вполне можете быть актрисой.

— Нет, вы ошиблись. — Терри рассмеялась и покачала головой. — В юности мне, конечно же, хотелось стать актрисой, но моих способностей хватило лишь на участие в любительских спектаклях.

Этого Бастьену было достаточно — он узнал все, что хотел. Шагнув к кузену, он уже собрался положить конец откровенному флирту, но в этот момент открылись двери лифта, и тут же раздался голос Кейт:

— Ох, Люцерн, ты ни за что не догадаешься, что произошло! Ужасная неприятность!

Услышав голос подруги, Терри бросилась к лифту. После секундного замешательства Бастьен последовал за ней; ему хотелось побыстрее узнать, что за новую проблему обрушила на них невеста Люцерна.

А Кейт, стоявшая у лифта, уже рассказывала:

— Так вот, сразу после совещания Крис отправился домой, чтобы собрать вещи. Он должен был вылететь на Калифорнийскую писательскую конференцию, но в офисе забыл свой портфель. Его рейс вылетал в пять, и у него не было времени заезжать за своим портфелем, поэтому я сказала, что уйду пораньше и завезу ему портфель. Ох, слава Богу, что я так и сделала!

— Э… Кейт, может быть, перейдем в гостиную? — пробормотал ее коллега. — Хочется побыстрее придать ноге горизонтальное положение, — добавил он со стоном. — Боль стала просто невыносимой.

— Да, Крис, конечно! Ему срочно нужно положить на что-нибудь свою ногу, — пояснила Кейт. Она закинула руку редактора себе на плечи и чуть ли не внесла его в гостиную. — Крис сломал ногу, — сказала Кейт, взглянув на жениха.

Братья молча переглянулись и пожали плечами. Про перелом можно было и не говорить — правая нога редактора была в гипсе.

— Как он сломал ее? — спросила Терри. Казалось, только ее взволновало это происшествие.

— О Терри! — Бросив Криса — тот с тихим стоном опустился на диван, — Кейт повернулась к кузине и порывисто обняла ее. — Слава Богу, что они тебя встретили. Дорогая, я так рада! Как прошел полет? Ты ведь согласна остановиться здесь? Видишь ли, моя квартирка слишком маленькая. Впрочем, сейчас это не имеет значения. Дело в том, что я теперь должна срочно улететь по делам, а мне совсем не хочется, чтобы ты осталась совсем одна и…

Бастьен с улыбкой наблюдал, как бедняга редактор пытался пристроить свою загипсованную ногу на подлокотник дивана. Но тут до него вдруг дошел смысл слов Кейт, и он, повернувшись к невесте Люцерна, спросил:

— Ты сказала, что должна улететь по делам?

— Ты действительно так сказала? — пробормотал Люк, уставившись на возлюбленную.

Кейт со вздохом кивнула:

— Да, вышло так, что я…

— Кейт! — с громким стоном крикнул редактор. — О, моя нога!..

— Я сейчас, Крис! — Кейт развернулась и, всплеснув руками, бросилась к коллеге. Она принялась устраивать его ногу на валике дивана, но потом, решив, что так парню будет неудобно, подкатила к дивану кофейный столик из красного дерева, а затем, чтобы поднять ногу повыше, положила на столик несколько подушек. Наконец, устроив ногу коллеги, Кейт снова повернулась к братьям Аржено и пробормотала:

— Так на чем же я остановилась?

— Ты начала объяснять, почему должна улететь по каким-то делам, — проворчал Люцерн, приближаясь к невесте с угрожающим, как казалось, видом. Но Кейт ласково взглянула на любимого и обняла его. Затем прижалась к нему и тихо заговорила:

— Да, как я уже сказала, мне пришлось отвозить Крису его портфель. Но когда я позвонила в квартиру, мне никто не ответил, хотя я точно знала, что он дома и ждет меня. В общем, минут через десять я позвонила его домохозяйке, и та приказала консьержке подняться вместе со мной в квартиру. Консьержка запасным ключом отперла дверь, и мы вошли… Господи, вы просто не поверите, какие страшные стоны доносились из ванной! Мы сразу же бросились туда и…

— И что же? — спросила Терри.

— О, это было ужасно, унитаз из квартиры на верхнем этаже почему-то проломил пол и рухнул прямо на него.

— Не только унитаз, — заметил Крис с некоторым смущением. — Приличная часть потолка обрушилась вместе с ним.

— Да-да, — закивала Кейт. — И в результате Крис оказался в ловушке, под самым настоящим завалом. Помимо этого, почему-то порвало трубы, и его заливало водой.

— Чистой водой, — поспешно добавил редактор.

— Да, конечно, чистой. Так вот, консьержка помчалась вызывать службу спасения, а я сняла с него унитаз.

— Там был не только унитаз, — со вздохом пробормотал Крис.

— Да-да, разумеется, — кивнула Кейт. — Ну а потом я, конечно же, поехала с ним в больницу.

— Кто бы в этом сомневался! — громко пробасил Люцерн. — Ты сама доброта, любовь моя.

Кейт улыбнулась и с чувством поцеловала жениха.

— Но какое отношение все это имеет к твоему отъезду? — спросила Терри.

Тут Кейт наконец отстранилась от Люка и, немного помедлив, продолжила рассказ:

— В общем, мне пришлось звонить в наш офис и объяснять, что на Криса обрушился унитаз.

— С приличным куском потолка, — в раздражении проворчал бедняга.

Бастьен с трудом удерживался от смеха, но Криса вполне можно было понять. Наверное, трудно сохранять невозмутимость после того, как на тебя свалится столь увесистое изделие, как унитаз.

— Когда я рассказала, что произошло, выяснилось, что некому ехать на конференцию в Калифорнию, — со вздохом подытожила Кейт.

— Значит, они уговорили тебя поехать? — спросил Люцерн.

Кейт снова вздохнула:

— Да, уговорили. — Она прикоснулась к плечу жениха. — Прости, пожалуйста… Я ничего не могла поделать, не могла отказаться. Конференция продлится пять дней, и я должна быть там за день до начала. А возвращаюсь на следующее утро после окончания конференции, так что в целом это займет неделю. Я буду скучать по тебе, любимый.

— Нет, не будешь. — Люцерн решительно поцеловал невесту в лоб. — Я полечу с тобой.

— В самом деле? — Ее лицо озарилось светом — как небо фейерверком в День независимости. — О, Люцерн!

Парочка незамедлительно слилась в очередном поцелуе. Бастьен ожидал, что поцелуй их, как обычно, затянется минут на пять, но Кейт, как ни странно, довольно быстро оторвалась от возлюбленного и, увлекая его за собой, направилась к лифту.

— Мы не можем терять ни минуты, — бросила она через плечо. — Нам нужно собрать вещи и забронировать еще одно место на этот рейс.

— Э… Кейт! — окликнул ее Бастьен, и парочка остановилась уже у дверей лифта. — Ты ничего не забыла?!

Она посмотрела на Бастьена с недоумением. Потом перевела взгляд на Терри и воскликнула:

— Ах, дорогая!.. — Бросившись обратно к кузине, Кейт порывисто обняла ее. — Дорогая, мне ужасно жаль, что так получилось. Я знаю, что ты прилетела сюда, чтобы помочь с подготовкой к свадьбе. Но поверь, на конференцию некому ехать, кроме меня. К тому же… Знаешь, ведь сейчас уже нет никаких особых хлопот. Обо всем уже позаботились, и почти все приготовления к свадьбе закончились. Так что просто наслаждайся отпуском. Погуляй по Нью-Йорку… Надеюсь, ты хорошо проведешь время. Пожалуйста, не сердись на меня.

— Конечно, я на тебя не сержусь. — Терри рассмеялась и обняла подругу. — Я прекрасно понимаю, что ты должна ехать. К тому же я… Можно сказать, я свалилась на тебя без предупреждения. Так что все в порядке, не беспокойся. Отправляйся на свою конференцию. Со мной ничего страшного не произойдет.

— Эй, Кейт! — снова окликнул девушку Бастьен.

Будущая невестка взглянула на него уже с некоторым раздражением. Бастьен не стал ничего объяснять — просто указал на диван, где сидел всеми забытый Крис; нога же его по-прежнему покоилась на кофейном столике. Когда Бастьен спросил Кейт, не забыла ли она кое о чем, он вовсе не имел в виду Терри, — ему и в голову не пришло, что той нужны какие-то объяснения. Он хотел сказать, что Кейт совсем забыла о своем коллеге.

— Господи! — воскликнула она, взглянув на Криса. — Простите меня, пожалуйста. Совсем вылетело из головы. Я хотела кое о чем спросить, чтобы…

— О чем спросить? — Задавая этот вопрос, Бастьен уже знал, о чем пойдет речь.

— Видите ли, Крис не может вернуться в свою квартиру, пока там все не починят. А переехать ему некуда. Возможно, миссис Гуллихэн смогла бы несколько дней позаботиться о нем… Ну, в общем… Не мог бы он пожить здесь несколько дней? Если, конечно, вы не возражаете…

— Конечно, он не возражает. — Люцерн подошел к невесте, взял ее за руку и повел обратно к лифту. — На Бастьена всегда можно рассчитывать в трудной ситуации, — продолжал он, уже выходя из квартиры. — Поверь, он, как всегда, обо всем позаботится. И я очень надеюсь, что он не забудет выслать вещи, которые могут нам понадобиться в Калифорнии.

Бастьен нахмурился. Все родственники в случае каких-либо неприятностей или затруднений всегда обращались именно к нему. Именно на него все они рассчитывали. Что ж, конечно же, он и в этот раз вышлет брату «вещи», которые понадобятся в Калифорнии, — то есть кровь. Но если раньше он воспринимал подобные просьбы совершенно спокойно и считал их чем-то само собой разумеющимся — всегда на него рассчитывали, — то сейчас слова Люка почему-то вызвали у него раздражение. Выходит, его родственники привыкли думать, что он, Бастьен, «всегда обо всем позаботится»…

— Мы позвоним, когда прилетим в Калифорнию! — прокричал Люцерн, нажимая кнопку вызова лифта.

— Да-да, конечно! — отозвался Бастьен. Услышав, как закрываются двери лифта, он повернулся к гостям.

Терри, стоявшая с ним рядом, казалась немного растерянной, что было вполне объяснимо. Ведь она, использовав остатки своего отпуска, специально прилетела сюда из Англии, чтобы помочь кузине с подготовкой к свадьбе, а та вдруг отправляется на другой конец страны.

Что касается бедняги Криса, то он, ужасно смущенный, молча сидел на диване, не зная, как вести себя в создавшейся ситуации. Конечно, он предпочел бы, чтобы проклятый унитаз не падал ему на голову, — и тогда сейчас он уже летел бы в теплую и солнечную Калифорнию. Но если уж унитаз все-таки свалился, то следовало как-то приспосабливаться к обстоятельствам, а бедняга, похоже, не знал, как к ним приспособиться.

Винсент же, стоявший рядом с диваном, с любопытством поглядывал то на редактора, то на Терри, казалось, парень прикидывал — чья же кровь вкуснее? И Бастьен нисколько не удивился, когда взгляд Винни в конце концов остановился на гостье.

— Я бы не прочь перекусить, — заявил он. — Ведь полет был довольно продолжительным. Впрочем, я, кажется, уже говорил об этом.

Бастьен выразительно взглянул на кузена:

— Что ж, тогда сходи куда-нибудь и перекуси.

Винсент с улыбкой заявил:

— Да-да, конечно… — Повернувшись к гостье, он обаятельно улыбнулся и спросил: — А вы ведь, наверное, тоже проголодались? Что, если нам вместе посетить какой-нибудь уютный ресторанчик?

Терри в смущении пробормотала:

— Вообще-то…

— Миссис Гуллихэн приготовит вам что-нибудь, — решительно вмешался Бастьен. — Так что вам нет необходимости покидать квартиру.

Шагнув к кузену, Бастьен снова на него посмотрел, на сей раз — с явной угрозой. Было очевидно, что Винни действительно вознамерился пустить в ход зубы и попробовать кровь симпатичной гостьи, и он, Бастьен, недвусмысленно давал парню понять, что не допустит этого.

— А для меня миссис Гуллихэн не могла бы что-нибудь приготовить? — подал голос Крис Киз. — Из-за этого проклятого унитаза я даже не успел позавтракать.

— Она приготовит для вас обоих, — ответил Бастьен. Снова повернувшись к Винсенту, он тихо, но отчетливо проговорил: — А тебе, Винни, придется самому позаботиться о своем обеде. Ты меня понял?

— Но раз экономка все равно будет готовить, то почему ваш брат не может к нам присоединиться? — спросила Терри, с удивлением глядя на хозяина квартиры.

— Видите ли, у Винсента… нарушение пищеварения. Поэтому ему нужна особая диета. А у меня дома нет ничего такого, что бы его устроило.

Бастьен снова посмотрел на кузена, взглядом давая ему понять: любой человек, поселившийся в его доме — будь то смертный или бессмертный, — сразу же попадал под его защиту и становился неприкосновенным. И сейчас это правило распространялось на Терри и, конечно же, на миссис Гуллихэн. Что же касается Криса, то Бастьен совсем его не знал, поэтому в отношении его мог в виде исключения поступиться принципами, — это Винни также должен был прочесть в его взгляде. В данной ситуации Бастьена смущало только одно: женщины могли стать свидетельницами этого «обеда». Так что пусть Винсент лучше поищет себе пропитание где-нибудь на улице — для него это не составит труда.

В очередной раз взглянув на кузена, Бастьен проговорил:

— Пойду посмотрю, оправилась ли миссис Гуллихэн. Пора заняться обедом. А ты, Винни, веди себя прилично.

Бастьен направился в сторону коридора, но в дверном проеме остановился и, обернувшись, посмотрел на Винсента. Оказалось, что тот уже шагнул к Терри и впился взглядом в шейку девушки.

Невольно вздохнув, Бастьен сказал:

— Терри, пойдемте со мной. Я заодно покажу вам вашу комнату. Пока будет готовиться обед, вы вполне успеете осмотреться и обустроиться.

Губы Винсента искривились в сардонической ухмылке, но он промолчал.

— Да, конечно, — отозвалась Терри. — Это было бы замечательно.

Взяв свою дорожную сумку, она направилась к чемодану, но Бастьен, опередив ее, подхватил чемодан.

— Сюда, пожалуйста. — Он вывел девушку в коридор и, миновав несколько дверей, остановился у комнаты, в которой обычно останавливалась Лисианна, когда прибывала в Нью-Йорк. — Заходите, пожалуйста. — Бастьен распахнул перед гостьей дверь. Из всех комнат пентхауса эта, пожалуй, была самой «женской», кроме того, она располагалась рядом со спальней самого Бастьена, что было весьма кстати, учитывая появление в доме Винсента.

Переступив порог, Терри вошла и с любопытством озирала розово-голубой декор интерьера. Опустив чемодан на пол, Бастьен пояснил:

— Миссис Гуллихэн постоянно содержит все комнаты в полном порядке — на случай неожиданного появления кого-нибудь из членов семьи. Так что вы найдете здесь все необходимое. Но если вам вдруг понадобится что-то еще, сразу же обращайтесь ко мне или к миссис Гуллихэн.

— Спасибо. Комната чудесная. — Терри положила дорожную сумку на кровать. Расстегивая бесчисленные молнии, она с улыбкой проговорила: — Как же не повезло этому Крису… Надо же такому случиться… — Она снова улыбнулась. — Человеку в самое неподходящее время падает на голову унитаз!

Бастьен с усмешкой кивнул:

— Да, в самое неподходящее время. Хотя я сомневаюсь, что для подобных историй бывает подходящее время.

Терри рассмеялась, а Бастьен вдруг вспомнил о том, что оставил редактора наедине с Винсентом. Но он тут же успокоил себя мыслью о том, что Винни не причинит Крису особого вреда, даже если и «перекусит» немного.

— Не беспокойтесь, Терри. — Бастьен улыбнулся гостье. — Поверьте, ваша кузина будет чрезвычайно благодарна вам за то, что вы приехали. Видите ли, в создавшейся ситуации может случиться так, что на нас свалится гораздо больше забот и дел, чем мы предполагали. Так что ваша помощь может оказаться очень кстати.

Терри взглянула на него с любопытством:

— О каких заботах вы говорите?

— Ну… всякое ведь может случиться, — уклончиво ответил Бастьен. — Так что Кейт будет очень благодарна вам за помощь. Возможно, на вас свалится столько всяких хлопот, что вы даже пожалеете, что приехали. Они с Люцерном, похоже, уже с ума сходят, пытаясь решить проблемы, возникающие на каждом шагу. Теперь этим придется заниматься вам. Вам и мне.

— Да, конечно… Вы ведь шафер, — с улыбкой сказала Терри. Немного помолчав, добавила: — Вообще-то Кейт говорила, что ваша мама очень им помогла. Так что, наверное, особой необходимости в моем приезде не было. Но если я здесь… — Снова улыбнувшись, она пожала плечами.

— Да, матушка, как всегда, очень помогла, — признал Бастьен. — Но Лисианна сейчас беременна, поэтому мама в последнее время занята — помогает обустраивать детскую, заготавливает подгузники и пинетки, а также… В общем, сейчас все это для нее — самое важное на свете.

— Лисианна — это ведь ваша сестра? — спросила Терри. — Кейт упоминала о ней.

— Да, сестра. — Бастьен немного смутился. — Видите ли, я почти ничего о вас не знаю. Кейт не рассказывала мне о вас. Наверное, она много рассказывала Люцерну, но дело в том, что мы с ним не так уж часто видимся. Последние полгода я разрывался между Канадой и Европой и только недавно перебрался в Нью-Йорк. Так вот, я заметил, что у вас не совсем английский акцент. Вероятно, вы родились не в Англии. Возможно, вы перебрались туда после того, как вышли замуж. Может, ваш муж англичанин? Или…

— Я не замужем, — ответила Терри.

— О… понятно. — Бастьен кивнул и невольно улыбнулся; он действительно очень обрадовался, узнав, что Терри не замужем. Хотя в данный момент он не мог бы объяснить, почему же его так обрадовало это обстоятельство.

Гостья молчала, и Бастьен снова улыбнувшись, проговорил:

— Что ж, устраивайтесь. Я позову вас, когда миссис Гуллихэн приготовит… — Он умолк, потому что из гостиной внезапно донесся отчаянный вопль.

Глава 3

Мысленно выругавшись, Бастьен резко повернулся и стремительно вышел из комнаты. Возвращаясь в гостиную, он прекрасно слышал за спиной шаги Терри — она следовала за ним по пятам. Проклятие, ну почему она за ним пошла?! Ведь одному Богу известно, какой сюрприз приготовил Винсент. Впрочем, догадаться было не сложно. Кузен вполне мог снова наброситься на миссис Гуллихэн. Но если так, то на сей раз ему не удалось усыпить ее сознание, потому что он, Бастьен, отчетливо слышал вопль. Впрочем, такое развитие событий казалось маловероятным. Ведь Винсент на самом деле был не так уж молод, и ему не составляло труда манипулировать сознанием и памятью своих жертв. Значит, произошло совсем другое… Очевидно, миссис Гуллихэн застала новоиспеченного Дракулу в тот момент, когда он кусал несчастного Криса.

И Бастьен не ошибся. Влетев в гостиную, он тотчас же убедился: все происходило именно так, как он предполагал. Винсент, должно быть, совершенно серьезно говорил о том, что очень голоден. Склонившись над беднягой Крисом, парень впился клыками в его шею и не оторвался от него даже при появлении миссис Гуллихэн. Правда, он попытался воздействовать на нее, но оказалось что утолять голод и одновременно контролировать сознание двух смертных было Винсенту не под силу.

А Терри ни на шаг от него не отставала, и Бастьен с ужасом думал о том, что его гостья вот-вот станет свидетельницей безобразной сцены — конечно же, именно так она будет воспринимать происходящее.

К счастью, на сей раз Бастьен все же ошибся. Когда Терри следом за ним влетела в комнату, Винсент, видимо, просчитавший ситуацию, уже оторвался от шеи Криса.

Бастьен вздохнул с облегчением, но тут вдруг заметил экономку, стоящую чуть поодаль. Женщина смотрела на шею Криса Киза — на ней отчетливо виднелись две темно-красные точки с капельками крови под ними. Бастьен бросил на кузена взгляд, исполненный ярости, и тот виновато опустил глаза. Но уже в следующее мгновение он снова склонился над своей жертвой, находившейся в полубессознательном состоянии, и ликвидировал следы своей деятельности.

К счастью, Терри ничего не успела заметить — ее внимание было сосредоточено на экономке. Приблизившись к пожилой женщине, она взяла ее за руку и с мягкой улыбкой проговорила:

— Все в порядке, миссис Гуллихэн. Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете.

Но экономка отшатнулась от молодой женщины, словно та была прокаженной.

— Ваша гостья ошибается! Совсем не в порядке! И чувствую я себя… — повернувшись к Бастьену, она гневно выпалила: — …отвратительно! А мистер Аржено… Сэр, вы были хорошим хозяином. Вы таким и остаетесь. И работа у вас была совсем несложной, этого я не стану отрицать. Вы здесь редко бываете, и готовить нет необходимости. Дел-то всего лишь — пыль смахнуть. Так что я проводила все дни у телевизора, смотрела свои любимые мыльные оперы. Но теперь вы привели сюда этих… этих монстров. — Она обвела взглядом всех присутствующих. — Так вот, я не желаю стать чьим-либо обедом. Я ухожу. — Отвернувшись, женщина направилась к двери.

— Миссис Гуллихэн! — Бастьен рванулся за экономкой, но Терри остановила его, тронув за локоть.

— Пусть уходит, — сказала она. — Наверное, вам не следует ее удерживать. Похоже, эта женщина сейчас ужасно взвинчена. То есть на самом деле она вряд ли верит, что Винсент — вампир. Верить в такое — это просто нелепо. Но мне кажется, что она просто расстроилась из-за того, что теперь, когда у вас появились гости, ей придется по-настоящему работать.

— Уверен, что так оно и есть, — с серьезным видом заявил Винсент. Однако Бастьен прекрасно знал: его кузен сейчас в душе хохотал, веселился, наслаждаясь ситуацией. Винни всегда отличался весьма своеобразным чувством юмора. Но выхода не было, и Бастьен поддержал кузена.

— Да, Винни, я тоже так думаю. Но все же мне необходимо поговорить с ней. Возможно, она все-таки передумает.

Он должен был как можно быстрее изъять из памяти женщины сцену в гостиной. Возможно, теперь уже он не мог оставить ее у себя, но зато мог стереть ее воспоминания. Это обязательно следовало сделать, иначе миссис Гуллихэн стала бы болтать о том, что происходило в пентхаусе Аржено.

Бастьен вышел в коридор и остановился в удивлении. Экономки там не было, но ее плащ по-прежнему висел в гардеробе, а на полках оставались кое-какие из ее вещей. Бастьен заглянул в комнату миссис Гуллихэн, но и там ее не было. А двери лифта закрыты.

«Но где же она? — спрашивал себя Бастьен. — Ведь подойти к лифту она никак не могла — я бы заметил ее». Он в растерянности озирался. Черт возьми, неужели они каким-то образом все же разминулись? Но почему она оставила здесь столько своих вещей? А у себя в комнате оставила довольно дорогой и совсем новый плащ?

Бастьен поспешил обратно в гостиную, где в небольшом простенке был закреплен монитор видеокамеры, установленной в лифте. Монитор работал, и на его экране в черно-белом изображении он увидел свою экономку. Она спускалась вниз, и весь облик ее свидетельствовал о том, что она была не просто расстроена — бедная женщина была испугана, была в панике, в ужасе…

Значит, она действительно решила уйти. Причем ушла, бросив все свои вещи, ушла из квартиры, где прожила десять лет. В такое с трудом верилось. Господи, он обязательно должен догнать ее и каким-то образом все исправить — следовало не только изъять из ее памяти этот эпизод, но и заменить каким-то новым и непременно приятным воспоминанием. Но пока лифт поднимется наверх, пока он спустится в холл — за это время миссис Гуллихэн успеет уйти очень далеко. Так что сначала следовало определить, куда она направляется.

Повернувшись к гостям, Бастьен уже хотел извиниться и сказать, что вынужден на время покинуть их, но тут он вдруг заметил, что Терри с явным сочувствием смотрела на него. Вероятно, она решила, что он расстроился из-за того, что лишился хорошей экономки. Винсент же поглядывал на него с наглой ухмылкой, парень совершенно не испытывал чувства вины, хотя именно он, заявившись сюда, превратил спокойную и размеренную жизнь кузена в полнейший хаос. А Крис Киз, поеживаясь, пытался поудобнее устроиться на диване; он, по-видимому, только что пробудился ото сна, в который погрузил его Винсент перед укусом. Взглянув на Бастьена, пробормотал.

— Э… будьте добры… Простите, могу я попросить стакан воды? В больнице мне дали болеутоляющее, но оно уже перестало действовать, и я хотел бы принять еще одну таблетку.

— Воды? Да-да, конечно, — заявил Бастьен. Он вздохнул с облегчением, обнаружив, что Винсент хотя бы догадался изъять из сознания редактора эпизод «подпитки».

Взглянув на Терри, Бастьен вспомнил о том, что она-то еще не пообедала. Обед должна была приготовить миссис Гуллихэн, а миссис Гуллихэн… Черт бы побрал этого Винни! Что ж, придется серьезно с ним поговорить. Надо объяснить парню, как следует себя вести в присутствии гостьи.

Тут Бастьен окончательно осознал: только что его жизнь перевернулась с ног на голову — привычный уклад остался в прошлом, и он теперь не знал, что ждало его в будущем, не знал даже, что произойдет в семье в самые ближайшие часы. Впрочем, одно было ясно: до свадьбы Люцерна и Кейт спокойной жизни у него не будет. А потом через две недели… Что ж, может быть, потом его жизнь вернется в прежнее русло.

«Но как же такое могло случиться? — недоумевал Бастьен. — И почему я все это допустил?..» Ситуация и впрямь была довольно странная. И прежде он был абсолютно уверен: ничего подобного с ним никак не может произойти. Ведь он — «человек деталей», педант, он всегда старался предусмотреть абсолютно все, поэтому у него никогда не возникало каких-либо проблем. А если и возникали, то это были проблемы его родственников, которые именно ему приходилось решать.

И вот теперь проблема возникла у него самого. Причем не одна, а целых три проблемы. Терри, Винни и редактор. А если точнее, то было даже четыре проблемы. Потому что ему еще предстояло найти миссис Гуллихэн и подчистить ее память, пока она не рассказала кому-нибудь о Винсенте. И наверное, все-таки не следовало возвращать ее обратно в пентхаус. Конечно, он мог бы кодировать ее память, но от этого толку не будет, пока Винсент остается в доме. Ведь вполне могла возникнуть какая-нибудь неприятная ситуация… Например, Винни мог отпустить какую-нибудь неуместную шуточку… И скорее всего он будет разгуливать по дому в своем проклятом плаще и требовать, чтоб мы его называли Дракулой. Уже одно это могло вернуть экономке воспоминание о сцене в гостиной. Все дело в том, что воспоминания невозможно уничтожить полностью, можно лишь спрятать в глубинах сознания. Именно это и собирался сделать Бастьен с воспоминаниями миссис Гуллихэн. Но сначала он должен был позаботиться о своих гостях и серьезно предупредить Винсента. Если же этого не сделать, то вскоре и на нежной шейке Терри могли появиться красные отметины.

С беднягой редактором все было гораздо проще. Бастьен решил отдать ему одну из комнат для гостей. Это было вполне разумное решение. Ведь двери всех спален запирались изнутри, так что мистер Киз, запершись у себя в комнате, оказался бы в безопасности. Во всяком случае, в относительной безопасности.

— Что ж, давайте собираться, — пробормотал Бастьен. — Ведь вам нужна комната… э… — Он посмотрел на редактора, пытаясь вспомнить его имя. Он ведь вроде бы помнил имя. Кажется, начинается на «К»… Даже не потрудившись скрыть свое раздражение, Бастьен обратился к гостю: — Скажите, пожалуйста, как вас зовут.

— Кристофер, — ответил редактор. — Кристофер Киз. Кейт, вероятно, называла меня просто Крис, не так ли?

— Да, конечно. — Бастьену было совершенно безразлично, как Кейт называла своего коллегу, сейчас следовало подумать совсем о другом. Взглянув на кузена, он спросил: — Какую комнату ты занял?

— Комнату Люцерна.

— Отлично, — кивнул Бастьен.

Значит, редактор мог занять комнату Этьена, и это было очень удобно. Ведь мистер Киз оказывался между Винсентом и Терри. Так что если бы Винни вдруг проголодался, он скорее всего отправился бы к ближайшему источнику питания, а не к Терри. Бастьену ужасно хотелось крепко вздуть своего кузена, но при гостях — вернее, при Терри — сделать это было невозможно. Снова взглянув на редактора, он спросил:

— Вы сможете идти?

— Без помощи — едва ли, — с виноватой улыбкой ответил Киз.

Бастьен досадливо поморщился. Конечно, ему было совсем не трудно подхватить этого парня на руки и перенести в спальню, но все это — лишние хлопоты.

— Но вы же не собираетесь прямо сейчас отправить мистера Киза в его комнату? — спросила Терри. — Он ведь наверняка проголодался. И между прочим, я не заметила, чтобы Кейт оставила для Криса хоть какие-то вещи. — Она с беспокойством взглянула на редактора. — Вы разве не задержались в своей квартире, чтобы прихватить хоть какую-то одежду?

Крис со вздохом покачал головой:

— Нет, ничего я не взял. На это не было времени. Мы с Кейт сразу отправились в больницу, оттуда она позвонила в аэропорт, а потом, узнав, что ей придется лететь, она вместе со мной помчалась сюда, чтобы прихватить Люка, а также пристроить меня. Ей надо было торопиться, так как сегодня вечером только один рейс в Лос-Анджелес и только два свободных места в самолете. А ведь еще надо было выкупить билеты…

Бастьен нисколько не удивился, узнав, что Кейт изначально рассчитывала на то, что Люк вместе с ней отправится в Калифорнию. С того момента, как Люк «обратил» ее, эта парочка была неразлучна.

— Крису понадобится кое-какая одежда, — извиняющимся тоном заметила Терри.

— Да, конечно, — кивнул Бастьен, невольно вздохнув. Вот и еще одна проблема, которой ему придется заняться.

Терри с сочувствием взглянула на него и, накрыв его руку своей ладонью, проговорила:

— Но вы совершенно не обязаны этим заниматься.

Бастьен по старой привычке уже собирался заверить гостью, что все будет в порядке и что он с легкостью решит все проблемы, но в последний момент решил промолчать. Он вдруг понял, что ему приятно прикосновение Терри. А ведь если он скажет, что проблема не представляет для него сложности, Терри перестанет утешать его и, конечно же, уберет свою теплую и ласковую руку. Поэтому Бастьен снова вздохнул и, покачав головой, пробормотал:

— Да, в общем-то не обязан.

— Гм… — послышалось с дивана.

— В чем дело? — Бастьен нахмурился и пристально взглянул на гостя; ему ужасно не понравилось, что тот прервал столь приятную беседу.

— Не могли бы вы принести мне стакан воды? — спросил редактор. — Эти болеутоляющие таблетки, которые мне дали в больнице… Думаю, сейчас самое время принять ещёодну.

Бастьен взглянул на кузена:

— Принеси ему воды, Винни.

— Не Винни, а Винсент, — пробурчал Винсент. — И вообще, принеси сам. Я тебе не прислуга.

— Да, не прислуга. Но именно по твоей вине я ее лишился! — прорычал Бастьен. — Принеси воды!

— Я принесу! — Гостья бросилась за водой, прежде чем Бастьен успел возразить.

И только в коридоре Терри вспомнила, что понятия не имеет, где находится кухня. К счастью, она попала в нужный коридор. Бастьен сразу же это отметил, поэтому не стал ее догонять. Было ясно, что она найдет дорогу. А вот ему сейчас следовало обдумать, как разобраться со всем этим…

«Прежде всего призвать к порядку Винсента, — размышлял Бастьен. — И хорошо бы избавиться от него хоть на время, лучше всего отправить парня на поиски пропитания…» Решив, что так и поступит, Бастьен вздохнул с облегчением. Отправит Винни за необходимой ему пищей — это, пожалуй, был единственный способ обезопасить гостей от его клыков. А уже после этого можно будет отправиться на поиски миссис Гуллихэн. Затем, когда разберется с воспоминаниями… Да, тогда он отправится в квартиру Киза, чтобы собрать для него какую-нибудь одежду. А на обратном пути остановится у какого-нибудь итальянского ресторана и купит две больших пиццы. Терри и Крису действительно нужно перекусить. А потом пусть редактор отправляется в свою комнату — там имелся и телевизор, и музыкальный центр, так что развлечений ему хватит на всю ночь. Сам же Бастьен тем временем постарается развлечь лучшую подругу и кузину Кейт. При мысли об этом он улыбнулся, но тут же нахмурился, сообразив, что к тому времени кузен уже наверняка вернется и, безусловно, пустит в ход все свое обаяние и актерские таланты, чтобы очаровать Терри и забраться к ней в трусики. Да-да, парень непременно попытается это сделать. Но он, Бастьен, ни в коем случае этого не допустит. Сделает все возможное, чтобы Винни даже не пытался…

— Бастьен…

— О, уже вернулись?! — Повернувшись к двери, Бастьен невольно улыбнулся; едва лишь он увидел гостью, настроение у него улучшилось.

А Терри приблизилась к дивану, подала редактору чашку с водой, затем подошла к Бастьену. Не удержавшись, он снова улыбнулся. Все-таки она прелесть… Причем прелесть внимательная и заботливая. Не каждая женщина решится потратить добрую половину своего отпуска, чтобы помочь кузине с приготовлениями к свадьбе. Черт возьми, пролететь почти три тысячи миль, чтобы встретиться со своей лучшей подругой… и расстаться с ней буквально через пять минут после встречи. Да, конечно, работа есть работа. Кейт могла бы что-нибудь придумать и не оставлять кузину. Но она поступила как легкомысленная девчонка, и оправдывало ее лишь то, что они с Люком совершенно потеряли голову от своих беспрестанных поцелуев и бесконечных поисков возможности уединиться, чтобы в очередной раз заняться сексом.

— Когда я была на кухне и искала стакан для Криса, я обратила внимание, что у вас в доме совсем нет еды, — сказала Терри с некоторым удивлением.

— Совсем нет, да? — пробормотал Бастьен, не зная, что ответить.

— Да, совсем ничего. Вообще ничего съестного.

— Да-да, понятно, — кивнул Бастьен. Он окинул взглядом фигуру гостьи. Конечно, она не была изящной и стройной, но ее округлые формы казались необычайно аппетитными, и она была намного привлекательнее, чем слишком уж стройные модели, чьи фигуры, считались идеальными. К тому же у Терри были огромные миндалевидные зеленые глаза — как у породистой, знающей себе цену кошки. Впрочем, у Кейт были почти такие же глаза, и этим они были похожи, теперь-то он ясно видел сходство. «Должно быть, эти глаза — их фамильная черта», — подумал Бастьен и снова залюбовался фигурой гостьи. Что же касается ее одежды, то джинсы в обтяжку и футболка лишь подчеркивали великолепие ее округлых форм.

— И даже посуды нет, — продолжала Терри. — К счастью, нашлась одна чашка. Полагаю, из нее миссис Гуллихэн пила чай. Да, был еще чайник, а также несколько чайных пакетиков. Вот и все. И это — в такой огромной кухне! Эй, Бастьен, вы меня слышите?

Бастьен же впрямь почти не слышал ее; он все еще любовался фигурой Терри — вернее, пожирал ее глазами. Ему потребовалось не меньше минуты, чтобы наконец понять, что она пыталась сказать ему. Когда же до него дошел смысл сказанного, он с улыбкой пожал плечами и пробормотал:

— Да, наверное, так и есть. Ни еды, ни посуды, вообще ничего. Завтра мы обязательно отправимся по магазинам. А пока… — Окинув взглядом комнату, Бастьен снова повернулся к Терри. — К счастью, в баре есть стаканы и самые разнообразные напитки. Кроме того, я… э… — Черт возьми, что же делают обычные люди, когда голодны, а в ресторан идти лень?

— Может, закажешь обед на дом? — предложил Винсент.

— Именно это я и собираюсь сделать, — заявил Бастьен, выразительно взглянув на кузена — близкие родственники иногда ужасно раздражают. Повернувшись к Терри, он с улыбкой добавил: — Да, так и поступим. Сегодня закажем все на дом, а завтра отправимся по магазинам. Согласны?

— Угу. — Терри едва заметно кивнула, потом вдруг спросила: — А вы давно здесь живете?

— В этом доме — лет двадцать. И около сотни лет в этом городе. — В растерянности заморгав, Бастьен поспешно добавил: — Я имел в виду, что именно столько времени здесь живет наше семейство. Но вообще-то ни один из нас не живет тут постоянно. Я останавливаюсь в этой квартире, когда приезжаю в Нью-Йорк по делам. Остальные тоже бывают здесь не часто.

— Что ж, понятно, — протянула Терри. Она вдруг достала из заднего кармана изящное портмоне и, раскрыв его, вынула пластиковую карточку. — Надеюсь, мне позволят внести свою долю. Что мы закажем?

— Что вам будет угодно. Но в вашем участии нет необходимости. Ведь вы моя гостья.

— Но…

— Никаких «но». Вы моя гостья, — решительно заявил Бастьен.

Чтобы положить конец препирательствам, он повернулся к редактору — тот по-прежнему сидел на диване с таким видом, словно происходившее не имело к нему ни малейшего отношения. Этот парень почему-то ужасно раздражал Бастьена. Невольно нахмурившись, он достал из внутреннего кармана блокнот и ручку и, протянув их Крису, пробурчал:

— Напишите свой адрес и дайте мне ключи от вашей квартиры. Я заодно привезу вам одежду и все то, что может понадобиться в ближайшее время. — Покосившись на Терри, Бастьен повернулся к кузену и, пристально глядя на него, проговорил: — Сейчас мы с тобой выйдем, чтобы купить что-нибудь на обед, ты понял? — Немного помедлив, он добавил: — Только сними этот проклятый плащ и поторопись, гости проголодались.

Бастьен шагнул к двери, тут же остановившись, опять обернулся к гостям. Когда же он посмотрел на Терри, губы его словно сами собой растянулись в улыбке, и он мягким голосом проговорил:

— Пожалуйста, отдохните немного, а я скоро вернусь.

Молча взяв у редактора блокнот, ручку и ключи, Бастьен ухватил кузена за локоть, и оба тотчас же направились к лифту.

— Думаю, вы ему нравитесь, — сказал Крис Киз, когда захлопнулись двери лифта за хозяином квартиры и его кузеном.

Терри с удивлением посмотрела на редактора:

— Почему вы так решили?

— Ну… с вами мистер Аржено гораздо любезнее, чем со всеми остальными.

Терри молча пожала плечами. А Крис поморщился и снова заерзал на диване, очевидно, его нога действительно сильно болела. С сочувствием взглянув на него, Терри спросила:

— Вам неудобно, да? Может, я могу как-то вам помочь?

Редактор со вздохом покачал головой:

— Нет-нет, благодарю вас. А впрочем… Если вас это не затруднит, подложите еще одну подушку мне под ногу. Так будет легче дожидаться, когда лекарство подействует. Кстати, спасибо за воду.

— Не за что. — С трудом приподняв ногу редактора — она оказалась довольно тяжелой, — Терри взяла с дивана еще одну подушку и подложила ее под гипс. — Так лучше?

— Ладно, сойдет, — буркнул Крис.

Услышав ворчание вместо слов благодарности, Терри закусила губу, чтобы не сказать какую-нибудь колкость. «Что ж, мужчины ведут себя как дети, когда заболевают или когда с ними случается какая-нибудь неприятность», — подумала она со вздохом.

— Пожалуй, я пойду в свою комнату. Мне нужно распаковать вещи, — сказала она и направилась к двери. У порога обернулась и добавила: — Крикните, если вам что-то понадобится.

— Как вы думаете, телевизор у них здесь есть?

Терри внимательно осмотрела гостиную. Телевизора она не увидела, но заметила, что на кофейном столике рядом с ногой Криса лежал пульт дистанционного управления. Приблизившись к столику, Терри взяла пульт и стала с любопытством рассматривать его. Пульт и впрямь был довольно странный. На небольшой пластиковой коробочке было больше кнопок, чем на клавиатуре компьютера, и на всех кнопках имелись какие-то непонятные знаки и символы. На двух были буквы TV, но и под ними виднелись непонятные символы. Терри нажала на одну из кнопок и тут же услышала какой-то шум, доносившийся из стены. Несколько секунд спустя стена вдруг бесшумно раздвинулась, и в образовавшейся нише обнаружился огромный экран.

— Замечательно! — воскликнула Терри. Она нажала соседнюю кнопку, и экран загорелся.

Весьма довольная собой — как быстро ей удалось во всем разобраться! — Терри передала пульт редактору и, не сказав больше ни слова, вышла из комнаты. К счастью, «побег» ей удался, Крис ни разу не окликнул ее.

Она без труда нашла свою комнату и со вздохом облегчения прикрыла за собой дверь. Ничего подобного она не ожидала. Терри полагала, что, прилетев в Нью-Йорк, проведет первую ночь в уютной квартирке Кейт, на старом, но удобном диване, где они вместе с кузиной будут грызть попкорн, а также смеяться и хихикать, вспоминая прежние времена и обсуждая подготовку к свадьбе. Она так этого ждала — ждала необходимости срочно выполнить очередное поручение подруги, ждала беготни по магазинам в поисках самых красивых свадебных букетов; в общем, она ждала всей этой предсвадебной суеты, при которой могла бы чувствовать себя нужной и полезной.

Но вместо этого она оказалась в роскошной спальне пентхауса Аржено-билдинг, в комнате с огромным, во всю стену, шкафом для одежды, шикарным плазменным телевизором, и с полным отсутствием каких-либо дел. Конечно же, сетовать на неожиданную возможность побездельничать и пожить в шикарных апартаментах было по меньшей мере глупо. Но ведь она совсем по-другому представляла себе эту поездку.

Покачав головой, Терри взяла свою дорожную сумку и направилась в ванную комнату. Само собой, что ванная оказалась такой же шикарной, как и спальня, — огромная и роскошная, она была в полном ее распоряжении.

Какое-то время Терри осматривалась. Сама ванна, необычайно просторная, была снабжена панелью управления, находившейся на бортике, а на душевой кабине, стоявшей отдельно, было множество каких-то непонятных трубок. Кроме того, тут имелся огромный умывальник из камня, походившего на зеленый мрамор. И почему-то здесь стояло еще и плетеное кресло, совершенно не вязавшееся с общей обстановкой и цветовой гаммой. Кресло это стояло у другой двери, расположенной напротив той, через которую она вошла. Ей очень захотелось узнать, куда же вела эта дверь. Поставив сумку на туалетный столик, Терри подошла к двери и открыла ее. Сказать, что она удивилась, значит, не сказать ничего. Ошеломленная Терри замерла с раскрытым ртом при виде открывшегося перед ней великолепия. Она-то думала, что ее спальня огромная и роскошная, но оказалось, что здесь…

О, эта комната изумляла, поражала, ошеломляла… Широченная массивная кровать была, конечно же, антикварной, и Терри сразу же окрестила ее «королевским ложем». Кровать эта возвышалась почти посередине комнаты, а столбики, украшенные затейливой резьбой, поддерживали над ней широкий полог с плотными темными занавесями. Вся остальная мебель скорее всего также была антикварной — тут стояли красивые комоды, изысканно украшенные шкафы, стол, стулья, широкая восточная софа и мягкие кресла. Наверное, такая спальня могла принадлежать только хозяину квартиры, вернее — хозяйке (Терри вдруг вспомнила, что, по словам Винсента, квартира эта на самом деле принадлежала матери Бастьена.)

Минуту-другую поколебавшись, она все-таки вошла, хотя и чувствовала себя преступницей. «Ничего страшного, — успокаивала себя Терри. — Если эта комната действительно принадлежит Маргарет Аржено, то сейчас в ней никто не живет. Так что я вполне могу удовлетворить свое любопытство — в том нет большой вины».

Оказалось, что выйти из хозяйской спальни можно было через три двери. Недолго думая Терри подошла к ближайшей и открыла ее. Коридор. Она тихонько закрыла дверь и подошла к следующей, которая, как оказалось, вела в огромный гардероб. Но там вся одежда была мужской, причем в основном костюмы — от простых, но явно сшитых на заказ деловых костюмов до элегантных смокингов. Кроме того, на отдельной стойке висело несколько великолепных фраков. Имелись также твидовые, хлопчатобумажные и вельветовые брюки, десятка три повседневных рубашек и еще длиннейшая стойка со свитерами, джемперами и пуловерами. Своей любимой джинсовой одежды Терри не увидела.

Значит, это все-таки была комната Бастьена. Терри уже собиралась выйти из гардеробной, когда вдруг заметила высокую металлическую стойку, стоявшую в самом дальнем углу. Приблизившись к ней, она замерла в изумлении. Оказалось, что в углу гардеробной стояла медицинская капельница. Терри сразу же это поняла, так как часто видела почти такие же в больнице, где умирал ее муж Йен. Но зачем капельница понадобилась Бастьену, совершенно здоровому человеку?

Тут Терри снова вспомнила о том, что на самом деле вся эта квартира принадлежала матери Бастьена. Знала она и о том, что его отец умер. Кейт никогда не говорила, от чего умер старший Аржено, но очень может быть, что он скончался от какой-то тяжелой болезни. И если так, то, возможно, это была его комната. Возможно, именно здесь он провел свои последние дни, когда уже не мог вставать и не мог обходиться без этого медицинского аппарата. Что ж, если Бастьен захочет, он сам когда-нибудь расскажет ей об этом. А впрочем… с какой стати Бастьен Аржено будет откровенничать с почти незнакомой женщиной? И вообще, она не имела никакого права входить в эту комнату. Значит, и не имела права видеть капельницу, по какой-то причине оказавшуюся в гардеробе. Ей не следовало совать сюда нос!

Мысленно отчитав себя за любопытство, она решительно закрыла дверь и повернулась в сторону ванной комнаты. Но любопытство все же взяло верх, и Терри, ругая себя последними словами, направилась к третьей двери. Она решила, что только одним глазком взглянет, что там за ней, а потом сразу же вернется в ванную.

Распахнув дверь, Терри заглянула внутрь, и с ее губ сорвался возглас изумления. За дверью оказалась еще одна ванная комната, причем она была гораздо больше, чем та, из которой она вышла, и даже больше, чем спальня, которую ей выделили. Слова «роскошная» и «шикарная» совершенно не подходили для ее описания; они давали лишь самое приблизительное представление об убранстве этого сантехнического храма. Унитаз, биде, раковины и джакузи — все было белоснежное, а краны, смесители и прочее… Терри показалось, что смесители были сделаны из настоящего золота. Пол же был из полированного черного мрамора, а на стенах находились зеркала, тут было множество самых разных зеркал — больших и маленьких, прямоугольных и овальных, и все они создавали впечатление чего-то сказочного, фантастического, совершенно нереального…

Терри закрыла дверь и вернулась в свою ванную комнату. «Как странно… — думала она. — Почему при таком великолепии спальня хозяина (или хозяйки квартиры) соединяется с этой ванной?» Разумеется, это обстоятельство нисколько не беспокоило, просто было очень любопытно. Действительно, почему в этой квартире столь необычная планировка? Ведь не случайно же архитектор все это спроектировал?

Сообразив, что не сумеет ответить на этот вопрос, Терри начала распаковывать свою дорожную сумку.


— Не понимаю, из-за чего ты поднял такой шум, — проворчал Винсент.

— Ты не должен пить кровь моих гостей, неужели не понятно? Имей в виду, я этого не допущу, — заявил Бастьен, он принялся отчитывать своего кузена сразу после того, как за ними закрылись двери лифта.

— С каких пор ты стал таким щепетильным? — Винсент рассмеялся. — Интересно, что бы ты сказал, если бы вдруг оказался в моем положении и тебе пришлось бы добывать себе пищу таким же древним способом? Поверь, мне это тоже начнет надоедать. Согласись, довольно утомительно постоянно бегать за смертными в поисках обеда.

— Да. Я знаю, — кивнул Бастьен. — В свое время и мне приходилось делать то же самое, как ты, наверное, помнишь. И я прекрасно знаю, что такая беготня ужасно надоедает. Но все же… — Он строго взглянул на кузена. — Никакой «подпитки» от моих гостей, понятно? А теперь, Винни, пойди погуляй и найди себе хороший ужин, чтобы ты мог спокойно продержаться эту ночь. На всякий случай еще раз повторю: моих гостей не трогать ни при каких обстоятельствах.

— Ладно, хорошо. Чего не сделаешь ради брата… — пробурчал Винсент. — Тебе помочь сделать заказ?

— Спасибо, я сам с этим справлюсь. — Бастьен с некоторым удивлением взглянул на кузена. За четыреста с лишним лет жизни, пожалуй, впервые кто-то усомнился в его способности решить любую проблему, даже самую сложную, неожиданно свалившуюся на голову.

Винсент же посмотрел на него с насмешливой улыбкой и спросил:

— Ты действительно уверен, что справишься? Держу пари, ты никогда раньше не заказывал еду на дом. Сомневаюсь, что ты вообще когда-либо сталкивался с этим. Хотя, возможно, тебе приходилось просить своего секретаря, чтобы тот заказал несколько столиков в ресторане для деловой встречи.

Винсент попал в самую точку, но Бастьен промолчал, отказываясь признать справедливость этого замечания.

— Ну, так что ты выберешь: «Макдоналдс», блюда китайской кухни, пиццу или, может быть, «субмарину»? — продолжал кузен.

Бастьен и на сей раз хотел промолчать, но все же не удержался от вопроса.

— Что такое «субмарина»? — пробурчал он, нахмурившись.

— Ты даже и не знаешь! — возликовал Винни.

— Ладно, хорошо, ты прав. Я действительно никогда раньше не заказывал еду на дом, — признался Бастьен. Он был из тех, кто предпочитает угощать даму хорошим шампанским и черной икрой, если уж дело и впрямь до такого доходит. Но когда Бастьен последний раз встречался со своей пассией, о возможности заказать еду на дом никто и не подозревал. — Ну, так что же такое «субмарины»?

Кузен весело рассмеялся:

— Значит, не знаешь, да? Хорошо, что ты это признал. Так вот, «субмарина» — это просто-напросто сандвичи. Берутся большие булочки наподобие французских… Их разрезают вдоль и кладут внутрь копченое или вареное мясо, а также сыр и всякую зелень.

Бастьен поморщился и пробурчал:

— Звучит… не очень-то…

— Да, конечно, — согласился Винсент. — Но ты ведь, наверное, не спросил у Терри и Криса, чего бы им хотелось, верно?

— Да, действительно, не сообразил спросить, — признался Бастьен. Впрочем, ему и прежде никогда не приходило в голову спрашивать смертных, каковы их гастрономические предпочтения. Как правило, он сам решал, что лучше для других, и поступал так, как считал нужным. Наверное, и сейчас он поступит так же. Хотя…

Немного поразмыслив, Бастьен спросил:

— А что из всего этого полезнее для здоровья?

Винсент тоже задумался. Наконец пробормотал:

— «Субмарины», наверное… По крайней мере если верить их рекламе. Считается, что в них есть все питательные вещества, необходимые для взрослого человека. Кроме того, питаясь ими, ты можешь потерять добрый десяток фунтов собственного жира.

— Что?! — удивился Бастьен.

— Да-да, именно так, — со смехом закивал Винсент. — Говорят, один парень питался исключительно «субмаринами» и потерял чуть ли не центнер веса. — Винни снова задумался, потом сказал: — Но ведь он, наверное, ходил за ними в какую-то лавку… Так что очень может быть, что все дело в ежедневном моционе.

— Черт побери, Винсент! Кажется, я задал тебе простой вопрос. Я спросил, какую еду лучше всего могу заказать для смертных, чтобы не повредить их здоровью? Изволь ответить.

— Полагаю, что «субмарины», — заявил Винсент. — Видишь ли, в них содержатся все основные ингредиенты питания смертных. И если не ошибаюсь, их всего пять. — Он начал загибать пальцы. — Молочные продукты, хлеб, мясо, овощи… Черт… либо я о чем-то забыл, либо для человеческих особей и этого вполне достаточно. Так что, наверное, всего лишь четыре компонента.

— Сколько бы их ни было, я возьму «субмарины», — решил Бастьен. — Да, и не стоит ломать голову.

— Хочешь, я пойду с тобой и помогу тебе? — предложил Винсент.

Тут двери лифта открылись, и они оказались перед входом в гараж.

— Так как же? Хочешь, помогу? — повторил вопрос кузен.

Бастьен решительно покачал головой:

— Нет, Винни, спасибо. Я и сам справлюсь. Кроме того… Знаешь, мне сначала нужно еще кое-чем заняться.

— Взять одежду для Криса?

— Да, и это тоже, — ответил Бастьен, проходя через полупустой гараж. (Была пятница, рабочий день уже закончился, и большинство сотрудников уже разъехались по домам.)

— А что еще? — спросил Винсент. — Какие еще у тебя дела?

— И еще… Необходимо найти миссис Гуллихэн и очистить ее память.

— Стоит ли беспокоиться?! — Винсент снова засмеялся. — Даже если она начнет болтать, никто не поверит старухе. Подумают, что она просто спятила.

— А если нет? — Бастьен пристально посмотрел на кузена. — Ты ведь стираешь воспоминания тех смертных, которые дают тебе пищу, не так ли? Надеюсь, на это у тебя хватает соображения… Или все-таки не хватает? — добавил он с некоторым беспокойством.

— Конечно, я стираю их воспоминания, — тут же заявил кузен. — Между прочим, я уже собирался почистить мозги этой старушке, но тут появился ты со своей Спящей красавицей. Кстати, память редактора я все-таки заблокировал.

— Со Спящей красавицей? — Бастьен с любопытством посмотрел на родственника.

— Ей очень подходит это имя, — с улыбкой ответил Винсент. — Стоит только взглянуть на нее, и становится ясно: в девушке спит огненная, необузданная страсть… Думаю, очень повезет тому, кто сумеет разбудить эту страсть.

— Ты действительно так думаешь?

— Абсолютно уверен. Она — словно спелое яблоко. Необычайно аппетитная…

Бастьен невольно вздрогнул. Примерно такое же сравнение пришло ему на ум, когда он впервые ее увидел. Что ж, значит, он не ошибся… Внимательно посмотрев на кузена, он спросил:

— А почему ты так считаешь?

Винни пожал плечами:

— Ну… общее впечатление… от всего ее облика.

— Да, но…

— Так где же живет эта миссис Гуллихэн? — перебил его кузен. — Ты знаешь, где ее искать?

Бастьен тут же помрачнел. Покачав головой, проговорил:

— Понятия не имею. Последние десять лет она жила в пентхаусе. А сейчас… — Он тяжело вздохнул.

Винсент взглянул на него с удивлением:

— Неужели она бросила все и ушла? — Он сокрушенно покачал головой. — Если так, то это не очень хороший знак… Но куда же она могла пойти? Может, к сыну или к дочери?

— А откуда ты знаешь, что у нее есть сын или дочь? — спросил Бастьен. Остановившись, он с удивлением посмотрел на кузена.

Винсент весело рассмеялся:

— Братец, что ты на меня так уставился? Разумеется, я не могу этого знать. Я просто высказал предположение, вот и все. Ты разве ничего о ней не знаешь?

Бастьен снова вздохнул:

— Увы, почти ничего. Я даже не знаю, живет ли она в Нью-Йорке… или где-то в другом месте.

— О Боже, кузен! Эта женщина столько лет работала на тебя, а ты даже не знаешь ее домашний адрес? Скажи, ты хоть о чем-то думаешь, кроме своей работы? Ты вроде бы такой щепетильный во всем, что касается моих поступков в отношении смертных, — но на самом деле это именно ты обращаешься с ними как с животными!

— Ничего подобного! — воскликнул Бастьен. — Не смей так говорить!

Кузен взглянул на него, прищурившись, потом вдруг сказал:

— Что ж, отлично. В таком случае назови ее имя.

— Чье?.. — не понял Бастьен.

— Назови имя твоей экономки.

Бастьен что-то пробурчал себе под нос и направился к своей машине. Не глядя на кузена, он достал из кармана ключи и, усевшись за руль, вздохнул с облегчением.

Но кузен тут же уселся на соседнее сиденье и с насмешливой улыбкой проговорил:

— Между прочим, ее зовут Глэдис. Ты ведь не знал этого, не так ли?

Бастьен не стал отвечать. Да и с какой стати отвечать на издевательские реплики этого наглеца? По-прежнему не глядя на кузена, он завел мотор и выехал с места парковки.

— А вот я, например, всегда узнаю имена своих доноров, прежде чем попробовать их на вкус, — с насмешливой улыбкой продолжал Винсент. — А знаешь почему? Потому что я, несмотря ни на что, отношусь к ним с уважением. Вот так-то, братец! Кроме того… Ты рехнулся?! — воскликнул Винсент, когда кузен резко надавил на тормоза. — Я ведь из-за тебя чуть не разбил лобовое стекло…

— Чуть не разбил, потому что забыл о существовании ремней безопасности, — ответил Бастьен с мрачной усмешкой. — А о них ни в коем случае забывать не следует. — Перегнувшись через кузена, он открыл пассажирскую дверцу. — А теперь выметайся отсюда!

Винсент уставился на него с удивлением. Затем с широкой улыбкой проговорил:

— Что ж, кузен, я прекрасно тебя понимаю. Занимайся этим сам, если тебе так хочется. Но имей в виду, я сказал тебе чистейшую правду. Хотя ты больше не подпитываешься от человеческих особей, ты по-прежнему относишься к ним как к коровам.

— А ты, конечно же, нет? — с язвительной усмешкой осведомился Бастьен. — Ты что же, относишься к ним иначе?

Винсент наконец-то выбрался из машины. Пристально взглянув на кузена, ответил:

— А я — нет. Я отношусь к ним совсем не так, как ты. — Немного помолчав, он добавил: — Более того, некоторые из моих лучших друзей смертные. А ты можешь о себе сказать то же самое? — Выпрямившись, Винсент хлопнул дверцей и, не оглядываясь, зашагал по улице.

Бастьен в задумчивости смотрел ему вслед. Он прекрасно знал, что не может ответить на вопрос кузена утвердительно, и почему-то сейчас, после этого не очень приятного разговора, это обстоятельство ужасно его смущало.

Глава 4

— Проклятие… — пробормотал Бастьен, откинувшись на спинку сиденья. Очень не хотелось признавать, но в глубине души он знал, что Винсент кое в чем был прав. Во всяком случае, у него действительно не было ни одного друга из числа смертных и все его окружение составляли только «свои». Правда, у него имелось среди смертных множество знакомых, но в основном все эти знакомства были связаны с бизнесом, то есть с работой. И в отношениях с этими людьми Бастьен, как правило, сохранял дистанцию, стараясь не выходить за определенные рамки.

Кроме того, он ведь действительно не знал, как зовут миссис Гуллихэн, — и не удосужился узнать ее имя, хотя она уже много лет у него работала. «К чему это лишнее беспокойство? — Так говорил он себе. — Ведь в конечном итоге она все равно умрет, как и предыдущая экономка, а на ее место придет другая…» Да, так происходило, и это было совершенно естественно, ибо люди смертны. И он, Бастьен, ничего не смог бы с этим поделать, даже если бы очень захотел.

Но неужели кузен прав и в другом?

Неужели он действительно обращается со смертными как с животными? Следовало признать, что так оно и было. И ведь это при том, что у него больше не было необходимости напрямую подпитываться от смертных…

— Проклятие… — снова пробормотал Бастьен. Сделав глубокий вдох, он прикрыл глаза, стараясь успокоиться.

Внезапный стук в боковое стекло заставил его вздрогнуть. Повернув голову, Бастьен увидел Винсента, стоявшего у машины. Кузен жестами просил его опустить стекло.

Бастьен со вздохом нажал кнопку.

— Ну, что еще? — пробурчал он.

— Знаешь, я подумал, что на всякий случай стоит проверить, не вегетарианка ли твоя Спящая Красавица, — с улыбкой проговорил кузен. — Она очень похожа на одну из них. — Не дожидаясь ответа, Винсент кивнул и, отвернувшись, снова зашагал по улице.

Закрыв окно, Бастьен ненадолго задумался. Потом, нахмурившись, достал мобильный и набрал номер своих апартаментов. После третьего гудка Терри подняла трубку и вежливо ответила:

— Алло, слушаю. Это квартира Аржено.

— Привет, Терри. Это Бастьен Аржено. Знаете, я решил взять «субмарины» на ужин. Как вы на это смотрите? Вы ведь не вегетарианка?

— Отличная идея! — воскликнула Терри. — Нет, я не вегетарианка. Не могли бы вы захватить еще и чипсов? Чипсы — «Барбекю» или «Доктор Пеппер». А «субмарины», пожалуйста, ассорти. Чтобы там было все, в том числе жгучий перец.

— Э… да-да, понял. Ассорти, жгучий перец… — пробормотал Бастьен, вытаскивая из кармана блокнот и ручку, чтобы записать заказ. — Значит, чипсы «Барбекю» и «Доктор…» кто?

— «Доктор Пеппер»! — Терри рассмеялась. — Узнать у Криса, чего бы ему хотелось?

— Да, конечно, — буркнул Бастьен, невольно поморщившись. — Пожалуйста, спросите у него…

Тут в трубке раздался громкий стук, очевидно, Терри положила ее на стол. А через некоторое время снова раздался ее голос:

— Алло, Бастьен, вы слышите?

— Да-да, слушаю.

— Крис просит взять «субмарины» с тефтельками, обычные чипсы и имбирный эль «Канада драй».

— Значит, «субмарины» с тефтельками, обычные чипсы и имбирный эль «Канада драй», — пробормотал Бастьен записывая. Потом вдруг спросил: — А «субмарины» с тефтельками — как те, что кладут в спагетти по-болонски?

— Да, совершенно верно.

— Что ж, очень хорошо. — Бастьен откашлялся. — Скажите, а у вас там все в порядке?

— Все отлично! Крис смотрит телевизор, а я распаковываю вещи, — ответила Терри. — А вы что, уже в ресторане? Так быстро?! Вы ведь вышли совсем недавно.

— Нет-нет. Я только что выехал, — ответил Бастьен. — Я просто решил поинтересоваться, спросить, не вегетарианка ли вы. Не хотелось бы принести домой «субмарины», а потом узнать, что вы их не едите.

— Нет, не вегетарианка! — Терри снова рассмеялась. — Более того, я очень люблю мясо.

Бастьен радостно улыбнулся. По крайней мере хоть в чем-то Винсент ошибся.

— А может, вы вегетарианец? — спросила Терри неожиданно. — А впрочем, едва ли. Иначе вы не предложили бы «субмарины». И вообще вы не похожи на вегетарианца.

— В самом деле? — Бастьен тоже засмеялся. — А на кого я похож?

— На мужчину, который любит бифштексы с кровью, — тут же ответила Терри. Потом спросила: — Я права? Вы ведь любите бифштексы с кровью?

— С очень большим количеством крови, — ответил Бастьен совершенно серьезно.

Терри в очередной раз рассмеялась, и ее звонкий и веселый смех оказался настолько заразительным, что и Бастьен, не удержавшись, вновь рассмеялся. В этот момент он вдруг осознал, что ему очень не хотелось заканчивать этот разговор. Ох, с каким бы удовольствием он сейчас просто сидел бы у себя в гостиной и беззаботно болтал с этой милой женщиной, вместо того чтобы мотаться по всяким скучным делам. Разговаривая с ней, он мог бы любоваться ее чудесными глазами, ярко вспыхивавшими, когда она начинала с воодушевлением о чем-либо рассказывать. И еще он успел заметить, что Терри была не только милой и очаровательной, но и очень даже не глупой женщиной, что делало ее по-настоящему интересной собеседницей.

— Бастьен, если возникнут какие-либо проблемы и вы не сможете найти квартиру Криса, — продолжила Терри, — позвоните еще раз, и он вам все подробно разъяснит.

— Да, конечно, — отозвался Бастьен. Последняя фраза Терри означала, что пора было заканчивать разговор. Невольно вздохнув, Бастьен добавил: — Я все понял. Пока.

Он тут же нажал кнопку отбоя и, нахмурившись, пробурчал себе под нос:

— Какой же я все-таки болван…

И действительно, почему ему так хотелось поговорить с этой женщиной? Ведь она — всего лишь заурядная человеческая особь, так что едва ли стоило тратить на нее время… Она проживет еще лет тридцать или, может быть, пятьдесят, а потом умрет. Зароют в землю, и она обратится в прах, как это случилось с Жозефиной.

