Настоящие люди [Дмитрий Сергеевич Савельев] (fb2) читать онлайн

- Настоящие люди 694 Кб, 158с. скачать: (fb2) - (исправленную)  читать: (полностью) - (постранично) - Дмитрий Сергеевич Савельев - Елена Михайловна Кочергина

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]


Дмитрий Сергеевич Савельев

Елена Михайловна Кочергина

 

НАСТОЯЩИЕ ЛЮДИ

сказки и притчи

  Содержание

БОГОБОРЕЦ ВАСИЛИЙ

ИСКУШЕНИЕ СТЁПЫ

ОЛИГАРХ И ТРОЕ ГНОМОВ

НАСТОЯЩИЕ ЛЮДИ

ЧЕЛОВЕК И СОЛНЦЕ

ЛЕТУЧИЕ СВИНЬИ

КРОШКА ЗИ

ПОРОСЯЧАЯ МЕЧТА

ЗОВ ЛЮБВИ

ПУТЬ НАВЕРХ

АБСТРАКТНЫЕ ЯДРА

ЗОЛОТАЯ МЫШЬ


БОГОБОРЕЦ ВАСИЛИЙ

Изгой – чужой на Земле,

Как солнце в ночи по дороге домой.

Изгой от века в седле,

Со смертью за жизнь принял бой.

К. Кинчев, «Изгой»

Вася подошёл к компьютеру, нерешительно потоптался возле него, а потом отскочил и заметался по квартире. Уже неделю он не мог выйти из дома: на улице восьмой день царило предгрозовье. Сполохи молний сверкали в темноте и ждали, когда будет можно стрельнуть в Василия, а буря не начиналась. Христос хотел Васю убить.

Компьютер никогда не выключался. Сеть постоянно выплёвывала сообщения для Васи – друзья пытались его поддержать. «Изгой, мы всей душою с тобой!» «Изгой, мы тебя не оставим!» «Изгой, потерпи немного, и Отец поможет». «Изгой» был Васин логин.

Конечно, Отец помогал. Он накрыл квартиру непроницаемым энергетическим колпаком, который пока оставался неприступным для разгневанного Бога. Он пресекал вторжения Иисуса со стороны Сети. Но всё-таки Изгой как никогда чувствовал, что угодил в ловушку.

А началось всё с ерунды: Вася познакомился в Интернете с человеком, который называл себя «Бог Иисус Христос». Кто же мог знать, что всё так далеко зайдёт?

Теперь компьютер из друга и утешителя превратился во врага. Что с того, что Изгоевы друзья его любят и помнят? Теперь Сеть – область постоянных и неожиданных атак со стороны обозлённого Христа.

А Вася не мог больше терпеть его издевательства! Из милого и добродушного человека Иисус в считанные месяцы превратился в диктатора. Он посягнул на самое святое – на свободу Изгоя. Что ещё мог сделать Василий, кроме как обратиться к Провайдеру, прося помощи и защиты?

Нельзя сказать, что Провайдер был человеком чистой совести и безупречных нравов. Иногда Васе казалось, что он вообще не был человеком. Один логин его чего стоит: кто в здравом уме станет называть себя в Сети «Отцом»?..

И вот Изгой мечется по квартире и не знает, что ему делать. Это страшно, действительно страшно! Человек из Сети научился управлять реальностью! Каким же виртуальным сделался современный мир, что в нём возможно такое?!

Первый раз Вася поссорился с Христом три месяца назад. Их ссора, как и любая другая, началась с ерунды. Бог начал утверждать, что в отличие от всех других логинов (кстати, он упорно называл логин логосом на латинский манер) его собственный логин обладает магической силой. Это не просто ярлык, навешанный на ту или иную индивидуальность для того, чтобы отличать её от других индивидуальностей. Иисус утверждал: назвать его имя – значит вызвать. Последнее время то же стал утверждать и Отец про своё имя. Почему-то Провайдер во всём старался подражать Богу.

Вообще, эта парочка администраторов Сети была очень друг на друга похожа, но Отец был толерантнее, человечнее, понятнее. От него не передёргивало. Большинство юзеров предпочитало дружить с Отцом, а не с Иисусом. И что нашёл в Боге Василий в тот злополучный день?

Принять утверждение о тождественности имени и личности Изгой, конечно, не смог. Например, обсуждаешь ты в чате с друзьями последние выходки Христа, причём точно знаешь, что его сейчас нет, помянёшь его логин, а он тут как тут! Ужас какой-то!

Сам Иисус говорил, что полной тождественности личности и имени нет, по крайней мере, в Сети. Так и сказал: «не впадай в имяславие!»

И вот теперь выяснилось, что два системных администратора могут воздействовать на материальный мир, тот мир, который Вася всегда считал единственной истинной реальностью. Бред какой-то!

Предгрозовье началось, когда Изгой оскорбил мать Иисуса. До этого Вася многократно оскорблял его самогó, но Бог не реагировал.

За всю неделю Вася не увидел в окне ни одного человека. Нависали чёрные тучи, сверкали молнии, но ни одна дождевая капля не упала на землю. Что стало с его родителями и братьями, Василий не знал – тогда он был дома один.

«Побесится и перестанет, – говорил Отец. – Он всегда так. Надо просто переждать». Но ждать уже не было сил. Изгой решился выйти на улицу.

Каждый шаг, каждая ступенька давались Васе с трудом. «Не смей выходить! Он убьёт тебя!» – звучал в ушах голос Отца. С неимоверным усилием Вася приоткрыл дверь из подъезда на улицу. В ту же секунду одна из молний изогнулась и потянулась к Изгою. Как в замедленной съёмке, видел он серебряную полосу, тянущуюся к его голове. Подъездная дверь захлопнулась, и всё прекратилось.

«Беги в квартиру, в подъезде небезопасно!» – пульсировали в голове тревожные импульсы. Вася кинулся по лестнице на свой третий этаж. Но было поздно: на площадке второго этажа кто-то стоял, кто-то весь в чёрном. Изгой стал судорожно жать кнопку лифта на первом этаже, хотя отлично знал, что лифт не приедет. Незнакомец в чёрном стал медленно спускаться по лестнице. Где-то в глубине души Вася знал, КТО этот человек в чёрном, но он не мог встретиться с Христом лицом к лицу. Оставалось одно – бежать. Бежать в этот сумеречный ад, прорезанный бесшумными сполохами смертоносных разрядов. Интересно, почему молнии есть, а грома нет?

«Вырваться из-под власти Иисуса невозможно, – думал Изгой, лавируя между ударяющими в землю молниями. – Это ещё никому не удавалось. Вернее, это удалось всем один раз, но тем, кто вернулся к диктатору, второй возможности не представится».

Откуда он это знает? Это не его мысли! Всё понятно: как только Вася оказался на улице, Бог залез к нему в голову. Христос и раньше много чего такого сообщал по Интернету, но Изгой относился к его философским рассуждениям скептически.

«Это называется не “ограничение свободы”, а “служение”! – говорил голос внутри. – Это счастье – служить кому-то другому, а не самому себе!»

Василий резко остановился и зажмурил глаза. Потом открыл, потом снова зажмурил. Прошло несколько минут. Ни одна молния не попала в него. Изгой стал озираться по сторонам. Местность была вроде бы знакомая. Ну да, продуктовая, а точнее, алкогольная палатка на углу. Вокруг ни души. В палатке тоже ни одного человека. Нет, какой-то азербайджанец стоит за стойкой. Вася порылся в карманах и – о чудо! – обнаружил несколько оранжевых купюр.

– Коньяка мне какого-нибудь недорогого и пластиковый стаканчик, – сказал Изгой и только после этого поднял глаза на кавказца. Тот ухмылялся. Внезапно яркий спортивный костюм азербайджанца стал темнеть, черты лица поплыли, и через несколько секунд перед Васей стоял человек из подъезда.

– Я знаю, кто ты! Хватит преследовать меня! Гони коньяк! – выкрикнул Изгой в отчаянии.

– Не люблю театральности, – тихим умиротворяющим голосом с кавказским акцентом сказал Иисус. – Может, побеседуем?

– Что ты сделал с моими родителями и братьями? – собрав всё своё мужество, спросил Василий.

– Ничего. Время немного приостановил. Папа с мамой на работе, Серёжа – в институте, Володя… Лучше тебе пока не знать, где Володя. А что ТЫ сделал с моей матерью?

– Это моё право – высказывать своё личное мнение! Надо быть толерантным!

Вася чувствовал, что с каждой минутой становится всё наглее. Он уже не боялся Бога. Взглянув на дверь палатки, Изгой понял, почему – в стекле отражалась человеческая фигура в белом плаще. Вася знал, что это – прикид Провайдера. Отец пришёл к нему на помощь!

– А тебе не противно обладать таким количеством омерзительных прав? – спросил Христос. Его кавказский акцент постепенно улетучился. – Тебе не кажется, что ты являешься рабом своих прав и готов делать что-то только для того, чтобы доказать, что имеешь на это право?

– Мои права даны мне свыше! – заявил Изгой.

– Что свыше, в этом никто не сомневается, – усмехнулся Бог. – Особенно право убить себя. Никогда не думал им воспользоваться?

– Не твоё дело! Хватит – читать – мне – мораль! – отчеканил Василий.

– Не хочешь попросить прощения? – вполголоса, почти ласково спросил Иисус.

– У кого, у неё? Она же умерла!

– Я тоже умер, – улыбнулся Христос. – Да и тебе недолго осталось жить!

Тут нервы у Василия сдали и он опрометью выскочил из палатки. Каким вкрадчивым был у Бога голос! Он играл с Васей, как кошка с мышкой.

Вскоре Изгой осознал, что бежит к гаражу. По стёклам витрин за ним неслась светлая тень Провайдера. К счастью, ключи от авто звякали у Васи в кармане. «Дача, дача, одно спасение – дача!» – думал он.

Сначала машина не хотела заводиться, но потом всё ж таки завелась. «Понятно, свечи залил! Нервы ни к чёрту!»

И по газам!

По-прежнему нависают тучи, сверкают молнии. На них Вася перестал обращать внимание. Мелькают здания небоскрёбов. Город уносится назад. И вот он уже мчится по пустынному шоссе.

– Здóрово ты его отшил! – произнёс над ухом Отец. Изгой вдарил по тормозам.

На заднем сиденье, удобно устроившись, сидел Провайдер.

– Поехали, поехали, дорогóй! Чего уставился? В жизни я не такой, как на аватаре, да? Ты ключи от дачи взял?

– Ключи есть у сторожа…

Они остановились перед запертыми воротами кооператива.

– Посигналить или сходить к дяде Пете в сторожку? – спросил Вася.

– Сам решай! Но что бы ни случилось, помни: я всей душою с тобой! Не могу сказать того же про своё тело…

И Провайдер растворился в воздухе.

Изгой долго сигналил, потом стучал в дверь сторожа, потом опять сигналил, потом опять стучал, потом вошёл в сторожку. Дядя Петя сидел на диванчике с отсутствующим взглядом и держал чарку водки на отлёте руки. «Опять в запой ушёл», – подумал Вася.

– А вот и нет! – ответил на его мысль дядя Петя. – Це вода.

– Так что ж ты не открываешь, дядя Петь?

– А просто в меня кое-кто вселился! Некий Иисус Христос, Бог. Знашь такого?

Вася попятился.

– Как вселился?

– Да запросто. Я человек набожный. Стою на молитве, читаю «прииди и вселися в нас» и чувствую, Бог в меня входит. Да мне не впервой! С нами, верующими, это часто случается. А к рюмке я уже полгода не прикасаюсь!

– И что теперь?

– Да ничего. Вон твои ключики на гвоздике висят!

Вася осторожно взял ключи.

– А где он сейчас?

– Кто, Христос-то? Туточки, во мне!

– Сказать он мне ничего не хочет?

– Много чего хочет, так ведь ты всё равно не поверишь.

– Ну тогда я пойду…

– Погодь! Совет хочу тебе дать, Василь Николаич. Если тот, в белом, будет слишком наседать, ты ему в морду молитвой Иисусовой! Знашь Иисусову молитву? Запомни, це не сложно: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного.

– Что значит «в морду»?

– Посмотри ему в глаза и скажи. Некоторые думают, что Иисусова молитва только для защиты, а она и для нападения хороша.

– А он не подумает, что это я к нему обращаюсь?

– Он бы рад, чтоб к нему так обращались, недаром себя «Отцом» называет. Но ты-то знашь, кто такой Иисус Христос.

– Знать-то знаю, но отношения у меня с ним не сложились…

– На первых порах всегда так. Думаешь, мне было проще? Никуда ты не денешься, голубчик! Иаков тоже боролся, боролся, а теперь в Царстве Небесном!

– Пойду я, дядя Петь, ладно?

Как только Изгой вышел из сторожки, он вспомнил, что ворота по-прежнему на замке. Но снова заходить в домик Васе не хотелось. Совсем у дяди Пети крышак поехал! И ведь трезвый же, говорит рассудительно. Может, он в религиозном экстазе?

Вася припарковал автомобиль на обочине и потопал к своему участку. Молнии стали бить реже, в тучах появились просветы. Он уже свернул на свою улочку, как вдруг заметил, что ему навстречу идёт какой-то мальчик. Они поравнялись.

– Очень достал тебя дядя Петя? – неожиданно спросил пацан. Голова у него была непропорционально большая; белая, видимо, папина рубашка висела на нём, как на вешалке.

– А тебе чего? – Изгой с подозрением оглядел мальчишку.

– Меня, видишь ли, очень интересует твоя судьба! – сказал пацан, вытягиваясь и превращаясь в Отца. – Это – зачарованный мир. Никого ты, Васька, здесь не встретишь, кроме меня, Провайдера Белого, да того, чёрного.

– Вы меня оба достали! – процедил сквозь зубы Василий.

– Вот все вы такие! Сам – изгой, а туда же, хорохорится! Когда тебе помощь была нужна, ты во мне очень даже нуждался…

– Ну и чё, помог ты?

– Не всё сразу, не всё сразу. Ты меня ещё совсем недавно узрел во плоти, в Матрице, так сказать, – внутри вашей программы. Часа даже не прошло. Дальше будет интереснее. Что скажешь, если увидишь ангелов моих, восходящих и нисходящих мне на плечи?

– А если тебе в морду молитвой Иисусовой?

– Неужто запомнил? А чего тебе ещё этот шизофреник присоветовал? Ну попробуй!

Вот глупость-то! Тыкать этой детине в лицо какой-то магической фразой!

– Попробуй, попробуй, я не обижусь! – настаивал Отец.

И Вася попробовал. Но сделал он это не очень уверенно, к тому же смотрел не в глаза Провайдера, а просто на лицо.

– Ой, ой, обожгло меня! Что ты наделал? Я растворяюсь, я исчезаю! Нет меня! Убил, убил! Как батюшка Пантелеи́мон[1]! – Отец стал кататься по земле в притворном приступе, а Вася помчался что было сил к своей даче.

Калитка была распахнута, а в огороде сидел здоровый мохнатый пёс.

– Измучился, Васенька? – спросил пёс человеческим голосом. – Всё потому, что в тебе ядра нет, цельность, я бы сказал, отсутствует.

Изгой посмотрел на собаку и ему показалось, что где-то он этого пса уже видел. Может, это – дяди Петин помощник?

– Почему это нет? – возмутился Вася. – Я хочу быть сам по себе – в этом моё ядро! – А про себя подумал: «До чего я дошёл! С собаками веду полемику!»

– А вот ты выбери кого-нибудь из нас двоих и будешь сам по себе! – подмигнула псина.

– А ты кто? Провайдер, что ли? – осенило Васю. – Мы ж только что с тобой расстались! По правилам теперь должен быть он!

– Уже узнавать начал! Вот радость-то! – сказал пёс, но превращаться в Отца не стал. – А правил никаких нету!

– Везде есть правила! – возразил Изгой.

– Тоже мне, философ нашёлся! А кто рассуждал про свободу личности?

– Одно другому не мешает!

– Мешает, красавец ты мой, ещё как мешает! Я свободен, ты свободен, ну и он, конечно, тоже свободен. Все мы свободны, причём каждый по-своему. Что есть свобода? Способность поступать так, как тебе хочется. Если тебя что-то понуждает к тем или иным поступкам, значит ты – не свободная личность, а шестёрка. А ты мне про правила какие-то…

Кобель помочился на угол парника.

– Зачем безобразничать? – возмутился Василий.

– А хренли ты покушаешься на мою свободу? – в свою очередь возмутился Провайдер. – Это моё право – мочиться, где хочу! Оно дано мне свыше!

Тут Вася не выдержал, схватил лопату и погнал псину из огорода.

– Ну всё, это – последняя капля! – вопил кобель, улепётывая. – Хватит с меня! Будешь искать меня, и не обрящешь, будешь звать меня, и не отвечу, будешь просить о помощи, и не прииду, и не исцелю тебя!

Изгой дрожащими пальцами пытался открыть замки на двери своего полутораэтажного «особняка», когда его кто-то окликнул.

– Закурить не найдётся, браток?

В проёме калитки стоял мужичок бомжацкого, или даже уголовного вида.

– Не курю, – ответил Вася и продолжил возиться с замком.

– А вот это видел? – услышал он из-за спины.

Мужичок держал в руке здоровущий нож.

– Давай сигарету, падла! Или от жизни устал?

– Есть немного, – вздохнул Изгой.

– Чё, не понял? – угрожающе процедил уголовник.

– Что-то я не секу: ты пёс или кавказец? В смысле, Провайдер или Христос?

Мужик вытаращил глаза.

– Я? Христос?

Вдруг Вася заметил, что на небе сияет солнце, воздух полон шумами, характерными для летнего дня, а на дальнем конце улочки стоит компания подростков. Он так заболтался с псом, что не заметил, как погода изменилась. Наверное, Иисус снова запустил время.

– Нет сигареты, гони бабки! – рявкнул уголовник. – Хватит мне тут дурочку разыгрывать!

Вася порылся в кармане и выудил оранжевую купюру.

– А ещё есть? – нагло спросил мужик, поигрывая ножом.

Изгой отдал ему остальные купюры.

– Так-то лучше! – сказал уголовник, развернулся и бросился бежать. – Передай привет Иисусу!

Вася уселся на лавочку у входа. «Фиг с ними, с деньгами! – подумал он. – Надоела эта социометрия! Кажись, проехали…» Он достал мобильник и принялся названивать братьям и родителям. Все абоненты были недоступны.

Внезапно Изгой кожей почувствовал, как стало безлюдно и одиноко. Опять надвинулись тучи и засверкали молнии. К калитке подбежал кобель в белой рубашке.

– Что, повёлся? – со смехом прогавкал Отец, вбегая на участок. – Я тоже погодой управлять могу! Не узнал меня? На, забери свои бумажки! – Он отрыгнул на землю мятые купюры.

– И к чему было это шоу? – спросил Василий.

– Так, демонстрация способностей. Шёл бы ты ко мне в ведомство. Гарантирую полную свободу. Хочешь самых элитных и обаятельных шлюх – пожалуйста. Как тебе «самка года» из «Пентхауса»? Хочешь «Лексус» или «Инфернити» – пожалуйста…

– «Инфинити», – поправил Вася.

– Ой! Как же это я так оговорился? Самые лучшие, свободные и уважаемые люди ездят на «Инфернити»… – Провайдер опять помочился на угол парника.

– Сколько раз повторять – оставь парник в покое! – рявкнул Вася.

– Не могу ничего с собой сделать, страшно в образ вхожу, по методу Станиславского. Из чёрного артист никакой, а я просто жемчужина, ради которой можно пожертвовать всем… Вот, опять начал Евангелие цитировать! Люблю я эту книгу больно – водится за мной такой грешок. Казалось бы, положение не обязывает, но у нас, видишь ли, абсолютная свобода!.. Да зачем тебе этот парник? Ты у меня, парень, будешь питаться исключительно мангами и маракуйями! Особняк за лимон евро отгрохаем в ближайшем Подмосковье! Хочешь квартиру четырёхкомнатную в центре Москвы?

– Я в Питере родился и никуда отсюда не уеду!

– Да зачем тебе эта вонючая дыра? Не хочешь Москву, нас с тобой ждут Лондон, Париж, Лос-Анджелес, Лас-Вегас! А с этим что тебя ждёт? Мрачные храмы, попы с драными бородами… Был я как-то в Сергиевом Посаде, зашёл по случаю поклониться мощам Сергия Радонежского, так у меня клаустрофобия началась! Окошки маленькие, как в тюрьме – щёлочки какие-то под потолком… Вот костёлы и молитвенные дома я люблю, часто в них бываю – светло, уютно… А это что? Да ещё и Троица Рублёвская на тебя пялится, прямо как живая! Тебе это надо? Ты, вообще, кем хочешь стать?

– Ещё не решил…

– Вот Серёженька, братец твой, молоток! Пошёл учиться на пиарщика! Мы с ним обязательно подружимся! Народ – быдло, проклят он, делать его надо! Пускай последние бабки по тупости своей выкладывает, с него не убудет! А Володька, дурак, историк. Что это за профессия? Начнёшь копаться в истории России, ещё чего-нибудь не то нароешь…

«От социометрии никуда не уйти, надо делать выбор!» – подумал Вася, собрался с силами, посмотрел в наглые глаза кобеля и выкрикнул:

– Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного!

По Отцу прошла какая-то дрожь.

– Ты потише вопи-то! – тявкнул пёс. – Не ровён час демоны услышат!

– Какие демоны?

Его демоны! Свита егойная, прислужники адские! И чего тебе князь мира сего сдался? Хочешь в геенну огненную? Посмотри на русское общество: девяносто пять процентов – православные! Почти все служат мне! Я ничего не запрещаю, никакого показного аскетизма не требую, от которого, кстати, гордыня раздувается. Хочешь ездить на «Лексусе» – ездий, хочешь особняк за миллион евро – строй, токмо веруй! А если совесть вдруг начнёт мучить – ну, ни с того ни с сего, такая она гадина, эта совесть, – ты возьми и храмик построй! Стопроцентная индульгенция! Все грехи враз спишем и ещё молиться за тебя будем до скончания века! Больше вообще ничего делать не нужно!

Вася ещё раз посмотрел Провайдеру в глаза и произнёс Иисусову молитву. Кобель поджал хвост и попятился.

– Всё, доигрался ты, парень! Летят, нечистые! Сам с ними разбирайся, а я откланиваюсь! Не терплю я ихнего вида, больно морды противные!

В ту же секунду Отца как ветром сдуло, а на ветку яблони уселось два попугая жако. Помахивая пурпурными хвостами, они запели какое-то религиозное песнопение.

«Чем ему попугаи-то не понравились?» – подумал Вася. Он, наконец, справился с замками и вошёл в домик.

Попив крепкого чаю, Василий немного успокоился и вышел на крылечко. Попугаи всё ещё распевали своими хриплыми смешными голосами. Потом тот, что сидел поближе, замолчал, подмигнул Васе весёлым глазом и сказал:

– Запри дом и иди к дяде Пете!

Тут же обе птахи сорвались с места и улетели.

Сторож сидел на своём диванчике и улыбался.

– Это опять я, дядя Петь, – сказал Вася.

– Вижу. Сядь на стульчик. Сейчас с тобой говорить будут.

Дяди Петина бородёнка зазолотилась, сам он расправился в плечах, посмотрел на Васю каким-то отрешённым неземным взглядом и сказал:

– Зачем трепыхаешься? Попал в силок, так смиряйся! Никто тебя не заставлял лететь к Ловцу. Один раз сделал выбор – обратной дороги нет.

В голосе сторожа Вася уловил лёгкий кавказский акцент заместо украинского.

– Не будь, как все! – продолжал дядя Петя. – Ты – изгой! Ты изгой, как и твой брат Владимир. Вспомнил теперь, кто дал тебе мои координаты в Сети? Ты – изгой! Это великое и святое звание! Я сам был изгоем!

И тут Василий увидел Иисуса во всём его величии. Он вспомнил всё, что узнал про Христа из Сети, и мурашки поползли у Васи по позвоночнику. Отказаться от всего – от «Лексуса», от особняка, от друзей, от Марии Магдалины, от самóй жизни! Презреть всё, что есть в мире, ради того, чтобы сделаться всем, сделаться Богом!

– Не совсем так! – улыбнулся Иисус. – Во-первых, Богом я уже был. Во-вторых, Марию Магдалину я любил как дочь, а не как женщину. И вообще, тебе надо поменьше сидеть в Интернете и побольше читать умных книг. Езжай домой и ложись спать. Когда проснёшься, всё будет, как обычно. Ты будешь считать всё, что с тобой произошло, сном, но помнить его будешь во всех деталях. И запомни: твоё пробуждение не отменит тех решений, которые ты принял во сне! Солнце тебе в дорогу!

Иисус махнул рукой, и в окне появилось мягкое предвечернее солнышко.

– Мои жако проводят тебя!

Бог закрыл глаза и откинулся на спинку диванчика, а когда открыл, перед Васей снова сидел сторож дядя Петя, воин Христов.

– Да я слышал всё, о чём вы говорили, можешь не пересказывать! – засмеялся дядя Петя. – Я же тоже – изгой! Быть изгоем нелегко, но поверь мне на слово: не быть изгоем в сто раз тяжелее! Миллионы людей заплатили кровью и пóтом за эту истину! Ну, бывай, сынок! В следующий раз приедешь на дачу, заходи, перемахнёмся парой словечек!

– Я же буду считать всё, что произошло, сном!

– Тем более заходи! Знашь, какие корни сны пускают в реальность? Сказочные корни! Твоя реальность разрушится, как только душа покинет тело (до этого дня осталось не так уж много времени), а сказка останется. Весь вопрос в том, какая это будет сказка. Бывают сказки пострашнее, чем концлагерь!

Вася ехал домой по пустому шоссе, а солнце всё никак не заходило. На крыше автомобиля, на багажнике, сидели два попугая и пели тропари.

Что ждало его там, в реальности? Можно было поставить вопрос по-другому: кто ждал его там? И тут Вася осознал, кто. Папа-атеист, мама-рёрихоманка, брат-пиарщик и Провайдер. Вечно прятаться за спину Володи или даже за спину Иисуса? Это не выход. Придётся рано или поздно дать им бой!

Вася ехал по пустому шоссе в свой крестовый поход против язычества!

Конец


ИСКУШЕНИЕ СТЁПЫ

Как-то поздно вечером к Степаше явилась фея.

Степаша жил один – так уж получилось. Родители развелись в год его совершеннолетия, и в результате юноша оказался проживающим в однокомнатной квартире в спальном районе. Он недавно закончил электротехнический техникум и устроился работать электриком.

Друзья неоднократно приводили девчонок, но все они были страшные и глупые. «Все красивые учатся в институтах, – думал Стёпа. – А мне кто оплатит институт?» В армию его не взяли из-за астмы.

И вот Стёпа решился снять проститутку. Выбрал в ближайшем интернет-кафе симпатичную недорогую индивидуалку по имени Даша и позвонил ей по мобильному телефону. Та обещалась приехать в одиннадцать.

«Если уж лишаться девственности, то с проституткой, – размышлял Степан. – Она всё знает, всё умеет…» Он был наслышан о всяких дурацких историях, которые происходили с его приятелями и их неопытными подружками.

Была уже четверть двенадцатого, а Даша всё не появлялась. Стёпа уже собрался ей звонить, когда услышал с кухни звон разбитого стекла.

Сначала парень подумал, что это теракт. Потом, что землетрясение. Затем, что алкаш дядя Гриша. Но сообразив, что до одиннадцатого этажа дядя Гриша бутылку не добросит, Степаша решился пойти на кухню и посмотреть, что там произошло.

Девушка сидела на табуретке и курила дамскую сигаретку. Её сумочка лежала на столике. Окно было разбито вдребезги.

– Э-э-э… – промычал Степан.

– Извини, немного опоздала, – сказала она. – Я – Даша.

– Э-э-э… – повторил юноша.

– Как я сюда попала? Ну да, через окно. Я – фея.

– Я думал, ты…

– Это прикрытие. Я работаю через Интернет, ищу таких, как ты.

– Да я, в общем-то, электрик…

– Ты владеешь бесценным сокровищем, и я не хочу, чтобы ты его спустил за пять минут… Ой, извини. Дует?

Стёпа, действительно, ёжился от холода. Даша махнула рукой, и стекло собралось из кусочков и вставилось в раму, как будто запись прокрутили в обратную сторону.

– Веришь теперь, что я – фея?

– Блин, я уже неделю даже пива не пил. ЛСД последний раз в восьмом классе жрал… Верю!

– Ущипни себя на всякий случай, чтоб потом не убеждать себя, что я тебе привиделась во сне… Ну вот, теперь всё, как надо. Рассказываю всё по порядку. Я своего рода бизнесменша. Делаю инвестиции в человеческие судьбы, а потом получаю прибыль… Нет, это для тебя слишком сложно. Скажу лучше по-другому. Если ты подпишешь со мной контракт сроком на пять лет и сдержишь свои обязательства, то получишь огромные дивиденды. От тебя требуется только одно – сберечь своё сокровище.

– Да какое сокровище?

– Разве я не сказала? Твою девственность. Я прилетаю только к девственникам. Учти, сберечь её будет не так просто, как кажется. Но я буду незримо помогать. Вот контракт. Садись и внимательно изучай. Закуришь?

Фея протянула Степаше такую же сигаретку, как и у неё, и он не стал отказываться, чтобы не обидеть свою гостью. От сигареты всё тело наполнилось дивным ароматом, мозги просветлели, душу заполонила радость. «Вот теперь я точно под кайфом!» – подумал Стёпа и погрузился в чтение контракта.

– А что такое «благодать»? – спросил он спустя пять минут.

– Как бы тебе объяснить… Ну вот от меня исходит благодать, потому что я соткана из света. Но для того, чтобы её почувствовать в полной мере, надо, чтобы в тебе самом было хотя бы немного благодати. А пока её в тебе почти нет. Я вижу твою душу сотканной как бы из чёрных ниток. Или, вернее, из ниток неопределённого серого цвета. Если сдержишь наш договор, получишь энное количество благодати, а она в свою очередь даст тебе возможность получить ещё большее количество, и так далее. Главное – начать.

– А если я не подпишу контракт?

– Понятное дело, никто тебя принуждать не станет. Просто будешь жить дальше, потихоньку спиваться, сходить с ума и жалеть о том, что не ухватил свою удачу за хвост. Тебе никогда не казалось, что жизнь большинства людей похожа на вялотекущую шизофрению?

– Представь себе, казалось!

– Мальчик мой! Именно поэтому я здесь! Открою тебе секрет: феи приходят не к каждому девственнику. Ты – от рода нашего!

– Что это значит?

– Потом поймёшь. Видишь ли, большинство людей умирают, так и не став людьми, так и не сделавшись личностями. Они призраками ходят по Земле и призраками покидают Землю. И призрачный ветер несёт их по призрачным пустошам… Только не думай, что оттуда нет выхода! И там есть одна маленькая незаметная дверца… А те, кто от рода нашего, успевают поменять свою природу с тёмной на светлую пока живут на Земле. У тебя есть задатки, но решение – попытаться сделаться личностью или продолжать оставаться призраком – остаётся за тобой. Мой контракт – это шанс получить шанс.

– Я подписываю! – решился Степан.

– Вот, возьми мою ручку… Молодец! Этот экземпляр остаётся у тебя. Спрячь его подальше, чтобы никто из приятелей случайно не прочитал. Теперь подпиши ещё один экземпляр… Этот будет храниться в небесной канцелярии. Если сдержишь условия контракта, увидимся через пять лет. Нет – прощай навсегда! И ещё одно. Тебе придётся учиться думать головой. Без этого никак! Разработай стратегию – как тебе избежать полового акта. Но при этом будь гибким – не стань рабом своей стратегии, вдруг она окажется неудачной. Всегда могут возникнуть какие-нибудь непредвиденные обстоятельства…

– А как насчёт, ну… онанизма?

– Раньше правила были строже. Девственником считался только тот, кто вообще никогда не эякулировал в сознательном состоянии (поллюции были не в счёт). А когда поток контрактников фактически иссяк, пришлось пойти на послабление. Но особо не злоупотребляй, а то понесёт, и сорвёшь контракт. «До свидания, Даша, добро пожаловать на призрачные пустоши!» Повторяю, второго шанса в этой жизни тебе не представится!

Фея встала и взяла сумочку.

– Ты не оставишь мне свои сигареты? – попросил Степаша.

Даша засмеялась.

– Без меня они не будут иметь никакой силы. Обычные «Вог».

– Ты только не бей стекло, я сейчас открою раму!

– Я вообще-то собиралась на лифте спуститься. Но если желаешь глянуть на полёт феи…

У неё за спиной появились огромные полупрозрачные крылья, и едва Стёпа распахнул окно, Даша вскочила на подоконник и унеслась в небо. Юноша думал, что она крикнет ему что-нибудь на прощание, но фея даже не обернулась. На кухонном столе остался лежать экземпляр контракта с водяными знаками в форме букв «ХВ».

Прошло несколько месяцев. Степан как мог боролся с насмешками товарищей. Бросить коллектив и стать затворником он пока не решался – сомневался, сможет ли справиться с одиночеством. Как ему хотелось найти настоящего друга, обрести родственную душу!

Однажды он ехал в метро с работы и стал свидетелем некоего инцидента. Одна девушка уступила место пенсионеру – не сразу, но уступила, – а старикашку понесло, и он долго матерился на весь вагон. Девушку заклинило, она стояла и смущённо улыбалась. Видимо, её остановка была не скоро. Двери в очередной раз открылись, и тут Степаша взял её под локоть и вывел из вагона. Конечно, он сам от себя не ожидал такого поступка. В его нехитрую стратегию такая ситуация не вписывалась.

Девушку звали Викой, и через месяц они уже были закадычными друзьями. Она училась в РГГУ и была на порядок красивее всех тех краль, с которыми Стёпа общался до сего дня. Родители у неё были небедные, она хорошо одевалась, носила туфли на высоких каблуках и жаловалась на множество неудачных романов.

Поняв, что новый знакомый не собирается с ней заигрывать, чтобы затащить её в постель, Виктория перешла к решительным действиям. Она мнила себя знатоком человеческих душ, и её удивляло поведение Степана. В то же время ей нравилось, что он не такой, как все. И Вика решила как следует испытать парня.

Она зашла к нему в гости, просидела до вечера, потом сказала, что у неё заболела голова, и попросила разрешения остаться у него на ночь. «Маме я скажу, что переночую у подруги». Уловка была не ахти какая, но Степаша искренне повёлся и побежал за анальгином.

Он уступил Вике свою постель, а сам лёг на диванчике на кухне. Вика никак не могла заснуть и ходила туда-сюда в одном нижнем белье. Наконец ей стало так грустно, что она залезла к Стёпе под одеяло. Он вскочил, накинул куртку и выбежал из квартиры.

Степан стоял на лестничной клетке и прижимал к груди пачку «Вога», которую всё-таки оставила Даша. Жуткие сомнения терзали его душу. «Может быть, Вика – моя судьба? – думал он. – Она красивая, из хорошей семьи, учится в институте… А Даша – обыкновенная проститутка, а никакая не фея?» Но что-то подсказывало ему, что Вика – обычный призрак, фальшивка картонная, и после сегодняшнего случая ему следует порвать с ней отношения навсегда. Но сделать это без объяснений Стёпа не мог.

– Только скажи мне честно, ты – не голубой? Или, может, у тебя проблемы с потенцией? – спросила Вика, когда он изрядно замёрз и вернулся в квартиру. – Обещаю, я не обижусь!

– Да вообще-то, это мне нужно на тебя обижаться!

– В смысле?

– Ты думаешь, что делаешь мне одолжение, пытаясь залезть ко мне в постель? И не понимаешь, что ты – просто грабительница с большой дороги? Кто надоумил тебя меня обокрасть?

– Тебя? Обокрасть? Что ты городишь?

– А то! Я девственник и дорожу своей девственностью!

Вика издала неприличный смешок.

– Вот дурачила! Поеду-ка я домой на такси. Больше мне у тебя делать нечего!

Примерно неделю Степаша сильно переживал, что порвал отношения с Викой, но где-то в глубине его души засела уверенность, что он поступил архиправильно. Потом жизнь вошла в обычное русло, Вика не звонила, и Степан стал её забывать.

Руки у него были золотые, и на Стёпу валилась куча халтуры. Но он выкраивал по вечерам время читать Достоевского, Алексея Толстого и Булгакова, хотя, признаться, мало что понимал из того, о чём они пишут.

Ещё он заметил одну странную особенность своего сознания. Когда Стёпа думал о Даше, работа спорилась, всё удавалось и жизнь наполнялась каким-то тихим обывательским счастьем, счастьем простого человека. Его переставали раздражать предметы быта, домашняя работа, плохая погода, тупость приятелей. А когда он про Дашу забывал, всё становилось скучным и безликим.

Прошёл год. Однажды раздался звонок в дверь. На пороге стояла умопомрачительная женщина лет тридцати.

– Здравствуйте. Меня зовут Светлана. Я – ваша новая соседка по площадке. Я только что купила вон ту трёхкомнатную квартиру.

Светлана была владелицей собственной небольшой фирмы, ездила на «Мерседесе» последней модели и, по её собственным словам, покровительствовала «молодому поколению», в основном представителям противоположного пола. Она стала часто захаживать за Степашей – звала его на чай, на вино, или просто поболтать, всегда, когда была дома одна. Что у неё с личной жизнью, юноша не знал и не хотел знать, а она в отличие от Вики его не информировала на этот счёт. Степану было приятно, что такая мудрая опытная женщина желает с ним общаться, а про стратегию, которую раньше Стёпа тщательно разрабатывал и дополнял, он вообще почему-то позабыл.

Светлана уговорила его поступить на юрфак одного из коммерческих вузов, на вечернее отделение.

Прошёл ещё год. Оставалось два с половиной года до окончания срока действия контракта. Как-то вечером Света позвала Стёпу на глинтвейн, а после глинтвейна заперла входную дверь на ключ и отнесла его в спальню.

– Я пойду, ладно? – стал умолять её Степаша, заподозривший неладное.

– Ключ в спальне, под кроватью.

Как только Степан вошёл в спальню, Светлана скинула одежду и набросилась на него.

