Невеста дьявола [Уильям Гаррисон Эйнсворт] (fb2) читать онлайн

У. Харрисон Айнворт НЕВЕСТА ДЬЯВОЛА

В конце 1655 года в замке Херновольф собиралось блестящее общество тех лет. Владетель замка, барон Херновольф, слыл знатным и уважаемым человеком в Германии и равно почитался гостями как за успехи и патриотические подвиги своих сыновей, так и за небывалую красоту своей единственной дочери. Земли Херновольфа, расположенные в самом центре Черного Леса, были дарованы когда-то одному из его предков благодарным народом Германии и с тех пор переходили в наследство последующим поколениям, пока, наконец, не стали законным владением нынешнего барона. Мощные каменные стены, высокие готические башни — построенный в духе времени, замок внутри состоял, в основном, из темных извилистых коридоров и сводчатых покоев, увешанных гобеленами. Огромные размеры его зал поражали угрюмым величием и потому мало располагали к отдохновению. Темная полоса сосен и дикой рябины окружала замок и бросала мрачную тень на его окрестности, редко оживляющиеся радостным сиянием небесного светила.

Главный колокол замка возвестил наступление зимних сумерек, и смотритель занял наблюдательный пост на башне, чтобы не пропустить прибытия гостей.

Единственной дочери барона, леди Клотильде, недавно исполнилось семнадцать лет, и блестящее общество было приглашено отпраздновать ее день рождения. Огромные сводчатые апартаменты принимали многочисленных гостей; шум и веселье вечера были в разгаре, когда часы на башне замка пробили отчетливо и с необычной торжественностью — и в то же мгновение высокий незнакомец, одетый во все черное, вошел в бальную залу. Он учтиво поклонился собравшимся, но был принят с принужденной сдержанностью.

Никто не знал, ни кто он, ни откуда он появился, тем не менее было видно по его манерам, что это человек благородного происхождения. Хотя его звание было воспринято с недоверием, его самого принимали со всем уважением, подобающим его благородному обхождению. В своей беседе он большей частью обращался к дочери барона и был столь тонок и умен в своих суждениях, что сразу же и без остатка завладел чувствами своей юной слушательницы. Хозяин после некоторых колебаний предложил ему остаться в замке на несколько дней — предложение было принято.

Наступила ночь, и когда гости удалились в отведенные им покои, стали отчетливо слышны глухие удары тяжелого колокола, раскачиваемого ветром в главной башне, хотя бриз едва шелестел в вершинах лесных деревьев. Многие из гостей, встретившись на следующее утро за завтраком, утверждали, что слышали ночью божественную мелодию, но все жаловались, что их сон тревожил ужасный шум, доносившийся, как всем показалось, из покоев, которые занимал незнакомец. Вскоре и он появился за утренним столом; когда обстоятельства прошедшей ночи были пересказаны ему, мрачная улыбка промелькнула на его нахмуренном лице; и вновь выражение печали сменило ее. Как и вчера, он обращал свои речи к Клотильде. Он рассказывал ей о разных странах, в которых побывал, о солнечных землях Италии, где воздух пропитан ароматом цветов и где летний бриз мягко вздыхает над медвяными лугами. И когда он поведал ей о восхитительном крае, где радость дня утопает в мягкой красоте ночи, и где яркий свет небес не затмеваем ни на миг, прекрасная слушательница в первый раз пожалела, что не была нигде, кроме дома.

Проходили дни, и с каждым росли неизъяснимый жар и волнение, которые внушал Клотильде незнакомец. Ни разу еще он не сказал ей слов любви, но он говорил о ней, она проявлялась в его поведении, во вкрадчивых интонациях его голоса и в мягкости его чарующей улыбки. Встречая Клотильду с родителями, он неизменно бывал учтив и вежлив в своем обращении, и только наедине с нею, в прогулках по тенистым аллеям, принимал вид страстного обожателя.

Однажды вечером, когда незнакомец и барон сидели с остальными гостями в библиотеке, их разговор обратился к сверхъестественным предметам. Незнакомец оставался сдержанным и задумчивым в продолжение всей беседы, но, когда барон в шутливом тоне отверг существование духов и в насмешку призвал явиться хотя бы одного из них — его глаза зажглись. Спор закончился и над собранием на несколько минут нависла гнетущая тишина. Затем из темного леса донеслась странная мелодия. Гармония звуков заворожила собравшихся, и только незнакомец выглядел встревоженным и мрачным. Он глядел на своего благородного хозяина с состраданием. Музыка затихла вдали, и все стало спокойно как прежде.

