Синица в руках [Марат Буланов] (fb2) читать онлайн

Москва

2011

УДК 821.161.1 31Буланов М.

ББК 84(2Рос=Рус)6 44

Б90

Буланов, Марат.

Синица в руках / Марат Буланов ; [худож. Г. Попова]. М. : СовА, 2011.

456 с. : ил. ISBN 978 5 9705 0044 0.

Агентство CIP РГБ

«Я люблю его! Как это прекрасно: жить и любить!» — восклицает героиня

романа на виду у изумлённых прохожих, когда с самым дорогим человеком, шагает, рука об руку, под утренним дождём, навстречу Судьбе.

Что ж, чувства, захватившие обоих молодых людей, не требуют, каких то, особых комментариев… Однако не всё так просто в их, более чем тесных, отношениях, как может показаться на первый взгляд. Любовь — слепа, но любовь

может быть жестокой и беспощадной, — особенно, когда отравлена ядом

животной ревности! Невероятный накал страстей толкает на необдуманные

поступки, грязные ссоры, желание «покончить с собой» и, даже, приводит, в

конечном итоге, … к самой настоящей болезни, жертвенно любящего человека, которого бездушно бросили на произвол судьбы!

Прочитайте эту противоречивую, захватывающую своим психологизмом, книгу! И вы многое откроете для себя, и, во многом, узнаете самих себя, и, вероятно, сможете, наконец, понять самих себя, — если когда то любили, или

страстно любите в настоящий момент!

Рекомендуется читателям старше 18 лет.

ISBN 978 5 9705 0044 0

УДК 821.161.1 31Буланов М.

ББК 84(2Рос=Рус)6 44

© Марат Буланов, 2011

© Яковлева Э.Т. верстка, дизайн, 2011

© Попова Г.В. оформление, 2011

© Литературно издательское

агентство «СовА», 2011

Марат Буланов

СИНИЦА В РУКАХ

И светится в глазах душа…

И этот свет мне душу греет.

Как ты прекрасна и свежа!

Касаюсь рук, дышать не смея.

И жду в ответ святой любви!

И трепещу в немом волненьи…

Хоть в этих сладких vis а vis,

Я твой не первый, не последний.

Некто

Эпизод первый

Знакомство

1

у, слава Богу! Позади государственные экзамены. С грехом

Н пополам, «скинул» это грёбанное «Клубоведение» (была ведь

такая «наука»!) и, не менее пошлый, «Научный коммунизм», в «идеи»

которого никто, по большому счету, давно не верил.

А первичный цикл госэкзаменационных дисциплин, как то: основной

инструмент (баян, домра, аккордеон, балалайка), дирижирование, сольфеджио и т. п., выпускники оркестрового отделения «фака» КПР, сдали еще в том семестре, зимой. Чтобы не было перезагруженности ку

чей предметов, которые мы, студенты, шаляй валяй усваивали в послед

ний год обучения.

Вообще, все эти четыре года мучительного шалопайства, в «кульке», ин

ституте «культуры и отдыха», как тогда шутили, дались мне с невероятным

трудом, но, отнюдь, не по причине сложности предметов «обществен

но политического» и профессионально музыкального циклов. На то, было два объяснения. Страна и, в частности, наш Уральский регион, видите ли, в 80 х годах, остро нуждались в идеологических кадрах культ

просвет работников, а посему, недавно организованный, институт штам

повал их (методистов, театралов, хореографов, библиотекарей) сверх

ударными темпами, — да да, всего за 4 года обучения! Тогда как в других

ВУЗах Перми, подготовка молодых специалистов длилась от 5 до 7 лет.

В зимние и летние сессии, мы «скидывали» до 6 — 7 экзаменов и от 5 до

8 разных зачетов. Согласитесь, было от чего вспухнуть голове!

Во вторых, проучившись, первый год, я внезапно заболел. Перед по

ступлением в «кулёк», за плечами у будущего студента, уже было средне

специальное музыкальное образование — училище по классу баяна. Как

сейчас помню, все в ПМУ, — и «народники», и пианисты, и студенты

скрипичного отделения, и духовики, — почти поголовно, стремились

поступить в консерваторию, а потому, занимались на инструменте по

5 6 часов в день. Каторжный труд для подростка или не оформившегося

юноши! Добавить к сему, довольно частые пьянки и курение, концертные

стрессы, первую неразделённую любовь, — и вот, невротик на всю

оставшуюся жизнь готов!

вы, в консерваторию (ездил аж в Новосибирск) юный баянист так и не

У

прошел, получив двойку на первом же, экзамене по специальности.

Оставался институт культуры, куда выпускника ПМУ, с радостью, зачи

слили со всеми потрохами, почти с одними пятёрками, ибо остальной

«контингент» поступавших, с образованием, на уровне клубного кружка

или музыкальной школы, был весьма далёк от желаемой «творческой

подготовки»… Но это так, не к месту, небольшое отступление.

9

Словом, в самый разгар первой летней сессии, у студиозуса случился

«симпатоадреналовый криз»… А предшествовала ему, ночная пьянка с

дешевым красным вином и, «спецом» подогретым на плитке, пивом

(чтоб сильнее, дескать, «прибалдеть»). Рано утром, нужно было «сливать»

зачет по психологии. Перед сдачей, мы с сотоварищем Валерой Моро

зом сходили перекусить, и на обратной дороге в институт я, ни с того

ни с сего, почувствовал себя, впервые в жизни, так плохо, что чуть не

свалился на глазах у прохожих! Появились жар, потливость, сердцебие

ние, страх, а затем, и паника! В институте, куда еле дополз, перечисленные

симптомы резко усилились, сердце стало колотиться с ужасающей быс

тротой. Грешным делом, подумал тогда, что помираю… Срочно вызвали

«Скорую помощь», и полуживого пациента, увезли в больницу с арте

риальным давлением 180 на 110.

Продержав, в приёмном покое, около двух часов, врачи, однако, вскоре

отправили бедного студента домой, заявив, что страшного, ничего, не

произошло, давление, мол, почти в норме, и что, дескать, на следующий

день, нужно обратиться к участковому терапевту. Между тем, несчастный, по прежнему, пребывал в тяжелом психическом состоянии, поскольку

испытал настоящий шок, страх смерти. Казалось, что тот ужас, который

накануне налетел, как шквал, может вернуться в любую минуту… Впрочем, дома немного пришел в себя, но не надолго. Опять началось ухудшение, опять вызвали «Скорую помощь», и сердягу, в конце концов, поместили, на две недели, в кардиологическое отделение больницы.

После же лечения, не давшего, практически, никаких результатов, анало

гичные кризы, какой случился в институте, стали обрушиваться всё чаще

и чаще. Лето и начало осени, пролежал уже, в нервном отделении. Со

мной происходило, непонятно что. Врачи констатировали сердечную

аритмию, повышение артериального давления, неприятные ощущения

в области кишечника, субфебрильную температуру тела.… И горемыка, в связи с этим, что называется, «ушел в болезнь», прислушивался к любому

шороху в организме, не мог нормально общаться с людьми. Мучила

постоянная тревога за здоровье, снизилась работоспособность, появи

лась рассеянность внимания.

алицо, все признаки невроза… — заявила лечащий врач. — Мы полностью

«Н

обследовали организм, однако, никаких серьёзных нарушений не

выявили. Функциональные сбои нервной регуляции, конечно, есть, но

объективно вы здоровы…».

Но я то ведь, субъективно чувствовал себя больным! И, причем, неизле

10

чимо! Это в девятнадцать то лет! Было чувство «сломанной жизни», поте

ри всяких надежд и радостей существования. Кроме того, новоиспе

ченный невротик стыдился своей «болезни»… Но, главное, страх, неиз

бывный страх сковывал его: страх смерти, страх того, что люди обнару

жат вдруг, что он «неполноценный»; страх, что не сможет справиться с

каким нибудь делом, учебой; страх поездок на транспорте, в местах

большого скопления народа. Что говорить тогда, об отношениях с

противоположным полом! Страдалец стал, всячески, избегать общения

с девушками…

о не всё потеряно! — упрямо твердил себе. — Доктора заявляют

«Н

, что

продолжать учиться можно, что, мол, уходить в академический отпуск

не стоит. Физкультура, закаливание, диета, таблетки укрепят расстроен

ный организм. Нужно заниматься аутогенной тренировкой, а о пьянстве

и курении, вообще, не может быть и речи!..».

Одним словом, образ моей жизни был кардинально изменён. Обучение

продолжилось, но с каким скрипом оное давалось! Случалось, что

порой, не мог дождаться окончания лекции или семинара, — так чув

ствовал себя хреново. А сессионные зачеты, экзамены! Я трясся, как

осиновый лист, отвечая на вопросы преподавателя или исполняя экзаме

национную программу, на инструменте… Особенно тяжело, приходи

лось на концертных выступлениях перед публикой, допустим, играя в

оркестре. Верите или нет, но, иногда, возникало непреодолимое жела

ние бросить баян и бежать, сломя голову, со сцены куда попало, лишь

бы принять таблетки, освободиться от жуткой тревоги, стресса…

Так, мучения эти, продолжались все три последующих года учебы, вплоть

до окончания института. Поразительно, но по музыкальным предметам, бедняга неизменно оставался отличником. Общественные же, гуманитарные науки усваивал еле еле. «Да и вообще, зачем они музы

канту? — рассуждал тогда. — Вот, психология и физиология — это вещь!

Их нужно знать, хотя бы для целей поддержания здоровья, которое бара

хлит. Ведь болезнь, нарушения то, прежде всего, психофизиологичес

кие, эмоциональные…».

В свободное от занятий время, невротик стал почитывать, соответствую

щую, научно популярную литературу. Кругозор постепенно расширял

ся, мало помалу, складывалось наукообразное мировоззрение, а там, и

до известного понимания философских проблем, было рукой подать.

«Ну, закончу институт, а что дальше? Продолжать заниматься баянизмом?

Работать массовиком затейником в клубе или дворце? Руководить

11

самодеятельным оркестром русских инструментов, черт бы их побрал?

Нет, музыкантом быть совсем не в жилу… Несерьёзно… Философия! Наука

всех наук! Вот призвание! Как же, не понимал этого раньше?!» —

подспудно, зрело решение строить дальнейшую жизнь.

Физическая слабость и вынужденное одиночество, в которые вверг невроз, а отсюда склонность к «мыслительной деятельности», постепенно сде

лали своё дело. К окончанию института я уже, определённо, хотел и

дальше учиться, заниматься философской наукой. Тем паче, что препода

вание сего предмета по идеологически выдержанной, программе в ВУЗе, шло в вопиющий разрез с реальностями жизни советского общества.

Уже тогда, в будущем «вольнодумце» зрел дух противоречия, противо

стояния глубокомысленной лжи, прущей со страниц философских

пособий. И он должен был «развенчать» эту ложь, «найти Истину»! А

пока…

Пока, слава Богу! Позади государственные экзамены. Нам торжественно

вручили дипломы об окончании высшего учебного заведения. По

распределению, горе выпускник должен был ехать на юг области, за

300 километров, в город Чернушку, — в местный районный Дом куль

туры, администрация которого, обещала выделить отдельную комнату

молодому специалисту. Жить, с родителями, в жалкой однокомнатной

квартирке, в полуразвалившемся частном доме, было уже невмоготу.

Надо было начинать собственную самостоятельную жизнь, отработать

два обязательных года после института, и, в это же время, поступить на

философский факультет Уральского госуниверситета. А там… Там видно

будет.

2

юль, дипломированный специалист провёл дома, но уже в начале

И августа, торопя события, отправился на «место назначения», — в

Чернушку. Добираться можно было тремя путями: на автобусе, который

курсировал, если не вру, один раз в день, рано утром; поездом, — в 600

километровый объезд, через Свердловск транзитом, и самолётом—

«кукурузником», — всего за час полёта. Я выбрал окольный, самый даль

ний путь на поезде, поскольку люблю романтический перестук колёс, 12

запах угля, проносящиеся, за окном, пейзажи и прочие железнодорож

ные прелести. Тем более что в Свердловске никогда не был… Так что, 5

августа вечером, вагончик мой, что называется, тронулся.

тром следующего дня, путешественник счастливо вышел на, залитый

...У

солнцем, перрон небольшого чернушенского вокзала. Впереди, за ли

нией, делала поворот какая то дорога, а дальше, — сплошь деревянные

дома, утопающие в зелени палисадов и огородов. «Очень даже милый

городок… — подумалось поначалу. — И где же у них находится клуб?

Вероятнее всего, в центре?».

Навстречу, ковыляла старушка в платке, с перекинутыми через плечо, двумя

сумками.

— Здравствуйте! — остановил её. — Где тут у вас центр? Хочу вот, в

Дом культуры попасть!

— Ась? Центер говоришь? — приставила к уху, сухую ладонь бабка. —

А вона, на той дороге, автобус скоро будет… Вон вон! — потыкала смор

щенным пальцем. — Народ то где толчётся!.. В новом городе, где камен

ны то дома, — культурный Дом и разышшешь. Большо ой такой!..

Поблагодарив добрую старушку, «турист», подхватив чемодан, отпра

вился на автобусную остановку. Подойдя, встал со всеми, с любопытством

разглядывая «колхозников» чернушан. А их, между тем, становилось

больше и больше, а транспорт то всё не шел и не шел. Наконец, минут

через тридцать, подняв тучу пыли, наш долгожданный авто подвалил.

Началась несусветная, отчаянная давка… Хоть я и больной человек, и с

чемоданом, а кое как, протиснулся таки через узкие двери ЛАЗа, но

толпа сзади напирала, и дышать становилось трудней. В конечном итоге, страждущие каким то образом уместились или, точнее, спрессовались

в салоне, и бедная машина, давая сильный крен, тронулась с места.

Тесно прижавшись, друг к другу, мы, потные и липкие, были, по своему, счастливы, ибо маршрутные автобусы в Чернушке тогда (да и теперь на

верняка) курсировали, мягко говоря, не часто. А ехать до центра, куда и

стремились все, пришлось довольно долго. Однако это не пугало. Радость

неизведанных впечатлений, с лихвой, перевешивала временные

лишения…

Через каких нибудь 40 минут, лихо, притормозив, переполненная колы

мага достигла сверхцели и стала разгружаться. Приятный, свежий ветерок

обласкал, на выходе, взмокшее лицо. К сожалению, за то время, которое

находился в дороге, так и не удалось полюбоваться красотами «старой»

Чернушки, — окно было, наглухо, заслонено чьей то могучей спиной…

13

Зато сейчас, впереди высился, единственный в городе, 9 этажный гости

ница «небоскрёб»; прямо у остановки, расположился современный, по

тем временам, торговый центр, а на втором этаже его, оказывается, был

ресторан, названия которого так и не запомнил… Далее. В одном конце, небольшой асфальтированной, площади, умиляло здание Районного

Комитета Компартии, — ветер лениво полоскал, водруженный на кры

ше, красный флаг. А на другом конце, — в полукруге пятиэтажных «хру

щевок», — поджидал… искомый Дворец культуры и техники! (Почему

«техники», узнал потом).

«Что ж, очень даже приличное заведение… — залюбовался архитектурой

ансамбля, с неизбежными лозунгами на фасаде: «Слава КПСС!» и «Наша

цель — Коммунизм!». — Всё ж таки дворец, а не какая нибудь там, пере

трансформированная под клуб, церковь! Ну что, на абордаж?!».

Поднявшись по широкой мраморной лестнице, открыл упирающуюся

дверь из цельного стекла, и очутился в прохладном холле, обставленном

декоративными пальмами и фикусами.

— Так значит, здесь находится ваш РДК? Честно сказать, ожидал

худшего… — восхищенно обратился к вахтёру.

— Вы имеете в виду, районных культпросвет работников? Так они, молодой человек, сидят на первом этаже. Идите прямо, и налево по

коридору, — заулыбалась приятная пожилая женщина. — Комната там у

них.

— Как комната? Одна комната, и всё?! А как же, остальное здание?

— Вообще то, дворец принадлежит НГДУ «Чернушканефть». Здесь

заседания, в большом зале, проходят, музей нефтедобычи есть, художни

ки оформители работают, спортзал вот, имеется. — Продолжала улы

баться женщина.

— А как же клуб?

— Да так вот, в комнатушке и ютится…

Признаться, прибывший не сразу пришел в себя.

— Ну, а кружки, организация праздников, концерты? Занимаются в

РДК этим?

— А как же! У нас ансамбль песни и танца есть. Знаменитый! Агитбри

гада. Театральная студия. Даже свой композитор!.. Да Вы лучше, сходите

туда. Там всё расскажут.

И я пошел. Дверь в районный Дом культуры, была открыта настежь. На 25

квадратных метрах, заставленных тремя столами, стульями, шкафами; завешенных по стенам афишами, графиками, стендами, — сидела

14

грузная, невзрачная женщина в очках по имени Зина. Одна — одинёшень

ка… К ней то и обратился.

— А, да Вы по распределению из Перми приехали! — засуетился

«бомбовоз». — Оркестрант, значит? Баянист? Очень хорошо! Клубу, как

раз, ансамбль русских инструментов нужен, для аккомпанирования

«Прикамским узорам»!

— А Вы кем здесь будете? — в лоб спросил гость.

— Я то? Главным методистом, — закокетничала Зина. — У нас еще

директор есть — Марианна Абрамовна, руководитель «Узоров» Девяткова

Тамара, руководитель театрального кружка Света и баянист, да к тому

же, поэт и композитор, Ощепков Евгений Семеныч. Для хора и ансамбля

песни сочиняет! Талант!

— Вот как? Довольно неожиданно. Однако, вас так много…

— Так что, коллектив хороший, спаянный. Не сомневаюсь, что быстро

вольётесь в компанию. Работа интересная, увлекательная! Обязательно

понравится! — тарахтела Зина, — женщина, как показалось, со стран

ностями.

— А где работнички то все? Время уже 12 часов дня! Мне, вообще то, директор нужен! — гость забеспокоился.

— Марианна скоро придёт. Задержалась, наверно, в Отделе культу

ры. — По лицу Зины было видно, что хитрюга явно скрывает правду. Оч

ки главного методиста подозрительно поблёскивали… — Но Вы пока

побудьте здесь, а там начальство решит, куда определить.

В это время, в коридоре, послышался нервный стук каблучков, направ

ляющихся к комнате.

— Долго жить будете, Марианна Абрамовна! — Зина расцвела в озор

ной улыбке. — Посмотрите, кто к нам приехал! Музыкант! Молодой

специалист!

Директору Марианне Абрамовне, на вид было лет двадцать пять. Напоми

нала она некрасивого карлика на тонких ножках, — дама с оттопырен

ной нижней губой, длинными черными волосами и вызывающе ярким

макияжем. Быстро оценила молодого самца, взглядом безнадёжно неза

мужней женщины. Импульсивно бросила:

— Пока будете жить в гостинице. Устрою это через Отдел культуры.

На работу нужно приходить, хотя бы к 10 часам. Основная «запарка» —

вечером. Видите ли, наши участники самодеятельности могут заниматься

в клубе, только после окончания трудового дня.

— Дак что, на первых порах, делать то? — резонно осведомился я.

15

— Что делать? Впереди, уборка урожая в совхозах района. Из

работников РДК будет организована агитбригада. — Директор неосоз

нанно поправила прическу. — По району нужно ездить, выступать, непо

средственно, на полях перед механизаторами. Обеспечите музыкальное

оформление, аккомпанемент. У Вас же, если правильно поняла, институт

культуры за плечами?

— Так точно. По диплому — руководитель оркестра народных ин

струментов. И баяном владею неплохо.

— Ну, вот и отлично. Можно ведь позже, в конце сентября, органи

зовать ансамбль, — в клубе и балалайки, и домры, и контрабас, и альты

есть. Ваша задача: найти людей с соответствующим музыкальным образо

ванием (а в Чернушке их немало), — собрать, словом, самодеятельный

коллектив и работать с ним. Русские костюмы найдём. Вольётесь, затем, в ансамбль песни и танца «Прикамские узоры», которым руководит

Девяткова. К весне, она будет готовить своих артистов, к защите коллек

тива на звание «Народный», и без участия оркестровой группы здесь, пожалуй, не обойтись.

— О’кей. А где находится гостиница? Это та вот, девятиэтажка, что

здесь рядом, у площади? — полюбопытствовал прибывший.

— Сейчас вместе поедем в Отдел культуры райисполкома и там, с

завом Татьяной Николаевной, всё решим. Кстати, и «подъёмные» Вам

надо начислить. Ну что, пойдёмте?

Мы быстро собрались и, на уже знакомом ЛАЗе, отправились туда, откуда, собственно, и приехал — в район железнодорожной станции. Отдел

культуры, расположенный в отштукатуренном двухэтажном здании, находился от вокзала неподалёку.

Познакомившись с начальством и получив необходимые инструкции, новоиспеченный работник, со своим чемоданом, зашел в близлежащую

столовую, а затем, пешком добрался до указанной гостиницы. Но, увы, не такой «фешенебельной», что находилась в центре, и где останавлива

лись всякие «шишки». Отдел культуры выбрал, разумеется, то, что было

подешевле и соответствовало скромному статусу приезжего. Но «моло

дой специалист», завидев облезлую двухэтажку с шиферной крышей, не стал роптать. «Что ж, поживу здесь немного, а там, глядишь, и комнату

отдельную выделят…» — успокаивал себя. Но, увы, прекрасно розовым

мечтам не суждено было сбыться. Ибо в этом задрипанном «постоялом

дворе», пришлось мыкаться аж целый год…

16

3

И началась моя клубная «работа». Из гостиницы, где жил в двух

местном «однозвёздночном» номере без воды, телевизора и

туалета, которые оказались общими на весь этаж, — выходил баянист, на свет божий, в половине 12 го и, за 30 40 минут, добирался на автобусе

до РДК. «Утренняя» поверка считалась обязательной, священной, а потом, можно было до вечера слынивать, куда душа пожелает. Да и не каждый

вечер был занят ударным трудом (1,5 2 часа): всего то, парочку раз в

неделю, включая, правда, иногда и выходные.

Придя на работу, от нечего делать, новоприбывший сотрудник брал

клубный баян кировского производства и музицировал, в своё удоволь

ствие, в каком нибудь свободном кабинете. Не забывая, при этом, демон

стрировать обитателям РДК, собравшимся в горе комнатушке, блестя

щую технику и артистизм. Обработки русских народных песен и джазо

вые композиции разносились по всему зданию, и на талант, — начиная

с директора ДКиТ, коллег по клубу, художников и пр., кончая рядовым

вахтёром, — вскоре стали поглядывать с уважением и даже любовью.

Женский коллектив РДК отреагировал на молодое и, в то время, весьма

еще симпатичное внешне, дарование, по своему трогательно (нужно

заметить, что со стороны, работник совсем не выглядел больным). Тяже

ловесная, неопределённого возраста Зина, с детской непосредствен

ностью, души во мне не чаяла. Тогда как директор, Марианна Абрамовна, делала вид, что усатый, видный и стройный самец ей глубоко безразли

чен. Вскоре, познакомился с Тамарой Девятковой, руководителем

«Узоров», которая была родом из Чернушки, и после окончания Челя

бинского «кулька» искусств, вернулась обратно в родной город, органи

зовав крепкий в художественном отношении, самодеятельный коллек

тив. С ней мы быстро прониклись взаимной симпатией (в т. ч., и как

творческие специалисты с высшим образованием), хотя Девяткова была

старше коллеги лет эдак на десять.

Тома не состояла в браке, и неудовлетворённое женское начало, так или

иначе, прорывалось в сей худощавой, уверенной в себе, остроумной и

довольно миловидной даме при виде интересного 22 летнего парня.

Каждый её приход в РДК теперь, когда тот стал здесь трудиться, сопро

вождался демонстрацией всё новых и новых экземпляров коллекции, 17

разнообразной и стильной, бабьей одежды. Иной вопрос, что молодой

идиот не смог тогда, по достоинству, оценить всю прелесть тамариного

гардероба. Так что, увы увы…

Пребывающая в декрете, руководитель театрального кружка Светлана, по

являлась в клубе редкими неуклюжими набегами. Женщина вынашивала

второго ребёнка, и ей было не до «красавца». Любопытно то, что Света, в конечном итоге, всё ж таки, сыграет в судьбе баяниста определённую и

весьма неприятную роль. Но об этом, будет сказано позже и поподробней.

ыла еще одна незамужняя мадемуазель, — помимо всех прочих, вклю

Б

чая инфантильную Зину, — смазливая девушка Маша, работающая секре

тарём в Отделе культуры при заве Татьяне Николаевне Ивановой, которая

(зав., то есть), в 40 лет, тоже умудрилась остаться свободной в брачном

отношении. Так вот, с этой тихой, кудрявой Машей, прошедшей, как

выяснилось потом, и огонь, и воду, я попытался, было закрутить роман, но, увы, безуспешно. Для неё, разумеется. Что, впрочем, закономерно и

поучительно для предприимчивых чернушенских девчат… Но и об оной, коротенькой истории, будет поведано в отдельном эпизоде.

Теперь, нужно сказать о единственном и неповторимом, Ощепкове Евге

нии Семёныче. О, это был непревзойденный шедевр! Индивидуальность!

Гений! Выделявший себя, как блистательный петух среди РДКовского

куриного царства, и не только… Небольшого росточка, о 45 годах, в

засаленных брючонках и пиджачке, но всегда при ярком галстуке, —

поэт и композитор местного розлива, «певец» родного Уральского края, —

Ощепков был знаменит, и уважаем на всю Чернушку. Он занимал, как

бы, двойственное положение в ДКиТ: работая и на нефтяников (прово

дил конкурсы хоровой самодеятельности), и на районный наш Дом

культуры. В отличие от коллег, Евгений Семёныч имел семью, что, одна

ко, совсем не мешало его бурному, на редкость, плодовитому «творчест

ву». Композитор играл и на голяхе (баяне), и на русской гармошке, проводя, помимо основной работы, многочисленные свадьбы и юби

леи, — а потому, частенько, бывал пьян. Курил Ощепков, исключительно, пермскую «Приму» через видавший виды мундштук…

риближалась летне

...П

осенняя страда. Марианна Абрамовна быстро сколо

тила агитбригаду из молодых «активистов» РДК и пары приглашенных, участников самодеятельности. Нас одели в красного цвета брюки и курт

ки, довольно элегантно пошитые. Проведено было, всего, несколько

репетиций перед выездами, поскольку сценарий выступлений оставался

одним и тем же, — с текущими исправлениями, — в течение уже

18

нескольких лет. Иными словами, то, что нужно было петь и декламиро

вать, члены агитбригады хорошо знали. Моя задача заключалась в музы

кальном оформлении этого, идеологически сфабрикованного, «шоу», повествующего о неустанной, отеческой заботе «родной коммунисти

ческой партии», неумолимо ведущей советских людей к коммунизму; о

«самоотверженном героизме тружеников полей»; о прекрасной и заме

чательной жизни в «нашей любимой советской стране», и тому подобной

чепухе.

Чернушенский район, который мы объездили на серой «буханке», вдоль

и поперёк, с 30 минутными выступлениями в полях и сёлах, оказался не

таким уж и маленьким, каким лицезрел его на карте области. Машину

вела… сама зав. Отделом культуры, Татьяна Николаевна, в короткой стриж

ке под мальчишку, потёртых куртке и джинсах. И, надо отдать должное, слегка профессионально. Сельские дороги, в районе, были настолько

ужасны, что члены агитбригады, с этими грёбанными переездами с юга

на север и с запада на восток, отбили себе все бока.

Обычно, по просёлку, «активисты» добирались к механизаторам и ком

байнерам в их обеденный перерыв, не давая людям спокойно поесть и

отдохнуть. В полукруге, съехавшейся с разных сторон поля, сельхоз

техники, полулежали, покуривая, чумазые и уставшие, но «бесконечно

благодарные», слушатели и зрители. Я обратил внимание, как на лицах

мужиков, была написана нескрываемая ирония, когда Марианна Абра

мовна, хорошо поставленным в культпросветучилище голоском, бодро

начинала, в высоком стихотворном штиле, наше бесстыдное действо.

«Д а… — думали, скорей всего, колхозники. — Мы вот, здесь горбатимся от

зари и до зари, план перевыполняем за гроши, а эти молодые бездель

ники, со своими стишками да музычкой, головы только морочат… Их

бы заставить, бля, работать как лошадей, сразу бы свои песенюшки выть

перестали! Какая, к еб й матери, партия? Какой, хрен, коммунизм?! Всё

это чушь собачья!..».

Но выступающим, тем не менее, вяло хлопали. Всё ж таки, как никак, а

разнообразие в сей убого героической «битве за урожай».

Закончив спектакль, агитбригада садилась в машину и ехала далее, по

сельским колдобинам, в какой нибудь запланированный населённый

пункт, — в МТС или клуб, расположенный, чаще всего, в переоборудо

ванной многострадальной церкви. И опять, со сцены неслись, набившие

оскомину, страстные призывы к не очень то весёлой публике, славицы

и марши, и опять нам, без всякого энтузиазма, аплодировали.

19

алее, следовала кормёжка «артистов», обеспеченная местной админи

Д

страцией, небольшой отдых, — зачастую, за пределами села, на природе, а потом, чернушенские «активисты» вновь «рвались в бой», мчась по

пыльной, развороченной дороге к очередному месту выступления.

Это безумие продолжалось ежедневно, с утра до позднего вечера, более

трёх недель. Но молодым, беззаботным, весёлым и глупым, такая кочевая

работа даже нравилась (я чувствовал физически себя, почему то, на

удивление, хорошо). Боже, сколько ярких впечатлений от переездов по

живописным зелёным угорам, поросшим кое где елово пихтовым ле

сом, и по неубранным еще нивам! А переправы через прозрачные ручьи

и речки; крепко пропахшие навозом, деревни с простоватыми колхоз

никами; пугающие грозы и разноцветная радуга над полем; фиолетово

огневые закаты, когда, уставшие члены агитбригады возвращались на

«базу», в притихшую Чернушку!

а, мы думали в то время, что так и надо, что всё в порядке, — имею в виду

Д

тогдашнюю советскую действительность, жизнь. Идеологическое

оболванивание воспринималось, как нечто само собой разумеющееся, естественное, не как наглый обман, — тем более, здесь, в провинции. И

нельзя однозначно сказать, что народ, дескать, открыто роптал, недо

вольный своим существованием, ибо экономически почти все были рав

ны. И отношения то между людьми, в целом, были иными, чем сейчас, —

более, что ли, дружескими, более совестливыми и справедливыми. Дух

социалистического коллективизма, в то время, еще не совсем иссяк.

Простые труженики умели радоваться жизни, уверены были в завтраш

нем дне, не замечая, в повседневной круговерти забот, убожество и нище

ту не только быта, но и всех прочих сторон советской действительности.

Особенно, повторяю, это ощущалось в провинции, сельской местности.

Но другое дело, — крупное партийное и хозяйственное руководство. В

той же Чернушке, они, эти горе благодетели народные, как и везде по

стране, жировали обособленным, привилегированным кланом. Мы же, рядовые клубные работники, были лишь винтиком мощнейшей гос

идеологической машины, орудием воздействия на «массы» партаппарата

в узко корпоративных интересах, — в т. ч., и на «местах». Высокий уровень

жизни, почёт, власть — вот что, в главном, внешне отличало хозяев от

рабов (то есть, именно «масс» — как презрительно выразился, в приват

ном разговоре с коллегами, 1 й секретарь Чернушенского райкома; в

разговоре, нечаянно услышанном за кулисами сельского клуба, куда

прибыли районные «шишки» в преддверии выборов).

20

Но клубный то специалист уже не был «массой», постепенно осознавая

всю несправедливость социалистического общественного устройства.

Нет нет, — страстный «вольнодумец» совсем не хотел что либо, «корен

ным образом», в нём изменить, поскольку инстинктивно понимал, что

сие ни к чему позитивному, всё равно, не приведёт. То есть, не приведёт

даже в результате очередной «революции» (последующие 90 е годы

красноречиво подтвердили аксиому). Нет, — хотелось лишь понять глу

бинные, сущностные причины одного и того же, извечного(!) социаль

ного неравенства, ибо «частная собственность на средства производства», которой не имелось, естественно, тут отпадала. И, в дальнейшем, мне, —

как мыслящему существу, — суждено было причины эти, так или иначе, постичь.

4

О сень вступила в права. В сентябре октябре, пошли непрерывные

дожди, и все городские неасфальтированные, дороги и тротуары

превратились в непролазную Чернушенскую Грязь. Сознаться

честно, такой первозданной грязи приезжий «эстет», за свою жизнь, нигде и никогда не встречал. Утопая в ней чуть ли не по колено, местные

жители, впрочем, были, на удивление, спокойны. Привыкли, мол, уже, болезные… Но «молодой специалист», идя, к примеру, в столовую из го

стиницы, выделывая немыслимые акробатические телодвижения и рыв

ки, проклинал Провидение, решая одну и ту же, актуальную, на нынеш

нее время, дилемму: всё ж таки, почему, так ласково приютивший горо

док, был назван Чернушкой, а никак не иначе?! Не от того ли, что обитате

ли его живут, по горло, в этом всепоглощающем, властно торжествую

щем Болоте?!

Конечно, была и другая, официальная, что ли, версия, отчего «полис» так

необычно окрестили. Нефть! Здешний район, и по сей день, чрезвы

чайно богат «черным золотом». И сам то населённый пункт вырос, в

совсем недавнем прошлом, как демографическая инфраструктура к при

легающим нефтяным залежам,… Но я, тем не менее, упорно оспаривал

21

оную версию, пребывая на ортодоксальных позициях, ибо не был, как

некоторые, промысловиком или начальником НГДУ, а оставался утон

ченным, каждодневным свидетелем и ценителем «черного золота», иного свойства…

В гостиничный номер, к постояльцу, периодически подселяли разнопо

родистых командировочных, так что, вечерами, после работы, было не

так тоскливо. А работа пока, заключалась в ознакомлении с репертуаром

самодеятельного ансамбля «Прикамские узоры», членов которого (око

ло 30 человек) Тамара Девяткова, после «летних каникул», уже почти

всех собрала,… Начались репетиции. В ансамбле было два состава: взрос

лый и детский. Взрослый состав образовывали, в основном, женщины

от 30 до 60 лет разных весовых категорий, различных профессий и ха

рактеров. Имелись и мужички, правда, в небольшом количестве. У всех

участников коллектива, хорошо были поставлены голоса, — Тамара по

старалась. Кроме того, песни (в основном, русские народные, казачьи, а

также сочинённые современными, в т. ч., самодеятельными, композито

рами, вроде Ощепкова), — песни эти, сопровождались незамысловатыми

танцевальными элементами, исполняемыми в русских фольклорных ко

стюмах. Хороводы, плясовые, народные танцевальные игры, выступле

ния малых ансамблей, типа квартета, трио, дуэтов, а также солистов в

рамках концертной программы, вносили известное разнообразие в

одно и то же, направление «творческого кредо» «Прикамских узоров».

Бессменным аккомпаниатором коллектива был, всё тот же, вездесущий

Ощепков Евгений Семёныч, соперничавший с временно приходящими, другими чернушенскими баянистами.

Признаться честно, приятно было послушать многоголосное русское

«кантри» (в 2 4 голоса): весёлые, разухабистые частушки с подробуш

ками, под гармошечку; лирические песни о любви и Родине, «дорогом

сердцу» Урале (одно упоминание брэндовых «рябин в косынках крас

ных», чего стоило!). Не меньшим успехом, пользовалась песня Ощепкова

«Что такое война?», в которой автор призывал к актуальнейшей, в то

время, для всех советских людей «борьбе за мир». Понятно, — супротив

«происков» гнусного империализма… А его бессмертное «Здравствуй, русская деревня — край осинок и берёз!», в плавном хороводе в кокош

никах, с незабываемыми переходами! Эх, да что там говорить! Искусство

то было… Эстетика. Нетленка…

Словом, репертуар этот, я осваивал, разучивал на баяне, включаясь, непо

средственно, в репетиции коллектива, в качестве второго аккомпаниа

22

тора. Однако, главной задачей, будущего «лидера» ансамбля народных

инструментов при «Узорах», являлось выполнение оркестровых аранжи

ровок песен (разбивка музыкальной «ткани» по партиям — для басов, альтов, прим, ударных; проще: бас — аккомпанемент — мелодия для ба

лалаек и домр различного «калибра», 1 го и 2 го баянов и, опять же, ударных, — например, трещоток или бубна).

Создание подобного русского ансамбля для Чернушки, в принципе, было

не ново. Впрочем, просуществовал он, после организации, всего то, два

месяца. Сейчас же, специалисту предстояло, вновь, собрать местных музы

кантов «народников», с соответствующим образованием и владением

струнными. А решение оной проблемы, оказалось весьма и весьма непро

стым занятием. Ибо многие из потенциальных участников (Тамара и Зина

помогли составить их список), работали по разным специальностям и

им, помимо острого желания играть в коллективе, нужно было находить

и свободное время для репетиций, а затем, и концертов.

Когда с аранжировками было покончено, новый работник приступил, с

благословения зав. Отдела культуры, к поиску необходимого контин

гента. Но прежде, перепроверил все, имеющиеся в наличии, оркестровые

инструменты. К слову, состояние их оказалось вполне приличным, оста

валось только заказать медиаторы для балалаек альта и контрабаса, а

также домр. Для «вооружения» контрабаса, еще не состоявшийся «глава

группы», кстати, специально ходил в местный Дом быта к сапожникам, которые, абсолютно бесплатно, вырезали, из куска настоящей свиной

кожи, огромный медиатор, способный, так сказать, оживить струны

«канаты» самой большой балалайки…

Итак, я пошел по адресам. И по «новому», и по «старому», деревянному

городу. Пошел, утопая в грязи, сквозь дождь и ветер, мало веря в успех

предприятия. Ну, кому это нужно, — бесплатно тратить время и силы, на

какое то «общественно полезное» дело? Что, людям большезаняться

нечем?! У них нет других, более благородных целей?!.. Но как глубоко и

жестоко бедняга ошибался!.. В том то и вся соль самодеятельного творче

ства, — хоть музыкального, хоть театрального, хоть танцевального и

пр., — что люди тогда (да и сейчас, — только в меньшей степени) неу

держимо тянулись к искусству, к самовыражению, — наконец, общению

друг с другом, общему любимому делу. Причем, не за деньги, а за идею, за радость совместной реализации способностей и талантов, радость

совместного культурного проведения досуга. Как говорится, и на других

посмотреть, и себя показать!.. И потом, в заштатной Чернушке, кроме

23

телевизора, кинотеатра, половых игрищ да пьянки, иных, особых

развлечений ведь не имелось…

Первым делом, после упорных, но, к счастью, недолгих поисков, я обна

ружил, в местной музыкальной школе, преподавателя по классу домры

Свету Никонову, а в районном Доме пионеров — баяниста Хасанова

Виктора, лабавшего, как оказалось, на домре альт, когда был студентом

училища культуры. Света — полноватая, очень спокойная кареглазая де

вушка, — после некоторых колебаний, дала согласие играть приму в ан

самбле. А вот Хасанов (в последствии, душа нашего мини коллектива), с

большим энтузиазмом, воспринял идею выступать в оркестровом сос

таве «Узоров». Вообще, это был весёлый, добродушный, упитанный и

физически здоровущий сангвиник татарин, любитель всякого общест

ва, балагур и выпивоха, для которого любое новое начинание воспри

нималось, как бальзам на душу. Он, кстати, подсказал мне, кто бы еще

мог согласиться пополнить ансамбль.

К сожалению, обходя указанные адреса, пару тройку раз встретил веж

ливые отказы. Кто ссылался на отсутствие свободного времени, кто то

просто не имел желания «вспомнить музыкальную молодость» и пр. Но

вскоре, настойчивого «поисковика» ждал успех. В одном из общежитий, нашел отличного балалаечника Суворова Валентина, несколько стран

ного, с лицевым нервным тиком, худощавого парня. Он, оказывается, уже играл в первом чернушенском ансамбле, о котором выше упомина

лось. Валентин, без всяких проблем, выразил горячее желание стать при

мой балалайкой, да еще вывел, так сказать, на «главное лицо» в любом

оркестре — контрабасиста. Но его пришлось долго уговаривать, этого

хитроумного 35 летнего мужика, владеющего одним из самых сложных

народных инструментов. «Желательно, чтоб бабки Отдел культуры пла

тил, а то, что на дядю то бесплатно пахать?» — нагло заявил «лабух».

Однако я ничего пока обещать не мог. Было что то, в Сергее Любимове, отталкивающее, но выбора не оставалось: с грехом пополам, кое как

договорились, и то при условии, что на репетиции контрабасист будет

приходить не каждый раз.

Где то за железнодорожной линией, в «старой» Чернушке, с трудом на

шел и балалаечного альтиста Цветкова Колю, молодого парня, которого

пришлось уламывать, как девушку. Ну, некогда, дескать, ему ездить по

вечерам в такую даль, в РДК! «Но пойми: мы без альта, как без рук будем!

Выручай, — тебе ж за это, потом, спасибо скажут! — урезонивал, как мог. —

Даю слово: не пожалеешь! Всё будет клёво!». И Коля, в конце концов, сдался.

24

«Так, — размышлял «глава» группы, подводя итоги в своей гостинице, —

«комплект» музыкантов теперь почти полный. Мы с Ощепковым — 1 й

и 2 й баяны. Не хватает только второй домры и ударных. Всего в кол

лективе, должно быть 9 человек… В принципе, с ударными проблему

можно легко решить, если не найдется желающего на них лабать. Тре

щотку или бубен, может освоить любой оркестрант, хотя, конечно, нель

зя задействовать для этого примы и первый баян, — т.е. меня. Но где най

ти вторую домристку? Вот незадача! Ведь всех подходящих кандидатов, кого мог, обошел, говорил с ними, но те — ни в какую! Что же делать?..».

же было, отчаявшись, как

У

то раз придя на работу, задержался по делу в

вестибюле дворца. В это время, из художественной мастерской, что рас

полагалась на втором этаже, по лестнице спустилась некая мадемуазель

и, улыбаясь, быстро подошла к озабоченному руководителю.

— Здравствуйте! Слышала, Вы домристку ищете для ансамбля? Я

музыкальную школу по классу домры, в своё время, окончила. А зовут

Ларисой… Возьмёте к себе, если что?.. Так возьмёте?..

5

В от так, впервые, и увидел Ларису, — девушку из чертовой Чер

нушки, оставившую в жизни «молодого специалиста», да и в

дальнейшем существовании, светлый и, вместе с тем, «кровоточа

щий», весьма болезненный след. Никогда не забуду те её небесно

голубого цвета глаза, звонкий шутливый смех, румянец на щеках, когда

мы разговаривали, стоя у раздевалки в вестибюле, — решая, как оказалось, судьбу обоих.

— Дак как, возьмёте? — заразительно засмеялась девчонка.

Руководитель, потеряв дар речи, замер, охваченный внезапным волнени

ем. Наконец, вымолвил:

— А Вы здесь, что ли, работаете?

На Ларе был, заляпанный пятнами краски, черный халат. Она выразила

удивление:

— Столько раз Вас видела, а художников, разве, ни разу не замечали?

25

Я, кстати, художником оформителем во дворце и тружусь. Во он

там… — «синеглазка» показала рукой на мастерскую. — А Вы ведь, моло

дой специалист из Перми?

— Ну да. Так и есть… — волнение собеседника стало настолько силь

ным, что задрожали руки, и несчастный невротик почувствовал себя

плохо. Неполноценный, блин!

— Как Вам наша Чернушка? — осведомилась, продолжая улыбаться, Лариса.

— Ничего себе городок… Только грязи, пожалуй, многовато. — «Боль

ного» стал выдавать, задрожавший вдруг, голос. Надо быстрей заканчи

вать разговор! Быстрей!!

— Да, чего чего, а грязи у нас более чем достаточно! — звонко рас

смеялась, ничего не подозревающая, мучительница. — А где останови

лись, где живёте?

— Пока в гостинице, неподалёку от железнодорожного вокзала.

— Правда?! Я тоже там, рядом живу, с родителями в частном доме! А

Вы, говорят, институт культуры окончили? Слышала, как на баяне играе

те. Здорово!.. А в ансамбле уже сколько человек? А кто? Может, знаю

их? — Лара засыпала вопросами.

— Уже почти весь состав собрал, только второй домры и не хватает.

Вот, если бы Вы…

— Да согласна, согласна! — обрадовалась девушка. — Так давно инстру

мент в руки не брала! Хорошее Вы дело задумали!

— На то и учился. Знаете что? Скоро начнутся репетиции, осталось

только доработать аранжировки да партии расписать. Как только это

сделаю, так сразу и передам Вам, когда приходить…— еле перебарывая

жуткое состояние, выдавил я.

— Ура! — Лариса, по детски, захлопала в ладоши. — Ну, хорошо тогда, до свиданья! До встречи!

И она, повернувшись и пройдя несколько шагов, почти бегом взлетела

по лестнице в свою мастерскую.

Несчастный же, напротив, пошатываясь, еле добрался до свободного ка

бинета рядом с РДК, чтобы там немного придти в себя. Но мысль работала: нтересная девчонка, — симпатичная, весёлая… Но почему так болез

«И

ненно реагирую на женский пол? Невротик недоделанный!.. Представ

ляю, как тяжко придется при работе с ансамблем! Уже сейчас, начинает

мучить тревога. А если они узнают, что болен? Она узнает?.. Как дальше

вести тогда, оркестровую группу? Я ж руководитель, — такая, блин, ответ

26

ственность!.. Ладно, что когда аккомпанируешь на голяхе, не так боишься.

А здесь ведь, надо уметь разговаривать с людьми, найти к каждому под

ход…».

Когда состояние немного нормализовалось, зашел в комнату РДК. Там, за

столами, расположились, болтая о том о сём, бессменно обязательная

Зина, директор и Тамара Девяткова в новом джинсовом платье. Увидев

подчинённого, поздорововавшегося с сотрудниками, Марианна живо

спросила:

— Ну, как дела? Собрал кого надо? Пора пора репетиции начинать!

— Вы же знаете, Марианна Абрамовна, что почти всё готово. Вот, только что разговаривал с Ларисой, здешней художницей. Она, оказыва

ется, на домре играет, а я, как раз, вторую домру только и искал. Теперь, в сборе полный состав!

— Это какая Лариса? Боталова, что ли? — заинтересовалась Девятко

ва. — Хорошая девчонка. Коммуникабельная. Даже и не думала, что офор

митель лабает на инструменте!

— Самое поразительное то, — заметил «коллега», — что она откуда

то в курсе, что оркестровой группе, нужна была именно домристка!

— Ничего удивительного. — Тома, невозмутимо, продолжила под

крашивать элегантные ногти. — Чернушка ведь — большая деревня. Лю

ди друг друга прекрасно знают… И что, Ларка сама напросилась в ансам

бль? Верно?

— Вроде бы так. Знаешь, Тамара, честно сказать, побаиваюсь, — как, однако, психологически притрутся мои подопечные? Девчат то двое, а

остальные мужики… Вот, у тебя сплоченный коллектив, отличный микро

климат в нём. Как говорится, один за всех, все — за одного!

— А, не переживай! Засракуль ты или нет?! Мужики быстро «споют

ся», — только бы лишнего не бухали. А Лариса — девка компанейская.

— А что такое «засракуль»?

— Да значит, «Заслуженный работник культуры»! — захохотала Тома.

— Многое от Вас самого, как руководителя, зависит! — сделав серьёз

ную мину, включилась в разговор Зина. — Нужно задействовать индиви

дуальный подход, проводить совместные мероприятия, помимо репети

ций. Например, сходить коллективом в кино, попить чай, безалкоголь

ные дни рождения справлять…

— Ай, Зина, да чё болтаешь! — заговорщицки, подмигнула собрав

шимся Девяткова. — Какое, на фиг, кино? Им и так будет зашибись! А с

«Узорами» сойдутся, дак ваще заобщаются, на фиг!.. А ты, — обратилась

27

ко мне с усмешкой, — время то не теряй, бери скорей чернушенских

девок в оборот!

— А кот Васька и так не дремлет! — с какой то затаённой обидой, вы

дала Марианна Абрамовна. — По моему, наша Машка, из Отдела культу

ры, ему нравится… Во всяком случае, просто так врать не стану!

— Какая там, к черту, Машка! — деланно возмутился дон хуан. — У нас

сугубо деловые отношения! Зря Вы так, товарищ директор!

Прекрасно зная, что Марианна и секретарь Отдела культуры давнишние

подруги, я теперь не сомневался, что шефу было, доподлинно, известно

о связях с девахой.

Впрочем, каких там связях! Ну, «подъезжал» к этой тихушнице, время от

времени. Даже провожал до дома. Но ведь больше, блин, ничего и не бы

ло. Не очень то Мисюсь жаловала, ожидая, вероятно, когда совсем упаду

ей в ноги…

— А ты в курсе, — внезапно, пооткровенничала Тамара, к вящему не

удовольствию директора, — что Машенька то, ночью, как то к югосла

вам, в Печмень ездила? Не просто же так, из за тряпок!

— Серьёзно, что ли?! — поразился «герой любовник». Дело в том, что вся Чернушка судачила о ночных похождениях местных «красавиц»

с рабочими из Югославии, приехавшими в район, в соответствии с дого

вором СССР и дружественной страны о строительстве участка известного

газопровода. С чернушенскими мужиками пьяницами, молодые, пред

приимчивые дамы не хотели иметь амурных дел, а вот кратковременные

«романы» с иностранцами, у которых водились деньжата, джинсовые и

прочие шмотки, были куда интересней и заманчивей, чем просто сидеть

дома и ждать у моря погоды. Тамара Девяткова рассказывала даже об од

ном курьёзном случае, когда в Печмень (село, где были расквартированы

гости из балканской страны), регулярно приезжали, — на ночь, глядя, —

аж мать с дочерью, желавшие известных волнительных минут с мате

риальным подкреплением. И, судя по слухам, дела их продвигались, во

все, недурно…

«В от оно бабьё! Их подлинная, продажная сущность! — думал я после услы

шанного с презрением. — Уж, коль, в провинциальной Чернушке такие

дела вершатся, то, что тогда говорить о крупных городах! А о Москве и

Ленинграде, вообще, и речи нет!.. Вот он, хвалёный социалистический

строй и «неподкупные», «высоконравственные» советские женщины!».

Разумеется, после того, что сообщила Тома о нашей, себе на уме, невин

ной овечке Машеньке, у руководителя пропал к той всякий интерес. Тем

28

более, на горизонте появилась Лариса, которая, если честно сказать, не

вызывала пока, уж чересчур таки, романтических чувств. Тем не менее, самец незаметно стал приглядываться к «объекту», но так и не обнаружил, как не старался, кроме довольно милого личика, каких либо иных выда

ющихся физических достоинств. Фигуры Афродиты у чувихи отродясь

не было, и сие немало смущало начинающего дона хуана. Грешным

делом, даже вспомнил, в связи с этим, старую немецкую присказку: «Если

мужику не нравятся формы женщины, то им лучше сразу расстаться…».

Но расстаться с Ларой сразу, как то не получилось.

6

В незабвенном «отеле», как уже говорил, после работы особо не

приходилось скучать. В мой роскошный двухместный номер, то и дело, подселяли командировочных мужичков. Конечно, многие из них, оказывались любителями выпить после «напряженного

трудового дня», что немало нервировало. Но, с другой стороны, инте

ресно было послушать рассказы этих залётных стреляных птиц, приез

жавших из самых разных уголков страны. В Чернушке, находилось мно

жество разноотраслевых предприятий (не считая тех, что обеспечивали

факт нефтедобычи), куда и направляли иногородних специалистов, —

в том числе, и соседей по номеру. Короче, поболтать было о чем, не ис

ключая пикантных подробностей о любовных командировочных при

ключениях.

А одно время (около месяца), мы жили с приезжим 25 летним парнем, —

тоже, как и я, молодым специалистом, только из Ижевска. Он окончил

тамошний политех и прибыл, по распределению, именно в Чернушку с

тем, чтобы получить, обещанную местным предприятием, двухкомнат

ную квартиру. Слава, — так звали парня, — был семейным, и жил с женой

и малолетней дочкой вместе с родителями. Понятное дело, что супруги

хотели собственного угла, даже если бы тот и находился совсем в другой

области, в забытом Богом, заштатном городке. Однако, и этой, наверняка

последней, надежде не суждено было сбыться. Сначала Славика кормили

обещаниями, пока врабатывался на новом месте; потом, предложили

захудалую общагу, от которой молодой инженер, естественно, отказал

ся. В конечном итоге, ижевчанину, не солоно хлебавши, пришлось

покинуть гостеприимную Чернушенскую землю и отправиться искать

29

несуществующего счастья туда, откуда и прибыл. Иллюзии, короче, кон

чились…

Но иллюзии пермяка, относительно получения отдельной комнаты, были

еще в незавершенной стадии. Я то ведь, на квартиру не претендовал, не

зарился! Небольшая, скромненькая комнатка — вот, и весь предел

мечтаний. Однако, именно она, — моя! комнатушка, представляла со

бой серьёзную заявку на дальнейшее расширение жилплощади, если бы

хозяин вдруг женился и остался работать в Чернушке. Взять, к примеру, ту же Марианну Абрамовну, которая была счастливой обладательницей

аж 17 ти квадратных метров! (В общей квартире на первом этаже). Это

были её, кровные 17 метров, причем, ни много, ни мало, аж до центра

Земли! Как говорится, живи — не хочу!.. Иное дело, что Господь водрузил, на головку директора, тяжеленный «венец безбрачия», а посему, вопрос

о заветном расширении метража, в принципе, никогда не ставился, а

лишь пребывал себе, так сказать, в голубых девичьих грёзах.

Впрочем, если сказать начистоту, «засракуль» не рвался, как то всерьёз, обосноваться в Чернушке, хотя и неоднократно напоминал, в Отделе

культуры, о проблеме переселения из осточертевшей гостиницы. Но

завотдела, Татьяна Николаевна, по понятным причинам, всё оттягивала

и оттягивала судьбоносное решение. Чуть позднее, когда руководитель

ансамбля стал, открыто грозиться, «всё бросить и уехать из города», ссылаясь на известный пункт в Законодательстве об обязательном предо

ставлении жилплощади молодому специалисту, Иванова слегка засуети

лась. Ибо я имел, в некотором роде, полное право оставить работу в том

случае, если организация, предоставившая её, в течение года не справ

лялась с обязательствами, относительно обеспечения жильём. Терять же, ценного клубного кадра, Татьяна Николаевна явно не хотела, — ведь

впереди, была защита коллектива «Узоров» на звание «Народный само

деятельный коллектив». А без оркестровой группы защита сия, никогда

бы не состоялась.

И, тем не менее, нужно отдать должное шефу, безуспешно, но вряд ли

самоотверженно, пытавшейся выбить у райисполкома, НГДУ и других

чернушенских организаций, несчастную комнатушку. Однако всё оказа

лось тщетно… А год отработки специалисту, так или иначе, пришлось

оттрубить по полной программе, поскольку крыша над головой, какая

ни есть, но имелась. Более того, став, к зиме, любовником Ларисы, дон

хуан мог кувыркаться с нею, и днём и ночью, в пустующей двухкомнат

ной квартире, принадлежавшей старшему брату девушки. Так что, 30

проблема «отдельного жилья» была больше надуманной, была лишь по

водом, чтобы поскорее «сбежать в цивилизацию» от тоски и скуки, опо

стылевшего провинциального городка.

Но пока, еще раз оговорюсь, особо скучать не приходилось в насыщен

ные общением, осенние вечера в гостинице. Кроме того, каждый день, около 30 минут, у жильца было отведено для занятий бегом и физичес

кими упражнениями на близлежащем стадионе, при свете единствен

ного, расположенного там фонаря. И это, не считая, обязательной утрен

ней зарядки и дневных прогулок. Я, по прежнему, строго следил за здо

ровьем, соблюдал диету, не пил и не курил. Не оставлял и своей заветной

мечты, — стать, на следующий год, студентом Уральского университета

на факультете философии… Посему, необходимо было, постепенно на

чинать готовиться к вступительным экзаменам на дневное, либо заочное

отделение. Тем паче, что положительно, не знал, куда девать свободное

дневное время, которое уже немало тяготило.

Вообще, затея сия с учебой на престижном факультете, с получением

второго высшего образования, была, если честно, не моей идеей. Сразу

после окончания «кулька», выпускник ПГИКа отправился в пермский

универ, на философскую кафедру к самому профессору Бодрову с тем, чтобы тот посоветовал, как быть дальше. Тогда мечтатель, не очень ясно, представлял себе, что же, в конце концов, интересовало в науке, а зани

маться ею инстинктивно хотелось. Нет, вру, — знал, что нужно. Понимал, что интересуют, прежде всего, биологические факторы в развитии чело

века и общества, что именно они являются решающими в этом развитии; тогда как марксистская философия, малообоснованно, твердила о

некоей «социальной» сущности людей.

Решение проблемы биологического и социального, так или иначе, своди

лось к психофизиологической трактовке человека. Именно психика

(душа) являлась ареной острейшей идеологической борьбы двух лагерей

в стане любомудров: официального и оппозиционного. От того или

иного разрешения, биосоциальной дилеммы зависело, насколько адек

ватно будет понято то, что происходило, происходит и, будет происхо

дить в «Социуме». Если человеческая психика является психикой живот

ного, зверя, то общество, в том числе, и советское, разумеется, — подчи

няется зоологическим эволюционным законам, и никакой «надприрод

ной», «надбиологической» сущности его, увы, и в помине нет. Ясно ведь, что за бесстыдными, глубокомысленно философскими, формулиров

ками служебных псов, господствующего в СССР, класса, кроется защита

31

именно его, данного класса, своекорыстных интересов. Ну, какие они, партийные тузы, к черту, эгоистичные животные? Они — высоконравст

венные люди, беззаветно заботящиеся о благе простого народа! А то, что живут, как при настоящем коммунизме, так это их выстраданная

заслуга перед Отечеством, — их, «кристально чистых», «пламенных», но, на редкость, «скромных» партийных тружеников… Вот ведь, в чем суть

дела.

Разумеется, зав. кафедрой Бодрову я об оном ничего такого не сказал, —

просто не смог бы сформулировать, да и, естественно, побаивался выка

зать своё «вольнодумство». К тому же, очень волновался. Бодров же, убеж

дённый, упрямый марксист, презрительно выслушав «недоумка» по по

воду, мол, стремления трудиться в науке, безапелляционно выдал следую

щее заявление, вердикт:

— Вашего образования культпросветработника, для сего, явно недо

статочно. Если, и вправду, желаете освоить архисложнейший предмет

философии, то поступайте на специализированный, с соответствующи

ми дисциплинами, факультет. Закончите его, и уж только тогда, при

ходите сюда. Так что, пока ничем помочь не могу…

— Но ведь, на учебу уйдёт минимум пять лет! — голос мой, преда

тельски задрожал.

— Кто хочет, тот добьётся… — невозмутимо ответствовал Бодров. —

Наука — это не польки на баяне играть. Она требует значительных усилий, человек должен посвятить себя призванию целиком, без остатка. Тогда

лишь, и можно чего то достичь… А, кстати, хотел спросить, — вы комсо

молец?

— Нет. Как то не получилось им стать.

— Вот как? — профессор поморщился. — А между тем, для того, что

бы учиться на философском факультете, нужно обязательно быть членом

ВЛКСМ или членом партии. Так хоть понимаете, что у вас совсем мало

шансов?

— Понимаю. Но, всё равно, не отступлюсь! — «недоумка» начало

трясти.

— Ну ну… Словом, больше не задерживаю, — встал Бодров. — До

свидания!

И «баянист», как оплёванный, поплёлся из кабинета.

А после, долго не мог придти в себя, — чересчур поволновался.

«Куда нервнобольному, взять такую высоту! — переживал уже дома. — Это

ведь, сколько надо сил, здоровья, чтобы преодолеть, фактически, 32

неприступную стену! Нахожусь то на самом низу, а Бодров настолько

превосходит, что и подумать страшно!.. Сиди уж, прижмись. Лабай на

голяхе, не дёргайся да помалкивай в тряпочку…».

Однако молодое безрассудство брало своё. Успокоившись немного и

взвесив «за и против», я, тем не менее, решил не отступать от намеченной

цели. Чего бы это не стоило! (Заметьте, что сумасбродное решение сие

принял, в сущности, нездоровый человек, который не мог, даже в эле

ментарном, приспособиться к жизни).

«Добьюсь, всё равно, добьюсь! — упрямо твердил себе. — Да еще, пере

плюну козла Бодрова! И докажу, что грёбанный марксизм ленинизм —

туфта, великий самообман в советском обществе, опасная утопия, кото

рая способна привести к самым негативным последствиям… Если нужно

быть сраным комсомольцем, то ради достижения желаемого, им стану

и получу таки второе, философское образование. А потом, уже на науч

ной стезе, напишу книгу и докажу всю ущербность и ложь, господст

вующей идеологической доктрины. То есть, раскрою людям глаза, найду

заветную Истину!».

Именно так, а не иначе, будущий «философ» представлял основную цель

своего существования. Вполне высокую и благородную цель. Но чего

это «призвание» стоило в дальнейшей жизни, вряд ли, кто позавидует…

Я, сознательно, обрекал себя на жуткие мучения, непонимание «умного

дурачества» окружающими людьми, непонимание и огульное отрица

ние, выстраданных социобиологических идей коллегами по «цеху». По

жертвовал всем: спокойной, комфортной и обеспеченной жизнью; се

мьёй, здоровьем и даже Любовью… Короче, погнался за журавлем в небе, ибо синица в руках не устраивала. Честолюбие оказалось сильнее тяги к

женщине и детям. Лишь потом, через годы, упрямый идиот крепко каял

ся в чудовищном выборе быть «Человеком», а не животным, хотя всегда

и оставался последним с объективной неизбежностью. Ну, да Бог ему

судья… И да простят люди, ибо иначе жить, попросту, не мог.

33

7

Е ще до первых репетиций оркестрового ансамбля, в РДК случилось

волнующее событие: из Перми, по распределению, прибыл (точ

нее, — прибыла) молодой специалист, хореограф Шишмарёва

Надя, окончившая, намедни, городское культпросветучилище. Когда

мы, — после формальностей ознакомления девахи с клубом, — наконец, встретились взглядами, по спине дон хуана пробежал лёгкий жар. Надя

же вдруг, густо покраснела, вспыхнув, как маков цвет, и быстро отвела

свои удивительно синие, широко распахнутые глаза. Фигурка у неё была, что называется, классической, отточенной в результате долгих, изнури

тельных упражнений у танцевального станка. Портило только лицо: хотя и с очень правильными чертами, но сплошь усыпанное, краснова

тыми прыщами, вполне понятного происхождения. «Всё ясно… — поду

мал герой. — Мужчин, бедняжка, никогда не имела, однако стойко дер

жится… Может, есть смысл попробовать с мадамой «подружиться?»».

Каюсь, что рассуждал тогда, как последний бабник, хотя опыта общения, с женщинами, у меня было совсем мало. Ну, крутил пару раз романы, когда работал, в каникулы, баянистом в пионерлагере, с такой же пры

щавой, Лидой из Полазны, да с будущим клубным методистом Трубино

вой Светкой, в бытность прохождения практики в Удмуртии на Уве. Там

же, на Уве, в 21! год состоялся первый сексуальный опыт с 18 летней по

варихой из Ижевска, — прямо в гостиничном номере. Чувиха, не смотря

на ранний возраст, была уже, довольно опытной в половом отношении, тогда как начинающий дурилка, нервно частил, словно кролик, пока

совсем не выдохся.

ще раз повторюсь, — в то время, когда однокурсники, вовсю, уже траха

Е

лись направо и налево, невротик болел и, даже, не помышлял о реальных

связях с девушками, предпочитая «отношения» виртуальные. Лишь поз

же, когда стал чувствовать себя немного лучше, активно начал навёрсты

вать упущенное. Ну, а по приезде в Чернушку, был, как говорится, во все

оружии. Тем паче, что на «красавца», уж чересчур откровенно, загляды

валась вторая, женская половина местной молодёжи. Дошло даже до

того, что чувихи сами подходили знакомиться, заинтересованные «но

вым человеком» аж из областного центра. А одна притащилась в гости

ницу, прямо в номер, заявив, что увидела, как классно играю на баяне в

34

ДКиТ, и потому, захотела непременно встретиться. Ну, разумеется, исключительно в номере…

Не знаю, почему у нас, так ничего, и не вышло с Надей, хотя предпосылки

для этого были неплохие. Может, вообразил себе, некую недоступность

сего грациозного существа и решил выбрать, что попроще, типа Ларисы, которая всё явственней проявляла к моей персоне, плохо скрываемый, интерес. То, встретив в холле дворца, заведёт ни к чему не обязывающий, шутливый разговор, а то и зайдёт прямо в РДК «узнать», когда, мол, приступим к репетициям и пр.

Между тем, день первого сбора ансамбля, наконец, обозначили: 22 октяб

ря в 19 00, — время удобное для оркестрантов. Не скрою, что ждал встре

чи с «подчинёнными» с затаённой, нарастающей тревогой: а вдруг не

справлюсь, вдруг станет плохо, вдруг случится «симпатоадреналовый

криз»?! Я готовился к работе со своими музыкантами, как к казни, и по

ехал в РДК, на репетицию, как на казнь.

Помню, внутри организма всё тряслось, когда по тёмной площади подхо

дил к освещенному зданию дворца. Зайдя в вестибюль, наткнулся на

Ларису с домрой в руке. Приоделась она, конечно, как на праздник.

Увидев же руководителя, радостно заулыбалась.

— Здравствуйте! До семи то часов, еще целых двадцать минут, а Вы

уже здесь!

Шеф тоже, попытался выдавить подобие приветливой улыбки.

— Так положено. Нужно освободить из футляров инструменты, рас

ставить пульты, партии разложить… Как посмотрю, настроение у Вас

боевое. Отлично выглядите!

— Что мы всё «Вы» да «Вы»? Называй меня «ты»… — вдруг, с необычной

для себя интонацией, вымолвила девушка. — Давай помогу, что нужно.

Хороший, солнышко…

От неожиданности, «солнышко» чуть не сел. Промолчал. Взял ключ у вах

тёра от кабинета на первом этаже, и двое молодых людей, не говоря

друг другу ни слова, пошли туда по коридору.

Чтобы скрыть замешательство, руководитель коллектива, отворив дверь, неловко пошутил:

— Ну вот, и свершилось… Сейчас удар хватит. Ведь сколько времени, ждали этого момента!

— Какого момента? — не поняла Лара. — То, что мы с тобой…

— Да первой репетиции оркестровой группы!.. А вот, кто то уже идёт.

Слышишь?

35

По коридору раздались шаги и смех, по видимому, сразу нескольких че

ловек. Первым вошел ухмыляющийся Хасанов. Потом, оживлённо бол

тающие, Валентин с Любимовым и, наконец, Никонова Света с личной

домрой в футляре.

— Привет всем! — громогласно захохотал Виктор. — Ну, что говорил!

Будет в Чернушке классный ансамбль! Где ж мой, ненаглядный альт?!

— Проходите, проходите, ребята! Раздевайтесь, разбирайте инстру

менты и пульты. — «Лидер группы», через силу, старался казаться весёлым.

Руки его мелко вибрировали.

— А что будем играть? — осведомилась Света.

— Сейчас скажу. Нужно дождаться еще Евгения Семёныча и Цветкова

Колю. Правда, семи часов пока нет…

Вскоре, подошел запыхавшийся Коля. Ощепкова же, пришлось ждать

долго. В конце концов, и он явился, как всегда, немного поддатый.

— Ну вот, народ вроде в сборе, — взял вступительное слово руководи

тель. — Евгений Семёныч, — обратился к Ощепкову, — в следующий раз

постарайтесь не опаздывать!.. Так о чём же говорил? — занервничал бы

ло. — Да… Репетиции, короче, два раза в неделю, — вы это знаете. Когда

разучим аккомпанемент к песням (а их всего шесть), будем репетировать, уже непосредственно, с «Прикамскими узорами». Главная задача: за

воевать вместе с хором звание «Народный самодеятельный коллектив», возможно, к весне!.. Кроме того, подобрал тут, две вещи в народном

стиле: сугубо для нашего ансамбля. Например, «Уральский сувенир», —

одна называется. Пьеса, технически, довольно сложная, но очень краси

вая. Думаю, что успешно справимся, — ведь у большинства, имеется доста

точная профподготовка… Ну, а сейчас, нужно настроить инструменты.

Евгений Семёныч, дай «ля»!

Пьяненький композитор нажал нужную клавишу на баяне, а я, пооче

рёдно, брал у ребят балалайки и домры и подстраивал их. Потом, разло

жил по пультам музыкальные партии. Все внимательно, молча, за мной

наблюдали. Наконец, уселся за свою кировскую голяху и твёрдо попро

сил: «Требую тишины!», хотя никто и не думал шуметь. Затем, популярно

объяснил, как должен звучать аккомпанемент к песне «Сыновья» и, сказав

«Внимание!», кивком головы показал вступление группе. Оркестранты

пока, что называется, читали с листа, но общее впечатление, от их началь

ной игры, получилось неплохое.

идер» останавливал ансамбль, делая замечания относительно характера

«Л

песни; разучивал её отдельно по партиям, добиваясь чистоты звука —

36

без фальши. А также, правильного ритма, нужных оттенков: тише или

громче, быстрее или медленнее, резче или ровнее, — как того требо

вало музыкальное произведение.

Далее, мы просмотрели вторую песню и сделали, после, 10 минутный

перерыв. На лицах новоиспеченных артистов, блуждали довольные

улыбки. Участники коллектива, бурно и весело, стали обсуждать свои

впечатления о совместной игре.

Я же, после часа занятия, почти выдохся. Нервное напряжение, вызванное

ответственной руководящей ролью, было настолько сильным, что нев

ротику всерьёз стало плохо. Но, ни в коем случае, не подавал вида, что

нахожусь на грани срыва. Лицо и тело горели, дрожали руки и ноги, во

рту пересохло, а в душе творилось невесть что: мысли путались, тревога

всё больше и больше росла. «Надо, во что бы то ни стало, дотерпеть до

конца репетиции! — внушал себе. — Не торопись, не рви удила, спокой

ней, спокойней… Если что, могу ведь закончить работу немного раньше.

Кто, что то против скажет?».

Под каким то предлогом, вышел из комнаты, как из жуткого ада, и до

брался до прохладного вестибюля. Сел на кушетку, закрыл глаза, стараясь

ни о чем не думать, унять разыгравшиеся нервы… Однако, нужно было

продолжать репетировать, ребята ждали, и «капитан корабля» не мог

оставить своих «матросов». Поплёлся, как пьяный, покачиваясь, обратно.

Далее, разбирали пьесу «Уральский сувенир». Тут пришлось изрядно по

работать. Превозмогая себя, я уже почти выкрикивал необходимые ин

струкции, но, в конце концов, добрался таки до середины произве

дения, чувствуя, как неумолимо поднимается давление… Всё, больше нет

сил! Нужно остановить это безумие!

— Ну, на сегодня, пожалуй, хватит! — вымученно бодро выпалил бедня

га. — Народу спасибо! Собираемся в понедельник к 19 00. Прошу не опаздывать!

Оркестранты загремели стульями, стали подходить к руководителю, что

то спрашивали. Несчастный же, как в страшном сне, механически, что

то им отвечал. Однако, музыканты, к неописуемому ужасу страдальца, не торопились уходить. Они жаждали общения: похохмить, обсудить, рассказать о чем нибудь… Но вот, Света Никонова, сославшись на время, быстро собралась и покинула помещение. Ушел и Коля Цветков, но ос

тальные мужики, по прежнему, не спешили. Лариса весело болтала с

ними, искоса поглядывая в сторону «солнышка». Очевидно, хотела, чтобы проводил до дома, ехал вместе на автобусе, — ведь жили то, друг

от друга неподалёку.

37

Между тем, мужички, видимо по предварительному сговору, пошли, с

заводилой Хасановым, в личный кабинет Ощепкова. Ясно для чего, —

обмыть начало наших репетиций, образование ансамбля. Звали и Лару, и шефа с собой, но полуживой «глава» коллектива, естественно, отказал

ся. Мы остались с девушкой наедине (ребята понимали, что к чему…). И

это тет а тет оказалось настоящей пыткой…».

8

—

— Л

ариса, почему домой не идёшь? — еле сдерживая мучительное

состояние, спросил больной. Прекрасно понимая, что обя

зан, как джентльмен, проводить «мадемуазель» до дома.

евчонка молчала, опустив глаза и всё больше краснея.

Д

— Знаешь, здесь кое что нужно сделать… — соврал. — А ты уж иди, поздновато ведь… Ну, некогда, понимаешь?

Молчание. И тут, внезапно, Лара, быстрокрылою синицей, подлетела к

руководителю и… крепко прижалась к груди, опустив ладони на плечи.

Лицо её было пунцово, из глаз катились слёзы. Я стоял, плохо соображая, что же случилось. Наконец, неловко высвободился от девушки и, отвер

нувшись, стал собирать инструменты, пульты и партии. Услышал только, как она, схватив куртку, рыдая, быстро выбежала из кабинета…

Сердце бешено колотилось, во рту пересохло. Трясясь всем телом, сроч

но достал из кармана таблетки и, не запивая, еле проглотил их. Затем, лёг прямо на составленные в ряд стулья, невероятным усилием, заставив

себя провести сеанс аутотренинга, что мало помогло. «Нужно добираться

до гостиницы, здесь больше не могу находиться! Вызвать «Скорую»?! Но

тогда в ДК узнают, что болею, что не имею права, со своим неврозом, руководить людьми! Нет уж, лучше перетерплю этот ужас, чего бы не

стоило!».

Немного таки успокоившись, с трудом встал, оделся и вышел на улицу.

Прямо над собой, увидел звёздное сияющее небо. Было довольно прох

ладно, но бедолага, буквально, горел и почти не чувствовал холода.

«Господи, нет моей вины, что так грубо обидел Ларису! О, чертова

болезнь, не дающая нормально, полноценно жить! А перед девчонкой, надо обязательно извиниться. Но и раскрыть ей грёбанную «тайну»

38

нельзя! Положительно, следует что то придумать в оправдание… А ос

тальные оркестранты, так ведь и не заметили, что происходит с руково

дителем! И в РДК никто не знает, как сотруднику, порой, бывает плохо.

Да и зачем им знать? Только лишний повод для пересудов… Так что, по

ка всё нормально...».

В гостинице, после перенесённой нервотрёпки, больной приходил в себя, лёжа на кровати лицом вниз, около двух часов. К счастью, никого в но

мере не было, — командировочных не подселяли около недели. Наконец, почувствовав облегчение, задышал полной грудью, как после отшумев

шей грозы. Обычное спокойствие вернулось ко мне.

«Да, а деваха, похоже, что, «созрела». Вероятно, всерьёз втрескалась. Нуж

но что то предпринимать с этим. Но хочу ли её любви? Вон, сколько

тёлок желали бы, с радостью, погулять с интересным парнем!.. Однако

ведь выдерживают характер, на шею не бросаются, а выжидают, как пау

ки, когда сам начну заискивать пред ними, добиваться «расположения».

Нет уж, дудки! Не дождётесь!..

Слава Богу, что с ансамблем дела складываются хорошо. Коллектив, видать, получится дружный. Тем более что все, друг друга, давно знают. В

следующую репетицию нужно закрепить то, что наработали сегодня, а

потом, взяться за хоровод Ощепкова «Здравствуй, русская деревня!». Ду

маю, что к середине следующего месяца, репертуар будет уже готов.

Только бы ребята не потеряли желания заниматься!.. А Лара, кстати, может

больше и не придти. Ведь, так «жестоко оттолкнул» дурёху. Ну, да прос

тит… Любовь еще не то простит. Но сам то, увы, не люблю, — чувиха то

лько нравится, не более…».

На следующий день, в РДК, сослуживцы забросали вопросами по поводу

того, как прошла первая репетиция. Услышав, что всё обошлось нор

мально, и директор, и Тамара Девяткова, и Зина остались очень довольны.

Пришел Ощепков, естественно, с большого бодуна и, отозвав меня в

свой кабинет, выразил некоторые соображения, на правах «старшего

коллеги», относительно оркестровой группы и её «дальнейшей судьбы».

— Знаешь, — нервно закурил он, зачесывая, как обычно, волосы на

зад, — неплохо ведь ты вчера, того, руководил, работал то с коллективом.

Способности есть! Е есть!.. По сравнению с тем, первым ансамблем, кото

рый был, наш — просто конфетка!

— Значит, Евгений Семёныч, понравилась ребятам вчерашняя репе

тиция?

— Не то слово!Настроение до сих пор, э… бодрое. Видишь ли, когда

39

один играшь — одно, а вместе — совсем другое! — композитор сильно

затянулся сигаретой. — Как говорится, вспомнили молодость, когда ла

бали в оркестрах, ну, по месту учебы, значит.

— В понедельник, Вашу вещь будем разбирать. Там для 2 го баяна, ва

риации есть, — подольстил я.

— Это котору вещь то? — Евгений Семёныч оживился.

— «Здравствуй, русская деревня!». Мне хоровод очень нравится, —

музыка и слова за душу берут…

— Ну что ж, верное замечание… — Ощепков, сделав строгое лицо, тем не менее, засветился от удовольствия. — А знаешь, сколько пришлось

вкалывать, сочиняючи то! Ого го! Тебе и не снилось!

— Никогда не писал серьёзной музыки, а стихами только баловался.

Ну, в общем, дилетант!

— Зато, на голяхе лихо шаришь! А вариации то, которы для меня, говоришь, писаны, не очень, того, сложные? Я же, честно признаться, самоучка на баяне да гармошке… — засомневался талант.

— Ну, если не справитесь, сам их сыграю. Дело то плёвое! — успокоил

коллегу. — Вот, с «Прикамскими узорами», не знаю, как пойдет. Артисты

к голяхе уже привыкли, а наша оркестровая группа, — Вы сказали, — это

немножко другое.

Ощепков встал со стула, заходил по комнате.

— Да брось переживать! Всё наладится. Привыкнут, едрёна корень!

Попомни мои слова, — еще прогремим!.. А скажи, — халтуры то играшь?

Ну, с хором там, если конкурс самодеятельности объявят, на свадьбах

тоже?

— На свадьбе одной, немного пробовал лабать. А так, чтобы всерьёз, —

нет. Плохо, Евгений Семёныч, подбираю…

— Эх, ты… Баянист без халтуры, как орёл без крыльев! Да… — настави

тельно изрёк «корифей» шабашек. — Ну, да дело поправимое! Овладеешь, потихоньку, подбирать то… Кстати, — как бы невзначай бросил он, —

случаем, пятёрки до получки не найдется?

— Что, похмелиться надо? — улыбнулся я.

— Да че то башка после вчерашнего трешшит!.. Выручай, если что.

еньги у руководителя всегда были. Когда не пьёшь и не куришь, куда их

Д

особо девать то молодому, неженатому? Разве что, купить какие шмот

ки?.. В общем, дал.

— Вот спасибо! — схватил купюру, трясущимися руками, Евгений

Семёныч. — Обязательно отдам! Получу бабки и отдам… Как сейчас пом

40

ню, — внезапно, на радостях, ударился Ощепков в воспоминания, —

приду, бывало, к Натану Григорьевичу Кочубею (ну, его тогда вся Чер

нушка знала, — хоровое то дело широко о поставил, в 60 годах, в горо

де!), — так вот, приду, того, пятёрку, как сейчас, попросить, а он человек

пожилой, непьющий, откроет эдак свой яшшичек, где деньги хранил, а

оне там у него, такими ак куратненькими пачками лежат, — тыщь восемь, не меньше! Никогда не отказывал! Попроси больше, не задумываясь, даст! Но потом то, и возвращать долг от нужно. Н да… Однако, пора

мне, — вдруг засобирался «певец Урала». — Дел, понимаешь, невпроворот!

А ты, знаю, далеко у нас пойдешь! Способности есть. Е есть способности, едрёна корень!

вгений Семёныч, торопясь, выпроводил кредитора, закрыв дверь на

Е

ключ, и быстро ушел.

Я же, решив, что в РДК больше делать нечего, потихоньку смотал удочки…

Нужно было заехать в книжный магазин, куда, в последнее время, зачас

тил; купить на вечер кой каких продуктов, а дальше… Что же делать да

льше? В кино, что ли, сходить?

Зайдя в «Продуктовый», вдруг встретил там Хасанова, под ручку с молодою

бабой.

— А а, привет, дорогой! — искренне обрадовался Витя. — Чё, тоже

будешь что то брать?.. Познакомься, — моя жена Ирина… Иришка, —

это и есть шеф нашего ансамбля. Большой человек! Познакомьтесь!

Жена Хасанова была ниже его, чуть ли не до пояса, — немного полнова

тая, в осенней синей куртке и меховой шапочке, дама. Довольно мило

улыбнулась краешками припухлых губ. Светло голубые глаза её были, как показалось, с какой то придурью.

— Слушай, пошли к нам в гости! — неожиданно радушно, пригласил

Виктор. — Здесь недалеко, в общаге обитаем. В отдельной комнате, как

семейные. Посидим, чай попьём, если чего покрепче не хочешь, погово

рим о том о сём. Посмотришь, как живу. Ребятишек моих увидишь!

Сначала, «жертва» попыталась отпираться, ссылаясь, дескать, на недоста

ток времени, но Витя, по дружески обняв за плечо, буквально потащил

к себе. Так уж ему хотелось пообщаться, узнать, что нибудь, интересное

о молодом руководителе!

Пока шли до общаги, Хасанов непрерывно шутил и похохатывал, при

том довольно громко, на всю улицу. Приглашенный же, напротив, был

уже не рад тому, что согласился отправиться в гости. «Ну, что за чело

век! — думал с досадой. — Постоянно веселится! Жизнерадостный, блин!

41

Здоровья, видать, через край… Натуральный гоголевский Ноздрёв! Ну, для чего, к примеру, смотреть, как он живет? И детей своих показывать

зачем? Не знаю, просто не понимаю…».

Но Виктор, почему то, всё равно, нравился. Я, — довольно таки мрачно

ватый меланхолик, — был его полной противоположностью. Поэтому, может, и тянуло к людям хасановского типа. Да да, бедному Пьеро явно

не хватало брызжущей, через край, энергии, зажигательных эмоций.

По натуре то, родился одиночкой, а весельчак, наоборот, попросту не

мог существовать без компании, без людей… Кстати, Лариса Боталова, по моим наблюдениям, тоже оказалась общительным, весёлым сангви

ником. И, по видимому, именно это сыграло, определённую роль в

нашем последующем сближении. Ведь и сангвиника притягивает к своей

противоположности! Так что, мы, фигурально выражаясь, были в чем

то обречены быть друг с другом. Тем более, что по китайскому горо

скопу, как потом выяснилось, находились в «векторном кольце»…

9

К то хоть раз бывал в совковых «хрущевских» общагах, тому не надо

объяснять, что же сие такое. Комната Хасановых, располагалась

на втором этаже для семейных. Но это была, отнюдь, не «малосе

мейка», напоминающая тараканью щель, а большая (даже чересчур), вместительная жилплощадь. По правую её сторону, стоял раздвижной

диван и кресло, а по левую — шкаф и две детские кроватки. Имелся так

же внушительный круглый стол со стульями, под розовым абажуром.

По стенам же, висела пара незамысловатых ковров. На полу, — на всю

площадь комнаты, — постелен толстый мягкий палас. Вешалка, на кото

рую мы водрузили одежду, прилепилась у самого входа. Здесь же, у входа, располагалось некое подобие кухни.

ве симпатичные девчушки, — одна трёх, другая пяти лет

Д

, — наивно смеясь,

сразу подбежали к незнакомому гостю. Сидя дома под присмотром со

седки, они явно наскучались. Звали девочек Настя и Танзиля (Таня). Им

очень хотелось показать «дяде» свои игрушки, но отец строго сделал

замечание, чтобы оставили «дядю» в покое.

— Ты проходи, проходи. Присаживайся. Сейчас чай попьём. — Хаса

нов, по хозяйски, провёл за стол. — Ирина, приготовь ка там че нибудь!

42

— Сам то не можешь, что ли? — вяло огрызнулась супруга. — Всё я да

я у тебя, как домработница!

— Да брось, Иришка, ворчать! — миролюбиво засмеялся Виктор. —

Женщина у татар должна уважать мужа и его гостей… А ты, дорогой, —

обратился ко мне, — не стесняйся, чувствуй себя, как дома…

Наконец, чай был готов. Жена поставила на стол, помимо сахара и чашек, еще печенье и хлеб с маслом. Девчушки вертелись тут же, рядом, безус

пешно стараясь привлечь к себе внимание.

— Завидую вам, образованным людям! — заговорил муж, прихлёбы

вая чай из блюдечка, как истый татарин. — Всё таки, высшее образование

много значит. Я, в своё время, подумывал поступить в челябинский «ку

лёк», — в Перми то еще института не было, — ну, и не получилось как

то. Видишь ведь сам, — семья, дети… А сейчас, очень жалею. «Культпро

свет», как не крути, не то…

— Ты вот, в районном Доме пионеров работаешь, — поддержал гость

беседу. — Сколько платят то, хватает на жизнь?

— Если бы не шабашки в трёх разных местах, кроме зарплаты, ясное

дело, пришлось бы туго… Да Иришка, учителем младших классов, на

пол ставки пашет. Вроде, концы с концами сводим.

— Если б не бухал каждый день, — враждебно вмешалась в разговор

жена, — нормально бы жили!

— Да че, Иришка, всё время подначиваешь! — беззлобно ответил, с

хитрой ухмылкой, Витя. — Ну, как здесь, в Чернушке не пить? Со скуки

ведь, сдохнешь!

— Хасановскому это как раз не грозит! Кругом у тебя друзья да по

дружки, — одним словом, сплошная гульба! А детей, порой, даже не с

кем оставить!

— А, да че с бабой говорить! — махнул рукой глава дома. — Лучше

расскажи, — обратился ко мне, — где в Перми обитаешь, с кем; как там, вообще, жизнь сейчас?..

Коренной пермяк, вкратце, поведал о родителях, о городских новостях, об экзаменах и распределении и проч., но вот об 11 метровой халупе, в

которой ютились семьёй, из ложного стыда, промолчал. У руководителя

ансамбля был комплекс, относительно убожества своего жилья. Ведь тог

да (как, впрочем, и сейчас), престижно было иметь хотя бы одноком

натную благоустроенную квартиру, но никак не полуразвалившуюся

деревянную избу, без элементарных бытовых удобств.

— А здесь, в гостинице, живу даже без горячей воды, — продолжил

43

рассказывать. — Постирать — и то проблема, и помыться негде. В баню

общественную хожу. Короче, система коридорная, — на всех одна убор

ная…

— Дак приходи к нам, в общагу, — тут, в подвале, душевые есть! Там и

бельё выстираешь! — Виктор оживился. — А готовишь себе где?

— А негде, не на чем. Только воду можно внизу, у вахтёра, вскипятить.

Поэтому питаюсь, в основном, по столовкам.

— Ну, тебе и гостиницу предложили! А как с отдельной комнатой?

Обещают чего?

— Обещать то обещают, да ничего не делают… А у вас хорошая жил

площадь! — похвалил гость, посмотрев вокруг. — Места хватает!

— Да куда там хватает, с детьми то! Но райисполком, весной, двухком

натную квартиру выделит. Уже точно! — похвастал Хасанов. — Если что, приглашу на новоселье. Ведь, сколько лет ждали!

— Повезло… А я, если комнату не дадут в течение года, из Чернушки

ноги сделаю… Впрочем, еще до этого, в армию, наверно, упекут. Тоже

весной. У нас, видишь, в «кульке», военной кафедры не было.

— Дак поговори с зав. Отделом культуры Ивановой!.. — вдруг, понизил

голос новый приятель. — Глядишь, поможет армии то избежать!.. Тут, в

Чернушке, начальство — все друзья между собой. А Ивановой ты нужен

со своим ансамблем, ой, как нужен! Ведь, если возьмём звание «Народ

ный», знаешь, как Отдел возвысится! А там, и ставки поднимут, и премии, и на всякой дребедени, вроде костюмов, инструментов, концертных

поездок можно хорошо, по левому, заработать! Так что, смотри, — шанс

не теряй… На хер эта армия нужна? Я послужил, — только два года впус

тую потерял!

— А что, верно говоришь! С Татьяной Николаевной нужно перебол

тать! — обрадовался ценному совету собеседник. — Так, наверно, и сделаю!

А в голове пронеслось: «С моим то здоровьем в какую, к черту, армию!

Тем более, поступать в УрГУ хочу, а там военная кафедра, наверняка, есть! Точно! Если с комнатой зав. Отделом не поможет, то хоть освобож

дение от службы сварганит, чтоб поиметь интерес. Добиться звания

«Народного коллектива», то бишь. Как же раньше, об этом не подумал!».

— Смотри, особо не распространяйся, чё тебе сказал… — предупредил

Хасанов.

— Ну, разумеется. Всё будет шито крыто… — тихо проговорил сотова

рищ. — Слушай! Хотел спросить, — уже нормальным голосом, повёл

разговор, — Лариса Боталова давно во дворце работает?

44

— А че вдруг заинтересовался? — хитро заулыбался Хасаныч. — Ну, не

очень давно… А ведь, судя по всему, нравишься ты девчонке очень. А

она — тебе. Верно?

— Да брось, Виктор! Просто так полюбопытствовал!

— Просто так не бывает… Но дам совет, как мужику, — сильно то

Ларисой не увлекайся!

— Это почему вдруг?

— Да есть, кой чего, херовое у неё за душой… Впрочем, не буду расска

зывать. Но предупредил!

— Да нужна мне Лара, как собаке пятая лапа! — слукавил дон хуан. —

Просто больше хочу узнать о своих оркестрантах: о Боталовой, Люби

мове например, Суворове Валентине…

— Валентин — парень ничего. Но вот Любимов — натуральное говно!

Никогда не нравился. Подлюка шкурная… — Виктор сплюнул. — Ну, да

че людей за глаза обсуждать! Не обращай внимания. Там видно будет, как отношения сложатся… Пока то ведь, всё нормально. Народу ансамбль

по нраву. И ты у нас руководитель отличный! Не переживай, всё на место

встанет!..

Гость еще немного посидел у Хасановых, поиграл с девчушками, которые

наперебой просили, чтоб покачал на ноге, да поподнимал на руках

вверх; покружил, взяв подмышки. Потом, попрощавшись с хозяевами, пошел по своим делам, унося с собой массу свежих, — приятных и не

очень, — впечатлений. Как никак, жить одному в чужом городе, без род

ных и друзей, без их участия и поддержки, было совсем не в жилу. А тут

хоть, поговорил по душам, немного развеялся… Но, главное то, получил

хороший совет.

...В понедельник, как и запланировали, состоялась вторая репетиция

оркестровой группы. Грешным делом, боялся, что Лариса, после жесто

кой «обиды», вообще, больше никогда не придёт на занятия. Но не тут

то было. Заявилась, как всегда, весёлая, разукрашенная, приветливая ко

всем, но со мной поздоровавшаяся, не поднимая глаз, едва слышно.

Состав ансамбля собрался полностью, не считая отсутствия Любимова.

Ощепков, как всегда, опоздал, но руководитель не подал вида, что был

этим раздражен. Раздражен, однако, был и другим.

«Всё равно, нужно подойти к Ларе, попросить прощения, — уже с не

приязнью, думал я, настраивая инструменты. — Извинюсь, и дело с кон

цом, не давая повода для развития дальнейших отношений. Ну, зачем

она нужна? Тем более, — что могут подумать ребята, Хасанов… Да не

45

трусь! Возьми себя в руки, будь мужиком. Блин, как мучает тревога! И не

только из за девчонки… Надо ведь, провести до конца эту грёбанную

репетицию с коллективом!».

Тревожное состояние, перед работой, не покидало с самого утра. В пред

восхищении очередных невыносимых мучений, страдалец впал в депрес

сию и, перед тем, как ехать вечером в РДК, заглотил изрядное количество

«колёс». Нужно было, усилием воли, выработать стиль спокойных, нето

ропливо педантичных занятий с музыкантами, а иначе всё превратилось

бы, как в прошлый раз, в неконтролируемую нервотрёпку. Однако вести

ансамбль без тяжкого сверхнапряжения, в любом случае, казалось не

под силу. Иное дело, если бы имел здоровье. Но был то ведь, закончен

ным невротиком…

10

—

— Д

а, без контрабаса, сегодня, совсем не то звучание!.. — кон

статировали «артисты», после просмотра ощепкинского

опуса про деревню.

— Что поделаешь, кой для кого есть дела поважнее, чем быть с

коллективом, — слегка усмехнулся я. — Ну, да где наша не пропадала! 1 я

и 2 я домры, сыграйте соло со второй цифры. Мелодия должна идти на

легато, очень плавно, спокойно, — как никак, это хоровод. И…

Света и Лара, склонив головы над инструментами, старательно тремоли

руя, исполнили главную тему на два голоса. Закончив, деваха, разрумя

нившись, взглянула на меня своими, василькового цвета, глазами. В них

светилась… Любовь! От такого откровения чувства, лидер группы неволь

но закашлялся.

— Хорошо. Сейчас нужно отработать кульминацию, с пятой цифры, всем ансамблем. Не забудьте, что в шестой цифре стоит ритенуто, замед

ление темпа, то есть. Потом, перейдем к каденции…

На удивление, «шеф», на сей раз, очень спокойно руководил музыканта

ми. Что это вдруг нашло? Может, сама неспешность и задушевность, разучиваемого произведения так повлияли? Трудно сказать… Но получал

настоящее удовольствие от работы.

Ощепков с вариациями, которые шли в сравнительно медленном темпе, 46

так и не справился. Получались они у него вязкими, неритмичными, с

массой фальшивых нот. Короче, взял их исполнение на себя, убедившись, что Евгений Семёныч, создан, увы, лишь для игры на завалинке…

В перерыве, сильно нервничая, всё ж таки, подошел к Ларисе.

— Знаешь, извини, пожалуйста, за прошлый раз! Честно говорю, не

хотел обидеть. Так получилось…

Девушка, склонив голову, стояла, боясь взглянуть на возлюбленного.

Пальцы Лары, нервно теребили пуговицу кофточки.

— Ну что, мир? — взял горячую ладонь в свою и, внезапно, ни с того

ни с сего, шутливо попросил — Можно мадемуазель сегодня проводить?

Чувиха только кивнула, вероятно, не веря своему счастью. Потом, слабо

улыбнулась:

— Думала, что совсем тебе не нужна… Извини, — вела себя тогда, как дура!

— Да ладно. Всё в порядке… Так, перерыв закончен! — повернулся к за

глядевшимся на нас, оркестрантам. — Открываем «Уральский сувенир»!..

Минут через сорок, репетиция успешно (в смысле моего состояния) была

завершена. Поблагодарив музыкантов, отпустил их домой. Уходя, Хасанов и Валентин многозначительно ухмылялись. Света Никонова, как всегда, ушла самой первой, не подавая вида, что между руководителем

и Ларой, на глазах у всех, произошло нечто важное. Ощепкову же, по

видимому, было глубоко наплевать на тривиальные «забавы молодых».

Он только слегка театрально и произнёс, проходя мимо парочки: «Совет

да любовь, едрёна корень! Любовь да совет…». А Коля Цветков, вообще, как то незаметно исчез.

Мы остались одни в комнате. Повинуясь инстинкту, но без особого же

лания, привлёк девушку к себе и долго стоял с ней, прислушиваясь к

нервному дыханию человека, который любил меня. Наконец, осторож

но высвободившись, проговорил:

— Лариса, надо собрать инструменты, да и ехать домой. Время поджи

мает.

Бедняга покорно, не произнося ни слова, стала помогать.

— Что молчишь то? — попытался вывести её, из какого то оцепене

ния. Обычно весёлая и непосредственная, девчонка не походила сама на

себя.

— Ты не любишь… — вымолвила, в конце концов. — Но я не в обиде.

— Не люблю?.. А барышня думала, что сразу брошусь пред ней на ко

лени? Срок ведь для этого нужен, согласна? — занервничал новоявлен

ный «друг».

47

Чувиха улыбнулась.

— А я и не требую ничего, милый. Пусть жизнь идёт своим чередом.

— Конечно же, всему своё время!.. — особого энтузиазма, в голосе

кавалера не слышалось. Но у Ларисы, — почему то вдруг, — поднялось

настроение.

— Теперь всё на своих местах! — радостно оглядела комнату. — Можно

отправляться. Так проводишь?

— Обещал ведь. Одевайся давай!

Мы накинули куртки. Деваха долго поправляла, перед зеркалом, волосы

под вязаной шапочкой. Повернувшись, быстро, озорно взглянула.

— Ну, пошли, что ли? Дверь на ключ не забудь закрыть!..

Выйдя из дворца, спускаясь по лестнице, одновременно глянули на усы

панное звёздами, бездонное ноябрьское небо. Немного морозило.

— Здорово то как! — проговорила Лара, с закинутой назад голо

вой. — Красиво! Вот бы увидеть звёзды поближе!

— Скоро мухи белые полетят… — не к месту брякнул «друг».

— Ну и что! Пускай летят. Люблю, знаешь ли, зиму.

— А я весну и лето. Зимой то стрёмно, холодно…

— Ничего то ты не понимаешь в колбасных обрезках! — отвесила

шуточку подружка. И звонко рассмеялась. Руководитель опять узнал ту, прежнюю Ларису.

Внезапно, поймал себя на мысли, что засмотрелся на почти мальчишес

кое, румяное от мороза, лицо, блестящие счастливые глаза.

— Ну, Вы и выражовываетесь, блин! — тоже пошутил, чувствуя, как ра

достно становится на сердце.

В свою очередь, расхохотавшись, девчонка, понарошку, толкнула меня в

грудь пуховой рукавичкой:

— А ты не такой серьёзный да правильный, каким внешне кажешься…

Ой, смотри автобус подъезжает! Побежали быстрей, а не то не успеем!

Мы бросились по площади, а потом, через дорогу, к остановке и еле ус

пели заскочить в полупустой ЛАЗ.

— Фу у! — весело выдохнула Лара, схватившись за поручень. — Надо

отдышаться. А товарищ, смотрю, даже нисколько не зачах от бега!

— Потому что, каждый день делаю вечернюю пробежку! — загордил

ся «спортсмен». — По 40 50 минут! — это уже нагло врал.

— Ух ты! Молодца! Ай, молодца! — восхищенно посмотрела на воз

любленного чувиха. — А я вот, никак похудеть не могу… Толстая я, да?

— Ну почему же? — совсем заврался кавалер. — У тебя ничего так фи

гурка…

48

— Ой ли? Мне своя фигура никогда не нравилась. Но если находишь, что она безупречна… — опять прыснула Лара. — То, как говорится, и

карты в руки?!

Между тем, автобус мчался в темноте, практически, не делая остановок, и

уже скоро, должен был подъехать к железнодорожному вокзалу.

— Шустрая Вы мадамочка, однако! — хлопнул деваху по плечу. — С

такой не соскучишься!

— Уж какая уродилась!.. Слушай, — давно хотела спросить, — а ты кто

по гороскопу?

— По китайскому или зодиакальному?

— И то, и другое!

— «Бык» и «Дева». А ты?

— А я «Водолей» и «Тигр»… — немного смутилась Лариса. — Мы не

очень то, подходим друг к другу по знакам.

— И что, всерьёз веришь в эти гороскопы? — немало удивился «Бык». —

Они же все лживые и, плюс к тому, и льстивые. Вот, мол, какой «Водолей»

умный да изобретательный, везучий да без комплексов!

— А я, всё равно, верю, — вдруг, тихо промолвила девушка. — «Бык»

должен уничтожить «Тигра»… Мы в «векторном кольце», как Слуга и Хо

зяин.

— И кто же Хозяин?

— Ты, конечно… Слуга неизменно будет боготворить патрона, ставить

его на пьедестал, непременно возвращаться после любых унижений.

Наш «дуэт», как бы, энергетически неразрывен, но это очень плохая

энергия…

Автобус внезапно остановился. «Конечная!» — объявил шофёр. Парочка, с четырьмя другими пассажирами, вышла из машины.

— А, да не бери в голову! — «друг» засмеялся.

— А «Водолея» и «Деву», очень сильно, притягивает друг к другу физи

чески. — Продолжала, не слыша меня, Лара. — Но браки между ними

чрезвычайно редки…

Спустившись с заснеженной дорожной насыпи, пошли по направлению

к нужному дому. Опять, не говоря ни слова. Радость общения, так неожи

данно бурно разыгравшаяся в нас, сменилась какой то необъяснимой

угнетённостью. Неужели из за каких то дурацких гороскопов?.. «Бык»

не понимал, что случилось. Попытался было выровнять общее

настроение, но девчонка уже углубилась в себя и отвечала, на

заигрывания, вяло и с неохотой.

49

— Вот мой дом… — показала подруга на старый бревенчатый, но, в

темноте, показавшимся огромным, пятистенок с высоким штакетни

ком. — Живу здесь со стариками родителями. Отцу скоро семьдесят, а

матери — чуть меньше. Однако всё еще работает нянечкой в садике. Я

самая младшая в семье, а братьев и сестёр нас пятеро.

— Ничего себе! — искренне удивился. — А вот «Деву» родители одного

воспитали.

— Это плохо, когда один. Если предки, не дай Бог, помрут, с кем

тогда останешься?

— Дак с женой, наверно, с детьми…— поразился странному вопросу.

— Мне кажется, что вряд ли ты скоро женишься, и женишься ли

вообще.

— Почему это? — неприятная откровенность, даже немного обидела.

— «Водолей» же, может предвидеть события. Так то вот… Ну, ладно, что проводил. Спасибо! Иди уж, в свою гостиницу, не мёрзни.

— Тогда до свидания, что ли?

— Всего тебе хорошего! — Лара вдруг, проворно поцеловала в щеку.

Потом, улыбнулась и, отворив калитку в воротах, быстро исчезла за ней.

Послышались поднимающиеся на крыльцо шаги, проскрипела открываю

щаяся дверь, а потом, всё стихло. Через некоторое время, зажегся свет в

заднем окне.

опять, закинув голову

Я

, посмотрел на сверкающие звёзды. Пар поды

мался ото рта и легко рассеивался в морозном воздухе. Из за тучи выка

тилась полная, какая то жутковато яркая луна.

ак это она выразилась? «Остану

«К

сь один?», — вспомнилось вдруг. — Но на

Ларе то, точно не женюсь… Чувствую, блин, шкурой!». И, еще раз, взгля

нув на окна в доме, пошел своей дорогой.

50

11

С казать, что милая сердцу, Чернушка пленила зимним очарова

нием, всё равно, что плюнуть в чуткую, впечатлительную душу

художника с большой буквы. Я, — человек искусства, и без того

доверчиво ранимый, — едва пушистый снег прикрыл чумазый город

ской пейзаж, — был, поначалу, несказанно рад приходу матушки зимы.

Однако обманчивое состояние сие длилось, увы, недолго. За светлой, вселяющей надежды, метеорологической переменой, потянулись тос

кливые, похожие друг на друга, как близнецы, однообразные дни и не

дели. Движуха в Чернушке, жизнь её среди разбросанных тут и там серых

«хрущевок» и деревянных изб, напоминала какое то черно белое неин

тересное кино, которое, по чести сказать, и смотреть то совсем не хоте

лось…

Но что поделаешь, помимо слова «не хочу», — как наставляли в детстве в

школе, — есть такое слово «надо». Невосполнимый долг перед советски

ми людьми, перед взрастившим и выпестовавшим государством, неумо

лимо понуждал вершить, блин, дело культпросветработника на благо

общественных, коллективистских нужд. И «засракуль», сжав зубы, собрав

железную волю в кулак, самоотверженно отдавал всего себя работе и, еще раз, работе. То есть, — 2 3 раза в неделю по 1,5 2 часа, с постоянной

озабоченностью, как принести больше пользы людям. Такой пользы, чтоб участники самодеятельности и их благодарная публика почувство

вали себя счастливыми, что ли; чтоб посеянное «разумное, доброе, веч

ное» дало замечательные, чудесные всходы…

Между тем, пришло время, когда оркестровая группа, как ручеек в озеро, влилась в состав «Прикамских узоров». Всё та же удивительная личность, по прозванию «Ощепков», задолбавшая своим «рябиновым Уралом», давненько уж разродилась песней, по видимому, предвосхитившей, своеобразным текстом, название знаменитого ансамбля. А именно, были

в нём, тексте, таковы незабываемые слова:

А кругом поля и горы.

Хорошо гулять в лесах!

И прикамские узоры

Ткут зарницы в небесах!

51

ействительно, хорошо! Участникам коллектива, — в основном, уже пере

Д

зревшим женщинам, — не совру, бесконечно нравилось «творить искус

ство». Тамара Девяткова, надо отдать должное, сделала из них настоящих

артистов. А когда наша оркестровая ватага усаживалась перед хором, в

ярких русских костюмах с баянами, домрами да балалайками, внешне

это выглядело, — не говоря об изменившемся звучании репертуара, —

не побоюсь сих слов: броско, эффектно и красочно. И очень даже смахи

вало на профессиональное действо, какого нибудь там, центрального

ансамбля песни и танца, типа «Берёзки» или «Хора им. Пятницкого».

Это сейчас русские музколлективы, в том числе самодеятельные, редко

редко увидишь по телевизору. И гастролей их почти нет… Всё заполо

нила эстрадная «попса», разнообразные «реалити шоу», сериалы про

богатых, боевики да ужастики америкосов. А в то время, в 80 х, рос

сийское народное творчество процветало, и было неотъемлемой частью

культурной политики государства. Эх, да что там политики! Прошлого

то уже не вернёшь, не восстановишь… Какой то ужасный культурный

прагматизм взял верх, фактически, полностью вытеснив массовое, слегка

наивное, но именно народное, самобытное искусство простых людей.

А в то советское время, никто из нас даже и не предполагать не мог, ка

кие «весёлые» перемены коварно поджидают. Репетировали себе бес

хитростную программу, чтобы потом, выступать с концертами в самой

Чернушке, на сельских подмостках, в близлежащих посёлках типа Бар

ды, Орды да Куеды. И чего греха таить, замахивались даже на областной

центр!

А когда концертная программа, с участием моих «лабухов», была почти

готова, «Узоры», — обкатав её в ДКиТ и на других приличных сценах го

рода, — должны были, по решению Райкома, скоро выступить перед

гостями Чернушенской земли — югославами. Ответственное меропри

ятие, блин! Для этих целей Девяткова, помимо всего прочего, подобрала

даже специально югославскую песню, популярную в 60 х годах, про

Сплит — хорватский город на побережье Адриатического моря. Пели

её дуэтом Зина и еще одна женщина из хора, под голяху. Лирическая

такая, светлая вещь на два голоса терциями. Мне же, как выдающемуся

баянисту, предстояло, окромя игры в ансамбле, слабать, отдельно, зажи

гательное поппури из русских плясовых, в быстром темпе.

ебютировала в предстоящем концерте и Надя, наш хореограф, со своей, Д

недавно образованной, танцевальной группой из чернушенских

молодых ребят. Что уж они там плясали, не помню, но было интересно

52

посмотреть на необычные творческие находки, неплохо разнообразив

шие программу основного выступления.

Вообще, девочкой Надя оказалась талантливой и упорной в достижении

поставленной цели. Дон хуан неоднократно заводил с ней серьёзные, почему то, разговоры о «смысле жизни», планах, так сказать, на отдалён

ную перспективу. Не врубаясь, по неопытности, что при попытках уха

живания нужны совершенно другие, непринуждённо шутливые средства

общения; какие нибудь лёгкие презентики, приглашения в кино или

кафе и т. п., — вплоть до «ключевого действия». Но горе ухажер, вовсе не

годился для сего беспечного запудривания девичьих мозгов, не оставляя

неуклюжих притязаний, так и не приведших ни к чему, в конечном итоге.

По полученным из вторых рук сведениям, Надю подселили в одну из

городских общаг, — даже не гостиницу, — и я, как джентльмен, не смел

затрагивать этой болезненной для девушки темы. Как она проводила, свободное от работы, время, которого, как и у «подбивающего клинья»

коллеги, было предостаточно, оставалось только догадываться. Вероят

ней всего, читала, в затворничестве, бесполезные книжки, мечтая, естест

венно, о «настоящей и чистой Любви», очень даже может и со мной. Ибо

выбора, в её положении, практически, никакого не оставалось. Чужой

город, где, положительно, «некуда было сходить», неподходящий кон

тингент местной молодёжи; наконец, скромный, одухотворенный ха

рактер 18 летнего хрупкого существа, — как, вполне обоснованно, пред

ставлялось кавалеру, — загнали бедняжку в угол. Короче, не позавидуешь

девчонке…

Между тем, одновременно протекавший, якобы, роман с Ларисой, посте

пенно набирал обороты. Мы стали теснее общаться (благо, что вместе

играли в одном ансамбле), сходили даже в чернушенский кинотеатр.

Из разговоров выяснилось, что подруга окончила Загорский техникум

игрушки в Подмосковье, — кстати, единственный в стране. Вот, оказы

вается, откуда взялось умение рисовать!.. А рисовала чувиха совсем и со

всем недурно. Пригласив меня, как то раз, в художественную мастер

скую на втором этаже, она показала красочные росписи под Хохлому, на металлических подносах (на черном поле — золотые узоры), непло

хо выполненные, портреты маслом и два три пейзажа акварелью.

— Здорово у тебя получается! — засмотрелся дон хуан на работы. —

Никогда бы не подумал, что так классно владеешь кистью!

— Художничать начала рано в детстве. Тогда еще способности прояви

лись… — зарделась от смущения Лара.

53

— А как же игрушки? Их тоже умеешь делать?.. И почему, именно в

такой необычный «колледж», решила поступить?

— Техник изготовления игрушек, в зависимости от материала, множество! Есть, например, образцы мягкие или из пластмассы. Я очень

ребятишек люблю, а машинка или кукла для них — большая радость, не

говоря о том, что вещички эти, незаметно, развивают ребёнка… Что мы, на практических занятиях, только не делали! Но, прежде всего, нужно

было разработать концепцию игрового предмета, — придумать нечто

необычное, захватывающее для мальчика или девочки, подобрать нужные

материалы; а уж только затем, включить, собственно, производственный

процесс… Если честно сказать, с большим интересом училась в техни

куме!

— Вы, верно, и историю игрушки изучали, не говоря о новых

образцах изготовления?

— Ну, разумеется. Профессиональное умение рисовать начинается

именно отсюда, — из необходимости набрасывать на бумаге образец.

По сути дела, наш техникум — художественное учебное заведение.

— А почему, на спецпроизводстве не стала работать?

— Не, решила уехать домой, ближе к родителям. Они ведь, у меня

старенькие… — подружка улыбнулась. — Поступила, позже, на очное

отделение Свердловского лесотехнического ВУЗа, да через год бросила.

А теперь вот, здесь, в ДКиТ художником оформителем тружусь! —

взглядом обвела мастерскую: довольно просторную комнату, заставленную рабочими столами и, в беспорядке, заваленную стендами, плакатами, недописанными лозунгами, красками, растворителями…

— Н да… Но творчеством здесь и не пахнет! Ремесло с, сударыня! —

подвёл итог я. — Ты ведь тут, по моему, не одна работаешь?

— Да, — трое нас. Маша и Оля на обед ушли. Хорошие девчонки.

— Замужем?

— Обе замужем. А у Ольги муж, представляешь, в райбольнице

патологоанатомом пашет! — Лара сделала большие глаза.

— Ничё себе! Как же она с ним, грубо говоря, трупы пластающим, живёт, спит, наконец? — не на шутку, поразился гость мастерской.

— О, дурёха так любит Вову! Со смены дождаться не может! Хотя

мужик то, далеко не красавец. Боров! А жена, не в пример, очень

симпатичная — стройная, миниатюрная…

— Короче, «Чудовище и красавица», — сказка такая есть. Да, любовь

зла… — констатировал «друг». — Такой экзотической четы, — прозектора

54

и художницы, — еще встречать не приходилось!.. Слушай, Лариса! А не

сможешь договориться, чтобы посмотреть, как жмуров вскрывают?

Интересно ведь! Вдвоём сварганим культпоход в морг… По моему, —

оригинально!

Девчонка взглянула на «шутника» с перепуганным лицом.

— Да зачем тебе это?! Я дак ни за что не пойду!

— О о! Беда в кишлак пришел… Ну и не ходи. Колхоз — дело

добровольное! Но переболтать то с Олей можешь?

— Думаю, что да… Он, Вова, в морге главный.

— Ну, вот и славненько! Гигантское спасибо! Один, конечно, туда не

пойду, а со знакомым чернушенским парнем. Вдвоём, хоть не так жутко

будет!.. В общем, замётано с культпоходом то, ладно?..

12

П очему меня заинтересовало вскрытие трупов, спросите вы? Нет

нет, не из досужего любопытства… После того, как захворал,

«больной», как уже знает читатель, любительски интересовался

медициной. Тем паче, что она тесно соприкасалась с психофизиологией

и, понятное дело, морфологией человеческого организма. А всё, что

касалось человека, будущего философа, ученого, так или иначе, заинтри

говывало. Хотелось увидеть воочию, не по книгам, что находится там, под кожей, внутри тела, каково его устройство. Тем более, я слыхал, что

анатомия приматов и других высших животных чрезвычайна похожа, как мало различаются их психофизиологические процессы. Поэтому

шел в морг за знаниями, за пониманием, а не просто на увеселительный

ужастик или бездумную экскурсию…

Через некоторое время, Владимир, муж Ольги, неофициально дал нам, со знакомым пацаном, разрешение на посещение покойницкой. Дого

ворились, когда придти.

Вова предупредил, что будет препарировать, недавно умершую от ин

сульта, 67 летнюю женщину. Мы же, в предвкушении необычного, душе

щипательного зрелища, не могли дождаться утра следующего дня.

...Подойдя к корпусам больницы и направившись к стоящему в отдалении, 55

небольшому, в виде квадрата, одноэтажному зданию, «юннат» разволно

вался. Даже больше, чем перед генеральной, к примеру, репетицией или

каким нибудь концертом. В то время, как напарник Лёха шел к моргу, как ни в чем не бывало, и оживлённо болтал. Прочитав на стене табличку

«Бюро судебно медицинской экспертизы», друзья товарищи открыли

обычную с виду, утеплённую дверь, и сразу, как только очутились в

помещении, в нос ударил… запах тухлого мяса, — запах тления.

Направо от узкого коридора, пол которого был выложен кафельной

плиткой, располагалась небольшая комнатушка, приспособленная, вероятно, для отдыха врачей и младшего медперсонала. На столе с

вдвинутыми стульями, покрытым клеёнкой в цветочек, стояла обыкно

венная электрическая плитка, а на ней — эмалированная кастрюля, видимо, с супом. Тут же торчали, чайник, стаканы, а также пара литровых

банок с принесённою снедью. На кафельной стене, у окна, — прибита

вешалка для одежды работников морга.

«Экскурсант» был ошеломлён, увидев эту уютно невинную, домашнюю

обстановочку. «И как они только, могут есть в таких нечеловеческих

условиях, рядом с мертвецами! Я бы никогда не смог!» — подумалось

тогда. Пошли дальше. Коридор, по бокам которого располагались две

ри с табличками, типа «Гистологическая лаборатория» и пр., вывел в яр

ко освещенный ласковым, блин, солнцем, вместительный зал с тем же

кафелем на стенах и полу. И тут то мы, чуть не лишились чувств…

На пяти шести бетонных постаментах, лежали окоченевшие голые жму

рики. Один из них, молодой мужик, был, почему то, одет, — опять же, на голое тело, — в меховую куртку. А ноги его, с безвольно поникшим

«хозяйством» в промежности, оказались багрового цвета, создавая жут

кий контраст с открытой мраморно белою грудью.

— Не ссыте, мужики! Чё застыли у входа?.. Жмура никогда не видали?

Проходите сюда! — здоровяк Владимир, в белом халате с фартуком, по

крытым пятнами крови; с обнаженными, по локоть, руками мясника, заулыбался нам, перепуганным до смерти.

— Жмура, чё то больно уж много! — пришел всебя первым Лёха.

— Это что! В подвале еще голубчики лежат! После выходных всегда

так тесновато… Мы ведь, весь район «обслуживаем»: и убиенных, и боль

ничных трупоноидов. Два три тела в день — законная норма… — совсем

обыденно, полушутливо рассказывал наш «гид», надевая резиновые

белые перчатки.

обратил внимание на его пустые глаза, крючковатый нос и, неестест

Я

56

венно маленькую, голову в шапочке, по сравнению с тучным, колышу

щимся телом. Было в этом Вове, его деловито циничной улыбке, как

показалось, что то патологически странное… Хотя, кто его знает, —

воображение, в такой трогательно милой обстановке, еще не то нари

сует!

Вова, по хозяйски, расхаживал между мрачными постаментами и, кое

что, рассказывал об их молчаливых обитателях. Наконец, подвёл к обе

щанной мёртвой бабе, с которой срезала одежду алкоголичка санитар

и, тут же, бросала в корзину.

— Итак, господа, можно, пожалуй, и начинать? — явно с радостным

нетерпением, хищно улыбнулся прозектор, подходя к столику с метал

лическими инструментами (в основном, ножами), и надевая марлевую

повязку. — Надежда Михайловна, Вы готовы записывать?

— Да, Владимир Аполлонович! — ответила, только что прибывшая и

усевшаяся за стол, строгая медсестра.

Вова решительно подошел к трупу с устрашающего вида, кесарем, задор

но подмигнув нам. Мы стояли, ни живы, ни мертвы, напротив, — с подка

шивающимися ногами. Он же, словно селёдку, от горла до конца живота, быстрёхонько вскрыл несчастную старушку. Затем, взяв кусачки, похожие

на садовые ножницы, с ужасным хрустом переломил, с обеих сторон, рёбра грудной клетки. И, кряхтя, не без труда вытащил основную кость, на которой те и были, Господом Богом, прикреплены. Таким образом, открылся доступ к сердцу, лёгким, пищеводу и другим внутренним орга

нам.

— Вы хоть знаете, молодые люди, что у баб, по сравнению с мужиками, в грудной клетке на одно ребро меньше? — с некоторым профессио

нальным превосходством, спросил чернушенский потрошитель. — Пом

ните, как из ребра Адама Господь сотворил Еву? Вот вот, именно из

оного то лишнего рёбрышка…

Потом, началось нечто страшное. Вова, круговым движением очередного

ножа, изнутри вырезал у «жертвы» глотку и, держа пятерней за верх пище

вода, сильно напрягшись, извлёк наружу лоснящиеся, розовато серые

лёгкие, с сердцем в придачу. Весь этот мерзкий, тяжеленный «куль», вися

щий на верёвочке пищеводе, мягко шлепнул в ложе специальной дере

вянной подставки.

Меня затрясло, — думал, что свалюсь в обморок. Для Вовика же это была

привычная, рутинная и, видать, изрядно поднадоевшая, процедура, которую проделывал сотни раз. Он деловито, тем же ножом, оттяпал

57

небольшой кусок лёгкого и раскромсал его, в мелкие кусочки. Несколь

ко из них, бросил в банку с каким то раствором (как пояснил нам, «в

гистологию, на анализ»), не забывая диктовать медсестре, на тарабарском

врачебном языке, свои «впечатления» от увиденного.

— А скажите, Владимир, почему при вскрытии почти нет крови? —

немного придя в себя, «юннат» подал, неслушающийся еще, голос.

— Странный вопрос… — пожал плечами прозектор. — Ведь когда че

ловек умирает, кровь перестает циркулировать и стекает вниз, к спине, сворачивается, к тому же. Вот почему… Так так, а сейчас посмотрим мо

торчик!

На широкой ладони Вовы, оказалось заплывшее жиром, лилово красное

с белыми прожилками, сердце бедной женщины. Я вдруг осмелел и подо

шел поближе к подставке, не смотря на приторный запах, разложенных

на ней внутренностей.

ак вот оно какое, сердце

«Т

то наше! Удивительно! — залюбовался органом. —

Кстати, сколько раз видел свежевание рыб, куриц, баранов, — всё почти

точно также… Дак кто сказал, что человек не животное?! Плюнуть ему в

морду за это нужно! Марксисты, блин, сраные!».

Между тем, нашинковав центр кровеносной системы, всё в ту же, баночку

с раствором, невозмутимый Вовик приступил к вскрытию черепа. Пер

вым делом, снял «скальп», закатав кожу с волосами на лицо жмура и, по

сле нескольких ловких манипуляций специальной пилой, убрал череп

ную коробку. Товарищам, во всей красе, открылся бледновато серый, в

извилинах, c кровоподтёками, мозг, который прозектор, осторожно, извлёк из ложа и прикинул вес на ладони. Мне оный «материальный

субстрат высшей нервной деятельности», как жизнерадостно пояснил

Вова, — понравился больше всего. Но этот же Вова, вскоре, так же без

жалостно, раскромсал «вместилище разума» на мелкие куски.

Потом, наступила очередь печени, желудка, частично — кишечника, а

также почек и некоторых внутренних желёз…

— А вот и маточка! — забавно ухмыльнулся, неунывающий мясник. —

Наверняка знаете, ребятки, для чего она нужна?

Мы согласно закивали головами.

— Вот вот, и я говорю, что матка хорошая, без патологии, — не то, что мозг да сердце, да сосуды.

— Так отчего, всё таки, умерла эта женщина? — резонно, задал я

сакраментальный вопрос.

— Как и говорил, — инсульт… Во первых, был ушиб головы. К тому

58

же, закупорка кровеносных сосудов холестериновыми бляшками, а

отсюда, — высокое артериальное давление, что и повлекло, за собой, разрыв сосудов в головном мозге. То есть, произошло кровоизлияние

и, как следствие, смерть. Обычная, банальная причина… — растолковал

популярно Вовик. — Люда! — обратился к санитарке. — Можно шить!