Бастьен тяжело вздохнул, вспомнив единственную любовь своей жизни. Он был молод тогда — всего восемьдесят восемь лет, — и в те годы он постоянно менял любовниц, не испытывая почти никаких чувств к женщинам, с которыми ложился в постель. Но так было до Жозефины. Ее он полюбил по-настоящему, так что даже не обращал внимания на то, что мог читать ее мысли; а ведь это, как всегда говорила его мать, — верный признак того, что такая пара не будет счастливой. Он тогда раскрылся перед ней и умолял ее присоединиться к нему, он предлагал ей вечную жизнь и все свое состояние, которое даже в то время было уже весьма немалым. Жозефина, узнав о его истинной сущности, с ужасом отвергла его. Для этой девушки он был исчадием ада, навсегда лишившимся души. Сразу после его признания она упала на колени и стала истово молить Господа о спасении своей души, и в конце концов Бастьен был вынужден очистить ее память и отступиться, отказаться от любимой. Потом он уже издали наблюдал за ее жизнью и стал свидетелем того, как эта девушка полюбила мужчину — обычного смертного, — вышла за него замуж, родила ему нескольких детей, затем постарела и наконец умерла. Эта история разбила его сердце, и после этого он уже никогда никого не любил.

Более того, Бастьен был абсолютно уверен в том, что никогда не сможет полюбить какую-либо другую женщину, — ведь Жозефина была единственной любовью в его жизни.

Он шепотом произнес это имя, сбросив с себя оцепенение, проехал в сторону перекрестка, довольно оживленного в это время суток. Затем, немного поразмыслив, свернул направо и проехал несколько кварталов, высматривая какой-нибудь ресторанчик, где можно было бы заказать обед или ужин. Остановившись около одного из них, он заглушил мотор и снова попытался обдумать сложившуюся ситуацию.

Конечно, делом первостепенной важности была миссис Гуллихэн. Но Бастьен понятия не имел, где искать эту женщину. Черт возьми, а ведь Винсент был прав… Он даже не знал ее имени. И уж тем более не знал, имелись ли у него какие-нибудь родственники, к которым она могла бы направиться. Скорее всего такие родственники у миссис Гуллихэн все-таки имелись. Трудно предположить, что пожилая женщина сбежала бы из его комфортной квартиры, если бы ей совершенно некуда было идти. Но куда же она отправилась?

Сообразив наконец, что сейчас было бы совершенно бессмысленно искать экономку, о которой абсолютно ничего не знал, Бастьен решил на время отказаться от поисков. Завтра он поручит это дело своей секретарше, и у нее, возможно, что-нибудь получится. Мередит довольно часто общалась с миссис Гуллихэн, поэтому могла знать о ней гораздо больше, чем он. И если так, если он решил повременить с этим делом… Проклятие, чем же теперь заняться?

— Ох да, редактор… — пробормотал Бастьен.

Конечно же, ему теперь следовало отправиться в квартиру Кристофера Киза и взять там кое-какую одежду. А затем он купит «субмарины», после чего уже можно будет ехать обратно в пентхаус. Там он наконец-то расслабится и сможет собраться с мыслями, чтобы решить, что делать со свалившимися на него гостями. Пока что ему самому придется о них заботиться. А потом у него появится новая экономка, которая снимет с его плеч бремя заботы об этих смертных.

Но как долго придется ждать? Когда у него появится новая экономка? Ведь даже если он поручит это дело своей секретарше, женщине чрезвычайно деятельной и энергичной, — все равно замену миссис Гуллихэн придется искать несколько дней, а то и недель (в семействе Аржено всегда очень серьезно относились к подбору сотрудников, и даже на самые незначительные должности, брали только тех, кто проходил тщательную проверку).

— Черт возьми. Как минимум две недели придется провести без домработницы, — пробормотал Бастьен, листая свой блокнот в поисках адреса Киза.

Выехав со стоянки, Бастьен проехал полквартала, затем снова повернул направо. Что ж, видимо, ему придется смириться с тем, что ближайшие две недели он будет нести ответственность за гостей, по крайней мере за Терри. А за редактора он отвечать не обязан. Он ведь вообще не давал согласия на его присутствие в своем доме и терпит этого парня лишь в силу особых обстоятельств. А вот Терри — совсем другое дело. Он согласился принять ее у себя, а значит, взял на себя ответственность за ее благополучие и безопасность. Но для того чтобы обеспечить ее безопасность, необходимо было держать гостью подальше от Винсента.

Возможно, ему даже придется взять несколько дней отпуска, чтобы не отлучаться из квартиры, пока у него живет Терри. Да, брать, конечно, не хочется, но, видимо, без этого не обойтись. В конце концов, у него есть заместители. К тому же на ближайшее время никаких серьезных переговоров не запланировано. А безопасность Терри — сейчас самое главное. Кейт никогда не простит его, если Винсент укусит ее кузину. Да и его самого приводила в ужас одна лишь мысль о том, что кузен может впиться своими клыками в нежную шейку Терри. Да, решено, он возьмет отпуск и… Черт возьми, наверное, будет ужасно скучно сидеть в квартире две недели. Вероятно, это будет походить на две недели домашнего ареста. Интересно, чем же он станет заниматься все это время?

Тут впереди загорелся красный свет, и Бастьен, затормозив, осмотрелся. Огромный город, как всегда, жил своей собственной жизнью — куда-то спешили пешеходы, и, конечно же, сверкала и подмигивала порядком уже поднадоевшая за последние сто лет световая реклама. Какое-то время Бастьен бездумно смотрел по сторонам, и тут вдруг в глаза ему бросился небольшой рекламный щит, приглашавший гостей города, а также жителей Нью-Йорка на только что открывшийся новый блошиный рынок (чуть ниже были указаны часы работы). Бастьен тут же вспомнил о Терри и подумал о том, что ей, вероятно, было бы интересно побывать на одном из нью-йоркских блошиных рынков. А затем он увидел такси, на желтой крыше которого был прикреплен баннер с рекламой музея Метрополитен.

«Вот чем, наверное, можно было бы заняться, — подумал Бастьен. — Ведь Терри, должно быть, захочется сходить в Метрополитен». Сам он не был в этом музее с момента его торжественного открытия в… Кажется, это произошло в 1889 году. Ох, так давно? Да, похоже, что так. Значит, уже более ста двадцати лет прошло с того дня, как Бастьен Аржено последний раз был в музее. Но Терри, пожалуй, лучше не знать об этом. Да, решено! Он пойдет туда вместе с ней. Музей же за это время наверняка сильно разросся, так что и ему будет очень интересно. Вот только не стоило идти туда в выходные, так как в эти дни повсюду толпы туристов и до отказа забитые парковки. Возможно, понедельник или вторник будет для такого похода наиболее удачным днем.

Светофор наконец-то загорелся «зеленым», и Бастьен, миновав перекресток, принялся составлять планы на ближайшие дни. Да, в эти выходные они с Терри пройдутся по блошиным рынкам и уличным ярмаркам, а в понедельник он поведет ее в музей. Но что потом? Что ж, он наверняка что-нибудь придумает. Ведь в Нью-Йорке сотни мест, куда стоит сходить. К примеру, на Бродвей, в какой-нибудь из бродвейских театров. Между прочим, он не был в театре вот уже…

Бастьен даже немного растерялся, когда закончил подсчет. Оказалось, что в театре он не был еще дольше, чем в музее. Впрочем, ничего удивительного — ведь ему никогда не нравилось лицедейство. Но сейчас он твердо решил, что обязательно поведет Терри в театр, так как она, напротив, очень любила этот вид искусства.

И тут ему вспомнились слова Люцерна. «Теперь все кажется более живым и интересным. Я смотрю на многие вещи по-новому, вовсе не тем пресыщенным взглядом, которым смотрел на мир в течение веков. Наверное, теперь я смотрю на мир глазами Кейт, и это весьма приятная перемена».

«А может, со мной происходит то же самое?» — подумал Бастьен. Он вдруг поймал себя на том, что и ему теперь захотелось по-новому взглянуть на вещи, которые он собирался показать Терри.

Выехав к нужной развязке, Бастьен тут же прибавил газу.

— Черт бы побрал этого Криса, — пробормотал он, нахмурившись. Редактор жил аж на Морнинг-Сайд-Хайтс в Аппер-Вест-Сайде, то есть чертовски далеко от Аржено-билдинг.

Наконец, попетляв с четверть часа по кварталам старой застройки, Бастьен нашел нужный дом и обнаружил, что ключи Криса Киза, ему не понадобятся. Оказалось, что дверь квартиры была распахнута. И в прихожей стояла пожилая дама; подбоченившись, она наблюдала за двумя рабочими, а те, постоянно чихая от пыли и сплевывая, разбирали завалы, образованные щебнем, кусками штукатурки и обломками перекрытий. Мельком взглянув на рабочих, Бастьен обратился к женщине, судя по всему, это была или владелица дома, или управляющая. Бастьен попытался объяснить ей, что приехал по просьбе мистера Киза, но дама рассматривала его с таким подозрением, что он, не выдержав, просто вошел в ее сознание и заставил забыть о своем присутствии. Проделав то же самое с рабочими, Бастьен, не теряя времени, прошел в спальню и несколько минут спустя вышел из квартиры с объемистой спортивной сумкой редактора. В сумку он наспех покидал несколько найденных в шкафу рубашек, какой-то костюм и новенькие, еще с бумажными лейблами, джинсы. Усевшись за руль и положив сумку на пассажирское сиденье, он завел мотор и задумался. Следующим пунктом в его списке дел значилась покупка «субмарин», но Бастьен понятия не имел о том, где они продаются. Он уже собрался выйти из машины и спросить какого-нибудь прохожего. Но в последний момент передумал, решив, что лучше купить где-то поближе к дому. Ведь если их подавали горячими — а скорее всего так и было, — не стоило покупать их сейчас, так как они наверняка остыли бы за время дороги. Пища и так не очень-то приятна на вкус, а уж холодная…

Полчаса спустя (и два часа спустя после того, как он выехал из дома) Бастьен поднимался на лифте в свои апартаменты. В руках у него была спортивная сумка с одеждой редактора и большой бумажный пакет с «субмаринами», пакетиком обычных чипсов, двумя пакетиками с чипсами барбекю и двумя «Доктором Пеппером»; кроме того, он взял еще и две пинты имбирного эля «Канада драй». Бастьен удвоил заказ Терри, так как во избежание ненужных вопросов собирался присоединиться к общей трапезе.

— Герой-завоеватель вернулся! — с ухмылкой воскликнул Винсент, когда Бастьен вошел в гостиную.

Проигнорировав саркастическую реплику кузена, Бастьен посмотрел на спавшую Терри и тихопохрапывавшего редактора.

— Они спят? — спросил он с удивлением.

— А чего ты ожидал? — спросил кузен. — Ведь тебя не было целую вечность. Впрочем, я и сам вернулся с час назад, а до этого мне пришлось искать себе пропитание. Видишь ли, моя еда не продается в баре за углом, как, например, «субмарины».

Бастьен посмотрел на кузена:

— А ты не…

Винсент рассмеялся.

— Нет-нет, я не трогал твоих гостей. — Он указал на редактора, который так и уснул на диване. — Этот парень так крепко спит из-за того, что проглотил, наверное, целую упаковку болеутоляющего. А у Терри был очень долгий день, так что она, конечно же, устала.

Бастьен пожал плечами и взглянул на часы:

— Но сейчас только девять…

— Девять это здесь, а в Англии два часа ночи, — заметил Винсент.

— А, черт, а ведь верно… — Бастьен отвел глаза от спящей женщины и посмотрел на пакет в своей руке. Как ни странно, запах «субмарин» показался ему весьма аппетитным. Немного подумав, он спросил: — А может, стоит сейчас разбудить Терри, чтобы она поела?

Кузен отрицательно покачал головой:

— Нет, не надо ее будить. Бедняжка на ногах с четырех утра по английскому времени.

— С четырех утра? — в замешательстве переспросил Бастьен. — Но как же так? Неужели она…

— Да, с четырех, — заявил Винсент. — И в этом не так уж трудно убедиться. Вылету нее был в десять, так? И она прибыла на регистрацию за три часа до вылета. А от Хаддерсфилда до Манчестерского аэропорта более часа езды. Прибавь к этому семичасовой полет, который из-за задержки в Детройте превратился в девятичасовой. И еще довольно долгий путь до самого Нью-Йорка. Так что день у твоей Спящей Красавицы был ужасно длинный и очень утомительный. Лучше не буди ее.

— Гм… Наверное, ты прав, — согласился Бастьен. Нахмурившись, он пристально посмотрел на Винсента. Кузен ведь наверняка успел поболтать с Терри до того, как она заснула, и это почему-то ужасно разозлило. — А как долго она спит? Когда она уснула?

— Примерно с полчаса назад.

Значит, полчаса?.. Бастьен снова задумался. Если Винсент потратил на поиски еды примерно час, то получается, что у него было довольно много времени на разговоры с Терри. Но о чем же они говорили?.. И следовало ли ему сердиться на кузена? Так и не сумев ответить на все эти вопросы, Бастьен поставил бумажный пакет на кофейный столик, затем подошел к Терри и осторожно поднял ее на руки.

— Хочешь уложить ее в постель? — с улыбкой осведомился Винсент.

— Да, конечно, — ответил Бастьен. — Бедняжке спать не очень-то удобно в гостиной.

Стараясь ступать как можно осторожнее, отнес гостью в спальню и опустил на постель. С минуту он стоял, глядя на спящую Терри. К счастью, она так и не проснулась. И Бастьен, на цыпочках покинув комнату, направился к себе. Сняв с кровати одеяло из верблюжьей шерсти, он вернулся в комнату Терри и накрыл ее. Перед тем как уйти, задержался еще на несколько минут. Любуясь Терри, он вдруг подумал о том, что эта молодая женщина — возможно, прелестнейшая из смертных. И дело было не только в ее внешности. Да, конечно, она была очень хороша собой, но его привлекали ее душевные качества. Ведь не было ни малейших сомнений в том, то Терри добра, отзывчива и при этом очень не глупа. К тому же она обладала неплохим чувством юмора. А большинство смертных, с которыми Бастьену приходилось встречаться за последние несколько веков, были либо откровенно алчными, либо слишком уж глупыми и ограниченными. Но Терри была совсем другая. Она пролетела тысячи миль и пожертвовала своим отпуском, чтобы помочь подруге с подготовкой к свадьбе. Конечно, он почти не знал ее, но, судя по всему, Терри была из тех, кто готов отдавать, не рассчитывая при этом на вознаграждение или какую-либо другую выгоду. Да, совершенно не думала о собственных выгодах и удобствах. Получив возможность две недели — причем совершенно бесплатно — провести в роскошной обстановке пентхауса, большинство людей пришли бы в настоящий восторг, а эта женщина явно испытывала неловкость из-за того, что доставляла некоторые хлопоты хозяину квартиры. И она очень огорчилась, когда он отказался взять предложенные ею деньги.

Тут Терри вздохнула и пошевелилась. А потом вдруг громко всхрапнула. Бастьен уставился на нее с удивлением и тут же прикрыл рот ладонью, чтобы не рассмеяться. Попятившись, он вышел из комнаты.

«У каждого есть свои недостатки», — подумал он с улыбкой.

Вернувшись в гостиную, Бастьен присел на диван и потянулся к большому пакету с едой. Винсент толкнул его локтем и указал на спящего редактора.

— А с ним что делать? — спросил он.

Бастьен с любопытством разглядывал пакетик с «субмаринами». Затем вытащил пакетик с чипсами и вскрыл его. Лишь после этого взглянул на мистера Киза и спросил:

— Ты о чем, Винни?

— Думаю, у него затечет шея, если не уложить его в постель, — пояснил Винсент. — Спать сидя — это ужасно вредно.

Бастьен молча пожал плечами. Заглянув в пакет, он увидел тонкие ломтики жареного картофеля с красными вкраплениями приправы.

— Черт с ним, — пробормотал он, снова покосившись на редактора. — Надо было ложиться в постель.

Винсент весело рассмеялся. И тут же с удивлением посмотрел на Бастьена — тот достал из пакета чипс и осторожно надкусил его.

— Кузен, что ты делаешь?

— Пробую, — с невозмутимым видом ответил Бастьен. Он тщательно разжевал хрупкое лакомство, чтобы полнее почувствовать его вкус. — Хм… а неплохо. Очень даже неплохо. — Бастьен не помнил, чтобы ему попадалось что-то подобное, когда он ел в последний раз.

— О Боже!.. — воскликнул Винсент. — Кузен, что с тобой?!

— А что такое? — Бастьен изобразил удивление.

— Да ты ведь ешь… ешь человеческую пищу, — пробормотал Винсент. — Должно быть, ты влюбился.

Бастьен громко расхохотался:

— Видишь, Винни, влюбленность — это не беременность. И вообще, при чем здесь влюбленность? Ведь мы не едим, когда влюбляемся.

Винсент решительно покачал головой:

— А вот в этом ты ошибаешься. Насколько я знаю, все мы, влюбившись, снова начинаем есть.

Бастьен промолчал. Закинув в рот еще один чипс и продолжая жевать, он задумался, пытаясь вспомнить, как вели себя его родственники, когда влюблялись.

Лисианна ела — это он точно помнил. Относительно Этьена он не был уверен. А вот Люцерн тоже начал есть, он несколько раз видел.

Перестав жевать, Бастьен покачал головой. Нет, такого просто быть не могло. Ведь он только сегодня познакомился с этой женщиной. Не мог же он в нее так быстро влюбиться. Да, она ему понравилась, но это вовсе не означало, что он влюбился. К тому же два ломтика чипсов — это, в сущности, не еда. Он попробовал их просто так, из любопытства.

Тут Винсент вдруг пристально взглянул на него и спросил:

— Кстати, а когда ты по-настоящему ел в последний раз?

При этом вопросе Бастьен чуть не вскрикнул от изумления. Разумеется, Винсент имел в виду не охоту, а простое потребление крови, но все же… Бастьен вдруг понял, что не подпитывался с самого утра. В аэропорту, когда они с Люцерном ожидали прибытия самолета, он почувствовал некоторую потребность в крови, но потом, когда Терри обняла его по ошибке, он тут же забыл о содержимом своего кулера и больше о нем не вспоминал. Но наверное, его просто отвлекло все происходящее, вот и все. Да-да, слишком много впечатлений… Приезд Винсента, бегство экономки, а потом еще и Кейт со своим редактором. К тому же неожиданное решение Люцерна лететь в Калифорнию. Слишком много событий для одного дня, так что приезд Терри здесь совершенно ни при чем.

Но если так, то почему же сейчас, когда все более или менее утряслось, он все еще не чувствовал необходимости припасть к спасительному пакету с кровью? Что ж, возможно, ему просто необходимо увидеть кровь или почувствовать ее запах, чтобы пробудился аппетит. И нет никаких сомнений: как только он войдет в свою комнату и достанет пакет крови из встроенного в кровать холодильника, к нему сразу же вернется чувство голода.

Бастьен закрыл пакетик с чипсами, положил его обратно в бумажный пакет и поднялся, чтобы отнести все это на кухню. Убирая пакет в пустой холодильник, он вспомнил слова Терри о том, что кухня у него совершенно пустая, если не считать чайника, чашки и нескольких чайных пакетиков. Закрыв дверцу холодильника, Бастьен начал открывать кухонные шкафчики. Миссис Гуллихэн жила в небольшой квартирке, соединявшейся с апартаментами пентхауса коридором, и Бастьен был абсолютно уверен, что в крохотной кухне этой квартирки имелось все, что должно иметься в кухнях обычных людей. А вот его кухня — совершенно пустая.

Ему следует непременно позаботиться о том, чтобы наполнить ее всем необходимым, решил Бастьен. А то ведь даже на завтрак Терри подать нечего, кроме чая и холодных «субмарин».

Вытащив из кармана блокнот, Бастьен сделал записи, касавшиеся кухни, затем вышел в коридор и направился в свои апартаменты. Было ясно, что решение «кухонного вопроса» тоже придется поручить секретарше. И наверное, в понедельник утром следовало позвонить в офис и предупредить ее, что Бастьен Аржено находится в двухнедельном отпуске. Кроме того, надо поручить ей розыски миссис Гуллихэн. Но прежде всего пусть она займется кухней. Мередит — очень толковая секретарша, и наверняка она сумеет сделать так, чтобы к их возвращению из музея Метрополитен холодильник и все шкафчики были заполнены всем необходимым. А пока ему придется кормить гостью в каком-нибудь из нью-йоркских ресторанов.

— Насвистываешь и улыбаешься? — раздался голос Винсента, стоявшего у дверей гостиной. — А ведь это — признаки влюбленности.

Остановившись, Бастьен взглянул на кузена, смотревшего на него с насмешливой улыбкой.

— Я вовсе не свистел.

— Нет, свистел, — возразил Винсент.

Бастьен не стал спорить. Может, он и в самом деле насвистывал, когда шел по коридору. Но даже если и так, то он делал это бессознательно. И конечно, он вполне мог улыбаться. Но улыбаться и насвистывать одновременно… Нет, такого просто быть не могло.

— Невозможно одновременно улыбаться и свистеть, — заявил Бастьен.

— Видишь ли, ты шел по коридору улыбаясь. А потом вдруг начал насвистывать. Кроме того, ты позвякивал мелочью в своем кармане, — добавил Винсент. — И все это — классическое поведение беззаботного и по уши влюбленного мужчины.

— Черт побери, откуда ты знаешь об этом? — проговорил Бастьен.

— Я ведь актер… — ответил Винсент, пожимая плечами. — А актер обязан знать, как проявляются те или иные эмоции. Я не смогу изображать влюбленного мужчину, если не буду знать, как ведет себя влюбленный мужчина. А ты, мой дорогой кузен, демонстрируешь классическое поведение влюбленного мужчины.

— Не может такого быть, — запротестовал Бастьен. — Я ведь познакомился с этой женщиной только сегодня.

— Любовь забавная штука, — пробормотал Винсент. — Бывает так, что она бьет сразу и наповал. Кстати, тебе это хорошо известно, — добавил он, пристально взглянув на Бастьена. И тут же, развернувшись, направился в спальню Люцерна.

Бастьен невольно вздохнул. Сказав, что ему это «хорошо известно», кузен, конечно же, имел в виду Жозефину. В те времена Винсент с Бастьеном были близкими друзьями, и Винни прекрасно знал, что Жозефина отвергла его и назвала «чудовищем». Именно после этой истории Бастьен утратил ко всему интерес и всецело отдался коммерции. С того времени он много и упорно трудился, преумножая свой собственный, а также семейный капитал. Деньги стали для него основой жизни — ведь они не предавали тебя и не судили, к тому же деньги никогда не говорили «нет». Но сейчас Бастьен чувствовал, что начинает забывать о работе. Ему не хотелось это признавать, однако было совершенно очевидно: в его жизни появилось нечто более важное, чем деньги.

Глава 5

— Какой чудесный день! — радостно воскликнула Терри.

Бастьен кивнул в знак согласия:

— Да, замечательный.

— Солнце светит! Птицы поют! Я очень люблю весну!

«Она говорит, как персонаж из мультфильма Диснея, — с раздражением подумал Бастьен. — Осталось только запеть оду солнцу».

Умудрившись даже не поморщиться, он снова кивнул:

— Да, верно, солнце.

Бастьен пробормотал это слово как проклятие. Ох, как же мог он забыть о солнце?! Ведь он кровопийца, вампир, и его время ночь! Увы, он совершенно потерял голову и пригласил Терри на прогулку. И теперь ему целый день придется бродить по залитому солнечным светом городу. А солнечного света сегодня в избытке. На небе ни облачка, и только в тени нью-йоркских домов удавалось хоть немного прийти в себя. Бастьен не удивился бы, узнав, что в этот день весь Центральный парк заполнен загорающими людьми, добровольно отдавшими на съедение солнечным лучам свою побелевшую за зиму кожу. Его кожу солнце, казалось, пожирало с особым усердием, и поэтому организму приходилось работать с огромной перегрузкой, чтобы успевать восстанавливать поврежденные и регенерировать погибавшие клетки (если бы он был смертным, его кожа старела бы с каждой минутой, но вместо этого его организм с каждой секундой все больше обезвоживался).

Собираясь на эту прогулку. Бастьен приготовил специальную сумку-холодильник — кулер, как они все говорили, однако он забыл взять ее с собой. Даже трудно представить, что Бастьен Аржено, редкостный педант, мог что-либо забыть. Но факт оставался фактом — он действительно забыл взять с собой консервированную кровь, хотя и приготовил ее заранее. «Впрочем, едва ли стоит об этом жалеть», — подумал Бастьен. Действительно, не мог же он исчезать время от времени, как предполагал вначале. Ведь для этого пришлось бы оставлять Терри одну. А в районе нью-йоркских блошиных рынков оставлять симпатичных женщин без сопровождения и надлежащего присмотра категорически не рекомендовалось.

— Эй, Бастьен! — окликнула его Терри, выводя из задумчивости. — Ты что, собираешься весь день простоять у этого лотка?

Он невольно вздохнул. Только над этим лотком имелся парусиновый навес, и вот уже несколько минут Бастьен стоял в тени этого навеса, пытаясь прийти в себя и сообразить, что же делать дальше. Но конечно же, он не мог простоять здесь весь день. Рано или поздно ему предстояло снова бросить вызов солнцу — хотя бы для того, чтобы как можно быстрее вернуться домой. Да, это было бы разумнее всего. Но Бастьену очень не хотелось раньше срока прерывать так хорошо начинавшуюся прогулку.

Утром, около шести, он проснулся в прекрасном настроении и сразу же направился в душ. При этом все его мысли были заняты Терри и о предстоящим походом на блошиный рынок. Насвистывая что-то весьма легкомысленное из оперетты более чем вековой давности, Бастьен оделся и вышел в гостиную, где обнаружил Криса Киза. Тот все еще сидел на диване, но уже не спал. Выглядел редактор довольно жалко. Похоже, провел очень беспокойную ночь. Бедняга наверняка не раз просыпался, а потом снова задремывал. Впрочем, ему больше ничего не оставалось делать, поскольку он не знал, какую комнату ему отвели. Но даже если бы и знал, то все равно не смог бы перебраться туда самостоятельно.

Бастьен без особого интереса слушал жалобы и стенания редактора по поводу бессонной ночи. Когда же тот сказал, что Терри, очень рано проснувшаяся, сейчас принесет ему стакан воды, чтобы он смог принять еще одну таблетку обезболивающего, Бастьен тут же покинул его и отправился в кухню. Оказалось, что Терри уже набирала для Криса свежей воды. Воспользовавшись моментом, Бастьен предложил ей посетить вместе с ним несколько блошиных рынков; при этом он так нервничал, что едва сдерживал дрожь в голосе.

Расслабился Бастьен только после того, как Терри, оживившись, сказала, что такая прогулка доставила бы ей огромное удовольствие. Заверив гостью, что они обязательно зайдут куда-нибудь позавтракать, прежде чем отправиться на рынок, Бастьен извинился и вышел. Спустившись на лифте в офис фирмы, он быстро набросал список поручений для секретарши, чтобы Мередит занялась в понедельник решением неотложных проблем с самого утра. Список получился не слишком длинный, но все дела требовали тщательности и внимания. Первым пунктом Бастьен поставил поручение о розыске миссис Гуллихэн или ее родственников, если таковые проживали в Нью-Йорке. Вторым номером шел «кухонный вопрос» — следовало закупить самые разнообразные продукты и обеспечить кухню всевозможной посудой. Третьим и последним распоряжением стала отмена всех запланированных на ближайшую неделю деловых встреч. Оставив записку на столе секретарши, Бастьен вернулся в верхние апартаменты, где жалобно вздыхавший Крис Киз сообщил ему, что Терри пошла принимать душ и переодеваться.

Бастьен был в прекрасном расположении духа, так что даже проникся сочувствием к редактору. Прихватив его спортивную сумку с вещами, он помог ему перебраться в спальню, расположенную между комнатой, которую занимал Винсент, и комнатой Терри. Более того, он даже проводил парня в ванную, а потом терпеливо дожидался, когда тот приведет себя в порядок. После этого Бастьен снова отвел редактора в комнату, уложил его в постель и вручил ему пульт управления телевизором. Пожелав гостю спокойного отдыха, Бастьен на прощание сообщил ему, что завтрак скоро принесут.

Сделав все, что в данный момент можно было сделать для Криса, Бастьен направился в гостиную, где его ждала Терри, уже одетая и готовая к выходу. Когда он увидел ее лицо, светившееся радостным предвкушением, все остальные мысли тотчас вылетели у него из головы. Вероятно, именно поэтому он согласился ехать на «настоящем желтом нью-йоркском такси», хотя до этого собирался везти гостью на собственном «мерседесе» с затемненными стеклами. Терри захлопала в ладоши и тут же сказала, что хотела сама поймать такси. Конечно же, и на эту ее просьбу Бастьен ответил согласием.

Когда они вышли на улицу и подошли к краю тротуара, Терри столь изящно и уверенно взмахнула рукой, что перед ними тотчас же остановились две машины. Всю дорогу Терри улыбалась и болтала. Когда же они наконец выбрались из такси, оказавшись под жгучими лучами весеннего солнца, внезапно вспомнил, что забыл взять с собой кровь. Беспомощно озираясь, он спрашивал себя: «Неужели я проявил такую беспечность? Как так? Что же теперь делать?»

Конечно, можно было бы купить в одном из киосков «стетсон»[2] и рубашку с длинными рукавами, но наряжаться таким образом Бастьену не хотелось. Он полагал, что в таком наряде выглядел бы крайне нелепо. С таким же успехом можно купить клоунский нос и клоунские башмаки.

Но что же все-таки делать? Ведь яркое солнце часа за три-четыре просто убьет его…

Бастьен невольно вздохнул. Было ясно, что день складывался совсем не так, как ему бы хотелось.

Тут Терри вдруг взглянула на него и с беспокойством спросила:

— Бастьен, что с тобой? Ты выглядишь немного… нездоровым. Ты хорошо себя чувствуешь?

Он тут же кивнул:

— Да, конечно. Просто я… Сегодня ужасная жара. К тому же еще и это солнце…

Не было ничего удивительного в том, что он неважно выглядел. Они гуляли уже два часа, ему было очень не по себе.

— Думаю, нам следует устроить перерыв, — пробормотал Бастьен, снова вздохнув. — Видишь ли, сегодня… жарковато.

Терри едва заметно нахмурилась и кивнула.

— Что ж, как скажешь. — Она внимательно на него посмотрела. — Может, стоит поискать врача, если ты действительно неважно себя чувствуешь?

— Нет, не стоит. Я просто… я забыл про солнце. У меня на него небольшая аллергия.

— О, понятно! — воскликнула Терри с явным облегчением. — Но почему же ты об этом не сказал?

— Забыл, к сожалению, — ответил Бастьен. И тут же понял, что ответ этот прозвучал ужасно глупо. Вряд ли человек мог забыть, что у него аллергия на солнце. Тут его осенило, и он добавил: — Но у меня такое бывает не всегда. Просто сейчас я принимаю лекарства, которые делают меня… светочувствительным, если можно так выразиться.

— Ох, Бастьен… — Терри снова взглянула на него с беспокойством. — Мой муж принимал лекарство, которое вызывало такую же реакцию. И он, к сожалению…

— У меня ничего серьезного, — перебил ее Бастьен. — Но это лекарство… Оно действительно заставляет меня реагировать на солнечный свет, а я об этом не подумал, пока не вышел на улицу и… Куда ты… — пробормотал он, когда Терри вытащила его из тени и потащила по улице.

— Мы спрячем тебя от солнца. Ты должен был предупредить, что у тебя аллергия. Я бы поняла.

Остановившись на углу, Терри осмотрелась. Увидев приближавшееся такси, она решительно шагнула к обочине дороги и энергично взмахнула рукой. Водитель ярко-желтого «форда» тут же зажег оранжевую табличку на крыше машины и резко затормозил.

— Куда? — спросил он, когда они сели в машину.

Терри вопросительно посмотрела на своего спутника:

— Я не знаю вашего адреса, Бастьен.

Он несколько колебался; ему совсем не хотелось заканчивать прогулку, хотелось просто передохнуть где-нибудь в тени.

— Ты не хотела бы отправиться в «Мейси»? — спросил он наконец. — Там не так дешево, как на блошином рынке, но все же дешевле, чем в Англии. Поехали?

— С удовольствием, — с улыбкой ответила Терри.


— Некоторые люди просто не умеют себя вести, — пробормотала Терри.

Она с неодобрением наблюдала за одной из покупательниц, немолодой женщиной, кричавшей на несчастную кассиршу, совершенно ни в чем не виноватую. Клиентка хотела вернуть тостер, но у нее не было ни товарного чека, ни упаковки от злополучного электроприбора. Когда же кассирша, извинившись, объяснила, что не может оформить возврат — мол, таковы принципы компании, — женщина разошлась не на шутку и никак не могла остановиться.

— Я что, похожа на аферистку?! — вопила клиентка. — Я была в полной уверенности, что в «Мейси» с уважением относятся к своим покупателям!

Безобразная сцена продолжалась уже минут десять, и Терри было очень неприятно наблюдать за этим скандалом. Кассирша же, в растерянности озираясь, в который уже раз пыталась втолковать даме, что не может без чека или без упаковки принять проданную вещь. Со вздохом отвернувшись, Терри взглянула на своего спутника.

— Интересно, есть ли здесь туалетные комнаты? — пробормотала она.

— Да, конечно, — ответил Бастьен. — Сюда, пожалуйста.

Он повел Терри к эскалатору. Они поднялись на следующий этаж, потом повернули направо и быстро миновали две торговые секции.

— Дальше вот по этому коридору. — Бастьен указал на вращающуюся стеклянную дверь. — Я подожду тебя здесь.

Терри кивнула и вошла в коридор. Дверь в дамскую комнату была приоткрыта, но внутри перед кабинками выстроилась огромная очередь.

— Откуда столько? — со вздохом произнесла Терри.

Тут она заметила табличку, оповещавшую посетительниц о том, что часть кабинок закрыта «по техническим причинам».

— Как всегда, не везет, — прошептала Терри. Ей действительно часто не везло с выбором времени, но выхода не было, и оставалось лишь надеяться, что Бастьен проявит терпение.

Бастьен же, скрестив на груди руки, приготовился к долгому ожиданию. Женщины всегда проводили в дамских комнатах целую вечность, это он усвоил уже очень давно — лет триста назад. И за прошедшие века ничего в этом не изменилось, что, вероятно, ввергало многих мужчин в уныние. Но чем же дамы так долго там занимались? Бастьен не раз задавал этот вопрос своей матушке и Лисианне, но так и не получил хоть сколько-нибудь удовлетворительного ответа.

«Но может быть, Терри окажется приятным исключением?» — подумал Бастьен. Нет, его нисколько не тяготило ожидание. Но дело в том, что ущерб, нанесенный палящими солнечными лучами, оказался слишком уж серьезным, так что теперь, спрятавшись от солнца, он хоть и испытал поначалу некоторое облегчение, но затем почувствовал, что ему становится все хуже. И было совершенно очевидно: ему следовало как можно быстрее добраться до дома, чтобы выпить нескольких пакетов крови. В висках у него гулко стучало, руки и ноги от долгого пребывания на солнце то и дело сводило судорогой.

Тут мимо него прошли две женщины. Оживленно болтая, они направились в туалетную комнату. «И еще одна странность, — мысленно отметил Бастьен. — Почему-то женщины часто посещают туалеты парами. Как это объяснить?»

Внезапно его внимание привлек стук каблуков. Посмотрев налево, Бастьен увидел ту самую покупательницу, что набросилась на бедную служащую универмага этажом ниже. Он тотчас же уловил поток отрицательной энергии, исходивший от этой дамы. Пренеприятнейшая особа. Она явно относилась к тому типу людей, которых предпочитал кусать Бастьен в далеком прошлом — тогда, в случае острой необходимости, он еще подпитывался от смертных, но старался кусать только тех людей, которые ему не нравились. В этом случае он почти не испытывал чувства вины. Именно поэтому его жертвами часто становились всевозможные преступники, а также закоренелые эгоисты и всякого рода негодяи и подлецы. Бастьен получал огромное удовольствие, оставляя в памяти таких людей, как правило, весьма неприятных, воспоминания о чем-то страшном и непонятном.

Когда старая скандалистка поравнялась с ним, Бастьен доброжелательно ей улыбнулся, но в ответ получил лишь исполненный презрения взгляд. Черт возьми, эта гнусная старуха явно относилась к тому типу людей, в которых он с удовольствием вонзил бы свои клыки. В прошлом, когда Бастьен еще пил их теплую, но не очень-то вкусную кровь, он довольно часто вопреки рекомендациям Совета вторгался в сознание этих людей, внушая им мысль, что они должны стать добрее к окружающим. После этого ему всегда становилось лучше. Возможно, он находил некое удовлетворение в том, что оказывал добрую услугу миру смертных.

Но кровь старой скандалистки, как ни странно, издавала сладкий и почти пьянящий запах, так что Бастьен даже почувствовал спазмы в желудке. Стараясь не замечать их, он попытался определить тип крови этой женщины. Оказалось, что пожилая дама страдала диабетом. Но она либо не знала о своей болезни, либо просто не обращала на нее внимания — Бастьен склонялся к последнему. Кроме того, эта женщина где-то сильно поцарапалась — отсюда интенсивность запаха, — но она скорее всего даже не подозревала об этом.

Тут старуха, миновав коридор, исчезла в дамской комнате. Однако через несколько секунд вышла оттуда и снова промаршировала мимо Бастьена. Именно словом «промаршировала» можно было бы описать ее походку — эта женщина явно ступила на тропу войны.

— Если вы кого-то ждете, то приготовьтесь к длительному ожиданию, — сообщила она ему с радостным злорадством. — Половина кабинок закрыта, а очередь — небывалая. Но эти глупые женщины покорно ждут своей очереди. Да, ужасно глупые и совершенно безвольные! Им надо бы закатить руководству магазина приличный скандал! Именно это я и собираюсь сделать. Да-да, здесь отвратительное обслуживание.

«Некоторые люди бывают счастливы лишь тогда, когда у них есть повод проявить свой злобный характер», — подумал Бастьен со вздохом. Он был уверен, что оказал бы миру услугу, укусив эту женщину.

В этот момент дама поравнялась с ним, и в ноздри ему вновь ударил сладкий запах крови, даже более сильный, чем прежде. Скорее всего кровоточащая царапина находилась у нее именно с этой стороны. И на сей раз запах крови вызвал у него острейший спазм, от которого Бастьен едва не застонал. Ох, действительно требовалась подпитка. Надо же быть таким идиотом! Он совершенно забыл о солнце. И сейчас ему нужно побыстрее вернуться в квартиру. Конечно, поездка займет совсем немного времени, но прогулка, без сомнения, будет испорчена.

— Что это с вами?

Бастьен поднял голову и увидел, что пожилая дама, остановившись в нескольких шагах, смотрит на него с нескрываемым отвращением.

— Вы, похоже, один из местных наркоманов, — изрекла старуха, и в голосе ее слышалось ликование; она явно обрадовалась, заметив то, что Бастьен плохо себя чувствовал.

И теперь ему ужасно захотелось, чтобы Совет отменил свое решение и вновь разрешил кусать смертных. Но к сожалению, Совет ни за что на это не пошел бы — подобный способ питания разрешался лишь в исключительных случаях. «Но такой случай вот-вот может наступить», — сказал себе Бастьен и, тут же шагнув к сварливой старухе, одарил ее чарующей улыбкой.


Закрыв за собой дверцу кабинки, Терри с облегчением вздохнула. А бедный Бастьен решил, что она вылезла из окна дамской комнаты и сбежала от него. Конечно, можно было вернуться и объяснить ему причину задержки, но она боялась пропустить свою очередь. Черт, надо было с самого начала договориться, что они встретятся через полчаса в каком-нибудь условленном месте. Но кто же мог предположить, что в этом туалете магазина огромная очередь, как на рождественской распродаже.

Терри вышла из кабинки, наспех сполоснула руки и, проигнорировав электросушилку, почти бегом выскочила в коридор, где ее терпеливо дожидался Бастьен.

— Мне очень жаль, — пробормотала она в смущении, — но дело в том, что там…

— Убирались, и потому некоторые кабинки были закрыты, — перебил Бастьен с улыбкой. — Да, я знаю. Одна из посетительниц сообщила мне, что там очередь. Так что не беспокойтесь. Все в порядке.

— Ох. — Терри расслабилась, обрадовавшись, что он, похоже, совсем не сердится на нее за столь долгое ожидание. — Я торопилась, как могла.

— Я уверен в этом. Что ж, Терри, идем?

Она кивнула, и они направилась обратно в торговые секции. Внимательно посмотрев на своего спутника, Терри заметила, что в нем что-то изменилось, потом наконец поняла: он выглядел гораздо лучше, чем еще двадцать минут назад. Конечно, нельзя было сказать, что Бастьен выглядит на миллион долларов, но было понятно, что сейчас он чувствовал себя намного лучше, чем прежде.

— Вам ведь теперь лучше, не так ли? — спросила она.

— Да, немного получше, — ответил Бастьен. — Хотя я еще не вполне оправился.

— Очень рада за вас. — Терри улыбнулась ему. — И если вы еще некоторое время будете избегать солнца, то, возможно, поправитесь.

— Да, конечно, было бы неплохо еще немного перекусить, — согласился он.

Терри посмотрела на него с удивлением:

— Но вы ведь уходили куда-то перекусить, пока я была в дамской комнате?

— Что? — Бастьен взял свою спутницу за локоть и буквально втолкнул на эскалатор.

— Вы сказали, что хотелось бы еще перекусить.

— Поел? — Бастьен смутился. — А… я просто оговорился. Я хотел сказать, что сейчас неплохо бы перекусить.

— Теперь ясно, — кивнула Терри. — Что ж, давайте перекусим, если хотите.

— Пожалуй, сначала мы все-таки пройдемся по магазину, — сказал Бастьен, когда они спустились на первый этаж. — Для ленча еще рановато. И раз уж мы здесь, в «Мейси», то могли бы кое-что купить. А затем мы сделаем большой перерыв на ленч, и вы сами выберете ресторан, в который вам хотелось бы пойти.

— Ладно, хорошо, — согласилась Терри. Она замедлила шаг, когда они проходили мимо кассирши, которую недавно оскорбила пожилая дама. Эта посетительница все еще была там, но ее поведение совершенно изменилось; теперь она с добродушной улыбкой что-то говорила девушке и похлопывала ее по руке.

— Дорогая, простите меня, пожалуйста, — говорила пожилая женщина. — Право, не знаю, что на меня нашло. Конечно же, вы не должны были из-за меня нарушать правила. Я сама виновата, так как не сообразила сохранить упаковку от тостера. Пожалуйста, простите меня за этот глупый скандал.

Терри с удивлением смотрела на старуху. Затем, взглянув на Бастьена, шепотом проговорила:

— Ну и ну… Как же так? Что с ней?

— Гм… — Бастьен пожал плечами. — Должно быть, что-то заставило эту даму раскаяться.

— Что ж, очень хорошо, — кивнула Терри. — Раскаяться — это как раз то, что ей необходимо было сделать. Но все же удивительно… Я бы никогда не поверила, что кто-то сможет заставить ее изменить отношение к людям. Не поверила бы, если бы не видела этого собственными глазами.

— Жизнь полна сюрпризов, — ответил Бастьен с мягкой улыбкой. — Итак, с чего бы вы хотели начать? Может, женская одежда? Или ювелирные украшения? А что скажете про духи?

— А вы действительно не устали?

— Нет, нисколько. — Бастьен заставил себя улыбнуться. — Теперь я уже в полном порядке.

На самом же деле он чувствовал себя ужасно. Кровь старой склочницы лишь сняла голодные спазмы, но он все еще испытывал мучения. Ему бы сейчас еще пинту крови, но для этого пришлось вернуться домой. А что касается этой старухи…

Бастьен мысленно улыбнулся. Он с величайшим удовольствием изменил поведение старой скандалистки. И в результате она стала… почти приятной пожилой дамой. Конечно, он смог провести лишь временную корректировку, но тем не менее кассирша универмага получила хоть какую-то моральную компенсацию. И возможно, эта девушка сегодня пойдет домой в хорошем настроении, так что ее не будут раздражать все окружающие.

— Ох, посмотри! «Виктория сикрет»! — в восторге воскликнула Терри, глядя в одну из витрин магазина.

Бастьен невольно улыбнулся. Женщинам иногда так легко доставить удовольствие. Закончив с покупками в «Мейси», они зашли на ленч в небольшой, но очень приметный деликатесный ресторан, где Бастьен даже съел кусочек цыпленка, Терри же с величайшим удовольствием съела всю свою порцию. Еда, как ни странно, оказалась в общем-то даже вкусной, но поскольку Бастьен в течение многих лет не притрагивался к пище смертных, его желудок просто не смог бы принять большого количества не жидких продуктов.

После ленча они немного побродили — заходили в музыкальные магазинчики и на распродажи DVD-дисков. Причем Терри старалась выбирать самые тенистые места и избегала яркого солнца. Какое-то время они стояли в тени строительных лесов, и Терри с восторгом глазела на витрину расположенного через дорогу магазина — там стояли за стеклами полуобнаженные манекены.

— Может, зайдем? — спросил Бастьен.

Она радостно улыбнулась:

— Да, конечно.

Многие женщины стали бы убеждать своих спутников в том, что, мол, мужчине будет совершенно неинтересно в магазине женского нижнего белья. А потом, якобы смирившись с неизбежным, они бы сказали: «Ну… что ж, ладно»; таким образом, они как бы позволяли мужчине войти в «святая святых». А вот Терри не стала играть в эти игры. Он предложил зайти, и она, не кокетничая, тут же согласилась.

— Да-да, пойдем, — добавила она, снова улыбнувшись.

Он взял ее за локоть и подвел к переходу. Когда загорелся зеленый свет, они быстро пересекли улицу и вошли в приветливо распахнувшиеся двери «Виктория сикрет».

Терри остановилась у порога и быстро осмотрелась. В центре зала виднелись — словно висящие в воздухе — эскалаторы с прозрачными поручнями, рядом располагался отдел дорогой парфюмерии. «Значит, шелк и кружева где-то в другом месте», — промелькнуло у нее.

Немного помедлив, Терри двинулась налево, Бастьен мысленно одобрил ее действия — такой выбор позволял им обойти магазин по часовой стрелке, и почему-то подобный образ действия показался ему проявлением благоразумия.

Первая же служащая, попавшаяся им, оказалась весьма дружелюбной; она любезно поприветствовала их и предложила обращаться к ней за помощью, если возникнет необходимость. Терри вежливо поблагодарила девушку, а затем, восхищенно охая и ахая, принялась вместе со своим спутником обходить отдел за отделом. Наконец они обошли весь первый этаж и направились к эскалатору. Поднявшись на второй этаж, Терри еще громче заахала — разнообразие трусиков и бюстгальтеров поразило воображение.

— Я могу вам чем-нибудь помочь? — спросила одна из служащих.

Отложив в сторону пурпурного цвета кружевные трусики, Терри с улыбкой покачала головой:

— Нет, спасибо, я просто смотрю.

Продавщица же, красивая девушка с фигурой модели — то есть тощая, как ручка швабры, — посмотрела на нее со снисходительной ухмылкой и ответила:

— Как пожелаете. Я просто хотела помочь.

Терри, пожав плечами, одарила девушку примерно таким же взглядом, словно давала понять, что обижаться — ниже ее достоинства.

Бастьен же, внимательно наблюдавший за этой сценой, едва удерживался от смеха. Стоя чуть поодаль, он любовался своей спутницей, перебегавшей от одной вешалки к другой и от одного прилавка к другому. Изредка Терри замирала на несколько секунд, как будто вспомнила что-то, а затем бросалась к определенному прилавку, где начинала рассматривать раскинувшееся перед ней великолепие.

Бастьен постоянно шел за Терри на некотором расстоянии, чтобы не мешать ей, но в какой-то момент вдруг приблизился к своей даме, а в следующий момент он понял, почему так поступил. Видимо, у него сработал инстинкт — то есть он почувствовал, что должен защитить свою спутницу. Конечно, никакая опасность Терри не угрожала, однако одна из продавщиц с плохо скрываемым презрением рассматривала ее наряд — недорогие джинсы и откровенно дешевенькую футболку.

— Мы позовем вас, мисс, если нам понадобится помощь, — проговорил Бастьен, окинув продавщицу холодным взглядом.

Девица искоса взглянула на Бастьена — и в мгновение ока преобразилась, губы ее растянулись в приветливой улыбке, и она воркующим голосом проговорила:

— О, сэр, мы так рады видеть вас в нашем магазине. Может, я могу чем-то вам помочь?

Бастьен же невольно поморщился; ему было противно слышать голосок этой девицы, противно было даже видеть ее. Конечно, он знал, что производит на женщин впечатление, но эта девица клюнула вовсе не на его внешность, а совсем на другое. Едва взглянув на его лицо, она прямо таки впилась взглядом в его часы, сделанные по спецзаказу, затем уставилась на фамильную печатку с буквой «А» — монограммой Аржено, украшенной довольно крупными бриллиантами. Было совершенно очевидно: девушка моментально уловила запах больших денег, и, конечно же, запах этот пришелся ей по вкусу.

— Так чем же вам помочь? — повторила вопрос продавщица.

Бастьен промолчал и взглянул на Терри. Но оказалось, что та уже снова отошла и теперь разглядывала черный атласный бюстгальтер, который, по мнению Бастьена, замечательно смотрелся бы на ней (по крайней мере так было на той «картинке», которую он нарисовал в своем воображении).

Забыв о продавщице, Бастьен подошел к своей спутнице.

— Симпатичная вещица, — заметил он с улыбкой.

Терри улыбнулась ему в ответ:

— Да, очень симпатичная.

— К нему можно подобрать соответствующие трусики, — проговорила приблизившаяся к ним продавщица, теперь она была сама любезность.

Отбежав на секунду, девица вернулась, держа в руках несколько пар трусиков.

— Вот, давайте посмотрим. — Она расплылась в слащавой улыбке. — Значит, у вас… какой? — Продавщица окинула взглядом Терри. — Наверное, «икс-эль», — предположила она. Повернувшись к Бастьену, с сексуальной хрипотцой в голосе добавила: — Если пожелаете, сэр, могу лично продемонстрировать вам эту модель.

Чтобы не расхохотаться, Бастьену пришлось закусить губу. А глаза Терри округлились и сделались огромные, как чайные блюдца. Она покраснела и, казалось, лишилась дара речи. И затем вдруг рассмеялась и с деланным спокойствием проговорила:

— Я уверена, что в этом нет необходимости. И у меня вовсе не «икс-эль». Но не расстраивайтесь, мисс, из-за своей ошибки. Все дело в моих «буферах». — Теперь Терри уже говорила с интонацией разбитной жительницы Сохо. — Видите ли, природа иногда бывает ужасно щедрой. Поэтому из-за моих грудей у некоторых порой создается впечатление, что у меня все очень большое. — Она выразительно взглянула на плоскую грудь продавщицы и со вздохом сочувствия добавила: — А вам, милая, очень не повезло, ведь у вас почти нет груди, но вы все-таки не отчаивайтесь. Возможно, когда-нибудь у вас все изменится к лучшему. А если даже не изменится, то наверняка не возникнет кое-каких других проблем.

Услышав эти слова, продавщица едва не задохнулась от возмущения. Терри же с невозмутимым видом продолжала:

— Да-да, не стоит расстраиваться, дорогая. Когда у вас появится побольше опыта, вы, наверное, сумеете более адекватно оценивать клиентов. — Сделав выразительную паузу, Терри добавила: — Вы ведь, конечно, понимаете, что я имею в виду вовсе не профессию продавщицы, когда говорю об этом опыте?

Бастьен усмехнулся. И тут же, взглянув на Терри, с облегчением вздохнул. Она, как оказалась, вовсе не нуждалась в защите. А если кто-то в ней нуждался, то вовсе не она, а «безгрудая» девица. Но об этой особе пусть позаботится кто-нибудь другой.

Несколько минут спустя Терри повернулась к нему и — все такая же невозмутимая — проговорила:

— Думаю, с покупками мы пока закончим. А теперь… как насчет мороженого? — Она не стала дожидаться от него ответа и решительным шагом направилась к эскалатору.

— Вы великолепно справились с ситуацией! — воскликнул Бастьен, догоняя ее.

— Я вела себя как стерва, — ответила Терри со вздохом. — И пока я не съем мороженого, я буду чувствовать себя ужасно.

Бастьен уставился на нее с удивлением. «Неужели она всерьез? — думал он. — Неужто она действительно чувствует себя стервой?» И ведь Терри не сделала ничего особенного, просто поставила на место хамоватую продавщицу. Что ж, если она и впрямь нуждается в защите, то только от самой себя.

Снова взглянув на свою спутницу, Бастьен в очередной раз улыбнулся. Эта очаровательная молодая женщина великолепнейшим образом вышла из конфликтной ситуации, причем обошлась с продавщицей гораздо мягче, чем в аналогичной ситуации многие другие дамы. А ведь какая-нибудь настоящая стерва устроила бы на ее месте грандиозный скандал, а потом еще и пожаловалась бы хозяевам магазина и, возможно, попыталась бы сделать так, чтобы девушку уволили. А Терри… Она просто поставила грубиянку на место, причем в весьма деликатной и остроумной форме. И даже после этого она переживает из-за случившегося. Переживает так, как будто это она нахамила безгрудой девице — невероятно!

Глава 6

Когда зазвонил телефон, Терри выходила из душа. Схватив с вешалки полотенце, она поспешно завернулась в него и побежала в спальню — к стоявшему на тумбочке аппарату.

— Алло! — крикнула она, чуть задыхаясь. Присев на краешек помятой постели, добавила: — Да-да. Слушаю…

— Терри, ты?!

— О, Кейт, дорогая! — Терри просияла; она обрадовалась, услышав голос кузины. — Как же проходит конференция?

Кузина, казалось, смутилась, но уже через несколько секунд, весело рассмеявшись, воскликнула:

— Ах, у нас все замечательно! Вот только… Терри, мне очень жаль, что так получилось. Ведь ты же прилетела сюда, чтобы провестивремя со мной и помочь мне со свадьбой, а я…

— Дорогая, не беспокойся об этом, — перебила Терри. — Поверь, я прекрасно все понимаю. И кроме того… знаешь, Бастьен показывает мне город, так что скучать мне не…

— Дорогая, ты о чем? — воскликнула Кейт. — Извини, Терри, я не ослышалась? Ты сказала, что Бастьен водит тебя по городу… и развлекает?

— Да, конечно, — пробурчала Терри, немного озадаченная вопросом и интонациями кузины. И было слышно, как на том конце линии рокочет низкий мужской голос, вероятно, Люцерн что-то втолковывал своей невесте. Кейт же, должно быть, прикрыла трубку телефона ладонью, потому Терри ни слова не разобрала. А минуту спустя снова послышался голос Кейт, она с искренним удивлением проговорила:

— Так как же Бастьен тебя развлекает? То есть как именно?

— Как именно? — переспросила Терри вновь. — Ну… в субботу он сводил меня позавтракать, а потом бродили по блошиным рынкам. А после этого…

— Бродили по блошиным рынкам? — изумилась Кейт — Ты хочешь сказать, что вы гуляли по улицам и по блошиным рынкам?

— Да, гуляли, — ответила Терри. Немного помедлив, спросила: — А тебе ведь, наверное, известно об этой его светочувствительности из-за препаратов, которые он принимает?

На другом конце линии воцарилось молчание. Наконец кузина ответила:

— Да, я знаю об этом.

И все. Никаких объяснений относительно того, что это за препараты и для чего Бастьен их принимает. А ведь Терри очень надеялась, что кузина хоть немного просветит ее в этом вопросе. Немного разочарованная, продолжала:

— В общем, солнце начало на него действовать после второго блошиного рынка, хотя… Знаешь, мне кажется, что на самом деле он начал ощущать его воздействие почти сразу же, но только сказал об этом, когда ему стало уже совсем плохо. И тогда мы с ним сели в такси и поехали в «Мейси». Причем довольно долго бродили по универмагу. Знаешь, это было очень увлекательно. А затем мы немного перекусили и… В основном мы просто разговаривали. Бастьен, оказывается, очень приятный собеседник… И он так много знает… Потом мы вернулись домой, переоделись и отправились ужинать. А после ужина Бастьен сказал, что с ним все в порядке и что он чувствует себя превосходно. Хотя я заметила, что ел он совсем немного. После ужина Бастьен пригласил меня в кино, но мне показалось, что ему все еще нездоровится, поэтому я отказалась, сказала, что немного утомилась за день. Так что мы остались с ним дома, и я… — Терри умолкла и невольно вздохнула.

Кейт вновь прикрыла трубку и начала что-то говорить Люцерну.

Минуты через две послышался голос кузины:

— Терри, дорогая, а в воскресенье что было? Вы и воскресенье провели вместе?

— Э… Да, и воскресенье, — призналась Терри, немного промолчав, и продолжила: — Видишь ли, в воскресенье мы немного припозднились, так как Бастьен должен был спуститься к себе в офис и отдать кое-какие распоряжения. Когда же он вернулся, мы отправились на поздний завтрак. И в тот момент, когда мы вышли из ресторана, мимо проходила какая-то процессия, то есть какой-то парад. Поэтому мы стали под навесом у соседнего магазина и понаблюдали. А потом мы посетили несколько уличных ярмарок. Я не была уверена, что нам следовало это делать, но день был пасмурный, на нем была рубашка с длинным рукавом, а также шляпа, темные очки, и… — Терри рассмеялась, вспомнив, как нелепо выглядел ее спутник в таком наряде. Его вид напомнил ей фантастический роман Герберта Уэллса о человеке-невидимке, который вынужден был закрывать каждый сантиметр своего невидимого тела, чтобы иметь возможность хоть как-то общаться с окружающим миром. И еще Бастьен напоминал некую поп-звезду, старавшуюся спрятаться от назойливых папарацци. Но ведь в этом не было его вины, и они прекрасно провели время.

— Ну а что потом? — спросила, не выдержав, кузина.

— Потом мы отправились в китайский ресторан и взяли обед на вынос. Мы принесли его домой, чтобы пообедать вместе с Крисом. — Она невольно добавила: — Ох, Кэти, он очень плохо переносит всю эту ситуацию. Бедняга в ужасной депрессии и постоянно капризничает. Или он всегда такой капризный?

— Кого волнует Крис?! — воскликнула кузина. — Лучше расскажи, чем еще вы занимались с Бастьеном.

— Какая ты жестокая, Кэти! — Терри рассмеялась. — Неужели ты совсем не беспокоишься за своего коллегу?

— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду, — ответила Кейт. — Поверь, с Крисом все будет нормально. Мужчины ведь всегда капризничают, когда нездоровы. Лучше расскажи мне, чем вы еще занимались в воскресенье.

— Чем еще?.. — Терри немного помолчала. — Ну… Мы пообедали тем, что принесли из китайского ресторана, а потом посмотрели фильмы, которые взяли в прокате. В общем, мы просто отдыхали. И все было замечательно. Бастьен… Он просто очаровательный. Очень гостеприимный хозяин.

— Да, он может быть очаровательным, — отозвалась Кейт, и по ее тону было понятно, что она улыбалась. — А кстати, где он сейчас?

— В своем офисе, наверное.

— Нет, там его нет, — решительно заявила кузина. — Видишь ли, сначала я позвонила туда, но там его не оказалось. Даже его секретарши Мередит нет на месте. Впрочем, она, насколько мне известно, должна подойти только через час.

— Бастьен, наверное, сейчас поднимается сюда, — сказала Терри. — Он спускался в офис только для того, чтобы оставить Мередит распоряжения на день. Сегодня мы с ним идем в музей.

— Что?! — в изумлении воскликнула Кейт. — В рабочий день?! Неужели Бастьен решился на такое?

Немного промолчав, Терри пробормотала:

— Ну, видишь ли, сегодня утром он сказал, что один из ключевых участников переговоров предложил перенести деловую встречу, поэтому у него и появилась возможность сходить в музей. Он пригласил меня пойти вместе с ним.

На другом конце линии вновь воцарилось молчание, но на сей раз Кейт не очень плотно прикрыла трубку, поэтому и Терри кое-что услышала… Услышала, как Люцерн выразительно хмыкнул и пробормотал, что он-то, мол, догадывается, кто этот самый «ключевой участник переговоров». Затем трубку прикрыли поплотнее, и Терри уже не расслышала, что еще сказал жених ее кузины. Зато она прекрасно слышала его веселый смех.

Поудобнее усевшись на кровати, Терри провела ладонью по теплому верблюжьему одеялу, на котором сидела. В воскресенье утром она проснулась именно под этим одеялом. И точно такое же одеяло Терри видела на хозяйской кровати, когда случайно зашла в ту шикарную комнату. Выходит, опасаясь, что она замерзнет под одним одеялом, он укрыл ее еще и своим. Конечно же, ей следовало вернуть одеяло, но… ужасно не хотелось. К тому же от него очень приятно пахло.

Невольно улыбнувшись, Терри поднесла к лицу шерсть и, уткнувшись в нее носом, вдохнула исходивший от нее запах. Одеяло все еще хранило запах Бастьена, запах, который ей ужасно нравился. «Может, спросить у него, каким одеколоном он пользуется?» — подумала она неожиданно. Ей вдруг пришло в голову, что можно было бы купить такой одеколон… чтобы преподнести его кому-нибудь в подарок.

— Дорогая, ты слышишь? — раздался голос кузины.

— Ох… да-да, конечно. — Терри ужасно смутилась, хотя прекрасно понимала, что Кейт никак не могла видеть ее с одеялом Бастьена у лица. Выпрямившись, она проговорила: — Так что не беспокойся, Кэти, у нас тут все хорошо.

И вновь наступило молчание. А потом вдруг кузина заявила:

— Тебе очень повезло, Терри, Бастьен — замечательный человек. Умный, трудолюбивый, симпатичный, к тому же настоящий джентльмен. Кроме того, он…

— Кейт, о чем ты? — перебила Терри. — Похоже, ты все не так поняла. Да, мы с ним идем в музей. Но это вовсе не означает, что Бастьен за мной ухаживает. Просто человек ведет себя как истинно гостеприимный хозяин, который пошел на поводу у моей немного чокнутой кузины.

Кейт ответила «угу», но уже в следующую секунду стало ясно, что она осталась при своем мнении.

— Что ж, Терри, развлекайся и отдыхай. Уверена, что у тебя получится. Передай Бастьену наши лучшие пожелания. Через несколько дней мы вам позвоним. Будет очень интересно узнать, как развиваются ваши романтические отношения.

— Нет никаких романтических отношений! О чем ты говоришь? — возмутилась Терри.

Но в ответ она услышала лишь короткие гудки — Кейт уже положила трубку. «О Боже, — подумала Терри, — похоже, Кейт с Люцерном просто рехнулись». И действительно, ведь они с Бастьеном всего лишь идут в музей, не более того. Но для этой парочки посещение музея равнозначно любовному роману. Черт побери, а если Бастьен Аржено и впрямь пригласит ее на свидание? Тогда Кейт и Люцерн, наверное, сочтут, что они уже поженились.

Терри сокрушенно покачала головой, положив трубку, вскочила с кровати. Ей еще предстояло одеться и уложить волосы. Ведь через пятнадцать минут она должна быть готова к выходу.

* * *
— Ох, посмотри!

Бастьен лишь улыбнулся, когда Терри бросилась к следующему экспонату — то была перегородчатая эмаль, а также жемчуг с золотом и серебром.

— Рака с частью креста Господня, конец восьмого — начало девятого века, Византия, — вслух прочитала Терри, когда Бастьен подошел к ней. Отступив от экспоната на несколько шагов, она склонила голову к нему и тихонько добавила: — А вообще-то довольно уродливый ящик, согласен? На мой взгляд, напоминает позднего Пикассо.

Бастьен посмотрел на экспонат и с улыбкой кивнул. Рака действительно чем-то напоминала манеру Пикассо. Терри с возгласом «ох, посмотри!» бросилась к очередной витрине, на сей раз ее внимание привлекла довольно объемистая деревянная шкатулка.

— Рака, начало 900-х годов, Северная Италия, резьба по кости, позолоченная медь, дерево, — прочитала Терри. Покосившись на своего спутника, она медленно обошла витрину и благоговейным шепотом добавила: — Присмотритесь к деталям. Поверить не могу, что в те времена могли выполнять столь тонкую работу. Для создания такой вещицы потребовалась, должно быть, целая вечность.

— Да, верно, — согласился Бастьен. Он с искренним интересом рассматривал экспонат. — Работа и впрямь чрезвычайно тонкая.

— Ой, а вот там!.. — в восторге воскликнула Терри. — Ты только по… — Она вдруг смутилась и пробормотала: — Ох, прости… Я, наверное, уже утомила тебя своими неумеренными восторгами.