– Давай, возьми меня! Я же знаю, у тебя никого нет, что ты ломаешься! Не надоело мастурбировать?

Стёпа не помнил, как отбился от озверевшей самки и попал домой. Эти полчаса вспоминались ему, как страшный сон. Он был весь в синяках и ссадинах. Светлана не терпела, чтобы кто-то противился её воле. Но настоящий кошмар начался после.

Бизнесвумен преследовала его повсюду. Она поставила себе цель – изнасиловать Степашу – и добивалась её с непреклонностью, достойной самых испорченных мужчин. Светлана пускала про него сплетни в подъезде, заявлялась на работу, в институт и разыгрывала самые небывалые шоу. То прикидывалась, что они уже давно состоят в интимных отношениях и она пришла «мириться после ссоры», то делала вид, что он её бросил ради «какой-то вертихвостки», то, что он должен ей деньги. Репутация Степаши была вконец испорчена.

– Всего один разок! – говорила она, подкарауливая его на лестничной клетке. – Обещаю, получив то, что хочу, я отстану от тебя раз и навсегда!

«Даша, Даша, Даша, помоги!» – как заклинание, твердил про себя Стёпа. И в один прекрасный день всё закончилось – Светлану арестовали за финансовые махинации.

Шёл уже пятый год контракта, когда Степашу накрыло третье, самое страшное искушение – настоящая любовь.

Александра была полной противоположностью Вики и Светы. Она была не наглая, а кроткая. Одевалась и красилась не ярко, а скромно. Хотела не переспать, а создать семью. Степашина стратегия с ней не работала.

Месяцы шли, время Дашиного визита приближалось, а Сашенька становилась всё грустнее и всячески намекала, чтобы Стёпа сделал ей предложение. Она не раз оставалась у него на ночь, но вела себя очень прилично. Дома её изводил деспот-отец.

Вскоре Саша призналась, что она – девственница, а когда и после этого ей не сделали предложения, тяжело заболела от горя. Она грезила о милых детишках и семейном очаге и клялась, что всю жизнь будет ходить за Степашей, как собачка, и никуда ему от неё не деться.

Вика была призраком шлюшки, Света – призраком тиранши, Сашенька – призраком ангела. Но всё-таки призраком. В конце концов, помолившись Даше, Стёпа пришёл к выводу, что он принял за настоящую любовь чувство сострадания и жалости, которое вызывала в нём Саша. И он предложил девушке дружбу сразу, как только она выписалась из больницы.

На той же неделе Александра забеременела. Её папаша напал на Степашу на улице, тряс у него перед носом тестом с двумя полосками и требовал немедленно ехать с его дочерью в ЗАГС. «Ты будешь мне лапшу на уши вешать? – кричал Алексей Владимирович. – Ты думаешь, я не знаю, сколько раз моя дочурка оставалась у тебя ночевать?!»

Через несколько дней разгневанный отец опять атаковал Степана и разбил ему нос. Молодому человеку пришлось обратиться в милицию, и через две недели выяснилось, что Саша не беременная и никогда таковой не являлась.

Прощения у Стёпы так никто и не попросил, но, к его великому облегчению, Александра вслед за Викторией и Светланой навсегда ушла из его жизни. Потом он узнал, что через три месяца после истории с беременностью Сашенька всё-таки вышла замуж за какого-то немолодого кавказца.

И вот настал день окончания контракта. Стёпа не знал, в какое время суток ему ожидать Дашу, поэтому весь день просидел дома, одетый в свой единственный костюм-тройку.

Даша явилась, как и в прошлый раз, в четверть двенадцатого, но окно разбивать не стала – просто позвонила в дверь. Она была одета, как настоящая фея, но описать её одеяние невозможно.

Даша прошла на кухню, закурила свои волшебные «Вог», и, улыбнувшись, сказала:

– Ну вот, самое лёгкое позади!

– Самое лёгкое! – возмутился Стёпа. – Да ты знаешь, что я вынес?

– Конечно, но хвалить тебя не буду, чтобы ты не возгордился. Это было что-то вроде вступительного экзамена. Кое-кому пришлось изрядно попотеть, чтобы натравить на тебя всех этих стерв! Надеюсь, ты всё ещё хочешь перестать быть призраком?

– Больше жизни!

– Тогда тебе придётся учиться в поте ума. Учти, у нас – не коммерческий университет. Знаешь, сколько бюджетников вылетает с первого курса?

– Представляю.

– Понимаешь, что если споткнёшься на первом курсе, полетишь кувырком?

– Понимаю.

– Ты зачислен!

И тут Степашу накрыло облако Дашиного дыма, и он воочию увидел все корпуса и здания своего нового университета.

– Господи Боже мой! – возопил Степан. – Неужели это оно?

– А ты думал, мы с тобой полетим на другую планету?

– Быть того не может!

– Я так рада, что ты наконец вкусил благодати!

– Аллилуия!

– Аллилуия!

Теперь Степаша учится в двух вузах одновременно. Он заканчивает обучение на юриста и начинает обучение на воина Христова. Не волнуйтесь, он не споткнётся! Тому, кто выдержал нападки таких злобных монстров, как Вика, Света и Саша, больше никакие экзамены не страшны!

Конец


ОЛИГАРХ И ТРОЕ ГНОМОВ

Берлинские гномы похитили у Славика душу, и он из Святослава сделался Тьмаславом.

Многие полагали, что подземные карлики Германии действовали совместно с заокеанскими, но, скорее всего, это – пустые слухи. В Европе своих специалистов навалом – незачем импортировать карликов изСША.

Кстати, недавно открылась правда о том, как гномы размножаются: лепят скульптуру лилипутки из глины, обжигают, вступают с ней в соитие, предварительно совершив специальный магический обряд, и скульптура зачинает и рожает ребёнка мужеского пола, а после родов раскалывается на части. Вот поэтому у карликов и нет женщин – ни с бородами, ни без бород.

Но вернёмся к бедному Славе. Случилось большое несчастье – Слава родился евреем. Ну, по крайней мере, на три четверти евреем.

Родиться евреем – что-то вроде родовой травмы: человек наделяется потрясающей религиозностью и при этом сверхнеспособностью принять Христа.

Назвали Славика не Пимхусом, не Залманом, и даже не Ефимом и не Борисом. Назвали его именем, которое предназначало его к святой славе.

Как это получилось? Его папаня, махровый рыжий иудей по имени Иуда Моисеевич, водил дружбу с директором завода резиновых изделий Василием Ивановичем Шустровым. Сидели они как-то в бане, а Иуда Моисеич и говорит:

– Супружница моя на сносях. Родит девочку, назовём Ириной Иудовной, пристроим как-нибудь, а ежели мальчик будет, как назвать?

– Иудовичем не называй, – говорит Василий Иванович, – хлопот не оберёшься. Назови лучше Юдовичем!

– Так чудой-юдой в школе дразнить будут!

– Пусть лучше чудой-юдою дразнят, чем жидёнком-поросёнком!

– А с первой частию имени как быть?

– Сотрудник у меня был чудесный – вместо меня под суд за растрату пошёл. Святой человек! Так его и звали – Святославом. Назови-ка ты сыночка Святославом Юдовичем, чтоб никто не догадался!

Послушался Иуда Моисеич Василия Ивановича, да не совсем. Дал взятку начальнику ЗАГСа и справил сыночка Святославом Фёдоровичем, но фамилию оставил семейную.

Олигархом Слава сделался очень быстро, фактически он уже являлся таковым в тридцать лет. Время было весёлое, заводы раздавали бесплатно… Если, конечно, подходящие гены и вовремя подсуетиться.

Фамилия Коган сначала, конечно, мешала, но потом стала помогать.

И всё-таки душа у Славика была добрая: как-никак одна бабушка – русская. Он каждый раз морщился от стыда, перешагивая через очередного конкурента. В общем, душа у него была. До тех пор, пока Слава не связался с берлинскими гномами.

Карлики прилетели в Москву договариваться о поставках цветных металлов. Слава лично встречал их в Шереметьево 2. Гномы выделялись из толпы яркими туниками, подпоясанными богатыми кушаками. Они оглаживали свои метровые бороды, заткнутые за расшитые золотом и отделанные драгоценными каменьями кушаки, и противно ухмылялись. В одном подземелье в известном швейцарском банке у них томилось уже две сотни похищенных душ (причём не только еврейских), а их законные правообладатели продолжали жить бездушными болванками и ничего не замечали. Конечно, это никак не сказывалось на бизнесе обездушенных людей, а если и сказывалось, то положительно.

Вот и Славик не заметил, как его обокрали карлики. Зато это заметила Лидочка, его невеста. Как два таких разных существа стали женихом и невестой, абсолютно непонятно – подробности их романа никто не знает. Повторяю, душа у Славы была добрая, и, видимо, Лидочка сумела разглядеть эту доброту.

За Славой бегало несколько известных на всю Россию поп-шлюх (кое-кто из них даже ездил на Евровидение, и все без исключения снялись для «Плейбоя»). А Лидочка обладала достаточно посредственной внешностью и хрипловатым голосом, да ещё принципиально отказывалась сводить яркие заметные веснушки.

Познакомились они на ужине, где собирались средства на восстановление одного известного храма, причём Лидочка вместе с парой священников представляла Русскую Православную Церковь.

На первый взгляд девушка казалась неуверенной в себе, неумеющей себя правильно держать и неразбирающейся в людях, но это было обманчивое впечатление. На самом деле Лидия была скала, и за маской неуверенности скрывались железные принципы, смягчённые любовью к людям.

Да, все три «дивы», мечтавшие выйти замуж за Славика, ей в подмётки не годились. Но они не собирались сдавать свои позиции, тем более, что олигарх имел неосторожность с каждой из них переспать. Нравственно разложившиеся, насквозь прогнившие поп-звёздочки отлично понимали, что таких бабок, которыми владеет Слава, им не заработать за всю свою жизнь, сколько бы ещё известных продюсеров они не затащили к себе в постель.

Как это ни странно, но Слава не любил, когда его облизывали, а тем паче, когда им манипулировали нули без палочки. И очень скоро после встречи с Лидочкой он отшил всех несостоявшихся невест. Звёздочки ненавидели Лидию всей душой и неоднократно обращались к чёрным и белым магам, чтобы те извели конкурентку, но магия на девушку почему-то не действовала. Впрочем, она не действовала и на самих «див» – друг на друга они наслали порчу уже давным-давно, хотя в СМИ их называли подругами.

И вот, когда все смирились с тем, что один из самых завидных женихов России женится на какой-то верующей страхолюдине, гномы украли Славину душу.

Как только Лидочка заметила, что её жениха обокрали, она сразу же отправилась в Псково-Печёрскую лавру к своему духовному отцу. Вместе с отцом Николаем она всю ночь молилась о спасении Славы, но результата ночное бдение не принесло. А Славик всю ночь просидел перед телевизором, даже не заметив, что его возлюбленной невесты нет рядом.

Тогда Лида и отец Николай приехали в Москву, поймали Славу на пути к лимузину между двумя встречами, и священник задал олигарху несколько вопросов.

– Отчитка не поможет, – сказал духовник Лидочке. – Надо лететь в Берлин. Сможешь узнать адрес офиса проклятых нехристей?

– Считайте, что уже сделано!

Пробиться на приём к гномам оказалось совсем не сложно – за 500 евро они принимали всех желающих. Отец Николай плохо знал немецкий, но английским владел в совершенстве. Гномы – тоже.

– Чем можем быть полезны? – хором спросили карлики, увидев необычных посетителей.

– Да хотя бы тем, что предлóжите пожилому человеку и девушке присесть.

Старший гном в ярко-алой тунике гордо кивнул и указал на стулья.

– А что это на вас надето? – иронически спросил средний гном в небесно-голубой тунике.

– А это монашеская ряса. Я – православный иеромонах.

Гномы захихикали.

– А у нас тут протестантская страна! – нагло заявил младший гном в пронзительно-жёлтой тунике.

– Так вы, значит, протестанты?

– Нет, мы исповедуем гораздо более древнюю и великую религию! – ответил старший гном.

– Это она велит вам похищать человеческие души?

– Представьте себе, да! – хором сказали гномы.

– Скрывать нам от вас нечего, – ухмыляясь, заявил средний гном, – вы и так всё знаете. А в полицию вы, по понятным причинам, не пойдёте.

– Вы не имеете права забирать душу крещёного человека! Он крещён своей бабушкой в возрасте одного месяца!

– Ой-ой-ой! – закудахтал младший гном. – Так уж и не имеем? А если этот человек после крещения обрезался и принял иудаизм?

– Обрезание не смывает крещения!

– Ничего не знаем! Если вы увидите жирную питательную бесхозную курочку, приберёте её к рукам? Нет? А мы руки не боимся замарать!

– Хватит паясничать! – не выдержала Лидочка. – Отдавайте душу моего жениха, а то хуже будет!

– А что вы сделаете? – ухмыльнулся средний гном. – Молитовку прочитаете? Или, может… перекрéстите нас?

Гномы опять захихикали.

– Позовём отца Кирилла, исповедника! – сказала Лида. – Он с утра на молитве. Знаете, сколько он вашего брата обесплотил в Сталинских лагерях?

Гномы перестали хихикать и переглянулись. Отца Кирилла они знали.

– Так отец этот ваш далеко! – начал старший гном, потихоньку пятясь к шкафу, в котором была потайная дверца. Другие два карлика последовали его примеру. Но на пути к шкафу уже стоял седой старик с крестом в руке – отец Кирилл умел преодолевать огромные расстояния в доли секунды.

Отец Николай на всякий случай загородил проход и к основной двери. Гномы заметались по офису, как крысы, пойманные в крысоловку.

– Это кто же вам позволил воровать христианские души? – спросил отец Кирилл.

– Они не христианские! – запищали карлики.

– Врёте! У вас томится сорок христианских душ!

– Они во грехах все!

– За грехи их Бог будет судить! Рассказывайте, как вы души крали.

– Контрактик заговорённый. Подписывает одно, а там невидимыми магическими чернилами ещё кое-что приписано!

– Понятно… – Старец внимательно посмотрел на старшего гнома. – Червин, это ты, что ли?

– Я, ваше благородье!

– Прости, не узнал сразу. Отца-то твоего я отправил в преисподнюю, а ты, помнится, сбежал.

– Я же не по собственному желанию в пыточную камеру работать устроился! – начал оправдываться Червин. – Вынудили меня!

– Теперь-то уж не сбежишь… Куда вас, в свиней? Или сразу по месту прописки?

– А если мы все-все души выпустим? И христиан, и католиков, и азербайджанцев? – заискивающе спросил Червин. – Оформим на вас доступ в хранилище банка, а вы за это нас изгонять не будете? Так я ваш мир люблю! А зла мы делать больше никому не будем! И сразу же переедем на другой континент жить!

– Торгуются опять! Что будем делать? – спросил отец Кирилл отца Николая. – Если их сейчас обесплотить, крещёные православные души в свои тела вернутся, а хозяева остальных в течение месяца повымрут.

– Испытываете, батюшка? Мы же каждый день на Божественной Литургии о спасении всего мира и соединении всех молимся! Надо спасать всех!

– Ладно, в Швейцарии я один управлюсь. Летите вы, мои милые, домой! Ангела в дорогу!

Отец Николай и Лидочка покинули офис нечистых, а отец Кирилл ещё долго беседовал с карликами за жизнь. Гномы сетовали, как было плохо при советском режиме, а отец Кирилл – как стало плохо после его смены и «возрождения» Святой Руси.

На следующий день все двести душ вернулись в свои тела, и Тьмаслав Иудович вновь сделался Святославом Фёдоровичем.

– Такое странное чувство… – рассказывал он Лидочке. – Как будто я все последние дни просидел в тёмном сыром подземелье где-то заграницей… А вот теперь вернулся и дышу полной грудью!

– Так оно и было. И что ты теперь будешь делать?

– Ты знаешь, как я люблю свой народ, сколько он сделал для меня, сколько денег я пожертвовал для его процветания… Не будет предательством, если я причащусь в православном храме? Нет, я один раз причащался, вместе с Лужковым, но это было в коммерческих целях… А если я причащусь по-настоящему?

– Твой народ две тысячи лет предаёт Христа. Если ты заодно с ним, ты уже являешься предателем. А если ты примешь Христа, то перестанешь быть иудеем, какие бы у тебя ни были гены. Решай сам, с кем ты хочешь быть – с евреями или со Христом, – но если выберешь Христа, будь готов разделить судьбу Александра Меня!

– Стать священником?!

– Нет, стать мучеником за веру. Представители твоего народа измен не прощают!

– Я не пойму, ты, православная, отговариваешь меня от причащения, так?

– Совсем нет. Просто ты должен знать, что меня не будет рядом. Будь уверен, я отправлюсь за тобой хоть на край света и буду с тобой до конца, пока смерть не разлучит нас, и всю вечность после, но войти вместе с тобой в святилище я не смогу! Кто знает, какие бездны откроются в твоей душе, когда ты останешься один на один с Живым Богом – с Господом Иисусом Христом? Какие страхи и сомнения нападут на тебя? Пока что ты – иудей…

– Всё понятно! Милая, я знаю тебя, как облупленную! Ты всей душою хочешь, чтобы я причастился, но боишься ущемить мою свободу! И в то же время хочешь, чтобы я нёс ответственность за все свои решения. Ладно, я подумаю. Удружил же мне папаня, Царство ему Небесное! Надо же было Святославом меня назвать! Магия имени…

– Или Промысел Божий. Кстати, партнёры-то твои, ну те, из Германии, в США переехали жить. Продали свою фирму, сменили мобильные телефоны… Одним словом, больше ты их не увидишь!

– А ты откуда знаешь? Опять озарение свыше?

Лида таинственно улыбнулась и поцеловала Славу в губы.

– Можешь считать, что так!

Конец


НАСТОЯЩИЕ ЛЮДИ

1

Дорогие друзья! Вы любите поросят? Я расскажу вам сказку про поросёнка, который хотел стать человеком. Умоляю вас, слушайте внимательно! Может быть, вам встретится когда-нибудь такой поросёнок, и вы поможете ему. А может быть, вы встретите человека, который раньше был поросёнком. Кто знает? Это – удивительный и загадочный мир. Я имею в виду тот мир, в котором мы живём – вы и я. Скажу вам по секрету, в нём живут далеко не все люди. Есть такие, которые живут в мире автомобилей и компьютеров, президентов и премьер-министров, купюр и банкнот, и Бог знает чего ещё. Возможно, и некоторые ваши сверстники живут там же. Ну и Бог с ними! Но если вы, мои дорогие друзья, держите в руках книжку со сказками, значит, слава Богу, для вас ещё не всё потеряно!

И ещё скажу. Когда вы будете читать эту книжку, возможно, все будут говорить, что я умер. Ни за что не верьте! Они такое напридумывают, те, которые живут в мире денег, техники и политики! Ведь у Бога все живы! А если вы захотите со мной пообщаться (я имею в виду настоящее общение!), я объясню, как настроиться на мою волну, и вы сможете со мной связаться. Только сначала вам придётся сделать свой передатчик. Это – долгая и тяжёлая работа. Но ведь терпения вам не занимать, раз вы дочитали до этого места!

А теперь давайте кончим говорить обо мне, потому что это совсем не скромно, и поговорим о поросятах. Вернее, об одном чудесном, розовом поросёнке по имени Боря.

Дорогие дети, вы никогда не задумывались, почему поросячьих мальчиков часто называют Борькой? Когда мальчик подрастает и становится подростком, его, как и нашего поросёнка, начинают звать Борей. А когда поросёнок взрослеет и делается взрослым, его начинают звать уважительно – Боровом. Так что Боря – уменьшительное не от имени «Борис», а от имени «Боров», запомните это раз и навсегда!

Пока наш поросёнок был Борькой, он весело хрюкал и резвился, играл с другими поросятами, подрывал рыльцем вкусные корешки, кушал отруби, ботвинью и жёлуди, в общем, жил припеваючи. Но как только он подрос, всё вокруг стало его раздражать. «Какой неприятный, тоскливый мир! – думал Боря. – Вот угораздило меня сюда попасть!» «Какой странный, абсурдный мир! – думал Боря. – Мы все живём для того, чтобы умереть!» «Какой убогий, неполноценный мир! – думал он. – Ведь в нём явно чего-то не хватает!»

Вы, конечно, догадались (ведь я с самого начала вам сказал), что в один прекрасный день Боря провалился в тот, другой мир, где нет места сказке, чуду и даже Богу. Только он сам не заметил, как это произошло. В этот ужасный мир проваливаешься постепенно и незаметно. И самое страшное, что, когда попадёшь туда, ты напрочь забываешь об истинном мире, из которого пришёл. Вспомнить свой мир необычайно трудно, иногда на это уходит вся жизнь. Вот поэтому я и напоминаю вам о нём, вдруг вы уже начали проваливаться в Мир Скорбей? Да, и ещё. Внешне всё остаётся таким же, как было. Те же люди, те же дома, те же деревья. Но в то же время всё становится каким-то другим – слишком плоским, слишком скучным, слишком понятным. А дальше всё, как в плохом фильме. Иногда, правда, увидишь отблеск своего родного мира, что-то почувствуешь… Но ведь сколько дел надо переделать, тут не до фантазий! График, расписание, план… И только один пункт, самый важный, никогда не выполняется… Дорогие дети! Я говорю вам всё это не с чужих слов. Открою вам тайну, я и сам проваливался! Но я вернулся, и это – самое прекрасное, что только могло со мною случиться!

Вот, вы теперь знаете про другой мир. А Боря не знал! И он остался один-одинёшенек в чужом мире, потому что там никому нет дела до других. У него были папа и мама, пара-тройка друзей и много-много нужных и ненужных, полезных и бесполезных вещей. У него был дом, и ещё один, загородный дом, и ещё один, маленький домик на колёсах (автомобиль называется). Вернее, это всё было у папы с мамой, но он считал всё это своим. Он так и говорил: «мой автомобиль», «моя дача», «моя квартира». Мало-помалу Боря начал понимать, что он – поросёнок. «Вот, например, папа, – думал он. – Папа – интеллигентный, воспитанный, и у него есть любимая работа. Вот, например, мама. Она добрая, домашняя такая, и очень вкусно готовит. А я кто? Я – наглый, невоспитанный, злой и ничего не умею делать. А мне скоро – пятнадцать лет! Я – просто свинтус!» И он был абсолютно прав.

И вот однажды наш поросёнок целый день шатался по городу вместе с такими же поросятами, как он. Когда он пришёл домой, ему было так плохо, что абсолютно не хотелось больше жить. Вы спросите, отчего? В том-то и дело, что никаких видимых причин не было! Но мы-то с вами знаем, отчего! Боря заперся у себя в комнате и стал напряжённо думать (иногда это бывает полезно). И – о чудо! – у него случилось озарение. Теперь он знал, почему ему становилось с каждым днём всё хуже и хуже. Потому что у него есть задача в этой жизни – он должен стать человеком. А он сидит и пальцем о палец не ударяет! Так и помереть недолго!

Боря стал думать, как выглядит настоящий человек, что он делает, где живёт, что ест. И тут он понял, что все, кого он знал, включая папу и маму, были не совсем люди. Что-то в них было от свиней. «Вот, например, папа. У него есть автомобиль, неплохая должность, положение в обществе. Это, конечно, хорошо подходит для человека. Но он каждое воскресенье играет в преферанс с друзьями, курит и ругает своё начальство. Это в нём – от свиньи. Вот, например, мама. Она стирает, готовит, убирает. Это – человеческое. Но она пьёт крепкий кофе, целый день смотрит телевизор и часто сплетничает. Это всё – свинячье». А папу и маму он любит! Что уж говорить о тех, кого он не очень любит. Свиньи и есть!

Но что нужно сделать, чтобы стать полноценным, стопроцентным человеком без примеси свинячести? Сделаться бизнесменом, содержать несколько детдомов и воспитать семерых детей? Стать политиком и организовать новое гуманистическое общество? Стать учёным и своими изобретениями облегчить жизнь миллионам людей? Или великим писателем, чтобы наставлять своей нравственностью весь мир?

И если он сможет стать одним из вышеперечисленных персонажей, не вкрадётся ли как-то незаметно в его жизнь небольшая доля свинизма?

Тогда Боря решил, что сначала надо определить, каков из себя настоящий стопроцентный человек. С этими мыслями он и заснул.

А на следующее утро он пошёл на могилку к бабушке и дедушке один. Это, конечно, был поступок, относящийся к области человеческой. Но с собой Боря прихватил пластиковый стаканчик и маленькую бутылку коньяку. Тут сказалась его поросячья натура.

Бабушка умерла на следующий день после мужа, и их похоронили в одной могиле, но в разных гробах. Внук нечасто заглядывал сюда.

Коньяк с непривычки ударил Боре в голову, и он увидел полупрозрачных бабушку и дедушку, поднимающихся из земли. Может, напиток был некачественный, а может, Боря ненадолго вернулся в настоящий мир, кто знает?

«Наверно, у меня не всё в порядке с психикой, – мелькнула у него мысль. – Коньяк не должен действовать так, это же – не ЛСД!»

Бабушка с дедушкой стояли и улыбались ему. А Боря закрывал и открывал глаза, бил себя по затылку и щипал, но видение не исчезало.

– Знаешь, кто мы? – наконец обратилась к нему бабушка, когда вдоволь насмотрелась на внука.

– Призраки? – грустно предположил Боря.

– Не угадал! – засмеялся дедушка. – Призраков не существует! Это еретики навыдумывали!

– Вы – мои бабушка и дедушка! – догадался Боря.

– Ну наконец-то сообразил! – похвалила бабушка. – А знаешь, почему ты нас видишь?

– Потому что вы – призраки?

– Они не сказали ему! – сердито сказал дедушка, поворачиваясь к бабушке.

– А что ты ещё ожидал от своего сына? Он же ведь интеллигент! – сказала бабушка, уперев руки в боки.

– Фёдор Михайлович Достоевский тоже был интеллигентом! – возопил дедушка.

– Причём тут Достоевский? – растерялся Боря, и бабушка с дедушкой вспомнили о его присутствии.

– Внучёк! Чтобы больше я от тебя слово «призраки» не слышала! Мы – поживее тебя и твоих папы с мамой!.. Так почему, как ты думаешь, ты нас видишь?

– Ну, потому что вы не умерли? – предположил Боря.

– Я всегда говорил, что он – сообразительный! – обрадовался дедушка. – А почему мы не умерли?

– Потому что ваши души переселились в другие тела?

– Я всегда говорила, что он – идиот! – расстроилась бабушка. – Вторая попытка!

– Вы перенеслись в другой мир?

– Ура! – закричал дедушка.

– Подожди радоваться, старый пень! Пусть сначала скажет, почему.

– Да. Почему? – поддержал дедушка.

– Вы были колдунами?

– Засчитывать или не засчитывать ответ? – спросил дедушка.

– Ладно уж. Будем считать, что догадался. Он же ничего не знает! Колдунами своего рода, – подтвердила бабушка.

– Слушай, внучёк! – сказал дедушка. – Ты уже и так утомился. Мы дадим тебе задание и уйдём в свой мир. Когда получишь ответы на все вопросы, снова придёшь сюда один, и мы опять явимся. О’кей?

– Ты что, изучал английский? – удивился Боря.

– Я теперь на всех языках могу! – подмигнул ему дедушка.

– Ладно, хватит болтать! – строго сказала бабушка. – Ты хотел знать, каков настоящий человек?

– Да, но откуда…

– Нам оттуда всё видно! – усмехнулся дедушка.

– Видишь храм? – продолжала бабушка. – Купишь в нём жизнеописания Сергия Радонежского и Серафима Саровского. Ответишь на вопрос: что послужило причиной того, что они стали теми, кем стали. Произведёшь сравнительную характеристику святых с какими-нибудь всемирно известными: бизнесменом-благотворителем; выдающимся политиком-гуманистом; учёным (например, академиком Сахаровым) и писателем (Львом Николаевичем Толстым).

– Он справится! Он – сообразительный! – сказал дедушка.

– Посмотрим. Мне кажется, он – безмозглый в отца! – сказала бабушка.

Боря думал, что они уйдут под землю или растворятся в воздухе. Но предки унеслись в небо, как заправские маги. Боря стал сомневаться: может быть, они и вначале спустились сверху, а ему просто показалось, что они поднялись из земли? Его восприятие как будто изменилось за последние десять минут.

Он пошёл в церковь и купил жизнеописания. Свечница подозрительно посмотрела на молодого человека – от него всё ещё несло коньяком.

Рядом с кладбищем находился пруд. Была зима и водоём был затянут льдом. В пруду была крестообразная прорубь, выдолбленная на праздник Крещения. Всю ночь с 18-го на 19-ое января оттуда были слышны пьяные вопли окунающихся мужиков. Прорубь затянулась тонким ледком, под который не далее двух минут назад провалился мужичок лет пятидесяти. Он барахтался, умолял о помощи, пытался выбраться, но руки соскальзывали, и намокшая шуба тянула его назад под воду. Вокруг проруби в исступлении скакал его товарищ. Больше поблизости никого не было.

Когда Боря подбежал к проруби, товарищ утопающего кричал:

– Это – кара Божья! Конец тебе, Серафим, конец! Достойная кончина жития! По делам своим принимаешь, злодейская морда! Ну, как тебе крещение смертью? Страшно? Им тоже было страшно!

Боря понимал, что ему не вытащить тонущего своими силами. Но, по счастью, он увидел невдалеке доску.

– Скидывайте шубу! – закричал он, протягивая конец доски утопающему.

– Что ты делаешь, щенок! – завопил второй мужик. – Он же мёдер!

– Какой мёдер, человек тонет! Помогите! – крикнул Боря.

– Такой мёдер! Убийца он! Трёх человек зарезал – две женщины и ребёнка! Я знаю, я сам помогал! И ещё зарежет, будь уверен! Я его знаю! Спасёшь его, и на твоей совести будет гибель нескольких беззащитных существ!

– Как? – удивился Боря. Он почувствовал, что мужчина говорит правду. Рука его дрогнула, и Серафим стал сползать с доски в воду.

– А вот так! – торжествовал товарищ убийцы. – Раньше воровал, а теперь грабежом промышляет! Что чувствуешь, Серафим? Через пять минут будешь в аду!

Боря изо всей силы схватился за доску и вытянул утопающего на лёд.

– Всё равно сдохнет! Как минимум, воспаление лёгких схватил! – взвизгнул психопат, в спешном порядке покидая место происшествия.

Серафим лежал на животе и отплёвывал воду. Шуба его потонула. Тут он увидел «Житие преподобного Серафима, Саровского чудотворца», выпавшее из Бориного кармана.

– Это же мой святой! – прохрипел спасённый. – В честь него меня назвали!

– Возьмите себе! – сказал Боря. Стали подходить какие-то люди.

– Спасибо, мальчик! Где ты живёшь?

Боря не ответил и со всех ног кинулся домой. С него было довольно.

2

Боря решил добросовестно исполнить задание своих умерших предков: изучил жития Серафима и Сергия, биографии Льва Толстого и Андрея Сахарова. В качестве бизнесмена-филантропа он взял одного из Рокфеллеров, а на роль политика-гуманиста не смог выдумать никого лучше Владимира Ильича Ленина.

Интересная картина получалась. Великий учитель нравственности, «ум, честь и совесть» своей эпохи оказался зеркалом кровавой русской революции и злостным хулителем обычаев своего родного народа. Лауреат Нобелевской премии мира, член Совета директоров международного Фонда за выживание и развитие человечества был изобретателем водородной бомбы. Видно, он спасал человечество от своих собственных изобретений. Американский миллиардер-благотворитель на поверку оказался злобным истеричным старикашкой с непомерно раздутым тщеславием. «Он уважать себя заставил и лучше выдумать не мог». Про мумифицированного «вождя мировой революции» Боря и так уже знал достаточно. Вся его гуманность и желание блага своему и другим народам обернулась кровавым террором, репрессиями, тоталитаризмом. Боря помнил, какие у вождя были злые глаза на купюрах советской поры.

Сергий Радонежский как политик и гуманист значительно выигрывал на фоне Рокфеллеров и Ульяновых. А Серафим Саровский как благотворитель (многочисленные исцеления) и учитель нравственности намного превосходил и Толстых, и Сахаровых. Оставалось ответить на вопрос: что явилось причиной их превосходства?

*  *  *

– Ну, хорошо, они были верующие! – сказал Боря.

– Отлично, молодец! – просиял дедушка.

– Погоди, старый! Кто сейчас не верующий? – сказала бабушка. – Любого спроси на улице, скажет: верующий! Точнее!

– Они были христианами?

– Тепло, теплее. Но ещё не самая суть.

– Православными христианами?

– Само собой, православными. Но не просто. Как ты думаешь, все ли православные христиане одинаковы? Ты же был в храме. Не замечал ли ты такие тоскливые глаза, ну, как у бассета? Разве Серафим Саровский был такой? А видел глупое выражение глаз у некоторых прихожан? Думаешь, у Сергия Радонежского было такое выражение? – Бабушка явно на что-то намекала.

– Мне понравились молодые люди, – сказал Боря. – У них выражение глаз и радостное, и умное.

– В яблочко! – завопил дедушка. – Большинство молодых прихожан сейчас – студенты МГУ и других лучших ВУЗов. Они знают и церковную историю (особенно историю расколов – в ней всё современное богословие), и другие религии, как свои пять пальцев. Мы называем их…

– Молчать! – прикрикнула на него бабушка. – Зачем же все тайны сразу вываливать? Никакой эзотерики! Молодые люди любят, когда их посвящают постепенно, шаг за шагом. Внучёк! Вот тебе новое задание, намного сложнее предыдущего. Поговори с отцом! Глаза у нашего сына не тоскливые и не глупые, он очень много прочитал. Узнай, почему он не бывает в храме и какую книгу он не смог дочитать.

– Да, в этой книге, в одной из последних глав, есть эпизод, точь-в-точь совпадающий с одним эпизодом из жизни твоего отца! – подсказал дедушка. – Персонажа, с которым произошёл эпизод, зовут Иу… – Бабушка дёрнула деда за руку.

– Он так никогда не научится думать! До свидания, внучёк! Ещё увидимся!

И они унеслись, как и в прошлый раз. Боря смотрел во все глаза, но мётел у них в руках не обнаружил.

*  *  *

Боря был не таким тупым, каким его считала бабушка (или делала вид, что считала). Он сообразил, о какой книге идёт речь, и отправился в храм за этой книгой. Там шла служба, и, купив Евангелие, Боря решил постоять немного где-нибудь в задних рядах.

Рядом с ним стоял молодой человек лет двадцати, который без конца нервно грыз ногти, а один раз впился себе зубами в предплечье. На его интеллигентном лице отражалась тяжкая дума.

Когда Боря вышел из храма, молодой человек тоже вышел и пошёл за ним. Боря обернулся. Молодой человек попытался заговорить, но, как рыба, только открывал беззвучно рот. Наконец он выдавил:

– От всей души извините меня…

– Ничего, ничего, – сказал Боря и попытался улыбнуться.

– Я вижу, вы – человек нецерковный. Поэтому хотел спросить у вас совета. Вы меня не знаете, а то от друзей ждать помощи не приходится. И вы молоды, а значит чисты.

– Вряд ли я чем-то смогу помочь…

– Сможете! Вы же знаете, что такое любовь!

– Я???!!!

– Да нет! Я просто решил уже: как вы скажете, так и будет. Я учусь на последнем курсе духовной семинарии. Через две недели меня рукополагают: сделают дьяконом, а потом священником. Если я не найду жену, стану безбрачным священником – целибатником, мне так и сказали. Вы, наверно, не знаете: если священник или дьякон не женится до рукоположения, он уже никогда не имеет права жениться. Мне нашли хорошую невесту – дочку священника, разумеется. Симпатичную. Но она – не мой человек, понимаете? Другую мне уже не успеть найти. Послезавтра – венчание. Я могу ещё его отменить, но тогда всю жизнь буду один. А я детей хочу! И хочу жить с любимым человеком! Они говорят, что любовь придёт со временем, но я знаю, что не придёт. Не мой человек! Это, как рулетка: чёрное или красное. Скажите одно слово: жениться мне или не жениться. Честное слово, я так и сделаю!

«Вот ужас! – подумал Боря. – Хочет всю ответственность свалить на меня!»

– А если я ничего не скажу?

– Пожалуйста, ну что вам стоит? Просто, что первое в голову придёт!

– Кинули бы монетку!

– Хотел, но не смог…

– А зачем вы тогда мне всё рассказали? Можно было просто спросить: «жениться или не жениться»!

– А вы скажите и забудьте про меня!

– Забудешь тут! Кто вас рукополагает?

– Епископ, викарий митрополита…

– Ну и пошлите его ко всем чертям! Вот мой совет! Разве можно так над человеком издеваться?! Когда по-настоящему влюбитесь, тогда жени́тесь и принимайте сан. Хоть через десять лет!

– Но он же – священноначалие!

– Тем более должны вести себя по-человечески!

– Мне не приходило в голову отказаться от сана…

– Всего доброго! – сказал Боря и решительно зашагал домой.

3

Третью ночь подряд Боря изучал Евангелие, пытаясь вычислить, что там произошло с его отцом в молодости. Задание поговорить с родителем оказалось и правда невероятно сложным. Боря просто не мог собраться с духом, боялся, что отец его высмеет, как последнего простофилю.

По всей вероятности, дедушка имел в виду Иуду Искариотского, а не другого апостола Иуду, о котором упоминалось только в конце Евангелия от Иоанна. Но неужели его отец предал Христа? Как он мог это сделать? Или дедушка подразумевал что-то более конкретное?

Наконец Боря тяпнул крепкого кофе для храбрости и подошёл к отцу, который читал книгу, кося одним глазом на телевизор.

– Па! Что там было у тебя с бабушкой, дедушкой и Церковью?

Папа расхохотался напоказ, но глаза у него сделались испуганные.

– А ты откуда узнал? Да ничего не было! Крестили меня!

– Когда, во младенчестве? – удивился Боря.

– Да не во младенчестве! Когда мне было четырнадцать с половиной лет, как тебе сейчас!

– И что, тебя исключили из комсомола?