Годков Люде, — не в меру поддатой бабе, — было около полтинника. Всё

время, пока шло вскрытие, она печально и укоризненно, глазами

запойной алкоголички, смотрела на нас с Лёхой. Вот, мол, молодёжь, нашли развлечение! Ни стыда, дескать, ни совести. Ладно бы, препари

ровали мужика какого нибудь, а то ведь бабу, причем, пожилую, с дето

родным органом и большущими, вытянутыми книзу сиськами…

Получив указание врача, Людок, в резиновых перчатках, проворно стала

запихивать измельченные внутренности, всю эту зловонную массу с

подставки, — и куда бы вы думали? — прямёхонько в разверзнутое чрево

покойницы! А затем, специальными нитками и иглой, принялась заши

вать основной разрез так, как будто латала обычную домашнюю одежду…

Какой, однако, творческий рационализм и, вместе с тем, гениальная

простота замысла!

Я был немало обескуражен… А Вова, с чувством исполненного долга, неспешно снял, с помощью медсестры, профессиональные причиндалы, тщательно вымыл руки и повёл обоих, полуживых от стресса, чуваков

на «кухню». То бишь, туда, откуда и начали, глубоко познавательный, экскурс в тайны человеческой анатомии.

— Чаю с бутербродиками не желаете? — радушно предложил наш

друг.

— Не е, мы уже, наверно, пойдём, — отказался бледный, как потолок, Лёха, поспешно надевая шапку. — Спасибо за заботу… До свиданья…

— Ну ну… — усмехнулся Вова. — Если что, приходите ещё, будем рады!

И, проводив до конца коридора, закрыл за нами, молодыми дурачками, дверь.

59

13

В сё увиденное и услышанное в прозекторской, «друг» с увлечением, в красках, поведал Ларисе в вестибюле дворца, после того, как, зайдя к ней в мастерскую, спустился с девушкой вниз.

Простодушное, добрейшее создание только ахало, прикрывая рот ла

донью, тараща на придурка, полные ужаса, нежно васильковые глаза.

— Ой, не рассказывай больше! Боюсь, мне плохо! — тщетно умоляла

Лара, но бессердечный болван не понимал её состояния, неумолимо

доводя, жуткое повествование, до конца.

— Вот так и представь, — сдохнешь, и что с тобой сделают, не спросив

разрешения… — мрачно эдак заключил. — Хотя и не будешь ничего чув

ствовать. Душа то, когда помре, фьють, и улетучивается!.. И как только

Оля, спит с таким мучителем мертвецов!

— Я бы ни за что не стала! Ни за что! А насчет души, — говорят, что

она остаётся в теле, после смерти, еще сколько то времени… Слышал

ведь, наверно, об опытах, когда накануне, умершего отправляли сжигать

в специальную печь, и приборы зафиксировали, что покойник то стра

шно боится огня! — перепугано сообщила деваха.

— Ну, а слышала, что душа погибает, лишь при жаре в 2 тысячи

градусов?

— Серьёзно?!

— Вполне… Где то читал об этом. Но думаю, что сие сказки. Помер

человек, и никакого «бессмертного» духа у него больше нет, и никуда, ни к какому Господу, ничего такого, не перебирается. Поскольку бога

то не существует! Есть только движущаяся во времени и пространстве

Материя!.. — заученно философски, заключил мудряга. — Но, с другой

стороны, если Материя движется, значит, она живёт, как бы одухотворена, что ли. Мировой Дух, Разум, по видимому, имеют место. Гегель так, на

пример, полагал… Но я, всё равно, считаю себя атеистом!

Лара, смотря чудиле в рот и глупо приоткрыв свой, часто моргала, ровным

счетом, ничего не понимая в сказанном. Внезапно вымолвила:

— Ты, наверно, меня дурой считаешь?

— Ну, почему ж так решила? Совсем даже и нет… Эх, если бы у Ларисы

высшее образование было! Зачем, спрашивается, бросила лесотехничес

кий институт?

60

Девушка замялась.

— Были на то веские причины.

— Это какие такие причины?

Подружка сделала над собой усилие.

— Н нет! Не могу сказать! Слишком личное…

— Ну и не говори, коль не можешь!.. Слушай! Идея возникла!.. А ты бы

не хотела, еще раз, поступить в ВУЗ? Ведь высшее образование, научное

мировоззрение так много значат! Хотя бы, если посмотреть с материаль

ной, денежной стороны… Смешно же, — какой то техникум игрушки за

плечами! — с жаром, заговорил «друг».

Девчонка обиделась.

— Ну и что, что техникум! Мне и этого, вполне достаточно!

— Достаточно?! Я дак, например, второе высшее хочу получить!

— Для чего оно, вообще?

— А вот для чего…

И человек со странностями, с энтузиазмом, посвятил Ларису в свои планы.

— Понимаешь, — развивал мысль «философ», — есть, пить, спать с

женой, да плодить детей, трудиться на бессмысленной работе, чтобы

покупать вещи, вещи и опять вещи, — это низменное, зоологическое

существование обывателя. Существование по кругу… Но помимо мира

вещей, есть еще и мир идей. Иными словами, я хочу быть Че ло ве ком, которого от других зверей отличает творчество, создание каких то глу

боких, вечных произведений. Однако, художественное творчество, ни в

какую не сравнимо с научно философским, ибо, по генезису, более позд

него происхождения. Короче, художнику, — будь то музыкант, живопи

сец или танцор, — весьма и весьма далеко до учёного с передовыми

взглядами. Наука, как форма общественного сознания, еще сравнительно

молода, но за ней — будущее! А так называемая, марксистско ленинская

философия, как идеология, которая господствует сейчас в стране, выра

жая интересы, фактически, зажравшейся партократии, уже давно изжила

себя и лишь догнивает. Помяни пророческие слова, — ей на место долж

но придти новое, истинное мировоззрение, основанное на естествен

но научных и, в частности, генетических, психофизиологических зна

ниях! Вот, собственно, к чему и стремлюсь, и почему желаю получить

второе высшее образование!..

Чувиха слушала этот «безумный бред», затаив дыхание, хотя, по моему

глубокому убеждению, абсолютно не врубалась в то, о чем так страстно

рассуждал. Ну, что вы хотите от молодой провинциальной девчонки!

61

От женщины, наконец, прямое биологическое предназначение кото

рой: семейный очаг, муж и воспитание детей…

Нет нет, подружка еще не понимала, какую угрозу таили, для её сокро

венной мечты, сии паранойяльные прожекты. Но Лариса инстинктивно

усвоила, что без попыток их реализации, обожаемый человек не сможет

как то иначе, по другому, жить. Поэтому, когда я предложил вместе(?!) поступать на философский факультет УрГУ, чтобы стать боевой парой

«ученых революционеров» и идти, рука об руку, к намеченной «высо

кой» цели, — бедняжка, жертва честолюбивого дурака, без колебаний, тут же и согласилась!

О, наивная, глупая молодость с неосуществимыми наполеоновскими

надеждами! — это о себе. Лара же хотела только одного, — быть со сво

им возлюбленным. Как говорится, хоть в огонь, хоть в воду! Иное дело, что ни она, ни он, так и не сумели достичь желаемого. Только несчастная

сошла с дистанции раньше, тогда как её сотоварищ — много много

позже. Волею Судьбы ли, объективного ли хода вещей, но будущих одно

постельников, ждал неизбежный разрыв отношений, в котором был

повинен человек животное, приручивший другого животного, не ме

нее, кстати, виновного в сём разрыве, хотя и косвенно.

Жалею ли, что так всё сложилось? Что бросил «боевую подругу», желав

шую только любить и выскочить за любимого замуж? Сказать однознач

но, довольно таки сложно… Но, думаю, другого сценария развития от

ношений, на тот момент, просто не существовало. Тут уж, как Бог пове

лел. А посему, винить кого либо здесь, занятие, увы, неблагодарное и

бесполезное… Но простила ли, всё ж таки, меня Лариса?..

Итак, 20 летняя девушка дала согласие на своеобразный духовный союз. А

как же сама Любовь, спросите вы? Если признаться, её то «философ» сов

сем и не хотел тогда, абсолютно не различая в подружке сексуальный объект, хотя и бессознательно стремился к должным связям. Подчеркиваю, —

бессознательно! Да, мы встречались, разговаривали, обрели «общие» стрем

ления, в смысле поступления в ВУЗ, но не более. Девчонка была, для одино

кого молодого человека, в чужом городе, всего лишь другом, соратником, что ли, и на иные отношения он и не рассчитывал (парочка даже не целова

лась). Зато чувиха, наоборот, активно склоняла «бойфрэнда» именно в

сторону романтического союза, что ей, в конечном итоге, с успехом и

удалось. Однако удалось то, какой высокой ценой, с какими ужасными

последствиями, которым, из женского пола, мало кто позавидует…

...Как то раз, выйдя, в обеденный перерыв, с Лариком из ДКиТ, — а шел

62

мерный, невесомый снежок, ложившийся на прилегающую площадь и

дома, — «философ», с невинностью ребёнка, поинтересовался:

— Ну, и куда сейчас отправимся? В столовую?

— Зачем в столовую?.. Хочешь, зайдем ко мне в гости? — неожиданно, промолвила тихо деваха, внезапно покраснев и отвернувшись, стараясь

скрыть сильное волнение.

— Так ведь у тебя, родители дома: мать, отец? — удивился такому

странному предложению.

— Здесь недалеко, — три минуты хода, — есть двухкомнатная квартира

старшего брата Серёги. Давно там не живёт, — уехал к жене в Белоярку. С

супругой у них, кстати, трое детей. Не его детей… Женился, понимаешь

ли, на бабе с прицепом!

— В Белоярке, говоришь, живёт? А это что такое?

— Ну, об атомной Белоярской электростанции слышал, когда нибудь?

В Свердловской области, недалеко от города Асбеста, — посёлок там

благоустроенный, рядом с АЭС, — пояснила Лариса.

— Вон как… А почему Сергей не остался, с семьёй, в своей собственной

квартире?

— Да у жены то, в посёлке, трёхкомнатная жилплощадь! И заработки

там высокие. Вот, и не хочет она в Чернушку перебираться. Не нравится

здесь, видите ли! Брат то и отдал, поэтому, квартиру мне на неопределён

ный срок… Я и у родителей, в старой Чернушке, и тут, — в центре, живу

пока. Попеременно, значит.

— Здорово. Но, знаешь, как то неудобно туда идти… — замялся скром

няга. — Пошли лучше в кино!

— А чего такого? Чего стесняться то? — как то неловко, рассмеялась

девчонка. — Или боишься? Не съем ведь, вместо колбасы!

— Да нет, давай в другой раз…

— Тогда обижусь! — Ларик, шутливо, изобразила притворную гри

маску.

— Ну, ладно! Черт с тобой, пойдём! Но только ненадолго!

И мы свернули, с площади, в проход между пятиэтажками.

Вскоре, подошли, судя по всему, к недавно возведённому, благоустроенно

му дому в форме буквы «Г». Оказались в нужном подъезде. Квартира Ла

ры была на первом этаже.

— Ну, входи… Будь гостем! — подружка, открыв дверь ключом, провела

в небольшую прихожую, с продолговатым зеркалом на стене. — Разде

вайся, вешай куртку с шапкой вот сюда, на вешалку.

63

Через коридор, минуя спальню с большущей тахтой, покрытой бордо

во атласным покрывалом, прошли в просторную гостиную. Стены её

были поклеены салатового цвета обоями, а из мебели, всего то и стояли, небольшой диванчик кушетка, журнальный столик, торшер и пара сту

льев. Даже ковров ни на полу, ни на, фактически, голых стенах, не оказа

лось. Зато, чистота в комнате была, что называется, идеальной.

Лариса показала и кухню, — также полупустую, ну, и, разумеется, вычи

щенные, до блеска, ванную и санузел.

— Вот так вот, здесь и живу иногда, — подвела итог осмотру девчон

ка. — А то, что вещей мало, сам понимаешь, не хозяйка я тут пока… Но, в

ближайшее время, запросто могу ей стать!

— Это на что намекаешь? — прищурила «жертва» глаз.

— А ни на что! Давай лучше, посидим на кушетке. Поговорим…

Лара, мягко взяв за руку, вновь провела в большую комнату. И предводитель

ансамбля, уже понял зачем…

14

М еня, внезапно, охватила тревога, когда присел рядом, впритирку

с «дамой», на покрытый голубым покрывалом, диванчик. Неловко

помолчали. Но «бойфрэнд», как бездушный истукан, не предпри

нимал никаких действий. Тогда девушка сама, дрожа всем телом, взяла

руку «кавалера» в свою и поднесла ко рту, поцеловав прямо в раскрытую

ладонь.

Несчастный сидел, ни жив, ни мертв, боясь шелохнуться. А «наивная» бедня

жка, уже добралась до его пальцев и, поочередно, стала дарить им лёгкие

поцелуи.

«Кто здесь мужик и кто баба?! — в бессилии, лихорадочно рассуждал я. — Да

не хочу же этих телячьих нежностей! Что у ней, совсем от любви ку

куштан поехал?!».

Между тем, деваха, обняв рукой шею «жертвы», начала нежно целовать гу

бы, глаза, волосы… Такой мучительной «ласки», сотоварищ по поступле

нию в ВУЗ, в своей жизни еще не изведывал. Напрягся, как перед прыжком

в воду, и даже попытался сопротивляться, отводя голову от «плотоядных»

Ларисиных губ. Во рту всё пересохло…

64

— Расслабься, милый… — прерывисто шептала совратительница, с закры

тыми глазами. — Ты почему такой дурачок? Котёнок ведь… любит, слышишь?

Но «милый», уже ничего не слышал. Освободившись от жарких пут, резко

поднялся с кушетки.

— Мы так не договаривались! Ну, не могу так, извини, конечно! Давай, лучше пойдём отсюда!

На глазах подружки выступили слёзы. Она, буквально, окаменела от услы

шанного, безвольно опустив руки. Наконец, произнесла:

— Знаю, не любишь… Прости за всё! Но, веришь, не могу иначе! Ты

нужен мне, очень нужен!.. Ну, подойди же, поцелуй! Что стоит то?

Внезапно, бессердечного идиота, каким в тот момент был, охватила ост

рая жалость к девчонке. Я опять присел на кушетку и, обняв бесформен

ное тело партнёрши, приблизил губы к лицу, к жадно приоткрытому

рту.

— Ну, не бойся, не бойся! — опять, страстно зашептала она. — Поцелуй, очень, очень прошу!

Не ведая, что делает, «кавалер» сильно прижал деваху к себе и крепко, чуть

ли не взасос, начал целовать, не испытывая, при этом, абсолютно

никаких чувств.

— Какое блаженство! — в перерывах между сериями, так называемых, ласк, едва слышно, признавалась Лара. — Ну, сделай еще что нибудь…

Раздень…

Тут уж перед «другом», встала непреодолимая внутренняя преграда. Он

резко отстранился от разомлевшей чувихи.

— Хватит! Довольно! Не сейчас! — отрывисто бросил и, тут же, сов

рал — Совсем забыл, — мне же надо срочно на работу, с директором пе

реговорить насчет репетиции. Давай, поднимайся! Пошли… Ведь и тебя, наверно, уже хватились в мастерской!

Лариса, немного помятая, с взъерошенными волосами короткой стриж

ки, нехотя встала. Поправила платье на нескладном теле… Поднялся и я, поцеловав, зачем то, подружку в пунцовую щеку напоследок.

— Ну, прости. Нужно, действительно, собираться, — как бы извиняясь

за свою холодность, произнёс. — Еще ведь, не раз встретимся, верно?

Девушка, не поднимая глаз, задумчиво прошла в прихожую. Неловкий

дон хуан поплёлся за ней.

— Как хочешь, но знаю, — ты полюбишь, рано или поздно! — взгля

нув на «слюнтяя», неожиданно храбро, выдала партнёрша. — Просто

уверена!

65

— Ну что ж, время покажет… — отводя глаза, промямлил «фрэнд». — А

хочешь, скажу правду?! — вдруг начал, нахально вешать лапшу на уши. —

Мне с тобой было хорошо! Хорошо! Да!

— Серьёзно?! — Лара благодарно бросилась на шею. — Не обманыва

ешь?!

— Да нет же! Какая может быть тут ложь?! Всё было классно… Ну что, пойдём?

и не подозревал тогда, что, водя за нос влюблённую беднягу

...Я

, на самом

деле, фактически, обманывал себя. Медленно, подспудно, шаг за шагом, но влечение к Ларисе стало, постепенно, просыпаться в бездушном иди

оте. Наши встречи, разговоры, узнавание друг друга, наконец, первая, невинная близость в укромном гнёздышке квартиры, расшевелили, так

сказать, дремлющее подсознание, мощные инстинкты, требующие удов

летворения.

По сути, дон хуану не нравилось ведь, только телосложение чувихи. Но её

пшеничного цвета волосы, румянец на щеках, удивительные синие глаза, алый ротик с белоснежными зубами и, — что немаловажно для мужчи

ны, — стройные ноги (не говоря уж, о покладистом характере и нежном

отношении к возлюбленному), — все эти девичьи прелести, в конечном

счете, сделали таки своё дело.

Не сразу, естественно, но, опять же, постепенно, «фрэнд» чаще и чаще

начал думать о подруге, о взаимоотношениях с ней, будущих встречах.

Ему, нередко предоставленному самому себе, уже не хватало этого, безза

ветно любящего, человека, открытого всем сердцем и готового сделать

всё, лишь бы он был счастлив. Не доставало только малого толчка, чтобы

сдерживаемые чувства, неодолимым шквалом, обрушились на обоих.

Но Лариса, будучи пока «стыдливой девушкой», не торопила суженного

сделать решительный шаг. Она только подготовила условия, благоприят

ствующие сему, хотя любовное нетерпение несчастной, зачастую, не

преднамеренно вырывалось наружу. Однако, время работало на нас и

только укрепляло отношения.

Как то незаметно, глава ансамбля превратился в постоянного, желанного

гостя в квартире № 35 пятиэтажки в форме буквы «Г». Встречаясь еже

дневно во дворце, гуляя по заснеженным улицам Чернушки, парочка

всё чаще стала уединяться в облюбованном месте, где никто не мешал.

Но, повторяю, плотских утех, меж тянущимися друг к другу сердцами, до сих пор так и не было. Потому что, не хотел этого я. Просто не был

готов, не представляя абсолютной, всепоглощающей близости с чело

66

веком, больше вызывающим благодарную симпатию, нежели любовь…

Кстати, забыл упомянуть, что в квартире, в большой комнате, — помимо

других вещей, — на тумбочке, стоял еще и проигрыватель «Вега», а под

ним — целая куча пластинок. Так вот, Лариса, будучи тонким человеком

с художественным вкусом, вечерами, включала подсветку люминесцент

ной лампы на полу, когда «друзья» целовались на кушетке. А также, ста

вила какой нибудь диск с приятной инструментальной музыкой… Осо

бенно нравились, проникновенно лирические мелодии в исполнении

известного, в то время, гитариста под аккомпанемент оркестра Джеймса

Ласта. Мы, буквально, млели от тёплой, слегка меланхоличной музыки, нежно лаская друг друга.

— Отлично лабает… — оценил я, когда, впервые, была поставлена эта

пластинка. Ставшая, в последствии, своеобразным гимном нашей, с Ла

рой, любви.

— Надо сохранить её на память, — мечтательно промолвила деваха, положив голову на «сильное» плечо. — Представь, когда будем старые

старые, зазвучат мелодии далёкой молодости, напоминая о былых чув

ствах, о том, как было хорошо вместе…

Нам, действительно, было хорошо и спокойно. Никогда ни «кавалер», ни, тем более, Ларик, не повышали друг на друга голоса, никогда ни в

чем не упрекали друг друга, не ругались. Безоблачная, безмятежная ра

дость царила в платонической взаимной привязанности двух, — любив

шей и только начинающего любить, — людей.

Между тем, «больной», по прежнему, скрывал от подруги «ужасную тайну»

своего недуга. Временами, становилось плохо со здоровьем, — особенно

в периоды магнитных бурь. Но тогда старался не подавать вида, что

сильно мучаюсь. Обычно, в таких случаях, приходилось прибегать к

различным уловкам, чтобы девчонка не заметила тяжелого состояния.

Под каким нибудь предлогом, я уходил от близости, а то и вовсе отме

нял встречу. Когда же этого сделать не удавалось, мужественно терпел

физические страдания, механически исполняя роль человека, которому

«бесконечно приятно», в основном получать, а не дарить ласки…

Короче, чувиха так ничего и не знала, и даже не предполагала, о «вто

рой», что ли, жизни своего возлюбленного.

...Как то раз, за разговорами, мы засиделись с «милой», на кухне, до позд

него вечера.

— Ты совсем ничего не рассказываешь, как жил с родителями… — по

интересовалась, как бы, между прочим, Лара. — Кто они, кем работают, 67

в каком районе Перми ваша квартира? У солнышка, наверняка, собст

венная комнатка есть?

— Ну, разумеется! А фатера у нас большая, трёхкомнатная… В

Свердловском районе, — вынужден был нехотя врать. — Отец — ведущий

инженер на заводе, а мама — заведующая магазином (хотя, на деле, батя

был простым сварщиком в цеху, а мать — обыкновенным продавцом; об 11 ти же метровой халупе в деревянной развалюхе, где мы ютились, подруга даже близко, по представлениям «интеллигента», не должна

была знать).

— А скажи, когда учился, девчонки с тобой дружили? — Лариса задала, явно давно мучавший, вопрос. — Ну, была с кем нибудь любовь?!

— А как же! Одна краля с нашего курса, — Мариной звали, —

постоянно проходу не давала!.. Ну, получилось парочку раз, только и

всего. Не нравилась она мне… А с другой, встречались больше трёх меся

цев! Красивая, блин, стерва!.. Вообще, если не соврать, пользовался успе

хом у многих тёлок! Да… Даже порой надоедало! — напропалую, заливал

«фрэнд».

Ларик, от этих слов, раскраснелась, как помидорка, еле сдерживая себя

от распирающей грудь, ревности.

— Конечно, солнышко такой симпатичный! Чувихи, видать, с ума

сходили… Но котёнок не ревнивый. Мало ли что было… Дай лучше

поцелую! Ты мой, и только мой! Хотя, лишь позволяешь себя любить, а

сам… — деваха не договорила, жалко опустив голову. — «Бык» есть «Бык»!

Хозяин, блин!..

— Да брось переживать! Всё нормально… Однако, не пора ли по домам?

Подружка молчала, отвернув взгляд в сторону, закусив губу.

— Че не говоришь то ничего?

— Не хочу отпускать тебя! — сделала усилие, чтоб не разрыдаться.

— Забавно… И что же предлагаешь? Скоро ведь, ночь на дворе!

— Останься, — очень прошу! Не уходи в гостиницу!

— Остаться ночевать? Ну, дак давай не пойду никуда. Делов то!

— Спасибо, милый! — Лариса сразу расцвела, крепко поцеловала. —

Ну, дак что, будем ложиться спать?..

68

15

Р азумеется, дон Хуан понимал, к чему она клонит. Поэтому сразу

поставил условие:

— Лягу в гостиной на кушетке, если, конечно, помещусь на ней.

Обескураженная «дама», только и сказала:

— Конечно. Как хочешь… А котик поспит в маленькой комнате, на

тахте. Сейчас принесу тебе постельное.

Пройдя в гостиную, примерился к небольшому диванчику, — месту, где

мы обычно «асексуально» любили друг друга. Даже, в качестве экспери

мента, прилёг на него. Но, увы, ноги оказались в подвешенном состоя

нии; неудобно было и голове, — мешали лакированные ручки. Сразу

решил: «С Ларой спать, всё равно, не буду! Лучше на полу лягу! Мало ли

чего девчонка хочет!».

Подруга, между тем, принесла мягкий коврик, подушку, простыню и одеяло.

— Э, дак ты не влезешь сюда! Как быть то?

— Стели на полу…

— На полу? — у «милой», чуть не сорвалось «Ложись лучше со мной!», но она стыдливо промолчала.

— Да, на полу! А что здесь особенного? — «друг» вызывающе, посмо

трел на «сексуально озабоченную».

— Пожайлуста, как хочешь…— и Ларик покорно расстелил постель. —

А не твёрдо будет?

— Я привычный… Ну, спокойной ночи, что ли? Тебе завтра в семь

вставать!

— Че то уходить неохота! — потянулась, как кошка, залыбившаяся

хитрюга.

— Да иди уж. Свет выключай!

Лёжа в темноте, в разных комнатах, никто из нас, естественно, не спал.

Слышно было, как скрипели пружины тахты, когда чувиха, то и дело, поворачивалась с боку на бок. Она явно не находила себе места, никак

не могла успокоиться от того, что её возлюбленный — совсем рядом, через стенку; что «друзей» объединяет ночь, как мужчину и женщину, и

стоит только «фрэнду» придти приласкать, — свершится заветное, дол

гожданное и, так приятно возбуждающее, желание… Но «милый» был

непреклонен.

69

— Ты не спишь? — вдруг, прерывающимся голосом, промолвил

котик. — Иди ко мне, не бойся…

Руководитель ансамбля упорно молчал, делая вид, что уснул. Почему не

ответил, не знаю. Ну, не хотелось к ней! Какой то неприступный барьер, как будто, разделял пару. А может быть, просто не мог решиться?

За стенкой, послышались тихие всхлипывания. Однако не придал им

значения. Закрыв глаза, постарался больше ни о чем не думать и, посте

пенно, провалился в сон…

тром разбудила Лара.

У

— Солнышко, я пошла на работу… Если хочешь, оставайся, спи. Ключ

от квартиры — вот. Потом передашь. Ну что, закроешься?

рэнд» промычал что

«Ф

то невразумительное.

Тогда девушка, встав на колени, нежно поцеловала любимого. Спросонья, почувствовал приятный запах духов. Это возымело действие. Как робот, поднялся, проводив до двери, чмокнул в щеку и захлопнул за подруж

кою дверь.

Окончательно проснулся, только через пару часов. «И что же я ночью, не

воспользовался таким предлогом! Надо было оттрахать девчонку, и всё!

Ведь она так хотела этого! Трус несчастный!» — промелькнула первая

мысль.

Сложил постель, умылся, попил чаю, а потом, — в гостиной, — включил

«Вегу». Под упругий ритм песни «Арабесок», принялся, сам собою, танце

вать. «У меня есть Лариса! Любящая Лариса! Как, всё таки, здорово, что

мы вместе! Что отношения складываются хорошо…» — в такт музыке, радостно билось сердце. Но, одновременно, внутри что то противилось

светлому чувству. А что именно, пока было недоступно пониманию.

Может, — нежелание попадать под власть собственной любви?..

от

...В

вот, должна была состояться, запланированная концертная, поезд

ка к югославам. «Прикамские узоры» и инструментальная группа, усилен

но репетировали то раздельно, то вместе. Оркестранты, в предвкушении

архиважного выступления, оживлённо обсуждали репертуар, советова

лись по поводу трудных мест в партиях и т. п. Всё вроде было на мази, не

совсем только получался «Уральский сувенир», в котором ансамбль дол

жен был показать своё «лицо», играя отдельно от хора.

А Тамара Девяткова, руководитель «Узоров», предложила аккомпаниро

вать ей на баяне лично. Не помню, с какой песней она солировала (что

то народно патриотическое), но сохранилась фотография, где мы вдво

ём выступали на сцене: Тома в казачьей юбке и кофте с рюшками, а

70

баянист — в атласно красной косоворотке и… синих джинсах, при голяхе.

Не забывал «фрэнд», кстати, и про своё соло, — поппури из частушек и

плясовых. Темп его, должен был быть очень быстрым, поэтому, чтобы не

«заиграть вещь», приходилось прогонять вариации сначала медленно, и лишь затем, темп постепенно ускорять. И это упражнение проделы

валось много раз. Так что, работы хватало…

Ларик, тем временем, как истинно любящая баба, не оставляла попыток, так сказать, наладить «постельное» сближение. Как то после репетиции, когда остались одни, предложила:

— Слушай! Достала бутылку «Токайского» (редкость в то время!). Давай

сегодня устроим, небольшую вечеринку при свечах! Салаты

приготовлю, посидим, выпьем, потанцуем…

— Но ты же в курсе, что совсем не употребляю спиртного!

— Дак вино то виноградное, сухое. 12 градусов всего… Очень хоро

шее! Как говорится, букет!

— Че, не знаю, что ли? Нет, не буду пить! — начал было, отказываться

«друг».

— Да брось, трезвенник, блин, язвенник! Мужик или нет?.. Неужели

не хочешь, сделать даме приятное?

— Приятное можно сделать и без выпивки.

— Ой ли? А немного расслабиться, отдохнуть? Ну, не обижай женщину!

И я, дурак, согласился…

Действительно, вечер, поначалу, складывался классно. Лара постаралась, чтобы обстановка получилась романтической. Задействовала, что

называется, все возможные средства: тихую приятную музыку; призрач

ный, — в полумраке, — свет кандел; прекрасно сервированный столик с

«фирменным» вином; лучшее тёмно синее платье, яркую косметику с

«благовониями»…

«Фрэнда» же мучила тревога, что может, — если станет плохо, — нару

шить эту слащавую идиллию, «обидеть» девушку, которая так много сде

лала, чтоб всё было о, кей… Но больше всего боялся, что если выпьет ви

на, поднимется артериальное давление. И, как по заказу, так ведь оно и

случилось!

Я старался делать вид, что у нас отличный вечер, целуя и нахваливая Ла

рису за доставленное «удовольствие», приглашал «даму» на медленный

танец. Девчонка, как ребёнок, весело смеялась и была, судя по всему, на

седьмом небе от счастья… А внутри невротика, стало твориться невесть

что: пульс неровно зачастил, от выпитого кавалер сильно раскраснелся; 71

дрожало напрягшееся тело, в кишечнике начались мучительные спазмы.

Под разными поводами, уходил то на кухню, то в туалет, чтобы немного

придти в себя, успокоиться. Однако, лучше не становилось, а только

наоборот, негативное состояние усугублялось более и более.

Наконец, не выдержав пытки, признался блаженно улыбающейся, ничего

не подозревающей подруге:

— Знаешь, что то неважно себя чувствую… Жар какой то! Вино не

надо было пить.

От такого заявления, «дама» сразу изменилась в лице.

— Что, плохо, милый?! Приляг лучше, отдохни! И зачем, дура, купила

это «Токайское»!

Лариса тут же включила свет, погасив свечи, убрала музыку. Праздник

«счастливых влюблённых» был испорчен. Меня же, помимо физических

страданий, мучила вина перед чувихой.

— Извини, что так вышло… Сам не знаю, что случилось. Наверно, давление поднялось!

— Может, вызвать «Скорую»?! — лицо девчонки, исказили страх и

сострадание.

— Нет нет, не стоит… Уже принял таблетки.

— Пьёшь таблетки? — как эхо, повторила Лара.

— Иногда. Когда плохо бывает… Ты, наверно, после того, что узнала, отвернёшься от милого? — слабо промолвил бедняга.

— Да с чего взял то, дурачок! И не подумаю даже! Завтра же шагай к

врачу!.. А сейчас, попробуй уснуть. Иди на тахту, а я на пол себе постелю.

Ночь больной провёл ужасно: часто вставал, чистил желудок, пил еще

таблетки. А рано утром, отправился в районную поликлинику, — благо, что находилась та, неподалёку от ларисиного дома…

Терапевт смерила давление.

— 160 на 90. Повышенное! Придётся Вам, помимо гипотензивных и

успокаивающих средств, выписать еще и больничный. Работать с таким

давлением нельзя. А что, оно у Вас давно уже подскакивает?

Короче, пришлось рассказать всё о своём неврозе.

— Понятно понятно… Профессия у Вас неподходящая! Но не очень

то беспокойтесь: невроз — это не смертельно. Пограничное состояние

между здоровьем и болезнью. Попейте несколько дней теодибаверин, валерьяночку, а потом, когда станет лучше, будете принимать поддержи

вающую дозу…

Три дня горемыка отсутствовал на работе. Состояние было паршивым, —

72

пришлось отлёживаться. Причем, — у подруги, которая не отходила от

«фрэнда», когда вечером возвращалась из мастерской. Жалела, гада…

Однако, через несколько дней, наступило улучшение, и странный боль

ной опять обрёл обычную форму.

Я был бесконечно благодарен Ларе за преданность. Как она тогда вырази

лась: «Слуга никогда не бросит Хозяина…». И это, были не пустые слова.

Гороскоп, уже давно, начал подтверждаться…

Эпизод второй

Рождение «чуда»

1

ак то незаметно, — за чередой репетиционных будней, — подо

К шло время концерта перед балканскими гостями нашей необъят

ной страны и, в частности, захудалого Чернушенского района. Что хоть

там они строили на отведённом участке газопровода «Уренгой —

Помары — Ужгород», и зачем, вообще, были в России нужны, — мы, уча

стники самодеятельности, имели весьма смутное представление. Хотя

Ощепков, в своей, как всегда, своевременной песне, выразил официаль

ную, что ли, версию пребывания в СССР дорогих соплеменников, кото

рые, по части качества работы, давали большую фору, не на шутку, трудо

любивым российским коллегам.

«Уренгой — Помары — Ужгород» —

Братства, мужества путь!

Ты связал нас крепкой дружбою.

Вечной дружбою будь!

Ни больше и ни меньше, как говорится. Кореша — не разлей вода… Но то, что за этим «нерушимым» сотовариществом, стоит холодная прагма

тика экономических интересов, простой люд мало задумывался. Челове

ческие животные «дружат» ведь только тогда, когда зоологические по

требности их, не могут быть удовлетворены без взаимной «помощи»

сторон…

В Печмень,татарское село, где располагалась «база» югославов, «Прикамс

кие узоры» и иже с ними, отправились вечером сразу на двух автобусах.

В переполненных салонах машин, на поручнях, в такт дорожным колдо

бинам, раскачивались вешалки с концертными костюмами хора и наше

го оркестрового ансамбля. Огромная балалайка контрабас еле умести

лась в проходе между сиденьями. Ощепков наигрывал на голяхе, но ни

кто из баб не пел, — берегли силы для выступления. Зато, большинство

артистов оживленно переговаривались между собой. Тут и там слыша

лись шутки и смех. В общем, весело ехали… Холодновато только, в автобу

сах было, — под вечер ударил сильный мороз.

Мужской состав, — мои и Тамарины мужички, — естественно, захватили с

собой водочки для заводочки, но пока держали её про запас. Перед

концертом, да еще таким ответственным, пить нельзя. А вот после, — за

всегда пожалуйста! Даже необходимо. Стресс там снять, поднять настрое

ние себе и бабам, а и просто согреться… Холодища то какая! Пингвина

рий, бля…

77

Мы с Ларисой ехали рядом на одном сидении. Молча. Но держа друг друга, за переплётенные горячие пальцы без рукавиц. Слушали, как и все, при

кольные хохмы и анекдоты Хасанова, который был настолько рад по

ездке и общению с товарищами, что балагурил, превосходя самого себя.

Молчала, кстати, и Надя, сидевшая неподалёку от нас с Ларой, и лишь

скромно улыбалась, не забывая, однако, с завистью, поглядывать на влюб

лённую парочку. Что поделаешь, поезд бедняжки ушел, ибо я отдал пред

почтение другой девчонке, и для самолюбивой Нади это был весьма

ощутимый удар.

Знала, о начале любовных отношений «друзей», и кудрявая Маша из От

дела культуры, к которой, если помнит читатель, «молодой специалист», по приезде в Чернушку, пробовал скромно «подъезжать». Они с Мари

анной Абрамовной устроились на передних сиденьях, рядом с водите

лем, и, то и дело ухмыляясь, оглядывались на кавалера со счастливой по

дружкой, тихонько шепча друг другу колкости в наш адрес.

он Х

Д

уан подумал тогда, что, видать, совсем не случайно, все чувихи эти, оказались в одном автобусе рядом с ним и Ларисой. А посему, чувство

законной гордости переполняло чересчур тщеславное и холодное, как

лёд, нервно бьющееся мужское сердце…

Между тем, по прошествии времени, машина, сильно притормозив, стала

осторожно спускаться под гору. Впереди, в заснеженной котловине, завиднелись огни большого села.

— Печмень, ребята! Подъезжаем! — прогремел Хасанов, хотя кон

цертанты и сами уже догадались, что, наконец то, после часа езды, при

были на место назначения. Народ немного притих, сознавая всю важно

сть и ответственность момента. Взял себя, как говорят, «наизготовку».

«Засракуля» же, как обычно перед значимым мероприятием, охватила силь

ная тревога. «Давление, блин, точно поднимется! Как бы не подвести

всех… А здесь ведь, в деревне, «Скорой помощи» нет! Кто тебе поможет, если что?!» — замелькали панические мысли.

Лариса озабоченно посмотрела на изменившееся, побледневшее лицо

возлюбленного. Хотя, он ничего и не рассказывал о своих мучениях на

репетициях и концертах, деваха, после того, как узнала однажды, что

«друг» не совсем здоров, вероятно, догадывалась, что происходило сей

час с ним. Лара только крепко сжала задрожавшую было руку сердяги, но ничего говорить не стала. В обеспокоенном взгляде читалось: «Не

бойся, милый! Я с тобой! Всё будет хорошо…». И это, как не странно, не

много успокоило мятущуюся душу… Но, увы, не надолго.

78

илой городок югославов, собранный из утеплённых конструкций неиз

...Ж

вестного морозостойкого материала, был сравнительно небольшим и

одноэтажным. Нас радушно сдержанно, встретило местное начальство

со свитой и переводчиком. «С советской стороны, в переговорах участ

вовали» зав. Отделом культуры и партийный работничек из Чернушен

ского райкома КПСС. Потом, участников «Прикамских узоров» провели

в специальный зал, где, по видимому, проходили различные производ

ственные собрания рабочих и культурные мероприятия, типа кино и

дискотек. Братский югославский народ, — человек сто, — с нетерпением, уже поджидал там русский ансамбль. В основном, это были черноглазо

темноволосые, усатые молодые мужчинки, многие из которых нацепили

на себя «фирменные», по нашим понятиям, джинсовые костюмы (для

них же, — почти рабочую одежду). Встречались, правда, и экземпляры

светлой «окраски» с голубыми глазами, бородатые, как таёжники; не

сколько пожилых особей; а также, около десятка, — на неискушенный

взгляд, — очень красивых женщин от 25 до 40 лет.

Под изучающими взглядами публики, гостей провели в довольно боль

шую комнату с двумя зеркалами, столом и стульями, где приезжие кон

цертанты должны были переодеться, подправить грим и т. п. Мы, —

оркестровая группа, — достали свои инструменты, и я принялся их под

страивать. Тамара отдавала последние инструкции возбуждённому хору.

Волновались, конечно, все… А за дверью, слышался гул множества голо

сов. Наскучавшаяся за зимние вечера, в глухомани, балканская публика

ждала яркого, зрелищного представления, причем «вживую», — с живы

ми русскими артистами.

Наконец, «Узоры», в броских национальных костюмах, в том числе, и с

инструментами «наперевес», вышли на импровизированную сцену. Чего

чего, а югославы, пожив с год в медвежьем российском углу, еще не ви

дали такого: красочных фольклорных одеяний, не говоря о балалайках

(особенно самой большой), домрах, баянах да трещотках с бубнами. У

них ведь, совсем другая народная музыкальная культура, много скромнее

русской, а посему, чувство национальной гордости переполняло коллек

тив, подкатывая к самому горлу.

Короче, хор выстроился большим солидным полукругом; перед ним же, —

уселись на приготовленные стулья участники моего ансамбля. И тут, вне

запно, наступила тишина… Мы, мгновение, оценивающе рассматривали

иноземцев, а они нас. Потом, Зина с Тамарой торжественно объявили

первую, естественно, патриотическую песню. И концерт начался…

79

Там, где рябины, в косынках красных,

Легли узорами на поля,

Живи и здравствуй, наш край Прикамский! —

Земля родная, любовь моя!

На этом жизнеутверждающем припеве, повторяющимся после каждого

куплета песни, и закончился номер. Артистам жарко зааплодировали, и

первое волнение, участников выступления, постепенно улеглось. «При

камские узоры» всё более и более, с каждым новым выходом, вживались

в русский образ. Только один «недоделанный» невротик, сидя за голя

хой, как за каким нибудь бесполезным щитом, трясся, как заяц. Ведь

впереди, по часовой(!) почти программе, шли отдельными(!) номерами

«Уральский сувенир», а затем и его соло!..

Вскоре, выступила Надя со своими танцорами; на бис приняли частушки

под гармошку, ощепкинскую «Что такое война?», и вот, Зина объявила

песню про Сплит, югославский город. Что тут началось! Публика вдруг

широко заулыбалась, захлопала, оживленно переговариваясь, некоторые

даже привстали. Аккомпанировал дуэту Зины и еще одной женщины из

хора я, собственной персоной. Правда, слов песни, когда еще репе

тировали во дворце, так и не запомнил. Единственное, что врезалось в

память, так это последняя строчка из припева — «Мой Сплит — жемчу

жина город!», и всё. Ибо тексты произведений, вообще, никогда не усваи

вал, сосредоточиваясь, главным образом, на аккомпанементе, музыке.

плит» прошел под гром аплодисментов. Югославы явно не ожидали от

«С

хора такого, дорогого сердцу подарка.

А «Уральский сувенир», который исполнила оркестровая группа, про

звучал, на удивление, ровно, без грубых ошибок, хотя музыканты ансам

бля волновались ужасно. Не говоря обо мне, самом руководителе, нахо

дившемся уже на грани физических, — а точнее, — психических возмож

ностей. А ведь, по времени выступления, прошло то немногим больше

половины программы…

Через несколько номеров объявили то, чего больше всего боялся, — поп

пури из частушек и плясовых, — то есть, соло на голяхе. Здесь, я уже

ничем не был защищен, — ни хором, ни своим ансамблем.

Вышел со стулом и баяном в центр «сцены», поклонился, сел и, поправив

лямки инструмента, остался на ней, как одинокий перст. Все взгляды

были устремлены на выступающего. Жар прокатывался по спине и груди, пальцы предательски вибрировали, — тремор, конечно, был жуткий.

80

«А, была, не была! — внутренне собрался. — Помирать, так с музыкой!», и

взял первые аккорды, постепенно ускоряя и ускоряя темп. Пальцы по

клавишам только мелькали. Публика слушала, затаив дыхание, — вариа

ции исполнялись с блеском. Не помня себя, «виртуоз» шпарил и шпарил

то развесёлую «Барыню», то «Валенки», то «Коробейников»… Остановил

только, шум мощных рукоплесканий и выкрики «Браво!». А один юго

слав подошел и вручил, мгновенно изготовленную, тут же в зале, качест

венную цветную фотографию, на которой изображено было моё вы

ступление. В тогдашнем СССР о такой аппаратуре, что была у него, еще

даже и не мечтали…

Короче, поклонившись публике, весь в поту, «маэстро» вернулся к своим

оркестрантам.

Между тем, концерт подходил к концу…

2

М инут через десять, прозвучал заключительный аккорд, послед

него номера, нашей программы. Соплеменники провожали

«Прикамские узоры», аплодируя стоя, ибо концерт удался, что

называется, на славу… Не успел хор толком переодеться, а местное началь

ство, — представительный мужчина лет 45 ти, крупноголовый брюнет

в костюме без галстука, — уже приглашал, с сотоварищи, на специально

подготовленный, к приезду артистов, банкет.

Польщённые концертанты, прошли в другой зал (видимо, столовую), где буквой «П» были составлены длинные столы. От всевозможных яств

они, правда, отнюдь не ломились. На каждого гостя, подали заливное

мясо с небольшим салатиком и тривиальный компот. Скромновато выш

ло, и с горячительными напитками: водка мужчинам, женщинам — юго

славское креплёное вино. Всё, в довольно ограниченном количестве.

Понятно, что с такой оравой, как мы, можно было, запросто, обанкро

титься. Но эта, бросающаяся в глаза, «прижимистость» хозяев оказалась

только началом, необычайного размаха, праздничного действа…

Вообще, всякого рода застолья, да еще с большим контингентом гостей, я всегда воспринимал, как нож к горлу. Непьющий, малообщительный

плюс полубольной, руководитель ансамбля, положительно, не мог, спо

81

койно, усесться за стол со всеми и закусывать. Внутреннее напряжение, вызванное «обездвиживанием», обычно в подобных случаях, перено

силось им очень мучительно. А сегодняшний банкет, после сильнейшей

эмоциональной встряски на концерте, окончательно невротика доко

нал. Короче, люди с удовольствием отдыхали и веселились, а он, тем

временем, страдал невыразимо.

...Когда приглашенные, наконец, расселись, «крупноголовый» произнёс

речь на родном языке и поднял в нашу честь тост, — естественно, за

«дружбу братских народов». Толмач эту речь переводил. В свою оче

редь, — после того, как все выпили, — с ответным словом выступил, прикреплённый к «Узорам», работничек Чернушенского райкома. И

опять, присутствующие осушали бокалы за «нерушимую дружбу».

Несколько скованные, поначалу, участники самодеятельности, после

двойного «принятия на грудь», вдруг, неожиданно для себя, оживились.

Над застольем, поднялся весёлый гул голосов, радостный перезвон рю

мок и вилок. Мы с Ларой, как бы на правах жениха и невесты, сидели ря

дом. К спиртному я не прикасался категорически, но подружка «жениха»

несколько стопок крепкого вина, всё ж таки, «опрокинула». Глазки дева

хи подозрительно заблестели… Меж тем, концертанты, с завидным зна

нием дела, были необычайно увлечены едой, болтовней и питьём, и на

нас почти никто не обращал никакого внимания. Только Надя, Мариан

на Абрамовна да Маша находились в каком то молчаливом напряжении

и, с плохо скрываемой неприязнью, поглядывали в сторону счастливой

соперницы.

Как и водится на большой пьянке, поддатый Ощепков взял голяху, и на

род, — хор то есть, — дружно завёл популярные застольные песни. И ве

сёлые и грустные: «Виновата ли я?», «Вот кто то с горочки спустился…»,

«Распрягайте, хлопцы, коней!» и т. п. Раскрасневшаяся Лариса тоже запела, а несчастный «фрэнд» не знал, куда себя деть, и хотел только одного: быстрей бы этот грёбанный «праздник» закончился, чтобы, наконец, успокоиться и отдохнуть. Но не тут то было! Бабы и мужики, — в том

числе, и мужички из моего ансамбля, — здоровые, как кони, разошлись

под спиртными парами не на шутку, хотя и старались держать, перед

югославским начальством, некоторую «честь». Впрочем, выпито было

всё, и, причем, быстро… Угощающая сторона выставила еще целую ба

тарею бутылок, что вызвало пьяный гул одобрения. И тут уж, дух русичей

вырвался, что называется, на свободу…

вгения Семёныча сменил Хасанов. Разогретые гости повставали из

Е

за

82

столов и пустились в пляс! Дружный топот ног разносился по притих

шему югославскому городку. Окосевший в дугу Ощепков, схватил гар

монь, и полетели над полночным Печменём залихватские, разухабистые

чернушенские частушки:

Выдавали целку замуж

Мудаки родители.

В эту целку влезут церковь

И попы грабители!

Но пора, как говорится, и совесть знать! Время было позднее, и по указа

нию наших начальничков, народ, каков он есть, приступил приходить

в себя, засобирался домой. Вскоре, вся полупьяная толпа высыпала на

мороз, под звёздное, освещенное золотым полумесяцем, небо. Я вздох

нул с облегчением…

Автобусы, отчаянно пыхтя белым дымом из выхлопняков и светя яркими

фарами, уже поджидали припозднившихся артистов. Не в меру весёлые

концертанты, с костюмами и инструментами, стали набиваться в салоны

машин. В конечном итоге, прокричав прощальные приветствия

радушным, но весьма смущенным, безмерно уставшим от нас, югосла

вам, «Прикамские узоры» тронулись в обратный путь. Времени было, пол первого ночи.

...В дороге, пьяная оргия, естественно, продолжилась. Запас то спиртного

остался нетронутым! Налегали на него пошибче, конечно же, мужички, поскольку женщины хора, как и большинство баб вообще, знали предел.

Ведь дома их ждали, опасные в этот период, мужья, свекрови, да и, понятное дело, всё равно не спящие ребятишки.

Пели какое то время, по инерции, еще песни, но по мере приближения к

городу, радостный запал начал иссякать. Люди, что там говорить, устали.

Последние полчаса ехали уже молча, каждый думая о своём.

Пробираясь по ночной Чернушке, автобусы то и дело останавливались, высаживая артистов ближе к дому. А когда прибыли в ДКиТ, пассажиров

в салонах осталось меньше половины.

Тамара Девяткова, Надя и я, как руководители коллективов, были ответ

ственны за сдачу концертного инвентаря: костюмов, инструментов, пу

льтов и партий. Помогали нам Зина, Марианна Абрамовна, Хасанов; уже

не стоявший на ногах, Евгений Семёныч и, разумеется, не совсем трез

венькая Лариса.

83

Только к двум часам, полуночники, наконец, освободились. Женщины, в

сопровождении Виктора и живого еще Ощепкова, вскоре, нахально

пересмеиваясь, ушли, оставив «жениха» с «невестой», во дворце, совер

шенно одних, не считая, конечно, вахтёра. Деваха, уставшая за вечер от

любопытно испытующих, а то и завистливых, взглядов, облегченно

прильнула к «другу».

— Слава Богу, что всё это кончилось!.. Так измоталась! А ты как себя

чувствуешь, милый? — дыша легким перегаром, спросила она.

На удивление, когда поездка с «Прикамскими узорами» стала подходить

почти к концу, неприятные ощущения в моём теле, вместе со страхом, вдруг куда то сразу исчезли. Иными словами, с устранением стрессора

сошел на нет и сам стресс. Такова была особенность невроза тревоги, при котором самовнушение играло важнейшую роль. Если бы не было, огромной ответственности перед концертом, во время его и после, я

бы особо и не страдал. А так, чрезмерный выброс адреналина, заставлял

испытывать непередаваемые муки, которые, другому бы, не пожелал

никому. Теперь же, сняв такой тяжкий груз, как выступление перед

югославами, незадачливый руководитель чувствовал мощную эйфорию, облегчение состояния. Иначе говоря, не в пример другим участникам

«Узоров», испытывал сильнейший прилив энергии, радость свершения

и освобождения.

— Ура, Лариса! Так клёво! — счастливчик аж приподнял девчонку над

собой. — Однако, сейчас идти до «отеля», хоть и срезая путь, беспонтово.

Далековато, то есть… И поздно уже.

— Да ты че, дурачок! Пойдем сейчас же ко мне на квартиру! Вот выдумал

тоже! — Лара, промахиваясь, ухватила за руку. — Сейчас чай вскипятим, поболтаем еще… Ведь завтра не на работу!

И мы, попрощавшись с вахтёром, вышли из здания ДКиТ…

— Блин, я такая всё еще пьяная… — делала вид чувиха, сильно опираясь

на «фрэнда». — А ты здорово плясовые сбацал! Народ приторчал!

— Да уж постарался… Но и Надя, со своим коллективом, неплохо

выступили! — «спецом», сыграл на чувствах подружки.

— Это та, которая в прыщах то вся?! Че хоть в жабе нашел? Баба как

баба… Или она лучше меня? Лучше?!

— Да брось ревновать! А Надя, — девчонка, похоже, очень способная.

И фигурка какая, — заметила? Настоящий, блин, класс!

Лара пьяно надулась и вдруг прокричала:

— Ну, и иди к своей лягухе пупырчатой, с её грёбанной фигуркой! А

84

я тебе не нужна! Знаю! Видела ведь на концерте, как на уродину смотрел!

Глаз оторвать не мог!

— Да перестань, дура, сцены устраивать! — психанул и «друг». — Ага, нужна эта Надя, у которой сзади!

— Я дура?! А ты у нас слишком умный, переразвитый, блин! — Лариса

готова была зарыдать.

— Ну, и пошла, на фиг! — «переразвитый», резко развернулся и

решительно двинулся в противоположную сторону. — Как нибудь уж

доберусь до гостиницы!

Этого подружка никак не ожидала.

— Остановись, милый! Прости, ради Бога! — вдруг, рыдая, побежала

за возлюбленным. — Ну, приревновала, с кем не бывает! Только не уходи, не оставляй одну!

«Милый» остановился. Девчонка, совсем обезумев, бросилась на шею.

— Люблю солнышко, люблю! — горячо зашептала, покрывая лицо

поцелуями. — Ну, прости! Только пойдем со мной! Пойдём?

Дон Хуан деланно пожал плечами.

— Хрен с ним… Но если, еще раз, такое повторится, мы просто рас

станемся! Запомнила? Напоминать второй раз не буду!

— Конечно, золотце! — сразу протрезвела Лара, повесив голову, как

провинившаяся школьница. — Так, всё таки, простил дуру? Простил?

— Посмотрим на дальнейшее поведение… — мрачно пошутил

кавалер. — Ключ то от квартиры не потеряла?..

3

Р аздевшись в прихожей, сотоварищи, включив свет, прошли в

гостиную. Как чужие. Перепалка на подходе к дому, была первой

ссорой влюблённых. И я вышел из неё «победителем», окончатель

но взяв «власть» в свои руки. Лариса оказалась, полностью, в подчинен

ном состоянии… «А что? Так и надо! Пусть знает своё место!» — с ожесто

чением, думал тогда упрямый «Бык».

Оставив девушку в комнате одну, независимый и гордый победой, пошел

на кухню, зная, наверняка, что Лара неизбежно приплетётся за мной.

Проходя мимо спальни, увидел разложенные по тахте в ряды, промо

85

кшие, старые поздравительные открытки. Подружка их так сушила… «Ну, неужели нельзя убрать! — раздраженно подумал. — Всё у ней шиворот

навыворот!».

На кухне, молча, начал кипятить воду для чая, ожидая, что чувиха, как

всегда, ласково окликнет или же придёт. Но обиженная, упорно, не

подавала ни звука.

«Б лин, даже телевизора у нас нет! — продолжая психовать, почему то поду

мал «фрэнд». — А эта, опять, видимо, оцепеневшая сидит; ждёт, чтобы её

пожалели!.. Значит, кто кого пересидит?! Ладно. Посмотрим…».

Г нетущая тишина в квартире затянулась. «Бык» всё больше и больше злил

ся. «Ну, сколько могут продолжаться наши дурацкие отношения?! Для

чего они, вообще, нужны?!

Смоей то стороны, никакой любви нет! Зачем тогда попусту тратить вре

мя? Найти другую чувиху, — да сойтись с той же Надей, — и, адью, доро

гая!.. Что, эта идиотка, прилипла то, как банный лист к жопе?! На хер, вообще, её любовь?! Задницу только подтереть!..».

Плохо сознавая, что вершу, я, быстрым шагом, направился в гостиную.

«Несчастная» полулежала на кушетке вся в слезах, размазавших еще не

стёртый грим. Резко подняв, встряхнул дуру и крепко обхватил губами, маленький девичий рот. Бедняга никак не реагировала… Не отпуская

рта, обняв Ларису, повёл, боком боком, из комнаты… прямо в спальню!

А куда же еще?!

«Ч то же, болван, делаю то?! Что делаю?!» — но, повинуясь инстинкту, пова

лил «жертву» на тахту, прямо на мокрые поздравительные открытки, и, дрожа всем телом, начал срывать с неё одежду!.. Когда подруга осталась

лежать совершенно обнаженной, лихорадочно стал снимать с себя

рубаху и брюки…

Л ара, без всякого сопротивления, приготовила себя к акту любви. Помогла

«войти»… Возлюбленный же, не имея, практически, сексуального опыта, как кролик, торопясь, вершил своё черное дело. И… не чувствовал ни

какого наслаждения… Девчонка распростёрлась навзничь подо мной, по видимому, находясь в шоке и плохо понимая, что долгожданная ме

чта её, наконец, сбывается. Но как сбывается! Без прелюдии, без ласк, по

животному образцу! Уверен, что и она, ничего приятного, не испытывала.

Всё произошло так неожиданно, скомкано, спешно, скачком, — т. е.

совсем иначе, нежели представлялось в грёзах!

— Господи! Что же творится то?! — только и прошептала деваха, ко

гда самец конвульсивно задёргался, издав протяжный стон, а потом, повернувшись на спину, надрывно дыша, постепенно затих…

86

Прошло некоторое время.

— Переход количественных изменений в качественные!.. — наконец, вымолвил я. — Тебе хорошо хоть было?

Лариса, в полумраке, взглянув влюблёнными глазами, улыбнулась.

— Хорошо, милый! Котёнок так ждал этого…

Затем, потрогав рукой скомканные мокрые открытки, тихонько засме

ялась.

— Ну, ты даёшь! Набросился, даже покрывало не убрав!

— Не смог сдержать своих чувств…

Девушка нежно обняла, поцеловала. Начала гладить волосы, касаться

пальчиками губ, носа, подбородка… — как будто, заново, узнавала воз

любленного.

— Солнышко — молодец! Так старался…

— Нет, действительно, сделал приятно? — «насильник» вновь засомне

вался.

— Не переживай! Конечно конечно… Ты горячий такой! — ощупала

тело. — Ну, совсем, как печка! И руки, смотри, какие горячие!

— Зато сердце, как лёд. Я ведь, как говаривал Остап Бендер, свободный

художник и холодный философ!

— Философ, философ родненький… Успокойся, золотце, — умиро

творенно молвила Лара. — Погладь лучше котёнка вот здесь…

Она зачем то, повернулась на живот, показав место между лопаток.

— Странно, — никогда не думал, что тут может быть эрогенная зо

на! — неловко провёл ладонью по коже.

— Всё тело любящей женщины — эрогенная зона! — чувиха часто за

дышала.

— А что, — разве не груди?— спросил и быстро убрал свою руку.

— Нет. Девочку, как раз, это мало возбуждает. А ты о клиторе, когда

нибудь, слышал?

— Естественно! У золотца, даже книга польского сексолога была.

Там о многом досконально расписано.

— «Суха теория, мой друг! Но древо жизни пышно зеленеет!» — к

удивленью, процитировала «малообразованная» деваха. — Сие, кажется, из «Фауста» Гёте.

— Ну да, я в курсе… — пришлось соврать. — И что же клитор?

— А ты попробуй пальчиком!

— Да ну, еще чего не хватало! Лучше сама потрогай у ёжика!

— Конечно, милый. Да ты расслабься… — и «дама», мануально, приня

87

лась ласкать лучшего «друга Васю», как, в последствии, по рабоче

крестьянски, шутила.

Меня охватило сильное возбуждение. И опять девчонка оказалась внизу.

Часто дыша, самец мучительно наслаждался…

— Не торопись, любимый! Солнышко моё! — прерывисто шептала

подруга. — Двигайся спокойней. Вот так, так…

Не прошло и пяти минут, как «половой гигант» вновь лежал в поту, в

полном изнеможении на котике, который, без преувеличения, был, по

настоящему, счастлив.

Она была в костюме Евы,

И я, лежавший между ног,

Напрасно сдерживая нервы,

Ласкал ей чувственный сосок!

— через время, еле живой от слабости, продекламировал, для чего то,

«фрэнд».

— А это откуда? — так же слабо, поинтересовалась Лара.

— Сейчас не знаю, где прочитал. Но как то запомнилось. А дальше

так:

Рабыня низких наслаждений,

Царица похоти души,

Стыда не ведая и тени,

Она стонала: «Не спеши!»

— Это ведь о Вас, сударыня! — шутливо, вынес резюме.

Подружка обиделась. Отвернулась. Но «ёжик», расхохотавшись, тут же по

вернул её к себе и крепко расцеловал. На душе, внезапно, стало легко и

радостно так, что захотелось петь.

— Лариса, ты любишь меня?!

— Да, очень! А ты?

— Ну, как сказать, — смешался. — Даже не знаю… Но мне хорошо с

котёнком!

— Любишь, любишь! Я чувствую!

— Понимай, как хочешь… — обнял чувиху. — Вот летом поступим в

университет, — мечтательно произнёс, — вырвемся из пошлой Чер

нушки, начнём, блин, в науки вгрызаться… Тогда то и будет жизнь!

— Так ведь надо, к экзаменам, сейчас уже готовиться! И потом, 88

золотце говорил, что до сих пор не комсомолец. А вступать то в комсо

мол здесь, в Чернушке, придётся! — резонно заметила Лара.

— Точно! Совсем не подумал… Ну дак и поступлю. Делов то!.. А, кстати, не знаешь, сколько счас времени? Сходи, — взгляни на часы в комнате!

Деваха, в чем мать родила, но, всё же, прикрывшись кофточкой, пошла в

гостиную, где, по прежнему, горел свет.

— Ого! — проговорила оттуда. — Уже половина шестого! Ну, мы

даём!

Слышно было, как она прошмыгнула в ванную, где включила воду. А я, в

эйфории, лежал голышом на тахте, раскинув руки и глядя в потолок, так до сих пор и не веря в то, что с нами произошло…

Девчонка вскоре вернулась. Радостно обняла.

— Тебе тоже нужно сходить в ванную!.. А потом, ляжем спать.

— Вместе?

— Ну, конечно! Мужчина и женщина всегда должны быть рядом, —

даже во сне.

— Э, нет, дорогая! Ёжик не спит, принципиально, ни с кем! Проверено

уже. Только один! Сама понимаешь, — «Дева» по гороскопу!

— Странный какой то… Ведь вдвоём лучше, приятней, — котик

обескуражено смотрел на чудака.

— Сказал, что буду спать один! Постели в большой комнате на полу!

— Ну, ладно, как хочешь, — чуть обиженно, молвила Лариса. — Но

утром к тебе приду!

— Утром, пожалуйста! Извини, если что не так… Ну, не могу, понима

ешь!

Подружка только покачала головой.

89

4

Н а следующий день, было воскресенье. Проснулся от нежных при

косновений и поцелуев, сидевшей рядом, тёплой Лары. Она была

в трогательном халатике, уже умывшаяся и «надушманившаяся».

Какая то нежданная радость, мигом, переполнила грудь.

— Любимый! — ласково произнесла девушка. — Знаешь, уже давно

наблюдаю, как спишь. Так смешно посапываешь! Ну, совсем, как малышка!

— Какая еще малышка?! — неприятно изумился «фрэнд». — Ты говори, да не заговаривайся!

— Понимаешь, ёжик кажется котёнку таким маленьким мальчиком…

В общем, мальчишечка — мой!

— ?!

— Да да… Я ведь так люблю тебя!

— Но но! Полегче! Мальчишечку нашла! Раздевайся лучше!

Лара покорно скинула халатик, легла рядом.

— Ты не замечаешь, что, в последнее время, стал каким то грубым?

— Дак не называй мальчишечкой! Нашла, блин, ребёночка себе!

— Ну, ладно, ладно… Успокойся. Больше не буду.

поцеловал котика и начал «подготовку к акту» по инструкции, как и

Я

было описано в польской монографии. Но к великому разочарованию, ничего, толком, не получалось, — практики не хватало.

Плюнув, забрался на деваху, приступив к выполнению «мужских обязан

ностей», однако, и тут потерпел неудачу. Вялый «вася», в отличие от хозяи

на, упорно не желал «просыпаться».

— А, черт возьми! Ничё не выходит! Ну, сделай что нибудь, Лариса!

— Да не переживай сильно то! Не всё сразу… — успокаивала подружка, пытаясь приподнять непокорного «Василия».

— Именем революции, встать! — зло пошутил «ёжик», вспомнив

старый анекдот, но было тщетно.

Тогда, не солоно хлебавши, сам поднялся и пошел умываться, оставив ле

жать, давящуюся от смеха девчонку…

Целый день мы провели вместе, болтая о том о сём, и, время от времени, предпринимая всё новые и новые попытки физической близости. Дон

хуан злостно игнорировал тот факт, что нужен определённый, сравни

тельно длительный срок, чтобы произошли некоторые «количествен

90

ные накопления», и уже только тогда, можно было бы, что называется, приступать к делу. Правда, старина Фрейд считал, что невротиков харак

теризует мощнейшее либидо, которое, дескать, подавлено, вытеснено в

подсознание, и поэтому находит выход в аномальных, болезненных

психофизиологических реакциях, типа тревоги, артериального дав

ления и т. п.

Но моё истосковавшееся либидо, сейчас было направлено на вполне ре

альный сексуальный объект, — молодой организм требовал достаточ

ной половой разрядки. А посему, половой титан, буквально, замучил

Лару своими неквалифицированными домогательствами… Впрочем, это

было только на первых порах. Чуть позже, наша сексуальная жизнь

нормализовалась, упорядочилась, что ли, вошла в регулярное русло, однако, всё равно, акты любви совершались, практически, ежедневно и

не по разу, доводя обоих, порой, до полного физического изнеможе

ния…

...На дворе, стояла середина декабря. В повседневных, неустанных «заботах

и тревогах», я и не заметил, как подкрался Новый 1987 год. Перед ДКиТ

установили огромную ёлку, украсив её всяческой мишурой и разно

цветными лампочками. Устроили и катушку для ребятни. На фасаде

дворца красовался, мастерски исполненный профессиональной Лари

ной рукой, огромный расписной лозунг: «С наступающим Новым годом, товарищи чернушане! Вперёд, к новым победам!». По этому поводу, кавалер постоянно подкалывал деваху, — а именно, насчет «побед», на

что та шутливо огрызалась, что, мол, выполняла «волю» нового ди

ректора Дворца культуры и техники, Мохнаткина Валентина Ивановича.

Завидев нас, невинно треплющихся в вестибюле у вешалок, этот 50 лет

ний, седовласый дядя, одетый в неизменно отутюженный, костюм с обя

зательными партийным значком и галстуком, делал котику постоянные

строгие замечания. Что, дескать, почему не занимается, как положено, работой, а непроизводительно точит лясы с каким то баянистом?.. По

нятное дело, что все во дворце, не исключая и такого правильного

коммуниста, как Мохнаткин, давно уже догадывались, судя по нашему

специфическому поведению, что роман молодых людей зашел поряд

ком далеко, а посему, пересуды, за спинами любовничков, не утихали и

набирали силу больше и больше.

«Зараза» — так окрестила директора подруга, — поговорил, с глазу на

глаз, и с «растлителем» юной бедняжки, — т.е., со мной. «Что же ты, пони

маешь, девке мозги то пудришь, а серьёзных шагов никаких не

91

предпринимаешь?!». На что «баянист» ответил, что это наше, мол, личное

дело, и никто не вправе вмешиваться в него, — даже директор. Чем и на

жил себе, в лице Заразы, мстительного врага… Но что он, сраный ханжа

коммуняка, мог сделать человеку, живущему по другим моральным прин

ципам, нежели старое поколенье, которое, в своей «боевой» молодости, грешило совсем не меньше, если сказать даже не больше, чем мы!..

Тем временем, сексуально романтические отношения с Ларой, закручи

вались с пугающей быстротой. Очень скоро, «фрэнд» вошел во вкус, как, впрочем, и нескладная его партнёрша. Влюблённые, — как францу

зы, — постель, практически, не застилали… В то время, как другие нор

мальные люди, в обеденный перерыв, шагали покушать в столовую, не

разлучная парочка, стремглав, бежала в бесстыдное гнездо, в квартиру

№35, где страстно отдавалась эротическим игрищам. После работы, повторялось то же самое.

В ненасытном экстазе «медового месяца», мы перепробовали всё и вся, превратив спальню в сексуально техническую лабораторию. Жалкая

Кама Сутра, по сравнению с тем, что тайные эротоманы выделывали на

своём оргазмодроме (многострадальной тахте), попросту отдыхала…

«Ёжик» изумлялся дьявольской изобретательности Ларисы, — скромной

советской девушки, так беззаветно любящей престарелых родителей, Родину и детей. Воистину сказано, — женщина создана для любви! Пот

ребность в ласке и фрикционных движениях у подружки была, на ред

кость, не насыщаема. Секс партнёр, грешным делом, подумывал даже, —

уж не нимфоманка ли она?.. Но это было, всего лишь, обычное заблуж

дение. Ведь, когда человек любит, — допустим, работу, — то утомления

почти не испытывает, в силу постоянных положительных эмоций. Такая

же картина, понятно, была и здесь, — на сексуально творческом поп

рище. Так что, осуждать «потерявшую разум» чувиху, я даже и не пытался

и, пока, до поры до времени, не хотел…

сное дело, что с любовными утехами да заботами, предводитель, блин, Я

оркестровой группы, как и художница Лариса, совсем наплевательски, стали относиться к своим трудовым обязанностям. Недаром ведь Зараза, мягко говоря, журил подчинённую. Что же касается «друга», не менее

ошалевшего от беспрестанных половых оргий, то начальство РДК не

видело в этой, — иначе и не назовешь, — «болезни» ничего особенного.

Во всяком случае, отношение к ней, оказалось весьма снисходительным.

Ведь, сотрудник то был, прежде всего, мужчиной, а не бесправной, долженствующей себя строго «блюсти», особи противоположного пола!

92

А между тем, работы в клубе, в преддверии новогодних праздников, хва

тало под завязку. Намечалась целая серия концертов с уже готовой, благо, программой выступлений на разнообразных сценах Чернушки и за её

пределами, в сёлах района. Тем не менее, необходимо было, время от

времени, репетировать, поддерживать, так сказать, рабочую форму. Кро

ме того, меня, как баяниста, обязали лабать на ёлках для ребятишек, а

подбирал на голяхе «инструменталист» хреново, — вот, и сидел сиднем, разучивая детские песенюшки да танцульки.

Но главным событием в культурной жизни города, на данный момент, стал запланированный и РДК, и ДКиТ, новогодний бал маскарад для ра

ботников НГДУ и прочих организаций «полиса». Тут нужно было, так

изловчиться с праздничной программой, чтобы народ остался доволен

аж до следующего 1988 года! А входили в неё самые различные номера: всевозможные викторины, игры, танцы и песни и пр. под шикарный

банкет с шампанским и коньячком… Да уж, провинциальная Чернушка

умела, когда надо, от души погулять! И мы, культпросветработники, должны были обеспечить, людям, классное веселье.

Кстати, во всей этой круговерти подготовительной гонки и бесконтроль

ного траханья с Ларой, я совсем и забыл, что, оказывается, жить должен

в горе «отеле», любезно предоставленном, летом, районным Отделом

культуры. Ясное дело, что и деваха перестала, практически, ночевать у

беспечных родителей. Это накладывало, на обоих влюблённых, опреде

лённые обязательства… Поэтому то, «друзья», как то раз поздно вечером, отправились по своим «холостяцким» домам.

...Настроение, опосля обалденного акта «слияния», и у «ёжика», и у подруги, было более чем приподнятым. В автобусе, парочка так неудержимо липла

друг к другу, что бедные пассажиры не знали, куда деться от неловкости

за молодых недоумков.

— Хоть бы какой стыд поимели! — выразила неудовольствие, прилич

но одетая, пожилая женщина. — Всё таки, в общественном транспорте

едете, а не в кроватке забавляетесь!

— Не надо нам тарахтеть, бабушка! — весело отозвался «фрэнд», нагло

держа руку на груди котика. — Любовь — штука тонкая, не терпящая

внешнего вмешательства!

— Ишь ты, охальник какой! — проворчала женщина. — Мы же в совет

ской стране живём, а не на продажном Западе! Совесть то должна быть

у комсомольцев?!

— Советски туристо, — обликом морале! — заржали бесстыдники. —

93

Не переживайте, скоро сойдём! А вот, и остановка наша… До свиданья!

Выскочив на конечной, однопостельники, прямиком, направились к дому

Ларисиных родителей.

5

М ы шли, в темноте, — след в след, — по узкой, вытоптанной в свер

кающем снегу, тропинке. И опять ухажера, поразил огромный, покрытый инеем, дом Лары, неприветливо поглядывающий тём

ными окнами. Впрочем, неприятное впечатление, почти никак, не пов

лияло на обуревавшую обоих радость. На улице трещал мороз, однако, ни я, ни котик, как будто, не ощущали его злющих пощипываний.

Непередаваемый кайф заставлял болтать, без умолку, о всякой ерунде, —

лишь бы, неся околесицу и глядя в блестящие глаза друг другу, продлить, как можно дольше, это возбуждающее наслаждение любовью…

— А Зараза мне сегодня и говорит, — еле сдерживая хохот, пританцо

вывала на хрустящем снегу подружка. — Вы, говорит, девушка еще юная, весьма неопытная, мало что понимаете! Надо быть, мол, осторожнее в

выборе спутника жизни! А этот молодой вертопрах (так и назвал тебя), знаю, мол, серьёзных намерений не имеет! Поиграет Вами, как игруш

кой, а когда надоест, выбросит, без сожаления, в сторону!

— А не положил ли он, старыйхрыч, сам на «весьма неопытную»

глаз? Девка видная, симпатишная, — к тому же, активистка, комсомолка…

Уж не здесь ли, собака зарыта?! — прикололся кавалер.

— Очень даже может быть! — включилась в игру деваха и, тут же, прыснула — Смотри, парень! Отобьёт ведь, меня Мохнаткин у самого ру

ководителя оркестрового ансамбля! Прошляпишь, блин, золотое счастье!

— Ой ёй ёй! Тоже сказала, — счастье! Осчастливила, блин! Да таких, как котик, если по Чернушке пройтись, — сотни! Бери — не хочу! А вот

я то, один разъединственный в своём роде: музыкант, философ, краса

вец, наконец! Где еще такого сыщешь то?

— Хи хи хи! Красавец нашелся! Насмешил! Это здесь, в Чернушке, гармонист что то из себя представляет, а если Пермь взять, то вся твоя

«красота», — тьфу, — обыкновенная сопля на палочке!

— Но но! Полегче на поворотах! — задыхаясь от смеха, выдавил

«фрэнд». — Но, коль уж не по нраву гармонист, — шагай тогда домой, на

94

печку! Иди, иди, так и не разглядевшая в друге, титана мысли и просто

очаровашку! — и шутливо, стал подталкивать чувиху к воротам.

— Но ты, болт мазутный! Отрыжка морковная! Чё это еще себе

позволяешь?! — толкнула в грудь, схватившаяся за живот от хохота, Ла

ра. — Я ведь, всё таки, дама, а не какая нибудь срань подзаборная!

— Не срань, а хрень из под ногтей!.. — сказал и поперхнулся. — Ой, Лариса, больше не могу! Хорош ржать! Так мы, никогда не расстанемся…

Иди уж себе в хлев, коза брянская!

— Ладно, так и быть! Пойду. Карась канализационный!.. А вообще, —

вдруг серьёзно вымолвила девушка, — так много и сильно смеяться, мать говорит, — не к добру… Хохочут много, дескать, тогда, когда беда

на пороге!

— «Если на душе сегодня счастье, значит, скоро новая печаль…» — так, если не ошибаюсь, у Макаревича в песне… — отрезвившись, в тон подруж

ке, отозвался «ёжик». — Давай, расстанемся, что ли, — уже одиннадцать

часов.

— Поцелуй, золотце! Котику так хорошо с тобой!..

Я крепко прижал к себе Лару и долго не отпускал её губ.

— Ну, всё, милый. Иди… Завтра встретимся. Любимый мой!

Однако разойтись, оказалось не так то просто. Нас притягивало друг к

другу, словно магнитом!

— Знай, буду скучать… Порою кажется, что и часа не прожил бы без

тебя!

— Мне тоже, так кажется. Но ведь, хоть как, а нужно домой… Всего

хорошего!..

Девчонка нехотя, виновато, отпустив руку возлюбленного, скрылась за

воротами. «Фрэнд» же, склонив голову, еще какое то время стоял на

тропинке, но потом, чувствуя, как от жуткого холода леденеют руки, лицо и ноги, быстрым шагом пошел, в морозном дыму, по направлению

к гостинице.

Потом, пришлось бежать, чтобы, вовсе, не околеть от промёрзшего воз

духа. Курточка, что носил, хотя и была утеплённой, но, всё равно, счита

лась осенней. Нужно было отправляться, — после Нового года, — за шу

бой домой. В середине сентября я уже ездил в Пермь, на четыре дня, за

вещами. Теперь же, вновь возникла необходимость побывать там и, понятное дело, не только из за одежды… Сына заждались родители, —

особенно мать. Каждую неделю, она присылала письмо, в котором рас

сказывала о житии бытии с отцом, спрашивала, как «кровиночке», 95

одному приходится куковать в Чернушке. Любимое чадо отвечал на эти

письма, но редко… Однако, сейчас, прибежав в гостиницу, решил сочи

нить послание, навеянное состоянием от захвативших целиком, совер

шенно новых, неизведанных доселе чувств.

Заскочив на вахту за ключом, поднялся в родимый, пустующий, к счастью, номер. Всё оставалось здесь по прежнему: две застеленные старые кро

вати, обшарпанный стол с парой стульев, шифоньер, выцветшие обои

на стенах; а на полу — претенциозная, но сильно стоптанная, ковровая

дорожка с распустившимися нитями… Нищета, блин, грёбанная! Сюда

бы саму Иванову, зав. Отделом культуры, поселить! По другому б, запела!..

Сняв куртку и шапку, постоялец, немедля, достал заготовленную тетрадь, вырвав из неё несколько листов. Положил на стол, купленные загодя в

киоске «Союзпечать», конверт и поздравительную открытку, с изобра

жением деда Мороза с подарками. А затем, уселся писать матери обо

всём помаленьку, не забывая и о захлестнувшей, как цунами, радостной

любви.

«...А зовут её Ларисой. Хорошая чувиха, — весёлая и добрая. Художницей во

дворце, где и клуб находится, работает… Дружим уже два месяца, и, веришь, сейчас только понял, что значит жить настоящей, полнокров

ной жизнью!

На здоровье, после того, как близко сошелся с девчонкой, почти перестал

жаловаться. Просто удивительно! Видимо потому, что каждый день по

лучаю огромный заряд положительных чувств. Представь, — о болезни

и думать некогда! Я, буквально, на крыльях летаю!

К весне, «Прикамские узоры» будут, официально, претендовать на звание

«Народный коллектив самодеятельности». А комнаты, знаешь, мне так и

не дают. Дак сынуля твой, помимо гостиницы, живёт у Лары, — квартира

у неё целая! Мы теперь, почти как муж и жена. Состоим, блин, в граждан

ском браке…

Так вот, насчет «Прикамских узоров». Потому как, без моей оркестровой

группы, звания «Народный» ансамблю ни за что не дадут, — весной, воз

можно, удастся армии, вообще, избежать… Короче, уже намекал зав. отде

лом культуры, насчет освобождения от службы то, так она сказала, что

там видно будет, что, скорей всего, поможет. Через военкомат, видать, всё сделает.

Конечно, с удовольствием пошел бы в солдаты, но с проклятым неврозом, представляю, мучения там будут страшные. Хотя и не исключено, что

просто комиссуют по состоянию здоровья…

96

Словом, такие вот пока дела...».

Вложив письмо и открытку в конверт, я, проведя языком по внутреннему

его клейкому краю, после запечатал послание. И тут же, в одежде, бряк

нулся на кровать, заложив руки за голову. Радостное возбуждение не

проходило. Естественно, — мечтательно думал только о Ларисе, и ни о

чем более. Вспоминал её ласковые руки, губы, глаза, а сердце наполнялось

гордостью, что любит девчонка только меня, и никого другого. И как

ведь любит! Самоотверженно, беззаветно… Людям остается, только

позавидовать эдакому счастью!..

Но, вместе с тем, не покидало неприятное чувство, что стал зависим от

чувихи, как от наркотика. «Попался, идиот, в ловко расставленные сети!

И жить уже, не можешь без этих сетей… Глядишь, так и женишься на

нескладухе, по дурости! Э, нет! Не выйдет у тебя ничего, милая!.. Но, с

другой стороны, если вместе поступим в универ и успешно закончим

его, иной такой преданно любящей девки, соратника и друга, вряд ли

сыщешь! Нет, тут, положительно, нужно подумать!.. А что касается женить

бы, — так можно ж обойтись, вполне, и без неё. Ведь, если свяжешь себя

узами брака, неизбежно пойдут дети, засосёт быт, и о научной карьере, вообще, тогда придётся забыть! Не до науки, попросту, будет! Пожрёт

пошлая мещанская среда! Что, для незаурядной личности, представ

ляется самым ужасным… Ибо создан Природой, совсем для других жиз

ненных целей, а именно, — для творчества, борьбы, самосовершенство

вания, наконец!

А Ларе, видать, нужно только одно — побыстрее выскочить замуж. Ладно, хоть бы была девственницей… Так нет же! Куда там! Уже поспешила прой

ти школу жизни… С кем она имела отношения, сие меня, конечно, не ка

сается. Мало ли, — может, влюбилась в кого! А может, просто таскалась, с кем ни попадя… Впрочем, не это ведь главное! Главное, — чтобы была

предана, только, своей Любви и квалифицированно помогала в дости

жении поставленной цели. А цель наша — разработка новой философии, нового взгляда на человека и общество. Лишь на данном, важнейшем

основании, могу оставаться вместе с девчонкой...».

Именно так, определил я программу строительства отношений, не подо

зревая еще, какой удар судьбы поджидает впереди. Удар, который пере

вернёт, сломает, как карточный домик, всю эту надуманную систему

«рационального» будущего. И растопчет, в придачу, в грязь. В зловонную

грязь животной ненависти…

Знал ли «ёжик», какие, немыслимые, переживания и боль обрушатся на

97

него с Ларисой! Её стремление, во что бы то ни стало, быть с любимым, и страстное желание дурака избавиться от сексуальной привязанности

и, вместе с тем, ужасной ревности! Мы запутались в таком страшном

клубке противоречий, что и вспомнить жутко! «Фрэнд» любил и, в то же

время, гадко презирал подругу, не видя выхода из мрачного, уродливого

тупика. А Лара… Что Лара! Беднягу, в бесконечной нежности к мучителю, оставалось только пожалеть. Но «Бык» был жесток. И жалеть не умел.

Точнее, — молодость была жестока и эгоистична! Извечная трагедия

взаимных Ненависти и Любви, из века в век вершимая с мильонами

людей, коснулась, таким образом, и нас… И пусть, эта печальная, типич

ная в своём роде, история произошла в допотопной, провинциальной

Чернушке. Но её мятущийся, необоримый накал страстей, тем не менее, достоин правдивой книги о самом важном, что может быть в жизни. О

Самом Важном в Жизни для людей…

6

осле нахальных морозов, под самый Новый год, на Чернушку, нежданно негаданно, набросилась мокрая, слякотная оттепель.

П И без того, редкие зимой, солнечные деньки сменились

тяжеловесно свинцовым, моросящим небом, придавившим под собой

всё живое. Дороги, по которым, обгоняя друг друга, сновали чумазые

автомобили, превратились из серебристо белых, упругих трасс, в какое

то месиво из талого снега и отходов «жизнедеятельности» машин. А на

тротуарах, окаймленных слегка просевшими сугробами, почерневший

снег стал рыхлым и, кое где, даже лужистым.

Мокрые, раздетые до неприличия, деревья тянули к небу, с мольбой, жалкие

костлявые «руки». Да и народ чернушенский, упал было духом, припом

нив осеннюю распутицу, когда даже резиновый сапог не справлялся со

своим, прямым, предназначением… Однако, Новый 1987 год, как приз

рак коммунизма, вовсю уже шатался по европейскому, кстати, городку, и оставались лишь считанные дни, последние часы до его победного, великого самоутверждения!..

Итак, время, неумолимо, приближалось к бою кремлевских курантов на

98

Спасской башне… Думаю, не стоит углубляться в мелкие клубные события

предновогодней «гонки», предшествующей этому, а сразу перейти к

главному детищу наших неустанных эрдэковских хлопот, под

претенциозным названием «Новогодний бал маскарад».

Да, — это действительно был маскарад… В чудовищном своём, зоологи

ческом блеске. Но почему именно бал, — убей, не знаю! То есть, грубо

говоря, бал был, а может, и был бал, но, по моему, его, всё ж таки, не

было…

Короче, в 10 часов вечера, празднично одетая публика стала заполнять залы

и переходы, по праву принадлежавшего ей (как социалистической соб

ственности) и, в то же время, не принадлежавшего ей, по праву, Дворца

культуры и техники. Естественно, что счастливыми приглашенными оказа

лись не все желающие, а лишь избранные, — весь цвет тогдашнего чернушен

ского общества, исключая, правда, крупное начальство… Они, — партийные

и хозяйственные «шишки», — резвились себе отдельно; по видимому, —

разрозненными элитными группками.

Мелкие руководители, техническая и гуманитарно творческая интелли

генция (к последней относился и я), рабочие передовики — вот основ

ной контингент, прибывший в ДКиТ веселиться до определённого упаду.

Люди разных профессий, возрастов и вкусов, но, практически, с одними

и теми же достатком и мировоззрением, — все они, как малые дети, ждали новогоднего чуда с подарками Судьбы. Разрядились, кто во что

горазд: лисиц, зайчиков, волков и поросят; цыган, мексиканцев, пиратов

и Красную Шапочку; чертей и Бабу Ягу, Дюймовочку и русалок, —

понятное дело, — под чутким патронажем Деда Мороза и Снегурочки.

Наивные чернушане, по мере развития «шоу», водили хороводы вокруг

ёлки в разукрашенном дворцовом зале; в огромных количествах пили

и ели у расставленных столов; задорно танцевали и пели; гонялись друг

за дружкой; собирались хохочущими кучками, а также участвовали в

играх и викторинах, организованных лукавыми массовиками затейни

ками.

Из репродукторов и колонок, неслась жизнеутверждающая музыка, и мы, с Ощепковым, сидя или прямо на ходу, лабая на голяхах, вносили тоже

скромную лепту в общую, весьма непредсказуемую и сумбурную

буффонаду.

На «засракуле» была красная, подпоясанная кушаком, цыганская рубаха с

открытым всем ветрам воротом. Почему и как выбрал, в костюмерной, именно её, даже и не берусь сказать. А Евгений Семёныч, напротив, 99

принципиально игнорировал, какое бы то ни было, мол, «клоунство» и

щеголял, как клоун, в своём коротковато «строгом», лоснящемся

костюме при галстуке, как у Незнайки.

Помимо меня с Ощепковым, естественно, присутствовали и верные участ

ники «Прикамских узоров», — в том числе, оркестровая группа ансамбля

в полном составе. Но артисты красовались не в обычных концертных

одеяниях, а в самых что ни на есть разношерстных. Ибо от них тре

бовалось исполнить три четыре песни, — не больше, а затем, люди мог

ли забавляться с праздничной толпой, сколько душе заблагорассудится.

Любопытно, что на «балу», со своей миловидной супругой художницей, очутился, — и кто бы вы думали? — наш старый добрый знакомый, пато

логоанатом Владимир свет Аполлонович! Чернушенский потрошитель, был одет в костюм невинного серенького слонёнка, с небольшим трога

тельным хоботком… Деловито обхаживая Дюймовочку жену, покачивая

массивными «рюкзаком» и «кормою», Вова жадно уписывал, стоя у об

щего стола, какой то расстегай и запивал его шампанским. Не забывая, при этом, хищно поглядывать на ничего не подозревающих, резвящихся

горожан, как будто выискивал, среди доверчивых бедняг, потенциальных

«жертв клиентов».

а уж, — подумалось мне, — не дай Бог

«Д

, попасться такому в лапы! Быстро

освежует, как кролика!.. Но, кстати, где Лариса? Ведь с самого вечера, не

видел её средь этого зоопарка!».

рэнд» подошел к Хасанову

«Ф

, уже изрядно поднакачавшемуся, гогочущему

во всё горло, в толпе благодарных почитателей таланта хохмача.

— Витя, ты случайно Лару не видел? Как в воду ведь канула! А то, нужно кой чего передать по делу…

— Ха ха ха! Дружище! — обнял руководителя, неунывающий Хаса

нов. — Как не видел?! Да они с девчонками в цыганок переоделись! Как

же так? Не замечаешь своего счастья?! А а! — показал вдруг пальцем. —

Да вон же пропажа!

— Да где же, где?! Убей, не вижу! Тут столько народа! — перекрикивая

гам гостей, а также жизнеутверждающую музыку, выкрикнул я.

— А, слепец! — театрально махнул рукой Виктор. — Вот вот двенадцать, так чувиха, скорей всего, сама к тебе подойдет! На брудершафт пить!..

«Куртизаны, — исчадье порока!!» — пропел он фразу из оперы «Риголет

то», с высоты огромного роста, оглядывая «ничтожную» публику.

уж», обескуражено, тоже махнул клешней и плюнул с досады. «Наверняка,

«М

наблюдает за мной со стороны и, «спецом», не подходит! Дура набитая!..».

100

Тем временем, на середину зала, к ёлке, вышли Дед Мороз со Снегурочкой, озабоченно поглядывая на часы, одетые на запястья… Наконец, чернушен

ский Санта Клаус прогремел в микрофон: «Требую тишины!», и грёбанная

жизнеутверждающая музыка, с гулом полутора сотен голосов, вдруг рез

ко оборвались.

— Требую тишины, товарищи! — повторил Дед Мороз. — Стрелки

часов подходят к 12 00 по нашему пермскому времени! Слышите, Новый

год приближается сюда?! (Зазвучала фонограмма бегущей тройки с

бубенцами). Еще немного, еще немного… А вот и он сам! Встречайте!

Откуда то, сквозь живой коридор средь толпы, к ёлке направлялся кра

сивый, как ангелочек, мальчик в блестящем костюме, перепоясанный, по диагонали, лентой с надписью «1987 год». А за ним, — переодетые в

различных лесных зверушек, девчонки и пацанята из детского состава

«Прикамских узоров».

овый год» начал что

«Н

то декламировать, типа: «А вот и я! Что, бля, зажда

лись, бакланы?!», но мне было не до этой, набившей оскомину, банальщи

ны. Обозлённый «друг» искал глазами Ларису.

— Так поднимем бокалы! — возвестил Санта Клаус (какой то инженер

из НГДУ). — За новые трудовые свершения, счастье в семьях, победу ком

мунизма во всём мире! Ура, товарищи! (На фонограмме забили кремлев

ские куранты). Ура, ура, ура!!

О вылетавших, с треском, пробках от шампанского, радостном вое чер

нушан, искрящихся бенгальских огнях и прочих атрибутах ежегодной

людской дури, — подробно расписывать, однако, воздержусь… Я упорно

искал деваху, которая, для чего то, морочила мне голову.

Потом, началась, запланированная РДК, акция под оригинальным названи

ем «Разбрасывание конфет в массы»… Акция, которая привела к всеобщему

хаосу: давке и душераздирающим крикам за обладание «сокровищем». А

если бы, в эти «массы» разбрасывали деньги? Что бы тогда было, а?!..

Но вот, пустые здравицы и тосты, под плотоядный гул глотающей, жующей

и пошло ржущей публики из человеко «масок», наконец, как будто

приутихли… А теперь, видать, дискотека, товарищи?! Шире круг, Чернуш

ка! Вырубай, на хер, свет!

Разогретое спиртоносными напитками, стадо гостей заскакало, подняв

хвосты, под дикий шум упругих танцевальных ритмов, с мелькающей

«светомузыкой». Женщины аж визжали от переполнявшего восторга!..

И тут то, «муж» увидел, рядом с собой, суженную ряженную, неожиданно

подвалившую, откуда то со стороны…

101

Поначалу, грешным делом, даже и не узнал, что эта за улыбающаяся краля

с наштукатуренным лицом, в черном парике, цветастом платье и цыган

ской шалью на плечах. Неужто Лариса?! Боже, какая страхолюдина! Ну, уж, нельзя было устроить, чтоб выглядеть хоть как то бы посимпатичней?!

— Эх, ромалэ чавалэ! — прошлась вокруг меня, потряхивая плечи

щами, жуть чернушенская. — Молодой красивый, дай погадаю!

Неприятно изумлённый, кавалер догадался, что Ларе хотелось тогда «блес

нуть», сделать неожиданный «сюрприз», удивить возлюбленного ориги

нальностью, блин, «образа», оттягивая, до последнего момента, радость

долгожданной встречи. Но недалёкий «фрэнд» не понял, замысловатого, девичьего желания. Он только, холодно, взглянул на сей нелепейший

спектакль и адекватно не отреагировал… Чувиха, на секунду, оторопела

вдруг и, молча, скрылась из вида, вероятно, осознав, что «остроумная»

затея её с треском провалилась.

же, в перерыве дискотеки, в красной рубахе, в знак протеста станцевал

Я

у ёлки, под голяху, лихую «цыганочку». Короче, это выглядело так, как

будто «Цыган цыганке говорит: «У меня душа болит!»». И, действительно, психическое состояние «ёжика», после нервной встряски, вызванной

ларисиным «образом», резко ухудшилось. Всеобщие суета, шум, крики, которые приходилось терпеть с самого начала «шоу», довершили дело.

«Кукуштан» готов был лопнуть. Пришлось спуститься на первый этаж, переодеться, и, вообще, уйти из дворца, — благо, что второй ключ от

квартиры имелся давно.

Не знаю, заметил ли исчезновение «солнышка» котик, но было как то на

всё наплевать. На душе стало так противно от унылой праздничной

возни, дурацкого веселья, да плюс убогого наряда дуры, что захотелось

спасительного уединения, тишины. Главное же, я «понял», что совсем не

люблю деваху. Была лишь, сильная сексуальная тяга к ней, от которой, образно говоря, ослеп, выдавая желаемое за действительное.

черту мымру! Нужно прекращать придуманный лямурный балаган, пока

«К

не поздно! К черту, к черту, к черту!» — твердил себе, идя по ярко освещен

ной улице среди пятиэтажек…

Странноватый «муж» еще не знал тогда, что по закону маятника, состояние

ура влюблённости, естественнейшим образом, сменяется на противопо

ложное. А за охлажденьем, — вновь начинается подъём к вершинам «чув

ства», и периодичность эта, станет для «бойфрэнда», к сожалению, обыч

ной нормой.

102

7

ы почему, золотце, ушел, не предупредив котика? — спраши

вала, вернувшаяся, буквально, через час в квартиру, обеску

—

— Т

раженная Лара. — Я его, понимаете ли, по всему дворцу ищу, а бесстыдник, как в воду канул! Что, плохо стало? Опять давление? А мо

жет, депрессия?

«Золотце», сидя на кушетке, упорно молчал, не желая разговаривать.

«Ишь, слово то какое знает! Депрессия! С тобой, идиоткой, еще не такое

состояние будет!..».

Ларик, снявшая с себя пугающий наряд цыганки, ужасный парик, и смыв

шая грим, теперь выглядела, как обычно, что немного смягчило садня

щее сердце. Подошла. Погладила по голове.

— Ну, стё у няс слюсилёсь? Посему вдлюг злие? — как с младенцем, засюсюкала, по бабьи, она.

«Муж», не говоря ни слова, холодно убрал руку с головы и, отвернувшись в

сторону, продолжил хранить гордое молчание.

— Ну, перестань так себя вести! Что я такого сделала? Скажи же что

нибудь, прошу! — упрашивала девушка, уже чуть ли не плача.

Выразительно долго посмотрев на котика, «прибитый горем», несчаст

ный хотел что то произнести, но опять отвернулся.

— Ты просто убиваешь! Да не молчи же так! — затрясла за плечи, раз

нервничавшаяся Лара. — Сейчас ведь зареву! Неужели не жалко своей…

«Фрэнд», наконец, выдавил из себя несколько слов.

— Оставь. И так хреново…

Чувиха заплакала, размазывая по лицу слёзы.

— Совсем не любишь меня! Бессердечный человек… Вот, блин, и Новый

год! Встретили, называется! — сквозь рыдания, выкрикивала она. — Ну, почему у нас вдруг сломались отношения?! Хочешь, встану перед ёжиком

на колени?!

Не глядя на подружку, «горемыка» бесстрастно бросил:

— Как хочешь…

Девчонка бухнулась на колени, положив главу на мои чресла, обхватив

пояс руками. Плечи «жертвы», вздрагивали от неутешного плача.

103

— Ты что, обиделся? — подняла, мокрое от слёз, лицо. — Дак ведь, сразу прошу прощения! Только не молчи! Я же люблю и…

— Понимаешь, — оборвав на полуслове, соизволил заговорить мучи

тель, — если взять, так называемую, любовь котика, то ведь сие, всего

лишь, кажущееся явление. Ты думаешь, что это так, но, фактически, обо

жаешь только то, что происходит, в собственной душе, при виде и со

прикосновении с объектом чувства. И даже, — без непосредственного

контакта с ним. Иными словами, «солнышко» суть объект эгоистической

бабьей потребности… Люди, вообще, руководствуются, в поведении, су

губо эгоцентрическими целями, одновременно живя иллюзиями того, что, дескать, вершат «Добро» другим. По сути же, они продолжают лю

бить своё «эго», своё «я», свои чувства, — то есть, личные потребности, связанные с предметами их удовлетворения, отраженных мозгом, созна

нием.

— Что то не пойму… — перестала вдруг плакать Лариса. — Странная

теория… То есть, выходит, что никто никого не любит, и даже дружбы

между людьми нет? И взаимопомощи?

— Именно! Существует только «я» каждого. А всё остальное — бред, иллюзия, которую придумали социальные животные. Человек — это

«вещь в себе» по Канту, закрытая система, реализующая, посредством

внешнего мира, собственные рефлексы. Иначе говоря, человеческая

особь пользуется благами окружающей среды, в конечном счете, лишь

для себя, а до других ему, как бы, и дела нет!

— Как так?! Совершенно с тобой не согласна! — твёрдо проговорила

девушка. — Во первых, человек не животное, а во вторых, — реально

делает хорошо ближним, приносит пользу. Добро ведь от него идёт! И

люди не эгоисты! Разве, моя мама такая?.. Да она ради дочери, всё отдаст, всем пожертвует!

— Я и не отрицаю того, что пожертвует. Как не можешь понять то! —

раздраженно бросил «философ». — Нравственность, мораль реально

существуют. Но также, они реально и не существуют! Понимаешь, тут

тонкая диалектика… Один из основных философских законов!.. Да, ос

новная масса животных живёт, по большому счету, только для себя и

своих близких или друзей. А до остальных представителей хомо сапиенс

им, попросту, до лампочки!.. Мало ли что, болтает наша социалистичес

кая пропаганда! Дескать, главное — это интересы других, интересы

коллектива, общества! Дудки! Общество, по сути — сумма одиночек. Но

в том то и парадокс, что мы, как одиночки, особи, есть, одновременно, 104

человеческое стадо, вид, и потому, не можем обходиться друг без друга.

Без, так называемых, отношений взаимопомощи, дружбы и любви, люди, вообще бы, никогда не выжили за тысячелетия Истории!.. Однако, сии

«альтруистические» отношения могут быть реализованы, лишь посред

ством биологического потребностно эгоистического механизма… Ко

роче, — если проще, — котик любит не меня, а, прежде всего, себя! Хотя

бы даже и жертвовал собой ради возлюбленного!

— Ну, ты даешь! — едва опомнилась, от столь страстной тирады, Ла

ра. — Да ведь, за подобные взгляды, не дай Бог, и посадить могут!

— Всё, что поведал, — печальная Истина, мой друг! «В большом зна

нии много печали», — так, если не ошибаюсь, в Библии сказано… — начал

успокаиваться «герой». — А вот скажи, пошла бы за милого на костёр?!

Или отдала, как то по другому, жизнь?

— Такие вопросы задаешь, что не по себе становится! Даже не знаю, что и ответить…

— Дак ведь обожаешь, как говоришь, только «друга»?! И ведь, как

утверждаешь, очень сильно!

— Да, сильно! И уже не представляю иного существования, без наших

встреч! Но, чтоб отдать жизнь… — смутилась чувиха.

— Значит, ни хрена не любишь! Не так крепка потребность в «золотце»!..

Это только в кино, — зачастую, идеологически пропагандистском, — люди, без сожаления, жертвуют собой ради Любви, ради долга перед страной!

Словом, ради себе подобных особей… А, представь: вдруг потеряешь

своё «солнышко»? Думаешь, на всю жизнь останешься верна возлюблен

ному, и не будешь иметь других мужчин?

— Да, не буду! Никто же, мне больше не нужен!

— Боже, Лара, как ты наивна! Как запудрила мозги бедной девушки, советская грёбанная идеология!.. Запомни, — еще раз повторю! Каждый

из нас — видоспецифическое социальное животное, существующее, по

большому счету, только для себя!

— А дети? Ведь ради ребёнка, женщина, да и мужчина, без промедле

ния, жизнь положат!

— Короче, до недоразвитой, так и не доходит… Ну, и пребывай дальше

в собственном невежестве, как в дерьме! — разозлился доминирующий

самец.

— Не нервничай, любимый! Всё, вроде, понятно, только не переживай

так…

— Любимый любимый! Что задтвердила то, как попугай!.. А если

105

взять другого парня, который бы, по настоящему, переживал, а ты нет, —

как бы относилась к пацану? Вставала бы на колени? Умоляла простить?..

Не ет! Просто, грубо бы, отшила беднягу или, — что еще хуже, — изде

валась над его чувством! Таковы уж, женщины в мерзостных тщеславии

и эгоизме!

— Ну, хватит, хватит! Перестань, не то опять разревусь! Не доводи

уже, своим жестокосердием! — взмолилась Лариса.

— Разве это жестокость? Я лишь, скромный поборник истины и

справедливости, но никак не злобный арбитр нравственных ценностей!..

Да, — хватит, пожалуй, на сегодня философских прений, если можно

так выразиться. Лучше иди сюда. Поцелуй, что ли… — смягчившись, взял

подружку за руку.

евчонка, с готовностью, села к «мужу» на колени, нежно принялась

Д

ласкать.

— Философ ты, философ… Не представляю, как бы жила без милого

ёжичка!

— Нашла бы другого. Делов то! Что во мне особенного?

— Нет! Такого никто не заменит, золотце родное! Знаешь, как горжусь

тобой! Умным, образованным, красивым, добрым!

— Ну ну… — от таких лестных слов, «фрэнд» чуть не растаял. — Ну, а

еще что скажешь?

— А ещё… — смутилась деваха. — Словом, у котёнка уже три дня, как

нету месячных!

— Никак залетела?!

— Угу. Похоже на то. Придётся, видать, таблеточки попить…

— Таблеточки?

— Ну да, чтобы не забеременеть! — невозмутимо ответила Лара.

— А если таблетки не помогут?

— Тогда уколы придётся ставить.

— Пойдешь, что ли, в поликлинику? — наивно спросил ёжик

«интеллектуал».

— Дурачок мой, дурачок! Сама себя, буду в заднее место колоть!.. Хоть

ты и умный, а ведь дитё еще, которое нужно учить…

106

8

О т этих откровенных признаний, «друг» чуть не поперхнулся.

Резко поднялся с кушетки и заходил по комнате. Котик сел на

его место.

у и ну! А девка

«Н

то с опытом, да еще с каким! Впрочем, чего же хотел? Се

ля ви, как говорят французы!.. А если беременность, не удастся пред

отвратить? Что тогда делать то будешь?! Жениться, как честный джентль

мен?.. Не ет! Ни хрена, милая, не выйдет! Не захомутаешь! Если жаренным

запахнет, всё равно, не сможешь охмурить, отобрать творческую свобо

ду! Но, дай Бог, может, до самого страшного не дойдет…» — мигом, про

неслось в голове. А сказал вот что.

— Как же, проворонили залёт то? Вроде бы, дни высчитали.

— Дак ты же, как всегда, не смог дотерпеть. Всё давай, да давай! Ну, вот

и дал!

— Значит, надо использовать кондомы в опасный период! — вынес я

«ответственное» решение.

— А понравится ли, трахаться в этих «намордниках»? Нет, тут нужно

что то другое!.. Спиральку! И тогда проблем, вообще, никаких не будет.

— Так в чем же дело?

Девушка как то странно, с невыразимой нежностью, посмотрела на

любимого.

— Понимаешь, солнышко, — только не сердись, — ребёночка очень

хочу…

— Что что?!

— Да. От тебя…

— От меня?! С ума, что ли, съехала?! В такое то время!.. Мы же, в универ

хотели поступать!

— Знаю. Потому и не тороплюсь. Но хотеть то не запретишь…

— Не торопишься, потому что не состоим в браке! — выпалил «муж». —

Просто не желаешь дурной славы, если что случится! Верно ведь?! Вот

он, расчет то бабий! Почему и говорю, что вся эта любовь морковь, —

сказка для идиотов!

— Да нет же! Ёжик неправильно понял! — заторопилась реабилитиро

ваться Лара. — А в университет, хоть как, но будем поступать, не беспо

107

койся!.. Просто подумала, что, коль скоро, живём, как муж и жена, так

может, и время подошло?

— Какое еще время?! Жениться, что ли, на тебе?!

еваха промолчала. Опять, у неё на глазах проступили слёзы.

Д

— Да не реви! Не готов я к этому, понимаешь? Еще не готов! — «супруга»

охватила такая злость, что аж затрясся. — Ведь, пару месяцев только и

прошло, как мы вместе! А котик хочет сразу — раз! — и в дамки! Надо, хоть присмотреться друг к другу, пообтереться, что ли! Вон, другие паца

ны и девчонки по году ходят, и ничего! А нам нужно учиться, а не в брак

вступать и не детей плодить!.. Всё, — короче, хватит дурью маяться!

— Чего хватит? — перепугалась подружка.

— Думаю, что нужно заканчивать отношения! — твёрдо заявил

«фрэнд».

— Нет, что ты, нет! Забудь, что, дура наговорила! Случайно ведь, того, сказала про ребёночка и про… В общем, пошутила. Решила проверить

чувства золотца. Прости.

— Ни хрена себе проверочка! Смотри, больше не шути так!

— Да да, конечно. Молчу, молчу…

— Значит, пока наши, ну, дружеские, что ли, отношения остаются в

силе? — «Бык», с угрозой, посмотрел на перетрусившую чувиху, которая

то опускала взгляд, то, вновь, со слезами, поднимала на любимого.

— Да, милый… — только и кивнула она. — Я на всё согласна!

— Ну, тогда замётано. Договорились. Давай спать тогда ложиться… —

произнёс успокоенно. — Вот, блин, и Новый год! Отметили, называется!..

А, кстати, числа седьмого, в Пермь уезжаю на пяток дней, — вещи тёплые

нужно привезти. На работе, уже предупредил начальство.

— Значит, мы расстанемся?! — слёзы, обильно, потекли из глаз Лары.

— Дак всего на пять дней! Долго это, что ли?

— А на чём поедешь? На автобусе?

— Нет, на поезде. Так больше нравится. Неохота, шесть часов, трястись

в холодной колымаге!.. А по железной дороге, добираться как то роман

тичней, верно?

— Давай вместе до Свердловска доедем. Я провожу.

— Да ради Бога! Веселей вдвоём то!.. И что, — потом, обратно сюда

вернёшься?

— Ну, конечно! Провожу и вернусь. Представляю, как будет плохо

без тебя! — деваха смахнула набежавшую слезу.

— Не переживай попусту! Приеду ж обратно… Любить только, крепче

станем!

108

— А скучать обо мне будешь?

— Естественно! Еще сомневаешься… Ну ка, дай приподниму котёнка!

Пора в люлю!.. Понесу «милую», как кавалер де Грие распрекрасную Ма

нон Леско!

Подложив руки под колени и шею «дамы», попытался поднять её, чтоб

утащить в спальню, но не тут то было… Ларик оказалась такой тяжелой, что не смог сделать и двух шагов!

— Ну, ты и бомбовоз, девка! — захохотал «ёжик». — А ну, давай ка, двигай своим ходом на тахту!

Котик, сквозь слёзы, тоже прыснул в кулачок.

— Видимо, хорошо питаюсь! Аппетит, знаешь ли, не подводит!

— Во во! Нагуляла жирок то, на «интеллектуальной» работе! Тебя бы

на завод, бля, на сборку или штамповку, — быстро бы скинула

килограммчики!

— Ой, а сам то что делаешь? Первый в Чернушке бездельник!

— Зато, учился на «бездельника» аж восемь лет! Грысть то науку не

так то просто!.. Ладно, пошли, — помогу, так и быть, сбросить ненужный

вес!

Лара хихикнула, и мы, — будто, и не выясняли только что отношений, —

отправились, обнявшись, на излюбленный оргазмодром…

осле неистовой бури слияния, голышом, остывая, странные любовни

...П

чки вновь заговорили о том, о сём.

— А знаешь, — мечтательно промолвила чувиха, — в самый Новый

год, ровно в двенадцать, желание загадала… Слышал же, наверно, что

такие желания обязательно должны сбыться!

— Ну, и о чем оно, если не секрет? — лениво вопросил партнёр.

— Секрет!

— Боже мой, какие могут быть тайны у столь светлой, чистой, как

моча ребёнка, девушки! — воскликнул я.

— А вот и не скажу! Посмотрим, сбудется ли то, что загадала, или всё

это — обыкновенное враньё!

— Ясное дело, что враньё! Подлинную истину, только наука глаголет!

— Задолбал ты со своей наукой, колбаса учёная! — прикололась Лари

са. — Вот, может она объяснить, почему котик именно с милым, а не

другим встретился? А?

— А запросто! Нужно только, как следует подумать, тундра, блин, за

байкальская!

— Опять начал обзываться, таракан мусорный? — стала давиться от

смеха девчонка. — А представь, что соседи за стенкой о нас думают!

109

Слышимость то здесь ой ёй ёй! Охи, вздохи, вскрики… Представляю

себе, ха ха ха!

— Лучше скажи, что родители твои говорят?

— А ничего! Еще тогда, когда солнышко впервые во дворце появился, сразу сказала маме: «К нам в Чернушку, в ДКиТ, такой интересный парень

приехал! Красавец — глаз не оторвать!.. Бьюсь об заклад, что будем скоро

встречаться!». А сейчас, она только рада, что у нас всё, более или менее, складывается хорошо… Ведь правда, филин мой ясноглазый?

— Правда правда. Страсть, как хорошо! Рыбка японская, блин… Я вот, иногда задумываюсь: у «тундры» ведь, такая отличная возможность была

в Москве, где нибудь, пристроиться! Загорск то совсем рядом! Что, действительно, желания не возникало?

— Ой, мы с девками, поначалу, постоянно, когда учебы не было, в бе

локаменной пропадали! — глаза Ларика заблестели от воспоминаний.

— И че, ни разу москвичи к вам, — пацаны то есть, — с пряниками не

подъезжали? Представляю, жила бы сейчас в столице, как белый человек!..

Дак подъезжали или нет?

— Почему нет? Было дело под Полтавой! Они, дескать, «Девчата, вы

из Ма асквы?». А я так: «Нет, мы из Подма асковья!..». Весело, всё таки, жи

ли! Незабываемые времена… Юность!

— А домой часто приезжала? — поинтересовался просто так.

— Знаешь, как скучала по Чернушке, по родителям!.. Как то один

раз, в субботу, от тоски, собралась да и поехала сюда. Всего на пару ча

сов! Ведь в понедельник, нужно было уже в техникуме находиться… А

дома, как назло, никого не оказалось! Дак чтобы маме сделать приятное, вымыла все полы, посуду, оставив только записку, что появлялась. И, опять, в тот же день, в Москву укатила.

— Ну, даешь, подруга! Чтобы всего на два часа… Никогда бы, до этого

не додумался! От столицы сюда, сутки же нужно добираться!

— Вот вот, а я не могла иначе. Характер уж такой! — Лара вздохнула. —

А когда домой поедешь, всё равно, до Свердловска провожу! Но не думай, что просто так, как ляльку, сопровождать буду. Там у меня знакомая жи

вёт, — к ней надо в гости зайти… — соврала чувиха и тут же добавила —

Сделай доброе дело, — поцелуй еще! Так не хочется оставаться одной!

Даже на пять дней…

...«Беременность» котика оказалась, к счастью, ложной. Буквально через день, пошли месячные, что «друга» вполне устраивало.

110

9

Отыграв, запланированные РДК, «ёлки» для ребятни, еще раз согла

совав отъезд с начальством, руководитель ансамбля начал соби

раться домой. Хотя, что там собираться! Одна сумка дорожная с

едой да одеждой, — вот и весь багаж. Перед самым отбытием, вечером в

клубе, когда оттуда почти все ушли, ко мне подрулила «припозднившая

ся» Девяткова Тамара и завела странный разговор.

— Значит, уезжаешь... — на её худощавом лице, с ярко

подкрашенными губами, было написано печальное сожаление. — А я

вот, костюмчик себе новый добыла. Нравится?

На коллеге ладно сидел, явно западного производства, тёмно синий дело

вой костюм из дорогой ткани. В разрезе пиджачка, бросалась в глаза

белоснежная блузка, а из под довольно короткой, декольтированной

юбки, хорошо смотрелись стройные, немного сухопарые ноги в мод

ных туфлях на высоком каблучке.

— Фирма! И как тебе,только удаётся, всегда так стильно выглядеть, Тома? — сделал комплимент.

— Так ведь деньги, неплохие зарабатываю. Уважающая себя женщина, всегда должна одеваться с иголочки! И косметику, духи умело подби

рать… А, кстати, как у вас дела с Ларисой?

«Засракуль» немало удивился, такому прямому вопросу. Ничего подобного

Девяткова, за всё время наших отношений, никогда не спрашивала.

— Да знаешь, вполне нормально. Так себе. Дружим помаленьку… А

сама то, нашла себе подходящую пару? — в свою очередь, так же спросил

в лоб.

— Кого здесь, в Богом забытой Чернушке, найдешь! Пьянь одна, под

заборная! — с каким то горьким чувством, ответила Тома. — А деваха то

твоя, смотрю, как на крыльях летает! Счастлива, небось?

— Да кто её знает! Видать, сексуально удовлетворена!

— А ты?

— «А я сегодня очень очень сексуально озабочен…» — в шутку, играю

чи, пропел.

— Не знаю даже, что уж в ней такого нашел? Одевается, как колхоз

ница, ни фигуры, ни ума… Даже косметику, практически, не использует.

Старомодная какая то!

111

— Ну, это как посмотреть… Карахтер зато ласковый! — опять пошутил

коллега.

— А ты хоть знаешь, что Боталова то — того…

— Чего того? — не врубился «фрэнд».

— Сам должен догадаться! Хотя… Мужику и не надо об этом знать! А

то потом, житья своей «возлюбленной» не даст.

— Что то не пойму, Томик! О чем говоришь?

— Да о том же. Впереди у вас всё…

— Ну, впереди так впереди. Меня Лара пока устраивает!

— Бросишь ведь её! — неожиданно, вырвалось у Девятковой.

— А тебе что, от оного легче станет?

— Может быть, и легче, — уклончиво ответила Тамара. — Пойми, я

ведь тоже живой человек. Кроме того, одинокая…

риятель» сделал вид, что не понял намёка.

«П

— Какие, Тома, твои годы! Молодая, красивая, интересная, — к тому

же, умная женщина! Вырваться бы такой, из долбанной Чернушки!

— А куда? Здесь дом, работа. Вот, если бы кто позвал…

— Да найдется еще какой нибудь, не переживай! — стал успокаивать

«фрэнд», готовую расплакаться мадаму. — А, кстати, когда защита ансам

бля, на звание «Народный», будет?

— В апреле, вероятно. На телевидении должны выступить.

— По телику?! Вот это да! — собеседник искренне был удивлён, хотя

никогда не сомневался, что «Прикамские узоры» заткнут за пояс все ос

тальные, подобные им, самодеятельные коллективы области. — Это, Та

мара, твоя заслуга!

— Да уж, когда приехала сюда, после окончания ВУЗа, приходилось

начинать с нуля. Работы по горло было… Ну, а сейчас мы, конечно, сила!

— Вот, и я так думаю!.. Однако пора двигаться. Поезд скоро… Так зна

чит, говоришь, телевидение? Классно!.. Ну, давай тогда, что ли? Счастливо

оставаться!

евяткова только рассеянно кивнула, и когда за мной захлопнулась дверь, Д

незаметно смахнула слезу.

...Забежав в гостиницу за вещами, прямиком, отправился на железнодо

рожный вокзал. Было уже 10 часов вечера, на улице горели фонари. У

станционного здания, в темно голубом пальто, в смешной шапке с пом

пошками (жуткая претензия на кокетство!), стояла, поджидающая кава

лера, Лариса с полиэтиленовым кульком в руке.

Перейдя пути по деревянному переходу, улыбаясь, подошел к ней.

112

— Почему в помещение то не идешь, — стоишь тут мёрзнешь?

— Дак поезд, уже скоро, подойдет… — неумеючи, соврал котик.

— Кого скоро! Еще 20 минут до него! А ну ка, давай заходи, заходи…

В небольшом, стареньком зале ожидания, уселись на желтые деревянные

кресла, неподалёку от касс (билеты, по 6 рублей каждый, были куплены

заранее). Помолчали.

— А ты знаешь, — вдруг заговорила Лара, — что здесь, на этом самом

месте, у касс, три года назад убийство было совершено?

— Да ну?!

— Точнее, убийство и еще самоубийство!

— Ну ка, ну ка расскажь!

И девчонка подробно расписала, пугающую жестокостью, историю од

ного чернушенского психа, замочившего из пистолета сожительницу, а затем, и самого себя.

Оказывается, мужик этот, работал в охране какого то местного обо

ронного предприятия и получал, посему, табельное оружие, когда засту

пал на дежурство. А жил он, с недавних пор, с разведённой бабой, у ко

торой был ребёнок от первого брака. Короче, любовь у парочки разыг

ралась нешуточная… Кроме того, охранник страшно ревновал сожитель

ницу к кому то, — возможно, первому мужу. Женщина, в последнее время, пыталась разорвать отношения, уйти от дикого ревнивца. А может, и

открыто изменяла ему, стараясь начать «новую жизнь».

Одним словом, «разведёнка», по неизвестной Ларе причине, сказала, в

тот роковой день, окончательное «прощай» страстно любившему пар

ню, и собралась уехать из Чернушки, видать, навсегда. Куда именно, —

чувиха тоже не знала… Жертва с ребёнком прибыв на железнодорожную

станцию, ничего не подозревая, встала в очередь за билетами. А охран

ник то об отъезде как то узнал. И ведь, как назло, в тот самый день, была

его смена! В бешенстве, бросил работу и, с пистолетом, примчался к

вокзалу. Вбежав в него, разыскал несчастную бабу в очереди и, прокричав, что то вроде: «Так не доставайся же ты никому!», выстрелил зазнобушке

прямо в лобешник… А может, и в затылок, — Лариса, толком, тоже была

не в курсе.

Что тут в зале ожидания началось! Люди, в панике, попадали на пол, а

кое кто выскочил даже наружу. А псих то этот, влюблённый, в состоянии

аффекта, приставил пистолет к виску и грохнул себя. Так то вот.

Понятное дело, на полу — лужа кровищи; перепуганное насмерть дитё; обезумевшие люди из очереди; милиция, прибывшая на место изуверства

113

и т. д. Настоящая трагедия в стиле Шекспира, — иначе и не назовёшь…

Вот тебе и тихая, безобидная Чернушка, блин! Такая «чернушка» здесь

приключилась, что только держись! В тихом омуте, говорят, черти водят

ся…

— Вот это, я понимаю, Любовь! — жадно выслушав подругу, восхитил

ся потенциальный ревнивец. — Или всё, или ничего! Терциум нон датур!

— Не хотела бы, оказаться на месте бедняги! — содрогнулся котик.

— Ну, что ты хочешь, милая? Жизнь, еще не такие сюрпризы, преподносит!.. Однако времени то сколько?

И тут же, как по заказу, в репродукторе прозвучал голос, оповещающий

о прибытии поезда.

Мы спешно вышли на перрон. Снег безмолвно валил, большими хлопьями, в призрачном освещении станционного фонаря. Я обнял, дрожащую

от холода, деваху, высматривая, когда появится головной локомотив.

— А во он идет он, 48 й пассажирский, — показал на приближающу

юся, светящуюся точку. — Какой у нас вагон? Десятый? Надо бы, вперёд

немного пройти. Остановка то всего восемь минут!

Вскоре, поднимая снежную пыль, постепенно тормозя, состав загрохо

тал стальными колёсами, приблизившись к станции. Зелёные, как

огурцы, вагоны, всё медленнее и медленнее, сменяли друг друга. Наконец, встал, родимый… Остро запахло, непередаваемо приятной, железнодо

рожной вонью. «Друзья», сломя голову, побежали к временному приста

нищу под №10. Проводница, — женщина средних лет, — уже поджидала

своих единственных пассажиров.

а

Д да, единственных! В том смысле, что кроме любовничков, когда под

нялись в замороженный тамбур, в плацкартном вагоне никого больше, не оказалось. Вагон, — не считая «начальницы», с её купе у бачка с кипят

ком, — был абсолютно пуст!

«Боже, какая удача!! — чуть не вскричал я, а Лариса скромно опустила глазки

долу. — Эх, и покувыркаемся же, на славу, под стук романтичный колёс!».

Проводница, меж тем, косо взглянув на молодёжь, прикрыла входную

дверь.

114

10

М ы с вещами, естественно, направились в самый конец «салона», —

подальше от посторонних глаз. Однако бдительная баба быстро

нагнала парочку.

— Ваши билеты! Так… Постели, значит, на двоих брать будете?

Она сказала именно «на двоих?», причем, «спецом» язвительно, подчерк

нув слово. «Ёжик», тут же, усмотрел в оном скрытую угрозу.

— Да да, конечно… А вы не подскажете, почему в вагоне нет ни одного

пассажира? Ну, разумеется, кроме нас?

Проводница, подозрительно взглянув на меня, нехотя ответила:

— Праздники еще, не все прошли. К тому же, крупных станций, до

самого Свердловска, нет… А вы кто, — муж и жена будете?

«Друзья» переглянулись. Заговорил «фрэнд».

— Разумеется, супруги. И детей у нас трое…

— У таких то молодых?

— Дак ведь сейчас, молодёжь рано женится!

— Ну ну, таким только и верь!

— А что Вы вдруг забеспокоились?

— Беспокоюсь? Я то? Ничего подобного…

«Супруг» начал доставать из сумки снедь, а Лариса сняла с себя пальто и

шапку.

— Вам еще что то нужно, товарищ стюард? А вот, и поезд тронулся!

— Ну, ладно. Езжайте с Богом. Как к Свердловску будем прибывать, разбужу!

— Спасибо на добром слове. До завтрашнего утра!

Проводник, еще раз, оценивающе, оглядев подозреваемых, фыркнув, ушла таки, к себе в купе.

— Ну, бля, и крыса! — подала голос Лара. — Попомни, покою ночью

не даст!

— А, да и хрен с ней! Перепихнемся как нибудь, — где наша не пропадала!..

В окне, слегка покачивающегося, вагона, мелькали последние огоньки, уплывающей в даль, Чернушки. Состав уже набрал скорость, погромыхи

вая и, сильно, кренясь на начавшихся перегонах. Мы с девахой, приступи

ли к трапезе в своём, затемнённом, плацкартном купе.