— Нет-нет, нисколько! — с необычным для него жаром возразил Бастьен. — Мне действительно все очень интересно. А твои, как ты говоришь, неумеренные восторги лишь увеличивают этот интерес.

— В самом деле? — с сомнением в голосе спросила Терри.

— Да, в самом деле, — ответил Бастьен с улыбкой и медленно сжал руку своей спутнице.

И он нисколько не кривил душой — возбуждение Терри и ее восторг не только радовали глаз, но и оказались весьма заразительными. А ведь подобных чувств Бастьен не испытывал уже очень давно, так что прогулки с Терри доставляли ему истинное удовольствие. Более того, он вдруг понял, что ему захотелось обнять и поцеловать эту милую молодую женщину, так очаровательно раскрасневшуюся. Выпустив руку Терри, Бастьен перевел взгляд на очередной экспонат и, поддразнивая свою спутницу, воскликнул:

— Ох, посмотри! Еще одна рака.

Терри улыбнулась и подошла к следующей стеклянной витрине. Через минуту-другую, забыв о своем смущении, она уже снова с восторженными восклицаниями перебегала от одного экспоната к другому. А Бастьен следовал за ней, наслаждаясь ее наивным энтузиазмом. Когда же они наконец решили выпить кофе и перекусить, он пришел к выводу, что его молодая спутница представляет собой гораздо более драгоценное произведение искусства, чем любой из представленных в музее экспонатов. Да, она была настоящим сокровищем, и ему очень повезло, что он встретил на своем жизненном пути эту очаровательную женщину.

— О, ведь погода сегодня очень приятная. Почему бы нам не взять все это с собой и не поесть где-нибудь в тени? — сказала Терри, когда кассирша протянула ей сдачу. Она настояла на том, чтобы заплатить самой, и, достав кошелек, со смехом оттеснила своего спутника от кассы.

А Бастьен прекрасно знал: большинство женщин не стали бы возражать, если бы он взялся оплачивать их счета. Но Терри не относилась к большинству женщин, было совершенно очевидно, что она не собиралась жить в Нью-Йорке за его счет.

— Что ж, отличная мысль, — согласился Бастьен. Взяв с подноса стаканы с клубничным напитком, он направился к выходу из кафетерия.

Терри же, подхватив упаковку с сандвичами, последовала за ним.

— Поверить не могу, что я пропустила время ленча, — сказала она, когда они уселись на каменном парапете, опоясывавшем фасад музея. — Как быстро пролетело время!

— Да, очень быстро, — осторожно вытаскивая сандвич из бумажного пакета, ответил он.

— Мне очень нравится этот музей, — сказала Терри. — Спасибо, что привели меня сюда.

— Я рад, что тебе здесь понравилось. — Бастьен внимательно разглядывал свой сандвич. — Мне тоже нравится.

Терри улыбнулась и сделала глоток из своего стаканчика.

— Но я-то здесь впервые, — сказала она.

— Как твои ноги такое выдерживают? — спросил Бастьен (они ходили по музею более четырех часов).

— Прекрасно выдерживают! — Терри весело рассмеялась.

Бастьен тоже засмеялся. А потом наконец решил сделать попытку проникнуть в сознание Терри. Впервые он собирался предпринять такую попытку, когда возвращался домой с обедом для гостей. Но тогда оказалось, что симпатичная кузина Кейт уже спала, а на следующее утро началась суета, так что Бастьен решил на время отложить это дело. Кроме того, ему не хотелось утомлять Терри, так как накануне, смеясь и весело болтая, они засиделись в гостиной до трех утра. Казалось бы, на следующий день, проснувшись в семь часов, он должен был чувствовать себя вконец измученным, но ничего подобного не было; Бастьен соскочил с кровати полный сил и энергии, переполненный желанием снова встретить новый день вместе с Терри.

Он быстро обошел свою огромную квартиру и вскоре понял, что его очаровательная гостья еще не проснулась. Быстренько написав записку, что уходит к себе в офис, Бастьен спустился в пока еще пустую контору своей компании, чтобы убедиться, что он ничего не забыл и что можно спокойно отправляться на долгожданную прогулку.

Когда он вернулся в пентхаус, Терри уже встала; причем выглядела она вполне бодрой и даже веселой, так что было совершенно ясно: недостаток сна вовсе не сказался на ее самочувствии. Оказалось, что она уже успела принять душ и одеться, то есть была готова к прогулке. Сначала Бастьен сводил ее в «Стейдж дели», где с удовольствием понаблюдал, как она поглощала свой завтрак с обычным для нее и удивительным для него аппетитом. Затем они отправились в музей, и там Терри в течение нескольких часов порхала из зала в зал, а Бастьен, следовавший за ней, не уставал восторгаться своей милой спутницей, и мысль о том, чтобы попытаться прочесть ее мысли, ему даже в голову не приходила. Но вот теперь он наконец-то вспомнил о том, что давно уже хотел проникнуть в ее сознание.

— О, чуть не забыла! — воскликнула Терри. — Сегодня утром, пока вы были в офисе, из Калифорнии позвонила моя кузина.

Это сообщение насторожило Бастьена. Ожидая услышать какие-нибудь неприятные новости, он снова отказался от попытки проникнуть в сознание Терри.

Стараясь казаться спокойным, Бастьен спросил:

— И что же Кейт сказала?

— Она очень удивилась, когда я ей сообщила, что мы идем в музей. Похоже, вам не часто удается освободиться от работы.

— Э… да, наверное, я в каком-то смысле трудоголик, — пробормотал Бастьен. Причем это его признание отнюдь не являлось преувеличением — уже долгие годы вся его жизнь состояла только из одной работы.

Терри кивнула:

— Да, понимаю, но надеюсь, вы не считаете, что обязаны меня развлекать. Конечно, наши прогулки доставляют мне огромное удовольствие, — поспешно добавила Терри. — Но я не хотела бы мешать вам и нарушать ваши планы.

— Мою деловую встречу отменили, вернее, перенесли, — напомнил Бастьен. Разумеется, он умолчал о том, что сам же ее и перенес. Более того, Бастьен собирался находиться «вне доступа сети» как минимум до следующего уик-энда.

— Перенесли?! — Терри оживилась. — Ах, как же, как мне повезло! — радостно улыбнувшись, она вернулась к своему сандвичу.

Бастьен же украдкой наблюдал за своей спутницей. Эта очаровательная молодая женщина с аппетитной фигурой и пухлыми губками вызывала у него почти забытые чувства и желания. Вереница воспоминаний и мыслей раз за разом проносилась перед его мысленным взором. О Боже, как было бы приятно целовать эти губы! Они, наверное, необыкновенно сладкие на вкус.

— У меня… что-то не в порядке? — в смущении пробормотала Терри, утирая салфеткой губы и даже щеки. — Я, наверное, испачкалась соусом?

— Нет-нет, все замечательно. — Бастьен тоже смутился — оказалось, что Терри все-таки заметила, что он разглядывал ее. Заставив себя улыбнуться, он добавил: — Не беспокойся, с твоим личиком все в полном порядке.

Опустив голову, Бастьен сделал вид, что сосредоточился на своем сандвиче; он одолел только половину, тогда как Терри свой уже съела, и, похоже, она заметила, что он ел совсем немного. За завтраком он лишь сделал вид, что ест, бедняжка Терри, казалось, испытывала неловкость из-за своего отменного аппетита. Что ж, по сравнению с ним она и впрямь была редкостной обжорой, особенно по утрам.

Какое-то время она наблюдала, как Бастьен жевал свой сандвич, откусывая от него по маленькому кусочку, потом вдруг спросила:

— А с вашим сандвичем что-то не так?

— Что?.. — Бастьен поднял на нее глаза. — О, нет-нет, я просто удивляюсь… удивительно, что такая… еда иногда бывает очень вкусной.

Терри весело рассмеялась. И тут же подумала о том, что ее спутник иногда говорил очень странные вещи. Когда же они обходили залы эпохи Возрождения, Бастьен объяснял все столь авторитетно и с таким знанием дела, что она, не выдержав, спросила, не изучал ли он историю в университете. И казалось, этот вопрос немного его смутил; он покраснел и пробормотал, что, мол, посещал несколько курсов.

— Терри, а у вас есть братья или сестры?

Она взглянула на него с удивлением — этот вопрос показался ей неожиданным.

— Нет. — Терри покачала головой. — Я была единственным ребенком в семье.

— О, да-да, теперь вспоминаю. Кажется, Кейт упоминала об этом. И еще она сказала, что вы росли в неполной семье.

— Да. Верно. — Терри со вздохом кивнула. — К счастью, моя мать была замечательной женщиной. Иногда нам не хватало денег на жизнь, но любви всегда было достаточно. Бастьен, а ведь у вас, кроме Люцерна, есть еще и другие братья, не так ли? И кажется, сестра, правда? Вы выросли в полной семье… Должно быть, это прекрасно — иметь братьев и сестер!

Бастьен криво усмехнулся:

— Да, наверное. Но иногда наличие братьев создает ужасную головную боль.

— Однако я уверена: вы бы не отказались от них ни за что на свете, — с улыбкой заявила Терри.

— Разумеется, не отказался бы, — согласился Бастьен. — Хотя в детстве бывали моменты, когда мне ужасно хотелось именно так и поступить.

— Может, расскажете об этом? — попросила Терри.

Бастьен немного помедлил, затем, кивнув, пробормотал:

— Что ж, хорошо!

Он принялся вспоминать свое детство, и Терри вся обратилась в слух. Но она почти сразу догадалась, что Бастьен «редактировал» воспоминания, причем в его рассказе время от времени возникали паузы, и казалось, что он пытался подбирать наиболее подходящее слово. Однако рассказчик он был прекрасный, и вскоре Терри перестала замечать кое-какие неувязки. Впрочем, она еще раньше заметила, что Бастьен, рассказывая что-либо, иногда с трудом подбирал нужные слова, и в таких случаях возникало ощущение, что он боялся сболтнуть лишнее. Но Терри не придавала этому особого значения и все равно слушала его с внимательным удовольствием. Более того, ей временами казалось, что она получала удовольствие не только от общения с этим человеком, но и от одного лишь его присутствия. Терри видела, как вспыхивали его глаза при каких-либо особо приятных воспоминаниях, и в какой-то момент она вдруг поймала себя на том, что смотрит, не отрываясь, на его губы. Чувственные, подвижные, четко очерченные — казалось, они были созданы для жарких и страстных поцелуев.

Бастьен продолжал что-то говорить, но Терри, уже не слушая его, представляла, его губы на своих губах. Видимо, она вздрогнула и, в испуге заморгав, мысленно воскликнула: «О Боже, о чем я думаю?! Да как же мне могло прийти такое в голову?!» Конечно, Бастьен с самого начала показался ей очень привлекательным мужчиной и необычайно интересным собеседником. И она по-настоящему наслаждалась общением с этим удивительным человеком. Более того, Терри каждое утро, просыпаясь, с нетерпением ожидала, что же принесет ей новый день. Но до сих пор она не осознавала, что невольно увлеклась этим на редкость обаятельным мужчиной. А вот сейчас…

О Господи! Терри вдруг поняла, что Бастьен умолк и что он… Сейчас он смотрел на нее так, словно хотел поцеловать. Да-да, он хотел ее поцеловать — в этом не могло быть сомнения!

Ужасно смутившись, Терри пробормотала:

— Простите, я просто… подумала…

В следующее мгновение Бастьен взял ее лицо в ладони и прижался губами к ее губам. Ее давно уже по-настоящему не целовали, и сейчас, когда это произошло, Терри едва не запаниковала. Она замерла, на мгновение пытаясь справиться со множеством охвативших ее чувств, а затем, не вполне понимая, что делает, крепко прижалась к Бастьену и, обвивая руками его шею, ответила на поцелуй.

Внезапно раздался пронзительный птичий крик, и Терри с Бастьеном, отпрянув друг от друга, увидели стайку птиц, отчаянно дравшихся за остатки сандвича, лежавшие рядом с ними. Терри усмехнулась и вновь повернулась к Бастьену.

— Мне очень жаль, что так получилось.

— В самом деле? — спросила Терри чуть хрипловатым голосом.

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, затем Бастьен, едва заметно улыбнувшись, ответил:

— А впрочем, нет, я вовсе не жалею.

— Я тоже, — прошептала Терри.

Они несколько секунд помолчали. Потом Бастьен, рассмеявшись, посмотрел на птиц и раскрошил им остатки своего сандвича. После чего, снова посмотрев на свою спутницу, спросил:

— Может, на сегодня хватит музея? Думаю, ты очень устала. А сюда мы можем прийти в любой другой день. Согласна?

Терри медлила с ответом. По правде говоря, ей на сегодня впечатлений было достаточно. Правда, она еще не валилась с ног от усталости, но чувствовалось, что надолго ее не хватит. Хотя с другой стороны… Может, стоило рискнуть, пока не закончился этот внезапный романтический порыв?

— Мы могли бы немного пройтись по магазинам, — сказал Бастьен. — Как, согласна?

Терри невольно улыбнулась. Это предложение Бастьена ужасно ей понравилось. Выходит, он не собирался заканчивать прогулку, просто несколько скорректировал планы. К тому же ей очень хотелось еще раз прогуляться по магазинам, так как в субботу она почти ничего не купила — в основном просто рассматривала витрины. А ведь ей действительно следовало воспользоваться возможностью и сделать кое-какие покупки (по сравнению с Нью-Йорком в Англии все было ужасно дорого).

— Так как же, прогуляемся? — снова спросил Бастьен.

— О, это было бы замечательно… Если, конечно, вы не против, — добавила Терри с робкой улыбкой. Она прекрасно знала, что многие мужчины терпеть не могли ходить по магазинам, и ей, конечно же, не хотелось докучать Бастьену, вынуждая его опять бродить за ней, пока она будет выискивать какую-нибудь особенную кофточку или, не дай Бог, кружевные трусики.

— Не беспокойся, я с удовольствием пройдусь с тобой, — ответил Бастьен. — Если хочешь, мы даже можем поехать на Пятую авеню. Там прекрасные магазины.

Поднявшись на ноги, Бастьен совершенно естественно, будто так и полагалось, взял ее под руку и повел к широкой лестнице. Поначалу Терри даже не поняла, что произошло; затем, сообразив, что поведение ее спутника несколько изменилось, молча закусила губу. Когда они спустились по лестнице, Бастьен на несколько секунд остановился, стараясь определить в какую сторону им идти. А Терри по-прежнему молчала; сейчас она чувствовала себя как закомплексованная девочка-подросток, не знающая, как держаться во время прогулки с симпатичным юношей.

Довольно долго они молча шли по улице, но это молчание совершенно не тяготило их. Терри, оправившись от неловкости, с удовольствием шла с Бастьеном под руку, при этом она то и дело озиралась, разглядывая все, что их окружало, с любопытством и восхищением. Она и раньше навещала Кейт, и это была ее третья поездка в Нью-Йорк. Но тогда они почти все время проводили в бесконечных разговорах и лишь изредка делали непродолжительные вылазки в Виллидж[3].

— А как вы оказались в Англии? — неожиданно спросил Бастьен, придерживая перед ней дверь «Блумингдейла»[4].

Терри немного помолчала, потом, тихонько вздохнув, ответила:

— Я переехала туда, когда вышла замуж. Мой муж был англичанин.

— Вы говорили, что не замужем, — проговорил Бастьен, — так что могу предположить, что вы либо развелись… либо ваш муж скончался. Склоняюсь ко второму. Я прав? — спросил он, понизив голос.

Терри посмотрела на него с удивлением:

— Да, вы правы. Но что заставило вас так подумать?

Бастьен пожал плечами:

— Если бы вы с ним развелись, то неприятные воспоминания о жизни с мужем заставили бы вас вернуться обратно в Америку. Но только хорошие воспоминания могут удержать человека в чужой стране. Не так ли? Кроме того, только полный идиот мог бы отказаться от такого сокровища, как вы. А мне трудно представить, что вы захотели бы выйти замуж за идиота.

При этом комплименте Терри почувствовала, что краснеет. Но вместе с тем слова Бастьена пробудили у нее страшные воспоминания. Когда Терри вышла замуж и переехала в Англию — это случилось приблизительно год спустя после смерти ее матери, она была еще совсем молоденькой, ей тогда еще не исполнилось и двадцати. Ее муж Йен был старше ее на два года, и сначала все у них складывалось замечательно. Йен был государственным служащим, а она училась в университете. Довольно быстро они купили небольшой домик и в течение двух лет вили свое гнездышко. А потом у мужа обнаружили болезнь Ходжкина, и Терри начала борьбу за его жизнь — сражение, которое они проиграли три года спустя.

В тот год, когда мужу был поставлен страшный диагноз, Терри как раз получила степень бакалавра, и некоторое время она еще продолжала учиться. Но в последний год болезни Йена она бросила учебу, чтобы постоянно находиться рядом с любимым. Ей едва исполнилось двадцать пять, когда она стала вдовой, у нее остался небольшой уютный коттедж и кое-какие деньги, полученные по страховке. Эти деньги Терри использовала, чтобы закончить свое образование. Когда же она получила докторскую степень, ей предложили должность профессора в университете города Лидс.

Последние пять лет Терри очень много работала. К счастью, свою работу она любила, а в свободное время участвовала в спектаклях местного любительского театра. Все это помогло ей избежать нежелательных эмоциональных осложнений. Через некоторое время родственники и друзья начали довольно активно помогать Терри «устраивать личную жизнь». Поначалу она говорила им — а также и самой себе, — что прошло еще слишком мало времени, поэтому рано строить какие-то отношения, пусть даже и с очень хорошим человеком. Но прошло еще несколько лет, и теперь уже и сама Терри больше не верила этим своим отговоркам. Правда же заключалась в том, что даже сейчас, когда ей исполнилось тридцать три, она просто боялась по-настоящему серьезных отношений.

Терри очень тяжело переживала смерть матери, и Йен оказался для нее как бы спасательным кругом, за который она ухватилась в тот тяжелый период своей жизни. А потом, после смерти мужа, она старательно избегала каких-либо эмоциональных осложнений, то есть решила, что гораздо проще жить одной и не отдаваться тем чувствам, которые впоследствии могли снова нарушить ее покой.

И вот теперь она шла под руку с Бастьеном, с мужчиной, который впервые за последние годы поцеловал ее по-настоящему.

Остановившись у прилавка, Терри принялась разглядывать довольно симпатичный и весьма дорогой черный кошелек, но думала она при этом вовсе не о лежавшей перед ней безделице. «Ничего не поделаешь, — говорила она себе. — Как бы то ни было, а мне в любом случае придется расстаться с Бастьеном». Да, совсем недавно она расслабилась и утратила бдительность, но теперь-то ей следовало тщательно контролировать себя, иначе могло произойти непредвиденное…

Терри вовсе не считала себя трусихой. Она была уверена, что могла бы вынести любую физическую боль, а вот душевная боль — это совсем другое. Все дело в том, что она всецело отдавалась любви, так что снова потерять ее — не важно, в результате предательства или смерти любимого — о, это стало бы для нее таким ударом, от которого она уже никогда не оправится. И теперь Терри боялась, что Бастьен разобьет ей сердце, если она хоть на шаг отступит от своих позиций. А ведь полюбить его — это так просто! Ведь он умен, добр и необычайно привлекателен. Но трудно представить, что такой мужчина, как Бастьен Аржено — богатый, умный и красивый, — мог надолго заинтересоваться такой женщиной, как она, Терри. Увы, она вполне заурядна и, к сожалению, уже не очень-то молода. И даже если бы у них вдруг сложилось, то он бы через некоторое время переключился бы на какую-нибудь молодую длинноногую красавицу. Кроме того, не следовало забывать и о тех лекарствах, которые он принимал, а также о капельнице, стоявшей у него в гардеробной. Ведь Бастьен мог умереть у нее на руках, и тогда она опять осталась бы одна. Такое с ней уже раз случилось, и она не была уверена, что сумела бы перенести еще одну потерю. Значит, главное сейчас — не влюбиться в Бастьена. А для этого необходимо было держать некоторую дистанцию и не общаться с ним слишком уж часто. Принимая такое решение, Терри вдруг вспомнила, что утром за завтраком Бастьен предложил ей пойти с ним в театр, а после спектакля вместе поужинать. И она согласилась.


— О Господи, вы меня убиваете! — воскликнул Винсент Аржено. Он с нескрываемым изумлением разглядывал гору пакетов и коробок, которую Бастьен и Терри вкатили на ручной тележке в огромный холл пентхауса. — Вы уверены, что вам все это понадобится?

Весело рассмеявшись, Терри ответила:

— Лично у меня нет такой уверенности. Но дело в том, что почти все эти покупки сделал Бастьен.

Винсент промолчал. Но он по-прежнему таращился на тележку с величайшим изумлением.

Взглянув на его лицо, Терри снова рассмеялась. Бастьен скорчил гримасу — по-видимому, ему не очень-то понравилось, что Винсент оказался в квартире в момент их возвращения. Да, Бастьен Аржено вовсе не шутил когда заявил, что любит делать покупки. Она никогда не встречала человека — мужчину или женщину, — который бы так любил шоппинг. Слава Богу, он был богат, ведь далеко не каждая кредитная карточка выдержала бы такую прогулку. Казалось, этот человек был просто одержим шоппингом.

— Мне нужно иметь побольше одежды для повседневной носки, — пробормотал Бастьен в некотором смущении. — У меня даже джинсов нет, и я решил, что пора бы обзавестись ими.

— Да, понимаю. — Винсент шагнул к тележке и заглянул в один из открытых пакетов. — Почувствовал необходимость приодеться, верно? — Бастьен покраснел, а его кузен с усмешкой продолжал: — Мне бы хотелось еще кое о чем спросить тебя. Скажи, почему у тебя вдруг появилось желание приодеться? Наверное, тебе захотелось выглядеть более молодым и более привлекательным, не так ли? Да, чуть не забыл… Твоя секретарша сказала, чтобы ты до конца рабочего дня обязательно зашел в офис. А сейчас уже без пятнадцати пять, так что…

— Она сказала, что это важно? — перебил кузена Бастьен. Повернувшись к Терри, он сказал: — Наверное, мне стоит заглянуть в офис и узнать, в чем там дело. Мередит не станет беспокоить меня напрасно. А все эти пакеты пусть остаются здесь, в холле. Я заберу их, когда вернусь. — Бастьен направился к лифту, затем, остановившись, взглянул на кузена и спросил: — А Мередит позаботилась о кухне?

Винсент с ухмылкой кивнул:

— О да, позаботилась. Даже слишком хорошо позаботилась. Теперь у тебя достаточно еды, чтобы прокормить небольшую армию. Я уж не говорю о посуде — всех этих сковородках, кастрюлях и миксерах с блендерами. Надеюсь, что у твоих гостей хороший аппетит. Что же касается Криса, то я в этом абсолютно уверен. Знаешь, для такого тощего парня он ест невероятно много.

— Наверное, он умирает от скуки, поэтому и ест — чтобы хоть как-то развлечься, — предположила Терри.

Винсент, казалось, ненадолго задумался. Потом отрицательно покачал головой:

— Нет, непохоже. Сидя перед телевизором, этот парень, как я понял, редактирует какую-то книгу. Он нашел канал, где беспрерывно крутят старые фильмы. Кстати, весьма неплохой канал…

— Терри, вы можете посмотреть, чем там можно перекусить, — сказал Бастьен, нажимая кнопку лифта. — Ведь мы пойдем ужинать только после театра. — Когда двери лифта уже начали закрываться, он добавил: — Я вернусь через несколько минут.

— Гм… Хотела бы я знать, что это за важное дело, — пробормотала Терри. — Неужели секретарша именно так и сказала?

Винсент кивнул:

— Да, именно так и сказала.

— Полагаю, мы скоро все узнаем, — заметила Терри. Опустив на пол пакеты, которые держала в руках, она добавила: — Что ж, а я пока посмотрю, чем можно перекусить.

— Я с тобой. Я тоже не против перекусить, — заявил Винсент и следом за Терри направился в кухню.

Глава 7

— Я не понимаю, в чем, собственно, проблема, — с трудом сдерживая раздражение, пробурчал Бастьен в телефонную трубку. Он не мог поверить, что «важное дело», ради которого Мередит его вызвала, состояло в том, чтобы позвонить в цветочный магазин и распорядиться насчет украшения свадьбы Кейт и Люцерна. Наверное, для Кейт все это имело какое-то значение и ее можно было понять, но ему, Бастьену, вся эта суета вокруг цветов не представлялась проблемой.

Однако флорист из цветочного магазина, парень с кошмарно высоким и пронзительным голосом и столь же кошмарной шепелявостью, вел себя так, словно речь шла о настоящей катастрофе.

— Я уже объяснил вам, мистер Аржено, что весь урожай нашего поставщика роз сорта «Стерлинг» погиб из-за…

— Да-да, его сожрала тля, — проговорил Бастьен.

— Не тля, сэр, — возразил флорист. — Видите ли, это была…

— Не важно, не имеет значения, — перебил Бастьен, терпение которого было уже на исходе. Этот парень, по его мнению, создавал проблему из ничего, а решение-то, казалось, напрашивалось само собой. — Если розы вашего поставщика погибли, то обратитесь к другому поставщику, вот и все. Неужели трудно сообразить?

Последовала короткая пауза, а за ней — страдальческий вздох.

— Мистер Аржено, невозможно просто обратиться в местный питомник и купить несколько сотен роз «Стерлинг». Это очень редкие цветы. Их расхватывают еще до того, как они заканчивают расти.

— Значит, надо выбрать другой сорт, — заявил Бастьен.

— Но роза «Стерлинг» — основа всей свадебной церемонии! — возопил парень. — Все украшения и все цвета связаны именно с ней. Невозможно просто…

Тут парень вдруг умолк, Бастьен нахмурился; ему показалось, что у флориста дрогнул голос. Судя по всему, этот тип действительно очень расстроился. «Должно быть, он из тех художественных натур, которые обладают повышенной чувствительностью, — решил Бастьен. — Хотя кто бы мог подумать, что обычный цветочник — настоящий художник?..»

— Алло, Роджер, вы меня слышите?

— Не Роджер, а Роберто, — поправил молодой человек. Немного помолчав, он продолжил: — И еще, сэр… Мой помощник только что передал мне факс, и новости весьма неутешительные. На сей раз речь о вазонах, которые выбрала мисс Ливер.

— Неужели? И что же? — осторожно спросил Бастьен.

— На фабрике, где их производят, случился пожар, и это вызвало серию задержек в поставках. В общем, они не смогут доставить вазоны к свадьбе.

— Не смогут? — переспросил Бастьен. Запустив пятерню в волосы, он со вздохом проговорил: — Тогда используйте вазоны, сходные по стилю, и все будет замечательно.

Такое решение казалось вполне разумным. Но судя по молчанию, флорист придерживался иного мнения.

— Когда мисс Ливер возвращается в город? — спросил наконец Роберто.

— Точно не могу сказать, — признался Бастьен.

Кейт действительно не говорила ничего определенного, поскольку они с Люцерном уезжали в спешке. Сам же Бастьен очень надеялся, что парочка будет отсутствовать до самой свадьбы.

— Мне совершенно необходимо поговорить с ней, — заявил цветочник. — Вы должны устроить так, чтобы она мне позвонила. Или же дайте мне номер, по которому до нее можно дозвониться. Все наши проблемы необходимо решать прямо сейчас — только в этом случае мы успеем с оформлением церкви и зала для приема гостей.

Последняя фраза Роберто прозвучала уже не как просьба расстроенного художника, а как приказ человека, ответственного за весьма серьезное мероприятие.

Бастьен нахмурился и посмотрел на часы, стоявшие у него на столе. «В Калифорнии сейчас полдень, — подумал он. — Значит, вполне можно позвонить».

— Роберто, не вешайте трубку, — пробурчал Бастьен и тут же нажал кнопку вызова секретарши. И очень надеялся, что Мередит еще не ушла.

— Слушаю вас, сэр, — тотчас раздался женский голос.

Бастьен с облегчением вздохнул.

— Мередит, пожалуйста, соедините меня с отелем, в котором остановилась Кейт. — Он даже не стал спрашивать, знает ли она, в каком отеле остановилась невеста его брата, Мередит всегда все знала. Кроме того, она сказала ему, что Кейт утром звонила в офис и оставила номер своего телефона в отеле — на случай, если ему понадобится связаться с ней.

— Мисс Ливер на второй линии, сэр, — почти сразу сообщила Мередит.

— Спасибо. — Бастьен нажал кнопку соединения второй линии и через минуту услышал голос Кейт.

— Алло, Бастьен, Мередит уже вкратце обрисовала ситуацию. Она говорит, что у вас сейчас Роберто на другой линии. Мы могли бы поговорить в режиме конференции?

Бастьен невольно улыбнулся. Как хорошо, что Мередит уже «обрисовала ситуацию». Впрочем, ничего удивительного. Ведь у него замечательная секретарша. Но кое-что настораживало… Бастьен сразу же уловил в голосе Кейт нотки паники. А ведь она всегда казалась ему вполне разумной женщиной. И вдруг такая реакция на потерю каких-то цветов, пусть и дефицитных, а также идиотских вазонов. Неужели весь мир сошел с ума? «Весеннее обострение всеобщей паранойи, — с усмешкой подумал Бастьен. — Очень может быть, что и мое увлечение очаровательной Терри объясняется тем же самым».

— Почему вы молчите, Бастьен? Вы можете соединить нас в режиме конференции? — повторила вопрос Кейт.

— Э… да-да, конечно. Одну минуту. — Он нажал нужные кнопки, затем произнес: — Алло, Кейт…

— Да, слышу, — ответила невеста Люцерна, и ее «да» слилось с фальцетом флориста. — Ох, Роберто! — с облегчением воскликнула Кейт; очевидно, она сразу же узнала голос этого парня.

Бастьен же откинулся на спинку стула и принялся слушать, как эти двое, причитая и охая, обсуждали свалившуюся на них катастрофу. Оба ужасно скорбели по поводу утраты роз «Стерлинг», а потом долго переживали из-за вазонов. В конце концов Бастьену надоело слушать их бесконечные причитания, и он, взяв трубку тихо проговорил:

— Кейт, я прекрасно все понимаю, но мне кажется, сейчас следует подумать о том, как исправить положение.


— О Боже! — воскликнула Терри. Она в изумлении смотрела на кухонные шкафчики, теперь совершенно преобразившиеся. Еще совсем недавно они были пустые, а теперь прямо-таки ломились от всевозможной снеди.

«Да, на эту Мередит вполне можно положиться», — думала Терри, разглядывая полки с продуктами. И действительно, сейчас тут было столько всего, что она даже не могла решить, что же выбрать.

Взглянув на Винсента, Терри спросила:

— А вам чего хочется? Может, чего-то особенного?

— А вы числитесь в меню? — спросил Винсент.

Терри рассмеялась, не принимая вопрос всерьез. Ведь Винни — актер, и очень может быть, что флирт — его вторая натура. Наверное, парень заигрывал с женщинами совершенно безотчетно, автоматически.

Она закрыла первый шкафчик и открыла следующий. И снова воскликнула «О Боже!». Терри никогда не приходило в голову, что чересчур широкий выбор может привести в замешательство. И вот теперь она действительно была в замешательстве, потому что не знала, что же выбрать. А от Винсента помощи, по-видимому, ждать не стоило. Наверное, следовало посоветоваться с Крисом.

Закрыв дверцу шкафа, Терри рассеянно улыбнулась молодому человеку и, покинув кухню, направилась в гостиную.

— Чего бы вам хотелось съесть? — спросила она у Криса, уже перебравшегося из своей комнаты в гостиную.

Мистер Киз оторвался от телевизора и уставился на Терри в недоумении.

— Чего бы мне хотелось? — переспросил он. — Абсолютно ничего. Я вполне сыт. Я ем почти постоянно с того самого момента, как сюда начали доставлять еду.

— Очень жаль. — Терри со вздохом присела на диван рядом с Крисом. Было ясно, что выбор ей придется делать самостоятельно.

— Как вам музей? — спросил Крис, немного помолчав.

— О, там было замечательно! — оживилась Терри. — В этом музее множество потрясающих экспонатов. Правда, мы не успели осмотреть все. Ведь музей такой огромный! Но Бастьен сказал, что мы сможем сходить туда еще раз.

Крис кивнул:

— Да, конечно. Наверное, в любом случае лучше сходить туда несколько раз, чем пытаться охватить всю экспозицию за один день.

— Полагаю, вы правы, — согласилась Терри, потом спросила: — А как прошел ваш день?

— Ну… вы же понимаете… Скучно, нудно и однообразно. — Крис вздохнул и взглянул на кофейный столик, где лежала его рукопись. — Я, правда, пытался работать, но боль все время отвлекает.

— Да, конечно… — с сочувствием протянула Терри и взглянула на его ногу в гипсе. К счастью, она никогда ничего не ломала и даже представления не имела, насколько сильной может быть такая боль. Но лучше было сменить тему, поэтому она спросила: — А что вы ели?

Терри надеялась, что ответ на ее вопрос поможет ей с выбором. Но ответ редактора очень ее удивил.

— Чипсы, сыр и колбасу, — заявил мистер Киз. Пожав плечами, добавил: — Конечно, едва ли этоможно назвать здоровой пищей, но готовить для меня было некому, так что пришлось самому о себе заботиться. — Редактор указал на костыли, стоявшие возле дивана: — К счастью, полчаса назад секретарша Бастьена принесла мне вот это, и теперь я смогу передвигаться самостоятельно.

— Вот и хорошо, — кивнула Терри. Она знала, что Бастьен и Винсент каждый день помогали Крису передвигаться по дому, но не представляла, как он будет переодеваться самостоятельно. Наверное, следовало напомнить об этом Бастьену.

Тут в гостиную вошел Винсент, и Терри, взглянув на него, спросила:

— Может, вы уже придумали, чего бы вам хотелось съесть?

Винни пожал плечами:

— От вас так аппетитно пахнет, дорогая, что вы могли бы стать самым изысканным блюдом.

Терри весело рассмеялась. Как ни странно, заигрывания Винни совсем ее не раздражали. К тому же она была уверена, что этот человек совершенно безобиден — в отличие от своего кузена, который вовсе не флиртовал с ней, но был по-настоящему опасен. Бастьен мог часами говорить обо всем на свете, очаровывая своим остроумием и развлекая множеством самых разнообразных историй как о днях давно минувших, так и о современности. При этом он ни разу не пытался с ней заигрывать, просто развлекал свою гостью, вот и все. А потом он застал ее врасплох… и случился этот пылкий поцелуй. И этот неожиданный поцелуй разбудил в ней не только желание вернуться наконец-то к нормальной человеческой жизни, но и разбудил страсть, о существовании которой она даже не подозревала.

Поднявшись с дивана, Терри вернулась в кухню, чтобы осмотреть содержимое холодильника. Тихонько вздохнув, она прошептала:

— Да, Бастьен гораздо опаснее, чем его кузен. По крайней мере для меня.


Вполуха слушая болтовню по телефону, Бастьен вспоминал об их с Терри поцелуе. От нее пахло клубничным соком, которым она запивала свой сандвич, и это был восхитительный аромат. Поцелуй же был совсем непродолжительный, но в то же время в нем чувствовалась страсть, которая в любой момент могла вырваться наружу. И даже в те короткие мгновения Бастьен совершенно потерял голову. Он готов был длить и длить это чудесное забытье, но ему помещали голуби. Но если бы не птицы…

— Проклятые голуби, — пробормотал Бастьен.

— Какие голуби? — спросила Кейт.

— Те, которые прервали наш поцелуй.

— Ты уже целовал Терри? — вмешался в разговор Люцерн.

— Дорогой, я же тебе говорила, что твой брат от нее без ума, — радостно защебетала Кейт.

Бастьен со вздохом покачал головой; только сейчас он осознал, что, задумавшись, вклинился в важный разговор о погибших цветах и злополучных вазонах.

— Люк, а ты откуда взялся? — пробурчал он в трубку.

— Я все время слушал, — ответил брат. — Это ведь и моя свадьба тоже, — добавил он, словно оправдываясь. — И не пытайся сменить тему, Бастьен. Рассказывай, как это было?

— Как было… что?

— Ну… этот ваш поцелуй.

— Видишь ли, я… — Бастьен умолк, не находя нужных слов. Поцелуй был восхитительным. Страстным и сладостным. И он заставлял жаждать все новых и новых поцелуев. Но этого он им не станет говорить. Но что же в таком случае сказать?

Бастьен пытался придумать подходящий ответ, но в этот момент его неожиданно выручил Роберто.

— Джентльмены, прошу прощения! — воскликнул цветочник. — Мы не могли бы вернуться к нашему вопросу?

— Да, Роберто, конечно! — закричала Кейт. — Я думаю, что твоя идея превосходна! У тебя есть адрес Бастьена?

— Зачем ему мой адрес? — заволновался Бастьен. Похоже, витая в облаках и думая о поцелуях, он что-то пропустил в их разговоре.

— Бастьен, Роберто пришлет тебе некоторые образцы нового оформления, ты их сфотографируешь и по электронной почте перешлешь Кейт снимки, — быстро проговорил Люцерн. — А ты что, нас не слушал? Ты думал о Терри, верно?

— Мне больше нравилось, когда твое участие в разговоре ограничивалось хрюканьем и хмыканьем, — язвительно ответил Бастьен. И тут же услышал, как его старший брат радостно засмеялся.

— Очень хорошо, — вновь вмешался в разговор Роберто. — Да, я записал адрес. Я начну прямо сейчас, а уже утром образцы доставят мистеру Аржено, чтобы он смог их сфотографировать. Пожалуйста, очень вас прошу, определитесь с выбором как можно скорее, чтобы мы гарантированно вовремя получили все необходимое.

— Да, Роберто, обещаю, — заверила цветочника Кейт. — Мы постараемся сделать все побыстрее.

— Вот и хорошо, — подытожил Роберто и тут же, попрощавшись, положил трубку и отсоединился.

— Итак, Бастьен, теперь рассказывай! — закричала Кейт.

— Да-да, братец, выкладывай, — присоединился к невесте Люцерн.

— Я непременно пришлю вам эти снимки, как только доставят образцы, — ответил Бастьен. — А теперь мне пора идти, чтобы не опоздать, сегодня вечером мы с Терри идем в театр. Пока!

Он тут же положил трубку, чтобы Кейт и Люцерн не смогли возразить. И невольно улыбнулся — все-таки ему удалось избежать допроса с пристрастием.

По-прежнему улыбаясь, Бастьен подошел к небольшому холодильнику, стоявшему в углу кабинета. Набрав код, он открыл дверцу и достал пакет с кровью. При виде живительной влаги Бастьен замер на мгновение, затем его верхняя губа приподнялась и выдвинулись длинные тонкие клыки ослепительной белизны. Секунду помедлив, он с наслаждением вонзил зубы в пластиковую упаковку.

Не выпуская пакет из рук, Бастьен вернулся к письменному столу и начал проверять сообщения, оставленные для него на письменном столе. Ни одно из них не показалось ему срочным, и это скорее всего означало, что все его работники были замечательными специалистами, так как вполне могли самостоятельно, без его ведома решать даже самые сложные вопросы. Что ж, если так, то он, возможно, вовсе не являлся таким уж незаменимым.

«И это, наверное, совсем неплохо», — подумал Бастьен. Снова улыбнувшись, он выбросил пустой пакет в мусорную корзину, стоявшую под столом, и вышел из кабинета. В приемной он попрощался с Мередит, затем направился к лифту.

Поднимаясь в свои апартаменты, Бастьен думал о предстоящем вечере. На сборы в театр у него оставалось около часа, то есть времени было вполне достаточно. Он предусмотрительно зарезервировал столик в небольшом итальянском ресторанчике, расположенном недалеко от театра. Оставалось лишь надеяться, что Терри нравилась итальянская кухня. В свое время Бастьен всегда отдавал предпочтение кухне Апеннинского полуострова, но — черт побери! — как же давно это было.

Уже в лифте Бастьен задумался о том, взять ли такси или же поехать в театр на собственной машине. В конце концов он решил, что на такси будет проще, не придется искать место для парковки.


— Хотите, я добавлю в салат сыра? — спросила Терри, заканчивая шинковать сельдерей. Она решила, что такой салат станет оптимальным блюдом: пища очень здоровая, готовится быстро, но в то же время будет достаточно сытно, чтобы перебиться до ужина.

— Как вам угодно, — ответил Винсент, пожав плечами.

Облокотившись о стойку бара, кузен Бастьена стоял и наблюдал за гостьей, довольно быстро освоившейся в чужой кухне и сейчас готовившей салат по-гречески. При этом они вполне непринужденно болтали о том, как она проводила время в Нью-Йорке. Правда, Винсент, преследовал определенные цели, когда завел разговор на эту тему. Ему было чертовски интересно узнать, куда именно Бастьен водил Терри и насколько ей понравилось общество кузена.

Терри с восторгом рассказывала о том, что видела и чем занималась, а также о том, какой Бастьен интересный и умный собеседник и как много он знает. Но в какой-то момент Терри вдруг поняла, что слишком уж нахваливает Бастьена Аржено — говорит о нем как влюбившаяся по уши девчонка.

Спрашивая про сыр, она постаралась сменить тему, но тут же почувствовала, как ее щеки покрывает предательский румянец.

— Таким я не видел кузена уже очень давно, — заметил Винсент.

Терри взглянула на него с любопытством:

— Каким именно?

— Счастливым.

Терри тут же почувствовала, что еще гуще покраснела. Стараясь не выдать себя, она опустила голову и сделала вид, что всецело сосредоточена на приготовлении салата.

— Неужели? — спросила она, немного помолчав.

— Да, таким я Бастьена уже давно не видел, — продолжал Винсент. — Но в те годы мы были гораздо моложе. В сущности, были мальчишками, — добавил он с какой-то странной иронией в голосе. А потом вдруг заявил: — И тогда Бастьен был влюблен.

При этих словах собеседника Терри почему-то удивилась. А потом — Господи, с какой стати?! — вдруг почувствовала укол ревности. «Но что же это со мной? — спросила себя Терри. — Ведь глупо так реагировать…» И вообще, почему она удивилась, узнав, что Бастьен был когда-то влюблен? Ведь трудно представить, чтобы мужчина, доживший, наверное, лет до сорока, не влюбился хотя бы однажды. Терри еще не спрашивала, сколько Бастьену лет, но решила, что ему где-то около сорока. Кроме того, она вовсе не влюблена в этого мужчину, поэтому не имела никакого права ревновать его к прежней любви.

— Та женщина разбила ему сердце, — тихо сказал Винсент. — И мне бы не хотелось, чтобы то же самое сделали вы.

Последние слова собеседника ошеломили Терри. Неужели Винсент мог предположить, что Бастьен испытывал к ней какие-то чувства? Повернув голову, она пристально посмотрела на него, по-прежнему кромсая листочки сельдерея.

Но Винсент смотрел вовсе не на нее, а на нож в ее руке. Внезапно Терри заметила беспокойство, промелькнувшее в его глазах, а затем он воскликнул:

— Осторожно! Вы можете пореза…

— Ох! — вскрикнула Терри. И тут же выронила нож — палец ее пронзила боль.

В следующее мгновение Винсент бросился к ней.

— Дайте я посмотрю, — сказал он.

Несколько секунд Терри колебалась, потом, подняв руку, показала Винсенту кровоточивший палец. И ей сразу же стало ужасно неловко, и она даже разозлилась на себя. Конечно, было довольно больно, но ранка-то оказалась совсем маленькой, — а она запаниковала так, словно только что отрубила себе руку.

— Иногда самые крохотные порезы бывают самыми болезненными, — заметил Винсент, словно читая ее мысли. Какое-то время он осматривал ранку и капельки крови, вытекавшие из нее. А потом вдруг склонился над ее рукой с таким видом, как будто наслаждался ароматом полевого цветка.

— Винсент! — Голос Бастьена прозвучал так неожиданно и резко, что и Терри, и его кузен одновременно вздрогнули.

Опустив руку, Терри повернулась к Бастьену, стоявшему в дверях кухни. Она робко улыбнулась ему, но он, казалось, даже не заметил ее улыбки — глаза его пристально смотрели на Винсента.

— Привет, Бастьен! Хватило и получаса в офисе? — с усмешкой спросил Винни. Указав на Терри, он добавил: — Мисс Симпсон крошила зелень и, к несчастью, порезалась. Я только взглянул на рану.

Бастьен тотчас бросился к гостье. Узнав, что кровь, запах которой он почувствовал, едва вошел в кухню, была не от укуса, он с облегчением вздохнул. А ведь он был абсолютно уверен в том, что Винсент укусил Терри. Теперь же, осознав, что ошибся, Бастьен был вне себя от радости.

— Порез сильный? — спросил он.

— К счастью, нет. — Винсент отступил в сторону, давая ему возможность рассмотреть ранку. — Достаточно будет забинтовать. Посмотрю, есть ли у нас бинты.

Бастьен молча кивнул и принялся осматривать рану. К его радости, кузен оказался прав, порез был незначительный, почти царапина, так что даже бинтовать не было необходимости. Но несколько капелек крови распространяли опьяняющий запах, который подействовал даже и на него, — так что уж говорить о Винсенте, питавшемся живой кровью. Почувствовав угрызения совести, Бастьен понял, что должен извиниться перед кузеном. Тот наверняка ужасно проголодался и, наверное, вскоре должен был отправиться на поиски пиши. А ведь даже он, Бастьен, хотя и выпил только что целый пакет крови, лишь с огромным трудом сдержался и не прижал палец Терри к свои губам — очень уж хотелось слизнуть эти крошечные красные бисеринки. А вот кузен, как ни странно, смог устоять перед соблазном, и это не могло не вызвать уважения.

Улыбнувшись, Бастьен проговорил:

— Да рана пустячная, так что все будет в порядке. Но все же я схожу с Винсентом и помогу ему найти бинт.

Отпустив руку Терри и спасаясь от соблазна, он быстро вышел из кухни и отправился на поиски кузена. Бастьен обнаружил Винсента в одной из комнат в дальней части пентхауса — тот метался по комнате, как голодный тигр.

— Я не кусал ее, — заявил кузен. — Поверь, не кусал. Мы просто разговаривали о тебе и…

— Я знаю, прости меня, пожалуйста, — в растерянности пробормотал Бастьен. Немного помолчав, спросил: — Вы что, действительно говорили обо мне?

Винсент тут же кивнул:

— Да, кузен. И я утверждаю, что ты очень ей нравишься, то есть нравишься по-настоящему. Но дело в том… Я уверен, что какой-то страх не позволяет ей отдаться своим чувствам. Можно сказать, что она боится своих чувств. Завоевать ее будет не так-то просто.

— Но я не хочу завоевывать ее, — заявил Бастьен. — У меня нет таких намерений.

Винсент внимательно посмотрел на кузена:

— Тогда чего же ты от нее хочешь?

Бастьен промолчал. Он не знал, что ответить. Зато он точно знал, что уже очень давно ни одна из женщин не пленяла его так, как эта. Более того, возможно, такой женщины не было за всю его жизнь. Наверное, даже его чувства к Жозефине были не столь сильны, ведь даже с ней, с той, которую он считал любовью всей своей жизни, Бастьен никогда не чувствовал себя столь комфортно и уютно. Терри была настолько естественной и откровенной, что это не могло не восхищать. Она всегда говорила то, что думала, вовсе не заботясь о том, что скажут о ней люди. Кроме того, она никогда не старалась казаться умнее, чем была на самом деле. То есть Терри была именно той женщиной, рядом с которой Бастьен мог быть самим собой.

В отношениях с ней смущало лишь одно: ему тоже хотелось быть честным, но он пока не мог быть с Терри полностью откровенным. Бастьен опасался, что если откроет ей свою тайну, то она отвергнет его так же, как в свое время отвергла Жозефина.

— Это риск, на который тебе в конце концов придется пойти, если ты рассчитываешь на серьезные отношения с Терри, — проговорил кузен. — Хотя сейчас, конечно, совсем другие времена. Вампиры сейчас реабилитированы, если можно так выразиться. Так что твоя Спящая Красавица может отреагировать не так, как когда-то Жозефина.

Винсент даже не пытался скрыть, что читает мысли кузена. Бастьен же из-за всех своих забот не вспомнил о необходимости поставить защиту.

— Ты можешь читать ее мысли? — спросил кузен.

Бастьен молча покачал головой. Он пытался сделать это сегодня, когда они ходили за покупками, но у него ничего не вышло.

Винсент со вздохом кивнул:

— Что ж, понятно, но тебе придется в конце концов открыть ей правду. Может быть, Кейт сумеет тебе помочь. Они ведь кузины. Возможно, Терри воспримет эту новость спокойнее, если обо всем узнает от нее. — Винсент направился к двери. Обернувшись, сказал: — Пойду перекушу. Приятного вечера.

Несколько минут Бастьен в задумчивости смотрел на закрывшуюся за кузеном дверь. Разговор с Винни почему-то очень его встревожил. Кроме того, он вдруг почувствовал, что ужасно голоден, хотя чувство голода, возможно, никак не было связано с этим разговором. Приблизившись к письменному столу, в который был вмонтирован небольшой холодильник, Бастьен достал пакет с кровью. Вонзив в него свои клыки, он за несколько секунд опустошил упаковку и с раздражением отшвырнул опустевший пластик. Кровь не помогла унять беспокойство и, конечно же, не заполнила появившуюся в душе пустоту. Он по-прежнему испытывал голод, но никакая кровь — даже самая свежая и теплая — не могла бы утолить этот голод. Вовсе не физический, а душевный голод, а если еще точнее, он нуждался в любви. Да, ему нужна была любовь Терри, причем любовь настоящая и открытая, без всяких тайн и недомолвок.


— Это было чудесно! — воскликнула Терри.

Бастьен же улыбался, глядя на свою восторженную спутницу. На щеках Терри розовел чудесный румянец, и сейчас она была еще более очаровательна, чем прежде. Решая, на какой спектакль сходить, он подумал, что ей должен понравиться «Призрак оперы», и повел ее именно на этот мюзикл. Как ни странно, он и сам получил огромное удовольствие от спектакля, хотя, возможно, все дело было в том, что рядом с ним находилась Терри.

Снова улыбнувшись, Бастьен спросил:

— Ты проголодалась?

Терри рассмеялась:

— Умираю от голода! Салата хватило ненадолго. А ты как? — Она вдруг поймала себя на том, что снова обратилась к Бастьену на ты. Несколько раз в начале их знакомства, Терри говорила ему «ты», затем перешла на вы, а вот теперь… «Как же к нему обращаться?» — подумала Терри и тут же поняла, что не может ответить на этот вопрос.

— Я тоже не прочь перекусить, — ответил Бастьен. На самом деле он не был голоден, но с нетерпением предвкушал, как будет сидеть за столиком напротив Терри, наблюдая, как пляшут искорки в ее глазах и как меняется выражение ее лица во время разговора.

— Ресторан примерно в квартале отсюда, — добавил Бастьен. — Тебе не трудно будет пройтись на этих высоких каблуках? Или лучше поймать такси?

— С удовольствием прогуляюсь, — сказала Терри. — Я привыкла целый день ходить на каблуках.

— Между прочим, тебе это очень идет. — Бастьен снова улыбнулся, окинув взглядом свою спутницу. На ней было короткое черное платье, черные же чулки, невероятно сексуальные, а также легкие открытые туфли на очень высоких каблуках. То есть Терри выглядела великолепно или, как теперь говорили, на миллион долларов.

Еда в ресторане была замечательной, а обслуживание — исключительным. Но уже к середине ужина Бастьен начал испытывать сожаление, что не повел Терри в другое место, туда, где они могли бы вести себя не столь сдержанно, где были громкие застольные разговоры и веселый хмельной хохот. А в этом заведении, где пахло большими деньгами, атмосфера была слишком чопорной, так что ресторан очень напоминал какой-нибудь английский клуб, предназначенный для финансовых воротил. Да, тут было ужасно скучно, и Бастьену очень не хватало восторженных восклицаний Терри и ее звонкого смеха — ведь она, конечно же, старалась держать себя в неких рамках.

После ужина Бастьен предложил пройтись по улице и зайти еще в одно местечко, чтобы «немного выпить и расслабиться», как он выразился. Терри охотно согласилась, и стало ясно, что тот ресторан, где они ужинали, показался ей не самым подходящим местом для общения. «Что ж, ничего удивительного, — подумал Бастьен. — Ведь такой жизнерадостной, такой веселой и открытой натуре, как Терри, конечно же, было очень неуютно в тихом полутемном зале дорогого ресторана. Более того, она там скорее всего томилась и изнывала от скуки».

Они прошли чуть больше квартала — при этом Терри восторженно говорила о спектакле — и зашли в «Мейсон» — ресторан, атмосфера которого гораздо больше располагала к непринужденному общению. При ресторане имелся открытый дворик, заполненный посетителями, наслаждавшимися не по сезону теплым ночным воздухом, и Бастьен был очень доволен, что Терри предложила посидеть на открытой веранде.

И они почти сразу же заговорили о спектакле, на котором побывали, и Терри, оживившись, снова принялась восторгаться увиденным, так что Бастьен решил, что непременно еще несколько раз сводит ее в театр, пока она здесь, в Нью-Йорке. И это «пока» напомнило ему о том, что в конце концов Терри вернется домой в Англию — эта мысль показалась ему ужасно неприятной, пожалуй, даже пугающей. Более того, эта мысль заставила его подумать о том, что до сих пор, до встречи с Терри, его жизнь была, в сущности, бегством от жизни, — и, увы, его это вполне устраивало, ему казалось, что все, кроме работы, является глупым и совершенно никчемным времяпрепровождением.

Но почему же он был так глуп? Почему же не понимал, что жизнь может быть гораздо интереснее?

Глава 8

Рассказывая о тех временах, когда они с Кейт были совсем еще девчонками, Терри вдруг осеклась и с удивлением осмотрелась — только что, отвечая на вопрос одного из посетителей, официантка сказала:

— Пятнадцать минут пятого.

Взглянув с удивлением на своего спутника, Терри спросила:

— Неужели уже действительно пятый час?

Бастьен же, казалось, еще больше удивился.

— Сколько-сколько?! — вскричал он. — Пятый час?! Не может быть! Девушка должно быть, ошиблась. — Взглянув на часы, Бастьен пробормотал: — Да, действительно… Кто бы мог подумать…

Они пристально посмотрели друг на друга и тут же расхохотались.

— Думаю, за разговорами мы потеряли счет времени, — с улыбкой заметила Терри.

— Да, ты права, — кивнул Бастьен. — Но если честно, то мне нравится терять счет времени, когда мы вместе.

— И мне тоже, — пробормотала Терри, отводя глаза. Она боялась, что Бастьен прочтет в них те чувства, которые она сейчас испытывала. Осмотревшись — во дворике ресторана полдюжины столиков были еще заняты, — Терри с удивлением проговорила: — Странно, что они еще не закрылись. Я думала, что все бары и рестораны Нью-Йорка в это время закрываются.

— Похоже, что это не так, — сказал Бастьен. Тоже осмотревшись, он увидел табличку, висевшую у входа в патио, и добавил: — О, да они же открыты круглосуточно.

Проследив за его взглядом, Терри в смущении пробормотала:

— А я и не заметила…

Бастьен рассмеялся:

— Я тоже не заметил, только сейчас увидел.

С минуту оба молчали. Потом Терри, поежившись, сказала:

— Немного холодновато.

В ночном воздухе и впрямь повеяло прохладой, и было ясно, что Терри мерзла в своем легком коротеньком платье.

— Думаю, нам пора домой, — сказал Бастьен.

— Да, конечно, — согласилась Терри и тут же тихонько вздохнула — было огорчительно, что такой замечательный вечер подходит к концу. Она не возражала бы, чтобы он длился целую вечность.

Тут Бастьен встал и помог ей подняться. Потом снял свой пиджак и, распахнув его, протянул Терри:

— Вот, накинь. Сейчас настолько поздно, вернее — настолько рано, что нам, вероятно, придется потратить какое-то время, чтобы найти такси. Надеюсь, ты еще сможешь немного пройтись в этих туфлях.

— Да, конечно, — ответила Терри, накидывая на плечи пиджак. Они просидели в этом ресторанчике больше двух часов, но почти не притронулись к вину, которое заказал Бастьен, — были слишком увлечены разговором. Взглянув на своего спутника, Терри спросила: — А как же ты? Уверен, что пиджак тебе не понадобится?

— Не беспокойся за меня. Я закаленный.

— М-м-м… — Терри поплотнее запахнула на себе пиджак и с улыбкой пробормотала: — Он такой теплый… и от него чудесно пахнет… как от тебя.

— В самом деле? — Бастьен судорожно сглотнул. — Ну, что же это за запах?

— Это… — Терри чуть повернула голову и, уткнувшись носом в лацкан пиджака, пробормотала: — Действительно приятный запах. Во всяком случае, мне очень нравится.

Бастьен взглянул на нее пристально:

— Ты всегда так откровенна?

Она немного помолчала, потом спросила:

— А это плохо?

Тут к их столику подошла официантка и взяла деньги, которые Бастьен уже положил на книжку меню. Взглянув на купюры и по достоинству оценив чаевые, девушка поблагодарила и пожелала поздним посетителям спокойной ночи. Бастьен с улыбкой кивнул и, взяв Терри под руку, вывел ее на улицу.

Его любезность и обходительность нравились Терри. Бастьен всегда открывал перед ней двери и всегда заботился о ней. Очень ей нравилось и то, что он, делая заказ, спрашивал, какое блюдо она хотела бы заказать. Лишь очень немного мужчины вели себя так же, как он, и от его обращения веяло куртуазностью былых времен. Некоторых современных женщин такое обращение, возможно, покоробило бы или даже оскорбило, — но только Терри, напротив, было очень приятно, что мужчина так о ней заботится; рядом с Бастьеном она чувствовала себя настоящей женщиной — красивой, кокетливой и немного избалованной.

«Но ведь к такому обращению можно и привыкнуть», — в испуге подумала Терри. А уж ей-то ни в коем случае нельзя было к этому привыкать.

Стараясь как-то отвлечься от своих мыслей, Терри окинула взглядом здания, возвышавшиеся вокруг них, словно черные скалы на фоне светлеющего неба.

— Как здесь красиво! — воскликнула она. — Правда, немножко страшно!

— Да, действительно красиво, — с некоторым удивлением согласился Бастьен. Он тоже окинул взглядом чернеющие силуэты высоченных строений. — Хм… Как странно… Я множество раз здесь проходил, но мне никогда не приходило в голову посмотреть вверх.

Терри кивнула, нисколько не удивившись. Большинство людей порой настолько свыкаются с окружающей их красотой, что перестают замечать даже самые великолепные ее проявления.

Немного помолчав, она сказала:

— А что ты имел в виду, когда спросил, всегда ли я откровенна?

Бастьен, казалось, о чем-то задумался. Наконец тихо проговорил:

— Дело в том, что лишь очень немногие из женщин признались бы, что им нравится запах мужчины. Почти все они скорее всего бы сделали вид, что им это безразлично. Но в тебе, похоже, нет ни капли притворства, похоже, ты в такие игры не играешь.

Терри пожала плечами:

— Игры — это ведь для детей, не так ли?

Бастьен громко рассмеялся. И она, взглянув на него с удивлением, спросила:

— В чем дело? Я сказала что-то смешное?

— Но ведь ты, Терри, иногда ведешь себя именно как ребенок. Честно говоря, я никогда раньше не встречал женщину, которая вела бы себя в музее с такой детской непосредственностью. — Терри в смущении зарделась, и Бастьен со смешком добавил: — И во время походов по магазинам, и на блошиных рынках, и на уличных ярмарках.

— Прости, — пробормотала Терри, потупившись.

Бастьен снова рассмеялся:

— Не извиняйся, пожалуйста. Твоя непосредственность очень мне нравится. Впрочем, не только она, но и многое другое.

— Вот и хорошо, — с улыбкой ответила Терри. — Потому что на самом деле мне совсем не хотелось извиняться.

Они перешли на другую сторону улицы, и Бастьен, указав на огромное здание, пояснил:

— А это — отель «Хилтон», и перед ним обязательно должна быть целая вереница такси. Клиенты этого отеля не ездят на общественном транспорте.

— А мы сейчас далеко от Аржено-билдинг? — спросила Терри. Ей показалось, что из дома до театра они доехали очень быстро.

— Приблизительно в четырех кварталах, — ответил Бастьен.

— Тогда зачем тратить деньги на такси? Мы вполне можем дойти пешком.

— Неужели? — отозвался Бастьен.

Пристально взглянув на своего спутника, Терри остановилась и, чуть нахмурившись, проговорила:

— Думаю, что ты меня сейчас обидел, хотя, конечно, невольно. Мы ведь с тобой бродили пешком все выходные, и я за все это время ни разу не пожаловалась на усталость и не отстала от тебя. И вот теперь ты почему-то считаешь, что у меня не хватит сил пройти какие-то четыре квартала?

— Нет-нет, конечно, хватит! — в восторге воскликнул Бастьен, ужасно смутив свою спутницу.

— Ну… ладно, хорошо, — пробормотала Терри; она вдруг поняла, что Бастьен хочет ее поцеловать. Стараясь, предотвратить это, она добавила: — Прости, но мне нужно где-то присесть.

Резко развернувшись, Терри подошла к бордюру из черного мрамора, протянувшемуся вдоль отеля «Хилтон», и принялась поправлять ремешок туфельки.

Взглянув на нее, Бастьен со смехом проговорил:

— Господи, я уж было подумал, что вконец измотал тебя этой ночной прогулкой.

— О, не волнуйся. Просто я чересчур туго затянула ремешок, — объяснила Терри. Она ослабила ремешок, выпрямилась и с улыбкой добавила: — Вот теперь я в порядке.

— Ты больше, чем просто в порядке, — заверил ее Бастьен. И в тот же миг, как у музея, взял ее лицо в ладони и наклонился к ней с явным намерением поцеловать.

Губы их слились в поцелуе. А в следующее мгновение она крепко прижалась к нему и обхватила руками его шею. Этот поцелуй оказался таким сладостным и возбуждающим, как и поцелуй перед музеем, и Терри, стараясь еще крепче прижаться к Бастьену, внезапно подумала о том, что даже и не помнит, когда испытывала такое всепоглощающее чувство. Ведь уже прошло много лет с тех пор, как ее целовали по-настоящему.

Более того, в эти чудесные мгновения ей вдруг пришло в голову, что ее вообще никогда не целовали по-настоящему.

Конечно, последние годы у нее было несколько скоротечных и не имевших никакого продолжения встреч, которые в основном устраивали ее подруги, были и кошмарно скучные свидания с почти незнакомыми людьми, — но все это, как правило, заканчивалось робким клевком в губы, не вызывавшим ничего, кроме отвращения; в лучшем случае эти поцелуи оставляли Терри совершенно равнодушной. Так что после смерти Йена ни одному из мужчин не удавалось разбудить дремлющую в ее душе страсть. Но и в этом, наверное, не было ничего удивительного. Ведь она, Терри, нисколько не поощряла эти поцелуи и не провоцировала их. И все мужчины, случайно возникавшие на ее пути, совершенно ее не интересовали. А вот Бастьен… О, это совсем другое… Он сразу же ей понравился. Более того, она наслаждалась его обществом. И если уж быть честной до конца, то ее все сильнее к нему влекло, она не могла этого отрицать. Подчиняясь растущему желанию, Терри изо всех сил прижималась к Бастьену — словно пыталась слиться с ним воедино.

Внезапно раздались пронзительные автомобильные гудки, и Терри, вздрогнув, в испуге отстранилась от Бастьена. Но его это, казалось, нисколько не обескуражило. Он провел губами по щеке Терри и легонько прикусил мочку ее уха. Тихонько застонав от этой ласки, она пробормотала:

— Там целая вереница такси, и водители вовсю на нас глазеют.

Бастьен рассмеялся в ответ:

— Ну и пусть глазеют. Беднягам, вероятно, просто завидно.

— Но все же…

Дыхание Бастьена щекотнуло ее ухо, и Терри снова застонала, ощутив пробежавшую по всему телу сладкую дрожь.

— Таксисты — это только часть зрителей, — продолжал Бастьен. — С моей стороны мы имеем хилтоновского швейцара, одного коридорного, двух парней-уборщиков, несколько человек за стойкой администратора, а также двоих постояльцев у двери. Да, и еще одного прохожего… — Бастьен «отмечал» перечисляемых зрителей поцелуями в шею Терри. Потом снова взял ее лицо в ладони и, заглянув ей в глаза, проговорил: — Я абсолютно уверен, что все эти люди и раньше видели обжимающиеся здесь парочки. Так что глупо стесняться.

Он попытался снова поцеловать ее, но Терри, отстранившись, переспросила:

— Обжимающиеся?

Бастьен с улыбкой кивнул:

— Да, совершенно верно. Так частенько говорят в Англии. Это означает целоваться и обниматься.