– Причём здесь комсомол? Я вроде как сам хотел креститься. Они убедили меня. А когда окунали в воду, мне стало физически неприятно, чуть сознание не потерял. Дотерпел до конца, но дал себе слово: больше я в церковь ни ногой.

– А Евангелие ты прочитал?

– Как всякий образованный человек. А может, и не дочитал, не помню. В руках держал, это точно. Примитивизм! Хочешь знать, о чём там, посмотри лучше фильм Мартина Скорсезе «Последнее искушение Христа».

Отец уткнулся в книжку и махнул рукой, давая понять, что занят и не хочет больше говорить.

*  *  *

– «Иисус отвечал: тот, кому Я, обмакнув кусок хлеба, подам. И, обмакнув кусок, подал Иуде Симонову Искариоту», – читал Боря. – «И после сего куска вошёл в него сатана…» Что, для отца теперь всё потеряно?

– Дурак ты, Борька! – сказала бабушка. – Судьба твоих родителей теперь зависит от тебя.

– Значит, мне надо скорее креститься?

– Да он же ничего не понял! – покачал головой дедушка.

– Я думаю, понял, – заступилась бабушка. – Просто под дурачка косит. В Таинстве Крещения Христос протягивает тебе руку помощи. А что, если ты ещё не готов её принять? Не отпихнёшь ли ты эту руку и не сорвёшься ли назад в пропасть? Не возненавидишь ли ты эту руку?

– Так что же я должен делать?

– Читай, образовывайся, молись. Тогда рано или поздно настанет день, когда не тебя крестят (страдательный залог), а ты сам крестишься. В давние времена люди ходили в оглашенных по нескольку лет, прежде чем дозревали до Крещения. Мы не хотим повторить с тобой ту ошибку, которую совершили с сыном.

– Настало время открыть тебе последнюю тайну и дать последнее, самое сложное задание! – торжественно провозгласил дедушка. – Мы с бабушкой – не просто православные христиане. Мы – воины Христовы! Так зовутся те, у кого однажды в душе произошёл перелом, и он решил всю свою жизнь без остатка, какая бы она ни была, посвятить Христу. Сражаться за Христа до последнего издыхания! Такими были Серафим Саровский, Сергий Радонежский и Фёдор Михайлович Достоевский! И не только были, но и есть. Только недавно виделись…

– Не болтай лишнего! – прикрикнула на него бабушка. – Да, внучёк! В храме ты сможешь отличить воинов по глазам. Они не просто молятся о повседневных нуждах, как некоторые старушки. Они знают Божественную Литургию от корки до корки, чувствуют её. Литургия очень глубока и символична. Они знают христианское учение – Предание Церкви – и не пытаются совместить веру Церкви с идиотскими идеями о карме и переселении душ. Они знают и часто перечитывают Новый Завет и стараются жить по заповедям Христовым. Они регулярно очищают душу в Таинстве Покаяния и принимают Благодать в таинстве Причащения. На воинах Христовых Церковь и держится! Воины Христовы и есть настоящие, полноценные, стопроцентные люди. Остальные все – немножко свиньи. Только свинья может жить, есть, пить, веселиться и не благодарить того, кто дал ей жизнь и подаёт все блага! И вот тебе последнее задание: стань воином Христовым, захоти им стать!

– Но я уже хочу! – вскричал Боря.

– Пока что ты всего лишь хочешь перестать быть поросёнком! Для того, чтобы попытаться превратиться в воина, ты должен как следует узнать, кто такие воины, и что значит быть воином…

– Ну, давай прощаться, внучёк! – сказал дедушка. Он положил руку внуку на плечо, и она оказалась неожиданно тяжёлой и плотной. «Как у живого!» – мелькнула у Бори мысль.

– Мы и есть живые! У Бога все живы! – возмутилась бабушка. – Думаешь, что мы мысли твои не слышим?

– Не смущай пацана! – заступился дедушка. – До скорого! Афидерзейн!

– Счастли́во, внучёк! Когда в следующий раз свидимся, это зависит от тебя! – Бабушка расцеловала его, и они с дедом взмыли в небо.

*  *  *

Вечером Боря решил ещё раз всё проверить.

– Па! Давай сгоняем в выходные в Троице-Сергиеву лавру! Расскажешь мне про икону Андрея Рублёва, ты же всё знаешь! Сергий Радонежский – твой тёска…

Он был уверен, что отец откажется: слово всё-таки дал никогда в церковь не ходить!

– Похоже, они совсем там обхамели! – возмутился Сергей Васильевич. – Это – нечестно, не по правилам!

– Где это – «там»? – удивился Боря.

– В преддверии рая! Разве можно так бесцеремонно вмешиваться в нашу жизнь?

– Я думаю, они это право заслужили, – улыбнулся Боря. – Они же были воинами Христовыми, а не бассетами!

Отец отвёз их с мамой в Сергиев Посад, но сам три часа просидел в машине.

4

Как-то раз Боря поехал посмотреть один мужской монастырь на окраине города. Там он увидел одно знакомое лицо, работающее алтарником.

Боря дождался окончания Службы и подошёл.

– Чем вы здесь занимаетесь? – спросил он Серафима, который ужасно обрадовался своему спасителю.

– Кадило разжигаю, часы[2] читаю, со свечой позади батюшки иду. Трудником меня взяли!

Тут Боря не удержался и спросил:

– А правда, что вы убили трёх человек?

– Четырёх…

– И как вы можете с этим жить?

– А я и не живу. Господь измыл все мои грехи! Так что это уже не я.

– Что значит: «уже не я»?

– Видишь ли, искреннее покаяние может изменить прошлое. До этого всё в прошлом казалось неправильным и бессмысленным, мучила совесть, хотелось забыться. Теперь всё встало на свои места и обрело смысл. Даже в таком злодеянии, как убийство, действует всеспасительный Промысл Божий. Люди совершают злодеяния или становятся объектом злодейства не из-за кармы, а чтобы на них явилась слава Божия. Я буду до конца дней молиться за убиенных, они спасутся как мученики. Сам же я лишь через это мог познать Христа. Все в выигрыше! Один сатана проиграл!

– Может, и за меня помолитесь? – попросил Боря.

– Да я и так за тебя молюсь, вот только имени твоего не знал!

Потом они пили чай и расстались почти что родными.

*  *  *

Однажды Боря зашёл в храм, когда там шло венчание. Он сразу узнал своего знакомого семинариста. С их прошлой встречи минул ровно год. Семинариста именовали «раб Божий Владимир», а его невесту – «раба Божия Ольга».

После венчания Боря подошёл поздравить новобрачных.

– Вот этому человеку – огромное спасибо! – говорил Владимир, представляя его своей супруге, как «благодетеля».

– Значит, вы тогда не стали ни венчаться, ни рукополагаться?

– Именно так! – засмеялся Владимир, значительно повзрослевший за этот год. – И давайте на «ты»!

– И теперь ты нашёл свою любовь?

– Оля и есть моя тогдашняя невеста! – Володя снова засмеялся.

– А как же: «не мой человек»? – ляпнул Боря.

– Откуда же я мог знать, мой она или не мой? Мы тогда виделись-то всего пару раз! Она оказалась самым светлым и возвышенным существом, какое только может быть на свете! – И он обнял жену за талию.

– Значит, вы (то есть ты) теперь и священником станешь?

– Нет. Священнический крест – не для каждого. Я теперь в нашей семинарии преподаю. А викарий мой пошёл на повышение, архиепископом сделался и на Дальний Восток уехал. Я прошёл собеседование у нового епископа, он меня отговорил от принятия сана. Богослов, говорит, из меня великолепный получится и миссионер!

Борю пригласили на свадьбу, но он вежливо отказался, обменявшись с молодожёнами телефонами.

*  *  *

В этот день, придя домой, наш поросёнок посмотрел в зеркало и увидел, что уже начал превращаться в человека. Рыльце его чуть-чуть уменьшилось в размере, ушки сместились чуть пониже, а глаза стали больше и светлее. «Это – кокон, – думал Боря. – Скоро я вылуплюсь в настоящий мир!»

Но он и так часто стал бывать в истинном мире. Ведь восходишь на небеса так же незаметно, как проваливаешься на землю. Внешне-то всё остаётся таким, как было! Те же люди, те же дома, те же деревья. И в то же время всё становится каким-то другим – необычайно ярким, удивительным, таинственным, объёмным, наполненным до краёв. Чего бы ты не коснулся, ты прикасаешься к бесконечности. Однако вам, мои дорогие друзья, это и так хорошо известно!

Вот, наша сказка подходит к концу. Но для тех, кто захочет, как Боря, стать воинами Христовыми и настоящими людьми, всё только начинается.

Помнится, я обещал объяснить, как настроиться на мою волну? Это просто. Все воины Христовы общаются на одной и той же волне. А подробные инструкции, как стать воином, вы найдёте в святоотеческой литературе.

Желаю успеха! И да пребудет с вами сила Господа Иисуса Христа!

 

Конец

 

 

 


ЧЕЛОВЕК И СОЛНЦЕ

 

Человек в чёрном плаще с огромным, закрывающим полностью лицо капюшоном шёл по залитой солнцем пустыне. Он искал Свет, и ничего ему было не нужно, кроме Света. Он шёл к опускающемуся за горизонт слепящему Солнцу. Он шёл за ним уже много-много лет, может быть, вечность. Никто, даже, возможно, он сам, не знал, зачем ему это было нужно. Другие существа, попадающиеся ему на пути, мало его интересовали, да и он был им неинтересен. Они скользили мимо него и уходили во тьму, которая была за ним. Он не мог остановиться ни на минуту, не мог передохнуть после дальней дороги.

Но однажды человек увидел на своём пути дверь. Она вела в прохладную, тёмную пещеру. Тут онпочувствовал смертельную усталость и решил зайти на минуту под свод пещеры. Там так хорошо, и можно немного отдохнуть от Солнца! Он зашёл туда, дверь за ним закрылась, и он оказался в полной темноте. Он забыл Свет. Он стал тем, кто живёт в пещере. Лишь изредка во сне он вспоминал, что есть где-то в мире что-то ещё, кроме тёмного свода пещеры.

*  *  *

В один прекрасный день (или ночь) человек, как обычно, лёжа на спине и смотря вверх, с неимоверной тяжестью пошевелил большим пальцем левой ноги и уткнулся во что-то тёплое. Оказалось, что всё это время рядом с ним лежало что-то живое и большое, похожее на червя с лапками. Это что-то представилось: «Вообще меня зовут Андрей, но друганы кличут по-свойски – Андрюхой». В ответ человек сказал: «А я – Дмитрий, но можно звать просто Митя». Андрюха объяснил, что попадание в пещеру называется «взросление», а находятся они здесь для того, чтобы получать удовольствия. Подобных Андрюхе существ в пещере было много, и каждый получал удовольствие по-своему. Сам он главным образом потреблял что-то вроде прозрачной жидкости, от которой на некоторое время ему становилось хорошо, потом он впадал в спячку, потом ему становилось очень плохо, а для того, чтобы опять стало хорошо, надо было снова принять жидкость. Некоторые обитатели пещеры всё время ели, другие – совокуплялись или спали. Откуда сам Андрюха и другие взялись, и куда денутся потом, Митин сосед не знал. Зато знал, как с наименьшими энергетическими затратами добывать себе прозрачную жидкость.

После общения с этим червяком Митя стал всё реже видеть сны. Он тоже выбрал себе удовольствие и стал поедать близлежащего червя. Для этого ему почти не приходилось двигаться. Его в свою очередь поедали более старые черви. Он не препятствовал этому, потому что считал их мудрыми и опытными: они сожрали многих и хорошо знали, как это делается. К тому же практически сразу после того, как червя полностью поглощали, у его поедателя в результате небольшого землетрясения (которые происходили достаточно часто) возникала отрыжка, и пожранный живым и невредимым вылетал обратно из желудка для того, чтобы опять быть съеденным. Эта операция повторялась с Митей снова и снова, и он чувствовал, что живёт не зря.

Один из старых мудрых червей по имени Олег Иванович рассказал Мите, что на выступе в дальнем конце пещеры живёт очень могущественное существо – Червище, которое создало пещеру и всех её обитателей. Никто его никогда не видел, но некоторые черви чувствовали зловоние, которое исходило с этого выступа, и сами становились вонючими. Таких червей считали самыми важными, пред ними преклонялись, так как считалось, что они стали жрецами Червища. Многие пещерные жители думали, что если они не будут ублажать Червище, оно разозлится и нашлёт на них ужасные бедствия. Поэтому они отдавали жрецам часть добытой еды или прозрачной жидкости. За это жрецы обещали им помощь Червища в получении различных удовольствий.

Вообще, мечтой всех обитателей пещеры было заполучить лежанку поудобней, деревянную или, как предел мечтаний, железную тачку, чтобы на ней ездить по пещере, да ещё участок скалы, куда можно было бы приезжать на этой тачке и выращивать себе еду для желудочного удовольствия. Также каждый червь хотел найти себе червиху посимпатичней и обзавестись с ней несколькими маленькими червячками, которые бы обслуживали и возили их на тачке, когда они уже не смогут сами передвигаться по пещере.

Митя так втянулся в пещерную жизнь, что все пещерные дела стали казаться ему очень, очень важными. Но вот однажды он почувствовал, что пожилой червь, который лежал позади него и поедал Митю уже много лет подряд, вдруг как-то странно дёрнулся и затих. Как Митя ни старался, он не смог расшевелить старого червя. Юноша очень испугался и спросил у Олега Ивановича, что случилось с тем червём, почему он не двигается. Олег Иванович ответил, что старый пень окочурился, то есть отдал свою червячью душу Червищу, и больше никогда не будет поедать Митю. Митя удивился и сказал: «А разве мы не живём вечно?» – на что получил ответ, что все черви смертны, и каждый в один прекрасный (или не очень прекрасный) день отдаст Червищу душу и прекратит своё червячье существование. «Но куда мы попадём после смерти? Разве есть что-нибудь, кроме этой пещеры?» – опять спросил Митя. «Не знаю. Какая разница?!» – ответил Олег Иванович и продолжил своё важное занятие, от которого его оторвал Митя. Он стал одновременно есть какой-то вкусный корешок, заводить знакомство с симпатичной червихой и бить по голове палкой своего седьмого червячёнка, который попытался отбить у него червиху и украсть его любимый корешок.

После этого разговора у Мити пропал аппетит, он больше не пил прозрачную жидкость с Андрюхой, не поедал соседа и даже перестал спать – боялся, что умрёт во сне. Он целыми днями и ночами пытался вспомнить что-то давно забытое, что-то очень важное, но это что-то всё время ускользало от него. Он долго мучился, но наконец решился одолжить у кого-нибудь тачку и попытаться найти Червище, чтобы узнать у него, что происходит с червями после смерти. Все остальные пещерные жители уговаривали Митю не ездить туда, а наслаждаться удовольствиями, пока ещё возможно, но он не слушал их. Позаимствовав тачку у одного червя, он отправился в путешествие к дальнему краю пещеры.

Подъехав на тачке как можно ближе к выступу стены, Митя обнаружил, что дальше дороги нет, а есть только нагромождение камней. Надо было ползти к стене самому. Это было чрезвычайно трудно, ведь ему пришлось тащить своё огромное жирное тело целый метр через гигантскую кучу камней, каждый из которых был размером с куриное яйцо, а то и больше. Но Митя смог совершить второе в своей жизни волевое усилие (первое было, когда он пошевелил  большим пальцем левой ноги и понял, что не одинок в этом мире) и подполз почти вплотную к стене. Он уже чувствовал ужаснейшую вонь, которая исходила откуда-то сверху. Митя чуть не задохнулся и даже потерял своё сознание. Хотя, точнее говоря, это было какое-то странное, незнакомое ощущение, как будто бы он не потерял сознание, а, наоборот, обрёл необыкновенную ясность мыслей. Ему казалось, что он находится не в родной пещере, а в какой-то незнакомой местности. Вместо потолка был уходящий далеко ввысь лазурный прозрачный купол, а вместо пола – удивительный зелёный ковёр, мягкий и прохладный на ощупь. Но главное, у сáмого горизонта сиял и переливался всеми оттенками золотого и оранжевого цвета ослепительный шар. Митя почему-то подумал, что этот шар живой. Может, потому что, когда он пристально на него смотрел, шар начинал пульсировать и подпрыгивать, словно танцуя. Юноше страстно захотелось побежать навстречу чудесному шару, но тут видение исчезло, и Митя очнулся там же, где и был – рядом со скальной стеной, под огромным выступом. Вони уже не было, но голова ужасно болела. Митя долго лежал неподалёку от стены, не зная, что делать – дальше идти было некуда, а Червища он так и не увидел. Через двое суток Митя понял, что надо ползти обратно. Но он так устал и проголодался, что просто не мог заставить себя проползти огромное расстояние до тачки. Ему ничего не оставалось делать, как только лежать и медленно умирать от голода и жажды рядом со стеной, и никто-никто не мог ему помочь. Тогда Митя впервые осознал две вещи: первое, что он совершенно одинок и никому не нужен в этом мире, а второе, что смерть обязательно придёт за ним. На последнем издыхании юноша поднял голову вверх. Это было невиданно и неслыханно, так как голова червей была устроена таким образом, что смотрела только вниз, в пол пещеры. А вслед за этим его лапки словно сами собой поползли вверх по отвесной стене, и вскоре он уже сидел на выступе. Голод и жажда прошли, силы вернулись к нему.

И тут Митя увидел огромного червя, висящего в воздухе. Он был намного красивее и величественнее обычных червей. В нём, казалось, было собрано воедино всё то прекрасное, что бывает в червях. И большущий живот, и толстенькие маленькие лапки, и великолепная квадратная морда с глазками-бусинками, едва заметными под нависшими складками кожи, – всё в нём было совершенно. Однако прекрасный червь был не из плоти и крови, а скорее похож на голограмму; через него даже можно было увидеть стену пещеры. Видя это великолепие, Митя впал в такое благоговение, что колени его подогнулись, и он уткнулся мордой в каменный пол. Полежав так часок-другой, Митя встал на лапки и начал осторожно, дрожа от страха и волнения, приближаться к этому прекрасному созданию. Оно не издавало никаких звуков и, казалось, замерло на месте навсегда. Только опять появившаяся вонь свидетельствовала о том, что это всё-таки живое существо. Вдруг Митя понял, что в его голове вонь преобразуется в слова, и он её понимает.

– Я – Червище, – сказало существо. – Задавай свои вопросы!

– Что происходит с червями после смерти? – спросил Митя, набравшись смелости.

– Я не знаю, – ответило Червище. – Я – всего лишь представление всех живущих в пещере червей о совершенстве и силе.

– Всего лишь представление… – пробормотал Митя. Оказывается, он напрасно пришёл сюда, его мучения были бесполезны. – А почему черви поклоняются тебе?

– Для удобства. С одной стороны, надо как-то объяснять факт существования пещеры и её жителей. Только самые безмозглые черви полагают, что всё создалось само собой, а многим хватает ума понять, что у мира есть Создатель. С другой стороны, червям не нужен Создатель, который бы сильно отличался от них. А я похож на них, скроен по их образу и подобию. Следовательно, я не стану требовать от них невозможного: перестать предаваться удовольствиям, обманывать свою совесть, тратить жизнь на ерунду, не думать о своей смерти. Это и действительно не в моей власти.

– Получается, черви поклоняются своему представлению, то есть, по сути, самим себе? А Создатель покинул этот мир после того, как создал? – Разочарованию Мити не было границ.

– А кто помог тебе забраться сюда и увидеть меня? Ведь это абсолютно невозможно с точки зрения других червей! Я подмена – это так, но кого все они мной подменяют? И кто сейчас говорит с тобой через меня?

– Но как мне увидеть настоящего Создателя?

– Он сам придёт к тебе, если ты захочешь этого от всей души! Он приходит ко всем, кто призывает Его искренне. Но не надейся на то, что твои представления о Нём окажутся истинными. Он всегда оказывается не тем, кем Его хотят видеть. Он постоянно удивляет и никогда не повторяется. Зови Его, зови!

Митя хотел ещё что-то спросить, но голограмма Червища заколебалась и исчезла. Он опять остался один. Юноша задумался: действительно ли он хочет увидеть истинного Создателя пещеры? Готов ли он к встрече с существом, совершенно отличным от него самого? Каким-то непостижимым образом Митя понял, что может в любую минуту возвратиться на свою лежанку. Он видел её в пещерном сумраке, и она была всего в нескольких шагах. Ему больше не надо было ползать на брюхе, перебирая лапками, – у него появились новые, сверхъестественные способности, которые другим червям даже и не снились! Он мог резко взмывать под своды пещеры, в мгновение ока делать полный оборот вокруг своей оси и перемещаться в любую точку пещерного пространства за несколько секунд. Он мог стать великим жрецом, жениться на мисс пещеры, ездить на золотой тачке, спать на платиновой лежанке и наплодить сотни червячат. Но при мысли о возвращении к прежней жизни Митю передёрнуло. Он догадался, чтó после смерти происходит с червями: они проваливаются в другую пещеру, ещё более тёмную и глубокую. И он понял, о чём мечтал всю свою жизнь: во что бы то ни стало выбраться из пещеры наружу и пойти навстречу пульсирующему шару! А для этого нужно довериться Тому, кто создал пещеру и то, что за её пределами, позвать Того, кто превосходит тебя в бесконечное количество раз! Мите стало так страшно, что он заколебался. Но тут он вспомнил Олега Ивановича и представил, что станет таким же, как он. Это было во много раз страшнее! И больше не сомневаясь в своём решении, Митя закричал:

– Создатель! Где Ты? Я готов к встрече, даже если умру от страха при виде Тебя!

– Я здесь! Здесь! Здесь! – неизвестно откуда раздался голос, и эхо разнесло его по всей пещере.

– Где же Ты? Я не вижу Тебя! – снова спросил Митя.

– Я везде и нигде! Где! Где? – эхо скакало по стенам пещеры, как мячик.

– Приди ко мне! Ты мне очень нужен! Спаси меня!

– Ищи Меня внутри себя! Я – внутри! Смотри! Смотри!

И тут Митя вдруг осознал, о чём говорит голос. Он вспомнил, что в самые радостные и чудесные мгновения жизни его душа как будто сливалась с чем-то непостижимым и величественным. Какой-то Дух входил в него и изменял всё его существо изнутри. Он был тёплым, живым и светлым. А вернее, это была сама Радость, Жизнь и Свет! Но потом Дух исчезал, и стиралась сама память о Нём до тех пор, пока Дух не возвращался.

Сейчас Дух снова был в Мите, поэтому юноша и вспомнил о предыдущих Его посещениях. «Не забывай Меня, когда Я уйду, ни за что не забывай!» – говорила Радость. «Ищи Меня снова и снова!» – говорила Жизнь. «Тоскуй по Мне, призывай Меня, и Я обязательно вернусь! – говорил Свет. – Когда-нибудь Я приду, и уже больше не покину тебя!»

«Что же происходит со мной? – думал Митя. – Почему я плачу? Почему глубоко и искренне люблю всех червей? Почему всё вокруг такое прекрасное? Неужели сам Создатель сейчас во мне?»

…Но вот Ты уже покидаешь меня, и душа остаётся пустой! Что мне сделать, чтобы удержать Тебя? Господин мой, не уходи! Душа моя познала Тебя!

«Скучает душа моя о Господе, и слёзно ищу Его. Как мне Тебя не искать? Ты прежде взыскал меня, и дал мне насладиться Духом Твоим Святым, и душа моя возлюбила Тебя. Ты видишь, Господи, печаль мою и слёзы… Если бы Ты не привлёк меня Своею любовью, то не искал бы я Тебя так, как ищу, но Дух Твой дал мне познать Тебя, и радуется душа моя, что Ты мой Бог и Господь, и до слёз скучаю я по Тебе!»[3]

*  *  *

Человек в ослепительно белом плаще с непокрытой головой и сияющим лицом шёл по залитой солнцем цветущей долине. Он искал Свет, и ничего ему было не нужно, кроме Света. Он шёл к опускающемуся за горизонт ослепительно прекрасному Солнцу. Он шёл за ним уже много-много лет, может быть, вечность. Теперь он знал, зачем это было нужно. Множество других существ шагало рядом с ним. Они тоже стремились к Солнцу. Это были его попутчики и друзья. Человек не мог остановиться ни на минуту, не мог передохнуть после дальней дороги, ведь сама Любовь звала его к себе! Имя человека было Адам.

Ну а как же другие, те, кто остался в пещере? Неужели они никогда не найдут оттуда выход, никогда не увидят Солнце? Слеза покатилась по щеке человека и, отразив луч Света, засверкала, как маленькое солнышко. «Молю Тебя, Милостивый Господи, да познáют Тебя Духом Святым все народы Земли!»

 

Конец

 


ЛЕТУЧИЕ СВИНЬИ

О Господи! Неужели ничто не вырвет вас из будней? Неужели вы не воскликните хотя бы: «О, дай мне крылья свиньи!»

Г. К. Честертон, «Охотничьи рассказы»

 

Может быть, вы слышали одно народное поверье – поверье о летучих свиньях? Когда небо на рассвете покрывается мягкими розовыми облачками, они напоминают людям о том, что свиньи иногда летают. Почему так повелось, мало кто знает, но я расскажу вам эту легенду.

_______

Давным-давно в одной деревушке, расположенной на берегу живописной речки, жила семья свиней: мама-Свинья, папа-Свин и сынок-Поросёнок. Люди тогда ещё не ели свинину, поэтому жили наши свиньи привольно и в достатке. Никто их не обижал, и все относились к ним с уважением. В те давние времена люди и свиньи прекрасно понимали друг друга и были равны между собой. Свиньи имели право голосовать на выборах, и их даже иногда избирали в старосты деревень или в градоначальники, ведь всем было известно, что это очень ответственные и благоразумные существа. Поэтому папа-Свин в это лето выдвинул свою кандидатуру на пост старосты и был не без основания убеждён, что победит на этих выборах. Мама-Свинья очень гордилась, что у неё такой учёный и важный муж, а сынок-Поросёнок просто визжал от восторга, видя, как все в деревне снимают шляпы перед его папашей. Всё было прекрасно в это чудесное солнечное лето, и ничто не предвещало грозу.

Однажды днём в селение вошёл человек. Он был одет в ветхий дорожный костюм и такой же старый и пыльный плащ, на голове у него была широкополая мятая шляпа, а в руках небольшая котомка. Никто не удивился и не заинтересовался тем, чтó он делает в их деревне, так как в то время развелось много странников. Даже местные собаки при виде него лишь вяло приподнимали и тут же опускали головы, решив, что от такого пришельца не дождёшься ни то что косточки, а даже корки чёрствого хлеба.

Странник прошёл на площадь и немного постоял там в толпе, слушая вдохновенные предвыборные речи папы-Свина. Почтенный хряк как раз распространялся о том, какую пользу он принесёт деревне, если его изберут старостой. Он уверял односельчан, что будет заботиться лишь об их благополучии и управлять деревней абсолютно бескорыстно. Он предлагал насадить на всех улицах дубы, под сенью которых смогут отдыхать жители селения, а также выращивать больше свеклы и пшеницы, которые можно потом продавать в городе. Причём жёлуди, ботву и отруби он соглашался брать себе в качестве пустячной компенсации за свой самопожертвенный труд на благо людей.

Послушав немного таких речей, пришелец развернулся и направился прямиком к свинячьему дому. Дойдя до него, он громко постучался в дверь. Ему открыла мама-Свинья. Она была в клетчатом переднике, модном чепце и держала поварёшку в копыте, так как в этот момент как раз готовила обед и ждала мужа после выступления. Госпожа Свинья с подозрением посмотрела на незнакомца и с нескрываемым раздражением спросила, что ему надо. Нимало не смутившись, странник втиснулся через приоткрытую дверь в дом, снял плащ и шляпу, бросил котомку в угол и нагло прошествовал мимо растерявшейся хозяйки прямо на кухню. Там он уселся во главе стола и потребовал накормить себя обедом. Почтенная хрюшка больше удивилась, нежели разозлилась, услышав его просьбу. Она вполне резонно спросила пришельца:

– Чем же я могу накормить вас? У нас в доме только свинячья еда, а люди её не едят! Вы ошиблись, идите к соседям, у них наверняка найдётся что-нибудь для вас.

В ответ на эту тираду незнакомец только усмехнулся в бороду и сказал:

– Не волнуйся, я не ошибся. Тащи сюда отрубей, да побольше! Я ведь тоже в некотором роде свин!

Госпоже Свинье не очень-то хотелось принимать в своём доме такого грязного оборванца, да к тому же с минуты на минуту должен был прийти папа-Свин. «Мой хряк непременно рассердится, если увидит за столом этого вшивого бродягу», – подумала она. Но, с другой стороны, хавронья понимала, что если она вышвырнет незнакомца на улицу, это может повредить их репутации в деревне. Ведь они слыли гостеприимными хозяевами и добродетельными свиньями, а бродяга наверняка разболтает на всю округу, что ему отказали в пище и выгнали из дома. Почтенная свинка застыла с поварёшкой в копытах, не зная, на что решиться. Странник, видимо, догадывался о её муках, но продолжал усмехаться. Наконец он сказал:

– Сколько можно ждать, дорогуша? Где мой обед? Или, может, мне пойти в дом напротив и рассказать там о вашем поведении?

В доме напротив жил главный соперник папы-Свина – мельник со своей женой. Они только и ждали повода, чтобы насолить семье свиней. Поэтому словá незнакомца вывели госпожу Свинью из задумчивости и решили дело. Она поставила перед путником миску с отрубями и сердито хрюкнула:

– Ешьте, да поживее, мне некогда с вами возиться!

Пришелец неторопливо принялся за еду. Окончив трапезу, он с удовлетворением откинулся на спинку стула и сказал:

– Да, отруби отменные! Так и быть, погощу у вас немного. Постели-ка мне в вашей гостевой спальне, а то я устал с дороги!

Это было уже слишком! Госпожа Свинья просто задохнулась от злости и закричала:

– Вон отсюда, бродяга! Немедленно собирай свои пожитки и убирайся из нашего дома!

Однако странник даже не шелохнулся. Он тихо сказал:

– Ты меня не поняла. Боюсь, у тебя нет выбора, голубушка. Это не просьба, а приказ. Так что поубавь свой негодующий пыл и иди стелить мне постель!

От этих слов госпожа Свинья просто онемела. Они были произнесены с такой силой и властью, что просто невозможно было ослушаться! Она почувствовала, что если не сделает так, как требует незнакомец, то непременно случится что-то страшное, поэтому молча пошла в комнату для гостей и постелила там постель. Странник, не глядя на неё, завалился на чистое бельё прямо в грязной одежде и обуви.

– Молодец, детка. Далеко пойдёшь! – сказал он, откидываясь на подушки и закрывая глаза.

Пятнадцать минут спустя папа-Свин обнаружил свою жену на кухне в каком-то странном состоянии. Она не открыла ему дверь и сидела над лоханью с отрубями, уставившись в одну точку.

– Что-то случилось, дорогая? Что с тобой? – взволнованно спросил господин Хряк.

Госпожа Свинья встрепенулась, поправила чепец и сказала:

– Всё в порядке, дорогой. Садись за стол, я сейчас накрою. Только позови нашего сыночка, он играет во дворе!

Обед не очень удался. Мама-Свинья была рассеянной и молчаливой. Все почему-то чувствовали, что над ними чёрной тучей нависла беда.

В конце обеда хавронья наконец решилась. Она сказала:

– Кстати, у нас гость.

– Гость? – удивился папа-Свин. – Но почему он не за столом? И кто он такой?

– В том-то всё и дело, – замялась мама-Свинья. – Я не вполне уверена, что он тебе понравится. Он, как бы это сказать, не из очень знатного рода и к тому же не слишком чистый. Но вообще он милый и воспитанный человек, это сразу видно. Он устал с дороги и сейчас отдыхает в гостевой комнате. Я решила оставить его у нас на ночь, потому что подумала – это будет полезно для нашей репутации. Все обязательно узнают, какие мы добрые и гостеприимные, и будут ещё больше нас уважать! А ты понимаешь, как это важно для нас сейчас!

– Я что-то тебя не совсем понял, – сказал папа-Свин. – Так кто же он всё-таки такой? Ну ладно, это мы сейчас выясним. Пойду-ка я в гостевую и сам с ним познакомлюсь!

Почтенный отец семейства встал из-за стола и направился в комнату для гостей, не обращая внимания на госпожу Свинью, которая пыталась его остановить. Малыш побежал за ними. Когда они вошли в комнату, то увидели там только пустую застеленную кровать. Бельё было абсолютно чистое и нетронутое, как будто его только что постелили и никто ещё на нём не спал. Мама-Свинья остановилась как вкопанная. Папа тоже слегка удивился и спросил:

– Где же гость? Это что, была шутка? По-моему, она не очень удачная!

Госпожа Свинья не знала, что и сказать. Она пробормотала что-то о своём плохом самочувствии и, извинившись, ушла в спальню и легла в постель. Там она и пролежала весь вечер. Папа-Свин волновался о её здоровье, и настроение у него упало. Даже жизнерадостный Поросёнок был грустным и не пошёл больше играть с друзьями во двор. Остаток дня был испорчен.

Наутро мама-Свинья проснулась в хорошем расположении духа. Она решила, что ей всё просто привиделось из-за того, что она устала от домашних хлопот и была немного взвинчена. После того, как госпожа Свинья всё себе объяснила, она почувствовала значительное облегчение и снова погрузилась в повседневные заботы. В доме опять воцарились покой и уют. Почтенная хозяйка проводила мужа на работу, а сына в школу и стала убираться в доме. Она подмела на кухне, в своей спальне и направилась с веником в гостевую. Когда она вошла туда, веник выпал у неё из копыт: на кровати лежал вчерашний гость. Постель была вся мятая и грязная, как будто он проспал там всю ночь. Странник открыл глаза и сказал:

– Доброе утро, хозяюшка! Я ужасно проголодался! Накрывай-ка на стол! Поедим и поболтаем всласть.

Госпожа Свинья села на стульчик и пробормотала:

– Кто вы такой, и где вы были всё это время?

– Ай-ай-ай! Так много вопросов, а гость голодный! Это невежливо, дорогая моя. Сначала покорми меня завтраком, а потом уж и вопросы задавай!

Достопочтенная хрюшка, овладев собой, подняла веник и пошла накрывать на стол. Странник вскочил и, выделывая невероятные па, протанцевал по коридору за ней.

Поставив перед незнакомцем корытце с ботвиньей, свинья села рядышком и стала наблюдать, как он с аппетитом поглощает это кушанье. После завтрака гость отёр рот рукавом и сказал:

– Ну, теперь можно и поговорить. Валяй, задавай свои вопросы!

– Где вы были вчера вечером? Я хотела вас познакомить со своим мужем, а вас не оказалось в доме! – первым делом спросила госпожа Свинья.

– Я отлучался по неотложным делам, вот меня и не было. Да к тому же я пока не хочу знакомиться с твоим мужем. Мне и тебя с избытком хватает!

– Что вы от меня хотите? Зачем поселились у нас? Кто вы такой и откуда?

– Ну вот опять! Тебя что, не учили хорошим манерам? Невежливо задавать так много вопросов зараз. Да и вообще, все твои вопросы слишком банальные! Лучше я тебя спрошу кое о чём. Например, почему ты уже много лет по-настоящему не хрюкала от радости?

Госпожа Свинья явно не ожидала от бродяги такого вопроса. Она с возмущением сказала:

– С какой стати я буду отвечать вам на этот вопрос?! Это моё личное дело – хрюкать или нет!

– Ага, вот видишь! – с ликованием воскликнул пришелец. – На такой простой вопрос не хочешь отвечать, а сама желаешь всё знать! Может, ты и сама не знаешь ответа на него? Ладно, некогда мне тут с тобой возиться! Когда найдёшь ответ, тогда и продолжим разговор!

Странник вскочил из-за стола и быстро вышел из дома. Когда почтенная хозяйка опомнилась, его уже и след простыл.

Больше в этот день ничего не произошло. Странный гость не показывался. Госпожа Свинья ничего не рассказала о нём мужу и сыну, а они не расспрашивали её о вчерашнем событии. Она старалась во всём угодить им и казалась весёлой и жизнерадостной. Но ночью хавронья никак не могла заснуть и всё время ворочалась в постели. Папа-Свин спросил её:

– Дорогая, что с тобой? Почему ты не спишь?

– Я что-то вспомнила те давние времена, когда мы были молодыми и беззаботными. Как мы весело хрюкали и скакали по полям! Тогда нас не интересовало общественное мнение и твоя карьера. Куда всё это исчезло?

– Да что с тобой стряслось? Отрубей ты, что ли, порченых поела? – Папа-Свин не на шутку разволновался. – Второй день подряд ты ведёшь себя очень странно. Может, вызовем врача?

– Не надо, со мной всё в порядке. Просто я подумала: всё ли мы делаем правильно? Ведь, наверное, можно жить по-другому.

– Ну, так и есть! Все признаки отравления. Завтра же приглашу доктора!

Сказав это, папа-Свин повернулся на другой бок и захрапел, а хавронья тяжко вздохнула и попыталась уснуть.

На следующий день господин Хряк действительно вызвал врача. Тот пустил маме-Свинье кровь, многозначительно хмыкнул и сказал, что у неё переизбыток желчи в организме, но в общем и целом она здорова. Тогда папа-Свин немного успокоился, отпустил врача, а сам пошёл по делам, запретив жене выходить из дома и пускать гостей. Для верности он запер маму-Свинью на ключ, сказав, что сам заберёт Поросёнка из школы на обратном пути.

Примерно через десять минут после его ухода почтенная хрюшка зашла на кухню и увидела там таинственного незнакомца, который пил чай. Она даже не очень удивилась, а просто молча поставила перед ним салат из желудей и вчерашнюю похлёбку. После кровопускания она стала много спокойнее. Странник внимательно посмотрел на неё и сказал:

– Похоже, что ты готова. Я – Посланник! Мой Господин – очень важная персона. Он вербует себе людей, вернее свиней. Если ваша семья согласится на сотрудничество с Ним, то Он щедро вас вознаградит.

– Но кто он такой, ваш хозяин? И почему его посланник – нищий оборванец? – с недоверием спросила госпожа Свинья. – Ведь каков слуга, таков и господин!