115

— Ура, так здорово! Никогошеньки нет, кроме нас с тобой! —

захихикала весело подружка.

— Какое то зябкое чувство уюта… Не находишь?

— Ага! Уже и ночь подступает. Кругом снега, леса, а влюблённые, в

тёплом гнёздышке, несутся в Вечность!

— Ишь, как заговорила! Как поэтесса, блин! — ухмыльнулся я.

— Никогда не забуду эту ночь, проведённую перед расставанием!

Знаешь…

Но тут, припёрлась проводница с постельным бельём и, сохраняя напря

женно гробовое молчание, бросила его на нижнюю полку.

— Сколько с нас?

— Два рубля… — процедила сквозь зубы и скрылась.

Лариса, с нескрываемым раздражением, посмотрела нахалке в след.

— Вот, жаба! Только настроение портит!

— Завидно, небось! Её то поезд давно ушел… Ну че, будем расстилаться?

жик» снял с полки два престарелых матраца, а девчонка устроила постели.

«Ё

Легли, понятное дело, порознь. Помолчали, прислушиваясь к стуку колёс.

— Хочу к тебе, милый!

— Сама ведь знаешь, если старая перечница застукает, что будет! При

дётся немного подождать, — может, спать уляжется…

— Дак у неё ночная смена! Такая хрен уснёт!

И тут же, словно услышав разговор, опять появилась «стюардесса», только

уже, со шваброй и ведром. Якобы, мыть дальний туалет, неизвестно после

кого. Проходя, демонстративно, даже не взглянула на единственных

пассажиров.

— У у, секира грёбанная! Вагонетка трёхпалубная! Петух её, что ли, жаренный клюнул?!

— Да успокойся, котик! И на нашей улице, самосвал с пряниками пе

ревернётся! Может, спать будем, всё таки?

— Не е, я с золотцем быть хочу…

За разговорами прошло два часа.

— Слушай, — зашептала чувиха. — нет ведь её, уже столько времени!

Давай, по быстрому! Иди сюда!

— Может, не стоит, однако?

— Стоит, стоит! Будь мужиком! Солнышко моё…

олнышко», тут же, перебрался к тёплой Ларе и, абсолютно не в такт по

«С

качивающемуся составу, в дикой спешке, свершил «незаконное» действие, не принесшее, увы, никакого эстетического удовлетворения…

116

же много позже, через годы, я, всё ж таки, облёк сию железнодорожно

У

зоологическую акцию в художественную форму. Ибо не смог, как поэт, оставить без внимания всю романтичность обстановки, в которой акция

эта, была, не по человечески, так сказать, реализована. В кратком вариан

те, опус оный выглядел так:

Нас двое в плацкартном вагоне.

Ночь зимнюю поезд настиг.

За окнами, — снег ветер гонит.

Нас двое… Пусть спит проводник!

Мы шепчем друг другу признанья

И славим Любви божество.

Летим посреди Мирозданья,

Сливаясь в одно Естество!

Ах, кто испытал это счастье, —

Любить. Быть любимым навек!

Купаться в волнах нежной страсти,

Когда рядом Твой Человек!

А вьюга за окнами стонет,

И близок отчаянья крик…

Нас двое в безлюдном вагоне.

И Вечное каждый постиг!

Конечно, искусство, порой, бесцеремонно искажает суровую объектив

ную реальность, сильно приукрашивая жизнь. Понятно, что ничего «воз

вышенного» в поспешном, заячьем трахании, под стук колёс, естествен

но, не было, да и не могло быть. Поэтому, у меня напрашивался вариант

юмористической, что ли, концовки сего напыщенного стиха, дабы внес

ти глоток «правды жизни», вопреки «Вечности», которую мы, дескать, постигли.

Пусть вьюга за окнами стонет, —

Что близок отчаянья крик…

А поезд стоит на перроне,

И нас материт проводник.

Опять же, если вернуться в реальность той незабываемой поездки, то мата

проводника, нам с девахой, к великому счастью, удалось избежать. Уже в

117

половине шестого утра, хмурый «директор вагона» разбудил «фрэнда»

с Ларисой, спавших без задних ног, разумеется, по отдельности.

— Через 15 минут Свердловск! Подъём!

Мы вскочили, как ошпаренные, лихорадочно начав одеваться. Даже умыть

ся успели, когда поезд уже встал, как вкопанный, у огромного, светящего

окнами, свердловского вокзала.

Приветливо попрощавшись с ухмыляющейся проводницей, горе любов

ники, — не выспавшиеся, задубевшие от утреннего мороза, — через

подземный тоннель влились, наконец, в разношерстный толпанарий

под гулкие своды, величественно грязного, «шедевра» архитектуры, 50 х

годов постройки.

, оставив чувиху стоять у какой

Я

то колонны, — ибо сесть было некуда, —

пошел, к огромной очереди, переоформить билет на Пермь.

Тем временем, в репродукторе, почти не делая перерывов, объявляли

бесконечные прибытия и отправления поездов. А в зале ожидания, под

потолком, завис многоголосый гул толпы, пристроившейся здесь же, внизу, где и как попало.

Вернулся от касс, минут только через сорок.

— Короче, до прибытия тарантаса, еще два часа нужно кочумать! —

сообщил, явно притомившейся, девчонке. — Может быть, тебе не стоит

ждать то столько? Езжай, прямо сейчас, к своей знакомой, и точка!

— Да нет уж, милый, — всё равно, посажу в вагон. Провожу, как надо.

— Ну, смотри сама. Видишь ведь, что тут даже примоститься негде.

Свердловск — крупный железнодорожный узел. Поэтому, здесь такая

пропасть народа.

— Ничего, потерплю… Представляю, как будет тяжело, если уже сейчас

так тоскливо! — глаза Лары повлажнели.

— Не переживай! Ёжик ведь тоже, будет скучать… — попытался

подбодрить подружку.

— Тебе легче… Ждать то придётся котику!

— Боже мой! Всего то пять дней!.. Ничего, — от этого не умирают!

— Целая вечность! Ну, дай обниму…

Так, терзаясь, держа друг друга за руки, мы и не заметили, как пролетело

время.

Объявили прибытие поезда.

— Ну, пошли, что ли, на перрон?

Опять перейдя подземный переход, влюблённые выбрались на 3 й главный

путь. Чувиха заплакала. Я же, держался молодцом.

118

И вновь, завиднелась светящаяся точка, а потом, поднимая снежную пыль, загрохотал состав, только уже «скорый» — «Красноярск — Москва».

Пассажиров в вагон №5 — было не протолкнуться. Спеша, как на пожар, они, отталкивая друг друга, буквально, через головы забирались по

ступеням в вагон. Хотя остановка поезда, в Свердловске, составляла чуть

ли не 20 минут.

«Фрэнд» крепко обнял Лару и поцеловал её, влажные от слёз, глаза.

— До встречи!

— До встречи, любимый! Ну, не стой, поднимайся уже наверх! Ты са

мый последний остался!..

Оказавшись в ледяном тамбуре, легонько помахал подружке ладонью и

скрылся в вагоне. Потом, мы еще долго, вплоть до отправления, смотрели

друг на друга через подмёрзшее окно.

Навсегда запомню, эту маленькую девичью фигурку, — единственного

человека в жизни, который, кроме родной матушки, так преданно и

нежно любил… Другой такой женщины, как Лара, я больше, нигде и ни

когда, не встречал. Так то вот, читатель. Никогда и нигде…

11

В сю шестичасовую дорогу до Перми, естественно, думал, в основ

ном, о котике и наших отношениях. Было такое чувство, будто

отделил от себя, от своей души нечто важное, необходимое, глав

ное, без чего не мог, фактически, жить. Образно говоря, огромный

«шмат» живого мяса был вырван, из тела, с кровью! Невыразимая тоска

охватила сердце, скрашенная лишь, предстоящей радостью встречи с

домом, родителями, друзьями… Впрочем, разлука с девахой, не была уж

столь долгой и, по моему глубокому убеждению, шла только на пользу

обоим.

«Так что, не всё, дорогой, плохо… — размышлял «турист», стоя у окна пока

чивающегося вагона, у купе проводников. — Лучше посмотри, какая

пред тобой суровая, неброская, — седая красота снегов и тайги, сквозь

которые проносится «скорый»! Хотя, пейзаж, немного таки, мрачнова

тый. Ну, да ерунда, — еще пару месяцев, и мир кругом изменится, оживёт, 119

принесёт новые надежды… Но, как однако, Лариса зацепила за душу!

Ведь, буквально, еще в октябре, не видел в ней ничего особенного! А

сейчас, — вот тебе, бабушка, и любовь… Поразительно!».

рибыв вечером в Пермь и выйдя из поезда, с размаху

...П

, окунулся в привок

зальную сутолоку. Увиденное вокруг, показалось обновлённым, свежим

и, до бесконечности, дорогим. После убогой Чернушки, жизнь в милли

онном городе, казалось, била ключом. Яркие огни высотных домов; оживлённые бульвары и широкие площади; мчащиеся троллейбусы и

такси; разноцветные светофоры и автомобили; тучи народа на празд

нично новогодних улицах, — вся эта, лавинообразная движуха пробуди

ла, в коренном пермяке, радостные чувства сопричастности к родному

«муравейнику»… Как ребёнок, восхищаясь им, на трамвае добрался, из

центра, до своей старой, деревянной Мотовилихи.

А вот, и потемневший от времени и сажи, двухэтажный дом на нашей

маленькой, утонувшей в сугробах, улице Затерянной. На крыше «избы»

дымила труба, — видимо, или родители, или соседи из других «квартир», растопили печь. Все три окошка на первом этаже, где мы жили, мягко

светили в зимних сумерках. У огромных, покосившихся, еще дореволю

ционных ворот, кто то, совсем недавно, расчистил снег.

Немного волнуясь, взялся за железное кольцо и, через мгновение, очутил

ся во дворе со старинным амбаром и дощатым, славно попахивающим, отхожим местом. Сердце защемило от умиления… Дом… О, моя родимая

изба! Чернушка, с бестолковым частным сектором, отдыхает по сравне

нию с неповторимым мотовилихинским гетто, бывшим, в своё время, живым свидетелем еще первой революции 1905 года!.. Да да, именно

здесь, в этих краях, проходило декабрьское вооруженное, восстание

рабочих местного завода (ныне завода им. Ленина)! Я тут же, как бы во

очию, представил выстрелы, крики, возню на баррикадах, ржание лоша

дей; казаков, которые с шашками наголо, летели, на парнокопытных, усмирять бунтовщиков…

Но за что боролись «пламенные» отряды? Экономическое положение

рабочих, в Мотовилихе, было тогда не таким уж и тяжелым, вопреки

идеологическим россказням сотрудников музея диорамы на Вышке, —

заснеженной горе, взметнувшейся на 80 метров прямо перед носом.

Сейчас там горел «Вечный огонь», и гордо красовался памятник погиб

шим, в тех боях, заводчанам… Так вот. По свидетельствам старожилов с

близлежащих к Затерянной улиц, у некоторых работяг, в годы царизма, имелось, в собственности, иногда аж по два(!) двухэтажных дома, и семьи

120

их, не чета советским, были многодетными и вполне обеспеченными. А

то, что прижимистым труженикам, снизили жалованье в силу

объективных причин, так ведь народу то русскому никогда не угодишь!

На баррикады сразу надо лезть, с наганом в кулаке…

у

Н , а что же сейчас? Что, коренным образом, изменилось то в старой

Мотовилихе? Только то, что «деревяшки» перекосоёбило от времени, да стали они перенаселённей, если взять, к примеру, нашу с родителями

11 метровую «халупу», еще с парой соседей по дому.

ными словами, как люди жили при

И

самодержавии, в относительной(!)

нищете, так продолжали жить и после революции Пятого года, и Октяб

рьского мятежа. Они, кстати, и по сей день так живут, — только намного

хуже… Имею в виду, уже «новейшую» историю, когда советский «несокру

шимый» строй, как и царский, грубо говоря, опрокинули, и начались

годы «справедливой демократии».

ак почему простой народ, из века в век, остаётся в дураках? Это ведь еще

Т

Рубцов, поэт, писал: «Козыри свежи, а дураки — те же…». Видать, чудаки

то неспроста. От матушки природы, — генетически, то есть… И, причем

здесь, Марксова «частная собственность на средства производства»? В

ей ли, родимой дело, а? А может, оно, дело то совсем в ином?

е в звериной ли душе, наследственных инстинктах, действующих не по

Н

произволу людей, а закономерно и объективно, собака то зарыта? Вот

ведь как! А вы всё об одном да об одном: что «Человек, — дескать, —

звучит гордо!», что он «венец Вселенной», и что душа у сей двуногой

твари — «божественная», и никак ведь, не иначе… Становится смешно, когда напыщенно толкуют о «всём богатстве внутреннего мира» эгоцен

трично «нравственного» монстра с его, якобы, «высо окой», б дь, духов

ностью!; да когда стадушко настырных граждан, упорно, не желает приз

навать в себе животных, возомнивших об «уникальной Личности» своей, бог невесть что!..

о хватит отступлений. Я поднялся на ступени дома и постучал в дверь

Н

второй «квартиры». Открыла обрадованная матушка.

— Батюшки святы! Никак ты, сыночек мой!.. Ну, заходи, заходи

скорей! Замёрз, небось! И ведь не ел с дороги, толком, ничего?

ройдя рядом с чуланом, наклонившись, вошел, под низкий потолок, в

П

некое подобие прихожей, с умывальником напротив. Тут же, прилепи

лась вешалка, на которую накинул куртку с шапкой. От побеленной

печи, шел жар, и, радостно эдак, потрескивали горящие еловые поленья.

смехотворной кухоньке, стоял старинный стол с электроплиткой и

В

121

нехитрою едьбой, а на самодельных полках разместились продукты, типа сахара, крупы и соли, в специальных банках. Каким то непонятным

образом, — здесь же, — был втиснут холодильник, блин, системы «Код

ры». На потемневшем, синем потолке светила обнаженно, не защищен

ная плафоном, горе лампочка.

Из «гостиной», с линялыми обоями и покатым полом, явно перегружен

ном диваном, шифоньером, тумбочкой, кроватью, телевизором, — на

встречу вышел, здоровый, как бычара, батя. Как всегда, немного выпив

ший. Грубовато вопросил:

— Ну что, руководитель, мать твою! Как работа? Денег то на жизнь

хватает?!

— Да вполне. А работа… Куда же от её, проклятой, денешься?

— А уважением, хоть пользуешься? — родитель глянул исподлобья —

Начальство то довольно?!

— Само собой! Я у него, папаня, на особом счету!

— Видать, не зря дурня столько лет учил!.. Комнаты так и не дают?

— И не дадут. Сомневаться не приходится, — что еще то, «ёжик» мог

ответить.

— Это херово… Слышал, подженился ты в Чернушке? Девка то с квар

тирой! Вот, и оставался бы там жить. Плохо разве? Сходишь в армию, как мужик, и обратно к своей бабе!

Отпрыск промолчал. Что ему, блин, работяге, объяснять о моём желании

учиться дальше, да и побыстрее драть из остоп девшего городишки!

В разговор вступила мать.

— Жениться то, сынок, всё таки, собираешься? Деушка то, видать, хорошая, работяшшая!

— Пока не тороплюсь… — уклончиво ответил. — Там видно будет.

— А отец у нас, нонче, дом хочет покупать! — сообщила важно роди

тельница. — Вон, напротив, через улицу, у старухи! — показала кивком

головы.

— И за сколько?

— За пять тыщ! Дом уж больно баской, а огород аж 10 соток! Молодец, твой папашка!

атя, от этих слов, горделиво засветился.

Б

— 26 квадратов жилой площади да крытый двор! Баню потом по

строю!

— Что ж, новый дом, конечно, здорово. Сколько можно, страдать то

в тесноте! — без энтузиазма, проговорил сынуля. — А эту хату куда?

122

— Дак продадим! Вон, сколько народу без жилья шарахается!

— Может, не стоит продавать то? Глядишь, еще пригодится изба!

— Это тебе, что ли?! — возмутился папик. — Нет уж, хватит нам, с та

ким дядей, нянчиться! Оставайся в Чернушке, и точка!

— Да какая там, к черту, жизнь! — тоже, разнервничался отпрыск. —

Тоска зелёная! Сходить даже некуда!

— А куда, если женишься, на хер, бродить? Семья есть семья. Порабо

тал, и домой!.. Вот мы, с матерью, куда то разве ходим? В театр, что ли?

В ресторан?! — отец, еще больше, повысил голос.

— Да нет же! Мне нужен, определённый круг общения!.. И вообще, хочу сменить специальность, — философией буду заниматься! В ВУЗе

хочу работать!

— Ишь чё выдумал! В ВУЗе… Круг общения!.. Я чё, зря, дурака, столько

годов на баяне выучивал?! Сначала, музыкальная школа, потом училище, потом, б дь, институт! И всё это впустую, значит?! Коту под хвост?!.. Что, разве плохо, работать чистыми ручками, а не руками в машинном масле

да грязи, как у меня? Ходить в чистой одёже, да в чистом помещении

находиться, ни хера не делая?!.. Зря, видать, гордился балбесом, хилософ

сраный!.. Ну, кому эта хилософия нужна?! Денег то ею не заработаешь!

— Да успокойся, Пупсик! — стала защищать сына матушка. — Ничё

он пока не понимает! Голова не тем забита. На заводе, в дымном цеху, средь шума да копоти, ведь не горбатился!.. А ты, — обратилась к «не

доумку», — не придумывай ничего, и не ломай башку впустую! Еще свих

нешься от науки то! И так больной!.. А отец, всё верно говорит!

«Ёжик», молча, скрипя зубами, прошел на кухню.

— Вот правильно. Садись лучше поешь. Суп недавно приготовила… А

с батей не ругайся! Мал еще!

илософ» открыл, стоящую на печи, ведёрную кастрюлю (на три дня

«Х

еды), налив поварёшкой в миску «пищу бедняков», как называла варево

мать. Уселся за стол.

— Ну, какие еще, у вас новости?

Родительница подсела напротив.

— Какие новости! Робим, как лошади, да и всё!.. За тебя, дурачка, беспокоимся!

— А че беспокоиться? Не ребёнок ведь!

— Для родителей, ты всегда ребёнок! Давай лучше ешь, ешь… Да радуй

ся, что мы еще живы и хотим только добра сыночку! — смахнула мать

слезу. — Эх, ты! Обалдуй…

123

12

С ледующий день, я, практически, никуда не выходя, сидел в нашей

жалкой халупе, вновь и вновь будя, в воображении, Ларисин образ.

Прогулялся только, поздно вечером, с уличным двортерьером

Жуликом, до строящейся, в километре от дома, новой ТЭЦ для подачи

горячей воды в близлежащий, микрорайон с девятиэтажками.

Радостный Жулик, в темноте, бежал впереди, обнюхивая изредка снег у

покосившихся «деревяшек» изб, соединённых, друг с другом, невысоки

ми заборами. Время от времени, оглядывался на меня, — не отстал ли?

не надо ли чего от него, верного друга?.. Но хозяину было, честно говоря, не до собачьих услуг.

Впереди, мигая красными лампами, высилась, уже возведённая, кирпичная

труба, метров эдак 50 ти росточком. А рядом, — еще одна, в незавершен

ной стадии, из бетона. Подсвеченный верх её, покрывал огромный кори

чневый балахон, видимо, из брезента, — для того, чтобы строители, на

этой верхотуре, не закоченели от зимнего холода.

ыло довольно морозно. «Хилософ» шел, в валенках и телогрейке, по

Б

дороге, вооружившись увесистой палкой, на случай нападения местных

псов, которые, во множестве, тут и там, проявляли возмущение по поводу

непрошенного гостя. Шел и поглядывал на бетонную трубу, с огоньками

на оконечности, напоминающую собой космический корабль, готовый

к запуску в беззвёздное январское небо.

транная, всё

«С

таки, штука жизнь! — размышлял себе. — Для чего она, вооб

ще, дана человеку? В чем смысл этой суеты, беготни, достижения, само

утверждения?.. Жизнь ради самой жизни? Ради продолжения рода, люб

ви? Ради денег, славы, власти, творчества, наконец?.. Ведь есть, какой то

общий знаменатель для сих разнообразных целей. Заметь, внешних це

лей!.. Словом, сущность нашего бытия, по моему, заключена в наиболее

полной реализации генофонда инстинктов — по принципу, получения

удовольствия по максимуму и минимизации страданий. Или то, что люди

называют «достижением счастья». Еще древние мыслители об оном писа

ли… А гедонизм, как эгоизм, присущ и другим животным, в том числе, и

низшим, ибо он суть, общевидовой принцип существования биологи

ческих тварей.

Кстати, в данном контексте можно понять, — что же такое любовь... В ка

124

кой бы форме она не выступала, — от любви к мороженому до восхвале

ния Бога, — это и есть, прежде всего, наслаждение. Там, где нет наслажде

ния, где господствует страдание, её то и в помине нет! Следовательно, подлинный смысл Жизни — Любовь, как отрицание мучений, смерти.

То бишь, — amore, где «а» является отрицающей частицей, а more перево

дится, с романо итальянского, как «смерть»…

довольствие, в широком смысле, мы получаем, когда реализуем, какую

У

либо, из множества личных потребностей. Таким образом достигается

сохранение внутреннего психофизиологического гомеостаза, равнове

сия в организме. Это, по сути, и есть обобщенный инстинкт самосохране

ния, именуемый, в просторечии, как «эгоизм». Следовательно, последний

представляет собой важнейший биологический принцип, без которого

функционирования и развития живых тварей, попросту, никогда бы не

было. Любовь, эгоизм, наслаждение, — следовательно, — одни и те же

понятия, раскрывающие сущность феномена человеческой жизни… Но

ведь, и страдание тоже есть Жизнь…».

Глубокомысленные философствования, внезапно, прервал заливистый, остервенелый лай Жулика, — беднягу окружила целая свора, оскалив

шихся псин.

— Жулик, ко мне, ко мне! — побежал с палкой на выручку другу, но на

него уже, чуть ли не впятером, набросились. Завертелся рычащий, кусаю

щийся, царапающийся клубок, по которому пришлось долго дубасить, пока собаки, жалобно повизгивая, не разбежались в стороны. Основа

тельно потрёпанный Жулик, жался к валенкам Хозяина, преданно погля

дывая в лицо.

у вот

«Н

, а ты говоришь Любовь! — улыбнулся я. — Помимо неё, есть еще

власть, агрессия и ненависть, а также страх и подчинение, которые, можно сказать, доминируют, — в том числе, и в человеческом обществе…

Впрочем, люди получают удовольствие и от собственных злобных

действий и, даже, собственной тревоги, как это не парадоксально! Кто

то любит командовать, а кто то и подчиняться, как, например, котик. А

посему, приходится вновь возвращаться к первичным теоретическим

выводам, относительно главенствующей роли «Любви»…».

...Через день, измученный тоской по Ларисе, утром, отправился к своему

другу сотоварищу Валере Морозу. Еще когда учились в «кульке», между

нами образовался своеобразный тандем «философствующих» молодых

людей, чувствующих, некоторое интеллектуальное, превосходство над

сокурсниками «без царя в голове».

125

Как и у «ёжика», у 25 летнего Валеры было плохо со здоровьем. А мучила

его редкая болезнь глаз, напоминающая, симптомами, «куриную

слепоту». То есть, в сумерках, при плохом освещении, парень ничего не

видел и мог двигаться только наощупь, или с помощью других. В

полутёмных институтских коридорах, мне, нередко, приходилось

помогать «слепцу» добираться до нужной аудитории. Впрочем, он и

сам, — конечно, не без труда, — но справлялся с этой задачей. Вечерами

же, когда, наконец, заканчивались занятия, Мороз, каким то образом,

«своим ходом» шел или ехал домой. Иначе говоря, никакого «поводыря», в таких случаях, у бедолаги не имелось.

Жил сей странный чел, — пенсионер и по статусу, и по призванию, — в пя

тиэтажном доме у Центрального рынка, куда я теперь и направлялся…

Зайдя в неопрятный подъезд, пахнущий мочой и подвалом, поднялся

на самый верх, на последний этаж. Пришлось долго звонить, пока Валера, за дверью, не поинтересовался, кто его так настойчиво беспокоит. Услы

шав, что это старый друг, осторожно открыл.

— Что ж вы, батенька, не реагируете то адекватно на позывные? —

заулыбался утренний гость. — Почивать еще изволите?

— Прошу не зарываться, милостивый государь! Кто ходит в гости по

утрам?! Тарам тарам? — ответил, на шутку шуткою, хозяин. — Ну, прохо

ди, че стоишь то? Холодно на улице?

Сотоварищ прошел в захламлённую прихожую. Разделся.

— Да не очень холодно. Градусов этак двенадцать.

— Пойдём сразу на кухню. Мать еще спит… Или в ванной поговорим?

Через открытую дверь, Валерин друг бросил взгляд на обычный для семьи

Морозов, беспорядок в гостиной. После того, как умер от рака отец, матушка совсем забросила уборку двухкомнатной квартиры, в которой, на данный момент, повсюду чувствовался дух какого то запустения и

неухоженности.

— Давай, в ванной переболтаем. Тащи сюда чай! — немного подумав, решил «ёжик».

Через некоторое время, сидя на краешке закрытого унитаза, гость, при

хлёбывая из горячего кружака, рассказывал о своём пребывании в Чер

нушке. Валера, как всегда, стоял и курил одну сигарету за другой, — слу

шал. Потом, в кроткой улыбке, обнажил, жутко потемневшие, от посто

янного потребления табака, неровные зубы.

— Так говоришь, девчонка совсем голову потеряла? Замуж хочет?..

Дак пойди ей навстречу, сделай счастливой! Добрые дела зачтутся…

126

— Но, вопрос, буду ли счастлив я? Если поступим с Ларой, вместе, на

философский факультет, тогда еще можно посмотреть!

— Да на хрена тебе марксистско ленинская туфта? — раздраженно

поморщился Мороз.

— Дак не всё ведь, там туфта! Диалектический метод, истмат, формальная логика, история философии, этика, эстетика, онтология…

Есть, чему поучиться и отобрать только самое нужное. Разве, не согласен?

— Всё это херня собачья, по сравнению с тем, чем сейчас занимаюсь!

— И чем же? Ты ведь музыку, вроде, писал?

— Восточная, и, в частности, индийская религия и философия, искус

ство. Учение Елены Блаватской, Рериха; сочинения других, близким им, авторов… Словом, эзотерические, нетрадиционные науки. Изучаю также, православные религиозные тексты. Вот, где правда жизни отражена!

— Ты что, Валера, в божественные откровения ударился? И веришь, небось? Шамбала, реинкарнация, нирвана, блин!.. Как посмотрю, бородку монашескую отпустил! Чем то, даже, на Христа смахиваешь! —

неприятно удивился друг.

— Как не странно, но то, что сказал, относительно Христа, — очень

лестное для меня замечание… Да, представь себе, верю! И хочу спастись.

Хочу постичь сокровенную Истину!

— Ну, даешь! Истина то проста, как три рубля! Человеческая индиви

дуальность — животное, генотип, и этим всё сказано!.. Объяснить челове

ка и общество, Культуру, можно только, исходя из видового наследствен

ного фонда рефлексов и типов высшей нервной деятельности: половоз

растных, общих, специально человеческих, вожаческих и прочих. А так

же единых, генетически обусловленных, типов отношений в наслед

ственно же детерминированных, малых и больших социобиологических

группах!

— Ух, как складно! Вон о чем, оказывается, думаешь! Нет, брат! Твоя

безбожная, сатанинская наука, похоже, не знает ни любви, ни сострада

ния… Пропадешь ведь с ней! — занервничал Мороз.

— Зато, она истинна! И не допускает религиозного дурмана, обмана

самого себя! Лучше горькая правда, чем сладкая ложь во спасение! —

отчеканил «ёжик».

— Да уж… Не думал, что дьявол так, безвозвратно, опутает грешни

ка… — тихо проговорил Валера. — Но запомни: мы, — прежде всего, люди, в отличие от животных тварей! Только Любовь к Господу и себе

подобным, спасёт человечество от приближающихся, Антихриста и

Армагеддона!

127

— Так где ж она, твоя сраная любовь?! Подари микроскоп, чтобы

разглядеть её! Вижу то, лишь нечто противоположное в мире думающих

да говорящих, скотов! Уж прости за откровенность!

— Бог простит… Однако, надо собираться. В поликлинику хотел

заехать. — Мороз, по видимому, не хотел больше дискутировать.

— Ну, и скатертью дорога!.. Пошел я, святой Лука, блин! Иди

закрывайся, слепец в прямом и переносном смысле! Урод, не видящий

ближе своего носа! — зло проорал «философ». И, весь на нервах, выйдя

из ванной, оделся и захлопнул за собою дверь квартиры…

дейная» ссора с Валерой, совсем выбила из колеи. Если прибавить к сему

«И

,

непонимание родоками моих горячих устремлений, тоску по Ларисе, а

также вынужденное бездельничанье, — то оставаться далее в Перми, не

имело больше никакого смысла. Не смотря на то, что «фрэнда» никто

не торопил, он, тем не менее, срочно засобирался в Чернушку. Ибо под

линная, самостоятельная жизнь, — работа, творчество, быт и любовь, —

давно уже находились там, вдали от родных пенатов.

13

Ч тобы унять желание, быстрей добраться до «милого» городка, где ждал безутешный котик, я решил ехать не на поезде, в об

ходную, а радикально сократить путь. Самолётом то до Чернуш

ки, можно было долететь, всего, за один час! Иное дело, что невротик

страшно боялся головокружительной высоты, куда забиралась крылатая

машина. Авдруг, во время рейса, станет плохо, или произойдет какая

нибудь поломка систем, или погода изменится в худшую сторону? А

вдруг, неудачными окажутся взлёт или, еще того хуже, посадка? Мало ли

катастроф, с неисчислимыми жертвами, происходит на авиалиниях, о

которых, катастрофах то, советские СМИ тогда, практически, ничего

не сообщали!

Но нельзя сказать, чтобы моя тревожная персона, была новичком в воздуш

ных путешествиях. На старине АН 24, доводившим долбанным гудением

в салоне до душевного истощения, мотался, бывало, и в Курган, и Магни

тогорск, и еще в пару других, находящихся неподалёку от Перми, горо

дов. А на фешенебельном ТУ 154 добирался аж до Риги, чтобы, по путёв

ке, отдохнуть в чудесной Юрмале, на побережье Балтийского моря!.. На

128

данный же момент, авиапассажиру предстояло ознакомиться, с незабы

ваемыми прелестями перелёта на горе «кукурузнике» — АН 2, ибо иной

альтернативы, на областных воздушных линиях, винтокрылому «желез

ному орлу», попросту, не было.

...Унылая картина серых домиков аэропорта «Бахаревка» и, кое как расчи

щенного, взлётного поля, под мрачным небом, навевала мысли о тщет

ности и бренности людского бытия. Несколько бравых АН 2, поджидали

своих жертв, в некотором отдалении от аэровокзала. Нас, около десятка

пассажиров, радостно оповестили о необходимости пройти на посад

ку, — разумеется, пешком. Чудо машина, гостеприимно, открыла не

большую дверцу: дескать, милости просим на борт, на развесёлую про

гулку по небесным просторам Прикамья!.. Кое как набившись, в эту ле

тающую консервную банку, мы приготовились к самому худшему… Взре

вел мотор, отчаянно закрутив винт, агрегат затрясло, как в лихорадке, и

славный «кукурузник» выехал, петляя, на полосу неизбежных неудач.

Как следует разогнавшись, чтобы, неровён час, не свалиться при взлёте, АН 2, наконец, взвился под облака. Я, краем уха, слышал что то об ужас

ной болтанке, на воздушных лайнерах такого типа, но чтоб «туристов»

так безжалостно, мотало вверх и вниз в «салоне», от пилота никак не

ожидал. Он, наверняка, был пьян, этот отважный лётчик, — другого объя

снения никто, просто, и не мог найти. Пассажиры претерпевали невыно

симые муки, опорожняя содержимое желудков в заботливо припасён

ные, администрацией «Бахаревки», бумажные кульки…

стественно, вместе со всеми, страдал и трясущийся возлюбленный Лари

Е

сы, пугаясь ужасной мысли, что чувиха, скоро, останется вдовой. Что, впрочем, ему, как дон Хуану, не мешало поглядывать на интересную дев

чонку, сидящую напротив, которая тоже тряслась, но больше, видимо, от холода. Дубарь в «салоне» — стоял жуткий.

Чтоб отвлечься от мрачных, блин, предчувствий, решил завести с мадамоч

кой непринуждённый разговор, под грозный рёв мотора.

Пришлось только, почти кричать.

— Девушка, а девушка! Кто Вы, и как сюда попали?

— А вам зачем знать? — заулыбалась волоокая мадемуазель. — Как

видите, лечу в Чернушку!

— Живёте, что ли, там?

— Вообще то я из Перми. После мединститута, по распределению, работаю в больнице терапевтом.

— Любопытно… А как величают?

129

— По батюшке?

— Можно и так!

— Светланой Юрьевной. А Вас?

— Перельман. Самуил Абрамович! — джентльмен сделал аристокра

тический кивок.

— Шутить изволите, сударь? — барышня рассмеялась.

— Ну, Конрад Карлович Михельсон. Устраивает?

— С Вами невозможно серьёзно говорить! Такой смешной…

— А можно, Светлана Юрьевна, к Вам на приём придти?

— Что, здоровьишко пошаливает?

— В некотором роде, да. И уже давно! Организм, знаете ли, ни к черту!

— Бедняжка! Ну, приходите, так уж и быть, полечу!

— Премного благодарен! В самое ближайшее время, ждите визита!

хотел еще, полушутя, что

Я

то сказать, но наш «мессершмидт», внезапно,

так тряхануло, что пассажиры, едва не попадали с мест. На лицах стра

дальцев, написан был нескрываемый ужас. Перепугалась и молодая вра

чиха.

— Чтоб еще раз села, на этот летающий гроб! — скороговоркой, бросила она.

— Спокойствие, барышня! Врачу не престало, выказывать своих

чувств! — еле сдерживая собственный страх, подбодрил новую знако

мую. — Смотрите лучше в иллюминатор, — какая красота проплывает

под нами!

И действительно, внизу расстилалась бескрайняя серебристо зелёная тай

га, прочерченная узкими лентами дорог и замёрзших речек. Иногда

виднелись игрушечные домики, вкраплённых в таёжное море, населён

ных пунктов. Самолёт ведь, летел достаточно низко, самую малость не

дотягивая до пелены серых, невзрачных облаков.

— Через 15 минут — Чернушка! Немного осталось! Потерпите, Свет

лана Юрьевна! Главное приземлиться, а там, — гуляй, не хочу!

Но испуганной чувихе, было уже не до шуток. С нашим железным соколом, творилось что то неладное. Он, то с головой нырял в воздушную яму, то вновь поднимался вверх, — содрогаясь, при этом, всем своим

тщедушным тельцем. Как будто, вёз не людей, а какой нибудь турнепс.

е удивлюсь, если пилот сейчас сделает «мёртвую петлю»!» — про себя,

«Н

мрачно подумал «ёжик», представив, как на место крушения приведут, заламывающую руки, обезумевшую от горя Лару.

Но, о чудо! Бесстрашный «кукурузник», внезапно, выровнял курс, и «турис

130

там» объявили о долгожданной посадке! Внизу, завиднелись чернушен

ские пятиэтажки, частный сектор, — со всей полагающейся инфраструк

турой.

Самолёт начал снижаться. Публика была в восторге и только то, что не

рыдала от счастья! А волоокая Светлана Юрьевна благодарно пожала

мне руку…

Шасси коснулись полосы, АН 2, как воробей, пару раз подпрыгнул и начал

сурово тормозить. Наконец, встал.

Пассажиры, ни живы, ни мертвы, не верили своему избавлению. Родная

чернушенская земля лежала, не шелохнувшись, под их вибрирующими

ногами!

Когда открыли люк, я, как джентльмен, помог Светлане Юрьевне спустить

ся по маленькому трапу. Стройная фигурка девушки, облаченная в ко

роткую заячью шубку, признаться честно, глубоко тронула, обычно хо

лодное, мужское сердце. Неотрывно смотря, жертве прямо в глаза, дон

хуан, тем самым, подарил сияющую надежду одинокому, отчаявшемуся

на чужбине, медицинскому существу. И это был, далеко не простой флирт…

Короче, мы вместе, оживлённо болтая, как старые добрые друзья, сели на

автобус и доехали до центра города. Расстались на остановке, догово

рившись встретиться, как и просил, на приёме в больнице, ибо «женато

му» человеку претило, слишком уж откровенно, обламывать доверчиво

го Ларика.

А когда Светлана Юрьевна скрылась из вида, молодой жеребец, чуть ли

не бегом, бросился в ДКиТ, в художественную мастерскую, чтобы скорее

увидеть ненаглядную… Но не тут то было. Котика на рабочем месте, почему то, не оказалось. Я заметался, как тигр в клетке, и рванул к роково

му дому в форме буквы «Г», в квартиру №35 на первом этаже. Надрывно

дыша, позвонил… И чудо, наконец, свершилось! Из открытой настежь

двери, без всякого предупреждения, на шею жеребца накинулась, обезу

мевшая от счастья, Лара… Так что, господа, звоните, и вам откроют! В

Библии еще так сказано!

на была такая тёплая

...О

тёплая, уютная и вкусно пахнущая! Дикая радость, —

иначе и не назовешь, — охватила «мужа». Подруга засыпала его поцелуя

ми и, плача, что то бессвязно лепетала, как ребёнок, нашедший, после

долгих поисков, мать!.. Между тем, всё тело моё, с головы до пят, вдруг

начало сильно дрожать. «Бойфрэнда», через минуту, в буквальном смыс

ле, уже так колотило, как будто, только что вылез из ледяной воды. Зуб

на зуб не попадал!

131

— Что с тобой, милый?! — перепугалась деваха.

— Пошли быстрей на тахту, а то счас удар хватит! Быстрее!! Не могу

больше!

Мы, тут же, в прихожей, в безумии скинув с себя всю одежду, рванули, в чем

мать родила, на спасительное ложе любви. Лариса, как львица, бросилась

на несчастного, он — на неё. «Завязалась кровавая битва»… Лишь после, мгновенного сброса животворящего семени, жуткий тремор оставил

беднягу.

— О о! — пугающе, как зверь, провыл он. — Наконец то, опять с

котиком вместе!

— Я так счастлива, солнышко! Так ждала, так ждала тебя! — не успока

ивалась голодная, даже и не думая слезать с загнанного «коня».

— Понимаю… Но ведь разлука позади!

— Для меня эта встреча, — необыкновенный, колдовской сон! И все

наши отношения складываются, словно во сне!.. Не обратил внимания?

— Ну, что то вроде того… — жеребец, постепенно, стал приходить в

себя.

— Понимаешь, сейчас такое состояние, будто за спиной выросли

крылья! — восторженно произнесла Лара, глядя в какую то неведомую

даль.

— Ага… И у меня эти, ну, крылья… Но может, всё таки, слезешь с друга?

Тяжело ведь держать!

— Ты что то сказал, золотце? — чувиха очнулась от грёз.

— Брысь, говорю. Ноги затекли!

— Ах, да! Совсем забыла… Но до чего же, прекрасна жизнь!

14

В есь день, несчастные провели вместе, наслаждаясь обществом друг

друга, временами прерываясь, чтобы, опять, лечь на тахту. На работу

котик не пошел.

стественно, «фрэнд» рассказал девахе, как обстоят дела дома, об абсо

Е

лютном непонимании предками его «высоких» устремлений, о сотова

рище Морозе, который ударился в эзотерическую муть, чтоб компенси

ровать свою ущербность. Хотя сверхцелью «духовных поисков» считал, видать, «Любовь»…

132

Рассказал и об ужасном перелёте на душегубе «кукурузнике», но вот, о

знакомстве с милой Светланой Юрьевной, стыдливо умолчал… Мало

ли, какая реакция последует от разъяренной Лары, коль вдруг узнает о

«второй жизни» предателя возлюбленного!..

— Так хоть немного скучал обо мне? — учинила, униженно, допрос

с пристрастием бедняжка.

— А как же! Места себе не находил! Даже как то всплакнул…

— Ой, ты маленький! Солнышко! А я то тут, в Чернушке, чуть с ума не

сошла от тоски! — признался котик. — На работе только и спасалась… А

как останусь одна, — рёвом реву, — так не хватало золотца с другом «Ва

сенькой»!

— Да, без «васи», в таких случаях, бабы, действительно, волосы на жо

пе рвать будут! — полупрезрительно, констатировал «знаток» женской

психологии. — «Вася» для них всё, — идол, которому поклоняются! Леле

ют, целуют его и так далее. Идут на любые жертвы…

— Да с чего ты взял? Разве, в сексе смысл любви?

— А в чём же еще, наивная малышка?

— Для женщины трахаться, — совсем не главное! Да и для мужчины, наверное… Главное — духовные отношения: взаимоуважение, нежность, ласка, самопожертвование… Короче, любить, — значит, делать так, чтобы

родному человеку было хорошо!

— Хорошо, в смысле сексуальном?

— Совсем необязательно! Это значит, — дарить радость, буквально, во всём!

— Ну что ж, кое в чем Ларик права… Бабе, как правило, не нужен пи

саный красавец; ей больше по нраву, «положительный» характер избран

ника, нежели внешность. Где то об оной туфте читал… Но как тогда

объяснить, что женщина может, запросто, влюбиться в преступника: убийцу, вора, — да хоть в кого! Тут действуют какие то иррациональные

законы… Взять хотя бы, наших художницу Олю и её патологоанатома!

— Верно! И вправду, как объяснишь, что красивая и добрая девушка

теряет ум из за придурка, а то и злодея!

— «Любовь — не союз умов, а союз сердец…» — так говаривал старик

Шопенгауэр, — блеснул «фрэнд» познаниями. — Следовательно, при

половом отборе учитываются не столько «душевные добродетели», сколько сугубо сексуальные предпочтения выбирающих… Неискушен

ной мадемуазели, порой, кажется, что её пленил платонический, приук

рашенный воображением, образ «друга», но на деле, — она выбрала пар

ня, как, впрочем, и самец самку, — прежде всего, как сексуальных парт

133

нёра и партнёршу. В смысле, биологической целесообразности союза!

— Да не может быть! — воскликнул котик. — Я люблю тебя, совсем по

другой причине!

— И по какой же, «иллюзионистка»?

— Ну, что добрый, ласковый, умный, ну… красивый!

— Это и есть примерно то, о чем говорю. А ягодицы, ноги мои Ларе, разве, не нравятся? Как посмотрю, всё на них, в тихушу, заглядываешься.

Да и просто, хватаешься за излюбленные места! Если, конечно, не считать

«васи»…

— Я заглядываюсь?! — густо покраснела девчонка.

— А разве нет? Без «васи» же, и жизни себе не представляешь!

Подруга, от стыда, молча отвернулась.

— Вот поэтому, так называемая «Любовь», как, дескать, «самое пре

красное и возвышенное чувство», о котором пишут слащавые стихи и

снимают лживые советские фильмы, — на деле, сводится к простым меха

ническим движениям. «Туда сюда, обратно — о боже, как приятно!»…

— Да нет же! Всё не так! — взволнованно прокричала Лара.

— Так. Именно так. Не забывай, что мы — животные, хоть и животные

человеческие… В принципе, ёжик почти согласен с сексологами, кото

рые, вполне резонно, утверждают, что любовь суть психологическая

надстройка над физиолого биологическим базисом. Согласен с одной

лишь поправкой, что и надстройка эта насквозь сексуальна. Но не в «со

циальном», а социобиологическом контексте!.. Только представь: 1 й

секретарь, допустим, горкома, спустив штаны, вовсю жарит свою полу

раздетую, машинистку на столе для партийных собраний! Обрати вни

мание, как причудливо переплетаются, так называемое, «социальное»,

«советское» и биологическое, животное… Именно поэтому, человек есть

не просто зверь, а зверь социокультурный!

— Ты хоть представляешь, что несёшь?! — разнервничалась деваха. —

Да за такие слова…

— Так ведь, правда всегда глаза колет! За истину передовые люди, учёные во все времена страдали. Вспомни, хотя бы, Сократа, Галилея, Ва

вилова… Это же, только грёбанные искусство да религия не устают при

украшивать жуткую зоологическую, действительность! — распалился я.

— Дак хоть лишнего то, никому не болтай!

— Да уж не дурак, знаю… Однако, — пожалуй, хватит разговоров. Да

вай ка лучше, как совершенно справедливо говорят, займемся любовью!

— Еще заняться? Тебе всё мало, милый?.. А, пошли! Черт с ним!

— Значит, есть еще порох в пороховницах?!

134

— А че не то! Зверюга мой, дорогой!

............................................................................................................................................................................

— Да, да, да! Любимый! Еще немного! Ну, дай же к ть!! — страстно

выкрикивала чувиха, когда мы, все в поту, терзали друг друга, на готовой

уже «зарыдать» страдалице тахте.

— Больше не могу! Короче, выпускаю торпеду… О о!

— Вот, блин, опять! Ну, почему, почему у меня не получается! Ведь, уже совсем подходит, и… — сокрушалась Лариса в сердцах. — А ты, сделал

дело, так слезай с тела! — вдруг, истерично, захохотала она.

— Да успокойся! Друг то в чем виноват? Изладил всё, что мог! —

оправдывался жеребец. — Значит, не судьба! Действительно, какой смысл

шоркаться и, при этом, не испытывать оргазма!

— У у! — заныла девчонка. — Знаешь, какой зуд!

— Вот она, трагедия Любви! Ну, да оргазм — дело наживное! Когда

нибудь еще к шь, какие твои годы!.. А вообще, — довольный собой, опять

начал рассуждать «философ», — гоняться за наслаждениями, — только

себе дороже!.. Извини, конечно, Лара, но своей пылкостью, напоминаешь

лабораторную крысу в знаменитых опытах Олдса и Милнера, что вжив

ляли в мозг, в центры удовольствия, мини электроды. Грызун жал и жал

на педаль, соединённую с электродами, чтобы словить побольше кайфа, и остановить его было, практически, невозможно!

— Дак я что, крыса?! Так понимать?!

— Нет, — просто человеческая самка с гедоническими пристрастия

ми! Понимаешь, алкоголики или наркоманы, точно так же, постоянно

«давят на педаль». Да взять любую из наших потребностей, — хотя бы

пищевой рефлекс, — дело обстоит, фактически, так же!

— Дак я, выходит, вроде, алкоголички или наркоманки?!

— Ну да… Но ёжику хотелось сказать о другом. Стремление к одним

лишь наслаждениям — это плохо. «Кто входит, в дом счастья, через дверь

удовольствий, выходит через дверь страданий.» — кто то из великих

сказал… Короче, то же самое, кстати, может случиться и с нами!

— Ничего не понимаю! — деваха смотрела, на «фрэнда», во все глаза.

— Помнишь, что мать твоя говорила? «Кто много хохочет, того ждёт

скорая беда!». Да и известная поговорка, в определённом смысле, глаго

лет: «Смеётся тот, кто смеётся последним!». Знаешь, счастье такая каприз

ная штука…

— Уж не хочешь ли сказать, что мы расстанемся?! — побледнела, в

темноте, Лара.

— Пока не вижу для этого оснований! — успокоил чувиху.

135

— Тогда, что болтаешь то зря!

— Ну, всякое же может быть! Живём то, в вероятностном мире…

— Нет, — не может быть! Ты мой! И всё у нас будет хорошо! — зарыдала

подружка.

— Ну, ладно, ладно. Не реви… Хорошо так хорошо! «Милый» ведь, никуда пока не ушел!

— Почему пока?!

— Ну, не ушел… Пока!

— Ты что, издеваешься?! — замолотил по мне, кулачками Ларик.

— Да никуда не уйду! 95 процентов. Нет, 92… Хватит, успокойся! —

обнял девчонку. — Просто решил прикольнуться. Извини уж! Не думал, что из за какой то ерунды психанешь!

статок вечера, так и прошел в сплошных разговорах. До тех пор, пока

...О

Лариса не стала безудержно зевать. Но «философ» всё рассуждал и рас

суждал, уже сидя на тахте перед лежащим, закрытым одеялом, котиком.

Глаза которого слипались…

— Ну, я пошел к себе в комнату, на пол. Спи давай! Завтра рано на

работу! Время то уже пол третьего ночи!

— Подожди, посиди еще, милый! Мне так хорошо слушать золотце…

— Так ведь, спишь на ходу!

— Ну, не уходи! — по детски, заканючила подружка с закрытыми

глазами.

— Спи, сказал! Завтра будет новый день. Встретимся еще!

И «муж» вышел из спальни.

15

У тром в 7 30, как обычно, Лара разбудила «солнышко», чтобы

закрыл за нею дверь. Естественно, толком она не выспалась, но

выглядела, сравнительно, бодро. «Постепенно, в течение дня, расхожусь!» — заверила «фрэнда» и, поцеловав напоследок, ушла.

же встал около полудня и, сделав необходимые «утренние» процедуры, Я

отправился в РДК…

В клубе, к этому времени, все сотруднички были уже в сборе. И Марианна

Абрамовна, и Девяткова, и Надя, ну и, разумеется, Зина, которая припёр

136

лась на рабочее место, как всегда, к 9 00. Хотя никто её, заметьте, никогда

не заставлял оного делать.

— Ну что, как прошла поездка в родные палестины? — осведомилась

обрадованная Марианна, кончиками пальцев, поправляя плечики пла

тья. — Как там Пермь? Стоит?

Любопытные взоры женщин, были обращены на «путешественника».

— А куда ей деться, родимой? Всё о, кей! Стоит себе. Вещи вот, тёплые

привез.

— Да видим! Шубёнка то у тебя ничего!.. А мы тут, грешным делом, ду

мали, что уехал, да с концом. Бросил, дескать, на произвол судьбы! —

пошутила Тома. — Ладно, что хоть вернулся, не забыл коллег по несча

стью!

— Да уж… Счастьем нашу работёнку не назовешь!.. Как погляжу, жизнь

в клубе течет по старому?

— В Чайковский, намечается концертная поездка! — ответила за всех

директор. — А после неё, отправимся в Осу.

— Ого! Планы то наполеоновские!.. Слушай, Зина! Давно хотел спро

сить… — обратился к методисту, пожирающего «кумира» глазами. — Кон

курс хоровой самодеятельности города, ведь РДК курирует?

— Ну да… Что, подшабашить охота? — заулыбалась, от внимания к

своей персоне, Зина. — Недолго уж, ждать осталось! В конце февраля, круговерть начнётся!

— И сколько обычно платят?

— Да рублей 40 50 за подготовку хора… Но ведь, можешь набрать их

два или даже три!.. Вот тебе и вторая зарплата!

— Ощепков то, Евгений Семёныч наш, всегда не менее пяти коллекти

вов ведёт! — хитро подмигнула Девяткова. — Как говорится, бери пример!

Такое халтурное время, нельзя упускать!..

— А Вы не сможете подыграть, танцевальной группе, пару русских

танцев? — краснея, скромно спросила Наденька, до сих пор хранившая

молчание. — Не хотелось бы с ними работать, так сказать, под фоно

грамму.

— А что, всегда готов услужить такой прелестной мадемуазель! —

неосторожно брякнул я комплимент, в кругу других женщин клуба, которые, со скрытой неприязнью, посмотрели на «тихушницу» Надю.

— У него и так дел по горло! Оркестровый ансамбль, да еще аккомпа

нирование в номерах концертной программы! — высокомерно резко, выдала Марианна Абрамовна, уничтожающе, испепелив взглядом «наг

лую» соперницу.

137

— Но я хотела, как лучше… Извините… — смешалась бедняжка.

— Ну, вот и нечего тогда, отрывать человека от работы! — жестко

подвела итог директор. — А ты, — мягко обратилась ко мне, — сегодня

можешь отдыхать. С дороги ведь, — устал, небось… Но смотри, завтра

вечером репетиция! Верно, Тамара?

— Послезавтра… — поправила шефа Девяткова.

— Ну, пускай послезавтра! Только, чтобы всё было, как следует!

— Какой вопрос, Марианна Абрамовна!.. Тогда можно идтить?

— Иди, дорогой!

Самец, не торопясь, сохраняя мужское достоинство, вышел из РДК, почув

ствовав спиною, тоскливые взгляды женской половины коллектива. Ну, да пусть смотрят, мне то что! Ни жарко ни холодно… А всё таки, приятно!

что ж у нас сегодня? — подумал уже в холле, стоя у раздевалки. — К

«И

Ларисе, что ли, зайти?.. Но не много ли будет чести? Пройдусь ка, лучше

по дворцу! Давно ведь, хотел осмотреть музей нефтедобычи…».

По противоположной к художественной мастерской, лестнице, поднялся

на второй этаж. А потом, по коридору, с дверьми разных методкабинетов, направился в самый его конец, где и располагался музей. Шел, с любо

пытством, почитывая дверные таблички. И одна из них, немало заинтере

совала «незаурядную личность».

ектор философско

«С

идеологической работы» — волнуясь, прочел. Что

это еще за сектор? Надо выяснить!

Тихонько постучал. «Да да, войдите!» — ответил молодой женский голос, и «ёжик», как был в верхней одежде, так и зашел.

В залитой солнцем комнате, с портретами «святой троицы» (с Ильичем) и разными политстендами по стенам, — стоял массивный стол, за кото

рым сидела миловидная, как показалось, худощавая черноволосая баба.

Даже сказал бы, красивая баба.

— Вы по какому вопросу, товарищ?

— Да вот, увидел табличку на двери и полюбопытствовал. Вообще

то, я здесь в РДК работаю!

— Вот как? — радостно оживилась женщина. — Значит, мы немного

коллеги!.. Ольга Феоктистовна Дацкевич! — протянула руку для пожа

тия. — А как Вас величают?

Посетитель скромно назвался.

— Понятно… А что, конкретно то, заинтересовало? — настроение у

Ольги Феоктистовны было приподнятым: говорила она быстро, с каким

то страстным увлечением, и очень подвижной мимикой.

138

— Знаете ли, еще со студенческих лет, увлекаюсь, так сказать, филосо

фией…

— Ага… Философией!.. Это, доложу Вам, как то необычно, неожи

данно! И что же?

— В общем, хочу поступать на соответствующий, факультет в УрГУ!

— Вот здорово! А я его, как раз, в своё время, и окончила! — весело

рассмеялась завсектором.

— Правда?! — удивился будущий «любомудр». — А не сможете ли Вы, если не затруднит, как то помочь, объяснить, рассказать — что к чему?

— Поняла, что хотите!.. Ну, конечно же, помогу! Хотя, поступить в

университет, и учиться на факультете, ой, как не просто!

— Представляю уже…

— Вы ведь в РДК, с ансамблем «Прикамские узоры» работаете? По

образованию культпросветработник?

— Да. Окончил институт культуры. Музыкант по профессии.

— Как здорово! — Дацкевич, опять, задорно рассмеялась. — А в

философских науках, что, конкретно, интересует?

— Даже не могу определённо сказать… — соврал. — Но хочу их доско

нально освоить!

— Похвально!.. Знаете, приходите сюда завтра или в другой день, и

тогда, более предметно, поговорим! А сейчас извините, нужно срочно

идти по делу! Договорились?

— Договорились! — как мальчишка, обрадовался я. — Ну, до свида

нья! — и уже хотел было выйти за дверь.

— Молодой человек, подождите! Вы не могли бы, помочь мне встать?

— Что? — не понял «философ», и тут только увидел, за стулом жизне

радостной заведующей… деревянные костыли!

— Дайте руку, приподнимусь!

До крайности изумлённый, «ёжик» помог бедной женщине, кое как, при

встать на неходячие, как бы сросшиеся вместе, ноги в брюках; неловко

подал ужасные «приспособления».

— Спасибо! Дальше сама пойду…

И завсектором идеологической работы, выставляя костыли вперёд и под

тягивая, с помощью них же, волочащиеся конечности, направилась к

двери, которую «джентльмен», стыдясь самого себя, открыл перед «да

мой» настежь.

«Боже! Какие страдания! — нервно размышлял я, спускаясь по лестнице в

холл. — Уж такой страсти, никак не ожидал! И как она только, умудряется

еще работать? И ведь, университет окончила!».

139

Мне, тут же, припомнился роман Цвейга «Нетерпение сердца», в котором

главный персонаж, блестящий австрийский офицер, попал в анало

гичную ситуацию, только на великосветском балу. Увидев писаную кра

савицу еврейку, сидящую за столом в окружении других дам, он пригла

сил её на танец, не подозревая, что девушка — тяжелый инвалид передви

гающийся, как и Ольга Феоктистовна, на костылях… (или в коляске, не

помню). Потом, между молодыми людьми, возникли какие то патоло

гические романтические отношения, но, в конечном итоге, инвалидка, осознав, что отношения сии ни к чему, всё равно, не приведут, — по

кончила с собой: кувыркнулась с высокой башни…

ще больше, однако, я был изумлён, когда узнал, что, «жалкая» Дацкевич, —

Е

не в пример девице Цвейга, — пребывала замужем и имела… малолетнего

ребёнка!.. И даже, от вполне нормального мужчины. Мужчины, который

был постарше, аж лет на восемнадцать… Вот уж, воистину матушка при

рода, в своих неисчислимых чудесах, непостижима для скромного жи

вотного рассудка! А поточнее, — сколько тайн хранит в контексте поло

вой Любви, безудержного, как лавина, размножения!..

Вообще, неиссякаемое романтическое чувство, зачастую, коварно и

жестоко. Ведь говорят же, что любовь бывает зла… Но если взять, опять

же, наши отношения с Ларисой, — то в данном смысле, — обстановка в

них, похоже, что была благополучной. Во всяком случае, «супружник»

здесь, не ожидал подвохов никаких… Но как он глупо и бездарно оши

бался! И поплатился горько, испивши чашу ненависти и презрения —

до самого, что ни на есть, конца!

Эпизод третий

Крушение Любви

1

—

— В

общем, ребята, новогодние праздники позади… — начал

«фрэнд», репетицию ансамбля вступительным словом. —

Зарекомендовали мы себя, перед Отделом культуры, да и

перед публикой Чернушки, — не говоря о югославах, — совсем и совсем

неплохо. Впереди, с «Прикамскими узорами», запланированы концерты

в Чайковском и Осе. От нас требуется немного: разучить аккомпанемент

к паре песен хора, а, в дальнейшем, подготовить, помимо «Уральского

сувенира», еще одну самостоятельную вещь. Чтобы включить её в про

грамму выступления… на областном телевидении!

Сидящие полукругом музыканты, со своими домрами да балалайками, да

пультами, вытаращили на руководителя глаза.

— Да ты что, серьёзно по телевизору будем лабать?! — нашелся первым, Хасанов. — Вот так подарок! Не зря, видать, столько репетировали, а на

концертах душу выкладывали! Значит, что то из себя представляем, —

не шухры мухры!

— Если «Прикамские узоры» выступят для телеаудитории успешно, все

получим звание «Народный самодеятельный коллектив»! Сами знаете, что

это очень заслуженная награда! — важно резюмировал глава группы.

Оркестранты оживлённо заулыбались, заёрзали на стульях. Суворов Ва

лентин, едва сдерживая лицевой нервный тик, сбряцал на балалайке тор

жественный «туш». Ему на контрабасе подыграл Любимов. Лариса свети

лась от гордости, за возлюбленного. Света же Никонова, как всегда, внешне оставалась спокойной. А Коля Цветков, перевернув свой альт, пробарабанил, по его деревянному корпусу, замысловатый ритмичес

кий рисунок.

— Отлично… — ухмыляясь, подал голос Любимов. — Уж коль, ансам

бль наш дорогого стоит, «начальничку», пора б поднять вопрос и о пре

мировании участников! Ну, хотя бы по пятёрочке на каждого. И то, впе

рёд всем будет!

— Мы, товарищ контрабасист, прежде всего, самодеятельный коллек

тив… Поэтому, не вижу смысла, в материальном поощрении непрофес

сионалов. Ведь, музыканты лабают для собственного удовольствия, а не

за бабки! — спокойно отреагировал, на наглость, я.

— Интересно девки пляшут! Ты вот, за свою работу получаешь ставку, а

каждый из нас тратит драгоценное время, притом бесплатно!.. Кроме то

го, — с чего вдруг взял, что здесь не профессионалы собрались? У всех

имеется спец. музыкальное образование!.. Дак кто же прав, а, ребята? —

наглец оглядел народ, ища поддержки.

145

— Да! Верно говорит! — заявил товарищ «бунтовщика», Суворов

Валентин. — Небольшие деньги, по правде сказать, оркестрантам долж

ны бы платить! Так справедливо будет!

После сих неожиданных слов, внезапно, наступило гнетущее молчание.

Лара вдруг сильно раскраснелась, а Хасанов тяжело опустил голову. Оста

льные не знали, что и сказать. Но тут Любимова, поддержал подвыпив

ший Ощепков:

— А что, по пятёрику люди, вполне, заслужили! Обмыть там чего, да

и вообще… Я ведь тоже, того, за ансамбль от ни копейки не получаю, значит. Хотя и мог бы! Во дворце то баянистом работаю!

— Кто еще хочет высказаться? — всё больше раздражаясь, выдавил

руководитель. — Кому еще, на жизнь денег не хватает?!

— Ребята! Да ведь это, как то, не по советски получается! — крикнул, пунцовый от волнения, котик. — Зачем вы так?! Разве, дружба наша

измеряется деньгами?

— Для разлюбезной подружки, конечно же, нет! — съязвил контра

басист. — А я не хочу в дураках оставаться! Отделу культуры, «Узорам»

ансамблисты нужны? Так вот и платите, как говорится, за ангажемент!

— Слушай, шкура! — медленно, глядя исподлобья, наконец, с угрозой

заговорил Хасанов. — Что смуту, гнилую то, в коллектив вносишь?!

Хочешь, дам на карман эти сраные пять рублей, только заткнись, а?..

Неужели, мало в НГДУ зарабатываешь? Еще и здесь, хочешь поживиться!

И так ведь, на репетиции почти не ходишь!

— Э, э… — сразу перетрусил Любимов. — Что я особенного сказал

то? Просто внёс предложение, чтобы обсудить, и всё такое… Ну, нет так

нет. Как лучше же хотел…

— Лучше б было, чтоб ты помолчал! — оборвал Виктор.

Но тут, внезапно осмелев, шкурник завозмущался:

— Вы что, хотите остаться без контрабасиста?! Давайте тогда уйду, и

горите синим пламенем! Контора, тут же, и развалится!.. Никто ведь в

Чернушке, заметьте, больше на моём инструменте не играет!

— Вот и будь человеком… — сказала тихо, до сих пор молчавшая, Света Никонова. — Не подводи коллектив… Неужели, из за мелочевки, сломаешь то, что долго вместе строили?

Любимов смешался.

— Да ладно, ребята! Забудьте, что сболтал… Но начальник наш, должен, что нибудь, да решить!

— А ты его не трогай! — раздраженно бросил Хасанов. — Всё парень

146

делает, как надо! Создал ансамбль, — можно сказать, на пустом месте.

Ансамбль, который отлично лабает, которым гордится город! Таких

коллективов, по области, по пальцам можно пересчитать! Что, — хочешь

наработанное по ветру пустить? Не выйдет!

Итог спору, подвёл «лидер группы».

— Хорош препираться! Кровь из носа, а звание «Народный» мы

должны получить! Если на то пошло, сам могу сыграть на контрабасе!

Всё ж таки, восемь лет на нём лабал в оркестре, — и в музыкальной школе, и в училище… Но кто осилит партии 1 го баяна? Тут палка о двух концах…

Ладно, Любимов, что нибудь придумаем, — взглянул на оркестранта. —

Но Отдел культуры может, запросто, и не пойти навстречу. Мне, напри

мер, стыдно у Ивановой что то просить. Особенно деньги… Ну, да Бог с

ним. Обсуждение закончено. Приступим к репетиции!

...Кстати, этот первый инцидент, по поводу денег за игру в ансамбле, как

ядовитые зёрна, пророс таки, со временем, не менее ядовитыми всхо

дами. То есть, так или иначе, послужил первопричиной распада коллек

тива, после телевыступления. Потому как «Бык» руководитель был молод

и упрям, и не пошел на «низкий» компромисс. Ибо презирал любую

пьянку и пьянчужек, — тем более, что в родном детище. Ведь вопрос то

о несчастной пятёрке, упирался именно в алкогольные забавы мужичков!..

А хотелось бы, чтоб те лабали в группе за идею, но никак не за позорную

бутылку! За радость окрылённого сотворчества и даже Красоту!.. Да вот, не тут то было… Без материальных подкреплений, на одном ура энту

зиазме, как оказалось, даже в самодеятельности далеко, блин, не уедешь.

На то мы и корыстные животные, которые, едва ль, способны на высокий

и самоотверженный поступок!

Но, опять же, — в «Узорах» у Девятковой, о какой бы то ни было «зарплате»

участникам, и речи быть даже не могло! Её «артисты» посещали репети

ции с огромным удовольствием и, разумеется, без принуждения… Таков

уж странный парадокс и странное противоречие души, которую нам

нужно постигать да постигать!..

Была, кстати, и другая, тайная, что ли, причина, — почему руководитель

оркестровой группы, весной, не стал препятствовать развалу коллектива.

Он, каюсь, даже «спецом»… посодействовал сему. Да и другим музыкантам, было уже по фиг… Хотя, об оном распространяться еще рано. Расскажу

попозже, в дальнейшем изложении.

А пока шли репетиции, нам с Ларой, чтобы поступить в университет, необ

ходимо было уже, вплотную, начинать готовиться к экзаменам. Для этой

147

цели, «будущие студиозусы» нашли в библиотеке справочник о ВУЗах, где были выложены основные требования к абитуриентам. Признаться

честно, я не имел достаточных знаний ни по русскому, ни по литературе, ни по истории, исключая, правда, обществоведение. А если и имел, то

всё почти и подзабыл (котик от «друга» не отставал). Иными словами, если бы «мудрягу» попросили дать ответ, хотя бы на один вопрос билета, он тут же и засыпался бы… Так что, чудилам следовало вновь садиться, так сказать, «за парту», чего, в разгар секс эпопеи, не очень то хотелось.

Ларик, посему, и упросил свою знакомую, стать платным репетитором, дабы облегчить усвоение программы. Звали ту чувиху не по нашенски, —

Эльза Губерман.

Когда «сухая вобла», в роговых очках, припёрлась на квартиру, то сразу

поняла, что ничего путёвого, от «жаждущих познаний», ждать здесь не

приходится. Любовнички, на тот моментус, были, попросту, не обучае

мы… Ну, то бишь, абсолютно не врубались в материал!.. Тем не менее, то

скующая мымра, под видом репетиторства, упорно, как вампирша, на

слаждалась нашим, источающим эро флюиды, обществом. И длился сей

спектакль довольно долго, — почти месяц, — поскольку парочке необ

ходимо было «подготовиться», а «колбасе ученой» шибко нравился не

отразимый я.

Впрочем, время вскоре, расставило всё на свои места, ибо далее терпеть

голодную деваху «супружница» не возжелала. «Уж больно она загляды

вается на тебя, милый! А ёжику это нравится (?!)… Не многого ли хочет?

Можно, в принципе, и без чужой помощи обойтись! Завтра же, скажу, чтоб больше не приходила!..». И бедная «очкастая ворона», как окрестила

Эльзу подозрительная Лара, была отстранена от радостных обязан

ностей. И никогда уже в квартире №35, и на дух, не показывалась.

илософа» же, в тот период, больше интересовала зав. Сектором идеоло

«Ф

гической работы, нежели какая то там «вобла». Нужно было, сойтись

поближе с бабой, выяснить всё о престижном факультете, его специфике, условиях поступления и обучения. Тем более, Дацкевич обещала здесь

помочь… Кроме того, хотелось осторожно посвятить её в социал биоло

гические взгляды, дабы отыскать возможных «соидейников» или настав

ников. Ибо по моим наивным представлениям, на них заведущая секто

ром, скорей всего, смогла бы навести… Но помощь инвалидки, которой, б дь, самой то требовалась помощь, оказалась, на поверку, настолько

жалкой, что «мечтателю», в конечном счете, оставалось пожалеть себя.

148

2

О чередная встреча, с Ольгой Феоктистовной, состоялась в том же

политкабинете, буквально, через пару дней. Под пристальными

взглядами столпов марксизма ленинизма, «вольнодумец», неожи

данно, почувствовал себя неловко. «Пришел, понимаешь ли, в святая

святых социдеологии, хотя и местного розлива, а сам то, ренегат нес

частный, желаю эту славную идеологию пустить, блин, под откос!» —

отчего то, застыдился я.

— Здравствуйте, молодой человек! Вы что то хотите сказать? — не

очень то ласково, приветствовала Дацкевич. На этот раз, настроение её

было, прямо противоположным предыдущему. Такая перемена, в душев

ном состоянии, у истеричных баб, — тем паче, инвалидов, — встречается, на практике, довольно часто.

— Да вот, посоветоваться пришел насчет факультета, куда хотел бы

поступить.

— Ну, и что от меня требуется? — резковато бросила заведующая так, как будто видела «просителя» впервые и не обещала, накануне, помочь в

решении проблем.

— Вижу, Вы сегодня не готовы, о чем то, говорить… Можетбыть, придти в другой день? — расстроился «фрэнд». — Знаете…

— Постойте! — нервно перебила Ольга Феоктистовна. — Рассказывать

о факультете можно долго, но сейчас на это, нет абсолютно никакого

времени! Масса работы! Прямо по горло!

акая, на фиг

«К

, может быть работа, колбасень ты, деловая! — тут же и подума

лось. — Такая же бездельник, как и все мы в РДК!.. Видимости больше соз

даешь, а бабки то за болтовню немалые имеешь!».

— Впрочем, — неожиданно смягчившись, заявила чернушенская

идеолог, — минут десять, думаю, для Вас найдется… Да, — есть о чем

вспомнить! Имею в виду, студенческие годы!.. Ведь, на одни пятерки в

универе училась! Ну, диплом, правда, не красный, но, тем не менее… А

курс у нас, какой дружный был! — совсем не в тему, вдруг ударилась в

воспоминания, женщина со странностями. — А какие парни учились!

Красивые, умницы, обходительные! Многие, сейчас, в высших учебных

заведениях преподами работают, наукой занимаются!.. Признаться чест

но, на меня всё больше заглядывались, — ведь тогда была очень

149

интересной девушкой! Двое даже руку и сердце предлагали… До сих пор

с ними переписываюсь!

— Да что Вы говорите! — изумлённый «фрэнд», слушал бред сума

сшедшей с почтительным вниманием.

— А как спорили! По самым различным проблемам! Ведь в споре, истина то зарождается! Ну, и вечеринки, конечно, устраивали… А, кстати, у Вас есть девушка? — вдруг, без всякой подготовки, осведомилась

Дацкевич.

— Есть, конечно. Ларисой зовут. Художником оформителем здесь, в

ДКиТ, работает… Кстати, именно с ней и хочу поступать в ВУЗ!

— Как интересно! — восторженно проговорила и, еще более, оживила

сь развеселившаяся дура. — Вдвоём хотите учиться на одном факультете?!

— Ну да. А что здесь особенного?

— До чего же здорово! Какие молодцы!.. Вы познакомите меня с этой, ну, Ларисой?

— Разумеется… А скажите, Ольга Феоктистовна, из сокурсников Ва

ших, — теперь ученых, — кто то бы смог помочь в интересующей проб

леме?

— Какой такой проблеме? — внезапно, остыла истеричка.

— О роли биологических факторов в развитии человека.

— Дилемма биологического и социального? Об этом хотите сказать?..

Дак сей вопрос давно решен. «Сущность человека — не есть абстракт, присущий индивиду, а совокупность всех общественных отношений», —

так ведь у классиков, у Маркса сказано. Хотя…

— Ведущую роль социальной детерминации, на мой взгляд, можно

поставить под сомнение! — твёрдо заявил «философ».

— Да Вы что! Тут биологизаторством попахивает!.. Марксизм лени

низм, повторяю, давно ответил на все мыслимые вопросы! Зачем же, за

ново открывать велосипед?

— Тем не менее, Ольга Феоктистовна, кто то из знакомых Ваших, может как то посодействовать в профопределении? Ведь для того, чтоб

заниматься наукой, совсем не обязательно, иметь специализированное

образование.

— В общем то, да… Пожалуй, я напишу своим ребятам, — например, Мише Дорфману, — посоветуюсь, как быть… — немного озадаченно, молвила Дацкевич, но потом опять, ни с того ни с сего, развеселилась —

А с девушкой Вашей, однако, познакомьте! Может, вместе подружимся, а? Ведь здесь, в Чернушке, так мало интересных, творческих людей!

150

Порой, и поболтать то, по душам, не знаешь с кем… Так одиноко себя

чувствуешь!

— Отчего ж, не подружиться? Мы с Ларой только за!

— Ну, вот и отлично! Пойдёте ко мне в гости? Чай попьём, потреплемся…

— Да, вроде, как то неудобно.

— Ах, да бросьте условности всякие! Давайте встретимся в выходные?

Вот адрес.

Зав. сектором, быстро, настрочила на бумажке свои координаты.

— В общем, в воскресенье, в 15 00 буду ждать! Не подведёте?

— Какой разговор, Ольга Феоктистовна! Придём, как штык!

Словом, на этой жизнеутверждающей ноте, потенциальные «друзья» и

распрощались…

Когда, после работы, я вышел из дворца, на улице уже было темно. Настро

ение, после удачного разговора с эксцентричным идеологом ДКиТ, приятно пощипывало душу. Естественно, что «стратегически важную»

беседу «философ», в деталях, еще днём, передал Ларисе, на что, она не

очень то обрадовано отреагировала.

— Зачем эта колченожка, так хочет со мной познакомиться? Что за

бабье любопытство! — немного раздраженно, вопросил котик.

— Ну, только представь: человек — тяжелый инвалид, у которого в

городе, кроме родителей, скорей всего, никого нет… Конечно, ей одино

ко, хочется дружеского сочувствия, понимания. Что, нам трудно помочь?

Зато, и она в долгу не останется!

— Такое чувство, будто пойду на какие то смотрины!

— Брось переживать! Купим шоколадку, посидим, поговорим, да и

дело с концом! Ну, нужна мне эта дура, нужна! Да и просто, по челове

чески, жалко беднягу… В общем, сходим!.. Кстати, Ларик, сегодня буду

ночевать в «отеле», а то начальство уже недовольно: почему, дескать, Отдел

культуры платит за проживание, а молодой специалист не соизволит

там даже показаться!.. Так что, котёнок, извини. Да и вообще, считаю, на

до сделать небольшую паузу в «кроватных» отношениях! А то динь динь

да динь динь!.. Помнишь, в фильме про нового Робинзона, секс дикарка

так называла?

— А я еще хочу динь динь с ёжиком! — преданно смотря в глаза, ласково промолвила деваха.

— Но не всё же, в жизни, измеряется «динь динь»! Есть какие то об

щественные обязанности, долг, что ли!.. Не бери в голову, бери в… Словом, завтра еще встретимся!

151

И «фрэнд» оставил опечаленную подружку, одну. И ведь только, себе сделал

дороже!

ыйдя на конечной остановке автобуса, пошел не обычным путём, а сре

...В

зая, мимо кинотеатра, расположенного, как и ларисин дом, неподалёку

от грёбанной гостиницы. Освещение, на пустынной площади у кинош

ки, под названием толи «Ударник», толи «Нефтяник», понятное дело, оставляло желать лучшего. Кстати, общественной уборной, в этом самом

«Ударнике», предусмотрено не было, и находилась она на близлежащей

территории, в деревянно дощатом исполнении, куда я быстро и двинул

ся справить нужду.

Зимой, сие оригинальное отхожее место представляло собой жалкое зре

лище. Переполненные нужники застыли, и, сверх того, над ними возвы

шались желтоватые уриновые горы, на которых можно было, запросто, поскользнуться и, не застегнув ширинки, брякнуться головушкой в са

мую что ни на есть, б дь, «красоту». Но отважный «скалолаз», ловко манев

рируя, всё ж таки, опорожнился в кромешной темноте и, весьма доволь

ный собой, выбрался, наконец, под призрачный свет фонарей. Тут то

ему навстречу, и вышли трое…

Парни были молодые, — мне под стать, — к тому же, немного подвыпив

шие. Слово за слово, и «философ» сразу понял, что у сотоварищей, спьяну, шибко чешутся кулаки. Повод, как обычно в таких случаях, нашелся не

значительный, так что, немедленно, пришлось встать в стойку. «Бодрый»

вид жертвы, однако, немного смутил пацанов, но их заводила, всё равно, вознамерился разобраться с незнакомцем.

— Дак че, чувак, приезжий, что ли? Раньше здесь не видел!

— А хотя бы! Не многовато ли вас на одного?

— Не ссы, с таким фраером сам справлюсь!

— Уж больно ты грозен, как я погляжу!

— Короче, — с блатным говорком, обратился к дружкам «крутой», —

с этим х лом будем на пару биться! Так по понятке будет!.. Ну че, падла, иди сюда! — пошел навстречу. В руке у парня сверкнула «розочка»…

илософ» стал было отступать, но неожиданно сделал выпад, и нанёс

«Ф

удары в челюсть, по губам и носу.

озочка» у нападающего выпала, а из

«Р

под носа потекли черные «усы».

— Ах, б дь, сучонок! Убью, гада!

Но я уже отскочил и, вновь, стал отходить спиной к гостинице. Кроличья

шапка с головы свалилась, и её тут же подобрали другие хулиганы, гото

вые вступиться в драку. Положение оказалось критическим…

152

3

—

— Ч

е ссышь то, дешевка?! Че пятишься то?! — орал, получивший

в рожу парень, продолжая наступать.

«Фрэнд», от сильного волнения, часто дышал. Но это не по

мешало, еще пару раз, врезать нападавшему. Теперь всё лицо его было

разбито… На помощь другану поспешили другие пацаны, бросив свой

«трофей» — кроличью шапку.

И тут то, повернувшись, я дал дёру! До гостиницы оставалось метров

двести. И, слава Богу, что бегать умел. Шобла, бросившаяся в погоню, осталась далеко позади. Ворвавшись в вестибюль, задыхаясь, попросил

ключ у вахтёра. Та смотрела на явленное чудо, раскрыв рот, ибо и одежда, и руки, надрывно хватающего воздух жильца, были в крови. Крови того

парня… К тому же, постоялец стоял без головного убора.

— Что случилось?! Вас кто то избил?! — спросила перепуганная

старушка.

— Это как посмотреть: кто кого… Не могли бы Вы вызвать милицию?

Шапку, гады, скоммуниздили! А назад её вернуть, небезопасно. Хоть, сволочи и выпившие, но их же трое!

— Счас уже, ищи свищи! Не дураки ведь! Знают, что заявите!.. И потом, милиция то наша…

— И то верно. Но жалко, ушанка кроличья ушла… Придётся новую

покупать! У Вас, на первое время, какой нибудь чеплажки не найдется?

— Надо посмотреть, — вахтёр открыла шкаф. — Да вот же! Лыжная

шапочка подойдет? Откуда только, здесь очутилась!

— На безрыбье и рак рыба! В моём то положении, как не взять! Спа

сибо!

И «фрэнд» поднялся в номер, пить успокаивающие таблетки…

Кстати, пацана, с которым дрался, случайно встретил, через пару дней, на

улице. Под глазом у «крутого» был огромный синяк, губы и нос рас

пухли.

— Ну что, герой? Где шапка?

Парень, как ни в чем не бывало, заулыбался.

— Да хрен знает! Сейчас уже не найти. Поддатые мы были! Извини, чувак, что так получилось… А ты во дворце баянистом работаешь, знаю!

Классно, говорят, играешь!.. Ну, извини еще раз, если что не так! По

дурости же, вышло.

153

Словом, инцидент на этом был исчерпан. А новую ушанку пришлось

таки, покупать в универмаге… Больше драк в Чернушке у «философа»

никогда не случалось, — до самого отъезда. Правда, хотелось набить

морду бывшему Ларисиному хахалю, который к лету вернулся из армии.

Но об оном, будет отдельный и очень неприятный разговор далее…

Кстати, — если на то пошло, — звали хахаля, поимевшего мою девчонку

сотни раз, совсем безобидно — Толик.

город Чайковский, расположенный в 150

...В

ти километрах, к западу, от

Чернушки, «Прикамские узоры» отправились, на сей раз, не с «сольным»

концертом. Там проходил, какой то, ежегодный фестиваль самодеятель

ных коллективов, в котором нам отводилось небольшое время для

выступления, наряду с другими участниками. Естественно, что Девяткова

Тамара, как главный руководитель ансамбля, отобрала самые лучшие, выигрышные концертные номера с тем, дабы не ударить в грязь лицом

и завоевать диплом лауреатов. Помимо неполного взрослого состава, оркестровой и танцевальной групп, в гостеприимный город ехал и дет

ский состав с несколькими фольклорными песнями.

Фестиваль начинался с утра следующего дня, поэтому «Узорам» предстоя

ла ночевка в Чайковском, а также обеспечено питание, организованное

местной администрацией.

Как всегда бывало, выездное мероприятие взбудоражило всех, кто при

нимал в нём участие. Народ, — а, особенно, дети, — пребывал в тревожно

радостном, приподнятом настроении, когда коллектив на двух «Икару

сах», с комфортом, поехал вечером в пункт назначения. Детишки запева

ли «Над Чернушкой — алая заря…», а взрослые — «Мальчик кудрявчик, кудрява голова!», и тому подобные народные опусы. Тогда как мы с Лари

сой, как два голубка на насесте, поворковывая, ласково улыбались друг

другу, наслаждаясь относительным взаимопониманием. Принявшие «на

грудь» Хасанов с Ощепковым, неизменно балагуря, веселили женскую

половину публики; девичий же контингент, с замиранием сердца, тайной

страстью, завидовал переменчивому счастью наивных влюблённых…

По прибытию в славный город Чайковский, носящий имя гениального

композитора, баловавшегося под «хвостик», — нас накормили, а затем, уложили спать в одном из общежитий местного текстильного комбина

та. «Мальчиков» — отдельно в 4 х местных «номерах», и «девочек» точно

так же. Угланов же обоих полов поместили вместе, в каком то «Красном

уголке», на допотопных раскладушках. А на утро, уже в знакомых ком

фортабельных «Икарусах», заботливо отвезли выступать в городской

154

Дворец культуры, в котором всё уже, было готово к праздничному

действу.

Кстати, в зимне голубой Чайковский я влюбился сразу, не обнаружив в

нём, по пути следования автобусов, ни одного деревянного дома. Моло

дой, развивающийся город с геометрически ровными улицами, бульва

рами и площадями, девственно чистый и соблазнительный, — «полис»

сей, на берегу Воткинского водохранилища, оставил неизгладимый след

во впечатлительной душе, свободного художника и философа… В даль

нейшей своей жизни, «творец прекрасного» не раз бывал здесь по не

отложным амурным делам (ездил к одной знойной крале), и впечатле

ние, от увиденного, неизменно оставалось сугубо позитивным, безумно

радостным и освежающим душу.

Но ближе, как говорят, к телу.

В длиннющей программе выступлений коллективов, рассчитанной почти

на весь день, «Прикамские узоры» оказались вторыми. «Ёжик» вынужден

был торчать на сцене и в составе оркестровой группы, и как аккомпаниа

тор квартету хора, и, разумеется, как солист. Но этот внушительный пе

речень оказался еще, далеко не полным. В Чернушке, в то время, свирепст

вовал грипп, и сразу три драгоценных Тамариных мужичка выбыли из

строя, остались болеть дома. Поэтому то Девяткова попросила меня

пополнить, так сказать, и без того малочисленные, а теперь, и вовсе по

редевшие мужские ряды, — к счастью, лишь в одной единственной, от

дельно исполняемой ими песне.

о Т

«Н

ома, ты же в курсе, что совсем не имею голоса!» — начал отбрыкиваться

«фрэнд». Однако главный руководитель ансамбля была непреклонна: «А

дак и не пой! Просто стой и раскрывай рот! Ты нужен хотя бы для коли

чества!».

жас и отчаяние, испытанные тогда новоиспеченным «хористом», не под

У

даются описанию. Мы, мужчины, выстроились на огромной, ярко осве

щенной сцене в небольшой полукруг. Ощепков заиграл вступление, и я, как рыба, выброшенная на берег, безмолвно «запел» вместе со всеми, уже не помню что. Голяхи «щита», за которым обычно прятался, теперь

не было; казалось, что на «афериста» смотрит весь переполненный зал!

Ноги и руки ходили ходуном от жуткого тремора, сердце выскакивало

из груди; вновь, откуда не возьмись, появилось острое желание бежать

со сцены, куда глаза глядят! А песня оказалась, на редкость, длинной, с

бесконечными куплетами да припевами… Короче, еле достоял и, про

клиная свой невроз, дал зарок больше, у Девятковой, на поводу не идти.

155

Вообще, выступление «Узоров» на этом долбанном фестивале, почему

то, сразу пошло через пень колоду (только детский фольклорный ан

самбль спел удачно, да Надина танцевальная группа не оплошала). Ар

тисты были несобранны, часто ошибались, чересчур волновались и т. д., чего, отнюдь, не наблюдалось на других подобных концертах. Словом, раз на раз не приходится… Все, однако, были немало удивлены, когда

жюри, наконец, объявило результаты. Нас, буквально, захвалили, пожела

ли «дальнейших творческих успехов» и дали, как не странно, звание ла

уреатов и даже какой то приз!.. Верно, видать, говорят, что пути Господни

неисповедимы! И что чудакам везёт. Природный парадокс, короче…

о Чернушки концертанты добрались, в тот же день вечером, без особых

Д

приключений. Мужики, как всегда, напиздолимонились; женская поло

вина горланила песни; а угланы, не спавшие ночь из за перевозбуждения, теперь мирно посапывали без задних ног.

Предварительно разругавшись с котиком по непонятной обоим, причине, я не соизволил находиться с ним, даже в одном автобусе. И вполне зако

номерно, оказался на сиденье рядом с польщенной, зардевшейся Надей…

Некоторое время ехали молча, не находя нужных слов. Первой, не выдержав

напряжения, заговорила прелестница:

— А почему Вы не с Ларой? Она что, в другом «Икарусе» разве?

Жеребец, по прежнему, был раздражен «тупостью» возлюбленной, у кото

рой, по его мнению, хронически «не имелось тямы в голове».

— Ну, да и хрен с мымрой! Повздорили немного… Точнее, — сам повздорил!

— О, а я думала, что у вас очень хорошие отношения! — с тайной ра

достью, промолвила Наденька. — И что, часто так ссоритесь?

— Да не сказать, чтобы часто, но бывает…

— А вот ответьте, — вернее, простите за нескромный вопрос. С Лари

сой, наверно, скоро поженитесь, да? — еще больше, покраснела бедняжка.

— С чего вдруг взяли? Всё, к счастью, пока в незавершенной стадии…

Видите же, — до сих пор, не можем найти общего языка!

— Ах, да да да… Совсем не подумала… Но ведь вы, наверняка, любите

друг друга? — не унималась, целеустремленная барышня.

— Ну, как сказать?.. — жеребец поморщился. — Состояние сие какое

то эфемерное, непостоянное… С одной стороны, вроде и да, а с дру

гой, — как вроде и нет!

— Но разве так бывает? — с плохо скрываемым торжеством, но весьма

участливо, слукавила Наденька. — По моему, любовь, всегда, захватывает

человека целиком! Это такое прекрасное, высокое чувство!

156

— Да что Вы говорите! — раздраженно бросил «философ». — Есенин

еще писал: «Зачем любить, зачем страдать? Ведь все пути ведут в кровать!».

— Господи, как грубо сказано!

— Зато, в самый корень! Неужели Вы, Надя, сами не желали бы лечь в

кровать?! — дон хуан, немного, не рассчитал ожидаемого эффекта.

— Я?! — прыщавое личико прелестницы, покрылось пятнами. — Не

чересчур ли позволяете себе?! Впрочем, простите за несдержанность…

Видимо, еще ничего не понимаю в жизни.

— Так Вы девственница? — в лоб спросил, не в меру искушенный,

«психолог». — И сие, как понимаю, даже тяготит?

— О, да… — едва слышно, промолвила девушка.

— Ну что ж, дело это поправимое. Как говорится, раз плюнуть!.. Но

только не подумайте. В общем, извините…

Всю остальную дорогу, мы ехали молча.

4

П огруженный в невесёлые думы от разговора с наивной цыпочкой,

«ёжик» впервые, туманно, стал кой чего, — увы, осознавать… В

другом «Икарусе» рыдал, — давно познавший «жезл», — любве

обильный котик, который и в сравнение не шел с хранящей «драгоцен

ную» невинность, Надей. И данное обстоятельство путало мысли, застав

ляло испытывать неприятное чувство обиды за «попранное мужское

достоинство», за любовь… Впрочем, по приезде в Чернушку, вся эта муть, постепенно, выветрилась из головы. Но вот вопрос, — надолго ли?..

Был поздний вечер, когда полупустые автобусы подъехали к ДКиТ.

Абсолютно уверенный в том, что Лариса, после конфликта, хотя и оби

девшись, ни в коем разе не сошла в «старом» городе, я даже не стал

убеждаться, относительно вывода. Просто, не оглядываясь, неся голяху в

футляре, зашел, с Хасановым и Ощепковым, первым во дворец. Остав

шиеся немногочисленные концертанты, во главе с Девятковой, устало

плелись сзади, нагруженные, как верблюды, костюмами и инструмен

тами.

стественно, пришлось возвращаться к «Икарусам», чтобы помочь забрать

Е

оставшийся инвентарь. И тут то, увидел свою ненаглядную с домрой.

157

Опять, она была вся в слезах… Ну, что за плакса! Что за горюшко то при

ключилось, твою горла мать! «Бойфрэнд», просто, не находил слов…

— Не стой хоть пнём! Хватит ныть! Помогай лучше! — тихо, но власт

но приказал глупой курице. И бедняга, покорно, принялась за работу.

Когда с выгрузкой было покончено, мы с Ларой, не разговаривая, как чу

жие, отправились на свою квартиру. После пятиминутного перехода от

дворца, зайдя в неё, — как перед первым, блин, «соитием», — оказались по

разные стороны «баррикад»: оцепеневшая от «трагедии» деваха — в

большой комнате на кушетке, а сотоварищ — на знакомой кухне. Однако,

«философ» не намерен был терпеть, мучительное, глупое молчание.

конце концов, кто развязал «ссору»? Опять я… — размышлял «муж». —

«В

Но почему так всегда происходит? Чем не доволен? Подлинные причи

ны здесь, чувствую, коренятся очень глубоко… Однако, прежде всего, —

это сексуальный фактор. «Влюблённые бранятся, — только тешатся…», и

все проблемы их разрешаются, как не странно, в постели. Посему, нужно

быстрее мириться, — и в кровать! Надоело постоянно выдерживать хара

ктер… А если вдруг котик холодно отвергнет меня? Скажет: мол, всё, до

рогой, больше не нужен! Но, навряд ли… Куда девчонке деться? Что захо

чу, то и сделает…».

— В общем, Лариса! — подошел к заплаканной дурёхе, которая, тут

же, отвернулась к стене. — Уж извини, что был не прав. Иди, что ли, к

ёжику, — пожалею!

говаривать долго, подружку не пришлось. Она, буквально, бросилась

У

на шею.

— Ты гад, гад! Крысёныш! — забормотала сквозь слёзы чувиха, стуча

кулачками по спине. — Ну, почему так мучаешь девочку?!

— Сам не ведаю… Так уж выходит! Прости…

— Знаешь ведь, что люблю, и пользуешься слабостью!

— Да больно надо! Говорю же, — то, что происходит меж нами, ни от

тебя, ни от меня не зависит! Процесс то объективный!

— Думаешь, — это Судьба?

— То, что люди называют «судьбой», и есть объективный, закономер

ный ход вещей, имеющий, разумеется, причинную обусловленность, которая заключена, прежде всего, в индивидуальностных человеческих

свойствах, а также окружающей социобиологической среде!

— Ничё не поняла… Но, выходит, от воли человека, вообще, мало

проку?

— Естественно! Тот или иной выбор поступков, — не наш выбор, а

генетический выбор Природы, чьей частью и являемся мы.

158

— Странно… — Лара перестала плакать. — Странная философия! Тогда, получается, нет никакой личной ответственности, долга, никто ни в

чем не виноват?

— Поверь, — никто! Ответственность, долг, вина — субъективные на

следственные явления. Но они же и объективны, и люди не властны над

ними! Власть человека, его произвол — обыкновенная иллюзия!

— Ну и ну! Как же тогда жить?

— А так и живём, — в иллюзии… — резюмировал «фрэнд». — И ничего

тут не попишешь. Природные законы, никто не может ни изменить, ни, тем более, отменить!

— Ну вот, к примеру, сейчас хочу тебя… Выходит, — это не я хочу?

— Нет, дорогая. Сие работает объективная биопотребность, заключен

ная в особи женского пола… Ёжик тоже хочет, но хочет то, отнюдь, не он!

— Ах, гад! — вдруг рассмеялась Лара. — Счас покажу ежиному орга

низму, как не желает женского! А ну, раздевайся, сволочь!

— Варвара, ты самка! — захохотал «муж». — Но размножения добиться

Вам не удастся!

— А котик, и без всякого размножения, ежа оттрахает!

— Природа не допустит скрещивания столь разных видов! — «фило

соф» покатился со смеху.

— Допу устит! Так допустит, что мало не покажется! А ну, марш на

тахту!

— Кто здесь мужик и кто баба?! Забываетесь, сударыня!

— А мне по фиг! Любовь не знает преград! Ха ха ха!

— Ну что ж, Ваша взяла! Тогда, может быть, на руках отнесёте?

— А не жирно ли, будет? А ну, давай ка, вперёд!..

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

— О, Господи, мамочка! — кричала Лариса в экстазе. — Ну, давай жми, жми, не останавливайся!

— Я ведь не машина! — задыхаясь, орал «ёжик». — Есть же предел че

ловеческим возможностям! О о!.. Всё, складываю с себя полномочия!

Привал…

Через некоторое время, лёжа на спинах, однопостельники опять истерич

но ржали, как кони, всячески прикалывая друг друга.

— Ну, молоде ец! Сегодня превзошел самого себя! Гигант, гигантище!

— А кто маму звал?.. Ах, если бы она, бедная, знала, как её «невинная»

дочь «готовится к поступлению в ВУЗ»! Сама ведь говорила, что так объе

гориваешь доверчивую старушку, объясняя наши встречи! — гоготал

«фрэнд».

159

— Ха ха ха! Дурак!.. Что, считаешь, родительница не догадывается, кто ты есть на самом деле? Сломил, понимаешь, волю скромной девочки, которая и мужчин то до сего времени не ведала! Маньяк, блин, сексуальный!

— Ох, и скромняга фаллосососущая!.. Если бы оказалась тем, за кого

себя нагло выдаешь, на руках бы, родимую, носил!

— Зато «муж», — мальчик колокольчик необтёсанный! Думаешь, поверю, что у ёжика, дескать, сотни раз было?

— Зато у котика, наверно, было сотни раз?

— Представь себе, не меньше этого! И даже очень, недурно выходило!..

Эти брошенные, по глупости, слова, внезапно пронзили «философа», как удар молнии. Сотни раз… Недурно… О, боже! Шокирующий эффект

был, вместе с тем, таким, будто, спросонья, попал под леденящую струю!

— И кто же, он или они «недурно» с красавицей порезвились?! —

гробовым голосом, выдавил я.

— Да был один… В сексуальном смысле такой опытный, блин! — весело

отозвался Ларик, не понимая пока ужасной перемены, произошедшей

с «другом», похолодевшим от жуткого «признания» еще больше.

— И сколько вы с ним, так сказать, влюблялись?! — с замиранием

сердца, спросил «философ».

— А, да всего четыре месяца! Потом, в армию свалил… — хихикнула

деваха, почувствовав, всё же, надвигающуюся грозу.

— И где же, ваши встречи проходили?! Не на сей ли самой, грёбанной

тахте?!

— …

— Еще раз спрашиваю: здесь, на этой квартире он, суку, трахал?! —

голос «мужа» страшно зазвенел.

— Что с тобой, родненький?! Что то не то сказала?! Ну, извини… —

перепугалась подружка.

«Фрэнд», как ошпаренный, вдруг вскочил и, не говоря ни слова, начал

лихорадочно одеваться!

— Миленький, прости дуру! Поверь, не хотела… Куда же ты собрался?!

Ведь, ночь на дворе!

«Миленького» колотила крупная дрожь. Зловеще не издавая ни звука, еле

застегнув ширинку, несчастный выскочил в прихожую, схватил шубу с

шапкой, а потом, как пуля, вылетел из квартиры.

евчонка в ужасе, потеряв дар речи, оцепенев, осталась одна сидеть на тахте.

Д

...«Философа», от дикой обиды, душили неудержимые рыдания, когда, среди

160

метели, под удивлённой луной, почти бежал, из «нового» города, в свою

гостиницу, — подальше от ненавистного дома. Слёзы из глаз, в букваль

ном смысле, лились ручьём! Удар, непредумышленно нанесённый по

«самому святому», был такой силы, что оправиться от него, в ближайшее

время, возможным не представлялось.

«И этот пидар имел Ларису, на тахте, — так же, как я сам!.. Проклятая квартира, б кое гнездо!! А «ёжик» еще любил потаскуху! Да да, любил!! Презираю

гадину! Котик, ненавистный! — выворачивало воспалённый мозг. — Ну, не

ет! Хрен тебе, а не счастье!! Еще «ребёночка» гниде подавай!! Замуж сво

лочь хочет! Вся Чернушка видела подлюк и знает о неслыханном, ужас

ном бл ве!! Дурак же наивный о сём и духом не ведал!».

Задыхаясь, на полпути, бедолага, на мгновенье, остановился и начал с яростью

молотить кулаком по телеграфному столбу. Потом, побежал дальше.

акой позор!! Вот

«К

, что Хасанов и Девяткова имели в виду, говоря, что не

стоит с ней связываться!.. А Лара то, шлюха чернушенская, как хотела

отхватить лакомый кусок, — образованного, красивого пермского пар

ня! Нашла идиота, который бы, со временем, женился на шалаве!.. Ну, теперь то всё кончено! Пошла к еб й матери! Разрыв отношений, только

разрыв!!».

Не помня себя, убитый «горем», «жестоко обманутый» человек, каким то

образом добрался до гостиницы и стал стучать, что есть мочи, по дверям.

Вид у него, когда впустили, был самым плачевным… Не отвечая на вопро

сы изумлённого вахтёра, человек взлетел на второй этаж, ворвался в

номер и, прямо в одежде, повалился, рыдая, на кровать.

5

Н очь прошла ужасно. Я не спал ни минуты. Один кошмар сменялся

другим. Слёзы не прекращались.

«Уеду! Утром же уеду из проклятого города! Пропади всё пропа

дом! Какое мучительное прозрение! Почему раньше то было по фиг?!

Потому что, не так любил… Боже, как презираю стерву и самого себя!..

Ишь чего захотела! Влюбить, а потом, реализовать свою биологическую

программу! Животное, самка! Эгоистичная тварь!.. А еще руки падле

161

целовал! В университет хотел с мерзавкой поступать! Планы строил!..» —

по очередному кругу, прокручивал несчастный отношения, пытаясь най

ти выход из распирающих возмущения и ненависти. Не подозревая при

этом, что возлюбленная тоже не спит, и, точно так же, находится в смяте

нии, в отчаянном положении, — быть может, более худшем, чем у него.

нтересно, какое счас давление? Скорей всего, высокое!.. А, да и черт с

«И

ним! Плевать хотел! Надо идти на вокзал!» — «фрэнд» бросился собирать

сумку, но его зашатало, как пьяного. Посему, вынужден был опять лечь, предварительно приняв гипотензивные таблетки… Потом, — всё же, —

появился страх за свою шкуру.

Начало светать. Тяжелое душевное, да и физическое состояние не прохо

дило. «Доберусь ли до станции?! Ведь, так плохо мне! Придётся, наверно,

«Скорую» вызывать!.. Да, положительно нуждаюсь в помощи. Вон, сердце

то колотится!.. О, — как же я страдаю!».

На пике нервного перевозбуждения, в дверь кто то тихо постучал.

— Кто там?! — неожиданно для себя, заорал больной.

Молчание.

Пришлось, через силу, подняться и открыть. На пороге стояла… Лариса!

И тоже, вся в слезах…

ывший «муж», ни слова не говоря, лёг на кровать и отвернулся к стене.

Б

— Миленький! Совсем плохо, да? А я, не дождавшись автобуса, решила

придти пешком… Ну, что с тобой? Может, врачей вызвать? Почему

плачешь?

Плечи «фрэнда», вздрагивали от беззвучных рыданий. Девчонка присела

на койку, рядом с возлюбленным.

— Хороший мой! Прости… Прости за всё! Что наделала то, дура!.. Так

простишь, милый? Очень прошу!

упорно не отвечал.

Я

Подруга отчаянно выдавила:

— Ну, если так, с собой покончу, наверно…

— …

Тогда котик сменил тактику. Осторожно погладил по плечу, волосам.

Прибитый «непоправимым несчастьем», сердяга попытался сбросить руку.

— Ну, ответь что нибудь! Не может ведь, так продолжаться!.. Скажи

хоть слово!

Наконец, «философ» повернулся и, мельком взглянув на деваху, тихо

отчеканил:

— Я больше тебя не люблю…

162

От этой «убийственной» фразы Лара, буквально, окаменела… Мы молча, с

искаженными лицами, смотрели друг другу в глаза. И тут «супружница», прерывающимся голосом, промолвила:

— Ну, и не люби… Только не бросай! Не вынесу этого. С ума сойду.

— А мне плевать. Сегодня же уеду из Чернушки… — почему то, про

шептал «фрэнд».

— Что? Уедешь?.. Уедешь?! Не отпущу! — чувиха, наклонившись, стра

стно обняла любимого. — Не переживу, не переживу разлуки!

— Да куда, на фиг, денешься! Как с бывшим ё рем рассталась, так и с

нынешним распрощаешься! А потом, будет другой, и четвертый, и пя

тый! — голос «мужа», наконец, обрёл силу.

— Нет, нет же! Мне больше, никто не нужен! Как этого, не можешь понять!

— Б дей никогда не понимал и, наверно, никогда не пойму!

— Что?! Что сказал?!

— А то, что слышала…

— Выходит, я — б дь?!

— А разве, сомневалась в оном?

— Но ведь и у тебя, были до нашей встречи девчонки!

— Была. Один разъединственный раз. И то, всего около часа…

— ?..

— Вот поэтому, нам лучше расстаться! Навсегда… Прощать б — во, извини, не умею.

— Дак ведь тёлки, — как парни говорят, — сплошь и рядом, вступают

в связь до замужества! Что тут особенного? Это нормально, — такова

жизнь! Все мои подруги, давно не девственницы!

— Печальная картина… Но «Деве» сего, никогда не принять! Уж лучше

быть одному, чем быть с кем попало! Как можно любить бабу, которая

невесть что пробовала с другим?.. Целовала, ласкала, ложилась в постель, кричала в экстазе «мамочка!» и «родной мой!»?!

Лара от стыда отвернулась.

— И после всего этого, дурак должен жениться, породить ребёнка и

жить, что ли, «дружной семьёй»?! Да ни за что! Ни за какие пряники!..

Ведь, вся Чернушка знает о б ких похождениях!

Не глядя на «фрэнда», подружка прошептала сквозь слёзы:

— Я не любила его…

— Боже! Дак зачем же, таскалась то с нелюбимым пол года?! Дикость

какая то! Для чего гадёныш был тогда нужен?! Не понимаю… А потому, —

сие суть: «по та ску ше ство»! Да ты, шлюха обыкновенная!

163

евчонка умоляюще взглянула.

Д

— Не называй так. Очень прошу!

— Проси другого! Найди себе шоферюгу дурака и вешай ему лапшу

на уши! Авось, подберёт!.. А «другу» голову не морочь!

Лара безутешно зарыдала… Я, сев на кровати, с ненавистью, добавил масла

в огонь:

— Убирайся отсюда! Презираю, гниду!

Не помня себя, котик грохнулся на колени. И, воя, принялся целовать ру

ки «вершителя судеб»!

— Не гони, любимый! Прости, прости… И не уезжай! А а! Пропаду у!..

Холодное сердце «садиста», наконец, дрогнуло.

— Не реви! Хватит! Не разрывай душу!.. Лучше давай сходим в больницу.

Что то хреново себя чувствую. Да и боюсь…

— Конечно, милый, конечно! Автобусы уже курсируют! Собирайся…

Ах, — да ты ведь одет!.. Ну, тогда пойдем, помогу! — обрадовалась деваха.

— Поцелуй, что ли…

Котик, поднявшись с колен, неловко обнял, сидевшего на постели, и жарко

осыпал лицо поцелуями. Пристроившись рядом, стал укачивать «ёжика», как ребёнка.

— Никому не отдам! Не отпущу!.. Дорогой мой человек!

— Ну всё! Хватит!.. Хватит, сказал! Пошли уже…

о больницы, измученные друг другом, влюблённые добрались еле

...Д

еле, —

«фрэнду» было трудно идти. В находившейся здесь поликлинике, был

выходной, но работала дежурная врач. К ней то, страдалец и зашел в ка

бинет, оставив Ларика в коридоре… Зашел и обомлел! За столом, в опрят

ном белом халате, сидела… милая Светлана Юрьевна, — попутчица, в не

давнем перелёте на «кукурузнике»!

— Ах, Господи, это…?!.. Всё таки, решили навестить! А я, честно приз

наться, ждала визита… Но что случилось? На вас лица просто нет!

— Если помните, Светлана Юрьевна, — предупреждал, что здоровье

то у меня не ахти… Давление, знаете ли, замучило!

— Так давайте померяем! — не то удивлённо, не то участливо, молвила

девушка. — Рабочее то какое?

— 130 на 80.

Начинающий врач, достав прибор, надела манжет на руку пациента, вста

вила фонендоскоп в уши.

— Та ак… 170 на 90! Приличные цифры! Что чувствуете?

— Острую душевную боль…

164

— Боль? У такого то молодого? Понервничали сильно, небось?

— Не то слово! Чуть инфаркт не хватил! Более того…

— Ну, до инфаркта еще далеко! — успокоила милая Светлана Юрьев

на. — А сердце не болит? Давайте послушаем. Раздевайтесь до пояса!

Я сбросил свитер и футболку.

— Ага… Экстрасистолки есть… Небольшая аритмия. Чем страдаете?

— Невроз! И… любовь!

— Любо овь?! Это в кого, Вы так влюблены, что давление повышается?

— Да есть одна краля… — «больной» отвернулся, чтоб не заметили

слёз. — Но теперь то с овцою всё кончено! Ненавижу безмерно…

— Ой ли? Так уж и кончено?.. Психическая зависимость, именуемая

«любовью», может быть очень стойкой, и не так то просто избавиться от

неё! Ну, как от курения, например…

— А Ваш пациент, под состоянием оным, понимает лишь самые неж

ные, добрые чувства. Чувства, — которые нынче, да и в будущем, — испы

тывать не сможет вообще. Следовательно, любовь его умерла… Нет такой

больше!

— Совершенно неверно!.. Чувство любви, как и всё в этом мире, амбивалентно, — двойственно, то есть. Так что, у Вас впереди и нежность, и ласка, и, разумеется, — ненависть! Только вот, что перевесит?.. Что?..

Выписывая рецепты и направление на кардиограмму, деваха, было видно, заметно расстроилась.

— Дак как, Светлана Юрьевна, может, стоит нам встретиться за преде

лами сего кабинета? В кино там сходить? Или кафе?

— За пределами кабинета — нет. Свою «беду» лечите другими средства

ми… А так, конечно же, приходите, как к доктору! Словом, до свидания, Конрад Карлович Михельсон! Здоровья Вам! Не болейте…

6

П оболеть, однако, пришлось изрядно. Причем, с одновременно

подскочившим давлением, не давали покоя последствия тяжелого

психического шока.

Посетив кабинет врача, мы с Ларисой, вынуждены были отправиться на «б

кую» квартиру, хотя «философ», поначалу, категорически этого не хотел.

165

— Нет, туда — больше ни ногой!

— Дак как будешь добираться до гостиницы, милый? Ходишь то еле

еле…

— Лучше свалюсь по дороге, чем вновь окажусь в притоне, рядом с

вавилонской блудницей!

— Ах, оставь!.. Сперва оклемайся, а потом уж, решишь, что дальше то

станешь делать… — схитрила деваха.

— Ну, хорошо. Пойду… Твоё счастье, что плохо себя чувствую, и «хата»

рядом! А так бы, хрен увидела ёжика!

С грехом пополам, доползли до квартиры №35 дома в форме буквы «Г»…

Оставив «друга» лежать на «повидавшей виды», тахте, чувиха быстро схо

дила в аптеку. Придя обратно, увидела несчастного… мирно спящим, посапывающим в обе дырки. Разыгравшаяся, накануне, житейская буря

и бессонная ночь так его измотали, что организм был вынужден задей

ствовать защитные механизмы. А именно, — «вырубил», на время, черес

чур, эмоционального кретина.

евчонка, не снимая кофты и юбки, легла рядом и, тоже, мгновенно от

Д

ключилась, продрыхнув с возлюбленным до самоговечера… Очухались, как не странно, почти одновременно.

жик», тут же, припомнил то, что произошло в предыдущую ночь.

«Ё

— Поразительно!.. И как с такой шалавой, еще лежу вместе! И, главное, на чём! — начал было заводиться.

— Так и не можешь успокоиться? Тебе волноваться, сейчас нельзя!

Прими ка лучше таблетки, милый!

— И то верно… Но как приду в себя, сразу соберусь и уеду из Чернуш

ки! — уже беззлобно, больше для проформы, пригрозил «фрэнд».

— Не забывай, что никто не освобождал ёжика от отработки!.. Кто

отпустит то? — стала лукавить Лара, пытаясь образумить идиота. — Да и

я, ни за что, уехать не дам!

— Знаешь, плевать на всё хотел! Ты мне не указ, а с Отделом культуры, уж как нибудь разберусь!

— И бросишь ансамбль на произвол судьбы? Ведь скоро, нужно вы

ступать на телевидении! Людей, что ли, подведёшь?

— Да, аргументация у лисы основательная! Просто, по рукам и ногам

связала… — без эмоций, произнёс «муж», сразу перестав петушиться.

— Так что, успокойся и не нервничай зря! Разве плохо милому живёт

ся? Котик любит, квартира целая в распоряжении. На работе и в городе

уважают…

166

— А причем здесь квартира?! — возмутился я. — Что, думаешь, из за

неё поддерживаю отношения? И надеешься, что, рано или поздно, женюсь из за «хаты»?!

— Совсем так не думаю! Но это жильё, считай, что другу принадле

жит… — «сжульничала» деваха.

— Слушай, кончай херню молоть! Мне даром не нужна, бл я жилпло

щадь! И оставь, наконец, в покое! — «муж» отвернулся от «супружницы».

Лара ласково погладила по голове.

— Кроме того, в университет ведь, хотели поступать. Одному то будет

не просто…

— Да уж обойдусь, как нибудь, без помощников!.. А, кстати! — вдруг

вспомнил «философ». — Сегодня же, Дацкевич ждала к трём часам! А мы

продрыхли всё на свете! Впрочем, куда, на фиг, с таким давлением в

гости идти!.. Ах, черт, как нехорошо то получилось!

— Да не переживай так! Скажешь, что заболел… Она поймёт! Тоже, наверно, таблетки принимает! Видал ведь, какая глиста… Лечится, небось, как одержимая!

— Тяжело в леченье, — легко в гробу!.. — мрачно пошутил «ёжик». —

Ладно, сходи к ней и объясни, что к чему. Договорись о новой встрече, дней эдак через пять… Думаю, что к тому времени, приду в себя.

— Ай, моя крошечка! — обрадовался котик, почувствовав, что в связях

наметилась перемена к лучшему. — Конечно же, поговорю с глистой!

— Зачем так называешь жалкого инвалида? Тебе бы такие страдания!

— Не буду, не буду больше… Но она такая… противная!

— На себя посмотри, — нисколько не лучше! В смысле, нравственного

уродства!

— Ну вот, опять за старое! Думала, что помирились…

— Перемирие временное. Посмотрим, что дальше будет.

Догадывался ли «философ», что дальше с Ларисой, отношения пойдут

наперекосяк, совсем по иному, худшему сценарию? И то, что накануне

пережил он, — всю боль «унижения» и «оскорбления», как мужчины, —

останется в душе незаживающей, кровоточащей раной?.. Пожалуй, нет, наверное… Тем более, «фрэнд» совсем не ожидал, что шок от «неслыхан

ного б ва» выльется, в конечном итоге, в ужасающую ревность к похож

дениям подруги… И ладно бы, та давала повод ревновать к кому то, —

как говорится, на данный момент! Но ведь оного не было! Ибо верность

«супруги» оказалась, ну, просто поразительной!.. Факт сей, однако, сов

сем не ценился «патологическим садистом», в буквальном смысле, затер

167

роризировавшим котика психологическими пытками. Пытками, дово

дившими Лару, порой, до исступленнейших отчаяния и рыданий!

Впрочем, не всё выглядело так уж и мрачно. Разумеется, бывали и периоды

«просветления» и даже «любви»… Мы, как бы напрочь, забывали, что едва

ли минуту назад, в ходе привычной «ссоры», исполняли кошмарные роли

«палача» и «жертвы» («Быка» и «Тигра»). В романтической связи, вновь воца

рялся мир и покой, радость и смех, восхищение друг другом… Ну, да что

забегать вперёд! Буду описывать, эту неприглядную историю, по порядку.

...Поход к Ольге Феоктистовне, девчонка организовала к следующей пят

нице. К тому времени, я, что называется, отошел от тяжкой гипертоничес

кой «ломки» и стресса, связанного с «нравственным падением» возлюб

ленной. Покачнувшееся было равновесие в отношениях, с большим

скрипом, но было восстановлено, — то есть, как и говорил только что, наступил период относительного счастья и благополучия. Тем не менее,

«ёжик», постоянно эпизодически, напоминал подруге об её «грехов

ном» прошлом, находя в этом, какое то, непонятное удовлетворение.

И бедняжка, поневоле, оказалась вынужденной стойко сносить унизи

тельные нападки, жестоко проклиная свою «бездумную» молодость…

Короче, к семи вечера, изрядно потрёпанные друг другом, горемыки от

правились на квартиру Ольги Дацкевич. Жила она в «новом» городе, в

«китайской стене», — длиннющем, выкрашенном в желтый цвет, пяти

этажном доме, до которого пришлось топать около двадцати минут.

Зайдя в нужный подъезд и поднявшись на последний, пятый этаж, мы

стали ждать реакции «глисты» на звонок. Дверь открыл лысоватый, невзрачный, — годков под 48, — мужик, похожий на разнорабочего

(как потом выяснилось, супруг «гельминта»…).

— Вася, это, наверно, ко мне ребята пришли! — послышался радостный

голос Ольги Феоктистовны. — Помоги раздеться!.. Да пошевеливайся!

Прихожая была, громко говоря, скромной по размерам и сплошь застав

ленной, какими то, как показалось, абсолютно ненужными вещами. На

них посетители, то и дело, натыкались, пытаясь снять верхнюю одежду.

В нос ударил неприятный, душный запах пищи, детской мочи и, черт

еще знает, чего. Одна разъединственная комнатка, куда еле протисну

лись, оказалась совсем крохотной, — не больше, моей с родителями,

«гостиной» в пермской халупе… И здесь, как и в прихожей, царил перво

зданный бардак, не подлежащий восстановлению, хаос.

ацкевич сидела, в неопрятной домашней одежде, на диване, и… кормила

Д

с ложки полуторагодовалую девочку(?!) Костыли, грустным напомина

нием о нелёгкой судьбе хозяйки, притулились рядом. Черно белый

168

телевизор, оригинальной марки «Рекорд», назойливо вещал (на взгляд

«философа», довольно кстати) глубоко познавательную передачу «В

мире животных». А все остальные вещи (неубранная детская кроватка, незакрытый шифоньер и т. п.), как бы взывали к всяк сюда входящему:

«Нам тесно, тесно…».

А что творилось на полу, который, вряд ли, хоть в месяц раз подметали!

Тут и там, были разбросаны примитивные детские игрушки — погре

мушки, утята, слонята… Какие то запачканные тряпки, пелёнки и поло

тенца… Ну, и, разумеется, покосившимися стопками, гордо возвышались

книги и книги, вперемешку с запылёнными пачками, «бесценных» руко

писей чудачки идеолога.

— Так вот, значит, Вы какая Лариса! — весело заулыбалась «глиста», продолжая кормить чумазого ребёнка. — Хоть мы уже и виделись, а в

круговерти дел, толком, и не запомнила… Места у нас, конечно, маловато, но что поделаешь, — и этому рады!

Котик, едва сдерживая брезгливость, выдавил:

— Да что Вы! Здесь очень даже мило. Уютно так…

Я поддержал «супружницу»:

— Творческий беспорядок! Сразу видно, что в квартире живёт

образованный, безумно интересный человек!

— Ха ха ха! — звонко рассмеялась, польщенная Ольга Феоктистов

на. — Вы делаете комплимент!.. Знаете, всё как то некогда прибраться…

На плечи слабой женщины навалено столько дел! Уж извините, что одета

по домашнему, и без косметики, к тому же.

— А ну ка, перестаньте себя винить! — коварно заулыбалась Лара. —

Выглядите Вы потрясающе!

— Правда? Вот и Вася, муж, говорит, что я у него просто красавица!..

Между прочим, у нас такая любовь!.. Беспрекословно, выполняет любые

желания! Совсем ручной!

— ?!

— Да что, ребята, стоите то? Присаживайтесь рядом! Сейчас чай попьём, печеньем, собственного производства, угощу… Восточная сладость, кстати!

— Какая Вы, право, искусница! А мы вот, шоколадку принесли… Как

будто знали, что здесь окажется такая прелестная малышка! Как звать то

девочку? — уже в открытую, стал издеваться котик.

— Кристина нас зовут! Правда, доченька? — с законной гордостью, поглядела на своё «изготовление» Ольга Феоктистовна. — Ми есё не

умеем лязьговаливать, а тёлько улибяемся! Ха ха ха!

169

едный детёныш, радостно задрыгал ручонками, выскальзывая из

Б

заботливых материнских рук…

7

Д еваха, услышав о дочери, изобразила, незаметно, гримасу

изумления, закатив глаза к потолку. Я же строго на неё зыркнул:

«Кончай, мол, ломать комедию! О деле не забывай!». И, как ни в

чем не бывало, «восхитился»:

— Сколько у Вас книг, товарищ Дацкевич! Неужели столько прочли?

— О, раньше читала запоем! Сейчас вот только, с рождением Кристин

ки, времени совсем нет! А книги, которые здесь, в комнате, — по самым

разным проблемам и жанрам…

Знаете, всеядность у меня какая то! Хочется о многом узнать! Да философ

просто обязан, в чем угодно, разбираться!

— Вы так любознательны…

— О, не то слово! В университете, за это, очень хвалили!.. Книги ведь, так необходимы для духовного роста, самосовершенствования!.. Впро

чем, что сидим то? Давайте чай пить! Надеюсь, на кухне найдёте всё

необходимое? А то… Ну, сами понимаете…

— Конечно конечно, счас принесём!

Кухня оказалась, под стать прихожей и «гостиной», если не сказать, еще

ужасней. «Ёжик» и котик были «очарованы» космическим размахом, творящегося здесь беспредела. Годами не чищеная плита, неделями не

мытая посуда, целлофановые кульки, рассыпанные крупы, хлебные кро

шки, тараканы… О, боже мой!.. Но если Ольга Феоктистовна, по понятной

причине, была не в состоянии навести, хоть какой то порядок, то что

же тогда делал Вася?!

Кстати, муж «глисты» и отец малолетнего дитя, «надёжа и опора», нахо

дился неизвестно где, — вне поля нашего зрения. Вероятней всего, за

крылся в ванной, из ложного стыда за убогость быта и «красоты» колче

ногой «возлюбленной». Но, скорее, не имел права высовываться… Как

они, всё ж таки, нашли друг друга?! И, главное, — каким образом, излов

чились произвести на свет потомство?! Гости, если честно признаться, терялись в догадках…

170

— Какой кошмар! — сделав большие глаза, прошептала подружка. —

Как хочешь, но я просто торчу!

— Продолжай не подавать вида! — жестко заметил «ёжик». — Блин!

Да где же чашки то?! А песок?..

— Господи, только посмотри, что глиста называет печеньем! Разве

можно, такое есть?!

— Съешь! Так надо… И еще похвалишь, черт бы побрал!.. Короче, чашки нужно перемыть! И чайник с водою поставь!

Перемогая подкатывающую тошноту, мы, на подносе и руках, внесли

«угощение» приглашенным, — то есть, самим себе. Хохочущая, непонятно

по какой причине, Ольга Феоктистовна показала «философу» на журналь

ный столик, дабы взгромоздил на него притараненные «яства». И, опять

же, притаранил, — но уже столик и «яства», — к общему для всех дивану.

— Ну вот, — довольно заключила «глиста». — Как говорится, можно

и к трапезе приступить! Я так проголодалась! Ха ха ха!

— А муж Ваш присоединится?

— Вася потерпит! Сначала, должна поесть мать ребёнка!

— Конечно же, — кушайте, кушайте, дорогая! — с явной радостью, придвинула, поближе, тарелку с «печеньем» девчонка.

— Спасибо, Ларочка! Но и вы с другом, немножко попробуйте!.. Ай, вкуснятина то какая! Не находите?

«Философ», осторожно надкусив «восточную сладость», стоически переже

вал кусочек.

— Какой необычный вкус… Печенье во рту прямо тает!.. Изумительно!

Ай, шайтан!

— Вот вот, знала ведь, что понравится!.. А Вы почему, милая, не ешьте?

— А у неё диабет! — выручил «фрэнд» подругу. — Сладкое противопо

казано!

