Сигнал надежды [Михаил Григорьевич Львовский] (fb2) читать постранично, страница - 23

— Тихо! — прикрикнул и на жену Анатолий Егорович. — Видишь эту девушку? Она меня спасла в Синегорске.

На экране телевизора Таня Ищенко кивнула ансамблю. Зазвучали маршевые аккорды. И опять Таня долго не вступала.

Под аккомпанемент ансамбля «работала» её виртуозная гитара.

— Знаем мы, как они спасают! Вместо того чтобы с внуком поиграть, он девиц в телевизоре рассматривает. Постыдился бы на старости лет. И ничего в ней особенного. Только что молоденькая.

— Тише!

— Я, когда мне столько же было, получше выглядела… Да посмотри хотя бы на Петеньку! Другие бы на такого внука не нарадовались!

— Тише!

Жена Карташова запричитала:

— Не настоящим отцом был: всё дела, дела, и дед не настоящий. Другие бы на твоём месте…

И вдруг пятилетний Петя крикнул:

— Деда! Бери мою саблю! Руби ей голову!

На миг жена Карташова лишилась речи. А потом зарыдала:

— Вот она, детская благодарность! Я с Петенькой днём и ночью вожусь, и кормлю, и пою, а он, кровожадный, за тебя заступается…

Сергей Лавров тоже смотрел телевизор. Но не у себя дома, а в витрине радиомагазина. Звука не было слышно, и Сергей просто заглядывал Тане в глаза. Шёл крупный снег. Никто, кроме него, не останавливался у витрины.

Таня допела последний куплет своей песни на экране телевизора в маленькой комнате деревянного дома на окраине города. Трубач постарался и при бисировании ещё эффектнее выдал свой щемящий сигнальчик. Загремели аплодисменты. Операторы начали показывать зрительный зал.

— Всё! Выключи, Люся! — послышался хриплый Танин голос. И экран погас.

Девушка лежала в кровати. Её пришли навестить Маша и Люся.

— А кто за меня дежурит?

— Новенькая.

— И как?

— Перемелется — мука будет, — ответила Маша неопределённо.

— Я твою песню всё время пою. Здорово, Таня! Не преувеличиваю, — сказала Люся.

— Светка, покажи им, где что, чаю попьём… Девки, я скоро встану? Надоело.

— А кто лёгкие в последний раз слушал?

— Николай Александрович. Сказал, что уже порядок, но велел ещё полежать. Я сама себе тетрациклин вкалывала. Светка мне ставит банки.

— Неужели научилась?

— А что, я хуже вас? — обиделась Света. — Только один раз маленько обожгла.

Маша предложила:

— А давай я тебе сейчас по-настоящему поставлю!

— Ты к Неониле ходишь? — забеспокоилась Таня.

— Хожу. Говорит — золотые ручки! Сейчас я тебе по одному старинному способу такие банки вкачу! Где спирт?

— Кончился, — сказала Света. — У нас другое есть. — И она вытащила из холодильника начатую бутылку «Столичной».

— Пойдёт, — сказала Маша.

Тем временем Люся уже приготовила всё необходимое для предстоящей процедуры.

— Значит, так. Берёшь в руку сразу четыре, — колдовала Маша, — и одна за другой — хлоп, хлоп, хлоп!

— Ого! — удовлетворённо вздохнула Таня.

— А мне Серёжа Лавров письмо прислал! — объявила во всеуслышание Светка.

— Опять печатными буквами, а про себя пароходик? — спросила Люся, которая была посвящена в тайну затянувшейся переписки.

— Никакими не печатными и никаких пароходиков! — ответила Света. — Он пишет, что не может без нас жить…

1977 г.