– А с чего ты взяла, что я нищий? Да я богаче и могущественнее, чем все ваши правители! Мой Господин – Царь царей, и Он дал мне власть управлять миром. Вот ты, например, при нашей первой встрече, как только я приказал, сразу послушалась меня и побежала стелить постель. Разве это не доказательство моей власти? Я могу дарить людям жизнь и счастье. А ещё я могу научить летать тех, кто этого захочет! Вот ты хочешь летать?

Хавронья была очень удивлена таким вопросом. Ведь научиться летать – было заветной мечтой её детства. Она сказала:

– Хочу, конечно, но разве это возможно? Ведь свиньи не летают.

– Ошибаешься, как раз только свиньи и могут летать! Просто ты – ненастоящая свинья. Но ничего, я помогу тебе и твоему мужу стать настоящими свиньями!

Эти слова до глубины души оскорбили почтенную хрюшку. Подумать только, её не считают за свинью! Страшное подозрение закралось ей в голову: уж не намекает ли незнакомец, что она превратилась в человека? Этого хавронья стерпеть не могла. Она резко ответила:

– Я поняла, вы просто сумасшедший! Почему это я не свинья?

– Да какая же ты свинья, если даже забыла, как хрюкают от радости? Ты, дорогая моя, стала человеком! Только внешность у тебя свинячья, а мысли, чувства и образ жизни – человеческие. Ну ничего, мой Господин всё может. Будешь и ты когда-нибудь летать!

– Но почему я никогда не слышала о вашем господине? Кто он такой, и где его царство?

– Пока ещё мало кто слышал о моём Повелителе. Я как раз затем и пришёл в ваши края, чтобы все о Нём узнали и могли стать Его слугами, как и я сам. Но мне нужна помощь. Однако не думай, что ты сделаешь одолжение, если согласишься помочь. Это великая честь – стать слугой моего Господина! Ведь всех, кто согласится на это, Он со временем усыновит, и они будут править вместе с Ним в Его Царстве. А где это Царство находится, ты узнаешь позже. Но поверь мне, оно гораздо больше и лучше, чем все другие страны и города. Там ты будешь по-настоящему счастлива!

– Ну хорошо, я согласна, учите меня летать прямо сейчас! – с нетерпением сказала госпожа Свинья.

– Не торопи события, родная! – усмехнувшись, ответил Посланник. – Надо сначала потрудиться! Я дам тебе одну книгу. Прочти её от корки до корки! Это что-то вроде самоучителя для тех, кто хочет летать. Кстати, из неё ты сможешь узнать, кто такой мой Господин, а то мне некогда тебе всё рассказывать. Но этого мало. У нас с тобой есть одно непростое задание. Если мы справимся с ним, ты будешь намного ближе к своей цели.

– Какое такое задание? – с подозрением спросила хавронья.

– Нам надо убедить твоего мужа тоже стать слугой моего Господина!

– Боюсь, что это невозможно, – грустно покачала головой госпожа Свинья.

– Я тебе уже говорил, что для моего Господина нет ничего невозможного! Он будет помогать нам. Доверься мне, ничего не бойся и ничему не удивляйся. Обкатаем твоего муженька как миленького! Ну ладно, заболтались мы тут с тобой. Мне надо спешить, дел больно много. Но на прощанье, так и быть, покажу тебе высший пилотаж, а то, по-моему, ты мне не до конца поверила!

Тут Посланник вдруг весь засветился, так что больно стало смотреть, и прямо на глазах у изумлённой госпожи Свиньи вылетел в распахнувшееся окно. На кухонном столе осталась лежать толстая книга.

*  *  *

Прошло несколько недель. Незнакомец больше не появлялся, но покой и счастье безвозвратно покинули свинячий дом.

В отсутствие мужа мама-Свинья увлечённо читала книгу, которую дал ей Посланник, и задумывалась о многих вещах. Иногда она даже забывала приготовить обед. Папа-Свин видел, что она изменилась, ужасно сердился, но ничего не мог с ней поделать. Он чувствовал, что с каждым днём жена всё больше отдаляется от него.

Супруги стали часто спорить о том, как воспитывать Поросёнка, о том, как общаться с односельчанами, а главное, о том, как жить дальше. Хавронья отговаривала мужа от участия в выборах и предлагала поселиться где-нибудь в горах вдали от людей. Хряк был с ней несогласен, ведь стать старостой деревни была его давняя мечта.

Поросёнок чувствовал, что с его родителями творится что-то неладное. Он сделался мрачным, стал плохо учиться, плохо кушать и совсем перестал играть с друзьями. Грустный, он ходил по дому и заглядывал в глаза то маме, то папе, пытаясь понять, что же с ними происходит. А однажды малыш не захотел утром встать с постели. Когда ему принесли завтрак, он отвернул своё маленькое рыльце от мисочки с отрубями и закрыл глаза. Никто не мог добиться от него ни слова.

Папа-Свин сразу же вызвал врача. Доктор пустил малышу кровь, отчего тот совсем побледнел, а потом сказал, что Поросёнку нужно поехать отдохнуть на юг. Через несколько дней он опять осмотрел малыша и велел родителям готовиться к худшему.

Это совершенно сломило папу-Свина. Он просто помешался от горя! Господин Хряк обвинял маму-Свинью в том, что это она довела их ребёнка до такого состояния. Целыми днями он неотступно сидел в детской у кровати Поросёнка и почти ничего не ел.

Хавронье тоже было нелегко. Она не меньше переживала за сына и частично винила себя в случившемся. Однако у неё была волшебная книга! Когда госпожа Свинья читала её, душевная боль немного утихала, и просыпалась надежда, что всё хорошо кончится. Она вспоминала последние слова Посланника: «доверься мне, ничего не бойся и ничему не удивляйся», – и почему-то верила, что он поможет.

Однако ничего не происходило. Поросёнку день ото дня становилось всё хуже. В доме царила беспросветная скорбь. И мама-Свинья уже стала терять надежду.

Но вот однажды с востока подул мягкий тёплый ветерок, и рядом с открытым кухонным окном, около которого сидела грустная хавронья, появился Посланник.

– Что грустишь, красавица? – спросил он вздрогнувшую от неожиданности госпожу Свинью.

– Где же вы пропадали? – запричитала хрюшка. – Почему вас так долго не было? Я так вас ждала!

– Ну, опять принялась за старое! Вопросы, вопросы, одни вопросы, и ничего не предложит поесть уставшему путнику.

Он влез в окно и уселся за стол.

Мама-Свинья накормила его обедом. Поев, Посланник откинулся на спинку стула, закрыл глаза и спросил:

– Ну как успехи? Уже обкатала своего ненаглядного хряка?

– Да что вы! Я пыталась, но он только обозлился и всё! К тому же заболел наш сынок, он… – Госпожа Свинья закрыла лицо копытом и разрыдалась. – Я думала, вы поможете…

– Нет, он должен умереть, – сказал Посланник, смахивая со своей щеки слезу. – Другого выхода нет! Неужели ты хочешь спастись, а своего мужа оставить во тьме внешней? Будь хорошей сви́нушкой и доверься мне. Всё будет хорошо!

Когда хавронья отплакалась и огляделась, Посланник уже исчез. А минут через пятнадцать в кухню вошёл бледный как полотно папа-Свин и сказал, что их сынок только что умер.

– Знаешь, ты была права, – сказал он. – Давай уедем куда-нибудь в горы насовсем. Жить мне больше незачем, так уж лучше провести остаток дней вдали от людей.

Сама не зная почему, госпожа Свинья вдруг вдохновенно произнесла:

– Не говори так, мы ещё будем летать! Я открою тебе одну тайну, и тогда ты утешишься в своей печали: наш сын теперь в другом месте, которое лучше этого, и зовёт нас с тобой к себе. Но нам надо потрудиться, чтобы попасть туда. Прочти эту книгу и ты всё поймёшь сам!

И она протянула мужу книгу Посланника. Папа-Свин очень удивился словам своей жены. Она никогда не говорила с такой убеждённостью и силой, как теперь. Он молча взял книгу и ушёл в детскую, где лежало тело Поросёнка. «Всё равно мне нечего больше терять! – подумал хряк. – Почему бы и не прочитать эту книгу?»

До следующего утра он не выходил из детской и читал книгу, а когда вышел, то обнял жену, заплакал и сказал:

– Спасибо тебе! Теперь я всё понял! Я один виноват во всём, что произошло. Прости, что обвинял тебя. Я жил неправильно. Я возомнил, что стал человеком, и забыл, что я просто хряк, обычный, ничего не стоящий хряк. Я справедливо наказан за своё тщеславие! Жаль только, что нельзя повернуть время вспять и начать всё сначала. Вместе с жизнью Поросёнка оборвалась и моя жизнь. Теперь уже ничего нельзя исправить…

– Это почему же? Мой Господин очень даже может всё исправить!

Папа-Свин подпрыгнул от неожиданности: перед ним стоял какой-то нищий оборванец и таинственно улыбался.

– Кто вы такой и откуда здесь взялись? – спросил господин Хряк своим обычным строгим голосом. – По-моему, дверь заперта.

– Ну вот, правильно говорят: муж да жена – одна сатана. Теперь и этот начал вопросы задавать! Вошёл я через окно, оно у вас открыто. А кто я такой, у жены своей спроси, она-то уж меня знает! – сказал Посланник и подмигнул госпоже Свинье.

Папа-Свин повернулся к своей супруге:

– Дорогая, объясни мне, пожалуйста, что это за человек!

– Не переживай, родной мой! Это мой друг. Это он дал нам книгу. И он может помочь нам с тобой в нашем горе. Ведь он – слуга самогó Всемогущего! Не расспрашивай его больше ни о чём, а просто во всём слушайся, так всем будет лучше!

– Ну хорошо, – поразмыслив, сказал господин Хряк. – Раз жена говорит, что вы порядочный человек, я послушаю вас, говорите!

– Так-то лучше. Жаль только, что я не порядочный и уже не совсем человек. Ну да ничего. Так вот, ещё раз повторяю: мой Господин может всё исправить! Я слышал, вы говорили, что вместе с жизнью Поросёнка оборвалась и ваша жизнь. Пусть же она опять возобновится! Радуйтесь!

С этими словами Посланник схватил их за копыта и потащил в детскую. В свете восходящего солнца изумлённые родители увидели, как их сын открыл глазки и сел на постели. Потом Поросёнок весело засмеялся и сказал:

– Мама, папа, я что-то заспался. Какой сегодня чудесный день! И как же я проголодался!

Супруги-Свиньи не верили своим глазам. Всё это было так чудесно и радостно, что они хором сказали: «Этого не может быть! Это просто сон!»

Тогда Посланник сказал им:

– Это раньше был просто дурной сон, а теперь все вы наконец-то проснулись! Что стои́те, как статуи, покормите мальчика, а то он совсем исхудал!

Но счастливые родители уже не слышали его слов. Они бросились обнимать и целовать своего ненаглядного сынка, да так, что тот еле отбился от их ласк.

– Да что с вами такое?! – воскликнул Поросёнок. – Почему вы так радуетесь, как будто мы с вами целую вечность не виделись? Ведь прошла всего одна ночь!

– Ах, сынок, – отвечал ему папа-Свин, – если бы ты только знал, как надолго мы с тобой расставались, и что мы с матерью за это время пережили! Как чудесно, что мы теперь опять все вместе!

– Да дайте же ему есть! – закричал Посланник. – Сколько можно издеваться над ребёнком?!

Наконец мама-Свинья сбегала на кухню и принесла полную миску отрубей. Поросёнок ел с таким аппетитом, что за ушами трещало, а родители молча сидели на краю постели, и их глаза светились счастьем.

Поев, Поросёнок заявил, что чувствует себя прекрасно, вскочил с кровати и попросился гулять во двор. Мама с папой не хотели его пускать, но Посланник велел отпустить и усадил супругов за стол для беседы.

– Я хочу кое-что вам поручить, – сказал он.

– Мы обязаны вам своей жизнью, поэтому вы вправе требовать от нас всё, что угодно! – воскликнул папа-Свин.

– Это не мне вы обязаны жизнью, а нашему Господину, и Он даёт вам одно ответственное задание.

– Мы готовы. Что нужно делать? – спросил хряк.

– А делать нужно вот что. Слушайте внимательно и запоминайте, повторять не буду. Во-первых, продолжать жить в деревне среди людей, а не уходить в горы, как предлагала госпожа Свинья. Предупреждаю, это будет не так легко, как кажется на первый взгляд. Но вы справитесь, я в вас верю! Во-вторых, постараться стать настоящими свиньями. В этом вам поможет книга, которую я подарил. Читайте её почаще, она вам никогда не надоест! В-третьих, помогать другим превращаться в свиней. Думаю, это будет для вас сложнее всего, но наш Господин вам поможет. Он хочет, чтобы было одно стадо и один Пастырь! Дальнейшие указания Он будет давать вам напрямую, уже без моего посредничества. А я покидаю вас, но обещаю: когда-нибудь мы ещё встретимся! До свидания!

Посланник сделал сальто-мортале и выпорхнул в открытое окно. Супруги-Свиньи высунули туда головы и увидели маленькое розовое облачко, уплывающее на восток, а в ушах у них зазвенело радостное хрюканье.

– Он всегда так! – вздохнула госпожа Свинья. – Не успеешь опомниться, как его уже нет.

– Надеюсь, что мы и правда ещё с ним встретимся! – сказал господин Хряк.

– Для этого нам с тобой тоже придётся научиться летать! – сказала его супруга.

*  *  *

С этих пор нрав свиней совсем переменился. Они перестали дорожить общественным мнением и больше не заботились о карьере господина Хряка. Благодаря этому они впервые за долгое время почувствовали себя свободными и счастливыми. Жители деревни с изумлением наблюдали, как свинячья семья целыми днями весело резвится на просторе. Отовсюду слышалось их громкое радостное хрюканье. А однажды мама-Свинья в нарядном платье и красивом чепце завалилась в большую грязную лужу прямо на глазах у нескольких почтенных дам.

И вот наконец настало время для последних предвыборных выступлений кандидатов на пост старосты деревни. На площади собрались почти все взрослые жители селения. Всем было интересно, как выступит папа-Свин после таких резких перемен в его характере. И он выступил! Бывший почтенный хряк начал с того, что извинился перед односельчанами за всё зло, которое он им когда-либо причинил. Он признался, что часто обманывал, лицемерили даже воровал по ночам овощи с чужих огородов. После этого он обещал, что постарается отработать украденное тем, что будет бесплатно окучивать картошку всем пострадавшим от его злодеяний до конца своих дней. Он также сказал, что не заслуживает поста старосты, и предложил выбрать на эту должность более честного и порядочного кандидата, например, такого, как его сосед Мельник.

Когда папа-Свин сошёл с трибуны, на минуту воцарилось гробовое молчание, а потом люди стали кричать и кидать вверх свои шляпы. Они были поражены такой откровенной речью и хотели, чтобы именно господин Хряк стал их старостой. Тут же было проведено открытое голосование, и три четверти жителей проголосовали за него. Папу-Свина подхватили на руки, внесли в здание правления деревни и посадили на место старосты. Он пытался отказаться от поста, но после долгих уговоров всё-таки согласился управлять деревней. По этому случаю устроили пир, а когда стемнело, стали пускать фейерверки.

Праздник длился до поздней ночи. Все радовались и веселились. Хотя нет, если быть точным, то не все. Были у наших свиней и недоброжелатели. Некоторые жители деревни были против избрания такого странного старосты. Среди них был и сосед господина Хряка со своей семьёй. Мельник завидовал папе-Свину и думал, что последняя предвыборная речь хряка была лишь хитрым трюком, который он ловко провернул для своего избрания. А кое-кто из почтенных дам считали позором, чтобы первой леди в их деревне была такая непорядочная особа, как госпожа Свинья. Они не забыли, как она у них на глазах завалилась в лужу, а также, как в ответ на их обличение она звонко и задорно хрюкнула и резво ускакала в поле, помахав им на прощание копытом. Спустить ей с рук такое хамство они не могли! И на следующий день в деревне появился тайный антисвинячий кружок. Его члены решили ждать, когда подвернётся удобный случай сместить господина Хряка с поста старосты.

*  *  *

Папа-Свин стал справедливо и честно управлять родной деревней. При этом он не сделался важным и надутым, как многие его предшественники, а остался таким же беззаботным и простым, каким стал после воскресения Поросёнка. Те, кто хотел изменить свою жизнь, приходили к нему за советом, так как видели, что он стал совсем другим существом, непохожим на остальных жителей деревни. Всем, кто к нему обращался, он давал читать книгу Посланника и проводил с ними беседы по ней. В результате всё больше и больше народа становилось его последователями и соратниками. Они тоже стали верить во Всемогущего Царя, и многие из них постепенно превратились в настоящих свиней. Вскоре уже целое стадо бегало по полям и лесам, весело хрюкая и хваля своего доброго Господина.

Видя, что новый староста приводит всё больше людей к тому, кого он называл Пастырем свиней и Царём царей, и что все они постепенно освинячиваются, враги нашего хряка совсем потеряли головы от злости. Поэтому, когда они узнали, что в соседний город приезжает наместник царя, они страшно обрадовались. Мельник вместе с двумя-тремя товарищами и самой солидной дамой немедленно отправились туда. В городе они испросили у наместника аудиенцию. Представ пред ним, Мельник низко поклонился и сказал, что их области, а вместе с ней и всей стране угрожает страшная опасность. Он сообщил, что их деревня – рассадник ужасной заразы, и что там зреет бунт против самогó царя.

– Многие жители нашего селения во главе со старостой, который является зачинщиком будущего восстания, – говорил Мельник, – отреклись от законной власти и стали подданными чужеземного царя, некоего Пастыря свиней! Они ведут крайне аморальный образ жизни, разлагая нравственные устои всего общества. Все они постепенно свинеют, почти не работают, а целыми днями бегают по полям, валяются в лужах и всё время издают крайне неприятные отрывистые звуки. Мы, глубоко возмущённые таким поведением, пытались образумить их, но они только смеются и издеваются над нами. Поэтому мы просим Вашу Милость разобраться в этом вопросе и самым строгим образом наказать виновных, особенно, как я уже упоминал, зачинщика всех безобразий – старосту, прирождённого свина. Надо как можно быстрее остановить распространение этой тлетворной заразы!

Окончив свою речь, Мельник ещё раз низко поклонился. Наместник усмехнулся и сказал:

– Дорогой и верный наш слуга! Мы очень благодарны тебе за то, что ты сообщил нам эту информацию, но боюсь, что она несколько устарела. Уже вся наша страна охвачена этим безумием, этим «хрюстианством», как они его называют! В самóй столице мы обнаруживаем приверженцев этой новой холеры! Многие приближённые Его Величества и даже некоторые его родственники страдают этой болезнью. Вполне понятно, что она докатилась теперь и до вашего мирного края. Именно по этой причине государь послал меня к вам. Он издал указ о том, что всех свиней, которые не хотят вести человеческий образ жизни, следует предать жестокому наказанию, а если это не принесёт плода, немедленно заколоть. Я непременно посещу вашу деревню, чтобы исполнить повеление моего господина. Тебя же за преданность я щедро награжу и передам тебе пост старосты. Надеюсь, что вместе мы справимся с этим полчищем свиней, надвигающимся на нас!

*  *  *

Через несколько дней жители нашей деревни проснулись от резких окриков и топота сапог: в селение вошёл наместник с отрядом солдат. Промаршировав по улицам, отряд получил приказ оцепить деревню, а глашатаи объявили всеобщий сбор населения на деревенской площади. На трибуне установили кресло, на котором воссел наместник в мантии судьи.

Когда все собрались (причём свиньи, как прирождённые, так и новоявленные, были в последних рядах), наместник поднялся и провозгласил царский указ о вреде свиней.

– Итак, – сказал наместник, прочитав указ, – те свиньи, которые не покаются в своём свинизме и не встанут на путь очеловечивания, будут преданы пыткам. Если же их не вразумят истязания, они будут заколоты как враги народа. Я знаю, многие из вас по неразумию пали жертвой пагубного лжеучения, пропагандирующего свиной образ жизни. Но милостивый наш государь любит своих подданных и простит тех, кто присягнёт хранить верность человеческому роду. Для этого им требуется прийти на площадь завтра к восходу солнца прилично одетыми, в костюмах и выходных платьях, и торжественно отречься от Пастыря свиней и служения ему. Государь даже может наградить тех из вас, кто чистосердечно раскается и вновь вернётся под крыло своего доброго господина. Также я отменяю вашу привилегию самим избирать себе старосту и именем Его Величества назначаю новым старостой Мельника. Он честный, порядочный человек и никогда не сочувствовал свиной ереси. Надеюсь, что он будет хорошо управлять вами!

И наместник удалился в свою временную резиденцию – в дом Мельника.

*  *  *

Казалось бы, нашим свиньям самое время впасть в уныние. Но они очень даже обрадовались всему происходящему. Вечером господин Хряк собрал всех своих единомышленников в заброшенном амбаре на окраине деревни и выступил с такой речью:

– Дорогие мои братья и сёстры, хряки и хрюшки! Вот и приблизился наконец час нашего избавления, которого мы все так долго ждали! Наш милостивый и щедрый Господин призывает нас в свою страну! Не посрамим же Его и с радостью примем от Него уготованные нам венцы! Теперь все мы стали настоящими свиньями, поэтому нам больше нечего бояться! Что может устрашить свинью? Неужели она боится упасть в грязь лицом или сказать что-нибудь не то? Или ей нужны золото, серебро и метаемый перед ней жемчуг? А может, она дорожит своей репутацией и высоким положением в обществе? Боюсь, что самые роскошные одежды свинье не нужны, и посулы земных правителей не трогают её душу! Никто из людей не знает страшную тайну: свинья не боится смерти! Ей нечего терять в этой жизни, кроме грязной лужи и помоев. Поэтому все, кто стал истинными свиньями, могут добровольно и с радостью принести себя в жертву Всемилостивому. Быть закланными ради Него – что может быть почётнее для любой свиньи?! Ведь Он сам когда-то принёс себя в жертву – отдал себя на заклание за нас, за своих свиней! Давайте же последуем Ему и не будем уподобляться людям, которые боятся потерять блага и привилегии, добытые ими в этой жизни; которые дрожат за свои многоценные шкуры и потому не способны совершить ни один истинно благородный поступок. К счастью, наш Господин даёт шанс каждому человеку на Земле стать Его свиньёй! Так будем же достойны этого высокого звания – свиньи Господней, не отречёмся от Того, кто вдохнул в нас жизнь, и с честью выдержим завтрашнее испытание! Не бойся, малое стадо, ибо Отец ваш благоволил дать вам Царство! И да поможет нам наш Добрый Пастырь!

Услышав такую речь, свиньи захрюкали от восторга, но папа-Свин поднял копыто, и шум мгновенно утих.

– Должен и ещё кое-что сказать. Возможно, некоторые из вас ещё не до конца освинячились и поэтому не готовы к смерти. Благой наш Царь не хочет никого насильно заставлять совершать ради Него подвиг! Он даёт всем желающим возможность спастись бегством. Хотя деревня и оцеплена солдатами, но я знаю потайной подземный ход, который выходит к реке. Начинается он прямо здесь, в этом старом амбаре. Кто хочет, может им воспользоваться. Решение за вами! Благодарю, что выслушали меня!

Господин Хряк низко поклонился и отошёл в уголок.

Никто не захотел спасаться бегством. Свиньи обнимали друг друга, плакали и смеялись одновременно. Все уверяли своего любимого хряка, что никогда его не покинут и пойдут на страдания вместе с ним.

*  *  *

К восходу солнца наместник воссел на своём кресле и оглядел собравшуюся толпу. В первом ряду стояли папа-Свин, мама-Свинья и Поросёнок.

– Не так давно вы были уважаемыми гражданами человеческого общества, – неспешно заговорил наместник, глядя на свинячью семью. – Вы были подданными нашего государя и добросовестно трудились на благо страны. Вы были добродетельными и порядочными, давали приют нищим (да-да, я всё знаю!). Вас было уже не отличить от настоящих людей. Вы почти превратились в них, если не внешне, то внутренне. Никто не ущемлял ваших прав, а, напротив, вас всячески поддерживали в стремлении вести человеческий образ жизни… И что же я вижу? Почему вы стоите передо мной на четвереньках и неодеты? Грязные животные! Вы попрали своими копытами самую дорогую вещь на Земле – человеческое достоинство! «Человек» – звучит гордо, но вы совершенно унизили, уничтожили это высокое звание своим омерзительным свинством! К тому же вы стали учить этому других. Прирождённые люди стали превращаться в несмысленных скотов! Вот чем отплатили вы нашему милостивому государю, который даровал вам те же права и привилегии, что и людям! Вы натравили на него целое стадо безумных и злобных тварей, готовых растерзать своего благодетеля! Я взываю к вашему разуму, если он ещё у вас остался: опомнитесь! Покайтесь, возвратитесь назад к свету из тьмы и зловония вашей свинячьей жизни! Наш владыка милостив, он с радостью примет вас обратно! Мало того, он также щедро наградит вас и пожалует места при дворе, если вы отречётесь от того, кто научил вас этому свинству, от того, кого вы называете своим господином – господином свиней! Вернитесь лучше к господину людей! Пока дверь в мир людей ещё открыта для вас – не бойтесь, смело ступайте в неё! Потом будет уже поздно – она закроется для вас навсегда, и за ней вас ждёт только мучительная, позорная смерть!

Все затаили дыхание, ожидая, что ответит господин Хряк. А он ударил копытом об землю, как заправский конь, пронзительно хрюкнул и, глядя наместнику в глаза, твёрдо произнёс:

– Я никогда не отрекусь от Того, кто подарил мне свободу! Лучше уж быть свободной свиньёй, чем человеком и рабом у вашего господина!

Свиное стадо, рассредоточенное в толпе, издало радостный вопль.

– Очень умно с твоей стороны, свинья, визжать и бить копытом! – усмехнулся наместник. – Особенно учитывая то, что я могу пустить тебе кровь в любой момент!

– Простите, господин наместник, но я этого не боюсь! Наш местный доктор уже давно приучил нас к этой болезненной процедуре! – проговорил папа-Свин, улыбаясь во всю пасть.

Но наместник не оценил его шутки.

– У тебя ещё хватает наглости шутить и веселиться? – грозно спросил он. – Может, тебе и не дорога своя собственная жизнь, а как насчёт твоего ненаглядного Поросёночка? Что ты скажешь, если увидишь его мёртвого? Вернись к людям, нечистое животное, а иначе я зажарю твоего сына на вертеле прямо на твоих глазах!

Папа-Свин и мама-Свинья переглянулись и засмеялись.

– Мы этого не боимся, уважаемый господин наместник! – сказала госпожа Свинья. – Ведь наш Поросёнок уже давно умер, да и мы тоже умерли тогда вместе с ним. Нам действительно нечего терять! Мы больше не можем умереть, мы можем только воскреснуть, а воскресить нас не во власти вашего господина!

– Не можете умереть? Ну что ж, это мы сейчас проверим, – тихо проговорил наместник. – Я не привык верить кому-то на слово.

И он велел солдатам разжечь большой костёр и изжарить на нём Поросёнка, привязав проволокой к железному вертелу.

Поросёнка жарили целый час, но ко всеобщему удивлению малыш ничуть не пострадал. Он даже весело покрикивал на солдат:

– Эй, подкиньте-ка дровишек, а то что-то у меня спинка не прожарилась!

– Снимите детёныша с огня и заколите! – наконец приказал наместник солдатам. – Вид его мёртвого тела должен смирить родителей и вернуть их в лоно человеческой жизни.

Солдаты положили вертел с малышом на землю, и самый мускулистый из них, примерившись, со всей силы пырнул Поросёнка в шею штыком. Но штык отскочил так, как будто малыш был сделан из железа, а солдат вывихнул руку. Проволока сама собой развязалась, и Поросёнок запрыгал по площади, радостно хрюкая.

– Не угодно ли господам жареной свининки? – спрашивал он людей. – Кто заказывал молочного поросёнка?

– Расстрелять самку свиньи! – приказал наместник, вставая со своего кресла.

Солдаты поставили маму-Свинью к стене ближайшего дома и дали залп. Но пули превратились в маленьких птичек, которые стали кружить вокруг госпожи Свиньи и щебетать. А мама-Свинья запела свою любимую песню:

Ты свинья, и я свинья,

Все мы, братцы, свиньи!

Нынче дали нам, друзья,

Целый чан ботвиньи!..

– Неужели вы не видите, что бессильны против моего Господина? – обратился папа-Свин к наместнику. – Вы не можете причинить нам вред. А вот я кое-что могу!

И господин Хряк, подойдя к мускулистому солдату, который корчился от боли, держась за вывихнутую руку, легонько коснулся его копытом. Боль в руке тотчас прошла, и солдат радостно заулыбался. Но с ним произошли и ещё кое-какие изменения. Нос мужчины стал вытягиваться и превратился в мокрое свинячье рыло. Другие части его лица остались по-прежнему человеческими, и на их фоне розовый пятачок казался очень забавным, поэтому многие жители деревни и даже солдаты не смогли удержаться от смеха. А из-под мундира у солдата показался завивающийся свиной хвостик.

Боец не сразу понял, что произошло. Минуту-другую он с недоумением оглядывался по сторонам, ища причину бурного веселья окружающих. Но потом какой-то человеческий мальчишка спросил вояку:

– Ты решил стать командиром свиней?

Солдат принялся себя ощупывать и, обнаружив физиологические изменения, с диким воплем взлетел на трибуну и спрятался за креслом наместника.

– Немедленно хватайте всех свиней и вяжите! – крикнул наместник солдатам. – Потом разберёмся, что с ними делать!

Что тут началось! Солдаты принялись носиться по площади, пытаясь схватить кого-нибудь из свиней за копыта. Когда им это удавалось, под руками не оказывалось верёвок, свиньи выскальзывали и опять бегали кругами, во всё горло хрюкая от радости. Солдаты оступались и падали в грязь. Свиньи хохотали всё громче. И то ли от смеха, то ли по другой какой причине, они стали медленно подниматься в воздух. Увидев такое чудо, воины испугались и встали как вкопанные.

– Ловите их, ловите! – кричал наместник, но его никто не слушал.

*  *  *

Папа-Свин, мама-Свинья и сынок-Поросёнок взлетели первыми и, плавно покачиваясь, поплыли на восток. В воздухе звенел их восторженный смех.

– Я же говорила, что мы будем летать! – сказала мама-Свинья. – Истинно всякое слово Владыки нашего!

– Спасибо тебе, дорогая! – сказал папа-Свин. – Это ты вдохнула в меня надежду!

– Вы – самые лучшие родители на свете! – взвизгнул Поросёнок.

Хряк перекувырнулся в воздухе и крикнул тем, кто остался внизу:

– Летите все за нами! В Царстве нашего Господина места хватит всем!

Одна за другой свиньи стали подниматься в небо. Ученики господина Хряка изо всех сил махали копытами в воздухе, чтобы не отстать от своего предводителя.

А когда все свиньи уже плыли по небу, начали взлетать жители деревни, сочувствовавшие им. Они на лету превращались из людей в хряков, хрюшек и поросят, и тоже устремлялись на восток.

Мельник с женой долго смотрели им вслед, но потом не выдержали и с криками: «Простите нас, пожалуйста, за предательство!» и «Возьмите нас с собой!» – побежали за свиньями. Ведь в душе они завидовали радостности и беззаботности папы-Свина и тоже мечтали превратиться в свиней, но им мешали гордость и глупые установки. Вскоре супруги оторвались от земли и взлетели. Внешность их полностью изменилась, и от этого они стали гораздо симпатичнее, чем были в человеческом обличье. Через некоторое время они догнали всю честную компанию и хрюкали, пожалуй, громче всех.

Когда же большинство жителей деревни оказались в небе, настал черёд солдат. Первым взлетел мускулистый вояка, у которого папа-Свин превратил нос в рыло. Не успел он ещё оторваться от земли, как уже весь порозовел. Теперь всё его лицо преобразилось и стало сияющей от восторга свинячьей мордочкой. Увидев своё отражение в луже, он неудержимо захохотал и без колебаний устремился на восток.

За ним стали взлетать и другие солдаты. А наместник сидел в своём кресле и усмехался.

*  *  *

Вереница свиней плыла по небу. Вскоре их очертания сгладились, и они стали похожими на маленькие розовые облачка, летящие навстречу восходящему солнцу, а потом и вовсе исчезли из виду. Но долго ещё ветер доносил их смех и радостное хрюканье.

Те немногие люди, которые не захотели превращаться в свиней, молча стояли и смотрели им вслед. У них отчего-то щемило сердце и было чувство, как будто они потеряли что-то очень важное, оставшись в этот день на Земле. Однако где-то в глубине их душ жила надежда, что всё ещё можно исправить. В тот момент они верили, что в мире нет ничего непоправимого, и что у них тоже есть шанс взлететь когда-нибудь в небо.

А наместник отправил оставшихся солдат в город и удалился в дом Мельника. Через пятнадцать минут оттуда вышел странник в мятой широкополой шляпе, потёртом плаще и с котомкой на плече. Никто не узнал бы наместника в таком виде, и он неспешно направился к дому свиней. Там он сел на лавочку у крыльца и, усмехнувшись в бороду, тихо проговорил:

– Вот и сбылась твоя мечта, моя дорогая сви́нушка! Ты теперь там, где нет боли, слёз и смерти. Слава Тебе, Повелитель мой, что Ты учишь летать всех, кто этого хочет! Благодарю Тебя, что помогаешь мне собирать Твоё стадо! Пусть в него войдут все люди, живущие на Земле, ведь для Тебя нет ничего невозможного! И меня, недостойного раба Своего, сподоби Царствия Твоего, хоть я и не заслуживаю его! Ты видишь, я хочу этого больше всего на свете!

И Посланник направился к выходу из деревни. Ведь в мире осталось ещё так много заблудших свиней, которые ждут, чтобы их привели к Доброму Пастырю!

_______

Вот и конец нашей истории! Конечно, может, всё было не совсем так, как здесь описано. Почитайте лучше древние книги, там вы найдёте более точные сведения. Но факт остаётся фактом: с тех самых пор люди перестали понимать свинячий язык и стали относиться к этим милым существам как к неразумным тварям. У свиней нет больше никаких прав и привилегий, никто не избирает их старостами и градоначальниками. Но люди ещё хранят память о том, что свиньи иногда летают. Да и как они могут не летать, если это самые смиренные в мире создания?! Они добровольно приносят себя в жертву людям и не требуют от них ничего взамен.

А ещё я открою вам великую тайну: даже в наше время у каждого человека есть шанс превратиться в свинью, если он этого захочет. Хрюкайте чаще, смейтесь над собой, не заботьтесь о завтрашнем дне и о том, что о вас скажут люди, – и вы наверняка станете очень симпатичной свинкой или хряком! А там, глядишь, и крылья у вас отрастут! Главное, помните, что нет ничего непоправимого! Никогда не поздно начать жизнь сначала! Дерзайте, дорогие мои!

 

Конец

 

 

 

 

 

КРОШКА ЗИ

 

Жил-был на свете мальчик. Звали его Крошка Зи. Жил он в деревне вместе со своими родителями. Они его очень любили и хотели, чтобы он вырос добрым, здоровым и счастливым. Да только сын их часто не слушался, и из-за этого с ним постоянно случались неприятности.

Мама говорила Крошке Зи: «Радость моя, пожалуйста, не причиняй вреда нашим маленьким друзьям – птичкам, не разоряй их гнёзда, не охоться на них! Ведь они такие милые и так красиво поют нам по утрам!» А Крошка Зи не слушал её и делал всё наоборот.

Как-то раз он гулял по двору и увидел на дереве большое гнездо. Недолго думая, мальчик стал карабкаться по стволу и уже почти добрался до гнезда, но тут на него внезапно набросились две разъярённые сороки. (Оказалось, что это было сорочье гнездо.) Они клевали его, били крыльями и царапали когтистыми лапами, а он не мог защищаться, так как боялся отпустить ствол дерева и упасть. С горем пополам Крошка Зи слез на землю и укрылся в доме. Потом он целую неделю лежал в постели. Родители успокаивали его, залечивали царапины и ссадины. А сорочья чета рассказала об этом случае всем окрестным сорокам, и пока они выводили своих птенцов, мальчику приходилось гулять в шлеме, потому что злобные птицы так и норовили вцепиться ему в голову.

Отец вразумлял Крошку Зи: «Сын мой, пожалуйста, не объедайся! Ешь умеренно. Никто не собирается морить тебя голодом!» Но мальчик не слушал отца. Он всё время выпрашивал еду, иногда даже воровал её, и заглатывал всё без разбору до тех пор, пока не начинал чувствовать рвотных позывов. Из-за этого его постоянно мучили боли в животе, и к тому же он сильно поправился. Но малыш всё равно продолжал делать по-своему. В итоге Крошка Зи так разжирел, что ему стало трудно передвигаться.

Однажды он всё-таки выбрался из дома на прогулку в поле. Мальчик шёл не спеша, с важным видом, и не смотрел по сторонам, потому что ему лень было вертеть головой. И тут он услышал злобное рычание позади себя. Крошка Зи обернулся и увидел добермана. Пёс скалил зубы и нервно рыл лапой землю, изо рта у него капала слюна. С секунду они молча смотрели друг на друга, а потом Крошка Зи со всех ног кинулся по направлению к дому. Доберман мчался за ним по пятам. Если бы мальчик был нормальной кондиции, то он, конечно, легко удрал бы от пса, ведь тот был стар и хромал на три лапы. Но излишний жир очень мешал малышу бежать, да ещё пот застилал глаза и не давал разглядеть дорогу домой. И всё-таки мальчуган успел добежать до забора.

Лишь только Крошка Зи наполовину вскарабкался на забор, как доберман настиг его и вцепился прямо в мягкое место. На крики прибежали родители, прогнали пса и спасли мальчика. К счастью, зубы собаки лишь прокусили кожу и застряли в жире, не достав до мышц и костей, поэтому в больницу его не повезли, только обработали йодом укус. А вот пса пришлось госпитализировать, так как он сильно отравился, наглотавшись жира Крошки Зи. Ведь он был очень маленькой собакой, из породы той-доберманов.