— Да что Вы говорите! Какая жалость… А, — мне больше достанется! —

задорно рассмеялась, собственной «шутке», Дацкевич, налегая и налегая

на «изысканное кушанье». «У бедняжки, наверно, глисты… — подумал

тогда я, дивясь необузданному аппетиту тощей хозяйки. — Но, боже, как она прожорлива! Ведь всё спорола, за каких нибудь пять минут!».

— А шоколадку потом съем! — признался «гельминт», дожевывая

последнюю печенюшку и запивая, проглоченное, чаем.

Кстати, передача «В мире животных», по телевизору, была в самом разгаре.

«Философ», невольно, провёл параллель между показываемым и увиден

ным воочию.

171

нылая картина, — в дерьме мычит скотина… Да, — сомневаться в выводах,

«У

относительно зоологической природы человека, отнюдь, не приходит

ся! Жрать, спать, плодиться, умничать, да еще облекать, данные

отправления в приемлимые, в «нравственном» и «эстетическом»

контексте, формы, — это мы умеем. Но на большее то, увы, не способны…

То есть, альтернативы сему — нет!.. О какой, в жопу, «духовности» толкуют, что коммунисты, что гнилая интеллигенция, часть которой ударилась в

религию и эзотерику?.. Одни, б дь, «высоким» словом, прикрывают

биологическое объегоривание масс; другие — самообман, психологическую защиту от многочисленных комплексов: большей

частью, сексуального характера, а также, собственной неполноценности, статуса материальной и моральной униженности в обществе. Ибо хотят

то, в сущности, одного — денег, секса, славы и власти!..».

— О, черт возьми! Совсем забыла! — хлопнула себя по лбу «глиста». —

Я ведь, отправила письмо Мише Дорфману в Челябинск, а вчера от него

уж пришел ответ! Вот, память девичья!

— Что ж Вы, голубушка, молчали то? — укоризненно промолвила

Лариса, ибо «фрэнд», от нахлынувших чувств, потерял дар речи.

— Вот, поздравляет с наступающим 8 Марта! — бережно достав

послание, стала пересказывать содержание Дацкевич.

— Но ведь февраль, даже еще не начался! — удивлённо воскликнул

«философ».

— А Миша, на курсе, всегда был личностью с неиссякаемым чувством

юмора! Ха ха ха!

— И что же дальше, сей юморист пишет? — с замиранием сердца, спросил я.

— Так так… Это не интересно… А, вот! «Милая Оленька! Спешу

заверить, в своих самых нежных чувствах! Постоянно думаю о нас, не

смотря на то, что женат. Как вспомню, дорогой сердцу, образ, аж не по

себе становится! В жизни ведь, так мало радостей!..».

— Ну, хорошо, хорошо… А дальше?

— «Помнишь, дружок, ту ночь в общежитии, когда все перепились?..

Мы остались наедине, обсуждая «Капитал» Маркса… Ласточка тогда, еще

не была согласна с понятийным определением «товара»! А Мишутка то, думал совсем об ином… А потом, пришел бухой Эйдельман, так зайчик

хотел прибить его костылём, чтоб не мешал!..».

— Ольга Феоктистовна, это же малосущественно! — нетерпеливо

перебил «фрэнд», мечтательно настроенную, «глисту». — Что Дорфман

пишет, по поводу моей проблемы?

172

— Сейчас сейчас… Вот: «А тому, не в меру активному, парню с «биоло

гическим уклоном», скажи, что в нашем челябинском политехе, про

биться очень трудно. Своих «деятелей» хватает!.. Что, собственно, могу

для него сделать? Пускай пробует силы в родном городе. Тем более, кан

дидатская твоего Мишутки, идёт совсем в другом русле: «Социализм и

всестороннее развитие личности. Патриотические аспекты...». Смотри, Оленька, не очень то давай увлечь себя этому…

— Всё понятно! — резко оборвал «парень с уклоном». — Дорфман

отпадает. Что же тогда предпринять?!

— Да не переживайте так! Могу еще написать, Пазовскому Яше. Он

тоже, был ко мне неравнодушен! — кокетливо залыбилась Дацкевич.

— Причем здесь романтические увлечения?! Речь идет о новой фило

софии!

— Что что?

— А, да и Бог с ним! Если не трудно, отправьте письмо!

— Для Вас, — абсолютно не трудно!.. Что, — уже домой? — удивилась

«глиста», увидев, как гости поднялись.

— Да. Нам пора. И так засиделись… — совсем расстроился я.

— И правда что, — времени то девять часов! — поддержала, бесконеч

но уставшая, Лара. — Спасибо, Вам, дорогая, за всё! Вечер был чудесный!

— Ах, да бросьте! Всегда приятно, побыть с близкими по духу людьми! —

Ольга Феоктистовна пожала «верным друзьям» руки. — Приходите еще!

— Непременно… Если опять побалуете, безумно вкусным печеньем!

И гости, одевшись, ушли.

— Ну и ну! — делился впечатлениями котик, когда шли по дороге до

мой. — Такой страсти еще не знавала! Глиста точно, больная на головушку!

— Что ты хочешь? Физическое уродство, неизбежно, влечет за собой

уродство психики…

— А этот Дорфман то, с «патриотическими аспектами» в диссерта

ции, — так и не поняла, — пишет своей «Оленьке» всерьёз или прикалывается?

— Да, конечно же, прикалывается! Как с ней себя еще вести? Ведь гли

ста, не на шутку уверена, что жутко красива и привлекательна, чертовски

умна!.. Всё это, однако, обычная психическая компенсация телесного

порока. Бегство от реальности… Кроме того, Дацкевич, в определённом

смысле, инфантильна, эгоистична, истерична, — что сразу бросается в

глаза! — блеснул «философ», способностью анализировать.

— Ну, да и черт с ней, убогой!.. Слушай, «Дева»! А ты не забыл, что у «Во

долея», скоро, должен быть день рожденья? Ларик то ведь февральский!

— И какого числа?

173

— Десятого!

— На подарок напрашиваешься?

— А че не то!

— Ладно уж, осчастливлю…

— Спасибо, миленький мой! Дай поцелую! Ура а!..

8

П о прошествии недели благополучия и затишья в странной связи

молодых людей, у «ёжика» случился первый приступ разрушитель

ной ревности (естественно, из множества предстоящих). Слу

чился неожиданно и непреднамеренно, хотя в душе «мужа», по видимо

му, всё было готово к сему, и требовался только повод, чтобы «плотину», мягко говоря, прорвало.

ще до визита к чернушенскому горе

Е

идеологу, даже до судьбоносного

«кризиса», у ненаглядной, вновь, застопорилось с ежемесячными «труд

ными днями»… Поначалу, котик не придавал проблеме особого значе

ния, — мало ли из за чего произошла, блин, задержка! Но через энное

количество времени, — аккурат после встречи с Дацкевич, — Лара забила

тревогу… Когда же и таблетки не помогли, чувиха вынуждена была прибег

нуть к более действенному средству — уколам.

Где и у кого она достала, — возможно, без рецепта, — противозачаточные

для инъекций, «фрэнд» не имел, абсолютно, никакого понятия. Чернуш

ка — город маленький, и дурная слава, свободной от брака жертве любви, была совсем не нужна. Впрочем, ползущие сплетни, так или иначе, уже

следовали по пятам бедной девчонки, ибо кавалер не предпринимал

никаких шагов, чтобы реабилитировать, а проще говоря, — взять замуж

её…

Придя, как то раз, вместе с работы, парочка, обычным порядком, совер

шила акт «взаимопроникновения». А после, подруга, как ни в чем не бы

вало, достала из сумочки два шприца и запечатанные, в упаковки, ампулы.

— Вот… Это должно помочь! Времени то прошло не так много.

— Шприцы кипятить будешь?

— Обязательно! Как без кипячения? Инфекцию же, можно занести!

Прошли на кухню.

«Супружница», взяв небольшую кастрюлю и налив в неё воды, поставила

174

посудину на газ… Когда вода забулькала, положила на дно «баяны», от

дельно, с иглами, а также пинцет, и «варила» их еще минут десять.

— Ну, пусть теперь остынут…

— А зачем тебе два шприца?

— Потому, что препаратов два. Так положено!

— Не всё ли равно, — ведь в организме то, лекарства перемешаются!

— Ну, не знаю! Знакомая медсестра так сказала!

— Странно…

Наконец, «баяны» остыли. Деваха, как заправская, опытная б дь, вскрыла

ампулы и наполнила, их содержимым, оба «инструмента». Вставила, с

помощью пинцета, иглы.

— Так… Теперь, можно приступать.

Сильно повернувшись корпусом направо, задрав левой рукой подол, обнажила «мягкое место».

— Учись, студент!

И ловко, другой рукой, воткнула иглу со шприцем.

— Блин, больно!

«Муж» смотрел на уверенные, отточенные движения Лары с растущим чувст

вом омерзения. «Теперь понятно, откуда эта «совершенная» техника! Так

она с хахалем своим, — как и сейчас с мной, — предохранялась от бере

менности! Ну, сучара!..».

— Теперь, поставим второй укол! — удовлетворенно, произнесла

«шалава». — Видишь, как просто…

В душе закипало дикое возмущение. «Фрэнд» внезапно, молча, развернул

ся и пошел, оставив стоять удивленную «путану», с обнаженной задницей.

— Ты куда? Что случилось то опять?

От нахлынувшего «горя», «ёжик», сидя на кушетке, — как, когда то, и подру

га его, — в буквальном смысле, окаменел. Котик припёрся следом.

— Алё, че молчишь то, как в рот воды набрал?

— Да пошла ты!..

— Вот, ни с того ни с сего, изменился… Что то не то, разве, сделала?

— …

— Ниче не понимаю! Алё, монументушко, оживи! — Лара потрясла

за плечо. — Да прекрати же быть таким!

Молчание «изваяния» стало еще зловещей.

— А а! Кажется, поняла в чем дело… Уколы!

— Да, уколы!! — внезапно, взорвался «супруг». — Б дь поганая, беременела от своего урода!!

Котик затрясся. И тоже… оцепенел.

175

— Что, дар речи потеряла?! А ну ка, расскажи, как научилась в жопу

инъекции ставить!.. Молчишь?! Кто он, хахаль твой?! Где снюхались?!

— …

— Ну, блин, этого дела не оставлю! Хоть понимаешь, в какое дурацкое

положение ставишь?! Шалашовка подзаборная!

— Прости…

— Пошла к еб й матери! У «друга», гордость еще есть! Уйду, на фиг, и

гори ты синим пламенем!

— Ну, успокойся, успокойся… Не надо закатывать сцен!

— Что?! И кто это говорит? Шлюха чернушенская?!

Из глаз подружки, обильно потекли слёзы. Тихо прошептала:

— Не надо так. Вот, думала, что всё тогда обошлось, а становится

только хуже…

— Да не нужна ты мне! Не хочу подбирать чужие объедки!.. Сволочь

бэушная! В общем, прощай!

жик» резко встал и быстро направился, мимо плачущей чувихи, в прихожую.

«Ё

— Не уходи! Очень прошу! Не бросай в таком состоянии! — запричи

тала в след Лара.

— Раньше надо было думать! Никто ведь, не заставлял ложиться под

хахаля! Или замуж за него хотела?! — неслось из прихожей.

— Нет! Да нет же! Постой!

верь захлопнулась…

Д

обравшись до гостиницы, «фрэнд», в пустом номере, шагая взад и впе

Д

рёд, как тигр в клетке, не находил себе успокоения… Представляя, в воспа

лённом воображении, самые непристойные сцены, как «возлюбленная»

встречалась, на квартире, с ненавистным пацаном; перенося собственный

опыт на предполагаемые, их отношения, — он, в прямом смысле, леденел

от открывающейся «картины»!

Вот Лариса щебечет что то о «любви», а хахаль, целуя её в шею, тащит блу

дницу на тахту, где совершается омерзительное спаривание с криками

и стонами. А потом, они, «остывая», непринужденно болтают о том, о

сём; обсуждают, как обоим было «хорошо»! И сии гадкие встречи повто

ряются изо дня в день, обрастая всё новыми и новыми «находками» в

позах, минете, поцелуях… О, боже!.. Как котик мог так низко пасть и, по

сле всего «пережитого», вновь, б дь, увлечься и компостировать мозги

уже другой жертве! Абсолютно, кстати, не заботясь, что человеку может

быть, невыносимо, больно от сознания того, что любимая свершила

уже, до их встреч, мыслимые и немыслимые грехи!..

176

Ненависть и презрение, достигнув апогея, вынудили меня взяться за перо, дабы сбросить на бумагу переполнявшие мучительные чувства. Кроме

того, нужно было выработать какую то защитную установку, как жить

дальше с этим кошмаром; как относиться к женщине, которая нанесла

столь дикую душевную травму.

родолжать связь с падалью и мразью, больше не намерен… Нет смысла,

«П

бесперспективно! — страстно строчил сердяга, в записную книжку. —

Ради чего продолжаются наши отношения?! Всё равно, на Ларисе никог

да не женюсь, ибо, в любом случае, не смогу простить дьявольского

прошлого бл ны! Рвать, рвать и рвать с ней, чего бы не стоило!.. Нужно

срочно, найти другую чувиху, а иначе забыть потаскуху никогда не удаст

ся!.. Пусть только, еще раз, попробует «подъехать»! Близко не подпущу!».

Однако, по истечении нескольких часов аналогичных, «кругообразных»

самоистязаний, в психическом состоянии «ёжика», внезапно, случился

перелом. Он остро вдруг почувствовал… одиночество, нехватку близкого,

«незаменимого» человека, от которого, давно уже, стал зависим, как от

наркотика.

то ж это, творится

«Ч

то со мной?! Как буду жить без Ларика? Хоть бы при

шла, что ли! Тяжело ведь! — потекли мысли, в совсем другом направле

нии. — Но «друг» ни за что не пойдет первым на примирение! Не дождё

шься, милая! Он — человек гордый!.. В, конце концов, кто виноват во

всём случившемся? Кто спровоцировал «ссору» с грёбанными уколами?!».

Ближе к ночи, «ёжик» террорист, в глубине души, практически, раскаивал

ся уже в содеянном, отлично понимая, что страдания может «снять» толь

ко девчонка. Получался какой то замкнутый круг, «выход» из которого, находился в нём же самом!..

Ночь прошла, почти что, без сна. На утро, я, будто кем то подстёгиваемый, помчался в «новый» город, в ДКиТ, где надеялся, «случайно», встретить

благоверную. Настроение было мерзопакостным… Но, увы, котик, во

дворце, не соизволил подойти, аж в течение целого дня! Хотя для сего

достаточно было, всего лишь, спуститься по лестнице из мастерской и

просто разыскать страждущего.

«Ах так, мокрощелка хренова! Б дь, которую имели, как угодно! Ну, ты

еще приползёшь на коленях, умоляя простить и восстановить отноше

ния! «Спецом» ведь не идёт! Мечтает, чтоб «муж» унизился! Власть хочет

перехватить! Не выйдет!.. Пускай будет, чертовски, плохо, но доминирова

ния не отдам!» — твёрдо решил ревнивец, не подозревая, что чувиха так

же, как и он, не может найти покоя, исступлённо ждёт встречи и, одно

177

временно, борется сама с собой, не желая, более, унизительного положе

ния…

Между тем, на носу были именины Ларика, до которых оставалось, всего

то, пару дней. Еще до разрыва, мы договорились, что «джентльмен»

поведет «даму» в ресторан с коллегами из мастерской, чтобы вместе по

веселиться… Короче, получалось, как то, неудобно и перед подругой, и

перед девчонками, ожидавшими праздника.

стественно, она, ни за что, ко мне не придёт

«Е

, поскольку это выглядело

бы, накануне дня рожденья, — по меньшей мере, грубым «оскорблением

женского достоинства»! — дошло, наконец, до упрямца. — И ведь нельзя

быть жлобом, — то есть, не исполнить данного обещания! А посему, зав

тра же нужно извиниться и временно реставрировать связь… Ну, некуда

деваться! Не ку да!..».

9

Н а следующий день, придя во дворец, скрипя сердце, поднялся в

мастерскую. «Счас, блин, даст от ворот поворот! А потом, мучайся

от оскорбления!» — больше всего боялся «ёжик». К счастью, в ком

нате художников, застал деваху одну, писавшую на кумаче какой то ло

зунг.

видев возлюбленного, Лариса чуть не выронила кисть. На ней лица не

У

было, — так побледнела от неожиданности. Руки дрожали, будто вчера

отчаянно перепила. Потом, бледность залила яркая краска. Лицо стало

пунцовым и пошло пятнами. «Супружница» отвернулась, чтобы я не заме

тил, происходившей с ней, перемены.

— Че делаешь? — кавалер заговорил так, словно между ним и котиком, ничего особенного, не произошло. — В понедельник репетиция, —

придёшь?

евчонка не подала ни звука.

Д

— К тебе же обращаются! Кол, что ли, проглотила?

— …

— Ну, прости. Погорячился тогда немного.

Не поворачивая лица, Лара еле слышно произнесла:

— Думала, что уехал…

178

— Куда уехал?! Делать больше, что ли, нечего! Ну, всё, кончай дуться!

— А я и не дуюсь. Ёжик сказал, что больше ему не нужна…

— Ну, мало ли что, сгоряча брякнешь! С каждым ведь, может быть!

— Значит, не собираешься котика бросать?

— Гм… Да, вроде, нет.

— Тогда поцелуй!

«Муж» подошел и неловко чмокнул в щеку.

— Есё!

— Ещё?

— Да, есё! У маленькой деваськи, сколё день лязьденья! — склонив го

лову, как дитё, пробормотала Ларик, по прежнему, не смотря на «фрэнда».

— А поворотись ка, сынку! Дай расцелую!

Подружка от радости бросилась на шею. Глаза её блестели.

— Ну, почему ты такой вредный! Знаешь, как переживала, мучилась!

Сколько слёз пролила!.. У, какашка!

— Иногда это полезно… А что, — насчет ресторана, — переболтала

еще с Олей и Машей?

— Как можно, всерьёз договариваться с людьми, когда живёшь, как

на вулкане!

— Дак и будь всегда на чеку, готовой к любым поворотам в отноше

ниях! Видишь ведь, какой я непредсказуемый!

— Вулкан и есть! «Бык» противный! Когда начинаешь психовать, зна

ешь, как боюсь!

— «В гневе «Бык» страшен!» — вспомнив фразу из гороскопа, гордели

во приосанился «муж».

— Во во! А подумал ли, что котёнок слаб, беззащитен, уязвим?

— Кошка ты! «Тигрица», короче! Впрочем, кошка то драная…

— Че че? Счас, блин, покажу драную! — Лариса, понарошку воинст

венно, двинулась на меня.

— Ах, оставьте… Скажи лучше, как дела с «месячными»?

— Увы, — видимо, придётся от Вас рожать! Не отвертитесь! Ха ха ха!

— Ну, и останетесь матерью одиночкой, с мизерным денежным посо

бием!

— А алиментики с, не угодно ли будет выплачивать?

— В морге Вам алиментики!.. Ёжик злостно будет от них укрываться, куролеся по всему СССР!

— И это говорит, молодой строитель коммунизма?!

— Да в гробу я его видел, коммунизм этот!

179

— За базар ответите!.. А если серьёзно, — другим голосом молвила

Ларик. — что делать то будем, если… Ну, понимаешь…

— Только аборт! — ответил «фрэнд» категорически.

— Но ведь после него, вообще, можно больше не родить! —

расстроилась чувиха.

— Сплошь и рядом, советские женщины делают аборты, и лишь

единицы попадают под печальную статистику!.. И потом, мы ведь, вроде, хотели в универ поступать!

— Неужели тебе не хочется ребёночка? Кровиночку свою?

— Знаешь, пока че то нет… Недосуг просто! И давай, больше не будем

об этом!

— Ну, извини… — огорчилась Лара, растерянно улыбнувшись. —

Впрочем, может, рано шум то поднимаем? Глядишь, всё и обойдется!..

Однако вот, не обошлось… Прошло две недели, потом, еще две, и надежды

на благополучный исход дела, благополучно и рухнули. На исходе

второго месяца беременности, аккурат в марте, бедняжке пришлось таки, пережить «оперативное вмешательство». И ничего, — не умерла ведь! И

ребёнка, через время, успешно родила. Только не от меня. От другого…

...10 февраля, вечером, как и договорились, «фрэнд» в «сопровождении» ко

тика и еще двух дам, отправился в единственный чернушенский ресторан.

Далеко ходить было не надо, — находился тот в двух шагах от ДКиТ, че

рез площадь, на втором этаже «Торгового центра».

Чувствовал я себя на высоте. Как никак, один мужчина на весь «почетный

эскорт»! Да и девахи, явно, были горды присутствием «видной пермской

персоны».

Пойдем туда,

Где нет труда.

Где звон бутылок,

Ножей и вилок!..

— прикололся «герой дня».

бей, но не помню, как называлось сие, чудное, заведение городского

У

общепита. Что то, вроде, «Малахита» или «Волны», поскольку стены, в

небольшом зале ресторации, были подчеркнуто зеленоватого цвета, вносящего в душу желанное умиротворение. В центре зала, располага

лась небольшая площадка для танцующих, а по бокам — уютные кабинки

с покрытыми лаком, деревянными столами. Каждая — на 5 6 персон.

Хотя народу, в тот вечер, пришло довольно мало… Мягкое, приглушен

180

ное освещение, типа «интим» и лёгкая музыка «усугубляли» приятную

атмосферу.

Прежде чем войти, под манящие «своды» центра беспечного отдыха, Лара

с подругами долго вертелись в вестибюле, у огромного зеркала, поправ

ляя макияж, прически и наряды. «Бойфрэнд», тоже, нацепил на себя новые

брюки (в джинсах не впускали), а также, с открытым воротом, белую со

рочку под фирменным пиджаком. Густые тёмные волосы и усы, гармо

нично дополняли «образ». Вероятно, выглядел я потрясающе сексуально, ибо вся женская половина публики в зале, в буквальном смысле, глаз

оторвать не могла от блестящего кавалера троих, не менее ярких и аппе

титных чернушанок.

севшись, в одну из пустующих кабинок с дамами, красавец, немедля, У

взял инициативу в свои руки. Будучи еще студентом музыкального учили

ща, ведя весьма разгульный образ жизни, он с сотоварищами по курсу, если не соврать, облазил, в поисках «тёлок», все известные пермские ре

стораны. Посему, опыт поведения, в подобных забегаловках, имелся не

малый… Вот и сейчас, решив вспомнить тревожную молодость, «джентль

мен», что называется, блеснул умением обхаживать «прелестниц», хотя, от невротических страха и неуверенности, было немного не по себе.

— Что дамы будут заказывать? — элегантно передал меню, слегка

стесняющимся, девушкам. — Можете, не ограничивать себя в выборе!

Плачу за всех!

— О, у нас богатенький Буратино! — миниатюрная, кареглазая Оля, —

в тёмно вишневом платье, золотыми серёжками в ушах, — переняла из

моих рук буклет. — Возьмём, пожалуй, на каждого эскалоп с зимним са

латиком, мороженное на десерт… А что пить будем?

— Давай, сухое красное вино к мясу! — включилась в обсуждение, не

сколько дородная, с деревенскими ухватками, Маша. — Есть там «Мед

вежья кровь»?

— Тут много чего есть!.. А, бог с ним, попьём «кровушки», если на то

пошло! И шампусик, конечно… А кавалер, так понимаю, вообще не упо

требляет?

— Он у меня непьющий! Совсем!.. Сами ведь знаете… — гордо ответила

за «мужа» счастливая, улыбающаяся Лара, то и дело, неосознанно, поправ

ляя складки на выходном платье.

— Повезло тебе, девка! — завистливо промолвила Маша. — А наш то

«глава семьи», от рюмки оторваться не может!

— Владимир Аполлонович, кстати, тоже на дух не принимает! — всту

181

пилась, зачем то, за своего патологоанатома Оля. — Хотя работа в морге

вредная и неприятная…

— Я сам, на личном опыте, в оном убедился!.. Зато, какая романтика! —

прикольнулся «фрэнд». — Жмуры не нарадуются, наверно, какой у них

замечательный врач!

— Ах, да перестаньте, за столом, об этом вспоминать! — зыркнула на

«шутника» Ларик. — Кстати, а вот и официант идёт!

Сделав заказ, компания продолжила беседу.

— А Вы вот, Оля, прежде чем стать художником, что оканчивали? —

поинтересовался, от нечего делать, любознательный дон хуан.

— Ну, разумеется, художественное училище! В Горьком!.. Кстати, там

с Владимиром Аполлоновичем и познакомились! Он студентом меди

цинского института был! — важно ответила коротышечка Оля, свысока

поглядывая на подруг.

— А как здесь, в Чернушке, оказались? Между этой дыр… ну, в общем, оным городком и Горьким, сравнение провести трудновато!

— Дак у неё родители здесь! — бесцеремонно, влезла в разговор Ма

ша. — Не может, «ребёночек», без папы и мамы обойтись!

— Ну, и что особенного! — заартачился котик. — Я, после учебы, тоже

к «предкам» вернулась! Дома то лучше, чем на чужбине!

— Во во! — «поддержал» именинницу «фрэнд». — Уж так эта Чернушка

«радует глаз», что волком выть хочется! Первым же поездом бы сбежал!

амы, соблюдая приличия, без энтузиазма, захихикали, скрывая тот факт

Д

,

что шутка пермяка, болезненно отозвалась в душах обидчивых провин

циалок.

— А мне наша Чернушка, почему то, нравится! Уютный, тихий горо

док… — с вызовом, тем не менее, заявила Лара. — Не чета уж хвалёной, душной Перми!

— Ах, да, Боже мой! Каждому своё! — замяла маленький спор Маша. —

Вон официант, кажется, тащит сюда заказ! Кончайте базар!

И верно, вскоре прибыли салаты с «Советским» шампанским.

182

10

Д оселе немного скованная, девичья публика сразу оживилась.

Кавалер ловко высвободил, из проволочных пут, коварную

пробку, придерживая её, как горячего рысака перед стартом.

— Ой, осторожней! — перепугано весело, засмеялась ненаглядная.

Вместе с нею, улыбаясь и зажмуриваясь, напряглись и другие мадамочки.

лоп!» — выскочила пробка, и «джентльмен», под восторженные вскрики

«Х

девчат, мастерски разлил пенящееся вино по бокалам. И, тут же, поднял

свой полупустой хрустальный фужер.

— Ну что, друзья?.. Первый тост за милую именинницу! Прошу всех

встать! Как говорится, долгих лет и любовных побед! Ура!

Чувихи, скромно пересмеиваясь, стали чокаться с виновницей торжества.

«Бойфрэнду» же, пришлось поцеловать в щечку раскрасневшуюся Лару.

Все выпили, тогда как единственный мужчина, только пригубил спирто

носную жидкость.

— Каков букет, а? Напиток богов! — стыдясь, развеселил он, неожидан

но сразу захмелевших, подруг. Потом, достал из кармана припасённый

подарок, — белую коробочку с чешскими духами. И театрально, под

одобрительно завистливые возгласы дам, вручил его, ошеломлённой

от счастья, возлюбленной.

— Вот это презент! — неестественно хохотнула Маша. — Мой то

идиот, разве, на такое способен!

— А Владимир Аполлонович, на 25 летие чижику, чулки нейлоновые

подарил! Вот! — чтобы не остаться в долгу, похвасталась окосевшая Оля. —

Давайте еще выпьем! Что сидеть то?..

Через пятнадцатьминут, от шампанского не осталось и следа. Подружки, заплетающимися языками, тоже поздравили именинницу.

— Танцевать хочу! — ставшая вдруг капризною, Оля неловко, краем

рукава, опрокинула фужер. — Пойдемте, а то музыку классную включили!

Все встали из за стола и направились на танцевальную площадку, со свето

музыкой. От души, попрыгали… А когда вернулись назад, на столе уже

торчали тарелки с эскалопом, а во главе их, гордо возвышалась, открытая

бутылка сухого вина. Разгоряченные «девчаты», принялись опорожнять

и этот сосуд, почти не закусывая… Теперь, опьянев, они оживлённо болта

ли без умолку, вроде, как и забыв о моём существовании.

183

Потом, еще танцевали «быстрые» танцы. А на «медленные», пришлось при

глашать мадамов поочерёдно, причем, с каждой пришлось мило разго

варивать. Так что, к концу «мероприятия» невротик безмерно от всего

устал, почувствовал себя плохо.

— Я уже, как выжатый лимон! — признался «фрэнд», весьма нетрез

венькой, Ларисе, когда та, — в танце, — мягко говоря, «вешалась» на «су

женного». — Может быть, домой сподобимся?

— Котик так благодарен ёжику за вечер! — блаженно глупо улыбалась

пьянчужка. — Ну, погоди еще немного… Надо третью бутылку допить!..

Водки!

— Это когда успели заказать?! А не чересчур ли будет, — по «пузырю»

на рыло? Давай ка, скорее догоняйтесь, и пойдем!

— А мороженное?

— Ну, и мороженное можно, мигом, захавать!.. Что, хочешь, чтоб

«другу» плохо стало?!

— Да перестань! Будь мужиком! Потерпи, милый!.. Ха ха ха!

— Нет уж, с меня хватит! Вот деньги! Расплатишься… А я сваливаю!

росив Лару на площадке, «муж» подошел к кабинке, где, вовсю, пьяно

Б

обнимались Оля с Машей, и, извинившись перед ними, сославшись на

неотложную необходимость, срочно покинул зал… Честно говоря,

«спонсора» девахи, даже и не заметили, а ненаглядная находилась, уже в

таком состоянии, что ей было всё до лампочки, — короче, не до обид.

и хрена! «Да по камушкам, да по кирпичикам доберётесь домой как

«Н

ни

будь!..» — едя в автобусе, злился «фрэнд» и на себя, нервнобольного, и на

котика, который так безбожно нахерачился в ресторане. — Что теперь, подыхать оставалось, в компании этих алкоголичек?! Терпеть не могу

пьяных!..».

Отлежавшись в гостиничном номере, хотел было, беспокоясь за дуру, ехать

обратно, но передумал. Время подходило к половине 12 го.

«Бог с ней! Авось, всё обойдется… Спать нужно ложиться, — завтра на работу...».

И, еще немного поворочавшись в постели, тревожно заснул.

чухался, чуть ли не в семь утра. Быстро одевшись, без всякой зарядки и

...О

умывания, отправился на автобусную остановку, дабы к 8 00 подъехать

в ДКиТ: найти пьянчужку в мастерской, если, конечно, была на месте.

обравшись до дворца, пулей взлетел по мраморной лестнице и, зайдя в

Д

вестибюль, увидел там невыспавшуюся, помятую, еще не протрезвив

шуюся, «именинницу», оживлённо, тем не менее, болтающую с вахтёром.

— О, явление Христа народу! — увидев меня, хрипло обрадовался ко

тик. — Че так рано? А у нас тут «ЧП»!

184

— Что опять приключилось?!

— Ты не поверишь!.. От глисты Вася ушел! Бросил!

— От Ольги Феоктистовны?! Вот это номер! И что же?

— Знаешь, какой скандал она вчера закатила! На всю Чернушку! Ак

курат, как мы в ресторан ушли… Вот, вахтёр, тётя Клава, рассказала, что к

чему.

Оказывается, Вася, не выдержав «семейно бытового» пресса, какой любов

нички лицезрели у Дацкевич, — с горюшка нахрюкавшись, — устроил в

доме «революционную ситуацию», а потом, и открытый «мятеж», дове

дённого до ручки, супруга. Он, Вася, видимо, понял, что далее жить с ис

терично деспотичной, «глистой» на костылях, обременённой еще и ма

лолетним дитём, больше нет никаких «человеческих возможностев».

«Доколе?! Доколе это может продолжаться?!» — вероятно, возопил, до се

го времени, бессловесный раб. — И на хрена, спрашивается, пожалел тог

да ученую инвалидку, сотворив ей, гниде, сверх того, потомство?! Всё, с

меня будя! Собираю вещи, и адью! Что, блин, дурней других, ли че ли?!».

Понятное дело, что после ухода мужа, Ольга Феоктистовна забилась в

излюбленной истерике, ясно осознав, какое беспросветное будущее, вот вот, ожидает! То бишь, остаться беспомощной — без помощи — од

ной, да еще с ребёнком! Нет уж, нужно срочно спасать ситуацию! Поднять

начальство и родню на уши, но взбунтовавшегося сантехника Васю

вернуть! Чего бы сие не стоило!..

Говорят, под вечер, когда «отцы» района, честно сполнив свои «трудовые

обязанности», вовсю уже готовились к «заслуженному» отдыху, — их те

лефоны, выражаясь фигурально, залихорадило. «Глиста» подняла на но

ги, в райкоме, всех, кого могла, — рыдая, причитая, умоляя… Как тапери

ча жить?! Что будет с дитём, оставшимся без отцовской ласки?! Кто обез

ноженной калеке поможет?! Куда, зав. идеологическим сектором, по

даться?! Не в петлю ли?! Дак жестоко брошенная, это сделает, без промед

ления!.. Да ей просто обязаны помочь!!

Вероятно, безутешно предприимчивая Дацкевич обзвонила также знако

мых, родственников и друзей и, разумеется, во всеуслышание объявила

о «предательстве» Васи на работе: своей и его, — активно формируя «об

щественное мнение»… И сердобольная Чернушка, во главе с районными

шишками, не могла оставить без внимания, трагедию жертвы чудовищ

ного мезальянса. А именно, — «позорного» поступка мужа и отца, так

«бессовестно», решившего бежать от больной и беспомощной, «мадонны

с младенцем».

185

Словом, с Васей много и долго говорили на самых разных уровнях, — от

коллег по работе, сродственников и друзьёв, до начальства разно

образных рангов, получивших «инструкции» аж с самого «верха». Но

он, — этот, истерзанный морально, горемыка, — надо отдать должное, упорствовал сколько мог. Давление «Социума», однако, оказалось силь

ней давления семейного «катка», управляемого Ольгой Феоктистовной, и Вася, — не выдержав людского осуждения, общественного, б дь, резонанса, — наконец, сдался на милость победителю…

— Так, всё же, получается, вернулся мужик в гадючье гнездо? —

спросил я, ошарашенный, столь показательной историей.

— Ну да! Только поздно вечером, почти ночью… — с хрипотцой, от

ветствовала полупьяная Лара.

— А че тогда шум то поднимаешь? Ушел! Бросил!.. Куда ему, на фиг, деться от такой прилипчивой пиявки!.. Хотя можно, конечно, человека

понять: покочумай ка в одной среде, бок о бок, с паразитом сосальщи

ком, да еще на костылях!.. С другой же стороны, кто заставлял его хомут

то надевать? Как говорится, назвался груздем, — полезай в кузов! Тронул

невинность, — живи! Тем более, ребёнок у них… Но как, однако, оператив

но глиста дело провернула!

— А ты почему, вчера, котика бросил? — укоризненно захныкала чу

виха.

— Жрать меньше надо! Думаешь, приятно было смотреть на алкого

личек? Ну, скажи, о чем бы стал с вами говорить? Тем паче, хреново себя

чувствовал…

— Дак хоть, проводил бы до квартиры!

— А не жирно будет? Еще транспортировать до дома, забулдыгу, не

хватало!.. Дошла ведь! Девчонки, наверно, помогли?

— А, ниче не помню! Утром шары раскрыла, — вроде дома… Вот, блин, и день рожденья! Справили, называется!.. Всё, больше так напиваться не

буду!

— Зарекалася свинья…

— Осуждаешь, значит?

— А что, по головке, пьянчужку, гладить?

— Ну, и погладил бы! Убудет, что ли?

— Короче, хватит болтать! Поеду в гостиницу обратно.

— Дак ты из за меня, милый, сейчас здесь?! — обрадовалась Лара.

— Больно надо!

— Ой, солнышко! Дай за это поцелую!

186

«Ёжик» брезгливо отстранился.

— Не воняй! Перегаром то как несёт!.. Иди лучше в мастерскую, —

времени уже восемь часов. Попадёт нето от Заразы, директора!.. Эх, ты! А

еще женщина…

11

«П очему девчонка так напилась? Ведь раньше, подобного не

было! Что то здесь не чисто… — размышлял «муж» в автобусе, прокручивая в памяти вчерашний вечер. — В конце концов, день рожденья еще не повод, чтобы так лихо пережрать!.. Вероятней

всего, дело в наших отношениях, которые, в последнее время, дали

трещину… То есть, изменился «фрэнд», — меняется и котик. Представляю, каково ему выслушивать мои «обвинения»! А потом, после всего этого, получать романтические подарки, как имениннице!.. Короче, — налицо

«сшибка» нервных процессов, их перенапряжение и, как следствие, неосознанная разрядка через алкоголь!..».

Придя в гостиницу, «философ» не сразу завалился спать. Мысли о Ларе не

оставляли.

пределённо, я не могу любить человека, приносящего одни страдания

«О

и муки… Но почему «одни»? Есть ведь и другая, светлая, что ли, сторона

медали! «Света», правда, становится всё меньше и меньше. Боюсь, как бы

совсем не погас… Но если рассуждать в таком ключе, то и чувиха скоро

разлюбит меня. Ведь, положительные чувства к «другу», тоже начинают

затмеваться тяжелыми переживаниями… Следовательно, нас, рано или

поздно, ждёт разлука. Просто, возненавидим друг друга за взаимно нане

сённую боль!.. Человек устроен так, что неизбежно будет стремиться к

так называемому, «счастью», — то бишь, приятным ощущениям и эмоци

ям. А поскольку их скоро почти не останется, — выход тут однозначный: устранить отрицательный стрессор. Иными словами, — расстаться, как

в море корабли…».

Читателю, могут показаться немного странными сии «глубомысленные»

заключения, однако, «ёжик» интеллектуал применял «научно комплекс

ный подход» не только в отвлеченных, абстрактно философских «сфе

рах», но и собственной, вполне конкретной половой привязанности.

187

Иной вопрос, что он и предположить тогда не мог, насколько прими

тивными и преждевременными окажутся «прогнозы», и понимание

такого архисложного феномена, как госпожа Любовь. Что парадок

сальная непредсказуемость «лямура», не вмещается в простую схему

заурядного, псевдонаучного мышления…

И, тем не менее, суть дела оставалась таковой.

...На подходе к «мужскому» и «женскому» праздникам календаря, в Чернуш

ке, наконец, была объявлена подготовка к традиционно ежегодному, конкурсу хоровой самодеятельности. Приуроченному, если не оши

баюсь, ко дню рождения родного Ильича. Участвовали, обычно, в нём

наиболее крупные предприятия и учреждения районного центра, — то

есть, масса народу (десятка два коллективов), которые, честолюбиво, претендовали на звание счастливых лауреатов.

С другой же стороны, многим рядовым членам было глубоко по фиг, от

носительно самой идеи «массовости», данного мероприятия, и дурац

ких призовых мест. Их загоняли в «самодеятельность», как когда то кре

стьян в колхозы, фактически, по принуждению, — именно для грёбан

ного количества, которое, якобы, «ярко свидетельствовало о неудержи

мой тяге, простых советских людей, к искусству и творчеству»… Как будто

бы, несчастные, не могли и без коллективного горлодёрства, спокойно

жить да жить!..

Нам же, бездельникам музыкантам, владеющим, к своему счастью, голяхой

или, реже, фортепиано, открывалось широкое раздолье для бессовест

ной «халтуры» (шабашек): лёгкой добычи денег за паразитическое «руко

водство», с аккомпанементом, сразу несколькими и более, так называе

мыми, «хорами». И Хасанов, и Ощепков, плюс еще пара тройка местных

«инструментариев», как пауки, только и ждали этого момента. В числе

хитрецов, естественно, оказался и я, ибо дурной пример, увы, заразите

лен… И что ведь интересно: не шабашники искали своих потенциальных

жертв, а они их, — всячески упрашивая, умоляя, заверяя, — лишь бы

«специалисты» взялись за подготовку, блин, «артистов» к конкурсу. Тогда

как, хозяева положения, как бы нехотя, в конце концов, «великодушно»

соглашались, шли, «жалеючи», на «малоинтересующий» контракт…

Как сейчас помню, выдающемуся баянисту пришлось работать с наскоро

сколоченными, «хоровыми коллективами» местных «Электротехничес

кого завода», «Районной почты», да одного из подразделений НГДУ

«Чернушканефть». Гонорар определили заранее, — по 40 рублей за «го

лову» (ясно, не участников), что по нашим профессиональным меркам, было тогда, что называется, по божески.

188

Понятное дело, что обо всех моих подопечных, одновременно, не напи

шешь. Поэтому ограничусь, лишь чернушенскими почтовиками, внезап

но, обнаружившими «незаурядные» певческие способности. За каких

нибудь полтора месяца, руководитель должен был изладить из этих бес

таланных, безголосых соловушек, более или менее, приличную, отвеча

ющую определённым стандартам, «капеллу». А посему, времени терять

впустую, возможным не представлялось, хотя и вымучить три сладко

звучных песни для «мастера» универсала было, всего то, как два пальца

обмарать.

Занимались мы, — главным образом, чудесные женщины из разных «ще

лей» заведения и мужички из отдела посылок, — в самом здании почты, в трогательно милом «Красном уголке». Ни много, ни мало, но 2 раза в

неделю по весьма насыщенному часу... Спросите, почему так мало?.. А

зачем отрывать людей от важной, общественно полезной деятельности?

Зачем нарушать, строго регламентированный, режим производства?..

Да и баянист, если, по правде сказать, был, по горло, занят еще и другими

«проектами» (помимо основной работы), ложившимися тяжким грузом

на хрупковатые музыкальные плечи.

Обязательным условием конкурса, жюри определило исполнение песни

на патриотически ленинскую тематику, а также, какого нибудь, рус

ского народного произведения (третья песня — современно город

ского плана). Пришлось порыться в библиотеке, чтобы раздобыть, что

нибудь, подходящее из нот. Времени, однако, как уже сказал, было в

обрез, — еще два коллектива шею оттягивали, — а посему, «руководи

тель» не очень то и усердствовал. Выбрал, короче, один лишь опус —

«Партия, слушай, родная, голос своих сыновей!», который, тем не менее, немного не вписывался в заданные рамки. А у Тамары Девятковой, выпро

сил некую развесёлую, фольклорную вещь… Но вот, что делать с третьим

произведением, ума не мог приложить.

«А, хрен с ним! Пущай «Катюшу» поют! Что особенного то? И возиться

много не надо, разучивая, — все её знают! Смущает только то, что совсем

не к месту будет на конкурсе, — это да… На пьянках ведь, в основном,

«Расцветали яблони и груши…» гоняют!» — сомневался, какое то время,

«хормейстер», но потом, уломал таки себя.

Начались репетиции, которые, разноплановые, женщины почтовики

стали посещать с нескрываемым удовольствием, — начальству их, даже

упрашивать не надо было. Поскольку, уж больно нравился молодой руко

водитель. «Катюшей» мы распевались, — ею и заканчивали занятия…

189

Юморной перепев про Дуню, пошедшей «в лесок погуляти», пришелся

публике, отчего то, больше всего по душе. А вот, над песней про «род

ную», б дь, партию, как назло, пришлось вкалывать и вкалывать. Трудная, вредная, капризная оказалась вещь! Может, потому что про партию?..

Особенно, не получалось двухголосие в жизнеутверждающем припеве, на высоких нотах:

День ото дня всё краше,

Сила страны растёт!

Верной дорогой партия наша

Нас к коммунизму ведёт!

Одним словом, «верная дорога» к коммунизму, для хора почтовиков, выдалась нелёгкой прогулкой… И никакая партия помочь не смогла.

Ибо, как мы не старались, а всё пошло прахом! «Сила» «краше» не ста

новилась, а «светлое будущее» осталось несбыточной мечтой.

Жюри конкурса, прошедшего в апреле, заклеймило участников самодея

тельности в неумении, «должным образом», создать «нужный образ». А

уж когда, дошло до разбирательства с «Катюшей», несчастные «артисты», чуть со стыда не сгорели… «Это, господа хорошие, уважаемый конкурс, посвященный памяти великого Ленина, а не юбилей у Иван Иваныча!» —

жестко осудил нас, председатель взыскательной комиссии. И сии горькие

слова запали, эдак, в душу утонченного художника, каким был лидер

певунов районной почты, захапавшего, как оказалось, кровные народ

ные деньжата «грабительским» путём.

Ну, да и Бог с ним! Каждый ведь, может оступиться!.. Начальство уважаемой

конторы, рассталось, тем не менее, с «халтурщиком» довольно холодно, что било по болезненному самолюбию, как по п… лопатой…

Впрочем, читатель, ваш покорный слуга забежал немного вперёд. Возвер

нёмся, однако, в месяц февраль, когда на носу висели «мужской» и «жен

ский» календарные праздники, — наша святая эрдэковская забота. Естест

венно, к 23 числу готовились торжественное заседание и концерт, а к 8

марта — концерт и торжественное заседание. Хор и оркестровый ансам

бль «Прикамских узоров», выполняли свои обычные рабочие функции, немного, правда, перегруженные, поскольку сценической площадкой

ДКиТ дело не ограничивалось. На нашей шее, кроме всего прочего, ви

сели местные предприятия и организации, а также целый Чернушенский

район, горячо желавшие не только хлеба, но и зрелищ, в столь знамена

тельные даты.

190

В общем, много чего происходило в то, тревожно радостное, время, что

всего и не упомнишь… Но одно мероприятие, проводимое в кафе, под

экзотическим названием «Садко» (по случаю чествования ветеранов

войны), как то, занозой, врезалось в память, ибо имело прямое отноше

ние, к мировоззренческим установкам «философа вольнодумца».

...В «Садко», — обычное, стилизованное под «старую Русь», общепитовское

заведение, — «Прикамские узоры» прибыли в сжатом составе, лишь с одним

баянистом аккомпаниатором. Ощепков толи заболел, толи лишку пере

пил, поэтому лабать хору пришлось мне. Когда ветеранов медалистов, как следует, накормили напоили да «проздравили» до следующего

праздника Вооруженных Сил, — наступила наша очередь: побаловать

старичков хорошей русской песней, суровыми напевами времён войны.

Хлопали хору, правда, вяловато (откуда силушка то у слабосильных инва

лидов?), ну да, главное, ансамбль святое своё дело сотворил… А потом

вдруг, как снег на голову, в кафе пожаловал, отчего то припозднившийся, аж 3 й секретарь Чернушенского райкома Малафеев, дабы, от лица Ком

мунистической партии, воздать «дань уважения» бывшим бравым воинам.

Не знаю, по какой такой причине, он не приехал раньше (когда вовсю, б дь, ждали), но выступил, мерзавец, перед публикой хорошо! Научился, подлючий демагогишко, в процессе говорливого руководства, речи

те толкать…

Степан Тимофеич, — мужчиной был во цвете лет. К тому же, довольно

смазливой внешности. Так что, когда, спровадив инвалидов, хор пригла

сили за освободившийся длиннющий стол отведать, вместе с ним, раз

личных «яств», — бабы наши светились от удовольствия и гордости… Ес

тественно, усевшись в самый центр жен. коллектива, гуторил, в основном, лишь Стёпа: как оказалось, в неформальной обстановке, большой шут

ник, краснобай и балагур.

— Словом, уважаемые бабоньки, самодеятельность, в которой участ

вуете, очень важное и нужное дело! Радость и вдохновение людям несёте!

Ну, как бы, без таких то тружениц, райком существовал!.. Вот Вы, к приме

ру, — обратился к миловидной молодой «артистке», пристроившейся

рядом. — С этакой да броской, — сказал бы даже, — редкой красотой, какое незабываемое впечатление, можете оказывать на зрителя!

— Ну, что Вы, товарищ Малафеев! Обыкновенная я… — засмущалась

раскраснелась деваха.

— Вот именно, что нет! Была б моя воля, не задумываясь, предложил

бы тебе руку и сердце! Ха ха ха!

Женщины, собравшиеся за столом, угодливо захихикали.

191

12

—

— А

если без шуток, товарищи, — много у нас, чернушенцев, работы впереди! — вдруг «посерьёзнел» Стёпа. — Громадные, гигантские планы! И партия их будет принципиально, неук

лонно выполнять на благо простого человека!.. Ну вот, хотя бы, баню

общественную еще открыть… Да! А что вы смеётесь? Ведь, сколько горо

жан немытыми ходят! Или вовремя непомывшимися!.. Думаете, это не

влияет на производительность труда?! Ого го! Еще как!.. А асфальтиро

ванные дорожки, в «старой» Чернушке, сделать? В грязи же, осенью и ве

сною тонем!.. Но пока, на дорожки, увы, средств нет… Тем не менее, партия

не забывает о насущной проблеме!

— Товарищ Малафеев, а как насчет новых благоустроенных квартир?

Что то будет продвигаться? — осмелев, спросила одна из женщин.

— А как же! Со временем, бабоньки, всё будет! Коммунизм не за

горами! Надо только, упорно трудиться и, еще раз, трудиться!.. Стро

ительство новых домов, тоже запланировано! Не помню, правда, на

какой год… Но, главное, в планах то, жильё нуждающимся есть!

— А сколько у Вас детей, Степан Тимофеевич? Извините, конечно, за

нескромный вопрос…

— Покамест наследников нет. А так, — кто его знает! Ха ха ха! Я ведь, с супругой развёлся… Но в планах, естественно, имеется пунктик, еще

раз, поджениться! Ха ха ха!

— Так может, из наших девчат кого, всё же, выберете? — соблюдая

таки субординацию, осторожно нахально засмеялись бабы. — Мужчина

Вы — хоть куда! Что партийная совесть то подсказывает? 3 й секретарь, а одинокий… Нехорошо!

— Верное и, главное, очень своевременное замечание! Ха ха ха! А то

вкалываешь да вкалываешь, а личной жизни никакой… А вот, гармонист

у вас, — вдруг посмотрел на меня, — парень то, видать, тоже холостой?

Женить бы надо, а!

— А у него есть краля!

— Наша, чернушенская?

— Чернушенская! В оркестровом ансамбле играет! Он руководит, а

девка «подыгрывает» вовсю! — заржал весь хор.

192

От такого наглого намёка, «гармонист» густо покраснел. Но промолчал.

— Молодой ведь специалист? Вот бы и оставался у нас! — жизнера

достно заулыбался Стёпа. — Нам такие «бойцы» нужны! Сначала, комнату

выделим, а там, коль женится, и за квартирой дело не постоит! Верно, товарищи?

— Обещанного три года ждут, Степан Тимофеич! — прикольнула се

кретаря, руководитель хора, Девяткова Тамара. — Итак, парень, больше

полугода, комнату ждёт, а живёт то, до сих пор, в гостинице!

— В гостинице, говорите? Не дело это, не дело… Нужно будет разоб

раться!.. Вы, молодой человек, курите? А то хотел, по одному вопросу, переговорить на пять минут!.. Уж, бабоньки, извините, — в дорогу пора!

Работа зовёт! Планов, знаете ли, громадьё!

И Малафеев, задом к женщинам, стал выбираться из за стола, показывая

мне взглядом, чтобы шел к выходу.

Зайдя с «гармонистом» в пустую курилку, 3 й секретарь достал фирмен

ную пачку «Мальборо».

— Будешь? — совсем другим голосом, нежели за столом, спросил.

— Нет. Три года назад бросил.

— Молодец… Давно за тобой наблюдаю, — еще с осени. Прилично на

инструменте играешь, ансамбль вот создал. Начальство довольно…

Закончил то институт культуры?

— Да. С божьей помощью.

— Это хорошо… — перед выпускником ПГИКа, стоял совершенно

другой человек, — совсем не такой, каким привык себя вести в «обществе», в качестве партийца. Человек, похоже, сильно уставший от жизни, и

далеко не дурак.

— Есть, короче, одно предложение… Действительно, оставайся в

Чернушке! Парень ты, вижу, неглупый, серьёзный. По партийной линии

можешь пойти. Если что, посодействую. Ну, поначалу, инструктором

идеологического сектора оформим, а потом, глядишь, и выше можно

подняться.

«Философ» молчал.

— Тоска здесь, конечно, зелёная… Но если женишься и, в материаль

ном плане, прилично заживёшь, — имею в виду: квартиру заимеешь, нормальную зарплату, спецобеспечение со всеми вытекающими, отпуска

в спецсанатории, — то ведь и в захудалой Чернушке, можно себя королём

чувствовать!.. Вот я, после окончания Свердловского политеха, таким

же молодым специалистом сюда приехал, а теперь — 3 й секретарь

193

районного комитета КПСС! А скоро и 2 м стану, когда старичок на пер

сональную пенсию свалит… И живу, ни о чем, не жалея, в своё удовольст

вие, как при коммунизме! — Малафеев усмехнулся. — А что баян тебе

даст? Ну, подшабашишь там на свадьбе, помимо основного заработка, а, всё равно, из всеобщих нищеты и дурости не выберешься!.. Дак че

молчишь то?

— А что говорить? И так, вроде, ясно…

— Так что, подумай. Тут поле деятельности широкое! Нефтяной край!

Карьеру можно, только так сделать! Будешь уважаемым человеком, —

ну, пусть хотя бы в масштабах района… Разве этого мало? Другим то, успех такой и не снился!

— А как же коммунизм, который для работяг, как говорите, «не за

горами»?

— Какой, на хер, коммунизм! Все, кто похитрей да понахрапистей, под себя гребут, а сказка красивая — только для дураков! Сам ведь пони

маешь!

— Да уж… Как не понять!

— Вот вот. Ну, а если что надумаешь, — держи телефон. Звони…

Надеюсь, что лишнего то, болтать не станешь?

— Какой разговор!

— Ну, и ладно тогда! До встречи! Нравишься ты мне, парень… Николай

Островский как писал? «Жизнь нужно пройти так, чтобы не было

мучительно больно за бесцельно прожитые годы!..». Ха ха ха! Ну, бы

вай! — похлопал, «философа», Стёпа по плечу и вышел из кафе, к поджи

дающей «Волге».

аянист же вернулся к хору

Б

, шокированный циничными откровениями

Малафеева.

от так они и дурят

«В

, гады, народ без зазрения совести! — думал я, наблюдая, как веселятся, жадно уплетая бесплатное «угощение», ничего не подоз

ревающие бабы. — Вишь, как «подручные холопы» радуются, что

перепало с барского стола, что жрут на халяву, да к тому же, обласканы

Хозяевами!.. Животные вы, животные! И Стёпа такая же мерзкая тварь, особь, — только поумней да поприспособленней!.. Так для чего человеку, в конце концов, дан разум, интеллект?! Не для того ли, чтоб ловчее удов

летворять свои зоологические нужды, без стыда, как 3 й секретарь, лезть

по карьерной лестнице и презирать, фактически, всех тех, кто ползает, —

как вши заразные, — внизу! И ведь, сучара, призывает и меня таким же

быть! Ну, не сволочь ли, а?! Мразь, б дь, партийная!..».

194

Расстроенный и возмущенный, «философ» еле дождался окончания

праздничного «пира». А потом, когда хористы, на автобусе, вернулись в

РДК, прямиком направился к Ларисе в художественную мастерскую. Не

заходя внутрь, вызвал её.

— Когда заканчиваешь работу? Смена то, уже на исходе!

— Сейчас сейчас, милый! Дорисовать кой чего нужно, а то Зараза

предупредил, что обязательно проверит, как сделано!

— Ну, тогда на квартиру один пойду, а то, блин, не дождёшься!

Приходи, короче… Разговор есть!

— О чем это опять?! — перепугалась деваха.

— Да не ссы… Всё нормально!

— А я уж боюсь каждого шага, каждого слова, — как бы, ненароком, не вызвать «праведный гнев» ёжика!

— Да порядок полный… Только что, с 3 м секретарём райкома разго

варивал. Предложение одно, гад, сделал…

— ?!

— По партийной линии, хочет меня выдвигать!

Лицо у Лары, вдруг приобрело строго заинтересованное, глуповатое вы

ражение.

— И что? Это ведь очень большое дело! Ты согласился?!

— В общем, приходи быстрей, — и обсудим вопрос!

— Конечно конечно! Через полчаса буду, как штык!..

Дура, однако, прибежала в квартиру, едва снял с себя шубу и шапку. Прошли

в комнату. «Фрэнд» выглядел озабоченным.

— Ну, говори, не томи душу! Что было то?! — котик сгорал от любо

пытства, почуяв, по бабьи, какую серьёзную выгоду, можно извлечь от

открывшейся возможности.

— Гнида он, Малафеев, хорошая! Коммуняка недорезанный!

— Дак что болтает то?! В райкоме, что ли, предлагает работу?

— Вроде того…

Я пересказал, вкратце, разговор с 3 м секретарём.

— Вот это да! — обрадовано прокудахтала «курица». — Будешь жить, как у царя за пазухой!

— Надеешься, что и тебе кусок перепадёт, коль вдруг женюсь?

— Ниче не надеюсь… Просто, за ёжика радуюсь! — слукавила подруга.

— Все вы одним миром мазаны! Ж животные! — взъярился вдруг

«философ». — Лишь бы чем поживиться!.. А уж бабьё, в таких случаях, все

гда в «авангарде»!

195

— Да перестань говорить чушь! Плохо, разве, обеспеченным быть, да

у власти стоять?.. Когда еще, удачный случай подвернётся?

— Неужели думаешь, что я, — стремящийся уделать властное отродье, предам, как сука, идеалы — из за вольготной, б дь, жизнёнки?! Этого

желаешь, что ли, самка ненасытная?! Да никогда!!

Лариса смешалась. Краска выступила на её лице.

13

—

— С

амка есть самка! Не только в плане гиперсексуальности, но

и ненасыщаемости в смысле материальных выгод!.. Всем вам, прошмондовкам, красивую жизнь подавай! Вкусно жрать, сладко спать, стильно одеваться!.. Может, еще и о персональных машине

и даче возмечтала?! Абсолютно никакой духовности! — «ёжик», перевол

новавшись, уже не сдерживал себя.

— Это у простого инструктора то, персоналии? — попыталась съёр

ничать деваха.

— Я имею в виду перспективу!! — выпалил «фрэнд». — И говорю в

общем и целом!

— Никем еще не стал, а делаешь какие то выводы! К тому же, оскор

бляешь!

— Ты, что ли, голос подаешь, а? Сучара уличная, о которой вся Черну

шка знает!

— Опять за старое… — устало опустился, на кушетку, котик.

— Да, за старое! А что, думала, проститутке всё с рук сойдет?! — «плав

но» перешел к насущному «гособвинитель». — А ну ка, расскажи, кто

был он, хахалёк твой хренов?! Давай давай, не стесняйся!

— …

— Если будешь молчать, уйду, и больше не увидишь! Признавайся

лучше, говорю!

— Шантажируешь, значит! Допрос учиняешь…

— Нет, просто интересно: как вы вдруг «полюбили», б дь, друг дружку, что полгода из постели не вылазили?!

Сдавленным голосом, Лара начала «давать показания»: 196

— Это одноклассник мой…

— Как зовут крокодила, где живёт?

— Толя. А живёт в районе конезавода. В армии, правда, сейчас.

— И когда возвернётся служивый?

— В мае…

— Отлично! Выходит, пару лет прошло, как в разлуке? Че ж, не

дождалась то армейца? — я, откровенно, начал издеваться.

— Сказала же тогда, что не любила его…

— А под одеялко, значит, ложилась?!

— Ну, не знаю, не могу объяснить, что нас связывало! — вымучено

молвил Ларик, обхватив голову руками.

— Та ак… Любопытно! А как снюхались?

— Домогался, долго приставал, хотя я совсем и не хотела.

— Не хотела, а, всё ж таки, дала! Вот ведь парадокс! А потом, месяцами

кувыркались до отправки Толи в доблестные, блин, войска!.. Ну, и курва!

Чувиха, прерывисто вздохнув, смахнула набежавшую слезу.

— А дальше эдак было…— продолжил «следователь по особо важным

делам». — Пока бедолага солдатскую лямку тянул, ловкий котик молодо

го специалиста успел охмурить!.. Ай, да молодец, девка! Талант, да и толь

ко!

— Нет! Не так! Было по другому!

— Как по другому? По моему, ясно всё, как божий день! Толик то, небось, до сих пор пишет, ничего не подозревая?

— Ему уже сообщили!

— Ай, беда! Когда из армии Отелло возвернётся, кого душить то бу

дет? Котика или ёжика? Или обоих вместе?

— Перестань паясничать…

— А вот ответь: что ж он замуж выйти, своей красавице, не предлагал?

— Причем здесь это?— вдруг, еще больше, покраснела Лара.

— А а… Видать, были, у козла, причины особо не желать, б дь, пород

ниться!

— …

— То есть, выходит, и до него вовсю «любовь» крутила? Так надо по

нимать?

— Да нет же! Толя был первым! — отчаянно крикнула бедняжка.

— Свежо преданье, да верится с трудом… Значит, испортил девку, и в

кусты?! Каков подлец! Настоящие джентльмены так не поступают!.. И всё

же, «первооткрыватель» то — совсем другой счастливчик, верно?

197

— Больше ничего не скажу!

— А отчего ж? Неприятные воспоминания, да? Или, наоборот, приятные?

— …

— Ну, так вот, слушай сюда, давалка многоразовая! Рано или поздно, но мы неизбежно расстанемся! Я расстанусь… И знаешь, почему? Потому

что, никогда не потерплю мерзких зоологических отношений, которые

назвала тогда, — помнишь? — «нормальным явлением», так называемой

«жизнью»!.. Противно слышать, когда моральные падение и разложение, объясняют всепрощающей фразой «Это ведь жизнь! Все так делают!».

Как будто, молодая девушка не должна, по определению, оставаться чи

стой и целомудренной!.. А если же, опять, вернуться к долбанному 3 му

секретарю райкома, считающего, как и Ларик, «нормой» животные стре

мления «быть материально обеспеченным», пробираться во власть и «де

лать карьеру», — то о какой нравственности, духовности, и в данном

случае, может идти речь?! Сие обыкновенная, низкая философия мещан

ства, не способного ни на что иное, как только бесконечно улучшать

своё «материальное благополучие», бесконтрольно трахаться, да лезть

и лезть к «вершинам» популяционного «превосходства»!..

еваха не произносила ни слова, с ужасом, слушая эту блестящую «обвини

Д

тельную речь»… Понимала ли она, хоть что нибудь? Делала ли какие то

выводы?.. Навряд ли… Как не мог предполагать «философ», «поборник

Истины, Добра и Красоты» того, что грёбанный социализм в СССР, со

всеми ничтожными малафеевыми и котиками, через каких нибудь три

года канет в Лету, чтобы переродиться в новое, еще более жуткое обличье

повального б ва с пьянкой и бесстыдно азартного зашибания деньги…

Ну, да что там говорить о «светлом демократическом будущем»! Пока

«друзья» пребывали, так сказать, в «коммунистической формации», про

поведующей, бессмысленно лживый, моральный кодекс советского че

ловека… Не подозревающего, кстати, кто он таков на самом деле, и во

что, со сменой общественного строя, может превратиться! (Точнее, —

обнажить, доподлинную свою, звериную суть…).

В тот вечер, я опять «ушел» от Лары, проклиная всё на свете. Хотя подруга

и пыталась, во что бы то ни стало, удержать мятежного «философа», но

он был «непреклонен»…

Вновь потянулись часы и целые дни тягостной разлуки, мучительного

выжидания, кто первым сдастся на волю «победителя»… Однако, на этот

раз, «муж» оказался молодцом, — не побежал униженно мириться. Пози

198

ции оставила девчонка, как бы «случайно», встретив милого на выходе

из «недр» ДКиТ.

— О, привет! Не ожидала увидеть! — заискивающе, заулыбалась хит

рюга.

— Что тебе надобно, старче? — холодновато бросил «фрэнд», хотя в

душе его, мгновенно, всё возликовало.

— Котик ведь, даже не поздравил тогда золотце с праздником!

— Ну, поздравляй! Весь — внимание!.. А Толе, дружку то своему, открыточку не забыла отправить? Как никак, воин, — защитник, блин, Отечества!

— Ах, да перестань!.. Вот, маленький подарочек, солнышку!

Лариса достала из кармана, какой то, небольшой свёрток.

— Что это? Уж не золотой ли перстень с печаткой?!

— Нет, конечно. Много скромней…

— А что же тогда?

— Носки…

— Боже! Какая неслыханная расточительность! Премного благода

рен! Теперь, буду носить их постоянно, не снимая, нежно вспоминая о

бесконечно заботливой «женушке»!

— Хорош прикалываться! Я же от всего сердца!

— Ну, тогда безоговорочно принимаю бесценный дар! В таких слу

чаях, если не ошибаюсь, кто то должен еще и поцеловать?

Ларик нагло подставил розовую щечку.

— Ошиблись адресом, сударыня! Поздравляете Вы, а не ёжик!

— Ах, гад…

И тут девчонка, не сдержав чувств, буквально, впилась губами в мои «уста», яростно обхватив шею, — до того, горемыка, изголодалась!

— Дай вздохнуть то, дурочка!.. Куда хоть, сейчас собралась? На работу?

— В постельку хочу!

— Ну что ж, дельное замечание! Тогда, что ли, в путь?!

...В счастливые глаза неразлучным влюблённым, бодро шагающим, рука

об руку, на заветную, осиротевшую было, тахту, — светило яркое, практи

чески, уже весеннее солнце. Считанные недели оставались до всеобщей

«менструации» (беременного котика это, увы, не касалось), когда, вовсю, зазвенит весёлая капель, а по лоснящимся от грязи, ослепительным ули

цам, побегут говорливые мутнообразные ручейки.

А в душе то, в душе что будет твориться! «Основной инстинкт» наберёт

небывалую мощь, в следствие чего, пружины вышеупомянутой тахты

199

безнадёжно просядут, моля о пощаде!.. А соседи за стенкой, станут за

дорно смеяться, прислушиваясь к отчаянной любовной борьбе, умилён

но вспоминая, как они сами когда то, в глубокой молодости, привели в

негодность собственный новый диван!

И дети, беспечные дети советской страны, — как плод совместных усилий, потерявших контроль над собой, обезволенных пап и настойчивых

мам, — будут, сломя голову, носиться по весеннему городу, выплёскивая

наружу, переполняющую горло, блин, радость!.. Перелётные птицы гра

чи, нечленораздельными криками, как торжественным гимном, напол

нят прогретый, будоражащий обоняние и надежды, воздух!.. А там и за

бавное лопание почек, первые застенчивые листочки, суровый гул майс

ких жуков — возвестят о приходе возродившейся, обновлённой Жизни!

А точнее, — новом ощущении объективной Социалистической Реаль

ности!..

В общем, всё это ждало впереди. Но нам с Ларисой не суждено было, в

полной мере, насладиться бушующими прелестями Весны. Ибо неумоли

мый рок диктовал совсем иные условия, постепенно приближая черну

шенскую «эпопею» к неминуемой развязке… Впрочем, до неё было еще

далеко. Я бы сказал даже, — слава Богу, что далеко.

14

М еждународный женский день, с его суетливыми хлопотами, — как, в принципе, и все другие, выдуманные людьми «праздники», —

воспринимался бездушным «ёжиком» очередной человеческой

глупостью. Духи, цветы,конфеты, колготки и нижнее бельё в качестве

презентов «милым дамам», в «философском» понимании, были каким

то абсолютно ненужным излишеством, не достойным серьёзного внима

ния… Особенно же, раздражало восхищение «прелестных» баб цветочка

ми (А иначе, — хитроумно лживых самок, мнящих себя этакими «нежны

ми» созданиями, что совсем не соответствовало иждивенческой их, по

хотливой сути). Да и вообще, какой прок может быть от обыкновенных

растений? Понюхать, поставить в вазу, а потом, через три дня, выбросить

на помойку! Ну, и зачем это нужно, а?..

200

Невольно вспоминался, один комедийный скандинавский фильм, в кото

ром была сцена, когда герой любовник стучится, к избраннице, в дверь

с букетом роз; та, целуя его и «восхищаясь» подарком, впускает в дом.

Проходит небольшой промежуток времени… Дверь вновь открывается, счастливый пройдоха выходит, — застёгивая на ходу ширинку, — садится

в роскошный «Кадиллак» и уезжает… Как говорится, вот и весь глубинный

смысл цветочной идиллии! Ни более и не менее.

...7 марта, на чернушенском рынке, прибывшие с Кавказа негоцианты (боже, где их только не встретишь!), — короче, «умельцы» сии, бойко торговали

скоропортящимся товаром. Цены, конечно, были аховые… Но, отнюдь, не это смущало «философа»: он, до омерзения, не любил выбирать буке

ты. А посему, подумав немного, отправился в местный универмаг, с целью

«купить вещь так вещь»! Чтобы была полезной, и служила долго и верно…

Да да! Женскую сумочку! Вот, что приобретёт «любящий супруг»!

Примерившись к скудному ассортименту, выбрал, на неискушенный муж

ской взгляд, розовую вместительную котомку производства СССР, за 25

рублей. То то Лариса обрадуется! А то ходит с каким то, блин, «мешоч

ком», в который и положить то, толком, ничего нельзя!

Словом, весьма довольный покупкой, я вернулся в гостиницу. А на следую

щий день, после концерта в ДКиТ, поспешил к своей незабвенной краса

вице, — по случаю праздника, пребывающей дома.

— Вот! Купил! С 8 марта, котик!

— Что это, милый?!

— Разве не видишь? Дамская сумочка. Последний крик моды! Прода

вец так сказала.

— Сумочка?! Говори уж лучше — сумище! А продавщице той, лишь

бы товар сбыть… Эх, ты! Тюня!

— А ёжик думал, что Ларе понравится… — обескуражено произнёс

«фрэнд».

— Да ничего ничего. Хорошая вещь!.. Как раз, для продуктов! По ма

газинам ходить.

— Ну, не знаю. Хотел ведь, как лучше!

— Спасибо, родненький! Не переживай!.. Честно, — так рада подарку!

— Что то незаметно!

— Да не сумлевайся! Дай поцелую!.. Может, по такому поводу, в кино

сходим? Праздник ведь!

— Давай, просто прогуляемся. На улице то — отлично!

— Ну, тогда пошли?

201

еваха стала одеваться. Кавалер крутился перед зеркалом, и так и эдак.

Д

— Боже, ну почему я так велик?! Молод, свеж, красив, румянен, оригинален, о ба я те лен!!

— Не перехвали себя, дурачок «великий», «красавец» беспонтовый! —

усмехнулась Лариса. — Хорош выделываться, пойдём!

— Ладно, вперёд! А сумочку то, почему не берёшь?

— Знаешь, как нибудь в другой раз…

— Ну и бог с ним. А то, смотрелась бы с ней клёво!

— Как погляжу, у Вас безупречный вкус, сударь! Но, как то, хочется

налегке идти, с пустыми руками. Не обижайся…

В общем, «презента» своего горе «супруг», в руках подружки, так никогда

и не увидел. Куда его дела, — неизвестно. Видимо, бросила в дальний

угол комода, а может, кому и просто так отдала… Сплошная загадка —

наши бабы! А «ёжику» — отличный урок!..

— Хорошо то как, на свежем воздухе! Солнышко! Теплынь! — жмурясь

от ярко золотого света, молвила счастливая Лара, когда вышли. — Возь

ми меня под руку… Всегда радуюсь этому мартовскому дню! Так и хочется

говорить стихами!

— За чем же дело стало? Счас же, прочту стихотворение!

— Ой, как здорово! Ну ка, давай!

жик» остановился, гордо вскинув голову и разведя в стороны руки.

«Ё

— Александр Сергеевич Пушкин. Посвящено Натали ко дню 8 марта!

И начал торжественно декламировать:

Ослепительно солнечный день!

Я такого, давненько не видывал!

Разом, зимние спячка и лень

От души отвалилися глыбою!

Я по улице светлой иду.

И сосульки весёлые сочатся!

Иль на счастие, иль на беду

Полюбить то кого нибудь хочется!

Ах, сосульки, сосульки мои!

Вместе с вами я радуюсь встречному!

И чирикают с крыш воробьи

Про Разумное, Доброе, Вечное…

— Ну, положим, сосулек пока нет… И международного Дня женщин, 202

в ту эпоху, не отмечали! Кроме того, не мог Пушкин писать жене, что

ему «полюбить то кого нибудь хочется!». Дуришь, значит, девушку? При

знавайся, чьи стихи!

— Николай Рубцов… — скромно ответствовал поэт.

— Да кончай лапшу на уши вешать!.. А, кстати, кто такой Рубцов?

— Че, даже этого не знаешь?! Ну, и тундра!

— Сам тундра!.. Так, значит, всё таки, его стихотворение?

— Конечно! Тут и сомнений нет!

— Хорошее… — опустил глазки котик. — За душу берёт…

— Вот и я говорю, что гениально пишет! Совсем, как ёжик!.. А дурёха

и поверила! Ха ха ха!

— Ну, засранец! Прикрываешься высоким именем?! — Ларик двину

лась на «жулика» с кулаками.

«Фрэнд», быстрёхонько, отскочил и побежал по рыхлому, сверкающему

снегу двора. Девчонка бросилась за ним. Но поймать, юркого хитреца, так и не смогла… Остановилась, тяжело дыша.

— За тобой и не угонишься, черт побери!.. Ладно, пошли дальше, поэтишка хренов!

Выбравшись из кольца пятиэтажек, двинулись, по оживлённому тротуару, вдоль улицы.

— Вы с Ощепковым, что то подарили женщинам РДК? — спросила

Лара.

— Такой то ораве? Тут денег никаких не хватит!.. Отдел культуры этим

занимается. Ну, посидели, чай с тортиком распили коллективом. Евгений

Семёныч своим «поэтическим дарованием» похвастался.

— А подарки какие?

— Да дезодоранты, что ли, открытки… В общем, не помню!.. Вам же, со Светой Никоновой, как оркестрантам, тоже что то перепало?

— Ну да, — кой чего… А художникам ДКиТ, Зараза мягкие игрушки

вручил! Вот!

— Ну, и что? Рыдали от счастья, небось?

— Всё равно, приятно! Какое никакое, а внимание!

— Мне оного не понять…

— Странный человек! Не от мира сего… Комплимента даже не дождё

шься!

Помолчали, двигаясь далее.

— Какое небо голубое! Куполообразное… Сказала бы, лазурно боже

ственный цвет! — восхитилась деваха.

203

— А у котика глаза, точно такие же… Светятся, как у ангелочка! И, почему то, «окрас» их постоянно меняется!

— Правда?! Можем же, когда захотим!.. Это насчет комплимента.

— Впрочем, до ангелочка котику далеко. Обманчивое впечатление.

— Ну вот! Опять всё испортил! — Лара, чтоб избежать очередного

«выяснения отношений», постаралась срочно сменить тему. — Кстати, а

в комсомол собираешься вступать? Время то не ждёт! Сам же знаешь, что на факультет без партийного или комсомольского билета, не про

браться! Да и к экзаменам готовиться перестали…

— Еще вопрос с армией не решен… Если «по здоровью» не призовут, тогда и действовать начнём. А потом, может в УрГУ не придётся посту

пать и по другой причине… Если глиста поможет с научным руководи

телем, проблема, сама по себе, отпадает. Ведь можно, обойтись и без

второго высшего, а наукой, тем не менее, заниматься!

— Что то об этом, никогда не говорил! — почуяла неладное подруж

ка. — И вообще, как раньше то не врубалась, что милого в армию могут

упечь!

— А зачем рассказывать? Всё равно, пока ничего не ясно. Проекты, блин, во взвешенном состоянии! Плюс твоя беременность… Что делать

то собираешься?

Настроение у Ларика сразу испортилось.

— Пока время есть… Но так боюсь аборта! А главное, его последствий!

— Ну, куда теперь деваться!.. Нужно перескочить барьер! Не ты первая, не ты последняя! Не ссы, всё будет в порядке!

— Ёжику легко рассуждать! Ну, почему женщины должны так стра

дать?! У мужиков только забот, блин, нет! Сунул, вынул да пошел… А

рожать бабам каково? Детей воспитывать?

— Никому не легко. У мужчин свои проблемы!.. В общем, надо решать

ся на оперативное вмешательство, и не тянуть до последнего!

— Придётся, видать… А вот смотри, — только не злись, ладно? — если

бы, золотце, принял предложение Малафеева, ну, 3 го секретаря, то быс

тренько бы в партию залез! Тогда бы, и в универ с лапками забрали!

— Но чтобы вступить в КПСС, опять же, нужно комсомольцем быть!

— Ой, да какая беда! Здесь, в Чернушке, на это не посмотрят. Коль

протеже от партийного «шишки» будет!

— Нет уж! Со Степаном Тимофеичем вопрос решен! Принципиально, не пойду на его замануху! Ни за что!

— А зря, батенька, зря…

204

— Сказал же, ни за какие пряники! И точка!.. Пошел он, со своим рай

комом, в жопу! — меня аж затрясло.

— Ну, успокойся успокойся. Нет так нет. Значит, не судьба! — обняла

Лара. — Пойдешь, значит, другим путем. Может, оно и к лучшему…

Побродив по окрестным улицам, мы, на обратной дороге, решили зайти

во дворец. Просто, — от нечего делать… Все мероприятия, посвященные

празднику, были проведены еще вчера вечером и нынче утром. Так что, и не надеялись встретить кого либо в ДКиТ.

Войдя в вестибюль, услыхали, впрочем, как кто то, в районе РДК, упорно

лабает на голяхе. Ощепков?.. Но он ведь должен, в столь «знаменательную»

дату, в уматушку быть пьяным… В чем же дело?

— Кто там играет, тёть Соня? — спросил я у вахтёра. — Неужто Евгений

Семёныч?

— Он самый! Песню сочиняет к какому то фестивалю! Уж так стара

ется, бедный, что жалко мужика… Даже домой, после концерта, не пошел!

Мы с чувихой переглянулись

— Пойдём, что ли, посмотрим на муки творчества?

— Пойдём!.. Интересно ведь! Ну, и Ощепков!

15

Н еутомимого чернушенского поэта и композитора, любовнички, как и предполагалось, застали в его собственном кабинете. Вдох

новенный вид, безумный взгляд, всколоченные волосы, в зубах —

дымящаяся сигарета, — всё это говорило о многом. Евгений Семёныч, —

без пиджака, вооруженный баяном и ручкой, — что то быстро строчил

на листе нотной бумаги. И ладно бы, самодеятельный «гений» знал, сколь

ко нибудь хорошо, музыкальную грамоту! Я безмерно был бы удивлён, если б он сумел изобразить, хотя бы обычный аккомпанемент в опреде

лённом ритме… Тем не менее, Ощепков, для примитивной мелодии и

буквенного обозначения аккордов, с гордостью пользовался малопо

нятным нотным станом. Сюда же, заносились стихотворные черновики

песенных куплетов с припевами.

Композитор настолько был поглощен «творчеством», что не сразу и заме

тил вошедших.

205

— А а! Голубки голубочки! И что привело, так сказать?

— Да вот, услышали, что кто то лабает в столь неурочный час, и

решили взглянуть! — ответил «фрэнд». — Что, новая песня близка к

завершению?

— Хрен знает! Пока че то не продвигатся, едрёна корень! — Ощепков, закинув волосы назад, сделал глубокую затяжку из мундштука.

— Дак что за песня то? О чем?

— О дружбе людской… На международном фестивале распевать будут, если пройдет по конкурсу, значит!.. Времени то, вишь, в обрез… Нужно

срочно в Москву отправлять вариант!

— А а, вон почему домой не идёте… А мы уж подумали, не новый ли

баянист в Чернушке объявился?

— О ох, вам бы композиторские заботы! Гуляете, в своё удовольствие, ни хера не делая, едрёна вошь!..

— Евгений Семёныч, сыграйте, пожайлуста, что получилось! — по

просила Лара. — Ну, чтобы оценить, как что.

— Рановато еще, вещь от показывать! — заважничал Ощепков. — Ну, да ладно! Послухайте… Однако, вот не идёт в одном месте, и хоть ты ло

пни! — огорченно, потряс кулаком «куплетист».

Словом, самородок чернушенский, взял на голяхе вступление… А потом, запел такую галиматью, что у «ценителей таланта» уши в трубочку, чуть

не свернулись. Боже сохрани, — какая же, блин, душеразлагающая муть!

Песня о «международной дружбе прогрессивной молодежи», как мне ду

малось, должна была иметь, ясно, бодрый и жизнерадостный характер, но с суровыми оттенками, отражающими «пламенную борьбу всех

народов за мир»; возможно, как марш, — но обязательно в современном

музыкальном звучании. Евгений же Семёныч сотворил, из напрашиваю

щегося образа, нечто эдакое в русском народном стиле, ибо изладить

другой, альтернативный, что ли, вариант, органически не умел. Всё его

плодовитое «творчество» шло в однобоком ключе отечественно славян

ского баянизма, и иная стилистическая трактовка заданной темы, пред

ставлялась самодеятельному «мастеру композиции» глубоко чуждой…

Что уж тогда говорить, о тексте столь «выдающегося» опуса! Сие надо

было просто слышать…

Особенно меня перепугали слова бравурного припева, исполняемого на

фортиссимо:

Дружба — это здорово! Дружба — это здорово!

Дружба — это очень хорошо!!

206

Да! Да! Да!

Дружба — это здорово! Дружба — это здорово!

Дружба — это очень хорошо!!!

— Ну как?! Пойдет?! — поставив инструмент на стол, жадно вперился, на первых своих слушателей, автор ужасающего «напева».

Слово взял коллега по работе.

— Есть, конечно, неплохие находки… Если правильно понял, песня, с баянных нот, будет аранжирована для эстрадно симфонического

оркестра?

— Ну, естественно, едрёна корень!

— Ох, и замахнулись Вы, однако, Евгений Семёныч!

Не обращая внимания на прикол, бывалый баянист переспросил:

— Дак что, музыка то моя ничего?!

— В этом отношении, всё, вроде, не так уж и печально. Но есть замеча

ние, по поводу текста!

Ощепков напрягся, — как никак, но к мнению специалиста с высшим

образованием, он не мог не прислушаться.

— Может быть, вот это «Да! Да! Да!» — убрать? Как то немного старо

модно звучит! Неубедительно… Хотя бьёт, как кувалдой по черепу! А то, что дружба — хорошее доброе дело, так ведь в детском саду, о сей глубо

чайшей истине, любой углан знает!

Шея «творца» стала наливаться кровью.

— А, по моему, очень удачная и даже, несколько, необычная песня… —

желая внести разрядку в создавшееся напряжение, вставила своё бабье

слово Лара. — Вы у нас молодчага, Евгений Семёныч, уникум в своём

роде!

Но сей фальшиво льстивый, хитроумный комплимент, уже, не мог предот

вратить гнева оскорблённого творческого самолюбия.

— Да что вы понимаете в труде композиторском, едрёна корень! —

заорал красный, как рак, Ощепков. — Кого учить удумали?! Сами то, хоть что сочинили?! Да я лауреат стольких конкурсов, дипломант, значит, разный! Да я, я…

Бедняга схватился за сердце.

— Что с Вами, друг мой? — погладил бесстрастный «ёжик», дарование

по плечу. — Мы же не сказали, что песня, так сказать, из рук вон! Отправ

ляйте её, с Богом, в белокаменную, — авось пройдет! Зачем же так вол

новаться?

207

Но ранимому куплетисту, действительно, стало плохо. Он начал задыхаться!

— Кажется, сердечный приступ! Лара, немедленно вызывай «Ско

рую»! — резко бросил «фрэнд». — Евгений Семёныч, валидол то есть?!

Трясущимися руками, Ощепков вытащил из кармана пластик с таблетками.

Виновник случившегося, выдавил одну из них и сунул больному в рот.

Потом, достал свой фенозепам и атенолол, и тоже протянул баянисту.

— Главное, успокойся, и не надо ничего бояться! Раньше то было

такое?

Страдалец только кивнул.

— Ну, значит, всё пройдет! Можешь на стулья прилечь? Пил вчера, на

верное, да?.. Вижу, что пил… Ну ка, давай помогу!

Поддерживая сердечника, помощник уложил его на составленные в ряд, стулья. И, через некоторое время, слава Богу, баянисту стало, заметно, лучше. Дыхание выровнялось, боли притупились… А там, и «Скорая по

мощь» подоспела.

— Где больной? — войдя, спросила врач бригады. — Ах, это Вы, Евге

ний Семёныч! Что случилось то? — взяв стул, с участием, присела рядом

с распростёртым телом.

— Да че то сердчишко прихватило… — слабо отозвался композитор.

— Понервничал он из за нас! — бесцеремонно, встрял «ёжик» в разго

вор. — Конструктивной критики не вынес… Такой впечатлительный, блин!

— А Вас не спрашивают, молодой человек! Лучше не мешайте! — ог

рызнулась доктор и вновь повернулась к знаменитости — Товарищ Още

пков, праздновали, небось, накануне?

— Было дело… Сейчас, того, график шибко напряженный, едрёна вошь!

— Давайте смеряем давление! Вы же у нас гипертоник…

авление оказалось высоким.

Д

— Что принимали из лекарств, ну, когда приступ начался?

— Валидол, атенолол, фенозепам… — ответил за поверженного я.

— Опять Вы мешаете работе! Лучше выйдите отсюда! — разнервнича

лась врач. — Вообще, кто это такой?! — раздраженно спросила у Ощеп

кова.

— Нашенский он, из РДК!

— Но, тем не менее, пусть выйдет!

рэнд» с Ларисой, вынуждены были оставить помещение.

«Ф

— Его в больницу увезут, да?! — перепугано вопросила деваха.

— Да укол в жопу поставят, и вся недолга! Не увезут! Жрать меньше

208

надо!.. Но, вообще, рановато мотор у нашего чудака барахлить начал!

Ведь, ему всего, чуть больше сорока!.. Вот, черт, и мне как то не по себе

стало… Тоже, блин, нервы никуда!

— Успокойся, милый! А то, и с золотцем чего бы не случилось!

— Таблетки счас приму, — всё на место встанет.

Пройдя мимо испуганного вахтёра, вышли из дворца.

— Да, сердечный приступ — страшно! — взволнованно произнёс

котик, когда уже шли по направлению к дому.

— А как думала! Можно, запросто, кони двинуть… Но как вспомню

ощепкинское «творение» с этим «Да! Да! Да!», — от души ржать хочется!

Хотя, грех, конечно, смеяться.

— А милый смог бы написать песню к подобному фестивалю?

— А чего тут расписывать? Без проблем!.. И, всё же, жалко Евгения Се

мёныча, «засракуля» чернушенского с манией величия… Он ведь, без шу

ток, полагает, что может, без труда, пройти московский конкурс, коль

уж взялся за сочинение чудовищного «Да! Да! Да!»… Ох, и беда с этими

«творцами»!

— Так солнышко, сам почти такой же!

— Что что?! Такой же?!

— То есть, хотела сказать, что у вас с Ощепковым много общего!

— Нашла, блин, с кем сравнивать! Разработчика революционной фи

лософии и какого то посредственного, бездарного композиторишку!..

Ну, не ожидал от Ларика этого! Совсем не ожидал! — вполне серьёзно, обиделся «гений» провинциальной лужи.

— Вот видишь, и ёжик, абсолютно, не выносит критики, как и Евгений

Семёныч!

— Послушай, если сейчас же не прекратишь издеваться, — уйду! Луч

ше сама на себя посмотри!.. Ну, в общем, понимаешь, о чем идёт речь!

Девчонка опешила. Намёк был злым, неуместным и резким.

— Хоть бы, в праздник не начинал! Всё таки, женский день! Не любишь

ты меня!! Знаю! — тоже психанул котик.

— А за что любить то?! За муки, за позор, за оплёванное чувство?!

Лариса, внезапно, остановилась и зарыдала. Как ребёнок, которого

взрослые жестоко обидели.

— В такой день! Самый дорогой… Ну, что я такого сделала?! Что?! Не

ужели нельзя простить?! — выкрикивала, в истерике, бедняга. — Никому

то, по молодости оступившаяся, дура не нужна!.. Презираю себя!! А ёжика

ненавижу!! Пошел вон, кретин!! Убирайся, говорю!!

209

От такой неожиданно страстной, «наглой» реакции, «философ», букваль

но, остолбенел, с изумлением, смотря на чувиху… Но потом, не говоря

ни слова, резко развернулся, с отвращением, плюнул и зашагал прочь.

Эпизод четвертый

Гримасы чувств

1

Весть о том, что знаменитому Ощепкову стало плохо «прямо на работе», почти мгновенно облетела всю Чернушку. И поспособствовала этому, вахтёрша тётя Соня, запустившая в ход безотказный «бабий телеграф»…

Сразу нашлось огромное количество доброхотов с «соболезнованиями», из числа собутыльников, знакомых, почитателей «таланта», а также сослу

живцев, членов самодеятельности, начальничков от предприятий, где

успел «наследить» вездесущий и незаменимый «композитор, поэт и бая

нист» — Евгений свет Семёнович, — сын и певец Земли Чернушенской…

«Фрэнд» же, относился к сему забавному спектаклю, весьма скептически.

Ну, боже мой! Что особенного приключилось то?! Приступ сердечный?

Дак нечто подобное, и даже хуже, сам испытывал бесчисленное множест

во раз! И ведь не помер! А продолжаю упорно трудиться на благо социа

листической Родины, внося посильный вклад в общее святое дело!.. Одна

ко, куда уж, скромному руководителю ансамбля до такой «величины», такого «Человечища», как сам Ощепков, которому любви и уважения

народных, с лихвой, не занимать!.. Так что, прижми свой хвост, несчаст

ный «засракулишко», и не высовывайся на поверхность! Чти, блин, Героя

последней пятилетки, да и помалкивай в тряпочку…

Впрочем, «исключительный» случай, произошедший со столь почитае

мым «мэтром», занимал молодое, ретивое сердце, лишь постольку по

скольку. Ибо находилось оно, в первую голову, под гнетущим впечатле

нием очередного разрыва с «ни в чем не повинным», котиком. Но какого

разрыва! В котором, покорная, до сей поры, овца посмела, блин, повы

сить голос аж на «ёжика», впервые ляпнув убийственное слово «ненави

жу»!.. Ну, не сверх ли наглость, а! Раб, видите ли, восстал! Ярмо, дескать, ему не по нраву!.. Это мы еще посмотрим, кто Слуга, а кто Хозяин! Значит, бунт на корабле?!

Именно так, примерно, рассуждал, задетый за живое, «муж», сидящий, бу

дто сыч, в номере «отеля». Однако, так, да не совсем эдак. В остервенелых

поисках выхода из жгучих ненависти, ярости, возмущения, презрения, отвращения, омерзения, унижения, оскорбления, отчаяния, огорчения, досады, — страдалец исписал всю записную книжку, перейдя, затем, на

общую тетрадь, что выпросил у вахтёра на первом этаже.

, стерва! Ну

«О

, ты горько пожалеешь о своих словах! Чтоб я, хоть раз, пошел

навстречу похотливой жабе, надругавшейся над самолюбием и самоува

жением товарища!.. Вот — дудки! Неужели, у философа революционера

нет никакой мужицкой гордости?! Да плюнь на гниду! Не замечай при

сутствия! Лучший способ оскорбить бабу, — абсолютное невнимание и

полное забвение!..

215

Нет, каково: «Убирайся вон, кретин!». И это мне, человеку с высшим образо

ванием?! Более того, выдающимися интеллектуальными способностями!..

Какая то недоразвитая, провинциальная дура позволяет себе подло уни

жать высокоталантливую, уникальную Личность!».

упруг» вскочил и забегал по комнате, не находя себе места. Потом, опять

«С

бросился к спасительной бумаге.

дноклеточная! Микроб! Вибрион! Ну

«О

, Толя с армии вернётся, покажет

тебе, в «полном масштабе», жизнь в раю! Ясно же, что снюхалась с паца

ном, чтобы выскочить замуж! Да не тут то было!.. Ибо, когда тот не обна

ружил кое чего, — то ведь, и даром не нужна стала обманутому! Поиг

рался с «б.у.», да и призвался в войска! И правильно, кстати, сделал!

Тогда самка чернушенская, повторяет попытку реализовать наследствен

ную поло родовую программу. От инстинкта же, не убежишь!.. Но если

и я брошу, — будет вновь, с необходимостью, искать нового самца («спут

ника жизни»), на которого можно повесить материальное обеспечение

потомства, и который бы, удовлетворял в сексуальном плане… Вот ведь, где собака то зарыта!».

Засим, в воспалённом сознании, вновь, потекли кошмарные сцены «мерз

кого греховодничества» такой доброй, приветливой, отзывчивой и лю

бящей Лары с ненавистным Толиком и, черт еще знает с кем… Боже мой!

Сколько ж, может продолжаться мучительное наваждение! «Ёжик» не

вынесет пытки!

Вместе с тем, в постоянных мыслях о «стерве», «друг» остро ощущал одино

чество, нехватку, — точно воздуха, — столь презираемой девчонки; бе

зумно скучал и исступлённо ждал её, надеясь, что появится вот вот…

Единственным утешением, было лишь смутное понимание того, что и

чувиха мается и переживает совсем не меньше и, тоже, ожидает «милого»

всеми фибрами истерзанной души… Но, пойти и сдаться на милость, мол,

«истасканной б не», чтобы та почувствовала верх и превосходство, — не в

меру гордый, «муж» допустить, конечно же, не мог.

Словом, я жевал вышеизложенную «жвачку» часами, а затем, периоди

чески, и целыми днями в течение двух недель, пока находился с котиком

в жестокой оппозиции. Завидев «бывшую» «супругу» во дворце, «фрэнд»

делал вид, что не замечает столь желанного «врага №1», и, наоборот, де

ваха старалась не попадаться кавалеру на глаза, всячески избегая его. Ка

ково же это было знать, ощущать, что единственный, по настоящему, дорогой человек находится в непосредственной близи, совсем рядом, —

буквально в 30 метрах!..

216

На репетиции ансамбля подруга, понятно, ходить перестала… По оконча

нии одной из них, к руководителю, когда все оркестранты разбрелись, подошел обескураженный Хасанов.

— Что с Ларой и тобою приключилось? Почему «вторая домра» не

посещает занятия? Смотрю на вас, — оба ходите, как в воду опущенные!

Что, поцапались? И, как понимаю, серьёзно?

— Брось, Виктор, всё нормально…

— Да уж вижу, что не нормально! Предупреждал ведь, в своё время… А

сейчас, расхлёбываешь!

— И что, они, действительно, с Толиком долго ходили? — без обиня

ков, спросил я.

— Почти полгода, — в обнимку, на глазах у всей Чернушки!.. Да не же

нился, ни за что, пацан на «раскрасавице»… А деваха, через энное время, как только ты приехал, и ждать из армии друга перестала. Уж больно

понравился, симпатичный, блин, руководитель!.. Тьфу, ну и баба! — Хаса

нов презрительно сплюнул.

— А кто то после Толи, или до него, у сучки был? — с замиранием

сердца, поинтересовался «фрэнд».

— Вроде, никого… Нет, точно!.. Может, вне Чернушки, когда училась, успела скурвиться?.. А, да не переживай сильно! В нынешнее время, уже в

14 15 лет, вовсю, трахаются! У баб, вишь ли, созревание то раньше, чем

у парней начинается… Даже взять жену Иришку, — тоже ведь, до меня ка

кой то хрен был! А ничего, — живём.

«Ёжика» аж передёрнуло.

— Делить кров с бабою, имевшей сношения до брака! Извини, конеч

но, — но не понимаю оного, хоть тресни!

— Ох, да, боже мой! У всех, почти что, мужиков такая, блин, история!..

А что делать? Се ля ви! — развёл руками Виктор.

— Да разве это жизнь?! Существование! — занервничал «ревнитель

нравственности».

— Ну, попадётся целка, — проткнуть то плёвое дело! А вот, что за че

ловек окажется, это еще нужно посмотреть! Сможешь ли, с ним ужиться!..

А Лариса, в принципе, — неплохая девка. Отличная жена будет! Верная!

Ведь любит то, как одержимая, своёго баяниста!.. Ну, а то, что по моло

дости, у дуры было, — забудь, и всё!

— Да на хера сдалась такая, б дь, любовь! Одни страдания, и больше

ничего!

— Ну, тогда придётся расстаться. Бросай тогда…

217

— Дак и порвать то не могу! Тянет к падле, что сил просто нет!

— Ничего о! Как снюхались, так и разбежитесь! Это не смертельно! —

ухмыльнулся Витя. — А гулёне будет хороший урок! Ишь, на чужом х…, в

рай уехать собралась!.. Но повторяю, — тебе самому решать: быть вам

вместе или нет! Только никогда, на поводу у бабы не иди! А нето — хана!

И Хасанов, одевшись, ушел, оставив горемыку одного, — наедине с разъе

дающими душу, мыслями…

Однако ж, сколько можно безутешно то страдать?! Всему ведь, есть предел!

А именно, — наступила та долгожданная минута, когда нам, с Ларой, вновь было суждено друг друга «обрести»… Но, увы, совсем не надолго.

ыйдя, как

...В

то раз, из гостиницы, чтобы добежать до ближайшего мага

зина, я, будто чувствуя сердцем, оглянулся назад. По оттаявшему, мокрому

тротуару, — навстречу, — в голубом весеннем плаще, шел… улыбающийся

котик, озарённый, как ангелок, ласкающим солнечным светом. С сосулек

крыши «отеля», вовсю, уже бежала, барабаня и разбрызгиваясь по наледи, проказница капель. А в прогретом воздухе, стоял неповторимый запах, кое где, освободившейся от снега, разопревшей вмиг земли. Невырази

мые радость и тревога охватили «фрэнда», когда девчонка, подойдя, коснулась, скромно, пальчиком его руки.

— Что это вдруг, пожаловала? — дрожащим голосом, выдавил «муж», прерывисто вздохнув.

— Не смогла вынести разлуки! С ума чуть не сошла! Ноги сами при

вели… Прости, пожайлуста, что посмела оскорбить так золотце!

— Но ведь как то, жила две недели… Значит, Ларе не совсем и плохо

было!

— Лучше не вспоминать черные дни одиночества! — воскликнула, запинаясь чувиха. — Поняла, что жизни нет без тебя!

— А вот, «ёжик» может без котика обойтись! «Кретин», которого по

гнали, как собаку, может!

— Ах, да перестань ворошить старое! Ну, не сдержалась тогда, — оби

делась сильно!..

— На обиженных воду возят! — для проформы, всё еще сурово, про

молвил я. — Ну, да ладно! Рассказывай уже, как это время жила…

218

2

У селись на прогретую лавочку, у входа в здание.

— Ну и…

— Знаешь, как ревела, когда осталась одна! Ни минуты, практи

чески, не проходило, чтобы не думала о солнышке, о нас двоих!

— То, что ты рёва корова, давно не секрет!

— А однажды, с горя, напилась, как последняя алкоголичка…

— ?!

— Ага! Такая безысходность одолела, хоть вешайся! — котик, большим

пальцем, изобразил петлю на шее.

— Вот дура, а! Еще только этого, до кучи, не хватало! — возмущенно

сплюнул «фрэнд». — Впрочем, для истеричных баб, безмозглость шибко

характерна!

— Но сейчас то, мы снова вместе! Чувствуешь себя так, будто гроза

прошла!

— Надолго ли…

— Перестань, бука! Теперь, буду вести себя хорошо, потому что милый

простил идиотку!.. А, черт, — о самом главном и не сказала!

— И о чем же?

— Короче, сделала, неделю назад, аборт этот долбанный!

«Муж» на секунду оторопел.

— Да ну! Не ожидал… И как обошлось?!

— Врач хороший попался, молодой мужик… Блин, так стыдно было!

А он и говорит: «Что вы раскраснелись, девушка? Нечего тут стесняться!

Работа есть работа!». А я, всё таки, спросила, каков процент возможной

неудачи, ну, в смысле, потери способности рожать? Дак доктор ответил, что, дескать, предвидеть ничего нельзя, но, в принципе, процент не

велик…

— Долго операция длится? Больно было?

— Конечно, больно! Очень неприятно. Машинка у него такая… име

лась. Чистенько, вроде, вырезал, и довольно быстро. Скоро, опять, пойду

на приём.

— Будем надеяться, что всё обойдется. А ты молодец, девка! — настро

ение «друга» резко поднялось.

— Чему радуешься? Еще ведь, ничего неизвестно!

219

— Да не переживай так! Родишь, да еще и не раз!

— А, знаешь, была мысль сохранить беременность назло… — задум

чиво молвила Лара. Но потом, хитро подмигнула — Вот бы, ёжик забегал!

А?!

— Шутить изволите?

— И родила бы ему ежонка с такими же колючками! Ха ха ха!

— И с кошачьим хвостиком, вы хотите добавить?

— А хотя бы! Чудо юдо котоёж! Ха ха ха!

— Это любопытно! На досуге, нужно подумать над новым «проек

том»!

— И мне так кажется, знаете ли! Всё ж таки, экзотика! Будем стругать

и стругать, пока не надоест!.. Ну, да ладно, хватит смеяться, — деваха по

перхнулась. — Сменим тему… У милого то, как дела? Небось, и не скучал

нисколько?

— А чего скучать? — бодро соврал я. — Работы было по горло!

— А а… — разочарованно протянула подружка. — Ну, если так…

— Нет, нельзя сказать, что уж совсем не думал о нас! Но эта постоянная

загруженность, усталость, черт бы побрал!

— Не ври лучше… — тихо проговорила Лариса. — Мне не ври…

— Ну, думал! И что из того?! Легче тебе?!.. Да, — думал!

— Вот так бы сразу и сказал! — обрадовался котик, тут же обняв. —

Любимый!.. — положил голову на плечо.

— Короче, вчера встречался с глистой… — перешел «фрэнд» к «глав

ным» проблемам. — Получила она письмо от своего, дескать, «воздыха

теля». Результаты неутешительные… С научным руководством, ничего не

выйдет. И, вообще, Ольга Феоктистовна «обрадовала» тем, что, мол, исчер

пала возможности. Так то вот… Словом, придётся, если в армию не при

зовут, всё же, в УрГУ поступать, а значит, и комсомольцем, в ближайшее

время, становиться!

— Следовательно, дело в армию, теперь, упирается?

— Да. Скоро нужно, комиссию проходить.

— А как думаешь, возьмут или оставят?

— Да хрен знает! Если кое кто поможет, — заимею «белый билет».

— ?!

— Но пока, в подробности вдаваться не буду.

— Ты заинтриговал!

— Дело то серьёзное и, возможно, подсудное…

— Никому не скажу! Могила! Посвяти!

220

— Нет!

— Ну, ёжик, что за тайна?

— Всё, отвянь!

«Дама» сделала обиженное лицо.

— Ну, и не говори, какашка!

— Сама это непристойное слово… Если еще, услышу ненормативную

лексику, то знайте, меж нами прекратятся всякие сношения!

— А, кстати!.. Сношения!.. Давненько что то, солнышко, не баловал

звёздочку! — нагло залыбился котик.

— Дак ты же, недавно дитё истребила!.. Имею в виду: не рановато ли, еще на тахту?!

— Для любви — нет преград! Хосю! Поселюй!

«Милый», задрожав всем телом, «нанёс» серию затяжных поцелуев.

— Есё! — потребовала Лара.

— Ещё?!

— Да, есё!

— Ах, не возбуждай меня без нужды!.. Ехать то далеко!

— А зачем ехать? У золотца, отдельный номер ведь рядом!

— Да ну, как то неудобно… Что подумает вахтёр? — замялся «фрэнд».

— Дурашка неприспособленная! Что она, у койки сторожить будет?

Пошли, давай. Студент!..

Проходя мимо вахты, где читала скромная старушка, «ёжик» промямлил

что то вроде: «Это с работы, за нотами…», и быстро провёл чувиху наверх, в комнату. Закрыл дверь на ключ.

— Как то непривычно…

— В поезде тоже, было не сладко! Ну с, приступим?

И «звёздочка», профессионально, стала снимать со скромняги штаны…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

— Ну, вот. А ты боялся… Даже галстук не помялся! — натягивая юбку на

нескладное тело, пошутила «жрица любви».

— Но у друга нет галстука!

— Это я образно, перефразируя.

«Мужу» вновь стало не по себе… «Боже, так где ж у бабы, элементарная стыд

ливость! Ведёт себя, как бывалая б дь! Сразу видно, — прошла огонь и

воду! Везде, видать, где можно, с Толей перепихивалась!».

— Че молчишь то? Не понравилось в этот раз?.. Или, опять, че то не

то? Отелло рассвирипелло?

— …

221

— Опять, что ли, Толян на уме? Или уж думаешь, кто то другой у меня

завёлся?

— …

— У котика папашка, — даром, что до пенсии начальником милиции

работал, — знаешь, как маму ревновал! — разоткровенничалась Лара, поправляя перед зеркалом прическу. — Всё ему казалось, будто кругом у

неё любовники!.. Дак что интересно, батя до сих пор, — хоть и 70 летний

старик, — подозревает матушку в измене! Ха ха ха! Выйдет из дома, — и

за амбаром, и за углом, и в огороде посмотрит. Нет ли где, спрятавшихся

хахалей!.. Вот, и у солнышка, видать, нечто подобное. Ну, типа патологии, приступов ревности.

— …

еваха повернулась и чуть не села, увидев выражение лица товарища.

Д

— Федька, не смотри на меня так… Христом Богом прошу, не смот

ри! — истерично заприкалывалась подружка, припомнив фильм «Тени

исчезают в полдень…».

— Гнида ты! — наконец, взорвался я. — Презираю, суку!

Вид у «Быка», вероятно, был таким угрожающе страшным, что «звёздочка», от ужаса, попятилась к двери.

— Миленький! Не бери греха на душу! Остепенись!

— Уеду! — хрипло выкрикнул «ёжик». — Навсегда уеду из этой дыры, дешевка беспардонная! Пойду искать по свету, где оскорблённому есть

чувству уголок!.. А ну, сваливай отсюда, пока цела!

— Нет! Не вздумай! Пройдет псих то, пройдет… — стуча зубами, вос

кликнул котик.

— Убирайся, а не то порешу, на фиг!

— Ухожу, ухожу… Только не уезжай! Умоляю! — бедняга начала рыдать.

— Пошла на х…! Между нами всё кончено! Вон отсюда! — рассвирепев

ший «супруг», в ярости, открыл настежь дверь.

Перепуганная, плачущая Лара, бросилась было к «фрэнду», но он резко

оттолкнул её, и девчонка, как побитая собака, с поникшей головой, вы

шла, наконец, из комнаты.

ык» же лихорадочно начал запихивать вещи в сумку

«Б

.

— О, как херово! Ненавижу, падлу! Дрянь проклятая! — и со всей силы, ударил кулаком по шифоньеру так, что в нём образовалась зияющая

брешь!

ыстро одевшись, выскочил, с вещами, на улицу и побежал по направле

Б

нию к станции, покрывая матом всё на свете…

222

Поезд на Свердловск прибывал, к счастью, через, каких нибудь, полчаса.

Купив билет, я стал мерить шагами перрон, чтобы, хоть как то, унять ки

певшую злобу… И тут увидел, приближающуюся на всех парах, несчастную

подругу. На ней лица не было!

— О, черт! — плюнул, с досады, и скрылся в здании вокзала.

Через мгновенье, дверь распахнулась, и в зал ожидания ворвалась, сама не

своя, Лариса.

— Ну, что тебе еще?! Оставь уже, в конце концов, в покое!

— Не уезжай!

— И слушать даже не хочу!

— Ну, будь человеком! Неужели, не понимаешь, что не вынесу разлуки!

— Скоро Толя вернётся, вот и компостируй, любовничку бывшему, мозги!

— Да не нужен он даром! Пойми же! — Лара попыталась обнять идиота.

Я резко отстранился.

— Фу! — с омерзением бросил. — Опротивела! Опостылела то как!

— Опостылела?.. — изумлённым эхом, отозвалась девчонка.

— Да,да! И больше мне не нужна! Катись отсюда!

— Ну, тогда прощай… — только и произнесла, тихо, отверженная и, не говоря больше ни слова, покинула взбешенного дурака.

3

В поезде, — под мерный стук колёс и плавное покачивание вагона, —

воинственный пыл мятежного «ёжика», немного поубавился. Да

и сколько, можно переживать из за какой то, законченной ги

персексуальной психопатки и шлюхи!.. Нет, разумеется, и он, «святая ду

ша», — далеко не подарок: кто бы из женщин, смог выдюжить столь

своенравные, приступообразные нападки патологического ревнивца!

Да любая, давно послала бы подальше и, более, не связывалась!.. Но навряд

ли, уверенный в своей непреложной правоте, я тогда, что либо, из этого, по настоящему, понимал. Ибо отсутствие самокритики, у самовлюблен

ного дуболома, было, практически, абсолютным, и не поддавалось нрав

ственной коррекции.

Надо сказать, что агрессивно злобное неприятие противоположного по

223

ла (заложенное, вероятно, генетически), у «философа», временами, выра

жалось в виде личных «эвристических интеллектуальных выводов», не

подлежащих никакому сомнению. Что объективно вело его, по жизни, к неизбежному одиночеству и изысканному женоненавистничеству… Что

ж, история знает немало великих умов, скатившихся в оную моральную

«пропасть». Но, опять же, не на пустом ведь месте, возникали их фило

софские построения, относительно пола. Были, видать, достаточные

основания у того же, «сумрачного германского гения» в лице, хотя бы

Шопенгауэра, Ницше, Вейнингера!.. Кто то из них, даже сказал: «Я не

настолько глуп, чтобы любить. Тем более, женщину…».

Вот и «фрэнд», отнюдь, не испытывал желания, попадать в романтическую

зависимость от Лары, и, как только мог, отчаянно боролся со своим

чувством. Тем паче, ему представлялось сверхоскорбительным, любить

«потаскуху», а также, вероятную «содержанку» с дитём, представляющих

собой препятствие творческим планам… И эти разрушительные уста

новки, естественно, распространялись, по недоразумению, на весь лука

вый женский род. Ибо адекватной классификации, роду то сему, тогда

еще выработано не было.

то им, подлым тщеславным тёлкам, в сущности, нужно от мужиков? —

«Ч

мрачно рассуждал «ёжик». — Как писал Гоголь в «Мёртвых душах» —

«Влюбить и погубить…»! Но «погубить» — это, понятно, сказано в пере

носном смысле… А в буквальном, — подчинить собственной воле, чтобы

извлечь, для себя, максимальную биологическую выгоду: то есть, грубо

говоря, использовать. Ну, а плясать под дудку бабы, — значит, обеспечить

бесперебойное, удовлетворение зоологических потребностей самки, да еще «радоваться» своему убогому положению подчиненного…

ля реализации рефлексов генофонда, по принципу гедоники, в общест

Д

ве человеческих животных нужны деньги (как можно больше денег), —

на которые обмениваются (покупаются) необходимые предметы удо

влетворения, для поддержания относительно высокого уровня жизни.

Самки же, — в силу биоспецифики, — или не в состоянии, или просто

не желают зарабатывать, достаточные, средства к существованию, пред

почитая перекладывать этот тяжкий груз, на плечи самцов. Да еще, поти

хоньку, высасывать денежки у супруга или жениха на личные нужды.

Ибо они — иждивенки, по зоологической сути; паразиты, живущие, в

основном, за счет недалекого мужского животного… А для того, чтобы

добиться успеха своих эгоистических целей (питаться, трахаться, одева

ться, развлекаться, плодить детёнышей и поднять их на ноги, проживать

224

в благоустроенной квартире, обладать дачей, машиной и т.п. — словом, жить припеваючи), так называемые «женщины» идут, сознательно или

бессознательно, на массу уловок и хитростей, дабы надеть «хомут» и на

женатого, и неженатого недотёпу мужика. Пускают в ход, весь дьяволь

ский арсенал: и косметику, и «благовония», и наряды, и личные красоту

и обаяние (если таковые имеются), и бог еще невесть что!

Получать желаемое «за красивые глазки», за свой многоразовый «при

бор», — обычная практика бесстыжих нахалок. С молодости еще, сучкам

мамаши внушили, что мужчина «должен», «обязан» содержать их и по

томство, что они имеют полное право «жить, как за каменной стеной»!

Ну, и б дьё!.. Впрочем, моральная вина ловкачек, лишь относительна. Са

ма Природа распорядилась сотворить их такими… Однако, я против

этой несправедливой, биологической «целесообразности»! Философу, творческой личности, подобный сценарий «семейного счастья» не ну

жен и даром!».

Много позднее, когда воинствующий любомудр состарился и стал, мало

кому нужен, пришло запоздалое, осознание всей чудовищной «целесооб

разности» его жизненных установок. Прав был Хасанов, — нужно, по

возможности, стараться идти на компромисс, гибко приспосабливаться!

Чего «фрэнд», в принципиальных вопросах, совсем не умел. А по отноше

нию к бабам, и подавно. Его всегда раздражало их, претендующее, зачас

тую, на некую «интеллигентность», «великосветскость» и «возвышенность», демонстративное ломание при кондовом рабоче крестьянском проис

хождении (вообще — животном происхождении). «Ёжик», кстати, где то

вычитал, показательный сему, пример: изящная барышня, сюсюкая, жалеет

бедняжку ягнёнка, а бифштексы то из него, жрёт за обе щеки, да нахвали

вает! Или: интеллигентная с виду, мадама, типа врача или учительницы, когда аккуратно кушает, ломтик хлебный, изящно, берёт двумя пальчи

ками, — тогда как мужской член, в ночной спальне, захватывает аж всей

пятернёй! И, понятное дело, не только пятернёй!..

Лариса, правда, была совсем не похожа на таких. Святая простота! Бес

хитростное провинциальное существо. Более того, честное, жертвенное, отзывчивое, приветливое, скромное… Но, опять же, и здесь всё было, лишь относительно! Генетические бабья суть и эгоизм, так или иначе, неизбежно прорывались наружу! А с другим, — к слову, не любимым

парнем, не имеющим, как я, абсолютной власти, — она ведь могла быть

совершенно иной!.. Короче, как и любая самка, — волк в овечьей шкурке.

Ласковый хищник! Вот ведь, в чем беда!

225

делав, заполночь, пересадку в Свердловске, незадачливый «турист», на

...С

«скором» «Пекин Москва», к утру, прибыл в Пермь. Ясно, что в следствие

нахлынувших переживаний, толком, почти не спал… Неверно спускаясь

по железным ступеням тамбура, выбрался из вагона и, пошатываясь, как

пьяный, побрёл, через привокзальную площадь, на трамвайную остановку.

В этот раз, приезд на «родину», почему то, совсем не впечатлил, хотя за

окнами трясущегося трамвая, вовсю, бушевала Весна. Зябко сжавшись в

шубе, «путешественник» дрожал от озноба, — видимо, поднялась темпе

ратура. «Простыл, что ли? — думал, похлюпывая носом, герой. — Вообще, давно уже заметил: стоит испытать сильный стресс, и ОРЗ тут как тут! Ве

роятно, в моменты эмоциональной встряски, ослабляется иммунитет, защитные силы организма, а коварные микробы, в носоглотке, только

и поджидают оного и, активизируясь, вызывают, падлы, «неожиданную»

простуду!».

На подходе к родительской «халупе» в Мотовилихе, озноб сменился си

льным жаром. Короче, когда оказался в нетопленном, с утра, доме, почув

ствовал себя абсолютно больным… После радостной возни, по поводу, столь долгожданного, приезда сына, матушка быстро затопила печь и

поставила на неё чайник, а также кастрюлю с неизменным супом. Отца

дома не было, — ушел, к 8 00, на утреннюю смену в завод.

— Ай, беда! Ну, что ж захворал то! — сочувственно, потрогала горячий

лоб родительница. — Че не в настроении?

— Видишь ведь, заболел!

— Да нет, тут че то другое! Задумчивый какой то… — безошибочно

определила женская интуиция.

— Весенняя хандра, депрессия… — нехотя, соврал я.

— А, по моему, из за деушки той проблема! Поссорились, ли че ли?

— Ну, было… Что теперь говорить!

— А из за чего? — понятное дело, полюбопытствовала мать.

— Из за чего?.. Да не из за чего!

— Ой, чувствую, плохо у вас с отношениями то, судя по всему! Изме

нила, что ль?

— Ну, что то вроде этого.

— И кто там у неё, засранки, объявился?

— Да никого. Тут другое.

— А а… Поняла! До тебя, значит, были ухажеры… Так это не большая

беда. Мало ли что, у кого, по молодости, случается! Главное то, ведь лю

бит!

226

— Да пошла она со своей любовью! Опозорила, блин, на всю Чернуш

ку! — разнервничался «ёжик». — Ходила, понимаешь, с хахалем в обнимку, хоть бы хны, пока в армию, мерзавца, не забрали! А потом, и я подвер

нулся!

Родительница вздохнула.

— Ай яй яй! Значит, и жениться поэтому не хочешь?

— Да, вообще, пока не до женитьбы! К тому же, с армией вопрос не

решен…

— Куда уж, с таким давлением да сердцем, да желудком служить! — за

причитала матушка. — Оставили бы, хоть в покое!.. Что заведующая куль

турным отделом то говорит? Помочь ведь хотела!

— Должна… Вот вот всё решится! На комиссии, по распоряжению

военкома, короче, должны «забраковать»… Помнишь, когда студентом

второго курса был, язву 12 перстной кишки обнаружили? А с язвой то, в армию не призывают!

— Ну, дай Бог! Может, и пронесёт… Ай, беда, а про радость то нашу и

не сказала! Совсем из башки вылетело! Отец то твой, — дом ведь купил!!

— Да ну!

— Счас вот, ремонт будем делать! Людей уже наняли! Как раз, весна на

дворе!.. А огородище то, какой большушший! Только уж, больно забро

шенный, продавцы те говорят. Вишь ли, — бабки немощные, две сестры, жили…

— Дом то вместительный?

— Еще какой! Вообще, цельное хозяйство! Усадьба, словом! — заваж

ничала маман.

— Сёдне надо посмотреть!.. Значит, новоселье скоро?

— С Божьей помощью… — прослезилась родительница.

— Ну, поздравляю! А эту халупу, всё ж таки, продавать решили?

— Не хочется продавать то! Может, тебе еще сгодится. Не век ведь, будешь в Чернушке куковать! Всё одно, оттедова уедешь, чувствую!

— А хрена ль там делать? Конечно, свалю!

— Может, комнатушка то наша, для вас с Ларисой, понадобится, а?

Коль говоришь, стыдно там… А с другой стороны, у девчонки то, квар

тира целая! Живи — не хочу!

— Сказал ведь, что жениться не досуг! Тем более, на такой шлюхе! —

опять заартачился «ёжик».

— Да почему шлюха то? Было, наверно, один два дружка, — так это

же не зазорно! Жизнь счас такая… Что, девка то, не живой человек, ли че

227

ли? Понятно, что искала любви, замуж хотела, — да вот, не получилось!

Дак за что её винить то, беднягу?

— Жизнь, жизнь! — разозлился я. — Что у вас, за существование

звериное! По другому нельзя, что ли?!

— То время, — когда девки за собой смотрели, — давно прошло. Вот, у матери твоей всякие были искушения, но ведь не таскалась… Одному

единственному вверила себя, — отцу! — гордо произнесла Женщина.

— А почему ж, эта шалашовка, мокрощелка чернушенская, себя не

соблюла?!

— Ох, Господи! Да у всех же, по разному, Судьба складывается! У од

ного так, у другого — эдак… Смотри, в общем, сам. Решай, — брать или

не брать замуж то! Но потом, чтоб локти не кусал, если Лару упустишь!

Так то вот, сынок…

4

Е стественно, «сынок» ничего не сказал ни матери, ни отцу, что

самовольно оставил работу и уехал, никого ни о чем не предупре

див. Поначалу, несознательный «ёжик» злорадствовал, не понимая

пока, толком, что натворил. «А, да ни хрена мне не сделают, поскольку

Отдел культуры, без такого ценного кадра, останется, как без рук! На

носу телевизионное выступление, со всеми вытекающими, так что, пусть

почешутся, подумают, что значит, оказаться без предводителя оркест

ровой группы!.. А этой профуре, «любвеобильной», тоже полезно знать, с кем имеет дело! — петушился герой любовник. — Пускай, блин, больше

не кочеврыжится, как в прошлые две недели, да поскромней себя впредь

ведёт!.. А может, плюнуть на неё, и дело с концом? Сколько можно, терпеть

и унижаться! Да пошла в жопу, тварь постылая!».

Однако, по прошествии времени, где то внутри организма, проснулся

червяк, под прозванием «совесть», и начал нахально грызть душу. «Нет, нехорошо я поступил со своими эрдэковцами да ансамблистами! Ишь, какой капризный! Лялька малолетняя! Чуть что, и пропади всё, что ли, пропадом?! Нельзя так поступать, дорогуша, увы, нельзя!.. Есть ведь, поня

тия долга, ответственности… А то, что Чернушка, с бл м отродьем, осто

пиз ли по самое не хочу, ну, так что теперь делать? Бросить работу и

228

бежать, закрыв глаза на реалии жизни?.. Не ет, так не пойдет! Придётся

возвращаться, рано или поздно, на круги своя… «Засракуль» еще не жлоб, какой нибудь, неблагодарный!».

Впрочем, болезнь (а это был самый настоящий грипп), буквально, свалила

меня с ног. Температура не спадала несколько дней, тело страшно ломи

ло; вместе с насморком, открылся сильный кашель. «Скажу, что захво

рал, — вот, и оправданье! А котик то, представляю, как сейчас на заднице

волосы рвёт! Ничего, полезно… Как говорится, за поруганную Родину, за кровь и слёзы матерей, за боль утрат да за растоптанное детство, — а

заполучи, фашист, гранату! Хе хе хе… Но ведь, на самом то деле, ни

сколько не смешно. И даже не печально! Сердце то стонет, разрывается

от горя! Такое чувство, что Лариса, фактически, не принадлежит «мужу».

И окончательная разлука, уже не за горами!».

«Фрэнд» валялся на диване, кашлял, пил таблетки и жестоко мучился, не

столько физически, сколько в душевно моральном плане. От не хер де

лать, взялся за перо и сотворил высокохудожественный шедевр, рассчи

танный, как на злобу дня, так и на далёких благодарных потомков, ко

торые, возможно, адекватно и уважительно оценят «страдания молодого

Вертера»:

Тревожно радостная грусть…

Такого не слыхали?!

Взахлёб, сегодня я напьюсь

Безумства и печали!

Но как жестока боль моя! —

Прозрение жестоко… —

Вся мразь постельного белья,

И неизбежность рока!

Жизнь рвётся, гибнет, — я кричу!

