Душа Николаса Снайдерса, или скряга из Саардама [Джером Клапка Джером] (fb2) читать постранично

Джером Клапка Джером Душа Николаса Снайдерса, или скряга из Саардама

Много лет тому назад в Саардаме, что на Зейдерзе, жил нечестивый человек по имени Николас Снайдерс. Он был скареден, черств и груб и во всем мире не любил никого и ничего, кроме золота. Но и золото он любил не ради его самого. Он любил власть, которую ему давало золото, — возможность тиранить и угнетать, возможность причинять страдания по своей воле. Говорили, что у него не было души, но это неверно. Все люди владеют душой, или, говоря точнее, всеми людьми владеет душа; но душа Николаса Снайдерса была злая. Он жил на старой ветряной мельнице, которая и теперь еще стоит на набережной. Вместе с ним жила только маленькая Христина, — она прислуживала ему и вела его домашнее хозяйство. Христина была сиротой. Родители ее умерли, не оставив после себя ничего, кроме долгов. Николас заслужил вечную благодарность Христины, заплатив их долги, — всего-то несколько сот флоринов, — в расчете, что Христина будет работать на него без жалованья. Так он и жил вдвоем с Христиной, и единственным человеком когда-либо заходившим к нему по собственной охоте, была вдова Толяст.

Госпожа Толяст была богата и почти так же скупа, как и Николас.

— Почему бы нам не пожениться? — как-то прокаркал Николас вдове Толяст. — Вместе мы стали бы хозяевами всего Саардама.

Госпожа Толяст ответила кудахтающим смехом. Но Николас Снайдерс не любил торопиться.

Однажды он сидел один за своим столом посреди большой полукруглой комнаты, которая занимала половину нижнего этажа мельницы и служила ему конторой. Вдруг раздался стук во входную дверь.

— Войдите! — крикнул Николас Снайдерс.

Тон его был необычно любезен для Николаса Снайдерса. Он не сомневался, что постучал в дверь Ян — Ян Ван-дер-Ворт, молодой моряк, теперь владелец собственного корабля, пришедший просить у него руки маленькой Христины. Николас Снайдерс заранее предвкушал наслаждение, которое он получит, когда повергнет в прах надежды Яна; когда услышит, как Ян сперва будет умолять, а потом неистовствовать; когда увидит, как будет все больше бледнеть красивое лицо Яна, по мере того как Николас станет пункт за пунктом объяснять, что произойдет, если молодой человек вздумает пойти ему наперекор. Во-первых, старую мать Яна выгонят из дома, а его старого отца посадят в тюрьму за долги; во-вторых, начнут без сострадания преследовать самого Яна, а его корабль продадут прежде, чем он успеет выплатить за него все деньги. Такой разговор был по душе Николасу Снайдерсу. Со вчерашнего дня, когда вернулся Ян, он дожидался встречи с ним. Поэтому, будучи уверен, что это Ян, он весело крикнул:

— Войдите!

Но это был не Ян. Это был кто-то, кого Николас Снайдерс никогда раньше не видел. И никогда потом, после этого посещения, Николас Снайдерс не видал его больше. Наступили сумерки, но Николас Снайдерс был не из тех, кто без нужды жжет свечи; поэтому он никогда не мог точно описать наружность незнакомца. Был это как будто старик, но очень живой, судя по его движениям; а глаза — единственное, что Николас разглядел более или менее ясно — были у него удивительно живые и проницательные.

— Кто вы? — спросил Николас Снайдерс, не скрывая своего разочарования.

— Я — разносчик, — отвечал незнакомец.

Голос у него был ясный и нельзя сказать, чтобы неприятный, но чувствовался в нем какой-то подвох.

— Мне ничего не нужно, — ответил Николас Снайдерс сухо. — Затворите за собой дверь да смотрите — не споткнитесь о порог.

Но, вместо того чтобы уйти, незнакомец взял стул, пододвинул его поближе и, очутившись в тени, посмотрел Николасу Снайдерсу прямо в лицо и засмеялся.

— А вполне ли вы уверены, Николас Снайдерс? Уверены ли вы, что вам действительно ничего не нужно?

— Ничего, — проворчал Николас Снайдерс, — кроме того, чтобы вы отсюда убрались.

Незнакомец наклонился вперед и длинной худой рукой шутливо хлопнул Николаса Снайдерса по колену.

— Не нужна ли вам душа, Николас Снайдерс? — спросил он. — Подумайте-ка, — продолжал странный разносчик, не дав Николасу опомниться. — Сорок лет вы упивались радостью, которую приносили вам скупость и грубость. Неужели вам, Николас Снайдерс, не надоело это? Не хочется ли вам чего-нибудь другого? Подумайте, Николас Снайдерс, как приятно сознавать, что вы любимы, что вас благословляют, а не проклинают! Разве не стоит попробовать — просто так, для разнообразия? Если вам новая душа не понравится, вы можете опять стать самим собой.

Вспоминая все это потом, Николас Снайдерс никогда не мог понять одного: почему он сидел, терпеливо слушая болтовню незнакомца, — ведь она ему казалась бредом помешанного. Но в незнакомце было что-то, что заставило его поступить именно так.

— У меня это средство с собой, — продолжал странный разносчик, — что касается цены… — Незнакомец жестом показал, что презирает столь низменные соображения. — Наблюдать результат этого опыта будет для меня