С Крошкой Зи постоянно происходили подобные случаи, но в нём ничего не менялось к лучшему. Он снова и снова не слушался своих родителей, перечил им, огрызался и нарочно делал всё наоборот. Не то, чтобы сын их не любил, просто малыш считал себя умнее всех взрослых и не хотел унижать себя исполнением их воли. Неизвестно, чем бы всё это кончилось, если бы однажды с мальчиком не случилось невероятное происшествие.

У Крошки Зи была одна странность – он ужасно боялся тракторов. Когда какой-нибудь трактор проезжал мимо его дома, мальчик неотрывно следил за ним из окна, а если тот останавливался поблизости, прятался под столом, а иногда даже залезал на шкаф. Если при нём кто-нибудь заговаривал о сельскохозяйственной технике, об уборке урожая или о чём-то другом, связанном с тракторами, Крошка Зи бледнел, и у него сразу же пропадал аппетит (родители часто этим пользовались, чтобы отучить его от переедания). Почему малыш боялся тракторов, никто не знал, а сам он не рассказывал.

И вот однажды Крошка Зи сидел в гостиной и смотрел в окно. Мама покормила его завтраком и ушла на работу, а отец плотничал в мастерской. Из окна гостиной было видно густой куст какого-то вечнозелёного растения, в котором поселилась семья малиновок. Крошка Зи хотел разорить их гнездо и думал, как до него добраться.

Мальчик так увлёкся своими мыслями, что не заметил, как небольшой трактор остановился около их калитки. Из него вышел невысокого роста поджарый мужичок в телогрейке и направился к двери дома. Раздался звонок. Крошка Зи от неожиданности подпрыгнул на месте, а потом с огромной скоростью залез под диван. Но полностью он там не поместился, и ноги мальчика торчали из-под дивана, как две толстые сардельки.

Отец открыл дверь. Крошка Зи слышал, как он с кем-то беседует в прихожей. Говорили слишком тихо, и смысл разговора разобрать было нельзя. До мальчика долетали только отдельные фразы. Глухой незнакомый голос говорил: «именно из-за этого я и приехал», «другого пути нет», «его надо остановить», – а голос отца отвечал: «может, он и так исправится», «нам будет очень тяжело без него», «если этого хочет Он, тогда пусть будет так».

Потом голоса стихли, кто-то вошёл в комнату и глухой незнакомый голос произнёс:

– Вылезай, Крошка Зи, нам пора ехать!

Мальчик от ужаса покрылся холодным потом и не шелохнулся. Но вскоре он почувствовал, как кто-то вытаскивает его за ноги из-под дивана, хватает и тащит куда-то из дома. Крошка Зи пытался лягаться и кусаться, но всё было бесполезно: руки тракториста, словно тиски, только ещё сильнее сжимали его. Сквозь слёзы малыш увидел отца. Тот, весь бледный, стоял рядом с распахнутой дверью. Крошка Зи стал вопить и просить его о помощи. Отец ответил:

– Прости, сынок, я не могу помочь! На то есть Его воля! Но помни: мы с мамой тебя очень любим!

Потом мальчика вынесли за калитку и запихнули в кабину трактора. Мужичок посадил Крошку Зи на колени, тронулся с места, и перед глазами мальчика пронеслись родительский дом, родная деревня и вся его прошлая жизнь.

Ехали они долго и молча. Крошка Зи словно вообще потерял дар речи. Он не мог даже думать. Временами мальчику казалось, что они не едут, а летят по воздуху, но он не мог сосредоточить на этом своё внимание. От пережитой тревоги и размеренного шума мотора Крошка Зи уснул.

Проснулся малыш оттого, что его трясут за плечо. Было темно. Он лежал на чём-то мягком, а рядом с ним кто-то шумно дышал.

– Очухался? – сказал этот «кто-то» глубоким гортанным голосом.

– Кто вы? – спросил Крошка Зи, испуганно вглядываясь во мрак.

– Зови меня Духряком.

– Что за странное имя!

– Здесь всё странное.

– А где я?

– Далеко. Там, откуда не убежишь.

– Почему я здесь?

– Ты сам знаешь. В такие места просто так не попадают.

– Я хочу домой!

– Я тоже. Ты поможешь мне выбраться отсюда. Только тебя я и ждал!

После этого Духряк замолчал и больше ни на какие вопросы Крошки Зи не отвечал. Мальчик услышал только, как что-то большое заворочалось рядом с ним в темноте, а потом раздался громкий храп.

Через некоторое время где-то неподалёку открылась дверь, и кто-то со словами: «Жрите свои помои, нечистые животные!» – сунул прямо под нос Крошке Зи миску с какой-то едой. Свет так никто и не зажёг, поэтому мальчик не смог разглядеть, что именно было в миске. Пахло кушанье странно. Запах был как будто знакомым, но малыш никак не мог вспомнить, что же именно он ему напоминает. Однако Крошка Зи вдруг почувствовал, что очень хочет есть, и рискнул попробовать предложенное блюдо. Оно ему понравилось. Ел он на четвереньках и лицо совал прямо в миску – так оказалось удобнее всего. Невдалеке слышалось громкое чавканье трудящегося над своей миской Духряка.

После еды Крошка Зи решил обследовать странное место, в которое он попал. Передвигался он по-прежнему на четвереньках. Пройдя немного вперёд, мальчик упёрся в стену. Тогда он повернул и пошёл вдоль неё, но вскоре уткнулся носом в другую стену. Тут Крошка Зи заметил, что у него открылись новые неожиданные способности: во-первых – резко обострилось обоняние, во-вторых – с помощью своего носа он мог ощупывать всё вокруг и таким образом нормально двигаться в темноте.

Обследование показало, что мальчик находится в небольшом помещении с одной маленькой дверцей и без окон. В центре было навалено много чего-то мягкого, наверное, соломы. Никого, кроме него и Духряка, в комнате не было. Крошка Зи пару раз на него наткнулся, когда исследовал помещение. При этом тот издавал звуки недовольства и даже лягнул мальчика ногой.

– Хватит шляться без дела! – наконец раздражённо сказал Духряк. – Лучше уберись в доме, а то просто хлев какой-то! Как здесь можно жить?

– Может, ты сам уберёшься, ведь ты здесь дольше находишься, чем я! – по своему обыкновению грубо ответил Крошка Зи.

– Да ты просто свин! Делай, что тебе говорят, а то останешься без ужина!

Но Крошка Зи не послушался Духряка.

Через некоторое время опять принесли еду. Только мальчик собрался подкрепиться, как сосед выхватил у него миску прямо из-под носа и в два счёта уничтожил всё её содержимое. Это произошло так быстро, что Крошка Зи ничего не успел понять, а тем более сделать. Когда он опомнился, перед ним уже стояла пустая миска, а рядом чавкал над своей Духряк.

Крошка Зи долго не мог уснуть. Он аккуратно, так, чтобы не потревожить Духряка, развалившегося в центре помещения, отгрёб себе немного соломы и сделал постель в углу. Но всё равно ему не спалось. Мальчик ворочался на своей подстилке, жалел себя и плакал. Ему было очень плохо. А Духряк спал без задних ног. Его раскатистый храп не способствовал засыпанию, и малыш стал всхлипывать всё громче и громче. Храп прекратился, раздалось сопение, и недовольный голос соседа произнёс:

– Сколько можно мешать людям спать? Это просто свинство какое-то! Почему ты плачешь?

– Мне плохо! Я хочу отсюда выбраться! Ты знаешь, как это сделать? – спросил Крошка Зи.

– Знаю!

– Тогда помоги мне, пожалуйста!

– Я бы тебе помог, да только ты сам этого не хочешь.

– Я очень хочу!

– Ты врёшь, и сегодня ты это доказал. Чтобы выбраться отсюда, ты должен исправиться и слушаться меня во всём. Абсолютно во всём! Такова Его воля! Ты понял?

– Конечно! Миленький, хороший Духрячик! Я буду во всём тебя слушаться! Пожалуйста, помоги мне!

– Ладно, ладно. Только без этих свинячьих нежностей! Вот тебе задание: сядь рядом со мной и, пока я сплю, отгоняй этих ужасных приставучих мух, которые постоянно на меня садятся. Смотри только, сам не засни!

– Да ты что, совсем, что ли? – возмутился Крошка Зи. – Я тоже хочу спать! С какой стати…

– Ты что, меня не понял? – прервал мальчика Духряк. – Живо за работу, а то откажусь тебе помогать!

Крошке Зи стало очень обидно, что им так понукают, но у него не было выбора. Ведь он так хотел вернуться домой! Поэтому он молча пристроился рядом с Духряком и стал махать рукой, отгоняя мух. Сосед немного поворчал и уснул.

Мальчик всё махал и махал рукой. Ему казалось, что прошло много часов, рука болела от усталости, очень хотелось спать, но он не оставил свой пост. И тут Крошке Зи вдруг почудилось, что забрезжил рассвет. «Наверное, это от утомления мне кажется, что светлеет, – подумал он. – Ведь с тех пор, как я здесь очутился, было всё время темно, и к тому же окон здесь нет».

Однако иллюзия не проходила. Свет был слабый и, казалось, шёл со всех сторон, как будто Крошка Зи находился на улице в предрассветный час. Вдруг мальчика словно током ударило: он разглядел то существо, которое перед ним лежало. В тусклом сумеречном свете он увидел огромную свинью, вернее борова. Но Крошка Зи сдержал себя и не закричал от ужаса, чтобы не разбудить кошмарного соседа.

Через какое-то время мальчик немного успокоился и подумал: «Так вот кто, оказывается, мной командует. Жирный хряк! Чтобы я слушался хряка! Да никогда в жизни!» Он пополз было в сторону своей лежанки, но неожиданно обнаружил то, что потрясло его ещё больше. Крошка Зи взглянул на свои руки, вернее на то, что он считал своими руками. Это были поросячьи копыта! Тогда мальчик попытался осмотреть себя со всех сторон и увидел краем глаза маленький скрюченный хвостик позади себя. А впереди лица располагалось что-то длинное и подвижное, вроде небольшого хобота. Это было рыло! Сомнений быть не могло – он превратился в свинью!

Слёзы так и хлынули у него из глаз. Мальчиком овладело отчаяние. «Что мне делать? Я никогда не возвращу себе свой прежний вид и не вернусь домой! Так и проживу всю жизнь в хлеву рядом с боровом, питаясь отбросами! А то ещё и зарежут к Пасхе! Выхода нет!» – думал он. Но тут Крошка Зи услышал голос – тихий-тихий, едва слышный, но такой, который невозможно было не услышать, а услышав, невозможно было забыть. Казалось, он проникает в самую глубину души и обнажает всё, что сокрыто внутри неё. От этого голоса хотелось и прыгать, и сидеть неподвижно, и плакать, и смеяться, и умереть, и жить.

– Дорогой мой малыш, не плачь, я спасу тебя! – сказал голос. – Наконец-то ты увидел себя в истинном свете! Это очень хорошо. Ты ведь всегда такой и был, просто всё время обманывал себя!

– Что же мне делать? – спросил мальчик.

– Тебе нужно хотеть измениться и во всём слушаться Духряка, а значит, и Меня. Ведь это Я его послал тебе, чтобы ты исправился и стал счастливым. Доверься Мне и Духряку!

– А кто ты?

– Сейчас ты не поймёшь, но постепенно это будет открываться тебе. Главное – верь в Меня и не сомневайся во Мне никогда, что бы ни случилось! Я всегда был и буду с тобой. Всё будет хорошо!

Голос умолк, но последние слова долго ещё звучали у Крошки Зи в ушах.

Едва мальчик устроился на своей соломе и начал засыпать, раздался сердитый голос Духряка:

– Почему это ты не работаешь, свинячья морда? Ах ты бездельник! Живо вычищай этот хлев, а то свои помои не получишь!

Говорил боров вроде бы грубо, но в его голосе Крошка Зи уловил добрую смешинку, как будто тот слышал их разговор с неведомым существом, но скрывает это.

И, неожиданно для себя самого, вместо того, чтобы жаловаться и спорить, мальчик послушно вскочил с постели со словами:

– Сейчас, милый Духрячик! Я уже бегу!

*  *  *

С этих пор Крошка Зи старался во всём слушаться Духряка, ведь на то была Его воля. Это, конечно, было не так просто. Часто мальчик злился, упрямился, а иногда даже хотел побить Духряка. Но постепенно он стал находить в послушании своеобразное удовольствие.

Освещение больше не менялось – в хлеву постоянно царили сумерки. Это одновременно и давало малышу надежду на спасение, и пугало его – ведь при свете трудно забыть, что ты превратился в свинью.

Слушаться Духряка было сложно оттого, что периодически тот давал совершенно глупые задания: например, перекладывать солому из центра хлева в угол, а потом наоборот. Мальчика нередко одолевали сомнения: он не понимал, каким образом такие глупости могут помочь ему спастись. Кроме того, он подозревал Духряка в сумасшествии. И на то были основания – часто боров вёл себя действительно странно. То он пел какие-то дурацкие песни, то в приступе неудержимого хохота заваливался на спину и сучил в воздухе копытами, то вдруг начинал плакать без всякой видимой причины. Иной раз он подшучивал над Крошкой Зи, грубо говорил с ним и даже давал пинок под зад, а в другой раз обращался с мальчиком с искренней добротой и участием.

Однако все сомнения Крошки Зи улетучивались, когда боров начинал говорить с ним на философские темы. Из этих разговоров мальчик узнавал много нового и о Неведомом Существе, и о своих родителях (оказалось, что Духряк был с ними знаком), и об устройстве вселенной, и о хлеве, и о пути спасения из него. Такие беседы помогали малышу жить дальше и не терять надежду на освобождение.

Как-то Духряк дал Крошке Зи одно дурацкое задание – ему надо было пятьдесят раз повернуться вокруг своей оси, притом после каждого поворота десять раз радостно хрюкнуть и сказать: «Я самый никчёмный в мире свин!» Только Крошка Зи никак не мог приступить к его выполнению – им опять овладели сомнения. На этот раз они были даже сильнее, чем обычно. «Зачем всё это нужно? – думал мальчик. – Почему это я самый никчёмный в мире свин? Наверняка есть поросята и похуже! Это несправедливо! Не хочу больше слушаться этого борова!» Но тут он вспомнил о Неведомом Существе и о том, что о Нём рассказывал Духряк. Ведь Он сам когда-то принял вид ничтожнейшего из своих рабов – нищего плотника. Он не хотел, чтобы Ему служили, но сам считал Себя слугой. И родился Он не где-нибудь, а как раз в хлеву! Да что говорить, в ту пору вся Земля была хлевом! И сейчас Его дети рождаются именно в хлеву… Так что, глядя на Его колоссальное смирение, исполнить задание Духряка совсем не сложно!

Но всё-таки Крошка Зи никак не мог заставить себя начать выполнять задание. Вот тогда-то мальчик впервые в жизни стал просить Неведомое Существо о помощи. И вдруг он действительно почувствовал себя самым никчёмным в мире свином! Крошка Зи понял, что он один виноват в том, что с ним произошло. Не попади он в хлев, он никогда бы не исправился!

От этих мыслей на душе у Крошки Зи стало так хорошо и легко, что он с радостью стал выполнять своё задание. Он с упоением вертелся вокруг собственной оси, восторженно хрюкал и громко выкрикивал: «Я самый никчёмный в мире свин! Неведомое Существо, помоги мне исправиться!»

И тут начало всходить солнце. Это было так прекрасно, что дух захватывало! Всё вокруг засияло и засверкало. Оказалось, что Крошка Зи больше не в хлеву, а стоит посреди чудесного сада. Рядом с ним стояли его родители и Духряк (он был уже не в облике свиньи). Они радостно улыбались ему. Поблизости вертелся той-доберман. Он дружелюбно вилял купированным хвостиком и пытался лизнуть малыша в нос. Невысокий мужичок в телогрейке тоже был тут. Теперь он уже не казался мальчику страшным. Это был очень симпатичный человек с добрыми смеющимися глазами.

И вдруг Крошка Зи увидел Его – Неведомое Существо. Хотя теперь Он стал для малыша уже не таким неведомым, как раньше. Он стал… А каким Он стал, узнайте лучше сами, если действительно этого хотите! Всё равно Его не опишешь словами! Но для этого вам придётся немножко пожить в хлеву…

Крошка Зи перестал быть свином и превратился обратно в… кота. В меру упитанного, полосатого, добродушного и очень послушного кота с самым лучшим в мире характером! А вы как думали? И все они стали жить дружно и счастливо, и день ото дня делались всё счастливее и счастливее. А вокруг становилось всё светлее и светлее. Ведь с ними был Тот, кого святые называют Солнцем Правды! На том и сказке конец, а кто слушал – молодец!

 

Конец

 

 

 

 

ПОРОСЯЧАЯ МЕЧТА, ИЛИ СКАЗКА О НАСТОЯЩЕМ ЧЕЛОВЕКЕ

И мама услышит, и мама придёт,

И мама меня непременно найдёт!

Ведь так не бывает на свете,

Чтоб были потеряны дети!

Песенка из м/ф «Мама для мамонтёнка»

Жил да был в лесу поросёнок, и звали его Хрюк. Жил он один-одинёшенек в маленьком домике, родителей у него не было. Он даже не помнил, как они выглядели, и поэтому часто сомневался, были ли они у него вообще когда-нибудь. Друзей у него в лесу тоже не было, хотя там обитало множество самых разнообразных тварей. У Хрюка, правда, имелось несколько приятелей – Макака, Бобёр, Суслик, – но он не мог их назвать своими друзьями.

Зато у него была заветная мечта – стать настоящим человеком. Странная, конечно, мечта для поросёнка, но что поделаешь – он был необычным существом. Собственно говоря, именно из-за этой мечты у Хрюка и не было друзей. Ведь он хотел дружить только с людьми, а их в лесу не водилось. Всех же других обитателей леса он считал недостойными себя (ведь у них не было такой высокой мечты!) и глядел на них свысока. «Что возьмёшь с этих неразумных, примитивных тварей? – думал Хрюк. – Они не могут понять моей утончённой натуры, моих возвышенных чувств и желаний! Да, они не чета мне! Вот если бы в лесу поселился человек, он бы сразу оценил меня по достоинству и стал бы мне настоящим другом!»

Хрюк искренне верил, что люди произошли от свиней, поэтому полагал, что они являются его ближайшими родственниками. Он даже выдумал целую теорию, доказывающую это, и часто излагал её своим соседям, захаживая к ним в гости. Эта теория так всем надоела, что многие звери притворялись, что их нет дома, когда видели рыльце поросёнка в свой дверной глазок.

Макака часто оспаривала теорию Хрюка, ведь это она считалась общепризнанной роднёй людям, и у неё у одной в лесу не было хвоста, чем она очень гордилась.

– Какие доказательства происхождения человекаот обезьяны ты можешь привести, – спрашивал её поросёнок, – кроме чисто внешнего сходства, да и то сомнительного?

– А как же переходные формы? – возмущалась Макака.

– Вот именно! – вопил Хрюк. – Их нет! Промежуточного звена так и не нашли! Одни подделки!

– А какие доказательства происхождения человека от свиньи, кроме чисто внешнего различия?

– А такие! Когда американские учёные фальсифицировали недостающее звено, чей зуб выдали за зуб обезьяночеловека? Свиньи́! Люди сами доказали, что их истинный прародитель – свинья!

– А почему же тогда никто не пишет про это в учебниках?

– Потому что из-за своей гордости люди не хотят признавать, что мы – их настоящие предки! А если взглянуть на факты, то это просто неоспоримо! Кто может вынашивать человеческих детёнышей? Свиньи! Чьи органы и кожу пересаживают людям? Свинячьи! А сколько выражений, поговорок и ругательств связано со свиньями! Люди испокон веков жили со свиньями бок о бок именно потому, что видели в них родственную душу!

Таким образом поросёнок и обезьянка могли препираться очень долго. Научные сведения они черпали из книг, найденных на свалке на окраине леса. А туда их привёз на тачке один молодой человек, который стал верующим и решил очистить свой дом от ненужного хлама. Но наши друзья об этом не знали и удивлялись, как такие ценные книги оказались на помойке.

Бывало, что споры Хрюка и Макаки заканчивались небольшой потасовкой, победительницей из которой всегда выходила обезьянка.

Вот и на этот раз поросёнок возвращался домой немного помятый и рассерженный – в споре опять победила «эта выскочка приматка», как за глаза называл Макаку Хрюк. И тут с ним произошла удивительная история.

Стоял чудесный весенний полдень. Ярко светило солнце, пели птицы, весь лес был покрыт жёлтыми и синими цветочками. Но Хрюк не видел всей этой красоты. Он думал о превратностях своей судьбы и о том, как несправедлив и враждебен к нему этот мир. «Какие все звери злые и ограниченные! – размышлял маленький свин. – Не хочу больше с ними общаться! Вот стану затворником и молчальником, тогда они пожалеют, что не ценили моё общество!»

Поросёнок так погрузился в свои мысли, что не замечал ничего вокруг. Не заметил он и того, что одно дерево угрожающе нависло над тропинкой, по которой он шёл. И вот как раз в тот момент, когда Хрюк окончательно решил стать затворником, что-то над его головой затрещало и с шумом обрушилось прямо на него.

На какое-то время поросёнок потерял сознание, а когда очнулся, обнаружил, что лежит под упавшим клёном. Правое заднее копытце было защемлено между стволом и большим суком и сильно болело. Хрюк попытался высвободить его и не смог. Тогда поросёнок стал звать на помощь, но никто не приходил. Так он и лежал под деревом, раненый, одинокий и никому не нужный. Горячие слёзы катились по его щекам и начисто смывали все мысли о затворе из его головы. Теперь он был бы рад даже Макаке, но надежды на то, что кто-нибудь из зверей найдёт его, становилось всё меньше.

Хрюку очень не хотелось умирать, так и не став человеком. Он понял, что ещё ничего не сделал, чтобы хоть на шаг приблизиться к своей заветной мечте.

Поросёнок смотрел на прозрачное синее небо, просвечивающее сквозь ветви деревьев, и думал о том, что скоро навсегда покинет этот весенний прекрасный мир. Почему он не радовался ему, когда это было возможно? Почему относился к другим существам с презрением?

Хрюк совсем отчаялся и стал готовиться к смерти. Он пытался вспомнить своих родителей, но никак не мог. «Интересно, как выглядела моя мама? – думал он. – Как бы мне хотелось увидеть её! Прости меня, мама, что я забыл тебя! Наверное, это случилось оттого, что я стал плохим, злым поросёнком. Прости меня!»

Тут совсем близко от себя Хрюк услышал какой-то звук. Он поднял заплаканные глаза и увидел Человека. До этого он видел людей только на рисунках в книгах по биологии. Но там они были какие-то странные: некоторые совсем без кожи, некоторые в виде скелета, у некоторых были видны внутренние органы. По таким картинкам сложно составить верное представление о человеке.

Настоящий Человек оказался совсем другим: у него были длинные волосы, изящное хрупкое тело, и он был одет в просторное платье до земли. Однако поросёнок всё-таки догадался, кто перед ним стоит: прекрасней и чудесней существа он никогда раньше не видел! У него даже дух захватило от восхищения. Он забыл о том, какой он несчастный, забыл о боли в копытце, забыл о самóй смерти! Хрюк неотрывно глядел на прекрасную незнакомку. Она тоже смотрела на него, и в её бездонных глазах он видел тихую радость, мир, любовь и красоту. Она была неземная, лёгкая, почти бесплотная, и в то же время такая живая, близкая и настоящая! Хрюку захотелось обнять Её, погладить мягкие шелковистые волосы, покрыть поцелуями ласковые нежные руки. Чем больше он смотрел на Неё, тем больше ему казалось, что Она не стоит, а висит в воздухе в сантиметре от земли и в любой момент может раствориться или улететь в небо. Но Она не улетела, а медленно подошла, вернее подплыла к дереву, которым был придавлен поросёнок, подняла тяжёлый ствол (а может, дерево само поднялось от прикосновения её руки) и отбросила его прочь. Затем Она наклонилась к Хрюку и поцеловала его в лоб. Слёзы радости покатились у него из глаз, а сердце чуть не выпрыгнуло из груди от счастья! А Прекрасная Незнакомка ещё раз ласково, но с лёгким укором посмотрела на него и исчезла.

Может быть, всё это поросёнку привиделось, но вскоре он осознал, что сидит на земле, дерево лежит в нескольких метрах от него, защемленное копытце цело и невредимо, а солнце уже клонится к горизонту. На душе у него было радостно и грустно одновременно. А ещё Хрюку было стыдно. «Так вот они какие, люди! Я, оказывается, совсем не похож на них, – думал он. – Да и Макака тоже, хоть она и без хвоста. Нет, человек не мог произойти ни от свиньи, ни от обезьяны! Но как же мне всё-таки превратиться в него?»

*  *  *

После встречи с Прекрасной Незнакомкой желание поросёнка стать человеком стократ возросло. Хрюк чувствовал, что такое превращение возможно, несмотря на огромную разницу между людьми и свиньями, которую он теперь осознал. «Без магии мне, скорее всего, не обойтись, – думал он. – А кому же знать её, как не Ворону? Он у нас в лесу самый старый и мудрый. Ворон обязательно поможет мне!»

И вот одним ясным вечером Хрюк решил наведаться к мудрой птице.

Ворон жил в дупле большого раскидистого дуба. За свою жизнь он проштудировал огромное количество книг с нескольких окрестных свалок. Память у Ворона была хорошая, поэтому он в любое время мог процитировать отрывок из какого-нибудь научного трактата или энциклопедии, что он, собственно говоря, всё время и делал, чтобы произвести впечатление на собеседника. Его длинные фразы с множеством трудно выговариваемых слов были очень похожи на заклинания, и Ворон прослыл в лесу магом, а постепенно и действительно им стал. Прочитав «Основы фармацевтики», он научился варить всевозможные зелья, а изучив психологию и уфологию, овладел искусством вызывания духов. Он умел входить в глубокий транс, связываться с потусторонним миром и вещать утробным голосом от имени разных бестелесных созданий. Правда, почему-то Ворон вещал только то, что и так знал. (Когда же его на этом ловили, Ворон говорил, что это вполне естественно: ведь он так много знает, что сверхъестественные существа не могут сообщить участникам спиритического сеанса ничего из того, в чём он не осведомлён.) Звери часто обращались к нему за помощью, и он им никогда не отказывал.

В тот день Ворон как раз учился варить приворотное зелье, поэтому не сразу заметил, что в дверь стучат.

– Здравствуйте, почтенный Ворон! – сказал Хрюк, когда ему наконец разрешили войти в дупло.

– Бабезиозы – инвазионные болезни крупного и части мелкого рогатого скота, – откликнулся Ворон. – Вызываются простейшими, паразитирующими в жидкой ткани, циркулирующей в кровеносной системе позвоночных животных. Симптомы: лихорадка, желтуха! – добавил он страшным утробным голосом.

Поросёнка немного пробрало, но он набрался духу и спросил:

– Вы не поможете мне превратиться в человека?

– Было у меня что-то… – сказал Ворон, роясь на полке среди пузырьков. – Вот именно! Лептолиды, отряд книдарий, класс гидроидных. Полипы образуют колонии, медузы выпочковываются на теле полипов и у большинства видов остаются прикреплёнными. В СССР около двухсот восьмидесяти видов! – И он выхватил с полочки маленькую бутылочку с мутно-зелёной жидкостью.

Хрюк с опаской поглядел на неё.

– И я должен эти… как их?.. лептолиды выпить?

– Всё до капли! – сказал Ворон. – На восходе пойдёшь на восточную опушку, сядешь на большом валуне и выпьешь с первыми лучами солнца. Предупреждаю: книдарии отвратительны на вкус! Но ты станешь похож на человека, как брат-близнец! А теперь иди, у меня вот-вот начнётся сеанс связи с духом Тутанхамона!

– А не хотите ли вы получить от меня что-нибудь взамен? – неожиданно для самого себя спросил Хрюк.

Ворон задумался.

– Быть может… – пробормотал он. – Быть может, ты научишь меня издавать те нежные мелодичные звуки, которые в простонародье именуют хрюканьем? Но это в другой раз. Прощай!

«Маленький глупыш! – прошептал Ворон себе под нос, когда Хрюк покинул дупло. – Внутренность его моё снадобье не изменит, но ума должно прибавить!»

«Странный этот Ворон! – думал поросёнок по пути домой. – Если я стану человеком, хрюкать-то я наверняка разучусь!»

На следующее утро, встав задолго до зари, Хрюк поскакал к опушке леса. Ему не терпелось поскорее превратиться в человека! Найдя подходящий камень, он уселся на него и стал ёрзать от нетерпения, ожидая первых солнечных лучей. И вот наконец краешек солнца показался над горизонтом. Поросёнок откупорил бутылочку и влил её содержимое себе в рот. Его чуть не вывернуло наизнанку – такой противной была жидкость, – но он заставил себя проглотить всё до капли. Потом Хрюк лёг на траву и стал прислушиваться к внутренним ощущениям. Что-то с ним происходило. Его тельце распухало и вытягивалось. В конце концов он не выдержал и помчался к ближайшему ручью, чтобы узнать, на кого стал похож. Двигаться почему-то было тяжело.

Ворон не обманул! Заглянув в воду, Хрюк увидел, что действительно стал похож на человека. Но не на Прекрасную Незнакомку, а на человека, больного водянкой, которого он видел однажды в медицинском справочнике!

*  *  *

Примерно через неделю Хрюк явился к Ворону и стал просить превратить его обратно – быть таким человеком оказалось крайне сложно. Поросёнок с трудом передвигался, не мог больше валяться в лужах и подрывать рылом землю. В лесу не осталось ни одного зверя, который бы ни пришёл полюбоваться на Хрюка. Некоторые (включая Макаку) уходили, держась за животы от смеха. Поросёнку не хотелось больше быть всеобщим посмешищем. Кроме того, он осознал, что стремился не совсем к тому, что с ним произошло. Видимо, «стать человеком» и «превратиться в человека» означало разное.

Ворон дал Хрюку другое снадобье, и дурацкое обличье в считанные минуты спáло.

– А теперь можно приступать к нашим упражнениям! – сказал Ворон, хитро взглянув на поросёнка.

И до позднего вечера Хрюк обучал мага искусству мелодичного хрюканья.

В скором времени Ворон научил этому искусству некоторых своих сородичей. И если, будучи в сельской местности, вы услышите откуда-то сверху нежные гортанные звуки, будьте уверены – это кто-то из его учеников.

«Никогда больше не буду обращаться за помощью к магам! – подумал поросёнок на следующее утро. – Она бы такое не одобрила».

После этого случая Хрюк стал часто вспоминать о чудесной встрече с Человеком и постепенно все свои мысли, чувства и действия начал оценивать с точки зрения того, понравились бы они Ей или нет. Он так полюбил эту Прекрасную Незнакомку, что не хотел ничем огорчать Её! Только поросёнок начинал кого-нибудь осуждать или злиться, перед ним вставал Её образ. Как наяву видел он кроткие добрые глаза, с укором и лёгкой грустью глядящие на него. Тогда Хрюку становилось ужасно стыдно, и он просил у Прекрасной Незнакомки прощения. В такие минуты он хотел только одного: чтобы ласковая улыбка озарила это дивное лицо.

Но Хрюку почему-то казалось, что для того, чтобы вновь встретиться с Ней в реальности, ему непременно нужно стать человеком. И у него созрел новый план. Он решил, что тот, кто хочет стать человеком, должен начать делать то, что свойственно людям.

Поросёнок разузнал всё, что смог, о жизни людей и начал действовать. Перво-наперво он решил раздобыть себе одежду и обратился за помощью к Макаке. Обезьянка пожертвовала своим коммунистическим флагом, который нашла когда-то на свалке, и сшила Хрюку пиджак. Бобёр склеил поросёнку штаны из картона, а Суслик подарил большую соломенную шляпу, увенчанную шишкой.

В ярко-алом пиджаке, штанах и шляпе Хрюк выглядел, по мнению всех зверей, необычайно представительно. Но он не умел стоять на задних копытах, и это портило впечатление. Однако Суслик дал ему несколько уроков, и поросёнок освоил это умение, хотя по-прежнему бегал по лесу, используя все четыре конечности. В будущем же он намеревался освоить и прямохождение.

Узнав, что люди стирают своё бельё, Хрюк наведался в гости к Еноту-полоскуну, и тот научил его худо-бедно стирать. Однажды, вывалявшись в грязной луже (это произошло совершенно случайно; Хрюк знал, что люди так не делают, но сработал старый рефлекс), поросёнок решил постирать в ручье свою одежду. Пиджак стал гораздо чище, а картонные штаны развалились, и Хрюк стал ходить без штанов.

Следующим шагом поросёнка было овладение столовым прибором, то есть алюминиевой ложкой, которую он нарыл где-то в лесу, и тарелкой, которую сделал из куска жести. Он решил больше не есть с земли, а питаться исключительно с помощью данных приспособлений, что оказалось невероятно трудно. Целую неделю Хрюк учился этому сложному человеческому искусству и сильно исхудал, но не сдался. Наконец он всё-таки смог поесть с помощью ложки и тарелки. Тогда Хрюк позвал на демонстрацию своего умения всех своих знакомых, и они долго восхищались им. Суслик даже сказал речь:

– Мы все очень рады, что рядом с нами живёт такое необычное существо, которое носит одежду, умеет стоять на задних копытах, стирать бельё и пользоваться столовым прибором! Мы гордимся тем, что являемся его товарищами! Глядя, как он очеловечивается, мы и сами становимся немного человекообразными! Ура нашему дорогому Хрюку!

И все звери закричали «ура», а поросёнок подумал, что если дело пойдёт так и дальше, то он, может быть, начнёт называть их своими друзьями.

Хрюк так увлёкся человеческими делами, что стал забывать Прекрасную Незнакомку. Её образ всё реже и реже возникал перед ним и в конце концов стал каким-то смутным и неясным. Теперь он не мог вспомнить даже её чудесных глаз.

Поросёнок каждый день подолгу любовался на своё отражение в ручье, а встречая кого-то из соседей, становился на задние копыта, задирал рыло кверху и позировал. Ему стало казаться, что он вот-вот станет настоящим человеком. Характер Хрюка, начавший было исправляться, опять стал портиться. Он снова начал глядеть на приятелей свысока и требовал от них, чтобы они непрестанно им восхищались. И в погоне за человеческим обликом поросёнок вконец освинел.

*  *  *

Хрюк давно мечтал научиться курить, потому что знал, что многие люди это делают. И как-то раз солнечным летним днём Макака принесла и с победоносным видом вручила ему коробку сигар. (Как она их добыла, поросёнок так и не узнал.)

Хрюк засунул одну сигару в рот и немного попозировал перед обезьянкой, а когда она ушла, стал пытаться эту сигару раскурить. Спустя некоторое время в дверь кто-то робко постучал.

– Входите! – сказал Хрюк осипшим голосом. Он был очень недоволен, что ему помешали заниматься таким важным делом.

В дверь неуклюже протиснулся Бобёр и сразу же закашлялся от едкого сигарного дыма. Он был зверем скромным и работящим, а за помощью к другим обращался только в экстренных случаях. Собственно говоря, он ещё ни разу не обращался к поросёнку за помощью.

Бобёр увидел следующую картину: Хрюк в человеческой позе (закинув копыто на копыто) восседал на недавно сколоченном Енотом стуле, как на троне, и держал в зубах сигару. Поросёнок величественным жестом предложил товарищу присесть на коврик у своих ног, но тот отказался.

– Я на минутку заскочил, – сказал Бобёр, прокашлявшись. – Такое дело, брат… Уровень воды в реке резко поднялся, и плотину вот-вот прорвёт. Дальше терпеть нельзя. Мы все сироты. Надо бы, брат, всем нам собраться…

– Ты что, Бобёр, не знаешь, что ли, как надо ко мне обращаться? – прервал его поросёнок. – Какой я тебе брат? Называй меня «господин Хрюк» и на «вы»!

– Извините, господин Хрюк, вы не соизволите выслушать меня? – покорно сказал Бобёр. – Если мы не соберёмся все вместе и не примем срочных мер…

– Я – не «все»! – рявкнул Хрюк. – Я уже почти человек, а ты равняешь меня со «всеми»! Это – оскорбление человеческой личности!

– Так вы поможете укреплять плотину, господин Хрюк? – спросил Бобёр, начиная потихоньку пятиться к двери.

Я должен вам помогать?! – завопил поросёнок, вскакивая со стула и роняя от возмущения сигару. – Вам, жрущим прямо с земли без столового прибора?! Вам, бегающим нагишом и не знающим правил этикета?!

– Нет, нет, я просто сдуру ляпнул! – попытался оправдаться Бобёр, который уже был на улице.

– Оно и видно! – сказал Хрюк, захлопывая за ним дверь и подбирая с пола сигару. – Никакой управы на этих зверей нету! Занимаешься важным делом, а они шастают и шастают!

На следующее утро поросёнок, ещё не до конца проснувшись, побежал к ручью полюбоваться на своё отражение. Двигаться было как-то непривычно. «Может, я уже стал человеком?» – подумал Хрюк. Но, взглянув на водную гладь, он издал дикий вопль: из ручья на него смотрело жуткое чудовище! Его маленькое аккуратненькое рыльце превратилось в огромное, покрытое слизью рылище с острым рогом на конце; клыки вылезли изо рта и торчали, как у кабана; глаза выпучились и налились кровью; уши свесились до земли; тело расплылось и покрылось складками кожи, как у бегемота; а хвостик выпрямился, оброс жёсткой противной шерстью и стелился по земле.

Не доверяя отражению, Хрюк стал ощупывать и осматривать себя и убедился, что вода не врёт. Он не мог взять в толк, как такое могло с ним случиться, но понял, что надо срочно бежать к Ворону.

По дороге к Воронову дуплу поросёнок, к счастью, никого не встретил. Как только он постучал в дверь, Ворон сразу разрешил ему войти.

– Я подозревал, что рано или поздно это с тобой произойдёт, – сказал старый маг, осмотрев Хрюка. – У меня нет средства от этой болезни, но оно есть у тебя!