Пусть чувства душат шквалом!

…Поставлю скорбную свечу

За душу, что пропала.

....................................................................................

Люблю ли я? Что есть любовь?

Возможно. Нет, не знаю…

Разбито сердце сердцем в кровь! —

Ты не моя, — чужая!..

229

Такого, блин, конгломерата, как «тревожно радостная грусть», «ёжик», естественно, не испытывал. Была тупая головная и саднящая сердечная

боль… Но хотелось, хоть чем то поразить читателя, вызвать у него сочув

ствие, сопереживание, что ли. Особенно касательно: «Жизнь рвётся, гиб

нет, — я кричу!». А что до «Люблю ли я? Что есть любовь?», то, действи

тельно, разобраться в оном, при всём желании, так и не мог…

На пятый или шестой день гриппозно романтической эпопеи, несчастно

му больному стало немного легче. Самодовольно гордый, грудь навыкате, батя повёл еще неокрепший, истерзанный организм, показывать своё

драгоценное приобретение — дом, — через залитую помоями, дорогу.

сно, что сынуля и раньше, на протяжении 15

Я

ти лет, лицезрел это любо

пытное бревенчатое сооружение, с тремя окнами по фасаду и покосив

шимся дыряво дощатым крышаком. А вот, внутри домины с прилегаю

щим навесом, к счастью, ни разу не бывал… Запустение и захламление во

дворе, крытым гнилыми горбылинами, оказалось, конечно, потрясаю

щим. Какого только мусора и отслуживших век, вещей, вокруг, не валя

лось! Я, к немалому удивлению, обнаружил аж медный самовар и фигур

ные коньки!.. В самом же доме, заслуживающим не меньшего внимания, особо поразили стены, не прикрытые абсолютно никакими обоями.

Голые потемневшие брёвна, как в деревне, и всё! Комнатных перего

родок, тоже не имелось… Давно не крашенные, не мытые полы и закоп

ченный от сажи потолок, с тусклыми лампочками, навевали щемящую

грустную грусть. Ну, а в центре сего «великолепия», возвышалась огром

ная, почерневшая от времени печь, — как потом выяснилось, ни хрена

не функционирующая…

Словом, бабульки, без направляющей мужской руки, довели, своё печаль

ное жилище, до крайних пределов бардака. И, понятно, нанятым работ

ничкам, в лице двух супругов пьяниц, открывалось широкое поле дея

тельности для творческой реализации. Деятельности на ниве генераль

ного ремонта, засранного донельзя, домища.

— Ничего страшного! — бодрился батя, отдавший за волнующую

эту «красоту», каких нибудь, пять тыщ. — Еще не такую страсть, можно

привести в полный порядок! Здесь, внутри, хорошенько отделаем, по

том, крышу шифером покрою, горбыль дворовый заменю… И огород, не беспокойся, с божьей помощью, поднимем! Баню возведём!.. Тебе ж, дурачине, всё достанется, когда с матерью подохнем!

— Весьма впечатляющие планы! Аж петь хочется… И как долго, про

длится воплощение их в жизнь?

— Ну, — немного смутился родитель, — время покажет… Главное, 230

начать, б дь, леконструкцию! И не останавливаться!.. Жалко, что сын в

Чернушке, а то бы помог маненько. Отпуск то когда?

— Осенью только… Да может, еще в армию возьмут!

— К осени, тут и делать нечего будет! — явно переоценивая возмож

ности, развеселил Пупсик. — Вечно, хитрец хренов, от тяжелой работы

отлыниваешь! Ручки боишься запачкать! Баянист!

— Папа, Вы не правы! Я всей душой желаю трудиться, но объективные

обстоятельства диктуют…

— Опять заумно залопотал! Пахать на тебе нужно!.. Ну, в армии то из

бездельника сделают Человека! Как у нас, когда служил, говаривали: «Не

можешь, — научим! Не хочешь, — заставим!». Так то вот!.. А в какие войска

те, мечтаешь попасть?

— Естественно, в десантные! Рукопашный бой, прыжки с парашютом, разведка боем, диверсии… Активно готовлю себя к защите СССР! Зарядку

вот, по утрам, иногда делаю!

— Правильно, сынок! Человек, не прошедший армейские тяготы, —

не мужик! Там, б дь, покажут, что значит Родину любить!.. А как воз

вернёшься со службы, — женишься! Да хотя бы, на той же чернушенской

девахе с квартирой!

— Может быть, проще, жениться на квартире, а деваху — в сторону?

— Ха ха ха! Шутник, раскудрит твою бога мать! — грубовато расхо

хотался недалёкий, но шибко здоровущий телом, батя. — А подруга то, того, ни кем не тронутая, а? Или уж вскрыли, как консервную банку?!

Ха ха ха!

— Еще не проверял… — застенчиво заулыбался «ёжик».

— Ой, блин! Ну, че ты врешь то, че врешь то, жулик с высшим образо

ванием! Меня, б дь, не проведешь!.. Ну, да какая разница, — было у бабы, не было! Женишься, и всё тут! Внуков нам, с матерью, наплодите!

— Пренеприменнейшим образом! Это, наверно, так здорово отцом

быть!

— А как думал! Ответственность!.. Ну, да сам скоро поймёшь… А хилосо

фию то, небось, бросил? Понял, что херня это?

— Постепенно встаю на путь истинный! Че, дурью маяться!

— Вот и молодца! Жисть, она ведь проста. Ниче выдумывать не надо…

Ладно, пошли к матери, — пожрать бы не помешало!..

А жизни суть — она проста:

Её уста, его уста…

Она проста по самой сути, —

Лишь только, грудь прижмётся к груди!..

231

— припомнил, я, вдруг, строки известного поэта, когда шел через

дорогу, залитую душистыми помоями.

И верно, тоска по Ларисе, по мере того, как отступал грипп, не давала по

коя, — особенно в последние два дня. Слова матушки по поводу «ошибок

молодости» бедняжки, глубоко запали в мягкую, отзывчивую и, в сущнос

ти, сострадательную душу, изнурённого злобой и ненавистью «фрэнда».

то уж так винить, мучить

«Ч

то живого, сексуально активного человека? —

нажимало на «мозоль» совести, лукавое раскаяние. — Будь выше преврат

ностей судьбы, благородней, великодушней, терпимей, что ли! И воз

дастся тебе сторицей, за «души прекрасные порывы»!.. Ах, да и как там

котик то поживает? Не повесился ли еще с горюшка то лютого? Хватит, хватит уж добру молодцу нежится на перинах домашних пуховых то!

Ехать надо бы назад ему, в самое горнило жисти чернушенской! К сослу

живцам, отзывчивым да внимательным, участникам ансамбля, наивным

да доверчивым! Ну, и к девице красе ненаглядной, на тахту расширокую

да шибко, б дь, гостеприимную!..».

Короче, через пару дней, не долго думая, я, оставив родительский кров, собрался и укатил навстречу капризной Судьбе, — в манящую даль черну

шенскую…

5

Н а этот раз, «ёжик»путешественник решил испытать силы на знаме

нитом, своими колдобинами и ухабами, «шоссе», ведущим прями

ком к столь полюбившемуся, но, вместе с тем, губительному город

ку. Прогулка на поезде, отнимала уж больно много времени, а «межкон

тинентальный» перелёт на мучителе «кукурузнике», понятное дело, сов

сем не прельщал воображение.

Однако, «турист» категорически отверг и автобусный вариант передвиже

ния. Ибо водители сего вида транспорта, просыпались, на редкость, ра

но, дабы отправиться в путь строго по расписанию, когда все нормаль

ные люди еще спят… То есть, позднее ехать на маршрутном автобусе бы

ло нельзя, — один разъединственный рейс, в режиме «ни свет ни заря», безжалостно путал любые конструктивные планы.

Итак, что же оставалось делать? «Голосовать!» Да да, по старому доброму

232

обычаю, добираться, в пункт назначения, на счастливых «попутках»… А

дорога то предстояла не близкая и, по большей части, не асфальтирован

ная! Причем, весной… 6 7 часов минимум! И это, если без пересадок. А

так… Тут ведь, как подфартит! Как карта ляжет!

Словом, в 14 00 пополудни, «ёжик» уже был у «подножия» трассы «Эверес

та», экипированный, в некотором соответствии, с совсем неласковыми, погодными условиями. Ибо шел холодный апрельский дождь со снегом.

Ну, а впереди, приветливо ждали 350 километров увлекательнейшего

пути…

ервую ласточку», — груженую тяжелую фуру «КамАЗ», — к глубокому

«П

удовлетворению, не пришлось долго ждать. Однако ехала она только

до Югокамска, — всего то ничего от Перми. Я, впрочем, и этому был до

жопы рад… Шофер — весёлый мужик балагур, тоже обрадовался попут

чику. Всю дорогу, он жизнерадостно трепался о том о сём, так что, в

конце концов, порядком даже поднадоел.

Фура мчалась, поначалу, на довольно приличной скорости, потому как

под колёсами был асфальт. Но когда последний, как то неожиданно, исчерпал себя, пришлось забыть, что значит, прокатиться с ветерком.

Машина начала неловко подпрыгивать (а вместе с нею и мы) на естест

венных неровностях дороги. Город с окраинами, вишь ли, остался поза

ди, уступив место унылой сельской местности.

— Вот, б дь, началась трясучка! — не к месту, покатился со смеху шут

ник водитель. — И так будет до самой Чернушки, если не хуже! Ха ха ха!

Можно, кстати, и застрять по самые жабры! Дождик то, всё идёт да идёт.

— «КамАЗ» навряд ли застрянет! Классная колымага!

— Ну, дак ведь мы только до Югокамска, — вернул к действительности

шофер. — А настоящая «болтанка» да грязь — впереди! Какой тебе, еще

«Мерседес» попадётся, ведь неизвестно. Хе хе хе!.. Так что, будь готов!

«Ёжик» угрюмо промолчал.

По сторонам «трассы» бежали, покрытые кое где остатками снега, мокрые

непаханые поля, — скорей всего, под капусту, морковку или турнепс.

Обычно, именно эти «кормовые» культуры здесь засеивали. Встречались, довольно часто, нехитрые придорожные населённые пункты, с какими

то прибитыми местными жителями. А потом, поля уступили место, в ос

новном, елово пихтовому, дремучеватому лесу, где снег гордец, вызы

вающе, даже и не думал таять.

Примерно в 15 30, наша тяжелая фура приблизилась к славному городу

Югокамску, который, если по правде сказать, и городом то назвать было

233

нельзя. Так, — по большей части, одноэтажно деревянный, с редкими

каменными постройками, — посёлок сельского типа. Скучный и беспон

товый, не заслуживающий художественного описания…

Короче, у некоей, находящейся близ дороги, овощной базы, водитель

«КамАЗа» остановил машину и, с задорной улыбкой, уставился на пас

сажира.

— Ну, че? Сколько дашь?

Вопрос показался неуместным. Тем более, в устах столь озорного дядечки…

Дело в том, что в те добрые советские времена, проблема обязательной

оплаты за подвоз человека, так остро не стояла, нежели в нынешний

исторический период. Обычно, проезд на «попутках» осуществлялся, так сказать, на халяву, но не всегда. Всё зависело от активной гражданской

позиции шофера, душевных качеств, что ли, — типа совестливости и

понимания, товарищеской солидарности. Но, в данном случае, под «ли

чиной» добродушно легкомысленного весельчака, скрывался жесткий

и бескомпромиссный «рвач», от которого пощады ждать не приходи

лось.

— 50 копеек хватит?

— Обижаешь, начальник! Наше «такси» рублём попахивает!

— Но ведь это грабёж! Побойтесь Бога, товарищ!

— Знаешь, атеист я… Тем более, семья, дети…

— Ну, блин! Ехали то всего чуть чуть! Так уж и быть, 20 копеек надбавлю!

— Рубль, пацан. И не полушки меньше!

Скрипя сердце, пассажир достал смятый «рыжик» и вручил жизнерадост

ному хапуге. Не говоря волшебного слова «спасибо», выпрыгнул из каби

ны на дорожную слякоть. Фура же, навоняв выхлопняками, тронулась с

места и, через минуту, вильнула хвостом на ближайшем повороте.

урист» остался стоять с котомкой, под ледяным дождём. Ветер северный,

«Т

умеренный до сильного, со злорадством раздувал полы плаща. Возмуще

ние, от людской наглости и меркантильности, распирало впечатлитель

ную душу…

На этот раз, ждать транспорт, пришлось довольно долго. Не смотря на

то, что «ёжик» отчаянно «голосовал», никакая сволочь на колёсах, так и

не соизволила остановиться. Со злости, я начал применять ненорматив

ные выражения. И только тогда, удалось «забортовать», — и что бы вы

думали? — новенькую черную «Волгу»! Правда, помимо водителя, в ней

находился пассажир, — эдакой тучноватой комплекции.

у

«Н , теперь точно придётся раскошеливаться! — отчего то, весело подума

234

лось мне. — Такой водила спуску не даст. Всё таки, комфортабельное

авто! А, да и хер с ним! Не мокнуть же, вечно, под грёбанным «душем»!».

— Куда тебе, парень? В Чернушку? Не, мы только до Барды… Но ведь, оттуда рукой подать до нужного места! В Орде только, ненадолго, оста

новимся в конторе. Ну, едешь? — бросил молодой шофер татарин в

приоткрытую дверцу.

— Согласен. Спасибо! А то, весь уже закоченел!

Быстро протиснувшись на заднее сиденье, в благодатное тепло салона, вздохнул с облегчением. «Волга» мягко рванула вперёд.

Присмотревшись к пассажиру, его покровительственной речи и указаниям

«кучеру», понял, что еду с каким то татарским начальником, говорив

шем, понятно, на своём хитроумном языке.

— Один раз сигэрдэм, — десять лет утэрдэм! — рассмеялся собственно

шутке шеф, рассказав пикантную историю водителю.

— Ай, айбят, товарищен Бикбулатов! Сымышной, однако, шиснь, пилят!

— Айя, айя… — согласился начальник и, почти по русски, опять пошу

тил — Щё, сывотня вещиром в клуп барасэм? Кызым ляр встрищать?

Танцы манцы обжиманцы, хе хе хе?

— А щё весёлай, Рустам Фаридовищ? Мин бит, яратам Назия!

— Ай, шайтан! Ну, нищаво, нищаво… Зиря сильный не мущайся! Алла

хэа акбяр!..

Не смотря на развороченную дорогу, ехали довольно быстро. Через час, завернули в Орду по нужному адресу, где лукавый Рустам Фаридович, в

одноэтажной конторе под шиферной крышей, разрешил неотложный

вопрос. Это видно было по его узкоглазой, широкой физиономии с

озабоченной, правда, улыбкой, когда вышел обратно наружу.

— Айда, пилят, поехали! Биремя мало! Тизряк, тизряк! Щёрт бы попрал!

Помчались, если можно так сказать, дальше. Начались крутые подъемы и

спуски среди тайги, на которых, — спусках то, — аж дух захватывало! А на

ямах с ухабами, пассажиров, то и дело, подбрасывало и мотало из стороны

в сторону. Так что, радостно, забавно было! Скучать не приходилось…

Минут через сорок, съехав в низину с отборною грязью, мы, — как и пре

дрекал, блин, водила с «КамАЗа», — надёжно застряли, тщетно пытаясь

выбраться из коварной колеи западни.

Мотор натужно ревел, сизый дым стоял столбом, отчаянно портя воздух.

Бикбулатов страшно, по свойски, матерился, когда пришлось вылезть

из «Волги», дабы подтолкнуть завязшую, чуть не по самое брюхо, бед

няжку.

235

— Иняэм сягаем! Иняэм сяляккэм!.. Ёпаний тарога! А ну, навалис, малатой щелабик!

ождь со снегом, между тем, шел, не переставая… Мы до нитки промокли

Д

и перепачкались, как поросята. Ну, да слава Аллаху, с помощью наломан

ных веток, через вечность, вызволили таки автомобиль из чмокающей, уже было восторжествовавшей грязи!.. Что и говорить, труднейшая это

работа, — из болота тащить бегемота!

Тем временем, стрелки часов подходили к 18 30 ти…

Последующий путь, до татарской «столицы», прошел без особых «ЧП».

Высадив «ёжика» у поворота на Барду, гостеприимные иноверцы, не

взяв с него ни копейки (?!), отчаянно газанув, направились, по перпен

дикуляру главному «шоссе», в родной районный центр. Я опять, остался

у обочины, но уже в полном одиночестве, «среди долины ровныя», —

мокрый, в замазанной грязью одежде, но не сдающийся злобной стихии

и обстоятельствам, в смысле, отсутствия, какого бы то ни было, транспор

та… Ибо чем ближе подъезжаешь, в вечернее время, к такой удалённой

дыре, как Чернушка, тем безлюдней становится дорога к ней. И это, к

несчастью, непреложный закон здешних мест.

Между тем, начинало смеркаться, хотя в мутной дождевой пелене, и до се

го момента, остро ощущался дефицит освещения… К 20 30 ти, нахлы

нули тревожные мысли. Дубарь стоял приличный, а посему, «турист», безостановочно, приседал… Пара тройка машин, с зажженными фарами, промелькнули, по основной «трассе», не останавливаясь. «Ёжик» сурово, погрозил им вслед кулаком. Холодало… Совсем. Из Барды же в Чернушку, тем паче, никто не проявлял, особого, желания ехать.

К 22 00 автомобильная активность, окончательно, сошла на нет. Всякие

надежды, добраться до сухого чернушенского крова, безнадёжно

иссякли. Я чертовски устал и уже подумывал отправиться, пешком, до

Барды, на милость татарам (8 км по указателю). Ну, не ночевать же, в

конце концов, под открытым протёкшим небом!

«Если, через 10 минут, не появится машина, точно пойду в посёлок просить

пристанища! — решил, трясущийся от холода и мрачных мыслей, не

удачник. — А то, что опять простыну, то это уже свершившийся факт…

Аллах всемогущий! Не оставь в беде страждущего! Пошли, хоть какого

нибудь мотоциклиста, что ли, но, желательно, с утеплённой коляской!

А нето — хана…».

И молитвенные просьбы новообращенного, были услышаны! В морося

щей черной дали, засветились, — как пара кошачьих глаз, — долгождан

236

ные фары. То шел, «на выручку», припозднившийся… служебный автобус!

Кстати, абсолютно пустой, не считая шофера! Шел, — строго напоминая

о том, что ехать, — изначально, нужно было на маршрутном «ЛиАЗе», а

не вверять себя, бездумно, превратностям капризной Судьбы…

— Вы, случаем, не до Чернушки?! — с придыханием, вопросил нес

частный, когда «кабриолет» притормозил, и дверцы его, чудесным обра

зом, распахнулись. — Или, может, хотя бы до Осы?! Я заплачу, хорошо

заплачу! Только подвезите! Три часа уже, здесь стою!

— Садись, бродяга, околел, небось! В Чернушку еду, — в неё самую! —

обрадовал, а точнее, несказанной радостью ошарашил водила. — А день

ги, — исчадье сатанинское, — себе оставь, еще пригодятся… Эх ты, душа

неприкаянная!

6

Д обрались мы, с избавителем, до злосчастного городишки, ровно

в полночь. Мужик оказался настолько великодушным, что подвёз, чуть ли не до самой гостиницы. Господи, какое это счастье, вновь

оказаться «дома», в родном «постоялом дворе», после стольких мук и

страданий, перенесённых, накануне, в дорожном аду! «Эверест» был взят!

Но какой жестокой ценой… Сколько нервных клеток, безвозвратно, было

потеряно! Сколько передумано, перечувствовано! Какие пытки холодом

пришлось испытать! До сих пор ведь, мороз по коже!.. Но что удивитель

но, — когда, на следующее утро, «фрэнд» проснулся в тёплой, свежей

постели, — никаких признаков ожидаемой простуды, так и не смог

обнаружить! Стресс, оказывается, может не только способствовать воз

никновению ОРЗ или гриппа, но и, наоборот, не дать им ходу, застопо

рить, — как не парадоксально… Поразительный феномен! О нём я где

то читал.

Итак, на следующее утро, «турист» проснулся целым и невредимым. Рабо

та, — упорная, нелёгкая, изматывающая, но, всё ж таки, горячо любимая

работа, — как невеста, ждала его… Аж к 11 00, и ни минутой позже, предводитель оркестровой группы, уже стоял у порога РДК! Рассчитывая, этим благородно жертвенным шагом, хоть немного искупить вину пе

237

ред, ни в чем не повинными, сослуживцами, но, главным образом, на

чальством, в лице суровой Марианны Абрамовны.

В клубе, в столь неурочное, раннее время, как всегда, никого еще не было.

Не считая, правда, бесконечно преданной культпросвет «идее», чудако

ватой дуры Зины… Что хоть она высиживала с 9 до 18 часов, каждый бо

жий день, — как упоминалось, — никто, толком, ничего не знал, и знать

не хотел. Ну, видать, шибко нравилась наша комнатушка человеку, кото

рый жестко презирал рутину домашнего очага, и целиком посвящал

себя творчеству, и только ему… Возможно, в глубине души, человек сей

глубоко осуждал беспечных одноклубников, за легкомысленное отно

шение к своим проф. обязанностям, в смысле непростительного нежела

ния торчать в РДК, якобы, положенную смену. Но что, теперь, делать с

несознательной молодёжью! Посему, Зина, своим героическим приме

ром, вероятно, хотела показать нам, как «должно» трудиться, и как «чест

но» заколачивать социалистическую зарплату. А не болтаться, по своим

личным делам, в рабочее время, засунув руки в карманы и насвистывая, играючи, «Хорошо в саду цветут цветочки!»…

Когда «обнаглевший» прогульщик ступил за священный порог зининого

«храма», его, понятное дело, встретило ледяное молчание верной храни

тельницы эрдэковского идейного «алтаря». Хотя, если честно сказать,

«герой» даже и представить не мог, что дело обернётся такой убийствен

ной реакцией со стороны, беззаветно любящей «молодого специалис

та», а, значит, и истосковавшейся за время разлуки, доброй женщины.

Очки главного методиста зловеще поблёскивали, в свете постоянно

включенных люминесцентных ламп, что не предвещало ничего хоро

шего. И это, глубоко ранило впечатлительного «ёжика».

— Здравствуй, Зиночка! А вот и я… Заждались, небось?

— …

— Ты что, не рада встрече?

Гробовое молчание.

— Ну, виноват, конечно… Но ведь, и грипповал! Что, скажешь, с такими

«не о чем разговаривать», и им не место в клубной иерархии?

— Будешь иметь дело с директором… — мрачно процедила, сквозь

зубы, непреклонная Зина.

— Настолько ли велика вина, оступившегося коллеги?! — придав го

лосу побольше раскаянья, нахал изобразил на лице муки совести.

— Такое нельзя простить… За такое, гнать надо в шею!! — возвысила

голос, оскорблённая до глубины души, главный методист.

238

— Побойтесь Бога, Зинуля! Я не переживу этого! Сжальтесь… Сегодня

же, встану на путь исправления!.. Понимаю, Вам так не хватало руководи

теля оркестрового ансамбля!

— Представь себе, не хватало!! — прорвало бедняжку. — Участники

группы остались на произвол судьбы! А кто хору должен был на баяне

аккомпанировать?! Ощепков то, сволочь, в запой ушел! Так мы Виктора

Хасанова, еле упросили!.. Больше ведь, недели тебя, негодяя, не было! С

ног сбились, разыскивая!

— Значит, так и не нашли? — сочувственно, покачал провинившийся

головой.

— Дак злостный прогульщик, ни у кого не спросив разрешения, аж в

Пермь уехал!! Боталова Лариса нам сообщила! И это, накануне выступле

ния на телевидении!!! — возмущению Зины не было предела. Её, орущую

толстуху, чуть не трясло.

— Были, следовательно, веские причины! — тоже психанул «фрэнд».

— Какие могут быть причины?! Из за шашней своих?! — выкрикнула, беззаветно любящая, истосковавшаяся женщина и, вдруг… осеклась.

— Ну, знаешь ли, дорогая, мои «шашни», уж не твоё собачье дело!! —

вскричал, не менее оскорблённый, сотрудник. — Если на то пошло, во

обще, всё, на фиг, брошу, и поминайте, как звали! И работайте тогда, с

разлюбезным алкоголиком Ощепковым!

Главного методиста, на удивление, как подменили.

— Ну ну… Прости. Погорячилась маленько… — заискивающе погля

дывая в глаза, пролепетала она. — У всякого, могут быть разные обстояте

льства. Я понимаю. Любовь, и всё такое…

Жестоко «обиженный», торжествующе молчал.

— Ну, если не получается, ну, с девушкой, зачем тогда такая нужна?

Есть ведь, и другие женщины…

«Уж не себя ли имеешь в виду, корыто очкастое?! — мелькнула ужасающая

мысль. — Только этого еще и не хватало!».

— Ладно, ладно… Успокойся. Разберёмся... Извини… Хорошо? — почти

с мольбой, попросило «корыто».

— Надеюсь, что подобные выходки, с Вашей стороны, первые и по

следние?! — высокомерно приподнял «ёжик» подбородок.

— Всё, забудь, забудь… Но, Господи, что скажет Марианна Абрамовна?!

— А плевать!

— Ну, ты уж с ней, как то помягче, поаккуратней… Директор, всё

таки!

239

— Смотря, как себя поведёт!

— Ой, гляди сам! В бутылку лучше не лезть…

В это время, в коридоре, послышались стук каблучков и милые женские

голоса одноклубниц. В комнату РДК вошли, внеся свежий запах весенней

улицы и ароматных духов, —шеф, Тамара Девяткова и юная прелестница

Наденька. Увидев «пропажу», все, как одна, смешались, опустив глазки

долу… А у застенчивой Наденьки, прыщики на личике, сразу, приобрели

багрово вишнёвый оттенок.

— Вот, нашелся, герой нашего времени! — совершенно другим, нас

мешливым голосом, бросила коварная ренегатка Зина.

После затяжной, неловкой паузы, скромное слово взяла, отчего то при

тихшая, Марианна Абрамовна:

— Ну, здравствуй… Не чаяли увидеть… Что случилось то?

— Да вот заболел. Грипп перенёс! — всё еще вызывающе петушась, за

явил я.

— Мы так и думали… Как здоровье то сейчас? Нынче, говорят, вирус

очень тяжелый!

— Остаточные явления сохранились, но, в принципе, ничего. Словом, готов к труду и обороне!

— Ну, и хорошо. Только, в следующий раз, обязательно предупреждай

о болезни, ладно? — Марианна Абрамовна закашлялась — Блин, че то в

горло попало! Тоже, наверно, на тебя глядючи, загрипповала, ха ха ха!

— Ха ха ха! — дружно вторили подчинённые, кроме «ёжика», разуме

ется.

— Так вот… — задыхаясь от приступа, несколько, истеричного смеха, попыталась сформулировать производственные задачи шеф. — В конце

апреля или начале середине мая, запланирована поездка на областное

телевидение и, в зависимости от того, как выступим на областном же

телевизионном конкурсе, окончательно решится, — получим ли звание

«Народного самодеятельного коллектива» или нет! Ответственность ог

ромная!! Ну, да и сам об этом знаешь… А посему, сейчас вовсю нужно от

шлифовывать концертную программу! До блеска! До совершенства!! Вер

но, Тамара?!

— Так оно и есть, Марианна Абрамовна! — лихо подтвердила, чуть ли

не отдав честь, Девяткова.

— Это касается, кстати, всех! — выразительно грозно посмотрела, на раскрасневшуюся, перепуганную Наденьку, директор. — Вот Вы, На

дежда Алексеевна, внесли какой то новый, художественный элемент, необходимое разнообразие в танцевальную часть программы?!

240

— Я, я…

— Понятно!.. Если ничего к лучшему не изменится, лишу месячной

премии! Ведь прекрасно знаете, что в таких случаях шутки плохи!

— Мы плясовую немножко изменили… И хоровод…

— Молчать!! Довольно! Работать и, еще раз, работать! А не глазки

строить да жеманиться!.. Зина! Жду на стол месячный план мероприятий!

Давно уже должен быть готов!.. Чем, вообще, занимается главный

методист целыми днями?!

Зинуля скромно потупилась.

— В общем, все знают, что делать?!

Эрдэковцы с готовностью, согласно закивали, кроме гордого предводи

теля оркестрового ансамбля, естественно.

— Всё тогда. А мне нужно срочно ехать… э э, в Отдел культуры! Запарка

сплошная! Сами понимаете!

И Марианна Абрамовна, так и не раздевшись, высоко подняв голову, по

шла восвояси, взглянув, правда, стыдливо мельком, на своего усатого

кумира…

Одноклубницы, — юная и значительно постарше, — едва перевели дыха

ние. И только инфантильная Зина сидела, как бука, смотря в одну точ

ку, — переживая «жуткий» позор, которого уже, никогда, не смогла прос

тить, отчего то, мне.

7

оняв, что выиграл «неравный бой» (в смысле, подавляющей своей

п мужской стати), «ёжик» тоже позволил себе слегка расслабиться…

Обратился к Девятковой, как к старой, испытанной подруге, отой

дя с ней в сторонку, чтобы не слышали Зинаида и Наденька.

— Как дела то?

Тома прерывисто вздохнула.

— Спасибо, ничего… А твоя то, вообще, на себя не похожа стала! —

неожиданно призналась.

— Не понял?

— Доведёшь ведь девку…

241

— Сама виновата! Таскаться никто не заставлял!

— Ну, и не мучай беднягу! Оставь её.

— Кто кого мучает, нужно еще посмотреть!

— Зря ты так. Человек ведь любит… — произнесла Тамара укоризненно.

— Она и раньше любила, и впредь, когда расстанемся, очередного

полюбит! — зло выпалил я.

— Не думаю. Тут очень серьёзно.

— Да откуда тебе знать: серьёзно, несерьёзно! Сам то, блин, запутался, как в джунглях! Знаю, что нужно рвать отношения, а попробуй ка, — ни

хера и не получается!

— Ну, тогда женись, и делу конец! — как от сердца оторвала, про

слезившаяся коллега.

— Да ни за что! Уважать себя перестану, если пойду на это! — еле сдер

живаясь, чуть ли не прорычал «фрэнд».

— Да… Проблема…

— Ну, да хватит лишних эмоций! Думать надо, как выбираться из зам

кнутого круга!

— К Ларисе то, всё таки, пойдешь? — дрогнувшим голосом, молвила

Тома.

— А куда деваться?! Не могу без неё, понимаешь, не могу!

— Ну, смотри… Хорошим ваши отношения не кончатся!

— Сам в этом уверен. Знаешь, когда в РДК шел, чуть не рванул в грё

банную худ. мастерскую, — так хотелось девчонку увидеть!.. Говорю же, умом, вроде, понимаешь, что связь бесперспективна, а сердце то, как не

крути, с мучительницей ненавистной!

— Ну, да кривая куда нибудь вывезет. Ладно, дела у меня… — засо

биралась Девяткова. — Во всяком случае, желаю, чтобы у вас что то нала

дилось.

— Спасибо, что хоть поддержала!.. И я, пожалуй, пойду… по делам.

Поторчав еще минут десять, в клубе, для «порядка», отправился, вслед за

ушедшей Тамарой, вон из дворца. Проходя мимо вахты, с тоскою посмо

трел наверх, на приоткрытую дверь мастерской. Там, за дверью, находи

лась Она, Любовь заветная, — истерзанная, как и «муж», противоречивы

ми чувствами… Но подняться к Ларе и объясниться, не хватало духа.

Весь день, страдалец провёл в гостинице в душераздирающих сомнениях.

«Идти или не идти к подлюке?! Быть или не быть?! — вот в чем вопрос!..

Повод? Какой можно изобрести повод?! Ах да! Нужно ведь, снова соби

рать ансамбль, сообщить всем об очередной репетиции. Готовиться к

242

выступлению на телевидении! И без второй домры здесь не обойтись…

Но упрашивать эту стервозу, — значит, забыть свою гордость! Сам же

сказал, что, дескать, опостылела!.. Выходит, что совсем и не опостылела, коль постоянно думаешь о таком желанном, нужном человеке! Что же

делать?! Что делать, Господи!..».

Под вечер, чаша весов склонилась, всё ж таки, в сторону необходимости

восстановления отношений.

«Где, черт возьми, сейчас искать её? Не могу больше, переносить одино

чество, не могу!.. Вероятней всего, живёт, в последнее время, у родителей, ибо одной в таком состоянии, вроде моего, находиться, в пустой кварти

ре, было бы невыносимо!.. Пойти уж что ли, да и вызвать Лару из дома!

Рядом ведь совсем, под боком находится… Да, пойду, — решено!».

На улице уже смеркалось, когда «ёжик» выбежал из «отеля» и, прямиком, направился к возможному местонахождению котика. Проскочив пару

переулков, волнуясь, как школьник, приблизился к зловеще темнеющему

впереди, стоящему особняком от других изб, пятистенку с высоким пали

садом. Два окна ярко светились… Было довольно свежо, и от дыхания

шел небольшой пар.

Я обошел дом полукругом, пока решался звонить. Потом таки, оказался

у массивных ворот и нажал судьбоносную кнопку. Через некоторое

время, услышал, как дверь на внутреннем крыльце отворилась, и стару

шечий голос матери спросил, кого, дескать, принесло.

— Лариса дома? — крикнул «фрэнд», не называясь.

— Нету её… А кто это?

— В «новом» городе она?

— Там там… Ты, молодой человек, оставил бы девку в покое! Итак, вся

извелась!

еловек» промолчал.

«Ч

— Ну, что у вас за любовь такая! Дурость, иначе не назовешь… Слыш

ко, езжай уж туда. Ждёт ведь… Ах, Господи!

По спине «мужа», пробежал тревожный холодок радости.

— Спасибо Вам! — крикнул и, стремглав, бросился на автобусную ос

тановку, ликуя всем существом… И отчего бы, вроде? Психовал, ненавидел, а теперь, — на тебе, — злобу начисто и забыл! Ну, и дела!..

«Быстрей, быстрей!! — мысленно подгонял жеребец автобус, мчащийся в

темноте. — Так хочется увидеть стерву, аж поджилки трясутся! Ну, что

это со мной творится?! Идиот есть идиот! Ведь, как с цепи сорвался!..

Нет, положительно, разлука идёт на пользу! Однако, как Лара примет, —

243

вот в чем вопрос!.. А, да ни хрена, — жизнь опять вернётся в нормальное

русло! Испытано уже. Закон, бля… И ничего тут не попишешь.».

Выскочив у «Торгового центра», «ёжик», сломя голову, рванул в полукруг

пятиэтажек и, через пару минут, уже подбегал к роковому дому в форме

буквы «Г». Задыхаясь, ворвался в подъезд, взлетев, по коротким ступеням, к проклятой квартире. Изо всех сил начал звонить. Дверь открылась тот

час же! Обезумевший котик, как тигр, набросился на переволновавше

гося «Быка», пытаясь задушить в объятиях!

— Я знала, знала, что неизбежно придёшь!! С самого утра ждала, как

только приехал! Любимый! Солнышко ненаглядное! — не давала деваха

вздохнуть, покрывая лицо поцелуями. «Муж» стоял, ошарашено счастли

вый, дрожа всем телом, наливаясь безудержной энергией Любви.

— Запомни, — больше никогда и никуда не отпущу! Так скучала, так

мучилась! Миленький, сердце моё!.. Что ж, мы стоим то на пороге?! Заходи

быстрей! О, черт возьми!

Парочка, буквально, вломилась в квартиру, не разжимая жестоких объятий.

— О, майн Га ат! — застонал «фрэнд». — Раздевайся немедля!!

— Съем тебя! Прокручу через мясорубку, и съем!

— Я не вкусный. Короче, Склифосовский! Сил больше нет!

После вынужденного «простоя», тахта ликующе заскрипела, заходила ходу

ном, приняв в ложе изголодавшихся любовников… Вот она, истина бытия, которую и искать то не надо, и ради которой стоит жить! О, Лариса, Лариса! Счастье луковое, сермяжное!.. О, майн Га ат! И, черт тебя побери!

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Через четверть часа, над притихшим оргазмодромом поднимался пар…

Мы лежали изнеможенно счастливые, неотрывно глядя друг другу в

глаза, поблёскивающие в полумраке спальни. Котик блаженно улыбался, не веря избавлению от десятидневного ада самоистязаний, плача, безысходности и тоски. Я испытывал нечто подобное, но со значитель

ной разницей. Ведь Лара безгранично любила и безраздельно отдавалась

«прекрасному» чувству, тогда как эгоцентричный кретин, любя, ненави

дел и презирал, отчаянно подавляя светлый «сегмент» сексуальной при

вязанности…

— Ну что, без меня, — говоришь, — с ума тут сходила? — наконец, эдак небрежно, произнёс кавалер.

— Да что с ума! Чуть было, не покончила с собой из за какашки!

— Да ну?! И какой способ предпочла? С крыши дворца, хотела, что

ли, спрыгнуть? Или устроить публичное самосожжение в знак протэста?

244

— Че прикалываешься то? Ничего смешного нет!.. Вены намеревалась

вскрыть! Залезть в тёплую ванну, и вскрыть!

— Что ж, способ, в принципе, безболезненный и эстетически прием

лимый… А повеситься не пробовала? Говорят, незабываемые впечатления!..

А какой общественный фурор! Смерть в петле из за несчастной, неразде

лённой любви!.. Зато мучителю то, каково тошно будет! Извергу этому

бессовестному, доведшему бедняжку до последней крайности!

— Слушай, кончай, а?

— А, мысля не приходила, — на железную дорогу слетать? Ну, под то

варняк, к примеру, как Анна Каренина, вперёд головушкой?.. Представ

ляешь, фото на первой полосе в «Чернушенском пути»: истерзанное те

ло котика на рельсах… Красота!

— Я счас сама ёжика, на мелкие кусочки изрублю! Дорастыкаешь!

— Убийство на сексуальной почве?! Оригинально! Да ты извращенка!..

Не знал, не знал, что пригрел, под боком, безжалостного маньяка!

Лариса обиженно отвернулась.

— Да… Пути половой любви неисповедимы! Значит, «расчленёнку»

задумала?

— Пошел в жопу!

— И это всё, что можешь сказать, самому родному человеку на свете?!

А как же расценивать, такие славные выражения, как «Солнышко нена

глядное», «Сердце моё» и так далее? А кто, в приступе наслаждения, опять

маму звал?

— …

— Ну, ладно ладно… Не обижайся! Знаешь ведь, что люблю звёздочку

свою предзакатную!

— Любишь?! — подозрительно покосился котик. — Что то раньше

от тебя такого не слышала!.. Неужели любишь?!

— Представь себе, да! И давненько уже…

— Опять издеваешься?

— Да нет же! Сущая правда!

— Тогда поцелуй!

— Да сколько угодно! А ну, повернись, избушка, к стенке задом, а к

молодцу передом!

Лара жарко обняла.

— Милый! Изнасилуй, на фиг, звёздочку! Умоляю! «Васю» хочу, «Васю»!!

— Всегда к Вашим услугам! Итак, что предпочитаете? «Бутербродик»?

А может, вариант «69»?

245

— У у! Проглочу!!

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

...Ночь влюблённые провели, практически, без сна, — посвятив её непри

нужденным милым беседам, а также активным «акробатическим упражне

ниям», с немыслимыми «олимпийскими» рекордами.

8

Н а следующий день, когда находился с «утра» на работе, из Отдела

культуры позвонила сама зав. Иванова, пригласив руководителя

ансамбля на аудиенцию… Признаться честно, я ожидал от этой

встречи самого худшего, ибо был уверен, что за 10 дней прогулов могут, запросто, сурово наказать. «Видимо, Зина капнула Татьяне Николаевне!

Да «ёжик» же, разорвёт, бомбовоза очкастого, за предательство! У, чучело

полудурковатое!.. Хотя, может, всё и обойдется… Что Иванова без меня

делать то будет? Не погонит ведь. Если только статью впаяет!».

Короче, подкатив на автобусе в район вокзала, «молодой специалист», с

тяжелым сердцем, подходил к двухэтажному отштукатуренному зданию, в котором располагался Отдел.

На втором этаже, в конце небольшого коридора, прогульщика ожидала, таящая неясные опасности, дверь с латунной табличкой, оповещающей, всяк сюда входящего, о местонахождении секретаря и зава. С тревогой

приоткрыв её, подчиненный вошел в «предбанник» с пишущей машин

кой на столе, шкафами с документами, стульями для посетителей и куд

рявой девушкой Машей, тут же, принявшей безразличный вид.

— Как дела у молодой незамужней? — вымученно весело, улыбнулся я.

— Тебя давно ждут… — холодновато отозвалась Мисюсь.

— Что, Татьяна Николаевна, небось, рвёт и мечет?

— Сам увидишь.

— Не мучай ребёнка! Ответь же, не томи!

— …

— А выглядишь то ничего! Прическа, кофточка…

Секретарь, с непроницаемым лицом, лишь усмехнулась, продолжая упор

но молчать.

246

— Слушай, а может, показалось, что выглядишь то ничего, а?

— Иди уж, красавец беспонтовый, на ковёр!

— Ну, это Вы зря, Маша! Сами же отвергли руку и сердце, когда пред

лагал!

— Счас зав покажет, прогульщику, руку и сердце!

Меня, как холодной водой окатили. С трясущимися поджилками, посту

чался в дверь Ивановой.

— Да да?

— Можно, Татьяна Николаевна?

— Проходи. Разговор есть! — получил, как и ожидалось, бесстрастный

ответ.

Заведующая отделом, сидела за широким полированным столом, уткнув

шись в какие то бумаги. Обстановка кабинета, была под стать секретар

ской: те же шкафы с документами, стулья для посетителей, машинка, —

даже такие же обои.

Провинившийся, не помня себя от страха, приготовился к полному разносу.

— Вот что, дорогой! — начала резко шеф и, вдруг, понизила голос. —

В общем, призывная комиссия начнет работу на днях… Пройдешь её.

Возможно, попросят сделать рентген желудка. С военкомом, вроде бы, всё решено.

— Вроде бы?

— Ну, практически, да… На комиссии подтвердят наличие язвы. Тем

более, говоришь, что она у тебя есть.

— Да, была…

— Ну вот. И освободят, короче, от прохождения службы!

— Спасибо, Татьяна Николаевна!

— Рано еще спасибо говорить. Ну, словом, понял? Скоро повестку

получишь… Всё, иди. Но чтоб, на телевидении полностью выложился!

— Какой разговор, товарищ Иванова! А как же с этими, ну, пр…

— Что, — как же?

— Нет, ничего! Да глупость, какая то, в голову пришла!.. Ну, я пошел, что ли?

— До свиданья! — суховато бросила зав и, опять, уткнулась в бумаги.

Из культотдела в гостиницу «ёжик» летел, как на крыльях. «Ура а! Неужели,

«белый билет» получу?! Но ведь, до конца то, не ясно. Видать, 80 на 20…

Да нет, всё должно пойти гладко! А о прогулах, шеф даже не заикнулась!

Хотя, наверняка, знала!.. Вот, как молодого специалиста ценят! Ха ха!

Ну, не удивительно ли, а?!».

247

Словом, целый день я радовался, как дитё, которому вручили самокат.

Вечером встретились с Ларой на квартире.

— Так что, котик, — считай, дело в шляпе!

— Ну, и везунчик ты! От армии освобождают, прогулы простили! Ме

ня б, за 10 дней такого «отдыха», выгнали бы, на фиг, с грохотом! — вос

хитилась деваха. — К тому же, в клубе ни хера не делаешь, а денюшки то

получаешь!

— А вот! Завидно, да? Ха ха ха!

— Да не сказать, чтоб и очень… А всё таки, хорошо быть музыкантом!

Непыльная работёнка!

— Дак на то и способности, талант Богом дан! А если другим, генети

чески, с оным не повезло, — кто ж виноват? Или Лара сторонник «всеоб

щего экономического и духовного равенства»? — без тени смущения, вопросил «интеллигент».

— По справедливости, должно быть так!

— Ну, разве это справедливость? Уравниловка то?.. На Западе такого

нет! Там музыканты, врачи, художники, учителя, знаешь, как заколачи

вают! Нам и не снилось! А в СССР грёбанном, иной работяга хапает боль

ше квалифицированного инженера… Есть разница между их трудом?!

Социальной его ценностью?!.. Разумеется, есть! И еще какая! Так где ж, элементарная правда?!

— А почему я пашу с утра до вечера, как пчелка?

— Веришь, — убей, не знаю! Видать, по душе? Или выхода другого нет?

— Вот то то и оно… Где здесь, в Чернушке, художнику можно хорошо

устроиться? Если только подшабашить… Иногда, до 200 рублей отхваты

вают за оформление, какого нибудь, стенда на предприятии; а за боль

ший объём работы, и того выше!

— Так в чем же дело? Вот, и отхвати!

— Некогда, понимаешь, не ко гда! Да и не всегда, нормальная шабаш

ка подвалит… — огорченно резюмировал котик. — Это у вас, лабухов, с

халтурами намного проще!

— Тоже, когда как… Слушай, — переменил тему «фрэнд», — если с ар

мией всё сложится о, кей, надо ведь в комсомол срочненько вступать!..

Заявление то в райком подают?

— Ну да. В райком ВЛКСМ.

— А думаешь, примут в ряды гордых строителей коммунизма? Мне

ведь, как никак, 23 скоро стукнет!

— Ну и что? Примут без проблем! Они всегда, заботятся о пополнении

членами!

248

— Ну, тогда зашибись! Все дела, вроде, в ажуре… Сейчас только надо, всерьёз готовиться к поступлению в ВУЗ! Плюс на телевизионном кон

курсе не оплошать! — «ёжик» радостно вздохнул.

— Молодец! И всё у нас будет хорошо! Студентами станем! А потом…

— А что потом?

— Ну… Имею в виду… Потом, видно будет, — смутилась деваха.

— Во во! Размечталась! Рано еще, долговременные планы строить.

Будущее на воде вилами писано!

— А а… А, кстати, Зараза сказал, что на следующей неделе, в Пермь

придётся ехать. На пятидневные курсы повышения квалификации!.. Так

туда не хочется, блин! Опять разлука…

— В Пермь?! — неприятно огорчился «муж». — Что еще за курсы? Да

на фиг они нужны!

— Что делать! Видимо, есть у дворца необходимость подучить своих

художников. Скорей всего, приказ то идёт от райкома КПСС! Идеоло

гически, хотят подковать бедного котика!

— Блин, как не кстати! А кто за тебя в ансамбле будет играть?

— Ну, дак пропущу то пару репетиций! До мая еще время есть!.. Или, —

скажи честно, — не хочешь один остаться? Тосковать станешь? — Лара

сочувственно посмотрела в глаза.

— Вот еще, тосковать! И не подумаю! — захорохорился «фрэнд».

— Будешь, будешь! По глазам вижу!

— Да кончай прикалываться!.. Слышь, мысль возникла! А не могла бы

заскочить, в Перми, к моим родокам? — неожиданно для себя, вдруг вы

дал сотоварищ. — Передать, короче, кой чего на словах?

— ?!

— А че так удивилась? Познакомишься с ними!

— Я?! — Лариса густо покраснела. — Да ну, как то неудобно…

— А че такого? Кстати, дом они большой купили!

— Дом?! А зачем? У вас же квартира трёхкомнатная!

— Ну, это типа дачи в городской черте… — пришлось соврать. — Так

заедешь?

По лицу чувихи, было заметно, что душа её тревожно возликовала. Но

постаралась виду не подать, и свела, стыдливое смущение, к невинной

шутке.

— А отчего и нет?! Интересно же! Ха ха ха! Ведь, мама твоя, не

разозлится, чай?.. А вот отец, наверно, блин, погонит! Ха ха ха!

— Да не, родоки классные! Будут только рады!

— Ну, если так, то ладно! Ловлю на слове! Адрес то какой?..

249

...Что меня потянуло за язык, с этим гадким предложением устроить дурац

кие «смотрины», до сих пор, теряюсь в догадках… Буквально ведь неделю

назад, был полон отвращением и презрением к Ларе, а потому, и в мыс

лях даже, не мог допустить подобного шага!.. Для чего, её нужно было

знакомить с отцом и матерью?! Для того, чтобы потом жениться? Да ни

когда!.. Но тогда зачем?! Какой смысл имело приближать к себе «потас

куху» и дарить несбыточные надежды?! Не понимаю!

Видимо, одно, любящее «я», закономерно тянуло в свою сторону, а другое,

«ненавидящее», — в другую! Иными словами, «ёжик» хотел быть с дорогим

человеком, строя, при этом, совместную жизнь, и, в то же время, не же

лал быть со «шлюхой», всячески отталкивая её… И данная, наметившаяся, с момента «кризиса», тенденция определила весь ход дальнейших отно

шений. Настоящая борьба и единство противоположностей! Парадо

ксальность истины, доведшей, в конечном счете, котика до нервного

срыва, серьёзной болезни… Это всё равно, что давать голодной собаке

кость на верёвочке, а когда та оную почти заглатывала, тут же, безжалост

но, вырывать из пасти!.. Жесточайшая сшибка нервных процессов! Пыт

ка! Психологический садизм… Ну и ну!

9

П овестка на призывную комиссию, пришла незамедлительно, через

пару дней. Отбор «кандидатов» в суровые Вооруженные Силы

СССР, производился с раннего утра, в деревянном, барачного ти

па, здании военкомата. Ровно в 8 00, «фрэнд», с растущей тревогой, дви

нулся навстречу переменчивой Судьбе…

На втором этаже здания, в невзрачном коридоре, увешанном пропаган

дистскими плакатами и лозунгами, на стульях и стоя, ожидали участи с

десяток молодых людей. Присоединившись к ним, я мучился одним

единственным вопросом: «А вдруг…». А вдруг руководителя ансамбля, признают годным к строевой службе, не смотря на договоренность зав.

отделом культуры и военкома Чернушенской земли?! Мало ли какие

неожиданности могут произойти! Бабушка ведь, надвое сказала!.. Не ис

ключена возможность, что военный комендант, по какой либо причине, 250

возьмёт, да и не станет «помогать», и комиссия вынесет убийственное

решение, тем паче, и в этом случае! Словом, проблема из проблем…

Через 20 минут панического ожидания, горе призывника, наконец, вызвали.

За внушительным столом, — в просторном кабинете с побеленными

стенами, агит. плакатами; шкафами с документами, — сидели несколько

врачей: две женщины и мужчина… Мужик, прищурив глаз, начал «допрос»

с пристрастием с кучей вопросов: кто таков, когда родился, чем в детстве

болел и т. п., — вплоть до нынешнего социального положения.

— А сейчас, уважаемый товарищ музыкант, раздевайтесь до трусов!

Так… Покажите ка своё «хозяйство»!

После, определённо, «унизительных» процедур, одна из женщин пальпи

ровала живот, а затем, смерила давление и прослушала сердце.

— Давление повышено. Сердце работает с перебоями… Волнуетесь, что ли, молодой человек?

— Есть немного…

— А чем страдаете?

— Невроз. Заболел на первом курсе института.

— Хорошо. Одевайтесь… У вас язвы были?

— Да. 12 перстной кишки. Сразу, как захворал, обнаружили.

— Нужно будет сделать рентген! Сейчас выпишу направление… Ели

сегодня?

— Нет. А скажите, — с неврозом в армию берут? — забеспокоился «ёжик».

— А почему бы и нет! Там быстро, «функционалку» на место поста

вят! — невозмутимо ответила врачиха. — Но вот, если язва, — тогда вопрос

другой!.. Всё, можете идти. Завтра ждём с результатами рентгеноскопии!

Ни жив, ни мёртв, бедняга выполз из кабинета. «Что это? Спектакль доктора

разыгрывают или, и вправду, если язвы не обнаружат, в армию загремлю!

А там вдруг «долг интернациональный» придётся, хрен знает кому, отда

вать!.. Ну, беда! Выходит, Иванова зря обещала? А военком решил всё по

своему!.. Ну, да не переживай раньше времени! Скорей всего, вид они де

лают, что, дескать, комиссию я, «как положено», прохожу, но из за язвы, тем не менее, буду «забракован»!.. Ладно, нужно ехать на рентген, туды в

колено!».

Добравшись до районной больницы на автобусе, вскоре оказался у дверей

нужного кабинета. Очереди не было. Постучался… Рентгенолог, когда

вручил направление, попросила раздеться до пояса.

— Барий когда нибудь глотали?

— Естественно. Язва же была!

251

— Ну, тогда приступим!

Исследуемому вручили кружку, с густым белым пойлом. Водрузили на

машину, и «сеанс» начался.

— Ага… Ага… — крутила врач в темноте, перед экраном, и так и эдак. —

Есть «ниша» на луковице ДПК! Сделайте еще глоток…

— Значит, всё таки, есть?

— Несомненно.

— Следовательно, язвенника комиссуют?!

— Не исключено. Скорей всего, да!

— Премного Вам благодарен!

— За что благодарить то? За серьёзную болезнь?

— А хотя бы!..

Словом, на следующее утро, «бравый» призывник вновь торчал, как штык, в военкомате… Тревоги, как не бывало! Напротив, молодого специалиста

переполняли радостные надежды!

— Так… — вчерашняя врачиха глянула на снимок. — Да, действительно, небольшая «ниша» на ДПК имеется! Болезнь, правда, в стадии ремиссии…

Ну что ж, — переглянулась с коллегами, — идите, товарищ руководитель

ансамбля, домой! О результатах комиссии вас известят.

— В смысле, будут отправлять на службу или нет? Скорее нет, чем да?

— Не знаю, не знаю… Кстати, любопытная у вас фамилия — Себяне

помнящий! Ну, как такого в армию то отправлять!.. В общем, ждите, в

ближайшее время, решения военкома! До свиданья!..

...Чтобы не томить читателя тем, как разрешился, в конечном итоге, сей

судьбоносный вопрос, — скажу, что «белый билет» я, успешно таки, запо

лучил. В графе «Военная специальность» значилось: «Аккомпаниатор

военных ансамблей песни и танца», — даже не рядовой солдат! Словом, годен к нестроевой… А что касается спасительной «язвы», то вполне ве

роятно, что и рентгенолог был заранее предупреждён. Хотя, кто его

знает? Тайна покрыта, блин, мраком… Главное же, что вынес из неприг

лядной истории «ёжик», так это глубокое убеждение, что «сильные мира

сего», — даже в районном масштабе, — могут творить себе всё, что угодно!

И никто им не указ. Круговая порука! А за взятку, дак и любую пакость

провернут!.. Причем, время то было тогда еще советское! Что ж говорить

тогда о времени нынешнем, «демократическом»?! Так что, такой вот

компот…

сное дело, что, практически, бессрочное освобождение от службы в доб

Я

лестных армейских рядах, открыло, для счастливого «фрэнда», широкие

252

«шлюзы». Это сладкое слово «Свобода», последующие дни, не оставляло

ликующих его мыслеобразов. Реализации планов обучения в УрГУ и

дальнейшей научной карьеры, казалось, ничего не препятствовало. На

повестке дня, с острой необходимостью, встал вопрос о незамедли

тельном, вступлении в ряды Коммунистического Союза молодёжи. Ибо

внутренняя потребность, влиться в многомиллионную армию продол

жателей дела великого Ленина, что называется, назрела, как прыщ! И сие

было далеко не преувеличением! — времени, до вступительных экзаменов, на философско идеологический факультет, оставалось всё меньше.

Дрожа от сознания важности столь «серьёзного» шага, буквально, тут же, подал заявление в райком ВЛКСМ. А в заявлении, — по неискоренимой

честности своей, — указал главную причину того, для чего билет комсо

мольца так был мне нужен. По наивности и, не подозревая, что «корыст

ная» причина сия, вызовет непредсказуемую бурю праведного негодова

ния членов Бюро. Чернушенские комсомольские барбосы, бдительно, охраняли вверенную им «территорию», даже близко не подпуская «чужа

ков»! «Вожачьё» — оно ведь всегда «вожачьё»… Впрочем, изложу процесс

неудачной попытки, так сказать, «затесаться» в состав легендарно герои

ческой организации, по порядку…

В назначенный день и час, «фрэнд», побритый и надушенный, в лучшем

выходном костюме, уверенный на 100 процентов, что будет принят в

ВЛКСМ, как родной, — оказался у нужного обветшалого здания. С благо

говением вошел под его, б дь, величественные своды. Проходя по кори

дору первого этажа, с умилением стал читать прибитые таблички на

дверях, уведомляющие о «важных» постах и организационных ведом

ствах, молодой Коммунистической Смены Чернушки.

А вот, и комната заседаний Бюро. Едва ли не плача от счастья, скромно

постучал.

— Войдите! — последовал чей то властный голос.

За столом, покрытым бархатной скатертью, на фоне знамени с золотыми

буквами, — сидели четверо, — весьма сурьёзно настроенных, молодцев

с долговязой, неподкрашенной чувихой. Признаться честно, увидев их

неподкупные лица, я даже немного перетрухнул.

— Значит, Вы руководитель оркестрового ансамбля РДК? Правильно

понял? — безапелляционно вопросил, вероятно, 2 й секретарь райкома.

На лацкане его, строгого покроя, пиджака с малиновым галстуком, ко

варно поблёскивал желанный значок, которого у меня не было. — Дак

что же молчите? А?

253

— Он самый, руководитель. Присесть то можно?

— Нет!.. Словом, Бюро рассмотрело заявление о вступлении в члены

ВЛКСМ. Хоть отдаёте отчет себе в том, как это почетно, быть комсомоль

цем?!

андидат» засмущался.

«К

— Естественно! Еще как отдаю!

— А вот вопрос: почему до 23 летнего возраста, так и не стали им?

Возможностей ведь, имелась масса! В школе, училище, институте!

— Да всё, как то, не досуг было…

— Понятно! А сейчас, значит, приспичило вдруг! — посуровел секре

тарь. — Вы же хотите, нынче, на философский факультет УрГУ поступать, верно? Чтобы потом, стать идеологическим работником!

— Дак я и так идеологический кадр! — невинно ответствовал «ёжик», еще не чувствуя надвигающегося скандала.

— А не кажется ли Вам, что руководителем ансамбля, движет обыкно

венная мещанская корысть?! — вставил «веское» слово, видимо, 3 й черну

шенский секретарь: небольшого росточка, невзрачный очкастый экзем

пляр. — Для того чтобы, став комсомольцем, забраться в такой уважаемый

ВУЗ! А потом, бессовестную карьеру сделать! В партию великой Совет

ской страны вступить!.. Одного высшего образования мало, так ему вто

рое подавай!

— Побойтесь Бога, друг мой, — о какой карьере может быть речь?!

Человеком движут, исключительно, познавательные мотивы!

— Что то не верится!.. Товарищи, с этим типом, считаю, всё ясно! Он

еще и бога поминает! Каково, а?! — торжествующе оглядел, присутствую

щих «коллег», очкарик. — Может, имеет смысл сразу проголосовать?!

— Да, пожалуй… — устало кивнул председатель Бюро. — Кто за то, чтобы принять Себянепомнящего в члены ВЛКСМ? Прошу поднять руки!

И ведь, ни одна падла не выбросила клешни!

— Ясно. Единогласно против! Так что, извините, дорогой товарищ

руководитель! — язвительно бросил «вожак». — Чернушенских активис

тов не проведёшь!

— Да пошли вы в жопу! Комса недорезанная! Ж животные!! — наконец, не выдержал «кандидат». — Строите из себя ангелов небесных, а сами —

навоз неубранный! И страна ваша, с грёбанной партией во главе, — навоз!..

Счастливо оставаться, колхоз «Красный пахарь», блин!

— Что Вы сказали?! Да как смеете?! Да мы же…

Но возмущенный «ёжик», уже захлопнул за собою дверь.

254

10

О блом, — с попыткой «влиться» в молодёжную ком. организацию

поганого городишки, а значит, и дорогой, блин, Отчизны, —

означал лишь одно: большие проблемы с поступлением в универ

ситет, в котором «несознательному» беспартийному и, тем паче, неком

сомольцу, вроде, как и делать было нечего. Что за несправедливость!

Какая сука установила эти идиотские правила?! Выходит, если не имеешь

прямого отношения к сраной политике и идеологии государства, так, следовательно, тебе и не место в кругу профессиональных философов!

Ну и ну!

Кроме того, несостоявшегося еще «любомудра», глубоко задел, развязан

ный комсовскими «вожаками», скандал в Бюро. Ну, и гниды «сверхпра

вильные»! Сами то, разве, не делают карьеры под крылышком КПСС?!

Будущее партийное отродье, мать вашу так! «Фрэнд», значит, «по мещанс

ки корыстен», а они, козлы, нет! Чистоплюи хреновы! Придёт, придёт

время, когда, всю эту лицемерную гниль, повыметут метлою возмездия!..

У у, короеды паразитообразные!

«Вообще, б дь, любая идеология, — рассуждал я, — будь то диктаторско

коммунистическая, либо, — во многом сходная с ней, — националисти

ческая, либо либерально, дескать, «демократическая», либо религиозно

политическая, — в сущности, есть идеология человеческих животных, зверей… То есть, — в сущности, — одна и та же(!) — не смотря на всевоз

можные, ловко придуманные разнообразные ярлыки. Ибо зооло

гический вид Homo sapiens имеет один и тот же(!) видовой фонд

наследственных программ, который может, так или иначе, видоиз

меняться, при этом оставаясь тем же(!) одним и тем же генофондом. (Из

чего следует, кстати, что История животных, фактически, повторяется).

Иначе говоря, не следует забывать, что за «воодушевляющими» пропа

гандистскими лозунгами и «нормами» на все случаи жизни, стоят одни

и те же(!) наследственные потребности отдельных индивидуумов, слитых

в эгоистичные социальные группы (взять, хотя бы классы). А для того, чтобы рефлексы эти были «успешно» удовлетворены, общественные

особи, либо объединяют усилия, либо жестоко борются между собой

за «наилучшее» существование, которое становится возможным, прежде

всего, благодаря зоологической власти на всех уровнях «Социума».

255

Следовательно, тот, кто обладает данной властью, фактически, и обеспечи

вает себе относительно высокий «уровень жизни» — сиречь, удовлетворе

ние массы инстинктов, по принципу гедонического насыщения. Поэто

му то, сотрудничество и борьба, в принципе, сводятся к стремлению

захватить и (или) сохранить власть! И совсем не обязательно, политичес

кую… Служит же сему, ничто иное, как идеология в форме политики, права, философии, религии, искусства, науки… Иными словами, вся эта

лживая агитационная и прочая словесная шелуха редуцируется, в конеч

ном счете и грубо говоря, ко рту её носителей. Не исключая, естественно, и прочие зоологические «прелести» бытия человеческих генотипов…», —

цинично подвёл итог, уязвлённый «ёжик».

По тревожной сути своей, я ожидал неминуемого наказания за «антисовет

ское» выступление на комсомольском Бюро, и оскорбление его глубоко

уважаемых членов. Но всё, слава Богу, как то, постепенно, утихомири

лось. Не знаю, даже почему… В сталинские времена, за столь наглые,

«еретические» вещи, «вольнодумца» давно расстреляли бы, на фиг, и в

яму сбросили, а тут, «открытый протест существующим порядкам» безбо

лезненно сошел с рук… Может, надо было наговорить побольше да поза

бористей?.. А, — в принципе, и так, блин, сойдет! Что метать бисер то

перед свиньями! Много — вредно.

...Между тем, наступило время отъезда, горячо любимого, котика в Пермь, на курсы повышения квалификации. Накануне, мы оба ходили, как при

битые мешочком из за уголочка, ибо вся предшествующая неделя бы

ла, — после долгой тяжкой разлуки, — на удивление, богата нежными, жаркими чувствами и, соответственно, небывалой половой актив

ностью… «Без большой потребности нет большого удовлетворения…» —

сказал как то Бертран Рассел. И это, в отношении нас, была сущая правда!

Любовнички, ни на день, не давали друг другу расслабиться, совершая, в

буквальном смысле, насилие над собой. Здесь, можно провести прямую

параллель с запойным алкоголизмом, когда больной, не употребляв

ший, допустим, целый год, вдруг «срывается с катушек» и начинает керо

синить с жуткой интенсивностью, — даже покруче, чем пьянствовал до

сего запоя…

Проводы Лары, на железнодорожном вокзале, вылились в трагическое

расставание неразлучных, покалеченных сердец. Господи, как было тош

но! Одной рукой деваха держала большой картонный пакет на верёвоч

ках, в котором поместились рисунки на заданную преподавателями тему, а другой, — обняла «друга» вокруг шеи, перманентно пожирая глазами

256

родное лицо. На нас, стоящих на перроне, как высокохудожественная

скульптурная композиция, подозрительно раздраженно поглядывали

прохожие и пассажиры прибывающего поезда. Но «разум» влюблённых, был безвозвратно утерян! Они положительно, не могли друг от друга

оторваться!.. Видимо, примерно так провожали солдат на войну! Только

на «фронт» отправлялся котик, а безутешный «муж» оставался, в глубокой

печали, ждать, ждать и ждать… О, как это нестерпимо больно терять

(пусть и на неделю), незаменимого никем, человека! Как, всё ж таки, больно!

Был тёплый апрельский денёк, наполненный воробьиным чириканием

и важным карканьем ворон на привокзальных деревьях, под голубею

щим небом. Но до ворон ли горемыкам было! Вот вот, тонкая нить, свя

зывающая их, должна была лопнуть, а души обоих ввергнуться в пучину

отчаяния! Кто хоть раз, понастоящему, любил, — тот «ёжика» неизбежно

поймет… И не нужно, читатель, снисходительно ухмыляться да посме

иваться! Для молодых сердец, разлука, как и предательство, — самые тя

желые испытания, какие только существуют на свете!.. Как не крути, но

факт сей биологически закономерен и объективен, и никто не имеет

никакого морального права, — слышите, никто! — оспорить сию благо

родную, высокую Истину Любви…

— Ну, будь молодцом, желанный мой! — поцеловав напоследок, Лара

поднялась, по ступенькам, в вагон прибывшего поезда.

— Не забудь забежать к родителям! — брякнул кавалер абсолютную

глупость, прекрасно понимая, что визит к «старикам» неотвратим, как

цунами.

— Иди, не стой! Поезд сейчас тронется! Иди!

— Нет, «ёжику» нужно, как следует, запомнить светлый лик богини!

Ты меня любишь?

— Конечно, конечно, милый! И буду думать о нас всегда!

— Ну, тогда езжай с Богом, красота невоспетая!

С этой последней фразой, прозвучал свисток электровоза… Цепной реак

цией, слегка загрохотали стальные сцепления, вагон мягко качнуло, и

он беззвучно поплыл. Дверь тамбура захлопнулась…

Я шел в гостиницу, оглушенный «непоправимым горем» одиночества, опустив плечи и, едва ли, не плача. Во всяком случае, глаза как то странно

пощипывало, и они повлажнели. Чернушка сразу показалась чужой, опустошенной, бесприютной, обезличенной… Грудь сдавило щемящей

тоской… И погода то, как назло, испортилась!

257

Зайдя в гостиницу, к немалому удивлению, обнаружил в номере нового

соседа. Давненько же никого не подселяли! Может потому, что номер

то был «экстра класса», своего рода «люкс», — один из лучших в третье

разрядном «постоялом дворе». А посему, если кто то здесь и появлялся, то непременно был человеком не «шухры мухры», а с определённым

социальным «весом», вроде жившего здесь, урывками, предводителя са

модеятельного ансамбля.

Мужик оказался… ревизором средней руки, приехавшим из Перми с про

верками, финансовой отчетности, пары чернушенских предприятий.

Сразу после знакомства, неожиданно предложил мне сыграть партию в

шахматы, которые заблаговременно приволок от вахтёра. Ну, как будто

бы знал, что постоялец неплохо играет!

Василий Исаевич, — неунывающий, толстенький, хитренький дядька, —

обставил перворазрядника(!), как наивного школьника, за каких нибудь

20 минут.

— А сейчас, дорогой коллега, пожертвуем лошадь с проходным пеше

едом! Так… А вот, и мат со всеми вытекающими! Хе хе хе!

— Забавно… Как это Вам удалось?

— Комбинационное мышление, дорогой друг! И практика… Но, ви

жу, противник чем то удручен? Из за проигрыша, что ли?

— Внимание рассеяно. Не о шахматах думаю…

— А о чем же, коли не секрет? Проблемы на работе?

— Увы, нет.

— Следовательно, женщина! Шерше ля фам?

— Час прошел, как расстались…

— Вас, если правильно понимаю, жестоко бросили?

— Ну, зачем же так сразу! Обыкновенная недельная разлука. Я здесь, она — в Перми.

— Сочувствую, коллега! Но разве неделя — срок?

— Тем не менее, на душе черно, как в жопе… Знаете, Василий Исаевич, наверно, не стану отыгрываться! Тяжело…

— Понимаю. Сам был в такой же ситуации, в молодости. Ну, тогда

спасибо за игру?

— Вам спасибо. Схожу ка в кино на 18 00, — может, по другому, отвле

кусь от тоскливых мыслей.

о знакомого читателю кинотеатра «У

Д

дарник», «ёжик», крепко задумав

шись, дополз со скоростью улитки. Тягучие мыслеобразы в сознании, наплывая друг на друга, давили на сердце, вызывая неприятную аритмию.

258

Даже дышать, как то, было неловко… Взглянул вверх: небо заволокло тя

желовесными, набухшими тучами. Вот вот заморосит… Страдалец вздо

хнул: «Да… Беда беда… А вот, кстати, и киношка. Что у нас на сегодня в ме

ню? Фильм «Еще раз про любовь…». Оригинально! Ведь, как на заказ…

Ну что ж, вперёд!».

В зрительном зале «Ударника», из публики было, всего то, четыре челове

ка. Погас свет. На экране закрутили старый, черно белый фильм. Но

«фрэнд» его раньше ни разу не смотрел. Татьяна Доронина с Александ

ром Лазаревым в главных ролях. Роман стюардессы и молодого ученого

физика в хрущевской Москве… Как всё, что показывают, до боли знако

мо! Первая встреча, рождение чувств, страстная любовь и ревность героя

к «первооткрывателю»… А в конце ленты, — трагический финал: Дорони

на, — честная, идеологически подкованная стюардесса, — героически

гибнет в горящем самолете, спасая беспомощных пассажиров. Об этом, изумлённо узнаёт Лазарев и, страшно подавленный, одинокий, — с опу

щенными плечами, — ползёт, со скоростью улитки, вдаль по опавшим

листьям аллеи. В никуда… О, великая, очищающая душу, сила Искусства!..

Из кинотеатра, просветлённый «ёжик» вышел, безутешно рыдая.

11

М олодому специалисту снился странный сон… Идёт он, ранним

утром, по главной чернушенской площади к ДКиТ и слышит, как

кто то сзади ласково так кличет: «Товарищ руководитель ансамбля, солнышко моё ненаглядное! Пожалуйста, соверши дефлорацию бедной

девушке!». Оглядывается, а там — невинная Наденька, совсем без одежды, опустив глазки, стыдливо прикрывает похотливое место!.. А на улице, —

дождь со снегом, почти пурга, и машины по трассе «Пермь — Чернушка»

снуют туда сюда, туда сюда! А одна, «Волга» черная, застряла, по самое

брюхо, в колее и никак не может выбраться… И я разрываюсь, буквально, на части, — бежать ли помогать Рустаму Фаридычу, подзывающего бес

платного пассажира рукой, либо вызволять голенькую Наденьку, кото

рая, от жуткого холода, скоро превратится… в котика!

ет! Никогда! Не позволю!!» — лихорадочно мелькают мысли в мозгу

«Н

, и

«ёжик» уже было подлетает к задубевшей прелестнице, но проклятый

259

татарин перехватывает спасителя, почти, у самых Наденьких ног: «Ты

ще, малатой щелабик! А кыто машинляр помош окасывай?!». Предводи

тель оркестровой группы, хочет дать в жирную морду Рустама Фаридови

ча, но перед ним вдруг, почему то, оказывается, бухой в стельку, Ощеп

ков, выкрикивая: «Дружба — это здорово! И очень хорошо! Да, да, да!!!».

И Наденька, как назло, подхватывает сие чудовищное: «Да, да, да!!!» ...Но, Господи, она ли это?! Нежное девичье тело, к великому ужасу, трансфор

мируется в грудасто безобразного, главного методиста Зину, которая, с издёвкой, восклицает: «Ему не место в славных рядах ВЛКСМ! Второе

высшее образование антисоветчик, видите ли, хочет заполучить! А на

телевидении кто будет выступать?!».

нтисоветчик», не помня себя, в панике, бежит в сторону дома в форме

«А

буквы «Г», в квартиру №35, надеясь, что Лара самоотверженно его спасёт!

Куда там! У котика гости! Толян, — старый школьный друг, — с армии

возвернулся!.. «А а, «белобилетчик» симулянт?! А ну ка, отожмись от пола

25 раз! Не можешь?! Заставим!». «Звёздочка, ты меня любишь?!» — кричит

«муж», в отчаянии, из последних сил. «Пошел в жопу, кретин! Убирайся в

свою грёбанную Пермь! Вам не место в нефтедобывающей Чернушке!

Иди, лучше в шахматы играй, баянист!». «Ах ты, курва пакостная! Да не

женится, объегоренный, на такой никогда! Ненавижу!.. Любил ли я?! Что

есть Любовь?!» — и «фрэнд» проснулся от собственного заунывного воя.

постели несчастного, стоял озабоченный Василий Исаевич, с тревогой

У

поглядывая на соседа постояльца.

— Что то не то приснилось? Вы так кричали!

— А который час?

— Четыре утра. Вчера, пришли сам не свой, не говоря ни слова, и в

девять уже уснули…

— Кино переживательное посмотрел… Эта чертова любовь!

— И я когда то страдал… Эх, да что там говорить! — Василий Исаич с

обидой махнул рукой. — Лямур!.. Вообще, зачем она, разлучница, нужна!

Женщины — наш крест!

— Хуже! В могилу, раньше времени, загонят! — зло констатировал

«ёжик».

— Во во… Иногда думаю, для чего Бог дал половые железы? Удалить

их к чертовой матери, и дело с концом! Ведь, все тяжкие любовно психо

логические переживания, имеют вполне материальную, гормональную

основу!

— Вот именно! Но если оскопиться, — тогда прощай творчество!

260

Ибо без половых гормонов, на мой взгляд, оно бы никогда не реализова

лось!

— Напрасно так думаете, молодой человек… История знает немало

примеров, когда евнухи и кастраты оказывались высокоталантливыми

людьми!

— Что Вы говорите! Тогда, нужно будет серьёзно подумать о стерили

зации… Но возможна ли она в СССР? — спросил заинтересованно

«фрэнд».

— Даже не знаю. На Западе транссексуалам делают определённые

операции, но с целью изменения пола… К слову сказать, гомосексуалисты

мужчины, зачастую, вообще, презирают женщин и не желают поддержи

вать, с ними, романтических отношений. В силу своей биологической

природы!

— Но извращения — уж слишком! Я то ведь нормальный!.. Не пони

маю, — как это можно, баловаться под хвостик?! Да любой, более или

менее, информированный ребёнок знает, что сие противоестественно!

Слышали, наверно, прикол:

Крошка сын пришел к отцу.

И сказала кроха:

«Пися в писю хорошо.

Пися в попу — плохо!».

— Хе хе хе! — скромно прыснул, в кулачок, интеллигентный Василий

Исаич, слегка покраснев. — Но что касается «противоестественности», готов с Вами поспорить!.. Кстати, и часть детей, увы, — имею в виду ма

льчиков, — под принуждением (и не только) вынуждены заниматься

мужеложством… Впрочем, на эти щекотливые темы, у нас, в Советском

Союзе, не принято распространяться. Лучше держать язык за зубами!

— И то верно. В СССР, не токмо что об извращениях, разновидностей

которых (в том числе, и криминальных), сами знаете, — масса, но и об

обыкновенном сексе официальные власти, со своей «правильной» идео

логией, предпочитают умалчивать. Как будто, 250 миллионов советских

людей в капусте, нечаянно, нашли!.. Вообще, человек, пожалуй, самое

еб вое существо на земляном шаре! Если не считать микробов, конечно…

— По научному, перманентная сексуальность Homo sapiens называет

ся «грегарностью»… — блеснул эрудицией, Василий Исаич.

— Да как бы это не называлось! Мы хуже всяких иных зверей! — вдруг

261

разозлился «ёжик». — Взять, хотя бы, ту же неуёмную агрессию, беспрес

танные войны!

— Согласен… Впрочем, может, закончим, сейчас, столь неприятный

разговор? Нужно бы еще немного поспать! Завтра, — ах, Господи, сегод

ня! — будет трудный день!.. Уверен, что в финансовой отчетности, обяза

тельно, найду факты жульничества!

— А куда, оно может деться у лукавых, разговаривающих обезьян?!

— Да бросьте нервничать! Есть люди честные, благородные… Но их, увы, меньшинство. Ну, «спокойной ночи», коллега?

— Хороших снов!.. Не таких жутких, какой сам, только что видел.

Сосед забрался под одеяло и быстро отключился. «Фрэнд» же, предался

мрачным размышлениям, как относительно «человеческой зоологии», так и патологической, как ему казалось, связи с «обожаемой» Ларой.

За окнами зачинался рассвет…

Не стану, читатель, описывать те, невыразимые, пытки одиночества и рев

ности (черт знает, уже к кому), которые испытал, считающий дни до же

ланно ликующей встречи, исстрадавшийся в конец, бедолага «супруж

ник». Тут и так, всё понятно… А лучше сразу перейду к моменту возвраще

ния, из пермской командировки, долгожданного котика, прибывшего

на автобусе в пятницу, после обеда. При этом, главные события развора

чивались, понятное дело, в роковой квартире № 35.

...После дикого взаимного изнасилования, на жестоко стонущей тахте, мы, слегка остыв, обрели, наконец, способность членораздельно говорить.

— А родители то твои, ваще, классные! Как родную ведь, встретили!..

Так интересно: два ваших дома — друг против друга, через дорогу! Я и

там, и там побывала! — с какой то непонятной гордостью, делилась

впечатлениями Лара.

— И че старики болтают?

— О себе рассказывали: как встретились, поженились, как ёжик на

свет появился! Ха ха ха! О нас, с золотцем, расспрашивали… Когда, дес

кать, свадьбы ждать! Ха ха ха!.. Солнышко, Вы готовы немедленно пойти

под венец?! А то, родители уже, внучат заждались!

— Хм… Ну, и шуточки у Вас, сударыня! Время покажет!

— Еще раз, просили в гости приехать!.. У вас в Мотовилихе, на Затерян

ной, так клёво весной! А летом, представляю, какой рай! Всё, наверно, в

зелени утопает!.. Огородище огромный! Батя говорит, что скоро копать

уже нужно! Целину возделывать потихоньку! — захлёбываясь, радостно

трещал котик.

262

— А в новом доме, как состояние ремонта?

— Ты знаешь, эти работнички нанятые, всё ведь повычистили, обои, почти что, наклеили. Потом, пол покрасят! А отец, мебель новую

собрался покупать!.. Отличный домище! Столько места!.. Кстати, горбыль

навеса полностью поменяли на доски!

— Не думал, что батя, так расторопно, управится с оной махиной! —

я поразился. — Да оно и понятно, — намучились родоки то, в тесноте да

убожестве жить!

— Слушай, скажи честно: зачем тогда врал, что у вас трёхкомнатная

квартира в Балатово, что матушка, мол, зав. магазином, а папашка —

ведущий инженер на заводе? А?! — Лара, смеясь, ткнула обманщика в

бок.

— Трудно ответить. Стеснялся, наверно… Комплекс замучил, что сам

предводитель ансамбля перебивался в какой то зачуханной хижине!

— Ну, и дурачок же, а! И никакая это не хижина, а нормальное, уютное

жильё! Места, правда, действительно, маловато… А мама твоя, знаешь, что сказала?

— Ну?

— Что перебирайтесь, мол, в Пермь! Да и живите в старой квартир

ке! — торжествующе выдала «звёздочка».

— Ну, то она зря сказала… Еще ничего, с универом не ясно! Если по

ступим, — кочумать то в общаге придётся!

— А кто его знает, — вдруг завалим экзамены? К тому же, ёжик — не

комсомолец!

— Возможно, завалим… Ну, тогда и впрямь, переезжать буду в Пермь!..

В Законодательстве прописано: если, в течение года, молодой специа

лист не получает положенную жилплощадь, то, в этом случае, имеет

полное право, уехать с места распределения! Так то вот.

Котик, тут же, насторожился, почуяв неладное.

12

—

— А

я с сёльниськом, ну этё, лязьве не пелебелюсь? — заикаясь, по детски, прохныкала хитрюга. — Неузели блёсись здесь, в

Сельнюське, на плёизволь сюдьби?

263

— Хрен знает! Скорее, — возьму с собою, дурёха!

— Ах, ти бозе мой! Знасить, звёзьдёська ёзику нюзьня?!

— Нюзьня нюзьня… — передразнил кавалер.

— А в квальтиле, знясить, больсе зить не стянем?

— А куда, — в Пермь, что ли, отвезём?

— Можно обмен неэквивалентный сделать! — сразу нормальным го

лосом, заговорила Лара.

— Да квартира то не твоя собственность, а брата!

— Вопрос сей решаем. Только, кто согласится из Перми в Чернушку

ехать, однокомнатную на двухкомнатную менять?

— Даже и не мечтай. Дураков нет.

— А остаться здесь жить, конечно же, не сможешь?

— В дыре то, Богом забытой?! Чтоб в глаза людям, стыдно было смот

реть, когда крокодил из армии вернётся?! Да никогда! — на «фрэнда», внезапно, опять напал «псих». — Ишь чего захотела! Хату свою потерять

боится! Что за…

— Прости, прости, милый! По глупости ведь ляпнула! — перепугался

котик, ожидая очередного надвигающегося скандала. Но уже было позд

но. «Мужа» начало трясти!

— Да на хера мне грёбанный вертеп, в котором б во мерзкое верши

лось?! Ну, Толя вот вот придёт, тогда устрою вам хорошую жизнь! Гады, животные!.. Уверен на все сто, что и в командировке успела, наверняка, с

кем нибудь перетрахаться! Верно?!

— Что несёшь то, хоть чепуху! Не до траханья было!.. С утра и до по

зднего вечера занимались учебой! И то, о золотце только и думала!

— Врёшь, собака! Такие, как ты, везде себе хахаля найдут! Ну, кто, кто

опять шлюху поимел?!

— Да это же паранойя какая то! — всплеснула руками чувиха. — Что, мерещится уже? Придурок!

— За придурка ответишь! Такого придурка покажу, что мало не пока

жется! — закипел от злобы, горячо любящий, буквально, с час назад, ка

валер. — Да уйду сейчас же от твари, на фиг! И поминай, как звали!!

— Нет, не уйдешь! Не отпущу! — зарыдала Лариса. — Хватит с меня

одиночества! Попробуй только двинься!

— Что?! Да смойся с глаз, дешевка! — и я, как солдат первогодок на

чал, беспорядочно торопясь, одеваться. Успел надеть джинсы, рубаху, пиджак и почти выскочил в прихожую.

еваха, в чем мать родила, бросилась наперерез. Обхватила обеими руками.

Д

264

— Остановись, миленький! Не оставляй одну, а не то вены себе вскрою!

— Вскрывай, дура!.. Да отпусти же! Еще не хватало, — свободу у человека

отнимать!

Мы вывалились в прихожую. «Фрэнд», уже было добрался до куртки на ве

шалке, но обнаженный котик вцепился, в возлюбленного, мёртвой хват

кой. Началась молчаливая, отчаянная борьба со скрипом зубов и жалки

ми всхлипываниями.

— Ты это с кем воюешь?! Пусти, говорю, идиотина!

— Нет! Ни за что! А а!..

— Тогда применю силу! — «ёжик» резко сбросил руки подружки. Да

так, что, по неосторожности, разбил ей нос. Кровь закапала, крупными

каплями, на пол. Но «звёздочка», как бультерьер, вновь сцепила ужасные

«челюсти» и уже не разжимала их до тех пор, пока «муж» внезапно не

обмяк.

— Ну вот… «Маугли. Первая кровь»… Дожили! — сделал вперёд несколь

ко шагов. Голый котик, упрямо висел на жертве, даже во время передвиже

ния!

— Да что, совсем охерела?.. Успокойся, — никуда не ухожу! Остаюсь, бога душу мать!

Ноль реакции.

— Даю честное мужское слово! Хоа, — я всё сказал!

— …

Лишь когда «фрэнд», с волочившимся за ним «булем», добрался до спаль

ни, чувиха отпустила хватку.

— Ну и ну!

И тут Лару, прорвало таким жутким рёвом, что «супружник», от неожидан

ности, чуть опять не сбежал!..

— А а а!.. Не любишь, сволочь, меня! А дура то, как ждала встречи!

Дни считала! Вся измучилась!.. Ну, скажи, зачем отправил к родителям?!

Для чего?! Какой из этого смысл, если так унижаешь и отпинываешь, блин, как собаку?!

— Хватит ныть! И так тошно!

— Что, удовлетворен, что опять втоптал, звёздочку, в грязь?! Герой!

Садист безжалостный! А а а!.. Удовольствие, что ли, получаешь?!

— Очень нужно! Сама же доводишь!

— Я?!

— А кто же еще? Ну, ладно, успокойся успокойся… Дай поцелую!

— Нет!.. Не дам! Не дождёшься!

265

— Тогда счас, будет «Маугли. Вторая кровь»!

— Иди в жопу!

— Ах, так! — «ёжик» быстро сломал сопротивление девахи. И через

десять минут, проблемная ситуация была успешно разрешена. На всё

том же, спасительном оргазмодроме… Делов то куча! Любовь всегда

права. И нечего тут придумывать!..

ыступление на телевизионном конкурсе, было объявлено на 5 мая. «При

...В

камские узоры» и иже с ними, включая оркестровую группу, тщательно

готовились к волнующему событию. То бишь, концерту, долженствую

щему изменить наш «социальный» статус, со всеми вытекающими мо

ральными и материальными следствиями. И потом ведь, практически, целая область с Пермью будут лицезреть на экранах чернушенских ар

тистов! А посему, — ни в коем разе, — нельзя было ударить рылом в грязь!

Прошедшие первомайские праздники (в своего рода, «перерыве» между

репетициями), для меня лично, пролетели как то незаметно. На ликую

щую демонстрацию счастливых гегемонов трудящихся, «фрэнд», есте

ственно, не пошел. А одни и те же концерты, — приуроченные, в том чи

сле, и к столь знаменательной вехе, — уже так остоп ли приевшимся ре

пертуаром, что, по чести сказать, от души плевать хотелось!.. Батя, в своё

время, еще сказал: «Ну что, вы, артисты, хоть делаете то? Тот же Лещенко, выучит пару, б дь, песен, а потом, весь год, распевает их в разных местах!

Вот, и вся работа! Бездельники, одним словом, хреновы!». И весь тут

сказ!.. И ведь, он в чем то прав, родитель то незабвенный, ласковый!..

Незадолго до телевизионного выступления, в оркестровой группе, мятеж

ник Любимов вновь поднял вопрос о премировании, несчастной пятёр

кой, участников коллектива.

— Год почти пашем не за хрен ведь собачий! Никакого материального

стимула, блин! Считаю, что за сей важный концерт, имеем полное право

получить от Отдела деньжата! Верно рассуждаю, мужики?! — оглядел

«правдолюб» собравшихся на репетиции. — Так что, товарищ руководи

тель, — ехидно обратился к «лидеру». — Убедительно просим, хоть не

много прислушаться к просьбам, вверенных вам подчинённых!

Наотрез говорить «нет», накануне конкурса, было бы архинеразумным, а

посему, я ответил уклончиво на изрядно поднадоевшие, нападки наглеца.

— Там видно будет… Ты что, Любимов, без вонючей пятёрки, уже и

жизни себе не представляешь?

— Справедливость же, какая то, должна быть?! — парировал контраба

сист.

266

— Оно, действительно, так, едрёна корень! — собутыльник Ощепков, опять, поддержал «бухарика». — «Народное» то звание, всё одно ведь, получим!

— Это еще неизвестно, Евгений Семёныч! — крикнула верная Лара, защищая любимого. — Что, без пьянки нельзя уже, что ли?!

— Как всё обрыдло… — неожиданно, выдал Виктор Хасанов. — Репетиции, репетиции… Концерты… И так времени не хватает!

А Суворов Валентин, отложив балалайку в сторону, — с сильным лицевым

тиком, — вообще, изрёк:

— Тут Николаич… (известный в городе «лабух» профессионал, к сведе

нию читателя). Так вот, Николаич, — ансамбль народных инструментов, хочет создать на базе конезавода! С зарплатой участникам, между про

чим! Чуете, ребята?!

Меня, от этих приветливых слов, чуть не подкинуло.

— Да конезавод, никогда, никому не заплатит! Чушь какая! Ага, будет

Довгань возиться с вами: с расписыванием партий, их разучиванием и так

далее! Ему бы бабок побольше срубить, под голяху, на халявных халту

рах!.. А где инструменты возьмёте, костюмы? Впрочем, смотрите сами, —

держать никого не буду.

— Кончайте, мужики! В любом случае, мы обязаны, любой ценой, отыграть на телевидении! И точка! — Хасанов, огромным кулаком, стукнул по колену. — А потом, и решим, что делать! Но чтоб, из за денег, разваливать ансамбль… Хотя, по правде сказать, не досуг уже самодеятель

ностью заниматься.

— Ребята, я понимаю, что все устали, а некоторым, вообще, надоело

лабать в коллективе! — печально, подвёл итог предводитель. — Но

давайте, еще немного поднажмём! Потом, концертная деятельность

поубавится, а там и каникулы не за горами!.. Нужно, кровь из носа, но

взять вершину, — завоевать звание! Нельзя подводить «Прикамские

узоры»! Ну, очень прошу! Сделайте хорошее дело!

Оркестранты, пряча глаза, кто нехотя, а кто и с готовностью, согласились.

267

13

И настал тот долгожданный день, когда знаменитый чернушенский

ансамбль, собрав свои причиндалы и загрузившись с ними в пару

автобусов, отбыл утром, по описанной выше, героической «авто

страде», в матушку Пермь за славой и регалиями! Весеннее бойкое солн

це освещало ему путь дорогу, ласково согревая лица озабоченно весёлых

участников. Бездонное, необычайной голубизны небо, с крылатыми ан

гелами в вышине, казалось, благословляло, тщеславных концертантов, на творческий подвиг во имя Вечного Искусства! В то время как, пестря

щие разнообразием, пернатые пели им гимн беспечно пробуждённой

Жизни на отчей Чернушенской земле, пославшей, с Богом, своих сынов

и дочерей навстречу бешеным овациям благодарного Пермского края!..

а уж, долго мы вынашивали плод невероятных совместных, усилий —

Д

концертную программу из множества блистательных, самобытных но

меров под объединяющим названием «Прикамье — милый уголок…»!

Сколько же, было вложено труда, нервов, пота, дабы засверкала она, как

драгоценный рубин, на телевизионном конкурсном «шоу»!.. И вот, звёзд

ный час ансамбля пробил… Оставалось всего то ничего, — преодолеть, каких нибудь, 300 километров колдоёбин да ухабов увлекательнейшего, пути до областного центра, плюс — перекантоваться в дешевой город

ской гостинице, а утром, обязательнейшим образом, похмелиться нака

нуне сверхответственного выступления, перед всевидящей телекамерой.

Но не всё, увы, порой, выходит гладко в подобных, рисковых выездных, мероприятиях. А именно, — на сей раз, всерьёз не повезло нашей оркест

ровой группе. Да так, что под угрозой срыва, оказалась внушительная

часть программы, в которой, части то, ансамбль народных инструмен

тов аккомпанировал целому хору, да еще самостоятельно исполнял пару

классных вещей. Но не это, не это было главным…

А случилось вот что. Настоящее «ЧП»! Катастрофа!

Ничего не подозревая, музыканты ехали во втором автобусе, дружно взле

тая, вместе с остальными участниками самодеятельности, под самый по

толок на естественных «неровностях» дороги. Фольклорные костюмы, на вешалках, раскачивало, как при 8— балльном шторме. Посему, кон

цертные инструменты, мои робяты предусмотрительно держали на ко

268

ленях, чтобы, не дай Бог, не повредились при столь ужасном переезде.

Но ведь, огромную балалайку контрабас на колени не водрузишь! О

ей то, родимой, по незнанию, толком, и не позаботились!.. Любимов, козёл, поставил хрупкую деревянную конструкцию (кстати, без футля

ра) в проходе между рядами сидений, а сам с Ощепковым, Валентином

и Хасановым отправился бухать на задники, — в оконечность салона.

Понятно, есть определённая вина и руководителя коллектива в том, что

произошло на подъезде к татарской Барде… Но куда, б дь, смотрел хо

зяин контрабаса, давно уже имевшего, предательски широкую, трещину

по всему деревянному корпусу?!

Короче, писец подкрался, опять, незаметно. На каком то сумасшедшем

ухабе, наш авто, вдруг, так подбросило да так приземлило, что от мощно

го гравитационного удара, «самый главный инструмент в оркестре», с трес

ком, практически, развалился надвое! Только струны жалобно заныли!..

— Любимов! — не помня себя от ярости, заорал «лидер группы». —

Ты куда смотрел?! Это же полный крах всем начинаниям! Завалим ведь, концерт, на фиг!

Вокруг поверженной «атомной» балалайки, «основы основ» музыкального

звучания, сгрудились, — кто как мог, — перепуганные оркестранты.

— Вот это да! — только и проговорил изумлённо Хасанов.

— Приплыли, едрёна корень! — пьяненький Евгений Семёныч, остер

венело, почесал затылок. — Не видать нам, таперича, «народного» звания!

А котик, как всегда, прослезился…

— Че теперь, Любимов, делать то будем, а?! Придерживать бы, надо

было инструмент, да покрепше! — страшно расстроенный, руководи

тель зло нахмурился. — Как сейчас перед начальством отчитываться?!

Ведь, именно наш оркестровый ансамбль и является, необходимым усло

вием, для получения звания!

— Ну, так и скажем, — не углядели… — обескуражено, промямлил «винов

ник торжества». — Под голяху, значит, «Прикамские узоры» выступать будут…

— Да ты не понял, что это не спасёт! — отчаянию «ответственного

лица», не было границ. Схватился за голову. — Что скажет Марианна

Абрамовна?! А зав. Отделом дак удушит принародно! О, горе мне, горе!

Наша невосполнимая беда потеря, приковала внимание остальных участ

ников «Узоров», ехавших в злополучном автобусе. Но они то, и духом

не ведали, не осознавали, всех масштабов, случившейся катастрофы!

И тут, видать сам Господь услышал молодого специалиста.

269

— Идея! — вдруг жутко вскричал, до сей поры ливший скорбные слё

зы, котик. — Идея, братцы… Ведь, ёжик учился в институте культуры, и

как то сказал, что играл в оркестре на контрабасе!

— В училищном, — да, лабал… — до тупого «лидера», всё еще не дохо

дил смысл возможного, спасения ситуации. — А, черт! Верно! Можно

же, одолжить инструмент в ПМУ на время выступления! Как сразу то не

догадался!.. Вот она, женская изворотливость, а! Что бы мы делали без

тебя, Ларик?! — заключил в объятия, счастливую от исполненного долга, деваху. — Спаситель, блин, наш приснопамятный!

музыкантов, точно камень с души свалился. Ликованию не было границ…

У

По этому случаю, бухарики, с удвоенным азартом, продолжили пьянку, а остальные, оживлённо болтая, гордо подскакивали на колдобинах с

сознанием того, что для оркестровой группы нет таких преград, кото

рые бы она, с успехом, не преодолела! А благодаря, собственно, кому? —

бескорыстно любящему котику, вытащившего обожаемого руководите

ля и товарищей, — да что там, — весь состав «Прикамских узоров», с су

ровым начальством во главе, из полнейшего дерьма!.. Вот тебе и обыкно

венная балалайка, хоть и контрабас, чуть не поставившая крест на всеоб

щей голубой мечте!

С разудалыми, залихватскими частушками, знаменитый коллектив «Узо

ров» въезжал, через 7 часов, в красавицу Пермь.

Мы Америку догнали

По надою молока!

А по мясу не сумели, —

Х… сломался у быка!..

знав, вскоре, о «трагедии», случившейся в дороге, Иванова, Марианна

У

Абрамовна и Девяткова, поначалу, чуть не лишились чувств. Но, уразумев, что беду можно легко поправить, едва не расцеловали, удачливого мо

лодого специалиста, прямо в губы! Срочно снарядили, всё тот же, рас

проклятый автобус в музыкальное училище, пока остальные участники

самодеятельности, располагались в гостиничных номерах.

неясной, радостной тревогой, восходил я по ступеням своей «альма

...С

матер», приютившей некогда 15 летнего сорванца. Замечу, — не исклю

чена была возможность, что, запросто, мог не застать зав. народным

отделением товарища Фарносова, без которого вопрос, об аренде кон

трабаса, ни за что бы не решился! Однако, фортуна, и на этот раз, 270

улыбнулась «ёжику». Обрадовавшись встрече с бывшим студентом, Александр Николаевич, без всяких проблем, позволил, так сказать, за

фрахтовать нужный инструмент… Таким образом, дело было в шляпе.

Оставалось только оттранспортировать, трехструнную махину, в гости

ницу.

Ночевал «фрэнд», естественно, дома, оставив Ларису, на произвол судьбы, в «постоялом дворе». Представляю, как, бедняжке, вновь хотелось ока

заться на столь полюбившейся, Затерянной! Однако, «муж», почему то, посчитал, что, дескать, рановато и неудобно, перед родителями, являться

в родное «гнездо», да еще с ночевкой, вместе с гражданской супружницей.

Но, главное, помешало сему негативное отношение к «похотливой чер

нушенской жабе», которое вновь разыгралось, под вечер, в душе ревни

вого идиота.

Скажете, черная неблагодарность? Возможно… Впрочем, в те молодые

годы, как давно понял читатель, «фрэнд» был непримирим и бескомпро

миссен в вопросах «девичьей чести». И переубедить его тогда, не смог

бы ни никто из живущих… Лишь сейчас, по прошествии многих лет, я

сознаю, что был жестоко несправедлив к милому котику, спасшего воз

любленного из безвыходной, казалось бы, ситуации!.. Ну, да что теперь

локти кусать. Поезд давно уж ушел… Но, в конце то концов, мы с Ларисой, осенью, ведь чуть было не стали жить в старой затерянской квартирке!

Даже ремонт там сделали!.. Иное дело, что Господь распорядился, совсем, по другому. Сценарий у него оказался не тот… Забегать вперёд, однако, не стану, читатель. Самое печальное было, увы, далее по программе.

Итак, оставив концертантов «Узоров» в гостинице, руководитель оркест

ровой группы отправился, на трамвае, в родную Мотовилиху. Выйдя че

рез 30 минут на нужной остановке, миновав рынок и немного пройдя у

близлежащей дороги, — свернул себе на тихую, заповедную Затерян

ную… Боже, как ласковый май, неузнаваемо, преобразил, затюханную

доселе, грязную улицу! Ведь, буквально, месяц назад приезжал, а как всё

изменилось!.. Закатное светило, вовсю, пригревало, а на влажной еще

земле, у дороги, приятно радовала глаз зелёная травка, с желтыми одуван

чиками. Вот вот, листочки клейкие на берёзах и тополях раскроются, и

Жизнь чудно заблагоухает вокруг! Благодать, да и только! Пастораль…

В «халупу» заходить не стал, поскольку среднее окно, в новом доме, было

открыто настежь. Изнутри, лилась лёгкая джазовая музыка от включен

ного, батиного радиоприёмника. Позвонил. Дверь открыла счастливая

матушка, в цветастом переднике.

271

— Ай, да кто к нам приехал! Сыночек, дорогой! Какими судьбами?.. А

ну ка, проходи, взгляни на апартаменты те!

На крытом, — уже досками, — дворе, начисто подметённом, — было еще

пусто. А в самом доме, с высоким покрашенным потолком, оказалось

так клёво от нарядных светло голубых обоев; празднично побеленной

печи; новой, поблёскивающей лаком, мебели, — что аж петь захотелось!..

Кроме того, на потолке, переливались хрустальным светом, две большие

люстры, а также забавно гудел большой холодильник, купленный нака

нуне. Отсутствовали, в этой красоте, лишь шторы на окнах да комнатные

перегородки.

— Здорово! Настоящий дворец! — восхитился я. — А приехал то, все

го на ночь! Завтра выступим на телевидении, — ну, писал ведь об оном, —

а потом опять, блин, в Чернушку.

— А чего, деушку, Ларису то с собой не захватил? Переночевали бы

вместе, — лечь есть куда!

— Да постеснялась, че то, она! Говорит, что, дескать, неудобно. Недав

но ведь, была здесь.

— Ой, беда! Да чего неудобно то! — всплеснула мать руками. — Такая

хорошая девка, скажу тебе! Шанса свово не теряй! Женись, пока не позд

но! В армию то, идти не надо!

— Посмотрим на поведение… — резко бросил сын. — Куда, на фиг, торопиться? Не до этого еще.

— Ну ну… Мотри, Митрий! Не прогадай… Ой, да чего стоим то! Про

голодался, небось, с дороги эть!

— Пожрать бы не мешало!.. Схожу ка, — пока на стол собираешь, —

огород посмотрю.

— Сходи, сходи… Отец там ковыряется! Помоги, если что.

...За вечер, родители прожужжали отпрыску все уши о том, что за бесценный

«клад» представляет из себя котик. Призывали к благоразумию и не

обходимости сделать «решительный шаг». А кот Васька слушал да ел… Что

им, обывателям затерянским, объяснять абсолютную неприемлимость

такой женитьбы! Не родокам ведь, жить и горько мучаться, а «ёжику»!.. Так

что, извините покорно, дорогие, но адекватный выбор главный он сделает, уж как нибудь сам!

272

14

«Ч ем же, хитрючая шалава, сумела так «очаровать» наивных

стариков? — думал с неприязнью «фрэнд», добираясь на тра

мвае к гостинице. — Это она, кстати, умеет! Крыса амбарная!..

Не мытьём, дак катаньем добивается цели! Да всё равно, ни хрена не

выйдет! Как бы не старалась!.. О, до чего на душе погано! Ну, только

представь: как с такой ненавистью, перепадами отношения, можно жить

с человеком во браке?! Нет, дружище, жизни не будет, не жди!.. Лариса

то, как не понимает сей простой истины?!».

Подъехав к «постоялому двору» немного поздней, чем было положено, предводитель ансамбля застал артистов «Узоров» в момент, когда, вовсю, шла загрузка концертного инвентаря на автобусы.

— Опаздываешь, дорогой! — не очень то ласково, встретила, в вести

бюле, Марианна Абрамовна. — Такое серьёзное мероприятие, а ты спишь

и в ухо не дуешь! Мы уж волноваться начали! И так, чуть с контрабасом

не подвёл!

— Виноват с! Исправлюсь! — бодро отрапортавал «ёжик» и ринулся

в самую гущу носильщиков баб, подхватив у одной коробку с кокошни

ками. По пути, встретился взглядом со «звёздочкой», печально улыбнув

шейся падле возлюбленному. По её помятой физиономии, было видно, что ночь, сердяга, провела не сладко… А, опять, наверно, рыдала, дура!

Плакса, блин, вечностонущая!

Наконец, загрузка была завершена, все расселись по местам, и перепол

ненные машины тронулись. Любимов, цепко, придерживал драгоцен

ный макроинструмент, взятый, на прокат, в музыкальном училище. Руко

водитель группы, строго зловеще, поглядывал на виновника вчераш

него «ЧП», чуть не приведшего к самому наихудшему, что только может

произойти… Поглядывал, давая грозным видом понять, что наказание, за второй сломанный контрабас, будет чудовищным по своей жестокос

ти! И мятежник Любимов, казалось, это хорошо понимал, скромно

опустив нахальные глазки в пол.

Прелестница Наденька, с плясунами кружковцами, на сей раз, ехала в

одном автобусе с моими бравыми «лабухами».

— Надежда Алексеевна! Вы ведь раньше, никогда не выступали на

273

телевидении, верно? — заинтересованно вопросил дон хуан так громко, чтобы Лара всё слышала.

— Угадали! Впервые! — прыщавое личико прелестницы, засветилось

от счастья, что кумир РДК уделил, наконец, ей внимание.

— А вот, можно задать вопрос: Вы зарядку по утрам делаете?

— А разве, не знаете, что я аэробикой занимаюсь? — польщенная

красавица, радостно заулыбалась. — Студию ведь веду!

— Не мудрено, что являетесь обладательницей такой завидной фигур

ки!.. Правда же, милая? — взглянул на, заскрежетавшего зубами, котика, ища «поддержки».

— Спасибо за комплимент! — растаяла Наденька.

— Вот, Ларочка, бери пример! Не надо лениться и много кушать!

Изящное тело так украшает женщину… А девушку и подавно! — зло

пошутил «ёжик», что немедленно вызвало непредсказуемую реакцию.

«Супружница», вспыхнув, резко вскочила и убежала в конец салона.

— Ну, зачем Вы так! — со скрытым злорадством, укоризненно пожури

ла прелестница. — Обидели человека зря… Действительно, зачем?

— А хер его знает! — грубо признался «муж». — Сам не понимаю, что

меня так заводит! — и пошел ближе к водителю…

Подъезжая к телевизионному центру, концертанты, закинув головы, с

восхищенным любопытством, стали рассматривать огромную стальную

конструкцию телебашни, взвившейся под самые облака. А потом, когда

class="book">автобусы вкатились на огороженную территорию центра, с удивлением

колхозников, раскрыв рты, прошли в массивные двери главного корпу

са, где снимались передачи… А че, интересно ведь! Никогда здесь не бы

вали!

Навстречу артистам, выбежал нервный режиссёр со скандинавской бород

кой, показав, где можно раздеться и привести себя в божеский вид, — в

рабочее, так сказать, состояние. Затем, когда участники конкурса надели

костюмы, подкрасились да подрумянились, «встав в стойку», он прибежал

еще раз, дабы провести ансамбль на запись в телестудию, где нас поджи

дала целая армия операторов, звукооператоров, светотехников, их по

мощников, рабочих и т. п.

Концертантов долго, так и эдак, выстраивали и усаживали под огромным

скрипичным ключом, с неким голубем на розовом поле — эмблемой

конкурса, при этом, дотошно инструктируя для пробной съёмки. Все, почему то, очень волновались, хотя длиннющие пробы и, собственно, запись часового выступления шли, естественно, не в прямом эфире, что

274

предполагало, безжалостную вырезку неудачных моментов и некоторых

номеров в программе.

На нас навели передвижные камеры, с разных ракурсов, включили яркие

софиты. Красивая, элегантная ведущая, сидевшая в отдельном, соответ

ствующе стилизованном уголке невдалеке от хора, приготовилась вкрат

це рассказать «дорогим телезрителям» об областном конкурсе самодея

тельных народных ансамблей. Ну, и о чудесном городе Чернушке и её

великолепном коллективе «Прикамских узоров», имеющем «давние тра

диции», приобщающем «простых советских людей к искусству», «нацио

нальным корням», и о прочей туфте… Потом, всех призвали к тишине.

Над дверьми в студию загорелась табличка «Внимание! Идёт запись!», и

невиданное (хотя и пробное) действо началось.

Жара, от огромных электроламп, стояла невыносимая. Нервное напряже

ние достигло предела. Я, к примеру, к концу записи, в своей фольклор

ной косоворотке, превратился в мокрую лягушку и подумывал, что ос

новную съёмку, уже не перенесу. Хотя никому, в принципе, не было легко.

Песня шла за песней, плясовые за хороводами, дуэты за квартетами, и, казалось, что это сумасшествие никогда не придёт к логическому завер

шению. Однако ж, нет! Через час полтора, артистов отпустили на 30

минутный перерыв в прохладные коридоры, чтобы потом, возобновить

их лютые мучения, в телевизионной парилке, с новой силой.

Руководитель оркестровой группы, чувствовал себя прескверно. Таясь от

музыкантов, принял успокаивающие таблетки. Но никто к нему так и не

подошел, — даже Лариса, — вероятно, обидевшаяся до последней край

ности, из за нанесённого унижения, в автобусе, перед «пупырчатой жа

бой» Наденькой…

Нас, опять, призвали в студию, — на этот раз, для основной съёмки. Вновь

загорелась табличка «Внимание!», и запись пошла. Пока ведущая трепа

лась, перед камерой, в своём стилизованном уголке, неожиданно для

себя, обнаружил пропажу одного оркестранта! «Где Хасанов?! — в ярости, прошипел «лидер». — Куда, к чертовой матери, гулеван, делся?!». «Да вот

же он!» — сразу несколько человек показали на Виктора с альтом в руках, оскорблённого моим дурацким обвинением, как показалось, до глуби

ны души. Слона то, блин, и не заметил! Но было не до извинений, — ве

дущая уже объявила первый номер…

Признаться честно, мы, артисты, чувствовали себя на этой телевизионной

«сцене», в нестерпимой жаре, — гораздо хуже, чем на любом другом, обычном концерте. Следящие камеры, устремлённые на хор и ансамбль, 275

не позволяли сделать ни одного свободного, лишнего движения… Пот

даже утереть! Не представляю, как тележурналисты и подобные им, каж

дый день, могут работать в таких, стеснённо напряженных, условиях!

Как ни в чем ни бывало, широко улыбаться и невинно болтать о какой

нибудь, чепухе!.. Понятное дело, что здесь никак не обойтись без крепкой, стрессоустойчивой психики и плюс еще, своего рода, искусства специ

фического выступления на экранах «ящиков». А также, и артистизма в

приподнесении, той или иной, «полезной» информации…

Час, отведённый для безостановочной, съёмки концертной программы, пролетел «незаметно»… «Ёжик» еле высидел его, порываясь, время от вре

мени, бежать, без оглядки, из студии. Не случайно, глава «Узоров» —

Тамара Девяткова, тревожно поглядывала на подчинённого руководи

теля, чувствуя любящим сердцем, что тот находится на опасной грани

нервного срыва… Но, к счастью, всё обошлось «без крови». Вскоре, зазву

чал последний припев заключительной песни:

А сейчас всем до свиданья,

Расставанья час настал!

Приезжайте к нам в Прикамье,

На рябиновый Урал!

— А теперь, уважаемые телезрители, передача подошла к концу… —

как во сне, послышались слова ведущей. — Пожелаем же, удивительному

коллективу «Прикамских узоров» победы в конкурсе «Западноуральский

соловей», творческих успехов и благ на ниве самодеятельного искусства

нашей замечательной, социалистической Отчизны!.. Пусть не меркнет

огонь их упорных, горячих сердец! До свидания, товарищи!

Загорелась табличка: «Сеанс окончен», и все, кто был в студии, вздохнули

с облегчением, задвигались, разминая затёкшие члены. Зав. Отделом

культуры Иванова, находившаяся здесь же, неподалёку от измученных

артистов, вышла вперёд, с Марианной Абрамовной, и рассыпалась в бла

годарностях.

— Великолепно, сногсшибательно выступили! Молодцы!

— А как думаете, Татьяна Николаевна, звание «Народный» получим?

— Звание, по условиям конкурса, присуждается не менее, чем трём

коллективам. А у «Прикамских узоров», помимо высокой подготовки, имеется аж оркестровая группа! Поэтому, весьма вероятно, что «Народ

ный», практически, у ансамбля в кармане!.. В смысле, победного первого

276

места, конкуренцию могут составить, лишь Березники да Чайковский.

Они, кстати, уже выступили. Так себе. Серенько…

— А когда нас по телевизору покажут?

— 12 го мая, в семь часов вечера! Не пропустите! Еще обязательно, будет заметка об «Узорах» в «Чернушенском пути»!

— Ух, ты! Видать, мы, ваще, знаменитыми станем!

— А как думали!.. Ну, ладно, давайте собираться домой, — как говорит

ся, на родную землю… Но прежде, чем отправимся, заедем перекусить в

кафе, где вчера ужинали. И, кстати, завезём, в музыкальное училище, одолженный контрабас. Не знаю, что бы без него делали! Ах, Господи!..

братная путь

...О

дорога прошла обычным порядком (пьянка, песни), и без

особых происшествий.

По прибытии в горе городишко, когда концертный инвентарь был раз

гружен, а артисты разъехались по домам, — ко мне опять «подъехал», нагло ухмыляясь, Любимов. Уже, как «делегат» от оппозиции в нашем

оркестровом ансамбле.

— Ну, дак как? Поговоришь с зав. Отделом, насчет премирования?

— А а, — ты всё о своей распроклятой пятёрке…

— А хотя бы! Сделали ведь, главный концерт, черт возьми!

— Нет, Любимов! Не буду унижаться ни перед вами, пьяницами, ни

перед Татьяной Николаевной! Самодеятельность на то и самодеятель

ность, что не предполагает материального стимула!.. Чай с тортиком —

пожайлуста! А деньги нет! — бескомпромиссно отчеканил, неприступ

ный «герой».

— Ну, смотри! Пожалеешь еще… — мстительно выдавил вымогатель. —

Тогда Ощепков, Валентин и я отказываемся лабать в ансамбле! Свой, на

фиг, создадим с Николаичем! С положенной зарплатой!.. Вот увидишь, —

все остальные ребята к нам перейдут, кроме Ларочки влюблённой, есте

ственно!

— В добрый путь!.. А руководитель ваш, бывший, складывает с себя

полномочия!.. Эх, и шкурная ты душонка, Любимов! К тому же, завистник

без бабы… Так бы и врезал в рожу, да ведь жаловаться побежишь! Короче, катись колбасой отсюда! И лучше, на глаза не показывайся…

277

15

И так, после важнейшего, кульминационного телевыступления, ансамбль народных инструментов, возглавляемый талантливым

«ёжиком», — просуществовав чуть более полугода, и, можно ска

зать, на самом пике славы, — бездарно таки развалился... Навроде погиб

шей, накануне, на трассе «Чернушка — Пермь», злополучной балалайки

контрабас. Развалился естественнейшим образом, по объективным зо

ологическим причинам, ибо, как в Библии сказано: «Всему своё вре

мя…», — время рождаться и умирать, время собирать и разбрасывать

камни… Оркестровая группа «Прикамских узоров», была организована

для определенной функции или миссии, и когда их успешно и полностью, так сказать, реализовала, то скромно «сошла со сцены», а проще — исчер

пала себя.

Конечно, козёл Любимов сделал своё черное дело, поспособствовав, лич

ным меркантилизмом, распаду коллектива. Но главная причина, разуме

ется, таилась не в этом… Музыканты мои и, понятно, сам руководитель, грубо говоря, присытились игрой и общением; более того, — бесконеч

но устали от однообразных репетиций с концертами, ведущих, по сути, в никуда. Если бы даже, появился пятирублёвый (но не выше) стимул, чего так страстно добивался мятежный «правдолюб», — ситуация, быть

может, и направилась бы, но не надолго. Ибо участники ансамбля были, вроде как, профессионалами в музыке, а не поющими в хоре, дилетан

тами Девятковой, для которых «приобщение к искусству» представляло

собой, нечто новое и необычное.

Кроме того, у всех оркестрантов имелась основная работа, связанная у

большинства, опять же, с музыкой. Да и, действительно, как честно при

знался Хасанов, времени на занятия не хватало… Он, Виктор, к примеру, получил от райисполкома обещанную квартиру, где требовался серьёз

ный ремонт, и куда нужно было перевозить вещи, а потом, размещать

их по комнатам. Спрашивается, до репетиций ли тут, товарищи дорогие?

Что же касается меня самого, то читатель знает, с какими невероятными

мучениями, доставались «лидеру группы» его кровные деньги. Каждая

репетиция и каждый концерт представлялись, невротику, изощрённей

шей пыткою организма, когда сердце бешено колотилось (причем, с

перебоями), повышая артериальное давление, а в расстроенном кишеч

278

нике творилось, непонятно что. Поэтому, естественно, когда главное

мероприятие на телевидении успешно отыграли, а Любимов и иже с

ним пошли на открытую конфронтацию, «ёжик» только благодарил

Бога, что, ярмо руководителя, висевшее на нём, можно было, наконец

то, сбросить!.. А что до «принципиальности» лидера, относительно той

долбаной пятёрки, вбившей, так сказать, кол во взаимоотношения ансам

блистов, то она, принципиальность то, и вправду, имела место, но не

являлась, настолько уж, непоколебимой… При известных обстоятельст

вах, я, запросто, мог пересмотреть свои «взгляды», и, как любое челове

ческое животное, соответствующим образом, приспособиться к ситуа

ции. Ведь это, так свойственно, увы, представителям Homo sapiens!

Когда же, «фрэнд» поведал об оном, неприглядном, факте Ларисе (а мы

вновь, вскоре, «сошлись», войдя в очередную фазу, таких привычных,

«войны и мира»), — то котик, поначалу, был поражен открытым циниз

мом и хитростью «золотца», но ничего против, естественно, не проку

дахтал, чтобы не вызывать праведного гнева. А ведь, был ярым адептом и

защитником интересов нашего горе «сообщества», и чертовски любил

в нём лабать… Однако, еще раз повторю, — человеческим генотипам так

свойственно менять, казалось бы, нерушимыемые установки и взгляды!

Они, люди, что то, вроде, флюгеров, — куда ветер подует, туда и повер

нутся!.. Впрочем, сие касается далеко не всех. Ибо встречаются весьма

упорные, а может, и просто упрямые особи, никогда не поступающиеся

«нравственными» и прочими «принципами». Да взять, хотя бы того же

«ёжика», с его идиотской нетерпимостью к так называемому, лариному

«бл ву»…

А звание «Народный коллектив самодеятельности» «Узоры», через некото

рое время, наконец, всё ж таки, завоевали. А также, и первое призовое

место в областном телевизионном конкурсе!.. Короче, то, что от меня

хотел и требовал Отдел культуры, пошедший даже на авантюру, с неза

конным освобождением специалиста от армии, — он это, как говорится, заполучил. А посему, когда до Татьяны Николаевны, докатилась весть о

бесславном развале оркестровой группы, отреагировала Иванова, на

сей печальный факт, удивительно спокойно. Ну, дескать, распался ансам

бль, так распался, — с кем не бывает! Главное то, что звание «Народный», со всеми вытекающими, уже имеется, а там, хоть трава не расти!.. Что же

до руководителя коллектива, выполнившего свою, так сказать, прямую

функцию, то пусть себе работает и дальше, но уже в качестве простого

аккомпаниатора хору. А за «выдающиеся заслуги», ставку мы ему

279

сохраним, да еще надбавим бабла, что «ёжика», вполне и вполне, устраи

вало… А что? Действительно ведь, засранец, того заслужил!

12

мая вечером, я, с нетерпением, ждал передачу по телевизору с выступ

го

лением «Прикамских узоров» (о результатах конкурса, тогда, не было

известно). «Ящик» находился на первом этаже гостиницы, в специальной

«комнате отдыха», где постояльцы могли спокойно его посмотреть. Ров

но в 19 00, стали показывать наше фольклорное действо, после вступи

тельного слова, уже известной читателю, элегантной ведущей. Изобра

жение на «голубом» экране было, понятно, черно белым, и не самого

лучшего качества.

Сердце руководителя, учащенно застучало, когда увидел самого себя, —

молодого, усатого, неотразимого, — ну, и, разумеется, всех остальных

оркестрантов, включая печального котика. «А ведь, неплохо смотримся

и лабаем!» — без конца, восхищался он, переполненный, от пят до самой

макушки, законной профессиональной гордостью.

В комнату с теликом, подошли другие жильцы «отеля» и даже вахтёр, прив

леченные чьими то радостными восклицаниями и народной музыкой, разносившимися по всему коридору.

— Вот, мой ансамбль! Нехило, да?! — весело рассмеялся «ёжик», тыча в

экран, чтобы постояльцы разделили, с идиотом, обуревающее ликование.

— Ух, ты! А это Вы, там, на баяне играете?!

— Так точно!.. Здорово выступаем, не правда ли?! А это Тамара Девят

кова с хором, — наш главный руководитель!

— Ай, молодцы! А как поют то задушевно!.. Не думали, что в Чернушке

свои артисты есть!

— Ха ха! Да еще какие артисты!

Но тут, некая падла, в одном из гостиничных номеров, включила электро

бритву, полностью нарушив изображение и звук в «ящике». Негодованию

и возмущению таланта не было границ!

— Да что он, гад, другого времени, что ли, не нашел?! Бриться, блин, вознамерился, когда не надо! — заорал «фрэнд». — И где сейчас козла

искать?! Не побежишь ведь, по всем комнатам!

Короче, положение уже нельзя было исправить. А какая то сволочь, всё

брилась и брилась, вероятно, с основательной тщательностью! Минут

двадцать — не меньше!

— Как жалко… — посочувствовала вахтёр и ушла к себе. За ней потя

нулись остальные жильцы. «Триумфатор» остался один, отчаянно черты

хаясь.

280

Наконец, неизвестный варвар закончил наводить красоту… Однако, изо

бражения и звука, после вандалистского акта, так, почему то, и не после

довало!

— Да пропади всё пропадом! — вне себя, завыл «молодой специа

лист». — Грёбанный постоялый двор! Поганый городишко! Последнюю

ведь, радость отняли! Ну, почему, почему так не везёт!! У у, проклятье!..

Впрочем, тщеславие «выдающегося художника современности», через какую

нибудь неделю, было сполна удовлетворено. В местном боевом листке, газете «Чернушенский путь», наконец, появилась статья о блестящей по

беде «Прикамских узоров» на областном телевизионном конкурсе. На

первой полосе, красовался жирный заголовок «Знай наших!», под кото

рым, известный в городе, корреспондент, весьма пространно, не жалея

красок, гордо расписал всю историю ансамбля, с момента возникнове

ния и до сегодняшних дней, — вплоть до «восхитительного» выступле

ния, аж в самой Перми.

от они, наши герои, творят

«...В

то что! Пусть завидуют завистники! А нам,

как говорится, плевать! Первое место в таком уважаемом конкурсе, —

это ведь, не баран чихал!.. Впрочем, музыкальное искусство Чернушки, всегда было на высоте, благодаря знатным усилиям корифея хоровой

песни, в недавнем прошлом, — Натана Григорьевича Кочубея, а также

замечательного, талантливейшего поэта и композитора Евгения Семё

новича Ощепкова. Знаем мы, и выдающиеся примеры баяниста конеза

вода Ивана Николаевича Довганя и, конечно же, бессменного руководи

теля «Прикамских узоров» Тамары Васильевны Девятковой!