— Да, знаю! — оживилась Терри. — Я ведь живу в Англии, не забыл? — Она на несколько секунд задумалась, потом воскликнула: — Теперь я наконец-то поняла!.. Я долго пыталась определить, что у тебя за акцент, и вот сейчас наконец сообразила. Ты англичанин, да?

Бастьен медлил с ответом.

— Нет, — ответил он, покачав головой. — Но я действительно некоторое время жил на Острове.

— Когда именно? Как долго?

Не желая продолжать этот разговор, Бастьен закрыл ей рот поцелуем, по-видимому, считая, что его губы — лучший аргумент в пользу молчания. Терри не стала возражать, она тут же поняла, что в этом Бастьен абсолютно прав. И уже через несколько мгновений Терри забыла обо всем на свете — и о его акценте, и о таксистах, и о зеваках из отеля, — она снова прижималась к Бастьену, и теперь для нее существовали лишь его губы и руки, крепко обнимавшие ее. Ею вновь овладело желание, и она, как и несколько минут назад, старалась как можно крепче прижаться к этому мужчине, хотя, казалось бы, прижаться еще крепче было невозможно.

Бастьен чувствовал, как женщина, которую он сжимал в объятиях и которую целовал, то и дело прижималась к нему, и было совершенно очевидно, что она желала его так же страстно, как и он ее. А стоны, походившие на мурлыканье — они раз за разом вырывались из ее горла, — еще сильнее его возбуждали. Более того, он мог бы поклясться, что никогда еще не испытывал такого страстного, отчаянного желания — даже наедине с той, которая, как он полагал, разбила его сердце. И тут ему вдруг пришло в голову, что очаровательная женщина, которую он сейчас держал в объятиях, вполне могла бы оказаться его суженой.

Ошеломленный этой мыслью, Бастьен прервал поцелуй и, чуть отстранившись от Терри, взглянул на стеклянную дверь «Хилтона». За стойкой администратора стояли трое сотрудников отеля, но только один из них занимался клиентом. И наверное, можно было бы без труда получить ключ от номера уже через минуту после того, как они войдут в отель, а потом… Но Бастьен тотчас же отбросил эту мысль. Нет, Терри не из тех женщин, которых приглашают в отель, — он прекрасно это понимал. А если бы он все же предпринял столь глупую и примитивную попытку соблазнить ее, то уже через несколько минут ему пришлось бы гадать, куда исчезла женщина, которую он только что целовал.

Но желание его с каждым мгновением усиливалось, и он еще несколько раз возвращался к этой же мысли, однако каждый раз приходил к одному и тому же заключению: нет, это был бы неправильный шаг — слишком поспешный. Но с другой стороны, было ясно: они уже дошли до такой степени возбуждения, что сейчас следовало либо останавливаться… либо все-таки идти в отель.

Еще раз поцеловав Терри, он крепко обнял ее и снова прижал к себе. С минуту они так и стояли, обнимая друг друга. Наконец, решительно отстранившись, Бастьен хрипловатым голосом проговорил:

— Пора идти домой.

— Домой? — эхом отозвалась Терри, и в голосе ее прозвучала печаль.

Бастьен невольно вздохнул; ему стало понятно, что и она не хочет, чтобы все так быстро закончилось. Он опять взглянул на вращающиеся двери «Хилтона», но тотчас отвел глаза, в очередной раз преодолевая соблазн.

— Да, пора, — пробормотал он, снова вздохнув.

Терри провела пальцами по его груди и прошептала:

— Что ж, наверное, действительно пора возвращаться. Ведь уже почти рассвело.

Бастьен посмотрел на светлеющее небо, затем взглянул на часы. О Боже, уже половина шестого! Скоро совсем рассветет. А они все еще стоят здесь и обнимаются, словно влюбленные подростки.

— Пойдем быстрее. — Бастьен взял Терри за руку. — Ты хочешь пройтись — или взять такси?

Терри покосилась на таксистов — те, по-прежнему ухмыляясь, наблюдали за ними. Густо покраснев, она ответила:

— Пожалуй… лучше пройтись.

Бастьен с улыбкой кивнул:

— Что ж, пройдемся.

Терри шла, опустив голову и не глядя по сторонам, и ее смущение казалось Бастьену довольно странным и в то же время очаровательным. Он прожил на этой грешной земле уже более четырех сотен лет, и его совершенно не волновало, что подумают о нем люди. Он до сих пор считал, что и Терри это безразлично, — оказывается, ошибался. Да, действительно странно… Она совершенно не переживала из-за того, что в какие-то моменты может показаться смешной, но, по-видимому, поцелуи на глазах у досужих зевак ужасно ее смущали. Бастьен похвалил себя за то, что все-таки сдержался и не предложил Терри зайти в отель — ведь даже мысль о том, что водители всех этих такси точно будут знать, куда и зачем они пошли, наверное, привела бы ее в ужас.

— Пахнет чем-то вкусненьким, — сказала Терри. Остановившись, она осмотрелась. Увидев на противоположной стороне улицы пикап передвижной кофейни, спросила: — Ты не голоден?

Бастьен едва не застонал. Не голоден ли он? Да он просто умирал от голода! Но вовсе не от того голода, который имела в виду Терри. Осторожно обняв ее за плечи, он сказал:

— Если хочешь, я куплю тебе чего-нибудь. Ты сможешь перекусить до прихода домой.


Терри проснулась, проспав всего лишь четыре часа. Но как ни странно, она чувствовала себя замечательно — свежей, бодрой, голодной и счастливой. Да-да, счастливой!

Она размышляла над значением этого слова, когда чистила зубы и принимала душ. Терри всегда считала себя счастливой. Во всяком случае, так она полагала до приезда в Нью-Йорк. Но сейчас, встретившись с Бастьеном, она обнаружила, что ее прежнее ощущение счастья скорее напоминало душевное спокойствие и безмятежность. Терри любила свою работу, свой дом и своих друзей, но она всего лишь плыла по жизни, полностью полагаясь на волю волн и течения. Ныне же она, как опытный серфингист, взлетела на самый гребень волны и теперь с восторгом и ужасом скользила по ее крутому склону, готовому поглотить любого, кто ошибется или испугается. Впервые в жизни Терри поняла, что такое настоящее, подлинное счастье. Сейчас она чувствовала себя совсем молодой, сильной и красивой. Более того, она чувствовала себя желанной, чувствовала, что живет полной жизнью.

Замечательно иметь то, что тебе действительно дорого. Но как же страшно все это потерять.

Выйдя из-под душа, она обмотала волосы полотенцем для рук и быстро вытерлась широким, как простыня, банным полотенцем. Завернувшись в него, словно в саронг, Терри подошла к зеркалу и сдернула с головы маленькое полотенце. Взяв щетку, она начала приводить в порядок волосы.

Поначалу Терри почти не смотрела в зеркало и в общем-то ни о чем не думала — просто машинально расчесывала волосы, выполняя привычный утренний ритуал и приводя себя в порядок, перед тем как появиться на людях. Но уже через минуту она начала всматриваться в свое отражение, и ее рука, энергично расчесывавшая влажные волосы, сначала стала двигаться все медленнее, а потом и вовсе замерла.

Опустив руки, Терри уставилась на свое отражение в зеркале. Пожалуй, впервые за долгое время она столь пристально разглядывала себя. Все последние годы она только на секунду заглядывала в зеркало — и то лишь для того, чтобы убедиться, что волосы в порядке, а нос не нуждается в припудривании, так что в конце концов она забыла, как выглядит и какой предстает перед людьми.

И вот теперь, посмотрев на себя совсем другим взглядом, Терри увидела то, что, наверное, должен был увидеть Бастьен, — большие зеленые глаза, длинные волосы цвета красного дерева, чуть припухлые губы и слегка вздернутый носик. Если разглядывать черты лица по отдельности, то в ней не было ничего особенного — по крайней мере так всегда считала сама Терри, — но все вместе выглядело довольно мило.

Терри невольно улыбнулась — сейчас она видела перед собой женщину, прекрасно знавшую, что она желанна. Более того, Терри знала, что никогда еще не выглядела так хорошо. И выглядела она так благодаря Бастьену Аржено. Потому что именно он заставлял ее чувствовать себя желанной. И это при том, что он даже не попытался переспать с ней…

Этот мужчина водил ее в музей, ходил с ней по магазинам, был с ней в театре и пригласил на ужин. Он провел с ней всю ночь, смеясь и весело болтая. Правда, потом они больше часа обжимались и целовались у «Хилтона». И тогда она едва не потеряла над собой контроль. Но в конце концов они образумились и, быстро перекусив в передвижной кофейне, вернулись в пентхаус. Бастьен довел ее до двери спальни, которую она занимала, еще раз страстно поцеловал, затем чуть хрипловатым и полным страсти голосом пожелал ей спокойной ночи… и отправился в свою комнату. И это было самое чудесное свидание в ее жизни. Бастьен позволил ей почувствовать себя особенной — и не только потому, что был чрезвычайно любезен и внимателен, но и потому, что даже не попытался затащить ее в постель. Похоже, Бастьен Аржено действительно не искал очередного любовного приключения, а значит, она в самом деле нравилась ему. А он очень нравится ей. Так что выходит, все у нее в этот вечер и в эту ночь было замечательно, и ей наверняка будет очень больно, когда придется уезжать. Возможно, будет даже больнее, чем после смерти Йена. Потому что сейчас она уже понимала, что ее чувства к Йену были скорее юношеским увлечением. По сути, оба они были детьми, которые легко порхали по жизни, пока на Йена не обрушилась ужасная болезнь. И тогда все стало очень серьезно, и для своего мужа Терри, по существу, превратилась в заботливую мать — истинно по-матерински заботилась о нем и ухаживала за ним до последнего мгновения его жизни.

А вот с Бастьеном все было совсем по-другому. То, что она начала испытывать к нему, никак нельзя было назвать обычной увлеченностью интересным мужчиной. И чувство, растущее в ее душе, нисколько не походило на дружбу — в этом тоже не было ни малейшего сомнения. Бастьен Аржено становился для нее… жизненно необходимым, потому что только он позволял ей чувствовать себя настоящей женщиной.

Терри была вовсе не глупа и, конечно же, прекрасно понимала: прошло еще слишком мало времени, чтобы испытывать к мужчине подобные чувства. Но она все равно их испытывала — ничего не могла с собой поделать. Возможно, эти чувства обострились и усилились из-за того, что ее пребывание в Нью-Йорке было очень недолгим, но даже если и так — какое это имело значение? Ведь факт оставался фактом: она постоянно думала о Бастьене и хотела проводить с ним все свое время. Когда она открывала утром глаза, ее первая мысль была о Бастьене, засыпая же, Терри думала о нем же. И ей это нравилось. Нравилось чувство радости, которое ее охватывало, когда она дума об этом человеке. В такие минуты сердце ее начинало биться быстрее, и по всему телу разливались горячие волны. Когда Бастьен улыбался ей или делал комплимент, Терри чувствовала, что тает под его взглядом. И конечно же, от его поцелуев.

Да, такой счастливой она еще никогда не была, и в то же время ей никогда еще не было так страшно. Терри хотела, чтобы эти счастливые мгновения повторялись изо дня в день, но — о Боже! — как же она боялась вновь испытать страшную боль утраты.

Поскольку здравый смысл подсказывал ей, что эти чувства не могут быть любовью — ведь прошло слишком мало времени, — Терри решила рассуждать логично. «Конечно же, это не любовь, — говорила она себе. — Просто Бастьен мне нравится, очень нравится». Но если так, то вывод был очевиден: пока она в него не влюбилась, оставался шанс, что ей удастся сохранить душевное спокойствие и избежать боли, когда все это закончится, когда ей придется уехать.

— Ты сможешь с этим справиться, — сказала Терри своему отражению. — Просто постарайся не влюбиться в этого парня. Пусть он просто нравится тебе, но не более того.

Теперь, когда у нее появилось некое подобие плана действий, Терри обрела уверенность и, успокоившись, вновь принялась расчесывать волосы. Что ж, ей оставалось только наслаждаться временем, оставшимся до свадьбы Кейт. Да, она будет ежедневно общаться с Бастьеном, будет смеяться и болтать с ним, даже целоваться. Нони в коем случае не станет влюбляться в него. Когда же придет время уезжать в Англию, ей не будет больно расставаться с Бастьеном. Да, конечно, будет ужасно грустно, но она сможет смириться с мыслью, что счастливое время прошло, как проходит все в этом мире.

— Доброе утро, солнышко, — приветствовал ее Винни, когда она вошла в гостиную. — Ты выглядишь просто замечательно, хотя вы с Бастьеном приползли домой уже под утро.

Терри улыбнулась Винсенту и показала ему язык.

— А откуда ты знаешь, когда мы вернулись?

Винни с усмешкой ответил:

— Я слышал, как вы разговаривали в холле. Было так поздно, что я уже начал волноваться. Я хотел было узнать, все ли у вас в порядке, но вы были… немного заняты. — Он снова усмехнулся. — Увидев вас целующихся у двери твоей комнаты, я понял, что у вас все в порядке и что в моей помощи вы не нуждаетесь. Не желая мешать сладкой парочке, я взглянул на часы и тихонько вернулся в постель. Вот и все.

Терри почувствовала, как загорелись ее щеки. Она и не думала, что Винни мог их увидеть.

— Значит, гуляли всю ночь, да? — осведомился Крис, сидевший, как обычно, на диване. — И где же вы гуляли?

От необходимости отвечать на вопрос Терри избавил звонок лифта. Кто-то хотел подняться в апартаменты.

— Вы кого-то ждете? — удивился Винсент.

— Вообще-то мы ждем флориста, то есть цветочника, — на всякий случай пояснила Терри. Шагнув к стене, она сдвинула панель, как это не разделал при ней Бастьен. И тотчас же на экране монитора появилось изображение людей в лифте; причем один из мужчин держал в руках целую охапку каких-то цветов.

Не спросив даже имени гостей, Терри нажала кнопку пуска, потом посмотрела на Винсента:

— Ты встретишь их? Пусть они оставят цветы здесь. А я пока сварю кофе.

— Да, конечно, — кивнул Винни.

— Они привезли цветы? — с удивлением спросил Крис. — Зачем они вам?

Терри не подумала о том, что многие мужчины относятся к цветам безо всякого восторга. И редактор, судя по всему, был именно из этих мужчин.

— Это варианты цветочного оформления для свадьбы Кейт и Люцерна, — объяснила она, направляясь к двери. — Бастьен сфотографирует их и отошлет по электронной почте Кейт, чтобы она выбрала те, которые, по ее мнению, самые лучшие.

Оставив мужчин разбираться с цветами и их размещением, Терри поспешила на кухню, чтобы приготовить кофе. Кофеварка была абсолютно новой и от нее пахло пластиком. А чтобы избавиться от этого запаха, следовало несколько раз вскипятить в кофеварке простую воду.

Обследовав кухню в поисках завтрака, Терри пришла в замешательство. Здесь было все, что только мог пожелать человек, но именно это стократно усложняло выбор. Впрочем, с этой же проблемой она столкнулась и накануне, перед походом в театр.

Терри решительно отвергла всевозможные экзотические продукты типа улиток, запеченных с ломтиками манго, и обратилась к традиционным англо-американским рецептам. Правда, от гренок она отказалась сразу — слишком просто, а «Поп тартс» и штрудель, поджаренный на тостере, казались слишком сладкими для завтрака.

Тихонько вздыхая, Терри какое-то время расхаживала по кухне. Наконец решила остановиться на омлете. Да, она приготовит огромный омлет, чтобы хватило всем. «Хотя, наверное, большую часть съедим мы с Крисом», — подумала Терри. Бастьен ел очень мало, а Винсент, казалось, вообще никогда не ел. Интересно почему? Ведь оба — довольно молодые и крепкие мужчины. Или, может быть, им надо готовить что-то особенное?

Пожав плечами, Терри начала доставать из холодильника продукты: яйца, лук, бекон, сыр, перец. Следовало добавить туда еще несколько томатов, тогда получится чертовски вкусный омлет. И еще она, наверное, поджарит тосты. Почему-то в это утро Терри чувствовала просто зверский голод.

Направляясь в гостиную, Бастьен уловил довольно странный, но очень аппетитный запах, витавший в воздухе. И тотчас же понял, что это Терри хозяйничала на кухне. «Неужели она уже выспалась?» — подумал он с улыбкой. А накануне они с ней замечательно погуляли. Сначала театр, потом ужин, а затем чудесный час, который они провели перед «Хилтоном» Впрочем, этот час сейчас вспоминался как одно мгновение. Да, прекрасное мгновение… А Терри — удивительная женщина. Умная и красивая собеседница. Теперь уже он окончательно убедился в том, что она идеально подходила на роль его суженой.

По словам матушки, подходящей женой могла стать только та женщина, мысли которой ему не удастся прочесть, потому что супруги не должны были вторгаться в сознание друг друга. «Мыслями следует делиться добровольно, — говорила Маргарет, — их нельзя таскать из разума, словно цыплят из курятника». А он не мог читать мысли Терри, но она щедро делилась ими с ним.

Бастьен снова улыбнулся. Больше всего в Терри ему нравились ее открытость и честность, а также ее страсть к жизни, не говоря уж о той страсти, которую она демонстрировала в его объятиях. Он прожил уже достаточно долго, чтобы знать: такую искренность и откровенность не так-то легко найти. Большинство людей скрывают свои чувства и мысли, но Терри — не из их числа. Она была прелестна, полна жизни и… О Господи, что с ней?

Бастьен замер в дверях гостиной. Прямо перед ним на полу лежала Терри. Лежала, раскинув руки. А ее роскошные медно-каштановые волосы разметались вокруг плеч и головы. Причем на прелестной шейке Терри отчетливо выделялись две красные точки.

Глава 9

— Ох, мой красавец, мой мужественный вампир! Апчхи!

Этот фальцет заставил Бастьена обратить внимание на двух мужчин, сидевших в нескольких метрах от Терри. Конечно, этот голос принадлежал редактору — не Винсенту же…

— Как сильно бьется мое сердце из-за… Апчхи!.. Из-за тебя, Дракула. Ты разжигаешь во мне пламя желания. — Крис с отвращением отбросил листок, который до этого держал в руке. Взглянув на Винсента, спросил: — Кто написал эту чушь?

— Драматург, — ответил Винни. — Профессиональный драматург.

— А я про… Апчхи! А я, между прочим, профессиональный редактор. И я ни за что не стал бы печатать этот вздор.

— Ты просто не понимаешь театральной специфики. Все это — намеренная аффектация, — заявил Винсент. — Ты когда-нибудь слышал об одной пьеске, на основе которой был создан полнометражный художественный фильм под названием «Шоу ужасов Роки Хоррора»?

— Это действительно была неплохая пьеса, — ответил Крис, потирая свой распухший нос. — А это… апчхи! Это самая настоящая чушь. Господи, ну когда же появится этот парень из аптеки и принесет — апчхи! — таблетки от аллергии?

— Я тоже жду его с нетерпением, можешь мне поверить, — со смехом ответил Винсент. Увидев в дверях Бастьена, он с улыбкой воскликнул: — О, приветствую, кузен! Наконец-то ты решил к нам присоединиться?

— Да, решил. А что у вас тут…

В этот момент Терри открыла глаза и, приподнявшись, села на полу. Затем встала и, взглянув на Бастьена, с веселой улыбкой проговорила:

— Доброе утро. Хорошо спалось?

Бастьен кивнул и вошел в комнату. Остановившись прямо перед Терри, он дотронулся до одной из красных отметин на ее шее, затем попробовал каплю на вкус.

— Соус? — пробормотал он в изумлении. Выходит, две капельки обычного соуса едва не вызвали у него приступ, который можно было бы сравнить с сердечным приступом смертных. — А я сначала подумал… — Бастьен вовремя прикусил язык.

— Конечно, это кетчуп. А что же еще? — Она стерла и вторую отметину. — Видишь ли, мы помогали Винсенту репетировать. Я была Люси, а Крис — Миной. — Терри взглянула на редактора, и тот снова чихнул. — Дело в том, что у него аллергия на цветы, — пояснила она шепотом. — Я предложила ему пойти в другую комнату и там дождаться, когда цветы сфотографируют и унесут, но он говорит, что это не поможет.

Редактор кивнул и проговорил:

— Я уже пытался закрыться у себя в комнате, но этих цветов здесь столько… Апчхи! Пыльца, похоже, разлетелась по всей квартире, так что ничего не поможет, кроме таблеток от аллергии.

Бастьен молча кивнул и осмотрелся. Только сейчас он заметил, что вся гостиная была заполнена цветами, так что теперь она напоминала цветочный магазин. Он не заметил этого сразу только потому, что ужасно испугался, когда увидел Терри, распростертую на полу. А она, снова улыбнувшись, сказала:

— Я уже приготовила завтрак. Омлет. Может, поешь, а?

Бастьен улыбнулся ей в ответ и кивнул:

— Да, конечно! С удовольствием!

— Вот и хорошо. Я сейчас, — радостно прощебетала Терри и, развернувшись, выбежала из комнаты.

Немного помедлив, Бастьен последовал за ней. Он твердо решил, раз уж Терри приготовила для него этот омлет, он непременно его съест. Омлет, приготовленный для него Терри, — это просто замечательно.

«Да ты по уши влюбился!» Эти слова вошли в его сознание вместе с донесшимся до его слуха ехидным смешком. Проклятый Винсент!

— Может, чашечку кофе? — спросила Терри, когда Бастьен вошел в кухню. Доставая из холодильника миску со смесью из взбитых яиц, она сообщила: — А омлет сейчас будет.

— Кофе я сам сварю, — сказал Бастьен, подходя к кофеварке. Обычно он старался избегать подобных вещей — кофеин, как правило, оказывал слишком сильное действие на его собратьев. Но сейчас, утром, вполне можно было выпить кофе.

— А как насчет гренков? — спросила Терри.

— Нет, спасибо.

Облокотившись на стойку бара, Бастьен наблюдал, как Терри, поставив сковородку на плиту, принялась помешивать содержимое миски.

— Ты давно встала?

— Примерно час назад. — Она смазала сковородку маслом, а затем вылила на нее содержимое миски. Сковорода удовлетворенно и даже как-то радостно трещала. — Цветы принесли, когда я начала готовить омлет. Но я даже не представляла, что их так много. Думаю, этот флорист сошел с ума.

Бастьен смотрел на Терри и улыбался. Он не мог не улыбаться, глядя на нее.

— Я тоже не мог представить, что цветов будет так много. Начну фотографировать их сразу же после завтрака.

Терри сочувственно улыбнулась. На секунду отвернувшись от плиты, она достала из шкафчика большую плоскую тарелку, потом сказала:

— Наверное, фотографий будет очень много. Я могу тебе помочь, если хочешь.

Бастьен тут же кивнул:

— Да, это было бы неплохо.

Оба ненадолго умолкли. Терри была занята тем, что постоянно приподнимала сковороду над огнем, чтобы омлет не подгорел, а Бастьен смотрел на нее как завороженный. Через несколько минут по кухне распространились аппетитнейшие запахи.

— Я замечательно провел время вчера вечером, — неожиданно даже для самого себя проговорил Бастьен. Он тут же спохватился, но что сказано, то сказано. Но если бы была такая возможность, то он бы влепил себе затрещину за эти слова.

Терри же улыбнулась и ответила:

— Знаешь, я тоже.

Они снова умолкли. Минуту спустя Бастьен вдруг потянулся к ней и провел пальцем по ее щеке. Терри тотчас же прикрыла глаза и подалась ему навстречу; сейчас она напоминала ласковую кошку, которую поглаживают, и казалось даже, что она вот-вот замурлыкает. Не в силах противиться соблазну, Бастьен обнял и привлек Терри к себе. В тот же миг губы ее приоткрылись, и Бастьен с жадностью впился в них поцелуем. «Как от нее чудесно пахнет, — промелькнуло у него. — И какие у нее сладкие губы…» Если завтрак будет хотя бы вполовину таким же вкусным, как губы Терри, то он готов съесть все, что окажется у него на тарелке.

Поцелуй их длился и длился и становился все более страстным. Терри, обвив руками его шею, старалась прижаться к нему как можно крепче. А Бастьен, поглаживая ее по спине и по ягодицам, думал о том, что эта женщина просто создана для него, думал о том, что именно рядом с ним ее место. Ох, как же приятно было держать ее в объятиях, как приятно вдыхать ее запах и ощущать терпкий и одновременно необычный вкус ее губ. И ведь она его желала так же неистово, как и он ее. Она так крепко прижималась к нему, что не оставалось ни малейших сомнений в том, что…

Тут Терри вдруг прервала поцелуй и, высвободившись из его объятий, в ужасе воскликнула:

— Ах, твой омлет!..

Мысленно выругавшись, Бастьен отстранился от Терри и отступил на шаг. Правда, перед этим он напоследок еще раз ее поцеловал. А она ласково ему улыбнулась и повернулась к плите. К счастью, минутная забывчивость не привела к гибели омлета, напротив, он получился легким и воздушным, а аромат был просто божественный. Весьма довольная собой и своим произведением, Терри шагнула к столу и поставила перед уже усевшимся Бастьеном дымящуюся тарелку.

— Вижу, что омлет восхитительный! — воскликнул он.

Мистер Аржено принялся за завтрак, Терри смотрела на него с улыбкой, пока он не уничтожил весь омлет. Причем Бастьен ни сколько не притворялся, он действительно ел с огромным удовольствием, и уже через несколько минут его тарелка была пустая. Но как бы хорош ни был этот омлет, Бастьен по-прежнему испытывал ужасный голод по женщине, сидевшей сейчас напротив него. Терри же попивала кофе и о чем-то весело щебетала. Она была ужасно рада, что Бастьен съел все без остатка. Впервые со дня своего приезда она видела, как он поел по-человечески.

Отодвинув тарелку, Бастьен мысленно похвалил себя за то, что управился с омлетом. Было очевидно, что Терри очень обрадовалась этому обстоятельству. Обрадовалась, конечно же, не его аппетиту, а тому, что ее блюдо пришлось ему по вкусу.

Поднявшись из-за стола, Бастьен еще раз заявил, что омлет был восхитительный, потом поцеловал Терри и, поблагодарив за завтрак, направился в гостиную. Необходимо было заняться цветами и фотографиями.

Через несколько минут Терри присоединилась к нему и предложила небольшими партиями переносить цветы в кабинет, там их фотографировать, а потом относить в комнату прислуги. Действуя таким образом, они могли быть уверены, что ничего не пропустили или же не фотографировали дважды — по крайней мере такова была «официальная версия». Однако Бастьен подозревал, что на самом деле Терри хотела хоть чем-то помочь редактору, по-прежнему чихавшему и проклинавшему цветы и свою аллергию. Бастьен не возражал. В любом случае в кабинете освещение было лучше, так что он мог снимать, не используя вспышку, а это значило, что оттенки будут переданы точнее.

Терри тут же начала устанавливать цветы наиболее выгодным образом — так, чтобы каждый цветок выглядел «предельно естественно», как она выразилась. Бастьен же настроил фотоаппаратуру и приготовился к съемке.

Вскоре выяснилось, что вся эта работа займет гораздо больше времени, чем он сначала предполагал. Было далеко за полдень, а они, по прикидкам Бастьена, сделали лишь половину работы. Ожидая, когда Терри красиво расположит очередной цветочный шедевр, он вдруг заметил, что она поморщилась, осторожно потирая поясницу.

— Что, болит спина? — спросил Бастьен.

Он отложил фотоаппарат и подошел к Терри. Она выпрямилась и, не оборачиваясь, кивнула:

— Да, болит немного. Даже не знаю, от чего это…

Бастьен начал осторожно массировать ей шею. Терри тихонько вздохнула и пробормотала:

— У меня еще ночью появилась боль. Думала, утром встану, и все пройдет, но боль почему-то усиливается.

— Гм… Это, наверное, из-за цветов. Ты ведь все время наклоняешься.

Бастьен принялся массировать спину Терри. При этом он то и дело поглядывал на ее чудесные волосы, они были не просто каштановые, а ярко-медные; причем среди прядей светловато-рыжих попадались огненно-рыжие прядки. У нее были очень красивые волосы, и Бастьен не мог ими не любоваться.

— Удивительные волосы, — пробормотал он, продолжая массировать спину Терри. И вдруг замер в изумлении; он внезапно осознал, что произнес вслух то, что думал.

Терри же, повернувшись к нему, с улыбкой сказала:

— Все, спасибо. Кажется, теперь полегче.

— У тебя прелестная шея, — сказал Бастьен. — Что же касается массажа… Полагаю, надо продолжить. Чтобы уж точно все было в порядке.

— Но я… — Терри умолкла и тихонько вздохнула, когда он наклонился и припал губами к ее шее. — Ах, Бастьен… — прошептала она, снова вздохнув. Потом вдруг улыбнулась и сказала: — Что ж, наверное, ты прав. Надо продолжить массаж, «чтобы уж точно все было в порядке». — Сымитировав его интонации, она весело рассмеялась, и Бастьен вынужден был признать, что Терри — очень даже неплохая актриса.

Он кивнул и продолжил массаж. Однако теперь массировал не только поясницу и спину, но и вторгался в область груди — с каждым движением все ближе и ближе.

Когда же пальцы его наконец-то коснулись мягких округлостей, с губ Терри сорвался тихий стон.

Тут Бастьен, не выдержав, взял в ладони эти соблазнительные полные груди. И в тот же миг Терри отшатнулась назад, прижимаясь спиной к его груди.

— О, Бастьен, — простонала она, и в голосе ее прозвучали призыв и желание.

Он снова коснулся губами ее шеи, а ладони его по-прежнему прижимались к полным округлым грудям, обтянутым тонким розовым свитером. Кода же Бастьен убрал ладони с ее груди, собираясь продолжить массаж, Терри схватила его за руки и вернула ладони на прежнее место, давая понять, что такой «массаж» помогает лучше всего.

Бастьен продолжил ее ласкать и тут же услышал, как из груди Терри вырвался протяжный стон, в котором слышалось некоторое разочарование. Немного помедлив, он запустил руки ей под свитер, и тут же снова послышался стон, только на сей раз он означал, что Терри вполне одобряла его действия. Одобряла даже и тогда, когда рука его скользнула под ажурный шелк бюстгальтера.

— О, Бастьен!.. — Она запрокинула голову и тихонько всхлипнула.

И в тот же миг Бастьен почувствовал, что соски ее приподнялись и отвердели.

— О, Терри… — простонал он ответ. Затем осторожно взял ее за подбородок и прикоснулся губами к ее губам.

Ее реакция была мгновенной и страстной. Терри тотчас прижалась к нему и стала отвечать на его поцелуй с такой страстью, что не оставалось никаких сомнений в том, что она желала его, желала сейчас, немедленно.

И Бастьен в тот же миг осознал, что никогда еще не желал женщину столь страстно, как сейчас. Более того, ему в эти мгновения казалось, что он впервые в жизни испытывал настоящую страсть, хотя и прожил уже не один век. Да, он хотел Терри так, как не хотел ни одну из женщин, и он чувствовал, что сейчас уже не сможет сдержаться, — да и с какой стати сдерживаться, если Терри ясно давала понять, что хочет того же?

Не размыкая объятий и не прерывая поцелуя, Бастьен подвел Терри к широкому кожаному дивану, стоявшему у стены. Рухнув на него, они тотчас же прижались к друг другу, и их поцелуй стал еще более страстным и неистовым. Желание, одолевавшее Бастьена, побуждало его тотчас сорвать с нее одежду и овладеть ею. Но он все же сдерживался, так как понимал, что может испугать Терри своим неистовством.

Но тут в очередной раз Терри, застонав, еще крепче к нему прижалась; она ясно давала понять, чего хочет. Бастьен коснулся ее груди через тонкую ткань свитера и тут же мысленно воскликнул: «Господи, ну почему она не в блузке, а?» Конечно, он прекрасно понимал, что и свитер не преграда, но все же блузка была бы гораздо…

«Какой же я идиот! — мысленно воскликнул Бастьен. — Ну о чем я думаю?! Блузка или свитер — какая разница?!»

Прервав наконец поцелуй, он чуть отстранился от Терри и задрал ее свитер, открывая розовый кружевной бюстгальтер.

«Как же подобрано по цвету… И как же это по-женски!» — Бастьен едва не рассмеялся — опять он думал совсем не о том!

Тут его взгляд упал на розовато-коричневые соски, темневшие под тонкой тканью бюстгальтера, и желание охватило его с новой силой. Не вполне осознавая, что делает, Бастьен опустил голову и прямо через кружевной шелк бюстгальтера обхватил губами отвердевший сосок.

Терри вскрикнула и, содрогнувшись, вцепилась ему в волосы — она крепко прижимала его груди, побуждая продолжить ласки. А он, разумеется, не возражал.

— О, Бастьен, Бастьен! — то и дело вскрикивала Терри, и в этих ее криках звучало неистовое желание, с каждым мгновением усиливавшееся.

Он чувствовал, что уже не может сдерживаться, чувствовал, что сейчас сделает то, чего так страстно желали они оба.

Но тут вдруг снова раздался крик, только на сей раз кричала не Терри. Крик донесся откуда-то извне, судя по всему, из гостиной. Терри с Бастьеном замерли на несколько секунд, затем переглянулись. В квартире царила тишина, и Бастьен, с облегчением вздохнув, вновь начал ее ласкать. Но тут опять раздался крик, еще более отчаянный и пронзительный.

Бастьен нахмурился и, немного приподнявшись, пробормотал:

— А может, не будем обращать внимания? Может, все уладится само собой?

— Да, возможно, — согласилась Терри. И тут же с беспокойством воскликнула: — О Боже, что это?! — Взглянув на Бастьена, она проговорила: — Мне показалось, что-то разбилось… Похоже, какое-то стекло.

Бастьен утвердительно кивнул:

— Да, я тоже слышал звон стекла.

И в тот же миг раздался крик Винсента. «Значит, первые два раза кричал Крис Киз», — догадался Бастьен. Более того, было совершенно ясно: что бы там ни происходило, без его, Бастьена, вмешательства эти двое едва ли могли обойтись.

Повернувшись к Терри, Бастьен поцеловал ее в кончик носа и пробормотал:

— Думаю, мне стоит пойти посмотреть, чем там занимаются эти парни. Возможно, им требуется моя помощь, — добавил он, поморщившись.

— Да, наверное, ты прав, — ответила Терри.

Они поднялись с дивана, и Бастьен помог ей привести в порядок одежду. Потом, обнявшись, они быстро прошли по коридору, и, распахнув дверь, он замер в изумлении. Терри же, тихонько вскрикнув, прикрыла рот ладонью. Картина, представшая их взорам, напоминала некое сюрреалистическое действо. Крис, то и дело чихая и пронзительно вскрикивая, как безумный, скакал на здоровой ноге вокруг кофейного столика и размахивал костылем. А второй его костыль валялся на полу между диваном и столиком. Винсент же бегал за редактором и постоянно размахивал над его головой своим черным плащом. При этом Винни хлопал беднягу по плечам и по голове то рукой, то тем же плащом, словно старался сбить с него пламя, хотя в комнате, к счастью, не было огня — не было даже намека на пожар.

Бастьен в изумлении таращился на эту парочку. «Может, это репетиция новой сцены?» — подумал он. Взглянув на Терри, он спросил:

— Это что, еще один эпизод из пьесы?

Пожав плечами, она пробормотала:

— Не знаю… Очень может быть. Хотя… не очень-то похоже, — добавила Терри сомнением в голосе. — Слишком уж все… натурально. А ты что об этом думаешь?

— Гм… — ответил Бастьен; другого ответа у него не было. — А ты-то, Терри, что думаешь? — спросил он, в свою очередь.

Она и вовсе ничего не ответила, даже «гм» не сказала — просто пожала плечами.

Бастьен же вновь посмотрел на «танцующий дуэт»; ему хотелось узнать, чем же закончится эта странная пляска.

И тут Крис, описав почти полный круг вокруг кофейного столика, начал быстро приближаться к тому месту, где лежат его второй костыль. Но он, к несчастью, не видел этого, так как был слишком занят — отмахивался от плаща Винсента.

Но Терри, заметившая опасность, грозившую редактору, громко закричала:

— Крис, осторожно, твой костыль!..

Увы, было поздно. Редактор со всего разбега споткнулся об алюминиевый костыль. Несколько мгновений он молотил руками по воздуху, пытаясь удержать равновесие, а затем, пронзительно вскрикнув, рухнул на пол. Винсент же, споткнувшись о Криса, упал на него.

— О Боже, — прошептала Терри. — Я ведь его предупредила.

— Ты сделала все, что могла, — ответил Бастьен и тут же бросился на помощь. — Что тут у вас происходит? — Он схватил кузена за руку и рывком поднял его на ноги. Чтобы поднять редактора, потребовалось гораздо больше времени, поэтому Бастьен не торопился ему помогать.

— Сюда залетела пчела, — пробурчал Винсент.

— Пчела? — переспросил Бастьен с удивлением. — Значит, весь этот шум из-за маленькой пчелы?

— Вот эта пчела? — Терри указала на насекомое, с жужжанием кружившее над головой редактора.

Мистер Киз, все еще лежавший на полу, в ужасе закричал:

— Что?! Где она?! Она еще здесь?!

— Но это ведь всего лишь пчела, парень, — попытался успокоить его Бастьен. Ему было даже неловко за Криса: парень скакал по комнате, как безумный, и вопил, словно девчонка, из-за какого-то крошечного насекомого.

— Дело в том, что у него аллергия на пчел, — объяснил Винсент.

— Ах вот оно что… — протянул Бастьен; теперь он наконец-то понял, что произошло. — Черт возьми, убирайся! — заорал он на пчелу, когда та попыталась усесться на нос редактора.

— О Боже, — простонал Крис. — Я умираю…

— Не бойся, парень, мы спасем тебя, — сказал Бастьен, едва удерживаясь от смеха.

— Насколько сильна эта твоя аллергия? — спросила Терри. — Нет-нет, не дуй на нее! — закричала она, увидев, что мистер Киз, выпятив губы, собирается дунуть на пчелу, снова нацелившуюся на его нос. — Не дуй на нее, Крис. Я где-то читала, что они в таких случаях ужасно злятся и кусают тех, кто на них дует.

— О Боже! — завопил Крис (по-видимому, пчела, решив, что с нее достаточно, именно это и сделала, то есть ужалила беднягу).

Повернувшись к Винсенту, Терри спросила:

— Насколько сильная у него аллергия?

Винни пожал плечами:

— Откуда мне знать?

— Но ты знал, что у него аллергия?

— Крис об этом сказал, когда пчела вылетела из одного из цветочных украшений, — объяснил Винни. — И он тут же начал прыгать по комнате, пытаясь спастись от насекомого, так что времени на подробности у нас не было.

— О Господи!.. — снова закричал редактор.

Терри повернулась к Бастьену.

— Может лучше вызвать «скорую»? — спросила она.

— Возможно, у него есть с собой какое-то лекарство, — предположил Винсент. — Однажды я работал с девушкой, у которой была аллергия на арахис. Так она всегда носила с собой ампулу какого-то… антигистаминного средства, кажется, так оно называется.

Бастьен же почти не слышал, о чем говорили его кузен и Терри; он внимательно наблюдал за Крисом, нос которого распухал буквально на глазах. Ясно было, что парню срочно требовалась медицинская помощь. И если у Криса не было лекарства, о котором упоминал Винсент, то следовало немедленно посадить его в машину, чтобы отвезти в больницу.

Присев на корточки перед редактором, Бастьен спросил:

— У вас есть какое-нибудь лекарство?

Крис отрицательно покачал головой, и Бастьен, подхватив его на руки, проговорил:

— Кто-нибудь… возьмите мои ключи от машины, они на кофейном столике. — В следующую секунду он вышел из гостиной.

Терри с Винсентом молча переглянулись и выбежали из комнаты. Догнав Бастьена, Винни сказал:

— Не беспокойся. Ключи у меня.

Они вошли в лифт, пропустив вперед Бастьена с его ношей.

— А я уже захватила ручку.

— Ручку? — Винсент взглянул на нее с удивлением. — Какую еще ручку?

— Ну, на тот случай, если нам на дороге придется делать… эту операцию на горле, — объяснила Терри.

— На горле? — Винсент вопросительно посмотрел на кузена, но тот лишь покачал головой; Бастьен понятия не имел, о чем говорила Терри.

Винни снова на нее взглянул, и она спросила:

— А разве вы не знаете? Если начнется отек горла и Крис не сможет дышать, нам придется пробить ему горло и вставить пустую ручку — чтобы воздух мог напрямую попадать в трахею.

Услышав тихий стон, Бастьен взглянул на Криса и увидел, как тот побледнел. Вид у парня был ужасный, и лицо сделалось бледно-зеленым — только не ясно было, что так подействовало на беднягу. «Возможно, просто услышал про „операцию“», — подумал Бастьен. В следующую секунду догадка его подтвердилась.

— Вы имеете в виду… трахеотомию? — пробормотал редактор.

Винсент утвердительно кивнул:

— Не исключено, что придется сделать и это.

— Не волнуйся, Крис. — Терри похлопала редактора по руке, пытаясь успокоить его. — Мы не позволим тебе умереть. Мы сделаем все, чтобы сохранить тебе жизнь.

Мистер Киз промолчал, но у Бастьена создалось впечатление, что Терри не удалось его успокоить; более того, редактор, судя по всему, лишился от страха дара речи. Что ж, беднягу можно было понять. Ведь операция на горле с помощью шариковой ручки — процедура, наверное, не очень-то приятная.

Тут лифт спустился в подземную парковку, и Бастьен, по-прежнему держа Криса на руках, направился к своему «мерседесу».


— Как вы себя чувствуете? — спросила Терри, когда Бастьен несколько часов спустя усаживал Криса обратно на диван.

— Дайте мне умереть спокойно… — простонал редактор.

По крайней мере Терри показалось, что он произнес именно это. Разобрать слова было довольно сложно, так как голос Криса очень изменился.

Лицо мистера Киза распухло и стало пунцовым; сейчас он выглядел так, словно участвовал в бою без правил и, само собой, потерпел поражение. Терри же не могла поверить, что человека в таком состоянии отпустили из больницы. Ей казалось, что врачи должны были продержать его у себя по меньшей мере неделю. Крис по-прежнему едва дышал, и это пугало. В больнице беднягу чем-то накачали, потом, решив «немного понаблюдать» мистера Киза, заставили их всех прождать в приемной несколько часов. Наконец заверили, что, мол, «динамика положительная», и сказали, что все будет прекрасно и что не стоит опасаться за его жизнь.

Терри, однако, не поверила медикам. Она считала, что его должны были оставить в больнице хотя бы до утра — чтобы убедиться в «положительной динамике». Поскольку же врачи этого не сделали, ей самой следовало присматривать за Крисом. Кроме того, она решила, что выступит в качестве свидетеля, если Киз умрет и его родственники подадут на медиков в суд.

— Терри?

— Да, слушаю. — Она повернулась к Винсенту, развалившемуся в кресле.

— Дорогая, в следующий раз, если у нас вдруг возникнет чрезвычайная ситуация и ты захочешь сесть за руль, напомни мне, чтобы я сказал «нет».

Терри поморщилась. Наверное, ей действительно не следовало садиться за руль, но так уж получилось… Когда они подошли к машине, Бастьен усадил Криса на заднее сиденье, сел рядом с ним и сказал:

— Пусть один из вас сядет за руль, а другой рядом с мистером Кизом, но с другой стороны. Не исключено, что мне в дороге понадобится помощь.

Для Терри этих слов было достаточно. Она выхватила ключи у замешкавшегося Винсента и прыгнула в правую дверцу «мерседеса». Руля перед ней не оказалось, и она, мысленно выругавшись, кое-как перебралась на водительское место. Надо же было забыть, что в Америке сиденье водителя расположено слева, а не справа, как в Англии.

Направляясь к бару, Бастьен пробормотал:

— Кстати, если уж мы заговорили об этом… Скажи, Терри, у тебя есть международные права?

— Э-э… нет. — Она в смущении покачала головой. Да, конечно, ей не стоило садиться за руль. Но в тот момент, когда она оказалась перед выбором — сесть за руль или, возможно, помогать Бастьену делать трахеотомию подручными средствами, — в тот момент у нее просто не было выбора. (Терри плохо переносила вид крови и панически боялась даже уколов, поэтому села за руль.)

Заметив, как кузены переглянулись, Терри добавила:

— Но ведь мы очень быстро добрались до больницы, не так ли?

— И даже, как ни странно, добрались невредимыми, — пробурчал Винсент. — Думаю, стоит тебе напомнить, что в Нью-Йорке действуют довольно жесткие ограничения скорости.

Стараясь удержаться от улыбки, Терри прикусила губу. Ей никогда не забыть белое как мел лицо Винсента, которое она увидела, взглянув в зеркало заднего обзора. Вцепившись в ремень безопасности, он с ужасом смотрел, как она на бешеной скорости лавировала между машинами, стараясь как можно быстрее доехать до больницы. А Бастьен, добровольно взявший на себя роль штурмана, подсказывал ей, в каком месте делать очередной поворот.

— На следующем перекрестке направо! А тут налево! — кричал он то и дело.

Она мчалась с такой скоростью, что несколько поворотов, как ей тогда показалось, машина преодолела на двух колесах.

— Не переживай, Терри. Ты проделала все мастерски, — утешил ее Бастьен, наливавший виски.

— Я тоже не прочь выпить, — заявил Винсент.

Молча кивнув, Бастьен наполнил еще один стакан.

— Ну… что ж, похоже, все в порядке, — пробормотала Терри, посмотрев на Криса. Тот крепко спал, и это немного успокаивало.

— Думаю, мне следует связаться с издателем, на которого они с Кейт работают, — сказал Бастьен, обходя барную стойку. — Нужно позвонить и предупредить, что Крис не сможет завтра появиться на работе. А он ведь, кажется, собирался…

Накануне редактор решил, что если уж боль в ноге почти прошла, то он вполне сможет работать в офисе. Но теперь, конечно же, об этом не могло быть и речи.

Бастьен протянул Винсенту один из стаканов, потом повернулся и начал рассматривать цветы, занимавшие почти все свободное пространство в комнате.

Терри тоже осмотрелась. Каким-то чудом ни один из цветков не пострадал во время сражения с пчелой. Что же касается звона, который они слышали, то это, очевидно, разбилась кофейная чашка, упавшая на пол.

— Наверное, я сейчас позвоню, а потом снова займусь фотографиями, — решил Бастьен.

— Пока ты будешь звонить, я тут немного приберу, а потом помогу тебе, — сказала Терри.

Винсент допил свой виски и, поставив на столик пустой стакан, заявил:

— А я отправлюсь за пропитанием. — Немного смутившись, он добавил: — Я хотел сказать, что пойду перекусить. Если честно, я ужасно проголодался после этой безумной гонки.

Терри взглянула на часы и ахнула. Оказалось, что они большую часть дня провели в больнице. Уже шел девятый час, а у них у всех с самого завтрака во рту не было ни крошки.

— Терри, может, приготовишь себе что-нибудь? — предложил Бастьен. — А я пока закончу с фотографиями.

— Да, хорошо. А ты будешь есть?

— Я пока не голоден. Приготовь себе, что захочется. А я… я сделаю себе сандвич, но позже, если проголодаюсь.

Направившись к двери, Терри сказала:

— Я сделаю несколько бутербродов и принесу тебе в кабинет. Мы можем перекусить за работой.

Глава 10

— Ну… с одной проблемой мы разобрались, — сказал Бастьен на следующее утро, когда Терри вошла в его кабинет. — Вечером Кейт уже получила фотографии. Они с Люцерном посмотрели снимки, выбрали цветочные украшения, которые им более всего понравились, а потом отправили мне эти фотографии по электронной почте. Сегодня утром я проверил почту, затем позвонил Роберто и сообщил, что они выбрали.

Терри вздохнула и молча подошла к столу. Бастьен взглянул на нее с беспокойством. Немного помолчав, сказал:

— Что-то я не вижу радости на твоем лице. Мне кажется, ты должна испытывать облегчение. Трагедия предотвращена. Мы спасли свадьбу твоей лучшей подруги и моего брата.

— Я рада, что нам удалось решить эту проблему. — Терри снова вздохнула. — Но у нас, похоже, возникла новая…

Она положила перед ним сложенную вдвое газету, которую держала в руке. Взглянув на газету, Бастьен увидел три коротенькие заметки.

— Надеюсь, ты не предлагаешь мне прочесть о том, что в Нью-Йорке собираются провести перепись собак? — спросил он с усмешкой.

Терри снова вздохнула:

— Взгляни на ту заметку, что рядом.

— «Обанкротившийся бизнесмен покончил с собой», — прочитал Бастьен. Пожав плечами, пробормотал: — И что же?

— Мне кажется, что этот бизнесмен — владелец той самой фирмы, которая должна была поставить продукты на свадьбу Кейт.

— О Господи!.. — выдохнул Бастьен.

— Вот такие дела… — Терри опустилась в кожаное кресло, стоявшее перед столом. — Остается лишь надеяться, что я ошиблась и что это какой-то другой бизнесмен.

С минуту они молча смотрели друг на друга. Затем Бастьен потянулся к телефону.

— В Калифорнии сейчас только шесть утра, — напомнила Терри, догадавшись, что он собирался позвонить Кейт и Люцерну.

Бастьен взглянул на нее вопросительно:

— Ты считаешь, что еще слишком рано?

— Судя по тому, что рассказывала мне Кейт о подобных конференциях, они продолжаются до позднего вечера. Так что она, вероятно, встанет не раньше чем через час-полтора. И вообще не стоит будить ее подобными новостями.

— Да, наверное, ты права. — Бастьен положил трубку. — Пожалуй, следует немного подождать со звонком.

— Да, конечно, — согласилась Терри.

Бастьен кивнул и принялся нервно барабанить кончиками пальцев по столешнице. Он не привык пассивно ждать, когда возникала какая-то проблема, но пока что не представлял, как решить эту задачу, хотя прекрасно понимал всю серьезность ситуации.

— Мы могли бы составить список поставщиков продуктов — на случай, если этот банкрот-самоубийца и в самом деле должен был обслуживать свадьбу, — предложила Терри.

— Да, неплохая идея, — согласился Бастьен. — По крайней мере мы сможем хоть как-то компенсировать эту плохую новость, если покончивший с собой парень, действительно их поставщик.

От всей души надеясь, что Терри ошибалась, достал из ящика стола бизнес-справочник. Тут же поднявшись на ноги, Терри обошла вокруг стола и заглянула ему через плечо. Бастьен листал страницу за страницей, пытаясь отыскать список фирм, занимающихся поставками продуктов. Увидев, что таких фирм довольно много, он вздохнул с облегчением.

Терри же пробормотала:

— Да их тут полно.

— Да, верно. Так это же неплохо, согласна?

Она пожала плечами:

— Совершенно не обязательно. Возможно, многие уже получили заказы, так что мы только потеряем время, обзванивая их. К тому же мы понятия не имеем, какая из тех фирм, где согласятся выполнить наш заказ, имеет наилучшую репутацию. Разве я не права?

— Конечно, права, — со вздохом пробормотал Бастьен. Он был человеком действия, человеком, способным решить любую проблему, и если таковая вдруг возникала, то именно на него все полагались — он давно уже к этому привык. Но ему ни разу в жизни не доводилось решать проблемы, связанные с питанием смертных, так как еда не имела для него особого значения. Только во время деловых обедов Бастьен вспоминал об этом, но в таких случаях он полностью полагался на своих помощников…

— Мередит! — воскликнул он неожиданно.

— Мередит? — переспросила Терри. — Ты о чем?

— Она должна все знать об этом, ведь ей множество раз приходилось организовывать всевозможные деловые ленчи, обеды и ужины.

С этими словами Бастьен снова схватился за телефон. На сей раз он набрал номер своего офиса, и Мередит взяла трубку после второго гудка.

— «Аржено энтерпрайсиз», — ответила она.

— Мередит, я думаю, что владелец фирмы, которая должна была обслуживать свадьбу Кейт, покончил с собой, — выпалил Бастьен вместо приветствия. — И мне теперь срочно нужен список лучших фирм-поставщиков. Нужно выяснить, кто сможет взять на себя организацию праздничного обеда на достаточно большое количество гостей.

Секретарша не стала охать и ахать по поводу трагедии. И не стала задавать лишних вопросов. Почти тотчас же, оценив ситуацию, она ответила:

— Мне все ясно. Скажите, у вас есть меню, которое планировалось для свадебного банкета?

Бастьен невольно пожал плечами. Потом, взглянув на Терри, пробормотал:

— У нас есть меню свадебного банкета?

— Меню?.. — Терри на несколько секунд задумалась. Потом утвердительно кивнула: — Да, кажется, есть. Кейт присылала мне его по электронной почте. Кстати, в том же письме упоминалось и имя поставщика. Если я не удалила письмо, мы можем вообще не беспокоить Кейт по этому поводу. Разрешишь воспользоваться твоим компьютером?

— Конечно.

Все еще прижимая трубку к уху, Бастьен встал и, уступая Терри место за своим столом, на котором стоял компьютер, отошел в сторону. Он не стал объяснять Мередит, что тут у них происходило, — ведь секретарша, вероятно, слышала их разговор.

Терри же включила компьютер и вошла в Интернет. Ей потребовалось меньше минуты, чтобы открыть свой почтовый ящик и найти нужное письмо.

— Да, все верно. Это был именно ее поставщик, — сказала она со вздохом. — Но меню у меня, к счастью, есть. Это хотя бы что-то.

— Пожалуйста, перешли его Мередит, — попросил Бастьен и продиктовал электронный адрес своей фирмы. Затем вновь заговорил в трубку: — Терри сейчас перешлет вам меню, Мередит. Может, в таких случаях еще что-нибудь требуется?

— Нет, ничего больше не надо, — ответила секретарша и заверила, что она позвонит, когда что-нибудь выяснится.

Бастьен поблагодарил секретаршу и попрощался. Положив трубку, в задумчивости проговорил:

— Эта Мередит — совершенно незаменимая помощница. Наверное, следует повысить ей жалованье.

Терри весело рассмеялась.

— Да. Вероятно, стоит повысить. — Закрыв свою почту, она вышла из Интернета, потом, кликнув по значку «завершение работы», встала из-за стола. — Похоже, Бастьен, что твоя Мередит — замечательная секретарша. Возможно, одна из лучших секретарш Нью-Йорка.

— Ты тоже молодец, — с улыбкой сказал Бастьен. — Ведь сразу же обратила внимание на эту заметку в газете и вспомнила имя поставщика…

— Гм… да, — пробормотала Терри. Потом вдруг добавила: — Мне нужно выпить кофе.

— Хочешь, я сварю, — предложил Бастьен.

— Вообще-то я уже сварила. — Направляясь к двери, Терри добавила: — Я как раз села пить кофе и развернула газету. Когда я наткнулась на эту заметку, сразу пошла к тебе, а чашку оставила в гостиной. Если хочешь, приходи туда.

Чуть покачивая бедрами, Терри вышла из кабинета. Бастьен же, провожая ее взглядом, любовался очаровательным круглым задиком. Теперь-то он начал понимать Люцерна, не устававшего восхищаться попкой невесты. Бастьен, однако же, не видел ничего особенного в этой части тела худощавой Кейт. А вот попка Терри — совсем другое дело…

Тут Бастьен вдруг вскочил на ноги и, догнав Терри уже в коридоре, проговорил:

— Подозреваю, что сегодняшнюю вылазку придется отложить.

— Какую вылазку? — Терри взглянула на него с удивлением.

— Видишь ли, я подумал, что должен показать тебе кое-какие достопримечательности… Те, которые обычно показывают туристам. Нельзя побывать в Нью-Йорке и не увидеть их. Но думаю, что теперь это придется отложить до завтра. Когда Мередит составит нужный нам список, у меня будет чертовски много работы.

— Половину я возьму на себя, — заявила Терри.

— Если честно, то я на это и рассчитывал, — с улыбкой ответил Бастьен.

Терри тоже улыбнулась, однако промолчала. Когда же они вошли в гостиную, она вдруг нахмурилась и проговорила:

— Интересно, что еще пойдет не так, какой будет следующая проблема? Как ты думаешь, а? Может, сгорит банкетный зал? Или церковь затопит? А может быть,взорвется гараж, в котором стоит свадебный лимузин? — Опустившись на диван, Терри взяла чашку и, сделав глоток кофе, добавила: — Знаешь, мне уже начинает казаться, что эта свадьба обречена.

— Начинает казаться? — переспросил Бастьен. Но взгляд его был прикован к Крису.

Бастьена очень беспокоило выражение лица редактора. Как только Терри, заговорила, мистер Киз, казалось, оживился — словно вдруг вспомнил что-то важное.

Через несколько секунд он воскликнул:

— Ох, черт возьми! Проклятие!

— Что такое? — насторожился Бастьен. Теперь он почти не сомневался: редактор хочет сообщить им что-то ужасно неприятное.

— Я только кое-что вспомнил, — пробормотал Крис.

— Что именно? — Поставив чашку на столик, Терри с тревогой посмотрела на редактора.

— Я вспомнил о цветах.

— Ах, об этом?.. Не беспокойся, Крис. Цветочную проблему мы уже решили. Кейт выбрала новые цветочные украшения из тех, что предложил Роберто. Так что эта проблема благополучно разрешилась.

— Я говорю про бумажные цветы, — объяснил редактор. — Для машин.

— А что с бумажными цветами? — Терри покосилась на Бастьена. — Я думала, что их давно уже сделали и в этом смысле все готово.

— Так и есть, — кивнул Бастьен. Он подошел к дивану и сел рядом с Терри. — Люцерн и Кейт позаботились об этом. В тот день, когда ты прилетела, он как раз жаловался, что они потратили на это… бумажное дело целую вечность.

— Да, они действительно их сделали, и на это ушло очень много времени, — подтвердил Крис. — Но дело в том… — Он тяжко вздохнул. — Дело в том, что квартирка у Кейт совсем маленькая, и ей негде было их хранить.

— Только не это! — в ужасе воскликнула Терри.

— И что же? — спросил Бастьен, он уже начал догадываться, к чему клонил редактор.

Крис поморщился и пробормотал:

— Поэтому она попросила меня взять их на сохранение.

— И где же ты их хранил?

— У себя в квартире.

— Где именно? — Бастьен пристально посмотрел на мистера Киза; он уже понимал, что уклончивость его ответов не сулила ничего хорошего.

Редактор снова вздохнул и, отводя глаза, пробормотал:

— Видите ли, у меня ведь квартира тоже не очень большая. Хотя, конечно же, она побольше, чем…

— Где?! — перебила Терри. — Отвечай же, Крис!

— В ванной комнате, — прошептал редактор.

— О Господи!.. — простонала Терри. — Господи, за что?!

— Хотя, возможно, они все-таки уцелели, — добавил Крис.

— Но почему именно там?! — закричал Бастьен. — Почему именно в ванной? Как тебе в голову могла прийти такая нелепая мысль!

— Это на случай, если вдруг закончится туалетная бумага, — с усмешкой сказал Винсент, входя в гостиную.

Однако Бастьену было совсем не до смеха.

— Заткнись, Винни! И вообще, может, тебе уже пора на репетицию или… на обед?

Винсент рассмеялся и ответил:

— Тебе повезло, кузен. Я сегодня свободен.

— Повезло?! — рявкнул Бастьен. — Лучше бы ты… — Он перевел взгляд на редактора и спросил: — Ты чем же думал, Крис? Почему ты положил цветы именно туда?

— Я положил их в ванную, потому что там у меня — единственное свободное место, — объяснил редактор. — Видите ли, дом очень старый, и в таких домах, как правило, огромные ванные комнаты.

Бастьен пробормотал себе под нос что-то нелестное относительно мозгов редактора, но тот, расслышав его слова, густо покраснел и заявил:

— Вам не следует меня обвинять. Кейт привезла цветы в картонных коробках, а я эти коробки затолкал в большие пластиковые мешки для мусора, чтобы защитить их от влаги. Ведь я все-таки иногда принимаю душ… — Немного помолчав, Крис добавил: — Именно поэтому я и считаю, что с цветами, возможно, все в порядке.

Бастьен посмотрел на Терри, потом сказал:

— В таком случае придется съездить туда и проверить.

— Хочешь, я поеду с тобой? — спросила Терри.

Бастьен медлил с ответом. Конечно, ему очень хотелось, чтобы она поехала с ним. Он наслаждался ее обществом. Но Бастьен прекрасно помнил, какие сложности у него возникли с домовладелицей, когда он наведывался в квартиру редактора за одеждой. И если он снова наткнется на эту даму, то ему, возможно, опять придется проникнуть в ее сознание. А Терри, конечно же, не следовало при этом присутствовать.

Покачав головой, Бастьен проговорил:

— Думаю, тебе лучше остаться здесь и ждать звонка Мередит. А я постараюсь побыстрее.

— Ладно, хорошо, — кивнула Терри.

— Значит, договорились. — Поднявшись с дивана, Бастьен направился к двери.

— Мистер Аржено! — окликнул его Крис. Бастьен остановился в дверях, и редактор сказал: — Вам ведь понадобятся ключи, — сунув руку в карман, он вытянул связку ключей и, бросив их Бастьену, добавил: — Если вас не затруднит, прихватите для меня одежду.

Бастьен проворчал что-то неразборчивое и вышел из комнаты Он решил, что выполнит просьбу этого болвана только в том случае, если у него будет хорошее настроение. А его настроение будет зависеть от того, в каком состоянии он обнаружит цветы.


— Я уже пыталась связаться с компанией, которая должна была обслуживать свадьбу, телефоны, конечно, не отвечают, — говорила секретарша Бастьена. — Похоже у них, в офисе вообще никого нет.

— Меня это нисколько не удивляет, — пробормотала Терри в трубку. Ее эта новость действительно не удивила. Как и то, что Мередит догадалась позвонить в компанию, с которой изначально был заключен договор на доставку продуктов для праздничного банкета. Да, было совершенно очевидно, Бастьен умел подбирать толковых сотрудников.

— Но из других источников мне все же удалось получить кое-какую информацию, — продолжила Мередит. — К сожалению, хороших новостей нет. И если мистер Люцерн Аржено или мисс Кейт уже заплатили за доставку, то с этими деньгами, по-видимому, можно распрощаться. Маловероятно, что удастся что-то вернуть. На выполнение договорных обязательств тоже рассчитывать не приходится. Компания — полный банкрот.

— Этого я и боялась, — со вздохом проговорила Терри.

— Да, все это очень неприятно, — согласилась Мередит. — Но я уже обзвонила лучшие фирмы, занимающиеся поставкой продуктов и обслуживающие крупные мероприятия. Естественно, у них все забито на несколько недель вперед.

— Да, естественно… — пробурчала Терри.

— Но оказалось, что у всех этих фирм «Аржено энтерпрайсиз» на очень хорошем счету. И почти все они горят желанием произвести на нас благоприятное впечатление. Так что руководство фирм готово нанять дополнительный персонал и сделать все необходимое. Без сомнения, все это делается в расчете на будущие контракты.

— Вот как?! — оживилась Терри. — Значит, можно надеяться?..

— Да-да, разумеется, — подтвердила Мередит. — Все эти фирмы готовы побороться за наш заказ. Я разослала в эти компании копии меню, и приблизительно завтра к полудню они определятся с ценами и даже доставят несколько блюд на пробу. Так что завтра вы с мистером Аржено сможете решить, на какой компании остановиться. — Мередит помолчала, потом добавила: — Конечно, я понимаю, что выбор должна делать сама мисс Кейт, но поскольку она сейчас в Калифорнии, а дело не терпит отлагательств, то…

— Придется нам самим принимать решение, — подытожила Терри. — И знаете, Мередит… В общем, я думаю, что Кейт и ее жениху не надо знать о случившемся. Ведь это очень их расстроит…

— Да-да, понимаю… — тут же отозвалась Мередит.

У Терри отлегло от сердца. Судя по всему, секретарша прекрасно понимала, куда она клонила. И все же Терри сказала:

— Я бы попросила вас не рассказывать им о случившемся. Мы с Бастьеном сами могли бы определиться с выбором, так что все будет хорошо. Кейт совершенно не обязательно знать…

— Разумеется, не обязательно, — перебила Мередит. — И я вовсе не собиралась сообщать им о смене организатора банкета. Бедняга Кейт и так ужасно переживала из-за цветов.

— Благодарю вас, Мередит, — сказала Терри, невольно улыбнувшись. Немного помедлив, добавила: — Поскольку мы теперь с вами заговорщики, не хотите ли поучаствовать в дегустации, когда доставят образцы блюд?

На другом конце линии молчали. Непонятно было, обдумывала Мередит это предложение или же просто была озадачена тем, что ей предложили принять участие в таком сугубо семейном мероприятии.

— О, это очень лестно для меня, — пробормотала наконец секретарша, — но я, к сожалению, не могу.