– У меня?!

– Оно сокрыто у тебя в душе. Тебе надо кое-что изменить внутри себя, и прежний облик вернётся к тебе.

– Чтó изменить?

– Этого я не могу тебе сказать. Ты должен сам догадаться!

Поросёнок горько заплакал и поплёлся к себе домой. Почему Ворон не хочет ему помогать? Что ему теперь делать?

На полпути он столкнулся с Макакой. Обезьянка завизжала от испуга и забралась на ближайшее дерево. «Это же я!» – попытался сказать Хрюк, но изо рта у него вырвались только какие-то нечленораздельные звуки – видимо, болезнь прогрессировала. Услышав, что чудовище заревело, Макака бросилась удирать, перепрыгивая с дерева на дерево.

Поросёнок зарыдал с новой силой, будучи не в состоянии выдержать навалившейся на него беды. Кое-как он добрался до дома, лёг в постель и провалился в тяжёлый сон отчаяния.

Перед Хрюком стояла человеческая фигура. Лицá разглядеть он не мог – вся она была окутана покрывалом из света. Но вот покрывало спáло, и поросёнок увидел босую женщину в рубище, а в её сердце – о ужас! – было воткнуто семь длинных стрел. Большие сверкающие слёзы текли из её чудесных глаз. Хрюк с ужасом узнал в этой страдалице Прекрасную Незнакомку, которая спасла его когда-то от смерти! Несмотря на нищенское одеяние, в этот раз Она казалась ещё величественней и прекрасней – грубая одежда лишь подчёркивала Её неземную лёгкость и хрупкость. Хрюк догадался, что перед ним стоит Королева.

Прекрасная Незнакомка с болью посмотрела ему в глаза, и сердце поросёнка чуть не разорвалось от горя и стыда. Он вдруг понял, что это он нанёс Ей страшные раны, что это он выпустил в Неё ужасные стрелы, что именно он – причина Её великой скорби и горячих слёз! Но хуже всего остального было для Хрюка сознание того, что Она не сердится на него за всё то зло, которое он Ей причинил, и никогда ничем не попрекнёт его. Внезапно Хрюк понял, что Она – его настоящая мать, и любовь к Ней заполнила его сердце и стала перехлёстываться через край. Он упал Королеве в ноги, стал целовать Её босые ступни, повторяя: «Мама, прости меня за всё!» – и проснулся.

Первой его мыслью после пробуждения было: «Как я смел назвать Её матерью! Я – грубое злое животное, а Она – Королева! Я оскорбил саму Чистоту!»

Глянув в окно, Хрюк увидел, что начинается буря. Он не знал, как долго он спал и какое сейчас время суток. Было сумрачно, сверкали молнии, деревья гнулись к земле от резких порывов ветра. «Сейчас ливанёт! – подумал поросёнок. – А у Макаки-то крыша прохудилась – она на днях просила помочь починить, а я был занят человеческими делами! Надо позвать её переждать грозу у меня… Ой, нет! Как только она увидит меня…» И вдруг Хрюк понял, что он больше не чудовище! Королева исцелила его!

Тогда он опрометью кинулся за обезьянкой, но едва выбежал на улицу, как хлынул сильный дождь. Поросёнок заскочил обратно в дом. «Может, немного польёт и перестанет», – подумал он. Но дождь не собирался прекращаться, а, наоборот, усиливался. «Наверное, Макака, бедняжка, уже вся вымокла и лежит теперь где-нибудь в уголке одна-одинёшенька, дрожа от страха и холода, – думал Хрюк. – И никто не поможет ей, никто не спасёт её от беды!» Он опять чуть не выскочил из дома, но кто-то зашептал внутри него: «Ну куда ты пойдёшь в такую погоду? Ты простудишься и умрёшь от воспаления лёгких! Обезьянка наверняка уже давно сидит в уютном сухом домике у кого-нибудь из соседей и рассказывает о своей встрече с чудовищем. Зачем тебе напрасно рисковать жизнью?» Хрюк совсем было успокоился и решил остаться дома, однако гроза разыгралась пуще прежнего. Ветер завывал со страшной силой, трещали и падали деревья, на домик поросёнка обрушивались целые реки воды. И вдруг Хрюк отчётливо услышал плач. Это был Её плач. Неужели он опять опечалил Королеву? Этого поросёнок вынести не мог и, больше не раздумывая, выбежал на улицу и помчался к домику Макаки.

Хрюк поскальзывался на кочках, увязал в грязи, спотыкался о поваленные стволы, но как только замедлял ход, слышал плач Королевы, и припускался бежать с новой силой. Наконец он добрался до лужайки, где жила обезьянка. Её домика там не было! Через место, где он раньше стоял, тёк бурлящий поток воды. Срывая голос, Хрюк стал звать обезьянку в надежде, что она сидит на одном из ближайших деревьев, но никто ему не ответил. В отчаянии поросёнок бросился на землю и зарыдал, однако через некоторое время понял, что от слёз толку нет, и решил действовать. «Думай, свинья, думай! – подстёгивал он себя. – Если Макака была в домике, а его смыло водой, тогда где она сейчас? Этот поток наверняка впадает в реку, и домик должен был застрять у речной плотины! Бобёр помог обезьянке выбраться, и теперь она сидит у него в хатке и весело болтает… Только бы плотина выдержала напор воды!» Хрюк вспомнил, что отказался помогать укреплять плотину, и ему стало ужасно стыдно. Не теряя времени, он бросился кратчайшим путём к хатке Бобра.

Добраться туда оказалось гораздо сложнее, чем он думал. Пришлось преодолевать множество препятствий и сделать большой крюк, чтобы обойти низину, всю залитую водой. Однако, превозмогая усталость и страх, поросёнок дошёл-таки до того места, где лес расступался, открывая вид на запруженную реку. Плотины не было! Стремительная полноводная река, сметающая всё на своём пути, протекала там, где раньше была спокойная лесная речушка! Хрюк смотрел на неё и думал о том, что вместо того, чтобы спасти одного друга, он потерял сразу двоих. Измученный и удручённый, он решил пойти к Ворону, живущему неподалёку, чтобы переждать у него наводнение и бурю, которая всё никак не собиралась утихать.

На месте, где жил старый маг, поросёнка ждал ещё один неприятный сюрприз: дуб рухнул, да так неудачно, что вход в дупло оказался завален огромными узловатыми сучьями. Из последних сил Хрюк попытался разгрести завал, надеясь, что спасёт хотя бы Ворона. Его копытца окоченели от холода и почти не слушались, от усталости он еле держался на ногах, а сучья были такие большие и тяжёлые! Но поросёнок не сдавался и мало-помалу расчистил вход в дупло.

– Во-о-орон, ты здесь? – закричал Хрюк в тёмный проём, но ответом ему была тишина.

«Может, он лежит без сознания?» – подумал поросёнок. Он залез внутрь и стал ощупывать пространство, ища тело Ворона. Постепенно его глаза привыкли к темноте, и Хрюк смог разглядеть валявшиеся в беспорядке книги, разбитые склянки из-под снадобий и большой искорёженный котёл. Ворона в дупле не оказалось. «Значит, гроза застала его в пути, он не смог побороть ветер, упал и разбился насмерть! – подумал несчастный поросёнок. – Неужели кроме меня никого не осталось в живых? Неужели наступил конец света?»

Хрюк вылез из дупла и увидел, что буря кончилась и сквозь рваные тучи просвечивает солнце. Полумёртвый от скорби и утомления он брёл по лесу, и его глазам открывалось ужасное зрелище. Местность изменилась до неузнаваемости! Больше половины деревьев повалило ветром или снесло потоками воды, а те, что остались, стояли голые, потому что ураган сорвал с них все листья. Всё было изрезано глубокими оврагами, кругом валялись кучи изломанных стволов и вывороченных камней.

Картина полного разрушения просто ошеломила маленького поросёнка! Теперь он не сомневался, что все звери погибли, и он остался один в этом мёртвом искорёженном мире. Он никогда больше не увидит ни одной живой души!

И тут Хрюк вдруг ясно осознал: всё, что он делал в жизни, было абсолютно пустым и бессмысленным. Он никого не любил по-настоящему, причинял всем одни только неприятности. За всю свою жизнь он хотел сделать лишь одно доброе дело – спасти кого-нибудь от бури, – и даже это ему не удалось! Он остался один у разбитого корыта и, конечно, получил то, что заслужил. Его заветная мечта никогда не осуществится – он не может стать человеком просто потому, что недостоин этого! Так какой смысл жить дальше?

Поросёнок лёг на мокрую холодную землю и стал дожидаться смерти – он был уверен, что она не замедлит прийти за ним. Вскоре он провалился в беспамятство, а когда очнулся, то услышал, что по лесу действительно кто-то идёт. Это существо хромало, спотыкалось и тяжко вздыхало. Хрюк встрепенулся: вдруг кто-то из его друзей выжил? Но существо, ковылявшее в сторону поросёнка, не походило ни на одного из зверей. Оно было очень большим и на нём была тёмная мантия с капюшоном, украшенная серебряными звёздами и лунными серпами. Поросёнку почудилось, что он уже не раз встречался с этим существом.

– Один ты у меня остался! – сказало существо скрипучим голосом, когда поравнялось с Хрюком. – Пойдёшь со мной?

– А кто вы? – спросил поросёнок.

– Смерть, – сказало существо и откинуло капюшон.

Хрюк ожидал увидеть голый череп, но под капюшоном обнаружилась голова человекообразной обезьяны, скорее всего, гориллы.

– Что, непохож? – спросило существо, заметив изумление поросёнка.

– На кого?

– На твоего папочку. Меня часто сравнивают с ним. А по-моему, я гораздо красивее! – загоготало существо. – Совсем забыл – папашу-то своего ты не помнишь! Пойдёшь со мной?

– Не пойду! – твёрдо сказал Хрюк.

– Ну как знаешь! – сказало существо, накинуло капюшон и заковыляло прочь.

По небу летели клочья облаков, где-то журчала вода, голые деревья поскрипывали на ветру. И через какое-то время Хрюку стало казаться, что горилла в мантии колдуна ему примерещилась. Вскоре он опять забылся, а потом снова очнулся. «Вот бы мне перед смертью ещё хоть раз увидеть Королеву! – подумал поросёнок. – Нет, она не обидится, если я назову её мамой. Мама, услышь меня! Я люблю тебя!» И он провалился в беспамятство уже окончательно.

*  *  *

Хрюк открыл глаза и увидел, что лежит в своей постели, которая показалась ему удивительно мягкой. «Наверное, мне приснился кошмар», – подумал поросёнок.

Он вышел из домика. Лес утопал в зелени, щебетали птицы, сквозь листву просвечивало ласковое утреннее солнце, отовсюду неслись прекрасные запахи. А по тропинке к нему шла Та, которую он хотел увидеть больше всего на свете! Теперь Она была в королевских одеждах.

Хрюк бросился Ей навстречу, обнял и восторженно проговорил:

– Как хорошо, что я жив, и лес такой чудесный, и все мои друзья… А я ведь жив? – вдруг усомнился он. – Или это – мои предсмертные галлюцинации?

– Конечно, жив, сынок! – засмеялась Она, и смех её струился, как прохладный ручеёк в лесу. – Более, чем когда-либо прежде!

– И никакой бури не было? Конец света мне приснился?

– Буря была, дорогой. Но она была в другом месте.

– А ты больше не покинешь меня? Я не могу жить без тебя!

– Никогда не покину, сынок! Мы теперь всегда будем вместе!

– Прошу, не называй меня своим сыном! Я недостоин этого! Ты так прекрасна, а я всего лишь жалкая уродливая свинья!

– Это хорошо, это очень хорошо, что ты это осознал! – Королева мягко улыбнулась. – Но ты больше не свинья! Посмотри на себя!

И вдруг Хрюк понял, что вместо копыт у него – человеческие руки и ноги, а одет он во всё белое. Королева подала ему зеркальце, и там он увидел лицо прекрасного юноши со светлыми волосами.

– Неужели это я? – воскликнул Хрюк. – Неужели я стал человеком?

– Да. Ты опять стал человеком. – Она взяла его за руку и повела к опушке леса. – Ты приходишься мне родным сыном и был рождён принцем. И зовут тебя не Хрюк, а Христиан. Бобёр, и Макака, и Ворон, и Суслик, и Енот, и все остальные жители леса – твои родные братья и сёстры. В детстве вы попали под власть злого колдуна, ушли из дома, поселились в лесу, превратились в зверей и забыли о том, что вы – дети Короля и Королевы. Колдун внушил вам, что каждый из вас – царь вселенной, и что других королей нет. Ваш Отец победил колдуна, но этого оказалось недостаточно, чтобы развеять злые чары, потому что частица зла поселилась в каждом из вас. Чтобы вернуться в отчий дом, вы должны были сами изгнать зло из своих душ и понять, как ужасно жить вдали от родителей… Но теперь всё позади!

– А какой он, мой отец? – спросил юноша.

– Скоро ты сам с Ним встретишься! Он – самый настоящий из всех людей. Вы все, и даже я – Его отражения в зеркале любви.

Тем временем они вышли на опушку и их взору открылся великолепный дворец, сияющий, как солнце. Через прозрачные ворота, распахнутые настежь, мать и сын попали в дивный сад, окружающий дворец. В саду, среди душистых цветов, прогуливались необыкновенные существа: лев с такой огненной гривой, что от неё летели искры и пыхало жаром, синий бык с огромными человеческими глазами и много других удивительных животных. А над садом парил золотой орёл, и взор этого орла был таким ясным, что его невозможно было забыть. Животные поклоном приветствовали Королеву и принца, и направлялись ко дворцу вслед за ними.

Они не прошли ещё и половины сада, когда заметили, что навстречу им бежит светловолосая девушка в белом сарафане. Её красота слепила глаза.

– Это твоя сестра, принцесса Марфа! – сказала Королева, но принц уже и сам узнал свою сестру.

– Здравствуй, братик! – сказала принцесса, подбегая и целуя брата в щёку. – Ты прости меня, пожалуйста, что так часто колотила тебя в том ужасном заколдованном лесу!

– Ой, это ты меня за всё прости! – воскликнул принц. – Я звал тебя за глаза «этой выскочкой приматкой»!

И они засмеялись так счастливо, как могут смеяться лишь королевские дети, только что вырвавшиеся из-под власти страшного заклятия и вернувшиеся домой. А со всех сторон к ним бежали принцы и принцессы в белых одеждах. Они сразу же узнавали своего брата, а он узнавал каждого из них, и всеобщему восторгу, объятиям и поцелуям не было конца.

Когда первая радость встречи прошла, они все вместе дружной ликующей толпой пошли в сторону дворца.

– И давно вы здесь? – спросил Христиан Марфу.

– Сложно сказать. Солнце тут не заходит и время не чувствуется. Мама привела нас в сад одного за другим. Он такой огромный, и здесь столько удивительных вещей! Папу мы ещё не видели, Он встретит нас во дворце. Там готовится пир. Все говорят, что он брачный, но кто на ком женится, я так и не поняла. Лев сказал, что, когда все мы будем в сборе, можно будет идти на пир. Мы ждали только тебя!

– А что произошло с тобой во время бури? Твою крышу-то я не починил…

– В тот день все, кто жил в лесу, собрались вместе у запруды укреплять плотину. Все, кроме тебя. Знаешь, отчего поднялся уровень воды в реке? От наших слёз! Все мы тосковали по своим потерянным родителям, и в последнее время тоска сделалась непереносимой. Мы взялись за руки и торжественно пообещали друг другу никогда больше не делать зла, не мыслить худого и считать друг друга братьями и сёстрами. Тогда заклятие начало спадать. Оно было таким сильным, что напоследок вызвало бурю. Нас расшвыряло в разные стороны, я ударилась головой о камень и потеряла сознание, а очнулась уже в своём домике. Мама пришла за мной и привела сюда.

– Значит, я был самый плохой из всех?

– Все мы были хороши! Кто из нас не считал себя центром вселенной? И ведь знаешь, это только так говорится, что колдун наложил на нас заклятие. Не дай мы ему власти над собой, ничего у него бы не вышло! Представляешь, как он смеялся над нами? Отлучил нас от родителей, обрёк на одиночество, превратил в зверей, а потом заставил считать себя самыми хорошими, умными и важными на свете!

Тут Марфа замолчала, потому что они увидели такое, отчего их сердца затрепетали от восторга. По широким белокаменным ступеням парадной лестницы дворца к ним спускался бородатый великан. Он был таким огромным, что казалось, будто все они спокойно поместятся у него на ладони. Сам Владыка земли и неба вышел навстречу своим сыновьям и дочерям!

– Вот твои блудные дети, Король! – произнесла Королева.

– Добро пожаловать домой, чада! – сказал Король и засмеялся громовым смехом. – Войдите в радость Отца своего!

Конец


ЗОВ ЛЮБВИ

Невеста, спешащая навстречу жениху, не видит цветов луговых, не слышит приближения грозы, не ощущает ни благоухания кипарисов, ни звериного запаха; только его лицо она видит, только музыку его слов слышит, лишь аромат его души вдыхает. Когда любовь спешит навстречу любви, всё теряет своё значение. Время и пространство уступают дорогу любви.

Святитель Николай Сербский, «Молитвы на озере»

Венчание

Она – невеста! На ней красивое, облегающее фигуру серебристое платье с декольте. На шее – колье из чёрного жемчуга, оправленного в серебро, и такие же серьги в ушах. На ножках – туфли из замши с маленькими изящными бабочками. Бабочки почти что живые – они словно на минутку присели отдохнуть и уже готовы сорваться с места и улететь прочь, на солнечный луг, к полевым цветам. На её голове длинная, серебристая под цвет платья фата. В руках она держит букет из белых сияющих лилий и роз. Играет чудесная музыка, вокруг много народу, и все любуются её красотой и грацией. Всё, как в волшебном сне! Просто не верится, что это происходит именно с ней! И что самое прекрасное – рядом стоит Он. Тот, кого она так долго ждала, мужчина её мечты! Любовью к ней дышит каждая чёрточка Его лица. Их глаза встречаются и вспыхивают огнём, огнём страсти! Он шепчет ей на ушко: «Мария, я так люблю тебя!» Она тихо отвечает: «Я тоже тебя очень люблю!» Взявшись за руки, они идут к алтарю. Весь мир умер, остались только они вдвоём! Будто сквозь вату, прорываются слова священника: «Мария, согласна ли ты выйти замуж за этого человека?» От избытка чувств она словно онемела и не может вымолвить ни слова. Все глаза в ожидании устремляются на неё. Наконец она всё-таки выдавливает из себя: «Да!» – но только почему-то по-французски: «Уи!». Сначала она произносит это слово сдавленным от волнения голосом, но потом начинает повторять его всё громче и громче…

– Уи! Уи! Уи!

– Машка, ты что, совсем очумела?! На весь хлев орёшь, как будто тебя режут! Всех перебудила! Да проснись ты! Что с тобой творится? – Это толкает Машку её соседка по свинарнику хрюшка Тося.

– Отстань! Все вы – мерзкие свиньи! Надо вам обязательно за копыто с неба на землю стаскивать! – взвизгнула Машка и отвернулась к стенке. «Всё время надо возвращаться к этой грубой реальности! Не могу так больше жить!» – подумала она, но вскоре крепко уснула и не возвращалась к грубой реальности до самого утра.

Маша – молодая симпатичная свинка со стройными копытцами, аккуратненьким рыльцем и милым маленьким хвостиком. До недавнего времени хозяин фермы ценил её как свинью породистую и ждал от неё хорошего здорового потомства. По его мнению, она должна была стать отличной свиноматкой.

Один местный племенной хряк и несколько из соседних свинарников поглядывают на неё с вожделением. Они готовы в любой момент исполнить свой долг и осчастливить мир дюжиной кругленьких розовых поросяток, но Машка не подпускает их к себе. Дело в том, что с недавних пор она стала мечтать о большой любви. Характер у неё стал портиться, аппетит пропадать, и невидимая угроза нависла над ней, как дамоклов меч. А началось всё вот с чего…

Глаза в темноте

Это произошло несколько месяцев назад. В тот вечер Маша как следует закусила и немного поболтала с Тосей на сон грядущий. Они сплетничали о Борьке, перспективном племенном хряке из их свинарника. Борька уже давно оказывал Машке знаки внимания. Когда чистили хлев, он как бы невзначай тыкался рылом ей в бок, у кормушки всё время оказывался рядом, а один раз даже уступил Маше половинку капустного листа. Конечно, всё это льстило молоденькой свинке – все считали Борьку завидным женихом. Его выразительные маленькие красные глазки сводили с ума многих её подруг.

Тося посоветовала Машке не привередничать и соглашаться на оплеменение. Мол, ничего лучше ей не светит. Машка это понимала, но что-то глубоко внутри кололо её. Всеми признанные достоинства Борьки – важный вид, дружелюбный характер, благородная форма рыла, хорошая родословная и положение в свинячьем обществе – почему-то её не впечатляли. Ей хотелось чего-то большего.

Скоро Тося захрапела, а Маша ворочалась с боку на бок и никак не могла уснуть. Наконец она задремала, но вдруг что-то разбудило её. Хрюшка стала вглядываться в темноту. Была самая середина ночи, все свиньи мирно посапывали. «Почему же я проснулась?» – недоумевала Машка.

И тут она увидела Глаза. Они светились во тьме, как две звёздочки, светились ровным тёплым прозрачным и глубоким светом. Но самое главное – эти Глаза были полны любви к ней, вернее сказать, они и были самой Любовью! Кто-то очень добрый, великий и мудрый смотрел на неё!

Наверное, это продолжалось несколько секунд, хотя Машке показалось, что прошло много лет. Потом опять наступила темнота, хрюшка почувствовала сильную усталость и мгновенно уснула.

А на следующий день Борька сделал Маше предложение, зажав её у изгороди в углу двора. Машка лягнула его копытом в живот, убежала в хлев, легла на солому и заплакала. Вскоре пришла Тося и стала её утешать.

– Ничего, ничего, – говорила она. – В молодости со всеми бывает. Я говорила с Борькой, он даже не обиделся. Завтра извинишься перед ним и примешь его любовь!

При слове «любовь» Машка залилась слезами пуще прежнего.

– Оставьте меня в покое! – рыдала она. – Вы не знаете, что такое ЛЮБОВЬ! По-вашему, любовь – регулярное оплеменение со всеми вытекающими последствиями, в лучшем случае – психологическая привязанность! А я буду ждать настоящую любовь! До самой смерти!

– Сплюнь, сплюнь! – испугалась Тося. – Рождество не за горами!

С тех пор Маша стала вести себя странно. Хряков она к себе близко не подпускала, и Борька был вынужден волочиться за другими свинками; с подругами рассорилась, и они стали считать её психованной; кушать стала мало и потеряла в весе. Кроме того, ей стали сниться необыкновенные сны, один прекраснее другого.

Тося переживала, что всё это может плохо кончиться.

– Разве ты не знаешь, что делает хозяин со свиньями, которые не хотят приносить потомство? – предостерегала она Машку. – Потерпи один раз, роди поросят, потихоньку всё и наладится!

Но Маша и слушать ни о чём таком не хотела…

Афанасий Свинеевич

На следующее утро после того, как Машке приснился сон, где она выступала в роли невесты, в свинарник привели нового хряка и все стали с ним знакомиться.

– Очень приятно! Очень приятно! Афанасий Свинеевич! – представлялся новый хряк. Это было очень внушительно – ни у кого в хлеву не было отчества. Борька завистливо поглядывал на своего конкурента.

Машка из принципа подошла знакомиться последняя и назвала себя полным именем. Афанасий Свинеевич остро взглянул на неё, представился и демонстративно направился к кормушке. «Глаз положил!» – презрительноподумала Маша.

Афоня – свин порядочный, это сразу видно. Хоть он и молодой, но уже достиг кондиции взрослого хряка. Ходит он степенно, рыло держит высоко, осанка горделивая, взгляд пронзительный – отруби от такого не спрячешь. Всё в нём вроде бы как у других племенных хряков, да только что-то не так.

В скором времени Маша стала замечать в Афоне некоторые странности. Поведение его было несколько наигранным. Он как будто нарочно изображал свиные повадки: слишком громко чавкал за едой, чересчур много хрюкал, неестественно долго и сладострастно валялся в луже.

По всей вероятности, многие свиньи чувствовали, что Афанасий Свинеевич – какой-то неправильный хряк, и мало-помалу стали его сторониться. Однако Афоню это совсем не беспокоило. После завтрака он заваливался спать, но как только подходило время обеда, вскакивал и нёсся к кормушке впереди всех. К Машке он ни разу не приставал, но она нередко ловила на себе его пристальный взгляд.

И вот однажды днём, когда свинка прогуливалась по двору, Афоня к ней подошёл. «Сейчас начнётся!» – подумала Машка и приготовилась бить копытом. Но Афанасий Свинеевич прошептал: «Смотри сюда!» – и сделал что-то страшное со своей передней ногой. Он как будто засучил рукав на рубашке, и нижняя часть копыта стала бурой и лохматой. Через секунду Афоня натянул «рукав» обратно и как ни в чём не бывало потопал мимо Маши.

– Ну-ка объясните, что это я такое видела! – потребовала Машка, догоняя Афанасия Свинеевича. Она сгорала от любопытства.

– Хочешь узнать, приходи в начале ночи на сеновал! Если, конечно, не боишься.

– А чего мне бояться? Обязательно приду! Только без этих ваших племенных штучек!

– И никому ничего не говори! – предостерёг Афоня и направился принимать грязевую ванну.

Конечно, Маша боялась, да ещё как! До самого вечера она места себе не находила. Разнообразные мысли относительно Афони так и роились в её свинячьей головке. То она начинала думать, что он – шпион, присланный с другой фермы, чтобы разузнать рецепт их ботвиньи, то предполагала, что он – мутант или страдает какой-то редкой болезнью. А когда начало смеркаться, хрюшке подумалось, что Афанасий Свинеевич – хряк-оборотень, пьющий кровь молоденьких свинок. От этой мысли ей стало так страшно, как не было никогда в жизни, и Машка чуть не раздумала идти на встречу. Пускай Афоня считает её трусихой! Но в конце концов желание узнать разгадку тайны превозмогло все страхи. «Я всё равно умру от любопытства, если не пойду! Значит, мне нечего терять!» – подумала она.

И вот Маша крадётся в темноте к сеновалу, вот уже видит чьи-то очертания на фоне сена, слышит приглушённое сопение. Сердце замирает от страха, копытца подкашиваются, хочется развернуться и убежать, но она продолжает идти вперёд.

Наконец Машка у цели. Существо, стоящее перед ней, спрашивает голосом Афони:

– Это ты, Мария?

– А кто же ещё?! – вздрогнув, отвечает свинка.

– Молодец, что пришла! Я открою тебе великую тайну! Смотри, кто я такой на самом деле!

Свиная шкура падает на землю, и в тусклом свете луны Машка видит перед собой… самого настоящего косматого и клыкастого кабана!

Хозяин Леса

Маша никогда раньше не видела кабанов, но прекрасно помнила, чтó ей рассказывала мать об этих животных. О животных, внешне напоминающих свиней, только покрытых густой шерстью и с большими острыми клыками, живущих где-то очень-очень далеко, в страшном и таинственном месте, которое зовётся Лесом. Признаться честно, она не слишком-то верила в существование таких зверей и теперь стояла, словно зачарованная, не зная, сон это или явь.

– У тебя что, приступ столбняка, что ли? – хрюкнул Афоня ей в самое ухо.

От звука Афониного голоса Машка пришла в себя.

– Просто не верится, что всё это происходит со мной на самом деле! – воскликнула она. – Ты действительно кабан?

– Конечно, дурочка, а кто же ещё?! – Афоня повертелся, давая Машке возможность как следует себя рассмотреть. – Ловко я замаскировался под свинью?

– Ещё бы! Но объясни мне, что ты делаешь у нас на ферме? Я думала, что кабаны живут в Лесу!

– Что я делаю? Готовлю побег, разумеется! Сейчас надену маскировочный костюм и расскажу всё по порядку.

Затаив дыхание, Машка смотрела, как Афоня натягивает на себя свиную шкуру и застёгивает её на брюхе. Клыки каким-то чудесным образом стали уменьшаться в размере и втянулись в рот.

– Остался последний штрих! – сказал Афоня и вывалялся в ближайшей луже. – Приходится делать это довольно часто, чтобы кто-нибудь не увидел шов. Итак, на чём мы остановились?

– Ты хотел рассказать, как попал к нам на ферму.

– Очень просто! Меня взяли с моей родной фермы, посадили в ящик и привезли сюда. Да, я не всегда был кабаном. Родился я в свинарнике, и родители мои – самые обыкновенные свиньи. Только почему-то с самого детства мне не нравилась жизнь в хлеву. Когда я был поросёнком, мама рассказывала мне сказки о далёком Лесе и о диких кабанах, которые в нём живут. Я стал мечтать о том, что когда-нибудь превращусь в кабана и уйду жить в Лес. Из-за этих мечтаний я замкнулся в себе, и другие поросята стали считать меня чудаком и избегать. А однажды я сказал своей матери: «Мама, у нашей фермы есть хозяин. Значит, есть и Хозяин Леса! Хотел бы я с ним встретиться! Интересно, какой он?» Это услышал мой отец. Он подскочил ко мне, больно стукнул по заду копытом и гневно прохрюкал: «Чтобы больше я не слышал эти бредни про Лес! Думай лучше об отрубях и о том, чтобы занять хорошее положение в свинарнике! А не то скоро тебя свезут на саночках и подадут на стол к Рождеству. Запомни раз и навсегда: есть хлев, и есть свиньи, и есть только один хозяин, добрый и милостивый, который кормит нас и заботится о нас! А Леса и кабанов нет! Это сказки! А ты, – обратился он к маме, – не забивай ребёнку голову всякими глупостями!» Весь вечер я проплакал и ночью долго не мог уснуть. «Если нет Хозяина Леса, пусть лучше меня свезут на саночках! – думал я. – Так тошно жить в этом свинарнике!» И вдруг я увидел Глаза! Они были волшебные… не знаю, как описать – я никогда раньше ничего подобного не видел. Я смотрел в них долго-долго! Тот, кому они принадлежали, говорил мне беззвучно: «Я – твой настоящий Хозяин и Отец, и Я жду тебя в своём Лесу! Лес есть на самом деле, и Я помогу тебе туда попасть! Ведь ты – мой, ты – кабан!» Потом Он сказал: «Смотри!» – и какой-то ветер разом подхватил меня и поднял вверх. Я увидел грязно-серые прямоугольники – это были строения нашей фермы. От них поднимались зловонные испарения и веяло смертью. Затем я увидел большой сочно-зелёный квадрат – это было поле пшеницы, лежащее позади фермы. А за полем начиналось необъятное тёмно-зелёное пространство, и оно раскинулось сколько хватало глаз. Это был Лес! Он благоухал и был полон жизни! Не знаю, откуда я всё это узнал и почему видел ночью, как днём, но я точно знаю – это был не сон. Потом я увидел другие фермы и другие поля, но все они были окружены одним и тем же Лесом. Я догадался – Хозяин Леса показывает мне, как добраться до Его владений!.. Когда я пришёл в себя, едва начинало светать. Все свиньи ещё спали. И тут прямо перед собой я увидел два клыка и понял, что они торчат у меня изо рта. Моё тело было сплошь покрыто шерстью. Я превратился в кабана! Сначала я обрадовался, а потом страшно перепугался: что будет, когда все проснутся и увидят рядом с собой кабана? Но тут я заметил возле себя какой-то серый свёрток. Оказалось, что это – свиная шкура, дар Хозяина Леса. Я надел её, извалялся в луже и стал выглядеть точь-в-точь как раньше. Шкура оказалась волшебная. Во-первых, когда я надевал её, у меня уменьшались клыки. Во-вторых, по мере того как я вырастал, она тоже становилась больше. Я никому ничего не сказал, даже своим родителям. Изображал из себя образцового хряка и ждал удобного случая, чтобы сбежать в Лес. Иногда по ночам я снимал свиную шкуру и смотрел на себя в лужу, чтобы не забыть, кто я такой. Мне казалось, что если я перестану каждый день думать о Лесе и его Хозяине, шкура прирастёт и я навсегда останусь свиньёй. И поверь мне, так бы оно и случилось!.. Сбежать с родной фермы мне так и не удалось, но, к счастью, меня купил ваш хозяин. Когда меня везли к вам на ферму, я видел в щёлку ящика скошенное поле, а в конце его что-то синело. Это Лес!.. Ты первая, кому я открыл свою тайну. Знаешь, почему я это сделал? Есть у тебя что-то такое в глазах. Как будто ты тоже встречалась с Хозяином Леса. Это правда?

– Да! – удивлённо сказала Машка.

– Всё ясно: ты – кабаниха в душе! Побежишь ли ты, Мария, в Лес вместе со мной?

Для Маши всё это было как гром среди ясного неба! Её одолели тяжкие сомнения. Ей предложили покинуть родную ферму – единственный мир, который она знает, – убежать в неизвестность, навстречу опасностям. Вдруг в этом самом Лесу их тут же съедят? Да и есть ли этот Лес вообще? Можно ли доверять этому дикому зверю, который меняет обличья? Вдруг он всё наврал?

Афоня угадал её мысли и сказал:

– Ты сомневаешься в существовании Леса? После того как встретилась с его Хозяином и видела настоящего кабана?

– Хорошо, предположим, что Лес есть, – стала рассуждать Машка. – Предположим, что там можно жить. Но почему я должна променять сытую и безопасную жизнь в свинарнике на тяжёлую, полную опасностей жизнь в Лесу?

– Хотя бы потому, что твоя сытая и безопасная жизнь в свинарнике будет очень короткой! По-моему, тебе нечего терять. Или ты хочешь принять любовь этого тупого увальня Борьки?

– Вот ты и попался! – торжествующе хрюкнула Машка. – Значит, ревнуешь меня к Борьке? Я с самого начала знала, что ты на меня глаз положил!

– Ничего ты не поняла! Это Хозяин Леса положил на тебя глаз! Он уж позаботится о том, чтобы нам было хорошо! Доверься Ему, если не доверяешь мне!

Машка ахнула: глаза Афони блеснули в темноте, и в них она увидела отражение тех Глаз. Как и в ту ночь, когда ей явился Хозяин Леса, она вдруг прикоснулась к чему-то невыразимо прекрасному. Совершенная любовь совершенного существа вновь пронзила её сердце! Маша поняла – Хозяин Леса зовёт её к Себе! Как она может не пойти на зов Любви?!

– Я согласна бежать вместе с тобой! – тихо прохрюкала она. – Но как мы это сделаем?

– По ночам я рою подкоп под изгородь в углу двора (землю раскидываю по всему двору), а на день прикрываю дыру досками. Когда лаз будет готов, мы выберемся с фермы, пересечём поле и окажемся в Лесу! Кто может нам помешать?

– Вообще-то, с той стороны изгороди бегают злобные псы и смотрят, чтобы никто не сбежал! Ты сможешь справиться с ними?

– Конечно. У сторожевых собак есть одно отличное качество – они живые!

– Не понимаю, что тут хорошего. Как по мне, так уж лучше бы они были дохлыми! Ой, неужели ты собираешься их убить?

– Убивать никого не надо! Зачем убивать, если можно обратить? Увидишь, как действует истинный кабан!

Тут в ночи раздался неистовый крик петуха.

– Всё, расходимся! – сказал Афоня. – О времени побега я тебя проинформирую заранее. На свиньях веди себя со мной так же, как раньше – никто ничего не должен заподозрить. Конспирация прежде всего!

Ангелы с зубами

Теперь Маша с восхищением следила за повадками Афанасия Свинеевича – ведь она знала, почему он спит до самого обеда, подолгу принимает грязевые ванны, и почему по утрам у него рыло в земле. Но когда он разговаривал с другими свинками (конечно же, чисто для конспирации), Машка почему-то начинала злиться и отворачивалась, как будто у неё были на Афоню какие-то права.

А через несколько дней после их ночного разговора случилось нечто непредвиденное. Утром сам хозяин фермы явился в их свинарник, подозвал Машку к себе (она не посмела ослушаться) и тщательно её ощупал. После обеда он привёл ветеринара, и тот тоже осмотрел Машу. Потом хозяин с ветеринаром ушли, покачивая головами и о чём-то тихо беседуя.

Тося сразу поняла, чтó всё это значило, и стала прощаться с подругой, заливаясь горючими слезами.

Когда до Машки дошло, что завтра утром её собираются убить, она похолодела от ужаса и бросилась к Афоне.

– Они меня съедят! – взвизгивала она в истерике. – Пустят на холодец! Наделают сарделек!

– Тихо! – зашипел на неё Афоня. – Возьми себя в копыта! Лаз почти готов. Встречаемся в полночь у сеновала!

Когда Афоня подошёл к сеновалу, заплаканная Машка уже была там. Он провёл её в угол двора, поставил на шухере, отодвинул доски и стал заканчивать подкоп.

Скоро земля по ту сторону изгороди осыпалась вниз, и Афоня смог вылезти наружу. Свинка последовала за ним. Но едва они собрались дать дёру, как нос к носу столкнулись с двумя здоровыми сторожевыми псами. Их звали Шеф и Прихвостень. У Шефа была массивная голова и большие лапы, а у Прихвостня – длинный лохматый хвост.

Машка спряталась за спину Афони.

– Ну-ка лезьте обр-р-ратно в дыр-р-ру! – рявкнул Шеф.

– В дырку, в дырку! – подгавкнул Прихвостень.

Машка думала, что Афоня сбросит шкуру, выпустит клыки и бросится на псов. Но он как-то странно улыбнулся и сказал:

– А не позволят ли уважаемые псы сначала задать им один вопрос?

– Спр-р-рашивай! – прорычал Шеф. Как и все псы, он был очень любопытным.

– Каковы на вкус пятки вашего хозяина? – спросил Афоня. – Вы ведь каждый день их лижете!

– Мы не лижем… р-р-р… пятки! – зарычал Шеф.

– Не лижем, не лижем! – подтявкнул Прихвостень.