Было бы, однако, несправедливым не отметить и молодую смену черну

шенского художественного мастерства: с осени начавших работать в

районном Доме культуры, выпускника ПГИКа Д. Б. Себянепомнящего, а

также лидера танцевального кружка Н. А. Шишмарёву… Ребята, буквально, на пустом месте сумели создать крепкие, дружные самодеятельные кол

лективы, у которых, судя по всему, большое творческое будущее! Так

что, успехов им, молодым комсомольцам, вставшим на путь борьбы за

коммунистическую Чернушку, за наше с вами, товарищи, светлое

завтра!».

Что касается, моего «дружного» коллектива и его «большого будущего», то автор статьи тут явно перебрал… Не говоря уже о том, что комсо

мольцем «ёжик» никогда не являлся и, к глубокому сожалению, был гру

бо отвергнут районными «вожаками» ВЛКСМ, когда, скромно, попытал

ся им стать. И о «борьбе» молодого специалиста за «светлое коммунисти

281

ческое завтра Чернушки», товарищ корреспондент нагло присочинил!

Ибо, напротив, пламенная борьба «философа» шла, совсем, в другом,

«антисоветском», что ли, — точнее, — космополитическом, социобио

логическом направлении!.. Ох, уж эти газетчики с их неискоренимой

страстью всё, на фиг, переиначивать да приукрашивать, следуя конъюнк

турно меркантильным соображениям! Писаки, графоманы, блин, дол

банные!..

Под «занавес» главы, обязательно скажу, что ансамбль русских народных

инструментов, на базе конезавода, так и не был создан баянистом Довга

нем (Николаичем) с предателем Любимовым, не смотря на их громкие

заявления, на сей счет. Ну, куда, бедолагам, до могущественного РДК с

полным набором инструментария да костюмов, а, главное, таким мощ

ным «профи», как выпускник самого ПГИКа!.. Естественно, ничего пут

ного горе «организаторы» изладить, увы, не смогли. И поделом им! Пусть, дилетанты, знают своё жалкое место! Рожденный ползать, — летать, увы, не может!

А в отношениях с Ларисой, к счастью, вновь наступили относительные

совет да любовь, о чем и говорилось выше. Только вот, длилась эта «идил

лия» всего то ничего. Ибо момент возвращения, в Чернушку, бравого

армейца Толи из двухгодичной «командировки», неотвратимо близился

и близился, не предвещая ничего хорошего ни котику, ни «ёжику», ни ему

самому…

282

Эпизод пятый

Предзимье

1

В преддверии лета, опостылевшая Чернушка, вдруг, преобразилась

до неузнаваемости. Всё вокруг зазеленело, заблагоухало, расцвело, зазвенев концертами пернатых и жужжанием неугомонно суетливых

насекомых. Как говорится, «Идёт, гудёт зелёный шум!», — что особенно

ощущалось на улицах и огородах старого, деревянного города, ставшего, по своему, родным аж до слёз!.. Вот она, долгожданная солнечная пора, когда жизнь, вкупе с недалёкой молодостью, полна самыми радужными, сногсшибательными надеждами! Когда впереди, столько неизведанных

радостей и, будоражащих воображение, тревог!..

Мы с Ларой, ошалевшие от непонятного счастья, бродили вечерами без

определённого маршрута, взявшись за руки, под сенью распустившейся

листвы. Бродили, воодушевлённо болтая ни о чем, — лишь бы вылить, переполняющие грудь, любовные чувства… До поступления в универси

тет, оставалось каких нибудь полтора месяца, но беспечным «абитуриен

там» всё было, как то, не досуг засесть за подготовку к экзаменам. Дескать, успеется еще, а поступим то, понятное дело, неизбежно! А там… В общем, будущее сложится, как нельзя лучше!.. Ведь до чего ж, сейчас прикольно

и привольно на душе!

Тем не менее, «фрэнд», в силу своей обязательности и целеустремлен

ности, не мог допустить самотечной реализации, жизненно важных, планов. А посему, постарался поставить вопрос несколько ребром, не

ожиданно прервав жизнерадостно глуповатый, смех возлюбленной.

— Слушай, Ларчик, хорош ржать! С такими настроениями, уверен, далеко не уедем! Нужно, с завтрашнего же дня, приступать к штудирова

нию билетов!

— Ну, завтра так завтра! Ха ха ха! — не успокаивался котик, стараясь

дотянуться до приглянувшейся, веточки сирени. — Дух то какой, а? Толь

ко понюхай!

— Серьёзно ведь говорю! Да оставь, блин, эту ветку!

— Сейчас сейчас! Вот… О бал деть!.. Так о чем ты?

— Заниматься надо начинать! Каждый день! Причем, упорно! Всё таки, на дневное отделение замахиваемся!.. «Кто никуда не плывёт, — для тех

не бывает попутного ветра» — говорил Монтень!

— А когда заниматься? Сам подумай, — звёздочка целыми днями на

работе! А вечером, золотце нуждается во внимании, и так далее…

— Да, пожалуй… Но выход должен быть! — призадумался «ёжик». — А

черт, — идея! Можно ведь, устроиться на такую работу, чтоб оставалось

побольше свободного времени! Ну, допустим, сторожить в детском саду

287

или дворничать… Когда был студентом, всё время в садике подрабатывал.

Деньги, конечно, небольшие, но ради поступления в ВУЗ, пожертвовать, кое чем, просто необходимо!

— Неплохая идея… — Лариса остановилась, мысленно оценивая пред

ложение. — Если честно сказать, эта художественная мастерская, по гор

ло, надоела! Встаешь, ни свет, ни заря, и пашешь, как савраска, до самого

вечера!.. А порою, — когда заказ срочный, — дак и до ночи въяб шь! А

Зараза еще не доволен!

— Во во! И спрашивается, ради чего упираться то! Глядишь, и не заме

тишь, как молодость среди красок да растворителей, да дурацких лозун

гов пройдет! Человек, по настоящему, способен развиваться и само

совершенствоваться только тогда, когда свободен, в смысле драгоцен

ного времени! Маркс еще так сказал… А что до денег, — не бойся, много

не потеряешь!

— С понедельника же, подам заявление об уходе! Хотя, после того, как работала художником, становиться сторожем, а тем более, дворняж

кой, как то стрёмно… Может, уборщицей устроиться, полы мыть по вечерам?

— Дак это еще лучше! Голова а!.. Всё, увольняйся, на фиг! А не то уни

вера, ни за что, не видать…

Короче, на том и порешили.

— Слушай, совсем забыла сказать… — озабоченно, прищелкнула паль

цами Лара. — На днях видела Витьку Хасанова, — ну, в курсе же, что квар

тиру новую получил?.. Так вот, просит помочь нас обои поклеить! А то, говорит, жена приболела, одному, дескать, не справиться… Я согласилась!

— Ну, и правильно! И когда начнём?

— Когда удобно, говорит. Но вообще, лучше в среду, с утра.

— Дак без проблем! Такому человеку, грех не пойти навстречу! Вот

только, ёжик никогда, раньше, ремонтом не занимался…

— Тут ума большого не надо. На подхвате будешь!

— Замётано. А то, как то остоп ло, по правде говоря, бездельничать!

А на Чернушку, уже и смотреть не могу! — «золотце» сплюнул.

— Если ручки чешутся, давай поробим еще на мичуринском участке!

Мама только спасибо скажет! — весело рассмеялся котик, — Чё, слабо?!

— Совсем даже не против. Вообще, такое желание, — вырваться из

чернушенской трясины; из схемы: «клуб — квартира — гостиница — и

опять, клуб»!

— А нет желания съездить в Белоярск, к Серёге, брательнику в гости?!

Давно ведь зовёт! — неожиданно, предложила подружка. — Знаешь, как

клёво там! Чистый посёлочек, сосны, лужайки, пруд… Красота!

288

— А удобно ли будет, — вдвоём то в гости?

— Ха! Просто понятия не имеешь, какой Серый классный! Недаром, я у него любимая сестрёнка!.. Вот, блин, обрадуется, когда нагрянем!

— А добираться на чем и как?

— Сначала, на поезде до Свердловска, а дальше, — на маршрутном

автобусе километров сто.

— Отлично! И в универ, заодним, заскочим! Хоть посмотрим, где

будем учиться! — загорелся «фрэнд».

— Ура! Так здорово! Короче, Хасанову поможем, а потом, в Белоярку

махнём дня на два!

— А как же работа?

— Дак увольняюсь же! Забыл, что ли? Отдохнуть не мешает!.. Правда

ведь, сладенький мой?..

...Квартира, которую получили Хасановы, опосля «жития» их в общаге, на

ходилась, от нашего с котиком дома, всего в двух кварталах. В старой

«хрущёвке»… Бывшие жильцы оставили о себе не самые лучшие впечатле

ния, если исходить из состояния двух небольших комнатушек. Иными

словами, необходим был серьёзный ремонт, и Виктор, со времени полу

чения «хаты», уже, кой чего, там поправил. От меня же с Ларисой требова

лось, как он расписал, совсем, мол, «немного», — поклеить стены гости

ной и спальни, а также кухни обоями разных цветов. За что энтузиасты, с прибауточками, и принялись в 8 30 утра.

— Втроём то, за три часа, не хер делать, управимся! — явно переоце

нивая возможности, заявил радостно «ёжик». Не подозревая, что вкалы

вать придётся, — увы, скромным дуэтом. Ибо Витя оказался тем еще ло

дырем, принявшим на себя, «хлопотливую» роль «начальничка» в трудо

вом подвиге «негров».

— Управимся, говоришь, за три часа?.. Не следует делать поспешных

выводов, милый! Объём довольно большой… — осадил жеребца, опыт

ный котик. — Пара комнат да кухня, — это, друг ситный, не шуточки!

— Да ерунда, какая! Сама не заметишь, как всё и закончим!

И помощнички, засучив рукава, взялись за работу.

Основная нагрузка, естественно, легла на хрупкие девичьи плечи, — что

касается зачистки стен, нарезки и, собственно, наклеивания обоев. Я

был, что называется, на подхвате: поднести материал, нанести клей, под

держать… Хозяин же квартиры, — «бригадир» хренов, — выдумывал толь

ко «ценные указания», да и то без особого рвения. Сангвиничному Хаса

нову, неинтересная, однообразная деятельность, типа нашей, была, как

нож к горлу, — короче, в большую тягость.

289

— Вот сюда, сюда… Приподними край, чуть повыше… Ларик, старайся, чтоб рисунок, ни в коем случае, не нарушился! Уж постарайся как нибудь! —

отдавал, с унылой физиономией, настойчивые, тем не менее, распоряже

ния Хасанов.

Мы въяб ли и про себя злились. «Ну, чертов бугай! Хоть бы рулон раз под

нёс! Нашел, блин, крепостных!.. Интересно, какое то вознагражденье у

него предусмотрено? Не деньгами, естественно… Может, тортик с чаем —

для верных друзей?..».

— А Любимов то, каков козёл оказался! Знал ведь я, что дело добром

не кончится! Что сквалыга этот, за копейку удавится!.. Ну, так, в принципе, и получилось… Намеренно ведь, развалил ансамбль! — деланно «пережи

вал» Виктор.

— Ну, и чего добился? Осталась Чернушка без отличного муз. коллек

тива! Ладно, хоть звание отхватили вовремя! — спокойно ответила Лара, разглаживая рукой небольшие пузыри на обоях.

— Дак нет, главное, с Суворовым заявили, что, дескать, конезавод с

Николаичем всё на блюдечке им поднесёт! — с издёвкой, выразил своё

негативное отношение «ёжик».

— Да какой, на фиг, конезавод! — хохотнул «бригадир». — Лучше б и

не заикались! Насмешили, блин, лабухи дешевыми понтами!.. Таких

вершин, каких ты добился, им никогда не взять! Даже, если бы и создали

оркестровую группу. Верно, Лариса?

— Естественно! Ведь подобных талантов, как золотце, по пальцам

можно пересчитать!.. Но, всё равно, классно мы, в своё время, лабали!

Столько концертов! И всегда нормально, весело было. Жалко, — что

разбежались!.. Ничто, увы, не вечно под луной!..

Три часа оклейки, о которых смело пророчил «подручный» котика, —

имея в виду срок полного окончания работ, — ушло только, на одну

гостиную. И даже намного дольше… А горбатиться оставалось еще ой

ёй ёй! Невротик, не привыкший к серьёзным физическим нагрузкам, посему, довольно быстро выдохся. Заметно было, что притомилась и

«звёздочка», на которой лежала львиная доля труда. А что до Хасанова, то бездельник, по видимому, мечтал об одном, — чтобы «негры» побы

стрее всё сделали, после чего позволил бы себе, как говорится, рассла

биться. Флакончик вина, к примеру, опрокинуть, а то, чего и покрепше…

Сделали большой перерыв, ожидая, что Виктор предложит, хотя бы, обыкновенного чая. Куда там! «Радушный» хозяин, и о такой то вещи, хрен позаботился!.. Не из жадности, конечно, а, опять же, из за лени.

290

Привык уже, что все «пищевые» вопросы лежат на жене Иришке, а «добыт

чик», мол, должен только «деньгу зашибать» да развлекаться с многочи

сленными, собутыльниками друзьями!

«Значит, и пообедать не придётся… — с агрессивной грустью, констатиро

вал «фрэнд»,— Ну, блин, и Хасанов!».

Не солоно хлебамши, продолжили оклейку, которая, с каждым рулоном, давалась трудней… Еще через три, блин, часа, закончили со второй

комнатушкой. Работнички уселись отдыхать, что называется, с высуну

тыми языками. А «бригадир» напротив, отчего то, вдруг оживился и, как обычно, забалагурил, пытаясь поддержать «дух» полуживых «энтузи

астов».

— Ничё, ребята, немного осталось! Еще чуть чуть поднатужиться, и

ремонт в шляпе! Че молодым задорным то сделается! Ха ха ха!

Котик устало улыбнулся, но мне было не до смеха, поскольку почувствовал

себя хреново от непосильной нагрузки. Тело гудело, сердце скакало в

груди, а в животе, от голода и, черт еще знает чего, начались мучительные

спазмы.

Однако нужно было, доводить дело до победного конца. Пускай и через

жопу, но не показывая вида, что силы оставляют измотанного «золот

ца»… Короче, продолжили въяб ть на кухне, устраивая перерывы, чуть

ли не каждые 20 минут. Кстати, — сто раз пожалев, что взялись за такую, б дь, конскую работу.

И еще прошло три часа… Под занавес героико трудовой эпопеи, мы с

Лариком уже еле двигались, напоминая роботов. Говорить, и то было

тяжело. Но поклеили всё до конца… Радости «бригадира» Вити не было

границ!

— Ну, молодцы, а! Настоящие друзья! Ударными темпами! Стаханов

цы!.. С Иришкой то, возился бы недели две! Вот спасибо! — чуть не рас

целовал. — Правда, с кухней немного подкачали… Но, всё равно, выношу

огромную благодарность!

— Да не за что. Всегда рады помочь… На новоселье то пригласишь?

— Какой вопрос! Вы че, пошли, что ли?

— Пошли. Пора уже. Времени то восемь часов.

— Ну, бывайте тогда. Что бы, без таких работяг, только, делал!

...Смешно, конечно, говорить, да и не нужно нам этого было, но на ново

селье Хасанов, — хотя бы из приличия, — ведь, так и не позвал…

291

2

Д о дома в форме буквы «Г», «верные друзья» доползли, едва пере

ставляя спотыкающиеся копыта. Докостыляли, блин, — обрывка

ми невнятной речи, вяло эдак, поддерживая друг дружку.

На подходе к «гнёздышку», глаз утомлённого «ёжика» приметил несколь

ко весёлых чернушан, бодро шагающих к пятиэтажке напротив. Подмы

шками у каждого, к удивлению, торчало по солидной шахматной доске…

куда ж они направляются? Шахматисты

«И

те?.. Ага, на крыльцо поднялись,

зашли в дверь… Видать, играть собираются, — не иначе!» — учащенно

забилось сердце «спортсмена» перворазрядника.

— Лара, иди пока домой, а я взгляну, что там за контора в соседнем

доме! Вон, видишь, крыльцо с торца!

— Дак там же городской шахматный клуб!

— Клуб?! В таком то городишке?!

— Че, не знал, что ли? — удивился котик. — Они, чудаки, как раз, по

моему, по средам собираются… Живёшь рядом, и духом не ведаешь!

Поиграть, ли че ли, есть желание?

— Ну да. Страсть, как охота сразиться с местными профессионалами!

— Дак иди уж сразись, пока кушать готовлю!

И движимый предвкушением, возможной, «кровавой» битвы, «фрэнд» за

ковылял навстречу триумфу…

Клуб, от НГДУ «Чернушканефть», располагался на площадях несуществую

щей квартиры, отданных, специально, для любителей древней игры. В

двух, довольно просторных, комнатах стояли столы с множеством до

сок, на которых уже расставили черно белые фигурки. Тут же, у каждой

доски, были готовы к пуску шахматные часы, предназначенные, вероят

ней всего, для излюбленного «блицкрига». А у столов, нервно потирая

руки, в нетерпении, расхаживало с десяток чернушенских игроков, ожи

дая, судя по всему, чего то волнующего и важного…

га! Т

«А

урнир! В Васюках! — блеснула догадка. — Пятиминутки будут шпа

рить! Ха! То, что мне и нужно!».

Из небольшой каморки, с табличкой «Председатель клуба тов. Ширинкин

Б.Д.», вышел, судя по всему, товарищ Ширинкин, — стройный мужчина, лет под 35, в очках и черном авторитетном костюме с галстуком. Держал

он себя эдаким петушком, ибо, как потом выяснилось, считался лучшим

шахматистом города, по совместительству работающим каким то инже

нером НГДУ.

292

— Ну что, товарищи? Будем составлять турнирную таблицу? Кто

желает играть, подходите записываться!

К одному из столов, за которым сидел, видать, зам. председателя с тет

радью и ручкой, — торопясь, как на пожар, потянулась «интеллектуальная

элита» Чернушки. Пристроился к очереди и новичок, на которого за

всегдатаи «английского» клуба поглядывали, несколько, свысока, даже

полупрезрительно: что, дескать, за шахматная вонь тут объявилась, да

еще смеет пытаться конкурировать с искушенными профи!

— Фамилия? — строго спросил зам., когда подошел мой черёд.

— Себянепомнящий!

— Как как? Играть то сможете, коль самого себя не помните?!

Собравшиеся «интеллектуалы» нагло заржали. Пришлось стерпеть униже

ние… «Ну, б дь, счас покажу вам межпланетный турнир в Васюках! —

мстительно подумал «ёжик». — Бить буду больно и безжалостно! Великий

комбинатор не знает пощады!».

После необходимой процедуры, шахматисты разделились на пары, и бой

за первенство Чернушки начался…

Первого негодяя «солнышко» уделал за, какие нибудь, две минуты. Вто

рого — за три. Третьего — за четыре, четвертого — за пять… «Я вам, по

донки, не Остап Бендер, которого можно, безнаказанно, оскорблять!..

Слабаки! Любители! Остолопы! Колхозники!.. Но каков, однако, мастер

класс! Блестящая комбинационная игра! Надолго меня, б дь, запомните!».

Короче, «фрэнд» косил и косил противников, которые, в последствии, уважительно назовут его, как самого Карпова, «шахматным убийцей»!..

Выигрывал по времени, загонял короля в угол, проводил ферзя и ставил

маты, маты и, еще раз, маты… Великолепно! Конгениально! Восхититель

ный, непревзойдённый боец!

Зам. председателя, только качал головой, узнавая об очередной, искромёт

ной победе будущего чемпиона.

А чемпион от грядущий, нетерпеливо «снося головы» направо и налево, упорно поджидал решающей схватки с самим Ширинкиным!, который

тоже рубил с плеча всех бездарей и недоучек, нахально прорываясь к

главному оппоненту!.. Часы, от ударов, могучими пальцами, по кнопкам, были готовы расколоться надвое; поверженные фигуры, в беспорядке, слетали с досок; тут и там слышались крики отчаяния и торжества… И

вот, момент истины, как лучезарный восход солнца, неизбежно таки

настал!

«Золотце» сидел напротив непобедимого Маэстро Чернушки. Окружала

293

их взволнованная, трепещущая толпа. Чья возьмёт?! Бесшабашная

Молодость или осторожная Зрелость? Высокообразованная Пермь или

честолюбивая Провинция? Элитарная кора или эгалитарная подкорка?

И, наконец, — Добро или Зло?! А?! Ответьте же, люди! О, майн Га ат! И, черт побери!!

С первых же ходов я понял, что имею дело с дьявольски хитроумным со

перником, обладающим умишком холодным и расчетливым. Но Вели

кий Ширинкин, почему то, сразу зассал «новичка», что, собственно, и

предрешило исход схватки.

Однако, до победного мата, оставалось еще, целых четыре минуты! Пред

седатель ставил коварные ловушки, делал резкие выпады, нападал, как

разъярённый вепрь, обгоняя меня по времени, — ни много, ни мало, аж

на 40 секунд. «Ёжик» же, методично, как паук, плёл, между тем, матовую

сеть, вынуждая беднягу отступать на исходные позиции… А когда против

ник, окончательно, потерял над собой контроль, жалко запаниковав, —

без двух минут чемпион, мастерски пожертвовал слона, внеся сумятицу

и хаос в ослабленную защиту, сломав, тем самым, всякое сопротивление

красавца председателя!

— Вам мат, сударь! — театрально «вбил гвоздь» триумфатор, выкинув

неприятельского короля за пределы доски, на помойку… Публика только

судорожно ахнула! Боже мой, сам Ширинкин повержен! Умер, прокля

тый метельщик! Умер!.. Слава, Глория победителю!! Лавровый венок ему

на чело, да побыстрей!! Качайте же, качайте гения шахматного изящества

и мастерства!!!

На Ширинкина же, было больно смотреть… Экс чемпион как то весь сник, обмяк, уменьшился в размерах, стыдясь поднять, некогда гордый и неза

висимый, взгляд на своих, ехидно торжествующих, одноклубников. Ко

торые, буквально, еще час назад, благоговейно его боготворили!.. Но

что делать, что делать! Молодой, заезжий «спортсмэн» оказался более

подготовленным и талантливым, чего не скажешь о глубоко несчастном, конченом человеке! Оставалось только пожелать горемыке, почаще по

читывать шахматную литературку да набираться опыта и, еще раз, опыта!..

Рождённый ползать, — увы, порхать не может!

Золотого призового кубка у непредусмотрительных, чернушан, естест

венно, не оказалось, и триумфатор, сопровождаемый завистливыми

взглядами, оставил клублюбителей, довольствуясь чувством неоспори

мого морального и интеллектуального превосходства… Об усталости, которая, некогда, мучила безвестного оклейщика обоев, не осталось и

294

следа. «Ёжик» влетел в квартиру №35, к ничего не подозревающей, «су

пружнице», как на крыльях!

— Лариса, я победил!! Ха ха! Окончательно и бесповоротно! Всех до

единого, включая самого председателя клуба Ширинкина!

— Да ты че! Ай, молодца! Никогда не сомневалась в способностях

солнышка! А ну, дай расцелую! Милый, милый… Кстати, эта ширинкин

ская гнида клинья, когда то, к котику подбивала! Дескать, пойдем ко

мне на квартирку, музыку послушаем… Ага, разбежался! Ха ха ха! Короче, ниче у засранца не вышло! Не на такую напал! Вот!

— Ну, и поделом чмошнику! Ишь че захотел! Музыку послушать!.. А

по репе схлопотать не желает?!

— Успокойся, крошечка! Успокойся… Не нужен он даром! А есть то

собираешься? Коклеты ведь приготовила!

— До едьбы ли тут?! Чемпион Чернушки сыт духовно! Более того, от

соревновательного стресса, че то живот прихватило! Пойду ка на свежий

воздух, прогуляюсь, однако…

Стыдясь естественной нужды, победитель, в сумерках, еле добежал до

ближайшего лесопарка, прилегающего к жилому сектору пятиэтажек.

Облегченно присел под сенью вековых елей, на мшистый зелёный ковёр…

А когда собрался было уходить, вдруг неподалёку, услышал, в полумраке

на земле, какой то подозрительный шорох!.. И кто бы это мог быть?

Мышки? Птички? Пригляделся и чуть не ахнул… Ёж! Самый настоящий!

Дикоприродный!.. Что уж, его привлекло к моему местопребыванию, трудно сказать. Но факт оставался фактом.

овить надо, мерзавца! Будет с нами в квартире жить! Т

«Л

о то Лариса обра

дуется!», и зверолов снял с себя ветровку. Без проблем, нагнал улепёты

вающего «грызуна», накрыв, колючий мяч, курточкой… Гордый добычей, возвернулся к ненаглядной в дом.

— Только посмотри, Лара, кого золотце принёс! — торжествующе, выкатил шар из «ловушки», прямо, в центр гостиной.

— Господи! Ты что это приволок?! — опешил котик. — Уноси сейчас

же обратно!

— Что то имеешь против мово братца меньшого? — заартачился

«ёжик». — Пусть себе живёт вместо жучки! Затраты на питание минималь

ные, — зато, сколько положительных эмоций!

— Дак ведь, он засрёт всё, на фиг! Кто убирать то будет?!

— Ну, допустим, ваш покорный слуга!.. Не знал, не знал, что звёздочка

откажется от такого трогательного подарка! Как говорит мой батя: «Кто

295

не любит животных, тот не любит Родину!». И ведь, он в чем то прав!

Верно, Ларик?

ж, тем временем, деловито начал обнюхивать углы, и оставил, после се

Ё

бя, небольшую кучку…

— Забирай это чудовище, и чтоб духу его в квартире не было!

— А может, ёжику одиноко в дремучем лесу? Нет ни родителей, ни

братьев, ни сестёр? Как тогда прикажешь поступить? Выгнать, значит, как собаку на улицу?! Какое вопиющее жестокосердие!

— Кончай прикалываться, а не то сама выброшу на помойку!

— Ну что ж… Помойка не самый худший вариант! Во всяком случае, бедному животному голодная смерть не грозит! Подружится с местными

котами, воронами крысами…

— Опять издеваешься?

— Ничуть… Просто, хотел сделать даме приятное, а она, оказывается, так трясётся за жилплощадь! — пожал плечами, обескураженный «фрэнд».

— Короче выбирай: или я, или ёж! Шутки в сторону! — котик, неожи

данно, рассвирепел.

— Ну, если так вопрос поставлен! Что ж, вынужден подчиниться! Пой

дем, колючий друг, нас не поняли… Знаю, — тебе пришлось здесь по ду

ше, но хозяйка благоустроенной «норы», не хочет приютить еще одного

постояльца! О, эти меркантильные, безжалостные самки!

Словом, «ёжик» унёс сородича обратно, — в естественную среду обитания.

Сделав, между тем, важный вывод о том, что не такая уж, «звёздочка», до

брая да отзывчивая… А именно, — когда что то претит её кровным инте

ресам, пощады и понимания ждать, увы, не приходится.

3

З апланированная поездка в Белоярск, к любимому братэлло Ла

рика, пришлась на двадцатые числа мая, когда над городишком

повисла почти летняя жара… В тихий субботний вечер, однопо

стельники прибыли на залитый закатным солнцем, перрон железнодо

рожного вокзала. Было довольно душно, однако, в предвкушении

увлекательнейшего путешествия, мы радовались, как малые дети, не заме

чая пустячных метеорологических неудобств…

296

В поезде, «супруги» без умолку болтали, привлекая нездоровое внимание

соседей по купе плацкартного вагона. Что, дескать, как классно, что, собрались и, всё таки, рискнули отправиться, в путь дорогу, романтичес

ким дуэтом! И пусть окружающие завидуют их непоколебимому, без

облачному счастью, от сознания которого хочется петь, дурачиться, остроумно шутить и делать всякие глупости! Как говорится, молодым

везде у нас дорога, а вот, поизношенным пиздионеришкам, остаётся

только локотки покусывать!

Кстати, некий старый, стоптанный башмак возжелал завести, с развеселив

шимися «комсомольцами», непринужденную беседу, начав дознавание

эдак издалека.

— Смотрю на вас, сизых голубков, и радостно, как то, на душе стано

вится! Красивые, бодрые, влюблённые! Так и тянетесь друг к дружке!.. И

кем трудитесь, коли не секрет?

— Мы, дедушка, — люди искусства! Лариса — художница, а воздыха

тель лукавой наяды — аж музыкант!

— Да Вы что! И на чем изволите играть?

— На голяхе, — баяне, то есть!

— Баяне, говорите? Дак я тоже, в некотором роде, баянист! Самоучка, правда… Разрешите представиться: Лев Апполинариевич Бякин из Агры

за! — протянул руку. — Можно, просто дядя Лёва… Кстати, у меня и стру

мент с собой имеется!

И собеседник показал на, стоящий под столом, футляр.

— Ого! Может, побалуете своим мастерством?

— Да что Вы! — заскромничал старичок, застёгивая пуговичку у самого

ворота рубашки. — Куда уж, нам до профессионалов!.. Ну, если только

«Амурские волны» изобразить. Вальс, знаете ли, обожаю!

Седовласый дядя Лёва, выпростал из футляра «струмент» с двумя обязатель

ными регистрами; важно уселся с ним и, поправив ремни, «выдал» вязкий

хроматический «пассаж» вниз по клавиатуре. Долго эдак, сообразовывая

взятый минорный аккорд, с поисками соответствующих кнопок для

левой руки. Наконец, нашел… И любительски, залабал, — естественно, жутко волнуясь… А потом, и запел, сердяга!

Благодарные слушатели захлопали.

— Ай, уважили, Лев Апполинариевич! Вот только, одно замечание: меха слишком часто меняете! Нарушается, понимаете ли, плавное звуча

ние вальса!

— Оно верно, конешно… Ну, да че хотите, — три года ведь, всего за

297

нимаюсь!.. С детства мечтал о музыке, да ничего не вышло! Война, голод.

Рано работать начал… Только на пенсии, и увлёкся творить то. Да…

— Но, всё равно, успехи впечатляющие! Смотрите, пассажиры, сюда, заглядывают с любопытством! Значит, понравились людям Ваши, дядь

Лёва, игра да пение!

— Ой, да че Вы в краску вводите! — совсем засмущался пенсионер. —

Лучше сами, че нибудь, покажите! — Бякин протянул мне голяху.

— Давно не брал я в руки шашку! — перенял инструмент. — Да здрав

ствует советский баянизм! Думаю, надо бы «В лесу прифронтовом…» ис

полнить, а, Лара? — и взял вступление…

С дерев неслышен, невесом,

Слетает желтый лист.

Старинный вальс «Осенний сон»

Играет гармонист.

Вздыхают, жалуясь, басы,

И словно в забытьи,

Сидят и слушают бойцы, —

Товарищи мои…

ядя Лёва прослезился. У входа в купе, столпились с десяток пассажиров.

Д

В основном, женщин.

— Сыграйте, что нибудь, еще!

онцерта по заявкам не миновать!» — загнанно подумал «ёжик», но уже

«К

было поздно. Импровизированный хор, под стук колёс, драл глотки до

темноты…

Свердловск

...В

пассажирский прибыли ранним утром, когда переутом

лённые «ценители» народной и современной песни, спали без задних

ног. Мирно себе похрапывал и любитель баянист Лёва Бякин из Агрыза.

уристы», покинув душный вагон, через мгновение, очутились на пропах

«Т

шем поездами дальнего следования, перроне мега вокзала. Котик отча

янно зевал, содрогаясь всем тельцем от прохладного ветерка. Я же ломал

голову, как убить время от 5 30, — хотя бы, — до 7 30, когда можно было

бы, беспрепятственно посетить университет.

Так ничего и, не придумав, галантно предложил даме, пройти под гулкие

своды зала ожидания гигантской станции… Свободных мест там, как

всегда, не оказалось. Но не сидеть же, черт возьми, на голом бетонном

полу!.. Вышли на привокзальную площадь, где кавалер, у какой то тётки

298

продавщицы с тележкой, купил возлюбленной холодный пирожок. Вро

де бы, с мясом. Но Лариса, почему то, хавать отказалась. Тоже мне, коро

лева! Красавица полей и огородов, блин… Значит, не голодная ни хрена!

Короче, пошатавшись туда сюда, наткнулись на старинное двухэтажное

здание, с открытой настежь дверью, и побитыми стёклами в окнах. Без

признаков жилья и принадлежности к какой либо организации. Ина

че, — заброшенный дом, предназначенный, видать, под снос… Зашли, поднявшись, для чего то, на второй этаж.

Пустые комнаты 19 века с ободранными обоями, куча разного хлама на

полах… «Друзья» пристроились на одном из подоконников. На улице, в

это же время, пошел сильный дождь.

— В универ, можно было заехать и на обратном пути! — недовольно

пробурчал котик. — А сейчас бы, лучше сразу на автовокзал поехали!

— Под дождём то?.. Вообще, не откладывай на потом то, что можно

сделать сегодня! — наставительно парировал «фрэнд». — Что, не по нраву

апартаменты? Привыкла, понимаешь, к комфорту да теплу, а жизнь, по

рой, бывает сурова! Два часа даже потерпеть не можешь, мимоза глупая!..

А если на Затерянной, в Перми, хочешь жить, — там ведь тебе не квартира, б дь, со всеми удобствами!.. Абсолютно не понимаю этих обезьяно

подобных, что в благоустроенных хатах обитают! И так на всём готовом, ни хера не делая, как господа, жируют! Да еще недовольны! Перебои, де

скать с горячей водой! — передразнил «ёжик». — Отопление вовремя не

включают!.. Их бы, б дь, в мотовилихинское гетто, — извылись бы, как

волки! Водичку тащить на собственном горбу; бельё полоскать на ключе; дрова пилить и колоть; каждый день топить; срать в туалете на улице, когда мороз трещит!

— Ларик че, в частном доме, что ли, не живал!

— Дак они ведь, скоты, бесквартирных за людей даже не считают!

Как, дескать, можно существовать «в таких нечеловеческих условиях»!

«Какой ужас!». «О, Господи!». Ну, и мрази!.. И ты, кстати, не лучше со своей

вылизанной «норой», в которой даже кошки нет!

— Че, опять начал! Ежа, видите ли, не впустила!.. Ну, давай устроим из

хаты зоопарк! Тащи всех, кого не попадя! Самому то понравится?! —

возмутилась «звёздочка».

— Короче, иди в жопу! — бросил «муж» и замолчал, отвернувшись к окну.

— Ну, перестань… Не нервничай зря… Не ёжика, так собачку заведём, а? — Лариса мягко взяла за руку.

— Отвянь. Глаза бы не видели!

299

— Виновата я, что ли, что квартиру имею?

— Времени сколько?

— Уже семь. Кстати, дождь перестал…

— Собирайся, поехали в универ! Открыли лавочку, небось… Не

любишь ты «друга», ни хрена!

— Как это так? Люблю. И даже очень! Иди сюда, поцелую! Более

того…

— Только не здесь!

— А почему бы и нет? Условия неплохие!

— А, хрен с ним! Пущай экстремал! Ну, и как Вас, девушка, приспосо

бить?

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

...Когда счастливые «друзья» вышли на воздух, ярко золотое солнце ослепи

ло глаза. Гул автобусов и автомобилей, перезвон трамваев на привокзаль

ной площади; куда то спешащие свердловчане и гости столицы Урала, —

всё это вдруг, показалось ошеломляюще чудесным, будоражащим обнов

лённую душу!

севшись в полупустой троллейбус, ошалевшие влюблённые не переста

У

вали восхищаться умытым городом, его широченными зелёными ули

цами, бульварами и площадями. А когда троллейбус, сделав осадку, оста

новился на нужной остановке, оба, сломя голову, выскочили на мокрый

тротуар, хохоча, как дурачки.

Как не странно, сквозь солнце, опять, чуть брызнул уже грибной дождь, слегка замочив нас. Съёжившаяся, ликующая Лара, сняв туфли, пошла

по асфальту босиком, обхватив, свободной рукой, «ёжика» за влажное

плечо.

— Я люблю его!! — не сдержав чувств, прокричала бедняжка на виду

у изумлённых прохожих. — Люблю больше всего на свете! Ах, Боже все

могущий! Как это прекрасно жить и любить!!

рэнд», глядючи, на потерявшую «тяму» подругу

«Ф

, только покачал головой.

4

В еличественное здание Уральского Госуниверситета, с гигантской

коллонадой и башней со шпилем, высилось прямо через дорогу, олицетворяя мощь советского научного Познания. Мы почув

300

ствовали себя ничтожными букашками, на фоне сего мегаломаничес

кого архитектурного шедевра, вероятно, 50 х годов постройки.

Короче, романтический пыл котика сразу, как то, поугас… Что же касается

разработчика «новой революционной философии», то он, от благого

вейного страха, еле заставил себя подняться, по внушительной мрамор

ной лестнице, в священный «храм науки».

На вахте, застенчивые чернушенские провинциалы выяснили, где нахо

дится искомый философский факультет. Забрались на второй этаж, что

бы воочию улицезреть место «будущей учебы и творческого роста». На

роду, в коридоре и аудиториях факультета, в такую рань, почти никого

не оказалось, а потому, парочка «абитуриентов», довольно быстро, успо

коилась и оклемалась.

На специальном стенде, возле огромного бюста Ильича, еще раз ознако

мились с условиями приёма, а также переговорили с одним из появив

шихся, студентов третьего курса. Выяснилось, что обычно, на одно место

в святая святых марксистско ленинской туфты Урала, претендуют аж до

25 человек абитуры и более! Предприимчивая советская молодежь (в

основном, из комсы и парторганов) прекрасно знала, на каком «духов

ном» поприще, можно было бы отлично поживиться!.. И сии два немало

важных обстоятельства, довольно резко, умерили прыть амбициозного, доселе, «ёжика».

— Да уж, — подавленно обратился к «боевой подруге», — шансы то, наши, весьма невелики… Что делать, — не представляю!

— Но попытаться ведь можно! — неуверенно поддержала, «прозрев

шего» Лара.

— Даже и пытаться не стоит… Тем более, — я не комсомолец!

— Возьми себя в руки, милый! Да ты поумней, всех этих, выскочек

будешь!.. Кроме того, высшее образование, за плечами уже есть!

— Надеяться на чудо — утопия…

— Перестань недооценивать свои способности! Вот, найду другую ра

боту, и вплотную займёмся подготовкой! Мохнаткин то, фактически, из дворца отпустил… Выше носик, золотце! Если уж, полудурошная гли

ста УрГУ легко окончила, то для такого выдающегося гения, проблем, вообще, не будет!..

...С тяжелым сердцем покидал «философ» стены недосягаемого, как каза

лось, «средоточия любомудрия», всю дорогу до автовокзала, не произ

неся ни единого слова. Подруга, безуспешно, пыталась вывести «фрэнда»

из депрессивного состояния, но ничего, к несчастью, не помогало. Так

301

и погрузились в маршрутный «ЛиАЗ», следующий до цели путешест

вия — Белоярска. Впрочем, в пути, под давлением новых впечатлений, грусть тоска понемногу развеялась… За окнами, проносились велико

лепные уральские пейзажи и этакие чистенькие, ухоженные населённые

пункты, — не чета тем, что знал в родимой Пермской области. Поражала

существенная разница между двумя регионами: с одной стороны, почти

европейский стандарт, а с другой, — «сельпо», запущенный «колхоз», зачуханная «деревня»… Вот, что значит, центр Уральского края, а что —

его захудалая периферия!

Проезжали мы, и мимо любопытного жилого, комплекса из блочных де

вятиэтажных домов, которые, в причудливом соединении друг с другом, образовывали гигантские буквы «СССР», хорошо различаемые не снизу, а сверху, — с самолёта. Ларик мне об этом рассказал… Вообще конечно, довольно оригинальное решение, — тут ничего не скажешь, — если не

учитывать тот неприглядный факт, что ныне, сия патриотическая цикло

пическая постройка, безнадёжно, увы, устарела…

Наконец, к исходу пути, на горизонте замаячили впечатляющие сооруже

ния Белоярской атомной электростанции, с необычной формы трубой

и различными блоками, включая ужасающий реактор. Естественно, я

плохо разбираюсь в плюсах и выгодах производства ядерной энергии, но, думаю, последствия его, действительно, не стоят «выгодных» вложе

ний. Буквально ведь, год назад, страна стала свидетельницей Чернобыль

ского катаклизма с неисчислимыми бедствиями, не говоря уже о перма

нентном негативе воздействия радиации АЭС на людей и окружающую

среду… Тем не менее, некий космический облик Белоярки, глубоко запе

чатлелся в памяти и, особенно, та неясная тревога перед «вездесущими»

радиационными, волнами, которые, дескать, незримо подрывают здо

ровье всякого, кто здесь находился.

Как Лариса и рассказывала, посёлок атомщиков, с благоустроенными

четырёхэтажками, среди живописного сосняка, приятно удивил своей

чистотой и аккуратностью. Тут было всё для комфортабельной, спокой

ной жизни: и кафе, и отличный парк отдыха с прудом, и небольшой

стадион, кинотеатр, хорошая больница, магазины… Единственное, пов

торюсь, что за этим рукотворным раем, таилась страшная невидимая

угроза, связанная с прилегающей к посёлку, станцией «убийцей».

Вскоре, котик подвёл к одному из немногочисленных, опрятных домов.

Поднялись на третий этаж. После непродолжительного звонка, дверь

квартиры открыл сам Серёга Боталов, братэлло «звёздочки», которая, с

302

радостным воплем, бросилась ему на шею… Парню было около тридцат

ника. И характером и внешностью, Серый удивительно походил на се

стру, — такой же голубоглазый, светловолосый, весёлый и мягкосердеч

ный.

— Ну, че стоим?.. Добро пожаловать, гости дорогие! Места у нас мно

го, — есть где и «погулять», и голову приложить! Как звать то тебя?.. А а, очень приятно! Значит, будем знакомы! Проходи, не стесняйся, — тут

все свои!

— А че, Серёжка, жена то с ребятами дома? — уже снимая обувь, спро

сила деваха. — Мы ведь не «пустые» приехали, а кое с чем! Ха ха ха!

— Вот вот, должны нагрянуть! В магазин ушли… А младшенькая то

здесь! Дя воть ми и сями плисли! Дя, Масенька?

Навстречу гостям, радостно мыча, пришлёпала голопузая малышня, с какой

то погремушкой.

Подруга присела, на корточки, перед чумазой племянницей, взяв её за

крохотную ручку.

— Этё тётя Лялися плиехаля! Не узьняёсь, Мася, Лялисю? Ха ха ха!

Воть медьвезёнёсек, смотли!.. Дя, подялёсек девоське!.. Какая смешная, ха ха ха! И глупенькая еще! Не хочешь, ёжик, такую же ляльку?

«Фрэнд» предпочел промолчать…

Не успели «родственнички» присесть на диван в просторной, хорошо

обставленной гостиной, как в дверь квартиры, кто то настойчиво по

звонил.

— Пришли. Супруга с Олечкой и Витькой! — одетый по домашнему, хозяин вновь пошел открывать.

Жена Серёги, оказалась полной его противоположностью. Во первых, была намного старше, а во вторых, представляла собой несколько резко

ватую, импульсивную, с властными замашками даму. Вместе с ней, в при

хожей, очутились белобрысая девчонка лет четырнадцати, в голубом

платьице; и мальчишка, чуть помладше, — в футболке и шортах.

— Ну, здравствуйте! — холодновато приветствовала нас, безвкусно

разряженная, дородная мадам. — Че, Сергей, на стол то ничего не соб

рал? Голодные, небось, гостюшки с дороги!

— Дак тебя ждал с продуктами, Светочка… — супружник покорно

улыбнулся. — Из крепенького то, че то взяла?

— Ой, б дь, кому что! Взяла, конечно!.. Оля, Витя! Поздоровайтесь с

тётей и, — как Вас?, — взглянула в мою сторону, — да, Дмитрием!

Отпрыски, нагловато, заухмылялись, кивнув приезжим. «Звёздочка» же, 303

неприязненно опустила глазки в пол. Но когда брат спросил, как «ту

ристы» добрались, весело вскинув голову, ответила:

— Нормально, братишка! Так классно было, что тебе и не снилось!

Ха ха ха! Правда ведь, милый? — подмигнув, коснулась руки «ёжика».

— Ну, че, нужно, наверно, отметить встречу! — сразу взяла инициативу, в руки, Светлана. — Сергей, займись делом! Сестра, думаю, поможет?

— Не беспокойся, лапочка! Всё будет в полном ажуре!.. Дима, давай

эту махину на середину поставим! — муж взялся за стол. А Лариса, тем

временем, ушла на кухню, со старшей девчонкой, резать салаты и коп

ченую колбасу. Мясо с тушеной картошкой, как, оказалось, было уже

готово давно.

Через какие нибудь полчаса, «скатерть самобранка» ломилась от угоще

ний. В самом центре, стояли бутылка водки и сухое вино. Были даже

фрукты(!), не говоря о дорогих шоколадных конфетах… Короче, вся ком

пания расселась по своим местам, включая и нахальненьких подростков.

— Ну, за приезд! Давненько Боталовы у нас не бывали! — первой, по

дняла стопку «глава дома». — А Вы, молодой человек, разве не пьёте?

— Знаете, как то не употребляю… — разочаровал хозяйку «фрэнд», чувствуя себя, как всегда, довольно напряженно перед незнакомыми

людьми.

— Мужик, и «не употребляет»! Какой тогда это мужик! — неприятно

удивилась Светлана. — Ну, хоть немного то, поддержите родных вашей

девушки! Да и её, собственно…

— Не могу. Извините, конечно… Я так посижу.

— Бог с ним. Сергей, Лариса, давайте чокнемся за встречу! Хорошо у

нас здесь, в Белоярке, правда, ведь?

— Отличное место! — без особого желания, ответил котик, пригубив

из стопки. — Вот только, не безопасно ли жить то рядом с АЭС?

— Ну и что? Знаешь, какие грибищи возле станции растут! Но уровень

радиации, начальство говорит, для людей не страшный… Да пусть даже

и есть она, зато балдеем, как у Христа за пазухой! Ха ха ха!

— А про раковые заболевания, почему не говоришь? — скромно

вмешался супруг. — Тут их больше, чем в ином другом городе!

— Вот испугался! Мужик называется!.. Но ведь, не в Чернушке же, дыре

твоей жить!

— О детях беспокоюсь…

— Да брось херню молоть! Че им сделается то! Всё! Вопрос закрыт!..

А гости почему так мало едят? А ну ка, поднажмите, молодёжь!.. Кстати, 304

завтра, с Сергеем, в Асбест собираемся! Шмотки, кой какие, надо по

смотреть. Поедете с нами?

— На «Жигулях», отчего и не прокатиться? — искусственно задорно, рассмеялась «звёздочка». — Как никак, новый город, интересно!

— Слушай, а друг то у тебя, какой молчаливый да сурьёзный, однако!..

Замуж то не предлагает? Ха ха ха! — неловко, попыталась пошутить хо

зяйка. — Музыкант, значит, руководящий?.. Не е, мы то люди простые, в

начальство не лезем! Ха ха ха! Ну, расскажи, золовка, как там жизнь в

Чернушке…

5

П ризнаться честно, «ёжик» чувствовал себя, среди лариной родни, под пристально изучающими взглядами Светланы, — вроде, как

не в своей тарелке. Абсолютно не его круга люди… Обычная, неда

лёкая обывательская семья с могучим «приплодом». Исключительно, ма

териальная направленность интересов, где нет места даже малой толике

духовности. Посему, практически, и не участвовал в оживившемся было, разговоре, после выпитого. И это, — было заметно, — не очень то нрави

лось хозяйке, которая тоже уразумела, что за столом сидит какой то

странный, «не свойский» гость, отказывающийся, даже, от предлагаемой

водки!.. Тем не менее, никто из присутствующих не подавал вида, что в

компании царит неприятное напряжение. Лара со Светой, кстати, ведь

тоже недолюбливали друг друга… Серёга же, подкаблучник, занимал

нейтральную, что ли, позицию, поедая, соскучившимися глазами, люби

мую сестрёнку.

— Ну, посидели, поговорили. Че счас делать будете? — обратилась к

нам, с девахой, мать семейства.

— Погулять сходим. По окрестностям пройдемся!.. Тут так здорово!

Правда, милый?

— Угу… Пошли.

И все стали выходить из за стола. А Витька, мальчишка хренов, за моей

спиной изобразил рожу, что не ускользнуло от внимания, чуткого «ин

теллигента».

305

— Ну ты, в шортах! — незаметно от родителей, пригрозил хулига

нишке. — Че, по ушам давно не схлопатывал?!

— Хи хи хи! — убежал засранец, после чего, подобных выходок себе

уже не позволял.

Выйдя на солнцепёк, мы с котиком, отправились, естественно, по направ

лению к парку отдыха и белоярскому пруду. Окаймлённая по берегам

янтарными соснами, водная гладь расстилалась на довольно приличное

расстояние. Гуляющего народу в парке, с несколькими качелями, танц

площадкой, парой лодочных павильонов, — не смотря на выходные, —

никогошеньки не было. Видимо, не сезон… А может, просто людям прие

лась, одна и та же, «досуговая» картина? Кто знает…

Побродили по асфальтированным дорожкам, спустились к воде, сияющей

блёстками, опробовали качели и, вроде как, и делать то больше нечего

было… Настроение, после общения с узколобой супругой брата, так и

не поднялось, а стало только хуже. Присели на лавочку.

— Жалко брательника… — проговорила Лариса. — Че он, в этой коро

ве, нашел? Взял с двумя детьми, а третья, — Машенька, — еще неизвестно

чьего «производства»! Такой человек хороший, а вот, не повезло…

— Обычное дело! Эдак, в жизни всегда и выходит! — поддержал

«фрэнд». — Ты ведь тоже, в своё время, маху дала!.. Че то долго, не воз

вращается дружок то из армии! Пора бы уже, — июнь на носу!

— Ой, лучше не подкалывай! Опять, что ли, ревность взыграла?

— Да мне, честно сказать, по фиг! Так или иначе, уеду домой, — в

универ то ведь, вряд ли поступим… А отработка в августе кончается, потому как, жилья так и не получил!

— И что, значит, скоро расстанемся?! — «звёздочка» изменилась в

лице. — Бросишь, значит, — правильно поняла?!

— Там видно будет… А может, с Толей опять сойдёшься, а? Как никак, первая большая любовь! Или вторая? Да нет, третья, третья! О других то

«друзьях», совсем ничего не рассказывала!

Лара покрылась пятнами. Резко поднялась и, почти бегом, рыдая, броси

лась прочь!

— Куда же вы, солнце моё, предзакатное? Еще не сказано главного! —

с издёвкой, в след крикнул «ёжик». — От себя то не убежишь! Подумай

лучше, о будущем одиночестве!

А сам, со злости, ударил кулаком по лавке… Потом, встал и пошел в проти

воположную сторону.

у

«Н , кто за язык поганый тянет! Не иначе, сам сатана! — сокрушался «муж», 306

бесцельно бродя вдоль пруда, а затем, по посёлку. — Как сейчас Серёге в

глаза смотреть? Сразу ведь поймёт, что поцапались!.. Да и черт со всем!

Соберусь, на фиг, и уеду один в Свердловск, и дальше, в Чернушку! Че, детей, что ли, с ними плодить!.. Нет, только представь, — Толян с фронтов

возвернётся, вот смеху то будет! Ё рь старый и ё рь, блин, новый! Обос

саться можно! Ха ха ха!.. Ну, и котик! Ну, и молодчага, девка! Ловко, ни

чего не скажешь!.. Жалко, до августа нужно еще терпеть! А там… Словом, больше не увидит, сучка, своёго «золотца»!».

Подойдя к боталовскому дому, я был уверен, что подруга давно была на

месте и, как говорится, заждалась возлюбленного. Каково же было удив

ление, когда выяснилось, что девчонка в квартире, вообще, не появля

лась!.. Стало так неловко перед её родственниками, выразившими недо

умение, что аж краской покрылся!

— Да повздорили немного, Серый. Разбежались… Думал, что здесь

давно… — пролепетал кавалер.

— Ну, с кем не бывает! — сердечный хозяин не подал вида, что сильно

расстроился. — Пойдем вместе поищем пропажу! Только бы чего не

случилось!

И мы отправились на поиски. Времени было, около десяти вечера.

Хотя Белоярка посёлок и небольшой, «группа возможного спасения», облазив все его закоулки, включая, разумеется, парк отдыха и окрест

ности пруда, — убила, ни много, ни мало, полтора часа, пока не обнару

жила Лару… на стадионе, неподалёку от дома. Деваха сидела, в полном

одиночестве, на одной из трибун, как окаменевшее изваяние… Даже ко

гда окликнули, поднявшись по ступеням, котик не шелохнулся, не про

изнеся ни единого слова. Как будто нас и не было рядом!

— Ларик, кончай дуться! Пошли домой, а то прохладно уже, да и

поздновато!

— …

— Сестрёнка, да что случилось то? Какая беда?.. Вон, Дима говорит, —

поругались, так что теперь, и ночевать здесь собираешься?

— Ему не понять… — отвернувши личико, с размазанной тушью, бес

страстно молвила «звёздочка».

— Потом, разберётесь. А сейчас, нужно идти! Светлана волнуется!

— Да наплевать! — из глаз обиженной, опять, потекли слёзы. — Что, блин, это за жизнь подлая! Почему не везёт, как другим!

— Повезёт еще! — Серёга присел, обнял за плечи. — Перестань пла

кать, — всё лучшее впереди!

307

— А я хочу извиниться… — «ёжик» присел с другой стороны. — Нагово

рил, понимаешь, всякой чепухи!.. Вставай же, пойдём!

Короче, помогли Ларисе подняться, и, вместе, спустились с трибуны.

Пройдя в полумраке футбольное поле, выбрались к выходу. А там, и до

дома было рукой подать.

Хозяйка встретила троицу гробовым молчанием. Так и не сказав ничего, ушла к себе в спальню. А заплаканная чувиха, сразу, прошла в ванную и

включила там воду.

Серёга с виновником скандала остались наедине.

— Ты бы, тово, как то бы, по другому с сестрёнкой… — конфузливо

произнёс брат. — Действительно, не повезло в жизни девке. С кем не бы

вает!

— А кто виноват? Всё равно, нужно что то решать! Или или, — тре

тьего не дано!.. Вот только, не могу порвать отношения, хоть тресни!

— Ну, это уж ваше дело… Вмешиваться не имею права! Может, что то

и наладится, а?

— Ой, не знаю… Только время расставит точки над «i»! Будем смотреть, что дальше получится.

— Ну, гляди сам. Не прогадай! А лучше, не мучай человека!.. Ладно, спокойной ночи. Утром в Асбест поедем.

— До завтра…

И Серый ушел к жене.

Котик, между тем, из ванной не выходил. Хотя, — давно бы должен выйти.

Вода, по прежнему, не переставая, бежала.

Обеспокоенный «фрэнд» постучал. Ни ответа, ни привета! «Да что она, —

перепугался не на шутку, — вены там, что ли, режет дура?!». «Лариса, —

негромко позвал, — открывай сейчас же! — и подёргал дверь. — Откры

вай, говорю! Шутки, что ли, шутишь!». Опять молчание!.. Тогда взбудо

раженный «ёжик», изо всех сил рванул на себя ручку, вывернув внутрен

ний запор и… облегченно вздохнул. «Полудурошная» сидела на закры

том унитазе, безвольно опустив руки, закусив нижнюю губу… А включен

ная вода, так и лилась в ванну.

— Ну, хватит уже, хватит! — заорал я. — Сколько можно дурью маяться!

Никто тебя не бросает! И никуда, золотце пока не уехал! И поступать в

универ, так или иначе, будем!.. Пошли спать, идиотка!

Подружка утерла ладошкою слёзы и, наконец, встала.

— Прости… Думала, что между нами всё кончено.

— Ну, иди, крошка, сюда, — пожалею!

308

Девчонка обняла друга за шею, положив голову на грудь.

— Ответь, — ведь будем вместе? Только честно!

— Возможно… Не могу сказать ни «да», ни «нет»!.. Ну, если оно, и

вправду, так, что прикажешь делать? Ни капли не обманываю! Уж извини.

— Ах, как это тяжело, находиться в неведении! Но другого варианта, видимо, не существует. Спасибо и за такую поддержку! Господи, что за

человек!.. Пойдем, милый, спать, — утро вечера мудренее.

Перенервничавшая Лара выключилась, практически, сразу. «Фрэнд» же, не менее измученный, напротив, не мог сомкнуть глаз, чувствуя, что с

организмом происходит что то неладное. Начало тошнить, скрутило

живот, появился какой то странный жар.

ужно выйти на улицу! Может

«Н

, тогда полегчает?» — и я, одевшись, высколь

знул из квартиры.

В свете фонарей, направился в сторону, всё того же, стадиона, где, над

трибунами, зависла ярко желтая, полная луна, — как показалось, огром

ных размеров… Неподалёку, в кустах, долго чистил желудок; как мог, старался опорожнить кишечник, но лучше не становилось. Посидев на

лавочке минут пятнадцать, вернулся, вскоре, обратно. И умывшись, лёг

на кровать. После чего, стеная, забылся кошмарным сном.

...Утром, вчетвером, — супруги Боталовы и мы с чувихой, — поехали на се

рёгиных «Жигулях» в близлежащий от Белоярки, город Асбест. Физичес

кое состояние было мерзопакостным. Всю дорогу никто, практически, ничего не говорил, — из за вчерашнего неприглядного конфликта. Осо

бенно, недовольна была, разумеется, Светлана.

Асбест «ёжик», толком, так и не рассмотрел. Добрались до центрального

универмага, где хозяева накупили каких то тряпок и ненужных вещей.

Лариса с «фрэндом» оставались в машине, пока те не вернулись со своими

баулами… Точно так же, перебрасываясь редкими фразами, прикатили

обратно в Белоярку. А уже ближе к вечеру, Сергей повёз неразлучных

«друзей» в Свердловск… Короче, нагостились, отдохнули от души.

Брат, доставив парочку к ж.д. вокзалу, поцеловав сестрёнку и пожелав нам

«самого хорошего», вскоре уехал. Девчонка всплакнула… Я же, после до

роги, да и вообще, чувствовал себя абсолютно разбитым. «Кукуштан»

трещал; по прежнему немного поташнивало.

— Ларик, до поезда еще час. Давай зайдем в вокзальный медпункт, —

хреново че то…

— Конечно, милый! Почему раньше то молчал?

— Да думал, рассосётся само собой… Ан нет.

309

В медпункте врач померила давление. 170 на 90! Ничего себе! Вот почему, тяжело то. Понервничал, видимо, сильно! Ну, что ж, таблеточки придётся

заглотить!..

В поезде, когда загрузились в вагон, на душе слегка полегчало. Но, всё

равно, общее впечатление от путешествия, которого так радостно ждали, оставалось самым печальным… Пожелав котику спокойной ночи, зава

лился, на фиг, на вторую полку спать.

6

П ока катили до Чернушки, погода резко испортилась. Холодища

вдарила, — хоть вешайся. И это, перед самым то июнем!.. Выйдя

на перрон, еле добрались до центра, основательно задубев в лет

них одёжах. Особенно, поджидаючи автобуса на остановке.

В то же утро, Лара отправилась из квартиры в ДКиТ, к Мохнаткину, решить

последние формальности в связи с увольнением. Я же, окончательно

отоспавшись, припёрся на работу, как всегда, к 12 00.

В клубе, — всё было, как обычно. Толстобрюхая Зина, задорно напевая

под нос, сидела за рабочим столом, роясь в неких «важных» документах.

Наденька, по мере сил, тоже создавала видимость работы, втихаря рас

сматривая журнал женских мод. Девяткова и Марианна Абрамовна, даже

еще не появились…

Поздоровавшись с коллегами и бросив эксклюзивный, комплимент пре

лестнице, «фрэнд», для проформы взяв голяху, стал поджидать дирек

тора. Чтобы опосля «поверки», побыстрей смотаться по своим делам.

Через 15 минут, соизволила объявиться Тамара. По её возбужденному виду, сметливый баянист сразу догадался, что глава «Узоров» принесла, какую

то, архиважную весть.

— Привет всем! Дубарина то какая на улице!.. Пойдем, выйдем, —

нервно обратилась ко мне, — сказать кое что нужно!

о крайности заинтригованный, перебрался с Девятковой в коридор.

Д

— Тут такое дело… Только не психуй!.. Короче, вчера… Ларисин бывший

из армии вернулся!

жик» мгновенно помрачнел.

«Ё

— И что еще, разведка донесла?

— Искал свою профурсетку, пьяный в жопу. А с тобой хочет разобрать

ся, дескать, как пацан с пацаном!.. Не вздумай связываться!

310

— Че, думаешь, зассал его? Ну, и поговорим по душам! — запетушился

«герой».

— Ой, че будет! — перепугано всплеснула руками Тома. — Говорит, что за измену, придушит проститутку!

— Да ни хера не сделает! Понты кидает, дембель сраный!.. Колхозник, блин, с вонючего конезавода! Там ведь, вроде, чмо то проживает?

— Ну да… Но, всё равно, будь осторожней! Мало ли чего…

— Как, б дь, всё надоело! Только этого козла и не хватало до кучи!

— Вот вот! Предупреждала ведь, когда то, насчет Ларисы!

— Да пошла она!.. Змея подколодная! Быстрей бы уже, свалить из

поганой Чернушки!

— До августа, так или иначе, придётся кочумать!

— Верно… Ну, да немного осталось!.. У у, курва! Короче, устрою гниде

сегодня «тёмную»!

— Руки только не распускай! Не то посадят, на фиг!

— Об такую мразь, и мараться даже не стану!.. Да я…

Эмоциональный разговор коллег, прервало появление Марианны Абра

мовны, директора РДК. Вид у неё был, не на шутку, озабоченным.

— Привет, кого не видела! Заходите в клуб, — будет экстренное сове

щание! Зина и Надежда Алексеевна, надеюсь, на рабочих местах?

— А че случилось то?

— Счас всё скажу! Терпение!

Прошли втроём в комнатушку. Марианна, даже не раздеваясь, сходу, объя

вила подчинённым сотрудникам:

— Короче, новость следующая! Райисполком сместил сегодня зав.

отделом культуры, Иванову Татьяну Николаевну!

Последовала изумлённая пауза… Наконец, одноклубники обрели способ

ность говорить.

— А в связи, собственно, с чем?!

— Нецелевые растраты денежных средств! Проще, — хищение!

— Да ты че! Вот это номер! — проговорила быстро Девяткова.

— Серьёзное обвинение… Однако, каковы суммы? — резонно, поинте

ресовался «фрэнд».

— Че, думаешь, знаю! Но, судя по всему, незначительные. Ведь наш

отдел, в райисполкоме, самый бедный.

— Главный бухгалтер, надо полагать, тоже полетит с места?

— Естественно! Компания то одна! Вместе орудовали!.. Я, кстати, по

дозревала нечто подобное… — Марианна Абрамовна злорадноухмыль

нулась, скрывая тайную обиду.

311

— Вот тебе, и кристально честные коммунисты!.. Наказание соц. пра

восудия, так понимаю, будет суровым и беспощадным? — выпытывал

дотошный баянист.

— До тюряги, вряд ли дойдет. А вот, партийных билетов точно лишат

ся! И тёпленьких мест, как и говорила!

— Ну, это не интересно… Обманутые подчинённые жаждут крови!!

— А кого назначат, вместо Татьяны Николаевны? — подала голос Зи

на. — Может быть, Вас, Марианна Абрамовна? По моему, вполне заслужи

ваете достойного повышения! Квалифицированный, честный и поря

дочный человек!

— Вопрос пока в стадии решения… — нервно покусывая губку, отмах

нула подхалимаж директор. — Но для того, чтобы стать завом, необходи

мо высшее образование!

оторого у тебя и нет!» — одновременно подумали все.

«К

— Вероятно, кресло займёт Светлана Аркадьевна Пузикова, — руково

дитель театрального кружка! Вот вот, должна выйти из декретного от

пуска.

— Пузикова?! — с пренебрежением, воскликнула Тома. — С фига ли

это?! Из отпуска, да сразу в завы! Подозрительно что то!

— Ничего особенного… Окончила институт культуры, коммунист, не глупа, да и по годам, как говорится, подходит!

— Вот, значит, кто освободит меня от отработки! — обрадовался

«фрэнд». — Несколько раз её видел, — баба вроде своя, классная!

— Когда человек из грязи в князи выбирается, — хуже того нет! Не

спеши с выводами! — осадила «молодого» Девяткова. — Светка еще тот

фрукт! Абсолютно неизвестно, чего ждать от её «чуткого» руководства!..

Впрочем, там видно будет… Марианна Абрамовна, что у нас по планам

на ближайшее время?

— А, да мелочевка разная! Концертик нужно дать в Деменёво по случаю

юбилея совхоза… А так, — лето ведь, ребята, на носу! Можно сказать, каникулы!.. Но, всё равно, работы в клубе никто не отменял! Утром, —

как штык, к 12 00!

— А отпуск, положенный в июле? — напомнил молодой специалист. —

А компот?

— Ну, дак че, сходишь в отпуска! Заслужил, дорогой! Как говорится, кто вкалывает, тот — ест!.. А мне сейчас, опять в райисполком надо чесать!

Столько проблем с этим смещением, да новым назначением!.. Зина, На

дежда Алексеевна! Подготовьте отчеты за месяц о проделанных меро

312

приятиях! Да чтоб конкретно, точно, с указанием дат и прочая!.. Не

отлынивать! Завтра приду, — обязательно проверю!

Когда директор, ласково эдак, взглянув на фаворита, ушла восвояси, в

мозгу агрессивного «ёжика», вновь вспыхнула мысль о неминуемой раз

борке, с обнаглевшим армейцем. «Ну, б дь, гнида конезаводская, встре

тимся еще на Эльбе! Будешь, крестьянин сиволапый, землю рыть! То

есть, — по прямому предназначению!.. А с дешевой подстилкой, прямо

счас разберусь! Наверняка, жабе, всё уже доложили! Небось, трясётся от

ужаса, зная, что месть «золотца» будет чудовищной!!».

— Ладно, Тамара, пойду потихоньку...

— Поберегись там! На авантюры не поддавайся!..

Выйдя из клуба, «фрэнд», прямой наводкой, бросился в мастерскую ху

дожников, на второй этаж. Распахнув приоткрытую дверь, увидел пере

пуганного, побледневшего котика, который, буквально, онемел под жут

ким взглядом Отелло… Всё равно, как кролик перед удавом! Или бандер

лог перед Каа!

— Бли иже! Бли иже!!

— Не виноватая я! Он сам приехал!!

— Че ж, не рада то возвращению фронтовика?!

— Солнышко не убьет Толю?!

— Да вас обоих нужно кончить! Подождит ко, достану финской нож!..

Не боись, не больно зарежу!

— Только не здесь! Не на работе! Мохнаткин не перенесёт утраты!

— Чем раньше то думала? Жопой, что ли?! Промискуитет, понимаешь

ли, устроившая!

— Прости, любимый! Но от Природы, ведь не убежишь!

— Дак ты хоть каешься, блудница окаянная?! Ведь на карте честь Чернушки!

— Каюсь, батюшка! Бес попутал! Замолю грехи! Постригусь, коль на

то пошло!

— И это говорит юная комсомолка?! Ай яй яй! Что скажут соратники

по героическому Союзу?!

— Сам же утверждал, что нет ни господ, ни товарищей, а одне лишь

животные!

— Дак звёздочка и есть безнравственная самка, потерявшая

остаточные явления стыда!

— Да, милый, да! Так оно и есть! Согласна с научными выводами!

— Ответ принят!.. Да восторжествует Истина!! Но прощения, всё одно, не жди…

313

Вся эта душераздирающая сцена, в одно мгновенье, пролетела в худо

жественном воображении «ёжика». И пришлась по нраву, бедолаге, до

чрезвычайности… Но ведь надо, действительно, идти к подлюке, разо

браться, что к чему! Решить, наконец, как дальше то жить!

Скрипя сердце, поднялся к художникам, готовя убийственную отповедь

«путане». А её то, красавицы, на месте и не оказалось! В неизвестном

направлении, видите ли, отбыла!.. Не зная, куда выплеснуть, переполняв

шие грудь, помои, «фрэнд» чуть было не поперхнулся! Ну, почему такая

невезуха, блин?! Котик ты грёбанный, опостылевший! У у, марамойка!

Пойти уж, что ли, на голяхе душу отвести? Авось полегчает!..

7

К ак не странно, но деваха сама нашла страдальца, когда тот на баяне, сидючи в свободном кабинете возле РДК, от горюшка лютого, наигрывал исключительно, трагически возвышенного, Баха. А

именно, — токкату и фугу ре минор, как наиболее соответствующую, жестокому моменту действительности.

— Значит, всё знаешь… — сдвинув меха, оборвал божественный гимн, расстроенный, Ларик.

— Как не знать то! Печаль моя светла…

— Не переживай так! Сообча, дадим отпор агрессору!

— А золотце думал, что одному то уже, не совладать с басурманом!

— Только что с ним переговорила, пьяным…

— И каковы результаты? Хоть обнадёживающие?

— Сказала, что больше не нужен! Что давно не люблю!

— Ай, молодчага, девка! С дембелями, только так и нужно!

— Не прикалывайся, Христом богом прошу! На душе хреново…

— Толян же, говорят, хотел придушить котика, за измену Родине?

— Как видишь, жива и невредима! Более того, дурачина нюни распустил!

— Настоящие джентльмены не плачут! Видать, довела сиротинушку до

ручки!

— Ха! А на что он, собственно, надеялся?!

— Значит, надо понимать, все шишки на ёжика посыплются.

— Не бойся, милый! В обиду не дам!

314

— Знаешь, никогда так не нуждался в надёжном, девичьем плече!

— Да ни фига, слабак, не сделает!

— Правда? А то, я места уже себе не нахожу! Ноги, от страха, подкаши

ваются!

— Короче, пошли на квартиру! Кстати, с Мохнаткиным все вопросы

решены!

— До Мохнаткина ли тут? Когда на карту, поставлена, быть может, са

ма жизнь!

— Не пысай в чайник, рыба! Ну что, в путь?..

Выйдя из ДКиТ, «друзья», взявшись под ручки, не спеша, направились к

себе на хату. Однако, едва перейдя дорогу, услышали, наконец, за спиною

желанное:

— Лариса, стой! Убью!!

«А вот и Толик! — обрадовано подумал «фрэнд». — Совсем извёлся, служи

вый! Чем же, бедняжке, помочь?».

— Иди, не оборачивайся! — прошипел котик, ускорив шаг.

— Ну, почему же? Опасности, нужно смотреть в лицо! Тем более, давно

мечтал увидеть, можно сказать, ближайшего сродственника!.. Каков он?

Какой характер у человека? А нравственные принципы? Жизненные

приоритеты?!

Но пьяный голос нагонял.

— Сволочь, стой говорю, твою мать! У у, ничтожество продажное!!

— И ведь, он в чем то прав, не находишь, Ларик? — любовнички еще

поддали скорости. — Может, имеет смысл, бывшему соратнику по пос

тели дать, как следует, выговориться?

— Молчи уж! Главное, — до квартиры быстрей бы добраться!

— Вот они — Коварство и Любовь! Но ёжик не способен спокойно

переносить страдания, ни в чем не повинного, существа!.. Толя, — крикнул, чуть повернувшись, — мысленно я с Вами! Да здравствует мужская соли

дарность!

— А а, ё рёк голос подал! Обоих урою! От десантных войск не скро

ешься, гад!!

— Дружище, вы, вероятно, такой же десантник, как «гад» — турецкий

султан! Может, признаетесь честно, что, родом то, из доблестного

стройбата?

— Лариса! Че ты в этом чистоплюе, музыкантишке вшивом нашла?!

— Пошел на х…! Герой!.. Лучше оставь нас, по добру по здорову! Отъе...сь, сука!

315

— Но, котик, зачем же так грубо! Всё ж таки, одноклассник! Более

того, некогда любимый человек! Где же, былые нежность, ласка? Состра

дание, наконец?!

— Помолчи, а! Связалась, блин, с вами! Давай, короче!

На полных парах, «друзья» влетели в подъезд публичного дома в форме

буквы «Г» и, тяжело дыша, вскоре очутились за порогом б кой квартиры.

Бедная дверь затряслась от могучих ударов, армейских Толиных кулаков.

На пике «поруганного» чувства, обманутый, долго и истерично, выкри

кивал «осанну» нашей бессмертной Любви… Но вот, удары приняли бо

лее, что ли, упорядоченный характер, а потом, и вовсе сбились с ритма, постепенно сойдя на нет.

— Ненавижу!! Ну, тилигент, еще встретимся! Сильно пожалеешь, что

Ларку трахал! Чернушка — город маленький!

После чего, послышались удаляющиеся шаги, и всё стихло…

Чувиха успокоено выдохнула. Однако, «ёжик», напротив, побольше набрал

воздуха, чтобы разразиться потоком отборного мата.

— Да ёб. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . !!!

— Че, как сапожник то? С дамой ведь, рядом находишься!

— Это кто дама?! Ты, что ли?! Образина чернушенская!.. Какой же

солнышко дурак, что пошел на поводу у колхозницы, не имеющей даже, элементарной женской чести!.. И как, прикажешь, будем теперь сосущес

твовать?! Как искалеченной душе, людям в глазыньки то смотреть?! Уйди, на фиг, не то кровь пущу!!

— Ой, блин, испугал! Давно ведь знал, что Анатолий к лету нагрянет!

Вот и молчи, не выделывайся!

— Это у кого, простите, голосок вдруг прорезался?! У жертвенно то

любящего котика?! Мне че, уйти, ли че ли?! Чтоб от жалкой куртизанки, последний кобель отплёвывался?.. Дак сделаю такой фортелёк, даже не

сумлевайся! Никому ведь, в Чернушке, после своих «подвигов», не нужна

будешь! Если только «десантник» подберёт, да и то на время! Покура

житься маненько!

— Ну, извини, погорячилась слегка! Прости уж, беспутую…

— Таким нет прощенья! Всё то, у курвы, было просчитано до мелочей!

Наскрозь ведь, тебя проницаю!.. Сначала, долбоёбу Толе мозги парила, поджидаючи, когда дебил женится. Да не такой уж, и дурак оказался!..

Потом, доверчивого руководителя ансамбля с истинного пути сбила, —

опять же, с целью женить на себе, падле, и приплод сконструировать!

Кто следующий?! Кто эта несчастная жертва?! Ответствуй, самка низко

мыслящая!!

316

Лариса зарыдала.

— Ага! Опять слезу пустила! Ничего не скажешь, верное бабье средство!

Да ёжика слезой то не пробьёшь! Воробей то, ужо стрелянный! — гордо

развенчал «происки» хитрюги, «фрэнд».

— Я уж, и сама то себя забыла!! Только о треклятом золотце, и думаю

днями и ночами! Узурпатор, деспот безжалостный!

— Не надо лохматить бабушку, котик! Иначе нельзя!.. Вам только дай

слабинку, враз на шею взгромоздитесь! «Чем легче женщину мы лю

бим…» — вот золотые слова! Кабы перед бабой угодничал да кланялся, давно бы, как твой брательник лямку тянул!.. Вообще, цель человеческой

самки, как, впрочем, и самца, — неожиданно зафилософствовал «сол

нышко», — в конечном счете, сводится к тому, чтобы заставить слугу, —

во всех смыслах, на себя горбатиться и высасывать деньжата на личные, эгоистические нужды (у баб, — включая нужды отпрысков). Таков уж, закон биологической власти!.. Исключения из правила, конечно, есть, но они весьма редки и, тем самым, лишь подтверждают его… Следо

вательно, какой основной вопрос любых социобиологических отноше

ний? В любых людских группах и между ними?.. Правильно, — вопрос о

Власти! Борьбы за неё и удержания, во что бы то ни стало! Остальное, к

несчастью, — лишь чушь собачья…

— Но как же Любовь? А художественные ценности? Твоя же филосо

фия? — пролепетала «звёздочка».

— О, эти лживые пороки «Истины, Добра и Красоты»! Бесплодные

поиски этического и эстетического идеала, смысла жизни, вопреки де

мерзкому греху животности!.. Пойми, что одно дело — декларируемый

идеал наивного горе гуманизма и его «прелестей», а другое, — жесткая

борьба меж человеческими животными за наилучшее существование (за

кайф), которая, собственно, и составляет объективную реальность, Исти

ну!.. Власть же, как раз и обеспечивает это, относительно кайфовое

существование. То есть, по возможности, наиболее полное и качествен

ное удовлетворение инстинктов «избранных» на всех уровнях «Социума».

Иначе, — сплошь и рядом.

— А а, а я то думала…

— А Ларик, как и большинство подобных ей особей, да и так называе

мых «творцов», — вообще, ни хера не думает!.. Нет, разумеется, вы полагае

те, что «думаете» и даже «мыслите», но, фактически, за людей всё решают

их собственные инстинкты или рефлексы! «Свобода выбора», «нравствен

ное совершенство», «всеобщая Любовь», «торжество Истины» — да что

вы, зверьё, совсем ох ли от своего невежества?! Какая вопиющая дурость!

317

Элементарная безграмотность! Дикий самообман! Утопия, придуманная

голыми обезьянами!!

— Ну, успокойся, успокойся, ёжичек! Не все ведь, такие умные, как ты…

— Это они то «не умные»?! Да каждая самовлюбленная тварь, знаешь, какого высокого мнения о себе! В том числе, и о личных, якобы, «интел

лектуальных» способностях! Покажи ка такого, кто признается, что он

дурак?!

Ну, и конечно, каждый рвётся, по мере возможностей, к относительно

высокому социальному статусу (сиречь, власти). И горе тому, кто осме

лится подвергнуть сомнению воображаемое или реальное общест

венное положение, какой нибудь, честолюбиво тщеславной гниды! Да

же Толя и тот, оказывается, у нас «десантник»! Яркий, дескать, предста

витель элиты советских Вооруженных Сил! Ни более ведь, и ни менее, черт бы идиота побрал! Да «золотце» же, уделает таракана бесхвостого!!

— Ну, всё, всё! Разошелся — не остановить!.. Давай ка лучше, кушать

сготовлю! Есть то хочешь?

— Я че, б дь, не животное, что ли? И тахту, на фиг, расстилай! Любить

буду ближнего!.. Как и завещал Вседержитель наш ласковый, Иисусе

Христе!

8

С разу оговорюсь, — «ужасные» угрозы, бывшего Ларисиного хахаля, в силу понятных причин, так последним и не были претворены в

жизнь. Робким, каким то, оказался Толик то… По сведениям «раз

ведки», чрез неделю, нашел он некую бабенцию в возрасте, с которой и

разрешил наболевшие сексуальные проблемы… Оно, конечно, не со «звё

здочкой» моей, «роскошнотелой», на тахте широкой да пушистой забав

ляться! Однако, за неимением иных возможностей, и такая перечница

вполне потянет!.. Так что, дружище, увы увы! Приношу свои наилучшие

соболезнования!

Что же касается, покачнувшихся было, любовных отношений парочки

однопостельников, то очень скоро, после незначительных препираний, всё вошло в своё обычное, остросюжетное русло. Ревность только, 318

понятное дело, стала еще острей и увлекательней; «уходы» от котика, —

дескать, «навсегда», — набрали частоту и интенсивность; ненависть при

обрела качественно новый, изощрённый характер, с элементами слаща

вой сентиментальности…

Существенные перемены, на трудовом поприще, обозначились только у

Ларика. С помощью старшей сестры, Октябрины Михайловны, о кото

рой еще не упоминалось в изложении, деваха, довольно удачно, устрои

лась поломойщицей в одно из подразделений (контор) НГДУ, где пред

приимчивая родственница вкалывала каким то ИТР… Убираться прихо

дилось каждый день вечером, после рабочей смены, на втором этаже

здания. И это занимало, всего то, около двух часов, что, ни в какую, не

сравнимо было, с изматывающей нервотрёпкой и физическими пере

грузками в художественной мастерской. Правда, финансовые потери

составляли около 40 рублей. Зато, подружка стала относительно свобод

ным человеком, который имел массу досугового времени, для «духов

ного саморазвития и самосовершенствования». Ну, совсем, как любезный

сотоварищ, — интеллигентный лодырь «ёжик»!

Кстати, я, с начала лета, вследствие вынужденных «каникул» на работе, обленился до недопустимого уровня «ничегонеделанья», болтаясь с

котиком по жаркому городу, без конца, выясняя отношения и трахаясь, трахаясь, трахаясь… Что же до подготовки к вступительным экзаменам в

УрГУ, то мы больше о ней раглагольствовали, нежели, действительно, конкретно занимались делом, всё откладывая и откладывая, штудиро

вание билетов, на неопределённый срок. Дескать, время еще есть, —

успеется! Никуда универ от талантов не убежит! Хотя, по сути, прекрасно

понимали, что путь то туда заказан! Признаться только, в этом себе не

хотели… Более того, возвращение «десантника» Толи, что то окончатель

но надломило в душе «золотца», перевесило чашу весов, в плане решения

расстаться, так или иначе, с «потаскухой», по настоящему, навсегда.

Собственно, какой смысл тогда имеет, куда то с ней поступать, вместе

учиться, коль дорожки скоро диаметрально разойдутся?! Вот ведь, в чем

дело и соль вопроса! А вы говорите Любовь!..

Вечерами, «фрэнд», неизменно, сопровождал гражданскую «женушку»

на работы в контору, и пока та убирала опустевшие кабинеты, «философ

ствовал», вслух, перед «аудиторией» с одним единственным слушателем, которая, не разгибаясь, въяб ла, в поте лица, со шваброй и ведром с во

дой… Затем, когда полы уже блестели чистотой, а котик, следовательно, вновь обретал свободу, дон хуан, эдак ласково, касался его вспотевшего

319

плеча и заводил сладкие речи, предшествующие сексуальной прелюдии

в одном и том же, полюбившемся кабинете начальника подразделения.

Нужно сказать, что в просторном сём кабинете имелся великолепный

стол, покрытый мягкой такой, кумачовой бархатной скатертью. А над

ним висело солидное полотно, в золотой раме, под названием «Ходоки

у Ленина» (да каждый школьник знал тогда знаменитую картину!)… Так

вот, стол этот, на фоне переходящего Красного Знамени, долго служил

нам восхитительным оргазмодромом, ложем чудесной Любви в самых

непредсказуемых позах! А «ходоки» с Ильичом, оказались невольными

зрителями и болельщиками зажигательной сексуальной борьбы, с

криками отчаяния и несказанной радости обладания и победы… Знал

бы уважаемый директор, не говоря о скромных подчиненных, что за

сивки бурки мнут, летними вечерами, хозяйскую рожь! Да нас бы, на

фиг, не только погнали с позором! Вандалов бы, запросто, упекли в

каталажку за осквернение заветных Святынь! Были бы с Лариком

политзаключенными… А в сталинские времена, за такой антисоветский

беспредел, расстреляли бы без суда и следствия! И закопали бы, х… знает

где…

Но что хоть, молодые дурачки, понимали то в оном, действуя непред

умышленно и, исключительно, из лучших побуждений! Любовь, она

ведь, и в кабинете начальника Любовь! И ничего тут не попишешь… «Ёжи

ку», впрочем, могут резонно возразить, что де нахалам, разве, трахаться

негде было?! Свободная квартира, — пожалуйста! И лето, — где под каж

дым, мол, кустом, без проблем, совокупиться можно!.. Следовательно, половые оргии на столе для производственно партийных заседаний, да на фоне переходящего Красного Знамени, — суть сексуальное извра

щение?! А может, мы, своего рода, сатанисты, устроившие бордель на

алтаре коммунистического Храма?! Так вот, смею заверить, — ни то и

ни другое… Повторяю, была только безграничная, чистая любовь двух

юных сердец, которые, в буквальном смысле, не могли сдержать своих

чувств, и при малейшей возможности, используя удобный инвентарь, выплёскивали гормональное содержимое телес, прямо, друг в дружку!..

Короче, не знаю, поймут ли меня правильно. Но, думаю, что навряд ли…

Одним словом, описанное выше «святотатство» длилось, с перерывами

на выходные, около месяца, не вызывая абсолютно никаких подозрений

на счет того, что в стенах всеми уважаемого заведения, творится

немеркнущее, жестокое порево. В этих же гостеприимных стенах, на

исходе третьей недели июня, случился чрезвычайный инцидент между

320

влюблёнными, который еще более утвердил «золотце» в решении окон

чательно бросить, «истасканную всеми», партнёршу. И, действительно, сколько можно терпеть унижения до боли ранимого, мужского досто

инства!.. А произошло, собственно, вот что.

Как помню, духота, в тот день, стояла адская. Дождей не проливалось с

начала жаркого, на редкость, лета. Небо обложило сизыми тучами, и

атмосферный пресс давил на «кукуштан» до звона в ушах. Дышать даже

было, как то, неловко, — не хватало, насыщенного кислородом, возду

ха… Мы, делая очередную уборку в конторе, обливались потоками пота:

«солнышко», сидючи на столе верхом, тогда как «звёздочка», безостано

вочно работая шваброй, как какой то заводной механизм.

Не знаю, что уж на меня нашло, какой петух под хвост клюнул, но под

впечатлением грёбанного зноя, начал опять привязываться к чувихе. Ни

чтожным поводом послужило то, что, накануне, у Торгового центра, случайно увидел ненавистную «десантуру» в лице, всё того же, бывшего

Лариного хахаля.

— А крокодил то твой делает вид, что не замечает «соперника»! Водку

покупал, собака! И быстренько так смотался, заметив мощного оппонента!

— Боится, — ясное дело! Знает ведь, что если будет вякать, «ёжик» его

по стенке размажет, ха ха ха!

— Да что по стенке, — пну под говно, дак еще и извиняться будет! Я

сильный! — выпятив грудь, заиграл мускулами «герой», — А кстати, пер

вый раз потрахаться, как у вас получилось?

— К чему ерунду то спрашиваешь? — напрягся котик. — Ну, было

было, че старое то ворошить!

— Понимаешь, хотелось бы проследить, как, всё ж таки, сложились

отношения двух бесконечно любящих козлов, — от зарождения чувства

и до его бесславного конца!

— Завязывай, а? Че, давно не ругались?!

— Нет, ты ответь, не уходи от жизненно важного вопроса! Каков был

первый толчок, первопричина, что ли, повлекшие за собой целую вере

ницу, счастливо проведённых, дней?

— …

— Ну, не молчи, не трави душу! Откройся другу, сними с плеч тяжкий

груз!

Ларик, не произнося ни слова, продолжал драить пол.

— Признайся тогда, хотя бы, какая поза была первой?.. Европейская?

Или он, варнак, сзади подобрался?!

321

— Да по всякому трахал! И в хвост, и в гриву! Только отъеб сь!

— Вот это, уже ближе к истине! Молодец!.. А оргазм то так и не получался?

— Обкончалась вся! Как мужик, он еще покруче солнышка будет!

— Что о?! Да как посмела… Да я близко после этих слов… Да, б дь, растер

заю же! — «фрэнд» чуть не лишился чувств, от такой неслыханной дерзости.

— Котик всего лишь пошутил… — затрепетала девчонка. — На самом

деле, слабак был Толя!.. Сам же, доводишь до злости!

— Зато, наверно, первый хахаль, или какой там по счету, жарил сучару

от всей души! Так ведь?! А ну, рассказывай, кто был до «десантника»! Хочу

всё знать!!

— Перестань, прошу, милый! Не терзай зря! Остепенись! — заикаясь, пролепетала бедняга.

— Нет уж! Или признаёшься, или сейчас же соберу вещи, и больше

никогда, — слышишь, никогда, — нам вместе не быть!! Ну?!

Подружка завыла:

— Зачем тебе это?! Бьёшь по самому больному месту! Ненавижу себя!!

— Хочу знать правду, и только правду!! Колись, проб дь, пока я еще

здесь!!

Взбешенный «Бык», он же Хозяин, схватил Лару за плечи и, изо всех сил, тряханул.

9

З адыхаясь от надрывных рыданий, Слуга начал выкладывать исто

рию своего «падения». Хотя ничего сверхъестественного в ней, собственно, и не было (обычная лживая бабья легенда). Тем не ме

нее, рассказ сей глубоко, — можно сказать, до основания, — потряс ранимо

впечатлительного «ёжика».

Оказывается, вплоть до окончания Загорского техникума игрушки,

«звёздочка» свято хранила «девственность»… Вероятно, это, действитель

но, имело место, однако, доказать то ведь некому! Студентки есть сту

дентки!.. Короче, нетронутой козочкой, Ларик, «скинув» выпускные экза

мены, через некоторое время, едет в Свердловск поступать в Лесотех

нический институт. И тут то, её и поджидает коварная беда!.. Пока выдер

живала вступительные испытания, жила в институтской общаге. А ОН

322

тоже мечтал учиться в УЛТИ и, так же, квартировался в общежитии.

Здоровый такой кабан!.. И ведь с самого начала, положил, гадёныш, глаз

на котика!

Словом, че то абитуриенты успешно сдали и, по русскому обычаю, реши

ли сие дело отметить. А «девственница» то и «не подозревала», чем обыч

но заканчивается подобная пьянка! Ну, приняла на грудь, больше чем

надо, после чего, незамедлительно очутилась в постели с НИМ… Нет

нет, целочка совсем не хотела «грязной» близости с Кабаном, и отпи

ралась, как могла! Тем более, новый знакомый не очень то, и нравился…

Так нет ведь! Негодяй, буквально, силой затащил на общежитскую шкон

ку, и начал грубо «приставать»! Несчастная сопротивлялась, «как могла», но силы были, увы, неравные… После «нескольких часов» отчаянной бо

рьбы, бедняжка сдалась таки, на милость победителю, хотя в душе и

оставалась непорочной девицей.

О, как паршиво, наутро, чувствовала себя жестоко «изнасилованная»! Каза

лось, весь мир обрушился, и нет на свете ни одного порядочного муж

чинки! Появлялась даже, заманчивая мысль, о преждевременном уходе

из жизни, посредством излюбленного вскрытия вен! Но куда там! До са

мого интересного, естественно, не дошло… Котик просто бросил всё, недосдав последний экзамен, и, в безутешном горе, укатил к маме в

Чернушку! (А в самом начале знакомства, падла говорила, что проучи

лась на очном отделении целый год! Кому, б дь, верить после этого!).

— Вот так, и случилось самое страшное… — печально закончила, горест

ное повествование, «звёздочка». — А уже потом только, появился Анатолий.

знав, наконец, о жуткой «правде», «ёжик» впал в какое

У

то мрачное оцепе

нение. Более того, — он морально умер. Побледнел… Покраснел. Позеле

нел! Полностью потеряв дар речи!

— Что с тобой, милый?! — перепугалась Лара. — Плохо?! Да говори же, не молчи!!

Внезапно, живой «труп» вскочил… И, с невероятной скоростью, забегал

по кабинету, пытаясь что то произнести! Наконец, с перекошенным

лицом, едва выдавил из себя: «Не на ви жу!!!» и, изо всех сил, несколько

раз пнул по подвернувшемуся, ни в чем не повинному, стулу!

Девчонка обомлела… Таким архивзбешенным она видела «фрэнда», пожа

луй, в первый раз, если не считать аналогичного случая зимой, когда

тот внезапно «прозрел», относительно бурного прошлого подружки

ваще. Попыталась было удержать дикого жеребца, но «любимый» грубо

оттолкнул и, сломя голову, бросился наружу…

323

Выскочив из здания, потрясённый «золотце» поскакал было, в находив

шийся рядом «отель», но потом, резко изменил направление, кинувшись, зачем то… в б кую квартиру. То есть, если зимой он рвался из «нового»

города в «старый», то в прекрасную летнюю пору, наоборот, — из «ста

рой» Чернушки летел в Чернушку «новую». До которой, — если срезать

путь, — составляло километров пять.

И опять, безудержные рыдания низвергались фонтаном из мужской груди, привлекая внимание изумлённых горожан! «Ёжик» бежал до тех пор, пока силы резко не оставили молодое тело, и горемыка не упал, нав

зничь, на некошеную траву у какой то пятиэтажки! В буквальном смысле, обезумев от постигшего «непоправимого горя»!..

олго, в полубессознательном состоянии, лежал он так, вдыхая терпкий

Д

запах трав, неверной рукой отгоняя назойливых насекомых! Некто с

балкона спросил, не требуется ли какая помощь, однако, так и не был

услышан. Наконец, поверженный, преодолевая дикую слабость, встал

на карачки, а потом, и на трясущиеся ноженьки, и поплёлся себе, поша

тываясь, до ненавистной ларисиной хаты…

Открыв квартиру и даже не затворив входной двери, несчастный, над

рывно дыша, в одежде и ботинках, повалился на любовное ложе, впав в

сумрачное забытьё… Перепуганный котик не заставил себя долго ждать.

С оханьями да причитаниями, появился, трепеща, у изголовья, виновато

этак вопросив, чем, дескать, больному помочь. Не получив же никакого

ответа, куда то на время скрылся, приведя с собой, вскоре, врачей «Ско

рой помощи», которых, видать, по телефону и вызвал.

— Ну с, молодой человек! Что случилось то?

— …

— Он сильно понервничал! — ответила за пострадавшего, заплакан

ная Лара. — Ну, вот плохо и стало…

— Пациент, вы говорить можете?

— Не на ви жу!

— Кого? «Скорую помощь», что ли?

— Её! — указал перстом на котика.

— Сильный эмоциональный стресс! — переглянулись медики. — Нуж

но померить давление!.. Больной, давайте руку!

— Не дам!

— Перестаньте, наконец, паясничать! Шутки, что ли, шутите?! Так… Ага…

Давление высокое! 180 на 110! Вам нужно успокоиться! Тем более, сегодня

магнитная буря!.. Валя, поставь папаверин с магнезией, и валерьяночки

побольше накапай.

324

— А Вы его не увезёте в больницу?! — дрожащим голосом, спросила

«звёздочка».

— А зачем? Счас укол впулим, и проблем нет! А еще лучше, вашему

мужу поспать… Господи, эти семейные ссоры, ведь до инфаркта довести

могут! Мужчины такие слабые!

Короче, сделав необходимые процедуры, врачи уехали, оставив «моло

дых» наедине.

— Ну, как ты, солнышко? Легче?

— Пошла в жопу!

— Ну, прости прости… Поспи немножко… Давай укрою?

— Отвянь, а? Крыса еб вая!.. Не буду больше, с жабой, иметь никаких

дел! Уеду, на фиг! И поминай, как звали!

— А университет? Разве, не будем поступать?

— А ради чего?!

— Но ведь говорил, что…

— Мало ли чего говорил! А сейчас, нам не по пути!

— Так, выходит, зря я работу сменила?

— Выходит, зря!

— Значит, тогда была нужна, а теперь нет, что ли?! — опять, зарыдала

девчонка.

— После того, что узнал, считаю, что отношения должны быть пре

кращены! Полностью и бесповоротно! — прорычал «фрэнд».

Лариса, не выдержав эмоциональной пытки, убежала в большую комнату, откуда послышался заунывный вой. Который, впрочем, очень скоро

затих.

А «ёжик», под воздействием валерьянки, забылся в беспокойном сне.

чухавшись через пару часов, увидел, рядом с собой, дрыхнувшего котика.

...О

Мгновенно вспомнив то, что произошло накануне, злостно выругался…

Времени было около десяти вечера. «Не могу даже смотреть на гниду!

Ну и ну! Вот тебе, и добренький, любящий Ларик!.. Завтра же, попрошу

начальство оформить досрочный отпуск, и свалю отсюда в Пермь, как

можно быстрей! Сил больше человеческих нет! Как же всё опротивело и

опостылело!.. А когда отпуск отгуляю, буду уже, решать вопрос об оконча

тельном увольнении и освобождении от отработки!.. А универ… Не вижу

абсолютно никакого смысла, туда лезть! Тем более, с этой мокрощелкой!

Всё равно, поступить не удастся, если реально посмотреть на вещи!

Следовательно, придётся искать какие то иные пути! Ну, неужели в област

ном центре не смогу найти научного руководителя! ВУЗов то, в городе, до и больше!».

325

Чтобы не разбудить ненавистную «звёздочку», которая, если б проснулась, тут же воспрепятствовала бегству, потихоньку встал и вышел из кварти

ры… Скорым шагом, добрался до автобусной остановки и уехал в гости

ницу.

егодня

«С

то, точно не припрётся сюда! — размышлял, через час, в номе

ре. — Завтра с утра, нужно, оперативно и шито крыто, всё сделать, да и

уехать, на попутке, по новой трассе через Кукуштан!.. Отличную дорогу

сделали! Почти напрямую! По асфальту, за три четыре часа, до Перми

добраться можно!.. Ну, а сейчас, нужно принять таблетки, чтобы полно

стью сбить давление!..».

...К 9 00, я уже был в Отделе культуры, с дорожной сумкой, и разговаривал

с новым завом, Светланой Аркадьевной Пузиковой, оказавшейся, как и

думал, классной бабой. А может, хотелось казаться ей таковой, — понача

лу, пока заступила на новую должность. Как никак, совсем ведь недавно, была обыкновенным «лидером» театрального кружка! Можно сказать, коллегой по клубной работе…

Полностью изменившая имидж, Света внимательно выслушала ловко при

думанную брехню о, дескать, заболевшей матушке, которой, мол, как

никогда была нужна сыновья поддержка. Телеграмма же пришла!.. А

посему, баянисту недосуг, мол, дожидаться директора РДК, чтобы отпро

ситься и оформить июльский отпуск. Видите ли, желательно бы, уйти в

него на неделю раньше, заодним. Всё равно ведь, летом особой работы

в клубе нет!.. Не могла бы, Светлана Аркадьевна, короче, как то посодей

ствовать, прямо сейчас отпустить специалиста, к страдающей маме?..

Что до дебатов, о предстоящем увольнении и освобождении от отработки, то о них, пока и речи быть даже не могло. Хотя, — в процессе разгово

ра, — «ёжик» уже, внутренне готовился к будущей схватке, прицениваясь

к оппоненту…

— Хорошо, езжай! Но к 23 июля должен быть в РДК, как штык! Подго

товка к летне осенней страде начнётся! Сам знаешь, — агитбригадой бу

дете выступать!

— Какой вопрос, Светлана Аркадьевна! Достойное музыкальное офор

мление обеспечим!

— Ну, тогда до свиданья. Береги маму!

— Знаете, как её люблю! Спасибо гигантское!

Выбежав из Отдела, «фрэнд» прямиком направился к знакомой, кишащей

машинами, автостраде «Чернушка Пермь». И, буквально, минут через

пятнадцать, забортовал какой то грузовик, едущий до Барды. А уже от

326

татарской столицы, молодого специалиста, аж до самой Перми, — на

«Волге» с персональным телефоном(!), — подбросил, видать, солидный

партийный «шишка»… По новой, асфальтированной трассе, бойкая лег

ковуха домчалась до цели за каких нибудь, полтора часа!

рощай, котик долбанный! Т

«П

ак со стервой и надо! Терпение «ёжика» не

резиновое!.. Адью, любитель постельных развлечений! Чтоб пусто тебе

было, — без «молота» лихого секс станка!».

10

В Мотовилихе, на утопающей в зелени Затерянной, только и рассла

бился… Матушка, слава Богу, была здоровой и невредимой. А обра

довалась то как, что сынуля, наконец, в отпуск приехал!.. Новый

домище, уже покрытый сероватым шифером, гордо возвышался среди

местных кособоких развалюх. А в воспрявшем огороде, с ровными ряда

ми грядок, теплицей и строящейся баней, — как сердце то взыграло

струнами! Проевшая плешь, Чернушка с Лариком сразу отошли, в созна

нии, куда то на задний план, в запылённые архивы памяти.

— В общем, в универ поступления не предвидится! А через полтора

два месяца, окончательно вернусь домой! — с набитым ртом, повествовал

отпускник, сидя на кухне с растворённым в сад окошком.

— А отрабатывать еще год от не нужно, что ли? — поинтересовалась

родительница.

— Новый зав. отделом культуры, похоже, нормальная женщина! От

пустит, наверняка, на все четыре стороны!.. Короче, в Перми работу надо, с конца августа, искать.

— Свежо преданье, да верится с трудом… Боюсь, отвязаться от Отдела, не так то просто будет!

— Да куда он, на фиг, денется! Комнаты, в течение года, ведь не выде

лил! Посему, имею полное право, распрощаться с Чернушкой!

— Ну, смотри… А с деушкой то, Ларисой, че то продвигается?

— А что, собственно, может продвигаться? — раздраженно спросил

сын.

— Хотела сказать, к свадьбе то дело идёт?

327

— Да расстанемся скоро с подлюкой!

— И че вдруг так? Не судьба, видать? — матушка расстроено покачала

головой.

— Сама ведь знаешь, в чем причина! Не нужна мне «бэушница»!.. А тут

бывший ё рь из армии, до кучи, вернулся! Чмо поганое… Более того, вчера выпытал, у сучки, еще и о других похождениях!

— Ай яй яй! Че ж она, дурочка, себя то не держала!

— Возьми, да спроси!.. Короче, уехал я, — по аглицки, не попрощав

шись! Ну, не нужна, и всё тут! — «ёжик» стукнул кулаком по столу.

— Словом, Бог вам судья! Нет, так нет! Но деушка то, уж больно хорошая…

— Все оне хорошие, когда спят. В общем, хватит об этом!

— А Пупсик, отец то баню строит. Помочь бы надо… — как бы, между

прочим, обронила мать.

— Да уж видел! Конечно, помогу. Отпуск ведь впереди!

— Птицу хочет завести ешшо! Курятник под навесом планирует!

— Как посмотрю, скоро натуральное хозяйство у вас будет! Старую

то хату, сыну отдадите? Ну, чтоб обитать где было, когда приеду?

— Зря вот, от фатеры отказываешься в Чернушке!.. Хотя, нам только спо

койней, коли рядом жить станешь… Еще бы Ларочку с собой привёз, —

вообще бы, было замечательно!

— Да что, заладила то об одном и том же! Сказал ведь, — не нужна она! —

психанул «фрэнд». — Пупсик наш когда с работы придёт?

— К пяти часам. Куда то счас собрался, что ли?

— В институт свой съезжу! Взглянуть охота, че там нового! Да по

городу прогуляюсь! Соскучился ведь!..

одходя к внушительному старинному зданию, построенному еще до

...П

революции, бывший выпускник «кулька» ощутил знакомую тревогу. Еще

бы! Ведь, целых четыре года мучительных страхов и переживаний (но и

радостей, конечно), связано с этим грёбанным ВУЗом «культуры и от

дыха»! Сколько информации, лекций и семинаров, литературы перело

пачено! Сколько сессий, зачетов и экзаменов, концертов долбанных

выстрадано! Даже и не подумаешь, что сие когда то было!.. Право, не ве

рится, и всё тут! Будто видел какой то страшный сон!

Что меня вдруг, потащило сюда, на «пепелище», даже толком и не знал.

Есть же мнение, что человек инстинктивно ищет и находит то, что ему

нужно, даже не предполагая, порой, где и когда обнаружит искомое…

Нечто подобное, неожиданно, приключилось и с«ёжиком», когда очу

тился в гулких коридорах, «кузницы» клубных идеологических кадров.

328

Поднявшись по главной лестнице, обратил благоговейный взор на почти

трёхметровое, до боли знакомое, изваяние Ильича в полный рост, с

протянутой, как всегда, рукой. Дескать, посмотрите, товарищи, — во

он он, коммунизм от впереди виднеется! Туда, значит, вам и дорога! Не

сумлевайтесь даже, сподвижнички дорогие!

А по обеим сторонам скульптуры, начертанная золотыми буквами, красо

валась парочка лозунгов: «Культуру в массы!» и, если не запамятовал, —

мол, «Искусство принадлежит народу!». Хотя оно, — по сути, — принадле

жало кой кому другому… Ну, да что судить делить бесплодно то, чего, особо

то и не было! Неблагодарное занятие… И уж точно, — неблагородное!..

Поболтался, туда сюда, по аудиториям, припоминая, как вымучивал дип

лом. А потом, забрался на третий этаж, где, в кабинетах, располагалось

оркестровое родное отделение… Всё та же унылая картина! Бесправные

студенты, тут и там, насиловали русские, блин, инструменты, готовясь к

сессионным экзаменам. Некто, внутри кабинетов, пробовал силы на

фортепиано, безбожно фальшивя. А кто то, и вдохновенно дирижи

ровал невидимым симфоническим оркестром…

Спускаясь по стоптанной, за годы, лестнице, нежданно негаданно, натк

нулся на препода политэкономии Пацука Иван Иваныча, в привычных

огромных «окулярах», — классного, кстати, мужичка, который, с нашим

братом студиозусом, общался запросто, запанибрата даже. И, кстати, с

удовольствием… Увидев знакомую физиономию, препод заулыбался:

— Ого! Товарищ Себянепомнящий, коль не ошибаюсь! Какими судь

бами здесь?.. И как сейчас? Пойдем до курилки, — поболтаем!

Спустились в подвал, где, возле туалета, находилась курительная комната.

Пацук достал сигареты и спички. «Смолил», конечно, он по мрачному.

— В Чернушке, Иван Иваныч, положенный срок отбываю! Народный

ансамбль, в местном РДК, создал.

— Ну что ж, похвально! Не зря, видать, учили!.. А у нас, сессия нынче.

Сам знаешь, — горячая пора!

— Как не знать! Слава Богу, прошел сии круги ада!

— Слушай, ты ведь, помню, философией когда то увлекался? Учиться, вроде, дальше хотел!.. Че, передумал? Или решил, всё таки, по специаль

ности лямку тянуть?

— Облом с учебой вышел… — «фрэнд» помрачнел. — В УрГУ не про

биться! Для того чтоб поступить, как минимум, нужно комсомольский

билет иметь! Да и конкурс там огромный!

— Че, не комсомолец даже?! То есть, никогда и не был им?! Ну, и уди

329

вил!.. Да уж, философ, в нашем странном государстве, должен обязательно

быть идеологически подкованным! Ха ха ха! Ну, не глупость ли, а?!

— Вот вот… Выходит, путь в науку, из за чьей то дурости, закрыт!..

После окончания «кулька», ходил к Бодрову, дак профессор настаивает

на втором высшем, — именно философском, — образовании! А иначе, говорит, у него, в соискателях, делать нечего… Потому, я и хотел посту

пать в УрГУ!

— Ну, уж больно суров Александр Яковлевич! — выпустил дым Па

цук. — Хотя, с другой стороны, лучшая кафедра по интересующему тебя

предмету, — как раз, в нашем универе находится!.. А какая проблема то, собственно, привлекает? То бишь, чем бы, конкретно, желал заниматься?

— Проблема человека вообще. Ну, и сущности Социума, разумеется…

Соотношение биологического и социального в развитии личности; психофизиологические взаимосвязи и так далее… Типы людей.

— Ну, брат, здесь больше не философией, а психологией попахивает!

— Почему это вдруг?

— Конечно, любомудры наши, тоже, касаются данных вопросов, но

со своей, идеологизированной, что ли, колокольни! Однако, на вопросы

сии, можно посмотреть и с иной стороны, — с другого, что ли, бока! А

именно, — с позиций естествознания! — Иван Иваныч поднял вверх палец.

— Ну, дак разумеется! А как же еще?

— Тогда на хрена тебе, пустопорожняя философская ориентация?

Становись на рельсы психофизиологии!.. Кстати, в пермском пед. инсти

туте, давненько уже существует научная школа психологов, основанная

еще Верлиным. Уникальная в своём роде!.. А у меня там, знакомый препод

есть. Только только защитился! Теперь кандидат наук. К докторской скоро

приступит… Так что, руки, помощники сейчас человеку, по горло, нужны!

— И кто ж таков?

— Борис Борисыч Марков. Вот Вам, батенька, и научный руководи

тель, собственной персоной! Прикрепишься к будущему доктору, ста

нешь соискателем на кафедре, где работает! Кандидатские экзамены

сдашь… Одновременно, — учеба в аспирантуре и подготовка диссертации

в русле направляющих идей!.. Зачем рваться в какой то УрГУ, второе

высшее получать, когда можно, сразу, приступить к научной деятельнос

ти! А после защиты, пол тыщи рубликов заколачивать!

— Вот это то, что нужно! — обрадовался «ёжик». — А как с Борис Бо

рисычем связаться?

— Нет ничего проще! Да вот же телефон! — Пацук выпростал, из кар

330

мана, записную книжку. — Когда будешь звонить, скажи, что от меня.

Записывай давай!

— Черт, — не на чем! Да и ручки не захватил! — засуетился «фрэнд».

— Ладно. Счас сам изображу! Хм… Вот держи! — доброжелатель вырвал

листок.

— Ну, Иван Иваныч! Вы так выручили! Огромное спасибо!

— Как говорится, не за что. Еще ведь, ничего не решено… Однако, пора на экзамен! — посмотрел на часы. — Что ж, дерзайте, будущее

светило психологии!

Крепко пожав руки, приятели расстались.

Обременённый нежданной удачей, из института я выполз, на свет божий, как в стельку пьяный…

11

«В от это да! Мечта сбывается! — ликовал «фрэнд», шагая, оша

левши, по центральному проспекту города. — Просто удиви

тельно!.. Оказывается, решение проблемы таилось не в «заоб

лачном» Свердловске, а здесь, рядом, — можно сказать, под боком! Как

говорится, где родился, там и пригодился!.. Соискательство, аспиран

тура, диссертация! Нужно быстрей связаться с этим Марковым, — пере

говорить, как что! Интересно, что за человек? Кандидат ведь, психоло

гических наук! Не шухры мухры!.. Самое то главное, как отнесётся к моим

нестандартным взглядам?.. Хотя, возможно, и не получится ничего с Бо

рис Борисовичем. Вдруг, не понравлюсь кандидату? Или, вообще, отно

шения не сложатся… Так что, попридержи ка, немного, коней! Ишь, на

строил, блин, воздушных замков! Ученый хренов!».

Купив мороженку, забежал в сад Горького, где в специально отведённом

уголке, на лавочках перед концертной «раковиной», гоняли «блиц» пер

мские любители шахмат. Были тут, — окромя них, — и доминошники, и

игроки в нарды и «Го», и шашисты, и даже картёжники! Все поголовно —

мужики. Ревнители, азартного, так сказать, времяпровождения… Женщи

ны же, в сём «святилище» интеллектуально зажигательных, игр, попада

лись, конечно, но весьма и весьма редко. Другие у них, — баб то, — «ду

ховные» интересы те. А может, таковых и вовсе не имеется. Приземлённый

331

жутко народ!.. Словом, — животные, самки. У которых одно на уме: мужики, дети, тряпки да деньги! И ничего тут не попишешь, — Природа, б дь, проклятая…

Короче, посидел «поблицевал», — тройку партий выиграл, две позорно

«слил». А после, на троллейбусе, с пересадкой на трамвай, добрался до

родной Мотовилихи.

С батей, возвернувшимся с завода, разговор был, как всегда, коротким.

— Ну, че, отпускник, «помогать» приехал? Без тебя, лодырь, факти

чески, со всем управились! Дом подняли, огород вспахали да засеяли!

— Дак баня еще не достроена. Курятник, мать говорит, хочешь воз

двигать!

— И то верно. Вот, и будешь въяб ть, как конь! — свысока посмотрел

на бездельника, «фатер». — А то привык, понимаешь ли, дуру валять!.. Ну, а где красавица то чернушенская твоя? Че с собою не привёз?

— Работает Лариса. Некогда ей в гости… Но когда нибудь, всё равно, сообча нагрянем! — нагло соврал «ёжик».

— Давай давай, девка то хорошая! К осени поженим вас!

— ?!

— Че так уставился то?.. Хватит холостым бродить! Семью надо зачи

нать! Внучат нам с матерью настругаете!

— А сколько требуется? Два, три, пять?

— Че разъеб шь то! Одного, хотя бы подними!.. Ну, ладно, некогда

болтать. Полей ка огурцы да зелень! А потом, картошечку окучивай! —

родитель, гордо вскинув голову, отправился смотреть телевизор.

Новоиспеченный же «негроид», лишь горестно вздохнул, оглядев непоча

тый фронт работ. Скрипя сердце, устало поднял лейку. Попёрся, споты

каясь, к бочке с запасённою водой… Да уж, частный дом — это вам не

благоустроенная, б дь, квартира!..

...И начались, черт бы их побрал, невыносимые героико трудовые будни.

атя, естественно, решил, как можно эффективней использовать, в шибко

Б

«грандиозных» планах, бесплатную рабочую силу. Днём я колол, уже на

пиленные дрова, окучивал картофель, а вечером, — когда отец возвра

щался из цеха, — мы, почти одновременно с баней, возводили еще и грё

банный курятник… С заходом солнца, пытки, увы, не заканчивались, —

работник, высунув язык, занимался, до кучи, ударной поливкой парника

и грядок.

Перед отходом ко сну, когда измученные мышцы гудели, и жизнь, казалось, теряла, свой смысл, — бесправный невольник, с горечью, вспоминал

332

привольное время в Чернушке, когда делать ничего, — понимаете, ничего! — не нужно было, вообще… О, — то был земной рай! Эдем, до

краёв наполненный, радостным сексом и самыми сладкими чувствами!..

Почему «ёжик» не ценил сего праздника Жизни? Почему?!.. А котик, ми

лый котик, с его пламенной Любовью, — где ж он сейчас? Простит ли

позорное бегство гадкого однопостельника?.. Нет нет! Такого простить

нельзя! Кончено! Всё кончено, увы! И расплатой за предательство, Бог

определил эти каторжные домашние работы!.. Что делать то отчаяв

шемуся человеку?! Что ж делать, Господи?!

На пике невыразимой тоски по «звёздочке», поэт начертал на обрывке

листка, непревзойдённый шедевр национального стихосложения, о ко

тором, надеюсь, не забудут счастливые потомки: Время летит, словно птица…

Жизнь улетает, мой друг!

Часто мне заполночь снится,

Как ты приходишь не вдруг.

Как свою робкую руку,

Мне, положив на ладонь,

Даришь ту сладкую муку,

Где есть и тлен и огонь!

Эти слова, — все три слова,

Ты повторяешь опять,

Чтобы их, снова и снова,

Ласково мне повторять.

Ласково ласково, нежно,

Словно бы в небытии,

Ты укрепляешь надежду

Мне эликсиром Любви!..

Можем же, когда захотим! Написав сей бессмертный опус, несчастный

долго, эдак, просветлённо, хотя и беззвучно, плакал, чтоб не услышали

жестокие рабовладельцы, в лице дорогих стариков. Ну, да что теперь, локти

то кусать! Сам выбрал одинокую, тернистую стезю, заваленную по самое

не хочу, по хамски, конской работой!

Впрочем, когда хватка бати, относительно трудовой повинности, слегка

ослабла, будущий «светило» психологии, незамедлительно начал дейст

вовать, в нужном ему направлении… Первым делом, позвонил «кандида

333

ту», на которого возлагал недюжинные надежды. И, к великому удовлет

ворению, был сразу услышан и правильно понят. Встречу назначили на

завтрашний день, прямо у входа в третий корпус педагогического инсти

тута.

Не скрою, нервничал, поначалу, как школьник, когда подходил к совре

менному, слегка приземистому, зданию корпуса, где находилась вожде

ленная кафедра. Присел на лавочку, поджидая человека, который должен

был сыграть судьбоносную роль, в последующей жизни. А он, мерзавец, отчего то, не показывался и не показывался у входных дверей! Да что

это, за невезуха то! «Ёжик» ведь, давно уже здесь, — переживает, мучается

неизвестностью! Сколько ж можно выдерживать, вполне понятный, в

данном случае, «ритуал» неоспоримого, блин, превосходства?!

орис Борисыч появился неожиданно, зайдя, так сказать, со спины…

Б

— Ну, здравствуйте, молодой человек! С Вами, если не ошибаюсь, была договорённость о встрече?

Перед изумлённым «философом», стоял среднего роста, толстенький чело

век с выпирающим животиком, лет 38 ми от роду, с живыми карими глаз

ками. Под мышкой, держал кожаную папку. В манере говорить и двигаться, была примечательна некая неторопливость, замедленность и даже лень.

И что еще характерно, — вёл себя Марков, совсем по простецки, как бы

подчеркивая, дескать, «народные» корни происхождения.

— Борис Борисович? Вы? Очень рад познакомиться!

— Давайте, что ли, сразу к делу перейдём? Значит, музыкальное обра

зование за плечами?

— Да, знаете ли… Однако, по настоящему, интересуюсь абсолютно другим!

— И чем же, — коли не секрет?

— Короче, пришел к неутешительным выводам, относительно пси

хики человека!

— Весьма любопытно! И что ж за беда приключилась, вдруг с нею?

— Звериность! Господство инстинктивных рефлексов! Всепоглощаю

щий эгоизм!

— Ну, батенька, Вы загнули, однако!.. Действительно, у Ивана Петро

вича Павлова есть бессмертная фраза: «В сущности, нас интересует только

одно: собственное психическое содержание…»! Но, на мой взгляд, разум

ное начало у человека, его нравственность не сводятся к элементарной

биологии! Социальность людей, с материальной и духовной Культурой, настолько всеобъемлюща, что, как говорите, звериному, безусловно

рефлекторному не остаётся, практически, места!

— Вы немного неправильно поняли! Звериность то наша необыч

334

ная, — так сказать, видоспецифическая, социокультурная! Что, отнюдь, не отменяет абсолютный биологизм человеческого животного.

— Любопытная трактовка! — ухмыльнулся Марков. — Но это, друг

мой, больше философские заключения, нежели конкретно психоло

гические или психофизиологические… Видите ли, мы в школе занимаем

ся, в основном, экспериментальной наукой. А что касается «глубоких

обобщений», то для кандидатской диссертации они не совсем подходят.

В докторской, — еще куда не шло. Да и то, сравнительно редко!.. Пони

маете, школу интересует, главным образом, фактаж, а не пустые разгла

гольствования!

— Абсолютно не согласен!— заартачился «фрэнд». — Психофизиоло

гия должна, да просто обязана решать мировоззренческие проблемы!

Для чего тогда она, вообще, нужна?! Бестолково копить факты, мол, для

«дальнейшего практического применения»?! Да посмотрите, что в стране

творится! Поганой метлой, надо вымести всю накопившуюся гниль!

— Старая песня… И, кстати, совершенно бесплодная. Не лучше ли за

няться делом, а не выкрикивать, на каждом углу, якобы, революционные

лозунги! Но это у Вас возрастное… Дак как, намерены взяться за дис

сертацию, с выполнением серии экспериментальных работ? А пробле

матика, которой занимаемся мы, верлинцы, — индивидуальные различия

людей по свойствам нервной системы, темперамента, а также личности.

То бишь, возможные их типологии. Сразу предупреждаю, вкалывать при

дётся ой ёй ёй! Гору литературы перелопатить!.. Одновременно, нужно

оформить соискательство на нашей кафедре, начать готовиться к кан

дидатским экзаменам.

— Конечно, Борис Борисыч. Какой вопрос! Ведь только, и мечтал об

оном… — особого энтузиазма, в голосе «бунтовщика», не слышалось. — В

августе закончу послевузовскую отработку в Чернушке, и сразу на кафедру.

— Ну, и прекрасно. Как раз, с октября начнутся лекции по философии

и занятия по иностранному языку, для сдачи кандидатского минимума.

Экзамен по психологии, — то есть, по специальности, — будет позже. А

что касается Ваших философских взглядов, то к ним ведь, можно вер

нуться, когда уже защититесь!.. Так что, — пока до встречи, что ли?

— Спасибо за всё! Вы даже не представляете, какую услугу оказываете!

— Ну ну… Может, еще передумаете.

— Я?! Да никогда! Чтоб изменить призванию…

— Тогда до свиданья.

И Марков пожал руку будущему ученику.

335

12

П ризнаться честно, унылая перспектива проведения экспери

ментов, с целью выявления психологических типов, — как, вероятно, понял читатель, — привлекала, до мозга костей «фило

софа», весьма и весьма маловато. Ну, какие здесь, могут быть полёт и глу

бина обобщенной мысли! Рутинная, безмозглая, неблагодарная работён

ка… И это, нужно было делать тогда, когда «страна остро нуждалась в

новом, социобиологическом учении, революционном мировоззре

нии»! Да уж, что и говорить, — честолюбие нахала, в сём краеугольном

плане, было воистину чудовищным! Тем не менее, иного выхода, как

взяться за ненавистный «плуг», увы, не оставалось. В противном случае, —

«ёжик» оное хорошо понимал, — прощай гудбай наука, «высокие» тще

славные мечты, «блестящая» ученая карьера! Более того, смысл всей его

«гениальной» жизни, которая, без официального признания, не стоила

бы и гроша…

Тем временем, невольнические работы на Затерянной не прекращались.

Возведение бани и курятника, а также огородные «радости», достигли

апогея. А грусть тоска по Ларисе, в свободное от конского труда, время, разъедала душу, как ненасытный червяк яблоко!.. О, сколько это

светопреставление может продолжаться?! Ведь, есть какой то предел

нечеловеческим страданиям!

Однако, амбиционный, безжалостный батя решил, видать, выжать из

хрупкого детского организма, все возможные соки. А ему, бугаю, вкалывающему в цеху с железом, хрена ль сделается то! Работяга, судя

по всему, воображал, что и сынуля обладает безграничными

физическими возможностями. Молодой же! На заводе не изношенный!

А посему, въяб вай и не жужжи!.. Баянист, б дь, неприспособленный!

Пустоцвет недоделанный! Белоручка, ни к чему то в жизни не годная!

У у, лодырь образованный!!

И тогда раб восстал… На подъёме последнего, как там, — венца, что ли, —

я, демонстративно, сложил с себя полномочия.

— Всё, будя с меня! Пущай работает медведь, — у него четыре лапы!

Требую трёхдневного отдыха! В конце то концов, имею полное право!

Отпуск ведь, да и лето…

336

— Ну, тогда уёб й на х…! И чтоб козла, больше не видел! — по хамски

вспылил, и сам то не менее выжатый, Пупсик. — Гарантия, таперича, такая: в бане мыться не будешь! И яичек кушать не дам!

— Да нужно очень! Не проживу, ли че ли, без ентих «прелестей»!