— Вы уверены? — спросила Терри.

— Да, конечно. Но спасибо за приглашение, — ответила Мередит. — Предоставляю выполнить эту приятную обязанность вам и мистеру Аржено.

— Что ж, если передумаете, сообщите, — сказала Терри. — Огромное спасибо вам, Мередит. Я была уверена, что мне придется провести целый день, обзванивая фирму за фирмой, — а теперь вдруг выяснилось, что самое важное для меня — не слишком поправиться после завтрашней дегустации. Бастьену очень повезло, что у него такая помощница.

На другом конце линии снова помолчали. Потом послышался голос Мередит:

— Спасибо, мисс Симп…

— Зовите меня просто Терри.

— Спасибо, Терри. Всегда приятно, когда твою работу ценят.

— Вас действительно ценят, — искренне сказала Терри и, попрощавшись, повесила трубку.

— Это была Мередит?

Повернув голову, Терри увидела Бастьена, стоявшего в дверях кабинета. С улыбкой кивнув, она сказала:

— Знаешь, твоя секретарша — просто чудо. Оказывается, она уже все устроила, так что завтра мы будем пробовать блюда из лучших ресторанов Нью-Йорка. Поскольку же Кейт сейчас нет в городе, то, наверное, нам с тобой придется самим принять решение. А ей мы даже рассказывать ничего не будем. Если, конечно, все пройдет гладко. — Терри помолчала, потом спросила: — А как у тебя дела? Хоть какие-то цветы удалось спасти?

Бастьен молча раскрыл пакет, который держал в руках. Заглянув в него, Терри увидела несколько пачек бумажных носовых платков «клинекс». Сообразив, что это означало, она воскликнула:

— Проклятие!..

— И еще несколько пакетов в гостиной, — сказал Бастьен. — А также — бечевка. Наверное, несколько миль бечевки.

Терри со вздохом закрыла глаза. Немного успокоившись, снова взглянула на Бастьена:

— Неужели ничего нельзя было спасти?

Он покачал головой:

— Нет, к сожалению. Когда обрушился потолок, обломки перекрытия порвали пакеты, потом из лопнувших труб на них полилась вода, и, конечно же, все цветы были безнадежно испорчены. Когда рабочие расчищали квартиру, домовладелица велела все выкинуть вместе со строительным мусором.

— Да, естественно, — кивнула Терри.

— Но есть и хорошая новость, — продолжал Бастьен. — Я взял в прокате несколько фильмов, так что будем делать цветы и смотреть кино. Это посоветовала продавщица, когда я спросил у нее, сколько потребуется упаковок «клинекса», чтобы сделать бумажные цветы для свадьбы.

— Сообразительная девушка эта продавщица, — с улыбкой заметила Терри.

— Я тоже так подумал! — хохотнул Бастьен.

Когда они вошли в гостиную, Криса там уже не было. Терри догадалась, что Бастьен привез ему свежую одежду, и сейчас редактор, наверное, переодевается в своей комнате. Порывшись в пакетах, Терри нашла бечевку и уселась с ней в уголке дивана.

Бастьен тотчас устроился рядом с ней и выложил упаковки «клинекса» на кофейный столик. Терри взяла одну упаковку и, покрутив ее в руках, вопросительно посмотрела на Бастьена.

— А ты умеешь их делать? — спросила она.

— Вообще-то я надеялся, что ты умеешь.

Терри со вздохом покачала головой:

— Нет. Я не умею. Черт бы побрал этого Криса…

— Не беспокойтесь, я умею, — объявил Винсент, вошедший в гостиную.

— Ты действительно умеешь? — изумился Бастьен.

— Да, действительно. — Усевшись на стул, стоявший рядом с диваном, Винсент взял одну из упаковок и со смехом проговорил: — Не забывайте, что я — актер. В театре, видите ли, многому приходится учиться…

Терри бросила очередной цветок в большую картонную коробку, которую притащил в гостиную Бастьен. Коробку предложил принести Винсент — сказал, что тогда цветы не помнутся. Пока Бастьен разыскивал подходящие коробки, актер учил Терри и Криса делать цветы, и у Винни они получались как настоящие. Поначалу у Терри и редактора совершенно ничего не выходило, но в конце концов они немного освоили это не такое уж простое, как оказалось, дело. И тогда уже все принялись за работу, причем трудились не покладая рук. Терри очень надеялась, что к свадьбе они успеют закончить, хотя только один Винсент по-настоящему справлялся с делом — остальные же в основном переводили «материал».

Они начали утром, просидели за работой весь день и, сделав короткий перерыв на сон, продолжили трудиться. За это время они пересмотрели несчетное количество фильмов и изготовили почти две коробки цветов. Еще три коробки, занявшие почетное место посередине комнаты, были заполнены «браком». Но сноровка «цветочных дел мастеров» постепенно росла, так что можно было надеяться, что они успешно справятся с работой.

— Как вы думаете, сколько еще нужно сделать? — спросила Терри, хрустевшая попкорном; взгляд же ее был прикован к экрану телевизора. Она вздрогнула, когда на героиню фильма напали, а потом поморщилась, когда напавший на даму маньяк бензопилой в считанные секунды превратил бедняжку в кровавый фарш.

Крис откашлялся и пробормотал:

— Делать бумажные цветы для свадьбы и одновременно смотреть фильм ужасов — по-моему, в этом есть что-то неестественное. Или это только я так считаю?

Терри улыбнулась редактору.

— Думаю, что для мужчин это вполне естественно, — ответила она. — Разве сама мысль о женитьбе не приводит в ужас большинство мужчин?

Крис ненадолго задумался, потом кивнул:

— А ведь ты права. Выходит, что мужчина, занимающийся изготовлением цветов для свадьбы, просто обязан смотреть фильмы ужасов.

Терри весело рассмеялась, а Винсент заявил:

— Полагаю, что некоторые мужчины, если они, конечно, умные, очень ценят спокойную размеренную жизнь с постоянной партнершей, то есть с той женщиной, с которой можно разделить и горе, и радость.

— О, Винсент!.. — Терри взглянула на него с удивлением. — Ты говоришь как настоящий романтик.

Актер с деланным возмущением замахал руками:

— Не стоит делать столь поспешные выводы!

Терри хихикнула и, взяв бечевку, отрезала небольшую ее часть.

— А который сейчас час? — неожиданно спросил Бастьен.

— Три тридцать, — ответил Крис, взглянув на свои наручные часы.

— О черт возьми!.. — воскликнул Бастьен, посмотрев на Терри, и сказал: — Ты ведь сегодня совсем ничего не ела.

— Нет, почему же? Утром я съела целую тарелку мюсли с йогуртом. — Расправив бечевку, Терри взяла новую упаковку «клинекса».

— Но ведь ты не обедала?

Подняв голову, Терри с удивлением взглянула на Бастьена.

— А ведь действительно не обедала, — пробормотала она. — Но ведь и вы все не обедали. Хотя мы все же немного перекусили…

Уставившись на огромную упаковку попкорна и на пакетики из-под чипсов, Бастьен проговорил:

— Все это нельзя назвать едой, тем более — здоровой едой.

Терри поморщилась, услышав подобное нравоучение. Несколько дней назад она сказала Крису то же самое и только теперь поняла, что такие замечания могут ужасно раздражать.

— Ты абсолютно прав, Бастьен, — поддержал кузена Винсент. — Может, приготовишь что-нибудь?

— Я?.. — Это предложение повергло Бастьена в легкий шок.

Винсент же рассмеялся и добавил:

— А почему бы и нет? Почему бы тебе не заняться хозяйством? Ты ведь не собираешься превратить Терри в кухарку?

— Конечно, нет! — возмутился Бастьен. — Между прочим, я-то совсем не голоден.

— И я не голодна, — сказала Терри. — Так что проблема решена.

Она заметила, что шутливое предложение Винсента немного смутило Бастьена. Но все же странно, что этот рослый крепкий мужчина почти ничего не ел. А если и ел, то очень мало. Так что лучше заботился бы о собственном питании, прежде чем отчитывать ее за пристрастие к чипсам и попкорну.

— А вот я голоден, — заявил Крис. Подхватив костыли, он поднялся на ноги. — Пожалуй, пойду что-нибудь приготовлю.

— Не думаю, что это хорошая мысль, — проворчал Бастьен, разворачивая цветок, который только что закончил.

— А почему бы и нет? — спросил Винсент. — Терри же готовила для него. А теперь он может приготовить для нее. — Проводив редактора взглядом, Винни с усмешкой воскликнул: — Вы только посмотрите на этого парня! За несколько дней он дважды попадал в больницу. Первый раз — когда на него обрушился унитаз, а второй — когда его ужалила пчела. — Актер рассмеялся и добавил: — Кузен, неужели ты позволишь ему играть на кухне с огнем и режущими предметами?

— О черт!.. — выдохнул Бастьен. — А ведь действительно…

— Успокойтесь, ради Бога! — Терри с раздражением бросила на стол незаконченный цветок. — Я сама все сделаю.

— Нет-нет. — Бастьен решительно покачал головой. Поднявшись на ноги, заявил: — Я все приготовлю. Думаю, это не сложнее, чем делать цветы из носовых платков.


— Думаю, проще было бы заказать полдюжины пицц, — сказал Винсент, глядя на обуглившуюся массу на дне сковородки. Он обошел плиту, чтобы взглянуть с другой стороны. — А что это было?

— Проклятие… — пробормотал Бастьен, бросая сковородку в раковину и включая воду. — Теперь ее долго придется отмачивать. Может, проще выбросить? — Он пристально взглянул на кузена. — Это ведь ты предложил, чтобы я занялся хозяйством.

Винни пожал плечами:

— Я просто хотел оказать тебе услугу, вот и все. Ведь Терри вполне могла подумать, будто ты считаешь, что удел женщины — кухня. А какой женщине понравится, что ее изначально собираются запереть среди кастрюлей и сковородок? Кстати о кухне и прочем… как идут поиски новой домработницы? Ведь миссис Гуллихэн еще не отыскалась?

— Понятия не имею, — пробурчал Бастьен.

Он поручил эти дела Мередит, а потом почти забыл о них, так как постоянно возникали какие-то проблемы, отвлекавшие его. Хотя, наверное, стоило позвонить в офис и узнать, что там с домработницей. Взглянув на кузена, он спросил:

— Который час?

— Почти пять.

Молча кивнув, Бастьен снял хозяйственные перчатки, которые надел, пытаясь спасти сгоревшее блюдо, и вновь принялся листать поваренную книгу. Минуту спустя захлопнул ее и проворчал:

— Вроде бы делал все правильно, как написано. Причем выбрал жаркое — самое простое блюдо. Наверное, не следовало мне за это браться.

— Может, и не следовало, — со смехом отозвался кузен.

— Как успехи?

Повернув голову, Бастьен увидел стоявшую в дверях Терри. Та обвела взглядом кухню, затем, поморщив носик, спросила:

— Это запах обеда?

— Мы закажем еду на дом, — ответил Бастьен. Проходя к двери, добавил: — Закажи себе, что захочешь. А мне сейчас нужно зайти в офис.

Когда Бастьен ушел, Терри повернулась к Винсенту:

— Что тут случилось?

— Бастьен обнаружил, что приготовление пищи — более сложное дело, чем ему казалось. — Винни указал на раковину: — Вот видишь?

Взглянув на сковороду, Терри присвистнула. Сокрушенно покачав головой, пробормотала:

— Какой ужас…

Винсент же посмотрел на нее с обворожительной улыбкой и спросил:

— Итак, что будешь заказывать? Что-нибудь из китайской кухни? Или из итальянской?

Терри улыбнулась в ответ и покачала головой:

— Нет, не стоит заказывать еду в ресторане, когда в доме полно всякой снеди. Я сейчас быстренько что-нибудь придумаю, и к возвращению Бастьена все будет готово.

— Какая ты прелесть! — воскликнул актер. — Похоже, ты собираешься утереть нос моему кузену.

Оба рассмеялись, но тут же, услышав звонок лифта, переглянулись.

— Кто это? — пробормотала Терри.

Молча пожав плечами, Винсент подошел к панели управления — точной копии той, что была установлена в гостиной. Нажав кнопку монитора, он пробормотал:

— Гм… Ты не знаешь, кто это такой?

Тоже приблизившись к монитору, Терри увидела на экране кабину лифта и какого-то молодого лысоватого мужчину, придерживавшего высокую тележку, что стояла с ним рядом.

— Понятия не имею, кто это такой. А впрочем… Это же, вероятно, представитель одного из поставщиков. Я совсем забыла об этом… Видишь ли, какая-то компания предложила доставить нам блюда для дегустации.

Винсент кивнул и нажал кнопку связи.

— Вы к кому? — спросил он.

— Я из «Кейтлин кейтеринг», — ответил незнакомец. — У меня доставка.

— Сегодня тебе везет, Терри. — Винсент нажал на кнопку подъема лифта и выключил монитор. — Тебе не придется готовить. Еда прибыла на дом.

Терри пожала плечами:

— Не думаю, что они привезли достаточно, чтобы накормить четверых. Скорее всего это совсем крохотные порции-образцы некоторых блюд из меню. Ведь утку по-пекински или, например, запеченное в духовке авокадо можно приготовить по-разному.

И все же любопытство заставило Терри последовать за Винсентом и дождаться представителя «Кейтлин кейтеринг». Как только двери лифта раскрылись, им навстречу, широко улыбаясь, вышел молодой человек, кативший перед собой высокую блестящую тележку, похожую на этажерку. Остановившись перед хозяевами, он, мгновение помедлив, взглянул на картонку с прикрепленным на ней заказом и, улыбнувшись еще шире, произнес:

— Мистер Бастьен Аржено и Терри Симпсон, не так ли?

— Да, я Терри Симпсон, — с неожиданным раздражением буркнула Терри. Она взяла из рук молодого человека картонку с прикрепленной к ней ручкой.

— Просто распишитесь внизу, мисс, — попросил доставщик. — Куда прикажете это поставить?

— На кухню, пожалуйста. — Терри кивнула в сторону коридора. — Первая дверь направо.

Быстро просмотрев то, что ей предложили на подпись, она направилась на кухню. Винсент и посыльный тотчас последовали за ней. Убедившись, что перед ней просто квитанция, подтверждающая доставку, Терри расписалась и поставила дату. Затем вместе с мужчинами вернулась в холл.

— Благодарю вас, мисс. — Посыльный поклонился, забирая у Терри квитанцию и ручку. Оторвав корешок, он вернул ей квитанцию и добавил: — Пожалуйста, позвоните нам, когда определитесь с выбором. — Снова поклонившись, молодой человек направился к лифту.

— Да, конечно, — ответила Терри, но парень уже вошел в кабину. — Что ж, вроде бы все в порядке, — пробормотала Терри, взглянув на квитанцию, которую оставил ей курьер. Названия блюд, указанных в бумаге, ничего ей не говорили, и было очень любопытно узнать, что же все-таки им привезли.

Быстро вернувшись в кухню, она взглянула на Винсента, неотступно следовавшего за ней.

— Ты уже посмотрел, что привез этот парень?

Актер покачал головой:

— Нет, еще не успел. Я ведь твой телохранитель, поэтому должен был постоянно тебя сопровождать.

— Понятно, — кивнула Терри, улыбнувшись. Затем окинула взглядом сияющую хромом тележку.

Эта страшноватая конструкция скорее походила на хромированный сундучок на колесах или на жаровню для барбекю, изготовленную из нержавеющей стали. Сверху тележки располагалась квадратная крышка с закругленными углами и ручкой. Взявшись за ручку, Терри подняла крышку и с удовольствием вдохнула ворвавшиеся в кухню ароматы.

— Господи! — воскликнула она, увидев полдюжины фарфоровых тарелок с едой. — Похоже, из «Кейтлин кейтеринг» прислали как минимум по два экземпляра каждого блюда.

— Да, кстати… этот парень сказал, что десерты — в нижнем отделении, — сообщил Винсент.

Терри отступила на шаг и увидела, что в тележке имелось еще и нижнее отделение. Потянув за ручку, она вытащила хромированный ящик и увидела выстроившиеся в ряд деликатесы. Здесь тоже было как минимум по две порции каждого блюда.

— Я же сказал, что готовить тебе не придется, — со смехом сказал актер.

Терри не успела ответить, так как вновь раздался звонок лифта. Винсент тут же подошел к настенной панели и принялся нажимать кнопки. Терри же тем временем приводила тележку в первоначальное состояние, чтобы блюда не остыли до возвращения Бастьена.

— Еще один курьер, — с усмешкой сказал Винсент. — Наверное, тебе снова придется давать автограф.

Терри молча кивнула, и оба, покинув кухню, направились к лифту. Когда дверцы открылись, они увидели еще одну тележку, рядом с которой стоял курьер — необычайно низкорослый, зато хорошо упитанный.

— Терри Симпсон? — спросил толстяк.

— Совершенно верно. — Она протянула руку за квитанцией.

— Куда прикажете…

— На кухню. Пожалуйста, за мной, — пробурчал Винсент.

Терри вновь принялась изучать квитанцию, а курьер с актером направились в кухню.

Глава 11

В раздражении топнув ногой, Бастьен вновь нажал кнопку вызова лифта. Он не привык так долго ждать и уже начинал злиться.

— Черт возьми, что происходит? — пробормотал он, в очередной раз вызывая лифт.

Судя по всему, с лифтом происходило что-то странное. Во всяком случае, Бастьен не мог припомнить, чтобы когда-либо ему так долго приходилось ждать. И было совершенно непонятно, чем вызвана задержка.

«Может, что-то вышло из строя?» — подумал Бастьен. Он уже собирался вернуться в офис и позвонить наверх, чтобы узнать, в чем дело, но тут лифт наконец прибыл. С облегчением вздохнув, Бастьен вошел в кабину, нажал кнопку подъема… замер на мгновение. Потом, усмехнувшись, пробормотал:

— Ах, вот в чем дело…

В кабине витали кухонные запахи, и было ясно, что здесь только что побывал курьер, доставлявший в пентхаус обед. «Но все же не объясняет столь долгую задержку», — подумал Бастьен, нахмурившись. Кроме того, он был очень недоволен тем, что Терри скорее всего сама оплачивала заказ.

Когда он вышел из лифта, ни в холле, ни в коридоре никого не было. Зато из гостиной доносились голоса. Бастьен был абсолютно уверен, что сейчас застанет там Терри и Криса, уплетающих пиццу или какую-нибудь китайскую снедь. Но оказалось, что его гости вместе с Винсентом бродили среди моря бумажных цветов, с любопытством разглядывая какие-то высокие блестящие тележки, от которых исходили всевозможные гастрономические ароматы.

— А здесь что? — спросил Винсент, приподняв крышку довольно объемистой кастрюли. Опустив крышку на место, он отступил на несколько шагов и окинул тележку критическим взглядом. Потом воскликнул: — Терри, здесь есть салфетка с монограммой «К.С»! Что бы это значило?

— «К.С.»? — переспросила Терри и принялась просматривать какие-то бумаги. — «К.С.», «К.С.» — твердила она словно заклинание. — А, понятно! «К.С.» — «Кухня Сильвии». Вот смотри. — Терри подошла к Винсенту и протянула ему листок.

Молча кивнув, Винни отрезал полоску скотча, закрепил листок на крышке кастрюли.

— А здесь на крышке стоит «Б.Д.», — сказал Крис, заглянув в другую тележку.

— «Б.Д.»? — пробормотала Терри. И вновь начала пересматривать бумаги. — Только что я видела то ли «Беллу Донну» или «Беллу Дольчи». В общем, что-то в этом роде. А… вот, наверное…

— Очень надеюсь, что не белладонна, — с улыбкой проговорил Бастьен.

Все трое тотчас же повернулись к двери; они только сейчас увидели Бастьена.

— Ох, ты уже вернулся… — Терри улыбнулась, но чувствовалось, что ей очень не по себе.

Бастьен прошел в комнату и осмотрелся. Повсюду были цветы, а теперь еще и эти тележки…

— Либо вы немного пожадничали с заказом, либо прибыли блюда на пробу, — сказал он, усмехнувшись.

— Второе, — ответила Терри. — Доставили образцы на пробу. Ты уж прости за этот хаос, — она окинула взглядом комнату, — курьеры, как сговорились, шли один за другим.

— Да-да, как будто сговорились, — подтвердил Винсент, глядя на тележки.

— Просто ужас какой-то, — продолжала Терри. — Я едва успевала подписывать бумаги, они подсовывали мне их одну за другой.

— Почему-то эти рестораторы ужасно любят всякие бумажки, — пробурчал редактор.

— Да, действительно, — подхватила Терри. — Бесконечные счета и квитанции. — Она кивнула на стопку документов, которую держала в руках. — В конце концов мы совершенно запутались. А теперь пытаемся определить, где чей счет. Ведь можно перепутать…

Бастьен прикусил губу, пытаясь сдержать улыбку. Терри была в таком состоянии, что вряд ли оценила бы его веселье. Она казалась совершенно измотанной… и была снова восхитительной. Но говорить ей об этом, пожалуй, не стоило.

Окинув взглядом комнату, Терри в отчаянии воскликнула:

— О Боже, что с этим делать? Как мы все это попробуем? Я уж не говорю о том, чтобы съесть все это… Ну почему они столько всего привезли? — Терри взглянула на дешевую шариковую ручку, которую держала в руке. — Боже, здесь творилось такое безумие, что я даже стащила у кого-то из этих парней ручку!

— Целых две, — заметил Крис, указывая на ручку, торчавшую из кармана ее джинсов.

— Нет, три, — уточнил Винсент. Приблизившись к Терри, он ловким движением фокусника выдернул у нее из-за уха еще одну ручку.

Терри поморщилась и тяжко вздохнула; казалось, она вот-вот заплачет. Тут все принялись ее успокаивать, но каждое ласковое слово делало бедняжку еще более несчастной. Наконец Бастьен, не выдержав, молча обнял ее и прижал к груди. Потом погладил ее по волосам и прошептал:

— Все в порядке, детка. Мы с этим разберемся. Кроме того, нет никакой необходимости съедать все. Нужно лишь попробовать каждое блюдо. Этим мы сейчас и займемся. А когда мы определимся с выбором, то остальные счета нам просто не понадобятся.

— Но тебя ведь здесь не было, — пробормотала Терри. — И на всех документах стоит моя подпись. Мне нужно убедиться, что документы в порядке. Надо, чтобы все тележки вернулись к хозяевам.

— Мы разберемся, — повторил Бастьен. Обнимая Терри за плечи, он подвел ее к дивану, усыпанному бумажными цветами. — Почему здесь повсюду цветы? — спросил он, нахмурившись. — И весь пол ими усыпан…

Терри уселась, а Винсент, окинув взглядом гостиную, пробурчал:

— Один из курьеров опрокинул коробку, стоявшую на столике. А мы из-за этих проклятых тележек еще не успели все собрать.

— А другой курьер споткнулся о коробку, стоявшую на полу, и тоже все рассыпал, — сообщил Крис. — К счастью, в этой коробке лежали бракованные цветы. А готовые изделия мы почти все убрали.

— Да-да, готовые почти все, — закивал Винсент. — Так что не беспокойся.

— А может, нам на время вынести цветы в другую комнату? — спросил Бастьен. — Ведь мы столько времени на них потратили. Будет очень обидно, если мы заляпаем свадебные украшения каким-нибудь соусом.

— Уже убираем, — отозвался Винсент. Он начал собирать в пакеты открытые упаковки «клинекса», а Крис, став на четвереньки и толкая перед собой коробку, принялся собирать с пола бумажные цветки. Терри, видимо, не желавшая оставаться в стороне от общего дела, опустилась на ковер и тоже стала собирать рассыпавшиеся цветки. Спустя минуту она уселась на пятки и со вздохом пробормотала:

— Бастьен, ну как четыре человека смогут продегустировать такое множество блюд?

— По два одновременно, — ответил он тотчас же. Усевшись на пол рядом с Терри, пояснил: — Надо ставить рядом по две тележки, а затем брать по кусочку из каждой и решать, что лучше. А то, что нам не понравится, будем сразу выкатывать в холл.

Терри молча кивнула и ненадолго задумалась. Повернувшись к Бастьену, спросила:

— А если одно блюдо окажется лучше у одного поставщика, а что-то другое — лучше у другого?

Такого варианта Бастьен не учел, поэтому тоже задумался. Минуту спустя заявил:

— Полагаю, что самое главное — основное блюдо. Мы пройдемся по всем поставкам, сравнивая по два основных блюда одновременно. Отбракованные блюда будут отправляться в холл, а остальное… еще куда-нибудь. Таким образом, мы значительно облегчим работу. Ну а потом… начнем сравнивать другие блюда.

— А куда убрать все это? — Винсент кивнул на пакеты с упаковками «клинекса» и на мотки бечевки.

— Наверное, в кабинет, — ответил Бастьен. — Да-да, кабинет — самое подходящее место.

Кузен кивнул и направился к двери. Обернувшись, сказал:

— Я оставлю все это там, а потом схожу перекусить. Разговоры о еде ужасно раздражали меня, и я прямо-таки умираю от голода. Не переживай, я постараюсь побыстрее вернуться. Так что непременно вам помогу, если вдруг снова понадобится моя помощь.

— Спасибо, кузен! — крикнул ему вслед Бастьен. Хотя Винни временами ужасно раздражал его, все же был очень добрым и порядочным парнем и всегда оказывался рядом, когда требовалась его помощь. А когда-то, в прежние годы, они и вовсе были лучшими друзьями. Очень жаль, что сейчас между ними уже не было прежней близости.

— Ну… вот и все, — сообщил Крис, кинув в коробку последний цветок. — А коробки с браком мы тоже уберем из гостиной?

— Я отнесу их в офис, — сказал Бастьен, посмотрев на Терри, и спросил: — Милая, ты не принесешь тарелки и приборы?

Глаза Терри распахнулись и стали огромные, как чайные блюдца. Поднявшись на ноги, она с удивлением уставилась на Бастьена.

— Что-то не так? — пробормотал он, немного смутившись.

— Нет-нет, все в порядке, — прошептала Терри и выбежала из гостиной.

— Чем я могу помочь? — спросил Крис.

Бастьен молча пожал плечами. Ну чем ему мог помочь хромой бедняга, искусанный пчелами? Впрочем, редактор, хотя и находился в очень неважной форме, делал все, что было ему по силам, — помог с бумажными цветами, теперь вот и с уборкой. И если вспомнить обо всех несчастьях, обрушившихся на него, то нельзя не признать, что он держался весьма достойно, даже старался шутить и бодриться. «Возможно, я был несправедлив к этому парню, — подумал Бастьен. — Похоже, он неплохой человек».

— Отдохни немного, Крис, — сказал Бастьен с мягкой улыбкой. — И если не возражаешь, то мы хотели бы привлечь тебя к дегустации.

— Нет, не возражаю, — ответил редактор, явно удивившись дружескому тону хозяина. Он подошел к мягкому креслу и, с трудом развернувшись, уселся в него.

Бастьену же вдруг сделалось ужасно неловко. Действительно, почему он с самого начала невзлюбил этого парня, почему совсем о нем не заботился? Да, он был несправедлив к Крису, но теперь, когда он наконец-то это понял, все будет по-другому. Взглянув на редактора, Бастьен снова ему улыбнулся:

— Скоро приступим к дегустации, Крис. Дождемся Терри и приступим.

Решив, что немного загладил свою вину перед беднягой, Бастьен повернулся к двери. «Где же Терри? — думал он. — Почему она так долго? И странно посмотрела на меня, когда я попросил ее принести посуду и приборы?»

А в кухне Терри, вытаскивая тарелки из кухонного шкафа, бормотала себе под нос:

— Он назвал меня «милая», да-да, так и сказал…

Она радостно улыбнулась, что чуть раньше Бастьен назвал ее «детка». Правда, в тот момент она была так расстроена, что пропустила «детку» мимо ушей. А вот сейчас вспомнила….

Значит, «милая» и «детка» — именно так он к ней обратился. Но такие слова говорят, когда хотят проявить нежность. Неужели Бастьен проявлял нежные чувства? Трудно сказать… Некоторые люди используют ласковые слова, обращаясь ко всем — даже к собакам и к толстой кассирше в магазинчике на углу.

— Но непохоже, что Бастьен относится к таким людям, — пробормотала Терри.

«Милая…» Она мысленно повторяла это слово, собирая посуду и столовые приборы. Затем положила все на поднос и, подхватив его, поспешила обратно в гостиную.

— Итак, выбираем «Кухню Сильвии»? — Терри вопросительно взглянула на Криса и на Бастьена, и оба тут же кивнули.

Винсент вернулся довольно быстро, но есть он был не в состоянии и, следовательно, не мог оказать дегустаторам реальную помощь, а просто сидел и какое-то время наблюдал за жующей троицей, потом ему стало скучно и он где-то в середине процесса удалился в свою комнату.

— Вы уверены, что именно «Сильвия»? — допытывалась Терри.

Бастьен откашлялся и пробормотал:

— Во всяком случае, я склоняюсь к ней.

— Я тоже, — поддержал его Крис. — Мне кажется, что «Сильвия» — лучше всего. Но с другой стороны, самую вкусную запеканку предлагает эта… как ее? В общем, «Белла».

— А мне она совсем не понравилась, — заявила Терри. — И ее даже нет в меню. Черт побери, ее даже в счете нет! Думаю, она попала к нам случайно.

— Да, вероятно, — согласился Бастьен. — Только не понимаю, как это могло произойти. Мне «Белла» тоже не понравилась. В ней было что-то такое… В общем, я к такому не привык.

— А вот мне нравится. — Крис подкатил к себе тележку от «Беллы». — Что ж, если вам не нравится, то я, пожалуй, доем остальное? Не возражаете?

Терри рассмеялась и воскликнула:

— Угощайся, Крис!

Бастьен с улыбкой кивнул:

— Конечно, угощайся, приятель. Ты это заслужил, так как очень нам помог со всеми этими бумажными растениями. И с дегустацией, конечно, — добавил Бастьен со смехом.

— Дегустация — это все-таки было гораздо приятнее, чем возня с цветами, — заметил Крис, снимая с тележки большую тарелку с запеканкой. Взяв вилку, он принялся за дело, смакуя каждый кусочек и урча от удовольствия.

— Тьфу! Как ты можешь это есть?! — воскликнула Терри. — Я даже смотреть не могу! — Изобразив отвращение, Терри прикрыла глаза блокнотом, в котором вела нечто похожее на протокол процесса дегустации.

Крис с усмешкой ответила:

— Что ж, о'кей. Тогда я унесу запеканку в свою комнату, чтобы не оскорблять твой изысканный вкус. Да и нога у меня что-то разболелась… Пожалуй, пойду прилягу. Буду есть великолепную запеканку и смотреть телевизор. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — хором отозвались Бастьен и Терри.

Еще с минуту до них доносился перестук костылей. Потом Бастьен, коснувшись блокнота, который Терри все еще прижимала к лицу, со смехом сказал:

— Все, он ушел. Можно больше не прятаться.

Она опустила блокнот и улыбнулась:

— Что ж, по крайней мере с этим покончили.

— Да, верно. — Бастьен сел с ней рядом и спросил: — Можно попросить тебя об одолжении?

Терри вопросительно посмотрела на него с удивлением:

— Что за одолжение?

Бастьен снова рассмеялся.

— Пожалуйста, никогда больше не спрашивай, какая неприятность будет следующей. Мне вполне хватило тех, что уже были. А ведь это даже не моя свадьба… — Он с улыбкой покачал головой. — Остается лишь надеяться, что после всех этих неприятностей сама свадьба пройдет без происшествий. Даже не знаю, как Кейт и Люцерну удалось пережить последние полгода после помолвки. Меня, например, измотала даже одна неделя всех этих свадебных хлопот.

— Я тебя понимаю, — кивнула Терри. — Последние дни действительно были немного напряженными. Взяв отпуск, я думала, что все это время мы с Кейт будем мило беседовать и вспоминать детство, а помогать ей придется лишь по мелочам, то есть поправить прическу или платье, припудрить носик и прочее в том же духе. Честно говоря, я совсем не ожидала, что придется решать такие серьезные вопросы, как выбор поставщиков.

Улыбнувшись, Терри приподнялась и заглянула в контейнер с десертом от «Кухни Сильвии». После некоторого колебания она выбрала бисквит, пропитанный вином и залитый взбитыми сливками. Взяв десертную ложку, она снова опустилась на диван.

Бастьен уставился на нее в изумлении.

— Это просто поразительно! — воскликнул он. — Неужели ты еще способна есть? Ведь мы несколько часов только этим и занимались.

— Да, действительно. — Терри весело рассмеялась. — Но очень уж вкусный десерт. Не могу удержаться…

— Гм… — Бастьен наблюдал за Терри, молча покачивая головой; казалось, он глазам своим не верил.

А Терри совершенно по-варварски разворошила весь бисквит, пытаясь добраться до воздушной сердцевины пирожного. В конце концов ей это удалось, и она, набив полный рот, чуть не замурлыкала от удовольствия. Но, заметив, что измазала руку взбитыми сливками, Терри как ни в чем не бывало слизала с нее крем и с улыбкой заявила:

— Для десерта у меня место всегда найдется. Ты тоже должен попробовать.

— Гм. — Бастьен покачал головой.

Терри же снова измазала пальцы взбитыми сливками. Она уже собиралась поднести пальцы ко рту, но Бастьен перехватил ее руку, поднес к своим губам и медленно слизал с пальчиков крем.

Терри вздрогнула и замерла на мгновение. Потом с удивлением посмотрела на Бастьена. А тот улыбнулся ей и выпустил ее руку. Терри же в смущении опустила голову и сделала вид, что всецело сосредоточилась на своем бисквите. Но руки ее дрожали, и чуть подтаявший крем соскользнул с ложки, когда она поднесла ее ко рту. Крем тут же потек по подбородку, и несколько крупных капель упали ей на грудь.

Еще больше смутившись, Терри пробормотала:

— О, прошу прощения.

Отложив ложку, она взяла салфетку, собираясь привести себя в порядок. Но Бастьен вновь перехватил ее руку и задержал в своей. На несколько мгновений их взгляды встретились, а потом он вдруг наклонился и провел языком по ее подбородку, быстро слизав крем. Не успела Терри оправиться от изумления, как Бастьен, наклонив голову к ее груди, проделал то же самое, но на сей раз он уже не торопился.

Когда он наконец поднял голову и снова посмотрел ей в глаза, Терри мысленно воскликнула: «Поцелуй же меня!» И Бастьен, словно прочитав ее мысли, тут же склонился к ней и прижался губами к губам. Ее губы пахли взбитыми сливками, и обоим казалось, что сейчас, во время поцелуя, этот запах стал гораздо приятнее.

Когда же поцелуй прервался, сердце Терри неистово колотилось, а руки так дрожали, что она ложку не могла держать. Заметив это, Бастьен взял у нее десертную ложку и быстро заполнил лежавшую перед ней тарелку сладкими вишнями, заварным кремом и взбитыми сливками из какого-то другого контейнера. Терри подумала, что Бастьен собирался съесть это сладкое ассорти, но, улыбнувшись ей, он поднес ложку к ее рту. К несчастью, он сделал это именно в тот момент, когда она нервно вскинула руку, чтобы убрать с лица непослушную прядь. Их руки столкнулись, ложка наклонилась, и ее содержимое — вишенки, крем и сливки — оказалось на ее груди.

— Ой! — выкрикнула Терри.

И они в изумлении уставились на сладкую смесь, оказавшуюся на груди Терри, медленно сползавшую под вырез белой блузки.

— Думаю, ты права, — неожиданно заявил Бастьен.

— Права? — переспросила Терри с дрожью в голосе. — Права в чем?

Бастьен улыбнулся и чуть хрипловатым голосом проговорил:

— Ты была права, когда сказала, что всегда найдется место для десерта.

Какое-то время Бастьен молча смотрел на нее, как бы давая понять, что она, если пожелает, может его остановить, может возразить и предотвратить то, что должно было произойти. Но Терри не стала его останавливать, напротив, сердце ее безумно колотилось в груди и подпрыгивало, словно теннисныймячик. «Неужели он действительно собирается это сделать? — думала она. — Но если так, чего же он медлит?»

В следующее мгновение Бастьен припал к ее груди и принялся слизывать сладкий коктейль, оказавшийся там лишь потому, что он решил за ней поухаживать. И почти тотчас же начал расстегивать пуговицы на блузке, когда же его язык коснулся ложбинки меж грудей, Терри не смогла удержаться от стона — он сорвался с губ помимо ее воли. Через несколько минут это «сладкое испытание» закончилось, и из груди ее вырвался вздох разочарования; она вдруг подумала: «Ну почему эти десертные ложки такие маленькие?»

Бастьен наконец немного отстранился от нее и выпрямился. Терри же была сама не своя от смущения и желания. Но Бастьен, к ее немалому удивлению, повел себя так, словно ничего особенного не произошло. Он даже не смотрел на нее; казалось, он полностью сосредоточился на тарелке с десертом — разглядывал его так, как будто никогда не видел ничего подобного. Тут он вдруг снова взял ложку, зачерпнул порцию вишен с кремом и с совершенно невозмутимым видом отправил себе в рот. В следующую секунду на лице его появилось задумчивое выражение, и он, немного помедлив, проглотил лакомство. После чего зачерпнул еще одну ложку и поднес к ее губам.

Мгновение поколебавшись, Терри приоткрыла рот и осторожно подхватила губами ягоду, потом — еще одну. Бастьен же с любопытством наблюдал за ней. Дождавшись, когда она все проглотит, он снова воткнул ложку в десерт, зачерпнув изрядную порцию кулинарного шедевра. И почти тотчас же поднес ложку к губам Терри. Она немного удивилась — ведь сейчас была его очередь. И еще больше удивилась, когда рука Бастьена вдруг дрогнула и все содержимое ложки вывалилось ей на грудь.

Пристально взглянув на Бастьена, она воскликнула:

— Ты это специально!

Он расплылся в улыбке:

— Не исключено. Но на тебе лакомство еще вкуснее.

В следующую секунду Бастьен наклонился, чтобы поцеловать ее. И удивление Терри тотчас сменилось ликованием. Она ответила на его поцелуй со всей страстью, она наслаждалась его поцелуем и даже забыла о том, что по ее груди течет кремовый ручей.

Но Бастьен не забыл об этом. Прервав поцелуй, он спустился губами к подбородку Терри, а затем к ложбинке между грудей. Она тихонько застонала, и ее дыхание сделалось прерывистым. Когда же язык Бастьена скользнул под чашечку белого кружевного бюстгальтера, Терри невольно вскрикнула, тотчас почувствовав, как по телу ее прокатилась горячая волна желания.

Минуту-другую Бастьен тщательно вылизывал крем, пока наконец не уничтожил все до последней капли. Убедившись в том, что ничего не пропустил, он выпрямился и снова взял ложку. Терри уставилась на него в изумлении. «Неужели он собирается съесть таким образом весь десерт?» — думала она. Бастьен же с совершенно невозмутимым видом — как будто занимался чем-то вполне обыденным — снова наполнил ложку кремом. Правда, на сей раз он поднес ее к губам Терри.

— Что же ты, раскрой рот, — сказал он с улыбкой.

Терри смотрела на него с удивлением — она-то ожидала совсем другого.

— Тебе что, не нравится десерт? — Он снова улыбнулся.

— Нет, почему же?.. — прошептала Терри. И тут же открыла рот, чтобы проглотить очередную порцию крема с вишнями.

Минуту спустя Бастьен снова потянулся ложкой к тарелке с десертом, а Терри с удивлением наблюдала, как он аккуратнейшим образом собирал все остатки лакомства; казалось, что он занимался каким-то чрезвычайно важным делом и задался целью собрать все без остатка, ничего не оставить на тарелке. Но теперь он не стал подносить ложку к ее рту; он держал ее перед грудью Терри и смотрел на нее вопросительно.

А Терри молчала, закусив губу, — она не хотела говорить «нет», но была не в силах сказать «да».

И тут Бастьен, лукаво улыбнувшись, чуть качнул ложку, опрокинув ее содержимое на грудь Терри. Но она даже не вздрогнула, лишь тихонько вздохнула, увидев, как сладкая разноцветная смесь стекает в бюстгальтер и ниже — к животу и к поясу джинсов.

— Теперь тебе придется принимать душ, — сказал Бастьен, откладывая ложку в сторону. — Но я ценю жертву, которую ты принесла, чтобы доставить мне гастрономическое наслаждение, — добавил он, пристально глядя в глаза Терри.

Она молчала, а Бастьен по-прежнему смотрел на нее, не в силах оторвать взгляд. Он видел, что она немного испугана и вместе с тем возбуждена — да-да, не было ни малейших сомнений в том, что она желала его. Ему очень хотелось успокоить ее, хотелось сказать ей, что все будет хорошо, — но ведь он и сам испытывал некоторое беспокойство, думая о том, что непременно должно было случиться. Так что в ее испуге, возможно, не было ничего удивительного, — напротив, она вела себя совершенно естественно. Слизывая крем с ее груди, Бастьен думал о том, как уложит ее в постель, то есть десерт был всего лишь уловкой, хорошо спланированной операцией.

Решив, что действие — лучший способ успокоить Терри, Бастьен снова ее поцеловал. Сначала она никак не реагировала на его поцелуй — сидела совершенно неподвижная. «Наверное, пытается побороть страхи», — подумал Бастьен. Но потом, видимо, не в силах совладать со своими чувствами, она порывисто обняла его и ответила на поцелуй со всей страстью.

И этот их поцелуй, приправленный вишнями в роме и нежнейшим кремом, привел в восторг обоих. «Какое удивительное, какое чудесное сочетание вкусов», — думал Бастьен; сейчас он был абсолютно уверен в том, что губы женщины еще никогда не казались ему такими сладкими, как губы Терри в эти мгновения. Ему хотелось, чтобы наслаждение это длилось бесконечно, но через несколько минут поцелуй их все же прервался. Правда, Бастьен прервал его лишь для того, чтобы снова прижаться губами к груди Терри.

Он покрывал ее груди поцелуями, а она то и дело стонала, задыхаясь от страсти и желания. Наконец, не в силах более сдерживать себя, Бастьен соскользнул с дивана и опустился на пол. Уверенными, но в то же время осторожными движениями он приподнял блузку Терри, чтобы добраться до ее живота и той сладости, которая его там ожидала.

Слизывая крем, он спускался все ниже и ниже, а стоны, вырывавшиеся из горла Терри, становились все более громкими и хриплыми. Когда же он наконец добрался до пояса ее джинсов, она содрогнулась и выкрикнула:

— О, Бастьен!..

И тут он понял, что настало время приступать к более решительным действиям. Терри была вполне готова. Они оба были готовы.

Приподнявшись, Бастьен снова заключил ее в объятия, и губы их снова слились в поцелуе. Крепко обнимая его, Терри старалась прижаться к нему покрепче, и в какой-то момент он почувствовал, как ноготки царапают его спину. «Теперь пора», — сказал себе Бастьен и, нащупав застежку бюстгальтера, расстегнул ее, окончательно освобождая полные округлые груди, которые только что тщательно вылизывал. После этого он взялся за блузку — расстегнул еще не расстегнутые пуговицы и стащил блузку с ее плеч. В какой-то момент, когда Терри вдруг резко отстранилась, ему показалось, что она хочет остановить его, — но она быстро сдернула с себя блузку и тут же снова к нему прижалась, обвивая руками его шею. Было ясно, что Терри не просто просила — она требовала продолжения ласк.

И Бастьен тут же выполнил ее требование. Он сунул руки под чашечки бюстгальтера, едва державшегося на ней, — и полные груди Терри упали в его ладони точно спелые фрукты с ветки дерева. Груди ее были настолько теплые и нежные, что Бастьен едва не задохнулся от страсти. Терри же вцепилась ему в волосы и потянула его на себя с такой силой, что Бастьену даже стало немного больно. Но он сейчас готов был вытерпеть любую боль — только бы Терри реагировала на его ласки. Своими ласками он заставлял ее содрогаться, громко стонать и вскрикивать. Однако ему хотелось, чтобы ее реакция была еще более страстной.

Немного отстранившись, Бастьен поддел пальцами бретельки ее лифчика и одним движением отправил его на пол. В следующее мгновение он замер, в восторге глядя на то, что открылось его взору. Ее округлые полные груди со вздыбившимися светло-коричневыми сосками были изумительны, и они требовали немедленного внимания. Судорожно сглотнув, Бастьен, склонился к этому великолепию и обхватил один из этих сосков пересохшими от возбуждения губами.

«Какая сладость, какое наслаждение, — промелькнуло у Бастьена. — И ведь это — только начало».

Глава 12

С губ Терри сорвался громкий стон, и она, запрокинув голову, содрогнулась всем телом, когда Бастьен, склонившийся к ее груди, прижался горячими губами к набухшему отвердевшему соску. «Неужели это — наяву?» — думала она, отказываясь верить своим ощущениям. Все ее тело оцепенело от неожиданного взрыва чувств. Уже давно Терри не испытывала ничего подобного, так что даже начала забывать, что такое ласки мужчины, — ласки, вызывающие сладостную боль и заставляющие громко стонать и содрогаться.

— О, Бастьен!.. — закричала Терри в отчаянии и снова вцепилась в его волосы.

Он немного отстранился и, приподняв голову, спросил:

— Что случилось, милая?

Терри же смотрела на него в полной растерянности. Она хотела, чтобы он остановился, в то же время не хотела этого. Разумеется, ей больше хотелось, чтобы он продолжал ласкать ее. Но она уже очень давно не занималась ничем подобным, поэтому не была уверена, что сможет преодолеть свою скованность и доставить ему удовольствие. А Терри этого очень хотелось. Ей хотелось, чтобы Бастьен почувствовал то же, что чувствовала она, когда он ласкал ее.

В смущении, потупившись, она пробормотала:

— Видишь ли, я… Прошло слишком много времени с тех пор, как мы с мужем последний раз были близки. Поэтому я боюсь, что… — Она умолкла, пожав плечами.

— Не беспокойся, милая, — ответил он с ласковой улыбкой. Погладив ее по спине, добавил: — Тебе нечего бояться, Терри. Поверь, я буду делать только то, чего ты сама захочешь.

Она кивнула и прошептала:

— Да, Бастьен, я знаю. Но дело не в этом… Я хочу доставить тебе удовольствие, но не уверена, что смогу.

Снова улыбнувшись, Бастьен взял ее лицо в ладони и, глядя ей в глаза, с некоторой торжественностью в голосе проговорил:

— Милая Терри, ты доставляешь мне удовольствие одним своим присутствием. Поэтому просто будь сама собой, вот и все.

— Но я…

Он приложил палец к ее губам и покачал головой:

— Никаких «но». И позволь мне доставлять тебе удовольствие. Сама же делай только то, что тебе хочется делать.

— Но я хочу…

— Нет-нет, — перебил Бастьен, снова покачав головой. — Милая, ты всегда думаешь только о других. Подумай для разнообразия о себе. К тому же я очень хочу доставить тебе удовольствие.

Терри не была уверена, что снова сможет выдержать ту сладостную пытку, которой подвергал ее Бастьен, однако спорить не стала.

Когда же Бастьен вновь начал целовать ее и ласкать, она постаралась расслабиться и сосредоточилась на вкусе его губ и на тех удивительных ощущениях, которые вызывали его нежные и вместе с тем необычайно страстные ласки.

Через минуту-другую Терри уже забыла о своих опасениях — забыла обо всем на свете, так что теперь для нее существовали лишь те чудесные ощущения, который дарил ей Бастьен. Обнимая его, она старалась прижаться к нему как можно крепче, и по телу ее раз за разом пробегали горячие волны, усиливавшие ее возбуждение.

В очередной раз застонав, Терри вдруг почувствовала, что испытывает физическую боль от влечения к этому мужчине. Как ни странно, она не могла вспомнить, испытывала ли когда-либо столь сильное желание. Но одно она знала точно: Йен, ее покойный муж, никогда не возбуждал ее до такой степени. И вряд ли она стала бы после избегать сексуальных связей, если бы знала, какое наслаждение может доставлять женщине мужчина. Да, скорее всего она никогда еще не испытывала ничего подобного. И ведь Бастьен пока что лишь ласкал ее, не более того. А что же будет, если… При мысли об этом Терри снова застонала, и из горла ее вырвались хриплые крики.

— О, Бастьен, Бастьен!.. — кричала она, задыхаясь от желания. Она безумно его хотела. Она нуждалась в нем. Нуждалась прямо сейчас, прямо здесь. Немедленно! И если ей придется попросить его, чтобы он взял ее, то она непременно попросит, даже потребует — Терри почувствовала, что сейчас вполне способна на это.

— Тихо, милая, успокойся, — прошептал Бастьен ей в ухо. — Все в порядке, Терри. Ведь у нас впереди вся ночь. У нас впереди вечность.

Но из груди ее по-прежнему вырывались стоны. «О Боже, он совершенно ничего не понимает! — мысленно воскликнула Терри. — Он не понимает!» Ведь ей наплевать, что впереди у них вся ночь. Она хотела его прямо сейчас, прямо здесь!

— Бастьен, что же ты! — Она впилась ногтями в его плечо.

Он тут же отстранился и взглянул на нее с удивлением:

— Терри, милая, что случилось?

— Я хочу тебя, — ответила она с жалобными нотками в голосе. — Бастьен, очень хочу.

К ее величайшему облегчению, он улыбнулся и молча кивнул. Затем расстегнул пуговицу на ее джинсах, после чего осторожно потянул за язычок молнии. А Терри, явно опережая события, ухватилась за свитер Бастьена, пытаясь его стянуть. Он снова улыбнулся и, выпрямившись, поднял вверх руки. Как только свитер упал на пол рядом с ее блузкой, Терри прильнула к горячей мужской груди. Закрыв глаза, она поглаживала мускулистую грудь Бастьена и покрывала ее поцелуями, скользя языком по маленьким твердым соскам и жестким завиткам волос.

Какое-то время Бастьен принимал ее ласки, потом, перехватив руки Терри, поднес ее ладони к губам и принялся целовать пальчики, сначала одной руки, затем другой. После этого он обнял ее за плечи, уложил на диван и тут же, накрыв своим телом, осторожно раздвинул коленом ее ноги. Несколько раз поцеловав ее, он принялся стаскивать с нее джинсы, и Терри, чуть приподнявшись, пыталась помогать ему. Вскоре джинсы упали на пол рядом с блузкой, бюстгальтером и свитером. И в тот же миг рука Бастьена скользнула под ее тонкие, как паутинка, трусики. Терри радостно вскрикнула и содрогнулась всем телом, а сердце ее, подобно хорошему рок-барабанщику, выбивало какой-то сумасшедший ритм. Когда пальцы Бастьена коснулись ее лона, она громко застонала и еще шире раздвинула ноги. В очередной раз поцеловав ее, Бастьен резко от нее отстранился и, усевшись на диване, окинул ее сверкающим взглядом. А Терри вдруг ужасно смутилась — как будто только сейчас сообразила, что оказалась перед мужчиной почти обнаженная. Тихонько вздохнув, она в смущении прикрыла грудь ладонями. Бастьен же, усмехнувшись, одним движением стащил с нее трусики, и те тут же упали на пол рядом с остальной одеждой.

Теперь Терри лежала перед ним абсолютно голая, полностью доступная его алчущему взгляду. И он действительно пожирал ее глазами — просто сидел и рассматривал то, к чему он уже прикасался и что пробовал на вкус. Терри же, закусив губу, лежала неподвижно, хотя ей ужасно хотелось броситься в объятия Бастьена и прижаться к нему покрепче. «Почему он разглядывает меня, как музейный экспонат? — думала она. — Почему не целует, не ласкает? И почему — черт возьми! — не раздевается?!» Ей хотелось, чтобы на нем не было этих проклятых штанов и чтобы он наконец-то сделал то, чего они оба страстно желали.

Тут Бастьен вдруг потянулся к ее руке, и Терри, немного поколебавшись, вложила свою правую руку в его пальцы. Поведение Бастьена озадачивало ее, и она чувствовала себя очень неловко.

А Бастьен, усадив ее на край дивана, тут же опустился перед ней на колени. В следующее мгновение он раздвинул ее ноги и опустил голову.

— Бастьен, что ты…

Тут губы его коснулись ее лона, и крик Терри прервался — вместо него из горла вырвался громкий стон. Судорожно сглотнув, она вцепилась в его плечи и запрокинула голову. Ошеломленная происходящим, Терри уже раскрыла рот, чтобы попросить Бастьена остановиться, но язык ей не повиновался; сейчас она даже не знала, есть ли у нее язык и есть ли вообще что-либо, кроме той части тела, которую в эти мгновения ласкал Бастьен.

Внезапно Терри почувствовала странную боль в груди, а потом вдруг поняла, что уже какое-то время не дышит. Сделав глубокий вдох, она громко застонала и тут же всхлипнула. Она понимала, что Бастьен слышит все это, но ей было все равно. Сейчас ей было наплевать даже на весь мир, оставшийся за стенами пентхауса, и если бы этот мир сию же секунду провалился в тартарары, то Терри, наверное, ничего бы не заметила. Сейчас она чувствовала и воспринимала лишь ласки Бастьена — такие бесстыдные, но от этого еще более сладостные.

Напряжение становилось почти невыносимым, и Терри не была уверена, что сможет выдержать такое наслаждение; временами ей казалось, что она вот-вот умрет от этой сладостной пытки.

— О Господи! — воскликнула она, содрогнувшись всем телом, и снова громко всхлипнула. Внезапно сообразив, что ее могут услышать Винсент или Крис, она впилась зубами в диванную подушку, стараясь приглушить таким образом рвавшиеся из ее груди крики.

Когда же она поняла, что больше не выдержит, Бастьен, очевидно, почувствовавший это, внезапно ввел палец в ее возбужденное до предела лоно. И в тот же миг весь окружавший ее мир словно исчез, перестал существовать — сейчас для Терри существовало лишь то неописуемое наслаждение, которое она испытывала. Уткнувшись в подушку, она громко всхлипывала и содрогалась, чувствуя полное и радостное освобождение. И только сейчас Бастьен наконец поднял голову, затем обнял ее и уложил на диван. После чего улегся с ней рядом и крепко обнял. Когда же она отдышалась, он принялся покрывать поцелуями ее лицо, время от времени целуя в губы. А Терри, совершенно обессилевшая от его ласк, все же не могла не отвечать на его поцелуи.

В какой-то момент рука Бастьена легла ей на грудь, и она тихонько застонала. Затем пальцы его коснулись ее влажного ложа, и страсть Терри вспыхнула с новой силой. Она опять застонала, но на сей раз стон был громким и хриплым, а ноги ее раздвинулись как бы сами собой.

Бастьен же, чуть отстранившись от нее, прохрипел:

— Я хочу тебя.

— Я тоже хочу, — прошептала Терри в ответ.

И в тот же миг, пробравшись рукой к его чреслам, она нащупала горячую возбужденную плоть — Терри почувствовала это даже сквозь брюки. Она попыталась расстегнуть пуговицы, но у нее ничего не получалось, и в конце концов Бастьен пришел ей на помощь. Через несколько секунд пуговицы были расстегнуты, и тогда Терри, схватившись за пояс, с силой рванула брюки вниз. Возбужденная мужская плоть тут же вырвалась наружу, и Терри, немного помедлив, обхватила ее пальцами.

Бастьен громко застонал, затем, впившись поцелуем в губы Терри, улегся на нее и тут же чуть приподнял бедра. В следующее мгновение он вошел в нее, но неглубоко. И вдруг замер, словно окаменел. Терри шевельнула бедрами, давая понять, что вполне готова к продолжению, но Бастьен по-прежнему лежал без движения — как будто ждал более настойчивых требований с ее стороны. Тогда Терри, прервав поцелуй, легонько укусила его за подбородок, потом впилась ногтями ему в ягодицы и резко приподняла бедра, побуждая к более решительным действиям…

Бастьен улыбнулся и, не желая больше мучить ее, мощным толчком вошел в нее по-настоящему.

Терри невольно вскрикнула; она с нетерпением ждала этого мгновения, такого она никак не ожидала — оказалось, что Бастьен слишком уж энергичный мужчина. Он замер на несколько секунд, а потом медленно вышел из нее. Терри стало легче, но уже в следующее мгновение ей захотелось снова ощутить в себе твердую и горячую плоть. И Бастьен, очевидно, это почувствовал. Он вновь в нее вошел, а затем начал ритмично двигаться. Терри же, обвивая руками его шею, раз за разом приподнималась ему навстречу, и теперь из груди ее то и дело вырывались стоны. В какой-то момент она вдруг почувствовала, что Бастьен стал двигаться быстрее, и ей почти сразу удалось уловить новый ритм его движений. С каждым мгновением напряжение нарастало, и из горла Терри уже рвался вопль экстаза. Еще какое-то время она сдерживалась, затем содрогнулась. Она уже запрокинула голову, и подалась назад, чтобы исторгнуть вопль подступающего экстаза, но Бастьен запустил руку ей в волосы и прижался к ее губам. Но уже через минуту его поцелуи стали торопливыми и беспорядочными, а она впилась ногтями в спину Бастьена, и в тот же миг из груди ее вырвался хриплый крик. В тот же момент Бастьен с громким рыком запрокинул голову и вошел в нее последний раз, пригвоздив к дивану ее содрогающееся тело. В следующую секунду он замер, растворившись в ее жаре.

— Ты в порядке? — спросил Бастьен через несколько минут.

Терри пошевельнулась и, раскрыв глаза, чуть повернула голову. Бастьен лежал с ней рядом, и она смутно помнила, что он в какой-то момент осторожно соскользнул с нее, потом снова улегся и положил ее голову себе на грудь. Так что теперь он лежал на спине, а она, совершенно обессилев, распласталась на его могучей мускулистой груди.

— Да, в порядке. Спасибо, — пробормотала Терри.

Бастьен улыбнулся при слове «спасибо» и осторожно убрал прядь волос с ее лица.

— Значит, я был не слишком груб? То есть ты довольна, не так ли?

— Конечно, довольна, — ответила Терри и тут же почувствовала, что краснеет; ее смутило столь откровенное обсуждение того, чем они только что занимались.

«Хотя глупо смущаться, — подумала она. — Ведь то, что мы сейчас делали, — это совершенно естественно для человека».

Тут Бастьен обнял ее и нежно поцеловал. Затем осторожно погладил по спине, как бы успокаивая.

И в тот же миг Терри почувствовала, что глаза ее закрываются. Бастьен же вдруг прошептал:

— Спасибо тебе.

Терри тут же распахнула глаза и, чуть приподнявшись, взглянула на него с удивлением:

— За что спасибо?

— За то, что было, — ответил Бастьен. — За то, что ты доставила мне величайшее удовольствие. Поверь, я никогда еще ничего подобного не испытывал ни разу в жизни.

Терри рассмеялась и тут же, смутившись, пробормотала:

— В этом нет моей заслуги. Это все ты… И это я должна… Спасибо тебе, Бастьен.

Бастьен улыбнулся и приблизил губы к ее губам. Поцелуй его был нежный и в то же время необычайно страстный, и Терри почти тотчас же почувствовала, как по телу ее прокатились горячие волны желания.

Едва лишь поцелуй их прервался, она закинула ногу на чресла Бастьена и сразу же ощутила, как мгновенно отвердел его фаллос. «Похоже, он хочет меня, так же как и я его», — промелькнуло у Терри.

Бастьен же вдруг приподнял ее и усадил на себя. Затем, снова поцеловав, развел в стороны ее ноги, так что она оседлала его. Он хотел войти в нее сразу же, однако заставил себя сдержаться, решив, что торопиться не следовало. Судя по словам Терри, после смерти мужа у нее не было возлюбленного, и Бастьен совсем не хотел, чтобы ей вдруг показалось, что он излишне настойчив. К сожалению, тело его не желало проявлять благоразумие — бедра начали двигаться как бы сами собой.

И тут Терри, тихонько застонав, пробормотала:

— Бастьен, прошу тебя…

Она произнесла всего два слова, но сколько же в них было смысла!.. «Прошу тебя, доставь мне удовольствие. Прошу тебя, позаботься о моей безопасности. Прошу тебя, возьми меня туда, куда стремится мое тело». И может быть, даже нечто невероятное… Например: «Прошу тебя, люби меня».

— Бастьен, прошу тебя, — повторила она и тотчас добавила: — Бастьен, я уже не могу…

Не в силах более сдерживаться, он приподнялся, и Терри тут же обхватила его ногами. В следующее мгновение Бастьен вошел в нее.

Несколько раз содрогнувшись, Терри с громким криком рухнула на грудь Бастьена. Когда же она отдышалась, он осторожно выбрался из-под нее и пристроился на краю дивана. Через несколько минут Терри уснула, и Бастьен, обнимая ее, пролежал рядом с ней какое-то время. Убедившись, что она крепко спит — Терри что-то бормотала во сне, — он осторожно поднялся с дивана и наконец-то сбросил с себя брюки, все еще болтавшиеся у него на лодыжках (когда Терри, ухватившись за пояс, спустила с него брюки, он совершенно забыл про них и только сейчас вдруг обнаружил, что так и не разделся полностью — хотя следовало бы).

Несколько минут Бастьен стоял у дивана, с улыбкой глядя на спавшую Терри. Затем, наклонившись, он подхватил ее на руки, но даже в этот момент она не проснулась. Прижавшись щекой к его груди, она сладко спала и тихонько причмокивала — как будто кого-то целовала. Бастьену очень хотелось думать, что это его Терри целовала во сне.

Держа ее на руках, он направился к двери. Конечно, Бастьен понимал, насколько рискованно идти обнаженным по коридорам пентхауса, тем более с обнаженной Терри на руках. Но было еще более рискованно заниматься любовью в гостиной, куда в любое время мог зайти Винсент или, что еще хуже, Крис. К счастью, в этом им повезло, и оставалось надеяться, что удача их не оставит. Бастьен слишком устал, и у него просто не было сил на то, чтобы одеться, — не говоря уж о том, чтобы одеть Терри.

Ему удалось дойти до своей спальни, не наткнувшись ни на Криса, ни на Винсента. Уложив Терри в постель, он чуть ли не бегом вернулся в гостиную, чтобы забрать одежду. Бастьен понимал, что Терри просто сгорит от смущения, если поутру мужчины увидят их вещи, разбросанные по полу, — ведь они сразу догадались бы, что здесь происходило. Так что не стоило подвергать ее чувства такому испытанию.

Возвращаясь в спальню, Бастьен еще издали увидел Криса, барабанившего в его дверь. Боясь, что грохот разбудит Терри, Бастьен ускорил шаг. В последний момент он вспомнил о ворохе одежды в своих руках — причем сверху находился кружевной бюстгальтер Терри. Бастьен тут же спрятал вещи за спину и, не стесняясь собственной наготы, подошел к редактору.

— Крис, какого черта? — прошипел он. — Что ты здесь делаешь?

— А… Бастьен? — Редактор обернулся. Он уже собирался что-то сказать, да так и замер с раскрытым ртом. Какое-то время он таращился на голого хозяина, потом, судорожно сглотнув, пробормотал: — Что это с вами мистер Аржено? И ваш брат тоже ведет себя странновато. Может быть, вы члены клуба нью-йоркских нудистов, для которых правила приличия вообще не писаны?

Бастьен уже хотел прикрыться одеждой, но тут же вспомнил о белом кружеве бюстгальтера, поэтому не стал закрываться — стоял, заложив руки за спину.

— Не обращай внимания, — пробурчал он, нахмурившись. — Лучше скажи, почему ты стучишь в мою дверь в такую рань? — Он бросил взгляд на наручные часы. — Еще только четыре утра.

— Ох, да-да… — закивал редактор, вспомнив о цели своего раннего визита. Прижав ладонь к животу, он со вздохом проговорил: — Что-то я не слишком хорошо себя чувствую. И я хотел спросить, нет ли у вас в доме какого-нибудь лекарства, чего-нибудь типа антацида. Похоже, вчерашняя запеканка не хочет приживаться в моем желудке.

Внимательно посмотрев на редактора, Бастьен заметил, что тот действительно был очень бледен. Принюхавшись, он уловил запах какой-то кислятины в дыхании Криса.

— Запеканка не просто не прижилась, не так ли? — спросил он, еще больше помрачнев. — Тебя вырвало, верно?

— Несколько раз, — признался редактор.

— Есть боли в желудке или понос?

Крис поморщился вместо ответа, и Бастьен утвердительно кивнул.

— Так я и думал, — проворчал он. — Иди одевайся, Крис.

— Я-то как раз одет, — язвительно заметил Крис.

— Одевайся для выхода из дома, — пояснил Бастьен. Он взглянул на шорты и футболку редактора — тот, очевидно, натянул их перед тем, как выйти в коридор. — Поедешь в больницу, ясно?

— Я уверен, что нет необходимости ехать в больницу, — запротестовал редактор.

Бастьен изобразил удивление.