– И никогда не слышали таких слов, как «иносказание», «метафора»? – сокрушённо сказал Афоня. – Когда ты работаешь круглые сутки, можно сказать, на износ, и заслуживаешь вырезку в качестве честной оплаты за свой труд, а тебе выносят груду несвежих костей, но ты виляешь хвостом и подскуливаешь от радости – это и называется «лизать пятки»!

– Все псы так живут, – неуверенно сказал Шеф.

– Возможно, – согласился Афоня. – А как насчёт волков? Любая собака может превратиться в волка так же, как любая свинья в кабана!

И он театральным жестом снял с себя свинячью шкуру и отбросил её прочь. Псы ахнули от изумления.

– Бегите вместе с нами в Лес! – сказал Афоня.

– Жить без хозяина плохо и неуютно! – гавкнул Шеф после минутного раздумья.

– А кто тебе сказал, что у Леса нет Хозяина? – вопросил Афоня. – Хозяин Леса кормит и любит своих зверей!

– Хозяин фер-р-рмы тоже! – зарычал Шеф. – Он добр-р-рый! Ты пр-р-росто нам зубы заговар-р-риваешь!

– Нет, не добрый! Нет, не добрый! – загавкал Прихвостень. – Он нас просто использует!

Шеф удивлённо посмотрел на своего товарища.

– Твой друг прав, – тихо сказал Афоня, глядя Шефу в глаза. – Хозяин фермы – убийца и тиран.

– Вр-р-раньё! – рявкнул Шеф.

– Ты просто не хочешь смотреть правде в глаза, – грустно сказал Афоня. – Вот эту свинку завтра должны казнить только за то, что она не хочет рожать детей! А куда, по-твоему, деваются старые псы, которые не могут уже работать с ночи до утра?

– Хозяин отводит их в р-р-рощу, и там они доживают свой век в специальных будках!

– А через пять минут раздаётся хлопок! – резко сказал Афоня. – Знаешь, чтó это за хлопок? Ты думаешь, это салют в честь выхода на пенсию?

– А р-р-разве не так? О нет! Не может быть! – взвыл Шеф. – Бедный папа…

– Хватит обманывать себя! – Афоня надвинулся на Шефа, и его клыки оказались в сантиметре от собачьей морды. – Идём с нами в Лес! Тебе нечего терять!

Но Шеф повернулся, опустил плечи и поплёлся вдоль изгороди, жалобно скуля. «Как он мог? Как он мог? Столько лет безупречной службы! Бедный папа…» – бормотал пёс.

– А я пойду! А я пойду! – загавкал Прихвостень. – Надоело терпеть этого зазнайку! Не хочу больше быть прихвостнем!

– Вот и отлично! – обрадовался Афоня.

Втроём они пошли через поле. В свете убывающей луны они видели далёкую тёмную полоску, которая с каждой минутой становилась всё больше. И по мере приближения к ней очертания двоих из них менялись. Вскоре тень от стены ельника надвинулась на кабана, кабаниху и молодого жизнерадостного волка.

– Знаете, почему я не смог сбежать со своей родной фермы? – засмеялся Афоня. – Именно потому, что там не было псов! Внизу – бетон, наверху – ток. А псы – это ангелы с зубами! Да, Хвостатый?

– Верно, верно! – ответил волк, виляя хвостом от счастья.

– А Шеф придёт жить в Лес, как ты думаешь? – спросил Афоня.

– Придёт, придёт! Только не сразу. Он нерешительный. А когда мне покажут Хозяина Леса?

Но Афоня не успел ничего ответить – меж двух высоких елей они увидели Глаза. Хозяин Леса вышел лично поприветствовать беглецов.

_______

Теперь Маша живёт в Лесу с Афоней. Они, конечно, обвенчались и очень любят друг друга, но кабанята у них так и не народились. По соседству живёт пара волков – их закадычные друзья.

Машка стала заправской кабанихой! Она умеет добывать еду, рыть норы и бегать ночью по Лесу, не спотыкаясь о корни деревьев. Афоня – муж хороший, хотя и не идеальный. К сожалению, его глаза не всегда светятся отражением тех Глаз – иногда они становятся свинячьими. Тогда Маше бывает грустно. Но она твёрдо верит, что однажды Афонины глаза загорятся ровным тёплым прозрачным глубоким светом – светом Любви – и уже больше никогда не потухнут!

Несмотря на то, что у Маши есть муж, она – невеста! А Жених у неё – самый лучший на белом свете!

– Мария! – зовёт Он её.

– Хозяин! – откликается она и со всех ног бежит к Нему, а Он ждёт её на вершине холма. Она всё бежит и бежит, не чувствуя под собой копыт, – лишь бы ещё раз увидеть Его глаза!

И вот Маша уже на вершине. Конечно, на ней нет серебристого платья с декольте, и никто не любуется её красотой и грацией. Зато рядом стоит Он – Тот, кого она так долго ждала, мужчина её мечты! Любовью к ней дышит каждая чёрточка Его лица. Их глаза встречаются и вспыхивают огнём, огнём страсти!

Весь мир умирает, остаются только они вдвоём…

Конец


ПУТЬ НАВЕРХ

Жил-был мальчик. Звали его Серёжей. Родители у него были мягкосердечные, как и большинство родителей в наше время. Ох и натерпелись же они от него! Они ли избаловали сыночка или он сам избаловался – не имеет значения. Но мальчик наш был – сущий бесёнок. Ему говорят: не лижи железо на морозе, а он лижет. Ему говорят: не прыгай со второго этажа, а он прыгает. Ему говорят: не ешь жёлуди, а он ест. Ему говорят: не суй ногу в огонь, а он непременно сунет. В поликлинике все врачи знали, как его зовут.

И вот однажды пошёл он с мамой в магазин. Увидел большую лужу, разбежался и как прыгнет в неё со всего размаха! И вдруг чувствует, что с головой провалился под воду. Задирает он голову вверх и видит: солнечные лучи, плачущая мама, и какой-то человек суёт в лужу палку. Серёжа хотел ухватиться за неё, чтоб его вытащили, но вдруг чувствует, как кто-то тянет его за ногу вниз. А мужчина с палкой поворачивается к маме и говорит как будто на другом конце тоннеля: «Да здесь не больше тридцати сантиметров!»

И тут Серёжа вынырнул, но не сверху, а снизу. Напротив него стоит толстый мужчина в спецовке и ухмыляется.

– Вы кто, строитель метрополитена? – спрашивает Серёжа.

– Ты что, с ума сошёл? – говорит мужчина. – В нашем городе метро отродясь не было!

– А-а, вы чините канализацию! – догадался Серёжа.

– Можно и так сказать, – ухмыляется мужчина. – Вернее, я в ней живу! – И он разразился жутким сумасшедшим хохотом.

Серёжа испугался, но не слишком. Он подумал, что рабочий разыгрывает перед ним дешёвый спектакль с целью его напугать.

– Как отсюда выбраться? – спрашивает он рабочего.

Тот вдруг сделался серьёзным, обнял его за плечи и говорит:

– Не знаю, мальчик, не знаю. Я сам тридцать лет ищу выход на поверхность…

Серёжа всё никак не мог поверить, что мужчина говорит серьёзно.

– Но тогда расскажите мне, как я сюда попал!

– Это – пожалуйста! Это – сколько угодно! – оживился мужчина. – Иду я по тоннелю, вдруг вижу: чья-то нога из земли торчит. Думаю, надо помочь человеку! И выдернул тебя. Хорошо ещё, что ты не задохнулся!

– Всё вы врёте! – рассердился Серёжа. – Я провалился под воду, а не под землю!

– Ну и где твоя вода? – спрашивает рабочий, показывая на свод тоннеля. У него на голове была каска, а на ней светился фонарик, поэтому куда бы рабочий не поворачивал голову, фонарик светил в том же направлении. Других источников света не было.

Серёжа пригляделся: и правда! Круглый тоннель, уходящий в обе стороны, и больше ничего. Тут у него что-то кольнуло в сердце.

– Чудеса какие-то! – говорит он. На самом деле, в чудеса и различные сказки он не верил с пяти лет. С тех пор, как подглядел в дверную щёлку за папой, заползающим под ёлку с кульком подарков от Деда Мороза.

– Сынок, скажи спасибо, что спасся! – засмеялся рабочий, видя изумление на его лице.

– А кто вы такой и куда идёте? – спрашивает Серёжа.

– Эдуард! – представляется рабочий и даёт ему свою огромную мозолистую руку. – А ты кто такой?

– Серёжа, – говорит Серёжа.

– Да я не про то спрашиваю! Я говорю, ты кто – лентяй, хулиган, двоечник, ябеда, лгун?

– Наверное, всё сразу…

– Всё сразу не бывает! – говорит Эдуард. – Каждый проваливается за что-то одно.

– Тогда я этот… Непослушник! Никого не слушаюсь. Делаю, что хочу.

– Вот это да! – присвистнул рабочий. – Совсем никого?

– Нет, бывает, что слушаюсь. Когда меня обманывают.

– Это как?

– Ну, мама хочет, чтобы я съел курицу. И строго-настрого запрещает мне её есть. Я, конечно, попадаюсь на удочку и съедаю, а она довольная. Но теперь я эти штуки научился раскусывать.

– Молодец! – хвалит его рабочий. – Вырастешь, станешь у нас президентом! А я, когда жил на поверхности, был ябедой…

– Где это – у вас? – перебивает его Серёжа.

– В Подземелье, конечно! Ты разве ещё не понял? Слышал, как дети пропадают без вести? Ещё их фотографии по телевизору показывают. Мы и есть – те самые дети! А страна наша называется Подземелье, хотя где она находится на самом деле никто не знает.

Тут Серёжа почему-то заплакал.

– Да ты не волнуйся! – утешает его рабочий. – Жизнь у нас – лучше некуда! Еды и питья вдоволь! Ну, пойдём, пойдём.

Эдуард взял его за руку и повёл. Тоннель был шириной метра три и постепенно становился ещё шире.

– А я ни разу не видел, чтобы кто-нибудь проваливался! – говорит Эдуард. – Вот чудо-то, выдернул тебя из земли так легко, будто из воды!

– А назад-то хоть кто-нибудь возвращался?

– Это куда? На Землю, что ли? Ты это брось! Нет ничего хуже, чем ложные надежды! Надо быть прагматиком. Да ты не волнуйся! Пообвыкнешь, устроишься.

– Но вы же сами сказали, что тридцать лет ищете выход на поверхность!

– Это я пошутил! Чувство юмора благотворно действует на организм, разве ты не знаешь? Зачем искать выход, которого нет? Другие искали, поумнее нас с тобой, и не нашли!

– А откуда вы знаете, что у нас в городе нет метрополитена? Сами-то вы откуда? – спрашивает Серёжа.

– Да мы же с тобой земляки! Я это сразу понял, как тебя увидел! – Эдуард хлопнул Серёжу по спине и опять разразился своим сумасшедшим хохотом.

– Как, по лицу, что ли? – удивляется Серёжа.

– Много будешь знать, скоро состаришься! Меня специально за тобой послали. Нам в ведомство пришёл указ: встретить там-то такого-то оттуда-то. Ну, я и вызвался, раз земляк. Хочу расспросить тебя, как там у нас. Ностальгия, знаешь ли… Новый кинотеатр уже построили?

– Ещё когда папа был маленький. Значит, кто-то знал, что я провалюсь?

– Ну конечно! Они там, наверху, всё знают!.. Вот и пришли!

Они вышли в гигантское помещение. Оно было хорошо освещено электричеством. Кругом стояли дома, административные здания. По улице шли люди в таких же куртках, как у Эдуарда, а некоторые – в комбинезонах.

Серёжа всё время себя щипал и думал, что вот-вот проснётся. Но поскольку не просыпался, решил как следует расспросить своего провожатого.

– А кто это у вас наверху?

У нас, голубчик, у нас! – смеётся Эдуард. – Теперь ты – тоже житель Подземелья! Откуда же нам знать, кто наверху? Нам приходит факс, а кто на другом конце провода – неизвестно.

– А как же президент?

– А что президент? Он сам сидит на проводе!

Тут они подошли к большому серому зданию. Эдуард распахнул дверь и говорит: «Милости просим!»

– Что, новенького привёл, свежесвалившегося? – спрашивает бородатый вахтёр.

– Его сáмого, – говорит Эдуард. – Пока к нам в ведомство, а там будем ждать указа!

Они пошли вдоль рядов столов, заваленных бумагой. Люди за столами приветствовали Серёжу. Некоторые были почти его ровесники, другие – постарше, третьи – взрослые люди, но все – мужского пола. За одним столом сидел дед лет восьмидесяти на вид. У Серёжи назрело сразу два вопроса.

– А женщины у вас есть? – спрашивает он.

– С женщинами туго, – грустно отвечает Эдуард. – Отсутствуют напрочь. А то бы я давно женился. Ребята шутят, будто они живут в другом Подземелье, да как туда попасть?

– А вот этот дедушка, которого мы прошли, ну, он… – Серёжа замялся.

– Говори, говори, не стесняйся! – подбадривает Эдуард. – Здесь, в Подземелье, секретов не бывает. Обо всём можно говорить!

– Ну, он умрёт?

Тут Эдуард начал так громко смеяться, что из-за столов встали несколько человек и подошли посмотреть, в чём дело.

– Это я не знаю, – наконец говорит Эдуард. – Но провалится под землю, это уж точно! – И он опять принялся гоготать, держась за бока. Остальные, разобравшись, в чём дело, тоже начали смеяться. А один молодой человек завалился на спину и задрыгал ногами. Серёжа никак не мог понять, что тут смешного. А когда ему объяснили, стало не смешно, а страшно. Оказывается, когда время человека в этом мире подходило к концу, он проваливался под землю точно так же, как Серёжа провалился в лужу, и никто о нём больше ничего не слышал. Некоторые проваливались через месяц после того, как сюда попали, другие – через годы, десятилетия, а кое-кто жил до глубокой старости.

Серёжу накормили и напоили, а в это время начальнику ведомства пришёл факс о том, чтобы взять его на временную работу. Ему дали стол с кипой бумаги и поручили перекладывать бумажки с места на место и считать. Потом ему дали комнату в общежитии, и потекли скучные трудовые будни. Учиться в Подземелье не надо. Развлечений никаких нет, кроме как вспоминать свою жизнь наверху да общаться с соседями и коллегами по работе. Все старались шутить и смеяться, но получалось это у них как-то ненатурально. Везде царило чувство обречённости.

Подземелье было похоже на город, в нём жило несколько тысяч человек. Одежда, еда, питьё и всё необходимое для жизни поставлялось неизвестно откуда на гигантском конвейере. Рядом с конвейером из земли выходил огромный кабель, и весь город питался через него электричеством.

От центрального Подземелья шли ходы вроде того, в который свалился Серёжа. Но они все заканчивались тупиками или выводили назад в основное помещение. Жители надевали каски с фонариками и прогуливались вечерами по тоннелям.

Серёжа узнал, что периодически кто-нибудь пытался выкопаться на поверхность, но порода была такой твёрдой, что её ничто не могло взять. Он всё время думал о солнце, небе, траве, деревьях, вспоминал маму с папой и горько плакал вечерами. Но просыпался опять в своей постели в общежитии, и в окно его бил свет фонаря. В Подземелье царила вечная ночь.

Так прошло несколько месяцев. Однажды, когда Серёжа шёл на работу, он почувствовал, что за ним кто-то идёт. Он оглянулся, но никого не увидел.

Вечером, когда он прогуливался с одним из сослуживцев – мальчиком всего на год старше его, – ему опять почудилось, что за ним кто-то следит.

– Не дури! – сказал его товарищ. – Ты выдумываешь всё это от скуки. Первое время со всеми так. А потом привыкаешь, и ничего. Жить можно!

Когда Серёжа лёг в постель, ему стало так тоскливо и одиноко, как не было никогда в жизни. Он уже давно перестал считать всё происходящее сном. А в этот вечер он понял, что ему никогда не вырваться из этого ужасного места. Тут он опять почувствовал чьё-то присутствие. «Покажись, кто бы ты ни был! – зашептал Серёжа, как заклинание. – Если ты можешь помочь мне, покажи себя!»

И сразу, как он это произнёс, в комнате появился тёмный силуэт. Это был человек, но лица его видно не было, а только глаза, светящиеся ярким голубым огнём. Этот свет не походил ни на что из того, что Серёжа когда-либо видел. Он мгновенно сел на постели, чувствуя одновременно радость и страх.

– Кто вы? – спросил он незнакомца.

– Я тот, кто ответственен за всё, – тихо сказал человек. При звуках его голоса Серёже показалось, что где-то он его видел или когда-то знал.

– Значит, вы можете меня спасти?

– Могу, – сказал незнакомец.

– Я имею в виду, отправить обратно?

– Только ты сам можешь отправить себя обратно!

– Но ведь вы же сказали…

– Я могу тебя спасти только если ты сам захочешь вернуться.

– Я хочу, очень хочу! – закричал Серёжа так громко, что сосед по общежитию застучал кулаком в стену.

– Одного желания недостаточно, – сказал человек.

– Тогда скажите, чтó я должен сделать!

– Покаяться.

– Я каюсь! – сказал Серёжа. Тут он почувствовал, что человек сейчас исчезнет, и задал вопрос, не дающий ему покоя:

– Скажите, это ведь ад, да?

– Никакого ада снаружи нас нет. Когда мы не слушаемся тех, кого должны слушаться, когда мы злимся или ненавидим кого-то, когда забываем о том, зачем пришли в мир, мы оказываемся в аду. Ад внутри нас!

И тут человек исчез.

Серёжа почти всю ночь проплакал. Он просил прощения у папы и мамы, у всех, кого обижал в своей жизни. Он обещал быть послушным, всех любить и никогда не злиться.

Но когда утром проснулся, обнаружил себя всё в той же комнате, а в окно бил свет фонаря. Серёжа оделся и поплёлся на работу.

У входа в ведомство стоял Эдуард и болтал с несколькими сослуживцами. Серёжу, как обычно, бурно приветствовали. Но в тот момент, когда он жал руку Эдуарду, Серёжа почувствовал, что проваливается под землю. Все отпрыгнули в стороны и перестали смеяться.

– Во дела! Ещё трёх месяцев не проработал и до свидания! – сказал Эдуард. – За что ж его так?

Тут Серёжа почувствовал, что проваливается не вниз, а вверх, и выныривает из той самой лужи, куда прыгнул в тот злополучный день.

Мама бросается к нему со слезами и причитает:

– Сынок, зачем ты меня опять напугал? Ты что, затаил дыхание и целую минуту сидел под водой? Мокрый весь! Я вот и гражданина побеспокоила!

– Ничего, ничего, бывает, – говорит мужчина с палкой и улыбается. – У меня у самого такой же оболтус!

– Мама, прости меня за всё! – говорит Серёжа.

Тут мама насторожилась и говорит:

– Это – не мой сын! От своего я таких слов никогда не слышала!

– Да, не твой, – говорит Серёжа. – Знаешь такого человека с ярко-голубым светом из глаз?

 

Конец


АБСТРАКТНЫЕ ЯДРА

Абстрактное ядро № 1

Один молодой человек (будем называть его Иксом) однажды понял, что он ничего в своей жизни не контролирует. В детстве его отдали в спецшколу, не спрашивая, хочет ли он этого или нет, потом он поступил в престижный институт на престижную специальность, потом устроился на работу по знакомству. Стал встречаться с одной девушкой – она его бросила, потом с другой – та же история, третью бросил сам.

И вся жизнь Икса проходила примерно в таком русле. Вроде бы он совершал какие-то поступки, принимал какие-то решения, но при этом совершенно не контролировал события своей жизни. А ещё он видел, что другие люди живут точно так же. Всех их постоянно носит по волнам, и ни от кого ничего не зависит. Икс был умным и наблюдательным молодым человеком, поэтому всё это заметил (многие другие люди просто жили, ни на что не обращая внимания). Тогда он стал искать ответ на вопрос: как обрести контроль над своей жизнью? Ответ нашёлся очень легко и быстро: нужно стать богатым, известным и обрести власть – тогда в жизни появится желанный контроль.

Икс уже совсем было собрался начать добиваться всего этого, когда один его знакомый – богатый, власть имеющий и известный человек – разбился в автокатастрофе. Он ехал по своим делам в дорогой машине с водителем. Водитель пошёл на обгон, не справился с управлением и попал в лобовое столкновение. Сработала подушка безопасности; водитель отделался ушибами, а бизнесмен – мёртвый лежит в гробу.

Проанализировав данный случай, наш молодой человек понял, что богатые и знаменитые, как и все другие люди, ничего в действительности не контролируют. Весь их контроль – только видимость. Они что-то планируют, чего-то хотят, но почти все их планы рушатся и большинство желаний не исполняется.

Тогда Икс стал расспрашивать окружающих: можно ли вообще контролировать что-то в своей жизни? Опытные и умные люди ему отвечали, что это никому не доступно. Всех носит по волнам жизни, всё определяют случайности, все одиноки и несчастны в этом мире, каждый человек – лишь одинокий лист на ветру.

Икс понял, что выхода нет – ничего нельзя сделать, чтобы отменить такой порядок вещей. Вероятно, он бы спился или просто махнул на всё рукой и стал бы как-нибудь доживать свой век, но тут ему повезло – он встретил человека, который всё в своей жизни контролировал. Этот человек (назовём его Игриком) просто решал, что будет так, и всё происходило чётко по его плану. Он получал всё, что ему было нужно. Казалось, прикажи он горé сдвинуться с места, и она послушается. Икс страстно захотел узнать, как это Игрику удаётся, и чем тот отличается от всех остальных людей. Оказалось, что Игрик для этого кое-что делает…

Абстрактное ядро № 2

Икс с детства был очень любознательным. Его давно мучил один вопрос: «Для чего я вообще существую на этой Земле? Каково моё место и назначение в мире?» Он был образован, поэтому знал из философии и психологии, что у него есть душа, или, как её называют по-научному, психика. Икса интересовало: откуда берутся человеческие души и к чему они предназначены? Вышеназванные науки давали множество разнообразных ответов на этот вопрос, многие из которых противоречили друг другу. Но Икс хотел знать истину.

На все свои вопросы он получил ответы от того самого Игрика, который всё в своей жизни контролировал. Оказалось, что человеческие души создаются Надмирным Существом (условно будем называть Его Абстрактным) и предназначены к общению с этим Существом.

Раньше Икс думал, что Абстрактный – это какой-то гигантский инопланетный мозг, или супермощный компьютер, или просто мудрый старик, сидящий на небе, которому поклоняются одни безмозглые бабки. Игрик (который был нестар, умён и хорошо образован) объяснил Иксу, что Абстрактный – бесплотный и невидимый Дух, который всё пронизывает и всё Собой наполняет. Общение с Ним возможно по той причине, что в каждой душе есть свой маленький дух, являющийся частичкой большого, и с помощью него осуществляется связь с Абстрактным. Внутри каждого человека спрятано своё абстрактное ядро.

«Мы живём в мире, но мы не принадлежим ему, – объяснял Иксу Игрик. – Каждый из нас является макрокосмосом в микрокосмосе. В этом мире мы – чужаки, ищущие дорогу домой. Мы похожи на Абстрактного, поэтому мы можем просить Его о чём-то или спрашивать что-то у Него, и Он нам обязательно ответит, но не словами, а с помощью различных событий, которые происходят вокруг».

Молодой человек поверил Игрику, так как видел, что тот в отличие от других людей может посредством налаженной связи с Абстрактным контролировать свою жизнь. Однако Икс решил проверить всё это на собственном опыте. Он обратился к Абстрактному с вопросом: сколько времени ему осталось жить?

Не успел ещё Икс до конца сформулировать свой вопрос, как услышал звуки похоронного оркестра. Он выглянул в окно и увидел погребальную процессию. Молодой человек догадался, что это – ответ на его вопрос: надо всё время помнить о смерти и жить так, как будто каждый твой день является последним. Вместе с тем он осознал, что живёт не совсем правильно.

Из этого случая Икс сделал несколько выводов. Во-первых, он убедился, что Абстрактный действительно существует и с Ним можно общаться. Во-вторых, понял, что Абстрактный хочет, чтобы он изменился.

Однако очень скоро выяснилось, что молодого человека в общем-то устраивает его жизнь, и он не хочет (или боится) что-то в ней менять…

Абстрактное ядро № 3

Икс несколько раз обращался к Абстрактному с вопросами и неизменно получал на них ответы. Но со временем вопросы исчерпались, и молодой человек стал всё реже вспоминать об Абстрактном. В своей жизни он так ничего и не поменял.

Однажды Икс заболел чем-то вроде ангины. Игрика рядом не было (он уехал жить на какой-то гористый полуостров), и некому было напомнить Иксу о невидимом и бесплотном Духе. Но молодому человеку было так плохо, что он сам вспомнил об Абстрактном и подумал, что никогда не обращался к Нему с просьбой, а только задавал вопросы. Тогда он попросил у Абстрактного прощения за то, что забыл о Нём, и стал молить Его об исцелении от болезни. До конца дня у Икса ещё болело горло и была высокая температура, а наутро он проснулся совершенно здоровым. Это событие его потрясло. Он начал понимать, что Абстрактный – это сила не только всеведущая, но и определяющая жизни всех людей. Это и есть те волны, которые всех носят. И эту силу можно познавать и общаться с ней!

Однако вместо того, чтобы начать углубляться в Абстрактопознание, наш молодой человек на этот раз совершил не очень умный поступок: он решил поделиться своей радостью и знанием с другими людьми – своими родными и знакомыми…

Его подняли на смех. Это очень обидно тогда, когда ты знаешь, что прав. Икс был самолюбив и по-юношески категоричен. А ещё он не любил полумер. Познав истину, он не мог удержать её в себе. Икс, ни много ни мало, мечтал стать Учителем, просвещающим сидящих во тьме и сени смертной, и Вождём, ведущим человечество к освобождению. Молодой человек был уверен, что люди поверят ему и пойдут за ним, куда бы он ни пошёл, а он приведёт их к Абстрактному. Икс грезил о всеобщем покаянии и мире во всём мире. И чем выше он возносился в своих мечтах, тем больнее было ему падать, обжегшись о людское безразличие.

Это была настоящая трагедия! Самодовольные безнравственные родственники, погрязшие в суете, вразумляли его, как несмышлёного младенца; друзья насмехались и подтрунивали над ним; девушки считали психом. Вскоре Икс полностью разочаровался в людях. Он не хотел мириться с их глупостью, не хотел любить их такими, какие они есть на настоящий момент. Он не понимал (или не хотел понять), что каждый человек должен самостоятельно сделать выбор в пользу Абстрактного, когда созреет, и что ускорить процесс созревания невозможно.

В конце концов Икс решил, что все, кого он знает (за исключением Игрика) – несмысленные скоты, бегущие либо в пропасть, либо на мясокомбинат, а сам он – один из тех немногих избранных, которые ещё способны расслышать голос Абстрактного. Он воздвиг непреодолимую стену между собой и другими людьми. И, возможно, всю оставшуюся жизнь Икс добавлял бы кирпичик к кирпичику в эту страшную кладку, всё более отдаляясь от людей и делаясь всё менее похожим на Абстрактного, если бы в эту тяжёлую пору своей жизни он не встретил её

Абстрактное ядро № 4

Она не была похожа на несмысленного скота. Скорее она была похожа на ангела (так, по крайней мере, казалось молодому человеку). Своей ещё почти детской ручкой она легко сломала казавшуюся такой прочной стену, которой Икс отделил себя от других людей.

Люба (пусть её имя будет таким, хотя её могли звать как угодно) ничего не знала об Абстрактном, но её доброе сердечко хотело вместить в себя весь мир. И оно готово было вместить в себя Икса, несмотря на то, что он усиленно этому сопротивлялся.

Икс решил, что она – избранная, и стал рассказывать ей об Абстрактном. Она его внимательно слушала, со многим соглашалась, а потом клала его голову себе на колени и молча гладила его по непослушным волосам. Для Икса это было и унизительно, и приятно одновременно.

Вскоре, сам того не заметив, Икс перестал считать себя кем-то великим, а стал всего лишь маленьким мальчиком в ласковых Любиных руках. Он стал учиться любить. Сначала Любу, а через неё всех людей. Впервые он понял, что любовь всегда связана с самопожертвованием, но этот добровольный отказ от себя ради счастья другого человека не обременителен, а, наоборот, сладок. Икс готов был каждый день умирать ради своей Любы, и от этого к нему вернулись радость и чувство полноты жизни. Абстрактный стал становиться к нему всё ближе и ближе…

А однажды до молодого человека дошёл смысл слов, сказанных ему когда-то Игриком: «Абстрактный стал для нас Конкретным, принёс Себя в жертву ради любви к нам, претерпел страдания и смерть, а потом воскрес для того, чтобы и мы могли становиться абстрактными и тем приобретать вечную жизнь». Слова эти дремали в глубине души Икса, пока не пробудились для того, чтобы триумфально ворваться в его сознание. Теперь он понял, что именно так всё и было и, мало того, только так и могло быть!

До того как Любовь вошла в жизнь Икса, Абстрактный был для него кем-то внешним и далёким. И хотя молодой человек часто общался сНим, получал от Него знания, просил у Него помощи, он, по сути, никогда по-настоящему не любил Абстрактного и не нуждался в Нём. Икс целыми днями мог не вспоминать об Абстрактном и при этом не испытывать особого дискомфорта. Теперь Абстрактный вошёл внутрь него, в его плоть и кровь, стал ядром его личности. Молодой человек начал чувствовать нужду не в советах или помощи, а в самом Абстрактном как таковом. Дыхание Абстрактного согревало его сердце, и если Икс хоть несколько часов не чувствовал этого дыхания, ледяная тоска овладевала им и жизнь начинала казаться мрачной и беспросветной.

Девушка видела, как преобразился её возлюбленный, и её отношение к нему тоже начало меняться. Раньше она скорее жалела, чем уважала Икса. Теперь же Люба всё чаще и чаще стала обращаться к нему за советом. Ей нравилось подолгу любоваться его глазами, когда он был занят чем-то и не замечал, что она смотрит на него. Он заразил её своей любовью к Абстрактному, и они стали единомышленниками. У них были одна цель и одно сердце. Их объединил Абстрактный, ставший ядром их любви. Вскоре они научились с полувзгляда понимать друг друга. Они наполняли один другого, как разум наполняет чувство, а чувство разум. В общем, они стали мужем и женой…

Абстрактное ядро № 5

Жизнь Икса была радостна, но не легка, ведь очень трудно жить с Абстрактным бок о бок. Приходится полностью себя перекраивать, а это крайне болезненная процедура. Но Икс уже знал, что такое самопожертвование во имя другого, и мог перенести на Абстрактного то, чему научился в отношениях с Любой. Он познал горькую цену и сладкий вкус любви.

Муж и жена поддерживали друг друга в тяжёлой борьбе с самими собой. Те люди, которые не доросли до общения с Абстрактным, не понимают, какое это чудесное слово – «жена»! Оно пугает их или служит объектом сарказма. А те, кто дорос, знают, что жена – не просто вторая половинка, она – потерянная на заре мира часть твоей души.

Абстрактный помогал молодым супругам, но не навязчиво, а только когда Его просили. Он хотел, чтобы они были подобны Ему во всём, и потому предоставлял им право самим принимать решения.

Взлёты сменяли собой падения. Шла великая битва – битва за свободу. Ещё в начале пути Икс принял самое важное решение в своей жизни – идти вперёд, что бы ни случилось. Он сжёг за собой все мосты и не оставил в своей душе ни одного потаённого уголка, куда можно было бы спрятаться от Абстрактного. Без остатка отдав себя Любимому, Икс не назначил предела, до которого может дойти. Его цель была так же бесконечна, как и сам Абстрактный. Это решение стало ядром его новой жизни, определяющим все его поступки. И как бы глубоко Икс не падал, он всегда вставал и продолжал свой путь.

Самоконтроль прочно вошёл в жизнь Икса. Он понял: для того, чтобы действительно управлять своей жизнью, надо тщательно следить за собой – своими поступками, чувствами, мыслями, желаниями. Всё должно быть максимально осознанно, ничего нельзя пускать на самотёк. Молодой человек поставил себе цель стать достойным любви и дружбы Абстрактного. А для этого необходимо было овладеть очень трудным искусством – искусством жить, а не существовать…

Что думали окружающие о юной паре? Некоторые (те, кто помоложе) полагали, что они страдают ерундой вместо того, чтобы брать от жизни всё. Другие с опасением смотрели на них, считая антиобщественным элементом. Третьи думали, что они лицемеры и притворщики, скрывающие под маской религиозности свою мизантропию и свой эгоизм. Но были и такие, которые видели всю картину в истинном свете и тихо радовались, глядя на молодых людей.

Иск стал бороться со своим желанием всех переделать на свой лад. Он понял, что гораздо приятнее быть слугой людям, чем их господином.

Когда Икс хотел быть учителем, его никто не слушал, а когда решил стать всем слугой, люди потянулись к нему. Даже некоторые из тех, кто раньше осуждал супругов, стали прислушиваться к мнению Икса и высоко ценить Любу.

В начале пути молодой человек думал, что сильно отличается от других людей, а на самом деле был такой же, как все. Но со временем он действительно стал отличаться от других, хотя сам искренно считал, что ничего особенного в нём нет.

Икс, подражая Абстрактному, не насиловал воли людей, не требовал от них ничего – он просто хотел их любить и принимать в своё сердце полностью, без остатка. А они, чувствуя это, сами хотели меняться, чтобы быть достойными его любви.

Любе тоже пришлось тренировать своё сердце – ведь душа Икса с каждым днём становилась всё шире и шире, постепенно вбирая в себя всё больше людских радостей и страданий. А девушка, выходя за него замуж, объяла его душу целиком, со всем, что в ней было хорошего и плохого, и дала обет Абстрактному не выпускать её уже никогда, что бы ни случилось. Нелегко ей было покрывать своим сердцем увеличивающуюся до размеров вселенной душу Икса, но Абстрактный, постепенно наполняя их любовью, словно резиновый шарик тёплым воздухом, уносил их обоих всё дальше и дальше в небо.

А одним прекрасным днём с Иксом произошёл удивительный случай…

Абстрактное ядро № 6

Икс встретил Зеда – совсем ещё молоденького паренька, – который подошёл к нему и сказал: «Я давно наблюдаю за тобой. Скажи, как ты научился контролировать свою жизнь? Я хочу стать похожим на тебя!» Может быть, вопрос был сформулирован несколько иначе, но Икс-то сразу понял, каков его настоящий смысл. Он внимательно посмотрел на юношу и сказал: «Сынок, научись любить Абстрактного всем сердцем твоим, и всей душой твоей, и всем разумением твоим, и полюби ближнего твоего, как самого себя, – и тогда родится в твоей душе новое абстрактное ядро, которое научит тебя всему!»

Многое и другое рассказал Икс Зеду, прежде чем покинул его, но бумага не может вместить всех его слов. Шестое абстрактное ядро заканчивается вместе с шестым днём творения, а Икс с Любовью переходят в день седьмой, ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят…

Конец


ЗОЛОТАЯ МЫШЬ

Ибо все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божии; потому что вы не приняли духа рабства, чтобы опять жить в страхе, но приняли Духа усыновления, Которым взываем: «Авва, Отче!» Сей Самый Дух свидетельствует духу нашему, что мы – дети Божии. А если дети, то и наследники, наследники Божии, сонаследники же Христу, если только с Ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться.

Послание к Римлянам святого апостола Павла, глава 8, стихи 14-17

В норке на краю поля жил чудесный маленький мышонок по имени Пищип, но все звали его просто Пип. Он родился в ноябре, а в начале весны родители уже выгнали его из дома вместе с братишками и сестрёнками. Так у мышей принято, ничего не поделаешь! У них родились новые мышата, а никто не хочет кормить лишних нахлебников.

Пищип вырыл себе чудесную двухместную норку и зажил припищаючи. Двухместную, потому что он надеялся скоро найти себе супругу: в мае ему исполнялось полгода, а это у мышей – совершеннолетие. Всё вокруг цвело и благоухало, но Пипу было не до этого. Из головы у него не шло два десятка прелестных молоденьких мышек, живших неподалёку. Природа брала своё!

Однажды рано утром к нему зашёл кузен, живший по соседству, и рассказал историю о золотой мыши. Он сказал, что на другом конце света, в городе, живёт молодая белая мышь с золотой шкуркой. Белая она – по наследству, а золотая – в результате химических опытов. В детстве она жила в лаборатории, из которой потом сбежала. Давным-давно было предсказано, что родится такая мышь, выйдет замуж за фермера и станет королевой мышей. И тогда для всего мышиного племени наступит рай на Земле. Кошки больше не будут преследовать их и потреблять в пищу, а, наоборот, будут кланяться до земли. Великаны больше не будут мышей травить и ставить мышеловки. Даже лисы и совы оставят их в покое! Одним словом, мыши будут в большом уважении и почёте – так гласит легенда. А пока что золотая мышь ищет себе супруга, и не может найти. Она уже отвергла не одну сотню великолепных породистых деревенских мышей, а на городских она и смотреть не хочет, ведь она верит в предсказание.

– А как же её зовут? – спросил Пип, который сразу же влюбился.

– Златошкурка, конечно! – ответил кузен. – Хотя, наверное, это – псевдоним…

Тут его позвала невеста, и кузен убежал. А Пип сию же минуту забыл всех соседских красавиц и начал мечтать о золотой мыши. И до того размечтался, что собрал себе котомку и отправился в город искать своё счастье.

Путь ему предстоял огромный – несколько десятков километров. Для мышей это – всё равно что слетать на Марс. А сколько опасностей ждало его на пути! Но Пищип не унывал и насвистывал песенку «Тише, мыши, кот на крыше». Друзья посоветовали ему воспользоваться современным общественным транспортом, тогда дорога незаметно пролетит. И Пип пошёл к автобусной остановке. Тут он увидел старого облезлого кота, который шёл в том же направлении. Рядом со станцией был продуктовый магазин, где окормлялся этот дедок. Видел старик очень плохо, слышал тоже. Только обоняние у него пока что работало, но оно у кошек не очень хорошее. «Если кошке с мышкой по пути, отчего ж тогда не подвезти?» – подумал Пищип и уцепился за кошачий хвост. Тот всю дорогу болтался из стороны в сторону, но мышонок держался крепко. А кот всё время принюхивался, но повернуть голову ему было лень. Наконец они приехали, Пищип спрыгнул и со всех ног побежал к остановке, до которой было уже совсем близко.