— О, лентяй! Убирайся лучше, с глаз долой! Какой, б дь, из бездельника

только хозяин будет! Жрать то первый бежишь!

— Увы, у нас разные жизненные ориентации, папа… Жратва для Вас, действительно, главный приоритет!

— А а, заумничал, заумничал, хилософ сраный!.. Ну, не ешь, вообще, тогда! Живи, б дь, идеально только! Посмо отрим, че тогда запоешь

то! — заехидничал «фатер».

— Простите покорно, но вынужден Вас оставить! — повернулся

«ёжик», чтобы уйти. — Высокие идеи, к сожаленью, не для среднестатисти

ческих умов!

— Иди, иди, гендиальный дурак! Да гляди, не прогадай жисть то

свою! — неслось в след. — Еще не раз отца вспомнишь, не раз!..

Переодевшись в доме в выходной костюм, «хилософ» вышел за крыльцо, на долгожданную Свободу. Матушка, слышавшая, в открытое окно, весь

разговор, даже провожать ослушника не стала… Ну, дак че теперь! Совсем, что ли, себя угробить, вкалываючи то?.. От работы кони дохнут! Ну, уханькался человек, до последней крайности! Так дайте ему, хоть какой

нибудь роздых!

...Июльское щедрое солнце ласково этак, припекало затылок и спину. Озор

ные синички, с беспечными бабочками, тревожили воздух, напоенный

одуряющим запахом трав и листвы. А бездонной голубизны небо, как

будто, говорило: «Стоит ли, растрачивать молодость понапрасну? Курят

ник и баня ведь, никуда не убегут! Наслаждайся летней идиллией, пока

не пошли ужасные осенние ливни!.. Еще успеешь погорбатиться на своём

веку! А посему, — смело в путь! Навстречу, так сказать, неизведанным

впечатлениям!».

Но, однако, куда ж направить ступни? Просто так болтаться по раскалён

ному городу, совсем не прельщает… Мороз! Старый приятель! Вот, к кому

следует съездить, — обсудить насущные, наболевшие проблемы! Да и

похвастаться успехами на научном поприще!.. Че ж, раньше то об этом

не подумал! Во, болван, а!..

Прибыв на троллейбусе к Центральному рынку, вскоре, был у нужной

пятиэтажки и зассанного подъезда. Поднялся на пятый этаж. Звонить в

квартиру, как всегда, пришлось долго. Лишь через пять минут, Валера

337

соизволил открыть и пропустить в прихожую, игриво настроенного, сотоварища.

— Что ж, это Вы, батенька, — опять почивать изволите? Привет, под

вижникам Христовым!

— Да рисовал тут немного… — Мороз, казалось, не очень то и рад был

встрече.

— Новое увлечение? Ах да! Отец ведь у тебя, если не ошибаюсь, ху

дожничал!

— Так и есть… Хочешь взглянуть на работы? Проходи в гостиную.

— Как же не взглянуть! А что изобразили? Пейзаж, натюрморт, али

Вы неисправимый портретист? — пошутил «фрэнд».

— Вот, смотри… Как оценишь?

Валера взял со стола кусок ватмана, на котором, густыми мазками, было

намалярено нечто, не поддающееся обычному восприятию. Тем не менее,

«ёжик», торжественно, склонил голову перед «высоким» искусством.

— Если правильно понимаю, современный символизм? Борьба Добра

и Зла?.. Или нет! Война в Крыму!.. Постой ка, постой ка! — закусил я па

лец. — Да нет же! Портрет госпожи Бовари! Сцена перед самоубийством!

Верно?

— Если ни хрена не рубишь в живописи, лучше уж и не берись судить! —

обиделся «мастер».

— Так что же здесь, в конце концов, изображено? Автопортрет?! Су

прематическая композиция?! Колись же, гениальный стервец!

— Шторм в Коктебеле! Ну, неужели, так трудно уразуметь!

— Но ведь, почти отгадал! Дело то было в Крыму!.. Господи, каков за

мысел, а! Бездна мысли!.. Однако не вижу непревзойденного Максими

лиана! Где же он? Где?!

— Короче, кончай растыкать! По делу пришел?

— Ну да, поболтать маленько! Отпуск же у меня! — заулыбался дру

ган. — А вообще, новостей куча! Начну с главного!

Последовал пространный рассказ о невероятном знакомстве с кандида

том наук, товарищем Марковым, и о скором обладании соискательства, на

кафедре психологии пединститута. Поведал «ёжик» и о предательском

побеге, от котика, из Чернушки, и о назревшем желании, прекратить с ним

всякие отношения. Даже, не смотря, на неиссякшую еще, — трагическую

любовь.

— Вот такой сейчас вот, жизненный расклад! — подвёл итог словес

ному извержению, счастливый и, вместе с тем, нет, человек.

338

— Ну, положим, то, что избежал абсолютной глупости, касательно

поступления в УрГУ с девчонкой, — это большой и большой плюс! На

смешили бы только, искушенный партийный народ! — приступил к

анализу Мороз. — А вот, профессиональное занятие научной деятель

ностью, под началом Борис Борисыча, не скрою, — лишь приветствую!..

Конечно, сие большое дело, однако, что психолог может позитивно

изменить, допустим, в душе нервнобольного человека? Помочь решению, в принципе, неразрешимых, блин, проблем?.. Ведь, по сути, дурашка то

бессилен, хотя и до фига треплется, что, дескать, «специалист» в своём

деле, и нет для него никаких преград!.. Короче, собаки лают, а караван

идёт…

— Да пойми, я же говорю не о практической психологии, а об ака

демической науке. Приоритеты которой заключаются, прежде всего, в

исследовании!

— Тогда зачем она нужна, коли не будет служить людям? И что, соб

ственно, даст изучение каких то темпераментов?

— Знаешь, не берись судить о том, в чем ни хера не волокёшь! — рас

сердился сотоварищ. — Занимайся лучше, своей сомнительной эзотери

кой, и не учи ученого! Не то опять разругаемся!

— Ладно, оставим это… А что с Ларисой? Неужели, не жалко человека?

Деваха, хоть раз, изменила тебе? Ведь любит то, как верная собака! Где

еще такую найдёшь?.. Кроме того, отказываешься от двухкомнатной

квартиры! Иные молодые семьи годами, по съёмным углам, маются! А

наш «герой», видите ли, «выше» жилищного вопроса!

— Но не на квартире же жениться! Как не можешь, элементарного

то понять! А то, что девка верна, так это еще не повод, сломя голову, вес

ти под венец! Я тоже не изменяю, — и что теперь?

— Тогда не вижу достаточных оснований всё, блин, рвать! — осерчал

Валера. — Ну, не врубаюсь, что еще то, от бедолаги, требуешь?! Не лю

бишь, что ли?

— Люблю… Но не приемлю бабьего бесчестия! Понимаешь, Лара как

бы не принадлежит мне полностью, как бы предала Любовь!.. Тем более, тут же, под боком, бывший ё рь околачивается. И, кстати, — не первый

ё рь!

— Дак уезжайте в Пермь, где никто ничего не знает!

— От себя не убежишь… Нет уж, — только крушить отношения! Иного

выхода, не вижу!

— Ну, и дурак! Попомни, — горько пожалеешь потом!

339

— Не пожалею. Б дь, какая тоска в груди! Так не хватает грёбанного

котика!.. Впрочем, пойду, пожалуй. Буду еще думать. Хотя, ничего нового, в голову и не взбредёт!.. Но как, однако, мается душа!

— Ну, бывай тогда. Прислушайся совета!.. Смотри, потерянного уже

не возвернёшь!

Мороз закрыл, за прослезившимся «ёжиком», дверь.

13

«С ейчас еще родоки, до кучи, нервы трепать будут из за того, что отказался работать! — переживал «фрэнд», трясясь в пере

полненном трамвае. — А Валера то, в моей шкуре не бывал, никогда не испытывал, так сказать, всего спектра, самых что ни на есть, дерьмовых чувств, — дак уж, и помалкивал бы!.. Пожалей, дескать, чело

века! А кто «золотце» то пожалеет?! Кто подаст руку, запутавшемуся в

паутине, кузнечику?! Да… Советы давать мы все горазды! Но где же мате

риально финансовая помощь? — о чем, некогда, упоминал великий

Остап! Её то, навряд ли, от кого дождёшься!».

Подходя к Затерянной, почувствовал, как вновь заныло одинокое, любя

щее сердце, в преддверии конского въяб ния с родителем… Думаете, старики так и отвязались бы от халявных рабочих рук? Ага, держите

карман шире!.. А сыновья благодарность за хавчик? За то, что вырастили, выпестовали! В люди, наконец, вывели, а?.. О, Лариса, Лариса! Если бы

была здесь, — вот, кто бы «солнышко» приголубил, обласкал и даже защи

тил! О, любава ты далёкая, желанная!

С самыми хреновыми предчувствиями, неловко эдак, позвонил в дом.

Открыла, как всегда, матушка… Но что это?! Вместо сурово осуждающего

лица, «ёжик» увидел улыбающуюся во весь рот, счастливую женщину!

Которая только и выдохнула:

— Ларочка из Чернушки приехала!! Не рад разве, сыночек?!

— И что, трижды прокричать «ура» по такому случаю?

— У, дурак! Заходи быстрее в избу!

Едва поднялся на крыльцо и вошел в хату, как на шею, — прямо при ро

дителях, — набросился, потерявший над собой контроль, заплаканный

340

котик. Да так и притих, положив головку на плечо… Батя, увидевший

столь трогательную сцену, невольно закашлялся, стыдливо отвернув

шись. А маман, мгновенно нашла какое то «неотложное» дело на кухне, забренчав посудой.

— Ну ну… Успокойся… — осторожно, высвободился «фрэнд» из

объятий. — Пройдем лучше в комнату.

— А мы вот, разговаривали с Ларисой об её предках! — умело внёс

разрядку, вдруг развеселившийся Пупсик. — Оказывается, оне скотину

держат! Корову, — ведь правильно понял?

— Да, папа(?!..)! Молоко свежее всегда! А излишки продаём! — заулыба

лась «звёздочка».

— Ну что ж, правильно делаете! А я кур десятка три, думаю, при

обрести! Не сразу, конешно. Постепенно… Знаешь, сколько яиц будет!

Ого го!

— Тоже на продажу?

— А как же! Дело нонче прибыльное!.. А там, глядишь, и поросят

возьмём на откорм! Парочку!.. Курятник вот, построим, а потом, и за

гон(?!) для свиней соорудим!.. Короче, с голоду не помрём! Если семья

то расширится(?!), к примеру!

— У Вас, папа, такие планы грандиозные! — нахально польстил ко

тик. — Огород, баня, — окромя прочего, — да еще шабашки разные!

— Ну, дак, работяшший же мужик! — расцвёл хозяин. — Не то, что

некоторые!

Намёк, естественно, относился ко мне.

— Мама (?!)! — неожиданно, прокричал Ларик в сторону кухни. —

Вам может, чего то помочь надо? Посуду там помыть, али сварить по

хлёбку какую?

— Что ты, невестушка(?!) Ничего не нужно! Сама справлюсь! Устала

ведь, небось, с дороги! Счас кушать будем!

«Ё жик» проглотил и это «нововведение»… «Ну, б дь, да они уже спеться ус

пели, пока к Морозу ходил! «Папа», «мама», «невестушка»… Н да… Деваха

то, еще та пройдоха!».

Пока хозяйка накрывала на «праздничный» стол, «молодые», — под пред

логом, «нарвать петрушки и укропа», — вышли в благоухающий огород.

— Ты че припёрлась то? В родном доме, уже покоя нет!

— Чуть с ума не сошла в одиночку!.. Как последний гад сбежал, и даже

не предупредил! Не нужна я, да?!

— Но почему же? Золотце безумно рад встрече!.. Однако, как погляжу, 341

у вас с «папой» и «мамой», скоро всё к свадьбе будет готово! Быстро, блин, работаешь, — ничего не скажешь!

Лариса промолчала. Слезинка прокатилась по румяной щечке.

— Ладно, не скрою… — поспешил успокоить. — Счастью «жениха», что

приехала, — действительно, нет границ! На этот раз, это сущая правда!

— Врёшь и не краснеешь! — недоверчиво покосился котик.

— Да лопнуть на сём месте, если вру!.. Ха ха! — внезапно, подхватил

чувиху на руки и, пронеся два шага, чуть не свалился вместе с ней!

— Ха ха ха! — вторила «невестушка», не веря искромётной удаче. —

Милый, милый! Солнышко родненькое!

Влюблённые, как малолетние дети, смеясь, носились между грядок, затеяв

игру, кто поймает кого. А довольные старики, незаметно поглядывали

из окна, радуясь нашему безмятежному счастью…

После застолья, «ёжик», естественно, всё рассказал Ларе о своих успехах

на научном поприще.

— Ты че! Борис Борисыч такой классный мужик! Считай, что соиска

тельство, со всеми вытекающими, уже в кармане! Главное то, нет необ

ходимости куда то поступать, отдавать учебе шесть лет жизни!.. А тут, прямая дорога в науку! Правда, вкалывать придётся, как папе Карло!

— Здорово!.. Если честно сказать, я только рада, что так получилось!

Ну, на фига, этот УрГУ сдался? Какой из меня философ, сам то посуди!

Ха ха ха!

— Теперь, станешь гражданской женой будущего профессора! Друг

и соратник, блин! Собственно, об оном лишь и мечтал!.. Представь: сижу

за письменным столом, творю бессмертные труды, а звёздочка печатает

их, или подносит чашечку кофе светилу психологии!.. А, допустим, по

средам, у знаменитой четы, собирается солидная профессура, сподвиж

ники, ученики, вольные слушатели… Без конца спорим, доказываем ис

тинность теоретических положений, балагурим! Дорогие сигары, конья

чок, девочки…

— Но но! Размечтался! Покажу, б дь, девочек, дон хуан липовый!

— Ну, это, к слову сказать… А вообще, впереди — хрен еще знает, чё

будет! А у котика какие планы?

— У меня? Даже и не знаю…

— А всё таки?

— Если по правде, — в Перми хочу жить. С золотцем!

— Так ведь здесь, двухкомнатной хаты с удобствами, не будет!

— Ну, и что?

342

— Женой «декабриста» рвёшься стать? С милым, значит, и в шалаше рай?

— Я, ради солнышка, на всё готова!

— Что же, похвально, похвально… А нук, давай, взглянем на шалашик от!

— Че, думаешь, не видела?.. Весной же, заходила с мамой! Ремонт там

требуется серьёзный! А так, вполне можно жить!

— Какая неслыханная жертвенность! Вот он, — урок, блин, меркан

тильным тёлкам! Ларик, да ты просто сокровище!..

Вечер, тем временем, подходил к концу. Мать постелила «молодым» вме

сте, в маленькой комнате. Родители, за стенкой, устроились смотреть

телевизор.

— Как здорово! — восхищенно прошептала деваха, когда легли. —

Опять рядом со своим ненаглядным! И где, спрашивается? У него дома, на Затерянной!

— А че тут особенного? Нашла, чему радоваться!

Лара крепко обняла.

— Вот так бы всю жизнь! Знаешь, как скучала! Целыми днями, не зна

ла куда себя деть!.. А работа только вечером! И то, — пару часов!

— Небось, извылась, как волчара!

— Зато сейчас, счастлива, как никогда!

— Приехала то на сколько дней?

— Ой, и не спрашивай! Послезавтра вновь разлука! Полы ведь, драить

надо!

— А у меня, до конца отпуска, осталось три недели…

— Так расставаться неохота! А че завтра делать будем?

— Гулять пойдём!.. Первым делом, на Вышку слазим! К Вечному огню!

Отдадим дань памяти павшим… В пруду можно искупаться! И на бара

холку бы надо сгонять, — прифорситься немного! Поможешь шмотки

выбрать!

— В центр тоже хочу! И в музей, — вот!

— «Я поведу тебя в музей!» — сказала мне сестра»!.. Ухохочешься, б дь, с этим котиком! Скелет мамонта давно, что ли, не видала?

— А хотя бы! Интересно ведь!

— Короче, дитё малое! Вот перепихнуться бы где, — действительно, проблема!

— Так давай прямо счас! — вновь, зашептала «звёздочка». — Предки

то, не услышат ни фига!

— Че, сдурела совсем! Совесть, хоть поимей!.. Тут ведь, не на поезде, где, кроме проводницы, никогошеньки не было!

343

— Ну, организм требует, сил просто нет!

— Ни хера, потерпишь! Завтра, в старую халупу сходим! Вот где ро

мантика, б дь!..

Спать совсем не хотелось. Чтобы не мешать родителям, которые уже вы

ключили телевизор, потихоньку выбрались из дома в огород. И пробол

тали там, сидя на лавочке, до самого рассвета…

Как ночью сокровенною

Глаза блестят твои!..

А рядом, — незабвенные

Чудачат соловьи!

Ах, что нибудь, да свяжется!

Воркуем у окна…

Так хорошо, что, кажется, —

Вся Жизнь растворена!

14

З аполдень, как штык, «друзья» стояли уже на ногах. Родители, жа

леючи, не стали их рано будить. Естественно, полностью отме

нена была трудовая повинность… Наскоро перекусив, парочка

отправилась осматривать достопримечательности города, начав со

знаменитой горы Вышки, которая красовалась, буквально, перед но

сом, — метрах в пятистах.

жик», однако, повёл подружку не с «официальной» стороны «пика Ком

«Ё

мунизма», с лестницей, ведущей вверх, на Диораму, — а с западной сто

роны угора, где вилась тропинка по крутому зелёному склону.

Поднимаясь всё выше и выше, «альпинисты», надрывно дыша, не переста

вали, тем не менее, сыпать шуточками и задорно смеяться, ибо души их

переполняли чувства гордости друг за друга; радости совместного, весь

ма необычного, времяпровождения; чувства Свободы, Молодости и Лю

бви!.. Мы покоряли не просто, некую, тривиальную Вышку, — мы поко

ряли саму Жизнь во всей её полноте, непредсказуемости и красочности!

Забравшись метров эдак на пятьдесят, «друзья» уселись на травянистый

344

взгорок, жадно осматривая, с высоты птичьего полёта, открывшийся

незабываемый пейзаж окрестностей… Под пышущим солнцем, впереди

синела красавица, блин, Кама с ужасным «Молохом» вдоль берега — за

водом им. Ленина; тогда как рядом с ним, тарахтела, по ж.д. путям, крохотная такая, змеюка пригородная электричка… Направо, в зной

ном мареве, виднелись игрушечные мосты через реку и здания центра

Перми. А совсем внизу, — перекрёстно тянулись улицы мотовилихин

ского гетто, с покосившимися избами развалюхами.

— Как тут у вас здорово! — восхитилась, улыбающаяся Лара. — Краси

во! А Кама то какая широкая!

— Редкая птица долетит до середины её… — театрально прикололся

«фрэнд». — Кстати, здесь, на угорах в это время, полно земляники!.. Да

вот же она! — сорвал «букетик» с ягодами. — На, — ешь витамины!

— Ой, прелесть… — и котик, нахваливая, захавал продукт.

Наконец, поднялись к комплексу Диорамы с Вечным огнем, зажженным в

честь рабочих завода, павших в боях с гнусным самодержавием. Постояли

у монумента, низко склонив буйны головы и думая о Высоком… После

чего, на Вышке и делать то вроде, больше нечего было, — Диорама не

работала. По лестнице, спустились к пруду.

Отдыхающих, на засранном, естественно, городском водоёме, собралось

порядочно. Обнажив телеса, животные загорали, — нежились, так сказать, под солнышком. Другие же, фыркая, как бегемоты, резвились себе в мут

ной воде.

— Че, искупнёмся? А то жара, как в Зимбабве! — «ёжик» хотел уже

было, снимать рубашку.

— Ты же знаешь, что стесняюсь своих форм… — стыдливо пробор

мотала «звёздочка».

— Да кто на корову глядеть то станет, ха ха ха! — «золотце» был безжа

лостен. — Хотя, в такой помойке, не дай Бог, еще че нибудь подхватишь…

Ладно, поехали в твой долбаный музей! Мамонта, б дь, смотреть!

— Хотели ведь, еще на барахолку за шмотками…

— Успеем! Если в музеуме долго париться не будем!.. Слушай, а может, еще и в зоопарк заскочим? На мартышек поглазеть, а? Он тут же, прямо

по соседству с мастодонтом и, кстати, художественной галереей, нахо

дится!.. Вонючий обезьянник, а рядом, — храм, блин, изобразительного

искусства! Как, всё ж таки, сие характерно для «венца Вселенной»!

...В зоосаде, куда вначале направили стопы, долго тёрлись у вольера с пле

шивым, печальноглазым верблюдом; у бассейна — с измученными

345

зноем, белыми медведями; в террариуме — с полудохлым аллигатором.

На бедных четверолапых зэков, было больно смотреть… И за что, их так

истязают двуногие воспоследователи?.. А когда добрели до выщипанных

орланов и беркутов, «фрэнд», вообще, чуть не прослезился… Котик же, напротив, по идиотски, весело смеялся и пытался кормить, унылых

«каторжан», прямо с рук.

Особенно же Ларик разошелся, когда увидел своих непосредственных

краснозадых сородичей, с их ужимками, поиском блох и беспорядочным

кувырканьем.

— Ха ха ха! Только посмотри, какие милые! Ну, совсем, как мы!

class="book">— Может, точнее, мы — как они?.. Хотя нет, не сказал бы… Именно

труд, к несчастью, довёл обезьяну до человека!

— Ах, да перестань ты, со своей философией, а! Неужели нельзя, про

сто жить и радоваться!

— Радоваться чему, свет мой? Собственному невежеству и порокам?!

— Неисправимый дурачок! Че осуждать то без конца!.. Ошибка, блин, Природы! Будь с ней заодно, и люди к солнышку потянутся! Всё ведь, очень просто, милый.

— Возможно, так оно и есть… — «прокурор» задумался. — Надо бы

поразмыслить на досуге… Давай ка, однако, оставим горемык, да и к ма

монту пойдем! А не то, рынок скоро прикроют!..

В стенах краеведческого музея, двух чудил, встретила прохлада и запах

многочисленных экспонатов. С группой десятилетних пионеров, при

бывших на экскурсию, однопостельники влились, вскоре, в зал до

исторической эпохи, с огромным скелетом ископаемого с бивнями.

— Итак, цель достигнута! Вот он, свидетель давно минувших дней, когда наши дикие предки занимались охотой и сбором кореньев, в го

лодный ледниковый период!

— Ух, ты! Вот это зверь! И сколько такому, травы то нужно было

съесть, чтобы прокормиться!

— Ясное дело, что не как вашей корове! Оне, родимые, и передохли, видать, из за того, что жрать много хотели, а едьба то вся, — раз! — и

кончилась! Ледник ведь, непреклонно наступал!

— А почему тогда люди выжили?

— О, сия тварь похуже таракана всякого будет!.. Потому, что башка

варила! Огонь же, научились добывать! Может, енти неандертальцы, всех

мамонтов и поели!

— Да ну? Вот обжоры!

346

— Поэтому, стервецы, и размножились неимоверно! Ты ведь тоже, небось, мясцом любишь побаловаться! Верно?.. Однем словом, —

хищница млекопитающаяся!

Пошатавшись по залам с экспозициями от зачинания Жизни, до нонеш

них светлых дней, «друзья», наконец, выбились из сил.

— Может, на рынок не поедем? — тяжело дыша, вопросил котик.

— Дак одеть уже нече! Давай посидим на лавочке в тенёчке, отдохнём!..

Ябы завтра один сгонял, дак че толку! Подсказать даже некому, нормально

сидит вещь или нет! Потерпим еще полтора часика, и домой! Хорошо?

— В зоопарк не надо было ходить…

— А мартышки? Вон, как радовалась то!

— Ладно… А то, будет «ёжик» бродить по прошпектам, как колхозник, без нормального прикида! Со стыда ведь помру! Ха ха ха!

— На себя посмотри, маде ин Чернушка, блин! Ворона ты, райцен

тровская!

а городской барахолке, как всегда, яблоку некуда было упасть. Животные,

...Н

вместо того, чтобы бродить по музеям, как мы, «любители просвеще

ния», — с удовольствием, околачивались, почему то, именно тут. Прице

нивались, примеривались, спорили с лукавыми негоциантами, внуши

тельную часть из которых составляли, естественно, кавказцы.

«Золотце» рынков, вообще, не любил. Но, по необходимости, приходи

лось, иногда, здесь тусоваться. Торопясь, не торгуясь, выбрал «фирмовые»

джинсы, футболку, ветровку, барсетку и, на закуску, — блестящий фасо

нистый плащ, — будущую свою осеннюю гордость… Вялая, до сей поры,

«звёздочка» неожиданно оживилась, нахваливая приобретения, ибо всё

было, как нельзя в пору. Денег только, улетело целое состояние.

— Ты такой красивый в этих шмотках! Элегантный!.. Настоящий

плэйбой!

— А без шмоток нет, что ли?

— Ну, всё равно, стильно одетый мужик, сразу внимание приковывает!

— Ох вы, самки, самки человеческие!.. Для себя то, возьмёшь че из

тряпок? Давай куплю, хоть футболку!

— Не е, ниче не надо! Обойдусь! Знаешь ведь, что не очень то люблю

одежду всякую!

— Колхоз есть колхоз! Социалистическое, б дь, крестьянство! Как

была Дуней с деревни Петухово, так ею и останешься!

— Кончай издеваться, а! Каждому своё. Пошли лучше отсюда! Че то

голова разболелась!..

347

ома, — в прохладе избы, после раскалённого зноем города, — «экскур

Д

санты» долго приходили в себя. Родительница нарадоваться не могла, глядючи, на потенциальных «жениха» с «невестушкой».

— Ну, и как там в центере?

— Да здесь гораздо лучше, мама… — устало улыбнулся котик. — Но в

зоопарке мне очень понравилось! Обезьяны такие шкодные!

— Смотрю, вещей на рынке понабрали! Дорого ведь всё нонче!

— Ну, дак че теперь, как чмошнику ходить?! — запальчиво отреагиро

вал «ёжик».

— Я ведь, сынок, ниче не имею против! Одевайся, пока молодой!.. Ла

риса! Завтра че, — уже до дому?

— Надо, мама! Работа ждёт. С напарницей ведь, договорились!.. А так

неохота уезжать отсюда!

— Ну, дак еще вернёшься, какая беда!.. Садитесь за стол, окрошку из

своих овощей приготовила!

Слегка подкрепившись, «друзья» заговорщески переглянулись.

— Мама, а можно посмотреть квартирку, через дорогу которая?

— А посмотреть то че, Ларочка?

— Ну, как там вообще… Насчет ремонта, короче.

— А а! — обрадовалась родительница. — Верно верно! Сходите, ко

нешно, счас ключ дам!.. Че там, — обои поклеить надо, потолок да пол

покрасить! Ну, это уже, когда совсем приедете! Ах, Господи!..

Между тем, настоящая цель у однопостельников была более, что ли, «возвы

шенной»… В предвкушении любовных утех, мы, как преступники, краду

чись, пробрались в заброшенную избу и, сцепившись в рукопашной, тщательно «пометили» место будущего, так сказать, проживания… Удобств, естественно, не имелось никаких, но опыт копуляции в подобных поме

щениях, когда то, уже был приобретён в Свердловске. Короче, сделав

черное дело, опустошенные, но безмерно счастливые, «партнёры» выш

ли на крыльцо. С твёрдым, кстати, намерением уехать, на следующий

день, в Чернушку… вместе!

348

15

Н адо отдать должное, понятливые предки не препятствовали сроч

ному отъезду сына на чужбину. Известно эть, — дело молодое, нетерпеливое! А работа… Работа не волк, — как нибудь с ей сами

справимся! Не впервой! Главное то, чтоб чадо родимое обустроил, как

нельзя лучше, свою жисть!.. Зато потом, радости будет, хоть отбавляй… Туды

сюды, в колено! Вот ведь оно че!

А «молодые», тем временем, прибыли на Речной вокзал, ибо летом, откры

вался еще один, — водный путь из Перми в Чернушку. Через чудесный

город Осу, расположенный на берегу Камского водохранилища… А выб

рали то такую дорогу, исключительно, из эстетических соображений, —

ведь любовь зараза, вновь, взыграла в ретивых сердцах!.. Вообще, давно

подмечено: при романтическом союзе, неудержимо тянет либо к морю, либо к речке, либо к озеру! Как будто с ними, чувства наши становятся

острей и полнокровней. Чудно, однако! Но факт есть факт.

В ожидании отправки комфортабельного «Метеора» — судна на воздуш

ной подушке, — неразлучная парочка присела, на лавчонку, у причала

№3… Синеющая гладь Камы с далёким берегом, плеск набегающей вол

ны, толпы праздно гуляющих, кричащие чайки, жар июльского солн

ца, — всё это, так сказать, взласкало поющие сердца. Благодать то какая!

Жизнь! — черт её побери!

— Лариса, ты меня любишь?! — резонно, задал «фрэнд» сакраменталь

ный вопрос.

— Еще спрашиваешь! Конечно, милый!

— А как: немного, средне или очень?

— Очень! Даже еще сильней!! Ёжичек родненький!

— Ну, тогда ладно… Поцелуй тогда.

Объявили посадку. И вскоре, речной «экспресс» полетел по водной глади, как на крыльях!

...Когда суетливый город остался позади, мы с котиком, вышли на неболь

шую палубу. По обеим сторонам мчавшегося судна, как бы не спеша, проплывали чуть возвышенные берега, покрытые еловым лесом и сол

нечно изумрудными полянами. Золотистые брызги летели от рассе

каемых волн. Лара безудержно и, по видимому, звонко смеялась, но её

не было слышно из за шума моторов. Я же воодушевлённо пел «Из за

349

острова на стрежень…», но тоже оказался никем не услышанным. Да и в

этом ли дело! Как, однако, молодым нужно мало, чтобы быть уверен

ными, что любовь и счастье непоколебимо вечны, а всё окружающее

создано, исключительно, для их душевного «рая»! И что никакая сила, дескать, не способна, что то, изменить в сём распрекрасном мире, как

говорится, даже ни на йоту!

Восхищенные собой и путешествием, «друзья» и не заметили, как прибыли

к транзитному пункту поездки — районному центру, городишке Осе.

Два с половиной часа пролетели, как две минуты!.. Что ж, так оно и дол

жно быть, а не иначе! Впрочем, автобуса до Чернушки, пришлось ждать, аж до самого вечера. И три часа тремя минутами, на этот раз не пока

зались… Ну, не парадоксально ли, а? Не забавно ли!

Только к закату, «туристы» оказались в нужном месте. В свой «отель» «золот

це» пойти уже не мог, ибо Отдел культуры, — пока отдыхал, — вероятно, временно перестал платить за проживание. Более того, по словам Лари

сы, там расквартировали кодлу рабочих из ГДР, которые строили отведё

нный участок международного газопровода (Короче, немцы в городе!).

Поэтому то, от автовокзала, сопостельники сразу отправились на раз

любезную хату в «новых» домах.

— Ну вот, снова в Чернушке! — заметил «фрэнд», когда с сумками, оказались в прихожей. — Придётся пожить у тебя «квартиросъём

щиком»! Двух недель даже дома не побыл! А всё из за кого? Из за горячо

обожаемого котика!

— Разве плохо, милый? Опять будем вместе! Лично я, — дак рада!..

Давай ка вещи свои разгружай!

жик» выложил из сумки необходимый, «нижнебельевой запас», а также

«Ё

и новые шмотки, которые, накануне, приобрели на пермской барахолке.

— То то сейчас стану ходить по Чернушке, весь в «фирме»! — гордели

во приосанился «герой». — Девки, от возбуждения, в обморок падать бу

дут!

— Ой, хвастуля с Мотовилихи! Хоть бы, не смешил народ! Больно

кому нужен, ха ха ха! — ревниво этак, пошутила Лара.

— У меня законный отпуск! Гулять начну! Че, на прочитанную книжку

то смотреть!

— Ах, засранец! Покажу, как гулять то! Мало не покажется!

— Ты, что ль, покажешь, клопик кровососущий? Да раздавлю, на фиг!

Вони только много будет!.. Сама посуди, — как можно есть, одну и ту же, кашу? Естественно, хочется какого то разнообразия!

350

— Ну, б дь, смотри! Поймаю на месте преступления, — обоих поре

шу!.. Пусть на зону сяду, но возмездие будет таким… В общем, горько по

жалеете!! — на полном серьёзе, вдруг выдал клопик.

— Да с Вами опасно связываться, мадемуазель! Неужели рука подымет

ся, да на любимого?! Можно сказать даже, — будущего супружника?!

— Не хер делать!.. Гад! Га ад!! — чувиха раскрасневшись, убежала с рё

вом на тахту. — Запомни, мне терять нечего!! — сдавленно донеслось от

туда. — А а!.. А а!..

— Че, совсем ох ла, дура?! Это у тебя от недо ба, не иначе!.. Но с сол

нышка хватит! Больше трахать не буду! — взъярился «фрэнд».

— Иди, гуляй, проститут несчастный! Знаю, — в Перми своей, тоже

успел наиграться с бабами! Красавчик, блин!

— Да красавчик то вкалывал, как Карло! Света белого не видел!

— Так и поверила! Ха ха!.. Кому лапшу то на уши вешаешь!

— Да что ж это такое! Еще не хватало, чтоб клопик ревновал!.. Какое

то жалкое насекомое! Да ведь уйду сейчас, на фиг, в гостиницу!

— Никуда не пойдёшь!

— Что?!

— Иди сюда! А не то, за себя не ручаюсь!

— Угрожаешь, значит?!.. Господи, и зачем я только вернулся обратно!

Опять истощенные нервы, с чудищем, трепать!.. Боже, — за что такое на

казанье?!

— Котик ждёт!..

Переполненный горечью, «муж» ворвался в ненавистную спальню и на

бросился на обидчика, беспорядочно срывая с него одежду! Деваха тор

жествующе молчала…

— Вот вот! — летели в стороны ларисины вещи, вместе с исподним.

Наконец, тело было готово к эксплуатации. И «золотце» не замедлил, с

победным криком, начать его терзать!

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

— Ну что, госпожа довольна?! — вопросил измождённый раб.

Лара, как кошка, с блаженной улыбкой, потянулась.

— Всегда бы так! Со страстью льва! Так классно было…

— Со следующего раза, перехожу на холостой режим! Хватит насило

вать ребёнка!

— Будь по твоему! Любящая гетера исполнит любые фантазии!.. А, всё таки, как у вас в Мотовилихе здорово! — мечтательно молвил ко

тик. — Скоро сделаем в той квартирке ремонт; солнышко будет занимать

351

ся своей психологией, а я устроюсь куда нибудь художником на работу.

И заживем, душа в душу! К родителям станем в гости ходить!

— Ну, положим, еще до конца, ничего не решено…

— Что не решено?

— Что вместе в Перми будем жить! — окатил ушатом воды, кавалер.

— Как так?! Ведь, вроде, договорились! — Лариса не верила своим ушам.

— Это вы, с «папой» и «мамой» договорились! А объегоренный ду

рак — нет!

— Что то не пойму! Почему дурак?

— У «десантника» спроси!

— Ой, блин, ну, и сволота! Да когда ж, издевательство то кончится! —

психанула чувиха. — Сколько можно, вспоминать одно и то же!

— Одно и то же?! А свердловский муд вон, — его то почему в расчет

не берёшь?!.. Сучка, значит, в своё удовольствие трахалась, а наивный

ёжик должен семью с гнидой устраивать! Так что ли?! — заорал потер

певший.

Лара резко отвернулась в сторону, закрыв лицо ладонями. Обнаженные

плечи, бедняги, судорожно вздрагивали.

— Вот поэтому, не раскатывай б кую губу! Не будет у нас жизни, как

бы не старалась!.. Да не могу, даже находиться рядом со шлюхою!! Пошла

к еб ной матери, мразь!!

Взбешенный «фрэнд» вскочил, быстро оделся и выбежал из квартиры, оставив «мечтательницу» одну. На сей раз, девчонка его не удерживала.

«Горе» оплёванной было настолько сильным, что не смогла даже двинуть

рукой.

вы, читатель! Всё, что здесь написано, — чистая горькая правда… Уверен

...У

на сто процентов, что женская половина аудитории, жестко осудит

«мерзкого» героя романа. Дескать, каков подлец! Не многого ли хочет, подонок!.. Тогда как мужская половина, — возможно, с сочувствием от

несётся к страданиям молодого, «ревнителя морали»… Но, так или иначе, мнения неизбежно должны разойтись!

Однако вникните в психологию страстно влюблённых! Ведь, каждый их

шаг был глубоко закономерен и, можно сказать, неотвратим! Призрач

ная «свобода воли и нравственного выбора», в данном случае, вообще

не уместна, как концепция!.. Поэтому, повторяю, осуждать, кого бы то

ни было, никто не имеет морального права! Ибо сие означало бы, осуж

дение самой объективной Природы… Ну, не глупо ли считать по дру

гому, товарищи?

352

Между тем, события, о которых идёт речь, неумолимо развивались далее.

Причем, весь ход их вёл к неминуемой развязке, предотвратить которую

не могли ни «ёжик», ни, тем более, несчастная Лариса…

Эпизод шестой

Развязка

1

О чутившись в «постоялом дворе», я, первым делом, выяснил у вах

тёра, нужно ли платить за проживание. Естественно, Отдел культу

ры, временно приостановил перечисление средств за квартиро

вание молодого специалиста. Так что, пришлось выкладывать деньжата

на три недели вперёд… Хотя, что там говорить! По тем временам, сумма

была настолько смехотворной, по сравнению с нонешней обдиралов

кой, что остаётся, лишь горько, пожалеть об утерянном «рае»! Небо ведь, и земля. Свет и унылая тьма…

Знакомый номер, в который поднялся, — по обыкновению, пустовал. И

это не смотря на то, что половину второго этажа занимали, теперь, проклятые ерманцы. Как назло, оне, сегодняшним вечером после рабо

ты, устроили жуткую пьянку с весёлыми криками и брожением по комна

тушкам и коридору. Нагло мешая, тем самым, мыслительному процессу, истерзанного ревностью, «золотца».

«У у! Доннер ветер! Мало вас, во вторую мировую, окучивали наши бойцы

те! Героическа то Красная армия!.. Ишь, разгулялись, немчура пакостли

вая! Добрались ведь таки до Урала! Не мытьём, дак катаньем!.. Нахера

челись шнапсу, так и совсем бояться перестали! Гости, б дь незваные!».

— Олля — ля! Юпи, юпи оххо хо! — напевая, дружно ржали захват

чики. — Рюсский Ваня! Ошень есть карашо!.. Баляляйка нах печка шпилен!

Квашений капустка лякомиться!

«Ёжик» порывался встать и плюнуть в лицо «отродью человечества», но

ограничился лишь фразой из песни, процеженной сквозь зубы: «Пусть

ярость благородная вскипает, как волна!». Потом, заткнул уши для того, чтоб не слышать нахальных издевательств оккупантов, и сосредото

читься на предмете другой своей ярости — подленьком клопике.

«О, низкое насекомое! Печеночный сосальщик!.. Никогда! — слышишь, —

никогда нам вместе не быть!! Проклинаю тот день, когда, впервые, пошел

на поводу у этой профурсетки!.. А как, всё ж таки, ловко жаба втёрлась в

доверие к наивным старикам! «Папа», «мама»… А они и ухи развесили!

Ой, блин, Ларочка, невестушка ласковая! Помощница, б дь!.. Втроём уже, хотят на «солнышко» хомут надеть! Короче, заодно… Не выйдет!! Сво

боды не отдам! Чего бы сие не стоило!».

Между тем, «фашисты», наконец, угомонились. В «отеле» стало тихо, как

на кладбище. Несчастный бросился на кровать и, скорчившись, безмолв

но завыл от бессильной злобы… Потом, заставил таки себя, провести

сумбурный сеанс аутотренинга, что мало помогло. Тогда, вынужден был, в отчаянии, проныть колыбельную:

357

Спи ты мой большеголовый,

баюшки баю.

Я тебе, семивершковый,

песенку спою…

И, постепенно, забылся в мятущемся сне.

аутро», около часа, встал, как разбитое корыто, и еле собрал своё «я» по

...«Н

частям. По малой нужде, пришлось спускаться вниз, ибо туалет, на

втором этаже, не работал. Каково же было удивление, когда обнаружил

в стене «ватерклозета» выдолбленную брешь, через которую, — по кры

тому коридору, — ерманцы ходили в специальный вагончик, для умыва

ния и прочих отправлений… Иными словами, с русским Ваней, оне даже

срать, рядом, не хотели садиться! Ну, не сверхнаглость ли, а?! А междуна

родная, б дь, дружба? С ней то как быть?.. Выходит, что всё это липа, бо

лтовня одна?! Коль сообча, пасту давить отказываются?! Ну и ну! Не ожи

дал от «братской» нации такого, не ожидал!

В тот же момент, на пороге дыры, показалась бородатая немецкая гнида.

Беспардонно эдак, застёгивая, на ходу, ширинку.

— О, камрад! Дойчланд, Зовьетунион — гут, карашо! Ист фройнд

шафт! Ха ха ха!

— Что сказал, засранец?!

риц» бесстыдно протянул руку

«Ф

.

— Хоть ты и рабочий класс, а клешню убери!

— Ви хайст ду? Как зофут?.. Что есть сасранес?

— Имя захотел, гадина фашистская?! Не дождёшься! — сплюнул «ёжик».

Немец, видать, понял, что имеет дело с глубоко советским человеком, воспитанном на патриотических фильмах.

— Плёхо ошень рукайся!.. Шнапс, фотка буль буль? — постучал паль

цем по кадыку.

— Пошел в жопу! Не пью ваще! Родина не продаётся!

И гордо вскинув голову, я оставил, озадаченного «ганса», стоять в туалете.

Поднявшись в номер, хотел было надеть купленную в Перми «фирму», и

только тут вспомнил, что оставил то вещи у клопика!.. Так, блин, спешил

«всё порвать»!

адо ехать туда, забрать у неё барахло! Если дома, — выскажу то, что в гру

«Н

ди накипело!.. Но, ни в коем случае, не мириться!.. Словом, будь мужи

ком!» — в глубине души, таил «фрэнд» желание увидеть деваху…

Вскоре, был у дверей распроклятой квартиры. Дрожащей рукой нажал на

358

кнопку звонка, мечтая, что откроет обрадованная Лара. Но, увы, никто

не отреагировал… В голове, мигом, пронеслась ужасающая мысль: «А

вдруг, котик повесился?!». А может, дура вены себе вскрыла, и безжиз

ненное тело лежит счас в ванной, зловеще поджидая виновника случив

шегося!

Внутренне похолодев, «муж» достал, из кармана, второй ключ и еле вста

вил его в скважину. С облегчением, несколько раз повернул и вошел, поняв, что дома никого нет.

у

«Н , слава Богу! И куда это, коза, отправилась? Драить полы, — еще рано…

А, да и хрен с ним! Примерю пока шмотки еще раз, прежде чем блиста

тельно пойду по Чернушке!».

В большой комнате, включил проигрыватель, поставив пластинку с люби

мыми «Арабесками». Прибавил побольше громкости и, нацепив «при

кид», придирчиво осмотрел себя перед зеркалом. А потом, довольный

результатом, принялся, перед зеркалом же, танцевать! Самовлюбленно

этак, красуясь в отражении.

Внезапно, в дверь кто то резко позвонил. «Не иначе клопик! Ну, сейчас

разберёмся что к чему!» — и пошел открывать.

К немалому удивлению, увидел на пороге какую то бабу. Которая тут же

начала, на весь подъезд, драть хайло:

— А чего это ты, здесь делаешь, а?! Негодяй, б дь, приблудший!.. Ишь, пристроился не в своей квартире! А ну ка, пусти! — бабенция, властно, оттолкнула в сторону и, буквально, вломилась в прихожую.

— Да кто Вы такая, собственно?! — изумлённый «ёжик» раскрыл, было, рот.

— Кто такая?! Старшая сестра Ларисина!.. Ишь, как хозяин тут распо

ложился! Музыку, б дь, включил!

— А а, понял, понял… Октябрина Михайловна, значит!.. Ну, извините, если что не так!

— А девчонку че обижаешь?! Пермяк хренов! Смотри, гад, — и мы

ведь, не лыком шитые! Быстро на место поставим!.. Но каков нахал! —

Октябрина, от возмущения, «не находила слов».

— Может, хватит жестоко оскорблять, ни в чем, не повинного?! — я

тоже, возвысил голос. — Значит, заслужил котик такое к себе отношение!

— Ой, — герой объявился! У самого то не было, что ли, до Ларки?!

Вот, нашел к чему привязываться! Доканал уже девку!.. Таскать таскает, а

не женится! А ну, собирай манатки и давай, вали отсюда!

— Ну, и уйду! Нужна мне ваша краля, которую каждый имел! — начал

359

складывать вещи в кулёк. — Еще пожалеете, что так с человеком обошлись!

Гордость тоже имеем! — и направился к выходу.

— Подожди ка… — вдруг, смутилась сестра, которой, всё ж таки, при

глянулся «друг» клопика (еще бы!). — Может, дурью то маяться переста

нешь, да и возьмёшься за ум? Свадебку сыграем, жить есть где…

— Навряд ли! А после того, как выгнали, — тем более!.. Счастливо ос

таваться! — дверь захлопнулась перед носом, уже кающейся, Октябрины

Михайловны.

о глубины души оскорблённый, «золотце» шел и безудержно про себя

Д

матерился. «Каково, а?! И, спрашивается, за что охаяли?! Ну, таперича

всё! Науськала, сволочь, сеструху! Нажаловалась, блин, как в яслях!.. Не

ет, прощения больше не дождёшься! Как только выйду на работу, сразу

требовать буду, чтоб уволили, на фиг!.. А что, — год уже прошел, как не

дают хаты! Посему, имею полное право распрощаться! И добьюсь свое

го, — уеду в Пермь, чего бы не стоило!.. Но, кстати, — куда счас, собственно, ползу то? В «отель»? Дак там и делать нечего!.. Вот, блин, попал в ситуацию!

До выхода на службу, еще столько времени! И чем же себя занять? — вот

вопрос! Зачем только, приехал сюда раньше времени, дурачина!».

едолага вдруг встал посреди дороги, не зная, что предпринять. Чужой

Б

город, чужие люди… Некуда даже пойти! В треклятый клуб, ли че ли, за

скочить? Всё ж таки, место, где трудится! В хороших отношениях с сослу

живцами… Поболтать, хоть маленько!

Словом, двинулся во дворец…

верь, в комнатушку Дома куль

Д

туры, была, как всегда, открыта настежь.

Естественно, никого там не оказалось, если не считать главного методис

та, — чудаковатой Зины, сидевшей сиднем, в клубе, даже летом, когда

остальные «коллеги» отдыхали себе, неизвестно где. Завидев своего куми

ра, «бомбовоз» чуть не лишился чувств.

— Ты?! А как же отпуск? В Перми же, должен быть!

— Соскучился Зина, знаешь ли…

— Правда?! Ах, как это мило! Я ведь, тоже думала, переживала!

— Ну, такое трудно не понять!

— Так, значит, на работу сейчас выйдешь?

— Да нет уж… До 23 го еще погуляю. Но сюда, видимо, буду заходить

иногда!

— Заходи, конечно! А то скучно. Никогошеньки нет…

— И че, вообще никто не появляется? Директор, Тамара, Надя? Ощеп

ков, наконец!

360

— Бывают, но очень редко… — печально констатировала методист. —

А ведь, если по чести, — все должны бы пахать!

— Ну, сие громковато сказано! Июль же на дворе!.. Дак и ты б, Зинуля, где нибудь, позагорала! — прикололся «ёжик».

— Я?! Побойся Бога!.. А кто будет тащить, непосильный груз клубных

забот?! Есть ведь, еще какое то понятие профессионального долга!

— Понятно! Совесть, блин, наша незапятнанная!.. Однако возьму ка

голяху, да и отведу душу! Больно уж, на сердце погано!

Прихватив казённый баян, ушел в соседний кабинет, — плакать над незаб

венным Бахом.

2

О чень скоро, от трагически щемящей, высокой музыки, я перешел

на джаз, а затем, и разудалые русские плясовые. Настроение резко

поднялось!.. Вот, что значит, владение инструментом, на котором

можно, превосходно выправить состояние! Ха ха!

Но радоваться, как оказалось, было рановато… На невероятной скорости, пассаже, в дверь кто то настойчиво постучал. Прервав, по вандалистски, выдающуюся игру виртуоза!

— Да да! — недовольно прокричал талант.

— Э, можно к Вам? — в кабинет зашел некий, слегка поддатый мужик.

— Ну и?

— Слушай, друган! Так здорово шпаришь! А у нас, тут рядом свадьба!

И баяниста, как назло, нет!.. Пойдём, подыграешь! В обиде не оставим!

Ну, очень, очень нужно! — дядька рукой провёл по горлу.

— Вообще то, таких услуг не оказываю… Найдите Ощепкова Евгения

Семёныча, — он, с удовольствием, выручит!

— Да где ж искать то? Свадьба то, сейчас «стоит»!.. Ну, выручай! Накор

мим, напоим! Любые бабки выложим!

— Да не надо мне любых! В отпуске я! Нет желания никакого! — факти

чески же, «фрэнд» боялся, что на грандиозной пьянке, среди бухих гос

тей, станет плохо со здоровьем.

— Экий ты несговорчивый! Цену, что ли, набиваешь? Ну, хочешь пол

тинник отвалим?!

361

— Ладно… Двадцать пять, как обычно. Но лабать до утра не буду! Часа

три устроит?

— Да конечно же! — обрадовался мужик. — Че там, — несколько песен

для баб да две плясовых!.. «Цыганочку» с выходом сможешь? Частушки?

— А че не смочь то! Инструмент имеется?

— Без вопросов!.. Ну, че, двинулись? А не то, люди заждались!

...«И на хера эта халтура нужна! Одни проблемы! — переживал «тапёр», пока

шли до нужной пятиэтажки. — Больно охота, видеть пьяные чернушен

ские рожи!.. Однако выручать гостей надо! Какая свадьба без баяна! Какая

зорька без росы, блин!.. Только бы хреново не стало, на виду у всех… Вот

тогда, будет номер!».

два поднялись на пятый этаж «хрущевки», у квартиры дорогого «гармо

Е

ниста» уже встречали, как родного: с налитой стопкой и маринованным

огурчиком на вилке. Очень удивились, когда отказался пить. Но уважи

тельно таки, чуть ли не под ручки, провели в праздничный «вертеп».

Гулянка, что называется, была в самом разгаре. На смехотворных пло

щадях, за сдвинутыми столами с закусками и «бухлом», впритирку сидело

человек этак тридцать! И, перекрикивая друг друга, чокаясь и жуя, гудели

сообча, как шмели. Запах всевозможных «яств», человеческого пота, перегара, духов, накатил горячей волной. Стены комнаты, как обычно

бывает, были завешены разноцветными шарами, блёстками и задорными

лозунгами, типа «Совет да любовь!», «Кто хозяин в доме?!», и тому подоб

ной чепухой.

видев баяниста, публика разразилась одобрительными, пьяными выкри

У

ками.

— Вот это дело! Давно пора!

— А нут ко, изобрази, млад человек, «Барыньку»!

— Не ет, пущай сначала «Златые горы» выдаст!

— «Малиновку»!

— Пошел ты со своей «Малиновкой»! Частушки давай!

— Да гармошку то, сначала, парню принесите!

жик», намётанным глазом, определил уровень алкогольной «интоксика

«Е

ции» толпы, чтоб скорректировать музыкальный репертуар. Но где ж

невеста с женихом? А а, вот!.. Боже, — да она пузатая! И совсем скоро, ви

дать, «обрадует» суженного со стариками с обеих сторон! Пора, пора

под «венец»!.. Однако, как поглядишь, не очень то «молодые», которым

лет уже под тридцать, шибко то влюблены друг в дружку. Даже переруги

ваются! И отбывают свадебную «повинность», больше, по необходи

362

мости, чем от всего сердца! Такое впечатление, что только и ждут, когда

надоевшие гостюшки пережрутся да отвалят домой!.. Что и говорить, —

вот она, суровая, б дь, картина реальностев жизни!

Взяв со стула полуразрушенный древний баян, я, нацепив «лямки», рьяно

развернул меха. Приступил, естественно, с проверенной и обожаемой

всеми «Катюши». Застольники, только крякнули от удовольствия, грянув, опосля вступленья, нестройно громогласным хором! И «концерт» по

заявкам начался…

Долго ли, коротко ли, но после часа воодушевлённого ора, в жуткой ду

хоте, невротик почувствовал себя очень и очень скверно. А неутомимые

чернушане, только вошли во вкус, требуя всё новых заливистых песен!..

Понимая, что долго не продержится, «фрэнд», без предупреждения, рез

ко перешел на плясовые, чтоб хоть как то отвлечь внимание баб от своих

жестоких страданий. Мужики то ладно, один хрен, ничё не поймут, а

вот, «девчат», хитроумных, едва ли проведёшь!

Пол затрясся от топота полуторадесятка ног. Удалые вскрикивания и

визжание наполнили комнату… Вообще, на плясовых баянисту нужно

выкладываться полностью, и «золотце» рвал голяху не жалея сил. Только

на частушках, немного сбавил громкость. Зато, раскрасневшиеся гости

драли пасти, как говорится, от всей души!

Моя милка косорылка

Родила богатыря:

Три ноги, четыре х я,

На з пе — голова!

Эх, ё вою мать

С вашими делами!

А не даёте девку замуж,

Дак еб те сами!

От столь откровенных, рабоче крестьянских признаний, я чуть было не

выронил инструмент… Однако, нужно было ублажать толпу. Но нервы

уже сдавали. Ускорив темп фолк «танца» до крайности, чтобы народ, наконец, выдохся, — «ёжик», минуты через три, впечатал, на излёте, пос

ледний аккорд. И отложил голяху в сторону, тяжело дыша.

— Гармонист устал, — запинаться стал! А ну, робяты, налейте ка ему

водочки!

Сразу несколько человек протянули, наполненные до краёв, стопки.

363

— Не, на работе не пью! — наотрез отказался, полуживой, «концерт

мейстер».

— Вот это уважаю! — обнял красноносый, худущий пожилой сосед

по столу, звали которого, как потом выяснилось, дядя Валя. — Закуси

тогда че нибудь! Грибочки вот, «горячее»… Да не стесня яйся, парень!

Тут все свои!.. Однако, да… Шаришь то, как бог! Аж душа поёт! А «Раскину

лось море широко…» можешь сполнить?.. — и жалостливо этак, проныл:

«Напрасно старушка ждёт сына домой!», — а потом, и пьяно зарыдал, чудушко…

— Отчего ж не сыграть? Отдохнуть бы только надо, — превозмогая

себя, выдавил «фрэнд». — А как молодых то зовут?

— Го орько!! — вдруг, заорал бухой Валя. И все, кто был в комнате, хором подхватили: «Го орько!!!», подняв невесту с женихом. На лицах, которых изобразилось мучительное отчаяние…

осподи! — затравленно думал я. — И на какой ляд, вообще, нужны эти

«Г

долбаные свадьбы?! Что за дурь за человеческая! Кольца, брачные доку

менты, вальс Мендельсона, свидетели… А позже, — кодла изголодавшихся

сродственников и гостей, кормёжка их и накачивание халявным алко

голем с «культурной программой»! Торжество, блин, по поводу «закон

ного» секса и размножения!.. Ради чего?! Неужели и «ёжик», когда то, бу

дет участвовать в подобном дешевом спектакле?! Да ни за что! Ни за

какие деньги!.. А тем более, — с грёбанным котиком. Который, даже и такого

то, не заслужил!».

Пили и закусывали, потом, еще и еще, затребовав к сему музыкальное

сопровождение, в смысле новых песен, а позднее, и плясок. Рёв назвездо

лимонившихся застольников, перекрывавших голяху, стал невыносим.

«Тапёр» работал в поту, на последнем издыхании… Но и три положенных, по договорённости, часа были, слава Богу, на исходе!

Выбрав момент, нашел взглядом того мужичка, что «ангажировал» бая

ниста. Пальцем показал на ручные часы, — что, дескать, время то истек

ло!.. Однако дядя уже был, к несчастью, в жопоньку пьян, и адекватно не

воспринимал сигналы. Тогда попросил одну из женщин пригласить

кого нибудь из хозяев, кто, дескать, потрезвей. И только когда, привели

встревоженную мать жениха, предъявил «чудовищный» счет…

— За три то часа и 25 рублёв?! — всплеснула руками мамаша.

— Нормальная цена. Такой уж тариф! Музыканты здесь, в Чернушке, наперечёт!

— Ну, знаешь, мил человек, совесть бы поимел!

364

— Да уверяю Вас, — это еще немного! Во он тот мужчина, полтинник

за игру предлагал!

— Он че, с пьяных шар то наболтал! Мы — люди не богатые!

— Ну, давайте, сколько сможете… — устало сдался я. — Хотя уговор, говорят, дороже денег!

В общем, баба есть баба. Сбегала куда то и принесла… десятку! Да и то, ви

дать, от души оторвала. «Золотце» только головой покачал… Чувствовал

бы себя получше, устроил бы, блин, скандал! Ну, да и Бог с ними, копе

ешниками! Лишь бы, б дь, сэкономить, суки!

Чтобы не привлекать внимания пьяной толпы, которая, так просто бы, не

отпустила, потихоньку вышел из квартиры, а потом, и на улицу… Да уж, такие оне и есть человеческие животные, — как еще лучше то сказать!

3

Н а исходе пятого(!) дня разлуки, когда очумевший, от безделья и

одиночества, «фрэнд» уже, положительно, не знал, куда себя деть, —

в гостиницу, нежданно, заявился хитро улыбающийся, котик. Не

выдержавший, естественно, безумных тягот расставания.

— Вот, пришла… — кротко опустил глазки.

— И че дальше?

— Извини, что Октябрина налетела на тебя, как коршун!

— Тоже мне, коршун! Да это тяжелый экскаватор был!.. И кто только, обучал манерам нахалку!

— Сестра уже кается, что так поступила!

— Еще бы!.. А хрена ль, жалуешься то родственничкам?!

— Да поболтали по душам, по бабьи… — клопик покраснел так, будто

накануне обожрался кровушки. — Прости ужо, милый!

— И это говорит друг, о котором постоянно думаю? Нет таким про

щенья! — прикололся «муж», обрадованный «покаянием», да и встречей

с зазнобой.

— Ёжик тогда, так обидел звёздочку!

— Ну, извини, не сдержался! Что то опять нашло, — потому, и нагово

рил всякого.

— А я, с горя, чуть совсем не рехнулась!

365

— Выла, небось, как корова, которую пять дней не доили!

— Хуже! Даже ненавидела, — вот!

— Ого! Делаете успехи, сударыня! Если и дальше так пойдет…

— Да нет же! Любовь моя безмерна!

— Слушай, так охота куда нибудь за город, на речку выбраться! Тут

же, мимо Чернушки, Быстрый Танып, вроде, протекает?

— Дак давай съездим на мичуринский участок! Еще весной ведь, предлагала! На нём домик есть, — правда, без крыши; ну, и река рядом!

— Без крыши, говоришь?

— Ну да. Одне только стены! Достроить не успели.

— А далеко участок?

— Да нет же! В городской черте! На 4 том автобусе до конечной, — и

там!

— А когда рванём?

— Хоть завтра с утра! Лишь бы, погода не испортилась!.. Кстати, Октябрина попросила, 19 го, переночевать в её квартире с племянником

Игорёшкой. Они, с мужем, в Пермь поедут! Не хочешь присоединиться?

— В Пермь, что ли?!

— Че, совсем уже! — покрутила деваха у виска. — Переночевать, имею

ввиду! А то, скучновато без солнышка будет!

— Отчего ж не поночёвничать! — мстительно заметил «фрэнд». —

Новое место, новые, блин, ощущения!

— Ну, и ладненько тогда! Может, прогуляемся сейчас? А потом, пол

драить пойдём! В кабинете директорском! Ха ха ха!

а следующее утро, «друзья», захватив с собой провиант

...Н

, отправились на

«дачу», в северную оконечность Чернушки. Выйдя на остановке, спусти

лись к речонке, на берегу которой расположились мичуринские домики

с огородами. Солнце светило вовсю, согревая зелёный простор, золо

тясь и поблёскивая в проточной воде… Ларик быстро нашел нужные

шесть соток, с каким то странным сооружением из ДВП.

— Что это за сарай, блин? — зашел я в квадрат без окон, пола и кры

ши. — Внизу трава, вверху голубое небо! Для чего нужно было, огора

живать пустое пространство?

— Да откуда знаю! Братовья ведь строили!

— Ничё не понимаю! Четыре стены, блин, с дверью!.. А «ёжик» так

рассчитывал на романтический перепих!

— Ну, видать, не придётся…

— Жаль! Тут такая Природа!

366

— Поработать нет желания?

— А че делать нужно? Давненько, б дь, не въяб л!

— Смородину, яблоню окопать! Водички натаскать с Таныпа!

— Где лопата? Руки чешутся! Инстинкты крестьянские покоя не дают!

— Держи! — клопик подал инструмент. — Вон, кусты те!

«Золотце» по тропинке, проложенной вдоль поднявшегося картофеля, вышел на фронт работ. Однако, поковырявшись, минут пятнадцать, бро

сил сие неблагородное дело.

— Уже всё, что ли? — удивилась деваха. — Мало что то потрудился, мало!

— Да че то голова разболелась… Боюсь, давление на солнце подпрыгнуло!

— Кончай заливать, а? Лодырь несусветный!

— Пошли лучше, к речке вашей! Ни разу ведь, не видал!

Танып величаво катил свои воды, извиваясь, как глиста, средь кустов.

Присели на бережку.

— Хорошо то как! — котик блаженно потянулся.

— А почему речонка, именно Быстрый Танып, называется? Ничего тако

го быстрого, че то, не вижу!

— Да вон, — смотри же, — струя как несёт!

— Это ты называешь струёй? Тогда я — Папа римский!.. Лучше уж, не

смеши! Обычная равнинная говнянка!

— Ой, блин! Вот ваша Кама, — действительно, помойка экологическая!

— Каму не трожь! На ей, может статься, гениальная Личность взросла!

— Уж, не себя ли имеешь ввиду, чудо гороховое?

— А что, не похож разве? Потом, когда станешь дырявой калошей, напишешь мемуары, как у Таныпа, в любви с прославленным ёжиком

объяснялась!

— Че, мания величия покою не даёт? Ну, дурак, а! Или вполне серьёзно

думаешь?

— Ученый с мировым именем! Энциклопедист!.. Общественный

деятель! Лауреат Нобелевской премии, наконец!

— Да… Болезнь, видать, не на шутку запущена!

— Мало того, Отец народов Земли, со стратегически межпланетным

мышлением!!

— Короче, психушка по золотцу плачет! Пойду ка от греха подаль

ше! — клопик поднялся и, быстро, двинулся в сторону «домика».

— Стой, несчастная! Еще не сказано главного! — побежал за девчонкой

«лауреат». — Ну, ладно ладно… Шутки в сторону! — догнал. — И, всё таки, в созвездии Скорпиона, нас ждут братья по разуму!! Полетишь, если че?

367

— Совсем вольтанулся… — прошептала подружка. — Знаешь, если

счас же не прекратишь прикалываться…

— То че? Нельзя уж и пофантазировать? Какой же у Вас примитивный

ум!.. Кстати, в домик, всё таки, желания нет зайти?

— Да тут же, никаких условий нет!

— Зато, никто не увидит! Если только птичка какая нибудь, ха ха ха!

— Хватит с котика нечеловеческого интерьера! Натрахались уже средь

рухляди и голых стен!.. Крысы мы, что ли?

— Да те же крысы и есть, только поумней да без хвостов!

— О о! Опять, блин начал!.. Как хочешь, но я к стенке не встану!

— Тогда поехали, вообще, отсюда! Нашлась тоже, барышня! — психа

нул кавалер.

— Ну, и поехали! — дернулась, было, Лара, но тут же смутилась. — Не

обижайся только… Хорошо, милый?

— Да пошла ты!..

Оскорблённый «фрэнд», сел на траву, отвернулся и зло замолчал.

Чувиха, сзади, ласково положила руки на плечи.

— Ну, прости… Погорячилась. Если так хочешь, пойдём в домик!

— …

— Че случилось то? Скажи что нибудь! А то, уже боюсь…

— …

— Да не молчи же! Ответь, не пугай лучше! — потрясла полудурка.

Приступ неуёмной ярости не заставил себя долго ждать. Ревнивец так за

орал, что пошатнувшийся котик схватился за сердце.

— Значит, условия шалаве подавай?! Проб дь — не крыса?! А кто тогда?!

Кто?!

— …

— Че заткнулась то сразу?! Ж животное!!

Лариса неверно отошла и прислонилась к домику, закрыв лицо руками.

— Ну, терпение у «золотца» лопнуло, горла мать! Сейчас же, поеду в

отдел культуры и буду требовать, — да, — требовать, чтобы немедля осво

бодили от работы!.. Доколе?! Доколе можно унижаться, с мерзким челове

ческим дерьмом!!

— Убирайся тогда навсегда, и не мучай больше!! — вдруг навзрыд, прокричала девчонка, не выдержав тоже. — Рвать дак рвать! Как можно

жить, когда презирают и так ненавидят!.. Сама виновата! Потому, что

люблю!! И только за это, — да, за это! — жестокое наказанье!!

— Наказанье не за любовь, сучка многоразовая! А прекрасно знаешь, 368

за что!! Не я замучил прошмондовку, а клопик высосал последнюю

кровь!!

— Ну, и пошел отсюда! И больше, близко даже не подходи!! Уезжай в

свою грёбанную Пермь! И чтоб духу не было!.. Проклинаю!! Гад, гад… —

«звёздочка», по волчьи, взвыла и упала на траву, молотя кулаками землю.

— Что о?!.. «Любимый» не ослышался?! Вот так так! А ну ка, повтори!

— Проклинаю!! А а а!.. Убирайся, сволочь!! Ненавижу у!!

— Что ж, — тихо выдавил «ёжик», — после этих слов, думаю, всё кон

чено… Финита ля комедия. Другого сценария и не могло быть… Прощай

навсегда.

— Нет, милый! — только и прошептала несчастная.

— Прощай! — и «фрэнд», смахнув слезу, быстрым шагом, стал удалять

ся от домика.

4

П отрясённый, до основания, восстанием «ничтожного» раба и

«окончательным» разрывом отношений, «муж» добрался до отдела

культуры, еле себя сдерживая. Бегом поднялся на второй этаж и, даже не спросив разрешения секретаря, ворвался к заву, Светлане Ар

кадьевне Пузиковой.

— Что случилось?! — не на шутку, встревожилась Света. — На тебе

лица нет!

— В общем, больше не могу! Как хотите, но очень прошу, уволить с

занимаемой должности! Тем более, срок отработки закончился!

— Только из отпуска вышел, и сразу на волю? — усмехнулась шеф. —

А чем, собственно, вызван такой радикальный шаг?

— Отпуск, вообще то, не догулял!.. А причины увольнения — личные, романтические!

— А а, с Ларисой Боталовой у вас, вроде, дружба… И что?

— Не в состоянии, понимаете, не в состоянии больше находиться в

Чернушке! Устал, опротивело всё!

— Бросаешь девчонку, что ли?

— Сие долго объяснять, но терпение, уже на пределе! К тому же, год

прошел, как околачиваюсь в «отеле», без обещанного жилья!

369

— Хочешь сказать, по Закону, мы обязаны отпустить молодого спе

циалиста?

— Так точно, — освободить от отработки! — с надеждой в голосе, вымолвил я.

— А второй год? С ним то как быть? Уволить то уволим…

— Ну, Светлана Аркадьевна! Что вам стоит решить вопрос!.. То бишь, —

ослобонить полностью от «повинности»!

— Думаешь, так просто? Подожди ка, свяжусь с Пермью, с областным

Управлением культуры! Выйди пока…

— Да не нужно спрашивать у них разрешения! Ответ, на сто процен

тов, предсказуем!

— Знаешь, здесь зав решает, что должно делать!.. Выйди, сказала!

Пока шеф звонила, «ёжик» нервно мерил шаг по секретарской, вызвав, тем самым, недовольство Мисюсь.

— Че, посидеть спокойно не можешь?

— Увольняюсь, Машуля!

— Серьёзно, что ли?!

— Хватит дуру валять! Своё отгорбатил!

— А Ла…

— Что Ла?! С нею всё кончено!

Чувиха только открыла рот.

— Че удивляешься? Погуляли, и хватит!

— Может, зря так то, а?

— Не зря!.. Ой, смотри, что на улице творится! — глянул в окно. —

Гроза, что ли, надвигается?

И действительно, в комнате внезапно потемнело, деревья за окном, трепе

ща листвой, раскачивались под сильными порывами ветра. На стёклах, отметились брызги намечающегося дождя. Прогрохотал ужасающий

гром.

— Себянепомнящий! Зайди ка! — позвала Пузикова.

Терзаемый мрачными предчувствиями, прошел в кабинет и уставился на

Свету.

— В общем, поговорили насчет тебя… Управление от отработки не

освобождает! Сказали, что можешь собираться в Пермь, однако, год еще, придётся повкалывать на государство. Предложили выбор: трудиться в

каком нибудь сельском клубе, но в черте города, — то есть, неподалёку…

По моему, вполне разумное решение! Жить будешь дома, а на работу

ездить, — раза три в неделю! Устраивает?

370

— Но почему бы, не в самой Перми лабать на инструменте?!

— Закон есть закон… Ничем больше, помочь не могу!

«Золотце» обиженно замолчал. «Сволочь!..» — про себя выругался.

— Ну, что как ребёнок то?.. Дак намерен увольняться?

— Естественно…

— Поезжай тогда в РДК, реши с Марианной Абрамовной, все вопросы.

Потом, в конце, подпишу заявление об уходе по собственному желанию.

Сюда можно не приходить.

— Ну, спасибо и на этом, Светлана Аркадьевна! Тогда пойду, что ли?

— Всего хорошего!.. Прощай!

Ветер, на улице, рвал и метал, склоняя шумящие деревья, чуть ли не до зем

ли. Казалось, в Чернушке, наступили сумерки, — так было беспросветно

мрачно. Жутко похолодало… Чтобы не замокнуть, бегом бросился на авто

бусную остановку, под крышу. И едва оказался там, разразился такой ливень

с небесным грохотом и молниями, что, буквально, стало не по себе!

«Бог, видать, гневается на «подлеца», доведшего бедняжку котика до руч

ки! — невольно подумалось. — Ну, да так и надо ох шей падле! Прокли

нает, видите ли! Какой то Слуга бояться перестал!.. Не ет, таперича поща

ды не жди! Хочешь, значит, чтобы вообще ушел?! Чтобы не мучил?! Да, пожалуйста! Всегда к вашим услугам!.. Кончено! Разумеется, всё кончено!.. О, Господи, — какое облегчение! Отвяжусь, наконец, от страданий, от этих, б

дь, конских мук!».

Добравшись до центра, на остановке, выскочил, да прямо лужу, и, под

прыгивая, помчался по залитой водой, площади к зданию дворца. Сы

рой с головы до пят, ворвался в вестибюль, даже не поздоровавшись с

вахтёром. И, вскоре, был у дверей клуба, где горел люминесцентный

свет. В комнате, к немалому удивлению, обнаружил, практически, всех

своих сослуживцев.

— Можешь не рассказывать! — поднялась навстречу Марианна, на

которую было жалко смотреть. — Покидаешь, значит, нас? И так неожи

данно…

Тамара, Надя, Зина и, откуда то взявшийся, Ощепков с какой то горечью

смотрели на «отступника».

— Короче, обстоятельства так сложились. Надо, — понимаете, — надо!

— А жаль. Привыкли, как к родному… — Девяткова слабо улыбнулась. —

Думали, что год еще поработаешь.

— Мне ентого то года хватило под завязку! Не в плане, конечно, РДК…

371

— Да все в курсе, в чем дело! Но стоит ли ломать этак жизнь?

— А что, — болтаться тут?! Продолжать унижаться?!

В разговор вступил Евгений Семёныч.

— Вот, плохо уж так, в Чернушке, что ли! Уважаемой человек, зараба

тывашь деньжата приличные!.. Такие, тово, возможности теряешь! Живи, радуйся! Шабашек столько!.. Зря, паря, уезжашь, — едрёна вошь! Ой, зря!..

Впереди, першпективы огромадные! Оставался бы! Женился бы, квартиру

получил!.. Лично я, дак нисколь не жалею, что Чернушке жисть, тово, просвятил! Планы то, на грядущее, ого го!

— Кому ведь что, товарищ Ощепков. Пермякам пермяково! Там дом, родители!.. А что здесь? Чужой, фактически, город… — огорченно заметил

«фрэнд».

— Вполне понятно, что человека в родные края тянет! — вставила

слово Зина. — Пусть себе спокойно едет, не терзайте парня!

И даже, бессловесная Наденька поддержала:

— Ну, если очень ему нужно, что теперь делать то!

— Пиши заявление… — скорбно произнесла Марианна Абрамовна. —

Нормально, всё таки, вместе поработали! Так помог нам!.. Действитель

но, жалко расставаться!

Когда последние формальности были разрешены, коллектив сердечно

распрощался с уезжающим, пожелав счастливого пути… Бедные любящие

женщины! Как «ёжик» был благодарен им за ласковые, добрые чувства!

Горемыка, тут же, прослезился, когда увидел слёзы в страдающих глазах!

И поцеловал на прощание руки!..

А когда уже шел по коридору, оставив клуб позади, прелестница Наденька

отчаянно крикнула вслед «Подождите!..». И как грациозная козочка, ужас

но стыдясь несдержанности, подбежала к возлюбленному и… проворно

поцеловала в щеку. Потом же, бросив последний взгляд, безутешно ры

дая, вернулась к неприятно пораженным коллегам...

Выйдя из дворца, который когда то, давно давно, приютил горячее серд

це, — «золотце» бессознательно отметил, что ливень, наконец то, пере

стал, уступив место моросящему дождю. Таким же макаром, — плохо

понимая, что делает, — сел на автобус и добрался до «гранд отеля»…

Странные чувства переполняли, несчастного дон Хуана!

Поезд до Свердловска, прибывал поздно вечером. Собрав скромный ба

гаж, я сидел, как истукан, в номере и ждал неизвестно чего. Не считая, понятно, дороги… Мысли ползли и ползли; воспоминания прогоняли

прожитый год в Чернушке, от начала и до конца. «Котик, грёбанный

372

котик! Чтоб ему пусто было! Что же он, гад, сотворил то со мной!.. И, неужели, таперича всё? Закончена проклятая эпопея? И ведь жаль, жаль

разлучаться то!.. Нет, плюнь! Не стоит, гнида, сожалений! И то, что было

свершено, — абсолютно правильно! Уж, себе то поверь!

Хотя, как будто, еще что то недоделано! Или какая то напасть ждёт?.. Вот!

Надо написать прощальное письмо Ларисе, финальную отповедь, и

кинуть в почтовый ящик дома родителей!.. Лучше бы, конечно, вызвать

дешевку и бросить, презренно, оскорбление в лицо! Ну, да как полу

чится! А пока, до одиннадцати придётся ждать… О, как херово на душе!

Как херово!».

Достав бумагу с ручкой, быстро настрочил послание.

5

В половине одиннадцатого, тронулся в путь. Быстро дошел до зна

комого мрачного, пятистенка со светящимися окнами. Тихий

дождь, по прежнему, моросил, образуя туманную завесу в сумер

ках. Неясные предчувствие и тревога охватили «ёжика»…

Встал немного поодаль от высокого палисада, решая позвонить или нет.

«Пожалуй, не стоит искушать судьбу! Скорей всего, наорёт да и пошлёт

подальше! И тогда получится, что накануне бросивший, Хозяин сам

унизится до последней степени… Опущу ка письмо, и на этом доста

точно! Представляю, как утром или днём, прочтёт последний «привет» от

«негодяя»! Хе хе хе… «Привет», который окончательно доконает клопика!».

Двинулся, было к почтовому ящику и, тут только, заметил, метрах в 120

ти, силуэт, стоящей на взгорке, легковухи. «Че она тут делает?» — успел

подумать, как вдруг фары «Жигулей» вспыхнули и погасли. И опять

вспыхнули и погасли. А потом, замигали… Кто то, положительно, давал

знак, как бы приглашая подойти!

е иначе Т

«Н

олян! — мелькнула догадка. — Поджидает, сволочь, потаскуху!

Неужели Лара трахается с павианом?! Да так, блин, и есть! Старая любовь

не забывается, твою мать! Ну и, сука!!.. А козёл то, вызов «золотцу» бросает!

Дескать, иди сюда, разберёмся!.. Ну что ж, придётся наказать конезавод

ского хама!».

«Фрэнд» сжал кулаки и, решительно, двинулся навстречу «сопернику». То

373

то надраит счас гадёнышу морду!.. Но стоит ли, из за проб ди неверной, руки еще пачкать! Ладно, посмотрим, как поведёт себя, засранец! Проб

лемы можно решать и мирным путём!

Подойдя к машине вплотную, ожидал, что наглец выскочит наружу, и

драка, всё же, будет неминуема. Но Толян лишь «радушно» открыл дверцу, предлагая, тем самым, сесть в легковуху рядом. Предложение не сразу, но было принято. Говорили в полумраке.

— Че, тоже ждёшь красавицу? — последовал вопрос. Насмешливый

вопрос!

— Ошибаешься. Хотел только, бросить письмо в почтовый ящик.

— Ну ну… Скоро должна выйти.

— Значит, до сих пор встречаетесь?

— А че делать то! Ты ведь, через хрен кидаешь!

— Ну, суконка! Не ожидал предательства!.. Да лапшу вешаешь, — не

верю!

— Пока по отпускам отдыхал, вспомнили с Ларкой, как говорится, молодость!

— Это еще не значит, что перепих был!

— Со свечкой, что ли, стоял?

— Спецом злишь, потому что не добился ничего!

— Конечно, любит девка музыканта. Но сколько можно, терпеть уни

жения! Вот, и отводит душу со мной!

— Сказал, не верю!

— Ну ну… Жениться то собираешься, голубок?

— На шлюхе, что ли, которую имел кто не попадя?! Да никогда!

— Уважаю!.. В таком же положении, когда до армии влюблялись, оказался!

— Я так и понял. Посему, видать, и не повёл под венец!

— А с фига ли, крыша то упала! Ушел служить, и всё!

— А трахались то часто?

— Ха ха ха!.. Да каждый божий день! До изнеможения! Ха ха ха!

— Понятно… В двенадцать уезжаю в Пермь!

— Опять, что ли? Ха ха ха! Ну, блин, даёшь!

— Теперь насовсем. Порвал с котиком навсегда!

— Ой, ли? Че, серьёзно?

— Так что, можешь забрать крысу назад! Зае тесь в доску!

— Да а!.. Представляю, как счас на Ларку, в городе будут смотреть!

Позор ведь!

374

— Заслужила, мразь…

— Так прошмондовке и надо! Молодец, мужик! Не ожидал!

— Ладно, Толян, бывай! Надо ехать…

И ох ший от полученной информации, «ёжик» вышел из машины.

Впрочем, обычной буйной реакции, почему то, не последовало. Я только, еще более утвердился в правильности шага, относительно чувихи.

«Вот тебе и клопик! — начисто забыв про письмо, зашагал «муж» к стан

ции. — Оказывается, за спиной с хахалем бывшим кувыркается! Мстит, по женски… Ну и ну! Хотя, чему удивляться? И стоит ли ревновать к под

лости, которых накоплено уже, до и больше!.. «Трахались каждый божий

день! До изнеможения!» — каково, а?! И, после всего этого, «золотце»

должен хорошо относиться к жабе?! Какая низость! Какое па де ни е!!

Пусть же вся Чернушка, презрительно, хохочет над мерзкой «звёздоч

кой»! «Фрэнд» же умывает руки!..».

...В поезде, как не странно, мысли о Ларисе, внезапно, исчерпали себя. Узнав

о предательстве возлюбленной, дон хуан, мгновенно, охладел к ней. А

может, просто устал от всего, что навалилось за последние дни?.. Впереди, открывалась другая жизнь, которую нужно было, как то, обустраивать.

Предстояло выбрать место работы, — в каком нибудь пригородном

селе, через Управление культуры. И вновь, приступить к обрыдшей, блин, клубной деятельности… Но, главное, — грело душу то, что «большая

наука», в скором времени, встретит своего достойного «героя», который

свершит, ни много, ни мало, «революцию» в устаревших взглядах уче

ных мужей!.. О, да! Его ничто не остановит! Никакие препоны! Карьер

ный рост: соискательство, аспирантура, кандидатская, докторская —

вплоть до члена корреспондента Академии наук и даже академика!.. Ха

ха! Страна, — да что там, — весь мир узнают о новом преобразующем

мировоззрении, способном перевернуть прогнивший взгляд на

человека, общество, Природу! Да здравствует гениальный «ёжик», — на

дежда и спаситель потерянного человечества!!

С этими воодушевляющими чувствами, бедняга, как то, и умудрился ус

нуть. А рано утром, уже выходил на перрон Свердловского вокзала, вспо

миная события минувших дней, как нечто далёкое и неинтересное…

Пройденный этап, черт побери! Ну, было было. Так ведь, и кануло в

Лету вместе с котиком!.. Нам ли сидеть на месте и ждать у моря погоды?!

«Для тех, кто не плывёт, — не будет попутного ветра!» — вспомнил Мон

теня. И ведь прав был, мерзавец, прав!.. Ах, до чего ж прекрасна, милая

сердцу, Свобода!

375

Пересев, через пару часов, на «скорый» «Пекин Москва», с комфортом

поехал, как белый человек, в купейном вагоне. С чувством глубокого

удовлетворения, поглядывая этак, на юную мадемуазель, добирающуюся

до Горького со своею молодою мамой… Хотя, соседки и оказались, довольно, немногословными, дон хуан, — как прирождённый «оратор», —

буквально, блистал изысканным красноречием.

— Вот Вы, Олеся, чему бы хотели посвятить дальнейшую жизнь?.. Не

отпирайтесь, — планы, небось, захватывающие!

— Обычные планы. После окончания техникума, пойду на завод…

— А дальше учиться не хотели бы? Ведь, для людей с высшим образо

ванием, открываются такие гигантские перспективы!.. А если учесть, Вашу

восхитительную внешность, — неизбежно далеко пойдёте в карьерном

отношении!

— Ой, да перестаньте нахваливать! — зарделась симпатяшка. — Мне

бы, последний год потихоньку добить, а там не знаю! Ну, честно не

знаю! Ха ха ха!

— Вы бы, молодой человек, не смущали девушку! — вмешался строгий

мамзик. — Действительно, что она понимает!.. А чем, собственно, сами

то занимаетесь, если не секрет?

— Музыкант! И психолог, знаете ли… — скромно потупил очи «совра

титель». — Наукой с детства занимаюсь! На хорошем счету, кстати, у са

мого профессора Маркова!

— А а… Психология — это интересно! Вы уж, простите неучей. Мы, так то, люди обыкновенные, заводские… Олеся! Перестань строить глаз

ки! Че, как дура то?!

— У Вас замечательная дочь, поверьте! Если б не был женат, без про

медления бы, предложил руку и сердце!.. Нет, правда, без шуток!

— Ну, уж, сразу и сердце! — подозрительно взглянула маман. — Рано

ей еще замуж!

— Олеся! За Вами последнее слово! Кто бы мог подумать, — любовь с

первого взгляда! — «ёжик» театрально, прикрыл зенки ладонью.

евчонка, видать, сообразив, что пассажир разыгрывает

Д

, тем не менее,

стыдливо захихикала от удовольствия. А потом, выскочила из купе.

— Пойти прогуляться по коридору, что ли… — небрежно бросил

дон Хуан и, поправив усы, напевая, вышел.

Мамзик, с растущей тревогой, уставился вслед.

А я, тем временем, прямиком, направился к поджидающей барышне. И

мило проболтал с нею, у окна, в течение двух часов… Родительница, как

не странно, этому не воспрепятствовала.

376

влёкшись дамочкой, от не хер делать, сочинил позже, в том же коридоре, У

стихотворение. Но не экспромтом, и не на суд прелестницы, а исключи

тельно из поставленных высокоэстетических задач. Естественно, дав

волю талантливому художественному воображению…

Летит стрелою скорый поезд.

Вагон качается, кренясь.

Путь успокаивает совесть

И убаюкивает страсть.

И я, от жизни отрешенный,

Смотрю задумчиво в окно;

Внимаю стук колёс вагонных.

И знаю: всё предрешено.

Бегут поля с лесочком редким,

И солнце клонит на закат.

Моя купейная соседка

Бросает, мельком, странный взгляд…

И я, от жизни отрешенный,

Пью с этой женщиной вино.

Внимаю взгляд, от страсти томный…

И знаю: всё предрешено!

Боже, как, однако, прекрасна Жизнь! Оказывается, помимо котика, есть

огромная масса свободных и, — не в пример, колхозной «красоте», —

обворожительных девчонок! Выбирай, как говорится, не хочу!.. И что,

«фрэнд» зациклился то на истасканной шалаве, когда можно, прекрасно

обойтись без сомнительного «супружничества»! Гуляй, шали, и карты

тебе в руки!.. Слава, слава Аллаху, что, наконец, отвязался! Молодой, кра

сивый, образованный, — да просто, чертовски, обаятельный! — ну, неуже

ли, такому не улыбнётся головокружительный успех?!..

6

В Перми, — на Затерянной, удивлённые предки долго не могли

придти в себя, после того, как «ёжик» объявил об окончательном

возвращении в родные палестины.

377

— Даже отпуск не отгулял! Че, решил бросить Чернушку? Сейчас то

зачем заявился? — сокрушался батя. — Ну, а Лариса что? Там, дурак, оста

вил?

— С подлюкой всё кончено… А жить, таперича, буду здесь. На работу, правда, далеко ездить придётся.

— Ну, болван, а! Такую девку профукал!.. А нам то, зачем нужен? Опять, чтобы нянчиться?!

— Перестань, Пупсик! — вступилась матушка. — Молодец, что вернул

ся! Пусть устраивается в фатерке через дорогу! Ларочку вот, только жаль…

Ну, да может, помирятся, приедет ешшо!.. «Мамой», вишь ли, называла, невестушка… — покачала головой.

— Вкалывать, значит, будет, лодырь! Ишь, разгулялся! — мстительно

рявкнул родитель. — Баня с курятником ждут, не дождутся!

— Ну, и поработаю, не рассыплюсь! А так, — что хочу, то и делаю! Не

дитё уже!

— Да пусть, хоть отдохнёт три дня, отец! Успеется с курятником то! —

пожалела сынулю мать. — Вишь ведь, — страдает человек…

— Ой, ой, расстрадался, герой! В армию таких, надо отправлять! Все

сопли сразу и вылетят! Больной он, б дь! Ниче е, жисть научит!.. Ладно, жрать садись и иди, на все четыре стороны, болтаться! Не держу!

— Да не хочу ничего у вас есть! — психанул «фрэнд». — Лучше ключ

дайте от той избушки! Обитать то, где то надо!.. Сам по себе, начну хозяй

ство вести! В тягость не буду! А помочь — помогу. Позднее…

Родоки уважительно посмотрели на отпрыска. Какой, дескать, самосто

ятельный стал! Пошла эть, Чернушка на пользу!.. Вот только, к чему дев

чонку таку хорошую бросил? Одному жить, — не дело это!.. Ну, да пусть

сам решает свою судьбу! Че, встревать то? Может, всё и наладится посте

пенно?..

Первым делом, я, конечно же, поспешил известить Борис Борисовича, кандидата наук, о свершившемся факте освобождения от повинности.

Даже в халупу не зашел. Побежал звонить в телефонную будку… И, к своему

удивлению, услышал в трубке вот что:

— Ну что ж, поздравляю! И какие планы сейчас?

— Даже и не знаю… Как быть то?

— Нужно оформлять соискательство на нашей кафедре. Но это полу

чится, лишь в сентябре. Однако, время, думаю, не стоит терять даром…

Вы сможете подъехать ко мне домой?

— К Вам домой?!

378

— А почему бы и нет?.. Обсудим, что и как. Решим вопрос с научной

литературой, которую, для начала, желательно прочесть… Специально

ехать в институт, для встречи, не хочется как то, — в отпусках хожу.

— Э, э… Знаете, неловко буду себя чувствовать, Борис Борисович!

— Ах, да бросьте стесняться! Все мои хорошие знакомые и друзья, за

просто, приходят в гости! Словом, оставьте комплексы! Вот адрес…

Такой невиданной удачи, «ёжик» никак не ожидал. «Раз, и в дамки! Ха ха!

Домой аж к кандидату психологических наук! Видимо, Марков заинте

ресован в последователях! А может, просто человек хороший, — без

понтов… Сейчас посмотрим, как живут ученые мужи! Главное — лицом в

грязь не ударить! Ну, да на месте сориентируемся. Н да… А вдруг плохо

станет?! Скажет: куда такому больному — да в дебри психологии! Грёбан

ная тревога! Успокойся, успокойся… Авось, кривая вывезет! Представь, что это будет… концертное выступление. И все дела...».

Добираться, нужно было на троллейбусе, в другой район города. Выйдя

на остановке «Блюхера», пошел по «гаревой» дорожке до пятиэтажки

№ 7. А вот, и квартира Борис Борисыча на втором этаже. Позвонил.

Дверь открыла миловидная женщина, — очевидно, жена кандидата. Спро

сил хозяина.

— Боря! К тебе пришли! — крикнула, в глубь квартиры, супруга.

— О, здравствуйте еще раз! — Марков, одетый по домашнему, немно

го сутулясь, провёл «фрэнда» из тесной прихожей, прямиком на неоп

рятную кухню. По видимому, здесь, по совковому стандарту, он и встре

чал гостей «интеллектуалов», чтобы обсудить «наболевшие» проблемы, — в

том числе, и политические…

— Чай крепкий пьёте? Только что, воду вскипятил.

— Нет! Воздерживаюсь…

— Кстати, отлично стимулирует мыслительную деятельность!.. Впро

чем, как хотите. А я побалуюсь, так сказать.

Хозяин заварил настоящий чифирь.

«Ёжик» сидел за небольшим столом и, пока кандидат прихлёбывал горячий

«напиток» из кружки, оглядывал убогость «мини» кухни. «Да… А иначе и

быть не должно! Здесь человек науки живёт, которому недосуг заниматься

презренным бытом!.. А жена, видать, и на работе закрутилась, и дома с

детьми! Короче, жизнь сурово бьёт по голове! Всё, вроде, ясно…».

— Так значит, сейчас свободны от музыкальных дел? — после паузы, молвил Борис Борисыч.

— Не совсем. Принудили отрабатывать еще год… Только теперь, буду

379

жить в Перми, а в клуб ездить, на пару тройку дней, в какое нибудь близ

лежащее село. Зав. отделом культуры, постаралась устроить эту каверзу!

Позвонила в Областное Управление, а там уж распорядились, молодым

специалистом, по своему… Считаю, что еще повезло!

— А в армии, так понимаю, не служили?

— В институте военная кафедра была! — бойко соврал я, покрывшись

испариной.

— Ну ну… А, работая то, как — успеете на лекции по философии и

занятия по иностранному языку?

— Без проблем. Они ведь, не часто будут, верно?

— Два раза в неделю. Думаю, что, и вправду, успеете.

— Борис Борисович, а почему Психологическая школа носит имя Вер

лина? Он что, её основоположник?

— Вольф Соломонович, 30 лет назад, буквально, на пустом месте ос

новал нашу кафедру и школу. О о, сие был гениальный ученый! Единст

венный в своём роде!.. Одним из первых в стране, стал изучать человечес

кие темпераменты, на базе Павловских типов нервной системы. Написал

в 60 х фундаментальный труд «Очерк теории темперамента», который, в обязательном порядке, нужно проштудировать, чтобы понять, чем, собственно, мы занимаемся!

— Значит, речь там идёт о наследственных основах личности?

— Вот вот… А из этой теории, постепенно выросло абсолютно новое, не

только в СССР, но и в мире(!), теоретико экспериментальное направление

по интегральному исследованию человека. Во всём многообразии сво

йств: начиная от биохимических, соматотипических, — кончая социально

психологическими и психоисторическими!

— Ого! И такой сложный предмет изучается только в Перми?!

— Представьте себе!.. Москва и Ленинград отдыхают! А за рубежом, проблема, вообще, практически не ставилась!

— Так Верлин до сих пор жив?

— Умер, в приличном возрасте, в 86 году… То есть, совсем недавно. И

на смертном одре, написал лебединую песню: «Очерк интегрального

исследования индивидуальности», где подвёл итоги работы школы, на

метил пути дальнейшего её развития… Кстати, книга, в ближайшее время, будет издана в Москве. Ждем, не дождёмся, когда появится в Перми.

— Если правильно понимаю, Вы были учеником Вольфа Соломоныча?

— Да. Последним…

— И над какой проблемой трудились?

380

— Парциальные свойства нервной системы. Чистой воды психофизи

ология… Вам это пока, и не нужно знать. Сложновато.

— Но почему?! — захорохорился «фрэнд». — Думаете, что ничего не

пойму?

— На первое время, займитесь изучением первооснов… — мягко оса

дил Марков. — Давайте пройдём в мою библиотеку: выберем необходи

мые книги, которые должен знать каждый, кто всерьёз хочет взяться за

научную психологию!

Вошли в гостиную, где, за столом, делал уроки 16 летний сын кандидата.

Здесь же, на диване, сидела девочка подросток, поглядывая на гостя с

нескрываемым любопытством. Обстановка в комнате, в смысле вещей, была весьма непритязательной. Ни ковров, ни хрусталя, ни «стенки», бывшими тогда в моде, не имелось… Беззвучно работал телевизор, стоял

еще один диван, шкаф; на стенах, с желтыми обоями, висело несколько

тусклых акварелей, неизвестно чьего авторства. Слева от входа, была

еще одна комната, служившая, очевидно, родителям спальней… Словом, обычная квартира интеллигента, ни во что не ставившего так

называемое, материальное благополучие.

дивительно, но той жуткой тревоги, что мучила, когда поехал к Маркову

У

домой, сейчас я не испытывал. Борис Борисыч настолько располагал

своей бесхитростностью, простодушием, спокойствием, что ученик, до

вольно быстро, пришел в себя… Хотя, нельзя сказать, что уж совсем не

волновался. Всё равно, старался быть собранным и не брякнуть какую

нибудь глупость. Психическое напряжение давало знать и потому, что

информация, которою владел Учитель, имела для чудилы… «непреходя

щие» значимость и ценность!..

7

—

— В

от здесь — мой «рабочий кабинет»… — сказал полушутя

хозяин, открыв дверцы какого то чулана, расположенного

внутри одной из стен гостиной. Включил свет… На крохот

ном пространстве — в 2 квадратных метра, стоял письменный стол со

стулом, а по сторонам каморки, — от пола до потолка, — поднимались

381

полки, ломившиеся под тяжестью книг по психологии, психофизио

логии и философии. Целое богатство!

— Ого! Впечатляет! — с восхищением, заметил «фрэнд».

— В дальнейшем, выбирайте отсюда, что хотите… — Марков обвёл

глазами «сокровища». — Зачем, часами, сидеть в библиотеке, когда всё

под рукой! Нужно лишь, придти и взять.

— Спасибо большое!.. А вон там — что за толстые папки наверху? —

показал пальцем счастливчик.

— Это архив Верлина. Достался, как говорится, по наследству. Может, в будущем, перейдёт в Ваши руки.

— Значит, здесь, Борис Борисыч, была написана диссертация?

— Именно. Работать приходилось по 6 7 часов! В основном, ночью.

Ну, чтоб никто не мешал… 6 часов умственного напряжения — нагрузка

на мозги, конечно, аховая!

— Представляю! И как долго писали?

— Долго… Сначала, пришлось перелопатить массу литературы. Доба

вить сюда чтение лекций, семейные заботы и прочая, — вот, и получилось

аж пять лет!.. Зато сейчас, кандидатская ставка, с доплатой за учебные ча

сы, составляют довольно приличные деньги.

— Теперь, над докторской будете трудиться? — с уважением, спросил я.

— Кой какие мысли, вроде, есть… — Марков задумался. — Но торо

питься, пока не стану. От защиты еще не отошел!

— А защищались то в Москве?

— В ней самой! По специальности «Психофизиология» в Институте

психологии РАН… Только когда получил диплом, наконец то, вздохнул

с облегчением!

— Конечно, — столько сил вложено!.. А можно взглянуть, — какая хоть

она, диссертация? Ни разу не видел!

— Пожалуйста! — хозяин, с гордостью, достал подшивку машино

писных листов, с обложками из твёрдой бумаги.

— Вот. Полистайте полистайте… Написано на основе проведённых

экспериментов, с использованием разнообразных методик. Видите ли, вопрос о существовании парциальных (или частных) свойств нервной

системы, так до сих пор и не решен…

ченик, с благоговением, рассматривал текст

У

, непонятные графические

кривые, таблицы показателей.

— Ну, да ладно… Давайте, однако, подберу Вам несколько книг, кото

рые обязательно нужно прочесть. Приступим, разумеется, с Верлина и

его московского «оппонента», — так сказать, «лидера» советской психо

382

логии, Алексеюшки Леонтьева. Небылицына еще просмотрите. Позже, выскажете свои соображения… Ну как, достаточно, пожалуй, для начала?..

...В душе «фрэнда» всё пело, когда возвращался домой, на Затерянную, неся

подмышкой, пять «драгоценных» трудов «титанов» психологической

мысли. «Вот чем, действительно, стоит заниматься! Наукой! Мудрым и

почетным делом! А не растрачивать себя на всякую ерунду!.. Вот он, высо

кий смысл жизни!.. И каково, а? — абсолютно новое, уникальное, теоретико

экспериментальное направление в изучении человека! Только у нас в

Перми, в верлинской школе!! В целом мире такого нет!! Ха ха!.. Не говоря, кстати, об эксклюзивном исследовании темпераментов!.. Да… Есть ради

чего жертвовать и работать, как и полагается выдающейся Личности!».

В троллейбусе, открыл одну из книг и, с гордостью, вычитал, что психо

логия, оказывается, находится на «стыке» естественных и общественных

наук, — то есть, занимает совершенно особое положение!.. И еще «ёжика»

переполнило радостью то, что дисциплина эта сравнительно молода

(всего 100 лет!). Значит, мало, слишком мало в области психики изучено, масса «белых пятен», а, следовательно, можно заявить о себе сногсши

бательной книгой, сделать умопомрачительную карьеру и прославить

ся! Дак ведь, и интегральному, целостному подходу, на пути к пониманию

человеческого животного, положено только начало!..

Нужно заметить, — тогда «ёжик» еще и не подозревал, что его социобиоло

гические взгляды находятся в определённом соответствии, с верлинским

учением. Естественно, — в самых общих чертах… Биологизация человека, что в психофизиологии, что в психологии, что в философии, в описы

ваемый период и много раньше, преследовалась в СССР: монографии

подвергались строгой цензуре, а в сталинский период за «ересь», вообще, летели головы!.. Немудрено поэтому, что основоположник Пермской

школы был вынужден писать «между строк», скрывая истинное положе

ние вещей в теории. А посему, в то время, когда я только начинал, пони

мание «истинного» Вольфа долго отсутствовало.

рибыв на Затерянную, «фрэнд» сразу направился в старую халупу

...П

, горя

желанием, в спокойной обстановке, почитать полученную, от Маркова, литературу. Открыл тяжелый висячий замок и вошел в полумрак квартир

ки. В нос ударил запах нежилого помещения… Всё здесь оставалось на

своих местах с тех пор, когда, грубо говоря, в тихушу шоркались, с лю

безным котиком, на стуле верхом. Ибо узкая кровать с голой панцирной

сеткой, абсолютно не годилась для оной «высокой» цели (старый диван

родители вынесли на помойку).

— Н да… — покачал буйной головушкой жеребец. — Дела давно

383

минувших дней! Жаль, очень жаль… Но надо зачинать новую жизнь! Как

говорится, не сотвори себе кумира!

ще раз, оглядев невесёлую обстановку со старым шкафом, кроватью и

Е

парой стульев на покатых «площадях», — прошел на кухню, открыл

шторки и уселся за стол у почерневшей печи. «Вот тут, и придётся влачить

суровое существование аскета!.. Но разве плохо? Ведь никогошеньки

нет! Никто не будет мешать заниматься делом, если не считать пьяниц

соседей за стенкой… Лепота, свобода! Что, еще то, нужно молодому

ученому, подающему большие надежды!.. А клопик… Да Бог с ней, профурой! Найдём замену в 20 раз лучше! Времени только, жаль на

поиски! Заниматься нужно и, еще раз, заниматься! Лишь в этом случае, можно надеяться на серьёзный успех!.. Наука, как и искусство, увы, требуют

жертв!».

стёр со стола пыль и, разложив книги, вооружился ручкой. «Рабочий

Я

кабинет», будущего «корифея» психологии, был готов…

Сперва начал, естественно, просматривать монографию Вольфа «Очерк

теории темперамента», о которой, столь уважительно, отзывался Мар

ков. Перелистывая пожелтевшие страницы книженции, обратил внима

ние на множество пометок и подчеркнутых мест, сделанных рукой Бо

рис Борисыча… Завидная мотивация в овладении предметом, — ничего

не скажешь!.. Попробовал сам читать, но после пяти с трудом освоенных

страниц, почувствовал тупую головную боль. Психологические тексты

только на первый взгляд легко понять, но, на деле, всё обстоит не так то

просто. Без подчеркивания и повторного прочтения, никак не обой

тись!

Отложив «Очерк» на потом, взялся за «кирпич» В. Небылицына. «Так, «Ос

новные свойства нервной системы»… Психофизиологическая муть…

Описание проведённых экспериментов и результатов исследования.

Изложено то, как на иностранном языке! Ничё не понимаю в приведён

ных терминах! Ну, что такое, к примеру, «Угашение с подкреплением», а? Без физиологического словаря, — вряд ли, что просечёшь!.. Нет, такую

галиматью, мне не осилить. Ну, и Небылицын!».

жику» стало грустно

«Ё

грустно… Ох, не выйдет из него ученого! Это сколь

ко нужно труда вложить, чтобы врубиться в специфику, хотя бы сей

«классической» монографии. А подобной литературы, нужно пережевать

и заглотить, еще ой ёй ёй!.. Толи дело, философия! Всё ясно, как божий

день! И никаких тебедолбанных экспериментальных данных, «угаше

ниев с подкреплением» и т. п. Н да… Надел себе хомут! И деваться то

384

некуда! Ведь, других возможностей, как подвизаться в Психологической

школе, нет!.. Словом, проблема.

Из мучительного осознания «профнепригодности», вывел внезапный стук

в окно. Барабанила улыбающаяся матушка, показывая рукою, чтоб открыл.

Пройдя к входной двери, сбросил крючок и, вскоре, увидел, сияющую от

счастья, родительницу.

— Ларочка телеграмму послала!! Эх, дурачок бессовестный! Куда ухо

дил то? Так ждала сына с весточкой!.. Когда только, в избе шторы раздви

нул, поняла, что вернулся!

— А ну ка, дай филькину грамоту! Молодец, что не вскрыла! — «фрэнд»

взял запечатанную бумажку. — Ага… «Срочная»… Дак тут ваш адрес указан, и отправитель: Чернушка!

— От неё это, невестушки! Читай, читай, идиотина!

диотина» развернул послание и… чуть не поперхнулся. Листок гласил

«И

следующее:

«Себянепомнящий! Я тебя ненавижу!!!»…

— Вот, что «невестушка» то пишет, маманя! На, взгляни и сделай выво

ды!.. Ну, б дь, котик и выдал! Не мытьём, дак катаньем, ведь, «отомстил»!

Ха ха ха!

— Чё смеешься то? Плакать надо!.. Видать, замучил девку, довёл, — вот, и получай! Как аукнется, так и откликнется! Балбес!

— Ой, да нужна больно каракатица!.. Чё еще то, дуре делать, никому

не надобной! Вот, и шлёт всякую хрень! Ха ха ха!

Огорченная защитница клопика, не произнеся ни слова, вдруг резко

развернулась и пошла, хлопнув, для острастки, посильнее дверью ворот.

Отпрыск же, остался, обескуражено стоять на крыльце, сто раз пожалев, что жестоко обидел, свою драгоценную мать…

Настроение в конец испортилось. Пробовал читать небылицынское «творе

ние» дальше, чтобы как то отвлечься, но ничего больше в голову не шло.

«Да что же это, черт побери! За что такое наказанье!! Хоть бы уж, Толян

подобрал жабу ядовитую!.. Она, видите ли, ненавидит! И, в то же время, та

скается, б дь, в отместку за унижение, с грёбанным «десантником»!.. Заб

вение, только абсолютное забвение подлой самки! Нужно взять себя в ру

ки и работать, работать, работать! До изнеможения! До боли в висках!! О, бабы, бабы! Всю кровушку, ведь, выпьют!..».

Не зная, куда деться от душераздирающего стресса, жеребец, закрыв дверь

на замок, побежал к родителям, дабы сбросить излишек негативной

энергии на строительстве проклятого курятника. Но, увы, встретил

385

ледяной приём обозлившихся предков, более «не желающих» иметь с

мучителем котика никаких дел… Пришлось повернуть назад, в халупу, —

измученным, голодным и полностью разочаровавшемся в людях.

Между тем, смеркалось. «Ёжик» бросился на кровать с голой панцирной

сеткой, и затих, пытаясь отделаться, от мрачных мыслей, спасительным

сном. Последний, к счастью, не заставил себя долго ждать, ибо день ока

зался весьма насыщенным впечатлениями, — начиная от приключений

в поезде, кончая, на редкость, «доброжелательной» телеграммой…

8

...

..

. И потекла моя новая жизнь, вдали от чужбины, в родном

миллионном городе.

Возведение бани и курятника, в скором времени, было

успешно завершено, хотя и приходилось, в течение всего процесса, тер

петь нападки агрессивно несдержанного папаши… Ходил я, как то, и к

другану Валере Морозу, который сурово отчитал «предателя», бросив

шего на произвол судьбы любящего котика. Что ж, дескать, сукин сын

натворил то! Втоптал в грязь человека! Есть, мол, аж Вселенский Нрав

ственный Закон Воздаяния «по заслугам»! То есть, то, что хреново сделал

ближнему, рано или поздно, возвернётся к обидчику... Ну, б дь, святой

Лука и насмешил до слёз! Совсем помешался, на своей мистической

эзотерике! Когда хоть, дурачинушка, поумнеет…

Талантливейший же, сотоварищ чудака упорно грыз научную литературу, занимаясь в день по 1,5 часа в три захода(!): утром, днём и вечером. Ну, всё равно, что едьбу принимал! И так переутомлялся, — врагу не пожела

ешь. Порой, становилось настолько плохо, что готов был «Скорую по

мощь» вызывать!.. Ну, а шесть часов, рекомендованные Марковым,

«фрэнд», естественно, высидеть не мог ни при каком раскладе. Куда там, эдакие то конские нагрузки для хрупкого невротика!.. Тем не менее, некоторое понимание, идейного «репертуара» психологических «ки

тов», вроде Небылицына, было достигнуто. При очередной встрече с

Борис Борисычем, с законной гордостью, высказал, довольно, разумные

мысли по поводу прочитанного.

Кстати, в середине августа вышла, наконец, книга Верлина «Очерк инте

386

грального исследования индивидуальности», несказанно порадовав

ученых пермяков, «продолжателей», дескать, дела великого Вольфа. Лич

но я дак, купил сразу четыре экземпляра бессмертного опуса, когда из

дание появилось в продаже. И с жадностью, придя домой, принялся

«поглощать» наследие мэтра, увы, ничего в нём для себя не уразумев…

Соломоныч излагал свою теорию, настолько туманно, что даже самому

Небылицыну не снилось! Но фанатичный упрямец не отступал. Книга, в

течение последующих лет, была прочитана еще аж 8 раз(!) и, доведённая

до «отчаяния», рассыпалась на отдельные исчерканные фрагменты…

В связи, с выходом в свет учения основоположника школы, бравая когорта

только что состоявшихся кандидатов, включая Маркова, решила, через

некоторое время, проводить, раз в неделю, семинары по обсуждению

концепции, ибо в оной никто, действительно, понять ничего не мог.

Даже сам нонешний глава кафедры, профессор Мяткин!.. Короче, Вольф

так запутал доверчивых коллег читателей, что «молодёжь» решила брать

непокорную книгу, аж «мозговым штурмом»! А как с ней, еще быть то

прикажете?! Стыдобушка ведь, для честолюбивых «профи», коли главный

труд Учителя останется недопознанным! Вот, и встречались кандидаты, горячо, но бесплодно, увы, обсуждая сей замечательный трактат, в течение

месяца, по главам. И «фрэнд» с ними был, любезно приглашенный Борис

Борисовичем. Часами сидел в прокуренной комнате, на исходе послед

них сил, внимая говорливым речам... Однако, всё с верлинской моногра

фией, оказалось таки тщетно. Картина, практически, ни на шаг не прояс

нилась. Если не считать, научно фантастических трактовок горе «рефо

рматоров» теории, когда писались уже докторские диссертации.

Что же касается годичной отработки на селе, в качестве культпросвет

работника, то нужно сказать, что «ёжик», довольно, свято относился к

своему долгу перед выучившим и обласкавшим, государством. А именно, в конце августа, без понукания, отправился в Областное Управление куль

туры, дабы узнать, где ж ему, придётся въяб ть на радость, б дь, колхозни

кам... Да и деньги, по горло, были нужны! Ведь жил то, фактически, один.

Ходил только, в «столовую» к родителям, да телевизор у них смотрел.

Так вот, в Управлении мне предложили несколько деревенских клубов, близ Перми, из которых выбрал один, в некоем поселении Мысы Красно

камского района, в 25 километрах от «мегаполиса» (лучше не было).

Что от «засракуля» требовалось, никто ничё не знал. Пояснили только, что, дескать, руководство районного культотдела и местного СДК, даст

необходимые указания. И что баяниста, в той округе, точно нет. А это, 387

мол, очень хреново! Обитатели села, буквально, задыхаются без

сладкозвучной голяхи!.. Словом, с сентября нужно, срочно, приступать

к работе и сделать всё возможное, чтобы «осушить» мысовское «болото»…

Но перейдём к «самому главному». А как же незаслуженно покинутый ко

тик? — спросите вы. Увы, телеграмм он больше не посылал… И писем, из

старой доброй Чернушки, не приходило! Озлобился, замкнулся, видать.

Потерял веру в людей, а в «подлых» мужчинок, тем более… А может, как

и я, чудесным образом исцелился, но по своему. Отыскал таки, «противо

ядие» хворающему сердцу, испепелив Любовь лютущей ненавистью! Да

с тем же Толиком «забылся»… Впрочем, «мужу» сие было глубоко до лам

почки, ибо ушел головой в науку, в новые жизненные впечатления. То

бишь, обрёл, наконец то, самого себя.

Нет, конечно, нельзя сказать, что женский пол, совсем уж стал неинтересен

«ёжику». Как то раз, друг одноклассник затащил его, вечером, в ресторан

«Урал», что находился в центре города. А там, за столиками в затемнён

ном зале, «высиживали» кавалеров с дюжину изголодавшихся девиц…

Мужичков же, было маловато. Короче, к двоим мадамам ненавязчиво

подсели. Тары бары растабары, пара медленных танцев, бутылка вина, —

и можно было, брать чувих в оборот. Но «фрэнд» инстинктивно заторо

пился домой, в халупу, где заждались… научные статьи и книги! Вот ведь, б дь, идиот! Бабы сами вешаются, а «ученый» то другим забавляться хо

чет!.. Чудак человек! Одним словом, — нет слов!

можно, я с тобой?!» — вдруг умоляюще, попросила одна из барышень,

«А

обеспокоено заглядывая в глаза. «Пошли, коли не шутишь…» — устало

нехотя, бросил дон хуан, прикидывая в уме, как бы мамзик, внезапно, не

нагрянул в «хоромы» с дежурною проверкой.

Люда, — так звали деваху, — обрадовано «кинула» подругу и поспешила

за приключениями. На улице уже смеркалось, и только в трамвае, краса

вец кавалер разглядел бедняжку. «Так себе… Но телеса, что надо. Глаза, как у Ларисы. Блестят… На всё, как пионер, готова!.. Надо помочь ближне

му, — а как же иначе! Клопик ведь тоже «жертвует собой», ложась под

Толяна! Так что, долг платежом прекрасен! Сомненья прочь, — вперёд!».

За милыми разговорами, добрались до Мотовилихи, а затем, и до деревян

ной Затерянной. «Только не пугайся шибко апартаментов…» — шутя, предупредил жеребец, когда вошли в древние ворота дома и поднялись

на крыльцо. Людок же, нервно захихикал в предвкушении страстного

перепиха… Висячий замок был открыт ключом, и блиц любовники шаг

нули во мрак убежища холостяка.

388

Свет оставили, только на кухне. Потом, без лишних слов раздевшись, бросились на старую кровать. И действие в трёх актах началось… А что?

Вполне в духе времени. Че мозолиться то, с никому ненужными ухажи

ваниями? Такова, б дь, жизнь животная! Р раз, и в дамки!..

Партнёрша оказалась настолько темпераментной, что «ёжик» только

подивился. Ладно бы, душераздирающие стоны да крики! Явление, само

по себе, нормальное. Однако, когда дивчина, на пике ускорения, внезап

но… запела(?!) я чуть было не лишился чувств! Это что ж такое?! Ай, да

Люда! Видать, лишку перепила… Ну, да ладно! Нужно, однако, заканчи

вать однажды начатое! Мужик ты али нет?!

Так, с песнями, мы и подошли к логическому завершению первого акта

«оперетты». Затем, с небольшими промежутками, последовали второй

и третий. Истосковалась ведь душа! А с озорными, бойкими «Тачанкой»

или «Три танкиста», отчего бы и не повеселиться!.. Эх, доля доля, заветная

да разудалая! Всегда бы, эдак то «любить»!..

— Мне так клёво было! — выдала певунья, когда измождённые, но

счастливые, любовнички остывали на кровати. — Ты не против, если бу

дем иногда встречаться?

— Отчего и нет? Да и часто не получится. Работа, знаешь ли… — ответ

ствовал «фрэнд». — А Люда где то трудится?

— На заводе ленинском, недалеко отсюда! А живу в Голованово, тоже

в частных домах… с дочкой!

— С дочкой, говоришь? Это любопытно! А сколько ребёнку лет?

— Два годика! — призналась гордо мама. — В следующий раз, обяза

тельно принесу фотографию!

— Ну, неси… — вяло отозвался кавалер. — Замужем, что ли, была?

— Не… Парень тот официантом робил, когда познакомились. Погу

ляли немного, да сбежал, сука!

— Понимаю. Что поделаешь, — жизнь такая!.. Ну что, спать будем?

— Может, на последнюю электричку успею! В час отходит с вашей

станции!.. Беспокоюсь за Оленьку, милый!

— А на улице дождь, слышишь? Ого, да целый ливень! Наверно, лучше

остаться… — бесстрастно изрёк «ёжик».

— Всё равно, побегу! — Люда стала собираться.

— Вольному воля! Провожать не буду.

— Ой, да не надо! Промокнешь ведь!.. Вот телефон, — если что, звони!

Мы вышли из хаты на крыльцо, с «козырька» которого низвергались целые

потоки воды. Пугающе грохотал гром. Ливень всё больше набирал силу…

389

Пришлось сходить назад в квартиру, за старой курткой.

— На, возьми! А на голову кулёк надень!

— Спасибо! В общем, я полетела! Звони обязательно! Пока! — и чувиха

исчезла в бушующей темноте, за воротами…

Словом, так несознательный «муж», впервые, «изменил» котику. А что вы

хотели? Ведь, и Лариса была не без греха!.. А что касается Люды, то, что

тут расписывать? Любви никакой не обнаружилось (во всяком случае, с

моей стороны), и воспитывать «левого» ребёнка «фрэнду», вовсе, не жела

лось. Тем паче, стремился то в прямо противоположном направлении.

А именно, — наука не терпит семейно бытового пресса!.. Так что, отно

шения с певуньей, с самого начала, представляли суетную чепуху, растя

нувшуюся, правда, на два с лишним месяца.

9

В первых числах сентября, я отправился в Отдел культуры Красно

камска, дабы предстать перед начальством, во всём своём блеске

профи. Ехать нужно было на переполненном автобусе, ни много, ни мало, аж 50 минут, ибо полз он по трассе, как неторопливая мечтатель

ная черепаха… Мысы же, упирались, благоустроенной окраиной, в оную

дорогу, находясь, практически, рядом с районным центром. Имелся, кстати, и еще один подъезд к растянувшемуся на 2 километра, селу, —

электричкой, но с другого его, административного, так сказать, конца.

«Да уж, далековато придётся добираться!.. — огорченно констатировал

«засракуль». — Туда да обратно, через автовокзал, часа четыре уйдёт!

Плюс служба часика на два… Глядишь, рабочая смена и выходит!.. Хорошо, хоть не каждый день таскаться! А то бы, крест на науке пришлось ставить!».

...Зачуханный грязнуля Краснокамск, являл собой небольшой городишко, с кучей мелких предприятий и их гордым «флагманом» — местным ЦБК, сообща отравляющих выхлопами всё в округе. Жилые облезлые дома, построенные в 40 х годах, бараки и, особенно, Дворец Культуры с неле

пыми колоннами и «скульптурами», придавали общей картине неприят

но старомодный, уныло сталинский вид…

Отдел культуры располагался, правда, в современном здании райиспол

кома, торчавшем рядом с центральной площадью, как вызов «отжив

390

шей» эпохе. Там, — то есть в Отделе, — молодого специалиста, недорабо

тавшего год, уже нетерпеливо поджидала зав., Надежда Викторовна

Вольская.

Симпатичной женщине этой, было не больше 35 лет. Приветливо по

здоровалась и сразу перешла к делу.

— А не создать ли Вам, в Мысах, русский народный хор? Оркестр то

ведь, в селе не организуешь!.. Ну, и просто баянистом трудиться! Ставка в

клубе хорошая — 140 рублей.

— Я же не хормейстер… Хотя опыт небольшой имеется.

— Ой, да много ли там, в деревне, нужно! Научите людей петь, хотя бы

на два голоса, разучите с ними репертуар, совхозное правление при

обретёт костюмы. Вот, и концертируйте себе в Мысах и районе!

— Нужно подумать… — «ёжик» почесал затылок. — А кто в местном ДК

директор?

— Тоже, как и Вы, молодая выпускница ПГИКа. Ножкина Наталья

Григорьевна!

— Знакомая фамилия.

— Да знаете друг друга, наверняка! — странно заулыбалась Вольская.

— Возможно… А как часто, нужно приезжать? Дорога то из Перми не

близкая!

— Два раза в неделю на час полтора, если хор организуете. Плюс ак

компанировать на праздничных мероприятиях, допустим, детишкам.

Устраивает?

— Вполне, Надежда Викторовна. И когда можно приступать?

— Свяжусь с профкомом совхоза, — пусть соберут желающих петь да

выступать. А такие обязательно найдутся!.. В клуб же, можно приехать

уже завтра, часам к двенадцати. Ознакомиться, что и как… Давайте трудо

вую книжку и паспорт! Оформим Вас с сегодняшнего числа…

...На следующий день, «ни свет, ни заря», новый сотрудник прибыл на перм

ский железнодорожный вокзал и, вскоре, сел на электропоезд, следую

щий до Оверят. В Мысах оказался через 40 минут. До клуба, — большой, растянутой избы из почерневших брёвен, — плёлся, по прибитой дерев

не, довольно долго. «Да, — это не Рио де Жанейро!» — невесело констати

ровал баянист, обходя коровьи «мины», оставленные тут и там.

А вот, и высокое крыльцо «очага культуры»! Вошел в утеплённую войло

ком, дверь и сразу очутился… в зрительном зале. Мест эдак на 50… Справа, высилась небольшая дощатая сцена с лозунгом наверху, а слева — в побе

ленной стене, зияли два отверстия для киноаппарата. И всё…

391

де же, директор сего социалистического богатства?» — только и успел

«Г

подумать «фрэнд», как на «подмостки», из какой то каморки в глубине

«сценического пространства», вышла милая, застенчивая девушка с улыб

кой на лице. Ба! Кого я вижу! Дамочка то училась на курс старше! И то

же, на оркестровом отделении!.. Дак вот ты какой, аленький цветочек!

Очень, очень приятно! А что за роскошная коса за плечами!

— Привет! — как можно ласковей, вскричал дон Хуан, почувствав силь

ное половое влечение.

— Здравствуй! Вот так встреча! Отдел культуры, что то, говорил о

молодом специалисте, но чтоб это был… Вы?!

— Зачем же так официально? — подошел «ёжик» к сцене вплотную. —

Мир тесен… Однако, где ж апартаменты директора?

— Ах, да! Пойдём в кабинет… — смешалась, густо покрасневшая, Нож

кина Наташа и повела к себе в каморку, поправляя, зачем то, воротничок

кофточки и косу.

Обольститель последовал за красавицей.

— Н да уж… Уютно у тебя, хоть вешайся! — оглядел комнатушку с не

затейливым «интерьером». — А ну к, расскажь, как в дыре то такой оказа

лась? — и вперил взгляд, девахе, прямо в глаза.

Внезапно возникло, приятно щекочущее нервы, напряжение. О го го!

Шутка ли! Давненько не испытывал ничего подобного!

Пришлось даже присесть, напротив друг друга, за стол, ибо от волнения, ноги не держали обоих.

— Не смотри так…

— Как?

— Ну, так… Стесняюсь… — Натали отвела зелёные очи, и покраснела

еще больше.

он Х

Д

уан, немедля, взял её горячую ладонь в свою… Проскочила ужасаю

щая мысль: «И как раньше то, не разглядел в гадком утёнке, прекрасного

лимпомпосика?! Ай яй яй! Ну, и дубина!».

Между тем, девушка, слабо, попыталась освободить руку, но упорный «фрэнд»

не отпускал.

— Знаешь, — дрожащим голоском, промолвила прелестница, — я ведь

замужем. И ребёнку, два годика скоро будет…

— Как?! Уже замужем?! — неприятно поразился ловелас. — Весьма

неожиданно… И кто же суть благоверный?