— Крис, но у тебя все симптомы пищевого отравления. Учитывая же твое невезение в последнее время… К тому же ты ел совсем недавно, а уже такая сильная реакция. Могу предположить, что дальше будет только хуже. Поверь, дело очень серьезное. Так что иди одевайся.

Что-то пробормотав себе под нос, редактор развернулся и направился в свою комнату. Бастьен дождался, когда тот исчезнет из виду, и только после этого открыл дверь своей спальни. И он нисколько не удивился, едва не столкнувшись с Терри, стоявшей у порога. Правда, наготу свою она прикрыла — завернулась в широкую простыню. Покусывая губу, она с беспокойством поглядывала на Бастьена, — очевидно, Крис все-таки разбудил ее своим стуком. И по всей вероятности, Терри слышала их разговор.

«Ну и хорошо, — решил Бастьен. — Значит, не придется объяснять, что случилось».

Глава 13

— Значит, пищевое отравление.

Бастьен утвердительно кивнул.

— Черт бы его побрал, — проговорил Винсент. — Этот парень — настоящее несчастье. Ну как же так? Всего за одну неделю трижды побывать в больнице…

Терри ерзала на стуле, молча глядя на сидевших рядом с ней мужчин.

— Неужели прошла всего лишь неделя? — спросила она неожиданно.

Винсент взглянул на нее с удивлением:

— Ну да, неделя. Ты думала, больше? Ведь сегодня пятница, не так ли? А Кейт привезла его в прошлую пятницу. Получается, что он пробыл у нас ровно неделю. — Бросив взгляд на часы, висевшие на стене отделения «скорой помощи», Винни добавил: — Господи, в такую рань… Ну почему он не мог отравиться в более подходящее время?

Терри тоже взглянула на часы. Было шесть утра — действительно очень рано. И сейчас действительно была пятница. Следовательно, она находится в Нью-Йорке уже неделю. Вернее — всего лишь неделю. О Боже, выходит, она познакомилась с Бастьеном только семь дней назад! А казалось, прошла целая жизнь. И сейчас она даже не могла вспомнить, какой была ее жизнь без этого человека, — как будто он всегда находился с ней рядом.

— Пищевое отравление, — снова пробормотал Винсент, покачивая головой. — Как этому парню удалось дожить до своих лет? Но до тридцати он точно не доживет.

— Думаю, ему уже лет тридцать, — заметила Терри.

— В самом деле? — удивился Бастьен.

Терри задумалась. В одном из своих недавних писем Кейт упоминала, что была на дне рождения Криса Киза. Но вот сколько ему исполнилось? Пожав плечами, она пробормотала:

— Во всяком случае, ему около тридцати.

— Ну… тогда он не доживет до тридцати пяти, — заявил Винсент.

Терри с улыбкой заметила:

— Кейт несколько раз упоминала о нем в своих письмах. Но она никогда не писала, что его преследуют несчастья. Я думаю, он просто попал в какую-то полосу невезения.

— Полоса невезения? — Актер рассмеялся. — Видишь ли, Терри, невезением можно назвать мелкие неприятности вроде каких-нибудь ушибов. А этот парень — настоящая катастрофа. Да-да, мистер Катастрофа — вот его подлинное имя.

Терри тихонько рассмеялась, потом сказала:

— Наверняка все дело в запеканке. Мы все пробовали доставленные нам блюда, но всего ели понемногу. И только Крис съел много. Причем это была именно запеканка из цыпленка.

— А мы с тобой съели целый бисквитный торт, — напомнил ей Бастьен, понижая голос до интимного шепота.

Терри покраснела. Слова Бастьена оживили в памяти эпизоды минувшего вечера.

— Но ты права. Только Крис ел запеканку, — добавил Бастьен. — Мы лишь откусили по маленькому кусочку. Между прочим, она тебе очень не понравилась.

— А ты, кажется, сказал, что в ней есть что-то такое, к чему ты не привык, — напомнила Терри.

— Да, сальмонелла, — с ухмылкой заявил Винсент. — Это то, что тебе не понравилось, Бастьен, и то, к чему никак не можешь привыкнуть. — Окинув взглядом посетителей, сидевших в комнате ожидания, Винни спросил: — Как думаете, они еще долго его там продержат?

Бастьен пожал плечами:

— Надеюсь, не слишком долго. Я бы не возражал немного поспать.

— Я, между прочим, тоже должен выспаться. Перед поездкой мне необходимо хорошенько отдохнуть.

Терри вопросительно посмотрела на Винсента:

— Перед какой поездкой?

— Сегодня днем я на весь уик-энд уезжаю домой, в Калифорнию, — сообщил актер. — Не хочу терять связь с родными местами.

— Правда? — Бастьен с любопытством посмотрел на кузена. — И как же ее зовут?

— Я говорил про связь с родными местами, а не о женщине.

— Угу, — с усмешкой кивнул Бастьен. — Так как же ее зовут?

Винсент внимательно посмотрел на Бастьена, потом, ухмыльнувшись, поднял руки, признавая свое поражение.

— Ты прав, дорогой кузен, но ты ее не знаешь. Так что пока обойдемся без имен.

Бастьен хотел что-то сказать, но тут в комнату ожидания вошла немолодая женщина в белом халате. Взглянув на бумаги, которые держала в руках, она спросила:

— Кто тут Бастьен Аржено?

Бастьен тут же подошел к ней, и они о чем-то негромко заговорили. Терри и Винсент с минуту наблюдали за ними, молча переглядываясь. Женщина направилась в приемный покой, и Бастьен тотчас же последовал за ней.

— Как ты думаешь, в чем там дело? — спросил Винсент, покосившись на Терри.

Она тихо вздохнула:

— Понятия не имею. Но похоже, отравление очень серьезное. В противном случае к нам вышел бы Крис, а не эта дама, верно?

Винсент молча кивнул. Было ясно, что им оставалось только одно — ждать. Минута проходила за минутой, а Бастьен с Крисом все не появлялись. Оглядывая комнату ожидания, Терри почему-то ужасно нервничала, хотя жизни Криса, по-видимому, ничего не угрожало — его просто сильно тошнило, не более того. Винсент же, сидевший с ней рядом, упорно молчал, так что Терри оставалось лишь рассматривать голые стены и убогую меблировку комнаты ожидания, от стен которой исходил отвратительный больничный запах.

Терри терпеть не могла больницы. Для нее они ассоциировались прежде всего со смертью. Двое ее самых близких людей — мать и Йен — испустили последний вздох именно в больнице. И в обоих случаях ей пришлось пережить настоящий кошмар. Она беспомощно наблюдала, как они умирали долгой мучительной смертью, которой предшествовали страдания, бесчисленные унижения и утрата чувства собственного достоинства. Терри сделала глубокий вдох — и тут же шумно выдохнула, когда в ноздри ее ворвался ненавидимый ею запах. «Наверное, во всех больницах мира один и тот же запах», — подумала она с тяжким вздохом.

— А вот и он.

Голос Винсента прервал ее горестные воспоминания, и Терри, подняв глаза, увидела, что к ним идет Бастьен.

— Они оставляют его на ночь, — сообщил он поднявшимся ему навстречу Винсенту и Терри.

— Неужели все так плохо? — спросила она.

— Нет, я так не думаю. Но у Криса сильное обезвоживание, и ему поставили капельницу. Однако врач сказала, что все будет хорошо. Просто врачи решили оставить парня в больнице на всякий случай, как они сказали, на несколько дней.

— Слава Богу, — пробормотала Терри. Решение врачей казалось ей вполне разумным.

— Значит, мы уходим? — спросил Винсент. — Или нужно еще что-то сделать? Может, мы должны подписать какие-нибудь бумаги?

— Нет, у Криса неплохая страховка. Так что мы уходим.

Бастьен взял Терри за руку и повернулся к двери.

Они молча шли к машине. Ночь получилась очень долгой, и все они ужасно устали. По крайней мере Терри подозревала, что мужчины устали, — она-то сама совершенно обессилела. До того как ее разбудил стук в дверь, ей удалось вздремнуть лишь несколько минут, и этого, конечно, было недостаточно. Перед отъездом в больницу Бастьен уговаривал ее остаться дома и поспать, но Терри знала, что не сможет заснуть, пока не выяснится, что с редактором. Ожидание в больнице — не самое веселое дело, но она по крайней мере будет в курсе происходящего, а это гораздо лучше, чем томиться от неизвестности в пустых комнатах пентхауса.

Но Терри очень удивилась, когда Винсент заявил, что хочет ехать с ними. Бастьен так кричал на беднягу-редактора, отказывавшегося ехать в больницу, что разбудил своим криком кузена. Тот накинул халат и, отчаянно зевая, вышел из своей комнаты, чтобы узнать, что происходит. И сразу же решил, что вместе со всеми отправится в больницу. Несмотря на язвительные замечания в адрес невезучего, Винсент искренне переживал за парня.

В машине, по дороге в пентхаус, Терри почти сразу же уснула. Когда же они приехали, она попыталась сама добраться до лифта, но это было не так просто — Терри засыпала на ходу. Тогда Бастьен подхватил ее на руки и понес к лифту.

— Она совсем обессилела, — услышала Терри слова Винсента. — Что ты сделал с бедной девочкой?

Ответа Бастьена она не слышала. Уткнувшись носом в его широкую грудь, Терри снова погрузилась в сладкую дремоту.

— Вот сюда, милая, — снова послышался голос Бастьена. Потом она почувствовала, что он уложил ее на что-то мягкое и начал расстегивать ее блузку.

Терри подумала, что неплохо бы сесть, чтобы хоть немного помочь Бастьену, но даже на это у нее не было сил. Она лежала, то погружаясь в глубокий сон, то на мгновение возвращаясь в реальность, а он — неспешно и очень осторожно — раздевал ее. Снял сначала блузку и бюстгальтер, затем джинсы и трусики, и все это время он нашептывал ей ласковые слова.

— Вот и все, — сказал он через некоторое время.

Терри же сладко зевнула, прижалась щекой к прохладным хрустящим простыням и что-то промурлыкала в ответ. В следующую секунду она уже крепко спала. Бастьен с минуту любовался ею, обнаженной, затем осторожно накрыл ее одеялом.

Полог над кроватью был черный, и Терри, чуть приоткрывшая глаза, рассматривала его с удивлением. «Почему же он черный?» — спрашивала она себя.

Ее комната была выдержана в розовых и голубых тонах, а навес над кроватью был ярко-синим, со звездами. И Терри, просыпаясь, всегда с улыбкой разглядывала этот звездный шатер.

Тут послышалось чье-то сонное бормотание, а затем ее обняла сильная мужская рука. И тотчас все стало ясно. Бастьен… Она, оказывается, уснула не в своей комнате. Должно быть, он уложил ее в свою постель, когда они вернулись из больницы. События прошедшей ночи настолько утомили ее, что она, наверное, уснула бы и на коврике в прихожей.

Снова закрыв глаза, Терри стала вспоминать, что же с ней происходило минувшей ночью. О, это была удивительная ночь!.. Терри тихонько вздохнула. Она никогда не испытывала ничего подобного. Эта страсть, это желание, эта потребность… Терри не просто хотела Бастьена ночью, она страстно желала его. Ее кожа, ее губы — все ее тело страстно желало его, желало отчаянно, неистово… И даже сейчас, вспоминая об этом, она испытывала сладостное ощущение внизу живота.

Бастьен вздохнул во сне и, перевернувшись на другой бок, убрал руку с ее плеча. Воспользовавшись моментом, Терри выскользнула из-под одеяла. Ей необходимо было побыть одной и как следует подумать. События развивались слишком быстро, а ей хотелось разобраться в своих чувствах, хотелось понять, что же для нее означала прошедшая ночь. Да, ей требовалась передышка, требовалось время, чтобы все хорошенько обдумать и решить, что делать дальше.

— Как будто можно что-то с этим сделать, — прошептала Терри, озираясь.

Собрав свою одежду, она направилась в гостевую ванную. Конечно, у нее имелся выбор, не так ли? Она могла продолжить связь с Бастьеном, начавшуюся минувшей ночью, но могла и отказаться от нее, так что какой-то выбор действительно имелся. Но если хорошенько подумать, то станет ясно, что отказ от близости с Бастьеном — это все-таки не выбор. Потому что она не хотела прерывать их отношения, не хотела останавливаться.

— Так что же делать? — пробормотала Терри. И тут же, как бы отвечая себе, пожала плечами.

Тяжело вздохнув, она включила душ, настроила температуру и стала под теплые струи. Вода немного освежила ее, и вскоре она почувствовала, что окончательно проснулась.

«Да, получается, что выбора у меня в общем-то нет», — подумала она, потянувшись за мылом. Закрыв глаза, Терри запрокинула голову и на несколько мгновений мысленно вернулась к прошедшей ночи. О, это действительно была удивительная ночь… Нежность Бастьена, его страсть, его поцелуи, его тело…

И даже сейчас, вспоминая о том, чем занимались они с Бастьеном, она чувствовала, как в ней пробуждалось желание — ей хотелось переживать эти чудесные ощущения снова и снова. Да и какая женщина отказалась бы от того, что доставляло такое наслаждение? Но и просто общение с Бастьеном, разговоры с ним — это тоже огромное удовольствие.

Нет, она не могла отказаться от этого. Проблема, однако, состояла в том, что она таким образом подвергала свое сердце очередному испытанию, — в этом у нее не было ни малейших сомнений. С каждой минутой, проведенной с Бастьеном, он нравился все больше — Терри не могла этого не признать. Бастьен был необыкновенным, особенным… Во всяком случае, она никогда еще не встречала мужчину, похожего на него, и знала, что никогда больше не встретит. Как будто Бастьен был специально для нее «изготовлен по заказу» и доставлен в Нью-Йорк для встречи с ней. Они проводили время в бесконечных разговорах, и им нравились одни и те же вещи, то есть были схожие вкусы. Кроме того, они понимали друг друга с полуслова, а иногда — и вовсе без слов. Что же касается прошедшей ночи… А может, и для него она была такой же чудесной и удивительной?

Открыв глаза, Терри подставила лицо под струи воды, смывая мыло. «Так как же Бастьен? — спрашивала она себя. — Получил ли он такое же удовольствие прошедшей ночью?» Она очень надеялась, что да. Хотя с другой стороны… Возможно, для него такие ночи — самое обычное дело. И очень может быть, что ей, Терри, эта ночь показалась такой замечательной просто из-за недостатка опыта. Ведь они с Йеном были слишком молоды и полны юношеского эгоизма. Теперь, оглядываясь назад, она это понимала. А в те годы она так же мало думала о том, чтобы доставить ему удовольствие, как и он о ее желаниях.

Что же касается вопроса, который она себе задавала, то ответ вроде бы прост. Наверное, ей следовало продолжать то, что началось у них с Бастьеном прошедшей ночью. Она будет наслаждаться близостью с ним как можно дольше, все то время, пока будет находиться в Нью-Йорке. Конечно, ей будет ужасно больно, когда все это закончится, но зато у нее останутся ее воспоминания!

Решив не терять понапрасну время и немедленно приступить к увеличению запаса воспоминаний, Терри выключила воду и, открыв дверь, встала на пушистый коврик. Обмотав мокрые волосы полотенцем и завернувшись в другое полотенце, размером побольше, она уже собиралась выйти из ванной комнаты, но тут вдруг увидела Бастьена. Совершенно обнаженный, он стоял в дверях и пристально смотрел на нее. Господи, он был так головокружительно красив, что перехватывало дыхание.

— Я проснулся, а тебя нет, — сказал он с улыбкой. Переступив порог ванной, он прижал к себе Терри и уткнулся лицом в небольшую впадинку у нее над ключицей. — От тебя пахнет персиками. — Бастьен лизнул ее шею. — Так и хочется съесть.

— Это персиковое мыло… — прошептала Терри, закрывая глаза.

Бастьен принялся целовать ее в шею, Терри, громко застонав, запустила пальцы ему в волосы. Затем, приподнявшись на цыпочки, она нашла его губы и впилась в них страстным поцелуем.

Внезапно Терри услышала шум воды, а потом вдруг почувствовала, что Бастьен тянет ее куда-то. Тут по ее плечам хлестнули струи теплой воды, и она, прерывая их поцелуй, спросила:

— Что это? Ты куда?..

— Мне тоже нужно принять душ. Не желаешь ли ко мне присоединиться? — Он ухватился за кончик мокрого полотенца, и оно упало на пол ванной, теперь оба они были обнаженные. — Ты потрешь мне спину, а я тебе. — Бастьен погладил ее по попке и привлек к себе. И в тот же миг Терри почувствовала, как в живот ей упирается восставшая мужская плоть.

— Но я уже приняла душ, — сказала она.

— Еще одна водная процедура не принесет вреда, — с серьезнейшим видом ответил Бастьен. — Нельзя быть слишком чистым. — Он провел ладонью по ее груди, а другой рукой коснулся ее лона.

Терри тихонько вскрикнула и со стоном пробормотала:

— Да, ты прав. Нельзя быть слишком чистым.

В следующее мгновение губы их слились в поцелуе.


Стараясь не разбудить Терри, Бастьен осторожно выбрался из постели. Последние двое суток она спала урывками, а прошедшая ночь была особенно напряженной из-за поездки в больницу. Он и сам бы сейчас спал, если бы вдруг не почувствовал потребность в крови — оттого и проснулся.

Присев перед кроватью, Бастьен открыл спрятанный под ней холодильник. Достав пакет крови, он встал и посмотрел на Терри, чтобы убедиться, что она все еще спит. Он бы не стал рисковать, забирая кровь из спальни, если бы потребность подкрепиться не была такой острой, а холодильник в его кабинете не был пуст. Наверное, следовало бы сделать запасы побольше, но до сих пор в этом не было особой необходимости.

Убедившись, что Терри крепко спит, Бастьен взял халат с края кровати, набросил его на плечи, сунул пакет с кровью в карман и на цыпочках подошел к двери спальни. Выйдя в коридор, он осторожно закрыл за собой дверь и быстро зашагал в сторону кухни. Бастьену в спешке довольно часто приходилось поглощать кровь прямо из пакета, но это ему не очень нравилось. Пить из стакана всегда предпочтительнее. И сейчас, пока Терри мирно спала, он мог себе это позволить.

Переступив порог кухни, Бастьен тотчас взял объемистый высокий стакан, в который вошла бы целая пинта, выдавил туда половину пакета и с удовольствием поднес стеклянную емкость к губам. Но едва он пригубил из стакана, дверь кухни отворилась, и на пороге появился Винсент.

Вздрогнув от неожиданности, Бастьен выплеснул немного жидкости на пол.

— Ты не спишь? — с удивлением спросил Винсент.

— Как видишь, не сплю, — пробурчал в ответ Бастьен.

Он поставил стакан на стойку, взял бумажное полотенце и, нагнувшись, начал вытирать кровь.

Винсент внимательно посмотрел на него и проговорил:

— Я думал, что ты еще спишь. Значит, не спится?

Бастьен молча пожал плечами.

— А где Терри?

— А вот она спит.

— В твоей постели или в своей?

Бастьен проигнорировал вопрос. Выпрямившись, он скомкал полотенце и бросил его в мусорное ведро под раковиной. Где спала Терри — это никого не касалось.

К сожалению, Винсент и так знал слишком много. Кузен был свидетелем его неудачного опыта с Жозефиной, а теперь, когда он влюбился во второй раз, все опять происходило прямо на его глазах. Что же касается Жозефины, то нельзя сказать, что он по-настоящему ее любил. Скорее то было просто увлечение — теперь-то Бастьен это понимал. Понял же благодаря Терри, чувства к которой гораздо сильнее, чем то, что он когда-то испытывал к Жозефине. Следовательно, сейчас ему будет намного больнее, если Терри отвернется от него, как в свое время Жозефина. И что самое обидное, вновь свидетелем его фиаско станет Винсент.

— Поверь, это не доставит мне радости, как не доставило и тогда, — тихо проговорил кузен, очевидно, прочитавший его мысли. — К тому же я не думаю, что все кончится точно так же. Терри — не Жозефина.

Бастьен в раздражении пожал плечами и, взяв стакан с кровью, сделал большой глоток. Ему следовало тщательно контролировать свои мысли, но он стал постоянно упускать это из-за того, что слишком увлекся Терри. Он уже несколько дней не ставил психозащиту и был совершенно открытый.

— Поверь, Терри совсем другая, — продолжал Винсент. — Я уверен, она не отвернется от тебя, как Жозефина.

— Откуда ты знаешь? — спросил Бастьен. В душе его зарождалась надежда; ему очень хотелось верить, что кузен прав, но в то же время он боялся в это верить.

— Дело в том, что сейчас — совсем другое время, — пояснил Винсент. — Жозефина считала тебя монстром, отвратительным созданием. А Терри — современная женщина, к тому же очень неглупая. Полагаю, она сумеет все понять и правильно оценить ситуацию. Более того, мне кажется, она верно оценит те выгоды, которые сможет получить, присоединившись к нам. Навсегда молодая и красивая, навсегда сильная и здоровая. Очень немногие способны от этого отказаться.

— И все же она может отвернуться, — возразил Бастьен. — Не каждый захочет жить вечно.

— Ты, конечно, прав, — согласился актер. — Да, она может отвернуться. Так стоит ли рисковать? Откажись от нее, просто забудь о ней.

Бастьен бросил на кузена многозначительный взгляд.

— Что, не сможешь? — Винсент улыбнулся. — Тогда придется рискнуть. Но ведь каждый новый день — тоже риск. И вообще, риск — это все, что мы делаем. Так неужели ты откажешься от своих чувств к ней, неужели откажешься от этой жизни, чтобы избежать боли в будущем — боли, которой, возможно, никогда не будет?

Ответить на этот вопрос было очень просто. Конечно, он ни за что не откажется от нее добровольно. Она была для него как наркотик, к которому он уже пристрастился и без которого уже не мог обходиться. Нет, он не сможет от нее отказаться — в этом Бастьен был абсолютно уверен. Более того, он точно знал, что за те чувства, которые он испытывал сегодня, завтра он мог бы заплатить любую цену. Но с другой стороны, это вовсе не означало, что он перестанет беспокоиться о том, что будет завтра.

— Черт побери! — выпалил Винсент, читая мысли Бастьена. — Ты хочешь сказать, что и не было никакой необходимости уговаривать тебя? Так какого же дьявола я тут распинался, если ты сам уже все решил?

— Просто мне нравится говорить о ней, — ответил Бастьен с улыбкой. — Конечно, быть вместе с ней мне нравится гораздо больше, но и говорить о ней приятно. К тому же всегда приятно, когда тебя поддерживают.

Винсент фыркнул и, шагнув к двери, заявил:

— Я сейчас уезжаю.

— А когда вернешься? — спросил Бастьен, провожая кузена к лифту.

— Поздно вечером в воскресенье. Или рано утром в понедельник. — Винсент вошел в лифт и с усмешкой взглянул на Бастьена. — Ты ведь понимаешь, что это значит, не так ли?

— Нет, не понимаю. А что это значит?

— На весь уик-энд пентхаус в полном вашем распоряжении. — Винсент протянул руку к ряду кнопок. — Ты можешь заниматься с ней любовью в любой комнате и в любое время, не беспокоясь о том, что ее реакция будет слишком громкой. А она бывает очень громкой, — добавил он, нажимая кнопку первого этажа. — Должно быть, ты все делаешь правильно.

Бастьен молча улыбнулся, а кузен продолжил:

— Черт возьми, ты можешь заняться с ней любовью даже в лифте. — Как думаешь, может, стоит это заснять и сохранить для потомства?

Бастьен не успел ответить, так как двери лифта в этот момент закрылись и кабина начала спускаться на первый этаж. Но он, конечно же, не собирался сделать этого без ведома и желания Терри. Нет-нет, ни в коем случае. Да, было бы очень заманчиво заснять все на пленку, а потом посмотреть вместе с Терри, — но ведь она почти наверняка откажется…

И вообще, это все глупые фантазии. Но кое в чем Винни прав. Теперь они действительно могли заниматься любовью в любой комнате пентхауса. Они уже проделали это в гостиной на диване, а вот на стойке бара еще не пробовали. И на бильярдном столе. А также на полу. И еще…

Бастьен вдруг понял, что уже вошел в квартиру и со стаканом в руке направляется к себе в спальню. Невольно рассмеявшись, он поспешил обратно в кухню, чтобы ополоснуть стакан. Затем, даже не потрудившись поставить его на место, он чуть ли не бегом бросился в спальню — разбудить Терри.


Терри бросила еще один готовый цветок в соответствующую коробку, потом потянулась и встала. Близился вечер, и следовало разбудить Бастьена. Впрочем, он уже бодрствовал сегодня. Дважды. Первый раз — когда последовал за ней в душ, затем — когда в середине дня пробрался к ней в постель и разбудил ее, разбудил восхитительнейшим образом!

Бастьен разбудил ее поцелуями и ласками и сообщил ей, что Винсент уехал на выходные, а это означало, что все апартаменты пентхауса находились в их полном распоряжении. А потом он стал описывать все те комнаты, где собирался заняться с ней любовью. Терри слушала его с любовью и даже временами смеялась, слыша в его голосе неуемную радость. Но она, конечно же, радовалась не меньше.

Но вот потом, когда он наконец покончил с рассказами, дело приняло серьезный оборот, и Терри перестала улыбаться. В постели этот мужчина был настоящей динамо-машиной, способной доводить ее до экстаза. Что же касается всех остальных комнат пентхауса, то получилось так, что мистер Аржено, несмотря на свои грандиозные планы, не пожелал выбираться из постели. Но это не имело значения — им не требовался дополнительный стимул для возбуждения в виде какого-то нового места, все было замечательно и в спальне Бастьена. Да-да, замечательно, чудесно, изумительно!

А потом, утомленная страстью, Терри задремала в объятиях Бастьена. Однако проспала недолго. Проснувшись, она на цыпочках вышла из комнаты, чтобы еще раз принять душ и на скорую руку приготовить завтрак. Отыскав на кухне пачку мюсли и пакет молока, Терри отправилась в кабинет: она решила сделать еще некоторое количество цветов, пока Бастьен спал. Соорудив десяток бумажных пионов, она поняла, что Бастьен не спешит просыпаться. «А может, стоит разбудить его, как недавно он разбудил меня?» — подумала Терри. С улыбкой, немного поразмыслив, решила, что это — замечательная идея.

Быстро прибравшись в кабинете, Терри осмотрелась и, убедившись, что все в порядке, направилась в спальню Бастьена.

Когда она вошла к нему, он еще спал — спал как убитый. Не отрывая взгляда от его лица, Терри подошла к постели. Спящий он был дьявольски красив, даже более красив, чем бодрствующий. Вот только его волосы отчего-то были всклокочены. Нежность обуяла Терри, и ей вдруг захотелось пригладить его непокорные волосы. И хотелось поцеловать его в губы.

Остановившись у кровати, она какое-то время колебалась. Потом быстро забралась под одеяло, прильнув к горячему телу Бастьена. Несколько мгновений она медлила, не зная с чего начать. Затем вспомнила, что Бастьен разбудил ее своими ласками и поцелуями, вот только целовал он ее не в губы. Его губы, как и его руки, блуждали по всему ее телу.

Решив поступить так же, Терри осторожно стащила с него одеяло, оставив прикрытыми только ступни ног. О Боже, этот мужчина был великолепен, просто услада очей, как говорили в старые романические времена. Вволю насладившись этим зрелищем, Терри принялась за дело. «Целовать и ласкать», — напомнила она себе. Но с чего же начать? Ей хотелось покрывать поцелуями все тело Бастьена.

Немного помедлив, Терри решила, что лучше всего начать сверху. Прильнув к груди Бастьена, она принялась целовать его шею и плечи. И в то же время, опершись на локоть, поглаживала его грудь и живот. Бастьен глухо застонал, но так и не проснулся. Тогда Терри стала целовать его живот, затем кончиком языка дотронулась до пупка и, наконец, коснулась губами бедер. И в тот же миг тело Бастьена дрогнуло и напряглось. «Наконец-то проснулся!» — мысленно воскликнула Терри.

Между прочим, она заметила, что еще несколько минут назад одна его часть уже напрягалась, но Терри точно знала, что это во сне он так реагировал на ее прикосновения. А теперь он по-настоящему проснулся.

— Иди ко мне, Терри… — пробормотал Бастьен, положив руку ей на плечо.

Но она проигнорировала его призыв. Терри хотела кое-что сделать и не собиралась отступать от задуманного (эта мысль пришла ей в голову, когда она ласкала спящего Бастьена). Однако она все-таки медлила, так как не была уверена, что сумеет сделать это надлежащим образом.

«Действительно, смогу ли я?» — спрашивала она себя. В конце концов Терри решила, что единственный способ ответить на вопрос — это рискнуть и исполнить задуманное. Да и чего ей, собственно, бояться? Ведь если она потерпит фиаско, то сможет просто извиниться, а потом поискать в Интернете какие-нибудь инструкции, то есть статьи на эту тему. В «паутине» имелись инструкции на все случаи жизни, так что и об этом наверняка что-то было.

«Какая жалость, что мне не пришло в голову выяснить все заранее», — подумала Терри, уже коснувшись губами восставшей плоти лежавшего перед ней обнаженного мужчины.

Глава 14

«Да ведь эта женщина искусна, как самая настоящая профессионалка…» — мысленно удивлялся Бастьен, не зная — радоваться или огорчаться по этому поводу. Впрочем, сейчас ему было не до размышлений; едва не разрывая простыни, он сдерживался из последних сил, так как семя его начало рваться наружу, едва лишь Терри коснулась губами его возбужденной плоти.

«О Боже, что она делает своим языком? — изумлялся Бастьен. — Где же она этому научилась?»

— О Господи! — прорычал Бастьен и тут же со стоном прикусил губу.

Терри остановилась и, приподняв голову, с беспокойством посмотрела на него.

— Я делаю тебе больно? — неуверенно спросила она.

— Больно?.. — со стоном переспросил Бастьен. Тяжело дыша, он отрицательно мотнул головой.

Терри улыбнулась и, наклонившись, вновь принялась за дело. Потом вдруг снова подняла голову и спросила.

— Значит, все правильно?

— Да-да, — шумно выдохнул Бастьен. Проклятие, эта женщина просто сводила его с ума… Черт возьми, ну почему он застонал, прервав наслаждение?

«Все, больше никаких стонов», — сказал себе Бастьен и едва не завопил от облегчения, когда Терри вновь коснулась губами его жаждавшей ласк плоти. О, какие же у нее изумительные губы… А ее язык…

— Ах!.. — вскрикнул Бастьен не удержавшись. Черт побери, она снова останавливается?

— Ты уверен, что я не делаю тебе больно? — спросила Терри. И тут же пояснила: — Ты так вскрикнул, будто тебе больно.

— Нет-нет, все правильно, — ответил Бастьен и тут же приказал себе: «Больше никаких криков и стонов! Тебе понятно, Бастьен Аржено?»

Но Терри почему-то медлила. Откашлявшись, она пробормотала:

— Знаешь, я, наверное, все делаю неправильно. А ты слишком деликатен, чтобы сказать мне об этом.

— Нет, все правильно! — в отчаянии завопил Бастьен. — Ты все делаешь замечательно, просто… — Он вдруг смутился и умолк.

— Правда? — Терри взглянула на него с улыбкой. — А что именно я делаю правильно? Объясни, и я сделаю это еще раз.

Бастьен с трудом удержался от стона. Ну почему она терзает его подобными вопросами? Может, это такая пытка? А может, наказание? Но за что?.. Может быть, разбудив ее, он не сумел доставить ей удовольствие? Или же громко храпел и не давал ей спать своим храпом? Но если так, то выходит, что…

«Нет-нет! — мысленно воскликнул Бастьен. — Такого просто быть не может! Ведь Терри… она такая милая, забавная, отзывчивая… В ее характере нет места злопамятности, и она не станет мучить меня намеренно. Да-да, все дело в том, что она действительно беспокоилась». Она привела его в такое состояние, что он уже не в силах сдерживаться…

Сделав глубокий вдох, Бастьен отчетливо проговорил:

— Терри, милая, ты все делаешь правильно… Просто все… очень хорошо, поэтому я не всегда сдерживаюсь, понимаешь? — «И лучше бы тебе не отвлекаться на разговоры», — добавил он мысленно.

Тут Терри вновь склонилась над его пахом, и уже через несколько секунд Бастьен вздрогнул, однако не застонал и не закричал — не издал ни звука. На сей раз он проявил предусмотрительность — выдернул из-под головы подушку и впился в нее зубами.

«Вот так-то лучше», — мысленно улыбнулся Бастьен. Теперь он уверен, что не издаст ни звука. Пусть даже задохнется до смерти.

Но подушка, на которую Бастьен возлагал такие надежды, тоже не помогла. Через некоторое время Терри снова остановилась.

Отбросив подушку, Бастьен поднял голову и вопросительно посмотрел на любовницу. Терри сидела на кровати, пристально глядя на дверь.

— Ты ничего не слышал? — спросила она.

Он покачал головой:

— Нет, ничего.

Бастьен не стал напоминать о том, что на голове у него была подушка, поэтому услышать что-либо ему было так же трудно, как и заговорить.

— Мне показалось, что тебя кто-то зовет, — сказала Терри, не оборачиваясь.

— Но здесь нет никого, кроме нас, — ответил Бастьен.

Он взглянул на свою возбужденную плоть, явно требовавшую женского внимания. Изрядно раскрасневшийся, его фаллос, возможно, немного сердился из-за постоянных остановок и совершенно неоправданных заминок. «Но может быть, Терри все-таки сознательно так делает? — подумал Бастьен. — Конечно, вовсе не для того, чтобы поглумиться. Нет-нет, это исключено. Возможно, она просто хочет растянуть удовольствие. Поэтому и останавливается». Но если так, то следовало объяснить ей, что не всякое удовольствие надо растягивать. Во всяком случае — не такое.

— Терри, милая, так как же? — произнес он с мольбой в голосе.

— Ох, прости. — Она улыбнулась и снова над ним склонилась. И в тот же миг, приподнявшись, взглянула на него с виноватой улыбкой и спросила: — Ну а сейчас слышал?

Конечно, он слышал. Кто-то звал его по имени. Женщина. А поскольку ключи от пентхауса имелись далеко не у всех его родственников, то можно было не сомневаться: пришла Маргарет, его мать. Проклятие, ну почему она заявилась именно сейчас, в такой момент?! Наверное, когда-нибудь он все-таки убьет ее!

Тяжело вздохнув, Бастьен пробормотал:

— Скорее всего это моя мать.

— Твоя мать?! — воскликнула Терри.

Она стремительно вскочила с кровати принялась натягивать джинсы. Причем настолько торопливо, что не стала надевать трусики. «А ведь так даже лучше, — подумал Бастьен. — Чертовски сексуально…»

Внезапно на грудь ему упали его собственные трусы.

— Одевайся быстрее, — прошипела Терри. — Не хватало еще, чтобы твоя матушка застукала нас в таком виде.

Теперь уже Бастьен оставил все надежды на то, что Терри закончит начатое. Он приподнялся и сел на кровати. Но одеваться не торопился. Сидел и с удовольствием наблюдал, как Терри возилась с бюстгальтером. Тонкое кружево почему-то отказывалось повиноваться и постоянно перекручивалось, а Терри в раздражении дергала ни в чем не повинный клочок материи, и ее полные аппетитные груди слегка покачивались — словно в каком-нибудь эротическом шоу.

— Терри, где ты? — внезапно раздался женский голос. Причем кричали где-то совсем рядом.

Бастьен невольно улыбнулся. Было ясно, что это не Маргарет. Что ж, вот и хорошо. Жаль было бы убивать женщину, прожившую уже семьсот с лишним лет.

— Это Кейт! — воскликнула Терри, но облегчения в ее голосе не было и в помине.

«Что ж, ничего удивительного, — подумал Бастьен, — Терри паниковала бы в любом случае — кто бы ни пришел». Так что совершенно не имело значения, кто именно подходил к двери его спальни. Конечно, в нынешние времена никто не станет падать в обморок, если окажется в столь компрометирующей ситуации — не то что в его молодости, — но все равно это было не очень-то приятно.

Взглянув на него с упреком, Терри проговорила:

— Я думала, что квартира действительно в нашем полном распоряжении. Почему ты не сказал мне, что они должны вернуться?

— Видишь ли, из-за всей этой суматохи, что была в последние дни, я совершенно забыл об этом, — признался Бастьен. Поднявшись с кровати, он снова взглянул на свой фаллос. Бедняга, видимо, понял, что продолжения в ближайшее время не последует, и, понурившись, смирился с суровой действительностью.

— Эй, Бастьен! Бастьен, вы здесь?! — теперь голосок Кейт раздавался у самой двери. А потом вдруг раздался голос Люцерна.

— Вероятно, они куда-то ушли, — сказал Люк.

Бастьен замер, лихорадочно размышляя. Потом окинул взглядом комнату. Если они с Терри сейчас спрячутся в гардеробной или еще где-нибудь, то Кейт с Люцерном, возможно, подумают, что их действительно нет дома, и уйдут. И тогда они с Терри снова смогут вернуться к… Он бросил взгляд на Терри, та уже закончила возиться с бюстгальтером и даже успела надеть блузку. И едва ли она согласилась бы спрятаться только для того, чтобы заняться с ним любовью. Ведь она прилетела из Англии вовсе не для этого, а для того, чтобы помочь Кейт готовиться к свадьбе. И теперь, когда ее кузина вернулась, она, конечно же, именно этим и займется. Тут Терри, выразительно взглянув на него, направилась в ванную. Тем самым она как бы давала понять, что продолжения не последует. Проводив ее взглядом, Бастьен проворчал:

— Проклятие, ну почему они не приехали завтра?

Тяжело вздохнув, он надел трусы и потянулся к брюкам.

А через несколько секунд дверь спальни отворилась и в комнату вошла невеста его старшего брата.

* * *
— Неужели ты и впрямь забыл, что мы возвращаемся именно сегодня? — снова спросила Кейт. — Даже не верится…

Бастьен со вздохом пожал плечами. Ему тоже не верилось, что он мог забыть об этом. Но оказывается, забыл — ведь в последнее время у него было слишком много хлопот, пришлось решать множество проблем, связанных со свадьбой брата и Кейт. Да еще и приятель Кейт. Бедняга Крис. Сегодня, когда они ходили навещать его, он выглядел ничуть не лучше. Это Кейт настояла на том, чтобы навестить парня в больнице. Как только она узнала о несчастьях, обрушившихся на бедного Криса, тотчас потребовала, чтобы они немедленно отправились в больницу. Бастьен сделал все возможное, чтобы избавиться от этого визита; он очень надеялся, что им с Терри все же удастся завершить начатое, пока Люцерн с невестой будут в больнице. Увы, его попытки уклониться от посещения больницы не увенчались успехом, и в конце концов они поехали к Крису вчетвером. В больнице же выяснилось, что редактор по-прежнему чувствовал себя неважно.

— Мне очень жаль, что на вас обрушилось столько проблем, пока мы были в отъезде, — сказала Кейт. Они все-таки рассказали ей обо всем, даже о том, что пришлось сменить фирму, обслуживающую праздничный банкет. Им не удалось избежать этого разговора, поскольку квартира была заставлена тележками, в которых привозили блюда на пробу. Узнав о произошедшем, Кейт сначала запаниковала, но потом успокоилась, решив, что все в порядке. Более того, она заверила их, что вполне доверяет их вкусу.

— Не надо извиняться, Кейт. Ведь я приехала именно для того, чтобы помочь тебе с подготовкой к свадьбе, — сказала Терри, сжимая руку подруги.

Кузины тут же обнялись, а Бастьен, к своему величайшему удивлению, почувствовал укол ревности; ему хотелось, чтобы Терри, кроме него, никого больше не обнимала — даже свою лучшую подругу и кузину. Но увы, после приезда Кейт и Люцерна Терри держалась совсем по-другому — избегала смотреть ему в глаза и не улыбалась ему ласково. Подобное поведение очень беспокоило Бастьена и даже отчасти раздражало — ведь ему хотелось обнять ее и заявить о своих правах на нее, хотелось сделать так, чтобы все знали об их отношениях. Но Терри, по-видимому, не испытывала подобных чувств.

— Ты серьезно?!

Это восклицание Терри вновь привлекло внимание Бастьена к разговору. Очевидно, он пропустил что-то важное. Терри же выглядела немного озадаченной и растерянной. Было очевидно, что она услышала что-то… удивительное, возможно — шокирующее.

— Понимаешь, я хочу, чтобы наша первая брачная ночь была особенной, — с улыбкой проговорила Кейт. — А такого не будет, если перед свадьбой мы с Люцерном будем спать вместе. Вот я и решила, что оставшуюся до свадьбы неделю нам с ним следует пожить раздельно. Он, разумеется, не против. Более того, он сказал, что это — очень неплохая мысль. В общем, до свадьбы он намерен пожить в пентхаусе.

Бастьен с насмешливой улыбкой посмотрел на брата. Может быть, Люцерн и согласился, но вид у него был отнюдь не счастливый. Но расспрашивать Люка в присутствии его невесты, конечно же, не следовало.

А Кейт, снова улыбнувшись кузине, продолжала:

— Так что теперь, дорогая, ты сможешь перебраться в мою квартиру, и мы с тобой обо всем поговорим. Вот уж наговоримся!.. Я думаю, это будет замечательно!

Теперь Бастьену стала понятна реакция Терри. Должно быть, он пропустил именно это; Кейт объявила о том, что Терри может переехать к ней. Ему эта идея совершенно не понравилась. И он даже разозлился на Кейт, по-настоящему разозлился. Их с Терри отношения только-только вышли на новый уровень, и он никому не позволит прервать их хотя бы на день.

Очевидно, и Терри была не в восторге. Немного помолчав, она заметила:

— По-моему, Люцерну не очень понравилась твоя идея. Во всяком случае, он не похож на счастливого жениха.

Кейт весело рассмеялась:

— Ты тоже это заметила?! Знаешь, если честно, то Люцерн действительно огорчился, когда я в Калифорнии завела об этом речь. Но он такой милый, мой Люцерн. Он согласился, чтобы сделать мне приятное.


Терри бросила очередной цветок в коробку и вновь потянулась к бумаге. Упаковки «клинекса» и мотки бечевки они взяли с Кейт с собой и теперь трудились в ее квартире. Терри ничего не имела против — работа позволяла хоть чем-то занять себя. Да и цветы все равно нужно было сделать. Кроме того, кузина прямо заявила, что не может доверить мужчинам столь тонкую работу.

— Между прочим, за ужином Бастьен тоже выглядел не слишком счастливым, — заметила Кейт.

Терри промолчала; ей не хотелось говорить на эту тему.

— Дорогая, разве не так? — допытывалась Кейт.

Изобразив удивление, Терри спросила:

— Но разве он выглядел несчастным? Мне кажется, ему просто было… не по себе. Возможно, он тоже немного отравился. Ведь мы все пробовали эту проклятую запеканку.

— Гм… — Губы Кейт кривились в сардонической усмешке. — Вероятно, твой ответ означает, что ты не собираешься рассказывать мне, как развиваются ваши отношения.

Терри снова промолчала. Потом все же сказала:

— Мне кажется, он очень милый.

— Да, действительно милый, — согласилась Кейт.

— И красивый.

— Бесспорно, красивый. В семье Аржено все мужчины красавцы. Конечно, Люцерн — вне конкуренции. Но и Бастьен довольно симпатичный.

У Терри на сей счет было другое мнение, но она не стала спорить.

— Видишь ли, Кейт, он такой… — Она подняла глаза к потолку, пытаясь подыскать нужное слово. — В общем, он особенный. Очень деликатный, внимательный и необычайно умный. К тому же он чертовски обаятельный. А когда он целует меня… — Терри внезапно умолкла и прикрыла рот ладонью. Сообразив, что проговорилась и что с этим уже ничего не поделаешь, она воскликнула: — Он просто замечательный!

— Да ты влюбилась! — радостно закричала Кейт. — Что ж, я так и знала. Я знала, что вы с Бастьеном, оставшись вдвоем, непременно вспыхнете. Ох, это чудесно, Терри! Ведь мы с тобой можем стать еще и свояченицами, не так ли?

— Не торопи события, — пробормотала Терри. — Ведь мы познакомились всего лишь неделю назад.

— Ну и что же? — удивилась Кейт. — Какое это имеет значение? Мне, например, понадобилось не слишком много времени, чтобы понять, что Люцерн — тот самый, единственный. Конечно, нам с ним пришлось… кое над чем поработать, прежде чем все наладилось. Но поверь, когда встречаешь своего единственного, то сразу это понимаешь. И я уверена, что вы с Бастьеном очень подходите друг другу. Ты со мной согласна?

— Гм… — Терри пожала плечами. Ей очень хотелось верить, что кузина права, но она боялась обольщаться, боялась, что надежды ее не оправдаются. Ей ужасно не хотелось переезжать к Кейт — при одной только мысли об этом хотелось плакать. Да, конечно, она с удовольствием проводила время со своей кузиной, но ей жаль было терять те драгоценные часы, которые она могла бы провести с Бастьеном. Разумеется, Терри понимала, что ей придется уезжать и их отношения на этом закончатся, — но ведь у нее осталось еще целых две недели! Да, она еще две недели могла бы провести с Бастьеном, но получилось так, что все у них закончилось гораздо раньше…

— Совершенно очевидно, что ты ему очень нравишься, — вновь заговорила Кейт. — Он прямо-таки глаз с тебя не сводит. Терри, я уверена, что он влюблен в тебя.

Терри отвернулась и бросила в коробку очередной цветок. Кузина же похлопала ее по плечу и сказала:

— Не беспокойся, все у вас получится. Поверь мне, дорогая. Хотя вам тоже придется урегулировать кое-какие вопросы, прежде чем… — Кузина внезапно умолкла.

Терри подняла глаза и увидела, что Кейт, закусив губу, смотрит куда-то в сторону.

— Какие вопросы? — спросила она.

Кейт вздрогнула и снова к ней повернулась. Но было очевидно, что думала она о чем-то своем.

— Так что же это за вопросы? — допытывалась Терри.

Кузина потупилась и, сделав вид, что сосредоточена на очередном цветке, тихо ответила:

— Когда придет время, ты все узнаешь, дорогая. Но поверь, все будет хорошо.

— Нет, скажи мне, — настаивала Терри.

Но Кейт отрицательно покачала головой:

— Прости, не могу. Бастьен должен сам это сделать.

Терри внимательно смотрела на подругу, в душе ее зарождалась тревога. Что же Кейт скрывала от нее? И что Бастьен должен ей рассказать? Какие проблемы они должны были уладить? На все эти вопросы у нее не было ответов, но было совершенно ясно: существовал какой-то секрет, который, возможно, мог стать неразрешимой проблемой. О Господи, она с самого начала знала, что их отношения слишком хороши, чтобы быть правдой.

— Сотри вселенскую скорбь со своего лица, — с улыбкой сказала Кейт. — Завтра мы увидим их обоих.

— Увидим?! — оживилась Терри, тотчас же забыв о секрете Бастьена.

— Конечно, увидим. Ведь завтра воскресенье.

Терри взглянула на кузину с недоумением:

— Ну и что, что воскресенье?

— Завтра репетиция свадьбы, — объяснила Кейт. И тут же добавила: — Наверное, я забыла сказать тебе об этом. Видишь ли, я думала, что мы проведем репетицию намного раньше, а потом уже, накануне венчания, сводим тебя в церковь, чтобы ты могла сориентироваться. Но раз уж так получилось, то даже лучше. Репетиция пройдет с твоим участием. А потом мы с Люцерном приглашаем всех на обед.

Терри радостно улыбнулась и снова склонилась над цветком, который делала в этот момент. Как замечательно! Завтра она увидит Бастьена! И если так, если они действительно увидятся… Вспомнив об их объятиях и поцелуях, вспомнив о том, что у них происходило в постели, Терри твердо решила: если Бастьен завтра встретит ее поцелуем и объятиями, она ответит ему тем же. Так что теперь ход был за мистером Аржено.


— Ну спасибо, братец, — проворчал Бастьен.

Люцерн поморщился:

— Мне этого не хочется точно так же, как и тебе.

— Да, однако ты согласился. А у меня не было права голоса. — Бастьен обошел стойку бара и со стаканом крови в руке опустился на диван.

— Итак?.. — Люцерн посмотрел на него с любопытством. — Как развиваются ваши отношения?

Бастьен молча пожал плечами. Потом все же ответил:

— Сначала все было хорошо, а теперь не знаю.

— Как это ты не знаешь? Такого быть не может.

Бастьен тяжело вздохнул.

— Но я действительно не знаю. — Поставив стакан на кофейный столик, он откинулся на спинку дивана. — Я думал, что все идет замечательно. Ты не поверишь, Люк, у нас сложились просто идеальные отношения. Я даже сам этому не верил. Мы постоянно разговаривали… Говорили обо всем на свете и прекрасно друг друга понимали. Мы с ней просто… Даже не знаю, как объяснить… Кажется, мы с ней созданы друг для друга. — Он усмехнулся и добавил: — Представь, я даже начал есть. И мне нравится вкус еды. С трудом могу поверить, что в прошлом меня это ужасно утомляло.

Люцерн расплылся в улыбке и кивнул:

— Да, понимаю. Уж если начал есть, то это серьезно.

— Д-да, очень серьезно, — закивал Бастьен. — А когда мы целуемся и… — Он ударил ладонью по дивану. — Мы постоянно хотим друг друга. Но это не просто плотское желание. То есть я хочу сказать… — Бастьен помолчал, пытаясь подобрать слова. — Вот мне, например, хочется доставлять ей удовольствие. И с ней, как мне кажется, то же самое. Поверь, Люк, я хочу, чтобы она всегда была моей, хочу сделать так, чтобы мы с ней никогда не расставались.

— Да, все верно, — отозвался Люцерн. — Точно такие же чувства я испытываю к Кейт. Скажи, а ты пытался прочитать ее мысли?

— Да, пытался. Но не смог.

— А вот это очень хороший знак.

— Да, знаю. Но… — Бастьен со вздохом умолк.

Брат взглянул на него вопросительно:

— Что «но»? Продолжай.

— Но я не знаю, что чувствует она, — пробормотал Бастьен… — Я только предположил, что она испытывает такие же чувства. А теперь, когда тут появились вы с Кейт, Терри вообще на меня не смотрит.

— Ну, я бы не стал беспокоиться, — заметил Люк. — Возможно, она просто рада встрече с Кейт. Они ведь очень близки, а не виделись шесть месяцев, если не считать нескольких минут в прошлую пятницу, когда Кейт привезла Криса и умчалась вместе со мной на эту конференцию. Так что не огорчайся, брат. — Люк похлопал Бастьена по плечу. — Поверь, девочки за это время вволю наговорятся, а завтра, на репетиции свадьбы, все будет по-другому.

Бастьен кивнул, хотя и не очень-то поверил брату. Да, он прекрасно понимал, что Терри давно не виделась с Кейт, но все же… А что, если она уже сожалеет о том, что произошло между ними? Или она не хочет, чтобы об этом знала Кейт? Что ж, очень может быть. Возможно, она относится к их отношениям как к приятному развлечению во время отпуска. Поэтому и хочет сохранить все в тайне, чтобы избежать насмешек со стороны Кейт. Конечно, на Терри это совсем не похоже, но тогда почему же она так изменилась после появления Люцерна и Кейт?

Устав от бесплодных раздумий, Бастьен решил, что завтра, на репетиции, сможет лучше разобраться в том, что происходит. Он посмотрит, как встретит его Терри, и будет исходить из этого. И если она поведет себя так же, как прежде, если будет веселой и нежной, то он поймет, что все в порядке. Если же будет сдержанной, если будет избегать его взгляда, то станет ясно: что-то не так.

Бастьен надеялся, что Терри подойдет к нему и возьмет его за руку или, может быть, даже поцелует в знак приветствия. Он предпочел бы последнее, хотя не очень-то на это надеялся — все-таки они будут в церкви. Как бы то ни было, но Терри должна была как-то проявить нежные чувства, если, конечно, он ей нравится. Так что теперь ход за ней, за Терри Симпсон.

Глава 15

— Что он вытворяет, твой братец Бастьен? — проворчала Кейт. Священник только что проговорил последние напутственные слова, пожелал им доброго вечера и направился к распорядителю свадебного торжества.

Люцерн покосился на невесту, потом посмотрел туда, где рядом с Терри молча, с мрачным выражением лица стоял Бастьен. Снова взглянув на Кейт, он ответил:

— Мой брат стоит рядом с твоей кузиной.

— Это я и сама вижу. Почему он не разговаривает с ней? — Кейт сокрушенно покачала головой. — Он даже не улыбнулся ей, когда мы сегодня приехали, лишь кивнул.

— И что же? Она тоже ограничилась кивком, — заметил Люк.

— Это лишь потому, что он так сделал. Терри не знала, как с ним поздороваться, и ждала его приветствия, чтобы понять, как себя вести. Он был с ней холоден, и она повела себя точно так же.

— Ты читала ее мысли, — с укоризной произнес Люк, однако в голосе его звучали и веселые нотки.

— Черт побери, ты абсолютно прав! Я действительно это сделала. Ведь из Терри слова не вытянешь, что же мне оставалось?.. И если бы я не прочитала ее мысли, то понятия бы не имела о том, что между ними происходит. — Кейт снова посмотрела на свою кузину и на Бастьена. — Но почему же он ее не обнимет и не поцелует? Ведь она этого хочет.

— Вероятно, и ему хочется того же. Но думаю, Бастьен не уверен, что Терри это понравится, — объяснил Люцерн. Он тоже наблюдал за Терри и Бастьеном, и было очевидно, что эти двое упорно игнорировали друг друга.

Кейт с возмущением посмотрела на жениха:

— Но почему Бастьен думает, что она не хочет, чтобы он ее поцеловал?

Люк пожал плечами:

— Возможно, ему кажется, что Терри уж слишком обрадовалась твоему приезду.

— А он приревновал? Ко мне? — изумилась Кейт.

— Нет, не приревновал. Но Бастьен говорил, что она даже не смотрела на него. Думаю, он опасается… Возможно, он считает, что был для нее лишь временным развлечением, понимаешь?

— Ох, перестань! Терри вовсе не такая!

— Да, возможно. Но Бастьен-то этого не знает. По крайней мере он не может быть в ней уверен. Они ведь познакомились совсем недавно, а он… — Люцерн вдруг улыбнулся. — О, посмотри! Они разговаривают! Возможно, сейчас все уладится.

Терри же тем временем говорила:

— Я хотела бы поблагодарить вас за то, что вы позволили мне остановиться в ваших апартаментах, мистер Аржено.

Она произнесла эти слова почти с отчаянием. Напряжение казалось невыносимым. Они с Кейт прибыли в церковь как раз в тот момент, когда подъехали Бастьен с Люцерном. Причем Кейт с Люцерном тотчас обнялись и расцеловались, словно находились в разлуке целую вечность. Терри какое-то время наблюдала за ними с грустной улыбкой, потом взглянула на Бастьена. Несколько мгновений он молча смотрел на нее — как будто ожидал, что она что-нибудь скажет. Потом кивнул ей и пробормотал вежливое «привет». И даже не улыбнулся.

Терри была разочарована, вернее — была в отчаянии. Но она попыталась скрыть свои чувства и кивнула в ответ. Так они и держались в течение всей репетиции. В сущности, игнорировали друг друга. Правда, несколько раз Терри перехватывала взгляд Бастьена — взгляд полный нежности, как ей казалось. Но Бастьен тут же надевал маску официальной учтивости, так что она в конце концов решила, что ошибалась, выдавала желаемое за действительное.

— Вам нет необходимости благодарить меня, — ответил Бастьен. — Поверьте, я всегда рад видеть вас в своем доме. И ваше общество доставляет мне немалое удовольствие.

Терри стала обдумывать эти его слова. «Я всегда рад видеть вас в своем доме. И ваше общество доставляет мне немалое удовольствие». Обе фразы были сказаны в настоящем времени, не в прошедшем, но звучало все это слишком официально и суховато. Так что же он все-таки имел в виду? Что означали эти его слова? Невозможно было понять, что на самом деле чувствовал Бастьен, и эта неопределенность убивала ее. У Терри не хватало терпения на такие игры, не было желания терять на них время. Она всегда предпочитала выкладывать карты на стол. Так было лучше, хотя откровенность иногда и причиняла боль.

В конце концов Терри решила, что должна именно сейчас все выяснить. Действительно, какой смысл терять время?

Собравшись с духом, она повернулась к Бастьену и выпалила:

— Ты очень мне нравишься. Я не знаю, что ты чувствуешь и что значит для тебя то, что было между нами, но ты мне нравишься. А если для тебя это было просто хорошее развлечение, если ты не хочешь, чтобы об этом знали Кейт и Люцерн, то тогда…

В следующее мгновение Бастьен взял ее лицо в ладони и привлек к себе, закрыв ей рот поцелуем. «Слава Богу!» — воскликнула Терри. Теперь наконец-то все прояснилось — ведь Бастьен поцеловал ее, не обращая внимания на то, что они стояли посередине церкви. Причем это был настоящий поцелуй, полноценный, — он поцеловал ее не просто в знак приветствия!

— Ладно, прекращайте! Священник начинает нервничать!

Услышав эти слова Люцерна, Бастьен наконец прервал поцелуй. Выпрямившись, он с улыбкой взглянул на Терри и сказал:

— Здравствуй, милая.

Она улыбнулась ему в ответ и прошептала:

— Здравствуй, Бастьен.

— Когда же у вас свадьба? А меня пригласите? — спросил у них стоявший рядом мистер Киз.

Терри густо покраснела и, повернувшись к редактору, скорчила ему гримаску. Его отпустили из больницы сегодня — как раз вовремя, чтобы успеть на репетицию свадебной церемонии. Люцерн выбрал парня на роль третьего шафера, чтобы их число соответствовало количеству подружек невесты. Двумя другими шаферами были Этьен и Томас. Бастьен, конечно же, был главным шафером, а Терри — главной подружкой невесты. А другими подружками невесты были ее две сестры, а также подруга по имени Ли. Но на репетиции присутствовали только Ли, Терри, Крис и Бастьен — они в это время находились в городе. Остальные же должны были появиться лишь в конце недели.

— Что ж, если вы двое там закончили, то можно отправляться в ресторан, — заявил Люцерн, спасая ситуацию и предотвращая очередную бестактность со стороны редактора.

— Да, пойдемте, — кивнул Бастьен. — Люк, ты поедешь с Кейт, а Терри — со мной. — Посмотрев на Криса и Ли, он с некоторым беспокойством спросил: — А как вы сюда добирались?

— Это я заказал для всех машины, — объяснил Люцерн и тут же добавил: — А после ужина всех развезут по домам. Так что не беспокойся, можешь ехать вдвоем с Терри в собственной машине.

Терри с удивлением взглянула на редактора:

— Значит, ты возвращаешься в свою квартиру?

— Да, возвращаюсь. — Крис улыбнулся. — Там уже закончили красить, а все остальное сделали еще до этого. Так что сегодня я проведу первую ночь дома.

— Замечательно! — воскликнула Терри. — Уверена, что для тебя огромное облегчение вернуться домой.

— Жду не дождусь, — кивнул редактор.

— Надо поторопиться, — сказала Кейт, указывая на двери церкви.

— Отличная мысль, — согласился Бастьен. — Нам действительно следует поторопиться. Пойдем, милая. — Он взял Терри под руку и повел к выходу.

Терри залилась румянцем. Ох, какой же счастливой она себя чувствовала! Ведь Бастьен назвал ее «милая»! Назвал прямо при всех! Он совершенно не пытался скрыть их отношения. Господи, как же ей будет больно, если все пойдет не так…

Решительно отбросив эти мысли, Терри с улыбкой взглянула на Бастьена. Он тут же улыбнулся ей в ответ и прошептал:

— Я скучал по тебе. Мне очень тебя не хватало прошлой ночью. — Он заключил ее в объятия, как только они оказались на заднем сиденье машины с водителем. И тут же добавил: — А еще я ужасно беспокоился.

— Беспокоился? — Чуть отстранившись, Терри взглянула на него судивлением. — Но из-за чего же ты беспокоился?

Бастьен медлил с ответом. Наконец с некоторым смущением проговорил:

— Понимаешь, мне казалось, что ты очень изменилась после приезда Кейт и Люцерна. И я… — Он пожал плечами. — Просто очень беспокоился… Я думал, что ты, возможно, не хочешь, чтобы они узнали про нас.

— Ох… — Терри вздохнула и тотчас же улыбнулась. — А я переживала, то же самое думая про тебя.

— Я рад, что мы оба ошибались. — Бастьен поцеловал ее.

Терри снова вздохнула и прижалась к нему. Через несколько мгновений она с тихим смешком перехватила руку Бастьена — тот принялся поглаживать ее по бедру. Когда же он предпринял попытку забраться под подол ее голубого платья, Терри прошептала:

— Веди себя прилично. Будь хорошим мальчиком.

Бастьен весело рассмеялся:

— Я бы предпочел вести себя неприлично и быть плохим мальчиком. — В тот же миг он прижался губами к ее шее.

Терри с трудом подавила стон, уже готовый сорваться с ее губ. Охваченная возбуждением — и от того, что сказал Бастьен, и от того, что он делал, — она с удивлением подумала: «Как быстро ему удалось…» И действительно, Бастьен всего лишь за несколько секунд пробудил в ней желание. Ох, как же она была рада, что первая начала в церкви откровенный разговор. Да, возможно, молчание — золото, но общение — еще дороже, вернее — бесценно.

Терри ужасно хотелось бы сбежать с Бастьеном с ужина и отправиться в пентхаус для «повторения пройденного», на своего рода краткосрочные начальные курсы. А еще лучше — на долгосрочные. Неплохо бы — на несколько дней. Но конечно, это было невозможно. Поэтому не только Бастьен вздохнул с сожалением, когда машина подъехала к ресторану и им пришлось разъять свои объятия.

— Я знаю, что у нас не будет возможности провести наедине сегодняшний вечер, — сказал Бастьен, выйдя на тротуар. Он подал Терри руку, помогая вылезти из машины. — Но знаешь, мне сейчас пришло в голову, что завтра нам надо обязательно встретиться, чтобы кое-что обсудить.

— Кое-что обсудить? — с удивлением переспросила Терри; она остановилась с ним рядом.

— Да-да, кое-что обсудить. Ведь я — главный шафер жениха, а ты — главная подружка невесты. Понимаешь?

Лукавая улыбка Бастьена подсказала ей, что на уме у него не только обсуждение традиционной предпраздничной вечеринки. С улыбкой кивнув, она сказала:

— Да, нам действительно необходимо будет встретиться. Я могу прийти к тебе в офис, и мы вместе отправимся на ленч, согласен?

— Отлично, — кивнул Бастьен.

Он поцеловал ее, и они вошли в ресторан.


— Привет! — Терри с улыбкой остановилась перед столом секретарши. — Ведь вы — Мередит? Не так ли? А я Терри.

— Здравствуйте. — Женщина тотчас поднялась и пожала руку гостьи. — Мисс Симпсон, я очень рада встретиться с вами.

— Просто Терри. Этого вполне достаточно. Ах, Мередит, для меня огромное удовольствие познакомиться с вами. Спасибо вам за вашу помощь с флористами и с фирмами-поставщиками. Вы оказались на высоте.

— О!.. — Секретарша покраснела и взмахнула рукой, как бы отклоняя похвалу. — Ведь я просто выполняла свои обязанности, не более того. — Она направилась к двери, ведущей в кабинет Бастьена, и, обернувшись, добавила: — Мистер Аржено предупредил, что вы должны прийти. Поставщики еще не прибыли, но они должны появиться с минуты на минуту. Как и он сам.

Открыв дверь, секретарша отступила в сторону, пропуская вперед гостью:

— Заходите же. У босса сейчас встреча с парнями из лаборатории клинических испытаний, но он сказал, что обязательно вернется к полудню. Так что скоро он должен появиться. А вы пока подождите.

— Похоже, я пришла чуть раньше, — пробормотала Терри, входя в кабинет.

Она действительно пришла на пятнадцать минут раньше. «Но дело вовсе не в том, что мне не терпелось увидеть Бастьена, — уверяла себя Терри. — Просто так получилось…» Вообще-то она вышла из такси перед зданием «Аржено-билдинг» более получаса назад, но, понимая, что еще слишком рано, немного поглазела на витрины, а потом заскочила в «Старбакс», чтобы выпить стаканчик прохладительного.

— Располагайтесь, же… Садитесь там, где вам будет удобно, — сказала Мередит. — На столике журналы. В шкафу — книги. Даже есть телевизор и стерео, так что можете включить, если появится желание. Приготовить вам какой-нибудь напиток?

— Нет-нет. — Терри покачала головой. — Спасибо, не надо.

Мередит с улыбкой кивнула:

— Да, понятно. Но если вдруг передумаете, то там, за баром, полный холодильник. Спиртное, естественно, тоже. Так что не стесняйтесь. А если еще что-то понадобится — дайте мне знать. Я буду у себя до возвращения мистера Аржено.

