Волшебный сон [Барбара Картленд] (fb2) читать постранично

Барбара Картленд Волшебный сон

ОТ АВТОРА

Не зря говорят, что невозможно увидеть Испанию, не побывав в Севилье.

Есть нечто особенное в самой атмосфере этого красочного уголка земли.

Какое-то ощущение романтики, радости жизни испытывает каждый, кто приезжает сюда.

Севилья показалась мне очаровательной, и это впечатление стало еще более ярким, оттого что я оказалась там накануне Пасхи и мне посчастливилось наблюдать знаменитую процессию, которая начинается в Пальмовое (Вербное) воскресенье, продолжаясь вплоть до самой Пасхи.

Все без исключения балконы в домах вокруг знаменитого кафедрального собора украшены пальмовыми ветвями, а улицы запружены многоликими толпами.

Верующие всех возрастов от мала до велика, участвующие в процессии, несут в руках зажженные свечи и носилки (pasos) с диковинными статуями, изображающими Христа и распятие, а также Мадонну. Pasos задрапированы ниспадающим атласом или шелком, украшенным драгоценными камнями.

Испанки осыпают Деву Марию драгоценностями из своих шкатулок. Pasos, установленные на помостах, с огромным усилием поднимают и проносят по городу пять, а то и шесть дюжин человек.

Но они настолько тяжелы, что носильщики вынуждены останавливаться через каждые несколько ярдов, чтобы перевести дух.

Любовь главенствует в Севилье, городе легендарного Дон Жуана.

В реальной жизни его звали Мигель Манара.

Он был богат, порочен и жил весьма беззаботно.

Он так и остался в памяти соотечественников как прославленный любовник.

Но лишь немногие знают, что Мигель Манара отказался от всех мирских благ и вступил в Братство милосердия, которое видело свое назначение в том, чтобы предавать земле тела казненных.

Возможно, именно поэтому столь жизнелюбивые андалузцы отличаются патологической боязнью смерти.

Повсюду в Севилье вы найдете отголоски былого присутствия мавров.

Водоемы в садах и цветные глазурованные керамические плитки, придающие, на взгляд путешественника, особую красоту городу, вовсе не характерны для Испании — они восходят еще к временам мавров-завоевателей.

Золотая башня (Гонге Ого) когда-то соединялась подземным ходом с дворцом Алкасар — дворцы мавританских правителей одновременно служили им крепостями.

Католические монахи добавили иные украшения в чертоги, где когда-то султаны содержали юных наложниц, полученных в качестве дани.

Карл Пятый построил Малый дворец с залом, где роскошные гобелены изображали историю его победоносной кампании в Тунисе.

Сады, окруженные высокими стенами в зарослях бугенвиллеи, как правило, изобилуют восточными гротами и фонтанами, а в каждом дворике вы непременно обнаружите где-нибудь в стене потайные оконца-щелки, сквозь которые наложницы наблюдали за своим господином.

Глава 1

1881 год

«Что делать?.. Что делать?.. Что делать?..»— непрестанно стучало в висках и отдавалось болью в сердце Клодии с той самой минуты, как она узнала о гибели родителей во время пожара.

Казалось, весь мир низвергся в бушующее пламя, объявшее театр, в котором представлял ее отец.

Теперь она вряд ли сумеет оправиться от такого удара судьбы.

В тот день была премьера «Гамлета», но Клодия не смогла пойти с родителями в театр из-за простуды и осталась дома.

— Дорогая, ты пойдешь со мной в другой раз, — пообещала ей мать.

Она никогда не позволила бы дочери стоять за кулисами.

Отец, носивший сценическое имя Уолтер Уилтон, буквально заклинал и дочь, и жену не водить знакомство с актерами и актрисами, работавшими вместе с ним.

Клодия нашла эту просьбу немного странной.

Но она привыкла во всем слушаться отца и в данном случае не стала возражать.

Когда она была совсем маленькой девочкой, мама объяснила ей, что отец не хотел бы смешивать свою актерскую карьеру с семейной жизнью.

— Видишь ли, радость моя, — ласково говорила она, — твой папа очень известен в театральном мире, а значит, привлекает всеобщее внимание; вокруг его имени всегда много сплетен и суеты. Поэтому, возвращаясь домой, он хочет только одного — быть самим собой, не скованным разными условностями, так что нам с тобой необходимо считаться с его желанием и бережно заботиться о нем.

Разумеется, жена Уолтера Уилтона окружала его именно такой заботой.

Каждый вечер она с замиранием сердца прислушивалась к стуку копыт за окном.

А услышав звуки подъехавшей коляски, нетерпеливо сбегала по лестнице встречать мужа.

Он закрывал дверь и, крепко обнимая жену, целовал ее с такой нежностью и волнением, словно не видел целую вечность.

Наверное, во всем мире трудно было бы сыскать более счастливую супружескую пару.

Они могли просто сидеть в гостиной на диване, держась за руки, или неторопливо беседовать за обеденным столом, но любопытный взгляд и тонкий слух Клодии всегда улавливали, что каждое, даже самое незначительное слово казалось им полным какого-то особого смысла.

«До чего у меня красивые родители!»— думала она.

Отец Уолтера Уилтона