Вскоре после этого барон оставил комнату, и следом за ним, почти сразу, ушел незнакомец… Вдруг предсмертный вопль жутким эхом разнесся по замку: барон был найден мертвым в одном из темных переходов. Лицо его исказила гримаса боли, и на его почерневшем горле отчетливо выделялся отпечаток человеческой руки. Немедленно подняли тревогу, замок перевернули сверху донизу, искали незнакомца, но не нашли…

Нежная душа Клотильды заметно расстроилась после исчезновения завладевшего ее чувствами незнакомца. С утра до вечера она бродила по тропинкам, где он когда-то ходил, вспоминала его последние слова, его мягкую улыбку, навещала то место, где он однажды заговорил с ней о любви. Общества она избегала и, казалось, с радостью затворялась в своих покоях…

Однажды летним вечером во время прогулки за ее спиной раздались тяжелые шаги. Она обернулась и к бесконечному своему изумлению увидела незнакомца. Он подошел к ней.

— О, вы вернулись! — воскликнула обрадованная девушка…

— Я должен многое рассказать вам! — отвечал ей незнакомец с презрением и насмешкой. — Но еще больше добрых и нежных слов мне предстоит услышать, ведь это так, любимая? Скажи мне, скажи, не таясь: была ли ты счастлива в мое отсутствие? Нет! Я это вижу по твоим запавшим глазам, по бледным щекам…

— Я живу лишь вами. Вы — все мои надежды и мысли, — вы — все мое существо. И если я потеряю вас — я потеряю себя…

— Не говорите так, — проговорил незнакомец, — моя душа разрывается от ваших слов. Оставьте меня, забудьте меня навеки, избегайте самого моего присутствия — иначе вы погибли.

— Вы очень несчастны, мой милый, и ваша бедная Клотильда останется, чтобы утешать вас. Неужели вы думаете, я оставлю вас в беде? Нет! Я буду странствовать с вами по свету, я буду вам слугой, рабыней, если вы захотите этого, — она остановилась, и из больших голубых глаз брызнули слезы.

Он отвел свой взгляд, усмешка исказила его красивое лицо. В то же мгновение это выражение исчезло; его странно блестящие глаза вновь оборотились к спутнице…

— Завтра на рассвете я должен быть далеко, очень далеко от дома моей возлюбленной; от мест, к которым навеки приковано мое сердце.

— Нет, нет, мы не расстанемся, — ответила взволнованная девушка, — куда бы ты ни пошел, я буду с тобой; твой дом будет моим домом, и твой бог будет моим богом.

— Поклянись, поклянись мне в этом, — потребовал незнакомец и с силою сжал ее руку.

Он приказал встать на колени, протянул к небу правую руку, закричал:

— Духи проклятых, я благодарю вас за помощь. Она — моя! Отчего ты плачешь, моя прелесть, разве медовый месяц уже прошел? Скоро мы встретимся, чтобы подписать брачное соглашение!

Он запечатлел холодный поцелуй на щеке юной невесты и потребовал, чтобы она встретилась с ним на следующий вечер, в восемь часов, в часовне, примыкающей к замку.

…По возвращении в замок Клотильда погрузилась в глубокую меланхолию. Тщетно родные пытались узнать причину ее печали.

Наступила глубокая ночь, домашние давно легли спать, и единственным звуком, разносившимся в полночной тишине, было завывание дворового пса, задравшего морду на убывающую луну. В глубоком раздумье Клотильда сидела в библиотеке. Лампа, стоявшая на ее столе, давно потухла, и дальний конец залы едва вырисовывался в густом сумраке. Часы на северной башне замка пробили двенадцать, и гулкое эхо разнеслось во мрачном спокойствии ночи. В дальнем конце залы беззвучно повернулась на массивных петлях дубовая дверь и бескровная фигура, облаченная в могильный саван, медленно ступила в залу.