На остановке сидел большой голодный пёс неизвестной породы. По морде было видно, что он не брезгует мышами. Обоняние у него было хорошее, на зрение и слух он тоже не жаловался. Увидев мышонка, пёс демонстративно отвернулся, делая вид, что такая мелюзга его не интересует. Но Пищип почуял неладное и полез на тополь, одиноко стоявший рядом с остановкой – к счастью, он хорошо лазил. Пёс сделал рывок в его сторону, но опоздал – Пип был уже высоко. Тогда блохатый встал на задние лапы, передние упёр в дерево и давай скалить зубы. А мышь уселся на ветке и не ведётся на провокации. Тут подъехал автобус. «Вот кстати!» – подумал Пищип и прыгнул прямо ему на крышу. Так и началось его путешествие.

Автобус уже сделал два рейса к железнодорожной станции и обратно в деревню, когда Пип решился наконец спрыгнуть с крыши. Когда бандура в третий раз подъехала к станции, Пип зажмурился и сиганул вниз. Конечно, он не разбился (мыши хорошо умеют прыгать), но лапки немного отбил. Пока он сидел на асфальте и приходил в себя, раздался ужасный пронзительный крик – даже уши заложило. Его увидели две великанши! Деревенские великанши так дико не визжат – им не привыкать видеть мышей. Но эти, видно, приехали из города, а может, вообще с Луны свалились. Тут же прибежал великаний милиционер – он думал, что кого-то грабят. Тем временем Пип очухался и нырнул в решётку канализации. И как раз вовремя – тяжёлый каблук ударил по тому месту, где он только что был. «Вот так кочевая жизнь! – думал мышь, приходя в себя от пережитого ужаса. – Одни смертельные опасности!» Но тут ему пришла на ум прекрасная мышь с золотой шкуркой, он выкарабкался на улицу и помчался к платформе, боясь опоздать на электричку.

Попасть в тамбур легко, а вот попасть из тамбура в салон – целое дело. Огромная дверь ездит туда-сюда, топают ноги великанов, и все пассажиры внимательно смотрят на того, кто войдёт. Но наш мышь справился с этой задачей, спрятавшись под полы плаща одного великана, и шмыгнул под лавку. Тут поезд жутко затарахтел – это был моторный вагон – и тронулся. На следующей станции кто-то уселся на лавку и поставил у себя в ногах пластмассовую корзинку. Сквозь дырочки Пищип разглядел в ней симпатичную сиамскую киску. Она зевала и улыбалась ему. «Вот так соседство! Везде эти кошки!» – подумал мышонок, но перебегать под другую лавку не стал: зачем лишний раз светиться? Тут в вагон вошли контролёры и стали выгонять зайцев. «А я ведь тоже грызун!» – подумал Пип, но, к счастью, его не заметили. На полпути к городу он задремал. Его разбудил рык: в вагон вошёл пёс, причём вполне известной породы. Это был ротвейлер! Но он был в наморднике и на поводке. Пёс уселся рядом с соседней лавкой. Он учуял и мыша, и кошечку, и стал смотреть в их сторону недобрым глазом. «Когда же всё это кончится?!» – запищал Пип в голос, а кошка и ротвейлер, услышав писк, подняли головы. «Да всё только начинается! – сказал мышонку внутренний голос. – Ради счастья надо сначала потерпеть несчастья!» Пип вздрогнул. Голос был его собственный, внутренний, и в то же время будто бы не его. Раньше такого с ним не бывало.

Наконец электричка приехала на вокзал, и все вышли из вагона. Вышел и Пищип. Он был в центре огромного, ужасного и непонятного города! Даже многие местные мыши боятся путешествовать по нему и сидят всю жизнь в своём родном подвале. Что делать дальше? Где искать эту золотую мышь? Скорее всего, она отвергнет его, как и других. Лучше всего, пока не поздно, сесть на другую электричку и поехать к себе домой. Страсть Пищипа к золотой мыши весьма заметно уменьшилась. И тут у него возникла другая страсть, сильнее прежней. Ах, эта молодость! Пип стал воображать себя спасителем всего мышиного рода! Да он возьмёт и заставит эту дурацкую мышь выйти за него замуж! От её брака зависит судьба всех мышей, а она привередничает! И он в сильном возбуждении запрыгал по платформе в сторону вокзальных зданий. Новые друзья, новые приключения, что может быть прекраснее? А ради спасения всех мышей и умереть не страшно!

Вдруг он споткнулся и налетел на что-то большое, серое и мягкое. Это было крысиное пузо. Два больших наглых ухмыляющихся крыса стояли около Пипа. Один подставил ему подножку, а второй схватил его за шиворот, когда он падал.

– Ты откуда, малыш? – противным голосом спросил один из крысов.

Пип хотел было рассказать ему всё про себя, но увидел, что на них катится грузовая тележка и закричал: «Берегись!» Они все втроём отпрыгнули в сторону прямо из-под колёс, причём Пищип оказался верхом на том крысе, который задавал вопрос. Крыс помчался галопом, спрыгнул с платформы и нырнул в крысиный лаз. Мышь держался крепко за его шубу и не упал. Они вбежали в просторную комнату, мышь слез, и все трое отдышались.

– Меня зовут Грызлий, – сказал крыс, на котором Пип ехал верхом, как-то по-новому глядя на мышонка. – Похоже, ты спас мне жизнь!

– А меня зовут Кусалий, – сказал второй крыс. – Похоже, ты спас жизнь моему старшему брату! Пойдём пообедаем вместе!

Крысы могут быть грубыми, противными, невоспитанными и даже глупыми, но никто никогда не видел неблагодарную крысу. Пищипа накормили до отвала. Он и не заметил, что так сильно проголодался. Грызлий рассказал, что они – местные рэкетиры и хотели отнять у него котомку. Но теперь они не только не тронут мыша, но готовы даже взять его к себе в банду, чтобы он выполнял всякие мелкие поручения.

– Конечно, жизнь у нас здесь – не сахар, – сказал Кусалий. – Но и жаловаться не приходится. По крайней мере, без куска хлеба не останешься!

– А пойдёмте со мной путешествовать по городу! – вдруг сказал Пищип.

Он и сам не ожидал, что это скажет. Видно, тут не обошлось без внутреннего голоса. Но крысы только усмехнулись в ответ.

– Ты не представляешь, как это опасно! – сказал Грызлий. – Голод, холод, нищета… У вас в деревне совсем другая жизнь!

– Зато у меня есть цель, за которую я готов умереть! – сказал Пип, и опять говорил не он, а его внутренний голос. Крысы переглянулись.

– А ты – сильная личность! – сказал Кусалий. – Не испорченная цивилизацией!

– Я с детства мечтал попутешествовать… – начал Грызлий, но брат дёрнул его за хвост. – Да, мечтал… Но теперь я знаю, что такое – реальная жизнь. Не все мечты сбываются. Оставайся с нами, малыш! Мир огромен, а мы не такие уж крупные существа. К тому же мы – грызуны. Ты ещё не понял, как ужасно быть грызуном (если ты, конечно, не родился капибарой). Тебя может съесть любой – собака, кошка, ястреб, сокол, орёл… Да, да, даже орлы нами не брезгуют… Мы, крысы, достаточно крупны и достаточно вкусны. А во время блокады Ленинграда…

– Всё это хорошо, – прервал Грызлия Пищип, – но именно за этим я и отправился в путь.

– Чтобы тебя съели? – удивился Кусалий.

– Чтобы освободить нас всех от рабства! – И он рассказал им о своей миссии. Братья расхохотались.

– И ты веришь в эти сказки? – спросил Кусалий, держась за живот.

– Этого не случится никогда, будь реалистом! – сказал Грызлий. – К тому же в легенде ничего не сказано про крыс! Мы живём, чтобы есть, а едим, чтобы жить – вот девиз всех грызунов! Чем искуснее и ловчее ты будешь, тем дольше ты проживёшь. Так говорил наш дедушка, царство ему небесное!

– А что с ним случилось? – не удержался от вопроса Пип.

– Раздавлен автомобилем «такси» в расцвете лет, – грустно сказал крыс. – Злая судьба!

– Значит, он был достаточно ловким, достаточно быстрым, и всё равно погиб?

– Да.

– А может, у него просто не было высокой цели? Я и сам лишь недавно это осознал. Если грызун живёт, чтобы есть, то ему незачем жить. Если он живёт ради потомства, его жизнь тоже бессмысленна. Нет, он будет посчастливее, он хоть кого-то любит, кроме себя. Но когда-нибудь он умрёт. И его дети и внуки тоже умрут. Сможет ли он дать им что-нибудь, кроме грязного куска хлеба и затрёпанного девиза: «мы живём, чтобы есть, а едим, чтобы жить»? У некоторых великанов, я слышал, и то есть цель – они служат каким-то богам. А уж омерзительнее существа, чем великан, и представить невозможно. Совы, кошки и собаки – просто ангелы по сравнению с ними. Так что же, мы, грызуны, будем глупее и хуже великанов?

Он замолчал, теребя в передних лапках свой хвост. Два крыса тоже молчали. Кто это говорил – молодой неопытный мышь или его внутренний голос?

– Я ухожу! – наконец сказал Пищип. – Пусть меня съедят, но я умру, как истинный мышь-воин, а не как блоха! Я лучше поверю в чудо, которого нет, чем всю жизнь буду валяться в грязи и питаться отбросами, упиваясь своим скепсисом!

Грызлий догнал его у порога.

– Я иду с тобой! – сказал крыс.

– А Кусалий?

– Он не пойдёт. Я не виню его, он весь пошёл в дедушку – прагматичен и не очень храбр…

Уже начало темнеть, и весьма кстати. В лужах плескалась грязная вода. Они двигались перебежками – от столба к столбу, от сумки к сумке, от ноги к ноге. Сколько здесь было великанов! И все носились, как угорелые. «Абсолютно другая порода», – решил мышонок, понаблюдав за их действиями (он не знал, что деревенские великаны, пожив в городе, становятся такими же). Великаны постоянно ели и бросали остатки еды прямо на асфальт. Голуби и воробьи мгновенно накидывались на пищу, их разгоняли бродячие собаки – вялые и обдолбанные. Грызлием и Пищипом никто не интересовался, но надо было держать ухо востро.

Внезапно путь им преградила тень какого-то большого существа. «Сейчас я вас съем!» – прошипел голос над самым ухом у мыша. Но Пищип не растерялся, а мгновенно взобрался на фонарный столб на недосягаемую высоту. В тусклом свете он разглядел нелепую тушку Грызлия, пытающегося карабкаться вслед за ним и постоянно съезжающего вниз. Над крысом нависла стройная фигура сиамской кошки. «Да ведь это та самая кошка, которую я видел в корзине, в электричке!» – подумал Пищип. А дальше произошло что-то совсем неожиданное.

– Оставь моего друга в покое! – закричал мышь и прыгнул прямо на голову кошке.

Почему он так поступил? Такое не могло привидеться ему даже в самом страшном сне. Пип вцепился лапками хищнице в загривок и попытался прокусить её короткошёрстную шкуру. Кошка дико взвыла и вдруг… села и заплакала.

– Да отпусти ты меня, идиот! – стонала она. – Я есть хочу, я потерялась!

– Так пойди и найди себе колбасу! Почему надо обязательно есть моего друга? – возмутился Пищип, продолжая сидеть на кошке верхом.

– Да я никогда в жизни не ела такую дрянь! Я питаюсь витаминизированными кошачьими консервами и сырой говяжьей печёнкой! – сказала кошка.

– Это я – дрянь? – спросил Грызлий, начинающий приходить в себя после пережитого ужаса. – Я очень даже вкусный. Любой орёл…

– А что же ты на нас напала? – спросил мышонок.

– Инстинкт, наверно, – попыталась отмазаться агрессорша. – Вы не поможете мне найти хозяев?

– И после твоего бандитского нападения мы должны ещё тебе помогать?! – завопил крыс, наглея на глазах.

– Подожди, Грызлий! – сказал Пищип, слезая на землю. – Она не виновата. Если бы она хотела нас съесть, то не стала бы извещать о своём намерении. И вообще, сначала надо представиться. Как тебя зовут, красавица?

– Пуся, – застенчиво сказала киска. – На нас с хозяином напал ротвейлер. Корзинка раскрылась, и я бросилась на дерево. А хозяина куда-то увели. Я ждала, когда вызовут службу спасения, как в прошлый раз. Но про меня все забыли. Тогда я захотела есть и слезла сама. Какой ужас, я прозевала ужин! Такого никогда не случалось! Я боюсь, что меня украдут. Я дорого стою. Я пошла искать хозяина и увидела вас…

– Я – Пищип, он – Грызлий. Нам надо посоветоваться! – сказал мышь в ответ, и они с крысом отошли в сторонку. – Что будем делать?

Крыс вытаращил свои чёрные глазки.

– Смываться, конечно!

– Только не бросайте меня одну в этом страшном месте! Я никого здесь не знаю, – жалобно замяукала кошка, услышавшая слова Грызлия.

– Этому избалованному существу нужна помощь! – отчеканил Пищип. – Ей выжить будет ещё труднее, чем нам!

– Да ты в своём уме?! – возмутился крыс. – Где это видано…

– Именно ум мне и подсказывает, что мы должны помочь. Во-первых, кошка, даже такая – хороший союзник. Во-вторых, ей действительно требуется помощь. В этом жестоком мире, где правят великаны, звери должны помогать друг другу. Иначе они становятся частью этого мира. Помнишь, как я помог тебе избежать дедушкиной участи, хотя ты собирался меня попросту ограбить?

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь… – сказал Грызлий, а про себя подумал: «Этот мир сходит с ума, и я вместе с ним».

Мышь решил взять командование на себя.

– Так, Пуся, ты идёшь с нами! Будем пробираться в ближайший двор, на ту сторону проспекта. Я иду во главе, Грызлий за мной и внимательно смотрит по сторонам, Пуся будет прикрывать тыл. Шагом марш!

– Можно я буду звать тебя боссом? – пробормотал крыс, но Пип промолчал.

Автомобили ехали сплошным потоком, но потом встали на светофоре, и отряду удалось добежать до разделительной полосы. Таким же макаром они перебежали и вторую половину дороги. Наконец они шмыгнули в подворотню и оказались во дворе. Здесь было спокойнее, но все чувствовали какое-то странное напряжение.

– Местные жители! – догадался Пищип. – Слушай мою команду! Занимаем позицию в кустах, разворачиваемся боевым треугольником и готовимся к обороне!

– Я никогда в жизни не дралась! – замяукала Пуся.

Крыс презрительно посмотрел на неё и хотел что-то сказать, но Пип скомандовал:

– Отставить разговорчики в строю!

Ждать пришлось недолго. К ним подлетела большая серая ворона.

– Транзитом или как? – каркнула она с заговорщицким видом.

– Я думал, вороны ночью спят! – прошептал Грызлий.

– Нам надо немного отдохнуть, – сказал мышь.

– Тогда платите пошлину, или выметайтесь! – заявила ворона.

– А кто, собственно, начальник двора? – спросил Пищип.

Глазки у вороны забегали, и она ответила, глядя в сторону:

– Я – его официальная представительница!

– Понятно! – сказал мышь. – А что будет, если мы не заплатим и останемся?

Ворона нагло посмотрела на них.

– Во-первых, вы познакомитесь с мистером Мохнатым. А что будет во-вторых, после встречи с мистером Мохнатым вас вряд ли будет волновать!

– У них во дворе анархия, – сказал Пип друзьям и снова обратился к вороне:

– А мистеру Мохнатому не может понадобиться наша помощь?

– От вас, шмакодявки?

– У вас во дворе всё решает физическая сила? – задушевно сказал мышонок. – Закон «ты – мне, я – тебе»… О дружбе, сплочённости, милости и жертве вы, наверное, даже не слышали?

– Да никак, ты – пророк? – усмехнулась ворона. – Видали мы таких!

– Нет, я – практик, – ответил Пищип. – У тебя плохо видят глаза в темноте? Я – обычный мышонок, а рядом со мной вокзальный бандит и сиамская кошка! Самая жестокая порода, выведенная когда-либо! И они готовы умереть за меня!

Конечно, насчёт «умереть» наш мышь несколько преувеличил (у него открылся ораторский дар), но на ворону это произвело сильное впечатление. Чтобы подыграть «боссу» Грызлий окрысился, а Пуся тихонько зашипела.

– Мне надо… доложить обстановку, – промямлила ворона и улетела, тревожно озираясь.

– Спасибо! – сказал Пип своим подопечным. – Сохраняем боевой порядок!

Минут через пять к ним приковылял мистер Мохнатый собственной персоной. Это был огромный длинношёрстный дворовый пёс с разорванным ухом. Увидев его, Пуся задрожала и напряглась, крыс вжался в землю, но мышь не сдвинулся с места.

– Я вижу, вы – не из трусливых, – сказал мистер Мохнатый, склонив голову набок, – и не боитесь, что вас могут укусить…

Он показал свои острые белые зубы.

– Выживает сильнейший? – спросил его Пищип. – Эволюция, естественный отбор? Я в эти бредни не верю!

У Мохнатого даже челюсть отвисла от удивления.

– Тогда кто же? – спросил он.

– Я верю в предназначение, верю в чудеса! – сказал мышонок. – Космические законы не дадут умереть тому, кто не исполнил своё предназначение. Умирают только бесполезные существа, пусть даже и очень сильные. В схватке побеждает тот, у кого есть высокая цель, кто думает не только о себе!

– Значит, по твоей теории, ты, недомерок, можешь победить меня, если у тебя есть высокая цель? – спросил пёс. – Миром правят материальные законы, а ты мне – на один укус. Как же ты со мной справишься?

Мышь устало махнул хвостом. Он уже перестал различать, когда говорил он сам, а когда – его внутренний голос.

– Судьба не даст в обиду того, у кого есть высокая цель. Откуда я знаю, как это будет выглядеть? У тебя случится инфаркт, появятся великаны или незнакомые злобные псы, землетрясение случится…

В этот момент у Мохнатого и правда кольнуло в сердце. «Странно, – подумал он, – чуднó он говорит, но что-то в его словах есть». А вслух сказал:

– Псы, действительно, в любой момент могут появиться. Меня хотят выжить из этого двора. Но до утра можете считать, что вы под моим покровительством, и я буду защищать вас, как своих гостей. А сейчас прошу к столу! Я только что распотрошил пакет с мусором из квартиры, где живут богатые привередливые великаны!

Они ужинали впятером. Ворона Дарья уплетала головы от креветок, мистер Мохнатый – «докторскую» колбасу второй свежести, Грызлий обнаружил шкурки от сала, Пуся – куриные потрошка, которые показались ей гораздо вкуснее витаминизированных консервов, а Пищип отказался от подсохшего голландского сыра и довольствовался коркой чёрного хлеба. «Я буду поститься, пока не выполню свою миссию!» – пояснил он своим друзьям.

– Ты ничего не слышал о золотой мыши? – спросил Пип мистера Мохнатого.

– Я не особо интересовался мышами до сего дня, – ответил пёс. – С тех пор, как меня выгнали из дома, жизнь у меня – не сахар…

– Я знаю, где её найти! – вдруг сказала Дарья. – На юго-западе отсюда есть высокое здание, похожее на замок. Говорят, где-то в лабиринтах этого здания она и живёт. В том районе очень опасно: на крыше замка живут соколы! Даже я их побаиваюсь, а вам, грызунам…

– Далеко туда добираться? – спросил Пип.

– Мне – десять минут лёта, а вам, наверное, очень долго, – сказала ворона. – Я буду вас сопровождать и указывать направление.

– Ты? – удивился мистер Мохнатый. – Ты, плутовка, будешь работать задаром?

– Что-то в них такое есть, – сказала ворона вполголоса, обращаясь будто к самой себе. – Вряд ли я ещё когда-нибудь в жизни встречу столь любопытные экземпляры…

– Ты поедешь на мне! – заявила мышу расхрабрившаяся Пуся. – Всё равно я не знаю, как попасть домой.

– А я подвезу этого крыса, – задумчиво сказал пёс. – Всё равно меня скоро выпрут из этого двора.

Они сидели в уютном закутке рядом с мусорным баком. Массивная фигура пса закрывала проход, из-за неё слышались писк, карканье и низкий голос мистера Мохнатого. Вдруг какое-то существо подкралось сзади и набросилось на кобеля. В его лапе, как шпага, блестело что-то металлическое и острое. Пёс взвыл от боли.

– Оставь в покое моего брата, злодей! – кричал нападающий, коля булавкой и размахивая хвостом.

– Да я его и не трогаю! – отбрёхивался мистер Мохнатый, вертясь волчком. Наконец он огрел лапой нападавшего, булавка отлетела в сторону, и все увидели Кусалия, растянувшегося на асфальте.

– А ещё сало осталось? – спросил Кусалий, когда ему растолковали, что к чему.

Странная процессия отправилась в путь посреди ночи. У Отряда Спасения Грызунов во главе с полковником Пищипом ещё оставалось несколько часов, прежде чем город проснётся. Мистеру Мохнатому пришлось везти двух крысов вместо одного. Пуся с главнокомандующим на загривке перемещалась осторожными зигзагами из тени в тень. Ворона летала туда-сюда, разведывая направление и предупреждая об опасностях. Часов в шесть утра они решили взять штурмом какой-нибудь подвал и переждать там день. Они проходили мимо железобетонной девятиэтажки, когда Пуся воскликнула:

– Ой, это же мой дом!

– Стой, раз-два! – скомандовал командир майору Мохнатому. – Вы уверены, лейтенант?

– Я два раза сбегала из дома! – возмутилась Пуся. – К тому же у меня инстинкт! За кого вы меня принимаете?

– Ну что ж, – грустно сказал мышь, – моё слово незыблемо. Мы доставим вас по адресу и продолжим боевую операцию.

– Но как мне попасть в квартиру? – заволновалась Пуся. – Она на третьем этаже. Раньше меня выходили искать, а теперь никто не знает, что я здесь!

– Где ваши окна, лейтенант?

Пуся показала.

– Вон за тем окном комната моего хозяина, а другие два – комната его родителей и кухня.

Тут как раз прилетела сержант Дарья, и они стали совещаться.

*  *  *

Хозяин сиамской кошки по выходе из травмпункта долго и безуспешно искал свою питомицу. Он оплакивал её потерю всю ночь, а утром собирался опять отправляться к вокзалу на поиски. Около шести утра он был разбужен громким стуком в окно. Стук производился вороньим клювом. «Кыш отсюда!» – закричал хозяин, подбегая к окну. Из окна он увидел ужасную картину: большой бродячий пёс загнал на дерево сиамскую кошку и громко лаял. Кошка издавала отчаянные крики о помощи. Приглядевшись, хозяин понял, что случилось чудо: это была ЕГО кошка! Каким-то образом она преодолела расстояние в несколько километров и нашла дорогу домой. Хозяин схватил веник и бросился на помощь. Едва завидев его, пёс кинулся наутёк. Кошка сидела на нижней ветке, а хозяин хорошо лазил по деревьям. Через несколько секунд он залез на ветку и увидел странную вещь: на спине у кошки сидел мышонок и смотрел на него внимательными чёрными глазками…

*  *  *

– Значит, это твой друг? Чудеса! – восклицал молодой великан.

Пуся и Пищип уплетали кошачьи консервы из одной и той же миски.

– И ты не собираешься его есть?

Вместо ответа Пуся ласково лизнула мышонка в спину.

– А не он ли помог тебе добраться домой? – вдруг догадался хозяин.

В знак согласия Пуся запрыгнула ему на колени и стала лапами делать массаж ноги.

– Чудеса! Никогда бы не подумал! Как будто в сказку попал!

Тут хозяин принюхался и сказал:

– Пуся, почему от тебя пахнет псиной? Как будто ты всю ночь спала бок о бок с немытым барбосом?

Надо сказать, что примерно так оно и было. Пусю искупали, а вместе с ней искупали и Пищипа.

К вечеру полковник стал собираться в дорогу. Он хорошо выспался и отъелся (Пуся уговорила-таки его нарушить пост). Несколько раз прилетала сержант Дарья и докладывала обстановку. У сержанта нашлись родственники в этом дворе, и ей удалось на день разместить отряд в подвале. Наконец Пищип попрощался с лейтенантом Пусей, закрепив за ней воинское звание, и пообещал в случае необходимости опять вызвать её на фронт.

Для того, чтобы ускорить выполнение операции, сержант с большой неохотой согласилась посадить главнокомандующего себе на спину и доставить его до места. Хотя Дарья могла летать ночью в городе из-за хорошей освещённости, она наотрез отказалась везти полковника после того, как окончательно стемнеет.

– Нельзя создавать аварийные ситуации! – сказала она. – Когда я чего-нибудь несу, у меня нарушается координация, а плохая видимость увеличивает риск!

Но у них ещё оставалась пара часов в запасе, и мышь надеялся успеть. Пуся подсадила его на форточку, он спрыгнул на спину к сержанту, и они полетели. Сзади послышался грустный прощальный мяв.

– Зачем тебе эти балбесы? – спросила ворона. – Я бы мигом доставила тебя, командир, до места!

– Дорогая Дарья! – ответил Пищип. – Ты так ничего и не поняла! По отдельности мы – ничто. Когда мы собираемся вместе и готовы жертвовать собой за друзей, некая космическая сила начинает сопутствовать нам. Мы становимся сильны, мы становимся неуязвимы. Мы решаем любые задачи с помощью мозгового шторма. И пусть не все из нас ставят перед собой высокую цель. Главное, что я иду к ней, а они верят в меня. Слава того, кого избрала судьба, передаётся и тем, кто избирает его!

– Внимание! Опасная зона! Ожидайте нападения с воздуха! – каркнула Дарья майору Мохнатому и двум рядовым крысам специального назначения, которые немедленно зарылись поглубже в шерсть майора.

– Мы на подступах к замку! – сказала она полковнику. – И не спрашивай меня, летают ли соколы в сумерки! У нас в городе все сумасшедшие!

Началось открытое пространство.

*  *  *

Сокол Самсон сидел на парапете крыши дворца и оглядывал окрестности. В поле зрения не наблюдалось ни одного залётного голубя, даже самого захудалого. В желудке урчало. Вдруг его глаза-телескопы засекли какое-то движение. Собака и ворона. Самсон из любопытства стал увеличивать изображение. Его шея вытянулась, а пёрышки на ней распушились. Так! Шпионы-грызуны! Заручились поддержкой? Подкупили? Сокол сглотнул слюну и ринулся вниз.

*  *  *

– Нас атакуют! – закричала Дарья и попыталась увернуться от удара. Первым её импульсом было – скинуть командира на землю, но она почувствовала в себе движение той самой силы, о которой говорил мышь минуту назад. Крылатый камень пронёсся в нескольких сантиметрах от них и задел их кончиком крыла. «Буду сражаться до последнего!» – решила ворона.

Самсон стал заходить на новый атакующий вираж. Его план был прост: либо схватить мышь прямо со спины, либо вынудить ворону скинуть ездока, а потом заняться собакой и крысами. Он думал разделаться с ними играючи и веселился от души. Деваться им было некуда.

После второй атаки ворона полетела кувырком, но выровнялась, а Пищип умудрился удержаться «в седле». Тут они увидели под собой дерево.

– Высади меня рядом со стволом! Это приказ! – заорал полковник в ухо сержанту.

Самсон не видел ничего, кроме мыши, а эта противная мышь карабкалась по стволу осины. Он бросился на неё, промазал, скользнул по коре когтями, задел крылом ветку и растянулся у подножия дерева. Но не успел он вскочить, как что-то схватило его за перья на заду, а на крыльях как будто повисли две тяжёлые гири. Но у него ещё оставался страшный изогнутый клюв. Он раскрыл его, пытаясь дотянуться до гирьки на крыле, но что-то сероватое подлетело с боку и набросило на клюв лассо из бечёвки.

– Мы поймали его, босс! – сказал Грызлий командиру, пока сержант Дарья обвязывала противника со всех сторон бечёвкой.

– Что будем делать с этим агрессором? – спросил майор Мохнатый, заканчивая отплёвывать перья изо рта.

– Я проведу с ним воспитательную беседу, – заявил главнокомандующий. – Развяжите ему клюв и отойдите в сторонку.

– Дорогой сокол… – начал Пищип.

– Самсон… – буркнул хищник и отвернулся. Выслушивать наставления от жалкого мышонка, которым даже не наешься досыта!

– Дорогой сокол Самсон! Я не сержусь на тебя за агрессию и не хочу отомстить тебе. Мы с тобой абсолютно разные. Но есть у нас кое-что общее, и оно намного важнее различий. Это – наша смерть. Мы оба с тобой умрём. Взгляни на свою смерть! Если бы мы были бессмертны, мы могли бы делать всё, что угодно. Но перед лицом нашей смерти все наши поступки имеют огромное значение. Поступали мы по велению своего сердца или нет? Думали мы перед тем, как что-то сделать, или действовали бездумно? Что принесёт она нам? Муки совести или успокоение? Может, вот это самое мгновение судьбоносно, и ты навсегда упускаешь шанс приобщиться к чему-то великому и прекрасному? Я могу дать команду майору загрызть тебя, а могу развязать и отпустить, если ты поклянёшься никогда больше не причинять вреда нашему отряду и его миссии. Я знаю, о чём ты думаешь – обмануть и отомстить. Но это у тебя не получится. Моя высокая цель наделяет меня способностью читать в сердцах. Смирись! Прими милость тех, кто благороднее тебя! Вспомни своих благородных родственников – орлов…

При слове «орлы» Грызлий навострил уши и пододвинулся поближе.

Налитые кровью, гневные глаза Самсона на секунду затуманились, а потом просветлели. Что-то изменилось внутри него. Может быть, он почувствовал дыхание смерти на своём хвосте?

– Хорошо, я клянусь! – сказал сокол торжественным голосом.

Пищип позвал свой отряд, и Самсон повторил:

– Я клянусь никогда впредь не причинять вреда вашему отряду и вашей миссии!

– Не верьте ему, командир! – зарычал мистер Мохнатый. – Он не сдержит слова!

– Нет, майор, – ответил полковник. – Сила коснулась его и обожгла его сердце любовью. Отныне он – не враг, а друг!

Сокол сдержал слово и даже проследил за тем, чтобы никто из его родственников не тронул отряда. Уже совсем стемнело, когда они наконец добрались до замка. Дарья куда-то отправилась спать, мистер Мохнатый обнаружил мусорный бак, подзакусил и занял пост на улице, а крысы в качестве телохранителей отправились с Пищипом бродить по лабиринтам дворца.

Вскоре им встретились три молоденькие мышки. Пищип обнаружил, что они его абсолютно не интересуют в качестве невест. Природа отступила. Мышки поклонились, испуганно косясь на Грызлия и Кусалия, и объяснили, как попасть в Священные Покои. Они называли Пищипа «Искателем».

– Босс, такое впечатление, что они никогда не видели крысов! – сказал Грызлий.

– Наверное, они и голубей никогда не видели, – ответил Пищип. – Неудивительно, когда у тебя такие соседи! – Он указал лапкой вверх.

Им ещё несколько раз попадались мыши и указывали дорогу. Наконец они оказались в таком узком проходе, что протиснуться дальше крысы были не в состоянии.

– Ждите меня здесь! – распорядился полковник и отправился в темноту.

За следующим поворотом открылось просторное помещение, угол которого был отгорожен грязной простынёй. По залу бегало несколько десятков фрейлин Златошкурки. Едва Пищипа увидели, среди фрейлин пронёсся ропот. «Искатель пришёл!» – передавалось из уст в уста.

– Искатель пришёл! – доложила старшая фрейлина, встав перед простынёй.

– Ведите его сюда! – раздался тоненький голос из-за ширмы.

Пищипа взяли под лапки, провели и усадили рядом с ширмой.

– А теперь оставьте нас наедине! – сказала Королева.

«Только не вздумайте заглядывать туда! – шепнула старшая фрейлина. – Когда нужно будет, Королева выйдет к вам сама!»

Все мышки сгрудились в противоположном конце зала и затихли.

– Что ж, рассказывай всё о себе! – сказал голос из-за простыни. – Особенно подробно о том, как ты добрался сюда.

И Пищип рассказал всё без утайки. И про внутренний голос, и про открывшийся ораторский дар, и про кошку, и про пса, и про сокола.

– Я очень сильно изменился за последние дни! – закончил он. – У меня появилось множество друзей! Я хочу жениться на тебе и спасти всех мышей!

Наступила тишина.

– Я отклоняю твоё предложение! – сказала Королева после длительного молчания. – Ты недостоин меня. Возвращайся домой и женись на фермерской дочке!

Пищип почувствовал, как в нём закипает гнев. Как он сможет теперь смотреть в глаза своим друзьям? Значит, он оказался пустым мечтателем, и они рисковали своей жизнью просто так? Он представил, как над ним будут смеяться. Пути назад не было.

– Это твоё окончательное решение? – спросил мышь.

– Самое что ни на есть! – ответили из-за ширмы.

Пищип подпрыгнул и сдёрнул простыню. Фрейлины испуганно запищали. Он увидел кроватку, на которой лежал толстенький старый ангорский хомяк. Шерсть у хомяка пожелтела от времени и в темноте казалась золотой.

– Где Златошкурка?! Что ты с ней сделал? – закричал Пищип.

– Видишь ли, это – я и есть, – спокойно ответил хомяк. – Никакой другой золотой мыши не существует.

– Вы – простой обманщик! – сказал мышь презрительно. – Как вам не стыдно поселять надежду в сердцах зверей, эксплуатировать их высокие чувства?

– Мальчик мой! Золотая мышь – это метафора. Золото – символ богатства, мышь – символ соединения, дружбы. Жениться на золотой мыши означает обогатиться друзьями. Пророчество сбылось на тебе самом! Хищники не хотяттебя есть, великаны гладят по голове и моют. Что тебе ещё нужно? Неужели ты думаешь, что этот ужасный мир можно изменить?

– Всё было бессмысленно, – сказал мышь. – Мне незачем больше жить. Моя высокая цель умерла. Я не хотел счастья для себя, я хотел счастья для всего народа! Я желаю спасения всем грызунам, я хочу любви ко всем несчастным созданиям, выброшенным на улицу! Их никто никогда не полюбит!

– Да, ты прав. Великаны ещё несчастнее зверей, им не до любви. Но в тебе достаточно любви, достаточно жертвенности и достаточно ума. Ты понял, что нету злых, а есть только несчастные. Ты понял, что все звери стенают и мучаются вместе с великанами. Ты прошёл тест. Раз в твоём неразумном народе стали появляться такие, как ты, значит твой народ готов к восприятию Благой Вести. Так садись же и слушай!

Старый хомяк говорил и говорил. Он говорил, что рай на Земле никогда не наступит, но Царство Божие внутри нас. Он говорил, что не надо бояться убивающих тело, но надо бояться тех, кто и тело и душу может погубить. Он говорил, что каждый, кто делает зло, есть раб греха, а тот, кто со смирением претерпевает зло, свободен в Боге. Он говорил, что нынешние наши страдания – ничто в сравнении с той славой, которая откроется в нас. Он говорил, что поклоняться Богу надо в Духе и Истине…

– Христос спас не только своих детей-великанов. Он спас весь мир, всю вселенную! Ведь мы, звери, покорились суете не добровольно, но по воле покорившего нас. Многие из нас ожидают освобождения от рабства смерти в свободу славы детей Божиих! – закончил хомяк.

– Но моя цель не осуществилась! – сказал Пищип. – Я не нашёл золотую мышь!

– Теперь у тебя есть ещё более высокая цель! До этого ты хотел спасти свой народ физически, а теперь ты будешь спасать его духовно, в вечности. Ты станешь миссионером. Более высокой цели не существует и быть не может! Или ты думал, что женишься на золотой мыши, и всё произойдёт само собой? Ты нашёл себе супругу, ты соединился с золотом Благовестия! Ты добыл себе Златошкурку – приобрёл одеяние мудрости! Так иди же и проповедуй, сын мой!

– Но я так мал и слаб! Меня быстро убьют…

– Именно поэтому Господь и избрал тебя. Сила наша в немощи совершается! Иди! Я буду помогать, пока я жив. Начни со своей родной деревни. Если они не послушают тебя, не теряй времени, иди в другую деревню. Если хоть часть народа послушает, поставь епископа и иди дальше. У тебя есть друзья, команда. Они будут помогать. Иди!

Все фрейлины восторженно пищали – они знали, кто скрывается за ширмой. Пищипу набросили на голову венок и стали провожать к выходу из замка.

Кусалий подмигнул Грызлию и хотел поздравить босса с помолвкой, но мышь потребовал тишины. Он боялся забыть что-нибудь из того, что сказал хомяк, и закреплял свою память. Было раннее утро. У мусорного бака их ждали сокол Самсон, майор Мохнатый и сержант Дарья. Пищип собрал их кружком и принялся рассказывать всё, что узнал – про Бога и ангелов, про сотворение мира, про грехопадение великанов и про Искупление. Его никто не перебивал. В заключение он сказал, что теперь стал миссионером и должен отправляться в свою родную деревню.

– Я довезу тебя! – каркнула Дарья. – Не вопрос!

– Э нет, голубушка! – сказал Самсон. – Я сам этим займусь! Эй, парень! Я не понял ничего, о чём ты там говорил. Но я знаю, что должен тебе помочь. Полезай ко мне на спину! Прокатимся с ветерком!

– Босс! А что делать нам? – возопили Грызлий с Кусалием.

– Путешествуйте по подвалам и говорите, что приблизилось Царство Божие! Бог даст, ещё свидимся!

Попрощавшись с крысами, вороной и псом, Пищип полез на спину к Самсону.

– Кусалий, Грызлий! Начинайте со спальных районов! Разбудите их! – крикнул он на прощание, и соколиный истребитель стрелой взвился в небо.

 

Конец




[1] отец Пантелеимон – священник, долгое время занимавшийся отчиткой в Московской области

[2] часы – небольшие суточные Богослужения, состоящие из чтения псалмов и молитв

[3] преподобный Силуан Афонский