— Спасибо, Мередит, — с улыбкой ответила Терри.

Секретарша вышла из кабинета, прикрыв за собой дверь, и Терри стала с любопытством осматриваться. О Боже, она никогда еще не видела ничего подобного! Кабинет Бастьена был больше, чем весь ее домик в Хаддерсфилде. В изумлении озираясь, Терри прошла по кабинету. Огромный письменный стол размером с двуспальную кровать стоял у стены, а из окон открывался потрясающий вид на город. В дальнем углу комнаты находился бар, о котором упоминала Мередит, и еще тут имелся широкий мягкий диван, обитый черной кожей. Были тут, конечно, компьютер с факсом, а также шкафы с папками и всевозможные справочники, то есть все то, что бывает в кабинетах бизнесменов. Но размеры этого кабинета…

— О Господи… — пробормотала Терри, невольно покачивая головой. — Как здесь работать? Ведь это не кабинет, а бальный зал…

Терри направилась к креслу, стоявшему перед письменным столом, и села, поставив свою сумочку на пол. Немного посидев за столом и как следует осмотревшись, встала и подошла к книжной полке, о которой говорила Мередит. Она с интересом просмотрела корешки книг, отметив, что в литературных пристрастиях, как и во многих других вещах, они с Бастьеном сходились. Но браться за книгу, на которую у нее будет не более пятнадцати минут, конечно же, не имело смысла. Развернувшись, Терри подошла к кофейному столику, стоявшему перед диваном, и начала листать лежавшие на столике журналы. Все было тщательнейшим образом продумано — женские журналы, мужские журналы, деловые, посвященные моде, а также светские сплетни и гламур.

Терри взяла один из женских журналов и опустилась на диван. Потом, вспомнив про свою сумочку, поднялась и сходила за ней. Вернувшись обратно на диван, пристроила сумочку у своих ног и снова принялась листать женский журнал. Она успела пролистать лишь с десяток страниц, когда почувствовала жажду — наверное, слишком много ходила этим утром.

Подняв вдруг голову, Терри в нерешительности посмотрела на бар. Но ведь Мередит сказала, чтобы она не стеснялась, не так ли? Положив журнал на кофейный столик, Терри встала и направилась к бару. Он был заполнен бесчисленными бутылками со всевозможными напитками, стоявшими на тройной полке на фоне зеркальной стены, и все это напоминало самый настоящий бар. Но алкогольные напитки ее не интересовали. Она повернулась и начала рассматривать пространство за баром, где стояли два холодильника — большой и маленький. Сначала Терри попыталась открыть маленький холодильник, но он оказался заперт. Она взялась за второй, и он тотчас открылся. Этот холодильник был также забит разнообразными напитками — тут были в основном соки, сладкая газировка и молоко. И еще стояли два маленьких пузырька с какой-то бесцветной жидкостью.

Охваченная любопытством, Терри взяла маленькие бутылочки — она сразу же их узнала. Ох, и насмотрелась же она на такие бутылочки… Сначала — когда болела ее мама, а потом — когда умирал Йен. Это были пузырьки с лекарствами, и на обоих имелись наклейки — какие-то неразборчивые термины и медицинские символы.

Невольно вздохнув, Терри поставила пузырьки обратно в холодильник. Но зачем Бастьену держать в холодильнике пузырьки с лекарствами? А впрочем, все ясно. От Кейт она узнала, что компания Бастьена занималась также и медицинскими исследованиями. Да и Мередит, кажется, сказала, что Бастьен сейчас встречается с парнями из медицинской лаборатории. Так что скорее всего пузырьки имели к этому самое непосредственное отношение.

Удовлетворившись таким объяснением, Терри снова стала изучать напитки. В конце концов она остановилась на диетической коле и, взяв стакан, наполнила его, после чего пошла обратно к дивану. И конечно же, она забыла о своей сумочке, как раз оказавшейся у нее под ногами. Споткнувшись об эту проклятую сумку, Терри грохнулась на пол. Но ей все же удалось ухватиться за краешек дивана, поэтому она не растянулась на полу, а «приземлилась» на колени. Однако стакан с газировкой выпал у нее из руки.

— Проклятие… — пробормотала Терри, уставившись на лужицу на ковре.

Вскочив на ноги, Терри поспешила обратно к бару и стала лихорадочно искать какое-нибудь полотенце или тряпку. Конечно же, там ничего подобного не оказалось. Осмотревшись, Терри вдруг увидела дверь в противоположной стене — прежде она ее не заметила. Сделав глубокий вдох, она прошептала:

— Господи, пусть это будет ванная.

Терри едва не вскрикнула от радости, когда, открыв дверь, обнаружила, что за ней — ванная. И полотенца там нашлись. Дорогие, пушистые, белые. Но лучше испортить полотенца, чем ковер, не так ли?


— Мередит, ленч уже доставили? — спросил Бастьен, входя в приемную и ослабляя узел галстука. Он терпеть не мог эти проклятые удавки и с удовольствием снимал, когда предоставлялась такая возможность. И сейчас он, конечно же, снимет галстук и повяжет его только в случае крайней необходимости.

— Нет, сэр, еще не доставили, — ответила секретарша, — но Терри… то есть я хотела сказать, мисс Симпсон… она пришла чуть раньше и сейчас ждет в вашем кабинете, сэр.

— В кабинете? — переспросил Бастьен. Потом вдруг с улыбкой сказал: — Если она просила вас называть ее по имени, то так и делайте, Мередит. Не стоит ради меня переходить на официальный тон.

— Да, сэр. — Секретарша тоже улыбнулась. — Я сейчас ухожу на обед. Может, переключить телефоны на регистратора в приемной, чтобы там принимали сообщения, пока меня не будет?

— Да, переключите, — кивнул Бастьен. — Приятного обеда.

— Вам тоже, сэр.

Бастьен кивнул и направился в свой кабинет. Открыв дверь, замер изумленно. У дивана на четвереньках стояла Терри, и ее соблазнительная попка была едва прикрыта темно-синей юбкой. При этом Терри энергично терла полотенцем ковер. Его приход не прервал этого странного занятия — Терри не слышала, как открылась дверь, поэтому продолжала водить полотенцем по ковру и что-то бормотала себе под нос.

Бастьен был так захвачен этим зрелищем, что не сразу разобрал, что именно она бурчала. Прислушавшись, он понял: Терри ругала себя на чем свет стоит, обзывала себя «дурой и идиоткой».

Тут Бастьен наконец закрыл дверь и прошел в кабинет.

— Терри, что случилось? — спросил он.

Она замерла, оцепенела. Потом, повернув к двери голову, простонала:

— Ох, Бастьен, мне очень жаль… Я такая неловкая… Споткнулась о свою сумочку, упала и залила колой твой чудесный ковер. Я…

— Тихо, милая. Все в порядке, — перебил Бастьен. Он шагнул к дивану, взял Терри за руку и помог ей подняться.

— Нет, не в порядке. Ты только посмотри. Я…

— Ковер можно отчистить, — успокоил ее Бастьен. Он забрал у нее полотенце и бросил его на пол, даже не потрудившись взглянуть на пятно. — Надеюсь, ты не ушиблась во время падения?

— Нет, не ушиблась. Но я не знаю, какие пятна остаются от колы. Если они не выводятся, то я испортила твой ковер.

— Терри, дорогая, ведь это — всего лишь ковер. Вещь. Одни вещи можно заменять другими. Главное — с тобой все в порядке. А остальное не имеет значения.

— Но как же… — Она в растерянности посмотрела на ковер.

Бастьен улыбнулся и, взяв ее за руку, отвел от дивана и подвел к столу — чтобы она перестала смотреть на пятно.

— Не беспокойся об этом, — повторил он. — Ведь я же сказал: одни вещи можно заменить другими.

Терри внимательно посмотрела на него, потом вдруг спросила:

— А почему ты улыбаешься?

Бастьен весело рассмеялся:

— Чтобы отвлечь тебя. Чтобы заставить тебя забыть о ковре.

Терри уставилась на него в недоумении:

— Чтобы отвлечь?..

— Ну да. И я готов идти до конца, если это потребуется для достижения цели.

— До конца? — Терри наконец-то улыбнулась.

— Совершенно верно, до конца. — Он наклонился и поцеловал ее в щеку.

Терри радостно засмеялась:

— Ты такой самоотверженный!

Бастьен поцеловал ее в другую щеку.

— Не просто самоотверженный, а настоящий герой. В следующее мгновение он взял ее лицо в ладони и поцеловал ее по-настоящему — в губы. Терри тут же обвила руками его шею и ответила на поцелуй. Крепко прижимая ее к себе, Бастьен думал: «Ох, какая же она милая и ласковая… Какая замечательная… Ее просто невозможно не любить».

Эта мысль ошеломила его, и он замер, оцепенел. Черт побери, да ведь он действительно ее любит! Да-да, в этом не может быть сомнений. Конечно же, он любит Терри. И это… это чудесно! Если только она не отвернется от него, как когда-то Жозефина…

Внезапно Терри отстранилась и вопросительно посмотрела на него. Потом провела ладонью по его щеке и с беспокойством в голосе спросила:

— С тобой все в порядке, Бастьен? Или что-то не так? Ты сейчас выглядишь как-то странно…

Он отрицательно покачал головой и тут же снова ее поцеловал. И на сей раз поцелуй его был необыкновенно страстным и даже немного грубоватым. Но Терри нисколько не возражала. Ведь именно этого она и хотела. После того как они были неразлучны целую неделю, последние два дня показались ей просто ужасными; Терри очень скучала по Бастьену — по его смеху, по его чудесной улыбке, даже по каждому жесту. Ей хотелось говорить с ним, хотелось послушать его удивительные рассказы, которых у него, казалось, был неистощимый запас. С тех пор как они расстались, ей казалось — прошла целая вечность. Ох, как же она по нему соскучилась!

Целуя Терри, Бастьен прижимал ее к себе все крепче, а она, обвивая руками его шею, со всей возможной страстью отвечала на его поцелуй.

Внезапно он отстранился и, приподняв ее, усадил на стол. И тотчас же начал расстегивать пуговки ее блузки.

«Ох, как у него это ловко получается», — с улыбкой подумала Терри. Расстегнув последнюю пуговичку над юбкой, Бастьен выдернул из нее блузку и принялся за оставшиеся несколько пуговиц. Затем, распахнув блузку, отступил на шаг и окинул Терри сверкающим взглядом.

— Великолепно, — пробормотал он и тут же, стащив блузку с ее плеч, нащупал у нее за спиной застежку бюстгальтера. Чтобы снять его, ему потребовалось всего лишь несколько секунд.

Терри тихонько застонала, когда его ладони легли на ее обнаженные груди. Немного помедлив, потянулась к пуговицам его рубашки. Ей, конечно же, не хватало ловкости Бастьена, к тому же ее очень отвлекали его ласки, но все же через несколько минут ей удалось расстегнуть на нем рубашку.

— О, Бастьен, — прошептала она со стоном. И мысленно добавила: «Я люблю тебя, Бастьен».

Пораженная этой своей мыслью, Терри уставившись невидящими глазами куда-то в пространство. Бастьен продолжал ее ласкать, а она в изумлении спрашивала себя: «Неужели это правда? Неужели я действительно люблю его?»

Этот вопрос остался без ответа, потому что Бастьен, запустив руку ей под юбку, начал осторожно задирать ее. Затем его пальцы коснулись ее лона, и Терри снова застонала, на сей раз — отнюдь не тихонько! В следующее мгновение их губы слились в поцелуе, и поцелуй этот оказался таким страстным и неистовым, что стороннему наблюдателю, окажись он здесь, могло бы показаться, что эти двое пытаются съесть друг друга.

Терри чувствовала, что желание ее стремительно нарастает, и в какой-то момент у нее даже закружилась голова — то было головокружение страсти. «Но как же ему удалось так быстро этого добиться?» — промелькнуло у нее, однако вопросу этому было суждено остаться риторическим. В следующее мгновение Бастьен оттянул ее трусики и скользнул пальцем в жаркую влагу. Терри прервала поцелуй и отчаянно вскрикнула:

— О, Бастьен!.. — Задыхаясь, она запрокинула голову и прохрипела: — Быстрее… Я хочу тебя!

Этих ее слов было вполне достаточно. Бастьен тут же взял ее за бедра и резким движением подтянул к краю стола. В считанные секунды он расстегнул брюки и тотчас же вошел в нее.

— Ох! — воскликнула Терри, ощутив его в себе.

Бастьен же, энергично двигаясь, прижался губами к ее губам, заглушая поцелуем ее стоны; при этом он удерживал ее за бедра, не позволяя скользить по полированному столу. А Терри, вцепившись ему в волосы, крепко прижала его к себе и старалась двигаться навстречу его мощным толчкам.

Все произошло очень быстро, так как оба они не хотели — да и не могли — растягивать удовольствие. Они вскрикнули и содрогнулись одновременно, а потом на несколько минут замерли, крепко прижавшись друг к другу. Постепенно дыхание их стало выравниваться, и Бастьен, отстранившись от нее, пробормотал:

— Ну вот, наконец-то… — Выпрямившись, он снял Терри со стола и опустил на пол. Поцеловав ее в лоб, с улыбкой сказал: — Привет! — И тут же, поцеловав в нос, пояснил: — Кажется, я забыл поздороваться, когда вошел сюда.

Терри весело рассмеялась:

— Ох, я тоже забыла! Привет, Бастьен.

Тут он снова поцеловал ее в губы, и в этот момент раздался стук в дверь. Чуть отстранившись от Терри, Бастьен с улыбкой сказал:

— Думаю, это прибыл наш ленч.

Глава 16

Бастьен отпер холодильник, встроенный в его письменный стол, и убрал туда два маленьких пузырька. Он наконец-то вспомнил, что нужно забрать их в пентхаус. Всю неделю, начиная с понедельника, когда Терри приходила к нему на ленч, пузырьки простояли у него в офисе. Тем утром он как раз собирался уходить на встречу с сотрудниками лаборатории, когда к нему в кабинет зашел Джеймс и передал новые синтетические ферменты, которые должен был испытать Винсент. Это было новейшее средство, которое могло бы помочь кузену и его отцу отказаться от живых «доноров». Тогда жизнь их стала бы гораздо проще — они смогли бы перейти на консервированную кровь, как и большинство членов их клана. Обычно новую сыворотку испытывал Винсент, и Джеймс знал о том, что тот остановился в пентхаусе, — поэтому и принес сыворотку Бастьену.

Поблагодарив ученого, Бастьен поставил пузырьки в открытый большой холодильник, чтобы не возиться с маленьким, запирающимся. А затем поспешил на совещание. И конечно же, забыл про бутылочки с лекарством, когда вечером возвращался в свои апартаменты. Вообще-то он постоянно забывал о них до сегодняшнего дня, но не забыл обсудить этот вопрос с Винсентом. Его кузен согласился испытать сыворотку и перейти на консервированную кровь, но с одним условием: он сделает это не раньше, чем в первые же выходные после свадьбы. Ему не хотелось, чтобы испытания помешали его репетициям или свадьбе Кейт и Люцерна — ведь в результате приема лекарства могли возникнуть какие-нибудь побочные эффекты.

Бастьен отнесся к такому решению с пониманием. Он специально узнал у Джеймса, каков срок годности препарата, и убедился, что он не истечет, но про лекарство он вспомнил только сегодня и захватил его с собой, возвращаясь в пентхаус. Бастьен решил, что будет держать пузырьки с сывороткой в холодильнике в своем кабинете, пока Винсент не скажет, что готов к испытаниям.

Покончив с делами, Бастьен взял пакет крови из вновь пополненных запасов, хранившихся в холодильнике. К счастью, он наконец-то вспомнил об этом и дал указания на сей счет. Всю неделю он был немного рассеян, так как думал в основном о том, как бы найти время для встреч с Терри. Когда Кейт бывала свободна, Терри проводила время с ней, потому что ей было неудобно оставлять подругу в одиночестве — та ужасно нервничала перед предстоящей свадебной церемонией. И Бастьен прекрасно это понимал. Кроме того, им все-таки удавалось проводить время вместе, когда у них проходили «двойные свидания» с Кейт и Люцерном. Эти двое все же не могли отказаться от встреч, однако настаивали на том, чтобы их свидания происходили в присутствии сопровождающих. Кейт хотела, чтобы их первая брачная ночь стала «особенной», как она выражалась, поэтому и отказывалась встречаться с Люцерном наедине. И поскольку Кейт и Люцерн не могли оставаться наедине, то Терри с Бастьеном приходилось присутствовать на их встречах. Но они все же находили возможность встречаться вдвоем — Бастьен устраивал эти свидания, когда Кейт была на работе.

— Ты здесь, Бастьен?

— Да-да, как видишь. — Он поднял глаза и посмотрел на входившего в кабинет Винсента.

— Терри только что позвонила, — сообщил кузен. — Она направляется к лифту.

Бастьен с улыбкой кивнул и бросил пустой пакет в мусорную корзину, стоящую под письменным столом. Затем закрыл дверцу холодильника и поспешно поднялся из-за стола.

— Я подумал, что эта новость тебя обрадует, — заметил Винсент; его-то самого эта ситуация очень забавляла, и он этого не скрывал.

Бастьен хлопнул Винни по плечу.

— Ты правильно подумал, кузен. Я действительно рад.

Бастьен направился к двери, и Винсент тотчас же последовал за ним.

— В таком случае, парень, могу тебя еще больше обрадовать.

— Чем именно? — спросил Бастьен.

— Я обещал своей девушке заехать за ней и сводить ее пообедать, так что квартира — в твоем полном распоряжении, пока не начнут прибывать гости. По крайней мере до тех пор, пока тетя Маргарет, Рейчел и Этьен не вернутся из аэропорта. Они поехали встречать Лисианну и Грега. То есть у тебя примерно два часа. Конечно, тебе одному придется готовиться к вечеринке, но… В общем, сам понимаешь.

— Ты, Винсент, не только хороший кузен, но и отличный друг, — сказал Бастьен с серьезным видом.

Винни рассмеялся и заявил:

— Я напомню тебе об этих твоих словах, когда в следующий раз мне необходимо будет попросить тебя об одолжении.

— Непременно напомни, — кивнул Бастьен, повернув к холлу.

Тут прибыл лифт, и двери его тотчас отворились.

— Привет, красавица! — воскликнул Винсент, увидев Терри, выходившую из лифта. Он тут же вошел в кабину и добавил: — Не делай ничего такого, чего не стал бы делать я. А это означает, вы можете делать все, что пожелаете. Полагаю, вы вдвоем неплохо повеселитесь.

В следующую секунду двери закрылись, и кабина стала опускаться.

— Надеюсь, не мое появление его спугнуло? — с улыбкой сказала Терри.

— Нет. Винни идет обедать со своей девушкой, — объяснил Бастьен. Шагнув к Терри, он заключил ее в объятия.

— Ах, Бастьен! — воскликнула она радостно. — Значит, мы здесь вдвоем?

— Совершенно верно, милая. Скажи, тебе приходилось пить шампанское в джакузи? — Он повел Терри в сторону своей спальни.

— Шампанское в джакузи? — переспросила она. — Нет, такого я не припомню. Значит, мы с тобой будем пить там шампанское, прежде чем начнем готовиться к вечеринке?

— Нет, не мы, — с улыбкой ответил Бастьен. — Это ты будешь наслаждаться шампанским в джакузи.

Терри взглянула на него с удивлением:

— А ты что будешь делать?

— Я буду наслаждаться тобой.

— М-м-м… — промурлыкала Терри.

— М-м-м… — ответил ей Бастьен. Поцеловав ее, сказал: — Боже, как же я люблю, когда ты так делаешь.

— Делаю… что? — Она поцеловало его в ухо.

— Дрожишь от возбуждения. Или стонешь, или извиваешься, или выгибаешься. В общем, я люблю, когда ты возбуждаешься.

Терри рассмеялась:

— Но это все из-за тебя. Я начинаю думать, что ты волшебник. На данный момент я абсолютно в этом уверена.

— Правда? Почему же?

— Потому что мы еще не подошли к джакузи, а я уже мокрая.

Бастьен едва не споткнулся, услышав столь откровенное признание.

— Черт побери… — пробормотал он. — Может быть, мы оставим джакузи на другой раз?

Терри снова засмеялась, когда он ускорил шаг.


— Хотите, я вызову вам такси?

— Что сделаете? — прокричал Крис, пытаясь перекрыть стоявший шум.

Терри со вздохом покачала головой. Редактор не слышал ее, поскольку музыка гремела вовсю. Наклонившись и почти касаясь губами его уха, она повторила:

— Хотите, я вызову вам машину? Вам трудно будет ехать на метро с вашей ногой.

Крис помедлил с ответом, затем кивнул и прокричал:

— Будь добра! Но как это сделать здесь, в таком шуме?!

Терри пожала плечами. Об этом-то она и не подумала.

— О, знаю!.. — воскликнула она. — Я воспользуюсь телефоном в кабинете!

Редактор тут же кивнул:

— Да, хорошо.

— Я сейчас вернусь! — крикнула она, направляясь к двери. — Сидите здесь и никуда не уходите!

Вечеринка была в самом разгаре, Терри, пробравшись сквозь толпу гостей, вышла из комнаты и поспешила в сторону кабинета. Она заметила, что у редактора уже был усталый вид, когда он приехал на вечеринку. Когда же она поинтересовалась, в чем дело, Крис объяснил, что ему пришлось работать сверхурочно в течение всей прошлой недели — чтобы разгрести накопившиеся дела. Ему удалось взбодриться и немного повеселиться, но сейчас было уже поздно, и Терри заметила, что он начал позевывать. А когда она увидела, что парень взял свой пиджак, висевший на спинке стула, и начал одеваться, тотчас же подошла к нему и предложила вызвать машину.

Терри вошла в кабинет и, закрыв за собой дверь, подошла к столу. Усевшись, она подвинула телефон к себе поближе и тут сообразила, что понятия не имеет, по какому номеру вызывают в Нью-Йорке такси. И вообще, возможно ли такое? Но наверное, возможно, иначе Крис не принял бы ее предложение. Закусив губу, Терри осмотрела стол в поисках телефонной книги, но, конечно же, ее тут не оказалось. Она решила заглянуть в ящики письменного стола, и ее взгляд остановился на нижнем левом ящике. Он был достаточно объемистый, чтобы в нем можно было держать телефонную книгу. Причем ящик этот был неплотно закрыт.

Наклонившись, Терри потянула за ручку ящика и с удивлением обнаружила, что это мини-холодильник, который не выдвигался, а распахивался. Но еще больше она удивилась увидев, что находилось внутри.

Терри уставилась на содержимое холодильника — там находились два пузырька, похожие на те, что она обнаружила в офисе Бастьена в понедельник утром, а также пакеты с кровью — дюжина пакетов по меньшей мере. Какое-то время она в недоумении смотрела на пузырьки и пакеты. «Почему эти вещи оказались в холодильнике в письменном столе Бастьена?» — спрашивала себя Терри. Разумеется, она знала об исследованиях, проводившихся в «Аржено энтерпрайзис», и, конечно же, она прекрасно понимала, что иногда люди берут работу домой, но пакеты с кровью в письменном столе — это уж слишком…

Тут дверь отворилась, и Терри, вздрогнув от неожиданности, захлопнула дверцу холодильника и вскочила на ноги.

— А… вот ты где… — сказал Бастьен, переступая порог. Он приблизился к ней с улыбкой.

— Я зашла сюда, чтобы вызвать такси для Криса, но я не знаю номера и не могу найти телефонную книгу, — с виноватым видом пробормотала Терри.

— Я в курсе, — кивнул Бастьен. — Крис сказал мне. Но звонить нет необходимости. Я договорился, чтобы выделили несколько машин компании, которые развезут всех по домам и отелям. Криса я уже отправил. — Взяв Терри за плечи, он с улыбкой продолжил: — Вообще-то я уже многих отправил по домам. А остальные ждут возвращения машин. Так что у нас с тобой есть несколько минут, прежде чем мы вернемся к выполнению своих обязанностей хозяина и хозяйки.

— О, Бастьен!.. — Терри улыбнулась, но в голове у нее все еще царил полнейший сумбур. Кровь в письменном столе, пузырьки с лекарствами в холодильниках, стойка с капельницей в гардеробной — что же все это значит? Да еще и тот секрет, о котором упоминала Кейт, тот, который якобы должен был раскрыть ей Бастьен, после чего они с ним будут улаживать какие-то вопросы…

— Что с тобой, Терри? — прошептал Бастьен. Она не реагировала на его ласки, и он отстранился от нее. — Терри, с тобой все в порядке?

Она со вздохом кивнула:

— Да, в полном. Просто я немного устала.

Он провел ладонью по ее щеке.

— Что ж, понятно… Уже поздно.

— Да, поздно, — прошептала она.

Бастьен внимательно посмотрел на нее и едва заметно нахмурился; было очевидно, что он что-то заподозрил…

И Терри тотчас охватило чувство вины. Конечно, она вовсе не устала, просто была озадачена и даже немного испугана. «Кровь, лекарства, капельница, секреты…» — мысленно повторяла она. Хотя, возможно, существовало какое-то очень простое объяснение всему, что она увидела. И самый лучший способ узнать обо всем — спросить напрямик. Наверное, так она и сделает. Но сначала ей необходимо развеять подозрения Бастьена. Прильнув к нему, Терри прижалась губами к его губам и поцеловала. Бастьен какое-то время никак не реагировал.

Обвивая руками его шею, Терри застонала и крепко прижалась к нему. «Ведь это Бастьен, мужчина, которого я люблю, — говорила она себе. — Разве все остальное имеет значение?»

Тут дверь отворилась, и оба замерли. Потом обернулись к двери.

— Простите, что помешала, — с улыбкой сказала Лисианна. — Но первые машины уже вернулись, и родители сестры Кейт уезжают. Мама подумала, что Терри захочет с ними попрощаться.

— Да, конечно! — кивнул Бастьен. Он обнял Терри за плечи, и они вышли из кабинета.

Глава 17

— Что ж, дело сделано. Теперь ты женатый мужчина, — с веселой улыбкой сказала Терри Люцерну, кружившему ее в танце.

Праздничная церемония и обед закончились, Люцерн с Кейт исполнили традиционный свадебный танец невесты, и теперь Люк должен был потанцевать поочередно со всеми дамами, присутствующими на свадебном вечере, а Кейт — со всеми мужчинами. И в числе их первых партнеров были Терри и Бастьен.

— Так каковы же ощущения, Люк?

— Замечательные. — Люцерн улыбнулся и добавил: — Я очень рад, что церемония прошла гладко, без происшествий. После всех этих бед, что обрушились на нас во время подготовки к свадьбе, я был просто уверен, что и на свадьбе возникнет какая-нибудь неприятность, какая-то проблема. Но все было замечательно.

— Конечно, замечательно, Люк, — кивнула Терри. До сегодняшнего вечера он был не слишком разговорчив, но сейчас вроде бы разговорился. Кейт как-то раз объяснила ей, что таким замкнутым Люк бывал всегда, когда работал над очередной книгой, но время от времени он выходил из задумчивости и оживлялся. Похоже, именно это происходило с ним сегодня вечером. Он казался по-настоящему счастливым. — Да-да, все прошло замечательно, — повторила Терри. Затем с улыбкой добавила: — Разве что Крис расчихался.

При этих ее словах они рассмеялись. Бедняга редактор оказался в ужасном положении — стоял в церкви вместе с другими шаферами и через каждые несколько минут чихал. Когда Кейт и Люцерн предложили ему участвовать в свадебной церемонии в качестве одного из шаферов, он предупредил, что у него аллергия на некоторые виды цветов, и они заверили его, что проследят за тем, чтобы таковых на свадьбе не было. Кейт с Люком очень тщательно подбирали украшения, но потом, когда разразилась «цветная катастрофа», они совершенно забыли о своем обещании и, к несчастью, выбрали именно те композиции, в состав которых входили злополучные аллергены. И парню пришлось изрядно помучиться.

Терри поискала глазами Криса. Редактор со своей ногой не мог танцевать, но его не оказалось и за главным свадебным столом, куда он был усажен как один из самых почетных гостей. (Там вообще никого не было — почти все гости танцевали.)

Крис же, оставшись в одиночестве, решил пересесть за стол, где все еще сидели его коллеги из издательского дома «Раундхаус Паблишинг». И вскоре Терри его заметила. Она надеялась, что скоро удача повернется к редактору лицом. Он был приятным парнем и не заслуживал таких страданий.

Тут к их столу подошла элегантно одетая женщина и заговорила с Крисом. Терри внимательно на нее посмотрела. Эта женщина показалась ей знакомой, и Терри была уверена, что в какой-то момент Кейт уже представляла их друг другу. Только сейчас она не помнила, кто это такая.

Однако Терри была уверена, что женщина работала в издательском бизнесе. Когда же Крис вежливо поднялся со стула, чтобы ответить ей, стало ясно: эта дама — весьма влиятельная персона.

— Люцерн, кто эта женщина? — спросила Терри, кивнув в сторону стола.

Люк посмотрел в указанном направлении и тотчас ответил:

— Кэтрин Фол к.

— А… Понятно, — кивнула Терри. — Леди Бэрроу, не так ли?

— Совершенно верно. Между прочим, приятная женщина. Умная и толковая. Кэтрин очень помогла мне на первой писательской конференции, на которую затащила меня Кейт.

Терри закусила губу, чтобы удержаться от смеха. «Очень помогла» — это было мягко сказано. Кейт поведала кузине историю о том, как кодпис[5] Люцерна зацепился за скатерть во время пира в средневековом стиле, а также о том, как Кейт с леди Бэрроу ползали под столом, чтобы отцепить его. Леди Бэрроу держала фонарик, в то время как Кейт освобождала беднягу. Это была забавная история.

— Она не просто помогла Кейт отцепить мой кодпис, — продолжал Люцерн. — Эта милая дама подвезла меня из аэропорта, дала кое-какие советы и… — Люк пожал плечами. — В общем, она очень помогла мне в тот день. С тех пор и началась наша дружба. Я решил сделать ей приятное и согласился участвовать в следующей конференции, посвященной романтизму.

Терри прекрасно понимала: для Люка участие в конференции — огромная жертва. По словам Кейт, ее жених до этого категорически отказывался от участия в каких-либо конференциях. Даже на той конференции, на которую они ездили на прошлой неделе, он присутствовал не под своим художественным псевдонимом — Люк Амиролт, — а как Люцерн Аржено, жених Кейт.

Заметив, что ее партнер неожиданно нахмурился, Терри снова посмотрела на леди Бэрроу. В этот момент Винсент поднес к губам ее руку. И Люк тут же пробурчал:

— Этот парень — неисправимый дамский угодник.

Терри невольно улыбнулась, но Люцерна поведение кузена, казалось, совсем не позабавило. Когда же Винни повел даму на танцплощадку, Люцерн еще больше помрачнел и взглянул на танцевавших вместе Бастьена и Кейт.

Бастьен же в этот момент повернулся и покосился на Винсента. И в тот же миг тоже нахмурился — как и его старший брат; казалось, всем очень не понравилось, что Винни танцевал с леди Бэрроу. «Но почему? — спрашивала себя Терри. — Винсент танцует с дамой, что в этом особенного? Да, возможно, он слишком уж прижимается к ней, но тем не менее они ведь просто танцуют, не более того».

Когда танец наконец закончился, Винсент повел свою даму к «редакторскому столу». Люцерн же подвел Терри к Бастьену, и тот, покосившись на кузена, тихо сказал:

— Не беспокойтесь, я об этом позабочусь. А вы продолжайте танцевать, занимайтесь гостями.

Молодожены кивнули, поблагодарили Бастьена и направились к гостям. Бастьен же вопросительно посмотрел на Терри, и казалось, его что-то очень беспокоило.

Пожав плечами, Терри сказала:

— Не волнуйся, я в полном порядке. — Однако она совершенно не понимала, что происходит и о чем Бастьен должен был «позаботиться». — Иди же, — добавила Терри. — Кейт и Люцерн, похоже, ждут тебя. А я пока возьму себе что-нибудь выпить и немного отдохну.

— Да, конечно. — Бастьен улыбнулся. — Ты необыкновенная женщина, Терри. — Он взял ее за подбородок и, поцеловав, прошептал: — Я скоро вернусь.

Покинув Терри, Бастьен осмотрелся, пытаясь определить, куда направился его кузен. К сожалению, его нигде не было видно. Немного помедлив, Бастьен направился туда, куда Винсент повел леди Бэрроу. При этом он то и дело озирался в поисках Винни. Тот, вероятно, уже проголодался — именно в это время он обычно выходил «перекусить», и ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы он начат свою охоту здесь, среди гостей.

— Эй, брат!

Бастьен замедлил шаг; к нему спешил Этьен.

— Люцерн с Кейт сказали мне, что происходит, и попросили помочь тебе, — сказал Этьен.

Бастьен кивнул и в очередной раз осмотрелся. Тяжело вздохнув, пробормотал:

— Пожалуй, сначала я поищу его здесь, а потом пройдусь дальше по коридору.

— Неплохая мысль, — согласился Этьен. Он пошел рядом с братом. — «Маленькая птичка» мне рассказала, что Терри… очень важна для тебя.

— Значит, «маленькая птичка»? — спросил Бастьен.

— Да, здесь. Когда я разговаривал с Терри на вечеринке вчера вечером, она показалась мне очень милой. И еще… Ты уж не обижайся, но я прочитал ее мысли.

— А вот я этого сделать не могу, — сказал Бастьен. — Так что же ты о ней узнал, прочитав ее мысли?

— Я ведь уже сказал: Терри — очень милая. Она мне нравится. Она — как моя Рейчел. В ней есть что-то особенное.

— Да, согласен, — кивнул Бастьен. — Она милая, красивая и очень неглупая.

— К тому же ты не можешь читать ее мысли. — Этьен выразительно взглянул на брата. — Полагаю, что ты любишь ее. Очевидно, ты встретил свою половину. Поздравляю, брат. Я очень рад за тебя.

— Только маме об этом не рассказывай, — пробурчал Бастьен.

Этьен с улыбкой хлопнул брата по спине:

— Не беспокойся, не расскажу.

— О чем ты мне не расскажешь?

Братья вздрогнули от неожиданности и едва не застонали, когда к ним присоединилась их мать, Маргарет Аржено.

— Рад видеть тебя, матушка. — Бастьен почтительно поцеловал мать в щеку, и Этьен тут же последовал его примеру.

Маргарет же с усмешкой заявила:

— Я не знаю, мальчики, почему вы постоянно пытаетесь что-то скрыть от меня. В вашем возрасте вы уже должны понимать, что такие попытки — пустая трата времени. Ведь я — ваша мать. Я вижу, слышу и знаю абсолютно все.

— Но разве это хорошо? — осведомился Бастьен.

— Полагаю, что очень, — ответила мать. — Возможно, вы поймете это лет через двести. Во всяком случае, Люцерну для этого потребовалось дожить до шестисот. Не улыбайтесь, я говорю совершенно серьезно. И вообще, мальчиков гораздо труднее воспитывать, чем девочек, — добавила Маргарет, нахмурившись. Немного помолчав, она продолжала: — Итак, Бастьен, ты не хочешь, чтобы Этьен рассказал мне о том, что ты влюбился в кузину Кейт, крошку Терри, не так ли?

Этьен рассмеялся, Бастьен же, поморщившись, проворчал:

— Мои дела — это мои дела, дорогая матушка.

Маргарет с улыбкой сказала:

— Но ты же не думаешь, что я совсем ничего не замечаю? Поверь, мой мальчик, я все вижу и все знаю. Знаю, что ты влюбился. — Она улыбнулась. — Кстати, я вполне одобряю твой выбор. Терри — чудесная девочка. И для Кейт так будет проще. Это облегчит ее чувство утраты, когда она со временем начнет терять близких. Не говоря уж о том, что и для самой Терри будет легче, когда вместе с ней останется кузина. Так что это прекрасно во всех отношениях.

— А вот об этом я и не подумал… — с удивлением пробормотал Бастьен. — Да, действительно, кузины будут поддерживать друг друга.

— Ты не подумал, а мне это сразу же пришло в голову. Потому что я — твоя мать. — Маргарет погладила сына по плечу, потом, осмотревшись, спросила: — А вы не пробовали поискать его в холле или в барах на первом этаже? — Этьен с Бастьеном молча обменялись взглядами, а Маргарет продолжила: — Но вы же не думаете, что Винсент станет кусать ее прямо здесь? Думаю, он найдет какой-нибудь укромный уголок. Пойдемте быстрее. Надо найти мальчика, прежде чем он попадет в затруднительное положение.

— Об этом мы позаботимся, мама, — ответил Бастьен. — Почему бы тебе…

— Пропустить все самое интересное? — Маргарет с усмешкой покачала головой. — Нет-нет, мальчики, ни в коем случае. И вообще, Бастьен, скажи спасибо, что я решила не вмешиваться в ваши с Терри отношения, — добавила она, едва заметно нахмурившись.

Бастьен внимательно посмотрел на мать и с некоторым недоверием спросил:

— А ты действительно не станешь вмешиваться? Что-то не верится…

Маргарет утвердительно закивала:

— Да-да, не стану, поверь мне. Потому что ты, как мне кажется, и сам прекрасно справляешься с этим делом. Но имей в виду: если ты что-то сделаешь не так, я могу и передумать… — С этими словами Маргарет развернулась и вышла из комнаты.

Братья переглянулись и тут же вышли за матерью.


Терри же, все это время наблюдавшая за ними, проводила их взглядом. Она уже несколько минут вполуха слушала свою тетушку, оживленно щебетавшую о том, что ей, Терри, тоже следует найти себе такого «совершенно замечательного мужчину». Но Терри вовсе не собиралась искать себе мужчину — она его уже встретила.

Тут Люцерн подвел к ним свою молодую жену, и Кейт с улыбкой заявила:

— Мамочка, Терри не надо искать мужчину. Он у нее уже есть.

— В самом деле? — с любопытством переспросила Лидия Ливер. Она взглянула на Терри: — Почему же ты ничего не рассказывала, дорогая? Кто же он?

— Это Бастьен, брат Люцерна, — ответила за кузину Кейт.

— О!.. — воскликнула тетушка Лидия; ее эта новость явно обрадовала. Она обняла Терри и проговорила: — Так это же замечательно!.. Он такой красивый мужчина… И почти такой же милый, как Люцерн. Вы обе должны быть счастливы.

— Я рад, что вы считаете меня милым, миссис Ливер, — вмешался в разговор Люцерн. — Надеюсь, это означает, что вы согласитесь на танец со своим новоиспеченным зятем.

— Называй меня мамой, Люцерн. Мы теперь одна семья, — с улыбкой сказала тетя Лидия, и Люк тут же повел ее на танцплощадку.

Тут к Кейт подошел ее отец и повел дочь на танец. А Терри, оставшись в одиночестве, тихонько вздохнула — ей вспомнились слова Бастьена, сказавшего перед церемонией венчания, что ему якобы надо «кое-что с ней обсудить». Когда он говорил это, у него был чрезвычайно серьезный вид, и эти его слова очень взволновали Терри — она то и дело вспоминала о них с беспокойством. И конечно же, ей вспоминались слова Кейт о том, что Бастьен должен ей раскрыть какой-то секрет.

Но что же такое он собирается ей рассказать? Неужели это будет что-то неприятное? Терри даже предположить не могла, что это за секрет, но ей почему-то казалось, что он имел отношение к пузырькам с лекарствами, пакетикам с кровью и капельнице. Как бы то ни было, но ей сейчас оставалось только набраться терпения и ждать.

Снова вздохнув, Терри поставила пустой стакан на ближайший стол и направилась в дамскую комнату. Когда она входила туда, из комнаты выходили две женщины. Терри не узнала ни одну из них, поэтому предположила, что это — подруги Кейт или родственницы со стороны Аржено. Она улыбнулась им и вежливо кивнула, когда они проходили мимо. Потом подошла к кабинке в самом углу.

Закрыв за собой дверь, Терри подняла юбку, спустила трусики и совздохом облегчения уселась на унитаз. Она немного натерла ноги новыми туфлями; ведь ей пришлось целый день провести на ногах, сначала — во время церемонии венчания, затем — на ступенях церкви в очереди гостей и, наконец, позируя для бесчисленных свадебных фотографии. Во время праздничного обеда у нее впервые за день появилась возможность присесть, но постоянно приходилось подниматься, когда гости один за другим произносили тосты в честь молодоженов. Теперь же обед закончился, но начались танцы, и Терри вовсе не была уверена, что ее ноги это выдержат, тем более — в такой обуви. Конечно, туфельки, купленные специально для свадебных торжеств, были довольно красивые, но чертовски неудобные. Терри даже подумала: не будет ли слишком неприлично, если она сбросит их и остаток вечера проходит босиком, в одних чулках? Она предположила, что этого могут и не заметить, ведь юбка у нее была довольно длинная. Но вот чулки к концу вечера будут безнадежно испорчены.

«Так чулки — или ноги? Чем пожертвовать?» — раздумывала Терри, уставившись на свои туфли.

— Бастьен уже рассказал Терри? — послышался вдруг женский голос.

Терри замерла, затаила дыхание. И тут же раздался голос Кейт:

— Тихо, Лисианна. Вдруг мы здесь не одни.

— Я проверила. Все кабинки пусты, — успокоила ее сестра Бастьена.

Терри же взглянула на свои ноги, приподнятые над полом. Их, наверное, не было видно, — поэтому Лисианна и подумала, что в туалете никого нет. Ситуация была крайне неловкой, но что же ей делать? Может, опустить ноги или кашлянуть? Или лучше держать рот на замке и не ставить себя и других в неловкое положение? К тому же в этом случае она сможет узнать, о чем они говорят.

— Нет, Бастьен ей еще не сказал, а мне бы этого очень хотелось, — проговорила Кейт. — Но он не сможет долго держать это в секрете. Она обязательно обо всем узнает.

«Узнаю о чем?» — с тревогой подумала Терри.

— Она ведь скоро уезжает, не так ли? — спросила Лисианна.

— Да, верно, — ответила Кейт. — Но он, наверное, поедет за ней. Или, может быть, она вернется?

— Ты считаешь, что все это настолько серьезно? — спросила сестра Бастьена.

— Да, конечно, — заявила Кейт. — И ты тоже прекрасно это понимаешь. Иначе бы не расспрашивала меня сейчас.

«О чем же он должен мне рассказать? — снова подумала Терри. — Проклятие, почему они ходят вокруг да около?! Могли бы поторопиться!» Ноги ее уже затекли от того, что она держала их в таком неудобном положении, и она не знала, как долго еще сможет так продержаться.

— Да, у них все очень серьезно, — со вздохом продолжала Кейт. — Я хорошо знаю Терри. Поверь, она любит его всем сердцем. Я так же сильно люблю Люцерна, поэтому без труда узнаю все эти любовные симптомы. И я точно знаю: они не смогут долго находиться в разлуке. Даже если она все-таки уедет домой, он сразу же последует за ней в Англию. И в любом случае ему придется все ей рассказать. Но если не расскажет… — Кейт немного помолчала. — Получится не очень хорошо, если она узнает об этом сама.

— Да, не очень хорошо, — согласилась Лисианна. — Пусть лучше он расскажет ей. Нельзя допускать, чтобы она узнала об этом сама… как-нибудь случайно.

«Узнаю о чем?!» — хотелось громко закричать Терри. Боль же в ногах стала просто нестерпимой.

— Не понимаю, почему он с этим тянет, — в раздражении проговорила Кейт.

Лисианна тихо рассмеялась:

— Ответ довольно прост. Он тянет, потому что любит ее так же сильно, как она его. Поверь, таким я его еще никогда не видела. Парень постоянно улыбается, или насвистывает, или… Знаешь, меня еще не было на свете, когда в его жизни появилась Жозефина, но Люцерн говорит, что Бастьен не был так счастлив даже тогда. А ведь он считал, что любит ее…

Терри едва не вскрикнула от радости, услышав эти слова. Значит, близкие Бастьена полагали, что он любит ее. И якобы она сделала его более счастливым, чем Жозефина. Терри тут же забыла про свои ноги, вернее, решила, что она может еще немного потерпеть.

— Так почему же он рискует, откладывая откровенный разговор? — спросила Кейт.

— Я ведь уже сказала… Потому что он любит ее, — ответила Лисианна. — Разве ты не слышала о Жозефине?

— Конечно, слышала. Но Терри — совсем другая. Она отнесется к этому с пониманием. Тем более после того, что ей пришлось пережить с Йеном. Она…

Продолжения разговора Терри не услышала, поскольку в дамскую комнату ненадолго ворвались громкие звуки музыки, когда открылась дверь. А затем воцарилась тишина, так как Лисианна и Кейт вышли из туалета.

Глава 18

В ушах по-прежнему звучали фразы из случайно подслушанного разговора. «Терри — совсем другая. Она отнесется к этому с пониманием. Тем более после того, что ей пришлось пережить с Йеном».

Но к чему отнесется с пониманием? Может, Бастьен страдает от какой-то неизлечимой и смертельной болезни? Терри почему-то казалось, что женщины говорили именно об этом. В таком случае и лекарства, и кровь, и капельница, и секреты — все это получило объяснение. Как и лечение, которое вызывало болезненную реакцию на свет. Не следовало забывать и о том, что Бастьен обычно почти не притрагивался к еде; казалось, у него почти никогда не было аппетита. Но как же так?.. Такой сильный и красивый — и страдает от неизлечимой болезни. Впрочем, в жизни всякое случается. Видимо, такова его судьба…

Но неужели ей снова придется проходить через все это? Она уже перенесла этот ужас вместе с Йеном, а теперь будет страдать вместе с Бастьеном? Нет, это невозможно. Она не выдержит. Не сможет наблюдать, как этот полный жизненной энергии, сильный и красивый мужчина превращается в кожу да кости, как слабеет и начинает испытывать ужасные боли. А если она увидит все это… О, это убьет ее. Она не сможет такого вынести. Да, Терри прекрасно понимала, что не сможет.

И тут вдруг она ужасно разозлилась. Разозлилась на Бастьена. Как он посмел позволить ей влюбиться в него, зная, что умирает?! Почему он не рассказал ей о своей болезни в самом начале? И вообще… как он посмел заболеть?!

Дамская комната снова заполнилась звуками музыки и смехом — вошли еще несколько женщин. Они о чем-то весело болтали, но Терри не слушала их болтовню, она по-прежнему думала об ужасной болезни Бастьена. Наконец дамы ушли, и вновь воцарилась тишина. Только после этого Терри опустила ноги, расправила одежду и вышла из кабинки. Она подошла к раковине и начала мыть руки, глядя на свое отражение в зеркале. Внезапно что-то привлекло ее внимание, и она, уставившись в зеркало, вдруг поняла, что по ее щекам текут слезы. Да, она плакала, и это было довольно странно, потому что ей казалось, что она уже ничего не чувствовала — как будто все ее чувства умерли, а в сердце образовалась пустота. И тем не менее она плакала…

Терри внимательно посмотрела на свое лицо и вдруг поняла, что оно — абсолютно белое. «Возвращаться к гостям в таком виде, конечно же, нельзя», — подумала она. Да, она не могла допустить, чтобы ее увидели в таком состоянии.

Терри выключила краны и задумалась… Наверное, ей придется незаметно ускользнуть отсюда. Конечно, это будет очень неприятно, но выбора у нее не было. Она не хотела испортить праздник своей кузине и Люцерну.

Терри высушила руки, утерла слезы с лица и направилась к двери, чтобы незаметно уйти. И на нее тотчас же обрушились шум и веселье — праздник был в самом разгаре. И казалось, ее никто не замечал.

Немного постояв у дамской комнаты, Терри направилась к выходу. Как ни странно, ей удалось сбежать, не наткнувшись ни на кого из родственников Бастьена и Кейт. А те немногие знакомые, мимо которых она проходила, похоже, ее не заметили.

Выскользнув из дверей отеля, Терри осмотрелась.

— Может, такси, мисс? — предложил швейцар.

Терри молча кивнула. Швейцар тут же дунул в свой свисток, и одна из вереницы стоявших неподалеку машин подкатила к отелю. Автомобиль остановился прямо перед ней, и швейцар открыл дверцу. Терри поблагодарила его и села на заднее сиденье.

— Куда едем, мисс? — спросил таксист.

Терри назвала адрес Кейт. Когда же такси остановилось перед домом кузины, Терри вспомнила, что у нее нет с собой сумочки, где лежали ее деньги. Тут таксист повернулся к ней, чтобы получить плату за проезд, и она, немного помедлив, спросила:

— Вы можете отвезти меня в аэропорт, после того как я заберу свой багаж?

Таксист посмотрел на нее с некоторым подозрением, потом все же кивнул:

— Да, конечно, смогу.

— Тогда подождите меня немного. Я буду через минуту. — Терри быстро выбралась из такси и бросилась к дому.

Уже у самой двери она вдруг вспомнила, что у нее не было ключа. Ключ остался у Бастьена, потому что они собирались после окончания праздника съездить за ее вещами, а потом вместе провести ее последнюю ночь в Нью-Йорке. Кроме того, он сказал, что им необходимо серьезно поговорить. Терри очень надеялась, что этот разговор будет иметь отношение к их общему будущему. Теперь-то она знала, что речь пошла бы о смерти и страданиях…

Тяжело вздохнув, Терри нажала кнопку звонка в квартиру домовладельцев. К счастью, Кейт познакомила ее с этой семейной парой. Ответила жена хозяина, и Терри объяснила, что заехала в квартиру за своими вещами, но в спешке забыла ключ в банкетном зале. Женщина ответила, что сейчас спустится и впустит ее в квартиру. Конечно, она могла бы открыть ей дверь из своей квартиры, но ей, очевидно, хотелось убедиться, что это именно она, Терри.


— Вот же он, — сказала Маргарет. — Наконец-то нашли…

Винсент и леди Бэрроу сидели в задней части бара и мирно беседовали, улыбаясь друг другу.

— Надеюсь, мы не опоздали, — пробормотал Бастьен.

— Есть только один способ узнать это, — заметил Этьен.

Маргарет Аржено решительно направилась к переполненному бару. Ее сыновья тотчас последовали за ней.

— Тетушка Аржено! — Увидев ее, Винсент тут же поднялся на ноги. — А что вы здесь дела… — Заметив кузенов, он умолк, поджав губы.

— Я думаю, что твоей даме нужно посетить дамскую комнату, — заявила Маргарет, пристально взглянув на леди Бэрроу.

Та весело рассмеялась:

— Вообще-то мне туда не нужно.

Маргарет покосилась на Бастьена и, указав на женщину, тихо сказала:

— Займись ею, мой милый.

Бастьен с удивлением взглянул на мать. Как ни странно, та не смогла взять под контроль сознание леди Бэрроу, хотя явно предприняла такую попытку. Бастьен сам попытаться это сделать, но и у него ничего не получилось — он не сумел даже прочитать ее мысли.

Взглянув на мать, Бастьен молча покачал головой, Маргарет повернулась к своему младшему сыну:

— Займись же, Этьен.

Тот также попытался проникнуть в сознание женщины, но через некоторое время тоже покачал головой.

А леди Бэрроу, поднявшись на ноги, с усмешкой проговорила:

— У вас очень интересная семья, Винсент.

Винни нахмурился и проговорил:

— Извините, Кэтрин. Я оставлю вас ненадолго. Мне нужно сказать им несколько слов.

Он взял тетушку под руку и решительно отвел ее от стола. Бастьен с Этьеном тут же последовали за ними. Как только они отошли на приличное расстояние, Винсент в раздражении заявил:

— Я не собирался кусать ее. Господи, вы относитесь ко мне как к бешеной собаке, которая может цапнуть любого, кто проходит мимо.

— Но мы же знаем, что тебе нужна подпитка, Винсент, — с мягкой улыбкой заметила Маргарет.

— Об этом я позаботился во время обеда, — с ухмылкой ответил Винни. — Я заскочил в бар, перекусил и быстренько вернулся.

— Что же ты делаешь здесь сейчас? — спросил Этьен.

— А ты как думаешь? Я разговариваю с Кэтрин. Она очаровательная женщина.

— Но ты ведь не собираешься кусать ее? — осведомился Бастьен.

— Нет, я не собираюсь. Я не стану кусать гостей на свадьбе Люцерна.

— Откуда нам знать? — проворчал Бастьен. — Ты ведь укусил мою экономку.

— Тогда была чрезвычайная ситуация, — пояснил Винсент. — Но вообще-то не в моих правилах питаться в своем собственном доме или в доме у родственников.

— Кроме того, ты укусил Криса, — напомнил Бастьен. — И это было уже после того, как ты набросился на экономку.

— Я едва успел вонзить зубы в миссис Гуллихэн, когда вы мне помешали. Я тогда был очень слаб. В таком состоянии я не мог охотиться, — оправдывался кузен. — Кстати, можешь меня поблагодарить, — добавил он неожиданно.

Бастьен взглянул на него с удивлением:

— За что поблагодарить?

— За то, что я позаботился о твоей экономке, — объяснил Винсент. — На днях позвонила Мередит, но тебя не было дома — вы с Терри отправились на очередную прогулку. И я принял сообщение. Мередит нашла адрес, по которому можно было отыскать миссис Гуллихэн. Я отправился туда и стер ее воспоминания о том инциденте. Стер также воспоминания тех двоих, которым она успела все рассказать. Так что теперь тебе больше не придется о ней беспокоиться.

— В самом деле? — удивился Бастьен. — Что ж, спасибо тебе, кузен.

Винни с усмешкой кивнул.

— Вот так-то лучше. Хотя если честно, то я ведь прекрасно понимал, что проблема возникла из-за меня. Поэтому я и взялся за это дело. Ну а теперь? — Он многозначительно взглянул на братьев. — Могу я вернуться к своей очаровательной собеседнице? Она в самом деле потрясающая женщина.

— У нее очень сильное сознание, — заметила Маргарет, с любопытством взглянув на леди Бэрроу.

— Да, верно, очень сильное, — согласился Винсент. — Значит, теперь вы убедились, что все гости в безопасности и «бешеный» Винсент не представляет для них угрозы. А если так, то можно расслабиться и развлекаться дальше?


— Я сначала подумала, что эта малышка Кейт что-нибудь оставила здесь, а вы пришли, чтобы забрать эту вещь, — сказала домохозяйка, когда Терри вошла в квартиру.

— Нет-нет, — сказала Терри, взяв сумочку и подхватив свой чемодан. — Пожалуйста, извините за беспокойство. Но мне нужно срочно ехать в аэропорт, и я не успевала заехать за ключом.

— Никакого беспокойства, дорогая, — сказана пожилая женщина, закрывая за ней дверь. Они стали ждать лифт, и хозяйка, окинув взглядом Терри, вдруг спросила: — Неужели вы собираетесь ехать в аэропорт в таком виде?

Терри молча кивнула.

— А с вами все в порядке? — допытывалась домохозяйка.

— У меня все хорошо, — ответила Терри, хотя вовсе не была в этом уверена.

— Что ж, счастливого пути, — сказала пожилая женщина, и в ее голосе прозвучала озабоченность.

Терри поблагодарила ее и тут же вошла в лифт, двери которого наконец-то открылись.

Увидев Терри, таксист выскочил из машины, чтобы взять у нее чемодан, и она по выражению его лица поняла, что он испытывал огромное облегчение, очевидно, он вовсе не был уверен в том, что пассажирка вернется.

Терри поблагодарила таксиста, когда он погрузил ее: чемодан в багажник, и села на заднее сиденье.

— Какой аэропорт, мисс? — спросил водитель, усевшись за руль.

— Аэропорт Кеннеди, — пробормотала Терри. Откинувшись на сиденье, она закрыла глаза.

Путь до аэропорта был неблизким. И Терри вовсе не спала, хотя таксист, вероятно, считал, что она задремала. Она ни о чем не думала — в голове не было абсолютно никаких мыслей, а в сердце была пустота. Как ни странно, но именно благодаря такому состоянию долгая поездка в аэропорт не показалась ей утомительной.

Такси подъехало к аэровокзалу, и Терри достала из сумки деньги, чтобы расплатиться. Она передала деньги водителю, тот вручил ей багаж, и она тотчас же направилась к билетной кассе.

Однако с билетом возникли затруднения. Все рейсы из Нью-Йорка в Англию уже вылетели вечером, а последний рейс — на Манчестер — отправлялся как раз в тот момент, когда Терри разговаривала с кассиршей. Но эта женщина предприняла титанические усилия, чтобы помочь Терри вылететь из Нью-Йорка. В конце концов она подобрала для Терри длинный окольный маршрут через Детройт и с пересадкой во Франции. Однако для Терри это не имело значения — ей хотелось убраться из Нью-Йорка как можно быстрее.

Взяв билеты, Терри сдала багаж, затем направилась в туалетную комнату, чтобы переодеться. И только тут она сообразила, что уже сдала чемодан в багаж. У нее осталась лишь ручная кладь. Но в ней не было ничего, во что можно было бы переодеться.

Она вышла из туалетной комнаты и обошла все бутики, расположенные в первом терминале: наконец ей удалось подобрать удобный и в то же время недорогой брючный костюм от Феррагамо. Она расплатилась, пронесла пакет с обновкой через досмотр, нашла свой посадочный терминал и отправилась в ближайшую туалетную комнату, где быстро сняла длинное вечернее платье. Брючный костюм, который она купила, был довольно скромным, и Терри с облегчением убрала длинное светло-лиловое платье в фирменный пакет Феррагамо. В вечернем платье она привлекала бы к себе внимание, а ей совсем не хотелось, чтобы на нее глазели.

Выйдя из кабинки, она подошла к одной из раковин у стены и, поставив ручную кладь и сумочку на конторку, посмотрелась в зеркало. Вид у нее был ужасный, но с этим ничего нельзя было поделать. Порывшись в сумке, Терри достала косметичку и немного подкрасилась — однако невозможно было скрыть пустоту в ее глазах. Она примерила солнечные очки, но решила, что они также будут привлекать внимание. Сняв очки, Терри бросила их в сумку и направилась в зал ожидания.

Ей оставалось ждать чуть меньше двух часов, и она очень беспокоилась, что на свадьбе могут заметить ее отсутствие и начнут ее искать. В какой-то момент ей вдруг пришло в голову, что следовало бы оставить сообщение для Кейт — чтобы кузине не пришлось волноваться за нее в свою первую брачную ночь. Заметив ряд платных телефонных автоматов, она тут же к ним направилась. Опустив в автомат пятьдесят центов, Терри набрала номер отеля, чтобы оставить сообщение у администратора. Это было довольно жизнерадостное сообщение, а именно: «У меня все прекрасно, я в аэропорту, жду вылета, желаю чудесного медового месяца, люблю тебя». Как будто ничего особенного не произошло и она не уезжала внезапно и раньше времени.

Повесив трубку, Терри тут же вновь ее сняла и бросила взгляд на часы. В Англии была полночь, и она не могла звонить сейчас — не хотелось будить Дейва и Сэнди, родственников Йена. Она решила, что лучше позвонит им из Франции. Хотя в этом случае у них будет слишком мало времени, и они, возможно, не успеют приехать в аэропорт, чтобы встретить ее. Что ж, если не успеют, она возьмет такси. Конечно, это слишком дорого, но так уж все сложилось.


— Значит, там ее нет? — спросил Бастьен у Рейчел, вышедшую из дамской комнаты. Вернувшись после разговора с Винсентом, он обнаружил, что Терри исчезла. Бастьен несколько раз обошел зал в поисках Терри, затем сдался и попросил жену Этьена заглянуть в дамскую комнату и проверить, нет ли Терри там.

— Мне очень жаль, Бастьен, но ее нет. — Его невестка покачала головой. — Я осмотрела все кабинки. В данный момент там вообще никого нет.

Бастьен нахмурился и снова окинул взглядом зал. Терри непременно должна была находиться где-то здесь. Не могла же она просто исчезнуть…

— Может быть, она вышла проветриться, — предположил Этьен; он подошел к ним с напитками в руках, за которыми ходил в бар. — Это тебе, дорогая.

— Спасибо. — Рейчел взяла бокал, который протягивал ей муж, и сделала глоток. — М-м-м… «Кровавая Мэри» — мой любимый напиток.

Бастьен услышал эту двусмысленную реплику, когда уже шел к выходу. Предположение Этьена, что Терри, возможно, вышла подышать, показалось ему вполне вероятным. «Скорее всего она именно там, — говорил он сам себе. — Да-да! Никаких сомнений!» Конечно же, она сейчас стоит перед «Хилтоном» — в том самом месте, где они обнимались и целовались в тот вечер, когда он водил ее в театр на «Призрак оперы».

Бастьен улыбнулся, вспомнив этот чудесный вечер. Разумеется, это было простое совпадение, что свадебный прием проводился именно здесь, но такое совпадение было замечательным. И наверное, это было идеальное место для того, чтобы признаться Терри в любви и поговорить о том, о чем он давно уже собирался с ней поговорить.

Бастьен собирался сказать Терри, что любит ее, и сделать ей предложение. И если она ответит ему взаимностью — а он очень на это надеялся, — то тогда он расскажет ей все. Ну а затем… Если все пойдет так, как он рассчитывал, он привезет Терри обратно в пентхаус и сегодня же вечером проведет «обращение». И тогда они смогут начать совместную жизнь.

Конечно, существовала вероятность, что ей потребуется время, чтобы свыкнуться с тем, что он ей откроет. Это ведь не просто заявление о том, что он, например, католик или нечто подобное… Ей придется перестроить весь свой образ мышления, придется отказаться от многих своих взглядов и убеждений. Наверное, здесь, в отеле, следует сказать ей лишь о том, что он любит ее и хочет жениться на ней. Сегодняшнюю ночь Терри проведет в пентхаусе, поскольку Кейт уедет в свадебное путешествие. И он дождется того момента, когда они окажутся в его спальне, и только тогда ей обо всем расскажет.

А впрочем, нет, пентхаус для этого не подойдет. Ведь там остановились его родственники, а Винсент вовсе не шутил, когда говорил, что Терри слишком громко выражает свои чувства. Эта женщина и в спальне оставалась такой же естественной и эмоциональной, какой была всегда и везде. Хотя Терри, конечно, постарается сдерживаться, когда в соседних комнатах будут находиться его родственники. Тем более его мать. Бастьен не хотел, чтобы она чувствовала себя скованной, ему нравилась ее страстность. Что ж, тогда они, возможно, смогут остаться в квартире Кейт.

Размышляя обо всем этом, Бастьен дошел до выхода из отеля. Он толкнул вращающиеся двери и вышел. Осмотрелся, однако не увидел Терри.

— Куда же она могла деться? — пробормотал он, нахмурившись.

— Вам такси, сэр?

— Что?.. — Бастьен посмотрел на швейцара. Он уже собрался отрицательно покачать головой, потом все же спросил: — Вы, случайно, не видели женщину в длинном бледно-лиловом платье?

Швейцар задумался.

— Такая хорошенькая? С длинными каштановыми волосами? С большими зелеными глазами?

— Да, это она, — с облегчением произнес Бастьен. Наконец-то хоть что-то начало проясняться.

— Видел, сэр. Я посадил ее в такси примерно полчаса назад.

— В такси? — в недоумении переспросил Бастьен.

— Да, сэр.

Бастьен на мгновение замер. С чего бы ей брать такси? Зачем ей вообще уезжать с праздничного приема? Он не мог представить, что могло заставить Терри уйти со свадебного ужина своей кузины. Тем более — никому ничего не сказав.

«А может, она пролила что-нибудь на свое платье и ей необходимо было переодеться?» — подумал он неожиданно. Что ж, такое вполне могло случиться. Терри не раз говорила, что она очень неловкая… Да, скорее всего она пролила что-нибудь на платье и поехала переодеться.

— Не хотите ли такси, сэр? — снова спросил швейцар, поднимая свой свисток, чтобы подозвать машину.

— Нет-нет, спасибо.

Бастьен достал из кармана сотовый телефон и отошел в сторону, чтобы вызвать машину, которую заказал на этот вечер. Водитель ждал за углом и подъехал почти сразу. Забравшись в машину, Бастьен приказал шоферу отвезти его домой. Он был уже в пентхаусе, вставлял ключ в лифт, когда сообразил, что у Терри ключа не было. И вещи ее находились не здесь. Они с ней собирались заехать за ними после свадебного ужина.

Вернувшись к ожидавшей его машине, Бастьен снова уселся на сиденье.

— Куда теперь, сэр? — спросил водитель, но ответа не услышал.

«В этом-то вся и проблема», — подумал Бастьен. Ведь он не знал, куда ехать. Вначале он интуитивно направился в пентхаус, потому что Терри собиралась остаться там. Но ее вещи находились в квартире Кейт. Однако у Терри не было ключей от квартиры кузины — они лежали в кармане его смокинга. Выходит, у нее не было ни ключа, ни сумочки, ни денег. Конечно, она могла и не подумать об этом, когда выходила, так как наверное, была расстроена из-за того, что испортила платье. Она могла доехать до квартиры Кейт, а потом развернуться и вернуться обратно в отель.