Ни звука не раздалось при ее приближении; медленно ступая, она подошла к столу, за которым сидела леди. Девушка не замечала ее, но внезапно почувствовала, как ледяная рука сжала ее запястья, и печальный голос прошептал ей: «Клотильда». Она взглянула перед собой: черный призрак стоял подле нее; крик умер у нее в груди, глаза расширились и замерли в неподвижности, как завороженные. Медленно призрак отвел складки савана, закрывавшие его лицо. Блеснул негодующий взгляд — перед девушкой стояли останки ее отца. Он посмотрел на нее с грустью и сожалением и печально молвил:

— Клотильда, убранство и слуги готовы, звучит церковный колокол, и священник ждет у алтаря; но где же помолвленная невеста? Покои в могиле приготовлены для нее, и завтра она упокоится со мною.

— Завтра? — задрожала испуганная девушка.

— Духи ада запишут в книгу твое соглашение. И завтра же оно должно быть исполнено, — фигура замолчала; медленно, шаг за шагом, она стала отступать назад и вскоре растворилась во мраке…

Прошло утро, и наступил вечер. Клотильда шла к часовне, когда часы пробили восемь. Темная, безлунная ночь готовилась вступить в свои права. Плотные, серые тучи плыли по низкому небу, и зимний ветер завывал в верхушках лесных деревьев-великанов. Еще одна фигура ожидала ее в назначенном месте — Клотильда подошла ближе и узнала прекрасные черты незнакомца.

— Моя невеста сдержала слово, — воскликнул он с презрительной усмешкой, — клянусь, я славно отплачу за твою любовь. Следуй за мной.

В молчании они двинулись по извилистым переходам часовни и шли, пока не достигли кладбищенской ограды. Около нее они ненадолго остановились; незнакомец, смягчив свой голос, проговорил:

— Бедная девочка, я действительно веду тебя под венец, но священником там будет смерть, твоими родственниками — полуразложившиеся скелеты, что во множестве гниют вокруг. И свидетелями нашего союза будут ленивые черви, что пируют на сточенных костях мертвецов. Идем, моя суженая!

Они продолжали двигаться, и тусклый голубоватый огонек быстро бежал перед ними, озаряя порталы церковного склепа. Двери были открыты, и они вошли внутрь. Холодный ветер овевал мрачное обиталище смерти; по обе стороны лежали сваленные остовы полурассыпавшихся гробов, доска за доской опадающих на влажную землю. Каждый шаг приходился на мертвое тело; белые кости жутко гремели под их ногами. В центре склепа высилась груда непогребенных скелетов, на которых восседало существо столь ужасное, что вообразить его облик затруднилось бы и самое темное сознание. Когда незнакомец и Клотильда приблизились к нему, пустота склепа загрохотала, отдаваясь взрывами хохота; казалось, все полусгнившие трупы вновь обрели жизнь Незнакомец остановился и сжал запястья своей невесты. Один единственный вздох вырвался из его груди, одна единственная слеза выкатилась из его глаз.

Он очертил в воздухе несколько магических кругов, проговорил неземные слова и замер, объятый ужасом. Неожиданно он возвысил голос:

— Супруга повелителя тьмы! Тебе осталось два мгновения жизни. И ты должна знать, кому ты препоручила себя. Я осужден навеки служить преисподней! Миллион душ я должен заманить в адские сети, угождая моему повелителю; тогда только исполнится мое покаяние, и я смогу познать могильный покой. Ты — тысячная душа. Взгляни вниз! Смотри, какова твоя судьба!

Она взглянула, и склеп раскололся на тысячи кусков под ее ногами… Живой океан расплавленного огня пылал в пропасти, разверзшейся пред нею…

Незнакомец приблизился к своей жертве. Мгновение он держал ее над пылающей пропастью, глядел в ее лицо и плакал как ребенок. Но то был краткий миг — снова он сжал ее и отшвырнул от себя с яростью; и в тот момент, когда последний ее взгляд коснулся его лица, искаженного страданием, он громко закричал:

— Это преступление совершил не я, но религия, которую ты исповедуешь!..

Бедная девушка не слышала выкриков богохульника. Ее нежное тело, ударяясь о выступы, перекатывалось по склону скалы, летело над волнами и пеной. Когда она упала, океан подхлестнул себя валами, будто ликуя, что получил ее душу…

Оглавление

У. Харрисон Айнворт НЕВЕСТА ДЬЯВОЛА