— Познакомились, когда по распределению приехала в Майкор. Ну, в Коми Пермяцкий округ, значит. Нетронутой девочкой была… А этот…

392

кр рестьянин, — коть моть, блин, несчастный — тут как тут!.. Короче, в

скором времени забеременела, вышла замуж и перебралась с козлом в

Пермь, к предкам. Родила… А сейчас вот, здесь работаю, потому что живу

недалеко, — в Закамске, в микрорайоне Крым. Ехать то, всего ничего!

— И на службе, шибко упираться не надо, как в городе. Верно?

— Ну да… Серёжа еще такой маленький!

— Значит, разочарована в своём колхознике?

— Видеть уже не могу!

— Сочувствую… А я вот, тоже в Мысах оказался. Хор буду организо

вывать.

— Наслышана от Вольской. До этого, в Чернушке работал, да?

— Еле выбрался! Там такие дела вершились, — не позавидуешь!

— Не женат?

— Пока Бог миловал… Тебя хочу!

— ?!

— А что особенного?

— Че, прямо тут, что ли?

— А где ж еще? Живу то ведь, не близко!

— Ну, знаешь! Хотя…

— Можно поцеловать Вашу ручку? — «ёжик» припал к ладони.

— Так странно… — Натали часто задышала. — Не надо…

Я, тут же, привлёк к себе и крепко обнял чужую жену. Губы наши встрети

лись. О, Господи! Дай силы…

Бедняжка безвольно опустила руки, тогда как «сатир» уже лез под кофточ

ку, забираясь всё дальше и дальше!

— Не надо… Не здесь… Люди могут зайти!

— И то верно! — резко остановился «фрэнд». — Оставим любовь на

потом!

— Обиделся, да?

— Совсем даже нет! Всё нормально. Давай ка лучше, о делах погово

рим!

Помятая девчонка, быстро привела себя в божеский вид.

— Профком совхоза, людей для хора собирает. Работницы детского

сада, изъявили желание! Не все, конечно, но их, в твоём коллективе, будет большинство… Доярок с фермы еще агитируем!

— Мужичков бы надо, человек с пяток!

— Придумаем что нибудь.

— А голяха то имеется?

393

— Вон, в углу стоит, посмотри.

жик» опробовал инструмент

«Ё

. Пойдё ёт!

— Ну с? Счас то, что прикажете делать, товарищ директор?

Ножкина пожала плечами.

— А ничего! Приезжай дня через три, там и видно будет!

— Ну, у тебя и лафа в клубе!.. Домой то когда поедешь?

— Надо еще немного посидеть. Мало ли… Еще проверят…

— Тогда до встречи! — я опять обнял Натали, галантно поцеловав в шейку.

И был таков!

братный путь на электричке, прошел в чудесном ликовании.

...О

10

Р оман с директором, из «платонической» фазы, довольно быстро

перешел к «насущным» отношениям…

К своему удивлению, «фрэнд» зачастил в ДК, хотя работой там

никакой и не пахло. Процесс организации хора, как это случается, затя

нулся на неопределённый срок.

Встретившись в пустующем клубе, бесстыдные выпускники ПГИКа, по

началу, предавались невинной любовной игре с поцелуями, ласками да

смешками, чутко внимая ухом, не войдёт ли кто в избу. Внезапный свиде

тель греха, шибко пугал замужнюю «гулёну»… Но, сколько можно держа

ться за руки и глядеть друг другу в глаза?! Естественно, «ёжик» хотел бо

лее острого продолжения!.. Натали же к сему, оказалась совсем не готова

морально. «Ну, не здесь ведь, Дима!» — постоянно сдерживала она рети

вого жеребца.

Тогда, оскорблённый кавалер, начал злостно «нарушать трудовую дис

циплину», «прогуливать» горячие деньки, дабы директор, наконец, по

нял свою «роковую» ошибку… И что же? Эффект не заставил себя долго

ждать, превзойдя самые смелые ожидания! Бедняжка из отдалённых Мы

сов(!), забыв и стыд, и гордость, и дитя, однажды примчалась… на Затерян

ную! Два часа пути! Какая невосполнимая жертва!.. Знал бы Коля, муж, о

похождениях родимой женушки! — такой скромной и, на редкость, за

стенчивой девушки с чудною косой…

Каюсь, конечно, но я сделал всё, чтобы сделать лимпомпосика счастливым!

394

Узкая кровать с панцирной сеткой, в буквальном смысле, стонала под

нами!.. А потом, шли весёлые разговоры о том о сём, о глупом Коле, ко

торый ничего не подозревает! Ха ха ха! Жизнь удивительная штука, осо

бенно, когда влюблён! Вот ведь оно как!..

Вскоре, встречи однопостельников в халупе, приняли, более или менее, регу

лярный характер. И это, если не считать интрижки с заводчанкою Любой, которую «ёжик» приглашал, изредка, по телефону на «аудиенцию»… Печаль

ный факт, но жеребец находил какое то странное удовлетворение, от столь

подлого отношения к барышням. Может, подобным образом, «мстил сам

кам вообще» за поруганную Любовь проклятым котиком, который, по

версии Толяна, тоже греховодил исключительно назло!..

Между тем, подошло время, когда мысовский «хор», наконец то, был в

сборе. Председатель профкома, — энергичная, целеустремлённая жен

щина, — сообщила мне, что репетиции организуют в зале заседаний

совхозной управы, находившейся, оказывается, не в «центре» села, где

работали различные учреждения, а на его благоустроенной окраине, возле трассы на Краснокамск. Труженицам детского сада, видите ли, не

в жилу переться 2 километра до клуба, ибо вкалывают и проживают

они, совсем рядом с новым местом культурного досуга.

Что ж, «ёжика» такой расклад, вполне, устраивал. Не всё ли равно, — на

автобусе добираться до Мысов или на электричке! Тем более, лишний

раз видеть Натали еще и в СДК, ему не очень то хотелось… Цветок был

сорван, а потому и интерес к красавице, стал постепенно угасать (что не

осталось, кстати, незамеченным). Увы увы, отсутствие сопротивления, всегда вело к проблеме охлаждения мужчин!..

...На первую репетицию коллектива (как когда то в Чернушке с ансамблем),

«хормейстер» шел, трепеща всем своим существом. Было семь часов вече

ра. Председатель профкома, буквально, втолкнула баяниста в зал с соб

равшимися участниками, ибо, как 10 летний пацан, не мог решиться

войти… Взору предстали молодые дородные колхозницы, усевшиеся

на первых рядах, в ожидании занятия. Разом, оценив симпатюлю руко

водителя, «девчаты» жеманно заулыбались.

— Здравствуйте, Дмитрий Борисович! Вот Вы, значит, какой! Ха ха

ха! — заприкалывались они. — Ох, и напоёмся сёдне вволю!

— Привет… Рад познакомиться. Э, э… — тревожно промямлил «лидер». —

На данной репетиции разучим две народные песни. А потом…

— Да не стесняйся, Дима, — тута все свои! — поддержала одна шустрая

бабёнка. — Меня Светою зовут!

395

— А сколько пришло человек?

— Пока двенадцать! Еще, наверно, припрутся!

— Мужчины, так понимаю, стесняются участвовать в хоре? Гляжу, ни

одного нет.

— Куда оне денутся! Выпендриваются больше!.. А чего будем петь?

— Я до Мысов работал в Чернушке, в ансамбле песни и танца «При

камские Узоры». Словом, взял кое что из его репертуара… Ну, и в библио

теке порылся. Но прежде чем разучивать произведения, нужно опреде

литься, кто из хора первый, а кто второй голос.

— А откель знаем то! Ха ха ха!

— Ну, дак сейчас проверим… А пока распоёмся! «Катюшу», надеюсь, помните?

— А че не то!

аянист взял голяху и, залихватски, сыграл вступление. Бабы так грянули, Б

что аж уши заложило!.. Удовольствие было написано на весёлых лицах…

— Спасибо, товарищи. Но что хочу сказать… Драть шибко глотку, нужно

не всегда. Иногда, требуется исполнять, какую нибудь, вещь на пиано.

— На что, на что? Ха ха ха!

— Тихо, значит. Спокойно.

— Вон оно че!.. Не сумлевайся, — сполним! Главное, приказывай, а мы

ужо расстараемся!..

В общем, репетиция пошла своим ходом… Руководитель разбил «хорис

тов» на голоса, и приступил к разучиванию двух разнохарактерных

песен. К концу «сеанса» измотался так, что еле держался на ногах от

подскочившего давления. Но виду не подал, хотя «девчаты», тут же, запо

дозрили неладное. «Ты шибко то не волнуйся! Потихонечку делай…» —

подбодрила Света, когда женщины уходили домой. И «фрэнд» был

благодарен за такое чуткое внимание.

Выйдя из управы, бедолага, спотыкаясь, добрался до автобусной оста

новки, и только к концу пути, на Затерянной, под действием лекарств, еле пришел в себя… Ну, что за организм! Будь трижды неладен! Если так

и дальше пойдёт, завидовать не приходится. Почему ж не повезло, блин, в жизни со здоровьем? Почему?! О, грёбанный, гр рёбанный невроз!..

...К печальному исходу, близилось «бабье лето». Исполненное, ныне, лю

бовными приключениями, чудное время сие, всегда было для «ёжика»

совершенно особенным, умиротворяющим душу состоянием Природы.

Природы, приступившей, так сказать, к увяданию… Особенность данного

времени состояла еще и в том, что зародился я, как член «свободного»

396

социалистического общества, аккурат к закату сентября. А то, что полу

чилось, из оного членства, позднее, судите, как говорится, сами.

И всё же…

Бабье лето. Воздух прозрачен.

Лист шуршит под усталой ногой.

Позолотою лес охвачен,

Околдованный тишиной…

«Фрэнд», задумавшись, бродил по липовым аллеям сада, расположенного

у мотовилихинского пруда, и, отчего то, вспоминал чернушенскую

эпопею с котиком, безвозвратно канувшую в Лету. Почти два месяца

прошло, как Судьбина навсегда разлучила влюблённых! Да уж, да уж…

Однако, поразительно то, что Лара, на удивление, стойко вынесла всю

тяжесть одиночества! Толян, естественно, её не привлекал, хотя и траха

лась с козлом во имя мести… Но, боже, будь же реалистом, в конце концов!

Не тешь себя зазря! Давно иссякло чувство у девчонки! Насколько знаю

б дей, такие долго не раздумывают! Нашла, видать, другого ё ря, увлечен

но вешая дураку лапшу на уши!.. Так что, не стоит, дружище, ворошить

старое! Клопик того не заслуживает…

Вернувшись на Затерянную, «ёжик» отправился не в унылую свою халупу, а прямиком к родителям. Нужно было помочь в уборке жизнеобеспечи

вающего, картофеля. Батя уже, с нетерпением, поджидал «лодыря», отча

янно матерясь в необозримое пространство огорода.

— А вот и я, папа! Картошка то нонче уродилась! Да ведь?

— Где, баянист, бродишь, твою мать! А ну, хватай лопату и въяб й до

вечера!

— Но удастся ли выдержать, столь непосильную нагрузку?!

— Ничево о! Здоровый кабан! Жрать захочешь, — выдюжишь!.. День, как говорят, год кормит!

— Помощи ребёнку, значит, ждать не приходится?

— Ха ха ха! Спужался, лентяй?! Через час приду, конешно! Вместе

будем копать…

— Премного благодарен, папа! А то уж думал, костьми здесь лягу!

— Ничево о! Поле езно!.. Это тебе не за книжкой, б дь, высиживать!

Хилософ сраный!

— Но государство поощряет духовный труд!

— Оно бы, сука, мантерьяльно людей выручало! Вот, это дело!.. А че, 397

пудрить мозги сказками то? Сами те партейцы живут ого го!.. Ну, да

ладно, заговорился тут… В общем, вкалывай ка лучше, а не рассуждай!

И гордый «рабовладелец», не спеша, покинул невольника.

рэнд» же, с нечеловеческими усилиями, начал «борьбу за урожай». Но и

«Ф

на долбанном картофельном поле, продолжал напряженно думать.

чера прошел День рожденья… Никто, окромя родителей, меня не позд

«В

равил! И что из сего? Зачем дурацкие праздники, вообще, нужны? Чего

только животные не выдумали, ради своего тщеславного, ненасытного

«эго»! Какая блажь… Ну, кто есть я? Былинка общества, пылинка во Все

ленной!.. К чему устраивать избыток шума, собственно, из ничего? Ведь, вся жизнёнка человека — сплошное природное недоразумение… О, жал

кое ничтожество!.. Копай, копай! Ведь жрать необходимо для самовос

производства генотипа! Для умствований, наконец! Для восхождения

на пики социального «престижа» и «всесильной» власти!.. А День рож

денья... Бог с ним, право дело! И всё ж, так грустно грустно, что котик

даже телеграммы не послал…».

11

Н а улице лил дождь… Ненастная осень не заставила долго ждать.

«Ученый» сидел за столом, у окна, и вчитывался в очередную моно

графию. Внезапно, по стеклу кто то настойчиво забарабанил. Я

нехотя поднял голову… и обомлел! Лариса! Улыбающийся до ушей, кло

пик, черт побери! В такую то погоду!.. По телу пробежала дрожь, а сердце

застучало так, что клетку грудную, чуть не проломило! О, боже, мать

твою ети!!

Неслушающимися руками, открыл дверь. Лара стояла на крыльце, промок

шая до нитки.

— Можно войти?.. Или… не рад? — промолвила срывающимся

голосом.

— Заходи, коли не шутишь. До инфаркта ведь, доведёшь!

евчонка хотела было броситься на шею, но «фрэнд» отстранился.

Д

— Пойдём в дом…

Волнуясь, как школьники, прошли под низкий потолок избы. Уселись на

кухне за стол, подальше друг от друга. Чувиха так и не разделась.

398

— Как дела то у ёжика?

— Спасибо, не жалуюсь.

— А я приехала к родственникам, и решила заскочить к тебе… нена

долго.

— Кончай врать, а?.. Лучше расскажи, как с Толей времечко прово

дишь!

— С Толей?! А причем здесь он?

— Трахаешься потому что, с козлом вонючим! «Десантник» то, всё

про шалаву выложил! — вскипел «фрэнд».

— Че, встречались, что ли?

— Представь себе, да!.. Когда уже уезжал из Чернушки!

— Ну, и что гадёныш наболтал?!

— Что поимел шалаву, пока «муж» в отпуске был!.. Ты и сейчас, со зло

сти, изменяешь!!

— Че рехнулся?! — котик, пораженно, выпучил глаза. — А насчет этого

суки… Нашел же, кого слушать!

— Хочешь сказать, что «спецом» Толян гадит?

— Еще бы! Послала его подальше, вот и мстит, псина паршивая!!

Ревнивец почувствовал несказанное облегчение.

— Ну, если так… И что, ни с кем не познакомилась?

— Да только о тебе и думала, дурашка! Такие муки перенесла!

— Что то не верится!.. Ведь пару месяцев прошло, как разбежались!

— Поначалу, конечно, страшно ненавидела… Уж, прости идиотку за

телеграмму!.. А потом, ревела ночами так, что вся подушка была мокрой!

— То есть, хочешь сказать, — по прежнему, любишь?

— …

— Так «да» или «нет»? — я встал.

Внезапно, Лара с плачем бросилась к мучителю, обняв его и положив го

лову на грудь.

— Родненький! Любимый! Прости дуру, прости… Так соскучилась без

ёжичка!

— Слышу сие не в первый раз. «Простить», мол, дуру!.. Ну, раздевайся, что ли… Совсем!

— Подожди немного… До сих пор не могу привыкнуть! Столько вре

мени прошло!

— Не надо было отвыкать!.. Ну что, пошли или нет, в люлю?

— Сейчас сейчас, солнышко! Только поздравлю с Днем рождения!..

Вот! Подарок! — и клопик вынул, из сумочки, небольшой свёрток.

399

— Вообще то, октябрь на носу… Опять носки?

— Не угадал! Смотри, какая прелесть!

В моих руках, оказались две фабричные «чеканки», с изображением зоди

акальных «Девы» и «Водолея». Девчонка, тут же, поспешила прикрепить

их в «гостиной».

— Здорово, да?!

— А «Быка» с «Тигром», в магазине, не нашлось?

— Увы!.. Эти то вещички еле достались!

— Понятно… А скажи, когда на Затерянной оказалась, к предкам сна

чала зашла?

— Ну да. Откуда знать то, что золотце здесь обитает!.. Кстати, мама

так обрадовалась!

— Ха, еще бы! «Невестушка», как никак!

— Перестань издеваться, а то обижусь!

— Ладно, не буду… Дак, зачнём мы, в конце концов, любить друг друга?!

— Всегда готова! — отдала «салют» «звёздочка» и расхохоталась.

Начало «новым отношениям» было положено.

жик» вершил дело на плачущей кровати, и жутко опасался одного: а вдруг

...«Ё

из клуба нагрянет страдающая Натали?! Вот, б дь, найдётся, ведь, что

вспомнить!.. Спокойствие, спокойствие! Авось пронесёт, ураган то! Да…

Однако, котик вяловато взял старт! Пассивно отдаётся… С чего бы это?

Видать, двухмесячное воздержание играет роль. Ничево о! Раскочегарится

деваха! Только шум будет стоять! Я то, уж знаю членоугодницу проклятую!

И верно. «Муж» вскоре, вновь «обрёл» любвеобильную Ларису! Тигра, да и

только! Со второго захода, беда явно пошла на поправку! Какая зажига

тельная скачка! И и эх, залётные!.. Это, блин, тебе не Ножкина полуживая!

Сколько здорового азарта, огня, самоотдачи! А ну к, поддай ка еще жару!

Веселей, веселей! Залихватской песни, вот только, не хватает!..

И тут, в окно на кухне, кто то постучал… Мы, как вкопанные, остановились.

Маманя, что ли?.. Неужто не понимает, что дело молодое, неотложное?!

Зачем же, так жестоко прерывать?!

— Слазь, котик! Надо срочно одеваться!

— Да тихо! Не паникуй! Счас уйдёт восвояси…

— Слышишь ведь, опять барабанит!

— Нас здесь нет.

Стук внезапно прекратился. Парочка вздохнула с облегчением. Но чрез

минуту, от ударов затряслась входная дверь! Ведь, замка то навесного на

ей не было!

400

— Это не мамзик! — «фрэнд» перепугался не на шутку.

— Тогда кто?

— Откуда знать то!

— Та ак… — подозрительно прошипела «звёздочка». — Дай ка, схожу

открою!

— Нет!!.. Скорей всего, с работы пришли… Василий Андреич, дирек

тор! Видишь ли, прогулял тут несколько дней… А мужик то строгий, прин

ципиальный! Спуску не даст!

— Так и поверила! Ври больше!

— Клянусь Родиной! Более того…

Деваха, даже слушать не стала. Вскочила и хотела было, надеть исподнее, но

никто больше не ломился. Вероятно, Натали, — сделав, для себя, убийст

венный вывод, — проклиная, оставила предателя «навсегда», укатив обрат

но в Мысы! О, горе, горе! Как сейчас смотреть обманутой в глаза?! Как

вымолить прощенье, ре а би ли тироваться?!.. И всё ведь, из за б ди

приключилось! Ну, кто, кто ж ведал, что припрётся нонче!

— Так значит, вот чем занимаешься в моё отсутствие! — вновь, заши

пела Лара.

— Да клянусь, — директор приходил!.. Настоящий зверь! Агрессор!

Клопик сел на стул, зловеще замолчав.

— Ну, что притихла? — вопросил «муж» с ложа. — Аль любимому не

веришь?

— …

— О, Господи Иисусе! Забвенья не перенесу!

— …

— Молчишь, как партизанка на допросе, да?

— …

— Ну, Ларик! Рыбка!

— Отвали!

— Смотри, обижусь ведь! Вины то нету!

Девчонка зарыдала:

— Это подло, — слышишь, — подло! Как ты мог?!

— Но я всегда был убеждённым гуманистом!

— Предатель мерзкий! Проститутка гребанный!

— Ну, знаешь! — вспылил «фрэнд». — За собой лучше смотри! Под

«десантника» то, кто ложился?! Думаешь, поверил, что два месяца ни с

кем не трахалась!

— Представь себе, — не трахалась!!

401

— Ха! Нашла кого дурить! — «ёжик» начал одеваться.

— Пошел на х…! Ненавижу гада!

— Иного ответа и не ждал!.. А ну ка, брысь отседа!

— Что о?! Куда «брысь» то, а, засранец?!

— В Чернушку свою, к Толе!

— Да ни за что!

— О, боже! Рыбка друга со свету сжить хочет!

— Сам виноват! Не фиг сюда баб таскать!

— Я чист, как слеза ребёнка!

— Молчать! В люлю! Быстро!!

— Но это насилие!! Вы самка! Вы…

Однако, котик не дал закончить мысль, набросившись на жертву. Схватка

была короткой. Черезмгновенье послышался хрип… И всё затихло…

Дабы разразиться бурей!!!

12

П осле отчаянного перепиха, любовь двух раненых сердец, взыгра

ла с новой силой. Лёжа на узкой кровати, оба увлеченно рассказы

вали о житии в разлуке. Лара, оказывается, по прежнему, работа

ла уборщицей, всё остальное время, предаваясь скорби об утерянном

«рае». «Ёжик» же, поделился успехами на научном поприще, болтанул о

назначении в Мысах, однако вот, о б ких связях, сразу, с двумя кралями, благоразумно умолчал.

— Наконец то с миленьким в одной постельке, — клопик тесно при

жался ко мне. — Какое чудное блаженство!

— Согласен… А Василий то Андреич, директор клуба, шибко золотце

уважает! Чуть ли не руки целует! Но, блин, коли ослушаюсь старика, по

щады ужо не жди!.. Прогулял, допустим, либо что, тут же едет на Затерян

ную разборки чинить! Холерик, — одно слово!

— Из такой то дали?!

— Да ему и море по колено! Суро овый — страсть!.. Но справедливый

дядька, в то же время! Н да…

— На конфронтацию то, не иди зазря!

— Ты че! Да мы с Андреичем счас кореша! Любит, вишь… как сына!

402

— Тем более! Зачем дедулю огорчать!

«Фрэнд» чуть не поперхнулся. «Знала б, дура, сего «дедулю», не то бы пела!» —

подумал про себя.

— А котик то, всего на день приехал. Так жалко…

— На один день?!

— Завтра, в путь дорогу надо! Работа не ждёт.

— Да прогуляй разок! Че за это сделают!.. Впрочем, завтра, в культ

отделе появиться б не мешало!

— В Краснокамске то?

— Ну да. Вопросы, кой какие, решить.

— Давай вместе, по Каме, на «Ракете» отправимся! Ты сойдешь раньше, на своей остановке, а я дальше, до Осы махну. А оттуда, — автобусом до

Чернушки.

— О, кей. Хотя, признаться, и вправду, расставаться неохота!

— Ой, роднулечка! — обняла крепко Лара. — Знаю, любишь звёздочку, только скрываешь!

— Да что там люблю… Хм… Боготворю!!

— А хочешь, чтоб навсегда сюда вернулась? На Затерянную?

— Дак давно же говорил, — живи! Ремонт ведь, грозилась сделать!

— Ура а! Через пару недель приеду! Такое гнёздышко совью, — закача

ешься! Вот только…

— Что только?

— Да знаешь, родня моя, против ёжика настроена шибко…

— То, что уехал то? Бросил? В жены не взял?!

— Сказали, что если даже и сойдёмся, всю жизнь не дашь покоя рев

ностью! Да и гражданский брак совсем не то…

— Пошли они знаешь куда?! — взбесился вдруг «фрэнд». — Жениться

на затасканной б ди!! Вот х… вам!!

— Опять, что ли, началось?.. А котик и не хочет замуж! На любые условия

согласен, лишь бы с солнышком быть!.. Успокойся, не нервничай так!

«Муж», усилием воли, подавил «праведный» гнев.

— Ну, это другой разговор… Чтоб больше, не поднимала «проблемы»!

— Давай к родителям сходим?

— И на фига?! А а, «мама» с «папой» Ларочку заждались!

— Перестань язвить! Хотела просто пообщаться…

— Не парь, зря, мозги старикам! Всё равно, хомут не надену!

— Причем здесь хомут? Дело в том, что…

— Ладно! Пойдём… Послушаю ваши базары!

403

И однопостельники стали одеваться.

Что и говорить, родители, как дети, наивно умилялись, блин, «невестушке».

Их глупая беспечность, по мнению «ёжика», была, на удивленье, порази

тельной! Более того, — чудовищно преступной! Да да, по отношению к

нему, родному сыну!.. Клопик так умело играл на рефлекторных чувствах, что оставалось только подивиться! Ну, и хитромудрая же тварь!.. Но

ничего, ни при каких условиях не сдамся! Буду биться до последнего па

трона, до заключительного вздоха!.. Короче, дорого отдам свою свободу

жизнь! И это заявляю я, советский, б дь, солдат, — солдат науки! Сломить

которого, никто еще не мог!..

...На следующее утро, «друзья» уже торчали на Речном вокзале. Погода стояла

мерзопакостная. Холодный ветер гнал по Каме гребни, а на сером небе —

мрачнущие облака. Надрывный крик чаек, травмировал душу. Плюс набе

режная была почти пуста… Да уж, неприветливый пейзаж!.. Мы с Ларой, вместе с другими пассажирами, вышли на причал к покачивающейся на

волнах, «Ракете».

На набережной хмурой Камы

Осенняя стоит пора.

Октябрь берёт своё упрямо, —

День холоднее, чем вчера!

— экспромтом, выплеснул поэт.

— Молодец… — без энтузиазма, отозвалась «звёздочка». — Господи, как не хочется расставаться! Опять, блин, одиночество…

— Дак приедешь, ведь скоро! Че переживать то!

— Пол месяца — большой срок…

— Ха ха ха! Пара то недель?

— Тебе легко говорить! Баб то до чёрта!

— Опять ей мерещится! Достала уже!.. Проходи лучше на корабль, не

парься!

акета», вскоре, включила двигатели и тронулась в путь. Брызги полетели

«Р

от рассекаемых волн.

На этот раз, влюблённых на палубу не тянуло. Посиживали себе в салоне, изредка, перебрасываясь короткими фразами. Котик явно был подавлен.

Вот дура! Радовалась бы, что жить будет на Затерянной с великолепным

«ёжиком»!.. Замуж, видите ли, не берут! Значит, заслужила такое отноше

ние! Ишь, захотела чего! Не выйдет!.. Ибо пойти на поводу у шлюхи, оз

начало бы, для «друга», потерю самоуважения! И иначе никак… Вот!

404

Через пол часа проехали Закамск. До Краснокамка оставалось, всего то

ничего… Лариса заплакала, как ребёнок.

— Чувствую, понимаешь, чувствую, что отношения наши, скоро

прекратятся!

— Надежда, клопик, умирает последней! Не слушай родню, — уезжай, да и точка!

— Ой, не знаю… Всё так расплывчато!

— Ну, и оставайся тогда в Чернушке! Тебе там самое место! Выходи за

Толяна, — авось подберёт! — «фрэнд» разозлился.

— Ах, да перестань мучить! И так тошно…

— Ладно. Пристань на подходе. Проводишь или че?

— Пошли…

Судно, вскоре, пришвартовалось к дебаркадеру. Я чмокнул Лару напо

следок и сошел по узкому трапу. Приняв новых пассажиров, «Ракета»

двинулась дальше. Вместе с ней, уехал и рыдающий котик… Печальная, в

сущности, картина. Но что делать? Животные не властны над Судьбой!..

...В отделе культуры, куда прибыл, к своему ужасу, встретил… Натали! Вот

так номер!.. От жгучего стыда, пришлось опустить зенки долу. Увидев же

предателя, «Василий Андреич», отчаянно волнуясь, захихикал.

— Здравствуй! Какими судьбами здесь?

— Насчет зарплаты, кой чего, решить…

— Знаешь, хотела приехать, да не получилось.

— Куда приехать? Ниче не пойму!

— Да на Затерянную!

— Э, э… А разве, не была там?! — промямлил «фрэнд».

— Когда?! Конечно, нет!.. А с чего, ты вдруг решил?

— Просто подумал, — э, э, — может, дома в тот момент не оказалось…

— Обычно, вроде, заранее договариваемся!

релюбодей» смешался. Однако тут же выкрутился.

«П

— Но ведь, только что сказала, что хотела появиться! Значит, безо

всякого на то, предупреждения? Верно?

— Ну да… Иногда, приезжаю просто так. Уж, прости…

— Да что там! — у хитрули отлегло от сердца. — Не надо извинений!

Всегда рад встрече!

— Хи хи хи! — заулыбался лимпомпосик, нервно теребя косу.

— Давай тогда в четверг, часа эдак в два?

— Поздновато… Лучше в двенадцать! А то, колхозник уже подозре

вает!

405

— Муженёк то благоверный?

— Приходишь, говорит, с работы, когда совсем темно!

— Да блин, конспирацию не стоит нарушать!

— Во во… Прибьёт ведь, на фиг!

— Ну, до сего, положим, не дойдёт… Ладно. К заву вместе зайдём?

— Дак работаем то сообща! А, Дима?

И директор хитро подмигнул…

Разрешив вопросы «производства» и покинув шефа, любовнички отпра

вились на рейсовый автобус, следующий до Перми. Ехали, весело болтая, пока Натали, вскоре, не сошла в своём Крыму.

«ёжика» заработала мысль. «Значится, не Ножкина тогда ломилась, а

У

кто то другой! Уж, не Людок ли? Но она приходит, только когда вызва

ниваю на завод… Б дь, еще не хватало, чтоб и эта втрескалась!.. Любовный

многогранник получается!! Ну и ну! Да ты бесстыдный дон хуан, скотина!..

Хотя, какая может быть вина, когда имеешь, столь блистательный успех

у женщин!..».

13

С начала октября в пединституте, начались лекции и занятия для

сдачи экзаменов по философии и иностранному языку. Но

аккурат до оного, я стал соискателем на кафедре психологии, претендующим на звание кандидата наук. Однако, аспирантуры нынеш

ний глава школы, профессор Мяткин, мне, почему то, не предложил.

Вероятно, желающих учиться там, было более чем достаточно, а посему,

«начальник» предпочел продвигать, естественно и, прежде всего, собст

венных учеников.

Вполне понятно, что самолюбие «фрэнда» было жестоко уязвлено. Видя

это, Марков поспешил утешить сподвижника, заявив, что диссертации

защищают и без всякой, мол, аспирантуры. «Но когда же, можно присту

пить, хотя бы к подготовке труда? — вопросил отверженный, отчаянно

рвясь в бой. — Определиться с темой, подобрать методики для экспери

ментов?!». На что Борис Борисыч, невозмутимо, ответствовал: «Рановато

еще… Через год сдайте экзамены, литературку проштудируйте. Встре

чаться будем, беседовать… Сам то еще не знаю, что делать с докторской!

Словом, не стоит спешить. Всё еще впереди...».

406

Впрочем, болезненное честолюбие «ёжика» удовлетворил, нежданно

негаданно, случай. А именно, — когда однажды Марков пригласил его

на, так сказать, отчетно выборное заседание Уральского Общества пси

хологов… Короче, среди гущи народа, считающего себя таковыми, ока

зались и «молодые» кандидаты, с которыми я встречался на августовских

семинарах по «мозговому штурму» верлинской теории. В частности, то

были, неразлучные, Сашуля Требетенко и Лёня Яковлевич Клейман. Так

вот, они, как раз, и выдвинули соискателя на членство в Обществе, активно

поддержав кандидатуру. И чудо, наконец, свершилось! Желаемое член

ство оттягивало, блин, карман!

Эх, что там говорить, — «фрэнд» радовался, как ребёнок! Но не долго.

Жизнь текла обычным чередом, и до вожделенной «вершины», было ой, как далеко! И с этим, мне пришлось униженно мириться, — как бы душа

не билась и горько не протестовала. Увы, великие свершения не делаются, друг мой, впопыхах!..

Зато, работа с хором, в долбаных Мысах, всё набирала обороты. Участни

ков стало больше (пришли мужчинки и трое женщин), репертуар тре

бовал расширения, дабы, в скором времени, можно б было выступать с

концертною программой. Естественно, в приличных нацкостюмах, ко

торые профком, — хрен знает где, уже, — но заказал.

Кстати, найти песни, оказалось целою проблемой. Тем паче, что репертуар

был должен постоянно обновляться. Рыться в библиотеке? Простите, —

муравьиный труд!.. Короче, надо срочно искать выход! Но что же делать?

Связей, с народными ансамблями Перми, у «ёжика», ведь не имелось.

И опять, помог случай! Правда, радоваться, особо не пришлось…

В «кульке», куда забежал в поисках песен, проходило показательное выс

тупление фолк коллективов, для студентов хоровиков. Там, неожиданно

для себя, встретил… Девяткову Тамару(!), приехавшую из Чернушки, с

детским составом «Узоров»! Они, оказывается, участвовали в каком то

конкурсе, проходившем в городе, и ПГИК пригласил ребят, продемон

стрировать своё искусство.

— Ой, привет! Не думала, что свидимся! — разволновалась Тома.

— И я не предполагал! Как дела то? Как РДК?

— Знаешь, Ощепков ведь умер…

— Да ты что!

— Сердечный приступ… Так то вот.

— Дак не старый ведь, мужик то был! — «фрэнд» всерьёз огорчился.

— Столько народа на похоронах собралось! Считай, вся Чернушка!

407

— Это, конечно, страшная потеря для города…

— Мы так плакали!

— Творчество и алкоголизм — вещи несовместимые!

— Да, сгорел человек, как факел! — Девяткова прослезилась. — Ну, да

что теперь… А ты то как устроился?

ывший коллега рассказал о «грандиозных» успехах. И на научном, и на

Б

музыкальном поприщах.

— Молодец. Иного и не ожидала. — Тома безрадостно улыбнулась. —

А на личном фронте как?

— В порядке!.. Девки совсем одолели!

— Понятно. А Лариса то, в Чернушке осталась. Плохо ей.

— Ну, дак что теперь делать! Жизнь! — туды в колено!

— Да уж, — жизнь… И ни о чем не жалеешь, герой?

— Нет, конечно!.. Слушай, можешь выручить, а?

И «ёжик» изложил свою просьбу.

— Отчего ж не помочь? Сейчас надиктовывать тексты песен, времени

нет. Приходи, вечером, в гостиницу «Урал», где остановились.

— Отлично!.. Ну, а как в РДК поживают все остальные? Марианна

Абрамовна, Зина, Надя? Евгения Семёныча кто заменил?

— Хасанов заменил. Кому ж еще?.. А так, в клубе ничего, по правде, нету нового. Провинция!.. Работаем, как говорится, «не покладая сил».

Ну, понимаешь же, о чем речь…

Вечером, я забежал в «Урал» и заполучил то, что хотел. Единственное, что

осталось горьким осадком на душе, так это тамарино отношение к

удачливому «негодяю». Как будто, что то кому должен! Ларисе, или ей, или клубу?.. Ну и, конечно, безвременная смерть Ощепкова жестоко

потрясла. Хороший был мужик, тут ничего не скажешь.

...По прошествии недели, наконец то выяснилось, кто застал, врасплох, мерзавца дон Хуана в постели с милым котиком. Бедняга всё, никак, не

мог решится звякнуть Люде, не без оснований полагая, что именно она

тогда ломилась в дверь. Когда ж на то решился, почувствовал, как трубка

накалилась от угрюмой злобы адресата...

— Людок, а Людок, почему не здороваешься с другом?

ыхание «любимой» участилось.

Д

— Ты приходила, что ли?

— …

— Ну, ответь же, не томи душу!

— Чего хотел?!

408

— Да, собственно, ничего. Болел тут сильно…

— …

— Ангина была… Двухсторонняя!

— И не слышал, как я стучала?!

— Понимаешь, встать даже не мог! Действительно, дверь кто то силь

но тряс, а сил подняться не нашлось!

— Врёшь!.. Бабу трахал!

— Побойся Бога, Люда! Все мысли только о тебе!

— …

— Если с кем и был, сейчас не позвонил бы, верно?

— Кто жулика знает!

«Фрэнд» психанул:

— Ах, вот даже как?! Оскорбления не потерплю!

— …

— Ну, если не веришь другу, тогда, что ли, прощай?!

— …

— Так прощай?!

— …

— Всё! Кладу трубку!!

Чувиха, наконец, сдалась.

— Подожди… Не злись, зайчик. Обиделся, да?

— Еще бы!

— Ну, прости… Думала, что изменил.

— Петух тоже думал!

— Может, встретимся?

— После таких то подозрений?!

— Да не подозреваю я!.. Приду вечером, ладно?

— Ну, что ж… Валяй уж, коль на то пошло!

— Спасибо, зайчик! Прибегу, как штык! Так соскучилась!.. Целую очень!

Дон Хуан, с чувством нахального удовлетворения, вышел из автомата. «Вот

так, с ними и нужно, тёлками! А не распускать нюни, — умолять да

просить! Много чести будет!.. Ох, и надоело же всё как! Одна, б дь, песни

поёт, не переставая; другая — на два фронта шурует втихую; третья от

любви совсем вольтанулась!.. Ох, бабы бабы! И пошто связался то с вами, когда нужно науку делать, и о нравственности личности заботиться!..».

409

14

В ечером, «ёжик» «радушно» принимал Людка. Что и говорить, дев

чонка втрескалась по уши. Приволокла, зачем то, с собой торт и

фотографию своей очаровательной дочурки. О, боже правый!

Только этого и не хватало… Неужели трудно так понять, что «ученому»

не до устройства, блин, семьи! Тем паче, — при чужом ребёнке!.. Оставь

надежды, всяк сюда входящий! Хозяин ненавидит человечью биологию, со всеми вытекающими! А низших ценностей животных, не признаёт

вообще!..

— Гляжу, зайчонок нынче грустный? — огорчилась молодая мама.

— Но почему же… Я в восторге! Скажу больше, — переполнен счастьем!

Н да…

— Что то незаметно. Может, зря пришла?

— Да перестань… Знаешь ли, — запутался во всём!

— Ты, верно… любишь меня?! — замирая, выдала чувиха.

— Какой вопрос! Естественно!

— Странно… Раньше такого, никогда, не говорил!

— Давай уж ляжем, что ли?

— А торт?

— Потом схаваем. Раздевайся…

Люда внезапно взбеленилась.

— Да разве это любовь?! Только трахаться и хочешь!

— Хуже было б, если б не хотел… — бесстрастно кинул «фрэнд».

— Что, б дь, сказал?! Уйду ведь, отсюда навсегда!!

— Вопрос — поможет ли?

— Ты сволочь! Ненавистный!! Какая же я дура!

— Торт не забудь… До скорой встречи…

— Ни за что!! Чтобы, хоть раз, порог переступила!

— Переступишь. И не раз… Давай ка лучше, про «Тачанку» споём?

Не перенеся столь жуткого унижения, Людок пулей выскочил из хаты… Да

и хрен с ней! Прибежит еще, как миленькая, и прощенья просить будет!

«Ёжик» то психологию бабью знает!..

А спустя пару дней, в халупу на Затерянной, пожаловала безумствующая

Натали. Со странным предложением… Уж чего чего, но такого сума

сбродства, с подлостью, дон хуан совсем не ожидал!.. Ну, и сучка! Сечь бы

410

надо розгами, да посильней! Чтоб не повадно было!.. Однако суть дела

сводилась к следующему.

Короче, после глупейшей болтовни, два сослуживца, слегка, погрехо

водили в постели. Спустя минут пятнадцать, один из них, что был дирек

тор, невинно эдак, начал рассуждать о наших отношениях:

— Я долго думала(?!), как много значишь для меня!.. Представь, —

колхозник надоел до смерти! Устала, — сил нет!.. И потом, встречаемся, будто бы преступники! Надо что то бы менять. Не находишь?

— Менять что, к примеру?

— Ну… сам ведь знаешь!

— Убей, врубиться не могу!

— Может, того… сойдёмся, а?

— А как же Коля? Ребёнок, наконец?

— Дак уйду от мужа! На фиг, болван сдался!

— Ну, а что, ежели не соглашусь? Тогда тоже Колю бросишь?

— …

— Че молчишь то?.. А а, одна не хочешь оставаться!

— Плохо будет. Проблемы материальные, и всё такое…

«Ёжик» разъярился.

— Значит, ни хрена не любишь!!

— Но почему? Люблю…

— Ой ли?.. Мало верится!

— Вполне серьёзно!

— Ну, дак кидай тогда родного муженька!

— А ты то женишься?

— Ха! И рыбку съесть, и в ванну сесть? Так, что ли, марамойка драная?!

— Не смей меня так называть! — разнервничалась Натали.

— Знаешь, иди к отсюда, по добру да по здорову!

— Выходит, гонишь! А за что?!

— За всё хорошее! И чтоб, близко не было!!

Оскорблённая до глубины души, деваха вскочила и стала одеваться. «Фрэнд», молча, сидел на кровати… Потом, резко подошел и влепил Ножкиной

пощечину!

— Нет! — только и шепнул лимпомпосик, широко раскрыв глаза. —

Как посмел?!

И в не себя от потрясения, с плачем, выбежал «навеки» из избы…

...По прошествии недели одинокой злости, к «ёжику», вернулись, наконец, относительно спокойные эмоции. «Что то клопик из Чернушки, блин, 411

не едет. Обещала ведь! Даже ремонт, какой то, хотела сотворить… А, —

скорее, сродственнички не пускают! Да и ладно! Переживу! Баб то море!

Так что, с Ларой, вероятно, дело кончено…».

Кого там! Примчалась ненаглядная, как будто мёдом на Затерянной нама

зано! Шары навыкате, ручонки тремолируют, и дышит, как загнанный

олень! Понятно, — взволновалась, бедная! Пол месяца, однако, не вида

лись!.. Но принарядилась, — надо отдать должное, — и аж подкрасилась.

Ясненько, что хочет нравиться. Более того, — иметь успех!.. Да только

что из этого? Изменщик «солнышко» давно уж охладел…

— Здравствуй, миленький! — котик, судорожно, кинулся на грудь. —

Такое чувство, словно вечность целая прошла! Ну, поцелуй меня! Пожа

луйста!

— Да ради Бога! — я, как вампир, припал к девичьей шейке, испытывая

отвращение.

— О, всё бы отдала, чтоб никогда не расставаться!

— Скучала, значит?

— Еще бы! Мало сказано! Чуть не подохла в той квартире!

— Миленькому, тоже ведь, не сладко было…

— Ой, родненький! Заждался, верно, свою звёздочку!

— Чуть руки на себя не наложил! Страдал безмерно!

— Не ври уж… Но знаю, что всерьёз переживал!

— Как догадалась то?

— Интуиция, зайчонок! Сердце подсказало! Вот!

— Пожалуйста, не называй зайчонком!

— Но почему же? — Лариса удивилась.

— Ну… ёжику не очень нравится!

— Что, кто то еще так называл? Я не ошиблась, а?

— Любовница, конечно! — «оскорбился» «фрэнд». — Ты же, об этом

думаешь!

— Нисколько даже! Больно надо!

— Ну, и зли тогда!.. Лучше скажи, — че задержалась то в Чернушке?

— Да, знаешь ведь, родня не отпускала! Уши прожужжали, чтоб не

связывалась с золотцем.

— И что?.. Видать, согласна с ними в чем то, верно?

— Ха! Плевать хотела! Котик сам с усам! Слава Господу, не девочка уже!

— Отрицать сей скорбный факт, было бы кощунственно!

— Ах, да оставь свои наскучившие шутки! — Лара горько рассмея

лась. — Не парь мозги… Ведь все, кому не лень, только и кусают!

412

— Загрызли, затравили бедненькую!

— Представь себе!.. Порою, плачу, не переставая… Ну, почему так: одни

бабы счастливы, другие — нет! Где ж справедливость?! — клопик зарыдал.

Пришлось обнять чувиху, изображая сострадание.

— Не нервничай… Не нужно убиваться! Ведь, мы с тобою снова вместе…

Правда?

— Любимый! Солнце! Не отдам!.. Слышите вы, гады, — своёго не отдам!!

И два безумца бросились к кровати…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Долго долго, верные «друзья» лежали на постели, соприжавшись ласково

друг к дружке. Наконец, несчастная заговорила:

— Какая сложная, однако, штука жизнь!

— Ну, а че думала, в сказку, что ль попала?

— Любовь на расстоянии, — что может быть ужасней!

— Дак, всё таки, намерена переезжать то? Ремонт же, вроде, хотели

даже в хате делать!

— Я для того, и примчалась, милый! Давай, с завтрашнего дня начнём!

— Ну, давай завтра! Обои, от ремонта в доме родоков, остались. И

краска, для рам и пола есть.

— А потолок листами белыми оклеим! Так здорово! Ха ха ха! — раз

веселился котик.

— Стёкла в окнах, надо не забыть помыть!

— Это уж потом, — когда совсем переберусь!.. Даже не представляешь, как я тебя люблю! Больше жизни! Больше всего на свете!!

«Ёжик» закашлялся.

— Что ж, весьма приятно слышать… И когда Ларису ждать с вещами?

— Да недельки через две!.. Пока с работушки уволюсь, пока улажу де

ла с родственниками…

— Причем здесь, блин, родня?! Сама себе уж не хозяйка, что ли?!

— Вот, если б мы… законным браком?

«Муж» взбеленился:

— Слушай, сколько можно повторять?! Вопрос давно решен! Не хо

чешь, б дь, — не приезжай совсем!.. Сказал ведь, — не женюсь! Принципи

ально!.. Кроме того, ваще, мне не до сраных свадеб! Наука же на шее! По

няла хоть, нет?!

— Поняла, любимый. Не переживай… Приеду, как бы ни было.

413

15

Н а следующий день, с благославения счастливых предков, «супру

ги» принялись вершить ремонт. Излишне говорить, что матушка

с папаней предоставили нам всё необходимое для этого.

Первым делом, отодвинув мебель, начали сдирать старые обои. Но их оказа

лось, чуть ли не семь слоёв. Дом то был древним! Сколько хозяев пови

дал!.. Посему, пришлось отказаться от сей затеи. Новые обои стали клеить

сразу, на несчищенные стены.

Въяб я аж за двоих, клопик радостно переговаривался с «фрэндом».

— А мама золотца, кровать нам хочет подарить! И постельное бельё, вот!

поразился:

Я

— Да когда уже переболтали?! Быстро, блин, сработала, — ничё не

скажешь!

— Ха ха ха! Ну, согласись, что на железке узкой, много не налюбишь!

Простора творческого нет!

— Кому ведь что…

— Кстати, еще одну подушку хорошо б купить!.. Эх, и художником, куда то, надо бы устраиваться!

— Вот приедешь, тогда и всё решим.

— Ха ха ха! Такие перспективы открываются!.. На фиг квартира, на

фиг Чернушка! Главное, с солнышком буду рядом!

— Ты на похороны Ощепкова ходила? — внезапно, спросил «муж».

— А откуда знаешь, что помер? — котик, сразу, перестал восхищаться.

— С Тамарой Девятковой случайно увиделся. В Пермь она приезжала…

Вот, и сообщила.

— Да, жалко Евгения Семёныча… Извини. Встретилась с ёжичком и, от радости, даже забыла, что такого человека больше нет! Сейчас стыдно, что когда то, посмеивались над ним…

— Ну, и память!.. Факт сей, только еще раз подтверждает, как

эгоистичен человек!

— Ах, да перестань! Жизнь есть жизнь… Тоже, когда нибудь, подохнем, и никто не вспомнит!

Тут, в окно на кухне, постучали. Я, с перепугу, чуть не лишился чувств. Да

кто ж это опять нагрянул?! Неужели Ножкина?! А может, Люда?!

Клопик рванул посмотреть.

414

— Мама с папой пришли! Так здорово!

Изменщик еле перевёл дух…

Между тем, родоки, не спеша, протиснулись в халупу.

— Ну что, как у вас дела? — батя, по хозяйски, помешал клей в ведёр

ке. — Густовато, однако… Воды б добавить надо!

— Всё о, кей, отче! — отрапортовал «бездельник». — Лара, слышь, добавь

ка аш два о сюда!

— Сам то че, не можешь?! — родитель злобно зыркнул. — Девку застав

ляешь гнуться!

— Не переломится, небось!

— Молчи уж, лодырь! Лишь бы, не работать!.. Принеси воды, сказал!

Нехотя, пришлось подчиниться.

Мать вступила в разговор.

— Вот закончите ремонт, робяты, и заживёте! Свадебку потом сыг

раем! Внучаток нам произведёте!.. А что, здесь неплохо можно устро

иться! Отдельная фатера, — никто не помешает! Правда, ведь, невестушка?

— Конечно, мама! — котик радостно заулыбался. Тогда как «фрэнд», молча, стерпел «попрание суверенных прав».

Пупсик, между тем, оглядывал комнатушку, важно указывая, что нужно

сделать. Как будто бы, мы сами не видели фронт работ!.. Ну, и индюк же

надутый! Тоже, начальник нашелся! Видали таких! Лучше бы, не мешал!

— Ладно… — закончил, наконец, инструкции батя. — Надеюсь, что

справитесь. Ларочка соображает, че к чему! Не то, что хилософ, б дь, пере

заученный!

— Да не ругай зазря то! — вступилась родительница. — Всё сполнит!

Че, он ребёнок, ли че ли? Пойдём ка, лучше до дома! У себя работа стоит!

И предки ушли восвояси.

Клопик продолжил оклейку.

— Вот, блин, инспекция! — «хилософ» выругался. — А уж «невестушку», как обожают!

— Кончай ёрничать, а! Опять я виновата!.. Ну, если хорошо относятся, так разве плохо?

— Дело не в оном!.. Насильно хотите женить! И на ком?!

— Ой, начинается спектакль!

— Да и хрен с вами! Всё одно, ничего не добьётесь! Ибо творчество и

гордость, для ёжика, превыше всего!..

Закончив одну стену, «друзья», вновь, принялись передвигать мебель.

Короче, очередь дошла до кровати. Когда же, «ложе любви» отставили в

415

сторону, взору потрясённого котика открылась… жуткая правда Измены!!

— А ну ка, мерзавец, ответствуй, — чей это лифчик?!

На полу лежал смятый бюстгальтер… Видать, кто то из баб, по какой то

причине, оставил улику на месте преступления! Скорей всего, то был

проклятый лимпомпосик, допустивший вопиющую оплошность, когда

на пике «поруганного чувства», с позором, изгнан был из «райских кущ».

— Су ука… — могильным голосом, провыла «звёздочка». — Так ведь, и знала!!

— Да что ты, право, котик… Я тут не при чем!

— Вещдок то неопровержимый! И что за б дь тут шоркал?!

— Лифчик, ни о чем еще не говорит! — «фрэнд» завилял, как заяц.

— Да а?! Кого дурить собрался! Признавайся лучше!

— Скрывать не стану: приводил одну девчонку.

— И?!

— Поигралися немного… Но, — клянусь святым, — не трахал!

— А что ж, так мелко плаваешь, подлюка?!

— Без любви то?! Не ет! Принципиально не могу!

Клопик разразился плачем.

— Иуда! Предатель! Кобель неблагодарный!

— Но ёжик долго был один! Поэтому, ему простительно!

— О, Господи, как ненавижу проститута!

— Ты мне не веришь?! Ну, тогда… давай расстанемся!

— Понюхай хрен собачий!! Понял?!

уж» скорбно вопросил:

«М

— Возможно ль вместе сосуществовать, когда доверие подорвано?!

— Да уж перетерплю! Другие бабы тоже терпят!

— Вот это понимаю, жертва! Ну, как не уважать чувиху, страстно жаж

дущую «счастья»! Да Лару нужно в камне высечь, не иначе!

Не отвечая, котик яростно схватился за работу. Но внутри бедняжки, судя

по всему, всё продолжало бесноваться… Пущай, пущай ревнует! Узнает, в

полной мере, что оно такое! Когда то, «ёжику» совсем не лучше было! А

посему, увы, — долг платежом, ужасен!..

В общем, отношения испортились. Деваха, явно затаила на меня обиду. И

верно, — за то время, пока клеили обои, оскорблённая не проронила, практически, ни слова! Я также скромненько помалкивал… Ужинать у

родоков не стали и легли спать, отвернувшись друг от друга. Хотя, не

выдержав напряга, схватившись в жестком клинче, чуть не сломали, вскоре, железную кровать…

416

тром Ларик засобирался, вдруг

У

, в Чернушку.

— А как же ремонт? — полюбопытствовал «фрэнд» невинно.

— Закончим, когда приеду…

— Дак тебя ждать или нет?

Подружка нервно бросила:

— Будто это имеет значение!

— Ну, почему ж, имеет… К предкам то зайдёшь?

— …

— Может, и провожать не надо?

— Не стоит. Провожай ка лучше, своих шлюх!

— Обиделась?.. Занятно!

— Сам обижайся на себя...

— Тогда до встречи, котик! Не поминай, однако, лихом!

Молча надев плащ, Лариса вышла прочь из хаты. «Муж» остался один, чув

ствуя, что натворил непоправимое. Ну, да что теперь! Вешаться, ли че ли, из за оного! Когда то и его унизили, втоптавши в грязь Любовь!.. И всё

ж, приедет ли дурёха, после того, что приключилось? Преодолеет ли, испепеляющую ревность, гордость, наконец!.. Увы, навряд ли. Хотя, и не

исключено… Но нужно ли, вообще, быть вместе? Ведь, эпопея кончена!

Придя к сей истине, я сразу упал духом. Потом, устало встал из за стола и

двинулся к родителям, неся им «радостную» весть…

…А будущего нет

У нас с тобой, мой друг!

Истерзанный поэт

Вступает в черный круг,

В котором он — ничто…

Эпилог

Закон дополнительности

1

Т от факт, что Лара неожиданно уехала, бросив ремонт, предки

восприняли весьма и весьма болезненно. Естественно, оба по

няли, что между влюблёнными, произошел какой то разрыв. И

виноват в сём, никто иной, как сынуля. Мать, в частности, высказала

отпрыску всё, что думает о двух «шалашовках», которых не раз видела в

окно, следя за домом напротив. «Ну, и мерзавки! Бить таких сучек нужно!..

Видать, девчонка прознала, что изменяшь то, вот и плюнула на гулевана!

Теперь ищи свищи, — уже обратно вряд ли возвернётся!». На что «ёжик», оптимистично заявил: «А куда убогой деться! Примчится, как пожарная

машина! Пусть радуется тому, что жить еще вместе приглашаю!». Что же

касается бати, то оскорблённый «отче», вообще, перестал разговаривать

с «полудурком»…

Меж тем, минули оговорённые две недели, но клопик, увы, не появился.

«Ничего о! — был уверен «муж». — Не сейчас, дак позже приволокётся!

Для любви настоящей, преград не существует! Практикой проверено!

Выхода то у чувихи нет! Ну, кому она там нужна, в чернушенском болоте?

Разве, что «десантнику» Толе? Ха ха ха...». Но, как бы то ни было, Лариса

не приехала и через месяц.

иче себе заявочки, а! Если и дальше так пойдёт

«Н

, плюну, на фиг, на всё и

откажусь проживать со стервой! Пусть только, заикнётся о возврате

отношений! О, я буду жестоко непримирим! И никакие мольбы о проще

нии не помогут!» — бесился «фрэнд», чувствуя, что проигрывает поеди

нок. Вместе с тем, злость его подогревало и то, что ни Натали, ни Люда, на Затерянной, тоже упорно не показывались. Какая же бесстыдная наг

лость!.. Ну, да неизбежно, праздник, на нашей улице, свершится! Еще по

плачете, и не раз, что покинули знойного «ёжика»!

А время неумолимо шло и шло. К исходу ноября дон Хуан, не выдержав

пытки одиночеством, позвонил певунье с ленинского завода. Однако

получил суровую отповедь Людка, не пожелавшего иметь, с «таким уро

дом», никаких дел. Что же касается Ножкиной, то, наученный горьким

опытом, отверженный даже не стал пробовать вернуть былую связь. На

репетиции хорового коллектива ездил, но в клуб, благоразумно, носа

не совал… О, боже правый, ведь одни потери!.. Вот к чему приводит, по

рочный круг романов на разных стадиях развития!

...В один прекрасный день, в «рабочем кабинете», я, как всегда, корпел над

чьей то монографией. И ничего, как не старался, в ней не понимал.

Поднял, с трудом, кружащуюся голову. За окном, вся улица была в снегу.

Ни людей, ни машин, ни ворон. Только на слякотной, ухабистой дороге, 421

какая то собака пожирала свежие помои… Словом, безотрадная, унылая

картина, навевающая мысли о бессмысленности жизни.

Но вот, появился человек. Почтальон с сумкой, направляющийся к пред

кам!.. Сердце, в тревожном предчувствии, учащенно застучало. Неужто, весточка от котика?! Да, так оно и есть! Мать, открыв дверь в доме, читает

телеграмму и, через миг, быстрым шагом, торопится сюда!.. Естественно, сын поспешил навстречу.

— На, смотри, гадёныш! Довёл ведь девку, всё таки!

Когда послание было прочитано, по телу «фрэнда», словно, ток высокого

напряжения прошел! «Срочно выезжай! Лару положили в больницу!» —

недвусмысленно гласил текст.

Признаться честно, у «душегуба» затряслись руки, когда пришло осознание

содеянного. Пугающие мысли пронеслись с молниеносной быстротой.

«Точно! Попытка самоубийства! Вены вскрыла, али еще почище!.. А вдруг

врачи, самоотверженно, счас борются за угасающую жизнь?! Господи, что натворил то?! Вот любовь зараза, что с людьми, б дь, делает!.. Ах, клопик, клопик! И пошто, изменщик не ценил высокой страсти?!».

— Ну что, поедешь?! — сурово вопросил маман.

— А куды деваться? Дело то не ждёт!

— Сразу и отправляйся на попутках!

— Всенепременно! Яблок только, молодильных закуплю.

— Всё шуточки шуткуешь, изверг?!

— Но не с пустыми же руками навещать!

— Ладно… Бедная, бедная Ларисочка! Как претерпела то из за скотины!..

Взяв в маге килограмм «Венгерки», «ёжик» пустился в путь дорогу. И это, не смотря на зверский холод, с разыгравшейся метелью!.. Времени было

два часа пополудни.

По уже знакомой трассе, я добрался до Чернушки поздним вечером, когда

город мирно отходил ко сну. Продрогший, как последний суслик, в

свете уличных огней, подошел, вскоре, к больничному корпусу.

Не смотря на неприёмное время, меня, без труда, пропустили в палату. Со

страхом отворив дверь, увидел, наконец, ненаглядную… И не узнал её!

Ларик сидел на койке, низко опустив голову, подавленный и обезволен

ный. Заметив же мерзавца, не проявил абсолютно никаких эмоций. Даже

не улыбнулся!.. Тусклый взгляд, общая слабость, вялая речь… Лицо было

бледным и измождённым. На похудевшем теле, повис выцветший халат.

ольные женщины

Б

соседки, пристально уставились на гостя.

— А а, это друг то? Ну ну…

422

— Говорила же, — приедет. — Бесстрастно молвил котик. Потом, глянул на «иуду» — Че встал? Садись уж.

«Муж», виновато взял стул и подсел к шконке.

— Ну, как ты? Что случилось то?.. Яблоки вот привёз.

— Захворала немного… Разве, не заметно?

— А диагноз какой?

— Даже не знаю толком. Сказали, будто на нервной почве что то.

— Голова болит?

— Сил просто нет! И настроение плохое… Ни на чем, не могу сосредо

точится.

— Видать, невроз заработала!

— А благодаря кому?

— Прежде всего, — себе.

Лариса отвернула голову, чтобы скрыть слёзы. Но сдержалась.

— Пойдём лучше, ко мне на квартиру!

— Да кто отпустит — то? — я удивился.

— Здесь же Чернушка, деревня… Проблем не будет.

Девчонка, с трудом, встала и отправилась на пост к медсестре. Вскоре

вернулась.

— Всё нормально. Пошли. Счас только оденусь.

И под осуждающими взглядами женщин, мы покинули палату…

До дома в форме буквы «Г», всего то, было десять минут хода. А вот, и зна

комый подъезд и дверь в квартиру № 35… На «ёжика», разом, нахлынули

воспоминания. Сколько же пережито, выстрадано, вымучено здесь! Как, однако, страстно ревновал, бросал и возвращался снова!.. Но, в то же

время, счастлив был, беспечно радовался и смеялся, наивно полагая, что

Прекрасный Миг продлится вечно!.. Трагикомедия Любви! Издержки

глупой Молодости… И и эх, да что там говорить! Всё в прошлом, прош

лом… Н да, — в невозвратимом прошлом.

— Че призадумался то? Проходи, не стой! — вернул в реальность

клопик.

Зашли в многострадальный секс «вертеп».

С тех пор, как «фрэнд» покинул хату, ничего в ней, вроде, и не изменилось.

Просевшая тахта, диванчик в большой комнате, проигрыватель «Вега», вылизанный пол…

Когда то тут был Толик, потом уж я, затем Лариса в одиноком горе… Что

ж, в сущности, печальный факт, не требующий комментариев! Судьба

злодейка никогда не спросит, что ей нужно делать!..

423

— Так напугала телеграммой! — признался «муж». — Думал, что

непоправимое случилось!

— Может, присядешь рядом? — спросила «звёздочка» с кушетки.

— Потом присяду. Дак на хрена шугать то?

— Октябрина это выдумала… Адрес попросила.

— Чтоб ёжик понял, что сотворил с сестрёнкой, да?

— Знаешь, мне безралично как то. Мог бы, и не приезжать.

— Ладно… Лучше расскажи, что с котиком случилось.

евчонка тяжело вздохнула.

Д

— Переживала сильно…Разрывалась на две части…

— В смысле, между тем, чтоб перебраться в Пермь и своей гордостью?

— Вроде того… Не хотела больше унижаться! Да и родня не отпускала.

— Ну, а потом, значит, заболела?

— Понимаешь, я не просто плакала… Животный рёв, какой то, появился!

— …

— А поздней, физически почувствовала себя плохо. Вот, и госпитали

зировали.

«Фрэнд» нехотя проговорил:

— И всё же, нужно было ехать…

— Дак ты не любишь! Какой резон?.. Помнишь, о гороскопах говори

ли с год назад?

— Ну?

— Что «Бык» раздавит «Тигра», рано или поздно?

— Хочешь сказать, — прогноз осуществился?

— Конечно… А сколько, пришлось бегать за Хозяином? «Боготво

рить»? Неизменно возвращаться?

— На то Лариса и Слуга…

— Кроме всего, «Бык» причисляется к безжалостным знакам… Нет в

Вас, жалости, сударь! Убей, — нету!

— Ах, да перестань болтать! — «мужу» стало неловко.

— Тяжело что то… — клопик, утомлённо, закрыл глаза. — Совсем нерв

ничать нельзя. Пойду, прилягу…

— Поспи ка лучше! Время позднее.

— Завтра обратно в Пермь? Верно?

— Да, с утра. Сама ведь понимаешь, — работа!

— Я тебя и не держу… Поступай, как хочешь.

ольная, пошатываясь, перешла в другую комнату

Б

, на тахту. «Ёжик» же, как

обычно было, постелил себе на пол. Разделся и выключил свет…

Рано утром, он уехал из Чернушки навсегда.

424

2

А жизнь шла своим чередом… Котик, как «пройденный этап», теперь

совсем не волновал «фрэнда». Посещение лекций и занятий, встречи с Борис Борисычем, научная литература — вот, что инте

ресовало «ученого». Ну, и конечно, собственные творческие находки. В

плане психофизиологической и биосоциальной проблем, соотноше

ния наследственного и приобретённого, структуры индивидуальности, интегрального метода и т. п.

С января, нужно было приступать к написанию философской курсовой

работы. Тема выбиралась по представленному списку. Само собою, я вы

брал то, что больше всего привлекало. А именно, — социобиологию

Уилсона, произведшую фурор в научной мысли Штатов. И, понятное

дело, не только их… Критиков учения набралось масса, а уж наши «пра

вильные» любомудры оторвались на Уилсоне по полной! Ну, как же, как

же! Не может советский человек быть животным! Его отличает, прежде

всего, «духовная и нравственная культура»! Буржуазному биологиза

торству, скажем дружное «нет»!.. Поэтому то пришлось, свои истинные

взгляды, высказывать имплицитно, скрыто. А иначе, с защитой ничего

бы не получилось.

С Марковым, на каждой встрече, мы горячо обсуждали теорию интеграль

ной индивидуальности. И кое что, стали постепенно понимать. Борис

Борисыч, даже, предложил провести серию экспериментов, для под

тверждения одного из положений концепции. Для этой цели, «юннат»

ходил сразу в два ПТУ, где трижды тестировал тамошних дуболомов.

Вместе с тем, дома, пришлось изучать труды по основным направлениям

психологии и психофизиологии. Американский бихевиоризм, гешта

льтпсихология, физиология ВНД, теория установки, психогенетика, пси

хоанализ Фрейда — тот далеко не полный перечень разнообразных

учений, идеи которых требовалось хорошо усвоить...

Тем временем, работа с хором в Мысах, из подготовительной фазы, пере

шла в фазу, собственно, концертных выступлений. Программа из пятнад

цати фольклорных номеров, в принципе, была готова. И русскими кос

тюмами участников, наконец то, обеспечили. Нарядились бабоньки, — одно

загляденье! Красавицы, да и только! Словом, любо дорого посмотреть!

Первым делом, мы закатили «шоу» в родном селе, на сцене клуба. Народу

набежало, — не продохнуть! Имелись и начальнички, сидевшие в «парте

425

ре». Ну, как без их то? Кто оценит, в первую голову, старания руководи

теля!.. Что же до «масс», то свой мысовский хор, для каждого, стал

дорогим до слёз. Сельчане, как один, внимали песням, затаив дыхание.

Птицам жить нельзя без неба!

Людям жить нельзя без хлеба!

Хле ебушко, хлебушко!

Всему свету дедушко!

Хле ебушко, хлебушко!

Всему свету де ду шко!!!

Во как! И никак ведь, не иначе. Попробуй ка не покорми зверей...

Короче, народ был архидоволен. А директор совхоза, лично пожал руку

баянисту!.. В лучах славы «ёжика» купались раскрасневшаяся Натали и

председатель местного профкома. А уж артисты, вкусив сладкий плод

признания, радовались до изнеможения!

«Шеф» клуба, она же лимпомпосик, пыталась было «навести мосты» со мной, однако, триумфатор не удостоил горемыку даже взглядом. А вот! За то, что предлагала унизительный «обмен»! Мол, замени ка мужа! А коли

нет, дак с ним останусь… Какой, однако ж, «здравый рационализм», в ко

тором нету места жертвенному чувству! А посему, для Ножкиной Наташи

сердце «фрэнда» навсегда закрылось…

Под Новый год, хор выступил в совхозном ресторане, именуемом «Меха

низатор». Ну, а засим, пошли «гастроли», как говорят, то там, то сям.

Своё «искусство» бабы показали и в теплицах, и на ферме, и на сцене

ласьвинского СДК. И даже в Краснокамск наведались! Всего и не упом

нишь… Но самой важной вехой, в жизни коллектива, стал конкурс

районной самодеятельности, проходивший в Стряпунятах.

Оверята, Пузята, Козлята, Горбунята… Сколько отрадного, в сих поэтичес

ких прозваниях прикамских сёл и деревень!.. Так вот, в чудесном стряпу

нятском клубе (бывшей церкви), нам и предстояло вырвать у соперников

победу!

На слёте певческого мастерства, присутствовало семь самодеятельных

«монстров». Однако, главным претендентом, на призовое место, был

оверятский хор. Руководила им мадама, окончившая культпросветучи

лище. И что ж? Мысовские девчаты дали жару вздорным выскочкам! И

это, не смотря на то, что на концерте, одна из них свалилась в обморок

со страху!.. Да да, на сцене, — прямо перед публикой! Что, впрочем, не

сломило дух борьбы за наше первенство во всём районе.

426

Словом, жюри сошлось во мнении, что главный приз, необходимо, прису

дить Мысам. И на глазах у зрителей, сама заведующая культотделом, источая

благодарность, торжественно вручила… пылесос(!) застенчивым артистам!

Что делать с агрегатом хору из двадцати двух душ, никто не знал. В конце

концов, воздали честь руководителю, презентовавши чудо технику

последнему.

...Как ни печально, но в средине февраля, моё здоровье стало вдруг, заметно, ухудшаться. Настроение пропало, повысилось давление, появилась арит

мия сердца. Да к тому же, забарахлил еще кишечник… Конечно, оные

симптомы имели место раньше, — даже постоянно, — однако ж, интен

сивность их, к несчастью, резко увеличилась.

Поначалу, я не понимал причину сбоя. Возможно, роль сыграли непосиль

ные нагрузки интеллектуального характера. Ведь, вкалывал то на науч

ном поприще, ну, аки зверь!.. Потом лишь, до невротика дошло, что

«главная» собака то, была зарыта, отнюдь, не в этом. А именно, — в отсут

ствии прилива положительных эмоций от романтического пыла с жен

щиной! Причем, проблема состояла не в обычном сексе, а в отсутствии

всепоглащающей, «святой» любви…

Когда то котик, — надо отдать должное, — в буквальном смысле, от болез

ни вылечил. То бишь, душевный негатив был стёрт мощнейшими востор

гами любовной страсти. Когда же чувство, изошло на нет, патологическая

симптоматика опять вернулась, хотя и, одно время, по инерции, недуг

не прогрессировал… Но всё ж, заметьте, — ни Людок, ни лимпомпосик, даже близко, не могли сравниться с Ларой в красоте амурных ликований.

Короче, симпатоадреналовый кризон, как говорится, был не за горами…

Репетиции в Мысах, и в феврале, и в марте, превратились в зверские

мучения для «ёжика». А об концертных выступлениях, и упоминать не

стоит. Дело осложнялось еще тем, что страждущая Натали, под разными

предлогами, решила совершать набеги из клуба на занятия «капеллы».

Оно весьма забавно, но поведение чувихи выводило из себя не только

«фрэнда», но и понятливых мысовских бабонек. Влюблённая директор

то краснела, то бледнела под их презрительными взорами, однако же, попыток возвернуть былые отношения, увы, не оставляла.

Так вот. В один прекрасный вечер, я отправился из дома на очередную

спевку. И уже в автобусе, почувствовал недомогание. А на подъезде к

нужной остановке, мне стало худо до той степени, что не выдержал и

попросил остановить машину. Вышел, под испуганными взглядами… в

пятистах метрах от села! Ну, а потом, буквально через силу, по шоссе, 427

едва дополз до управления совхоза (в нём, если помнит читатель, прохо

дили репетиции).

В зале заседаний, никого из хора, еще не появилось. Зато, поджидаючи

«любимого», торчал безумный лимпомпосик… Завидев идиотку, боль

ной, держась за сердце, выдавил:

— Вызывай «Скорую»… Давление поднялось…

Ножкина от страха побелела, потеряв дар речи.

— Вызывай, говорю! Не то сдохну, на фиг!!

Только после этого, девчонка бросилась звонить. «Фрэнд» же, тяжело

дыша, еле усадил себя на стул. Сердце колотилось так, что готово было

выпрыгнуть! Жар прокатывал по телу. Охватила паника… «Неужель по

мру?! Да на глазах у баб!.. Нет! Нужно перебраться в один из кабинетов, отсюдова подальше!.. Боже, какое мерзостное состояние! Хорошо хоть, из управы никого сегодня нет!».

встал и, шатаясь, как пьяный вдрызг

Я

, доковылял до коридора. А там за

брёл в одну из комнат. Лёг на стол. Мысли проносились бешеным потоком: о где же «Скорая»?! Краснокамск

«Н

то почти рядом! О, как всего трясёт!

Сознания б не потерять!.. А давление то, скорей всего, за двести!! Выживу

ли, Господи?! Выживу ли?!».

Но тут, примчалась взволнованная Ножкина.

— Счас приедут! Потерпи немного! Плохо, да?!

Охваченный ужасом, «ёжик» не отвечал.

— Только не умирай! Пожалуйста! — Натали заплакала. — Я ведь люблю!

— Подожди ты, со своей любовью! Видишь, — загибаюсь!..

— Прости за всё! Так виновата…

— …

— Ну, хочешь уйду от мужа?! Не могу больше, не могу!

— Отвянь, а, наконец!.. Где ж, б дь, эта «Скорая»?! Ну, суки…

В полуприкрытую дверь было слышно, как на спевку подходили бабы, весело болтая меж собой. Не подозревая даже, что руководитель кол

лектива, в кабинете, возлежит на одре «при смерти»!

Представляю, как «девчаты» жутко удивились, прознавши, что в управу

приехали врачи! Но никто, естественно, не стал смотреть на муки «шефа», хотя и все переживали за сердягу…

Кстати, артериальное давление, когда померили, оказалось не таким уж

и высоким. Тем не менее, из за кризона, меня сразу госпитализировали

в больницу, в Краснокамск.

428

3

О чутившись в нервном отделении, «фрэнд» провалялся там… чуть

более недели. И это не смотря на то, что состояние, и вправду, поначалу, оставалось тяжким!.. А потом, с Затерянной, примчалась

перепуганная матушка. Ведь домой то, в тот печальный вечер, я не поя

вился! Увидев же, что отпрыск жив, но не совсем здоров, родительница, вроде, успокоилась.

Признать, что доктора отлично подлечили, было б надругательством над

истиной. Откормив элениумом и сбив давление, пациента выпнули на

все четыре стороны. Ну, не способны наши эскулапы победить невроз!..

А посему, когда вернулся, так сказать, к «нормальной жизни», возверну

лись и старые проблемы со здоровьем...

Между тем, на личном фронте ситуация не изменилась. Котик уж давненько

канул в Лету, а Людок и лимпомпосик исчерпали себя полностью. Необ

ходимость в «свежей крови», ощущалась очень остро. Тем паче, что в

природе буйствовала красками Весна… И случай, — даже странно, —

вскоре, не замедлил подвернуться.

Как то раз, зайдя в свой институт, я натолкнулся на зава кафедры народных

инструментов. То был Детков Сергей Иваныч, — дядька неплохой, и даже

уважаемый студентами. И вот, узрев знакомый лик, Иваныч, отчего то, вдруг засуетился. «Слушай, Дима, а не смог бы ты помочь в одном нужней

шем деле? Веду, знаешь ли, в ленинском ДК оркестр, а с первыми баянами

проблема… Отыграл бы пару репетиций, а потом, концерт! Ну, надо очень!

Выручи, а?».

В общем, отказать было нельзя. Всё таки, препод нормальный, помогал когда

то. А потому, согласие на просьбу «фрэнд» дал незамедлительно… Хотя, вполне бы, мог и не давать! Не нанял же, в конце концов, Детков работни

ком!

Всего то «пара репетиций», как и ожидалось, обернулись четырьмя. Но

«ёжик» не роптал по той причине, что приглядел одну мадемуазель в орке

стре. Причем, деваха первой вышла на знакомство, удививши баяниста

своей наглостью. Звали её Танькой, по кликухе «Балалаечница»…

Новая подружка, действительно, лабала на приме балалайке. И весьма

недурно, ибо окончила в Чайковском музучилище, а на нынешний мо

429

мент, была студенткой ПГИКа. Убей, не помню, как завязала наша связь, но «снюхались» «коллеги» моментально.

Словом, опосля пустых формальностей, мы, вскоре, очутились в постели

на Затерянной. И славно эдак, побарахтались друг с дружкой.

— Ну, ты, Танюша, даёшь угля! Где опыта то нахваталась?

— Ой, да, б дь, мало вас, что ли, мужиков!

— А че, много было? Впрочем, девка то смазливая и даже стройная!

Круглые глаза чувихи сузились.

— Не парь мозги, а! Лучше поласкай вот здесь…

— А жирно, — как, — не будет?.. Тут недавно сообщили, что рыбка за

мужем!

— Ох, суки! Лишь бы потрепаться!.. Да, — замужем, и что?!

— И где же благоверный?

— В Афгане служит. Мне че, теперь и не потрахаться?!

— Ну, отчего ж… Коль совесть позволяет!

— Вот, и не лезь в чужую душу! Нашелся тут, герой!

— И с институтскими преподами любовь крутила…

— Знаешь что, иди ка на х…! Давай тогда расстанемся, и точка!

жик» сразу сменил тему

«Ё

.

— Зачем же сразу так, Танюля? Быть может, я влюблён, как мальчуган!

— Влюблён он, ха ха ха! Кому лапшу то вешаешь? Кого бы шорк

нуть, — это да!

— Могу и поухаживать! А что? На улице апрель, Весна, и всё такое…

— В ресторан не сводишь?

— Дак че, пошли!

— Презентик, типа золотой цепочки. Или шмотки…

— Нашла миллионера!

— Об чем тогда базар, а? — «Балалаечница» ухмыльнулась.

— Любовь должна быть бескорыстной, солнце!

— Вот, и ищи себе какую нибудь дуру! Баянист духовный! Тюня!..

Не смотря на препирательства и отсутствие серьёзных чувств, мы, тем не

менее, продолжили встречаться. А отчего и нет? Пусть будет, одна физи

ческая связь за неимением иных возможностей. Да только, девка скоро

бросила «ученого»… Впервые в жизни, потерпел он сокрушительное пора

жение! Всегда считая, между прочим, что был, как Апполон, неотразим.

А через пару лет(!) «фрэнд» глубоко, вообще, покаялся в содеянном. Из

знойного Афгана возвернулся Танькин муж и, — неизвестно как, но, отыскав избу, — чуть не зашиб ребёнка!.. К тому моменту, парочка давно

430

уж разбежалась и, вроде бы, причин для мести не было. Хрен там!

Кратковременный роман с рук не сошел! Ревнивец оказался, не на шутку, блин, злопамятным!.. Да что два года! Такие через десять лет в покое не

оставят!.. Так что, робяты, как нибудь поосторожней спите с замужними

мадамами.

Эх, бабы, бабы! И пошто вы жизнь сломали!.. Иногда казалось, что во всех

проблемах виноват незримый котик, воздавая этак за страдания! Довёл

ведь «ёжик» бедную чувиху, когда то, до больницы! Ну, а потом, и сам в

больницу угодил… А лимпомпосик, а Людок? Тем паче, хамка Танька?

Одни ж, мучения и разочарование! Куда им, стервам, до «святой» Ларисы, которая, немым укором, порой, напоминала о себе!.. Да, — у Судьбы

злодейки нет пощады! Ах, клопик… Как, однако, грустно без девчонки!

Хотя, теперь уж поздно. Считай, что, на фиг, «брильянт» чернушенской

Земли, утерян навсегда…

И всё же, именно Судьбе было угодно, — да да! — еще раз, свидеться рас

ставшимся «влюблённым»!..

Сюрприз, короче, подкрался незаметно.

В начале мая, батя выгнал «лодыря» на огородные работы. Земля, вишь, жаждала крестьянской ласки, исстрадалась, б дь, без животворного то

семени! Иначе говоря, необозримые просторы ждали «пахоты» с

посадкою картофеля. А в это время, заявил родитель, день кормит цель

ный год… Ну, как я мог остаться равнодушным к сей неоспоримой исти

не! Естественно, все свои силы бросил на закладку будущих кормов.

В поте лица орудуя лопатой, «фрэнд» и не заметил, как сзади кто то тихо

подошел… Когда же поднял взор, едва с душою не расстался! Пред ним

стояла… «панночка», восставшая «из гроба»! И ласково зловеще улыба

лась!.. Чур чур, дитя! Изыди, бледный котик! Оставь секс грешника, в конце

концов, покое! Ну, на хера опять припёрся? Умоляю, возвернись в свою

Чернушку!.. Заклинаю Христом богом, заклинаю!

— Вот так встреча, Ларик! — только и промолвил, пересохшими

губами.

«Звёздочка» же, трепетала, как осина на ветру.

— Не ожидал, да?.. Давно уже, хотела попроведовать, но не могла

решиться…

— Тебе кто открыл? Отец?.. Небось, обрадовался старче!

— Еще бы! Расспрашивать стал, — что да как. Почему давно не приезжала.

— И что ответила?

— Сказала, — болела долго.

431

— А выглядишь неплохо. Приоделась да подкрасилась… — «ёжик»

посмотрел в лучистые глаза подружки, — синие синие!

— Конечно… Подлечили то хорошо. Даже румянец появился!

— И вправду, румянец! Но ведь, только что не было его!

— Это, наверно, от волнения… Ты посмотри, какая погода нынче

классная!

— Да уж. Травка зеленеет, солнышко блестит… Весна, однако!

— Весна… Жизнь обновляется!.. Пойдём, на лавочке у бани посидим?

Расположились на прогретой лавке, оглядывая огород под голубым высо

ким небом. Рядом, на берёзе, каркала счастливая ворона.

— Ну, как жила то это время? Совсем не думал, что когда нибудь еще

увижу!

— О о, столько много изменилось… Тогда ведь, из чернушенской

больницы, меня в Пермь направили лечиться!

— Да ну!

— Вот тебе и ну. Словом, в облпсихушке, в отделении неврозов

оказалась!

— ?!

— И лежала там, два с лишним месяца… То есть, находилась, почти

рядом с золотцем!

— Ёжик и не подозревал.

— У нас, кстати, был свободный выход. Так хотелось придти на

Затерянную! Но ни за что не шла!

— Гордость не позволяла?

— Вроде этого… Решила: ну, если рвать, так рвать! Ты так унизил… И, вообще, считала, что наши отношения бесперспективны.

— А зачем опять здесь?

Котик потупил очи.

— Попроведовать. Соскучилась… Тянет сюда, — сил нет!

— Значит, после моего приезда стало хуже, коль в психушку загремела?

— Приступы рёва и депрессия усилились. Было жутко одиноко, каза

лось, что жизнь потеряла смысл.

— Хреново… А в Перми то, что врачи сказали?

— Что, дескать, заработала патологию эмоций, внутренний, мол, кризис.

Психиатр долго расспрашивала про наши отношения. И не находила

слов, возмущаясь твоими поведением и ревностью!

— Потому что баба! Мужик бы понял сразу! — разнервничался «ёжик».

— Думай, что хочешь. Но она сказала, что солнышко — психологи

ческий садист!

432

— Ну, знаешь! Тогда у клопика — мазохистские наклонности!

— Какое это имеет значение… Главное, что я опять здесь.

4

Р азговор продолжился. «Звёздочка» смахнула слезу.

— А представляешь, когда гуляла по Перми, казалось, что вот вот, встретимся в толпе! Почти в каждом мужике искала милого!

— Крыша ехала, — не иначе!.. Впрочем, тот, кто любит, обычно с

«кукуштаном» не в ладах. А опосля больницы, улучшение, хоть наступило?

— Почти…

— Ну, а потом то как жила? Когда в Чернушку возвернулась?

— Даже не знаю, рассказывать ли…

— Как хочешь. — Поднялся с лавки «фрэнд». — Может, пойдём ко мне, —

в ту хату?

Котик несколько смешался. Но то, что понял секс намерения, виду не

подал.

— Давай еще поговорим? Хоть о себе то, что нибудь скажи!

— Всё по старому. Ничего нет примечательного.

— Так уж и ничего?

— Похвастать нечем.

— Тогда пошли… Что теперь делать!

И, опустив головку, «овечка» побрела на «заклание»…

В избе, не произнеся ни слова, мы дружно упали в койку, жадно приняв

шись вкушать радости любви. Ну, а затем, в «антракте», клопик такой, блин, мрак поведал, что у сотоварища глаза на лоб полезли. Чего чего, но

этого от Лары, он совсем не ожидал!

— Знаешь, а я ведь замуж вышла! — призналась вдруг деваха, когда

счастливо отдышалась после «скачки».

— Что?! Замуж?!.. И за кого, коль не секрет?

— Родственники жениха нашли. Словом, подумала и решилась! Назло

тебе!.. А счас вот, с Вовой здесь, в Перми живём… То есть, у его родителей.

— В Перми?! Вот так номер!.. И что ж за фрукт, сей Вова?

— А а, дебил патлатый! Шоферюгой пашет. Надоел уж, до смерти!

— Если понял правильно, вышла без любовного романа?

433

— А куда деваться? — котик помрачнел. — Идиот то хоть женился, в

отличие от некоторых!

— Ха ха ха! Теперь, выходит, законная супруга? — развеселился «ёжик».

— Представь себе, — да! И, дай Бог, рожу через семь месяцев!

— ?!

— А что, разве не имею права? — Лара смотрела вызывающе.

— Что ж, поздравляю с будущим наследником!.. Но сюда то, всё таки, зачем припёрлась? Понять, убей не могу!.. Потрахаться на стороне, пока

не разродилась?

— …

— Че молчишь то? Нечего сказать?

— Люблю…

— Кого?

— Сам знаешь…

«Фрэнд» схватился за голову.

— Ну, тебя, б дь, точно не долечили! Сколько ж можно?

— И буду всегда любить!

— Вот только этого не надо! Извините!

— Всё равно, приду еще не раз!

— Беременная то?!

— Пока ведь нет проблем… Ну, пожайлуста, милый!

— Ой, дуры бабы, дуры!.. Да ни за что! Ни за какие деньги!!

В ответ чувиха, применивши силу, безжалостно подмяла под себя. И с

разногласиями было кончено.

олго ли, коротко ли продолжался нелегальный трах «друзей», но и ему

...Д

,

однажды, подошел конец. Пузатый клопик приближался к сносям, и

игнорировать сей фактус было б, абсолютно неразумным. Тем более

что, со своим «прекрасным чувством», деваха надоела хуже редьки. Мы

даже расстались, блин, врагами. Точнее, — Ларик с треском вылетел из

хаты! А как еще то быть? Здесь, вишь, у ей — «любовь», а с Вовой, получает

ся, семья?.. Короче, встречи прекратились, и, к счастью, будущая мать

переключилась на другой режим мечтаний.

Сдав летом кандидатские экзамены, «ученый» задышал свободней. Но что

касается дальнейших продвижений, то здесь процесс пока не шел. Борис

Борисыч часто стал закладывать «за воротник», а посему, о докторской

и речи не было. Потом же, Марков предложил ученику, вообще, тру

диться под началом Клеймана. А мотивировал поступок тем, что, дескать, заниматься, далее, большой наукой не намерен.

434

Вместе с тем, год отработки на селе закончился. И, слава Богу. Но в город

«фрэнд» не торопился, продолжая вкалывать с мысовским хором. И лишь

позднее, когда Лёня Клейман взял на кафедру во ПГИК, «психологом», —

пришлось расстаться с дорогими бабоньками.

Работая, в родном «кульке», обыкновенным лаборантом, я проводил

эксперименты со студентами. И, в то же время, маялся с наукой. Однако, тема, которую мне предложил руководитель, ни в коей мере, не затраги

вала интересов. Какое дело было, крёстному «отцу» новейшей филосо

фии, до вздорной «эмоциональной реактивности»! Психоэмпирика его

не привлекала… Тем паче, в понимании учения об интегральной индиви

дуальности, наметился прорыв. Ведь, осознание последней, как особи и

генотипа, приобретало выпуклые формы. Да, — Верлин, несомненно, был революционером, относительно биологической трактовки челове

ка, «опередив» на годы(!) незадачливого «первооткрывателя»!

Иначе говоря, о человеческом животном, уже давно, было известно. Во

всяком случае, — от Павловских открытий, да и много ранее. Другое

дело, что речь шла о факте наследственной природы всех! индивидуаль

ных свойств, что представлялось действительным открытием в науке.

Вот, блин, тебе и социальный генотип! Однако, «творческие» особи, —

верлинские шавки, — совсем так не считали… И даже, не предполагали

этого, наивно веря в «нравственность» и «разум» сей настырной твари.

Когда ж я обратился к шефу школы Мяткину, пытаясь образумить «мэт

ра», профессор, гневно, выдворил еретика за двери прочь!..

Словом, не видя впереди достойной перспективы, «фрэнд» очень скоро

покинул ПГИК. Иначе, — выбрал собственный тернистый путь и возвра

тился, снова, к Маркову. Ведь, нас объединяло, вроде как, единомыслие в

решении проблем… Что же до Лёни Клеймана, то «наглое предательство»

ученика, он никогда уже не смог простить, ни при каких условиях.

Возможность подготовки диссертации, таким образом, была упущена. Но

«ёжик» верил в своего Учителя, серьёзно полагая, что Борис Борисыч, когда

нибудь, да всё устроит, относительно карьеры. Куда там! Ничего не

вышло! Профессор Мяткин, даже близко, к себе не подпустил, поставив

жирный крест на кандидатском выдвижении изгоя…

Одиночество во взглядах, помноженное на карьерные проблемы, не мог

ло не отозваться на здоровье. Ситуация усугублялась еще тем, что жил

«философ» давно без женщин, — то бишь, сексуальных «подкреплений».

А потому, невроз, естественно, активизировался, неуклонно приближая

его к кризису.

435

К весне, — день ото дня, — состояние становилось хуже и хуже. Работо

способность снизилась, каждый вечер поднималось давление. Тревога

охватывала всякий раз, когда нужно было куда то ехать, общаться с людь

ми. Кроме того, постоянно мучила температура, достигая 38 ми граду

сов, ибо терморегуляция, в организме, была нарушена. Сердечная арит

мия и боли в животе не проходили…

Понятное дело, что я обращался к врачам, однако, помочь так никто и не

мог. Ни терапевты, ни невропатологи. Дошло даже до того, что беднягу

показали аж какому то доценту, который, осмотрев, отправил к психо

терапевту. В психиатрический, блин, диспанцер… «У вас, по видимому, эмоциональное расстройство, — заявил «светило», — и сей специалист, со временем, состояние облегчит…».

Короче, «специалист», по фамилии Раппопорт, провёл несколько сеансов

тренинга под спокойную музыку, даже вводил в транс с рациофор

мулами. Однако всё оказалось тщетно. «Ваш врач — психиатр, молодой

человек! Вот, к нему то и шагайте!..», — вынес приговор. Но «фрэнд» на

меренно не шел, считая, что болезнь отступит сама собой.

Между тем, состояние продолжало ухудшаться. Начались приступы сердце

биения и паники, превратившись в ежедневную «норму» с вызовом «Ско

рой». Медики сбивали артериальное давление, давали корвалол, а после, уезжали восвояси… Словом, нужно было что то делать. И я решился. Не

подыхать же, наконец!

Психиатр внимательно выслушал пациента, и предложил лечь в стационар.

Прямиком в «психушку», — в отделение неврозов… Вот ведь, как отли

вались слёзы котика! Страдания те невыносимые!.. Что посеешь, то, б дь, и пожнёшь! Видать, сам Бог наказывал мерзавца за былые «злодеяния»!..

Ранним утром, на электричке, «фрэнд» добрался до Банной горы, где, на

отшибе, располагалась психиатрическая горбольница. И, с облегчением, сдался врачам, абсолютно не представляя, как его будут лечить. А лечение

оказалось, поистине, чудовищным! Невротика запичкали массивом

нейролептиков и антидепрессантов. Таких огромных доз таблеток он

никогда не принимал!.. Постоянно хотелось спать, движения и речь за

тормозились, стали вязкими. Передвигался «инвалид», по отделению, как

дохлая сомнамбула.

октор объяснила суть заболевания. Оказывается, невроз — это, своего

Д

рода, патология эмоциональной сферы. То есть, мучился не из за сердца, давления и живота, а от тревожной, «маскированной» депрессии. Именно

она и создавала иллюзию физиологического сбоя! Даже врачи не пони

436

мали оного, как не понимал своих страданий пациент… Когда ж тревогу

и тоску блокировали спец «колёсами», все «страшные симптомы» сразу

и исчезли.

Буквально через месяц, «больной», чудесно, превратился в здорового ти

тана. Душа, ликуя, пела, хоть и под таблетками! И давление то было, как

у космонавта! «Ёжик», тут же, снюхался с симпотной кралей, — хворою

студенточкой из ПГУ. Звали её незамысловато — Света Храпуненко…

Круглые очки и детский взгляд, придавали «тёлке» трогательный шарм.

5

О т не хер делать, мы, в столовой, часами трепали языком. А време

нами, бродили по территории больницы. Ведь, «неврозы» могли

гулять, в отличие от отделений, где лежали психи… Так вот. Чуви

ха оказалась будущим историком, и с нею было интересно. Вместо со

гласных «р» и «л» подружка выговаривала «в».

— А правда, что Европа от Китая, отставала на сотни лет в развитии?

Имею в виду, средние века… Просвети, будь ласка!

— Еще как отставава! Китайцы певвыми изобвеви повох, бумагу, компас, шевк и много двугих вещей… А почему спвосив?

— Друг у меня есть, Мороз. Увлекается древними философскими

системами. От него и услышал впервые… К своему стыду.

— А ты ведь, тоже как то с фивософией связан? Сам вассказывав что то.

— Слегка связан. Только это не долбанный марксизм ленинизм, а, как бы, биологический материализм, включающий Историю!.. Наши

любомудры талдычат о революционном изменении мира, но всё, века

ми, остаётся — в сущности, — одним и тем же. Общество не прогрес

сирует, фактически. Богатые не перестают быть богатыми…

— Конфуций гововив так: «Кто пытается вывечить мив, того самого

нужно вечить…». Вот, что значит, двевние мысвитеви Китая!.. Бовьба за

ввасть неисковенима!

— Что ж, мудро сказано… Слушай, Света, а когда тебя выписывают?

— Сково… Но я буду пвиходить! Не пвотив?

— Конечно, нет!.. А потом, в городе встретимся!

— Поцевуй, пожавуйста! — девчонка подставила щечку.

437

— Всенепременно! — «ёжик» повернул личико жертвы и припал к

губам.

— Ой, воздуха не хватает! Дувак, что ви!

— Сразу видно, — практически, не целованная! Секс то был?

— Зачем спвашиваешь? — потупился Светик. — Товько один ваз…

— Значит, успел кто то похозяйничать!.. — «фрэнд» огорченно сплюнул.

— Ну, есви это так важно… Тогда васстанемся, да?!

— Посмотрим. И что ж, вы, девки, за собой то не глядите!

— …

— Ладно! На укол надо идти… Бывай!

Мы не разговаривали три дня, а потом, студентку выписали. Прощаться я

не подошел…

Не смотря на хорошее самочувствие, мне был назначен курс инсулино

терапии. Толком не знаю, в чем состояла суть метода, но попытаюсь

объяснить. Гормон инсулин, который вводили с помощью инъекции, выгонял сахар из крови. Тем самым, развивалось шоковое состояние с

потерею сознания. Поэтому больного, спецом, фиксировали к шконке, чтобы не навредил себе во время «сеанса». Шок вызывал какой то пере

ворот в психике, что, дескать, благотворно на неё влияло. Вызывал он, и

неадекватную двигательную активность.

Так вот. Где то на шестой день лечения, привязанный «ёжик» так раскачал

койку в «счастливом забытьи», что развалил на составные части. Когда

же пришел в себя, — увидел, — как железную сетку, на которой лежал, окружили встревоженные больные. Во главе с врачем! «Ну, у Вас и мощное

подсознание! — призналась доктор. — Насколько помню, такого здесь, никому не удавалось!». И эта «лестная» оценка глубоко тронула несчастного.

Кстати, после каждого «сеанса», начинался зверский голод. Никогда не

думал, что так можно хотеть есть! Я жадно пожирал по две порции, ос

тавленных от обеда. Да еще подкармливался от своих запасов. Потому

не мудрено, что за время терапии, заметно, растолстел…

Как то раз, меня вызвали на выход, — кто то пришел. Удивленью не было

границ, когда увидел Свету! «Тёлка», скромненько, стояла с сумочкой, в

пальто, и улыбалась. Очки, — для чего не знаю, — студенточка сняла.

— Пвивет! Не ожидав? Хи хи хи!

— Рад видеть… Чего это вдруг, сподобилась?

— А что, невьзя? Привенесва вот фвуктов!

— Спасибо. Давай, что ли, присядем…

Только мы пристроились на лавку, как в дверь вошла… И кто б вы думали? —

438

Натали Ножкина!.. Ну, уж такого шага лимпомпосика, никто не мог

предугадать!

Короче, парочка оторопела, улицезрев безумную. Наступила гнетущая пауза…

Наконец, Светик, вызывающе, пророкотал:

— А Вы кто, есви не секвет?! — и нацепил очки.

— Я то?.. Э, э… Словом, друзья мы…— запинаясь, отвечала дура, пора

женная не меньше нашего.

— Счас, Светуля, всё объясню! — засуетился «фрэнд». — Это бывшая

сокурсница! Учились вместе. Правда ведь, Наташа?

— Э, э…

— И надо же, из какой дали то приехала! Все 50 километров будет!

— Двузья они! — фыркнула студентка. — А почему ваньше не пведупве

ждав?!

— Дык не думал, что так нежданно встретимся!.. Сколько же лет про

шло, ай яй яй! — фальшиво покачал главою бабник.

— Ввёшь и не кваснеешь!

— Провалиться мне на этом месте!

— Пвавда?!

— Че, поклясться?!

— Ну, ховошо. Пойду пвогувявюсь, пока гововите… Но сково вевнусь!!

И подозрительно взглянув на Ножкину, чувиха вышла за дверь.

Натали, между тем, печально хлопала глазами.

— Ты на хера припёрлась, идиотка?! — зашипел «ёжик».

— Узнала, что в больнице, вот и…

— Как узнала?

— У родителей…

— Значит, на Затерянную приходила?

— Ну да…

— Мы же расстались!

— Но ведь люблю…

— О, господи! Люби своего Колю!

— А эта девушка кто?

— Какая разница! Оставь нас в покое!

— Не груби, пожалуйста!

— А как еще то быть?!

— Хотела так много сказать! Знаешь… В общем…

Но тут, зашел нетерпеливый Светик.

— Я замёвзва… Вы закончиви иви нет?

439

— Да, конечно… — чуть не плача, проговорила Натали. И вдруг… резко

выбежала вон!

он Х

Д

уан вздохнул с облегчением.

— На электричку поспешила! Успеет ли? Н да уж…

— Не вевю! Ввёшь бессовестно!

— Ах, да перестань придумывать!.. Кстати, — меня скоро выпишут!

— И что?

— Может, встретимся? На Затерянной… Увидишь, как живу.

— А Наташа бовьше не пвидёт?

— Сказала, что в Хабаровск с мужем уезжает!

— Дак сокувсница замужем, что ви? — засмеялася Светуля.

— А че думала, любовница?

— Ты такой ховоший! Мивый!.. Кажется, я вьюбивась! Хи хи!

— Что ж, поздравляю. Обоюдно…

аланс, словом, был восстановлен. Парочка еще долго, болтала о том, о

Б

сём. Решив, в итоге, встретиться в Перми, на нейтральной территории…

Выйдя из «здравницы», невротик сразу отказался от лекарств, полагая, что таблетки ему больше не понадобятся. Но сие было жестоким заблуж

дением. Не прошло и недели, как все симптомы хвори, что когда то

мучили, не замедлили вернуться! Опять поднялось давление, началась

аритмия и так далее, в том же духе… Пришлось, вновь, бежать к психиатру, которая «обрадовала» тем, что «колёса», таперича, нужно кушать… посто

янно! «У нас больные десятилетиями! принимают психотропные, и

ничего ведь! — заявила. — Так что, вам придётся смириться с подобным

положением вещей!».

В общем, что называется, «успокоила»… «Ёжик», долгое время еще, внутрен

не противился оному, но, в конце концов, вынужден был сдать позиции.

Ибо, лучше быть «здоровым» под таблетками, чем больным без «психо

наркоты».

чень скоро, студенточка из «инкубационного» периода, перешла в ост

...О

рую стадию влюблённости. Испытанная шконка, на Затерянной, жалоб

но кряхтела под тяжестью двух тел. Однако ж, счастье оказалось таким

недолговечным!.. А разбежались сопостельники из за какой то мелкой

ссоры. Причем, порвал со Светкой первым мятежный дон хуан. Но, глу

боко раскаявшись в содеянном, смиренно, предложил пойти на миро

вую. Да только, спохватился поздно. Злобная деваха, коварно посмея

вшись, категорически отвергла бедного любовника!

стественно, что самолюбие «красавца», было грубо уязвлено. Началась

Е

440

изматывающая осада «крепости». Но чем больше «фрэнд» старался, тем

всё дальше отстоял от цели. Под конец, почти, двухмесячного! унижения, оплёванный и измождённый, он, с позором, тихо отступил.

6

Ч то ж, блин, — опять ребёнка бросили… Уже вторично! Только

горькая обида, на сей раз, была, на редкость, «кровоточащей».

Ведь, «Балалечнице» не сравниться с Храпуненко, которую «фи

лософ» даже полюбил!.. Ну, а вспомни, изверг, котика! Теперь то, осозна

ние его страданий, стало так понятно! И за что издёргал девку? За что

кинул? «Было», дескать, у неё! Наука, мол, на шее!.. Вот, и парься счас один

разодинёшенек! Недаром, Лара предрекала это…

В общем, «ёжик» упал духом, начертав, от безысходности, да таковы стихи: Изболелась душа… Только творчество

Не даёт в пропасть горя упасть.

Будто чьё то дурное пророчество,

Надо мною, взяло свою власть!

Отзвенели ручьи… Ни к чему уж пить,

Из источника Жизни, вино.

И слова любви, снова, выразить,

Видно, больше не суждено…

Но Судьбина — не предсказуема,

Что придётся еще испытать?

Бессердечность всегда наказуема,

На всю жизнь остаётся печать!

Какое самобичевание! Я аж прослезился... Однако нужно было позабо

титься о новой партии и новойстрасти! Тем паче, что здоровьишко не

подводило… Хотя, и о высоком творчестве, не стоило бы забывать!..

Следующей подругой «фрэнда», стала вновь замужняя мадам. А познако

мила нас общая знакомая по имени Марина. С последней, — этакой «ве

ликосветской дамой», — мы вместе проучились в институте, но разными

потоками. И что ведь любопытно, — именно Маринчик оказался, б дь, 441

в конце концов, мамашей моего дитя! После того, промежду прочим, как дерзкий дон Хуан испробовал, в постели, всех её товарок…

вы, таков уж был «повеса», некогда хранивший верность котику!.. Ну

У

, а с

замужней Ольгой, бесстыдный адюльтер, примерно, складывался так.

Прибыла деваха издалёка, — аж из степного Казахстана. «Отдыхать» с ре

бёнком, к своим предкам, на три месяца. Летёху ж благоверного, оставила

на службе в той дыре. И вот, голодной сучке захотелось, так сказать, ма

ненько поразвлечься. На вольных то хлебах, короче. А подружка, сводни

ца и проститутка, тут как тут! Мол, на примете есть у ей один симпотный

кобелёк, с которым можно, иногда, перепихнуться! А отчего и нет? Разно

образие, и всё такое…

Сказано, б дь, сделано. Сходили в ресторан. Маринчик, ясно, был с каким то

«самоваром», тогда как, мы с чувихой составили вторую пару. Посидели, выпи

ли, потанцевали… Да много ль надо! Но дон Хуан влюбился до беспамятства…

Тем временем, вновь проявил активность, подзабытый Ларик. Успешно, кстати, разродившись чудным отпрыском. Приполз однажды, будто ничего

и не было! Дескать, «попроведовать родителей», узнать, «какие новости»…

Понятно дело, «мама» с «папой» не могли нарадоваться жабе! Хотя со мною, разговор был для неё коротким.

— Слушай, клопик, — а не надоело шастать?

— Дак ведь, по дружески… Давно не виделись…

— Ну, а семья? Супруг? Ребёнок, наконец?

— Разве, нельзя придти, немножко, поболтать?

— О чем болтать то? Всё давно, уж выяснено!

— Ты не женился, значит? Да?

— Что, — так интересует?.. Нет, к счастью. И зачем?

— А может быть, э, э, тово?

— Чего тово?! У Лары существует муж!

— Я не люблю придурка!

— Ну, а причем здесь ёжик?.. Словом, будь здорова!

Но доводы не помогли. Настырный котик, хоть и изредка, а продолжал

визиты. И только, когда «фрэнд» сказал, что «жаждет» Ольгу, — «банный

лист» отлип… Совсем.

Так до сих пор не знаю, что за наважденье было с новой кралей! Толи

красота «солдатки», толь улыбка растопили сердце. Парочка, часами, дефилировала по осенним улицам Перми, облазила кафе и достопри

мечательности. Смеялись, не переставая, радуясь мечтам… И, разумеется, встречались на Затерянной, азартно отдаваясь сексу.

442

Как то, остывая после акта, «милая» спросила:

— Ты со мною счастлив?

— Да, пожалуй. И люблю… Давай не расставаться!

— Ой, не получится!.. Ведь скоро уезжаю!

— Куда? Назад к летёхе?! — дон хуан опешил.

— Он же муж! Отец Серёжки! Что ж, думаешь, так просто всё?

— А наше чувство? О нём, что ли, забыла?!

— Хм, погуляли классно… Но вместе жить? И где ж?

Деваха оглядела убогую избу.

— Причем здесь это?! Какая разница, где жить?!

— Рай в шалаше! Уволь… Не стану даже унижаться! Ха!..

— Выходит, порезвилась, и уползаешь, как змея, в своё гнездо?!

— Считай, как хочешь!.. Проводишь или нет?

«Фрэнд» резко отвернулся.

— Убирайся вон отсюда… Ненавижу самку!

— «Ученый» глупый! Неудачник! Ха ха ха!.. Тогда прощай!

— Дешевка…

— Голодранец!.. И пошел ты, со своей любовью!

Одевшись наспех, сучка убралась из хаты… Вот, собственно, и все дела.

...Еще по выписке из долбанной психушки, «ёжик» отыскал работу в городе.

Клуб «Металлист» ПЗХО, понятно, с распростёртыми объятиями принял

баяниста. Аккомпанировать пришлось, большому танцевальному круж

ку, в состав которого входили дети. Причем, танцульки были русскими

народными, а в этом плане «фрэнд» собаку съел. Чего чего, но скорост

ные плясовые ему давались, как два пальца обмарать. А посему, руково

дитель Варя, нарадоваться не могла блестящему таланту концертмейстера.

Что же до «интегрального исследования индивидуальности», то здесь «фи

лософ», наконец то, разобрался полностью. На странице 85 своей «на

стольной книги», он обнаружил «ключ» к правильному пониманию уче

ния. Вся верлинская мешанина мыслей, была распутана, подобно бабуш

киному клубку. Вольф оказался, не просто сторонником попыток зооло

гического взгляда на людей, но яростным адептом абсолютизации на

следственного в человеке.

И вот, что примечательно: вид Homo sapiens, фактически, — Природа, влияющая на саморазвёртывание генотипа в жизни. Наследственное

существует не только внутренне, но также внешне, во внешнем социо

природном окружении. Иначе, человеческая особь саморазвивается, благодаря и генетическому! видовому опыту извне. И, разумеется, заво

443

евания культуры, как видоспецифический феномен, нельзя рассматри

вать как нечто «надбиологическое»…

Мысля о книге, в виде комментариев к теории, у «ёжика» возникла сразу.

Хотелось показать всем бездарям, что представляет, — в действитель

ности, — Верлин. Другой вопрос, что даже написав свой труд, я, никогда, не смог бы опубликовать его. Поскольку не был даже кандидатом и, бо

лее того, замахивался на коммунистические догмы. Естественно, что су

против неслыханного «вольнодумства», ополчилась бы вся школа. А по

тому, мечту о книжке, пришлось оставить до лучших, так сказать, времён.

Но времена менялись… Страна стремилась к чуду «демократии». Горбач, вовсю, трубил о «гласности» и «перестройке». Ну, а потом то, всё и нача

лось… Как снег, б дь, на башку!.. Былые «идеалы» подверглись низверже

нию, и ренегатство окрестилили «новым», мол, мышлением. Как быстро

ж, бонзы коммунизма превратились в политических путан!.. А, собствен

но, из за чего? Жулью, животным захотелось хавать пожирней, да не от

стать от грёбанной «цивилизации»! Зоологический грабёж себе подоб

ных и делёж награбленного, объявили «Возрождением»…

Оно, конечно, может быть, и к лучшему… Ведь эгоизм, — первейший прин

цип Жизни, без которого её бы не существовало. «Коллективистская на

правленность» социализма противоречила самой Природе. Поэтому и

привела, с необходимостью, к экономическому кризису. Попрояснив

шим у народа дурь… И всё же, наше поколенье не забудет прошлых лет, когда мы были счастливы иллюзией…

Каждый сам за себя… А было,

Ведь не так. Да, совсем не так!

Веселее, дружнее жили, —

Не был ближний, как нынче, враг!

Погналися за «лучшей» жизнью, —

Золотой лихорадки — дрожь!

Наплевали в лицо Отчизне

И всадили ей, в горло, нож!

И страна превратилась, разом,

В беспардонный Большой Базар.

Всюду деньги, как метастазы,

И дешевый вещной угар.

Нет в России другой идеи…

Ну, а это хреновый знак!

Больно, стыдно мне за Рассею…

Ведь не так было. Нет, не так!

444

7

Т ак что же дали народу, «новые» экономические отношения?.. Если

раньше, простой труженик имел стабильный заработок, славу и

почет, бесплатные лечение и образование, мог съездить на курорт, сходить в ресторан, прокатиться на «тачке», — то каково ему теперь?

Добавим сюда нищету пенсионеров; криминализацию, алкоголизацию

и наркоманию в обществе; смертность, проституцию и детскую беспри

зорность; экономическую нестабильность, локальные войны и т. п., —

то, что мы выиграли?

Лично для «философа», сии бесславные времена, только, еще наглядней, показали звериное нутро людей. Ведь, человеческая особь, ярко прояв

ляет его не столько в повседневной, обычной жизни («культурно циви

лизованной»), сколько в периоды социальных потрясений — револю

ций, войн, природных катаклизмов. И что особо важно, зоологические

грабёж с нечестным делёжом, погоня за деньгой, — вообще, преступ

ность, — касались не только грёбанной «верхушки», «олигархов», но и

других прослоек «Социума». Иначе, — «снизу» «довеху»!.. Вот вам, и хвалё

ный наш, простой советский человек! Кристально чистый, б дь, и поли

тически, и нравственно подкованный…

В скором времени, социал.«преобразования», начавшиеся с бесстыдного

развала СССР, коснулись грязной лапой и скромняги баяниста «ёжика».

Оставив музыканта, так сказать, без горячо любимого занятия. Ибо, как

многие другие в «Металлисте», он пал под жуткий пресс безжалостного

сокращения… Однако, быстро сориентировавшись, — буквально, через

день, — хитрец нашел работу бравого корреспондента, в газетёнке «Мо

товилиха». А что? За неимением других возможностей, и это очень даже

славно подойдёт!

А вот Борис Борисычу, Учителю, совсем не повезло. Наука оказалась в

жопе, и уважаемое кандидатство, более не приносило денег. Короче, если раньше Марков получал почти 500(!) рублей, то на нынешний

моментус оказался, практически, без бабок… Естественно, что оскорблён

ный человек стал больше пить, тем паче, начались семейные проблемы.

И результат, как говорится, не заставил ждать. Здоровье резко пошатну

лось, и в 45 неполных лет, он быстро… умер от сердечной недостаточности.

Тем самым, я лишился не только друга, но и единственно реальной связи

445

с Пермской школой Верлина. Удар был очень ощутимым и болезненным, поскольку путь, в официальную науку, закрылся навсегда… Но худа без

добра обычно не бывает. Ведь, новый буржуазный строй открыл опреде

лённые возможности. Таперича, любой свободно мог публиковать свои

произведения, — лишь бы, обладал баблом. И «фрэнд», пусть «самизда

том», но выдал монографию, которую раздал «ведущим» докторам из

школы.

Впрочем, ожидать от них какой то, блин, реакции, отнюдь, не приходи

лось. Её и не последовало даже. Мне ж важно было, чтоб идеи, заложенные

в книге, когда нибудь да «проросли», — пусть и в чужих работах… Но

более, надежд на проф.определение в науке у «дилетанта», повторяю, не

осталось. Вот, если бы пошел у Клеймана, когда то, по проторенной

дорожке, — быть может, складывалось бы всё совсем иначе.

Зато, опальный «любомудр», отлично преуспел на ниве журналистики.

Газета «Мотовилиха», довольно скоро, сдохла, но, поднабравшись опы

та, я предложил услуги городской «Вечерке». И после испытательного

срока, стал аж обозревателем! Однако же, несостоявшийся ученый был

мало сему рад, поскольку, предназначение своё, упорно видел в решении

мировоззренческих проблем.

ак

...К

то летом, возвращаясь с одного задания, «фрэнд» забежал с сад Горь

кого, сыграть «блиц» в шахматы. И натолкнулся, — Бог ты мой! — ведь, на Боталову Ларису с малолетним сыном! Ну, просто удивительно, какое

совпадение!.. Увидев старую любовь, почтенный, раздобревший котик

особо, почему то, не возрадовался.

— Вот так встреча, Ларик! Как поживаешь? А это отпрыск, да?

— Привет, коли не шутишь. Хорошо живу… Материально обеспечена!

— Что значит, обеспечена?

— Бизнес у меня. Сеть дистрибьюторов… Продаём пчелопродукты.

— Да ну! Не врёшь?

Клопик посматривал с пренебрежением.

— С мужем идиотом развелась. Купила еще одну квартиру, машину и

так далее.

— Ух, ты! Буржуинка то какая! А замуж вновь не собираешься?

— Теперь, не нас уж выбирают, а мы сами! На счете в банке, тыщи долларов!

— Первосигнальный экстравертус… — «ёжику», вдруг, стало грустно.

— Че че?.. Разговаривай нормальным языком!

— А как сынишку звать?.. И сколько лет?

— Скоро семь будет! А зовут Толя(?!..) Но, знаешь, у нас проблема

приключилась. Эпилепсия, припадки…

446

— Сочувствую. Сильно то не переживай!

— Так и занимаешься, не нужной никому, наукой?

— А куда деваться!

— Видать, не поумнел, б дь, ни фига!.. И не женился?

— А на каки, шиши те бабу содержать?

— С тобой всё ясно! Ладно… Недосуг мне. Пойдём, Анатолий(!)! До

машины!

И важный котик уплыл, ведя «прицеп» за ручку.

у и ну! — размышлял сраженный «ёжик». — Ужасная метаморфоза! И это

«Н

любящая некогда, честная и правильная «звёздочка»! Как же так? Что, собственно, произошло?.. Ах, деньги! Бабки изменили человека!.. Живот

ное почуяло вкус «настоящей» жизни! А тех, кто, блин, остался за бортом, оно и за людей то не считает!».

Словом, настроение пропало. И дело состояло, — нет, — не в зависти, а в

сожалении, что стало с нашим обществом, похабно разделённым на

нищих и богатых. Униженность одних и наглое высокомерие других!..

Причем, униженность то от того, что сами не богатые!.. Была утрачена и

вера в торжество любви, носителем которой был когда то Ларик; и вера

в самого себя, — несостоявшегося профи, — пожертвовавшего всем за

ради, б дь, несбыточных надежд.

Обезьяны, обезьяны распроклятые!.. И «фрэнд» такая же уродливая особь, с амбициями, жаждой первенства и почитания… Придя в свою убогую

халупу, несчастный, тут же, настрочил сонет в упадническом исполнении: Из зеркала ты смотришь на меня, —

Животное с печальною улыбкой,

Чья жизнь была, увы, сплошной ошибкой,

Без счастья, без свершений, без огня.

Ты в жизни этой, обманул себя,

Хотев презреть хвостатое начало.

Душа, в груди, холодная молчала,

Не плача, не тоскуя, не любя!

Каков же, есть из этого итог? —

Ты обескровлен горем, одинок.

И ждёшь конца, — как будто в оном выход…

Так зеркало разбей же поскорей! —

Ведь жить, — по волчьи, выть среди зверей! —

Избавь же, Боже, от такого лиха!

447

ыл и еще один вариант оконцовки стиха, в котором «ёжик» отразил

Б

наболевшее. И звучал он, «страшным» гимном обличения, «кульмина

цией» праведного гнева:

Всё, всё обман… Нет Правды у зверей!

Самих себя не чующих веками…

Не спрятать им, за лживыми словами,

Чудовищную сущность нелюдей!!

Во, б дь! Так им, так им, — хищникам парнокопытным! Мизантропичес

кий накал выжал меня полностью, заставив обессилено лечь на шконку…

Честно говоря, былая ностальгия, связанная с котиком, с Чернушкой, в

какой то мере, поддерживала нервного «философа». Его любили(!), он

был на высоте(!), имея, так сказать, неограниченные власть и уважение. И

думал, абсолютно искренне, что в розовом грядущем, — как с женщина

ми, так и в творчестве, — блистать будет всегда. Азартно, кстати, пожиная

лавры… Увы увы!.. Всё получилось, как раз, наоборот! Успех с наукой и

мадамочками оказался призрачным, недолговечным. Отсутствие приз

нания и унижение, жестоко превратили в нравственного инвалида… Что

ж до «Вечерки», — мол, с «престижною карьерой», — то каторжное ремес

ло с избытком связей, отнюдь, не вдохновляли горемыку.

Страдая в мрачном одиночестве, «фрэнд» сделал несколько попыток выр

ваться из замкнутого круга. А именно, пришел, однажды, в университет, к Бодрову. К тому упрямому профессору, что требовал второе высшее

образование. И что ж? Я изложил ему позицию, в надежде, что старик

пересмотрел свой взгляд на человека. Куда там! Ничего не изменилось!

Марксист, по прежнему, — считал животное «продуктом Социума»!.. И, тем не менее, он предложил, в апреле, выступить на конференции с

докладом.

илософ» приходил еще не раз, пытаясь переубедить упрямца. Но только

«Ф

вызвал гнев, заполучив, вообще, отказ в сотрудничестве. Ведь, мысли

«вольнодумца», в какой то мере, лично оскорбляли коммуняку. Да это, и не мудрено! Такой болван и чистоплюй себя не упрекнёт и будет, как

не странно, «прав» всегда!..

448

Облом, везде облом… Особо ж, «ёжик» ненавидел меркантильных самок!..

Лишь много позже, подводя итог прошедшим «зря» годам, страдалец

просветлённо плакал, сетуя на Провидение:

Пол жизни прожито… И всё же,

Я не ропщу ни в коем разе,

О том, что годы подытожив,

Не отыскал, чего хотел.

Любви я стоящей не встретил,

Хотя когда то лез из кожи.

И в буйном творческом экстазе

Остался не у дел…

Теперь, когда остыли страсти,

Смотрю на жизнь мудрёным оком.

И не несу надежд на счастье

Чрез мимолётные года…

Остались лишь воспоминанья,

Как был когда то я во власти

Мечты, уже совсем далёкой,

Ушедшей навсегда.

Ну, а что ж Лариса?.. Жаль, конечно, что не организовал семью, когда то, с нею… Девка то, в принципе, была хорошая, верная и любящая. Жизнь

получилась бы, совсем другой… Хотя, былого уж, отнюдь, не возвернуть!

Так что, читатель…

Только сейчас понимаю,

Что потерял то за грош.

Истина, вроде, простая,

Но от Судьбы не уйдёшь.

Часто мне заполночь снится,

Как, на житейских полях,

Не удержал я синицу

И не поймал журавля…

2009г.

Марат Буланов

СИНИЦА В РУКАХ

ÊÍÈÃÈ ËÈÒÅÐÀÒÓÐÍÎ-ÈÇÄÀÒÅËÜÑÊÎÃÎ ÀÃÅÍÒÑÒÂÀ “ÑÎÂÀ” Марат Буланов “Хроника одного падения” роман, рассказы

В наше время разгула книжной «попсы», редко встретишь произ

ведение, где органично сочетаются глубина и серьёзность мысли и, одновременно, захватывающий необычайной правдивостью, жиз

ненный сюжет. Сюжет, в котором, бесхитростным языком, повеству

ется о несчастной любви и ревности, поиске себя и горьких неудачах, мучительном недуге и надеждах на лучшее.

Падение в никуда… Потеря смысла, изменить судьбу… Что и гово

рить, многие талантливые люди, так и не реализовав себя, пускаются

во все тяжкие, катятся по наклонной. «Бесполезная жизнь — близкая

смерть…» — говорят китайцы. И это, отнюдь, не пустые слова. Герой

романа, действительно, подошел к Черте!..

Но не стоит, наверное, пересказывать то, что читатель сам найдёт

в этой, удивительно смелой и честной, книге. Подробности, которой, могут шокировать неискушенных, а для повидавших жизнь, — еще

раз утвердиться во мнении, как жизнь непредсказуемо сложна, а, порой, и безжалостно жестока.

ÊÍÈÃÈ ËÈÒÅÐÀÒÓÐÍÎ-ÈÇÄÀÒÅËÜÑÊÎÃÎ ÀÃÅÍÒÑÒÂÀ “ÑÎÂÀ” Вова Яковлев “Похититель слов” роман.

Самый невероятный и самый талантливый роман за последние

пятьдесят лет.

Молодой автор, считающий себя начинающим графоманом, задумывает писать роман, и начинает его писать, не замечая, что

сам становится участником придуманных событий. Нить происходя

щих событий внезапно сматывается в такой клубок в котором есть

все: клад, любовь, измены, предательства, интриги, смерти и подме

ны, ревизоры… На самом деле роман лучше прочесть, чем попытать

ся его пересказать, тем более, что написан он великолепным образ

ным языком, с блестящими метафорами, сравнениями и аллегория

ми.

Просто прелесть, а не книжка, воскликнул бы А. Пушкин, прочти

он этот роман сегодня.

Многие сочтут роман чересчур откровенным, чересчур остро

умным и чересчур смелым. Но не нужно бояться. Начните читать, и

вы утонете в нем, вы сами станете участником событий, в которые

засосал автора его роман.

Марат (отчество) Буланов

СИНИЦА В РУКАХ

Роман

Художник Г.В. Попова

Редактор Э.Т. Яковлева

Корректоры Н.Н. Жильцова

Е.А. Бакаева

Верстка Э.Т. Яковлева

Подписано в печать 20.12.2010.

Бумага типографская. Печать офсетная.

Формат 70x100/16. Гарнитура «Нарроу».

Уч. изд. л. 28. Усл. печ. л. 57,3.

Тираж 1000 экз.

ООО «Литературно издательское агентство «СовА»

127254, г. Москва, Огородный проезд, д.5

тел.: (095) 618 62 95

http://www.so va.ru