Да-да, конечно, так и произошло. Наверное, Терри уже вернулась в отель и ищет его, чтобы взять ключ. Он неожиданно улыбнулся. Что ж, тогда он отвезет Терри на квартиру Кейт, чтобы она могла переодеться. И они не станут торопиться с возвращением на праздник. По крайней мере некоторое время.

— Обратно в отель, — велел Бастьен водителю, машина тотчас же тронулась с места.

Бастьен же принялся думать о том, каким способом успокоит и утешит Терри, переживавшую из-за платья. Он придумал множество способов, но почти все они не предусматривали наличия на Терри одежды.


Терри заняла место в самолете и тотчас почувствовала, как напряжение начало спадать. Она вовсе не была уверена, что у нее все получится, и опасалась, что вот-вот увидит Бастьена, бросившегося за ней вдогонку. Ведь ее отсутствие уже наверняка должны были заметить. Но ей очень хотелось верить, что она никому не причинила беспокойства своим внезапным отъездом.

Терри посмотрела на телефон, встроенный в спинку расположенного перед ней сиденья. На всякий случай — вдруг до Кейт не дошло ее сообщение — она решила позвонить в отель и оставить сообщение еще и для Винсента. Но она не станет рисковать и не будет звонить, пока самолет не поднимется в воздух.

* * *
— Кузен!

Бастьен перестал расхаживать туда и обратно — этим он занимался последние полтора часа — и посмотрел на Винсента, быстро шедшего ему навстречу.

Вернувшись в отель, Бастьен обнаружил, что Терри там не появлялась. Он решил, что таксист, возможно, разозлился, когда она призналась, что не может заплатить, и отказался везти ее обратно в «Хилтон». И сейчас она, быть может, брела по улицам Нью-Йорка, брела ужасно уставшая…

Бастьен заставил своего водителя возить его туда и обратно по всему маршруту, который Терри могла бы выбрать, но так и не обнаружил ее. Тогда он начал расхаживать по холму и с каждым мгновением все сильнее волновался. Бастьен не представлял, что с ней могло случиться… Ведь ее могли ранить или убить по пути в отель. Красивая молодая женщина в длинном вечернем платье, бредущая по вечерним улицам… Конечно же, на такую вполне могли напасть, и ему уже начали мерещиться всякие кошмары.

И теперь он даже обрадовался Винсенту — тот отвлек его от этих мыслей.

— Кейт с Люцерном уезжают? — спросил Бастьен.

— Да, уезжают. Но вообще-то я пришел сюда по другой причине. Мне только что позвонила Терри.

Бастьен вздохнул с облегчением. Если Терри позвонила, то с ней, наверное, все в порядке — во всяком случае, она была в состоянии сделать звонок. Но возможно, с ней случилась какая-то беда… Ведь вид у Винсента был довольно мрачный.

— Где она? — спросил Бастьен, сразу переходя к делу.

— В самолете. Возвращается в Англию.

— Что?! — Бастьену показалось, что он ослышался. Он изумился бы меньше, если бы вдруг выяснилось, что Терри звонила из тюрьмы.

Кузен со вздохом кивнул:

— Да, возвращается в Англию. Я только что проходил мимо администратора, когда шел сюда, и случайно услышал, как называют мое имя. Администратор принимала для меня сообщение, так что я сам взял трубку. Это была Терри. Она звонила из самолета.

— Но что она… почему она… — в недоумении пробормотал Бастьен, он совершенно ничего не понимал.

Винсент же еще больше помрачнел и тихо сказал:

— Похоже, она случайно услышала разговор Кейт и Лисианны в дамской комнате. Те обсуждали, почему ты не рассказал ей о своем «состоянии».

Бастьен с трудом удержался от стона. Выходит, Терри узнала, кто он такой. И теперь она сбегала от него, как когда-то Жозефина.

Очевидно, прочитав его мысли, кузен покачал головой:

— Нет-нет, совсем другое. Терри неправильно поняла их. Она подумала, что они говорили о смертельной болезни. И решила, что ты серьезно болен. Когда я сказал, что это не так, Терри сказала, что не стоит утруждать себя враньем — оказывается, она видела лекарства и кровь. И она уверена, что ты умираешь, как это когда-то произошло с ее матерью и с мужем. Терри заявила, что не сможет выдержать такое еще раз. Она слишком любит тебя, чтобы смотреть, как ты умираешь.

— Она любит меня?

Винсент кивнул, затем с улыбкой спросил:

— Ну, чего же ты ждешь? Садись в машину и лети в аэропорт. Отправляйся за ней. Тебе придется рассказать ей правду. Расскажи ей все. Она любит тебя, Бастьен. Ты должен сказать ей, что ты не собираешься умирать и что ей никогда не придется смотреть, как ты умираешь долго и мучительно.

— Да-да, конечно, — заявил Бастьен. И тоже улыбнулся. Он вдруг осознал, что в данном случае его «состояние» может оказаться серьезным преимуществом.

Повернувшись к своему водителю, стоявшему неподалеку, Бастьен знаком дал ему понять, что они сейчас выезжают. Шофер тут же кивнул и вышел из отеля. Бастьен с Винсентом последовали за ним. Минуту спустя автомобиль подъехал ко входу.

— Счастливого пути. Обними и поцелуй ее за меня, — сказал Винсент. Когда Бастьен открыл дверцу, он серьезно добавил: — Я рад за тебя, кузен.

— Спасибо, Винсент, — ответил Бастьен. И тотчас же уселся на заднее сиденье машины.

— Не за что меня благодарить. Главное, Бастьен, не испорти все дело, ладно? Терри идеально тебе подходит Она гораздо приятнее, чем чересчур уж праведная Жозефина.

Бастьен уже собирался закрыть дверцу машины, но замер в изумлении. Через несколько секунд пробормотал:

— А я думал, что тебе нравилась Жозефина.

Винсент поморщился и покачал головой:

— Она никому из нас не нравилась. Но ты думал, что любишь ее, так что нам приходилось с ней мириться. А вот с Терри никому из нас не приходится притворяться. Она действительно прелесть.

Захлопнув дверцу машины, Винсент с улыбкой поднял вверх большой палец. В следующее мгновение машина тронулась с места.

Глава 19

— Терри!

Она подняла голову и тотчас же увидела Дейва, своего деверя. Не заметить такого мужчину было просто невозможно. Высокий, рано поседевший и внешне очень привлекательный, Дейв выделялся в любой толпе. Заставляя себя улыбнуться, Терри пошла ему навстречу.

— Спасибо, что приехал меня встретить, Дейв.

— Не стоит благодарности. — Он обнял ее и ловким движением перехватил у нее чемодан. — Как долетела?

— Полет длился целую вечность. — Терри невольно вздохнула.

— Что ж, как всегда, — кивнул Дейв. — Жаль, что они сняли с полетов «конкорды».

— Да, очень жаль.

— Но ты выглядишь… — Ее деверь замялся, не желая называть вещи своими именами.

Но Терри прекрасно знала, как она выглядит.

— Выгляжу ужасно, да? — пришла она ему на помощь.

— Ну, я бы так не сказал. Но ты действительно выглядишь неважно, — проговорил Дейв, глядя на нее с беспокойством.

— Просто бедняжка вымоталась со всеми этими хлопотами и праздниками в Нью-Йорке, — раздался звонкий женский голос. — Хорошо, что теперь она наконец-то дома и может как следует отдохнуть.

— Сэнди, дорогая! — Терри повернулась, чтобы обнять невысокую рыжеволосую женщину, вынырнувшую из толпы. — А я тебя не заметила и решила, что у тебя, возможно, какая-то срочная работа или что-то в этом роде.

— Так оно и есть. Но это не помешало ей приехать встретить свою любимую родственницу, — сказал Дейв, свободной рукой обнимая жену и привлекая ее к себе.

— Ничто не могло мне помешать, — заявила Сэнди. Виновато улыбнувшись, добавила: — Я была в дамской комнате, когда ты вышла из зала. Меня, как всегда, не было, когда происходит что-то важное.

При этих словах жены Дейв хохотнул, а Терри весело улыбнулась — впервые после своего бегства со свадьбы кузины.

— Что ж, пойдемте, — поторопил женщин Дейв. — Выбираемся отсюда и едем домой. — Он повел их к парковке.

Муж с женой болтали о разных мелочах и рассказывали Терри о том, что произошло за время ее отсутствия. А она молча слушала и привыкала к мысли, что вернулась домой. Но как ни странно, у нее не было ощущения, что она дома. Теперь тут все воспринималось совсем иначе, чем до отъезда. И даже акцент Дейва и Сэнди, который она слышала почти десять лет и который сама, вероятно, приобрела за это время, казался ей чужим. А машины, мимо которых они проходили на парковке, направляясь к черному «ягуару» Дейва, казались слишком маленькими и имели непривычную форму по сравнению с яркими североамериканскими моделями. Даже левостороннее движение теперь уже не казалось привычным. По правде говоря, Терри так быстро снова привыкла к Штатам, что теперь Англия казалась ей такой же чужой, как и тогда, когда она впервые здесь оказалась.

— Так как же прошла свадьба? — Сэнди, сидевшая впереди, повернулась к Терри и попыталась вовлечь ее в общий разговор. Когда же в ответ на этот вопрос Терри коротко рассмеялась, она заявила: — А ну-ка выкладывай! Только выкладывай все без утайки! Похоже, все было не так просто.

— Ох уж эта свадьба… — Терри едва заметно улыбнулась и начала перечислять все беды, которые обрушились на них. Она подробно рассказывала, как они с Бастьеном решали все проблемы, и ее повествование растянулось до самого Хаддерсфилда.

Когда машина уже повернула на улицу, где жили Сэнди с Дейвом, он сказал:

— Мы подумали, что ты согласишься заехать к нам на чай, прежде чем мы отвезем тебя домой. Ведь понятно, что дома у тебя в холодильнике пусто. Вот мы и решили, что тебе не помешает слегка перекусить. Потом мы завезем тебя в «Сейнбериз», чтобы ты кое-что купила на первое время, а затем отвезем домой. Не возражаешь?

— Да, отлично, — кивнула Терри. Это было бы замечательно. Ей совсем не хотелось снова оказаться одной в своем маленьком домике. Терри прекрасно знала: как только она останется одна, все печальные мысли и воспоминания снова на нее нахлынут.

— Я приготовлю чай, а вы пока можете посекретничать, — сказал Дейв, припарковывая машину.

— Ты очень милый, — с улыбкой ответила Терри.

— Он не просто милый, — заявила Сэнди, выходя из машины. — Он настоящее чудо!

— Как и ты, мой цветочек. — Дейв взял жену за руку, чмокнул ее в лоб, затем развернулся и пошел к дому.

Терри снова улыбалась, но на сей раз в улыбке ее были грусть и неизбывная тоска. Ей казалось, сердце у нее разрывалось, когда она видела подобные проявления супружеской любви. Это напоминало ей о Бастьене.

— Так что же?.. — Сэнди вошла в гостиную и со вздохом опустилась на кушетку. Затем вопросительно посмотрела на Терри. — Может быть, теперь, когда мы одни, расскажешь мне об этом Бастьене и о том, что он сделал, чтобы разбить тебе сердце?

Терри нахмурилась и пробурчала:

— С чего ты взяла, что он разбил мне сердце? И почему ты решила, что я в него влюбилась?

— Ах, перестань! — Сэнди рассмеялась. — Каждое второе слово, которое слетало с твоих губ, — это «Бастьен». И ты бы не прилетела домой раньше и не выглядела бы чуть краше смерти, если бы у тебя все было хорошо. Так что давай рассказывай. Что он такого сделал?

— Вообще-то… ничего особенного. Это я его оставила, — со вздохом ответила Терри. И тут ее прорвало — она вспомнила каждое мгновение последних двух недель, рассказала обо всем, ничего не утаивая. Она даже не остановилась, когда Дейв вернулся в гостиную и присоединился к ним. Ее рассказ походил на исповедь.

Супруги слушали ее в полном молчании. Закончив свой рассказ, Терри откинулась на спинку кресла, ожидая услышать их вердикт. Ждать пришлось долго. Прекрасно зная эту пару, Терри предполагала, что Сэнди отнесется к ней с пониманием и сочувствием, а Дейв, вероятно, сочтет ее идиоткой. И для нее стало полной неожиданностью, когда Сэнди, покачав головой, произнесла:

— Глупая девчонка.

Терри замерла в изумлении. Сэнди же продолжала:

— Ты встретила настоящую любовь — человека, который идеально тебе подходит. Но ты позволила своему страху взять верх и отказалась от этой любви. Ты действительно настоящая идиотка.

Терри по-прежнему молчала. А Сэнди вдруг хлопнула себя по бедрам и, скрестив на груди руки, заявила:

— Полагаю, что теперь ты куда-нибудь переедешь. Например, во Францию.

— Но почему?.. — в недоумении пробормотала Терри. — Зачем мне туда уезжать?

— Ну, ты ведь нас любишь, не так ли?

— Да, конечно, люблю, — ответила Терри. — Не знаю, что бы я делала без вас после смерти Йена…

— В таком случае тебе лучше перебраться во Францию и жить подальше от нас. Видишь ли, чем больше времени ты проводишь с нами, тем больше ты к нам привязываешься. А ты ведь понимаешь, что когда-нибудь и мы тоже умрем?

— Но это — сосем другое дело, — возразила Терри.

— Нет, не другое! Любовь — это любовь, а потеря — это потеря! Мы все любим, и мы все умираем, и каждый испытывает боль утраты. Но смысл жизни в том, чтобы наслаждаться тем, что у тебя есть. Глупо бежать от счастья, только потому, что когда-нибудь ему придет конец. Неужели ты этого не понимаешь?

— Но я…

— Разве ты сожалеешь о том времени, которое провела с Йеном? — перебила Сэнди. — Скажи, ты согласилась бы отказаться от этого времени, выбросить его из своей памяти, чтобы избегнуть той боли, которую испытала, потеряв мужа? А твоя мать? Разве ты могла бы пожелать, чтобы она скончалась при твоем рождении, чтобы тебе не пришлось страдать от потери в девятнадцать лет? Или вот мы с Дейвом… Если мы заболеем, ты разве перестанешь навещать нас и будешь нас избегать? Или если я выйду из дома и попаду под автобус, разве ты станешь сожалеть о том, что знала меня?

— Нет, конечно, не стану.

— Не станешь, потому что ты любишь нас, Терри. Но ты любишь и этого Бастьена. Вся разница в том, что ты отказалась от него раньше, чем тебе пришлось это сделать. Ты страдаешь без причины. А причина твоих страданий — в тебе самой. Ты ведешь себя как самая настоящая дурочка.

— Не слишком ли ты резко, моя радость? — спросил Дейв, покосившись на жену.

— Резко? Неужели? — Сэнди повернулась к мужу. — А что бы ты почувствовал, если бы я сбежала от тебя только из-за того, что ты заболел? Потому что потом это могло причинить мне боль?

Дейв уставился на жену и даже рот раскрыл от изумления. А Сэнди продолжала:

— Вот именно. И именно так сейчас чувствует себя Бастьен. Терри наказала его, потому что она его любит, а он, видите ли, посмел заболеть, посмел проявить человеческую слабость. Вероятно, сейчас он ужасно мучается. Возможно, он даже не понимает, из-за чего она уехала.

— Но ведь Дейв любит тебя, — заметила Терри.

— А этот Бастьен любит тебя, — решительно заявила Сэнди. — Все, что ты мне о нем рассказывала, подтверждает это. Но ты причиняешь ему боль по одной-единственной причине — ты струсила. Пойми, Терри, для того, чтобы жить, требуется смелость. Человек должен идти за своей мечтой, должен с надеждой встречать каждый новый день. Но некоторые закупорились в своих домах и с ужасом думают о том, что может произойти, если они выйдут из дома. Такой ты стала после смерти Йена. Тебе кажется, что ты избегаешь страданий, но на самом деле ты просто мучаешь себя. Пора начинать жить, моя девочка. И перестать вести себя так, как будто ты умерла и находишься в холодной могиле. Ручаюсь, Йен отдал бы все на свете — лишь бы не умирать и любить. А ты это имеешь и отказываешься от счастья. — Сэнди сокрушенно покачала головой и, громко топая, вышла из комнаты. Уже в коридоре она пробормотала: — Лучше пойду работать, а то некоторые просто сводят меня с ума.

Терри закусила губу и посмотрела на Дейва, тот похлопал ее по руке и сказал:

— Не обижайся на нее. Сэнди действительно вымоталась на работе. Но она очень тебя любит. Мы оба тебя любим и хотим видеть тебя счастливой. Ведь ты так долго была несчастной… И нам больно видеть, что ты отказываешься от своего счастья.

— Но ведь он умирает, — жалобно проговорила Терри. — Я не смогу вновь такое пережить.

— А ты уверена, что он умирает? Ты это точно знаешь? Возможно, у него просто какое-нибудь хроническое заболевание, вовсе не смертельное. Или, возможно, у него еще есть пять или даже целых десять лет. Ты готова отказаться от них из-за того, что когда-то, возможно, наступит? Я не говорю, что в конце тебе будет легко, — но разве ты не можешь наслаждаться тем, что у тебя сейчас есть? Понимаешь, Сэнди права. Ведь действительно она может завтра выйти из дома… и умереть. Тоже самое может произойти со мной. И с тобой. И даже если Бастьен неизлечимо болен, он может пережить тебя. Пойми, дорогая, никто из нас не знает, что ждет нас в будущем.

Терри тяжело вздохнула и потупилась. Ей казалось, что она сейчас ничего не сможет понять, ничего не сможет решить.

— Ты очень устала, дорогая, — заметил Дейв. — Может, приляжешь на диване и немного отдохнешь? Я разбужу тебя, когда чай будет готов.

— Да, пожалуй, я так и сделаю, — пробормотала Терри. — Я не спала больше суток и почти половину этого времени провела в аэропортах и самолетах.

— Тогда тебе непременно нужно вздремнуть. Ложись.

Дейв уложил Терри на кушетку, затем взял одну из мягких подушек и подложил ей под голову. После чего накрыл ее шерстяным пледом.

— Спасибо, — прошептала Терри. — Сэнди повезло, что у нее есть ты. И мне тоже повезло…

— Гм… — Дейв в смущении откашлялся. Пожав плечами, он пробормотал, что ей обязательно следует поспать, и вышел из комнаты.

Терри почти сразу же заснула, и супруги не стали будить ее на чай. Она проспала всю ночь и, проснувшись в пять утра, почувствовала себя полнейшим ничтожеством. Хорошо отдохнувшим ничтожеством.

Поднявшись с дивана, Терри сложила одеяло, которым кто-то укрыл ее ночью, потом так же аккуратно сложила и плед. Достав из чемодана свежее белье, она направилась в ванную, где ей удалось принять душ, не разбудив хозяев, спавших в комнате напротив. Одевшись Терри, почистила зубы и спустилась вниз. В кухне она заварила себе чай, потом взяла чашку с собой в сад и, усевшись за стол для пикников, стала обдумывать слова Сэнди.

По правде говоря, Терри не была уверена, что Бастьен неизлечимо болен. Однако все свидетельствовало о том, что дело обстояло именно так. Но когда же ему суждено умереть? На этот вопрос у нее не было ответа, а ведь именного от ответа на него зависели ее дальнейшие действия. «Ведь очень может быть, что Дейв прав, — говорила себе Терри. — Возможно, Бастьен проживет еще лет десять и даже переживет меня». Но что будет, если он умрет гораздо раньше? Хватит ли у нее сил, чтобы выдержать это?

Глядя на кирпичную стену, окружавшую коттедж Дейва и Сэнди, Терри представляла свои грядущие дни без Бастьена. «Каким же унылым и безрадостным будет жизнь без него», — думала она. А потом она вспомнила, как они проводили время вместе, как смеялись, болтали… и любили друг друга. И ей сейчас очень всего этого не хватало. Действительно,какая же она дура… Сэнди была права — она отказалась от своего счастья. Отказалась из-за собственной глупости и трусости. Возможно, отказалась от долгих лет счастливой жизни с любимым.

А ведь очень может быть, что Дейв прав, возможно, она сойдет в могилу раньше Бастьена. Еще немного поразмыслив, Терри поднялась и направилась обратно в коттедж. Ополоснув чашку, она написала краткую записку своим друзьям и подняла телефонную трубку, чтобы вызвать такси.

— Если подождешь еще десять минут, я оденусь и отвезу тебя, — раздался вдруг мужской голос.

Терри посмотрела в сторону дверного проема и увидела Дейва в мягких флисовых штанах и в футболке. Она и забыла, что он был ранней пташкой.

— Я могу взять такси, — ответила Терри. — Тебе не стоит беспокоиться.

— Я все равно собирался заехать в «Сейнбериз», чтобы кое-что купить. Да и тебе туда нужно заехать, перед тем как вернешься домой. Подожди, я быстро.

Не дав ей возможности отказаться, Дейв тут же развернулся и исчез. Две минуты спустя в кухне появилась позевывающая Сэнди в домашнем халате.

— Ох!.. — Она посмотрела на Терри и, немного смутившись, сказала: — Прости за то, что я вчера тебе наговорила.

— Не извиняйся. Ты была права.

Сэнди пожала плечами:

— Я могла бы сказать все то же самое, но более тактично.

Терри улыбнулась и обняла подругу:

— Спасибо тебе, дорогая.

Чуть отстранившись, Сэнди внимательно посмотрела на подругу:

— Ты собралась к нему, не так ли? Ты наверняка сможешь устроиться на преподавательскую работу в один из тамошних университетов. Я знаю, что ты будешь счастлива. Но нам будет очень тебя не хватать, — добавила Сэнди с грустью в голосе.

Терри почувствовала, как у нее перехватило горло. Долгое время она пользовалась поддержкой этой пары, они были ее единственными друзьями в Англии.

— Сэнди, давай не будем торопить события. Возможно, он уже и не захочет… — Терри со вздохом умолкла.

Сэнди же рассмеялась и воскликнула:

— Не болтай глупости, дорогая! Чего он не захочет?

— Ну… не захочет знать меня, потому что я сбежала от него, — пробормотала Терри.

— Он обязательно простит тебя, — заявила Сэнди. — Просто ты должна признать, что была дурой.

Терри хихикнула, потом посмотрела на дверной проем — по ступенькам уже сбегал Дейв.

— Все, я готов, — закричат он с улыбкой. — Скоро вернусь, мой цветочек. — Дейв поцеловал Сэнди, затем схватил чемодан Терри и направился к двери. Потом вдруг вернулся, еще раз поцеловал жену и только после этого вышел из дома.

— Поезжай осторожно! — крикнула ему Сэнди с крыльца.

— Хорошо, мой цветочек! А ты отправляйся обратно в постель! Ты вчера работала допоздна!

— Зануда, — с ласковой улыбкой пробормотала Сэнди.

— Я все слышал! — со смехом прокричал Дейв.

— Конечно, слышал. — Сэнди снова улыбнулась, потом помахала рукой подруге и вошла в дом.

Терри же, взглянув на Дейва, пробормотала:

— Вы с Сэнди просто созданы друг для друга.

— Да, конечно, — согласился Дейв.

Тут Терри, усевшись, захлопнула за собой дверцу, и машина тронулась с места.


Бастьен дремал на переднем сиденье автомобиля, взятого напрокат, когда позади него вдруг раздался рев мотора. Открыв глаза, он увидел, что неподалеку остановился черный «ягуар», в котором сидели двое. Через несколько секунд, окончательно не проснувшись, он узнал Терри — она сидела на пассажирском сиденье, а за рулем находился какой-то мужчина.

Было всего лишь семь утра. Вчера вечером Терри не было дома, когда Бастьен к ней заехал. Он всю ночь просидел в машине рядом с ее домиком, а под утро задремал. И вот сейчас она возвращалась с каким-то мужчиной…

Что бы это значило?

— Может, поколотить негодяя? — пробурчал себе под нос Бастьен, выбираясь из машины.

Парочка тоже вышла из машины. И тут, увидев его, Терри закричала:

— Ты, Бастьен?

Ему показалось, что она скорее удивилась, чем обрадовалась. Но может быть, действительно — просто показалось. «Конечно, это из-за нехватки крови», — напомнил себе Бастьен. Он уже и не помнил, когда подкреплялся в последний раз. Так что, наверное, следовало просто укусить этого парня, а не бить его.

— Дейв, это Бастьен, — обратилась она к высокому седоволосому мужчине, вытаскивавшему из багажника чемодан Терри.

Седовласый же, закрыв багажник, направился к Бастьену.

— Бастьен, это Дэвид Симпсон, мой деверь, — пояснила Терри. — Дэвид и его жена Сэнди встретили меня в аэропорту. И я заснула у них на диване вчера вечером.

Бастьен с облегчением вздохнул. Значит, просто деверь… К тому же — с женой.

— Рад познакомиться. — Он протянул седовласому руку.

— Мне тоже очень приятно, — с улыбкой ответил Дейв. Вместо того чтобы пожать руку Бастьена, он передал ему чемодан, а затем, развернувшись, обнял Терри и сказал: — Дорогая, мне пора. А то Сэнди будет беспокоиться. Но ты держи нас в курсе.

Они помахали Дейву на прощание, и он тут же с ревом унесся на своем «ягуаре».

— Хорошая машина, — заметил Бастьен.

— Это гордость Дейва, — ответила Терри. — Ты зайдешь?

Бастьен кивнул, и они зашагали по дорожке, ведущей к дому. И только сейчас Бастьен заметил в руке у Терри пакет с продуктами. Очевидно, деверь завозил ее за покупками, прежде чем привезти домой. Он вошел следом за ней в ее небольшой коттедж и, прикрыв за собой дверь, с любопытством осмотрелся. Домик был маленький, но очень уютный. И к тому же обставленный со вкусом.

Тут Терри повернулась к нему и посмотрела ему прямо в глаза.

— Мне очень жаль, — выпалила она. — Мне не следовало так сбегать.

— Терри…

— Нет, подожди, Бастьен. Дай мне сказать все. Теперь я поняла, что сделала ошибку. Дурацкую ошибку. Но я была так напугана… И я… я люблю тебя, Бастьен. Действительно люблю. Поэтому меня страшно пугает мысль о том, что ты болен, что мне придется видеть, как ты проходишь через те же страдания, через которые когда-то прошли Йен и моя мать. Но я готова на это, если смогу провести хоть какое-то счастливое время с тобой, которое нам отпущено. Я готова на радость и на горе, я…

— Я не болен, — перебил ее Бастьен.

Терри уставилась на него в изумлении:

— Не болен?..

— Да, не болен.

— Но как же эти пузырьки с лекарствами в твоем холодильнике?..

— Пузырьки? — переспросил он. И тут он вдруг все понял. Понял, что Терри, случайно открыв холодильник, обнаружила пузырьки. — То была сыворотка для Винсента, — пояснил он.

— Сыворотка для Винсента? — эхом отозвалась Терри.

— Да, для него. Видишь ли, у Винни проблема с пищеварением. Из моей лаборатории для него прислали опытные лекарства. Это новая разработка, и надеюсь, что сыворотка ему поможет. — Бастьен говорил, тщательно подбирая слова так, чтобы сказать правду, но не открыть все до конца. Пока.

Терри плюхнулась на диван.

— Значит, сыворотка для Винсента… — пробормотала она.

— Да, совершенно верно.

— А как же кровь и капельница?

— Капельница? — с удивлением переспросил Бастьен. — Это та, что в гардеробной?

Терри молча кивнула.

— Ну… видишь ли, капельница там уже давно. Когда-то она нужна была Лисианне, а потом так и осталась там стоять.

— Лисианне?! — изумилась Терри.

— Да. Лисианне. Моей сестре.

— А кровь? Зачем тебе кровь? — спросила Терри.

Бастьен медлил с ответом — это объяснить было гораздо сложнее.

Терри же тем временем продолжала:

— И еще Кейт сказала, что ты должен мне кое-что рассказать и что мы должны будем с чем-то разобраться, если вообще захотим разбираться.

— Да, верно, — кивнул Бастьен, радуясь, что вопрос о крови можно будет на некоторое время отложить. — Нам с тобой необходимо кое-что обсудить, если ты согласишься выйти за меня замуж. Но речь пойдет вовсе не о болезни. Поверь, я не болен.

— Значит, ты хочешь на мне жениться? — спросила Терри.

Бастьен уставился на нее с удивлением:

— Терри, милая, я только что пролетел две тысячи триста миль в погоне за тобой. Неужели ты думаешь, что я сделал это только для того, чтобы пригласить тебя на свидание?

— О, любимый! — Она спрыгнула с дивана, и Бастьен, тут же заключив ее в объятия, пробормотал:

— Терри, милая, подожди… Нам действительно необходимо серьезно поговорить.

— Позже, — промурлыкала она. — Я чувствовала себя такой несчастной после того, как случайно подслушала разговор Кейт и Лисианны в дамской комнате. Я… — Она помолчала, потом вопросительно взглянула на него. — О чем же они могли говорить? Видишь ли, речь шла о том, что я «с моим опытом с Йеном», как они выразились, смогу что-то понять. Я думала, они говорили о том, что ты болен и что я смогу отнестись к этому с пониманием, так как уже прошла через такое вместе с Йеном.

— Нам необходимо поговорить, — повторил Бастьен со вздохом.

— Просто скажи, в чем дело, — попросила Терри.

— Это в двух словах не объяснишь. — Бастьен снова вздохнул.

Терри взглянула на него с беспокойством:

— Теперь ты снова заставляешь меня нервничать.

— Милая, мне очень жаль, но это… — Он взял ее за руку и подвел обратно к дивану. Усадив, сел рядом с ней и проговорил: — Поверь, все не так плохо, как ты, наверное, думаешь.

— В самом деле?

— Да, поверь, дорогая. — Немного помолчав, Бастьен спросил: — Ты ведь смотрела фильм «Американский оборотень в Лондоне»?

Терри невольно рассмеялась:

— Конечно, смотрела. Кто же его не смотрел?

— Так вот, моя дорогая, я, конечно, не оборотень, но… — Собравшись с духом, Бастьен заявил: — Дело в том, Терри, что я вампир.

Она замерла на мгновение. Потом, взглянув на него, спросила:

— Бастьен, ты себя хорошо чувствуешь?

— Но, Терри, я ведь…

— По-твоему, это удачная шутка? — Она нахмурилась.

Бастьен промолчал. «Черт возьми, как же Этьен с Люцерном рассказывали Рейчел и Кейт, что они — вампиры?» — думал он.

В смущении откашлявшись, он вновь заговорил:

— Терри, милая, это вовсе не шутка. Я действительно вампир.

— А… понятно. — Терри кивнула и, презрительно фыркнув, проговорила: — Что ж, если так, если ты и впрямь вампир, — в таком случае укуси меня. — С этими словами она с вызывающим видом протянула ему руку.

Бастьен нахмурился и пробормотал:

— Но я не хочу тебя кусать. — Немного помолчав, он добавил: — Если честно, то я в данный момент действительно проголодался, но мне бы не хотелось…

— Укуси меня! — потребовала Терри. — Если ты вампир, укуси меня.

Бастьен с минуту смотрел на ее протянутую руку. Потом поднес к губам и укусил.

— Ой! — вскрикнула Терри. Отдернув руку, она спрыгнула с дивана, и Бастьену пришлось тут же убрать клыки, чтобы удержаться и не вонзить их в ее очаровательную шейку.

— Ты меня укусил! — закричала Терри. — У тебя действительно есть клыки!

Он со вздохом кивнул:

— Конечно, есть. Теперь ты мне веришь?

Прижимая руку к груди, Терри медленно попятилась.

— Не бойся меня, милая, — сказал Бастьен. — Я люблю тебя, — добавил он с мольбой в голосе, протягивая к ней руку.

Тут Терри наконец остановилась и взглянула на него с любопытством. Бастьен же, с облегчением вздохнув, продолжал:

— Поверь, милая, все не так уж плохо. И тебе никогда не придется опасаться, что я умру от какой-нибудь ужасной болезни. Я просто не смогу умереть.

Терри долго молчала, потом вдруг сказала:

— Но ведь твой отец умер, не так ли? Значит, ему вонзили кол в горло?

Бастьен покачал головой:

— Нет, он сгорел. Потому что сгореть мы все-таки можем. Но эта смерть не будет долгой и мучительной, — добавил он поспешно. — И вообще ни один из тех способов, которыми мы можем умереть, не предполагает долгой мучительной смерти.

— Значит, кровь в твоем холодильнике…

— Предназначалась для питания. Мы больше не кусаем людей, вернее — только в самых крайних случаях.

— Значит, ты… не человек, — в страхе прошептала Терри.

— Нет-нет, конечно же, человек, — возразил Бастьен. — Только я — не совсем обычный человек. Можно сказать, что мы просто представляем собой особую народность. И мы почти бессмертны в отличие от обычных людей. Наверное, можно назвать нас атлантами, обитателями древней Атлантиды. Хотя теперь мы канадцы, по крайней мере моя семья. Теперь ты поняла?

Терри молчала, и Бастьен, нахмурившись, подумал: «Кажется, я говорю что-то не то… Так можно только все испортить».

Взглянув на Терри, он проговорил.

— Милая, присядь, и я все тебе объясню. Видишь ли, наш вампиризм имеет вполне научное объяснение. И это вовсе не проклятие. Более того, нельзя сказать, что у нас нет души. Разгуливающие по ночам чудовища, какими все представляют себе вампиров, — это просто глупое заблуждение.

Но Терри не стала садиться. Прищурившись, она спросила:

— Значит, вампиры могут выходить и в дневное время?

— Да, конечно, ведь я же выхожу. Правда, солнечный свет причиняет нам большой вред. И если мы находимся на солнце, то нам приходится потреблять больше крови, чем обычно. Но все же мы можем выходить в любое время суток.

Терри долго молчала, потом вдруг спросила:

— А сколько тебе лет?

— Четыреста двенадцать.

— Четыреста?.. Черт побери! — воскликнула Терри. Она наконец-то села и пробормотала: — Значит, все, что ты мне рассказывал, когда мы были в музее…

— Да, я жил в те времена, о которых я тебе рассказывал, — подтвердил Бастьен. — Правда, не в Средние века, но начиная с 1600-х.

— Но ведь это… — Терри недоверчиво покачала головой. — Такого просто быть не может. Это просто выдумки, глупости!

— Нет, это наука, — возразил Бастьен. — Понимаешь, наши ученые с древней Атлантиды создали наночастицы, которые могут восстанавливать живые ткани, но для этого требуется кровь в таких больших количествах, что организм не может сам ее вырабатывать. Поэтому нам приходится поглощать большее количество крови, чтобы жить и оставаться здоровыми. Мы пьем кровь, чтобы выжить, понимаешь? Точно так же диабетикам нужны инъекции инсулина, поскольку их организм не может вырабатывать его в достаточном количестве.

— Атланты?.. — пробормотала Терри. — Выходит, я влюбилась в мужчину с Атлантиды? — Она внимательно посмотрела на Бастьена. — Но у вас ведь нет перепончатых пальцев на руках и ногах… или чего-то в этом роде, верно?

Бастьен вздохнул, пытаясь сохранять терпение. Так много мифов и легенд рассказывали об Атлантиде и вампирах. Но слава Богу, что никому никогда не приходило в голову связать одно с другим.

— Милая, ну ты же видела меня обнаженным. Совершенно обнаженным. И ты прекрасно знаешь, что у меня нет жабр и плавников.

— Да-да, конечно, — закивала Терри. Снова помолчав, она тихо сказала: — Знаешь, Бастьен, я думаю, тебе сейчас следует уйти. Мне необходимо некоторое время, чтобы… э-э… переварить все это.

Он кивнул и тут же спросил:

— Сколько тебе потребуется времени?

— Если откровенно, не знаю.

Несколько мгновений Бастьен смотрел на нее, потом встал и направился к двери. Остановившись, обернулся и спросил:

— Ты ведь никому об этом не расскажешь?

— Нет, конечно, нет. Люди подумают, что я рехнулась.

Он кивнул:

— Да, возможно. Но все-таки рассказывать не следует. Иначе все мои близкие столкнутся с серьезными неприятностями. В том числе — и жена моего брата, то есть Кейт.

— И Кейт?! — изумилась Терри.

Бастьен кивнул:

— Да, конечно. Ведь Люцерн «обратил» ее.

— А она этого хотела?

— Разумеется, хотела, — подтвердил Бастьен. — Мы не совершаем «обращение» без согласия человека. Хотя с Рейчел пришлось обойтись без ее согласия. Но это был исключительный случай. Она умирала, и мы должны были спасти ее.

— Значит, Рейчел — вампирша, а раньше ею не была? — спросила Терри.

— Да, не была.

— А Грег?

— Он был самым обычным человеком, но они с Лисианной полюбили друг друга, и она «обратила» его.

Терри кивнула и тут же спросила:

— Значит, ты должен обратить меня, чтобы я стала твоей женой?

— Да. Но только с твоего согласия.

— А если я не соглашусь?

— Тогда мне придется наблюдать, как ты старишься и становишься немощной. А потом я буду смотреть, как ты умираешь, — точно так, как ты наблюдала приближение смерти Йена и твоей матери. Разумеется, мне будет очень тяжело, но я пойду на это ради тебя, Терри. И я буду любить тебя до самого конца. Это будет для меня невыносимо, но… — Бастьен помолчал, потом вдруг сказал: — Знаешь, в нашей семье супругами становятся раз и навсегда, так что я, к сожалению, стану исключением. — Он открыл дверь, потом снова обернулся и добавил: — Я остановлюсь в отеле «Георг» на несколько дней, а потом улечу обратно в Америку.

Терри молча кивнула, и Бастьен кивнул ей в ответ. Затем вышел, закрыл за собой дверь и направился к своей машине. Он не знал, правильно ли поступил, оставив Терри одну, после того как все ей рассказал. К тому же своей откровенностью он мог поставить под удар всех своих близких. Но любовь предполагает доверие, а он любил Терри и доверял ей. И он был почти уверен, что она никогда не причинит ему вреда, даже если и не согласится стать его женой.


Терри развернула сандвич с креветками и откусила кусочек. Потом отложила его со вздохом и выглянула из окна своего офиса. Она обожала креветки, но сейчас они показались ей совершенно безвкусными. И не только креветки — все потеряло для нее свой вкус после возвращения из Нью-Йорка, после того как она покинула Бастьена.

Поморщившись, Терри снова взялась за сандвич. Прошла почти неделя после того, как они с Бастьеном расстались. И тогда она сказала ему, что ей потребуется время, чтобы все переварить. И в результате у нее началось… несварение. Похоже, она никак не могла до конца осмыслить его слова, не могла понять, кто же он, собственно, такой. Конечно, она поверила ему, во всяком случае — почти поверила. Но верить и принимать — это совсем не одно и то же. Терри понимала то, что он рассказал о себе, и она верила, что подобное возможно, но проблема заключалась в том, чтобы это принять. Ее чудесный сказочный роман оказался с подвохом. Принц Очарование оказался кровопийцей.

— Выглядит очень аппетитно.

Услышав эту реплику, Терри подняла глаза, потом вскочила:

— Кейт, дорогая!

— Привет, милая подруга. — Ее кузина улыбнулась, сняла солнечные очки и подошла к ней, собираясь обнять ее.

И тут Терри вдруг охватил страх, и она инстинктивно выставила перед собой руку, как бы останавливая Кейт. Потом, взглянув на свой сандвич, почему-то спросила:

— Может, хочешь? Ты не проголодалась?

Кейт с удивлением посмотрела на сандвич. Затем рассмеялась и, схватив кузину за руку, потащила ее к дверям.

— Лучше идем в «Харви Николс» на ленч, — заявила она.

«Но ведь там слишком дорого», — подумала Терри, упираясь.

А Кейт вдруг снова рассмеялась и, отвечая на ее мысли, проговорила:

— Да, там действительно довольно дорого, но это не имеет значения. — Она сдернула с вешалки легкий плащ кузины и снова потащила ее за собой.

— Ты можешь читать… мои мысли? — пролепетала Терри.

— Да, могу, — ответила Кейт. — Но тебя, дорогая, это не должно беспокоить.

— Значит, все это время Бастьен читал мои мысли?! — ужаснулась Терри. — Он знал, о чем я думаю?

Кейт с улыбкой покачала головой:

— Нет, он не мог читать твои мысли. Вот почему вы идеально подходите друг другу.

— Правда?

— Да, правда.

— Но, Кейт, я не думаю… — Терри резко остановилась и, молча покачав головой, отвела глаза.

Кузина вздохнула и тихо сказала:

— Терри, дорогая, что с тобой? Ведь я же Кейт. Та самая Кейт, которую ты знала всегда. Я твоя кузина, которую ты любишь и которая любит тебя. Я та самая девчонка, с который ты вместе ловила головастиков. Ведь ничего не изменилось. И мне очень обидно, что ты меня боишься только из-за того, что изменилось… мое физическое состояние, если можно так выразиться. — Она немного помолчала и добавила: — Я с великим трудом выкроила время из своего медового месяца, чтобы приехать сюда и исправить то, что натворил Бастьен.

— Из медового месяца? — прошептала Терри.

— Да, из моего медового месяца, — повторила Кейт. — Как только Маргарет позвонила и рассказала, что произошло, я настояла на том, чтобы изменить наши первоначальные планы и включить в наш маршрут Хаддерсфилд. К тому же я оставила Люцерна в полном одиночестве в отеле «Георг» и на поезде приехала сюда, в Лидс, чтобы увидеться с тобой. Терри, я тебя люблю и хочу, чтобы ты была счастлива. Поверь, я желаю тебе только добра. И если бы я хотела укусить тебя, то могла бы это сделать бессчетное количество раз, когда ты жила у меня в Нью-Йорке. Так что не бойся меня, дорогая, я не кусаюсь. Прошу тебя, пойдем со мной на ленч. Позволь помочь тебе разобраться во всем этом. Чтобы ты по крайней мере обладала всей информацией, когда будешь принимать окончательное решение.

Терри несколько секунд колебалась, затем кивнула:

— Ладно, хорошо, пойдем.

Глава 20

— Бастьен, ты совершенно меня не слушаешь, — упрекнула сына Маргарет Аржено.

— Нет-нет, мама, слушаю, — возразил Бастьен, даже не потрудившись поднять глаза от документов, которые изучал.

— Тогда повтори, что я сейчас сказала.

Бастьен со вздохом отложил бумаги и, откинувшись на спинку стула, пробурчал:

— Говори же, мама, я тебя слушаю.

Маргарет молча прошлась перед его письменным столом, потом вдруг заявила:

— Нет, теперь ты говори. А я послушаю.

— Мама, ты, кажется, сказала, что сегодня утром получила письмо от кого-то…

— От Винсента, — ответила Маргарет.

— Прекрасно, от Винсента. — Бастьен нахмурился. — Но с какой стати Винсент пишет тебе письма? Он ведь живет с нами здесь в пентхаусе. Почему он просто не…

— Господи, ты совершенно не в курсе, — перебила сына Маргарет. Она остановилась перед его столом и, скрестив на груди руки, проговорила: — Винсент уже вернулся в Калифорнию, ясно?

— Разве?

— Да, он улетел домой неделю назад.

— А как же пьеса? — удивился Бастьен. — Как же его мюзикл «Дракула»?

Мать в раздражении отмахнулась и снова принялась расхаживать по комнате.

— Пьеса была снята с постановки две недели назад, — сообщила она.

— Уже? — Бастьен еще больше удивился. — Я хотел пойти на премьеру, но не знал, что премьера уже состоялась. Или, может быть, знал? — пробормотал он в задумчивости. После того как уехала Терри, многие вещи вылетали у него из головы, чего прежде с ним никогда не случалось.

Снова Маргарет, остановившись, со вздохом сказала:

— До премьеры дело не дошло, понятно?

— Но почему?

— Им пришлось ее снять. Слишком многие актеры и сотрудники выбыли из-за болезни.

— Из-за какой болезни? — Бастьен внимательно посмотрел на мать.

Маргарет замялась:

— Ну… они точно не знают.

Бастьен не мог не заметить, что его мать вдруг стала избегать его взгляда.

— Мама, ты что-то скрываешь, — заявил он.

Она снова вздохнула.

— Видишь ли, Бастьен, они, конечно, не знают наверняка, но говорят, что это — что-то вроде инфекционной анемии.

— Инфекционная анемия? — с раздражением переспросил Бастьен. Он прекрасно знал, что такой болезни не существует. Теперь-то он понял, где питался Винсент со дня своего приезда в Нью-Йорк. Сокрушенно покачав головой, Бастьен пробормотал: — Выходит, этот парень… «съел» свою первую главную роль. Боже правый, как же ему это удалось? О чем он только думал?

— Похоже, он вообще ни о чем не думал, — проговорила Маргарет. — Да-да, ни о чем. Подозреваю, что он так переживал из-за своей главной роли, что просто…

— По нему не заметно было, что он нервничал, — перебил Бастьен. Он знал кузена уже четыреста лет, но не помнил, чтобы тот когда-либо нервничал.

— Да, пожалуй, это правда, — сказала мать. Внезапно ее лицо прояснилось, и она воскликнула: — Да-да, конечно!

— Что «конечно»? — спросил Бастьен. Он уже знал, что ответ ему не очень понравится.

— Ну, вероятно, все дело в том, что он нуждался в утешении. Поэтому и питался так обильно.

— Нуждался в обильном питании, чтобы утешиться? — Бастьен недоверчиво смотрел на мать.

Маргарет утвердительно кивнула:

— Да-да, совершенно верно. Понимаешь, перед его глазами были Этьен и Лисианна — такие счастливые, что нашли друг друга. И еще Люцерн, женившийся на своей любимой. А также вы с Терри… Возможно, он был слишком одинок и из-за этого ел слишком много. Ну, чтобы хоть как-то утешаться.

— О Господи! — воскликнул Бастьен. — Неужели это правда?

— Боюсь, что да. Бедный мальчик, — пробормотала Маргарет.

— Да уж, бедный… — Бастьен невольно поморщился. Он прекрасно знал, что его мать всегда питала слабость к Винсенту — тот был ее любимым племянником.

— Возможно, мне следует навестить его, — в задумчивости проговорила Маргарет.

Бастьен пожал плечами:

— Что ж, пожалуй, действительно следует. Ты ведь такая чуткая… наверняка ты сможешь ему помочь.

— Да-да, конечно, — закивала Маргарет. Взяв со стола свою сумочку, она добавила: — К тому же неплохо будет прокатиться в Калифорнию в это время года.

— Я слышал, что там сейчас чудесно, — вставил Бастьен, стараясь не слишком демонстрировать свою радость.

— Да, все верно. Думаю, что именно так я и сделаю, — решительно заявила мать. Перекинув через плечо ремешок сумочки, она выразительно посмотрела на сына и проговорила: — Ты же знаешь, что я тебя очень люблю, и я бы не ринулась в Калифорнию, чтобы поддержать Винсента, если бы не знала, что о твоей небольшой проблеме уже позаботились.

Бастьен невольно вздрогнул — последние слова матери застали его врасплох.

— У меня нет проблем! — прорычал он. — И вообще, что ты имела в виду, когда сказала, что о проблеме «позаботились»?

Маргарет проигнорировала вопрос. Развернувшись, она направилась к двери. Потом вдруг обернулась и с улыбкой сказала:

— Что ж, я отправляюсь в Калифорнию. Винсент наверняка будет настаивать, чтобы я на время осталась с ним. Так что позвони мне, если у тебя будут какие-нибудь… новости.

— Подожди, мама! — крикнул Бастьен, приподнявшись со стула.

Но дверь уже закрылась, и он снова уселся за стол. «Что же мать имела в виду?» — спрашивал себя Бастьен. Впрочем, было понятно, что, говоря о его проблеме, она имела в виду его разбитое сердце. Но он понятия не имел, что подразумевалось под словом «позаботились». Вариантов было множество. Без сомнения, в ближайшие дни ему следует ждать звонков от десятка нью-йоркских психологов, и все они будут утверждать, что им необходимо поговорить с ним о его матери.

Бастьен со стоном запустил пальцы в свою шевелюру Маргарет Аржено порой была ужасно назойливой. Но теперь-то головная боль обеспечена кузену Винсенту. По крайней мере на ближайшее время.

— Прости, Винни, — пробормотал Бастьен себе под нос, и на его губах заиграла улыбка — он представил, что теперь предстоит пережить его кузену.

Однако Бастьен прекрасно знал: благодаря своей настойчивости и даже назойливости Маргарет Аржено часто добивалась своих целей. Ведь именно ей удалось вернуть Кейт Люцерну, когда девушка сбежала от него в Нью-Йорк. И ей же удалось соединить Этьена и Рейчел, когда их отношения разладились. «Жаль, что мать не направила свои усилия на то, чтобы вернуть Терри», — подумал Бастьен, но тут же попытался убедить себя в том, что не хочет ее вмешательства.

Мередит разговаривала по телефону, когда в ее кабинет вошла Терри. Секретарша, лишившись дара речи, уставилась на нее в изумлении. Потом, не говоря ни слова и не прощаясь с собеседником, положила трубку.

— Как я рада вас видеть… — пробормотала она с улыбкой.

Терри тоже улыбнулась:

— И я вас рада видеть, Мередит.

— Ах, поверьте мне, Терри, ваша радость не может сравниться с моей! — Секретарша встала, взяла свою сумочку и жакет и вышла из-за стола. — Он постоянно пребывает в дурном настроении, стал ужасным брюзгой после своего возвращения из Англии. Он вас очень любит.

— Да, знаю. — Терри снова улыбнулась. — Он сказал мне об этом в Хаддерсфилде. Проблема заключалась в том, что я не могла примириться… с некоторыми его особенностями.

Мередит кивнула и тут же спросила:

— А теперь?

— Теперь я здесь, — ответила Терри. Она оставила свою работу, и ей даже удалось продать свой дом до отъезда.

Секретарша снова кивнула и, шагнув к Терри, обняла ее.

— Добро пожаловать, дорогая, — сказала она. Повернувшись, Мередит указала на кабинет Бастьена и добавила: — Там открыто. Он будет счастлив видеть вас. А я сегодня позволю себе отправиться на ленч пораньше.

— Спасибо вам, — пробормотала Терри. Она подождала, когда секретарша выйдет из приемной, затем постучала в дверь кабинета.

— Войдите, — послышалось из-за двери, и Терри отметила, что в голосе Бастьена прозвучало раздражение.

Собравшись с духом, она вошла.

— Черт побери, Мередит, куда я задевал… — Тут Бастьен поднял глаза и в изумлении пробормотал: — Терри, ты?

— Меня ты никуда не задевал, а оставил в Хаддерсфилде. — Она закрыла дверь и приблизилась к столу. И тут ее вдруг охватили сомнения. «А что, если Кейт и Мередит ошибаются? — подумала Терри. — Ведь Бастьен, похоже, не очень-то мне обрадовался…»

Бастьен же в полном замешательстве снова пробормотал:

— Мередит, черт побери, куда я… — Тут он наконец-то осознал, что перед ним именно Терри, и проговорил: — Милая, я ждал два дня, как и обещал.

Терри с виноватой улыбкой ответила:

— Мне не хватило двух дней. Я иногда ужасно долго соображаю. Но к счастью, Кейт приехала ко мне и помогла преодолеть старые предубеждения.

— Старые предубеждения?

— Ты должен понять, Бастьен. Ведь если тридцать с лишним лет смотришь фильмы про вампиров, это не проходит бесследно. К тому же я ни разу в жизни не встречала ни одного из вас в реальности — ни мужчину, ни женщину. — Она тихонько вздохнула — Я даже с опаской встретила Кейт, когда она появилась у меня в кабинете.

— Значит, Кейт приезжала к тебе в университет?

Терри кивнула, и на ее губах появилась улыбка.

— Она сказала, что предвидела, что ты все испортишь своими объяснениями.

— Я ничего не испортил, — с обидой возразил Бастьен.

— «Ты ведь смотрела фильм „Американский оборотень в Лондоне“?» — напомнила ему Терри его слова. И тут же рассмеялась.

Бастьен же покраснел. Да, вероятно, вопрос про фильм — не самый лучший способ начать разговор на эту тему. После этого ему в голову приходили и более подходящие способы начать такой разговор.

В смущении пожав плечами, Бастьен пробормотал:

— Я тогда находился в ужасном напряжении. Поэтому и сказал первое, что пришло на ум. — Терри молчала, и он, пристально взглянув на нее, спросил: — Так что же привело тебя сюда? Или тебе доставляет удовольствие мучить меня?

— Я здесь, потому что я люблю тебя, — ответила она тотчас же. — И очень надеюсь, что ты все еще любишь меня.

Бастьену ужасно хотелось выскочить из-за стола и заключить Терри в свои объятия, хотелось показать ей, как сильно он ее любит, но его все еще терзали сомнения. Откашлявшись, он пробормотал:

— А как же… мое «медицинское состояние»?

Терри рассмеялась:

— Медицинское состояние?

— Ну… ты ведь понимаешь, что я имею в виду.

И тут Терри вдруг спросила:

— Скажи честно, Бастьен, ты все еще меня любишь? Или, может быть, ты очень на меня обиделся из-за того, что мне потребовалось столько времени на обдумывание? Может, ты теперь уже не хочешь иметь со мной дело? — Она затаила дыхание в ожидании ответа.

— Терри, милая, я по-прежнему люблю тебя, — проговорил Бастьен. — И я буду любить тебя всегда. По крайней мере ближайшие пятьсот лет. А после этого нам, возможно, придется подумать над тем, как продлить нашу жизнь.

Терри улыбнулась и обошла вокруг стола.

Бастьен же смотрел на нее все еще с некоторой настороженностью. Но тут Терри села к нему на колени, и он с облегчением вздохнул. А она, снова улыбнувшись, сказала:

— Теперь я точно знаю, что могу принять твое «медицинское состояние». И я хотела бы провести всю свою жизнь — какой бы долгой или короткой она ни была — вместе с тобой. А теперь, если не возражаешь… может, покажешь, как ты меня любишь? — Она обняла его и добавила: — Я прекрасно понимаю, что нам необходимо серьезно поговорить, но поверь, сейчас мне действительно надо ощутить твою близость. Я чувствовала такой холод в душе после твоего отъезда…

Бастьен почувствовал, как постепенно уходит оцепенение, в котором он пребывал последние три недели, и на смену ему приходит сострадание. Точно так же чувствовал себя и он — ужасно холодным и совершенно одиноким. И казалось, что вместе с Терри ушли из его жизни радость и счастье.

Обнимая ее за талию, он склонился над ней, чтобы поцеловать. Губы ее были теплыми и необычайно сладкими, как и прежде. И он почти тотчас же почувствовал, как в нем вспыхнули страсть и желание. Ему очень не хватало ее все эти дни, не хватало ее прикосновений, разговоров с ней, просто ее присутствия. А как же ему не хватало ее вздохов и стонов, движений ее жаркого тела, сливающегося с его телом.

Рука Бастьена как бы сама легла на грудь Терри, и она, тихонько вздохнув, крепко прижалась к нему, а потом застонала, отзываясь на его ласки. И в тот же миг Бастьен ощутил странную боль в груди, и только теперь ему стало понятно выражение: «Я люблю тебя так, что мне больно». Он действительно чувствовал боль в сердце, и только Терри могла унять эту боль.

— Терри, любимая… — прошептал он, касаясь губами ее лица. — Терри, я хочу тебя.

— А я тебя хочу, — ответила она хриплым голосом, в голосе ее прозвучал призыв, больше походивший на мольбу.

На мгновение отстранившись от Бастьена, Терри глубоко заглянула ему в глаза, а потом вдруг запустила пальцы в его волосы и крепко прижалась губами к его губам. Она целовала его с той же страстью, которую он помнил и которой жаждал все эти дни, и Бастьен чувствовал, как боль уходила его из сердца и на смену ей приходила совсем другая боль, терзавшая его тело гораздо ниже груди.

Он так страстно желал Терри, что сейчас просто не мог быть осторожным, ласковым и терпеливым. Его страсть, готовая в любую секунду взорваться, требовала немедленно сорвать с нее одежду и овладеть ею тут же, в кабинете. Дрожа от нетерпения Бастьен начал нетерпеливо расстегивать пуговицы ее блузки, и несколько маленьких кругляшков оторвались от ткани и с тихим стуком упали на пол. Когда же он с громким стоном распахнул ее блузку, его ждало разочарование — под блузкой оказался черный атласный бюстгальтер. Тут Терри расстегнула застежку, и Бастьен тотчас накинулся на ее груди — принялся целовать их и ласкать. Потом, прижавшись губами к отвердевшему соску, пробормотал:

— Наверное, нам нужно перейти на диван.

— Нет-нет, не надо, — прошептала Терри. И вдруг, вывернувшись, из его объятий, поднялась на ноги. Бастьен уставился на нее с недоумением, но оказалось, что и Терри не была настроена на долгую прелюдию. В следующее мгновение она снова уселась ему на колени, только на сей раз оседлала его.

— Ты снова надела юбку, — прошептал Бастьен, лизнув ее в сосок. Потом провел ладонью по ее бедру, обтянутому тонким нейлоном, и добавил: — Но колготки будут мешать.

— Нет, не будут, — возразила Терри. Она взяла его за руку и направила ее себе под юбку. Оказалось, что на ней были вовсе не колготки, а настоящие чулки. И трусиков на ней не было.

Глухо застонав, Бастьен впился пальцами в ее обнаженные ягодицы, а Терри тут же расстегнула его брюки.

— Я хочу тебя прямо сейчас, — прошептала она.

— Да, прямо сейчас, — повторил он.

В следующее мгновение Терри резким рывком спустила с него брюки и, раздвинув ноги, устроилась так, чтобы ей было удобнее принять его.

— О, Терри!.. — простонал Бастьен, когда она медленно начала опускаться на его вздыбленный фаллос. И тут же горячая влага сладостным жаром обожгла ею чресла.

— О, Бастьен, — прошептала она в ответ, приподнимаясь, а затем вновь опускаясь.

— Проклятие!.. — выдохнул Бастьен; он припал губами к ее шее и тут же почувствовал, как его клыки начинают выдвигаться для укуса.

Усилием воли Бастьен поборол свой порыв и, чтобы избежать соблазна, вновь прижался губами к губам Терри. Она тотчас ответила на его поцелуй, а затем снова принялась то подниматься, то опускаться в неспешном, но чувственном ритме. И эта ее неспешная ритмичность сводила Бастьена с ума — ему ужасно хотелось немедленно выплеснуть свою страсть, всю сразу и без остатка — ведь он так долго был без Терри.

Не в силах более терпеть, Бастьен задрал ее юбку повыше и, крепко взяв Терри за бедра, резко потянул ее на себя.

Очевидно она ожидала этого побуждения, потому что в тот же миг, громко застонав, стала двигаться все быстрее. А потом вдруг прижалась горлом к его губам и, задыхаясь, выкрикнула:

— Бастьен, пожалуйста!

В тот же миг он укусил ее, и Терри, вскрикнув, замерла, оцепенела. Бастьен же по-прежнему не отрывался от ее шеи, и через несколько секунд Терри вдруг почувствовала, как все ее тело содрогается от совершенно неожиданного наслаждения — такого с ней еще не случалось, казалось даже, что все их прежние соития — ничто по сравнению с этим небывалым блаженством. Волны экстаза возносили ее в заоблачные высоты, а потом бросали вниз, вызывая сладостное ощущение счастья. В какой-то момент у нее промелькнуло: «О Боже, я больше не смогу такого выдержать!» И в следующее мгновение она погрузилась во тьму.

— Ты потеряла сознание.

Раскрыв глаза, Терри в изумлении уставилась на Бастьена, потом осмотрелась. Оказалось, что Бастьен перенес ее на диван, и теперь она лежала, а он сидел с ней рядом.

— Ты меня укусил? — пробормотала она, глядя на него с недоверием.

Бастьен поморщился и тихо сказал:

— Милая, мне очень жаль. Я не хотел, но ты прижала мои губы к своей шее, и я… — Он в растерянности пожал плечами.

— Не беспокойся, все в порядке, — тут же успокоила его Терри. Потом вдруг воскликнула: — Черт побери, Кейт говорила, что это — потрясающе! Но «потрясающе» — это еще слабо сказано. Словами этого не передать…

— Значит, ты в порядке? — с беспокойством в голосе спросил Бастьен.

Терри с улыбкой кивнула. Она была в полном порядке. Она была лучше, чем в полном порядке. Она чувствовала себя великолепно!

Тут их взгляды встретились, и Терри прошептала:

— Я люблю тебя, Бастьен Мне очень жаль, что мы потеряли целых три недели. Но мне требовалось время, чтобы принять это. Сначала все было очень легко и совершенно — словно волшебная история о любви.

— А потом все обернулось кошмаром, — заметил Бастьен.

— Нет, не кошмаром, — возразила Терри. Затем призналась: — Ну, возможно, было немного страшновато. Но только потому, что твое объяснение…

— Мне очень жаль, — перебил Бастьен. Он рассмеялся и, запустив пальцы в свою шевелюру, добавил: — Поверь, я тогда ужасно волновался, был сам на себя не похож от волнения. Поэтому и не сумел объяснить тебе все должным образом.

Терри с улыбкой кивнула:

— Да, я знаю. Я прекрасно тебя понимаю.

Она приподнялась и села. Голова у нее слегка кружилась, и она на мгновение прикрыла глаза. Бастьен же вздохнул и прошептал:

— Знаешь, я не сдержался, но больше такого не случится.

— Ты шутишь! — воскликнула Терри. — Я очень надеюсь, что такое еще не раз случится. Это было… — Терри покачала головой. — У меня просто слов нет, чтоб описать такое чудо.

Бастьен виновато улыбнулся и сказал:

— Терри, я очень тебя люблю. К сожалению, я часто совершал ошибки и, возможно, могу совершить еще не одну в будущем. Мне очень жаль, что я…

— Тихо! — Терри прижала палец к его губам. — Какой бы ты ни был, Бастьен, для меня ты — само совершенство.

Тут же их губы слились в поцелуе. Потом Бастьен, чуть отстранившись, внимательно посмотрел на нее и с серьезнейшим видом спросил:

— Так что же ты собираешься делать в ближайшие лет пятьдесят?

— Гм… — Терри пожала плечами. — Вообще-то у меня нет никаких планов в данный момент. Я просто уволилась с работы и продала свой дом. Так что теперь я — вольная пташка.

— Правда? И ты не против связать свою жизнь с моей?

— А я все ждала, когда же ты меня об этом попросишь, — с улыбкой ответила Терри.

— Сейчас, любимая. Сейчас спрошу. — Он взял ее лицо в ладони и, пристально глядя ей в глаза, проговорил: — Ты согласишься прожить еще лет пятьсот, возможно — даже больше? Поверь, в мире есть множество интересных вещей, так что нам с тобой будет чем заняться.

Терри снова улыбнулась и тут же кивнула:

— Думаю, что мне это очень понравится.

Бастьен крепко обнял ее и прошептал:

— Ты изумительная женщина, Терри. И я безумно люблю тебя.

Терри рассмеялась, а к глазам ее подступили слезы.

— А я люблю тебя, Бастьен.

— Что ж, пойдем? — Он помог ей подняться и начал оправлять ее одежду.

— А куда мы идем? — спросила Терри, когда Бастьен повел ее к двери.

— Домой, — объяснил он, останавливаясь у лифта и нажимая кнопку вызова. Двери тотчас открылись, и Бастьен втащил Терри в кабину. — Там, наверху, есть шампанское и джакузи, и я… Я хочу сейчас же провести твое «обращение» и начать нашу совместную жизнь.

Прислонившись спиной к стене, Бастьен привлек Терри к себе. И в тот же миг двери лифта закрылись, отгораживая их от всего остального мира.

— Любимая, я не могу ждать. Подозреваю, что с тобой жизнь станет чудесным, удивительным приключением.

Терри с улыбкой кивнула. Она была абсолютно уверена, что Бастьен прав. Она точно знала: будут хорошие времена, будут, наверное, и трудные, но жизнь всегда будет захватывающим приключением.

Кстати, о приключениях… Этих двоих ждала еще подготовка к свадьбе.

Примечания

1

Мягкие салфетки из тонкой бумаги.

(обратно)

2

Ковбойская шляпа.

(обратно)

3

Гринвич-Виллидж — район Манхэттена в Нью-Йорке.

(обратно)

4

Большой универсальный магазин в Нью-Йорке.

(обратно)

5

Мешочек, защищающий мужские гениталии и прикрепляемый к бриджам, который носили в XV–XVI вв.

(обратно)

Оглавление

  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Глава 12
  • Глава 13
  • Глава14
  • Глава 15
  • Глава 16
  • Глава 17
  • Глава 18
  • Глава 19
  • Глава 20
  • *** Примечания ***